Весенние заботы
реклама
Весенние заботы: новые стихи - М.:Советский писатель, 1985 - 128 с. Создано для сайта www.ikobzev.ru Оглавление Разговор с лесником ............................................................................................ 5 Родня ..................................................................................................................... 5 Весенние заботы .................................................................................................. 6 Чувство Родины ................................................................................................... 6 В лугах .................................................................................................................. 7 Шоферы ................................................................................................................ 8 Дожди ................................................................................................................... 8 Зарится хлеб... ...................................................................................................... 9 Разноцветье .......................................................................................................... 9 Встреча стада ..................................................................................................... 10 Простая трава ..................................................................................................... 11 Сельское кладбище ........................................................................................... 11 Подорожник ....................................................................................................... 12 Воспоминанье .................................................................................................... 13 Вишневое варенье ............................................................................................. 13 Мой конь ............................................................................................................ 14 В вечернем затоне ............................................................................................. 15 Лицом к солнцу ................................................................................................. 16 Лесная дорога .................................................................................................... 16 Тройка................................................................................................................. 17 Аскеты ................................................................................................................ 17 Новый жилмассив ............................................................................................. 18 В булочной ......................................................................................................... 19 Не люблю ........................................................................................................... 20 Рябиновый жар .................................................................................................. 20 Град Чернигов.................................................................................................... 21 Дмитрий Донской .............................................................................................. 22 Сказ о богатырской обиде ................................................................................ 23 Сороки ................................................................................................................ 24 Бывший летчик .................................................................................................. 24 Солдаты отступлений ....................................................................................... 25 Подвиг ................................................................................................................ 26 Русские мальчики .............................................................................................. 26 Миланский собор .............................................................................................. 27 Траур Рима ......................................................................................................... 28 Мои дороги ........................................................................................................ 29 Августовской ночью ......................................................................................... 31 От имени травы ................................................................................................. 31 Мартовская синь ................................................................................................ 32 Разговор со снегурочкой .................................................................................. 33 Любимый цвет ................................................................................................... 34 Свежесть ............................................................................................................. 34 Рассвет ................................................................................................................ 35 Голубая роза....................................................................................................... 35 В ночном саду .................................................................................................... 36 Лицо любимой ................................................................................................... 36 Тень ..................................................................................................................... 37 В лесничестве .................................................................................................... 37 Утренняя песня .................................................................................................. 38 Молодость .......................................................................................................... 38 Вербное воскресенье ......................................................................................... 39 Тайны .................................................................................................................. 39 Дети солнца ........................................................................................................ 40 Русалка ............................................................................................................... 40 Ненастоящая печаль .......................................................................................... 41 Лютики ............................................................................................................... 42 На заре ................................................................................................................ 42 Под кленом на скамеечке ................................................................................. 43 Под огнем ........................................................................................................... 44 Черный лебедь ................................................................................................... 45 Тайфуны ............................................................................................................. 45 Откуда-то липы и клены узнали… .................................................................. 46 Близнецы ............................................................................................................ 46 На закате ............................................................................................................. 47 Луч света ............................................................................................................ 48 Последние минуты ............................................................................................ 48 Вышивки ............................................................................................................ 49 Славянские вдовы ............................................................................................. 50 Саламандра ........................................................................................................ 50 На выставке ........................................................................................................ 51 «Весна. На пашне» (по картине Венецианова) .............................................. 52 Краски ................................................................................................................. 52 Русская песня ..................................................................................................... 53 «Желаннушка» ................................................................................................... 53 Голос Шаляпина ................................................................................................ 54 Гадалка ............................................................................................................... 55 У могилы Анны Керн........................................................................................ 55 Смерть Андрея Болконского ............................................................................ 56 Павлу Корчагину ............................................................................................... 57 Разговор об искусстве ....................................................................................... 58 Дирижер ............................................................................................................. 58 Старый вальс...................................................................................................... 59 Слушая Шопена ................................................................................................. 60 Дон Кихот........................................................................................................... 60 «Сикстинская мадонна».................................................................................... 61 Ван Гог ............................................................................................................... 62 На этюдах ........................................................................................................... 63 Кислотные дожди .............................................................................................. 64 Паруса ................................................................................................................. 65 Велимир Хлебников .......................................................................................... 65 Пускай молвою говорливой ............................................................................. 66 Вечерняя песня .................................................................................................. 67 Слово .................................................................................................................. 67 Солдатские сны ................................................................................................. 68 Принимаю! ......................................................................................................... 