chehov_bash

реклама
А.Н. Ярко
Тверь
«Чеховские формулы» в творчестве А. Башалчёва
Прямые отсылки к творчеству А.П. Чехова встречаются в творчестве
Александра Башлачёва два раза: в песне «Палата №6» и в песне «Похороны шута». В
обеих песнях субъекты в определённой мере связаны друг с другом: субъект «Палаты
№6» – пациент психиатрической больницы, субъект «Похорон шута» – шут, поведение
которого, если судить по такого рода персонажам в литературе, во многом соотносимо
с поведением сумасшедшего.
В песне «Палата №6» само словосочетание «палата №6» встречается дважды: в
названии и в финале песни. Однако на всех известных нам концертах автор не
эксплицирует название, то есть непосредственно в звучащем тексте словосочетание
«палата №6» появляется только в конце исполнения, являясь своеобразным итоговым
знаком песни. Без экспликации названия трагикомическое в песне смещается в сторону
комического в его сатирическом изводе: песня построена на противопоставлениях,
причём прямые указания на сатиру («Хотел в Алма-Ату – приехал в Воркуту», «Мне
нравится БГ, а не наоборот», «Попробовал ворчать, но могут настучать») делают
актуально-социальными и остальные оппозиции, возникающие в песне. Таким образом,
без названия песня воспринимается как диссидентский текст о сложностях жизни
личности в условиях советского строя. Событийный ряд песни оказывается таков, что
после различных перипетий («Хотелось объяснить, сломали два ребра // Пытался
объяснить, но били мастера», «Хотелось полететь – приходится ползти, // Пытался
доползти – застрял на полпути») человек попадает в сумасшедший дом («Пытался
умереть, успели откачать. Могли и не успеть. Спасибо главврачу за то, что ничего
теперь хотеть я не хочу. Психически здоров, отвык и пить, и есть. Спасибо, Башлачёв,
палата №6»). Судя по фонограммам, песня воспринимается как смешная, причём
наибольший смех вызывает именно финал песни – строчка «Спасибо. Башлачёв. Палата
№6». Комическое в этой строчке складывается из упоминания фамилии автора, её
сочетания с узнаваемой «классикой» (палата №6), а также из того, что интонационно
всё сатирическое, бывшее до этого, приходит к своему апогею. Словосочетание «палата
№6» в данном случае – клише, обозначающее сумасшедший дом. Это использование не
прецедентного текста, а прецедентной фразы: для понимания песни не обязательно
хорошо знать повесть Чехова, достаточно знать, что речь в ней идёт о сумасшедшем
доме. Вместе с тем использование прецедентной фразы подключает культурный
контекст, включает песню Башлачёва в литературный контекст, тем самым придавая
песне некоторую элитарность, причастность к «высокой» культуре. Д.И. Иванов
отмечал некоторую схожесть песни Башлачёва и повести Чехова на мотивном уровне 1.
Позволим себе не согласиться с исследователем и предположить, что схожесть
некоторых моментов двух произведений (например, того, что сторож Никита бил
больных, и строчки «Хотелось объяснить – сломали два ребра») вызвана скорее
общностью ситуации, характерной для сумасшедшего дома как такового. А если
воспринимать песню так, что человек попадает в сумасшедший дом только в финале, то
указание на схожесть и вовсе неправомерно. Таким образом, использование фразы
«палата
№6»
отсылает
не
к
повести
Чехова,
а
к
общему
стереотипу
«палата№6=сумасшедший дом». Но всё-таки важно и то, что этот стереотип возник с
лёгкой руки Чехова.
