ТК образы России в историч исп кат
реклама
1 Т. Коваль Образы России в исторической памяти и современном восприятии испанских католиков Постановка проблемы В современной международной жизни религиозный фактор вновь приобрел большое значение. Конечно, в современном контексте, в отличие от средневекового, его роль существенно иная. Но, как и прежде, религия – важный компонент формирования идентичности, как этнической, так и цивилизационной.1 Об этом говорят многие получившие широкую известность авторы, как, например, С. Хантингтон: «Цивилизации несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям и, что самое важное, – религии», а потому неизбежна двойная мораль: «одна используется по отношению к «братским странам», а другая – по отношению ко всем остальным». 2 И он приводит в пример Турцию, которую не принимают в ЕС потому, что, по словам президента Озала, «мы – мусульмане, а они – христиане, но они это не говорят открыто». 3 Входит ли Россия в сознании испанских католиков в число «братьев-христиан»? Каким видится ее образ, и как менялось восприятие испанцами России на различных этапах истории? На протяжении многих веков католицизм был официальной и единственно допустимой религией испанского государства, а церковь обладала огромной силой, находясь в тесном альянсе со светской властью. Сейчас, несмотря на секуляризацию, около 80% испанцев продолжают считать себя католиками.4 И хотя число «практикующих» католиков, то есть соблюдающих все предписания церкви, за последние тридцать лет значительно сократилось, – с 64% в 1970 г. до 26% в 2002 г.,5 подавляющее Число христиан по всему миру растет быстрее, чем все население земли. По данным британского института «Christian Research», в настоящее время христиане насчитывают 2,12 млрд. человек, что составляет примерно треть населения планеты. Второй религией по численности верующих после христианства идет ислам – 1,3 млрд. человек, затем индуизм – 870 млн. http://katolik.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=7507 2 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С.34, 40. 3 Там же. 4 По данным на 2002 г. «Центра социологических исследований» (Centro de Investigaciones Sociológicos – CIS) 82% испанцев считают себя католиками, а согласно «Центру исследований социальной реальности» (Centro de Investigaciones sobre la Realidad Social – CIRES) – 90,3%. Чуть большую цифру – 93,6%, дают церковные социологи из «Oficina de Estadística y Sociología de la Iglesia». Данные апрельского опроса CIS, которые не были специально посвящены этой теме, а значит, с этой точки зрения могли содержать определенную погрешность, говорят о 76% населения страны, идентифицирующих себя с верующими католиками (сюда входят как испанцы, так и мигранты). 5 A. E I. de Miguel. Las mentalidades de los españoles a comienzos del siglo XXI. Madrid, 2004, p.83 1 2 большинство, а именно 70% испанцев считают себя «религиозными людьми». 6 Это, в частности, означает, что религия оказывает большое воздействие на их политические предпочтения, оценки происходящих в мире события, в том числе и отношение к другим странам.7 Действительно, как показывают испанские социологические исследования, «культурное и духовное родство, религиозная принадлежность играют важнейшую роль в формировании образов других стран».8 Они занимают лидирующие позиции в общем списке факторов, влияющих на имидж различных стран и народов. К такому выводу пришли, независимо друг от друга, испанские исследователи из разных научных центров.9 Определяющее воздействие на религиозное сознание испанских верующих оказывает Ватикан. Католическая церковь отличается строгой централизацией, и папские энциклики и послания, также как и решения Ватиканских соборов имеют силу закона для всех католиков, вне зависимости от страны их проживания. Естественно, поэтому, что отношение испанских католиков к России и ее образ формировались в русле, выработанным папством. В этом отношении характер взаимоотношений Папы Римского с православными церквями, в том числе и русской православной церковью, можно считать фактором первостепенной важности. Кроме того, все важные решения, тем более касающиеся международных дел, – а к ним относятся краткие визиты и долговременное пребывание в России испанских священников и монашествующих, – как раньше, так и сейчас невозможны без санкции Ватикана. Называя себя католической (в русской транскрипции «кафолической»), то есть вселенской, латинская церковь Запада прививала каждому входящему в нее народу, как, например, испанскому, чувство причастности к огромной, раскинутой по многим странам и континентам, духовной силе. Сейчас по данным Ватиканского «Annuario Pontificio» в мире свыше 1 миллиарда 115 миллионов католиков. На этом фоне общая численность православных выглядит куда более скромно, составляя около 150 млн человек. 10 Они 6 CIS. Estudio N 2442. Actitudes y valores en las relaciones internacionales, II. Enero, 2002. // http://www.cis.es При этом, официальная позиция Ватикана или Конференции испанских епископов может быть более либеральной, чем взгляды ревностных католиков. В массовом сознании, чем выше степень религиозности, тем больше симпатии обнаруживается к консервативным политическим партиям и движениям, тем жестче оценивается испанцами православный Восток, а русскими – католический Запад. Это общая закономерность, о которой писали, применительно к Испании, испанский социолог А. де Мигель, а применительно к России Д. Фурман. См.: Amando e Inaki de Miguel. Las mentalidades de los españoles a comienzos del siglo XXI. Madrid. 2004; Д. Фурман, К. Каариайнен. Религиозность в России в 90-е г.г. ХХ – начале ХХI в. // В кн.: «Новые церкви, старые верующие – старые церкви, новые верующие. Религия в постсоветской России. М. – СПб., «Летний сад», 2007. 8 Salustiano del Campo, Juan M. Camacho. La opinión publica española y la política exterior. Instituto de Cuestiones Internacionales y Política Exterior. Informe INCIPE. Madrid, 2003. 9 См., например, данные Центра социологических исследований (Centro de Investigaciones Sociológicos): CIS. Estudio N 2583. Imagen de Íbero América en la sociedad española. Noviembre, 2004. // http://www.cis.es 10 Данные информационной службы Service Orthodoxe de Presse (Париж) 2000 г. См.: 7 3 принадлежат к 14 автокефальным и 3 автономным православным церквям, и не объединены организационно. Русская православная церковь является одной из равных среди них, хотя и более многочисленной.11 В результате среди испанских католиков, в соответствии с церковным учением, непоколебима уверенность в том, что православие существует как отколовшаяся от огромной глыбы единой христианской церкви часть, «уклонившаяся в раскол». Противоречия между православными патриархами, порой весьма острые, и существование в России кроме Русской Православной Церкви Московского Патриархата (РПЦ МП) еще ряда самостоятельных православных церквей, каждая из которых считает себя подлинной наследницей вселенского православия, укрепляет в сознании испанских верующих уверенность в истинности католицизма. Вместе с тем, судьба католической церкви в Испании отличалась своей спецификой. И далеко не всегда основные вехи ее истории совпадали с поворотными моментами в развитии вселенского католицизма, направляемого Святым Престолом. В ряде случаев решения папства воспринимались испанцами в штыки. Достаточно вспомнить, что на Втором Ватиканском Соборе (1963-1965 г.г.) испанская делегация держалась особняком, отличаясь от всех остальных своим консерватизмом, преданностью режиму Франко и считая «свой» национальный католицизм образцом для подражания. Таким образом, изучение влияния религиозного фактора на образ России в Испании включает в себя как собственно испанское «измерение», так и установки папства в отношении к православию в целом и русскому православию в частности. Естественно, что на всем протяжении истории они не оставались неизменными. Но в силу того, что религиозное сознание по самой своей природе консервативно, и давнишние события могут переживаться как вчерашние, поворотные моменты истории не забываются, но напластовываются друг на друга. Возникает многослойность исторической памяти, в которой каждый слой сохраняет свою жизнеспособность, хотя и может находится долгое время в состоянии анабиоза. В подходящий момент он может активизироваться.12 В целом в восприятии испанцев можно выделить, по крайней мере, четыре значительно отличающихся друг от друга образа России. При всей их разнице, они не http://www.interfax-religion.ru/print.php?act=print_media&id=1149 Если исходить из того, что сейчас 62% русских считают себя православными, получается цифра в 69 миллионов человек. Однако эти цифры не соответствуют реальному положению дел, поскольку не более 10%, – а по данным наиболее авторитетных исследователей и вовсе около 3%, являются воцерковленными, соблюдающими основные церковные предписания и обряды. Таким образом, действительно православными верующими в современной России являются не более 7, 4 млн человек. 