Часть 2 - Конструирование будущего
реклама
Часть 2. Постиндустриальный переход: смена модели мирового экономического развития 1. Общепринятые концепции постиндустриальной экономики По состоянию на 2005 год, тема перспектив развития постиндустриальной (новой/знаниевой/информационной) экономики в значительной мере потеряла свою актуальность и массовость. Сегодня, постиндустриальный характер экономики США и наличие мировой геоэкономики уже воспринимаются как нечто, само собой разумеющееся. Основная масса исследований, обсуждений и работ по институциональному и нормативному закреплению формирующихся новых условий экономического развития пришлась на 1990-е годы. Тогда были сформулированы и закреплены концепция постиндустриального общества и постиндустриальной экономики, роль знаний и технологического развития, а также основные, связанные с ними структурные изменения в мире. Рамкой для исследований служило развитие – в первую очередь, информационных - технологий как основной двигатель общественных и экономических изменений. Основу теоретических исследований в области постиндустриализма и новой экономики составляют работы таких известных исследователей данной проблемы, как Д. Белл1, З. Бзежинский2, А. Тоффлер. Результатом исследований 1970-х – начала 1980-х годов стала трактовка информации как специфического ресурса, не обладающего большинством характеристик, свойственных традиционным факторам производства. Распространение информации тождественно ее самовозрастанию, что исключает применение к этому феномену понятия редкости, а ее потребление не вызывает ее исчерпаемости как производственного ресурса. В 1980-е годы акцент в американских исследованиях в этой сфере сместился с информации вообще на роль и место знаний. Это было связано, в частности, с необходимостью формирования новой парадигмы для научно-технологической политики США, от которой требовалось обеспечить быструю передачу знания от разработчиков к производству. Эта волна породила такие термины, как “knowledge economy”, “knowledge management” и другие. В этом контексте нельзя не упомянуть работу М. Кастельеса «Информационная эра: экономика, общество и культура», 3 книгу Тайичи Сакайя «Стоимость, создаваемая знанием, или История будущего» (The Knowledge- Value Revolution, or A History of the Future)4, и «программную» работу П. Дракера по изменению роли знания в обществе, лежащую в основе концепции «экономики знания». 5 Перспективам переконфигурации властных структур уделяется большое внимание в работах теоретиков в сфере международных отношений, например Дж. Розенау. 6 Для обозначения основного направления развития современного мира, он вводит термин «фрагмеграция» (fragmegration). В этом термине он пытается свести вместе Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.: "Academia", 1999. http://www.inozemtsev.ru/titles5.shtml?book=8 1 Bell D. The Social Framework of the Information Society. Oxford, 1980 2 Brzezinsky Z. Between Two Ages. America's Role in the Technotronic Era. N.Y.: The Viking Press, 1970 3 См. отрывки из книги в Новая постиндустриальная волна на Западе. Под редакцией В.Л. Иноземцева. М.: "Academia", 1999. http://www.inozemtsev.ru/titles5.shtml?book=7 4 Тайичи Сакайя. Стоимость, создаваемая знанием, или История будущего // Новая постиндустриальная волна на Западе. Под редакцией В.Л. Иноземцева. М.: "Academia", 1999. http://www.inozemtsev.ru/page5.shtml?book=7&page=337&pagetype=1 5 Drucker P.F. The Educational Revolution // Etzioni-Halevy E.. (Ed.) Social Change: Sources, Patterns, and Consequences. N.Y., 1973 6 Rosenau, James N.. Stability, Stasis, and Change: A Fragmegrating World // Flanagan, Stephen J., Frost, Ellen L., Kugler, Richard L.. Challenges of the Global Century: Report of the Project on Globalization and National Security. 1 http://www.ndu.edu/inss/books/GlobalCentury/C5Rosena.pdf 17 противоположные процессы в мире: фрагментацию (блоков стран) и интеграцию (в экономике), локализацию (идентичностей) и глобализацию (экономических отношений), и централизацию (мира) и децентрализацию (производства). Он приходит к выводу, что мировой системе придется отвыкнуть от привычного состояния стабильности и выработать инструменты и структуры, способные работать с непрерывными изменениями и противоречиями в развитии. Аналитики RAND Corporation в исследовании «Information and Biological Revolutions: Global Governance Challenges – Summary of a Study Group», посвященном перспективам развития новых, био и нанотехнологий, выделяют ряд мегатрендов развития, но они относятся к развитию технологий и крайне косвенно затрагивают вопросы экономики.7 Большой вес имеют «программные» работы, созданные по заказу американского правительства, такие как Global Trends 2015: A Dialogue About the Future With Nongovernment Experts8 и Mapping the Global Future.9 Последняя, завершающая цикл исследований будущего, содержит указание на следующие экономические тенденции: рост мировой экономики увеличение количества глобальных фирм снижение доли Запада в геоэкономике подъем экономической мощи стран Азии На сегодняшний день, политика США по отношению к новой, постиндустриальной экономике, в особенности НИР и НИОКР, определяется целями и приоритетами, сформулированными Администрацией У. Клинтона. Концептуальная составляющая современной американской политики НИР и НИОКР, сформированная администрацией У. Клинтона, состоит из следующих компонентов: Базовая доктрина администрации президента Клинтона «Наука и технологии – основа экономического роста»10 Документ «Технология в национальных интересах»11, фиксирующий критическую важность научно-технологического развития для национальных интересов США Документ «Наука в национальных интересах», 12 содержащий стратегические цели развития фундаментальных наук «Стратегия национальной безопасности в сфере науки и технологии», 13 где происходит соединение целей и приоритетов научно-технологического развития с задачами обеспечения национальной безопасности. В список программных документов можно также включить два документа, посвященных технологиям устойчивого развития14, а также ряд документов, 7 Anton, Philip S., Silberglitt. R., Schneider, J. The global technology revolution : bio/nano/materials trends and their synergies with information technology by 2015. RAND Corporation. 2001. MR-1307, www.rand.org 8 Global Trends 2015: A Dialogue About the Future With Nongovernment Experts. National Intelligence Council 2000 http://www.cia.gov/cia/publications/globaltrends2015/globaltrends2015.pdf 9 Mapping the Global Future. National Intelligence Council, 2004 http://www.cia.gov/nic/NIC_2020_project.html 10 Technology for America's Economic Growth. White House. 1993 // http://simr02.si.ehu.es/DOCS/nearnet.gnn.com/mag/10_93/articles/clinton/clinton.tech.html 11 Technology in the National Interest. White House. Office of Technological Policy, 1996 // http://www.technology.gov/Reports/TechNI/TNI.pdf. См. также Lee, Thomas H. and Reid, Proctor P., Editors; National Interests in an Age of Global Technology // Committee on Engineering as an International Enterprise, National Academy of Engineering. 1991 12 Science in the National Interest. White House . NSTC, 1993 // http://clinton2.nara.gov/WH/EOP/OSTP/Science/html/Sitni_Home.html 13 National Security Science and Technology Strategy. White House // http://clinton4.nara.gov/WH/EOP/OSTP/nssts/html/nssts.html 14 Technology for a Sustainable future: a framework for action. OSTP, 1994; Bridge to a Sustainable Future: national environmental technology strategy. NSTC, 1995 18 формулирующих официальную позицию США по вопросам развития биотехнологий,15 технологий двойного значения, критических технологий,16 ряд документов по вопросам роли науки и технологий в глобальной конкурентоспособности США и т.д. Отношение современной американской администрации к постиндустриальной экономике не прописано в каком-либо специальном документе. Тем не менее, в отдельных источниках можно выявить некоторые моменты, указывающие на восприятие этой проблемы. В «Стратегии национальной безопасности» 2002 года17 в шестом разделе, посвященном началу новой эры экономического роста, указывается, что США будут поддерживать тенденцию к формированию глобальной торговой системы и снижению протекционистских барьеров. США будут стимулировать международные потоки капитала и создание мировой геоэкономики «где у каждой страны будет свой инвестиционнокредитный рейтинг», позволяющий им получить доступ к мировому капиталу. Основным регулятором мировой экономической системы, который должен предохранять ее от краха, объявляется МВФ, поддержка и использование инструментов которого объявлены в качестве важного инструмента политики. 2. Многополярный мир и глобализация Наиболее зримым воплощением кризиса национального государства и национально ориентированной экономики справедливо считается глобализация. Заметим, что этот термин обозначает несколько одновременно идущих процессов, совершенно различных по своему происхождению, характеру и содержанию. Физически, глобализация есть естественный отклик капитала на конечность земного шара и исчерпание свободного экономического пространства. Поскольку индустриальная экономика носит облигатно кредитный характер, для нее невозможны стационарные решения. Для любых других решений «граничные эффекты», связанные с ограниченностью мирового экономического пространства, играют определяющую роль. В частности, именно эти эффекты «ответственны» за неуклонное падение производительности капитала. Метафорическое содержание «Глобализации I» предельно просто: «бегущая волна» экономической экспансии отразилась от условных границ земного шара и устремилась обратно, вследствие чего в физическом и смысловом пространствах образовалось что-то вроде «стоячей волны». Инфинитное движение стало финитным, экспоненциальное развитие превратилось в синусоиду, а те силы, которые раньше придавали индустриальной экономике пассионарность, теперь разрушают эту экономику. Вполне очевиден и экономический смысл происходящего. Глобализация есть политика предельного снижения транзакционных издержек во имя вовлечения в индустриальное производство/потребление последних остатков свободного экономического пространства Ойкумены. Все социальные структуры, препятствующие достижению этой цели, подлежат нейтрализации. Эта составляющая процесса глобализации носит объективный характер. С информационной точки зрения глобализация представляет собой процесс массового социокультурного перемешивания, спровоцированный техническим прогрессом второй половины ХХ столетия. «Глобализация II» понимается, прежде всего, как прозрачность границ, которые из герметических «люков» превратились в открытые «мембраны». Инструментами этого процесса являются Интернет, мобильная связь, спутниковое телевидение, проявлениями – нарастающие миграционные потоки, несанкционированный информационный обмен между культурами, экономически и политически значимый туризм, терроризм. 15 Biotechnology for the 21st Century: New Horizons. OSTP, 1995 National Critical Technologies Report. 1995 // http://clinton2.nara.gov/WH/EOP/OSTP/CTIformatted/index.html 17 The National Security Strategy of the United States of America. 2002. http://www.whitehouse.gov/nsc/nss.html 16 19 В этой составляющей глобализационного процесса смешаны естественные и искусственные тренды. Глобализация II допускает управление, хотя и в очень ограниченных масштабах. Знаменательно, что, начиная с 11 сентября 2001 года, ряд ведущих акторов мировой политики под предлогом борьбы с терроризмом непрерывно усиливают государственный контроль как над информационным обменом через Интернет, так и над процессами пересечения государственных границ. Наконец, третья составляющая процесса глобализации носит чисто проектный характер. Речь идет о закреплении политического, экономического и военного господства Запада и, прежде всего, США над остальным миром. Эта политика, вчерне намеченная еще планом Маршалла 1942 года, последовательно реализовывалась Соединенными Штатами в 1990-е годы. Необходимо подчеркнуть, что одной из причин «Глобализации III» стала избыточная капитализации территории крупных американских городов. В какой-то момент земля в этих городах стала настолько дорогой, что любое производство, размещенное на этой земле, становилось нерентабельным. В этих условиях Соединенным Штатам (в известной мере, и странам Западной Европы) был необходим «сброс» промышленного производства, трудоемкого, экологически «грязного», теряющего рентабельность, на периферию мира – в Индию, Китай и страны Юго-Восточной Азии. Политика глобализации позволяла осуществить такой «сброс», одновременно сохранив контроль над мировым индустриальным производством через управление глобальными финансовыми потоками. Три составляющих мирового глобализационного процесса могут быть рассмотрены в геопланетарной системе координат. Очевидно, что под геополитической глобализацией следует понимать различные проекты создания «всемирных государств» - британский, германский, советский, американский. В настоящее время элементы геополитической глобализации могут быть обнаружены только в политике Дж.Буша мл., представляющей собой крайнюю, одиозную форму Глобализации III. Геоэкономическая глобализация есть проектный отклик некоторых мировых элит на тот естественный процесс, который выше обозначен как «Глобализация I». Речь идет о функциональной регионализации мира с выделением экономической функции каждого региона. К этой модели понятия конкурентоспособности и вообще конкуренции могут быть отнесены только условно: в действительности геоэкономически организованный мир представляет собой глобальную корпорацию, управляемую из одного центра (США). Центр, определяя «правила игры», определяет и конкурентоспособность каждого корпоративного звена. Геокультурная глобализация частично проявляется в открытости границ и неуправляемом взаимопроникновении культур различных сообществ (Глобализация II в предложенной системе определений), частично – в явлении культурного геноцида, то есть – уничтожении всех культурных норм и форматов, препятствующих движению капитала. В настоящее время геокультурная глобализация испытывает серьезный кризис в связи с распространением цензуры в сети Интернет, а также – в связи с резолюцией ЮНЕСКО о сохранения культурного разнообразия. С несколько меньшей определенностью можно говорить о кризисе проектных форм глобализации вообще. Этот кризис вызван выявившейся к началу нового тысячелетия неуправляемостью (при современных средствах коммуникации) глобального рынка, обслуживаемого единой мировой валютой. Значимый вклад в кризис проектной составляющей глобализации внес терроризм, по отношению к которому глобализованный мировой порядок оказался неустойчивым18. Терроризм является естественным спутником глобализации и, едва ли, не одним из ее видимых проявлений (наряду с валютообменными пунктами, Интернетом и МакДональдсами). Антиглобализм, напротив, следует рассматривать как отклик доиндустриального мира-экономики на процесс глобализации, с неизбежностью сопровождающийся искусственной и насильственной индустриализацией. Современный терроризм имеет будущее, в то время как антиглобализм его лишен. В известном смысле, он лишен и настоящего, поскольку не 18 20 Во всяком случае, на сегодня говорить о едином мировом рынке следует с осторожностью, что же касается единой мировой валюты, то она раскололась на несколько региональных валют: наряду с долларом функционирует евро, страны Юго-Восточной Азии договорились о введении собственной расчетной валюты – акю, принято решение о создании валюты для обслуживания «исламской экономики». В настоящее время на проектном уровне происходит не столько глобализация, сколько новая регионализация мира. Заметим, что для национальных государств этот процесс и опаснее, и болезненнее, нежели собственно глобализация. Заметим также, что «глокализация» предполагает переформатирование мирового рынка в систему макрорегиональных рынков, что с неизбежностью приведет к острейшей конкурентной борьбе, как на уровне корпораций, так и на национальном уровне. Иными словами, в логике глокализации понятие национальной конкурентоспособности имеет смысл, но субъекты такой конкурентоспособности неясны, поскольку лежат «между» государствами и корпорациями. Кризис искусственной («западной») составляющей глобализационного процесса при сохранении естественных глобализационных трендов породил ряд проектных инициатив, которые можно обозначить как «альтернативная глобализация» («глобализация без США» по аналогии с известным лозунгом «Советы без большевиков»). Среди концепций «альтернативной глобализации» выделяются европейский и исламский проекты. Европейский Союз, представляющий собой единое экономическое и правовое пространство суверенных во всех прочих отношениях государств, может быть охарактеризован как «глокализация с человеческим лицом». Обращает на себя внимание стремление ЕС выйти за географические пределы Европы и обрести евразийский статус, ассимилировав часть государств СНГ. Организация «Исламская конференция» к настоящему моменту насчитывает 56 государств и одно негосударственное образование (ООП), наблюдателями ОИК являются два государства (Албания и Босния/Герцеговина) и два негосударственных образования (Северный Кипр, исламский фронт освобождения Моро). Общая площадь стран ОИК – около 31.691 тыс. кв.км., общее население – свыше 1.401,86 миллионов человек, совокупный валовой продукт – около 4 триллионов долларов. ОИК медленно, но неуклонно растущая структура, создающая по мере своего развития собственные глобализационные инструменты: Исламский Банк Развития, Исламское Агентство Новостей, Организация Исламских столиц, Исламский фонд развития и т.п. В настоящее время, по-видимому, уже можно говорить о проекте альтернативной исламской глобализации. Американские аналитики (РЭНД, ЦРУ) описывают этот проект в терминах «мусульманского халифата», но ОИК сама по себе предлагает вполне внятные, хотя и ненавязчивые, глобализационные форматы и не нуждается в дополнительной политической «надстройке». Процессы региональной глобализации происходят также в Азиатско-Тихоокеанском регионе, основной проблемой которого является острая и прогрессирующая по мере развития китайского неоиндустриального проекта нехватка углеводородов. В этих условиях АТР нуждается в ускоренной разработке российских шельфовых нефтегазоносных месторождений, в наведении порядка в судоходстве в Малаккском проливе и индонезийских водах, в доступе к управлению мировыми нефтегазовыми потоками. Ситуацию в АТР осложняет наличие, по крайней мере, трех проектных стран, претендующих на руководство процессом глокализации – речь идет о Китае, Японии, Малайзии. Наличие альтернативных проектностей вызывает необходимость применить к анализу глобализационных процессов метод сценирования. Вырисовываются следующее наиболее существенные сценарные «развилки»: имеет ни выраженной субъектности, ни сколько-нибудь позитивной программы. Если терроризм связан с мировыми контрэлитами (что опять-таки означает его неотделимость от процесса глобализации, чья проектная составляющая контролируется мировыми элитами), то антиглобализм выражает позицию тех, кто утратил всякое влияние на ситуацию, как в своей стране, так и в региональном масштабе. 21 1. Глобализация (геоэкономически открытый мир, субъекты которого стремятся к позиционированию на глобальных рынках) / Автаркия (геополитически замкнутый мир, субъекты которого стремятся к контролю над жизненно необходимыми ресурсами); 2. В рамках глобализационной группы сценариев: неограниченная глобализация / глобализация, ограниченная территориально (глокализация) / глобализация, ограниченная функционально19 (фрактолизация от «фрактальная глобализация»); 3. В рамках автарктной группы сценариев: конкурентный / кооперабельный мир; 4. Ветвь «неограниченной глобализации» распадается на «западную» и «исламскую» глобализации; 5. Ветвь территориально ограниченной глобализации распадается на «европейскую регионализацию», «исламскую регионализацию», «тихоокеанскую регионализацию» (последняя расщепляется на «китайскую», «японскую» и «малазийскую» версии). Pax America Неограниченная глобализация Исламский халифат Европейский Союз Геоэкономически открытый мир Глокализация Тихоокеанское пространство Диаспоральная глобализация Фрабализация Геополитически замкнутый мир Конкурентный мир Кооперабельный мир «Китайская версия» Дар-Уль-Ислам Японская версия Малазийская версия Финансовая глобализация Информационная глобализация Товарная Глобализация Все формы глобализационных, глокализационных и фрактолизационных проектов следует рассматривать, как различную «упаковку» естественных трендов, связанных с повышением общемировой связности (глобализация II) и влиянием «граничных эффектов» на процесс движения капитала (глобализация I). Будучи альтернативными попытками решения одного и того же противоречия – между глобальностью финансового рынка и локальностью материального производства – они облигатно конкурентны. В этом отношении имеет смысл говорить о конкурентоспособности нации / страны / территории в условиях глобализации, и рассматривать наряду с акторами проектов, субъектов конкурентоспособности. Все глобализационные проекты обладают «втягивающей» способностью и в этом отношении являются вызовом для непроектных и слабопроектных территорий. Глобализационные процессы декапитализируют такие территории через управление финансовыми потоками. Затем обесцененные активы скупаются транснациональными 19 Например, финансовые потоки глобализированы, а антропоток локализирован. 22 корпорациями, являющиеся акторами одного из проектов; территория «втягивается» в проект вслед за активами, что сопровождается принятием новых культурных норм20. Российский глокализационный проект (СНГ) в настоящее время свернут, что делает страну уязвимой к вызову глобализации. Теоретически мыслимы следующие версии ответа России на этот вызов: «сырьевая провинция» (Россия замыкается по всем потокам, кроме экспорта углеводородов, в глобализационных процессах участвует лишь вынужденно); «возрождение СНГ» (Россия использует свои стратегические ресурсы для организации формы региональной глобализации, альтернативной проекту ЕС); «друг и союзник Римского народа» (Россия сознательно и добровольно подключается к одному из проектов глобализации – американскому, европейскому, исламскому или китайскому – получая за это статус регионального лидера – к этому типу ответов относится программа «прыжка в глобализацию»); «мировой перевозчик» (Россия развивает, прежде всего, свою инфраструктуру, снимая ренту с конкуренции проектов региональной глобализации); «сверхдержава» (Россия выстраивает собственный глобализационный проект, имея в виду ту или иную форму возрождения коммунистической идеологии); «фрактальная держава» (попытка восстановить оригинальный российский фрактализационный проект «Русский Мiр»); теоретически мыслимы и другие оригинальные версии пространственно или функционально ограниченной глобализации («Северная цивилизация», «Семиотическая Империя» и т.п.). Общей проблемой для всех возможных решений является отсутствие субъектности и вытекающая из этого институциональная дефициентность. 3. Разрушение идеологической модели глобальной интеграции Современный взгляд на логику складывающегося мирового порядка качественно отличается от представлений, характерных для середины 1990-х годов. Врезка 1 О трех секторах глобальной экономики Направленность глобальных изменений в системе международного разделения труда определяется стремлением к поддержанию баланса всех звеньев воспроизводственной цепочки, обеспечивающей управление базовыми рисками, сбережениями и инвестициями и поддерживающим их режимом торговли, а также пространством безопасности. В основе лежит рекомбинация целей мировой экономики, связанная с функциями трех ее секторов: (1) транзакционной; (2) производящей; и (3) ресурсной экономики. Эти сектора вместе с соответствующими им национальными экономиками, ранее соответствовали биполярной модели мира (которая на какое-то время попала в переходное состояние квази-однополярности), были звеньями воспроизводственной цепи, обеспечивавшей непрерывность воспроизводственного процесса. Распад органического единства функциональных секторов мировой экономики (см. врезку1), связанный с кардинальными изменениями мирового экономического порядка в начале 1990-х годов (см. врезку 2), привел к нарушению общей воспроизводственной цепи. Более того, функционально специализированные части мировой экономической системы попытались какое-время действовать независимо от своих прежних функций в попытке создать собственные центры экономической силы. Поэтому в основе происходящей Наиболее явным образом этот процесс «прописан» в американской версии глобализации. США, имея отрицательный торговый баланс с рядом стран, прежде всего – нефтедобывающих, настаивает на приватизации активов этих стран (причем, роль инструмента приватизации играют «горячие», то есть, не обеспеченные реальной продукцией американские доллары). Затем приватизированные активы акционируются на мировом рынке, скупаются ТНК, имеющими штаб-квартиру в США и капитализируются на территории США. Декапитализация территории достигается при необходимости внерыночными методами (Ирак). 20 23 перегруппировки лежит общий процесс - налаживание устойчивой схемы воспроизводства, соединяющей в новом альянсе транзакционную, производящую и ресурсную составляющие. Врезка 2 Об изменениях геоэкономической ситуации в 90-е годы Параллельно развивались три процесса, радикально изменившие геоэкономический ландшафт и «правила игры» в 1990-е годы. Первый процесс – распад Советского Союза и социалистического блока в целом. Части этих стран и фрагменты экономик интегрировались внешними экономиками и военно-политическими блоками, расширяя пространство действия институтов «западного блока»; Второй – быстрое изменение экономического статуса США. Впервые супердержава стала крупнейшим должником и непродуктивным потребителем мировых сбережений. Причем, все возрастающую роль в стабилизации экономики США играет приток сбережений из стран-конкурентов, прежде всего – Китая. Третий - возвышение новых экономических центров, прежде всего, в странах АТР. В 1990-ые годы поиск нового баланса в схеме воспроизводства доктринально мыслился в рамках доктрины монополярного мира во главе с США. Итоги «холодной войны, выразившиеся в уходе с глобальной арены одного из противников, были приравнены к результатам войны горячей, с полной делегитимизацией властных структур и экономического порядка проигравшей стороны. Эта доктрина питала иллюзию утвердившейся однополярности и «конца истории». Однако на деле распаду и пересборке подверглись все системы биполярного мира, – что и предопределило возникновение феномена многополярности. Игнорирование этого процесса и стремление США выстроить новую глобальную экономику по модели однополярности лишь внесли еще большую нестабильность в ее воспроизводственные механизмы. Один из ключевых моментов, приведших к недолговечности и закономерному кризису экономическую модель 1990-х, состоит в следующем. Вера в то, что глобальные экономические институты преодолевают рамки государственного суверенитета, естественным образом свертывая пространство "политических решений" при распределении ресурсов, оказалась несостоятельной. Это связано как с самим фактом отсутствия действительно эффективных глобальных институтов, так и с нежеланием общества расставаться с системой национальных суверенитетов (в рамках Nation States). С появлением у развивающихся рынков минимально активной политики по защите своих национальных интересов (как реакция на финансовую глобализацию), наметился развал идейных построений в духе «вашингтонского консенсуса» и кризис публичных институтов, предназначавшихся к выполнению соответствующей роли. Проект тотальной глобализации и монополярного мира вошел в кризис уже после череды кризисов на финансовых рынках в период 1997-1999 годов и был окончательно похоронен после трагических событий сентября 2001 г. В этой связи авторы доклада «Формируя образ будущего 2020» (Mapping The Future)21 из США констатировали, что мировую экономическую модель в середине первого десятилетия XXI века характеризует не формирование новых рынков (emerging markets) при разрушении институтов государственного суверенитета, а формирование новых мировых держав (emerging powers) – новых центров суверенитета. Тем самым отличительная черта наступившего этапа – кардинальная смена модели мирового порядка. Отсюда, сегодня новый взгляд на мир – это: рост новых государств-лидеров (мировых держав) с автономной программой развития в экономике и в области безопасности; новая география силы – вызов со стороны стран Азии трансатлантическому союзу, обеспечивающему силовую опору существующему экономическому порядку; 21 Национальный совет по разведке, январь 2005 24 консолидация национальной идентичности в большинстве государств мира, которую не заместили «невидимая рука» свободного глобального рынка и философия «корпоративного гражданства»; восстановление роли суверенных национальных государств и методов геополитики там, где еще недавно действовали подрывающие основы государственного суверенитета сетевые структуры «неправительственного» сектора. Конечно, развитие новых тенденций не отрицает глубоких перемен в мировой политике и экономике, произошедших за последние 15 лет. Осмысление этих перемен продолжается. Но теперь это взгляд в будущее, в котором господствует не только частный предприниматель, но и политическая система общества, активно влияющая на национальные стратегии развития. 4. Формирование новой политико-экономической модели В 1990-ые годы новый баланс сил во всех трех секторах системы воспроизводства мировой экономики определялось в рамках концепции «открытых рынков». Согласно этой концепции, любому инвестору обеспечивался доступ к активам в любой стране мира и в любой сфере хозяйственной деятельности. Результатом должна была стать общая максимизация «стоимости» в мировой экономике. Факторы национальной идентичности, национального управления собственной стратегией развития и эффективного государственного участия в определении направления развития экономики был фактически нивелированы и объявлены пережитком прошлого, а «экономический национализм» – приравнен к худшим проявлениям авторитаризма. Поскольку статус национальной юрисдикции не имел для инвестора принципиальной роли, то «производящий» и «ресурсный» сектора уступали пальму первенства наиболее агрессивному «транзакционному сектору», внутри которого однозначно доминировала финансовая система США. Идеологически модель 90-х годов базировалась на представлении об экономике как открытой системе, обеспечивающей создание универсального продукта - «стоимости» - для универсального же инвестора, свободного манипулировать с любыми видами сбережений. У этой модели были вполне зримые основания. Они вытекали из существа переходных процессов, в той или иной степени затронувших десятки различных стран мира, включая Россию: распада противостоящих Западу государственных образований и блоков, временно снявшего с повестки дня стран-лидеров приоритет задач обеспечения национальной безопасности; переопределения границ экономического и оборонного суверенитета в Восточной и Центральной Европе, на Кавказе и в Центральной Азии в связи с распадом СССР и «советского блока» в целом; создание новых рыночных экономик, институционально сопоставимых с экономиками с развитыми рыночными системами; победы идеологии экономического и политического либерализма при глобальном политическим лидерстве22 США; ускоренная капитализация США, опирающаяся на идеологию их абсолютного лидерства в монополярном мире; кризиса национальной идентичности, приведшего к кризису самосознания наций и временной утрате способности к стратегическому планированию развития; либерализация доступа к технологиям и важнейшим производственным ресурсам на национальных и региональных рынках (включая рынок труда); Что, естественно, не означало формирование «монополярной экономики» – особенно, учитывая рост экономического могущества стран АТР и процесс евроинтеграции 22 25 массированной приватизации капитальных активов государственного сектора в странах бывшего социалистического лагеря; перехода в тень, в том числе через развитие оффшорных схем, гигантской собственности и развития новой основы для коррупции и нелегальных доходов в ряде стран мира; формирования новых трансграничных рынков для финансового капитала и транзакционных услуг в обеспечении контрактных отношений. Создания инфраструктуры общемирового рынка финансового капитала, где главная фигура – «универсальный инвестор», а государство – не более, чем аналог корпорации; концентрации усилий преимущественно на антикризисных и стабилизационных действиям государства в экономике – в противоположность политике развития, которая препоручалась «невидимой руке рынка». Маргинализации идеологии и практики стратегии долгосрочного устойчивого экономического развития; Врезка 3 Об эволюции «Вашингтонского консенсуса» Понятие «Вашингтонского консенсуса» было введено в 1989 г. главным экономистом Всемирного Банка Дж. Уильямсоном как обобщение десяти стандартных рекомендаций МВФ по проведению экономических реформ (изначально – в странах Латинской Америки). Поскольку этот пакет ни прямо, ни косвенно не адресовался к специфике Латинской Америки, он стал руководством для реформирования экономик не только латино-американских, но и восточно-европейских стран. Основные элементы («10 пунктов»), в формулировке Дж. Уильимсона (1994 г.): 1. Фискальная дисциплина – бюджетный дефицит должен быть достаточно мал, чтобы для его финансирования не требовалось прибегать к инфляционному налогу; 2. Приоритеты государственных расходов – реформа политики государственных расходов должна заключаться в уменьшении расходов на администрацию, оборону, беспорядочные субсидии и крупные убыточные проекты. Сэкономленные средства следует направлять в такие отрасли, как здравоохранение, образование и инфраструктура; 3. Налоговая реформа, включающая расширение налоговой базы и уменьшение налоговых ставок; 4. Финансовая либерализация, конечная цель которой – процентные ставки, устанавливаемые рынком. Разумной промежуточной целью является отмена пониженных ставок для привилегированных заемщиков и достижение не слишком высокой положительной реальной ставки процента; 5. Обменный курс – единый (хотя бы для внешнеторговых сделок) обменный курс, поддерживаемый на уровне, достаточном, чтобы стимулировать быстрый рост нетрадиционного экспорта и управляемый так, чтобы убедить экспортеров в сохранении в перспективе высокой конкурентоспособности экспорта; 6. Либерализация внешней торговли – количественные торговые ограничения должны быть быстро заменены тарифными, а тарифы должны снижаться, пока не будет установлен единый тариф порядка 10% (самое большее – около 20%); 7. Прямые иностранные инвестиции – барьеры, препятствующие входу фирм, следует отменить. Иностранные и отечественные фирмы должны конкурировать на одинаковых условиях; 8. Приватизация; 9. Дерегулирование – должны быть отменены нормы, препятствующие созданию новых фирм или ограничивающие конкуренцию. Сохранение или введение норм может быть оправдано лишь соображениями безопасности, сохранения окружающей среды или пруденциального надзора над финансовыми институтами; 10. Права собственности – судебная система должна обеспечить защиту прав собственности без чрезмерных затрат и сделать услуги по обеспечению прав собственности доступными для неформального сектора. Цит. по: Полтерович В.М.. К руководству для реформаторов: некоторые выводы из теории экономических реформ // Экономическая наука современной России №1 (28) 2005 Либеральная политика и идеология, лежавшая в основе «вашингтонского консенсуса» в 1990-е годы продолжали эволюционировать в направлении все большей либерализации. Появились утверждения, что “со временем все больше стран будут задавать себе вопрос, зачем им вообще надо оперировать с национальными валютами. Мы знаем о том, что происходит в Аргентине, которая уже близка к тому, чтобы использовать доллар, … а не сохранять свою валюту, привязывая ее к доллару”. 26 Отметим, что подобные утверждения, произносимые в конце 90ых, были отражением политической доктрины, а не процессами, реально происходящими в экономике. Ожидания, господствовавшие в последнее десятилетие XX века, в целом, имели нормативно-идеологический (и, вместе с тем, ретроспективный) характер – и в существенно меньшей степени определялись представлениями о фактических реалиях нового мирового порядка. Изменения в бывших социалистических странах и в странах третьего мира воспринимались как естественное подтверждение правоты стран-лидеров, тогда как изменение ситуации внутри самого западного мира критически анализировалась недостаточно. Доктрина финансовой глобализации строилась, как обоснование технологии втягивания капитальных активов реального сектора стран «глобальной периферии» в систему мировых валют. Предполагаемой задачей было «сорвать с товарного якоря» денежные активы, работающие внутри системы «национальных хозяйств», заместив их мировой валютой, являвшейся более сильной и адекватной режиму открытой экономки. Практический смысл такого проекта состоял в том, что, будучи привязаны к реальным активам (реальному сектору) конкретной страны, национальные финансовые активы очень медленно вовлекаются в мировые финансовый оборот, если он основываются на товарных потоках (реально созданной стоимости – стоимостного потока), а не на динамику капитальных стоимостей, недвижимости и природных запасов. Тем самым, вовлечь в мировой финансовый оборот капитальные ценности и в особенности стратегические запасы ресурсов (запаса, потенциала для создания стоимости) означало резко увеличить емкость мировой финансовой системы. С одной стороны, это позволяло использовать транзакционные преимущества страныэмитента мировой валюты (США) для получения контроля над рынком капитальных активов. С другой стороны, новый рынок ценных бумаг связывал инфляционный долларовый навес, который генерировали США на протяжении последних 40 лет. Эмансипация денежных ресурсов от всех форм национального контроля за ними, являвшаяся одном из важнейших трендов 1990-х годов, преследовала своей целью резкое ускорение процесса вовлечения капитальных активов реального сектора, воспроизводимых в «национальном хозяйстве», в глобальный финансовый оборот. Это должно было достигаться за счет: отделения правил движения финансовых активов от движения товарной массы, номинированной во внутренней валюте, выделения финансовых активов в самостоятельную подсистему национальной экономики с замещением «товарного обеспечения» на текущие доходы в одной из мировых валют и/или кредита для «поддержки» Центробанка, как эмитента; девальвации местной валюты в отношении к мировым с последующим использованием иностранной валюты для внутренних расчетов и переуступке права на эмиссию одному из центральных банков, выпускающих в обращение мировую валюту. При этом, на подготовительном этапе решались следующие задачи: увеличение объема финансовой ликвидности в странах центра для нужд «периферии» через высвобождение запасов финансовых активов (средств пенсионных и страховых фондов, частных сбережений граждан, эмиссионного ресурса) и задействование технологии ускорения оборота денежной массы для поглощения; обесценение местных валют в странах заемщиках, предназначенных к замещению иностранными валютами, и выведение реальных активов местных компаний на рынок ценных бумаг. В рамках этой доктрины у финансовой экспансии23 была, фактически, триединая задача: 23 Исходя из логики модели финансовой глобализации, критериями полной успешности экспансии являются (отметим, что на практике такой «полный успех» достигался достаточно редко): блокирование внутренней эмиссионной деятельности национального Центрального банка (внедрение практики currency board) и полного замещения национальных валют; превращение капитальных активов реального сектора в свободно торгуемый финансовый актив (через систему фондового рынка); 27 увеличить объем и скорость обращения финансовой ликвидности в «странах центра» (англо-саксонской финансовой системы) в странах «периферии» для поглощения большой массы капитальных активов реального сектора; обесценить местные валюты в странах-заемщиках, предназначенных к замещению иностранными валютами, и выведение реальных активов местных компаний на рынок ценных бумаг (задача: рост спроса на финансовую ликвидность); использовать механизмы залога через рынок капитальных активов и вывод регулирования этого рынка в наднациональное правовое поле24. Первенство США как лидера транзакционного сектора в мировой экономике было предопределено объективно, поскольку национальные экономические институты во многих странах были не готовы решать не только новые проблемы управления открытыми рынками капитальных активов, но и даже более простые задачи общественной управляемости. Современный взгляд на основную логику складывающегося мирового порядка качественно отличается от представлений, характерных для середины 1990-х годов. Экономическая составляющая «нового взгляда» - переоценка логики экономической интеграции, предложенной в минувшие 15 лет. В 1990-е годы, капитальные активы, через массовую приватизацию по бросовым ценам вовлекались в мировой финансовый оборот просто как товары, а не как «производственные мощности» связанные с динамикой выпуска и торговли25. Фактически спрос на капитальные активы сформировался вне связи с существующими цепочками создания стоимости или, во всяком случае, до окончательного решения об их интеграции26. Причем интеграция через покупку капитальных активов происходит методами шокотерапии. Новые собственники, выкупая значительные (системообразующие) объемы капитальных активов, не имели ни планов развития производства, ни представлений о состоянии рынков сбыта, на которых им предстояло развивать бизнес. В результате «перемены хода», когда хозяйственные обязательства в 1990-ые годы стали строить не от торговли готовыми товарами и услугами, а от торговли ожиданиями при существенно недооцененных капитальных активах, сложилась необычная ситуация: были произведены инвестиции в приобретение большой массы капитальных активов, оправданность которых должна доказываться лишь постфактум – через развертывание конечного спроса и инвестиции в производственные программы. Порой задолго до того, как станет ясно, правильно или ошибочно изначально был сделан расчет о реальных затратах и результате, происходит многократное оформление договоренностей по разделу собственности и доходов от ее использования. Причем требования оформляются между большим числом агентов рынка и непосредственно увязывают между собой «ожидания», касающиеся значительного числа инвестиционных проектов27. проникновение мировых валют (доллара США) в область обращения капитальных активов, формирующих долговременные конкурентные преимущества стран-производителей (традиционно это считалось прерогативой «национального государства»); вовлечение национальной экономики в систему международного правового регулирования на принципах прямого действия как в вопросах текущих операций, так и движения обязательств по долговременным капитальным вложениям (капитальным инвестициям). 24 Это изначально содержало в себе противоречие между стремлением США распространить национальную юрисдикцию за границы своей страны и желанием Европы создать коллективные органы правового регулирования, в том числе через создание международного уголовного суда. 25 В этом – принципиальное отличие от традиционной схемы, когда развитие и углубление торговли товарами и услугами предшествовало более глубоким формам проникновения через приобретение капитальных активов. 