Профессиональная языковая подготовка сотрудников
реклама
КАЗАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИНСТИТУТ НЕПРЕРЫВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ ЦЕНТР ЕВРАЗИЙСКИХ И МЕЖДУНАРОДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ГЕОПОЛИТИКА И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА ЕВРАЗИИ: ИСТОРИЯ, СОВРЕМЕННОСТЬ, ПЕРСПЕКТИВЫ МАТЕРИАЛЫ II ЕВРАЗИЙСКОГО НАУЧНОГО ФОРУМА (1-3 июля 2009 года) том I УДК 327 ББК 66.4 Научный редактор: кандидат исторических наук, доцент Б.М.Ягудин Геополитика и экономическая динамика Евразии: история, современность, перспективы: материалы II Евразийского научного форума (1-3 июля 2009 г.) в 2 томах: том I / Под ред. Б.М. Ягудина. – Казань: «Intelpress+», 2010. - 348 с. В сборнике представлены доклады участников II Евразийского научного форума «Геополитика и экономическая динамика Евразии: история, современность, перспективы», состоявшегося в Казанском государственном университете 1-3 июля 2009 г. Форум продемонстрировал огромный интерес ученых университетских и академических центров России и зарубежных стран, государственных деятелей и общественности к развитию евразийских исследований. Издание предназначено для научных работников, преподавателей вузов, студентов и аспирантов и всех читателей, кого интересует история и современное положение Евразии. Ответственный редактор: Р.Р.Сулейманов © Центр евразийских и международных исследований © Издательство «Intelpress+» 2 ПРЕДИСЛОВИЕ Центр евразийских и международных исследований Казанского государственного университета с момента своего создания в 2006 году специализируется на изучении истории и современного положения стран Евразии. Одним из направлений своей научноисследовательской деятельности Центр евразийских и международных исследований видит в развитии комплексного изучения политических, социально-экономических и культурных процессов в Евразии в прошлом и на современном этапе. Именно по этой причине Центр евразийских и международных исследований Казанского государственного университета взял на себя обязанность ежегодно проводить Евразийский научный форум (I Евразийский научный форум прошел в 2008 году), на который будут приглашаться ведущие российские и зарубежные специалисты в области истории и современного положения стран Евразии. Настоящий сборник статей является итогом работы II Евразийского научного форума «Геополитика и экономическая динамика Евразии: история, современность, перспективы». Силами ученых, преподавателей вузов и общественности России и других стран форум стал площадкой для анализа развития евразийских исследований в XXI веке. Все это ставит перед научной общественностью вопрос о необходимости дальнейшего обсуждения исторических и современных проблем развития Евразийского континента с целью поиска путей их решения. Поиск этого выхода интеллектуальными силами интеллигенции России и зарубежных стран должен происходить путем публикации аналитических статей, примером которых может служить настоящий сборник статей. Булат Ягудин руководитель Центра евразийских и международных исследований Казанского государственного университета 3 РИЯЗ МИНЗАРИПОВ ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО ОТ РЕКТОРАТА КАЗАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА Проведение усилиями Центра евразийских и международных исследований Института непрерывного образования Казанского государственного университета II Евразийского научного форума по анализу геополитики и экономической динамики Евразии мотивировано целым рядом обстоятельств. Модерируемая площадка Центра евразийских и международных исследований позволяет осуществить результативный, ретроспективно-объективный и перспективно ориентированный обмен мнениями в контексте максимально толерантного дискурса. Принципиально значимым является привлечение к обсуждению академических и университетских учреждений (Российская академия наук, Академия наук Республики Татарстан, Московский государственный институт международных отношений, Казанский государственный университет и др.), сочетающих в своей повседневной работе не только академические исследования, свойственные востоковедной школе Казанского университета со времён Восточного разряда, но и осуществляющих педагогическую деятельность, в различных аспектах которой (лекции, семинары, научно-исследовательская работа студентов и аспирантов) весьма значимое место занимают проблемы связанные с евразийскими исследованиями. Привлечение учреждений культуры (музеи и т. д.) позволяет обрести многомерную глубину взгляда на сегодняшнее состояние научного понимания такого цивилизационного феномена как Евразия, в самых разных его преломлениях и проявлениях. Выставочноэкпозиционная деятельность, очень насыщенная в последние годы, интересна как отражение общественного интереса к проблемам прошлого, способствующего более объективному восприятию современности. Участие в работе форума представителей медийной, информационной среды (средства массовой информации) даёт возможность получить срез реального положения дел в сфере, во много определяющей общественные настроения. Популяризация 4 научных достижений в области евразийских исследований в средствах массовой информации есть своеобразная прививка против любых форм ксенофобии, протаскивания стереотипов и наклеивания ярлыков. Поэтому возможность живого обмена мнениями между научным, образовательным и медийным сообществами чрезвычайно ценна и значима. Властные структуры, осуществляющие государственную политику, представляют собой один из важнейших механизмов самоорганизации общества, институционализации цивилизационных реалий. Это и обуславливает практическое значение общения представителей власти и экспертного сообщества. Именно такой ракурс взаимодействия позволяет обсуждать тенденции развития современных процессов в мире и нашей стране как его части, а мировое развитие по множеству параметров взаимоувязано с различными сторонами евразийского пространства, не учитывать которые невозможно. Таким образом, сочетание различных подходов к анализу сегодняшнего состояния евразийских исследований позволяет не только представить реальное его состояние, но и порождает синергетический эффект, высвечивает пробелы познания и определяет перспективы изучения. Концепция Евразийского научного форума очень чётко представлена в его основной идее — всестороннее осмысление исторического пути и современного состояния Евразии в контексте общественных настроений и восприятий. Это даёт возможность зафиксировать историческое познание в его преломлении общественным сознанием в конкретное время и в конкретных условиях. Далее, возможно от фиксации перейти к развитию в общественно востребованном направлении, таким образом, форум становится своеобразной и значимой точкой роста не абстрактного научного знания, а востребованного самой жизнью исследования процессов, во многом определяющих эту жизнь. 5 I. ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН В ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ ЕКАТЕРИНА ЛИТВИНОВА «ВОЕННЫЕ МЕМУАРЫ» ДЭВИДА ЛЛОЙДА ДЖОРДЖА КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ НАЧАЛА ХХ ВЕКА В течение многих десятилетий ХХ века Англия преуспевала. Однако вместе с новым веком в политическую жизнь страны ворвался «ветер перемен»: вступили в бой за свои права английские рабочие, не желавшие больше безропотно трудиться на благо хозяев; на борьбу с надменными британскими господами поднимались народы колоний. Канула в небытие промышленная монополия Англии, поколебались ее позиции в мировой торговле, даже вековечная власть над морями оказалась под ударом. Английские правящие классы не собирались расставаться со своими привилегиями. Они взяли курс на подготовку к вооруженной борьбе за мировое преобладание, стремясь не только удержать, но и расширить колониальную империю. В области внутренней политики прослеживалось стремление любыми средствами затормозить развитие массового пролетарского движения, помешать созданию революционной рабочей партии. Решать эти проблемы пришлось Дэвиду Ллойд Джорджу, одному из лидеров английской либеральной партии, пришедшей к власти в 1905 году. Инициатор и главный организатор социальных реформ, предпринятых либеральным кабинетом в целях предотвращения революции, Ллойд Джордж проявил себя подлинным гроссмейстером компромиссов и политических трюков. В годы первой мировой войны Ллойд Джордж, обладавший безмерным честолюбием, стремится занять пост главы правительства. Кипучая деятельность в качестве министра вооружения и военного министра, каскад маневров ради поддержания гражданского мира внутри страны, редкостная изобретательность в интригах и закулисных переговорах — все это сделало его самым подходящим, пожалуй, единственным кандидатом на роль национального лидера [5; 2]. Политическая биография Дэвида Ллойд Джорджа как бы отражает 6 главные этапы истории Англии с конца XIX века. А его мемуары представляют особый интерес для изучения данного периода. В особенности это относится к «Военным мемуарам», написанным в 1933 г. В этом шеститомном труде содержится полный анализ происходящих событий внутри самой Великобритании и на международной арене. Однако в контексте моего научного исследования особого внимания удостаивается первый том «Военных мемуаров», охватывающий период с 1904 по 1916 гг. Большинство политиков, играющих действительно значимую роль в Первой мировой войне записало в своих мемуарах личное восприятие того исторического эпизода, в котором они приняли активное участие. За небольшим исключением это были автобиографичные материалы, написанные самими участниками события, несмотря на то, что сам факт написания книг был делом непривычным для них. Только Браян так и не взял пера в руки, остальные ведущие персонажи рассматриваемого периода тщательно повествовали о том, что было ими сделано и почему было сделано именно это, и именно так. Ллойд Джордж во введении к первому тому мемуаров перечислил всех тех, чьи военные автобиографии входили в его домашнюю библиотеку: и Кайзер, и Принц, и Пуанкаре, Вудро Вильсон, Клемансо, Асквит, Грей, Черчилль, Хофман – это даже неполный список авторов, книги которых Ллойд Джордж бережно хранил. Неудивительно, что он сам колебался в течение долгих лет, стоит ли последовать примеру этих ярких деятелей. Он признает, что роль этих людей была чрезвычайна ярка и заметна, но тут же он говорит, что его позиция была не менее примечательна и значима. Ллойд Джордж констатирует, что с огромным бы удовольствием позволил какому-нибудь третьему лицу описать его вклад в мировую дипломатию, если бы не обстоятельства, которые уверили его в необходимости воспроизвести реальную картину своими словами и своими же силами. Прежде всего - болезнь. Именно эта неприятность снимала обязанность быть, оставаться лидером политической партии. Она освободила много свободного времени для самого политика и вызвала живые споры внутри его политического объединения. А второе обстоятельство, заставившее Ллойд Джорджа взяться за написание мемуаров – визит старого фронтового друга. Именно этот друг настоял воспользоваться случайно образовавшимся перерывом в делах и в течение выздоровления составить истинный и подробный отчет о 7 событиях той Великой войны. Именно он напомнил политику, что он был единственной официальной фигурой, прошедшей от самого объявления Войны к подписанию Мира. Именно тогда Ллойд Джордж убедился, что реальная история войны не могла быть и не будет написана, что следующие поколения не смогут узнать всей правды об этих событиях и будут строить гипотезы и теряться в догадках. Было вполне очевидно, что то, что будет написано очевидцами этих событий и должно будет стать в последствии основным материалом для изучения данного конкретного исторического периода. Все уже существующие книги содержали довольно тенденциозные взгляды их авторов. Но Ллойд Джордж был уверен, что представленная им версия событий будет отражать всю сущность Мировой войны. Не раз он акцентирует внимание читателя на том, что именно он прошел весь военный путь от вспышку ссоры до урегулирования послевоенного положения. Стоит отдать должное, что политик все же признает, что были и те, кто был лучше ознакомлен с некоторыми сторонами войны, и те, которые знают намного глубже состояние дел в определенные временные промежутки. Но тут же он уверяет читателя, что только он сам был лично знаком со всем военным руководством и знал военную стратегию всего хода военных действий [4]. «Военные мемуары» не являются чем-то скучным, тяжелым для чтения, осознания и восприятия. Скорее, это красочный рассказ, восхваление своих собственных способностей, восхищение своими способностями. Но это не в укор автору. За яркими метафорами, красноречивыми фразами прослеживается реальная картина событий, рассматриваемого периода. Характерно, что Ллойд Джордж не просто повествует о череде фактов и явлений, но дает качественный анализ политических действий и весьма полные портреты основных политических деятелей. Ллойд Джордж сравнивает написание мемуаров с еще одной попыткой прожить жизнь. Только здесь уже ничего нельзя изменить, ты готов к предстоящим событиям, видишь все промахи и неточности. Он говорит, что в течение первых лет работы над мемуарами он жил словно в кошмарном сне, вспоминая мельчайшие подробности ужасающих дней. Все четыре с половиной года, пока длилась война, все, и мужчины, и женщины, работали, мечтали, думали, желали разрушения и страдания. А иначе войну и не назовешь [6]. Ллойд Джордж искренно верил в то, что если он расскажет миру 8 всю правду о войне, если покажет всю ее обратную сторону, то ничего подобного уже не повториться. Ллойд Джордж и не называет себя писателем. Он говорит, что является «свидетелем», «очевидцем» кровавых событий. Автор признает, что в связи с избирательностью памяти, мог опустить какие-то детали, но он делал это не умышленно. Политик тщательно готовился к написанию своих «Военных мемуаров». Он прочел массу документов того времени, чтобы освежить в памяти всю картину событий. В начале Первой мировой войны германские лидеры обещали добиться победы «до осеннего листопада». 19 сентября 1914 года Ллойд Джордж, выступая на митинге, напомнил о том, что всю свою политическую жизнь с отвращением относился к перспективе участия в великой войне. Но сейчас он убежден: участие необходимо, ибо затронута национальная честь, поскольку Англия подписала два договора, обязывающие ее защищать независимость, свободу и неприкосновенность «нашего маленького соседа» - Бельгии. В последние дни войны Ллойд Джордж в своих выступлениях в парламенте делал акцент на крупнейшие военные успехи, перемирия на тех или иных фронтах или свержения правительств в странах враждебной коалиции. Он попытался даже задержать распространение сведений о перемирии с немцами до своего появления в палате. Ллойд Джордж устроил в Лондоне парад победы, на который прибыли Клемансо, Фош, итальянский премьер В. Орландо. Пресса восторженно писала, что Ллойд Джордж - организатор победы [1]. Он блестяще разыграл эпилог войны: организовал поспешные выборы и во главе обновленной коалиции укрепился в качестве национального лидера. В Англии и за границей за Ллойд Джорджем со времен англобурской войны закрепилась репутация приверженца миролюбивого решения международных споров [3]. Сам канцлер казначейства усердно содействовал распространению такой оценки, повторяя, что намерен целиком посвятить себя проблемам мира, прогресса и социальных реформ. Работа над «Военными мемуарами» продолжалась в течение трех плодотворных лет – с 1933 по 1936 гг. Ллойд Джордж создал удивительное историческое произведение. Подробно осветив все стороны развития ситуации на мировой арене в начале ХХ века, проанализировав основные направления развития Великобритании, 9 предоставив тщательно продуманные портреты политических деятелей рассматриваемого периода, автор создал глубокий научный труд большой значимости. Выразив личное отношение к происходящим событиям, не скрывая эмоций и впечатлений, Ллойд Джордж внес своего рода художественность в мемуары. Все повествование настолько красноречиво, что описываемые события становятся настолько реалистичными для читателя, что происходит будто единение двух временных пластов – прошлого и современности. Ллойд Джордж надеялся, что своими «Военными мемуарами» он сможет предупредить человечество о возможной опасности в будущем. Очень жаль, что потомки не сделали тех выводов, которые ждал великий политик начала ХХ столетия. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Алексеев Н.А. Палата Лордов Британского парламента. М., 2003 2. Виноградов К.Б. Дэвид Ллойд Джордж. М., 1970 3. Из истории международных отношений и освободительных движений XIX-XX вв. Под ред. Нарочницкого А.Л. М., 1970 4. Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. М., 1934 – 1937 5. Albert J. Sylvester. The Real Lloyd George L.,1947 6. John Grigg. Lloyd George: From Peace to War, 1912-1916. L., 1985 10 ГРИГОРИЙ КОСАЧ ПЕРВАЯ ПРОГРАММА ЕГИПЕТСКОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ (ЯНВАРЬ 1923 ГОДА)1 Следующий далее документ – первая программа Египетской коммунистической партии (ЕКП), включающая как общеполитические требования этой организации, так и специальный подотдел, касающийся путей решения крестьянского вопроса, хранится в Российском Государственном архиве социальнополитической истории (РГАСПИ) – Ф. 495, Оп. 85. В свою очередь, сама (написанная по-арабски) программа ЕКП – часть небольшой, изданной на папиросной бумаге брошюры, в которую, кроме нее, включен и один из основополагающих документов Коммунистического Интернационала (Коминтерна), который назван по-арабски «Двадцать одно условие Коммунистического Интернационала». Речь идет о принятых в ходе работы II конгресса (июль-август 1920 г.) этой организации «Условиях приема в Коммунистический Интернационал», которые, вероятно, в том виде, как они были опубликованы в брошюре ЕКП, стали первой попыткой перевода этого основополагающего документа Коминтерна на арабский язык. Иными словами, ЕКП стала первой коммунистической организацией ближневосточного региона и Северной Африки, обратившейся и для составления своей программы и для пропаганды материалов ИККИ к арабскому языку. Это связано и со временем, и с условиями становления других компартий этого региона. Первая коммунистическая группа Сирии и Ливана возникла только в 1925 г., иракская коммунистическая группа стала реальностью лишь в 1934 г. Даже если истоки палестинского коммунистического движения и уходят в 1919 г., местная компартия (в 1924 г. принятая в ряды Коминтерна) в течение длительного времени была еврейской, а ее «рабочим языком» – идиш. Возникшие же в начале 1920-х гг. коммунистические группы Алжира и Туниса (лишь в конце 1930-хх гг. ставшие самостоятельными организациями) создавались представителями местной европейской, а не автохтонной среды и рассматривали себя в качестве секций Французской компартии, Вступительная статья, перевод, публикация и комментарии к тексту программы Египетской коммунистической партии 1923 года выполнены Григорий Косачем 1 11 естественно, обращаясь к языку метрополии. Программа ЕКП 1923 г. никогда ранее не публиковалась и лишь частично использовалась автором этой публикации [6, c.84]. Вместе с тем, по многим своим параметрам публикуемый ниже документ представляет собой важное свидетельство того, как, в каких условиях, под влиянием каких причин и обстоятельств формировалось египетское коммунистическое движение (по крайней мере, на его начальном этапе). Равным образом эта же программа может рассматриваться и как показатель генетической связи между первыми сторонниками коммунистической идеи и практики в Египте и национальным движением этой страны, что находило свое отражение, в том числе, в том, что этот документ был не только арабоязычным, но и наглядно демонстрировал развитие арабского языка, его приспособление к потребностям современной жизни, что, в свою очередь, не может не выглядеть как одно из свидетельств модернизации страны, поборниками которой как раз и выступали местные националисты. В левом верхнем углу титульного листа брошюры, в которую был включен программный документ ЕКП, находится официальная двуязычная печать, в центре которой помещена пятиконечная звезда, а над ней арабское название партии и ее руководящего органа – АльХизб аш-шуюъий аль-масрий, Аль-Ляджна ат-танфизийя, под ней же – соответствующие французские названия – Parti Communiste Egyptien, Comité Exécutif2. Иными словами, эта брошюра была опубликована «Исполнительным комитетом Египетской коммунистической партии». В свою очередь, этот «Исполнительный комитет» был сформирован высшим органом партии – ее съездом, что отмечалось и в самом программном документе. Сама же эта брошюра (о чем свидетельствовала русскоязычная печать в ее правом верхнем углу) уже поступила в Москву, в Исполнительный Комитет Коминтерна (ИККИ), став доказательством того, что ЕКП стремится стать членской организацией III Интернационала, - обычно те партии, которые уже стали такими членскими организациями отмечали это в Использование египетскими коммунистами французского языка в качестве средства международных контактов определялось более ранней традицией, восходившей к иным группам национального политического действия, как и, в целом, к египетской интеллигенции – «образованному классу» этой страны. Французский язык был маркером патриотизма и в этом отношении противопоставлялся английскому языку, языку метрополии, осуществлявшей с 1882 г. (времени английской оккупации) внешнее управление Египтом. 2 12 своих официальных печатях (что после получения ИККИ программы стало иметь отношение и к египетской коммунистической организации). Иными словами, эта партия находилась на некоем «переходном» этапе – она уже провозгласила свой коммунистический характер, но все еще не была признана в этом своем статусе высшей по отношению к коммунистическому движению того времени инстанцией – ИККИ. В этой связи встает естественный вопрос, - а что представляла собой эта партия? Основанные на документах РГАСПИ исследования последнего времени, принадлежащие автору этой публикации, позволяют говорить о том, что программа ЕКП принадлежала работавшей в Александрии секции возникшей ранее, в 1921 г., Социалистической партии Египта (СПЕ) [6, c.38-65]. В январе 1923 г. эта секция, порвав с СПЕ в ходе проведенного ею в окрестностях крупнейшего городапорта Египта съезда, провозгласила себя «Египетской коммунистической партией». Ко времени выхода из рядов египетских социалистов ведущая фигура этой секции – Хусни Аль-Ораби3 уже побывал в советской столице, где он принял участие в работе проходивших в ноябре-декабре 1922 г. IV конгресса Коминтерна и II конгресса патронировавшегося ИККИ Красного Интернационала Профсоюзов (Профинтерна). Присутствие Х. Аль-Ораби на форуме Профинтерна было оправдано, - в феврале 1921 г. в Александрии В хранящейся в РГАСПИ составленной Х. Аль-Ораби в Москве в 1922 г. анкете делегата II конгресса Профинтерна говорилось, что он родился в 1894 г. в г. Эль-Махалла Эль-Кубра, окончил среднюю школу и два курса университета и знает два языка – арабский и английский. Х. Аль-Ораби сообщал о себе, что он египтянин, в социальном отношении – интеллигент, а его основная профессия – журналист. Он называл себя членом СКП с момента ее создания. На конгрессе он представлял «административный комитет» ВКТЕ, заявлял, что является «генеральный секретарем» Конфедерации, а также «секретарем» ЕКП [15, л.7-10]. В феврале 1924 г., после разгрома ЕКП Х. Аль-Ораби, как и все руководители партии, был арестован. Через три года тюремного заключения Х. Аль-Ораби, выйдя на свободу, отправился в Германию, где после 1882 г. (время английской оккупации Египта) всегда находили убежище египетские националисты. По словам своих бывших соратников, там Х. Аль-Ораби «восхищенно наблюдал за усилением нацистской партии». – См., например, воспоминания Исама Ад-Дина Насыфа [2, c.292-295]. В середине 1930-х гг. Х. Аль-Ораби вернулся в Египет, но отказался примкнуть к какой-либо из местных коммунистических организаций. После нападения нацистской Германии на Советский Союз отказался осудить агрессора. В 1942 г., когда германо-итальянские войска вторглись на египетскую территорию, Х. Аль-Ораби сформировал профашистскую политическую организацию и «теневое правительство», готовившееся встретить войска стран «оси» в Каире. Итоги битвы при Эль-Аламейне и Сталинградского сражения вновь меняли его ориентацию, когда Х. Аль-Ораби предпринял шаги, направленные на установление контактов с действовавшими в его стране подпольными коммунистическими группами [6, c.100-101]. 3 13 была создана Всеобщая конфедерация труда Египта (Аль-Иттихад аль-амм ли никабат фи Мыср, Confédération générale du travail en Egypte – ВКТЕ), объединившая под своими знаменами не менее 40000 рабочих, трудившихся в основном на предприятиях этого городапорта, и сразу же после своего создания установившая контакты с руководством Профинтерна [9, c.535; 4, c.25-26]. ВКТЕ полностью контролировалась александрийскими социалистами. Выступая в ходе работы IV конгресса Коминтерна, Х. Аль-Ораби, которому был предоставлен статус делегата конгресса «с совещательным голосом», говорил: «Мы в Египте ждем того уже недалекого дня, когда красный флаг взовьется над пирамидами, чтобы салютовать красному флагу над Кремлем» [3, c.5-7]4. В подготовленном им же наброске этого выступления та же мысль была выражена еще более ярко: «Совсем близко время, когда египетское [коммунистическое] движение станет саблей (sword) в руках Советской России, сражающейся за мировую революцию» [12, л.54-55]. Патетические слова главы александрийской секции СПЕ, подчеркивавшего в Москве, что эта секция уже «стала коммунистической партией», нашли понимание в ИККИ. Советская внешняя политика (и Коминтерн как одно из орудий ее реализации), важнейшим направлением которой выступало противостояние Великобритании – в то время ведущей внешней силе в пределах геополитического пространства Ближнего Востока, нуждалась в союзниках, опираясь на которых Советский Союз смог бы утвердиться в этом регионе. К моменту приезда Х. Аль-Ораби в советскую столицу в аппарате ИККИ уже были подготовлены «Тезисы по программе и тактике компартии Египта», автором которых был востоковед и сотрудник «восточного отдела» Исполкома Коминтерна К.М. Трояновский [10, л.35-48]. В подготовленном им документе подчеркивалась необходимость создания в Египте «базы для коммунистической работы не только на арабском, но и на всем Ближнем Востоке …, по всему южному и юго-восточному побережью Средиземного моря». Далее К.М. Трояновский писал, что Египет – страна, которая «важна для английского капитализма», поскольку она расположена «на перекрестке главных морских путей, соединяющих западную часть Британской империи (метрополию) с восточной Стоило бы заметить, что французский перевод выступления Х. Аль-Ораби иначе формулировал ту же мысль: «… когда красный флаг будет развеваться над пирамидами так же, как он развевается сейчас над Кремлем» [18, c.9-10] 4 14 (Индией)». Развивая эту мысль, он подчеркивал: «Чтобы отделить мозг от позвонка империи, необходимо перерезать этот “затылочный нерв”, каковым Египет является для английского империализма». Предлагавшаяся им операция привела бы к «разрыву Британской империи на две части, вместе с тем, к распаду империи». Выдвигавшаяся К.М. Трояновским задача искушала ИККИ столь серьезно, что там отбрасывали все иные точки зрения в связи с александрийской секцией СПЕ, отмечавшие, например (как это делал резидент советской разведки в Египте Адольф Краус 5), что большинство членов этой секции были «далеко не коммунистами и даже не знали азбуки (le premier mot) марксистской теории». Казалось бы, для движения в направлении отделения «мозга от позвонка империи» в Египте первой половины 1920-х гг. «созрели» все необходимые условия. Там обретал черты реальности «субъективный фактор», - александрийская секция СПЕ привлекала в свои ряды немалое число местных уроженцев, она во все большей мере «египтианизировалась» (что доказывал, в том числе, и арабский язык ее первой программы), к началу 1924 г. в ее рядах было 700 активистов, что превращало ее в крупнейшую после компартии Китая коммунистическую партию Востока6, потенциальные возможности которой расширял осуществлявшийся ею контроль над ВКТЕ. Разумеется, такая трансформация определялась политикой ИККИ. В ходе работы IV конгресса Коминтерна была создана «египетская комиссия», поставившая перед Х. Аль-Ораби несколько условий, которые позволили бы Коминтерну окончательно оформить вступление александрийской секции СПЕ в его ряды. Эти условия предполагали исключение из ее состава «нежелательных элементов» – сторонников «эволюционного», а не «революционного» преобразования их страны, как и немедленное проведение съезда, на котором должна была быть принята новая программа партии, а также официально изменено ее название – не «социалистическая», а «коммунистическая» партия. Все эти условия были выполнены во время работы январского 1923 г. теперь уже Египетской коммунистической партии, - «переходный» этап в развитии коммунистического движения Египта завершился. Адольф Краус возглавляя действовавшую тогда в Египте компанию «Egypt, Syria and Palestine Trading Company» [11, л.18] 6 В то время численность компартии Китая составляла 800 чел. На Ближнем и Среднем Востоке ситуация была иной: численность активистов Палестинской компартии едва достигала 100 членов, а Турецкой – 600 [21, c.1112]. 5 15 Однако для того, чтобы нанести смертельный удар Великобритании, требовалось и еще одно обстоятельство, - для этого должна была быть «объективно» готова и внутриегипетская ситуация. Казалось бы, что и эта задача решена всем ходом событий, которые предшествовали появлению ЕКП, и определи саму возможность ее становления. В 1919 г. Египет стал ареной мощного общенационального восстания, предлогом для которого стала насильственно прерванная английской администрацией попытка делегации египетских националистов (аль-вафд аль-мысрий, la délégation égyptienne) во главе с Саадом Заглулем выехать во французскую столицу для участия в Парижской мирной конференции, где эта делегация должна была поставить вопрос о ликвидации протектората Великобритании и о независимости страны. Это восстание, как считали в Москве (что, конечно же, совпадало и с мнением ЕКП), не только не решило тех задач, которые ставились и самими египетскими националистами, сформировавшими в середине 1923 г. партию Вафд, название которой свидетельствовало о том, что ее основатели, в первую очередь С. Заглул, являются наследниками «египетской делегации», но, более того, открыто продемонстрировало нежелание националистов решать эти задачи, опираясь на методы массовой революционной борьбы. Однако события 1919 г. едва ли не в решающей степени меняли принципы взаимоотношений между Египтом и державойметрополией, - Египет быстро продвигался к обретению статуса субъекта международных отношений7. Вместе с тем, время, когда на египетской политической арене появилась коммунистическая партия, было для страны своеобразным периодом «междуцарствия». Обретение независимости вовсе не означало, что в Египте уже стали действовать эффективные органы исполнительной власти. Лишь год спустя, в январе 1924 г., там были проведены парламентские выборы, в ходе которых Вафд (что было предсказуемо) одержал убедительную победу, позволившую С. Заглулу сформировать первое в истории страны национальное правительство. Месяц спустя произошло и открытое столкновение между коммунистами и вафдистами, когда в 22 февраля 1922 г. правительство Великобритании опубликовало декларацию об отмене протектората и признании Египта суверенным государством. Принятый в апреле следующего года Основной закон провозглашал страну конституционным королевством. В середине 1923 г. «египетская делегация» была реорганизована в партию Вафд, одержавшую бесспорную победу на парламентских выборах в январе 1924 г., что позволило С. Заглулу сформировать первое национальное правительство уже независимой страны [8] 7 16 феврале 1924 г. усилиями активистов ЕКП была организована забастовка на александрийской фабрике «Эголин», переросшая в захват этого предприятия и в попытку под красными флагами распространить это начинание на всю «пролетарскую» 8 Александрию . Это столкновение завершилось жесткими карательными мерами правительства С. Заглула в отношении активистов ЕКП. Впрочем, личное обращение «отца египетской нации» к египетским рабочим – членам ВКТЕ привело к их переходу на сторону правительства, лишив сторонников теории и практики коммунистического действия их «пролетарской» основы. Удар же, нанесенный по ЕКП, был столь силен, что партия в течение всего времени второй половины 1920-х-1930-х гг., несмотря на помощь Коминтерна, так и не смогла восстановить свои силы, вступив на этап стагнации, постоянных внутренних кризисов– распада на разрозненные кружки и незначительные организации [6, c.95-126]. Ни «объективный фактор» – внутриегипетская ситуация середины 1920-х гг., ни, тем более, «субъективный фактор» – становление ЕКП и попытка превратить ее в альтернативу Вафд не оказались достаточными для того, чтобы осуществить «социалистическую» трансформацию, единственной целью которой выступало решение советских внешнеполитических задач. Тем не менее, вопрос не может быть сведен только лишь к одной из неудач советской внешней политики эпохи первой половины 1920х гг., когда сама эта неудача может, конечно же, интерпретироваться, например, в терминах «буржуазной реакции» против сторонников «пролетарского дела», развязанной против них «кампании террора и репрессий». Но насколько такая интерпретация убедительна? Не стоит ли попробовать объяснить эту неудачу, анализируя программный документ египетских коммунистов, на которых и возлагалась задача реализации советских внешнеполитических начинаний. Этот документ доказывает, прежде всего, что те, кого в Египте называли коммунистами (но это относится и к любой другой коммунистической организации Ближнего Востока), примыкая к Один из ветеранов египетского коммунистического движения Абдель Рахман Фадль много лет спустя, рассказывая историку египетского социалистического и коммунистического движения Рифату Ас-Саиду о событиях февраля 1924 г. в Александрии, говорил (естественно, во многом преувеличивая их размах): «Мы потрясли Александрию. Мы захватили фабрики, подняли над ними красные флаги. Александрия была полностью нашей» [2, c.299]. О самом А.Р. Фадле см. его личное дело: [14] 8 17 Коминтерну, вовсе не порывали с теми национальными движениями, из рядов которого они выходили. Собственно, единственным основанием для размежевания этих людей и создававшихся ими «коммунистических партий» с общим потоком таких движений и было их вступление в состав Коминтерна, становившееся маркером, проводившим (очень условную) грань между ними, с одной стороны, и националистами, с другой [6, c.56-64]. Достаточно сослаться, в этой связи, на программу ЕКП 1923 г., содержавшую все основные лозунги египетского национального движения времени 1920-х гг. (часть которых восходила и к более раннему периоду), включая, прежде всего, идеи, связанные с «единством долины Нила», когда Судан осмыслялся египетскими националистами в качестве продолжения египетской территории, или придания «национального» статуса Суэцкому каналу [7, c.273-276]. Равным образом это относилось к проблеме египетского государственного долга9, капитуляций10, введения всеобщего начального образования, а также рабочих и крестьянских организаций. Впрочем, список идентичных и для коммунистов, и для националистов требований этим не исчерпывался, включая, например, и общую и для тех, и для других идею парламентаризма. Эта ситуация едва ли не в полной мере осознавалась и в аппарате ИККИ. Цитировавшиеся выше «Тезисы по программе и тактике компартии Египта» К.М. Трояновского это в полной мере подтверждали. Как он писал: «Судан есть продолжение и дополнение Египта, и он должен являться также и государственной частью последнего». Естественно, что советский коммунист не мог быть националистом, а потому точка зрения автора «Тезисов» получала Совокупность финансовых обязательств Египта по предоставленным ему с конца 1850-х гг. (время строительства Суэцкого канала, а также широких модернизационных преобразований), внешним займам европейских держав и частных банков. Государственный долг стал основой для последующего финансового закабаления Египта, появления в нем навязанных извне «европейских» кабинетов министров и, в конечном итоге, английской оккупации 1882 г. [1, c.372-374]. Проблема египетского государственного долга была окончательно урегулирована только после прихода к власти (1952 г.) «Свободных офицеров» во главе с Г.А. Насером. 10 Договоры, фиксировавшие, начиная с XVI в., особый статус подданных европейских держав в пределах Османской империи (частью которой вплоть до 1914 г. юридически оставался и Египет). Как правило, эти договоры освобождали европейцев от юрисдикции османских судов, налогов и сборов, обеспечивали их личную неприкосновенность и неприкосновенность их имущества, как и предоставляли им значительные льготы в сфере торговли в пределах территории империи [5, c.151-152]. Режим капитуляций последовательно отменялся в Египте в течение конца 1930-х-1940-х гг. 9 18 «пролетарское» обрамление: «Судан должен принадлежать Египту еще потому, что трудящиеся Судана как наиболее слабый, беззащитный и еще не пробудившийся класс, найдет опору в трудящихся классах Египта». Далее он (что также было частью «пролетарского» обрамления все того же положения) писал: «Судан … должен быть … только федеративной частью подлинно независимого государства Египет, в котором господствующее положение должно принадлежать трудящимся Египта и Судана» [10, л.35-48]. Точка зрения советского специалиста по проблемам Ближнего Востока ни в коей мере не была направлена на то, чтобы содействовать изживанию националистических представлений в рядах партии, стремившейся стать членской секцией Коминтерна, оставаясь ничем иным как попыткой придания необходимого налета радикальности этому по-прежнему остававшемуся в своей основе националистическому требованию. Но равным образом «радикализации» подверглись и все другие требования египетских националистов, включенные в программу ЕКП 1923 г., вне зависимости от того, шла ли речь о национализации Суэцкого канала (когда намеренно подчеркивался «буржуазный» характер этого лозунга), об отмене государственного долга Египта, все еще сохранявшихся в нем капитуляциях для подданных европейских держав или о методах решения аграрного вопроса. Так, в частности, содержащаяся в этом документе идея «экспроприации всей земельной собственности, превышающей сто федданов 11, а также распределение избыточной земли среди безземельных крестьян в интересах создания народных ферм», как, одновременно, едва ли не все положения «крестьянского» раздела этой программы ЕКП, была практически в полном объеме, но в принципиально новых внутри – и внешнеполитических условиях, реализована Г.А. Насером, став, таким образом, основой для становления в египетской деревне того, что в уже республиканском Египте стали называть «социалистическим кооперированием крестьянства». Впрочем, коммунистическая «радикализация» требований националистов достигала своего апогея в вопросе о парламентаризме, когда в программе ЕКП отмечалось, что присутствие в высшем органе законодательной власти страны депутатов-коммунистов будет содействовать «подрыву» его «основ», а также в требовании «отделения государства от всех религиозных воззрений», 11 Мера площади. 1 египетский феддан равен 0,4 га. 19 представлявшим собой, конечно же, механическое перенесение советских начинаний в вероисповедной сфере на египетскую почву, когда, вместе с тем, коммунисты (осознавали ли они это?) бросали прямой вызов исламу в его качестве важнейшего элемента египетского национализма [7, c.274-277]. Впрочем, столь же механически на египетскую почву переносилась и советская интерпретация российской аграрной истории, что приводило к «радикализированному» искажению египетской реальности, когда составители программы ЕКП (в ее аграрной части) утверждали, что хуторская система (эзба), которая становилась ведущим направлением эволюции все более опиравшегося на производство хлопка египетского сельского хозяйства, «практически не отличается от феодальной собственности». Однако, наверное, наиболее ярким свидетельством того, что следующий далее документ доказывал, что на самом деле ЕКП, несмотря на ее вступление в Коминтерн, оставалась партией не более чем «крайних» националистов было полное отсутствие в ее программе 1923 г. каких-либо даже минимальных намеков на «высшие» цели «пролетарской борьбы». Даже предлагавшаяся ими «организация советов бедных крестьян» была призвана не революционизировать египетскую деревню, а обеспечить решение вопроса о наделении землей этой, наиболее многочисленной, страты египетского крестьянства. Это была, если использовать обычный термин большевистского дискурса», «программа-минимум», в ней странным образом последовательно игнорировались любые указания на существование у ЕКП «программы-максимум», когда речь шла о «социалистической революции» в ее качестве инструмента создания «диктатуры пролетариата». Провозгласив «коммунистический» характер, ЕКП, которая, конечно же, направляя свой программный документ ИККИ, стремилась доказать руководству Коминтерна, что она следует в фарватере его тактики времени начала 1920-х гг., фиксируя, в частности, в этом документе и линию на создание единого антиимпериалистического фронта в своей стране, на что тогда были направлены все коммунистические организации Востока, все же оставалась тесно связанной с общенациональным движением. Направляя в феврале 1924 г. (до событий в Александрии) «Открытое письмо» главе уже созданного национального правительства, «отцу нации», как они называли его в этом документе, С. Заглулу, руководство ЕКП подчеркивало в нем, что наиболее 20 принципиальной задачей премьер-министра становится «организация крестьян», которые смогут, таким образом, действовать «в тесной связи с рабочими» [13, л.4]. Иными словами, ЕКП предлагала Вафду (а именно так египетские коммунисты понимали суть тактики Коминтерна) создание коалиции, когда один из ее участников – коммунисты выступают в роли руководителей рабочих профсоюзов, а второй – вафдисты призваны стать защитниками крестьянских интересов, хотя к тому времени Вафд, опиравшийся на опыт общенационального восстания 1919 г., в развитии которого активное участие принимали египетские рабочие Каира, Александрии и других городов, целенаправленно создавал и собственные численно более значимые, чем членские структуры ВКТЕ, рабочие профсоюзы12. Но в рамках предлагавшейся ЕКП Вафду коалиции коммунисты должны были играть роль ведущей силы. Их позиция была понятна и объяснима, - коммунистическая партия – это более высокий, чем «буржуазный» Вафд, уровень развития политической организации. Советская политика в Египте того времени, которое выше уже было названо «междуцарствием», не могла быть успешна потому, что ее союзник – ЕКП не мог стать альтернативой вафдистской партии. Это определялось, в первую очередь, тем, что организация египетских коммунистов продолжала ощущать себя частью общеегипетского лагеря националистов, ведущая роль в котором принадлежала, конечно же, тем, кого эта организация должна была рассматривать в качестве своего «классового противника» – партии Вафд. Действуя на одном и том же политическом поле, выдвигая равнозначные лозунги, направленные против идентичного противника, которым была внешняя сила, совсем недавно выступавшая в роли державы, осуществлявшей протекторат над Египтом – Великобритания (программа ЕКП дает для этого вывода немало убедительных оснований), и ЕКП, и Вафд превращались в жестко соперничавшие между собой, но, в целом, похожие друг на друга политические структуры. Но между ними, тем не менее, существовало и Еще в октябре 1919 г. один из членов египетской делегации, в дальнейшем член руководства партии Вафд и близкий соратник С. Заглула Абдель Рахман Фахми писал «лидеру нации»: «Они (рабочие – Г.К.) являются мощным оружием, которым не стоит пренебрегать». В начале 1924 г. А.Р. Фахми создал Федерацию рабочих профсоюзов долины Нила, в которую вошли 120 профессиональных союзов, представлявших не менее 150 тыс. своих организованных членов [22, p.185, 187]. Уже в 1926 г. общее число рабочих, входивших в контролировавшиеся вафдистами профсоюзы, по оценкам самих египетских коммунистов, достигало 600 тыс. чел. [16, л.5] 12 21 существенное различие. В отличие от коммунистов (ни в коей мере не скрывавших их поддержку внешней силой – Советским Союзом) Вафд был реальным руководителем политического процесса, открыто провозглашая свое стремление углубить достигнутый суверенитет через противостояние (но, естественно, на основе длительного процесса переговоров) Великобритании. Эта партия, опираясь на поддерживавшую его и прошедшую через восстание 1919 г. нацию, формировала структуры нового египетского государства, ни на минуту не забывая о том, что вырванная им у Великобритании уступка – признание независимости Египта могла быть в любое мгновение дезавуирована, - в стране, ставшей субъектом международных отношений, все еще были расквартированы английские вооруженные силы, английские же советники держали под своим контролем египетскую армию, финансы и судопроизводство. В этой же стране существовал и продажный королевский двор, который, как и Великобритания, ни в коей мере не собирался мириться с появлением мощной политической партии, намеревавшейся ограничить сферу его полномочий. Нанося в феврале 1924 г. удар по ЕКП, Вафд не только защищал привилегии, обретенные благодаря ему новой буржуазнопомещичьей (и правящей) группой египетской политической элиты, но и хрупкую независимость своей страны, когда удар коммунистов по завоеванным Вафдом позициям мог создать условия для перегруппировки сил в стане противников – Великобритании и монархической реакции. Кровавые (конечно же, «революционные», по мнению коммунистов) события в Александрии с ее многочисленными колониями иностранных подданных стали бы едва ли не самым благодарным поводом для вооруженного вмешательства Великобритании, с одной стороны, и для короля Фуада I, который получил бы «законный» предлог для роспуска вафдистского парламента и смещения правительства С. Заглула. Усмирение «коммунистического мятежа» в Александрии было со стороны Вафда актом подлинного патриотизма. В свою же очередь, сам этот «мятеж» не мог не быть абсолютно далеким от реализации подлинных интересов египетского народа, даже если его инициаторы и апеллировали к «высшим интересам» египетского «пролетариата». Важно и другое обстоятельство, - единственным проявлением реакции Коминтерна на разгром его египетской секции стало 22 обращение ИККИ «К египетским заключенным»13. События в Александрии вписывались в сложный контекст советско-британских отношений того времени, что заставляло руководство Коминтерна фактически отмежевываться от организованного ЕКП захвата фабрики «Эголин», называвшегося в одном из заявлений ИККИ «недостаточно хорошо продуманной и организованной акцией» [19, p.297-298]. ПРОГРАММА ЕГИПЕТСКОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ Египетская коммунистическая партия, действующая в интересах политического, экономического и социального освобождения долины Нила, стремящаяся избавить египетский и суданский народы от препятствий, стоящих на их пути к прогрессу, от преград, замедляющих развитие их экономической жизни, как и в интересах избавления обоих народов от рабства и колониального гнета, выдвигает следующую программу своих практических планов: 1) Полное и безусловное освобождение Египта и Судана, как и реализация тесной связи обоих народов не ради угнетения трудящихся классов Судана, а в целях пользы для обоих народов, единство которых позволит им лучше использовать их природные богатства, содействуя подъему обоих стран. Объединившись, оба народа смогут развернуть наступление против их угнетателей вне зависимости от того, являются ли эти угнетатели уроженцами обеих стран или иностранцами. Это наступление примет форму постоянной борьбы и создания единого фронта с наиболее радикальными14 и Этот документ ИККИ подчеркивал: «Несколько десятков борцов выведены сегодня из битвы. Но на их место встанут тысячи других, которые будут вести борьба до тех пор, пока в Египте и во всем мире не будет покончено с игом капиталистов и помещиков» [20, p.886]. Это были обычные, подобающие случаю слова, которые не обязывали Коминтерн к какимлибо серьезным действиям в защиту его египетских единомышленников. 14 В тексте программы эти элементы квалифицировались как аль-анасыр аль-ашадд татарруфан. В современном арабском языке с помощью термина ат-татарруф, являющийся калькой с французского l’extrêmisme, выражается понятие «экстремизм», а не «радикализм». Использование этого термина в тексте программы означало лишь, что в 1920е гг. арабский политический язык все еще переживал процесс своего становления, что и 13 23 достойными доверия элементами в рядах национального движения при сохранении коммунистической партией ее лозунгов и принципов. 2) Национализация15 (Nationalisation) Суэцкого канала. Хотя это требование с коммунистической точки зрения и окрашено в сугубо буржуазные (выделено в тексте – Г.К.) тона, поскольку реализация этого пожелания не отвечает непосредственным интересам рабочего класса даже в условиях победы национального революционного движения, тем не менее, национализация (выделено в тексте – Г.К.) Суэцкого канала нанесет удар по наиболее чувствительной точке в системе британского колониализма. В силу этого обстоятельства это требование является важным и революционным. 3) Деятельность в рядах профсоюзов, а также среди неорганизованной массы рабочих, направленная на официальное признание профсоюзов и политических организаций рабочих. Защита закона о восьмичасовом рабочем дне, контроль над предприятиями, равенство в оплате труда египетских и иностранных рабочих, занятых в одной профессии. Создание производственных и сбытовых кооперативных обществ, разработка рабочего законодательства, защищающего права пострадавших на производстве, больных и безработных. 4) Отмена государственного долга, эксплуатируемого колониальными силами и, в первую очередь, Францией и Великобританией для укрепления экономического закабаления египетского народа. 5) Отмена капитуляций для иностранцев, являющихся позорным пятном для Египта и катастрофой для египетского народа. 6) Выдвижение кандидатов в парламент, основы которого эти депутаты будут подрывать, укрепляя действующую там оппозицию. 7) Введение обязательного образования для мальчиков и девочек, бесплатного для бедняков, а также реформа нынешних образовательных программ и всесторонняя борьба с неграмотностью. 8) Женщины пользуются всеми политическими, социальными и экономическими правами. позволило автору публикации использовать при переводе этого текста определение вероятных союзников египетских коммунистов как «радикалов», а не «экстремистов». 15 Использовавшееся в программе ЕКП и сопровождавшееся в скобках французским nationalisation арабское слово – ахлийя может быть очень условно переведено как «обобществление». В современном арабском языке понятие «национализация» обычно передается как таамим, что является калькой с все того же французского nationalisation или английского nationalization. 24 9) Отделение государства от всех религиозных воззрений при гарантии свободы вероисповедания и совершения религиозных обрядов. 10) Свобода собраний, печати, слова. Освобождение политических заключенных. Крестьянская программа Миллионы крестьян Египта подвергаются жестокой эксплуатации со стороны иностранного капитала и национальных землевладельцев. Почти половина обрабатываемой земли в Египте принадлежит двенадцати тысячам владельцам, которые вершат судьбами миллионов бедных крестьян, делая их еще более обездоленными. Египетская коммунистическая партия в своем подходе к крестьянскому вопросу не удовлетворяется лишь провозглашением коммунистического лозунга «земля тому, кто ее обрабатывает», а выдвигает четкую программу решения этого вопроса, опирающуюся на программы других сельскохозяйственных стран, а также на опыт русской революции и исходящую из официальных данных египетской статистики. Этой программой является: 1) Ликвидация системы хуторской собственности16, которая практически не отличается от феодальной собственности. 2) Ликвидация долгов крестьян, владеющих менее чем тридцатью федданами. 3) Освобождение крестьян, владеющих менее чем десятью федданами от налогов помещикам. 4) Экспроприация всей земельной собственности, превышающей сто федданов, а также распределение избыточной В тексте программы ЕКП 1923 г. речь идет о «системе эзба» – передаче в аренду части крупных сельскохозяйственных поместий крестьянам, создававшим на этих землях, по словам российского специалиста по новой истории Египта Б.Г. Сейраняна, поселения, становившиеся «хуторами, фермами, поселками для сельскохозяйственных рабочих», выплачивавших владельцам арендуемых земель денежную ренту. В период между двумя мировыми войнами эта система, предназначенная, прежде всего, для расширения и интенсификации выращивания хлопка, стала «наиболее распространенной формой эксплуатации крупных поместий». Как отмечал Б.Г. Сейранян, «систему эзба следует характеризовать как промежуточную, переходную от докапиталистических к буржуазным отношениям, так как, с одной стороны, она была включена в систему мирового хозяйства, … а с другой – производственные отношения внутри системы и слабое развитие внутреннего рынка сохраняли в ней некоторые характерные для добуржуазного общества черты» [17, c.144-157-158] 16 25 земли среди безземельных крестьян в интересах создания народных ферм. 5) Создание кооперативных банков для мелких крестьян. 6) Организация советов бедных крестьян, с помощью которых, если к тому представится возможность, появится вероятность их подъема на забастовку или захвата земли, которая будет использоваться в их интересах. Программа Египетской коммунистической партии утверждена на съезде, состоявшемся 2 января 1923 г. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Арабские страны в 1880-е – начале 1900-х годов. – История Востока. Т. IV. Восток в новое время (конец XVIII – начало XX в.). Кн. 1. М., 2004 2. Ас-Саид Р. Тарих аль-харака аль-иштиракийя фи Мыср (История социалистического движения в Египте). 1900-1925. Бейрут, 1975 3. Бюллетень № 20 от 29 ноября 1922 г. IV конгресса Коммунистического Интернационала. М., 1922 4. Геллер Л.Н. Профсоюзы на Востоке. Доклад II Международному конгрессу Красного Интернационала профсоюзов. М., 1923 5. Еремеев Д.Е., Мейер М.С. История Турции в средние века и новое время. М., 1992 6. Косач Г.Г. Красный флаг над Ближним Востоком? Компартии Египта, Палестины Сирии и Ливана в 20-30-е годы. М., 2001 7. Косач Г.Г.Арабский национализм или арабские национализмы: доктрина, этноним, варианты дискурса. – В.А. Тишков, В.А. Шнирельман (отв. редакторы). Национализм в мировой истории. М., 2007 8. Кошелев В.С. От Ораби-паши до Саада Заглула. 1879-1924. М., 1987 9. Наши силы. – Красный Интернационал профсоюзом. М., 1921, № 11 10. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 85. Д. 6 11. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 85. Д. 10 12. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 85. Д. 12 13. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 85. Д. 37 14. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 85. Д. 73 15. РГАСПИ. Ф. 534. Оп. 1. Д. 20 26 16. РГАСПИ. Ф. 539. Оп. 3. Д. 630 17. Сейранян Б.Г. Эволюция социальной структуры стран Арабского Востока. М., 1991 18. Correspondances Internationales, 1922, N 41 19. Correspodances Internationales, 1924, N 26 20. Correspodances Internationales, 1924, N 78 21. Correspondances Internationales, 1924, N 102 22. Couland J. Regards sur l’histoire syndicale et ouvrière égyptienne (1899-1952). – Galissot R. (Ed.). Mouvement ouvrier, communism et nationalisms dans le monde arabe. Cahiers du movement social N 3. P., 1978 27 ЮЛИЯ САВОСИНА К ВОПРОСУ О ВЗАИМОСВЯЗИ ПОЛИТИЧЕСКИХ И ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ АНГЛИЕЙ И СССР В НАЧАЛЕ 20-Х ГГ. XX ВЕКА В начале 20-х гг. XX века Англия была явным лидером не только европейской, но и мировой политики. Главной задачей Британской дипломатии было предотвращение возникновения в Европе центра с более мощным потенциалом, чем у Англии. К таким странам Лондон относил Германию и Россию. После капитуляции 1919 году по Версальскому договору, Германия была низведена до одной из слабейших стран в Европе. Ей запретили иметь большую армию, развивать современные виды вооружений и пр. Таким образом, всё своё внимание Лондон переключил на Советскую Россию. Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж в 1919 году отмечал: «Будущее Британской империи может зависеть от того, как будет развиваться ситуация в России, и лично я не могу хладнокровно думать о могучей и единой России со 130-миллионным населением»[6, с. 123]. Именно поэтому Англия стремилась сформировать антисоветский фронт с целью осуществления военной интервенции. В большевистской идеологии все страны капиталистического мира рассматривались лишь как «враждебное капиталистическое окружение». И для капиталистического мира Советская Россия была враждебным государством, опасным хотя бы уже тем, что являлась примером для европейских рабочих [4, c. 117]. К этому можно добавить ещё ряд политических причин, подталкивающих западные страны к непримиримой борьбе с Советами: стремление Советской России к развязыванию «мировой революции»; национализация иностранной собственности; отказ Советской власти признавать царские долги; нарушение обязательств перед Антантой в I Мировой войне. Но если политические предпосылки делали обе стороны однозначно враждебными друг другу, экономические интересы заставляли искать компромиссы. 28 В Москве, с одной стороны, были заинтересованы в обострении европейского экономического кризиса, подталкивающего к революционным движениям. С другой стороны, Советское руководство отлично понимало, что обороноспособность страны зависит от успеха планов индустриализации, для чего необходимы были массовые закупки промышленных товаров в Европе [10, c. 232]. Запад оказался перед похожим противоречием. В период иностранной военной интервенции капиталистических стран и экономической блокады Советской страны, осуществляемой капиталистами, англо-советская торговля переживала упадок, а экспорт из Советской страны в Англию равнялся нулю. В 1921 г., со времени заключения торгового соглашения между Советской Россией и Англией, торговля между этими странами значительно возросла. В 1923 г. в период, когда английские империалисты пытались повторить военно-экономическую интервенцию против СССР, английский экспорт в Советскую страну резко падает. Установление дипломатических отношений между СССР и Англией в 1924 г. и создание более прочных политических, правовых и экономических основ взаимоотношений между двумя странами способствовали быстрому росту англо-советской торговли [5, c. 391]. Торговля между Англией и СССР непрерывно увеличивается вплоть до того момента, когда антисоветская политика «твердолобых» привела к резкому ухудшению англо-советских политических отношений и разрыву дипломатических отношений между Великобританией и Советской страной. Следует отметить, что, в начале 20-х гг. XX в. экспорт Англии в СССР превышал советский экспорт в Англию почти на 10 млн. фунтов стерлингов. Торговый баланс был в пользу Англии, что в корне опровергает тезис английской реакции о невыгодности англосоветской торговли для Англии, о том, что торговый договор между СССР и Англией имеет «гораздо большую ценность для России, чем для Англии». Нормальные отношения были необходимыми для обеих сторон. Торговля с СССР имела для Англии крупное преимущество по сравнению с торговлей с другими капиталистическими странами, например с США. Советский Союз нуждался в промышленном оборудовании, Англия - в сырье и продовольствии. Наоборот, США не нуждались в ввозе сельскохозяйственных продуктов из СССР. Кроме 29 того, себестоимость продукции в СССР была ниже капиталистической, поскольку в стоимость производства, например зерна, не входит земельная рента. В рассматриваемый период стоимость производства зерна в Советском Союзе на 25-30% была дешевле, чем в капиталистических странах. В экспортной торговле СССР отсутствовала накидка на хлебные цены, которую делают частные торговцы. Наконец, транспортные расходы Советского Союза на поставку зерна и других товаров в Англию были значительно меньшими, чем расходы США, в силу большей близости Советской страны к английскому потребителю [4, c. 128]. Все эти и другие факторы давали возможность продавать советские товары на английском рынке дешевле других стран, создавали более благоприятные возможности для англо-советской торговли. В 1925—1926 гг. торговля Англии с Советским Союзом превосходила ее торговлю с Китаем, была в 2 раза больше торговли с Бразилией и Японией, а также превышала ее торговлю с Италией и другими странами. Импорт в СССР из Англии и других стран определялся потребностями её промышленности и сельского хозяйства. Благодаря монополии внешней торговли, обеспечивавшей концентрацию всех советских заказов в руках небольшого количества торговых представительств, СССР был способен выступать на рынках Европы и особенно Англии как крупный, а зачастую и как крупнейший покупатель и продавец. Получение советских заказов и сырья, вывоз оборудования для промышленности Советского Союза могли усилить загрузку машиностроительных, угольных, металлургических, текстильных, химических и других предприятий Англии, работавших в то время на 60-80% своей мощности. Развитие англо-советской торговли повело бы к смягчению торгового кризиса в Англии, промышленной депрессии в стране, уменьшило бы безработицу. Наоборот, расторжение Англией торгового соглашения с СССР и разрыв дипломатических отношений привели бы к потере сбыта английских товаров в советскую страну. Таким образом, укрепление экономического, а, следовательно, и политического сотрудничества между СССР и Англией было настоятельно необходимо не только Советскому Союзу, но не в меньшей степени и Англии. В английском парламенте, в прессе, на митингах и собраниях - по всей Англии развертывалась ожесточенная 30 борьба между сторонниками нормализации экономических и политических взаимоотношений между СССР и Великобританией и сторонниками изоляции Советской страны. Враждебное отношение консервативного правительства Англии являлось основным препятствием к развитию советско-английской торговли, поскольку оно нарушало ту уверенность, которая была необходима для длительных экономических связей. Так, в одной из своих очередных речей У. Черчилль призывал английских промышленников и торговцев не торговать с Россией, пугая их тем, что они якобы потеряют там свои деньги и товары и английское правительство не сможет оказать им помощи. Текст речи, как признал позднее Ст. Болдуин, был выражением взглядов английского кабинета [8, c. 76]. Однако, многие представители торгово-промышленной буржуазии Англии, представители отраслей промышленности, работающей на экспорт, и выражавшие их взгляды некоторые деятели в лейбористской и либеральной партиях выступали за расширение торговли с СССР, за использование русских рынков, за улучшение политических отношений между двумя странами. Отражением их взглядов явилось выступление английского дельца Е. Уайза, занимавшего пост экономического советника Центросоюза в Англии и прекрасно знавшего выгоды от торговли с СССР. Уайз указывал, что «британская торговля с Россией растет быстрее, чем с любой европейской страной». Уайз отмечал, что разрыв торговли между двумя странами нанес бы большой ущерб английской торговле, так как Россия начнет сбывать свои товары в другие страны. Англия же будет вынуждена покупать русское сырье и продукты питания через континентальные фирмы, переплачивая им значительные суммы [3, c. 284]. Экономическая необходимость, стремление получить максимальные прибыли от торговли с Советской страной заставили часть дельцов Сити выступать за усиление экономических связей с СССР. Заинтересованность торгово-промышленных кругов Англии в экономических связях с Советским Союзом была настолько велика, что и в рядах консервативной партии не было единства в отношении политики к Советской стране. Об этом свидетельствует заявление консервативных членов парламента Фрэнка Нельсона, Роберта Бутби, подполковника Т. Мура и других, посетивших в апреле - мае 1926 г. СССР [9, c. 234]. Их заявление было помещено в июле этого же года во всей английской прессе. 31 Авторы меморандума вынуждены были под воздействием фактов отметить серьезные достижения СССР в экономической и политической областях. Их свидетельство было особенно важно потому, что они являлись депутатами парламента от консервативной партии, многие члены которой были настроены против мирных отношений с Советской страной. Резюмируя выводы о результатах своей поездки, члены делегации настоятельно рекомендовали английскому правительству: расширить торговлю между Англией и СССР; обеспечить между СССР и Англией «дипломатическое и торговое соглашение, удовлетворительное для обеих сторон». Для увеличения торговли с СССР, заинтересованные английские промышленники и торговцы должны были стремиться к упрочению нормальных дипломатических отношений с Советской страной, предоставлять ей долгосрочные кредиты и займы, давать различные торговые льготы и поощрения. Чем меньше кредитов и льгот получали советские организации в Англии, тем менее устойчиво было их положение в деловых кругах. Советская экономика могла обойтись и без иностранных займов, но при получении займов и долгосрочных кредитов из-за границы она могла развиваться быстрее. И те страны, которые давали СССР кредиты на более длительный срок и на более выгодных условиях, успешнее торговали с ним. Некоторые лейбористские и либеральные члены парламента выражали серьезное беспокойство в связи с растущей германской и американской конкуренцией на советских рынках, умением Германии и США приспосабливаться к потребностям русского рынка. Так, 9 июня 1926 г. депутат Торн задал министру торговли вопрос, обеспокоен ли он ростом торговли Германии с Россией и не следует ли предоставить Советскому Союзу торговые льготы для более успешной торговли? Отвечавший на вопрос заместитель министра иностранных дел Макнейл по существу уклонился от ответа. Позднее лейбористский депутат Персель спросил премьерминистра относительно германского кредита Советскому Союзу в сумме 15 млн. фунтов стерлингов, который немецкие бизнесмены предоставили для «развития германской экспортной торговли с Россией». Персель подчеркнул, что этот кредит даст германским промышленникам преимущества перед английскими промышленниками и экспортерами. «Намерено ли английское правительство, - спрашивал Персель, - предпринять какие-либо шаги, 32 чтобы помочь английским фирмам, которые в настоящее время торгуют или намерены торговать с Россией?». Отвечавший за премьер-министра Самуэль подтвердил, что английские промышленники и торговцы льгот от правительства не получат и пусть торгуют с Россией на свой страх и риск. 7 июля 1926 г. депутат Б. Смит обратил внимание министра торговли на то, что ввиду разрыва переговоров с фирмами Ланкашира русский текстильный синдикат решил разместить свои заказы в Германии. «Нельзя ли сохранить эти заказы для Англии, распространив «закон о торговых льготах» на русско-британскую торговлю». Самуэль, отвечавший от имени правительства, снова дал отрицательный ответ, несмотря на то что «Федерация ткацких фабрикантов» незадолго перед этим постановила временно прекратить работу всех текстильных фабрик Ланкашира из-за депрессии в текстильной промышленности. В это время текстильный синдикат СССР готов был разместить в Англии заказы на сумму в 14 500 тыс. фунтов стерлингов, что могло значительно улучшить положение во всей ее текстильной промышленности. В августе 1926 г. депутат Дж. Хадсон вновь спросил министра торговли, намерено ли английское правительство распространить экспортные льготы на СССР в связи с приездом закупочной комиссии Советского правительства в Англию. Самуэль опять ответил отрицательно [3, c. 329]. Следует отметить, что консервативное правительство Англии в начале 20-х гг. XX в. вопреки реальным выгодам, извлекаемым английскими деловыми кругами из торговли с СССР, выступало против нормализации экономических и политических связей с советской страной, возлагая свои надежды на успех экономической и военной интервенции против него. Готовясь к военной интервенции против Страны Советов, английские консерваторы применяли и другие методы борьбы с СССР, в частности экономическую интервенцию, экономическое окружение, замаскированную блокаду [8, c. 157]. Если наиболее агрессивная военно-реакционная клика в Англии и ее представители Черчилль, Биркенхед, Дж. Хикс считали в это время решающими средствами борьбы с Советской страной военную интервенцию, ратовали за полный разрыв с СССР, то часть членов кабинета Ст. Болдуина и другие английские политики выступали за экономические средства борьбы, за методы финансового закабаления Советской страны, пока не началась военная интервенция против Советского 33 Союза. Экономическая интервенция против СССР, по мысли последних, должна была осуществляться путем финансовой блокады, отказа в иностранных кредитах, а также уплаты долгов. О такой попытке повторения экономической интервенции против СССР говорилось в специально выпущенном манифесте «Ассоциации британских кредиторов в России», в котором содержались «12 доводов против предоставления кредита Советскому правительству» 12 пунктов, направленных на экономическую блокаду Советской страны. К концу 1926г. консервативное правительство Англии с удвоенной энергией продолжало вести подготовку к разрыву отношений с СССР, к развязыванию против него интервенции. Таким образом, к вопросу о взаимосвязи политических и экономических отношений между Англией и СССР в начале 20-х гг. XX века не следует относиться однозначно. С одной стороны, нужно отметить миролюбивую экономическую политику СССР. С другой стороны, не следует забывать, что правительство Великобритании справедливо опасалось роста влияния социалистического строя на рабочих Англии. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ). – Ф.69, оп. 14. 2. Виноградов К.Б. Дэвид Ллойд-Джордж. – М.: Мысль, 1970. – 416 с. 3. Волков Ф.Д. Англо-советские отношения 1924-1929 гг. – М.: Политиздат, 1958. – 464 с. 4. История международных отношений и внешней политики СССР / под ред. проф. И.А. Кирилина. Т. I (1917-1945 гг.). – М.: Межд. отнош., 1976. – 416 с. 5. Лёмин И.Н. Внешняя политика Великобритании от Версаля до Локарно 1919-1925 гг. – М.: Политиздат, 1947. – 488 с. 6. Ллойд-Джордж Д. Правда о мирных договорах. Пер. с английского / под ред. В.Г. Трухановского. Т. I. – М.: Иностр. лит., 1957. – 655 с. 7. Малафеев К.А. Международные отношения и дипломатия капиталистических держав в Европе в 1924-1936 гг. – Рязань: Рязанск. ГПИ., 1988. – 86 с. 34 8. Никонова С.В. Антисоветская внешняя политика английских консерваторов 1924-1927 гг. – М.: Межд. отнош., 1963. – 244 с. 9. Трухановский В.Г. Внешняя политика Великобритании на первом этапе общего кризиса капитализма 1918-1939 гг. – М.: Мысль, 1962. – 411 с. 10. Шишкин В.А. Власть. Политика. Экономика: Послереволюционная Россия 1917-1928 гг. – СПб.: Дмитрий Буланин, 1997. – 399 с. 35 АНТОН ШАНДРА ВЗГЛЯДЫ БРИТАНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ НА ПРОБЛЕМУ АРАБО-ЕВРЕЙСКОЙ КОНФРОНТАЦИИ В ПАЛЕСТИНЕ В НАЧАЛЕ 1920-Х ГОДОВ Характеризуя причины обострения противоречий между арабами и евреями в Палестине в 1920-е-1930-е годы и возникновения хронического ближневосточного конфликта, следует обратить внимание на оценки уровня конфликтогенности, выставленных британскими правящими кругами. Великобритания, как державапобедитель I мировой войны, изначально принимала на себя обязательства по контролю над ситуацией в стране, вырабатывала основные механизмы управления и была ответственна за последующее развитие Святой Земли. В этой связи необходимо указать на повышенное значение не столько конкретно проводимой политики, сколько на составляющие её идейно-теоретические начала, по сути, содержащиеся в подходах и взглядах представителей политической элиты. Следует указать на то обстоятельство, что темы, связанные с поиском путей развития Британской империи в целом и политики в отдельных регионах мира, после завершения Первой мировой войны получили особую популярность. Победа в мировой войне стала главным посылом в построении основополагающих концептуальных, а порой и доктринальных положений. В этом плане целесообразно указать на усиление таких компонентов имперской идеи как: исключительность пути развития империи, наличие особой цивилизаторской миссии Великобритании на периферии мира, получение права на переустройство мира с точки зрения национального интереса. На наш взгляд указанные мотивы и предопределили специфику оценок выставляемых развитию арабоеврейских отношений в Палестине. А. Бальфур, определяя развитие взаимоотношений между арабами и евреями в Палестине, выступил убеждённым сторонником «цивилизаторской миссии» сионистской организации. Данное положение дел, согласно его концепции, автоматически исключит возможности для начала этноконфессионального конфликта. А. Бальфур полагал, что еврейская иммиграция будет способствовать экономическому и техническому развитию Палестины, процветанию 36 двуединого государства [9, p.94-97]. Впрочем, обострение вопроса о статусе Палестины на Парижской мирной конференции подвигло А. Бальфура к следующему заявление: «сионизм, справедлив он или нет, хорош или плох, коренящийся в очень давней традиции, в нуждах сегодняшнего дня, в надеждах будущего, имеет более серьёзное значение, чем желания и предубеждения семисот тысяч арабов, населяющих Палестину» [4, p.340-349]. Д. Ллойд-Джордж исключал возможность арабо-еврейской конфронтации, указав на соблюдение Великобританией прав арабских народов и чёткое осознание целей политики сионистской организации. Основной аргумент, приводившийся Д. ЛлойдДжорджем, сводился к уверенности в осознанности проводимой политики, в её устойчивости и планомерности. Постоянные контакты Великобритании с мусульманами с одной стороны и иудеями с другой порождали уверенность в том, что Палестина под британским контролем способна развиваться как страна двух наций, без ущемления прав какой-либо из них [13, c.304]. Во многом такой подход может расцениваться как признание премьер-министром политической целесообразности публикации Декларации Бальфура. Глава Восточного комитета МИД Великобритании Дж. Керзон подходил к вопросу о развитии отношений между арабской и еврейской частями населения весьма скептически. Это объяснялось, во-первых, его отношением к сионизму как идеологии в целом, вовторых, рассмотрением ситуации с позиции имперской геостратегии, не допускавшей никаких просчётов в реализации политики на периферии мира. Ещё в октябре 1917 г. в своей докладной записке «Будущее Палестины» Дж. Керзон указал на невозможность сосуществования на Святой Земле народов, исповедующих столь различающиеся религии и имеющих совершенно не совместимые системы ценностей. В оценках Дж. Керзона это неизбежно приведёт к началу конфликта, разрешить который будет достаточно сложно [11]. Примечательно, что в своём письме к Э. Монтегю он назвал идею «возвращения» евреев в Палестину абсурдом, особо подчеркнув, что это приведёт к обострению аграрного вопроса и вопроса о статусе Иерусалима. Указанные противоречия по мнению Дж. Керзона сводят к минимуму возможности налаживания конструктивного диалога между арабами и евреями [5, p.60-77]. Интерес представляют также взгляды У. Черчилля, 37 возглавившего в 1921 г. Министерство по делам колоний Великобритании. К примеру, на вопрос обозревателя лондонской «The Times» Т. Майгена об определении ответственности Великобритании в Палестине министр ответил: «Наши действия лишь улучшат нынешнее положение Палестины, поскольку дадут евреям шанс создать национальный очаг самостоятельно». Далее Т. Майген попросил дать комментарии возможности предоставления евреям контроля над Палестиной, и реакции арабов на ситуацию. У. Черчилль парировал: «если они [евреи] будут работать годами, то, естественным образом, станут большинством в стране, и, разумеется, поставят её под контроль. А столкновения с арабами? Мы даём одинаковые обещания, и мы не отбираем у арабов их земли и не посягаем на их политические и социальные права» [12]. В своих публичных выступлениях начала 1920-х годов У. Черчилль ещё не раз укажет на пропорциональность и чёткую продуманность британской политики в отношении арабской и еврейской частей населения Палестины, однако данные заявления будут обладать крайней неоднозначностью и расплывчатостью [8; 3]. В августе 1918 г. У. Ормсби Гор представил МИД Великобритании доклад, в котором уделил внимание будущим отношениям арабов и евреев в Палестине. Его рассуждения базировались на отказе от признания Палестины устойчивым географическим образованием, могущим появиться на политической карте мира только по воле Лондона. Своеобразная идея «ограниченного суверенитета» вселяла уверенность в том, что эта часть Ближнего Востока вполне может включить в себя еврейский национальный очаг, по сути, также не имевшего определённого статуса. Такое положение дел, согласно взглядам У. Ормсби Гора, исключало возможность возрастания угрозы этноконфессиональных противоречий, поскольку и у арабов и у евреев отсутствовала собственная «инстанция суверенитета» [1]. Нужно заметить, что такая оценка противоречила взглядам высокопоставленного сотрудника МИД Великобритании А.Тойнби. К примеру, в середине 1919 г. А. Тойнби в ответ на парламентский запрос об оценке ситуации в Палестине сообщил: «Великобритания и союзники чётко определили границы [Палестины], не затрагивая интересы арабов. Будет создано «Палестинское государство» с палестинским гражданством для всех жителей: как евреев, так и неевреев. Этот метод позволит исключить противоречия между 38 частями населения…» [10]. Р. Сесиль на заседании Восточного комитета МИД 5 декабря 1918 г., заявил следующее: «Говоря об отношениях частей населения в Палестине, я полон уверенности, что только Великобритания сможет удержать мир [и согласие] между арабами и евреями» [2]. В своих выступлениях в Парламенте он не раз обращался к указанной проблеме, и заострял внимание парламентариев и членов правительства на эффективности работы британских органов управления в области поддержания мира между арабской и еврейской частями населения [6]. Примечательно, что Р. Сесиль строил свои рассуждения исходя из понимания сложности положения на Святой Земле, иначе он обошёл бы в своих оценках тему «сдерживания» арабо-еврейской конфронтации. Директор разведывательной службы Великобритании У. Макдоног был убеждён в способности Великобритании сдержать этноконфессиональную конфронтацию в Палестине, так как сами по себе еврейские иммигранты не представляют никакой опасности для арабов. Основную же угрозу стабильности в стране представляют большевистские идеи, приводящие к радикализации отдельных групп переселенцев [2]. Профессиональный разведчик и политик Т. Э. Лоурэнс, прекрасно знакомый со спецификой Арабского Востока, в марте 1919 г. в одном из своих писем Д. Ллойд- Джорджу отмечал, что арабы никогда не примут идею независимой еврейской Палестины, но могут допустить и даже поддержать еврейскую иммиграцию, осуществляемую под контролем Великобритании. Таким образом, Т. Лоурэнс поддержал идею создания двуединого государства на Святой Земле и исключил возможность серьёзных противоречий между арабами и евреями. Видный британский дипломат Ф. Берти, прогнозируя развитие ситуации в Палестине, без особого оптимизма рассматривал отношения арабов и евреев. Он считал еврейскую иммиграцию не безопасной для укрепления британского влияния на Арабском Востоке, поскольку это добавит Лондону проблем. Великобритания, по его мнению, не имела достаточно устойчивых позиций в регионе для того, чтобы реализовывать столь масштабный проект как создание и развитие еврейского национального очага. Аналогичные оценки выставлял и член британского парламента граф Уинтертон, который призывал учитывать религиозный фактор и, 39 в этой связи, настаивал на тщательном изучении ситуации в Палестине. Именно теория конфронтации по линии «одна земля – две нации» была для графа определяющей. Следовательно, Лондон при реализации политики Декларации Бальфура мог оказаться в весьма непростой ситуации и выступить в качестве «генератора» арабоеврейских противоречий [7]. Таким образом, можно выделить несколько особенностей тех оценок, которые выставлялись британскими политиками перспективам развития арабо-еврейских отношений в Палестине. Вопервых, большинство политиков при подходе к вопросу руководствовались скорее субъективным видением ситуации, нежели исходили из реально существующего положения дел. В этом смысле основания морально-религиозного плана и имперское мышление оказывались сильнее политической целесообразности. Во-вторых, исключение любых возможностей начала и развития конфликта в Палестине со стороны британских политиков определялось восприятием идеологии сионизма, причём его противники относились к такому убеждению скептически или резко негативно. Такая двойственность закрепила на правительственном уровне неоднозначность и противоречивость при формировании и реализации политики в Святой Земле. В-третьих, убеждённость части британских политиков в исключительной способности регулировать общественнополитические и религиозные отношения в многонациональных частях империи породили мысль о готовности Великобритании удержать мир между арабской и еврейской частями населения Палестины. Основу подобного подхода составляли расплывчатые обещания, закреплённые Декларацией Бальфура, учитывать в Палестине права нееврейского населения и своеобразная трактовка целей созидания еврейского национального очага. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Cabinet papers, 14 June. 1918. PRO CAB 27/27 2. Cabinet papers, 5 December. 1918. PRO CAB 27/ 24 3. Cohen, M.J. Churchill and the Jews - L.: Cass, 1985 4. Documents on British foreign policy. 1919-1939 / ed. by E.L. Woodward & Rohan Butler - Ser. 1. -. - Vol.4. - Doc. 242. P.340-349 40 5. Gilmour, D. The unregarded prophet: Lord Curzon and the Palestine question / D. Gilmour // Journal of Palestine studies – 1996 - XXV - №3 6. Great Britain. Parliament. House of commons. Parlamentary debates. Official reports. 5 th series. – L, 1920. Vol. 122. № 91 7. Great Britain. Parliament. House of commons. Parliamentary debates. Official reports. 5 th series. – L, 1922. Vol. 143. №83-91 8. Great Britain. Parliament. House of commons. Parlamentary debates. Official reports. 5 th series. – L, 1923. Vol. 168. № 79. 9. Judd, D. Balfour and the British Empire. A study in imperial evolution 1874-1932 / D. Judd. - N.-Y., 1968 10. PRO FO 371/ 3398 11. The Future of Palestine. 26 October, Cabinet papers 112/266 12. The Times. – 1921 - February, 18 13. Ллойд Джордж Д. Правда о мирных договорах. - Т.2- М.: Издательство иностранной литературы, 1957 41 РАИС СУЛЕЙМАНОВ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ ЕВРЕЙСКОГО ИШУВА В ПЕРИОД БРИТАНСКОГО МАНДАТА В ПАЛЕСТИНЕ (1922-1948) С окончанием Первой мировой войны Великобритания овладела обширными территориями бывшей Османской империей. Под власть Лондона попала и Палестина, которая с 1920 года находилась под британским мандатом. Еще в 1917 году министром иностранных дел Артуром Бальфуром была отправлена телеграмма Лайонелу Ротшильду, получившая название декларация Бальфура. Согласно Декларации Бальфура, Великобритания «относится благосклонно к установлению в Палестине национального очага для еврейского народа», что дало мощный толчок, в конечном счете, для формирования в регионе политических институтов будущего еврейского государства (независимость Израиля была провозглашена в мае 1948 года с окончанием британского мандата) [16, c.76]. После установления мандатной администрации в Палестине англичане стали всецело взаимодействовать со структурами еврейской и арабской общин для полноценного управления регионом. Своей задачей еврейская община видела в расширении иммиграции в Палестину максимально большего количества евреев, для того, чтобы создать демографический перевес в свою пользу. В дальнейшем это открывало возможности превращения «национального очага» в национальное государство, чего и не скрывали деятели сионистского движения [1, c.138]. Политические институты еврейской общины охватывали все сферы жизни общества. Так, например, созданная в 1920 года Федерация трудящихся Эрец-Исраэль (Гистадрут) занималась не только защитой интересов еврейских трудящихся, но и брала на себя обеспечение сферы здравоохранения, образования и культуры. Еврейское Агентство как филиал Всемирной сионистской организации занималось вопросами репатриации и абсорбции еврейских иммигрантов в Палестине, расселением по ее территории и созданием новых поселений. Собрание депутатов был о своеобразным парламентом еврейского ишува. Созванное впервые в 1920 году оно признавалось как политический орган еврейской общины английской администрацией с 1928 года, когда было принято 42 Уложение о еврейской общине [20, c.124]. И хотя лидеры еврейского ишува настаивали на том, чтобы общинные учреждения, созданные сионистами, признавались как единственные представители еврейского населения Палестины, британская администрация отказалась от этого, мотивируя это тем, что членство в органах ишува является добровольным, а это значит, что любой еврей мог напрямую обратиться к британской администрации без посредничества институтов ишува [22, p.67]. Собрание депутатов избирало Национальный комитет – исполнительный орган, который брал на себя обязанности исполнения решений Собрания депутатов. В силу своей многочисленности Национальный комитет превращался в громоздкую структуру, что вынуждало его избрать из своей среды Правление (Ваад леуми), которое выполняло текущую работу [18, c.134]. Вопросами гражданского судопроизводства внутри еврейской общины занимался Верховный раввинат, чьи права признавались англичанами согласно Уставу об организации религиозных общин 1926 года. Англичане координировали свою работу по вопросам колонизации Палестины со Всемирной сионистской организацией, политический отдел который признавался как министерство иностранных дел сионистов [6, c.78]. В период британского мандата сионистские лидеры настаивали на создание еврейских военных формирований для защиты поселений от нападений арабов, которые имели место быть в 1921, 1929 и особенно в 1936-1939 гг., когда Палестину охватили погромы [5, c.41]. Нелегально еврейские вооруженные формирования уже были созданы, однако стоял вопрос о легализации их деятельности. Признание Хаганы (Оборона) – одной из военных организаций еврейской общины – произошло в 1941 году, когда стояла угроза возможного вторжения немецкой армии Э.Роммеля в Палестину. Именно тогда британская администрация начала координировать свою деятельность с еврейскими военными формированиями. Это объяснялось и тем, что палестинские арабы были настроены в годы Второй мировой войны прогермански (стоит сказать, что верховный муфтий Иерусалима Амин аль-Хусейни в годы войны находился в Берлине, поддерживал прямые контакты с Адольфом Гитлером, способствовал созданием мусульманских коллаборационистских формирований в составе вермахта) [9, c.81]. 43 В 1920-е годы британская администрация выработала свой механизм работы с институтами еврейской общины. Так, за Всемирной сионистской организацией англичанами признавались полномочия в экономических и административных вопросах жизни еврейской общины, а за Национальным комитетом была закреплена роль поддержания функционирования повседневной жизни ишува. Стоит также сказать, что за Всемирной сионистской организацией имелось право предоставления разрешения на въезд в Палестину [19, c.57]. Таким образом, Великобритания стремилась всячески взаимодействовать с политическими институтами еврейской общины для полноценного управления подмандатной ей Палестины. Существование и поддержка органов ишува позволяло англичанам не только управлять еврейским сектором региона, но и, придерживаясь принципа «разделяй и властвуй», умело направлять социальный протест арабского населения Палестины в национальное русло против еврейской общины, при этом самим оставаться в глазах первых нейтральным участником исторических событий [23, p.457]. Отношение лидеров еврейского и арабского национальных движений к изменениям в политике Великобритании в отношении Палестины/Эрец-Исраэль было и оставалось весьма различным. Сионистские организации с болью и горечью констатировали изменения в британской политике, но каждый раз, пусть и с оговорками, принимали новую политику и продолжали конструктивное сотрудничество с мандатными властями, надеясь добиться максимум того, что было достижимо в складывающейся ситуации. Арабские националисты, со своей стороны, раз за разом отвергали все компромиссные предложения англичан, требуя создания арабского государства на всей без исключения территории Палестины [7, c.34]. Подобное отношение сторон отчетливо проявилось уже в их реакциях на «Белую книгу Черчилля»: Исполнительный комитет Сионистской организации неохотно согласился с изложенной в ней политической программой, тогда как лидеры палестинских арабов полностью отвергли ее. Так продолжалось на всем протяжении британского мандата: арабские волнения приводили к созданию комиссий по расследованию, выводы которой заставляли Лондон корректировать свою палестинскую политику, все дальше и дальше отходя от принципов Декларации Бальфура. После инициированных 44 арабами в августе 1929 года беспорядков в Иерусалиме и Хевроне, в ходе которых были убиты и ранены более пятисот евреев (порядок был восстановлен только благодаря прибытию английского военного подкрепления из Египта, вызванного Верховным комиссаром сэром Гарри Чарльзом Луком, Британия направила в Палестину Комиссию по расследованию во главе с судьей сэром Вальтером Шоу. В отчете, поданном Комиссией Шоу британскому правительству, утверждалось, что основной причиной «ненависти и вражды», которую арабы испытывают к евреям, является еврейская репатриация и приобретение сионистами арабских земель. Летом 1930 года похожий отчет был составлен по просьбе британского правительства и отставным офицером сэром Джоном Хоуп-Симпсоном. В августе 1930 года правительство Великобритании, основываясь на этих отчетах, опубликовало «Белую книгу Пасфильда» (названную по имени тогдашнего министра колоний Сиднея Уэбба, лорда Пасфильда), значительно ограничившую еврейскую иммиграцию. Арабское восстание 1936–1937 годов привело к созданию новой комиссии – на этот раз ее возглавил лорд Эрл Пиль, но наибольшим влиянием пользовался в ней оксфордский профессор Реджиналд Купленд. Комиссия заслушала более ста тридцати свидетелей, среди которых были как евреи, так и арабы. Отчет комиссии, опубликованный в июле 1937 г., призывал к разделу Палестины на два государства: еврейское и арабское. Небольшая часть территории, а именно коридор, соединяющий Иерусалим с Яффо, должен был остаться под британским контролем. Хотя этот план предусматривал создание арабского государства на 85% территории Палестины/Эрец-Исраэль, лидеры еврейской общины приняли, а арабские представители категорически отвергли его [15, c.69]. В 1938 году для того, чтобы умиротворить растущее арабское недовольство британским правлением в Палестине, правительство назначило новую комиссию – на этот раз во главе с сэром Джоном Вудхэдом – для проверки осуществимости плана раздела Палестины согласно рекомендациям комиссии Пиля. В отчете, опубликованном осенью 1938 г., Комиссия Вудхэда констатировала, что из-за сопротивления арабов идее раздела Палестины, осуществить его не представляется возможным. Год спустя началась вторая мировая война, и палестинский вопрос сошел с повестки дня. После окончания войны, в 1947 году, новый план раздела Палестины/Эрец-Исраэль был предложен полномочной комиссией ООН; и он был, хоть и с тяжелым сердцем, принят 45 еврейской общиной – и отвергнут палестинскими арабами [21, c.105106]. Прекрасно понимая, что одномоментный процесс провозглашения суверенитета еврейского государства невозможен в силу того, что в Палестине нет элементарных учреждений, которые возьмутся за выполнение функций государства, сионисты принялись за создание институтов собственного будущего государства: в 1920 году были осуществлены выборы в Национальное собрание, ставшее своеобразным парламентом еврейской общины; из его рядов был сформирован Национальный комитет, выполнявший в какой-то степени функции правительства; Всемирная сионистская организация, чей основной офис находился в Лондоне, также брало на себя функции правительства; ее исполнительный комитет – Еврейское Агентство – занималось вопросами иммиграции в Палестину и абсорбции на новом месте; Верховный раввинат закрепил за собой судебные функции (в основном, занимался вопросами гражданского судопроизводства; уголовные преступления рассматривали британские суды); в 1920-е гг. начинается процесс формирования нелегальных вооруженных формирований у евреев, предназначенных для отражения атак палестинских арабов на еврейские поселения [14, c.56]; в 1920 году создается Всеобщая конфедерация трудящихся (Гистадрут) – профсоюз, который будет заниматься социальными проблемами [11, c.56]; наконец, в Палестине евреи организовывают различные политические партии, которые также берут на себя различные общественно-экономические функции, не говоря уже о политических [13, c.231]. Однако наряду с этим пестрым набором функций, которые брали на себя политические институты еврейской общины, в их задачи входило создание культуры непросто еврейского народа, а новой нации, которой предстоит построить свое государство [4, c.234]. Будущий первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион считал, что «с целью сохранения единства евреев всего мира Израиль, прежде всего, должен заняться распространением еврейского образования, которое имеет также значительные элементы воспитания. Передача детям и молодежи знаний языка иврит и духовных ценностей талмудического иудаизма будет содействовать поддержанию единства Израиля и диаспоры» [8, c.167]. В начале периода британского правления в Палестине действовала единая система образования на языке иврит, однако 46 около 20% детей учились в школах с углубленным преподаванием религиозных дисциплин. На Лондонской конференции сионистов в 1920 году партия Мизрахи (партия ортодоксальных евреев) получила в свои руки контроль над религиозным образованием. Таким образом, наряду с общим образовательным направлением возникло религиозное направление. В 1926 году получило признание также так называемой «рабочее направление», объединяющее школы Гистадрута и курируемые социалистическими партиями. Накануне второй мировой войны 57% учащихся ивритоязычной системы образования посещали учебные заведения «общего направления», 25% - религиозного, а 18% - школы «рабочего направления» [17, c.127]. Наряду со среднем образованием в Палестине существовало высшее образование. 24 апреля 1918 года был заложен фундамент еврейского университета в Иерусалиме на горе Скопус, а в апреле 1925 года состоялась церемония его торжественного открытия. Однако помимо Иерусалимского университета, в Палестине имелся и технический вуз в Хайфе – Технион. Он был создан немецкоеврейским обществом «Эзра» в 1912 году. В период первой мировой войны строительство Техниона замедлилось, поэтому он был открыт для студентов лишь в 1924 году. Изначально он был предназначен для подготовки инженеров. Более того, преподавание в нем первоначально велось на немецком языке. В Технионе было 4 факультета: строительства, архитектуры, механики и электротехники [10, c.78]. Важным на протяжении всего британского мандата оставался вопрос об обороне сельскохозяйственных поселений от нередких нападений со стороны арабов. Поэтому сельская кооперация в еврейской общине решала также проблему обороны, а не только выполняла функцию средства защиты трудящихся от притеснений ростовщического капитала. Поэтому созданная в 1920 г. Хагана (Оборона) как вооруженное формирование осуществляла защиту поселенцев от атак арабов. При этом взаимодействие между поселенцами и бойцами Хаганы носило взаимовыгодный характер: Хагана обороняла поселения, а его члены сами несли в этой армии боевую подготовку [2, c.45]. Создание полноценной инфраструктуры будущего государства позволило после провозглашения его независимости 14 мая 1948 года автоматически превратить политические институты общины в 47 государственные, что можно рассматривать как одну из причин победы молодого еврейского государства в первой арабо-израильской войне 1948-1949 гг. [3, c.221] Поскольку палестинские арабы не создали своих политических органов, несмотря на то, что Великобритания предоставила всем этноконфессиональным общинам для этого равные возможности, это и отложило процесс создания основ палестинской государственности на полвека, пока не была в 1993 г. создана Палестинская администрация во главе с Ясиром Арафатом. Возможность создания государственной инфраструктуры была использована только евреями. Благодаря этому еврейская община Палестины сформировала за 26-летний период британского мандата (1922-1948) политические институты своего национального государства, что позволило с приобретением суверенитета появиться новой стране на Ближнем Востоке. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Авинери Ш. Основные направления в еврейской политической мысли / пер. с иврита А. Гинзаи. - Иерусалим: "Библиотека-Алия", 1983. – 253 с. 2. Алон И. Хагана. – В кн.: Арабо-израильские войны. – М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб.: Terra Fantastica, 2004. – 463 с. 3. Баки-Колодный Р. Если ты пойдешь со мною… / пер. с иврита Д. Сливняка. - Москва: Издательство "Мосты культуры", 2002. – 233 с. 4. Бар-Зохар М. Бен-Гурион. Биография. В 2-х кн. / пер. с иврита) – Иерусалим, 1991. – кн.1. – 342 с. 5. Барталь И. Еврейский национализм: выдумка или аксиома? / пер. с иврита А. Эпштейна и Н. Хеймец // Вестник Еврейского Университета. Москва - Иерусалим. История. Культура. Цивилизация. - №5 (23). – 2001. – с.34-57 6. Вейцман Х. В поисках пути / перевод с англ. Р. Нудельмана. Иерусалим: "Библиотека-Алия", 1983. – 341 с. 7. Гасратян С.М. История и идеология еврейского религиозного движения XIX-XX веков. Из предыстории Государства Израиль. – М.: Институт востоковедения РАН, 1999. – 340 с. 8. Корнилов А.А. Меч и плуг Давида Бен-Гуриона. - Нижний Новгород: Издательство Нижегородского государственного университета им. Н.Н. Лобачевского, 1996. – 189 с. 9. Косач Г.Г. Интернациональный вариант решения национальной 48 проблемы: палестинские коммунисты между двумя мировыми войнами. – В кн.: Косач Г.Г. Красный флаг над Ближним Востоком? Компартии Египта, Палестины, Сирии и Ливана в 20-е-30-е годы. Москва: Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова, 2001. – с.57-95 10. Лакер В. История сионизма / перевод с англ. – М.: "Крон-пресс", 2000. – 289 с. 11. Меир Г. Моя жизнь / пер. с иврита. – Чимкент, 1997. – 521 с. 12. Рубинштейн А. От Герцля до Рабина и дальше. Сто лет сионизма / пер. с иврита. - Минск: Издательство "МЕТ", 2000. – 360 с. 13. Сакер Г. История Израиля: от возникновения сионизма до создания государства Израиль. - Иерусалим: «Библиотека-Алия», 1994. – 341 с. 14. Слуцкий И. Хагана - еврейская боевая организация в Эрец-Исраэль / пер. с иврита А. Ценципера; под ред. А. Белова и Э. Сливкиной. Иерусалим: Библиотека "Алия", 1978-1979. – 421 с. 15. Усова Е. Национальная идея Государства Израиль // Полития. - №2 (33). – 2004. – с.57-78 16. Халамиш А. Иерусалим в период британского мандата / пер. с иврита // Курс "Иерусалим в веках", книга 10. -Тель-Авив: Открытый университет Израиля, 1998 17. Халамиш А. От «национального очага» - к государству: Еврейская община Палестины/Эрец-Исраэль между первой и мировой войной. Том 1-2. – Тель-Авив: Открытый университет Израиля, 2006. – т.1. – 346 с. 18. Хоровиц Д., Лиссак М. От ишува к государству / перевод с иврита // Курс "Власть и политика в Государстве Израиль", книга 1. - ТельАвив: Открытый университет Израиля, 1997. – 242 с. 19. Шапира А. Берл. Биография // пер. с иврита С. Векслер; под общей редакцией И. Леви. - Иерусалим: "Библиотека-Алия", 1987. – 430 с. 20. Штереншис М. История государства Израиль, 1896-2002. – Герцлия, 2003. – 784 с. 21. Эпштейн А., Урицкий М. Правление Британской империи в Палестине (1917-1948): между евреями и арабами // Космополис. Журнал мировой политики (Российская ассоциация международных исследований - МГИМО). - №1 (11). – 2005. – с.98-109 22. Mitchell Cohen. Zion and State: Nation, Class, and the Shaping of Modern Israel. – New York: Columbia University Press, 1992. – 345 р. 23. Tom Segev. One Palestine, complete: Jews and Arabs under the British 49 Mandate / Translated by Haim Watzman. – New York, 1999. – 560 р. 50 РАМИЛЬ КАДЫРОВ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ В ТУРЦИИ В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ АДНАНА МЕНДЕРЕСА (1950-1960) Среди стран мусульманского мира Турция выделяется как государство, где наиболее успешно проводилась политика вестернизации и внедрялись демократические ценности Запада. Эта политика насаждалась элитой, захватившей власть после поражения Турции в Первой мировой войне, и была реакцией на это поражение. Традиционные ценности пошатнулись, и это дало возможность новой элите резко изменить социально-экономическую систему и образ жизни населения. Безусловным лидером этой элиты изначально был Мустафа Кемаль. В 20–30-е гг. ХХ в. была реализована этатистская модель модернизации, которая к середине 40-х годов во многом себя исчерпала. Правительство Аднана Мендереса пришло к власти в условиях засилья кемалистской бюрократии. Политика этатизма сдерживала развитие экономики. К концу 40-х годов в Турции сложилось широкое недовольство существовавшими порядками. В этой ситуации была отменена однопартийная система. В результате альтернативных выборов к власти пришла в 1950 г. Демократическая партия (ДП). Президентом стал Джеляль Баяр, премьер-министром – Аднан Мендерес. Либерализация политической сферы и экономической системы – это общее условие для успешного развития большинства западных стран. На Западе переход к многопартийной системе рассматривается как «либерализация политической атмосферы» [1, с. 35]. Переход к многопартийной системе является логическим завершением борьбы турецкой буржуазии и земельной аристократии за свои права и интересы. Правящему классу нужен был гарант их политический и экономической свободы, прежде всего посредством партии, которую они создали и привели к власти. Премьер-министр А. Мендерес провёл через Меджлис ряд законодательных проектов, направленных на переход страны на демократические рельсы. Первыми мерами, принятыми правительством, были следующие шаги. 14 июня 1950 г. ДП провела законопроект, разрешающий читать «азан» не только на 51 турецком, но и на арабском языке [2, с. 174]. Следующим шагом стал закон об отмене запрета на преподавание религиозных предметов как в начальных классах, так и в высших учебных заведениях. По всей стране начали строить новые и восстанавливать старые мечети. Данные нововведения были встречены с большим вдохновением и одобрением в среде духовенства и сельского населения республики. В июне 1950 г. был принят ряд законов в области средств массовой информации, были внесены изменения в «Закон о печати», что привело к появлению либеральных изданий. Отменялось судебное преследование оппозиционных изданий и журналистов, разрешалась критика как членов правительства, так и других государственных деятелей республики. Изменение «Закона о печати» и отмена цензуры привели к росту количества печатных изданий, открывались новые газеты и журналы. Эти мероприятия привели к ликвидации господства прогосударственных средств массовой информации и устранению информационного голода. В экономической сфере политика правящей партии была направлена на полную передачу управления государственными предприятиями в частную собственность. В августе 1950 г. правительством А. Мендереса был внесен в Меджлис законопроект, поощряющий иностранные капиталовложения в экономику страны, что привело к бурному росту темпов производства, росту экономических показателей производственной сферы. Новым правительством были проведены через Меджлис законопроекты по приватизации государственного сектора экономики, многие государственные предприятия перешли в частные руки [3, с. 236]. Капитализация производства и переход государственных предприятий в частный сектор обеспечивали стимулирование банковской системы. Банки выдавали кредиты на развитие производства и покупку государственных предприятий. Иностранный капитал активно привлекался в нефтяную промышленность. Американские и британские нефтяные компании British Petroleum, Mobil Oil, Royal Datch Shell стали активными участниками экономической деятельности в стране [4, с. 124]. Приватизация предприятий, внедрение новейших технологий привели к росту количественных и качественных показателей в промышленности. Однако продвижение политики либерализации 52 натолкнулось на ряд проблем. Политика «вырастим в каждом квартале своего миллионера» не увенчалась успехом. Объясняется это тем, что крупные кредиты выдавались лишь избранным заемщикам либо кредит предоставлялся под значительные процентные ставки, неподъемные для простого обывателя или мелкого торговца. «Политика экономической демократии» привела к быстрому обогащению членов правительства, депутатов, торговопромышленной буржуазии. Если в 1950 г. число предпринимателей, представивших налоговую декларацию, составляло 45774, то в 1960 г. было подано более 210 тыс. деклараций [5, с. 124]. В 1953 г. в Турции насчитывалось 11 миллионеров, к 1960 г. их число увеличилось до 110; 227 промышленников имели доходы от 500 тыс. до 1 млн. лир в год, доходы от 20 тыс. и более – более 500 тыс. предпринимателей [6, с. 165]. Процесс концентрации и централизации капитала проявился более всего в относительно развитых отраслях обрабатывающей промышленности – сахарной и текстильной. Из новых отраслей промышленности довольно высокая степень концентрации отмечалась в цементной промышленности, однако тяжелая промышленность переживала не лучшие времена. В рабочем вопросе правительство А. Мендереса проводило непоследовательную и несбалансированную политику. Одним из предвыборных лозунгов правящей партии было предоставление свободы профсоюзам. С приходом к власти ДП этот лозунг был успешно забыт. Создавая видимость решения рабочего вопроса, ДП активно поддерживала создание новых профсоюзов. По закону о профсоюзах последние не могли заниматься общественнополитической деятельностью, но через профсоюз, в частности путем насаждения своих ставленников во главе профсоюзов, ДП удалось создать мощную сеть профессиональных организаций, занимавших полностью проправительственную позицию. В деятельности турецких профсоюзов в 1950–1960 гг. на первый план выдвигались вопросы, связанные с борьбой за улучшение экономического положения рабочего класса: увеличение заработной платы, расширение социального страхования, улучшение жилищных условий. На созванной в феврале 1954 г. Ассамблее труда, носившей совещательный характер, были приняты рекомендации правительству по 28 пунктам, касавшиеся социально-экономического положения 53 рабочего класса, и в том числе – о пересмотре старого закона о труде, принятии закона о труде в сельском хозяйстве, пересмотре закона о профсоюзах, о коллективных договорах, об отношении к забастовкам, установлении шкалы заработной платы и т.д. Поскольку правительство не было связано этими рекомендациями, подавляющая часть их не была выполнена. Дискуссии в Меджлисе вокруг социальных проблем, происходившие по инициативе оппозиционных партий, выявили полное нежелание идти навстречу профсоюзам и отсутствие у них каких-либо реальных планов увеличения занятости и уменьшения безработицы. Другой ошибкой было то, что в процессе межпартийной борьбы правящая ДП и оппозиционная НародноРеспубликанская Партия (НРП), борясь за влияние на рабочий класс, стремились оградить его от участия в общественно-политической жизни страны. ДП пыталась создать видимость того, что проблема урегулирования отношений между рабочими и работодателями разрешается вполне успешно. Широко рекламировались законодательные акты в сфере социальных отношений, которые были приняты в 50-е гг. В начале 1952 г. был утвержден закон о частично оплачиваемом (в размере 50%) выходном дне, который распространялся лишь на предприятия с 10 и более рабочими. В последующие годы были внесены изменения в закон о труде, действие которого распространялось на мелкие предприятия, имевшие от четырех до девяти наемных рабочих. Под давлением требований рабочих правительство приняло закон о шкале заработной платы. Этот закон распространялся менее чем на половину вилайетов страны и только в основных отраслях промышленности. Были расширены некоторые виды страхования. На конец 1959 г. страхованием было охвачено 526,5 тыс. рабочих, в то время как на основную массу рабочих (более 1,7 млн.), занятых на мелких кустарных предприятиях и в сельском хозяйстве, страхование по закону не распространялось. Отмеченные выше уступки носили частичный характер. Некоторые из них, например Закон о шкале заработной платы, при практическом применении ввиду роста инфляции, дороговизны жизни фактически теряли свое значение [7, с. 96]. ДП под различными предлогами отказывалась предоставить рабочим профсоюзам основные права, и прежде всего право на 54 забастовку, которое позволило бы им бороться за свои экономические интересы, улучшение социальных условий. Главный аргумент отказа заключался в том, что если на 1952 г. было зарегистрировано 11300 безработных, то в 1958 г их стало 50900, в 1959 г. – 53300, а в I960 г. – 57300 тыс. человек. Лишь в апреле 1960 г. правительство ДП, руководствуясь прежде всего соображениями предстоявшей избирательной кампании, провело через Меджлис закон о ежегодном оплачиваемом отпуске для рабочих и служащих промышленных предприятий, подпадавших под действие закона о труде [8, c. 98]. Для развития аграрного сектора ДП инициирует принятие ряда законопроектов о субсидировании сельского хозяйства турецкими банками. А. Мендерес объявил своей главной задачей в деревне превращение Турции в основного экспортера зерновых. Однако для этого нужно было провести реформы в селе. Труд крестьян был ручным, сельское хозяйство нуждалось в технике и модернизации средств производства. Правительство А. Мендереса, заручившись кредитной поддержкой США, согласно плану Маршалла, закупило американские тракторы, комбайны, сеялки, средства орошения и осушения, минеральные удобрения и другие средства производства. В рамках программы механизации села с 1950–1956 гг. было закуплено более 40 тыс. тракторов и сельскохозяйственных машин. Эти меры имели положительный характер: в турецкой деревне появляются объекты инфраструктуры, асфальтированные дороги, очистные сооружения, проводится мелиорация земель, осушение болот, на смену карапасану пришел трактор, расширялись посевные площади под зерновые. Сельскохозяйственная техника, обеспечившая ряд преимуществ в отношении ручного труда, требовала горючесмазочные материалы, постоянно росли цены на запасные части. Тракторный парк состоял из машин американского и европейского производства порядка 60 моделей. Однако снабжение запасными частями шло только из США согласно плану. На европейские модели машин запчастей просто не было, владельцы тракторов самостоятельно купить их не могли. Анкарский тракторный завод работал с перебоями из-за недостатка машинокомплектов и также не мог покрыть износ тракторного парка. Массовый отток крестьян из деревни, естественный прирост населения, несмотря на увеличение посевных площадей, привели к 55 тому, что Турция оказалась не в состоянии обеспечить себя зерном. Рост социального неравенства в турецкой деревне и обнищания крестьянских масс явился логическим результатом политики ДП. Известный турецкий писатель Якуб Кадри Караосманоглу в ответ на заявление министра правительства ДП Самеда Агаоглу, что теперь нельзя найти в Анатолии того, что описано было в его вышедшей в начале 20-х гг. ХХ в. книге «Чужак», писал, что посетив многие деревни, он не нашел в них отмеченных министром изменений: «Я знакомился с крестьянами, составляющими там большинство, с их материальным и нравственным уровнем, и какой-либо разницы по сравнению с прежним временем не нашел. По-прежнему все ходят в лохмотьях, с бледными лицами, и если я спрашивал о ком-либо, мне отвечали, что ”ушел в Стамбул искать работу”» [9, c. 170]. Недостаточность кредита, в частности, совсем мизерные размеры кредита для крестьян при наделении их землей исключали возможность увеличения производства. Правительство А. Мендереса в связи с финансовым кризисом, начиная с 1958 г., уменьшило кредиты для сельского хозяйства и поставило таким образом крестьянские хозяйства в ещё более трудное положение. Низкая доходность крестьянских хозяйств вела к увеличению задолженности кредитным кооперативам, которую крестьяне были не в состоянии погасить. Чтобы не допустить потери голосов крестьян, ДП прибегала к рассрочке крестьянской задолженности. Перед выборами 1957 г. ДП, испытывая большие опасения за их исход, приняла решение о рассрочке крестьянской задолженности Сельскохозяйственному банку в сумме 200 млн. лир сроком на пять лет [10, с. 172]. Предварительный маневр лидеров ДП был вызван опасениями, что недовольство средних городских слоев может распространиться на крестьянство, и тогда усилий партии может оказаться недостаточно для обеспечения победы. Политические партии, боровшиеся между собой за влияние на крестьянство, не имели реальной программы, которая была бы направлена на разрешение аграрного вопроса, поднятие жизненного уровня широких крестьянских масс. Демократическая партия, сделав главный упор в сельскохозяйственной политике на развитие помещичьих и кулацких хозяйств, способствовала ускорению дифференциации среди крестьянства, превращению значительной части сельского населения 56 в бесправных пауперов. Острейшая социальная проблема в сельском хозяйстве – проблема занятости – в результате политики ДП была еще более обострена. Развитие сельского хозяйства в 50-е годы, его механизация ускорили развитие капиталистических отношений, классовую дифференциацию в деревне. Масса беднейших и бедных хозяйств оказалась разоренной, возросла численность сельскохозяйственного пролетариата, четко обозначился мигрирующий поток из деревни в город. Нахлынувшие в город крестьяне вливались в ряды безработных, пауперов, образовывали на окраинах новые и новые кварталы трущоб – геджеконду. Обездоленные массы людей и эти кварталы надолго стали источником повышенной социальной напряженности. В результате земельной реформы сотни тысяч крестьянских семей получили мелкие земельные наделы. Но они не имели возможности пользоваться кредитами, благами модернизации сельского хозяйства и попрежнему обрабатывали землю кара-сабаном (деревянным плугом), постоянно оставаясь на грани разорения. Эти слои сельского населения также не имели причин быть довольными политикой ДП [11, с. 52]. Проблему подъема сельского хозяйства А. Мендерес пытался решать, опираясь на американскую помощь и национальную буржуазию Турции. Однако помощь была принята, а обеспечения необходимых темпов роста сельскохозяйственного производства не было. Низкий уровень развития собственной промышленности также существенно тормозил развитие сельского производства. Правительство понимало необходимость проведения широких аграрных преобразований, однако буржуазия этого не понимала или не хотела понимать, что загнанный и забитый турецкий крестьянин не мог поднять производительность примитивными орудиями труда. С приходом к власти ДП концентрирует в своих руках все сферы государственного аппарата. Новое правительство провело чистку государственного аппарата от лиц, связанных с её предшественницей ДП – Народно-Республиканской Партией (НРП). Отправлены в отставку все губернаторы вилайетов, мэры городов, начальники уездов. На их место были назначены сторонники ДП. Смена партий у власти привела к ряду изменений как во внутренней, так и во 57 внешней политике. Правительство заключило ряд договоров о военном сотрудничестве и взаимопомощи с США. Налаживались отношения с Израилем. Был подписан ряд дипломатических соглашений с СССР. В 1952 г. Турецкая республика вступила в НАТО, с 1959 г. на ее территории размещаются тактические ракеты среднего радиуса действия, развертываются радарные установки, между Турцией и США был заключен ряд военных договоров, в основном договоры о поставке вооружений и обучении военных [12, c. 32]. А в 1955 г. Турция стала страной – основателем Организации центрального договора, известного как СЕНТО. Создание этой организации было одной из задач американской стратегии противостояния социалистическому блоку. Первые годы правления Демократической партии ознаменовались заметными успехами в экономическом развитии: было построено множество фабрик, открыты филиалы некоторых иностранных компаний. Высокими темпами осуществлялась механизация сельского хозяйства, что позволило значительно увеличить площади обрабатываемых земель и валовый сбор по основным продовольственным и техническим культурам. Социально-экономические реформы в Турецком обществе были встречены поначалу с большим оптимизмом и воодушевлением. С усилением ориентации Турции на Запад в обществе стали прививаться ценности западного мира (свобода слова, мысли). Рабочим предоставлялся оплачиваемый выходной день, устанавливалась твердая шкала заработной платы, однако национальная буржуазия не стремилась обеспечить материальное и духовное благосостояние турецкого рабочего. Аграрный вопрос также не был решен полностью, ощущалась большая нехватка земли. Банковскими кредитами мелкие хозяйства не обеспечивались, стремительно росло число разорившихся крестьян, которые пополняли ряды городской бедноты. Ни экономический, ни социально-политический курс не имели четкой направленности, у партии не было четкой и ясной программы осуществления реформаторской политики, вследствие чего реформы носили несбалансированный и размытый характер. Первые экономические преобразования в Турции проходили под 58 популярными лозунгами: ликвидации «экономически неэффективного госсектора», «развития рыночной экономики» и «свободного предпринимательства» [13, с. 210]. В экономической политике правительство Демократической партии сделало основной упор на повышении темпов роста, что и было достигнуто ценой увеличения дефицита в системе госфинансов. Для насыщения рынка потребительскими товарами, а также облегчения производителям доступа к импортным компонентам производства в значительной мере был либерализован импорт. Так начинался трудный и длительный процесс перехода страны к рыночной экономике. Однако политика социально-экономических реформ потерпела неудачу. Это было связано со следующими факторами. Попытка распродажи – приватизации госсектора – не удалась. Объективной причиной этого было то, что у турецкой национальной буржуазии на приватизацию не хватило средств. Пришедшая к власти буржуазия не стремилась вкладывать капитал в индустриализацию страны. Попытки модернизации производства были предприняты, но условий для создания основной базы и налаживания устойчивой работы средств производства не было создано. Объясняется это следующим. Оттеснив от власти «худобедно» руководившую базовыми отраслями бюрократию, турецкие предприниматели устремилась в более прибыльные сферы приложения капитала: экспортно-импортные операции, посредническую деятельность с западными инвесторами, банковские махинации. Грубейшей ошибкой экономической политики Демократической партии стало противопоставление частного сектора государственному, а также полное отсутствие надлежащего контроля со стороны государства над экономикой, что привело к тяжелейшим последствиям в экономическом состоянии Турецкой Республики. Экономическая либерализация сопровождалась ужесточением политического режима. Таким образом, ДП, бывшая некогда оппозиционной и выступавшая против диктатуры правившей Народно-республиканской партии, сама достаточно быстро пошла по пути создания собственной диктатуры. При этом руководство ДП активно использовало этнические и конфессиональные формы мобилизации общественного мнения в свою пользу. С середины 50-х годов правительство начинает подавлять свободы, которые само же 59 предоставило [14, c. 178]. Реформы ДП – отмена цензуры, объявление свободы слова, печати, свободы выбора вероисповедания и многие другие либеральные свободы – носили в целом прогрессивный характер. Однако этот опыт либерализации оказался неудачным, тяжелые социальноэкономические последствия такой политики привели к выступлению патриотически настроенных военных и отстранению в 1960 г. ДП от власти. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Эллюль Ж. Политическая иллюзия / пер. В.В. Лазарев. – М.: NOTA BENE Media Trade Co., 2003. – 432 с. 2. Данилов В.И. Политическая борьба в Турции. 50-е – начало 80-х гг. ХХ в. – М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1985. – 325 с. 3. Розалиев Ю.Н. Особенности развития капитализма в Турции (1923–1960). – М.: Наука, 1962. – 520 с. 4. Алибеков И.В. Государственный капитализм в Турции. – М.: Наука, 1966. – 265 с. 5. Капитализм в Турции. Социально-экономическое развитие в 50– 80-х годах. – М., 1987. – 360 c. 6. Розалиев Ю.Н. Экономическая история Турецкой республики. – М.: Наука, 1980. – 290 с. 7. Tunaya T.Z. Türkiye nin siyasi nayatinda batililaşma hareketlerı. – İstanbul, 1960. 8. Киреев Н.Г. История этатизма в Турции. – М.: Наука, 1991. – 340 с. 9. Караосманоглу Я.К. Дипломат поневоле. Воспоминания и наблюдения. – М.: Межд. отношения, 1978. – 301 с. 10. Моисеев П.П. Аграрные отношения в современной Турции. – М.: Наука, 1960. – 325 с. 11. Вдовиченко Д.И. Национальная буржуазия в Турции. – М.: ИМО, 1966. – 267 с. 12. Старченков Г. Между минаретами и ракетами // Азия и Африка сегодня. – 1986. – № 4. – c. 32-36. 13. Моисеев П.П. Аграрные отношения в современной Турции. – М., 1960. – 255 с. 60 14. Philips Price M. A History of Turkey from empire to republic. – N.Y., 1956. – 238 p. 61 ЕЛЕНА МЕЛКУМЯН ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТСКО-КУВЕЙТСКИХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ: КРИЗИС 1961 ГОДА Отношения Советского Союза с Кувейтом не достигли высокого уровня. Несмотря на развитие торговых отношений и военные поставки, советский экспорт в Кувейт был незначительным. Политические контакты между обеими странами также были ограниченными. Даже после агрессии Ирака в августе 1990 г., когда СССР поддержал Кувейт и голосовал за все резолюции Совета Безопасности ООН, которые были призваны оказать давление на Ирак и содействовать выводу его войск с территории соседней страны, это не стало стимулом для развития двусторонних связей. После распада СССР Россия предпринимала шаги, направленные на активизацию отношений с Кувейтом, однако, они тоже не дали заметных результатов. Можно предположить, что позиция СССР в период Кувейтского кризиса 1961 г. оставила негативный след в памяти кувейтцев и повлияла на дальнейшее развитие двусторонних отношений. Иракские претензии в отношении Кувейта 19 июня 1961 г. путем обмена нотами, принявшими форму соглашения, правительство Кувейта и правительство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии завершили действие договора от 23 января 1899 г., который ввел систему британского протектора над Кувейтом. Новое соглашение между Государством Кувейт и Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии предусматривало полный суверенитет Кувейта в отношении проводившейся им внутренней и внешней политикой. Через шесть дней после этого события Ирак выдвинул претензии на Кувейт как на часть своей территории. Он обосновывал их тем, что по административному делению, существовавшему в период Османской империи, Кувейт входил в состав Бассорского вилайета. В то же время, согласно конвенции 1913 г. между Великобританией и Османской империей, Кувейт был объявлен автономной территорией в составе Османской империи. Этот 62 документ определял и границы Кувейта, признанные Ираком в 1932 г. в меморандуме, направленном иракским премьер-министром того времени Нури Ас-Саидом верховному комиссару Великобритании. Несмотря на это, в конце июня 1961 г. иракские войска были сконцентрированы на границе с Кувейтом, что вынудило кувейтское правительство обратиться за помощью к Великобритании. В соответствии с положениями англо-кувейтского договора 1961 г. Великобритания ввела свои войска на территорию эмирата. В июле 1961 г. министерство иностранных дел Ирака опубликовало брошюру под названием «Правда о Кувейте» (Хакикат Аль-Кувейт). В ней были изложены основные положения, которые были призваны доказать правомочность иракских притязаний в отношении Кувейта. Прежде всего, иракские власти обрушились с разоблачениями на Великобританию. Как говорилось в этом издании, «19 июня 1961 г. произошел обмен нотами между британским агентством в регионе Залива и шейхом Кувейта Абдаллой АсСалемом Ас-Сабахом. Это соглашение со стороны британского правительства рассматривается как подтверждение того, что Кувейт стал независимым. Этими действиями британские политики пытались отрицать права Ирака на Кувейте и скрыть тот факт, что он является частью Ирака. Они продолжают свое господство на земле Ирака и над иракским народом и поддерживают это силой» [5, c.1]. В цитируемой брошюре, утверждалось, что «для Ирака проблема Кувейта это проблема целостности его территории и единства народа. Сущность этой проблемы – освобождение части родины от империалистического господства, недопущение возможности империалистических действий, направленных на превращение Кувейта в военную базу, которая будет угрожать безопасности арабского отечества. Арабское отечество не будет полностью свободным без освобождения и спасения Кувейта от гнета англо-американских нефтяных монополий и от племенного, основанного на кочевом образе жизни прогнившего режима (низам кабаилий, бадавий, фасид)» [5, c.2]. Иракские власти доказывали свое право на Кувейт и обращением к истории вопроса. С их точки зрения, «Кувейт никогда не обладал признаками государства, соответствующими международному праву. Он не был членом международного сообщества, потому что в действительности был частью Османского государства или, выражаясь более точно, он был округом, административной единицей 63 (када) в составе провинции Басра, которая, в свою очередь, была частью Ирака» [5, c.16]. Иракские угрозы независимости и суверенитету Кувейта привели к возникновению Кувейтского кризиса. Его разрешением попытался заняться Совет Безопасности ООН, который был призван предотвращать ситуации, ведущие к усилению региональной нестабильности и угрозе военных столкновений. Рассмотрение кувейтского вопроса в Совете Безопасности ООН Вопрос о Кувейте рассматривался в течение периода с 2 по 7 июля 1961 г. на четырех заседаниях Совета Безопасности ООН (№ 957, № 958, № 959, № 960). В повестке дня этих заседаний было рассмотрение двух документов – Протеста Государства Кувейт в связи с положением, создавшимся в результате угрозы его территориальной независимости со стороны Ирака, могущей создать опасность для поддержания международного мира и безопасности (S/4845, S/48440), а также Протеста правительства Иракской Республики в связи с положением, создавшимся в результате вооруженной угрозы независимости и безопасности Ирака со стороны Соединенного Королевства, могущего создать опасность для поддержания международного мира и безопасности (S/4847). На заседании Совета Безопасности 5 июля 1961 г. выступил глава кувейтской делегации, который разъяснил претензии своей страны. Представитель Кувейта Абдель Азиз Хусейн заявил о том, что «мировое общественное мнение, и особенно общественное мнение арабских стран, было возмущено притязаниями Ирака на независимость Кувейта. Об этих притязаниях международные информационные агентства сообщили 25 июня 1961 г. Утверждение генерала Касема о том, что во времена Оттоманского турецкого халифата Кувейт был округом, который управлялся временным турецким губернатором Басры, явилось прямой угрозой независимости, свободе и суверенитету Кувейта»17. Кувейтский представитель не только представил доказательство того, что эти утверждения не имеют исторических обоснований и являются искажением истории, но и подчеркнул, что «Кувейт последовательно Абдель Азиз Хусейн (1920 г. рождения). Представлял Кувейт на заседаниях ЛАГ в 1961 г., затем был назначен послом Кувейта в ОАР. С 1963 по 1965 гг. был министром по делам Совета министров Государства Кувейт. 17 64 и систематически создавал все необходимые институты, наличием которых определяется современное государство». Кроме того, как отмечал А. Хусейн, «благодаря своим экономическим ресурсам Кувейт превратился в эффективно организованное государство всеобщего благосостояния, которое сегодня является гордостью Среднего Востока» [2, c.8]. Кувейтский представитель приводил и неопровержимые доказательства, основанные на документах, в которых содержались данные о том, что Ирак строил свои отношения с Кувейтом, признавая его независимость. Это относилось не только к периоду Хашимитской монархии, но и Иракской Республики, возглавляемой генералом Касемом. Как подчеркивал А. Хусейн: «Это признание независимости Кувейта Ираком отражено в официальной корреспонденции между обеими странами» [2, c.8]. Кувейтский представитель, в то же время, отметил реальную опасность, нависшую над его страной. В этой связи он заявил: «Ирак начал стягивать войска к границе Кувейта, угрожая в любой момент вторгнуться в пределы страны. Постоянные притязания Ирака на аннексию Кувейта, военные демарши и провокационные угрозы, распространяемые радио Багдада, создавали впечатление, что в любой момент может начаться фактическое вторжение». А. Хусейн также разъяснил позицию своей страны в отношении ввода британских войск на территорию Кувейта. Он подчеркнул, что «новое соглашение между Кувейтом и Соединенным Королевством дает правительству Кувейта право обратиться к Соединенному Королевству с просьбой о помощи в любой момент, когда независимости Кувейта угрожает опасность» [2, c.9]. В тот же день выступление кувейтского представителя было поддержано сэром Патриком Дином, главой делегации Соединенного Королевства в ООН. В речи британского представителя четко и ясно было изложено два основополагающих положения, а именно, что Кувейт является суверенным и независимым государством, и что его суверенитету и независимости угрожает Ирак. Представитель Великобритании также заверил иракцев в том, что британская «акция ни в коей мере не должна рассматриваться как враждебная по отношению к Ираку. Наши вооруженные силы не представляют угрозы для Ирака. У них нет агрессивных намерений. Наши войска могут быть использованы для боевых действий в Кувейте в том случае, если на Кувейт будет совершено нападение из-за границы» [1, 65 c.5]. Сэр П. Дин подробно охарактеризовал создавшуюся ситуацию, которая вынудила Кувейт обратиться в Совет Безопасности с протестом. В этой связи он заявил следующее: «В соответствии с обязательствами правительства Ее Величества по отношению к эмиру Кувейта и по его настоятельной и официальной просьбе, сегодня в Государство Кувейт были введены и предоставлены в распоряжение эмира британские вооруженные силы. Они имеют своей задачей оказать ему такую помощь, какую он сочтет необходимым для сохранения независимости Кувейта, в связи с недавними событиями в Ираке. Правительство Ее Величества, - продолжал глава делегации Великобритании в ООН, - искренне надеется, что необходимости в использовании этих сил не возникнет. Оно намерено вывести войска, как только эмир сочтет, что угроза независимости Кувейту миновала». Далее сэр П. Дин говорил о реальности угрозы со стороны Ирака: «Я должен с сожалением констатировать, что возникновение нынешней ситуации и созыв Совета по просьбе эмира Кувейта, для рассмотрения его протеста обусловлены враждебностью, проявленной Ираком по отношению к соседней стране – Кувейту. Здесь я должен напомнить Совету о той форме, какую приняла эта враждебность. 25 июня 1961 года премьер-министр Ирака генерал Касем сделал заявление. Я хочу обратить внимание Совета на утверждение генерала Касема, что Ирак решил “защитить иракское население в Кувейте и предъявить права на всю территорию, входящую в Кувейтскую када (округ) в области Басра”. Ирак издаст декрет о назначении нынешнего эмира Кувейта каймакамом Кувейта (каймакам – губернатор округа – Е.М.), а если он, эмир, не будет вести себя надлежащим образом, он будет “сурово наказан и объявлен мятежником”. Генерал Касем заявил также, что в его власти осуществить эти, по его утверждению, бесспорные права Ирака. За этим заявлением последовала кампания в печати и по радио Багдада, целью которой, было подорвать независимость и целостность государства Кувейт и распространить свои претензии относительно того, что Кувейт является частью Ирака». Наконец, британский представитель в ООН замечал: «В начале прошлой недели начали распространяться сообщения, что Ирак готовит нападение на Кувейт в поддержку требований генерала Касема. Эти сообщения основаны на том, что в районе Басры сосредоточены значительные силы иракской армии. За последние дни было также отмечено, что 66 подразделения, в частности танковые, двигались к югу от Багдада. Само собой разумеется, что это передвижение не только увеличило уже существующий наступательный потенциал иракских войск, но и является указанием возможности такого нападения в самом скором времени» [1, c.3]. Однако в выступлении представителя Ирака Аднана Пачачи на том же заседании Совета Безопасности ООН вновь утверждалось, что Великобритания, введя свои войска в Кувейт, совершила агрессию против Ирака, частью которого является Кувейт. Он говорил о незаконности протеста Кувейта, который, по мнению иракских властей, никогда не был независимым государством. В выступлении иракского представителя были повторены уже излагавшиеся иракской стороной ранее аргументы. Кроме того, были приведены дополнительные данные, призванные доказать отсутствие атрибутов государственности у Кувейта. Среди них утверждение о том, что «Кувейт – это всего лишь небольшой город, население которого на 85 % состоит из иностранцев, и вот теперь от нас требуют возвести этот город в ранг национального государства» [1, c.7]. Иракский представитель совершенно не отдавал себе отчет в том, что приводить подобные доказательства в стенах ООН, объединяющим большие и малые государства, которые пользуются равными правами и полным суверенитетом, просто не корректно. А. Пачачи попытался также интерпретировать в выгодном для иракских притязаний свете факт из кувейтской истории: часть “движения младокувейтцев” в 1938 г. выступала за союз с Ираком с целью освобождения от британской зависимости. Советский представитель в ООН В. Зорин на заседании, проходившем 5 июля 1990 г., выступил против приглашения представителя Кувейта участвовать в заседании Совета18. Он заявил: «Советская делегация считает, что в нынешних условиях, то есть в условиях полной оккупации Кувейта английскими войсками, делегация Кувейта едва ли будет действовать как представитель суверенного государства, поскольку подлинная власть в стране Зорин Валериан Александрович (1902 – 1986). В 1945 – 1947 гг. – посол СССР в Чехословакии. В 1947 – 1953, 1956 – 1965 – заместитель министра иностранных дел, а также руководитель Комитета информации МИД СССР, советской внешней разведки в 1949 – 1952 и Постоянного представителя СССР в ООН в 1952 – 1953. 1955- 1956 – посол СССР в ФРГ. 1956 – 1965 – Постоянный представитель СССР в ООН. 1965 – 1971 – посол СССР во Франции. С 1971 г – посол по особым поручениям в МИД СССР. В 1961 г. избран членом Центрального комитета КПСС. 18 67 принадлежит английским оккупантам» [2, c.2-3]. Председатель заседания, однако, подчеркнул, что все члены Совета, за исключением Советского Союза, согласны с тем, что представителя Кувейта следует пригласить занять место за столом Совета. В выступлении представителя СССР В. Зорина по кувейтскому вопросу акцент был сделан на агрессивной политике Великобритании. Он говорил о вводе английских войск на территорию Кувейта и о концентрации британского флота в этом районе. Неожиданной была постановка проблемы о том, что притязания Ирака на Кувейт имеют давнюю историю. В этой связи В. Зорин подчеркивал: «Что же касается существа заявлений иракского правительства относительно его прав на Кувейт, то насколько это известно, точка зрения этого правительства была и ранее хорошо известна Англии, и указанные заявления ни в коей мере не могли явиться неожиданностью для английского правительства. Если теперь Англия с помощью своих союзников пытается раздуть истерию в связи с вновь повторенными заявлениями Ирака в отношении княжества Кувейт, то за этим очевидно скрываются какие-то иные цели, нежели забота о мире и безопасности района Среднего Востока. Спрашивается, откуда же проистекает действительная угроза миру? – задавал вопрос советский представитель в ООН. - Эта угроза проистекает, прежде всего, из наличия английских войск на территории Кувейта и концентрации английского военного флота в этом районе. Эти военные силы колониальной державы в любой момент могут спровоцировать еще один вооруженный конфликт и таким путем еще больше усилить международную напряженность» [2, c.8]. Представлявший США в ООН Ф. Плимптон выступил 5 июля 1961 г. с краткой речью, в которой он избегал резких выражений и обвинений в адрес какого-либо государства19. Он следующим образом охарактеризовал действия Ирака: «Высокопоставленные руководители Ирака сделали в последнее время ряд публичных заявлений, касающихся их намерений по отношению к Кувейту. Характер некоторых из этих заявлений расходится с выражением дружбы к Кувейту, имевшим место в прошлом, и с неоднократно выражавшимся Ираком стремлением поддерживать спокойствие на Ближнем Востоке». В то же время, он четко обозначил позицию своей Плимптон Френсис П.Т. (Plimpton Francis P. T.) – заместитель Постоянного представителя США в ООН с 28. 06. 1961 по 23. 04. 1963 19 68 страны в отношении Кувейта: «Соединенные Штаты рассматривают Кувейт как суверенное независимое государство и поддерживают стремление правительства и народа Кувейта сохранить полную независимость и полную свободу. В 1960 г. мы заключили международное соглашение непосредственно с государством Кувейт. Кувейт является членом Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры, Международной организации гражданской авиации и ряда других международных организаций, о которых говорил представитель Кувейта» [2, c.10]. Таким образом, представитель США полностью солидаризировался с действиями Великобритании, признав правомерным оказание помощи Кувейту в сложившихся условиях. Представитель Объединенной Арабской Республики (ОАР) – Омар Лютфи, который принял участие в дискуссии, проходившей на заседании Совета Безопасности 5 июля 1961 г. в своей речи подчеркивал лидирующую роль своей страны в арабском геополитическом пространстве20. Он, в частности, заявил: «Мы глубоко сожалеем о создавшейся ситуации и о возникновении спора между двумя арабскими странами. ОАР хотела бы, чтобы эта проблема была разрешена в соответствии с арабскими принципами и традициями». Он также добавил: «Мы уверены, что при рассмотрении этой проблемы арабы, прежде всего, будут руководствоваться интересами и будущим арабской нации, так как эти интересы должны стоять выше всяких личных интересов и честолюбивых притязаний» [2, c.5]. В этом высказывании представителя ОАР в ООН содержалась косвенная критика Ирака, который поставил свои интересы выше интересов арабской нации. В речи представителя ОАР было и прямое осуждение действий Ирака. Он подчеркнул, что «частям иракской армии был отдан приказ сосредоточиться на границе Кувейта, и сейчас в Багдаде изучают возможность военной интервенции со стороны Ирака» [2, c.5]. В то же время, из выступления представителя ОАР можно было сделать вывод о том, что и политика кувейтского правительства, Омар Лютфи – помощник Генерального секретаря ООН. В 1930 г. закончил юридический факультет Каирского университета и несколько лет проработал судьей. В 1949 г. был избран юридическим советником аппарата ООН. В 1950 г. был назначен советником Госсовета, а в 1953 г. стал полномочным министром и начальником отдела международных организаций, а затем был переведен в ранг посла. Следующие ступени его карьеры – член юридического комитета египетской делегации в Нью-Йорке и председатель постоянной делегации Египта в ООН. 20 69 прежде всего, его обращение за помощью к Великобритании, не встретила одобрения со стороны этого ведущего государства арабского мира, которое позиционировало себя в качестве лидера национально-освободительного движения арабских народов. О. Лютфи подчеркивал, что «ни один араб не имеет права ставить под угрозу безопасность арабской нации, открывая путь для возможной империалистической интервенции, если только такие действия не обусловлены законными и справедливыми требованиями борьбы арабских народов. Мы считаем, что действия, которые привели к настоящему кризису, не связаны с интересами национальной борьбы арабов» [2, c.5]. ОАР предложила проект резолюции по обсуждаемому вопросу. Другой проект резолюции был предложен Великобританией. По своему содержанию они мало отличались друг от друга, за исключением одного пункта. В проекте резолюции ОАР пункт 2 призывал Соединенное Королевство немедленно вывести свои войска из Кувейта. Представитель Великобритании отверг это требование. П. Дин заявил, что «как правитель Кувейта, так и правительство Соединенного Королевства дали ясно понять, что британские войска будут выведены из Кувейта, как только правительство Кувейта сочтет, что угроза его стране со стороны Ирака перестала существовать. Это положение предусматривается проектом резолюции, распространенным моей делегацией» [3, c.4]. На 960-м заседании Совета Безопасности ООН 7 июля 1990 г. происходило голосование по двум предложенным резолюциям. Результаты голосования по проекту резолюции, представленному Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии (S/4855), были следующими: «за»: Китай, Либерия, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, США, Турция, Франция, Чили; «против» – СССР; «воздержались» – ОАР, Цейлон (Шри-Ланка – Е.М.) и Эквадор. Проект резолюции был отклонен, так как против него голосовал один из постоянных членов Совета Безопасности. Проект, представленный ОАР (S/4856) также не был одобрен. За него проголосовали – ОАР, СССР и Цейлон. Голосов «против» не было подано. Воздержались – Китай, Либерия, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, США, Турция, Франция, Чили и Эквадор. Результаты голосования: 3 – «за», 8 – «воздержались». Предложенный ОАР проект резолюции также был 70 отклонен, так как не получил требуемого большинства голосов (7 членов) Совета [3, c.5]. Совет закончил рассмотрение кувейтского вопроса, не придя ни к какому решению. Заседания Совета Безопасности ООН, посвященные приему Кувейта в члены ООН 30 ноября 1961 г. в Совете Безопасности ОООН рассматривалось заявление Кувейта о приеме его в члены Организации Объединенных Наций. Это заявление содержалось в письме государственного секретаря Кувейта от 30 июня 1961 года на имя генерального секретаря ООН. В связи с этим представитель Объединенной Арабской Республики представил Совету проект резолюции (S/5006). Выступая на заседании Совета, представитель ОАР О. Лютфи заявил: «С чувством глубокого удовлетворения мое правительство имеет честь представить вам просьбу Кувейта о принятии его в Организацию Объединенных Наций. Кувейт, сознавая вытекающие из Устава обязательства, хочет теперь вступить в нашу Организацию и стать частью международного сообщества. Кувейт удовлетворяет всем условиям, предъявляемым к членам нашей Организации, как в национальном, так и международном плане» [4, c.2]. Представитель ОАР дал положительную характеристику экономическому, социальному и политическому развитию Кувейта. Он подчеркнул, что Кувейт занимает второе место по экспорту нефти на мировой рынок и четвертое место в мире по добыче нефти. Он также отметил повышение жизненного уровня населения, заботу правительства об образовании, социальном обеспечении, здравоохранении, строительстве и ирригации пустынных районов. Кроме того, О. Лютфи рассказал о политическом развитии страны, в частности, о предстоящих выборах в Учредительное собрание, которое примет конституцию. В международном плане Кувейт также добился многого, - его, по словам О. Лютфи, признали 62 государства. Представитель ОАР подчеркнул, что пребывание английских войск закончилось, и народ Кувейта пользуется полной независимостью и суверенитетом. Кувейт является членом международных организаций и участвует в их работе как независимая и суверенная страна [4, c.2]. О. Лютфи выступал не только от лица своего правительства, но и как представитель государства, играющего лидирующую роль в ЛАГ, так как в своей речи он отметил, что «20 июля 1961 года, решив 71 принять Кувейт в Лигу арабских государств, Совет Лиги принял решение поддержать заявление Кувейта о приеме его в Организацию Объединенных Наций» [4, c.2]. В дискуссии, которая развернулась на заседании Совета Безопасности ООН 30 ноября 1961 г., активное участие приняли представители Советского Союза и Ирака, которые высказывали схожую точку зрения. Они пытались доказать, что Кувейт не является независимым и суверенным государством, так как связан соглашением с Великобританией, по которому она готова оказать помощь правительству Кувейту, если последнее попросит о такой помощи. В выступлении В. Зорина, который был председателем двух заседаний Совета Безопасности - № 984 и № 985, на которых обсуждался вопрос о приеме Кувейта в члены ООН, и который взял слово в качестве представителя СССР, говорилось, что «правительство Соединенного Королевства в любой момент может ввести английские войска в Кувейт, если правитель Кувейта попросит об этом. Иначе говоря, правитель Кувейта находится в прямой зависимости от правительства Соединенного Королевства, ибо существующие экономические и политические связи и военная обстановка, складывающаяся в этом районе, создают условия для воздействия на правителя Кувейта со стороны правительства Соединенного Королевства». Далее советский представитель развивал свою основополагающую идею следующим образом: «Иными словами, сохранение Кувейта в фактическом подчинении Соединенного Королевства дает последнему возможность в любой момент перебросить туда такое количество войск, которое может быть использовано не столько для защиты Кувейта, как об этом пишется в письме, сколько для любых агрессивных действий против независимых арабских государств этого региона. Кувейт, таким образом, продолжает играть в далеко идущих планах Соединенного Королевства роль пешки, роль плацдарма для возможного развязывания агрессии. Сохраняющаяся полная политическая зависимость Кувейта от Соединенного Королевства подкрепляется полным засильем в его экономике английских и американских нефтяных монополий. Именно нефть, доходы от которой попадают в руки этих англо-американских монополий, является основой стремления Соединенного Королевства сохранить господствующее положение в Кувейте и в этом районе вообще» [4, c.12-13]. 72 Советский представитель называл в своей речи и Ирак, и ОАР дружественными Советскому Союзу. Кроме того, он обосновывал позицию СССР еще одним обстоятельством: «При определении своей позиции по вопросу, который обсуждается в данный момент, советская делегация исходит также из того, что между арабскими странами имеются разногласия по данному вопросу. Об этом свидетельствуют выступления на текущем заседании Совета, с одной стороны, представителя Объединенной Арабской Республики, а с другой стороны, представителя Ирака, который занимает иную позицию в этом вопросе. Следует вместе с тем иметь в виду, что ввод на территорию Кувейта вместо английских войск преимущественно войск арабских государств, занимающих одну сторону в споре по кувейтскому вопросу, никак не может способствовать урегулированию кувейтской проблемы на объективной, справедливой основе» [4, c.13]. На голосование, прежде всего, было поставлено предложение делегации Советского Союза о том, чтобы отложить обсуждение данного вопроса. За это предложение проголосовал только Советский Союз. Голосов «против» подано не было. «Воздержались» – Китай (в то время представленный чанкайшистским Тайванем – Е.М), Либерия, ОАР, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, США, Турция, Франция, Цейлон, Чили, Эквадор. Результаты голосования – 1 «за», 10 – «воздержались». Советское предложение было отклонено, так как за него не подали голоса семь членов Совета, как того требует Устав ООН. Затем проходило голосование по проекту резолюции, предложенному Объединенной Арабской Республикой (S/5006), предусматривавшему прием Кувейта в члены ООН. За этот проект резолюции проголосовали: Китай, Либерия, ОАР, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, США, Турция, Франция, Цейлон, Чили, Эквадор. Против проголосовал Советский Союз. Результаты голосования – 10 – «за», 1 – «против». Проект резолюции был отклонен, так как против него голосовал один из постоянных членов Совета [4, c.6]. Подавляющее число членов Совета Безопасности было готово поддержать решение о приеме Кувейта в члены ООН, и только позиция СССР помешала этому. Советский Союз заблокировал принятие резолюции, осуждавшей Ирак и подтверждавшей право Кувейта на отстаивание своего суверенитета и независимости. Советская позиция была 73 определяющей и при рассмотрении просьбы Кувейта о вступлении его в ООН. СССР воспользовался своим правом вето для того, чтобы воспрепятствовать этому. Таким образом, Советский Союз, который в тот период руководствовался логикой конфронтации с Западом и рассматривал Кувейт не в качестве самостоятельного государства, а как союзника Великобритании, поставил Кувейт в тяжелое положение своей предвзятой политикой. *** Кувейт установил дипломатические отношения с СССР только в 1963 г., когда пал режим генерала Касема, и новый иракский режим признал его суверенитет и независимость. В тот же период Кувейт стал и членом ООН. СССР поддержал решение о приеме Кувейта, так как Ирак, которого он рассматривал как основного союзника в регионе Ближнего Востока, не выступил против этого. Однако антикувейтская позиция СССР в период Кувейтского кризиса 1961 г., по всей вероятности, оставила свой след в памяти кувейтского общества. При разнообразии факторов, препятствовавших налаживанию полномасштабного сотрудничества между СССР, а затем России и Кувейта, этот факт из истории двусторонних отношений, несомненно, также сыграл свою роль по сдерживанию этого процесса. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Совет безопасности. Официальные отчеты. 957-е заседание. 4 июля 1961 года. Нью-Йорк. S/PV 957 2. Совет Безопасности. Официальные отчеты. 958-е заседание. 5 июля 1961 года. Нью-Йорк. S/PV 958 3. Совет Безопасности. Официальные отчеты. 960-е заседание 7 июля 1961 года. Нью-Йорк. S/PV 960 4. Совет Безопасности. Официальные отчеты. 984-е заседание. 30 ноября 1961 года. Нью-Йорк. S/PV 984 5. Хакикат Аль-Кувейт (Правда о Кувейте). Багдад, 1961 74 ЛАРИСА ЧЕРНИКОВА ОРКЕСТР ОЛЕГА ЛУНДСТРЕМА КАК МИНИ-МОДЕЛЬ АДАПТАЦИИ К ГЕОПОЛИТИКЕ МЕНЯЮЩЕГОСЯ МИРА: ОТ ПРОШЛОГО К НАСТОЯЩЕМУ памяти Виктора Деринга 29 апреля 2009 г. в Концертном зале имени П.И.Чайковского прошел концерт памяти Олега Лундстрема "Only Jazz". А за несколько недель до этого пришло известие о кончине легендарного «лундстремовца» Виктора Деринга в Казани. Великие гуру российского джаза, люди, прошедшие свой путь самостоятельно, достойно, не расплескав ни таланта, ни человеческих качеств. Обычно историки оркестра и журналисты рассказывают одну и ту же историю – как в 1934 г. увлеченные джазом мальчишки-энтузиасты создали на свой страх и риск молодую команду полу-любителей полу-профессионалов, возглавить которую поручили Олегу Лундстрему. А уже через несколько месяцев, тем более – лет, их уже принимали как замечательных молодых профессиональных исполнителей зажигательного джаза. Сначала они завоевали Харбин, потом – Шанхай, а по приезде в СССР в 1947 г. – еще и весь Советский Союз. Сначала, правда, пришлось поиграть в Казани, но после фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1957 г. оркестр был взят под крыло Росконцерта. Оркестр объехал не только весь СССР, страны социалистического содружества. После участия в многочисленных отечественных и зарубежных джаз-фестивалях в Польше, Голландии, Чехословакии, США, Финляндии, Франции и других странах, оркестр стал известен всему миру. Сохранить коллектив помогли традиции оркестра, заложенные еще в годы становления оркестра. В 2001 г. оркестр внесли в Книгу рекордов Гиннеса как старейший непрерывно действующий коллектив. В настоящее время Оркестром имени Олега Лундстрема руководит известный пианист и аранжировщик Борис Фрумкин. Вторым дирижером оркестра является замечательный джазовый дирижер Владислав Кадерский [4]. За прошедшее время, как сам коллектив, так и многие его музыканты получили самые различные звания и награды. А Олег Лундстрем удостоился звания народного артиста РСФСР, профессора, 75 доктора наук Международной академии в Сан-Марино, стал лауреатом премии "Овация" (1996 г.), кавалером ордена "За заслуги перед Отечеством". Оркестр целиком состоит из выдающихся музыкантов, чьи имена известны любителям и профессионалам во всем мире. Немало музыкантов, пройдя замечательную школу большого лундстремовского биг-бэнда, начали самостоятельный путь в музыкальном искусстве…. Так, Виктор Деринг, Анатолий Голов, Юрий Модин еще в начале 1960-х гг. создали в Казани свой эстрадный коллектив, который за годы существования превратился в замечательный оркестр, ставший пропагандистом популярных джазовых произведений, а также мелодий из кинофильмов. Словом, мы изложили официальную версию истории двух оркестров Лундстрема. То есть, одного оркестра Лундстрема, а второго – Деринга. Или все-таки они разные – эти коллективы? И что заставило лундстремовцев разделиться? Одни, значит, уехали в Москву, другие остались в Казани. То есть, все уехали в Москву, а потом часть музыкантов вернулась в Казань. Что это, обычные противоречия большого коллектива? Неутоленные амбиции? Знакомые каждому творческому союзу разностилевые решения и необходимость исполнения чужих и собственных сочинений без учета желания других музыкантов и своих личных пристрастий? Деньги? Межличностные отношения? Зависть? Невозможность более трудиться вместе? Словом, вставал простой и очень сложный вопрос: почему. В ходе знакомства с мэтрами российской эстрады – Олегом Леонидовичем Лундстремом, Виктором Эдуардовичем Дерингом, по мере погружения в историю оркестра, в ходе прочитывания и выслушивания огромного числа интервью, рассказов, воспоминаний, автор доклада пришел к выводу, что все эти вопросы весьма резонны, и актуальны для выяснения причины распада любого творческого союза. Попробуем кратко изложить нашу версию. Но для начала позволим себе исторический экскурс, начав рассказ с довоенного Харбина. В Харбине оркестр джазовых энтузиастов стал необычайно популярен, но изменилась политическая ситуация. СССР в 1935 г. продал свой пай КВЖД японцам, и служащие железной дороги либо должны были вернуться на родину (уехали 25 тысяч чел.), либо переехать в Шанхай. Решение об отъезде давалось с трудом, иногда такое решение разделяло семьи. Например, отец и 76 мать Виктора Деринга решили во что бы то ни стало уехать из Харбина в Шанхай. А отец братьев-музыкантов Лундстремов уехал в СССР, предоставив матери и сестрам временно переселиться в Шанхай. В Желтый Вавилон, вопреки устоявшимся представлениям, новоявленные джазмены перебирались поодиночке, но своими семьями. Не было уверенности, что станут играть в шанхайских боллрумах вместе. Устраивались кто куда. Надежды на совместную игру в будущем не было. Виктор Деринг, например, в Шанхае поработал в нескольких барах, ресторанах, и даже был зафрахтован на 1,5 года в Индокитай [2]. Но нет худа без добра. Все эти временные трудоустройства стали для ребят отличной школой практической игры, причем многие из них вынуждены были осваивать смежные инструменты, играть в разных стилях, пробоваться в разных жанрах исполнительского искусства. Многие начали учиться в институтах и технических центрах, осваивать другие профессии. Олег Лундстрем со своими друзьями-музыкантами поступили в Технический центр на архитекторов. Но все равно, ребята были определенно уверены: будущее – за джазом! Так подошло время, когда ребята смогли, наконец, соединиться и вновь заиграть с новой силой молодости и азарта! «За 11 лет, - рассказывал Олег Лундстрем, - мы стали лучшим биг-бендом в девятимиллионном Шанхае, где джаз играли все, включая американцев и негров….» [3]. За военное лихолетье молодые музыканты несколько раз просились на фронты Отечественной войны. Им повезло: их энтузиазм, преданность советской стране были по достоинству оценены сотрудниками советского консульства в Шанхае. Напор рвущихся на фронт музыкантов был остановлен резонными рассуждениями, что труд ребят в Шанхае более необходим стране, чем их неуклюжие попытки попасть на фронт. Кстати, ребята начали издавать свою газету, организовали советский физкультурный клуб, собирали средства в помощь родине. Много позже О.Лундстрем и ребята поймут, что отказ консульства отправить ребят на фронт, по-существу, просто спас им жизни…. За время войны, между прочим, ребятам снова пришлось разойтись по разным дорогам: в определенный момент музыка оказалась не востребована, каждый зарабатывал как мог. Виктор Деринг с несколькими музыкантами, например, ходил разгружать баржи с продуктами. За это давали несколько долларов. Это были огромные 77 деньги для Шанхая военного времени! Но тут нельзя было рассчитывать на ежедневный гарантированный заработок. Нужно было придумать что-то еще… Тогда О.Лундстрем, А.Котяков, А.Миненков, В.Деринг решили сменить род деятельности, раз музыка оказалась не нужна: они вложили последние средства в молочную ферму! Инфляция в городе была такова, что все средства съедал дикий рост цен. Прежде всего, дороговизна отражалась на продуктах. Многомиллионный Шанхай голодал, продукты на рынке стали на вес золота. Поразмыслив, рассчитав смету и капиталы, ребята решили создать рентабельное капиталистическое предприятие. Для начала изучили, как работают рентабельные предприятия, – такие как знаменитая молочная ферма В.Ф. Жукова под Шанхаем, чисто русское предприятие [1]. Положительный пример вдохновляет. Лундстремовцы купили небольшой участок земли, на котором уже были сооружены несколько помещений – дом для хозяев, собственно ферма, выгон, небольшой огородик с овощами, теплицы…. Были наняты несколько китайцевкули для ухода за животными и управляющий, который должен был следить за работой всего хозяйства и отчитываться в финансовых операциях. Но теория разошлась с практикой. Оказалось, что «гладко было на бумаге...». И все бы было хорошо, если бы ребята, во-первых, хотя бы минимально были знакомы с крестьянским трудом (все были из семей рабочих и служащих), а во-вторых, не доверяли бы так безоглядно соотечественнику-управляющему…. Предприятие через пару месяцев разорилось. Но зато это была попытка сделать хотя бы что-то новое! Но вот наступила долгожданная Победа. На улицах послевоенного Шанхая миллионы людей поздравляли друг друга с окончанием войны. Особым уважением пользовались в Шанхае русские, независимо от их убеждений – белые, красные…. Они спасли мир от фашизма! Это было главным. Что такое мир после войны? Смена геополитической модели. Приходят новые ценности, мирные. Люди хотят счастья, мира, любви и созидания. Для нашего повествования о шанхайском послевоенном времени – это всепоглощающее желание отрешиться от тяжелых тягот повседневности, это ощущение смены реальности, жажда нового, фантастического, даже ирреального. Люди поверили, наконец, что может осуществиться самая нереальная мечта. Потому что кончилась война! Потому что теперь закончились все старые обиды, счеты, несуразности…. И сразу созрело решение: надо 78 ехать домой! «Мы такими патриотами сумасшедшими были!» В беседах с «репатриантами» из Китая мне много раз приходилось задавать один и тот же вопрос: «Неужели вы не знали, что происходило в СССР? Но ведь в шанхайских белогвардейских газетах печатались карты ГУЛАГа, рассказывалось о репрессиях, о терроре, о страшном режиме, о черных ночных «эмках»… - неужели вы не знали?». Наверное, самый вразумительный ответ мне дали В.Деринг и О.