12 Примером тому может служить стремление русских православных фундаменталистов использовать недавно объявленный новый национальный праздник – день изгнания поляков-католиков из Москвы – как импульс для новой мобилизации в противостоянии католицизму как главному врагу России. 11 4 исключают друг друга. В различных ситуациях фрагменты этих образов становятся более или менее яркими, выталкиваясь на поверхность тем или иным событием. Далекая Московия Первый образ, уходящий своими корнями в отдаленные исторические эпохи, связан с расплывчатым восприятием России (Руси) как далекой экзотической страны, не имеющей никакого практического отношения к жизни испанцев. В целом его можно определить как образ полудикого народа, который, хотя и считает себя христианским, по невежеству своему не подчиняется Папе Римскому – преемнику апостола Петра, и не входит, поэтому, в общую семью европейских народов. Неспособность к восприятию европейской цивилизации служит доказательством его варварства, а, значит и непросвещенности светом Христовым. Этот образ начал формироваться задолго до установления непосредственных контактов испанцев с русскими и обязан своему появлению, а затем и сохранению в испанской исторической памяти, Святому Престолу и высшей церковной иерархии католической церкви. Можно сказать, что, воспринимая церковное учение как истину в последней инстанции, массовое сознание усвоило и его установки в отношении других народов. Православные считались хотя и христианами, но раскольниками, нарушившими единство церкви. Более девяти веков после раскола единой христианской церкви на Западную и Восточную в 1054 г. католики и православные жили под знаком взаимной анафемы. (Она была снята лишь в 1965 г. после официального опубликования совместного заявления Папы Павла VI и Константинопольского Патриарха Афинагора).13 А значит, на протяжении многих столетий в силе оставались и такие эпитеты в отношении друг друга как «враги света и истины», «знаменосцы мрака», «раскольники» и «еретики». По справедливому замечанию прот. А. Шмемана, «Мало в истории Церкви более печальных страниц, чем те, что повествуют об отсутствии любви, о подозрительности, о мелочности, об удушающей узости, проявленных с обеих сторон в те века».14 Чувство христианского единства было утрачено, и на его месте были созданы «два мира, две традиции, две церковные психологии, прежде всего, мало знающие друг о друге». 15 Русская православная церковь осталась в стороне от этой инициативы. Как справедливо отмечает прот. И. Мейендорф, «Природа раскола такова, что символические акты в церемониальных встречах совершенно недостаточны, чтобы преодолеть существующее расхождение». // Прот. И. Мейендорф. Рим и православие. // Хрестоматия по сравнительному богословию. М.. 2005, с. 287. 14 Прот. А. Шмеман. Исторический путь Православия. М., 1993, с. 292. 15 Там же, с. 291. 13 5 Русь приняла крещение от Византии, и это «сразу определило ее историческую судьбу, ее культурно-исторический путь» и включило «в определенный и уже сложившийся круг связей и воздействий».16 Католический мир перенес все негативные стереотипы, связанные с «византийством» на ее образ. Отчуждение, переходящее во враждебность, предубежденность при развитом чувстве собственного превосходства, были свойственны и тем, и другим. Испанские католики, ведущие свою родословную с I в., когда, по преданию, сам апостол Павел основывал их первые общины, 17 по праву гордились вкладом своих соотечественников в развитие католической догматики и культуры, например, Осией Кордубским, Исидором Севильским, плеядой выдающихся схоластов из Саламанки и др. В русском православии, появившемся на девять веков позднее, они не видели ничего, что заслуживало бы такой же высокой оценки. Это понятно, учитывая многовековое «молчание» русской религиозной мысли», о котором писал историк церкви прот. Г. Флоровский.18 Особенно раздражало католиков упорство русских, не желающих наладить диалог и сделать шаги навстречу объединению церквей под руководством Папы Римского. Уверенность в том, что именно русские противятся соединению, покоилась на сохранявшемся в течение многих веков стремлении к как можно более полной унификации, «которая должна была поглотить через усвоение все инородные элементы и, когда это было невозможно, удовольствоваться тем, чтобы их терпеть». 19 В этом ракурсе русские православные должны были в идеале раствориться в едином целом. Под этим знаком прошли Латеранский Собор 1215 г., Лионский 1274 г., Флорентийский 1439 г. Наиболее активные попытки наладить диалог с русскими были начаты лишь в XVI в. и продолжены в последующие века, особенно при Петре I и Екатерине II. Отчуждение от православных подкреплялось догматом о том, что истина содержится исключительно в католическом учении. Догмат о папской непогрешимости (1870 г.), по которому христиане, не подчиняющиеся Папе Римскому, отлучены от церкви, серьезно усугубил давнее разделение между православием и католицизмом и, как следствие, законсервировал еще на век (до II Ватиканского Собора 1963-1965 г.г.) образ русских как еретиков и отступников от истинной веры. Этот образ, сформированный католической церковью, в целом не противоречил впечатлениям испанцев, открывшим для себя далекую Московию. Как и другие Прот. Г. Флоровский. Пути русского богословия. Киев, 1991, с. 4. (Репринт парижского издания 1937 г.). Обычно в утверждении этого ссылаются на свидетельство св. Климента Римского.// См.: Св. Климент Римский. К коринфянам. Послание первое. Глава 5. // Ранние Отцы Церкви. Антология. Брюссель, 1988, с. 46. 18 Прот. Г. Флоровский. Указ соч., с.1. 19 Вильгельм де Фрис. Православие и католичество. Брюссель, 1992, с. 91. 16 17 6 европейцы, они увидели, прежде всего, ее закрытость. Россия была так «наглухо закрыта для въезда, – писал европейский путешественник XVII в., – что невозможно в нее проникнуть и покинуть ее тайком, без дозволения или охранной грамоты великого князя».20 Во-вторых, отсутствие привычных черт цивилизации. По признанию одного испанца, все-таки добравшегося до России, «Вся Московия – сплошной лес», «все здесь выглядит непривычным и необычным».21 Действительно, страна до XIX в. была практически закрыта как для въезда, так и для выезда. Как свидетельствовал один из западных послов в конце XVII в., в Москве «не терпят постоянных послов», считая их явными, не скрывающимися, а потому «как бы честными лазутчиками». Поэтому не позволяют им долго пребывать в своей стране, а своим людям жить в других странах, «дабы те не изменились бы и не вносили в отечество новые нравы».22 В своем историческом исследовании Н. Добролюбов писал о том времени: «Если кто вздумал съездить за границу без проезжей грамоты и это бы открылось, то его, пытавши, казнили смертию, в случае, если бы открылось, что он ездил «для какого дурна»; когда же оказалось бы, что он ездил действительно для торговли, то его только били кнутом, «чтобы иным неповадно было».23 Так веками закреплялся страх и недоверие ко всему иностранному. «Русский народ очень недоверчив и подозревает всех иностранцев, которые расспрашивают о политике или религии» – писал С. Коллинз, личный врач царя Алексея Михайловича.24 Тем не менее, знания о России и русских проникали в Европу. В XVI –XVII в.в. были широко известны сочинения Герберштейна, Поссевино, Горсея, в которых рассказывалось о далекой Московии, ее вере и нравах. В Испании образованному читателю была знакома и «Всемирная история» Антонио Эрреры, вышедшая в 1606 г. в Вальядолиде. Ее автор – «главный хронист Индий и хронист Кастилии его Величества» короля Испании, посвятил немало страниц описанию русской действительности. Как отмечала О.И. Варьяш, «Московия всегда оказывается чем-то таким, чего следует опасаться. Тому служат и описания сражений, и цифры, указующие на огромные размеры московских войск».25 Описывая Ливонскую войну, Эррера осуждал жестокость как со Цит. по: Ф. Бродель. Время мира. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII в.в. М., 1992, с. 19. 21 Там же. 22 Я. Рейтенфельс. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому о Московии. // Цит. по: Размышления о России и русских. М., 1994, с. 226. 23 Н. Добролюбов. Первые годы царствования Петра Великого. Собр. Соч.: В 9 т. М.– Л., 1962. Т.3. С.33. 24 С. Коллинз. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне. // Цит. по: Размышление о России и русских.., с. 262. 25 О. И. Варьяш. Пиренейские тетради. М., 2006, с. 323. 20 7 стороны русских, так и со стороны их противников, хотя и связывал победы католиков с их угодностью Богу. Признавая православных московитов христианами, он писал, что «Они придерживаются греческого закона, хотя и претерпевшего некоторые отличия. …особенно почитаем св. Николай. У них нет проповедей. …Они неверно понимают Евангелие.., часто разводятся с женами. Любят заставлять своих сервов сражаться с дикими зверями. Знатные так ревнивы к женам своим, что редко позволяют им выходить из дома, кроме церковной службы по праздникам». 26 Это произведение Эрреры, по справедливой оценке О. И. Варьяш, позволяло испанцам увидеть русских «сильными, простыми и грубоватыми людьми, населявшими богатую торговую страну». 