О содержании понятия «соncordia» у Тита Ливия.

КУЧЕРЕНКО Л.П.
О содержании понятия «соncordia» у Тита Ливия.
Многие стороны деятельности человека в античном обществе, его
поведенческие нормы определялись природой античной гражданской общины,
членом которой он являлся. Главная же особенность античной общины
состояла в том, что все ее граждане были земельными собственниками в
рамках общинного (государственного) фонда земли, а наличие собственности
обусловливало политические права гражданина. Община являлась гарантом
всей жизнедеятельности человека и отсюда отношение к общине как к самой
большой ценности в жизни. Отсюда же - преобладание в нравственных нормах
общегражданских ценностей над личностными. Римская община выработала
целую систему нравственных
ценностей, среди которых особое место
занимает такая категория как concordia - coгласие. Если верить античной
традиции, то это слово имеет очень древнее происхождение. Им пользовались,
например, Невий и Плавт. Тит Ливий также уделяет большое внимание этой
этической ценности, особенно часто используя это понятие в речах своих
персонажей - политических и военных деятелей первых веков республики. По
мнению Э.Скарда, здесь прослеживается влияние более позднего времени, Он
утверждает, что идея согласия становится фактором политической мысли лишь
с середины II в.до н.э. (1) Т.И.Кузнецова считает, что рассуждения Ливия о
необходимости политического согласия между патрициями и плебеями
находятся в тесной связи с возникшим значительно позднее учением стоиков о
гармонии (2). Вполне допустимо, что Ливий, повествуя о первых веках
республики, взял на вооружение политические и философские теории своего
времени. Анализируя труд Ливия на предмет его отношения к идее согласия,
необходимо учитывать фактор гражданских войн, причем в двух временных
уровнях - гражданских войн первого столетия, завершившихся ко времени
Ливия и гражданских распрей (Ливий часто [-42-] называет их войнами)
времени сословной борьбы и становления Республики. Отсюда стремление
Ливия научить своих сограждан согласию путем экскурса в историю. Это
обстоятельство придает его труду морализующий характер.
До уровня обобщающей оценки Ливий не поднимается, хотя его замечания
типа “взаимное согласие, уважающее права обеих сторон”(IV, 43), позволяют
сказать, что для него составляет содержание этого понятия. Рассуждая на эту
тему, он пытается также ответить на вопросы - о причинах разногласий, о
путях достижения согласия, о роли согласия в жизни раннеримского
государства и т. д.
Кучеренко Людмила Прокопьевна – кандидат исторических наук, доцент, заведующая
кафедрой истории древнего мира и средних веков Сыктывкарского государственного
университета

Идея согласия пронизывает весь рассказ Ливия о противоборстве сословий в
раннереспубликанском Риме. Автор различает три вида согласия гражданское, внутрисословное
и должностное. Причем два последних
являются непременным условием реализации первого.
Идея согласия была заложена, в первую очередь, в римских магистратурах
и была присуща уже консульской должности. Рассказывая о первых консулах,
Ливий обращает внимание на то, что они руководили общиной в согласии (II,
1, 8) и далее неоднократно подчеркивает, что “нет ничего надежнее для защиты
общего дома, чем согласие в товарищах..., какое было в военном деле согласие консулов, какое зло - их несогласие” (X, 22, 2-5). Он приводит и
примеры обратного свойства, занимая при этом осуждающую позицию:
согласия не было “ни даже между самими консулами” (II, 23). Осуждение
звучит и в оценке действий консула 471 г. Аппия Клавдия, неуступчивость
которого чуть не обернулась кровопролитием (II, 57). Этот сюжет дает
возможность уловить те основные принципы, которыми должны
руководствоваться в своей деятельности магистраты:
- величие консульской власти должно быть совместимо с согласием среди
граждан;
- согласованность действий консула и сената;
- особенно важно, чтобы консулы ладили с народными трибунами
(последние, практически, всегда находились в оппозиции к консульской
власти).
Таким образом, принцип согласия являлся неотъемлемой частью
требований, предъявляемых к этой должности. Однако практика повседневной
жизни неоднократно демонстрировала
его нарушения. Именно это
обстоятельство, по мнению У.Вилькена, привело к созданию диктатуры, как
гарантии единоначалия во время ведения военных компаний (3). Кстати,
согласно Ливию, диктаторы чаще всего и эффективнее, нежели кто-либо
другой, выступают в роли усмирителей раздоров.
О внутрисословном согласии можно говорить лишь до определенного
момента. Несомненно, жесткое противостояние на первых этапах [-43-]
сословной борьбы было обусловлено корпоративностью и внутренним
единением каждого из сословий. Но в ходе борьбы, когда победы плебеев в
области социально-экономической и, особенно, политической, улучшили
положение определенной их части, это внутреннее согласие было нарушено.
