На правах рукописи - Учебный портал Российского университета
реклама
ТРОЦУК И.В. КАЧЕСТВЕННОЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ: ПРЕДПОСЫЛКИ И ЛОГИКА ПРОВЕДЕНИЯ КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ Москва Издательство Российского университета дружбы народов 2008 Троцук И.В. Качественное социологическое исследование: предпосылки и логика проведения. Конспект лекций. Для студентов направления «Социология» факультета гуманитарных и социальных наук. – М.: Изд-во РУДН, 2008. Программа курса подготовлена на кафедре социологии факультета гуманитарных и социальных наук РУДН Издательство Российского университета дружбы народов, 2008 г. Троцук И.В. 2 ВВЕДЕНИЕ К сожалению (или к счастью) современная социология столь же многогранна и пестра, как и современный мир: даже на уровне академической теории сосуществует множество одновременно противоречащих и дополняющих друг друга концепций – на уровне специальных и отраслевых социологических теорий, в практике эмпирических и прикладных исследований множественность подходов, концептов, интерпретаций, моделей, классификаций и типологий может показаться студентам совершенно недоступным для пониманием конгломератом. Конечно, никому не под силу выделить одно-единственное основание, в соответствии с которым можно легко и просто провести упорядочение современной социологической науки хотя бы на одном из уровней ее структуры. Однако не стоит впадать и в дурной пессимизм – нужно обогащать свой теоретический и эмпирический «багаж» знаний, чтобы уметь ориентироваться в многообразии. Конспект лекций «Качественное социологическое исследование: предпосылки и логика проведения» по курсу «Качественные методы в социологии» предназначен для студентов четвертого курса бакалавриата, обучающихся по направлению «Социология». Он не претендует на детализированный обзор всего, что необходимо знать будущему специалисту-социологу в рамках качественного подхода (подобная задача просто нереализуема в формате одного небольшого по объему учебно-методического пособия). Цель конспекта лекций – тезисно обозначить основные тематики, которые составляют основу профессиональной «грамотности» социолога. Понятно, что все они достаточно дискуссионны, но автор и не претендует на предложение студентам «истины в последней инстанции» – главное, чтобы читатели поняли структуру рассматриваемой предметной области и, может быть, задумались. 3 ТЕМА 1. Современное состояние социологического знания. «Спор о методах» Разговор о конкретных интеллектуальных процедурах, используемых исследователями (методах), имеет смысл только в контексте общей характеристики современного состояния социологической науки. Обозначим основные черты российской социологии: за прошедшие несколько десятилетий произошла окончательная институционализация и профессионализация социологии, канонизирована отечественная теоретическая традиция, унифицирован «технический» (понятийно-категориальный) язык науки, «стандартизированы» области исследований (так называемые теории среднего уровня/специальные социологические и отраслевые теории). В целом все теоретические, методологические и методические дискуссии в социологии сегодня ведутся преимущественно в ее дисциплинарных рамках и все в меньшей степени подвержены идеологическим воздействиям извне. Если говорить о развитии социологии в целом, то большинство исследователей сегодня сходятся в том, что в конце ХХ в. в социологии произошли парадигмальные изменения: четырем доминантным парадигмам академической социологии бросили вызов новые концепции. Основными парадигмами в социологии ХХ в. являются: парадигма «социальных фактов» (структурный функционализм, теории систем и конфликтов), парадигма «социальных дефиниций» (теории социального действия, символический интеракционизм, социальная феноменология и этнометодология), «социально-исторический детерминизм» (марксизм), парадигма «социального поведения» (бихевиоризм, теории социального обмена). Говорить о становлении аналогичных парадигмальных направлений в современной социологии нельзя, тем не менее, выделяют целый ряд новых теорий, в частности: теорию «глобальной социологии» (требует переноса социологи4 ческих исследований с национального уровня на международный в связи с нарастанием явлений глобализации и глокализации), «социологию мировых систем», «постнаучную социологию» (отвергает претензии академической социологии на объективность во имя ценностного подхода), «социологию постмодерна», «феминистскую социологию», группу деятельно-активистских теорий, теорию «цивилизации риска», различные версии неомарксизма и т.д. Оценки подобной вариативности социологической теории и методологии весьма различны – от категорически негативного восприятия (критикуется само понятие «мультипарадигмальность») до восторженного одобрения сложившейся ситуации, предоставляющей практически ничем, кроме правил научного метода (да и то не всегда), не ограниченную свободу научно-исследовательского творчества. Придерживаться однозначной позиции здесь глупо – оценка должна быть взвешенной: нужно понимать как явные преимущества, так и не менее очевидные недостатки мультипарадигмального статуса социологии. Кроме того, во всей этой множественности подходов прослеживаются и некоторые общие тренды, например: рост интереса не только социологов, но и представителей социально-гуманитарного знания в целом, к биографическим данным; смена идеологии экономоцентризма и прагматизма идеологией антропоцентризма (все процессы и явления социального мира рассматриваются в их человеческом измерении). К однозначно негативным тенденциям в развитии социологической науки следует отнести те внутридисциплинарные парадоксы, которые ведут к утрате доверия к социологу со стороны «заказчиков» и «потребителей» социологической информации. В качестве таковых можно назвать: все большую дифференциацию социологической компетентности (ролей «теоретика», «полевого исследователя» и «социального технолога»), которая все чаще закрепляется институционально (академическая наука, исследова5 тельские центры и организации, специализирующиеся в области рекламы, связей с общественностью, маркетинга, предвыборных кампаний и т.д.) и ведет к взаимным обвинениям и дилетантизме, некомпетентности и пр.; снижение объяснительного потенциала социологического знания, несмотря на его экспоненциальный рост (происходит скорее не систематизация и интерпретация полученных данных, а их каталогизация); все возрастающую фрагментацию и автономизацию социологических концепций: эти процессы носят искусственный характер, что, тем не менее, не мешает приверженцам различных подходов упрекать друг друга в доктринерстве и догматизме; упреки и обвинения социологов уже не в конструктивизме (подмене реального порядка вещей и множественности жизненных миров социологическими конструктами) как таковом или в обслуживании с его помощью властных кругов и различных групп интересов (хотя зачастую очевидна политизация и идеологизация социологической деятельности, утрата ею академической нейтральности и даже видимости научной объективности), а в том, что в современном одновременно глобализирующемся и глокализирующемся мире социология не предлагает объяснений и интерпретаций все новых возникающих альтернатив повседневного существования людей. Все перечисленные проблемные зоны в развитии мировой социологии свойственны и отечественной науке, но для нее характерны и свои собственные «парадоксы»: реальная свобода в выборе исследовательских тематик не приводит к глубоким, долгосрочным и широкомасштабным исследованиям (прежде всего потому, что в таковых не заинтересован ни рынок, ни власть – политический и экономический прагматизм делает ненужными как долго- 6 срочные аналитические исследования, так и социальные теории); несмотря на рост выпуска дипломированных социологов, рынок заинтересован, прежде всего, в маркетологах, рекламщиках, интервьюерах и т.д. (эти профессии не требуют столь длительного обучения собственно социологии); в целом недостаточны базовые институциональные условия развития социологической науки (отсутствуют крупные научные коллективы, не происходит нормальное воспроизводство научных кадров, нет внутреннего социального заказа на социологические исследования, нет развитых научных контактов социологических организаций внутри страны и за рубежом и т.д.); в предметной области уже много лет акцентируется транзитологическая проблематика (переходного состояния российского общества), тогда как актуальные проблемы разложения советской институциональной системы, монолитизации общественного мнения, милитаризма, сопротивления реформам, пассивной адаптации населения к административному произволу и т.д. замалчиваются (остаются вне сферы исследовательских интересов). Конечно, нет смысла впадать в пессимизм в свете столь проблемного состояния нынешней социологической науки – нужно просто понимать, что происходит в той предметной области, в которой вы хотите стать специалистом, в широком социокультурном контексте. Понимание окружающего «мира» позволяет лучше ориентироваться в нем. Итак, на описанном выше «фоне» и существует в российском социологическом сообществе сегодня так называемый «спор о методах» – дискуссия о соотношении количественного и качественного подходов. Сам термин «дискуссия о методе» был введен еще в середине XIX в. В. Дильтеем для характеристики различия естественных (субъект-объектные 7 отношения ученого и изучаемых им феноменов) и социальных (аналогичные отношения имеют субъект-субъектный характер) исследований. Иными словами, Дильтеем была поставлена под сомнение общая методологическая позиция позитивизма, которая гласит: социальные явления с аналитической точки зрения ничем не отличаются от природных, поэтому цель социологии – выработка системы обобщенных теоретических положений на основе использования в изучении социума методов естественнонаучного познания. В итоге на сегодняшний день в социологии сложилось два методологических направления – количественный и качественный1. Если представить их схематично, то в рамках первого подхода логика социологического исследования строится на дедуцировании гипотез исследования из некоторой социологической теории и их последующей эмпирической проверке; в рамках второго подхода допускается вхождение в «поле» без каких-либо предварительных предположений об особенностях изучаемого социального феномена. Отчасти качественный подход возник как реакция на неспособность громоздких теоретических построений (обычно в качестве примера приводится структурный функционализм Т. Парсонса) отразить реальное многообразие повседневной жизни, предугадать черты особых жизненных миров (тогда моментом рождения качественного подхода считают 1930-е гг. – период расцвета Чикагской социологической школы). В западной социологии дискуссия о качественных и количественных методах во второй половине ХХ в. прошла Сама терминология здесь крайне неоднозначна: ряд ученых категорически не приемлет в рассматриваемом противостоянии «качественного» и «количественного» понятия «методология», отдавая предпочтение слову «подход»; другие исследователи спокойно оперируют термином «методология», поскольку очевидны лежащие в основе обоих подходов теоретико-методологические основания. Жестких правил здесь нет, тем не менее, нам кажется наиболее нейтральным понятие «подход». 1 8 следующие этапы (после становления качественного подхода в 1930-х гг. и некоторого его забвения вплоть до 1960-х гг.): ренессанс качественных методов начался в США в 1960-е гг., в 1970-х гг. – в немецкоговорящих странах; методологические дискуссии о качественных исследованиях в немецкой и англосаксонской традициях различаются: в немецкоговорящих странах в 1970-х гг. они прошли фазу фундаментальных и теоретических и с тех пор ориентированы на методологическую консолидацию и широкое использование качественных методов в эмпирических исследованиях; англо-американская традиция в 1980-90-х гг. вновь обратилась к вопросу методологической определенности – обсуждались проблемы кризиса репрезентации и легитимации этнографических описаний; 1990-е гг. стали периодом беспрецедентного развития качественного подхода: был опубликован первый учебник по качественным методам под редакцией Н. Денцина и И. Линкольн, ими же был создан журнал «Качественное исследование»; появилось огромное количество специализированных журналов по качественным методам в различных дисциплинарных полях и по конкретным тактикам качественного исследования; говорить о каких-либо парадигматических дебатах о соотношении качественных и количественных методов в западной социологии сегодня нельзя – обсуждаются скорее возможности методологически и методически грамотного совмещения качественных и количественных техник и процедур, критерии оценки «качества» качественного исследования (понятия надежности, валидности данных, экспликации результатов и т.д.), варианты презентации отчета по итогам качественного исследования; разрабатывается программное обеспечение для анализа качественных данных. 9 В российской социологии ситуация принципиально иная, что связано, прежде всего, с временным фактором – ренессанс качественных методов произошел в нашей стране лишь в 1990-х гг., благодаря широкому использованию ряда методик в маркетинговых исследованиях (прежде всего, метода фокус-групп). Хотя сложно говорить о собственно «ренессансе» – в России не было такой мощной социологической школы, как Чикагская, которая бы столь же последовательно применяла качественный подход в реальной исследовательской практике. Поэтому если в 1990-х гг. в западной социологии парадигматические дебаты закончились, то у нас они только начались. Программной статьей здесь является «Миф о качественной социологии» Г.С. Батыгина и И.Ф. Девятко, в которой дилемма «качественное–количественное» характеризуется как практически неприлично модный, но сомнительный и даже бессмысленный сюжет, имеющий мало отношения к собственно науке, но говорящий о ее критическом состоянии (непонимании собственного предмета и серьезных аномалиях в институциональной структуре). Безусловно, за прошедшие годы накал дискуссии о соотношении качественного и количественного подходов в отечественной социологии спал. Об этом, в частности, свидетельствует публикация «Спор о методах», появившаяся на страницах журнала «Неприкосновенный запас» в 2004 г.. Здесь российские условные «качественники» и «количественники» высказали скорее не претензии в адрес друг друга, а разумные доводы в пользу тех или иных оценок современного социологического знания, акцентируя его методную сторону: на результаты социологических исследований сегодня ссылаются практически во всех средствах массовой информации, но речь идет практически всегда лишь о статистических по своей природе обследованиях общественного мнения; качественные методы до сих пор зачастую воспринимаются как ненаучный, второсортный журнализм; любые методические дискуссии ведутся скорее не по поводу соб10 ственно методов, а о степенях исследовательской рефлексии и готовности критически осмыслить собственный и респондентов категориальный аппарат. Таким образом, на сегодняшний день среди социологов в принципе (конечно, есть и исключения) достигнуто понимание невозможности дискутировать об эпистемологическом приоритете «качественного» или «количественного» подхода в связи с окончательным (будем надеяться) осознанием того, что у каждого есть своя сфера применения, но только в совокупности они позволяют существовать науке социологии, обеспечивая совмещение в ней микро- и макроуровней изучения социального. Ничто не мешает совмещать оба подхода в рамках одного исследовательского цикла, если для этого достаточно финансовых, временных и кадровых ресурсов. Поэтому наиболее взвешенной и адекватной позицией социолога сегодня, вероятно, является здравая критика непрофессионализма исследователя, который может ярко проявиться как в неквалифицированных, ориентированных на «злобу дня» опросах общественного мнения, результирующих в недостоверных и ненадежных данных, так и в порождении менее масштабных фикций по итогам проведения нескольких глубинных интервью или фокус-групп. Литература Батыгин Г.С., Девятко И.Ф. Миф о «качественной социологии» // Социологический журнал. 1994. №2. С.28–42. Гидденс Э. Девять тезисов о будущем социологии / Пер. С англ. // Теория и история экономических и социальных институтов и систем. Т.I. Вып.I. М., 1993. Григорьев С.И., Субетто А.И. Основы неклассической социологии: новые тенденции развития культуры социологического мышления на рубеже XX – XXI веков. М., 2000. Здравомыслов А.Г. Варианты социологического мышления в современной России // Социология и современная Россия / Под ред. А.Б. Гофмана. М., 2003. С.26-41. 11 Козловский В.В. Оправдание социологического суждения // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. Т.III. Вып.1. Миллс Ч.Р. Социологическое воображение / Пер. с англ. О.А. Оберемко; под общ. ред. и с предисл. Г.С. Батыгина. М., 2001. С.189-201. Осипов Г.В. Российская социология в XXI в. // Социс. 2004. №3. С.3-16. Рывкина Р.В. Парадоксы российской социологии // Социологический журнал. 1997. №4. Спор о методах // Неприкосновенный запас. 2004. №3(35). Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии / Пер. с фр. М., 1998. Турен А. Социология без общества // Социс. 2004. №7. Федотова В.Г. Что может и чего не может сделать социальная наука сегодня? // Социология и современная Россия / Под ред. А.Б. Гофмана. М., 2003. С.54-84. 12 ТЕМА 2. Теоретико-методологические основания качественного подхода В данной главе мы обозначим тезисно теоретикометодологические основания качественного подхода в социологии. Тезисность изложения обусловлена не столько нежеланием вторгаться в иную дисциплинарную область (истории социологии), сколько отсутствием подобной необходимости. Для нас важно обозначить лишь ключевые понятия, на которых и сегодня строится качественное социологическое исследование, представив те теории, в которых они были впервые введены или последовательно теоретически и/или эмпирически интерпретированы. «Понимающая» социология М. Вебера Уже из самого названия очевидно, что именно здесь были сформулированы основные понятия качественной социологии («понять», «интерпретировать») как науки, ориентированной на понимание социальных действий и причинное объяснение их предпосылок и следствий (через субъективные значения). Интерпретативное понимание происходит в два этапа: сначала человек просто понимает нормальный повседневный опыт (что же происходит вокруг него, с ним, с окружающими людьми), а потом объясняет его – понимает мотивы поведения людей. Соответственно, Вебер выделяет два типа значений: те, что сам деятель придает своим действиям, и те типичные значения, которые исследователь гипотетически присваивает всем деятелям подобного типа в аналогичных ситуациях. Поэтому рациональное объяснение исследователя (студенты хотят поступить в магистратуру, чтобы продолжать обучение) может расходиться с реальным – частной, вариативной мотивацией, казалось бы, совершенно типичного действия («все идут, и я пойду»). 13 «Формальная» социология Г. Зиммеля Рассматривая социальное взаимодействие как, в первую очередь, психологический процесс, Зиммель полагал, что задача социолога – сконцентрироваться на микроанализе конкретных интеракций в единстве их содержания и формы. Учитывая культурную составляющую человеческого опыта, посредством микроанализа можно будет понять не только реальный индивидуальный жизненный опыт, но и «увидеть» общество как целостное мозаичное полотно, сотканное из множества «фрагментов» – конкретных процессов межличностных коммуникаций, в которых общие смыслы и значения обговариваются, устанавливаются и разделяются всеми участниками взаимодействия. Символический интеракционизм Символический интеракционизм трактует общество как постоянный обмен жестами и символами, необходимый для эффективного коммуникативного взаимодействия. Соответственно, понять социальное поведение невозможно лишь на основе фиксации доступных внешнему наблюдению фрагментов жизни – необходимо понимать их внутренний символический смысл, который воплощается в языке. Дж. Мид разработал концепцию «рефлексирующего индивида» как мыслящего и творческого актора, который постоянно ведет внутренний диалог с самим собой, осмысливая значение собственного поведения. Мид выделил два понятия в рамках самости: «я» – думающий и действующий субъект, творческий, инициативный, активный; «меня» – размышляющий о том, как его воспринимают «другие» в тех или иных ситуациях. Общество влияет на индивида через пассивное «меня», старающееся учесть пожелания и ожидания общества в собственном поведении, тогда как активное конструирование и переконструирование личности происходит благодаря активному творческому поиску «я», находящегося в постоянном диалоге с «меня». 