27 Примечательно, что этот образ, довольно благожелательный, находился у Эрреры в глубоком противоречии с образом русского царя Ивана Грозного. В нем испанец увидел величайшего злодея всех времен и народов, худшего из тиранов, «который, – по его словам, – не имел ничего человеческого, кроме вида, ибо в остальном с сотворения мира не было другого, кто сравнился бы с ним в жестокости». 28 Для нашей темы важно подчеркнуть, что Эррера в своих обличениях русского тирана исходит из христианской морали, и Иван Грозный предстает у него своего рода антихристом, который стремиться превратить жизнь своих подданных в ад. В целом можно сказать, что «Всемирная история» Эрреры, написанная с достаточно объективных позиций, была чужда европоцентризма. Автор уважительно относился к другим культурам, в том числе и русской. Новые впечатления о России получили испанцы, встретив в 1667 и 1668 г.г. на своей земле представительную делегацию или, как говорили в то время, «посольство» русских. Она была отправлена царем Алексеем Михайловичем для установления отношений с «ишпанским королем» Филиппом IV, которого он неизменно величал его в своих посланиях «нашим братом», «великим христианским государем», и призывал помнить об общей христианской вере в противостоянии «общим опасным врагам, идолопоклонникам и туркам». В описании посольства 1667 г. один испанский вельможа отмечал: «Собралось много народу, поскольку всеобщее любопытство было вызвано необычностью события и диковинностью одеяний. Украшавшие одеяния камни и жемчуг были оценены очень высоко». С удовольствием были приняты и подарки – меха куницы, горностая и «иного зверя, обитающего в их стране».29 Там же, с. 326. Там же, с. 327. 28 Там же, с. 325. 29 Россия и Испания. Документы и материалы 1667-1917 г.г. М., 1991, с. 18. В том же ключе прошли и встречи последующих посольств, например 1687 г., когда «все улицы были так запружены народом, что 26 27 8 Одним из результатов отношений России и Испании в это время было принятое русским государем обязательство способствовать браку испанского короля с его сестрой и разрешить исповедание католицизма по всей границе Польши с его владениями. В дальнейшем религиозный вопрос стал волновать испанцев в значительно большей степени. Так, в петровскую эпоху испанский герцог де Лириа хотел инициировать проект объединения двух церквей, – православной и католической. Для этого он, в частности, решил убедить европейское и, в частности, испанское общественное мнение в надуманности подозрений в притеснении католиков в России. «Я должен отметить, что католики-иностранцы, которые находятся здесь, ни в коей мере не испытывают затруднений из-за исповедуемой ими религии. Наоборот, им дозволено жить в условиях максимальной свободы».30 Несправедливо, с его точки зрения, было и распространенное в Испании и других католических странах мнение о том, что «находящиеся здесь католики настолько бедствуют, что многие из них предпочитают покидать страну». Это, по его словам, «абсолютно неверно». Однако, те русские, «которые связывают себя с нашей святой религией», – писал герцог, – действительно подвергаются «самым страшным преследованиям», ссылаются в Сибирь и заключаются в тюрьмы. Показательна также инструкция, данная Филиппом V посланнику Испании в России в 1741 г., в которой король призывал к «особой точности в выполнении обрядов нашей религии», чтобы «рассеять заблуждение, в котором народ пребывает» против католицизма. По его словам, русские «по причине несчастных заблуждений давнего раскола» отделились от «правоверной церкви». 31 Теперь же надлежит исправить это положение дел. По мере укрепления России интерес к ней в Испании возрастал. По словам Карла III, «хотя отдаленное положение Московии от наших владений разделяет страны и взаимные интересы обеих монархий, могущество этой державы и то влияние, которое она оказывает на дела и события, происходящие в Европе, с каждым днем делают все более важными сношения и переписку с ней, необходимость добиваться ее расположения и дружбы». 32 Но все же экзотический образ России, далекой, непонятной, но в целом дружественной христианской страны, полезной в общем противостоянии миру ислама, сохранялся вплоть до XIX в. невозможно было протиснуться». Русские удивляли испанцев своими роскошными разноцветными одеждами, парадным оружием и «похожими на тюрбаны» высокими шапками. 30 Там же, с. 132. 31 Там же, с. 144. 32 Там же. С. 216. 9 Конечно, говоря об образе России в ту далекую эпоху, мы имеем ввиду лишь узкий круг испанцев, в который входили государственные должностные лица, дипломаты, купцы, интересующиеся северными странами, ученые и немногочисленная прослойка образованных лиц. У простого народа никакого представления о далекой Московии не было. То же можно сказать и об образе Испании в России. 33 Восприятие России в эпоху национально-патриотического подъема (первая четверть XIX в). Впервые более или менее отчетливый образ России сложился в массовом сознании испанцев в эпоху наполеоновских войн и национально-патриотического подъема. Как отмечает М. А. Додолев, «Французская революция, а затем наполеоновские войны, резко изменившие обстановку в Европе, поставили государственных деятелей как России, так и Испании перед необходимостью достигнуть общей договоренности. Начало царствования Александра I сопровождалось нормализацией отношений между Россией и Испанией». 34 Сразу же после воцарения в 1801 г. он восстановил с ней дипломатические отношения, прерванные его отцом, а с 1804 г. началось строительство антифранцузской коалиции. В годы героической борьбы с французскими завоевателями испанцы воспринимали Россию не просто как далекого дружественного соседа, но как последнюю надежду на помощь извне, без которой победа над Наполеоном им виделась невозможной. Кроме того, немалой моральной опорой испанским патриотам служила и позиция русского посланника в Мадриде – барона Г. Строганова, который был единственным из европейских дипломатов, кто на свой страх и риск отказался признать в 1808 г. испанским королем (вместо отрекшегося Фердинанда VII) брата Наполеона – Жозефа Бонапарта, и который затем приветствовал реставрацию испанских Бурбонов. (Этот шаг постфактум был одобрен русским царем). В это время в Испании стали издаваться газеты, что позволяло власти и издателям влиять на общественные настроения. Можно сказать, что именно тогда стал складываться образ России в сознании городских слоев. В официальном печатном издании Регентского Совета «Гасета де Ла Рехенсия де Эспанья и Индиас», как и в газетах испанских патриотов, «стали систематически появляться различные сообщения о международных событиях и, в частности, о России. Убеждая граждан в том, что война на севере Европы Испанией в то время особенно интересовалась русская церковь, в частности, преп. Иосиф Волоцкий, который видел в инквизиции образец для подражания. См., напр., его «Слово об осуждении еретиков». // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV – первая половина XVI века. М., 1984. 34 М. А. Додолев. Россия и Испания. 1808-1823 г.г. М., 1984. с. 20. 33 10 неизбежна, газеты распространяли мнение, что «Россия готова прийти к нам на помощь». Об огромном влиянии таких сообщений на боевой дух испанских патриотов писали в своих мемуарах участники этих событий. Образ России засиял радужными красками, а русский царь был назван Регентским Советом «защитником Европы», «государем, посланным провидением для устроения судьбы человеческого рода». 35 По сообщению одного из служащих российской миссии в Испании, «славные успехи русских армий произвели в этой стране самое благоприятное воздействие на общественное мнение и вызвали чрезвычайную радость. Их расценивают как верный залог свободы и благоденствия Европы, в частности Испании». 36 В Кадисе победа русской армии была отмечена торжественным молебном, артиллерийским салютом и общей иллюминацией. Немалую роль в формировании позитивного образа России как братской страны сыграл и эпизод с теми испанцами и португальцами, которые в период французской оккупации были вынуждены в качестве солдат наполеоновской армии участвовать в войне против России. По приказу Александра I стали распространяться прокламации, подписанные посланниками Испании и Португалии, в которых соотечественников призывали сдаваться в плен. Прокламации уверяли, что русские войска «встретят вас как братьев» и «вернут вас на родину, к вашим семьям, которые плачут и ждут вас». 37 И действительно, в мае 1813 г., в годовщину начала антифранцузского восстания испанского народа, в Царском Селе сдавшиеся испанские солдаты приняли присягу на верность конституции и были отправлены на родину, где сражались против Наполеона. Их воинская часть была названа в честь Александра I. К 1815 г. Россия достигла апогея мировой славы. Испанцы и другие европейские народы воспринимали ее даже не как брата, но как «светлого ангела, посланного самим Провидением». Большую роль в этом сыграл мифологизированный образ российского императора Александра I – единственного «либерала» среди коалиционных государей того времени. «Казалось, что ему одному Германия, Италия и Нидерланды обязаны своим освобождением, Швейцария – своей автономией, Сербия – своим спасением, а Франция – своей хартией. Он реформировал Польшу и дал ей конституцию. Даже негры находили в нем своего защитника: он был решительным аболиционистом», – отмечали французские историки начала ХХ в. Лависс и Рамбо.38 Там же, с.43. Там же, с.46. 