69 Детали ................................................................................................................. 69 Завет .................................................................................................................... 69 Творчество ......................................................................................................... 70 Игра ..................................................................................................................... 70 Реактивное движение ........................................................................................ 70 Несмолкшие трубы ........................................................................................... 71 «Аристократы» .................................................................................................. 71 Характер ............................................................................................................. 72 Слово о полку Игореве (новый перевод) ........................................................ 74 Разговор с лесником Брожу по лесу в запахе сосенок, Где каждый куст знаком и не знаком... В былье ползет – как будто бы спросонок – Ленивая лошадка с лесником. – Мое почтение! Я насчет дровишек... – Конь смирно стал, ушами шевеля. – Дров подвезем. Не торопите лишек, Покуда устоится колея... – Ведь сколь ни купишь – смотришь: ошибешься. – Случается... Без топлива – беда. – В такие зимы разве напасешься? – Что говорить! Лютые холода! Весь разговор пустяшный, право слово... Но рядом – сосны, сладкий конский дух... И я про зиму все толкую снова, Как бы Некрасова читаю вслух. Вовек бы никуда не уходить бы, Забыть бы все заботы навсегда, И слушать крик ворон, и говорить бы Про колею, про лес, про холода!.. Родня У нашей бабушки семья Была родней своей богата: Братья, сватья да кумовья, Да дети их, да их внучата... Бывало, сколь всегда гостей, Застолий шумных да ночевок! Да сколь бессчетных новостей – От всех невесток и золовок! И сколько тут приветных слов И самых ласковых присловий – От деверьев да от шурьев, От снох, от тещ и от свекровей. Как дуб на жилистых корнях Весь род стоял – не на знакомстве, А на зятьях да ни дядьях, На пращурах да на потомстве. И были беды не страшны, Поскольку, крепче чем стенами, Здесь были все окружены В родстве живущими друзьями! Весенние заботы На снегу узорчатые тени Цвета сине-розовой сирени. Каждая просохшая тропинка Пахнет, словно сдобная тартинка. Тут бы петь лирические ноты! – Но ведь сколько у весны заботы… Надо каждой травке ухитриться Платье сшить из шелка иль из ситца. Надо суриком подкрасить крыши, Поменять все старые афиши; Просушить дороги полевые, Подогреть под солнцем яровые; А еще в тревожной этой шири Надо позаботиться о мире, Чтобы дым пожаров и набегов Не попортил тоненьких побегов!.. Чувство Родины Мне говорят: Забудь, мол, старину Ведь ты поэт – сегодняшний, советский! – А я рукой на критиков махну И еду снова в Переславль-Залесский! Сей древний город славу перенял От златоглавых киевских нагорий. Он Александра Невского нам дал, Он подарил Петру мечты о море! Таков же точно Суздаль и Ростов, И Новгород – боец тысячелетний. Есть много русских сел и городов, Где чувство Родины – острее и заметней! То чувство забывать нам не велит Ни о далеком вече, ни о близком, Оно курганы древние роднит С теперешним солдатским обелиском. Когда за модой гонится поэт, А прошлое чернит и критикует, Я знаю – чувства Родины в нем нет! Он без гнезда – кукушкою кукует! В лугах Как мне душевно дорога Вся здешняя округа, Когда запорошит луга Ромашковая вьюга… Нигде пустого места нет: Над скатертью ромашки – То василек, то горицвет, То горсть душистой кашки… Где мне сыскать певучий лад, Чтоб передать словами, Какой волшебный аромат Сочится над лугами! Хмельные пчелы и шмели С ликующим жужжаньем Нектарный аромат земли Впивают с обожаньем. Среди цветов стволы берез Стоят на задних лапах И – словно впавшие в гипноз Смакуют сладкий запах. Иду по лугу, а в душе Такая сласть отрада, Что лучше этого уже Мне ничего не надо! Я знаю – вот он – русский дух, И вот как Русью пахнет, Вот от чего светлеет друг, А недруг в злобе чахнет!.. Шоферы Шоферы! Ухари шоферы! Я навсегда у вас в долгу За то, что дальние просторы Вы мне дарили на веку! В вас, одержимых вечным риском, Порой я узнавал парней. Что прежде по степям российским Гоняли бешеных коней. По удальству, по речи бойкой Я в вас угадывал порой Тех ямщиков, что с птицей-тройкой Исколесили шар земной. Как много ископанных кюветов С годами мимо пронеслось Как много всяческих сюжетов В пути услышать привелось! И сердцу горько от укоров, Что мы досель в своих стихах Не рассказали о шоферах – Как в старину – о ямщиках! Дожди Тучнеют тучи. Тускло и прохладно. Не видно ласки прежних летних дней. Так мать лицом суровеет внезапно, Устав от эгоизма сыновей. Бессонный дождь шумит, как водокачка. Висит туман, как мокрое белье. Речная ива, сгорбившись как прачка, Полощет отражение свое. В ненастной хмари затерялось солнце, Оно с небесной влагой не в ладах. Листва шумит увесисто и сочно, Грибами пахнет в рощах и садах. Окрестный мир весь вычищен и вымыт, А тучи ливни новые таят, Они плывут набрякшие, как вымя, Их молодые елочки доят. Зарится хлеб... «Вишь, начинает замолаживать», – Задумчиво сказал ямщик, И вздрогнул Даль: - Как завораживать Умеет русский наш язык! И право, стоит со вниманием Вглядеться в речь едва-едва – И, как в коротком замыкании, Тотчас заискрятся слова. Все гуще запахи пшеничные. Налился колос и окреп. В ночи горят огни зарничные. Кругом твердят: «Зарится хлеб…» Как надо быть предельно зоркими, Чтоб в слове выразить одном И высь, с зарницами и зорьками, И даль со зреющим зерном!.. Разноцветье Гляньте как у нас в поселке Стали колером играть: Стали синие светелки Алой жестью покрывать. Каждый дом раскрашен хитро, Именинником глядит, А наличник, как палитра, Полной радугой горит. Кое-кто порой смеется: Дескать, зря блажит народ! Мне ж, по совести, сдается: Все – совсем наоборот!.. Кабы жить нам не мешали То разрухой, то войной, Мы б всю Русь порасписали Той жар-птичьей хохломой! Встреча стада Как мне нынче отрадно стало, Сам не ведаю отчего... Вот выходит из лесу стадо – Как вечернее торжество... Полыхают лучи заката На лоскутных боках коров. Как хозяйственные ухваты, Вознеслись острия рогов. Не впустую, видать, над лесом Бушевал океан дождя: Всяко вымя огрузло весом, Тяжким сделалось, как бадья. При большой доброте коровьей Нелегко им тот груз нести, Но, чтоб всем пожелать здоровья, Низко кланяются в пути. Люди, радуясь без утайки, Замирают по сторонам. Встречь коровам бегут хозяйки, Окликая по именам. И уж загодя млеют дети В теплом запахе молока. И милей ничего на свете Жизнь не выдумала пока. Простая трава Меж лесами и лугами, Где земля вовек жива, Зеленеет под ногами Бархатистая трава… Без заботы вырастая, Не фасониста на вид, Эта травушка простая Гордых взоров не дивит! Всюду розы да тюльпаны На устах людской молвы – Не знатны и безымянны Кудри дикой муравы. Иван-чай с лапчаткой вьется, Тмин кивает головой – Все прохожими зовется Просто-напросто «травой». Рюкзаки надев, шагают, Ловят рыб, цветочки рвут. Ни травы родной не знают, Ни людей, что здесь живут… Сельское кладбище Над селом дымок курится. Солнце светит. Скот мычит. Рядом кладбище теснится. Рядовой обычный вид… Чинно парочки гуляют У кладбищенских оград, Пастухи коров гоняют, Ребятишки гомонят. Мертвые спят под крестами, А живые «крест несут» Никакого места драме Отродясь не видят тут. Словно здесь приемлют очи Скорбный час холодной тьмы Как мельканье дня и ночи, Смену лета и зимы. Словно здесь в родстве с землею, Где дружны вода и твердь, Грозной роковой чертою Не разъяты жизнь и смерть! Кто-то смерть навеки ляжет, Кто-то встретит крик грачей, – Надо всеми тучку вяжет Солнце спицами лучей… Подорожник Издревле отары овечьи, Коровьи, иные стада В контакте с теплом человечьим Отраду находят всегда. Бывает, что вольная птица К людскому радушию льнет: С доверьем на руку садится И хлебные крошки клюет… Но чувства не могут тревожить Бездушную зелень травы?! Однако возьмем подорожник – И выйдет, что мы не правы. Где нету жилого приюта, Вовек подорожника нет. Он должен людского маршрута Приманчивый вынюхать след. Всегда он снует у тропинок, Повдоль пешеходных дорог И прямо под каждый ботинок Ушастый сует стебелек. По лесу, по сочному лугу, Неведомо ради чего, Спешит к человеку как к другу, Надеясь во всем на него. Воспоминанье Скупыми днями поздней осени Я вспоминаю все светлей: Как мы с тобой на горном озере Из рук кормили лебедей... Не разобрать: в воде ли, в небе ли, На фоне отраженных гор, Как стебли трав, качались лебеди. Как белый шелковый узор. Курчавый пар вздымался клубами, А птицы плыли по волнам; Они пластмассовыми клювами Доверчиво тянулись к нам. Какая грусть была в их трепете? Какая тайна красоты? Нам что-то лепетали лебеди, Чего не знали я и ты. 1964 Вишневое варенье Золотые годы детства. Что вы с сердцем натворили? Вспоминаю дом тесовый, Сад – в веселых голосах. Там вишневое варенье Мои тетушки варили В блещущих тазах из меди, На шипящих примусах... У сестер моих и братьев В пыльных ссадинах коленки: Целый день по стежкам сада Мы гоняем босиком. Вот с кипящего варенья Тетушки снимают пенки И зовут нас это чудо Пить с холодным молоком. До чего у нежных пенок Удивительная сладость! И такой душистый запах, И такой красивый цвет! А притом вишневым соком Разлилась заря над садом, Будто кроме спелой вишни, Ничего на свете нет! Скоро всех нас спать уложат. И мне жизнь моя приснится, Где кругом – сады и парки И бурливые моря, Где всегда со мною рядом – Милые, родные лица, Где всегда покой и радость Льет вишневая заря... Мой конь С мальчишьих лет, за годом год, За синей дымкою гульливой Мой добрый конь меня зовет И гордо встряхивает гривой... Его подков лихая звень Меня порою настигает, Тянусь за ним, а он, как тень, Все дальше, дальше убегает! Что за недоля у меня! До вековых наследий жадный, Живу на свете без коня, Природный всадник – безлошадный! Как он мне нужен – верный друг! – Гнедой, буланный или чалый... Куда ж, отбившийся от рук, Он затерялся, одичалый?! Уж, видно, мне не отыскать Тропы, протоптанной отцами, Не гикнуть, не погарцевать, Не потрезвонить бубенцами! Какая жалость! Хоть кричи! Повывелись сегодня кони! Слыхать: последних богачи Скупают на аукционе. Куда же – к дедам на погост Идти, трубить про наши страсти?! Что делать? Недоступней звезд Стал русский конь «валютной масти»!.. В былом «полцарства за коня» Сулил отдать герой Шекспира, А я все русское ценя, Готов теперь отдать полмира. В вечернем затоне Над серебряным затоном, Меж склонившихся берез, Вьются в сумраке зеленом Стайки голубых стрекоз. На тугой тесемке длинной Дремлют лилии впотьмах, Тянет плесенью и тиной – Как в столетних погребах… На крутом яру высоком, Головой припав к земле, Тень коряги осьминогом Хищно корчится во мгле. Тишь застыла над затоном Лишь чуть слышно иногда С непонятным легким звоном Сонно плещется вода, – Будто бы в подводном замке Истомясь в ночной тоске, Всплыть торопятся русалки – Поиграть на бережке... Лицом к солнцу Стук капельной воды Так и просится в гости. На опушке дубы Греют старые кости. Звон мелодий шальных Не находит управы! Из проталин лесных Бьют фонтанные травы. К свету нови земной Рвутся