14 Несколько особняком в рамках символического интеракционизма стоит «драматургический» подход И. Гоффмана. Данная концепция стала источником множества понятий, широко используемых в рамках качественного подхода. Конечно, понятия социальной ситуации, социальной роли и повседневности были введены задолго до Гоффмана, но он наполнил их новым содержанием и существенно расширил возможности анализа той стороны социальной жизни, которая состоит из ситуативных, кратковременных контактов«партий», разыгрываемых отдельными участниками с разной степенью исполнительского мастерства, применив к анализу повседневности драматургическую аналогию, шекспировскую фразу «весь мир – театр, а люди в нем актеры». В каждом человеке в рамках определенной социальной ситуации и роли сосуществуют официальное «я» (поведенческий норматив, диктуемый статусными и социально-ролевыми предписаниями и ожиданиями) и творческое «я» – оно стремится к реальному, свободному исполнению роли, которое может существенно отклоняться от нормативных требований, благодаря использованию лингвистических средств и невербальных средств коммуникации, создания предметной среды места действия. По сути, Гоффман разработал целый глоссарий «драматургического» взаимодействия людей в повседневных коммуникативных ситуациях: игра в расчете на зрителя; процесс «создания впечатления» (стремление создать и сохранить наилучшее впечатление о себе в глазах значимых других или просто окружающих); создание «переднего плана» сценического действия (видимости «хорошей игры») и его «закулисья» (где люди снимают маски и ведут себя совершенно естественно); анализ «фреймов» – изучение жизненного опыта в определенных «рамках» (под углом заданной перспективы, «фокуса камеры»), которые ограничивают восприятие ситуации, но позволяют структурировать множественные жизненные миры. 15 Социальная феноменология Социальная (или социологическая) феноменология изучает повседневные практики людей через вкладываемые в них смыслы и значения, через процессы конструирования жизненных миров. Любой жизненный опыт человека, даже фактически прожитый, всегда как неотъемлемый элемент содержит в себе субъективные интерпретации, воображаемые события, сконструированные значения, потому что люди не могут существовать в объективной реальности без расщепления ее на элементы и их категоризации. Соответственно, феноменологов интересует, как люди категоризируют реальность, как придают определенные значения социальным явлениям и как вырабатывают общие смыслы. А. Шюц полагает, что мотивацию действий человека определяет его «жизненный мир» как результат всего предыдущего опыта, поэтому для оценки адекватности интерпретаций исследователем смыслов действий человека нужно «расположить» их в потоке всего биографически конкретного жизненного опыта данного индивида (ведь человек сам подобным образом оценивает значимость событий своей жизни), отнеся к тому или иному конкретному жизненному «проекту». Шюц выделяет два типа мотивов действий: предшествующие действию (мотивы «потому-что») и проецирующиеся на будущее (мотивы «для-того-чтобы»). По мере взросления и расширения контактов человека (от непосредственных до абстрактных) его восприятие мотивов действий типизируется – становится возможным коммуникативное понимание без знания специфичности ситуации и контекста общения. Взаимное понимание людей возможно благодаря тому, что мы уверены: если мы вдруг поменяемся «местами», то будем понимать, как надо действовать, и будем идти к тем же целям, используя аналогичные средства, как бы различны ни были наши биографические «ситуации». Шюц рассматривает повседневность как один из многообразных миров социального опыта, который воспринима16 ется индивидом как самоочевидный, не вызывающий сомнений, обыденно-типизированный. Повседневность – основа для другой «конечной области значений» – науки: исследователь конструирует свои концепты и определения реальности как вторичные, «конструкции» на «конструкциях» обыденного опыта. Иными словами, сначала исследователь описывает мир повседневности, наблюдая факты и события и используя для их категоризации понятия естественного языка, а затем надстраивает над этими понятиями научные представления о типичных моделях поведения в реальной жизни – верифицированные по всем процедурным правилам «конструкции второго уровня». П. Бергер и Т. Лукман разработали категориальнопонятийный аппарат, который позволяет идентифицировать и понимать глубинные механизмы, лежащие в основе повседневного конструирования людьми той социальной реальности, в которой они живут. Он выделил три составляющих данного процесса: субъекты (наделенные субъективными смыслами), «мы-группа» и «они-группа». Хотя люди привносят в каждую социальную ситуацию свои мотивы и модели поведения, повторяя их из раза в раз, мы привыкаем к определенным видам действия (происходит их габитуализация), предполагая, что таковые одобряются другими людьми и соответствуют их ожиданиям. Начиная применять в отношении подобных действий типические мотивы и способы поведения, мы придаем определенным моделям поведения в своей, первичной «мы-группе», регулярный и повторяющийся характер. Чтобы наши модели институционализировались, необходимо противопоставить их «другим» (иным поведенческим моделям, принятым в «они-группе»). Постепенно первичный социальный мир человека все больше типизируется, габитуализируется и институционализируется, становясь общим достоянием все большего числа людей. 17 Этнометодология Этнометодология (или «фольклорная» социология), созданная Г. Гарфинкелем, – это исследование лежащих в основе социальности практически неосознаваемых, ставших почти автоматическими для исполнения смыслов и мотивов действий посредством эмпирического наблюдения за рутинной каждодневной практикой людей. Это наблюдение может проходить в формате традиционного этнографического исследования (длительное включенное наблюдение за социальной практикой, ситуацией или феноменом) или же, наоборот, иметь провокационный характер (эта экспериментальная стратегия получила название «гарфинкелинг») – наблюдение ведется за последствиями искусственного жесткого нарушения привычного порядка вещей, заставляющего людей задуматься над основаниями социальной жизни, над непроговариваемыми, лишь подразумеваемыми аспектами социального взаимодействия и порядка. Полагая, что обычные люди более компетентны («эксперты») в области собственного повседневного опыта, чем кто-либо, тем более профессиональные социологи, не включенные в подобный жизненный контекст, а также считая, что язык повседневных повествований адекватно не переводим на язык рациональной науки, этнометодологи были уверены, что социолог-практик должен опираться не столько на специальные знания, сколько на здравый смысл, собственный опыт и категории обыденного знания. Поэтому, в отличие от Шюца, говорящего о необходимости перевода повседневности – «конструкций первого уровня» – на язык науки – в «конструкции второго уровня», этнометодологи предлагают социологам, наоборот, перейти на язык повседневности и не прерывать абстрактными научными терминами запечатленное в текстах естественное течение жизни. Эта методологическая установка объясняет, в частности, почему именно в рамках этнометодологии возник конверсационный анализ (анализ разговоров) – исследование способов 18 организации разговорного общения в разных средах и контекстах посредством детализированного транскрибирования как вербальных, так и невербальных элементов общения. Таким образом, общей чертой всех обозначенных теоретико-методологических подходов, составивших основу качественной методологии, является восходящая логика анализа и понимания становления социального мира (от субъективных мотивов социальных действий конкретных индивидов через их типизацию, габитуализацию и институционализацию к объективным социальным структурам). Литература Абельс Х. Интеракция, идентификация, презентация. Введение в интерпретативную социологию / Пер. с нем. под общ. ред. Н.А. Головина и В.В. Козловского. СПб., 1999. С.10-67, 101-137, 184-247. Бергер П. Общество в человеке / Пер. с англ. О.А. Оберемко // Социологический журнал. 1995. №1. Бергер П., Лукман Г. Социальное конструирование реальности. М., 1995. Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С.495-522. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / Пер. с англ. и вступ. статья А.Д. Ковалева. М., 2000. Гофман И. Первичные системы фреймов // Социологический журнал. 2001. №1. Гофман И. Формула внешнего выражения роли // Социологический журнал. 2001. №3. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная социология. СПб., 1997. С.78-112, 274-286. Зиммель Г. Как возможно общество? // Социологический журнал. 1994. №2. С.102-113. Зиммель Г. Человек как враг // Социологический журнал. 1994. №2. С.114-120. 19 История социологии / А.Н. Елсуков, Г.Н. Соколова, Т.Г. Румянцева, А.А. Грицанов; под общ. ред. А.Н. Елсукова. Мн., 1997. С.116-132, 243-253. Козлова Н.Н. Социология повседневности: переоценка ценностей // Общественные науки и современность. 1992. №3. Кравченко Е.И. Теория социального действия: от М. Вебера к феноменологам // Социологический журнал. 2001. №3. Култыгин В.П. Становление феноменологической социологии // Социальные процессы на рубеже веков: феноменологическая перспектива. М., 2000. С.46-56. Мид Дж. Интернализированные другие и самость // Американская социологическая мысль: тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С.222-225. Мид Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль: тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С.213-222. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998. С.47-70. Сивиринов Б.С. О феноменологической интерпретации социальной реальности // Социс. 2001. №10. Шюц А. Структура повседневного мышления / Пер. с англ. // Социс. 1988. №2. С.129-138. Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль: тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С.526-542. 20 ТЕМА 3. История становления качественного подхода в эмпирических исследованиях Как вы знаете, в структуре социологии выделяют разные уровни в зависимости от логического основания деления. Одно из наиболее очевидных и широко встречающихся делений социологии – на теоретическую («кабинетную») и эмпирическую. Деление это достаточно условно, поскольку, скажем, даже один из самых известных «теоретиков» социологии, М. Вебер участвовал в разработке и реализации целого ряда эмпирических исследований. Тем не менее, оно существует, и в предыдущей главе мы рассмотрели становление качественного подхода в рамках теоретической социологической традиции. Приведем теперь те исследования, которые способствовали институционализации качественного подхода в практике эмпирических исследований. На сегодняшний день, по крайней мере в российской социологии, нет единодушия относительно определения «момента» возникновения качественного подхода в реальной исследовательской практике, хотя большинство исследователей сходятся в том, что качественная социология родилась в знаменитой Чикагской школе в 1920-1930-е гг., в частности, благодаря уникальному исследованию У. Томаса и Ф. Знанецкого «Польский крестьянин в Европе и Америке», в рамках которого впервые были использованы включенное наблюдение и «качественный» анализ текстов. Однако есть и противники подобной точки зрения, утверждающие, что следует относить к этому периоду (деятельности чикагских социологов) становление эмпирической социологии в целом, поскольку исследователи еще не осознавали своей методологической, качественной или количественной «инаковости», и спокойно разрабатывали и использовали методические техники и приемы разной степени формализации. 21 Наиболее адекватным и интересным в периодизации институционализации качественного подхода в эмпирической социологической традиции представляется прослеживание истории становления конкретных методических приемов, составляющих основу современного качественного исследования. И тогда первыми, кто применил качественные методы в полевых исследованиях, окажутся антропологи. Ученые-антропологи XIX в. были вынуждены работать исключительно с непрофессиональными отчетами послов, миссионеров, путешественников и купцов, которые не имели соответствующей антропологической подготовки, да и не были заинтересованы в предоставлении развернутых описаний других обществ. Поэтому они описывали то, что казалось им экзотическим и романтичным, редко обращали внимание на предмет собственно антропологического анализа – обыденное, полагались на непроверенных местных переводчиков и зачастую откровенно «страдали» от «цивилизованного снобизма» по отношению к «варварским», «примитивным» племенам. Первые антропологические экспедиции в конце XIX в. были непродолжительными, скудно финансировались. Антропологи еще значимо дистанцировались от изучаемых местных сообществ (не стремились изучить местные языки), но уже пытались завоевать доверие ключевых информантов и избежать тенденциозности в анализе чужой культуры и трансляции ее смысловых значений. Поэтому даже первые кратковременные выезды антропологов в «поле» показали эффективность сбора этнографических данных профессионально подготовленными наблюдателями. По результатам экспедиций был подготовлен целый ряд рекомендаций, на которые опирался в своей работе Б. Малиновский: жить среди людей, жизнь и культуру которых изучаешь; использовать в общении их обыденный язык, чтобы избежать искажений, неточностей и поверхностных выводов; собирать текстовые 22 материалы – генеалогии, семейные истории; вести полевые и дневниковые записи. Малиновский считается основоположником социальной антропологии и функционализма (выступал против эволюционистских и диффузионистских теорий культуры, против «атомистического изучения культурных черт вне социального контекста»). Целью этнографического исследования он считал понимание механизмов человеческой культуры, связей между психологическими процессами, социальными институтами и биологическими основами общечеловеческих традиций и мышления. Определяя культуру как сложную многоаспектную человеческую среду, Малиновский полагал необходимым использовать для ее изучения интенсивные полевые наблюдения (поскольку они позволяют понять реальность повседневной жизни, к которой неприменимы методы вопросов и ответов) и детальный сравнительный анализ традиций в социальном контексте. Идеальная схема функционалистского анализа культуры, по Малиновскому, включает следующие этапы: 1) анализ внешних факторов (биологические потребности, географическая среда, раса, время и пространство, история) до полевого этапа; 2) описание типичных индивидуальных и групповых ситуаций (биографический метод); 3) анализ функциональных аспектов культуры (хозяйство, воспитание, религия, искусство, досуг), каждый из которых имеет сложную иерархическую структуру; 4) характеристика основных факторов культуры (материальный субстрат, социальная организация, язык). Малиновский считается родоначальником интенсивных полевых исследований, потому что в своей книге «Аргонавты Тихого океана» впервые детально рассмотрел применяемую им методику и подчеркнул различие результатов прямого наблюдения, рассказов местных жителей и выводов исследователя. Он полагал, что этнограф должен постоянно жить среди туземцев практически в полной изоляции от 23 внешнего мира и не поддерживать контактов с другими европейцами, потому что только постоянное присутствие в повседневной жизни наблюдаемых может снять проблему влияния антрополога на то, что он наблюдает. Как выяснилось позже, после смерти Малиновского, когда вдова опубликовала его личные дневники, сам он не смог придерживаться собственных рекомендаций и прекрасно осознавал свою «неидеальность» как этнографа: скучал, испытывал приступы депрессии, страдал от одиночества, встречался с европейцами и т.д. Тем не менее, даже такой негативный «момент» в истории становления качественного подхода оказался для него крайне важен, поскольку показал наличие двух уровней в любом полевом исследовании – этнографии чужой культуры и этнографии самого исследователя (она позволяет оценить верность предлагаемых им интерпретаций и увидеть возможные факторы смещений оценок). Второе значимое для становления качественного подхода имя – Ф. Ле Пле, который, будучи по образованию горным инженером, стал известным методологом, теоретиком и автором программ реформ. Его решение наблюдать за жизнью европейских обществ второй половины XIX в. было обусловлено желанием понять причины социальных революций. Полагая, что простейшей ячейкой общества, гарантом его стабильности и устойчивости является семья, он сделал ее основным объектом своего наблюдения и последующего построения на основе полученных данных индуктивных умозаключений. Работая консультантом по горному делу и металлургии в разных странах Европы (Англии, Испании, Италии, Германии, Австрии, Венгрии, России и на Скандинавском полуострове), Ле Пле провел монографические обследования условий жизни более трехсот семей, посвящая период времени от недели до месяца составлению монографии каждой семьи, где учитывал не только материальные условия жизни домохозяйства, но и умственные и нравственные ее аспекты. 24 В план монографического описания каждой семьи входили следующие элементы: описание местности, занятий в районе и самой семьи; источники существования; образ жизни; история семьи; бюджет (статьи семейного бюджета рассматривались Ле Пле как индикатор положения семьи в социальной иерархии в текущий момент и на перспективу); элементы социальной организации (виды контрактов рабочих с работодателями, профессиональные карьеры молодых рабочих, технико-экономическое состояние отрасли, в которой трудится семья, и т.д.). Основными методами сбора информации по всем перечисленным элементам выступали личные наблюдения и свободные интервью. Ученики и последователи Ле Пле – А. де Турвиль, Э. Демолен и др. – расширили план семейной монографии описанием соседства, корпорации, прихода, города, провинции и государства в целом. В Англии становление качественного подхода в эмпирических исследованиях связано с работами в области социального реформирования. Родоначальником подобных обследований стал Ч. Бут – ливерпульский предпринимательсудовладелец, чья деловая хватка сказалась в тщательной и продуманной технике сбора и анализа данных и в стремлении изучать только объективные «научные факты» в анализе «проблемы всех проблем» – хронической бедности в промышленных кварталах английских городов. Став членом Королевского статистического общества, Бут тщательно изучил данные переписи 1881 г., а затем с помощью нанятых им работников провел анализ переписей за период с 1801 по 1881 г. по занятиям населения и показал, как сильно изменилась профессиональная структура населения Англии. Отметив ограниченность и неразработанность материалов переписей по интересующим его вопросам, Бут задумал исследование, в котором смог бы соединить, с одной стороны, широкий охват населения, с другой – глубокий качественный анализ вопроса о соотношении занятости и бедности среди рабочего класса Лондона. Бут был инициатором и 25 руководителем исследования: он собрал команду сотрудников, подготовил их, наметил основные этапы исследования и жестко контролировал его ход. Методически исследование включало в себя следующие компоненты: сбор статистических сведений (переписи, сведения полиции, санитарных и школьных инспекторов); проведение социологических опросов (школьных учителей, сборщиков налогов и санитарных инспекторов); включенное наблюдение и метод интервью – Бут жил в лондонском ИстЭнде, раз в три недели менял кварталы, где снимал жилье, подружился со многими рабочими семьями, которые и не подозревали о том, кем он был на самом деле и что он проводил наблюдение. Кроме того, на малой выборке домохозяйств был проведен анализ семейных бюджетов представителей всех групп рабочих семей по уровню материального достатка, за исключением «самой низшей». Методической находкой Бута стала идея создания цветных социальных карт различных районов Лондона, на которых можно было наглядно увидеть распределение всех групп населения (прежде всего, по уровню материального достатка) в городе. Важно отметить и методическую рефлексию Бута – он прекрасно осознавал методические проблемы своего исследования: сопоставимость данных, полученных разными исследователями; репрезентативность обследованных семей и индивидов; взаимоотношение фактов и мнений; отражение в результатах исследования социального положения исследователя (его собственного видения бедности). В исследовании Бута участвовали супруги Б. и С. Вебб, которые дополнили предложенный Бутом принцип индуктивной обработки эмпирических данных принципом рассмотрения исторической эволюции исследуемой социальной организации. В 1930-х гг. вышли две книги Веббов: первая книга – автобиография Беатрисы Вебб «Мое ученичество», в которой был описан ее собственный опыт включенного наблюдения – она работала сборщиком арендной платы, 26 чтобы познакомиться с условиями жизни арендаторов и найти способы улучшить их положение; портнихой; участвовала в деятельности промышленных и торговых профсоюзов. Вторая книга – «Методы социального исследования», где супруги Вебб изложили собственное видение социального исследования: это искусство ведения записей, применения методов личного наблюдения и интервью, использования документов и библиотечных источников, сбора и манипуляции статистическими материалами. Они также систематизировали требования к социальному исследователю: терпение и настойчивость в работе, точность в использовании слов и цифр, быстрота в сборе новых фактов, удовлетворение от верности своему курсу, любознательность и удовольствие от разгадывания сложных деталей, четкая формулировка вопросов, использование одновременно нескольких методов сбора информации и т.д. И, наконец, расцвет качественного подхода в эмпирической традиции приходится на период деятельности Чикагской социологической школы. Поскольку персоналии и исследования Чикагской социологической школы подробно рассматриваются в курсе «История социологии», мы не будем на ней подробно останавливаться – обозначим лишь основные для становления качественного подхода компоненты работы чикагских социологов. Основную методологическую и методическую установку Чикагской социологической школы сформулировал один из ее основателей – Р. Парк: необходимость «испачкать руки в настоящем исследовании», т.е. недостаточно ограничиться работой даже с кипами бюрократических и статистических документов, научных книг и т.д. – необходимо сопровождать подобную деятельность собственными наблюдениями и записями того, что говорят отдельные люди, превращая, таким образом, окружающий город в «социальную лабораторию». 27 Классическим исследованием для Чикагской социологической школы и качественного подхода в целом является работа У. Томаса и Ф. Знанецкого «Польский крестьянин в Европе и Америке», призванная оценить процесс дезорганизации традиционной общности (польских мигрантов в Чикаго) под влиянием резких социальных изменений (миграции из традиционного крестьянского общества в индустриально развитую страну). Конечно, в подобной ситуации можно было провести массовый количественный опрос мигрантов об изменениях в их жизни в связи с переездом в Америку или же населения Америки по поводу отношения к мигрантам из Польши. Однако Томас и Знанецкий выбрали иную поисковую исследовательскую стратегию – сконцентрировались на анализе каждодневной практики поведения польских крестьян до и после миграции, на субъективной стороне миграции. В соответствии с избранной стратегией была разработана и методика исследования: Томас и Знанецкий несколько лет собирали личные документы поляков (764 письма) и провели серию глубинных интервью (одно интервью с главным персонажем, польским крестьянином Владеком, составило 300 страниц текста), проанализировали газетные материалы о польских крестьянах, польские архивы и множество документов американских социальных агентств по миграции. В результате была разработана теория адаптационного поведения мигрантов, структурными компонентами которой стали следующие концепции: индивидуализация, или «атомизация» сознания в условиях новых форм социальной организации; проблема эффективности усилий (соотношение индивидуального и коллективного); девиантное поведение (норма и отклонение в ситуации инновационных процессов); занятость и отношение к труду в массовых профессиях; трансформация гендерных, семейных и общинных взаимоотношений в ситуации изменившегося социального контроля; проблема социального счастья и т.