Лундстрем. Они говорили: «Поймите, разве мог нормальный молодой человек нашего возраста поверить в такой бред? Мы были уверены, что это белогвардейская пропаганда! Да подумайте сами, разве нам, наивным и чистым шанхайским комсомольцам, которые о стране Советов-то знали только по газетам, по фильмам «Чапаев», «Веселые ребята», по пропагандистским листкам о счастливом крае земли, - разве могло нам в голову придти, что в СССР могло такое твориться?! Мы не имели никакого понятия, что происходит в стране, которую мы никогда не видели!». Тем быстрее они прозрели на родине, но они были готовы не к этому, конечно. Внутреннее они были готовы к тому, что им придется, возможно, сменить профессии музыкантов на какие-то другие, серьезные специальности. Страна нуждалась в рабочих руках! Страну ехали восстанавливать! Стране понадобились трудовые ресурсы и СССР привлек на восстановление бывших россиян? Это было исполнено! Поэтому, когда по приезду в Казань выяснилось, что «стране джаз не нужен», - ребята без всякой трагедии разошлись по ресторанам, музыкальным школам и театрам. Мы имеем и другие дипломы! Скажем, Анатолий Миненков начал работать в Управлении по стандартизации, в конторе мер и весов. И всю жизнь проработал там! Не успели расформировать оркестр – пришла новая команда: стране понадобилось помогать поддерживать у населения трудовой энтузиазм, воспитывать оптимизм и вдохновлять людей на трудовые подвиги! – Тоже пожалуйста! Снова ребята были мобилизованы в дома культуры, заводские клубы, фабричные танц-площадки. Все подрабатывали, кто, где мог. И все же… Ребята все-таки не хотели разбредаться по казанским углам, изредка они собирались вместе, давая немногочисленные джазовые концерты и исполняя популярные номера советской эстрады. Такие концерты гремели на весь Татарстан, Поволжье и Урал. Тогда же оркестру повезло, потому что на одном из таких 79 концертов побывал администратор Гастрольного бюро СССР Михаил Цин. Это был серьезный сдвиг в судьбе. После всяких перипетий Цин добился перевода такого редкого по мастерству коллектива в Москву, и с 1 октября 1956 г. они стали московским оркестром. Перевод в Москву произошел как раз вовремя, тогда столица СССР готовилась принять гостей на Московский международный фестиваль молодежи и студентов 1957 г. Приехавшие гости были поражены: «Неужели в СССР тоже есть джаз?! Да еще на хорошем исполнительском уровне!» Тогда стране понадобилось создавать свой имидж на международной арене. Никаких проблем! У нас, в стране Советов, тоже есть свой джаз! Новый виток судьбы случился после знаменитой хрущевской речи на выставке художников. Снова чиновники начали закручивать гайки идеологического пресса. Но тут вновь оркестрантам, да и всем музыкантам советского джаза, крупно повезло: неожиданно для всех джаз защитил композитор Д.Д. Шостакович. На самом крупном судьбоносном совещании, где определялись дальнейшие идеологические векторы развития культуры СССР, было решено, что джаз стране все-таки нужен! Представляется, что джаз здесь играл не чисто прикладную роль, воспринимался не просто как новое музыкальное направление. И это смутно чувствовали чиновники от искусства. Джаз был сродни свободе, новому этапу существования. Свободе мышления, широкому кругозору, возможности существования разных миров. Да разве могло быть иначе? Вспомним, что происходило в мире после трудного почти 10-летнего послевоенного восстановления экономик разных стран? Эмоционально то же самое, что в Шанхае после 1945 года! Только там разруха коснулась самого Китая, а иностранцы и русские не ощущали трагедии разоренных сел, убийства соотечественников, хотя, несомненно, сочувствовали драме китайского народа. Тогда, в Шанхае, лундстремовцы ощутили этот новый ветер свободы! А через десять лет после войны появилось новое поколение мыслителей и фантазеров, которые вдруг ясно ощутили: мир изменился, изменился окончательно. И необходимо строить то, чего до этого никогда не было. Во Франции в конце 1950-х – начале 1960-х появляется плеяда молодых режиссеров, которая делает новое кино. Среди них – Роже Вадим (Вадим Племянников). Это целый переворот в умах французов. В Великобритании в начале 1960-х – ансамбль Биттлз. 80 Переворот в умах сначала британцев, а потом – после завоевания - и всего мира. После этого в США и западной Европе появились хиппи. У нас – «битники». Тогда же пошли новые направления в музыке, литературе и поэзии, изобразительном искусстве, кино, моде, философии, истории, даже в точных науках чувствовалось обновление. Вспомните поколение «60-сятников» в нашей стране. Это и фильм «Застава Ильича» («Мне двадцать лет»), «Девять дней одного года», и выступления поэтов в Политехническом институте, новая мода, прически, ощущение новизны мира! Как радостно было то время! Как легко было жить! Люди хотели, наконец, обыкновенной любви. Любви не к Родине-матери, не магистральных свершений. Хотели любви и простого человеческого счастья! И не считали, что от таких простых желаний должно быть стыдно. Посмотрите в музеях, в старых советских журналах – фотоиллюстрации с картин советских художников того времени. В советском искусствоведении это называлось «Обращение к человеку». Новое поколение словно говорило: «Мы – такие же, как предыдущие поколения. Мы не похожи на вас, но мы – ничуть не хуже. Мир изменился и не может быть прежним. У нас тоже есть свои ценности. И мы тоже хотим строить новый мир. Но – новый, не закрытый предусмотрительно вашими зонтиками и заботой. Мы хотим, может быть, промочить головы, даже промокнуть до нитки, схватить насморк, но сделать это – самим!» Именно такую обстановку нарисовали мне музыканты оркестра, описывая СССР и мир 1960-70-х годов. Олег Лундстрем говорил: «Конечно, нас всячески ограничивали чиновники от Минкультуры, цензура существовала, и она никуда не делась. У нас снимали какието произведения, но мы их быстро заменяли другими. Потом цензоры приходили на концерты, садились в первые ряды и дико аплодировали. Приходили за кулисы, говорили: «Ну вот, видите, мы вам подправили репертуар, теперь другое дело». Я прекрасно понимал, что это болтовня — они «подправили». Сами они наслаждались, поэтому я считал и считаю, что шел по жизни правильно. «Искусство заключается в том, чтобы захватить людей эмоционально», — это сказал величайший дирижер симфонического оркестра Артуро Тосканини. «Если дирижер не может дать первый импульс оркестру, чтобы он захватил весь зрительный зал, можете считать, что искусство не состоялось вообще» [6]. 81 А что касается «разделения» коллектива на москвичей и казанцев, у каждого музыканта было право самому выбирать: находиться в Москве в неопределенном положении, без квартиры, в надежде, что ее когда-нибудь дадут, мотаясь с гастролями по всей стране, - или возвращаться в относительно спокойную Казань, иметь там жилье, постоянную работу, стабильность…. Это, знаете, как в простой житейской истории: любовная лодка разбилась о быт. За год работы в таком режиме, по рассказу В.Деринга, оркестранты объехали 82 города СССР! У многих в Казани остались семьи, маленькие дети… Кто может осудить человека, если он предпочитает синицу в руке, чем журавля в небе? [5]. Менялся только масштаб существования: мир-Шанхай-КазаньМосква-мир. Москва, разумеется, давала совсем другие возможности…. Можно только добавить, что музыканты-шанхайцы, где бы они ни работали, в любом случае никогда не теряли высокую планку требовательности и ответственности за свое дело. В стремлении достигнуть вершины своих способностей они стремились стать мастерами в своем деле. Нет другого пути к постижению мастерства, как только упорный труд, постоянные практические репетиции. А то, что применимо к частным граням этого мира, применимо и к фундаментальным принципам. Виктор Деринг сказал: «Всё происходящее в нашей жизни - это испытание. Каждый день, каждый час, а иногда и каждую минуту вы сдаете экзамен на самоконтроль, на самообладание и на самодисциплину. И самое главное – стараться довести дело до конца. Такие испытания выясняют, в состоянии ли вы держать свой ум нацеленным на то, чего вы хотите и к чему стремитесь. После каждого такого «экзамена» вы немного продвигаетесь вперед и вверх, переходя на следующую ступень развития. Этот принцип особенно важен, если вы отвечаете не только за себя, но и за коллектив. И пока вы в силах выдерживать подобные экзамены, вы будете продолжать двигаться по жизни вперед и вверх» [2]. Беседуя с Виктором Дерингом, уже больным, лишенным возможности движения, но по-прежнему настоящим Артистом, я не переставала поражаться парящей высоте его мышления, без назидательности, без нарративности. Так, коснувшись философского вопроса выбора счастливого отрезка своей прожитой жизни, он с восточной мудростью рассудил, что мы никогда не существуем ни в прошлом, ни в будущем, а только в настоящий момент. Даже если мы 82 вспоминаем прошлое или рисуем будущее, мы и наши мысли попрежнему - в настоящем. Нужно четко понимать, что все, чем мы обладаем – есть у нас СЕЙЧАС. И только это у нас всегда и будет. «Знаете, что говорил о времени Будда: "Прошлое уже ушло, будущее еще не открыто, цените настоящее – оно вам даровано свыше..." [2]. Он так и жил: необходимо делать и существовать только здесь и сейчас. И это так сродни тому, о чем размышлял в последние годы жизни Олег Лундстрем: «Вас интересует, как мы добились успеха? Мы жили в то время и ловили ветры того времени и времени наступающего. Нужно было «схватить» общую тенденцию – куда повернулся флюгер развития общества, туда же повернулся и флюгер твоего стиля в музыке, у художников – тема какая-то актуальная в изображении, которая притягивает народ, у инженеров, архитекторов – какие-то конструкции, которые неожиданно оказались самыми необходимыми в данный момент. Если ты востребован – здесь и сейчас, - значит, ты угадал с тенденцией. Уловил – поднялся. Не угадал – ищи, ройся, слушай, - у тебя еще есть шанс победить. Развивай свою интуицию, много работай для закрепления. Тогда – прорыв. Ты сам себе удивляешься, откуда это новое. Свежее. Интересное. А если ты еще в унисон с потребностями общества это выдал, - тогда тебя уже несет на волне успеха. Хотя не всегда успех в профессиональной среде и успех в обществе совпадает. Обычно второе отстает, но если разрыв небольшой, - значит, тебе просто очень повезло и ты смог выразить то, над чем уже задумались многие…. И на запрос живого окружающего ты выдаешь свой ответ, тот, который тебе удалось сформулировать доступными тебе средствами. Есть поразному одаренные люди. Если ты оказался самым точным в ответе – значит, ты попал в самое яблочко. Вот это и есть успех. Мы всегда жили принципом: здесь и сейчас…» [3]. Даже то, что оба мэтра никогда не писали мемуаров, - тоже о многом говорит. Виктор Деринг считал, что отжившее время, особенно в джазе, где все так быстро меняется, уже мало кому интересно. Нужно жить настоящим и будущим, - вот рецепт востребованности. Олег Лундстрем в одном из интервью сказал, что «меняется только время. Я считаю, что сейчас мы перешли в тот век, когда нужно думать не о прошлом, а о будущем…». Но неужели – ни в молодости, ни сейчас, - они никогда не стремились к славе? О.Л.Лундстрем на это ответил: «Нет. Когда мне исполнилось 65 лет, я понял, что именно это и сохранило наш оркестр. Многие другие 83 коллективы, которые выпускали миллионные тиражи дисков, зарабатывали деньги, со временем исчезли. А мы просто занимались любимым делом, поэтому живы до сих пор…». [6]. Казанский журналист и востоковед Азат Ахунов написал: «С кончиной В. Деринга все-таки ушел целый культурный пласт. Я понимаю это, даже не увлекаясь джазом. Мне кажется, что его потенциал так и не использовали до конца, да и, вообще, внимания ему было не так много, как хотелось бы. Все же человек-история, ветры судьбы которого занесли в Казань». И с этим трудно не согласиться. Рассказ об оркестре и его музыкантах – в прошлом и настоящем – не окончен. Пока существует этот замечательный коллектив профессионалов, трепетно несущий традиции отцов-основателей, - в истории оркестра нельзя ставить точку. Несмотря на прогнозы злопыхателей о смерти джаза, оркестр выстоял и сегодня находится в отличной творческой форме. Он сохранил опорные точки архитектурной конструкции, не давшие ни ударам судьбы, ни нынешнему кризису расшатать основы основ. Желаем оркестру – быть и творить, ловить ветры перемен, желаем ему благодарных зрителей, любви и обожания почитателей, благосклонной критики, творческих успехов! ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: Жиганов В.Д. Русские в Шанхае. Шанхай, 1936 Из беседы с В.Э. и О.Н. Дерингами. Казань, май 2008 г. Из интервью с О.Л. Лундстремом в Шанхайском «Peace-Hotel» в августе 2001 г. 4. Концерт памяти Олега Лундстрема., 23 мая 2009 года. Режим доступа: http://www.muzfond.ru 5. Максимова-Тещина Г. Солнечная серенада Виктора Деринга. Казань, 2006. 132 с. 6. Николаев А. О гибели отца я узнал только после смерти Сталина // Новая газета Подмосковья. Режим доступа: http://sj2.ru/cgibin/iframe/ngazeta?6876905868 1. 2. 3. 84 ТИМУР ШАРАФУТДИНОВ ДАЛЬНИЙ ВОСТОК РОССИИ НА ПОЛИТИЧЕСКИХ КАРТАХ СОВРЕМЕННЫХ КИТАЯ В настоящее время просматриваются четыре основных направления стратегии выхода Китая на передовые позиции в мире: - стремление уменьшить отставание по стратегической мощи от США за счет наращивания ядерного военного потенциала, создания современных видов вооружения, самостоятельного развития программы освоения космоса, выхода на современные мировые научно-технические показатели. - активизация деятельности в основных международных институтах, членом которых Китай уже является (ООН, ВТО и т.д.), и выстраивание диалога с важнейшими мировыми структурами: "Большой семеркой/восьмеркой", НАТО, ЕС и др. - продолжение политики предыдущего руководства, нацеленной на обеспечение мира с соседями прежними средствами решения споров, где это возможно, и откладывая споры на будущее там, где решение не просматривается. - наращивание активности на региональных направлениях: на Север, в Юго-Восточной Азии, Центральной Азии, Африке, Латинской Америке. В основе всей внешней политики Китая лежит стратегическая теория "отца" китайских реформ - Дэн Сяопина "Комплексная мощь нации", которая на основании развития науки и технологий, а также экономики и вооружений, позволяет реализовывать "стратегию национальной безопасности". [4] Целью последней является формирование мирной и стабильной окружающей среды, благоприятной для национального развития. На практике это означает: поглощение территорий соседних стран, усиление экономической зависимости от китайского экспорта товаров, разрастание китайской диаспоры в сопредельных странах и в дальнем зарубежье. Как самый отдаленный и малочисленный регион России, Дальний Восток является также и наиболее геополитически уязвимым. Низкая плотность населения, слабые коммуникации и богатство природных ресурсов превращают его в "лакомый кусок" 85 для двух крупнейших государств, имеющих на Дальнем Востоке свои стратегические интересы. Кроме того, следует учитывать, что в этом регионе влияние Москвы серьезно ослаблено. [4] В 2000 году председатель КНР Цзян Цзэминь объявил о переходе к наступательной внешнеэкономической политике, основным инструментом которой является экспорт капиталов и создание транснациональных корпораций. На протяжении всей первой половины XXI века ориентированное на экспорт производство рассматривается в КНР как один из важнейших двигателей экономики. Внешнеторговый оборот КНР планируется наращивать более высокими темпами, чем рост ВВП. [1] Роль же России в этой стратегии такова: во-первых, за счет России КНР намерена восполнять недостаток природных ресурсов и рынка сбыта. Во-вторых, Китай рассматривает Россию как источник новейших технологических разработок и как наиболее экономически выгодную транзитную зону для экспорта своей продукции в страны Запада. В-третьих, Россия необходима Китаю как "полигон" для освоения и наращивания мускулов формируемыми китайскими транснациональными корпорациями. Огромный интерес Китай проявляет к строительству дороги между Россией и Китаем через перевал Бетсу-Канас. В последнее время, по словам вице-спикера Госсобрания Республики Алтай Виктора Безрученкова, китайская сторона пробивает этот вопрос с небывалой настойчивостью. Пекин готов профинансировать в ближайшее время строительство 80 километров китайской части дороги. Китайская сторона утверждает, что строительство можно закончить за 1,5-2 года. Однако более половины опрошенных жителей Республики Алтай высказались против строительства через территорию республики прямой автодороги на Китай. Об этом свидетельствуют данные опроса, проведенного республиканской газетой «Листок». Большинство респондентов ссылаются на опыт соседнего Приморья, где уже несколько лет идет тихая экспансия китайцев. В Горно-Алтайске полагают, что огромный регион с населением всего 200 тыс. человек за несколько лет станет де-факто китайской провинцией. [6] Ответственный редактор «Жэньминь жибао» Дун Цзинь в своей газете пишет: «В конечном счете Китай, по-видимому, готовится подвергнуть российский Дальний Восток своему фундаментальному влиянию, но таким образом, чтобы при этом не вызвать у Москвы 86 беспокойство. Сила этого влияния будет основана не на масштабном наплыве китайских переселенцев, а на непредвиденной заранее «китаизации» россиян… В один прекрасный день возникнет серьезный кризис, и перед лицом ослабевающего политического и военного влияния Москвы эти россияне, возможно, предпочтут сделать выбор в пользу Пекина, а не собственного правительства. При таком гипотетическом варианте российский Дальневосточный регион, возможно, станет провинцией Китая. Если китайское правительство улучшит дорожную, больничную и школьную инфраструктуру, то статус Китая для россиян повысится до уровня страны, представляющей огромные возможности, до которых Средней Азии и Сибири еще слишком далеко…»[5] “17 июня в Кремле глава КНР Ху Цзиньтао и президент Дмитрий Медведев подписали совершенно эпохальное соглашение. Они подписали контракт на двадцать лет на поставку Россией Китаю 300 млн тонн нефти общей ценой 100 млрд. дол. Учитывая, что в тонне нефти 5,7 баррелей, это означает, что Россия в течение двадцати лет будет поставлять Китаю нефть по цене 57 дол. за баррель. Это означает, что Россия отныне – сырьевой придаток Китая”.[8] Демографическая экспансия является вторым вектором угрозы, очевидной для многих. Китайская "стратегия Цаньши", используемая издревле, основана на медленном, незаметном для противника разрушении его материальной базы. Разрушенная инфраструктура врага используется для собственного укрепления. Доказанный факт приезжая в качестве разнорабочих, многие китайские иммигранты выучивают язык и начинают свой бизнес. Подчинив себе экономику, Китай без труда будет способен подчинить и региональную власть, которая даже в условиях "вертикали власти" по многим вопросам остается достаточно самостоятельной и неподконтрольной Москве. То, что китайские бизнесмены активно скупают обанкротившиеся заводы и другую собственность в столице федерального округа - Хабаровске, берут постепенно под свой полный контроль рыночную торговлю, активно внедряются в другие экономические сферы, никого из региональных руководителей особо не волнует, они только рады "инвестициям в местную экономику".[11] Китайские исследователи У Гогуан и Ван Чжаоцзюнь не без гордости заявляют о том, что разрешение всех китайских проблем - в "демографической экспансии", и любой стране мира угрожает национальный крах, если хотя бы 10% китайцев устремятся за 87 пределы своей родины. Проблема "китайской экспансии" обусловлена двумя факторами - слабостью российской экономики и социально-демографическими проблемами в самом Китае (огромная - больше, чем все население России - армия китайских безработных и полное освоение собственных промышленных и хозяйственных территорий). На это уже накладываются старые территориальные претензии и геополитические интересы КНР. Можно смело утверждать, что "экспансия на Север" является для Китая жизненной необходимостью. Все свои проблемы Китай сможет решить только за счет России. Но специфика демографической китайской экспансии заключается в ее неторопливости. Цивилизация с многотысячелетней историей не привыкла никуда спешить. Сначала будет происходить достаточно тихая иммиграция с целью нарушения баланса между китайцами и местным населением, которая будет сопровождаться образованием многочисленных "чайна-таунов", являющихся государством в государстве (со своими законами, преступностью, репрессивными структурами, экономическими механизмами), фактически неподконтрольным местной администрации. После того, как китайское население будет преобладать над местным, начнут разыгрываться разнообразные варианты с "китайской национальной автономией", которой следует предоставить независимость и за которой неизбежно последует присоединение к Китаю. [10] При нынешней катастрофической демографической ситуации в дальневосточном регионе, когда 19% молодых семей в крае не желают иметь детей вообще, китайцам, возможно, не потребуется слишком много времени на этническое вытеснение коренного населения. Быстрое старение населения, по прогнозам Госкомстата России, приведет в 2015 году (по сравнению с 1998-м) к сокращению занятых на производстве на 14%, численности несовершеннолетних на 35%. Значит, потери рабочей силы из-за ухудшения возрастной структуры увеличатся на 52%. Идеологи добровольной сдачи Дальнего Востока Китаю (т.е. его "агенты влияния") именно этим фактором обосновывают необходимость массового привлечения китайской рабочей силы для стабильной работы экономики. Кроме того, не следует забывать, что на Дальний Восток не идет практически никакого притока населения из западных областей России, только отток, причем отток молодых, талантливых и 88 перспективных. [11] С учетом вышеизложенного перспектива этнической переориентации Дальнего Востока и вытеснения коренного населения в Европейскую Россию выглядит крайне угрожающей. Поэтому намеченные Китаем процессы по "мирной оккупации" могут кардинальным образом ускориться. Впрочем, основная причина, побуждающая Китай к аннексии российских территорий, это вовсе не демографический избыток населения, а острая нехватка собственных природных ресурсов, которые наш сосед не прочь получить за счет России [4]. Уже сейчас китайские фирмы, которые работают на Дальнем Востоке, очень преуспели в разработке разного рода "серых" и "черных" схем оборота. За счет работы подпольных китайских банков они получили возможность концентрации капитала и осуществляют за счет этого нелегальные заготовки цветных металлов, вырубку леса на нашей территории (по разным оценкам через 5-10 лет на Дальнем Востоке в освоенных районах не останется пригодного для рубки леса). Постепенно этот товар через промежуточные фирмы официально переправляется через границу в Китай. Китайцы не вывозят из России ни доллары, ни рубли - они вывозят ресурсы, то, чего им так не хватает. Особый интерес китайцы проявляют к Уссурийску. Уже одну треть населения города составляют китайцы и корейцы китайского происхождения. Такое внимание к Уссурийску связано с тем, что этот город является более выгодным стратегическим пунктом, чем Владивосток. Закрепление в Уссурийске позволяет контролировать всю территорию западного Приморья и ключевую часть Транссиба, связывающую Россию с морскими портами Тихого океана. Китайский бизнес проявляет усиленное внимание и к Хабаровску. В итоге, руководству КНР в недалеком будущем достаточно будет поставить руководство России перед фактом освоенности и заселенности приамурских и приморских земель гражданами Китая. [7] Может встать вопрос о предоставлении китайским иммигрантам (пока по большей части нелегальным) российского гражданства. Российские же граждане будут к тому времени зависеть от китайских производителей и торговцев. Демографическая и экономическая экспансия Китая в Сибирь и на Дальний Восток в недалеком будущем может иметь серьезные военно-политические последствия для России. 89 По данным ООН, сегодня китайская диаспора за рубежом самая крупная в мире и насчитывает более 50 миллионов человек. Китайцы, кроме Поднебесной, проживают еще в 164 странах мира. Они, составляя подчас небольшой процент местного населения, контролируют мощные финансовые и торговые потоки в странах своего проживания. Так, например, в Индонезии китайцев всего 3,5%, а "хуацяо" контролируют 73% листинговых компаний и 9 из 10 крупнейших финансовых групп. В Таиланде 81% капитала листинговых компаний находится под контролем китайцев. Аналогичная ситуация складывается и в Малайзии, на Филиппинах, Австралии, Бирме, Лаосе, Вьетнаме. [2] Вернемся к демографической ситуации в России. Эксперты утверждают, что тенденция снижения численности населения в ближайшие годы охватит большинство регионов России и к 2016 году численность населения 77 из 89 субъектов РФ будет сокращаться. Например, по данным Минздрава РФ, численность населения в Сибирском федеральном округе сократится с 20447 тысяч человек в 2003 году до 19291 тысяч в 2016 году, а в Дальневосточном федеральном округе - соответственно с 7 миллионов до 6 миллионов 460 тысяч человек. Причем сокращение произойдет в основном за счет русского населения. Со второй половины 1990-х годов население Дальнего Востока и Сибири уже сократилось почти на треть. А в регионах Китая, граничащих с российской территорией, проживают более 300 млн. человек. Китайцы вполне серьезно считают, что 50-70 миллионов их соотечественников могли бы расселиться в Сибири и на Дальнем Востоке. У России с Китаем самая длинная граница, и на территориях, вытянутых вдоль китайской и монгольской, границы проживают до 12 млн. россиян. В то же время в последние годы численность нелегально прибывающих на территорию Сибири и Дальнего Востока граждан Китая стабильно выросла, по данным местных иммиграционных служб, составляет как минимум 10-12 миллионов человек и, таким образом, уже практически превышает численность местного населения. [2]Но точное число нелегальных китайцев, проживающих в этих регионах, не может назвать никто. Уже формируются места их компактного проживания. Во многих городах Сибири и Дальнего Востока значительная часть бывших ведомственных общежитий стала местом компактного заселения китайцев, а снимаемые в аренду квартиры становятся базой сменяющих друг друга китайских торговцев. И Всероссийская 90 перепись населения, проведенная в 2002 году, не смогла ответить на вопрос: сколько же на самом деле китайцев в России? По данным этой переписи, в России проживают всего 35 тыс. китайцев, в то время как перепись 1989 года выявила 5 тысяч представителей этой национальности. Однако последняя перепись населения РФ не отражает реальной численности китайцев в нашей стране, так как абсолютное большинство из них на российской территории живут нелегально. [2] В 2002 году экспертами Совета Федерации был подготовлен документ под названием "Проблема нелегальной миграции из Китая в контексте задач миграционной политики РФ", основной вывод которого сводится к тому, что к середине XXI века второй по численности национальной группой России после русских станут китайцы. Плотность населения на китайской стороне границы, как следует из записки, в 15-30 раз выше, чем на российской. В частности, "в Приморском крае плотность населения составляет 13,5 человека на 1 кв. км, а в прилегающем северо-восточном Китае - 130 человек". К этому фактору следует добавить еще и высокую мобильность китайцев - их готовность перемещаться в другие места в поисках заработка и лучших условий жизни. При этом скрытая безработица в китайских городах оценивается в 15-20% от всего населения КНР. Нехитрые арифметические действия (из расчета 1,3 млрд. человек численности населения КНР) дадут цифру в 260 миллионов, что почти в два раза превышает население России. Именно столько безработных китайцев в перспективе могут хлынуть на территорию России. [7] Помешать этому уже практически невозможно, но можно попытаться хотя бы взять этот процесс под контроль и направить его в нужное русло. А для этого нужны законы и четкая миграционная система. Необходимо квотировать волны китайской миграции, направляя их в нужные районы и города, осуществлять дальнейший контроль над этими мигрантами, чтобы заработанные ими деньги не выходили изпод контроля российских властей. Но на сегодняшний день не регламентированы даже условия появления в России иностранной рабочей силы, ее квотирование, схема наказания виновных в нарушении миграционного законодательства и т.д. Нет даже правил депортации и условий депортации "нелегалов" и нарушителей. Анализ демографической проблемы в китайском обществе, дает ясно 91 понять, что Китай осуществляет и будет осуществлять переселение своего этноса в сопредельные страны. Основные направления: российский Дальний Восток и Центральная Азия. Здесь наблюдается отрицательный прирост коренного населения (высокая смертность, низкая рождаемость, миграция) и постоянная угроза терроризма (незаконные вооруженные формирования в Ферганской долине) [1].Складывается ситуация, когда экономика целых областей приходит в упадок, а население покидает эти территории в массовом порядке. Образовавшийся, таким образом вакуум трудовых ресурсов и народонаселения в целом моментально заполняется китайскими мигрантами. Причем, осваивая данный регион, китайцы не ассимилируются, не интегрируются в местный этнос и экономику. Напротив, они несут свою культуру, оставаясь при этом целиком ориентированными на Китай. Все перечисленные процессы поощряются и координируются официальной китайской властью. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Аналитические доклады. Научно-координационный совет по международным исследованиям МГИМО (У) МИД России. Выпуск 1(6). 2. Аналитические доклады. Научно-координационный совет по международным исследованиям МГИМО (У) МИД России. Выпуск 2. 3. Аналитические доклады. Научно-координационный совет по международным исследованиям МГИМО (У) МИД России. Выпуск 5(7). 4. Девятов А., Мартиросян М. Китайский прорыв и уроки для России. Москва «ВЕЧЕ» 2002 год. 5. Дун Цзин, 30 января 2008 "Жэньминь жибао", Китай. 6. Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / Под ред. В. Михеева; Моск. Центр Карнеги. — М. 2005. — 647 с. 7. Московский Центра Карнеги. Carnegie Endowment for International Peace, 2004 Рабочие материалы № 1, 2004. 8. Независимая Газета, 25.04.2002. 9. Пётр Добрый. Китай на российском Дальнем Востоке 08.10.06 www.easttime.ru 10. Правый центр. Прогноз. Дальний Восток может стать провинцией Китая. Интервью с Вилей Гдаливичем Гельбрасом 92 крупнейшим в России специалистом по Китаю. Дата публикации: 2009-06-21 11. Рождественский А. Будет ли Дальний Восток китайским? КНР продолжает мирную "экспансию на Север" 20.06.2008 www.centrasia.ru 93 РУСТАМ ГАНИЕВ РОССИЯ И ШОС: ПЕРСПЕКТИВЫ СОТРУДНИЧЕСТВА В 1996—1997 гг. между Казахстаном, Киргизией, Китаем, Россией и Таджикистаном было подписано соглашение об укреплении доверия в военной области и о взаимном сокращении вооружённых сил в районе границы. Уже ко времени проведения Бишкекского саммита в 1999 г. для всех участников «Шанхайской пятёрки» стала очевидной необходимость в развертывании взаимодействия по широкому спектру направлений, что потребовало создания постоянных механизмов сотрудничества в форме встреч министров и экспертных групп. Фактически начала складываться архитектура новой международной организации. [2] Организация ШОС - одна из немногих международных структур, активное развитие которой происходило естественным путем. Это ее главное отличие от других международных организаций в данном регионе, которые в основном были инициированы либо США и ЕС (ГУУАМ, СДВ), либо Россией (СНГ, ЕЭП). Ее становление было обусловлено стечением обстоятельств и актуальными проблемами, которые требовали и требуют своего немедленного решения. Стержнем ШОС являются Казахстан – Россия – Китай. Географически это два важных стратегических региона для России: Каспийский (Центральноазиатский) и Дальневосточный (Юговосточная и Северо-восточная Азии). Из истории мы знаем о важной транзитной роли этого географического региона под названием «Великий Шелковый путь» (ВШП). Сегодня мы можем сказать, что история повторяется и организация ШОС – это вариант «ВШП» в XXI в. [3,4] Рассмотрим сотрудничество России с Центральной Азией. Основные проблемы, с которыми Россия сталкивается в данном регионе: исламский экстремизм, терроризм, наркотраффик, проблема трудовых миграций, бедность местного населения, экологическая опасность, проблема биологических ресурсов и запасы осетровых, неурегулированность сухопутных и морских границ (РоссияКазахстан, Таджикистан-Афганистан), проблема нерешенности правового статуса Каспийского моря, разведка, добыча и транспортировка углеводородного сырья. Сегодня сотрудничество по данным вопросам происходит в 94 рамках нескольких международных структур: СНГ, ОДКБ, ЕврАзЭс, ЕЭП и ШОС. Что касается СНГ, то еще в марте 2005 г. В.Путин заявил, что реальными интеграционными инструментами сейчас являются такие объединения, как ЕврАзЭс и создаваемое Единое экономическое пространство (ЕЭП). Что же касается СНГ, то оно играет роль «весьма полезного клуба для выявления взглядов руководителей государств на имеющиеся проблемы гуманитарного и экономического характера», что собственно и подтвердилось в мае 2009 г. В 2005 году Туркменистан заявил о том, что будет участвовать в организации в качестве «ассоциированного члена». Украина не ратифицировала Устав СНГ, поэтому де-юре она не является государством-членом СНГ. В 2008 году президент Грузии Михаил Саакашвили заявил о желании выхода государства из состава СНГ. [5,6] ОДКБ. Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) — военно-политический союз, созданный государствами СНГ на основе «Договора о Коллективной Безопасности» (ДКБ), подписанного 15 мая 1992 года. Договор продлевается автоматически каждые пять лет. С помощью организации Россия в последнее время укрепляет свои стратегические позиции в Центральной Азии. [7,8] ЕврАзЭс. Международная экономическая организация ряда постсоветских государств, занимающаяся формированием общих внешних таможенных границ, выработкой единой внешнеэкономической политики, тарифов, цен и других составляющих функционирования общего рынка. 10 октября 2000 года в Астане главами государств (Беларусь, Казахстан, Россия, Таджикистан Узбекистан) был подписан Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества. [9,10] ЕЭП. Президенты России, Белоруссии, Казахстана и Украины заявили о намерении сформировать Единое экономическое пространство 23 февраля 2003 года. 19 сентября 2003 года было подписано соглашение по этому поводу. Украина, однако, с первых же дней начала тормозить процесс формирования ЕЭП, стремясь к получению односторонних политических и экономических преимуществ. Когда же к власти пришёл новый президент — Виктор Ющенко, новое руководство поставило во главу угла идею вступления в Евросоюз и НАТО. [11,12] Если составить своеобразный рейтинг среди всех указанных выше структур по степени их практической значимости. На первом 95 месте выступает ШОС, которая за небольшой промежуток времени сделала серьезный качественный скачок в развитии своей деятельности. На второе место ставим ОДКБ, где и сегодня активно ведется военное сотрудничество. На третьем месте с большим отрывом располагается ЕврАзЭс, далее СНГ и ЕЭП. В рамках ШОС – Россия и Казахстан обеспечивают стабильность в Центральной Азии на равных условиях. Одно время даже стоял вопрос об объединении двух государств, но они оказались беспочвенными. Если в других международных структурах Россия играла доминирующую роль, и это было, в какой-то степени дестабилизирующим фактором для многих новых государств на постсоветском пространстве, то в ШОС лидирующую роль делят между собой Китай и Россия. Казахстан наряду с Россией считается равным игроком в данном регионе. Кроме того, Россия и Китай не требуют каких-либо демократических реформ в данных государствах в отличие от ЕС и США, что устраивает многих – Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и т.д. Во главу поставлен тезис о взаимовыгодном и равном партнерстве. Россия пытается избежать ошибочную политику СССР, когда инвестиции в регионы из СССР поступали в большом объеме, а вопрос о возмещении данных средств в некоторых случаях даже не поднимался. Юго-восточная (ЮВА) и Северо-восточная Азия (СВА). В начале 90-х Россия главным образом ориентировалась на Запад. Мы практически ушли из ЮВА, и лишь благодаря российско-китайским отношениям Россия удержала свое присутствие в регионе. Российскокитайские отношения только в 2006 г. стали принимать системный, комплексный характер и опять же это происходило в рамках ШОС. Стало ясно, что Россия и Китай – взаимовыгодные партнеры. Китай зависит от России в энергетической и сфере вооружения, Россия от Китая – инвестиции, технологии, интеграция в мировую экономику и т.д. [1, c. 314] Приоритетом для России в данном регионе является энергетическая сфера: проект Ангарск-Дацин, Тяньваньская АЭС, проект газопровода «Алтай», Ковыктинский проект, Сахалин 1-2 и т.д. [1, c. 342] В первую очередь для России ЮВА и СВА – огромный рынок сбыта энергоресурсов и одновременно альтернативный Европе энергетический вектор развития в условиях нестабильности западных направлений (газовые споры с Украиной 2006 и 2009, Российскогрузинский конфликт 2008). Азиатский энергетический проект Россия 96 может противопоставить Западу и благодаря ШОС у России есть все шансы представить данное направление более перспективным, стабильным и рентабельным. Таким образом, Россия укрепляет свои позиции в Центральной Азии и Китай ее поддерживает, а Китай занимает лидирующее положение в ЮВА и СВА и здесь Россия ее поддерживает. В данной схеме усматривается своеобразный ответ России и Китая Западу и США. С геополитической точки зрения декларируется своя версия многополярности, так называемая доктрина сдерживания США и ЕС. Из региональной структуры, которой была ШОС на рубеже XXXXI вв., она превратилась в глобальную международную организацию, куда стремятся попасть многие страны мира в качестве члена или наблюдателя. Сегодня деятельность организации носит комплексный характер: наряду с борьбой с терроризмом, изначально главной ее целью, решаются вопросы экономики и военнополитического взаимодействия и точек соприкосновения с каждым годом становится все больше и больше. Если сотрудничество России с Центральной Азией в рамках СНГ носит региональный характер, то в рамках ШОС приобретает глобальный оттенок. В условиях «сокращения» членов СНГ и реализации этого проекта как исключительно «азиатского», ШОС приобретает более важное геополитическое значение. Скорее всего, все будущие крупные интеграционные проекты будут реализовываться в рамках ШОС. В перспективе, ШОС может поглотить такие проекты как СНГ, ЕврАзЭс, ОДКБ. Многое будет зависеть от того, какой ШОС будет через 5-10 лет. Сегодня это явно выраженный евразийский проект, но на членство претендуют Иран, Индия и Пакистан. С одной стороны, они могут усилить ШОС в его Южно-Азиатском направлении, но могут и ослабить его центральноазиатское направление. Поэтому уже сейчас важной задачей является усиление кавказского вектора центральноазиатской политики. ШОС для этого имеет все необходимые инструменты. Китай, правда, уже выступил с предложением инвестировать 500 000 млн.долл. в Чечню, но это лишь единичный факт. [13] Требуется системный подход. Кавказ – это не только Чечня, это Армения, Грузия, Азербайджан. В последнее время Азербайджан все больше и больше тяготит к США и Европе. Однако, последние военные события на Кавказе в августе 2008 г. в очередной раз показали нам необходимость вовлечения данного региона в процессы интеграции, направленные на мирное сосуществование. 97 Кроме того, августовский конфликт несет в себе потенциальную возможность в переориентации ряда стран кавказского региона с западного на азиатский вектор дальнейшего развития. И ШОС имеет все необходимые возможности для того, чтобы заинтересовать страны Южного Кавказа в перспективности своего проекта. Следующей задачей является форсирование условий для создания единого экономического пространства России и стран ШОС. Необходимо генерировать новые крупные проекты, подобно проекту Баку-Тбилиси-Джейхан, создавать комфортные условия для экономики, торговли, укреплять единое экономическое пространство с одновременным развитием законодательной базы для дальнейшего сотрудничества, развивать общую транспортную инфрастуктуру (коридоры Север-Юг и Запад-Восток). Вхождение России в ВТО и интегрирования в этот процесс стран Каспийского региона. Развивать банковскую, кредитную и инвестиционную сферы, внедрять новые технологии, инновации, современные телекоммуникации и т.д. В первую очередь, здесь должно быть более тесное сотрудничество ШОС с ЕврАзЭс и взаимный обмен опытом. Для этого уже существует реальный задел: например, в рамках ЕврАзЭС Россия и Казахстан создали Евразийский банк развития для кредитования среднего и малого бизнеса с уставным фондом в 1,5 млрд. долларов. [14] Другой важной составляющей дальнейшей интеграции является организация единого информационного поля, развитие социальной сферы. Одним из перспективных направлений в социальной сфере является интенсификация межкультурных трансляций и решение проблем толерантности в отношениях между Россией со странами ШОС. Хотелось бы заметить, что данная проблема более актуальна для России, чем для стран ШОС. Сегодня в странах ШОС к русским относятся гораздо более дружелюбно, чем к выходцам из этих же стран, которые по тем или иным причинам приехали на заработки в Россию. Для рядовых граждан России, которые проживают в многомиллионных городах, это не является чем-то необычным. Но если это рассматривать в более широкой перспективе, то и эти отношения являются одним из элементов «политики ШОС». Они накладывают отпечаток на всю историю настоящих и, главным образом, будущих отношений, которые, к сожалению, сегодня складываются не в пользу России. Инструментом для ее реализации могут служить программы 98 взаимного обмена молодежи между крупнейшими университетами России и стран ШОС, продвижение стран ШОС как перспективного туристического объекта, многие, из которых входят в список всемирного наследия ЮНЕСКО. [17] В процессе посещения ряда таких объектов в Узбекистане в августе 2008 г., непривычно было наблюдать небольшое количество русских туристов или вообще их отсутствие и, наоборот, с удивлением обнаруживать большие группы иностранных туристов, в основном молодежь, которые с интересом знакомятся с историческим прошлым стран ШОС. Сегодня подобную политику проводят страны ЕС в отношении Центральной Азии. В 2007 г. Германия, будучи председателем в Евросоюзе, инициировала программу «Стратегия ЕС в Центральной Азии», которая рассчитана до 2013 г. [15,16] Другим словами, ЕС перед собой поставила четкую задачу: поддержка в экономической, политической и социальной сферах и, возможно, постепенная интеграция стран Центральной Азии в ЕС в рамках «продвижения на Восток». Странам ЕС понадобилось 15 лет, чтобы понять стратегическую важность и потенциал региона. Россия, в отличие от Европы, уже четвертое столетие находится в тесном контакте, но в каждую новую историческую эпоху нашего государства будь то Российская империя, СССР или Российская Федерация мы открываем для себя Центральную Азию абсолютно заново. И современный этап – это очередная попытка установить партнерские отношения России и стран ШОС и успешная реализации этого плана окажет влияние не только на региональную, но и на мировую политику. Сегодня ШОС – одна из самых динамично развивающихся международных структур. И процесс интеграции в рамках ШОС выглядит более вероятным и логичным, чем в рамках того же СНГ или любой другой организации. Интеграция – это процесс, который может занять не одно десятилетие. Как любой долгосрочный проект он требует стабильности, неизменности интересов и инвестиций. Страны ШОС для этого имеют все необходимые ресурсы: материальные, технические, финансовые, человеческие и т.д. Поэтому необходимо не только продолжать сотрудничество в данном формате, но расширять его и выходить на следующий качественный уровень. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 99 1. Лузянин С.Г. Восточная политика Владимира Путина. Возвращение России на «Большой Восток» (2004 – 2008 гг.). М.: АСТ – «Восток – Запад», 2007. - 448 с. 2. http://ru.wikipedia.org/wiki/ШОС 3. http://www.infoshos.ru/ru/?id=51 4. http://www.sectsco.org/ 5. http://www.cis.minsk.by/ 6. http://ru.wikipedia.org/wiki/СНГ 7. http://ru.wikipedia.org/wiki/Организация_Договора_о_коллективн ой_безопасности 8. http://www.dkb.gov.ru/start/index.htm 9. http://ru.wikipedia.org/wiki/Евразийское_экономическое_сообщес тво 10. http://www.evrazes.com/ 11. http://ru.wikipedia.org/wiki/Единое_экономическое_пространство 12. http://www.eepnews.ru/ 13. http://kavkaz.strana.ru/economics/news/297559.html 14. http://www.eabr.org 15. http://www.fride.org/publication/512/the-eu-strategy-for-central-asiayear-one 16. http://www.eucentralasia.eu/ 17. http://heritage.unesco.ru/index.php?id=44&L=9 100 АЛЕКСАНДР ВОРОБЬЕВ ПОЛИТИКА США В ОТНОШЕНИИ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ ПАКИСТАНА НА РУБЕЖЕ XX-XXI ВЕКОВ Сегодня ситуация с нераспространением ядерного оружия в мире далека от идеала. В 2006 г. Северная Корея провела испытания ядерного устройства и продолжает развитие собственной ядерной программы. Озабоченность мирового сообщества вызывает ситуация вокруг ядерной программы Ирана. Политика США в отношении ядерной программы Пакистана в рассматриваемый нами период представляла собой практический опыт взаимоотношений США с государством, которое создает собственное ядерное оружие вопреки режиму ядерного нераспространения и, уже после испытаний 1998 г., опыт взаимоотношений с государством, только что переступившим ядерный порог. Исследование рассматриваемого в статье вопроса может быть полезным для понимания отношений США с государствами, которые стремятся войти в клуб ядерных держав. Ядерная программа Пакистана на протяжении всего рассматриваемого периода оставалась одним из самых значимых факторов в отношениях Вашингтона и Исламабада. США, как и любая другая страна, объективно заинтересованы в безопасности и стабильности нашего взаимосвязанного и взаимозависимого мира. Вооруженный конфликт с использованием ядерного оружия – один из самых худших вариантов развития международных отношений. В Вашингтоне это прекрасно понимали и понимают, поэтому, одним из коренных интересов США было и остается поддержание режима нераспространения ядерного оружия в мире. Южная Азия представляет собой одни из самых конфликтогенных регионов мира. Учитывая особые отношения между Пакистаном и Индией, войны между которыми могут вспыхивать как порох, США испытывали особое беспокойство по поводу ядерных разработок этих государств [17, p.113]. К тому же, Пакистан в глазах американской стороны не был стабильным государством. Опасения США по поводу внутренней стабильности Пакистана росли на протяжении 90-х гг. и первого десятилетия XXI в. В политике США по отношению к ядерной программе Пакистана в рассматриваемый период можно выделить 4 этапа. 101 Первый этап – это рубеж 80-х/ 90-х гг. XX в. Основной чертой данного этапа стало ужесточение позиции Вашингтона по отношению к ядерной программе Исламабада. В октябре 1990 г. Вашингтон наложил на Пакистан санкции за развитие его ядерной программы: в отношении Исламабада была введена в действие т.н. поправка Пресслера (The Pressler Ammendment to the Foreign Appropriation Act 1961). Согласно данной поправке, США заморозили финансовую помощь Пакистану, ограничили экономическое сотрудничество и запретили продажи высокотехнологичных вооружений в эту страну. Санкции, наложенные Вашингтоном, больно ударили по Исламабаду. Особое значение для Пакистана имел запрет на продажу высокотехнологичных вооружений. В условия, когда Индия – потенциальный противник Пакистана наращивала свои вооружения, прекращение продаж высокотехнологичного оружия из США было расценено в Исламабаде как угроза национальной безопасности [7]. Причиной ужесточения позиции США по отношению к ядерной программе Пакистана стали крупные изменения в раскладе сил на геополитической карте Евразии: в 1989 г. из соседнего с Пакистаном Афганистана были выведены советские войска. Афганский вооруженный конфликт 1979-1989 гг. был одним из эпизодов Холодной войны, противостояния между США и СССР. В этом конфликте Пакистан оказывал поддержку афганским моджахедам и был важнейшим союзником Вашингтона. Поэтому, Вашингтон закрывал глаза на успехи ядерной программы Пакистана на всем протяжении 80-х гг. Завершение данного вооруженного конфликта означало, что Пакистан лишился статуса прифронтового государства и потерял свою значимость для Вашингтона. Завершение противостояния США и СССР в Афганистане означало, что терпимости и лояльности США по отношению к ядерным разработкам Пакистана пришел конец [18. p.144]. Второй этап политики США по отношения к ядерной программе Пакистана приходится на 90-е гг. до ядерных испытаний мая 1998 г. Основным содержанием данного этапа стали активные попытки Вашингтона предотвратить появление у Пакистана ядерного оружия. Помимо того, что США продолжали поддерживать режим санкций в отношении Пакистана, также Вашингтон стремился добиться от Исламабада подписания международных договоров, направленных на нераспространение ядерного оружия. Прежде всего, это – Договор о нераспространении ядерного оружия 1968 г. 102 (ДНЯО). Пакистан, наряду с Индией и Израилем, был одной из трех стран, не подписавших этот договор. США добивались от Исламабада, чтобы тот подписал ДНЯО как неядерное государство. Таким образом, Пакистан взял бы на себя обязательства не развивать собственную ядерную программу, а его ядерные объекты были бы доступны для инспекций МАГАТЭ. Однако, в Исламабаде на протяжении 90-х гг. отказывались подписывать данный договор. Позиция Пакистана была следующей: мы подпишем ДНЯО, если то же самое сделает наш потенциальный противник Индия. Пакистан помнил урок поражения от Индии в войне 1971 г., приведшей к дроблению Пакистана на западный и восточный (Бангладеш). Именно после этого поражения Пакистан начал разработку ядерного оружия, посчитав, что это будет единственной гарантией безопасности государства перед лицом огромной Индии. Политолог из США С. Коэн писал, что после того, как СССР покинул Афганистан, Пакистан не почувствовал себя в безопасности. Скорее, наоборот, почувствовал себя в большей опасности, т.к. США потеряли к Пакистану интерес после прекращения вооруженного конфликта в Афганистане, а американские гарантии безопасности действовали на случай нападения на Пакистан Советского Союза, но никак не Индии [16, p.142]! Таким образом, все призывы к Пакистану подписать данный договор в условиях отсутствия аналогичных шагов со стороны Индии были обречены на неудачу. Индия, в свою очередь, тоже отказывалась подписывать ДНЯО: она равнялась на Китай и вообще заявляла, что положения ДНЯО носят дискриминационный характер. Таким образом, возникал замкнутый круг, и обе стороны - Пакистан и Индия продолжали развивать свои ядерные программы. Следует отметить, что ближе к ядерным испытаниям 1998 г. позиция Исламабада по поводу подписания ДНЯО еще более ужесточилась. В Исламабаде заявляли, что, несмотря на сильное давление Вашингтона, Пакистан не подпишет ДНЯО, даже если это сделает Индия. Причиной ужесточения своей позиции Пакистан называл «слишком большую разницу оборонных потенциалов с Индией». Точно так же неудачей закончились попытки США привлечь Пакистан к подписанию Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний 1996 г. (ДВЗЯИ) [15, p.195]. Тем временем, Пакистан, несмотря на санкции, продолжал развивать собственную ядерную программу. В конце 1994 г. 103 пакистанская сторона закупила в КНР 5000 кольцевых магнитов. В г. Лакки-Марват началось строительство фабрики по обогащению урана. В 1996 г. появились сообщения о том, что Китай передал Пакистану баллистические ракеты М11 и что последний уже развернул их. Эти ракеты были способны переносить ядерные заряды [5, c.45]. В Вашингтоне видели, что санкции в виде поправки Пресслера не приводят к остановке ядерной программы Пакистана. Уже к 19941995 гг. среди значительной части американской политической элиты формируется мнение, что поправка Пресслера неэффективна, приводит лишь к свертыванию контактов между США и Пакистаном и ослабляет возможности влияния Вашингтона на Исламабад. В итоге, поправка Пресслера была отменена. Это произошло в 1995 г. [11, p.138] Отмена поправки Пресслера привела к некоторому улучшению в отношениях Вашингтона и Исламабада, однако не оказала никакого влияния на свертывание или приостановку ядерной программы Пакистана. Таким образом, попытки Вашингтона добиться остановки и свертывания ядерной программы Пакистана в 90-е гг. оказались неэффективными. Исламабад продолжил развивать собственную ядерную программу. В 1998 г. наступила развязка. 28 мая Пакистан, в ответ на индийские ядерные испытания 11 мая 1998 г., взорвал на полигоне Чагай в Белуджистане 6 ядерных устройств. 30 мая был осуществлен второй раунд ядерных испытаний: было взорвано еще одно, более мощное ядерное устройство [2, c.14]. Так Пакистан стал государством, официально обладающим ядерным оружием. Вашингтон не смог предотвратить превращения Пакистана в ядерное государство. И тому был ряд причин: во-первых, мотивация Пакистана (и Индии) иметь ядерное оружие была сильнее мотивации США предотвратить его создание. Оба южноазиатских государства связывали с обладанием ядерной бомбой такие понятия, как суверенитет, международный престиж и безопасность. Пакистан рассматривал ядерное оружие как гарантию «вечного Пакистана» и ради этой цели был готов на многое. Позицию Пакистана в этом вопросе лучше всего иллюстрируют слова главы Пакистана Зульфикара Али Бхутто, сказанные им еще в начале 70-х гг.: «Если Индия создаст свою ядерную бомбу, мы будем есть траву и листья, будем даже ходить голодными, но сделаем свою собственную бомбу. У нас просто нет другого выхода» [11, p.132]. Пакистан был готов 104 нести большие издержки и чтобы заставить его отказаться от развития собственной ядерной программы США должны были пойти на более решительные меры. Во-вторых, в вопросе недопущения превращения Пакистана в ядерное государство, США противодействовали гораздо более сложной и мощной системе, чем просто государство Пакистан. Эта система включала в себя такие государства как Индия и Китай. Было очевидно, что замедление или свертывание ядерной программы Индии приведет к смягчению позиции Пакистана по вопросу развития ядерной программы. Однако, Индия - гораздо более крупное и сильное государство, чем Пакистан. К тому же, экономики США и Индии были достаточно тесно связаны: Индия являлась крупным рынком сбыта для американских товаров. Попытки США «наказать» Индию, наложив санкции, были чреваты издержками для самих США. Вашингтон не был готов нести такие издержки. Китай, также отстаивал свои геополитические интересы. Если Индия более склонялась к сотрудничеству с США, Китай, в противовес этому, налаживал сотрудничество с Пакистаном. В том числе, в вопросе развития ядерной программы Исламабада. И, снова, Вашингтон не мог повлиять на такое крупное государство, как КНР и добиться от Китая прекращения помощи Пакистану в деле развития его ядерной программы. Ядерные тесты мая 1998 г. ознаменовали начало нового этапа в политике США по отношению к ядерной программе Пакистана. Данный этап продолжался до осени 2001 г., когда начались союзнические отношения между США и Пакистаном по борьбе с талибами в Афганистане. Основным содержанием рассматриваемого этапа стало наложение Вашингтоном серьезных санкций за проведение ядерных испытаний на Пакистан (и Индию). Руководство США сразу же осудило ядерные тесты Пакистана и Индии. Госдепартамент призывал Пакистан и Индию прекратить ядерные испытания и воздержаться от их осуществления в будущем [9]. Для Вашингтона Пакистан стал государством-изгоем. На него были наложены жесткие санкции в соответствии с поправкой Гленна (The Glenn Ammendment to the Foreign Appropriation Act 1961). Поправка Гленна подразумевала прекращение экономической и финансовой помощи со стороны США, разрыв экономических отношений с государственными организациями Пакистана, прекращение всех военных продаж из США в Пакистан, 105 блокирование Вашингтоном через своих представителей получения Пакистаном финансовых средств от международных финансовых институтов (МВФ, ВБ). Не блокировалась лишь та финансовая помощь, которая шла на гуманитарные и сельскохозяйственные нужды [14]. Аналогичные санкции были введены в отношении Индии. Санкции были очень болезненными для Пакистана, для его экономики. Пакистан остро нуждался в иностранных финансовых вливаниях, т.к. был зависим от них. Также Вашингтон наложил санкции на исследовательскую лабораторию Абдул Кадир Хана (Khan Research Laboratories) – международную коммерческую организацию, которая сыграла одну из важнейших ролей в деле создания пакистанской ядерной бомбы [6]. Однако, в 1999-2001 гг. значительная часть санкций, наложенных Вашингтоном на Пакистан и Индию за ядерные испытания 1998 г. постепенно сходят на нет. Так, уже в июле 1998 г. принятый Конгрессом США «India- Pakistan Relief Act of 1998» предоставил Президенту США право отказываться сроком на 1 год от применения санкций всех ограничивающих поправок против Индии и Пакистана, за исключением санкций, наложенных на военную помощь, экспорт технологии двойного назначения и продажи вооружений [8]. Причин отказа от части санкций, наложенных в 1998 г. было две: Во-первых, по мнению американского руководства, санкции были неэффективны и никак не способствовали прекращению индийской и пакистанской ядерных программ. В общем-то, было понятно, что если Индия и Пакистан решились на ядерные испытания, зная какие проблемы с окружающим миром это им принесет, вряд ли такие вещи как экономические санкции заставили бы их пойти на попятную. В этих условия наиболее реалистичным вариантом для значительной части американской политической элиты виделось вовлечение Пакистана и Индии в различные международные соглашения по нераспространению и ограничению ядерных вооружений, а не их изоляция и ослабление [8]. Во-вторых, имели место экономические мотивы. Санкции ограничивали деятельность в Пакистане и Индии американских производителей. Это было не очень хорошо для американского экспорта, американской экономики в целом. Желание 106 представителей американского бизнеса защитить свои прибыли и желание руководства США не навредить своей экономике тоже оказали определенное влияние на столь быстрое формирование мнения о неуместности ряда санкций в отношении Пакистана и Индии [1, c.176]. Таким образом, третий этап политики США по отношению к ядерной программе Пакистана на рубеже XX/XXI вв. характеризуется наложением на Пакистан жестких санкций со стороны США и их постепенной отменой на протяжении ближайших последующих лет под влиянием различных факторов. При этом в Вашингтоне сохранялось в целом негативное отношение к Пакистану. Террористические атаки 11 сентября 2001 г. резко изменили положение вещей и ознаменовали собой начало нового этапа политики США по отношению к ядерной программе Пакистана. Значимость Пакистана для США и Запада после событий 11 сентября 2001 г. сильно возросла и Вашингтон начал относиться к Пакистану более лояльно по всем вопросам. В том числе, по вопросу развития ядерной программы. К тому же, пик кризиса в отношениях двух стран, связанный с ядерными испытаниями Пакистана остался позади. Все что могло свершиться, уже свершилось: ядерная бомба Пакистана была создана и публично испытана, Пакистан был наказан, но проявил твердость и дал понять, что не откажется от статуса ядерного государства. Теперь нужно было двигаться дальше. Вопрос ограничения ядерной программы Пакистана после событий 11 сентября 2001 г. в иерархии американских интересов отошел на второй план. 22 сентября 2001 г. президент США Дж. Буш-мл. отменил все санкции, которые были наложены на Пакистан и Индию из-за осуществления ядерных испытаний в мае 1998 г. [13] В 2001-2009 гг. Пакистан, в условиях контртеррористического сотрудничества с США, достаточно безболезненно продолжал развитие собственной ядерной программы. Следует обратить внимание, что после событий 11 сентября 2001 г. в беспокойстве США по поводу ядерной программы Пакистана несколько сместились акценты. Важным аспектом отношений между США и Пакистаном по поводу ядерного арсенала последнего стала угроза попадания ЯБП Пакистана в руки религиозных экстремистов. США даже предложили свои услуги по передислокации пакистанских 107 боезарядов и помощь в принятии особых мер безопасности. Однако, Исламабад официально отклонил эти предложения, заявив, что ядерное оружие надежно защищено [3, c.335]. Потенциально, существовало и существует несколько сценариев попадания ядерного оружия Пакистана в руки нежелательных сил: террористов, религиозных экстремистов. Один из них – приход к власти в Пакистане исламистов в результате народного недовольства и овладение ими ядерными арсеналами этой страны. Однако, в 20012009 гг. исламисты не смогли прийти к власти в Пакистане, и данный сценарий развития не был осуществлен. Другой сценарий – это утечки ядерных материалов и технологий из Пакистана в другие страны и в руки террористов. С ядерными «утечками» из Пакистана дела обстояли хуже. Они имели место и стали фактором, омрачавшим отношения между США и Пакистаном по поводу ядерных арсеналов последнего. Претензии США были связаны с деятельностью международной подпольной сети, торговавшей ядерными секретами и материалами. Эта международная преступная сеть возглавлялась бессменным руководителем пакистанской ядерной программы Абдул Кадир Ханом и работала под прикрытием созданной им организации «Исследовательские лаборатории А.К. Хана». Оказалось, что сеть А.К.Хана продавала ядерные секреты и материалы Пакистана таким государствам как Северная Корея, Иран, Ливия. В 2003 г. руководству Пакистана со стороны США были предъявлены доказательства причастности сети А.К. Хана к подобной деятельности. Резонанс от раскрытия деятельности сети А.К. Хана привел к введению очередных санкций в отношении Пакистана, ибо Исламабад отклонял настойчивые просьбы Вашингтона предоставить возможность побеседовать с «отцом пакистанской ядерной бомбы». В итоге, сеть А.К. Хана была ликвидирована, пакистанской стороной было проведено расследование, результаты которого были представлены Вашингтону и МАГАТЭ. Однако, репутации Пакистана как надежного и ответственного государства был нанесен урон [10, p.332]. Еще одним фактором, который в 2000-е гг. очень большое влияние на отношение США к ядерной программе Пакистана стало развитие связей США с Индией в области ядерной энергетики. В августе 2007 г. США и Индия заключили соглашение о сотрудничестве в области ядерной энергетики гражданского назначения. С точки зрения Пакистана, заключение данной сделки 108 лишь только с Индией означало дискриминацию Пакистана. Кроме того, в Исламабаде опасались, что Индия не ограничиться лишь развитием мирного атома и будет использовать материалы и технологии «мирной» ядерной программы для развития своей военной ядерной программы (хотя это и было запрещено условиями соглашения с Вашингтоном). Заключение Вашингтоном ядерной сделки с Индией в Исламабаде расценили как черную неблагодарность со стороны Вашингтона за годы сотрудничества в борьбе с международным терроризмом [19]. Ответом Исламабада на действия Вашингтона и Дели стала активизация сотрудничества в области ядерной энергетики с КНР. То, что Индия получала от США, Пакистан решил получать от Китая. Исходя из своих геополитических интересов, Пекин охотно пошел на активизацию сотрудничества с Исламабадом в области ядерной энергетики [3]. Таким образом, политика США в отношении ядерной программы Пакистана на рубеже XX/XXI вв. изначально была направлена на недопущение появления у Пакистана ядерного оружия. После того, как в 1998 г. Исламабад стал официальным обладателем собственной ядерной бомбы, акцент политики США в этой сфере сместился на минимизацию негативных последствий обладания Пакистаном ядерным оружием. Политика Вашингтона по отношению к ядерной программе Исламабада менялась на протяжении рассматриваемого периода под влиянием различных факторов, как имевших прямое отношение к развитию ядерной программы Пакистана (ядерные тесты 1998 г.), так и не имевших прямого отношения (вывод советских войск из Афганистана, начало контртеррористического сотрудничества, экономические интересы США). Появление у Вашингтона актуальных задач, для решения которых он нуждался в поддержке Исламабада, значительно смягчало позицию США по вопросу развития ядерной программы Пакистана. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: Жмуйда И.В. Промышленная политика в Пакистане в 90-е годы и период правления Первеза Мушаррафа// Афганистан, Иран, Пакистан: время выборов и перемен (сб. статей). М.: Институт Ближнего Востока, 2006 1. 109 Клюев Б., Шаумян Т. Ядерный джинн вырывается на волю //Азия и Африка сегодня. – 1998. - №12 2. Пакистан приобретет несколько http://www.lenta.ru/news/2006/01/03/reactor/ 3. китайских реакторов/ Сотников В. И. «Исламская бомба» Пакистана и ее актуальность в связи с угрозами международных террористов // Ислам на современном Востоке. М.: Крафт +. – 2004 4. 5. Хроника событий // Зарубежное военное обозрение.-1996 .-№1 Congressional Records. Role of Pakistan in the transfer and proliferation of nuclear weapons and delivery systems (House of Representatives - May 06, 1998) // http://thomas.loc.gov/beta/ billView.jsp?&k2dockey=/prd/k2/congressional_record/xml/105/H06MY8 /H06MY8-952.xml@cong_record&numHits=1&currDoc=1& currentPage=1&105%3Cin%3Econgress%29&congress=105 6. Congressional Records. Pressler Ammedment: Stay the course (Senate - April 07, 1995) // http://thomas.loc.gov/beta/billView.jsp ?&k2dockey=/prd/k2/congressional_record/xml/104/S07AP5/S07AP5100.xml@cong_record&numHits=1&currDoc=1&currentPage=1 &104%3Cin%3Econgress%29&congress=104 7. Congressional Records. Agriculture Export Relief Act of 1998 (House of Representatives - July 14, 1998) 8. Department of State. Press Statement by James P. Rubin, Spokesman, May 30, 1998. Pakistan: Second Nuclear Test // http://secretary.state.gov/www/briefings/statements/1998/ps980601.html 9. 10. Musharraf P. In the Line of Fire: a memoir. New-York: Free Press, 2006 Prepared Statement of George Perkovich // Overview of U.S. policy toward South Asia 11. 12. Prepared Statement of George Perkovich Presidential Documents. Memorandum on Waiver of NuclearRelated Sanctions on India and Pakistan, September 22, 2001// http://frwebgate2.access.gpo.gov/cgi-bin/waisgate.cgi?WAISdocID= 497187348697+2+0+0&WAISaction=retrieve 13. 110 Presidential Documents. The Presidents trip to South Asia. Fact sheet. Glenn Ammendment // http://clinton4.nara.gov/WH/New/ SouthAsia/fact_sheets/india3.html 14. Responses of Joseph Nye to Questions Asked by the Senate Foreign Relations Subcommittee on Near Eastern and South Asian Affairs// Overview of U.S. policy toward South Asia: Hearings before the Subcomm. on Near Eastern a. South Asian affairs of the Comm. on foreign relations, US Senate, 104th Congr.,1st sess., March 7 a 9., 1995. – Washington: GPO, 1995 –III 15. Statement of Professor Stephen P. Cohen, Director, Program in Arms Control, Disarmament and International Security/ Overview of U.S. policy toward South Asia: Hearings before the Sub-comm. on Near Eastern a. South Asian affairs of the Comm. on foreign relations, US Senate, 104 th Congr.,1st sess., March 7 a 9., 1995. – Washington: GPO, 1995 – III, P.142 16. Strobe Talbott. Dealing with the Bomb in South Asia // Foreign Affairs . -1999. - Vol.78. -№2 17. Thornton T. The new phase in US – Pakistani relations // Foreign Affairs.-1991.-Vol.68.- №3 18. United States-India Peaceful Atomic Energy Cooperation Act of 2006, H.R. 5682 (Published December 18, 2006)// http://www.cfr.org/publication/12264/ 19. 111 ЭЛЬВИРА МУСТАФИНА ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА ЕГИПТА (НАЧАЛО ХХI ВЕКА) Египетское изобразительное искусство начала ХХI века представляет собой достаточно сложное и многогранное явление. Многообразие формы переплетается с разнообразной тематикой произведений египетских художников. Оценивая основные тенденции искусства АРЕ, можно выделить следующие направления: 1. Коптская иконография 2. Реализм 3. Модернизм Современная коптская иконография21 представлена именами таких художников как Исаак Фанус и Адель Насиф. Исаак Фанус22 традиционно считается основателем школы современной коптской иконографии. Его творчество пришлось на период возрождения коптской культуры, идеологом которой стал Папа Кирилл VI (1959-1971). Им разрисован Кафедральный собор Св. Марка в Каире, коптская церковь Св. Марка в Лондоне и ряд монастырей и церквей в Ватикане, США, Канаде. «Я пишу сердцем – я знаю, что Бог внутри меня» по словам Исаака Фануса. Изображение религиозных фигур тесно связано с традициями древнеегипетского искусства, а также переплетено с кубическими и импрессионистскими мотивами. Основная идея произведений Исаака Фануса – искупительная жертва Иисуса, что передается посредством изображения тернового венца, тяжестью креста, нацеленными на проповедника копьями, прибивания к его ногам гвоздей: «Иисус идущий на Голгофу» (2005), «Иисус прибиваемый к кресту» (2005). Мастер очень четко придерживается цветовой символики иконы: основные цвета красный, белый, Расцвет коптского искусства приходится на конец 5 – 6 вв. н.э. Традиционные библейские сюжеты и изображения богоматери с младенцем характеризуются высоким уровнем стилизации на грани абстракции. 22 Исаак Фанус родился в Аль-Миньи в 1919 г. (умер в 2007 г.), закончил факультет прикладного искусства Каирского университета, стал одним из первых выпускников института Коптских исследований в Каире. В середине 60-х, во время двухлетней стажировки в Лувре изучал искусство иконографии под руководством российского художника-эмигранта Леонида Успенского. Возглавлял отделение коптского искусства Института коптских исследований. 21 112 коричневый передают соответственно идеи искупления, чистоты и приземленности. В отличие от иконописи Исаака Фануса иконография Аделя Насифа23 легка и жизнерадостна. Его Иисус, в отличие от образа спасителя в изображении Исаака Фануса, всепрощающ и милосерден, мудр и сдержан. Иконическая тематика достаточно обширна: «Иисус» (2005), «Воскрешение» (2002), «Тайная вечеря» (2002), «Св. Моисей» (2002), «Св. Петр и Павел» (2002), «Апостол Иоанн» (2005), «Апостол Матфей» (2005), «Мария» (2005). Мастер использует разнообразные цвета, отходя от канонических правил использования определенных тонов при передаче сакрального образа, в результате чего создается яркий, жизнеутверждающий и привлекательный в духовном смысле образ. Одной из излюбленных техник художника является мозаика – изображение, выполненное с помощью кусочков мрамора или стекла, в его исполнении напоминающая полотна импрессионистов: «Закат в пустыне» (2001), «Лодки» (2002), «Море и камни» (2002). Адель Насиф также является создателем фресок – живописи на сырой штукатуре для лучшего сохранения создаваемых произведений. К самым живописным фрескам начала века можно отнести «Откровение» (2002), Таким образом, если Исаак Фанус через драматизм своих росписей передает идею жертвенности, то Адель Нафис создает образ сострадающего и любящего бога. Следующее направление изобразительном искусстве Египта – это реализм. Обладатель гран-при Александрийского биеннале 1977 г. Мухаммед Абла24 известен в качестве пейзажиста, изображающего виды Нила и его островов. Но работы начала века имеют иное направление – цикл работ под названием «Ностальгия» (2005) включает в себя портретные произведения близких художнику людей. Адель Насиф родился в 1962 г., в Бехейре. Закончил факультет искусств Александрийского университета. Является автором работ, выставленных в Коптской церкви Парижа, музея Современного искусства в Каире и Коптских церквей Даманхура и Александрии. Его работы представлены также в церквях Амстердама, Стокгольма, Парижа и т.д. Специализируется на декорировании стен мозаикой и фресками. В 2008 г. Адель Насиф стал автором сюжетных картин к традиционной детской книге «Первое рождество», опубликованной Аластайром Макдональдом (Alastair Macdonald) в Нью-Йорке. 23 Мухаммед Абла род. в Мансуре, закончил факультет изящных искусств Александрийского университета, затем 7 лет провел в Европе, где был участником многих выставок. 24 113 Главные образы произведений Зейнаб ас-Сагини25 2003-2006 гг. – мать с младенцем, передающие идею любви и плодородия; радостные дети; яркие виды Нила. Картины Зейнаб ас-Сагини – необыкновенно позитивные и абсолютно узнаваемые, по ее словам ее живопись – это «интернациональная смесь духовности и почитания коптских икон с искусством исламских миниатюр». Стиль Эвелин Ашамалла26 позиционируется как магическая легенда, каждая картина - пересказ события. Полотна с насыщенными яркими красками внушают ощущение радости жизни. Среди ее работ можно выделить следующие: «Певец революции Адли Фахри», «Шейх Имам» (2000), «Моя семья с другом», «Моя тетя Захейия» (2005), «Родители мужа», «Джон и Рината» и т.д. Особым теплом наполнены картины цикла «Маулид» (2005) - праздника, посвященного дню рождения пророка Мухаммеда. Здесь и портреты нарядных женщин, и карусели, и изображения крестьянок, выпекающих лепешки в печах, и город с ярмарками, балаганами, изображенный с высоты птичьего полета, и мужчины, идущие с бубнами и зелеными флагами с надписью «Ля иляха илляллах». Скульптура Адама Хенейна27 – это сплав реалистичных образов и их абстрактного воплощения: показательным образцом может служить работа «Умм Кульсум», посвященная известной египетской певице прошлого века. Юсеф Франсис28 – известный художник, писатель, сценарист и режиссер. Он также известен как мастер инсталляции. Однажды одну из выставок он украсил 500 свечами, старыми часами и разбитым стеклом для того, чтобы передать идею жизни, любви и времени. Является автором «печальных женских образов», так как, по его Зейнаб ас-Сагини род. в Каире, закончила факультет изящных искусств Каирского университета в 1956 г. 26 Эвелин Ашамалла - коптская художница, род. в 1948 г., в Дисуг, Кафр аш-Шейх, закончила факультет искусств Александрийского университета в 1973 г., в 80-х жила в Алжире. В 2000-2002 г. работала руководителем Египетского музея современного искусства. 27 Адам Хенейн род. в 1929 г. в Каире, закончил Каирскую академию изящных искусств. Участвовавший в реставрации большого Сфинкса в Гизе, художник на папирусе. Участник международных выставок, в том числе в музее Метрополитен в Нью-Йорке. Долгое время прожил в Париже (1971-1996). После возвращения в Египет, организует международный скульптурный симпозиум в Хелуане – издревле известном гранитными карьерами. 28 Юсеф Франсис закончил факультет изящных искусств в Каире в 1968 г. Фильм «Кого я люблю?» о влюбленности двух мужчин в одну женщину завоевал первый приз на шестом каирском фестивале телевидения и радио и 16 александрийском фестивале кино. Самый известный его фильм – Птица с Востока – посвящен студенческим годам Тауфика альХакима в Париже. 25 114 словам: «только печальные женщины – реальны». Также «Я люблю, когда люди читают мои картины. Я рисую сердцем, а не глазами или рукой и люблю когда зритель видит это». Любимый цвет Юсефа Франсиса – белый, «хлеб цветов»; черный, «как ночь», который подчеркивает красоту других цветов и золото – «богатый цвет». «Самое сложное в потрете – как говорит Юсеф Франсис - блеск глаз. Этому невозможно научиться, это можно только прочувствовать, это последний элемент портрета». Известными египетскими портретистами начала века также являются Рафат Адс29, создатель, главным образом, женских образов, Бассем Юсри,30 автор ряда реалистичных портретов: «Женщины» (2003), «Мужчины» (2003), передающих мысль о разнообразии человеческих существ. Еще один художник коптского происхождения, проживающий в Канаде – Рагаи Карас31 - автор реалистичных акварелей, которые в разные периоды выставлялись в галереях США, Канады, Египта, Монреаля, Каира и др. Следующая тенденция, характеризующая современную египетскую живопись – модернизм. Такие художники, как Фарук Хосни, Абдель Муаты – через абстракцию передают идеи человеческого существования, Не останавливаясь на деятельности Фарука Хосни32 в качестве министра культуры и достаточно отважных выступлениях против ношения женщинами хиджаба, рассмотрим его основные работы начала века, в числе которых циклы произведений, не имеющих названия. Работы начала века характеризуются тяготением к абстракции – агрессивными четками линиями цвета, подчеркнутыми светом и тенью. Круги, треугольники и другие геометрические фигуры передают все состояния его мировосприятия – динамизм и жизнерадостность. Символы разума и души, голубизна неба после заката солнца, желтое как знак ветра, зеленое как воплощение тихих Рафат Адс род. в 1951 г. в Каире. Бассем Юсри род. в 1982 г., в Алжире. Сые художницы Эвелин Ашамаллы. Закончил школу изящных искусств Хелуанского университета, некоторое время работал преподавателем. Сейчас – фрилансер. 31 Рагаи Карас родился в 1936 г. в Египте, закончил факультет Искусств Каирского университета. В возрасте 32 лет иммигрировал в США, затем в Канаду. 32 Фарук Хосни род. в 1938 г. в Александрии, закончил Школу искусств Александрийского Университета. В течение 6 лет был директором Культурного центра Ал-Анфуши. В течение 8 лет – атташе по культуре в Париже, затем директор Египетской Академии искусств в Риме. С 1987 г. министр культуры Египта. 29 30 115 оазисов в пустыне – это мир, созданный самым прославленным египетским абстракционистом, произведения которого выставлялись в Нью-Йорке, Вене, Токио. В числе многих достижений – приз культуры и мира Японского международного университета Сока Гакаи. Работы Фарука Хосни хорошо отражают процессы интернационализации модернистских тенденций, одновременно сохраняя связь со светом и колористикой родной земли. Еще один прославленный абстракционист АРЕ - Мустафа Абдел Моайти33. И хотя по его словам, он не комментирует свои работы, все же для приближения к пониманию смысла его (и не только его) абстрактных произведений необходимо привести некоторые его высказывания. По его словам: «Мои чувства, мои мысли и мое существование абсолютно не связано с моим окружением…все мое бытие сфокусировано на поверхности для того, чтобы найти слабую точку и проникнуть в нее…и диалог начинается, каждый цвет и символ – это победа для меня. Я не комментирую работы. Элементы геометрических фигур в моих рисунках могут привести одного зрителя к наблюдению и чувству абстракции, другой зритель увидит полную персонификацию основ и через геометрические связи между частями элемента, через форму круга… размер и вес пирамиды или треугольника…это означает что связь между двумя фигурами зависит от баланса между элементами фигуры… на самом деле – так я передаю тревоги современного человека». Или, например, такое высказывание автора: «Я хотел бы выразить свое видение связи между традицией и современностью. Такую связь я вижу, например, в общности форм в древнем и современном египетском искусстве треугольник как контур пирамиды или навершие обелисков». Хорошо передает идею абстракционистов следующее выражение Мустафы Абделя Муайти: - Если бы мы могли представить человеческое существование в виде гипотетической математической формулы, составленной из трех букв: X+Y+Z… Эта формула передает Универсальный закон. В случая дисбаланса личности – его страхов, стрессов, расстройств… элементы формулы выстраиваются следующим образом: Y+Z+X. Есть только одно средство для возвращения человека в исходный Мустафа Абдел Моайти род. в 1938 г. в Александрии. После окончания Академии изящных искусств Александрии, остается в ней в должности профессора. Является одним из основателей Экспериментальной группы, созданной в 1958 г. в 1985 г. был избран вицепрезидентом Венецианского фестиваля современного искусства. В 1988 г. занял пост руководителя Египетской академии в Риме. 33 116 баланс: это Искусство. Миссия искусства – сделать возможным нашу жизнь, без нее – мы существуем как создания без сердца и ума. Центральное место в творчестве Гады Амер34 занимают эротические мотивы, женские образы в истории искусства. Ее живопись находится под влиянием переменчивых смыслов и языка абстракции и экспрессионизма. Несмотря на отличия между исламским воспитанием, которое она получила и западным образом жизни, работы Амер отражают универсальные проблемы – угнетение женщины, тирания в личной жизни, праздник женской сексуальности, тайна любви, бессмыслие войны и насилия. Ее работы выставлялись на различных выставках Нью-Йорка, Тель-Авива, Венецианском биеннале и т.д. Газбия Сирри35 – одна из наиболее известных художниц АРЕ. Если раннее творчество Газбии Сирри характеризовалось реалистичностью изображения, то работы начала века характеризуются размытостью образов, рисованием контура. В цикл работ «Время и место» (2002) и «Фантазии метаморфозы» (2006) входят абстрактные изображения города, моря, природы и женских силуэтов. Замечательна серия акварелей 2002 г. с размытым рисунком, посвященная видам Египта и Франции: «В Луксор», «Рыбацкие лодки на Красном море», «Рынок в Александрии», «Рынок в Хургаде», «Нотр Дам», «Люксембургский сад» и др. Произведения Ребаб Немр36 глубоко символичны: рыбы символизируют жизнь, свободу и фертильность, птицы – единение и любовь. Через кубические и абстрактные черты художница передает мир идей гуманизма и природы. Фаргали Абдель Хафиз37 - один из основателей египетского постмодернистского движения группы Аксис. В работах начала века Гада Амер род. в 1962 г. в Каире, с 11 лет эмигрировала в Париж, затем в Ниццу. Сейчас проживает в Нью-Йорке. 35 Газбия Сирри род. в 1925. в 1955-1981 гг. – профессор Хелуанского университета, в 19801981 гг. – профессор Американского университета в Каире. Обладательница почетного приза Венецианского биеннале 1956 г. и ряда других наград. 