Ворошилов против России (Voroshilov v. Russia)

Источник публикации
Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 9. С. 55, 71
- 80.
[неофициальный перевод] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
РЕШЕНИЕ
ПО ВОПРОСУ ПРИЕМЛЕМОСТИ ЖАЛОБЫ N 21501/02
ДЕЛО "ДМИТРИЙ ВИКТОРОВИЧ ВОРОШИЛОВ
(DMITRIY VIKTOROVICH VOROSHILOV)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(Страсбург, 8 декабря 2005 года)
-------------------------------<*> Перевод предоставлен Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по
правам человека П. Лаптевым.
Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая 8 декабря 2005 г. в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
Л. Лукайдеса,
Ф. Тюлькенс,
П. Лоренсена,
Н. Ваич,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера, судей,
а также при участии С. Кесады, заместителя Секретаря Секции Суда,
принимая во внимание жалобу, поданную 11 марта 2001 г.,
принимая во внимание доводы, представленные властями Российской Федерации, и возражения
на них, представленные заявителем,
заседая за закрытыми дверями,
вынес следующее Решение:
ФАКТЫ
Заявитель, Дмитрий Викторович Ворошилов - гражданин России, 1967 года рождения, проживает в
Луганской области, Украина. В настоящее время заявитель отбывает наказание в исправительном
учреждении ЯМ 401/3 в Рязанской области, Россия. Интересы заявителя в Европейском суде
представлял Сергей Бровченко, адвокат из г. Москвы. Власти Российской Федерации в
Европейском суде были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском
суде по правам человека П.А. Лаптевым.
A. Обстоятельства дела
1. Производство по уголовному делу в отношении заявителя
30 июля 1997 г. заявителя задержали по подозрению в совершении убийства.
21 июня 1999 г. Самарский областной суд признал заявителя виновным в убийстве двух человек,
покушении на убийство сотрудника милиции и угоне автомобиля и приговорил его к 15 годам
лишения свободы. 6 марта 2000 г., рассмотрев кассационную жалобу, Судебная коллегия по
уголовным делам Верховного суда Российской Федерации оставила приговор без изменения.
Жалобы сторон о пересмотре приговора в порядке надзора были отклонены.
2. Предполагаемое жестокое обращение со стороны
сотрудников милиции и дальнейшее расследование
В период с 30 июля по 5 сентября 1997 г. заявитель предположительно, подвергался жестокому
обращению со стороны сотрудников милиции во время досудебного содержания под стражей.
8 августа 1997 г. заявитель подал в органы прокуратуры жалобу на жестокое обращение.
С 15 по 18 августа 1997 г. заявитель был осмотрен врачом. Согласно результатам медицинского
обследования у заявителя имелись ссадины на правом плече, правой голени, левом колене, левой
голени и обоих запястьях и синяки на левом предплечье и шее. Врач отметил, что повреждения
были получены в результате ударов твердым тупым предметом, нанесенных за 6 - 10 дней до
медицинского осмотра.
5 сентября 1997 г. заявитель снова подал жалобу в органы прокуратуры на жестокое обращение,
которому он предположительно подвергся 4 сентября 1997 г.
В период с 5 по 11 сентября 1997 г. заявитель был осмотрен врачом. Заявитель сделал врачу
следующее заявление:
"4 сентября 1997 г. с 14:30 до 18:30 в кабинете... в здании ОВД сотрудники милиции [А.], [Б.] и [П.]
и еще один неизвестный сотрудник милиции заставили меня сесть на пол, поставили на меня стул
и [Р.] сел на стул. [Они] натянули мне на лицо шарф и не давали дышать. [Они] тянули меня за
волосы, били по ушам, надевали полиэтиленовый пакет на голову и били сзади по шее своими
руками, после чего потерял сознание на несколько секунд (...); [Они] били... по спине. Затем они
положили меня лицом вниз на стол, спустили штаны и засовывали горлышко пустой стеклянной
бутылки из-под лимонада мне в задний проход, что причиняло мне боль. После этого они одели
меня и продолжили наносить удары по голове и телу. Затем они сняли штаны, положили меня
лицом вниз на стол и ввели в задний проход стеклянную бутылку из-под водки, после чего...