руки растений, Раскидав за спиной Надоевшие тени. С этим ясным деньком Очень жаль разминуться – Значит, к солнцу лицом Уж пора обернуться! Лесная дорога Над шатром лесной дороги Не стихает птичий крик: Мнится, будто бы сороки Сабли точат: вжик да вжик. А еще дозор дроздиный Гомонит со всех сторон, Словно бы набат старинный, Заревой, сполошный звон!.. Знать, недаром птиц пугали Сечи жаркие вокруг; Знать, не только попугаи Перенять умеют звук. Что за диво? Мать честная! Где ж покой да тишина? На Руси и даль лесная Тихой доли лишена. Слишком битвы были долги, Слишком въелась злая звень, Ишь, как пеночки-теньковки Бьют клинками: тень-тень-тень... Тройка То ли масленица гривами трясет, То ли радуница радует народ? Заливаются гармошки в сто ладов, Рассыпается горошком звон подков. И взвивается, пропеллером кружа, Огневая, сыромятная вожжа. Эти празднества досель я не забыл, Эти тройки я навеки полюбил! Ежу в поезде, на лайнере лечу – Русских троек забывать я не хочу! Колокольчики-бубенчики бренчат – Сивки-бурки по морозцу семенят. На вознице – волчий трепаный треух, Что заведомо тревожит конский нюх. От того от духа волчьего – стрелой Мчатся чалый, и буланый, и гнедой. Седоков свирепый ветер леденит, Конским паром инда головы хмелит. И не ведаю, от радости иль нет, Щеки светятся как яблоки ранет!.. Аскеты Кажись бы, утрата невелика, Что в лексике наших лет Из обиходного языка Исчезло слово "аскет"! Куда б этот термин употребить? Иные слова в чести. Довлеют глаголы: "достать", "добыть", "Добиться", "приобрести". А все же к чему прибедняться нам? Характер аскета жив: Он так же, как прежде, суров и прям, Не суетен и не лжив. Нет волчьей алчности у него, И сущность его мудра: Не нужно лишнего ничего – Ни почестей, ни добра. И, как ни хитри, в вековечной мгле Лишь тот оставляет след, Кто слыл подвижником на земле, Кто прожил жизнь как аскет. Новый жилмассив Строительство жилищного массива Пришлось, по плану, на второй квартал, Когда в поселке пышно и красиво Вишневый сад, запенясь, зацветал. Что ж! План есть план! Бульдозеры и краны Чужды порывам праздничной поры: В молочный дым вонзились котлованы, По жемчугам хлестнули топоры. Бурлил бетон. Жилища воздвигались. Кого-то ждал счастливый переезд. А между тем слезами обливались Все девушки, все девочки окрест. И, горечи хлебнувшие в излишке, Мрачнели взгляды пожилых мужчин. И горбились старухи. И мальчишки Дрались все чаще. Даже без причин. В булочной От хлебной лавчонки На весь переулок Разносится запах Поджаристых булок. Дешевое лакомство! Сласть! Благодать! Покуда мы с хлебом – Беде не бывать! Без хлеба сидеть Никаких нет резонов? Несет гражданин Две авоськи батонов. Румяных, пшеничных. Какие народ С давнишних времен «Белой булкой» зовет. – Должно быть, в семье Едоки – что рубаки?! – При чем тут семья? Это все для собаки. – Неужто собаке? – А как же? От века Собака есть кто? Лучший друг человека! – Все верно... Но ежли – Не тот урожай? – Что ж! Сам пропадай, А друзей выручай! Остряк посмеялся Над собственной шуткой. Но дело не кончить Пустой прибауткой! Ведь этакий умник С той «дружбой» своей Способен без хлеба Оставить людей. Пусть ясность внесут В завязавшийся спор Шофер, тракторист, Агроном, комбайнер!.. Не люблю Я любые глупости стерплю, Не страшусь ни грубости, ни злобы, Но уж вот кого я не люблю – Это вас сегодняшние снобы! Не люблю я пестрый ваш наряд – Ровно перед выходом на сцену! – Не люблю я маклерский ваш взгляд, Вмиг определяющий всем «цену». Не люблю ваш мелкий эгоизм, Дутость вашей барственной фигуры. Вечный ваш «туризм» или «круизы», Не прививший вам ничьей культуры. Не люблю я ваше ремесло – Щеголянье множеством «новинок». Просто в грош не ставлю барахло Ваших тряпок, хохмочек, пластинок. И мне жаль тех молодых ребят, Что, свернув знамена романтизма, Нынче подхалимски лебезят Перед мордой модного снобизма. Рябиновый жар Мгла висит, как сизая холстина, Ствол березы сер на холоду. Грусть взяла бы – кабы не рябина. Гроздья разметавшая в саду. Как заря кораллового цвета Или как вишневое вино, Куст рябины радостью рассвета Льется в запотелое окно. С изначальных лет – не без причины, А чтоб бодрость духа удержать – Любит Русь рябины да калины, Да еще боярышник сажать. В небе хмарь, таящая угрозу, Стынет в бочках ржавая вода. Жар рябины, говорят, к морозу. И пускай к морозу! Не беда! Град Чернигов Манит меня Чернигов – Старинный стольный град. Черешней и черникой Он сыздавна богат. Еще богат он давней Чредою славных лет – Алмазами преданий И жемчугом легенд. Не здесь ли даль столетий Восславил князь Мстислав, Иже в бою с Редедей Явил суровый нрав?! В трудах и буйных спорах Он был неутомим. Высь Спасского собора – Как памятник над ним. Отсель же по уделам Летал на стременах Ревнитель славы дедов Владимир Мономах. Напористо, не шатко Он княжьи нес дела. Была, знать, его шапка Ему – не тяжела!.. Вел по тому же следу Князь Игорь рать свою, Ан не сыскал победу В запальчивом бою. Средь степи окаянной Сей разудалый князь Сгрузил на дно Каялы Своих хоругвей вязь… Но дум его наперсник – Неведомый певец – Спаял из звонкой песни Блистательный венец. Осьмой уж век промчался, А Песня все живет: Победой увенчался Тот горестный поход! Не посрамим Чернигов Град стольный, золотой. В нем мирно спит князь Игорь Под каменной плитой. А сила славы громкой, Звенящая окрест, Манит сюда потомков Из самых дальних мест. Дмитрий Донской Дедовских книг славословия Молвят из тьмы вековой: "С кроткой повадкой незлобия Правил Димитрий Донской..." Не осуждал, коль порочили Коли перечили где: Только в заботах об Отчине Строг был к малейшей беде. Взором был ласков. Однако же Борзо скликал свою рать! Дело известное: надо же Родину оборонять. Ради той Родины с удалью С гневом и силой крутой Спорил он с Тверью и Суздалем Бился с Литвой и с Ордой. Много путей было пройдено. Стрелы вились у виска. Родина! Милая Родина! Как твоя стать высока! Родина выше всех святостей Ближе, чем кровная мать. Ради нее нам не тягостно Тяжесть любую принять. Сказ о богатырской обиде Был у стольного Киева Славный страж богатырь. Силу мощной руки его Знала буйная ширь! Злые ханы не видели, Чем унять молодца Слали письма, чтоб выдали Им того удальца. Верно сведали вороги, Как недружен наш люд, Как порой нам не дороги Те, кто нас берегут. Крикуны середь города Глотки начали драть! Мы, мол, люди не гордые! Можем парня отдать! Мы, мол, силой богатые! Отдадим одного! Мы, мол, сами – богатыри! Проживем без него! Тут заступник Отечества Приуныл, говоря: «Хватит мне молодечество Впредь растрачивать зря!..» Помолясь богородице У ворот городских, Ехал он из околицы, Мимо стен крепостных. А навстречу из сутежи, Вскинув луки туги, Непроглядными тучами Надвигались враги… Сороки Сороки, сидящие в позах Зловещих колдуний-старух, Умеют каким-то гипнозом Глаза завораживать вдруг... И любят ведуньи-сороки Вещать про былые дела, Про те стародавние сроки, Когда еще Сказка жила... Тут сразу же лес принимает Чужой и загадочный вид: Уж он великанов скрывает И крохотных гномов таит. И в каждом кусточке, наверно, Кощей свои сети плетет, И пленная Марья-царевна Ивана-царевича ждет. И бродят по кочкам колдуньи, Ища белену и дурман, И черные птицы-вещуньи Бедою грозят сквозь туман. Кто скажет, где лес тот далекий? К нему не отыщется след. Зачем-то остались сороки, А сказок давно уже нет... Бывший летчик М. Ф. Демобилизованный орел! Ты, как прежде тянешься к высотам. Стало быть старик не поборол Птичьего пристрастия к полетам?! К городскому дому на земле Ты – как цепью каторжной – прикован Временами скатерть на столе Кажется тебе аэродромом. И, водя рукою над столом, Сам себя дразня и будоража, Чертишь ты простреленным крылом Четкие фигуры пилотажа. Штопоры, паденья, виражи, Бочки, развороты, иммельманы… Если б мог ты эти чертежи Окунуть в небесные туманы! Как тут от покоя не тужить, Полюбив крутые переделки? Право, негде силу приложить! Все дела земные слишком мелки! Солдаты отступлений Памяти Василия Шукшина Может, после, победно шагая, Мы в чужие войдем города!.. А пока – наша доля другая: Горевая, лихая страда... Мимо отчих, родимых селений Мы плетемся с сознаньем вины – Мы, солдаты больших отступлений, Мы, бойцы невезучей войны. Отступаем, опять отступаем, Среди черной, спаленной травы, И порой уже сами не знаем: То ли живы мы, то ли мертвы? Только все-таки враг свои танки Вновь напорет на мощный заслон, Только вновь на глухом полустанке К богу в рай загремит эшелон! И пускай мы друзей недочтемся, И пускай мы уйдем с рубежей – Мы деремся, и мы остаемся Обороной державы своей! И война, громыхая средь пашен, Гусеницами танков скрипя, Пробуксует по косточкам нашим, Своя острые зубья тупя! Подвиг Уж как иные «трубадуры» В речах о подвигах твердят! – Как бы в объятья амбразуры Упасть немедленно хотят! Таких витий звонкоголосых, Кто сам с геройством не дружил, Воскресший Александр Матросов, Наверно б, крепко обложил! Ведет на подвиг гнев и злоба, Хлестнув острей, чем пулемет! Ведет на подвиг крышка гроба, Накрыв собою целый взвод!.. Коль о таких делах вещают, Не надо истиной грешить: Высокий подвиг совершают – Когда нельзя не совершить! Русские мальчики Нет, неспроста таким запальчивым Был Достоевский, мой кумир, Когда твердил о «русских мальчиках, Мечтавших осчастливить мир»! Высокий смысл его пророчества Заметен в нынешних годах На всех путях борьбы и творчества. Во всех далеких городах. Презрев душой страстишки куцые Забот домашнего мирка На зов кубинской революции Они спешат издалека В боях с любой неправдой острою Они возводят свой редут И поединки с черной оспою В индийских хижинах ведут. Шаги советской инженерии, В Анголе строящей мосты, И нефтепромыслы в Нигерии – То русских мальчиков труды. Пылятся их чубы рязанские На обжигающем ветру. Летя сквозь джунгли африканские И азиатскую жару... И многие дороги пройдены Под жгучим солнцем и в мороз В чужих краях, вдали от Родины. Вдали от розовых берез!.. Не надо их переиначивать: Вовеки нет судьбы иной У одержимых русских мальчиков, Влюбленных в трудный мир земной. Миланский собор Знатоки прекрасного Заявляют хором: «Нет милей Миланского Древнего собора!» Мраморное кружево – Как в ажурной вазе. Голова закружится От жемчужной вязи! Семь веков строители Ждали: что же выйдет? Молча здесь стоите вы… Счастлив тот, кто видит!.. Храм с резными башнями Схож с цветущим садом. Отчего же страшно мне Пред его фасадом?! Уж не раз случается: Встреча с красотою В сердце отзывается Острою тоскою!.. Не пора ль, ракеты, вам Отступить без спора – Только ради этого Одного собора?! Милан Траур Рима Мчат по Риму кони На конях султаны, Черные попоны Свисли, как сутаны. Мимо луна-парков Скачут вереницей Кони с катафалком С черной колесницей. А за ними скорбно Шествует в молчанье Римская мадонна В черном одеянье... – Я спросить могу ли: Кто в гробу, синьора? – Сын мой пал от пули Черного террора. До чего же ныне Город Рим не весел! Слишком много в Риме Траурных процессий! Я летел на встречу С градом мирным, вечным. Я мечтал, наверно, Стать чуть-чуть беспечным. Но без муз бессмертье Здесь царит счастливо, Не канцоны Верди, А минные взрывы! Каждый день в газетах – Снимки в черных рамах, В университетах – Кровь парней упрямых. Флаги, транспаранты Кличут в бой с угрозой Против черной банды Черных мафиозо! Нет покоя в мире! Красоты цветенье Заглушает в Риме Траурное пенье. Рим Мои дороги