Екатерина Черноусова.интервью

Екатерина Черноусова: "Репетировать необходимо"
Краткая справка с сайта группы
"Комнаты":
Екатерина Черноусова (фортепиано,
вокал) в 1995 году закончила
Московскую государственную
консерваторию по двум
специальностям - фортепиано,
история музыки. Параллельно
училась в ГИТИСе на Таганке
(вокал), где преподает в настоящее
время на эстрадном актерском
факультете. Солистка
Президентского оркестра России с
2003 г. До этого работала
корреспондентом газеты "Неделя"
при "Известиях" и параллельно
концертмейстером театра "Кремлевский балет". С 1997 г.
занималась джазовой импровизацией с Даниилом Крамером, вместе
с которым выступала с концертами в малом зале Московской
Консерватории, в Концертном зале им. П.И.Чайковского, в
Центральном Доме журналиста, а также на фестивалях джазовой
музыки в разных городах России .Принимала участие в фестивале
"Московская осень" (джазовое отделение) 2004 г. как пианистка. В
декабре 2004 г. стала лауреатом 1-й премии в номинации "вокал" на
Международном фестивале в Казани. Участвовала в различных
фестивалях этно-джазовой музыки, в том числе в Финляндии (Турку)
как пианист и вокалист. Сейчас является руководителем джазовой
группы "Комнаты", с которой выступает на концертных площадках
Москвы и других городов России. В 2004 г. вышел второй диск
группы - "Им Телех", где представлены собственные аранжировки
восточных песен и свои собственные композиции.
Ты закончила консерваторию как классическая пианистка. Как
случилось, что ты вдруг решила изменить свою стилистическую
направленность...
- На джаз?
На джаз, да.
- Получилось все очень просто. Это был мой пятый курс, по-моему. Я
начала работать в оркестре во Дворце Съездов. Захожу я как-то в
Консерваторию на какую-то лекцию, и вдруг смотрю - объявление:
"Класс джазовой импровизации. Даниил Крамер ждет студентов
такого-то числа". А я помню Крамера еще с тех пор, как он играл у
нас в музыкальной школе. Тогда его еще никто толком не знал. И вот
вдруг вижу - этот человек дает уроки. Ну, думаю, надо сходить. Я, в
общем-то, всегда импровизировала, но делала это просто так, для
себя.
Я джаз люблю с детства. Дома было огромное количество всяких
джазовых пластинок. Их еще папа собирал. В общем-то, я выросла
на "Серенаде солнечной долины" и "Бременских музыкантах".
Пришла я к Крамеру, сыграла, спела что-то там. Он сказал: "Все
хорошо, оставайся". Хотя на самом деле ничего хорошего там не
было (смеется). Ну, что-то ему, видимо, понравилось. Я уж не знаю,
что. Он со мной занимался года три, наверное. У меня много было
педагогов по разным предметам, но я считаю, что Крамер - один из
лучших. Насколько он хорош как музыкант - можно спорить. Но как
педагог... Почему-то в Гнесинке существует такая манера всех учить
одному и тому же. И все друг за другом повторяют одно и то же. В
частности, любят повторять, что Крамер - плохой музыкант, что он
играет не джаз, а полную ерунду. Я категорически с этим не
согласна. Можно по-разному относиться к тому, что и как он что
делает, но педагог он прекрасный.
Поучившись у него, я решила, что надо сделать что-то свое. Пока я
училась, мы играли стандарты, нас вывозили на всякие фестивали, а
я параллельно еще пела с еврейским ансамблем. Собственно, еврей
в этом ансамбле был всего один - флейтист (смеется). Через какоето время я ушла из этого ансамбля, а потом подумала, что жалко это
все просто так бросать. Песни были очень красивые, а петь их кроме
как на каких-то "халтурах" вроде бы стало негде. Поэтому я решила
сделать программу из джазовых аранжировок таких вот песен. Какието темы в восточном духе сама придумала... Вот как-то так все и
получилось.
То есть тебя больше привлекает не чистый джаз, а что-то вроде
этно-джаза?
