2. Анализ истории международной системы
реклама
Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» Факультет мировой экономики и мировой политики Отделение Международные отношения Кафедра мировой политики ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА На тему «Прогнозирование возможности создания и развития блоков и союзов государств в условиях нестабильной международной системы» Студент группы № 468 Васфилов Дмитрий Сергеевич Руководитель ВКР Заместитель декана факультета мировой экономики и мировой политики, к.п.н. Бордачёв Тимофей Вячеславович Москва, 2013 2 Оглавление РЕЗЮМЕ 3 ВВЕДЕНИЕ 4 ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ 8 1. ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ 12 1.1 Влияние международной системы на союзы государств 12 1.2 Особенности влияния нестабильной международной системы на союзы государств 19 1.3 Возможности формирования и развития союзов государств в условиях нестабильной международной системы и ограничения этих возможностей 28 2. АНАЛИЗ ИСТОРИИ МЕЖДУНАРОДНОЙ СИСТЕМЫ 35 2.1 Международная система с 1648 по 1870 годы 35 2.2 Международная система с 1871 по 1945 годы 40 2.3 Международная система с 1945 по 1991 годы 48 2.4 Международная система с 1992 года по настоящее время 53 3. ОСОБЕННОСТИ ПРОГНОЗИРОВАНИЯ 59 3.1 Основные принципы прогнозирования действий государств 59 3.2 Особенности прогнозирования действий государств в условиях нестабильной международной системы 63 3.3 Краткий обзор возможностей формирования и развития союзов и блоков государств в современном мире 66 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 72 3 Резюме Нестабильная международная система стремится к равновесию и потому заставляет государства предпринимать усилия по восстановлению глобального баланса сил путем формирования собственных союзов и оказания внешнего деструктивного влияния на «чужие» союзы. Поскольку усилия по оказанию внешнего влияния запаздывают (ибо нестабильная международная система очень динамична, и, диктуя в один момент времени одно, в следующий момент может диктовать уже совсем другое), у некоторых союзов и блоков есть шансы для выживания в кратко- и среднесрочном периодах, ограничиваемые, однако, стремлениями их ключевых членов стать гегемонами. Соответственно, прогнозировать создание и развитие блоков и союзов государств имеет смысл только в кратко- и среднесрочном периодах; само прогнозирование должно строиться на определении и анализе динамики импульсов международной системы, динамики поведения интересующих нас государств и общих принципах ведения внешней политики. 4 Введение Прогнозирование играет немалую роль в процессе формирования внешней политики государств, стратегий корпораций и международных организаций. Обладание сведениями о том, как будут развиваться события — это один из важнейших факторов успеха, можно даже сказать, залог победы. Как гласит известное римское изречение, «кто предупрежден, тот вооружен». Государства могут успешно реализовывать свои национальные интересы только в случае правильного понимания международной ситуации, динамики международной системы и имульсов, которые она направляет им и их конкурентам, в качестве которых могут выступать и союзы государств. Необходимо отметить, что нестабильная международная система — это совершенно особый случай. Структура такой системы постоянно находится в движении, постоянно меняется. Нестабильная международная система лишена коренного баланса сил, в ней нет четкой и упорядоченной иерархии государств. В то же время она стремится к равновесию, и импульсы, которые она посылает государствам, направлены именно на его достижение. Содержание этих импульсов, однако, исключительно динамично, в разные моменты времени оно может быть совершенно разным. Неизменным остается лишь значение — достижение коренного, глобального баланса сил. Глобальный баланс сил может быть установлен только крупными государствами — основными игроками на международной арене. Для достижения баланса им, с одной стороны, необходимо организовывать собственные блоки и союзы (необязательно формализованные), а с другой — оказывать негативное внешнее влияние на союзы других, враждебных государств. Благодаря исключительной переменчивости нестабильной международной системы усилия по оказанию внешнего влияния постоянно запаздывают, соответственно, у подобных блоков и союзов имеется шанс для выживания — по крайней мере в краткосрочном периоде. Данная работа посвящена тщательному анализу поведения государств в 5 условиях нестабильной международной системы и разработке основ методологии составления прогнозов действий крупных государств по образованию союзов в условиях нестабильной международной системы в кратко- и среднесрочном периодах. Выдвинутая гипотеза звучит следующим образом: несмотря на то, что международная система заставляет государства оказывать деструктивное влияние на «чужие» союзы и всеми возмождными путями реализовывать свои стремления к гегемонии, в условиях нестабильности, в кратко- и среднесрочном периодах, у союзов государств имеется шанс выжить благодаря исключительной динамичности нестабильной международной системы, которая не позволяет оперативно и точно осуществлять усилия по противодействию чужим союзам и, из-за неопределенности, заставляет государства умерять свои стремления к гегемонии и образовывать временные союзы со своими потенциальными конкурентами. Объектом настоящего исследования является нестабильная международная система, а предметом — динамика воздействия нестабильных международных систем на взаимодействие государств друг с другом. В качестве теоретической базы выбран структурный реализм, так как именно этот теоретический подход позволяет наилучшим образом раскрыть суть влияния международной системы на межгосударственные отношения. Главными целями данной работы являются доказательство (опровержение) обозначенной выше гипотезы и разработка основ методологии прогнозирования поведения государств в условиях нестабильной международной системы — такой методологии, которая учитывала бы все значимые факторы и позволяла бы с достаточно высокой точностью предсказывать возможности создания межгосударственных союзов и наиболее вероятных направлений их эволюции. Для достижения поставленных целей необходимо выполнить ряд задач: 1) Дать теоретическое объяснение понятию нестабильной международной системы, определить основные возможности, которые она предоставляет государствам в отношении формирования союзов и блоков, а также 6 накладываемые ею ограничения. 2) Определить на основе полученных в первом пункте выкладок пределы возможностей организации и развития союзов и блоков государств в кратко-, средне- и долгосрочном периодах. 3) Проанализировать международные системы, существовавшие в мире с 1648 года по наши дни; рассмотреть их влияние на действия государств по образованию и развитию собственных союзов, а также противодействию «чужим» союзам, проверив таким образом, насколько состоятельны гипотеза и основные теоретические выкладки в историческом контексте. 4) Выделить основные принципы прогнозирования действий государств в условиях международной системы, а также охарактеризовать нюансы, связанные с прогнозированием в условиях нестабильности, сделав таким образом шаг к составлению общей методологии прогнозирования образования и развития союзов. 5) Сформулировать основные теоретические и практические выводы, определить современные тенденции развития международной системы и обрисовать перспективы формирования и развития союзов и блоков государств в современном мире. В ходе работы необходимо будет ответить и на ряд значимых вопросов, напрямую связанных с гипотезой. Так, интересно определить, почему нестабильная система заставляет умерять государства свои стремления к гегемонии и на время отказываться от непосредственной реализации основных национальных интересов; почему государства образуют союзы со своими конкурентами; почему одни союзы оказываются прочнее, а другие — слабее и так далее. Основная часть работы состоит из трех разделов. В первом — теоретическом — даются определения основным понятиям (в частности, подробно анализируется понятие нестабильной международной системы), рассматриваются особенности влияния международной системы на действия государств. Особый акцент делается на влиянии нестабильной системы на союзы 7 и блоки крупных государств, на анализ возможностей и ограничений развития подобных союзов. Второй раздел — исторический — посвящен обзору международных систем, существовавших в мире с 1648 года по наши дни. Анализируются как степень их нестабильности, так и их влияние на образование и развитие союзов и блоков государств, главным образом крупных. Фактически, в данном разделе производится проверка гипотезы и теоретических выкладок на исторических примерах. В третьем разделе — прогностическом — раскрываются основные принципы прогнозирования действий государств, в том числе относительно создания ими собственных союзов и блоков и противодействия чужим союзам. Особое внимание уделяется влиянию нестабильной международной системы; подробно рассматриваются связанные с ее влиянием нюансы, которые необходимо учитывать при составлении прогнозом. В этом же разделе проводится также краткий — рамочный — анализ возможностей формирования и развития союзов государств в современном мире. Заключение содержит главные теоретические и практические выводы; практические выводы подразделяются на три категории — для международных компаний, для экспертов-прогнозистов и для государств. Помимо этого, в заключении указаны ключевые особенности влияния нестабильной международной системы на союзы и блоки государств и, соответственно, особенности составления прогнозов возможностей создания и развития союзов и блоков государств в такой системе. 8 Обзор литературы В процессе работы над данным исследованием были использованы труды российских и зарубежных ученых: международников и историков. В данном разделе будет проведен краткий обзор использованных источников и литературы, выделены основные, наиболее примечательные их особенности, а также причины, по которым было решено их использовать. Прежде всего необходимо отметить труды ученых-реалистов и неореалистов, которые, фактически, составляют теоретическую базу работы. Именно на основе идей классиков-реалистов и неореалистов автором работы выдвигаются и развиваются собственные соображения. Труды Г. Моргентау «Politics among Nations: The Struggle for Power and Peace» и Э. Карра «The Twenty Years Crisis: 1919-1939: An Introduction to the Study of International Relations» являются, по сути, важнейшими источниками, четко и подробно обрисовывающими реалистическую теорию — фактически, формирующими ее. Именно эти труды положили начало системному и действительно научному изучению международных отношений, именно они содержат основополагающие принципы, понятия и положения реализма. Следующей важнейшей книгой, составляющей фундамент настоящей работы, является «Theory of International Politics» К. Уолца. Именно К. Уолц оказался первым ученым-международником, выдвинувшим и развившим положение об определяющем влиянии международной системы (ее структуры) на действия государств. К. Уолц, таким образом, основал новое направление в рамках реалистической парадигмы — учение неореализма, которое в настоящее время является одним из самых распространенных в научной среде. Поскольку при написании данной работы в качестве теоретической базы был выбран именно неореализм, изучение работ К. Уолца является необходимым, без него не получится провести сколь-нибудь объективный, четкий и точный анализ. Немалую важность представляет собой и великолепная статья Э. Хааса «The Balance of Power: Prescription, Concept or Propaganda?», посвященная, вероятно, 9 самому полному и детальному анализу понятия «баланса сил» — ключевой идеи реалистической парадигмы. Понятия «баланс сил» и «стабильность международной системы» очень тесно переплетены, следовательно, работа Э. Хааса — это еще один неотъемлемый компонент базы источников для настоящего исследования. Стоит упомянуть и ряд других статей зарубежных ученых, которые посвящены изучению достаточно узких вопросов, имеющих прямое отношение к настоящей работе. Среди такого рода статей нужно выделить «A Chaotic Model of Power Concentration in the International System» Д. Ричардса, «A Multi-Bloc Model of the International System» Р. Мастерса, «The Fragmentation and Consolidation of International Systems» С. Кауфмана и «Forecasting and the Systems Approach: A Critical Survey» Э. Джантча. Авторы данных статей исследуют различные аспекты развития международных систем, а также вопросы предсказывания их развития. Внимания заслуживают и сборники работ отечественных ученых- международников и историков. Так, большой интерес представляет книга «Россия и мир. Новая эпоха. 12 лет, которые могут все изменить» (под редакцией С.А. Караганова), в которой собраны развернутые мнения большинства видных российских исследователей-международников, подробный анализ различных аспектов международного взаимодействия государств. В контексте настоящей работы также представляет немалый интерес глава этой книги, посвященная прогнозированию развития международных отношений, в том числе — методологии прогнозирования, анализу разных подходов к прогнозированию. Пожалуй, еще более глубокий теоретический анализ международных проблем представлен в книге А.Д. Богатурова, Н.А. Косолапова и М.А. Хрусталева «Очерки международных теории отношений». и методологии Различные политического международные анализа проблемы анализируются с точки зрения разных парадигм, подходов; высказывается ряд достаточно интересных, оригинальных идей относительно современного состояния международной системы и перспектив ее развития; особенно полезны (в контексте проблематики настоящей работы) главы, посвященные изучению 10 стабильности и устойчивости международной системы. Интересен и сборник статей зарубежных авторов, вышедший в России под заглавием «Теория международных отношений на рубеже столетий». Статьи, составляющие данный сборник, позволяют получить достаточно полное и целостное представление о современных направлениях изучения международных отношений на Западе, в том числе и о развитии неореалистической концепции. Наконец, стоит упомянуть отдельные статьи российских международников, имеющиеся непосредственное отношение к проблематике данного исследования. Среди них можно отметить статьи А.Д Богатурова «Лидерство и децентрализация в международной системе», К.Н. Брутенца «О реструктуризации современных международных отношений», Т.В. Бордачева «Возвращение внешней политики», Ф. Войтоловского «Нестабильность в мировой системе». Отдельно необходимо выделить труды, посвященные тщательному и всестороннему изучению истории международных отношений — они оказали неоценимую помощь при подготовке исторического раздела данной работы. Прежде всего надо отметить труд российских ученых-международников и историков «Системная история международных отношений» в двух томах (под редакцией А.Д. Богатурова). Это действительно комплексное и тщательное исследование международных отношений XX века, раскрывающее детали и истоки многих взаимосвязей в межгосударственных отношениях и общую логику развития международных отношений в XX веке. Другой важной книгой является «История международных отношений», написанная итальянским профессором Э. Ди Нольфо. Это также очень подробный, обзорный труд, посвященный, однако, не только описанию фактов, но и их анализу, исследованию основных тенденций, закономерностей и взаимосвязей. Помимо этого, Э. Ди Нольфо высказывает и свои соображения относительно происходивших событий. Без сомнения, блестящим и очень интересным является труд американского международника Г. Киссинджера — «Дипломатия». Детальный и достаточно оригинальный анализ международных отношений с середины XVII века по конец 11 XX века сопровождается развернутыми комментариями и идеями самого Г. Киссинджера, некоторые из которых, будучи весьма важным в контексте настоящей работы, были в ней упомянуты. Стоит сказать и о некоторых трудах, посвященных исследованию международных отношений того или иного периода — например, о статье Х. Холборна «The Collapse of the European Political System, 1914-1945» и уже упоминавшейся книги Э. Карра «The Twenty Years Crisis: 1919-1939. An Introduction to the Study of International Relations». Эти работы посвящены исследованию (а книга Э. Карра — и тщательному анализу с применением его собственных соображений и идей) одного из наиболее примечательных периодов международной нестабильности — между Первой и Второй мировыми войнами, и потому представляют немалую важность для настоящего исследования — как для исторического, так и для теоретического раздела. Наконец, необходимо отметить учебное пособие, написанное под редакцией видного российского исследователя П.А. Цыганкова — «Международные отношения: теории, конфликты, движения, организации». Оно послужило своего рода справочником, еще одной частью исследовательского фундамента работы, позволив создать достаточно целостное представление как о науке о международных отношениях в целом, так и об 1авторах-реалистах и неореалистах и их идеях, а также об основных теориях, концепциях и закономерностях. 12 1. Теоретическое объяснение 1.1 Влияние международной системы на союзы государств Согласно теории реализма, государства должны всеми возможными путями реализовывать свои национальные интересы. В первую очередь, это обеспечение собственной безопасности, а далее — распространение своего влияния, реализация стремлений к гегемонии. Как отмечает К. Уолц, «участники системы типа «помоги себе сам» (а международная система относится именно к этому типу) тратят свои усилия не на достижения общего блага, а на обеспечение защиты от враждебных действий других участников. <...