Я долго маялся И сердце обжигал. Я – словно маятник – По свету пошагал... Но в час приветливый, Как песня на пиру, Удача светлая Вела со мной игру. За жизнь дорожную В награду – я узнал Сибирь таежную, Лазоревый Байкал. Я мчал с шоферами, Чтоб глянуть на Казбек, Я лез с шахтерами В крутой донбасский штрек. Я шел на сейнерах Полярных рыбаков, Был гостем северных Военных моряков. Бродил я тундрою, Мотался на Алтай. Я видел Турцию, Я пересек Китай. Немало отдано Скитаньям долгих лет: Туманы Лондона Еще хранят мой след. Я Форум видывал И в Лувре я немел, Я встречи с Фидием И Рубенсом имел. Примета давняя: Как рифмы ни верти, А песня главная – Рождается в пути! Мне были связывать – Вовеки не связать! Мне сказы сказывать – До смерти не сказать!.. Августовской ночью Темнота все гуще, все плотней. И все ярче видится воочью Свет небесных трепетных огней Бархатною августовской ночью... Мнится, будто буковки горят В мудрой книге многозвездной тверди. Сколько они сердцу говорят О любви, о жизни и о смерти… Уж давно земные корабли Вышли на далекие орбиты, Но огней, мерцающих вдали. Тайны, как и прежде, не раскрыты... Может быть, мы все подключены К тем горячим синезвездным клеммам, К тем мирам, которым вручены Ключ и власть над веком современным?! И почти невольно между звезд Разум что-то смутное читает И ответа ищет на вопрос: Что нас всех в грядущем ожидает? Много в черном космосе огней, Оттого сигналов слишком много, Но все резче, чаще и больней Жжет сознанье звездная тревога. Для миров, мерцающих вдали, Люди – как беспомощные дети, – Что, забыв о будущем Земли, Спичками играют на планете. От имени травы От имени травы, Пропитанной отравой, От имени листвы, Облезлой и корявой, От виноградных лоз, От тополей-гигантов, От лотосов в роз – В парше дефолиантов. От непроглядных туч, Несущихся из дали, Замешенных, как тушь, На копоти и гари, От заревых певцов, Пальбою оглушенных, От их больных птенцов, Напалмом обожженных, От всех червей и рыб, От мертвых вод в колодце, От белоснежных глыб, В себя впитавших стронций, От пуганых кротов, Забившихся в темницы, От бешеных китов – С судьбой самоубийцы, От гор и от лесов, От нор любого рода – На сотни голосов Кричмя кричит Природа: «О, что за страшный век! Беде конца не видно! Опомнись, человек! Мне стыдно! Стыдно! Стыдно!» Мартовская синь Синий март дымит и тает. Оплывает даль. Огневеет, закипает Сахарная таль. Тают стежки и тропинки И лыжни в бору, Чьи-то тайны, точно льдинки, Тают на ветру. Клятвы, данные любимым, Зимних ночек дар, Уплывают синим дымом, Тают, словно пар... Плотный пар висит над яром, Издали видать! Ох, опасно этим паром Голубым дышать!.. Разговор со снегурочкой В разливе дней, хмельных и звонких Я у себя весну украл, И даже новогодней елки До марта в доме не убрал. Печаль жила в моей избушке, И одиноко ночи шли, И разноцветные игрушки Мне сказки темные плели. И вот однажды мне приснилось В ночной безлюдной тишине: С ветвей Снегурочка спустилась И строго вымолвила мне: – Пошто напрасно хмурить брови? Пошто Яриле докучать? Грешно без яри и любови Весну-красавицу встречать! Не зацветает лес зеленый, И птичья песня не слышна – Пока одной души влюбленной Недосчитается весна! – Ну, что ответить без обмана Сердитой дочери весны? – Одной души для счастья мало, Тут две, красавица, нужны! Любимый цвет Задумчиво, осторожно. Как глядючи на просвет, Спросила: — Ведь Вы — художник Какой ваш любимый цвет? Внезапным ее вопросом Я чуточку был смущен: Наверно, хотелось просто Попасть непременно в тон. Ведь наши мечты, желанья, Оттенки случайных слов – Капризны, как сочетанья Меняющихся цветов. Но что в суете стозвонной Надежней лесных ветвей? – Любимый мой цвет – зеленый , – Цвет вешних густых аллей… Свежесть Я знаю: поэзия – рокот трубы. Сверканье железа, хожденье по лезвию А вы так легко, как цветы, как грибы, В лесу собираете вашу поэзию... Вы ждете совета… Нo что я скажу? Не стоит лукавить хотя бы немножко: На ваши стихи я с улыбкой гляжу – Как на набитое снедью лукошко. По виду в руках – незатейливый груз. Однако какой аромат необычный! – Здесь ягодной, яблочной свежести вкус И запах – малинный, грибной, земляничный. Рассвет Едва заря созвездья пригасила, Дремотный сад проснулся, примечай: Фарфоровые чашечки жасмина Уже готовы пригласить на чай; Орешник в небо тянется руками, Кусты сирени распрямляют грудь, И яблоки колотят кулаками, И сныть-траве уж больше не уснуть. Густые флоксы, спавшие в покое. О чем-то шепчут среди теплых струй. И шлют кому-то легкие левкои Свой голубой воздушный поцелуй. Рулады птиц, залетных постояльцев. Висят над садом. Он – в напевах весь. А тень рябин – как отпечатки пальцев Садовника, трудившегося здесь... Голубая роза Такая красавица прихоть любую Могла повелеть, как закон непреклонный. Хотелось ей розу иметь голубую! Пускай похлопочет садовник влюбленный!.. Но роз голубых на земле не бывает. Садовник работал умело и споро. Да слишком стремительно век убывает, А трудное дело дается не скоро! С тоскою взирая, как старая дама Проходит по саду — взглянуть на куртину, Садовник до гроба трудился упрямо И муку свою заповедовал сыну... А сын завещал эту тяготу внуку, И внук лишь изведал ту гордость большую, Когда, наконец, в свою дряхлую руку Дрожащую розу он взял голубую. Мы в жизни мечте своей верить могли бы – Когда б за нее не вступались потомки? Теперь эта роза цветет на могиле Далекой, неведомой мне незнакомки… В ночном саду Не понял: никто, чем полна Завеса аллея настороженных, И тихая ночь, и луна, И звонница птиц потревоженных... Про все догадаться могла б Лишь трав густота паутинная Да тень можжевеловых лап, Да терпкая горечь полынная, Да эта скамья под кустом, Где кем-то оставлен рассеянно Увядшим жасминным листком Заложенный томик Есенина… Лицо любимой Любимой женщины лицо В туманный миг рассвета Чуть-чуть стыдливо и светло Румянцем разогрето. Под легким сумраком сквозным В нем все теперь – иное; Совсем бывает не таким Ее лицо дневное. В рассветный час блестят глаза Загадочно и ново И словно силятся сказать Несказанное слово… Тень В потоке повседневных тем В кольце их тесного круженья Все та же призрачная тень Сквозит во мгле воображенья… Все тем же бризом золотым Волна волос ее сверкает, Все тот же влажным синий дым Глаза-озера застилает. Доныне дальний город тот И сад, и темную аллею, И груз мальчишеских невзгод Я в сердце связываю с нею. В лесничестве С. К. Здесь ветер осины колышет И мнет на верандах плющи, И целыми днями над крышей Метут золотые дожди… И если была бы ты рядом, Могла бы, очнувшись от сна, Смотреть зачарованным взглядом В огонь золотого окна. Весь день ты бы молча скиталась Под пышной осенней листвой, А ночью во сне улыбалась – И видела сон золотой. Я снов твоих прежних не знаю, Но здесь, в этой дивной ночи, Дразнили б тебя, как Данаю, Дождя золотого лучи! А утром – в пылающих красках – Тебя одарял бы рассвет Такой красотой, что ни в сказках, Ни в снах самых радужных! – нет!.. Утренняя песня Весенний ветер, что ли, С утра доносит вдруг Сквозь дремлющие шторы Веселой песни звук? Как добрая услуга, Как дорогая весть, Как щедрый дар от друга – Та утренняя песнь. Заброшенная ветром, Она манит светло Надеждою и верой – Неведомо во что, И что-то обещает, И гонит на лету Вечерние печали, Ночную темноту... Молодость Ей-богу, я тщеславным не был В пору моих весенних лет. Что я любил? Дожди, да небо Да голубой велосипед… И часто с удалью картинной, В зеленой дачной полосе, С моей соседкой Валентиной Я мчал по мокрому шоссе! В небесной хмурой панораме Толпились тучи в вышине. Девчонка ежилась на раме И робко ластилась ко мне. И знал я: лучшего на свете Не будет на веку моем, Чем этот дождь и этот ветер, И этот первый вешний гром! Меня в то утро где-то ждали – Вручить какую-то медаль, А я с подружкой мчал все дале, Надавливая на педаль… Вербное воскресенье Неужели это верно, Что зима вконец прошла? По опушкам леса верба Птичьим пухом зацвела. Бабки в дом несут пучочки. Их водой кропят в церквах, Будто белые пушочки Что-то будят в их сердцах!.. Я и сам порой хотел бы, Чтоб надеждою маня, Белый пух цветущей вербы Сделал ласковей меня... Тайны Яры набухают смыгней подколодной, Каркливые птахи трезвонят в дуплах, В сутемной бескормице ветер голодный Волчиной побежкой шныряет в полях… Цыганистый месяц горит, как колечко. Кидаются в омут рыданья воды. А батюшка-берег и матушка-речка Как простыни рвут залежалые льды. Сиреневый мрак, как варнак, колобродит, Шальные капели стучатся сквозь тьму… Я чувствую: что-то вокруг происходит. А что – для чего, все никак не пойму. Я знаю: весною ничто не случайно, О чем-то хлопочут и люд и зверье, Но скрыта в природе какая-то тайна, И стих мой робеет коснуться ее… Дети солнца Обручились на небе Солнышко с дождем. В музыканты наняли Молнию и гром. Весело потешились, Утолили страсть, Над садами вешними Пошумели всласть. И в края погожие Ранью голубой Детки их пригожие Ринулись гурьбой. Яблочко на веточке, Ягодка с грибком – Все родные деточки Солнышка с дождем. От цветка до зернышка – Сколь вокруг детей У доброго Солнышка, У теплых дождей!.. Русалка Мы пируем, пьянствуем жестоко, Ссоримся, болтаем пустяки. И она уходит одиноко К голубому берегу реки… Под тяжелым грузом акваланга, С рыбами ночными заодно, Сказочная девушка-русалка Тихо опускается на дно. Луч луны, легко пронзая воду, Прихотливо серебрясь во мгле, Озаряет странную природу, Чуждую затоптанной земле. Искорки светящихся растений Блеском завораживают взор, Будто бы по дну реки расстелен Из созвездий сотканный ковер. Валунов узорные наряды Заповедной тайною пьянят, Темных вод певучие наяды Небывалой музыкой манят. И все ярче, все призывней светит, Все желанней кличет издали Тот восторг, которого не встретить На скупой поверхности земли. Ненастоящая печаль Еще в разгаре полдень лета, Еще зимы ждать не пора, Но что-то буйствуют с рассвета Осатанелые ветра. И на душе уныло очень, И уверяешь сам себя, Что это – осень, это – осень Уже торопится, трубя. Свисает туч угрюмый ворох, Как рвань изношенных одежд. И жаль себя, жаль дней веселых И всех несбывшихся надежд. А между тем мечта осталась, Что снова светлой станет даль, Что в сердце исподволь закралась Ненастоящая печаль. Лютики Боренье вёдра с непогодой Себя исчерпало до дна, На миг опомнилась природа – И наступила тишина. Уж больше холодом не веет, И не метет сырую мглу, А все ж земля еще не верит Ни блеску солнца, ни теплу. Цветы и травы затаились, Устав от неуемных гроз. Лишь храбро лютики раскрылись В ногах у вымокших берез. Неприхотливое растенье, Цветок невидный и простой, – Как озарил он оперенье Поникшей зелени лесной! Он не сробел, и он не сгинул: В сырую непогодь шагнул, Шинель зеленую накинул – И пуговички застегнул... На заре На заре земная многострунность Пробуждает песни в тишине, На заре забывшаяся юность Снова возвращается ко мне. Сколько дорогих воспоминаний Воскресает из былых годов – В музыке рассветных щебетаний, В шепоте проснувшихся цветов. Что б со мною ни было – как прежде, Как на давней стартовой черте, Утро улыбается надежде, Утро посвящается мечте! Пусть растут, как дом многоэтажный, Тяжкие заботы бытия, Ранним утром ничего не страшно: Утро – это молодость моя. Под кленом на скамеечке Под кленом на скамеечке Красавица сидит И жареные семечки Без устали лущит. Зовут ее Анфисою. Как имя ей под стать! Звездой-киноактрисою Она желает