д. Но главное – Томас и Знанецкий показали, насколько важно, эвристически и мето28 дологически эффективно исследование объективных явлений (миграции и адаптации) через их субъективную интерпретацию отдельными участниками событий: причинность любого социального феномена не может иметь однозначно социальный или личностный характер – всегда сочетание и того, и другого, пусть и в разном соотношении. Если суммировать ключевые характеристики качественного подхода, которые получили свое оформление в рамках активной исследовательской деятельности чикагских социологов, то они таковы: - Обосновано использование этнографической традиции в изучении современных урбанизированных обществ (на примере территорий и группировок Чикаго); этнографическая традиция дополнена ориентацией на проблемы конструирования идентичностей и социального взаимодействия. - Обосновано использование личных документов, фиксирующих конкретный жизненный опыт, полный субъективных переживаний и противоречий, протяженный в реальном историческом и биографическом времени. - Разработана тактика качественного исследования, получившая название «кейс-стади» («исследование отдельного случая»). В ходе эмпирических исследований в рамках Чикагской социологической школы совершенно естественно сложилась следующая типология кейсов: отдельные люди/судьбы (бродяга, юный правонарушитель); организации (банды, танцзалы); городские ареалы (гетто, трущобы). - Обоснована методологическая возможность (а иногда и необходимость) пересмотра гипотез и концептуальных определений основных понятий в «поле» и процессе анализа полученных данных. - Обоснована возможность представления результатов исследования в виде типологии, которая выстраивается на 29 наиболее существенных характеристиках исследуемой группы или феномена. - Разработана новая форма отчетности по результатам проведенного исследования: во-первых, сохранение практически в неизменном виде первичных данных, документирующих исследуемые случаи; во-вторых, использование свободного жанра в написании социологических работ, в рамках которого возможно как достаточно абстрактное теоретизирование, так и детальная презентация реальных жизненных ситуаций (множество иллюстрирующих теоретические размышления цитат из интервью, дневников и других личных документов информантов). Основным упреком в адрес чикагских социологов были обвинения в недостаточной методической грамотности, потому что наряду с антропологическим подходом (метод включенного наблюдения за верованиями, обычаями, социальными практиками и общей жизненной концепцией жителей Чикаго) чикагские социологи широко апеллировали к журналистской традиции неструктурированного интервьюирования и литературному натурализму отчетных материалов (поэтому зачастую аналитический уровень их работ действительно был невысок, а сами работы напоминали совокупность необработанных сырых данных). Вероятно, методическая грамотность и образованность чикагских социологов была действительно невысока (если сравнивать таковые с современным уровнем), но они с лихвой компенсировалась развитой методической рефлексией, широким использованием разных методов и комбинированием разнотипных документальных источников информации. Если вернуться немного назад, к предыдущей главе о теоретико-методологических основаниях качественного подхода, то в глаза бросится отсутствие в ней русских ученых. Это не говорит об отсутствии каких-либо аналогичных наработок в отечественной науке – просто они не носили столь систематического и общепризнанного характера, как в за30 падной социологии (не включены в социологический дискурс). Однако в случае с эмпирической традицией становления качественного подхода ситуация в российской науке обстоит значительно лучше, что связано с давними традициями русской этнографии – описания и изучения культуры, происхождения, образа жизни разных народов через данные «из первых рук», «голос снизу». Так называемые «этнографические программы» появились в России в конце XIX в. как гибкий, реактивный, доступный, содержательно конкретный, четкий в целевом отношении инструмент сбора этнографической информации, обеспечивающий, благодаря перечисленным своим характеристикам, взаимопонимание, доверие и психологический контакт между «собирателем» этнографических сведений и «информантом». Наиболее значительная этнографическая программа была разработана и реализована Санкт-Петербургским Этнографическим бюро, созданным в 1897 г. русским фабрикантом и меценатом князем В.Н. Тенишевым (бюро просуществовало до 1901 г.)2. Основной целью бюро была организация и проведение массового сбора сведений о русском крестьянстве по специальной «Программе этнографических сведений о крестьянах Центральной России» с последующим изданием систематически отобранного и переработанного материала об «обычном порядке жизни» русских крестьян. Программа создавалась в течение 1896-1897 гг. смоленскими краеведами В.Н. Добровольским и А.Ф. Булгаковым: первый ее вариант был издан в 1896 г., второй – в 1897 г., и третий, уточненный и дополненный, – в 1898 г. При создании программы Тенишев опирался на аналогичный опыт русской этнографии, но содержательно его программа Мы остановимся более подробно на деятельности Этнографического бюро В.Н. Тенишева, потому что, в отличие от всех перечисленных выше персоналий и школ, данная тематика не рассматривается в других курсах (Истории социологии и Истории эмпирической социологии). 2 31 отличалась от всего, что было представлено в русской этнографической литературе в тот период: в отличие от всех прочих этнографических исследований, ориентированных на фиксацию старины, запись народных обычаев, обрядов, традиций и фольклорных текстов, Тенишева интересовали современные социально-экономические условия жизни крестьянства, «потребности жизни человека» и «потребности положения, занимаемого индивидом в обществе». Программа Тенишева состояла из десяти разделов, которые освещали основные сферы крестьянской жизни: 1. Физические природные свойства крестьян (рост, внешний облик, выражение лица, черты характера, здоровье и т.д.). 2. Местные условия жизни. 3. Общие указания об образе жизни крестьян (трудовые и имущественные отношения и т.д.). 4. Общественные установления, обычаи и законы, регулирующие отношения крестьян к обществу и государственному строю. 5. Отношения крестьян между собой (ценности, поводы для гордости и уважения, взаимоотношения бедных и зажиточных, правила взаимопомощи, источники презрения, взаимоотношения мужчин и женщин, молодых и пожилых и т.д.) и к посторонним лицам. 6. Верования, знания, язык, письмо, искусства. 7. Семья, обычный порядок жизни. 8. Сближение полов, брак, отклонение от законного брака. 9. Рождение детей, воспитание, обучение, доведение до самостоятельности. 10. Непредвиденные обстоятельства крестьянской жизни (общественные и природные бедствия, суеверные охранительные меры, преступления, соотношение понятий преступления и греха, нищенство и т.д.). Каждый раздел был разбит на несколько подразделов, включающих конкретные вопросы: программа состояла из 491 пункта и 2500 вопросов (в основном открытых вопросов 32 с развернутыми формулировками, которые носили подсказывающий характер – какую именно информацию должны были зафиксировать корреспонденты). Кроме того, в дополнение к программе периодически проводились опросы по тематикам, представлявшим наибольший интерес для владельца бюро: в 1898 г. была распространена анкета «Уголовноправовые воззрения русских крестьян», в 1900 г. – анкета об отношении крестьян к официальной медицине и т.д. Создавая Этнографическое бюро, Тенишев ставил перед собой как идеологические, так и научные задачи. Понимая ситуацию, сложившуюся в Российской империи на рубеже ХIХ-ХХ вв. (революционные настроения рабочих и крестьян, радикализм русской интеллигенции), Тенишев полагал, что сохранить экономическую и политическую стабильность существующего строя можно только научившись хорошо управлять самым многочисленным народом империи – великорусами, а для этого надо провести массовый опрос крестьянского населения и выяснить его привычки, обычаи, надежды и чаяния. Одновременно Тенишев понимал, что собранный его Этнографическим бюро материал станет прекрасной эмпирической базой для этнографии – науки, которую он считал не сугубо исторической и описательной, а современной и прикладной. Благодаря организационным талантам Тенишева и его финансовой состоятельности деятельность Этнографического бюро была хорошо скоординирована и поставлена на коммерческую основу: владельцем и научным руководителем бюро был сам Тенишев; организационной работой занимался заведующий бюро (А.А. Чарушин, затем С.В. Максимов); штатные сотрудники жили в Санкт-Петербурге, ежедневно приходили на работу и были квалифицированными специалистами в области этнографии; внештатные сотрудники (корреспонденты) заключали с бюро договор на выполнение работ по сбору этнографических сведений в той местности, где жили (учителя, священнослужители, семинаристы, 33 студенты и небольшое количество образованных крестьян – всего 350 человек из 23 губерний Европейской России). Корреспонденты присылали в бюро рукописи, штатные сотрудники оценивали их содержание, проводили первичную обработку и систематизацию присланного материала, редактировали тексты, передавали их на перепечатку. Деятельность корреспондентов строго контролировалась: они должны были работать строго в рамках программы; их ответы на вопросы программы должны были быть точными и являться достоверными фактами (записи непосредственных наблюдений и рассказов крестьян), а не общими рассуждениями; информацию корреспонденты должны были по возможности подкреплять различного рода документами (копиями трудовых и брачных договоров, расписками, копиями судебных решений, списками приданого и т.п.). Работа корреспондентов хорошо оплачивалась: стоимость рукописи зависела от качества информации и точного соблюдения всех правил оформления; деньги высылались автору немедленно по одобрению присланного материала. Приобретая рукопись, Этнографическое бюро получало право пользоваться ею по своему усмотрению, однако правка рукописей обычно была крайне незначительной: текстуальное сокращение (избыточного материала) и стилистическая правка (убирались повторы, тавтологии, ошибки, но сохранялся язык и содержание оригинальной рукописи), а затем перепечатывание на пишущей машинке. В итоге возникло богатейшее собрание рукописей, которые сегодня хранятся в архиве Государственного музея этнографии народов СССР (хотя сохранилось менее половины рукописей, собранных бюро за два года работы). К сожалению, преждевременная смерть в 1903 г. помешала Тенишеву осуществить выпуск задуманного им двухтомного труда «Быт великорусских кре- 34 стьян-землепашцев», обобщающего накопленные Этнографическим бюро сведения. Итак, суммируем причины, способствовавшие становлению качественного подхода в социологии: возникновение альтернативных позитивистскому видению действительности концепций, которые не принимали отстраненно-объективированного взгляда на человека и общество, критиковали позицию знания, не рассматривающего важнейших экзистенциальных вопросов человеческой жизни и превращающего человека в объект жестких социальных технологий, а общество – в объект манипуляций властных элит (это противоречит понятию гуманитарности и личностной интерпретации знания в диалоге с информантами); неудовлетворенность социологов-эмпириков эвристическими возможностями классического подхода (наивно предполагающего, что стандартизация вопроса и вариантов ответа ведет к их однозначному пониманию респондентами и не оказывает на них внушающего воздействия) и опытом использования статистико-математических методов в сборе и анализе социологических данных (которые слишком многомерны, обладают сложными неавтономными и зачастую латентными свойствами, подвержены практически непредсказуемым временным изменениям и «вписаны» в широкий социальный контекст); коренное изменение социальной реальности в конце XIX – начале ХХ в.: она стала столь плюралистичной, нестабильной, лоскутной и мозаичной, что для ее описания и, тем более, интерпретации стали нужны иные теоретические подходы и методический инструментарий. Конечно, перечисленные причины не говорят о том, что в какой-то момент времени в социальном познании произошел отход или даже переход от количественной методологии к качественной – они стали весьма комфортно сосуще35 ствовать, поскольку у каждого подхода есть своя собственная предметная область изучения. Более того, ряд исследователей полагает, что исторически количественная и качественная традиции возникли практически одновременно. Первой крупной эмпирической работой в рамках качественного подхода принято считать работу Ф. Ле Пле – монографическое описание трехсот семей, принадлежащих к различным слоям общества, составленное на основе личных наблюдений и свободных интервью (книга «Европейские рабочие» вышла в свет в 1855 г.). Важно отметить, что Ле Пле не только положил начало монографическому методу в социологии, обозначив обязательные элементы семейной монографии, но и, опираясь на результаты своих эмпирических исследований, попытался типологизировать существовавшие на тот период в Европе семьи: патриархальная семья – неделимая многопоколенная общность; корневая/базовая – воплощение оптимального, по мнению Ле Пле, сочетания традиций и новаций; и нуклеарная/нестабильная – разрозненное бедственное существование родителей и детей. Первой количественной работой считается книга А. Кетле «Человек и развитие его способностей, или Опыт социальной физики» (изданная в 1835 г.). В этой книге Кетле обобщил свои ранние публикации по материалам переписей и собранные к тому историческому моменту статистические данные, до него не подвергавшиеся систематическому анализу. Кетле видел свою задачу в том, чтобы подчинить получение эмпирических сведений четким и единообразным требованиям, что позволило бы обрабатывать их с помощью методов математики. Кроме того, Кетле разработал концепцию «среднего человека» – фиктивного существа, для которого все происходит сообразно (статистическим) средним выводам для общества. После расцвета качественного подхода в рамках Чикагской социологической школы последующая сравнительная популярность и научная значимость количественного и 36 качественного подходов были подвержены маятниковым колебаниям под воздействием научных успехов, достигнутых в рамках той или иной исследовательской традиции. Так, следующий за Чикагской школой период развития социологической методологии, условно датируемый 1930-60-ми и отчасти 1970-ми гг., стал временем безусловной популярности количественных методов. Такой всплеск интереса к иным познавательным и аналитическим средствам был обусловлен, с одной стороны, громкими успехами в освоении и использовании метода массовых опросов в США, в частности, в сфере предвыборных прогнозов; с другой – доминированием позитивистских взглядов на природу научного знания, например, принципа верификационизма (который трактует научное познание как процедуру эмпирической проверки фактов, лежащих в основе гипотетических утверждений, дедуцированных из сложившихся теорий). В 1960-е гг. маятник вновь качнулся – под влиянием критики позитивистской исследовательской традиции как предоставляющей научно несодержательные результаты (действительно, достаточно странно выглядели абсолютно описательные статьи о социологической структуре больницы, влиянии территориальной отдаленности на заключение браков, поведении музыкантов симфонического оркестра во время репетиции и т.п.). Кроме того, в этот период формируются и набирают вес в научном сообществе такие мировоззренческие течения, как социальная феноменология и этнометодология, альтернативно трактующие способы научного познания и проблему достижения научной «истины». Соответственно, интерес социологов-эмпириков вновь переключился к качественным методам, что привело практически к экспоненциальному росту числа исследований, выполненных с позиций качественного подхода к концу 1980-х – началу 1990-х гг. В этот период были опубликованы первые методические и учебные работы по качественной методологии, начат выпуск специализированных журналов. 37 В России в силу обстоятельств политического и идеологического характера всплеск интереса к качественным методам произошел с опозданием почти в три десятилетия. Причем если и можно говорить о преодолении господства количественной традиции в социологии в 1990-е гг., то только на практическом уровне и не в русле академической социологии – источником изменений стали маркетинговые исследования и прикладная социология, в которых активно использовались фокус-группы, свободные и глубинные интервью. Сегодня ситуация в значительной степени остается такой же – методы качественного исследования широко используются в маркетинге, рекламе и политическом консультировании, но в недостаточной степени задействованы в академической социологии, хотя характеризовать их позицию в рамках социологического дискурса как маргинальную тоже было бы несправедливо. Литература Белановский С.А. Индивидуальное глубокое интервью. М., 2001. Большаков А.М. Вопросы для докладов о деревне // Социология в России XIX – начала ХХ веков: тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1997. С.641-649. Ганжа А.О., Зотов А.А. Гуманистическая социология Флориана Знанецкого // Социс. 2002. №3. Готлиб А.С. Введение в социологическое исследование: качественный и количественный подходы. Методология. Исследовательские практики. Самара, 2002. С.80-91. Знанецкий Ф. Исходные данные социологии // Американская социологическая мысль: тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С.60-76. Знанецкий Ф. Мемуары как объект исследования // Социс, 1989, №1. С.106-109. Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М., 1999. С.37-55. 38 Малиновский Б. Избранное: динамика культуры. М., 2004. Маслова О.М., Толстова Ю.Н. Методология и методы // Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. М., 1998. С.70-104. Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии / Пер. с англ. и заключ. ст. В. Николаева. М., 2001. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую перспективу. М., 1998. С.38-43, 71-77. Сонгинайте Н.С. Социальная антропология Бронислава Малиновского // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т.I. №2. Тенишев В.Н. Программа этнографических сведений // Социология в России XIX – начала ХХ веков: тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1997. С.612-626. Токарев С.А. История русской этнографии. М., 1966. Томас У., Знанецкий Ф. Методологические заметки // Американская социологическая мысль: тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С.333-356. Фирсов Б.М., Киселева И.Г. Структуры повседневной жизни русских крестьян конца XIX в. (опыт этносоциологического изучения) // Социс. 1992. №4. С.3-14. 39 ТЕМА 4. Сопоставительная характеристика качественного и количественного подходов Прежде чем перейти к сопоставительной характеристике качественного и количественного подходов в социологии, необходимо подчеркнуть, что речь ни в коем случае не идет о жестком противопоставлении или дихотомии – либо ты «качественник» (и тогда руки прочь от «количественных» методов), либо «количественник» (и тогда субъективная мотивация респондентов тебя интересует крайне мало, вернее, исключительно в пределах разработанной тобой анкеты). Даже звучат подобные утверждения до смешного глупо. Количественный и качественный подходы – скорее системы методологических и методических преференций: первый признает за количественными методами безусловный приоритет, считая только их достоверными и доказательными, а правомерность использования качественных методов здесь признается на вспомогательных ролях (как источника предварительных сведений об объекте или предмете изучения); в качественном подходе основной акцент, наоборот, делается на качественных методах, хотя обращение к результатам массовых опросов для подтверждения сформированных концептуальных представлений вполне допускается. Количественные методы могут быть охарактеризованы как формализованные (направленные на фиксацию и количественное измерение строго определенного набора анализируемых переменных) и массовые (ориентированные на сбор однотипных первичных данных и их статистическую обработку). К количественным методам социологического исследования относят анкеты с закрытыми вопросами, структурированное наблюдение и контент-анализ. Качественные методы ориентированы на достижение углубленного понимания исследуемых социальных явлений: отказ от массового охвата обследуемых объектов компенси40 руется детальным изучением социального явления в его целостности и непосредственной взаимосвязи с другими явлениями. К качественным методам социологического исследования относят включенное наблюдение, различные виды «качественного» интервью и изучение личных документов (автобиографий, писем и др.). Качественные методы нацелены на познание тех черт микросоциального явления, которые делает его социально значимым (социально типичным или симптоматичным), несмотря на особенность. Когда проблемы микросоциумов изучаются качественными методами, основное внимание исследователей направлено на выяснение субъективно-специфических факторов, на понимание тех смыслов, которыми люди руководствуются в своей деятельности; когда количественными методами – на объективные итоги взаимодействия людей, выражающиеся в функционировании и развитии социальных отношений и институтов. Количественные и качественные методы дополняют друг друга: результаты качественных исследований могут быть переведены в количественную форму (с помощью, например, контент-анализа); при проведении количественных исследований часто используются качественные технологии получения информации (методики ассоциаций, незаконченных предложений и т.д.); качественные данные привлекаются для иллюстрации или разъяснения данных, полученных количественным путем, количественные – для валидизации результатов качественного анализа. 