на правах рукописи Бартенев Сергей Александрович РАЗГРАНИЧЕНИЕ КОМПЕТЕНЦИИ МЕЖДУ
реклама
на правах рукописи Бартенев Сергей Александрович РАЗГРАНИЧЕНИЕ КОМПЕТЕНЦИИ МЕЖДУ ЕВРОПЕЙСКИМ СОЮЗОМ И ГОСУДАРСТВАМИ-ЧЛЕНАМИ Специальность: 12.00.10 – Международное право. Европейское право. АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Москва – 2008 Работа выполнена на кафедре европейского права Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России. Научный руководитель доктор юридических наук, профессор Энтин Марк Львович Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Кашкин Сергей Юрьевич; кандидат юридических наук, доцент Иваненко Виталий Семенович Ведущая организация Российский университет дружбы народов Защита состоится «25» сентября 2008 года в 16:30 часов на заседании Диссертационного Московском совета Д.209.002.05 государственном по институте юридическим международных наукам при отношений (Университете) МИД России, по адресу: г. Москва, пр. Вернадского, д.76, ауд. 1039. С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного института международных отношений (Университете) МИД России. Автореферат разослан «18» августа 2008 года Ученый секретарь Диссертационного совета, доктор юридических наук, профессор Павлов Евгений Яковлевич 3 Общая характеристика исследования Актуальность темы исследования. Всего за немного более чем полувековую историю Европейский Союз (далее – ЕС) сумел превратиться в заметного политического игрока на международной арене и экономического гиганта, занимающего ведущее место в мировой экономике. Объединяя уже 27 государств европейского континента, он, бесспорно, играет ключевую роль практически во всех важных вопросах международной жизни как на территории Европы, так и во всем мире. А для Российской Федерации ЕС является самым крупным внешнеэкономическим партнером, обеспечивающим более 50% общего объема товарооборота нашей страны с зарубежными странами1. Созданный на основе Европейских сообществ, Европейский Союз строится прежде всего на экономической интеграции государств-членов. Политическое сотрудничество, заложенное Маастрихтским договором 1992 г. в области внешней политики и политики в области безопасности, до сих пор остается прерогативой государств-членов. Лишь сотрудничество судов и полиции в уголовно-правовой сфере постепенно стало приобретать наднациональные черты. Однако в целом это не уменьшает признаваемые всеми успешность и эффективность европейских интеграционных процессов. Построение Европейского Союза основывается на сотрудничестве его государств-членов, осуществляемое прежде всего с помощью постановки общих целей и задач, на основе которых вырабатываются общие позиции, впоследствии выливающиеся в принятие правовых актов ЕС. В европейском праве нормы-цели становятся не просто обязательными, но и дополняются механизмом принуждения, т.е. закрепляются санкции за их невыполнение. В результате европейское право приобретает характер живого организма, Данные приведены за январь–декабрь 2007 года. Источник – сайт Федеральной таможенной службы РФ. Режим доступа: свободный; http://www.customs.ru/ru/stats/arhiv-stats-new/popup.php?id286=364 (Посл. просмотр 10.08.2008). 1 4 способного реагировать на изменение политических, экономических, социальных и иных условий общественной жизни. Наличие цели нахождения компромисса, в свою очередь, накладывает определенный отпечаток и на взаимоотношения национального и наднационального уровней. Это, с одной стороны, приводит к значительному усложнению разграничения компетенции между государствами – членами и ЕС, поскольку сплетает воедино элементы механизмов разграничения компетенции между различными уровнями власти, как характерных для федеративных государств, так для взаимоотношений между международными организациями и государствами. С другой стороны, такое сплетение позволяет создать систему разграничения компетенции, характеризующуюся огромной гибкостью, а также позволяет находить разумный баланс между интересами отдельных государств-членов, общими интересами всех государств-членов и самого ЕС. Понимание разграничения компетенции между государствами-членами и ЕС является ключевым при выборе правильного контрагента для ведения переговоров как на межгосударственном уровне, так и для осуществления коммерческой деятельности с партнерами из государств – членов ЕС. От того, на каком уровне – наднациональном или национальном – принимается нормативно-правовой акт, зависит не только процедура его принятия, но и юридическая сила, его вид, а это соответственно приводит к различным правовым последствиям для регулируемых им общественных отношений. Более того, поскольку с момента подписания Маастрихтского договора и соответственно создания Европейского Союза он не только является экономическим объединением государств, от системы разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами зависит также осуществление внешней политики, включая оборонную политику и отправление правосудия в уголовно-правовой сфере. Степень разработанности темы в научной литературе. В отечественной литературе глубокому исследованию подверглись структура, 5 принципы, особенности и правовая природа европейского права. Однако тема настоящей диссертационной работы исследовалась лишь фрагментарно. Существующие диссертационные работы и монографии отечественных авторов можно разделить на несколько групп: 1) анализирующие вопросы разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами в рамках отдельных отраслей европейского права – П.А. Калиниченко, С.С. Селиверстов; 2) ставящие предметом своих исследований принцип субсидиарности – А.Н. Анисимова, Э.А. Каракулян, Д.В. Красиков; 3) фрагментарно затрагивающие тему настоящего исследования при анализе других аспектов европейского права – М.М. Бирюков, В.С. Ершов, А.Я. Капустин, С.Ю. Кашкин, А.В. Клемин, Д. Стойка-Марку, Н.Б. Шеленкова, Л.М. Энтин, М.Л. Энтин и др. Однако комплексного исследования вопросов разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами не проводилось. Отдельно следует выделить отечественные учебники и учебные пособия по европейскому праву, в которых в той или иной степени анализируется разграничение компетенции между государствами-членами и ЕС: Бирюков М.М. Европейское право: Учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлениям подгот. и специальностям «Междунар. отношения» и «Регионоведение» / М.М. Бирюков. – 2-е изд., доп. – М.: ОмегаЛ, 2006; Европейское право. Право Европейского Союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник для вузов / Рук. авт. колл. и отв. ред. д.ю.н., проф. Л.М. Энтин. – 2-е изд., пересмотр. и доп. – М.: Норма, 2005; Право Европейского Союза: Учебник для вузов / Под ред. С.Ю. Кашкина. – М.: Юристъ, 2002; и др. В зарубежной литературе, с одной стороны, широко представлены работы, ставящие предметом исследования принципы субсидиарности и пропорциональности: А. Баузили, А. Берманн, Г. де Бурка, Д. Вийлер, М. Вилке, Д.П. Ганзалез, А. Дафф, А. Истелла, Д. Йеда, П. Кароза, Д. Касс, А.