37 Там же, с. 41. 38 История XIX века. Под редакцией Лависса и Рамбо. М., 1939, Т. 3, с. 143. 35 36 11 Но все это продолжалось недолго. Хитросплетения международной политики, а также эволюция Александра I, все больше склонявшегося к консерватизму, привели к охлаждению испано-русских отношений. Этому всячески старался препятствовать русский посол Д. Татищев, который пользовался исключительным расположением Фердинанда VII и входил в его ближайшее окружение. Но политика короля и непредсказуемость его придворной камарильи снискала к себе всеобщую заставляя многих думать, что «власть находится в руках ненависть, умалишенных».39 Распространился слух, что Д. Татищев замешан в финансовых махинациях при продаже Испании в 1818 г. русских кораблей. Эта сделка нанесла репутации России большой урон. Эскадра частично оказалась непригодной, и никакими силами русским не удалось убедить испанцев в том, что виной этому штормы и непогода. Испанская революция 1820 г., которую Александр I не поддержал, оттолкнула многих испанцев от России. Однако, католическая церковь, занимая в ту эпоху ультраконсервативную позицию, напротив, прониклась к русскому царю глубокой симпатией, полагая, что он покончит с «пагубным либерализмом» в Европе. Тем не менее, в массовом сознании Россия постепенно теряла морально-политический престиж, приобретенный ею в борьбе с Наполеоном 1812-1815 г.г. Вскоре после поражения испанской революции дипломатические отношения между Россией и Испанией были вообще надолго прерваны. К 30-40 г.г. XIX в. в Европе, по справедливой оценке современного исследователя В. Ф. Шаповалова, «окончательно оформляются основы того западного мифа о России, который с некоторыми модификациями остается в силе и до наших дней, определяя собой отношение к России среднего человека Запада». 40 Для испанских католиков в нем воедино сплелись образ далекой экзотической страны, «варварской» России с налетом азиатчины, – с одной стороны, и образ близкого брата-христианина, который сложился в александровскую эпоху, – с другой. В конце XIX в. благодаря гению Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, П. И. Чайковского представление о России дополнилось новыми, благородными чертами. К сожалению, творчество русских религиозных философов начала ХХ в., столь высоко Там же, с.221. В.Ф. Шаповалов. Восприятие России на Западе: мифы и реальность. // Общественные науки и современность. М., 2000, № 1, с. 53. Следует признать, что в XIX в. устойчивые мифологизированные образы различных стран и народов складывались не только у европейцев, в том числе испанцев, но и у русских. Так, Франция запечатлелась как «веселая, остроумная, щеголеватая», Германия – «сосредоточением современного мышления», Англия – практичная и «сухо-ученая». Что касается Испании, то она казалась, пользуясь словами А. С. Хомякова, «полудикой, не очистившей своих древних преступлений против смысла христианства в Толедо и против жизни Христианства в Америке». – А. С. Хомяков. Записки о всемирной истории. Общие выводы из изучения племен, вер и языков. // Цит. по: Россия и Европа. Опыт соборного анализа. М., 1992, с. 25 39 40 12 оцененное образованными кругами во Франции, Германии и других европейских странах, в Испании было неизвестным. Революция 1917 г. коренным образом изменила восприятие России в глазах испанских католиков. Страна Советов благодаря своей политике государственного атеизма и деятельности «воинствующих безбожников» предстала перед верующими всех стран Европы в образе антихриста, попирающего веру, разрушающего церкви, уничтожающего представителей культа. В эпоху II Республики (1931-1936 г.г.) и гражданской войны (1936-1939 г.г.) испанское общество раскололось на два враждебных лагеря. Соответственно сложились и два диаметрально противоположных образа СССР: одни видели в нем антихриста, другие – борца против фашизма. Католическая церковь, оказавшаяся на стороне франкистов, оказывала глубокое воздействие на массовое сознание и участвовала в создании образа советской России как врага. Образ советской России в идеологии национал-католицизма Годы II Республики отмечены последовательной антиклерикальной политикой и полным попустительством в отношении антирелигиозных экстремистов, прежде всего, анархистов, кумиром которых был М. Бакунин. Они поджигали церкви и монастыри, уничтожали религиозные святыни и библиотеки, а нередко и убивали священников. Многие поджоги были устроены по согласованию с властями. Об этом свидетельствует, например, телеграмма, которую дал военный губернатор Малаги Гомес Каминеро военному министру Асанье: «Сегодня начали жечь церкви. Завтра продолжим». В связи с этими событиями Асанья произнес свою знаменитую фразу: «Все храмы не стоят жизни и одного республиканца».41 Особенно прославился своим антиклерикализмом и антирелигиозным экстремизмом другой видный деятель Республики – Александр Леррус, занимавший в 1931 г. пост министра внутренних дел. Еще в самом начале своей политической карьеры, в 1906 г. он обращался к «молодым варварам» Барселоны совершить новое нашествие и «очистить землю от церковников»: «Разрушайте храмы, покончите с богами! Не останавливайтесь ни перед алтарями, ни перед могилами! Народ – раб церкви. Нужно уничтожить церковь! Боритесь, убивайте, умрите за это!»42 Законы II Республики лишили церковь всех привилегий, провозгласили законным гражданский брак и развод, отделили школу от церкви, объявили всю недвижимость принадлежавшую церкви национальным достоянием, запретили всякую деятельность, 41 42 Об этом см. Francisco Martín Hernández. España Cristiana. BAC popular. Madrid, 1982, p.222 -224. Ibid., p. 218. 13 являющуюся для церкви «источником богатства» (это понималось республиканским правительством весьма широко), прекратили субсидии священнослужителям и монашествующим. Кроме того, государство стало участвовать в назначении епископов, а публичное отправление религиозного культа было поставлено под контроль муниципальной власти. В этих условиях Папа Пий XI издал энциклику «Дилектиссима нобис», посвященную положению дел в Испании, где писал о тяжких последствиях в результате «исключения Бога и церкви из жизни испанской нации» и осуждал антицерковный закон. Среди значительной части испанского общества, сохраняющей приверженность к католицизму, нарастала потребность в духовном сплочении на основе традиционного консерватизма. Крупнейшая религиозная организация того времени «Католическое Действие» под руководством Анхеля Эрреры, провозгласила лозунг «За церковь и Родину». Естественно поэтому, что в годы гражданской войны (1936-1939 г.г.) большая часть верующих католиков поддержала Ф. Франко. Напомним, что непосредственным прологом к гражданской войне стала победа на выборах Народного Фронта 16 февраля 1936 г. Для церкви и верующих настали тяжелые дни: с февраля по июнь были сожжены более двухсот храмов и монастырей, на улицах постоянно находили трупы священников и прихожан, – всего около полутысячи за этот период. Испанские социалисты и коммунисты не скрывали, что хотят установить «диктатуру пролетариата», взяв за образец СССР. Анархисты, в свою очередь, пытались воплотить на практике идеи М. Бакунина. Таким образом, еще до начала гражданской войны советская Россия стала для испанской церкви и верующих символом зла, разрушения и хаоса, а Ф. Франко и его сторонники – защитниками христианских ценностей, национального суверенитета и испанской идентичности. Интербригады и активное участие Советского Союза в защите Республики, героизм и самоотверженность русских добровольцев, – все это высоко ценилось «одной половиной» Испании. Для них советская Россия представала в образе друга и брата. И в отечественной литературе об этом подробно рассказывается.43 Для нашей темы важна другая, малоизвестная сторона, а именно восприятие в эти годы России церковью и католиками. Они принадлежали к той «половине» Испании, которая противостояла См., например: С. П. Пожарская. Социалистическая рабочая партия Испании. 1931-1939 г.г. М., 1966; С. П. Пожарская. Тайная дипломатия Мадрида. М., 1971; Е. М. Тепер. Пламя над Овьедо. М., 1975; К. Л. Майданик. Испанский пролетариат в национально-революционной войне. 1936-1937 г.г. М., 1960; М. Т. Мещеряков. Коммунистический Интернационал и борьба компартии Испании против фашизма (1936-1939 г.г.) – Вопросы истории КПСС, 1969, № 2; М. Т. Мещеряков. Испанская республика и Коминтерн. М., 1981; Испания 1918-1972. М., 1975. 