> Участники такой системы заботятся о своем собственном выживании, и именно эта забота и определяет их поведение»1. Для обеспечения своей безопасности или реализации своих экспансионистских стремлений государство может образовывать союз с другими странами, зачастую напрямую или косвенно направленный против других стран — реальных и потенциальных соперников. Так, Поль Хааке писал, что «каждое государство при осуществлении внешней политики преследует, фактически, только одну цель: кооперироваться с естественными союзниками против естественных врагов. В роли первых выступают государства, сила которых необходима для уравновешивания силы последних. Это единственная максима, которой необходимо руководствоваться в международных отношениях»2. В ряде случаев у государства может возникнуть необходимость оказания деструктивного внешнего влияния на «чужие» союзы, сила которых достаточно велика для того, чтобы представлять угрозу для безопасности и интересов этих государств. Импульсы для оказания такого внешнего влияния государствам (равно как импульсы для образования союзов) посылает международная система. Именно она является центральным понятием неореализма; ей уделено немало внимания и 1 2 Waltz K.N. Theory of International Politics. N.Y.: McGraw-Hill, 1979. P. 106. Haas E.B. The Balance of Power: Prescription, Concept, or Propaganda // World Politics. — Vol. 5, No. 4 (Jul., 1953) — P. 470. (Paul Haake). 13 в данной работе. Согласно неореалистам, «решающее значение в поведении государств имеет структура международной системы — совокупность внешних принуждений и ограничений, которые влияют на международное поведение государств. Внешняя политика диктуется логикой международной системы и распределения силы среди государств»1. Таким образом, при определении внешней политики государство должно руководствоваться в первую очередь импульсами, которые ему посылает международная система. Одним из центральных понятий реализма и неореализма является баланс сил. В данной работе балансу сил также отведена ведущая роль, поэтому этот феномен необходимо рассмотреть подробнее. Автор рассматривает баланс сил как равновесие между возможностями (силой) государств, обеспечивающее стабильность системы в целом. Предполагается, что международная система стремится оставаться в состоянии равновесия, и потому её импульсы направлены в том числе и на то, чтобы заставить государства поддерживать текущий баланс сил или способствовать его восстановлению. Так как международные отношения, согласно одному из базовых принципов реалистической парадигмы, пребывают в состоянии анархии, установление баланса сил может способствовать появлению некой определенности, своего рода системы координат, отражающей реальную расстановку сил между акторами и позволяющей добиться относительной стабильности системы. Правда, такая стабильность в любом случае будет временной, а защитить её от посягательств государств, чувствующих себя обделенными, очень сложно. Речь здесь идёт не о преодолении анархии, а лишь о снижении её уровня. Как писал Э. Хаас, «балансировка (уравновешивание) силы — задача первостепенной важности государств»2. Способы в данном случае вторичны, и для достижения цели подходит любой возможный (доступный) способ. Иными словами, вся деятельность государств направляется системой на поддержание Международные отношения: теории, конфликты, движения, организации / Под ред. П.А. Цыганкова. М.: «Альфа-М», 2009. С. 23. 2 Haas E.B. Op. cit. P. 477. 1 14 (или достижение) стабильности, по сути — баланса сил. Одним из наиболее распространенных способов достижения баланса сил является заключение союзов и создание блоков государств. В условиях в целом стабильной международной системы союз создается для объединения усилий против чрезмерно усиливающихся государств (потенциальных или уже реальных претендентов на гегемонию), а также против враждебных союзов и блоков. Надо, однако, заметить, что такие союзы недолговечны и непрочны, так как их обуславливает одномоментный импульс международной системы, а не национальные (долгосрочные) интересы участников. Иными словами, союз для противодействия чрезмерно усиливающимся державам может заключаться даже между государствами-соперниками. Цель — умерить или уравновесить стремление зарождающегося гегемона к господству; только эта цель объединяет союзников, и после того, как она будет достигнута, вчерашние союзники могут вновь стать соперниками и даже вступить в открытую конфронтацию. Объединялись они только для того, чтобы сдержать ещё более опасного конкурента. Надо отметить, что начавшаяся между вчерашними союзниками конфронтация может стать новым вызовом существующему балансу сил. Иначе говоря, баланс сил не может удерживаться бесконечное долгое время. Как правило, в условиях стабильной международной системы он колеблется в определенных рамках, которые государства считают допустимыми. Как только сила какого-то актора приближается к пограничному (тревожному) значению, другие акторы начинают принимать меры по сдерживанию силы и амбиций этого актора (если они растут), либо сам актор пытается вступать в союзы с другими державами (если сила уменьшается). Необходимо подчеркнуть, что государства в большинстве случаев не могут в достаточном масштабе влиять на баланс сил в одиночку, без образования союзов. Баланс сил формируется и поддерживается в процессе построения сложных механизмов отношений с другими государствами. Так, Г. Моргентау указывал, что «баланс сил определяется не простым равоновесием сил государств, между 15 которыми он существует, но и отношениями между этими государствами и/или союзами этих государств»1 (то есть баланс сил может пониматься и как баланс отношений). Великие политики XIX века — Клемент фон Меттерних и Отто фон Бисмарк — поддерживали баланс сил именно посредством достаточно сложной, но продуманной системой союзов и отношений, в том числе и со своими потенциальными соперниками. Создавая союзы и строя отношения с конкурентами (пусть и потенциальными, будущими) иными путями, государства пытаются преодолеть негативные издержки одной из ключевых особенностей международной системы — анархичности, хаотичности. Как отмечает Кен Бус, «неореалисты рассматривают международные отношения как бесконечную борьбу государств за выживание в пределах различных распределений власти в условиях анархии» 2. Сложными системами союзов государства пытаются построить для себя надежную систему координат для проведения внешней политики и повысить определенность международной среды. Однако анархия международной системы в результате не уменьшается — хотя бы потому, что государства, с которыми налаживаются близкие отношения, могут отказаться от них в одностороннем порядке или же разработать собственную систему союзов, чтобы обмануть могущественного соперника. Согласно конфигурацией Дж. Миршеймеру, (полярностью) и «поведение структурными государств факторами диктуется (анархией и распределением власти) международной системы»3. Соответственно, образовывая союзы, государства вынуждены принимать во внимание конфигурацию структуры международной системы. Образование союзов без учёта системных факторов, скорее всего, окажется бесполезным и в долго- или среднесрочной перспективе только навредит государству, которое, по сути, не смогло эффективно реализовать свои национальные интересы и, вероятно, поставило под угрозу собственную 1 2 3 Morgentau H.J. Politic among Nations. The Struggle for Power and Peace. N.-Y.: McGraw-Hill, 1967. - P. 227. Теория международных отношений на рубеже столетий / Под ред. К. Буса и С. Смита: пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. П.А. Цыганкова. — М.: Гардарики, 2002. С. 338. (Кен Бус). Международные отношения: теории, конфликты, движения, организации. С. 54. (Д. Миршеймер) 16 безопасность. Сторонники оборонительного неореализма — одного из течений в рамках неореалистической теории — полагают, что государства формируют союзы под влиянием системных импульсов главным образом для того, чтобы обеспечить свою безопасность. Так, С. Уолт пишет, что «при возникновении ситуации, в которой одно государство или коалиция становятся особенно опасными, другие государства формируют союзы или увеличивают свои внутренние усилия с целью уменьшить свою уязвимость»1. С. Уолт разработал теорию баланса угроз, одним из важных положений которой является следующее утверждение: «если потенциальные союзники государства приблизительно равны по силе, то оно заключает союз с наименее, по его мнению, опасной стороной»2. Другое направление неореализма — неореализм наступательный, одним из главных приверженцев которого является Д. Миршеймер — берёт за основу утверждение о том, что государства движимы не стремлением к увеличению собственной безопасности, а к наращиванию собственной силы и своего влияния. Таким образом, конечной целью образования союзов (если государство выбирает такой инструмент внешней политики для осуществления своих интересов) является именно гегемония — на региональном или даже глобальном уровне, в зависимости от возможностей государства. С другой стороны, для того, чтобы наращивать своё влияние на международной арене, государствам необходимо сначала обеспечить собственную безопасность, они должны быть в состоянии защитить собственный суверенитет. Неспособное отстоять свою самостоятельность государство не имеет на международной арене вообще никакого влияния и не может играть в союзе никакой роли, кроме подчиненной старшему партнеру или партнерам. Необходимо отметить, что союз государств необязательно должен быть формальным. 1 2 Иногда осуществление национальных интересов Международные отношения: теории, конфликты, движения, организации С. 52. (С. Уолт) Там же. требует 17 заключения тайного союза или же союза неформализованного. Так, Г. Моргентау пишет, что «хотя Великобритания и США воздерживались от заключения формального союза, с момента провозглашения Доктрины Монро в 1823 году и до атаки на Перл-Харбор в 1941 году, они действовали (по крайней мере, по отношению к остальным европейским государствам) так, как будто были союзниками; их главный общий интерес заключался в сохранении европейского баланса сил»1. Подобный неформализованный союз практически не накладывает на государства какие-либо обязательства и потому является одной из самых гибких форм совместного взаимодействия в условиях, когда государство уверено в намерениях своего «партнера». Ключевой причиной образования союзов является одномоментная общность интересов, которая может заключаться и в необходимости для обоих акторов сдержать (или уравновесить) опасного конкурента. В частности, Г. Моргентау утверждает, что, «как правило, союз направлен против какого-либо государства или группы (блока) государств, интересы которых враждебны интересам данного государства или союза государств; это даже необязательно конкретные государства, определяющим фактором является враждебность интересов»2. Важно, что интересы акторов могут меняться, и когда меняется (либо вовсе пропадает) общий интерес, союз прекращает существование. Общность интересов в данном случае, согласно неореализму, диктуется структурой международной системы. Формальность или неформальность союза также обуславливается международной системой. Формальный союз, согласно Г. Моргентау, заключается далеко не всегда, а только тогда, когда необходимо предпринять решительные и оперативные совместные действия по нейтрализации соперников. Если импульс международной системы не очень силен, то государства, скорее всего, предпочтут не связывать себя какими-либо обязательствами по отношению друг к другу. Существует несколько классификаций союзов государств. Один из них — 1 2 Morgentau H.J. Op. cit. P. 227. Morgentau H.J. Op. cit. P. 228. 18 разделение союзов на формальные и неформальные — уже был описан выше. Среди других классификаций стоит отметить предложенные Г. Моргентау разделения по двум критериям: по типу совместимости интересов и типу совместимости инструментов, необходимых для осуществления этих интересов. По первому критерию союзы можно разделить на те, что обусловлены идентичными интересами (в качестве примера можно привести союз США и Соединенного Королевства, попутно пояснив, что необязательно полное совпадение интересов государств, достаточно и частичное), и те, что обусловлены коплиментарными (разными, но совместимыми) интересами (например, США — Пакистан). По второму критерию союзы можно разделить на те, что предполагают защиту и проведение в жизнь общих интересов согласованными средствами и инструментами и те, что оставляют выбор средств/инструментов на выбор стороны (например, союз США и Франции в 1793 году), а главным является защита общего интереса. Стоит отметить, что ключевую роль в союзах играют крупные и особенно крупнейшие государства. Разумеется, история знает примеры союзов и небольших государств, но степень их влияния на международной арене все равно остается очень небольшой. Согласно А.Д. Богатурову, «соединения усилий малых и средних стран недостаточно, чтобы навязать свою волю более сильным игрокам»1. Крупные и сильные акторы заинтересованы, как отмечалось, как минимум в сохранении статус-кво, то есть собственного влияния (а как максимум — в дальнейшем увеличении своей силы, если следовать теории наступательного неореализма). Так, Р. Хаас утверждает, что «экономическое благополучие и политическая стабильность многих крупных государств зависят от международной системы. И они соответственно не хотят разрушать миропорядок, 1 Богатуров А.Д. Лидерство и децентрализация в международной системе // Международные процессы. 2006. — №3. Том 4. — С. 12. — 19 который служит их национальным интересам»1. Таким образом, можно сделать следующую цепочку выводов. Международная система обуславливает поведение государств на международной арене и диктует им необходимость принимать те или иные шаги для укрепления или даже усиления своих позиций. Так как система стремится к равновесию, содержание этих импульсов заключается, среди прочего, в том, чтобы государства способствовали сохранению или же восстановлению баланса сил. Одним из важнейших инструментов «балансировки» являются союзы, создание и развитие (а также крах) которых, таким образом, обусловлены самой международной системой. Соответственно, при анализе того или иного союза и его перспектив необходимо в первую очередь смотреть на тенденции развития международной системы, а также на конфигурацию её структуры. 1.2 Особенности влияния нестабильной международной системы на союзы государств Под нестабильной международной системой в данной работе понимается система, в которой отсутствует коренной баланс сил, и потому происходит значимое перераспределение сил и изменение (реструктуризация) полюсов силы, направленные на достижение этого коренного баланса. Под коренным балансом сил понимается признанное де-факто всеми скольнибудь значимыми государствами реальное соотношение сил наиболее влиятельных держав мира, обеспечивающее необходимую устойчивость и стабильность международной системы, заключающуюся прежде всего в отсутствии непризнанных претендентов на гегемонию — государств, которые желают кардинально изменить существующий баланс сил в свою пользу. Надо сказать, что вышеуказанное определение в значительной степени соответствует традиционному понятию стабильности, описанному, в частности 1 Хаас Р. Эпоха бесполярного мира // Россия в глобальной политике. - 2008. - №4. - С. 39. 20 А.Д. Богатуровым, который указывает, что «в XIX и первой половине XX веков со стабильностью связывалось представление об идеальной системе международных отношений, в которой основной целью считалось сохранение статус-кво, а главным условием ее реализации — сохранение силового равновесия»1. Нестабильная международная система характеризуется наличием коренного дисбаланса распределения силы между государствами. Дисбаланс заключается в значительном усилении какого-либо государства или группы государств за счет ослабления другой державы или же группы держав. Это может произойти, например, в результате войны. Надо сказать, что практически любая серьезная война — мировая или крупная региональная вызывает дисбаланс системы, но он не всегда может быть коренным (глобальным). Кроме того, к нестабильности могут привести и медленно протекающие процессы, которые остаются, условно говоря, без внимания, так как государства их не распознают или не придают им значение. В частности, М. Бречер и Х. Йехуда подчеркивают, что «переход системы в фазу нестабильности необязательно осуществляется резко, одним прыжком; он может происходить и плавно в результате постепенных процессов, приводящих к значительным структурным изменениям системы»2. Думается, что современная фаза нестабильности была вызвана в значительной степени постепенными процессами, происходившими в СССР и — отчасти — в Китае ещё с начала 1970-х годов. М. Бречер и Х. Йехуда вводят понятие кризиса системы, который фактически заключается в её переходе в фазу нестабильности. Так, они пишут, что «кризис системы может быть определен как событие, характеризуемое двумя необходимыми и достаточными условиями: во-первых, ростом уровня анархии между акторами, во-вторых, зарождающимися изменения структуры системы, в частности, началом изменения распределения силы, конфигурации союзов, числа 1 2 Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2002. - С. 147 (Богатуров А.