Г. Тосс, Т. Тридимас, В. Харрисон, К. Хенкел, Д. Штейнер, Н. Эмилио и др. 6 С другой стороны, существует всего несколько работ, предпринимающих попытки анализа разграничения компетенции между ЕС и государствамичленами. Это, в частности: совместная работа И. Маклеода, И. Хенри и С. Хаета, монографии Э. Штейгер, Т. Хартли, статьи в периодических изданиях Г. де Бурка, А. Дашвуда, А. Кноок, Д. Констадакопулоса, П. Крисхофа, Ф. Майера, Э. Маркуса, А. Сиеберсона, Б. Фритца и др. Тем не менее комплексного исследования данной темы также не проводилось. Предметом проводимого в настоящей работе исследования является анализ правового регулирования разграничения компетенции между Европейским Союзом и государствами-членами. Объектом настоящего исследования являются учредительные договоры ЕС, акты вторичного права, регулирующие вопросы разграничения компетенции между Европейским Союзом и государствами-членами. Помимо этого анализу подвергаются многочисленные решения Суда ЕС, рекомендательные акты институтов ЕС, а также принятый, но пока не вступивший в силу Лиссабонский договор (Договор о реформах). Основной целью настоящей работы является комплексное исследование разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами. В соответствии с основной целью выделяются следующие задачи: - определение роли и места телеологического метода и правового основания в механизме закрепления компетенции ЕС; - анализ позиции Суда ЕС о роли телеологического метода и правового основания в закреплении компетенции ЕС; - определение роли принципов передачи компетенции, субсидиарности и пропорциональности в механизме разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами; - анализ видов компетенции Европейского Союза, а также правовых механизмов сообщества; расширения исключительной компетенции Европейского 7 - определение особенностей компетенции ЕС в рамках второй и третьей опор; - выявление новелл, вносимых Лиссабонским договором в разграничение компетенции между ЕС и государствами-членами; - анализ особенностей разграничения компетенции в рамках четырех свобод (свободы передвижения товаров, свободы передвижения лиц, свободы предоставления услуг, свободы передвижения капитала и осуществления платежей) и определение компетенции Европейского сообщества в данной сфере; - выявление общих черт и особенностей разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами в рамках права конкуренции ЕС; - установление особенностей разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами в сфере экологического права ЕС. Теоретической основой диссертационного исследования являются труды российских и зарубежных ученых, занимающихся исследованием европейского права. Среди представителей российской научной школы следует выделить работы О.Ф. Артамонова, следующих М.М. авторитетных Бирюков, О. ученых: Витвицкая, Н.В. Е.Е. Анисимова, Вылегжанина, В.С. Ершов, Ю.Д. Ильин, П.А. Калиниченко, А.Я. Капустин, Э.А. Каракулян, С.Ю. Кашкин, А.В. Клемин, Д.В. Красиков, А.В. Кукушкина, Д.К. Лабин, В.П. Миронов, Н.Р. Мухаева, Д. Стойка-Марку, Б.Н. Топорнин, И.И. Хохлов, Н.Б. Шеленкова, Л.М. Энтин, М.Л. Энтин и др. В силу специфики предмета исследования автор обширно использовал также труды многих видных зарубежных ученых: А. Берманн, Р. Брай, Д. Вийлер, М. Вилке, Х. Воллас, Л. Вуудс, Д.П. Ганзалез, А. Дафф, А. Дашвууд, Г. Дейвис, А. Истелла, Д. Йеда, П. Кирхоф, К. Ленаертс, И. Маклеод, П. Ван Нуффел, С. Причал, Д. Сиджански, А.Г. Тосс, Т. Тридимас, С. Хает, Т.К. Хартли, Т. Шиллинг, Э. Штейгер, Д. Штейнер, Н. Эмилио и др. В процессе исследования использованы материалы из библиотечного фонда Российской государственной библиотеки, Национальной библиотеки 8 Нидерландов, библиотек международных Московского отношений государственного (Университет) МИД института России, Томского государственного университета, Университета города Тилбурга (Нидерланды), Российско-Британского поствузовского университета — Московской высшей школы социальных и экономических наук, электронных библиотек EBSCO, Oxford Journals, eLibrary.ru, а также официальные базы данных институтов Европейского Союза и информация из Интернета. Методологическая основа. При написании диссертационной работы автор использовал общие и специальные методы научного познания. Среди общих методов следует выделить формально-логический и метод системного анализа. В качестве специальных методов диссертант применяет сравнительноправовой метод, метод изучения нормативно-правовой базы и аналитический метод. Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые в российской научной литературе произведено комплексное раскрытие разграничения компетенции между Европейским Союзом и государствамичленами. Для этого выявлен механизм закрепления компетенции ЕС в учредительных договорах, определены принципы разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами, проанализирована классификация компетенции ЕС. Помимо этого определены общие черты и особенности правового регулирования разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами в отдельных отраслях европейского права. Теоретическая значимость работы состоит в том, что на основе анализа первичного, вторичного права ЕС и судебной практики выявлены механизм, содержание и особенности закрепления компетенции ЕС и ее отграничения от компетенции государств-членов. Практическая значимость диссертации определяется прежде всего актуальностью темы исследования: 1. Результаты данной работы, комплексно показывающие правовое регулирование разграничения компетенции между ЕС и государствами- 9 членами, могут послужить базой для проведения дальнейших исследований в области разграничения компетенции между различными уровнями власти как в конституционном, международном, так и европейском праве. 2. Выводы использованы и при материал разработке настоящего исследования внешнеполитического могут курса быть Российской Федерации в отношении ЕС, в частности при ведении переговоров о подписании нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве и отраслевых соглашений. 3. Проведенный анализ правового регулирования разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами может быть полезным при создании надгосударственных интеграционных объединений на территории Содружества Независимых государств. 4. Выводы данного исследования представляют методологическую основу для понимания того, как функционирует ЕС, как и каким образом национальные и наднациональные властные структуры ЕС участвуют в подготовке и принятии политических, законодательных и иных решений. 5. Информация и выводы, содержащиеся в данной работе, могут найти применение в научно-исследовательской работе, при написании новых учебных и научных работ, а также в рамках преподавания европейского права и при чтении курсов конституционного права ЕС, права Общего рынка ЕС, права конкуренции ЕС, экологического права ЕС и др. На основе проведенного исследования автор выносит на защиту следующие положения: 1. Закрепление компетенции ЕС осуществляется в учредительных договорах путем иерархичного установления целей, задач и сфер деятельности каждого интеграционного объединения (телеологический метод). Помимо этого используется правовое основание, которое, с одной стороны, конкретизирует телеологический метод, а с другой – является процедурным требованием для принятия актов ЕС, определяющим их правовую форму (регламент, директива, 10 решение и др.) и законодательную процедуру принятия (горизонтальное распределение компетенции между институтами ЕС). 