26 Из-за чего их оценка носит принципиально спекулятивный характер 27 Это является по сути дела формой социализации рисков. Однако в отличие от традиционных, главным образом государственно организуемых или поощряемых (гарантируемых государством) форм, здесь нет фактора «обязательности» в формирования страхового фонда. В данном случае участие в страховом фонде, в общем и целом – дело добровольное, которое строится на поиске «непосредственной коммерческой выгоды», а потому максимально 28 Торговля инвестиционными рисками через механизм фондового рынка содержит элемент неустойчивости, связанный с принципами добровольности (легкости входа и выхода страхователей). При этом, в современных условиях рынок ценных бумаг (за которым нет ничего кроме «ожиданий») принимает на себя функцию поддержки (обеспечения) эмиссии мировых валют. Проще говоря, деньги (доллары, марки, йены) печатают под честное слово тех, кто заключает пари на результат, далеко отстоящий по времени и не всегда подкрепленный какимилибо имущественными гарантиями. Не снимает системного характера риска и то, что значительная часть активов была куплена с большим дисконтом (недооценкой). Как результат, если проект проваливается, то рушатся сложные многоэтажные схемы, дестабилизируются сотни и даже тысячи дорогостоящих проектов, теряются огромные финансовые ресурсы, у тех, кто поверил в успех, но своевременно не уловил угрозы и не смог выйти из дела, обменяв «будущее» на «настоящее». Масштабы потерь выходят далеко за рамки потерь от отдельно взятой несостоявшейся товарной операции. Функция повышения мобильности финансовых капиталов, которую поддерживают финансовые хеджи (страховщики финансовых рисков) в том, что высокая мобильность помогает очень быстро гомогенизировать технологию учета рисков в разных странах мира, решает проблему прозрачности (transparency). Однако питать надежду, что это может в перспективе помочь реальному сектору получить долгосрочный ссудный капитал, было ошибкой многих, кто поймался на эту удочку28. Короткий капитал не заинтересован реинвестировать свои доходы внутри страныпроисхождения, и в особенности - инвестировать в технологические нововведения, как в способ развития долговременных конкурентных преимущества «национальной экономики». Ему выгоднее и технически проще менять рыночную площадку (рынок ценных бумаг) в поисках более высокой текущей доходности, чем строить систему своего долговременного пребывания в стране и замораживать ресурсы в долгосрочных проектах. Стратегия, предусматривающая опору на короткие, спекулятивные капиталы, имеет ряд принципиальных недостатков. Экономические ресурсы, определяющие долговременные конкурентные преимущества «национальных экономик», связаны с состоянием (конкурентоспособностью) реальных активов (здесь производственных мощностей, технологий), является ресурсом малоподвижным. В связи с этим отсутствие или утрата механизмов контроля за движением финансового капитала лишает страну одного из базовых условий успешной адаптации к долговременной конъюнктуре на мировых рынках. В целом, инвестиционная стратегия развитых стран по скупке капитальных активов за рубежом не оправдала ожиданий. Прежде всего, финансовая экспансия 1990-х годов не обеспечила эффективного и устойчивого контроля за внешними активами реального сектора29: долгосрочные инвестиции в производственные программы не консолидированы. Финансовая глобализация рынка капитала в 1990-е годы сформировала лишь базовые навыки и дала только начальные ресурсы с открытого рынка для собственников реальных капитальных активов; обеспечение высоких темпов роста означает знание мест приложения капитала (инвестиций) – стратегически значимых инвестиционных проектов, обеспечивающих доходность, достаточно высокую, чтобы удовлетворить потребности экономики США (притом, что сама американская экономика не предоставляет столь благоприятных инвестиционных возможностей); облегчен как вход для новых участников, так и выход для отдельных лиц. Результатом чего является, с одной стороны, большая гибкость, а с другой – существенно меньшая устойчивость страховых фондов. 28 Россия здесь не исключение. Даже профессиональные экономисты, такие как А. Чубайс, руководивший 1996 году финансовым блоком правительства, настаивали на том, что рост спекулятивной активности на фондовом рынке в России есть лишь прелюдия «больших денег», которые придут всерьез и надолго. 29 The Recovery that Won't Stop Stalling -“Business Week” September 2, 2002 29 отсутствуют ясные и широко признаваемые стандарты и практики, которым бы следовал системообразующий бизнес – начавшаяся после 2000 г. в США ревизия корпоративной практики распространилась и на другие страны (включая Россию) и не завершена. В итоге, в западных странах усилился дефицит ресурсов (прежде всего, энергосырьевых и демографических), тогда как получение контроля за внешними ресурсами роста не было достаточно успешным. Перераспределение капитальных активов по ценам, которые не отражают «справедливых цен» на них подорвало доверие между частными собственниками и государством, между отдельными странами и внутри этих стран. К числу стран, где возник системный кризис легитимации собственности и политической власти относится и Россия. Распространение западных институтов на территорию новых рыночных экономик привело к перенапряжению ресурсов США и стран ЕС. Наряду с другими факторами, все это обернулось мощным идеологическим и экономическим кризисом, поставившим под вопрос саму дееспособность США и Европы как стран, претендующих на определение нового мирового порядка. Сегодня можно сказать, что пауза в ожидании, когда единая глобальная экономическая машина, пересобранная по новым правилам, заработает, опасно затянулась. Финансовые капиталы, пройдя в 1990-ые годы «сито» национальных рынков капиталов, в значительной части осели на балансах мировых финансовых компаний, находящихся в юрисдикции США. Однако эти средства оказались не столь ликвидны, как было принято думать. По мере приближения того момента, когда у основных игроков сформировались общие планы развития на перспективу, финансовые активы, расположенные в США оказываются вовлеченными в политику ограничений инвестиционного процесса с их участием. Это уже привело к: обострению проблемы политических рисков для стратегических инвестиций во всем мире изза невозможности получить санкцию на доступ к стратегическим ресурсам в ресурсном и производящем секторах; росту финансовых рисков, связанных с неспособностью унифицировать требования к трансграничному движению капиталов, обеспечить соответствующий надзор за их движением и защиту инвестиций; резкому росту золотовалютных резервов центральных банков и фактическому жесткому регулированию «рыночных колебаний» на валютных рынках; накоплению компаниями за период с 2003 по 2005 годы большой массы наличных денег (по оценкам независимых экспертов не менее 1 трлн. долларов США), готовых быть инвестированными в сделки по слиянию и поглощению и иные проекты, связанные со стратегическими инвестициями. усилению геополитических противоречий между ведущими валютными зонами, которые еще недавно рассматривались как гармоничная система, находящаяся под решающим влиянием «долларовой экономики». Попытка пересборки экономических цепочек рухнувшего двухполярного мира в формате Pax Americana закончилась неудачей. Вместо консолидации ресурсного, производящего и управляющего (транзакционного) секторов мировой экономики путем стягивания воспроизводственных цепочек вокруг транзакционной экономики США – мир получил дестабилизацию рынка капиталов и резко возросшие риски связанные с запуском крупных международных проектов. Ключевой аспект сложившейся сегодня ситуации – неолиберальная модель противоречит задаче поддержания предпосылок устойчивого роста в «становящихся экономиках» (emerging markets) и тем самым противоречит цели, которую поборники либерализации и дерегулирования «национальной экономики» приписывают финансовой глобализации. 30 В общем и целом финансовая глобализация ведет к фиксации30 и укреплению возможностей существующих центров доминирования при ослаблении перспектив у стран «периферии». Совершив прорыв в деле снятия национальных ограничений на инвестиции финансового капитала, страны-лидеры транзакционной экономики не смогли запустить экономическую машину глобальной экономики. Предложенные транзакционные институты – Mutual Agreement on Investments (OECD) и BASEL-2, 3, вместе с эволюцией МВФ в сторону «мирового центрального банка» и признание статуса «суверенного банкротства» - не преодолели рамки государственного суверенитета и не привели к свертыванию пространства "политических решений" при распределении ресурсов (resources allocation function of nation states). Врезка 4 О потоках краткосрочных капиталов на развивающиеся рынки В докладе Всемирного банка за 1998/99 («Global Economic Prospects 1998/99») указывается, что многие развивающиеся страны оказались не подготовленными к поглощению беспрецедентного для одного десятилетия роста коротких частных инвестиций. Это стало главной причиной финансового кризиса в Азии в 1997 г. С 42 млрд. долларов в 1990 году эти инвестиции выросли к концу 1996 года в шесть раз, достигнув 250 млрд. долларов США. График 2.1.1. Динамика краткосрочных частных инвестиций на развивающиеся рынки (млрд. долл.) КВ 350 300 250 200 КВ 150 100 50 0 1988 1989 1990 1991 1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 То, что ситуация, безусловно аномальная, говорит и другой факт, указываемый в докладе Всемирного Банка: долговременный частный капитал (на срок свыше 5 лет) в отношении к ВВП развивающихся стран в 1990 году увеличился с одного процента до своего пика в 3,7% в 1993 г., но затем к 1996 году снизился до 2,8 процентов. По замечанию одного из авторов доклада д-ра Дадуша, «резкий рост частных инвестиций вышел на беспрецедентный уровень, по крайней мере, со времен первой мировой войны, в два раза превысив предыдущий пиковый показатель объема частных капиталов в период нефтяного бума 1978-1982 гг.». При этом подчеркивается, что «перемещение капиталов из частного сектора развитых стран в частный сектор развивающихся экономик является новым явлением и имеет фундаментальный характер для понимания природы настоящего кризиса». Но еще более показателен тот факт, что «бегству коротких денег» из Азии, предшествовали не действия местных властей, а проблемы с принятием фундаментального соглашения об унификации инвестиционного режима – MAI (первоначально работу планировалось завершить к апрелю 1996 года). 30 В случае с «азиатскими тиграми» эффект был даже отрицательный. 31 По прошествии 20 лет, в которые формировалась и развивалась либеральная модель финансовой глобализации, стало можно говорить о целом наборе не оправдавшихся ожиданий: финансовая глобализация не содействует развитию рынка долгосрочного ссудного капитала, точно также как финансовые спекулянты не становятся предвестником прямых инвестиций, зато оттягивают из страны финансовую ликвидность; ставка на фондовый рынок за счет вытеснения национального банковского кредита не увеличило доступность для предприятий ссудного капитала для финансирования инвестиций; открытость национальных экономик (отказ от средств административного контроля со стороны государственной власти) не уравнивает шансы компаний договорится с агентами финансового рынка о своем финансировании; результаты финансовой либерализации в мировых финансах не заставили мировые финансовые центры относится к общему рынку как действительно общей площадке для открытой конкуренции, а изменившаяся конфигурация в распределении ресурсов сама по себе не устраняет желания «центров» поменять ее на правах сильного. Врезка 5 О кризисе на развивающихся рынках в середине 1990-х годов С точки зрения монополярной модели сборки ресурсного, производящего и транзакционного секторов, главным событием следует считать провал попытки стран ОЭСР создать к 1996 году единые правила для движения капитала в мировой экономике. «Многостороннее соглашение об инвестициях» (Multilateral Agreement on Investment (MAI)) начало готовится в рамках ОЭСР (OECD) в 1995 году на принципах аналогичных Североамериканской зоне свободной торговли в области трансграничных инвестиций и должно было быть открытым для всех государств мира. Подготовленный проект соглашения был отвергнут на завершающей стадии работы представителями Франции и Канады как неправомерно нарушающий принципы национального суверенитета в сфере хозяйственного законодательства. Это обстоятельство спровоцировало выход коротких иностранных инвестиций из экономик Азии и череду последовавших за этим кризисов в Азии, России и Южной Америке. Транзакционный сектор мировой экономики испытал особенно чувствительный удар, после того как были введены ограничения на приток спекулятивного капитала в развивающиеся экономики и начали формироваться национальные финансовые резервы для предотвращения подобных кризисов. Сегодня не вызывает сомнений, что приватизация собственности и допуск массированных прямых инвестиций в стратегические активы не освобождает не снимают вопросов национальной безопасности и от сохранения главного принципа демократической власти – экономические вопросы суверенного общества решает выборная власть, подотчетная гражданам страны. Совокупный капитал компаний, втянутый в процесс финансовой глобализации, в общественном сознании остается капиталом национальным основой будущего развития конкретного общества. Если кто-то и рассчитывал через приватизацию и денационализацию полностью освободить капитальные активы от общества31, то это была попытка обойти истинный вопрос - о статусе общества (государства) как коллективного субъекта по отношению к ресурсам своего устойчивого развития. Людей, которые управляют ресурсами для жизни миллионов по всему миру, никто не выбирал и с них некому спросить. Ни приватизация собственности, ни ее денационализация не освобождают от сохранения главного принципа демократической власти – стратегические (в том числе, экономические) вопросы суверенного общества решает выборная власть, подотчетная своим гражданам. Другими словами, универсализация рынков в части капитальных активов (как финансовых, так и реальных) вошла в противоречие с принципами демократического управления в современном обществе – подотчетностью и выборностью властей. Заниматься стратегическими проектами, затрагивающими жизнь миллионов человек, невозможно, если не получить от них соответствующую санкцию. События последних пятнадцати лет лишь подтвердили, что источники долгосрочных сбережений и 31 И от вопросов обеспечения национальной безопасности – понимаемой в самом широком смысле. 32 инвестиций остаются предметом ответственности выборных государственных органов власти, а не «универсальных инвесторов» без определенного гражданства. Подводя итог, необходимо отметить следующее. Вместо консолидации трех секторов мировой экономики и структурирования воспроизводственных цепочек вокруг транзакционной экономики США имела место лишь дестабилизация рынка международного капиталов. В ее основе естественный институциональный кризис мировых финансов, торговли и права, вырванных из пространства национальной легитимации. Не случайно, что с начала 1990-ых годов в мире набрал высокий темп процесс создания новых региональных объединений. Произошла кардинальная перемена позиций между кредиторами и заемщиками. Волна инвестиций в развивающиеся рынки, наблюдавшаяся в 1990-ые годы, после 1998-2000 гг. изменила свою направленность в сторону финансирования растущих дефицитов США. После коррекции финансовых рынков в 2001-2002 годах экономики Азии, Бразилии и России сами становятся генераторами сбережений, предлагаемых на мировом финансовом рынке. В результате, усугубились структурные диспропорции, повысившие риск дальнейшей дестабилизации рынка капитала. Основная часть мировых сбережений, аккумулируемых мировым рынком капитала расходуется как налог на стабильность, то есть идет на поддержание двойного дефицита США (бюджета и платежного баланса). Наблюдается эффект вытеснения капиталов из производительных инвестиций в быстро растущих регионах мира. Знаками исчерпания экономической (и политической) модели 1990-х годов и неизбежности кардинальных изменений мировой «повестки дня», вероятно, являются следующие. финансовая экспансия, сопровождавшаяся вытеснением национальных валют и местных финансовых институтов не дала устойчивого результата, с точки зрения контроля за внешними активами реального сектора. Соответственно, инвестиционная стратегия развитых стран не оправдала первоначальных ожиданий; США, как страна-лидер, оказалась не способна стать донором роста в мировой экономике. Напротив, она превратилась в крупнейшего мирового должника, а ее потенциальная роль в качестве финансового посредника (в управлении мировым рынком сбережений) не пользуется доверием из-за характера внешней политики США; в мире не оказалось валюты или их корзины (в частности, в рамках «тризонии»32), пригодной для управления инвестициями и сбережениями в глобальном масштабе. Причиной тому не только превращение США в стратегического должника, но и переопределение зон влияния прочих центров силы, – в частности появление автономного фактора Китая и быстрого восстановления финансовых возможностей России. тип потребления в западных странах не изменился, дефицит ресурсов усилился. Сыграли свою роль как долговременные тренды, связанные с демографией и особенно со старением населения, так и среднесрочные – неудача, постигшая стратегию финансовой глобализации с точки зрения получения контроля за новыми внешними ресурсами роста; выросло политическое самосознание элит и общественности в развивающихся рынках. Антиамериканские настроения вышли на самые высокие исторические показатели. Вернулась модель укрепления национального суверенитета и философии «политической нации», в рамках которой базовой единицей остаются гражданские лица, а не «корпоративные граждане»; вырос риск силовых акций с целью более жесткого закрепления расклада сил в интересах США. При этом, растет противодействие политики американской экспансии (в том числе внутри США), являющееся питательной средой для ставки на политику ускоренного экономического роста (силы) и более тесных альянсов, свободных от влияния США. 32 Совокупность валютных зон доллара, евро и (формирующейся) валютной зоны АТР 33 4. На пути к новой модели сборки цепочки воспроизводства Универсалисткий концепт «финансовой глобализации»33 с производными идеями «конца истории»34, «моноцентризма», «плоского мира»35, дискредитирован, по меньшей мере, как несвоевременный. Однако его альтернативы – «многополярный мир», «возврат государства», «национальная конкурентоспособность» в политической практике еще не закрепились, хотя их позиции, начиная с 2001 по 2006 год, усилились многократно36. Сегодня "глобализация" нужна другим игрокам и по другим основаниям. Она нужна России, Китаю, Европе. Образ этой глобализации также иной. Попытка сформировать новый «концерт государств» для определения новых зон ответственности в мире теперь кажется не только возможной, но и предопределенной. Она ведет к известной концепции стран-лидеров и стран-сателлитов, которая является рискованной и отягощенной неприятными историческими реминисценциями первой половины 20 века. Дополнительный риск возникает из того обстоятельства, что столь масштабное перераспределение зон ответственности впервые происходит в отсутствие «стран-победителей и стран-проигравших», как это имело место после первой и второй мировых войн 20 века. Предстоит договориться о дозволенных правилах конкуренции между потенциальными противниками, претендующими на чужую территорию, и о предельных границах этой конкуренции. В настоящее время идет «кастинг» среди стран, которые войдут в клуб учредителей нового мирового порядка, а также нарабатывается переговорный механизм, который будет использован в этом процессе. Ключевой момент для понимания происходящего связан с состоявшимся переломом несущего тренда глобальной экономической стратегии 1990-ых, воплощавшего идею конверсии транзакционных преимуществ «победившего Запада» в капитальные активы стран периферии. Долговая модель англосаксонской экономики, рассчитывавшая конвертировать накопленный долг в чужие капитальные активы, взяв на себя роль «эффективного управляющего» и посадив местные экономики на процент от дохода – оказалась не состоятельной. Пространство национальной легитимации доказало свою необходимость для поддержания в рабочем состоянии мировых финансов, торговли и права. Во-первых, речь об участии развитых стран в институционализации и интеграции в существующие структуры (утилизации) экономических активов рухнувшей социалистической системы. Еще остается ряд крупных проблем в этой сфере, но в целом процесс институционализации происходит на национальной почве, и потребности в надзоре и тем более в менторстве больше нет. Во-вторых, национальное государство вернуло себе системообразующую роль в установлении порядка в разрушенных экономиках и восстановило внутренние механизмы развития. В-третьих, речь шла об экспансии американской финансовой системы, как институтов-посредников и как источника ликвидности в международных проектах по связыванию экономических активов и выстраиванию новых производственных цепочек, новой системы разделения труда. Здесь достигнуты пределы долларизации мировой экономики и международных финансовых организаций. В-четвертых, США получили доступ к внешним активам, хотя и не в тех объемах, чтобы решить проблемы своего дефицита. Модель мирового экономического развития после кризиса 2001 г. радикально меняется по нескольким ключевым направлениям: кредиторы и должники в мировой экономике поменялись местами, Речь шла о создании универсального рынка прав требования на капитальные активы. Фрэнсис Фукуяма "Конец истории и последний человек", НЙ, Изд-во Фри Пресс, 1992 35 Томас Л.Фридман, «Плоский мир: краткая история 21 века», Изд-во Фарар, Страус и Гиро, Апрель 2005 36 Фарид Захария, Конец конца истории, Сентябрь 24, 2001 Ньюсвик (США) 33 34 34 размывается единство мировой валютной системы, выстроенной на ведущей роли доллара США в рамках «тризонии» (доллар, евро, йена)37 и контроле США за базовыми рынками (мировой рынок энергоресурсов). Формируется система макрорегиональных валют, постепенно принимающих на себя функции резервных; восстанавливается статус «государственного суверенитета» в международных отношениях. Укрепляется система межгосударственных соглашений в экономике; мировой рынок капитала стремительно утрачивает свой образ инвестиционного механизма свободного от политики, движение капиталов смещается в сторону стратегических инвестиций, сделки базируются на принципах обмена активами, обеспечивающего долгосрочные национальные интересы и паритетную зависимость участников; легитимизируется роль государства (политической системы) в экономике в качестве инстанции подотчетной избирателям в отличие от транснациональных компаний (развитие в Европе и Азии политики «экономического национализма». Консолидируется комплекс факторов, обеспечивающих устойчивость и развитие политико-экономического статуса государства; усиливается национальный и межгосударственный контроль над транснациональным бизнесом (новая антимонопольная политика по отношению к слияниям и поглощениям, создание корпоративных «национальных чемпионов», ограничение доступа иностранных ТНК на внутренние рынки, пр.); логика экономической политики, решений важнейших игроков, и соответственно, экономического анализа смещает акценты с вопросов текущего потока вновь созданной стоимости на вопросы сбережений и запасов стратегически значимых ресурсов (производственных факторов). В конечном итоге, речь идет о тенденции постепенного переноса центра внимания с ВВП на национальное богатство; логика «чистого экономизма» в стратегии развития наций, замещается логикой консолидации всего комплекса, в том числе и внеэкономических, факторов устойчивости и развития политико-экономического статуса «национального государства». Необходимы новые политические модели, позволяющие задействовать экономические ресурсы роста мировой экономики. Новая модель призвана отразить набирающие силу тенденции: институционализацию стратегических запасов сырья и связанную с ней быструю капитализацию стран ресурсного сектора мировой экономики; формирования альянсов между представителями производящего и ресурсного секторов с появлением на их базе региональных валют; либерализацию торговых режимов в рамках региональных альянсов с введением ограничений на границах экономических союзов; отстранения стран транзакционного сектора от непосредственного участия в реструктуризации потенциалов производящего и ресурсного секторов, в которых участие государств с транзакционной специализацией нежелательно или просто излишне, поскольку страны участницы альянса сами в состоянии обеспечить транзакционную поддержку своим контрактам; нарастанием давления США как лидера мировой транзакционной экономики на (1) конкурирующие с ними сектора транзакционных услуг в странах производящего и ресурсного сектора, а также на (2) режим прямого доступа к стратегическим запасам сырья и важнейшим активам в производственной инфраструктуре (см. врезку 6). Говоря о «тризонии» и о «треугольнике валют» - доллар, евро, йена, мы держимся в «рамке» общепринятых трактовок. В действительности, в настоящее время происходит переход к «квадраметаллизму», то есть к обращению четырех равнозначных валют: доллара, сохраняющего претензию на статус мировой валюты, евро, акю (не йены – вопрос о введении акю, как региональной «азиатско-тихоокеанской валюты» уже решен), динара, специфической валюты – средства обращения в мусульманском мире-цивилизации. 37 35 Врезка 6 О противодействии новым тенденциям в глобальной экономике Процесс перемен продолжается. За последние 18 месяцев было предпринято сразу несколько попыток поставить под вопрос эти изменения. Алан Гринспен – доступность внешних активов для долларовой массы во избежание надувания пузыря. Лугар – отказ странам, обладающим большими запасами дефицитных ресурсов в праве извлечения «природной ренты». Джордж Буш – новый курс на «демократизацию» поверх признанных границ и отказ от соблюдения правил рыночного поведения к авторитарным государствам. Совет по международным отношениям – отказ от правил рыночного поведения в отношении России и отделение крупнейшего российского бизнеса от государственной политики властей. Баррозу - «зеленая книга» о единой энергетической политике ЕС. Принципиально сегодня, в рамках определения новых глобальных «правил игры», речь идет о сборке работающей воспроизводственной цепочки. Новые правила игры должны затрагивать такие сферы как контроль за капитальными активами, использование своих и внешних сбережений, и валютный режим (включая игроков, определяющих макроэкономические параметры), институты инвестиционной и кредитной деятельности, режим торговли. В результате, существенно повысится определенность при стратегических инвестициях, поскольку окажется возможным оценить отдачу на вложенные средства. Такая сборка будет осуществляться, в частности, в силовом пространстве (сфере обеспечения порядка силы - есть желающие использовать военную силу, для перераспределения ресурсов), ограничивающем и определяющем пространство суверенитета. На сегодня можно считать состоявшимся отказ основных игроков от идеи единого инвестиционного пространства38; общего (универсального) правового поля для сделок со «стратегическими активами»; универсального финансового рынка; единого силового пространства (для обеспечения международной безопасности). С точки зрения перспективы, базовая идея складывающегося миропорядка строится на институциональном лидерстве политической системы общества, которая активно влияет на национальные стратегии развития, а не на автономности частных предпринимателей. То, что еще 5-7 лет назад прочерчивалось пунктиром, сегодня составляет вполне определенный контур будущего. В соответствии с этой моделью главными процессами, определяющими новый порядок в мировой экономике, являются: быстрый рост новых государств-лидеров (мировых держав), имеющих автономную программу развития как в сфере экономики, так и в области безопасности39; актуализация вопросов защиты суверенных прав национальных государств; усиление роли стратегирования в вопросах общественного развития в привязке к конкретным проектам и зоне эффективного суверенитета государства; капитализация запасов стратегических ресурсов, важных для перестройки международной системы разделения; Многостороннее соглашение об инвестициях (MAI) готовилось ОЭСР в период с 1995 по апрель 1998, но было заблокировано рядом национальных парламентов. Соглашение предусматривало уравнивание в правах внутренних и иностранных инвесторов, а также давала последним право сразу обращаться в международные судебные инстанции по разрешению споров возникающих из-за несогласия с экономической политикой государства. 39 Основные доклады последнего времени, посвященные теме глобализации, исходят из вопроса о том, как поведут себя те или иные региональные группировки. В ключевых регионах мира, имеющих возможность трансформироваться в центры силы и экономического роста (Европа, Азия, Южная Америка), происходит: наращивание мощи региональных силовых структур, развиваются региональные валютные систем, все дальше удаляющиеся от влияния долларовой зоны, укрепляются формальные и неформальные связи крупных компаний и правительств вокруг крупных инвестиционных проектов в энергетике, космических исследованиях, трансконтинентальном транспорте, в области военно-промышленного производства. 38 36 консолидация национальной идентичности, усиление акцента на внутриполитический консенсус и идеологизация стратегий развития в большинстве государств мира; новая география «эффективной проекции силы» со стороны западного мира – вызов стран Азии трансатлантическому союзу, традиционно обеспечивавшего силовую поддержку мировому экономическому порядку. Принципиально сегодня, в рамках определения новых глобальных «правил игры», речь идет о сборке работающей воспроизводственной цепочки. Новые правила игры должны затрагивать такие сферы как контроль за капитальными активами, использование своих и внешних сбережений, и валютный режим (включая игроков, определяющих макроэкономические параметры), институты инвестиционной и кредитной деятельности, режим торговли. В результате, существенно повысится определенность при стратегических инвестициях, поскольку окажется возможным оценить отдачу на вложенные средства. На первый план выходят вопросы 1) различий и взаимного дополнения региональных стратегий, 2) обмена стратегическими активами в рамках национальных стратегий, подтвержденных авторитетом и ресурсами государства. Главными трендами наступившего переходного периода, с точки зрения новой сборки мировых производственных цепочек, будут процессы, отражающие диверсификацию центров экономической структуры, сформированных в условиях двух- и однополярной модели. Направленность глобальных изменений в системе международного разделения труда определяется стремлением к восстановлению баланса всех звеньев воспроизводственной цепочки, обеспечивающей управление базовыми рисками, сбережениями и инвестициями и поддерживающим их режимом торговли, а также пространством безопасности. Формируются центры аккумуляции капиталов, ориентированные на стратегические инвестиции в долгосрочные проекты, которые определять новую устойчивую комбинацию игроков на 2530 лет. «Центры силы» - субъекты этих изменений не всегда могут быть обозначены как конкретные государства или их объединения. Такие центры составляют страны, способные генерировать стратегию экономического развития, легитимизировать ее внутри страны и среди союзников и удерживать от агрессии извне. Сборка центров силы как новой субъектной основы в мировой экономике должна будет пройти фазу предварительного распространения силового поля на жизненно важные ресурсы экономического развития. Соответствующие зоны безопасности в свою очередь смогут сформироваться только при восстановлении нового военно-политического баланса сил, а следовательно через модернизацию военно-технического потенциала нынешних и формирующихся центров экономической силы. Основные центры силы, участвующие в геоэкономическом торге, отличаются критически значимым потенциалом в отношении таких ресурсов как: военно-промышленный потенциал и способность проецировать силу за границы собственного государства, ограничивая (по возможности – не допуская) значимого иностранного военного присутствия на своей территории40; важнейшие источники сырья для развития мировой экономики, главным образом в части экспорта углеводородов (к нефтяным ресурсам добавился природный газ, сжижение которого обеспечивает высоко диверсифицированный и взаимозаменяемый мировой рынок поставок ресурсов для выработки тепла и электроэнергии); инновационная экономика, способность быстро мобилизовать ресурс для запуска новых производств и масштабирования успешных проектов; Здесь существенным моментом является наличие традиционных обязательств в области обороны и безопасности, существенно влияющие на «географию силы» в настоящее время. Так, страны «старого ЕС» с очевидностью способны защитить себя от любой внешней агрессии (за исключением международного терроризма) – но терпят присутствие американских войск на своей территории отчасти по причинам исторического характера (итоги Второй мировой и «Холодной» войн), отчасти – из экономических соображений (рабочие места, заказы на обслуживание техники и строительство и др.). 40 37 транзакционный сектор экономики, обеспечивающий управление коммерческими рисками по всей цепочке создания стоимости, особенно в трансграничном режиме; «национальная идентичность» и способность формулировать и придерживаться аутентичной модели развития в ситуации высокой неопределенности (иначе говоря – «наличие уверенной в себе политической элиты»). Решение задач по формированию этих потенциалов предполагает различные стратегии для стран, принадлежащих к разным типам специализации в мировой хозяйственной системе: транзакционным, производящим и ресурсным экономикам41. Рамкой политического процесса реструктуризации мировых центров силы является невозможность обеспечить указанные условия в формате монополярного устройства мира, где абсолютно доминирующее место занимают США42. При этом новые мировые державы, (включая Россию) демонстрируют недостаточную активность в формировании новых стратегических компетенций. Это сдерживается нежеланием обострять отношения с США, а также непрочным внутренним консенсусом относительно стратегии своего развития на длительную перспективу. Окончание «переходного периода», соответственно, будет ознаменовано: возникновением новых устойчивых центров силы; оформлением раздела сфер военного доминирования в мире; стабилизацией мировых рынков капитала и товаров и определением новых правил поведения на них; фиксацией новой (новых) мировой валюты и валютных рынков. Те игроки, которые сформируют план быстрой сборки получат очевидные и значительные преимущество, которые изменят (инерционно обусловленную) расстановку сил на длительный срок. Вместе с тем, для стран с разной специализацией в рамках транзакционного, производящего и ресурсного секторов, стратегия сборки новых центров силы существенным образом различаются. Транзакционные экономики (прежде всего, США) среди первых утратят качества универсальности и потеряют рынки среди стран, принадлежащих к производящему и ресурсному сегменту системы. Среди наиболее актуальных для них задач – получение доступа к длинным капитальным активами, главным образом в ресурсном секторе экономики. При высокой долговой нагрузке в этих странах, они прежде всего нуждаются в качественном обеспечении долга, особенно в виде запасов ресурсов, которые можно быстро капитализировать. Производящие экономики, такие как Европа и Китай, наряду с развитием собственного транзакционного сектора (зона евро и юаня), также рассчитывают теснее интегрироваться с ресурсными экономиками, избегая при этом избыточного с их точки зрения посредничества в виде транзакционных экономик, стремящихся обременить эти активы накопленным долгом и транзакционной рентой. Ресурсные экономики, либо будут искать возможностей для создания собственного мощного транзакционного сектора, либо будут искать союза с политически нейтральными поставщиками транзакционных услуг, но в первую очередь пытаясь выстроить тесные отношения с производящими экономиками. Восстановление баланса между сырьевыми, производящими и транзакционными экономиками сегодня особенно затруднено, поскольку речь идет не о простом восстановлении экономических отношений, а об их полной перестройке на основе 41 Необходимо отметить, что каждый из центров силы, несмотря на ту или иную специализации в глобальном разделении труда, имеет в своем составе – в определенном соотношении– все три функциональных сектора экономики. 42 В связи с этим фактическая трансформация мирового порядка внешне выглядит как череда провалов американской внешней политики, демонстрация их практической неспособности выполнять возложенную на себя миссию. 38 региональных стратегий развития. Кроме того, страны-участники представляют разные звенья, составляющие хотя и не единую, но высокоинтегрированную систему международного экономического оборота. Но последний сегодня не имеет единого пула субъектов. Китай остается за рамками механизмов Большой Восьмерки; новый экономический центр в Евразии (ШОС) только сейчас приобретет политическое признание; традиционные механизмы международного экономического регулирования (МВФ, ВТО, ЕС, НАТО) утрачивают свою действенность для центров экономического роста. С точки зрения спроса и предложения на взаимные услуги сырьевых, производящих и транзакционных экономики, положение на рынке можно охарактеризовать как кризисное. Проблема разбалансированности крайне обострилась с увеличением доли рынка транзакционных услуг и капитальных активов (особенно сырья) из стран со слабо институционализированной экономикой. Стремительно выросший фиктивный капитал не вызвал доверия как источник долгосрочных инвестиций в освоение стратегических запасов сырья и как финансовая база для развития производства. «Будущую стоимость» производственных мощностей КНР и сырьевых запасов в РФ не хотят обменивать на «качественный финансовый актив», который предлагают США на условиях последних. Вопервых, это выглядит контрпродуктивным (value destruction) для этих стран, поскольку в цене на финансовые активы содержатся чужие невозвратные долги, которые не имеют отношения к издержкам производства соответствующих активов. Во-вторых, по производственным причинам и Россия, и Китай нуждаются в услугах иного рода, нежели те, которые навязывают финансовые институты США (хеджи и пр.). В-третьих, производитель «финансовых активов» - США – находятся под подозрением, что они заняты скорее геополитикой, чем честной торговлей и преследуют эгоистическую цель - погасить свои долги за счет источников долговременного роста в других странах. Реальность такова, что финансовая машина англо-саксонской системы продолжает генерировать долги, но не в состоянии обеспечить конкурентоспособность в сфере товарного производства и все более уступает другим игрокам в возможностях силового обеспечения сферы жизненных интересов. Транзакционная экономика оказывается отрезанной от пула капитальных активов и теряет рынок на своих главные услуги. Теоретически это оставляет четыре возможных варианта поведения: 1) принуждение к списанию долга средствами макроэкономической (главным образом валютной и кредитной) политики за счет странкредиторов; 2) военные операции по захвату внешних активов, позволяющих контролировать положение на критических (базовых) рынках, таких, в частности, как рынки углеводородов; 3) высокорентабельная торговля товарами и услугами, например, услугами финансового характера; 4) сокращение внутреннего потребления и увеличение сбережений. Реальное определение субъектов и их мандатов задается сферой эффективной политики, а не историческим прошлым государства или декларациями политических лидеров. Важное значение имеют два конституирующих обстоятельства – наличие явно выраженной политической воли, отражающей широкие общественные ожидания, а также способностью обеспечить защиту от внешней агрессии. Размывание идеологического пространства, существовавшего в течение большей части 20 века затрудняет анализ формирования таких центров. Идентификация стран и союзов происходит по менее четким признакам культурно-исторической общности, но при все более явной тенденции к укреплению формальной идентификации через национальные органы власти. Без ясных границ ответственности мировая экономика не управляется. Сегодня происходит осознание этого обстоятельства и пересборка зон ответственности формирующихся центров силы. Общая модель сборки центров силы характеризуется также тем, что в ее основе лежит специфическое (отличное от остальных игроков) конкурентное преимущество, на которое распространяется зона эффективной проекции (военной) силы. Тем самым для соответствующих стран защищается стратегический источник рентных доходов в условиях международной кооперации. Такой контроль формирует достаточно мощный, а главное 39 предсказуемый поток стоимости и создает основу для (контрактных) договоренностей с внешними игроками. Таким образом выстраивается экономическая цепочка «доходсбережения-инвестиции-накопления», применительно к которой формируется предпочтительный торговый режим и инвестиционный климат, а также оформляется экономическая периферия. Новый алгоритм управления изменениями в системе глобальной экономики строится на следующих идеях: национальной принадлежности программы развития (поддержки населением планов долгосрочного развития); рыночного характера транзакционных услуг в мировой экономике; консенсусного решения проблемы долга США и места США в управлении мировыми сбережениями; устойчивости Китая (при сохранении низкого уровня издержек в «мастерской мира»). Вопрос в том, чтобы: консолидировать ресурсы как объекты управления в рамках современной инфраструктуры (сделать их наблюдаемыми и управляемыми), восстановить механизмы воспроизводственного цикла (создание сбережений и их эффективное инвестирование), сохранить основные ресурсы в сфере национальной юрисдикции и высоконадежных международных режимах правового обеспечения (здесь нужны индексы надежности), научится смотреть вперед, создавать алгоритмы поведения, разрабатывать эффективные стратегии и осуществлять управленческий аудит, эффективно вести переговоры между группами интересов (создать универсальные внутристрановые принципы и механизмы согласования), разработать и придерживаться системы долгосрочных целей общенационального характера (цели выходящие за четыре электоральных срока - на 15-20 лет43). 6. Стратегическая повестка дня для центров силы Основные задачи, вытекающие из идеи национальной конкурентоспособности в процессе формирования каждого из центров силы: не налагать на себя слишком жестких политических ограничений до момента определения баланса сил и целей и обеспечения способности эффективно управлять основными факторами своего развития; обеспечивать воспроизводственный цикл на основе национальных институтов (экономика, право, армия и др.); обеспечить единство финансового и реального секторов национальной экономики; добиться эффективного согласования решений между внутренними группами интересов и внешними партнерами; поддерживать режим национальной юрисдикции в отношении критических ресурсов стратегического назначения; обеспечить практику многовекторного частно-государственного партнерство внутри страны и со странами-партнерами. В рамках данного периода должна быть создана «переговорная машина» между основными игроками. Задача обеспечения обеспечение торговых и инвестиционных приоритетов должна в принципе решаться в ходе переговорного процесса. Однако, система стратегического диалога между основными международными субъектами («переговорная машина») еще не заработала. 43 Прогнозный горизонт крупного транснационального бизнеса – углеводороды, транспорт. 40 Чтобы быть успешным в переговорном процессе, новые игроки должны определить свое место в формирующейся системе мироустройства. Для этого необходимо: зафиксировать свое положение по отношению к другим важнейшим игрокам; определить приоритеты внутреннего развития; закончить формирование системы стратегического управления; сосредоточить на критически важных направлениях необходимый объем ресурсов. Повестку дня «переговоров» между центрами силы сегодня определяют несколько развертывающихся системных кризисов. 1. Кризис международных согласительных процедур. Нет эффективных международных институтов, обеспечивающих безопасность и согласованность действий по широкому кругу вопросов экономического сотрудничества. Особенно остро ощущается отставание в решении вопросов, связанных с режимом доступа к стратегическим ресурсам на базовых рынках, функционированием валютных зон и международным движением капитала по линии частных инвестиций. 2. Информационно-интеллектуальный кризис после исчезновения ведущего характера идеологического конфликта между «рынком и социализмом» (США и СССР) не позволяет последовательно определить принципы и правила разделения зон ответственности государств внутри своих границ и в межгосударственных отношениях. Новый национализм постепенно занимает эту нишу. Отметим, что его связь с религией подмывает основы современного секулярного государства. Возникает необходимость по-новому определить позиции государств во взаимодействии с основными конфессиями, значимость которых в перспективе, очевидно, будет повышаться. 3. Кризис механизмов доступа к ресурсам развития. Сегодня рост эффективности использования жизненно важных ресурсов в мировой экономике не компенсирует истощения их запасов. Речь идет не об абсолютной нехватке запасов, а о доступности ресурсов, оказавшихся в режиме, ограничивающем внешние инвестиции и права собственности иностранных компаний. В частности, сложился дефицит трудовых и энергетических ресурсов. Этот дефицит может быть компенсирован, судя по имеющимся оценкам, только за счет увеличения нормы сбережений и, в особенности, роста стоимости финансовых активов, в которые они инвестированы. В перспективе 15-20 лет речь идет прежде всего о вложениях в реальные активы (на внешних рынках) с относительно невысокой стоимостью, которые пользуются стабильным спросом. Главным образом, это относится к запасам энергетических ресурсов, инфраструктуре их доставки и генерации энергии для конечного потребителя. 4. Низкая капитализация активов на развивающихся рынках. Форсирование финансовой глобализации под влиянием «долларового навеса» и институциональной интеграции новых экономик определило широкое пространство финансовых рынков. Оно сегодня держится на финансовых потоках, связанных с массированными инвестициями в капитальные активы, причем преимущественно в институционально слабые экономики. Чтобы консолидировать пространство интеграции центров силы, его необходимо дополнительно структурировать долгосрочными инвестициями в проекты, которые будут отражать новую структуру мировых отношений на длительную перспективу. Экономически это будет означать форсированную капитализацию активов из новых экономик, вовлекаемых в глобальные цепочки производства стоимости. Глобальная система управления, включая национальные и региональные составляющие, должна пройти управленческий стратегический аудит. Его главный вопрос – сможет ли мировая экономика научиться эффективно справляться с вмененными правами и обязанности по поводу крупных ресурсов, выведенных на рынок? Может оказаться, что наличие такого пула ресурсов (открытых возможностей) не соответствует способности игроков (хозяйствующих субъектов) создавать согласительные процедуры и эффективно их использовать. Это будет означать, что мировая динамика забросила нас слишком вперед, и 41 этим ресурсам придется вернуть их прежний статус. Так же как длинные инвестиционные проекты в начале 1990-ых годов внезапно стали центром внимания, столь же внезапно они уйдут и вместо проектов на 25-30 лет вперед мы будем обсуждать проекты на 5 лет. Речь о том, чтобы оценить способность оформлять и учитывать риски вовлечения в оборот, обеспечивать согласие в отношении ценностей и целей, формирующих ожидания, ну и, само собой, способность опереться на эффективные механизмы упорядочивания частных стратегий игроков (применительно к возможностям роста)? Строго говоря, ни у кого нет уверенности, что масса ресурсов, которая оказалась в открытом доступе, может управляться имеющимися институтами и более того, что необходимые институты могут быть созданы в разумные сроки. 