началось кровотечение. После этого [А.] и [Б.] отвели меня в туалет и смыли кровь. Затем привели
[в кабинет], опалили бороду зажигалкой и снова ударили по голове, грудной клетке, спине, брали
руками за волосы и били головой о стену и о сейф, сбили с ног на пол и пинали меня ногами".
Медицинское заключение гласило:
"На Ворошилове обнаружены следующие телесные повреждения:
Синяки: на веке левого глаза... на его правом бедре... на его левой голени... на... его левом бедре,
на... его шее, на его ягодицах, вокруг заднего прохода.
Ссадины: на нижнем веке левого глаза, на его левой щеке, на его... правой голени, в поясничной
области... на лучезапястных суставах его левого и правого запястий.
Точечные темно-красные подкожные кровоизлияния в... правой передней теменной области.
Рана слизистой оболочки... прямой кишки, переходящая на кожу.
Повреждения: ссадины были вызваны воздействием... твердого тупого предмета, синяки
образовались от удара или сдавливания твердым тупым предметом и точечные внутрикожные
кровоизлияния образовались в результате прямого воздействия на волосы. ... Рана слизистой
оболочки прямой кишки, переходящая на кожу, образовалась в результате эффекта растягивания,
вызванного твердым тупым предметом...".
Согласно результатам медицинского обследования некоторые синяки были получены не более
чем за 3 дня до осмотра, а другие - за 3 - 8 дней до осмотра; точечные кровоизлияния были
вызваны воздействием, осуществленным не более чем за 3 дня до осмотра; некоторые ссадины
были получены за 1 - 2 дня, а другие - за 2 - 4 дня до осмотра; рана слизистой оболочки была
нанесена не более чем за один день до осмотра.
2 октября 1997 г. было возбуждено уголовное дело в отношении шести сотрудников милиции. Им
было предъявлено обвинение по пунктам "а" и "б" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса
Российской Федерации - превышение должностных полномочий с применением насилия и
специальных средств. Согласно обвинительному заключению в период между 11 и 15 августа 1997
г. сотрудники милиции [А.], [Б.], [Ф.] и [К.] угрожали заявителю тем, что оденут его в милицейскую
форму и отправят его обратно в камеру в таком виде; избивали заявителя руками по груди, спине,
шее и ушам; неоднократно надевали ему на голову противогаз или полиэтиленовый пакет,
перекрывая доступ кислорода к дыхательным путям; помещали скованные наручниками ноги и
руки заявителя на разные стулья, которые затем раздвигали, когда заявитель падал на пол, били
его ногами; обвязывали шею заявителя кожаным ремнем и затем пытались поднять его за ремень.
4 сентября 1997 г. сотрудники милиции [А.], [Б.], [П.] и [С.] заставили заявителя признаться в
совершении преступления; били его ладонями и кулаками, а когда заявитель падал, то избивали
его ногами, ударили головой о сейф. [П.] поставил заявителю на спину стул и сел на него. [А.]
вводил заявителю в задний проход стеклянную бутылку, пока остальные держали заявителя. [С.]
поджигал бороду заявителя зажигалкой.
6 июля 1998 г. уголовное дело в отношении сотрудников милиции было передано в Самарский
районный суд г. Самары.
26 октября 1999 г. Самарский районный суд г. Самары вернул уголовное дело в прокуратуру г.
Самары для производства дополнительного расследования. Самарский районный суд г. Самары
отметил, что, как указано в обвинительном заключении, заявитель был подвергнут жестокому
обращению в период с 11 по 15 августа 1997 г., в то время как из медицинского заключения от 15
августа 1997 г. следовало, что рассматриваемые телесные повреждения могли быть нанесены с 5
по 9 августа 1997 г. Самарский районный суд г. Самары также отметил, что, как утверждал
заявитель, в это время он также подвергался жестокому обращению, что не было принято во
внимание в ходе предварительного следствия.
Заявитель обжаловал указанное судебное решение.
19 ноября 1999 г. судебная коллегия по уголовным делам Самарского областного суда оставила
без изменения Судебное решение от 26 октября 1999 г. о возвращении указанного уголовного
дела для производства дополнительного расследования.
10 августа 2000 г. следователь прокуратуры г. Самары постановил прекратить уголовное дело в
отношении сотрудников милиции. В Постановлении от 10 августа 2000 г. было указано, inter alia:
"В ходе дополнительного расследования... была проведена комплексная судебно-медицинская
психолого-психиатрическая экспертиза по материалам дела в отношении потерпевшего
Ворошилова Д.В.