36 Рабаб Немр закончила факультет изящных искусств Александрийского университета в 1963 г., обучалась в академии сан Фернандо Мадридского университета. Работала директором департамента пластического искусства во Дворце культуры Александрии. Участница международных выставок в США, Болгарии, Индии, Иордании и др. 37 Фаргали Абдель Хафиз род. в Дайруте (Средний Египет) в 1941 г. закончил институт Искусства и Академию Изящных искусств во Флоренции. В 1989-1994 г. был деканом факультета искусствоведения. Также он участвовал в дизайне сцены и освещении оперы «Аида» в пражской опере. Выставлялся в биеннале в Сан Паоло 1985 г, Венеции в 1972 г, 1987, 1993, Китае в 2002 г., участвовал в 20 международных выставках. 34 117 примечательно обращение к тематике египетской истории («Нефертити» - защитница веры, «Нефертари» - влиявшая на прогрессивное развитие египетского общества, «Клеопатра» сделавшая Александрию культурным и образовательным центром) и цикл «Лондон» в постмодернистской манере. Таким образом, мы можем видеть, что египетское изобразительное искусство представляет собой сплав интернациональных достижений в области формы с сохранением собственных национальных тенденций в содержании. Парадокс заключается в том, что модернизм, инициированный европейскими художниками, гармонично вписался в художественное творчество исламских стран с его традиционным запретом на изображение живых существ. 118 НАУМ БЕРКОВИЧ ЯНВАРСКАЯ ВОЙНА 2009 ГОДА И СТРАТЕГИИ ПАЛЕСТИНСКОГО ЕДИНСТВА Значение январской войны 2009 г., её причины и последствия следует рассматривать не изолированно, а только в контексте длительного арабо-израильского, прежде всего палестиноизраильского геополитического противостояния, начавшегося со времени образования эрец-Израэль и продолжающегося в XXI веке. Однозначно, категорическая оценка этой войны, включая ответ на банальный вопрос какая из сторон её выиграла, а какая проиграла, по нашему мнению неприемлема. Были не какие-либо пространные военные действия, а кровопролитная война с катастрофическими для Газы разрушениями, с обоюдными жертвами мирных жителей. Для Израиля это была навязанная, вынужденная оборонительная война. Достаточно сказать, что за два дня до её начала в течение суток на территорию Израиля упало восемьдесят ракет выпущенных из Газы. Что касается, результатов январской войны, то, по словам министра иностранных дел Израиля Либермана война ничего не изменила, поскольку сектор Газа продолжает оставаться Хамастаном, находясь под влиянием Ирана, а Израиль не может чувствовать себя в безопасности [5, c.6]. Однако, Хамас, оккупировавший Газу и стремящийся превратить всех его жителей в «шахидов», враждебно позиционирующий себя Израилю, призывающий в своей официальной декларации его уничтожить, наоборот, восторженно заявляет о своей победе. Январская война, и в этом её характерная черта не была направлена ни против палестинцев, ни, тем более против арабомусульманского мира, она была необходимо жестким противостоянием Израиля фанатично агрессивному Хамасу. Январская война также не была направлена на позитивное разрешение трех болезненных проблем: беженцев, территориальные переделы и статус Иерусалима, не столько сохранив, сколько усилив их потенциальную зловещую напряженность. Смысл январской войны вне зависимости от взаимоисключающих оценок, именно в том, что преобразовалась субординация содержания концепта «палестинская проблема», поскольку о себе властно заявляет давняя и все более востребованная проблема палестинского единства. 119 Январская война продемонстрировала и в этот раз (хотелось бы верить, но вряд ли, что в последний раз) бесперспективность военной стратегии в решении палестинской проблемы и тем более достижения палестинского единства. Победителей в палестино-израильском военном противоборстве не будет. Но, безусловно проигравшим в любом возможном варианте военного конфликта и его последствий окажется, лишенный своего единства палестинский народ. Палестинцы разобщены территориально, находясь в Газе, на Западном берегу, в лагерях беженцев и в диаспоре. Они также разделены идеологически и тем более политически, о чем свидетельствуют кровопролитные гражданские противостояния. За три недели январской войны в Газе хамасовцами были казнены шестнадцать фатховцев, ещё восьмидесяти прострелили ноги. Преодоление безыходности внутрипалестинского гражданского противостояния есть условие самодостаточной этнокультурной и этнополитической палестинской консолидации. При этом в ситуации геополитического соперничества идея палестинского единства может быть преднамеренно декларируема, становясь предметом своекорыстных политических манипуляций харизматическими лидерами, стремящимися поспешно занять столь вожделенное сакральное место Арафата и воссоздающих в этих целях востребованный для воинствующего националистического сознания привлекательный образ воображаемой Великой Палестины, исключающий существование Израиля. Для осуществления подлинного палестинского единства необходима долговременная стратегия, предполагающая реализацию трех взаимообусловленных направлений. Первое из них призвано концептуально обосновать реальность палестинского этноса, его самосознание, включая идентичность и культивирование объединяющей консолидационной палестинской идеи. Второе направление это институциализация палестинского этносоциума как самодостаточного государственнополитического организма, что представляет наиболее сложный труднодостижимый процесс. И, третье направление соотносится с таким небезынтересным фактом, что январская война наглядно, без иллюзий показала насколько результативны различные международные инициативы и в то же время народная дипломатия в достижении палестинского единства. 120 РЕАЛЬНОСТЬ ПАЛЕСТИНСКОГО ЭТНОСА: ЭТНОГЕНЕЗ В ИЗГНАНИИ, ИДЕНТИЧНOСТЬ И КОНСОЛИДАЦИОННАЯ ИДЕЯ В репортажах о январской войне палестинцы Газы фигурируют не более как жители, гражданское население. О том, что в кровопролитную войну ввергнуто не население вообще, а палестинский народ, этнос, имеющий свою историю, культуру и самосознание не упоминается и не является предметом исследования. Более того, повсеместно встречаются устные и печатные, далекие от нравственной корректности выражения и вульгарные обоснования на тему о том, что «… никаких палестинцев на самом деле нет. И не было никогда. Не существовало такого народа. Вообще» [4, c.4], поскольку они ничем не отличаются от арабов Египта, Сирии, Саудовской Аравии и других стран [4, c.4]. При этом забывается и поэтому столь важно констатировать сегодня, что три слова знаковых для всех называющих себя палестинцами почти сорок лет назад произнес Арафат с трибуны ООН: «Мы – палестинский народ». Именно это же пассионарное сочетание «палестинский народ» с пафосом повторил президент США Обама (июнь 2009 г.) в Каире, преследуя цель заново выстроить отношения Америки с исламским миром. Обоснование реальности палестинского этноса предполагает раскрытие его этногенеза и этнической истории, его этничности и определения места в этнической иерархии. Напомним, что под этносом, учитывая понятийный полисемантизм и множественность определений, принято понимать народ, характеризуемый присущей ему культурой, историзмом сознания, предопределяющими его идентичность и самосознание. Есть классическая модель этногенеза, обоснованная системным подходом к этносу. Есть этническая история, предопределенная вариативными этническими процессами. И, есть известный постулат в соответствии с которым человечество состоит из народов-этносов, которые в этноисторическом процессе предстают как племена, народности, нации, как диаспоры, переходные, маргинальные группы и др. В первом приближении палестинцы становятся предметом главным образом демографического, политологического, конфликтологического и в гораздо меньшей степени этнокультурного 121 и этногенетического междисциплинарного объяснения. По нашему мнению о палестинском этносе обоснованно утверждать с начала палестинской Катастрофы (Аль Накба), что представляется более адекватным концептом, чем привычное словоупотребление «палестинская проблема». Субординация причин и поводов Катастрофы достаточно исследована. Её доминанта, как нам представляется, не столько в проблеме территорий, беженцев, не умаляя их значимости и не в Восточном Иерусалиме, как возможной столице палестинского государства, а в том, что в результате демаркации территорий происходит этнополитическая трансформация в контексте которой возникает палестинский этнос. Этногенез палестинцев начинается не в результате длительного расселения антропоморфной популяции на исторически предопределенной территории и последующего её превращения в этнос благодаря эндогамии, а принципиально иначе. Не наличная, фактически осваиваемая территория жизнедеятельности как местобытиё и локализация этнокультурного пространства с сопутствующими этническими границами, что как правило предполагается в этногенезе, а наоборот, катастрофическое отчуждение от них. Доминантой этногенеза и этнической истории палестинцев становится дивергентность в деструктивной форме: в отчужденности, в изгнании. Можно утверждать о троякой дивергенции палестинского этногенеза. Первое, это дивергенция в форме сепарации от лингвистически и, главным образом, историкокультурно родственных этносов региона Северной Африки и Ближнего Востока, прежде всего иорданцев, ливанцев, сирийцев, йеменцев и др. Между ними и становящимся палестинским этносом устанавливаются этнические дистанции, потенциально несущие конфликтогенную напряженность. Как аналогию можно привести пример сепарации, присущий этногенезу бангладешцев, пакистанцев, дивергентных в отношении к другим народам Южной Азии, главным образом к индийцам. Второе – это дивергенция как отчуждение от территории проживания, от своего этнокультурного пространства, приобретающим сакральную значимость и смысловые доминанты, свою семантику, числовые константы, цвета и т.п. И, третье, это внутренняя дивергенция палестинцев, их давнишняя разделённость, обусловленная идеологическими и политическими антагонизмами. В результате этногенеза в изгнании формируется палестинская этничность: архетипичность, ментальность и, безусловно, 122 идентичность. Идентичность – это ключевое понятие этничности определяемое нами как этнизация посредством самосознания, самодостаточно раскрываемое в идентификационном контексте. Палестинская идентичность как результат этногенеза в изгнании преимущественно детерминируема собственным прошлым, чем мотивациями своего сегодняшнего настоящего. Можно утверждать о палестинском этнохронотопе, разделяющем времябытиё палестинцев на две судьбоносные полярности: трагическое прошлое как непредсказуемо длительно продолжающаяся Катастрофа и неминуемое будущее, ассоциируемое с собственной государственностью и с нравственнодуховной реабилитацией от деструктивной идентичности. Будем рассматривать палестинскую идентичность соответственно реалиям прошлого и вызовам будущего. Палестинское прошлое однозначно оценивается как деструктивное, кризисное, как совокупность экстремальных травмирующих ситуаций. Представляет несомненный интерес этнопсихологическая диагностика палестинского прошлого, характеризуемая как коллективная дистимия, сопровождаемая эмоциональным выгоранием, как устойчивая депрессивная невротическая тревога с акцентированием на собственных негативных чертах, включая уязвлённую гордость, вызванную собственной Катастрофой, образованием Израиля и военным поражением от него. Январская война показала, что палестинское прошлое и тем самым палестинская Катастрофа продолжаются. В сегодняшнем настоящем об этом властно заявляют устойчивые этнопсихологические свидетельства деструктивной идентичности, которые обоснованно обозначить как палестинские комплексы. В их перечне должен быть назван комплекс беспомощности, точнее, экзистенциальная коллективная беспомощность, что практически выражается в пассивности и в бессилии, в невозможности выработки адекватных стратегий или в отказе от действий по преодолению сложных ситуаций. В качестве примера напомним, что начиная с 1937 года палестинцы неоднократно имели возможность создания собственного государства. Оно могло быть создано и в 1948 г. и в период 1948-1967 годов, когда Западный берег и Газа были под арабским контролем. Затем, комплекс неполноценности, изначально предначертанной ущербности, второсортности, порождающий неопределенность 123 смысложизненной ориентации и пораженческие настроения, свидетельствующие о неразвитости историзма самосознания и его аморфности. Затем комплекс беженства, возникающий как результат дивергентности этногенеза в изгнании, отчужденности и разделённости палестинских территорий и в силу длительного отсутствия взаимно приемлемого решения проблемы беженцев. Палестинское прошлое, как прошлое вообще, имеет особенность, фиксируемую психологией повседневности: оно проецируется на настоящее, так же как настоящее проецируется на прошлое. Чтобы избежать его возврата, палестинское прошлое можно и нужно подытожить, подвести под ним черту. Для палестинской идентичности и для палестинского самосознания настоятельно востребованным становится осмысление баланса между прошлым и настоящим. Это означает, эволюцию палестинской идентичности от воображаемой, декларируемой к подлинно глубинной, интегративной идентичности и вместе с тем рационализацию палестинского самосознания, его освобождение от комплексов беспомощности и неполноценности, переход к новым поведенческим стратегиям, к психологии удачи вместо пораженческих настроений. Январская война показала насколько пагубно продолжение палестинского прошлого. Вместе с новой, глубинной палестинской идентичностью в контексте внутрипалестинского противостояния следует ожидать возникновения объединяющей консолидационной идеи. Палестинское прошлое уступит (но, когда?) место палестинскому возрождению, что будет способствовать самовыражению палестинского этноса, раскрытию его этнокультурного потенциала. ЯНВАРСКАЯ ВОЙНА И СУДЬБЫ ПАЛЕСТИНСКОГО ГОСУДАРСТВА Институализация палестинского этноса не тождественна стратегии его этнокультурного развития, в действительности она оказывается возможной благодаря этнополитическим реформам и образованию самодостаточного палестинского государства. Ключевой вопрос здесь в том, почему оно, палестинское государство оказывается столь необходимым. Обратимся к этнополитологии, определяющие постулаты которой утверждают, что государства были и остаются наиболее влиятельной формой групповой человеческой 124 ориентации в истории древнего, нового и новейшего времени. При этом, что весьма важно заметить, государства различаются между собою своими возможностями институализации этнокультурных различий. Именно единое, централизованное государство способно противодействовать этноцентробежным тенденциям, тем более сецессии. Существует несколько вариантов воплощения или неприятия идеи создания палестинского государства. Вариант двух мирных государств, когда Израиль, как национальный очаг еврейского народа и палестинское государство, объединяющее Западный берег реки Иордан и Газу (Фатх и Хамас), сосуществуют добрососедски в мире и безопасности. В настоящее время создание палестинского государства официально не вызывает предубеждений ни в Израиле, ни в Палестинской автономии, где оно существует де-юро. Уместно напомнить поразительную по своим контрастам эволюцию позиций руководителей Израиля на палестинское государство. Известна гневная фраза Голды Меир начала семидесятых годов, отрицающая палестинцев как народ и ненужность им своего государства. Спустя десятилетия геополитическая ситуация изменилась и другой легендарный глава Израиля, Ариэль Шарон произнесёт совершенно иную знаковую фразу: «Израиль даёт палестинцам то, чего никто не дал им до него – государство, что не сделали ни турки, ни англичане, ни египтяне, ни иорданцы» [1, c.363]. Один из нынешних приемников Шарона – Нетаньяху категорически подтвердил его позицию и выразил готовность непосредственно перейти к практическим шагам. При этом Нетаньяху определяет два непременных условия: демилитаризация палестинского государства и признание палестинцами Израиля как государства еврейского народа. Однако, в самом Израиле есть жесткие противники варианта двух мирных государств. Речь идет о книге с характерно вызывающим названием «Опасность! Палестинское государство к западу от Иордана Троянский конь для Израиля Альтернатива» (Иерусалим, 5776 – 2006) с устрашающим изображением троянского коня на фоне палестинского флага. Небольшая книга представляет собою сборник статей, который является плодом встреч, дискуссий, симпозиумов. Среди авторов достаточно известные политические деятели, политологи, публицисты: Яаков Хазан, Авраам Дискин, Арье Став, Итамар Маркус. Их гневные, одиозные взгляды отнюдь не новы, они 125 повторяются в чем-то дополняясь. Воспроизведём их: «Нет и никогда не было палестинской страны, нет и никогда не было палестинского народа» [2, c.30-31], «Иордания – это палестинское государство для палестинцев во всех отношениях… в ней проживает 80% палестинцев» [2, c.29]; «Если будет создано палестинское государство, оно приведет к делигитимации государства Израиль» [2, c.27]. В особенности подчеркивается известное высказывание Ицхака Рабина: «Палестинское государство возникнет на развалинах Израиля» [2, c.27]. В целом названная книга заведомо идеологизирована и политизирована, решая проблему палестинского государства вне реалий становления палестинского этноса, формирования его идентичности и самосознания. Приведенные высказывания звучат явным анахронизмом, поскольку израильское общество в своей достаточно большей части сочувствует палестинцам. Они тем более неприемлемы в связи с вышеупомянутой поистине исторической речью президента США Обамы в Каире (июнь 2009 г.), в которой он высказал твердое убеждение в том, что принцип двух государств для двух народов – это единственное решение палестинской проблемы. Есть вариант единого еврейско-арабского государства предложенный в двадцатых годах двадцатого века Иегуди Магнесом и поддержанный Мартином Бубером. Небезынтересно мнение президента Ливии Каддафи, изложенное в публикации, появившейся на страницах газеты «Нью-Йорк Таймс», согласно которому решением ближневосточного конфликта явится создание единого еврейско-арабского государства под названием Израстина. Именно такое государство позволит евреям жить в любом месте на исторической земле Израиля, в то время как арабы могли бы переехать в дома своих предков. Принцип создания двух мирных государств по мнению Каддафи не сработает. Но есть совершенно другой вариант – расчленение палестинского этносоциума. В нем предполагается присоединить Газу к Египту, Западный берег (нынешняя Палестинская автономия) к Иордании или же объединить всех палестинцев с Сирией в единое хашимитское государство. Как противоположный названному есть вариант «Великая Палестина» (Палестинское исламское государство), реализующий безумные амбиции националистических ортодоксов Хамаса, фактически претворяющих высказанное в своё время заверение 126 А.Гитлера палестинским арабам о недопустимости им создания еврейского государства в Палестине. Следует напомнить, что под Палестиной Хамас понимает всю современную территорию Израиля, сектор Газа и Западный берег, которые не могут принадлежать немусульманам. Фанатичные противники Израиля, охваченные одурманивающими геополитическим экспансионизмом с завидной уверенностью заявляют «Сегодня Газа, завтра Западный берег, Аккра, Хайфа, Назарет, Ашкелон и Иерусалим», прибавляя при этом известные слова Арафата: «Не родился ещё арабский лидер, который отказался бы от Аль Кудса (Иерусалима)». Таким образом палестинская проблема решается Хамасом как неприятие факта существования Израиля и отрицание переговорного процесса. В хартии Хамаса (1988 г.) чётко излагается конечная политическая цель – ликвидировать Израиль и создать на его месте, включая Газу и Западный берег палестинское исламское государство. Ещё один вариант возникает как результат январской войны 2009 г., которая сделала невозможным государственное объединение Газы с западным берегом и тем более создание палестино-израильского государственного сообщества. Январская война показала однозначную направленность Хамасовской Газы к политической конфронтации. В непредсказуемом сценарии внутрипалестинского противостояния вполне возможна практическая попытка сецессии (отделения) Газы с целью создания исламского минигосударства Хамастан наряду с Палестинской автономией на Западном берегу. Такая зловещая этногеополитичекая трансформация окажется подобной двум сегодняшним Кореям, двум в недавнем прошлом Вьетнамам и т.п. ЯНВАРСКАЯ ВОЙНА: РОЛЬ МЕЖДУНАРОДНЫХ ИНИЦИАТИВ И НАРОДНОЙ ДИПЛОМАТИИ В ДОСТИЖЕНИИ ПАЛЕСТИНСКОГО ЕДИНСТВА Не вдаваясь в тщательный анализ, что является темой специального исследования, заметим, что результативность международных внешнеполитических инициатив призвана исключить декларативную риторику, констатацию общеизвестных оценок, предполагая ориентацию на практическую реализацию принимаемых решений и обязательств. Однако, именно столь ожидаемая результативность оставляет желать гораздо много лучшего. Так, 127 можно утверждать о кризисе «процесса Осло», неоправдавшей себя стратегии «Дорожная карта» и явной несостоятельности таких амбициозных проектов как «Территории в обмен на мир», «Одностороннее размежевание» и подвергающаяся порицанию международного сообщества, включая США, поселенческая политика Израиля на палестинских территориях. Неоднозначные громогласные высокоофициальные заверения о сроках создания палестинского государства в действительности остаются никого и ничем не обязывающими. Отдельная исключительно важная проблема это безусловно переговоры с Хамасом, фактически представляющим Газу, что имеет ключевое значение для палестинского единства. Решающее слово здесь имеет получившая международное признание «Арабская инициатива» - арабский план устройства мира на Ближнем Востоке. В соответствии с ним благодаря совместным усилиям Египта, Иордании, и конечно же, Саудовской Аравии Израиль получает столь необходимые гарантии безопасности, а палестинцы чёткий путь к независимому государству. «Арабская инициатива» привлекательна тем, что демонстрирует возможность диалога, переговорного процесса даже между заклятыми ненавистниками. Здесь уместно воспроизвести фрагмент текста преамбулы конституции ЮНЕСКО: «Поскольку войны начинаются в умах людей, то и с умов людей должно начинаться созидание мира». Реализация этого знаменательного и столь востребованного в контексте январской войны постулата непосредственно связывается с подвижнической волонтёрской деятельностью в формате народной дипломатии. Народная дипломатия призвана стимулировать этническую мобилизацию израильтян и палестинцев, инициировать общепалестинское единство, будучи детерминирована потребностями ненасильственной стратегии, необходимостью компромиссов, взаимных уступок и соглашений в целях долгосрочного мира и безопасности. Согласно известной формуле «договора заключаются правительствами, мир устанавливается народами», народная дипломатия постулирует практику толерантности в разрешении конфликтных ситуаций на низовом, массовом, этнополитическом уровне. Многолетний опыт палестино-израильской народной дипломатии позволяет определить следующие модусы её культивирования. Символическая народная дипломатия. Она предполагает 128 отдельные, знаковые, нестандартные социальные технологии, бросающие вызов устоявшимся стандартам палестино-израильских норм межличностного общения. Характерным примером подобной народной дипломатии является палестино-израильская экспедиция в Антарктиду зимой 2004 года. Четыре палестинца и четыре израильтянина покорили одну из недоступных ледяных вершин Антарктики, назвав её вершиной израильско-палестинской дружбы. Формально-протокольная народная дипломатия, например, палестино-израильский диалог Университетов Рамалы и Иерусалима. Народная дипломатия эмпатии, сопереживания, взаимосострадания. Таковым, например, является диалог женщин, чьи сыновья погибли в продолжении палестино-израильских военных конфликтов. Народно-дипломатическое этноконфессиональное сотрудничество. Мусульмано-иудаистский диалог оказывается плодотворным при условии раскрытия глубинных мировоззренческих и нравственных ценностей, объединяющих ислам и иудаизм. Привлекательным примером толерантной практики межконфессионального сотрудничества является Хайфа – северная столица Израиля, город пяти религий, общих святых мест для евреев, мусульман и христиан. В Хайфе находится единственный на Ближнем Востоке центр еврейско-арабского сотрудничества. Потенциал народной дипломатии безграничен, она стимулирует гражданские инициативы и можно предположить, но не более, что при известном стечении обстоятельств, главное среди которых это зрелость палестинского сообщества, январскую войну 2009 г. удалось бы избежать. ЯНВАРСКАЯ ВОЙНА КАК ПАЛЕСТИНСКАЯ СУДЬБА Январская война катастрофически разрушила Газу, но её последствия этим не ограничиваются. Совместными усилиями заинтересованных сторон Газу реконструируют и модернизируют. Гораздо важнее другое. Январская война во всей совокупности своих предпосылок и результатов безусловно позиционирует себя как продолжение трагического палестинского прошлого. Но, она же показала и в этом видится её глубинный смысл, как актуально для палестинского самосознания быть сопричастным взаимосвязи тягостного прошлого, сегодняшнего неопределенного до абсурдности 129 настоящего и неизбежного будущего. Именно в этом, по нашему мнению, заключена психологическая доминанта палестинского единства и вместе с тем реальная судьба самих палестинцев, трансформации их массового сознания и необходимости нового политического мышления. Январская война 2009 г. не могла поставить точку над мрачным палестинским прошлым. Для того, чтобы оно преобразовалось в проникнутое оптимизмом палестинское настоящее есть только одна, ждущая своей реализации судьбоносная необходимость – палестинское консолидированное единство, что предполагает мобилизацию палестинского самосознания и государственное самоопределение. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Митчел Бард. Мифы и факты. Путеводитель по арабоизраильскому конфликту. – М., 2007. 2. Опасность! Палестинское государство к западу от Иордана Троянский конь для Израиля Альтернативы. – Иерусалим 5766 – 2006. 3. Эпштейн A. Хамас в региональной политике. – М., 2007. 4. АМИ народ мой. - Независимая еврейская газета. Санкт-Петербург. – 2008 - №24. 5. Еврейское слово. – Еженедельная газета. – Москва. – 2009. - №3. 130 АНДРЕЙ КОМАРОВ ОБЩИЕ И ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КАНАДЫ В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ КОНСЕРВАТИВНЫХ КАБИНЕТОВ Б.МАЛРУНИ И С.ХАРПЕРА В деятельности политических партий, борющихся за усиление своего влияния в стране, особое место занимают вопросы внутренней политики. Однако это не значит, что они допускают хотя бы малейшую недооценку внешнеполитических проблем. В этой связи политические партии оказывают существенное влияние на формирование внешней политики Канады, и, прежде всего Либеральная и Консервативная [1, с. 162]. Канадский консерватизм в целом представляет собой сложное идейно-политическое течение, связанное с историческими реалиями образования самой федерации. Важной чертой канадского консерватизма, как и британского, явилась его постоянная способность адаптации к новым социальноэкономическим и политическим реалиям, характерным в XX в. как для самой федерации, так и для мирового сообщества в целом. Это неоднократно проявлялось в различных сферах развития канадского государства во второй половине XX –начале XXI вв., в том числе и во внешней политике. Таким образом, соблюдая приверженность основным идеям консерватизма, канадские консерваторы не стремились к резким политическим переменам, вызывающим катаклизмы, а последовательно проводили курс на расширение своего влияния среди электората. Это подчеркивало их психологическую близость как с американским, так и с британским консерватизмом. Во внешней политике консервативных кабинетов Б.Малруни и С.Харпера можно выделить как ряд общих, так и отличительных черт. Среди первых, безусловно, можно выделить американоцентризм, т.е. стремление установить тесное взаимодействие в торгово-экономической и военной области между Канадой и США, что активно проявилось после Второй мировой войны. [2, с. 162]. В 1988 г. консерваторы во главе с Б.Малруни заключили с США двустороннее Соглашение о свободной торговле, а в 1993 г. было подписано Североамериканское соглашение о 131 свободной торговле ( НАФТА) между Канадой, США и Мексикой, которое вступило в силу с 1 сентября 1994 г. [3, с. 162]. В 2006-2008 гг. при правительстве С.Харпера процессы континентальной интеграции не только были продолжены с успехом, но и вышли на принципиально новую стадию развития, что дало основание утверждать о наличии «глубокой интеграции». [4, с. 25]. Это подразумевает модернизацию автомобильных и железных дорог, телекоммуникаций, линий авиаперевозок и т.д. [5, с. 26]. Необходимо отметить, что консерваторы С.Харпера подчеркнули свою приверженность заключенным предыдущими либеральными правительствами двум важнейшим соглашениям в области североамериканской интеграции – Декларации об «умной границе» 2001 г. и Североамериканскому партнерству в области безопасности и процветания. [6, с. 15]. С первой общей чертой связана и вторая, также проявившаяся еще в эпоху нахождения у власти Прогрессивно-консервативной партии во главе с Б.Малруни – тенденция регионализации внешней политики Канады с точки зрения тесного торгово – экономического и военного взаимодействия с США. [7, с. 51]. Общим для канадского консерватизма эпохи Б.Малруни и С.Харпера явилось и налаживание отношений со странами Латинской Америки с точки зрения создания экономических и политических противовесов США в данном регионе. Важным направлением внешней политики Канады остается ее сотрудничество и взаимодействие со странами континента. В 1976 г. было заключено Общее соглашение о торговле и экономическом сотрудничестве с Европейским экономическим сообществом. В 1990 г. Канадой с Европейским сообществом была подписана Трансатлантическая декларация об экономическом сотрудничестве. В то же время внешняя политика консервативного кабинета С.Харпера, в отличие от своего предшественника, сформировалась под влиянием глобальных вызовов современности, и, прежде всего, международного терроризма, активно проявившего себя 11 сентября 2001 г. Поэтому одним из наиболее ярких направлений внешней политики стала борьба против международного терроризма с точки зрения участия в реконструкции Афганистана и поддержания порядка в этой стране». [8, с. 68-69]. 132 Все вышесказанное позволяет нам сделать вывод об умении канадских консерваторов адаптироваться к внешнеполитическим реалиям, стоящим перед страной в начале XXI в. Это позволяет, в свою очередь, свидетельствовать о действенности принципов консервативной идеологии в Канаде в нынешнем столетии. Итак, вся история политических партий Канады есть история борьбы за политическую власть в стране мирными, конституционными, демократическими средствами и методами. Преобладающей тенденцией развития системы политических партий Канады является тенденция к формированию двухпартийной системы. Обеспечение победы на выборах находится в зависимости от умения лидеров политических партий творчески подходить к разработке политических и экономических программ, а также уровня финансирования избирательных кампаний. Этот опыт политических партий Канады, его плюсы и минусы, могут быть полезными для использования современными политическими партиями России. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Молочков С.Ф. Основные направления и особенности внешней политики Канады / В кн.: Канада: взгляд из России. Экономика, культура, политика. М., 2002. – 287 c. 2. Молочков С.Ф. Основные направления и особенности внешней политики Канады / В кн.: Канада: взгляд из России. Экономика, культура, политика. М., 2002. – 287 c. 3. Молочков С.Ф. Основные направления и особенности внешней политики Канады / В кн.: Канада: взгляд из России. Экономика, культура, политика. М., 2002. – 287 c. 4. Комкова Е.Г. Новый этап канадо-американской интеграции // США♦Канада. Экономика, политика, культура, 2008, №5. – 128 c. 5. Комкова Е.Г. Новый этап канадо-американской интеграции // США♦Канада. Экономика, политика, культура, 2008, №5. – 128 c. 6. Комкова Е.Г. Новый этап канадо-американской интеграции // США♦Канада. Экономика, политика, культура, 2008, №5. – 128 c. 7. Комкова Е.Г. Меняющаяся международная роль Канады: от глобализма к регионализму // США♦Канада. Экономика, политика, культура, 2007, №8, c. 50-51 133 8. Исраелян Е.В. Помощь Канады «несостоявшимся государствам» уроки Афганистана // Канадский ежегодник, 2008, выпуск 12. – 274 c. 134 РУСТЕМ НИГАМАТЗЯНОВ ТАТАРСТАН ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ ТУРЦИИ: ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ Турецкая республика сегодня является одним из динамично развивающихся государств Ближнего Востока. Обладая многоукладной экономикой, Турция проводит многовекторную политику по развитию торгово-экономических отношений со странами Евразии. В целом за более чем 80-летний период республиканского режима Турция прошла трудный и сложный путь социально-экономического развития, и сейчас в ХХI веке она переживает свой наибольший экономический подъем, что удалось достичь, в том числе за счет расширения связей со странами бывшего СССР, а также их регионами. Среди стран СНГ самый большой торгово-экономический оборот Турция имеет с Российской Федерацией, что позволяет исследователям говорить о том, что Россия стала вторым по важности партнером для Турции (Турция в то же самое время входит в пятерку ведущих партнеров России из числа стран дальнего зарубежья). Если в 2003 году объем торговли составлял 6,5 млрд. долларов [1, с. 6], то уже в 2006 году товарооборот между странами достиг отметки 20,9 млрд. долларов США [2, с. 310]. И это притом, что в 1991 году он составлял всего лишь 751 млн. долларов США [3, с. 267]. Стоит отметить, что при характеристике российско-турецких отношений обычно специалисты апеллируют к официальным данным торгово-экономических отношений. Дипломаты же отмечают, что без учета остается так называемая «челночная» торговля, популярная в 1990-е годы [4, с.219]. Ее объем, по российским данным, составляет до 4 млрд. долларов США в год – и практически полностью представляет собой экспорт из Турции в Россию [5, с. 366]. В исследованиях российско-турецких отношений отмечается, что 1990-е годы были периодом неравномерного по характеру товаров обмена в экономической сфере, когда Россия экспортировала лишь сырье, а Турция – товары широкого потребления (преимущественно, одежду) [6, с.113]. При этом в отношениях Анкары и Москвы уже в 1990-е годы был намечен сдвиг в сторону интенсификации отношений по поводу 135 расширения перечня товаров международной торговли [7, с.154155]. Турецкие бизнесмены в 1990- годы рассматривали Россию как огромный незаполненный резервуар для легкой промышленности и строительной отрасли [8, с.81-85]. В 2000-е годы Россия благодаря своему сырьевому потенциалу сумела выбиться в одни из главных партнеров Турции [9, с.337-338]. На фоне развития российско-турецких отношений отдельно стоит выделить татарстано-турецкие отношения. Исследователи, изучавшие региональное экономическое сотрудничество Анкары и Москвы, отмечали его политическую составляющую [10, с.386387]. Причина этой политической составляющей виделась в тюркоцентризме политических процессов, имевших место быть в ряде тюркских республик России в начале 1990-х годов, в том числе и в Татарстане. В 1992 и 1993 годах лидеры тюркских общественных организаций СНГ и России приняли участие в работе II и III Всемирных тюркских конференций в США. Спонсорами этих мероприятий стали как американские, так и турецкие неправительственные фонды и организации. На одной из этих конференций представители Татарстана направили обращение к конгрессу и президенту США с просьбой помочь в обеспечении признания Татарстана в качестве суверенного государства. Перечень подобного рода примеров можно было бы продолжить. Справедливо рассматривая такие мероприятия как провоцирующие сепаратистские настроения в России и дестабилизирующие ситуацию в стране, МИД России неоднократно выражал в связи с этим свою озабоченность. В октябре 1994 года перед открытием в Стамбуле второй встречи глав тюркских государств СНГ и Турции и перед началом приуроченного к этой встрече очередного курултая тюркских народов представитель МИД России заявил, что объединение тюркского мира или создание закрытой группировки под эгидой Анкары нежелательно для России [11, с.326]. Опасения российского руководства были небезосновательны. Так, на проходивший в Анталье в 1993 году I съезде дружбы, братства и сотрудничества тюркских государств и народов президент Академии наук Татарстана Мансур Хасанов выступил с докладом «Общая политическая ситуация в Татарстане и наша борьба за суверенитет», в которой он осветил проблему борьбы за суверенитет в Татарстане 136 перед широкой международной аудиторией. Его речь делегаты сопровождали аплодисментами [12, с.48]. Естественно, что подобные выступления не могли не вызывать у руководства России опасения в поддержке сепаратистских настроений в Татарстане со стороны Турции. Но, несмотря на имевшие место быть в 1990-е годы пантюркистские настроения в Татарстане, которые имели в определенной степени поддержку и со стороны различных турецких фондов, исследователи объясняют это стремлением Турции расширить свое геополитическое влияние в Евразии, что в свою очередь, приводит к соперничеству с Россией [13, с. 97-98]. Однако развитие отношений одного государства с отдельным территориальным субъектом другого государства не стоит рассматривать однозначно как почву для сепаратизма. Подобное явление называется парадипломатией – прямая международная деятельность субнациональных субъектов (федеративных образований, регионов, городских общин, городов), поддерживающую и дополняющую национально-государственную дипломатию [14, с.352]. Сегодня право Татарстана вступать в международные отношения понимается как ограниченная правосубъектность. 1990-е годы стоит рассматривать как время выстраивания политических, экономических и культурных отношений между Татарстаном и Турцией [15, с.280]. В 1991 году было создано совместное татарстано-турецкое предприятие «Татурос», которое монополизировало всю деятельность между республиками. Резкий взлет товарооборота между Казанью и Анкарой в 1993 году объяснялось увеличением экспорта татарстанской нефти через «Татурос». Однако в дальнейшем, предприятие пришло в упадок, в основном, по причине отсутствие каких-либо обязательных выплат со стороны турецкого учредителя. На смену «Татуросу, переставшему практически существовать в 1998 году, пришла совместная турецкотатарстанская компания «Татинтрейд». Однако и она вскоре не оправдала ожидания Татарстана. Причина неудач подобных, созданных усилиями Правительства Татарстана фирм, заключалась в монополизации ими любых крупных торгово-экономических операций между республиками [16, с.113-114]. Важным документом, обозначившим, веху в татарстанско-турецких отношениях, стоит считать межправительственное Соглашение о 137 торгово-экономическом, научно-техническом и культурном сотрудничестве от 22 мая 1995 года [17, с.23]. Уже с сентября 1996 года в городе Казани стало действовать Генеральное консульство Турецкой Республики (в 1996-2009 гг. генеральным консулом Турции в Казани был Ахмет Эргин; с 2009 г. эту должность занимает Ахмет Тута), а через год, в сентябре 1997 года в Стамбуле открыто Полномочное представительство Республики Татарстан в Турецкой Республике. Это все заложило основы для стратегического партнерства между республиками [18, с.12]. Большую роль в развитии отношений между Казанью и Анкарой играют визиты президентов республик. В октябре 1992 года состоялся первый официальный зарубежный визит президента Республики Татарстан М.Ш.Шаймиева в Турецкую Республику. В ходе визита прошли встречи президента Татарстана с президентом Турции Т.Озалом и премьер-министром С.Демирелем. В 1995-2008 гг. президент Татарстана неоднократно посещал Турцию, встречался с президентами Турции С.Демирелем и А.Н.Сезером, премьерминистром Турции Р.Т.Эрдоганом [19]. В феврале 2009 года Казань посетил президент Турции А.Гюль. Подобные встречи, как правило, сопровождались подписанием договоров о продолжении всестороннего сотрудничества между республиками. 2000-е годы в истории российско-турецких отношениях характеризуются как этап подъема и нового развития [20, с.400]. Это нашло свое отражение и в развитии отношений между Татарстаном и Турцией. Первоначально и отмечалось падение товарооборота между республиками: объем внешней торговли между Турцией и Республикой Татарстан в 2000 году снизился по сравнению с предыдущими годами (1997 г. – 31 млн. долларов) и составил 8,0 млн. долларов, из них экспорт – 5,5 млн. долларов, импорт – 2,5 млн. долларов. Прежде всего, снижение объемов внешней торговли произошло за счет снижения экспорта нефти и нефтепродуктов (в 2000 и 2001 гг.), которое частично объясняется дальнейшей географической диверсификацией экспорта Татарстана и расширением числа стран-партнеров. Также негативное влияние на развитие внешнеэкономических отношений Турции с Татарстаном оказали финансово-экономические кризисы как в Турции (1994 г., 1999 г., 2001 г.), так и в России (1998 г.) [21, с.180]. Вскоре ситуация выправилась и пошла резко вверх. В 2008 году Турецкая Республика впервые заняла первое место среди внешнеторговых 138 партнеров Татарстана. Взаимный товарооборот составил почти 3 млрд. долларов США (около 8% российско-турецкого оборота). В структуре татарстанского экспорта наибольший удельный вес занимает нефть. Нефтяной отрасли уделяется пристальное внимание со стороны Татарстана. Так, в феврале 2004 г. татарстано-турецким консорциумом Татнефть-Зорлу был выигран тендер на приватизацию 65,7% акций (1,3 млрд. долл.) крупнейшего в Турции нефтеперерабатывающего комплекса Тюпраш [22, с.337]. Экспортируются также нефтепродукты, каучук синтетический, изделия из пластмассы, органические химические соединения, продукты неорганической химии, синтетические моющие средства, полимерные материалы, изделия из древесины (фанера, лесоматериалы), изделия из черных металлов, фармацевтическая продукция, механическое оборудование, транспортные средства и др. Импорт из Турции представлен транспортными средствами, механическим и электрическим оборудованием, изделиями из черных и недрагоценных металлов, пластмассы, меха, кожи и стекла, мебелью, каучуком, напольными покрытиями, фармацевтической и другой продукцией. В первом полугодии 2009 году торговый оборот с Турцией составил 637 млн. долларов США [23]. Стоит отметить, что более 30 % (более 200) совместных предприятий, зарегистрированных на территории нашей республики, образованы с участием турецкого капитала. В основном это строительные и подрядные компании [24, с.23]. Важное место в татарстано-турецких отношениях занимает туризм. Туристическая индустрия в Турции намного развитее, чем в Татарстане. Исследователи отмечают, что туристы из Татарстана предпочитают Турция как объект экскурсионного, рекреационного, этнического и религиозного туризма [25, с.27-28]. Таким образом, российское направление во внешней политике Турции занимает лидирующее место [26, с.4-6]. В период 1990-х годов происходил процесс становления российско-турецких отношений в условиях новой геополитической реальности после распада СССР [27, с.4]. Это привело к тому, что в контексте российско-турецких связей стал свою внешнеэкономическую политику проводить Татарстан, который одним из своих партнеров выбрал Турцию. За почти два десятилетия отношений Татарстану и Турции удалось приблизить годовой торговый оборот до 1,5 млрд. долларов в год [28, с.62]. Учитывая, имеющиеся связи (не только 139 социально-экономические, но и культурно-цивилизационные [29]) между Татарстаном и Турцией, можно утверждать о стратегическом партнерстве Казани и Анкары в контексте российско-турецких отношениях. ИСТОЧ НИКИ И ЛИТЕРАТУ РА: 1. Зиганшин М.К. Российско-турецкие отношения на современном этапе / М.К.Зиганшин // Турция в новых геополитических условиях (круглый стол, март 2004 г.) / Отв. ред. Н.Ю.Ульченко. - М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2004. – С.4-7 2. Стародубцев И.И. Турецкая электроэнергетика: история, развитие и потенциальные возможности для России / И.И. Стародубцев // Ближний Восток и современность. Вып.35 / Отв. ред. А.О.Филоник, М.Р.Арунова. – М.: Институт Ближнего Востока, 2008. – С.305-315 3. Тринич Ф.А. Россия – Турция: состояние торговоэкономического сотрудничества / Ф.А.Тринич // Ближний Восток и современность. Вып.19 / Отв. ред. М.Р.Арунова. – М.: Институт Ближнего Востока, 2003. – С.265-273 4. Ульченко Н.Ю. Россия и Турция: становление, развитие и перспективы «челночной» торговли / Н.Ю.Ульченко // Ближний Восток и современность. Вып.6 / Отв. ред. В.А.Исаев, А.О.Филоник. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1998. – С.217226 5. Кунаков В.В. О некоторых проблемах российско-турецких отношений / В.В.Кунаков // Ближний Восток и современность. Вып.16 / Отв. ред. М.Р.Арунова. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2002. – С.363-367 6. Ульченко Н.Ю. Экономические отношения республиканской Турции и России: история и современное состояние / Н.Ю.Ульченко // Турция: современные проблемы экономики и политики / Отв. ред. Е.И.Уразова. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1997. – С.110-121 7. Киреев Н.Г. Среднесрочные и долгосрочные отношения Турции с Россией / Н.Г.Киреев // Ближний Восток и современность. Вып.4 / Отв. ред. М.И.Штемпель. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1997. – С.145-209 140 8. Киреев Н.Г. Турецкая деловая элита о турецко-российских отношениях / Н.Г.Киреев // Ближний Восток и современность. Вып.9 / Отв. ред. В.А.Исаев, А.О.Филоник. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000. – С.70-114 9. Каримов М.К. Современное состояние российско-турецких экономических связей / М.К.Каримов // Ближний Восток и современность. Вып.16 / Отв. ред. А.О.Филоник. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2004. – С.335-338 10. Уразова Е.И. К вопросу о региональном российско-турецком экономическом сотрудничестве / Е.И.Уразова // Ближний Восток и современность. Вып.16 / Отв. ред. М.Р.Арунова. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2002. – С.384-388 11. Егоров В.К. Россия-Турция: линия противоречий / В.К.Егоров // Ближний Восток и современность. Вып.9 / Отв. ред. В.А.Исаев, А.О.Филоник. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000. – С.320-329 12. Мухаметдинов Р.Ф. Идейно-политические течения в постсоветском Татарстане (1991-2006 гг.) (Сопоставление с опытом Турции) / Р.Ф Мухаметдинов. – Казань: Издательство «Тамга», 2006. – 232 с. 13. Киреев Н.Г. Турция - экономический партнер и политический соперник России в Евразии / Н.Г.Киреев // Россия на Ближнем Востоке: цели, задачи, возможности / Отв. ред. А.О.Филоник. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2001. – С.78-105 14. Хакимов Р.С. Тернистый путь к свободе (Сочинения. 1989-2006) / Р.С.Хакимов. – Казань: Татарское книжное издательство, 2007. – с.348-355 15. Ягудин Б.М. О развитии политических, торгово-экономических и культурных отношений Татарстана и Турции в 90-е годы XX века / Б.М.Ягудин // Российско-турецкие отношения: история, современное состояние и перспективы / Отв. ред. Н.Ю. Ульченко, Г. Казган. - М.: Институт востоковедения РАН, 2003. - с.280-292 16. Логунова С.Л. Экономическое сотрудничество Турции с Республикой Татарстан / С.Л.Логунова // Востоковедный сборник. Вып. 4 / Отв. ред. А.В.Федорченко, А.О.Филоник. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2002. – С.113-123 17. Мир глазами Татарстана = The World as seen by Tatarstan / ред.: Т. Акулов, Р. Хакимов, Э. Хабибуллин. – Казань: Eurasia, 2004. - 142 с. 141 18. Кадыров Б.Г. Турция и Китай – стратегические партнеры России и Татарстана / Б.Г.Кадыров, Д.Ф.Санлыер. – Казань: Познание, 2007. – 51 с. 19. Между Западом и Востоком. Хронология основных международных визитов и встреч Президента Республики Татарстан М.Ш. Шаймиева. 1992-2006 гг. – Казань, 2007. – 45 с. 20. Коптевский В.Н. Россия-Турция: этапы торгово-экономического сотрудничества / В.Н.Коптевский. – М.: Институт востоковедения РАН, 2003. – 431 с. 21. Волкова С.Л. Некоторые аспекты экономического сотрудничества Турции с субъектами Российской Федерации Северного Кавказа, Поволжья и Урала / С.Л. Волкова // Современная Турция: проблемы и решения / Отв. ред. Н.Ю.Ульченко, Е.И.Уразова. – М.: Институт Ближнего Востока, 2006. – С.173-183 22. Каримов М.К. Современное состояние российско-турецких экономических связей / М.К.Каримов // Ближний Восток и современность. Вып.24 / Отв. ред. А.О.Филоник. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2004. – С.335-338 23. Турция – ведущий внешнеторговый партнер Татарстана [Электронный ресурс] // Департамент внешних связей Республики Татарстан. - URL: http://www.tatar.ru/?node_id=1185&full=3483 24. Ворошилова Е.В. Торгово-экономические связи Татарстана и Турции // Турция-Татарстан: на пути к стратегическому партнерству: материалы Международной научно-практической конференции, 23 ноября 2007 года / Е.В.Ворошилова / Науч. ред. В.Г.Тимирясов. Казань: Познание, 2008. – С.23-24 25. Галиуллин А.М. Особенности туристско-рекреационного комплекса Татарстана и Турции // Турция-Татарстан: на пути к стратегическому партнерству: материалы Международной научнопрактической конференции, 23 ноября 2007 года / А.М.Галиуллин / Науч. ред. В.Г.Тимирясов. - Казань: Познание, 2008. – С.24-28 26. Колобов О.А. Современные турецко-российские отношения. Проблемы сотрудничества и перспективы развития / О.А.Колобов, А.А.Корнилов, Ф.Озбай. – Нижний Новгород – Стамбул: ИСИ ННГУ, 2004. – 323 с. 27. Озбай Ф. Развитие турецко-российских отношений в 90-е годы ХХ века: Автореф. дис… канд. ист. наук: 07.00.15 / Нижегородский государственный университет им. Н.И.Лобачевского. – Нижний Новгород, 2004. – 29 с. 142 28. Кабирова А.Х. О развитии торгово-экономических связей Татарстана с Турцией // Турция-Татарстан: на пути к стратегическому партнерству: материалы Международной научно-практической конференции, 23 ноября 2007 года / Науч. ред. В.Г.Тимирясов. Казань: Познание, 2008. – С. 61-62 29. Фасхутдинов К.Ф. Экономические и культурные связи Татарстана и Турции / К.Ф. Фасхутдниов. – Казань, 1996. – 30 с. 143 ЕЛЕНА ВОЕВОДА ПРОФЕССИОНАЛЬНА ЯЗЫКОВАЯ ПОДГОТОВКА СОТРУДНИКОВ МИД КАК ОТРАЖЕНИЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ И ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ В связи с тем, что по территории, населению и разнообразию этнокультур Российское государство является евразийским, Российское внешнеполитическое ведомство всегда рассматривало языковую подготовку дипломатов как один из способов освоения новых территорий и продвижения российских политикоэкономических интересов в зарубежных странах. В зависимости от вектора внешней политики, приоритет получали западные (европейские) языки или восточные языки. В начале XVIII века внешняя политика России была ориентирована, преимущественно, на развитие отношений с Западной Европой. Это было обусловлено необходимостью заявить о России как о государстве европейского типа. Для строительства флота и налаживания промышленности Петр I приглашал на службу иностранцев, но одновременно занимался подготовкой образованных российских специалистов. Весь XVIII век Россия заключала и разрывала союзы и воевала – на Балтике, с Османской империей и с Персией. В сферу российских политических и торговых интересов в Европе входили Голландия, Пруссия, Саксония, Англия, Австрия, Франция. Из этого ясно, что востребованными были, одной стороны, немецкий язык и латынь – международный язык дипломатии, а с другой стороны – восточные языки. В 1717 г. Коллегия иностранных дел отправила группу из тридцати трех студентов в Кёнигсберг для изучения иностранных языков (немецкого, латинского, французского) и других наук. К сожалению, обучение было организовано без учета интересов Российского государства. Тем не менее, через 3 года выпускников определили на службу в Коллегию Иностранных Дел и Адмиралтейскую Коллегию. [1, л, 13] Более удачно было организовано обучение российских студентов во второй половине XVIII века (1765-1774) в Оксфорде, Лейдене и Геттинге, где 14 российских студентов обучались 144 греческому, еврейскому, французскому, арабскому языкам и языку страны пребывания, а также другим наукам. Правительство придавало особое значение европейской подготовке российских студентов: инструкцию для студентов написал сам руководитель внешнеполитического ведомства Н.И. Панин. Особое внимание обращалось на приобщение к социокультурным особенностям страны пребывания. Студенты должны были «для перемены в их ндравах и наречии ездить всякое воскресенье в город, чтоб приобыкнуть могли к светскому общению». [2, л. 19–19 об.] В силу разных причин по возвращении лишь половина молодых ученых смогла приступить к государственной службе. В дальнейшем необходимость подготовки кадров за рубежом отпала – КИД стала брать на службу выпускников Московского, Казанского и Санкт-Петербургского университетов. Открытие в России университетов и гимназий в значительной степени упростило процесс подготовки специалистов для дипломатического ведомства. В XVIII веке востребованным был немецкий язык (союзы с Пруссией, Саксонией и Австрией). Великая Французская революция (1789-1794) и последовавшие затем Наполеоновские войны стимулировали интерес к изучению французского языка. Поскольку упомянутые языки преподавались в гимназиях и университетах, отпала необходимость осуществлять специальную подготовку для сотрудников дипломатического ведомства. К началу XIX века французский язык превратился в язык дипломатии. Теперь посмотрим на Восток. Кяхтинский договор, подписанный в 1727 представителями России и Китая, не только зафиксировал границу и разграничил торговлю между двумя странами, но и юридически оформил существование в Пекине Российской духовной миссии. Отметим, что много лет духовная миссия выполняла и дипломатические поручения. Но основной задачей членов миссии было изучение китайского и маньчжурского языков, а также быта, традиций и культуры Китая. При Пекинской духовной миссии постоянно находилось несколько учеников от КИД. Там получили образование многие переводчики КИД, в том числе Илларион Рассохин и Алексей Леонтьев – выдающиеся отечественные синологи. [3, л. 3] Российская внешняя политика на Востоке во многом определялась отношениями с могущественными соседями. Напомним, что Османская империя в то время занимала территорию 145 не только современной Турции, но и всего Балканского полуострова, а также части Северной Африки. Поэтому на юге и юго-западе Россия граничила с могущественной восточной империей, а на юго-востоке – с претендовавшей на Закавказье Персией. В то же время, расширение границ Российской империи привело к освоению новых земель между Каспийским и Черным морями, за Уралом и к интенсивному развитию торговли. Но для эффективной работы государственных служащих с местным населением и функционирования российских миссий за рубежом были необходимы переводчики и толмачи, владевшие восточными языками. По решению Сената в 1747 г. в Астрахани и Кизляре были открыты школы Азиатских языков, которые готовили переводчиков со знанием калмыцкого, татарского, турецкого, персидского и армянского языков для государственной службы в КИД и Военной коллегии. Астрахань была очень удачным местом для школы – учащиеся могли получать языковую практику, выйдя за ворота школы. Cоциальный и национальный состав учащихся менялся в зависимости от наличия требуемых кандидатов и владения нерусскими учащимися русским языком: от дворянских до солдатских детей. В 1753 г. был определен в ученики татарин Юсуп Китаев, который позже стал известным переводчиком и служил в КИД. [4, л. 50] По прошению вдовы переводчика Ибраима Бодирова в школу был зачислен его сын Халиль, которого отец научил читать и писать на татарском, русском, персидском и арабском языках. Обучали мальчиков профессиональные переводчики, но для занятий не хватало учебных материалов. Помогала практика, которую учащиеся проходили в калмыцких улусах и в Астраханской Губернской канцелярии, где их обязывали выполнять переводы. Лучших учеников посылали на стажировку в Персию. Многие выпускники стали хорошими переводчиками и достигли высокого положения. Илья Муратов службу закончил Действительным Статским Советником КИД. [5, л. 2–5] Школа Азиатских языков в Астрахани существовала до конца 60-х годов XVIII века. Но подготовка переводчиков-ориенталистов не прекращалась в течение всего XIX века. Выпускники училищ, владеющие татарским, турецким и персидским языками требовались для службы в МВД, в Губернских канцеляриях, в судах, на таможнях и пр. Если вспомнить, что Россия осваивала не только калмыцкие степи и прикаспийские территории, но и Крым, Бессарабию, Сибирь, 146 станет ясно, каков был вектор внутренней политики империи: приучить местное население жить по законам Российской Империи. Вопрос об организации школ и училищ восточных языков находился в ведении Министерства Народного Просвещения, деятельность которого курировалась МИДом. Подготовка переводчиков восточных языков (в первую очередь – татарского) осуществлялась в специальных классах, открытых в 1800 г. при Казанской гимназии, и в 1803 г. при главном Народном училище в Казани. Классы татарского языка были также открыты при Оренбургском и Тобольском Главных Народных Училищах. При Иркутской гимназии имелся класс японского языка. [6, л. 26–27] В 1804 г. открылся Казанский Университет, который, с появлением Восточного факультета, стал признанным центром востоковедения. Регулярно трех находящихся на казенном содержании студентов Казанского Университета готовили к службе в МИД: в год открытия университета КИД запросила «для снабжения Коллегии искусными переводчиками Татарскаго языка распорядить так, чтобы всегда трое находящихся на казенном содержании Студентов Казанскаго Университета по склонности своей и по выбору Начальства особливо приготовляемы были для оной должности». [6, л. 96] С появлением Восточного факультета была реализована идея создания Училища восточных языков в Казани. В 1823 г. при Азиатском Департаменте МИД было открыто принципиально новое учебное заведение – Учебное отделение Восточных языков, учрежденное «с целью приготовления молодых людей к драгоманской службе при Императорских миссиях и Консульствах на Востоке». [7, л. 6] Квалифицированный драгоман не только владел языком, но также знал «нравы и обычаи» стран Востока, что позволяло эффективно осуществлять переговоры и отстаивать интересы Российского государства. В разное время в Учебном Отделении работали такие профессора как Барон Демезон, Мирза Казем-бек, Мирза Джафар Топчибашев, Селим Нофаль, Жан Франсуа Деманж, и др. В первые годы в Отделении преподавалось шесть предметов: арабский, персидский, турецкий, новогреческий и французский языки и мусульманское право. Преподавание велось по-французски и по французским учебным пособиям до тех пор, пока не появились пособия, написанные российскими профессорами-востоковедами: Болдыревым, Казем-Беком, Гирсом, Демезоном и др. За свой 147 фундаментальный труд «Свод мусульманских законов» Барон Демезон был награжден Орденом Св. Владимира 3 степени. Позже добавились татарский (1888), итальянский, английский языки, международное право и нумизматика. Изучение пяти языков было обязательным для всех студентов Отделения. Учебное Отделение Восточных языков стало первым в истории российского внешнеполитического ведомства высшим учебным заведением, получив этот статус в 1835 году. Возникает вопрос: зачем было открывать специальное учебное заведение для подготовки дипломатов-востоковедов, если существовали Восточные Факультеты в университетах СанктПетербурга и Казани, а также Лазаревский Институт Восточных языков? Дело в том, что в университетах основное внимание уделялось теории и истории языка, изучению классической литературы. Приходя на дипломатическую службу, выпускники были вынуждены, практически, заново учить языки и особенности их профессионального применения. Уже в XIX – начале XX века ученые и опытные дипломаты утверждали, что иностранные языки для профессиональных целей необходимо изучать параллельно с изучением культуры народов, говорящих на этих языках, формируя у студентов понимание социокультурных особенностей страны изучаемого языка. Что касается Востока, то здесь рекомендовалось начинать с изучения истории, географии, политического и экономического развития всего региона, а не только отдельно взятых стран. В 1913 году Инспектор русско-китайской школы в Пекине Брандт отмечал, что «растущия с каждым годом наши сношения» и деловые связи с Китаем все более и более вызывают потребность в специально подготовленных для сего лицах, которые своим знанием китайскаго языка, страны и местных условий облегчали бы эти сношения и способствовали их развитию» [8, л. 71] В конце XIX века положение на Дальневосточных границах империи заставило МИД в очередной раз открыть 2 школы переводчиков и толмачей при российских консульствах – в Урге (Улан Баторе) и Кульдже для подготовки переводчиков китайского, монгольского и маньчжурского языков. Ученики набирались «не моложе 16 лет из окончивших курс в низших учебных заведениях», в основном, из казачьего сословия. Обучение длялось пять лет. [9, л. 28–28 об.] Переводчики и толмачи были необходимы в 148 губернаторствах Восточной и Западной Сибири, Семиреченской области, Приамурье, Забайкалье – везде, где проходила граница и шла торговля. Военное ведомство, на случай войны, направляло на учебу офицеров. Российский консул в Урге Шишмарев писал 13 мая 1907 г. Посланнику в Пекине: «В виду такого положения выступает действительно настоятельная необходимость, ради русских политикоэкономических требований, а тем более в предвидении будущаго, учредить значительную щколуи именно в Урге, для подготовки переводчиков и толмачей и вообще для лиц, желающих изучать языки монгольский, китайский и маньчжурский, могущих своею деятельностью приносить пользу на поприще официальных торговых и других сношений». [10, л. 159 об.] С 1864 г. по 1914 г. школу переводчиков и толмачей в Урге окончили 85 человек, из них 84 работали по специальности. [10, л. 183–186] Статистических данных по Кульдже, к сожалению, нет, но известно, что после 1917 г. в Кульдже осталось много русских, часть школ для русских детей продолжала работать. Сейчас в Кульдже действует русско-китайская школа для русских китайцев. [11] Октябрьская революция 1917 г. нарушила работу многих учебных заведений, в т.ч. УОВЯ. После двух лет бездействия в 1919 г. возобновилась языковая подготовка сотрудников, и были созданы Курсы иностранных языков для переподготовки дипломатов, но молодых специалистов стали набирать из университетов. В 1944 г. Международный факультет МГУ был преобразован в МГИМО. Через 2 года в институте появились первые иностранные студенты. Все они дополнительно изучали русский язык и культуру. Русский язык, преподаваемый как иностранный, стал еще одним инструментом в продвижении геополитических интересов СССР. В 1954 г. МГИМО объединили с Московским институтом востоковедения и передали уникальную библиотеку Лазаревского института. А в 1958 г. на базе Института Внешней торговли в МГИМО был открыт факультет Мкждународных экономических отношений. Геополитические и экономические интересы государства, как и прежде, определяют выбор языков, которые предлагаются студентам для изучения. Сегодня, когда английский язык превратился в глобальный, его изучение является обязательным для всех студентов МГИМО. Однако сегодня, когда процесс глобализации экономики вызвал процесс обостренной самоидентификации, знание языка и 149 культуры страны пребывания особенно важно для достижения взаимопонимания между партнерами по переговорам. Поэтому в МГИМО, где сегодня изучается 52 языка, все студенты обязательно учат 2 иностранных языка (один из них – английский). Новое в нашей работе – это изучение редких языков, в том числе – языков стран СНГ и Прибалтики. Как и прежде, многие студенты выражают желание изучать восточные языки. Одним из способов эффективной подготовки специалистов со знанием восточных языков является подготовка абитуриентов на Курсах редких языков, где школьники во второй половине дня изучают один из восточных языков и европейский язык. В 2009 г. был проведен набор слушателей в группы арабского, китайского и турецкого языков на двухгодичную программу и в группу персидского языка на одногодичную программу. Основные направления в профессиональной языковой подготовке специалистов-международников следующие: формирование профессионально значимых компетенций, подготовка к межкультурной коммуникации, использование информационных технологий. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. 2. 3. 4. АВПРИ – Ф. № 2, Оп. 2/6 т. I, гг. 1720–1721, д. № 1748. АВПРИ – Ф. № 2, Оп. 2/6 т. I, гг. 1765–1774, д. № 1751 Ч. 1. АВПРИ – Ф. № 62, Оп. 62/1, г. 1742, д. № 7. АВПРИ – Ф. 77, оп. 77/1, г. 1752, д. № 6. 5. АВПРИ – Ф. 2, оп. 2/6 ч. 1, г. 1781, д. № 1753. 6. АВПРИ – Ф. 153, оп. 668, гг. 1806, 1802 – 1825, д. № 94 7. АВПРИ – Ф. 153, оп. 668, г. 1823, д. № 97. 8. АВПРИ – Ф. 154, оп. 710/1, б/д, д. № 403. 9. АВПРИ – Ф. 143, оп. 491, гг. 1872–1900, д. № 2035. 10. АВПРИ – Ф. 143, оп. 491, гг. 1884–1916, д. № 2086. 11. Русский учитель из Кульджи. // Online. «Время новостей» № 99, 03 июня 2003. – http://www.vremya.ru/2003/99/13/71973.html [Электронный ресурс] 150 II. ПОЛИТИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ АНДРЕЙ БОЛЬШАКОВ ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ: ВОЗМОЖНОСТИ И ИЗДЕРЖКИ ОБЪЯСНИТЕЛЬНЫХ ДИСКУРСОВ Постсоветское пространство прошло в своем развитии несколько основных периодов. Первый может быть назван стадией дифференциации, второй – стадией диверсификации, третий – стадией новой структуризации. Стадия дифференциации означала распад союзного государства – СССР, разделение территории на 15 признанных государств и целый ряд непризнанных государств, увеличение конфликтности. Интеграция постсоветского государства понималась как объединение вокруг России, основой которого должно было стать активное сотрудничество Российской Федерации, Белоруссии, Казахстана и Украины. В реальности интеграционные проекты оставались преимущественно на бумаге. Диверсификация постсоветского пространства пришла на смену его дифференциации и «бумажной» интеграции. Последствиями диверсификации стало образование локальных организаций, многовекторность внешней политики большинства постсоветских государств, уменьшение территории пространства (вступление государств Балтии в Европейский Союз). На современной стадии на постсоветском пространстве происходят многочисленные локальные интеграции. Завершения этого процесса будет означать замену диверсифицированного постсоветского пространства его устойчивой региональной структуризацией. Само постсоветское пространство перестанет существовать как целостный феномен. Политическое, экономическое, культурное сотрудничество между постсоветскими странами продолжает развиваться, несмотря на наличие целого ряда серьезных противоречий и конфликтов. В последние годы этнические и религиозные конфликты на постсоветском пространстве стали менее многочисленными и 151 интенсивными, чем в предшествующее десятилетие. На первый план выходят межгосударственные противостояния, собственно политические противоборства, некоторые интернационализированные конфликты самоопределения. Россия, несмотря на определенное усиление за последние годы, в настоящее время может лишь имитировать «имперское возрождение», поскольку ее ресурсы ограничены. Уязвимость амбиций российского политического класса доказывает тот факт, что независимость Абхазии и Южной Осетии не была поддержана до настоящего времени ни одной страной СНГ и даже ОДКБ, кроме самой Российской Федерации. Факторы, которые способствовали прежнему единству постсоветского пространства, почти перестали воздействовать на современную ситуацию [3, 14-33]. Существуют несколько основных причин, делающих невозможным общую интеграцию постсоветского пространства. Во-первых, сотрудничество на постсоветском пространстве почти не переходит в реальную интеграцию, поскольку та требует действительного объединения экономик, потери части политического суверенитета, создания наднациональных структур, а этого не происходит, подобные процессы тормозятся. Во-вторых, Россия не может предложить привлекательных интеграционных проектов для всех постсоветских стран, а постоянные военные, информационные, экономические конфликты российского государства с элитами бывших советских республик только отдаляют от нее страны СНГ. В-третьих, отсутствие интеграции на постсоветском пространстве определяется геополитическим противостоянием США, Европейского Союза, Китая, России [1; 73-87]. Американцы претендуют на влияние на всем постсоветском пространстве, хотя в реальности почти ничего не делают для этого, ЕС уже включил в свой состав страны Балтии и высказывает явную заинтересованность процессами в европейских странах СНГ. В последнее время объединенная Европа активно влияет на регион Южного Кавказа и налаживает сотрудничество со странами Центральной Азии [2; 303313]. Последний регион давно находится в сфере влияния Китая, который прилагает значительные усилия для доминирования в бывших восточных советских республиках. Внешнее воздействие на постсоветское пространство и отдельные его регионы оказывают такие крупные региональные государства как Иран и Турция. 152 Россия рассматривает постсоветское пространство как сферу своих «особых интересов», что достаточно естественно. Однако российская стратегия поведения во многом определяется коммерческими интересами элиты и не служит объединительным целям. Советский Союз представлял собой империю особого образца, где метрополия оказывала значительные преференции окраинам с целью удержания их в составе социалистического государства и проведения единой геостратегической и военной политики. Уровень жизни окраин в империи советского образца в значительной степени отличался в лучшую сторону по сравнению с метрополией. После распада СССР положение изменилось. Россия является доминирующей страной в экономическом и военном плане на постсоветском пространстве, но ресурсов для интеграции бывших окраин и обеспечения им высокого уровня жизни у нее уже явно недостаточно. В настоящее время государства постсоветского пространства или имеют прозападную ориентацию, или проводят многовекторную политику. В последнее время даже самые лояльные к России страны постсоветского пространства (Белоруссия, Таджикистан, Узбекистан) постоянно конфликтуют с ней по ряду вопросов. Необходимо учитывать и то, что многие государства постсоветского пространства объективно являются экономическими конкурентами друг другу. Так, слабые экономики Таджикистана и Киргизии обладают только водными ресурсами, а Узбекистан, Туркмения и Азербайджан имеют значительные запасы газа и полезных ископаемых. В мировой и региональной экономике интересы этих государств постоянно противоречат друг другу. На современном этапе развивать инновационные экономики невозможно только в рамках технологически отсталых постсоветских государств, чьи экономические системы связаны, прежде всего, с добычей и поставкой полезных ископаемых и ресурсов для мировой экономики. В этой связи перспективна интеграция государств СНГ с динамично развивающимся экономиками Европы и Юго-Восточной Азии. Наглядным примером подобного объединения является «Восточное партнерство» Европейского Союза со странами СНГ, которое заинтересовало ряд постсоветских государств, в том числе и союзную Российской Федерации – Белоруссию. Россия не может в этой сфере противостоять своим геополитическим конкурентам, 153 поскольку не имеет инновационной экономики и новейших технологий. Проблема интеграции постсоветского пространства вызывает уже длительное время неподдельный интерес со стороны российской политической элиты и экспертного сообщества. За последние годы можно вспомнить несколько объяснительных дискурсов этого явления. В начале 90-х гг. XX века в умах российских политиков и экспертов господствовала идея интеграции постсоветского пространства «вокруг новой, демократической России», при этом эталоном объединения для стран СНГ считался Европейский Союз. В тот период активно обсуждался вопрос техники принятия решений в рамках СНГ: консенсусом всех или просто большинством голосов. Принцип консенсуса подразумевал равенство всех участников Содружества и возможность одной страны блокировать решения остальных. Принцип большинства подразумевал, что голоса в новом союзе распределяются, учитывая вклад каждого государства в СНГ. Выбор той или иной модели напрямую затрагивал не только механизм политического управления, но и возможность новых независимых государств в структурах Содружества полноценно реализовывать и отстаивать свои интересы на равных с Россией. В первые месяцы существования Содружества многие политики как в России, так и в сопредельных странах надеялись на сохранение общей советской инфраструктуры под единым управлением. Несмотря на многочисленные конфликты самоопределения, считалось, что геополитических и прочих трений у бывших республик в дальнейшем не будет и интеграция неизбежна. Идеи общей интеграции на основе российских социально-политических и гуманитарных стандартов, общей системы безопасности и единого экономического пространства, второго государственного языка – русского и двойного гражданства до сих пор находят своих приверженцев в российском истеблишменте. Противоречивость европейской модели интеграции и сохранившихся советских установок сознания элит и масс была достаточно быстро осознанна государствами СНГ. Российская Федерация полностью отказалась от равноправного объединения существующих государств, говоря об объективном экономическом и военно-политическом доминировании российской политии на бывшем советском пространстве. Определенную роль в обосновании постсоветской интеграции 154 сыграл «евразийский объяснительный дискурс», хотя он сам значительно отличался от классического варианта евразийства 1. Неоевразийство постсоветского периода (например, А.Дугин) воспринимается как определенная школа геополитической мысли, его содержательная база размыта, а предмет научного обсуждения – отсутствует. В политической сфере неоевразийство обнаруживает себя как набор идеологических тезисов и политтехнологический продукт, призванный выполнить текущие и перспективные задачи его авторов. В марте 1994 года президент Казахстана Н. Назарбаев выступил в МГУ с концептуальной речью о евразийском объединении бывших республик СССР – стран СНГ. «Евразийское единство» подводило обоснование под механизм равновесного с Россией участия субъектов в СНГ, а также необходимость консенсусного голосования. Казахстанский политик понимал, что все постсоветские президенты легко согласятся с этим выгодным принципом, он надеялся, что они окажут хотя бы общую риторическую поддержку его политтехнологическому «евразийству». Сам автор инициативы получал роль модератора политэкономических процессов и статус неформального лидера Содружества. Дискурс евразийства, в интерпретации Н. Назарбаева, имел определенный романтический смысл возвращения к утраченному на новом витке развития и мог принести реальные политические дивиденды. Казахстанская версия евразийства отличалась от российской тем, что снимала острые вопросы российского лидерства. Оно оказалось странным сплавом единого экономического пространства в сочетании с независимым национальным строительством и суверенной внешней политикой каждого участника СНГ. В настоящий момент «евразийство» Н. Назарбаева сведено до технологий региональной интеграции. Известны, например, инициативы президента Казахстана о создании единой валюты в рамках ЕврАзЭС и формировании единого образовательного пространства. Равноправие в СНГ слабо согласуется с интересами российской элиты, поэтому «евразийство» Основные постулаты аутентичного евразийства сводились к следующим: опора на сильное идеократическое государство, победившее большевизм; наличие механизмов народной демократии; религиозная толерантность при главенствующей роли православия; необходимость интенсификации сельского хозяйства, индустриализации промышленности; наличие единого евразийского пространства, близкого по размерам с Российской империей, но добровольно объединенное и согласное с политической доктриной российского «евразийства». 1 155 Н. Назырбаева почти не было реализовано на практике. Существенный рост цен на энергоносители с 1999 года повысил значение энергетической политики Российской Федерации. Она стала иметь мировое значение, соответственно повысилась значимость регионов Восточной Европы, Южного Кавказа, Центральной Азии. В отсутствии инновационной составляющей у российской экономики, ее развитие осуществлялось только за счет продажи энергоресурсов. Большие доходы позволили обеспечить финансовую, экономическую и политическую стабильность. Однако временной промежуток у такой политики краткосрочный, он практически закончился с началом кризиса. В настоящее время российское общество вынуждено выбирать между экстенсивным расширением экономики для поддержания социальной стабильности и ее инновационной модернизацией. С начала 2000-х гг. риторика евразийства возвращается при обсуждении проекта ЕврАзЭС, но ведущим постепенно становится дискурс «советизации», который достигает своего апогея в 2008 году. Значительная часть российской элиты и некоторая часть экспертного сообщества начинают постулировать необходимость возврата всего постсоветского пространства в зону влияния России. Российская Федерация пытается ревизовать существующее положение дел и диктовать свою волю всем бывшим республикам СССР, включая страны Балтии. ОДКБ начинает позиционироваться как «альтернатива НАТО», вступление в ВТО должно быть осуществлено Россией, Белоруссией и Казахстаном, объединенных в таможенный союз. Однако негативная реакция российских партнеров по СНГ к подобным проектам, расширение экономического кризиса в Российской Федерации и отсутствие необходимых ресурсов по влиянию на союзников вынуждают российскую элиту в значительной степени ограничить свои амбиции. С конца 2008 года, под воздействием результатов ряда конфликтов России с государствами СНГ, частью экспертного сообщества активно выдвигается идея «построссийского пространства». Этот дискурс ряда либеральных аналитиков по своей сути является националистическим, поскольку отстаивает собственно российские национальные интересы. Однако у такого подхода очевидны и многочисленные издержки. При его реализации Российская Федерация может перестать быть великой региональной державой, поскольку уменьшит свое влияние на сопредельные 156 территории, а переход на равноправное сотрудничество с экономиками стран СНГ значительно усугубит кризисные явления на постсоветском пространстве и может привести к социальной катастрофе. «Построссийское пространство» сделает невозможным реализацию ряда энергетических проектов, разрушит систему российской национальной безопасности. Существующее положение дел в интеграционных процессах государств СНГ может быть адекватно объяснено в рамках дискурса глобализации. Так, интеграционные связи складываются на постсоветском пространстве относительно успешно между странами с наиболее развитыми экономиками, включенными в процесс мирового разделения труда [3, 84-117]; перспективны интеграционные проекты в сфере образования и науки, дающие возможность их включения в европейские и азиатские научнообразовательные системы; объективно возможны военнополитические региональные объединения, в которых участвуют государства, обладающие значительным военным потенциалом и не имеющие возможность обеспечить собственную национальную безопасность [3, 34-83]. Локальные интеграционные проекты на постсоветском пространстве могут привести к успешным результатам. Создание реального таможенного союза между Россией, Белоруссией и Казахстаном, постепенное превращение ОДКБ в антитеррористическую, миротворческую региональную организацию представляются более эффективными интеграционными начинаниями, чем объединение всего постсоветского пространства [3; 118-146]. Реализация вышеобозначенных проектов позволит Российской Федерации поддерживать свое влияние на постсоветском пространстве. При этом данные проекты не должны претендовать на всеобщность, противоставляться НАТО, вхождению России в ВТО и т.