7. Тренды переходного периода до 2020 года Главными трендами наступившего переходного периода, с точки зрения новой сборки мировых производственных цепочек, будут процессы, отражающие диверсификацию центров экономической структуры, сформированных в условиях двух- и однополярной модели. В течение наступившего переходного периода, вероятно, должны состоятся следующие политические изменения: формирование новых мировых и региональных держав (подъем Китая и Индии, претендующих на первые роли в мировой политике и экономике, заполнение «вторых ролей» региональными лидерами Индонезией, Бразилией); относительное ослабление Европы и США; реабилитация стран, проигравших во Второй Мировой войне (восстановление силового ресурса, возможностей участвовать в определении правил и пр.); реабилитация стран «советского блока», проигравших холодную войну, прежде всего России (окончательная отмена ограничений во внешней торговле, использование принципа дополнительности в экономическом сотрудничестве и др.); интенсивное развитие бывших экономических колоний (Малайзия, Индонезия); развитие политического ислама с возможным возникновением государства нового типа Халифата. Возможность диффузии политического ислама в политические структуры трансатлантического союза; активизация противостояния США и Китая, которое может принять идеологические или даже военно-политические формы. Логику этого переходного периода, вероятно, будут определять несколько важнейших институциональных процессов: Императив легитимации внутреннего и международного рынка сбережений и национальных программ развития. Формирование новых правил работы на рынке капиталов и становление нового торгового режима в обозримой перспективе, вероятно, замкнутся между собой, обеспечив необходимые и достаточные условия для определения долговременных цепочек создания стоимости и устойчивого роста. В результате формируются целостные политико-экономические комплексы, имеющие собственные внутренние программы развития. На основе оформившихся центров экономического роста будут складываться основные силовые линии международных отношений; Структуризация пространства легитимации экономической деятельности. Доверие к общим ценностям, на котором базируется согласие в применении ресурса силы и институты исполнения решений (enforcement), построенные на этой силе,в совокупности, создают основу для регулирования торговли и инвестиций. Но и в таких терминах венчает пирамиду 42 не торговля, не универсальные инфраструктурные процедуры, а согласие всех участников в создании и защите своих "образов жизни"44; Восстановление статуса суверенных политических наций («Nation State»). Главный тренд определение эффективного в новых условиях статуса политической системы. Ответственная политическая система в рамках Nation State может воспроизводится только при условии устойчиво управляемого ресурсного контура. Это, в свою очередь, требует реализации механизмов контроля за критическими ресурсами в системе Nation State и делегирования властных полномочий правительству в рамках внутреннего политического дискурса; Идея «политической нации» (Nation State) подразумевает возврат в национальную юрисдикцию тех экономических, военных и политических функций и полномочий стран, которые были ранее передоверены внешним странам или международным объединениям (например, военно-полицейские функции Европы или Японии, передоверенные США). Формирование экономико-политических союзов - главный инструмент снятия неопределенностей по использованию накопленных сбережений и выстраивания достаточно прочных отношений на длительную перспективу для реализации экономических программ сотрудничества. Глобальные ресурсные и технологические изменения Основным фактором, определяющим глобальные процессы в первое двадцатилетие XXI века, вероятно, станут масштабные изменения в характере развития основных экономик мира. В группе стран-лидеров (США, страны ЕС, Япония45) можно ожидать начала постиндустриального перехода. Массовое промышленное производство сконцентрируется в поясе «сверхиндустриальных» стран, таких как Китай, Индия, Бразилия, некоторые страны АТР. Одновременно, в Африке, Южной Азии, Центральной Америке будет сохраняться зона слаборазвитых государств, плохо вписанных в глобальную экономику (транзит, энерго-сырьевая база, источник миграционных ресурсов). Все это, вероятно, приведет к развитию следующих тенденций: В области энергоресурсов: общий рост спроса на энергоносители, повышение цен на них; изменение географии спроса в пользу занимающих «индустриальную нишу» стран АТР (прежде всего, Китая, который будет продолжать движение в сторону индустриального общества, включая автомобилизацию населения) и развивающихся стран. Ожидается снижение удельного веса развитых стран в мировом энергопотреблении в силу повышения энергоэффективности их экономик и замедления темпов роста их экономик46; усиление борьбы за доступ к энергетическим ресурсам («энергетическая безопасность»). Возрастание экономической и политической значимости энергетических активов47; Экономика уже достигла того уровня децентрализации источников роста, а они, в свою очередь, такого уровня самодостаточности, что насущные потребности легитимирующего большинства населения технически могут быть удовлетворены за несколько десятилетий. Результат этого — не простое увеличение объема потребления, а реализация новых способов организации жизни. 45 В этот список может войти еще несколько стран, например, Исландия (формально, не член ЕС) и Россия, у которой постиндустриальный сектор экономики развит лучше, нежели индустриальный. 46 Это – распространенная, но не неверная точка зрения. В действительности, страны, совершающие постиндустриальный переход, снижают промышленное энергопотребление, но одновременно резко повышают коммунальное. Если рассматривать постиндустриальный переход, как процесс увеличения количества «мировых городов», то именно развитые страны, находящиеся на грани индустриальной и постиндустриальной фаз развития, будут потреблять особенно много электроэнергии. 47 В действительности, проблема энергетической безопасности лишь на треть связана с доступом к энергетическим ресурсам. Столь же важную роль имеет проблема нехватки генерирующих мощностей и кризис энергораспределяющих сетей. 44 43 вовлечение в экономический оборот новых видов энергоресурсов, добыча которых в настоящее время малоэффективна48. Развитие атомной энергетики, особенно в индустриальных странах. В области конструкционных материалов: формирование новой металлургической базы в Индии, Китае, других странах АТР и Латинской Америке. Рост конкуренции на рынке металлопродукции, возможность кризиса перепроизводства около 2020 г. В области транспорта: формирование глобальной (по крайней мере, трансевразийской) транспортной сети, состоящей из «колец» на периферии континента, системы транзитных коридоров и транспортно-логистических узлов на их пересечении (включая «мировые порты»); В области продовольствия: возрастание значимости интенсивных сельскохозяйственных технологий, включая марикультуру. Сохранение угрозы голода в ряде развивающихся стран. В области технологий: новый виток развития, прежде всего в сфере компьютеров и биотехнологий (элементы нового технологического уклада). Формирование широкого класса «конвергентных» технологий, использующих технологические достижения разных сфер (например, биоинформатика); диффузия высоких технологий в среднетехнологичные сектора экономики, например, в автомобильную промышленность. Это будет затруднять «гонку за лидерами» для стран, избравших индустриальный вариант развития. В области информационно-коммуникационных технологий (ИКТ): воспроизводство «цифрового неравенства». На одном полюсе, в высокоразвитых странах – гонка стандартов de facto с быстрой сменой поколений приложений и др., на другом, в развивающихся – замкнутый цикл: бедность – отставание в технологиях – слабое развитие человеческого капитала - усиление бедности. В области демографических процессов: сохранение низкой рождаемости и рост продолжительности жизни в развитых странах. В развивающихся странах сохранится избыток населения. Это обусловит мощные миграционные потоки из слаборазвитых стран в развитые. Важнейшие глобальные ресурсные и технологические процессы в 2005-2020 гг. постиндустриальные лидеры (США, ЕС, Япония и др.) демография энергоресурсы металлы рост средней продолжительности жизни в результате рывка в здравоохранении и улучшения экологии. высокая демографическая нагрузка на пенсионную систему (старение населения). интенсивный прием мигрантов. Высокая нагрузка на социальные системы, обеспечивающие их адаптацию замедление роста спроса из-за повышения энергоэффективности и замедления промышленного роста повышение требований к энергетической безопасности, рост заинтересованности в контроле над энергоресурсами развивающихся стран. стабилизация или снижение потребления металлов индустриальные лидеры (Китай, Индия, Бразилия и др.) рост населения за счет снижающейся смертности увеличение продолжительности жизни интенсивный отток мигрантов в развитые страны (особенно квалифицированных работников). рост спроса на энергоносители активизация поисковых работ на собственной территории и импорта. развивающиеся страны быстрый производства, формирование --- рост быстрый рост населения на фоне постепенного снижения рождаемости и смертности (в том числе, эпидемической) сохранение низкой продолжительности жизни возможность возникновения массовых миграций в при ухудшении социальноэкономической ситуации рост спроса на энергоресурсы вывод на рынок энергетических активов в обмен на инвестиции новой Об этом говорят уже лет двадцать, но все эти «экзотические источники энергии, как вносили свой вклад в общий энергобаланс порядка 2 – 3%, так и продолжают вносить. 48 44 продовольствие транспорт технологии информационнокоммуникационные технологии («цифровое неравенство») мировой металлургической базы повышение требований к расширение расширение производства безопасности, качеству и производства продовольствия на базе экологичности производства и продовольствия на современных индустриальных переработки продуктов базе современных технологий рост спроса на «нишевые» индустриальных в случае возможного усиления продукты (этностилевое технологий разрыва между спросом и потребление) ускоренный рост предложением на рынке спроса на продукцию продовольствия – сохранение животноводства угрозы голода в ряде стран рост спроса на рост спроса на пресную воду пресную воду формирование глобальных транспортных сетей («кольца», «коридоры», мировые порты), отвечающих тенденциям глобализации мировой торговли и усиления миграции. Технологическая революция в морском транспорте и, возможно, к концу периода – в воздушном формирование элементов нового преодоление безнадежное отставание от технологического уклада: рывок в технологического других стран. Воспроизводство области информатики, барьера в неравенства по схеме «бедность – отставание в нанотехнологий, биотехнологий и среднетехнологичных технологиях – слабое междисциплинарной отраслях человеческого конвергенции технологий точечные прорывы в развитие диффузия элементов высоких сферах высоких капитала - усиление бедности» технологий в технологий «среднетехнологичные отрасли». рост спроса на закрепление отрыва в институтах коммуникационные технологии, технического регулирования не требующие масштабных (стандарты, технические вложений в инфраструктуру регламенты) (мобильная связь, беспроводной Интернет) поддержание технологического интенсивное лидерства за счет гонки стандартов расширение сфер de facto (быстрое появление новых использования ИКТ поколений приложений, делающих усиление позиций на устаревшими предыдущие рынках поколения соответствующего информационнокласса) коммуникационной продукции, рост числа ниш, в которых эти страны являются крупнейшими производителями несмотря на рост собственной инновационной активности в сфере ИКТ – доминирование производства, основанного на импорте готовых инновационных решений и предоставлении внешнего аутсорсинга Демографические ресурсы Демографическая динамика является одним из ключевых факторов формирующегося нового миропорядка. При этом, на фоне общего замедления роста численности населения и ускорения процессов старения исключительное значение приобретают глубокие демографические различия между соседствующими богатыми и бедными регионами, демографические особенности новых центров экономического роста и территорий «межцивилизационных» конфликтов. Демографическая ситуация будет способствовать усилению различий национальных экономических и политических систем – дифференциации между системами, обслуживающими стареющее население и системами, поддерживающими молодые общества. 45 Численность населения мира, по оценкам ООН, достигла к середине 2005 г. 6.5 млрд. человек, увеличившись на 0.5 млрд. менее, чем за 6 лет. Наивысшие темпы ежегодного прироста (более 2%) остались позади, в 60-х годах ХХ века. За вторую половину XX века население мира возросло в 2.4 раза. По оценкам Фонда народонаселения ООН (UNFPA), предполагалось, что достижение населением планеты рубежа в 6 млрд. человек произойдет 16 июня 1999 г.49 Однако в 90-х годах обозначилась тенденция к некоторому замедлению роста численности населения. Поэтому в 1999 г. прогноз ООН был уточнен и официальной датой «Дня 6 миллиардов» было провозглашено 12 октября 2000 г. По расчетам ООН50 население мира вырастет к 2020 г. до 7.6 млрд. человек, а к 2050 г. – до 9 млрд. человек, т.е. за первую половину XXI века увеличится лишь в 1.5 раза. Основная тенденция конца прошлого-начала текущего десятилетия – снижение темпов роста численности населения мира, главным образом, из-за снижения уровня рождаемости. По данным UNFPA (см. врезку 8), ежегодный прирост населения составляет сейчас около 75 млн. чел., в то время как в начале 1990-х годов, когда наблюдался максимум абсолютного прироста населения за год, – более 80 млн. чел. Врезка 7 В начале 90-х годов снижение рождаемости происходило значительно медленнее, чем это предполагалось ранее, и казалось, что численность населения мира превзойдет ранее предсказанные величины. Так, если в 1986 г. прогноз численности мирового населения на 2000 г. составлял 6122 млн. человек, то в 1992 г. он был скорректирован до 6261 млн. человек. Врезка 8 Рост населения мира Численность населения 1 миллиард 2 миллиарда 3 миллиарда 4 миллиарда 5 миллиардов 6 миллиардов1 7 миллиардов 8 миллиардов Год достижения Число лет 1804 1927 1960 1974 1987 2000 2013 2028 123 33 14 13 13 14 15 Источник: Populi. UNFPA. 1999, №3 1 2000 г. скорректирован по фактическим данным. 1. В ближайшие десятилетия сохранится тенденция замедления роста, а к середине столетия можно ожидать постепенной стабилизации численности населения планеты. Главным фактором замедления роста населения в мире является снижение рождаемости в развивающихся странах. В региональном аспекте в ближайшие десятилетия будут преобладать следующие тенденции: Население мира достигло численности в 5 млрд. человек 11 июля 1987 г. Каждые 2 года прогнозы подвергаются ревизии и корректируются с учетом новых данных (результаты переписей, уточнение тенденций и сценариев). Последняя версия 2004 г. учитывает данные раунда национальных переписей вокруг 2000 г. Здесь приведены данные для среднего варианта прогноза. 49 50 46 продолжение интенсивного, хотя и с более низкими темпами, чем в предыдущий период, прироста численности населения в беднейших странах Африки. За 15 лет население здесь увеличится на 35-40%. Чрезмерный его рост в этом регионе ведет к существенному расширению масштабов нищеты и безработицы; сохранение тенденции роста численности населения за счет значительного абсолютного прироста населения в Индии, Китае (несмотря на существенное сокращение здесь темпов роста рождаемости), Пакистане, Бангладеш, Индонезии, Нигерии и Мексике. Каждый пятый житель планеты проживает сейчас в Китае – крупнейшей по численности стране в мире. Однако, поскольку в последнее время там наблюдается существенное сокращение темпов роста рождаемости, то после 2030 г. Китай «уступит» первое место Индии, население которой увеличивается за счет очень высоких темпов роста рождаемости. стабилизация численности населения в наиболее развитых странах. Если сегодня в развитых странах проживает 18.7% мирового населения, то к 2020 г. их доля снизится до 16.4%. Лишь в США число граждан будет расти во многом благодаря постоянному притоку иммигрантов и сохранению более высокой, чем в других развитых странах, рождаемости. Врезка 9 Увеличение численности населения в мире и замедление темпов его прироста просматриваются во всех вариантах прогноза ООН. При этом ООН прогнозирует сокращение населения в ряде развитых стран, включая Россию, страны Центральной и Восточной Европы (Украина, Болгария, Румыния, Венгрия), а также Германию, Японию, Португалию и, возможно, – Италию и Испанию. Прогноз численности населения развитых и развивающихся стран, млрд. чел. Рост численности населения мира, регионов, отдельных стран, 2005-2020 гг. (прогноз ООН, версия 2004 г., средний вариант, млн. чел. ) Весь мир Европа Африка Азия Китай Индия Америка 2005 2010 2015 2020 6 465 728 906 3 905 1 316 1 103 882 6 843 726 1 007 4 130 1 355 1 183 945 7 219 721 1 115 4 351 1 393 1 260 945 7 578 7150 1 228 4 554 1 424 1 332 1 042 2020 к 2005, % 117 98 136 117 108 121 118 47 Северная Америка США Латинская Америка и Каррибский регион Австралия и Океания Развитые регионы1 Остальные регионы мира 331 298 561 346 312 599 361 326 634 375 338 667 113 113 119 33 1 211 5 254 35 1 226 5 617 37 1 237 5 983 39 1 244 6 334 118 103 121 1 1. Включая Европу, Северную Америку, Австралию, Новую Зеландию и Японию. 2. Источник: Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2004 Revision. - http://esa.un.org/unpp/ Рост численности населения мира и отдельных стран, 2005-2020 гг. (прогноз ООН, версия 2004 г., 4 варианта1, млн. чел. ) Весь мир 2010 2015 2020 США 2010 2015 2020 Китай 2010 2015 2020 Индия 2010 2015 2020 2005 2005 2005 2005 Средний вариант Высокий вариант Низкий вариант 6 465 6 843 7 220 7 578 298 312 326 338 1 316 1 355 1 393 1 424 1 103 1 183 1 260 1 332 6 465 6 903 7 382 7 873 298 315 333 351 1 316 1 367 1 425 1 480 1 103 1 194 1 290 1 387 6 465 6 781 7 055 7 280 298 310 319 326 1 316 1 342 1 361 1 368 1 103 1 172 1 231 1 277 Вариант постоянной рождаемостью 6 465 6 882 7 337 7 819 298 312 326 341 1 316 1 353 1 386 1 409 1 103 1 196 1 299 1 408 с 1 3. Варианты отличаются гипотезами изменения рождаемости, смертности и миграции. 4. Источник: Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat. World Population Prospects: The 2004 Revision. - http://esa.un.org/unpp/Таблица 2.2.11. Изменение позиций крупнейших стран по численности населения 48 Главным следствием снижения рождаемости и некоторого роста продолжительности жизни будет изменение возрастной структуры населения в сторону его дальнейшего постарения. Доля лиц пожилого возраста в составе населения будет увеличиваться (к 2020 г. – +2 проц. пункта, см. табл. 2.2.11). В то же время, к 2020 г. доля детей в общей численности населения мира снизится (2005 г. - 28%, 2020 г. - 25%) на фоне роста доли населения в трудоспособном возрасте. В результате несколько уменьшится нагрузка иждивенцев (детей и пожилых) на трудоспособное население – с 55.1% до 52.8%. При этом, в Европе и других развитых регионах иждивенческая нагрузка будет расти, в менее развитых – снижаться (см. табл. 2.2.12). Соотношение численности работников и пенсионеров в развитых странах Изменение поло-возрастной структуры населения развитых и развивающихся стран Сокращение нагрузки за счет снижения рождаемости, как правило, опережает возрастание нагрузки за счет увеличения доли пожилых и старых. Этот феномен получил название «демографического окна»51. Оно открывается на небольшой период (10-20 лет) и дает шанс странам, где наблюдается такой процесс, на своеобразной «демографический бонус» возможность ускорения экономического роста за счет снижения демографической нагрузки. 51 См. Народонаселение мира в 2002 г. Ежегодный доклад ЮНФПА. С.23-25. 49 Такое «окно» в прошлом открывалось в ряде стран Восточной Азии («Азиатские тигры») и Латинской Америки (Бразилия, Мексика). Врезка 10 По прогнозам ООН, учитывающим границы трудоспособного возраста 15 и 65 лет, для России «демографическое окно» уже открыто. Россия в 2005-2015 гг. будет находится в достаточно благоприятной, с этих позиций, ситуации из-за относительно низкой рождаемости и, соответственно, невысокой иждивенческой нагрузки. Однако, если учитывать российские реалии – границы трудоспособного возраста для мужчин:16-60 лет, для женщин: 16-55 лет – «окно возможностей» начнет закрываться гораздо раньше, а сама нагрузка будет значительно более высокой. Например, в 2015 г. по прогнозу ООН, нагрузка составит 42 на 100, а по прогнозу (и методике) российских статистиков – 69 на 100. В 2020 г. – соответственно 47 и 78. Расхождение огромное. Изменение границ пенсионного возраста в сторону повышения существенно уменьшит размеры иждивенческой нагрузки, оптимизирует нагрузку на бюджет и Пенсионный фонд. Возрастной состав населения мира в 2005-2020 гг. (прогноз ООН, версия 2004 г., средний вариант) 2005 млн. чел. 6465 1821 4168 476 55.1 Возраст Все возраста Дети (0-14) Трудоспособные (15-64) Пожилые (65 +) Иждивенческая нагрузка1 2020 млн. чел. 7578 1903 4960 715 52. 8 % 100 28 64 8 Темп роста % % 100 25 65 9 117 105 119 150 1 5. Число иждивенцев (дети и пожилые) на 100 чел. в трудоспособном возрасте (15-64 лет) 6. Источник: Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat. World Population Prospects: The 2004 Revision. - http://esa.un.org/unpp/ 7. Коэффициенты демографической нагрузки 1 Весь мир США Европа Более развитые регионы Менее развитые регионы Наименее развитые страны 2005 Детей 44 31 23 25 48 76 Пожилых 11 18 23 23 9 6 Всего 55 49 47 48 57 82 2020 Детей 38 30 23 25 41 66 Пожилых 14 24 29 29 12 6 Всего 53 54 52 54 53 73 1 8. Прогноз ООН, версия 2004 г., средний вариант, число иждивенцев (дети + пожилые) на 100 чел. В трудоспособном возрасте (15-64 лет) 9. Источник: Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2004 Revision. - http://esa.un.org/unpp/p2k0data.asp Чем позже начинается снижение рождаемости, тем позже открывается «демографическое окно». В беднейших странах Африки «окно» откроется не раньше 2030 г. Вслед за «демографическим окном» наступает фаза ускоренного старения населения и соответствующего роста иждивенческой нагрузки, роста расходов на пенсии и содержание пожилых нетрудоспособных. Поэтому для любой страны крайне важно максимально эффективно использовать «демографическое окно» – упущенные возможности обернутся замедлением экономического роста и торможением роста благосостояния и продолжительности жизни, в результате: число людей старше 60 лет вырастет с 670 млн. чел. в 2005 г. до 1 млрд. чел. в 2020 г. и достигнет к 2050 г. 2 млрд. чел.; доля людей старше 60 лет за полстолетия увеличится с 10 до 22%; средний возраст жителя планеты, составлявший в начале ХХI века около 26 лет, увеличится к 2050 г. до 37 лет. 50 Процесс старения населения будет нарастать и во всех крупных странах Европы, и в США, и в Японии. Увеличение доли пожилого населения обострит проблему пенсионного обеспечения, приведет к снижению роста потребительских стандартов и сбережений. По расчетам американских ученых, через 20 лет личные сбережения граждан из-за старения населения в США, Германии, Японии, Великобритании, Италии сократятся на две трети. Рост численности населения мира сопровождается опережающим ростом городского населения. В настоящее время в городах поживают 3.2 млрд. из 6.5 млрд. человек населения мира. По оценкам ООН, уже в 2007 г. половина населения планеты будет жить в городах, тогда как еще в 1950 г. в городах проживали всего 30% населения. К 2025 г. доля городского населения приблизится 60% населения планеты. Растет количество мегаполисов. Несмотря на стремительный рост мегаполисов, почти половина горожан проживают в более мелких городах, население которых не превышает 500 тыс. человек. Врезка 11 О тенденции роста числа мегаполисов В 1950 г. мегаполисов-десятимиллионников было всего два - Токио и Нью-Йорк. В 1975 г.– четыре: Токио, Нью-Йорк, Шанхай и Мехико. Сейчас в мире насчитывается 20 городов с населением в десять миллионов человек и больше. Самым крупным мировым мегаполисом в настоящее время является Токио с населением 35.3 млн. человек. Следом идут Мехико (19.2 млн.), Нью-Йорк (18.5 млн.), Бомбей (18.3 млн.) и Сан-Паулу (18.3 млн.). Кроме того, в число 15 крупнейших городов мира входят Дели, Пекин, Москва. По прогнозам ООН, к 2015 г. пятью крупнейшими в мире городами станут Токио, Бомбей, Дели, Мехико и Сан-Паулу. Важнейшая тенденция последних десятилетий – глобальный процесс модернизации репродуктивного поведения населения. И для мира в целом, и для всех его регионов характерен устойчивый нисходящий тренд рождаемости. Суммарный коэффициент рождаемости (число рождений на одну женщину репродуктивного возраста) сократился в среднем в мире с 3.8 в 1975 г. до 2.8 – в 2004 г. Рождаемость в развитых странах (1.5) вдвое ниже, чем в менее развитых (3.1). За последние десять лет уровень рождаемости снизился во всех крупных регионах мира52: в Европе, отличающейся низкой рождаемостью, коэффициент рождаемости колеблется от 1.2-1.3 в странах Восточной и Южной Европы до 1.6 в странах Западной и Северной Европы; в Африке и Азии (без Китая) коэффициент рождаемости, хоть и снизился, но все же продолжает оставаться на очень высоком уровне, 5.1 и 3.1, соответственно. Исключением стала Северная Америка, где коэффициент суммарной рождаемости остался на уровне двух детей на женщину (хотя и этого недостаточно даже для простого замещения поколений53). В большинстве стран за прошедшее десятилетие (1995-2005 гг.) заметно снизился уровень рождаемости в возрастной группе 15-19 лет. Рождаемость среди матерей-подростков распространена в беднейших странах, особенно в Африке к югу от Сахары. В странах Центральной Африки ежегодно рожает примерно каждая пятая из женщин 15-19 лет, в Афганистане, Бангладеш, Индии и Непале – каждая десятая, а в Восточной Азии, Западной и Южной Европе – лишь каждая сотая. Низкими уровнями рождаемости отличаются некоторые страны Западной Азии - Армения (1.2) и Грузия (1.4), хотя Западная Азия в целом выделяется наиболее высоким уровнем рождаемости на континенте (3.7) – прежде всего за счет Палестинской Автономии (5.7), Ирака (5.0) и Саудовской Аравии (4.8). В странах Латинской Америки и Карибского бассейна коэффициент суммарной рождаемости снизился до 2.6. 53 Минимально необходимым считается коэффициент 2.1 ребенка на женщину репродуктивного возраста 52 51 Из-за низкой рождаемости в большинстве развитых стран 20-30 лет назад произошло «обрушение» тренда воспроизводства населения (значительно снизился чистый коэффициент воспроизводства населения, показывающий степень замещения материнских поколений дочерними). До сих пор ни одна из этих стран, несмотря на некоторые позитивные тенденции и оптимистичные прогнозы рождаемости, не может хотя бы восстановить тенденцию простого воспроизводства населения. Изменение рождаемости в основных регионах мира За последние 50 лет существенно выросла средняя продолжительность жизни населения. Показатель ожидаемой продолжительности жизни в целом в мире увеличился с 46 лет в первой половине 50-х годов до 67 лет в 2004 г. В развитых странах он составляет 76 лет, в менее развитых – 65 лет. В перспективный период, по прогнозам ООН, эта тенденция сохранится. Однако распространение ВИЧ-СПИД, гепатита и новых инфекционных заболеваний может не только затормозить повышение продолжительности жизни, но и привести в ряде стран к ее снижению (как это уже наблюдается в некоторых странах Африки). По данным медиков, за последние 40 лет человечество столкнулось с более чем 70 новыми видами инфекций. При этом каждый год возникают два-три вида инфекции, опасные для человека (атипичная пневмония и т.п.).54 За последние годы в развивающихся странах существенно увеличилось финансирование мер по борьбе со СПИДом – с 2 млрд. долл. в 2001 г. до примерно 8 млрд. долл. в 2005 г. Однако для эффективной борьбы с этой эпидемией ресурсов по-прежнему не хватает. Доступ к услугам по профилактике и лечению ВИЧ остается на низком уровне. По состоянию на конец 2004 г. в мире лишь 12% из 6 млн. человек, нуждающихся в лечении, имели к нему доступ. «В действительности все обстоит совсем не так, как на самом деле». Как фактор смертности, «атипичная пневмония» уступает не только «традиционной» пневмонии или, например, гриппу, но и такой экзотике, как «лихорадка скалистых гор». Это же касается и остальных 69 видов «новых инфекций». Все эти заболевания интересны лишь в том отношении, что на борьбу с ними выделяются значительные денежные средства. В сущности, речь идет просто о дополнительном канале финансового оборота. Опасность ВИЧ-СПИДа также чрезвычайно преувеличена официальной медициной. Проблема взрывного роста числа ВИЧ-инфицированных связана, прежде всего, с улучшением методики регистрации этого заболевания. Если привлечь внимание общественности к какому-то иному экзотическому заболеванию («атипичная пневмония», «птичий грипп», в конце концов, та же «лихорадка скалистых гор»), будет получена точно такая же, как для СПИДа, картина экспоненциального роста. 54 52 В последние десятилетия в высокоразвитых странах (в том числе и в России) труд становится одним из самых дефицитных ресурсов. В перспективе этот процесс только усилится. Сокращение трудоспособного населения будет происходить на фоне увеличения доля пожилого, в возрасте выше трудоспособного, что создаст дополнительную нагрузку и на работающее население, и на до сих пор достаточно устойчивую пенсионную систему развитых стран. Высокоразвитые страны, столкнувшиеся с сокращением притока трудовых ресурсов вследствие многолетнего снижения рождаемости, компенсируют дефицит трудоспособного населения за счет привлечения в страну мигрантов, – как правило из регионов с высокой рождаемостью, безработицей и низкими доходами. В начале текущего десятилетия стало активно разрабатываться понятие «замещающая миграция»55. Врезка 12 "Замещающая миграция" В 2001 г. был опубликован доклад Отдела народонаселения ООН "Замещающая миграция: является ли она решением проблем сокращения численности и старения населения?"(«Replacement Migration: Is It a Solution to Declining and Ageing Populations? -United Nations, Department of Economic and Social Affairs, Population Division, New York. 2001, 160 p. (ST/ESA/SER.A/206). В докладе исследуется вопрос, сможет ли замещающая миграция в ближайшие полвека - до 2050 года - компенсировать "естественную" убыль населения в странах с низкой рождаемостью. Под "замещающей миграцией" понимается международная миграция, которая была бы необходима для компенсации убыли населения, а также его старения и сокращения его трудоспособной части. В докладе ООН рассмотрена ситуация Германии, Италии, Южной Корее, Российской Федерации, Великобритании, США, Франции, Японии. Западноевропейские страны с высокоразвитой экономикой (Германия, Великобритания, Франция), сравнительно давно столкнувшиеся с последствиями падения рождаемости, компенсировали дефицит труда за счет иммиграции56, не допустив пока что сокращения численности населения своих стран. Доля иммигрантов в численности населения Германии, Австрии, Бельгии достигает 9%, Швеции - 6%, Великобритании - 4% (1998 г.), Франции – 6% (1990 г.)57. Считается, что воздействовать на миграцию легче, чем на рождаемость или смертность. Величина миграционного притока может регулироваться с учетом социально-экономических и политических факторов и условий. Миграционная политика относительно быстро приносит результаты, сказывающиеся на возрастной структуре и численности населения страны. К ней неоднократно прибегали для решения самых разнообразных проблем – например, для увеличения численности трудоспособного населения в странах Западной Европы в 60-х годах или нефтедобывающих центрах Персидского залива – в 70-90-х. Поэтому миграцию часто рассматривают как средство для сглаживания многих проблем, обусловленных старением населения и его депопуляцией, причем не только в краткосрочной, но и долгосрочной перспективе. Определенные коррективы в миграционную политику европейских стран и США, видимо, внесет рост террористических угроз. Именно иммигрантская среда становится питательной средой для распространения идей фундаментализма и рекрутирования террористов. Масштабная иммиграция инокультурного населения за сравнительно короткий период чревата дестабилизацией социальной обстановки в отдельных странах, и требует от государственной политики целенаправленных усилий по формированию толерантного общественного климата. См. http://www.demoscope.ru/weekly/2002/065/biblio08.php 56 Второй важной мерой, смягчающей дефицит труда в этих странах, был вынос производства в страны с дешевой рабочей силой. 57 Имеются в виду только ненатурализованные иммигранты, получившие разрешение на пребывание в стране на срок 1 год и более. Накопленная численность иммигрантов гораздо больше. 55 53 Тем не менее, несмотря на очевидные проблемы, спрос на мигрантов в развитых странах будет возрастать, как и требования к их качеству. Перспективный мировой миграционный рынок труда будет чрезвычайно конкурентным. Основные «игроки» на этом поле: США (планируют привлекать по 1 млн. иммигрантов в год вплоть до 2050 г., чтобы не только не допустить сокращения населения, но и обеспечить его рост), Европейский Союз (планирует принимать примерно столько же, чтобы стабилизировать численность населения) и Россия (пока не имеет четкой стратегии в области миграции. Энергоресурсы По сравнению с оценками начала 1980-ых годов тренды в энергетике сегодня, прежде всего, связываются не с исчерпанием запасов энергоносителей, а с экономикой энергетического сектора, энергетической безопасностью и устойчивым развитием глобальной энергетики в долгосрочной перспективе. Главный вопрос с этой точки зрения – готова ли мировая экономика платить за энергоносители ту цену, которую требует новая география и качество энергоносителей, особенно в связи с транспортировкой (сжиженный газ) и переработкой (низкокачественные нефти) и новые технологии разведки запасов. К этому добавляется резко возросшая политизация энергетического рынка, переходящая в открытое военное столкновение держав и формирование энергетических альянсов. Сегодня речь идет 1) о новом правовом режиме доступа к запасам энергоресурсов со стороны основных производителей и потребителей энергии; 2) модернизации транспортной инфраструктуры и объектов переработки энергоносителей; 3) новой макроэкономике энергодиалога между основными центрами экономического роста. Отдельно рассматривается фактор атомной энергетики в связи с обеспечением режима нераспространения оружия массового поражения на фоне обострения «межцивилизационных» конфликтов. Было уже отмечено, что проблема энергетической безопасности связывается не только с нехваткой энергетического сырья, но также с острой недостаточностью генерирующих мощностей и кризисом энергораспределяющих сетей. В связи с новой географией экономического роста (фактор Азии) энергоресурсы рассматриваются через призму новых потребительских стандартов, связанных с процессом урбанизации, экологическим загрязнением и технологической модернизацией производства, активно влияющей на удельное энергопотребление. В общих чертах контуры энергетики будущего можно представить в следующем виде: располагаемый потенциал органических топлив и нетрадиционных энергоресурсов вполне достаточен для решения энергетических проблем на протяжении обозримой перспективы; в структуре производства энергии ожидается сдвиг от ограниченных ресурсов органических топлив к практически неисчерпаемым источникам энергии на базе возобновляемых источников и ядерной энергии (хотя органические топлива, несомненно, сохранят свое доминирующее положение в энергетическом балансе мира). Скорость этого процесса будет регулироваться экономическими и экологическими факторами; социально-экономический прогресс в развивающихся странах неразрывно связан с ростом душевого потребления энергии, хотя темпы роста энергопотребления будут уступать темпам экономического развития. Рост энергопотребления в развивающихся странах может стать для них источником дополнительных рисков, т.к. развивающиеся страны плохо обеспечены собственными дешевыми энергоресурсами и не имеют достаточных средств для создания капиталоемкой энергетической инфраструктуры; глобализации мировой экономики приведет к усилению процесса вывода энергоемких производств из развитых стран в развивающиеся; вероятно, обострится соперничество крупных держав за обладание контролем над дешевыми энергоресурсами, в отношении которых наметились признаки исчерпания (сегодня это 54 традиционная нефть). Фактор долгосрочной безопасности снабжения энергией становится приоритетным; следует ожидать формирования новых мировых рынков энергоресурсов, в частности – природного газа. Становление этого рынка связано с развитием инфраструктуры сжижения газа (что обеспечит необходимую гибкость поставок, «отвязывая» их от трубопроводных маршрутов); электрификация всех сфер жизни, как фактор роста производительности труда и социального развития, приобретет решающее значение; около 50% всех инвестиций в мировой энергетический комплекс будет приходиться на электроэнергетику; наряду с развитием систем дальнего транспорта энергии усилится тенденция к децентрализации энергоснабжения за счет приближения источников энергии к местам ее потребления; возрастет значимость обеспечения защиты окружающей среды при разработке и реализации долгосрочных стратегий и проектов развития энергетики; получат ускоренное распространение технологии, связанные с повышением эффективности использования энергии, сырья и материалов и сокращением загрязнения окружающей среды. Переход к устойчивому развитию энергетики в мире будет невозможен без крупных технических прорывов в сфере производства и потребления энергоресурсов. Мировые запасы энергетических ресурсов (млрд. т нефтяного эквивалента) Потребление (2003 г.) Ресурсная база Ресурcы (при 50% вероятности добычи) 1 Разведанные запасы Дополнительные возможноcти2 (1) (2)=(3)+(4) (3) (4) (5) традиционная 3.7 295 150 145 н.д. нетрадиционная - 525 193 332 1900 традиционный 2.4 420 141 279 н.д. нетрадиционный - 450 192 258 400 газовые гидраты - - - - 18700 Уголь 2.5 3400 606 2794 3000 Всего 8.6 5090 1282 3808 24000 Уран в реакторах 0.6 ВВР 260 57 203 150 в бридерах 15540 3390 12150 8900 Нефть Природный газ - оценка объема ресурсов в неоткрытых месторождениях при 50% вероятности их добычи в рамках существующих технологий и при текущем уровне затрат, связанных с добычей 2 оценка ресурсов в неоткрытых месторождениях при менее чем 50% вероятности их добычи в рамках существующих технологий и при текущем уровне затрат, связанных с добычей. Примечание: - незначительное количество Источник: WEC-IIASA, 1998. Global Energy Perspectives, International Institute for Systems Analysis (IIASA) and World Energy Council (WEC), Cambridge University Press, 1998; данные за 2003 г. – на основании BP Statistical Review of World Energy, June 2004 1 55 В основе долгосрочных прогнозов структуры мирового энергетического баланса лежат оценки запасов природных энергетических ресурсов. Обеспеченность на уровне потребления конца 1990-х годов только по традиционным ресурсам составляет: по нефти – около 100 лет, природному газу – почти 250 лет, углю – 1500 лет. С учетом нетрадиционных ресурсов органического топлива оказывается достаточно на несколько столетий. Основные же проблемы заключаются в: а) экономике добычи и переработки топлив (рентабельность освоения «сложных» месторождений, воздействие ценовой ситуации на рынке на структуру производства и географию транспортировки энергоресурсов и др.) и б) влиянии использования энергоносителей на окружающую среду. Прогноз мирового потребления энергии по основным регионам до 2020 года (млн. т нефтяного эквивалента) 16000 14000 12000 10000 8000 6000 4000 2000 0 (а) (б) (а) 2000 Сев. Америка (б) (а) 2010 Зап. Европа Россия (б) 2020 Китай Прочие страны Примечание: (а) вариант, соответствующий средним ожиданиям; (б) вариант при высоких темпах развития мировой экономики и высокой степени обеспеченности ресурсами нефти и газа. В обоих вариантах не ожидается активного сокращения выбросов СО2 в течение рассматриваемой перспективы. Источник: данные за 2000 г. приведены в соответствии с BP Statistical Review of World Energy, June 2004; прогнозы по миру и основным регионам рассчитаны по Global Energy Perspectives, IIASA-WEC, Cambridge Univ. Press, 1988; прогнозы по России даны по Некрасов А.С., Синяк Ю.В., Макрорегиональный прогноз долгосрочного развития энергетического комплекса России, "Пространственная экономика", № 1, 2005, скорректированы для приведения к сопоставимому виду с прогнозами по остальным регионам.Существует большое число долгосрочных прогнозов развития мировой энергетики, различающихся исходными установками, детальностью рассмотрения в территориальном, ресурсном и технологическом разрезах, ориентированностью на решение определенных задач и т.п. Они дают широкий диапазон оценок, часто плохо сопоставимых друг с другом (см. Врезку 13). Наиболее обоснованными представляются сценарии, полученные в результате работы Мирового энергетического совета (WEC) и Международного института прикладного системного анализа (IIASA) (1998), которые были широко обсуждены в кругах специалистов-энергетиков и аналитиков во всех регионах мира. 56 Врезка 13 О возможных вариантах развития мировой энергетики до 2020 г. Неопределенность долгосрочных перспектив мировой энергетики связана с возможностью ряда событий, имеющих ключевое значение для ее дальнейшего развития, вероятность и сроки наступления которых, тем не менее, нельзя указать достаточно достоверно: появление и распространение экономически приемлемых технологий альтернативной энергетики (водородная энергетика и др.); значимые климатические изменения в связи с эмиссией парниковых газов, диктующие необходимость кардинального ограничения роста потребления энергии, смены технологий ее получения и использования; масштабное распространение западных потребительских стандартов в наиболее населенных странах «третьего мира», ведущее к резкому росту спроса на энергию и усилению глобальной экологической нагрузки; достижение глобального политического согласия по вопросам ограничения энергопотребления, а также трансферта энергосберегающих технологий в развивающиеся страны; существенное торможение мирового экономического роста, вызывное повышением цен на углеводородные энергоносители; развертывание новых крупномасштабных военных конфликтов за доступ к энергетическим ресурсам; пересмотр отношения к атомной энергетике в развитых странах, сопровождающийся форсированием ввода новых мощностей. Стратегическая неопределенность позволяет строить широкий спектр сопоставимых по вероятности сценариев, существенно различающихся по параметрам динамики производства и потребления энергии, структуры основных источников энергии, географии потребления и добычи первичных ресурсов, изменений в технологиях производства, транспортировки и использования энергоресурсов. Примечание: Содержание этой врезки соответствует современным западным представлениям о дальнейшем развитии энергетики, но не имеют почти ничего общего с действительностью (исключая три последних пункта). Прежде всего, никакие альтернативные энергетические технологии до 2020 года не будут доведены до сколько-нибудь приемлемого коммерчески уровня. Никаких «парниковых газов» в природе не существует, а способность человечества воздействовать на климат Земли преувеличена на несколько порядков (хотя локальное регулирование климата возможно). В странах «третьего мира» не распространятся западные потребительские стандарты, поскольку это противоречит как вопросам экономической эффективности, так и проблеме цивилизационной идентичности. Глобальное политическое согласие по каким-либо вопросам достигнуто не будет. Прогноз мирового производства первичных энергоресурсов до 2020 года (млн. т нефтяного эквивалента) 18000 16000 14000 12000 10000 8000 6000 4000 2000 0 (а) (б) (а) 2000 уголь (б) (а) 2010 нефть газ ядерная энергия (б) 2020 гидроэнергия прочие*) Источник: WEC-IIASA, 1998. Global Energy Perspectives, International Institute for Systems Analysis (IIASA) and World Energy Council (WEC), Cambridge University Press, 1998 * прочие энергоресурсы включают возобновляемые источники энергии (кроме гидроэнергии) и биомассу (коммерческую и некоммерческую). 