41 Основные различия качественного и количественного подхода Основания сравнения Количественный подход Качественный подход Макросоциологическое Микросоциологическое исследование исследование Объяснение причин Понимание явления Цель применения изучаемого явления (случая, процесса) Измерить параметры явлеВыявить общую картину Задачи ния и установить взаимосвя- явления, концептуализирози между параметрами вать и интерпретировать его Позиция «Сторонний» наблюдатель «Сочувствующий» участник исследователя Социальные структуры, инВ центре Человек, частные процессы, ституты и процессы, внимания субъективные факторы объективные факторы Гипотезы До начала сбора данных По мере овладения данными формулируются Неформализован, отражает Формализован, стандартизиисследовательский опыт, Инструментарий рован, разрабатывается до определяется и до полевого полевого этапа этапа, и в ходе него Стандартизированы, Менее стандартизированы, Процедуры дублируются дублируются редко Факты, события, высказываЕдиницы анализа Субъективные значения ния, акты поведения Дедуктивная: Индуктивная: Логика анализа от абстракций к фактам от фактов к концепциям Классификация, систематиОписание случаев без Способы анализа зация, математикоих отождествления, обобщестатистическая обработка ния выявленных оценок Статистические распределе- Высказывания, «продукты» Отчет ния, индексы и т.п. групповых дискуссий и т.п. Достоверным описанием Надежность до- Достоверным повторением случаев и мнений, стигается установленных связей триангуляцией Предназначение 42 Уточним значение ряда представленных в таблице понятий: Макросоциологическое исследование основано на видении общества как системной целостности, в которой роль основополагающих структур играют большие социальные группы (классы, слои, этносы, регионы и т.п.) и социальные институты; на убеждении исследователей в способности социологии построить стройную теорию общества, рационально объяснив все общественные процессы; на уверенности исследователей в том, что макросоциологические явления и процессы предопределяют содержание и характер микросоциологических. Микросоциологическое исследование ориентировано на понимание поведения конкретных людей, малых групп, локальных сообществ и иных микросоциумов; предполагает не фиксацию количественных параметров изучаемых явлений микросоциальной жизни (хотя определенные количественные замеры и производятся), но познание того качества явления, которое делает его социально значимым, несмотря на специфичность и локальность. Совмещение количественных и качественных методов возможно и желательно как в рамках макросоциологических, так и микросоциологических исследований. Например, если проблемы микросоциумов и индивидов изучаются качественными методами, то исследователей интересуют субъективные, локальные, вариативные, частные процессы в жизни микросоциумов, они стремятся понять субъективные смыслы человеческой деятельности; а если проблемы микросоциумов изучаются количественными методами, то в фокусе исследовательского интереса оказываются объективные итоги взаимодействий людей (функционирование и развитие социальных отношений и институтов). Иными словами, в «зеркале» количественных методов люди оказываются обезличенными социаль43 ными типами – качественные методы позволяют увидеть их индивидуальность. Описание – фиксация результатов эмпирического исследования в соответствующих терминах: данные подвергаются «уплотнению», «сжатию», упорядочению, т.е. описание не претендует на раскрытие сути явления и установление взаимосвязей рассматриваемых объектов – только на систематизированное перечисление свойств объектов, группировку их по их внешним признакам, установление прямо наблюдаемых зависимостей. Соответственно, формы описания могут быть различны: таблицы, графики, средние величины, социограммы, «традиционные» описания (научные понятия базируются на обыденных категоризациях мира респондентами) и т.д. Наиболее ценится в социологии описание, которое изначально (до начала полевого этапа исследования) было ориентировано на определенные теоретические построения. Логика познания предполагает переход от описания к объяснению: чем более полным, содержательным и объективным было описание, тем более четким будет объяснение. Объяснение – процесс раскрытия сути объектов, их структурных, функциональных, генетических, причинноследственных связей и отношений, тенденций развития (отображаются в гипотезах и теориях). Развернутое объяснение имеет многоуровневый характер, что объясняется наличием определенных уровней в детерминации объясняемых явлений (факторы, непосредственно обусловливающие объясняемые явления, и факторы, действующие через «посредников»; устойчивые макросоциальные факторы и факторы конкретных социальных ситуаций), а также в структуре социального знания. Модели объяснения: каузальное/причинное, функциональное, диалектическое и целевое/конечное. Первые три 44 типа объяснения составляют суть количественного подхода. Пример каузального объяснения – исследование проблемы самоубийства Э. Дюркгеймом: он предположил, что различия в частоте самоубийств могут быть объяснены, в частности, степенью социальной сплоченности представителей различных религий, и подтвердил свою гипотезу статистическими данными. Функциональное объяснение представлено в работах Т. Парсонса: любой социальный феномен/институт существует только потому, что выполняет определенную функцию в жизни общества. Например, раз социальное неравенство встречается во всех типах общественных систем, значит, оно способствует выживанию общества. Функционалистская модель объяснения часто применялась в исследованиях небольших традиционных обществ в социальной антропологии. Диалектическое объяснение лежит в основе работ К. Маркса, для которого вся история общественных отношений наполнена конфликтами и противоречиями, прежде всего, между «классами». Целевое/конечное объяснение и есть понимание, основанное на уникальной способности человека внутренне соотносить себя с явлениями окружающего мира. Понимание всегда содержит значительную долю субъективности, даже если исследователь считает мир вполне определенным по воздействию на наблюдателя. Иными словами, понимание раскрашивает разными красками ту объективную картину, которая была получена благодаря одной или нескольким из трех первых моделей объяснения. Точно измерить глубину понимания невозможно, но существует ряд «рецептов»: триангуляция; понятность и принятие выводов исследования теми, кто изучался; открытость «кухни» исследования другим исследователям; соответствие критериям внутренней непротиворечивости и логической связности. 45 Качественный подход в социологии – это индуктивистская программа, основанная на принципе перехода от тривиальных эмпирических фактов «вверх», к индуктивному выводу и экстраполяции. Именно за свою индуктивистскую основу часто критикуется качественный подход: критика базируется на утверждении, что мир чувственного опыта, коллекционирование наблюдаемых артефактов, конструирование теоретических значений на основе эмпирии – слабая эпистемология для науки, занимающейся изучением социальной реальности. Количественный подход – дедуктивная программа: гипотезы дедуцируются из теоретических концепций и эмпирически верифицируются (свойство дедуктивной программы – предположительность и фальсифицируемость). Идея триангуляции возникла в дискуссиях «количественников» об измерительной валидности, в частности Д. Кэмпбелл и Д. Фиске писали, что в отличие от сингулярного операционализма в психологии они придерживаются принципа методологической триангуляции, т.е. множественного операционализма (использование целого ряда методик позволяет преодолеть смещения, вызываемые каждой из них по отдельности). Использование триангуляции в качественном исследовании было впервые предложено Н. Дензиным. Термин «триангуляция» сформирован таким образом, чтобы наводить на аналогию с навигацией: люди понимают, в какой точке на карте они находятся, используя несколько координат и проводя ряд прямых линий, на пересечении которых и оказывается наблюдатель. Если использовать координаты только одной части суши, то человек будет знать лишь ту широту или долготу, на которой он находится, но не точные координаты своего местоположения. Таким образом, в социологии триангуляция предполагает наличие единой реальности, которую 46 можно объективно познать, используя множество методов социологического исследования. Триангуляция позволяет глубже понять различные аспекты изучаемого явления, предлагая способ объяснения, как действия и явления в одном окружении будут модифицированы в другом (по сути, речь идет о ситуативном анализе), тогда как в случае использования лишь одного метода варианты окружения исключают друг друга. Виды триангуляции: Н. Денцин выделил триангуляцию внутри-методную (одновременное использование нескольких разновидностей одного и того же метода, например, интервью и анкетирования), между-методную (комбинация двух и более исследовательских стратегий при изучении одних и тех же эмпирических объектов, например, сочетание жестко формализованного наблюдения и фокус-группового исследования) и методологическую (ориентирована на конструирование данных и использование методов различной структуры); триангуляция по П. Лазарсфельду предлагает сочетание в одном эмпирическом исследовании качественных и количественных данных. Кроме того, выделяют триангуляцию исследовательскую (несколько наблюдателей периодически обмениваются собранными данными и личными впечатлениями, чтобы удостовериться в правильности применяемой методики и интерпретаций), временную (повторные исследования) и пространственную (изучается несколько пространственно удаленных аналогичных объектов для уточнения воздействия социокультурного окружения). Итак, каковы же причины, определяющие обращение исследователя именно к качественному подходу? 1. Природа изучаемой проблемы: некоторые социальные проблемы требуют качественного подхода (скажем, нетипичный индивидуальный опыт, например, сознательное воцерковление во взрослом возрасте); если в центре изу47 чения – неизвестный до сих феномен; если необходимо детально описать новые аспекты уже известных проблем, раскрыть скрытые субъективные смыслы или механизмы функционирования социальной практики, которые не могут быть изучены и поняты путем массовых опросов и количественных данных. 2. Установка исследователя и его склонность к определенному теоретическому направлению (например, социальной феноменологии, этнометодологии и гуманистическим идеям, где субъективному аспекту социальной жизни уделяется основное внимание). Качественный подход особое значение придает фигуре исследователя, поскольку он изучает проблему в процессе длительного непосредственного контакта с объектом своего интереса в естественной для него обстановке; самостоятельно выстраивает процесс сбора данных, не придерживаясь жестко заданной схемы, а постоянно пересматривая ее с учетом реальных обстоятельств; анализирует поток разнохарактерных полевых материалов; самостоятельно от начала до конца осуществляет «монтаж» фрагментов информации об изучаемой реальности в концептуальное видение (мини-теорию); многократно возвращается к начальным этапам, эмпирическим данным, критически переосмысливая ситуацию, распознавая реальные противоречия и несоответствия, сопоставляя ситуацию с теоретическими представлениями. Для этого необходимо быть теоретически и социально подготовленным, уметь сохранять аналитическую дистанцию, использовать свой прошлый опыт и теоретические знания для интерпретации наблюдаемого. Интересные версии соотношения качественного и количественного подходов в российской социологии представлены в целом ряде работ (большинство из них наглядно показывает возможности параллельного или последовательного сочетания качественных и количественных методов в одном 48 исследовательском цикле – эти статьи вполне доступны для самостоятельного прочтения и понимания). Остановимся подробнее на двух работах, в которых теоретически обосновывается различие двух подходов и возможности их совместного использование. Во-первых, речь идет о перекрестной валидизации количественных и качественных методов (их функциональной взаимодополнительности), о которой говорит С.А. Белановский. По его мнению, исследовательские функции качественных методов состоят в: обеспечении связи с социальными проблемами (качественные методы позволяют «увидеть» вновь возникшие проблемы, поскольку обеспечивают более эффективный контакт с эмпирической реальностью) и взаимодействия с обыденным сознанием; компенсации слабости теории (или теоретической подготовки исследователя – за счет «погружения» в эмпирическую действительность); формировании целостного образа объекта или проблемы (что облегчает концептуальное осмысление первичных данных и страхует исследователя от их смыслового распада, логических спекуляций и мифологизаций); выявлении значимых социальных фактов, которые пока еще носят единичный характер и не могут быть выявлены статистическим образом; обеспечении динамизма исследовательского процесса (за счет высокой скорости концептуального обновления благодаря «погружению» в действительность – это также позволяет формировать систему понятий как теоретическое описание исследуемого объекта в рамках количественного подхода); заполнении брешей между количественными параметрами в случае, если количественные исследования проводятся на объектах, часть характеристик которых не поддается измерению, и изучении объектов, вообще не поддающихся количественному описанию (тогда статистические показатели заменяют монографические описания) и пр. Соответственно, функциональное предназначение количественных методов прямо противоположно: обеспечение выхода за пределы индивидуального сознания (большие мас49 сивы, стандартизация и статистические распределения в значительной степени гарантируют от приписывания определенной совокупности людей характеристик, свойственных автору концепции или ограниченному кругу респондентов); определение количественных характеристик сегментов исследуемой совокупности (строятся таблицы сопряженности); выявление сегментов исследуемой совокупности на основе большого числа параметров (благодаря кластерному, факторному анализу и прочим вариантам математической обработки, выявляющим латентные «скопления» объектов в многомерном пространстве) и оценка динамических тенденций (изменения удельных весов сегментов в совокупности); эмпирическая проверка логических гипотез (дедуцированных из системы концептуальных представлений); выявление значимых фактов, которые не видны индивидуальному наблюдателю и могут быть выделены только на больших статистических массивах и пр. Иная сопоставительная характеристика качественного и количественного подходов представлена в статье Ю.Н. Толстовой и Е.В. Масленникова, которые полагают, что последовательное внедрение методологических принципов эмпирического социологического исследования естественным образом приводит к органическому сочетанию качественных и количественных методов. В структуре социологического исследования авторы выделяют следующие компоненты: факты онтологические (на что направлено внимание познающего субъекта, что существует независимо от него); факты гносеологические (события и процессы, понимание значения которых происходит только в рамках теоретической точки зрения); конструкты – идеализированные объекты с установленными свойствами, познавательные «шаблоны», теоретически описывающие свойства эмпирически данных объектов; методы – «алгоритмы» перехода от эмпирических объектов к построению теории, их описывающей и объясняющей. С точки зрения структуры различий 50 между количественным и качественным подходом нет и быть не может – различие состоит лишь в выборе конструктов и методов в соответствии со спецификой предмета исследования в рамках каждого подхода. Итак, если мы проводим формализованный анкетный опрос, то здесь: онтологические факты – ответы респондентов, зафиксированные в анкетах; подсчет распределений вариантов ответов (в процентах) – это новые онтологические факты, характеризующие уже не отдельного респондента, а выборку в целом (онтологические факты второго уровня); гносеологические факты – содержательные выводы исследователя в рамках определенной теоретической модели, основанные на интерпретации онтологических фактов второго уровня (данная теоретическая модель имеет априорный характер – сама анкета разрабатывалась на основе наших модельных соображений о рассматриваемой предметной области); конструкты – числовые наборы, в которых «отражен» каждый респондент (ответы на вопросы). Очевидно, что полученных таким образом онтологических и гносеологических фактов недостаточно социологу, который хочет глубоко проанализировать суть изучаемых процессов, понять субъективные смыслы, которыми люди наделяют свои действия. Допустим, мы решили провести полуформализованное интервьюирование респондентов и в результате получили первичные тексты – транскрипты (онтологические факты первого уровня); все остальные факты в подобном исследовании будут носить гносеологический характер (онтологических фактов второго уровня не будет). Гносеологический характер всех последующих фактов, полученных в результате последовательного анализа текстовой информации, объясняется тем, что все виды кодирования осуществляются исследователем на основе неких теоретических установок. Соответственно, в данном случае гносеологические факты формулируются в терминах используемых конструктов: первого уровня – точное, краткое описание си51 туации в терминах ее участников; и второго уровня – формирование мини-теории изучаемого феномена на основе сопоставительного анализа разных свидетельств. Литература Балабанова Е.С. О комплексном характере социологических исследований // Социс. 2002. №10. С.11-16. Белановский С.А. Индивидуальное глубокое интервью. М., 2001. Бергер П. Приглашение в социологию: гуманистическая перспектива. М., 1996. Готлиб А.С. Введение в социологическое исследование: качественный и количественный подходы. Методология. Исследовательские практики. Самара, 2002. Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация россиян: опыт сочетания количественной и качественной методологии в одном отдельно взятом исследовании // Социология: 4М. 2000. №12. Григорьев С.И., Растов Ю.Е. Начала современной социологии. М., 1999. С.202-207. Де Гольжак В. Клиническая социология // Социс. 1994. №5. С.52-60. Демин А.Н. О совмещении количественного и качественного подходов в исследовательском цикле // Социология: 4М. 1999. №11. С.5-27. Лаба Л.Я. Способы интеграции качественных и количественных методов // Социс. 2004. №2. С.124-130. Лакутин О.В., Толстова Ю.Н. Качественная и количественная информация в социологии // Социс. 1993. №8. Маслова О.М. Качественная и количественная социология: методология и методы (По материалам круглого стола) // Социология: 4М. 1995. №5-6. С.5-16. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998. С.11-46. 52 Паутова Л.А. Комплексный подход к исследованию социального представления о стабильности // Социология: 4М. 2004. №19. С.32-66. Татарова Г.Г. Основание для выбора методов сбора и анализа информации в социологическом исследовании // Социология: 4М. 1993-94. №3-4. С.23-34. Толстова Ю.Н., Масленников Е.В. Качественная и количественная стратегии. Эмпирическое исследование как измерение в широком смысле // Социс. 2000. №10. С.101-109. Шамшурин В.И. «Гуманитарная» социология: новые ориентиры и старые проблемы // Социс. 1992. №2. С.61-69. Якубович В.В. Качественные методы или качество результатов? // Социология: 4М. 1995. №5-6. 53 ТЕМА 5. Варианты «структурирования» качественного подхода В статьях и учебно-методических работах по качественным методам широко представлен целый набор терминов: «стратегия качественного исследования», «тактика качественного исследования», «метод качественного исследования». Часто они используются если не синонимически, то вполне вольно. Сложно сказать, насколько это оправданно, но путаницу, безусловно, создает. Поэтому необходимо разобраться в том, что же стоит за каждым из приведенных обозначений. О стратегиях качественного исследования говорит В.А. Ядов. Он выделяет целый ряд методических стратегий исследовательского поиска, цель которого может быть достигнута только в рамках качественного подхода: - «Хронологическая» стратегия: социолог неоднократно возвращается к одним и тем же респондентам, на те же объекты, чтобы уловить произошедшие изменения и сдвиги. Это не массовые повторные исследования (панельные, трендовые, когортные, мониторинговые), а проводимые неоднократно детальные наблюдения отдельных «случаев»: исследователь понимает, насколько устойчива социальная идентификация его информантов, каковы общие тенденции изменений и т.д. Благодаря данной стратегии можно сформулировать гипотезы для последующей проверки на больших выборках. - Исследования «дна» и «элиты» общества – такой подход помогает увидеть контрасты социальных отношений, глубже понять проблемы обыденной жизни. - Стратегия «нежестких предположений» и объяснений – рассмотрение одного и того же явления с разных точек зрения (без апелляции к статистическим данным): можно развернуть целую систему правдоподобных гипотез и дальше их опровергать или подтверждать в повторяю54 щихся, но статистически ненадежных доказательствах (каждое из которых вполне правдоподобно, но не является исчерпывающим объяснением рассматриваемого случая). - Стратегия иронии – толкование явления в разных ситуациях, ряд которых задает совершенно иной контекст его рассмотрения (ирония предполагает изменение смысла ситуации до неузнаваемости). - Поддержание контакта с исследуемой общностью – после анализа данных результаты исследования выносятся на обсуждение тех сообществ, где проводилось наблюдение (комментарии, возражения и подтверждения позволяют уточнить и обосновать достоверность выводов). В рамках каждой методической стратегии могут быть использованы различные тактики качественного исследования, которые различаются по сферам применения (предмету рассмотрения) и выбору применяемых методических приемов. Наиболее известная классификации тактик качественного исследования была предложена Дж. Кресуэлом – она включает в себя: исследование отдельной общности (кейсстади), этнографическое исследование, историческое исследование, историю жизни (биографический метод), историю семьи и «обоснованную теорию». Вероятно, нет необходимости разводить историю жизни и историю семьи (это просто различные варианты реализации биографического метода), а также включать в рамки подобной социологической классификацию историческое исследование, или метод «устной истории». Под последним понимается описание субъективного опыта переживания исторических событий (становления локальных сообществ – движений, организаций, населенных пунктов; хода крупных исторических процессов – войн, революций, катастроф). Недостаточная «социологичность» данной тактики связана с тем, что историческое исследование предпринимается в тех случаях, когда отсутствует достаточная документальная информация о некоторых ис55 торических событиях, часто общенационального масштаба (например, сведения о раскулачивании крестьян в 192030-е гг., о сталинских репрессиях и т.