Опыт перевода современной американской авангардной поэзии

ОПЫТ ПЕРЕВОДА СОВРЕМЕННОЙ АМЕРИКАНСКОЙ АВАНГАРДНОЙ ПОЭЗИИ НА
РУССКИЙ ЯЗЫК (НА ПРИМЕРЕ СТИХОТВОРЕНИЙ ОЛЬХАРА Е. ЛИНДСАННА И
ПИТЕРА ГАНИКА)
В русской филологии термин «авангард» принято понимать двойственно:
либо как продолжение традиции (или традиций) т.н. исторического авангарда, либо
как последовательное отрицание всего созданного прежде, в том числе и
собственных произведений, отказ от постулирования какой-то одной модели
творчества и некое замыкание отдельной формы внутри отдельного текста. Однако
обе интерпретации авангардного искусства подвергаются сомнению – особенно в
пределах пространства, пережившего постмодернистскую и вместе с тем
(пост)структуралистскую деконструкцию. Соответственно и сам авангард
претерпел ряд существенных изменений. Поскольку этот термин в некотором роде
«скомпрометирован» и неоднозначен, вероятно, следует взять не менее
расплывчатое, но несколько более точное понятие «эксперимента».
Современная экспериментальная поэзия, в определенном смысле наследуя
постмодернизму, оперирует исторически укоренившимися моделями, соединяя и
видоизменяя
их.
Она
учитывает
открытия
романтиков,
реалистов,
экспрессионистов, дадаистов, сюрреалистов, леттристов, ташистов, абсурдистов и
проч., опирается на них и на их основе создает собственный текст: нормативный
или нет, визуальный, звуковой (будь то чистая фонетика, заумь, словотворчество
или анаграмма), асемический и т.д., но в то же время соприкасающийся с т.н.
традицией.
На грани различных модернистских и постмодернистских техник и
деформированных моделей существует также современная экспериментальная
поэзия, особенно развитая в Германии (Ульрике Дреснер, Ганс Магнус
Энценсбергер, Герхард Фалькнер, Мартин Хюттель, Уль Штольтерфот и др.) и в
США (Джим Лефтвич, Джон М. Беннет, Билли Боб Бимер, Питер Ганик, Фелино А.
Сориано, Майкл Питерс, Ольхар Е. Линдсанн и др).
В современной экспериментальной поэзии наблюдается определенная
тенденция, впрочем, также подхваченная от модернистских предшественников. Но
изменился ракурс, под которым следует ее рассматривать: вместо прежнего
дадаистского эпатажа возникает попытка высказать нужную мысль через
искажение самой речи. В текстах немецких и американских авторов часто
искажается и лексика, и синтаксис, при этом структура текста опирается не на
автоматизм, а на продуманные автором механизмы. Поэт старается создать
максимально грамматически «неправильный» текст, сохранив при этом целостное
поэтическое высказывание, таким же образом, вероятно, должен действовать
переводчик, работающий с подобным текстом. Так, например, звучит
стихотворение Герхарда Фалькнера «сломанный немецкий»:
удивленно, когда я слушал ее, хватало
еле-еле ответ, бескрайней, верно проведено
такое время куда смотришь, но сказано
как участь бросает под собой, приходит оно
его разлучит, миг в объятиях, себя изнутри1
Пер. Бернхарда Замеса. Цит. по: Диапазон – Diapazon. Атология современной немецкой и русской поэзии –
Anthologie deutcher und russischer Gegenwartlyrik. – М. Университет Натальи Нестеровой, 2005. С.51.
1
1
Похожим образом синтаксически организовано стихотворение Ольхара Е.
Линдсанна «Кроме того» («Furthermore»), где сквозь кажущуюся бессвязной речь
автора проглядывает целостная поэтическая фраза:
воспойте национальный велико ХЛЕБ
прыгайте открывая шкатулку желтый плед шумная СКОРОСТЬ
твой фригиднивник банальный портсигар пьяный берег реки завернутый ПОЛНОСТЬЮ
брошенобутый национальный крыжовникуст винчестерский старомодный лактат где
угодно всюду однако НЕТ
дарованный и пустой или распыленноокрашенный когда колизей если национальный но
РЕМЕШОК
вдруг национальное выгибается назад морщина национальная овсянка колит штыком
мерцая национальным ПРОЛИВАТЬ.2
В тексте Фалькнера знаки препинания регулируют паузы внутри строки,
сегментируя речь поэта, графически фиксируя отдельные части строки, как будто
перед нами детали конструктора, из которых нам предложено собрать авторскую
мысль. Стихотворение Линдсанна написано сплошным текстом, и единственный
знак препинания в нем – конечная точка (что, кстати говоря, является характерной
особенностью многих сюрреалистских текстов, а также, скажем, последнего
эпизода «Улисса»). Кроме того, автор отказывается от артиклей, обезличивает
существительные; в тексте присутствует только одно притяжательное «your»
(твой). Правда, Линдсанн использует графическую маркировку: конечные слова
строк написаны прописными буквами, т.е. их следует интонационно выделять при
чтении.