Д.) Brecher M., Yehuda H.B. System and Crisis in International Politics // Review of International Studies. — Vol. 11, No. 1 (Jan., 1985). — P. 23. 21 акторов»1. Всё это рано или поздно приводит к появлению дисбаланса — как правило, глобального. Интересен вопрос, можно ли считать нестабильной международную систему с дисбалансами меньшего масштаба, региональными. Автор данной работы считает, что наличие региональных дисбалансов не означает, что система несбалансирована в целом. Небольшие (некоренные) дисбалансы рано или поздно будут уравновешены крупнейшими игроками в системе. В любой системе могут возникать небольшие конфликты, дисбалансы силы малых и/или средних государств, но в стабильной системе эти перекосы нейтрализуются (исправляются) крупнейшими игроками. Коренной дисбаланс — между главными акторами — не может быть ликвидирован ни ими самими, ни тем более слабыми участниками. Необходимо подчеркнуть, что состояние структурной нестабильности является для системы нетипичным. Международная система стремится к равновесию. Как писал К. Уолц «структура межгосударственных отношений наделена определенной мерой функциональности сама по себе, обладает некоторой автономной стабилизирующей функцией, то есть органической способностью тяготеть к равновесию»2. Сама по себе структура международной системы, разумеется, не может достичь статус-кво. К достижению равновесия стремятся государства, их правители, политики, которые пытаются проводить такую внешнюю политику, которая позволит достичь баланс сил. Свои действия они основывают на «требованиях», импульсах международной системы, стремящейся к возвращению в стабильное состояние. Можно выделить три основных типа международных систем, если взять за основу критерий полярности. Это многополярная, биполярная и однополярная системы. Стоит отметить, что каждая из этих систем может иметь определенные 1 2 Brecher M., Yehuda H.B. Op. cit. P. 23. Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С.163. 22 разновидности (например, биполярные системы разделяют на жесткие и гибкие), а однополярная система не может существовать сколь-либо значительный промежуток времени, и однополярность, по сути, является одной из возможных характеристик переходной фазы в развитии международной системы. Нет единого мнения относительно того, какой тип международной системы является наиболее стабильным. Например, Г. Моргентау отмечал, что «многополярные системы более стабильны прежде всего потому, что стремление государств (существующих полюсов) к власти получает как бы относительно большую легитимность»1. Однако Д. Ричардс отмечает, что многополярная система «может быть стабильной только в том случае, когда сила распределена между полюсами равномерно; но такая стабильная многополярная система очень хрупка, ведь даже небольшой перекос сил ведет к возникновению нестабильности и разрушению равновесия»2. Д. Миршеймер также считает, что биполярная система стабильнее, нежели многополярная. Он пишет, что «биполярная система имеет более мирный характер по той простой причине, что в состоянии соперничества находятся только две крупные державы. Больше того, при данной системе великие державы, как правило, требуют лояльности от малых стран, что с высокой долей вероятности приводит к образованию жестких союзнических структур. Малые государства, таким образом, защищены не только от нападений со стороны противостоящей великой державы, но и друг от друга»3. Можно сказать, что жёсткая биполярная система (когда все государства вынуждены примкнуть к одному из двух противостоящих блоков) более стабильна, нежели гибкая. Однако практическое приложение данного вывода находится под вопросом, так как история не знает примеров жестких биполярных систем. Многополярная международная система, в отличие даже от гибкой биполярной, гораздо более динамична и предоставляет больше возможностей для 1 2 3 Международные отношения: теории, конфликты, движения, организации. - С. 54. (цитата Г. Моргентау). Richards D. A Chaotic Model of Power Concentration in the International System // International Studies Quarterly. — Vol. 37, No. 1. (Mar., 1993) — P. 69. Миршеймер Д. Почему мы скоро будем тосковать по холодной войне // Россия в глобальной политике. - 2008. №6. - С. 11. 23 образования союзов государств. С другой стороны, в такой системе шире и пространство для конкуренции между ведущими державами, которых может быть довольно много. Кроме того, не исключены конфликты и между малыми государствами, внешняя политика которых не может быть полностью проконтролирована крупнейшими державами. Согласно Д. Миршеймеру, «при равенстве других факторов вероятность войны статистически выше при многополярной модели, чем при биполярной. Принято считать, что в многополярном мире вооруженные конфликты, в которых участвуют только малые страны или только одно крупное государство, не столь разрушительны, сколь столкновение между двумя крупными державами. Но малые войны потенциально всегда могут перерасти в крупные»1. Интересно, что самой стабильной Д. Миршаймер считает однополярную систему, когда один гегемон эффективно осуществляет контроль над всем миром. Однако, как было указано выше, проблема заключается в том, что истинно однополярной международной системы не бывает, и историческая практика это показывает. Можно говорить лишь о моменте однополярности. Более того, Ф. Войтоловский пишет, что «наличие лидера не является гарантией возникновения иерархии, способной стабилизировать систему. Иерархия не стабильна, когда существуют субъекты, способные оспорить ее в отдельных региональных частях или сферах деятельности»2. Необходимо подчеркнуть, что международная система в момент однополярности всегда является нестабильной, так как относительно крупные государства стремятся ликвидировать гегемонию одной сверхдержавы и увеличить масштаб своего влияния в мире. При этом может не быть очевидно, какие именно государства могут стать ведущими в будущей многополярной системе. Отсутствие определенности, зачастую сопровождаемое отсутствием упорядоченного и конструктивному взаимодействия, приводит к росту недоверия между странами. Как отмечает Т.В. Бордачёв, «в условиях, когда мир каждый день 1 2 Миршеймер Д. Указ. соч. С. 12. Войтоловский Ф. Нестабильность в мировой системе // Международные процессы. - 2009. - №1, том 7. - С. 5. 24 по-разному опасен, <...>, внешние партнеры рассматриваются либо как потенциальные хищники, либо как потенциальная добыча, а в обществе нет понимания того, что партнер находится перед лицом тех же вызовов и должен решать такие же по содержанию, если не по масштабу задачи»1. Нужно подчеркнуть, однако, что нестабильность в данном случае первичнее, и именно высокий её уровень приводит к дальнейшей хаотизации международных отношений, которая грозит развязыванием достаточно серьёзных конфликтов, которые могут являться предвестниками окончания фазы перехода международной системы к многополярности. Таким образом, можно сделать вывод о том, что международная система в момент однополярности всегда нестабильна; многополярная система может быть как стабильной, так и нестабильной, а биполярная система стабильна практически всегда, если под стабильностью системы в целом понимать наличие признанного всеми акторами коренного баланса сил. Разумеется, наличие региональных дисбалансов в условиях биполярной системы вполне возможно. Основным условием наличия коренного баланса сил является отсутствие претендентов на гегемонию, которые непременно существуют в нестабильной международной системе. Как пишет Ф. Войтоловский, «предпосылкой структурной и функциональной стабильности любой системы служит отсутствие в ней внутригосударственных и международных сил и субъектов достаточной мощности, нацеленных на радикальные преобразования»2. Под претендентами на гегемонию автор понимает сильные государства, чьи реальные и обоснованные амбиции на статус основного или одного из основных центров силы не признаются таковыми даже де-факто хотя бы одним из существующих и общепризнанных центров силы. Стремление этих акторов к радикальной перестановке сил и является одним из ключевых факторов, вызывающих нестабильность структуры международной системы. Помимо претендентов на гегемонию, в нестабильной системе присутствуют 1 2 Бордачев Т.В. Пределы рационального выбора // Россия в глобальной политике. - 2008. - №5. - С. 185. Войтоловский Ф. Указ. соч. С. 4. 25 признанные центры силы и, образно говоря, державы-пенсионеры. Признанный центр силы — крупное и влиятельное государство, сила и положение (статус) которого признаются как минимум де-факто всеми сколь-нибудь значимыми державами, в том числе и претендентами на гегемонию. Примером являются Соединенные Штаты в наше время. «Пенсионеры» — это государства, у которых есть, условно говоря, былые имя и слава, но нет реальных сил и возможностей для того, чтобы стать гегемонами. Ярким примером государства-пенсионера является Великобритания (начиная с окончания Второй мировой войны). Интересно, что такие государства могут признаваться в качестве сильнейших держав многими другими странами, но на самом деле их возможности очень ограничены и зачастую претенденты на гегемонию обладают большей силой. В условиях нестабильной международной системы текущий расклад сил не «легитимизируется» (а подчас даже не распознается) важнейшими и сильнейшими державами, участвующими в международных отношениях. Таким образом, в нестабильной системе присутствует коренной дисбаланс сил, заключающийся в отсутствии четкого равновесия между основными игроками на международной арене и в отношениях между ними. Уже подчеркивалось, что международной системе, как и другим системам, свойственно стремление к равновесию. Следовательно, оказавшись в состоянии нестабильности, она будет стремиться к равновесию и будет заставлять государства принимать меры по восстановлению глобального (коренного) баланса сил. Далеко не все государства способны значимо влиять на глобальный баланс сил. Только наиболее сильные и крупные державы (признанные центры силы и претенденты на гегемонию) в состоянии делать это, и для этого они пользуются различными инструментами. В первую очередь, они пытаются наращивать имеющуюся у себя силу, для чего, помимо прочего (внутреннее развитие экономики, науки и техники, особенно военной), «вербуют» себе союзников и пытаются сузить круг реальных и возможных союзников своих конкурентов. Тем 26 самым они напрямую пытаются корректировать существующий расклад сил и достичь коренного баланса сил, причём максимально выгодной для себя конфигурации. Очевидно, что нестабильная международная система очень динамична и потому не позволяет противодействию чужим оперативно союзам и и, точно из-за осуществлять усилия неопределенности, по заставляет государства умерять свои стремления к гегемонии и образовывать временные союзы со своими потенциальными конкурентами. Такие союзы определяются не столько одномоментным, сколько динамическим импульсом международной системы, могут быть весьма прочными и долговечными, но в конце концов обязательно распадутся, бывшие участники станут соперниками. Они, фактически, и есть соперники, но под воздействием импульса МС для них важнее объединиться на время, чтобы вместе бороться против более серьезных конкурентов. Кроме того, нестабильная международная система весьма сложно поддается анализу. Она, как и ее стабильная разновидность, оказывает определяющее влияние на действия государств, но задача распознавания своих потенциальных соперников для государств весьма трудна. Дело в том, что политики реагируют на импульсы международной системы, находящейся в определенном состоянии в данный момент времени. Стабильная система в целом остается неизменной в течение достаточно большого промежутка времени. Нестабильная система находится в постоянном движении и меняется весьма быстро. Это затрудняет предсказание действий противников и их объединений и препятствует эффективному и своевременному оказанию внешнего влияния. Такого мнения, в частности, придерживается Д. Миршеймер; более того, он экстраполирует его на все многополярные системы (так как считает, что уровень стабильности в них заведомо ниже, чем в биполярных и однополярных системах). Д. Миршеймер указывает, что «при многополярности сдерживание становится проблематичным. В условиях такой геометрии силы намерения соперничающих государств, а также размер и мощь противостоящих коалиций трудно просчитать, 27 поскольку контуры мирового порядка остаются переменной величиной, ведь коалиции имеют тенденцию обретать и терять партнеров. Это может подвести агрессоров к ошибочным заключениям»1. При этом государства не отказываются от попытки уловить системные импульсы, и система всё равно оказывает значимое влияние на их действия. Как пишет Д. Ричардс, «государства пытаются внимательно следить за любыми изменениями в составе международных акторов, чтобы определить, каким образом эти изменения могут сказаться на стабильности всей системы»2. Целью государства является выработка такой внешней политики, которая позволила бы укрепить свои позиции, своё влияние в мире, одновременно повысив уровень стабильности и предсказуемости внешней среды. Ф. Войтоловский подчеркивает, что «без достижения иерархии или равновесия в системе отношения внутри нее не могут обрести устойчивые формы и соответствующим образом структурироваться»3. Образование и развитие союзов и блоков — один из возможных инструментов, при помощи которых может быть достигнуто равновесие в системе. Таким образом, в условиях нестабильной международной системы государства образуют союзы в качестве ответа на импульсы международной системы; в этом отношении ситуация напоминает случай со стабильной международной системой. Содержание импульсов, однако, различается. Стабильная международная система не «призывает» государства к достижению коренного баланса, в отличие от системы нестабильной. Она ограничивается лишь импульсами к поддержанию уже имеющегося баланса сил в рамках допустимой амплитуды его колебаний. Для этого не всегда требуются совместные действия государств; но даже в случае необходимости образования союза, союз будет очень непродолжительным. Одним из интересных исключений являются союзы или блоки в периоды биполярности, когда господствующие сверхдержавы насильно привязывают к себе 1 2 3 Миршеймер Д. Указ. соч. С. 12. Richards D. Op. cit. P. 65. Войтоловский Ф. Указ соч. С. 6. 28 крупные, средние и малые государства — для того, чтобы уравновешивать силу противника. Такие союзы весьма прочны; но стоит отметить, что процесс их формирования хронологически совпадает с процессом становления биполярности, а после распада биполярной структуры, такие союзы обычно также распадаются или становятся менее прочными. Можно сказать, что наличие двух блоков государств — характерная и неотъемлемая черта биполярной системы. Союзы в условиях нестабильной системы обусловлены импульсами системы, направленными на восстановление коренного баланса сил, которое может занимать весьма продолжительное время. Соответственно, такие союзы могут быть весьма жизнеспособными и долгоживущими, но в конце концов — скорее всего, по достижении глобального баланса — они обязательно распадутся. Кроме того, подобные союзы очень редко бывают формализованными, так как высокая степень неопределенности заставляет государства действовать очень осмотрительно и стараться не заключать какие-либо соглашения, накладывающие серьезные обязательства. 1.3 Возможности формирования и развития союзов государств в условиях нестабильной международной системы и ограничения этих возможностей Как было отмечено выше, целесообразно анализировать только союзы и блоки крупных государств и в значительно меньшей степени союзы средних и средних и крупных государств. Дело в том, что только крупные и сильные державы могут оказывать заметное (и тем более решающее) воздействие на международную обстановку и способствовать установлению коренного баланса сил. В условиях нестабильной международной системы задачи крупных держав в целом идентичны задачам центров силы в условиях стабильной международной системы. Таких задач — в котнексте образования и развития блоков и союзов — три: (1) вербовать союзников посредством торга, (2) сужать круг союзников 29 конкурентов посредством внешнего влияния на уровень доверия, (3) противостоять аналогичному внешнему влиянию со стороны конкурентов. Можно выделить три типа блоков и союзов крупных государств в условиях нестабильной международной системы: Союз между двумя и более претендентами на гегемонию, который обычно носит неформальный и зачастую очень расплывчатый характер и выражается в поддержке действий друг друга и схожих позициях по многим международным вопросам (Пример — Китай, Индия и Бразилия на глобальном уровне); Союз между признанным центром силы и одним (или более) «пенсионером», носящий характер «ведущий-ведомый» и обусловленный общностью интересов ведомого и ведущего и выражающийся в поддержке действий друг друга, в том числе не только на словах, но и на практике (Пример — США и Соединенное Королевство); Союз, являющийся объединением нескольких «пенсионеров», обусловленный общностью их интересов и необходимостью совместных действий для сохранения прежнего влияния на международной арене (Пример — Европейский союз). Надо сказать, что одно и то же государство может участвовать в союзах каких-либо двух типов одновременно, как правило, один из них будет носить неформальный характер. Примером является Великобритания — государство, которое в настоящее время не обладает достаточной силой для того, чтобы реализовывать свои интересы во всех частях Земли и нуждающееся в соратниках, которые помогли бы реализовать эти интересы в большем объёме, разумеется, попутно получив выгоду и для себя. Кроме того, ряд государств (крупные «пенсионеры» и некоторые средние страны) представляет стратегическую (геополитическую) важность для признанных центров силы и претендентов на гегемонию. Следовательно, они могут расчитывать на бОльшие уступки и имеют реальную возможность торга, и, 30 соответственно, они могут оказывать косвенное влияние на процесс формирования коренного баланса сил. Такие государства встают, как правило, на сторону одного из признанных центров силы, реже — претендента на гегемонию. Образуются союзы (необязательно формальные), в «ядре» которых — партнерские отношения признанного центра-силы и крупного(ых) государств-«пенсионеров». Более мелкие и менее влиятельные государства стратегической важности для крупных держав не представляют, но пытаются требовать уступки, насколько это возможно. Значимость этих государств для признанных центров силы и претендентов на гегемонию очень невелика, их возможность торга скорее номинальна, чем реальна, и они не могут оказывать даже косвенное влияние на формирование коренного баланса сил. Отдельно стоит отметить попытки «пенсионеров» вернуть утрачиваемое влияние посредством формирования интеграционных объединений. Такие союзы носят формальный характер. Европейский союз — объединение именно такого рода, созданное в том числе для того, чтобы вернуть Европе утраченное ею в ходе Второй мировой войны влияние в мире, прежде всего, экономическое, но в перспективе — и политическое, хотя современное положение дел в ЕС фактически ставит крест на возможности создания жизнеспособного военнополитического союза европейских государств. Объединения «пенсионеров» по ряду причин не могут стать полноценными политическими союзами — хотя бы из-за невозможности эффективно противостоять внешнему влиянию со стороны признанных центров силы. Крупные центры силы, являющиеся государствами, а не интеграционными объединениями, более монолитны по своей структуре и потому способны на гораздо более решительные и оперативные действия. Так, например, по мнению А.