43 14 Народному Фронту и видела во Франко патриота, освободителя от внешних и внутренних врагов. Защитники Республики, в свою очередь, всех, кто поддерживал Ф. Франко, считали фашистами, которых необходимо уничтожить. Поэтому священнослужители и верующие, вне зависимости от того, насколько активно они поддерживали «национальные силы», воспринимались как пособники фашистов. Всего в республиканской зоне были убиты по религиозным мотивам 10 тыс. человек. Из них 13 епископов, более 4 тыс. священников и семинаристов, 2,5 тыс. монахов и монахинь, несколько тысяч активистов из религиозных организаций, прежде всего «Католического действия» и простых верующих, которых часто расстреливали целыми семьями только за их открытое исповедание христианской веры.44 (Многие из этих жертв к настоящему моменту уже причислены Ватиканом к лику святых мучеников, другие находятся в процессе беатификации).45 Чтобы оценить эти масштабы отметим, что к началу 30- х годов в Испании с общей численностью населения около 27 миллионов человек было: 35 тыс. священников и 14 тыс. семинаристов, 20 тыс. монахов и 60 тыс. монахинь, которые жили в примерно 5 тыс. монастырских общинах ( около 1 тыс. мужских и 4 тыс. женских). 46 В целом число лиц “культа и клира”, по данным известного испанского историка Туньона де Лары, составляло около 136 180 чел.47 Все эти люди никак не могли воспринимать позитивно образ советской России, участвовавшей в гражданской войне. Особенно ее отрицательный облик проявляется в текстах идеологов «национал-католицизма», которые задавали тон всей франкистской пропаганде не только в годы гражданской войны, но и в последующие два десятилетия. Благодаря тому, что они исходили из принципиальной, «сущностной» идентичности между Испанией и католицизмом, их произведения поддерживались церковью и оказывали глубокое воздействие на умы испанских католиков. К наиболее крупным авторам можно отнести Рамиро де Маэсту, перу которого принадлежали многочисленные работы, в том числе “Defenses de la Hispanidad” (Madrid, 1934); Эрнесто Хименеса Кабальеро, автора «El genio de España” (Madrid, 1932); Хосе О преследованиях священнослужителей и верующих в республиканской зоне см.: Antonio Montero Moreno. Historia de la persecución religiosa en España. 1936-1939 (Madrid, BAC, 1960, reimpresa en 1999); Vicente Cárcel Orti. La persecución religiosa en España durante la Segunda República (1931-1939) (Madrid, Francisco Martín Hernández. España Cristiana Rialp, 1990), Mártires españoles del siglo XX (Madrid, BAC, 1995), Buio sull'altare. La persecuzione religiosa spagnola, 1931-1939 (Roma, Città Nuova, 1999), La gran persecución. España 1931-1939 (Barcelona, Planeta, 2000), Mártires del siglo XX. Cien preguntas y respuestas (Valencia, Edicep, 2001), Persecuciones religiosas y mártires del siglo XX (Madrid, Palabra, 2001); V. Cárcel Orti y R. Fita Revert. Mártires valencianos del siglo XX (Valencia, Edicep, 1998). 45 Подробно о беатификации испанских новомучеников 1931-1939 г.г. см.: http://www.vatican.va/news_services/liturgy/saints/ns_lit_doc_20010311_sanz-compagni_sp.html 46 Francisco Martín Hernández. España Cristiana. Madrid, 1982, p. 220-221. 47 Manuel Tuñon de Lara. La España del siglo XX. Barcelona, tomo 2, 1981, p.301. 44 15 Пемартина, написавшего “Que es lo Nuevo” (Santander, 1938); Хосе Мария Пемана, выразившего в мистико-поэтической форме тему противостояния двух Испаний – “Poema de la Bestia y el Ángel” (Zaragoza, 1938); Гарсия Родригеса, осмысливавшего политику с религиозной точки зрения в работе “Teología de la política” (Segovia, 1952). Но, пожалуй, наиболее плодовитым из них был Мануэль Гарсия Моренте, написавший серию публикаций на тему “Idea de la Hispanidad”. Он был постоянным автором издания “Acción Española” – главного идейного центра правых и католических сил. К ним принадлежал и кардинал Гома. В работах этих авторов можно выделить несколько основных идей и постулатов, которые имеют непосредственное отношение к образу России. Исходный постулат утверждал, что существует вечное противоборство между 1. Добром и Злом, Богом и дьяволом, в котором Испании уготована особая роль, поскольку она «создана из христианской веры и замешана на иберийской крови»48, а ее народ избран Богом для осуществления великой миссии – христианизации мира. Некоторые идеологи, как, например, Рафаэль Гиль Серрано, и вовсе считали, что благодаря Испании все народы мира могут достичь евангелизации и спасения – вечной жизни в Боге, которая открыта только для католиков. Этому противостоят порочные идеи, внушенные темными силами, толкающими людей на всякого рода бунты и революции. К ним относятся также либерализм, социализм и русский марксизм – худшая и наиболее опасная ловушка дьявола. Эти тлетворные идеи проникли на испанскую почву. Задача всех здоровых сил общества – очистить от них страну. Согласно второму постулату, тесно связанному с предыдущим, война с 2. «красными», т.е. всеми, кто сражался на стороне Народного Фронта, есть ни что иное, как священный крестовый поход, «крусада». Он идет против сил антихриста, привлекших международные силы, прежде всего большевистскую Россию, которая всегда боролась с Богом. Термин «крусада» впервые произнес Франко 24 июня 1936 г. в своем выступлении по радио из Тетуана, не вкладывая в него тогда религиозного смысла. Но уже 25 июля, в день праздника св. Сантъяго (св. Апостола Якова), главного патрона Реконкисты, он развил свою идею «крусады», используя религиозный мотив. В ноябре 1936 г. генерал Мильян Астрай в своем воззвании прямо связал «крусаду» с борьбой против ложных идей, внушаемых Москвой. В 48 Manuel García Morente. Idea de la Hispanidad, Madrid, 1961, p. 188. 16 январе 1937 г. генерал Мола говорил о «священной крусаде» против коммунизма и анархизма, – «заразе», пришедшей из России. «Крусаду» считали «новой Реконкистой», в которой «истинная» Испания ведет борьбу с ложной «анти-Испанией» республиканцев, либералов, масонов, коммунистов и анархистов. В этой связи необходимо заметить, что идеологи «национал-католицизма» часто говорили о роковой роли масонства в организации революций в различных странах мира, в том числе и России. Поэтому они считали, что между испанскими масонами и русскими большевиками будто бы существует некая тайная связь. Эти рассуждения, справедливость которых весьма трудно проверить, опирались на общеизвестный факт: шесть республиканских министров были масонами (Мартинес Барриос, Марселино Доминго, Фернандо де лос Риос, Альваро де Альборнос, Александр Леррус и Сантъяго Кирога. К ним присоединился и Мануэль Асанья). Некоторые из них занимали в Великой Испанской Ложе ведущие должности. Естественно поэтому, что их «братья» заняли и руководящие позиции на муниципальном региональном уровнях.49 «Русский большевизм, вторгающийся в Европу, есть ни что иное, как завершение процессов, начатых Реформацией, продолженных картезианским рационализмом, энциклопедистами, либералами и демократами, которые, кстати, породили и эйнштейновский релятивизм», – писал Хосе Пемартин. 50 Об этом же говорил и Гарсия Родригес, указывая на тесную взаимосвязь между русским коммунизмом, марксизмом, либерализмом, «антихристианской революцией», протестантизмом и гуманизмом эпохи Возрождения, в котором, по его мнению, и было сокрыто первоначальное зерно зла.51 Также и Рафаэль Гиль Серрано выводил генеалогию Ленина из духовной семьи Лютера-Гарибальди-Вольтера-пророка Муххамада-еретика Ария, возводя ее к Нерону.52 Согласно идеологам «национал-католицизма», нужно смотреть в корень и, не ограничиваться борьбой только с «видимым злом» – русским большевизмом, который воюет на стороне Народного фронта. Необходимо уничтожить семена, из которых он произрастает, и «фальшивому» лозунгу «Свобода, равенство и Об этом см. подробнее: Victor Manuel Arbeola. La semana trágica de la Iglesia en España (1931). Barcelona, 1976. 50 José Pemartín. Que es lo Nuevo. Santander, 1938, p. 42. 51 García Rodrigues. Teología de la política. Segovia, 1952, p. 16. 52 Rafael Gil Serrano. Nueva visión de la Hispanidad. T. 1. La Hispanidad nacional española. Madrid, 1976 (3-a ed.)., p. 263. 49 17 братство» нужно противопоставить «истинный»: «Дисциплина. Иерархия и Ответственность».53 Чувство иерархии, как считали многие правые авторы, возвысило испанцев и латиноамериканские народы над остальными, в то время как большевистская Россия, – с одной стороны, и США, – с другой, стараются каждый по-своему разрушить эту великую духовную ценность. 3. Третий постулат говорил о войне цивилизаций. «Идет схватка русского большевизма с христианством», – писал кардинал Гома.54 «За столкновением двух Испаний стоят две силы: Россия, представляющая собой чистую форму варварства, – с одной стороны, и христианство, – с другой». 