57 Как следует из подготовленных WEC и IIASA прогнозов, при умеренных допущениях потребление энергоресурсов в мире возрастет с 9.08 млрд. т нефтяного эквивалента в 2000 г. до 13.5-15.5 млрд. т нефтяного эквивалента в 2020 г. (рост в 1.5-1.7 раза). Наиболее быстрый рост ожидается в развивающихся странах, где суммарное энергопотребление увеличится в 2.6-2.9 раза, а их доля в мировом энергопотреблении возрастет с 40% до 55-56% к 2020 г. В Китае спрос на энергию увеличится в 2.7-3.2 раза и достигнет 2.1-2.5 млрд. т нефтяного эквивалента в 2020 г. по сравнению с 780 млн. в 2000 г. Ожидается, что доля органических топлив в энергетическом балансе мира, хотя и несколько сократится, останется преобладающей. К 2020 г. она сократится до 81-84% по сравнению с 85% в 2000 г. Высокими темпами будут развиваться "безуглеродные" виды энергии – ядерная энергия и гидроэнергия58, а также экологически чистые возобновляемые источники энергии59 и биомасса60, особенно коммерческого назначения. Ежегодный спрос на инвестиции в мировой энергетический комплекс в рассматриваемом периоде оценивается величиной 600-700 млрд. долл. При этом около половины мирового инвестиционного спроса в секторе ТЭК предъявят развивающиеся страны. Отсюда, усилится их кооперация с развитыми странами. Это может стать одним из факторов глобального передела энергетических активов. В энергетических стратегиях США, ЕС и Японии абсолютный приоритет получат вопросы безопасности энергоснабжения и снижения выбросов тепличных газов61. В связи с приближением добычи нефти – а через несколько десятилетий, и газа – к предельному уровню по обеспеченности запасами, с неизбежным ее снижением в дальнейшем, развитые страны предпримут массированные политические акции по обеспечению гарантированных поставок нефти и газа на свои внутренние рынки. При этом США, вероятно, по-прежнему будет использовать, прежде всего, силовые методы для обеспечения контроля над запасами нефти (возможны соответствующие акции в Иране, странах Закавказья и Средней Азии). Страны ЕС предпочтут более умеренные шаги: политические договоренности с Россией и другими нефтедобывающими странами. Учитывая, что в перспективе напряженность с обеспечением углеводородным топливом будет нарастать, развитые страны продолжат форсировать поиск заменителей нефти и газа. При этом наибольший приоритет, вероятно, будет отдан становлению водородной энергетики. В борьбу за обеспечение энергетической безопасности активно включатся Китай и Индия, располагающие значительными собственными запасами угля, но бедные по запасам углеводородных топлив. Важнейшим направлением их энергетической политики станет участие в разработках месторождений нефти и газа на Ближнем Востоке, в России, Средней Азии и других нефтеэкспортирующих странах. Гидроэнергетика не будет или почти не будет развиваться, поскольку является географически зависимой, причем все крупные реки, обладающие высоким гидроэнергетическим потенциалом, уже освоены. Исключение представляют некоторые районы Африки и Восточная Сибирь, но серьезного вклада в общий энергобаланс они не дадут. Сомнительно, что к 2020 году гидроэнергия удержит свою сегодняшнюю долю в балансе. 59 Речь идет, по-видимому, о ветре, солнечной энергии, приливной и геотермальной энергии. Эти виды энергии, так называемые, «экзотические составляющие» энергобаланса, вносят крайне незначительный вклад в общее производство энергии, поскольку дороги, климатически и географически зависимы и, на самом деле, не являются экологически чистыми: производство солнечных батарей, например, представляет собой довольно грязное химическое производство. Нет никаких оснований прогнозировать быстрый рост доли «экзотических» источников в энергобалансе. 60 Биомасса представляет собой просто низкокалорийное органическое топливо со всеми, присущими ему недостатками. Увлечение этой формой энергетической «экзотики» даже в странах ЕС будет недолговечным. 61 Как уже указывалось, не существующими в природе. Речь идет, конечно, не о регулировании выброса в атмосферу тех или иных газов (что абсурдно, хотя бы, из-за существования карбонат-бикарбонатного равновесия в природе), а о искусственном рынке квотироватия «парниковых газов», который контролируется странами ЕС. 58 58 В перспективе ближайших десятилетий центральным вопросом мировых энергетических рынков становиться проблема обеспечения энергетической безопасности, которая понимается по-разному для производителей и потребителей энергии. Основными принципами глобальной энергетической безопасности для стран-импортеров энергоресурсов являются: обеспечение гарантированного спроса на энергоресурсы по разумным ценам; надежный транзит энергоресурсов через территории третьих стран, особенно в критические периоды; возможность свободного доступа к энергоресурсам стран-импортеров; повышение эффективности использования энергоресурсов путем развития и совершенствования ресурсосберегающих технологий и обеспечения свободного доступа к ним для всех стран; освоение новых источников энергии, способных сократить зависимость стран-импортеров от импорта энергоресурсов. Для стран-экспортеров энергии, к которым относится и Россия, приоритетными направлениями энергетической безопасности выступают: закрепление на стратегических рынках энергоресурсов при сохранении разумных цен; диверсификация рынков экспорта энергоресурсов; обеспечение доступа к финансовым ресурсам стран-импортеров с целью развития собственной инфраструктуры и расширения производства энергоресурсов. Общие факторы, определяющие принципы глобальной безопасности энергоснабжения, будут дополняться и корректироваться специфическими особенностями конкретных видов энергоресурсов. Добыча нефти будет зависеть от прогресса в разведке и освоении месторождений дешевой нефти. При благоприятных условиях можно ожидать увеличения добычи сырой нефти к 2020 г. почти на 30%, с 3.6 млрд. т в 2000 г. до 4.5-4.7 млрд. т (в умеренных сценариях ожидается стабилизация добычи на уровне 3.6-3.8 млрд. т). Этот рост прежде всего будет связан с увеличением спроса в развивающихся странах (Китае, Индии, странах Латинской Америки), которые имеют ограниченные возможности удовлетворения растущего спроса на энергию иными путями. Прогнозы добычи сырой нефти в значительной степени зависят от принимаемых оценок ее природных извлекаемых и стоимости их извлечение в сравнении с другими энергоресурсами. Повидимому, все крупнейшие месторождения нефти уже известны и рост добычи будет проходить за счет вовлечения в разработку более мелких и дорогих месторождений. Эти обстоятельства позволяют предположить, что наступил новый период устойчиво высоких мировых цен нефти. К концу периода возможно вовлечение в энергетический баланс мира нетрадиционных источников нефти (вязкой нефти, битуминозных сланцев и песков), а также заменителей моторных топлив, получаемых из природного газа или угля. Отметим, что производство нефтепродуктов из сырья подобного типа существенно дороже, чем из традиционной нефти – это означает, что цены на топливо и в перспективе будут оставаться высокими. В числе экспортеров нефти больших изменений не предвидится – страны Ближнего Востока и СНГ останутся доминирующими поставщиками нефти на мировой рынок. К 2020 г. доля ОПЕК в мировом производстве нефти приблизится к 50%, что приведет к увеличению монопольного влияния картеля на состояние мирового рынка. При этом, ожидается значительный рост собственного потребления углеводородных топлив в странах Ближнего Востока. Высокая неопределенность сохраняется с перспективами расширения поставок на мировые рынки ресурсов каспийского шельфа. Взгляд на каспийский шельф, как на конкурента Персидского залива, не оправдал себя. К настоящему времени стало очевидно, что проекты освоения и транспортировки каспийской нефти требуют более тщательной технической подготовки. Также серьезным 59 препятствием для ширкомасштабной эксплуатации нефтяных и газовых ресурсов Каспийского моря остается его неурегулированный правовой статус. Кроме того, транзит по большинству возможных направлений экспорта сопряжен со значительными политическими рисками. Эти факторы будут сдерживать привлечение средств крупных инвесторов в освоение ресурсов каспийского шельфа. Производство и потребление нефти в долгосрочной перспективе (млн. т) Производство1 Сев. Америка в том числе США Европа Россия Китай Сев. Африка и Ближний Восток Потребление2 Сев. Америка в том числе США Европа Россия Япония, Р.Корея Китай Сальдо США Европа Россия3 Китай 2000 3614 650 353 315 324 180 1313 2010 4550-4640 865-935 475-505 330-355 515-520 180-185 1740-1295 2020 5305-6010 890-1095 445-505 290-315 570-610 170-190 1375-2745 3539 1071 898 765 179 255 230 4550-4640 1335-1425 1110-1350 765-805 215 320-330 440-480 5305-6010 1490-1675 1240-1550 780-865 240 320-350 550-675 -545 -450 +145 -50 -635- -845 -435- -450 +300 - +305 -260- -295 -795- -1045 -490- -550 +330 - +370 -380- -485 Источники: WEC-IIASA, 1998. Global Energy Perspectives, International Institute for Systems Analysis (IIASA) and World Energy Council (WEC), Cambridge University Press, 1998; International Energy Outlook 2005, EIA DOE, July 2005. 1 оценки добычи нефти даны для высоких и низких цен на мировом рынке, 2 оценка потребления нефти дана для низких и высоких темпов экономического развития 3 экспорт Можно ожидать существенного изменения географии поставок нефти. К традиционным потокам, направляемым в США, Западную Европу и Японию добавятся поставки на новые крупные и растущие азиатские рынки (Китай и Индия) и в Латинской Америке. При этом потребность в нефти, покрываемая за счет чистого импорта, в США может увеличится на 250-500 млн. т, в Европе – на 40-100 млн. т и в Китае – на 330-435 млн. т. В прогнозном периоде потребление природного газа будет расти наиболее высокими темпами: от 2.19 млрд. т нефтяного эквивалента (2.43 трлн. м3) в 2000 г. до 3.2-3.7 млрд. т нефтяного эквивалента (3.5-4.1 трлн. м3) в 2020 г. Для сравнения следует отметить, что традиционные ресурсы газа оцениваются величиной около 420 млрд. т нефтяного эквивалента, из которых разведанные запасы на сегодняшний день составляют 141 млрд. т нефтяного эквивалента. В обозримой перспективе массового освоения нетрадиционных ресурсов природного газа (метан в зонах аномального давления, глубинный газ, метан в газонасыщенных подземных водах, в газовых гидратах) ожидать не приходиться. Заметный рост потребления природного газа приведет к формированию полноценного мирового рынка газа. Этому будет способствовать развитие морского транспорта сжиженного природного газа (СПГ), что придаст рынку газа типичные черты, свойственные рынку нефти (спотовые сделки, фьючерсные контракты). Россия сохранит свое лидирующее положение в числе экспортеров газа, хотя следует ожидать активизации экспорта из стран Ближнего Востока, обладающих значительными ресурсами газа (Иран, Кувейт и др.). В этот 60 период не исключено, хотя и маловероятно62, образование международного объединения типа ОПЕК по газу, который станет регулировать ситуацию на мировом рынке газа. Европейский рынок природного газа в предстоящей перспективе будет оставаться весьма динамичным и наиболее емким. Ожидается, что чистый импорт (потребность, не покрываемая собственной добычей) в этом регионе может увеличиться к 2020 г. на 125-225 млрд. м3 в год. В связи с либерализацией рынка в этом регионе ожидается существенное усиление конкуренции, обусловленной диверсификацией поставок газа. Это станет фактором, сдерживающим рост цен на этом рынке. Конкуренцию российскому газу на этом рынке будет обеспечивать реализация ряда газопроводных проектов: из Туркменистана и Ирана в Турцию и далее – в Европу, из Алжира в Испанию и Португалию, из Ливии в Италию. Также ожидать заметного увеличения мощностей по экспорту в Европу СПГ из Нигерии и стран Ближнего Востока (Иран). Тем не менее, российский газ, вероятно, сохранит свое доминирующее положение. Можно ожидать, что его доля в совокупном европейском импорте к 2020 г. составит 60-70% против примерно 75% в конце 90-х годов63. С высоким темпом будет расти рынок газа в странах АТР. По имеющимся прогнозам, в ведущих странах этого региона рост импорта газа оценивается как двукратный уже до 2010 г. Основной прирост спроса ожидается со стороны Китая и Р. Корея. В целом, потенциал прироста спроса на газ в странах АТР, примыкающих к России (Китай, Р. Корея, Япония) оценивается величиной 220-320 млрд. м3 в год в 2020 г., из которых на доля Китая будет приходиться 75-100 млрд. м3 в год. В настоящее время все основные поставки газа в АТР обеспечиваются СПГ. В будущем его доля несколько сократится, но в целом останется существенной. Положение может измениться, если газоснабжение Китая, Японии и Р.Корея будет осуществлено по газопроводам от российских месторождений. Россия имеет реальные возможности стать ведущим поставщиком природного газа в АТР по газопроводным системам. Возможно, в дальнейшем будет создана газопроводная система с включением в нее месторождений России, Китая, Брунея и Индонезии, что повысит безопасность в этом регионе и обеспечит гарантированные поставки газа. Доля России в совокупных поставках природного газа в страны АТР уже к 2015-2020 гг. может составить 30-35% и более. На североамериканском континенте будет нарастать разрыв между спросом и добычей газа. Ожидается, что импорт газа в США может увеличится на 135-180 млрд. м3 в год к 2020 г. Это может представлять интерес для российских поставщиков сжиженного газа. Правда, российский газ будет существенно уступать по затратам поставкам из Нигерии, Египта и стран Ближнего Востока. Скорее всего, его поставки могут быть связаны с усилиями США по обеспечению «энергетической безопасности», в частности – диверсификации источников снабжения энергоносителями (как в продуктовом, так и в географическом аспектах). Следует также иметь в виду, что ситуация на американском рынке может существенно измениться, если будут приняты решения по разработке собственных запасов газа на Аляске. Производство и потребление природного газа в долгосрочной перспективе (млрд. м3)1 Производство Сев. Америка Европа Россия Китай другие регионы 2000 2433 767 275 584 27 780 2010 3025-3300 785-805 285-295 675-685 60-80 1220-1435 2020 3615-4350 765-895 350-360 720-750 85-110 1695-2235 США и ЕС, принимая во внимание все негативные для них последствия образования ОПЕК в 70-х годах, вряд ли допустят такое объединение по газу, учитывая, что природный газ становится энергоресурсом номер один в первой половине текущего столетия. 63 Российский газ на европейском рынке всегда будет рассматриваться как замыкающий, что и обуславливает ожидаемое снижение российской доли на европейском газовом рынке. 62 61 Потребление Сев. Америка в том числе США Европа Россия Китай другие регионы Сальдо США Европа Россия2 Китай 2437 791 670 477 390 25 754 3025-3300 860-910 700-745 585-625 445 80-110 1055-1210 3615-4350 1000-1095 805-885 675-785 450-455 160-210 1330-1805 -119 -202 +194 +2 -95 - -120 -300- -330 +230 - +240 -20- -30 -135 - -180 -325- -425 +270 - +295 -75- -100 Источники: WEC-IIASA, 1998. Global Energy Perspectives, International Institute for Systems Analysis (IIASA) and World Energy Council (WEC), Cambridge University Press, 1998; International Energy Outlook 2005, EIA DOE, July 2005; Expanding Natural Gas in China, A Joint Sino-US Research Report, Prepared by University of Petroleum-Beijing and Pacific Northwest National Laboratory, April 2002. 1 прогнозы по газу даны для низких и высоких темпов экономического развития 2 экспорт газа, без учета транзита Добыча угля в мире, вероятно, увеличится за 20 лет на 62-75% и достигнет 3.43.7 млрд. т нефтяного эквивалента Здесь основной проблемой остается не ограниченность ресурсов угля (которые огромны и вполне покрывают потребности не одного столетия), а ограничения на загрязнение окружающей среды, включая выбросы СО2. Во многом перспективы развития угледобычи зависят от будущего ядерной энергетики. Если она сможет доказать свою безопасность при сохранении конкурентоспособности с тепловыми электростанциями на угле, то возможно темпы развития мировой добычи угля будут сокращаться. В противном случае можно ожидать значительного роста спроса на угольное топливо и, соответственно, увеличение объемов производства. В среднем ожидаемый вклад ядерной энергетики в мировой энергобаланс может возрасти с 155 млн. т нефтяного эквивалента в 1990 г. до 905-910 млн. т нефтяного эквивалента в 2030 г.64 Многие страны, эксплуатирующие атомные электростанции, сегодня находятся в стадии "отложенного решения". США уже заявили о принципиальной готовности возобновить строительство АЭС и активно продлевают лицензии действующих АЭС. В Европе строительство одного блока ведет Финляндия, еще один блок планирует ввести Франция. Германия вместо финансирования вывода АЭС выделяет средства на продление их функционирования. В Японии ведется строительство 4 новых АЭС и 6 находятся в стадии подготовки к строительству. Все это свидетельствует о том, что страны-лидеры по ядерной энергетике с полной серьезностью рассматривают вариант активизации использования данного вида энергии в перспективе. Между тем, в течение рассматриваемого периода основной прирост ядерной энергетики будет приходиться на развивающиеся страны – Китай, Индию, Латинскую Америку. 64 Использованы материалы, предоставленные П.Г. Щедровицким. 62 Врезка 14 О возрождении интереса к ядерной энергетике в мире В конце семидесятых-восьмидесятые годы интерес к развитию ядерной энергетики резко уменьшился в связи с крупнейшими авариями на АЭС США ("Three Mile Island", 1979 г.) и СССР (Чернобыльская АЭС, 1986 г.). Однако, ввиду существенного прогресса в обеспечении безопасности работы АЭС, а также удорожания традиционных энергоносителей, в последние годы интерес к ядерной энергетике стал вновь расти. Мировой объем выработанной на АЭС электроэнергии в последние годы устойчиво растет. В планах Великобритании – повышение доли АЭС в выработке электроэнергии с нынешних 24% до 30-35% (ранее предполагалось постепенное уменьшение этой доли). В США с 1979 г. не было введено в строй ни одной АЭС (однако, при этом на существующих АЭС за период с 1980-2000 гг. был введен в коммерческую эксплуатацию 51 ядерный энергоблок), но в настоящее время активизировались дискуссии о возможности развития ядерной энергетики и работы по продлению ресурса существующих энергоблоков. Рассматриваются вопросы или уже идет строительство новых блоков в Японии, Финляндии, Франции и Южной Корее. Для крупнейших развивающихся стран (Китай, Индия) ускоренное развитие ядерной энергетики особенно актуально ввиду быстрых темпов роста экономики (для Китая – еще и высокой ее энергоемкости), слабой обеспеченности собственными значительными запасами органических энергоресурсов (кроме угля) и повышенными требованиями к экологичности источников энергии ввиду высокой численности и плотности населения. Китай имеет наиболее амбициозную программу развития ядерной энергетики: в планах – увеличение мощности АЭС с 6 ГВт в 2003 г. до 20 ГВт к 2010 г. (сопоставимый с Россией уровень) и до 36-40 ГВт к 2020 г. Начало или расширение использования ядерной энергетики запланировано и в других регионах (Бразилия, Индонезия, Чили, Иран, Пакистан). Врезка 15 О долгосрочной стратегии США в области ядерной энергетики и глобальном партнерстве в области ядерной энергетики В 2006 г. Министерство энергетики США в преддверии саммита G-8 опубликовало доклад «Глобальное партнерство в ядерной энергетике: повысит надежность энергоснабжения и сделает мир чище и безопаснее» Этот документ содержит в себе основные положения долгосрочной стратегии США в области развития ядерной энергетики и предложения по сотрудничеству с зарубежными странами (прежде всего, с Россией). Цели глобального партнерства: - снижение зависимости Америки (так в документе) от иностранных источников ископаемого топлива и содействие экономическому росту; - улучшение состояние окружающей среды; - переработка ядерного топлива с использованием технологий, не подверженных опасности ядерного распространения, для получения дополнительной электроэнергии и сокращения количества отходов; - снижение экологически вредных выбросов в глобальном масштабе; - стимулирование глобального замещения части углеводородного топлива электроэнергией, выработанной на АЭС. Стимулирование развития глобальных рынков; - использование новейших технологий для снижения опасности ядерного распространения по всему миру. Основные направления действий: - создание в США атомных электростанций нового поколения (главная мере – страхования рисков строительства первых АЭС из федерального бюджета); - развитие новых технологий вторичной переработки, не приводящих к выделению плутония и снижающих количество отходов (UREX+, пиролиз). Разработка (совместно с иностранными партнерами) реакторовсжигателей нового поколения для повторной переработки ядерного топлива. Новые технологии должны, одновременно, удалять долгоживущие элементы и обеспечивать экономически эффективное производство электроэнергии; - предложение на мировом рынке малогобаритных реакторов, ориентированных на использование в развивающихся странах. разработка дешевых атомных реакторов «одной заправки», не требующих перезарядки ядерного топлива в течение всего срока службы; - продвижение на мировом рынке услуг топливного цикла (на базе разработки соответствующих технологий), устраняющих опасность вывода ядерных материалов или использование технологий для наработки оружейных материалов Источник: материал Министерства энергетики США «Глобальное партнерство в ядерной энергетике: повысит надежность энергоснабжения и сделает мир чище и безопаснее» (2006 г.) 63 Страны-лидеры по запасам урана (тыс. тонн U) запасы всего себестоимость добычи до 80$/кг себестоимость добычи 80-130 $/кг общий объем себестоимос ть добычи до 80$/кг себестоимос ть добычи 80-130 $/кг RAR1 EAR-I1 RAR1 EAR-I1 Австралия 1 058 989 69 702 287 33 36 Казахстан 848 623 225 385 238 146 79 Канада 438 438 0 333 105 0 0 ЮАР 396 299 97 232 67 84 13 США 345 102 243 102 0 243 0 Россия 264 158 106 124 34 19 87 Намибия 258 213 45 139 74 31 14 Нигер 227 227 0 102 125 0 0 Бразилия 143 143 0 86 57 0 0 Узбекистан 119 94 25 62 32 18 7 По классификации МАГАТЭ: RAR – достоверные запасы урана, EAR-I – дополнительно оцененные запасы первой категории. Источник: Красная книга МАГАТЭ, 2003 г. 1 Большое значение в долгосрочной перспективе, вероятно, будет придаваться «нетрадиционным» энергоресурсам, использование которых не связано с выбросами СО2 или не вызывает роста концентрации углерода в атмосфере. В этой связи все сценарии единодушны в перспективах использования возобновляемых источников энергии (включая гидроэнергию), которые сегодня дают всего около 1,5 млрд. т нефтяного эквивалента65 К 2020 г. вклад этой категории энергоресурсов может возрасти до 2.3-2.5 млрд. т нефтяного эквивалента При этом большие надежды возлагаются на коммерческую биомассу66, в которой доля децентрализованных заготовок топлива будут сокращаться за счет расширения коммерческого производства биомассы для энергетических нужд. Уже к 2015-2020 гг. (если сохранятся высокие цены на нефть) возможно появление массового производства водорода для использования в децентрализованных системах электро- и теплоснабжения и в транспортных системах67. Сегодня многие из этих технологий уже могут конкурировать с традиционной нефтью. Металлы В долгосрочной перспективе металлы останутся основным конструкционным материалом индустриальной экономики. Тенденции на этом рынке будут оказывать существенное воздействие на экономический потенциал основных «центров силы» и их позиционирование. Ожидаемые изменения на рынках металлов подтолкнут перемещение производственного «ядра» мировой экономики в страны «третьего мира». Другие наиболее важные для глобальной экономики последствия изменений на рынках металлов: усиление протекционизма в развитых странах, в целях защиты рынков от экспансии производителей других стран; как следствие – снижение эффективности и возможный кризис существующих международных институтов регулирования внешней торговли; Из них около одного миллиарда поступает в виде децентрализованных поставок древесного топлива. Здесь термин "коммерческая биомасса" предполагает организацию специальных плантаций по выращиванию биомассы в отличие от существующих заготовок древесины на топливо, сжигание которого приводит к накоплению углерода в атмосфере. 67 Европейское Сообщество поставило задачу полностью перевести энергетическую базу региона на возобновляемые источники энергии и водород к середине текущего столетия. В этом же направлении движутся США и Япония. 65 66 64 увеличение нагрузки на социальные системы развитых стран, связанное с необходимостью перепрофилирования рабочей силы, ранее занятой в отраслях тяжелой индустрии, в том числе металлургии и производстве металлоемкой продукции; повышение зависимости экономик развитых стран от внешних поставок конструкционных материалов; резкое возрастание рисков для развития экспорто-ориентированных металлургических комплексов стран с переходной экономикой, сталкивающихся с ужесточением конкуренции на внешних рынках; высокая вероятность глобального перепроизводства металлов к концу пятнадцатилетнего периода, который будет сопровождаться кризисом в мировой металлургии. Развитие мировой металлургии определяется действиями трех основных групп игроков, которые будут реализовывать различные стратегии. Развитые страны - традиционные потребители и производители металла (США, ЕС и Япония). Их действия во многом определяются стагнацией спроса на их внутренних рынках. Возникающая избыточность металлургических мощностей будет диктовать необходимость ограничения конкуренции путем интеграции предприятий внутри этих стран и принятия санкций в отношении импорта. Быстро развивающиеся государства, ориентирующиеся на создание собственной металлургической базы (Юго-Восточная Азия, Китай, Индия). До настоящего времени увеличение производства металлов в этих странах сопровождалось столь же динамичным расширением внутреннего спроса. Как следствие, развитие этих стран не вело к резким изменениям на внешних рынках конечной металлопродукции. Однако в перспективе эти страны начнут играть определяющую роль в формировании конъюнктуры рынка металлов. Страны с традиционно развитой металлургической базой, переживающие период экономической трансформации (включая Россию). Столкнувшись ранее с уменьшением внутреннего спроса на металл, металлургические компании этих стран в качестве приоритетного направления выбрали экспортоориентированную политику. В условиях повышения барьеров выхода на внешние рынки они будут поставлены перед необходимостью переориентировать свое производство на конкурентоспособный внутренний спрос. Действия основных групп игроков в сочетании с глобальными структурными сдвигами зададут следующие тенденции развития мировой металлургии в ближайшие пятнадцать лет: интенсивный рост спроса на сырье для металлургического производства в странах «третьего мира», активно развивающих собственное производство металлов. Ввиду отсутствия достаточной собственной минерально-сырьевой базы этот рост будет обеспечен преимущественно за счет импортных ресурсов. Это приведет к повышению цен на первичное сырье и резкому изменению мирового баланса его производства и потребления; выравнивание уровней цен на конечные виды металлопродукции, что обусловит утрату дополнительных доходов производителей от выпуска высококачественной продукции. При одновременном росте цен на импортное сырье это может привести к убыточности производства в развитых странах - традиционных производителях; усиление на рынках развитых стран конкуренции между мини-заводами, ориентированными на региональный спрос и местные вторичные ресурсы, и металлургическими комбинатами, осуществляющими переработку железной руды. Это станет дополнительным фактором снижения роли традиционных производителей металлов в мировой торговле; переопределение ролей «старых» и «новых» центров торговли металлами, стимулирующее значительные изменения во всей системе институтов регулирования мирового рынка; 65 усиление в большинстве стран мер по защите внутренних рынков. В развитых странах, в силу общего снижения конкурентоспособности металлургии и, одновременно, ее высокой социальной значимости, рост барьеров будет особенно заметным. Псоледнее будет стимулировать анклавное обособление рынков металлопродукции этих стран. Процесс становления новых индустриальных стран, на которые приходится до трети населения планеты, станет основным фактором, определяющим фазы развития мирового рынка металлов в долгосрочной перспективе. Индустриализация этих стран предполагает реализацию длительных и весьма металлоемких проектов на транспорте, в электроэнергетике, добывающей промышленности, других сферах экономики. Вероятно, цикл интенсивного роста спроса на металлы в развивающихся странах завершится при достижении уровня накопленного металлофонда в объеме 8-9 т на человека и ежегодного объема потребления стали примерно 400 кг на человека. Поскольку в странах, осуществляющих индустриализацию, проживает более 2 млрд. человек, предполагается аккумулирование в основных фондах около 16-18 млрд. т металла. При среднегодовом уровне производства металла в мире более 1 млрд. т, в том числе в рассматриваемых странах свыше 300 млн. т., длительность процесса насыщения металлофонда составит 15-20 лет. Учитывая, что этот процесс уже продолжается, как минимум, пять лет, его завершения следует ожидать около 2020 г. В рамках полного цикла развитие мирового рынка металлов пройдет три фазы. Фаза интенсивного подъема (2000-е годы). Этой фазе соответствуют ускоренные темпы индустриализации ведущих стран «третьего мира», сопровождаемые аналогичным ростом как спроса на металл, так и объемов его производства. Быстрый подъем производства на мировом рынке металла наблюдается уже с начала 2000-х годов, и к середине текущего десятилетия он стал достаточно устойчивым. Фаза активизации конкурентной борьбы на мировом рынке (2010-е годы). В этот период вероятна утрата «западной» металлургией своих конкурентных преимуществ, а также возможностей диктовать правила игры на рынке. Масштаб металлургического производства Китая, Индии, Р.Кореи уже в 2010-2015 гг. обеспечит доминирующую роль этих стран в системе международной торговли металлом, в том числе контроль над ценами ресурсов (Австралия, Бразилия и т.д.) и конечной металлопродукции (Россия, Украина, Япония и т.д.). На этой фазе следует ожидать усиления ограничений доступа на внутренние рынки развитых стран, а также институциональных преобразований межотраслевых комплексов, включающих металлургическое производство, в этих странах. Процесс анклавного обособления рынков западных государств вступит в свою завершающую стадию. В результате ограничения доступа потребителей США и ЕС к более дешевым ресурсам мирового рынка эти страны утратят свои конкурентные позиции на рынках металлоемких видов оборудования и металлоконструкций. Фаза глобального кризиса перепроизводства металла (начнется около 2020 г.) На этот период придется завершение процесса активной фазы индустриализации, сопровождаемое сокращением спроса на металл. Если исходить из опыта кризисов ХХ века, свыше 30% действующих металлургических мощностей при изменении спроса на рынке могут стать невостребованными. При общей тенденции расширения глобального рынка металлов в металлургии отдельных регионов будут наблюдаться существенно различные процессы. Формирование индустриальной базы в странах Юго-Восточной Азии, Китае, Индии и постепенное подключение к данному процессу стран Центрального и Ближнего Востока предполагает рост спроса на металл. Как следствие, темпы развития металлургического 66 производства в этих странах будут существенно превосходить его динамику в других регионах. Австралия, Бразилия, Канада, ЮАР – страны, осуществляющие поставки сырья на мировой рынок – не рассматривают программы ускоренного развития собственного металлургического производства. Они будут получать дополнительные доходы от конкуренции за ресурсы между традиционными и новыми потребителями, и при этом использовать ресурсы компаний-потребителей для дальнейшего развития добычи и обогащения сырья. Для стран СНГ и Латинской Америки перспектива не может быть оценена однозначно так как металлургическое производство ориентировано преимущественно на экспорт. Это создает очевидные риски, так как объемы мировой торговли металлами будут расширяться медленнее роста их производства (следствие закрытия рынков ряда развитых стран и политики импортозамещения на рынках развивающихся). В этих условиях металлургические компании, проводящие экспортоориентированную политику, очевидно, будут предпринимать меры по сохранению кооперационных связей с потребителями из других регионов на основе образования транснациональных корпораций. Наиболее сложная ситуация будет складываться на стагнирующих рынках США, ЕС, Японии. Утрата конкурентоспособности традиционными производителями металла является объективным процессом, наблюдаемым в большинстве стран, ранее доминировавших на мировом рынке. Это – следствие адаптации металлургии к изменению ситуации в международной торговле и на рынках ресурсов отдельных государств. К числу наиболее значимых процессов в этих странах следует отнести: общее снижение металлоемкости производства в связи с изменением глобальной специализации экономик соответствующих стран; утрату доминирующего положения на мировом рынке металла; государственную поддержку металлургического производства; снижение конкурентных преимуществ на рынках труда и капитала; постепенное исчерпание ранее освоенных сырьевых баз. Металлургия США и стран ЕС в 2006-2015 гг. будет вынуждена перейти от стратегии технологического лидерства к стратегии выживания. Это объективное следствие отличий условий функционирования металлургии в этих странах от условий работы металлургии в других регионах. Наиболее вероятным в данный период представляется активизация применения компенсационных мер и механизмов поддержки металлургии, включая концентрацию деятельности на внутрирегиональных рынках, лоббирование внедрения тарифных и нетарифных ограничений на импорт. Предполагается реализация двух взаимодополняющих стратегий: Первая: кооперация в рамках многопрофильных ТНК с потребителями металла внутри страны и с поставщиками ресурсов. Поддержка металлургии США, ЕС, Японии за счет выстраивания технологических цепочек с участием других стран, включая страны Латинской Америки, Центральной и Восточной Европы и СНГ, была характерна для 1970-90-х годов. Поставки продукции внутриотраслевого назначения из этих стран (чугун, слябы, заготовки) позволили металлургическим компаниям снизить затраты на приобретение сырьевых ресурсов и на их предварительную переработку. Компаниями развитых стран были высвобождены финансовые ресурсы, ранее используемые на поддержание сырьевой базы, для проведения технического перевооружения конечных производств и роста качества выпускаемой металлопродукции. Однако потенциал дальнейшего увеличения импорта в США, ЕС и Японию промежуточной продукции из третьих стран близок к исчерпанию. Отсюда перспективы выстраивания таких производственно-технологических схем (в том числе с участием поставщиков из России), могут рассматриваться только как временные, в пределах 2006-2010 гг. 67 Вторая: структурная перестройка металлургического комплекса, ориентированная на развитие предприятий малой мощности и собственные сырьевые ресурсы. Она, вероятно, станет основной для развития металлургии США, ЕС и Японии в рассматриваемый период (2005-2020 гг.). В настоящее время малая металлургия, основанная на использовании вторичного сырья, является основным поставщиком металла во многих индустриально-развитых государствах. Оперативность, учет требований потребителей металлопродукции и низкие транспортные затраты обеспечивают данным производствам конкурентные преимущества как по сравнению с крупными предприятиями, так и с поставками металла по импорту. Продовольствие Развитие глобального рынка продовольствия в течение ближайших пятнадцати лет будет характеризоваться следующими основными тенденциями. 1. Сохранение роста производства продовольствия. Однако его темпы будут несколько меньше, чем в предшествующее десятилетие. Это будет связано с замедлением прироста мирового населения (со 1.3-1.4% в год до 1.0-1.1%), а также с ожидаемой стабилизацией в ближайшие годы объемов удельного потребления продукции растениеводства. 2. Рост доли развивающихся стран в производстве и потреблении продовольствия. Одно из вероятных последствий этого процесса – общее усиление нестабильности мировых продовольственных рынков, ситуация на которых будет все сильнее определяться колебаниями конъюнктуры производства и потребления в развивающихся странах. Особенно это касается Китая и Индии, где даже относительно небольшие страновые изменения в производстве основных видов продовольствия могут серьезно менять абсолютный баланс спроса и предложения мирового рынка. В этих условиях следует ожидать сохранения высокой степени регулирования торговли и самих рынков. 3. Важнейшая сценарная развилка в долгосрочном развитии мирового рынка продовольствия связана со скоростью распространения прогрессивных агротехнологий в развивающихся странах (переходом от примитивного к классическому аграрному типу производства продовольствия). При благоприятном сценарии развития, принятом за основу в прогнозе ФАО и ОЭСР68, расширение использования новых для этих стран технологий позволит не только обеспечить прирост их собственных потребностей в продовольствии, но и усилит конкуренцию на рынке продовольствия. Это будет способствовать поддержанию относительно низких мировых цен и улучшит общую обеспеченность продовольствием как развитых и развивающихся, так и беднейших стран. Потенциал прироста производства продовольствия оценивается в 2.0-2.2% в год, ожидаемый темп – 1.7-1.9% в год. При этом основной вклад в прирост должны внести развивающиеся страны, где темпы роста производства по разным видам продовольствия, по оценке, должны быть в 2-3 раза выше, чем в развитых странах. При неблагоприятном сценарии развития – провале планов расширения использования прогрессивных агротехнологий в развивающихся странах – темпы роста продовольствия могут оказаться сопоставимы с общими темпами прироста населения, или даже несколько ниже их. В этом случае для конъюнктуры мирового рынка продовольствия будет характерны рост цен, и одновременно – заметное усиление волатильности рынков. Существенным последствием станет рост угрозы голода в развивающихся странах Африки и Юго-Восточной Азии. 4. Существенные сдвиги в структуре производства и потребления продуктов питания, эпицентр которых сместится в быстроразвивающиеся страны, прежде всего, Китай и Индию. Прежде всего, речь идет об ускоренном расширении спроса на продукты животного происхождения в странах, развивающихся по индустриальному пути. Параллельно росту 68 OECD-FAO Agricultural Outlook 2005-2014. 68 спроса на фуражное зерно в этих странах, ожидается также сохранение высокого спроса на продовольственное зерно при одновременном повышении требований к качеству и ассортименту поставок (твердые сорта пшеницы для дальнейшей переработки и проч.). 5. Интенсификация перехода в обеспечении рыбой от примитивного к интенсивному аграрному типу воспроизводства. Приближение объемов рыбной ловли к биологически допустимому пределу69 приведет к стагнации вылова и стимулирует переход от добычи к развитию марикультурных форм производства рыбы и морепродуктов.70 6. Увеличение значимости и смещение центров прибыли от производства «первичного продовольствия» (крупы, мясо, рыбопродукты, молочные продукты, овощи и фрукты) к его переработке и упаковке, повышение значимости брэндинга на рынке продуктов питания, возрастание диверсификации рынка по ассортименту, производителям и покупателям. 7. Для развитых стран – в условиях общих низких темпов роста спроса – усиление роли продуктов и процессов, связанных с безопасностью, качеством, экологичностью, заботой об условиях выращивания животных (animal welfare) и т.п. Соответственно, ожидается дальнейший рост дорогих «нишевых рынков» продуктов питания (экологически чистое продовольствие, продовольствие, обеспечивающее этностилевое потребление и др.). Кроме того, опережающими темпами будут расширяться рынки элитного продовольствия (дорогие сорта чая, кофе, шоколада, вин и т.п.). 8. Обострение дефицита первичных природных ресурсов, прежде всего, плодородных почв и качественной пресной воды (как для сельскохозяйственных нужд, так и промышленных и бытовых целей). По оценкам, в результате процессов деградации ежегодно в мире безвозвратно теряется 7-10 млн. га пахотных земель, что составляет базу жизни для 21-30 млн. человек (при ныне существующей норме - 0,3 га на одного человека). Проблемы истощения почв особенно актуальны для развивающихся стран, где доля средне- и сильноистощенных почв составляет, как правило, 20-30% (в том числе в Китае – 30%, в Индии – 20%). Согласно данным ООН, в настоящее время более 40% населения мира живет в районах, испытывающих среднюю или острую нехватку воды. 71 Предполагается, что при сохранении существующих тенденций к 2025 г. приблизительно две трети населения мира будет жить в районах, сталкивающихся с нехваткой воды. Это обусловит очень быстрый рост рынка питьевой воды (коммерческого производства и доставки). 9. Расширение применения биотехнологий в сельском хозяйстве, прежде всего, распространение генетически модифицированных культур. Однако, ввиду неполной определенности с долгосрочными эффектами от их использования, их применение, по всей видимости, будет расширяться прежде всего в рамках сельского хозяйства развивающихся и новых индустриальных стран. Одновременно можно прогнозировать рост цен на дорогую «экологически чистую» продукцию, свободную от генетического манипулирования. Врезка 16 Основные характеристики мирового рынка продовольствия 1. Объем мирового рынка продовольствия оценивается в 1.5-1.7 трлн. долл.(2004). Рынок продуктов питания глубокой переработки значительно шире и, по оценкам, превышает 4 трлн. долл. Если убрать сезонные и иные циклические колебания, рынок продовольствия достаточно инертен. Темпы роста производства продукции растениеводства в последнее десятилетие, как правило, несколько отставали от темпов роста населения, однако в последние несколько лет это отставание было практически полностью компенсировано. Темпы роста производства в животноводстве устойчиво опережают прирост населения. За последние полвека рыбные уловы выросли почти в пять раз, в настоящее время 70% океанских промыслов подвергаются либо предельной, либо запредельной эксплуатации (не обеспечивающей воспроизводства ресурсов). 70 Этот сектор, по различным оценкам, уже сейчас дает 25-30% мировой добычи рыбы и морепродуктов (около 22 млн. т). Наиболее активно аквафермерство развивается в Китае. 71 При этом в таких крупнейших потребителях воды, как США, Китай и Индия, темпы потребления подземных вод превышают темпы их пополнения и происходит постоянное снижение уровня грунтовых вод. Это означает, что остается нерешенной проблема возникновения дефицита воды в долгосрочной перспективе. 69 69 При этом крайне быстрыми темпами развиваются отдельные сегменты, прежде всего, в части производства экологически чистых продуктов. 2. На фоне стабильности общих трендов производств продовольствия, ценовая конъюнктура его мирового рынка остается достаточно неустойчивой. В разные годы колебания цен на значительной части рынков составляют ±20% от среднегодовых значений. Связано это не столько с действием рыночного механизма, сколько с погодными, климатическими и политическими факторами. При этом о стабильности цен не приходится говорить даже для среднесрочной перспективы. Так, за крайне высокими ценами на зерно в середине 90-х годов последовало их двукратное падение к концу десятилетия, а уже к 2003-2004 г. цены вновь возросли в 1.5 раза. 3. Мировой продовольственный рынок является жестко контролируемым олигопольным рынком. Необходимость регулирования связана как с очевидными требованиями продовольственной безопасности национальных государств, так и с политической необходимостью поддержки со стороны этих государств «своих» производителей сельскохозяйственной продукции. Рынок сейчас регулируется, прежде всего, через мировую систему продовольственных запасов. Наличие таких запасов удерживает его в относительно равновесном состоянии, но не препятствует резким колебаниям фьючерсных цен, зачастую в связи с чисто информационными поводами. Врезка 17 Типы производства продовольствия В настоящее время производство продовольствия в мире осуществляется на основе четырех способов. 1. Примитивный – базируется исключительно на добыче, без каких-либо технологий воспроизводства ресурсной базы. В настоящее время наиболее значимый вид воспроизводства данного типа – рыболовство (не включая рыбоводство). Объем мирового рынка рыбы и морепродуктов составляет около 80 млрд. долл. Основные роли в мировой добыче рыбы принадлежат Китаю (17%), Перу (8%), Японии, Чили, США, России (4.4%), Индии, Индонезии, Таиланду, Р. Корее. Статистика по добыче и переработке рыбы весьма противоречива. По различным данным, в 2004 г. в мире добыто от 94 до 125 млн. т рыбы и рыбопродуктов при биологическом ограничении (по различным оценкам) в 95-150 млн. т. Существующие механизмы регулирования в этой отрасли далеки от совершенства. Во всем мире значителен объем браконьерского лова, осуществляемый местным населением для личных нужд и организованными международными преступными группами, занимающимися экспортом продукции. 