стать! Блестя велосипедами (Чтоб чем-нибудь блестеть!). Спешат к ней парни бедные. Как бы попавши в сеть. А самый робкий – с веточкой В стороночке стоит. Мечту свою заветную До времени таит: Он – как поэт – прославиться Решил верней всего. Пускай тогда красавица Услышит про него! Но, полная сознания Величья красоты, Анфиса – ноль внимания На всякие мечты!.. Ей роли свои видятся На ярком полотне, И пусть никто не силится Казаться наравне!.. …Я об Анфисе думаю И о мальчишках тех: Не мукою, а музою Была она для всех. Пройдут года – и сбудется, Что снилось наперед, – Немало наша улица Героев назовет. И книгами обрадует Друзей своих поэт, И пресса напечатает Не раз его портрет… Лишь у нее отнимется, Что сбыться бы должно: Вовек она не снимется Актрисою в кино. Красивой этой девушке Забыли сообщить: Опасно на скамеечке Подсолнухи лущить! То танцы, то замужество, То прочие дела… Игла на диске кружится, А жизнь давно прошла… Под огнем Зачем свой стылый дым страстей Вы величаете «Большой любовью»?! Что о ней Вы в жизни знаете?! Представьте так: не лунный сад, Не дом с пирушкою – На крыше пульмана солдат – Вдвоем с подружкою… Ползет угрюмый эшелон Ночными верстами. Зенитки бьют. Она и он Лежат под звездами. Кто это видит – отвернись! Так счастья хочется! Через секунду вся их жизнь, Быть может, кончится. Над ними «юнкерс» ищет цель. Грозит крушение. Укрой, голубушка шинель, Их «прегрешение». Черный лебедь Почему тоской упорной Этот старый сказ мне мил Как печальный лебедь черный Лебедь белую любил?!.. Ослепительней кристалла, Целомудренней, чем лед, Лебедь белая блистала Над зеркальной гладью вод. Для неё, лилейно белой, Загорался ясный день, И задеть ее не смела Даже крохотная тень. И, конечно, черный лебедь Зря мечтал о ней, чудак, Наплывая в чистом небе Как ночной внезапный мрак. Не глядеть им нежно в очи, В небе рядом не летать Как нельзя угрюмой ночи Дня лучистого догнать. Тайфуны Затопив берега морские, Теплоходы швырнув на мель, Налетает тайфун «Мария», А за ним тайфун – «Изабель»! Дикий гул летит по лагунам, Пенный вал идет как стена!.. Кто придумал давать тайфунам Эти женские имена?! Впрочем, что же? Наверно, в жизни Каждый помнит немало встреч, Когда вдруг разлеталось в брызги Все, что прежде привык беречь! И в моем помню сердце юном Рокотали и гром и стон: Прокатилось над ним тайфуном Много памятных мне имен!.. *** Откуда-то липы и клены узнали Откуда-то сведали вишни в саду, Что нынче везде на людском карнавале Цветные каменья уж очень в ходу… А раз уж велит государыня мода, Я стал замечать в заревые часы: Под осень все чаще рядится природа В алмазные снизки студеной росы. Рубины, тяжелые, словно маслины, Сверкают на бархате сонных ракит, В мерцающий жемчуг увиты жасмины, В березовых косах горит лазурит. По стеблям вербены, по листьям лаванды, По краю озер, где теснится аир, Такою игрою слепят бриллианты, С какой не знаком ни один ювелир. Близнецы Мне по душе два бойких парня, Два дружных брата-близнеца Они – как нот созвучных пара, Как снимки с одного лица... Все пополам: мечты, прогулки, Скупой бюджет – до пятачка, – И даже вальсы и мазурки, Исполненные в два смычка... Привычно им делить, не споря, Минуты радостей своих, А горе... – разве ж оно горе: По половинке – на двоих?! Ни вероломство, – ни жестокость Земных путей им не страшны: Ведь встретить в жизни одинокость Они вовек не рождены! Среди невзгод, – интриг и сплетен Стоять им рядом до конца. Где б мне найти на белом свете Родного брата-близнеца?! На закате Солнце к горизонту подошло, Обнажив цветов непостоянство: Словно сквозь багряное стекло Видится окрестное пространство… Алый скот мычит среди отав, Современной юности полпреды – Пролетают парни, оседлав Алой масти шумные мопеды. В рощицу встречать выходят их, С нетерпеньем ждут их под ветвями Стайки «красных девок» молодых – С пылкими румяными щеками… Все красно. Одни рябины – сплошь. В поле, под закатными огнями, Дозревает розовая рожь – С красными, как уголь, васильками. Луч света Рассветный луч, упавший на паркет, Поцеловавший липу возле дачи, Моей душе с далеких детских лет, Так много дарит и так много значит. Луч солнца – он не белый, не простой: В нем все оттенки спрятанного спектра: Багряный сполох страсти молодой, Лиловый звон скитальческого ветра; В луче таится синий дым весны, Зеленые березники и мшары, Тоска дорог – осенней желтизны, Оранжевые взрывы и пожары… Смешно не видеть, как наш мир могуч, Смешно твердить, что жизнь земли убога, – Один простой, обыкновенный луч, А как всего в нем бесконечно много!.. Последние минуты В фонарях из желтой меди Все заметней светит просинь. Тихо на велосипеде Шелестит по лесу осень. Люди дачи покидают, Остывают в реках воды, С веток листья опадают. Осень – оползень природы. Этот зов разъедниенья, Эту боль тоски дорожной Отдалить ни на мгновенье В час осенний невозможно. Серебристые дождинки Сизый сумрак расточает. Ветер лист на паутинке, Точно маятник, качает. Рассчитав свои маршруты, Стаи птиц над лесом вьются, Уж последние минуты Да разлуки остаются… Вышивки Памяти А. И. С. Жила была красавица, А где – Вас не касается. Недолго пожила Остались только вышивки: Одни цветки да вышивки, Дорожки, кружева… Осталась между полками Подушечка с иголками (Ты, память, не тревожь!). Подушечка атласная, Точь-в-точь как сердце красное. Исколотое сплошь… Был милый – храбрым воином, Злой пулей похоронен он В отчаянном бою. А сын был изыскателем, Кто скажет: где искать его? Пропал в глухом краю. Она жила, работала... А тихими субботами, Потупя грустный взор, С утра, склонясь над пяльцами, Натруженными пальцами Плела цветной узор. Ах, незабудки синие!.. Какие боли сильные! Устало сердце жить. На проводы печальные Родня слетелась дальняя – Имущество делить. Все спорили до вечера. Глядь, а делить-то нечего, Кругом – одна канва, Одни простые вышивки, На них цветки да вишенки, Дорожки – кружева... Славянские вдовы Был закон в нашей мудрой Отчине, В далях дедовских рубежей: Никогда у славян их дочери Не меняли своих мужей. Лишь одна любовь – лебединая: Вместе – в горестях и в пирах! И в печали судьба единая: Камнем с неба – в горючий прах!.. Коль супруг на пути незнаемом С бурей жизни кончал свой спор, Рядом с гробом, в огне сжигаемом, Шла жена его – на костер! Вдовьих слез не знавать молодушке, Не скорбеть в ночной тишине: Легче ей, горевой лебедушке, Вместе с милым сгореть в огне! Саламандра Есть у сказок свой домашний адрес... Среди них – загадка для меня Стародавний миф о саламандре, Ящерке, живущей средь огня. Сколько лет настойчиво и жадно Я глядел в походные костры, Где, по слухам, пляшет саламандра В хороводах огненной игры. Я не стану лгать: едва заметна Тень зверька, сквозящая в огне. Все же эта странная легенда Чем-то в жизни помогала мне. Говорят – да не хочу я слушать! – Будто саламандра средь болот В сырости светящихся гнилушек, А не в жарком пламени живет!.. Каждый раз, когда подходит вечер И костры мерцают меж теней, Верю я: еще я где-то встречусь С саламандрой, дочерью огней. На выставке Одни наброски да этюды Давно не радуют уже: От них лишь холодок остуды Невольно копится в душе… Стою, на холст поспешный глянув, И мысли грустные текут: Что думал Александр Иванов, Когда вершил свой долгий труд?! Теряясь в поисках бессонных, Ужели не мечтал и он Блистать на выставках сезонных, Ловить похвал журнальный звон? Чем отвечал он укоризне, Томившей сердца глубину: Не жалко ли отдать полжизни Единственному полотну?! Иль непреклонно понимал он, Что цель исскуства не блистать, Что живописцу жизни мало, Чтобы бессмертное создать! «Весна. На пашне» (По картине Венецианова) Стройная молодушка на пашне, Два буланых трепетных коня... До чего сюжет для нас «вчерашний». Чем же он так трогает меня?.. Словно мне родная та, что водит Ласковых лошадок в поводу, Словно она борозду скородит, Где я спелым колосом взойду! Я хочу, чтоб ярая пшеница Гуще уродилась в том краю, Чтоб на жестком поле молодица Ножку не поранила свою. Краски Стремительна, даже мгновенна Случайная радость без слов, Что людям дарит неизменно Гармония звонких цветов. Как праздник, к себе привлекают Багрец, серебро, бирюза, Но слишком легко привыкают К их яркости наши глаза. Напрасно мы поиски множим, Ловя полюбившийся тон, Порой даже вспомнить не можем, Чем взор был наш так поражен. Лишь бродит в крови впечатленье, Что – будто бы – издалека Пробрезжил в ночи, как виденье, Огонь колдовского цветка. И жажда минут невозможных В душе переходит на крик: – Напомни, напомни, художник, Тот сказочный, сладостный миг! Русская песня «Мальчик-кудрявчик, Кудрява голова...» – Не пойму: что значат Эти вьюн-слова?.. Слышу: «Светит месяц...» – И душа пьяна! Ты, русская песня, Тайна для меня! С виду вся – как ветер, Вроде – ни о чем, Ан, глядишь, осветит Золотым лучом! Эту глубь, сдается, Взглядом не достать: Ровно дно колодца, Где звезды видать! Ввек таких узоров Выткать не суметь: Это ж – заговоры На любовь, на смерть! Чтобы звонким ладом Так слова сложить, Видно, много надо В жизни пережить. «Желаннушка» В сердцах воронежских девушек Сегодня проснулась вновь Доставшаяся от дедушек К народной песне любовь. Девичий ансамбль «Желаннушиа» Кочует по деревням, Стучится к столетним бабушкам, К премудрым седым дедам, И старые люди шепчут им Слова любви и тоски – Как будто с окатным жемчугом Дарят им туески. Какие тут песни разные! Глубокий в них смысл какой! – О воле, о Стеньке Разине, Об ивушке над рекой!.. Забыты все твисты модные, Отвергнут всех джазов треск, – В почете звень хороводная, Золототканый блеск! А что всего удивительней – Девчата эти подчас Воспитывают родителей, Которых испортил джаз. Голос Шаляпина Хоть силен был – а шалили нервы: Слишком буйно жил – и пел и пил! – И Шаляпин над рекою Hepлью Дачку нешумливую купил... А стояла дачка над яругой, У опушки, где лесная тишь, Возвышаясь надо всей округой, Над коньками деревенских крыш... В тех соседних деревнях дононе По преданьям знает стар и мал, Как Шаляпин, стоя на балконе, Про Степана Разина певал. Пел Шаляпин не под звон оркестра Пел не как играющий актер, – В лад ему со всей земли окрестной Отзывался многострунный бор. Пел Шаляпин – и могучий голос Весь простор подхватывал сполна: Каждая поляна, каждый колос, Каждая плескучая волна. Этот голос был как гром над крышей, Он, как ветер Отчины, звенел. Кто его лишь на концертах слышал – Тот о нем понятья не имел!.. Гадалка Гадала мне цыганка: – Дай на руку взгляну! Шептала мне смуглянка: – Не бойсь, не обману! О доле, о недоле Все расскажу тебе. Прочту дай по ладони – Что писано в судьбе! Не шибко труд тяжелый, Не отнимай руки, Да не шути, веселый, Себя побереги! Святая книга правды – В ладони у людей: Что есть, что будет завтра – Все отразилось в ней! Такого откровенья, Как на людской руке, Дай бог стихотвореньям В любой твоей строке!.. У могилы Анны Керн Я был смущен, когда увидел Тот крест и холмик под Торжком, Куда порой окрестный житель Гулять приходит с посошком. Тень от кладбищенской часовни Да шорох высохшей листвы – Вот все, что Анне свет Петровне Осталось от былой молвы. Никто унылую могилу В порыве чувства не обнес Куртиной алых георгинов Или кустами белых роз. Никто не создал изваянья, Чтоб мог напомнить монумент О жизни полной обаянья И поэтических легенд!.. Одна строфа стихотворенья Поет с кладбищенской плиты Про «мимолетное виденье», Про «образ чистой красоты» И колдовскою