55 Раскрывая смысл «русского варварства», идеологи национал-католицизма говорили в первую очередь о государственном атеизме Советов и их борьбе с религией. По словам Рамиро де Маэсту, большевики низвергли все духовные ценности, объявили веру вредной иллюзией, а человеческий род принизили до состояния животного».56 Этого же они хотят и в Испании, а значит, «Коммунистическая Россия желает Испании зла и стремиться уничтожить ее», – заключал Рафаэль Гиль Серррано.57 Все эти постулаты сохранялись в силе как официальные ориентиры для отношения испанских католиков к России вплоть до конца франкистской эпохи, хотя уже в середине 60-х годов под влиянием идей II Ватиканского Собора они постепенно теряли силу. Непосредственным прологом к формированию нового образа России в Испании, а также Португалии, послужило обнародованное в 1942 г. Папой Пием XII мистическое откровение, полученное португальскими детьми в Фатиме от Приснодевы Марии еще в 1917 г., но сокрытое до времени. В нем речь шла о России, которая, согласно фатимскому пророчеству, должна быть посвящена Пренепорочному Сердцу Девы Марии. В противном случае Россию ждут великие страдания и гонения на церковь. (Многие видные богословы не признавали этих пророчеств, поскольку видели в России «схизматическую» страну, потерявшую связь с Римским Престолом. Православная церковь достаточно сдержанно отнеслась к фатимским пророчествам, поскольку ей было не совсем ясно, почему Россия должна быть посвящена Богородице не русским Патриархом, а Папой Римским). Так или иначе, но в 1952 г. Папа Пий XII обратился с особым апостольским посланием к народам 53 Marques de Eliseda. Fascismo, Catolicismo, Monarquía. San Sebastián, 1935, p. 9. Cardinal Goma. Por Dios y por España. Barcelona, 1940, p. 27-31. 55 Ibid. 56 Ramiro de Maestu. La Hispanidad. // Acción Española. 1931, N 1, p. 3. 57 Rafael Gil Serrano. Nueva visión de la Hispanidad. T. 1. La Hispanidad nacional española. Madrid, 1976 (3-a ed.)., p. 249. 54 18 России, которое заканчивалось молитвой их посвящения Пренепорочному Сердцу Богоматери. Для нашей темы здесь важно подчеркнуть, что в этом послании римский первосвященник преодолел представление, ставшее стереотипом, о виновности православных за раскол, которое не позволяло католикам считать их братьями во Христе. И хотя у испанских католиков того времени сохранялась враждебность к стране Советов, они не могли игнорировать фатимское благовестие, предсказывающее религиознее возрождение России. II Ватиканский Собор и его влияние на формирование нового образа России у испанских католиков. Современные тенденции. 60-70-е годы стали для испанского католицизма «осевым временем», когда в одной временной точке сконцентрировались сразу несколько важнейших тенденций: - принципиально новый характер обрело религиозное сознание. Это произошло в результате II Ватиканского Собора (1963-1965 г.г.); - большие внутренние изменения произошли в конце 60- начале 70-х г.г. внутри испанской церкви, что, в частности, выразилось в демократизации ее структуры, притоке молодого поколения священников, активизации мирян в “апостольском” движении социального служения; - значительную эволюцию совершил франкистский режим, отказавшись в 1959 г. от автаркии. В 60-е годы страна начала переживать экономический бум, превратившись из аграрной в индустриальную. Урбанизация вела к размыванию традиционной системы ценностей и формированию нового образа жизни. - с 1975 г. страна пошла по демократическому пути развития, и католицизм перестал быть официальной религией государства, которое теперь стал определять себя как «аконфессиональное». Все это определило новое видение России, – сначала советской, а затем и новой, демократической, в которой православная церковь и другие религиозные организации получили широкие возможности для своей деятельности. Радикальным переворотом в религиозном сознании католиков всех стран, в том числе и Испании, повлиявшим на их восприятие некатолических стран и народов, стал II Ватиканский Собор (1961-1965 г.г.). Можно сказать, что до этого Собора католицизм имел один характер, а после – совершенно другой. Утверждались права человека и принцип свободы совести; на смену былой нетерпимости пришел диалог с другими 19 религиями и атеистами; провозглашались новые принципы, – автономии и независимости – в отношениях с государством; демократия противополагалась тоталитаризму как бесчеловечной форме власти. Одновременно были приняты решения по реорганизации богослужений и перевода их на национальные языки, демократизации управления церковью и расширении полномочий так называемых Конференций епископов той или иной страны, повышении роли мирян в жизни церкви и многое другое. Испанский епископат, остававшийся долгое время на крайне консервативных позициях, с большим трудом воспринял нововведения, и сначала подчинился решениям Собора лишь по долгу. Франко и его окружение вообще не смогли осознать смысла духовной трансформации, инициированной Ватиканом. Лишь после 1975 г. испанская церковь обрела возможность реализации принципов, заложенных Собором. Для нашей темы важно отметить некоторые документы II Ватиканского Собора и папские энциклики, которые стали главными ориентирами для католиков всех стран в их отношении сначала к Советскому Союзу, а затем к России и ее православной традиции. Важнейшими из них был принятые на II Ватиканском Соборе Пастырская конституция «Радость и надежда» о Церкви в современном мире; «Об экуменизме» и Декларация о свободе совести. Все они теологически обосновывали приоритет личности, права человека, демократию, толерантность и диалог, направленный на мир и взаимопонимание всех народов. Так, в Пастырской конституции говорилось, что главным объектом заботы для церкви является человек – средоточие и вершина творения. Его свобода как «величайший знак образа Божия» связана с достоинством человеческой личности, а потому недопустима никакая дискриминация по религиозному признаку. 58 «Настаивая на уважении к человеку», Собор утверждал, что, во-первых, социальный порядок всегда «должен подчиняться пользе личностей, а не наоборот»,59 а потому демократия является предпочтительной формой власти. А, во-вторых, нужно уважать инакомыслящих, и «чем глубже мы будем вникать с сочувствием и любовью в их образ мышления, тем легче мы можем вступить с ними в диалог», а значит добиться взаимопонимания. 60 Эта же мысль развивалась и в Декларации о религиозной свободе, где, в частности, отмечалось, что «право на религиозную свободу зиждется в самом достоинстве человеческой личности»61 и должно быть гражданским правом. Пастырская конституция «Радость и надежда» о Церкви в современном мире. // Второй Ватиканский Собор. Конституции, Декреты, Декларации. Брюссель, 1992, с. 347. 59 Там же, с. 352. 60 Там же, с. 353. 61 Декларация о религиозной свободе. // Указ. соч., с. 440. 58 20 Революционным можно считать положение, сформулированное в Декларации «Об отношении Церкви к нехристианским религиям», согласно которому в различных религиях мира содержится зерно истины, и «Католическая Церковь не отвергает ничего из того, что истинно и свято в этих религиях. Она с искренним уважением рассматривает те образы делания и жизни, те правила и учения, которые, хотя и отличаются во многом от того, чего она придерживается и чему учит, приносят все же нередко луч Истины, просвещающий всех людей».62 Все эти документы создавали основу для диалога с атеистами и православными верующими. С 1967 г. начался период потепления советско-ватиканских отношений, новый качественный уровень развития которых был связан с деятельностью М. С. Горбачева. В 1991 г. и в 1998 г. Ватикан посетил Б. Н. Ельцин. Догматическим основанием для диалога с православной церковью было Постановление об экуменизме, специально посвященное взаимоотношениям западных и восточных христиан. Здесь, в частности, говорилось о том, что восстановление единства между всеми христианами – одна из главных задач, поскольку Иисусом Христом была основана одна единая христианская церковь, и ее разделения были следствием человеческих грехов и заблуждений. Причем, вина за эти разделения не возлагалась целиком и полностью на православных, но на обе стороны. Православные «по праву носят имя христиан, и сыны Католической Церкви правильно признают их братьями в Господе». 63 «Католики должны почитать священной обязанностью часто собираться для молитвы за единство Церкви».64 Католическая и православная церкви были названы «Церквями-Сестрами». Это был, конечно, принципиальный поворот в политике и богословии католицизма. С этого момента католики всех стран, в том числе и Испании, должны были ориентироваться на открытость к православным и диалог с ними. Главная цель виделась в воссоединении церковного единства. Согласно установкам Ватикана, «необходимо изучение, которое следует вести соответственно с истиной и доброжелательно.., надо приобретать улучшенные познания об учении и истории, духовной и богослужебной жизни, религиозной и культурной психологии, присущих нашим братьям».65 Это вдохновило многих католических теологов на изучение России и русского православия. Декларация об отношении Церкви к нехристианским религиям. // Указ. соч., с. 432. Постановление об экуменизме. // Указ. соч.. с. 125. 64 Постановление об экуменизме. // Указ. соч.. с. 130. 65 Там же, с. 131. 62 63 21 Были созданы целые научные школы, результаты исследований которых высоко ценятся и православным богословием. 