Использование ассоциативного метода при исследовании и семантизации культурно-маркированной лексики

Использование ассоциативного метода при исследовании и
семантизации культурно-маркированной лексики
Яшина М.Г.
МГУ им. М.В. Ломоносова
г. Москва
Взаимосвязь языка и культуры в последнее время не вызывает сомнения у ученых,
поэтому особое внимание уделяется изучению лексике с культурным компонентом,
называемой также культурно-маркированной.
Культурно-маркированные лексические единицы принято разделять на реалии и
фоновую лексику. Слова-реалии обозначают предметы или явления, присутствующие в
одной культуре и отсутствующие в других. Фоновые единицы выделяются только при
сопоставлении языков, когда слово одного языка имеет эквивалент в другом языке, но с
другим семантическим фоном. Реалии, как правило, не вызывают сложностей при
идентификации, они представляют собой нечто незнакомое и сразу обращают на себя
внимание в контексте. Однако фоновые слова часто остаются незамеченными, и происходит
культурная интерференция: понятие иностранного языка отождествляется с эквивалентом в
родном языке. Чтобы этого избежать, необходимо разработать механизм экспликации и
сопоставления фонов лексических единиц. В этом может помочь ассоциативный метод,
который представляется эффективным для достижения цели нашего исследования. Это
объясняется тем, что в основе связи слов друг с другом в памяти человека лежат ассоциации.
По данным нейрофизиологии, «решающую роль играют следы связей слов с другими
словами, сохранившиеся от прежних актов словоупотребления» [РКИ (Русский как
иностранный): 136]. Слова функционируют в речевой деятельности лишь благодаря своим
связям с другими языковыми единицами. При наличии широко разветвленной сети связей
слово
беспрепятственно
актуализируется
в
речи:
словоупотребление
вызывается
ассоциативным возбуждением какой-то или каких-то связей слова. «Внутренний лексикон
человека должен представлять собой чрезвычайно сложную систему многоярусных,
многократно пересекающихся полей, с помощью которых упорядочивается и хранится в
более или менее полной готовности к употреблению в деятельности разносторонняя
информация о предметах и явлениях окружающего мира, об их свойствах и отношениях, об
оценке индивидом» [Залевская 1977: 45]. С точки зрения психолингвистики различают
парадигматические и синтагматические ассоциации, а также деривационные, категорийные и
тематические [РКИ: 138].
Выявление ассоциаций носителей языка к национально-маркированным лексическим
единицам представляется, таким образом, действенным способом обнаружения культурных
компонентов значения слова. Об этом говорит и один из основоположников российской
психолингвистики А.А. Леонтьев: «Если нам нужно найти метод, с наибольшей
объективностью позволяющий вскрыть “культурную” специфику словарных единиц,
вскрыть те побочные, непосредственно не релевантные для обобщения семантические связи,
которые имеет данное слово, его семантические “обертоны”, - без сомнения, таким методом
является ассоциативный эксперимент» [Леонтьев: 14]. Его применение к исследованию КМЛ
дает значимые результаты, так как именно он выявляет некоторые семантические доли,
остающиеся имплицитными при использовании других методов исследования. Дело в том,
что ассоциации к тому или иному слову зачастую «всплывают» в памяти опрашиваемых
спонтанно и обнаруживают неосознанные элементы значения.
Механизм проведения подобного опроса достаточно прост: респонденту предлагается
ряд слов (устно или письменно), на которые он должен ответить первой возникшей у него
ассоциацией. Можно составлять также ассоциативные ряды (то есть, приводить более одной
ассоциации), хотя чистота эксперимента в данном случае снижается. Соответственно, чем
больше опрашиваемых, тем объективнее и содержательнее результат. Следующий шаг – это
анализ полученного материала. Для этого нужна определенная научная подготовка и
некоторый багаж знаний о языке и культуре респондентов. Это связано, прежде всего, с тем,
что социальные и биологические характеристики личности сильно влияют на ее вербальное
поведение, и в особенности некоторые факторы (половозрастная принадлежность
информанта, условия его жизни, уровень образования) оказывают значительное воздействие
на реакцию респондента [Горошко]. Психологическое состояние опрашиваемого в момент
эксперимента, окружающая обстановка, наличие раздражающих обстоятельств также
относятся к таким факторам, которые снижают репрезентативность результатов, даже когда
число опрошенных превышает 1000 человек. Важен также грамотный инструктаж
респондентов перед началом эксперимента. Некоторые опрашиваемые, например, пытаются
давать нестандартные, оригинальные ответы, чтобы «быть не как все», вместо того чтобы
приводить первые возникшие ассоциации. Поэтому ассоциативный метод несет в себе некую
субъективность.