Д. Богатуров, «способность Вашингтона мобилизовать сегодня американские ресурсы в интересах общенациональных задач неизмеримо превосходит возможности Брюсселя убедить «единую Европу» выступить в качестве единого целого — и тем более, целого, способного бросить хоть что-нибудь похожее на 31 политический вызов Соединенным Штатам»1. Признанные центры силы и претенденты на гегемонию, как уже упоминалось, не только пытаются вербовать союзников, но и пытаются сузить круг союзников своих прямых конкурентов. И если для привлечения государств к союзу используется механизм торга, то для сужения круга сателлитов соперников используется механизм внешнего влияния на уровень доверия между сателлитами и сателлитами и центром. Соответственно, такому внешнему влиянию необходимо противостоять. Стоит подчеркнуть, что внешнее влияние оказывается на объединения «пенсионеров». Его цель — предотвратить развитие существующего объединения и не допустить реальной политической интеграции между странамичленами. Нужно отметить, что претендентов на гегемонию объединяет, если можно так выразиться, их «непризнанность» и стремление исправить существующий международный порядок. Таким образом, они могут поддерживать друг друга в международном масштабе в кратко- и среднесрочном периоде, даже создавать блоки/союзы. При этом не исключается возможность конкурирования на региональном уровне. В качестве примера можно привести Индию и Китай, которые поддерживают друг друга на глобальном уровне, но весьма активно конкурируют на уровне региональном. Очень важно, что реальные претенденты на гегемонию могут не признаваться существующими центрами силы в качестве конкурентов, в то время как сами претенденты рассматривают существующие центры силы как своих главных конкурентов. В то же время стоит отметить, что претендент на гегемонию может не признавать своим соперником другого аналогичного претендента. Иными словами, может иметь место недооценка противника, которая ведет к тому, что внешнее влияние не оказывается или оказывается в недостаточном количестве. Необходимо подчеркнуть, что союзы (блоки) двух и более претендентов на 1 Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С. 286. (А.Д. Богатуров) 32 гегемонию не могут стать полноценными объединениями (хотя бы потому, что каждый из них стремится к гегемонии и превосходству над остальными), но могут эффективно действовать в кратко- и среднесрочном периодах, потому что признанные центры силы, не распознавая угрозы такого союза (или же недооценивая её), могут не оказывать негативное внешнее влияние на такие союзы или оказывать его в недостаточной мере и/или неэффективно. Союзы (формальные и неформальные) между признанным центром силы и «пенсионером/ами» более прочны (как в кратко-, среднесрочном периодах, так и в долгосрочном периоде). Причина в том, что они создаются на взаимовыгодных и предельно ясных друг для друга условиях (конкретные уступки «пенсионеру» в обмен на его поддержку центра силы). Но эти союзы не столь эффективны ввиду, как правило, убывающих возможностей «пенсионера/ов» по сравнению с возрастающими возможностями членов союза/ов из претендентов на гегемонию. Проблема негативного внешнего влияния актуальна не только для союзов «пенсионеров», о чём было сказано выше, но и для любых других союзов, в том числе и неформальных. Ещё Г. Моргентау писал, что «одним из самых старых, проверенных методов реалистской политики является принцип «разделяй и властвуй», суть которого заключается в ослаблении, или, по крайней мере, недопущении усиления своих соперников, посредством их разделения/ссоры, вызова недоверия друг к другу»1. Утверждение более общего характера было высказано К. Уолцом, отмечающим, что «одной из важнейших целей внешней политики любого государства является избежать чрезмерного усиления другого государства или же групп государств»2. Противостоять подобному усилению можно либо образовывая собственные союзы и наращивая собственную силу, либо пытаясь разрушить союзы соперников. С другой стороны, нестабильная структура международной системы не позволяет государствам правильно и оперативно просчитать потенциал всех 1 Morgenthau H.J. Op.cit. Р. 190. 2 Waltz K.N. Op. cit. P. 164. 33 угрожающих их безопасности союзов. Кроме того, неформальные союзы (особенно когда их основные участники — претенденты на гегемонию) на начальном этапе формирования могут быть неочевидны для признанных центров силы и других претендентов на гегемонию. У союзов и блоков государств в условиях нестабильной международной системы появляется возможность действовать первоначально незаметно, не вызывая подозрений у своих соперников. Таким образом, можно сказать, что в условиях нестабильности, в кратко- и среднесрочном периодах, у союзов (крупных) государств имеется шанс выжить благодаря исключительной динамичности нестабильной международной системы, которая не позволяет противодействию чужим оперативно союзам и, и точно из-за осуществлять неопределенности, усилия по заставляет государства умерять свои стремления к гегемонии и образовывать временные союзы со своими потенциальными конкурентами. То есть формирование и развитие подобных союзов в нестабильной международной системе возможно, но в ограниченных рамках; ограничениями служат пределы, до которых государства готовы отказаться от своих стремлений к гегемонии. Другим ограничителем, вероятно, является степень динамичности международной системы, а также степень ее непредсказуемости. Чем она выше, тем ограничитель слабее. Наконец, ещё одним ограничителем служит внешнее влияние на уровень доверия внутри блока или союза со стороны конкурирующих государств или союзов. Конечно, нестабильность и неопределенность существенно ограничивает это влияние, но ни в коем случае не исключает его, особенно в долгосрочном периоде. Стоит подчеркнуть, что рано или поздно союзы претендентов на гегемонию обязательно распадутся, так как все их члены стремятся к гегемонии, и, достигнув, общую цель, реализовав все общие интересы, они подойдут к моменту, когда у них уже не будет общих интересов; более того, может возникнуть ситуация, когда интересы станут противоположным. В то же время, союзы государств-»пенсионеров» будут более прочны, так 34 как в результате планомерного ослабевания эти государства будут все менее способны оказывать в одиночку значимое влияние на международной арене. Однако и в полноценные политические объединения такие союзы перерасти не смогут — этому будут препятствовать другие крупные державы, для которых крайне нежелательно появление мощного конкурента — политически единого актора. Становящиеся всё более сильными претенденты на гегемонию будут оказывать негативное внешнее влияние на уровень доверия и в союзах между признанным центром силы и «пенсионерами», а также средними и малыми государствами. Это будет делаться для того, чтобы лишить могущественную державу поддержки её менее влиятельных «коллег». Таким образом, не может быть такого союза крупных государств, который мог бы выжить в долгосрочном периоде — даже в условиях нестабильной международной системы. Однако в кратко- и среднесрочном периодах образование и развитие союзов и блоков государств — в том числе и крупных — вполне возможно. 35 2. Анализ истории международной системы 2.1 Международная система с 1648 по 1870 годы 1648 год был отмечен очень важным событием — подписанием Вестфальского мирного договора практически всеми крупными европейскими государствами. Этот договор положил начало новому мировому порядку — вестфальскому. Ряд важных положений данного договора позволяет говорить и о переходе международных отношений в качественно новое состояние. В первую очередь, Вестфальский мирный договор интересен тем, что в нем была указана неправомочность стремления к гегемонии, отмечалось, что «никто не может быть сильнее других». Кроме того, договор утверждал принцип невмешательства во внутренние дела государств. Наконец, признавалось отсутствие над государствами высшей власти и, более того, их формальное равенство. Фактически, структура международной системы стабилизировалась. Был установлен баланс сил, хотя в будущем он будет ещё не раз нарушаться и изменяться. Интересно, что в связи с тем, что Европа в то время была центром международной жизни, М. Штюрмер пишет о двойном балансе сил: существовал, «с одной стороны, четко определенный центр силы на европейском континенте, а с другой, слабо определенный – на большей части остального мира. Так, германский центр силы в Европе был утвержден и закреплен сначала Швецией и Францией в качестве лидеров, а затем Британией и Францией, боровшимися за господство до тех пор, пока Pax Britannica более чем на столетие не воцарилась над морями»1. Некоторые учёные считают, что в первые две трети рассматриваемого периода международная система становилась всё стабильнее. Так, С. Кауфман отмечает, что «с XVI по XIX века стабильность международной системы в целом 1 Штюрмер М. Старый свет без опеки: как Европе стать взрослой? // Россия в глобальной политике. — 2010. — №4. — С. 37. 36 возрастала, система способствовал целый становилась ряд более факторов. консолидированной, Европейские государства и этому обладали значительными военными и административными ресурсами, разделяли общие принципы внутренней и внешней политики, направляли усилия на поддержание внутриевропейского баланса сил»1. Вероятно, пик стабильности был достигнут с формированием в 1815 году Венского концерта, а первый удар по ней был нанесен в Крымскую войну 1853-1856 годов. Стоит подчеркнуть, что большинство исследователей сходится на том, что в XVII-XIX веках единой системы международных отношений еще не было, существовали только подсистемы. Более того, некоторые державы — например, Китай и Япония — были фактически выключены из международных отношений до конца XIX века. В частности, А. Д. Богатуров, характеризуя XIX век, утверждает, что «единая глобальная, общемировая система политических отношений еще только складывалась. Мир в основном продолжал состоять из нескольких подсистем, которые ранее всего сложились в Европе»2. Глобальная политическая система, согласно А.Д. Богатурову, сформировалась окончательно только в середине 20-го века; экономическая, однако, несколько раньше. До этого фактически центром мира была европейская подсистема международных отношений. Надо сказать, что европейские державы в XVII-XVIII веках, а также в первой половине XIX века достаточно успешно поддерживали баланс сил. Разумеется, временами балансу угрожал крах (например, в 1796-1815 годах) и структура международной системы иногда находилась под угрозой перехода в нестабильное состояние, а подчас действительно дестабилизировалась. Однако во всех случаях государствам удавалось достаточно оперативно преодолевать нестабильность посредством организации союзов. Нужно подчеркнуть, что союзы европейских держав XVII-XIX веков были очень недолговечными и крайне гибкими. Они создавались исключительно для 1 2 Kaufman S.J. The Fragmentation and Consolidation of International Systems // International Organization. — Vol. 51, No. 2 (Spring, 1997). - p. 200. Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч, С. 113 (Богатуров А.Д.) 37 нейтрализации амбиций и экспансионистских стремлений какой-либо страны или группы стран, но не для совместной реализации долго- и даже среднесрочных национальных интересов. Практически единственной целью союзов было противостояние попыткам экспансии конкурентов; таким образом, можно сказать, что союзы были обусловлены одномоментными импульсами международной системы и носили в большинстве случаев характер кратковременных военных коалиций. Так, Г. Киссинджер писал, что «равновесие сил постепенно устанавливалось благодаря созданию меняющихся по составу коалиций под руководством Англии, направленных против французских попыток установить господство над Европой. Эта механика лежала в основе почти каждой из войн XVIII века. Равновесие сил удерживалось потому, что нации, выступавшие против французского преобладания, были слишком сильны, чтобы потерпеть поражение, и ещё потому, что полуторавековой экспансионизм постепенно съедал французское могущество»1. Надо добавить, что в союзы входили не только крупные державы, но и средние, и даже малые государства, но ведущую роль всегда играли крупные страны, остальные же оставались в их полной тени. Интересно, что европейские страны зачастую искали союзников среди неевропейских держав. Так, Х. Холборн отмечает, что «европейские государства всегда пытались усилить своё влияние при помощи организации союзов с государствами неевропейскими. Классическим примером является франкотурецкий союз, а в XVIII веке укрепляются позиции России в Европе, и она становится привлекательным союзником для некоторых держав»2. Стоит подчеркнуть, что необходимость формирования тех или иных союзов, блоков, коалиций (фактически, и их состав тоже) диктовалась международной системой, которая, как было показано в теоретическом разделе, стремится к равновесию. Согласно А.Д. Богатурову, «покуда индивидуальное силовое равновесие удавалось сохранять, коалиции успешно выполняли роль регуляторов 1 2 Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. С. 59. Holborn H. The Collapse of the European Political System, 1914-1945 // World Politics. — 1949. — Vol. 1, No. 4. — P. 443. 38 международной системы. Их силами статус-кво поддерживался до последней четверти XIX века, но затем дело пошло к формированию долгосрочных союзов; формула исчисления силового равенства усложнилась»1. Наполеоновские войны на рубеже XVIII-XIX веков могут показаться одним из наиболее ярких периодов нестабильности. Но, с другой стороны, хотя 17961815 годы можно назвать временем, когда международная структура была нестабильна, нельзя сказать, что она перешла ту грань, после которой начинается её коренная трансформация. Дестабилизация была временной, краткосрочной. Баланс сил исказился довольно сильно и подошёл к самой границе допустимой амплитуды, но государствам все-таки удалось не допустить его полного краха и относительно быстро восстановить статус-кво. Страшная угроза краха баланса сил и то, с каким трудом удалось этого краха избежать, заставили государств-победителей (в первую очередь, Россию, Пруссию и Австрию, которые на себе испытали «прелести» наполеоновского нашествия) искать пути эффективного сохранения стабильности международной структуры. Результатом Венского конгресса 1815 года стал так называемый Венский концерт — система взаимоотношений европейских держав, одним из ведущих архитекторов которой стал Клемент фон Меттерних, австрийский канцлер. Плоды деятельности Меттерниха были феноменальны; ему удалось путём достаточно хитрых формальных и неформальных договоренностей создать механизм, который обеспечил Австрии, интересы которой он реализовывал, безопасность и пространство для экспансии. Как отмечает Х. Холборн, «К. Меттерних сделал все возможное для того, чтобы не допустить становления России в качестве сверхдержавы в Европе; при помощи союзов с Англией и даже с Францией ему удалось остановить экспансию России в (Центральную) Европу более чем на столетие»2. Одним из «побочных» последствий стала нормализация отношений 1 2 Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С. 149 (Богатуров А.Д.) Holborn H. Op. cit. P. 444. 