- Что касается джаза, то мне больше всего нравится не чистый свинг
играть, смешивать стили - старые, новые, народные... Очень
нравится всякие классические штуки смешивать с джазом, делать
разные аранжировки...
Недавно мы выпустили диск. Стилистику его определить трудно. В
общем-то это наш собственный стиль. Что-то вроде лаунджа в
народном духе. А сейчас я хочу, если получится, записать диск с
полноценной русской программой - русская музыка в джазе. А то
старая программа уже надоела (смеется).
Я что-то еще не слышала у тебя джазовых аранжировок
классической музыки.
- Это будет наш первый диск в таком ключе. Там на нем, например,
будет Бах и "Полет шмеля".
А насколько сложно дается аранжировка академической музыки?
- Нет, в общем-то, в этом нет ничего особо сложного. Просто иногда
что-то интересное вдруг приходит в голову - и все. Сложно
становится уже потом - когда пытаешься расписать это все на
группу. Я, например, не очень хорошо знаю барабаны. А вот Андрей
Антимонов, саксофонист, с которым мы играем, барабаны знает
классно. Поэтому ритм-секцию мы пишем с ним вместе. Он пишет,
грубо говоря, низ - бас и барабаны, а я пишу верх - саксофоны, тему
и гармонию.
В твоей группе аранжировкой занимаетесь только вы с Андреем,
или еще кто-нибудь что-то такое пишет для вашего состава?
- Большей частью - мы вдвоем. Но ребята-то у нас в группе - все
хорошие музыканты. У всех, бывает, возникают какие-то идеи. И
если вдруг кто-то действительно что-то здорово придумает, если все
вдруг прозвучит лучше, чем мы придумали раньше, тогда конечно
мы этот вариант берем. А то вот еще бывает, что во время игры ктото вдруг ошибется, из этой ошибки получается целая песня.
Например, у нас на диске есть азербайджанская тема, называется
"Восточный базар". Она изначально была на 8/16, а теперь играется
на 15/16, потому что наш кларнетист Антон Кончаков как-то два раза
подряд ошибся и съел последние доли. Получилось очень классно, и
нам так понравилось, что мы решили это оставить (смеется). Да.
Всякие бывают штуки.
Похоже, у вас в ансамбле полное благополучие и взаимопонимание.
- Ну, не совсем. Проблемы есть, конечно. И самая главная проблема
- я думаю, что она у всех ансамблей есть - это нехватка музыкантов,
которые хотят репетировать. Вот это, конечно, настоящий кошмар.
А в чем причина? Народ бежит зашибать деньгу?
- Для многих наших музыкантов первичен вопрос денег. Я много где
работала, в том числе и на западе. В этом году вот на фестиваль
съездила в Америку по приглашению"Открытого мира"… И везде там
люди музыкой либо вообще не занимаются, либо уж они занимаются
ею хорошо. При этом они могут работать хоть на пяти работах. Я
разговаривала со многими музыкантами. Кто-то живет тем, что
преподает, у кого-то ферма своя, кто-то журналистом работает, у
кого-то еще какие-то там свои дела. В свободное время эти люди
занимаются музыкой, но они делают это по-настоящему, и вовсе не
потому, что они делают на ней деньги. При этом они точно так же
собираются, так же репетируют, играют на тех же фестивалях, что и
музыканты, которые занимаются только музыкой. Причем многие из
них играют в десять раз лучше наших профессиональных
музыкантов. И все это потому, что они относятся к музыке подругому. А у нас на первом месте вопрос денег: "А сколько я за это
получу?" И бесполезно говорить людям: "Выучите сначала, чтобы
это кому-то можно было показывать, а потом уже спрашивайте,
сколько вы будете за это получать". Нет, вопрос ставится с
точностью до наоборот. У меня так было с моим первым составом…
Репетировать необходимо. Я вот сейчас специально взяла себе
книжку и чищу по ней себе фактуру в левой руке. Потому что я
считаю, что выступления в клубах - это, конечно, хорошо, но, с
другой стороны, они очень "замыливают" уши. Весь этот грохот,
который у нас стоит во всех клубах, вечно ужасная озвучка... Я диву
даюсь, глядя на этих звукорежиссеров. Все это очень мешает слуху.