п. России необходимо смириться с тем фактом, что территория Грузии (без Абхазии и Южной Осетии) не может быть вовлечена в сферу ее влияния. Для обеспечения национальной безопасности Российской Федерации гораздо важнее скорейшее вхождение Грузии в структуры НАТО, что станет гарантией уменьшения конфликтности на Южном Кавказе. России необходимо проводить более гибкую политику в отношении 157 трансформирующейся Молдавии, устранить политические и торговые противоречия с Белоруссией, осуществлять более осторожное военное сотрудничество с Киргизией, чтобы полностью не лишиться партнерских отношений с Узбекистаном и Таджикистаном. Если проекты локальных интеграций докажут свою эффективность, то они могут быть распространены на другие страны СНГ и сопредельные государства. Тогда станет возможной более широкая интеграция. Таким образом, проект «имперской советизации» малореалистичен, он может быть осуществлен только через прямое насилие и большие ресурсы, которых Российская Федерация не имеет даже для внутренней модернизации. Достижимым представляется доминирование Российской Федерации на части постсоветского пространства, и интеграция небольших территорий (например, Абхазии, Южной Осетии) непосредственно в российские государственные границы. Стратегически важными для Российской Федерации является сохранение сотрудничества в «треугольнике»: Белоруссия – Казахстан – Россия и укрепление влияния в регионе Центральной Азии. Все объяснительные дискурсы интеграции на постсоветском пространстве имеют свои достоинства и недостатки. Наиболее предпочтительным представляется дискурс глобализации, который имеет самые широкие аналитические возможности и включает в себя различные модели интерпретации действительности (от либеральных до радикально социалистических). ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Беспалов С.В., Власов А.В., Голубцов П.В., Казанцев А.А., Караваев А.В., Меркушев В.Н. Механизмы формирования позитивного образа России в странах постсоветского пространства. – М.: ЕСПИ, ИАЦ МГУ, 2008. – 132 с. 2. Далимов Р.Т. ЕС и Центральная Азия: взаимное восприятие перспектив сотрудничества // Экономика и политика в современных международных конфликтах / Отв. ред. А.Д. Богатуров. – М.: Издательство ЛКИ, 2008. – С.303-313. 3. Пивовар Е.И. Постсоветское пространство: альтернативы интеграции. Исторический очерк / Е.И. Пивовар. – СПб.: Алетейя, 2008. – 320 с. 158 ИРИНА ОВЧАР ФОРМИРОВАНИЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКИ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ (НАЧАЛО 90-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА) Формирование международной политики на постсоветском пространстве в начале 90-х годов ХХ века стало возможным в связи с распадом СССР и образованием СНГ. Вопрос о распаде Советского Союза и создании Содружества Независимых Государств (СНГ) есть одним из наиболее противоречивых как в научных исследованиях, где объектом изучения есть констатирование фактов и их гипотетическое объяснение, так и среди характеристики направлений международной политики, что касается отношений между Россией, Украиной и Беларусью с одной стороны, и европейских стран – с другой. Например, интересным есть вопрос: создание СНГ стало возможным из-за распада СССР, или Советский Союз распался благодаря намерениям советского руководства создать обновленную конфедерацию? Отметим, что этот вопрос имеет два взаимосвязанные факторы: СССР распался и обеспечил появление СНГ; СНГ появилось в последствии длительных намерений реорганизовать СССР. Поиски ответа на этот вопрос определяет актуальность и концептуальность нашего исследования. Следует также отметить, что на протяжении почти двадцати лет много ученых питалось определить связь между СССР и СНГ или опровергнуть ее. Среди всемирно известных работ назовем исследования таких научных деятелей, как: Т. Батенко, Н. Верт, А.Б. Зубов и А.М. Салмин, А. Каппелер, Э.О. Морен, Д. Саттер, Р.Х. Симонян, Чжао Чанцин. В Украине, к примеру, созданы отдельные научные учреждения, где среди других изучаются вопросы геополитики: Институт политических и этнонациональных отношений им. И.Ф. Кураса НАН Украины, Институт региональных исследований НАН Украины, Институт государства и права им. В.П. Корецкого НАН Украины. Понятно, что в преддверии двадцатилетия со дня распада СССР и создания СНГ число публикаций по этой проблеме увеличиться, и, конечно же, появятся новые факты, комментарии, домысли, которые в чем-то определят, где-то опровергнут процесс формирования и развития межгосударственных отношений в пределах бывшего Советского Союза. 159 Падение демократических преобразований и кризис власти в СССР в начале 90-х гг. ХХ в. создали почву для формирования новой международной политики и восстановление государственности в республиках бывшего СССР. Выше указанная взаимозависимость этих процессов приводит к выводу о том, что создание СНГ было компромиссным вариантом решения политических дискуссий. Изучая этот вопрос, также обратим внимание на хронологический аспект и юридическую ответственность событий. При этом обозначим, что Советский Союз на момент распада представлял собой федеративное государство, в формирование которого был заложен принцип национальности. В 1991 р. в его состав входило 15 союзных республик, 8 автономных областей и 10 автономных округов [23, с.87]. Еще в ноябре 1988 г. по инициативе представителей от прибалтийских стран в Верховном Совете СССР была создана комиссия по распределению прав и полномочий между Центром и республиками (так называемая комиссия Таразевича). В ней была заложена идея подписания нового Союзного договора. Основание базировались на юридических нормах, поскольку страны Балтии не подписали в 1922 г. Декларацию о создании СССР [19, с.153]. Юридические возможности для принятия такого же решения были у Грузии, Армении и Азербайджане, которые 5 декабря 1936 г. получили статус самостоятельных союзных республик в составе СССР [24, с.437]. Таким образом все советские республики имели законное право, предусмотренное соответственными статьями Конституции СССР (1977 г.), объявить о сецессии (выходе республик из состава СССР). В таких условиях 28 июля 1989 г. парламент Латвии принял Закон о суверенитете своей республики. 19 ноября 1989 г. парламент Грузии вводит право “вето” республики на союзные законы, а через три месяца денонсирует Союзный договор 1922 г. В декабре 1989 г. ХХ съезд Компартии Литвы объявил ее независимость от КПСС и принял постановление о самостоятельном статусе Литвы, а в марте 1990 г., Верховный Совет республики отменил действие Конституции СССР на литовской территории [14, с.204]. 11 марта 1990 г. депутаты Верховного Совета Литовской ССР приняли акт о выходе республики из состава СССР [19, с.154]. Последующие события, которые углубили процесс выхода республик из состава СССР и расширили его географическую базу 160 наблюдаются в начале 90-х гг. ХХ века. 30 марта 1990 г. Верховный Совет Эстонской ССР принял постановление “О государственном статусе Эстонии”, чем определил незаконной государственную власть СССР в Эстонии. 4 мая 1990 г. Верховный Совет Латвийской ССР принял Декларацию “О возобновлении независимости Латвийской Республики” [21, с.1; 22, с.1]. Следом за ними Декларации о Государственном Суверенитете приняла Россия (12 июня 1990 г.), Украина (16 июля 1990 р.) и Беларусь (август 1990 г.) [8, с.1; 9, с.1; 10, с.1-2]. Также в 1990 г. суверенитет был объявлен в Южной Осетии, Карелии, Коми, Татарстане, Удмуртии, Якутии, Калмыкии, МарийЕль, Чувашии и даже в автономных округах – Чукотском, ЯмалоНенецком, Горно-Алтайском [14, с.211]. В целом, доминирующей в 1990 г. была тенденция в изменении национально-государственных отношений в СССР, которая выразилась в стремление союзных республик к утверждению своего суверенитета. Это значит, что из статуса внутренней политики они переходили в сферу внешних взаимоотношений, нормы и функции которых определялись в процессе подписания дальнейших соглашений в плоть до подписания договора о создании СНГ. Одновременно с декларациями о суверенитете готовился всесоюзный проект реформирования СССР, который был напечатан в прессе 24 июля 1990 г. 4 октября в Москве проходили переговоры между представителями Советского Союза и литовским руководством о поэтапном переходе к независимости. 23 ноября 1990 г. республикам был представлен очередной вариант проекта нового союзного договора. В его обсуждении приняли участие все республики, кроме Прибалтийских и Грузии. Согласно этому документу “Союз Советских Социалистических Республик” (СССР) должен был быть переименован в “Союз Советских Суверенных Республик” (СССР – внимание стоит обратит на то, что аббревиатура сохранялась прежней). В 1991 г. процесс реорганизации СССР вошел в последнюю стадию. Переговори по поводу подписания нового Союзного договора переплетались из заявлениями республик о их независимости. Но даже в сложившихся условиях М. Горбачев пытался найти компромисс и сохранить оболочку единого государства. В связи с этим, 23 апреля 1991 г. под Москвой в Ново-Огарево состоялась тайная встреча М. Горбачева с лидерами девяти республик, в том числе и президентом России – Б. Ельциным. После длительных 161 переговоров участники подписали соглашение, в котором они настаивали на составлении нового Союзного договора и необходимости принятия Конституции до общесоюзных выборов 1992 г. Роль союзных республик согласно новому договору должна была увеличиться, а тем шести республикам, представители которых не присутствовали на встрече (страны Балтии, Молдавия, Грузия и Армения), было предоставлено право не подписывать новый Союзный договор [18, с.85]. Последние тайные договоренности, которые проводили М. Горбачев, Б. Ельцин и Н. Назарбаев на предмет подписания нового Союзного договора состоялись в Ново-Огарево 23 июля 1991 г. Датой подписания соглашения выбрали 20 августа 1991 г. Но уже 15 августа 1991 г. известие о тайных переговорах лидеров трех государств было напечатано в газете “Московские новости”, где сделка была названа такой, что тянет за собой не модернизацию или демократизацию Советского Союза, а его ликвидацию в качестве единого государства. На месте предыдущего СССР планировалось создать конфедеративное государство – Союз Советских Суверенных Республик. Также было известно, что новый Союзный договор готовы подписать только три республики – Российская Федерация, Казахстан и Узбекистан. Беларусь и Таджикистан все еще определялись, а Украина, Туркмения, Азербайджан и Киргизия обещали принять свое решение только осенью 1991 г. Литва, Латвия, Эстония, Армения, Молдова и Грузия окончательно высказались против подписания такого рода договора и не принимали участие в переговорах [15, с.8-9]. В целом, известные факты и ситуация, которая сложилась в таборе сторонников и противников перестройки, желающих сохранить или развалить Советский Союз привела к путчу 19-21 августа 1991 г., из-за которого были сорваны все договоренности по поводу подписания договора о обновлении Союза [20, с.2-3]. На протяжении 23-30 августа 1991 г. много из союзных республик не только сделали заявление о своей независимости, но и приняли решение о выходе из состава СССР и, соответственно, о прекращении полномочий своих депутатов в союзном парламенте. Первыми это сделали республики Прибалтики. М.С. Горбачев проигнорировал их декларации, но Б.Н. Ельцин подписал 24 августа 1991 г. указ о том, что Российская Федерация признает независимость Литвы, Латвии и Эстонии [16, с. 165]. В этот же день о своей независимости 162 провозгласила Украина. Практически эти события символизировали начало распада советской империи. Юридический аспект вопроса был подкреплен политическим противовесом Б.Н. Ельцина, как всенародно избранного президента России. Идея о создании СНГ стала лишь незначительным катализатором при попытке сохранить некоторые взаимоотношения и осуществить в новой форме сосуществование государств бывшего СССР. Для этого 5 сентября 1991 г. был принят Закон СССР “Об органах государственной власти Союза ССР в переходной период” [14, с.284]. Также в сентябре 1991 г. был созван пятый (внеочередной) Съезд народных депутатов СССР. Как отметил депутат от Ленинградской области Д.П. Рябухин, “этот Съезд стал главным этапом в условиях реформирования СССР. На нем представители исполнительной власти республик высказались за фактическое прекращение действия Конституции СССР” [3, арк.19]. Каждый последующий указ или документ, который был принят после августа 1991 г., закреплял распад Советского Союза и фиксировал желание, в первую очередь центра, который представлял уже президент России Б. Ельцин, создать формальное объединение бывших союзных республик. В тоже время, полномочия Б. Ельцина были распространены только на территории РСФСР. Поэтому остановить процесс дробления СССР, который происходил как в центре, так и на периферии, он не мог. В ноябре 1991 г. состоялось пятое заседание Съезда народных депутатов российского парламента, на котором Б. Ельцин получил специальные полномочия, в том числе право издавать указы [18, с.373]. Но дело не стояло за тем, чтобы иметь такого рода полномочия. Вопрос заключался в том, чтобы воспользоваться ими для восстановления своей власти в России. 8 декабря 1991 г. Б.Н. Ельцин, как президент Российской Федерации, совместно с руководителями Украины – Л.М. Кравчуком и Беларуси – С.С. Шушкевичем в Беловежской пуще (возле Бреста) подписали соглашение о ликвидации СССР и создании СНГ (это был по сути договор о замене СССР на СНГ). Считалось, что договор о создании СНГ – это была единственная существующая на то время возможность приблизить общество к новым формам жизни, обеспечить республикам право сообща принимать решения по поводу дальнейшего исторического пути государства – СССР, и самостоятельно избирать пути собственного развития [1, арк.1]. В процессе договоренностей, которые велись между 163 представителями названых стран, было определено, что все государства-участники соглашений есть наследниками прав и обязательств, которые истекают с договоренностей и соглашений бывшего Союза ССР для каждой страны-участника. Моментом определения таких полномочий в отношении собственности бывшего СССР считается 1 декабря 1991 г. [3, арк.3-4]. Таким образом, на месте Советского Союза появилось Содружество Независимых Государств (без Балтийских республик). Повторно договоренности были узаконены в Алма-Ате 21 декабря на встрече девяти руководителей бывших союзных республик. Участниками Содружества стали еще 8 республик, которые до этого входили в состав СССР [7, с.428]. Выше перечисленные события по определению подводят к выводу о том, что 1991 г. вошел в историю как период завершения начатого в 1917 г. эксперимента, который привел в 1922 г. к созданию Советского Союза. Комментируя события, которые произошли в это время в стране М.С. Горбачев сказал: “В силу ситуации, что сложилась в стране и связана с созданием Содружества Независимых Государств, я прекращаю свою деятельность на посте президента СССР” [2, арк.1]. Первый и последний президент СССР 25 декабря 1991 г. принял абдикацию. В целом, дезинтеграция Советского Союза – это комплексный феномен. Хронологически и юридически сначала произошел распад Союза, поскольку республики объявили о своем намерении выйти из его состава и подтвердили это решение принятием Деклараций о суверенитете. Подписание Ново-Огаревского договора сорвал путч. Окончательно распад СССР был зафиксирован уже в ходе подписания соглашения о создании СНГ. Последним фактическим событием на этом пути было прекращение деятельности М.С. Горбачева как президента единой страны. В целом, ощутима большая разница между СССР и СНГ. Это абсолютно разные структуры, как в количественном, так и качественном определении. СССР был единым целостным сверх государством. СНГ – это в большей степени формальное объединении некоторых бывших советских республик. Депутат Ленинградской области Д.П. Рябухин отметил, что “СНГ – это фикция, которая необходима была лишь для того, чтобы ускорить выход президента СССР из Кремля” [3, арк.19]. СНГ сегодня прозрачно констатирует высказанную несколько 164 лет назад англо-немецким политологом Ральфом Дарендорфом мысль о том, что “следы демократии очень быстро сотрутся новыми диктатурами”. После юридического оформление Содружества в большинстве постсоветских республик начали восстанавливаться авторитарные режимы. Польский ученый Адам Михник считает, что такое состояние дел связано с тем, что “пост коммунистический синдром” базируется на идеологическом вакууме, экономических трудностях, неуверенности в завтрашнем дне. На сегодняшнем этапе в СНГ можно выделить группу стран, где авторитаризм с элементами тоталитаризма стал почти существенным фактом (Туркменистан, Беларусь, Азербайджан, Узбекистан и Казахстан). Приближены больше к мягкой форме авторитаризма, чем к либеральной демократии, политические режимы Российской Федерации, Таджикистана, Киргизии. На распутье демократии и авторитаризма, чем четкого направления политических режимов, пребывают Украина, Молдова, Грузия и Армения [5, с.7, 9]. Таким образом, определение и формирование международной политики на постсоветском пространстве в начале 90-х гг. ХХ в. произошло из-за распада СССР и неопределенным, но неким образом было обеспечено созданием СНГ. Распад Советского Союза, как и появление Содружества Независимых Государств на исторической карте мира стали возможными благодаря или вопреки соединению ряда факторов, среди которых след отметить договоренности о создании СССР в 1922 г., соответствующие нормы Конституции СССР от 1977 г., реконструктивные принципы в политическом курсе М.С. Горбачева, расширение демократии, попытки найти компромисс в таборе желающих сохранить СССР и тех, кто отстаивал идею суверенитета республик и т.д. В правовом аспекте наследником СССР СНГ является только теоретически, согласно тех договоренностей, которые были приняты в процессе его создания. Практически каждая страна-участник договора есть самостоятельным субъектом как внутренней, так и внешней политики. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Архив “Горбачев-Фонда” (дальше ГФ). Обращение М.С.Горбачева "К парламентариям страны" (подписано). – Ф.2. – Оп.1. – Од.зб.9170. – Арк.1. 2. ГФ. Выступление М.С.Горбачева по советскому TV по поводу 165 распада Союза ССР. Проект. – Ф.2. – Оп.1. – Од.зб.9183. – Арк.1-2. 3. Центральний державний архів вищих органів влади та управління України (далі ЦДАВОВУ). Документи про проведення зустрічей глав держав та урядів СНД, створення системи третейського суду країн СНД, міжнародну політику України з питань стратегічного озброєння і інше (угоди, меморандум, директиви, розпорядження, положення, доповідні записки. довідки). – Ф.5233. – Оп.1. – Спр.12. – Арк.1-269. 4. Центральний державний архів громадських об’єднань України (далі ЦДАГОУ). Проект договору про Союз Суверенних держав та записка відділів ЦК КПУ про цей проект та економічні розрахунки, правові висновки щодо входження України до Союзу на умовах, визначених згаданим проектом. – Ф.1. – Оп.32. – Спр.2901. – Арк.156. 5. Батенко Т. Королі СНД: Портрети дванадцяти президентів (тенденції та закономірності розвитку в пострадянському просторі). – Львів: Кальварія, 2000. – 216 с. 6. Верт Н. История Советского государства. 1900-1991 / Пер. с фр. – М.: ИНФРА-М, Издательство “Весь Мир”, 2002. – 544 с. 7. Gorbachev and the End of the USSR, 1985-1991 // Moss, Walter G. A History of Russia. Volume II: Since 1855. – New York-London-Toronto. 1997. – p. 407-432. 8. Декларация о государственном суверенитете Российской Советской Федерации Социалистических Республик // Аргументы и факты. – 1990. – 16- 22 июня. – С. 1. 9. Декларація про державний суверенітет України // Молодь України. – 1990. – 17 липня. – С. 1. 10. Декларация Верховного Совета Белорусской Советской Социалистической Республики о Государственном Суверенитете БССР // Аргументы и факты. – 1990. – 2-10 августа. – С. 1-2. 11. Зубов А.Б., Салмин А.М. Союзный договор и механизм выработки нового национально-государственного устройства СССР // Политические исследования. – 1991. – № 1. – С. 42-57. 12. Каппелер А. Росія як поліетнічна імперія: Виникнення. Історія. Розпад / Пер. з нім. Х.Назаркевич, наук. ред. М.Крикун. – Львів: Видавництво Українського Католицького Університету, 2005. – 360 с. 13. Конституция (Основной Закон) СССР: Принята Верховным Советом СССР 7 октября 1977 г. // Конституция СССР и развитие советского законодательства. – М.: Юридическая литература, 1981. – С. 23-76. 166 14. Лаптев И.Д. Власть без славы. – М.: ОЛМА – ПРЕСС, 2002. – 448 с. 15. Мы еще не знаем, надежда уже есть // Московские новости. – 1991. – 18 августа. – С. 8-9. 16. Морен Э.О. Природа СССР: тоталитарный комплекс и новая империя / Пер. с фр. – М.: Наука для общества РГГУ, 1995. – 220 с. 17. Політичні режими сучасності та перехід до демократії / С.А.Давимука, А.Ф.Колодій, Ю.А.Кужелюк, В.І.Харченко. – Львів: НАН України, Інститут регіональних досліджень, 1999. – 168 с. 18. Саттер Д. Век безумия: распад и падение Советского Союза / Пер. с англ. – М.: ОГИ, 2005. – 400 с. 19. Симонян Р.Х. Страны Балтии и распад СССР // Политические исследования. – 2002. – № 6. – С. 151-154. 20. Союзный договор: Согласие на шанс? Или шанс на согласие? // Комсомольская правда. – 1991. – 9 июня. – С. 2-3. 21. Указ Президента Союзу Радянських Соціалістичних Республік Про визнання недійсною постанову Верховної Ради Естонської РСР “Про державний статус Естонії” // Сільські вісті. – 1990. – 16 травня. – С. 1. 22. Указ Президента Союзу Радянських Соціалістичних Республік Про Декларацію Верховної Ради Латвійської РСР “Про відновлення незалежності Латвійської Республіки” // Сільські вісті. – 1990. – 16 травня. – С. 1. 23. Чжао Чанцин. Распад Советского Союза под национальным углом зрения // Новая и новейшая история. – 2004. – № 3. – С. 86-95. 24. Шефов Н.А. Тысячелетие русской истории. Хроника истории российской с кратким описанием знаменательных событий. – М.: Вече, 2001. – 576 с. 167 АНДРЕЙ АРЕШЕВ ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ В НОВЫХ УСЛОВИЯХ: РОСТ ПОЛИТИЧЕСКИХ РИСКОВ И ВОЕННЫХ УГРОЗ Два года назад в московском журнале «Смысл» была опубликована экспертно-аналитическая записка, основной посыл заключался в следующем: после военного решения «иранской проблемы» следующей на очереди будет Россия [2, c.100-102]. И вот прошло уже два года. К счастью, наиболее негативных сценариев удалось избежать. Однако, как часто у нас любят произносить, расслабляться не следует. Возможность полномасштабной войны на постсоветском пространстве как никогда реально, что хорошо показали августовские события. Они, кстати, еще не закончились, и вероятность развязывания военных конфликтов на Кавказе, как представляется, остается в повестке дня. Достаточно вспомнить официальные заявления о том, что грузинская армия сейчас готова к войне лучше, чем в августе 2009 года, и документ Международной кризисной группы о ситуации на Кавказе, больше похожий на ультиматум. Некоторая политико-дипломатическая «пауза» на кавказском направлении, сознательно демонстрируемая неопределённость подходов в отношении Грузии не должны вводить в заблуждение. Да и «неопределённость» эта во многом мнимая. В то время как некоторые эксперты говорят о Вашингтоне, якобы «спящем на боевом посту», реальность являет нам возрастающий интерес США к Армении, зондаж относительно возможности приглашения в НАТО Азербайджана, планируемое создание базы ВВС США в Трабзоне. Однако многое свидетельствует о том, что Кавказ все больше рассматривается в качестве единого геополитического региона с Центральной Азией, и прикладные задачи, которые будут решаться на Кавказе, будут все подчиняться целям очередной «большой игры», разворачивающейся у нас на глазах на территориях бывшей советской Средней Азии и Афганистана. Как известно, пространства, даже такие огромные, как в Евразии, могут как соединять народы и государства, так и разъединять – в том случае, если они оказываются перегороженными государственными границами, конкретный режим функционирования которых обусловлен сочетанием многих факторов – как внутреннего, так и внешнего характера. 168 Недавно в Москве принято решение о создании и развертывании коллективных сил быстрого реагирования ОДКБ, предназначенных, судя по составу участников, для нейтрализации прежде всего конфликтов в Центральной Азии. В регионе планируется развернуть масштабную военную группировку, в состав которой войдут танковые и артиллерийские части, военноморской флот на Каспии. Общая численность такой группировки может составить от 10 до 20 тыс. человек. Отмечается, что создание центральноазиатской военной группировки отвечает стремлению Москвы сделать ОДКБ пророссийским блоком, не уступающим по военной мощи НАТО. Когда было принято решение создать КСОР, Дмитрий Медведев заверил, что эти силы будут по своему боевому потенциалу "не хуже, чем силы Североатлантического альянса". Кстати говоря, эту позицию еще надо согласовать с точкой зрения многих чиновников более низкого ранга, которая, в общих чертах, сводится к следующему: натовские силы в Афганистане, заняты, в том числе, и обеспечением национальной безопасности России, и поэтому – все хорошо. Следуя подобной логике, надо всячески приветствовать расширение военной инфраструктуры НАТО и на постсоветскую Среднюю Азию, однако мы видим, что высшее военно-политическое руководство страны придерживается иной точки зрения. Оценивая весьма амбициозные планы превращения ОДКБ в полноценный военно-политический альянс, следует понимать: если мы говорим о военно-техническом и военно-политическом сотрудничестве, то здесь, помимо фактора ОДКБ, существует и двустороннее, и при том весьма активное взаимодействие Соединенных Штатов Америки практически со всеми центральноазиатскими участниками ОДКБ. И совершенно очевидно, что эффективности в работе ОДКБ, повышению согласованности в действиях России и ее партнеров не способствовало и способствовать не будет. Приведем лишь один пример. Долгосрочным конфликтогенным фактором в Центральной Азии является ситуация на границе Афганистана и Пакистана, определяемая, как известно, отнюдь не только руководством этих стран. Существенно возросший после 2001 года , с момента начала операции «Несокрушимая свобода», наркотрафик из Афганистана крайне негативно сказывается на ходе интеграционных процессов на постсоветском пространстве. В 169 частности, он сдерживает реализацию идеи Таможенного Союза, препятствует свободному передвижению товаров, «криминализует» миграционные потоки и обостряет противоречия между отдельными государствами Центральной Азии. Так, в ходе форума российских и казахстанских экспертов, состоявшегося в Астане в мае 2009 года, обо всем этом было заявлено достаточно четко. Развитие событий в направлении дальнейшего ужесточения пограничного режима по линиям межгосударственных границ в Центральной Азии, не отвечает национальным интересам ни Российской Федерации, ни ее партнеров по ЕврАзЭС, ОДКБ и ШОС. На этом фоне судьба коллективных сил быстрого реагирования представляется достаточно туманной. На бумаге все оформлено красиво, но что будет на деле? Каким образом КСОР будут вписаны в «большую игру»? Кто их будет туда вписывать и через какие инструменты? Ведь многие страны региона – это не столько субъекты, сколько объекты «большой игры», предмет интереса внешних центров силы. Эффективное вмешательство КСОР в межгосударственные конфликты вряд ли возможно себе представить. В случае, если приоритетной задачей этих сил станет борьба с так называемым «международным терроризмом» (который, как известно, является важным фактором глобальной политики), то еще неизвестно, как будет складываться ситуация в среднесрочной перспективе. Не подхлестнет ли это существующие разногласия? Не придется ли российским солдатам и офицерам в конечном итоге умирать в Центральной Азии за интересы внешних сил, заинтересованных в поддержании вялотекущей нестабильности в этом богатом углеводородами регионе? Может быть, причины проявившегося вроде бы неожиданно скептического отношения белорусского руководства к идее КСОР заключаются, в том числе, в отсутствии вразумительных ответов на все эти вопросы? Согласно официальной риторике, силы «международного терроризма» представляют равновеликую опасность как для России, так и для США, и поэтому, дескать, с ними следует бороться совместно во всех уголках земного шара. Между тем, действительность представляется куда менее утешительной, нежели эта идиллическая картина, ставшая устойчивым информационным фоном при освещении различных встреч на высшем уровне – по крайней мере тех, чья повестка дня в значительной степени 170 определяется лидерами западного мира. При этом активизация внешней политики России на центральноазиатском направлении, ни в коей мере не направленная против третьих стран, а исключительно – на обеспечение интересов собственной безопасности, встречает может быть лишь подспудное, но оттого не менее серьезное сопротивление. Пока что действия «партнёров» России по так называемой антитеррористической коалиции в Центральной Азии (в отличие от Афганистана) носят преимущественно политико-дипломатический и информационный характер, являя собой классический образчик «мягкой силы». Однако эта «мягкая сила» вполне может обернуться усилением внутриполитической конфронтации в отдельных странах, межгосударственными конфликтами, нейтрализовать которые с помощью механизмов коллективной безопасности в рамках СНГ, ШОС или ОДКБ будет затруднительно, если вообще возможно. И тогда «глобальная сверхдержава», которую некоторые романтически настроенные эксперты рассматривают уже в качестве едва ли не второстепенного фактора, не замедлит вмешаться, дабы заполнить возникший «вакуум безопасности». Дестабилизация Пакистана, имевшая все черты спланированной и умело раскрученной спецоперации, призвана резко повысить спрос на предоставляемые Соединёнными Штатами «услуги безопасности» в Центральной Азии, включая государства, являющиеся союзниками Москвы по ОДКБ. На продавливание нужных решений в Вашингтоне не жалеют ни сил, ни средств. Так, по данным посольства США в Узбекистане, после состоявшейся 3 июня встречи Ислама Каримова с послом США в Ташкенте Ричардом Норландом два государства достигли соглашения об использовании аэропорта Навои и транспортных систем Узбекистана для коммерческого транзита небоевых военных грузов в Афганистан (перед этим американский посол посетил именно Навоийскую область Узбекистана). При этом генсека ОДКБ Николая Бордюжу узбекский лидер просто не принял. А 27 апреля 2009 года таджикский МВД и Офис безопасности американского посольства в Душанбе провели учения по реагированию на теракты с участием более 300 сотрудников правоохранительных органов, морских пехотинцев, специалистов в области безопасности. Достигнуто соглашение о превращении авиабазы Манас в транзитный центр, то есть о фактическом сохранении этого военного объекта, 171 пусть и под другим названием. Неизвестно, помогут ли эти манёвры поймать наконец неуловимого уже столько лет Мулло Абдулло или выполнить другие официально декларируемые задачи по борьбе с «исламистскими боевиками», однако можно уверенно говорить о резком усилении военно-политического влияния США в Центральной Азии, что создаёт предпосылки для экспорта нестабильности в Казахстан и далее в Россию (не исключая и регион Поволжья, связанный с республиками бывшей советской Средней Азии тесными отношениями экономического, этнического, конфессионального и иного характера). Одновременно начатая в западных СМИ информационная кампания призвана дискредитировать попытки России наладить диалог с афганским руководством и представителями наиболее влиятельных пуштунских политиков и глав племён. Не случайно состоявшийся 14 мая в Москве российско-афганский форум подаётся на Западе (и не только там) в тесной привязке с активизацией противников американо-натовской оккупации Афганистана в районе Хайберского перевала. Уже брошен тезис о существовании «пророссийской группировки» Талибана, якобы контролируемой Москвой. Выстраиваемая таким образом версия о проникновении «русских спецслужб» в пуштунскую среду Вазиристана и других районов афгано-пакистанского приграничья, о появлении «русских талибов», отстаивающих в этой части мира интересы «имперской Москвы», служит информационным прикрытием форсированного развёртывания американской военной инфраструктуры в Узбекистане, Кыргызстане и, возможно, в Казахстане. В рамках этой пропагандистской кампании уже заговорили о безальтернативности более тесной интеграции Астаны и Брюсселя. Прозвучали и недвусмысленные угрозы: мол, если Москва попытается вновь «влезть» в Афганистан, то в этом случае американцы «адекватно» ответят в Центральной Азии. И еще, мол, неизвестно, у кого получится лучше.... Усилия США, направленные на вытеснение России из Центральной Азии, включая Афганистан, с их четкой исторической преемственностью (по отношению к политике Лондона), приобретают комплексный характер и являются частью общей глобальной стратегии. При этом, подчеркнем, сотрудничество 172 отдельных государств ОДКБ (не исключая и Россию) с НАТО негативно сказывается на эффективности ОДКБ как самостоятельного субъекта принятия военно-политических решений. Пути выхода из сложившейся ситуации следует искать в политикодипломатических и социально-экономических мерах, способных создать необходимые условия для нормализации ситуации в регионе. Здесь необходимо напомнить: 13 августа 2009 года исполняется шесть лет с того момента, как НАТО явочным порядком взяло на себя командование силами ИСАФ в Афганистане, не имея на то никаких полномочий от Совета Безопасности ООН. В официальных документах ООН и в российских публикациях на этот счет предпочитают констатировать уже свершившееся, например: «как известно», «сложилась устойчивая практика, санкционируемая национальным правом, совершения как упреждающих, так и превентивных вооруженных ударов, в том числе вне рамок санкционирования СБ ООН» - как будто эта практика сложилась сама по себе, и нормы международного права определяются теперь не в штаб-квартире ООН, а совсем в иных инстанциях. И не стоит сомневаться, что подобная практика, будучи удачно «обкатанной» в Югославии, Афганистане или Ираке, не сможет быть в один прекрасный день применена против любой другой страны, которая покажется кому-то «неправильной». Прежде чем возмущаться по поводу нарушений мирового правопорядка той или иной державой, следует спросить себя: а что сделано для утверждения этого самого правопорядка? Возражения о том, что военно-политический вес России в мире уже не тот, что был у СССР, вряд ли являются корректными. Во-первых, как известно, «под лежачий камень вода не течет», и ничегонеделание в этой важнейшей сфере международного права по сути своей мало чем отличается от упований начала 1900-х на тему того, что в Вашингтоне, мол, лучше сформулируют за Россию ее национальные интересы; во-вторых, помимо США существуют еще и другие крупные мировые игроки, интересы которых в той же Центральной Азии или на Ближнем Востоке могут совпадать с интересами России. Можно вспомнить ситуацию накануне американского нападения на Ирак в 2003 году, с несостоявшимся совместным выступлением в Совбезе ООН России, Франции и Китая. И чему же в такой ситуации удивляться? Невнятное бормотание об «общих интересах в борьбе с 173 международным терроризмом», подкрепляемое заверениями о готовности содействовать транзиту «небоевых» грузов НАТО в Афганистан, не вызывает ничего, кроме недоумения и легко может привести к дальнейшему ухудшению международного положения России. Вряд ли заверения об исключительно невоенном характере перемещаемых грузов способны иметь успокаивающий эффект, учитывая то, какими темпами возводится к югу от Пянджа современнейшая военная инфраструктура. *** Обобщая вышеизложенное, можно отметить, что ключевыми факторами снижения конфликтного потенциала в Центральной Азии могут стать: - адекватное осознание и осмысление рисков и угроз, существующих для Российской Федерации на «южном» и «восточном» направлениях; - выработка среднесрочных и долгосрочных моделей и ориентиров развития [1]38; - постепенное преодоление экономической и технологической отсталости многих территорий Центральной Азии и Афганистана, опережающее развитие сопредельных регионов России; формирование единого ценностного, культурного и информационного пространства; - создание прочной системы коллективной региональной безопасности, основанной на максимально возможном взаимном учете интересов, доверии и предсказуемости партнеров. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Куртов А. Россия, ШОС и Китай: неоднозначность развития // http://www.fondsk.ru/article.php?id=840 2. Новый мировой беспорядок. после Ирана Россия станет следующей мишенью // Смысл. – 2007. - N 8 Здесь прежде всего необходимо ответить на вопрос, рассматриваются ли на деле, а не на словах какие-либо реальные альтернативы движению российской экономики по сырьевому пути развития. Вот характерные данные: половину российского экспорта в КНР сегодня (в 2007 году) составляют энергоносители. Если всего девять лет назад, в 1998 году, четверть российского экспорта в эту страну составляли машины и оборудование, то 2006 году их доля упала до 1,2% [1]. 38 174 ДМИТРИЙ ВЕРХОТУРОВ КАЗАХСТАН: ПЕРСПЕКТИВЫ ВЫХОДА ИЗ ПОСТСОВЕТСКОЙ МОДЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ В настоящий момент перед Казахстаном стоят задачи ускоренного инновационно-индустриального и экономического развития, что должно решить наиболее важные проблемы, стоящие перед республикой. Однако возможность этого сильно ограничивается существующей в Казахстане экономической моделью. Советские идеи развития Казахстана В экономическом развитии президент Казахстана использовал несколько типично советских экономических идей. 1. Идея быстрого, форсированного развития рынка. Это типично советская идея, которая была разработана В.И. Лениным в 1921 году, в разгар крупного экономического кризиса, охватившего РСФСР после окончания Гражданской войны. Суть стратегии состояла в форсированном переводе военной экономики на гражданские рельсы, с сохранением в руках государства ключевых отраслей. Элементами этой идеи были: - передача собственности в частные руки, - урегулирование денежного оборота, - укрепление банковской системы, - допущение свободного ценообразования, - активизация внешней торговли, - приглашение зарубежных инвесторов и концессионеров [2, c.115-119]. Казахстан начал широкомасштабную приватизацию в 1991 году, и в 1991-1992 году было приватизировано более 5 тысяч объектов. Принятая в феврале 1996 года "Программа приватизации и реструктуризации государственной собственности в Республике Казахстан на 1996-1998 годы" наметила так называемые "секторные программы приватизации", в соответствии с которой приватизации подлежали предприятия электроэнергетики, нефтегазового и нефтехимического, металлургического и горнорудного, а также транспортно-коммуникационного комплексов. 175 В апреле 1992 года была объявлена либерализация цен. В 1993 году был создан Национальный банк, а в ноябре была введена национальная валюта — тенге, с помощью которой уже в 1994-1995 годах удалось урегулировать денежный оборот, после выхода Казахстана из рублевой зоны. Эти мероприятия были реализованы в рамках "Стратегии становления и развития Казахстана как суверенного государства" на 1992-1994 годы, что подчеркивает их исключительную важность для становления независимой экономики Казахстана. В 1993 году Казахстан заключил с корпорацией "Шеврон" договор на разработку месторождения Тенгиз, открыв доступ иностранныхм инвесторам [9, c.111-117]. В 1997 году политика привлечения иностранных инвестиций распространилась на обрабатывающую промышленность, строительство Астаны, сельское хозяйство и другие отрасли. Зачастую приглашение иностранных инвесторов было способом выхода из кризиса в ряде отраслей промышленности, в особенности в металлургии. Например, "Карметкомбинат" был продан группе Лакшми Митталя, потому что комбинат не мог поддерживать производство и не было ни оборотных средств, ни выплат зарплаты. "Жезказганцветмет" был продан корейскому концерну "Samsung" в 1996 году на грани банкротства [4]. 2. Закрепление "командных высот" за государством. Важным элементом советского опыта было сохранение ряда важнейших предприятий и даже отраслей за государством, в целях поддержания контроля над экономикой. В СССР 1920-х годов допускалось довольно широкое привлечение частного и иностранного капитала, однако основные производственные мощности принадлежали государству и контролировались через сеть синдикатов ВСНХ СССР. В Казахстане в собственности государства сохранилась нефтегазовая отрасль, транспорт, связь, энергетика. На первом этапе приватизации, в 1991-1992 годах контрольный пакет акций приватизируемых предприятий (не менее 31%) оставался у государства. Впоследствии правительство проводило концентрацию управления. В Казахстане были реализованы основные черты советского стратегии борьбы с кризисом, опробованной в 1920-х годах: концентрация управления в руках одной государственной организации (в СССР это был ВСНХ, в Казахстане "СамрукКазына"). Фонд "СамрукКазына", созданный 17 октября 2008 года, стал крупнейшим в Казахстане держателем активов, 176 аккумулировавший контроль над ключевыми корпорациями: «Казахстан темир жолы», KEGOK, «Казмунайгаз», "Казпочта", "Казахтелеком", "Казатомпром", "Eurasian Natural Resources Corporation" (ENRC), "Казахмыс", "Казахстанская ипотечная компания", "Казахстанский фонд гарантирования ипотечных кредитов", 7 социально-предпринимательских корпораций: "Сарыарка", "Онтустик", "Ертис", "Жетису" "Каспий", "Тобол", "Батыс". Но суммарно, государство владеет 0,8% всего промышленного комплекса, вместо 37,9% в 1995 году. Это составляет важное отличие казахстанской постсоветской модели от классической советской, поскольку государство сосредоточилось на управлении и контроле за избранными отраслями и инфраструктурой [10, c.88-89]. 3. Планирование. В СССР перспективное планирование составляло характерную сторону экономической политики. Причем, планы составлялись как долгосрочные ("Гоэлро", 10-ти летняя ориентировка Госплана СССР, пятилетние планы), так и краткосрочные, основанные на прогнозе конъюнктуры внутреннего рынка [1, c.75-153]. Первый крупный хозяйственный план появился в Казахстане в 1995 году, когда была разработана антикризисная программа, с радикальной программой перестройки казахской экономики, рассчитанная до 1998 года [6, c.38]. Так же как и первые советские планы, планирование в Казахстане носило антикризисный характер. Особенная роль в развитии казахской экономики стала отводиться планированию с 1997 года, когда Казахстан преодолел в основном трудности первых лет независимости и перешел к развитию. В октябре 1997 года Нурсултан Назарбаев обнародовал программу "Казахстан-2030", со стратегией развития страны до 2030 года [3, c.109-119]. Этот план стал основным документом развития казахстанской экономики: "Все, что сегодня происходит в Казахстане в сферах внешней и внутренней политики, в экономике, осуществляется в рамках реализации Стратегии "Казахстан-2030" [8, c.93]. Бюджетные планы, 5-летняя программа развития, 10-летний индикативный план, отраслевые программы развития являются частью Стратегии "Казахстан-2030". В 2002 году в Министерстве экономики и бюджетного планирования были объединены функции стратегического, экономического и бюджетного планирования. В этом же году была разработана "Стратегия индустриально-инновационного развития 177 Республики Казахстан на 2003-2015 годы", которая была утверждена в мае 2003 года. Стратегия устанавливает среднегодовые темпы роста в 8-8,4%, общий объем инвестиций — 1,2 млрд. долларов, в том числе государственных — 260 млн. долларов. Стратегия также устанавливает основные параметры структурных изменений в экономике. Доля горнодобывающей промышленности должна составить 46%, а наукоемких производств — 1,4% к 2015 году [8, 93; 12]. Наконец, в мае 2009 года президент Казахстана выступил на XII съезде НДП "Нур-Отан" с программной речью об индустриальнотехнологическом развитии Казахстана, в котором изложил программу пятилетки фосированного индустриально-инновационного развития. Таким образом, в Казахстане реализованы базовые идеи советской модели экономики. Вместе с тем, в ней широко применяются заимствованные идеи и методы, происходящие из западных моделей экономического развития, что позволяет назвать экономическую модель Казахстана 1990-2000-х годов постсоветской. Недостатки советской модели Советская экономическая модель доказала свою эффективность для решения задач по преодолению экономических кризисов и бурного индустриального развития слаборазвитых стран. Эти стороны советской модели ярко проявились в СССР в 1920-1930-х годах, а также были восприняты целым рядом стран: Японией, Южной Кореей, Китаем, КНДР, Индонезией, в которых основные черты советской модели: концентрация управления экономикой в руках государства и планирование позволили довольно быстро преодолеть послевоенную разруху и заложить основы промышленности. Однако советской модели были присущи определенные недостатки. 1. Негибкость планирования и создаваемой индустрии. Перспективные планы было трудно изменять и корректировать в связи с изменяющейся экономической обстановкой и допущенными в них ошибками. Скажем, попытка в 1930 году пересмотреть план первой пятилетки в СССР с резким подъемом выплавки чугуна (с 6 до 17 млн. тонн) из-за просчетов в оценках потребления металла потерпела неудачу. Другой стороной негибкости было то, что 178 созданные крупные и сверхкрупные предприятия, даже оснащенные новейшей техникой, быстро устаревали и уже через 10-15 лет превращались в тормоз развития. 2. Трудности с техническим перевооружением. Созданная по плану промышленность очень плохо переносила техническое перевооружение, поскольку почти не имела резервов производственных мощностей, и в этих условиях нельзя было закрывать ключевые предприятия на реконструкцию. Это, в итоге, заставляло максимально использовать установленное оборудование (скажем, оборудование, поставленное в 1930-х годов массово использовалось до 1970-х годов, а некоторые образцы используются и по сей день), и стало причиной глобального технического отставания СССР в 1970-е и 1980-е годы. 3. Приоритет валовой продукции над качеством. Планирование, даже финансовое, неизбежно превращалось в планирование валового производства, поскольку в планах было очень трудно учесть показатели качества выпускаемой продукции. С этой задачей ни промышленно-финансовое планирование 1930-х и 1940-х годов, ни фондовое планирование 1960-1980-х годов, справиться не смогло. Иными словами, советская модель с успехом может применяться в борьбе с кризисом и в деле первоначальной индустриализации любой, даже самой отсталой страны, однако ей не по силам осуществлять постоянное научно-техническое развитие и регулярное перевооружение промышленности, изменять структуру и характер созданной промышленной системы. Эти явления проявились и в Казахстане, где последний выдвинутый план - пятилетка форсированного индустриальноинновационного развития до 2015 года, затрагивала, по сути, лишь базовые отрасли, уже развитые в Казахстане. В плане речь идет почти исключительно о выпуске промышленных полуфабрикатов: стройматериалов, продукции черной металлургии и основной химии ("хлора, каустической соды и серной кислоты, азотных, фосфорных и калийных минеральных удобрений, синтетических моющих средств", - как указано в докладе президента Казахстана [5]), энергетики. Была четко заявлена цель восстановления экономики до уровня 1990 года. Выход из постсоветской модели Вместе с тем, Казахстан остро нуждается в развитии совершенно 179 других отраслей промышленности, в частности: машиностроение, станкостроение, роботостроение, авиастроение, вместе со связанными с ними отраслями металлургии, электротехники, электроники, химии. В энергетике требуется переход на новые технологии и развитие атомной энергетики. Иными словами, для восполнения всех потребностей Казахстана в новой технике, материалах, технологиях, требуется научно-промышленный комплекс, который кардинально будет отличаться от сложившегося в советское время индустриального комплекса Казахстана. Именно эти задачи и ставят проблему выхода из постсоветской модели экономического развития, основанной на базовых идеях советской модели. Рассмотрение опыта прошедшего экономического развития независимого Казахстана показывает, что эта модель не может решить вновь вставшие задачи. Во всяком случае, коренной модернизации экономики и инфраструктуры в Казахстане не произошло. Для решения этой задачи можно предложить следующие меры, основываясь на опыте инновационного развития ряда развитых стран. 1. Максимальное использование потенциала ученых и экспертов путем создания исследовательских центров, объединений и общественных организаций, основная задача которых будет заключаться в исследовании, обсуждении и конкретизации направлений и способов развития Казахстана, промышленности и экономики. Должен осуществляться "мозговой штурм" проблем развития с выработкой конкретных предложений и инициатив. 2. Изменение структуры научно-исследовательского комплекса. Современный комплекс более чем на половину финансируется государством. По данным за 2005 год, доля государственных расходов на научно-исследовательские разработки составила 59,7%, причем эта доля увеличилась с 1997 года, а лабораторная и приборная база концентрирована в государственных научных организациях. При невысоком уровне государственной собственности в промышленности, государственным научным организациям негде реализовывать свои разработки. В этих условиях необходимо обеспечить свободный доступ к разработкам, например, выработав процедуру покупки научных разработок, изобретений, технологий в государственных лабораториях. Можно даже предложить создать нечто вроде научно-технологической биржи, на которой любой желающий может купить права интеллектуальной собственности на 180 ту или иную разработку для последующего использования. 3. Развитие проектно-конструкторских организаций. "Очень низка доля проектно-конструкторских организаций: в среднем на 9 научных организаций приходится 1 проектная" [11]. Также: "Одной из характерных черт казахстанской науки является тот факт, что в основном (71%) финансируются прикладные исследования, тогда как на опытно-конструкторские работы (далее - ОКР) выделяется лишь 8%. Расходы на фундаментальную науку составляют примерно 21%, что в целом соответствует среднемировому уровню" [11]. Это не позволяет доводить научные разработки до стадии готовых к использованию в промышленности технологий. В этих условиях нужно создать или содействовать созданию большого числа инженерных лабораторий, как государственных, так и частных, которые могли бы спроектировать, изготовить и собрать опытный образец, а также провести испытания его. 4. Создание агентства по технической помощи. В настоящее время возможности руководителей предприятий Казахстана в выборе и закупке нового оборудования крайне ограничены, а нехватка специалистов делает практически невозможным принятие обоснованных и эффективных решений. Это агентство необходимо для помощи предприятиям и предпринимателям в оборудовании предприятий, подготовке квалифицированных кадров, а также координации импорта промышленного оборудования и содействие развитию станкостроения в Казахстане [7, c.159-163]. 5. Развитие "автономной индустрии", то есть сети мелких и средних промышленных предприятий, не объединенных технологическими и энергетическими связями, которые легко поддаются техническому перевооружению, переходу на новые технологии, и могут выступать экспериментальной площадкой для освоения новых типов техники [7, c.180-182]. Мировая тенденция состоит в том, что малые и средние предприятия занимают важное место в индустрии. Например, среди посетителей международной выставки EuroBlech-2006 по обработке листового металла 77% участников составили предприятия с численности рабочих до 500 человек39. 6. Отбор и развитие удачных направлений. Указанная научнопроизводственная сфера может быть использована государством для развития крупных предприятий, образующих основы индустрии. Для 39 По данным Deutsche Messe AG 181 этого необходимо планирование и осуществление масштабных государственных инвестиций в те направления, эффективность которых была доказана на практике. Подобная модель, которая уже не является ни классической советской, ни постсоветской, принятой в Казахстане, позволит решить проблемы быстрого инновационно-индустриального и экономического развития Казахстана. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Верхотуров Д.Н. Сталин против Великой депрессии: Антикризисная политика СССР. М., «Яуза», 2009 2. Верхотуров Д.Н. Экономическая революция Сталина. М., «ОЛМА-Пресс», 2006 3. Власов А., Харитонова Н., Караваев А. «Казахстан-2030»: стратегия успеха. //Путь к лидерству: социально-экономические и политические реформы в Казахстане. М., 2007 4. Выступление Н.А. Назарбаева на торжественном собрании, посвященном 12-й годовщине Независимости Республики Казахстан. 13 декабря 2003 года 5. Выступление Президента РК, Председателя НДП «Hyp Отан» Нурсултана Назарбаева на внеочередном XII съезде партии. 15 мая 2009 года 6. Kажегельдин А. Казахстан: право выбора. Алматы, 1998, с. 38 7. Казахстан близкого будущего. Алматы, 2008 8. Морозов А.А. Казахстан за годы независимости. Алматы, "КИСИ при президенте Казахстана", 2005 9. Назарбаев Н.А. Казахстанский путь. Караганда, 2006 10. Назарбаев Н.А. Стратегия независимости. Алматы, 1997 11. Развитие науки в Республике Казахстан на 2007-2012 годы 12. Стратегия индустриально-инновационного развития Республики Казахстан на 2003-2015 годы 182 ОЛЬГА БОРИНСКАЯ ВЫБОРЫ В ПРАКТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ КАЗАХСТАНА, ТУРКМЕНИСТАНА, УЗБЕКИСТАНА: КОМПАРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ Образование независимых республик на территории бывшего СССР открыло новый этап развития истории, так как национальные государства начали собственное движение по своему, только им присущему политическому сценарию. Компаративный анализ, как один из наиболее перспективных и распространенных методов современных политологических исследований, дает возможность лучшего понимания закономерностей постсоветского политического развития и особенностей функционирования избирательных систем указанных среднеазиатских республик. Казахстан, Туркменистан, Узбекистан объединяет общее прошлое в рамках бывшего СССР, геополитический регион, первые шаги независимых республик, первые выборы президентов проведение и результаты дают возможность делать некоторые обобщения. Цель написания данной статьи – попытка сравнения трех стран (Казахстан, Узбекистан, Туркменистан) одного региона, пути политического развития которых существенно отличаются. В современной политической науке при изучении процесса функционирования сферы политологии применяются идеи и понятия компаративного анализа. На первый план в данном исследовании выдвигается категория изменения, а не категория развития, а именно качественные изменения в Конституциях избранных для исследования республик, внесенных путем всенародных референдумов. Вместе с тем, сам процесс понимается, как определенная система изменений в политической структуре государств. Критериями сравнения в данной научной разведке выступают: исторические факторы формирования условий проведения первых президентских выборов, закрепление в конституции сроков президентского правления, условия проведения следующих выборов, внесения изменений в основной закон касающийся выборов президента, участие оппозиции в избирательном процессе, оценка международных организаций, представленная в официальных отчетах о проведенном наблюдении, если таковые имеются. 183 Все государства являются республиками, во главе которых стоит президент, избираемый прямым голосованием: на семилетний срок (президент назначает премьер-министра и первого вице-премьер министра) – Казахстан; на пятилетний срок (президент одновременно является главой государства и правительства) – Туркменистан; на семилетний срок (до внесения изменений в Конституцию Узбекистана в 2002 р. президент избирался на пятилетний строк, назначает премьер-министра и вице-премьер министров) – Узбекистан, согласно конституциям принятым независимыми государствами [5]. На наш взгляд, интересно отметить, что Коммунистическая партия в каждой из этих республик сохранила свои полномочия, но будучи переименованной в Социалистическую в Казахстане, в Демократическую в Туркменистане и Народно-демократическую в Узбекистане. Первые выборы президентов республик так же можно объединить по следующим признакам: победа лидеров на безальтернативной основе с огромным преимуществом. 1 декабря 1991 г. состоялись первые всенародные выборы президента Республики Казахстан, в ходе которых Н.Назарбаев получил поддержку 98,7 % избирателей, президент Туркменистана С.Ниязов был избран 27 октября 1990 г., согласно официальным данным за него отдали голоса 98,3 %, а 24 марта 1990 г. И.Каримов был избран президентом тогда еще Узбекской ССР, но 29 декабря 1991 г., по итогам всенародных выборов, И.Каримов вновь стал президентом, набрав 86 % голосов избирателей и победив единственного противника – председателя Демократической партии Узбекистана "Эрк" М. Салиха [4, c.29-34]. Как следующий этап в политической трансформации республик, можно обозначить и сравнить внесения изменений в Конституции государств, касающиеся продления президентских полномочий. Следует отметить, что после принятия Конституции Туркменистана (1990 г.) С.Ниязов провел новые выборы, чтобы привести свои полномочия в соответствие с новым Основным Законом страны. 21 июня 1992 г., будучи единственным кандидатом, вновь был избран президентом республики подавляющим большинством избирателей: за него отдали голоса 99,5 %. В 1995 г. были проведены референдумы в Казахстане (29 апреля) и Узбекистане (26 марта), по итогам которых продлились строки 184 президентских полномочий Н.Назарбаева и И.Каримова до 2000 г. Дальнейшее политическое развитие Туркменистана можно изучать по биографии ее бессменного лидера: 22 октября 1993 г. С.Ниязов решением Меджлиса (парламента) был провозглашен главой всех туркмен мира –Туркменбаши Великим. Соответственно, в 1993 г. Демократическая партия Туркменистана выступила с инициативой, а в январе 1994 г. всенародный референдум поддержал, продлить полномочия С.Ниязова до 2002 г., на второй срок, без проведения перевыборов в 1997 г. В декабре 1999 г. и августе 2002 г. Народный совет Туркменистана принял решение о пожизненном президентстве С.Ниязова, Туркменбаши же со своей стороны, пообещал проведение всенародных выборов после 2008 г. Осуществлению этих планов помешала смерть национального лидера от острой сердечной недостаточности 21 декабря 2006 г. 9 января 2000 г. состоялись альтернативные выборы в Узбекистане, по итогам которых, в соответствии с принятыми поправками в Конституцию, И. Каримов был избран президентом Республики Узбекистан сроком на следующих 7 лет. Немного раньше строка, а именно 10 января 1999 г., Н. Назарбаев так же на альтернативной основе стал главою государства, получив 79,78 % голосов избирателей [7, c.84-91]. Рассматривая политическую элиту Узбекистана необходимо понимать, что в отличии от соседнего Казахстана, где кланы формируются по принципу родоплеменных связей, в Узбекистане они издавна существуют согласно территориальному фактору. И. Каримов, как представитель самаркандского клана, в начале политической карьеры столкнулся с ташкентским, ферганским и кашкадаринским кланами, а укрепив личную власть, сделал шаги по ослаблению клановой системы, понимая, что само существование таких связей может поставить под сомнение авторитарное правление [6, c.5]. Стоит обратить особое внимание на референдум 2002 г., проведенный в Узбекистане, так как он объясняет противоречия между сроком правления указанным в Конституции и реальным положение вещей. В статье 90 Конституции Узбекистана сказано, что президент избирается на семь лет, в статье 117 – указано, что выборы проводятся в год истечения полномочий в первое воскресенье третьей декады декабря. Действующий президент исполняет обязанности до вступления в должность очередного избранника, который должен 185 перенять полномочия не позднее двух месяцев после официального объявления Центризбиркомом итогов выборов – соответственно, глава государства может находится у власти на протяжении 11,5-13 месяцев после истечения семилетнего термина [5]. На референдум 2002 р. выносилось два вопроса: о продлении строка президентских полномочий с пяти до семи лет, и о преобразовании парламента из однопалатного в двухпалатный. По восточной традиции, поддержали изменения более 90 % граждан. Председатель Центральной избирательной комиссии А. Ахадов дал объяснения, что продление срока полномочий президента не будет относиться к И. Каримову и, при положительных результатах референдума, новое положение начнет действовать только после новых президентских выборов, но в 2005 г. стало ясно, что И. Каримов будет занимать высокий пост еще два года. Еще раз напомним, что на самом референдуме ни вопрос о продлении полномочий уже избранного на пятилетний срок президента, ни вопрос о том, что после истечения нового семилетнего срока он будет управлять страной еще год, не выносились. Уместным так же будет замечание, что закон «О референдуме Республики Узбекистан» запрещает рассматривать на референдуме вопросы, связанные с назначением и освобождением должностных лиц, соответственно, президент, как глава государства, – высшее должностное лицо этого государства. Продление его полномочий путем референдума не что иное, как его назначение на продлённый срок, а вынесение подобного вопроса на всенародное голосование является нелегитимным. В декабре 2005 г. состоялись президентские выборы в Казахстане. Н.Назарбаев снова избран президентом, международные наблюдатели зафиксировали ряд нарушений, но признали выборы такими, что в целом соответствуют международным стандартам [1]. Особого внимания требуют президентские выборы в Узбекистане, которые состоялись 23 декабря 2007 г. Присутствовали так же международные наблюдатели, которые заявили, что избирательный процесс не был прозрачным и демократическим. Интересно отметить, что такие выводы имели место только в отчетах наблюдателей от БДИПЧ/ОБСЕ, тогда как наблюдатели от СНГ, ШОС и ОИК признали выборы свободными и справедливыми. По официальным данным за И.Каримова проголосовали 88,1 % избирателей, а явка составила 90,6 % [3]. Президентские выборы в 2007 г. в Туркменистане можно назвать 186 самыми демократическими за всю историю независимого государства. Избирательная кампания всех кандидатов на пост президента в своей основе содержала обещание продолжить внутреннюю и внешнюю политику С. Ниязова. Г.Бердымухаммедов, еще задолго до избирательной кампании, использовав возможности административного ресурса, стал единственным реальным претендентом на пост главы Туркменистана. На выборах присутствовали представители ОБСЕ и делегация ООН, но в качестве независимых экспертов, а не наблюдателей. Выводы комиссий очень сдержаны, так как поддерживается инициатива Туркменистана стать более открытым государством. Первые шаги нового президента говорят о некоторых изменениях: переименованы месяцы (по григорианскому календарю) и дни недели (по солнечной хиджре), в высших учебных заведениях вернулось пятилетние обучение, для граждан Ашхабада стало возможным более свободно использовать Интернет. Во внешней политике наблюдаются осторожные изменения вектора в сторону сотрудничества, внутренний ритм жизни стал интенсивнее и свободней [8, c.23]. Делая выводы в данной научной разведке следует помнить, о невозможности перенесения готовых норм и принципов западной демократии как варианты трансформаций политических систем государств Средней Азии. Давая рекомендации, необходимо учитывать национальные особенности, историческую обусловленность развития республик и готовность воспринимать предложенный путь развития. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Аркин Д. Казахстан: Хроника независимости // [Електронний ресурс]. – Режим доступа: http://www.ferghana.ru/article.php?id=4785 2. Вите О. Переход к демократии в России // [Електронний ресурс]. – Режим доступа: http://209.85.135.132/search?q=cache:4luvn3WGuoJ:www.tomchin.ru 3. Волосевич А. Узбекистан: Хроника избирательной кампании // [Електронний ресурс]. – Режим доступа: http://209.85.135.132/search?q=cache:KFxMdrHf8u0J:ferghana.ru/ 4. Кадыров Ш. Туркменистан: политические, этнокультурные и демографические факторы смены элит / Ш. Кадыров // Азия и Африка сегодня. – 2003. – № 11. 187 5. Казахстан (законодательная власть) Евразийский дом // [Електронний ресурс]. – Режим доступа: http://www.eurasianhome.org/ 6. Миралимов М. Почему народ Узбекистана снова избрал президентом Каримова? // Комсомольская правда. – 2000. – 15 янв. 7. Моисеев В. Казахстан: некоторые итоги независимого развития / В. Моисеев // Россия и мусульманский мир. – 2000. – № 2 8. Мухаммедов Б. Сто дней президентства: Гурбангулы Бердымухаммедов переиграл своих соперников / Б. Мухаммедов // Московские новости. – 2007. – № 22 188 ЯНА АМЕЛИНА ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ И АБХАЗИЯ: ПРОБЛЕМЫ И ВЫЗОВЫ ПОСТПРИЗНАНИЯ Признание независимости Республики Южная Осетия и Республики Абхазия со стороны Российской Федерации, происшедшее 26 августа 2008 года, стало долгожданным признание де-юре того, что уже пятнадцать лет существовало де-факто. Однако обретение формального статуса не разрешило, а, напротив, актуализировало ряд ключевых проблем новых независимых государств. Условно их можно разделить на две группы – внешние и внутренние. Первые угрожают физическому существованию молодой государственности, вторые, в случае, если их решение не будет найдено, обессмысливают как его, так и жертвы, принесенные на алтарь независимости Южной Осетии и Абхазии. Рассматривая первую группу угроз, необходимо отметить, что попытка военного реванша со стороны Грузии, не теряющей надежды «восстановить» свою «территориальную целостность», не снята с повестки дня. События, развернувшиеся в регионе в июне-июле 2009 года, свидетельствовали о возможности новой грузинской агрессии против Южной Осетии и Абхазии. Грузинское руководство (как, впрочем, и оппозиция) по-прежнему считает новые независимые государства частью своей территории и выражает уверенность в скором возвращении их под управление Тбилиси. Так как добиться этого иным путем, кроме военного, невозможно, грузинская армия, потерпев сокрушительное поражение в ходе августовской «пятидневной войны», перевооружается ускоренным темпами. В стране не прекращается мощная пропагандистская подготовка. Внимание населения акцентируется как на необходимости возвращения в состав грузинского государства якобы исконно принадлежащих ему территорий, так и на «марионеточности» цхинвальского и сухумского режимов, якобы находящихся под полным контролем Москвы. По утверждению тбилисских пропагандистов, выживание осетин и абхазов, сохранение их национальной самобытности возможно только в составе грузинского государства. Абсурдность подобных заявлений очевидна, однако население Грузии в массе своей действительно верит в это. Международное сообщество в целом стоит на стороне Тбилиси. 189 Напомним, что к настоящему времени независимость РЮО и РА, кроме России, признало только Никарагуа. Представители высшего руководства США неоднократно в предельно категоричной форме заявляли, что признают территориальную целостность Грузии и никогда не признают независимость Южной Осетии и Абхазии. Они до последнего отстаивали сохранение миссии ООН в Абхазии. Россия наложила вето на это решение СБ ООН, поскольку Вашингтон и Тбилиси не согласились изменить название миссии, ранее называвшейся «Миссия ООН в Грузии». Завершившийся в июле вывод миссии ООН, а ранее – миссии ОБСЕ был расценен США, Грузией и их союзниками как создающий в регионе принципиально взрывоопасную ситуацию, хотя никаких оснований для столь мрачных выводов не имеется. В июне увидел свет очередной доклад Международной кризисной группы (МКГ), содержащий рекомендации РФ вывести свои вооруженные силы из зон конфликта (Южной Осетии и Абхазии), а международным организациям и США – оказать на Россию давление, приостановить ее право голоса в ПАСЕ и поставить вопрос о целесообразности проведения в Сочи зимней Олимпиады2014. МКГ – одна из организаций, осуществляющих экспертное обеспечение деятельности Вашингтона на постсоветском (в частности) пространстве, хотя ее руководство и отрицает этот факт, позиционируя Группу как независимый аналитический центр. Россия подверглась критике в том числе за организацию прошедших в июле учений «Кавказ-2009», легенда которых предусматривала противодействие проникновению на территорию РФ террористических групп и отработку боевых навыков, полученных армией в августе 2008 года. В Тбилиси расценили происходящее как подготовку… к агрессии РФ против Грузии, напоминая, что аналогичные учения проходили и год назад перед началом «пятидневной войны». Действительно, в прошлом году Россия провела масштабные многодневные учения с похожей легендой, целью которых, за исключением собственно военных, было сдерживание потенциального агрессора путем демонстрации боевой мощи российской армии. К сожалению, эта цель не была достигнута ввиду невменяемости грузинского руководства. Хотя итогом агрессии стал разгром грузинской армии, значительные боевые потери, появление большого числа беженцев, окончательная утрата надежд на возвращение Южной Осетии и 190 Абхазии в состав Грузии, президент Грузии Михаил Саакашвили сохранил свой пост. Учитывая как этот факт, так и то, что Цхинвал и Сухум ни при каких обстоятельствах добровольно не вернутся под управление Тбилиси, война остается единственным средством, с помощью которого М.Саакашвили (и его возможные преемники) будет пытаться восстанавливать «территориальную целостность» своего государства. Осознавая это, Москва, как и августе 2008 года, противопоставляет агрессору военную силу. В апреле были заключены двухсторонние российско-югоосетинское и российскоабхазское соглашения о совместных усилиях по охране государственных границ, в соответствии с которыми на осетиногрузинской и абхазо-грузинской границах встали российские пограничники. 16 июня президент Дмитрий Медведев дал Минобороны РФ поручение подготовить и подписать с РЮО и РА соглашения о сотрудничестве в военной области. По сообщениям российских и абхазских официальных лиц, в скором времени будет подписан и договор о размещении в Очамчире российской военной базы. Де-факто таковые базы в Абхазии и Южной Осетии уже существуют. Нет сомнений, что, в случае возобновления Грузией боевых действий против РЮО и РА, Россия окажет союзникам необходимую военную помощь. Вторая группа проблем, стоящих перед молодыми государствами, представляется в чем-то более существенной, поскольку касается содержания государственности. «Признание достигнуто – что дальше?», - такой вопрос задают себе многие политики и общественные деятели Южной Осетии и Абхазии. Следует отметить важное различие между стратегическими векторами двух государств: если Цхинвал никогда не претендовал на реальную независимость, провозглашая целью воссоединение разделенного осетинского народа в составе Российской Федерации, то Сухум строит именно независимое национальное абхазское государство, если угодно, абхазский национальный очаг, отнюдь не стремясь войти в состав РФ и предполагая, и то при соблюдении определенных условий, лишь ассоциированные отношения с ней. Среди стоящих перед Южной Осетией задач «текущего момента» - прежде всего, восстановление разрушенного в ходе грузинской агрессии жилья и инфраструктуры, а также проработка условного «плана-графика» вхождения в состав РФ. Руководство же 191 Абхазии ищет ответ на два основных вопроса: какое государство предполагается построить и какие меры должны быть предприняты для сохранения абхазского этноса, демографическое, социальное, культурное состояние которого вызывает серьезные опасения. Перед Сухумом стоят проблемы определения ключевых отраслей экономики и гармонизации, прежде всего, экономического законодательства. Экономическая стратегия государства будет определяться исходя из решения этих вопросов. Что касается политической составляющей, неизменны два основных принципа: Абхазия не обсуждает вопрос своего статуса (т.е. вхождения на тех или иных условиях в состав Грузии) и рассматривает Россию в качестве союзника и стратегического партнера. В полной мере эти принципы относятся и к Южной Осетии. В этой связи становится понятно, что ряд проблем, выносимых на обсуждение мировыми СМИ, в действительности таковыми не являются, и их муссирование призвано отвлечь внимание от гораздо более серьезных вопросов. Среди подобных ложных целей отметим истерию вокруг необходимости возвращения в Южную Осетию и Абхазию «грузинских беженцев», проект объединения Южной и Северной Осетии вне состава российского государства и причитания о том, что РЮО и РА признали пока всего два государства мира. Что касается «грузинских беженцев», то возвратиться в Южную Осетию (после соответствующей проверки комепетентных органов) могут все непричастные к преступлениям против осетин, совершенным с начала грузино-осетинского конфликта. Это не касается подавляющего большинства населения бывшего грузинского анклава на Транскаме (села Курта, Кехви, Ачабети, Тамарашени), а также Эредви и Авневи, замешанных в актах геноцида осетин. Большинство жителей республики грузинской национальности уже возвратились в свои дома или планируют сделать это в обозримом будущем. Массовое возвращение грузинских беженцев в Абхазию в ближайшее время невозможно и осуществляться не будет. Местное грузинское (мегрельское) население, сосредоточенное в Гальском районе, в настоящее время проходит паспортизацию, как и грузины освобожденного в августе прошлого года Ленингорского (Ахалгорского) района Южной Осетии. Для получения абхазского (осетинского) гражданства необходимо отказаться от грузинского. Проект объединения Осетий и создания независимого осетинского государства вне состава РФ, вброшенный в 192 информационное пространство практически сразу после бесланской трагедии, не пользуется популярностью ни на Севере, ни, тем более, на Юге ввиду его полной абсурдности. Осетины воспринимают Россию как свое национальное государство и не собираются от него отделяться. Упоминать этот план, возможно, не имело бы смысла, если бы его авторы не продолжили в том же духе, выдвинув новое предложение – о «примирении» в Южной Осетии. «Мириться» с неясной целью предлагается действующей власти и марионеточной протбилисской администрации Дмитрия Санакоева. План раскола осетинского общества с помощью Санакоева провалился, однако Тбилиси не оставляет замыслов дальнейшего использования этого предателя против законно избранного руководства РЮО. Не вызывает сомнений, что и эти планы закончатся крахом. Говоря о желательности признания независимости Южной Осетии и Абхазии со стороны других государств, необходимо подчеркнуть наличие в Цхинвале и Сухуме консенсуса в отношении этого вопроса. Разумеется, осетины и абхазы будут рады признанию Ирана, Турции, Китая, иных мировых держав, однако, согласно общему мнению, самое главное – признание России - уже произошло. Остальные признания «желательны, но не обязательны». Ни в РЮО, ни в РА не переживают по этому поводу, хотя будут благодарны тем, кто все же решится на признание, невзирая на противодействие со стороны, в первую очередь, США. Проблемы и вызовы постпризнания представляются вполне решаемыми при условии серьезной экспертной проработки и наличии не менее серьезной политической воли как руководства и граждан Южной Осетии и Абхазии, так и России, обеспечивающей военную защиту молодых республик. 193 ВЛАДИМИР ДУБРОВИН РОЛЬ ПОЛИТИЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ В ФОРМИРОВАНИИ ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И СТРАН СНГ (НА ПРИМЕРЕ УКРАИНЫ И БЕЛОРУССИИ) Создание Российской Федерации как самостоятельного политического субъекта на политической арене, подняло вопрос о национальных традициях. В России существует общее представление по отдельным позициям отечественной истории как отрицательной идентификации. Среди них, например, империализм, государственный социализм, сталинизм; которые разрушили демократические тенденции развития государства и уничтожали группы людей от имени народа; и, наконец, “социалистическое государство” СССР, которое прекратило свое существование в 1991г. У России нет таких достижений в виде национальной традиции как Великая хартия вольностей, “Славная революция”, продолжительная и непрерывная парламентская традиция как в Англии, Декларация прав и свобод гражданина Французской республики или Декларация независимости и конституция Соединенных Штатов. Во все периоды исторического развития России, особенно в кризисные моменты, в обществе всегда присутствовали две, на первый взгляд диаметрально противоположные тенденции: с одной стороны – желание со стороны населения сильной центральной власти с ее политической апатией, с другой – ее децентрализация с элементами анархии. Причиной тому были как объективные исторические и социально-экономические, так и политические условия формирования российской государственности. На современном этапе развития Российской Федерации, данные тенденции продолжают сохраняться, формируя предпосылки будущего развития государства. Их истоки заключаются также и в политике проводимой государством за последние восемнадцать лет. Деидеологизация политического режима существовавшего на территории бывшего СССР привела к политическому вакууму, в формировании политического сознания граждан. Общественнополитические движения и организации, которые попытались занять эту нишу и реализовать на практике европейские традиции политической свободы, закрепленной во Всеобщей Декларации прав 194 человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, Конституции Российской Федерации не смогли в полной мере этого осуществить. Данные политические институты не смогли консолидировать общество в построении правового государства. Ошибки заключались в том, что усилия общественно-политических движений и организаций были ориентированы на ближайшие выборы и как следствие завоевание власти, упуская тот факт, что в России нет продолжительного опыта политической культуры. Усугубила ситуацию экономическая нестабильность в стране, обострившая социальные противоречия в России, которые привели к политической апатии общества в середине 90-х годов XX века. Даже принимая во внимание влияние хода общественно исторического развития нельзя не учитывать объективных условий замедляющих или ускоряющих модернизацию Российской Федерации. Они могут быть как внешние, так и внутренние. Их объединяет то, что модели решения политических проблем базировались на опыте и закреплялись в виде традиций. Согласно общему представлению понятие «традиция» исходит от латинского «traditio», - передача; предание. Традиция это любые человеческие практики, убеждения, институты или артефакты, которые передаются от одного поколения к другому [1, c. 333.]. В качестве традиции выделяют отдельные культурные образцы, а именно представления, способы поведения, институты, нормы, ценности, идеи, обычаи, обряды, стили. Традиции присутствуют во всех социальных, культурных, политических системах и порой являются необходимым условием их функционирования. Таким образом, традиции присущи самым различным областям общественной жизни, в том числе и политической. Тем не менее, при формировании общественной системы Российской Федерации изначально встраивается политическая составляющая, которая доминирует над остальными сферами. Поэтому ведущую роль играет политическая традиция. Политическая традиция – исторически сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение обычаи, привила поведения в политической жизни. Они существуют в форме обычаев, доминирующих норм и принципов поведения, обрядов и ритуалов [2, c. 292]. 195 Попытка придти к общей методологической основе в плане исследования политических традиций наткнулась на значительные проблемы. Так, А.Л. Янов считает, что большинство ученых изучавших политические традиции русского общества приписывают ему только одну политическую традицию или европейскую или восточно-деспотическую. Тем не менее, участники круглого стола пришли к единому выводу о «двух корневой структуре культуры» России, ее политической традиции. Ими выделяются две культуры либеральная и традиционная (консервативная). Истоками данных культур называют различные источники внешнего и внутреннего воздействия. Так к внешнему воздействию в формировании политических традиций относят политический опыт Византийской империи, Золотой орды, эпохи просвещения и др. К внутренним относят: православие, личностный фактор и т.