Согласно заключению указанной экспертизы N 060700/01, Ворошилов Д.В. обнаруживает признаки
расстройства личности смешанного типа. Основными психическими особенностями,
соответствующими эпилептоидному радикалу, являются пунктуальность, склонность мышления к
детализации, раздражительность, злопамятность, склонность к накоплению аффекта и вспышкам
негативных аффективных разрядов, ханжество, лживость. Основными психическими
особенностями,
соответствующими
параноидальному
радикалу,
являются
высокая
целенаправленность поведения, ригидность, склонность к доминированию и игнорированию
мнения окружающих, тенденция опираться исключительно на субъективные оценки, критицизм,
эмоциональная черствость, подозрительность, склонность воспринимать поведение окружающих
как угрожающее.
Такие особенности личностного реагирования Ворошилова, как высокая целенаправленность
защитного поведения, проявляющаяся в "обелении" себя и активном обвинении других лиц в
сочетании с такими чертами характера, как скрытность и лживость, не исключает вероятности
оговора Ворошиловым окружающих.
Выявленные у него личностные нарушения находят отражение в его сутяжной активности (обилие
жалоб в различные инстанции, где содержатся обвинения в адрес различных лиц и учреждений).
Из указанного заключения также следует, что: 1 - характер, локализация, количество и механизм
образования всех повреждений, диагностированных у Ворошилова Д.В., позволяют сделать вывод
о том, что эти повреждения доступны для причинения их собственной рукой (...); 2 - установленные
у Ворошилова Д.В. повреждения, ...не исключают возможность причинения их от механических
воздействий, оказываемых посторонним лицом (лицами).
В ходе следствия было установлено, что в период с 3 по 4 сентября 1997 г. Ворошилов Д.В.
содержался в камере... вместе с [Х.]. Обвиняемые [сотрудники милиции], а также ряд свидетелей
указывали в своих показаниях что повреждения, установленные у Ворошилова Д.В., могли быть
причинены как им самим, так и его сокамерником - [Х.], с которым у него произошел конфликт в
ночь с 3 на 4 сентября 1997 г. В ходе следствия установить местонахождение [Х.] и,
соответственно, допросить его не представилось возможным; таким образом, данное
противоречие в показаниях потерпевшего Ворошилова и обвиняемых не устранено, и в настоящее
время устранить его не представляется возможным.
Учитывая изложенное...
Уголовное дело по обвинению [сотрудников милиции] дальнейшим производством прекратить за
недоказанностью вины обвиняемых".
3 ноября 2000 г. адвокат заявителя подал в прокуратуру г. Самары жалобу на прекращение
указанного уголовного дела. 21 декабря 2000 г. прокуратура г. Самары оставила жалобу без
удовлетворения.
21 февраля 2001 г. прокуратура Самарской области отменила постановление следователя
прокуратуры г. Самары от 10 августа 2000 г. и направила уголовное дело в отношении
сотрудников милиции для производства дополнительного расследования. 1 апреля 2001 г.
следователь прокуратуры г. Самары прекратил уголовное дело в отношении сотрудников
милиции. Постановление было вынесено тем же следователем, который вынес постановление от
10 августа 2000 г. Оно дословно воспроизводило предыдущее постановление, за исключением
дополнительной фразы, что следствию так и не удалось установить местонахождение
сокамерника заявителя - Х.
8 августа 2001 г. прокуратура Самарской области отменила постановление следователя от 1
апреля 2001 г. и вернула уголовное дело в отношении сотрудников милиции для производства
дополнительного расследования. 14 сентября 2001 г. следователь прокуратуры г. Самары вновь
прекратил уголовное дело в отношении сотрудников милиции.
12 октября 2001 г. прокуратура Самарской области отменила постановление следователя от 14
сентября 2001 г. и вернула указанное дело для производства дополнительного расследования.
15 ноября 2001 г. Ленинский районный суд г. Самары отклонил жалобу заявителя на
постановление следователя прокуратуры г. Самары от 14 сентября 2001 г., мотивировав это тем,
что указанное постановление уже было отменено прокуратурой Самарской области, и 1 ноября
2001 г. было возобновлено предварительное расследование.
3 и 9 января 2002 г. заявитель направил жалобы Генеральному прокурору Российской Федерации
и прокурору г. Самары, утверждая, что следствие не было эффективным, и просил уведомить его
о ходе расследования.