2. Классический аграрный характеризуется отсутствием специализации хозяйств, их относительно малыми масштабами, слабым использование удобрений (при доминировании органических), пониженной товарностью производства. Урожайность при этом способе производства достаточно низка и не выдерживает прямой конкуренции с высокотехнологичным сельским хозяйством. Однако, сейчас во всем мире растет спрос на «экологичные» продукты, что создает потенциал для расширения производства продукции в рамках «классических» технологий. В настоящее время к этому типу относятся подавляющее большинство товарных сельхозпроизводителей развивающихся стран Африки и Юго-Восточной Азии, элементы данного типа воспроизводства распространены среди стран бывшего СССР (Россия, Украина и Казахстан), и в приусадебных хозяйствах. В странах СНГ усиление доли классического аграрного типа воспроизводства было вынужденным, связанным кризисом сельскохозяйственного комплекса в условиях трансформирующейся экономики. 3. Интенсивный аграрный подразумевает высокотехнологичное производство с широким применением минеральных удобрений, ядохимикатов, гормональных препаратов. Относится к индустриальной фазе развития, активно применяется в ЕС, США и Канаде. В Австралии, Новой Зеландии, Аргентине и Бразилии степень интенсификации сельского хозяйства ниже. В СНГ и развивающихся странах в перспективе возможно точечное применение данного типа воспроизводства, в т.ч. в отдельных секторах (например, выращивание рыбы и морепродуктов на аквафермах). 4. Высокотехнологичный (постиндустриальный) связан с производством синтетических и искусственных продуктов питания (а также пищевых добавок и ароматизаторов), глубокой обработкой продуктов питания, применением биотехнологий в сельском хозяйстве. Основные показатели рынка продовольствия (2004 г., оценка) Зерновые пшеница рис соя ячмень кукуруза овес Объем производства млн. т Цена, долл. за т. интервал расчетная Общий объем рынка (млрд. долл.) 541-610 413 123 129-151 583-638 26 123-136 н.д. 264-278 Н.д. 89-110 87-98 130 225 265 105 100 96 79 93 33 16 64 2.5 70 рожь прочие (принято за 1%) Итого рынок зерновых Подсолнечник Сахар Мясо говядина свинина баранина птица прочее Рыба Итого рынок мяса и рыбы Яйца (в миллиардах штук) чай кофе какао прочее (молокопродукты, фрукты, орехи, пряности) Всего органические продукты Не учтено (принято за 10%) Итого первичный рынок вино масло сухое молоко растительное масло Итого первичная переработка Всего рынок продовольствия Объем производства млн. т Цена, долл. за т. интервал расчетная 14-17 20 1 999 24 136-142 60 н.д. н.д. 184-199 68 н.д. 243 190 Общий объем рынка (млрд. долл.) 1.2 2.9 291 5.7 27 248 96 12 75 4.5 94-125 2000-2200 1700-2000 3300-3600 510-570 н.д. н.д. 2100 1850 3450 540 3500 н.д. 521 177 41 40 16 80 - - - 875 796-876 н.д. 0.1 88 2.3-3.0 6.1-7.4 2.9-3.0 1890-2500 679-1332 н.д. 2000 1000 1630 6.0 7.4 4.9 н.д. н.д. н.д. 9.7 н.д. - - 28.0 н.д. н.д. н.д. 123 н.д. н.д. н.д. 1 446 н.д. 6.3-6.4 5.5 78-101 н.д. 1300-1560 1900-2350 440-700 н.д. 1275 2100 550 100 8.2 12 55 н.д. - - 175 н.д. н.д. - 1 621 Транспорт В настоящее время сформировались следующие устойчивые закономерности развития транспорта: рост объема перевозок как в натуральном, так и в стоимостном выражении; изменение топологии транспортной сети, перевод ее режим «кольца-радиусы», создание на пересечении глобальных транспортных потоков крупных интермодальных грузообрабатывающих центров («хабов»); рост контейнерных и лихтерных перевозок; повышение внимания к логистике перевозок, создание логистических центров; резкое возрастание экономического значения «последнего километра» - доставки грузов от последнего транспортного узла конечному потребителю; рост экологических требований к транспорту, расширение использования транспортных средств на новых видах топлива (автомобили и, возможно, самолеты – сжиженный газ, грузовые суда – возможно, атомная энергетика, к концу периода возможно появление экономически приемлемых водородных двигателей); кризис грузовых и пассажирских перевозок в крупных городах, резкое возрастание транспортного сопротивления городских магистралей; быстрое увеличение потерь, связанных с таможенной обработкой грузов (таможни перестали справляться с растущими объемами перевозок); рост угрозы терроризма на транспорте. 71 Эти тренды, по сути, являются отражением двух важных долговременных экономических тенденций: Глобализации – переход мира к геоэкономически открытому состоянию. В настоящее время тенденция глобализации, насколько можно судить, подошла к своему насыщению. Однако, это, очевидно, не приведет к снижению объемов торговли (хотя и изменит географию торговых путей и скажется на ассортименте перевозимых грузов). Стремление бизнеса ко всемерному снижению издержек на всех стадиях производства, перевозки и продажи товара. Снижение транспортной составляющей в цене товара воспринимается как важнейшая задача оздоровления бизнеса. С течением времени начнет реализовываться тенденция роста подвижности товарных, человеческих, финансовых и информационных потоков в связи с возникновением постиндустриальных экономических укладов. Таким образом, перечисленные выше тренды сохранять актуальность и для долгосрочной перспективы. Структура перевозок претерпит некоторые изменения и будет функционировать в трех основных режимах, ориентированных на: глобальную мировую экономику (ключевой элемент – интермодальные транспортные узлы, имеющие глобальное значение - мировые хабы); макрорегиональную экономику (макрорегиональные хабы, соответствующие региональным рынкам); национальные экономики (страновые хабы). На сегодня устойчивость процессов развития на евроазиатском суперконтиненте требует постоянной «подпитки» финансовыми, административными и силовыми ресурсами. Альтернативой является создание сбалансированной единой евразийской коммуникационной системы, включающей в себя механизм собственного развития. Коммуникационные системы решают две задачи. Для государства транспортные коридоры – механизмы, обеспечивающие экономическое и культурное единство территории. Для континента транзитные коммуникации представляют собой систему межгосударственного обмена (точнее, обмена между зонами влияния, тяготеющими к различным «центрам силы»). Этим двум задачам соответствуют две различные формы коммуникационных сетей. Для сохранения организующих структур государств, «размываемых» в силу действия Транспортной теоремы 72, наиболее адекватными являются замкнутые кольцевые структуры, прорезанные сравнительно короткими радиальными ветвями. «Идеальная» геоэкономическая карта Евразии насчитывает пять транспортных колец, лишь одно из которых сегодня функционирует. действующим кольцом является центрально-европейское, включающее в свою орбиту страны Европейского Союза. Точкой его подключения к системе мировой торговли является крупнейший узел Роттердам-Европорт; для правильного распределения материальных и человеческих потоков центральноевропейское кольцо необходимо дополнить североевропейским, включающим государства Прибалтики, Германию, Данию, Швецию, Норвегию, Финляндию, Северо-Запад России (в т.ч. Калининградскую обл.). Это кольцо также должно иметь свою точку «подключения» к мировым транспортным сетям. По различным причинам ни один из существующих ныне портов для этой цели не подходит, что заставляет предложить концепцию создания выносного свайного порта в устье Финского залива; 72 Согласно Транспортной теореме, страна сохраняет единство, если скорость развития ее инфраструктуры превышает темпы экономического роста ее регионов. В противном случае в экономике регионов нарастает автаркия. См. Переслегин С.Б. Самоучитель игры на мировой шахматной доске. М., 2004 72 в связи с усложнением мировой политической ситуации распалось на отдельные фрагменты средиземноморское транспортное кольцо, соединявшее Италию, Испанию, Португалию, Марокко, Алжир, Ливию, Египет, страны Леванта; еще хуже обстоит дело на восточной окраине континента, где формируется новый узел геополитического напряжения, чреватый региональной катастрофой. Вместо единого дальневосточного кольца, соединяющего Корею, Китай, Маньчжурию, Приморский край, Сахалин, Японию, исторически сложились фрагменты магистралей, геополитически не ориентированные и в значительной степени бессмысленные. Это – транспортная система Японии с несколькими крупными портами и экономически малоэффективной дорожной сетью, включающей нерентабельный тоннель на Хоккайдо. Это российский Приморский край с единственной железной дорогой – ответвлением Транссиба. Это – Китайская КВЖД и отрезки железных дорог вдоль побережья Китая и Кореи. Каждый из этих транспортных участков самостоятельно пытается «подключиться» к мировой системе коммуникаций, что затрудняет балансировку транспортных потоков; сегодня отсутствует такая необходимая для поддержания баланса в Евразии структура, как система сцепленных Каспийского и Переднеазиатского колец, включающего территории Грузии, Армении, Азербайджана, Турции, Казахстана, Ирана и Ирака. Для обеспечения взаимодействия между различными «центрами силы» наиболее адекватной структурой являются линейные «мосты» – вертикальные и горизонтальные коммуникационные линии. К настоящему времени потенциал существующих коридоров (по крайней мере, с точки зрения «центральной Евразии» - России, Казахстана и др.) практически исчерпан. Это видно на примере медленного роста транзитных потоков по Трансазиатской железной дороге (коридор Ляньюньган-Роттердам) и низкой динамики сквозного транзита на Транссибе. Отсюда, система имеющихся Международных транспортных коридоров (МТК) должна превратится в Систему транспортных евразийских коридоров. Оптимальная система линейных «коридоров» определяется расположением транспортных колец. Гармоничное решение как потребностей мировой экономики в ресурсах обеспечивают следующие перспективные коридоры: широтный коридор "Запад-Восток". Его началом служат МТК №№ 2 и 9 в системе Критских коридоров, которые заканчиваются на Черном море и Волге. Фактически он продолжается по линии Транссибирской магистрали и требует активного развития Дальневосточного транспортного кольца (хотя бы строительства Транскорейской железной дороги). Для обеспечения доступа континентальных областей Китая к внешним рынкам, необходимо ответвление коридора через Казахстан и Трансазиатскую железную дорогу; высокоширотный транспортный коридор Северный морской путь. Этот маршрут с одной стороны, позволит получить кратчайший морской маршрут из Европы в Юго-Восточную Азию, с другой – обеспечить развитие северных территорий России; диагонально-меридиональный коридор "Север-Юг" (Мурманск – Санкт-Петербург – Астрахань — Мумбаи. Этот коридор позволит соединить Северную Европу со Средней Азией, Ираном, Пакистаном, Индией. Здесь важным сдерживающим фактором является перегруженность транспортного узла в Санкт-Петербурге и слабое развитие транспортнологистической инфраструктуры в Прикаспии. 73 Врезка 18 Усиление конкуренции между странами СНГ на транспортном рынке1 В настоящее время нарастают риски ослабления влияния Российской Федерации на страны СНГ и, как следствие, реализация транспортных коридоров по планам, не отвечающим национальным интересам России. Уже сейчас происходит развиваются альтернативных транспортные маршруты в обход территории России: Каспийско-Тихоокеанская магистраль, Южный транспортный коридор. Усиливается экономическая экспансия Китая, Японии и ЕС. Одним из ее результатов стало создание в рамках программы ТАСИС в 1993 году под эгидой ЕС программы по развитию транспортного коридора ТРАСЕКА (Евразийский транспортный коридор), проходящий по маршруту Европа-Кавказ-Азия, с выходом на порты Китая. Данный транспортный коридор имеет большие перспективы, так как короче Транссиба. На сегодняшний день это – главный конкурент российским транспортным проектам. Помимо оказания политической и экономической поддержки независимости государств региона, программа ТРАСЕКА предусматривала ослабление влияния России на страны региона. Евразийский транспортный коридор после введения в эксплуатацию Трансазиатскоевропейской телекоммуникационной магистрали и активного развития автодорожного строительства вдоль железной дороги приобрел дополнительные конкурентные преимущества. Европейское направление прокладываемых путей не считается единственным. Предполагается, что Киргизия и Узбекистан должны соединить китайско-среднеазиатскую часть пути с линией через Туркмению и Иран до Персидского залива через Мешхед. В некоторой степени это задействует российский транспортный коридор «Север – Юг», но в тоже время структурно войдет в Южный транспортный коридор, проходящий в обход территории России, через Турцию. Европейский банк реконструкции и развития, Всемирный банк, Азиатский банк развития выделили для МТК свыше 350 млн. долл. Наибольшую активность в развитие транспортных коридоров ТРАСЕКА и Южного проявляют Япония и страны Европейского союза. И именно грузы этих стран рассчитывают привлечь транспортные компании России развивая российские транспортные маршруты. В развитие южных коридоров не в меньшей степени заинтересован Китай, любое из этих направлений позволяет в полной мере задействовать транскитайскую железнодорожную магистраль. 1 Использованы материалы Соколова А.А. (Минэкономразвития России) Для дальнейшего развития необходимо строительство еще по меньшей мере двух меридиональных транспортных коридоров. Это: коридор "Мангазея-Бомбей" (обсуждаемый правительствами Москвы и Югры Трансазийский коридор "Арктика-Центральная Евразия" — от арктического шельфа и севера Западной Сибири, полярного Урала — по линии Обь-Иртыш, через Казахстан в Иран, Пакистан, Индию и Китай). На севере (через Обскую губу) он выходит на Севморпуть, в Омске пересекается с Транссибом, а в районе Семипалатинска выходит на железнодорожную линию Семипалатинск-Актогай. коридор "Якутия – БАМ – Юго-Восточная-Азия", который даст возможность развития Восточной Сибири. В рамках этого коридора начато строительство железнодорожной линии Томмот–Беркатит-Якутск. Ожидается, что с 2010 г. она выйдет к среднему течению Лены, в перспективе до 2025 г. – подойдет к арктическому побережью моря Лаптевых. 74 Врезка 19 Последствия создания транспортных коридоров для геополитического положения России и стран Среднего Востока Важным геополитическим последствием упорядочивания системы евразийских транспортных колец и коридоров станет возвращение российского капитала и российской проектности в Среднюю Азию. Некоторые особенности этого возвращения, имеющие значение в рамках политики повышения конкурентоспособности российской экономики, можно предвидеть уже сейчас1: создание совместных судоходных и промышленных компаний стран ЕврАзЭС с Индией и Ираном, строительство новых транспортно-коммуникационных узлов на Волге (Аксарайская-Астрахань, Сызрань, Казань), Северо-Западе России (Калининград, Ленинградская область, Петрозаводск), привлечение иранских и индийских инвестиций для строительства новых предприятий в Поволжье, на Балтике, в Северном Иране; резкое увеличение перевозок с одновременным участием транспортного комплекса в обслуживании крупных промышленных проектов на территории России, Казахстана, Северного Ирана, Малабарского побережья Индии и новых участников соглашения. Создание международного центра приграничной торговли и транспортно-логистического центра в Калининградской области с филиалами в городах: Санкт-Петербург, Усть-Луга, Высоцк, Приморск, Выборг и в портах других балтийских стран-участников (Финляндии, Швеции, Литвы). Создание международного центра приграничной торговли и транспортно-логистического центра в пос. Аксарайская (Астраханская обл.) с филиалами в г. Астрахань, пос. Оля (Астраханская обл.), в гг. Волгоград и Сызрань (Самарская обл.), в г. Лагань (Калмыкия), в гг. Махачкала и Дербент (Дагестан), в гг. Энзели, Амирабад и Бендер-Аббас (Иран), в г. Актау (Казахстан), в гг. Мумбаи и Джавахарлал Неру (Индия). Создание совместной российско-казахстанско-иранской компании по обслуживанию и развитию Волго-Донского канала. Создание межгосударственных судоходных и иных компаний для обслуживания коридора в Балтийском и Каспийском морях и в морях Индийского океана; создание, с участием финансовых институтов Исламской Республики Иран, Республики Индия, Республики Казахстан, специализированного банка для финансирования проектов, направленных на осуществление экспортно-импортных и транзитных грузоперевозок из стран Южной Азии в страны ЕврАзЭС и в страны Евросоюза по международному транспортному коридору "Север-Юг". Использованы материалы статьи Забелло Я.Ю., Алексеев И.Л., Переслегин С.Б., Собянин А.Д., «Цивилизационная ответственность России перед миром ислама». 1 На глобальном уровне наиболее крупные транспортные узлы соответствуют геополитическим «континентам». Это соответственно: Нью-Йорк и Сан-Франциско на американском суперконтиненте, близко расположенная группа Антверпен – Роттердам – Европорт в геополитической Западной Европе, Шанхай в геополитической Азии. Учет воздушных линий добавляет также Чикаго для американского суперконтинента, Дубай – для Ближнего Востока и Куала-Лумпур – для района Австралазии. На макрорегиональном уровне узлов несколько больше: АТР – дополнительно к Шанхаю – Токио-Иокогама, Сиэтл, Ванкувер, а с учетом воздушных линий – Сеул. В настоящее время Россия не представлена в пространстве транспортных узлов ни на мировом, ни на макрорегиональном уровне. Это положение может быть изменено. При благоприятных обстоятельствах в Санкт-Петербурге может быть построен хаб макрорегионального значения: город находится на пересечении Балтийского транспортного кольца и коридора «Север-Юг», который, в свою очередь, сопряжен с Транссибом. При возникновении Восточного транспортного кольца роль такого узла может начать играть порт Владивосток. Проследим основные тренды различных видов транспорта. Автомобильный транспорт: появление сверхмалых одно-двухместных внутригородских автомобилей; расширение использования природного газа (или других нетрадиционных видов топлива), прежде всего – для автомобилей, работающих в черте крупных городов; 75 снабжение всех автомобилей системой позиционирования и связью с центральным управлением городского движения. Железнодорожный транспорт: диспетчеризация перевозок; широкое использование радиометок на контейнерах; рост скоростных пассажирских перевозок; комбинирование железнодорожных транспортных узлов с портами и аэропортами; распространение правового статуса «транзитного груза», минующего таможню; распространение договоров о железнодорожном и таможенном союзе; строительство железнодорожной сети, соответствующей Восточному Транспортному Кольцу. Авиационный транспорт: создание все более и более тяжелых пассажирских и грузовых самолетов; создание скоростных пассажирских самолетов (к концу периода возможно появление коммерчески эффективного сверхзвукового пассажирского самолета); повышение экологических требований к самолетам. Возможно – появление самолетов, использующих сжиженный природный газ; развитие малой авиации. В Малайзии, Индонезии, на Филиппинах и в ряде других стран повысится роль «воздушных такси» (4-6 пассажиров, 300-500 км дальности) и «воздушных вэнов» (10-15 пассажиров, 500-800 км). Морской транспорт: появление и развитие на рынке морских перевозок новой техники пятого поколения, в частности – контейнеровозов грузовместимостью 9200 TEU; переход к ядерным энергетическим установкам; возникновение «составных» грузовых судов73; расширение географии использования судов на подводных крыльях. Портовые сооружения: основной тренд на долгосрочную перспективу – обеспечение интермодальности, то есть сопряженности с железнодорожными станциями, таможнями, аэропортами; стремление к диспетчеризации движения судов (по крайней мере – в расширенной акватории порта, в узкостях и в зонах пересечения судопотоков); переход к «звездчатым» портам, где создается большое количество пирсов. Это дает возможность крупным компаниям-перевозчикам арендовать такие пирсы на длительное время и не зависеть напрямую от портовых служб. Подобные структуры тяготеют к выносным портовым сооружениям (Скапа-Флоу и ряд других); Речной транспорт. резкое увеличение значимости, в том числе в рамках МТК; интермодальные перевозки с использованием судов «река-море». Перспективные транспортные технологии В настоящее время признана необходимость в развитии следующих новых видов транспорта74: 1. Транспортная система грузовых перевозок, занимающая промежуточное положение между железнодорожным и авиационным транспортом75. Простейшим случаем такого судна является лихтеровоз, но речь идет о более сложных и амбициозных проектах: транспортный корабль водоизмещением в 100 тыс. т при подходе к порту распадается на центральный модуль, не перевозящий грузы, и три-четыре грузовых модуля, имеющих очень ограниченный запас хода, но зато небольшую осадку и способных проходить в любые порты. 74 Отметим, что вероятность практической реализации указанных транспортных технологий достаточно невелика. Однако, их внедрение даже в небольших масштабах (возможное на рубеже 2015-2020 гг.) способно оказать глубокое воздействие на мировую транспортную систему – аналогично появлению широкофюзеляжных пассажирских самолетов. 73 76 Новой возможностью решения этой проблемы может стать развитие экранопланного транспорта. Советским Союзом, Францией, Канадой накоплен значительный опыт по созданию боевых и транспортных экранопланов. В СССР были проведены эксперименты и по созданию дозвукового коммерческого грузового экраноплана. Для данного транспортного средства характерны значительная скорость – 500-800 км/ч, более высокая, чем у самолетов, грузоотдача76, меньший расход топлива на т-км, значительная безопасность. В этой связи попытки создания и продвижения на рынки коммерческих пассажирских и грузовых экранопланов представляются оправданными. Экранопланы могут двигаться далеко не над всеми типами территорий. Географию их полетов можно, однако, значительно расширить, создав экранопланные трассы, более дешевые, нежели железнодорожные пути, и способные существовать в условиях вечной мерзлоты. 2. Транспортная система высокоскоростных пассажирских перевозок. Создание адекватной системы высокоскоростных авиаперевозок требует разрешения большого количества технических и организационных проблем. Во-первых, необходим широкофюзеляжный сверхзвуковой самолет, вмещающий от 300 до 800 пассажиров77. Первая же вошедшая в эксплуатацию модель, вероятно, будет пользоваться коммерческой популярностью, сравнимой с DC-3, Боингом-707, Боингом-747. Ставка, достаточная для того, чтобы мобилизовать финансовые средства и технические возможности для реализации такого проекта. Во-вторых, необходимо полностью изменить систему предполетного контроля. В настоящее время он дошел до пределов возможного, отнимает у пассажира, зачастую, больше времени, нежели сам полет, и при этом все равно не дает никаких гарантий безопасности. Для дорогих высокоскоростных перевозок необходимо предусмотреть интеграцию всех процедур контроля и регистрации – либо непосредственно при входе в самолет, либо – во время поездки в аэропорт с помощью соответствующей интермодальной системы. В-третьих, необходимо обеспечить полную погодонезависмость данного транспортного средства. Инструментом массовых дешевых и сравнительно скоростных пассажирских перевозок могут стать также экранопланы и, возможно, крупные суда на подводных крыльях. 3. Адекватная система пассажирских и грузовых городских перевозок. Данная задача является наиболее сложной. Однако можно ожидать, что именно в этой области в рассматриваемый период в мире произойдут наиболее существенные изменения. Как и в предыдущем случае, решение носит не столько технический, сколько организационный характер. Настало время перейти от транспортных потоков, регулируемых правилами уличного движения, к транспортным потокам, в максимально возможной степени управляемым диспетчерской службой78. Более простой в осуществлении может стать «цветовая схема» разделения города на транспортные зоны, причем стоимость проезда индивидуального пассажирского и грузового автотранспорта будет меняться от бесплатного во внешней зоне до очень дорогого во внутренней (маршрут транспортного средства и время его нахождения в зонах разной «цветности» контролируется через GPS). По объему перевозимых грузов и удельной стоимости на тонну-километр этот транспорт должен стремиться к показателям, характерным для железных дорог, по скорости – к авиационному транспорту. 76 Отношение веса максимального полезного груза к взлетному весу. 77 В Японии ведутся разработки самолета со cкоростью полета, соответствующего двум скоростям звука, и пассажировместимостью 300 человек (проект NEXST). В 2005-2006 гг. будут проведены испытания его прототипа – сверхзвуковой летающей модели. Это означает, что стадии готовности к коммерческой эксплуатации лайнер может достичь, ориентировочно, в 2015-2020 гг. 78 Технически это может быть реализовано через бортовые компьютеры и широкополосный Интернет. Водитель сообщает положение транспортного средства и цель поездки. Компьютер указывает ему маршрут движения и рекомендует время прохождения критических пунктов этого маршрута. Движение контролируется через систему GPS. 75 77 Вероятен переход внутри города к малым автомобилям. В этом случае грузовым машинам, кроме непосредственно снабжающих город, и классическим большим автомобилям не будет места на городских улицах (по крайней мере, в пределах внутренних «цветных зон»). Междугородние перевозки в такой схеме подразумевают развитие системы дешевого проката автомобилей разных типов (для внутригородских и «внешних» поездок). Технологический форсайт Современное технологическое развитие приближается к середине пятого исторически большого цикла (каждый продолжительностью около 50 лет). Этот цикл характеризуется: компьютерной революцией; формированием глобальных телекоммуникационных сетей; нарастанием экономического использования Интернет-технологий. Конец данного цикла находится за пределами прогнозного периода. Вместе с тем, уже сейчас, в рамках современного цикла, как это было и в предыдущих, начинают складываться предпосылки нового технологического уклада: начался переход от микроэлектроники к наноэлектронике, как новому «ядру» информационных технологий; ожидается революция в здравоохранении на основе использования генетических методов лечения и биоинформатики79; произойдут радикальные изменения в методах и средствах природоохранной деятельности, что сократит давление техносферы на биосферу Земли; вероятно, станут экономически приемлемыми технологии альтернативной энергетики, снижающие зависимость от углеводородных топливно-энергетических ресурсов (термоядерный синтез, реакторы на быстрых нейтронах, водородная энергетика). Революция в здравоохранении (вторая фитнесс-революция) действительно ожидается, но не столько за счет развития высокотехнологических методов диагностики и лечения, сколько за счет психических техник и социальных практик. В настоящее время основным фактором, препятствующим широкому распространению здорового образа жизни, являются фармакологические концерны и, шире, огромная индустрия оказания медицинских услуг. 79 78 Эти направления активно осваивают как развитые (см. врезку 20), так и новые индустриальные страны, Индия и Китай. Врезка 20 Наиболее приоритетные направления технологических инноваций в странах с развитой индустриальной экономикой на период до 2030 г. (на примере Японии) № приорите та 1 Тематическа я область Технологическая задача 2 Науки о море и Земле Экология 3 Ресурсы 4 Науки о жизни 5 Информатика 6 Науки о жизни Науки о жизни Информатика Надежное предсказание за несколько дней наиболее серьезных землетрясений (свыше 7 баллов) Уменьшение отходов промышленного производства до 1/10 от сегодняшнего уровня Практическое использование технологий обеззараживания высокорадиоактивных твердых отходов Идентификация и классификация в рамках молекулярной этиологии генов, связанных с диабетом, гипертонией, атеросклерозом, как типичных наследуемых угроз для жизни Широкомасштабное использование высоконадежных сетевых систем, способных обеспечить защиту собственности и конфиденциальных данных от несанкционированного доступа Разработка методов по прогнозированию новых функций протеинов на основе базовой последовательности ДНК Практическое использование эффективных средств предотвращения развития раковых метастаз Реализация условий, при которых будет возможно экономически неограниченное использование мощных сетей (150 Мб/сек) Разработка методов оценки безопасности подземного хранения высокоактивных ядерных отходов Практическое использование технологий массового производства больших интегральных схем (БИС) с минимальными размерами 10 нанометров 7 8 9 10 Науки о море и Земле Электроника Год реализаци и 2024 2015 2021 2013 2010 2009 2017 2009 2016 2015 Наиболее значимые мировые макротехнологические тренды: переход от элементной базы информационных технологий микроэлектронике к нано- и оптоэлектронике; обеспечение широкого круга пользователей в развитых странах новыми способами сбора, хранения, мониторинга, обработки и передачи всех видов информации в режиме реального времени и формирование новой системы стандартов цифровых технологий; одновременное нарастание отрыва развитых стран от бедных в доступе к современным инфокоммуникационным ресурсам (феномен «цифрового неравенства», см. ниже); переход к новым стандартам глобального навигационного и топогеодезического обеспечения, а также передачи данных с охватом приполярных районов в режиме реального времени на базе космических систем; переход к новому поколению (2010-2015 гг.) аэрокосмической и военной техники (введение в строй сверхманевренных фронтовых истребителей пятого поколения, создание интегрированных территориальных систем ПВО/ПРО и др.); использование микросистемной техники, применение прецизионных и нанометрических технологий обработки, сборки и контроля; распространение материалов с новыми качественными характеристиками (пластмассы, волокна, сплавов и композиционных материалов с заранее заданными свойствами, специальные покрытия для режущих инструментов и металлов для применения их в особо агрессивных средах и др.); создание и распространение нового поколения ядерных реакторов на быстрых нейтронах, обеспечивающих более глубокое использование ядерного топлива, что сократит объемы радиоактивных отходов; 79 использование новейших достижений генетики, информатики и нанотехнологий в здравоохранении80; применение генно-инженерных биотехнологий в растениеводстве и животноводстве; широкое распространение принципов малоотходного производства в промышленности, сокращения вредных выбросов на транспорте и новых методов переработки ядерных отходов; широкое применение информационной интеграции и системной поддержки жизненного цикла продукции (CALS-технологии); развитие процессов конвергенции технологий, связанных с реализацией принципиально новых возможностей, открывающихся в результате перекрестного использования информационных, био- и нанотехнологий; распространение новых технологий образования, включая дистанционное (на базе телекоммуникационных технологий) и непрерывное образование; глобальная конкуренция за установление новых отраслевых стандартов, создание базовых продуктовых платформ в производстве и потреблении по широкому спектру новых направлений технологического развития; усиление роли международных стандартов качества и экологического соответствия в организации глобальных производственнотерриториальных систем. Врезка 21 Технологическая конвергенция Наиболее вероятным и экономически значимым вариантом развития событий в сфере высоких технологий эксперты считают революцию на основе конвергенции технологий. Набирает силу процесс практически одновременного развития очень широкого спектра научных и технологических областей, в основе которого лежат принципиально новые возможности, открывшиеся с использованием информационных, био- и нанотехнологий. Конвергенция технологий к концу прогнозного периода может привести к результатам, значительно превышающим сумму эффектов от использования каждой отдельной технологии. Если прогнозы до 2010 г., почти в 75% случаев были связаны с информационными технологиями (компьютерный перевод, биочипы, модульное программное обеспечение, оптические компьютеры и др.), то более поздние имеют комплексный конвергентный характер. К ним относятся технологии, способствующие становлению энергетики на альтернативных источниках тепла; информационные сети, построенные по принципу нервной системы, нейрокомпьютеры и биосенсоры. Каждая из этих технологий сможет состояться лишь при опоре на многочисленные достижения в других областях. Например, биосенсоры, которые можно будет внедрять в живой организм для мониторинга за состоянием здоровья, потребуют значительного продвижения в бионике, создании материалов с изменяемыми свойствами, накоплении в компьютерной форме знаний собственно о жизни биологических систем и многого другого. Среди новых и весьма перспективных технологий, можно выделить биоинформатику. Она сформировалась на основе синтеза наук - молекулярной биологии, генетики, физиологии, математики, информатики, физики и химии, что определяет ее конвергентную природу и дает возможность прогнозировать появление крупных достижений в будущем. Разработки в данной области в будущем позволят значительно продвинуться в сфере здравоохранения, ветеринарии, сельского хозяйства, промышленных технологий, восстановления природных ресурсов и окружающей среды Один из наиболее вероятных сценариев глобального технологического развития состоит в том, что даже среди наиболее технологически развитых стран мира будет продолжать нарастать дифференциация в уровнях технологического развития. Это приведет делению стран, сейчас входящих в первую десятку экспортеров высокотехнологической продукции, на мировые технологические центры и страны второго уровня, которые будут вынуждены специализироваться на разработке отдельных направлений и импорте остальных передовых технологий в рамках глобального разделения труда. 80 Пример: фармакогенетика - изучение взаимосвязей между болезнями, генами, протеинами и фармацевтическими средствами - даст медицине новые инструменты ранней диагностики и лечения пациентов. 80 К 2020 г. основными мировыми технологическими центрами останутся США (которые возможно окончательно интегрируют в свое экономическое пространство Канаду и Мексику) и Евросоюз (технологическим ядром которого останутся страны "Большой четверки" – Германия, Франция, Великобритания и Италия). Только эти центры будут способны к созданию передовых технологий по всему спектру научно-технического развития. По ряду направлений (информационные технологии, биотехнологии, судостроение, автомобилестроение и др.) к ним будет примыкать Япония. Однако последняя не сможет соревноваться на равных в сфере военных технологий. За лидерство в группе стран второго уровня будут бороться Китай (с вероятной интеграцией в его экономическое пространство Тайваня), Индия и Россия. Врезка 22 Современная специализация стран на высокотехнологичных рынках Для стран-технологических лидеров (США, Япония, Германия, Франция и др.) характерны: высокая доля расходов на НИОКР в ВВП (не менее 2.5% ВВП); высокий уровень рентных доходов от технологий, используемых за рубежом. Это отражает их специализацию на экспорте технологий и образцов; умеренный (непропорциональный расходам на НИОКР) уровень доходов от экспорта высокотехнологичной продукции. Расходы на НИОКР в этих странах капитализируются не только через экспорт готовой высокотехнологичной продукции, но и через экспорт технологий, а также через поставки высокотехнологичной продукции на внутренний рынок. Для стран-лидеров «второго» эшелона (большинство стран ЕС) свойственны: более низкий, чем у абсолютных лидеров уровень затрат на НИОКР (1.5-2% ВВП); уровень доходов от экспорта высокотехнологичной продукции и ренты от экспортированных технологий пропорционален затратам на НИОКР (несколько ниже, чем у абсолютных лидеров). Для стран-«сборщиков» высокотехнологичной продукции (Ирландия, Малайзия, Мексика и др.) типичен высокий уровень доходов от экспорта высокотехнологичной продукции (по доле в ВВП – существенно более высокий, чем у остальных групп стран, включая лидеров. Собственные расходы на НИОКР находятся на весьма умеренном уровне. Доходы от технологий, используемых за рубежом, незначительны (единственное исключение – Ирландия). Для развивающихся стран, а также «малых» стран ЕС (Китай, Бразилия, Португалия и др.) характерны низкие расходы на НИОКР (менее 1.5% ВВП, как правило – в интервале 0.5-1.0% ВВП) и, соответственно, низкие доходы от высокотехнологичного экспорта и технологий, используемых за рубежом. США будут предпринимать особенно большие усилия по сохранению лидерства в информационных, военных и аэрокосмических технологиях. Это предполагает, в частности, разработку нового поколения: радиоэлектронной и компьютерной техники на базе нано-, магнито- и оптоэлектроники; систем компьютерного моделирования, распознавания образов и анализа изображений с элементами искусственного интеллекта; систем сверхвысокочастотной и лазерной связи; оружия нелетального воздействия (в частности, с использованием акустических волн) для применения в полицейских и контртеррористических операциях; интегрированных систем глобального наблюдения, разведки и целеуказания для управления подразделениями размерности рота-батальон-бригада в режиме реального времени при проведении локальных военных операций в любом районе Земли; ядерных боеприпасов сверхмалой мощности (0.05-0.2 клт) для применения в военных конфликтах низкой и средней интенсивности; 81 гиперзвуковых летательных аппаратов, способных выходить в воздушно-космическое пространство и наносить ракетно-бомбовые удары по целям в любом районе Земли, с подлетным временем до 1.5-3 часа. Евросоюз будет предпринимать усилия по сохранению паритета, а возможно и лидерства в сфере биотехнологий, медицинских и образовательных услуг, а также в сфере энергосберегающих и прироохранных технологий81. В этих сферах Евросоюз не только не уступает, но по ряду направлений даже превосходит США. ЕС попытается сохранить существующий разрыв: борьба с США развернется за установление новых международных отраслевых стандартов, что должно обеспечить европейцам преимущество в организации глобальных производственно-территориальных систем в этих сферах. Основным узлом противоречий между ЕС и США станут процессы "переноса" производств низших переделов, а также устаревающих и экологически "грязных" видов производств в страны экономической периферии с сохранением за материнскими компаниями стратегического менеджмента и стратегических НИОКР. Также критически важную роль станет играть борьба между ними в сфере образовательных услуг: победа англо-американской или европейской модели образования и принятие международных стандартов качества в этой сфере82 обеспечат устойчивый приток наиболее талантливой молодежи из стран экономической периферии в один из двух мировых научнотехнологических центров. В сфере ядерных технологий страны ЕС будут пытаться использовать факт размещения во Франции первого опытно-промышленного международного термоядерного реактора (проект ИТЭР), что создаст условия перехода к экономически рентабельному производству электроэнергии на базе реакции ядерного синтеза и решит проблему ядерных отходов83. В сфере военных и аэрокосмических технологий ЕС попытается сохранить автономность в производстве основных видов вооружения и военной техники. Гражданское авиастроение Европы (на базе авиационных отраслей Франции, Великобритании, Германии, Испании и Италии) сохранит конкурентоспособность по сравнению с США. Однако военное авиа- и ракетостроение, вероятно, утратит возможности по разработке и производству нового поколения стратегических бомбардировщиков и баллистических ракет дальнего действия. Продукция военного спутникостроения (космические аппараты оптико-электронной и радиолокационной разведки) также будет уступать новым американским системам. Однако в сфере космической связи, метеорологического и навигационного обеспечения (проект Бюджетом ЕС на 2002-2006 гг. на научно-исследовательскую деятельность предусмотрено выделить 17.5 млрд. евро, из которых большая часть распределена по следующим семи основным направлениям: информационно-коммуникационные технологии – 3625 млн. евро (21%); биологические науки, генетические исследования, биотехнологии в здравоохранении – 2255 млн. евро (13%); устойчивое развитие, глобальные изменения климата, изучение экосистемы – 2120 млн. евро (12%); нанотехнологии, материалы с изменяющимися параметрами, новые способы и методы производства – 1300 млн. евро (7%); изучение атмосферы и космического пространства – 1075 млн. евро (6%); качество и безопасность продуктов питания – 685 млн. евро (4%); социальные вопросы и менеджмент – 225 млн. евро (1%). В 2006 г., по всей видимости, будет принят новый бюджет НИОКР на 2007-2010 гг., в котором резко увеличится доля средств на поддержку фундаментальных научных исследований. К 2010 г. из бюджета ЕС на НИОКР будет направляться около 3% ВВП (в настоящее время – 2% ВВП). 82 Проблема заключается в том, что обе модели образования, насколько можно судить, не вполне адекватны существующим вызовам. 83 Создание коммерчески эффективных установок термоядерного синтеза невозможно ни в рассматриваемом горизонте технологического форсайта (до 2020 года), ни в расширенном (до 2050 года). Ошибочно мнение, что эти установки в принципе способны решить проблему радиоактивных отходов. Во-первых, термоядерный реактор не способен перерабатывать уже накопленные РАО/ОЯТ. Во-вторых, реакция синтеза сопровождается нейтронным излучением и гамма-излучением, что приводит к радиоактивному заражению установки вместе с ее периферией (системой охлаждения) и т.п. Другой вопрос, что термоядерные реакторы не производят высокоактивного отработанного топлива. 81 82 "Галилео") ЕС вполне на равных будут конкурировать с США. ЕС, вероятно, также не сможет поддерживать научно-технологическую базу по созданию авианесущих кораблей нового поколения (с ядерными реакторами), но сохранит технологические возможности по производству кораблей и подводных лодок других классов. В сфере традиционного гражданского машиностроения западноевропейские страны будут в состоянии успешно конкурировать в производстве сложного оптического приборостроения, электротехники и автомобилестроения. Япония, очевидно, не сможет полностью преодолеть технологическое отставание от США и Европы в авиакосмических технологиях. Однако она постарается сохранить автономность в гражданских космических исследованиях, производстве всего спектра электронной техники нового поколения, телекоммуникационного оборудования, биотехнологиях, а также технологиях гражданского судостроения и автомобилестроения. Япония приложит все усилия для удержания существующих конкурентных преимуществ в рамках глобального разделения труда. Это обострит ее борьбу с Китаем за экономическое и технологическое лидерство в АТР (особенно за рынки Малайзии, Индонезии, Вьетнама и Таиланда). В настоящее время технологический разрыв между Японией и Китаем достаточно велик, особенно в области электроники и производстве сложных видов техники. Японские фирмы попытаются сохранить его, размещая в Китае производства, технологически зависимые от материнских компаний, а также противодействуя развертыванию в Китае производств под национальными брэндами. В прогнозируемый период Китай и Индия, вероятно, не сумеют преодолеть технологическое отставание от ведущих технологических центров, наладить собственное производство наиболее сложных видов техники без импорта из развитых стран передовых технологий и значительной части комплектующих. Основным сценарием технологического развития Китая в обозримый период станет превращение его в мировой индустриальный центр, с возрастанием зависимости от мировых центров технологических инноваций. Усиление такой зависимости, а также нарастающая в условиях ускоренной модернизации дифференциация регионов обусловит рост внутренних политических рисков Китая и Индии. Эти риски, в свою очередь, могут создать угрозу для устойчивости их технологического и экономического развития. Доминирующей стратегией малых стран может стать специализации на узких быстрорастущих "технологических нишах", успешно реализуемая в настоящее время, например, Р. Корея (бытовая электроника, автомобилестроение), Ирландией (программное обеспечение), Финляндией (телекоммуникации). Врезка 23 Группировка стран по уровню технологического развития (по результатам построения комбинированного индекса технологических способностей Archibugi и Coco– ArCo, 2000 г.) Группа технологических лидеров (1-25 места рейтинга) концентрирует большую часть технологических новшеств и способна как создавать их, так и внедрять в производство и потребление. Группа потенциальных лидеров (26-50 места) включает страны, не достигшие больших успехов в создании технологических новшеств, но имеющие высокий уровень технологической инфраструктуры и квалифицированные кадры. В этой группе – постсоциалистические европейские страны, некоторые латиноамериканские и арабские страны. Группа отстающих стран (51-111 места) пока формирует условия для развития технологий, инфраструктуры и кадров. В этой группе Китай, Индия, Малайзия, Таиланд, Филиппины и Индонезия, центрально- и южноамериканские страны. Группа слабо развитых стран (112-162 места) не имеет широкого доступа даже к самым старым технологиям, таким как телефонизация и электроснабжение. 