д. Поэтому культура России многоаспектная, что предопределяет и существование множества политических традиций, порой противоположных. Кроме того, участники круглого стола выявили тот факт, что в различные периоды российской истории доминируют те или иные традиции [3]. Тем не менее, необходимо, на мой взгляд, выделить наиболее постоянные традиции, которой являются неотъемлемой частью повседневной общественной жизни. Устойчивые политические традиции через приобретенный политический опыт институцианализируються в системе общественных отношений. «Политический опыт» - это сложное научное понятие, фиксирующее политическую деятельность в виде социального, исторического и культурного наследия, в форме личностных особенностей носителей политической культуры различных социальных общностей, идеологии, традиций и входящих в них элементов. Таким образом, «политический опыт» это понятие, относящееся к области политических знаний и использующееся общественными науками предметом изучения, которых является сфера политического. Очевидно, что политические традиции являются рациональным выводом из опыта, приобретенного в политической сфере. Таким образом, политические традиции (предания) – составная часть политического процесса. На протяжении всей политической истории они воспроизводятся в одной и той же форме ритуала – устойчивого алгоритма социального действия. Ритуал обладает жесткой схемой, которая известна всем и обязательна для 196 выполнения. По сути, они строго придерживаются отработанной схемы, которая особенно характерна для стран близких по культурноисторическим и политическим корням. Одним из таких регионов являются восточно-европейские страны СНГ: Украина, Белоруссия и Российская Федерация. Россия долгое время испытывала влияние Византийской империи и ее культуры. Так же она сохраняла с ней политическую и духовную связь при формировании государственности сначала Древнерусского и Московского государства. В период существования Российской империи и СССР политические традиции Византии вошли в практику международных и внутренних отношений данных государств. Среди них можно выделить патернализм, клуарность принятия решений, геронтократия, стремление к жесткой централизованной власти, единоличное управление и другие. Так как великорусская культура является наследницей византийской, и в настоящий момент происходит ее реанимация. Процесс устойчивости политических традиций в России, в этом случае, можно исследовать через «теорию контрастов»[4]. Она основывается на сопоставлении Западной и Восточной Европы. Все три выше перечисленных государства имеют одни исторические корни, но разную степень влияния восточной и европейской культур. Поэтому возникают вопросы: 1) Насколько велико проявление той или иной культуры, определяющей их политические традиции? 2) Как точно себя позиционируют правительства данных государств? Исследуя процесс проявления политических традиций, мы наблюдаем двойную дихотомию. С одной стороны страна преодолевает воспринятое с запада противостояние консерватизма и либерализма, с другой противостояние римских и византийских культурных ценностей. При чем превалирует, на мой взгляд, как во внутренней, так и во внешней политике вторая. Это проявляется внутри государства, в противостоянии правящей силы и оппозиционной, ведущих борьбу по правилам «друг/враг», ставя порой под угрозу целостность государства. В стране особенно в 90-е выстраивается четкий алгоритм противоборства внутриполитических сил: 1) Прикрепление ярлыков стран влияния, 2) взаимная публичная пикировка, 3) мобилизация сначала сторонников затем массы, 4) юридическое и силовое противостояние. Таким образом, внутреннее противостояние «друг/враг» переносится и на внешнюю политику, так как 197 победившие силы не могут избежать конфронтации со странами ярлык влияния, которых был прикреплен к оппонентам. Что касается современной России то, будучи субъектом влияния, она строит отношения по традиционной византийской схеме. В настоящее время ученые данных стран пытаются идентифицировать черты, которые присуще политике их стран. Но если проанализировать выступления президентов России, доктрины направленные на безопасность страны то можно увидеть, что византийская традиция поиска врага сохраняется от умеренного «потенциальный друг/ потенциальный враг» до радикального «друг/враг». Исходя из выше сказанного, можно сделать следующий вывод, что политический опыт, приобретенный в ходе общественного развития инстуционализируется в виде традиций. Особенность институционализации традиций в России заключается в «двух корневой структуре». Воздействие той или иной традиции на современную политическую ситуацию определяться политическим лидером и политическими ценностями. Таким образом, на внутреннюю и внешнюю политику Российской Федерации и стран восточноевропейских стран СНГ пока определяет византийская традиция. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Социологический словарь / пер. с англ. под ред. С.А. Ерофеева. – Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1997. – 406 с. 2. Политология: Словарь-справочник./ М.А. Василик, М.С. Вершинин и др. – М., 2001. – 328 с. 3. Методология анализа политической традиции в России // Общественные науки и современность. – 2000. - № 2 – С. 71-83 4. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3т. Т.1, Земля. Население. Экономика. Сословие. Государство. / П.Н.Милюков; Авт. предисл.Н.Г.Думова. - М.: Прогресс. Культура: Газ."Труд", 1993. – 528 с. 198 ЭЛЬДАР АЕТДИНОВ КРЫМСКОТАТАРСКОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ: ФАКТОРЫ И ПУТИ МОБИЛИЗАЦИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ Взгляд на природу этнополитической мобилизации с позиций теорий этногенеза В современной политической науке под этнополитической мобилизацией понимается процесс, в ходе которого этническая группа, во-первых, политизируется на основе осознания своих коллективных интересов и чаяний и, во-вторых, организуется в качестве коллективного субъекта, обладающего ресурсами для ведения политического действия [21, p.28; 1, c.140]. Существуют различные взгляды на природу этнической мобилизации. Все они находятся в тесной связи с исходными методологическими установками на природу самой этничности. Данная ситуация вполне объяснима, поскольку предпосылкой мобилизации рассматривается политизация этничности (этнической принадлежности). Вопрос о происхождении нации и, соответственно, о врожденности или приобретенности национальных (этнических) признаков составляет ядро споров о природе этничности. Из трех наиболее популярных групп концепций этногенеза – примордиалистской, конструктивистской и инструменталистской – ключевое место этнополитическая мобилизация занимает в теоретических построениях последних двух. Представители конструктивистского направления, отождествляя этничность с национальностью, этнос с нацией, по существу, отказывают им в праве на объективное существование, сводя природу нации исключительно к субъективному моменту – самосознанию и чувству солидарности индивидов, относящих себя к той или иной этнической группе. По их мнению, этничность (национальность) коренится «в головах», и поэтому нации являются «воображаемыми сообществами» (Б. Андерсон) [2], «идеологическими конструктами» (В. Тишков, Э. Геллнер) [6; 19, c.15-44]. Г.У.Солдатова справедливо замечает, что «смысл этничности для конструктивиста в значительной степени воплощается в словах норвежского антрополога Ф.Барта, 199 рассматривающего этот феномен как форму социальной организации культурных различий» [17, c.42]. Конструктивисты видят этничность как ситуативный, изменчивый и нередко навязанный феномен. В связи с этим представители конструктивистского подхода считают, что индивид вправе сам выбрать или поменять свою национальную принадлежность (Э. Геллнер, В.А. Тишков). Конструктивисты не отрицают необходимости для становления этносоциальной общности объективных факторов: единой территории, единого языка, но лишь в традиционном обществе, на заре становления этой общности. В настоящее же время, утверждают приверженцы конструктивистского подхода, нельзя признать в качестве обязательного цементирующего этносоциальную общность признака единство территории проживания или единство используемого языка [3, c.169-186]. Инструменталистское направление во многом близко к конструктивизму, но, по меткому выражению Г.У.Солдатовой, «отличается функциональным и утилитаристским подходом» [17, c.42]. Его приверженцы также, как и конструктивисты, считают этносы искусственными образованиями (существование объективных атрибутов этнической группы отрицается), которые активно используются некоторыми политическими лидерами для привлечения на свою сторону отдельных групп людей, мобилизации и консолидации их вокруг себя с целью дальнейшего преследования определенных политических интересов. Для этого они (политические лидеры) апеллируют к этничности, этническим (национальным) чувствам, тем самым наделяя этнос (нацию) политической субъектностью, которой в противном случае она, по мнению инструменталистов, не обладала бы. Больше того, именно благодаря этим политическим лидерам и этнополитической мобилизации нации появляются на свет и существуют. Один из методов подобной консолидации В.А. Тишков описывает так: «Элиты в стремлении мобилизовать этническую группу против своих противников или против центральной государственной власти стремятся увеличивать сумму групповых черт и символов, чтобы доказать, что члены группы отличаются не только какой-то отдельной чертой (например, диалектом), а многими чертами» [19, c.31]. В настоящее время при объяснении сути многих социальных и политических процессов наибольшую популярность у специалистов снискали именно инструменталистское и конструктивистское 200 прочтения феномена этничности. В рамках обоих направлений феномен этничности трактуется как результат личностного (субъективного) рационального выбора индивида и его соответствующей социальной самоидентификации. Резонно утверждать, что нация (этнос) предстает в трудах представителей этого направления исключительно как политическое образование, результат действий (социальной, а именно этнической инженерии) политических элит и соответствующей этнополитической мобилизации. Соответственно, этнополитическая мобилизация рассматривается как средство завоевания, удержания и обоснования политического господства, позволяющего задействовать мощный ресурс в борьбе за власть и ее легитимацию – этничность. Таким образом, конструктивисты и инструменталисты, отказывая нации (этничности) в объективной природе ее существования, сводят все лишь к субъективному – самосознанию, а также подчеркивают особую роль элит в манипулировании им. В этой связи следует согласиться с точкой зрения И.Ю.Заринова, закономерно отмечающего, что «Феномен «этноса» необходимо рассматривать не только в контексте широкого круга философской и этнологической литературы, …, но и на основе конкретных исследований этносоциального, этнопсихологического и этнолингвистического характера» [10, c.19]. Из этого можно сделать вывод, что возможности элит в манипулировании этническим (групповым) сознанием и, соответственно, в управлении процессом этнополитической мобилизации, безусловно, ограничены массой объективных обстоятельств и факторов. Оба подхода определяют особую роль в формировании этничности (этнических групп) элитам и инициируемой ими этнической мобилизации. Таким образом, в поле зрения конструктивистов и инструменталистов попадают исключительно субъективные корни этнической мобилизации, которая предстает как проявление исключительно рационального коллективного действия, направленного на извлечение определенных «дивидендов» членами группы. Резюмируя различные подходы к пониманию феномена этнической принадлежности и роли этнополитической мобилизации в ее формировании, резонно утверждать, что в трудах представителей конструктивистского подхода само проявление этничности в политике, этнических групп как субъектов политического действия 201 имеет причиной и становится возможным благодаря усилиям соответствующих этнических элит по мобилизации этнических групп. Из положений сторонников инструменталистского подхода можно сделать вывод о том, что индивид «вспоминает» о своей этнической принадлежности исключительно в удобный для него момент, в стремлении извлечь из данного обстоятельства определенные выгоды. Данный механизм, очевидно, возможен лишь в случае «позитивной» идентичности, то есть позитивного восприятия данной этнической принадлежности. Не уменьшая значимости выводов представителей названных направлений, очевидно, они не охватывают всей полноты практики этнополитического взаимодействия. В частности, не учитываются в качестве движущих стимулов и факторов этнополитической мобилизации реакция на ущемление или преследование индивидов по признаку этнической принадлежности. Следует признать, что в этом случае «политизация этничности» носит «внешний», навязанный характер, создавая объективную почву для этнополитической мобилизации преследуемой группы как реакции на внешнее воздействие. На различные, полярные стимулы этнополитической мобилизации обращает внимание А.Р. Аклаев: «Этнополитическая мобилизация является следствием событий, которые либо создают серьезную угрозу интересам этнической группы, либо, наоборот, открывают перед ней новые заманчивые перспективы. В связи с этим конфликтологи различают, с одной стороны, оборонный (реактивный) тип мобилизации, целью которого является отражение угрозы политическому статусу группы или ее интересам, а с другой – наступательный (проактивный) тип, цель которого – использование возможностей политического момента для достижения группой благ в будущем» [1, c.141-142]. Очевидно, что отличающаяся природа разных типов мобилизации определяет различную степень артикуляции этнической природы интересов. Роль объективных факторов в этнополитической мобилизации крымскотатарского народа 202 Фундаментальная роль объективных факторов этнополитической мобилизации хорошо прослеживается при рассмотрении случая крымскотатарского национального движения – одного из наиболее известных и структурированных из всех гражданских движений на постсоветском пространстве, до настоящего времени, не смотря на глубокие политические трансформации, сохраняющего свои лозунги, умножившего силы и влияние. Источником крымскотатарского национального движения в его нынешнем понимании следует считать преступную по своей сути практику советского тоталитаризма коллективных обвинений и наказаний по произвольным критериям: социальной, классовой, конфессиональной, этнической принадлежности. Распространенным видом коллективных репрессий были депортации, которым подвергся весь крымскотатарский народ. Всего в период сталинского тоталитаризма, по подсчетам специалистов, в СССР было проведено 53 депортационные операции. 29 мая 1942 г. были высланы все крымские татары из Краснодарского края. Однако самым трагичным в истории крымскотатарского народа стал 1944 год. С 10 по 21 апреля 1944 г. освобождение Крыма частями Красной Армии сопровождалось карательными операциями против крымских татар, расстрелами без суда (по рассказам очевидцев) [8]. С 18 по 20 мая 1944 г. из Крыма войсками НКВД были высланы все крымские татары. Около 200 тыс. человек были обвинены, лишены всего имущества, доброго имени, Родины… В результате депортаций от голода, болезней и лишений погибло 46% крымских татар [16]. Выжившие в результате депортации крымские татары и их потомки начинают борьбу за восстановление доброго имени, прав и возможность вернуться на Родину, которая усиливается с разоблачением культа личности И.Сталина в 1956-57 гг. и признанием преступного характера депортации [4, c.68]. Приведенные факты позволяют сделать вывод о доминирующей роли объективных обстоятельств и факторов в основе процесса этнополитической мобилизации, что особенно четко проявляется на примере крымскотатарского национального движения, возникшего стихийно. Единая направляющая сила движения отсутствовала, что ничуть не препятствовало высокой этнополитической мобилизации, проявившейся как реакция на «внешнее» (по отношению к самой этнической группе) воздействие в виде репрессий и грубого попрания 203 прав. Весьма развитое этническое самосознание крымских татар укрепилось во второй половине XX века практически полностью «благодаря» геноциду, всевозможным поругательствам и отторжению со стороны властей СССР [15, c.2-6]. В 1987-88 гг. крымские татары обрели возможность вернуться в Крым. Не смотря на кажущееся достижение цели, национальное движение крымских татар не теряет актуальности, в значительной степени сохраняя свой мобилизационный потенциал. При наличии единого центра национального движения, в значительной степени направляющего и координирующего усилия его членов, ключевая роль, необходимо признать, вновь принадлежит объективным основаниям и факторам, не смотря на изменение политической ситуации, создающей почву для этнополитической мобилизации, но по иным основаниям. Политика современных украинских властей в отношении крымских татар двойственна, половинчата и официально не оформлена, что тоже является проявлением определенной политической позиции. С одной стороны, видя в среде крымских татар высокую поддержку, а также под влиянием международных организаций и настойчивых требований крымских татар власть принимает определенные решения, удовлетворяя часть требований по сохранению, реставрации памятников культуры и архитектуры крымских татар, выделении помещений или земельных участков для мечетей. Однако все эти меры, как правило, не направлены специально на улучшение бедственного социально-экономического положения крымскотатарских репатриантов, снижение чрезвычайно высокой (свыше 40%) безработицы, улучшение качества медицинского обслуживания (заболеваемость среди крымскотатарских репатриантов вследствие бытовой неустроенности по многим показателям более чем вдвое превышает средние аналогичные показатели по Автономной Республике Крым). На практике даже те немногочисленные принятые решения, направленные на улучшение положения крымских татар и их социально-экономическое обустройство, ситуацию принципиально не меняют. К тому же, негативно сказывается отсутствие четкого взаимодействия между различными уровнями власти в современной Украине. Так, немалая часть решений, принятых на государственном уровне властями Украины либо властями Автономной Республики Крым (АРК), на практике не выполняется либо выполняется не в 204 полном объеме нижестоящими органами государственного управления. Практически во всех случаях решение проблем по обустройству и обеспечению крымскотатарских репатриантов самым необходимым (водой, электроэнергией, газом, строительство канализаций, дорог), особенно в местах компактного проживания, ложится на их собственные плечи. Однако даже реализация принятых на всех уровнях власти в современной Украине решений принципиально не способна изменить положение крымских татар. Значительно сегрегированным остается крымское общество. Крымские татары в нем часто вытесняются на аутсайдерские позиции. Меры, предлагаемые экспертами для улучшения состояния межэтнического и этнополитического взаимодействия на полуострове, чаще всего не принимаются, либо в ходе реализации их смысл искажается. По предложению ОБСЕ в современной Украине уже несколько лет реализуется государственная «Программа интеграции в украинское сообщество крымских татар, немцев, греков, армян и других ранее депортированных по этническому признаку граждан», однако «интеграция» в контексте украинской государственной этнополитики не предусматривает артикуляцию этнических интересов. Сам этот факт уже ставит под сомнение успех подобной политики. Во всех сферах общественной практики в отношении крымских татар в Крыму проводится политика ассимиляции и сдерживания этнического (этнополитического, этнокультурного, социально-экономического) развития. В то же время, в большинстве отечественных научных работ, выстроенных, казалось бы, в рамках конфликтологического подхода, «крымскотатарский вопрос» либо вообще не рассматривается, либо потенциальным источником конфликта видится само присутствие крымских татар на полуострове, а не действия властей СССР в продолжение 1940-х – 1980-х гг. Также не рассматриваются критически действия властей современной Украины и АРК по ликвидации последствий геноцида крымских татар и обеспечению их прав и полноценных условий существования (о которых говорить в настоящее время и, вероятно, в обозримой перспективе даже не приходится). На начало 2008 года на полуострове, по данным Республиканского комитета по делам национальностей и депортированных граждан Крыма, было зарегистрировано около 264,5 тыс. крымских татар [18]. Необходимо отметить, что сам 205 процесс регистрации по месту проживания и, тем более, обретения гражданства для крымских татар затруднен. В настоящее время около 20 – 40 тысяч крымскотатарских репатриантов не имеют гражданства Украины и, следовательно, лишены гражданских прав. В ситуации продолжающегося процесса приватизации земли в современной Украине это означает для них также отсутствие возможности обрести права собственности на земельный участок, являющийся основным или даже единственным источником средств к существованию для таких семей. Даже спустя 17 лет с провозглашения независимости, не смотря на многолетние требования крымских татар, не решен вопрос о статусе крымскотатарского народа в Украине, о возвращении Крыму исторической топонимики. Много лет крымские татары безуспешно, не смотря на наличие всех объективных признаков, множества живых свидетелей и документов, добиваются признания актом геноцида совершенные против них действия советских властей по депортации и удержанию в бесправном положении в местах ссылки [12]. Нерешенность многих социально-экономических и политикоправовых проблем, бездействие властей по их решению, притеснение вынуждают крымских татар обращаться в международные организации. Основной результат обращений на данный момент – признание мировым сообществом и Украиной (в меньшей степени) наличия существенных проблем, а также рекомендации Украине со стороны авторитетных международных организаций (например, ООН) путей решения проблем. Еще в 2002 г. в парламент Украины поступил отчёт группы экспертов Совета Европы, посвященный расизму и дискриминации. Докладчики, отмечая, в целом улучшение межэтнической ситуации в Украине, акцентировали внимание на трудностях в положении крымских татар. «По мнению экспертов, возвратившиеся на родину из мест депортации крымские татары не обладают всем комплексом прав, которыми наделены другие граждане Украины. … И почти все они [крымские татары – Э.А.] живут в селах или на окраине городов, где нет воды, газа, канализации и даже электроэнергии. Отмечено также, что в местах проживания крымских татар отсутствуют шоссейные дороги. «Жизнь крымских татар очень трудна, и ей еще далеко до того, чтобы называться цивилизованной», – считают эксперты» [9]. Ситуация с тех пор изменилась незначительно. Развитие 206 инфраструктуры в крымскотатарских поселениях оставляет желать лучшего: обеспеченность водой составляет 30%, дорогами с твердым покрытием – 20%, отсутствуют базовая инфраструктура и соблюдение санитарных норм [13]. На эти и ряд других проблем, связанных с реализацией прав человека в Украине, обратил внимание Комитет по экономическим, социальным и культурным правам ООН на своей 39-й сессии в ноябре 2007 года, рассмотрев 5-й периодический доклад Украины. Среди «основных вопросов, вызывающих озабоченность», были названы следующие: «10. … злоупотребления правоохранительных органов и отказы в эффективной защите от актов дискриминации и насилия в отношении этнических и религиозных меньшинств, особенно рома, крымских татар, беженцев азиатского и африканского происхождений, а также мусульман и евреев … 24. … большинство крымских татар исключены из процесса приватизации земли, лишь небольшое число крымских татар получили земельные участки, в основном не в тех районах, где они традиционно проживали, в то время как в отношении других применяются уголовные санкции за незаконный захват земли, а также большинство крымских татар живет в населенных пунктах, не имеющих базовой инфраструктуры» [11]. Комитет также рекомендовал «признать право на самоидентификацию всех этнических групп в Украине, также как и их право на сохранение, защиту и развитие их культурного наследия» [11]. Приведенные данные свидетельствуют о тяжелом положении крымских татар, вернувшихся в Крым после незаконной депортации, в ходе которой критерий этнической принадлежности явился основанием для обвинений, убийств, лишений, страданий и многолетних репрессий. В настоящее время, на смотря на признание безосновательности прежних обвинений и противозаконности репрессивной практики, окончательная (подлинная) реабилитация крымских татар не достигнута. Ни на одном из уровней власти не рассматривается вопрос о пропорциональном представительстве крымских татар в органах власти и местного самоуправления, о возможностях реального влияния крымских татар на непосредственно затрагивающие их интересы властные решения, о возвращении или 207 компенсации утраченной во время незаконной депортации собственности. Если в составе Верховной Рады Украины прошлого созыва было два депутата – крымских татарина, то в нынешнем составе – только один. Поднимаемые и озвучиваемые чаще всего Меджлисом крымскотатарского народа требования о наделении всех вернувшихся крымских татар земельными участками на Родине предков, а также о возврате Крыму исторической топонимики (повсеместно измененной властными решениями сталинского режима в рамках политики этноцида) «тонут» в непонимании и неприятии их на республиканском (в Крыму) и национальном (в Украине) уровнях власти, а также в столкновениях с интересами крупных околовластных бизнес-структур. Также не становится объектом научного анализа упоминавшаяся несогласованность действий между властями Крыма и Украины в последовательном создании единой нормативно-правовой базы, а также в реализации уже принятых решений, создающие практически непреодолимые с точки зрения действующего законодательства препятствия реальному восстановлению прав крымских татар на собственной Родине и обеспечению их гражданских прав, в том числе гарантированного Конституцией Украины права на землю. В 1991 г. в Крыму был создан Милли Меджлис крымскотатарского народа. Орган был призван объединить и скоординировать усилия крымских татар по восстановлению и защите своих прав, став фактически важным инструментом этнического представительства и этнополитической мобилизации, опирающимся на заметные человеческие ресурсы и высокий моральный авторитет как среди крымских татар, так и за рубежом; стал заметным явлением внутренней политической жизни не только Крыма, но и всей Украины. С момента создания по настоящее время этот представительный орган крымскотатарского народа действует без юридической регистрации, функционирует как действенная, высокоэффективная сетевая структура. Все это время бессменным лидером Меджлиса является Мустафа Джемилев. Достоинством этнополитики администрации прежнего президента Украины Л. Кучмы и успехом крымскотатарского национального движения стал Указ президента Украины №518/99 от 18 мая 1999 г. «О Совете представителей крымскотатарского народа» [20, c.93]. Согласно данному Указу и Положению №573/2000 от 7 208 апреля 2000 г., «Совет представителей крымскотатарского народа является консультативно-совещательным органом при Президенте Украины» [20, c.93]. Не смотря на такой статус, как показала практика, роль данного органа и лично его руководителя М. Джемилева оказалась значима при принятии решений, как непосредственно касающихся крымскотатарского народа, так и вопросов социально-экономического и политического развития Крыма. Указ и Положение «О Совете представителей крымскотатарского народа» в соответствии с п. 28 ст. 106 Конституции Украины обозначили правовой статус Меджлиса, избранного Курултаем крымскотатарского народа – всенародным представительным учреждением. Меджлису был придан статус Совета представителей крымскотатарского народа. Данные шаги администрации Президента Украины явились, безусловно, шагом в сторону демократизации этнополитики Украинского государства, узаконили статус представительного органа крымскотатарского народа, существовавшего и действовавшего до того момента де-факто, но не де-юре, способствовали в целом дальнейшей институциализации этнополитического взаимодействия. В настоящее время крымские татары составляют численное меньшинство – около 13% от двухмиллионного населения Автономной Республики Крым и немногим более 0,5% всего населения Украины. Использование мажоритарных механизмов в такой ситуации не могло бы привести к созданию этнического представительства, и придание Меджлису крымскотатарского народа легального статуса представительного органа, на наш взгляд, было просто необходимым шагом на пути снижения этнополитической напряженности и более широкой вовлеченности крымских татар во внутреннюю политику, учета их интересов. Не смотря на позитивную значимость указанной меры, с точки зрения соответствия принципам демократии представляется небезупречным фиксация в названном Указе Президента Украины в качестве главы представительного органа конкретного лица, а именно М. Джемилева, даже учитывая тот факт, что М. Джемилев на тот момент уже продолжительное время возглавлял избранный Меджлис. В то же время, демократическая значимость решения Президента Украины о создании органа этнического представительства народа, интересы которого в иных обстоятельствах не были бы представлены ввиду относительной малочисленности как 209 в составе населения как Украины, так и Автономной Республики Крым, снижается отсутствием у данного органа права вето на решения, принимаемые властями, в том числе непосредственно затрагивающие интересы представляемого сообщества. В практике сообщественных демократий наличие права вето у меньшинства часто является обязательным. Представляется также недостатком отсутствие нормативноправовой регламентации процесса ротации членов представительного органа, в том числе его председателя, путем выборности. Напротив, закрепляется порядок назначения [20, c.95], свойственным не представительным, а исполнительным органам. Существующая же система выборов в Меджлис вызывает в среде крымских татар серьезные нарекания. Неудовлетворенность подавляющего большинства крымских татар политико-правовыми и социально-экономическими условиями жизни, стремление изменить ситуацию становятся факторами, способствующими в последнее время повышению их политической активности. Согласно данным Управления по делам депортированных Государственного комитета Украины по делам национальностей и миграции, по результатам распаевания государственных земель в Крыму в 2004 г. обеспеченность земельными паями не крымскотатарского населения составила 39%, крымскотатарского – 18,5%, при этом средняя обеспеченность землей на 1 взрослого жителя сельской местности составила у не крымских татар 1,99 га, у крымских татар – 0,92 га [14]. При этом автор доклада О. Власенко подчеркнула, что «многочисленные нарушения законодательства привели к устранению от землепользования десятков тысяч крымских татар из числа сельских жителей, для которых земля является единственным источником дохода» [14]. Очевидно, что именно названное положение дел и обоснованные опасения остаться вновь без земли и средств к существованию является мощным средством этнополитической мобилизации и веским мотивом к инициативному занятию земельных участков крымскими татарами. Лидер крымскотатарского национального движения М. Джемилев и возглавляемый им Меджлис крымскотатарского народа в последние годы встречают всё более мощную оппозицию среди своих соотечественников. Оппоненты в среде крымских татар обвиняют 210 лидера и Меджлис, как правило, в недостаточно жесткой позиции в отстаивании прав своего народа, «соглашательстве» с властями Украины и должностных злоупотреблениях. Социально-бытовые и экономические условия жизни резко контрастируют с ожиданиями и надеждами, возлагавшимися в первые годы возвращения в Крым. Недовольство вызывает фактическое бесправие и неравенство, нерешенность многих проблем, в том числе, правового характера, связанных с возвращением, обустройством, определением статуса репатриантов, восстановлением прав крымскотатарского народа. Способствует сохранению этнополитической напряженности и позиция части политиков и СМИ, пытающихся манипулировать общественным мнением путем переориентации его фокуса, канализирующих существующее в обществе недовольство многочисленными социальными проблемами в этнополитическое русло. Их усилия, часто небезуспешные, в результате приводят к этнополитической мобилизации иного типа. В частности, усилиями подобных политических акторов и подконтрольных им, ангажированных СМИ проблема захвата земли в Крыму в глазах общественного мнения была представлена исключительно как «крымскотатарская», не смотря на отсутствие для этого достаточных оснований. Согласно официальной статистике, «доля крымскотатарских самозахватов составляет лишь около пятой части от общего числа нарушений в земельной сфере. Так, Прокуратурой Крыма только в прошлом (2003 – Э.А.) году было опротестовано более 200 решений о незаконном выделении земли, подавляющее большинство которых – не крымским татарам. А в 2002 году было выявлено 1117 фактов использования земель субъектами хозяйственной деятельности без правоустанавливающих документов, то есть самозахватов. Это частные автозаправки, предприятия торговли и сферы обслуживания, частные пансионаты и прочие коммерческие объекты, к которым крымские татары чаще всего не имеют никакого отношения» [22]. По официальным данным Рескомзема Автономной Республики Крым, в 2007 году «только за девять месяцев не по закону ушли на сторону 21435 гектаров земли. Выявлено 4006 нарушений, по поводу которых составлено 3117 протоколов, дано 2783 предписания их устранить, наложено 2544 штрафа в размере 324505 гривен. Государственная земельная инспекция проверила более 4800 решений местных органов власти и обнаружила, что 1264 из них не соответствуют 211 нормам нашего законодательства. … В большинстве зафиксированы факты самовольного захвата участков, на которые нет правоустанавливающих документов» [7]. Многолетняя нерешенность проблем, отсутствие элементарных необходимых условий нормальной жизни порождают недовольство крымских татар работой центральных и местных властей, растет разочарование деятельностью Меджлиса, все чаще подвергается сомнению его способность адекватно и эффективно представлять интересы крымских татар. Легитимность Меджлиса подвергается сомнениям крымскими татарами в последнее время все чаще как по формальным основаниям (критикуется практическая сторона организации выборов в представительный орган), так и по целям, организации деятельности. Последние годы в крымскотатарском национальном движении ознаменовались усилением оппозиционных Меджлису сил и настроений. Оппозиция становится более многочисленной и организованной. Среди основных оппонентов Меджлиса наибольшим влиянием пользуются Координационный совет общественнополитических сил крымскотатарского народа, объединяющий несколько организаций, и недавно созданная организация «Милли фирка», претендующая на обретение статуса политической партии к концу 2008 г., объединившая в своих рядах немало авторитетных в среде крымскотатарского национального движения людей. Как Меджлис, так и оппозиционные ему силы имеют свои печатные органы. Наиболее влиятельные и массовые крымскотатарские периодические издания – газеты «Голос Крыма» (до недавнего времени занимавшая безапелляционно промеджлисовскую позицию) и «Полуостров» - в последнее время явно «дрейфуют» в сторону от Меджлиса. «Полуостров» и вовсе открыто поддержал оппозиционную Меджлису организацию «Милли фирка». Знаковым можно считать призыв в декабре 2006 г. многолетнего соратника М. Джемилева, авторитетного эксперта, руководителя политико-правового управления Меджлиса Надира Бекирова к главе Меджлиса оставить свой пост и уйти в отставку. В декабре 2007 г. М. Джемилев обратился к V Курултаю крымскотатарского народа с просьбой освобождения от должности [5]. Однако многие наблюдатели усомнились в искренности слов М.Джемилева, поскольку по результатам голосования он вновь возглавил Меджлис крымскотатарского народа. 212 Не смотря на растущую и активизирующуюся оппозицию, практически во всех вопросах, связанных с интересами крымских татар и представительством их интересов, фигурирует Меджлис. Его сохраняющееся все еще влияние обусловлено, прежде всего, былым авторитетом в среде крымских татар, колоссальным опытом политической борьбы, прежними политическим успехами, «укорененностью» во власти (значительная часть назначений на государственные посты лиц из числа крымских татар согласовывается лично с М. Джемилевым), а также – в решающей степени – признанием его в качестве представительного органа крымскотатарского народа властями Украины (не смотря на утрату легитимности данного органа и большинства его членов в среде крымских татар) и иными политическими и социальными силами как внутри Украины, так и за ее пределами. В значительной степени способствует подобной расстановке сил внутри крымскотатарского национального движения на данный момент, очевидно, развитая «внешняя» направленность деятельности Меджлиса, широкая ориентация на «внешний» эффект и, напротив, слабость таковой у его оппонентов. Таким образом, проведенный анализ ситуации позволяет сделать следующие выводы. 1. Проблема гармонизации межконфессионального и межэтнического взаимодействия, достижения согласия в Украине, помимо усилий членов самих сообществ и общественных организаций, требует деятельного участия властей Крыма и Украины. Спустя 17 лет после распада СССР (когда власть и ответственность за принятие решений на полуострове переместились в Киев) крымское общество остается значительно сегрегированным. Положение и реальный объем прав крымскотатарских репатриантов и остальных крымчан существенно разнятся – осознание этого обстоятельства само по себе является существенным фактором этнополитической мобилизации, социальной и политической напряженности. 2. Этносы (этнические группы) способны активно проявлять себя в политике, выступая носителями определенных групповых интересов, целей, ценностей. Сфера этнических интересов по своей природе может быть признана явлением политическим, так как затрагивает интересы большого количества людей, а именно представителей данной этнической общности (группы). Следовательно, целесообразно как теоретическое, так и практическое 213 признание политической субъектности этносов (этнических групп). Данное требование отвечает также общепризнанным демократическим принципам, наделяющим правосубъектностью отдельных граждан, их объединения и организации. 3. Этнополитическая мобилизация не может рассматриваться исключительно как продукт социального «конструирования» этнических лидеров – чтобы быть эффективной, она должна иметь объективные основания, но может быть обусловлена различными группами факторов. Целесообразно выделение групп факторов как в объективной, так и в субъективной сторонах этнополитической мобилизации. Политизация интересов этнической группы происходит особенно стремительно в случаях неприкрытого ущемления прав по признаку этнической принадлежности. 4. Применительно к национальным движениям и их лидерам целесообразно различать легитимность внешнюю (вынужденную или добровольную) и внутреннюю (всегда добровольную). Внутренняя легитимность представляет собой признание членами этнической группы за представителями национального движения и его лидерами права представлять данную этническую группу и ее интересы во взаимоотношениях с государством и иными политическими акторами. Внешняя легитимность – признание со стороны иных политических акторов, в том числе государства (однако не только его одного) способности данного движения (организации) и его лидеров выступать представителем данной этнической группы и ее интересов в политике. Национальные движения, их структуры и лидеры не всегда одновременно и в равной степени обладают внутренней и внешней легитимностью. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Аклаев А.Р. Этнополитическая конфликтология: Анализ и менеджмент. – М. Дело, 2005 2. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Вступ. ст. С.Баньковской. – М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2001 3. Бауман З. Мыслить социологически. – М.: Аспект Пресс, 1996 214 4. Бекирова Г. Крымскотатарская проблема в СССР (1944 – 1991). – Симферополь: Оджакъ, 2004 5. Выступление М. Джемилева на I сессии V Курултая крымскотатарского народа (7-9 декабря 2007 г.) // Голос Крыма. – Симферополь. – 14 декабря 2007 г. - №51 (731) 6. Геллнер Э. Нации и национализм. – М.: Прогресс, 1992. – 319 с. 7. Гончарова Н. Так кто виноват, что землю «дерибанят»? // Крымская правда. – Симферополь. – 2007. - №202 (24305). – 3 ноября 8. Губогло М.Н., Червонная С.М. Крымскотатарское национальное движение. Т.2. – М., 1992 9. Дискриминация крымских татар на Украине [Электронный ресурс] // Информационное агентство «Прима». – 26.07.2002. – Режим доступа: http://www.prima-news.ru/news/news/2002 /7/26/16454.html 10. Заринов И.Ю. Исследование феноменов «этноса» и «этничности»: некоторые итоги и соображения // Академик Ю.В. Бромлей и отечественная этнология. 1960-1990-е годы / Отв. ред. С.Я.Козлов; ИЭА РАН. – М.: Наука, 2003 11. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам. Тридцать девятая сессия 5-23 ноября 2007 // Голос Крыма. – Симферополь. – 7 декабря 2007 г. - №50 (730) 12. Крымские татары призывают Украину и мировое сообщество признать депортацию 1944 года геноцидом [Электронный ресурс] // «Обком». – 2005. – 12 декабря. - Режим доступа: http://ru.obkom.net.ua/news/2005-12-12/1243. shtm 13. Мустафаев А. Нужна атака через ООН // Голос Крыма. – Симферополь. – 7 декабря 2007 г. - №50 (730) 14. Нет крымского татарина – нет проблем? // Голос Крыма. – Симферополь. – 1 февраля 2008 г. - №5 (737) 15. Нузет Э. Переходные формы национального сознания и их эволюция от выработки защитных механизмов в депортации к высокому динамизму в процессе репатриации // Qasevet. – с. Родниковое, Крым. – 2003. – №2 (30) 215 16. Проблеми повернення, облаштування і відновлення прав кримськотатарського народу в Україні (короткий огляд Центру інформації і документації кримських татар) (на укр. яз.) [Электронный ресурс] // Центр информации и документации крымских татар. – Режим доступа: http://crimeatau.org.ua/project/integration/povern.html 17. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998 18. Татары будут возвращаться в Крым еще 10-12 лет [Электронный ресурс] // Информационное агентство «Росбалт». – 29.05.2008. – Режим доступа: http://www.rosbalt.com.ua/2008/05/29/488760.html 19. Тишков В.А. Идентичность и культурные границы // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. - М., 1997 20. Указ Президента Украины о Совете представителей крымскотатарского народа (на укр. яз.) // Сила права: Зб. законів України та міжнар.-прав. актів / Центр інформації та документації кримських татар; Уклад. Р. Чубаров. – К., 2002 21. Esman M. Ethnic Politics. – Ithaka, N.Y.: Cornell University Press, 1994 22. http://ru.obkom.net.ua/news/2004-11-21/1120.shtml?yandex 216 III. ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В ЕВРАЗИИ В УСЛОВИЯХ МИРОВОЙ ГЛОБАЛИЗАЦИИ АЛЬБЕРТ БУРХАНОВ КОНТАКТНЫЕ ЗОНЫ ЕВРАЗИИ КАК РЕТРАНСЛЯТОРЫ КУЛЬТУРНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ: ДРЕВНОСТЬ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ (НА ПРИМЕРЕ АМУДАРЬИНСКО-СЫРДАРЬИНСКОГО И ВОЛГО-УРАЛЬСКОГО РЕГИОНОВ) В этнокультурном развитии тюркоязычных народов Евразии и их историко-культурных контактов с другими этносами и государственными образованиями важное место в историческом развитии занимали Волго-Уральский регион (ВУР) и СырдарьинскоАмударьинский бассейн (САБ) Центральной (Средней) Азии (ЦА). Наличие водных ресурсов и путей (Волга, Кама, Белая и Яик – Амударья и Сырдарья), связующие эти регионы Каспий и Арал, близость и контактность территорий, постоянные и регулярные передвижения кочевых племен с юга на север и северо-запад и наоборот, региональные особенности вмещающего историкокультурного и гоеграфического ландшафта (лес – степь в ВУР, степь и оседло-земледельческие оазисы в ЦА и связанная с ними историкокультурная проблема «Туран-Иран»), наличие коммуникационных связей и прохождение трасс торговых путей («Великий шелковый путь», «Серебряный путь», «Лазуритовый путь», «Великий ВолжскоКамский путь»), высокий уровень урбанизации бассейнов Амударьи, Сырдарьи, Яика, Волги и Камы – все эти природно-географические, социально-экономические и историко-культурные факторы предопределили эти два рассматриваемых региона как контактные зоны, с широкими историко-культурными связями, и как ретрансляторы культурных традиций Евразии. Контактный зоны – это зоны особой активности в процессе культурогенеза, связанные с общим историческим прогрессом, усилением всех видов коммуникативных связей от выработки эпохальных стандартов до развития торговой деятельности [Дергачев, 1989, с. 26-27; Массон В., 1997, с. 5]. Природа таких зон могла быть различной и в истоках восходит к физико-географическому райони217 рованию, влиявшему на различные формы адаптации, которые вели к установлению традиционных форм жизнедеятельности и поведения. Границы контактных зон обычно стабильны и нарушаются заметно лишь с культурным прогрессом, связанным с развитием транспортных связей и таких явлений как урбанизация. Вместе с тем контактные зоны могут возникать на основе процессов культурных взаимодействий различных культур и культурных образований. В развитии антропогенных ландшафтов и хозяйственной жизни рассматриваемых регионов важную и основную роль играли природно-географические условия, и , прежде всего, водные ресурсы. Для ЦА характерны степные, пустынные и горные ландшафты, с учетом этого, для социально-экономического и культурного развития региона главным фактором антропогенного развития являлись бассейны крупных и главных рек Окса-ДжейхунаАмударьи и Яксарта-Сейхуна-Сырдарьи и их притоков. Именно эти территории стали основой для высокого уровня развития оседлоземледельческих культур, урбанизации, развития караванной торговли, а также контактов и широких историко-культурных связей между городскими центрами и оседло-земледельческими регионами, с одной стороны, и кочевыми племенами степей, с другой. Этот симбиоз всегда присутствовал и играл важнейшее значение в глобальных взаимоотношениях между «Ираном и Тураном» и определил единство и противоречие двух начал оседло-городской культуры и стихии номадов, которые являлись одним из важнейших факторов высокого уровня центральноазиатской цивилизации. Амударья и Сырдарья являлись торгово-транспортными магистралями всей ЦА, именно через городские центры, расположенные в бассейнах рек, проходили трассы и ответвления торгово-караванных путей и находились переправы, по которым шла торговля между Китаем и Европой, в том числе «Великий шелковый путь» [Байпаков, 1998, с. 10-24; Бурханов, 2002а, с. 75-80; 2005а с. 69, 83-91; На среднеазиатских трассах…, 1990, с. 6-17]. Одним из важнейших разновидностей антропогенных комплексов, характерных для регионов ЦА являются оазисные ландшафты. Оазис, как категория антропогенного ландшафтоведения это территориально-зональная разновидность антропогенного ландшафтного комплекса с широко развитым орошаемым земледелием, покрытого агробиоценозами, сформированного в течение веков под воздействием хозяйственной деятельности 218 человека и характеризующегося регулируемостью [Бурханов, 2005б, с. 134; Валеев, 1977, с. 51-52.]. Археологические и историко-географические исследования позволяют однозначно сказать, что важнейшим этапом в формировании оазисных антропогенных ландшафтов САБ и всей ЦА является эпоха древности и раннего средневековья. Именно тогда, в VI в. до н.э. – VII в. н.э., возникают и развиваются основные типы историко-культурных комплексов, также отмечается наибольшее расширение освоенных человеком территорий за всю историю ЦА до наших дней. На материалах изучения историко-культурных регионов,. расположенных в бассейнах Амударьи и Сырдарьи, в частности Хорезма, Лебапа (Средней Амударьи), Бактрии–Тохристана, Согда и Маргианы, выявляется основная закономерность взаимосвязей между системой орошения, крупным городским поселением и оазисом в целом. Как правило, отдельной оросительной системе соответствует, в основном, один крупный или средний городской центр, а лишь в отдельных случаях 2-3 [Массон В., 1976, с. 8-9; 1977, с. 5-7; Пилипко, 1985а, с. 104-105;Бурханов, 2005а, с. 86-87]. Такая взаимозависимость позволяет считать оазисные комплексы одним из самостоятельных и наиболее перспективных объектов для системного анализа антропогенных ландшафтов. Исследование оазисной системы в бассейнах Амударьи и Сырдарьи, позволило определить, что каждое крупное или среднее поселение (город или крепость) представляло из себя ядро системы. Именно вокруг этого центра концентрировались основные типы антропогенного ландшафта, и при отделении от него в сторону периферии приводило к их убыванию. Город (крепость) – развитый тип, деревня (небольшое поселение) – упрощенный тип. Кроме того, за пределами орошаемых земель (оазиса) была территория, не входящая в собственный оазис, но находившаяся под влиянием человека. Это зона, обычно использовалась под посевы. Каждый оазис являлся отдельным экономическим организмом со своей структурой. В этой системе город (крепость), являлся центром, а ирригационная система и коммуникации ее регулировали [ Валиев, 1977, с. 52; Бурханов, 2005б, с. 134-135]. Ярким примером рассматриваемой системы являются, к примеру, городские центры и их оазисы в бассейне Сырдарьи и ее притоков. 219 Город Отрар, как центр «Округа Фараб» или «Отрарского оазиса», упоминается в средневековых источниках. Он стоял на стыке различных географических ландшафтов и месте пересечения караванных путей, являлся центром земледельческого региона и из опорной крепостью кочевников [Акишев, Байпаков, Еразкович, 1972; Байпаков, с. 47-61; Бернштам, 1951]. Сырдарья и его притоки занимали в жизни Отрара и всего оазиса особое место: для населения она была кормилицей, ее воды были богаты рыбой, а берега растительностью, но с другой стороны, река создавала трудности непостоянством водного режима: весной затопляла большие территории. Она же определяла выгодные стратегическое положение округа Фараб в Южном Казахстане. От Отрара до Арыси шли дороги к Таразу, Баласагуну и далее – в Восточный Туркестан; по Сырдарье вверх издревле вел проторенный путь в Шаш, Согд и потом через Амударью – к Амулю, Мерву и Нишапуру; вниз дорога направлялась в Приуралье и на Урал; на запад через Кызылкумы шел в Хорезм, а оттуда – в Поволжье, Причерноморье и на Кавказ. Кроме Отрара в бассейне Сырдарьи крупными центрами средневековой эпохи были Янгикент, Сыгнак, Дженд, Аснас, Сауран, Яссы, Карнак, Карачук, Икан, Сури, Сузак, Шакильджан, известные по писменным источникам и следы которых выявлены в ходе археологических исследований [Берншатм, 1951; Акишев, Байпаков, Еразкович, 1969, с. 5-42; Байпаков, 1998; Толстов, 1962, с. 273-294]. О связях право- и левобережных амударьинских земель в древности и средневековье и о том, что эту реку нужно рассматривать как объединяющий – стержневой фактор, свидетельствует и обилие переправ и длительное существование на обеих берегах реки населенных пунктов. К примеру, в верхнем течении – городище Айханум и Кокульское поселение, Тахти–Кувад и Тахти-Сангин, Ташгузар – Старый Термез, в среднем течении Амударьи – Келиф (по обеим берегам), Керки и Керкичи, Ходжа-Идат-кала и Навидах, Амуль-Чарджуй и Битык-кала, Одей-депе и Усты-кала [Бурханов, 2002б, с. 35-41; Бурханов, 2005б, с. 83-91; Древний Амуль, 1993, с. 7,10,14-17.]. Оживленными городскими центрами был богат бассейн Нижней Амударьи, где располагались земли древнего и средневекового Хорезма со столицей Гургандж (Ургенч). Крупнейшими городскими поселениями и оазисными центрами был 220 Шехрлик, Ярбекир-кала, Миздахкан, Кават-кала, Куня-Уаз, Кят, Дарган, Дая-Хатын и другие [Гулямов, 1957, с. 165-166; Древности Южного Хорезма, 1991, с. 11-28; Мамедов, Мурадов, 1998, с. 61-62; 2000, с. 12-16; Неразик, 1976, с. 138, 149; Памятники архитектуры Туркменистана, 1974, с. 158-225; Толстов, 1948, с. 154-155; Халимов, 1991]. Долина Амударьи интенсивно обживалась в разные исторические эпохи [Толстов, 1948; 1962; Неразик, 1976; Гулямов, 1957; Пилипко, 1985б, с. 243-249; Бурханов, 2002б, с. 35-42; 2005а, с. 83-95.]. Известно, что левобережная часть нижнего и среднего течений Амударьи была заселена земледельческим населением на рубеже I-II тыс. до н.э. В эпоху раннего железа сохранилась культурная близость всех без исключения основных областей ЦА в рамках культурной общности типа Яз-III. Исследования материалов позволяют заключить, что культурная близость основывалась также на широких обменных связях между среднеазиатскими регионами, в том числе между жителями долины реки Мургаб и побережья Амударьи. М.Е. Массон, в частности, указывает на находки бус из раковин моллюсков в Мургабском оазисе, происходивших из дельты Амударьи и Аральского моря [Массон М., с. 149.]. Археологические материалы говорят, что в эпоху раннего железа действовали несколько торговых трасс, в частности, Яз-депе – Одей-депе – Хорезм – низовья Амударьи и низовья Балхаба – Одейдепе – Хорезм. При этом вторая трасса проходила по левому берегу Амударьи, т.е. по части территории Лебапа (Средней Амударьи) и Хорезма, что совпадает с поздними торговыми путями, которые шли на север в Нижнем Поволжье и Приуралье [На среднеазиатских трассах, с. 8-9; Бурханов, 2005а, с. 83-85.]. Археологические и картографические данные позволяют выявить оазисный тип антропогенного расселения и уникальность урбанистического развития Лебапского региона. Здесь, в среднем течении Амударьи, за исключением Амуль-Чарджуя , не было крупных городских центров, здесь развивались средние и мелкие крепости и сельские поселения [Бурханов, 2002б, с. 35-38; 2005а, с. 24-53.]. Амуль-Чарджуй – столичный центр региона, один из центров на трассе «Великого шелкового пути». Возникновение Амуля и четырех городов Лебапа – Калифа (Келифа), Земма-Керкуха (Керки), Навидаха (Кёшка Зухра-Тахир) и Фирабра-Битыка (Фараба), 221 определялось расположением в местах удобных переправ. Несмотря на изменения в Средней Азии, 4 из 5 городов, кроме Навидаха, существуют до сих пор [Бурханов, 2001а, с. 75-78; Бурханов, Бектасов, 1994]. В Лебапе выделяются три крупных историко-культурных оазиса – Керкинско-Мирзабекский (южный), Карабекаульский (центральный) и Чарджоуский (северный). К Чарджоускому оазису примыкают в культурном и экономическом отношении поселения Южного Хорезма, которые можно, с учетом близости историкокультурных традиций, назвать четверым оазисом Лебапа. В сочинениях авторов IX-X вв., побережье среднего течения Амударьи делилось на два историко-культурные области: ЗЕММ, соответствующий ареалу южной, керкинско-мерзабекской группе памятников, и АМУЛЬ, владения которой включали Чарджоуский и Карабекаульский оазисы [Бурханов, 2005б, с. 133-138]. В Чарджоуском оазисе нами зафиксировано 24 поселения с древними и раннесредневековыми комплексами, крупнейшие из них Амуль и Одей-депе. В Карабекаульском оазисе зафиксировано 16 поселений. Крупнейшие памятники Ходжа-Идат-кала и Навидах, в районе которых расположена речная переправа. На территории Керкинско-Мирзабекского оазиса зафиксированы 45 поселений. Центры оазиса – Керкинское (Бековская крепость), Мирзабекское и Беширское поселения [Пилипко, 1985а, с. 104-105; Бурханов, 2005а, с. 29-33, 35-37, 43-44, 60-67]. Территория ВУР, по сравнению с бассейнами Амударьи и Сырдарьи, была освоена намного позже. С учетом суровых климатических условий процесс урбанизации здесь начинается в раннем средневековье и достигает расцвета в эпоху Улуса Джучи. Среднее Поволжье и Приуралье это место слияния крупнейших рек – Волги (Идел) и Камы (Чулман) и их крупных притоков – Белой (Ак Идел), Вятки (Нухрат), Свияги (Зэя), Казанки (Казан-су), Шешмы (Чишмэ) и Ика (Ык). Эта территория расположена на стыке двух растительных зон - лесной и степной (лесостепной) и являлось контактной зоной и границей между финскими и балто-славянскими (лес), с одной стороны, и иранскими, угорскими и тюркскими (степь) этносами. Здесь возникли первая земледельческая культура эпохи раннего средневековья – именьковская (восточнобуртасская), оседлоземледель-ческие и городские центры Волжской Болгарии, Улуса 222 Джучи и Казанского ханства со своими округами, которые активно влияли и торговали с окружающими племенами и как бы служили ретранслятором культурно-экономических традиций между Степью и Лесом. В Среднем Поволжье и Нижнем Прикамье эпоха «Великого переселения народов» совпадает с активным заселением значительной части плодородных и пригодных для земледелия площадей племенами т.н. именьковской культуры, этническое происхождение которых до сих пор остается спорной. Часть памятников того же времени, в том числе Тураевский курганный могильник (около Елабуги) в Татарстане, принадлежит одной из племенных групп, вовлеченных в движение гуннов не позже рубежа IV-V вв. н.э. [Генинг, 1976, с. 108]. С финальной частью великого переселения (VI-VII вв.) связано превращение восточных и юго-восточных районов Татарстана и части западного Башкортостана в зону кочевий древних венгров – т.н. легендарной «Magna Hungaria», откуда угры отправились в конце VIII – начале IX вв. в длительный путь – в Паннонию [Казаков, 1981, с. 116]. VIII-IX вв. – это время господства, проникших в Среднее Поволжье еще в VII в. из северо-восточного Предкавказья, болгарских племен (барсил), к которым примыкают пришедшие из Среднего Прикамья и Приуралья т.н. позднеломоватовские племена (эсегелы) [АП ТАССР, 1987, с. 34]. Наступает эпоха Волжской Болгарии (ВБ), сыгравшей огромную роль в истории народов Среднего Поволжья и Приуралья. В VIII - начале X вв. регион активно заселяется племенами, формирующими этнос и культуру ВБ, идет процесс полного оседания кочевого и полукочевого населения, возникают сельские поселения и урбанистические центры, происходит переход от языческих и тенгрианских традиций к мусульманской религии. На базе местных этнических групп, при полном подавлении со стороны болгарского и угорского компонентов, формируется этнос волжских болгар, создавших одну из сильнейших средневековых государств Восточной Европы. Первыми крупными городскими центрами ВБ стали – ее столица Великий город – Биляр, а также Болгар, Танкеевское, Утяковское и Ключинское городища. В XI-XII вв. в ВБ было много городских центров. Источники 223 сообщают о существовании около 60 городских поселений, по данным археологических исследований выявлено более 200 болгарских городищ, из них более 100 в Татарстане [Фахрутдинов, 1975, с. 34-43; АП ТАССР, 1987, с. 35; Бурханов, 2003а, с. 13-14, 2830]. Наиболее насыщенными поселениями были районы крупных городов, особенно Биляра. Около 80 городищ домонгольского времени в Закамье, 18 – в Предволжье, 6 – в Предкамье. К примеру, к Билярскому округу тяготели до 40 городищ и около 300 селищ; к Суварскому – 10 городищ, Ошельскому – 10 городищ и около 50 селищ и т.д. После монгольского завоевания Среднее Поволжье превращается в особый регион Золотой Орды – Улус Болгар со столичным центром в г. Бряхимов (Болгар). Несмотря на переселение части болгар на северные и северо-восточные регионы Среднего Поволжья, однако, коренной смены населения во второй половине XIII – нач. XIV вв. не произошло. Правда, во второй половине XIV в. наблюдается активное проникновение из Северного Кавказа и Нижнего Поволжья кыпчакизированных групп населения. Это процесс фиксируется находками Балымерских курганов и Камаевского городища [Халикова Е.А., 1965; Бурханов, 1999, с. 125]. Во второй половине XIII в. жизнь в Улусе Болгар постепенно входит в нормальное русло. Болгар с 1242 по 1246 гг., становится первой ставкой правителя Улуса Джучи Бату–хана. Город расширяется территориально, начинается строительство новых архитектурных сооружений, в том числе и белокаменных. В окрестностях золотоордынского Болгара, превратившегося в крупный экономический и торговый центр, возникают новые ремесленные кварталы. В нижней части города выстраиваются белокаменные бани, а в некотором удалении к югу сооружается укрепленный каравансарай. Восстанавливаются некоторые и другие города домонгольской поры, а также возникают совершенно новые сельские и городские поселения. Значительно увеличивается в золотоордынскую эпоху население и в предволжских регионах Татарстана, где наряду со старыми приволжскими районами заселяются и более северные территории [Бурханов, 2003а, с. 14-15, 17-20, 23-24, 26-28; Бурханов, 1999, с. 129-134; Юсупов, 1960]. 224 Исследования показали, что в золотоордынское время активно осваиваются и районы Заказанья, о чем свидетельствуют расположенные здесь памятники – Урматское, Арское, Камаевское, Керменьское и Кашанское городища, а также остатки селищ, старотатарских сел и в их кладбищах надгробные плиты XIII-XIV вв. [Бурханов, 1999]. В 60-е годы XIV в. начинается распад Улуса Джучи, что приводит к значительным изменениям и в Среднем Поволжье. Во второй половине XIV-нач. XVI вв. земли Улуса Болгар приходят в упадок, особенно его южные закамские земли. В это время большую силу набирает на севере, в Заказанье, новое Казанское (ИскеКазанское) княжество с центром в Иске-Казани, которое постепенно превращается в Казанское ханство с новой столицей в г. Казани. Памятники периода Казанского ханства в основном сосредоточены в Заказанье (Западное Предкамье) и на северном Предволжье [Худяков, 1991, с. 17-21; Юсупов, 1960, с. 23-26; Бурханов, 1999; 2002д; 2003, с. 16, 20-21]. Основные земли Казанского ханства, занимавшие чрезвычайно удобное и выгодное место в соединении рек Волги и Камы и их притоков отличались исключительным природным богатством и удивительной красотой. В конце XIV – начале XV вв. в связи с проникновением этнически кыпчакизированных групп из основных земель Улуса Джучи в Заказанье и Северное Предволжье укрепляются старые и возникают несколько новых городских поселений – крепостей: Арск, Иске Казан, Новая Казань, Меша-Тамак, Чаллы, Тау-иле и др. [Бурханов, 2001в, с. 78; 2002в; 2003а]. Это были центры торговли и ремесла, региональные столицы княжеств в составе поздней Золотой Орды и Казанского ханства, а в дальнейшем становятся очагами в борьбе за независимость татарского государства [Бурханов, 2000, с. 25-30; 2001г, с. 32-35; Бурханов, Замалтдинов, 2003, с. 256-261]. В ходе освоения центральных земель вместе с пришлыми ханами из Крыма, Астрахани и других регионов переселяются в Среднее Поволжье, преимущественно в Заказанье и Северное Предволжье, часть населения степей Нижнего Поволжья, Кубани, южной Украины и других территорий, которые здесь получают землю за службу. Об этом говорят материалы археологического, эпиграфического, антропологического и топонимии-ческого 225 исследований в Заказанье и Предволжье [Бурханов, 2001г, с. 30-35; 2002г, с. 95-98]. По картографическим данным в основной территории Казанского ханства было более 700 селений, из них 500 пунктов приходится на долю Заказанья, 150 Горной стороне (Предволжья), а остальные имеют отношение к районам восточнее Вятки и Северного Закамья [Чернышев, 1971; Фахрутдинов, 1975, с. 79-84]. И не зря в ходе и после завоеваний Казанского ханства основные территории Заказанья и Предволжья стали очагами сопротивления, и центрами русской колонизации, с другой. Таким образом, изучение Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья показало, что этот регион имеет важное значение как для истории народов ВУР, особенно татарского, так и для истории Восточной Европы и Евразии в целом. Представляющий степную и полупустынную зону, регион Волго-Уральского междуречья в древности и средневековье использовался в основном для ведения кочевого хозяйства. Редкие оседлые поселения периода Улуса Джучи (XIII-XIV вв.) располагались вдоль течения рек – Волги и Урала – Яика, их притоков. О них известно лишь по итогам незначительных исследований, а их средневековые названия в основном неизвестны. Среди них городище Больше-Иргизское в Саратовской области, остатки золотоордынского поселения в Оренбурге, Тендыкское городище у г. Атырау. Сохранилась остатки мавзолеев – семейных и одиночных усыпальниц золотоордынских аристократов из кочевой среды, что подтверждает широкое распространение ислама в степной зоне [Чекалин, 1899, с. 249; Егоров, 1985, с. 124; Малов, Малышев, Ракушин, 1998, с. 94-125; Гарустович, Ракушин, Яминов, 1998]. На правом берегу Яика, в 50 км к северу от Атырау расположены остатки одного из важных центров Улуса Джучи и Ногайской Орды – Сарайчук. Город располагался на узловом участке Евразии и обеспечивал безопасность отрезка трансконтинентального караванного пути из Европы и столичной части Золотой Орды – Нижнего Поволжья, в города Хорезма и Средней Азии, Ирана, Индии и Китая. Сохранились сведения торговцев и путешественников о направлении этой трассы и способах передвижения по ней, о характере и цене товаров. Путь от Нижнего Поволжья в Хорезм через Сарайчук был обеспечен караван-сараями и колодцами. В XIII-XIV вв. эта трасса была главным и самым безопасным путем, 226 соединяющим между собой восточные и западные страны [Ибрагимов, 1998; Тасмагамбетов, Самашев, 2001, с. 57-58]. Удобное расположение играло большую роль в развитии Сарайчука: город имел четко разработанную планировку, здесь строились дворцы, мечети и медресе, караван-сараи, бани и другие сооружения. Здания возводились талантливыми зодчими из наиболее известных на Востоке архитектурных школ [Тасмагамбетов, Самашев, 2001, с. 56-57]. Одним из важных контактных зон ВУР и Евразии являются районы Нижнего Поволжья – область Саксин. Эти территории были важными землями Тюрксого и Хазарского каганатов, столичной территорией Улуса Джучи и Астраханского ханства. Эти земли всегда являлись относительно свободными территориями, здесь практически не было крупных городских цивилизаций, исключение составляют лишь хазарские центры – Итиль и Саксин. После монгольского завоевания здесь образовался еще большой вакуум – стало много свободных пастбищ [ФедоровДавыдов, 1966, с. 236-246; Кульпин, 1998]. К тому же, Нижнее Поволжье – это благоприятное сочетании удобных для земледелия пойменных низин, заросших в основном кустарниковым лесом берегов Волги, ее рукавов и степей, где можно было пасти стада и вести кочевую жизнь. Здесь же были широкие возможности для обеспечения верхушки общества и населения земледельческой продукцией, занятия садоводством и овощеводством, и, наконец, прекрасные места для рыболовства и охоты в бассейне и дельты Волги. Кроме того, через Нижнее Поволжье проходили главные и стратегические пути Евразии – с востока на запад и с юга на север, здесь же протекает основная торгово-судоходная магистраль Восточной Европы – Волга (Идел) [Федоров-Давыдов, 1998, с. 38-59; Кульпин, 1998; Бурханов, Замалтдинов, 2004, с. 162-163]. Поэтому, выбрав нижневолжские земли в качестве места ставки, домена и центра своего государства, золотоордынское правители начали политику их активного заселения и обустройства. Тысячи рабов и ремесленников из Хорезма, Кавказа, Волжской Болгарии, Руси и других территорий образовали ремесленный слой населения, обслуживающие джучидскую армию и аристократию. Строятся города нового типа. Необходимо отметить, что строительство городов было связано не только с завоевательной политикой и притоком в Нижнее Поволжье людских и материальных 227 ресурсов, на и тем, что часть монголов и тюрков издревле вела оседлый образ жизни, традиции градостроительства и ремесла [Кызласов, 1998]. Нижнее Поволжье постепенно превратилось в одно из главных урбанизированных центров Улуса Джучи [Булатов, 1969; Бурханов, 2001б, с. 22-25; 2003б, с. 242-252; Егоров 1985, с. 109-120; Федоров-Давыдов, 1994, 1994; 1997, с. 88-100]. Здесь были построены и жили активной торгово-ремесленной жизнью столичные центры – Сарай аль-Махруса (Селитренное), Сарай-аль-Джедид (Царевское), города Укек, Бельджамен, Ак-Сарай, Хаджитархан и другие. В рассматриваемом регионе государства Джучидов находилась постоянно сменяющее местонахождение ханская ставка (Гюлистан). Судя по данным археологии, картографии и письменных источников, здесь же, в районе Ак-Сарая, находились фамильные усыпальницы Джучидских правителей. Так, неподалеку от Сарая, близ с. Лапас Астраханской области сохранились остатки 4х золотоордынских мавзолеев и городища Ак-Сарай (Лапас), где ясно прослеживаются следы производства кирпича, архитектурных украшений, мозаики и майолики, столь необходимых при строительстве сооружений. Скорее всего, именно здесь у Лапаса располагались ханские захоронения [Васильев, 2001, с. 70-71; Егоров, 1985, с. 117-118; рудаков, 1999, с. 101-104; Чекалин, 1889, с. 21, карта; Бурханов, 2002е, с. 83]. В XV в. в центральных землях бывшего джучидского государства возникают новые татарские политические объединения, здесь же находился центр Астраханского ханства и часть Ногайской Орды. Население этих государств сыграло большую роль в формировании этносов современных ногайцев, башкир, казахов, татар…. Однако эти политические образования без внешней подпитки оказались слабыми в политических и экономических сферах и не смогли быть жизнеустойчивыми перед внешней угрозой. Наличие и благоустройство путей сообщений по Волге, Каспию и по сухопутным трассам между Волго-Уральским и СырдарьинскоАмударьинскими регионами позволили в дальнейшем в XVI-XIX вв., играть традиционную и решающую роль в развитии торговоэкономических связей между народами и государствами ЦАР и Российской империи. И сейчас в конце XX – начале XXI вв. Волжско-Камская магистраль остается актуальным и важным фактором внешнеэкономической деятельности и внешней политике Российской Федерации, стран Центральной Азии и Кавказа, Ирана и 228 других евразийских территорий в рамках осуществления совместных проектов по программе «Перекресток: Север-Юг». ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б., 1969. Новое в средневековой археологии Южного Казахстана // Культура древних скотоводов и земледельцев Казахстана. – Алма-Ата, 1969, с. 5-42. 2 Акишев К.А., Байпаков К.М., Еракович Л.Б., 1972. Древний Отрар. – Алма-Ата , 1972. 3. Археологические памятники Татарской АССР (АП ТАССР), 1987. Казань, Таткнигоиздат, 1987, с. 238. 4. Байпаков К.М., 1998. Средневековые города Казахстана на Великом Шелковом пути. – Алматы, Гылым, 1998, с. 215. 5. Бернштам А.Н. 1951. Древний Отрар // Известия АН Казахской ССР. Серия археологическая., № 108, вып. 3., 1951, с. 81-97. 6. Булатов Н.М., 1969. Классификация поливной керамики золотоордынских городов Нижнего Поволжья и Северного Кавказа. – М., 1969. 7. Бурханов А.А., 1999. Некоторые итоги изучения памятников эпохи Казанского ханства (по материалам исследований Заказанской историко-археологической экспедиции в 1995-1999 гг.)// Ученые записки Татарского государственного гуманитарного института. № 7 . Казань, 1999, с. 121-132 8. Бурханов А.А. , 2000. К вопросу истории Казанского царства. // История государственности Республики Татарстан и современность. – Казань, 2000, с. 25-30. 9. Бурханов А.А., 2001 (а). Амуль-Чаджуй – столичный центр Среднеамударьинского региона. // Интеграция археологических и этнографических исследований. – Нальчик-Омск, 2001. , 75-78. 10. Бурханов А.А. , 2001 (б). Новые данные по культуре населения Сарая аль-Махруса. // Материалы научной конференции ТГГИ . – Казань, Изд-во Татарского государственного гуманитарного института, 2001, с. 22-25. 11. Бурханов А.А. , 2001 (в). Средневековое городище Арск - Арча (некоторые итоги историко-археологического изучения). // Интеграция археологических и этнографических исследований. – Нальчик-Омск, 2001., с. 78-79. 12. Бурханов А.А., 2001 (г). Столица в изгнании … // Татарстан, №2 ., 229 2001, с. 32-35 13. Бурханов А.А., 2002 (а). Средняя Амударья между Ираном и Тураном (к проблеме контактных зон в древности и средневековье). // Диалог цивилизаций: исторический опыт и перспективы XXI века. Доклады и выступления. Российско-иранский международный научный симпозиум. М., Изд-во Российского университета дружбы народов, 2002, с. 75-80. 14. Бурханов А.А., 2002 (б). Этнокультурная ситуация в Среднеамударьинском регионе в эпоху средневековья (к проблеме изучения этнокультурных процессов в контактных зонах Центральной Евразии). // Интегрция археологических и этнографических исследований. – Омск – Ханты-Мансийск, 2002, с. 35-42. 15. Бурханов А.А., 2002 (в). Археология Казанского ханства: история изучения, итоги последних исследований и перспективы. Серия «Материалы и исследования по археологии Золотой Орды и Казанского ханства». Выпуск 1. Казань, 2002 . 16. Бурханов А.А., 2002 (г) Новые археологические исследования в Заказанском регионе Татарстана. // Интеграция археологических и этнографических исследований. – Омск – Ханты-Мансийск, 2002, с. 95-98. 17. Бурханов А.А. , 2002 (д). Памятники Иске-Казанского комплекса (к проблеме изучения и сохранения историко-культурного и природного наследия и роли географического положения и природноэкологических особенностей в заповедных зонах). Серия «Материалы и исследования по археологии Золотой Орды и Казанского ханства». Выпуск 2. – Казань, 2002, с. 30. 18. Бурханов А.А., 2002 (е). Ак-Сарай. // Татарская энциклопедия. Казань, 2002, с. 83. 19. Бурханов А.А., 2003 (а). Древности Предволжья. Материалы и исследования по археологии Золотой Орды и Казанского ханства. Выпуск 3 . – Казань, Gumanitarya, 2003., с. 36. 20. Бурханов А.А., 2003 (б). Археологическое изучение памятников эпохи Улуса Джучи и Казанского ханства (краткие итоги исследований 1999-2000 гг. в Татарстане и Астраханской области). // Древности. Выпуск 36. Археологические исследования и музейнокраеведческая работа в Волго-Уральском регионе. – М. – Казань, Gumanitarya, 2003, с. 242-252. 21. Бурханов А.А., 2005 (а). Древний Лебап. Часть 1. Археологические памятники области Амуля древнего и раннесредневекового времени .230 Казань, Gumanitarya, 2005, с. 195. 22. Бурханов А.А., 2005 (б). Развитие антропогенных ландшафтов и оазисной системы расселения в древности и раннем средневековье (по материалам историко-археологических исследований поселений Среднеамударьинского историко-культурного и географического региона). // Динамика и развитие иерархических (многоуровневых) систем. (Теоретические и прикладные аспекты). Материалы Второй Всероссийской научно-практической конференции. – Казань, 2005, с. 133-138. 23. Бурханов А.А., Бектасов М.Ж., 1994. Амуль-Чарджуй : 2000 лет истории. – Чарджев, 1994, 47 с. 24. Бурханов А.А., Замалтдинов Р.Р., 2003. Изучение археологических памятников в Заказанье 2001 году. // Древности. Выпуск 36. Археологические исследования и музейно-краеведческая работа в Волго-Уральском регионе. – М. – Казань, Gumanitarya, 2003, с. 256261. 25. Бурханов А.А., Замалтдинов Р.Р., 2004. Ханский домен и столичная территория в средневековых татарских государствах (к проблеме изучения социально-экономических и географических факторов их выбора в Улусе Джучи и Казанском ханстве). // Проблемы истории. Культуры и развития языков народов Татарстана и Волго-Уральского региона. – Казань, Gumanitarya, 2004, с. 161-166. 26. Валиев А., 1977. Древний город и развитие антропогенных ландшафтов в условиях оазисной системы расселения. // Древний город. Материалы Всесоюзной конференции. – Л., Наука, 1977, с. 5152. 27. Васильев Д.В., 2001. Городище Ак-Сарай. // Археология Поволжья на рубеже тысячелетий. – Астрахань, 2001, с. 70-71. 28. Гарустович Г.Н., Ракушин А.И., Яминов А.Ф., 1998. Средневековые кочевники Поволжья (конца IX-XV веков). – Уфа, 1998 29. Генинг В.Ф., 1976. Тураевский могильник V в н.э. (захоронение военачальников). // Из археологии Волго-Камья. – Казань, 1976. 30. Гулямов Я.Г., 1957. История орошения Хорезма с древнейших времен до наших дней. – Ташкент, 1957. 31. Дергачев В.А., 1989. Молдавия и соседние территории в эпоху бронзы. – Автореферат докторской диссертации. Л., 1989, 44 с. 32. Древний Амуль: проблемы истории и культуры Средней Амударьи. 1993. Тезисы докладов Международного симпозиума. – 231 Чарджев, 1993, 73 с. 33. Древности Южного Хорезма, 1991. Труды Хорезмской археологоэтнографической экспедиции. Вып. XVI .- М., Наука. 1991, 288 с. 34. Егоров В.Л. 1985. Историческая география Золотой Орды XIII-XIV вв. – М., Наука, 1985, 245 с. 35. Ибрагимов Н., 1988. Ибн Баттута и его путешествия по Средней Азии. – М., 1988. 36. Казаков Е.П., 1981. Кушнаренковские памятники Нижнего Прикамья . // Об исторических памятниках по доминам Камы и Белой. – Казань., 1981. 37. Кульпин Э.С., 1998. Золотая Орда. Проблемы генезиса Российского государства. – М., Московский лицей, 1998. 38. Кызласов Л.Р., 1998. Города гуннов. // Татарская археология, №2 (3). – Казань, 1998, с. 47-64 39. Мамедов М.А., Мурадов Р.Г., 1998. Архитектура Туркменистана. М., 1998. 40. Мамедов М.А, Мурадов Р.Г., 2000. Гургандж. Стамбул, 2000, с. 41. Малов Н.М., Малышев А.Б., Ракушин А.И. 1998. Религии в Золотой Орде. – Саратов, 1998, с. 94-125. 42. Массон В.М., 1976. Кушанские поселения и кушанская археология. // Бактрийские древности. – Л., Наука, 1976. 43. Массон В.М., 1977. Типология древних городов и исторический процесс. // Древние города. Материалы к Всесоюзной конференции «Культура Средней Азии и Казахстана в эпоху раннего средневековья». – Л., Наука, 1977, с. 5-7. 44. Массон В.М., 1997. Предисловие. // Культурные взаимодействия в условиях контактных зон. Тезисы конференции молодых ученых, Санкт-Петербург и СНГ. – СПБ, 1997. с. 5-6 45. Массон М.Е., 1966. Средневековые торговые пути из Мерва в Хорезм и Мавераннахр (в пределах Туркменской ССР). // Труды ЮТАКЭ. Т. 13. – Ашхабад, 1966, 297 с. 46. На среднеазиатских трассах Великого шелкового пути. Очерки истории и культуры. – Ташкент, Изд-во «Фан», Узб. ССР, 1990, 195 с. 47. Неразик Е.Е., 1976. Сельское жилище в Хорезме. (I-XIV вв.). М., Наука. 255 с. 48. Памятники архитектуры Туркменистана. 1974. Л., Стройиздат, 1974. 343 с. 49. Пилипко В.Н., 1985 (а). Поселения северо-западной Бактрии. – Ашхабад, Ылым, 1985, 215 с. 232 50. Пилипко В.Н., 1985 (б). Побережье Средней Амударьи. // древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. Археология СССР. – М., 1985, с. 243-249, 390-396. 51. Рудаков В.Г., 1999. Вопрос о существовании двух Сараев и проблема локализации Гюлистана.// Ученые записки Татарского Государственного гуманитарного института. – Выпуск 7. – Казань, 1999, с. 92-120. 52. Тасмагамбетов И., Самашев З., 2001. Сарайчик. – Алматы, ОФ «Берел», 2001, 320 с. 53. Толстов С.П., 1948. Древний Хорезм. – М., Изд-во МГУ, 1948. 54. Толстов С.П., 1962, По древним дельтам Окса и Яксарт. – М., Наука, 1962. 55. Фахрутдинов Р.Г., 1975. Археологические памятники ВолжскоКамской Булгарии и ее территория. – Казань, 1975, 217 с. 56. Федоров-Давыдов Г.А., 1966. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. – М., МГУ, 1966. 57. Федоров-Давыдов Г.А., 1994. Золотоордынские города Поволжья. – М., МГУ, 1994. 58. Федоров-Давыдов Г.А., 1997, Некоторые итоги изучения городов Золотой Орды на Нижней Волге. // Татарская археология. №1, 1997. с. 88-100. 59. Федоров-Давыдов Г.А., 1998. Торговля нижневолжских городов Золотой Орды. // Материалы и исследования по археологии Поволжья. – Йошкар-Ола, 1998, с. 38-59. 60. Хакимзянов Ф.С., 1978. Язык эпитафий волжских болгар. – М, Наука, 1978. 61. Халикова Е.А., 1965. Археологические исследования в Куйбышевском районе ТАССР в 1961 г. // Краткие сообщения Института археологии АН СССР., № 104, М.-Л, 1965. 62. Халимов Н.Б., 1991. Памятники Ургенча. – Ащхабад, 1991. 63. Худяков М.Г., 1991. Очерки истории Казанского ханства. Изд. 2. М., Инсан, 1991, 307 с. 64. Чекалин Ф.Ф., 1899. Саратовское Поволжье в XIV в. по картам того времени и археологическим данным. // Труды Саратовской Ученой архивной комиссии. Т. 2. Вып. 2 ,Саратов , 1899. 65. Чернышев Е.П., 1971. Селения Казанского ханства по писцовым книгам. // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. – Казань, 1971. 66. Юсупов Г.В., 1960. Введение в булгаро-татарскую эпиграфику. – 233 М.-Л., Наука, 1960. 