16 февраля 2002 г. прокуратура г. Самары прекратила уголовное дело в отношении сотрудников
милиции.
Заявитель сообщил, что 14 марта 2002 г. постановление было отменено и производство по
уголовному делу было возобновлено. 27 апреля 2002 г. прокуратура г. Самары прекратила
уголовное дело в отношении сотрудников милиции. Как представляется, в неустановленный день
данное постановление было отменено и производство по уголовному делу было возобновлено.
Постановления о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников милиции от 14 сентября
2001 г., 16 февраля 2002 г. и 27 апреля 2002 г. дословно воспроизводили постановление
следователя прокуратуры г. Самары от 1 апреля 2001 г.
Заявитель утверждал, что производство по уголовному делу было возобновлено 11 июня 2002 г. и
впоследствии прекращено 14 декабря 2002 г. Это решение было отменено прокуратурой
Самарской области 15 сентября 2003 г., и уголовное дело в отношении сотрудников милиции было
направлено для производства дополнительного расследования. Уголовное дело было прекращено
Постановлением прокуратуры г. Самары 15 октября 2003 г. Однако это Постановление было
отменено прокуратурой Самарской области 28 июля 2004 г., которая направила дело на
дополнительное расследование на том основании, что соответствующие органы не смогли
установить личности и допросить определенное количество свидетелей, включая сокамерников
заявителя и сотрудников исправительного учреждения. Хотя срок дополнительного расследования
был установлен в один месяц, согласно информации, предоставленной властями Российской
Федерации, оно все еще продолжается. Заявитель утверждал, что он не был проинформирован о
ходе следствия и полагал, что оно было вновь прекращено.
3. Заявления в средствах массовой информации
До того, как в отношении заявителя был вынесен приговор, ряд передач, посвященных
возбужденному в отношении заявителя уголовному делу, прошел по разным телевизионным
каналам, включая "СКАТ" (местный телевизионный канал в г. Самаре) - 28 июня, 5 июля 1998 г. и
10 января 1999 г., "РТР" - 7 июля 1998 г., "НТВ" - 10 и 16 октября 1998 г.
В неустановленный день заявитель обжаловал в прокуратуру факт трансляции соответствующих
передач по местному телевизионному каналу.
15 октября 1998 г. прокуратура Самарской области отклонила жалобу заявителя на том основании,
что в соответствующих телевизионных передачах речь шла только о ходе предварительного
расследования и была сделана особая оговорка о том, что вина Ворошилова Д.В. может быть
установлена только решением суда.
10 декабря 1999 г. телевизионный канал "ОРТ" показал документальный фильм, в котором
заявитель, предположительно, был изображен как серийный убийца.
20 декабря 1999 г. заявитель, inter alia, направил в прокуратуру жалобу относительно указанных
телевизионных программ и документального фильма. 26 июня 2000 г. прокуратура Самарской
области отклонила жалобу на том основании, что указанные телевизионные передачи не
нарушали законодательство Российской Федерации о средствах массовой информации.
4. Иски, поданные заявителем к прокуратуре г. Самары
В 2001 году заявитель подал гражданский иск к прокуратуре г. Самары. Заявитель требовал
компенсации морального вреда, причиненного отсутствием уведомления о прекращении
уголовного дела в отношении сотрудников милиции и отсутствием ответов на ряд других его
жалоб. Заявитель также просил суд обязать соответствующие телевизионные каналы дать
опровержение предположительно ложной информации, представленной ими относительно
заявителя.
14 ноября 2001 г. Самарский районный суд г. Самары отказал в удовлетворении иска заявителя.
Заявитель утверждал, что получил копию судебного решения только 17 декабря 2001 г.
18 декабря 2001 г. заявитель подал кассационную жалобу. Поскольку он подал указанную жалобу
с нарушением срока, предоставленного для обжалования, Самарский областной суд вернул ему
жалобу без рассмотрения. Заявитель не подавал ходатайства о восстановлении срока,
предоставленного для обжалования. Однако указанная жалоба была рассмотрена в рамках
процедуры принятия председателем Самарского областного суда решения о возможности
принесения протеста в порядке надзора и была им отклонена 6 февраля 2002 г.
