Любить профессию

Любить профессию?1
Габор Сёни
Gábor Szőnyi
Будапешт, Венгрия
Сначала мир психоанализа для меня состоял из Фрейда и меня; позже из
Фрейда и Венского Психоаналитического общества и наконец из Фрейда и
психоаналитического движения
(Хелене Дойч)
Мы не можем практиковать психоанализ или психотерапию просто так рутинно,
не имея основополагающих, сильных, позитивных чувств к профессии. У нас
ест специальное выражение о состоянии, в котором эти положительные эмоции
умирают: синдром сгорания". Большинство из нас считает, что сгоревший
терапевт потерял большую часть своей терапевтичной эффективности.
В этом докладе я обращу внимание на мотивы стать аналитиком, на силы,
мотивирующие практическую работу, и специально на нарцизные компоненты,
процессы удовлетворения и идентификации, на некоторые тяжести
профессии, на роль сублимации , наконец, на значение отработать все эти
мотивы в процессе персональной терапии.
Легко заявить, что это является профессией которую нельзя упражнять без
любви. Когда я хочу систематизировать множество чувств, которые мы
испытываем к нашей профессии как аналитики или психотерапевты, во мне
возникает эмоциональное и интеллектуальное замешательство. Выявляется
несколько вопросов: Какие были/есть мотивы у нас чтобы выбрать эту
профессию объектом любви. В сущности, что такое наш объект любви? Кого мы
любим через профессию? Какого типа эта любовь? Какие еще другого типа
чувства сопровождают ее? Каковы превратности этой привязанности, каким
образом она развивается и какого типа искажений можем ожидать? Получит
ли когда либо взаимности эта любовь к профессии? Ответы на упомянутые
Сокращенная и редактированная версия доклада “Die Liebe zur Profession. In: Buchheim, Cierpka, Seifert
eds.: Lindauer Texte. München, Springer, 1992. стр. 4-18.”
1
2
вопросы не имеют теоретической ценности, но сотканы из повседневной
практики.
Выбор и практика психоанализа
Выбор помогающей профессии - всегда положительный выбор. Он никогда не
делается случайно. Никто не становится психотерапевтом, потому что у него не
было лучшей возможности, или только чтобы научиться чему-то, а как правило
в этом много денег нет. Социологические исследования показывают, что
основное решение стать помощником, терапевтом, сделано рано, до
исполнения 8-10 лет. они показывают также, что большинство наших коллег
счастливы от своей работы, несмотря на то что постоянно жалуются насчет
тренинга, они очень критично относятся к своим коллегам, с
профессиональным институтуциям о к психоаналитическому движению. Не
смотря на большие требования, только немногие отказываются от этой карьеры
(Pollmann, 1985).
Если основное решение принято рано, то реализация превращения в терапевта
является, в большинстве из случаев, третьим или четвертым шагом в
профессиональной карьере. Даже если некоторые пойдут самым быстрым
путем, им все равно придется получить университетское образование,
специализироваться в клиничной психологии или в медицинской дисциплине
(как напр. психиатрия), добавить больше или меньше обучения и несколько лет
практики в психотерапии, прежде чем начать обучаться самому анализу. По
окончании, человеку должно быть около сорока. Многие аналитики заканчивают
психоаналитический тренинг в зрелом возрасте, когда им больше сорока,
пятидесяти, иногда больше шестидесяти, когда они уже достигли хорошо
установленного положения в других сферах профессиональной или личной
жизни.
Что это за стремление, которое толкает их вперед? В недавнем шведском
докладе было установлено, что кандидаты чувствовали, что они"выбраны", что
они хотят принадлежать к группе, разделяющей интерес и очарованность
психоаналитическим мышлением и теорией (Szecsődy 2004). Это самый
важный мотив к увенчанию профессиональной карьеры становясь аналитиком.
3
Широко известно (и этим злоупотребляют в профессиональных сплетнях), что
персональные психологические затруднения играют важную роль, чтобы
обратиться к психотерапевтическим профессиям. Это показывает, что
психоанализ многого обещает и многого выполняет. В интервью с аналитиками,
E. H. Baruch and l. J. Serrano (1988) спросили о мотивах при выборе профессии.
Редко отсутствовали личные мотивы, такие как Я чувствовал себя в тупике",
выздоровление, несознательное желание заглаживания вины" или мой невроз
.