234 ВАСИЛЬ САКАЕВ ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ФАКТОР В КЛАССИЧЕСКИХ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ТЕОРИЯХ Демографический фактор издавна учитывался в политических и стратегических концепциях Средневековья и Нового времени, задолго до оформления геополитики как самостоятельной дисциплины. Уже тогда философы, ученые и политики задумались над вопросом, как численность, размещение и состав населения влияют на его внешнеполитические возможности. Например, в XVIII веке Жан-Жак Руссо считал, что величина государства как политического организма измеряется протяженностью его территории и численностью населения. В то же время население тесно связано с землей, поэтому её количество и качество определяют численность населения в государстве и даже характер будущих войн. Рост численности населения, превысив определенную величину, которую сельское хозяйство страны способно обеспечить продовольствием, неизбежно вызывает зависимость от соседей. Преодолеть эту зависимость возможно только путем завоевательных войн [1, c.235-239]. С момента возникновения геополитики как самостоятельной дисциплины демографический фактор стал ключевым элементом геополитического и геостратегического анализа. Уже Фридрих Ратцель указывал, что малая численность населения страны является поводом к её упадку (маленький народ проще завоевать). Малые народы, как правило, находятся на низких ступенях развития, а их жизненные силы истощаются в неравной борьбе с силами природы. И наоборот, крупные по численности народы имеют значительно больше возможностей к расширению своего жизненного пространства. Таким образом, по мнению Ратцеля демографический фактор определяет направление и характер геополитики: удел сильных народов – расширение и экспансия, удел слабых – быть поглощенными более мощными соседями. При этом Ратцель связывал процессы увеличения численности населения страны и её культурного роста. Культурное развитие в свою очередь сокращает зависимость человека от сил природы и является неотъемлемым условием создания великих государств40. Он Ратцель писал: «Хотя наиболее великие носители культуры не всегда были самыми сильными образователями государств, ибо образование государств является лишь одним из 40 235 указывал: «В густом населении заключается не только прочность и порука энергичного развития, но и непосредственный стимул культуры. Чем ближе люди соприкасаются между собой, тем менее погибает культурных приобретений, тем выше поднимается соревнование в проявлении сил. Умножение и укрепление численности народа находится в самой тесной связи с развитием культуры; редкое население в обширной области связано с низкой культурой; в старых и новых культурных центрах мы видим плотно скученные массы» [7, c.55-72]. В плотности и скученности населения Ратцель видел источник силы государства: «Только народы, живущие одной сплошной массой, обладают силой Антея (Святогорабогатыря), черпавшего её из земли, которая является условием, какого бы то ни было самостоятельного развития» [1, c.44]. К элементам демографического фактора можно отнести и миграции населения, которым Ратцель отводит большое место в процессе пространственного роста государства: «Народ растет, умножаясь в числе, страна – увеличивая свою территорию. Для увеличившегося населения необходимы новые пространства: оно перерастает страну. Сначала оно начинает утилизировать внутри государства те участки земли, которые оставались незанятыми; это – внутренняя колонизация. Если этого оказывается недостаточно, народ обращается к внешней колонизации, очень часто связанной с военным движением вперед, с завоеванием» [1, c.21-22]. Дальше он делал вывод: «Вместе с увеличением населения открывается все больше новых земельных пространств» [1, c.27]. Еще дальше пошел ученик Ратцеля – Рудольф Челлен, который среди пяти важнейших политических форм (элементов политики) наряду с геополитикой выдел и «демополитику». Последнюю он понимал как проявление в форме государства народа со своими национальными и этническими характеристиками. То есть географическая и демографическая составляющие государства, по его мнению, равнозначны. Как и его учитель, Рудольф Челлен считал, что численность населения определяет характер политики. Сильные государства с большой численностью населения вынуждены вести завоевания, чтобы давать «излишним» народным массам работу и хлеб. Проявление демографического фактора можно увидеть и в разделении Челленом народов мира на «юные» (немцы, русские, применений культурных сил, удающимся лишь при особых условиях, однако все великие государства пришлого и настоящего принадлежат культурным народам» [1, c.27]. 236 североамериканцы) и «старые» (французы, англичане) [6, c.56-61]. Не меньшее внимание соотношению геополитики и демографии уделяли представители англо-американской школы геополитики. Так, например, на основе анализа плотности населения «Хартленда», Хэлфорд Макиндер сделал вывод об особом статусе «Леналэнда» (территорий восточнее р. Енисей) и соответственно о возможности военного отторжения «Леналэнда» от территории «Хартленда». В частности он писал: «Россия Леналэнда имеет 9 миллионов жителей, 5 из которых проживают вдоль трансконтинентальной железной дороги от Иркутска до Владивостока. На остальных территориях проживает менее одного человека на 8 квадратных километров. Природные богатства этой земли – древесина, минералы и т.д. – практически нетронуты» [2, c.49]. На значимость демографического фактора в оценке морской мощи государства указывал и Алфред Мэхэн, который, в числе составляющих её элементов, выделил «численность народонаселения». Правда, под ней он понимал лишь численность той части населения страны, которая знакома с морем и может быть с успехом привлечена для службы на военном и торговом флотах [5, c.58-64]. Подобно Мэхэну, для анализа геополитического могущества государства другой американский геополитик Николас Спайкмен среди 10 критериев выдели такие демографические характеристики, как «объем населения» и «этническая однородность» [2, c.63]. Усиление демографического фактора в геополитике отмечается и в работах современных ведущих американских геополитиков. Например, Самуэль Хантингтон в работе «Столкновение цивилизаций» качестве фактора грядущего усиления исламской цивилизации выделил именно демографические причины. Благодаря высокой рождаемости в исламских странах, доля жителей этой цивилизации в общей численности населения Земли к 2030 г. вырастет до 30 %. Одновременно высокая рождаемость обеспечит рост доли молодежи в населении исламских стран, которая в силу социальных проблем окажется благодатной почвой для различных религиозно-политических движений. Все это приведет к началу т.н. «исламского возрождения». По демографическим же причинам (сокращение численности населения) С. Хантингтон предрекал в XXI веке уменьшение значимости и влияния православно-славянской цивилизации [3, c.257-261]. 237 Важное место демографический фактор занимал и в геополитических воззрениях представителей русской школы геополитики. В частности, генерал-фельдмаршал Д.А. Милютин в свою концепцию геостратегического анализа включал такой элемент как «народонаселение». Именно народонаселение, его материальное и моральное состояние, наряду с территорией страны и государственным устройством, формируют средства государства для успешного ведения войны, наступательной или оборонительной с той или иной державой. В частности он писал: «Народонаселение, его численность, распределение, степень материального благосостояния, моральное положение не только определяют численность вооруженных сил, но и существенные их свойства, а также указывают в какой степени, в случае войны, правительство может полагаться на содействие народа и на благонадежность самих войск» [4, c.43-48]. Другой российский географ и геополитик В.П. Семенов-ТянШанский в своем труде «О могущественном территориальном владении применительно к России (очерк политической географии)» много внимания уделил миграциям населения и применительно к России разработал гипотезу о колонизационных базах в Сибири как гарантах её территориально-политического могущества. В увеличении плотности населения периферийных районов России, особенно Восточной Сибири, он видел возможность сохранения её континентальной системы могущества «от моря до моря». Таким образом, уже с момента возникновения геополитики демографический фактор являлся ключевым элементом анализа мощи государства. При этом демографический фактор рассматривался как влияние численности, размещения, состава и других свойств населения страны на характер и интенсивность внешней политики государства, его способность защищаться и нападать. В характере народонаселения геополитики прошлого и современные авторы видят источник активности или упадка государства. С течением времени демографический фактор в геополитике ни чуть не утратил своего значения. Напротив, обострение сырьевой проблемы вновь выдвигает на первый план демографический фактор. Для России это актуально вдвойне, так как в XXI веке ей предстоит не только решать проблему обеспечения сырьем растущих потребностей своего населения, но и активно защищать свои сырьевые ресурсы от претензий других государств. Реализация последней задачи для Российской Федерации особенно 238 проблематично в связи с тем, что демографическая сфера нашей страны уже два десятилетия находиться в глубоком кризисе, а последние демографические прогнозы ООН вообще предрекают сокращение на 30% численности её населения в течение первой половины XXI века. Таким образом, в XXI веке демографический фактор, по крайней мере, для России, станет решающим при оценке геополитического положения и геостратегических возможностей страны. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Геополитика: Хрестоматия. – СПб., 2007 2. Дугин А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. Мыслить Пространством. – М., 1999 3. Исаев Б.А. Геополитика. – СПб., 2006 4. Милютин Д.А. Критическое исследование значения военной географии и военной статистики // Русский геополитический сборник. – 1996. – №2 5. Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на историю, 1660-1783. – М., 2002 6. Нартов Н.А. Геополитика. – М., 2004 7. Ратцель Ф. Народоведение (Антропогеография) // Классика геополитики. XIX век. – М., 2003 8. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре или принципы политического права // Об общественном договоре. Трактаты. М., 2000 239 ЮРИЙ ШПИЛЬКИН ЕВРАЗИЙСКАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ Причины постоянно сменяющихся фаз объединения, разъединения и вновь объединения на просторах Евразии евразийцы и неоевразийцы искали и продолжают искать в области геологических особенностей региона, в его этнолингвистической и культурной специфике, хозяйственных и природно-климатических составляющих, в зависимости от общепланетарных процессов, взаимосвязи живой и неживой материи и общекосмического влияния на эту часть суши. Эти объяснения частично обоснованы, отчасти спорны. Однако факт остается фактом. Наличие двухфазного процесса объединения – распада и вновь объединения подтверждается самой двухтысячелетней историей государственности Евразии. После распада Союза ССР логично напрашивается этап, знаменующий начало нового объединительного процесса с пока еще неясными параметрами хозяйственного, культурного и политического формата, в основе которого лежит евразийская ментальность. Один из апологетов концепции «открытого общества» К Поппер, представляя русскому читателю книгу «Открытое общество и его враги», уверял, что капитализм, описанный Марксом «всего лишь химера, умственный мираж», в то время как западные «открытые» общества, по его мнению, «самые лучшие, свободные и справедливые, наиболее самокритичные и восприимчивые к реформам, из всех, когда-либо существовавших» [12, c.14-15]. При этом в разряд врагов дорогого его сердцу «открытого общества» Поппер относил идеалистов и материалистов, Платона и Гегеля, Маркса и Ленина, хотя те и другие выступали за процветание демократии. Современные сторонники либеральной демократии насаждают ее с помощью оружия и в Афганистане, и в Ираке. Книги З.Бжезинского «Большая шахматная игра» и С.Хантингтона «Столкновение цивилизаций», ставшие в конце ХХ века бестселлерами, в начале ХХI века из теоретических прогнозов превратились для некоторых политиков в наставление и руководство к действию. П.Сорокин в работе «Социальная и культурная динамика» еще в начале ХХ века писал: «Все важные аспекты жизни, организации и 240 культуры западного общества находятся в глубоком кризисе... Тело и ум этого общества больны... Мы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего великолепного прошлого и грядущей идейной или идеалистической культурой творческого будущего. Мы живем на закате шестисотлетнего царствования чувственной культуры...». И когда в разгар мирового финансового кризиса 2008 г. Президент Франции Николя Саркози заявил: «Мы будем перестраивать капитализм, создавать капитализм нравственный», то мало верилось в оптимистические намерения. Реалии таковы, что частнособственнические доходы никак не сочетаются с нравственностью. Экономический кризис по масштабам значительно превышает кризис и 30-х и 90-х годов прошлого века, и продлиться он может до средины следующего десятилетия. 1 млрд. человек в странах третьего мира живет за порогом абсолютной бедности, их годовой доход не достигает 370 долларов и каждую минуту на Земле человек умирает от голода. И мало кто верит в способность Запада изменить мир. Западники считали историю России частью общемирового исторического процесса, а развитие страны должно идти по западноевропейскому пути. Евразийцы противопоставляли исторические судьбы, задачи и интересы России и Запада, трактовали Россию как «Евразию», особый срединный материк между Азией и Европой и особый тип культуры. Называвший себя «последним евразийцем» Л.Н. Гумилев под Евразией понимал не только географический континент, но и сформировавшийся в центре его суперэтнос с тем же названием. По мнению Гумилева за исторически обозримый период этот континент объединялся три раза - тюрками, монголами и русскими: «И при большом разнообразии географических условий для народов Евразии объединение всегда оказывалось гораздо выгоднее разъединения. Дезинтеграция лишала силы, сопротивляемости; разъединиться в условиях Евразии значило поставить себя в зависимость от соседей, далеко не всегда бескорыстных и милостивых» [5, c.292]. «Вся история Евразии, писал Г.В.Вернадский,- есть последовательный ряд попыток создание единого всеевразийского государства. Попытки эти шли с разных сторон – с востока и запада Евразии. К одной цели клонились усилия скифов, гуннов, хазар, турко-монголов и славяно-руссов» [3, c.31]. Размышляя над проблемой Запад-Восток, казахстанский философ А.Н.Нысанбаев считает, что главным принципом 241 мироотношения Запада является - предметно-практическая деятельность, цель которой состоит в покорении внешнего мира и подчинения его господству человека, а главным принципом Востока – деятельность внутренняя, психодуховная, цель которой состоит в самосовершенствовании человека. Отмечая преимущества и очевидные негативные стороны обоих типов мироощущения, он подчеркивает, что именно евразийство в идеале есть средоточие этих двух полюсов человеческой культуры, евразийство в своей сущности есть особый тип мироотношения, пронизанный нравственным началом и способный благодаря своему практическигуманистическому потенциалу, стать также и интегральным, т.е. преодолеть крайности Запада и Востока и синтезировать их лучшие черты. «Евразийство как «метафора большого явления» - это прообраз совершенно нового отношения человека к миру, новой формы жизни, единственно достойно отвечающей вызовам третьего тысячелетия». И далее А.Н.Нысанбаев отмечает, что «евразийская философия взаимопонимания», основанная на добрососедских межгосударственных отношениях и интеграционных процессах в евразийском пространстве «вполне естественное проявление глубинной сути евразийства» [11, c.255-257]. В марте 2001 г. в Москве на расширенном заседания совета Общероссийского политического общественного движения (ОПОД) было принято решение об учреждении Евразийской партии России (ЕПР). В заседании приняли участие делегаты практически из всех регионов России. В основных чертах намерения партии изложены в «Манифесте Евразийской партии» и «Тезисах к программе Евразийской партии». Основной своей задачей партия считает «разрешение «национального вопроса» в России…» Помимо этого важной задачей для себя организаторы считают необходимость «пропагандировать точку зрения, которая рассматривает возникновение российского государства как результат совместного социально-политического творчества славянских и тюркских народов». [НГ- Религии, 28.03.2001]. Там же говорится, что ЕПР будет сотрудничать с родственными ей организациями в СНГ с целью воссоздания Союзного государства на конфедеративной основе. Было объявлено о создании в Государственной Думе межфракционной депутатской группы «Евразия», в которую уже согласились войти более 40 депутатов, сочувствующих евразийской идеологии. Инициаторы новой партии стремятся заручиться поддержкой 242 руководства национальных автономий в составе России, особенно Татарстана, представители которого присутствовали на заседании. По словам Ниязова, «не может идти и речи о создании сильной Евразийской партии без поддержки руководителей Татарстана». Сообщая о заседании, журналист подчеркнул, «что, судя по составу участников, несмотря, на декларируемое евразийство, будущая партия будет, прежде всего, отражать интересы мусульманского сообщества России и национальных меньшинств. Таким образом, фактически оказался обойденным запрет на создание партий по национальному и религиозному признаку, прописанный в новом, еще не принятом законе о партиях». В отчете сообщалось, что в заседании принял участие Бейбит Сапаралы – лидер Народно-патриотического движения Казахстана, заявивший о намерении создать евразийскую партию Казахстана и заверивший, что президент Казахстана Нурсултан Назарбаев очень сочувственно относится к идее евразийства. Эта новость, у меня как гражданина Казахстана вызвала двойственное чувство. С одной стороны, вызвала удовлетворение, что идея евразийства приобретает новый уровень. Наконец-то исторические дискурсы и теоретические дискуссии евразийства обретают политические очертания. Однако возникает несколько вопросов. Кто возглавит движение евразийцев: харазматический лидер или политическая партия националистического толка, клерикалы, западники или славянофилы, демократы или монархисты? Во-первых, евразийскому движению необходима либо полная секуляризация, либо экуменизм. Очевидно одно, что попытка установить приоритет любой конфессии или нации приведет движение в тупик. Как следует понимать из слов А. Дугина, избранного Председателем политсовета «Евразия»: «Основным принципом евразийской философии» является «цветущая сложность», которая «является точным аналогом многополярности, о которой говорится в доктрине национальной безопасности Российской Федерации». И поэтому возглас Б.Орлова «Караул! Евразийцы идут!» («НГ», 12.05.01) вызвал не улыбку, а недоумение. Если для доктора исторических наук эта проблема означает только «евразийские игры», то для нас, миллионов людей, живущих на постсоветском пространстве Евразии – это реальность, образ жизни. Без сомнения в первую очередь это проблема взаимоотношений человека, общества и государства. Но отношений не абстрактного человека вообще, а лично 243 моего отношения к моему соседу по дому, к моей стране, в которой я вырос и живу, к России, где я родился, да и к Б.Орлову, живущему на моей Родине. Но при этом надо помнить, что Евразия, так же как и Европа – это, прежде всего «определенная система общественных отношений и выстроенный на этих отношениях образ жизни». Сложилась парадоксальная ситуация. В геополитическом плане происходит интеграция: в ЕС уже около 30 стран, все больше активности набирают такие объединения как ШОС и БРИК, а люди не ощущают личной безопасности, все больше распространяется ксенофобия. На встрече с представителями общественности в январе 2001 года Президент Казахстана Н. Назарбаев сформулировал национальную идею казахстанского общества – дружба, равенство и равноправие всех народов Казахстана. Были названы основные принципы казахстанской идеи. Первый - равенство всех 130 наций, проживающих в Казахстане. Второй – национальная идентичность, стремление общаться на родном языке, развивать национальную культуру и традиции. Третий – религиозная идентичность народов, пусть каждый исповедует ту религию, которая ему ближе. Четвертый – законопослушание, человек свободен до тех пор, пока не преступил закон. Пятый – развитие малого и среднего бизнеса, в котором должно быть задействовано 50 – 60 процентов трудоспособного населения [1]. Не оспаривая важности этих принципов по существу, думается необходимо в качестве основного выделить принцип личной безопасности каждого гражданина общества. Безопасность политическая, экономическая, правовая, социальная, идеологическая, национальная. В свете проблеме евразийства с полным основанием можно утверждать, что субъектом этих принципов является евразиец. Евразийцу в полной мере присущи чувства дружбы, равенства и равноправия. Следует подчеркнуть, что евразиец не только географическое понятие. Это скорее культурно-социальное понятие. Можно родиться и жить в Европе или в Азии, но быть евразийцем по своему менталитету. И наоборот жить в Евразии, а быть европейцем или азиатом. Евразиец - в полном смысле интернационалист, сторонник толерантного отношения между людьми различных наций и рас, основанного на взаимопонимании, взаимном доверии, взаимообогащении культур, ценностей, знаний и технологий. Евразиец проявляет терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению, обладает обостренным чувством справедливости, 244 стремлением к образованию и повышению квалификации хорошо владеет русским языком как языком межнационального общения. Поэтому не совсем верно в понятие евразиец включать в качестве основного признака расовую общность, или отдельно взятый этнос. Понятие евразиец не определяется ни религиозными, ни государственными общностями. Казахстан, например, - это страна, а государство – основной элемент политической системы страны, и помимо государства в каждой цивилизованной стране должно быть развитое, самодостаточное гражданское общество, в которое входят все этносы. В Казахстане также не все идет по намеченному плану. После распада СССР 57 млн. 564 тысячи человек, для которых общим языком межнационального общения являлся русский язык, оказались, не по своей воле в «ближнем зарубежье»: в странах и автономиях, где настойчиво стала проводиться политика внедрения в качестве «государственного» - языки титульных наций. Вне России оказались 25 млн. 610 тыс. русских в бывших союзных республиках, а также 9 млн. 103 тыс. русских в российских автономиях. В такой же ситуации наедине со своими проблемами оказались более 11 млн. украинцев, белорусов и армян, 6 млн. человек тюркоязычных и кавказских этносов, более 4 млн. немцев, евреев, поляков, корейцев и других этносов. Например, в таком положении оказались 1 млн. 815 тыс. казахов и более 232 тысячи человек прибалтийских этносов. В Казахстане живут представители более 130 национальностей. Они, как минимум, казахстанцы в третьем поколении. В пятом и четвертом поколении – это потомки крестьян-переселенцев и казачества с Украины и России второй половины XIX в., а также сосланных после революции кулаков – наиболее зажиточных крестьян. На строительство Турксиба и промышленных предприятий, а также во время войны, вместе с эвакуированными заводами приехали наиболее квалифицированные рабочие и специалисты. Во второй половине ХХ века - покорители целины и космоса. Подобная ситуация складывалась и в других регионах СССР: воссоздание народного хозяйства в Прибалтике, восстановление разрушенного землетрясением Ташкента, строительство БАМа. Вольно или невольно происходил отбор наиболее дееспособных людей. Они сумели сжиться с коренным населением, синтезируя лучшие ценности национальных культур, перенимая местный образ жизни, обычаи и даже гастрономические пристрастия. Именно они в наибольшей степени олицетворяют собой образ евразийца. 245 Советская идеология назвала людей, живущих на огромных просторах Евразии, советским народом. Производное от слова Советы – органа государственной власти, понятие не имело географической привязки, носило абстрактный, безличностный оттенок. Однако оно отражало причастность к могучей державе и поэтому распад Советского Союза более всего вызвал тревожное состояние у людей с евразийской ментальностью. В казахстанской прессе были опубликованы статистические данные о том, что с 1993 года по 2000 год численность населения в стране уменьшилось на 1 млн. 530,4 тысячи человек, или на 9, 3 %. В 1999 году отмечен самый низкий за последние десятилетия ХХ века коэффициент рождаемости: 14 – на 1000 человек. Коэффициент естественного прироста населения также снизился и достиг 4,3 на 1000 человек. Причем значительно возрос коэффициент смертности, который составил 9,7 случая на 1000 человек, что на 22,8 % выше уровня 1990 года [13]. Как известно, обобщающий показатель уровня жизни исчисляется по принятой международной методике расчета индексов развития человеческого потенциала (ИРЧП). Этот сводный индекс складывается из показателей: ожидаемой продолжительности жизни, душевого дохода в реальном исчислении и доступности образования. По этому индексу Казахстан занимает 93–е место среди 175 стран, хотя в 1991 году был на 61 месте [14]. Сокращается средняя продолжительность жизни населения. Если в 1989 г. средняя продолжительность жизни по Казахстану составляла – 68,7, а у мужчин – 63,9 лет, то в 1999 г. в среднем - составила 64,4 года, у мужчин же – всего 59 лет [9]. Для сравнения: в США и Германии мужчины в среднем живут 73 года, в Японии - 76, а в Канаде 80 лет. Безусловно, в демографической ситуации Казахстана проявилась характерная тенденция для всех постсоветских республик - снижение рождаемости, обусловленное экономическими факторами, низким уровнем здравоохранения и социального благополучия населения. Тем не менее, остается без ответа вопрос: какова причина сокращения численности русскоязычного населения в целом по республике. Почему, например, русские, являющиеся в 4 – 5 поколении казахстанцами покидают страну, где родились и устремляются на «историческую родину», где прожить не только не легче, а быть может даже труднее? Наибольший дискомфорт испытывали славянские этносы. 246 Усилиями местного национализма, внедрялись русофобские мотивы в СМИ, которые проявились в ставших почти обычными обвинениях русских в их якобы колонизаторской сущности, русскому языку был придан статус официального языка, но собрания стали проводить только на государственном, без всякого перевода, постепенно исчезали вывески на русском языке, переименовывались улицы, делопроизводство переводилось на государственный язык, было запрещено двойное гражданство, Тем не менее, на бытовом уровне проявления национализма не воспринимается столь болезненно, как это пытаются представить некоторые политики и средства массовой информации. Социологические исследования подтверждают, что только 13,4 % респондентов указали на ухудшение межнациональных отношений [10]. Однако национализм местных чиновников сделал свое дело, – посеял неуверенность у русскоязычных в благополучном будущем для себя и для своих детей. Миграционные процессы в Казахстане, видимо, наиболее адекватно отражают общую картину национального состава постсоветского пространства. Численность русских сократилась на 1 млн. 747 тыс. человек, или на 28%, а удельный вес их снизился с 37,4% до 30%. Значительно уменьшилось количество немцев – на 604 тысячи или на 63%, украинцев - на 349 тысяч, или на 39%, татар – почти на 79 тысяч, или на 24%, белорусов – на 70,6 тысячи или на 30,7%. Количество греков сократилось на 73%, лезгин и осетин более чем на 60%, башкир, молдаван и мордвы – на 40 %. Сокращение русскоязычного населения в определенной степени зависит от снижения детности, но наибольшее влияние на изменение демографической ситуации оказал массовый выезд его за пределы Казахстана. Пик эмиграционной активности пришелся на 1994 год, когда абсолютная миграционная убыль составила минус 410 тысяч человек. Что заставляет срываться с обжитых мест людей, в том числе, далеко не романтического возраста и переселяться туда, где их, в общем - то, никто не ждет? Неужели всему виной национализм? Социологические исследования свидетельствуют о неприятии подавляющей частью населения самой идеи привилегированного положения титульных наций, но «распространенность идей, утверждающих приоритет эгоистически понимаемых национальных ценностей, создает для эксцессов благоприятную питательную среду» [6, 18]. В философском словаре советских времен национализм 247 трактуется как проявление «буржуазной и мелкобуржуазной идеологии и политики, а также психологии в национальном вопросе», как шовинизм, т.е. приоритет одного этноса по отношению к другому. Профессор Кембриджского университета Э. Геллнер рассматривает понятие национализм в позитивном смысле – это, прежде всего политический принцип, теория политической законности, которая состоит в том, что этнические границы не должны пересекаться с политическими. А националистическое чувство – это чувство негодования, вызванное нарушением этого принципа или чувство удовлетворения, вызванное его осуществлением. Причем, националистическое чувство, как верно подметил Кант, возникает из основной человеческой слабости - пристрастности, склонности во всем делать себе исключение. Профессор из Кембриджа выделил основные приоритеты идеологии национализма: приоритет национальных (этнических) ценностей перед личностными; приоритет одной национальной культуры перед другими культурами; приоритет государственности перед другими формами социальной самоорганизации этноса; приоритет национального прошлого и чаемого будущего перед настоящим; приоритет «народной» жизни и культурной самобытности. Геллнер справедливо отмечает, что «политические проявления националистического чувства стали бы гораздо умереннее, если бы националисты так же остро чувствовали несправедливости, совершенные их нацией, как они чувствуют несправедливости, совершенные по отношению к ним» [4, c.121]. Академик М. Козыбаев считает, что необходимо различать национализм как «патриотизм и любовь к своей нации и националэгоизм, который, прикрываясь именем нации, подвергает осквернению национальные интересы и чувства, привнося несуразные национальные идеи». «Малые нации, - считает М. Козыбаев, - находящиеся под эгидой господствующей нации, всегда защищаются, отстаивая свои интересы, естественным образом заботясь о своем самосохранении» [8]. Русские и другие этносы, еще вчера гордившиеся своей принадлежностью к «великому советскому народу» в одночасье в бывших союзных республиках превратились в этническое меньшинство. Быть может, поэтому представители этносов, лишившись своей принадлежности к единому народу и причастности к движению по пути мировой цивилизации, утратили чувство безопасности для себя и своих детей. Даже в самые тяжелые 248 времена столь катастрофически не сокращалось население этнических групп, для которых основным языком общения является русский язык. По мнению одного из исследователей эти процессы можно обозначить как клиентелизм и нео-патримониализм. В процессе «суверенизации» на постсоветском пространстве в общественное сознание внедряется мысль о том, что представители титульных наций в соответствующей республике имеют право на различные преимущества, особенно связанные с госслужбой. Такое положение усугубили принятые законы о придании языкам титульных наций статуса «государственных» нередко при необязательном изучении русского языка (в отличие от иностранного) или значительном сокращении количества часов на его изучение в нерусских школах, а также повсеместный перевод делопроизводства на языки титульных наций. Вводится требование изучения и обязательная сдача экзамена по государственному языку для врачей и санитарок, мэров и секретарей-машинисток. В вузах нередко проводится сокращение русскоязычных учебных групп, а на некоторые престижные специальности, набор русскоязычных групп вообще прекращается. На какой-то период времени эмиграция несколько замедлилась. Это когда обсуждались варианты и возможности двойного гражданства. Но с прекращением дискуссии на эту тему, отъезд населения вновь увеличился. Все это привело к тому, что в Казахстане только в 1998 году русских выбыло более 186 тысяч, немцев – около 45 тысяч, украинцев – около 30 тысяч, белорусов – около 7 тысяч, корейцев – около 3 тысяч [2, c.80]. Таким образом, за десятилетие численность русскоязычного населения названных этносов сократилась на 2 млн. 643,4 тысячи человек или на 16%. По свидетельству председателя Агентства по миграции и демографии свой отъезд в начале девяностых годов эмигранты в основном объясняли необходимостью определиться с гражданством в связи с распадом СССР, желанием вернуться на свою историческую родину (в Россию, Германию, Израиль), воссоединиться с родственниками, отсутствием работы из-за остановки предприятий. В последние годы причинами отъезда называются желание создать лучшие перспективы для своих детей, увеличение в Казахстане пенсионного возраста (женщины – до 58, мужчины – до 63 лет), более высокий уровень жизни в странах, куда они уезжают, большая вероятность трудоустройства [14]. Такова система ценностей, 249 определяющая мотивы людей покидающих страну. Уезжают, как правило, люди в активном трудоспособном возрасте, специалисты с высшим и средним образованием, квалифицированные рабочие кадры. Например, в Казахстане этносы имевших на 1000 человек (в возрасте от 18 лет и старше) высшее и средне специальное образование распределялись в следующем порядке: грузины, армяне, азербайджанцы, русские, узбеки, латыши, казахи [7, c.3-6]. А выезжают чаще всего люди с высшим и незаконченным высшим образованием. Только в 1998 г. выехало с высшим образованием 27,3 тыс. человек, со средне-специальным образованием – 57,3 тыс. человек, а со средним и неполным средним образованием – 106,7 тыс. человек. В 90-е годы в Казахстане каждый десятый из числа безработных – это лица с высшим образованием, каждый третий - со средне специальным образованием. Языковой фактор привел к тому, что за последние годы доля представителей русскоязычного населения сократилась в сфере государственного управления до 39%, в учреждениях финансовой деятельности до 48%, в сфере образования до 38% и в здравоохранении до 43%. Все меньше детей русскоязычного населения поступают в учебные заведения республики. Их доля в вузах составляет 33%, в колледжах – 40, 7% [2, c.44, 68, 73]. В то время как в республике в сфере высшего образования имеется 140 вузов, родители предпочитают платить от 600 до 2000 долларов, чтобы отправить своих детей в СанктПетербург, Томск или в Омск. В некоторых русскоязычных учебных группах по 2 -3 студента. Нормально ли это? Кто-то скажет, да – это нормально, когда каждый имеет возможность выбирать, где ему учиться и жить. Но почему не в Казахстан приезжают учиться при таком количестве вузов, а наоборот. Да и жить к нам из других стран особенно не торопятся приезжать. Более того, не иссякает отток казахов евразийского менталитета. Так, только в Россию в 1996 г. выехали 8 тыс. казахов, в 1997 г. – 10 тыс., в1998 г.– 8 758 казахов. По свидетельству демографов, в приграничных областях России живет около миллиона казахов. Это подлинные евразийцы, они воспитаны на интернациональной культуре, ужились с представителями других национальностей. Они работают в различных отраслях экономики, образования, немало их в сфере управления, административных органах. Пример тому, губернатор Кемеровской области, казах Аман 250 Тулеев, есть они в Казахстане, но их становится все меньше и меньше. В то же время, казахская молодежь учится в вузах, получает стипендии, а в сельских районах работают казахские школы. В Омске работают пять мечетей, из которых самая крупная Сибирская соборная, мечеть открылась в октябре 1997 г. В Омскую область в 1997 – 1998 гг. уехали 1100 казахских семей [2, c.82]. Вывод из этого один: в многонациональной стране, не может объединительной ни какая национальная идея отдельно взятого этноса. Как для Казахстана, так и для России наиболее приемлемой может быть только евразийская идея. Так как в этих странах живут миллионы людей с евразийской ментальностью. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Абсалямова Н. Национальная идея: дружба, братство, равноправие. // Казахстанская правда. 2001. 20 января 2. Асылбеков М.Х., Козина В.В. Казахи (Демографические тенденции 80 – 90 годов). Алматы. 2000 3. Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М., 2002 4. Геллнер Э. Нации и национализм. // Вопросы философии.1989. №7 5. Гумилев Л.Н. От Руси до России. М., 2002 6. Иванов В.Н. Межнациональные конфликты: социопсихологический аспект. // Социологические исследования, 1992, № 4 7. Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. – Т.3. – Алма-Ата, 1992 8. Козыбаев М. Отечественная история ХХ века: мифы и реальность. // Казахстанская правда. 2000. 23 мая 9. Махин В. Кто мы, сколько нас? // Казахстанская правда. 2000, 3 марта 10. Миграция и новые диаспоры в постсоветских государствах. М. 1996 11. Нысанбаев А.Н. Философия взаимопонимания. Алматы. 2001 12. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.1. М., 1992 13. Сергеев Н. Демографическая ситуация тревожит. // Казахстанская правда. 2000, 21 ноября 14. Турисбеков З. О проблемах миграции и демографической ситуации в Казахстане. // Казахстанская правда. 1999, 26 января 251 АЛМАЗ ВАЛИЕВ НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИСТОРИИ ГЕОПОЛИТИКИ. ФАКТОРЫ, ОКАЗАВШИЕ ВЛИЯНИЕ НА ХОД МИРОВОЙ ИСТОРИИ Вся история Евразии наполнена борьбой за геополитическое господство между крупнейшими государствами и государственными объединениями. При столкновении разных противостоящих друг другу государственных систем решающим фактором, обеспечивавшим победу одной из сторон, выступали разнообразные факторы, либо по отдельности, либо в совокупности. Такими факторами выступали: военный, географический, демографический, экономический, политический, религиозный. В период греко-персидских войн V в. до н. э. победу греков Балканской Греции над персами обеспечили демографический и географический факторы. В военном отношении это было во многом столкновение греков с греками. Причем фаланга – сомкнутый строй тяжеловооруженных пехотинцев - применялась обеими сторонами. Однако у балканских греков она была более многочисленной, так как население выступавших против Персии полисов балканской Греции значительно превосходило население входивших в состав Персидской империи греческих городов Малой Азии. Кроме того, большое значение сыграл географический фактор. В гористой Греции персидским конникам негде было развернуться. Да и сокрушить ощетинившуюся копьями и прикрытую крепкими щитами фалангу лучникам было не под силу. Поражение в греко-персидских войнах стало началом заката Персидской державы Ахменидов. Период ее упадка растянулся на сто с лишним лет, до завоевательных походов Александра Македонского (334-323 гг. до н.э.). [4.c.15-16]. В основе побед Александра Македонского лежали, безусловно, военный и политический факторы. Успехи Александра объяснялись не только его полководческими талантами, но и высокой боеспособностью имевшегося в его распоряжении греко-македонского войска, а также внутренней слабостью Персидской империи. [4.c.29]. В III-II вв. до н. э. вспыхнули Пунические войны между Римом и Карфагеном за гегемонию в Средиземном море. В основе успехов Римской республики вновь оказывается военный фактор. Победа Рима в борьбе за геополитическое господство с Карфагеном была 252 обусловлена особенностями комплектования армий противостоящих сторон. Армия Рима представляла собой ополчение гражданских общин. Все римские граждане от 17 до 45 лет должны были служить в войсках. Основную же часть карфагенской армии составляли солдаты, которые, в сущности, были наемниками-профессионалами, остававшимися на службе и в мирное время. В целом, по качеству боевой подготовки армия Карфагена существенно превосходила армию Рима, однако требовала гораздо больше средств на свое содержание и потому значительно уступала своему противнику в численности. [4.c.35-36]. В результате Второй Пунической войны Римская республика, победив Карфаген, на шестьсот лет завоевала гегемонию в бассейне Средиземного моря. [4.c.45]. Таким образом, в данном случае причиной, обеспечившим победу Рима, стало превосходство обязательной призывной армии над армией профессиональной. В конце II века до н.э. полководец Гай Марий осуществил реформу римской армии. Разорение крестьянства не позволяло осуществлять набор войска, как прежде, на основании имущественного ценза. Теперь армию устремились неимущие, и все солдаты стали служить только за жалование, не имея иных источников дохода. Римская армия стала профессиональной. [4.c.5354]. Параллельно в III веке наблюдался экономический упадок Римской империи, постепенно возвращавшейся к натуральному хозяйству из-за неэффективности рабского труда и кабального труда свободных общинников в латифундиях. Все труднее становилось содержать армию, так как в казну не поступали налоги: их некому было платить. Теперь войска комплектовались путем добровольного набора. Лишь при недостатке добровольцев прибегали к принудительному набору римских граждан. Поэтому во второй половине IV века римское войско состояло преимущественно из варварских племен, нанятых для охраны римских границ, а потом расселенных в пограничных областях на правах военных поселенцев и во главе со своими племенными вождями. [4.c.84]. В 395 году Римская империя окончательно разделилась: на Западную – со столицей в Риме и на Восточную – со столицей в Константинополе. В 476 г. последний римский император Ромул Августул был без борьбы свергнут предводителем варварского отряда Одоакром. [4. c. 89]. Таким образом, причиной упадка Западной 253 Римской империи стал экономический кризис, в результате которого Рим более не смог содержать профессиональную армию и, как прежде, платить отрядам варваров, которые охраняли его границы. Кроме того, помимо экономического фактора, в числе причин крушения некогда величайшей мировой державы стали демографический и географический факторы, приведшие в движение огромные массы населения Евразии в эпоху Великого переселения народов. Со времен возникновения мировых религий – христианства, ислама, иудаизма – ведущим фактором мировой геополитики становится религиозный фактор. Столкновения между государствами теперь начинают идти на религиозной почве, как отражение борьбы за распространение влияния той или иной религии. Так, например, Византия и Персия, ослабевшие в результате непрерывных войн друг с другом за господство на Ближнем и Среднем Востоке, в VII-VIII вв. стали объектом экспансии со стороны арабов, выступавших под флагом распространения новой религии – ислама. В 632 г., после смерти пророка Мухаммеда, арабские племена вторглись в Персию и Византию, захватив византийские владения в Сирии, Месопотамии, Египте и Северной Африке и полностью включив Персию в состав Арабского халифата. Арабская армия была грозным противником для европейского рыцарства. Однако распад халифата в начале IX в. избавил Европу от серьезной опасности. С XI в. арабские земли сами стали объектом завоеваний со стороны европейцев, а в XIII в. – татаро-монголов. [4. c.96-97]. В геополитической истории Европы и, особенно, России большую роль сыграл такой военно-политический фактор, как так называемое «призвание варягов». Русские летописи связывают это событие с легендарным конунгом Рюриком и относят это событие в 859 г. Именно с этого времени славяне, до того времени покорно платившие дань хазарам, в составе норманнских дружин (на Руси их называли варягами) начинают совершать завоевательные войны против соседних государств – Византии, Хазарии, Волжской Булгарии. [4. c. 101, 103]. Пришествие варягов на славянские земли способствовало образованию крупнейшего государства Восточной Европы – Киевской Руси, ставшей колыбелью трех славянских народов – русского, белорусского и украинского. Варяги привнесли на славянские земли мощные элементы военной и государственной 254 организации и превратили их в последующей истории Европы и Азии в постоянный источник разнонаправленной военно-политической экспансии. Крестовые походы (конец XI – конец XIII в.) - пример влияния религиозного фактора в мировой политике. Они вдохновлялись римскими папами и шли под флагом освобождения Гроба господня в Иерусалиме из-под власти мусульман. Для обороны образованных в Палестине христианских государств были образованы духовнорыцарские ордена, сыгравшие в дальнейшем заметную роль в истории России и Европы. Так, например, в конце XII в. возник Тевтонский (Немецкий) орден. [4.c.112-113]. Духовно-рыцарские ордена сыграли значительную роль в христианизации части европейского населения в рамках провозглашенного папой римским крестового похода. В то же время бесславный конец крестовых походов за освобождение Иерусалима способствовал сохранению мусульманского влияния на Ближнем Востоке. Вообще, эпоха Средневековья стала временем многочисленных войн, столкновений и гражданских конфликтов, вспыхивавших на религиозной почве. Они происходили как на местном, локальном уровне, так и в общеевропейском масштабе. Так, например, под флагом распространения ислама турки-османы завоевали обширные области в Европе и Азии, включая Балканский полуостров. Венцом их завоеваний стал захват в 1453 г. столицы Византии Константинополя, являвшегося также центром православной религии. Предел форсированному распространению ислама на Европейском континенте был положен 12 сентября 1683 г., когда произошла решающая битва под Веной, остановившая турецкую экспансию в Европе. [2. c.372]. В период средневековья важным политическим фактором, определившим итоги межгосударственных конфликтов, становится такой политический фактор, как феодальная раздробленность. Именно раздробленностью государств, подвергшихся ударам монгольских ханов, можно объяснить ту легкость, с которой монголы завоевывали те или иные страны. Монголы без труда завоевали огромные просторы Азии и Европы, включая русские земли. С середины XIV в. начинается постепенный закат монгольских государств. С этого времени усилился процесс их дробления, что, в свою очередь, вело к их ослаблению в военном и политическом отношении. В XIV в. ослабела и Золотая Орда, в вассальной 255 зависимости от которой находились русские княжества. К этому времени монголы здесь смешались с половцами (кипчаками). На Руси, как и в подавляющем большинстве других стран, монголов называли «татарами». В 1350-е гг. власть ханов в Золотой Орде стала носить во многом номинальный характер. [4.c.126-127]. Тем не менее, монголо-татарское иго на Руси было окончательно ликвидировано только в 1480 г. Это произошло сравнительно позже, чем в других странах, захваченных монголами. Причина такой задержки лежала в сравнительно позднем обретении Русью государственного единства вокруг Москвы. Процесс объединения русских земель шел параллельно с процессом распада Золотой Орды и завершился в последней четверти XV в. [4.c.131]. Дальнейшая геополитическая история Европы и Азии в XV-XIX вв. – это история складывания единых государств. Данный процесс шел по пути объединения различных территорий, возникших в период феодальной раздробленности, а также по пути территориальных захватов и возникновения различных империй. Военное, экономическое, политическое дробление, разъединение новых государств - частей прежних империй - имело результатом исчезновение указанных государств и их мирное или насильственное включение в состав вновь возникающих империй. Таким образом, исчезли с политической карты мира Казанское, Астраханское, Сибирское, Крымское ханства, территории которых были включены в состав Российской империи. Аналогичным образом, вошли в состав России ханства Средней Азии, Прибалтика. В XVIII в. Россия, Пруссия и Австрия трижды осуществили раздел Речи Посполитой, в результате которых Польско-Литовское государство перестало существовать, а часть его земель вошла составной частью в состав Российской империи [2.c.416]. В основе указанных процессов лежал ряд факторов, среди которых основным, несомненно, выступал политический, предопределивший внутреннюю слабость ПольскоЛитовского государства. На европейской арене в рассматриваемый период соперничал ряд образовавшихся централизованных государств – Англия, Испания, Франция, Голландия, Австрия. В это время образуются обширные колониальные империи, соперничавшие между собой. В конечном итоге, укрепление военно-морского флота и ускоренное промышленное развитие к началу XIX века сделали Британию «владычицей морей» и ведущей мировой державой. В данном случае 256 успеху Англии на мировой арене способствовал экономический фактор. Географический и демографический факторы сыграли важную роль в истории России. Со времен Ивана Грозного Россия начинает бесконечные войны за расширение своего влияния на огромных просторах Евразии. После падения под ударами турок-османов Византийской империи, Россия взяла на вооружение геополитическую концепцию «Москва – третий Рим», выражавшуюся в ведущей роли Руси в защите и распространении православной религии. [1.c.1]. В XIX веке интересы Российской империи пересеклись с претензиями Наполеоновской Франции на гегемонию в Европе. В XX веке аналогичная ситуация повторилась в отношениях между СССР и фашистской Германией. И в том, и в другом случаях победе России (СССР) способствовал географический фактор, а именно огромные просторы страны. Кроме того, захват огромных территорий предопределил экстенсивное развитие страны. Наличие громадных ресурсов (земельных, природных) длительное время исключало необходимость интенсификации производства, приводило к консервации политических и экономических отношений в стране. Успехи на международной арене способствовали сохранению существующего режима. После победы над Наполеоном Российская империя на несколько десятилетий установила свою гегемонию в Европе. Эта гегемония была разрушена в результате Крымской войны 1853-1856 гг. Война, начатая Россией против Турции за господство в черноморских проливах и на Балканском полуострове, превратилась для нее в войну против объединенной коалиции ведущих мировых государств – Англии, Франции, Пьемонта, Османской Турции. Противостоять такому альянсу Россия не могла по причине своей экономической слабости и, в конечном итоге, утратила ведущие позиции на европейской арене, завоеванные ей после победы над Наполеоновской Францией. С этого времени наметилось серьезное военно-техническое отставание России от других мировых держав. [4.c.336]. Поражение в Крымской войне объективно продемонстрировало всему миру слабость Российской империи, вызванной сохранением крепостничества. Реформы Александра II придали новый импульс развитию страны, обеспечили достаточное динамичное экономическое развитие страны вплоть до начала Первой мировой войны [2.c.470]. 257 Однако даже в условиях достаточно существенного экономического роста правящие круги России не смогли предотвратить поражение страны в войне со страной, несравненно меньшей по территории и численности населения – Японией [4.c.337]. В дальнейшем тяжелые поражения в ходе Первой мировой войны и слабость императорской власти привели к крушению Российской империи. В данном случае огромную роль сыграл не столько экономический, сколько политический фактор, а именно робость и нерешительность последнего российского императора Николая II. Пришедшие к власти под популистскими лозунгами большевики [4.c.388] в течение нескольких лет восстановили прежние территориальные рамки Российского государства, за исключением Польши, Финляндии и Прибалтики. [4.c.421]. Установление диктаторского режима Сталина, наряду с форсированным индустриальным развитием, имело следствием масштабные репрессии против различных слоев населения [2.c.522]. Указанные репрессии нанесли огромный урон не только в плане экономического развития, но и во многом подорвали обороноспособность страны, так как затронули командный состав армии и флота. В 1939 г. СССР вместе с гитлеровской Германией осуществляет новый раздел Польского государства, включив в свой состав ряд земель Украины и Белоруссии. [4.c.437]. Несколько позднее в состав СССР была включена Прибалтика, Бессарабия и Буковина. [4.c.442]. Тем не менее, раздел сфер влияния в Восточной Европе не стал для СССР гарантией от вторжения немецко-фашистских войск. Недооценка германской военной мощи, преобладание «шапкозакидательских» настроений, террор против командного состава армии привели к катастрофическим последствиям для страны. К концу 1941 г. почти четыре миллиона советских солдат и офицеров оказались в немецком плену. Подавляющее большинство из них не пережило зиму 1941/1942 г. [4.c.455]. Лишь ценой многих миллионов жизней [2.c.471], посредством издания поистине драконовских законов [4.c.451-452] советскому государству удалось выстоять и победить в этой войне. Как уже отмечалось ранее, поражение фашистской Германии было во многом предопределено влиянием географического фактора. Огромные просторы СССР, суровый климат, сохранение ряда территорий, имеющих природные и людские ресурсы, 258 способствовали провалу немецкого плана «молниеносной» войны. Однако географический фактор сыграл и существенную роль в превращении США в ведущую мировую державу. Отдаленность Англии, Франции и Испании от своих заморских колоний благоприятствовала их захвату США [4.c.324,347]. Помимо этого, по причине значительной удаленности от основных театров военных действий США понесли несравненно гораздо меньшие, чем их союзники, материальные и людские потери в двух мировых войнах. Более того, нормально функционировавшая в данных условиях промышленность и другие отрасли хозяйства неслыханно обогатила страну за счет поставок военной техники и продовольствия. [2.c.510]. Результатом Второй мировой войны стало значительное укрепление позиций двух противоборствующих новых мировых держав – СССР и США.[2.c.511]. При этом, если СССР установил свое господство в Восточной Европе, то США стали доминировать в Западной. Раздел сфер влияния был закреплен созданием военнополитических блоков – НАТО и Варшавского Договора. С этого времени две сверхдержавы стали конкурировать в самых разнообразных точках земного шара, экономически поддерживая родственные им политические режимы. К началу 1980-х гг. перевес стал склоняться на сторону несравненно более могущественных в экономическом плане США. В 1983 г. американские войска вторглись в Гренаду и Панаму, свергнув законные правительства этих государств. Указанное противостояние было прервано с приходом к власти в СССР сравнительно молодого среди руководителей страны реформатора Горбачева [2.c.472]. С этого времени СССР шаг за шагом стал сдавать свои позиции на мировой внешнеполитической арене. Советские войска без каких-либо предварительных условий были выведены из Восточной Европы. К власти в этом регионе мира пришли прозападные политические режимы. В 1990 г. состоялось объединение Западной и Восточной Германии. [2.c.113]. Фактически оно представляло собой поглощение ФРГ, являвшегося членом НАТО, одного из прежних членов Организации Варшавского Договора – ГДР. Годом ранее советские войска покинули Афганистан. Спустя всего несколько лет у власти в этой стране оказались талибы – представители радикального исламского движения. Пришедшее под демократическими лозунгами на смену Горбачеву правительство Ельцина фактически инспирировало развал 259 СССР на ряд новых самостоятельных государств. Экономический хаос 1990-х гг. заставил указанные государства искать финансовой и политической поддержки у стран Запада, прежде всего США. [2.c.472]. Мировая гегемония США нашла свое отражение и в расчленении Югославии, и в бомбардировках этой страны в конце 1990-х гг., и в целом ряде других мировых событий. В 2003 г. под предлогом борьбы с терроризмом США оккупировали два мусульманских государства – Ирак и Афганистан [2.c.511]. В Ираке американцы свергли и казнили законного президента страны – Саддама Хусейна. Лишь в 2008 г. одно из государств мира решилось бросить вызов Вашингтону. Таким государством стала Россия, экономическое положение которой в начале XXI века существенно улучшилось на волне заоблачных цен на поставляемые ею на мировые рынки энергоресурсы. События в Южной Осетии стали началом конца мировой гегемонии США. Не случайно, что именно после указанных событий августа 2008 г. кризис, до этого лишь подававший тревожные сигналы в экономике США, вдруг стал нарастать, как снежный ком, и, в конечном итоге, принял мировые масштабы. О причинах мирового экономического кризиса много писалось и говорилось в последнее время. Как известно, по итогам Второй мировой войны денежная единица США – доллар – стала ведущей международной расчетной единицей. В 1973 г. США отказались от золотого стандарта доллара, и с этого времени объем выпуска указанных денег стал год от года лавинообразно нарастать. Однако в период существования так называемой социалистической системы объемы долларовой эмиссии имели хоть какие-то ограничения в мировом масштабе. С крушением данной системы в конце 1980-х – начале 1990-х гг. господство доллара в мировой финансовой системе приняло тотальный, всеобъемлющий характер. Последние два десятилетия стали временем громадного, никем и ничем неконтролируемого роста долларовой денежной массы, необеспеченной реальными материальными ценностями. Складыванию такой ситуации способствовала и реализуемая США в XX – начале XXI века геополитическая концепция контроля над так называемым «Пятиморьем» - регионом, ограниченным пятиугольником Каспийского, Черного, Средиземного, Красного морей и Персидского залива. По некоторым оценкам, в указанном регионе сосредоточено примерно 70% разведанных мировых запасов 260 нефти и более 40% мировых запасов природного газа. [1.c.1-2]. Захват Ирака и Афганистана и долгосрочное пребывание в указанных государствах многотысячных воинских контингентов США дорого обошлись американским налогоплательщикам. Только для ведения войны в Ираке им приходилось платить до 8 миллиардов долларов ежемесячно. [3.c.1] Все последние годы инвесторы (включая правительство РФ), вкладывая деньги в экономику США, фактически спонсировали их военные действия на Среднем Востоке. Но если до начала мирового кризиса США могли себе позволить огромные военные расходы, то с началом процесса отказа от доллара как международной расчетной единицы и мировой резервной валюты делать это станет все труднее и труднее. В настоящее время мир стоит накануне радикальных перемен сложившихся ранее политической и экономической систем. Отказ от доллара в качестве средства международных финансовых расчетов может привести к краху и развалу США. На мировую арену выступили новые «тяжеловесы», новые «центры силы». В масштабах Евразии таковыми, несомненно, являются, Европейский Союз, Китай, Россия и Иран. Указанные государства и государственные объединения имеют на континенте собственные долгосрочные интересы. Для Европейского Союза в настоящее время важной геополитической задачей является дальнейшее расширение на Восток и, в дальнейшем, включение в свой состав ряда новых государств, в том числе, республик бывшего СССР. Кроме того, ЕС объективно заинтересован в контроле над поставками энергоресурсов из России и района «Пятиморья», включая Каспийский регион. Для ЕС наиболее благоприятным было бы, в долгосрочной перспективе, политическое и экономическое ослабление России, вплоть до территориального распада, как это случилось в свое время с СССР. Поэтому Европейский Союз стремится укрепить свои позиции на Украине, в Белоруссии и Кавказских республиках, постепенно усиливая внешнеполитическое давление на РФ. Китай, имеющий огромный экономический потенциал, в настоящее время стремительно расширяет свое экономическое и политическое присутствие по всему миру [3.C. 3-5]. Объектом интересов Китая в России являются, несомненно, Сибирь и Дальний Восток, богатые природным сырьем. В отношении России интересы 261 Китая во многом совпадают с интересами ЕС.. В период экономического кризиса Россия оказалась в чрезвычайно трудном положении. Огромные социальные обязательства, взятые на себя государством в годы высоких цен на энергоресурсы, после обвала указанных цен и расходования средств так называемого «Стабилизационного фонда», могут оказаться непосильным бременем для российского бюджета. В этом отношении России реально угрожает «Аргентинский» вариант развития событий. В период заоблачных цен на сырье аргентинское правительство взяло на себя чересчур много обязательств, сопряженных с расходами. Теперь, когда данные цены упали, Буэнос-Айрес оказался в ситуации бюджетного дефицита.[5. C.2]. В геополитическом плане Россия в ближайшие годы постарается сохранить свои ведущие позиции на мировом рынке энергоресурсов. В этой связи она объективно заинтересована в контроле поставок нефти и газа из района Каспийского рынка, прежде всего, Азербайджана и Туркменистана. Кроме того, РФ весьма заинтересована в приходе к власти на Украине дружественного ей политического режима, способного гарантировать бесперебойные поставки российских энергоресурсов в Европу. Одной из важнейших задач для обеспечения транзита нефти и газа на Запад остается урегулирование отношений с Белоруссией. Иран в масштабах Евразии сейчас занимает особое место. Являясь одним из флагманов исламского мира, он, в условиях возможного ослабления позиций США и России в пределах Евразии, может резко усилить свое влияние на Ближнем и Среднем Востоке. Предпосылками к этому может стать неминуемый вывод американских войск из Ирака и Афганистана и радикальное изменение расстановки сил в Центральной Азии. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА. 1. Андаласав М. Кавказ в эпоху глобальных геополитических трансформаций. www.islam.ru 2. Большая Оксфордская Энциклопедия / Пер. с англ. У.В. Сапициной, А.И. Кима, Т.В. Сафроновой и др. – М.: ЗАО «РОСМЭНПРЕСС», 2008. – 664с. 3. «Военный Дипломат», 2008, №4-5. 262 4. Соколов Б.В. Сто великих войн. – М.: «Вече», 2005. – 544 с. 5. Хайме Даремблюм. Латинская Америка: лавина проблем. www.inosmi.ru, 26 декабря 2008г. 263 ВЛАДИМИР УЛАНОВ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ И ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ФЛУКТУАЦИИ И НАПРАВЛЕНИЯ ЕВРАЗИЙСКОГО РАЗВИТИЯ Основной идеей статьи является синергетическое предположение, что главную роль в формировании специфики развития социальноэкономических систем играют отклонения (флуктуации) в представлениях об обществе у лидеров обществ, их честолюбие и стремление к доминированию в общественной среде, приводящие к излишней соревновательности лидеров[1] и, как следствие, неизбежным «ненормативным» отклонениям в политике и экономике. Дополненные природным феноменом следования человеческих субъектов за доминантами и друг за другом, эти отклонения, разрастаясь, определяют в итоге локальные и глобальные направления общественного развития. В совокупности эти вечные факторы («незнания», честолюбие, соревновательность и следование друг за другом и за доминантами) и определяют особенности осуществления «кооперативных» закономерностей (= законов) существования и развития общества. Следует подчеркнуть, что характерной чертой флуктуаций является их большее или меньшее несоответствие действительности, противоречие сущностному устройству и функционированию общества (если было бы иначе, общество было бы идеально работающей конструкцией). По этой причине общество всегда находится в околокризисной ситуации, хотя по некоторым параметрам оно может и прогрессировать, если реализующиеся идеи развития общества достаточно соответствуют его естественным принципам развития. Вариант, когда лидеры грубо манипулируют обществом, так же значительно сказывается на состоянии общества. В этом случае разросшаяся флуктуация (экономическая, политическая) определяет (в период выбора власти или после свержения прежней власти) новое направление развития общества. Необходимо помнить, что соревновательность определяется не только стремлением к доминированию, но и стремлением к самосохранению, которое, если нет основания к доминированию, заставляет идти на соглашение с оппонентами и доминантами. Процессы слабой синергетической самоорганизации общества («все образуется само собой») проявляют себя лишь при 264 отсутствии в обществе значимых лидеров. С точки зрения психологической, флуктуации в поведении лидеров объясняются стремлением сохранить или обрести доминирование прямо или вследствие оппозиции главному доминанту. Это типично как для внутренней, так и для внешней политики. Вся политика «вращается» вокруг доминантов с целью их разрушения (устранения угрозы) или объединения с ними (обретения выгодной позиции в среде, в конечном итоге - экономической позиции). В экономике ситуация несколько иная: в ней также нет четких представлений, каким должно быть оптимальное экономическое общество, но экономисты стремятся не уничтожить друг друга (это удел политиков), а использовать чужие достижения в своих особых экономических подходах и целях. В такой ситуации идейные флуктуации мировых лидеров оказывают решающее влияние на всю мировую политико-экономическую сферу. В большинстве случаев «флуктуационного развития» именно экономика определяет политическое развитие и политические действия, и это кажется естественным, но может быть и обратное, когда экономика работает на идеи политических лидеров. Пример: в 60-е годы XX века производящая сфера США тотально работала на «лунную программу», выдвинутую президентом Дж. Кеннеди, чтобы высадкой на Луну, этой козырной картой, «стукнуть русских по носу» показать, что только Америка может носить титул единственно великой страны. За приставку «Великая страна», «руководитель Великой страны» всегда боролись многие политические деятели. И если для России, Китая, Индии, Ирана приставки «великая», «великий» естественны и достаточно естественны, то словосочетания «великая Албания», «великий Курдистан», «великая Румыния» прямо указывают, что честолюбие является главным двигателем в политике и характерной чертой в менталитете многих народов. Показательным в этом плане является поведение доминирующих и рядовых стран Евросоюза, в особенности Польши и Прибалтийских стран, а также Украины и Грузии в отношениях с Россией. Всех их объединяет стремление иметь с ней свою «равновеликость». Это стремление столь велико, что лидеры упомянутых стран готовы стать вассалами других стран-доминантов, если это дополнительно прибавит им политического и любого другого роста по сравнению с Россией. На этой основе базовые страны Западной Европы союзничают с США, страны Центральной и Восточной Европы стремятся в Евросоюз, что 265 позволяет им «иметь» своё «превосходство» над Россией. В действительности это не может дать глубокого успокоения. Россия, хоть и ослабевшая, существует, и комплекс неполноценности у малых стран остаётся: они не могут полномасштабно иметь и осуществлять то, что присуще исключительно большим странам, таким как Россия. По этой причине малым европейским странам необходимо хотя бы унижение России. Ни одна из указанных стран не стремится повернуться в полной мере к России, и каждая делает что-то против неё. В историческом плане показателен пример «братской» Болгарии, которая обязана России своей государственной свободой и трижды крупно предававшей Россию в течение XX века (Болгария прямо становилась на сторону прямых военных врагов и политических оппонентов России). Вышесказанное показывает, что многое, что осуществляется в геополитике, существует потому, что есть Россия, а также в противовес России. В этом смысле геополитика в значительной степени и с неизбежностью «вращается» вокруг России - самой большой страны мира, и на этой основе, соответственно, формируются и развиваются геополитические векторы. Аналогичная ситуация связана с США: азиатские страны, находящиеся в американской геополитической «тени» (Иран, Афганистан, Пакистан и др.), стремятся выйти из-под оказываемого на них давления и войти в союз с ШОС (Шанхайская организация сотрудничества России, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Китая). Сама ШОС сформировалась как некий азиатский аналог Евросоюза против политического давления США. Формирование БРИК (организации сотрудничества Бразилии, России, Индии, Китая) по своим целям аналогично Евросоюзу: в определённом смысле равновеликие «без пяти минут развитые страны» стремятся объединиться, в первую очередь, против мирового «демократического» диктата США. Сходная ситуация с другой великой страной – Китаем: окружающие Китай страны (даже Тайвань) не стремятся в тесный союз с Китаем. Международное положение Японии ещё хуже: страны тихоокеанского бассейна не стремятся к консолидации с Японией, помня её былое милитаристское величие. Чтобы сделать правильные выводы из сказанного, рассмотрим, к чему могут привести идейные флуктуации и политические амбиции государственных лидеров в ближайшем будущем. Евросоюз и США завуалировано продолжают экономическое, политическое и военное продвижение в восточном направлении, последовательно принимая и 266 готовясь принять в НАТО бывших союзников России, создавая тем самым от Балтики до Каспия пояс враждебно настроенных к России государств, способных к экономической блокаде России и, по ситуации, к военным действиям против неё. Особенно негативно положение с более чем братской Украиной, правящая политическая элита которой поставила себе прямую цель быть в Евросоюзе и НАТО. Это с неизбежностью приведет к существенному экономическому давлению на Россию и весьма серьёзному стратегическому военному дисбалансу между Россией и НАТО в пользу НАТО. Плохими остаются отношения России с отошедшей от неё Грузией, которая с подачи США и Евросоюза уже воевала с Россией в 2008 году, стремясь вернуть себе провозгласившие независимость Абхазию и Южную Осетию. Грузия продолжает готовиться к новой войне с Россией. Ей отводится роль активатора военного мятежа на Северном Кавказе с отделением его от России и распространением военных действий на территорию России с кавказского направления. Обострившаяся в 2009 году ситуация в Дагестане и Ингушетии вследствие усиления террористической деятельности указывает на то, что Запад продолжает подрывную террористическую работу на Северном Кавказе. Очевидно, что готовится к дестабилизации и Чеченская Республика. Политическими мотивами продиктована также экономическая активность Запада в этом районе (прокладка нефтяных и газовых трубопроводов из района Каспия в обход России). Цель перечисленных действий, как и инициирование Западом украинских газовых демаршей против России в последние годы, – подрыв российской экономики, разрушение России. В такой ситуации лишь экономические интересы российской прозападной олигархии и прогерманские настроения российской политической элиты (В. Путина и его сторонников) удерживают Россию около Европы. Эта позиция российской политики, которая готовит себе и азиатский театр деятельности, имеет свой стратегический резон: при процветании Европы выгодны отношения с ней, при ухудшении ситуации в Европе Германия может отойти в сторону России, фактически превратив Евросоюз в «материал» на западе от России. Союз Германии и России способен придать мощный импульс развитию самой Германии, которая таким образом всё же сможет вырасти до великой державы в союзе с Россией и около России. В Евросоюзе Германия никогда великой не станет. Великой России естественно быть в союзе с великой 267 Германией, Франции и Англии – нет. Это – факт, основанный на человеческой психологии, особенности которой преодолеть невозможно. Для сравнения: Украина «уходит» от России потому, что она не имеет, в отличие от Германии, потенциала и традиций великой страны и в обозримое время ею не будет, даже в союзе с Россией (для этого необходима существенная внутренняя консолидация возможностей активного развития). И это подталкивает значительную часть не самых проукраинских политиков к соединению с ЕС и НАТО. Несмотря на огромные внутренние трудности развития, создаваемые в России прозападной частью её элиты, в XXI веке Россия имеет шансы стать успешной на фоне меняющего традиции и теряющего темпы развития Евросоюза. Если учесть, что современная наука находится в застойном состоянии, основной технологический разрыв между Западом и Востоком всё же не возрастает, а сокращается (это видно на примере развития хотя бы Китая). Следовательно, отставание Востока и России от Запада вполне может смениться на их доминирование. Этому способствуют и определённые шаги, предпринятые Россией на стратегическое сближение с Китаем в последние годы (в частности – создание ШОС). С возникновением ШОС идея окружения России враждебными воинственными государствами в значительной степени теряет смысл: Китай уже заявил, что готов с согласия России направить свои войска «на дальние расстояния» в соответствии со стратегическими интересами. Это означает, что в случае значительного военного конфликта Европа до Ла-Манша может стать китайской оккупационной зоной. По этой же причине всё менее актуальной становится идея разгрома России исламскими боевиками с южного направления из Афганистана и Пакистана (стратегическая концепция, которую вплоть до последнего времени стремились и ещё стремятся реализовать США и Евросоюз). Что ещё в особенности «флуктуирует» в Евразии? Восточное направление от Каспия: Иран, Афганистан, Пакистан, Северная Корея и …Япония! Всё - по причине присутствия США в этом протяженном регионе. Наиболее интересны флуктуации японской политики: в июне 2009 г. японский парламент утвердил Южные Курилы японской территорией. Сразу возникает вопрос, почему не Северо-восточный Китай или Корейский полуостров? Вывод напрашивается однозначный: Япония «созрела», чтобы, обострив отношения с Россией, обзавестись собственной атомной бомбой и выправить 268 военный дисбаланс в регионе: атомное оружие есть и у Кореи, и у Китая, и у России и, следовательно, должно быть у Японии. Заявка на Курилы необходима и для того, чтобы подготовить мировое и японское общественное мнение к локальному военному выступлению Японии против России в соответствующий момент. Тогда, когда агрессия против России будет подготовлена с европейского, кавказского, афганского, пакистанского и японского направлений (считается, что воевать на всех возможных фронтах Россия не готова). С этой же целью США пытались установить в Польше при радарной поддержке из Чехии не только противоракеты, но и ракеты первого удара. Возможное размещение подобных ракет на Украине делает вышеуказанный вариант развития событий крайне опасным для России: все стратегические цели в европейской части России в случае военного конфликта будут поражены в кратчайшее время. Ясно, что в таком масштабном военном столкновении погибнет значительная часть населения России и приграничных с Россией стран, в особенности, исламских, которые будут использованы, а затем добиты Западной коалицией как конкуренты. Под ударом окажется значительная часть территории и населения Китая и Индии (удар исламских боевиков спланирован и против этих стран), что, конечно же, входит в планы Запада. Это будет Победа Запада над Востоком. Для удара по европейской части России (в том числе, с кораблей флота Армии США) планируется использование противоракет и новейших высокоскоростных крылатых ракет, способных перемещаться со скоростью 6000 км/час (100 км/мин; 1.7 км/сек), которые могут представлять для России серьёзную угрозу. Испытания этих летательных аппаратов США провели в июне 2009 года. Могут ли быть другие сценарии развития событий? Могут. В целом, несмотря на некоторые успехи, концепция уничтожения России Западом начинает выдыхаться из-за её чрезмерной опасности. Ракеты в Польше могут не появиться (мысль автора июня 2009 г.). Кавказ может стать спокойнее при условии, что просыпающийся от исторического религиозного сна Ислам примет в мировом масштабе не агрессивную, а мягкую форму (это может быть при коррекции позиции Ирана и, далее, Саудовской Аравии в религиозном вопросе). В этом случае возможно возникновение прогрессивного ислама и евроислама и существенное изменение политики Евросоюза в пользу России.[2] При такой конфигурации отношений объединённая Евразия (в том числе с объединением вокруг ШОС Ирана, 269 Афганистана, Пакистана и других стран) способна значительно повлиять на политику США в Восточном полушарии Земли. Япония при таком раскладе сил окажется в весьма непростом геополитическом положении. Ключевым событием в этом сценарии является религиозное смягчение Исламского мира, начиная с Ирана. Противостояние Пакистана и Индии при мягком исламе (и в союзе с ШОС) значительно снизится. Северокорейская «флуктуация» разрешится объединением Севера и Юга Кореи при сохранении их определённой автономии сразу же, как только Северная Корея обзаведется эффективным ракетно-ядерным оружием. В такой ситуации Япония вынуждена будет развернуть собственные «ядерные силы сдерживания», и Корея, Китай и Япония заключат экстраординарные соглашения о предотвращении военного конфликта. Американцам придётся отступить в Пёрл Харбор. Проблема Курильских островов окажется замороженной (при наличии атомного оружия Японии воевать с Россией станет опасно). В целом, мировая и евразийская геополитическая ситуация с азиатского направления может выявиться относительно спокойной. Но она же, ближе к середине XXI века (без смягченного Исламского мира), может обостриться при вводе военно-морских сил НАТО в освободившийся ото льда арктический бассейн, вследствие борьбы Западных стран с Россией за северную нефть и природный газ. В этом случае Россия окажется почти в кольце военного окружения и опасность военного столкновения России с Западом возрастёт до критического состояния. Что может этому помешать? Активное развитие ортодоксального Ирана в политико-экономическом и военном плане. Появление атомного оружия у Ирана и, затем, у Саудовской Аравии может сильно изменить соотношение сил в Евразии и в мире в целом, так как на мировой «гладиаторской» арене появится мощный агрессивный Исламский игрок, который поставит в трудное положение Запад, Россию, Индию, Китай и остальной Восток. Военная нестабильность в мире существенно возрастёт. Но наиболее сильно и, главное, в позитивном направлении, изменится ситуация в мире при объединении сил России и Германии. Именно объединение России и Германии способно радикально изменить Западную политику. Смягчение Ислама не менее важно для позитивного развития Сообщества. По рассмотрению возможных вариантов геополитики возникает вопрос: может ли геоэкономика подправить геополитику? 270 Геоэкономические изменения в первой половине XXI века будут определяться, с одной стороны, всё ещё свободной рыночной и биржевой игрой и флуктуациями на сырьевых и товарных рынках, рынках ценных бумаг, создающими кризисные экономические ситуации. С другой стороны, возрастанием контроля за рыночнофинансовыми операциями, за конкуренцией и деятельностью банков и монополий с целью предотвращения глобальных кризисных ситуаций. Продолжится проникновение развитых экономических субъектов в деятельность друг друга, освоение более развитыми странами территорий менее развитых стран (в частности Китаем Африки). При застое в науке и инженерии основные развивающиеся страны в ходе своей экономической трансформации выйдут на уровень развитых стран, и борьба за лидерство станет в значительной степени бессмысленной: мир станет «многополярным», Развитому Востоку и Развитому Западу необходимо будет договариваться друг с другом. Демографическая проблема окажет серьёзное влияние на общее экономическое развитие: главной мировой проблемой станет разрастание населения при дефиците технообусловливающих ресурсов. Это потребует свёртки либерального (радикального) капитализма в глобальном масштабе и переходу к новым оптимальным формам государственного капитализма (правильного социализма), к формированию в развитых странах Управляемого общества [3]. Основной проблемой для элит всех развитых стран станет не подавление конкурентов (это не спасёт от ресурсноэкономической катастрофы), а объединение на основе выявляемых радикально новых технологических возможностей существования человека. На указанной основе геоэкономика, безусловно, окажет весьма значительное влияние на геополитику. С середины XXI века, вследствие усложнения условий существования человечества в планетарном масштабе, флуктуационность в экономике и политике должны уступить место взаимовыгодному расчету в мировой деятельной элите. Старая Техногенная Цивилизация начнёт трансформироваться и распадаться с выявлением новой (Развитой) формы общества. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Уланов В.П. Новое общество – ориентир принятия решений // Труды российских и американских ученых: развитие 271 взаимопонимания и сотрудничества в различных областях научной деятельности [The work of Russian and American Academicians: Development of Mutual Understandings and Cooperation in different Fields off Science and Research]: сборник статей. - Казань: Каз ГАУ, 2007. - С. 92 -96. 2. Уланов В. П. Ислам и Исламский мир: историческая специфика и возможности развития / Социология и аграрное право // Вестник Казанского ГАУ, 2009., № 1 (11); - Казань: Издательство Казанского ГАУ, 2009. - С. 173-175. 3. Уланов В. П. Управляемое общество //Аграрно-экономическая наука – сельскохозяйственному производству (материалы юбилейной научной конференции). – Казань: Изд-во КГСХА, 2003. С. 256-263.; Уланов В.П. Управляемое общество // Современная социальноэкономическая среда: человеческое измерение. – Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, 2004. С. 255-258. 