д.). Поэтому исследователя интересует не столько субъективный жизненный опыт информанта, сколько те исторические сведения, которые он может предоставить как очевидец исторических событий. Поскольку речь идет именно об определенных исторических событиях, четко локализованных в пространстве и времени, то интервьюирование информантов обычно носит полуформализованный характер – список вопросов структурирован и единообразен для всех опрашиваемых. Соответственно, любые неискренние или недостоверные сведения здесь отбрасываются, потому что не позволяют восстановить реальную картину объективных событий – социологический анализ предполагает иной вектор интереса: важно не устранение искажений, а понимание их причин, поэтому они не отбрасываются, а рассматриваются как важный аналитический ресурс. Итак, рассмотрим основные тактики качественного исследования3: Кейс-стади, или исследование отдельной общности, – традиционная тактика качественного исследования, позволяющая изучать уникальный объект в совокупности его взаимосвязей. Обычно в качестве кейса выступает замкнутая, труднодоступная для социологического анализа общность (преступные группировки, бомжи, нищие, проститутки, социальные элиты, религиозные секты и т.д.), однако объектом изучения может стать и вполне «традиционная» общность (например, трудовой коллектив). Основное требование к объекту изучения в кейс-стади – четко очерченные пространственно-временные границы. Будет дана лишь краткая характеристика тактик качественного исследования – они подробно рассматриваются в курсе «Качественные методы: стратегии и тактики исследования» (в магистратуре). 3 56 Для глубокого изучения социального феномена в рамках кейс-стади одновременно применяют разноплановые источники информации: интенсивные включенные наблюдения, глубинные и фокусированные интервью, анализ официальных и личных документов. Типология объектов кейс-стади весьма обширна: развитие одного экстремального события в жизни сообщества и его последствий (например, развитие рабочих движений протеста, молодежных движений и т.д.); социальнопсихологические особенности отдельной личности, представляющей самостоятельный интерес как «клинический» случай; конкретная ситуация взаимодействия (например, врача и пациента в поликлинике) и т.д. Если в рамках исследования предполагается сравнительное изучение нескольких уникальных «случаев», то проблема сопоставления является второстепенной по сравнению с изучением структуры каждого уникального объекта, поэтому количество сравниваемых объектов не должно превышать 3-4 (иначе возможности детального анализа каждого резко снижаются, тогда как риск неадекватных интерпретаций возрастает). Логика исследования при изучении нескольких «случаев» такова: первоначально каждый случай описывается отдельно, один за другим; затем производится перекрестный анализ кейсов. Общая схема исследования, основанного на тактике кейс-стади, предполагает следующие последовательные шаги: определение проблемы и контекста проблемной ситуации; формулировка вопросов, подлежащих изучению; подготовительный этап (анализ документов); «полевой этап»; формулировка выводов по принципу «какие уроки можно извлечь из «случая» (особенность кейс-стади – практическая направленность полученных результатов и их общезначимость для аналогичных объектов в сходной ситуации). Самый известный пример кейс-стади в российской социологии – исследование, проведенное А.Н. Алексеевым на Ленинградском заводе полиграфических машин (198057 1988 гг.). Предметом исследования были социальные нормы производственной организации (отношение к инновациям), личностная адаптация к новым социальным условиям (эксперимент исследователя на самом себе) и отражение социального контекста жизни тех лет – доперестроечного и перестроечного периода – на жизни одного конкретного производственного организма. Этнографическое исследование представляет всестороннее аналитическое описание каждодневной коллективной практики определенной общности с точки зрения ее культуры (норм, традиций, ценностей, языка, мифов, стиля жизни), отличающейся по образцам и мотивации поведения от основной массы населения. Данная исследовательская тактика была заимствована социологией из культурной антропологии, где применялась для сравнительного анализа традиционных культур, и вполне успешно используется для изучения культурных образцов и символов не только традиционного или национального, но и любого социального сообщества (например, учебного или производственного коллектива). Цель этнографического исследования – представить новое знание о культуре «глазами чужого» (поэтому основной метод этнографического исследования – длительное интенсивное включенное наблюдение) таким образом, чтобы любому незнакомому с данной средой стали понятны «правила игры» и традиции, принятые в данной культуре. По аналогии с экспедициями в культурной антропологии непосредственный контакт с объектом изучения в социологии также получил название полевых работ и предусматривает интенсивное общение с информантами (представителями сообщества) в естественной обстановке. Логика этнографического исследования предполагает длительный этап «вхождения» в поле и поиск «посредников»/«стражников» для опривычивания в незнакомой обстановке, а затем «ключевых фигур», обладающих наиболее 58 полной информацией о традициях группы. В результате мы получаем многосторонний социально-культурный портрет группы, в котором описаны «смыслы» действий и высказываний представителей группы как с их собственной точки зрения, так и с позиции аналитика. «История жизни», или биографический метод, предполагает изучение индивидуального жизненного пути на всех его стадиях – от детства к взрослению и старению. Обычно предметом социологического интереса становятся жизненные практики людей, оказавшихся в нетипичной или уникальной социальной ситуации, однако может изучаться и достаточно типичная, среднестатистическая история жизни. Основной метод получения информации в данной тактике – биографическое интервью, а также всевозможные документальные источники, которые могут проиллюстрировать или уточнить материалы интервью. Кроме того, при работе методом «истории жизни» желательно дополнить биографическое повествование ключевого информанта свидетельствами других людей из его ближайшего окружения. Н. Дензин предложил две аналитические стратегии в работе с биографическим материалом: в рамках классического подхода исследователь обращается к биографическим данным для иллюстрации собственных концептуальных построений, т.е. рассматривает конкретную историю жизни в свете культурных представлений общества, жизнедеятельности отдельных институтов или социальной истории в целом; в рамках интерпретативного подхода рассказанная биография интересует исследователя не с точки зрения своего фактуального содержания, а как способ конструирования рассказчиком собственной социальной идентичности, образа себя в окружающем микро- и макроконтексте. В последнем случае логика анализа предполагает следующую последовательность шагов: фиксация элементов объективного опыта, жизненных этапов в хронологической последовательности; 59 контекстуализация отдельных историй жизни наиболее важными историческими и социальными событиями; выделение наиболее общих тем, вокруг которых выстраиваются отдельные события в рассматриваемых историях жизни; раскрытие смысла отдельных пассажей для жизни индивида в целом (в случае необходимости допускается обращение к информанту за дополнительными объяснениями); итоговая интерпретация (мини-теория) жизненного опыта индивида с точки зрения его личностных и социальных идентификационных предпочтений. Биографические повествования могут стать предметом анализа и в своей совокупности – как коллективный опыт «проживания» определенной социальной ситуации (число сравниваемых историй жизни не должно быть меньше пяти, но и не больше двадцати пяти). Такой подход позволяет типологизировать жизненные стратегии в сходных ситуациях, сконструировать «образцы» поведения, типы культурных ориентаций и стилей жизни. Наиболее часто он используется для конструирования истории семьи как локального сообщества на протяжении поколений, которое членится и перестраивается, но сохраняет свою «непрерывность» в исторической перспективе. Предметом анализа обычно становятся механизмы наследования социального статуса, процессы социальной и территориальной мобильности членов семьи в динамике поколений, передача «культурного капитала», межпоколенческие ценностные трансформации, способы адаптации в изменяющемся социокультурном контексте и т.д. Для создания истории семьи необходимо сначала собрать истории жизни у представителей каждого поколения семьи, а затем на основе отдельных рассказов реконструировать общую историю изучаемой малой группы с учетом как социального, так и регионального контекста ее жизни. 60 «Восхождение к теории» – тактика качественного исследования, разработанная Б. Глейзером и А. Страусом в конце 1960-х гг. Цель тактики – рассмотрение конкретной жизненной ситуации (индуктивная логика анализа) как формы проявления определенного феномена, который подлежит обобщенному абстрактному представлению в виде теоретического или гипотетического утверждения (мини-теории). Тактика «обоснованной теории» включает в себя следующие обязательные элементы: теоретическую выборку – целевой отбор объектов изучения и предметных срезов анализа; сбор многоаспектных данных о конкретных событиях, действиях и отношениях людей (основной метод – свободное интервью); поэтапное кодирование полученных данных (открытое – идентификация категорий анализа; выборочное – идентификация ключевых категорий, группирующих вокруг себя разнородные данные; осевое – конструирование абстрактного «теоретического случая»). В итоге мы получаем самостоятельную авторскую версию природы изучаемого феномена: в случае с Глейзером и Страусом это была теория различных контекстов осознания вероятности фатального исхода у больных в специализированном лечебном учреждении. Все обозначенные тактики качественного исследования выделены достаточно условно, поскольку отличаются исключительно фокусом интереса и доминантными методиками получения искомых данных. Поэтому все тактики не просто взаимодополнительны, но, скорее, пересекаются и включают элементы друг друга, Так, биографическое интервью может анализироваться в традициях кейс-стади, если сфокусироваться на одном жизненном эпизоде; в качестве кейса может выступать особая субкультура, рассматриваемая в этнографической традиции; текстовое кодирование, разработанное в рамках «обоснованной теории», вполне может использоваться для анализа данных, полученных в рамках 61 всех остальных тактик качественного исследования (особенно этнографии и биографического метода). И, наконец, перечислим те методы, которые в большинстве учебников характеризуются как качественные и могут применяться во всех тактиках качественного исследования, причем одновременно4: Включенное наблюдение («полевое исследование») – долговременное рассмотрение объекта в естественных для него жизненных условиях и неструктурированная фиксация его номинальных (описательных, неколичественных) характеристик. Первичным полевым документом является дневник наблюдений, где детально регистрируются как обычные (повседневные), так и экстремальные ситуации в жизнедеятельности изучаемого сообщества. «Качественное» интервью – различные варианты слабоструктурированного, по форме непринужденного общения интервьюера и информанта. Разновидности «качественного» интервью: глубинное – беседа двух людей, в которой интервьюер выступает как профессиональный исследователь, имитирующий роль равноправного собеседника; нарративное – свободное повествование о жизни рассказчика в ответ на «нарративный импульс» интервьюера без всякого вмешательства со стороны последнего, кроме возможных междометий (удивления или одобрения) для стимулирования и поддержания нити рассказа; полуструктурированное/полуформализованное – интервью с путеводителем (составляется общий план разговора с перечислением тематических блоков, а также с выделением аспектов, относительно которых должна быть получена более детальная информация); наиболее часто встречающийся вид полуформализованного интервью – биографическое, где в качестве тематических блоков выБолее детально метод включенного наблюдения и «качественное» интервью будут рассмотрены в следующих главах. 4 62 ступают этапы жизненного пути информанта; лейтмотивное интервью – отслеживание динамики одного и того же аспекта жизнедеятельности индивида на протяжении всего биографического пути; фокусированное интервью – получение детальной информации лишь об одной жизненной ситуации; диалоговое/свободное интервью – интервьюер и информант занимают в беседе одинаково активные позиции и обмениваются взглядами по темам, представляющим исследовательский интерес. Анализ личных документов. В рамках качественного подхода мы работаем с документальной (текстовой) информацией двух типов: 1. транскриптами интервью и стимулированными исследователем автобиографиями, которые в значительной степени структурированы благодаря контролю со стороны социолога; 2. всеми остальными видами текстовых и визуальных источников, которые становятся объектом социологического изучения, но создавались для других, личных целей, а потому возможности извлечения из них значимой с точки зрения целей исследования информации бывают крайне ограничены. К этому типу документальных источников относятся, прежде всего, дневники, описывающие жизненные события «день за днем», а потому позволяющие увидеть эмоциональные оценки информантом событий и персонажей собственной жизни именно в прошлом, а не с позиции сегодняшнего дня (как в случае с интервью); письма; фотографии и видеоматериалы, которые часто выступают не столько предметом анализа, сколько иллюстрацией к тем концептуальным моделям, которые были сформированы в результате аналитической работы, скажем, с транскриптами интервью или дневниковыми записями наблюдателя. 63 С.И. Григорьев и Ю.Е. Растов детально рассматривают иные методы качественного исследования: «проблемное колесо» и БОУ («быстрая оценка с участием») – как практически не освещенные в российской социологической литературе и мало используемые в отечественной исследовательской практике; а также фокус-группу и ИЭО («интеграцию экспертных оценок») – как, наоборот, наиболее часто применяемые в широкой междисциплинарной перспективе. Фокус-группа – один из наиболее оперативных и эффективных способов сбора и анализа социальной информации, который, как правило, применяется в сочетании с количественными методами и может играть роль как дополнительного, так и основного метода исследования. Поскольку фокус-группа включает ряд элементов количественного подхода (репрезентативная выборка, формализация вопросов и процедур групповой дискуссии и т.д.), наиболее правильной является ее характеристика как качественно-количественного метода. Реализация метода предполагает формирование нескольких (не менее двух) дискуссионных групп (по 10-12 человек в каждой) и проведение в них обсуждения исследуемой проблемы (она становится «фокусом» дискуссии) с целью ее более глубокого понимания и поиска оптимальных путей решения. Поиск начинается со сбора всех возможных мнений по поставленному вопросу и завершается достижением участниками группового обсуждения консенсуса относительно оптимальных мер по его разрешению. Фокусгруппа предпочтительнее методов анкетирования и индивидуального интервьюирования, поскольку групповое взаимодействие респондентов обычно стимулирует более глубокие ответы и новые идеи; заказчик может наблюдать за ходом обсуждения, делая собственные выводы; метод оперативнее, дешевле и экономичнее с точки зрения временных и трудовых затрат. 64 Однако фокус-групповое исследование обладает перечисленными достоинствами только в том случае, если соблюдены все необходимые требования к организации работы фокус-группы: Количество фокус-групп: не менее двух (чтобы соблюсти условие сопоставимости мнений их участников и выявить мнения представителей всех тех групп населения, которые гипотетически по-разному относятся к проблеме), но не более чем нужно для выявления всех возможных мнений (результаты не должны повторяться). Состав участников фокус-группы: гомогенность по критериям социального статуса, жизненного опыта, потребительских возможностей, возраста и семейного положения, этнокультурных особенностей; гетерогенность по уровню компетентности, точкам зрения на обсуждаемую проблему и полу. Длительность группового обсуждения – не более 1,5-2 часов (в исключительных случаях возможны как короткие заседания групп – 30-40 минут, так и чрезвычайно длительные – 6-8 часов). Количество участников – не менее 5-6, но не более 20 человек (оптимальное число участников – 10-12): в большой группе у участников меньше шансов полностью высказаться, отстоять свое мнение и прийти к консенсусу, а модератор вынужден действовать директивно. Выбор места проведения и его оснащение (аудио- и видеотехника, специальное зеркало и соответствующая мебель) – требования: возможность говорить без помех; чувствовать себя комфортно; хорошо слышать то, что говорит каждый; нейтральное помещение для каждого участника фокус-группы; возможность наблюдателям и модератору видеть всех участников. Размещение участников – желательно по типу «круглого стола», но главное, чтобы расположение не предписывало 65 никому особого статуса, было максимально комфортным и обеспечивало хороший зрительный контакт. Сценарий фокус-групповой дискуссий: 1. краткая, содержательная вступительная речь модератора, в которой объясняется цель исследования, тема дискуссии, контекст ее желательного обсуждения, правила проведения заседания и поведения всех участников (выслушивать каждого выступающего до конца; не перебивать; говорить все, что хочется, не боясь ошибиться; не допускать оскорбительных замечаний в адрес друг друга и т.п.); модератор должен представить членам фокусгруппы своих помощников, подчеркнуть необходимость решения обсуждаемой проблемы для самих участников фокус-группы, создать доверительную атмосферу и завершить свою вступительную речь четкой формулировкой первого выносимого на коллективное обсуждение вопроса; 2. собственно дискуссия – выявление мнений всех участников фокус-группы по первому поставленному вопросу; после установления всего спектра мнений модератор подводит предварительный итог, благодарит всех выступивших и ставит на обсуждение второй вопрос и т.д. – по такой схеме фокус-группа работает до выявления основных разногласий группы, всех «за» и «против»; 3. выработка консенсуса и формулирование конструктивных рекомендаций по разрешению поставленной на обсуждение участников фокус-группы проблемы. Методика БОУ («быстрая оценка участниками») применяется при анализе актуальной проблематики социальных микрогрупп (семей, соседских общностей, первичного трудового коллектива, пенсионеров определенного микрорайона), когда требуется, с одной стороны, оперативное вмешательство в жизнедеятельность микросоциума, с другой – чтобы люди сами прямо и непосредственно участвовали в выработке оценок социальных проблем. Основные харак66 теристики метода: кратковременность; акцент на специфичных проблемах микросоциума, а не объективных общественных тенденциях; гибкая организация исследования; основной инструментарий – полуструктурированные индивидуальные и групповые интервью, которые сочетаются с целым рядом других методических приемов низкой степени формализации; учет как количественных, так и качественных показателей рассматриваемых проблем; анализ эмпирической информации проводится непосредственно в ходе ее сбора, что, с одной стороны, снижает финансовые затраты, с другой – требует высокого профессионализма исследователей и применения принципа триангуляции (создания исследовательской группы и использования разнообразных методик сбора и анализа информации). В структуре БОУ5 выделяют три компонента: 1. Создание исследовательских групп, в которые входят представители разных, но смежных отраслей знания и практической деятельности (групп может быть несколько; численность каждой колеблется в пределах 5-7 человек); также создается группа представителей изучаемого микросоциума – они специально отбираются исследователями так, чтобы максимально адекватно репрезентировать социальные, возрастные, половые, профессиональные и иные группы микросоциума, а также категории населения, отличающиеся друг от друга по уровню материального достатка и недовольства условиями жизни (оптимальная численность репрезентирующей микросоциум группы – 12-15 человек). 2. Использование первичных (дневники наблюдений за микросоциумом, транскрипты интервью) и вторичных источников информации (статистические сведения, научные публикации). По описанию БОУ похожа скорее на тактику качественного исследования, чем на конкретный метод. 5 67 3. Итоговый анализ собранных сведений (от табулирования исходной информации, построения диаграмм и графиков, ранжирования мнения и оценок до парспортизирования и картографирования изучаемого социального объекта). Паспорт, или карта, обследованного микросоциума – это специальный научный документ, отражающий те его характеристики, которые важны как для теоретического осмысления проблем микросоциума, так и для практического их решения: количественные (численность отдельных категорий населения), демографические (соотношение разнополых и разновозрастных групп), медикосоциальные (показатели состояния здоровья и здравоохранения), социально-экономические (дифференциация по имущественному положению и потребности в материальной помощи), социально-психологические (состояние психического здоровья членов микросоциума), идейнополитические (приверженность идеологиям и политическим партиям) и т.