За ожиданием восстановления от психических проблем мы ищем
психологическую компенсацию работая терапевтами, надеясь на нарцизные
удовлетворения. Соответственно, некоторые черты характера
рассматриваются подозрительно аналитиками и обществом. Словами Pollmann:
Психоаналитики (как врачи) могут позволить себе делать только приятные
вещи, которые детям запрещены, с тем ограничением, что им запрещено
делать это активно. Из за последнего, они кажутся более склонными за
пассивностью прикрывать садистические и импульсы к пассивному
наблюдению. Следуя садистическим импульсам, терапевт может
проектировать в пациента и оставить за ним свои собственные слабости или
может наложить перемену в формировании реакции. Прикрытие собственной
личности можно интерпретировать как формирование реакции против
эксгибиционистких импульсов. Так или иначе, психологический интерес
является сублимированной формой любопытства, воплощаясь в роли серого
превосходства" grey eminence". По причине Эдиповской фиксации, терапевт
несознательно пытается соблазнить пациента влюбиться в него, не говоря об
анальных фиксациях, где аналитик переживает эти побуждения, справляясь с
рамкой ригидным, навязчивым образом (Pollmann 1985). Мы можем еще долго
продолжить с этими наблюдениями, подозрениями и обвинениями.
Окружающая среда подходит к терапевту с смесью недоверия и украшения.
Которая укрепляет стимулы всемогущества и прикрывает страх от
нарциссисткого поражения.
После того, как мы сделали этот просмотр возможностей злоупотребления, мы
осознаем открытие того, что в аналитической работе существует патогенный
потенциал. Этот- отнюдь не маленький- патогенный потенциал заставляет нас
4
подвергать себя терапии во время тренинга, что также создает пространство
пересмотра мотивов для выбора психоанализа в качестве профессии.
По крайней мере в Восточной Европе, между мотивами, открытыми нами, был и
тот, что это представляло собой побочным компромиссом между позицией
выявленного представителя политической оппозиции и принятого системой
врача или психолога.
Другой мотив, который ведет нас к психоанализу происходит из природы
метода: от связки между терапией и исследованием. Фрейд был страстным
ученым и великие открытия в психоанализе вызывают в последователях
грандиозные ожидания от психоанализа - а это снова ведет к разочарованию. .
В сущности, немногие из нас сделают значительных открытий. Терапевт
посвящает свою креативность и нежность исследованию пациента.
Психоанализ часто предоставляет большую территорию для изучения:
осуществление связи между видимым и невидимым всегда является
исследовательским усилием и творческим актом, поиском правды. Опасность
состоит в том, что ученый может затенить терапевта: в аналитическом микропроцессе, психологическая находка может затенить правду пациента.
Анализ(или психотерапия) как сублимированная любовь
При сублимации встречается специальная форма защитного механизма.
Сублимация - трансформированная страсть, которая предполагает зрелого Я.
Импульс не будет подавленным как при подавлении, но цель будет
ингибированной и стимул перейдет к новым целям.При помощи
интернализации, связи между-личностного объекта изменяются в связи
интрапсихического объекта .Изменяется Я, а объект -либидо переходит в
нарцизное либидо. Нежный, сублимированный импульс - обратно сексуальным
импульсам- не стремиться достичь климакса. Важно подчеркнуть, что страсть
остается. Loewald говорит, что сублимация принадлежит с развитию Я, к
интернализации, что отличается от отталкивания. Нам следует признать ее
динамическое качество, как орудие гармонизации. (Loewald, 1988).
Если смотрим на свою любовь с профессии как на сублимированную любовь,
на придется оценить свою способность любить и свою способность
5
сублимировать ее. В ежедневной практике мы сталкиваемся с ограничениями
этой способности, она может перегрузится, что также указывает и на
ограниченность нашей терапевтичной ежедневной способности.
Сублимированная любовь только часть привязанности к профессии;
присутствуют и другие компоненты любви, такие как первичная любовь,
страстная и зрелая любовь. Когда открываем любовь, мы открываем страсть,
открываем страх от любви и мы можем открыть и ненависть. Страсть не
относится к желанным чувствам в нашей профессии, потому что она одолевает
личность и ограничивает рефлективную способность; энтузиазм, проявленный
обучаемыми можно поддержать, чтобы отучить. С сожалению , движущая сила
энтузиазма часто теряется , а вместе с этим снижаются оригинальность и
креативность. Здесь надо напомнить о страстных публикациях Otto Kernberg о
факторах креативной ингибиции в аналитическом тренинге (Kernberg, 1996).
Понятие Michael Balint о первичной любви помогает нам сделать разницу между
примитивные и зрелыми компонентами нашей способности любить. Первичная
любовь описывает более примитивный тип связей объекта, где только одному
из партнеров разрешено иметь требования, и в то же время этот человек
смотрит на другого только как на объекта (не видя в него/нее и субъекта так же)
своих желаний и любви. Этот тип отношений объекта построены на неверном
исследовании реальности, так как в нем нет взаимности. Всемогущественная,
жадная первичная любовь обречена превратиться в фрустрацию и ненависть.