С другой стороны, среди патрициев также начинают наблюдаться
расхождения. Уже при решении долгового вопроса в 495 г.до н.э. мнения
разошлись: «…в заполнившейся курии согласия не было между отцами»
(Ливий, II, 23, 14-15).Особенно показательна в этом плане речь консула 446
г.до н.э. Тита Квинкция, в которой приводятся в пример консулы, враждебные
самим патрициям (там же, III, 67, 9).Сам Тит Квинкций, снискавший у всех
большое расположение, возможно, предтеча той группировки, которую
условно можно назвать центристской, и рациональная позиция которой
привела в конце концов к единению сословий, к достижению межсословного
согласия - соncordia ordinum.. Е.М.Штаерман считает, что формирование
древнейшей гражданской добродетели
- соncordia - согласие между
патрициями и плебеями – происходило в ходе борьбы этих сословий (4).
Concordia ordinum – выражение, достаточно часто употребляемое Ливием.
Для примера несколько мест, в которых он его использует:
- «упрочить согласие сословий может лишь кротость» (III, 58,4);
- «они (трибуны – Л.К.) понимают, что при согласии сословий им не видать
ни почестей, ни барышей…» (III,68,11);
- «только Тит Квинкций не забыл упомянуть в своей речи ни о
патрицианском величии, ни о согласии сословий, ни о тяжелых временах»
(III,69,4);
- «сенаторы озабочены тем, чтобы сохранить согласие сословий» (IV, 60, 3);
- из речи Аппия Клавдия: «Чего они, по-вашему, боялись тогда, что
пытаются разрушить сегодня, как несогласие сословий, которое, на их
взгляд, более всего служит к ниспровержению трибунской власти?» (IV,
3,5),
- Аппию Клавдию «Внезапное несчастие, случившееся под Вейями, сразу
дало ему преимущество в этом соревновании, укрепило согласие
сословий» (V,7,1),
- О речи первого плебейского военного трибуна с консульской властью:
«Другие полагают, будто он очень к месту произнес свою речь о согласии
сословий, понравившуюся и патрициям и плебеям» (V,12,12),
- «Гай Марций Рутул, тот самый, который был первым плебейским
диктатором, объявил, что будет искать теперь должности цензора, и тем
возмутил согласие сословий» (VII,22,7),
- «А дома, благодаря согласию, царил мир» (VII,27,1). [-44-]
Эти фрагменты позволяют рассматривать concordia ordinum в различных
аспектах: и с точки зрения методов достижения согласия (кротость), и
перечисления тех должностных лиц, которые озабочены его сохранением
или, наоборот, являются инициаторами раздоров.
Можно также заметить, что благодаря стараниям Ливия, эта тема является
как бы общим местом для многих ораторов, как с патрицианской, так и с
плебейской стороны.
По большому счету, concordia ordinum можно рассматривать как
гражданское согласие: с точки зрения Ливия – это высший принцип, которым
должна руководствоваться римская община.
Как правило, идею согласия Ливий всегда рассматривает на фоне
раздоров, которые возникают в силу ряда причин:
- необходимости решения для плебеев земельного и долгового вопросов,
- желания плебеев наравне с патрициями управлять государством,
- действий ряда граждан, направленных на узурпацию власти,
- деятельности народных трибунов,
- парадоксально, но военные успехи также могли способствовать раздорам:
под 462 г. Ливий сообщает о победе консулов в борьбе с вольсками и
заключает: « военные успехи немедленно вызвали смуту в Городе»
(имеются в виду трибуны, которые воспользовались отсутствием
консулов, чтобы реорганизовать эту магистратуру).
Предотвращать и улаживать внутриобщинные конфликты, по мнению
Ливия, следует любыми возможными способами: «Лучше
и на
несправедливых условиях прийти к согласию, чем вступить в нечестивое
противоборство» (VII, 40, 14). Поэтому он так много внимания уделяет тем, кто
брал на себя заботу устранить разногласия. В этой роли у Ливия выступают
сенат, магистраты, частные лица и, крайне редко, народные трибуны.
Последних, напротив, чаще всего можно видеть в роли зачинщиков раздоров. В
этих случаях Ливий поднимается до уровня обобщения: « сложилось
общественное мнение, что народные трибуны славятся тем, что вызывают
распри между сословиями и держат в напряжении сенат» (IV, 48, 14). Как
правило, Ливий использует по отношению к таким трибунам выражения,
заключающие в себе негативную оценку: «сеятели раздоров», «подстрекатели
беспорядков». Наиболее четко определена его позиция в речи Аппия Клавдия
Красса, военного трибуна с консульской властью 403 г. до н.э., где он называет
их «разрушителями согласия» (V,3,5).Борьба трибунов против консулов и
сената красной нитью проходит через все повествование Ливия, и в этой
борьбе Ливий явно на стороне последних. «Сенаторы озабочены тем, чтобы
сохранить согласие сословий» (IV, 7, 5) – неоднократно встречается его
утверждение. Именно для сената была характерна [-45-] политика уступок,
примером чему является первая сецессия или его позиция в борьбе с
децемвирами.
Особую роль в достижении согласия Ливий отводит диктаторам. Как
известно, они избирались и для устранения гражданского противостояния.