д. «Проблемное колесо» – метод, который активно применяется в комплексных социальных исследованиях, поэтому его технология зависит от того, проблемы какого социального субъекта и в контексте какой научной дисциплины изучаются. Схема реализации исследования с использованием «проблемного колеса» включает в себя пять этапов6: 1. Предварительный (подготовительный) этап – изучение содержания, характера и остроты проблем путем анкетирования, телефонного, прессового, экспертного опроса, фокус-группы или другого качественного метода. В итоге выделяется наиболее важная и актуальная потребность субъекта, удовлетворение которой явно затруднено. По описанию «Проблемное колесо» также похоже скорее на тактику качественного исследования, чем на конкретный метод. 6 68 2. Пошаговое выявление кругов проблем: 1) выяснение и ранжирование ответов людей на вопрос «Почему возникла та проблема, которая предстает важной, актуальной и трудно решаемой?» (интервью или фокус-группа) – определяется первый круг проблем, от решения которых зависит удовлетворение ранее выявленной острой потребности; 2) выявление второго круга проблем (респондентам задается вопрос «почему» в отношении каждой из выявленных в первом круге причин); 3) определение третьего круга проблем, производных от каждой проблемы второго круга (второй и все последующие шаги второго этапа реализуются в форме групповой дискуссии). 3. Оценка выявленных проблем всех кругов в контексте реальности их решения; определяются те проблемы, которые не подвластны субъекту, поддаются контролю с его стороны или в полной мере зависят от субъекта, т.е. он может разрешить или, по крайней мере, изменить проблемную ситуацию. 4. Разработка согласованной всеми исследователями картограммы кругов проблем, где отмечается степень реалистичности их разрешения социальным субъектом. 5. Итоговая аналитическая работа исследовательской группы, завершающаяся разработкой практических рекомендаций по решению проблем субъекта с указанием тех социальных сил, которые способны предпринять соответствующие стратегические и тактические шаги. 69 Интеграция экспертных оценок – совокупность приемов перевода количественных оценок в качественные, необходимая в тех случаях, когда нужно выработать научно обоснованное управленческое решение или сформулировать мини-теорию новых явлений и процессов в микросоциуме7. Интеграция экспертных оценок проходит в несколько этапов: 1. Установление мнений экспертов по исследуемой проблеме в заочной форме (анкетирование, мониторинг докладных записок и иных материалов). 2. Шкалирование выявленных мнений (порядковый уровень измерения). 3. Согласование мнений экспертов по технике Дельфи, предусматривающей трех-шестикратное повторение заочных опросов и соответствующее число шкалирований их оценок. На каждом новом этапе опроса эксперты информируются о результатах предыдущего опроса (мнении большинства) и аргументируют совпадение или расхождение собственного мнения с доминирующим. Каждый этап завершается статистической обработкой полученных шкал (исчисляются меры центральной тенденции и вариации). Типичных выразителей крайних мнений и господствующей оценки приглашают для участия в последующих процедурах групповых дискуссий. 4. Очное выяснение отношений экспертов к предмету экспертизы и разным вариантам решения обсуждаемой проблемы в ходе групповой дискуссии. Обычно групповая дискуссия проходит в формате «мозгового штурма» (устранение субординационных границ; запрет критики; поощрение свободного выражения любых мнений и комбинирования идей друг друга, выдвижения необычных, даже несбыточных предложений, творческого мышления и снижения уровня самокритичности) или «синектичеИз определения очевидно, что речь идет не о методе, а, скорее, о методической стратегии экспертного опроса. 7 70 ской группы» – применяется, когда обсуждаемая проблема характеризуется особой трудностью решения, а эксперты – повышенной компетентностью (участники должно четко высказать свое понимание проблемы, затем внимательно выслушать мнения других, поставить себя в положение тех участников дискуссии, которые выражают противоположную точку зрения, постараться понять и скорректировать собственную позицию). Групповая дискуссия завершается ранжированием экспертных вариантов решения изучаемой проблемы по трем основаниям: степени популярности (представленности в коллективном мнении экспертов), мере реализуемости и последствиям реализации для социальных систем (и подсистем). 5. Синтезирование экспертных оценок в форме мини-теории – комплексной программы мер, направленных на решение изученной проблемы. Литература Аарелард-Тарт А. Проблемы адаптации к новым культурным реалиям в зеркале биографического метода // Социс. 2003. №2. Алексеев А.Н. Драматургическая социология: эксперимент социолога-рабочего. Кн.1, 2. М.-СПб., 1997. Банников К.Л. Армия глазами антрополога. К исследованию экстремальных групп // Мир России. 2000. №4. С.125-134. Белановский С.А. Метод «фокус-групп». М., 1996. Биографический метод: история, методология, практика / Под ред. Е. Мещеркиной, В. Семеновой. М., 1994. Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. СПб., 1997. Бургос М. История жизни. Рассказывание и поиск себя // Вопросы социологии. 1992. Т.II. №2. Васильева Т.С. Основы качественного исследования: обоснованная теория // Методология и методы социологических ис71 следований (Итоги работы поисковых проектов 19921996 гг.). М., 1996. С.56-65. Гирц К. С точки зрения туземца // Девятко И.Ф. Модели объяснения и логика социологического исследования. М., 1996. Григорьев С.И., Растов Ю.Е. Начала современной социологии. М., 1999. С.202-243. Голоса крестьян: Сельская Россия ХХ века в крестьянских мемуарах / Под ред. Т. Шанина. М., 1996. Готлиб А.С. Введение в социологическое исследование: качественный и количественный подходы. Методология. Исследовательские практики. Самара, 2002. С.199-286. Девятко И.Ф. Методы социологического исследования. Учебное пособие для вузов. Екатеринбург, 1998. С.44-56. Журавлев В. История жизни бомжа // Судьбы людей. Россия. ХХ век. М., 1996. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2000. С.253-258. Киблицкая М. Русский частный бизнес: Взгляд изнутри // Рубеж. 1997. №10-11. С.210-222. Киблицкая М.В., Масалков И.К. Методология и дизайн исследования в стиле кейс-стади. М., 2003. С.79-87. Клюшкина О.Б. Построение теории на основе качественных данных // Социс. 2000. №10. Козина И.М. Case study: некоторые методические проблемы // Рубеж. 1997. №10-11. С.177-190. Козина И.М. Особенности применения стратегии «исследование случая» (case-study) при изучении производственных отношений на промышленном предприятии // Социология: 4М. 1995. №5-6. С.65-90. Козлова Н.Н. Крестьянский сын: Опыт биографического исследования // Социс. 1994. №6. С.112-123. Маурер Г. Без работы. Устная история безработных / Пер. с англ. М., 1986. 72 Рефлексивное крестьяноведение: десятилетие исследований сельской России / Дж. Скотт, Т. Шанин, О. Фадеева и др. / Под ред. Т. Шанина, А. Никулина, В. Данилова. М., 2002. Романов В.П. Процедуры, стратегии, подходы «социальной этнографии» // Социологический журнал. 1996. №3/4. С.138-148. Романов П.В. Стратегия кейс-стади в исследовании социальных служб // Социс. 2005. №4. С.101-110. Романов П.В. Формальные организации и неформальные отношения: кейс-стади практик управления в современной России. Саратов, 2000. Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. Этнографическое воображение в социологии // Этнографическое обозрение. 2000. №2. Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах / Отв. ред. и авт. предисл. Г.С. Батыгин; ред.-сост. С.Ф. Ярмолюк. СПб., 1999. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998. С.80-123. Семенова В.В. Качественные методы в социологии // В.А. Ядов. Стратегия социологического исследования: описание, объяснение, понимание социальной реальности. М., 1998. C.387-407. Семенова В.В. Биографии и общество: поиски социального в индивидуальном // Социологические чтения. Вып.1. М., 1997. С.146-159. Собственность и трудовые отношения: варианты трансформации: Сборник кейсов / Под ред. В.И. Герчикова, М.В. Кошман. Новосибирск, 1995. Соколовский С.В. Этнографические исследования: идеал и действительность // Этнографическое обозрение. 1993. №2,3. Соловьева З.Р. Реабилитация бездомных: исследование «ночлежки» // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. Т.IV. Вып.3. 73 Судьбы людей. Россия. ХХ век. Биографии семей как объект социологического исследования / Под ред. В.В. Семеновой, Е.В. Фотеевой. М., 1996. Томсон П. История жизни и анализ социальных изменений / Пер. с англ. // Вопросы социологии. 1993. №1-2. С.129-138. Ядов В.А. Стратегии и методы качественного анализа данных // Социология: 4М. 1991. №1. С.14-31. 74 ТЕМА 6. «Качественное» интервью Интервью – проводимая по заранее разработанному плану беседа, предполагающая прямой контакт интервьюера и респондента8. По сравнению с другим видом опросного метода – анкетированием – интервью обладает рядом значимых преимуществ (практически полное отсутствие вопросов без ответов; возможность уточнения непонятных или противоречивых вопросов; возможность наблюдения за респондентом и фиксации его невербальных реакций; получение более полной, глубокой и достоверной информации), которые, однако, достигаются за счет низкой оперативности метода, снижения анонимности и существенных кадровых, временных и финансовых затрат. Успех интервью и надежность полученной информации во многом определяются профессиональными и личностными качествами интервьюера, его умением максимально нивелировать те поведенческие особенности респондентов, которые затрудняют получение точной и глубокой информации (трудности в выборе из множества вариантов ответа, страх перед опросом, склонность давать социально одобряемые варианты ответа и т.д.) Множественность критериев классификации видов интервью объясняется сложностью метода и его активным междисциплинарным применением. Выделяют следующие виды интервью: по степени стандартизации вопросов – формализованное (детально разработанная последовательность и конструкция вопросов и вариантов ответов) и неформализованное (минимальная степень детализации вопросов и повеДостаточно общепринято называть человека, отвечающего на вопросы социолога, в рамках количественного подхода респондентом, а в рамках качественного – информантом. Однако данные обозначения не являются взаимоисключающими, поэтому мы будем использовать данные понятия как синонимы. 8 75 дения интервьюера); по числу обсуждаемых тем – фокусированное (подробное обсуждение одной темы) и нефокусированное (нет предметного и тематического единства); по степени «управления» ответами респондента со стороны интервьюера – направленное и ненаправленное; по количеству опрашиваемых – индивидуальное/личное и групповое; по стилю ведения – жесткое (интервьюеру разрешается обрывать респондента, ловить его на противоречиях, оказывать психологическое давление) и мягкое (вежливое общение с соблюдением правил этикета) и т.д. «Качественное» интервью по своим характеристикам близко простой беседе и потому напоминает интервью в психологии (откуда собственно метод и был заимствован социологами). В психологии были обозначены базовые измерительные характеристики интервью (валидность – способность измерять именно те психологических свойства, для изучения которых и проводится интервью; надежность – способность давать те же результаты при повторном проведении; чувствительность – способность фиксировать отклонения психологических свойств); факторы, определяющие взаимодействие участников интервью – структурные (характеристики интервьюера и респондента, например, пол, возраст, статус) и функциональные (мотивационная динамика диалога – внешние причины согласия на интервью или внутренняя заинтересованность); типовые ситуации интервью (интервью вдвоем; группа интервьюеров опрашивает одного индивида; два интервьюера опрашивают одного респондента – один задает вопросы, другой наблюдает, потом они меняются ролями; публичное интервью – наличие аудитории слушателей; коллективное интервью – каждый из большого числа людей может стать интервьюируемым; интервью в малой группе; интервью группы). Кроме того, в психологии были сформулированы следующие правила ведения интервью: невлияние интервьюера на респондента; умение терпеливо слушать, особенно когда респондент оживляется; со76 здание спокойной обстановки общения, которая не вызывает у респондента беспокойства; невступление с респондентом в дискуссию (интервьюер не имеет права давать советов, оценок, делать критические замечания и т.д.). Стили интервьюирования могут различаться: жесткий стиль предполагает командный тон вопросов, дружеский – снисходительность и открытость интервьюера, совещательный – подстраивание поведения интервьюера под «инициативы» респондента, партнерский – максимальное взаимодействие сторон. Конечно, при всей схожести методов интервьюирования в различных дисциплинарных областях, в социологии интервью имеет свою специфику – это акцентирование внимания на достоверности получаемой информации. Речь идет не о том, что респондент скрывает какие-то сведения или сознательно говорит неправду – критика метода интервью скорее сводится к обсуждению «эффекта интервьюера»: в ситуацию интервью «вмешиваются» неуправляемые механизмы прямого общения, и итоговая информация, по сути, является общим мнением интервьюера и респондента. Особенно остро эта проблема стоит в неформализованных вариантах интервьюирования, где респондент зачастую не осознает границ своей компетентности (или стесняется признаться в некомпетентности в ситуации личной беседы) и охотно рассуждает о тех вопросах, в которых не разбирается или даже не осведомлен (в этом случае задача интервьюера – различить зоны компетентности и некомпетентности и вести интервью исключительно в рамках первой). Качественное интервью – неизбежно сплав достоверного знания с разного рода искажениями и домыслами, что, однако, не снижает ценности полученной информации. Форма вопроса, обстановка интервью, характеристики интервьюера и респондента, стиль отношений между ними и т.д. оказывают влияние на то, что и как говорит информант: если интервью берется дома, возрастает давление идеалов «респектабельности», в интервью на рабочем месте доминируют 77 профессиональные условности; важно и то, носит интервью конфиденциальный характер или, наоборот, записывается. Для сторонников количественного подхода приоритетное значение имеет этап сбора данных (совершенствование приемов и процедур получения информации в наименее искаженном виде), для приверженцев качественного подхода – этап интерпретации и анализа. Поскольку качественное интервью выстраивается по коммуникативным правилам обыденного поведения, оно предполагает, что действия интервьюера оказывают влияние на ситуацию, даже если он молча слушает респондента, причем интервьюер не может предсказать воздействие своих слов и поступков на информанта и не может оценить правильность или ложность конкретной интерпретации, так как сам респондент не всегда понимает глубинные мотивы собственных действий. В этом смысле для детализированного, неструктурированного и недирективного интервью характерна высокая совместимость с другими методами и внутренняя потребность в нем. Прежде чем перейти к классификации видов качественного интервью, рассмотрим его общие характеристики: 1. Низкая степень формализации. Формализованное интервью предназначено для получения однотипной информации от каждого респондента, поэтому ответы респондентов должны быть сравнимы и поддаваться классификации. Качественное, неформализованное интервью включает в себя широкий круг вопросов, не отвечающих требованию сопоставимости ответов – здесь не делается попытки получения одних и тех же видов информации от каждого респондента; содержание интервью может меняться от респондента к респонденту; вопросники могут вообще не использоваться. 2. Сложный и многообразный характер методики проведения интервью – ее невозможно представить в виде определенного набора рутинных действий; интервьюер обладает значительной свободой как в формулировании кон78 кретных вопросов, так и в определении общей направленности беседы и исходит из имеющегося у него общего взгляда на тему исследования (поэтому качественные интервью часто проводятся исследователем или группой квалифицированных исследователей, придерживающихся близких взглядов на проблему). Итак, каковы основные виды качественных интервью, наиболее часто используемые сегодня в реальной практике социологических исследований различной тематики: Глубинное интервью – непринужденная беседа интервьюера и информанта на протяжении 1,5-2 часов; возможно неоднократное возвращение к одному и тому же рассказчику для продолжения разговора, уточнения деталей, углубления темы, поэтому в общей сложности глубинное интервью может занять 8-12 часов (до 200 страниц текстовой информации). Цель глубинного интервью – подробное раскрытие определенной темы в спонтанной речи респондента. Спонтанность выражается в том, что респондент, не побуждаемый дополнительными вопросами интервьюера, «выдает» длинные связные тексты, а не короткие односложные ответы, перемежаемые множеством пауз. С.А. Белановский выделяет следующие приемы поддержания спонтанности в глубинном интервью в порядке возрастания силы их воздействия (и, соответственно, степени вмешательства интервьюера в естественный ход интервью): Пауза, или молчание, – если респондент умолкает, интервьюер не спешит заполнить возникшую паузу вопросом, как будто обращаясь к респонденту с мысленной просьбой сказать еще что-нибудь по вопросу. Подбадривание, или номинальная поддержка, – вербальные и невербальные реакции интервьюера, которые выражают одобрение респонденту, поощряя его продолжить высказывания (кивки головой и другие жесты, различные одобрительные возгласы). 79 Отражение, или «эхо», – повторение с вопросительной интонацией последней фразы респондента (должна нести большую смысловую или эмоциональную нагрузку). Вопросы-синонимы – интервьюер может задавать респонденту фактически один и тот же вопрос, слегка меняя его формулировку. Прямая просьба расширить ответ: «Что случилось потом?», «Что Вы имеете в виду?», «Расскажите об этом подробнее...», «Не хотите ли Вы что-нибудь добавить?», «Не могли бы Вы развить вашу мысль?». Просьба может быть немедленной или ретроспективной (возврат к ранее обсуждавшейся в интервью теме). Парафраза – упрощенное и переформулированное интервьюером высказывание респондента, призванное заставить его не расширить ответ, а прояснить его, чтобы убедиться в правильном понимании. Суммирующий вопрос – расширенный тип парафразы: интервьюер суммирует главную мысль какой-либо темы или совокупности высказываний респондента, начиная вопрос со вступительной фразы типа: «Давайте посмотрим, правильно ли я Вас понял». В случае отрицательного ответа респондента его просят дать разъяснения; в случае утвердительного ответа – интересуются, не хочет ли респондент что-либо дополнить. Прямая просьба разъяснить ответ. Конкретизирующие вопросы – ссылки на высказывания респондента, сопровождаемые просьбой об их пояснении, например, «Что Вы имели в виду, говоря о…?». «Мутация», или изменение темы, – постановка вопроса, служащего введением к новой теме , которая не является развитием или уточнением предыдущих ответов (это наиболее сильное допустимое вмешательство интервьюера в естественный ход высказываний респондента). 80 Таким образом, в ходе глубинного интервью социолог практически «проживает» вместе с респондентом отрезок его жизни, отмечая в нем все значимое и важное для задач исследования. Данный тип интервью следует проводить при изучении мотивационно и ценностно сложных тем, которые практически не поддаются какой-либо формализации и носят очень личностно дифференцированный характер. Чтобы глубинное интервью «получилось», необходимо максимально преодолеть недоверие информантов к «чужаку», столь глубоко заинтересованного в их жизненных обстоятельствах. Для этого желательно проводить интервью на «территории» респондентов (например, у них дома), а если речь идет о некоторой замкнутой или территориально отдаленной общности, то следует некоторое время пожить в ней. Решающее значение имеет самое первое глубинное интервью, а также «заказчик» исследования (респондент всегда чутко реагирует на информацию о том, на кого работает социолог и каковы цели исследования). Свободное интервью направлено на получение объективной информации о характере функционирования социальных процессов в ходе полноценного диалога респондента с интервьюером: исследователь и информант занимают одинаково активные позиции в обмене взглядов. Мнения социолога, иногда конфронтирующие с высказываниями интервьюируемого, могут заставить последнего уточнить свою позицию или изменить ее. Участие интервьюера в беседе основано на принципе «мне интересно» – исследователи не формулируют заранее конкретные вопросы, поскольку не знают, какую именно информацию им могут сообщить респонденты: последние здесь выступают в качестве «экспертов», а исследователи – «наивных слушателей». Соответственно, для участия в свободном интервью респондент должен располагать объективной информацией об интересующем исследователя объекте (быть компетентным) и быть готов к сотрудничеству. Зона компетентности 81 должна быть достаточно широкой (респондент должен иметь компетентное мнение о достаточно широком круге социальных явлений) и «глубокой» (респондент должен обладать высокой степенью осознания своего практического опыта и способностью прослеживать причинно-следственные связи между наблюдаемыми им явлениями). Повысить достоверность получаемой в ходе свободного интервью информации можно за счет увеличения числа респондентов, относящихся к соответствующей «категории» экспертности, например профессиональной группе или области деятельности, однако, учитывая высокую трудоемкость данного метода, количество опрошенных по конкретной проблеме не должно превышать двадцати человек. Другой прием повышения достоверности информации – интервьюирование респондентов, занимающих различные ролевые позиции по отношению к исследуемому предмету: в этом случае при сильном расхождении позиций респондентов оправдано применение так называемого челночного интервьюирования – несовпадающие позиции доводятся до сведения каждого из опрашиваемых с просьбой их прокомментировать и уточнить свою собственную точку зрения. Нарративное интервью – направляемый интервьюером свободный рассказ информанта. Отсутствие вмешательства со стороны интервьюера, кроме возможных междометий удивления или одобрения, позволяет респонденту вспомнить в первую очередь те эпизоды, которые представляют для него наибольшую значимость. Социолог здесь сохраняет свою доминирующую роль организатора опроса, интервьюера, автора тематического направления и «нарративного импульса», но респондент получает возможность выразить собственное видение и проживание проблемной ситуации – именно он определяет композицию, контекстуальные рамки, рациональные и эмоциональные оттенки, стиль, выразительные языковые средства повествования. 