Ситуация меняется в какой-то степени, если название эксплицировано, как,
например, в печатных изданиях текстов песен Башлачёва, где, в соответствии с
авторским списком, название «Палата № 6» присутствует. Тогда, как может показаться
на первый взгляд, к восприятию песни присоединяется чеховская повесть «Палата
№6». Однако, если учесть, что прямых отсылок к тексту повести в песне не
обнаруживается, то можно утверждать, что название активизирует лишь традиционное,
поверхностное восприятие чеховской повести, а именно – сему «сумасшедший и
несчастный». Это, несколько более глубокое, чем указанное выше, понимание
словосочетания «палата №6» является не таким уж редким. Так, например,
показательно существование сайта «palata6.net2» с такой аннотацией: «сайт о
самоубийствах, смысле жизни, одиночестве, непонимании». Таким образом, ещё одно,
чуть более глубокое, но всё же стереотипное понимание словосочетания «палата №6»
связано с психологическими проблемами одиночества и непонимания: в повести
Чехова два единственно умных человека в городе оказываются в сумасшедшем доме, в
палате №6. В конце же ХХ века сумасшедший дом по понятным причинам
ассоциируется с диссидентством. Отчасти это связано и с русским роком как на уровне
диссидентства (Егор Летов), так и на уровне попадания в сумасшедший дом по болезни
(Фёдор Чистяков). При таком прочтении название «Палата №6» настраивает
1
Иванов Д.И
Поэзия А. Башлачёва: синтез
классики,
андеграунда и элементов стилистики
постмодернизма // Потаённая литература 5. Москва, 2006. С. 130–140.
реципиента на то, что песня будет о сумасшедшем доме как о месте пребывания
умного, но никем не понимаемого человека. Тогда совсем по-другому звучит и сам
текст песни. Можно предположить, что событийный ряд песни с самого начала связан с
сумасшедшим домом («Хотелось закурить, но ЗДЕСЬ запрещено»). Между тем в песне
есть прямые указания и на советскую действительность в её властном дискурсе с
упором на точку зрения заключённого, подсудимого, подозреваемого: «Мне нравится
БГ, а не наоборот», «За это мне грозит от года до пяти». В контексте ХХ века и тюрьма,
и сумасшедший дом были связаны с диссидентством, что вписывается в сатирическое
звучание песни, а также в некотором смысле связано и с чеховской «Палатой № 6»:
«Эти гвозди, обращённые остриями кверху, и забор, и самый флигель имеет тот особый
унылый, окаянный вид, какой у нас бывает только у больничных и тюремных
построек». Однако и эта схожесть вызвана, как представляется, не преемственностью
текстов, а стереотипным представлением об общности тюрем и сумасшедших домов
как «казённых» мест, где человек находится не по своей воле. При таком прочтении
песня Башлачёва оказывается не столько актуально-сатирической, сколько в
универсальном смысле трагикомической; и формирует такое прочтение не текст
Чехова, а прецедентный феномен стереотипного восприятия этого текста. А тогда для
понимания песни не требуется глубокого знания повести, достаточно «школьной»
информации о ней.
Песня «Похороны шута» также связана с сумасшествием, но сумасшествием
иного плана, чем в «Палате № 6» Башлачёва: персонажи песни ведут себя не так, как
должны себя вести «нормальные» люди. Актёр смешивает грим со спиртом, стрелецкий
майор пьёт «Стрелецкую» из каски, дьячок пьёт брагу из кадила, потом засыпает и поёт
во сне странную контаминацию песни Яна Френкеля и песни группы «Круиз»,
плотника тошнит на сколоченный им же крест, сам шут пьёт с чертями, шутит со
смертью – словом, все ведут себя по-карнавальному абсурдно. В числе этих
персонажей – «дама», однажды названная «дамой с собачкой». В общей сложности в
песне эта дама упоминается четырежды: «Дама в вуали опухла от слёз // И воет в
печали ободранный пёс», «Эй дама, ну что там из Вас непрерывно течёт?», «Дама в
вуали и радостный пёс // Эх, поцеловали друг друга взасос», «Дама с собачкой пошли
(идут) в тёмный бор». Первые два раза этот персонаж назван «дамой в вуали», третий –
просто «дамой», четвёртый – «дамой с собачкой». Между тем в описании Анны
2
http://palata6.net/
Сергеевны из рассказа «Дама с собачкой» вуаль ни разу не встречается. «Дама с
вуалью» – это скорее блоковская Незнакомка. Как отмечал Ю.В. Доманский, «дама» из
песни «Похороны шута» – это некое общее представление о романтичной даме: это и
блоковская
Незнакомка,
и
Неизвестная
Крамского,
и
Дама
с
собачкой 3.