83 Ускоренная модернизация производства в традиционных сферах экономики будет осуществляться на основе: широкого использования информационных технологий как интегрирующего элемента глобальных систем организации производств, новейших схем логистики, систем комплексного автоматизированного управления производственными процессами, включая стадии проектирования и конструирования; реализации новых возможностей использования гибких форм автоматизации, позволяющих в максимальной степени ориентироваться на индивидуальные запросы потребителя; развития ориентированных на глобальные рынки специализированных производств отдельных узлов, компонентов, агрегатов, характеризующихся массовым выпуском продукции и высокой степенью автоматизации. В современной экономике, где в большинстве стран сложился высокий уровень конкурентного давления на производителей традиционной продукции, использование достижений сектора наукоемких технологий становится важнейшим ресурсом развития. Происходит быстрая диффузия новых технологий для модернизации среднетехнологичного сектора промышленности и услуг. Одним из наиболее ярких примеров диффузии передовых технологий служит автомобилестроение (см. врезку 24). За последние годы автомобилестроение Японии, США и Западной Европы внедрило: информационные технологии системной поддержки жизненного цикла продукции (CALSтехнологии, включая научное "ядро" CAD/CAE/CAM-технологии, а также сопутствующие ERP-технологии, PDM-технологии, ILS- технологии), что позволило сократить период разработки новой модели с 42 до 18 месяцев; компьютерное моделирование аэродинамически выгодных форм новых автомобилей; лазерные технологии, используемые для упрочнения основных трущихся поверхностей; электронно-лучевую сварку кузовов автомобилей; навигационные и топогеодезические системы (на базе космической системы GPS "Навстар-2"); специальные топливные присадки и компьютерное управление процессом сгорания топлива, что существенного снизило выброс вредных веществ в атмосферу и т.д. Врезка 24 Затраты на НИОКР лидеров мирового автомобилестроения, 2002 Затраты всего, млн. долл. Форд ДаймлерКрайслер Дженерал Моторс Тойота Фольксваген Хонда Ниссан Мотор Вольво 7700 6365 5800 4423 3031 2966 1971 675 В расчете на одного занятого в компании, тыс. долл. 22,0 17,4 16,6 17,9 9,4 24,6 15,8 9,6 В % к чистой прибыли 808,0 100,0 255,6 59,5 72,5 66,5 72,0 291,6 Применение информационных технологий обусловило возможность значительного повышения эффективности производства в отраслях сферы услуг, на долю которых в уже 1997 году приходилось 78% закупок в частном секторе ЭВМ и периферийного оборудования, 70% программного обеспечения и 95% коммуникационной техники84. Рассчитано по материалам матрицы инвестиционных потоков капитального оборудования в межотраслевом балансе США «Survey of Current Business», November 2003, pp. 18-31, 60-70. 84 84 Прогнозы развития ключевых информационных технологий сходятся на том, что волна связанных с ними преобразований в производстве еще далеко не исчерпала свой потенциал. Новый виток информатизации и автоматизации производств будет осуществляться на основе интеграции станков с числовым программным управлением, роботов, комплексов автоматизированного проектирования и коммуникационных сетей, в том числе Интернета. Так, компании-лидеры в сфере технологий автоматизации, Сименс и Рокуэлл, уже вывели на рынок спектр технологических устройств, обеспечивающих возможность подключения станков, роботов и контрольно-измерительной аппаратуры к Интернету, что позволяет инженерам осуществлять удаленный в пространстве контроль и управление производственными процессами. Ключевым инструментом повышения конкурентоспособности национальной технически сложной продукции на международных рынках является соответствие современным системам стандартов, обеспечивающим как технические условия производства, так и требования качества, экологичности, защиты здоровья и безопасности. Фирмы развитых стран активно используют международные стандарты, поскольку их несоблюдение в спорных случаях однозначно трактуется как торговля товаром низкого качества. Врезка 25 О стандартах систем управления качеством Все большее применение находят международные стандарты, определяющие требования к системам обеспечения качества продукции на предприятиях, начиная с этапа ее разработки, налаживания производства и до контроля за параметрами готовых изделий. Соответствие этим стандартам рассматривается как определенная гарантия того, что поставщик способен выполнить условия контракта и обеспечить стабильное качество продукции. В настоящее время 161 страна признала стандарты международной организации стандартизации (International Standard Organization - ISO). В декабре 2003 г. состоялся переход от Международного стандарта ИСО 9000 к ИСО 9001:2000, который стал «пропуском» в отраслевые и региональные цепочки глобального промышленного производства современной технически сложной продукции. В мире насчитывается 510 тыс. компаний, сертифицировавших свои системы менеджмента качества на соответствие МС ИСО 9000. Стандартизация в перспективе усилит свое значение как средство научнотехнологического развития и повышения конкурентоспособности национальных производителей. Затраты на эту деятельность в большинстве развитых стран рассматриваются, как инновационные расходы и субсидируются государством. Современное развитие наукоемких и технически сложных отраслей характеризуется высоким уровнем специализации, быстрым распространением технологических новинок через глобальные производственные и сбытовые структуры транснациональных корпораций. Почти в каждом технически сложном товаре, будь то самолет или компьютер, представлены «флаги» многих стран мира – корейская или японская электроника, американские процессоры, сделанные по лицензии в Ирландии, программное обеспечение, адаптированное для данного товара индийскими или российскими программистами, итальянский дизайн и т.д. Развитие международного разделения труда привело к специализации стран на мировом рынке в зависимости от степени конкурентоспособности производителей в той или иной отрасли. В результате размеры многих современных отраслей, в том числе электроники, программного обеспечения не умещаются в масштабах государственных границ отдельных стран. Речь идет о формировании «глобальной производственной системы» (global factory). В связи с этим особое значение приобретают международные 85 стандарты качества, транспортные и информационные системы, стратегическое корпоративное управление, определяющие соотношение национальной и глобальной производственной специализации. Компании наукоемких секторов национальной экономики, переносящие производственную деятельность в другие страны, как правило, концентрируют основные интеллектуальные ресурсы в собственной стране в качестве стратегических. Так, полупроводниковая промышленность США, повысившая свою эффективность, в том числе и за счет перенесения значительной части производственных мощностей за рубеж, 90% научно-исследовательского персонала сохранила в структуре американских подразделений. Вместе с тем, в последнее десятилетие набирает силу процесс глобализации исследовательской стратегии ведущих наукоемких корпораций. Это отражает прежде всего их заинтересованность в аккумуляции интеллектуальных ресурсов стран, далеко продвинувшихся в конкретных областях знаний. Все чаще освоение зарубежного опыта, особенно в области сложной наукоемкой технологии, осуществляется за счет слияний и поглощений, что позволяет быстро привлечь широкий спектр новых инновационных ресурсов. Кроме того, расширяются глобальные партнерские, кооперационные отношения, включая организацию совместных исследований на доконкурентной стадии или проведение стратегических НИОКР. Уже в середине 90-х годов насчитывалось свыше 10 тыс. международных технологических альянсов, основными партнерами в которых выступали фирмы США, Западной Европы и стран ЮВА. Альянсовые, неформальные союзы в наибольшей мере важны для наукоемкого бизнеса, имеющего глобальные цели, в силу необходимости концентрации значительных ресурсов при повышенных рисках и особого значения фактора времени, усугубляемого барьерами национальных рынков. Доминирующей тенденцией последних пятнадцати лет стало снижение роли государства и возрастание роли частного сектора в инновационном процессе. В развитых странах на частные компании приходится большая часть затрат в сфере НИОКР. Тенденция роста наукоемкости бизнеса и его роли в инновационном процессе, вероятно, сохранится и в среднесрочной перспективе. Наибольшими показателями наукоемкости будут обладать компании, представляющие фармацевтическую промышленность, производство средств связи и услуги в этой области, приборостроение, программное обеспечение. Тем не менее, в ряде наукоемких отраслей государственная поддержка НИОКР останется достаточно высокой (аэрокосмическая промышленность, приборостроение и электроника, др.). Безусловно, государство останется главным источником финансирования фундаментальных исследований и исследований в интересах национальной безопасности. Кроме того, исключительно важную роль будут играть разрабатываемые государствами национальные стратегии и стратегические инициативы, а также прогнозы научнотехнологического развития. В развитых странах в системе государственных приоритетов в области НИОКР вероятно, продолжится сдвиг в сторону исследований в области здравоохранения. Так, федеральный бюджет США в области науки на 2005 г. предполагает направление около половины ассигнований, не связанных с решением оборонных задач, на исследования, проводимые Национальными институтами здоровья85. Глобализация НИОКР, освоение все большим числом компаний частного сектора новейших технологий создадут значительные проблемы для осуществления государственного контроля за распространением и использованием технологий, как обеспечивающих национальную 85 Национальные Институты Здоровья – федеральное агентство, входящее в состав министерства здравоохранения и гуманитарных услуг (the U.S. Department of Health and Human Services). Отвечает за организацию и финансирование научных исследований в интересах здравоохранения. В его составе 27 профильных научных институтов (кардиологии, онкологии и т.д.) и центров. Численность сотрудников на июнь 2005 г. – 18 627 чел. 86 безопасность, так создающим для нее угрозы. Прежде всего это касается технологий двойного применения, широко используемых бизнесом (компьютеры, системы связи, новые материалы, сенсоры и т.д.). Распределение стран по уровню комбинированного индекса технологических способностей ArCo: 1990-2000 Ранжирование стран Индекс ArCo Группа лидеров (1-25 место в рейтинге) 1.Швеция 0.867 2. Финляндия 0.831 3. Швейцария 0.799 4. Израиль 0.751 5. США 0.747 Группа «потенциальные лидеры» (26-50 места) 26.Словения 0.507 27.Греция 0.489 28.Люксембург 0.486 29.Словакия 0.481 30.Россия 0.480 Группа «отстающие» (51-111 места) 51.Панама 0.382 52.Казахстан 0.381 53.Тринидад и Тобаго 0.380 54.Катар 0.380 55.Грузия 0.379 Индекс ArCo за предыдущее десятилетие Предыдущий ранг Рост по сравнению с прошлым десятилетием, % 0.681 0.614 0.735 0.669 0.663 2 6 1 4 5 27.2 35.2 8.7 12.2 12.6 0.412 0.416 0.426 0.428 0.464 33 30 27 26 19 23.1 17.5 13.9 12.3 3.4 0.377 0.393 0.348 0.353 0.371 56 40 51 50 47 13.3 -2.8 9.3 7.6 2.3 Cоставлено по данным: Archibugi D. аnd Coco A. “The measurement of International Technological Capabilities: a comparison of different approaches and methodologies. Rome: Italian National Research Council. 2000 и «Новый индикатор технологических способностей для развитых и развивающихся стран». Информационный бюллетень ЦИСН № 9. М. 2004, с. 41-75. Индекс ArCo содержит три компоненты и восемь субиндексов: создание технологии (патенты и научные статьи); технологические инфраструктуры (распространение Интернета, телефонизация, потребление электроэнергии); развитие технологических навыков (высшее образование и научно-технические кадры, продолжительность школьного обучения, уровень грамотности) Сопоставление масштабов госбюджетного финансирования ИР в различных странах, 2002 г. Ассигнования, (млн. долл.) Швеция Корея Великобритания Франция Германия Япония США всего 2393.0 7647.9 12747.9 17104.5 17258.1 25750.0 117474.7 Удельный оборонных ИР (в %) вес 22.2 14.2 34.1 24.2 6.7 4.5 53.7 Оборонные ИР (в % к ВВП) 0.95 0.90 0.77 1.03 0.80 0.72 1.08 Источник: Наука России в цифрах 2004. ЦИСН, с. 182. Затраты на исследования и разработки (% к ВВП, 2002) 1.0 1.5 2.0 2.5 3.0 Япония 3.12 Респ. Корея 2.91 США 2.67 Германия 2.52 Франция 2.20 Канада 1.91 Великобритания 1.88 Россия 1.25 Китай Испания 1.23 1.03 87 Структура затрат на исследования и разработки по секторам экономики (2002) 1.0 0.9 0.8 0.7 0.6 0.5 0.4 0.3 0.2 0.1 государственный вузы Испания Россия Италия Канада Респ. Корея Великобритания Франция Германия Китай Япония США 0.0 предпринимательский частный бесприбыльный 100.0 Ирландия Малайзия Группа III Филиппины экспорт высокотехнологичной продукции Экспорт высокотехнологичной продукции и затраты на исследования и разработки (% к ВВП, 2001 г.) 10.0 Нидерланды Великобритания Венгрия Мексика Чехия Словения Итали Испания Словаки Кита Португали я й 1.0 Иордания 0.0 0.5 Бразилия 1.0 Польша Финляндия Швейцария Германия Израиль Франция Корея Дания Австрия Япония Канада США Норвегия 1.5 2.0 Австралия 2.5 3.0 Н.Зеландия Греция Румыния Турция ЮАР Швеция Группа II Индия Аргентина Группа I Бельгия Люксембург Эстония Таиланд Сингапур Россия Исландия 3.5 затраты на R&D Группа IV Чили Колумбия Венесуэла 0.1 0.0 88 1.00 Ирландия доходы от технологий, переданных за рубеж Доходы от экспорта технологий и затраты на исследования и разработки (% к ВВП по ППС, 2000 г.) Португалия Финляндия Швеция Нидерланды США Великобритания Израиль Бельгия Группа II Норвегия Группа I Япония Германия Канада Франция 0.10 0.0 Венгрия 0.5 Чили 1.0 1.5 Н. Зеландия Австралия 2.0 Австрия 2.5 3.0 Корея Испания Италия Словакия ЮАР Словения Чехия Эстония Бразилия Польша 3.5 затраты на R&D (2000) 0.01 Россия Мексика Аргентина Филиппины Таиланд Греция Колумбия Индия Китай 0.00 Одной из важных проблем технологического развития в рассматриваемый период считается проблема «цифрового неравенства»: Врезка 26 Понятие «Цифрового неравенства» Понятие «цифровое неравенство» (digital divide) было впервые использовано в 1997 г., когда ООН опубликовала свою программу развития стран третьего мира, а определено в 1998 г. на конференции Международного союза электросвязи (ITU). В США проблема "цифрового неравенства" оказалась в центре общественного внимания после публикации в 1999 г. доклада Министерства торговли, посвященного исследованию ИКТ в США ("Провал в Сети: Определение цифрового неравенства”). Доклад содержал статистику, свидетельствующую о существовании неравенства среди граждан США в использовании ИКТ, сопряженного с экономическими, расовыми и демографическими различиями. После этого на преодоление ЦН внутри США стали выделяться масштабные средства - как коммерческими компаниями, так и общественными организациями и благотворительными фондами. В июле 2000 г. Хартия стран "большой восьмерки", принятая на окинавском саммите, впервые ввела понятие ЦН в число мировых приоритетов. Была создана международная комиссия Digital Opportunity Task Force с задачей поиска возможностей преодоления неравенства стран в доступе к информации и знаниям. Было принято решение о создании в рамках фонда для оказания помощи развивающимся странам во внедрении ИКТ. В том же году в США была запущена программа по преодолению глобального информационного неравенства, в которой принимали участие ведущие американские компании, работающие в сфере ИКТ. Цель программы - оказание помощи отстающим странам, в том числе России, Индии, Корее, Польше, Филиппинам, Колумбии и Южной Африке. 89 Врезка 27 Бедность, как причина цифрового неравенства Исследование, проведенное компанией Jupiter Communications в 2000 г. выявило, что ЦН определяется не столько этническими или возрастными различиями, сколько экономическим неравенством. Это исследование также показало, что: широкое распространение Интернета в стране возможно только при средних доходах граждан, порядка 10–15 тыс. долл. в год; нагрузка на одну ПЭВМ в бедных странах намного выше, чем в богатых; за "единицу услуги" бедные в среднем платят больше, чем богатые. Уровень благосостояния влияет на развитие национальных ИКТ-рынков как прямо – определяя масштабы спроса населения, так и косвенно - через кумулятивный экономический результат, определяющий развитие базовой инфраструктуры (уровень телефонизации, развитие оптоволоконных сетей и др.). Закономерно, что лидерами в использовании ИКТ являются страны с наиболее высоким уровнем валового национального дохода на человека: США, Норвегия, Финляндия, Швеция, Япония, Сингапур, Гонконг, Канада. Для развивающихся стран, как правило, характерен низкий уровень распространения ИКТ. Так, например, число пользователей Интернет в Китае сопоставимо с тем же показателем в Канаде, население которой в 40 раз меньше. Число компьютеров на 1000 чел. в 2003 г. Количество пользователей Интернета в различных странах, в % от населения 90 80 600 554 79 73 72 70 506 59 60 500 50 50 47 47 44 40 400 30 314 16 20 300 13 10 0 США Швеция Япония Россия Бразилия Франция Италия Испания Германия Великобритания 43.59 Австралия Швеция 100 Нидерланды 0 200 Россия Рейтинги относительного уровня использования информационных и коммуникационных технологий, 2003-2004 гг. Страна Совокупный индекс* США Сингапур Финляндия Швеция Дания Индия Китай Россия 1 2 3 4 5 45 51 63 Индивидуальное использование 8 18 10 7 5 69 55 49 Коммерческое использование 1 2 11 4 5 40 69 79 Государственное использование 2 1 8 11 5 26 21 66 Примечание : Совокупный индекс= 1\3 индивидуального+1\3 коммерческого+1\3 государственного использования. Источник: Global Information Technology Report 2003-2004. P. 5, 13-14. www.weforum.org. Базовые компоненты рейтинга: относительные (в расчете на 1000 чел населения) показатели количества телефонных линий, мобильных телефонов, персональных компьютеров, зарегистрированных пользователей Интернета. Кроме того, учитываются такие параметры, как число пользователей кабельного телевидения, число компьютеров, установленных в частных фирмах, использование зарубежных лицензий на технологии, уровень государственного содействия развитию ИКТ, объем предоставления государственных услуг онлайн. В перспективе, вероятно, ЦН будет углубляться, несмотря на общее повышения уровня использования ИКТ в мире. Снижающаяся стоимость оборудования ИКТ, развитие сетевых ресурсов, открытие кодов наиболее популярного программного обеспечения, повышение компьютерной грамотности населения в развивающихся странах снизят барьеры 90 для входа в мир ИКТ. Вместе с тем, темпы развития самих ИКТ, а также опережающие темпы социально-экономического роста наиболее динамичных стран, будут способствовать сохранению значительного «цифрового отрыва» стран-лидеров. С учетом прогнозов, сделанных корпорацией РЭНД («Глобальный курс информационной революции: общие вопросы и региональные различия», 2003 г.)86, в течение ближайших десяти-двадцати лет можно ожидать развертывания следующих глобальных трендов в сфере создания и использования ИКТ. 1. Интенсивные разработки новых ИКТ создадут эффект непрерывной информационной революции. Непрерывная информационная революция будет проявляться в регулярном возникновении новых рынков в сфере ИКТ, с последующим перемещением на них капитала с традиционных рынков. Этот процесс будет сопровождаться разрушением последних и крахом компаний, базировавшихся на этих рынках. Примеры наиболее вероятных направлений развертывания таких процессов: развитие технологии оптических коммуникаций и IP-телефонии, оказывающее разрушающее воздействие на традиционные отрасли телесвязи, ведущее к глубоким структурным сдвигам на рынке услуг связи во всем мире; соперничество программного обеспечения с закрытыми и открытыми кодами, сопровождающееся масштабным перераспределением ролей на рынке программного обеспечения. 2. Благодаря информационной революции возникнут новые бизнес-модели, которые заметно преобразуют корпоративный сектор во всем мире. Одной из основ этих бизнес-моделей станет разработка и распространение так называемых killing applications («приложений-убийц»), то есть товаров и услуг, создающих новые рынки и разрушающих старые. Большая часть деловой активности компаний, реализующих такие модели ведения бизнеса, будет сконцентрирована в Северной Америке, Европе и некоторых частях АТР. 3. Информационная революция существенно затронет механизмы управления обществом и создаст новых политических игроков (сетевые сообщества и др.). Информационная революция позволит игрокам рынка действовать вне досягаемости для национальных правительств. Как следствие, некоторые традиционные механизмы управления - такие, как налогообложение, регулирование, лицензирование – станут менее эффективными. В ряде областей правительствам придется создавать новые, в том числе международные, структуры управления, чтобы сохранить контроль над экономическим пространством своих стран. 4. Интеллектуальная собственность и права на новые цифровые продукты и услуги создадут новые зоны напряженности в межгосударственных отношениях. Так, например, США имеют тенденцию рассматривать большинство высокотехнологичных продуктов, созданных с использованием ИКТ, как частные. Другие страны (например, Индия) считают подобный продукт не только частным, но и общественным. Эти отличающиеся подходы могут внести дополнительную напряженность в отношения между странами или регионами относительно интеллектуальных прав собственности. 5. Страны Северной Америки (США и Канада) останутся в авангарде информационной революции. Экономики и общества этих стран хорошо подготовлены к вызовам непрерывной информационной революции. К их конкурентным преимуществам относятся хорошо развитая инфраструктура, правовое поле, обеспечивающее защиту интеллектуальных прав собственности, значительный человеческий капитал, сконцентрированный в этих сферах, 86 При подготовке использовалась материалы статьи С. Гриняева «Цифровое неравенство наций. Угрозы и вызовы - среднесрочный прогноз экспертов корпорации РЭНД о будущем информационной революции». «Независимое военное обозрение», 30.01.2004 91 социально-культурные особенности – способность легко адаптироваться к изменениям и нововведениям. 6. Информационная революция в Европе будет развиваться более медленно, чем в Северной Америке, причем путем, несколько отличным от того, как это будет происходить в США и Канаде. Развитие в Европейских странах будет в большей степени сконцентрировано на продвижении беспроводных технологий. Причины более медленного развертывания информационной революции в Европе: менее позитивное отношение к изменениям, меньшая способность к адаптации; большая регламентация рынков; больший акцент на нисходящем планировании правительственными и деловыми элитами. 7. Перспективы развития Японии в рамках информационной революции характеризуются высокой степенью неопределенности: глобальные изменения могут дать новый мощный импульс японской «информационной экономике», но способны и привести к вытеснению Японии с позиций одного из лидеров в сфере ИКТ. 8. Китай, Индия и часть стран ЮВА перейдут на качественно новый уровень в массовом использовании и производстве информационно-коммуникационных товаров и услуг. Однако, несмотря на рост собственной инновационной активности, в регионе по-прежнему будет доминировать производство, базирующееся на импорте готовых инновационных решений, а также предоставлении услуг внешнего аутсорсинга. Число ниш на рынке информационно-коммуникационной продукции, в которых эти страны являются крупнейшими производителями, будет расти. Усиление Китая, как производителя дешевой и массовой информационнокоммуникационной продукции, изменит глобальную ситуацию на этом рынке. Компаниям более развитых стран АТР (Япония, Р. Корея, Сингапур), для противостояния экспансии китайской продукции придется радикально пересмотреть свои бизнес-модели. 9. В значительной части других развивающихся стран будет усиливаться отставание в освоении ИКТ, при некотором росте спроса на коммуникационные технологии, не требующие масштабных вложений в инфраструктуру (мобильная связь, беспроводной Интернет). Усиливающееся отставание обусловит слабое развитие человеческого капитала в этих странах, и как следствие, создаст предпосылки для сохранения бедности. 10. Вероятно развертывание международных программ по преодолению ЦН, пытающихся решить эту проблему несколькими путями: уменьшение стоимости доступа ИКТ и информации в странах с относительно низким уровнем доходов населения, разработкой специальных дешевых видов информационнокоммуникационного оборудования, рассчитанных на массовое использование; совершенствованием и гармонизацией национальных законодательств, снижающим барьеры на пути глобального обмена информационными ресурсами и ИКТ; поощрением активности национальных государств в развитии информационнокоммуникационной инфраструктуры; осуществлением популяризаторских и образовательных программ. Наряду с целями экономического развития отстающих стран международные программы помощи в формировании ИКТ-инфраструктуры могут быть использованы как косвенный инструмент внешнего информационного и политического вмешательства87. 87 Цитата из доклада национального разведывательного совета США «Карта будущего: Проект 2020» (2004): «Для регионов, страдающих от политического гнета, в особенности для Ближнего Востока, эти сети [сетевые сообщества, объединяемые через Интернет] в XXI веке могли бы стать аналогом движения «Солидарность», боровшегося с коммунистическим режимом в Польше». 92 Изменение конфликтного потенциала в мире Определение движущих сил мирового развития связано с достаточно ясным представлением относительно противоречий, которые сегодня являются определяющими в мировой политике и экономике. Речь идет о последствиях происходившего в последние 15 лет расширения границ политической и экономической экспансии государств и частных компаний. Оно привело к необходимости переосмысления эффективного пространства национального суверенитета. После провала конституционного процесса в Европейском Союзе стало очевидно, что по широкому кругу вопросов эти границы были перейдены, и выгоды перестали отвечать издержкам. В настоящее время происходит уточнение и перераспределение ролей ведущих мировых игроков, что призвано обеспечить приемлемые условия для национальной безопасности и экономического развития ведущих держав мира. Направленность глобальных изменений в системе международного разделения труда определяется стремлением к восстановлению баланса звеньев воспроизводственной цепочки, обеспечивающей управление базовыми рисками, сбережениями и инвестициями и поддерживающим их режимом торговли, а также пространством безопасности. Субъекты этих изменений - «центры силы» - не всегда могут быть обозначены как конкретные государства или их объединения. Такими центрами являются страны, способные генерировать стратегию экономического развития, легитимизировать ее внутри страны и среди союзников и защищать от агрессии (в различных ее смыслах) извне. Реальное определение субъектов и их мандатов задается сферой эффективной политики, а не историческим прошлым государства или декларациями политических лидеров. Для целей анализа важно подчеркнуть значение двух конституирующих обстоятельств – наличие явно выраженной политической воли, отражающей широкие общественные ожидания, а также способность обеспечить гражданский мир и защиту от внешней агрессии в определенных границах. Размывание идеологического пространства, структурировавшего мировую экономику и безопасность в течение большей части XX века, затрудняет такой анализ. Идентификация стран и союзов происходит по менее четким признакам культурно-исторической общности. Все более явной становится тенденция к укреплению формальной идентификации через национальные органы власти. Однако «идеологическая пауза» не означает, что идеология уходит как фактор стратегии развития. Точнее будет говорить о смене идеологий, когда на смену секулярным общественным моделям приходят их национально и религиозно окрашенные варианты. Это говорит не столько о решенности фундаментальных вопросов, поднимавшихся старыми идеологическими схемами, сколько об адаптивном маневре тактического характера88. Согласование мандатов формирующихся центров силы между собой сдерживается отсутствием публичных стратегий развития. Помимо наблюдения и выжидательной позиции по отношению друг к другу, ограничивающим фактором является внутреннее недоверие и формирование каждым из них достаточных условий для необходимой автономии действий. Основные центры силы, участвующие в геоэкономическом торге, отличаются критически значимым потенциалом в отношении таких ресурсов, как: Например, хотя Китай воспринимается сегодня «лишь» как экономическая (и во все большей степени – военная велиая держава), политико-идеологическая компонента в самом ближайшем времени неизбежно займетдля него более видное место как в связи с продолжающейся экономической экспансией, так и в связи с необходимостью открыто продекларировать свою глобальную политическую стратегию как участника реформированных международных организаций. 88 93 военно-промышленный потенциал и способность проецировать силу за границы собственного государства, ограничивая (по возможности – исключая вовсе) иностранное военное присутствие на своей территории89; важнейшие источники сырья для развития мировой экономики, прежде всего – углеводороды90; инновационная экономика, способность быстро мобилизовать ресурсы для запуска новых производств и масштабирования успешных проектов; транзакционный сектор экономики, обеспечивающий управление коммерческими рисками по всей цепочке создания стоимости, особенно в трансграничном режиме; «национальная идентичность» и способность формулировать и придерживаться аутентичной модели развития в ситуации высокой неопределенности («наличие уверенной в себе политической элиты»). Рамкой политического процесса реструктуризации мировых центров силы является невозможность обеспечить вышеуказанные условия в формате монополярного устройства мира, где абсолютно доминирующее место занимают США. При этом новые мировые державы, а также Россия демонстрируют недостаточную активность в рекомбинации стратегических компетенций, что сдерживается их нежеланием обострять отношения с США (которые не приняли идеи многополярного мира), а также непрочностью внутреннего консенсуса относительно стратегии своего развития на длительную перспективу. В связи с этим фактическое разложение монополярного мирового порядка происходит как череда провалов американской внешней политики – демонстрация их практической неспособности выполнять возложенную на себя миссию. США и мир: стратегия смены лидеров Оставаясь в логике монополярного мира, американская стратегия провозглашает недопустимость появления равновеликого конкурента США в военной или экономической сфере91. На фоне стремительно развивающихся экономик Азии такая установка носит откровенно деструктивный характер, и ведет к ограничению возможностей роста ряда стран и прежде всего – Китая. Эта же установка диктует жесткую политику США в отношении оборонно-промышленного комплекса России, остающимся вторым по масштабу оборонным комплексом после американского. Ресурсы российского ОПК, как опасаются в США, могут стать создающим потенциальную угрозу дополнением к растущей экономической мощи Китая. Опасность этой стратегии в продуцировании самосбывающихся прогнозов – чем больше политика США пытается подавить появление сильных игроков, тем выше активность тех, против кого эта политика направлена (и тем сильнее ее антиамериканский вектор). Экономика США нуждается в скачкообразном росте эффективности, чтобы обслуживать продолжающееся накопление долга, увеличить внутренние сбережения и провести структурно-технологическую модернизацию. До 2020 года будут полностью исчерпаны возможности продолжения долгового типа роста в США. Эта модель сталкивается с многочисленными трудностями: инфляционной накачкой мировой экономики и дестабилизацией мировых валютных рынков; опасным приближением США к черте неплатежеспособности («красная линия» - момент, когда дефицит платежного баланса превысит 6% ВВП США); ростом внешнего давления со стороны конкурирующих центров экономической силы. Не случайным явлением является совпадение во времени кристаллизации Евросоюза, как нового глобального центра силы, и сокращения масштабов американского военного присутствия в Европе. 90 К нефтяным ресурсам добавился природный газ, сжижение которого обеспечивает высоко диверсифицированный и взаимозаменяемый мировой рынок поставок ресурсов для выработки тепла и электроэнергии 91 Т.н. «доктрина упреждающего реагирования», суть которой – не допустить появления стратегического конкурента, способного в среднесрочной перспективе бросить вызов США (т.е. противодействие начинается задолго до фактической актуализации угрозы) 89 94 Пересмотр места США в мировой системе, как страны – абсолютного лидера предопределен невозможностью исполнения ими этой роли в статусе чистого должника с неопределенной перспективой. В условиях низкого уровня доверия к США, стране предстоит сделать выбор между сужением мандата ответственности или четким определением перспективы получения достаточных средств для односторонних действий. Определяющее значение в такой ситуации будет иметь способность США поставить под контроль достаточный объем внешних высокодоходных активов. Врезка 27 О монополии в сфере финансовых услуг и долговом росте США По состоянию на 31 марта 2005 года страны Восточной Азии в долларах США держали 2,3 трлн. долларов США или 2/3 всех мировых ЗВР. Япония держала в долларах США эквивалент равный 837,7 млрд. долларам. КНР – 659,1 млрд. долларов, Тайвань – 251,1 млрд. долларов, Южная Корея – 205,4 млрд. долларов, Гонг Конг – 122,4 млрд. долларов, Сингапур – 112,9 млрд. долларов, Малайзия – 72 млрд. долларов. В последние 5 лет высокий и растущий процент дефицита платежного баланса США покрывался сбережениями, принадлежащими странам Азии. При этом операции с финансовыми ресурсами почти целиком осуществляются посредниками, которые возвращают значительную часть средств в страны Азии в форме инвестиций США. Посреднические услуги в основном осуществляются финансовыми и расчетными системами, расположенными за пределами азиатского региона. Уже сегодня это вызывает растущую обеспокоенность политиков стран региона в возможной полной утраты самостоятельности инфраструктуры финансового посредничества. Объемы ресурсов, которые должна контролировать страна, эмитирующая мировую валюту и обеспечивающая институциональный порядок на глобальных рынках, находятся вне пределов возможностей трансатлантического союза. Только со стороны ресурсов такие, неподконтрольные США критические ресурсы включают: около 2 млрд. чел. трудоспособного населения в КНР и Индии, обеспечивающих глобальную «мастерскую мира»; свыше 50% мировых запасов природного газа в России и Иране, не относящихся к стратегическим союзникам США; как минимум 30% мировых запасов нефти (с учетом доразведки в Ираке, в Иране и в России). И хотя Америка остается самой мощной инновационной экономикой в мире, это определяется не только и не столько созданием новых идей и знаний, сколько способностью к их коммерческой утилизации благодаря сильной правовой системе и эффективной инфраструктуре доступа к финансовым ресурсам. Наиболее серьезным вызовом американской экономической и политической гегемонии является накопление денежного (долларового) навеса, нуждающегося в постоянном подведении под него новых материальных ресурсов. На данный момент США нуждаются в новых капитальных активах рыночной стоимостью 3-5 трлн. долл., с готовым объемом продаж в 800 млрд. долл. (объем нынешних продаж нефти в мире). Запущенный процесс формирования мирового рынка капиталов вышел за границы управляемости. Доллар не может оставаться его безальтернативной валютой. Управление капитальными активами (финансовыми и реальными) не может опираться на судебную и силовую систему США. Проникновение иностранных инвесторов на национальные рынки сбережений будет корректироваться по признаку лояльности к программам развития конкретных стран или по признаку внешней силовой поддержки (политика захвата ресурсов, лишение стран их суверенитета). Долгосрочный фактор экспансии на внешние рынки капиталов формировался с 60-х годов, когда США резко увеличили непроизводительное потребление и начали «жить в 95 долг». Собственно в 1960-е гг. проблема долларового навеса решалась путем передачи долговых обязательств казначейства США в качестве уставного фонда финансовым системам новых государств. В 1970-х – через нефтяное обеспечение доллара за счет соглашения с арабскими странами о расчете в долларах за продаваемую нефть, в 1980-е – за счет использования резервов экономики Японии, в 1990-е – через скупку активов стран бывшего социалистического лагеря. В первой четверти XXI века эта проблема для США может быть решена через обеспечение своей ключевой роли в вовлечении в оборот новых запасов энергетических природных ресурсов (нефти и газа) и капитализации этих запасов, а также в создании новой системы управления капитальными рисками, обеспечивающей вовлечение этих ресурсов в оборот, включая соответствующие силовые механизмы. Глобальной задачей США на данный момент видится консолидация своей роли в качестве лидера при выработке и последующем обеспечении правил эксплуатации капитальных активов мирового рынка. Однако сегодня США не признаются политически приемлемым посредником в управлении критически значимыми объемами национальных сбережений. Таким образом, США, очевидно, видят выход из современного кризисного состояния мирового рынка (и шире – мироустройства в целом) в следующем: а) долгосрочном обеспечении доллара энергетическими активами (а также, возможно, неэнергетическими активами Китая и Индии), в том числе и не вовлеченными в оборот, что отчасти достигается за счет физического контроля над источниками нефти Ближнего и Среднего Востока; б) предотвращении формирования новых валютных рынков и сохранении за долларом позиции единой расчетной валюты; в) формировании новых правил поведения в мире, включая контроль за возвышением новых центров силы и сохранение силовой роли США в обеспечении мирового порядка и экономических договоренностей. Насколько можно судить, данный курс осознается и поддерживается администрацией США. Он, очевидно, выбран ей в качестве базового. Политика США в мире призвана обслуживать этот процесс. Это, в свою очередь, ведет к стиранию грани между военными и экономическими операциями США. Такая возможность обеспечена американским превосходством в сфере в критических военных технологийй, влиянием на международные политические институты и формирование глобальной «повестки дня» (результат – «виртуализация мирового политического пространства»), а также экспансионистской политикой в области средств массовой информации. В то же время, есть серьезные препятствия для реализации данной стратегии. Новые центры силы, равно как и Европа, заинтересованы в развитии собственных валютных зон, которые будут в меньшей степени подвержены долговременным рискам, чем зона доллара. Кроме того, доллары, которые использовались в 1990-е гг. для «вскрытия» национальных рынков, не могут быть полноценными деньгами, обеспечивающими функционирование рынков капитальных активов и сбережений – прежде всего, потому, что доллар представляет экономику страныдолжника. Отсюда – перспектива утраты долларом монополии, формирование новых валютных рынков в зоне евро, в Азии, в Исламском мире. А конец доминирования доллара и формирование локальных валютных рынков означает существенное снижение роли США в мире. Дальнейший ход этого процесса связан с неопределенностью степени готовности США к согласованным действиям с внешним миром, причем на основе собственных внутренних интересов участников процесса. Важнейшим ограничителем здесь выступает стратегия национальной безопасности США, нацеленная на сохранение собственной монополии, требования которой противоречат объективным трендам в мировой экономике. США продолжают стремится к получению односторонних выгод, все шире прибегая для этого к специальным операциям, вызывающим смену политических режимов в других странах. 96 На пути к получению дополнительных ресурсов развития США будут стимулировать создание стратегических развилок по широкому спектру проблем политико-экономического характера. Тем не менее, в США, нарастает понимание ресурсной необеспеченности и долгосрочной политической опасности односторонних действий. Выбор базового сценария действий США должен быть сделан, очевидно, до 2020 г. К числу возможных базовых сценариев для США относятся следующие: Первый сценарий – создание условий для развития США темпами, опережающими темпы Европу и Азию вместе взятые. Второй сценарий – привязывание к политической системе Америки экономического потенциала стран Европы и Азии в качестве младших партнеров. При этом, одновременно блокируется самостоятельность и Европы, и Китая. Третий сценарий – торможение и разрушения потенциала долговременного роста как в странах Европы, так и Китае. Он связан с неспособностью Америки победить в открытой конкуренции и невозможностью встроить в собственную стратегию внешние центры экономической силы. Отказ от установок нынешней стратегии США исторически предопределен – как идеологически, так и экономически. В ближайшие 10-15 лет это будет иметь ряд предсказуемых последствий: ускорится размывание мандата НАТО как ведущей военно-политической организации мира; ослабнут и распадутся квази-альянсы, сформированные для сдерживания роста потенциальных конкурентов США: а) союз новых членов Европейского Союза против Старой Европы, стремящейся к большей независимости от США и установлению более тесных отношений с Россией, б) пояс стран ближнего зарубежья для России; сойдет на нет третирование политиками США Организации Объединенных Наций; ослабнут позиции неформальных экономических организаций типа «Большой Восьмерки», где США способны оказывать определяющее влияние на другие страны-члены. Окно возможностей для США – распространение в растущих регионах мира англосаксонской модели управления сбережениями и механизмов открытого фондового рынка. Безусловное лидерство в соответствующих технологиях, возможность автономно определять инвестиционные риски и влиять на политическую ситуацию за рубежом дают в руки США средства для приобретения недооцененных реальных активов, обладающих высокой ликвидностью на мировых рынках при сохранении своего доминирования в секторе транзакционных услуг. Для этого понадобится акцентировать требования к растущим рынкам, направленные на расширение открытости рынка капитала и снятие контроля за его трансграничным движением. Повышенным вниманием при этом будут пользоваться активы, обеспеченные углеводородными ресурсами и объектами инфраструктуры мирового энергетического рынка. Европейский Союз: кризис концепции Концепция Европейского Союза в том виде, в котором она была сформулирована в Маастрихтском договоре, переживает глубокий кризис. С одной стороны, внутреннее единство ЕС увеличивается за счет перетекания все новых полномочий к наднациональным органам в Брюсселе. С другой стороны, остаются неясными перспективы сотрудничества стран ЕС в сфере внешней политики, безопасности и обороны. Масштабное расширение ЕС делает его более рыхлым и трудноуправляемым, образуются соперничающие группировки. Внешние силы (США) пытаются играть на разногласиях, не допустить превращения ЕС в единого и мощного игрока на международной политической арене. Пока процесс согласования решений в Брюсселе «поедает» внешнеполитическое влияние наиболее мощных игроков Евросоюза. Европейский Союз как центр силы не определился в вопросах механизма обеспечения своей силовой инфраструктуры. Сегодня он опирается как на идеологию «трансатлантической солидарности», где первую скрипку играет НАТО с главной ролью 97 США, так и на собственный, автономный, силовой блок, который обозначен ЗападноЕвропейским Союзом. НАТО меняет свой статус не только в силу расширения на Восток, но и по мере того, как США переводят центр приложения своих сил из Европы в Западное полушарие и в новый полюс экономического роста в Азии. В Европе США добиваются, во-первых, чтобы их «уход» из Старого Света был бы максимальна плавным, т.