39 европейских государств и восстановление баланса сил в Европе. Так, Г. Киссинджер указывает, что «после Венского конгресса в Европе наступил самый продолжительный период мира за всю её историю. В течение сорока лет не было ни единой войны с участием великих держав, а после Крымской войны 1854 года войн всеобщего характера не было ещё лет шестьдесят <...> Этот международный порядок, который гораздо откровеннее, чем любой из предыдущих, базировался на принципе равновесия сил, потребовал гораздо меньшего применения силы для его поддержания»1. Однако спустя примерно четыре десятилетия после Венского конгресса началась Крымская война. Думается, что она была вызвана чрезмерным усилением России, которое создавало угрозу существовавшему в Европе балансу сил. Соответственно, антироссийской можно коалиции считать, государств что была необходимость продиктована образования международной системой. После окончания Крымской войны, когда Россия была разбита, прежний «концерт» не восстановился, и началось планомерное усиление нестабильности. С одной стороны, Россия не отказалась от своих претензий на гегемонию; с другой стороны, Австрия продолжала планомерно ослабевать. Так, Г. Киссинджер подчеркивает, что «именно Крымская война положила начало развалу меттерниховского порядка, с таким трудом выкованного на Венском конгрессе, хотя, когда она началась, это никому не пришло в голову. Ликвидация единства между тремя восточными монархиями убрала из европейской действительности элемент моральной умеренности. Последовали пятнадцать беспокойных лет, и лишь затем возник новый порядок, впрочем, довольно нестабильный»2. Подводя промежуточные итоги, можно сказать, что в 1648-1870 годах структура международной системы была в целом весьма устойчива, несмотря на отдельные — очень короткие — периоды нестабильности, вызванные чрезмерным усилением тех или иных держав. Постоянно образовывались союзы и блоки 1 2 Киссинджер Г. Указ. соч. С. 67. Киссинджер Г. Указ. соч. С. 88. 40 крупных и средних государств, но единственной целью их было противостояние претендентам на гегемонию, и сразу после достижения этой цели союзы распадались. Союзы формировались под влиянием импульсов международной системы, которая диктовала государствам необходимость поддержания баланса сил в определенных рамках, не давая ему полностью разрушиться. Отдельно стоит отметить уникальный феномен — так называемый Венский концерт, обеспечивший Европе поразительную стабильность на протяжении более трех десятилетий. Однако уже в середине XIX века начали прослеживаться тенденции, обозначавшие завершение эпохи стабильности и переход к фазе значительных структурных изменений, который стал очевиден после франкопрусской войны 1870-1871 годов. 2.2 Международная система с 1871 по 1945 годы Франко-прусская война 1870 года окончательно обозначила переход к новому этапу развития структуры международной системы. На карте Европы появились два новых государства — объединенная Германия и объединенная Италия, причем Германия, фигурально выражаясь, сумела поставить на колени две прежние великие державы — Францию и Австрию. Некоторые ученые считают, что франко-прусская война и объединение Германии стали одной из важных предпосылок Первой мировой войны. Так, А.Д. Богаутров пишет, что «сохранение многополярной модели равновесия было поставлено под серьезнейшую угрозу возникновением в 1871 году Германской империи на базе объединения германских земель в мощнейший сплошной геополитический массив... <...> что способствовало возникновению ситуации, когда сдерживание единой Германии рамками традиционного «европейского равновесия» методами дипломатии и политики оказалось невозможным; такова 41 была структурная предпосылка Первой мировой войны»1. Германия оказалась главным претендентом на гегемонию в Европе. В 1879 году она заключила союз с Австро-Венгрией, а в 1882 году — с другим претендентом на гегемонию — Италией. В ответ на это три признанных и старых центра силы — Россия, Англия и Франция — сформировали к 1907 году военнополитический блок, известный под названием Антанта. Надо сказать, что союз Германии с Австро-Венгрией способствовал значительному ухудшению весьма теплых германско-российских отношений, налаженных Отто фон Бисмарком (тогдашним канцлером Германии) в начале 1870-х годов. Г. Киссинджер подчеркивает, что «после объединения Германия становится самой сильной державой на континенте и набирает мощь с каждым десятилетием, тем самым революционизируя европейскую дипломатию. С момента возникновения современной системы государств во времена Ришелье державы по краям Европы: Великобритания, Франция и Росссия — оказывали давление на центр. Теперь впервые центр Европы получает возможность оказывать давление на периферию»2. Думается, что необходимости образования Тройственного союза (Германия — Австро-Венгрия — Италия) и Антанты были продиктованы международной системой. Хотя образование сильной и единой Германии значительно изменило расстановку сил на европейском континенте в её пользу, в реальности лидером её никто не признавал. Фактически сложившийся в Европе 1870-х годов баланс сил был не легитимизирован (не признан) крупнейшими державами — признанными центрами силы: Англией и Россией. Для того, чтобы доказать свою силу, Германии было необходимо продолжать борьбу. Для этого было необходимо заключить союзы. Германия выбрала начавшую слабеть Австро-Венгрию и ещё одного претендента на гегемонию — Италию. С другой стороны, было бы ошибочно думать, что Англия, Россия и Франция не видели в Германии мощного противника. Для того, чтобы 1 2 Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С. 118 (Богатуров А.Д.) Киссинджер Г. Указ. соч. С. 120. 42 противостоять ему и не допустить значительного изменения и тем более полного краха существовавшего баланса сил, они создали Антанту. Однако два крупных блока уравновешивали друг друга недолго — всего около семи лет (хотя, например, Тройственный союз просуществовал в общей сложности более 30 лет). Германия была слишком решительным претендентом на гегемонию, и стала сильной настолько, что в её прямые интересы вошло кардинальное изменение баланса сил; сдержать мирным путём державы Антанты её уже не могли. В результате разразилась Первая мировая война. Д. Миршеймер отмечает, что «Германия до 1914 года не была уверена, что если она будет стремиться к гегемонии на европейском континенте, то Великобритания выступит против нее, и абсолютно не ожидала, что Соединенные Штаты в конечном счете вступят в войну. В 1939-м Германия надеялась, что Франция и Великобритания останутся в стороне, пока она будет завоевывать Польшу, и опять же не предвидела вступления в войну Америки. В результате Германия переоценила свои шансы на успех»1. Навряд ли Вильгельм Второй мог предвидеть, что против него объединятся практически все державы мира, в том числе и один из бывших союзников — Италия, оказавшаяся, правда, очень слабой в плане ведения военных действий. Но признанные центры силы, объединившись с некоторыми средними и малыми государствами, сделали всё возможное для того, чтобы не допустить краха баланса сил, грозившего им очень существенными потерями. Таким образом, более чем сорокалетний период всё нарастающей нестабильности вылился в невиданную до того времени по масштабам жертв и разрушений Первую мировую войну. Однако прежний баланс сил сохранить не удалось, он был значительно скорректирован. Россия на время вообще оказалась изгоем, Австрия и Турция окончательно отказались от каких-либо амбиций; в то же время на первый план вышли США. Заключенный в 1919 году Версальский договор фактически положил начало новому периоду нестабильности. Германия потерпела колоссальные убытки и 1 Миршеймер Д. Указ. соч. С. 12. 43 унижения. Великобритания и Франция, сохранившие в значительной мере свои ведущие позиции, всё же были оттенены США, которые стали самой мощной державой, проявлявшей всё больший интерес к событиям в Европе, но оказавшиеся неспособными играть роль балансира — ту роль, которую в XIX веке выполняла Великобритания. Островом нестабильности оказалась и Центральная и Восточная Европа, на территорий которой появилось большое количество государств — в результате распада Австрийской и Российской империй. При этом Х. Холборн подчеркивает, что после Первой мировой войны «ни одно государство не смогло играть такую же роль, какую играли империи Романовых и Габсбургов; <...>; новые восточноевропейские государства не были достаточно сплочены; в то время как империя Габсбурга, несмотря на пагубные внутренние противоречия и конфликты, смогла сохранять единство по крайней мере в отношении экономики, новые государства столкнулись с нерешаемыми экономическими проблемами, не говоря уже о чудовищных политических трудностях и разногласиях»1. Г. Киссинджер отмечает и противоречия, которые содержал в себе Версальский договор. Фактически, он говорит о двух противоположных концепциях. Первая, согласно Г. Киссинджеру «провалилась, поскольку была чересчур всеобъемлющей, вторая — поскольку основывалась на недовольстве и предубеждении. Концепция коллективной безопасности носила столь общий характер, что оказалась неприменимой к конкретным ситуациям, могущим в наиболее вероятной степени нарушить мир»2. Стоит отметить и общее усложнение международной среды. Как отмечает А.Д. Богатуров, «стало труднее оценить потенциальные потери в войне и силы противника; возросла непредсказуемость. Становление более устойчивых отношений между отдельными странами в рамках групп вылилось в рост общеевропейской нестабильности. Принцип силового равновесия, эффективный 1 2 Holborn H. Op. cit. P. 448. Киссинджер Г. Указ. соч. С. 219. 44 на индивидуально-страновом уровне, на межкоалиционном не сработал»1. Для того, чтобы обеспечить сохранение вновь образованного хрупкого баланса сил, державы-победительницы создали систему коллективной безопасности. Это не был союз или военно-политический блок. Г. Моргентау писал, что эта система «была направлена не против конкретных государств, а против всех, кто покушался бы на ее основные принципы, то есть против любого агрессора»2. Также была образована международная организация — Лига Наций, которая, однако, не предполагала создания каких-либо эффективных механизмов наказания агрессоров. В сочетании с общей нерешительностью и несогласованностью державпобедительниц это привело к новому витку нестабильности и, в конечном итоге, ко Второй мировой войне. Уже в начале 1930-х Германия и Япония начали усиливаться, а Лига Наций к этому времени уже доказала свою несостоятельность. Результатом стало возвращение политики по схеме «каждый сам за себя». Это привело к непрерывной деградации баланса сил. Установленный в 19191920-х годах баланс на бумаге ещё более или менее поддерживался, но на практике он стремительно менялся — и отнюдь не впользу победителей Первой мировой войны. Как отмечал Э. Карр, «то, что мы ныне называем возвратом к силовой политике (power politics) в 1931 году, было ничем иным, как завершением периода господства держав status quo»3. К середине 1930-х стало очевидным наличие трёх претендентов на гегемонию — Германии, Японии и Италии. Кроме того, существовал ещё Советский Союз, который также претендовал на свою долю «европейского пирога». И Германия, и СССР были нацелены на возвращение позиций, которые занимали их непосредственные предшественники (Германская и Российская империи), и, вероятно, хотели ещё большего. Разница заключалась в том, что 1 2 3 Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С. 149 (Богатуров А.Д.) Morgentau H.J. Op. cit. P. 228. Carr E.H. The Twenty Years' Crisis: 1919-1939. An Introduction to Study of International Relations. N.-Y.: Perennial, 2001. — P. 103. 45 Германия делала это более открыто, в то время как СССР до 1939 года старался действовать очень осторожно. Необходимо подчеркнуть, что Германия открыто пыталась разрушить скорректировать баланс сил в свою пользу. Как объясняет Д. Ричардс, «государство, которое входит в равновесную мультиполярную систему, но полагает, что может стать гегемоном, так как обладает для этого необходимым потенциалом, может сознательно способствовать разрушению равновесия; именно это произошло в Европе в предвоенную эпоху»1. Кроме того, надо сделать акцент на том, что прочного и устойчивого коренного баланса сил не существовало как в 1871-1914, так и в 1918-1939 годах. Происходила постоянная корректировка баланса, причём, что важно, многие государства не успевали её вовремя отслеживать и принимать адекватные меры. Структура международной системы была чрезвычайно динамична, постоянно менялась. Можно сказать, что было два баланса сил: один реальный, но признаваемый не всеми, второй — скорее эфемерный, не вполне соответствующий реальности и существовавший скорее в воображении политиков отдельных государств. Единого — корреного — баланса сил не было. Статус-кво, по сути, существовал только в воображении авторов системы коллективной безопасности. Разумеется, такая ситуация способствовала заключению союзов, целью которых было уравновешивание силы претендентов на гегемонию и недопущение резкого усиления их влияния. С другой стороны, претенденты на гегемонию тоже заключали союзы — для того, чтобы быстрее и эффективнее восстановить коренной баланс сил в свою пользу. Парадокс заключался в том, что государства знали, что происходит масштабное перераспределение сил — международная система посылала им соответствующие импульсы — и пытались обернуть это перераспределение в свою пользу. В 1930-е годы, однако, признанные центры силы и государства«пенсионеры» не сумели создать сколь-либо жизнеспособный союз, способный 1 Richards D. Op. cit. P. 69. 46 обеспечить им безопасность. Как пишет Г. Киссинджер, «согласно всем принципам дипломатии равновесия сил, воплощавшимся в европейской практике ещё со времен Вильгельма II, Британии и Франции требовалось заключить антигерманский союз, чтобы обуздать реваншистские импульсы своего беспокойного соседа. В конечном счете Великобритания и Франция по отдельности были слабее Германии — даже побежденной Германии — и могли надеяться противопоставить ей собственную мощь, лишь заключив коалицию»1. Увы, в данном случае неореализм бессилен объяснить создавшийся парадокс. Такую попытку делает теория неоклассического реализма, в частности, один из её ведущих приверженцев — Р. Швеллер, изучавший в том числе и вопрос, почему Англия и Франция не смогли в 1930-е годы адекватно ответить на призыв международной системы. К сожалению, эта тема выходит за рамки данной работы. Здесь можно лишь предположить, что в условиях нестабильности влияние международной системы хотя и является одним из определяющих факторов внешней политики государств, может отодвигаться на второй план другими факторами — в частности, недостатком информации о реальном соотношении сил государств и динамике этого соотношения. Иными словами, международная система даёт государствам сигнал к действию по восстановлению коренного баланса сил, но не даёт им сигнала о том, как это надо делать. И потому не исключены случаи, когда неопределенность настолько пугает государства, что они боятся заключать какие-либо союзы даже со странами, которые в данный момент сталкиваются с аналогичными вызовами, аналогичными угрозами. Отдельно стоит упомянуть бесполезные союзы держав-победительниц со слабыми государствами Центральной и Восточной Европы. Так, Г. Киссинджер пишет, что «Франция пыталась найти убежище в накоплении неохотно заключаемых союзов, превращая односторонние гарантии Польше, Чехословакии и Румынии, выданные в 1920-е годы, в договоры о военной взаимопомощи. Это означало, что данные страны обязаны будут прийти на помощь Франции, даже если Германия пожелает свести с ней счеты ещё до того, как повернется на восток. 1 Киссинджер Г. Указ. соч. С. 237. 47 Но это был пустой по существу, патетический жест. Союзы как французские гарантии молодым государствам Восточной Европы были достаточно логичны. Но они не годились для того, чтобы заставить Германию воевать на два фронта. Союзники Франции были слишком слабы, чтобы обуздать Германию на Востоке; наступательные операции, облегчающие положение Франции, исключались»1. Интереса заслуживает и Пакт о ненападении между СССР и Германий, заключенный накануне начала Второй мировой войны. Надо сказать, что в 1930-е годы и СССР, и Германия являлись претендентами на гегемонию, противниками статус-кво, установленного Францией, США и Великобританией. Эта общая черта их объединяла. СССР сначала колебался, становиться ли на сторону признанных центров силы или же Германии. С одной стороны, известно, что велись переговоры с признанными центрами силы. Но с другой стороны, в интересы СССР входило максимальное ослабление как признанных центров силы (чтобы в итоге Советский союз стал одной из ведущих держав мира), так и недопущение гегемонии Германии. Таким образом, советско-германский пакт явился логичным ответом на импульс международной системы, но необходимо подчеркнуть, что интересы СССР и Германии пересекались исключительно в краткосрочном периоде. Разразившаяся в 1941 году Великая Отечественная война это показала. Интересы СССР кардинально поменялись: теперь международная система диктовала необходимость объединения с Великобританией и США. А самым прочным союзом в 1930-е годы оказался союз Германии, Италии и Японии — трёх важных претендентов на гегемонию. Таким образом, структура международной системы в 1871-1945 годы отличалась высокой перераспределение сил, нестабильностью. причём Происходило государства не всегда очень быстрое замечали это перераспределение и не всегда предпринимали адекватные действия, что в итоге и привело к двум мировым войнам. Союзы некоторых государств «жили» довольно 1 Киссинджер Г. Указ. соч. С. 265. 