B. Применимые положения национального законодательства
1. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года
Согласно статье 78 Уголовного кодекса Российской Федерации лицо освобождается от уголовной
ответственности, если со дня совершения преступления истекли следующие сроки: два года после
совершения преступления небольшой тяжести; шесть лет после совершения преступления
средней тяжести; десять лет после совершения тяжкого преступления; пятнадцать лет после
совершения особо тяжкого преступления.
Статья 15 предусматривает, что тяжкими преступлениями признаются умышленные и
неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает десяти лет
лишения свободы.
Часть третья статьи 286 предусматривает, что превышение должностных полномочий,
осуществленное с а) с применением насилия или с угрозой его применения; б) с применением
оружия или специальных средств; в) с причинением тяжких последствий, наказываются лишением
свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или
заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
2. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 года,
действовавший до 1 июля 2002 г.
Статья 108 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР предусматривала, что основаниями к
возбуждению уголовного дела являются заявления и письма граждан; сообщения профсоюзных и
комсомольских организаций, народных дружин по охране общественного порядка, товарищеских
судов и других общественных организаций; сообщения предприятий, учреждений, организаций и
должностных лиц; статьи, заметки и письма, опубликованные в печати; непосредственное
обнаружение органом дознания, следователем, прокурором или судом признаков преступления.
Согласно статье 126 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР предварительное следствие было
обязательным, inter alia, в случае обвинения в совершении преступления, предусмотренного
статьей 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, и должно было проводиться органами
прокуратуры.
3. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР 1964 года,
действовавший до 1 февраля 2003 г.
Статья 105 предусматривает, что лицам, пропустившим установленный законом срок по причинам,
признанным судом уважительными, пропущенный срок может быть восстановлен.
СУТЬ ЖАЛОБЫ
1. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель жаловался на то, что между 30 июля и 5 сентября
1997 г. он подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников милиции.
2. Ссылаясь на статьи 3 и 13 Конвенции, заявитель жаловался на неадекватное расследование
его сообщений о жестоком обращении.
3. На основании пунктов 1 и 2 статьи 6 Конвенции заявитель утверждал, что средства массовой
информации,
предположительно,
распространили
ложную
информацию
относительно
возбужденного в отношении него уголовного дела.
4. Ссылаясь на подпункт "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции, заявитель утверждал, что ему не была
предоставлена возможность ознакомиться с материалами уголовного дела ни на стадии
предварительного расследования, ни в суде, и что он получил копию обвинительного заключения
только в первом судебном заседании.
5. На основании подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции заявитель жаловался на то, что ему не
была предоставлена возможность допросить основного свидетеля со стороны защиты во время
того же самого уголовного разбирательства.
6. На основании пункта 1 статьи 6 Конвенции заявитель также жаловался на результат судебного
рассмотрения его гражданского иска к прокуратуре г. Самары о компенсации морального вреда и
нерассмотрение его кассационной жалобы судами Российской Федерации.
ПРАВО
1. Ссылаясь на статью 3 Конвенции заявитель жаловался на то, что в период с 30 июля по 5
сентября 1997 г. он подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников милиции:
Статья 3 Конвенции гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство
обращению или наказанию".
Европейский суд отметил, что те факты, к которым относится данная жалоба, произошли до 5 мая
1998 г., когда Конвенция вступила в силу для Российской Федерации.
Следовательно, данная часть жалобы не подпадает под применение Конвенции по смыслу пункта
3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
2. Ссылаясь на статьи 3 и 13 Конвенции, заявитель жаловался на отсутствие адекватного
расследования по его сообщениям о жестоком обращении с ним.
Статья 13 Конвенции гласит:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на
эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение
было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
Власти Российской Федерации сообщили, что поскольку расследование сообщений заявителя о
жестоком обращении все еще продолжалось, его жалоба в Европейский суд была
преждевременной. Власти Российской Федерации не привели никаких доводов по существу
жалобы.
Заявитель не согласился с доводами властей Российской Федерации. Он указал, что после того,
как он в первый раз обратился в Европейский суд, уголовное расследование было прекращено и
впоследствии возобновлено по меньшей мере восемь раз. С его точки зрения, это показывало, что
средство правовой защиты не было эффективным, и, следовательно, он был освобожден от
обязанности использовать его. Он также отметил, что в доводах властей Российской Федерации,
не считая ссылки на неисчерпание внутренних средств правовой защиты, власти не отрицали, что
в случае заявителя имело место нарушение статьи 3 Конвенции.