Со временем привыкаешь, перестаешь обращать внимание на какието вещи, а потом вдруг выходишь на большую сцену, где слышна
каждая нотка, и понимаешь, что какие-то вещи тебе надо
периодически восстанавливать, потому что они пропадают.
Ну и, конечно, профессионализм - это отдельная история. Вот,
съездила в Америку по приглашению "Открытого мира". Ездила
вместе с другими российскими музыкантами. Так вот они в свои 2023 года, кроме бибопа, которому их учат в институте, не знают
ничего. То есть вся музыка в их представлении должна укладываться
в эти рамки - и все. И попробуй сыграть с ними что-нибудь другое,
попытайся им доказать, что существует еще какая-то музыка. Это
невозможно!
С кем же тогда работать?
- Мне очень нравится, когда у людей тоже есть классическое
образование, как у меня. Это совершенно другой взгляд на музыку.
Почему-то у нас так повелось, что, за редким исключением,
академические музыканты не любят джаз, а джазовые музыканты
считают, что классическая музыка - это полная ерунда, и слушать
там абсолютно нечего. Я считаю, что очень здорово, когда у
человека есть классическое образование и положительное
отношение к другой музыке. Это очень расширяет взгляд на многие
вещи, позволяет творить свободнее. Меня, например, тянет сейчас
на какие-то более современные ритмы, на фьюжн, но я все равно
считаю, что классическая музыка - это замечательно. Да и ребята у
меня тоже… Вот у меня играет Антон Кончаков - кларнетист. Он
закончил в Гнесинке аспирантуру как классический кларнетист. Но
параллельно он играл и в арабских ансамблях, и джазом
самостоятельно занимался… Или вот Андрей Антимонов,
саксофонист. Он тоже классический кларнетист, закончил
воронежскую Академию… Мало того, что этот человек просто
здорово играет классическую программу на кларнете. Саксофон,
перкуссия, клавиши, барабаны - он еще и на этом на всем играет.
Петя Дольский, наш басист, по образованию - виолончелист. Он все
схватывает на лету. Ему не надо объяснять, каким звуком что надо
сыграть, чтобы правильно прозвучало, как должны выглядеть
фразы… Я считаю, это все из-за правильного восприятия. Никто из
них не замыкается на каком-то одном стиле. Все они образованные и
начитанные люди, и с ними просто очень приятно работать.
Сложно находить общий язык с мужским коллективом, да еще и
лидировать в нем?
- Даже не знаю. Я не хочу хвалиться, но когда я училась в
Консерватории, преподаватели говорили, что у меня мужская игра. В
общем-то, я к этому уже привыкла, решила для себя, что если я чемто занимаюсь, то должна заниматься этим как мужик (смеется).
Стараться, по крайней мере.
И еще, я, наверное, не смогу уже никогда больше работать с
женщинами (смеется). У меня уже был такой опыт. Это очень
тяжело.
А в чем проблемы?
- Обычные проблемы женского коллектива. Все опаздывают и
считают, что это нормально. Ничего нельзя сказать - все сразу
начинает обсуждаться, вместо того чтобы работать. Капризы все
время какие-то… С мужчинами другие проблемы, но с ними хотя бы
этого нет (смеется).
Поделишься впечатлениями от поездки в Америку?
- Поделюсь. От страны, конечно, впечатление замечательное. Очень
понравилось. Я в принципе поездила уже достаточно - и Европу
изъездила, и на Востоке много раз бывала - в общем, много чего уже
посмотрела. Но вот в Америку попала первый раз.
Первое и самое главное, что мне понравилось - это
доброжелательность. Причем, доброжелательность везде - и на
фестивале, и просто на улице, в транспорте, в семьях, в которых мы
жили… Желание помочь просто в воздухе чувствуется. Ты что-то
спросишь - тебе всегда очень вежливо ответят и покажут, подскажут,
если какие-то проблемы. Я там приболела - так совершенно
незнакомый человек увидел, что у меня кашель, ушел куда-то, через
пять минут возвращается с таблетками от кашля для меня: "Вы
приехали; я знаю, что вам еще выступать. Вот, пожалуйста,
полечитесь". Все время происходят какие-то такие очень приятные
мелочи.