48 долго, но со временем все равно распадались. В течение всего рассматриваемого в этой главе периода существовал лишь один признанный всеми центр силы — Великобритания; Россия, а затем СССР также считались одним из центров силы (за исключением небольшого «перерыва» конца 1910-х — 1920-х годов; в 1930-е годы СССР был претендентом на гегемонию). Кроме того, необходимо отметить наличие «пенсионеров» (в первой части рассматриваемого периода это, в первую очередь, Австро-Венгрия, а к концу второй части стало очевидно, что и Франция тоже уже скорее «пенсионер», чем реальный мощный центр силы). Наконец, стоит указать двух важнейших претендентов на гегемонию — Германию, США, а ближе к концу второй части периода — и СССР. 2.3 Международная система с 1945 по 1991 годы В конце 1940-х — начале 1950-х годов в мире происходило становление гибкой биполярной системы. Э. Ди Нольфо, однако, подчеркивает, что «это были трудные и мучительные роды, потому что старым империалистическим державам предстояло осознать реальность своего упадка, а Соединенные Штаты должны были признать существование соперника в борьбе за мировое господство»1. Процесс становления биполярности сопровождался формированием двух противостоящих блоков. С одной стороны, западного — под покровительством США, юридически закрепленного договором об образовании НАТО в 1949 году. С другой стороны, восточного — под патронажем СССР, юридически с 1955 года (создание ОВД), но в реальности ещё раньше — в конце 1940-х годов. Стоит подчеркнуть, что не все государства примкнули к тому или иному блоку: например, Индия осталась нейтральной. Но надо отметить, что в то время Индия и другие неприсоединившиеся страны были очень слабы как в политическом, так 1 Ди Нольфо, Э. История международных отношений (1918-1999 гг.): В 2 т. / Пер. с итал. Г.М. Михайловой, Т.В. Павловой; под ред. М.М. Наринского. — М.: Логос, 2003. — С. 28. 49 и в военном, экономическом плане. Как было указано в теоретическом разделе, наличие двух противостоящих друг другу блоков государств является неотъемлемой чертой биполярной системы. Блоки уравновешивают друг друга, а сверхдержавы, возглавляющие эти блоки обеспечивают сохранение коренного баланса сил. Так было и в случае с СССР и США. Биполярная структура оставалась весьма стабильной. Некоторые считают, однако, что одной биполярности могло быть недостаточно; а очень весомый вклад в международную стабильность в рассматриваемые период внесло ядерное оружие, созданное сначала США, а через очень короткое время — и СССР. Например, Э. Линклейтер отмечает, что, «по мнению неореалистов, в частности Джона Миршаймера и Кеннета Уолца, установление ядерной биполярности в мире было главной причиной международной стабильности в период после Второй мировой войны»1. Схожее мнение высказывает и отечественный международник А.Д. Богатуров. Говоря об отсутствии мировых войн в период биполярности, он объясняет, что, «во-первых, существовали материально-силовые, политические, идейно-теоретические и психологические ограничители вмешательства одних государств в дела других. Мир был расколот на две враждебные группировки, которые сковывали друг друга. Во-вторых, действовала логика взаимного гарантированного уничтожения, основанная на ней стратегическая стабильность и культура ядерного табу»2. Стоит упомянуть усилия, прилагаемые сверхдержавами для сохранения не только коренного баланса сил, но и региональных балансов. Им необходимо было создать механизмы для обеспечения стабильности в геополитически важных регионах, а также в собственных «лагерях» — среди своих союзников-сателлитов. Так, Ф. Войтоловский утверждает, что «в биполярной системе "холодной войны" одновременно существовали равновесие между сверхдержавами и устойчивые 1 2 Теория международных отношений на рубеже столетий. — С. 251. (Эндрю Линклейтер). Богатуров А.Д. Указ. соч. С. 8. 50 иерархические структуры в каждой из двух образуемых ими подсистем»1. Говоря о создании структур, обеспечивающих стабильность в отдельных регионах планеты, нельзя не упомянуть ЕОУС, впоследствии ЕЭС и, наконец, ЕС, к созданию которого в значительной мере причастны США, имевшие целью создание в Европе эффективного объединения государств, способного уравновесить мощь СССР и его восточноевропейских сателлитов. По мнению Э. ди Нольфо, «ведущие американские политические деятели <...> пришли к определению реалистичного пути для реконструкции той части международной системы, которая могла быть связана с Соединенными Штатами общностью политических институтов и экономических интересов»2. США разработали и осуществили план Маршалла, а также создали НАТО, привязав тем самым Европу к себе и экономически, и военно-политически; кроме того, можно говорить и об идеологической связке. Таким образом, США смогли использовать максимально эффективного все имевшиеся у них силы: военные, экономические и идеологические. Целью созданных американцами в сотрудничестве с европейцами механизмов было эффективное противостояние СССР и уравновешивание его силы. В процессе становления этих механизмов (которые со своей стороны налаживал и СССР — то были СЭВ и ОВД) случались и конфликты между сверхдержавами. Самым значимым и серьезным представляется Карибский кризис 1962 года. Впервые за послевоенное время возникла угроза масштабной войны. Но вовремя осознав всю серьезность этой угрозы, сверхдержавы решили впредь держаться в определенных рамках и взаимодействовать конструктивнее. В итоге стабильность не была нарушена. Впоследствии, согласно М.М. Лебедевой, «в наиболее опасных случаях лидеры биполярного мира, несмотря на свое противостояние, координировали свои действия по снижению напряженности, чтобы избежать прямого столкновения — например, при развитии арабо-израильского конфликта в период 1 2 Войтоловский Ф. Указ. соч. С. 6. Ди Нольфо, Э. Указ. соч. С. 104. 51 холодной войны, когда каждая из сверхдержав оказывала влияние на своего союзника с тем, чтобы снизить накал конфликтных отношений»1. Надо подчеркнуть, что для уравновешивания сил друг друга сверхдержавы разворачивали свои контингенты во многих развивающихся странах или, по меньшей мере, старались оказывать влияние на их внешнюю и внутреннюю политику. Как отмечает А.Д. Богатуров, «большая часть государств мира была вынуждена сориентироваться относительно оси центрального противостояния НАТО-ОВД; слабые должны были либо обеспечить удовлетворительный для них уровень представительства своих интересов в сцепке великодержавного регулирования, либо пытаться действовать на свой страх и риск, отстаивая национальные интересы самостоятельно или в союзе с такими же, как они, политическими аутсайдерами»2. Некоторые страны, однако, пытались удержаться от участия в противостоянии СССР и США. К таким государствам относилась Индия, в намерения которой входило лидерство в Движении Неприсоединения — объединении стран, которые отказывались становиться на сторону какой-либо сверхдержавы. Отчасти это Движение можно считать союзом и блоком, но всё же реального политического и тем более военного, экономического влияния на международной арене оно не имело. Более того, СССР и США не отказались от попыток влияния на его членов и развили с той же Индией довольно тесные отношения, которые в некоторые периоды вполне можно было назвать союзническими. Фактически, биполярная международная система заставляла СССР и США все усилия направлять на поддержание стабильности, на сохранение установившегося баланса, который, однако, надо было постоянно удерживать от перекосов в ту или иную сторону. Так сложилась весьма специфическая ситуация, которую 1 2 А.Д. Богатуров называет конфронтационной стабильностью Международные отношения: теории, конфликты, движения, организации. — С. 72. (М.М. Лебедева). Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С. 121 (Богатуров А.Д.) и 52 конфронтацией по правилам1. Американо-советские противоречия привели лишь к холодной, но не реальной мировой войне, к относительно мирному соперничеству во многих сферах: в том числе военной, экономической и идеологической. Время от времени случались обострения отношений, время от времени — разрядки, но всё происходило в определенных биполярной системой рамках, поэтому говорить о стабильности вполне целесообразно. При этом, однако, учитывая периодически возникающие региональные дисбалансы, А.Д. Богатуров утверждает, что в 1960-70-х годах «страны мировой периферии оттягивали на себя нестабильность»2. Кроме того, вся конфронтация СССР и США проходила по определенным правилам, и думается, что эти правила были обусловлены биполярной структурой. Отдельно стоит упомянуть феномен Европейского союза. Несмотря на то, что собственно ЕС был создан лишь в 1992 году, начало его строительства относится к 1951 году, когда было сформировано ЕОУС. Римский договор 1957 года стал серьёзной вехой на пути к тесной интеграции европейских государств. Существует немало мнений о причинах и предпосылках интеграции в Европе. В контексте данной работы имеет смысл кратко остановится на двух из них. Во-первых, европейские государства после окончания Второй мировой войны оказались в незавидном положении и значительно ослабли, в то время как СССР и США значительно усилились. Даже Великобритания, будучи державойпобедительницей, страдала от серьезного экономического кризиса и утратила большую часть своего влияния. Страны континентальной Европы также очень сильно пострадали. Можно сказать, что Вторая мировая война способствовала ускорению перехода Франции, Великобритании и других государств Европы в категорию «пенсионеров». И это заставило данные страны сплотиться, чтобы увеличить свой вес и своё влияние на мировой арене. Фактически, сама международная система слала европейским государствам импульсы к развитию 1 2 Системная история международных отношений в двух томах / А.Д. Богатуров [и др.]; под ред. А.Д. Богатурова. — Изд-е 2-е. — М.: Культурная революция, 2009. — С. 278. (Богатуров А.Д.) Там же. 53 взаимодействия и созданию объединения. Во-вторых, интеграция в Западной Европе могла входить и в планы США, которые были заинтересованы в создании мощного объединения в Евразии, способного противостоять СССР если не в военном, то хотя бы в экономическом и идеологическом плане. Так при содействии США (в том числе посредством Плана Маршалла) было создано беспрецедентное в истории экономическое сообщество, которое, однако, так и не смогло стать полноценным военно-политическим объединением. Но сам факт его возникновения положительно сказался на стабильности международной системы и особенно — европейской подсистемы международных отношений. Подводя краткие итоги, можно сказать, что структура международной системы в 1945-1991 годы была в целом стабильна; присутствовал коренной баланс сил. Существовали два основных противостоящих друг другу союзных блока: советский и американский; две признанные сверхдержавы — СССР и США. Периодически возникали региональные дисбалансы, но на глобальном уровне был только один очень кратковременный дисбаланс (точнее, угроза краха баланса сил между СССР и США) — Карибский кризис. В то же время, можно говорить о конфронтационной стабильности: сверхдержавы практически не переставали соперничать, но делали это в рамках, задаваемых международной системой. 2.4 Международная система с 1992 года по настоящее время Распад СССР в конце 1991 года положил конец длительной эпохе советскоамериканского противостояния и конфронтационной стабильности. Однако распад оказался весьма мирным, и серьезных потрясений в мире не случилось. Например, В.И. Батюк и Т.А. Шаклеина подчеркивают, что хотя «биполярная система разрушилась, ялтинско-потсдамский порядок перестал существовать, но это не вызвало глобального катаклизма: стабильность международной системы в 54 целом сохранилась»1. В то же время стоит сказать, что хотя ситуация в мире в целом оставалась довольно стабильной, расклад сил начал стремительно меняться, структура международной системы стала исключительно динамичной. На арену вышли новые акторы, в первую очередь, Китай. В целом же, как отмечает А.Д. Богатуров, «характеристикой международной нового порядка системы, которое оказалось вылилось падение в управляемости кризис микросистемного регулирования первой половины 90-х годов»2. В то же время А.Д. Богатуров подчеркивает отсутствие угрозы новой масштабной войны. Это позволяет говорить о переходе международной системы в качественно новую фазу развития, когда война («тёплая» или «холодная») уже не является одним из главных инструментов поддержания баланса сил. Так, Ф. Халлидей пишет, что если «в течение столетия со времен Китайско-японской войны 1894 года великие державы были вовлечены в серьезное противостояние или находились под угрозой его начала, то в настоящее время эта эпоха закончилась; вероятность продолжения этой эпохи, кажется, определенно уменьшилась»3. С другой стороны, далее Ф. Халлидей высказывает предположение о том, что такая ситуация не продержится долго. Некоторые ученые считают, что после распада СССР структура международной системы стала однополярной. Однако учитывая стремление международной системы к стабильности и равновесию, которое было проанализировано в теоретическом разделе, говорить об эпохе однополярности представляется неверным. Более правильно использовать понятие «момент однополярности». Как отметил Р. Хаас в своей недавней статье о бесполярном мире, анализируя современную международную структуру, «Чарлз Краутхаммер оказался прав больше, чем сам это осознавал, когда почти два десятилетия назад на страницах Foreign Affairs обозначил сложившуюся геополитическую ситуацию 1 2 3 Системная история международных отношений в двух томах. — С. 511. (Батюк В.И., Шаклеина Т.А.) Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С. 513 (Богатуров А.Д.) Теория международных отношений на рубеже столетий. — С. 55. (Фред Халлидей). 55 как "момент однополярности". Тогда доминирующее положение США было реальным. Но оно продлилось всего лишь 15 или 20 лет. Для истории это одно мгновение»1. А.Д. Богатуров выдвинул идею плюралистической однополярности — ситуации, когда при однозначном превосходстве США вынуждены считаться с мнением многих других сильных держав. Так, в 2003 году А.Д. Богатуров отмечал, что «источником направляющих импульсов в мировой политике оказываются не единолично США, а Соединенные Штаты в плотном окружении стран «семерки», сквозь призму или фильтры которой преломляются, становлясь более умеренными, так или иначе меняя свою направленность, собственно американские национальные устремления»2. В 1990-е годы влияние США на международной арене было определяющим и в определенные моменты даже авторитарным (в случае с югославским кризисом), но в то же время США опирались и на созданные ими структуры совещательного характера. В первую очередь, это Большая семерка (G7), со временем превратившаяся в Большую восьмерку (G8). А.Д. Богатуров даже предлагал считать полюсом международную структуры G8, особо выделяя США в качестве ей ядра. К настоящему времени, однако, стало, ясно что данная идея не соответствует действительности. G8 — это скорее неформальный клуб, чем механизм для согласования механизмов реализации национальных интересов государств и тем более реальный полюс силы в мире; это ни в коем случае не блок и не союз. Кроме того, сам же А.Д. Богатуров отмечал отсутствие реального влияния и тем более физического противодействия политике США со стороны остальных членов G7/8; максимум, на что способны Германия, Франция и тем более Канада и Италия — это высказывание неудовольствия и несущественные угрозы. Сейчас на международной арене появляются и новые формальные и неформальные структуры — например, ШОС, а также БРИКС, который 1 2 Хаас Р. Указ. соч. С. 38. Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С. 291 (Богатуров А.Д.) 56 однозначно не является ни блоком, ни союзом. Однако подобные механизмы могут способствовать негласной координации действий претендентов на гегемонию — в частности, Индии, России, Китая, и — в сочетании с постепенным накоплением силы — тем самым препятствовать экспансии США, которые не способны эффективно противодействовать подобным структурам и механизмам. Так, согласно К. Брутенцу, «ныне мы находимся на переходном этапе, на котором единственная сверхдержава сосуществует с рядом сильных государств и объединений, наращивающих самостоятельную политику свои и тем возможности самым проводить объективно и собственную, субъективно противостоящих "однополярности"»1. Стоит отметить, что США ещё в период биполярного противостояния создали — в добавление к блоку НАТО — достаточно мощную систему союзов, многие из которых, правда, носят неформальный характер. Так, А.Д. Богатуров подчеркивает, что «из семи членов G8 помимо США — пять стран (Великобритания, Германия, Италия, Канада и Франция) являются союзниками Вашингтона по военно-политическому блоку НАТО, а одна (Япония) связана с США двусторонними военно-политическими обязательствами; система этих обязательств при военно-политическом преобладании США над партнерами делает последних чувствительными к американскому влиянию»2. Реальными и сильными оппонентами США на мировой арене являются только Россия и Китай. Все остальные крупные государства имеют настолько тесные отношения с США — в том числе политические, что навряд ли будут заметно противодействовать им. Например, относительно Японии (которая в последнее время все сильнее становится «пенсионером») А.Д. Богатуров указывает следующее: «интересы США и Японии слишком тесно переплетены, чтобы какая-то из них помышляла о разрыве, но имеются основы для устранения ассиметрии обязательств сторон по договору 1961 г. (США обязаны защищать Японию, но Япония не обязана защищать США), и это может выразиться в 1 Брутенц К.