66 Постановление об экуменизме стало догматическим и церковно-юридическим основанием для реализации акта эпохального значения: в 1965 г. была опубликована совместная Декларация папы Павла VI и патриарха Константинопольского Афинагора I, отменявшая анафемы 1054 г. между Римом и Константинополем. Это позволило католикам по-новому взглянуть на Россию. Весьма показательны в этом отношении воспоминания Кардинала Вальтера Каспера, председателя Папского Совета по содействию христианскому единству. Думается, что их можно полностью отнести и к испанским католикам. «Для нас это было неким прорывом. Во время Второй мировой войны я вырос в деревне, в которой католиков было более 80 процентов. Тогда мы никогда не слышали слово «экуменизм». Напротив, к Лютеру и Кальвину отношение было негативным, и я никогда не переступил бы порог Евангелической церкви. К сожалению, мы знали Россию тогда исключительно по военным новостям; о том, что там жили православные христиане, сильно пострадавшие от сталинских преследований, никто нам не говорил. Практически русское православие не существовало для нас. Только позже, на уроках Закона Божия и на богословском факультете мы узнали об этом; однако, православие оставалось весьма далеким, очень абстрактным и исключительно теоретическим. Как изменилось все со времени Папы Иоанна XXIII и II Ватиканского Собора! Русская Православная Церковь с самого начала участвовала в экуменическом движении и представители ее принадлежали к числу первых, прибывших на Собор и ставших нашими друзьями. К сожалению, с 1990 года эти отношения омрачились. С обеих сторон произошли печальные недоразумения и ошибки, а в этой стране экуменизм продвигается с трудом. Русская Православная Церковь - не только самая большая из православных церквей по числу верующих, но по своему духовному и культурному наследию – это "великая" Церковь, заслуживающая нашу высокую оценку и уважение. Мы, католики, хотим жить с нею мирно и, как хорошие друзья, сотрудничать с нею. У нас на Западе и почти во всем мире, несмотря на вероучительные различия, католики, православные и евангелические христиане более не чувствуют себя оппонентами или соперниками; они знают, что то, что их объединяет, намного более того, что их разделяет; они чувствуют себя братьями и сестрами во Христе Иисусе. Они вместе живут, трудятся и молятся. Это происходит на уровне приходских общин, на уровне епископов, и происходит в Риме, где Папа регулярно, почти как нечто само собой разумеющееся, и с глубокой искренностью принимает православных и евангелических гостей». 67 В ряде постсоборных документов, прежде всего, энциклик папы Павла Иоанна II «Orientale Lumen» («Свет Востока", 1995г.) экуменической энциклике "Ut unum sint" («Да будут все едины», 1995 г.), католиками также были сделаны важные шаги к достижению христианского единства. Православная и католическая церкви были уподоблены двум Ярким примером может служить деятельность Папского Восточного института. Один из его выдающихся профессоров Фома Шпидлик написал труд, ставший классическим: «Духовная традиция восточного христианства». М., «Паолине», 2000. 67 Кардинал Вальтер Каспер, председатель Папского Совета по содействию христианскому единству. "Религия и СМИ", 18 февраля 2004 г. Источник: Информационный центр Конференции католических епископов России // http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=18367 66 22 легким, которыми должно дышать христианство. Патриарх Константинопольский Варфоломей I активно поддержал ту линию. В настоящее время его диалог с нынешним папой Бенедиктом XVI развивается весьма успешно, и можно говорить о значительном продвижении к достижению братского общения двух церквей.68 В целом можно сказать, что с середины 60-х годов и особенно в настоящее время экуменизм стал главным мерилом в оценке православных церквей, в том числе и русской, от которых ждут взаимной заинтересованности и открытости. Парадоксально, но в советский период успехи на этом поприще были более значительными, во многом благодаря деятельности митрополита Никодима (Ротова). В современной России русская православная церковь сдержанно относится к экуменизму. Кроме того, Московская Патриархия полагает, что носящий титул Вселенского Патриарх Константинопольский не имеет права говорить от лица всех православных церквей в расширении диалога с католиками. Сейчас внутри Русской Православной Церкви нарастает антиэкуменическое движение, резко усилившееся после ее объединения с Русской Зарубежной Церковью, провозгласившей экуменизм ересью. Естественно, что это влияет на формирование образа православной России, в которой видят сторонницу сохранения в силе древней анафемы. Многолетнее нежелание патриарха Московского и всея Руси Алексия II встречаться с Папой Римским усугубляет чувство недоумения католиков. После краха СССР, Ватикан активизировал свои контакты с Россией. Была создана папская комиссия “Pro Russia”, главной задачей которой было идейное руководство католическим священством в России и странах СНГ. В «Общих принципах и практических нормах координации евангелизаторской деятельности и экуменические обязательства Католической Церкви в России и в других странах СНГ» 1992 г., предписывалось не заниматься прозелитизмом и с большим уважением относиться к традициям православной церкви. «Пережив долгий период преследований, трудностей и всякого рода ограничений, Православная Церковь сегодня находится перед лицом серьезной задачи – проведения новой евангелизации традиционно православных народов, воспитанных и выросших в атеизме. Таким образом, в братском диалоге с местными епископами Православной Церкви и при полном уважении к религиозным убеждениям граждан пастыри Римской Церкви должны приложить все усилия к поощрению сотрудничества с Православной Церковью во всех возможных направлениях, дабы перед 68 Экуменизм предполагает не слияние всех христианских конфессий в некое новое образование, поглощающее их догматическое и литургическое своеобразие, но общение в совместной молитве и евхаристии при сохранении особенностей каждого из церквей. Поэтому единство Церкви не является организационной или административной проблемой, и речь не идет о единстве управления Церковью. Главное – общение (koinonia) и сопричастность всех христиан к жизни Триединого Бога (I Ин. 1,3). 23 глазами всех засияло то единство в любви, которое должно царить между Церквами, как преддверие полного церковного общения». 69 Однако как бы осторожно не вели себя католики, отношения Московского Патриархата с Ватиканом складывались весьма непросто. Во многом потому, что русская православная церковь считает своей «канонической территорией» не только Россию, но и, согласно Уставу РПЦ, все бывшие республики СССР, за исключением Грузии и Армении, за церквями которых Московский патриархат признает первенство. Украина, где немало униатов и католиков, также входит в сферу его попечения, что создает ряд сложно разрешимых трудностей в отношениях с католической церковью. Кроме того, предполагается, что всякий русский хотя бы потенциально является православным. Так, по словам митрополита Кирилла, «80% процентов нашего народа крещено в Православной вере. А если кто-то даже и не крещен, то его родители были крещены. И культурологически, и духовно он связан с Православием. Значит, он сам и его семья должны быть объектом пастырского попечения нашей Церкви».70 Кроме того, теория «канонической территории» дополняется идеей о «духовном гражданстве» как «подданстве веры». К таким «духовным гражданам», которых должна окормлять Московская Патриархия, относятся, по мысли РПЦ, все русские за рубежом, а также «диаспоры православных народов, как правило проживающие в странах западной традиции», кроме того, все, «разделяющие одни ценности общественной жизни вместе с русским народом» и те «части американского, арабского, албанского, польского, чешского, словацкого, финского и других народов», которые исповедуют православие. 71 В нашу задачу не входит рассмотрение позиции русской православной церкви по экуменическим проблемам и ее претензий к католикам. Отметим лишь, что католицизм воспринимается русским православием как главный соперник и конкурент, несмотря на то, что численность католиков в России не превышает 1% всех верующих. Тем не менее, антикатолическая пропаганда не утихает в течение многих лет. В церковных проповедях по всей России пастве внушается мысль о главном враге с Запада. Хотя патриарх Алексий II в свое время поблагодарил католиков и протестантов за материальную помощь и сказал, что «межцерковные контакты помогли нам выжить»,72 впоследствии, когда эта помощь стала значительно более существенной, о ней не было принято говорить. Тем не менее, с 69 http://www.cathiloc.ru/lib/pro_russ.html Цит. по: А. Красиков. «От службы «государевой» к испытанию свободой». // В кн.: В кн.: «Новые церкви, старые верующие – старые церкви, новые верующие. Религия в постсоветской России. М. – СПб., «Летний сад», 2007, с. 202. 71 А. А. Красиков. «Три Рима» в третьем тысячелетии. // Современная Европа. М., Институт Европы РАН, 2007, № 1, с. 115. 72 Речь Святейшего Патриарха Алексия II на встрече с преподавателями Московских духовных школ 30 ноября 1990 г. // Алексий II Патриарх Московский и Всея Руси. М., 1991, с. 94. 