силой слова Та надпись воскрешает вновь Черты далекого былого – «И жизнь, и слезы, и любовь…» Смерть Андрея Болконского Была война. И дикий топот конский. И взрывы бомб. И вдруг я вспоминал: Как величаво умирал Болконский, Как умиротворенно умирал!.. Глаза Любви — в предчувствии потери... Ее мольбы: «Не вздумайте посметь!» И эти неподатливые двери, Которые распахивает смерть… Вот потемнело. Вот свечу задуло. Вот тихо заскрипел дубовый пол. А из-под двери холодом дохнуло. И кто-то черный в горницу вошел. Еще любимая не спит на страже. Любую боль она отгонит прочь. Но тут, как видно, тоненькой Наташе Уже ничем на свете не помочь... У жизни и у смерти есть законы. Есть ритуал прощания и слез. Но видел я: взрывались эшелоны – И кувырком катились под откос. В дыму чернели трупы, догорая. И с болью понимал я в этот миг: Не только жизнь украдена людская, Но даже смерть украдена у них. Павлу Корчагину Павка Корчагин! Павка Корчагин! Стойкость твоя будит гордолсть во мне. Сколько такие, как ты, молодчаги Дерзких путей проторили во мгле! Кликнутый в бой конармейской трубою, Рвался ты в сечи круша и рубя. Смолоду я восхищался тобою. В зрелые годы страшусь за тебя. Славно промчать остросабельным клином! Ан ведь недолго столкнуться с бедой. Ты ведь по возрасту мог мне быть сыном, Грозный воитель ты мой золотой. Горестна песня тупого металла. Ржавый осколок сшибает орла. Горы бы сдвинуть! Да сил не хватало: Раны свербили. Контузия жгла. Павка! Ты жил окрыленно и звонко. Что же я плачу от горя хмельной? Сколько ты маялся, бедный мальчонка, Тощий, голодный, разутый, больной!.. Я – за отважных людей. Но порою Будем друг к другу немножко нежны! Думаю даже стальному герою Теплые валенки тоже нужны. Бури да войны скупы и нечутки. Жизнь перед ними как тонкая нить. Мне бы тебя отогреть у печурки, Чаем горячим тебя напоить. Мне б твои беды скрутить на ладони! Весело спеть с тобой, сердце скрепя! Да подсказать бы Тумановой Тоне, Чтобы покрепче любила тебя! Разговор об искусстве Когда мы встретимся, то снова Продолжим давний разговор – О живописности Крамского, Не понятого до сих пор… Вновь с увлечением обсудим: Кто прав: Ван Гог или Гоген? Что на земле важнее людям – Покой иль жажда перемен?.. Усталый день свернет на убыль, И синий вечер нам двоим Поможет выяснить, как Врубель Сражался с демоном своим… Опять мы вспомним Леонардо, Его мадонн святую стать… О как все это надо, надо! Чтоб чуткости не потерять! Чтоб в повседневности обычной, Где ссоры, пошлости, рубли, Не зачадить погасшей спичкой, Не потонуть в густой пыли!.. Дирижер К. К. И. Дирижер годами старый, Утомленный. Что скрывать? Видно, птице той усталой Трудно крыльями махать. Струны в рокоте нечетком Отбиваются от рук. Пианист в корыте черном, Как белье, полощет звук. Голоса фаготов хриплых Что-то молят. Не поймешь. По дубовым листьям скрипок Зябко пробегает дрожь. Дирижер, в тоске и муке, Подавляет скорбь и стон. Неподатливые звуки, Словно глину, месит он. Блещет белый снег манжетов В затаенной темноте. Под рыданье флажолетов Вновь он распят на кресте. Рвутся жилы инструментов! И в момент – притихший зал Грохотом аплодисментов Оглушает, как обвал!.. Старый вальс Я мерзну: Не слишком ли нынче в ходу Холодное пиво, Да танцы на льду?! Что есть и что было – Все залил каток С лихой каруселью Кружащихся ног. «На сопках Маньчжурии» – Траурный вальс, Сегодня он служит Забавой для нас, И мы не стыдимся Порхать на коньках Под скорбную песню О мертвых полках. Горел гаолян, Кровенели штыки А нынче над ними Тройные прыжки. И вместо печали Трагических лет – «Пробежка», «поддержка», «Двойной пируэт»… Боюсь: мы себе При веселье таком Всю память Зеркальной водою зальем. И будут потомки В далеких веках На наших могилах Кружить на коньках. Слушая Шопена Т. Г. Музыка подобна черной магии. И роялю черному под цвет – Как из черной вырезан бумаги – Пианистки черный силуэт... Горестная исповедь Шопена С горем пианистки – заодно: Боль растет – в крещендо! – постепенно. От нее в глазах черным-черно. Сумрачные, траурные звуки Заклинают – музыкою жить. От лица великой скорбной муки Обрекают мужеству служить. Мир суров. Утаивать не смейте: Не из меди струны наших чувств. Для живых и мудрых тайна смерти Остается матерью искусств. Дон Кихот Как не назвать беднягою Скитальца-горюна, Дерущегося шпагою С бочонками вина? Как не признать нелепицей Его смешную цель: Все ветряные мельницы Повызвать на дуэль?! А ведь на деле вышло-то: Он свят в людских сердцах, И имя его вышито На рыцарских гербах! В боях с бессмертной пошлостью, С толпой ее щедрот, Не гордостью, а твердостью Был славен Дон Кихот. Все чистое, все доброе Нам предстает в веках – В его печальном образе, В его смешных делах!.. «Сикстинская мадонна» Зола войны Европу жгла, Визжали в небе бомбы, И божья матерь в темь ушла, В глухие катакомбы. А мы возмездие несли, Огнем решали споры, И мать «спасителя» спасли Советские саперы. Едва окончилась война, Секретно, потаенно Была в Москву привезена «Сикстинская мадонна». В суровой сутеми тех дней Кто мог ответить просто: Она – наш воинский трофей Иль – горестная гостья? Был светлый лик ее укрыт, Почти как в древней келье. Под тишиной гранитных плит, В музейном подземелье... И как-то раз, в вечерний час Я повстречался с нею И к древней тайне темных глаз Приник душой моею. И понял я: она идет На скорбный путь. Так надо. И смертным мукам отдает Возлюбленное чадо. Но нет тоски в ее глазах – Под соболиной бровью, И дышит слово на устах Покоем и любовью, Как будто бы доступна ей Скрижаль такого знанья, Что в мире выше всех скорбен. И боли, и страданья! И, не дивясь ее красе, Мы подвиг уважали: В ней было то же, что мы все В те дни переживали. Ван Гог Мне нравится Винсент Ван Гог. Мне этот видится художник – Как льющийся на светлый лог Искрящийся весенний дождик. Пускай потомки разберут, Холстов оценивая груды: Кому какой по вкусу труд? По скольку тысяч за этюды? А он – как дождик на полях, Что не дает стерне подсохнуть. Что гнет листву на тополях И мнет взъерошенный подсолнух... Успеть бы душу воплотить! Тут жизнь поставлена на карту! Плевать, что нечем заплатить За неприютную мансарду!.. Как вешний дождь, забыв покой, Он хлещет красками с задором – Над белым садом, над рекой, Над абрикосовым забором… На этюдах Как беззаботный путник, С утра иду я в лес: Подрамник да этюдник – Вот весь мой интерес. Установив треногу, Спешу весь мир забыть! Ан чувствую: тревогу И здесь мне не избыть! Еще и сумрак сонный Не вспыхнул серебром, А уж дубки да сосны Трещат под топором. То, смотришь, ель, то верба Ложатся, чтоб не встать. Мне не успеть, наверно, Их здесь зарисовать!.. Этюд свой не доделав, Берусь воров стыдить, Пытаюсь в браконьерах Сознанье пробудить. Аж прямо небу жарко – Ору до хрипоты: – Ужели вам не жалко Великой красоты?! – Наш лес, – Я призываю, – На радость нам рожден! – И сам вдруг застываю, Вконец заворожен. Я вижу как рябины Из розовой листвы Кидают вниз рубины На изумруд травы. Я вижу: луч ложится На желтые стволы, И радугой искрится Янтарь густой смолы. Озерная осока, Осинник золотой – Все светится особой Кристальной красотой. Повсюду, в каждой грани, Приветный свет горит: Лес – за мое старанье – Меня благодарит. Кислотные дожди Кипят «кислотные дожди» Над всей планетою зеленой И, не укрытые в плащи, Чернеют камни Парфенона. Повсюду – от высоких норм Технического загрязненья – Гармония извечных форм Претерпевает измененье. Пустеют рощи и леса. Безмолвствуют библиотеки. Зато, срывая голоса, Ревут и воют дискотеки. Былые чувства и слова С их нежностью и добротою Теряют давние права, Протравленные кислотою. Вползает в души кислота Удушливыми облаками. Боюсь взять в руки иногда Иную книгу со стихами… Паруса Как тайный след закрытых старых кладов, Я с юности романтику искал. И ждал я белопарусных фрегатов – Средь почернелых, от мазута, скал… Мне говорили: «Ты – влюбленный в книги, Сегодня техника царит в морях. А все твои фрегаты, шлюпы, бриги Давно потоплены в морских боях!» Но как нежданно обернулись годы! Шум парусов забыть мы не вольны! Уж больно густо нынче теплоходы Залили нефтью синий блеск волны. Опять повсюду каравеллы строят. Опять фрегаты выплывают в ряд. И снова мачты манят нас мечтою, И паруса над далями парят. От парусов нам никуда не деться! У нас в крови поют их голоса. Все простыни свои и полотенца Я рад перекроить на паруса!.. Велимир Хлебников С чего это ныне вдруг хором Мещане запели хвалу Скитальцу – поэту, который Жил впроголодь, спал на полу? С чего это вдруг к Велимиру «Паломники» с разных сторон – Как будто к святому кумиру – Поперли, теснясь, на поклон?! Воистину, видеть нелепо, Когда восклицают, скорбя, Что «небом и коркою хлеба Готовы насытить себя»! А щеки лоснятся по-барски, А губы кривятся с ленцой, И жиром заплывшие глазки Сквозь веки блестят хитрецой… Тут очень давнишняя повесть, Коль слишком утроба сыта, Хотят, чтоб очистилась совесть – И славят «страдальца Христа»!.. Пускай молвою говорливой Пускай молвою говорливой Певец отринут и забыт, Пускай на вид неприхотливо Течет его житейский быт, – Пока, на лесть, на славу падки, Кругом ликуют и шумят, Вергилий поливает грядки, Саадя вскапывает сад. И до поры нигде не слышны. Не напоказ, не второпях, Стихи их, спелые, как вишни, Взбухают медом на ветвях… Поэту для стихотворенья, Где мудрость мира – в чертеже, Потребно умиротворенье, С погожим полднем на душе. Вечерняя песня Мой стих – рассветных зорь певец Он весь, как лист, трепещет, Когда пылающий багрец В цветы и в губы плещет. Мой стих – о рощах, о ветрах, Что струны трав колышут, О ласточках на проводах, Что в небе ноты пишут. Мой стих – о солнечной поре, О взглядах, полных ласки, О малярах, что во дворе Разводят в ведрах краски... Вечерний сумрак, хмурый гость, Повремени немножко! Зачем твоя сухая трость Стучит ко мне в окошко?.. Слово У наших предков, у славян Меж дел великого значенья Всегда к речениям, к словам Жило особое почтенье. В те годы, кто хотел любить, Молился слову, словно чуду: Ведь словом можно "присушить" И можно напустить "остуду". Скажи: "Умри!" - и враг умрет. Скажи: "Живи!" - он встанет хрупко: В быту и в битве знал народ, Что в слове скрыт двойник поступка. От тех времен, от тех племен Дошли к нам дивные творенья, Где что ни строчка - то закон, И что ни слово - откровенье! Я тем большим словам учусь, Когда колдую над стихами; Я как предателей страшусь Слов, разминувшихся с делами. Солдатские сны Наступал сорок пятый Решающий год, Приближался к рейхстагу Победный поход. И гремела светлейшая Песня весны – Про шальных соловьев, Про солдатские сны… «Соловьи, соловьи, Не тревожьте солдат, Пусть солдаты Немного поспят…» Расцветала земля, Отступала беда, Колосились поля, Проносились года. А солдаты, Устав от бессчетных атак, Спят и спят И проснуться не могут никак! К бугоркам и курганам, Припав головой, Спят солдаты под Прагой И спят под Москвой. Высоки золотые Рассветы весны. И крепки молодые Солдатские сны... «Соловьи, соловьи, Не тревожьте солдат, Пусть солдаты Немного поспят…» Принимаю! Узнаю тебя, жизнь, принимаю! А. Блок Этот мир ко мне порою Без причин жестоким был, Ну а все-таки душою Я, сдается, не остыл. Принимаю эту Землю, Эту ночь и этот день, Эту скачущую зебру – Жизнь, где рядом свет и тень. Принимаю цвет и завязь, Что дарит весенний сад, Принимаю гнев и зависть, Что сочит недобрый взгляд. Принимаю грозы мая И