2. Принцип передачи компетенции, будучи одним из принципов разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами, определяет, во-первых, что компетенции государства-члены Европейскому государствами-членами добровольно передали Союзу; во-вторых, компетенция составляет именно часть своей переданная компетенцию ЕС. Основываясь на этом, автор делает также вывод о том, что компетенция ЕС является ограниченной по своей природе и такое ограничение осуществляется путем закрепления целей и задач ЕС. 3. Получивший закрепления в Маастрихтском договоре принцип субсидиарности является принципом разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами. Применяемый за пределами исключительной компетенции ЕС, он призван осуществлять разграничение компетенции между национальным и наднациональным уровнями в рамках совместной (смешанной) компетенции. Тем самым принцип субсидиарности способствует тонкой настройке механизма разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами: с одной стороны, ограничивая институты ЕС от чрезмерного вмешательства на национальный уровень, с другой стороны, способствуя необходимой перенесению для на достижения наднациональный целей, которые уровень компетенции, в масштаба силу и предполагаемого результата не могут быть решены на уровне государствчленов. Однако, поскольку на данный момент отсутствует ясность в понимании критериев, входящих в состав данного принципа; нет четкой процедуры контроля исполнения принципа субсидиарности; не определен список областей, входящих в исключительную компетенцию ЕС; принцип субсидиарности не используется в полном объеме. Решить эти проблемы призван Лиссабонский договор, который не только устраняет данные недостатки правового регулирования, но и предусматривает, что контроль за соблюдением принципа 11 субсидиарности будет осуществляться не только Судом ЕС, но и парламентами государств-членов. 4. Принцип пропорциональности оказывает влияние на разграничение компетенции между ЕС и государствами-членами путем определения степени вмешательства со стороны ЕС в регулирование того или иного общественного отношения. Его роль заключается в ограничении от непропорционального вмешательства публичных образований с целью урегулирования тех или иных общественных отношений для достижения задач такого регулирования. 5. Закрепленная в действующих учредительных договорах классификация компетенции Европейского сообщества на исключительную и совместную (смешанную) компетенции четко не определена ни в самих учредительных договорах, ни в практике Суда ЕС. Этот недостаток устраняет Лиссабонский договор, который закрепляет пять видов компетенции ЕС: исключительная компетенция; смешанная компетенция; компетенция по координации экономической политики и политики в сфере занятости; компетенция в области внешней политики и политики безопасности; компетенция в области вспомогательных, координационных и дополнительных действий. Помимо этого он вносит ясность в механизм разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами путем закрепления принципа передачи компетенции, определения роли принципов субсидиарности и пропорциональности в разграничении компетенции между ЕС и государствамичленами и более четкого по сравнению с действующими учредительными договорами определения каждого вида компетенции. 6. Постепенному Европейского расширению сообщества исключительной способствовало: во-первых, компетенции расширительное толкование Судом ЕС правовых оснований (подразумеваемая компетенция); во-вторых, создание Судом ЕС концепции внешнего сопровождения или параллелизма, в соответствии с которой передача ЕС компетенции по принятию правовых актов в той или иной сфере означает также передачу в этой сфере компетенции в области внешних сношений; в-третьих, компетенция по 12 сближению законодательств в соответствии со статьями 94 и 95 Договора об учреждении Европейского сообщества; в-четвертых, компетенция по принятию мер для достижения целей Сообщества в рамках функционирования Общего рынка в соответствии со статьей 308 (статья 235 в старой нумерации) Договора об учреждении Европейского сообщества. 7. Сотрудничество государств – членов ЕС в рамках второй и третьей опор (сотрудничество в области внешней политики и политики в области безопасности и сотрудничества полиции и судов в уголовно-правовой сфере) во многом сохраняет черты международного сотрудничества. Однако в нем всё в большей степени находит проявление наднациональный отпечаток, который отражается, в частности, в том, что формально за ЕС путем провозглашения целей и задач обеих опор закреплена почти универсальная компетенция, которая с практической точки зрения остается в обладании государств-членов. 8. В рамках четырех свобод (свободы передвижения товаров, свободы передвижения лиц, свободы предоставления услуг, свободы передвижения капитала и осуществления платежей) государства-члены и ЕС обладают совместной (смешанной) компетенцией, за исключением Таможенного союза, в котором исключительная компетенция принадлежит ЕС. 9. Компетенция ЕС по вопросам регулирования конкуренции в области внутреннего рынка носит исключительный характер. При этом распределение этой компетенции осуществляется наднациональными актами, причем как между институтами ЕС, так и путем наделения национальных органов, ведающих вопросами конкуренции, и национальных судов полномочиями по контролю, расследованию и наложению штрафов в случае несоблюдения участниками рынка положений о конкуренции, закрепленных в праве ЕС. Тем самым в праве конкуренции ЕС наблюдается обратная передача компетенции органам государств – членов ЕС с наднационального уровня на национальный. 10.Государства-члены и ЕС обладают совместной (смешанной) компетенцией в области охраны окружающей среды. Договор об учреждении Европейского сообщества закрепляет как компетенцию ЕС, так и компетенцию 13 государств-членов в данной области. Однако даже в том случае, если компетенция по тому или иному вопросу в рамках охраны окружающей среды принадлежит ЕС, государства-члены имеют право устанавливать более высокие экологические стандарты, чем принятые на наднациональном уровне. Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения работы изложены в ряде научных публикациях автора по теме диссертации общим объемом 3,35 п.л., обсуждены в ходе выступлений на различных международных и российских конференциях и семинарах. Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, включающих двенадцать параграфов, Заключения, списка использованной литературы. Краткое содержание исследования Во Введении автор обосновывает актуальность темы исследования, дает характеристику её научной новизны, анализирует степень разработанности темы в научной литературе, определяет цели и задачи исследования, обосновывает научную новизну, теоретическую и практическую значимость диссертационного исследования, указывает используемые методы, раскрывает научные и правовые основы работы. Во Введении также формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации работы и внедрении ее результатов. Первая глава – «Механизм закрепления компетенции ЕС» – состоит из трех параграфов. В параграфе «Телеологический метод и его роль в закреплении компетенции ЕС» автор анализирует цели, задачи и сферы деятельности Европейского Союза и Европейского сообщества и определяет их роль в механизме закрепления компетенции ЕС. В диссертационном исследовании отмечается, что построение структуры учредительных договоров основывается на провозглашении в первой главе 14 общих целей, задач и сфер деятельности соответствующего интеграционного образования, а уже в последующих главах содержатся детальные положения, которые непосредственно устанавливают правовые нормы, регулирующие соответствующую сферу общественных отношений. При этом каждой цели, задаче и сфере деятельности зачастую соответствует отдельная глава учредительного договора. В процессе развития европейских интеграционных образований с принятием новых учредительных договоров их цели и задачи расширялись. Тем самым диссертант констатирует, что для учредительных договоров не характерно закрепление разграничения компетенции аналогично конституциям большинства федеративных государств, т.е. путем фиксации списка предметов ведения, указания на исключительную, смешанную и иные виды компетенции. Авторы учредительных договоров в силу политических, экономических, правовых и иных причин использовали другой механизм закрепления компетенции ЕС. Анализ доктринальных точек зрения показывает, что одни авторы признают таким механизмом телеологический метод (с греч. telos, род. п. teleo – цель), указывая, что путем фиксации в учредительных договорах целей, задач и сфер деятельности закрепляется компетенция ЕС. Другие придерживаются мнения, что цели, задачи и сферы деятельности лишь участвуют в очерчивании компетенции ЕС наряду с другими положениями учредительных договоров. Автор проводит анализ положений учредительных договоров, на основе которого доказывается, что с помощью телеологического метода осуществляется предварительное очерчивание компетенции ЕС. Цели, задачи и сферы деятельности являются указанием на то, где ЕС может осуществлять свою компетенцию, в том числе принимать нормативно-правовые акты. Однако их закрепление само по себе не предоставляет ЕС полномочий по изданию нормативно правовых актов с целью урегулирования общественных отношений и не является достаточной правовой основой для действий ЕС, поскольку они носят достаточно общий характер. 15 В параграфе «Правовое основание и его роль в закреплении компетенции ЕС» отмечается, что все действующие учредительные договоры закрепляют обязанность институтов ЕС указывать правовое основание при принятии нормативно правовых актов ЕС. Обычно это выражается в указании номера статьи или статей соответствующего учредительного договора в начале преамбулы принимаемого акта, в соответствии с которой утверждается такой акт ЕС. При этом сам термин «правовое основание»2 не употребляется в учредительных договорах, хотя широко используется в научной литературе. Диссертант выводит определение термина «правового основания». По его мнению, правовым основанием является правовая норма учредительного договора, в которой закреплено полномочие соответствующего института ЕС по принятию нормативно-правового акта ЕС, а также порядок и законодательная процедура его принятия. Также определяет роль правового основания в механизме закрепления компетенции ЕС, указывая, что правовое основание является более конкретным положением учредительных договоров, чем цели, задачи и сферы деятельности, поэтому именно правовое основание является базой для принятия нормативно правовых актов ЕС. Однако поскольку правовое основание подлежит толкованию в соответствии с целями, задачами и сферами деятельности ЕС, то от толкования самого правового основания зачастую устанавливаемые им. зависят В этом фактические пределы прослеживаются тесная компетенции, взаимосвязь и взаимозависимость правового основания и телеологического метода. В рамках этой взаимосвязи, цели и сферы деятельности ЕС превалируют над правовым основанием в механизме закрепления компетенции ЕС. Автор доказывает также, что правовое основание служит как закреплению компетенции интеграционного образования, так и определению в Используются различные переводы термина “legal basis” (англ.), «base juridique» или «base légale» (фр.): «правовая основа» (см.: Хатли Т.К. Основы права Европейского сообщества: Пер. с англ. – М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1998. С. 120), «правовой базис» (см.: Право Европейского Союза: Учебник для вузов / Под ред. Кашкина С.Ю. – М.: Юристъ, 2002. С.159), «управомочивающая норма» (Право Европейского Союза: Учебник для вузов / Под ред. Кашкина С.Ю. . – М.: Юристъ, 2002. С.158), «управомочивающая статья» (см.: Введение в право Европейского Союза. Учебное пособие / Под ред. д.ю.н., проф. Кашкина С.Ю. – М: Изд-во Эксмо, 2005. С. 125). 2 16 какой именно правовой форме (регламенте, директиве, решении и др.) и в рамках какой законодательной процедуры (консультации, сотрудничества, совместного принятия решений и др.) должно осуществляться регулирование со стороны ЕС. То есть в первом случае правовое основание участвует в закреплении компетенции ЕС, а во втором – определяет горизонтальное распределение компетенции между институтами ЕС. Основываясь на этом, сделан вывод о том, что механизм закрепления компетенции ЕС отличается двуосновностью, поскольку базируется на использовании двух способов: теологический метод и правовое основание. Причем в случае разногласий юридический приоритет будет иметь первый. В параграфе «Позиция Суда ЕС по вопросу разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами» проводится глубокий анализ судебной практики, связанной с телеологическим методом и правовым основанием. Автор доказывает, что Суд ЕС в своих решениях постепенно выкристаллизовал роль телеологического метода. Он отводит ему важную роль, используя этот метод, прежде всего, при толковании учредительных договоров, а также при оценке необходимости осуществления того или иного действия на уровне ЕС. Тем самым Суд ЕС подтвердил, что для закрепления компетенции ЕС используется телеологический метод, т.