Между тем, достоинства данного метода значительно превышают недостатки. Об
этом можно судить и по популярности в последнее время ассоциативных словарей.
Один из первых наиболее влиятельных экспериментов с ассоциациями провели
американские ученые Г. Кент и А. Розанов в 1910 году, было опрошено 1000 информантов с
нормальной
психикой.
Словами-стимулами
были
100
самых
распространенных и
общеупотребительных слов, которые позже использовались другими учеными для подобных
исследований. Основными целями опросов было «изучение природы психических
ассоциаций и рассмотрение лексических ассоциаций как показателя лингвистического
развития и формирования понятий у испытуемых» [Щур: 80]. После этого стали появляться
ассоциативные словари других языков.
Первый словарь ассоциативных норм русского языка был издан в 1977 году под
редакцией А.А. Леонтьева [Леонтьев]. Он был подготовлен на материале 500 слов стимулов. Объем ассоциативных полей составлял от 150 до 650 слов-реакций, полученных
на стимулы. Сам словарь, по выражению его составителей, имел “четко определенную
практическую направленность на преподавание русского языка нерусским учащимся (в
первую очередь иностранцам)” [Леонтьев: 4].
Существуют и уникальные ассоциативные словари, где списки стимульных слова
отбирались с учетом исследовательской задачи. Так, в 1989 году появился ассоциативный
словарь
русской
этнокультуроведческой
лексики
Манликовой
М.Х.
[Манликова].
Своеобразие этого словаря состоит в том, что его исходной базой послужила лексика, не
нейтральная и наиболее частотная, а отмеченная повышенной национально–культурной
характерностью, репрезентирующая систему знаний о специфической культуре русского
народа как историко-этнической общности [Манликова: 9]. Лексика была отобрана из
произведений русской литературы. В список стимульных слов вошли этнографизмы русизмы (армяк, алтын, горница, крыльцо), историзмы - русизмы (барин, городничий,
государь), историзмы - интернационализмы (граф, гувернер, лакей), бытовые регионализмы,
иностранные общеязыковые заимствования, локализмы (вист,
акын, сакля,
улан),
религиозная лексика (демон, икона церковь, поп), натурализмы (крещенский). Были введены
и так называемые фоново-коннотативные слова: книжные поэтизмы и “высокая”,
торжественно - риторически окрашенная лексика (дева, отечество), фольклоризмы (девица,
молодец, тридевятый), общеязыковые и локально - исторические литературные символы
(буря, кнут, топор, ярем, ярмо), оценочные слова - характеристики (недруг, подлец, хрыч,
сторонушка, судьбина), этикетные слова - официальные обращения и их компоненты
(благородие, милость, сударь), ласкательно-почтительные и фамильярно-просторечные
обращения (батюшка, матушка, братец, голубушка) ономастическая лексика, в частности
антропонимы (Палашка, Савельич) [Манликова: 16-17].
В 90-е годы прошлого столетия увидел свет уникальный ассоциативный тезаурус
современного русского языка (АТСРЯ), который является словарем, принципиально
отличающимся от первого как по своей структуре (словарь имеет два входа, прямой и
обратный), так и по качественному наполнению (значительно расширен список стимульных
слов и несколько иной состав информантов). По выражению его составителей, этот тезаурус
представляет
собой
“алгоритмически
сконструированный
лингвистический
объект,
являющийся одним из возможных способов представления языка» [АТСРЯ: 6]. По
выражению Н.В. Уфимцевой, ассоциативный словарь является и отражением вербальной
памяти человека, и фрагментом образа мира того или иного этноса, отраженного в сознании
“среднего” носителя той или иной культуры, его мотивов и оценок и, следовательно, его
культурных стереотипов. С помощью тезауруса исследователь получает, прежде всего,
возможность определить “круг понятий, наиболее важный для современного русского
языкового сознания, т.е. для образа мира современных русских” [Уфимцева 1996: 141].
В настоящее время составление словарей ассоциативных норм является одним из
приоритетных направлений в психолингвистических исследованиях.