Н. О реструктуризации современных международных отношений // Мировая экономика и международные отношения. — 2009. — №12. — С. 29. 2 Системная история международных отношений в двух томах. — С. 18. (Богатуров А.Д.) 57 переподписании прежнего договора с расширением встречных обязательств Японии и ее прав в рамках союза с США»1. Очень тесны отношения США с Великобританией, а также с некоторыми другими членами ЕС — например, Данией, Нидерландами, Чехией, Польшей; и это позволяет им оказывать негативное внешнее влияние на уровень доверия между странами-членами данного объединения, чтобы не допустить его превращения в полноценный военно-политический союз, способный стать серьезным конкурентом США на международной арене. В то же время, из-за нынешней структурной нестабильности и высокой степени неопределенности реальность и эффективность подобного внешнего влияния под вопросом. Впрочем, учитывая современную ситуацию в ЕС, можно сказать, что в таком влиянии пока даже нет необходимости. Индия и Бразилия, которые сейчас считаются довольно важными претендентами на гегемонию, также теснее связаны с США и ЕС, нежели Россия и Китай. Кроме того, возможности этих государств не настолько высоки, как у того же Китая. Это позволяет говорить о том, что в ближайшее время Индия и Бразилия не будут серьезными конкурентами США, но в более долгосрочной перспективе это не исключено. Сейчас же конкуренция ограничивается поддержкой глобальных инициатив России и Китая и красивыми фразами о необходимости перехода к многополярному миру. В настоящее время структура международной системы по-прежнему нестабильна и меняется очень быстро. Как отмечает С.А Караганов, «Мощные сдвиги в мировой экономике и мировой политике, быстрое перераспределение сил усиливают ощущение непредсказуемости внешней среды»2. Такая ситуация, как уже отмечалось в теоретическом разделе, благоприятствует формированию достаточно долго живущих союзов и блоков государств. Однако с другой стороны, высокая степень неопределенности заставляет государства выбирать неформальные пути взаимодействия, хотя есть и исключения — например, ЕС — 1 2 Системная история международных отношений в двух томах. — С. 636. (Богатуров А.Д.) Россия и мир. Новая эпоха. 12 лет, которые могут все изменить / Отв. ред. и рук. авт. кол. С.А. Караганов. М.: «АСТ: Русь-Олимп», 2008. С. 59. (Караганов С.А.) 58 крупнейшее объединение государств-«пенсионеров». Кроме того, согласно Т.Б Бордачёву, сейчас «происходит размывание международной системы как политической практики, задающей систему координат, — расстановку сил и возможностей государств. Той практики, которая вообще позволяет говорить о существовании гипотетического "мирового устройства" — однополярного, биполярного либо многополярного»1. Иными словами, совершенно неясно, каким образом структура международной системы будет эволюционировать далее; нельзя даже точно сказать, какова она сейчас. Однозначно сказать можно только одно — в настоящее время структура современной международной системы является нестабильной. Существуют неформальные союзы: США и Великобритания, США и Дания, Саудовская Аравия и так далее. Необходимо также отметить более формализованный, но скорее экономический союз — ЕС и блок НАТО, в который входят США и множество европейских стран-»пенсионеров». Кроме того, существует феномен негласной поддержки глобальных инициатив друг друга — между такими странами, как Индия, Китай, Россия, Бразилия. И, наконец, стоит отметить ШОС — организацию под руководством России и Китая, которую с натяжкой можно назвать союзом (правда, в очень ограниченных рамках). 1 Бордачев Т.В. Указ. соч. С. 9. 59 3. Особенности прогнозирования 3.1 Основные принципы прогнозирования действий государств В данной главе будут разобраны основные моменты, которые необходимо иметь в виду при составлении прогнозов относительно создания и развития союзов государств. Упор будет сделан на крупные державы, потому что, как было показано в теоретическом разделе, только они могут оказывать весомое влияние на формирование глобального (коренного) баланса сил. Можно выделить три основные задачи крупных государств, связанных с образованием и развитием союзов и блоков, а также взаимодействием с союзами и блоками соперников. Во-первых, крупным государствам необходимо «вербовать» союзников. Союзники привлекаются либо посредством переговоров с акцентом на (обычно) кратковременную общность интересов, либо посредством торга и уступок, взамен которых государство надеется получить что-то более важное — например, обеспечить собственную безопасность. Важно помнить, что создание союзов обуславливается не стремлением государств к всеобщему миру и согласию, а временным и частичным совпадением их национальных интересов, которое, в свою очередь, обусловлено текущим состоянием и динамикой структуры международной системы. Кроме того, крупным державам необходимо сужать круг союзников конкурентов посредством негативного внешнего влияния на уровень доверия среди членов их союзов и блоков — чтобы помешать дальнейшему развитию и укреплению этих объединений. И, соответственно, у них возникает необходимость противостоять аналогичному внешнему влиянию со стороны конкурентов (как противных союзов и блоков, так и других крупных держав). Так как все эти задачи — согласно неореалистам — диктуются международной системой, при составлении прогноза нужно принимать во внимание состояние и динамику структуры международной системы, особенности международной среды и возможные последствия, которые могут оказать 60 импульсы международной системы на действия государств — применительно к трем вышеуказанным задачам. Подобная ориентация на международную систему — без опоры на социальные и внутриполитические факторы, согласно К. Уолцу, «хотя и искажает реальность, но в то же время дает свои результаты, обеспечивает достоверную идентификацию движущих сил международной политики, более четкий прогноз»1. Необходимо добавить, что очень важно не выходить за рамки используемой теории; надо четко придерживаться её положений. Трём вышеуказанным задачам крупных государств соответствуют следующие три задачи исследователя, который собирается делать прогноз. Вопервых, ему необходимо определить круг возможных союзников того или иного государства или наличие возможности образования союза между конкретными странами. Для этого нужно детально проанализировать национальные интересы этих стран, особенности международной системы, которые обуславливают эти интересы и степень их совместимости с интересами предполагаемых союзников. В случае анализа перспектив уже созданного союза или блока, нужно определить как степень совместимости интересов в настоящем, так и в будущем (в кратко- и среднесрочном периодах), а также определить, как международная система будет трансформировать эти интересы и, соответственно, как будут эволюционировать точки соприкосновения интересов разных членов союза или блока. Во-вторых, необходимо проанализировать интересы и возможности конкурирующих союзов и блоков, а также других крупных государств. Нужно понять, в состоянии ли они оказывать негативное влияние на отношения между членами рассматриваемого союза, каким образом и насколько оперативно они смогут это делать. В-третьих, надо определить возможности рассматриваемого союза по противостоянию негативному внешнему влиянию со стороны конкурирующих союзов/блоков, а также со стороны крупных держав. Такие возможности обычно напрямую зависят от степени соприкосновения интересов участников, но могут также быть обусловлены текущим состоянием международной среды и 1 Теория международных отношений на рубеже столетий. — С. 253. 61 возможностями, имеющимися у конкурентов (в роли которых выступают крупные государства). Как было отмечено, весь анализ необходимо проводить через призму какойлибо конкретной теории. Например, на базе неореализма, который лежит в основе этой работы. Можно использовать и неоклассический реализм, который, по сути, является несколько измененным и усложненным вариантом неореализма, так как учитывает ещё и определенные внутренние факторы, институциональную структуру акторов, особенности восприятия и многое другое. Однако использование неоклассического реализма потребует гораздо больше времени при отсутствии гарантии объективности результатов. Дж. У. Чэпмен, говоря о задачах исследователя-международника, которому необходимо составить прогноз, утверждает, что ему требуется «определение основных трендов внешних политик рассматриваемых государств — как наиболее вероятных, так и возможных альтернатив; определение национальных интересов и долгосрочных целей рассматриваемых государств; определение ограничений, которые международная система накладывает на государства и их политики и, соответственно, на рассматриваемыми их будущие решения; государствами»1. Этот изучение подход отношений ближе между именно к неоклассическому реализму и отходит от неореализма, на который опирается настоящее исследование. Таким образом, среди учёных-международников нет единого мнения относительно того, на какие именно данные должен опираться прогноз. Важно не пытаться использовать как можно больше информации, но использовать только те данные, которые релевантны используемой теории. Кроме того, надо сказать, что большинство экспертов сходится на том, что прогнозы целесообразно составлять только для кратко- и среднесрочной перспективы, особенно когда они напрямую связаны с анализом возможных направлений эволюции структуры международной системы. Например, Д. Ричардс утверждает, что «составление долгосрочных 1 Chapman J.W. Political Forecasting and Strategic Planning // International Studies Quarterly. — Vol. 15, No. 3 (Sep., 1971). — P. 329. 62 прогнозов относительно изменений в расстановке сил между государствами невозможно»1. При этом надо подчеркнуть, что при проведении анализа на базе теории неореалима одной из самых главных (даже первоочередных) задач является поиск и анализ этих закономерностей. Согласно большинству экспертов, для краткосрочного прогноза это вполне реально. Так, например, Д. Ричардс считает, что на относительно небольших отрезках времени спрогнозировать структурные изменения вполне возможно. Она полагает, что «существуют определенные закономерности изменений в расстановке и распределении сил, и поэтому эти измения поддаются моделированию... <...> процесс эволюции (перестройки) расстановки сил является отчасти последовательным»2. В случае с большой длиной прогнозного периода процесс поиска закономерностей развития международной системы и её структуры может оказаться очень сложным, но в то же время он критически важен для конечного прогноза; неправильные выводы на данном этапе приведут к неправильным выводам всего анализа. Как отмечает Дж. У. Чэпмен, «политическое и стратегическое прогнозирование зачастую оказывается трудным и потому, что нередко очень сложно корректно определить контекстные, подчас скрытые закономерности, а когда они не учитываются, весь прогноз может оказаться неверным»3. Кроме того, стоит отметить, что точность прогноза зависит и от ряда других факторов. Среди них — компетентность и опыт исследователя, полнота имеющейся информации, внимание к деталям, ко всему, что может дать более полное представление о динамике структуры международной системы. Так. Дж. У. Чэпмен утверждает, что «стратегическое мышление (стратегический прогноз и т.д.) должно опираться не только на простые факты, поддающиеся учету, и на анализ эмпирического материала, но и на различные малозаметные нюансы, на общий массив знаний и релевантный опыт специалиста, составляющего прогноз, 1 2 3 Richards D. Op.cit. P. 71. Richards D. Op.cit. P. 70. Chapman J.W. Op.cit. P. 322. 63 на знание различных закономерностей в данной сфере и так далее»1. 3.2 Особенности прогнозирования действий государств в условиях нестабильной международной системы Согласно полученным в теоретическом разделе выводам, структура нестабильной международной переменчивостью. системы Соответственно, отличается специалисту, динамичностью, составляющему прогноз, необходимо не только знать основы поведения крупных государств на международной арене (в том числе относительно построения своих союзов и внешнего влияния на чужие), но и уметь распознавать направления изменений международной системы. Необходим тщательный анализ динамики структуры нестабильной международной системы; при этом начинать анализ следует с момента начала рассматриваемого периода структурной нестабильности в системе, уделяя основным современным системным тенденциям наибольшее внимание. Помимо этого, нужно рассмотреть внешюю политику интересующих нас государств в динамике. Соответственно, на составление прогноза понадобится больше времени, а его точность, скорее всего, будет не так велика, как в случае со стабильной международной системой. Стоит подчеркнуть, что прогнозирование действий государств в условиях нестабильной международной системы возможно главным образом в краткосрочном периоде, и уже в заметно меньшей степени — в среднесрочном. Чем больше период, тем более общим и расплывчатым будет прогноз, а сделать долгосрочный прогноз в условиях нестабильной международной системы вообще практически невозможно (слишком высока возможная погрешность). Так, А.П. Денисов и Н.Ю. Ютанов подчеркивают, что «комплексный долгосрочный прогноз будущего связан с необходимостью учесть взаимодействие множества до конца не осознанных, трудно формализуемых и не поддающихся 1 Chapman J.W. Op.cit. P. 327. 64 количественной оценке факторов, и выйти за рамки экстраполяции нынешних тенденций»1. Фактически, это означает, что пока точный долгосрочный прогноз человечество составить не в силах. Надо отметить, что при составлении прогноза (особенно среднесрочного) необходимо иметь в виду разнообразные «подводные камни». С одной стороны, в условиях нестабильной международной системы задачи крупных держав в целом идентичны задачам полюсов силы в условиях стабильной международной системы. С другой стороны, есть один очень важный нюанс: реальные претенденты на гегемонию могут существующими центрами силы не признаваться в качестве конкурентов, в то время как сами претенденты на гегемонию рассматривают существующие центры силы как своих главных конкурентов. В то же время стоит отметить, что претендент на гегемонию может не признавать своим соперником другого аналогичного претендента. Иными словами, может иметь место недооценка противника, которая ведет к тому, что внешнее влияние на уровень доверия в пределах того или иного союза или блока не оказывается или оказывается в недостаточном количестве. Более того, подобную «недооценку» может допустить и эксперт, составляющий прогноз. Можно выделить и еще один важный нюанс — у претендентов на гегемонию могут возникнуть трудности — например, вследствие необдуманных политических и экономических шагов, а также различных внешних факторов. В их число могут входить восстания, беспорядки, экономический и финансовый кризис, природные катастрофы и так далее. Такие факторы могут серьезным образом повлиять и на отношения внутри союзов или блоков, в которые входят «пострадавшие» претенденты на гегемонию. Иными словами, при подготовке прогноза следует иметь в виду фактор случайности; необходимо учитывать его степень применительно к конкретным государствам. Такой фактор, кстати, является ещё одним аргументом «в пользу» бесполезности составления подробного долгосрочного прогноза. 1 Россия и мир. Новая эпоха. 12 лет, которые могут все изменить. — С. 40. (Денисов А.П., Ютанов Н.Ю.) 65 Кроме того, долгосрочный прогноз не имеет смысла не только из-за высокой степени динамичности нестабильной международной системы, но из-за того, что союзы государств в такой системе вряд ли смогут существовать очень продолжительное время (это было показано в теоретическом разделе). Однако предугадать время распада того или иного союза (особенно если его создание возможно только в будущем) просто невозможно; можно лишь выделить возможные факторы, которые могут способствовать его распаду и указать приблизительные временные рамки периода, в течение которого какой-либо союз или блок может существовать. В случае необходимости составления долгосрочного прогноза, его стоит оформлять в виде сценариев развития событий с указанием степени вероятности того или иного сценария и возможных отклонений. Впоследствии, когда будут появляться новые данные, новая информация, какие-то сценарии можно будет отбросить. Но каждый сценарий должен быть тщательно проработан, и в итоге процесс составления такого «прогноза» потребует очень большого количества времени и усилий. Таким образом, можно сказать, что нестабильная международная система весьма сложно поддается анализу, обладает невысокой степенью предсказуемости. Она, как и ее стабильная разновидность, оказывает определяющее влияние на действия, союзы и блоки государств, но задача распознавания своих потенциальных соперников для государств и их союзов весьма трудна. Трудна одна и для специалистов, составляющих прогноз. Тем не менее, в краткосрочном периоде она вполне реализуема; в среднесрочном более сложна. Для долгосрочного прогноза необходимо составление подробных сценариев, которое требует большого количества времени и сил, но при этом не дает гарантии объективного результата. 