Зрелая любовь предполагает признание нужд другого человека, способность
выдержать больших нагрузок, а также и осуществление надежного
исследования реальности.Как Balint считает, это процесс завоевания, что собой
представляет выражением сексуальных отношений (Balint, 1966).
Зрелая любовь развивается в активной работе и связана с исследованием
реальности. Если припомним себе свои профессиональные разочарования, мы
можем увидеть что в их появлении играют важную роль компоненты первичной
любви . Существует сильное искушение Во время работы существует одно
сильное искушение: аналитическая постановка предоставляет пространства
для пациента вовлечь компоненты первичной любви и ожидать от аналитика
терпимости к последствиям. С другой стороны, верно то, что терапевт так же
6
как и он/она хочет найти (предимно не нарочно) первичные типы любви и
интимность индивидуальной терапии пробуждает такие чувства.
Опыт терапии в больничных отделениях показывает, что терапевты - в
особенности начинающие- предпочитают погрузиться" времево и
эмоционально в индивидуальные терапии и избегать коллективных
постановок, такие как группы и собрания персонала. Они кажется относятся к
этим терапиям как к тайным объектам любви", скрывая их от окружения
психотерапевтического режима и оберегают их от интегрирования в более
широком процессе
Нарцизные характерные особенности
Очевидно то, что нарцизные составляющие играют доминирующую, иногда
центральную роль в нашем отношении к своей профессии. Даже крайние
представители терапевтического нейтралитета не могут избежать возложения
на себя в некоторой степени роли сторожа. Охрана связана с бессознательным
ребенком, желающим создать новую жизнь. Стремление к созданию новой
жизни и разочарование, причиненное несовершенствами терапии, а так же и
сопротивление пациента стать новой личностью, способствуют нескончаемости
многих терапий.
Желание обрести целостность принадлежит к нашим глубочайшим
стремлениям. Встреча с бессознательным во время аналитического процесса
может удовлетворить это желание. Частично furor sanandi" можно обнаружить
в желании аналитика участвовать в переживании целостности (обещанной
продолжением терапии, супер терапией) как можно дольше не считаясь с тем,
хочет ли пациент его/ее участия в процессе столь длительное время. Взаимное
удовлетворение между пациентом и терапевтом может также привести к
нескончаемости терапии.
Аналитическая ситуация связана, с одной стороны, с инфантильным
нарцизмом, и в тоже время, с другой стороны они расходятся. Аналитик хочет
изучать психические процессы,а в то же время пациент не желает чтобы его
изучали, а чтобы его любили. Развивается близкое и доверительное
отношение, которое не разрешает актерам настоящего удовлетворяющего
объект-отношения и объект-любви. Терапевт должен проявить терпимость к
7
напряжению, не подавляя его. John Klauber (1975) считает, что аналитик
находится под нажимом поменять объект-отношение на идентификацию с
пациентом, а это означает, на нарцизную регрессию (параллельно с границами
эластичного Я ). Нарцизная идентификация с пациентом открывает путь к
нарцизным поражениям - и мы уязвимы для нарцизных повреждений. Кроме
этого, способность переносить нарцизные повреждения ограничена.
Интернализация и нарцизная идентификация с пациент-частями может
привести к болезненным столкновениям с нашим Я-образом, с последующим
стыдом и с утратой самоуважения. Не только новичку положено иметь
уязвимого Я-идеала. Кроме для поражений, при использовании
идеализирующей идентификации, терапевт открыт и для атак со стороны
пациента. Пациент хочет бы любили его из за его самого, а не из за
терапевтичной цели, красоты аналитического процесса, приложенного метода,
или профессионализма терапевта в то же время, когда аналитик может
чувствовать любовь к методу и профессии.
В числе нарцизных удовлетворений, порожденных аналитической постановкой,
надо упомянуть также и аскетизм.Это составная часть терапевтичного
существования. Аналитик водит нескончаемую борьбу против чувств
всемогущества, величия, всезнайства, любопытства, превосходства,
атрактивности, сытости и прикрытой агрессии между воздержанием,
разрешением, терпимостью - но неудовлетворенностью.Несмотря на эту
борьбу, мы не должны становиться аскетичными и не должны делать аскета из
пациента
Другую нарцизную ошибку причиняет чувство превосходства. Терапевтичная
постановка побуждает к использованию присущего превосходства. Пациент, в
поисках властной фигуры, подкармливает это чувство. Указательные,
авторитарные техники, обворожительный стиль и обожание со стороны
пациента увеличивают возможность обольститься превосходством.