е. закрепление компетенции с помощью установления целей, задач и сфер деятельности каждого интеграционного образования. В работе также констатируется, что, по мнению Суда ЕС, роль правового основания заключается в установлении детальных положений о компетенции ЕС в той или иной сфере и осуществлении горизонтального распределения компетенции между институтами ЕС. В диссертационном исследовании выделяются требования к содержанию мотивировки принятия акта вторичного (производного) права ЕС, выработанные в судебной практике: 1) указание на норму(ы) учредительного договора, в соответствии с которой принимается акт вторичного (производного) права (правовое основание); 2) ссылка на все обязательные 17 согласования (мнения, заключения, рекомендации и др.), которые необходимо было получить в соответствии с данным правовым основанием; 3) упоминание всех существенных деталей (фактов, мнений, рекомендаций, исследований и др.), которыми вызвано принятие данной меры, а также целей и задач (например, планируемое состояние той или иной области рынка и др.), для достижения которых эта мера принимается. Определяются также требования, предъявляемые Судом ЕС к выбору правового основания, который должен основываться (1) на объективных факторах, которые включают, в частности, (2) цель и содержание меры; (3) в случае конкуренции двух правовых оснований должно использоваться наиболее общее, (4) а если мера основывается на двух и более правовых основания, то должны быть указаны оба правовых основания и соответственно выполнены процедурные требования обоих. Вторая глава – «Принципы разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами и реализации компетенции ЕС» – состоит из трех параграфов. В параграфе «Принцип передачи компетенции» обосновывается, что данный принцип является принципом разграничения компетенции между государствами-членами и ЕС, устанавливаются его содержание и роль. Отмечается, что в российской правовой науке отсутствует единообразный термин, используемый для характеристики принципа передачи компетенции. Диссертант анализирует целесообразность существующие использования именно термины термина и «принцип доказывает передачи компетенции». Диссертант проводит анализ развития данного принципа в практике Суда ЕС, на основе чего выявляются основные его положения: 1) государства-члены передали часть своей национальной компетенции (суверенных прав) ЕС; 2) только ЕС, обладая этой компетенцией, может ее осуществлять; 3) переданная таким образом компетенция может быть отозвана у ЕС только в порядке, предусмотренном учредительными договорами. 18 В работе констатируется, что принцип передачи компетенции впервые был закреплен в 1992 г. Маастрихтским договором в п. 1 ст. 5 Договора о Европейском сообществе. В рамках второй и третьей опор этот принцип находит свое отражение в ст. 5 Договора о ЕС. Однако термин «принцип передачи компетенции» будет введен в учредительные договоры только ст. 3b Договора о Европейском Союзе в редакции Лиссабонского договора в случае его вступления в силу. В диссертационном исследовании установлено, что принцип передачи компетенции состоит из нескольких элементов. Во-первых, он определяет, что государства-члены добровольно передали часть своей компетенции ЕС путем подписания учредительных договоров. Причем такая передача носит окончательный характер, т.е. государства-члены не могут отозвать обратно переданную компетенцию, поскольку единственно возможные варианты ее обратного возврата могут быть предусмотрены только на наднациональном уровне. Во-вторых, содержание принципа передачи компетенции предполагает, что ЕС не обладает универсальной компетенцией, т.е. «компетенцией компетенции», а обладает ограниченной компетенцией: то, что не передано, остается в компетенции государств-членов. Диссертант проанализировал также различные точки зрения российских и зарубежных ученых, касающиеся содержания принципа передачи компетенции, и, не претендуя на полное и завершенное исследование вопроса о возможном ограничении суверенитета государств-членов, высказал свои доводы о том, что, вступая в ЕС, государства-члены не утрачивают свой суверенитет. В параграфе «Принцип субсидиарности» доказывается, что принцип субсидиарности является принципом разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами, устанавливаются его содержание, роль, а также выявляются его недостатки. Данная часть работы открывается анализом исторического развития принципа субсидиарности. Отмечается существование разнообразных мнений о происхождении данного принципам – от работы Аристотеля «Политика» и 19 социальной доктрины Католической церкви Святого Фомы Аквинского до работ философов Р. Арона, А. Марка, Д. де Ружмона. Однако наиболее признаваемым первоисточником принципа «субсидиарности» в современном его юридическом употреблении являются энцикликтические3 письма папы Пия XI4. Констатируется, что такое разнообразие мнений о происхождении принципа субсидиарности объясняется неоднозначностью понимания самого принципа, в рамках которого можно выделить философскую, социальную, политико-структурную и юридическую сущности. Автор подробно исследует появление и развитие принципа субсидиарности в европейском праве. Указывает, впервые юридическое закрепление данный принцип получил в п. 2 часть b ст. 3 Маастрихтского договора. Анализирует Приложения к Заключению Председательства Совета Европейского Союза, Эдинбург 11–12 декабря 1992 г.5, Межинституциональное соглашение6 от 25 декабря 1993 г., Протокол № 30 «О применении принципов субсидиарности и пропорциональности» к Договору об учреждении Европейского сообщества (далее – Протокол). Диссертант определяет сферу действия принципа субсидиарности, доказывая, что распространение субсидиарности на все опоры ЕС необоснованно, поскольку в рамках второй и третьей опор рассматриваемый принцип используется лишь как политический, но не как юридический принцип. Устанавливает, субсидиарности что необходимо для полноценной определение реализации исключительной принципа компетенции Европейского сообщества. Анализируя содержание принципа субсидиарности, автор выделяет его процедурную и материальную составляющие. К процедурной субсидиарности относит положения Протокола (ст. 4, 9-13), налагающие обязательства на различные органы Сообщества, связанные с процедурой рассмотрения вопроса о соблюдении принципа субсидиарности. От слова «энциклика» – предназначенные для широкого распространения. В других источниках русское написание «Пиус XI». 5 Annex to the Conclusions of the Presidency of the European Council at Edinburgh, 11-12 December 1992. 6 The Interinstitutional Agreement between the European Parliament, the Council and the Commission on procedures for implementing the principle of subsidiarity. 3 4 20 Материальное содержание рассматриваемого принципа составляют тесты (критерии) применения принципа. Первый тест (критерий) в научной литературе именуется как тест (критерий) эффективности, второй – тест (критерий) дополнительных преимуществ7. В работе доказывается, что принцип субсидиарности может быть применен как для блокирования принятия акта и соответственно как препятствие дальнейшей централизации (федерализации) ЕС, так и в качестве аргумента Европейской Комиссии о необходимости урегулирования тех или иных отношений на уровне Европейского сообщества. По мнению диссертанта, такая возможность противоположного применения подтверждает основную черту принципа субсидиарности – динамичность. Она позволяет Сообществу действовать в пределах его компетенции, расширенной насколько того требуют обстоятельства, и наоборот, ограничить или прекратить свои действия в случае, если в этом больше нет необходимости. Завершается исследование принципа субсидиарности анализом его использования Судом ЕС и выявлением новелл, вносимых Лиссабонским договором. Отмечается, что Суд ЕС обладает необходимой юрисдикцией по рассмотрению дел о соответствии актов ЕС принципу субсидиарности, однако на данный момент он уклоняется от прямого разрешения таких дел. В связи с этим сделан вывод о необходимости совершенствования механизма контроля соблюдения и механизма реализации принципа субсидиарности. С этой целью Лиссабонский договор предоставляет национальным парламентам государствчленов ЕС возможность заблокировать принятия акта на уровне ЕС, а также право любого государства-члена, а в определенных случаях и Комитета регионов, обратиться в Суд ЕС с запросом о соответствии акта ЕС данному принципу. Помимо этого Лиссабонский договор указывает, что определение принципа субсидиарности должно учитывать не только отношения государствчленов и ЕС, но и региональные и местные уровни. Это выражается в необходимости проведения оценки теста (критерия) эффективности не только 7 Английский вариант – The sufficiency and the value-added. 