66 3.3 Краткий обзор возможностей формирования и развития союзов и блоков государств в современном мире Данная глава посвящена рамочному, очень общему и краткому анализу текущего состояния международной системы, определению основных направлений ее эволюции и возможных векторов развития существующих союзов и неформальных блоков, а также возможностей создания новых союзов. Основной акцент сделан на крупных государствах как главых акторах международных отношений. Как было отмечено в заключительной части второго раздела данной работы, ныне мы живем в эпоху нестабильности структуры международной системы. Современные международные отношения характеризуются сложностью, высоким уровнем неопределенности. Многие международники полагают, что в ближайшем будущем нестабильность ещё более усилится. Например, С.А. Караганов пишет, что «мир будет становиться все более динамичным и малопредсказуемым; продолжит расти зависимость государств, обществ, людей от международной ситуации»1. В то же время, согласно неореалистам, сама суть международных отношений не изменится. Международная система даже в условиях структурной нестабильности будет оказывать влияние на поведение государств и союзов, а международная среда останется анархичной и конкурентной. Так, по мнению К. Уолца, «сдвиги, изменения в балансе сил будут происходить и далее, но никакая перестройка конфигурации военных сил не изменит базовой структуры международных отношений и радикально не модифицирует поведения ее суверенных частей»2. Заслуживает внимания концепция бесполярного мира, выдвинутая Ричардом Хаасом. Такой мир (фактически, мир, в котором мы сейчас живём — по мнению самого Р. Хааса) отличается большим количеством разнообразных 1 2 Россия и мир. Новая эпоха. 12 лет, которые могут все изменить. — С. 10. (Караганов С.А.) Теория международных отношений на рубеже столетий. — С. 255. 67 акторов и отсутствием четких структур, четких механизмов отношений — фактически, присутствием структурной нестабильности и высокой неопределенностью. Р. Хаас подчеркивает, что в бесполярном мире «во многом утратят свое значение союзы хотя бы потому, что для них требуются предсказуемые угрозы, четкие прогнозы и обязательства, а всего этого не хватает в бесполярном мире. Отношения будут иметь более избирательный характер и строиться в зависимости от ситуации. Станет труднее определять другие страны либо как союзников, либо как противников: по некоторым вопросам они станут сотрудничать с нами, а по другим - выступать против»1. В современном мире существует несколько формальных и неформальных блоков и союзов крупных государств. Пожалуй, самым известным является Европейский союз — крупное экономическое объединение большинства европейских государств, которое, с одной стороны, обладает некоторыми признаками протофедерации, а с другой — большим количество противоречий, которые делают маловероятным образование на базе ЕС полноценного военнополитического союза. Представляется, что в обозримом будущем Европейский союз останется тем же, чем он является сейчас. С одной стороны, странам-членам ЕС невыгодно разрывать тесные экономические отношения; кроме того, они вряд ли сделают это из соображений престижа. С другой стороны, между странами-членами ЕС довольно много противоречий; кроме того, ЕС отличается наличием дисбалансов (как экономического, так и политического характера). Члены ЕС не могут и пока не хотят создать единую сильную армию. Как пишет Р. Хаас, «Европейский союз не выступает с единых позиций как национальное государство. У него нет ни возможности, ни желания действовать в наступательной манере, характерной для великих держав прошлого»2. Национальные интересы многих стран-членов ЕС в ряде аспектов расходятся, и уже одно это делает невозможным формирование политического 1 2 Хаас Р. Указ. соч. С. 47. Хаас Р. Указ. соч. С. 39. 68 блока. Как пишет С. Кауфман, «националистические тенденции затрудняют достижение консенсуса среди членов подобных объединений; так, часто можно услышать, что Европа — это экономический гигант, но политический карлик»1. Более того, крупные державы — США, Китай и Россия — пытаются оказывать, в соответствии с импульсами международной системы, негативный уровень доверия на отношения между членами ЕС — для того, чтобы помешать его трансформации в полноценное интеграционное объединение. Развитие ЕС является угрозой для безопасности и влияния существующих и будущих крупных держав, и они постараются сделать в том, чтобы не допустить значительного усиления Европейского союза на международной арене. Так, ещё Э. Карр писал, что «никакое успешное объединение государств в будущем не будет признано таковым средствами международного права»2. В современном мире очень весомым влиянием обладают США. Несмотря на то, что большинство ученых сходится на том, что в будущем сила США будет сокращаться — относительно силы претендентов на гегемонию, никто не оспаривает тот факт, что США как отдельная держава обладает пока наибольшей экономической и военной силой, а в военном и идеологическом отношении превосходит все известные формальные союзы государств. В частности, А.Д. Богатуров подчеркивает, что «способность Вашингтона мобилизовать сегодня американские ресурсы в интересах общенациональных задач несоизмеримо превосходит возможности Брюсселя убедить «единую Европу» выступить в мировой политике в качестве единого целого — и тем более целого, способного бросить вызов Соединенным Штатам»3. США в течение второй половины XX века создали достаточно широкую сеть формальных и неформальных союзов с государствами из самых разных регионов Земли: Великобританией, Данией, Саудовской Аравией, Пакистаном, Индией и так далее. Такие союзы и особые отношения позволяют им лучше 1 2 3 Kaufman S.J. The Fragmentation and Consolidation of International Systems // International Organization. - Vol. 51, No. 2 (Spring, 1997). — p. 202. Carr E.H. Op.cit. P. 231. Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Указ. соч. С. 286 (Богатуров А.Д.) 69 контролировать происходящие в Европе, Азии и других регионах планеты события. Все эти союзы относятся к типу «признанный центр силы + крупный пенсионер (ы)», либо «признанный центр силы + среднее государство». Весьма вероятно, что они будут существовать достаточно долгое время — благодаря гибкости и основанности — во многих случаях — на реальной общности интересов, которые совместно реализовывать (по состоянию на настоящий момент) выгоднее. Кроме того, как отмечает А.Д. Богатуров, «сегодня в круг задач американской дипломатии возвращается мысль о привлекательности настоящих, широких коалиций»1. Не стоит забывать и о военно-политическом блоке НАТО, в котором США являются явным лидером (блок типа «признанный центр силы + пенсионеры + средние и мелкие государства»). Скорее всего, НАТО не будет становиться мощнее, но его распад в обозримом будущем представляется очень маловероятным — в том числе и потому, что у нынешних претендентов на гегемонию еще нет достаточных возможностей для оказания негативного влияния на отношения между его членами (которое трудно оказывать ещё и потому, что США сильнее в военном отношении всех коллег по альянсу, то есть могут зачастую диктовать свои условия). В то же время США даже вместе со своими союзниками уже не могут эффективно управлять всеми глобальными процессами. Претенденты на гегемонию планомерно усиливаются и пытаются простоять влиянию США. Так, Ф. Войтоловский пишет, что «стабилизация всей международно-политической системы на иерархических принципах - в виде глобальной "империи" во главе с США и/или их союзниками, которая казалась почти реальной в начале 2000-х годов, выглядит менее осуществимой»2. Стоит отметить, что неопределенность современного мира удерживает государства от образования формальных военно-политических союзов, заставляя искать их более гибкие и менее связывающие формы совместной реализации 1 2 Богатуров А.Д. Указ. соч. С. 7. Войтоловский Ф. Указ. соч. С. 11. 70 части интересов. Так, Т.В. Бордачёв указывает, что «признаком новых исторических изменений становится резкое снижение готовности стран к поддержанию долговременных связей и взаимозависимостей в военно- политической сфере. Исчезают устойчивость и постоянство союзнических или враждебных отношений»1. Подобные неформальные структуры образуются, в частности, в Азии и Латинской Америке. Активно развивающиеся страны обоих континентов не хотят больше находиться под патронажем США и пытаются противостоять дальнейшей американской экспансии. Так, К. Брутенц отмечает, что среди азиатских стран выстраиваются определенные механизмы взаимодействия по согласованию действий в глобальном масштабе, и цитирует The Economist: «Все страны Азии, как бы каждая не стремилась привлечь в отдельности международное внимание, в уме произносят три слова: "Азия - одно целое"»2. Говоря о союзах между претендентами на гегемонию, нужно упомянуть Шанхуйскую Организацию Сотрудничества — ШОС, которая не является полноценным военно-политическим союзом, но служит для согласования ряда позиций России и Китая, а также знаком для США о том, что претенденты на гегемонию готовы конструктивно взаимодействовать и совместно регулировать международные процессы. Можно отметить и неформальное объединение БРИКС, которое, как считает К. Брутенц, является одним из примеров механизмов, активно развивающиеся участники которых (по сути, претенденты на гегемонию) «делают попытки - пусть часто не однонаправленные -объединить вокруг себя развивающиеся страны, пользуясь тем, что между ними интенсифицируются разносторонние, в том числе политические связи, особенно на региональной основе»3. В то же время многие претенденты на гегемонию ещё не настолько сильны, 1 2 3 Бордачёв Т.В. Указ. соч. С. 10. Брутенц К.Н. Указ. соч. С. 27. Брутенц К.Н. Указ. соч. С. 28. 71 чтобы распространять своё влияние на весь мир и образовывать союзы (формальные или неформальные) с государствами из других регионов. Так, согласно Ф. Войтоловскому, «ведущие региональные государства не готовы к созданию собственных устойчивых сфер влияния за пределами сопредельных регионов. Они не очень стремятся брать кого-либо под свою опеку и тем более делать это в противовес действиям США и их союзникам»1. В современном мире существует тенденция к образованию и развитию союзов неформального характера как между признанным центром силы (США) и «пенсионерами», так и между претендентами на гегемонию (в том числе вместе со средними и малыми государствами из тех регионов, где претенденты на гегемонию наиболее влиятельны). Такие гибкие союзы могут оказаться весьма жизнеспособными не только в кратко-, но и в среднесрочном периоде, однако их долгосрочные перспективы весьма сомнительны. А союзы и блоки «пенсионеров» (в том числе с малыми и средними государствами — здесь классическим примером является ЕС) хотя и, вероятнее всего, смогут выжить в обозримой перспективе, но вряд ли окажутся способны эффективно развиваться и противостоять растущим претендентам на гегемонию. 1 Войтоловский Ф. Указ соч. С. 13. 72 Заключение Согласно полученным в ходе работы результатам, в условиях нестабильности структуры международной системы союзы и блоки государств имеют шанс выжить в кратко- и среднесрочном периодах, так как высокая степень нестабильности и неопределенности не позволяет крупным державам и другим союзам оказывать оперативно и эффективно негативное внешнее влияние на чужие союзы, на уровень доверия между их членами. Неопределенность вместе с недостатком информации заставляет государства умерять свои стремления к гегемонии и образовывать союзы даже со своими потенциальными конкурентами, но в основном на гибкой основе с минимумом связывающих и ограничивающих свободу действий договоров. Кроме того, в условиях структурной нестабилности реальные претенденты на гегемонию могут не признаваться в качестве конкурентов существующими центрами силы. Между тем, сами претенденты рассматривают такие центры силы в качестве своих главных конкурентов, но один претендент на гегемонию может не признавать своим соперником другого аналогичного претендента. Иначе говоря, государства, союзы и блоки в условиях нестабильности из-за неопределенности и высокой динамичности международной системы зачастую недооценивают потенциал друг друга и реальные возможности друг другу, что позволяет отдельным союзам и блокам успешно существовать достаточно продолжительное время. Следует отметить, что объединения «пенсионеров» (например, ЕС) по ряду причин не могут стать полноценными политическими союзами — как минимум из-за невозможности эффективно противостоять внешнему влиянию со стороны признанных центров силы. Союзы и блоки двух и более претендентов на гегемонию также не смогут стать полноценными объединениями (так как каждый из их членов стремится к гегемонии), но могут эффективно действовать в краткои среднесрочном периодах, потому что признанные центры силы, не распознавая вовремя угрозы такого союза (зачастую неформального), могут не оказывать 73 внешнее влияние на такие союзы, оказывать его в недостаточной мере и/или неэффективно. Союзы между признанным центром силы и государствами-«пенсионерами» более прочны (причем как в краткосрочном, так и в среднесрочном периодах), потому что создаются на взаимовыгодных и предельно ясных друг для друга условиях (конкретные уступки «пенсионеру» в обмен на его поддержку центра силы). Но эти союзы не столь эффективны ввиду, как правило, убывающих возможностей «пенсионеров» по сравнению с возрастающими возможностями претендентов на гегемонию. Таким образом, создание и развитие политических союзов и блоков государств в условиях нестабильной системы возможно — в пределах, показанных выше. В долгосрочном периоде, однако, союзы и блоки скорее всего будут распадаться — в том числе и потому, что структура международной системы может за этот срок измениться очень значительно, и, соответственно, значительно трансформируются национальные интересы государств (которые, согласно неореалистам, обуславливаются международной системой). По сути, это основные теоретические выводы данной работы. Практические выводы можно разделить на три категории: для экспертов (прогнозистов), для государств, для крупных компаний. Экспертам нужно иметь в виду, что нестабильная международная система весьма сложно поддается анализу. Она, как и ее стабильная разновидность, оказывает определяющее влияние на действия государств, но задача распознавания потенциальных соперников для государств условиях такой системы трудна. Политики реагируют на импульсы международной системы, находящейся в определенном состоянии в данный момент времени. Стабильная система в целом остается неизменной в течение большого промежутка времени. Нестабильная система находится в постоянном движении и меняется быстро, что затрудняет предсказание действий противников и их объединений, препятствует эффективному и своевременному оказанию внешнего влияния. Соответственно, составление прогнозов по созданию и развитию союзов и 74 блоков тех или иных государств является сложной задачей и наиболее целесообразно лишь в краткосрочном периоде (на несколько лет вперед). Среднесрочные прогнозы будут менее точными. Долгосрочный прогноз (более чем на десять лет вперед) составить навряд ли возможно — из-за высокого уровня динамичности международной системы (неясно, как она изменится, скажем, через десять лет), однако составление подробных и развернутых долгосрочных сценариев имеет смысл. По мере развития событий будет становиться очевидно, какие сценарии неверны, а какие становятся более вероятными. Однако времени на составление этих сценариев будет затрачено очень много, равно как и усилий. Впрочем, составление кратко- и среднесрочных прогнозов тоже требует времени, знаний и сил. Очень много информации необходимо обработать, при этом необходимо иметь в виду, что информация, равно как и анализ, и прогноз, должна укладываться в рамки выбранной теории — например, неореализма или неоклассического реализма. Выход за рамки теории и использование хаотичного числа разнообразных данных приведет к неточному прогнозу, не имеющему под собой четкой теоретической базы. В случае избрания неореализма в качестве основы анализа, необходимо тщательно изучить текущее состояние международной системы, основные тренды её развития, динамику отношений между интересующими государствами, сравнить их интересы и определить особенности их текущего поведения, а также причины этих особенностей с точки зрения импульсов международной системы. Кроме того, необходимо иметь в виду так называемый «форс-мажорный» фактор (природные катастрофы, бунты и так далее) — фактически, степень погрешности прогноза, вероятности, что что-либо окажет существенное влияние на международную систему в целом или на отдельную подсистему; на союзы и блоки государств, на крупные державы. Государствам, а также их объединениям необходимо привлекать на службу как можно большее количество компетентных экспертов- международников, способных грамотно проанализировать текущие тенденции развития международной системы и предсказать, как она будет развиваться в ближайшем будущем. Необходима помощь консультантов и специалистов, для 75 того, чтобы разработать адекватные импульсам международной системы стратегию и тактики поведения, чтобы в результате оказаться в выигрыше — по сравнению с теми государствами и объединениями, которые не будут опираться на большое количество специалистов по международным отношениям. Рекомендация для международных компаний выглядит практически аналогичным образом: нанимать или пользоваться услугами как можно большего количества компетентных людей, способных искать и тщательно анализировать информацию, определять и предсказывать закономерности — для того, чтобы разработать успешную стратегию и тактики поведения на международной арене, международных рынках.
