Gadzhiakhmedov N.E. PERSONAL AND STATUS PERSONAL PRONOUNS IN LANGUAGES OF DIFFERENT SYSTEMS

Гаджиахмедов Н.Э.
ПЕРСОНАЛЬНО-СТАТУСНОЕ ЛИЧНЫХ МЕСТОИМЕНИЙ
В ЯЗЫКАХ РАЗНЫХ СИСТЕМ
Gadzhiakhmedov N.E.
PERSONAL AND STATUS PERSONAL PRONOUNS
IN LANGUAGES OF DIFFERENT SYSTEMS
Аннотация.
В статье рассматривается персонально-статусное значение в семантике личных местоимений в языках разных систем. В функциональной семантике персональности выделены ряд субкатегориальных типов адресантности и адресатности.
Особое место в функциональной природе персональности занимает экспрессивная
адресантность.
Ключевые слова: категория персональности, языки разных систем. местоимение, функционирование, русский язык. кумыкский язык.Summary.
Summary.
In article personal and status value in semantics of personal pronouns in languages of different systems is considered. In functional semantics of a personalnost a
number of subcategorial types of an adresantnost and an adresatnost are allocated. The
special place in the functional nature of a personalnost is taken by an expressional
adresantnost.
Keywords: category of a personalnost, languages of different systems. pronoun,
functioning, Russian. Kumyk language.
Под персональностью в данной работе понимается система признаков семантического субъекта, грамматически функционирующая как категория лица.
Эта категория определяет говорящего, участника речи и того, кто в речи не участвует [Слюсарева,1986:93]. В научной литературе высказана аргументированная
точка зрения на персональность как текстообразующую функциональносемантическую категорию (ТФГ 1991). В реализации данной функции особая роль
отводится личным местоимениям, специализированно выражающим категориальный признак персональности.
Являясь словами дейктическими, личные местоимения противопоставляются по следующим признакам: а) по участию в беседе: 1-е лицо – говорящий (мен,
биз; я, мы), 2-е лицо – собеседник (сен, сиз; ты, вы), 3-е лицо - тот, о ком говорят,
или тот, кто не принимает участия в беседе (о, ол, олар; бу, булар; он, она, они);
иногда выделяется 4-е лицо - тот, о ком говорит 3-е лицо, например: Ол огъар ай1
та / Он говорит ему; б) по расстоянию: тот, кто находится близко от говорящего,
от собеседника, от третьего лица: Сен айтарсан, ол этер / Ты скажешь, он сделает.
Рассматривая функциональную семантику персональности, мы выделяем в
кумыкском и русском языках четыре субкатегориальных типа адресантности: а) абсолютная адресантность (Мен язаман / Я пишу), б) инклюзивная адресантность (я+ты, я+вы, я+он и т.д.), в) ритуальная адресантность (авторское,
скромное, царское, просторечно-представительское мы), а также пять субкатегориальных типов адресатности: а) абсолютная адресатность (Сен мени инжитме / Ты меня не мучай), б) адресантно-адресатная совокупность (Биз бирче
гетербиз / Мы вместе пойдем), в) мнимая совместность (врач – пациент, учитель
– ученик, родители – дети): докторское, преподавательское, родительское мы), д)
риторическая адресатность (Гьей мени асил гюлюм / Эй, мой драгоценный цветок).
В русском языке представлена еще экспрессивная адресантность: "Тебе же
говорят!" Данная конструкция снижает степень вежливости и одновременно поднимает степень категоричности и официальности: говорящий отождествляет себя
с референтной группой авторитетных членов общества. Подобная семантема в
кумыкском языке передается глаголом третьего лица единственного числа: Сагъа
айта чы / Тебе же говорят (Гаджиахмедов, 141)
Местоимения являются одним из основных способов выражения уважения,
при этом отмечено, что категория числа в местоимениях выражает уважение, а
категория лица выражает последовательное увеличение дистанции между говорящими [Карасик 1992: 258]. Сиз бизин булан гелемисиз?Вы с нами поедете?
Интересным представляется комбинаторика местоимений и существительных в реализации значений персональности. Определительные местоимения оьз,
бары, гьар по отношению к личным местоимениям должны стоять только в постпозиции: мен оьзюм «я сам», биз гьарибиз «каждый из нас», сиз барыгъыз да «все
вы», но не оьзюм мен, гьарибиз биз, барыгъыз да сиз. По отношению к именам
существительным определительные местоимения должны занимать препозицию:
оьз Ватаным, оьзюмню Ватаным «моя Родина», бары халкъ «весь народ», гьар
адам «каждый человек», но не Ватаным оьз, халкъ бары, адам гьар.
Определения по отношению к местоимениям должны стоять в постпозиции:
Сен, шонча гьакъыллы, сюйкюмлю улан, шолай нечик айтып болдунг?/ Ты, такой
умный, приятный парень, как ты смог так сказать?
Система личных местоимений в кумыкском языке при их рассмотрении в
плане соотношения с денотатом – лицом или предметом распадается на две четко
противопоставленных друг другу группы. В первую из них входят формы 1-го и
2-го лица, которые, указывая на участников акта коммуникации, по самой своей
природе всегда являются аналогами существительных подкласса лиц (персон).
Закрепленность за личными местоимениями денотатов-лиц настолько сильна, что употребление таких форм для обозначения предметов неизбежно приводит
к «оживлению» (персонификации) предметов, которые из чисто стилистических
соображений наделяются свойствами, присущими человеку:
2
Асгъар тав, сенден бийик тав болмас…(Из нар. песни).