февральскую пургу, Все настолько принимаю, Сколько вынести смогу. Детали Меня питаются учить: «Оставь деталей мельтешенье, Не надо живопись мельчить» Бери большие обобщенья!» А я смотрю, как сыплет снег. Как, не боясь себя растратить, Стремится он свой светлый след На каждой веточке оставить. Завет Завет философа-скитальца Григория Сковороды Таков: не следует стараться Искать награды за труды. Любому человеку надо Иметь любимый «сродный» труд, Который сам себе – награда, Которого, как счастья, ждут. Творчество О ! Я творчеством не чту Самодовольные старанья Искать и славить красоту В спокойной позе созерцанья. Дай бог нам в творческой судьбе Удачу подлинную встретить, Чтобы в страданиях, в борьбе Рожденье красоты приметить. Игра Стихи, стихи... Порой сдается мне, Что в стороне от поприща мужского Мы, как и встарь, играем в буриме В былом салоне князя Шаховского... Сплетается узорчатая вязь, Слова сверкают кружевом из шелка, А жизнь вдали, разбрызгивая грязь, Грузовиком несется вдоль проселка. Реактивное движение Мне говорят: «Взгляни, как все шумят! Как знамениты явные бездарности! Что ж ты молчишь? Что ж в землю прячешь взгляд? Что ж отстаешь: не ищешь популярности?! Мне говорят, что время не простит Мое такое к славе небрежение А я спокоен. Я давно постиг: Всем правит реактивное движение. Несмолкшие трубы Мы обросли покоем. Мы погрузились в будни. Мы накопили мебель (Модный, изящный стиль!), К эстрадникам и к эстетам Тянемся мы подспудно, Любим, чтобы над морем Реял курортный штиль... Но иногда, сквозь годы. Путая дни и даты. Видится нам буденовец С бронзовою трубой. Бронзовый бронепоезд, Бронзовые бушлаты, Бронзовых барабанов Бронзовый перебой. И, говоря по правде, Всем нам немножко стыдно За шубки, за гарнитуры, За пошленькие стишки: Это ж опять шкуровцы Наших обходят с тыла, Это же снова шкурники Оттачивают штыки! И грозно в нас просыпаются Красных фронтов солдаты, И кличет нас всех буденовец Бронзовою трубой. Бронзовый бронепоезд, Бронзовые бушлаты, Бронзовых барабанов Бронзовый перебой! «Аристократы» В былом все люди честные – как пыль – Дворянский дух стряхнуть с себя старались Теперь, увы, усвоить «светский стиль» В большом числе охотники сыскались. Следы имений ищутся в веках: Кем были предки – графы иль бароны? У них в почете перстни на руках И древние на шеях медальоны... Хозяева «салонов» показных Гордятся перед сытыми гостями Остатками сервизов расписных. Бокалами с фамильными гербами. Любой литературный графоман, За модою невежество упрятав, Без робости берется за роман Из жизни родовых аристократов. И экранах – в пышной пестроте – Кипят великосветские сюжеты: Шелка и бархат в бальной тесноте, Мазурками истертые паркеты… Характер Люблю стихи, В которых – зов трубы Романтика задора И борьбы! Где жив завет: «Назад не отступать, Священных рубежей Не уступать!» Я сам такой – С характером бойца, С привычкою Держаться до конца. Что думаю, что знаю, Что люблю – Не брошу, не отдам, Не уступлю. Умру – как воин! Пусть шумит гроза! И пусть мне ворон Выклюет глаза!.. Слово о полку Игореве, Игоря, сына Святославова, внука Олегова Нелепо нам было бы, братья, Начать старыми словесами Трудную повесть о полку Игореве, Игоря Святославича. Начаться же песне той По былинам сего времени, А не по замышленью Боянову. Ибо вещий Боян, Ежели кому хотел песнь творить, То растекался соловьем по мысленному древу, Серым волком – по земле, Сизым орлом – под облаком... Помянет он, было, в речи Первых времен усобицы – Тогда пускает он десять соколов На стадо лебедей, И которую первой настигнет, бывало, Та прежде и песнь певала: Старому Ярославу, Храброму Мстиславу, Что зарезал Редедю перед полками касожскими. Красному Роману Святославичу… Боян же, братья, не десять соколов На стадо лебедей выпускал, Но свои вещие персты На живые струны воскладал. Они же сами князьям славу рокотали. Начнем же, братья, повесть сию От старого Владимира – до нынешнего Игоря, Что подтянул ум со всею крепостию своею И, заострив сердце свое мужеством, Исполнился ратного духа И повел свои храбрые полки На землю Половецкую, За землю Русскую! Воззрел тогда Игорь на светлое солнце И увидел тьмою от него Все свое войско покрытым. И рек Игорь дружине своей: «Братья и дружина! Уж лучше убитым быть, Нежели полоненным быть! Воссядем, братья, на своих борзых коней Да узрим синего Дона!» Встала князю на ум охота (И желание это знамение ему заступило): Искусить силу Дона Великого, «Ибо хочу, – он рек, – копье преломить О конец поля Половецкого! Хочу с вами, русичи, либо голову свою сложить, Либо испить шеломом Дона!» О, Боян, соловей старого времени! Как бы ты сии полки Своим щекотом усладил, Скача соловьем по мысленному древу, Летая умом под облаком, Свивая славу округ сего времени, Рыща тропой Троянской – через поля на горы! Петь бы было тебе песнь Игорю, Того Олега внуку: «Не буря соколов занесла через поля широкие, Не галочьи стаи спешат к Дону Великому – Кони ржут за Сулою, звенит слава в Киеве, Трубят трубы в Новеграде, стоят стяги в Путивле.» Иль не так воспевал ты, бывало, Вещий Боян, Велесов внук?! Вот ждет Игорь милого брата Всеволода... И рек ему буй-тур Всеволод: «Один брат у меня, Один свет светлый – ты, Игорь, Оба мы – Святославичи; Седлай, брат, своих борзых коней. А мои-то готовы, оседланы у Курска И уже – впереди; А мои-то куряне – известные кмети1: Под трубами повиты, Под шеломами взлелеяны, С конца копья вскормлены; 1 Кмети - воины Пути им ведомы, яруги знаемы; Луки у них напряжены, Колчанные тулы отворены, Сабли изострены; Сами скачут, как серые волки в поле, Ища себе чести, а князю славы!» Тогда вступил Игорь-князь во злат стремень И поехал по чистому полю... Солнце ему тьмою путь заступило. Ночь, стонучи над ним грозою, Птичий свист пробудила, Зверей в стада сбила. Див2 кличет с вершины древа, Велит послушать землям незнаемым: Волге, и Поморью, в Посулью, И Сурожу, и Корсуню. И тебе, тьмутараканский идол! А половцы неуготованными дорогами Побежали к Дону Великому; Кричат телеги полуночные Речью лебедей распутанных. Игорь к Дону войско ведет Ан уже беду его птицы по дубравам пасут Волки грозу сторожат по яругам, Орлы клекотом на кости зверей сзывают, Лисицы брешут на червленые щиты. О, Русская земля, ты уже – за холмом! Долго ночь меркнет. Заря свет запалила. Мгла поля покрыла. Щекот соловьиный засыпает. Говор галочий пробудился. Русичи великие поля Червлеными щитами перегородили, Ища себе чести, а князю славы. На заре в пятый день Потоптаны были Поганые полки половецкие; 2 Див – сказочное чудище И, рассеявшись стрелами по полю. Помчали воины красных девок половецких, А с ними – золото, и паволоки. И дорогие аксамиты. Покрывалами, епанчами да кожухами, Да всякими узорочьями половецкими Начали мосты мостить По болотам и грязным местам. А червленый стяг, Белая хоругвь, Червленая челка3 Да серебряное стружие4 Достались храброму Святославичу! Дремлет во поле Олегово храброе гнездо: Далече залетело! Не было оно на обиду порождено Ни соколу, ни кречету, Ни тебе, черный ворон, поганый половчин! А Гзак бежит серым волком; Кончак за ним след правит к Дону Великому. На другой день раннею ранью Кровавые зори рассвет предвестили. Черные тучи с моря идут: Хотят прикрыть четыре Солнца; А в них трепещут синие молнии. Быть грому великому! Итти дождю стрелами с Дона Великого! Тут-то копьям преломиться, Тут-то саблям потрещать о шеломы половецкие На реме на Каяле, у Дона Великого! О, Русская земля, ты уже не за холмом!.. Вот ветры, Стрибожьи внуки. Веют с моря стрелами На храбрые полки Игоревы. Земля стонет, Реки мутно текут, Прах поля покрывает. Стяги глаголют: 3 4 Челка – кисть на стяге Стружие – парадное оружие Половцы идут – С Дона, с моря, и со всех сторон. Русские полки обступили. Бесовы дети криком поля перегородили. А храбрые русичи Перегородили их щитами червлеными… Яр-тур Всеволод! Стоишь ты среди брани, Прыщишь на воинов стрелами, Гремишь о шеломы мечами харалужными! Куда ты, тур, ни поскачешь, Своим золотым шеломом посвечивая, Там лежат поганые головы половецкие: Порасклепаны саблями калеными шеломы аварские Тобою, яр-тур Всеволод! Какая там рана дорога, братья. Позабывшему о почестях и о жизни, И о граде Чернигове, Отчем золотом престоле, И о своей милой-желанной Красавице Глебовне, Обо всех свычаях и обычаях!.. …Были века Троянские… Миновали лета Ярославовы... Были полки Олеговы, Олега Святославича Буйно тот Олег мечом крамолу ковал И стрелы по земле сеял! Ступит он во злат стремень во граде Тьмуторокани, А тот звон слышал давний великий Ярослав; А сын Всеволодов Владимир Всякое утро уши затыкал в Чернигове! И Бориса же Вячеславича Тщеславие на суд привело И на Канине зеленую паполому погребальную Ему постлало – За обиду Олегову, Храброго и молодого князя… С такой же Каялы Святополк поволок отца своего Между угорскими иноходцами Ко святой Софии Киевской... Тогда-то, при Олеге Гореславиче, Сеялись да разрастались усобицы, Погибала жизнь Даждь-божьих внуков, В княжеских крамолах век человеческий укоротился! Тогда-то по Русской земле Редко оратаи покрикивали, Но часто вороны граяли, Трупы между собою деля, Да галки речи свои говорили, Сбираясь лететь за едой... Так было в тех ратях и в тех полках... А о подобной рати и не слыхано! От зари и до вечера, И от вечера до рассвета Летят стрелы каленые, Гремят сабли о шеломы, Трещат копья харалужные Во поле незнаемом Посреди земли Половецкой. Черная земля под копытами Костьми была засеяна, кровью полита. Горем взошли они по Русской земле! Что мне шумит, что мне звенит Давеча рано перед зорями? – Игорь полки заворачивает, Ибо жаль ему милого брата Всеволода. Бились один день, бились другой, На третий день к полудню Пали все стяги Игоревы. Тут разлучились братья На бреге быстрой Каялы; Тут кровавого вина недостало; Тут пир окончили храбрые русичи: Сватов напоили и сами полегли За землю Русскую. Никнет трава от жалости И дерево, затужив, к земле преклонилося. Уж и невеселая, братья, година настала! Уж Пустыня всю силу собою покрыла! Встала Обида над силами Даждь-божьих внуков. Вступила Девой «на землю Троянскую», Заплескала лебедиными крыльями, На синем море у Дона плещучись. Пробудила жадные времена. От усобиц – князьям, а не поганым погибель. Ибо сказал брату брат: «Это – мое, и то – мое же!» И начали князья про малое «Это – великое!» молвить И сами на себя крамолу ковать! А поганые со всех сторон Приходили с победами на землю Русскую!.. О, далече залетел Сокол, птиц побивая к морю! А там Игорева храброго полка Уже не воскресить! Над ним закричала Карна, И Жля5 поскакала по русской земле, Меча смолу из пламенного рога. Жены русские восплакались во кручине: «Уже нам про наших милых лад Ни в мыслях не помыслить, Ни в думах не подумать, Ни очами не поглядеть! А золота и серебра – и того меньше! – Руками не потрогать!» Застонал было , братья, Киев от тягостей, А Чернигов – от напастей. Тоска разлилась по Русской земле. Печаль жирно потекла посреди земли Русской. А князья сами на себя крамолу ковали. А поганые с победами рыскали по Русской земле, Взимая дань: по белке со двора. Да и те два храбрых Святославича – Игорь и всеволод – Ту же ложь пробудили. Которую усыпил было отец их Святослав, Грозный великий князь Киевский. Грозен он был! В трепет бросал Своими сильными полками 5 Карна, Жля – мифические злые силы. И харалужными мечами! Наступивши на землю Половецкую, Притоптал