А что касается музыки - так просто все замечательно. Довольна,
просто выше крыши. И встретились здорово, и само расписание
было очень грамотно построено. С одной стороны оно было
насыщенное, а с другой - очень правильно спланировано. Например,
я считаю, что организаторы правильно сделали, что дали нам
возможность спокойно выспаться перед фестивалем. Все-таки
концерты в разных школах, в городках, в Сиэтле… Если бы нас
выпустили сразу после этого выступать на фестивале, я боюсь, что у
нас ничего бы не получилось (смеется).
Группа у нас была разношерстная, все музыканты очень разные.
Мне из всей группы было удобно, например, только с одним
человеком - он был из Питера. Я вообще питерских музыкантов
очень люблю. Во-первых, человек вел себя чисто по-американски. У
американцев вообще не принято кого-то ругать, кому-то хамить, тем
более на репетиции и на концерте. Первый человек, который к нам
подошел после выступления на фестивале, был американец Бенни
Грин, который всем нам пожал руки, сказал: “Excellent! Wonderful!”
(Превосходно! Чудесно!)… Неважно, что он думал, но это была такая
мощная поддержка! У нас почему-то все наоборот. Тебя все ругают,
за спиной говорят всякие нелицеприятные вещи про тебя, могут и во
время концерта подойти и тоже что-нибудь ляпнуть, или показать
всем своим видом, что все, что ты делаешь - это никому не нужно.
Там все совершенно по-другому. У нас попробуй, подойди к какойнибудь уважаемой звезде. Тебя пошлют подальше. А там эти люди
подходят к тебе сами, да еще и говорят: "Пойдем на джем-сешн,
вместе поиграем". Вот основное отличие.
Что касается американских музыкантов, то мне было очень приятно с
ними работать. Они не ограничивают себя никакими рамками. Они
готовы играть все что нужно, сами что-то предлагают, если считают,
что можно что-то сделать лучше… в отличие от наших, у которых
джаз заканчивается шестидесятыми годами, Майлсом Дэйвисом и
Джоном Колтрейном. Все! Ставишь им балладу - не играют. Ставишь
современную пьесу - не играют. А еще ведь считают, что они фанк
умеют играть. Ни одной фразы правильно не сыграно, ритма нет
никакого. Вот Денис Швытов, очень хороший музыкант, который тоже
с нами ездил, правильно сказал об этом: "Вся ваша звездность
разлетается в прах, потому что вы несостоявшиеся музыканты. Вы
не можете ничего сыграть с листа. Вы доказываете, что вы звезды,
всем рассказываете, что играете там-то с теми-то. А на деле
получается, что вы не играете ничего, кроме одного-единственного
стиля. И все". И он оказался прав. У нас с Денисом были свои пьесы,
и я могу сказать, что из-за того, что у людей ограниченный вкус в
музыке, эти пьесы не были сыграны как надо. Мой педагог правильно
говорил, ты должен полюбить музыку, которую ты играешь хотя бы
на то время, в которое ты ее играешь. Она тебе может не нравиться,
ты можешь оставить ее потом, но если ты за нее взялся, ты должен
себя заставить ее полюбить. Иначе у тебя ничего не получится. И мы
там, как ни бились, у нас ничего не получилось, я считаю. Конечно,
очень тяжело вот так вот работать, когда у тебя вот одно
восприятие, а у них оно совсем другое. И их большинство, а нас
меньшинство.
Мы все равно выкрутились, играли стандарты, и в общем-то сыграли
нормально. Но могло быть лучше.
Опять же вот репетиции… Нам было отведено время репетиций. За
эти два часа нужно было собраться и вычистить вещи, которые мы
отобрали. И из этих двух часов сорок минут они разыгрывались. В
общем… из-за этого тоже как бы не все хорошо получалось.