70 24 начала 90-х русская православная церковь получала от католиков и протестантов тонны гуманитарных грузов и миллионы долларов, что позволило ей благотворить обнищавшему населению, реставрировать разрушенные храмы, обустраивать монастыри. Но, как справедливо отмечает известный современный исследователь Н. Митрохин, «Понимая слабость своих богословских и социальных позиций, РПЦ не хочет никакого реального диалога с католиками, за исключением дискуссии об объемах поставок гуманитарной помощи. При этом высшим шиком считается осуществить антикатолическую пропаганду на деньги католических или протестантских церквей (чем занималось, например, общество «Радонеж»). При такой постановке вопроса говорить о диалоге Церквей-сестер, мягко говоря, преждевременно». 73 В самое последнее время дело еще больше осложняется в связи с активизацией фундаменталистов и национал-шовинистов, прикрывающихся православными лозунгами. Все это, естественно, формирует неприглядный образ православной России и русской православной церкви в глазах католиков всего мира. Посмотрим теперь, как испанские католики воспринимают современную Россию, что привлекает их, а какие черты, напротив, отталкивают. Судя по социологическим опросам и публикациям в испанской католической прессе, главным критерием в оценке современной России выступает степень ее приверженности демократии и правам человека. В этой связи необходимо подчеркнуть, что католическая церковь выработала определенное отношение к демократии, четко изложенное в документах Ватикана и папских энцикликах.74 Испанская церковь, со своей стороны, последовательно придерживалась этих принципов, высоко оценивая демократическое устройство испанского общества последних десятилетий. «Молодая испанская демократия не без оснований гордится собой. Это чувство до сего дня преобладает в обществе. Со своей стороны, церковь признает и одобряет демократическое устройство общества в соответствии с принципом разделения властей в правовом государстве», – говорилось в документе Конференции испанских епископов 1996 г. 75 Согласно социологическим опросам, почти все испанцы преисполнены гордости за то, что им удалось без потрясений перейти к демократическому устройству общества. 76 Н. Митрохин. Русская православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы. М., 2004, с. 443. 74 Пастырская Конституция «Радость и надежда» (Gaudium et spes). Указ. соч., с. 405. О демократии см. также: Иоанн XXIII. Энциклика “Мир на земле” (Pacem in terris), 1963 и Иоанн Павел VI. Энциклика “Сотый год” (Centesimus annus), 1991. 75 “Democracia, pluralismo y moral”. Parte 3, punto 34. – “Moral y sociedad democrática”. LXV Asamblea plenaria de la Conferencia Episcopal. Madrid, 14 de febrero de 1996. 76 По данным опроса CIS 2000 г., специально посвященного этой тематике, выяснилось, что такое чувство гордости испытывают 86% испанцев. – CIS. «25 años despues”. ñEstudio N2401. Diciembre 2000. 73 25 При этом в общественном сознании понятие «демократии» часто начинает отождествляться с понятиями «справедливости» и «добра», что показывает, насколько высоко ценится демократия и права человека, в первую очередь, свобода совести, свобода слова и право свободных выборов. Поэтому образ России испанцами, – как католиками, так и нерелигиозными, – воспринимается, прежде всего, через призму демократических прав и свобод. Они ожидают, что русская православная церковь, освободившаяся от пут тоталитарного государства, станет в авангарде демократических преобразований, как это сделала испанская католическая церковь в последнее десятилетие франкистского режима. И что же они видят? Во-первых, согласно официальному учению, изложенному в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (2000 г.), демократия признается низшей формой правления по сравнению с более высокой – монархией, в которой власть является «богоданной». В этом отношении было бы желательно, считает РПЦ, чтобы общество дозрело до такой степени духовного возрождения, когда эта «религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной». 77 Тем более что при демократии с ее идеей прав человека «охрана свободы личности трансформировалась в защиту своеволия».78 Поэтому РПЦ категорически отвергла миропорядок, ставящий во главу угла человеческую личность, «помраченную грехом». Во-вторых, в отличие от католической церкви, настаивающей на независимости от государства, русская православная церковь считает, что идеал заключается в «симфонии», при котором «мирская власть и священство относятся между собой как тело и душа». В «Основах социальной концепции» отмечается, что этот идеал реализовался в российской истории более гармонично, чем в Византии, откуда он изначально и был взят. В-третьих, русская православная церковь занимает совершенно иную позицию по вопросу о свободе совести. Католическая церковь отстаивает право человека верить или не верить, свободно выбирать ту или иную религию, и связывает принцип свободы совести с достоинством личности и ее богоданным даром свободы. В «Основах социальной концепции» русская православная церковь прямо осуждает такую свободу: «Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии ( богоотступничестве – Т.К.) и фактической индифферентности к делу Церкви и к победе над грехом». 79 Все это идет вразрез с представлениями испанских католиков об общественных идеалах, и они видят, как русское православие все больше превращается в оплот Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. III, 7. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. IV, 6. 79 Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. III, 6. 77 78 26 антилиберальных и националистических сил, сплоченных общей антипатией к Западу в целом и католикам в частности. Им известны и многочисленные заявления председателя Конференции католических епископов России архиепископа Тадеуша Кондрусевича о том, как попираются права российских католиков. Все это усугубляет негативные черты образа современной России, что, впрочем, не означает принципиального изменения в отношении к нашей стране. Значительным вкладом в развитие отношений России со Святым Престолом явились визиты В. Путина в Ватикан в 2000 и 20003 г. и в марте 2007 г. По мнению аналитиков, встречи российского президента с Папой свидетельствуют о потеплении отношений между католиками и русской православной церковью. Президент России пообещал способствовать диалогу между церквями. «Согласно некоторым источникам, Президент Путин и Папа говорили о возможности визита Св. Отца в Москву, в отношении которого российский Президент мог только гарантировать «сердечнейшее приглашение», если Бенедикт XVI и патриарх Алексий II разрешат взаимные разногласия. Указывают на сложившееся впечатление, что В. Путин не получил полномочий от Алексия II вести переговоры с Римом – относительно посещения Москвы; это подтверждает и отсутствие в составе делегации представителя высшего духовенства Московского Патриархата», – отмечают католические журналисты.80 *** На основании всего вышесказанного можно сделать некоторые выводы. Во-первых, в сознании испанцев существует несколько разных образов России, которые давно, существуют одновременно. Некоторые из них сформировались достаточно но сохранились в исторической памяти. В последние полвека у испанских католиков изменились религиозные установки как в отношении к атеизму, так и в восприятии православия. После снятия анафем русской православная церковь воспринимается церковью-«сестрой», что, безусловно способствует благожелательному отношению к России в целом. Во-вторых, в формировании того или иного образа России у испанских католиков важную роль играют как собственно религиозные установки, так и социальнополитические ориентации. В настоящее время главными критериями в их оценке российской действительности выступают, с одной стороны, экуменическая деятельность русской православной церкви, а с другой, степень демократизации и соблюдения прав человека в Российской Федерации. 80 Комментарии Радио Ватикана к визиту Владимира В. Путина в Италию и Ватикан. // http://www.katolik.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=19365&mode=thread&order=0&thold=0 27 В-третьих, среди испанцев существуют различные оценки России, которые могут быть диаметрально противоположными. Поэтому вряд ли можно говорить о каком-либо одном образе нашей страны, тем более что общественное мнение находится в постоянной динамике, чутко реагируя на новости о России, передаваемые СМИ. Однако для католического сознания существует совершенно определенная доминанта, которая гасит весь негатив: с русским православием необходим диалог, без которого продвижение к церковному единству невозможно. И как сказал в феврале 2007 г. в своей речи на аудиенции членов комиссии по диалогу с православными церквями Бенедикт XVI, обе церкви, – католическая и православная, – имеют общее церковное наследие, происходящее из апостольского периода и первых веков христианства. Этот унаследованный ими опыт должен стать главным ориентиром на пути к восстановлению полноты общения.