21 на уровне государств-членов, но и на региональном и местном уровнях. В параграфе «Принцип пропорциональности» отмечается, что данный принцип оказывает влияние на разграничение компетенции между ЕС и государствами-членами. В диссертационном исследовании отмечается, что, в отличие от принципа субсидиарности, принцип пропорциональности был впервые сформулирован Судом ЕС в деле № 11/70 Internationale Handelsgesellschaft mbH v Einfuhr- und Vorratsstelle für Getreide und Futtermittel8. В учредительных договорах принцип пропорциональности также был введен Маастрихтским договором, который закрепил его непосредственно в п. b ст. 3 (п. 3 ст. 5 нынешней нумерации) Договора об учреждении Европейского сообщества. Автор раскрывает содержание принципа пропорциональности путем детального анализа практики Суда ЕС. Отмечает, что Суд ЕС указал, что «для того, чтобы установить соответствует ли положение права Сообщества принципу пропорциональности, необходимо, во-первых, определить соотносятся ли меры, используемые для достижения его цели, важности этой цели и, во-вторых, необходимы ли эти меры для ее достижения [выделено авт.]»9. В последующем Суд ЕС развил это положение, указав, что «в случае наличия различных соответствующих мер выбор должен быть сделан в пользу наименее обременительной, однако вызванные этим недостатки не должны быть непропорциональными преследуемым целям [выделено авт.]»10. Тем самым автор констатирует, что определение принципа пропорциональности содержит три части, называемых тестами: соответствие, необходимость и пропорциональность в чистом виде11. Помимо этого на основе анализа различных точек зрения о функциях данного принципа выделяются два основных направления его использования: 8 Case 11/70 Internationale Handelsgesellschaft mbH v Einfuhr- und Vorratsstelle für Getreide und Futtermittel [1970] ECR 1125. 9 Case 66/82 Fromançais SA v Fonds d'orientation et de régularisation des marchés agricoles (FORMA). [1983], ECR 395. par. 8. 10 Case 133/93, 300/93 и 362/93 Antonio Crispoltoni v Fattoria Autonoma Tabacchi and Giuseppe Natale and Antonio Pontillo v Donatab Srl. [1994], ECR 4863, par. 40. 11 Также данные тесты называются: тест необходимости, тест разумности и тест затрат-выгоды или рациональности. 22 1) судебной проверки законодательных мер Сообщества и государств-членов, в частности в рамках четырех свобод; 2) определения пропорциональности налагаемых санкций. При этом роль этого принципа определяется в ограничении от непропорционального вмешательства публичных образований с целью урегулирования тех или иных общественных отношений для достижения целей этого такого регулирования. Соотношение принципа субсидиарности и пропорциональности12 диссертант определяет как их последовательное применение. То есть, в случае если будет признано, что принятие тех или иных мер (норм) необходимо, допустим, на уровне Европейского сообщества, то на этом прекращается действие принципа субсидиарности, и наступает черед принципа пропорциональности, который и будет определять, какие меры (действия, нормы) должны быть приняты. Отмечается, что принцип пропорциональности не вторгается в процесс выбора – необходимо ли действовать ЕС или нет, и тем более в вопрос выбора уровня принятия меры (действия, нормы). Основываясь на этом, автор утверждает, что рассматриваемый принцип находит свое применение именно в процессе выбора способа урегулирования общественного отношения и мер воздействия на него, что непосредственным образом определяет степень проникновения права ЕС в национальное право и соответственно разграничение компетенции ЕС и государств-членов. Третья глава – «Виды компетенций ЕС и проблемы их разграничения» – состоит из трех параграфов. В параграфе «Исключительная и совместная компетенция Европейского сообщества» диссертант анализирует два вида компетенции Европейского сообщества: исключительную и совместную, а также выявляет основания расширения исключительной компетенции. Диссертант отмечает, что в действующих учредительных договорах употребляется и термин «исключительная компетенция» (например, п. 2 ст. 5 См. также: Bermann A. George Taking Subsidiarity seriously: Federalism in the European Community and in the United States // The Columbia Law Review, March, 1994, № 2. p. 386-389. 12 23 Договора об учреждении Европейского сообщества), а также термин «совместная компетенция». Однако определение обоих терминов и четкое указание на компетенцию, которую они включают, не содержится ни в учредительных договорах, ни в практике Суда ЕС. В диссертационном исследовании анализируются различные доктринальные точки зрения о том, какая компетенция должна быть включена в исключительную компетенцию Европейского сообщества. Анализу подвергается также официальное мнение Европейской Комиссии. Отмечается, что, несмотря на широкий разброс мнений о том, какая именно компетенция должна быть включена в исключительную компетенцию, все ученые едины в том, что этот вопрос должен быть разрешен путем закрепления в учредительных договорах ЕС. На основе исследования практики Суда ЕС и научной литературы в работе выявляются основания расширения компетенции Европейского сообщества: 1) концепция внешнего сопровождения13 или параллелизма, разработанная Судом ЕС; 2) подразумеваемая компетенция, являющаяся фактически расширительным толкованием Судом ЕС правовых оснований принятия актов Сообщества; 3) компетенция по сближению законодательств в соответствии со статьями 94 и 9514 Договора об учреждении Европейского сообщества; 4) компетенция по принятию мер для достижения целей Сообщества в рамках функционирования Общего рынка в соответствии со статьей 30815 этого же учредительного договора; 5) компетенция в рамках п. 2 ст. 1816 Договора об учреждении Европейского сообщества. Автор проводит анализ каждого основания расширения компетенции, для этого исследованию Также используется термин «концепция внешнеполитического сопровождения». См.: Европейское право. Право Европейского Союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник для вузов / Рук. авт. колл. и отв. ред. д.ю.н., проф. Л.М. Энтин. – 2-е изд., пересмотр. и доп. – М.: Норма, 2005. С.85. 