Существенным недостатком печатного ассоциативного словаря, как и любого
другого, является то, что требуется несколько лет на его подготовку, в результате чего
возникает вопрос о валидности исследования. Любое лексикографическое издание является
устаревшим уже в момент выхода, и представленная в нем информация будет примерно
десятилетней
давности.
Это
не
умаляет
ценности
подобных
исследований,
но
предопределяет исторический характер научных работ, использующих представленный
материал. Решением данной проблемы могла бы стать, как во многих подобных случаях,
глобальная сеть Интернет. В Рунете уже есть ассоциативный словарь, www.slovesa.ru,
регулярно пополняемый посетителями сайта. К сожалению, свобода и бесконтрольность
Сети в данном случае, как и во многих других, имела негативные последствия: преобладание
нецензурной лексики испортило весьма удачный проект.
К сожалению, итальянская лексикография не может похвастаться существованием
ассоциативного словаря итальянского языка, хотя такой проект – учитывая, в частности,
внутренние различия в языке и национальном характере Италии – был бы весьма интересен.
Кроме того, перспективной представляется идея двуязычного ассоциативного словаря
русского и итальянского языков. Подобная фундаментальная работа внесла бы неоценимый
вклад в изучение языковых картин мира, национальных характеров Италии и России.
Действительно, кроме анализа ассоциативного ряда к слову в рамках одного языка,
эффективным представляется также сопоставление ассоциаций к словам одного языка и их
эквивалентам другого языка. В этом случае можно на «статистически благонадежных»
[Леонтьев: 10] примерах
проследить различия и сходства фонов лексических единиц,
особенности семантики слов, актуальные для носителей языка.
Как упоминалось выше, ассоциативного словаря итальянского языка пока не
существует. Однако чтобы продемонстрировать достоинства и недостатки ассоциативного
метода на практике, мы провели опрос, который дал значительные результаты, несмотря на
сравнительно небольшое количество опрошенных. Эксперимент проводился в 2008-2009
годах среди итальянцев, постоянно проживающих в Италии, разных возрастных категорий
(от 19 до 72 лет), разного уровня образования и живущих в различных районах Италии.
Респондентам лично или через Интернет предлагалось привести свои ассоциации к каждому
из перечисленных в анкете слов: colazione (завтрак), famiglia (семья), attimo (мгновение),
estate (лето), pensare (думать), pagare (платить), president (президент), sposarsi (жениться),
treno (поезд), Natale (Рождество), cantare (петь), Giappone (Япония), filosofo (философ), ferro
da stiro (утюг), fortuna (удача), scrivere (писать), sciopero (забастовка), avvocato (адвокат),
metropolitan (метрополитен), scuola (школа). Выбор данных слов-стимулов объясняется их
высокой частотностью и принадлежностью к сфере бытовой общеупотребительной лексики.
Некоторые из этих лексических единиц a priori подразумевают эмоциональную оценку,
основанную на личном опыте, то есть коннотацию (fortuna, famiglia, Natale), другие, по
замыслу автора, были введены в анкету для подтверждения существовавших гипотез
(sciopero, colazione). В анкете отсутствуют реалии, так как этот класс слов проще выявить
при сравнении языковых систем, а информацию об обозначаемом предмете или явлении
можно найти в Интернете или словарях, в том числе лингвокультурологических. Наиболее
современный и распространенный в России культурологический словарь итальянского языка
Л.В. Кучера Бози представляется, к сожалению, не самым надежным и содержательным
лексикографическим
источником.
Достаточно
информации
содержится
во
многих
одноязычных словарях-энциклопедиях, например в словаре итальянского языка Н.
Дзингарелли [Zingarelli].
Ниже приведен анализ ассоциаций к некоторым из указанных слов. Для
сопоставления с русским языком был взят Русский ассоциативный словарь Российской
академии наук [АТСРЯ]. Прежде чем перейти к анализу, необходимо отметить, что материал
для русского словаря собирался в 1988-1994 годах среди студентов 17-25 лет, то есть налицо
временная и возрастная разница между респондентами. Однако целью анализа является
выявление фоновой информации итальянских лексем по отношению к их русским
эквивалентам, поэтому ассоциативный словарь русского языка взят нами как основа для
сопоставления.