Прежде всего Европейскому суду необходимо определить, обладает ли он юрисдикцией ratione
temporis по рассмотрению данной жалобы. Европейский суд напомнил, что "в тех случаях, когда
лицо делает правдоподобное утверждение, что он подвергся обращению, нарушающему статью 3
Конвенции, со стороны полиции или схожих органов государства, это положение, изученное в
свете общей обязанности государства по статье 1 Конвенции "обеспечить каждому, находящемуся
под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции", по смыслу требует, чтобы
было проведено эффективное официальное расследование" (см. Постановление Большой палаты
Европейского суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131,
ECHR 2000-IV).
Европейский суд отметил, что в настоящем деле жестокое обращение предположительно имело
место в период между 30 июля и 5 сентября 1997 г., до вступления в силу Конвенции для
Российской Федерации 5 мая 1998 г. В связи с этим Европейский суд напомнил, что согласно
общепризнанным нормам международного права Конвенция применяется только в отношении
каждого Договаривающегося Государства по фактам, которые имели место после ее вступления в
силу для такой страны. Однако возможное существование длящегося нарушения должно
определяться (при необходимости Европейский суд по собственной инициативе инициирует
рассмотрение данного вопроса), исходя из особых обстоятельств каждого конкретного дела (см.
Решение Европейской комиссии по делу "X и Y против Португалии" (X and Y v. Portugal) от 3 июля
1979 г., жалобы N 8560/79 и 8613/79 (объединены), Decisions and Reports 16, p. 209).
Европейский суд отметил, что процессуальное обязательство по статье 3 Конвенции возникает
тогда, когда лицо делает "достоверное заявление" относительно того, что оно перенесло
обращение, нарушающее статью 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление
Европейского суда по делу "Лабита против Италии"). Но так как у Европейского суда нет
возможности изучить утверждения заявителя в отношении событий, которые не входят в его
юрисдикцию ratione temporis, Европейский суд не может прийти к выводу, сделал ли заявитель
"достоверное заявление", как требуется вышеупомянутым положением. Следовательно,
Европейский суд не может установить, было ли или не было у российских властей обязательство
по Конвенции по проведению эффективного расследования в настоящем деле (см. Постановление
Европейского суда по делу "Молдован против Румынии" (Moldovan v. Romania) от 13 марта 2001 г.,
жалоба N 41138/98). Также и предполагаемая невозможность провести расследование не может
считаться образующей продолжающуюся ситуацию, которая вызывает вопросы по статье 3
Конвенции в настоящем деле, так как Европейский суд не может сделать вывод о том, что такое
обязательство существовало.
Европейский суд напомнил, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на государственном
уровне средства правовой защиты для исполнения сути конвенционных прав и свобод, в какой бы
форме они ни были гарантированы правом государств, в тех случаях, когда имеет место
"доказуемое утверждение" о нарушении основных положений Конвенции (см. Постановление
Европейского суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v.
United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series A, N 131, § 52).
Европейский суд указал на свой вывод о том, что жалоба заявителя по статье 3 Конвенции в
юрисдикцию Европейского суда ratione temporis не входит. Следовательно, Европейский суд не
вправе рассматривать вопрос о том, было ли у заявителя "доказуемое утверждение" о нарушении
основного права по Конвенции, и, следовательно, часть жалобы заявителя в отношении статьи 13
Конвенции также не подпадает под компетенцию Европейского суда ratione temporis (см. Решение
Европейского суда по делу "Мериакри против Молдовы" (Meriakri v. Moldova) от 16 января 2001 г.,
жалоба N 53487/99).
Следовательно, данная часть жалобы несовместима ratione temporis с положениями Конвенции по
смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена согласно пункту 4 статьи 35
Конвенции.
3. Ссылаясь на пункты 1 и 2 статьи 6 Конвенции, заявитель утверждал, что средства массовой
информации,
предположительно,
распространили
ложную
информацию
относительно
возбужденного в отношении него уголовного дела. Ссылаясь на подпункт "b" пункта 3 статьи 6
Конвенции, заявитель утверждал, что ему не была предоставлена возможность ознакомиться с
материалами уголовного дела и что он не получил копию обвинительного заключения до первого
судебного заседания. Ссылаясь на подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, заявитель также
жаловался, что ему не была предоставлена возможность допросить основного свидетеля со
стороны защиты.