Синтаксис искажен, в логичную фразу складывается разве что первая строка
«sing national greatly BREAD» (гл. + прил. + нареч. + сущ.), правда, и она имеет
несколько модификаций. Это может быть и повелительное «(вос)пойте», и
начальная форма «петь», и личная форма «пою»; «greatly», безусловно, можно
перевести нормативно «величественно», «с величием» и т.д. Но, чтобы передать
искаженность авторского текста, кажется, следует несколько «остраннить»
лексему, дать ей нарочито неверный перевод «велико».
Слова в строке стоят в неверном порядке; вероятно, «greatly» должно
предшествовать «national» и относиться к глаголу «sing», в таком случае, фраза
обрела бы более-менее рациональную структуру, например: «воспойте
величественно национальный ХЛЕБ». Но мы следуем за автором и оставляем его
осознанное косноязычие: «воспойте национальный велико ХЛЕБ».
Далее синтаксис еще больше расшатывается. Кроме того, возникают
словотворческие лексемы, получившиеся в результате слияния нормативных слов:
«your frigidaire hackneyed cigar-case»; «flignatshod national gorseberry winchester»;
«grant and empty or spraypaint».
2
Оригинальный текст:
sing national greatly BREAD
jump opener casket yellow blanket romping SPEED
your frigidaire hackneyed cigar-case drunk bank wrapping PORTLY
flignatshod national gorseberry winchester frumpy lactate anywhere everywhere however NOT
grant and empty or spraypaint when colosseum if national but BOOTSTRAP
suddenly national squirm back wrinkle national porridge bayonet blinking national SPILL.
2
– frigidaire: frigid – фригидный; daire – либо искаженное «diary» – дневник, либо
«dairy» – молочный продукт, также может иметься ввиду «air» – воздух;
– flignatshod: flign – вероятно, искаженная форма глагола «to fling» – бросать,
«shod» – прошедшая форма глагола «to shoe» – обувать;
– gorseberry: gooseberry – крыжовник; gorse – кустарник, куст;
– spraypaint: глаголы to spray – распылять и to paint – красить.
Таким образом, при переводе возникают следующие лексические
конструкции, разумеется, не претендующие на универсальность, но старающиеся
передать англоязычную словесную игру:
– frigidaire – фригиднивник (поскольку во втором слове искажено нормативное
написание, слово «дневник» следует писать неверно, например, «днивник»);
– flignatshod – брошнобутый (опять-таки слово «брошено» необходимо исказить в
соответствии с оригинальным неологизмом на «брошно»);
– gorseberry – крыжовникуст;
– spraypaint – распыленноокрашенный (причем на стыке сохраняется двойная «о»,
поскольку в оригинале обе слитых лексемы взяты без искажения).
Каждая из строк предполагает дешифровку; при всей своей кажущееся
хаотичности стихотворный текст Линдсанна не просто «режет газету ножницами»,
подобно Тцара и Швиттерсу, он именно разоблачает механизмы собственной речи.
Подобным же образом действует другой американский экспериментальный
поэт Питер Ганик, не только ломая синтаксис «правильной» речи, но и сверх того –
вживляя в свой текст редкие малоупотребляемые лексемы, подчас не до конца
понятные не только читателю, но и самому автору. Это попытка говорить,
опираясь на лексику, не приспособленную для говорения, и вместе с тем – хотя бы
частично избежать цитирования своих предшественников и обрести свой
собственный язык. Текст Ганика своей лексической и синтаксической
хаотичностью несколько напоминает стихотворения Ульфа Штольтерфота:
от пушинок птица языки голоса. они: под
творением дня понимая разрушением предыдущего. я: обдумывая утверждение что
существуют факты вне стихотворения. они:
«импозантный громила». я: грубый
карлик. посреди. и все же заменен.3
Ярким примером такой ресемантизирующей язык формы является
стихотворение Ганика «гигабайт» («gigabyte»), где опять-таки отсутствуют все
знаки препинания, кроме нескольких интонационных тире и точек в конце каждой
строфы, маркирующих окончания отдельных поэтических фраз (приводим первую
строфу стихотворения):
как скачущая стареющая риторика
альянсы душат инверсную политику – самый
отдаленный якорь наводняет ассамблею
Пер. Бернхарда Замеса. Цит. по: Диапазон – Diapazon. Атология современной немецкой и русской поэзии –
Anthologie deutcher und russischer Gegenwartlyrik. – М. Университет Натальи Нестеровой, 2005. С.177.