Ливий неоднократно фиксирует случаи компромиссных решений диктаторов,
преимущественно политического характера. Когда в ходе борьбы за
законопроекты народных трибунов Лициния и Секстия Рим оказался на грани
новой гражданской войны, диктатору Марку Фурию удалось «унять
разногласия на таких условиях: знать уступила простому народу, согласившись
на избрание плебейского консула, а простой народ – знати, согласившись на
избрание одного патрицианского претора.… Так после долгого обоюдного
гнева сословия вернулись к согласию» (VI,42,11-12). Как считает
В.В.Дементьева, в действиях не только плебейских, но и патрицианских
диктаторов прослеживается стремление достичь согласия сословий (5).
Впечатляет также деятельность отдельных частных лиц, озабоченных
межсословными раздорами. Наиболее ярко выписан образ Менения Агриппы,
которого Ливий награждает лестным отзывом « поборник гражданского
согласия». Заслуга Менения Агриппы действительно велика, так как ему
удалось мирным путем, с помощью уговоров, вернуть удалившихся из Рима во
время сецессии плебеев и сплотить граждан перед лицом надвигающейся
внешней опасности. Анализируя речь Агриппы, Э.Скард указывает на
возможное в этом случае соединение раннереспубликанских идей с
философскими взглядами времени жизни автора (6). Такие люди удостаивались
особого почета, даруемого от лица гражданской общины. Относительно
Менения Агриппы Ливий пишет, что он был «всю жизнь равно любимый
патрициями и плебеями, а после Священной горы стал еще дороже простому
народу. На погребение этого посредника, этого поборника гражданского
согласия, который отправлен был сенатом к плебеям и вернул римских плебеев
в город, не хватило средств. Похоронили его плебеи, внеся по шестой части
асса каждый (II, 33, 10).
Материальным воплощением достигаемого на различных этапах
сословной борьбы согласия, явились храмы, возводимые в честь богини
Конкордии. Первый из них был выстроен в 367 г. до н.э., по окончании борьбы
за законопроекты Лициния и Секстия, когда были удовлетворены требования
плебеев по всем основным вопросам. Ливий о его возведении умалчивает, но
есть сообщение Плутарха, которому доверяют. Т.Моммзен считает, что Марк
Фурий Камилл, который воздвиг святилище «согласия» у подножия Капитолия,
хотел выразить уверенность в прекращении слишком долго тянувшейся распри
(7). Т.Моммзен видит в этом «религиозное» освящение нового единства
общины (8). [-46-] Символичным представляется тот факт, что храм был
освящен диктатором, который действовал гибко в примирении сторон и
именно благодаря ему удалось достичь компромиссного решения (9). Ливий
сообщает о строительстве аналогичного храма в 304 г. до н.э., то есть в конце
завершающего этапа сословной борьбы. Некоторые западноевропейские
исследователи отрицают тот факт, что храм был построен и освящен
вольноотпущенником Гнеем Флавием по поводу гражданского согласия. В
отечественном антиковедении утвердилось мнение, что храм был посвящен
Конкордии в связи с публикацией календаря и судебных формул Гнеем
Флавием (10).
Е.М.Штаерман рассматривает еще один вариант реализации идеи согласия
в религиозном аспекте. В 399 г.до н.э. были устроены первые лектистернии –
восьмидневный пир для богов. Для каждой пары богов были предназначены
пиршественные ложа. Е.М.Штаерман предполагает, что в каждой паре одно
божество представляло плебейский элемент, другое – элемент патрицианский.
«Такой подбор мог бы символизировать идею примирения сословий, особенно
нужного перед лицом бедствий»(11).
Стоит обратить внимание и на практику учреждения празднеств в знак
примирения сословий. Так, под 367 г. до н.э. Ливий сообщает, что сенат
«принял решение о подобающем (как никогда ранее) воздаянии бессмертным
богам: чтобы были устроены Великие игры и к трем их дням был добавлен еще
один» (VI, 42, 12).
Таким образом, обращение Ливия к проблеме согласия весьма актуально:
противопоставляя гражданские распри начала и конца республики, он придает
понятию «согласие» идеологическое и политическое звучание и строит на этом
свою идею о необходимости гражданского мира как гарантии стабильности
государства.. Ливий демонстрирует собственный, выработанный им взгляд на
проблему согласия, который затрагивает, практически, все основные аспекты
этой темы..
* * *
1. Skard
E.
Zwei
religios-politische
Begrriffe
eurgetes
–
concordia//Aunandlinger utgitt au det norske videnskapsakademi 11Hist.Filos.Klasse.Oslo, 1932. S.74.
2. Кузнецова Т.И., Миллер Т.А. Античная эпическая историграфия. М.,
1984. С.119.
3. Wilken U. Zur Entwiklung der romischen Dictatur. Berlin. 1940, S.4.
4. Штаерман Е.М. От гражданина к подданному// Культура Древнего
Рима.Т.1. М., 1985. С.26.
5. Дементьева В.В. Магистратура диктатора в ранней Римской
республике (V – III вв. до н.э.). Ярославль. 1996. С.114.
6. Skard E. Op.cit. S.88. [-47-]
7. Моммзен Т. История Рима. С.-Пб., 1994. С.243.
8. Там же.
9. Дементьева В.В. Указ.соч. С.111.
10. Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987.
С.92.
11. Там же. [-48-]