82 Процедура нарративного интервью была разработана Ф. Щютце и Г. Розенталь, которые предложили следующую его структуру: 1. фаза свободного нарративного рассказа: следуя собственной логике субъективно значимых событий, информант рассказывает свою историю без вмешательства со стороны исследователя в ответ на его «нарративный импульс» (вопрос «Что бы вы рассказали о своей биографии?»); 2. фаза нарративного расспрашивания – вопросы интервьюера направлены на уточнение деталей, восстановление оборванных нитей рассказа, прояснение смысла высказываний (поскольку многие рассказчики избегают явных оценок); 3. просьба к рассказчику оценить свою жизнь в целом (придумать собственную «теорию» или метафору жизни; изобразить графически, например, этапы своего профессионального пути и сопроводить график комментариями). Полуструктурированное (полуформализованное) интервью – интервью с путеводителем (так называемым тематическим гайдом): предварительно составляется общий план разговора с перечислением тематических блоков, в каждом из которых четко прописываются аспекты, по которым обязательно должна быть получена детальная информация. Путеводитель может содержать не просто темы, но и упорядоченный перечень формулировок вопросов (хотя допускается их близкая к тексту перефразировка применительно к каждому респонденту). Наиболее важные вопросы могут быть снабжены инструкциями относительно техники задавания и оценки приемлемости ответа. Процедурно полуформализованное интервью представляет собой достаточно свободную беседу, где интервьюер может варьировать формулировку вопросов, их порядок и уровень детализации. Наиболее широко в социологии на сегодняшний день представлена разновидность полуструктурированного интервью, получившая название биографического интервью – его 83 тематические блоки соответствуют последовательности этапов жизни индивида. Нужно отметить, что понятия нарративного и биографического интервью не отличаются однозначностью: одни исследователи разводят понятия нарративного и биографического интервью, другие, наоборот, определяют нарративное интервью как биографическое повествовательное. Одни авторы различают нарративное интервью как биографический метод (рассказ о жизни в целом) и лейтмотивное (тематическое) интервью как повествование об отдельном аспекте биографии, другие вводят понятие «лейтмотивно-нарративное интервью» или заменяют его формулировками «проблемноориентированное интервью с использованием элементов биографического», «тематически стимулированный биографический нарратив». Все эти понятия объединяет то, что нарративное интервью в строгом смысле слова доступно далеко не каждому респонденту: предполагается, что после предъявления «нарративного импульса» роль интервьюера ограничивается просто слушанием, психологической поддержкой рассказчика, но в действительности респонденты обладают весьма различными способностями, желанием и готовностью рефлексировать и рассказывать о собственной жизни. П. Томпсон очень точно характеризует ситуацию с классификацией видов интервью: есть две крайние формы интервью – разграфленный «вопросник» с жесткой логической структурой, когда респондент дает односложные или очень краткие ответы, и «свободный разговор», в котором рассказчика «приглашают поговорить». Контраст между этими типами интервью не столь резок уже хотя бы потому, что любые общие принципы сглаживаются под воздействием личностей участников интервью: ни один интервьюер не будет проводить интервью в негибком анкетном стиле с «непроницаемым лицом» и отказываться от диалога с собеседником во избежание искажений. 84 Независимо от типа интервью, интервьюер не имеет права совершать следующие ошибки: высказывать личные мнения и произносить обширные монологи (запрещается произносить какие-либо фразы, которые не заканчиваются вопросом, да и вообще интервьюер должен говорить как можно меньше); задавать слишком много вопросов и постоянно прерывать высказывания респондента; ограничивать интервью только тематиками, которые обозначены в гайде, и прерывать все высказывания респондента, которые к указанным в гайде тематикам имеют мало отношения (в итоге они могут оказаться и релевантными, и важными); настойчиво навязывать респондентам темы вопросника, даже если они не связаны с действительным опытом опрашиваемых (в итоге респондент вынужден импровизировать и фантазировать вместо того, чтобы предоставить ту релевантную информацию, которую мог и хотел сообщить). Литература Белановский С.А. Индивидуальное глубокое интервью. М., 2001. Белановский С.А. Свободное интервью как метод социологического исследования // Социология: 4М. 1991. №2. С.5-19. Богословская К.А. Тренинг глубинного интервью // Маркетинг и маркетинговые исследования в России. 1997. №4. Веселкова Н.В. Полуформализированное интервью // Социологический журнал. 1994. №3. С.103-110. Веселкова Н.В. Методические принципы полуформализованного интервью // Социология: 4М. 1995. №5-6. Веселкова Н.В. Проживание времени в интервью и адекватность коммуникации // Методология и методы социологических исследований (Итоги работы поисковых исследовательских проектов. 1992-1996). М., 1996. С.39-46. Готлиб А.С. Введение в социологическое исследование: качественный и количественный подходы. Методология. Исследовательские практики. Самара, 2002. С.286-327. 85 Журавлева И.В. Особенности интервью как разновидности метода опроса // Методы сбора информации в социологических исследованиях. Кн.1 / Отв. ред. В.Г. Андреенков, О.М. Маслова. М., 1990. Журавлева И.Л. Об использовании основных типов интервью в практике социологических исследований // Вопросы методики и техники социологических исследований. М, 1975. Иванов М.А. Беседа как метод исследования // Социс. 1989. №4. Квале С. Исследовательское интервью. М., 2003. Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М., 1999. С.178-234. Маслова О.М. Образы изучаемой реальности в формализованном и нарративном интервью // Социология: 4М. 1998. №10. С.5-15. Маслова О.М. Ситуация интервью: формализованные и неформализованные методы исследования // Методология и методы социологических исследований (Итоги работы поисковых исследовательских проектов за 1992-1996 годы). М., 1996. Пэнсон М., Пенсон-Шарло М. Социальная дистанция и специфические условия полуформализованного интервью. Практика исследования аристократии и крупной буржуазии // Социология: 4М. 1995. №5-6. С.190-213. Погосян Г.А. Метод интервью и достоверность социологической информации. Ереван, 1985. Саганенко Г.И. Сопоставление несопоставимого: обоснование сравнительного исследования на базе открытых вопросов // Социологический журнал. 1998. №3-4. Сарджвеладзе И.И. Метод монологического интервью // Вопросы психологии. 1984. №2. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998. С.103-107. 86 ТЕМА 7. Включенное наблюдение Наблюдение – метод прямой и непосредственной, целенаправленной и объективной регистрации исследователем значимых социальных явлений, процессов, событий, очевидцем которых он оказался. Наблюдение может выступать в качестве самостоятельного метода социологического исследования, если к нему не предъявляются требования репрезентативности по отношению к генеральной совокупности. Основные достоинства метода – естественность, непосредственность, оперативность, общедоступность; получение целостного, разностороннего и детализированного образа явления; высокая совместимость с другими социологического методами. Недостатки – трудоемкость, угроза потери исследователем способности объективно оценивать ситуацию («снисходительность», субъективизм), опасность влияния наблюдателя на естественный ход событий, локальность (сиюминутность и уникальность затрудняет повторение процедуры и обобщение результатов). Классификация видов наблюдения проводится по следующим основаниям: форма организации – формализованное (структурированное, стандартизированное, контролируемое), предполагающее наличие жесткой программы и детального инструментария, и неформализованное (неконтролируемое, простое, бесструктурное); форма взаимоотношений исследователя с наблюдаемыми – скрытое, или наблюдение инкогнито (участники не догадываются о присутствии исследователя), и открытое (информирование наблюдаемых о включении исследователя в социальную ситуацию); место проведения – полевое (в естественных условиях) и лабораторное (в заранее созданных условиях); регулярность проведения – систематическое (по заранее разработанному плану изучения объекта в течение определенного времени) и несистематическое (эпизодические и случайные наблюдения) и т.д. Нас ин87 тересует классификация видов наблюдения по степени включенности наблюдателя в изучаемую ситуацию: невключенное наблюдение предполагает пассивную фиксацию данных о явлении без вмешательства в процесс его протекания; включенное (участвующее) наблюдение, наоборот, – имитацию вхождения в социальную среду и анализ событий «изнутри». Типы участия, или «роли» наблюдателя, в рамках включенного наблюдения могут быть различны: «участник» – цели наблюдателя неизвестны, он выступает как член группы; «участник-наблюдатель» – наблюдаемые знают о целях исследователя, но с течением времени привыкают к его присутствию; «наблюдатель-участник» – формальный характер наблюдения, например, в ходе интервью; «наблюдатель» – задачи наблюдения неизвестны наблюдаемым, исследователь вступает с ними в контакт лишь в той мере, в какой этого требует ситуация исследования. Если объектом наблюдения является одновременно несколько групп, то роли наблюдателя в каждой могут быть различны (это зависит, прежде всего, от способностей наблюдателя и желательности определенной роли для конкретной групповой деятельности). Рассмотрим пример исследования, реализованного методом включенного наблюдения: в начале 1990-х гг. четырнадцать российских социологов, разделившись попарно, разъехались в семь глубинных сельских регионов России. Так началась трехлетняя социологическая экспедиция, целью которой было формирование крестьянских устных архивов, а основными методами исследования – включенное наблюдение и запись устных семейных историй на основе развернутых, многочасовых и даже многодневных интервью ключевых респондентов. В.Г. Виноградский, на основе собственного исследовательского опыта и участия в данном проекте, сформулировал следующие рекомендации для полевого исследователя, оказавшегося в сходной полевой ситуации: 88 «Не делать умного лица», т.е. не быть в глазах крестьян явным специалистом, ученым: социолог должен быть максимально открыт для свободного общения; его программные разговоры с респондентом должны быть интересны последнему и не вызывать у него подозрений, что его расспрашивают, т.е. используют для внешних и не совсем понятных ему целей. «Правильный вход в село». Внезапное появление в деревне новых людей не проходит незамеченным и вызывает у местных жителей смешанное чувство любопытства, опасения и стремления, если это возможно, извлечь пользу из контактов с приезжими. Поэтому появление социолога необходимо организовать так, чтобы оно было как можно более незаметным: в первые дни и недели социологу лучше изобразить просто любопытного человека, чтобы деревенское сообщество не почувствовало целеустремленного интереса ко вполне определенной информации, требующей сотрудничества с немногими сельскими жителями, которые обладают даром памяти и слова. Вход в село начинается с визитов к местному начальству, предстать перед которым целесообразно в той же личине любопытствующего субъекта и добиться, чтобы социологи были поселены на «нейтральной территории» (чтобы с самого начала не быть в глазах местных жителей включенным в какую-либо привилегированную деревенскую нишу). Позже параметры распорядка и условий жизни социолога в деревне урегулируются сами собой, поскольку постепенно налаживается и укрепляется сеть разнообразных отношений с местным населением. «Правильный отбор рассказчиков-респондентов». Формально отбор следует начинать в кабинете главы сельской администрации, однако начальство обычно диктует список таких сельских респондентов, которые по складу характера и воспитанию не склонны к обнародованию эпи89 зодов местного существования, способных бросить тень на «честь» поселения. Окончательный список респондентов формируется, когда социолог входит во множество непосредственных контактов с местными жителями. «Опрос респондентов». Разумно идти одновременно в несколько соседних дворов, работая в каждом из них не слишком продолжительное время, но имея в виду, что основной «информационной базой» является на этот период одна (максимум две) семья. Подобная тактика нейтрализует ревнивое отношение соседей ко двору, который часто и охотно посещается приезжими людьми. «Фиксация главного рассказчика». Войдя в крестьянскую семью, необходимо закрепить за одним из ее членов (обычно самым старшим по возрасту) роль основного рассказчика и организовать работу таким образом, чтобы возможные свидетели и участники опроса четко уяснили, кто является основным информантом. «Обязательная легализация технических средств записи в общении с информантом» (диктофона, например). Суммируем основные проблемные зоны включенного наблюдения: 1. Проблема доступа к полевым данным – необходимо найти «стражников» (иногда довольно трудно решить, кто в конкретной ситуации является «стражником») и получить их разрешение на «вход» в поле; затем нужно найти «попечителей» и заручиться их поддержкой; важно понимать, что все ключевые фигуры за предоставление доступа к полевым данным будут стремиться оказывать влияние на ход и результаты исследования. 2. Проблема отбора информантов: в качестве наиболее важных критериев здесь выступают роль в общности (базовый критерий, потому что заранее определен); знания, которыми обладает информант благодаря своей официальной позиции в общности; готовность к общению 90 (коммуникабельность); готовность сотрудничать; беспристрастность в оценках. 3. Проблема снижения искажений, обусловленных особенностями отбора информантов: можно увеличить число информантов (но без «стратегического покрытия системы» это может только увеличить отклонения), рассмотреть контрастные случаи (задействовать маргинальных для изучаемого сообщества информантов) или теоретически распределить случаи, обеспечив полноту рассмотрения феномена. Обозначим схематично основные этапы полевого исследования: 1. До поля: В общем виде формулируется проблема исследования; разрабатывается общая методическая стратегия исследования без детализации плана действий. Выбор и обоснование объекта исследования. Например, если предметом изучения являются наркотические практики молодежи, то в качестве объекта исследования выступает вся молодежь, независимо от того, практикует она наркотики или нет (важно отношение к наркотикам и людям, их употребляющим). Рекомендации по выбору конкретного объекта исследования таковы: сочетание нескольких типов выборки в зависимости от целей исследования (например, выборка максимальной вариации и выборка типичных случаев; выборка «типичных» и выборка «идеальных» случаев; первоначально оптимален метод «снежного кома»). Определяется тип исследования: прикладное, описательное или теоретико-прикладное (ориентированное на построение частной теории изучаемого феномена); в соответствии с типом исследования выбирается тактика. 91 Определение общей теоретической рамки социологического исследования для формирования основных научных категорий анализа. 2. В поле Получение доступа в поле и ко всем источникам информации. Скажем, если объект изучения – молодежные компании, то возможны следующие пути вхождения в поле: предварительная договоренность (если на первом этапе исследования проводилось анкетирование молодежи, то с некоторыми респондентами можно сразу договориться о возможности обращения для проведения включенного наблюдения); через официальные учреждения (например, редактора и журналистов местной молодежной газеты); в местах досуга молодежи; случайные знакомства в местах скопления людей (например, на остановке автобуса, праздничной площади и т.д.). Налаживание контактов практически со всеми членами группы/сообщества до тех пор, пока не установятся стабильные доверительные отношения (информанты перестанут опасаться «чужака» и быть враждебны). Факторы, способствующие вхождению в поле: открытость (в общении, в предоставлении исследователем информации о себе); правильная самопрезентация (внешний вид и «исполняемые» социальные роли); оптимальные для исследования внешние параметры (например, при изучении молодежных субкультур исследователь должен быть практически одного возраста с наблюдаемыми; не менее важен пол, так как гендерные стереотипы сказываются на ожиданиях информантов; в целом в беседе с мужчинами-респондентами на социально «неудобные» темы лучших результатов достигают молодые внешне привлекательные женщины-интервьюеры); толерантность к информантам и их практикам, даже если они противоречат убеждениям исследователей. 92 Выбор ключевых информантов («эксперты» по рассматриваемой проблеме) и установление с ними контакта (информанты могут быть недоступны или не заинтересованы в участии в исследовании и общении). Идеальным информантом является типичный представитель определенной общности, рассказывающей о своей жизни впервые; другие типы информантов – «маргинал» (воплощает конфликт нескольких культур), «экстремал» (не характерное, но яркое проявление определенной тенденции), «выдающаяся личность». Характеристики идеального информанта: 1) член группы, хорошо знакомый с ее культурой и отслеживающий важные события в ее жизни; 2) вовлечен в поле в настоящий момент; 3) может проводить время с исследователем; 4) не склонен к «самокопанию» – опирается на здравый смысл. Обоснование количества информантов: либо метод «снежного кома» (например, когда двадцатый человек называет имена тех, кого уже проинтервьюировали, можно быть уверенным, что совокупность представителей данного типа уже охвачена; то же можно предположить, если каждое последующее интервью становится повторением уже известных точек зрения и круга проблем – достигнут «порог насыщения»), либо теоретическая выборка – отбор информантов на основе их характеристик, отражающих определенный аспект теории (например, сначала проводится интервью очень схожих «случаев», а затем прямо противоположных им). Многочасовые интенсивные полевые наблюдения. Помимо описания окружающей действительности, в дневнике наблюдения также необходимо фиксировать всю невербальную информацию в ходе интервью с ключевыми информантами. Типы полевых заметок: заметки прямого наблюдения (составляются сразу, как только наблюдатель покидает поле, или непосредственно в поле – ключевые 93 фразы, детали, цифры, краткие беглые записки, наброски; выстраиваются хронологически); личные заметки/дневник (записываются личные реакции и впечатления наблюдателя); заметки по поводу интервью (дата, место, характеристики интервьюируемого, содержание интервью); ежедневник (хронологическое описание наблюдаемых событий, посещаемых мест, людей, содержания разговоров, впечатлений от событий дня и хода исследования; первые рабочие гипотезы, интерпретации, аналитические идеи и выводы); журнал работ (подробный план на каждый день исследования с расчетом времени и материальных затрат). Общение с информантами происходит в формате уважительного диалога на равных: социолог задает открытые вопросы, ожидая пространных ответов, поэтому должен быть готов внимательно слушать, не занимая позицию «эксперта». Формулировки и содержание вопросов могут быть существенно скорректированы по мере «проникновения» в исследуемую проблему. Обязательно нужно заручиться согласием интервьюируемых на использование информации. Кроме того, необходимо правильно выбирать место для общения с информантами – публичные пространства смещают фокус идентичности рассказчика, «превращая» его в «официального» представителя сообщества или властей. Критерии оценки действий исследователя в поле: 1) надежность – внутренняя (правдоподобны ли данные, принимая во внимание все, что известно о человеке или событии) и внешняя (достигается верификацией или перекрестной проверкой наблюдений с другими источниками данных); 2) валидность – уверенность, что данные точно представляют социальный мир (среда не повреждена присутствием исследователя и его процедурами; детально описано то, как реализовывался проект; результаты исследования и верность интерпретаций аналитиков 94 подтверждают члены группы; ознакомившись с записями исследователя, нечлен группы понимает, как нужно эффективно взаимодействовать с группой в качестве ее члена или выдающего себя за такового). 3. Выход из поля Зависит от степени интенсивности вовлеченности исследователя и продолжительности времени, проведенного в поле. Может быть крайне болезненным для исследователя психологически, поэтому важен соответствующий настрой и выполнение всех своих обязательств перед информантами – как личностных, так и профессиональных (гарантии конфиденциальности, уточнение разрешения на публикацию полученных данных и приемлемого для информантов уровня анонимности и детализации предоставленных ими сведений). Следует помнить и об информантах: как бы тактично ни вел себя исследователь, длительное общение с людьми не проходит для них бесследно (крайне сложно соблюдать этическую заповедь антропологов и этнографов «оставьте поле после себя нетронутым»). Выход из поля может не означать разрыва с полем: общение с информантами после выхода из поля во многом зависит от личности исследователя (можно поддерживать контакты, дружить). 