А я слышала, что там большим успехом пользовалась композиция
Дениса “Second Meditation”.
- Да, очень хорошая штука. На самом деле там должна была быть
еще моя вещь. Мы даже записали ее на диск. Человек, который
организовывал всю эту запись, подошел ко мне тогда, и сказал, что
это самое лучшее из того, что он слышал. Он сказал, что это очень
хорошо, потому что это будущее - все эти народные дела, это
wonderful, и сказал, что нужно эту вещь сыграть на фестивале. Но
дело в том, что она не такая простая. Не то чтобы она была очень
сложной, просто ее надо было выучить хорошо. У Дениса вещь
попроще была, там нужно было играть по сетке, а у меня было
больше выписанных фрагментов. К тому же у нас на весь этот состав
не было аранжировок, и мы в спешном порядке все свои вещи
расписывали на тех, кто был.
Когда мы играли эту пьесу на мастер-классе, в принципе все было
пристойно, но для фестиваля, боюсь, это не пошло бы. Поэтому в
последний момент решили ее все-таки не играть, и взяли пьесу
Дениса.
Мне вообще, кстати, его музыка очень понравилась. С нами ездил
еще Саша Папий, гитарист. У него тоже была музыка интересная, но
она все-таки камерная, на небольшой зальчик. На больших
площадках все-таки музыка другого плана играется. В ней должно
быть чуть-чуть попсы, в хорошем смысле этого слова. Это же
огромное количество народа, которое надо завести. Вот в
композиции у Дениса как раз все это было. Хотя вещь джазовая, но
было в ней что-то популярное. Ну и блюз мы сыграли. Блюз - это
такая вещь… Даже если его сыграть плохо, все равно будет хорошо
(смеется).
А вот как раз по поводу попсовости. Бытует мнение, что у
музыкантов, которые приходят в джаз из классической музыки,
хуже обстоят дела с подачей, с драйвом. Что ты по этому поводу
думаешь.
- Я вот знаю, что, например, Уинтон Марсалис получил первую
премию на моцартовском фестивале, и одновременно был
обладателем большого количества джазовых наград. То есть одно
другому не мешает. Все от человека зависит. Вот чего не хватает
одним и другим, как мне кажется - я могу сказать. Вот, например, у
американских пианистов, я знаю, почти у всех классическая школа. И
это слышно и в импровизации. Какие-то элементы, развитие,
фразировка - по всему видно, что человек знает классическую
музыку. Это ему только помогает, я считаю. А дальше - полная
свобода импровизации. А когда этого нет… Чем часто страдают
джазовые музыканты, у которых нет этой школы? Очень
поверхностный звук, нет глубины, фразировка вроде бы поджазовому правильная, и красиво, и фразы интересные, но друг с
другом в общее целое они не сливаются. Очень редко бывает, чтобы
одна фраза четко переливалась в другую. Потому что законы - что в
классике, что в джазе - одинаковые. Музыка - она везде
музыка. Мне вот на фестивале в Америке ужасно
понравился дуэт Лембит Саарсалу - Леонид Винцкевич.
Для меня это музыканты от Бога! Оба, кстати, классики по
образованию. Великолепно импровизируют! А для наших
музыкантов, с которыми я ездила, это не джаз.
А если наоборот? Чего не хватает классикам?
- А вот классикам не хватает непосредственности. Как правило, чем
они занимаются? Я сама через это прошла некоторое время назад.
Они много снимают чужого материала, фраз, учатся на этом. И что
происходит? Они просто заучивают чужие фразы во всех
тональностях (смеется) и из них конструируют какое-то свое соло.
На учебных порах это, наверное, полезно. Ты можешь себе
позволить даже где-то сыграть чужое соло. Но выносить это на
концерт - я считаю, это неправильно. Это загоняет тебя в какие-то
рамки, и ты не можешь от этого освободиться. И классики вот этим
страдают. И, кроме того, они слишком правильные. Иногда хочется
чего-то неправильного (смеется).
Беседовала
Анна Филипьева
На первую страницу номера