он холмы и яруги, Возмутил реки и озера, Иссушил потоки и болота, А поганого Кобяка из Лукоморья От железных великих полков половецких Как вихрем вырвал – И упал Кобяк во граде Киеве В гриднице Святославовой. Тут немцы и венедийцы, Тут греки и моравы Поют славу Святославу. И корят князя Игоря, Который сгрузил все нажитое на дно Каялы Реки половецкой, Русского золота насыпавши. Тут-то Игоря-князя Высадили из седла золотого В седло Кощеево. И приуныли от бед городов забрала, А веселье поникло. А Святославу смутный сон привиделся В Киеве на горах: «В ночь сию, с вечера, – рек он, – Одевали меня Черною паполомой погребальной Ни кровати тисовой; Черпали мне синее вино Со страданьями смешанное. Осыпали меня из опустевших тулей Поганых бестолочей Великим жемчугом во всему лону, Будто нежили. Ан уже доски-то — без князька Ни моем тереме златоверхом! И всю ночь, с вечера, Босоногие вороны граяли У Плесньска на оболони, Где была дебря Киянова, И уносились к синему морю! И тогда рекли бояре князю: «Уже и нам, княже, туга-печаль ум полонила, Ибо слетели два сокола С отчего золотого престола – Поискать града Тьмутороканя, Либо испить шеломом Дона. Ан уже тем соколам Крылья подрубили погаными саблями. А самих опутали в путы железные. Темно в небе третий день, Ибо два Солнца померкли, Оба багряных столпа погасли, И с ними молодые Месяцы – Владимир и Святослав – Мглою заволоклись. На реке на каяле тьма свет покрыла; По Русской земле распростерлись половцы, Как гепардово гнездовище; А веселье в море погрузилось. Великим буйством отдалось сие в Хинови. Уже вознеслась хула над хвалою. Уже треснула нужда по воле, Уже вторгся на землю Див! От сей были готские красные девы Распелись на бреге синего моря, Звеня русским золотом; Воспевают они время Бусово, Лелеют месть Шаруканову. А уж нашим дружинам не ждать веселья!» И тогда великий Святослав Изронил золотое слово, Со слезами смешанное; И рек он: «О, сыны мои, Игорь и всеволод! Рано еще начали вы Половецкую землю мечами злить, А себе славы искать! Не с честью ныне одолели вы, Не с честью кровь поганую пролили. Ваши храбрые сердца Харалужным жестоким железом кованы И в буйстве закалены, – Что же сотворили вы с моей серебряной сединой?! А жаль: уж не вижу я Власти сильного и богатого, Много воевавшего брата моего Ярослава, С его бывалыми черниговцами: С Могутами, и с Татранами, и с Шельбирами, С Топчаками, и с Ревугами, и с Ольберами!6 Те, бывало, без щитов, С засапожными клинками Кликом одним полки побеждали, Звоня во прадедову славу! Ныне же так рекут: «Сами имеем мужество, Сами прежнюю славу похитим, Сами позднюю славу поделим!» А что?! Дивно ли было бы, братья, И мне, старому, помолодеть? Коли сокол – бывалый, мытаренный, Высоко он птиц побивает. Не даст гнезда своего в обиду! Но вот – зло: Князья мне не подсобят – На ничтожное годы свои обратили! С того-то в Римове кричат Под саблями половецкими, А Владимир изнемог под ранами. Туга и тоска сыну Глебову!.. Великий князь Всеволод! Не мыcлишь ли ты прилететь издалече – Отчий золотой престол поблюсти? Tы ведь можешь Волгу веслами выплескать. А Дон шеломами вычерпать. Ежели бы ты был с нами, То сбывали б тут чагу-пленницу по ногате. А кочевника – по резану7! Ты медь можешь посуху, Как живыми шареширами8, Стрелять удалыми сынами Глебовыми! А ты, буй-Рюрик, и ты, Давыд! Не ваши ли злаченые шеломы По крови плавали? Не ваши ли храбрые дружины 6 Имена воинов Ногата, резан – мелкие монеты. 8 Шарешир – метательный снаряд. 7 Рыкают, как туры, Раненные саблями калеными На поле незнаемом?! Вступите, государи, в златые стремена – За обиду сего времени, За землю Русскую, За раны Игоря, Буйного Святославича! Галицкий Осмомысл — Ярослав! Высоко сидишь ты на своем златокованом престоле! Подпер ты горы Угорские Своими полками железными, Заступив путь королю, Затворив к Дунаю ворота, Меча бремя власти через облака. Суды рядя до Дуная! Грозы твои по землям текут. Отворяешь ты Киевские ворота. Стреляешь с отчего золотого престола В султанов за землями дальними! Стреляй, господине, в Кончака, Поганого Кощея, За землю Русскую, За раны Игоря. Буйного Святославича! А ты, буй-Роман, а ты, Мстислав! Храбрые помыслы уносят ваш ум на большие дела Высоко заплываете вы в тех буйных делах, Как сокол на ветрах ширяющий. Когда хочет птицу в буйстве одолеть! Как будто есть у вас паперси9 железные Под шеломами латинскими! Под ними земля трешит. И многие страны: Хинова, Литва, Ятвяги, Деремелы и Половцы, Сулицы свои повергли И головы свои преклонили Перед теми мечами харалужными!.. Ныне же князю Игорю – 9 Паперси – нагрудники. Нестерпим солнца свет! Не во благо дерева листву обронило! Дон тебя, княже, кличет И зовет всех князей на победу! Ведь Олеговичи, храбрые князья, Поспели на брань! Ингварь и Всеволод! И вы все три Мстиславича! Не из худого гнезда ваша шестикрылица Не победным ли жребием Власть вы себе восхитили?! Где же ваши златые шеломы. Сулицы10 ляшские и щиты? Загородите Полю ворота Своими острыми стрелами! За землю Русскую! За раны Игоря, Буйного Святославича! Ведь уже и Сула Не течет серебряными струями Ко граду Переяславлю. И Двина болотом потекла К оным грозным полочанам – Под кликами поганых!.. В одиночестве Изяслав, сын Васильков, Позвонил своими острыми мечами О шеломы литовские, Потрепал славу деда своего Всеслава; Ан и сам под червлеными щитами На кровавой траве Был потрепан литовскими мечами. И, всходя на ту смертную кровать, Рек он: «Дружину твою, княже, Птицы крыльями приодели, А звери кровь облизали!» Не было тут брата его Брячислава, Ни другого брата Всеволода: В одиночестве изронил он жемчужную душу Из храброго тела Через золотое ожерелье! Приуныли голоса. 10 Сулицы – короткие копья. Поникло веселье. Скорбно трубы трубят городненские… А ты, Ярослав! И вы, все внуки Всеславовы! Ниже опустите стяги свои! Вонзите в ножны мечи изверженные! – Ибо уже выскочили вы из круга дедовское славы! Ибо вы своими крамолами Начали наводить поганых На землю Русскую, На жизнь Всеславову! Какое пошло тут насилие От земли Половецкой! Как будто в том самом веке Троянском Стал бросать Всеслав жребии о славе, Словно о девице, любой ему. Опершись на те «клики о конях», Прискакал он ко граду Киеву, Дотщился стружием до золотого престола Киевского. А там ускакал от них – Лютым зверем в полуночи; Утром же из Белаграда умчал как бешеный В синей мгле; Вонзил свои стрекала Да отворил врата Новеграда. Расшиб славу Ярослава; И доскакал волком до Немиги – с Дудуток. А на Немиге той Снопы стелят головами, Молотят цепами харалужными, На току животы кладут, Веют душу от тела. Hа Немиге кровавые берега Не во благо были засеяны. Засеяны они костьми русских сынов!.. Так-то князь Всеслав людей судил, Князьям города рядил, А сам по ночам волком рыскал! Ив Киева – до куриного крика! – Дорыскивал он до Тьмутороканя, Великому Хорсу волком путь пересекал. Ему в Полоцке позвонят к ранней заутрене У Святой Софии в колокола, А он в Киеве звон тот слышал! Ан хоть и вещая душа у иного в теле, Но часто от бед страдает. Такому вещий Боян наперед Смышленою припевкой предрек: «Ни хитрому, ни гораздому птицей летать Суда божьего не миновать!» О! Стонать Русской земле, Вспоминая первые годины И первых князей! Жаль: того старого Владимира Нельзя было навек пригвоздить К горам Киевским! Без него ныне Стали одни стяги Рюриковы. А другие – Давыдовы; Поврозь ныне Ихними вознесенными хоботами машут, Поврозь копья поют на Дунае!.. Голос Ярославны слышится мне, Зегзицей незнаемой Спозаранку кличет: Полечу, де, зегзицей по Дону, Омочу бебряный рукав в Каяле-реке, Утру князю кровавые раны На жестком теле его!» Ярославна ранним утром плачет, В Путивле на забрале кручинится: «О, Ветр-Ветрило! К чему, господине, Так сильно веешь? К чему мчишь ты хиновские стрелы На своих многотрудных крыльях – На воинов лады моего? Мало ли тебе было в небе Над облаками веять, Лелеючи корабли на синем море? К чему, господине, мое веселье По ковылю развеял?!» Я рославна ранним утром плачет, В Путивле-городе на забрале кручинится: «О, Днепр Словутич! Ты пробил каменные горы Сквозь землю Половецкую! Ты лелеял на себе Святославовы ладьи, Неся их на полки Кобяковы. Взлелей же, господине, моего ладу: Принеси ко мне, Дабы я не слала к нему слезы на море спозаранку!» Я рославна ранним утром плачет, В Путивле на забрале кручинится: «О, светлое-пресветлое Солнце! Всем ты – тепло и красно! К чему, господине, простерло ты Горячие свои лучи На воинов лады моего – В поле безводном Жаждой им луки запряло, Тугою колчанные тулы заткало?!» Расплескалось море полунощное. Идут смерчи мглистые. Игорю-князю бог путь подсказывает Из земли Половецкой На землю Русскую, К отчему золотому престолу. Погасли вечерние зори. Игорь спит – Игорь бдит. Игорь мыслью поля меряет: От великого Дона до малого Донца. Заржал конь во полуночи. Овлур свистнул за рекой, Велит князю разуметь: В плену князю Игорю не быть! Кто-то крикнул. Где-то стукнула земля. Зашумела трава. Вежи половецкие задвигались. А Игорь-князь проскочил горностаем в тростнике, Белым гоголем пал на воду, Вспрыгнул на борзого коня, Босой соскочил с него волком И пустился наутек к лугу Донца, Полетел соколом подо мглою, Сбивая гусей да лебедей К завтраку, обеду и ужину. А коль Игорь соколом полетел, Тогда Овлур волком потрусил, Отрясая с себя студеною росу, Ибо перетрудили они своих борзых коней… Рек Донец: «О, князь Игорь! Немало тебе теперь величия, А Кончаку – злобы, А Русской земле – веселия!» Рек ему Игорь: «О, Донец! Немало и тебе величия, Лелеявшему князя на волнах, Стлавшему ему зеленую траву На своих серебряных берегах, Одевавшему его теплою мглою Под сенью зеленого дерева! Стерег ты его гоголем – на воде, Чайками – на струях, Чернядями – на ветрах... Не такова, люди рекут, река Стугна! Худую струю имея, Пожирает она чужие ручьи И струги растерзывает на куски! Юноше князю Ростиславу Затворила она путь на Днепр Томными берегами! Плачется матерь Ростиславова По юноше князе Ростиславе. Приуныли цветы от жалости, И дерево, затужив, к земле преклонилося…» Не сороки то расстрекоталися – То по следу Игореву Едут Гзак с Кончаком... И тогда даже вороны заграять не смели. Галки приумолкли. Сороки не застрекочут. Одни только поползни тихо ползают, Дятлы стукотом путь к реке кажут, Да соловьи веселыми песнями Рассвет предвещают… Тут-то молвит Гзак Кончаку: «Раз уж Сокол ко гнезду летит – Расстреляем Соколенка Своими золочеными стрелами!» Отвечает Гзаку Кончак: «Раз уж Сокол ко гнезду летит – Так ведь опутаем Соколенка Красной девицей!» Ан перечит Гзак Кончаку: «Ежели опутаем мы его красной девицей, То не будет нам ни Соколенка, Не будет ни красной девицы! И начнут тут наших птиц побивать Во поле Половецком!..» В былые годины Святославовы Рек Боян, песнетворец старого времени, Для Ярослава и для Ольги, Княгини его желанной: «Тяжко тебе, голове, без плеч, Беда и тебе, телу, без головы!» Так-то и Русской земле – без Игоря! Снова солнце светится на небе! Игорь-князь – на Русской земле! Красны девицы поют на Дунае, Вьются голоса через море – до Киева. Игорь едет по Боричеву Ко святой богородице Пирогощей. Страны все рады. Грады веселы. Спевши славу старым князьям, Потом молодым споем. Слава Игорю Святославичу! Слава буй-тур Всеволоду! Слава Владимиру Игоревичу! Здравы будьте, князья и дружина, Поборовшиеся за христиан С погаными полками! Слава и князьям, и дружине! Аминь.