3
3
смысладан не испорчен сквозь
сопение неслучайное устранение
многословный гиббон – уверенность
раскрывает разграничивает имитирует требует
вырабатывает служит демиургам расщепленным
электродетонаторами процитированными до
а потом запланированными.4
В отличие от Линдсанна, Ганик логически структурирует практически
каждую строку, при этом довольно серьезно запутывая и читателя, и, конечно же,
переводчика. Так, начав с синтаксически нормативного сравнения «as gambol aging
rhetoric // alliances throttle inverse politics – the // remotest anchor deluge assembly»,
поэт вводит короткую вторящую интонационно заданному началу строку которая,
кстати говоря, начинается словотворческим неологизмом: «frankinsense not marred
through».
Лексема «frankinsense» является видоизмененной версией слова
«frankincense» (ладан), но буква «с» заменяется на «s» превращая вторую часть
слова в «sense» (смысл); т.е. неологизм Ганика «frankinsense» можно перевести,
скажем, как «смысладан».
Следующая строка «snuffle nor haphazard riddance», вероятно, согласуется с
предыдущей – если воспринимать «snuffle» (сопение) как существительное
(поскольку ему предшествует «through» - сквозь, через: т.е. «…сквозь //
сопение…»). Однако можно предположить, что под «not marred through»
подразумевается «не испорченный окончательно», в этом случае связь между
строками теряется. Задача переводчика – попытаться передать авторское
искажение речи.
Можно также предположить, что тире маркируют внутренние сегменты
строфы, следовательно переводчик должен искать связь между строками
непосредственно внутри каждого сегмента. Таким образом, становится понятна
перемена поэтической интонации в четвертой строке стихотворения– попросту
сменился кадр, а знак препинания реализовал монтажный переход от одного образа
к другому, от того, как «альянсы душат инверсную политику» к тому, как «самый
отдаленный якорь наводняет ассамблею…».
Далее мы замечаем похожий монтаж в шестой строке: после словосочетания
«многословный гиббон» стоит тире, направляющее наше внимание к следующему
сегменту «…уверенность // раскрывает разграничивает имитирует требует //
вырабатывает служит демиургам расщепленным // электродетонаторами
процитированными до // а потом запланированными».
Так, стихотворение Ганика имеет двойное внутреннее деление: с одной
стороны – на строки, с другой – на сегменты, обособляемые тире.
4
Оригинальный текст:
as gambol aging rhetoric
alliances throttle inverse politics—the
remotest anchor deluge assembly
frankinsense not marred through
snuffle nor haphazard riddance
the repetitious gibbon—sureness
unveils delimits replicates demands
elaborates serves demiurges shredded
blasting caps cited from before
then scheduled.
4
Уже в следующей строфе пунктуационная модель усложняется, автор ставит
всего одно тире, продолжая экспериментировать над синтаксисом и лексикой,
затем он отказывается и от тире, пока, наконец, не оставляет центральное
трестишие без конечной точки:
противоположный номинал эволюции
который ускорил элерон сакрально
те аппетитные овалы яичной скорлупы5
Это сердцевина всего стихотворения. Дальше оно как будто движется в
обратную сторону вслед за «противоположным номиналом эволюции».
Ганик создает крайне сложные полуабстрактные стихотворные тексты, и
зачастую переводчику довольно трудно разобраться каким образом соотносятся
слова внутри строки, а строки – внутри строф. Эти метасемантические тексты
предполагают широкую вариативность перевода, поскольку каждое слово может
пониматься по-разному – даже будучи вплетенным в ткань текста, оно может иметь
абсолютно автономное значение.
То же можно сказать и об искаженном пространстве стихов Линдсанна,
активно работающего со словотворчеством и фонетической заумью. Разумеется,
краткий анализ стихотворений Линдсанна и Ганика ни в коем случае нельзя
считать хоть сколько-нибудь исчерпывающим; скорее, это небольшое введение в
последующее изучение творчества американских экспериментальных поэтов, чьи
произведения прежде не переводились на русский язык.
Денис Безносов
5
Оригинальный текст:
contrary evolutions nominal
which streamlined aileron sacral
those palatable bead egg-shell
5