В тренинговых анализах, по причине дополнительной профессиональной
идентификации, это ообьлщение выходит на поверхность еще сильнее и
сложнее. При супервизии, как наблюдаемый, так и супервайзер считают, что
опытный терапевт должен уметь разбираться во всех материал-фрагментах
лучше, чем его/ее коллега.
8
В треннинговом анализе, как во всех анализах, кандидат встраивает аналитика
в Я-идеал. В особенности у психоаналитиков, практикующих тренинговый
анализ, тенденция входить в коалицию с кандидатом и поддерживать взаимную
идеализацию - прекрасный учитель и прекрасный ученик - до конца и после
окончания анализа. Они не осмеливаются не любить друг друга, с мотивом: Я
буду всегда любить тебя если ты останешься моим последователем"
Институция психоанализа
Принадлежность к профессии означает: учителя, предшественнике, отцы и
матери-основатели,коллегия и ученики - и организация. Они друзья в
превратностях работы в одиночестве, объекты любви и ненависти. Мы часто
свидетели разделения в психоаналитических организациях, расцепления на
малые группы и взаимных исключений. Это - что то большее, чем межгрупповое соперничество: В отличии от репрезентации идеализированного,
любимого психоаналитика, психоаналитик конкурентной группировки
превращается в преследующий внутренний объект.Надо помнить о том, что
самом крепком словце между психоаналитиками: то ,что ты делаешь(говоришь,
представляешь) не аналитично".
Один из самых удобных механизмов защиты от поражений, неуверенности и
профессиональных страхов - поставить такую цель и атаковать ее. Нарцизная
сверх оценка собственной группы, теории с соответствующим удовлетворением
идет параллельно с недооценкой коллег, принадлежащих к другому гнезду.
Существует еще одно расцепление: расцепление между психоаналитической
общиной и терапевтической практикой, которое всегда подкармливается
политическими провалами институции. Первая всегда превращается в объект
ненависти, в то время как настоящая работа" чересчур идеализируется. Только
в профессиональной изоляции можем поддерживать любовь к профессии и
отрицать всего общего с общностью психоаналитиков , с коллегами - а мы
сильно нуждаемся в нарцизной пище, которую можно обеспечить путем
признания наших коллег.
В немецком исследовании страхов кандидатов во время, в связи с и насчет
тренинга, часто высказывались опасения быть ранеными коллегами
кандидатами- и самым быть причиной поражений -. (Brodbeck, в прессе).
9
Давайте, снова вернемся к шведскому исследованию:В нем говорится, что как
кандидаты, так и тренеры смотрят на развитие психоаналитической
идентичности, как на цель тренинга, где возможно полученные способности
уровнять с важными личными качествами. Стремление установиться в
психоаналитической этике, смотрящей вперед, культура благодарности внутри
института и преданность делу тренировать клиничных психоаналитиков на
будущее, могут сохранить идеализированный образ психоанализа и фантазию,
что психоаналитики - исключительные люди и дают таинственной окраски
психоаналитической профессии. Это также может воспрепятствовать более
радикальным переменам в традиции тренинга - в соответствии с весьма
драстично меняющимся климатом, при котором психоаналитикам будущего
придется работать (Szecsödy, 2004).
В тренинговом анализе, все эти чувства и стремления кандидата к профессии
порождают связанные с этим конфликты в аналитике и подвергают на
испытание его/ее способность остаться внутри микропроцессов, не преступая
роль терапевта..
(A case vignette for illustration)
10
Референции
Balint, M.: Die urformen der Liebe und die Technik der Psychoanalyse. Bern, Huber,
1966.
Barruch, E.H., Serrano, L.J.: Women analyze women. New York, marvester,
Whetsheaf, 1988.
Brodbeck, H: “I felt as if my whole person was being evaluated, and not just what I
had learned”. Anxiety in psychoanalytic training from the candidate's point-of-view.
Paper presented at the EPF Conference, Vilamoura, 19. March 2005. In press
Kernberg, O.: Thirty different methods to destroy the creativity of the candidates.
International Journal of Psychoanalysis, 77:1031-40, 1996.
Klauber, J.: Über einige Schwierigkeiten, Psychoanalytiker zu sein. Psyche 29:833839, 1975.
Loewald, H. W.: Sublimation. New Haven, London, Yale University Press, 1988.
Pollmann, A: Die Zulassung zur psychoanalytischen Ausbildung. Göttingen,
Vandenhoeck and Ruprecht, 1985.
Szecsődy, I. (2004): A pszichoanalitikus képzés tanulmányozása (A study of
psychoanalytic training). Pszichoterápia, 13:84-89.