По результатам опроса, в утреннем рационе итальянцев присутствуют следующие
продукты, не ассоциирующиеся с завтраком у русского человека: молоко, печенье, булочка,
каппуччино, кукурузные хлопья, апельсины, шоколад, но отсутствуют бутерброды и
яичница, привычные для российского стола. Кофе и чай отметили респонденты из обеих
стран, однако частотность слова «кофе» заметно выше в итальянском языке, чем в русском.
Кроме того, заметно общее радостное
настроение (веселье, радость, хорошее начало),
связанное, возможно, со временем суток и началом дня. Подобная коннотация не
наблюдается в русском ассоциативном ряду.
Интересен ряд полученных ассоциаций к слову «утюг»: на втором месте по
количеству слово «мама», отсутствующее среди реакций в русском языке. Тем самым
подтверждается
существующее
мнение
об
особой,
иногда
гипертрофированной
привязанности итальянцев к мамам, в том числе и в быту. Одна из реакций на слово «утюг» «прачечная», необходимое заведение, учитывая неприязнь многих опрошенных к глажению
(работа, ожог, отвращение, куча вещей, скука, ненавистный, скукотища). В Италии, на наш
взгляд, гораздо больше распространена данная сфера услуг, чем в России.
К слову «удача» больше всего реакций «деньги», что, по нашему мнению, говорит не
столько о меркантильности итальянцев, сколько о наиболее частом, на их взгляд, проявлении
удачи. Другие сферы реализации удачи это: любовь, игра, лотерея, футбол, здоровье.
Некоторые ответы дают нам представление о символах удачи в Италии: четырехлистный
клевер, рог. Любопытно, что среди ассоциаций у итальянцев больше пессимистических (не
существующая, не для меня, утопия, мало, редкая), чем оптимистических (существует), в
отличие от русского ассоциативного ряда. Однако и русские, и итальянские респонденты
сходятся во мнении о характере удачи: неожиданная, внезапная, непредсказуемая, случайная.
Имя собственное «Япония» было выбрано для эксперимента, так как интересно
сопоставить ассоциации жителей Италии и России к какой-либо третьей стране. В Италии,
очевидно, популярна японская кухня (суши, сашими, рис), у носителей русского языка
соответствующие ассоциации отсутствуют. Это объясняется, по всей видимости, несколько
устаревшими данными русского ассоциативного словаря: на сегодняшний день крупные
города России не обходятся без японских ресторанов. Образ Японии у итальянцев
представляется в целом положительным (цивилизованная страна, любопытство, место,
которое нужно посетить, порядок, работа, жизненная сила, отпуск). И итальянцы и русские
ассоциируют Японию с технологией, упоминают географические особенности (остров,
Токио, гора Фудзияма), однако у русских гораздо больше ассоциаций, связанных с
фенотипом и внешним видом жителей Японии (узкие глаза, маленький рост). Многие
итальянцы знакомы с японскими мультфильмами, а русские респонденты путают эту страну
с Китаем (Мао-Цзедун, Брюс Ли).
Возможно, многие данные, выведенные из сопоставления ассоциаций, не являются
новыми для тех, кто хотя бы раз побывал в Италии и знаком с бытом ее жителей. Однако
такая возможность есть далеко не у всех интересующихся итальянским языком и культурой,
и знать некоторые факты культуры полезно заранее, перед «погружением» в новую
иноязычную среду. О пользе ассоциативного словаря с точки зрения науки было сказано
выше.
Библиография
1. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Часть I, II, III / Под
ред. Ю.Н. Караулова, Ю.А. Сорокина, Е.Ф. Тарасова, Н.В. Уфимцевой, Г.А.
Черкасова. - М., 1994-1998.
2. Горошко
Е.И.
Интегративная
модель
свободного
ассоциативного
эксперимента. – Харьков, М., 2001.
3. Залевская А.А. Проблемы организации внутреннего лексикона человека:
Учебное пособие. – Калинин, 1977.
4. Леонтьев А.А. Словарь ассоциативных норм русского языка. – М., 1977.
5. Манликова М.Х. Ассоциативный словарь русской этнокультуроведческой
лексики. – Фрунзе, 1989.
6. Русский язык как иностранный / Под ред. Лысаковой И.П. – Москва, 2004.
7. Уфимцева Н.В. Русские: опыт ещё одного самопознания // Этнокультурная
специфика языкового сознания. Сборник статей / Отв. Ред. Н.В. Уфимцева М., 1996.
8. Vocabolario della lingua italiana di Nicola Zingarelli. – Bologna, 2008.
9. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. – М., 2007.