«Гора Асхар, быть не может горы выше тебя».
Ебем, ебем, мени ебем елисенг,
Елигенде, ерни баврун тешмесенг…(Из народн. песни).
«Лошадь, лошадь, моя лошадь, если ты начнешь бушевать,
Разбушевавшиб если не продырявишь землю…».
Вторую группу составляют местоимения третьего лица, которые могут в
принципе иметь в качестве денотата как лицо, так и предмет (Хангишиев, 71). Ср.:
1) Юртну берекетли табиаты яшланы гьайрангъа къалдыра. Олар айрокъда таза гьавадан тоюп болмайлар. 2) Мен огъар китап бердим. О оьтесиз къужурлу
китап.
Статусное значение в семантике местоимений выражается не только в вежливой форме Вы, обращенной к адресату. Семантика авторского мы несомненно
включает статусный компонент [Карасик 1992: 258]. Приведем мнение известного
советского лингвиста И.В.Арнольд: «Первое лицо единственного числа ("Я старался проследить...; Мне представляется возможным...") уместно в тексте в трудах ученых, чей авторитет уже прочно установлен. Начинающим авторам в письменном тексте лучше избегать подобных эгоцентрических построений, а в устной
речи лучше пользоваться ими умеренно» (Арнольд,182).
По нашим наблюдениям, авторское мы в кумыкском языке используется в
научном и публицистическом стилях речи: Бу масъаланы биз оьзге макъалада гётережекбиз / Эту проблему мы рассмотрим в другой статье. При этом выражается оттенок скромности или, наоборот, величия при указании на говорящего.
От такого «авторского» употребления следует отличать использование
форм первого лица множественного числа для обозначения социально-речевого
интердействия, в котором адресанту приписывается роль производителя и отправителя действия, а адресату – получателя (реципиента) и обычно реализатора интердействия. Субъект как бы привлекает адресата к участию в анализе, в развитии
мысли. Используется в докладах и лекциях, в учебных пособиях. Ср.: Теперь мы с
вами обратим внимание на категорию лица / Гьали биз сизин булан бирче бет
категориясына тергев берейик.
Таким образом, значение местоимения мы сужается: от значения говорящий
и другие лица остается только говорящий. Говорящий мог бы сказать и я, т.к. он
подразумевает себя. Но он говорит о себе во множественном числе:
Гьали биз бир зат ойлашарбыз / Сейчас мы что-нибудь придумаем.
Ср.: Гьали бир зат ойлашарбыз / Сейчас что-нибудь придумаем.
В приведенных примерах личное местоимение мы может быть опущен.
Местоимение ты, в нейтральной ситуации речи, обозначающее адресата и
употребляемое при обращении к одному лицу, преимущественно близкому, в некоторых ситуациях может служить обозначением говорящего. Это происходит в
тех случаях, когда говорящий сообщает о происходящих с ним событиях во втором лице, обращаясь к себе как к собеседнику. Слушатель и читатель также может одновременно подразумеваться как адресат. Подобное употребление местоимения встречается как в художественной литературе, так и в повседневной речи:
3
Планлар къурасан, биревлер булан эришесен…/ Строишь планы, с кем-то споришь...
Значение множественности связано с признаком социального статуса в нескольких отношениях. Множественное число применительно к местоимениям
означает уважение (метафора величины) и совместность.
Ориентация на первое лицо характеризует перформативные глаголы, т.е. те
глаголы, произнесение которых в определенных ситуациях является действием,
например: Мен сени дарсдан къувалажакъман / Я тебя выгоню с занятия.
Достойно внимания достаточно служебное положение местоимения третьего лица о (не ол), которое одновременно есть и указательное местоимение (собственно, как персонификация третьего лица оно и возникло из указательного).
Можно допустить, что для персонифицирующего мышления кумыков и их предков более важны были отношения диалогической структуры "я-ты", поскольку
именно эти формы имеют разнообразную нюансировку и отражены во всех личных окончаниях других частей речи, тогда как показатель третьего лица имеет
нулевой аффикс (ишчимен, охувчуман, но: ол ишчи, о охувчу).
Вообще, плеонастическое подчеркивание почти любой части речи местоименным или личным окончанием, которое собственно и повторяет само местоимение, в отличие, скажем, от русского или французского языка - еще раз говорит
о значении, которое реализуется в этом языке, а стало быть и в способе мышления, отнесенности всего к лицу, о привязанности всей речи к конкретной персоне:
мне, тебе, нам, вам, т. е. к тем, кто находится в диалогическом поле, в поле внимания. О стяженности кумыкского языка в сферу конкретных отношений "я - ты"
свидетельствует в какой-то мере и употребление персидских по происхождению
обобщающих местоимений типа гьар "каждый", гьеч "никакой" и др.
Литература
1.
Арнольд И.В. Основы научных исследований в лингвистике. - М., 1991.
2.
Гаджиахмедов Н.Э. Транспозиция личных форм глагола в русском и кумыкском
языках // Русский язык и языки народов Дагестана. Социолингвистика. Типология. – Махачкала, 1991.
3.
Карасик В.И. Язык социального статуса. М., 1992.
4.
Майтинская К.Е. Местоимение в языках разных систем. – М., 1969.
5.
Слюсарева Н.А. Проблемы функциональной морфологии современного английского языка. – М., 1986.
6.
Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. –СПб., 1991.
7.
Хангишиев Ж.М. Къумукъ тил. Морфология. –Магьачкъала, 1995.
4