Статья 6 Конвенции в части, применимой к настоящему делу, гласит:
"1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему
любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в
разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на
судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали,
общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также
когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в
той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда
гласность нарушала бы интересы правосудия.
2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор,
пока его виновность не будет установлена законным порядком.
3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие
права:
/.../
b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;
/.../
d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти
свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же
условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...".
Европейский суд напомнил, что согласно пункту 1 статьи 35 Конвенции он может рассматривать
только те вопросы, жалобы по которым были направлены в шестимесячный срок с момента
вынесения решения или факта, которые составляют суть жалобы.
Европейский суд счел, что не требуется принимать решение, раскрывают или нет указанные
заявителем факты видимость нарушения статьи Конвенции, так как Европейский суд установил,
что жалоба была подана вне рамок предусмотренного шестимесячного периода. В частности,
Европейский суд отметил, что окончательное Судебное решение по уголовному делу заявителя
было вынесено Верховным судом Российской Федерации 6 марта 2000 г. - последующие
ходатайства о пересмотре Судебного решения в порядке надзора не были эффективным
средством правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции - тогда как жалоба была
подана 11 марта 2001 г. (см. Решение Европейского суда по делу "Тумилович против Российской
Федерации" (Tumilovich v. Russia) от 22 июня 1999 г., жалоба N 47033/99, и Решение Европейского
суда по делу "Бердзенишвили против Российской Федерации" (Berdzenishvili v. Russia) от 29
января 2004 г., жалоба N 31697/03).
Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как поданная с нарушением
шестимесячного срока в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.
4. Ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, заявитель также жаловался на результат судебного
рассмотрения его гражданского иска к прокуратуре г. Самары о компенсации морального вреда и
на нерассмотрение его кассационной жалобы судами Российской Федерации.
Европейский суд напомнил, что согласно статье 19 Конвенции его единственной задачей является
обеспечение соблюдения обязательств, взятых Высокими Договаривающимися Сторонами по
Конвенции. В частности, Европейский суд не компетентен разбираться с ошибками фактов или
права, которые, предположительно, были совершены национальными судами, за исключением тех
случаев, когда Европейский суд сочтет, что такие ошибки могли включать возможное нарушение
любых прав и свобод, охраняемых Конвенцией (см. Постановление Большой палаты Европейского
суда по делу "Гарсия Руис против Испании" (Garcia Ruiz v. Spain), жалоба N 30544/96, § 28, ECHR
1999-I).
В той степени, в которой можно понять жалобу заявителя на то, что он был лишен справедливого
судебного разбирательства по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции, Европейский суд должен
сначала рассмотреть, выполнил ли заявитель требование об исчерпании внутренних средств
правовой защиты, как это требуется пунктом 1 статьи 35 Конвенции.
Европейский суд отметил, что 14 ноября 2001 г. Самарский районный суд г. Самары отказал в
удовлетворении иска заявителя о компенсации морального вреда. 18 декабря 2001 г. заявитель
подал кассационную жалобу. Однако жалоба была подана с нарушением срока, предоставленного
для обжалования, и по этой причине оставлена кассационным судом без рассмотрения, хотя она
затем была рассмотрена и отклонена в порядке надзора. Европейский суд отметил, что заявитель
не предоставил никаких документов, которые бы показали, что он обращался за восстановлением
срока для подачи своей кассационной жалобы, как это предусмотрено статьей 105 Гражданского
процессуального кодекса РСФСР. Соответственно, Европейский суд счел, что заявитель не
исчерпал внутренние средства правовой защиты.
В той степени, в которой жалоба касается нерассмотрения кассационным судом ходатайства
заявителя, она также должна быть отклонена по причине неисчерпания внутренних средств
правовой защиты на основаниях, изложенных выше.
Более того, Европейский суд не усмотрел каких-либо признаков нарушения прав заявителя,
закрепленных в Конвенции. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной
и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:
большинством голосов
объявил часть жалобы заявителя, поданной на основании статей 3 и 13 Конвенции, относительно
расследования его заявлений о применении к нему силы неприемлемой;
единогласно
объявил остальную часть жалобы неприемлемой.
Председатель Палаты
Христос РОЗАКИС
Заместитель Секретарь Секции Суда
Сантьяго КЕСАДА