14 Введена Единым Европейским актом 1986 г. 15 Кашкин С.А. объединяет компетенцию Сообществ, предусмотренную статьями 18, 94, 95 и 308, в рамках подразумеваемых полномочий. См.: Право Европейского Союза: Учебник для вузов / Под ред. С.Ю. Кашкина . – М.: Юристъ, 2002. С.214-217; Кашкин С.Ю. Введение в право Европейского Союза. Учебное пособие / Под.ред. д.ю.н., проф. Кашкина С.Ю. – М.: Изд-во Эксмо, 2005, С.130–133; Н.Б. Шеленкова считает, что компетенция в рамках ст. 308 Договора об учреждении Европейского cообщества является потенциальной компетенцией Европейских Сообществ. См.: Шеленкова Н.Б. Современные проблемы европейской интеграции: Дисс. на соиск. уч. ст. д-ра юр. наук по спец. 12.00.10. – М. 2006, С.140. 16 Введена Ниццским договором. 13 24 подвергается соответствующая практика Суда ЕС, вторичное законодательство ЕС. Указывается, что постепенное расширение Судом ЕС исключительной компетенции Европейского сообщества путем использования вышеуказанных оснований не способствует определению термина «исключительная компетенция». В параграфе «Компетенция ЕС в рамках второй и третьей опор» анализируется компетенция ЕС в рамках общей внешней политики и политики в области безопасности (далее – ОВПБ) и сотрудничества полиции и судов в уголовно-правовой сфере (далее – СПСО). В работе анализируются цели и задачи ОВПБ. Указывается, что Договор о ЕС не осуществляет конкретизацию целей ОВПБ, последнее отдано на откуп межгосударственному органу – Европейскому Совету, который имеет право принимать общие стратегии, принципы и основные ориентиры общей внешней политики и политики в области безопасности. В качестве примера проводится анализ Общей стратегии Европейского Союза в отношении России от 4 июня 1999 г.17 Диссертант отмечает, что ОВПБ является международным сотрудничеством государств – членов ЕС. В связи с этим компетенция ЕС в этой сфере характеризуется, с одной стороны, универсализмом, поскольку может включать любые вопросы, которые государства-члены считают необходимыми. Единственным ограничением выступают цели и задачи ОВПБ. С другой стороны – формальностью, поскольку в процессе принятия решений участвуют почти только межгосударственные органы, а наднациональные институты ЕС фактически лишены каких-либо полномочий. Тем самым формальная передача компетенции в этой области на уровень ЕС не означает ее фактическую утрату государствами-членами. Анализ третей опоры автор также начинает с исследования целей, направлений и сфер сотрудничества государств-членов, устанавливаемых Договором о ЕС. Диссертант отмечает, что, как и ОВПБ, третья опора во 17 Common Strategy of the European Union of 4 June 1999 on Russia (1999/414/CFSP) // O.J. L 157/1. 25 многом является международным сотрудничеством государств – членов ЕС, поскольку формальное закрепление возможности рассмотрения практически любых вопросов СПСО на уровне ЕС не свидетельствует о том, что ЕС обладает универсальной компетенцией в этой сфере. Однако в рамках третьей опоры прослеживается постепенное усиление роли ЕС. Это проявляется прежде всего в появлении полномочий у институтов ЕС, не являющихся межгосударственными органами, в частности Суда ЕС и Европейского парламента, а также создании на уровне ЕС специальных органов Евроюст и Европол, также наделенных определенными полномочиями. В параграфе «Разграничение государствами-членами по компетенции Лиссабонскому между договору» ЕС и анализируется подписанный 13 декабря 2007 г., но еще не вступивший в силу Лиссабонский договор о внесении изменений в Договор о Европейском Союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества (далее – Лиссабонский договор). В диссертационном исследовании отмечается, что данный договор призван заменить собой не вступивший в силу Договор об учреждении Конституции для Европы (далее – Проект Конституции). Автор отмечает, что Лиссабонский договор представляет собой документ, вносящий изменения во все действующие учредительные договоры ЕС. Однако большая часть изменений, вносимых им, взята из Проекта Конституции. Диссертант указывает, что в рамках разграничения компетенции между ЕС и государствами-членами Лиссабонский договор путем упразднения Европейских сообществ и предоставления международной правосубъектности Европейскому Союзу преодолевает существующую разорванность компетенции Европейского Союза и Европейских сообществ. Отмечается, что данный договор более четко закрепляет существующий механизм закрепления компетенции ЕС: телеологический метод и правовое основание. Показывается, что Лиссабонский договор ввел определение принципа передачи компетенции, расширил сферу применения принципа субсидиарности и закрепил механизм его контроля со стороны национальных парламентов. Помимо этого диссертант 26 проанализировал новую классификацию компетенции ЕС, состоящую из пяти видов, указав, что определение списка сфер, входящих в исключительную и смешанную (совместную) компетенции ЕС, несомненно является плюсом для применения принципа субсидиарности. В работе проводится также сравнение положений Лиссабонского договора с Проектом Конституции, устанавливаются их различия в рамках темы исследования. Четвертая глава – «Разграничение компетенции между ЕС и государствами-членами в отдельных отраслях европейского права» – состоит из трех параграфов, в которых проводится анализ отраслевого законодательства в рамках исследуемой проблемы. Выбор отраслей европейского права был обусловлен тремя критериями: 1) значимость правовых норм, составляющих соответствующую отрасль, для ЕС и проводимых им политик; 2) актуальность предмета регулирования анализируемой отрасли для российских ученых и практикующих юристов; 3) актуальность исследуемой отрасли европейского права в свете настоящего исследования. В параграфе «Разграничение компетенции между ЕС и государствами-членами в рамках четырех свобод» отмечается, что четыре свободы являются фундаментом Общего рынка Европейского сообщества. В связи с этим компетенция ЕС в этой области носит жизненно важный характер для функционирования Европейского сообщества и всего ЕС. Диссертант доказывает, что в рамках четырех свобод (свободы передвижения товаров, свободы передвижения лиц, свободы предоставления услуг, свободы передвижения капитала и осуществления платежей) государства-члены и ЕС обладают совместной (смешанной) компетенцией, за исключением Таможенного союза, в котором исключительная компетенция принадлежит ЕС. На примерах показано, что компетенция ЕС закрепляется с помощью телеологического метода и правого основания. 