е. чтобы никто их не подталкивал в спину, а во-вторых, чтобы, сняв с себя бремя расходов на европейскую безопасность, сохранить, тем не менее, за собой реальный контроль за обстановкой. Германия, как страна-лидер европейской экономики, помимо очевидного желания усилить свое доминирование в Западной Европе и постепенно адаптировать экономически несамостоятельные страны Центральной и Восточной Европы, стремится перестать быть (политически и психологически) «прифронтовой» страной. Страны Центральной и Восточной Европы пытаются стать буфером в отношении России и получать за это субсидии как от Евросоюза, так и от США. При этом у России нет настолько серьезных геополитических целей в Западной или даже Восточной Европе, ради которых следовало бы идти на конфронтацию. Европа испытывает серьезные проблемы с внутренней безопасностью, которые будут только нарастать. Даже если не учитывать ситуацию на Балканах, уровень террористической активности во Франции, Великобритании и Испании не принципиально меньше, чем в России. Проблемы политической регионализации также не сняты с повестки дня, о чем свидетельствуют, в частности, неоднозначные настроения в Италии по данному вопросу. Оборонительный потенциал Европы оказался несамодостаточным, что доказал конфликт в бывшей Югославии. Это значит, обороноспособность Западной Европы будет в конечном счете зависит от американской военной силы. Экономические перспективы Европы оцениваются как умеренные. При этом, устойчивое процветание региона на фоне роста конкурирующих центров силы в Азии не очевидно. Правда, остается потенциал более быстрого развития за счет освоения экономического пространства стран Центальной и Восточной Европы, но эта перспектива выглядит недостаточно надежной. Великобритания, Франция, Нидерланды, Италия – экономические лидеры Европы «второго эшелона» (после Германии) – не обладают свободными финансовыми ресурсами для финансирования интеграции стран Центральной Восточной Европы в западноевропейские структуры экономического сотрудничества и безопасности. Конституционный кризис лета 2005 г. выявил это со всей очевидностью. США и Германия, основные инициаторы расширения НАТО, не имеют достаточных свободных ресурсов для решения собственных экономических проблем и одновременного развития инфраструктуры НАТО с учетом новых потребностей. Однако, несмотря на большое количество «точек напряженности», Европейский проект жизнеспособен. Законы, правила, новая политическая культура Евросоюза оказывают растущее влияние на прилежащие территории, а в долгосрочной перспективе – все республики западной части бывшего СССР. Будущее Европы не только как серьезной геополитической силы, но и как просто достаточно стабильного континента заключается в том, насколько Россия и основные страны Европейского союза сумеют, используя факторы геоэкономической взаимодополняемости, эффективно взаимодействовать с новыми центрами экономического роста в АТР, Латинской Америке, а возможно, и на Среднем Востоке. Иначе страны Западной Европы смогут интегрироваться в мировые геоэкономические процессы только в качестве «младших партнеров» США. Европе необходимо сконцентрироваться на собственной экономической модели, обеспечивающей рост эффективности и социальную солидарность, на проектах в экономической области, которые должны прорабатываться на государственном уровне и пользоваться государственной поддержкой. Это потребует реальной деятельности вместо 98 имиджевых проектов, которыми Европа увлекалась в последние 15 лет. Уже сейчас недостаток финансов привел к остановке целого ряда крупных европейских проектов, включая провал «лиссабонской программы» ускоренного роста конкурентоспособности Европейского Союза. Необходимо учитывать, что в ближайшие годы большинство республик западной части бывшего СССР могут войти в НАТО и стремиться стать членами ЕС92. Процесс расширения Евросоюза на постсоветское пространство остановить практически невозможно, он должен восприниматься, скорее, как объективная реальность. Необходимо учитывать, что ЕС образца 2015-2020 гг. будет серьезным, если не коренным образом отличаться от того объединения, которым он является сейчас. России следует ориентироваться именно на будущий, а не на нынешний ЕС. Врезка 28 О взаимодействии Евросоюза и России В настоящее время на ЕС приходится половина внешнеторгового оборота России, преобладающая часть которого экспорт энергоносителей и продуктов их первичной переработки. В самом ЕС на долю России приходится 7.6 % совокупного импорта и 4.4 % совокупного экспорта. В целом Россия занимает пятое место среди торговых партнеров Евросоюза (после США, Швейцарии, Китая и Японии. ЕС не проявляет заинтересованности в диверсификации импорта из России, рассматривая Россию и в среднесрочной перспективе как поставщика сырья. В сочетании с поддержанием политической стабильности, обеспечение устойчивых поставок энергоресурсов являются главными приоритетами политики ЕС. При этом ЕС стремится обезопасить себя от внутрироссийских катаклизмов, развивая дополнительные маршруты поставок энергоресурсов и альтернативные виды энергии, чтобы лишить Россию возможности использовать свои энергоресурсы в качестве инструмента политического влияния. ЕС стремится к усилению своего присутствия на российских транзитных магистралях, в первую очередь – на воздушных. С этой целью Еврокомиссия ведет борьбу за отмену выплат европейскими компаниями компенсационных платежей за пролеты по транссибирской магистрали. В случае положительного решения, страны ЕС смогут наращивать масштаб перевозок через российскую территорию, вытесняя российских авиаперевозчиков, не компенсируя при этом России финансовые потери. Одновременно, повышение экологических требований затруднит проекты по транспортировке российских энергоносителей через Балтийское море. В настоящее время практически нет эффективных механизмов защиты интересов российского частного бизнеса на уровне отношений Россия – Евросоюз. Во-первых, за редкими исключениями, сам российский бизнес не готов серьезно инвестировать в создание инфраструктуры, обеспечивающей это взаимодействие, во-вторых, сложившиеся отношения бизнеса и власти в России не способствует защите интересов российских предпринимателей вовне. Во многом поэтому переговорный процесс Россия – ЕС остается закрытым для российского бизнес-сообщества, что приводит к недостаточному учету его интересов: консультации с бизнесом ведутся только на самой ранней стадии переговорного процесса с Брюсселем; для решения политических задач российские представители на переговорах с ЕС часто жертвуют интересами бизнеса, даже если это касается крупных корпораций с государственным участием. КЕС действует ровно противоположным образом: скрупулезно торгуется даже по мелким вопросам. Политико-экономические системы России и ЕС малосовместимы. Российские реформы проходили под влиянием англосаксонской экономической модели и не ориентировались на континентальные стандарты Евросоюза. Постепенное усиление влияния последних не стало превалирующим в развитии российского законодательства, в том числе из-за неясных перспектив отношений с Евросоюзом. ЕС действует по отношению к России наступательно. Это касается ситуации на постсоветском пространстве и конкурентной борьбы за рынки будущего. ЕС, придерживаясь цели «европеизации» России и кооперативистской повестки дня, выступает жестким соперником и конкурентом РФ в экономической области. Выдвигая предложения по сотрудничеству с приграничными регионами России, ЕС выступает конкурентом уже на внутреннем российском пространстве, объективно усиливая дезинтеграционные тенденции. Особую роль играют новые страны-члены ЕС, вступившие в Евросоюз весной 2004 г. Большинство из них отстаивает откровенно жесткую линию по отношению к России, стремится блокировать пророссийские инициативы внутри ЕС, закрепиться в роли «главных авторов» политики ЕС в отношении России и расширить свое влияние на пространстве СНГ. Отдельный вопрос – Беларусь, где существует чрезвычайно широкое поле вариантов возможного развития событий, от полномасштабной политической интеграции, до «украинской» траектории 92 99 Растущие державы: Большой Китай93 Обсуждение «китайского фактора» и проблема «мирного врастания» КНР в планетарную систему отношений в качестве игрока глобального масштаба – важнейшая часть современной дискуссии о глобальном лидерстве. При сохранении нынешних темпов экономического роста к 2010 г. Китай выйдет по объему ВВП на нынешний уровень США, пересчитанному по паритету покупательной способности. Ожидается, что к 2020 г. более 50% мирового экономического роста будет обеспечиваться в странах АТР. Вступление КНР в ряды экономических супердержав действительно может поставить под вопрос существующий мировой экономический порядок хотя бы потому, что Китай никогда не скрывал своего недовольства структурно-экономическим лидерством Запада. Новая роль Пекина и его лидерство зависят от того, в какой степени приоритеты Китая повлияют на региональный и глобальный уровни международных отношений. По замечанию многих экспертов, цели Китая гораздо амбициознее целей «простого» регионального лидера, хотя принято считать, что нет публичных исследований о том, какими могут оказаться отношения нового Китая с мировым сообществом, появление которых ждут к 2010-2030 гг. Западное аналитическое сообщество с начала 1990-х гг. обсуждает перспективу «мирного вхождения» Китая в систему мировых отношений. Как должен вести себя Китай, приобретя статус великой державы? Стоит ли ему становиться «ответственным государством» и что это будет значить для Китая? Как совместить в этом контексте западное и китайское понимания ответственности? Но уже сегодня ни одно стратегическое решение в азиатско-тихоокеанском регионе (АТР) не может быть эффективно осуществлено без неформального одобрения Китая. Степень интегрирования в АТР меньше, чем в Европе, при том, что азиатские государства понимают, что без повышения степени региональной интегрированности они проиграют в ходе глобализации. Страны региона имеют шанс на уже начальной стадии его трансформации занять выгодное место в формирующейся региональной подсистеме, не вступая при этом в конфликт друг с другом. Таким путем следовала Япония, затем - КНР. Для Китая удачная трансформация региональной системы и приобретение «полного» мирового статуса будут означать приращение могущества, которое может сделать его невосприимчивым к сомнениям или страхам других стран, склонных видеть в КНР перспективного мирового лидера, контрлидера, или кого-либо еще94. За предшествующие 25 лет Китаю удалось создать жизнеспособную экономическую модель, отличающуюся от капитализма западного типа. Важно не ее название, а факт ее жизнеспособности и альтернативности. КНР пытается структурировать пространство АТР различными путями: свободные экономические зоны, таможенные союзы, проект «АСЕАН+3», «юаневая валютная зона» и т.д. Одновременно Китай интенсивно создает транснациональные корпорации, на «мировые интересы» которых уже обратили внимание зарубежные аналитики. «Большой Китай» («зона распространения китайской цивилизации» – КНР, Тайвань и китайские диаспоры в разных государствах планеты, прежде всего в АТР) способен бросить вызов Западу и США не только экономически, но посредством выдвижения «духовной альтернативы» западной системе ценностей, на которую Западу трудно сформулировать приемлемые ответы. С точки зрения китайской версии неомарксизма, рынок не является категорией только капиталистического способа производства, соответственно, в экономико-политическом анализе и практической политике можно разделять государство, экономику и общество. Допускается если не исключение, то, во всяком случае, жесткое ограничение роли государства. Причем, это означает не ослабление государства, а его функционирование «отдельно»: в экономике – не мешать, а помогать выполнению экономических законов95; в политике - жестко структурировать гражданское общество на основе идеологических На основе доклада А.Воскресенского (МГИМО) А.Воскресенский. 95 Отметим, что при этом в Китае сохраняется масштабный государственный сектор экономики 93 94 100 концепций96. Такой подход позволяет китайским политикам осмысливать возможности трансформации тоталитарных режимов в авторитарные модели индустриального развития. Характер экономических преобразований в Китае и целенаправленная внешнеполитическая стратегия корректировки правил мировой системы и формирование огромной зоны тесного взаимодействия КНР со странами по всему периметру китайских границ существенно изменит систему международных региональных отношений. В рамках трансформации региональной системы Китай добивается следующих стратегических целей: признание мировым сообществом территориальной целостности Китая, включая его права на Тайвань, Тибет, Синьцзян; международное признание «особых» прав КНР в акватории Южно-Китайского моря; распространение преобладающего влияния на Юго-Восточную Азию; приемлемое для Китая решение территориальных вопросов с соседними государствами; обеспечение поддержки соседними государствами позиций КНР в спорах с США и другими странами Запада; фактическое утверждение особых отношений между КНР и Монголией; приобретение de facto «особого положения» в Центральной Азии; исключение вступления других стран Азии в антикитайские коалиции и военного противостояния с Китаем; навязывание другим странам торгово-инвестиционной политики, благоприятной для Китая; признание странами региона ведущей региональной роли КНР, что находит свое выражение в виде неформальных, но обязательных консультаций с Пекином перед принятием важных внешнеполитических решений; обеспечение согласия других стран принимать китайских иммигрантов; закрепление «особых прав» китайских меньшинств за рубежом и признание права Пекина на их защиту; распространение китайского языка в Азии, обеспечение двуязычия в зарубежных районах компактного проживания этнических китайцев. При этом китайская армия является самой многочисленной в мире, хотя и сокращается. Военный бюджет КНР в абсолютных показателях увеличивается, поставлена задача его удвоения, а в перспективе и утроения, - с учетом затрат на развитие технологий двойного применения и их коммерческого использования97. В регионе «большого Китая» в целом происходит энергичное утверждение азиатской культуры, включающее приоритет «азиатских ценностей»: трудолюбия, дисциплины, уважения семейных ценностей, авторитета власти, подчинения личных устремлений коллективному началу, веры в иерархичное устройство общества, важности консенсуса, стремления избежать конфронтации. Коммунистическую доктрину, которую официально проповедует китайское руководство, Китай динамично пытается модернизировать и приспособить к современным запросам, сократив наиболее одиозные положения и совместив их с конфуцианской системой ценностей. Идея конфуцианского трудолюбия с точки зрения ее преобразовательного потенциала вполне может поспорить с концепцией протестантской этики. Такая система взглядов проповедует господство государства над обществом и общества над индивидуумом, но «азиатского индивидуума» в ней устраивает отсутствие внутренних конфликтов и опора на общинные ценности и «благожелательный» авторитаризм, которые помогают развиваться демографически и экологически напряженным социумам. Не все эти ценности универсальны, но восточноазиатской половине мира они импонируют. Западный концептуальный вариант – формировать «гражданское общество», дав ему самостоятельно управлять политической сферой 97 Однако, вопреки распространенному убеждению в обратном, флот КНР отстает по своим возможностям от японского флота. Возможности авиации КНР также не стоит преувеличивать. 96 101 Китай активно позиционирует себя как государство, поощряющее науку и инновации. В стране действуют 120 технопарков. В 1995 г. была принята специальная государственная программа развития высоких технологий, в которой приоритетными отраслями объявлены: электроника, информатика, аэрокосмическая промышленность, оптоволоконная связь, энергосберегающие технологии. Государство активно инвестирует в инфраструктуру университетов как центров приращения знаний. КНР стала третьей в мире космической державой, запуск Китаем пилотируемого космического корабля в 2003 г. стал символом этого технологического и инновационного скачка страны. На высоком уровне находится китайская система образования: в последние годы китайские школьники чрезвычайно успешно выступали на международных олимпиадах. КНР создала такой задел, к которому не смогло приблизиться ни одно другое государство АТР98. Этот задел создан осторожно, что не вызвав открытого противодействия других государств и тем более образования антикитайской коалиции. В то же время, развитие Китая в перспективе будет, вероятно, сопряжено с рядом рисков. При их полномасштабной реализации возможно торможение экономического развития страны и резкое усиление регионализации. Нарастают противоречия между интенсивно развивающимся востоком Китая, где на побережье сосредоточены основные центры «новой китайской экономики» и центральными и северо-западными районами страны, оплотом тяжелого машиностроения и аграрного потенциала (причем, в отсутствие достаточно сильной региональной политики). Уже исчерпаны «дивиденды», которые получало хозяйство КНР от повышения производительности труда в сельском хозяйстве в 1978-1990 гг. за счет введения системы подряда. Абсолютные показатели жизненного уровня в деревне падают, что привело в сельскохозяйственных районах к волнениям (в том числе, подавляемых военной силой) и нежеланию крестьян, составляющих большинство населения страны, трудиться на земле. Усиливаются противоречия между элитами – «старой», военной и политической, в значительной мере представленной выходцами с севера и северо-востока страны, и «новой», экономической, формируемой за счет жителей южных районов. Сохраняется проблема этно-религиозного сепаратизма (Синцзян, Тибет). Потери госсектора, почти не реформировавшегося в последние годы, достигают, по некоторым оценкам, до 8% ВНП и финансировать их за счет неинфляционных мер и путем внутренних займов становится все труднее. По-прежнему, остается высокой напряженность продовольственного и энергетического балансов страны. Китаю предстоит дальнейшая структурная перестройка экономики, уже в рамках ВТО. Цифры китайских достижений в пересчете на душу населения показывают, сколь многое еще предстоит сделать, чтобы «догнать и перегнать» страны-лидеры. Экстенсивный рост для КНР не является оптимальным – кроме абсолютных размеров ВВП, важна его структура. Однако, получив по вступлении в ВТО особый статус «развивающегося государства», Китай надеется удерживать его в течение 50 лет путем переговоров с Западом и повторить стратегию, которая была эффективной в реформах 1978-1990-х гг. 98 Возможно, за исключением Японии. 102 Пространство СНГ Значение постcоветского пространства для России связано с несколькими важнейшими обстоятельствами политического, оборонного и экономического свойства. С точки зрения безопасности страны СНГ создают вокруг России «кокон», который во многом играет защитную функцию по отношению к ее территории. До последнего времени Россия была относительно надежно прикрыта с юга и запада государствами, которые не могли претендовать на то, чтобы стать соперниками России. Они не обладали сильными армиями и службами безопасности, в силу чего не могли быть конкурентами России и не представляли для нее угрозы в военном отношении. Более того, за прошедшие годы Россия сохранила и развила отношения в части безопасности с Белоруссией, Казахстаном. До последнего времени в число таких стран входила и Украина. России удалось сохранить практически всю систему станций слежения СПРН99, за счет аренды объектов, расположенных в Азербайджане, Белоруссии, Узбекистане. Сохранились военные базы России в Армении, Грузии (после вывода военных баз с территории собственно Грузии сохранено военное присутствие в рамках миротворческих миссий в Абхазии и Ю.Осетии), Приднестровье, Таджикистане. В последние годы к ним добавилась авиабаза в Киргизии. Разрушение этого «пояса безопасности», начавшееся в результате вхождения Прибалтики в НАТО и ЕС и изменения политических режимов в Грузии, Молдове и на Украине, уже достаточно болезненно сказалось на российских возможностях обеспечивать свою неуязвимость в неядерном конфликте. Перспектива возможного вступления Украины в НАТО крайне серьезно снизит обороноспособность РФ, а возможная потеря Белоруссии и вовсе приведет к полной открытости западных рубежей. Обострение военно-политической обстановки в Центральной Азии, включая возможность крупномасштабных конфликтов в Узбекистане также крайне серьезно может сказать на безопасности РФ. Очевидно, интересы безопасности требуют сохранения влияния РФ в «поясе безопасности» и желательно – возврата утраченных позиций на Кавказе и Украине. Политически «пояс дружбы и добрососедства» по периметру границ РФ играет роль не менее важную, чем «пояс безопасности» для обеспечения обороноспособности. Россия имеет вековой опыт сосуществования с враждебными государствами. Однако, это сдерживало ее рост и развитие, отвлекая силы на борьбу с враждебным окружением. Для политической стабильности внутри самой России важно наличие дружественных режимов по периметру наших границ. Тем более, что недружественные режимы в бывших советских республиках, тесно связанных с Россией человеческими связями, будут восприниматься более болезненно, чем враждебность традиционных соперников России. Экономически Россия во многом зависит от государств постсоветского пространства. Эта зависимость проявляется: в транзите – почти все выходы России на Запад лежат через Украину, Белоруссию, отчасти Прибалтику; в наличии стратегически важных полезных ископаемых, запасы которых в России близки к истощению (уран, некоторые виды металлов); в необходимости координировать поставки на мировой рынок нефти и газа; в производственной кооперации, в особенности на уровне ОПК (значительный сегмент российского ОПК работает, используя комплектующие и компоненты с Украины, Белоруссии и других стран). Значение постсоветского пространства для России многократно как переоценивалось, так и недооценивалось. За 14 лет, прошедших с развала СССР, Россия стала наиболее развитой и самостоятельной из постсоветских стран. Ей удалось справиться с транзитной зависимостью от прибалтийских портов, которая была крайне остра в начале и середине 1990-х годов, заменить многие поставки из стран СНГ более дешевыми аналогами из дальнего зарубежья, в целом 99 Система предупреждения о ракетном нападении 103 решить вопросы обеспечения собственной безопасности и сохранения политического влияния на постсоветском пространстве. В то же время, многие тенденции в СНГ и Балтии не получили соответствующего реагирования с российской стороны. Уже сейчас в этих странах сформировалась новая национальная элита, не так дружественно настроенная к России, как бывшие советские руководители. Для российского влияния практически потеряно молодое поколение, что показали события в Грузии и Украине. Русский язык и культура во многом утратили свои позиции и теперь с трудом и медленно восстанавливают их. Геополитические же соперники России, в отличие от нее, активно работали с обществами постсоветских стран, формируя новую прозападную элиту. Это привело к возникновению брешей в российском «поясе дружбы и безопасности», превращению ряда государств в лимитрофы, сдерживающие развитие России. На новом этапе нужно оценить роль постсоветского пространства для России, понять процессы, происходящие на нем в перспективе 15 лет, предложить для России стратегические подходы к странам СНГ и Балтии в соответствии с концепцией повышения конкурентоспособности нашей экономики и развития общества. Особенностью текущего момента на постсоветском пространстве стала новая «революционная волна», прокатившаяся от Грузии до Украины и Киргизии, получившая название «цветных революций». Однако, несмотря на эту волну, длительные тренды развития постсоветских государств являются более прогнозируемыми, чем краткосрочные. Во многом это связано с тем, что краткосрочные тренды привязаны к текущим событиям (выборам, приходу к власти той или иной группы или фигуры и др.), а долгосрочные тенденции обусловлены геополитическим положением стран, инфраструктурой, экономическим развитием, способностью к реализации политических и экономических проектов, обеспечению политической стабильности и формированию современного эффективного государства. В течение последних 15 лет на фоне активной динамики внутриполитических процессов на постсоветском пространстве происходили небольшие подвижки в области экономики, реализации крупных экономических и социально-политических проектов, изменений в геополитическом статусе, демографической ситуации, качестве человеческого капитала, построении эффективных и сильных государственных организмов. Во многом, в течение последних 5-7 лет (то есть после окончания первого периода нестабильности, связанного с обретением независимости) шла борьба за обеспечение «преемственности власти» для групп, получивших ее в 91-95 годах. Желание удержаться у власти (или захватить ее) было и остается для постсоветских элит доминирующим мотивом, сдерживающим социально-экономическое и политическое развитие стран СНГ. «Революционная волна» на постсоветском пространстве не должна обманывать: тектонический процесс смены элит не происходит. Во всех случаях к власти приходят члены элиты, появившейся в первую декаду независимости (Бурджанадзе, Тимошенко, Ющенко, Бакиев), занимавшие прежде высокие посты, однако затем отодвинутые от власти. Очевидно, реальная смена поколений, находящихся у власти, а, следовательно, – и курса еще впереди. Пока идет «проверка на прочность» постсоветских государств и выяснение того, состоялись ли они, как самостоятельные организмы, могущие не только обеспечивать доходы элиты, но и выступать в качестве реальных государственных субъектов. Прошедшие 14 лет независимости оказываются недостаточным сроком, чтобы определить принципиальную жизнеспособность новых государств. «Вторая революционная волна» - необходимая коррекция курса, связанная с разочарованием населения после политической активности и идеализма первого десятилетия независимости. Приходится признать, что население постсоветских государств (даже относительно обеспеченных: Беларуси, Украины, Казахстана) не получило за период независимости того, на что рассчитывало – ни экономически, ни политически, ни морально. Слабость новых государств с коррумпированной элитой и бюрократией, ухудшение системы образования, в ряде случаев – дефицит стабильности, неясность курса и перспектив приводят к 104 тотальному разочарованию населения во власти и правящих группах. Некоторую стабильность (скорее всего, временную) удается сохранить лишь в некоторых государствах (Азербайджан, Армения, Беларусь, Туркмения), что вызвано специфическими причинами и не является общим для всех стран постсоветского пространства. Очевидно, коррекция приведет к более рациональному взгляду на государство и его перспективы. Возможно, амбиции некоторых лидеров второй волны (Ющенко, Саакишвили) окажутся нереализованными. Несмотря на «цветные революции», а в зачастую и благодаря им, и Украина и Грузия остаются слабыми на обозримую перспективу. Киргизия же, скорее всего, опуститься еще дальше на дно бедности и нестабильности и будет нуждаться в международной военной, экономической и политической помощи. Следует ожидать усиления миграции из Таджикистана, Киргизии и Узбекистана в Казахстан и Россию, а также из Грузии в Россию и на Запад (особенно в случае укрепления отношений с НАТО). Ситуация на Украине во многом зависит от внутренних процессов в стране, однако, в обозримой перспективе стабилизации ожидать не приходится. Скорее наоборот – будет происходить процесс культурной и экономической сегрегации Запада, Юга и Центра страны. Политическая нестабильность нового правительства, непродуманная экономическая политика, неудачная ставка на скорое вхождение в ЕС, может вызвать еще один пересмотр политики и передел власти в течение ближайших 3-5 лет. Однако, и до этого времени, парламентские выборы марта 2006 г. и ввод в действие Конституционной реформы являются достаточным основанием для нестабильности власти минимум на период до 2007 г., а возможно и дольше. Перспектива вступления Украины в НАТО вызовет усиление раскола на Запад и Восток, вплоть до открытого сопротивления жителей восточных областей. Вероятно также, что Украину в перспективе 5-10 лет ожидает усиление регионального и этнического сепаратизма в Закарпатье, Крыму и других областях, что повлечет за собой усиления влияния на политику украинского государства Румынии, Венгрии, Польши, Турции. Молдова, которая реально стоит перед перспективой смены элит, скорее всего также останется слабой из-за нерешенности проблемы Приднестровья и бурного развития внутренних процессов (что можно ожидать в ближайшие 5 лет). Молдова имеет шанс стать участником европейского процесса в качестве реципиента европейской политической и экономической помощи в обмен на суверенитет. В то же время, российский фактор в Молдове на перспективу останется важным, как с точки зрения работающей диаспоры, экспорта, так и в результате действия «Приднестровского фактора». Возможно, в ближайшие 5-7 лет Молдову ожидает перспектива федерализации с созданием нового государства, включающего в качестве равноправных субъектов собственно Молдову, Приднестровье и Гагаузию. В случае федерализации, российские позиции в Молдове окрепнут за счет создания единого парламента с участием депутатов от Приднестровья и Гагаузии, традиционно настроенных пророссийски. Действие украинского фактора в молдавской политике будет усиливаться, а влияние румынского прошло свою кульминацию в1990-ые и будет сокращаться. Белоруссия в 2006 г. не пережила точку бифуркации во время проведения внеочередных выборов Президента. Из последних заявлений руководства США и ЕС следует, что Запад и в дальнейшем будет пытаться решить «проблему Лукашенко». Это может привести к реализации следующих сценариев: а) интенсификации создания Союзного Государства России и Белоруссии, что подразумевает переход к единой валюте, более тесно связанным органам власти, в возможно и выборам единого парламента и президента. В этом случае Белоруссия фактически станет частью РФ на конфедеративной основе; б) революционной смене режима и ухода Белоруссии на Запад. В этом случае можно ожидать относительно скорого вступления ее в НАТО и ЕС, что прямо противоречит интересам России; в) переходу власти к преемнику, сохраняющему пророссийскую ориентацию. В этом случае стабильность режима (без прямого объединения с Россией, но при гарнтированных 105 ценах на энергоносители) может сохраниться и в среднесрочной перспективе 10-15 лет. Экономическое, политическое и культурное влияние России в Белоруссии на период до 10 лет останется преобладающим. Все государства Прибалтики ждет борьба за суверенитет, в которой членство в ЕС и НАТО мало что решает. Эстонии придется найти свое место в отношениях с Финляндией и, шире, со Скандинавией, Литве - с Польшей, Латвии - с Россией. При этом Латвии предстоит решить также проблему построения многоэтничного государства, что пока противоречит официальной концепции и настроениям национальной элиты. Смена правящей элиты при этом становиться очевидной необходимостью и произойдет в обозримой перспективе ближайших лет. Государственная слабость Литвы и Латвии, очевидно, останется актуальной на ближайшие 10-15 лет. В перспективе сохранится зависимость Литвы и Латвии от поставок российских энергоносителей, в первую очередь – газа (а также нефти, нефтепродуктов и электроэнергии), а также от транзита российских (и следующих через Россию) грузов через порты Риги, Вентспилса, Лиепаи. Кроме того, для экономик прибалтийских стран весьма существенен российский рынок сбыта их сельскохозяйственной продукции. В перспективе все большую роль будут играть российские инвестиции в инфраструктуру, промышленность, торговлю и услуги этих стран, а также недвижимость. Уже на данный момент России вместе с Германией принадлежат газораспределительные сети Латвии, производство сжиженного газа в Литве, а также многие промышленные мощности в Латвии, Литве и Эстонии. Предпринимательское сословие в этих странах останется русскоязычным. Многие его представители будут стремиться в политику и добиваться успеха (по примеру В. Успасских). Эта тенденция в обозримой перспективе продолжиться. Отсюда, политика Латвии и Литвы на 15 летнюю перспективу будет, вероятно, строиться с учетом России и российских интересов. Влияние России на внутреннюю политику Латвии, Литвы и отчасти - Эстонии, сохранится, а при некоторых обстоятельствах может даже усилиться. Ситуация в Центральной Азии характеризуется несколькими основными факторами: Первое: все центральноазиатские государства находятся в геополитическом тупике, зажатые между Россией на севере, Китаем на востоке, Каспием на западе и подпираемые опасным и нестабильным Югом. В этой ситуации, Россия и Китай будут в перспективе играть основную роль в регионе, если только не произойдет масштабного усиления присутствия США по типу Афганистана или Ирака. Россия, помимо наличия мощной диаспоры, военных, экономических и политических связей в регионе, является еще и единственным маршрутом поставки продукции ТЭК этих стран на Запад. В обозримом будущем альтернативные варианты вряд ли будут реализованы. Из этого следует, что практически любые центральноазиатские режимы будут вынуждены учитывать интересы России и вести с ней диалог. Опасность с Юга, которая будет усиливаться, также станет подталкивать эти страны к России, причем более сильно, нежели экономика. Второе: начало «революционной волны» в ЦА говорит о конце относительной стабильности 1995-2005 годов. В Киргизии ситуация балансирует на грани гражданской войны, которая в случает если она произойдет откинет государство в развитии далеко назад, а, возможно, приведет и территориальному расколу на Север и Юг с преимущественным влиянием Казахстана на Севере и Узбекистана на Юге. Усиление проблем и конфликтов в Киргизии может привести к распространению социально-политической нестабильности на Таджикистан и Казахстан уже в 2005-2006 гг. Казахстану также предстоит смена правящей элиты, которая может привести к изменению политического вектора и вызвать постановку цели «расширения НАТО на ЦА». Такое развитие событий, вероятно, окажется сопряжено с сильными конфликтами внутри общества, межнациональными столкновениями и вмешательством всех крупных игроков (Россия, США, ЕС и Китай). 106 В Узбекистане, где в скором будущем также предстоит смена элит, ситуация осложняется активностью исламистских сил, которая, очевидно, будет нарастать в Ферганской долине. Причем исламисты будут активно использовать территории Киргизии и Таджикистана для подготовки атак на Узбекистан. Слабеющий Узбекистан будет все больше нуждаться в помощи России. Он будет все более вступать в противоречия с Западом, как это уже видно на примере последствий Андижанских событий. Конфликт Узбекистана и США, если он действительно приведет к закрытию военных баз США в этой стране, скажется на возможностях США в Афганистане и приведет к усилению активности исламистов. В обмен на поддержку Россия может получить в Узбекистане перспективные газовые месторождения и доступ к месторождения необходимых ей полезных ископаемых. В то же время, конфликт между властью и исламистами в Узбекистане неизбежен. Втягивание России в этот конфликт может иметь неблагоприятные последствия. В Таджикистане сохранится угроза «революционной» смены режима и установления салафистского правления. Несмотря на российские военные базы и экономическую помощь, не исключено повторение событий 1991-1993 гг., о чем говорит и развитие событий в Афганистане. В Туркмении развитие событий, очевидно будет связано с развитием ситуации в Иране. В случае смены власти в нем или прямого конфликта с США, смена власти в Туркмении будет быстрой. Но ситуация в стране будет нестабильной и зависимой от Ирана и Афганистана. В этой ситуации ожидать становления более-менее демократических режимов в ЦА не приходится. Если попытки и будут, то окажутся свернутыми перед лицом салафистской угрозы и внутрирегиональных конфликтов. Третье: проблемы между государствами ЦА будут только нарастать. В перспективе 5-10 лет можно ожидать интенсификацию узбекской экспансии в Киргизию (где в ходе революции, узбекская диаспора заняла правящие позиции в Оше и Джелалабаде), Таджикистан и, возможно, Туркмению. Это приведет к нарастанию противоречий с Казахстаном, с которым Узбекистан уже находится в состоянии «холодной войны». Если Россия сможет вести верную политику в Казахстане и Узбекистане, на обозримую перспективу она станет ключевой силой в регионе. Четвертое: эффективность внешнего вмешательства в дела ЦА достаточно ограничена. Военные базы США в Узбекистане и Киргизии не сказались на ситуации в этих странах. Даже активность США и ЕС (ОБСЕ) по свержению режима Акаева не была решающей и не привела к ожидавшимся последствиям. Возможно, ситуация будет иной при смене элит в Казахстане. Однако ожидать масштабного вмешательства США и Европы в ЦА, за исключением участия в смене власти и военного присутствия не приходится. Вмешательство Китая в дела Киргизии и Казахстана очевидно будет нарастать и в перспективе 10-15 лет может стать значимым, при условии сохранения в Бишкеке слабого режима, а в Астане – новой власти, нуждающейся в поддержке извне. Основного внешнего влияния на ситуацию в ЦА следует ожидать с Юга со стороны исламских салафитов. Возможно, оно усилиться после разрешения ситуации в Ираке. Необходимо также учитывать риск всплеска исламского движения уже в ближайшие 3-5 лет и превращения его в основную проблему региона с 2010 года. На Кавказе слабая Грузия будет пытаться играть роль «форпоста НАТО». Однако, эта роль (даже если она вообще будет реализовываться) ограничена конфликтами в Абхазии и Ю. Осетии, которые, скорее всего, не будут разрешены в ближайшие 5-7 лет. В большей степени в обозримой перспективе следует ожидать дальнейшего роста напряжения в Джавахетии и федерализации Грузии (вне зависимости от «фактора НАТО»). Армения может сохранить стабильность и территории в Карабахе, что во многом зависит от помощи России. Попытки «революционизации» ситуации, которые пока имеют место, при их успешности, приведут к более или менее острой гражданской войне и потерям (обособлению) завоеванных территорий. Однако, пока внешняя дестабилизация Армении удавалась не слишком. Армянское общество демонстрировало сплоченность. В то же время, 107 представляется, что в среднесрочной перспективе, армянская элита будет все более вестернизирована под влиянием зарубежной диаспоры, а российское влияние будет снижаться. Азербайджан, пока являющий пример «безреволюционной» смены элит, в близкой перспективе может оказаться менее стабильным, нежели Армения, как из-за внутренних проблем, так и давления извне. Начало периода нестабильности в стране можгут положить выборы в парламент в ноябре 2005 г. Азербайджан также «завязан» на ситуацию в Иране, которая, вероятно, изменится в ближайшие годы. Возможно именно в Азербайджане России предстоит столкновение интересов с США и ЕС, заинтересованными в смене режима. Не исключено, что Турция и Иран в кратко- и среднесрочной перспективе станут союзниками России в борьбе за сохранение статус-кво в Армении и Азербайджане. Ситуация в Закавказье, с точки зрения положения России, будет зависеть от активности и эффективности российской политики в Армении и Азербайджане, (а также по иранскому вопросу). В то же время, Азербайджан, находящийся с сложном положении, может стать в перспективе более открытым к российскому влиянию, нежели Армения. На постсоветском пространстве в течение последних 14 лет действовал ряд факторов, определявших во взаимоотношениях России с другими государствами, образовавшимися после распада СССР. Период 1991-1995 годов можно охарактеризовать, как последовательное разрушение все еще единого народнохозяйственного механизма СССР. Таможня, собственные валюты, различные ориентиры экономической политики постсоветских стран, становление национальных экономических элит с собственными интересами – все это привело к разрушению единого комплекса экономики СССР. Это разрушение сопровождалось мощным экономическим и социальным упадком, массированной деиндустриализацией большинства постсоветских стран, за исключением Белоруссии и, отчасти, – Казахстана и Узбекистана. С 1995 г. по 2000 г. происходило становление национальных экономик, вышедших из кризиса предыдущего периода. К этому моменту крупное промышленное производство перестало играть сколь–нибудь значимую роль в Прибалтике, Молдове, Закавказье (за исключением Азербайджана), Таджикистане, Киргизии. Деиндустриализация, хотя и в меньшей степени, коснулась также Украины и Казахстана. Новые экономики постсоветских стран строились на основе транзита, услуг, сельского хозяйства, в некоторых случаях – на экспорте нефти и газа (Азербайджан, Казахстан, Узбекистан). К 2000 г. российский транзит обеспечивал существенную часть роста экономик Прибалтики, Украины, Молдовы, отчасти – Белоруссии. В этот период российский бизнес уже приступил к активному освоению рынков стран СНГ в части поставок нефти и нефтепродуктов, продукции машиностроения. Восстановились связи по линии ОПК. Возникла инфраструктура, обеспечивающая валютные операции внутри СНГ. С 2000 г. после начала экономического роста в России, российский бизнес стал активно проникать в постсоветские страны, приобретая сети автозаправок, магазины, сети сотовых операторов связи, недвижимость. Крупный бизнес при поддержке государства приступил к реализациии нфраструктурных проектов, в первую очередь, приобретая транзитные газо- и нефтепроводы, газо - и нефтехранилища, электростанции и электросети, крупные машиностроительные, металлургические предприятия и др. В этот же период начался приток денег в Россию из стран СНГ, в первую очередь, из Украины, Казахстана, Азербайджана, Белоруссии. Средства вкладывались в недвижимость, ценные бумаги российских компаний, нефтяную и газовую сферу, торговлю. С этого момента началась активизация интеграционных проектов. Были созданы ЕвроАзЭс, ЕЭП, начало развиваться двустороннее сотрудничество России со странами СНГ. К 2005 г. достигнута высокая степень конвергенции бизнеса России и постсоветских стран, товарооборот между основными странами СНГ, после падения в 1991-2001 гг., начал снова расти. Страны СНГ стали естественными рынками сбыта российских товаров. 