4. После поля Правильное оформление транскриптов интервью: нумерация строк разговорной речи; четкое выделение партнеров по интервью; фиксация пауз, интонаций, эмоциональных междометий, особенностей произношения; большие поля для заметок, комментариев или первичного описания данных («мемос»). Анализ данных: совмещение линейной логики анализа (последовательный переход от эмпирических данных к гипотезам – к упорядочению и концептуализации) и 95 циклической – постоянное возвращение к исходным эмпирическим данным для проверки и уточнения предварительных теоретических построений. Презентация результатов исследования: формат презентации зависит от ориентации на конкретную целевую аудиторию (научное сообщество, знакомое со спецификой качественных исследований; широкая научная общественность; широкая публика, не понимающая специальной терминологии, но «экспертная» в социальной повседневности, подвергшейся анализу в ходе исследования). Вне зависимости от целевой аудитории итоговый отчетный текст исследования превосходит размеры привычного количественного отчета, так как включает множество детализированных описаний и прямое цитирование высказываний людей (огромное количество ссылок на первичный «текст» – транскрипты интервью, прежде всего). Стилистика отчетного текста может варьировать от представления слова исключительно самим информантам (отчет представляет собой в той или иной степени отредактированные и переструктурированные транскрипты интервью) и рассказывания истории исследователем до вполне традиционного по форме отчета по результатам исследования (где будет четко прописана проблема, программные вопросы, методика и ход исследования, результаты). Этика публикации результатов исследования: запрещено публиковать секреты членов группы, нарушать их личную жизнь и наносить вред их репутации; необходимо точно выполнять просьбы информантов, если они просили не указывать собственных имен, заменить их псевдонимами или исключить какие-либо подробности собственного описания, которые бы позволили членам сообщества их идентифицировать. 96 Литература Алашеев С. Неформальные отношения в процессе производства: взгляд изнутри // Социс. 1995. №2. Алексеев А.Н. Познание через действие. Фрагменты экспериментальной социологии. Кн.1-3. М., 1993. Алексеев А.Н. Наблюдающее участие и моделирующие ситуации (познание через действие). СПб., 1997. Виноградский В.Г. Крестьянские семейные хроники // Социологический журнал. 1998. №1-2. Гидденс Э. Социология. М., 1999. С.617-622. Горяновский А. Украсть можно все (результаты включенного наблюдения) // Социс. 1990. №2. Готлиб А.С. Введение в социологическое исследование: качественный и количественный подходы. Методология. Исследовательские практики. Самара, 2002. С.389-405. Гуренко Е.Н. Два года «встроенного» наблюдения // Социс. 1990. №5. Девятко И.Ф. Методы социологического исследования. Екатеринбург, 1998. с.15-43. Киблицкая М. Русский частный бизнес: взгляд изнутри // Рубеж. 1997. №10-11. Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М., 1999. С.79-104, 121-316. Константинова В. Полевое исследование в качественной парадигме // Возможности использования качественной методологии в гендерных исследованиях. Материалы семинаров / Под ред. М.М. Малышевой. М., 1997. Костерина И., Шарифулина Э. Метод участвующего наблюдения в изучении «скрытых» практик молодежных компаний // Полевая кухня: как провести исследования / Под ред. Н. Гончаровой. Ульяновск, 2004. 97 Кудрявцева М.О. Драматургия попрошайничества: социологическое описание повседневной практики // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. Т.IV. Вып.3. Ньюман Л. Полевое исследование // Социс. 1999. №4. С.110-122 Романов П.В. Полевые методы социальной антропологии организаций // Социс. 1999. №11. Ряжских И.А. Опыт использования включенного наблюдения для изучения жизни производственного коллектива // Социс. 1975. №3. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998. С.125-173. Фадеева О.П. История социологических исследований сельской жизни в России (1990-1995 гг. и 1995-1996 гг.) // Крестьяноведение: теория, история, современность: Ежегодник. 1996 / Под ред. В.П. Данилова, Т. Шанина. М., 1996. С.301-315. 98 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Итак, мы обозначили основные тематические и содержательные компоненты курса «Качественные методы в социологии». Безусловно, у студентов бакалавриата направления «Социология», для которых предназначено данное учебное пособие, может возникнуть ряд обоснованных вопросов: во-первых, почему в книге отсутствуют главы, посвященные основным тактикам качественного исследования – кейс-стади, этнографическому исследованию, биографическому методу и «обоснованной теории»; во-вторых, почему автор не включил в общий тематический план лекций раздел, посвященный приемам аналитической работы с «качественными» (текстовыми) данными или хотя бы анализу личных документов. Оправданий у автора несколько, причем очень разных: прежде всего, есть жесткие требования к объему учебного пособия; во-вторых, для студентов бакалавриата предоставленного материала вполне достаточно как для общей профессиональной «грамотности», так и с точки зрения внезапно возникшей буквально завтра необходимости участвовать в качественном социологическом исследовании; втретьих, как показывает практика, даже представленный материал зачастую бывает скомкан в ходе преподавания курса, потому что курс предполагает целый ряд практических заданий (например, составление и апробацию гайда биографического интервью), и студенты физически не успевают освоить больший по объему материал; и, наконец, интересующиеся методами работы с текстовыми данными могут прослушать специализированный курс во втором семестре четвертого курса, а в магистратуре читается курс «Качественные методы: стратегии и тактики исследования», где вся обозначенная 99 в учебном пособии проблематика рассматривается на теоретико-методологическом уровне. В целом хотелось бы посоветовать студентам спокойно относиться к любым мнимым дилеммам, одной из которых и является дискуссия о соотношении качественного и количественного подходов в социологии. Кстати, сомнительность дискуссии становится особенно очевидной, когда речь идет об анализе «качественных» данных: здесь возможен не только так называемый интерпретативный, или биографический анализ, не предполагающий формализации, структурирования текстовых материалов и, тем более, выведения каких-либо количественно выражаемых закономерностей, но и контент-анализ, достаточно формализованный инструмент текстуального кодирования, причем даже в работе с автобиографиями. Не менее безосновательны утверждения о недостоверности качественных данных, которые обязательно должны проверяться достоверными количественными. Очень хорошо им возразил Д. Кэмпбелл: во-первых, качественные методики обладают собственными, внутренними механизмами валидизации – «если бы двух этнографов послали исследовать одну и ту же культуру или двух социологов отправили бы в качестве включенных наблюдателей на одну и ту же фабрику, то результаты их наблюдений в значительной мере совпали бы... существует вполне достоверная социальная реальность, которая и должна быть описана, и именно поэтому будет обнаружено довольно значительное совпадение результатов»; во-вторых, в реальной исследовательской практике постоянно происходит и обратная перепроверка – «где качественные оценки приходят в противоречие с количественными результатами, последние следует брать под сомнение, пока не будут поняты причины расхождения… количественные результаты столь же мало застрахованы от ошибок, как и качественные, поэтому я настоятельно реко100 мендую оба подхода как взаимно дополняющие средства перекрестной валидизации». ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ 1. Укажите, для какого подхода характерны следующие особенности проведения социологического исследования: 1. статистическая выборка; 2. гетерогенная выборочная совокупность, в которой респонденты отбираются по принципу противоположности и вариативности (теоретическая выборка); 3. ориентация на поиск тенденций и статистических закономерностей; 4. поиск непохожего, разнообразного, неповторяющегося; 5. органическое сочетание психологических и социальнопсихологических приемов; 6. изучение процессов обыденной категоризации ситуаций индивидами; 7. широта охвата определенных социальных совокупностей; 8. глубина понимания определенных социальных феноменов; 9. интервью – главный метод исследования; 10. интервью – вспомогательный метод исследования; 11. процесс «открытия»; 12. процесс доказательства и подтверждения; 13. макросоциологическое исследование; 14. микросоциологическое исследование; 15. исследователь как «сочувствующий» участник; 16. исследователь как «сторонний» наблюдатель; 17. исследовательские задачи, гипотезы и инструментарий формируются до начала сбора данных; 18. исследовательские задачи, гипотезы, инструментарий определяются как до полевого этапа, так и в его ходе; 19. индуктивная логика анализа – от фактов к концепциям; 20. дедуктивная логика анализа – от абстракций к фактам путем операционализации понятий. 101 2. Исследование Б. Малиновским племенного объединения на Тробриандских островах – 1. монографическое; 2. этнографическое; 3. кейс-стади; 4. все выше перечисленное. 3. Выбор количественного или качественного подхода определяется, в первую очередь: 1. предпочтениями исследователя; 2. профессиональным опытом и навыками исследователя; 3. имеющимися в наличии финансовыми, кадровыми и временными ресурсами; 4. спецификой объекта изучения; 5. мерой доступности объекта изучения; 6. трудоемкостью применения противоположного подхода. 4. В рамках исследования «Гендерные различия в стратегиях занятости в период экономических перемен» на основе анализа пятнадцати интервью с жительницами Москвы, ставшими поневоле кормильцами в своих семьях, было сделано предположение, что сегодня для всей страны характерна тенденция, когда женщина становится кормильцем. Каким образом можно проверить правильность предположения и правомерность его обобщения? 1. провести аналогичные интервью с жительницами других российских регионов, также кормильцами в своих семьях; 2. провести ряд фокус-групп в нескольких типичных российских регионах; 3. использовать статистические данные об уровне доходов мужчин и женщин; 4. использовать статистические данные о количестве безработных; 5. провести количественное исследование по репрезентативной выборке для домохозяйств и индивидов. 102 5. Укажите, от представителей каких групп труднее всего получить биографические описания собственного жизненного пути: 1. низ социально-экономической и культурной структуры; 2. середина социально-экономической и культурной структуры общества; 3. верх социально-экономической и культурной структуры. 6. Если исследование направлено на изучение социокультурных особенностей профессиональной, возрастной или субкультурной группы (например, рокеров, пожарных, нищих), то оптимальной тактикой исследования в рамках качественного подхода будет: 1. кейс-стади; 2. биографический метод; 3. этнографическое исследование. 7. Какие виды выборки обычно используются в биографических исследованиях? 1. квотная выборка; 2. метод снежного кома; 3. стихийный отбор; 4. механическая выборка; 5. метод типичных представителей; 6. гнездовой отбор. 8. Укажите, какие познавательные функции в социологических исследованиях выполняют качественные методы, а какие – количественные: 1. обеспечение связи науки с социальными проблемами; 2. выход за пределы индивидуального сознания; 3. определение численных параметров сегментов исследуемой совокупности; 4. компенсация слабости теории; 5. формирование целостного образа объекта или проблемы; 6. выявление сегментов популяции; 7. определение динамических тенденций; 8. обеспечение динамизма исследовательского процесса; 103 9. формирование системы понятий – теоретического описания объекта; 10. заполнение брешей между количественными параметрами; 11. проверка логических гипотез; 12. обнаружение фактов, недоступных индивидуальному наблюдателю; 13. преодоление логических спекуляций и смысловых нестыковок; 14. обеспечение взаимодействия науки с обыденным сознанием. 9. Укажите, какие тактики качественного исследования (биографический метод, кейс-стади, этнографическое исследование, устная история) оптимальны в следующих ситуациях: 1. анализ работы трудового коллектива с точки зрения повышения эффективности производственной деятельности; 2. анализ механизмов передачи социокультурного капитала от поколения к поколению в российских семьях после Октябрьской революции 1917 г.; 3. изучение норм поведения в доме престарелых; 4. изучение деятельности авиакомпании для разработки рекомендаций по разрешению внутреннего конфликта; 5. восстановление событий армяно-карабахского конфликта глазами его участников. 10. Может ли один и тот же источник информации (например, биографическое интервью) быть основой для применения разных тактик качественного подхода (не только истории жизни, но и кейс-стади, этнографического исследования, устной истории)? 1. да; 2. нет. 11. Целью качественного исследования является: 1. проверка теории; 2. построение теории; 3. дублирование теории; 4. адаптация теории. 104 12. Если исследователь использует биографический материал как иллюстративную основу для собственных теоретических построений, то он работает в рамках так называемого ________ ; если же его интересуют особенности «конструирования» повествования рассказчиком для выявления его социальной идентичности и происходящих с ней на протяжении жизненного пути трансформаций, то исследователь работает в рамках ________ . 1. теоретический подход; 2. классический подход; 3. эмпирический подход; 4. иллюстративный подход; 5. феноменологический подход; 6. интерпретативный подход; 7. аналитический подход. 13. Хотя сопоставление с другими «случаями» в рамках кейсстади является задачей второстепенной по сравнению с изучением структуры каждого уникального объекта, тем не менее, в практике социологических исследований часто встречается изучение целого ряда «случаев». В случае перекрестного анализа кейсов количество сравниваемых объектов не должно превышать: 1. одного-двух; 2. трех- четырех; 3. пяти-шести; 4. семи-восьми. 14. Могут ли биографические повествования стать предметом социологического анализа в совокупности – как коллективный опыт переживания определенной социальной ситуации? 1. нет, биографический метод предполагает работу с сугубо индивидуальным, личностным переживанием собственной жизни в конкретном социально-историческом контексте; 2. да, но только в исключительных случаях; 3. да, и это делается практически всегда, потому что выстраивание типологий индивидуального поведения требует сравнительного анализа аналогичных случаев. 105 15. В течение восьми лет А.Н. Алексеев проводил исследование на Ленинградском заводе полиграфических машин, анализируя социальные нормы производственной организации в социальном контексте «доперестроечного» и «перестроечного» периода на примере одного производственного коллектива. Какая тактика качественного исследования была использована? 1. историческое исследование; 2. этнографическое исследование; 3. кейс-стади. 16. В рамках качественного подхода социолог часто изучает отдельное, единичное явление социальной действительности. Задачей подобного исследовательского поиска является: 1. выделение его уникальных качеств; 2. описание и типологизация его устойчивых свойств; 3. нахождение его аналогов в социальной действительности; 4. объяснение лежащих в основе изучаемого феномена факторов. 17. В рамках биографического метода отдельная личность рассматривается с точки зрения: 1. неповторимой индивидуальности; 2. отнесения к психологическому типу; 3. социально-типических свойств; 4. социально-экономического статуса; 5. культурно-ценностных ориентаций. 18. Качественную методологию также называют: 1. символической; 2. феноменологической; 3. интеракционистской; 4. этнометодологической; 5. рефлексивной; 6. эмпатической; 7. понимающей. 106 19. Какая тактика качественного подхода неоднократно применялась исследователями Чикагской школы для изучения преступных группировок и религиозных сект? 1. этнографическое исследование; 2. устная история; 3. кейс-стади; 4. история жизни; 5. биографический метод. 20. Определите вид исследований (этнографическое исследование, метод социальных генеалогий, устная история, история жизни, кейс-стади) по представленным ниже кратким аннотациям: 1. В рамках практических занятий по курсу «Методология и методика социологических исследований» студенты-социологи третьего курса РУДН провели исследование на тему «Август 1991 года: путч глазами москвичей». Студенты брали интервью у своих родителей, родственников, знакомых с целью описать субъективный опыт переживания августовских событий. 2. В 1991-1994 гг. исследователями Института социологии РАН был реализован проект «Век социальной мобильности в России», результаты которого легли в основу сборника «Судьбы людей: Россия ХХ век. Биографии семей как объект социологического исследования». В качестве одного из информантов выступил московский бомж Владимир Волков – на основе его автобиографии исследователи пытались вычленить факторы и условия, которые определили социальное положение человека. 3. В рамках того же исследовательского проекта были проинтервьюированы представители трех поколений (молодое поколение, родившееся в 1965-1967 гг., родители – родившиеся в 1930-40-х гг., дедушки и бабушки 1900-1920 гг. рождения) в шестидесяти восьми семьях, что позволило показать одновременно уникальность и типичность жизненной стратегии каждой семьи в различных социальных условиях. 107 4. В 1990-е гг. в России исследовательской группой во главе с Т. Шаниным было осуществлено исследование русского крестьянства, результаты которого легли в основу книги «Голоса крестьян: Сельская Россия ХХ века в крестьянских мемуарах». В ходе исследования социологи, как правило, семейные пары, в течение длительного времени проживали в деревнях, где проводили интервью жителей, «вживались» в крестьянские условия жизни, вели наблюдения за каждодневной практикой деревенских жителей. В результате был получен уникальный материал о быте, культуре и обычаях российского крестьянства. 21. Расположите виды исследований в порядке появления от более ранних к более поздним: ___ статистические исследования; ___ кейс-стади; ___ социальные обследования; ___ опросы общественного мнения. 22. Одним из отличий количественного и качественного подходов считается то, что в первом гипотезы формулируются до начала полевого этапа, во втором – на всем его протяжении. Возможно ли в качественном исследовании выдвижение гипотез и до «поля»? 1. нет – теряется принцип «качественности» исследования; 2. это зависит от объекта и предмета изучения; 3. да. 23. В основе тактики кейс-стади лежит: 1. анкетный опрос; 2. наблюдение; 3. эксперимент; 4. тестирование 5. интервью. 24. Респонденты отвечают женщине-интервьюеру и мужчинеинтервьюеру… 1. по-разному; 2. одинаково. 108 25. Метод свободного интервью обычно используется: 1. для сбора данных на начальном этапе исследования, когда уточняется проблема, оформляются гипотезы, выясняются особенности сообщества; 2. как основной метод исследования; 3. в качестве дополнительного метода исследования по завершении полевого этапа. 26. Какой вид интервью позволяет объяснять неожиданные результаты массовых опросов, например, расхождение результатов голосования с предвыборными прогнозами, или выявленные в ходе исследования новые проблемы? 1. глубинное; 2. фокусированное; 3. направленное; 4. формализованное; 5. полуструктурированное. 6. неформализованное. 27. Минимальное количество глубинных интервью, на основе которых исследователи вправе делать обобщения, составляет: 1. 5; 2. 10; 3. 15; 4. 20; 5. 25. 28. Какой вид интервью оптимален для исследования, цель которого – понять причины и мотивы переезда русскоязычных переселенцев из Казахстана, выяснить проблемные зоны их адаптационного процесса в России? 1. формализованное; 2. полуформализованное; 3. фокусированное; 4. диалоговое; 5. глубинное; 6. свободное. 109 29. Структурная единица полуформализованного интервью – 1. тема; 2. блок вопросов; 3. вопрос; 4. стимульное слово/словосочетание. 30. Перед исследователями стоит задача изучения пространства наркотических практик современной российской молодежи; в качестве основного метода выбрано включенное наблюдение за молодежными компаниями. Сочетание каких видов выборки следует использовать в данном случае? 1. выборка максимальной вариации (критических и «идеальных» случаев); 2. стихийный отбор; 3. выбор типичных случаев; 4. метод «снежного кома»; 5. случайный отбор; 6. механический отбор. 110 КЛЮЧ К ЗАДАНИЯМ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ 1. КОЛ – 1, 3, 7, 10, 12, 13, 16, 17, 20; КАЧ – 2, 4, 5, 6, 8, 9, 11, 14, 15, 18, 19 2. 1, 2 3. 4, 5 4. 5 5. 1, 3 6. 3 7. 1, 2 8. КОЛ – 2, 3, 6, 7, 11, 12; КАЧ – 1, 4, 5, 8, 9, 10, 13, 14 9. 1 – кейс-стади, 2 – биографический метод, 3 – этнографическое исследование, 4 – кейс-стади, 5 – устная история 10. 1 11. 2 12. 2 - 6 13. 2 14. 3 15. 3 16. 2 17. 3 18. 7 19. 3 20. 1 – устная история, 2 – кейс-стади, история жизни, 3 – метод социальных генеалогий (биографический метод), 4 – этнографическое исследование 21. 1 - 3 - 2 – 4 22. 3 23. 2, 5 24. 1 25. 1 26. 6 27. 2 28. 5 29. 1. 30. 1, 3, 4 111 СОДЕРЖАНИЕ Введение ……………………………………………………… 3 Тема 1. Современное состояние социологического знания. «Спор о методах» ……………………………………………. 4 Тема 2. Теоретико-методологические основания качественного подхода ……………………………………… 13 Тема 3. История становления качественного подхода в эмпирических исследованиях …………………………..… 21 Тема 4. Сопоставительная характеристика качественного и количественного подходов ………………. 40 Тема 5. Варианты «структурирования» качественного подхода ……………………………………… 54 Тема 6. «Качественное» интервью …………………………. 75 Тема 7. Включенное наблюдение …………………………... 87 Заключение …………………………………………………... 99 Задания для самоконтроля ………………………………… 101 Ключ к заданиям для самоконтроля ……………………… 111 112 Троцук Ирина Владимировна КАЧЕСТВЕННОЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ: ПРЕДПОСЫЛКИ И ЛОГИКА ПРОВЕДЕНИЯ Конспект лекций Тематический план 2008 г. Издание подготовлено в авторской редакции Лицензия серия ЛР № 020458 от 4 марта 1997 г. Подписано в печать 08 г. Формат . Печать офсетная. Усл.печ л. . Усл. кр.-отт. Тираж 100 экз. Заказ . ____________________________________________________ Издательство 113 ____________________________________________________ 114