27 Указывается, что в рамках четырех свобод институты ЕС обладают правом принимать нормативно правовые акты ЕС для осуществления регулирования на уровне ЕС. Причем такое регулирование может быть как негативным – негативная интеграция, так и позитивным – позитивная интеграция. Если первая характеризуется принятием норм, направленных на отмену тех или иных ограничений, барьеров или иных препятствий, то вторая – созданием условий для развития и стимулирование положительных процессов между интегрируемыми элементами. В работе отмечается важная роль Суда ЕС по установлению пределов компетенции ЕС в рамках четырех свобод. Судебная практика способствовала выработке определений многих ключевых терминов, используемых в учредительных договорах, а также практическому разрешению коллизионных вопросов, возникающих в случае конкуренции различных норм Договора об учреждении Европейского сообщества. В связи с этим диссертант приводит соответствующие примеры судебной практики, а также акты вторичного права. В параграфе «Разграничение компетенции между ЕС и государствами-членами в праве конкуренции ЕС» отмечается, что основные нормы ныне действующего правового регулирования конкуренции в ЕС сосредоточены в главе 1 «Право конкуренции» раздела VI «Общие правила конкуренции, налогообложения и сближения законодательств» Договора об учреждении Европейского сообщества, которая структурно состоит из двух подразделов: 1) правила, применяемые к предприятиям; 2) государственная помощь. Нормы, предусмотренные в этой главе, получают дальнейшую детализацию в регламентах, а также в судебной и, что немаловажно отметить, в административной практике институтов ЕС. Анализируя положения учредительного договора, диссертант: выявляет цели, задачи и сферу деятельности ЕС, которые очерчивают компетенцию ЕС в сфере конкуренции; определяет правовые основания, на основе которых принимаются нормативно-правовые акты, регулирующие антиконкурентные соглашения, картельную практику, контроль над концентрацией предприятий и 28 предоставления государственной помощи; проводит исследование многочисленной судебной практики и актов вторичного права, на основе которого устанавливает пределы компетенции ЕС в сфере регулирования вопросов конкуренции, а также показывает, что благодаря толкованию Судом ЕС целей и правовых оснований права конкуренции ЕС компетенция ЕС в данной сфере была значительно расширена. Итогом реализации компетенции ЕС в этой области является целый массив нормативных актов, принятых на уровне ЕС, а также огромная правоприменительная практика Европейской комиссии и Суда ЕС. Основываясь на проведенном анализе, диссертант приходит к выводу, что в рамках правового регулирования вопросов конкуренции в области внутреннего рынка ЕС обладает исключительной компетенцией. Помимо этого автор доказывает, что в праве конкуренции ЕС наблюдается обратная передача компетенции с наднационального уровня на национальный – органам государств-членов ЕС. То есть распределение компетенции ЕС в данной сфере осуществляется наднациональными актами, причем как между институтами ЕС, так и путем наделения национальных органов, ведающими вопросами конкуренции, и национальных судов полномочиями по контролю, расследованию и наложению штрафов в случае несоблюдения участниками рынка положения о конкуренции, закрепленных в праве ЕС. В параграфе «Разграничение компетенции между ЕС и государствами-членами в праве окружающей среды ЕС» диссертант анализирует право окружающей среды в рамках темы исследования. В работе отмечается, что развитие права окружающей среды ЕС происходило экономической поэтапно, что связано направленностью прежде интеграции всего в с рамках первоначальной Европейского экономического сообщества. Основой закрепления компетенции ЕС является цель, зафиксированная в ст. 2 Договора об учреждении Европейского сообщества: «Сообщество призвано содействовать … высокому уровню 29 защиты и улучшению качества окружающей среды, повышению жизненного уровня и качества жизни…», и сфера деятельности, указанная в п. l ст. 3 этого же договора: Европейское сообщество осуществляет «политику в области охраны окружающей среды». Диссертант доказывает, что в качестве правового основания в праве окружающей среды ЕС используется ст. 175 Договора об учреждении Европейского сообщества и положения ст. 95 (сближение национальных законодательств). Раскрывается компетенция ЕС в данной области и доказывается, что в ней государства-члены и ЕС обладают совместной (смешанной) компетенцией. Анализируется применение принципов пропорциональности и субсидиарности на примере субпрограммы «Программа предпринимательства и инноваций» программы «Конкурентоспособность и инновации (2007–2013)»18 от 6 апреля 2005 г. Помимо этого подробно разбирается судебная пропорциональности практика, и связанная коллизиями с применением различных положений принципа данного учредительного договора, в частности противоречия между положениями об охране окружающей среды и четырех свобод. Автор отмечает также, что в праве охраны окружающей среды Договор об учреждении Европейского сообщества частично закрепляет компетенцию государств-членов, в частности в вопросах финансирования и установления более высоких стандартов по защите окружающей среды. На основе этого диссертант делает вывод, что даже в том случае, когда компетенция по тому или иному вопросу в рамках охраны окружающей среды принадлежит ЕС, государства-члены имеют право устанавливать более высокие экологические стандарты, чем принятые на наднациональном уровне. В Заключении диссертации изложены основные положения и выводы, сформулированные автором по результатам проведенного научного исследования. 18 Decision No 1639/2006/EC of the European Parliament and of the Council of 24 October 2006 establishing a Competitiveness and Innovation Framework Programme (2007 to 2013) // OJ L 310/15, 09.11.2006. 30 Основные положения диссертационной работы отражены в следующих публикациях автора: 1. Бартенев С.А. Правовые проблемы определения исключительной компетенции Европейского сообщества // Московский журнал международного права. 2008. - № 1(69). - 0,5 п.л.; 2. Бартенев С.А. Особенности закрепления компетенции Европейского Союза в учредительных договорах в сборнике «Перспективы развития отношений между Россией и ЕС: право, политика, энергетика (Материалы международных конференций, посвященных 10-летнему юбилею Института Европейского права, новому в развитии европейского права и европейской интеграции, вопросам энергетики и проблемам обучения, проведенных в МГИМО (У) МИД России в 2006–2007 гг.)». – СПб.: СКФ «Россия - Нева», 2008. – 0,7 п.л.; 3. Бартенев С.А. Принцип передачи компетенции в праве Европейского Союза // Международное, публичное и частное право. – 2007. – № 2(66). – 0,25 п.л.; 4. Бартенев С.А. К вопросу о целях и задачах Европейского Союза в сборнике статей Международной научно-практической конференции, посвященной 75-летию МГЮА «Традиции и новации в российской праве». – М.: МГЮА, 2006. – 0,1 п.л.; 5. Бартенев С.А. Возможность применения принципа субсидиарности в российском современной законодательстве: России: статья Материалы в сборнике четвертой «Векторы развития международной научно- практической конференции – М.: МВШСЭН, 2005. – 0,25 п.л.; 6. Бартенев С.А. Правовая концепция «принципа субсидиарности» в Европейском сообществе // Московский журнал международного права. – 2004. – № 3(55). – 1,25 п.л.; 7. Бартенев С.А. Основные черты проекта европейской конституции (Договора об учреждении Конституции для Европы): статья в сборнике: 31 «Российское правоведение на рубеже веков: трибуна молодого ученого». – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004. – 0,2 п.л.