Романтичность – главная черта этой «Дамы», но в песне Дама деромантизируется. В
третий раз «дама» упоминается в следующем контексте: «Дама с собачкой идут в
тёмный бор». «Собачка» из атрибута дамы становится участником её романа. Таким
образом, и этот случай можно было бы рассматривать как использование прецедентной
фразы только ради игры слов.
Точная цитата и игра слов появляются лишь в конце песни, однако собачка, хоть
и названная псом, присутствует и в предыдущих упоминаниях. Именно с псомсобачкой связана происходящая по ходу песни деромантизация дамы: сначала дама и
пёс просто находятся рядом, потом целуются взасос, потом вместе уходят в тёмный
бор. Такой «событийный ряд» своеобразно проецируются на возможное прочтение
рассказа Чехова как истории банального адюльтера, истории падения Анны Сергеевны.
При таком прочтении в обоих произведениях речь идёт о прелюбодеянии, только в
песне «Похороны шута» оно оказывается предельно снижено – в зоофилию. Такое
прочтение, при котором дама из «Похорон шута» – это чеховская дама с собачкой, чей
поступок деромантизируется в песне, возможно. Однако каких-либо прямых указаний в
песне на это нет: дама только единожды названа «дамой с собачкой», других же
отсылок к чеховскому рассказу нет. В связи с этим можно предположить, что и в этом
случае правомерно говорить не о прецедентном тексте, а о прецедентном феномене: в
песне речь идёт не о чеховской героине, а о стереотипном представлении о
возвышенной, романтичной женщине, оказавшейся в такой ситуации, когда не пасть
нельзя.
Итак, обе отсылки к чеховскому творчеству в песнях Башлачёва не претендуют
на глубинную связь с чеховскими произведениями, не предполагают знания текстов.
Это отсылки к стереотипам массового сознания. Но несмотря на это, отсылки к Чехову
всё же включают песни Башлачёва в литературный контекст, придают им некоторую
(пусть и весьма относительную) элитарность.
3
См. подробнее: Ю.В. Доманский «Дама с собачкой» в стихотворении А. Башлачёва «Похороны шута» //
Ю.В. Доманский Статьи о Чехове. Тверь, 2001. С. 86–95.
Между тем такое обращение к чеховским формулам как к стереотипным клише,
а не как к прецедентным текстам, характерно не только для творчества Башлачёва.
Подобные отсылки, придающие кажущуюся элитарность, вообще характерны для
русского рока. Вместе с тем, использование прецедентных фраз как отсылок к
стереотипному восприятию вообще характерно для русской культуры конца ХХ–
начала ХХI века, и, пожалуй, чаще всего используются именно прецедентные фразы из
творчества Чехова. Некоторые из них («Мороз крепчал», «Небо в алмазах», «Проезжая
мимо станции, с меня слетела шляпа», «В Москву, в Москву» и др.) практически
потеряли связь с автором; некоторые («Палата № 6», «Дама с собачкой», «Вишнёвый
сад», «Три сестры») стали стереотипными, поверхностными представлениями о
чеховских произведениях, то есть за редким исключением реминисценции из
творчества Чехова в современной культуре отсылают не к творчеству Чехова, а к
стереотипному мнению о нём. Такова, думается, судьба классики вообще – классики,
освоенной в рамках школьной программы.
Сведения об авторе:
Ярко Александра Николаевна, кандидат филологических наук, Тверской
государственный университет
Скачать