108 К этому периоду интеграционные проекты в зоне ЕЭП достигли достаточного уровня для формирования зоны свободной торговли России, Украины, Белоруссии и Казахстана. Завершен предварительный цикл подготовки экономик этих стран к интеграции, включая введение единой денежной единицы. В то же время, уже к 2005 г. стали заметны ограничения для дальнейших действий российского бизнеса в странах СНГ – наиболее прибыльные бизнес-активы оказались скуплены российским или зарубежным бизнесом. На период 2006-2015 гг. можно прогнозировать еще более тесную интеграцию бизнеса и капиталов России и большинства стран СНГ. Российский бизнес при поддержке государства приступит к приобретению «законсервированных» ранее стратегических транзитных активов: портов, железных дорог, аэропортов. Будет продолжена скупка нефтяных и газовых месторождений, месторождений металлов, возможно – урана. Россия совместно с постсоветскими странами начнет реализацию новых международных транзитных коридоров, что будет сопровождаться строительством соответствующей инфраструктуры, включая дороги, порты, трубопроводы. Начнется строительство новых объектов металлургии, химической промышленности, машиностроения. Часть производств из России будет перебазироваться в страны СНГ. Скорее всего возникнут совместные промышленные компании, повышающие капитализацию за счет объединения (например, объединение «Роснефти» и «КазМунайГаза» (Казахстан) способно создать высоко капитализированное предприятие, конкурентоспособное в мировом масштабе). На данный момент экономики стран СНГ (особенно, Белоруссии, Украины и Казахстана) критически необходимы России как рынки сбыта продукции высокой степени переработки и как плацдарм для продвижения товаров на рынки третьих стран. Уровень насыщения российского экспорта, направляемого в СНГ, продукцией высокой степени переработки в несколько раз выше, чем в страны дальнего зарубежья. При этом, если для стран дальнего зарубежья этот уровень в последние годы имеет тенденцию к снижению (в 2000 г. на один доллар экспорта вне СНГ приходилось 7 центов экспорта гражданской машинотехнической продукции, а в 2004 г. – уже только 2.5 цента), то для стран СНГ он остается стабильным – 19-20 центов. Для ряда отраслей машиностроения (энергетическое, железнодорожное, станкостроение и др.) экспорт в СНГ является важнейшим каналом реализации продукции. Ключевую роль играет также обеспечение координации действий стран СНГ на мировых рынках продукции высокой степени переработки, устранение конкуренции между странами СНГ на рынках третьих стран. Основные тенденции во взаимодействии России и постсоветстских стран: по ряду важнейших видов сырья российская экономика привязана к ресурсной базе стран СНГ. С распадом СССР Россия лишилась источников ряда полезных ископаемых, определяющих качество продукции металлургии и машиностроения. К ним относятся: марганцевые руды, потребление которых в России составляет 38% от стран СНГ, а добыча практически отсутствует, хромовые руды (потребление – 51%, добыча – 5%), свинец (соответственно, 51% и 25%), титан (55% и 6%). Критически важное значение для обеспечения энергетики Сибири имеют энергетические угли Казахстана. В то же время в последние годы по отдельным видам сырья наблюдается постепенная переориентация России на другие рынки. Так, например, доля стран СНГ (преимущественно Казахстана и Украины) в импорте марганцевых руд снизилась с 99.9% в 1999 г. до 80% в 2004 г., армянские молибденовые руды и концентраты замещаются чилийскими; велика зависимость экономик стран СНГ от внешнеторговых потоков внутри Содружества. Наиболее существенна эта зависимость для стран, входящих в «западный пояс» (Украина, Беларусь, Молдова), а также для Таджикистана и Туркмении. Отношение внешнеторгового оборота к «двум ВВП» составляет в Белоруссии 38%, в Молдавии, Таджикистане и Туркмении – 20-25%, на Украине – 18%. Для остальных стран Центральной Азии данный фактор действует 109 значительно слабее, а для стран Закавказья зависимость экономики от внешней торговли СНГ практически незначима. Значимость внешнеторгового оборота со странами СНГ для большинства стран Содружества ослабевает. Отношение внешнеторгового оборота к «двум ВВП» снизилось для разных стран в 2003 г. на 2-7 проц. пункта против уровня 2000 г. Роль России в формировании внешнеторговых связей, по большому счету, значима только для стран «западного пояса». Белоруссия целиком зависит от торговли с Россией – и по экспорту, и по импорту. Для Молдавии существенны российские рынки сбыта (на Россию приходится более 50% экспорта Молдавии), для Украины – поставки российских ресурсов (доля в импорте – 33%); для большинства стран СНГ в торговле с Россией сложилось пассивное торговое сальдо. Общая величина отрицательного сальдо составляет 7.3 млрд. долл. (2003 г.), из них 3.2 млрд. долл. приходится на Украину, 2.7 – на Белоруссию. Причем, зависимость стран СНГ от России усиливается тем, что российский импорт в странах СНГ представляют, в основном, конвертируемые ресурсы (энергоносители), в то время как их экспорт – продовольствие, сельскохозяйственное сырье, товары народного потребления и продукция машиностроения – обладает низкой ликвидностью на рынках третьих стран. В то же время, несмотря на увеличение абсолютного объема пассивного торгового сальдо его, величина относительно размеров экономики снижается для большинства стран Содружества. Таким образом, основными тенденциями на постсоветском пространстве в перспективе 10-15 лет, вероятно, будут: нестабильность, частая смена правящих групп; постепенный (иногда драматичный), приход к власти нового поколения; попытки менять политические ориентиры; высокие риски потери суверенитета (если не де-юре, то де-факто); высокие риски безопасности (прежде всего, в части терроризма). Такое развитие событий способно привести к росту зарубежного вмешательства и сохранению активного влияния России. Для России это означает неизбежность активной политики на постсоветском пространстве, возможность сохранения и даже увеличения своей роли, даже в случае «третьей волны» расширения НАТО. Врезка 29 Проблема расширения НАТО и ЕС Пример Прибалтики показывает нерешенность проблем новых государств за счет вступления в ЕС и НАТО. Роль самих этих структур в стабилизации ситуации в этих странах и влиянии на внутреннюю политику оказывается весьма мала. Это, в еще большей степени, применимо к Украине, Грузии, Молдове или Казахстану. «Третья волна» расширения НАТО не сможет сильно ограничить Россию в проведении политики по отношению к этим странам и не приведет к их превращению в «новую Европу». Страны этого пояса по-прежнему или даже в еще большей мере окажутс, одновременно , под опекой и в зоне геополитического противоборства России, ЕС, США и Китая (в случае ЦА). Политическая модель интеграции пространства СНГ остается неясной в силу разнородности пространства. Скорее всего, будет реализована модель двусторонних процессов и, возможно, некоего общего пространства безопасности. Возможна и ситуация создания конфедерации (по типу ЕС) России с одним или несколькими государствами (Беларусь, Армения, Казахстан) с переходом на единую оборону и внешнюю границу и общую валюту. В ближайшие 10-15 лет развитие государств на постсоветском пространстве будет определяться следующими чертами: период относительной стабильности постсоветских режимов 1994-2004 гг. окончился. Можно констатировать определенный кризис постсоветского политического пространства (постсоветских государств), их ослабление и провал планов играть значимую роль в своих регионах, равно как и неудачу попытки создания современных эффективных государств на основе 110 бывших республик СССР. Даже в Прибалтике рано говорить об успешности попытки построения современных и эффективных национальных государств. Основы стабильности последних 10 лет – жертва благосостоянием во имя построения своего государства. Проведение экономических реформ, обоснованность и оправданность национальной политики, ставка на «порядок» и «вертикаль власти» не привели к ожидаемым успехам. Население и элиты оказались в основном разочарованы, как установившимися режимами, так и экономической и политической практикой, системой управления, сложившейся за последние 10 лет. Ближайшие 5-10 лет станут серьезным испытанием для этих государств, которые должны еще раз доказать способность состояться как независимые и самостоятельные. последние революционные процессы в постсоветских странах не ведут к укреплению этих государств, скорее их ослабляют, во многом возвращая на годы назад. Последствия «революционной волны» являются долгосрочными – «выход из революции» и восстановление порядка и управляемости займет не один год. Не исключено, что революции на постсоветском пространстве могут стать цикличным процессом. Учитывая особенности ситуации в ЦА, революции с большой вероятностью могут превращаться в гражданские конфликты по образцу Таджикистана 1991-1993 гг. революции 2003-2005 гг. не привели к радикальной смене элит, что предполагает отнесение этого неизбежного этапа на будущее. Прихода к власти нового поколения политиков можно ожидать в ближайшие 5-7 лет. Это свидетельствует о том, что период нестабильности в этих странах продолжиться вплоть до 2010-2015 гг. Только с приходом к власти нового поколения политиков, не связанных с прежними режимами, можно будет говорить о начале нового времени и завершении периода нестабильности. политическая нестабильность, незавершенность революций и связанные с этим экономические проблемы будут приводить к усилению зависимости постсоветских государств от влияния извне. В ближайшие 10-15 лет эти страны все в большей степени будут становиться объектом борьбы и взаимодействия между Россией, Европой, США, Китаем и Исламским миром. политические проблемы постсоветских государств будут приобретать все более общерегиональный характер, втягивая в игру соседние государства. Ситуация в Закавказье будет все в большей мере определяться раскладом сил и позицией Турции и Ирана (возможно, в перспективе и Ирака), в Центральной Азии – Ирана, Афганистана и Пакистана (последний может выступить реальным спонсором движения радикальных исламистов в ЦА). Положение на Украине и в Молдове будет все больше связана с позициями Польши и Румынии, в Прибалтике - Польши и Скандинавии. Для достижения своих целей на постсоветском пространстве России придется расширять взаимодействие с державами - региональными лидерами. В то же время, попытки постсоветских стран играть более активную роль в своих регионах, возможно, иногда будут удачными, но в целом, их проблемы будут решаться во взаимодействии ведущих мировых и региональных игроков. Экономическая основа взаимодействия России (и всех других игроков) со странами постсоветского пространства будет при этом все более активно замещаться политико-военной составляющей. все политические проекты, связанные с равноправной экономической и политической интеграцией постсоветского пространства, как с участием России (СНГ, ЕвроАзЭС), так и без нее (ГУУАМ), можно считать проваленными в силу растущего национализма политических элит и их неготовностью поступиться сиюминутными интересами Возможно, будет частично реализована концепция ЕЭП, в части устраивающего всех единого торгового пространства. Интеграция, если и будет происходить, то в форме тесного (в первую очередь военно-политического) союза России с отдельными государствами, вплоть до образования конфедерации. четвертая волна расширения НАТО, при условии вступления в блок Украины и Грузии, а также (в той или иной форме) Молдовы и маловероятно, но возможно - Казахстана, способна 111 серьезно изменить геополитическую ситуацию на постсоветском пространстве. Не исключено, что это может произойти уже в 2007-2008 гг. Несмотря на ограниченность присутствия НАТО на Востоке и отсутствие реального эффективного вмешательства во внутренние дела стран постсоветского пространства, данная ситуация так или иначе приведет к изоляции России от ее естественной зоны влияния, сворачиванию интеграции в области ВТС, проблем в области обеспечения безопасности и работе ОПК. Очевидно, это не сможет не оказать негативного влияния на Россию – как политического, так и экономического. Как показывает опыт Прибалтики, для России сохранится возможность политической работы и экономического влияния на постсоветском пространстве даже в случае реализации четвертой волны расширения НАТО с участием Украины, Грузии и Молдовы. Однако, реализовать ее в новых условиях будет значительно сложнее. российская диаспора на постсоветском пространстве будет приобретать новые качества. Русские, все более инкорпорируясь в национальные государства, а в некоторых случаях - и в Европу, будут становиться все более значимой силой на национальном уровне, все менее зависеть от Москвы, как это уже происходит в Прибалтике и на Украине. При этом, русские на обозримую перспективу, останутся достаточно монолитной группой от Прибалтики до ЦА, объединенной культурными, религиозными традициями, языком общения. Чтобы пользоваться этим потенциалом, России придется выстраивать новые отношения с диаспорой, понимать ее реальные нужды и желания. 8.Стратегии мировых центров силы В постбиполярный период система мировой экономики и международных отношений существенно усложнилась. В прямой зависимости от этого находится и комплекс международных конфликтов. В долгосрочной перспективе, очевидно, конфликтный потенциал в мире будет нарастать. Существует целый ряд причин возможного усиления конфликтов в мире, среди которых отечественные и зарубежные исследователи чаще всего выделяют следующие. Новая система международных отношений, сложившаяся в постбиполярный период, носит пока весьма нестабильный характер. В дальнейшем эта нестабильность будет усиливаться. Конструкция «однополюсного мира» во главе с США (которая до сих пор окончательно не устоялась), похоже, имеет временный характер. В долгосрочной перспективе ей может быть брошен вызов со стороны новых складывающихся центров сил, в первую очередь Китая и (возможно) Индии, обладающих интенсивно растущими экономиками, значительеыми людскими и военными ресурсами. В ряде прогнозов зарубежных экспертов (З. Бжезинский, С. Хантингтон, Г. Киссинджер, Д. Несбит) Китай фигурирует в долгосрочной перспективе как второй «полюс» мировой системы – лидер Азии, противостоящий США и как прямая угроза суверенитету целому ряду стран региона, включая Россию. Кроме того, в рамках однополярного мира, основанного на доминировании США, по крайней мере, в обозримой перспектве, не удастся обеспечить ни международную безопасность, ни даже, в полной мере, национальную безопасность самих США (хотя бы в силу ресурсных и психологических ограничений). Концепция многополюсного мира также не может быть прочной достаточно надежным основанием нового мирового порядка – из-за неизбежной борьбы между центрами силы за контроль над зонами влияния. Механизмы коллективной безопасности СНГ до сих пор до конца не сформированы, сама возможность их полномасштабного задействования в современных условиях – под вопросом. Столь же малоэффективным для противодействия международному терроризму как вызову XXI столетия оказался на практике и потенциал НАТО100. При этом военное могущество государства зачастую не застраховывает его от случаев переноса конфликта на его Кортунов С.В. Становление нового мирового порядка. Россия в новом веке. Внешнеполитическое измерение. Материалы заседаний Экспертного совета Комитета Совета Федерации по международным делам, 2002 г. 100 112 территорию. Происходит своеобразное «возвращение» конфликта его инициатору в асимметричной форме (террористические атаки, диверсионные и партизанские действия)101. Существенной особенностью складывающейся ситуации является появление целой группы новых субъектов на политической карте мира: национальных (новых независимых государств), имеющих по отношению к своим соседям многочисленные претензии, прежде всего – территориального характера; субнациональных (субъектов федеративных государств), усиление роли которых наблюдается в настоящий период; транснациональных (ТНК, организованные группы и т.д.), активно отстаивающих свои интересы часто в обход существующей системы межгосударственных отношений; наднациональных макрорегиональных (международные организации – ЕС, НАФТА, МЕРКОСУР), интересы которых носят часто надрегиональный характер; межнациональных (НАТО), претендующих на универсальный характер своей деятельности. Некоторые направления деятельности этих игроков благотворно влияют на ослабление конфликтного потенциала в международных отношениях, другие – ведут к его росту. В любом случае применительно к новой системе международных отношений, если система начинает пополняться все новыми членами, то ее предсказуемость, как и совершение эффективных действий в ней становится все более трудными102. Усиление глобального противостояния по линии Север-Юг Это противостояние связано, в первую очередь с увеличивающейся дистанцией в уровнях экономического развития. Раскол существующей цивилизации становится одной из определяющих черт нашего времени103. В будущем этот раскол, вероятно, будет нарастать. Решения Международной конференции по финансированию развития в марте 2002 г. в Монтеррее об увеличении фактической помощи развивающимся странам в предстоящее десятилетие лишь восстанавливают уровень финансирования предыдущих лет и не меняют структуры экономик большинства этих стран. Пока недостижимой целью ООН остается предоставление развитыми странами помощи слаборазвитым в размере 0.7 % от их ВВП104. В новом постиндустриальном мире формируются новые оси этого раскола – например, «цифровое неравентство». Экономический раскол дополняется культурно-цивилизационным, который С. Хантингтон возвел в ранг ведущего фактора мировой политики в будущем. В любом случае противостояние исламской цивилизации и стран Запада и дальше будет восприниматься как угроза (реальная или «виртуальная») внутренней безопасности этих стран со стороны исламистских экстремистов и вызывать ответную реакцию. Это приведет к росту напряженности с арабскими странами (отметим, что здесь существует риск возникновения «самосбывающихся прогнозов» об усилении межцивилизационных конфликтов). Понижающим фактором риска в противостоянии западного и исламского мира будет служить происходящая смена элиты в арабских странах. Практически все представители нового поколения лидеров арабских государств получали образование в США или Великобритании и их финансовые интересы напрямую связаны с этими странами105. 101 Seyom Brown. The Illusion of Control. Force and Foreign Policy in the 21st Century. Washington, D.C.: Brookings Institution Press, 2003. 102 Николсон М. Влияние индивида на международную систему. Размышления о структурах. // М.Жирар (рук. авт. колл.). Индивиды в международной политике. / Пер. с фр. – М., 1996. С.134. 103 Иноземцев В.Л., Караганов С.А. О мировом порядке XXI века. / Россия в глобальной политике. №1 Январьфевраль 2005. 104 Григорьев Л.М. XXI век: расходящиеся дороги развития / "Россия в глобальной политике". № 1, Ноябрь Декабрь 2002. 105 Мальгин А.В. Новая ситуация на Ближнем и Среднем Востоке. - Международная жизнь. – 2000. - №10. С.80-87. 113 Обострение борьбы за ресурсы В долгосрочной перспективе, очевидно, серьезно возрастет соперничество ведущих мировых и региональных держав за контроль над природными ресурсами, в первую очередь – углеводородным сырьем. Помимо традиционных регионов добычи, сферой интересов станут и районы, где расположены новые месторождения. Так, уже началось строительство сети военных баз и представительств США в африканских странах, главная цель которых – защитить доступ к нефтяным месторождениям в таких нестабильных странах, как Нигерия, Камерун, Чад, Сан-Томе, и не допустить туда Китай и другие державы106. На региональном уровне велика вероятность вооруженных столкновений как результат борьбы за спорные месторождения (например, за острова Спратли). Риски, связанные с ядерным оружием В ближайшие 7-10 лет, как считает известный специалист по ядерному оружию А. Кокошин, в связи с радикальным изменением в соотношении сил и в характере взаимодействия в "треугольнике" Россия-КНР-США, можно прогнозировать возрастание неустойчивости системы ядерного сдерживания на глобальном уровне. Пристального внимания заслуживает и поведение двух "новых" ядерных держав Пакистана и Индии, во взаимоотношениях которых практически постоянно присутствует напряженность, способная перерасти в большую войну. Возможно появление новых "ядерных конфигураций" со сложными последствиями для глобальной стабильности. Так, в случае приобретения ядерного оружия Тегераном в долгосрочной перспективе возникнет возможность превращения ядерного "треугольника" КНР-Индия-Пакистан в "четырехугольник" с добавлением Ирана. Могут появиться и более сложные конфигурации вроде "пятиугольника" КНР-Индия-Пакистан-Иран-Россия и даже "шестиугольника" из тех же стран плюс Израиль107. На развитие конфликтного потенциала в долгосрочной перспективе будет воздействовать и ряд факторов неопределенности (масштабные стихийные бедствия, экологические катастрофы), которые способны усилить нестабильность в конфликтных регионах. Резко возрастет конфликтный потенциал и в случае масштабного экономического кризиса, последствия которого для системы международных отношений труднопредсказуемы. Региональные конфликты в долгосрочной перспективе: Европа В Европе в связи с расширением ЕС сегодня не складываются отношения полицентричности, что уменьшает риск межгосударственных конфликтов до низкого уровня (потенциально, зон противоречий, способных перерасти в конфликт, только в регионе Центральной и Восточной Европы насчитывается более 20)108. Критерии вступления в НАТО и ЕС новых государств (предполагающие, в частности, урегулированность территориальных споров) позволили резко снизить напряженность вследствие территориальных претензий и проблемы национальных меньшинств. В долгосрочной перспективе весьма вероятно усиление разногласий между сторонниками "инклюзивного" подхода к расширению ЕС (максимально возможного расширения Евросоюза) и сторонниками «институционного идеализма» (меньшая Европа при более глубоком сотрудничестве). Победа последних приведет к увеличению разрыва между Западной и Центральной и Восточной Европой и, соответственно, к риску возрождения прежних территориальных претензий. Источником напряженности может стать внутренняя нестабильность в таких странах, как Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Македония, Молдова, Сербия, Украина из-за 106 Washington Post. Monday, June 28, 2004; Page A21 А.А Кокошин. Ядерные конфликты в ХХI веке (типы, формы, возможные участники). - М.: Медиа-Пресс, 2003. 108 Этнополитические конфликты в Югославии и страны Юго-Восточной Европы» - М., 1999. 107 114 последствий экономического кризиса и сохраняющихся в этих странах межнациональных противоречий. В долгосрочной перспективе можно ожидать обострения межэтнических и межконфессиональных противоречий в странах Западной Европы, нарастания нетерпимости по отношению к иммигрантам, которые будут еще более активно привлекаться в эти страны в связи с нехваткой рабочей силы. Не исключено, что межэтнические проблемы в Европе и отдельных европейских странах могут быть использованы США (по примеру Косовского конфликта) в рамках их экономического противостояния с ЕС. Азиатско-Тихоокеанский регион Риск возникновения конфликтов в АТР в долгосрочной перспективе можно оценить как достаточно высокий. В качестве конфликтогенных факторов выступают: острая проблема ресурсов, в первую очередь топливно-энергетических; ряд межгосударственных противоречий (Корейский конфликт, индо-китайский конфликт, спор вокруг принадлежности о-вов Спратли, проблема «Северных территорий» и т.д.); рост военно-политического могущества Китая и ожидаемое расширение сфер его влияния, возможно – военным путем; наличие у Японии исторических прав и претензий на ряд территорий (Южные Курилы, Южный Сахалин, Тайвань, Маньчжурия, Корея). Ряд исследователей видят в перспективе прямую экспансию со стороны КНР (З. Бжезинский, С. Хантингтон). Некоторые отечественные и зарубежные исследователи опасаются экспансии Китая на Средний Восток, российское Приморье и Восточную Сибирь109. Становление Китая в качестве ведущей экономической державы сопровождается модернизацией его вооруженных сил и многочисленными заявлениями о том, что он не исключает военного решения проблемы Тайваня. Вместе с тем, ряд отечественных ученых обращают снимание на ряд особенностей внешней политики в регионе и понижающие факторы риска возникновения широкомасштабных конфликтов в АТР: приоритет принципа экономической целесообразности во внешней политике США и стран АТР в регионе;110 сильное преувеличение экономической и военной мощи Китая, его готовности к вооруженной экспансии;111 нерешенность Китаем ряда внутренних социальных и политических проблем; нежелание Китая идти на риск конфронтации с основными экономическими партнерами – странами Запада из-за тайваньской проблемы112 и фиксировать биполярную структуру, что резко сужает для него возможности стратегического маневрирования. 113 Поэтому во внешней политике в предстоящие 10-15 лет Китай будет, скорее всего, занят присоединением Тайваня (в той или иной форме) и распространением своего влияния в рамках традиционной сферы своего влияния - в Казахстане, Киргизии, Монголии и Индокитае114. Пономарев С.А. Анализ особенностей военных доктрин развивающихся государств Евразийского континента, стремящихся к региональному лидерству // Стратегическая стабильность. - 2000. - № 2. 110 Воскресенский А.Д. «Третий путь». Внешняя политика России перед выбором. / С. 313, 319. 111 Segal G. Does China Matter? "Foreign Affairs", vol. 78, no.5 (Sept/Oct. 1999). 112 Носов М.Г. Россия и США в АТР. / США— экономика, политика, идеология. — 1997. — № 4. — С. 61-71 113 Воскресенский А.Д. «Третий путь». Внешняя политика России перед выбором. / С. 313, 319. 114 Опыт истории показывает, однако, что Китай является не единственным, и, возможно, даже не главным источником нестабильности в АТР. 109 115 Ближний и Средний Восток Вероятность конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке практически все без исключения эксперты характеризуют как очень высокую. Это связано, в первую очередь, со следующими факторами: сохранение регионом в долгосрочной перспективе статуса главного нефтедобывающего региона мира, где сталкиваются интересы ведущих мировых держав. В ближайшее десятилетие новым игроком в регионе выступит Китай, уже сейчас создающий свои нефтяные альянсы на Ближнем Востоке (Иран, Ирак, Саудовская Аравия); 115 многочисленные нерешенные межгосударственные и межнациональные конфликты (арабоизраильский конфликт, курдская проблема);116 внутриполитические проблемы во многих странах региона, неустойчивость местных правящих элит; распространение радикальной исламской идеологии, влияющей на внешнюю и внутреннюю политику некоторых государств региона. Вместе с тем, исламский мир пока представляет собой лишь «виртуальный» цивилизационный субъект. Только потенциально, в стратегической перспективе, исламская община представляет собой мощный ресурс сопротивления становлению нового мирового порядка, если этот поорядок будет формироваться без учета ее интересов.117 Африка Геополитическое значение Африканского континента в последнее время уменьшилось. Однако, в ближайшие 10-15 лет с высокой долей вероятности возрастет его геоэкономическое значение. Основные конфликты, риск которых можно охарактеризовать как высокий, вероятно, будут вызваны преимущественно этнополитическими разногласиями и борьбой за ресурсы118. Кроме этого, в долгосрочной перспективе в условиях роста спроса на углеводородное сырье ожидается усиление борьбы за сферы экономического влияния в Африке между ведущими мировыми державами. Уже сейчас здесь начали сталкиваться интересы США и Китая119. Латинская Америка Вероятность конфликтов в Латинской Америке в долгосрочной перспективе можно признать невысокой. Перспективный конфликтный потенциал будет определяться следующими факторами: нестабильность политических систем ряда стран, социальные издержки процесса вхождения в глобализацию; 120 территориальные трения между некоторыми государствами региона; попытки выйти из-под экономической опеки США (политика Уго Чавеса в Венесуэле) 121; возможность возникновения американо-кубинского кризиса (особенно, в случае смены поколений в кубинской властной элите); перспективное усиление таких держав, как Бразилия и Мексика, способных бросить экономический вызов США. Вместе с тем, в качестве факторов, действие которых понижает риск конфликтов, можно выделить следующие: 115 Washington Post. Monday, June 28, 2004; Page A21 Мальгин А.В. Новая ситуация на Ближнем и Среднем Востоке. - Международная жизнь. – 2000. - №10. С.80-87. 117 Кортунов С.В. Становление нового мирового порядка. Россия в новом веке. Внешнеполитическое измерение. Материалы заседаний Экспертного совета Комитета Совета Федерации по международным делам, 2002 год 118 Васильев А.М. Африка в меняющемся мире / Внешняя политика и безопасность современной России. 1991— 2002. T.III. Исследования. М., 2002. – С.60. 119 Washington Post. Monday, June 28, 2004; Page A21 120 Феномен финансовой глобализации. Универсальные процессы и реакция латиноамериканских стран. – М., 2000. 121 Эксперт. №16 (323). – 2002. 116 116 достаточная изолированность континента от влияния иных, помимо США, крупных держав; наличие, наряду с конфликтом интересов США и ряда стран Латинской Америки, безусловной взаимозависимости и взаимовыгодности их отношений;122 стабилизирующее действие региональных организаций, эффективное разрешение возникающих межгосударственных конфликтов (например, Перу-Эквадор) при посредничестве других государств региона;123 свертывание практически всех масштабных программ по закупке и разработке ВВТ (в частности, разработки ядерного оружия и его носителей Бразилией). Возможные мировые конфликты и выводы для России Отрицательные последствия: неустойчивость международной системы может самым непосредственным образом отразиться на национальной безопасности России, потребовав дополнительных ресурсов для поддержания необходимого уровня обороны; широкомасштабный военный конфликт может привести к дестабилизации мировой экономической системы, что напрямую затронет и российскую экономику; ряд региональных военных конфликтов может нарушит функционирование международной транспортной системы, включая перспективные направления экспорта российского углеводородного сырья (в страны АТР)124 и сорвать формирование международных транспортных коридоров «Север-Юг» и «Запад-Восток»; в долгосрочной перспективе будет возрастать политико-идеологического влияние государств Ближнего и Среднего Востока на государства Центральной Азии и Закавказья, российский Северный Кавказ и мусульманские республики Европейской части России. Поэтому в случае неконтролируемого конфликта в регионе существует высокая вероятность его воздействия на Юг России с последующей внутриполитической дестабилизацией. Наиболее активно и опасно эта близость проявляется в распространении исламского экстремизма. конфликт в Центральной Азии может вызвать вмешательство США с последующим созданием постоянных баз США или НАТО в странах СНГ и на Кавказе. Положительные последствия: рост значимости российских ресурсов, в первую очередь углеводородного сырья для мировой экономики в случае конфликта в других регионах их добычи – на Ближнем и Среднем Востоке или в Латинской Америке; в случае обострения ситуации на Ближнем и Среднем Востоке произойдет окончательный выбор «северного» маршрута трансевразийского транспортного коридора (прежде всего, трансконтинентального железнодорожного моста), который должен связать Европу и Китай. В настоящий момент активно реализуется «южный» вариант, который минует Россию; конфронтация между региональными центами сил открывает широкие перспективы для экспорта российского оружия (кроме закрытого для нашей страны рынка Латинской Америки); стремление объединенной Европы к проведению более независимой от США европейской политики в области обороны и безопасности может привести к созданию европейской системы противоракетной обороны. В ее разработке, вероятно, сможет принять участие и Россия; участие в миротворческих миссиях на территории Евразии может стать существенным фактором укрепления геополитического влияния России. Сударев В.П. "Взаимозависимость и конфликт интересов. США и Латинская Америка (вторая половина XX века)". – М., 2001. 123 Мартынов Б.Ф. Безопасность: латиноамериканские подходы. – М., 2000. 124 Это относится, в частности, к любым конфликтам с участием Китая 122 117 9. Выводы: Постиндустриальный кризис и постиндустриальный переход В своей концептуальной основе большинство общепринятых моделей развития мировой экономики создавались в 1960 – 1970-х годах и, в настоящее время, практически утратили предсказательную силу125. В этих моделях смешиваются процессы, относящиеся к разным историческим периодам: информатизация общества, вторая вычислительная революция (тренд 1980-х годов); переход к знаниевой экономике и преобладанию новых форм капитала (тренд 1990- х годов); примитивно понимаемая глобализация (тренд 1990-х годов); развитие биотехнологий (тренд 2000-х годов); «парад конфессиональных идентичностей» (тренд 2000-х годов); новая регионализация (тренд 2010-х годов); переход к сетевым экономическим структурам (тренд 2010-х годов). Ни одна из моделей «не заглядывает» далее начала 2010-х гг., хотя созданные на их основе сценарии используются западными аналитиками для долгосрочного прогнозирования. Этот подход, представляющий будущее как «продолженное настоящее», представляется нам принципиально ошибочным и, возможно, опасным. Следует также иметь в виду, что конкуренция на рынке «моделей Будущего» есть одна из основных форм геокультурной конкуренции. Ориентируясь в своем поиске государственной стратегии развития на западные концепции Будущего, Россия утрачивает важнейший ресурс повышения конкурентоспособности. «Базовый Сценарий развития мировой экономики и международных отношений на период до 2050 г.», предложенный в данной главе, разработан в период 2000 – 2004 гг. российской исследовательской группой «Конструирование Будущего». Элементы этого сценария были использованы при работе над «Геоэкономическим атласом по энергетике» (ЦСР «Северо-Запад» 2002 – 2004 гг.) и проектом «Армения – 2020» (доклад на международной конференции в Афинах, 16 – 18 мая 2003 г.) В основу Базового сценария положены представления социомеханики126, науки о наиболее общих законах динамики социосистем. Социомеханика определяет цивилизацию как совокупность физических (производящих) и гуманитарных (не производящих, «управляющих») технологий. Физические технологии оперируют с физическим пространством, физическим (внешним) временем, материей и объективными, то не зависящими от наблюдателя, смыслами и в совокупности с вещественными результатами производства образуют материальное пространство цивилизации – техносферу. Гуманитарные технологии, в свою очередь, работают с информационными сущностями, внутренним временем, цивилизационной трансценденцией и личными (субъективными) смыслами и в совокупности образуют информационное пространство цивилизации – «инфосферу», которая включает в себя культуру, религию/идеологию и науку. Цивилизационная функция физических технологий – согласование (взаимная адаптация) человека и Вселенной. Цивилизационная функция гуманитарных технологий – согласование (взаимная адаптация) техносферы и человека. То есть, физические технологии создают техносферу (искусственный материальный мир, имеющий функции Например, в рамках этих моделей не удалось предсказать изменение характера международного терроризма на рубеже тысячелетий и получить хотя бы намек на такой высокоэффективный и масштабный террористический акт, как разрушение ВТЦ 11 сентября 2001 г. Не был предсказан и кризис «знаниевой экономики», разразившийся осенью 2001 г. и ошибочно связанный американскими аналитиками с событиями 11 сентября. 126 С.Переслегин, А.Столяров, Н.Ютанов. О механике цивилизаций. (Май 2001 г., переработанная версия – ноябрь 2001 г.) Опубликована в издании: «Наука и технология в России», № 7 (51), 2001 г. – 1 (52), 2002 г. 125 118 жизнеобеспечения), в то время как гуманитарные технологии с одной стороны гуманизируют техносферу, приспосабливая ее именно к человеку, а с другой – технологизируют самого человека, делая его совместимым с инновационным процессом . Тогда пространство генеральных тенденций (трендов) текущей фазы цивилизации определяется совокупностью физических технологий, а вероятность реализации этих тенденций как тех или иных версий будущего определяется гуманитарными технологиями. Иными словами, физические технологии заключают в себе объективные возможности истории и, формируя пространство тенденций, отвечают за то, ч т о происходит, в то время как гуманитарные технологии, заключая в себе субъективный фактор, образуют пространство решений и, управляя реализацией конкретных трендов, отвечают за то, к а к это происходит. Острый дисбаланс между физическими и гуманитарными технологиями приводит к системным кризисам, субъективно воспринимающимся, как глобальные катастрофы. Данная проблема может быть интерпретирована, как приближение цивилизации по крайней мере к одному из двух структурных цивилизационных пределов: пределу сложности или пределу бедности. Социомеханика трактует текущий исторический период (2001 г . – 30-е годы XXI столетия) как время перехода между индустриальной и новой, когнитивной фазой развития цивилизации. Предсказывается, что этот переход носит кризисный характер и подразумевает преодоление постиндустриального фазового барьера (гипотеза о постиндустриальном барьере). Граница фаз маркируется общим экономическим кризисом. Такой кризис будет развиваться медленно, и ухудшение ситуации станет заметным лишь на достаточно больших временных промежутках. Экономическая «отдача» капитала будет снижаться, возникнет впечатление, что работающие веками хозяйственные механизмы функционируют все более и более неуверенно. На следующем этапе кризис хозяйствования спровоцирует кризис управления, который в свою очередь приведет к кризису образования. Этап преодоления постиндустриального барьера будет характеризоваться: В области экономики и финансов – (1) постоянным снижением производительности капитала; (2) соответствующим уменьшением инвестиционной отдачи, что в перспективе приведет к (3) острому кризису рынка капитала и (4) потере ликвидности основных и производных финансовых инструментов127; (5) снижением продуктивности производства в развитых странах вследствие неумеренного роста заработной платы и избыточной капитализации территорий; (6) хроническим кризисом старых промышленных регионов (в тяжелых случаях такой кризис приводит к экономической и технологической деструкции – СССР конца 1980-х – Россия и страны СНГ начала 1990-х); (7) потерей связности между господствующей в мире индустриальной экономикой и созданными в передовых странах элементами когнитивной экономики, такая потеря связности будет проявляться, как и кризис инвестиционной отдачи, прежде всего, через потерю ликвидности финансовых инструментов (то есть, через биржевые и банковские кризисы); (8) переходом от единой мировой резервной валюты к системе макрорегиональных валют (доллар, евро, исламский динар, восточная марка) в целях локализовать растущие колебания цен на фондовых и валютных рынках; (9) кризом корпоративных структур, вследствие возросшей сложности процесса управления корпорациями; В политической области – Во время кризиса 2001 – 2002 г. кредитная ставка в США, Великобритании и Японии уже опустилась ниже официального уровня инфляции. Иными словами, банки предлагали деньги по заведомо заниженной цене (формально, даже «приплачивали за них), но деньги все равно оставались невостребованными. Подобный кредитно-инвестиционный кризис может быть охарактеризован как снижение ликвидности капитала. 127 119 (1) кризисом национального государства, как суверенного субъекта управления территориями; (2) кризисом административных систем, вызванным переполнением их информацией (эффект информационного автокатализа); (3) нарастанием глобального антропотока с резким и быстрым изменением этноконфессиональной картины на ряде территорий; (4) потерей политической стабильности многими странами и регионами, (5) нарастанием локальных «релаксационных» войн и гражданских беспорядков, (6) утратой контакта между элитами и контрэлитами; (7) увеличением масштаба террористической деятельности, (8) переходом ряда государств и иных акторов политики к использованию террористических групп в своих политических целях; (9) кризисом классических политтехнологий и «имиджевых» партий 1990-х годов, институциализацией локальных в пространстве и времени «флеш-моб движений», подобных «оранжевой революции» на Украине в 2004 г.; В социальной и культурной области – (1) нарастанием кризиса среднего образования, ростом числа функциональнонеграмотных, утратой молодежью целостных представлений сначала о Вселенной, затем – о Земном шаре, наконец о стране, переходом к локальным картинам мира средневекового характера («мидгард»); (2) соответствующим кризисом высшего образования, падением квалификации выпускников бакалавриата «Болонских» высших учебных заведений до «нормального» среднего образования; (3) вытекающей из позиций (1) и (2) постепенной утратой обществом индустриальной компетенции, что приводит к нарастанию динамики техногенных катастроф; (4) дополнительным нарастанием этой динамики, вызванным переусложненностью общества и его инфраструктур, рост аварийности, в частности, на транспорте будет обусловлен также многочисленными нарушениями эксплутационных инструкций с целью снизить издержки и как-то поддержать рентабельность; (5) ростом заболеваемости как «старыми» инфекционными болезнями, так и новыми заболеваниями, характерными для современной высокой плотности и мобильности населения; (6) экзистенциальным «голодом», прогрессирующей и массовой потерей смысла и содержания жизни, страхом смерти; (7) прогрессирующим снижением эффективности научного познания, утратой наукой главенствующего положения в национальных культурах. Постиндустриальная катастрофа, вероятность которой достаточно велика, может произойти в форме эскалации локальной войны в систему войн с применением оружия массового поражения, в форме нарастающего валютно-финансового кризиса, в форме глобального кризиса управления территориями. Базовый сценарий предполагает, что мировое сообщество избежит постиндустриальной катастрофы или, по крайней мере, придаст ей управляемый характер. Важнейшую роль в этом сыграют страны, носительницы постиндустриальных культурных проектов – США, Европейский Союз / Германия, Япония и Россия. Международные отношения в описываемый период будут определяться конкуренцией постиндустриальных проектов между собой, а также – с носителями неоиндустриальных проектов: Китаем и Индией. Коротко рассмотрим особенности развития на период 2000-е – 2030-е годы ведущих государств мира. США. Страна перегружена обязательствами по всему Земному шару. Оставаясь «единственной сверхдержавой» и «государством № 1», Соединенные Штаты начали испытывать технологическое отставание от Европы и Юго-Восточной Азии. В частности, страна опоздала с заменой стандарта мобильной связи. Экономика страны выведена из 120 серьезного кризиса 2001 – 2002 гг. искусственно, за счет эскалации военного конфликта в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. Этот конфликт вошел в институциональную фазу, не может быть быстро прекращен, и возможно, выльется в Иране в широкомасштабную войну. Между тем, война уже сейчас оказывает на американскую экономику отрицательное, а не положительное воздействие. Демократические институты страны устарели и находятся в серьезном кризисе. Террористический акт 11 сентября 2001 г. привел к надлому коллективной психики. Кризис образования в стране принял чудовищные размеры: США, по существу, зависят от внешней «подпитки» специалистами. Бизнес зарегулирован, территория страны перекапитализирована, заработные платы и социальные отчисления очень высокие. Широко применяется труд нелегальных иммигрантов, что привело к «размыванию» среднего класса. Ситуация в стране усложняется ростом противоречий между «латинской» и «англосаксонской», а также между «черной» и «белой» Америкой. Попытка решить эти противоречия в логике политкорректности не имела успеха. В этих условиях предстоящие в 2008 г. принесут успех демократической партии, которая примет решение понизить курс доллара для повышения конкурентоспособности американской экономики, а также откажется от дорогостоящих внешнеполитических авантюр в пользу нового прочтения доктрины Монро («Америка для американцев»). В этой связи США откажутся от поддержки блока «НАТО», который прекратит свое существование в 2009 – 2010 г. «Доктрина Монро» привет к тому, что в 2010-х – 2020-х годах США удастся решить часть своих проблем и консолидировать геополитическую позицию. К 2030 году страна попрежнему будет занимать верхнюю строку в мировой «табели о рангах». Это положение, скорее всего, будет утеряно к середине века из-за постиндустриальной технологической деструкции, которая, возможно, примет в США вид гражданской войны или юридической декомпозиции национального производства. Европейский Союз. Является политическим актором нового типа: ареалом действия определенных соглашений и законов. В настоящее время практически достиг географических пределов роста, что вызывает кризис перехода от «экономики ускорения развития» к «экономике снижения издержек». Структура ЕС излишне бюрократизирована, что замедляет скорость принятия решений. Союз культурно и экономически неоднороден, его транспортная структура далека от совершенства. В тяжелом положении находится энергетика: страны ЕС не обеспечивают себя углеводородами и зависят от мировых, в частности, российских поставок. К концу 2010-х годов представляется вероятным энергетический кризис в ЕС, вызванный дисбалансом между выводимыми и вводимыми мощностями. Территория Европейского Союза находится под сильным воздействием мусульманского антропотока из стран Магриба. Существенно, что переселенцы сохраняют культурную, национальную и конфессиональную идентичность, создавая эксклавы (в частности, на французской территории). В 2008 – 2012 гг. продолжится процесс роста Европейского Союза (накопленная инерция). Во второй половине 2010-х годов ЕС войдет в полосу тяжелого экономического и социального кризиса, который закончится в середине 2020-х годов распадом союза. Вероятно, единая европейская валюта при этом сохранится. Распад ЕС будет утилизирован Германией, скорость развития которой возрастет. Япония. Страна активно участвует в постиндустриальном проекте, который известен как «компьютер пятого поколения», хотя, скорее всего, связан с компьютерной техникой лишь косвенно. Для Японии последних лет характерны определенные проблемы с национальной экономикой, что приводит к возрастанию нормы эксплуатации и невротизации населения. 121 Насколько можно судить, Япония подошла к преодолению постиндустриального барьера ближе всех. Эта страна – единственная, чей глобальный проект отрефлектирован правящей элитой и оформлен в виде структурообразующего документа128. Проблемой страны является старение населения, его опасная монокультурность и нарастающее фазовое расслоение, подобное тому, которое сложилось после революции Мейдзи при быстром переходе Японии из традиционной фазы в развитую индустриальную. Следует ожидать резкого возрастания нестабильности во внешней и внутренней политике Японии, особенно интенсивно этот процесс пойдет после 2008 года в связи с переходом США к «новой доктрине Монро». Эта нестабильность выразит себя не только во внутренних событиях, но и, вероятно, в новой Тихоокеанской войне против России или Китая. Китай. Ускоренная индустриализация страны осуществлялась весьма успешно за счет искусственно заниженного курса юаня и низкого уровня заработной платы в стране. Сейчас эти ресурсы исчерпаны, что должно привести к долговременной стагнации. (Коммунистическая) административная система КНР примет меры к преодолению стагнации и сохранении высоких темпов развития, что приведет к росту внутренних напряжений в обществе. В связи с очевидной фрагментацией товарных, финансовых и людских потоков весьма вероятен раскол Китая (де факто, если не де юре) на Маньчжурию, Побережье и остальной Китай. Этот раскол с неизбежностью примет вид «взрывной демократизации» общества и «китайской перестройки» с потерей КПК руководящей роли в обществе. Дальнейший кризис страны будет проходить по известному «советстко-восточноевропейскому сценарию» и примет вид технологической деструкции страны. Индия будет вести себя примерно так же, как и Китай, хотя траекторию ее распада проследить (и предсказать) значительно сложнее. Другие важные страны: Следует ожидать подъема Малайзии, Ирана (если этому не помешает война с США), Саудовской Аравии и Индонезии и, вероятно, - возникновения каких-либо деятельных форм объединения исламского глобального неофеодального социо-культурного проекта вокруг исламского динара и соответствующей ему внекредитной экономики. В Бирме и центральной Африке вероятна гуманитарная катастрофа. Страны Юго-Восточной Азии будут развиваться в некоторой «противофазе» с Китаем – по мере роста китайской экономики конкурентоспособность «остальных стран АТР» и представленность их товаров на внешних рынках будут падать. Напротив, кризис острый экономико-политический кризис в Китае приведет к «ренессансу» Кореи и Индокитая. Уменьшится мировое значение Канады и Австралии: эти страны постепенно обретут сырьевое позиционирование в мировом сообществе. Кооперация между США, Канадой и странами Центральной и Южной Америки станет после 2008 г. более тесной, чем прежде. Теоретически мыслимо даже возникновение на американском суперконтиненте новой геополитической сущности, изоморфной Европейскому Союзу. Роль международных организаций – ООН, ЮНЕСКО и др., будет неуклонно понижаться. Это же касается (в 2010 – 2020 гг.) и «глобализированных» международных структур – ВТО, МВФ и пр. После 2020 г. начнется активное формирование новых акторов политической жизни. Эти акторы будут связаны как с национальными государствами, так и с транснациональными монополиями. «Внутренняя граница: развитие личностей и лучшее управление в двадцать первом веке» Комиссия по целям Японии в 21 веке. Япония, 2000. 128 122