272 АННА АБАКУНОВА НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ ЛЮДЕЙ В ХХ ВЕКЕ ХХ век, как никакой другой, «пестрит» различными этническими конфликтами, этническими чистками, геноцидами…Особенно ужаснуло человечество способность людей быстро и технично, без излишних эмоций и сожаления, уничтожать миллионы людей в достаточно короткий промежуток времени только за то, что эти люди «не того» происхождения. И наиболее яркий пример, после которого мировая общественность и международные организации, наверное, впервые задумались о возможности что-то изменить, – Холокост – организованное и планомерное уничтожение еврейского населения нацистами и их союзниками в годы Второй мировой войны [2, c. 20]. Именно после Холокоста была подписана Конвенция о геноциде в 1948 году, где было дано первое определение понятия «геноцид» В Статье II говорится: в настоящей Конвенции под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов такой группы; b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; c) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую [12]. Из этого определения непонятно, все ли эти действия в совокупности расцениваются как геноцид, или же только одно или несколько из них. Т.е., цитируя слова израильского ученого Е. Бауэра «не ясно, когда массовое убийство становится геноцидом» [1, c. 14]. К 2000-ым годам произошло некоторое переосмысление термина «геноцид» с одной стороны, а с другой – появилось около десятка других терминов для обозначения массового убийства людей, одни из которых служили для конкретизации того или иного случая уничтожения, появление же других было обусловлено стремлением ученых найти и провести тонкую грань между геноцидом и другими массовыми истреблениями. Так появились термины «этнические 273 чистки» [6], «этноцид» [11], «политицид» [3; 6], «демоцид» [8; 9] и другие. На конференции в Стокгольме, которая была посвящена предупреждению геноцида и проходила 27 января 2004 года, Е. Бауер предложил четыре типа случаев, по которым можно определить явление как геноцид: первый – геноцид, согласно с определением Конвенции 1948 г.; второй – политицид, который является массовым убийством за политические, экономические или социальные убеждения; третий – этнические чистки с целью устранения этнической группы как таковой; и четвертый – глобальные, направленные на геноцид идеологии, которые распространяют смертоносную пропаганду и практикуют массовые убийства [1, c. 17]. Таким образом, мы видим, сколь неоднозначным есть вопрос о дефиниции термина «геноцид» и о корректном употреблении его в том или ином случае. В данной статье мы будем придерживаться термина «геноцид» в отношении всех наиболее известных случаев массового уничтожения людей в ХХ веке, а именно: уничтожение армянского народа, истребление евреев и цыган во время Второй мировой войны, массовые убийства во время войны в Югославии, события в Руанде и Дарфуре и др. В статье не будет рассмотрен тот или иной аспект массового уничтожения людей, а, скорее, будут поставлены вопросы, на которые пока, на наш взгляд, невозможно найти однозначные ответы. Наше внимание будет уделено не «участникам» геноцидов (т.е. жертвам и убийцам), а, прежде всего, той части населения, которая непосредственно в самом геноциде участия не принимала, но, тем не менее, так или иначе, стала причастной к нему. Как известно, существует схема деления всех участников геноцидов на 3 группы – палачи, жертвы и свидетели. Такую классификацию ввел исследователь Рауль Хилберг при изучении Холокоста по отношению к «действующим лицам» этой трагедии [4]. Однако подобное разделение можно экстраполировать и на другие геноциды. Большинство работ, посвященных теме уничтожения людей, освещает либо действия палачей (подготовку к уничтожению, организацию и проведение политики уничтожения, непосредственное участие в массовых убийствах и т.п.), либо судьбу и поведение жертв (способы, которыми те были уничтожены, этапы уничтожения, количество уничтоженных и т.п.), и не так много исследований 274 посвящены как внешним обстоятельствам, повлиявшим на геноцид, так и людям, стоящим между жертвами и палачами. Таких людей исследователи называют по-разному: свидетели, наблюдатели, соседи, третья часть. На английском языке они – стоящие рядом, или стоящие около (bystanders). Однако в этом случае возникает вопрос, стоящие рядом где? С одной стороны или с нескольких? И если с одной, то с чьей? Наиболее удобным, на наш взгляд, является определение Ж. Семелина: таких людей он называет «третья часть» [10]. К этой «третьей части» относятся и те, кто сопротивлялся политике уничтожения; и те, кто стали сотрудничать с палачами; и те, кто помогали жертвам, спасали их; и те, кто просто молча наблюдал за происходящим, не предпринимая ничего ни за, ни против создавшегося режима (сюда входят и международные организации, и мировая общественность). Важность этой «третьей части» неоспорима: именно из-за них или благодаря их поведению и отношению к политике уничтожения других людей, подобная политика становилась возможной. Еще Л. Поляков в 1951 году отмечал важность третьей части как таковой [7]. Во многих случаях происходит отождествление (сопоставление, солидарность) некоторых людей «третьей части» с палачами. Таким образом и возникает явление сотрудничества (коллаборационизма). Действительно, быть на стороне сильных, иметь власть, или, во всяком случае, уж точно оказаться не в числе жертв – именно это (и в меньшей степени моральная сторона вопроса) привлекает к сотрудничеству с палачами, хотя, безусловно, существует и пласт других мотивов. Солидарность (отождествление, сопоставление) «третьей части» с жертвами (также как и помощь жертвам) может привести к тому, что насилие распространится и на этих людей [10, c. 103]. Именно поэтому спасение жертв, оказание жертвам помощи, гораздо менее распространено в условиях геноцида, чем явление коллаборации. Безмолвие же «третьей части» в отношении происходящего преследования жертв, открывает путь для еще большего насилия над последними со стороны палачей [10, c. 103]. Именно потому, что «промолчали» сильнейшие европейские страны, такие как Великобритания и Франция, промолчала Католическая Церковь, имеющая огромнейшее влияние, промолчали различные международные организации, промолчала мировая общественность, именно поэтому стал возможен Холокост – беспрецедентное по 275 масштабам истребление целой нации – евреев. И подобное «молчание» касается не только Холокоста. В свое время такое отношение было и к армянскому геноциду, что объясняли ведением военных действий в Первую мировую войну и поэтому не предприняли ничего для спасения людей. Следовательно, такое «безмолвие» вполне можно расценивать как пассивный коллаборационизм. Из этого выводится еще одна проблема – проблема ответственности за случившееся и происходящее). После Холокоста международные организации, и, прежде всего ООН, стали принимать активное участие в предотвращении геноцидов. Тем не менее, засланные в Сербию голландские войска для предотвращения конфликта, ничего не смогли сделать, и мало того, сами стали жертвами произошедшего в Сребренице [5, c. 220]. Точно так же как бельгийские войска мало что смогли предпринять во время геноцида в Руанде. Ответственны ли эти войска, эти люди за то, что не только не были не в силе предотвратить массовые убийства, но даже не смогли защитить жертв? По большому счету, они сами стали жертвами. Ответственна ли страна в целом (в данном случае Нидерланды за Сербию и Бельгия за Руанду) за то, что не смогла как надо подготовить отправляемых в горячие точки людей? Если да, то какова степень ответственности как перед незащищенными народами, так и перед своими собственными воинами? На эти вопросы ответы пока не найдены. Следующий аспект – это вопрос о том, как воспринимают люди, не проживающие в стране, где происходят массовые убийства и не видящие собственными глазами, происходящее? И возможно ли знать и видеть события таковыми, какими они на самом деле являются? Большинство событий мы узнаем из средств массовой информации – телевидения, радио, газет; получается, что именно журналисты формируют общественное мнение. Но журналисты тоже люди, они могут пользоваться непроверенной информацией, их можно подкупить, показать информацию с разных, выгодных для себя сторон, наконец, каждый человек видит событие по своему, отдает свои симпатии тому или другому действующему лицу, и таким образом то, что доходит до конечного потребителя – телезрителя, радиослушателя, читателя является субъективным взглядом журналистов. И здесь на первый план выступает великая, во многом недооцененная, роль пропаганды. 276 Конечно, благодаря СМИ, люди знают о событиях в мире, но также происходит некое спекулирование на отношении людей к тому или иному событию, «настраивание», «склонение» людей в ту или другую сторону, т.е. в конечном итоге манипулирование гражданами со стороны политиков, и как результат – выдача политической игры за мнение населения. Конкретный пример сказанному – отношение к Голодомору в Украине как к геноциду украинского народа. Вообще, если раньше страны старались скрыть факт геноцида, или, по крайней мере, не упоминать об этом, то на современном этапе наоборот, не только пытаются как можно полнее осветить факты истребления людей (что вполне понятно с точки зрения донесения свершившегося до мировой общественности с целью не повторения подобного в будущем, т.е. с целью извлечения уроков из случившегося), но и показать, что факт уничтожения людей в одной стране более ужасен, чем в другой, как по количеству жертв, так и по технологиям и изощренности морального и физического уничтожения. Таким образом, происходит некое «соревнование жертв», по типу «а наш геноцид страшнее» или «а наш геноцид больше геноцид, чем другой» («чей ваш», как вариант). В эту игру, например, активно включилась Украина. Изучая такое явление как Голодомор, правительство Украины активно добивается признанием Голодомора геноцидом именно украинского народа, хотя в 1932–33 годах в украинских селах жили и умирали, кроме самих украинцев, и русские, и белорусы, и поляки, и евреи, и представители других национальностей. Правительство Украины открывает уголовное дело против устроивших Голодомор Сталина, Кагановича, Молотова, которые давно умерли, вместо того, чтобы позаботиться о переживших голод и ныне живущих. Кроме того, тема Голодомора, как научное исследование, на несколько лет (в лучшем случае) выпала из научного контекста, ввиду своей политизации. Даже тем немногим свидетелям, которые еще живы – сельским бабушкам – уже так надоели постоянные расспросы (зачастую вопросы, которые задают одинаковы у разных интервьюеров), что они просто отказываются давать интервью, либо повторяют одно и то же, или то, что от них хотят слышать. Также любое массовое истребление людей вот уже более 60-ти лет неизменно сопоставляется с Холокостом. И во многом – от приближенности или удаленности события по количеству жертв, характеру событий, основной идеи – зависит признание или 277 непризнание факта массового уничтожения людей геноцидом. В этом отношении Холокост действительно стал уникальным. Безусловно, нельзя опровергнуть того, что подобного Холокосту в ХХ веке не было: люди уничтожали друг друга из-за материальных благ (хутту и тутси), из-за политических соображений (армянский геноцид), из-за социальных факторов (цыгане), из-за территориальных претензий (американские индейцы), из-за религиозных противоречий (еретики во времена действия инквизиции), по политическим разногласиям (сталинские репрессии) и т.п., однако в истории человечества не было факта уничтожения людей только потому, что эти люди родились «не той» национальности, т.е. за сам факт рождения. И в этом Холокост уникален. Однако каждое явление в мире уникально: войны Александра Македонского, Юлия Цезаря, Наполеона Бонапарта, Первая мировая, Вторая мировая – каждое из этих событий не повторялось в истории, просто все зависит от критериев, по которым мы сравниваем то или иное событие. Тем не менее, Холокост стал некоей парадигмой для сравнения. Возможно еще и оттого, что после Холокоста произошло моральное, нравственное, культурное переосмысление человеческих ценностей; человечество надеялось (и надеется до сих пор) вынести некие уроки из Холокоста, чтобы в будущем такого никогда не повторилось (знаменитый лозунг «Never Again» – «Никогда снова». Однако никаких уроков человечество, повидимому, выносить не собирается, судя по тем случаям массового насилия и убийств, которые произошли в последние два десятилетия и не только в неразвитой (на что можно было бы списать) Африке, но и в прогрессивной Европе. Итак, подведем итоги сказанному. Изучая массовые уничтожения людей, ученые сталкиваются со следующими вопросами: - определение термина «геноцид» и релевантность его использования в различных случаях; - употребление массы других терминов, сходных между собой в своих дефинициях; - уместность сопоставления различных массовых убийств с Холокостом; - изучение роли «третьей части» в массовом уничтожении людей; - степень влияния СМИ на общественное мнение и качество доносимой информации; 278 - интернациональный контекст: роль и степень влияния международных организаций по предотвращению или прекращению массовых истреблений людей; - проблема ответственности «миротворцев» за неумение или невозможность помочь жертвам конфликтов; - «соревнование» за «свой» геноцид; - вынесение уроков из уже случившихся трагедий для предотвращения подобного в будущем. Все эти аспекты требуют дальнейшего изучения специалистами и, несомненно, должны быть обозначены не только в исследовательских работах, но и в публицистике, которая в большей степени доходит до населения любой страны, чем научные труды. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Бауер Є. Голокост у світовому та європейському контексті // Проблеми історії Голокосту / відп. ред. Г. Абакунова. – Вип. 4. – Дніпропетровськ: «Ткума», 2007. – С. 8–30. 2. Гісем О.В., Мартинюк О.О. Голокост в Україні (1941–1944): Словник-довідник – Вид. 2-е, випр. і доп. – К.: Сфера, 2007. – 100 с. 3. Harff B., Gurr T.R. Ethnic conflict in World Politics, 2nd edn. – Boulder, CO: Westview, 2002. 4. Hilberg R. Perpetrators, Victims, Bystanders. The Jewish Catastrophe 1933–1945. – New York: HarperCollins Publisher Inc., 1992. 5. Jones A. Genocide. A Comprehensive Introduction. – London–New York: Routledge, 2006. – 430 с. 6. Mann M. The Dark Side of Democracy: Explaining Ethnic Cleansing. – Cambridge: Cambridge University Press, 2005. 7. Poliakov L. Harvest of Hate. The Nazi Program for the Destruction of the Jews of Europe. – New York: Holocaust Library, 1954. 8. Rummel R.J. Death By Government. – New Brunswick, N.J.: Transaction Publishers, 1994. 9. Rummel R.J. Nazi Genocide and Mass Murder. – New Brunswick, N.J.: Transaction Publishers, 1992. 10. Semelin J. Purify and Destroy. The Political Uses of Massacre and Genocide – London: Hurst & Co, 2007. – 443 c. 11. Stein S.D. «Ethnocide» // Encyclopedia of Race and Ethnic Studies / Ed. by E. Cashmore. – London: Routledge, 2003. 12. http://www.preventgenocide.org/ua/konventsia.htm 279 ЛЯЙСАН ВАХИТОВА НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ Среди факторов, определяющих формирование современных концепций управления, как в мире, так и в России, является глобализация. Понятие «глобализация» охватывает все сферы жизнедеятельности человека, а в последние годы особенное взаимное влияние испытывают экономика и экология. Период после второй мировой войны можно характеризовать как «революцию» в международных отношениях. Развитые страны, являющиеся двигателями прогресса мировой экономики, осознали необходимость согласованной международной политики для недопущения очередного крупномасштабного конфликта и улучшения благосостояния человечества. Так, наметилась тенденция к формированию сферы транснациональной политики: сформировались как межправительственные, так и неправительственные международные организации. Возникновение интенсивной и устойчивой тенденции формирования транснациональной экономики углубление международного разделения труда, бурный рост числа и размеров транснациональных корпораций (ТНК), возникновение мировых рынков сырья, капитала, рабочей силы и т.д., - называют экономической глобализацией. Экономическая глобализация является, одновременно и следствием глобализации и мощнейшим ее фактором. Значительная доля роста международной торговли обеспечена развитием ТНК. По разным оценкам, от 33% [1] до 40% [2] роста приходится на внутрифирменную торговлю, то есть, передаче необходимых для производственных процессов комплектующих из одного подразделения ТНК в другое. В данное время масштабы и количество ТНК неуклонно увеличивается. Это обеспечивается как горизонтальной так и вертикальной интеграцией. Увеличивающееся загрязнение окружающей среды, связанные с этим явлением природные катаклизмы, проблемы энергетической зависимости многих стран заставляют мировое сообщество предпринимать все более активные шаги к совместному решению данных проблем. Первым подлинно глобальным проектом в области экологии 280 стала выполнение положений Киотского протокола. Киотский протокол — международный документ, принятый в Киото (Япония) в декабре 1997 года в дополнение к Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК). Он обязывает развитые страны и страны с переходной экономикой сократить или стабилизировать выбросы парниковых газов в 2008-2012 годах по сравнению с 1990 годом. Период подписания протокола открылся 16 марта 1998 года и завершился 15 марта 1999. Основные обязательства - снизить в этот период совокупный средний уровень выбросов 6 типов газов на 5,2 % по сравнению с уровнем 1990 года, взяли на себя индустриальные страны. Протокол также предусматривает так называемые механизмы гибкости: - торговлю квотами, при которой государства или отдельные хозяйствующие субъекты на его территории могут продавать или покупать квоты на выбросы парниковых газов на национальном, региональном или международном рынках; - проекты совместного осуществления и механизмы чистого развития - проекты по сокращению выбросов парниковых газов, выполняемые на территории одной из стран РКИК. Так, Киотский протокол ограничивает использование ископаемых видов топлива – источников выбросов парниковый газов, стимулирует внедрение энергосберегающих технологий и постепенный переход на возобновляемые источники энергии. В то же время существует множество полярных мнений о наличии влияния газов, вбрасываемых промышленными предприятиями на парниковый эффект. Чаще всего, ученые признают такое влияние, но считают его незначительным. Существует мнение, что постановка глобальных экологических проблем служит политическим интересам отдельных стран и ТНК. Однако крупные компании и развитые страны, являясь основой стабильности экономики, вынуждены искать пути снижения негативного воздействия своих производств на природную среду. Механизмы Киотского протокола, доказали свою эффективность, в ив настоящее время используются в США через уполномоченные банки и биржи прав на загрязнение, в Торговой системе ЕС (EU RTS), в крупных международных компаниях и др. Так, компания Бритиш Петролеум (British Petroleum), представленная в более 100 странах с различным уровнем зарплаты, социальных издержек, технического оснащения создала систему 281 торговли квотами эмиссии с целью снижения корпоративных издержек на сокращение выбросов парниковых газов. Именно масштабы компании и возможность оптимизации затрат определили эффективную реализацию данной программы. Опыт Бритиш Петролеум показывает, что внутрикорпоративные инструменты достижения экологических целей более эффективны, чем прямое административное регулирование в тех странах, где находятся филиалы компании. Таким образом, существует тенденция у изменению методов управления в экономике и экологии, все более отдаляясь от государственного централизованного управления, доказывая свою эффективность в достижении глобальных целей. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: Kiely R. Globalization, Post-Fordism and the Contemporary Context of Development // International Sociology. 1998, N1 2. Sassen S. Territory and Territoriality in the Global Economy // International Sociology. 2000, N2 1. 282 ИЛЬЯ ГУТМАН ВИРТУАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ ЕВРАЗИЙСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ И ЕЕ СИМВОЛИЧЕСКИЙ НАРРАТИВ Говоря об этнических и конфессиональных реальностях, следует упомянуть не только современные реалии или исторические, но и виртуальные, конструируемые в виртуальных компьютерных играх.41 С ростом популярности компьютерных игр, то есть интерактивных компьютерных программ, созданных для развлечения, требования к ним относительно графики, сюжета и музыки со стороны пользователей возросли, и создатели игр начали привлекать профессиональных художников, композиторов и писателей, которые создавали пейзажи компьютерных игр, музыку и сюжеты. Помимо сюжетов авторы чётко прописывали и мир игры, виртуальное пространство. И это пространство всегда в той или иной степени является реконструкцией пространства реального, современного или исторического. Как и книги, драматургия и кинематограф, виртуальные компьютерные игры обладают своим нарративом. В играх данный нарратив способен нести мораль, мировоззрение авторов, их взгляды на те или иные народы, их роль в истории. Сознательно или несознательно авторы транслируют игроку, конечному реципиенту, свою этническую ментальность. Согласно концепции американского исследователя игр А.Р. Гэллоувэя, компьютерные игры могут быть реалистическими, где действие происходит в нашем мире, и нереалистическими, происходящими в различных фантастических мирах [1]. Нарратив относительно места в нашем мире той или иной цивилизации также может быть чётким и конкретным, как, взгляд на СССР как на агрессора в серии игр «Red Alert» («Красная угроза»), а может быть символическим, когда определённые народы подразумеваются, но не называются прямо, обозначившись лишь намёком. При символическом нарративе нельзя провести однозначное отождествление между существующим и вымышленным народами – и к вымышленному народу можно привести несколько параллелей – реальных народов. В отличие от аллегорического нарратива, Виртуальные компьютерные игры – те компьютерные игры, действие которых происходит в виртуальном пространстве, в отличие от компьютерной вариации головоломок, шарад, шахмат, карт и прочих игр. 41 283 символический заключается в неоднозначности истолкования. В данной статье я рассматриваю игру «Морровинд». Восточная провинция Морровинд, где живёт народ данмеров, находится под оккупацией империи Киродиил. Обладающая культурной автономией, собственной религией, собственным монархом и не почитающая имперских богов, страна ждёт героя-мессию – чем очень сильно напоминает римскую провинцию Иудею. Сама же империя Киродиил – политическим устройством (власть императора и сенат), организацией армии, доспехами и оружием легионеров, именами, религией (включая обожествление императора), архитектурой (круглые храмы и гробницы) напоминает римскую империю. Мессию ожидают не только как религиозного деятеля, но и как царя и полководца, способного освободить свой народ от гнёта чужеземцев. Таким образом, в психологии игрока реконструируется библейская история и атмосфера страны, ожидающей Мессию. Частично копируя одеждой и архитектурой также средневековую Европу, империя Киродиил становится архетипическим символом западной цивилизации. Атмосфера восточной провинции Морровинд во многом напоминает атмосферу культур Ближнего и Дальнего востока – часть домов – с плоской крышей – построена именно в ближневосточном стиле. Имена и географические названия похожи на семитские (Саргон, Ашшурнибиби, Хассар Зайнсубани). Призраки двемеров (погибшей цивилизации Морровинда) одеждами, бородами и головными уборами копируют ассирийцев. Племена кочевниковэшлендеров, живущие в районе пепельных и песчаных бурь – собирательный образ, основанный на монголах и бедуинах. Столичные храмы сильно напоминают буддистские пагоды, а бог Вивек – самого Будду. Дьявол Дагот Ур и его ближайшие приспешники обладают третьим глазом во лбу, символизирующим "третий глаз" индийских йогов. Как индуисты и буддисты, данмеры верят в реинкарнацию. Столичные лодочники носят головные уборы в дальневосточном стиле, а в домах горят китайские бумажные фонари. Следовательно, страна Морровинд является архетипической виртуальной моделью Азии, восточной цивилизации. Таким образом, восточная страна Морровинд, ставшая провинцией западной империи Киродиил и попавшая под влияние культуры Запада, превращается в часть евразийского пространство, подобного пространствам России, Римской и Византийской империй. 284 Материк Тамриэль, где расположены совершенно различные культуры, империя Киродиил, её восточные и западные провинции, выступает символической виртуальной проекцией Евразии. Большая часть жителей Морровинда находится в характерном для Индии эпохи колониального господства со стороны Англии состоянии пассивного сопротивления имперским властям, несмотря на номинальную покорность наместникам империи со стороны местного монарха, глав кланов и Храма. Как и многие реальные народы Запада, цивилизация Киродиил экстравертна и настроена на контакт с другими народами, в то время, как цивилизация Морровинда, как многие реальные цивилизации Востока, интровертна, самодостаточна. Она замкнута сама на себя, на наследие прошлого и не нуждается во внешних ценностях. В игре реконструированы западная и восточная ментальности, какими их представляют авторы. Согласно нарративу игры, для западной цивилизации характерны экспансионизм, индивидуализм, пунктуальность и организованность, дипломатичность и стремление к материальным ценностям, а традиционную восточную цивилизацию характеризуют патриархат, коллективизм и направленность на духовное совершенствование. В игре показан конфликт этих ментальностей и их попытки к сосуществованию. Как я писал в своей работе «революционность и консерватизм психологических моделей, представленных в компьютерных играх», виртуальное пространство компьютерных игр есть пространство неомифическое, подчиняющееся тем же законам, что и мифическая реальность [2, c.83]. Структуры мифической реальности задаются бинарными оппозициями [3, c.93]. Как и все мифические пространства, виртуальное пространство компьютерных игр также задаётся ими. В пространстве «Морровинда» на главную роль, помимо традиционных для виртуальных ролевых игр оппозиций «добрый-злой» и «сильный-слабый» выходит оппозиция «свойчужой». Население Морровинда отрицательно относится к чужакам – начиная осторожностью и подозрительностью и заканчивая откровенной враждебностью. Этничность в Морровинде определяется не только происхождением, но и родной культурой. Данмеров, выросших на западе, а также одевающихся и ведущих себя, как народы запада, основная часть населения воспринимает также, как и чужаков. Этим пунктом народ данмеров напоминает древних евреев эпохи эллинизма, которые воспринимали 285 эллинизированных, то есть ассимилированных захватнической греческой культурой евреев, как чужаков. Религия данмеров, как иудаизм или индуизм – национальна: данмер, её покидающий, считается отступником от своего народа; также эта религия не рассчитана на другие народы. Однако, чужак способен вступить в один из Великих Домов (кланов, разделивших власть над страной) и принять данмерскую религию, вступив в Храм, став данмером по духу. Чужак, вступивший в эти социальные структуры, признаётся своим и даже способен их возглавить. Религия Киродиила, как и религия Римской Империи либеральна – и признаёт богов покорённых народов и право народов поклоняться своим богам – при условии признания ими имперской религии. Нарратив игры следующий: этничность определяется в первую очередь не происхождением, а культурной средой, воспитавшей личность, и в бинарной оппозиции «свой-чужой» легко сменить позицию по собственному желанию. Народ данмеров признаёт имперских богов, однако, лишь номинально. Состоит народ данмеров из трёх основных частей: кочевники, пять оседлых кланов (Великие Дома) и Шестой Дом, поклоняющийся местному дьяволу Дагот Уру как богу. В самом названии этой организации есть намёк на «Число Зверя» и демоническую природу организации. Существуют различия в религии кочевников и оседлых кланов: оседлые поклоняются триаде богов, известной, как Трибунал, а кочевники, хотя и признают их святость, поклоняются Старым Богам. Организация антагонистов, Шестой Дом, несмотря на то, что использует однозначные архетипы, связанные со смертью и концом света [3, c.85] и воспринимаются игроками как носитель абсолютного зла, с точки зрения самих представителей организации таковой не является. Шестой Дом – типичная ультраправая организация, стремящаяся возродить древнее величие Морровинда, силой изгнать и уничтожить всех чужаков. Религия Шестого Дома считает ложными все остальные религии, а также ложными – всех богов кроме Дагот Ура. Главный герой, являющийся Мессией, должен, согласно древнему пророчеству, объединить нацию Морровинда: объединить храм и сектантов-отступников, близких по вере кочевникам, самих кочевников и оседлые кланы и покончить с дьяволом Дагот Уром и верным ему Шестым Домом. Тем не менее, между позициями Храма и Шестого Дома много общих моментов: обе стороны выступают за 286 изгнание из страны чужеземцев и их религии. Разница между ними заключается лишь в использовании Шестым Домом демонических сил и в тактике: неписанная позиция Храма – пассивное сопротивление и ожидание Мессии, позиция Шестого Дома – открытая борьба. Представители Шестого дома – радикалы, подобные партии зелотов в завоёванной римлянами Иудее или Талибану. Но резкое различие в религии делает Храм и Шестой Дом злейшими врагами. Герой-мессия, заручившись поддержкой как Храма, так и имперских властей, осознаёт, что Дагот Ур и его Шестой Дом – общий враг Империи и Морровинда. Объединив нацию и победив антагониста, герой примиряет взаимно конфликтующие стороны: кочевников и оседлое население, Храм и еретиков, империю и данмеров. Вместо изгнания представителей империи герой примиряет их с оседлым населением. Народы Морровинда и Киродиила приходят к гармоничному сосуществовании в пределах Империи. Радикалы и фанатики, согласно нарративу игры – общие враги как цивилизации Запада, так и добропорядочных мирных граждан Востока. Разобранная виртуальная модель евразийской реальности несёт следующий нарратив: силой этнический вопрос не решить. Только культура толерантности, плюрализма и взаимного уважения приведёт к мирному сосуществованию народов Востока и Запада, что, в свою очередь, способно создать гармоничную и процветающую евразийскую цивилизацию. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Alexander R. Galloway http://gamestudies.org/0802 2. Гутман И.Е. Революционность и консерватизм психологических моделей, представленных в компьютерных играх // «Эволюция революционности и консерватизма в социальных слоях России и других государств». СПб.: «Нестор», 2008 3. Леви-Стросс К. Структурная антропология. Москва, 2001 287 IV. ПРАВОВЫЕ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕАЛЬНОСТИ СТРАН ЕВРАЗИИ МИРЗА ХАЛИТОВ ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ РЕЛИГИОЗНОМУ ЭКСТРЕМИЗМУ В РЕСПУБЛИКЕ ДАГЕСТАН Одной из сил, реально влияющей сегодня на сознание людей и формирование общественно-политической ситуации на Северном Кавказе, выступает этноконфессиональный фактор. Распространение же на Северном Кавказе проявлений религиозно-политического экстремизма вынуждает государство расширять сферы действия запретов и применения санкций на более ранних этапах возможных противоправных действий экстремистского характера. В связи, с чем были, приняты как на региональном, так и на федеральном уровне различные законодательные акты, внесены также ряд изменений в действующий Уголовный кодекс РФ. Для усиления борьбы с экстремизмом с учетом сложившейся ситуации были внесены изменения в Федеральный закон "О противодействии экстремистской деятельности", существенно расширившая круг противоправных деяний, квалифицируемых как экстремистская деятельность и влекущих за собой соответствующие меры реагирования со стороны государства в лице его уполномоченных органов [2]. В соответствии с Федеральным законом от 27 июля 2006 г. N 148 к экстремистской деятельности (экстремизму) отнесена деятельность общественных и религиозных объединений, иных организаций, редакций средств массовой информации либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленная на [12]: публичное оправдание терроризма; воспрепятствование законной деятельности органов государственной власти, избирательных комиссий, а также законной деятельности должностных лиц указанных органов, комиссий, соединенное с насилием или угрозой его применения; 288 публичную клевету в отношении лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением, соединенную с обвинением указанного лица в совершении деяний, указанных в комментируемой статье, при условии, что факт клеветы установлен в судебном порядке; применение насилия в отношении представителя государственной власти либо на угрозу применения насилия в отношении представителя государственной власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда здоровью и имуществу граждан в связи с их убеждениями, расовой или национальной принадлежностью, вероисповеданием, социальной принадлежностью или социальным происхождением; создание или распространение аудио-, аудиовизуальных, печатных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков, на основании которых они подпадают под экстремистские материалы. Так, например, с учетом данных изменений Федеральная регистрационная служба опубликовала список произведений, отмеченных печатью агрессивного радикализма. В него включены книги, газетные статьи, фильм и даже один музыкальный альбом: DVD-диск "Зов к исламской умме. Как долго еще?" (решение Ленинского районного суда города Уфы от 10.10.2007). Книга Такиуддина ан-Набохони "Система ислама" (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007). Книга Такиуддина ан-Набохони "Исламское государство" (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007). 289 Книга Такиуддина ан-Набохони "Демократия - система безверия" (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007). Книга Такиуддина ан-Набохони "Политическая концепция Хизб утТахрир" (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007). Журнал "Аль-Ваъй" N 215, 221, 230, 233, 234, 235, 236 (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Вера и человек", 2000 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Основы искренности", 2000 год издания, переводчик не указан (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Истины вечности души", 2000 год издания, перевод М.Ш. Абдуллаева (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Истины веры", 2000 год издания, переводчик не указан (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Путеводитель для женщин", 2000 год издания, перевод М.Ш. Абдуллаева (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Плоды веры", 2000 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Рамадан. Бережливость. Благодарность", 2000 год издания, переводчик не указан (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Мунаджат (Молитва). Третий луч", 2002 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Тридцать три окна", 2004 год издания, перевод М. Ирсала 290 (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Основы братства", 2004 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Путь истины", 2004 год издания, перевод М.Ш. Абдуллаева, М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Посох Мусы", год издания не указан, перевод Т.Н. Галимова, М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Краткие слова", год издания не указан, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Книга из собраний сочинений Саида Нурси "Рисале-и Нур" "Брошюра для больных", 2003 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007). Материалы, опубликованные в газете "За Русь!" за 2005 год N 4 (49) редактор и издатель С. Путинцев (решение Ленинского суда г. Новороссийска от 21.06.2007). Материалы, опубликованные в газете "За Русь!" за 2006 год N 1 (50) редактор и издатель С. Путинцев (решение Ленинского суда г. Новороссийска от 21.06.2007). Материалы, опубликованные в газете "За Русь!" за 2006 год N 2 (51) редактор и издатель С. Путинцев (решение Ленинского суда г. Новороссийска от 21.06.2007) и т.д.[8] Деятельность по распространению и изданию соответствующей литературы, да и вообще пропаганда нуждается в хорошем финансировании, которое осуществлялось через различные организации экстремистского толка маскировавшихся под различного рода благотворительные организации. Так, например, в свое время Прокуратурой республики Дагестан были предприняты меры, в результате которых судом г. Махачкалы 291 РД деятельность указанных организаций на территории республики была признана противозаконной [13]. Перечень организаций, признанных экстремистскими, в Республике Дагестан Для противодействия данным организациям, Народным Собранием Республики Дагестан был принят Закон Республики Дагестан от 22 сентября 1999 г. N 15 "О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан" [7], а в 1999 многие ваххабиты приняли участие во вторжении боевиков в Дагестан. Такие законы были приняты в КабардиноБалкарии, Карачаево-Черкессии, в Республике Ингушетия, а также запрещен ваххабизм в Чеченской Республике. Обстановка в республике была крайне напряженной и имела тенденцию к дальнейшему обострению. Данный закон был принят в целях создания юридической базы для противостояния религиозному экстремизму (ст. 1). Так, Закон регламентирует обучение религии в учебных заведениях за пределами Республики Дагестан (ст. 2). В соответствии с положениями данной статьи обучение граждан РД за рубежом в религиозных учебных заведениях допускается только по направлению Духовного Управления Мусульман Дагестана, согласованном Управлением по делам религий в Республике Дагестан (ст. 3) [9]. Данное положение является вполне оправданным, ибо почти все выезжающие из республики без согласования с государственными 292 структурами для получения религиозных знаний, находясь на территории иностранного государства, к примеру, по туристическим визам, по истечении их срока находятся за границей нелегально, могут быть задержаны за нарушении визового режима, и в последующем проходят обработку со стороны иностранных спец. служб. Ярким примером этом могут служить последние события, связанные с бывшим сотрудником дагестанского ОМОНа Мадридом Беговым. По данным ФСБ, в 2007 году он уволился и уехал в Египет поступать в университет Аль-Азхар. Вернувшись через семь месяцев, он стал пропагандировать радикальные взгляды. Тогда же он был взят в разработку. Вскоре он вошёл в ряды одного из НВФ и был объявлен в оперативный розыск. 04 апреля 2009 года в десяти метрах от управления ФСБ РФ по РД Мадрид Бегов восемь раз выстрелил в офицера ФСБ Зулкаида Каидова (Герой России, заместитель начальника службы ЗКС и БТ) из пистолета Макарова [4]. По информации обучающихся в Египте, за май-июнь 2009 года в городах Каир, Александрия и Мансура без видимых причин арестованы и помещены в тюрьму госбезопасности 198 студентов с Северного Кавказа, Татарстана и Средней Азии. Среди них 73 чеченца, 12 ингушей, 10 дагестанцев, 3 уроженца Татарстана. Серия арестов началась 24 мая. Студентов забирали прямо с арендуемых квартир университетов Аль-Азхар и Айн Шамс. За подозрение в нарушении местных законов, в том числе паспортно-визового режима [3]. Многие ученые подвергали данный закон, критике обвиняя в чрезмерной политизации его формулировок и положений, так например, Л.Р. Сюкияйнен считает, что «в правовом отношении этот акт несовершенен, прежде всего, потому, что в нем не содержится ничего нового по сравнению с действующим законодательством в отношении пресечения экстремистской деятельности религиозных объединений. Но самое главное заключается в том, что в нем без достаточных оснований используется термин «ваххабитский», которому придается не религиозный, а политический смысл [11, c.44]. Гораздо позже был принят Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" [10]. Представители и последователи этих организаций экстремистского толка занимаются вербовкой и обучением населения из числа молодёжи в целях последующего их использования в вооруженных конфликтах в Республиках Северного Кавказа. 293 Возрастная структура задержанных за террористическую деятельность в Республике Дагестан (январь-сентябрь 2005 г.) Общее число задержанных за террористическую деятельность ровно за 8 месяц 2005 г. составило 119 человек. Среди задержанных лиц молодежного возраста оказались 62,8 % [1]. Возрастная структура активных организаторов террористических актов в Республике Дагестан, находящихся в розыске (январь-сентябрь 2005 г.) В республиках Северного Кавказа активно ведется агитационно-пропагандистская и вербовочная работа по вовлечению молодежи в противоправную деятельность. Так, например, в апреле 2005 года, в гор. Хасавюрте, республики Дагестан гр-н Х., совместно с И., занимаясь вовлечением З., А., Г., Ш., и других жителей г. Хасавюрта в незаконные вооруженные формирования, склоняли их к участию в деятельности незаконных вооруженных формирований, занимаясь сбором средств для этих целей, приобрели в этих целях радиостанции, ножи, продукты питания, медикаменты и намеревались в составе группы выехать в Чеченскую Республику и 294 принять участие в незаконных вооруженных формированиях [5]. Возрастная структура убитых в ходе антитеррористических операций в Республике Дагестан (январь-сентябрь 2005 г.) В 2008 году на учете в МВД по Республике Дагестан состояло 1370 представителей течения «ваххабизм». По состоянию на конец 2007года только в городе Хасавюрте Республики Дагестан на учете в ГОВД состоят – 171 приверженцев течения «Ваххабизм» [6]. При отсутствии единого понимания вопросов связанных с противодействием религиозному экстремизму, возможны обострение межконфессиональных конфликтов, а также конфликтов внутри одной конфессии между разными течениями. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Абдулагатов З.М. Ислам в массовом сознании дагестанцев Монография. – Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 2007 2. Бирюков В.В. "В отношении изменений, внесенных в Федеральный закон № 114 "О противодействии экстремистской деятельности" // Военно-юридический журнал. № 12, 2007 3. Магомедов У. Тьма египетская // Дагестанский Общественнополитический еженедельник «Черновик». №23 от 05 июня 2009 г. 4. Мустафаев Т. Закрытый сотрудник // Дагестанский Общественно-политический еженедельник «Черновик». №15 от 10 апреля 2009 г. 295 5. Обвинительный приговор от 09 декабря 2005г. Хасавюртовского городского суда Республики Дагестан 6. Общая характеристика оперативной обстановки в г. Хасавюрт за 12 месяцев 2007 г. Данные Штаба ОВД г. Хасавюрта Республики Дагестан 7. Постановление Государственного Совета Республики Дагестан от 5 сентября 1999 г. N 169 "Об обстановке в Республике Дагестан". Собрание Законодательства Республики Дагестан, от 30 сентября 1999 г., N9, ст. 3310 8. Российская газета - Федеральный выпуск №4545 от 15 декабря 2007 г. 9. Собрание законодательства Республики Дагестан. 2004. № 5, ст. 414, 36 10. Собрание законодательства Российской Федерации от 29 июля 2002 г. N30 ст. 3031 11. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право и борьба с международным терроризмом // Право и безопасность. 2005. № 3 (16) 12. Федеральный закон Российской Федерации от 27 июля 2006 г. N 148-ФЗ О внесении изменений в статьи 1 и 15 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности". Российская Газета. Федеральный выпуск №4131 от 29 июля 2006 г. 13. Яралиев И.М. Религиозный экстремизм как форма международного терроризма // Материалы Региональной научно практической конференции: «Религиозный фактор в жизни современного Дагестанского общества». Махачкала, 2002 296 ОЛЕГ МАВРИН ПАРТИЙНАЯ СИСТЕМА НА ФОНЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО РЕЖИМА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ Социальные изменения в постсоветской России многообразны и существенны. Речь идет фактически о полном сломе прежней социально-экономической системы, значительных социокультурных трансформациях в ценностях и установках большинства россиян. Именно эти глубинные процессы, по мнению автора, являются детерминантами процесса смены политических режимов, постоянной модернизации политической системы страны. В этой связи интересно понять, что представляет собой существующая многопартийность в социокультурном контексте современной России и какую роль она играет в социальных изменениях? Для того чтобы попытаться адекватно ответить на данные вопросы необходимо проанализировать процесс институционализации политических партий и многопартийной системы в современной России, рассмотрим специфику социокультурных условий формирования партий и многопартийности в российском обществе, исследуем социальную базу партий и взаимодействие социума и многопартийной системы. На первый взгляд процесс развития партий в России имеет довольно много общих черт с современной эволюцией партий в Европе и США. Размывание электората, возникновение партий – команд одного лидера, незначительное число партийных активистов, отсутствие интереса к членству в партиях и политическому участию, вот те характеристики, которые могут быть применены для описания партийного развития, как в странах Запада, так и России. Важной особенностью процесса смены режима в России послужило то обстоятельство, что она произошла без проведения учредительных выборов, и партии оказались не у дел. Массовые движения конца 80-х – начала 90-х гг. XX века, поддержавшие Б. Ельцина во время августовских событий 1991 года, не были вознаграждены за свое участие в его приходе к власти. Партийные деятели отсутствовали в правительстве реформ, сформированном в ноябре 1991 года. Идеологические цели демократических движений были реализованы, но стимулов к дальнейшему партийному строительству не было. Кроме того, не последнее значение здесь 297 имело и то обстоятельство, что парламентские выборы были проведены лишь спустя два года. В промежутке между двумя этими событиями политическая соревновательность в России имела весьма ограниченный характер. Это блокировало процесс становления политических партий и, более того, самым негативным образом сказалось на устойчивости тех организаций, которые возникли в 1990 - 1991 годах. На этот фон накладывались дополнительные характеристики, связанные с российской спецификой политического процесса. И именно они до сих пор препятствуют успешной институционализации российских партий. Во-первых, российские политические партии развивались путем территориальной дисперсии, то есть путем объединения существующих на местах групп. Во-вторых, в силу отсутствия внутренних ресурсов для развития партийных организаций, особую роль в их развитии сыграло и внешнее спонсорство, которое тоже рассматривается как фактор, препятствующий формированию политических партий. При этом спонсорами по отношению к партиям служат разного рода государственные органы, экономические корпорации, общественные объединения и т.д. В-третьих, это преобладающая роль харизматических лидеров в организационной истории многих российских политических партий. Классическим примером в данном случае является партия ЛДПР В. Жириновского. На эти негативные стороны формирования партийной системы в России накладывается, в свою очередь, институциональный дизайн, который тоже препятствует формированию партий. Здесь имеется в виду сравнительно сильный президенциализм и развитый федерализм. Процесс институционализации партий обычно неразрывно связан со становлением партийной системы в стране. Россия не стала здесь исключением. Многопартийность зародилась еще в последние годы существования СССР, а Российская Федерация, пришедшая ему на смену, существует как страна с недостаточно развитой, но многопартийной системой. Российская специфика в функционировании и развитии многопартийности связана с тем, что она все еще находится в стадии становления и постоянной трансформации. 298 При этом процесс институционализации многопартийной системы в России носит «верхушечный характер». Суть его состоит в том, что власть пытается с помощью нормативно-правовой регламентации, использования административного ресурса и средств массовой информации сформировать эффективно действующую многопартийную систему. При этом под «эффективностью» понимается очень часто удобность этих политических группировок для самой власти. Процессы, идущие при этом в обществе властью или не учитываются, или игнорируются, или подстраиваются под «верхушечную институционализацию». Так называемые «гражданские партии» (формирующиеся снизу) в России не пользуются поддержкой больших групп населения, искусственно раскалываются правящим истеблишментом, реорганизуются. Кроме того, граждане предпочитают решать свои проблемы с помощью многочисленных групп интересов, лоббистов, которые очень часто действует нелегально или полулегально, но гораздо более эффективны, чем партии в смысле доступа к политической власти и возможности принятия нужных управленческих решений. Таким образом, мы наблюдаем в российской социальной практике, противоречие между формальной необходимостью государства учитывать интересы различных граждан в политике (в первую очередь при помощи партий) и отсутствием потребности в партиях и многопартийности у большинства граждан. Эта проблема является ключевой, на наш взгляд, при понимании институционализации многопартийности в России. Сам процесс институционализации многопартийности в российском обществе проходит, на взгляд автора данной работы, три основных этапа: - первый этап хронологически охватывает события с декабря 1991 года, когда Российская Федерация стала суверенным государством и правопреемником СССР по декабрь 1993 года, когда в стране прошли первые выборы по партийным спискам; - второй этап продолжался по декабрь 2003 года, когда «партии власти» впервые удалось одержать внушительную победу на парламентских выборах и фактически уничтожить в политическом плане все так называемые «гражданские партии», представлявшие оппозицию правящей элите; - третий этап институционализации многопартийности в России, на наш взгляд, это события, последовавшие перед думской кампанией 299 2007 года, связанные с глубоким кризисом коммунистических и демократических оппозиционных партий, новыми попытками власти изменить избирательную систему и предложить гражданам выборы исключительно по партийным спискам. Первый этап можно охарактеризовать как период зарождения собственно российской многопартийности, когда политические партии фактически имели очень слабую связь с избирательной системой, представительными органами, свою основную деятельность они направляли на работу с гражданами (митинговая активность, проведение партийных съездов и конференций, политическая реклама своих организаций через средства массовой информации). Второй этап характеризовался относительной стабильностью избирательной системы и постепенным ростом влияния политических партий, связанного с достаточно последовательными шагами в этом направлении федеральной власти и появлением достаточно устойчивого электората «гражданских партий» (КПРФ, «Яблоко», а затем и СПС). Третий этап институционализации партийной системы в России связан с ситуацией после очередного избирательного цикла в 20062007 гг. Для нее характерен совершенно новый партийный ландшафт, который говорит о безоговорочной победе «партии власти» и поддерживающих ее группировок. Таким образом, на сегодняшний день партийная система в России может быть охарактеризована как атомистическая многопартийность с доминантной «партией власти». В России часть партий вообще исключена из политического поля, другая часть постоянно доказывает свою лояльность правящей элите. «Единая Россия» - это, по сути, продолжение федеральной исполнительной власти на законодательном уровне, в регионах На взгляд автора, трудно рассчитывать на то, что в ближайшей перспективе в России появятся полноценные партии, в которых присутствовало бы взаимодействие политического актива и адекватной социальной базы. Представляется, что формирование новой российской государственности на основе многопартийного мандата уже идет, при всех очевидных издержках. Наиболее дальновидные социологи подчеркивают длительный характер переходного периода к многопартийной демократии в России, других странах Центральной и Восточной Европы и дают ряд практических 300 советов. Так, Р. Дарендорф предостерегает, что гражданских обществ никто не строит, они развиваются самостоятельно, а задача государства состоит в том, чтобы создать для этого соответствующие условия [1, c.71-74]. К этому предостережению следует добавить и слова известного американского ученого С. Коэна, который справедливо подметил, что «ни одна политическая система, ни в одной стране не будет стабильной, если она не рождена в самой этой стране, на ее почве как результат развития собственной политической культуры» [2, c.96]. При выяснении причин столь стремительного роста и присутствия на политической арене политических партий, а, следовательно, и образования предпосылок становления многопартийности в России следует, на взгляд автора, иметь в виду следующие обстоятельства социально-политического характера. Многопартийность, политическая борьба – явления нормальные для цивилизованного общества, признак и принцип его демократичности. Общество без партий, возможно, представить лишь в виде примитивной монархии, в то время как многопартийность, несмотря на связанную с ней усложненность управления, является мощным средством общественного прогресса, так как ставит ему на службу все разнообразие интересов и плюрализм мнений. Это первое обстоятельство. Второе, не менее важное – это узаконение политического строя, отвечающее воле народа. Это то самое узаконение, которое является камнем преткновения для антидемократических и тоталитарных режимов. Псевдовыборы, подтасовка результатов голосования, декоративная многопартийность – это все уловки подобных режимов для придания видимости демократии. Третье обстоятельство заключается в том, что многопартийность предоставляет возможность выбора общественных сил, партий и лидеров, способных реализовать стоящие перед обществом задачи. Для тоталитарных и авторитарных режимов такой проблемы не существует, ибо они в силу своей природы объявляют себя если не единственно возможным, то, во всяком случае, наилучшим государственным устройством, якобы гарантирующим решение общественных проблем. Важнейшей чертой многопартийности можно считать наличие возможности, при которой на политической арене конкурируют не менее двух политических партий, сопоставимых по своему 301 авторитету и влиянию на массы, партий, каждая из которых имеет свою социально-экономическую программу и борется за правительственный мандат для осуществления своей политики в общегосударственном масштабе. Политическая борьба партий, альтернативность представленных ими на суд избирателей социальноэкономических программ – важнейшие черты такой многопартийности. Каковы те признаки, при наличии которых можно говорить о том, что многопартийная система сформировалась. Это, прежде всего, наличие нескольких институционализированных политических партий. Это, во-вторых, достаточно четкая идентификация различных групп населения с конкретными партиями. Это, в-третьих, наличие конкурентной борьбы между партиями. Между прочим, созданию партий и партийной системы сильно способствуют конфликты внутри политической элиты. Отсутствие или слабая выраженность этих признаков является причиной аморфности самой нынешней системы партий. Будущее страны, надо полагать, нужно связывать не с рождением новых партий или их укрупнением (для демократических стран – это пройденный путь). Нужен эффективный механизм преодоления узурпации власти и законодательной, и исполнительной, в том числе и политическими партиями, торгующими подчас общественными благами и под флагом демократии. Известны факты взыскания денег за включение в список кандидатов в депутаты от партий. Необходимо обновление самой природы политических партий, освобождение их от психологии гражданской войны и социального противостояния. Наличие сегодня в Российской Федерации наряду с десятками федеральных партий более ста зарегистрированных движений, союзов говорит о вовлечении в политику общественно-политических структур, представляющих определенные социальные слои и выражающие их интересы. Они получают признание в народе потому, что возникают в процессе «естественного отбора» в соответствии с потребностями общества. Российское общество неоднородно, резкая его поляризация делает настолько разными политические интересы составляющих его социальных групп. В Европе на протяжении веков демократизация политической жизни шла параллельно с социальной дифференциацией общества. Чем шире становилось избирательное право, тем больше социальное размежевание переносилось в 302 политическую сферу и оформлялось партиями. В России коммунистический режим оставил после себя лишенный собственности (которая и составляет основу независимости общества от государства) тоталитарно-советский социум, на протяжении жизни нескольких поколений находившийся под жестким политикоидеологическим прессингом государственного социализма. Многопартийная система в постсоветской России в значительной мере была установлена властью сверху. Власть рассчитывала таким образом сохранить за собой возможность манипулировать политическим процессом. На Западе партии сложились как основной политический инструмент самоорганизации гражданского общества для ограничения свободы капитализма нормами социальной справедливости. В России оформление многопартийности опередило становление гражданского общества. Точки его кристаллизации скорее можно найти в растущем «третьем секторе», где преодолевается отчуждение людей от происходящего в политике и экономике и социальная пассивность, воспитанная во многих поколениях советской властью. Следует иметь в виду, что полноценная партия, во-первых, призвана выражать политические интересы определенной социальной группы или, по крайней мере, претендовать на это. Другими словами, она должна представлять еще кого-то, кроме собственных членов и непосредственно связанных с ними людей. Во-вторых, интересы, выражаемые партией, должны носить общенациональный, а не узкокорпоративный характер. Это значит, что партия должна иметь четко сформулированную программную цель, предлагающую определенный проект развития. Разумеется, во главу угла могут ставиться интересы отдельной социальной группы, однако при этом проект должен учитывать интересы общества в целом (или хотя бы претендовать на это). Эффективное функционирование многопартийности предполагает наличие и взаимодействие устойчивых либо активно формирующихся социальных групп с объективно обусловленными и сознанными социальными интересами и с реальной возможностью реализации этих интересов путем воздействия на политические структуры через различного рода и партий, и объединений. Следует признать, что конституирующую функцию российские политические партии выполняют пока что крайне неудовлетворительно. Объясняется это как переходным характером 303 процесса формирования новой социальной структуры российского общества, так и рядом других причин. Так, представления многих российских политических партий о том, интересы какого социального слоя они выражают, часто трудно назвать как-то иначе, нежели мифологическими. Например, различного рода коммунистические партии традиционно выступают в роли выразителей интересов рабочего класса, но при этом основная часть их членского состава формируется не из рабочих, как следовало бы ожидать, а из средних и низших категорий служащих госаппарата и пенсионеров. Значительная часть российских партий претендует на выражение интересов всего общества в целом, выражая на поверку интересы только своих членов. Деятельность современных политических партий может считаться плодотворной, если они исполняют помимо прочих функций и аккумулятивную функцию. Она состоит в усвоении, синтезе и последующем политическом выражении интересов социальных, этнических, возрастных категорий населения. Аккумуляция социальных интересов является непременным условием совершенствования стратегии партии, залогом ее успешного функционирования. При решении этой задачи партия должна ориентироваться на реальные интересы крупных социальных слоев, производить коррекцию программных установок в соответствии со структурными изменениями общества. Многопартийности в России еще только предстоит пройти через поэтапную трансформацию корпоративных, клановых структур в полноценные партии, обладающие собственной социальной базой. Осуществляться же эта трансформация станет через взаимопроникновение партийной политики и интересов формирующихся социальных общностей. Партии, оказавшиеся не способными к социально-психологическому проникновению, неизбежно сойдут с политической арены, другие, напротив, утвердятся на ней. Таким образом, социальные изменения в постсоветской России затронули практически все стороны жизнедеятельности социума. Российская многопартийность пришла на смену однопартийной социальной системе коммунистического толка. Процесс институционализации российской многопартийности нельзя считать завершившимся. В настоящее время мы имеем дело скорее с квазимногопартийностью, которая полностью зависит от 304 политики правящей элиты. Ожидать радикального изменения структуры партийной системы можно лишь после того, как кардинальным образом изменится социальная структура российского общества: на смену нынешнему среднему классу, зависимому от государства и крупного капитала, придет политически самостоятельный и экономически независимый слой мелких и средних предпринимателей и специалистов, а посткоммунистическая элита перестанет быть «внепартийной», автономной от общества и будет вынуждена шире учитывать его интересы. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе // Вопросы философии. - 1990. - №9 2. Каменец А.В., Онуфриенко Г.Ф., Дубаков А.Г. Политическая культура. - М., 1998 305 ТАТЬЯНА СЛОБОДЯН ЭВОЛЮЦИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ВЫБОРАХ В ОРГАНЫ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В РЕСПУБЛИКЕ ПОЛЬША Если говорить о выборах в органы местного самоуправления в Польше в период с 1990 до 2006 года, то они происходили согласно принятых трех избирательных законов. Местные выборы 1990 и 1994 годов происходили в соответствии с Избирательным положением в советы гмин принятого 8 марта 1990 года [5] с изменениями и дополнениями. А местные выборы 1998, 2002 и 2006 гг. в соответствии с законом от 16 июля 1998 года - Избирательного положения в советы гмин, советы поветов и воеводских сеймиков [6], тоже с изменениями и дополнениями. Также выборы 2002 и 2006 года в связи с внедрением непосредственных выборов войтов, бурмистров и президентов городов, происходили в соответствии с законом от 20 июня 2002 года о непосредственных выборах войта, бурмистра и президентов городов [7]. Необходимо отметить, что избирательное законодательство в Республике Польша не было стабильным. Закон о местных выборах, а так же и парламентских, постоянно изменялся. Закон о местных выборах изменялся перед каждыми новыми местными выборами. Первый закон о местных выборах был принят 8 марта 1990 года – Положение о выборах к советам гмин. Создание закона о выборах к органам местного самоуправления было начинанием вдвойне новаторским. Во первых, это возникало из самой концепции построения территориального самоуправления в новых условиях. В данном случае закон был соответственно частью большого эксперимента. Второй инновационный аспект закона заключался в том, что процедуры его принятия и задания, которые он должен был выполнять, возникали из демократических стремлений нового польского политического класса. Уже во время Круглого Стола стало понятно, что запланированные на июнь выборы являются временным решением, и каждые следующие выборы будут лишены характера договоренностей. Это сознание укрепилось в первые недели функционирования нового парламента. 29 июля 1989 года в Сенате происходили дебаты относительно вопросов местного самоуправления. Хотя во время данных дебатов и не было определено 306 принципов будущего избирательного права для этой институции но, подытоживая их, исследователь избирательной системы писал, что без сомнения принимаются только выборы демократические, свободные, которые гарантируют представительство выбранных органов. В следующие месяцы длилась работа над законами, которые должны были быть основанием для проведения выборов и образования институций местного самоуправления [3, s.359]. В январе 1990 года проект закона о выборах местных органов власти вместе с другими законами о местном самоуправлении был внесен на заседание Сената. В Польше все это время содержался инициированный весной 1989 года процесс гражданской активности. Этот процесс начал сопровождаться новыми явлениями, например, образованием политических организаций и началом деления в лагере “Солидарности”. В таких условиях авторы закона должны были учитывать не только принципы избирательного права, но также специфику времени, которая характеризовалась замиранием предыдущей системы, отсутствием понятного соотношения новых политических сил и пробуждением стремлений местных обществ. В январе в Сенате и Сейме проходили дискуссии относительно закона о выборах. Главный спор касался избирательной системы, которой она должна быть: мажоритарной или пропорциональной. Сенатская Комиссия территориального самоуправления работала одновременно над двумя версиями, однако в Сенат была представлена мажоритарная. На пленарном заседании мажоритарную систему выборов поддержало 47 сенаторов. Однако в Сейме, от начала преобладала поддержка пропорциональной системы. Во время депутатских дискуссий появлялось много предложений, а иногда достаточно противоречивых. Необходимо отметить, что пропорциональную систему выборов поддерживали не только депутаты, а также лидеры партий, которые не были представлены в парламенте, и Польский Епископат. Мажоритарную концепцию Сената поддерживали гражданские комитеты. 8 марта 1990 года Сейм принял закон – Избирательное положение в советы гмин. Закон состоял из 19 разделов и содержал 123 статьи [5, s.91]. Данный закон определял принципы и порядок выборов депутатов в советы гмин. Очень важной была статья 8 Закона, которая устанавливала избирательную систему. Согласно с данной статьей мажоритарная избирательная система была внедрена в гминах 307 (городах) до 40 тысяч жителей. Там выборы должны были проводиться в одномандатных округах. Избранным считался тот кандидат, который одержал наибольшее количество голосов. В городах, в которых более 40 тысяч жителей выборы должны были происходить согласно пропорциональной системе [8]. Новаторским было положения закона, что касались проведения и финансирования избирательной кампании. Закон внедрял к избирательному праву новую институцию Генерального Избирательного Комиссара и воеводских избирательных комиссаров. В законе о выборах сначала очерчено ряд положений, связанных с характером выборов, органами, которые проводят выборы, проведением кампании. Закон включал также технические детали, которые касались самого акта голосования, установления результатов, избирательных жалоб, действий при потере мандату или при прекращении полномочий всего совета. Несмотря на то, что закон о выборах в советы гмин был проработан и принят достаточно поспешно, в основном он выполнил свое задание. Предусмотренные в законе положения позволили провести первые свободные местные выборы в 1990 г. четко, сорганизовано и отвечая духу времени. Однако проведение избирательной кампании весной 1990 года и самих выборов, показало на некоторые недостатки этого акта, которые осложняли избирательный процесс. Пытаясь их устранить, Генеральный Избирательный Комиссар начал в 1991 году работу над внесением изменений в закон. Сейм поддержал концепцию, составленную в Бюро Генерального Избирательного Комиссара. После усовершенствования проекта закона, который был внесен группой депутатов, 10 мая 1991 года был принят закон о внесении изменений в избирательное положение в советы гмин. Основные изменения касались следующих вопросов: 1) Воеводские избирательные комиссары получили постоянный статус и их полномочия заканчивались, в соответствии с законом, за 6 месяцев до завершения срока полномочий советов. 2) Были изменены принципы дополнения состава гмины после потери мандата депутата. Предоставлена возможность советам гмин отказаться от проведения дополнительных выборов, на протяжении 3 месяцев со дня подтверждения окончания мандата, если состав гмины уменьшился не более чем на 1/5. На протяжении полтора года после принятия данного положения 307 советов гмин приняло решение о не 308 проведении дополнительных выборов по отношении до 350 потерянных мандатов. 3) Если в избирательном округе выдвинут только один кандидат на депутата, то голосование не проводится. Территориальная избирательная комиссия признает выбранным зарегистрированного кандидата, о чем составляет соответствующий протокол. 4) Возможность проведения дополнительных выборов депутатов, которые выбраны во многомандатном округе, если в этом округе невозможно замещения потерянного мандату кандидатом из этого же списка, который в выборах получил поочередно наибольшее количество голосов. После двух лет, со времени внесения изменений в закон, можно констатировать, что эти изменения положительно повлияли на улучшение избирательного процесса. Однако эти изменения были только частью действий, которые направлены на рационализацию избирательного права и процесса. В связи с приближением окончания срока полномочий советов началась работа над усовершенствованием избирательного права к органам местного самоуправления. 17 октября 1992 года с целью усовершенствования деятельности высших органов государственной власти был принят Конституционный закон об отношениях между законодательной и исполнительной властью Республики Польша и о местном самоуправлении, согласно которого Конституция Республики Польша от 22 июля 1952 года теряла действие. В данном Конституционном законе глава 5 (статье 70 - 75) была посвящена местному самоуправлению. В соответствии со статьей 70 местное самоуправление было основной формой организации общественной жизни на местах. 28 мая 1993 года при принятии Закона о выборах к Сейму была отменена институция Генерального избирательного комиссара, его компетенцию переняла Государственная избирательная комиссия и действующее при ней Краевое избирательное бюро. Парламентские выборы повлекли дискуссии над новым законом о выборах, которая хотя и касалась Сейма и Сената, имела значение также на запланированные местные выборы в1994 году. Успех SLD и PSL на выборах в 1993 году и выкристаллизовывания польской политической сцены повлияли на попытки изменения концепции местных выборов. 18 февраля 1994 году в Сейме состоялось первое чтение нового проекта закона, который был подготовлен группой депутатов (в основном из PSL). 309 Депутат, который докладывал данный вопрос, - Ришард Гродзицки, определил новый закон о выборах к Сейму как базовый, что означало предвидение унификации норм избирательного права и объединения закона в советы гмин с законом к Сейму. В проекте нашли отображение много существенных изменений. Например, пропорциональные выборы во всех гминах, ликвидация одномандатных округов, превращения гмин до 10 тысяч жителей в один избирательный округ, внедрение 5-10 мандатных округов в городах, с количеством населения больше 10 тысяч. Этот проект был негативно воспринят депутатскими клубами (кроме SLD). На данном заседании Сейма был выбран личный состав Чрезвычайной Комиссии для рассмотрения проекта закона – Избирательного положения в советы гмин и проект был отправлен на доработку к этой Комиссии для подготовки новой версии [3, s.359]. 10 марта 1994 года состоялось второе чтение проекта, где было решено проводить выборы по пропорциональной системе в гминах с количеством жителей больше 15 тысяч. Было внедрено также несколько компромиссных решений относительно первой версии проекта, а также положения, которое запрещало проведение избирательной кампании в местах религиозного культа. За такой усовершенствованный проект проголосовало 276 депутатов, 9 было против и 23 воздержалось. К закону в Сенате были внесены три поправки. Пропорциональная система в соответствии с изменениями Сената должна была проводиться в гминах, где количество жителей больше 20 тысяч. 18 марта 1994 года на своем заседании Сейм, однако отклонил поправки Сената и закон попал к Президенту. Лех Валенса наложил вето на закон, критикуя положение о запрещении проведения кампании в местах религиозного культа (ведь другие законы не содержали такого запрещения), а также внедрение пропорциональной системы к городам и гминам, которые насчитывают больше 15 тысяч жителей. 21 апреля 1994 года состоялось заседание Сената, на котором повторно голосовался данный закон. Но Сейм не преодолел вето президента. В результате чего, вторые местные выборы, назначенные премьером Вальдемаром Павлаком на 19 июня 1994 года, состоялись в соответствии с нормами действующего на то время закона с изменениями, внесенными в 1991 и 1993 годах с применением положений закона от 25 марта 1994 года об укладе столичного города Варшавы. 310 В 1995 году в связи из новелизацией закону о местном самоуправлении были внесены некоторые изменения к закону о выборах. 2 апреля 1997 года Сейм ІІ каденции принял Основной закон государства - Конституцию Республики Польша. Раздел VIІ (который содержит 9 статей) Конституции Республики Польша посвященный местному самоуправлению. В соответствии со статьей 163, территориальное самоуправление выполняет общественные задания, которые не закреплены Конституцией или законами за другими органами государственной власти. Конституция закрепила основные принципы местных выборов. В соответствии со ст.169 выборы к местным органам есть всеобщими, равными, прямыми и проводятся тайным голосованием. Принципы и порядок выдвижения кандидатов и проведения выборов, а также условия действительности выборов, отозвания исполнительных органов единиц территориального самоуправления определяются законом. Члены самоуправляющегося сообщества могут путем референдума решать вопросы, которые касаются этого сообщества, в том числе об отозвании, выбранного на прямых выборах органа территориального самоуправления. Принципы и порядок проведения местного референдума определяются законом (статья 170). Во время второй каденции в Сейме еще раз появился вопрос закона о выборах в местные органы власти. Новый проект закона был проработан группой президентских экспертов, которую возглавлял Казимиж Яник и весной 1997 года был вынесен на обсуждение в Сейме. Новые предложения касались, прежде всего, непосредственного выбора войтов, бурмистров и президентов городов. Кроме SLD поддержали этот проект часть депутатского Консервативно Народного Круга и меньшая часть Унии Труда. Против - выступила Польская Народная Партия и Союз Свободы [3, s.359]. Окончательный проект был отослан для рассмотрения в комиссию. После рассмотрения в комиссии, в августе 1997 года проект был вынесен в Сейм на второе чтение. У предоставленном отчете не нашло отображения положение о непосредственных выборах войтов, бурмистров и президентов, и только концентрировалось внимание на втором пункте предложенных изменений закону, представленному в президентском проекте. Он предусматривал: 1) снижение из 40 тысяч до 20 тысяч количества 311 жителей для проведения выборов по пропорциональной системе; 2) создание 1-5 мандатных округов для мажоритарных выборов и голосования проводилось не за единственного кандидата, а сколько установлено мандатов; 3) увеличение количества подписей с 15 до 25, которая необходима для выдвижения кандидата в гминах и городах, где выборы происходили по мажоритарной системе. Однако в случае пропорциональных выборов важнейшим предложением было внедрение метода d’Hondta для деления мандатов (так как в выборах в парламент в 1993 и 1997 годах). В связи с окончанием каденции данный проект не был рассмотрен но, безусловно, имел влияние на формирование нового закона о выборах, который был принят в 1998 году. Тема нового избирательного права для местного самоуправления опять появилась в зале Сейма в 1998 году. От начала 1998 года проводилась работа над реформой местного самоуправления, которая охватывала образование поветов и внедрение самоуправления на уровне поветов и воеводств. В новом парламенте работу над законом начала дискуссия относительно срока выборов, в связи с окончанием каденции советов в июне 1998 года. Однако политики правящей коалиции Избирательной Акции “Солидарность” (AWS) - Унии Вольности (UW) осознавали, что перед каникулами не успеют принять пакет законов, который образует новые уровни самоуправлении поветы и воеводства, и для того выступили с депутатской инициативой, что была направлена на отсрочку срока выборов в советы гмин. 19 февраля 1998 года они внесли законопроект о внесении изменений в закон о местном самоуправлении (относительно уменьшения количества депутатов, которые входят в состав советов гмин), а также некоторых положений, которые касаются выборов в советы гмин в 1998 году. Данный законопроект предусматривал дополнение закона Избирательного положения в советы гмин статьей 121 а, которая на определение выборов предоставляла 120 дней по окончании каденции. Первое чтение данного законопроекта состоялось 19 марта 1998 года, в результате которого, законопроект был направлен в Комиссию Территориального Самоуправления и Региональной Политики. 20 марта состоялось ІІ и сразу ІІІ чтение, на котором был принят данный проект (проголосовало 213 депутатов, 179 были против и 6 воздержалось). Против внесения такого изменения были депутаты SLD, Польской Народной Партии и Движения 312 Восстановления Польши. Сенат не внес ни одной поправки. Оппозиции также не удалось убедить президента Александра Квасьневского наложить вето на эти изменения. 21 апреля 1998 года президент подписал данную поправку, что дало возможность продлить дискуссию над проектами новых законов. К маршалку Сейма Мацея Плажинского поступили три проекта избирательных законов к местным выборам. Два проекта были проектами Избирательной Акции “Солидарность” (AWS) и Унии Вольности (UW), которые охватывали выборы на трех уровнях самоуправления: в гминах, поветах и воеводствах. Третий проект был внесен Союзом демократических левых (SLD), который касался единственных выборов в советы гмин. В выборах в советы гмин, Союз демократических левых (SLD) и Уния Вольности (UW) предлагали смешанную систему выборов, где выборы в гминах до 20 тысяч жителей должны были проводиться по мажоритарной системе, а в гминах больше 20 тысяч – по пропорциональной. Проекты отличались некоторыми положениями. Уния Вольности (UW) предлагала в гминах до 20 тысяч жителей образовать многомандатные округа, в которых выбирали бы 3-5 депутатов. В свою очередь Союз демократических левых (SLD) предлагал применение как одномандатных, так и многомандатных округов. В избирательном округе в зависимости от его величины можно было бы выбирать от 1 до 5 депутатов. В двух проектах, в гминах больше 20 тысяч жителей, предусматривалась пропорциональная система, однако деление мандатов должно было происходить разными методами: в проекте Союза демократических левых (SLD) – методом d’Hondta, а в проекте Унии Вольности (UW) - методом Sainte-Laguл. В целом проект SLD был направлен на увеличение влияния политических партий на самоуправление, чего в конечном итоге не скрывал депутат Ежи Яскерня, который докладывал данный вопрос. В своем докладе он отмечал, что не удастся создать демократической, стабильной системы в Польше без последующего укрепления политических партий именно в сфере местного самоуправления. Что касается проекта Избирательной Акции “Солидарность”(AWS) в выборах в советы гмин, то он был подобен закону 1990 года. Он предусматривал мажоритарную систему с одномандатными округами в гминах до 40 тысяч, а пропорциональную - в гминах больше 40 тысяч жителей. 313 Существенным отличием было применение метода деления мандатов в пропорциональной системе. В законе 1990 года был применен метод Sainte-Laguл, а Избирательная Акция “Солидарность”(AWS) предлагала – метод d’Hondta. В выборах в советы поветов и к воеводским сеймикам Избирательная Акция “Солидарность”(AWS) предложила смешанную мажоритарно пропорциональную систему, которая должна была заключаться в том, что одна половина состава совета выбирается по мажоритарной системе в одномандатных округах, а вторая половина – по пропорциональной системе с применением – методу d’Hondta. Проект Унии Вольности (UW) предусматривал вполне пропорциональную систему с барьером 3% и методом Sainte-Laguл. В Сейме третьей каденции 18 марта 1998 года состоялось первое чтение всех трех проектов и общая дискуссия. Каждая сторона пыталась обосновать предложенные положения. В конце концов, после дискуссий все три проекта попали в Комиссию Территориального Самоуправления и Региональной Политики. Результатом труда этой Комиссии стал единственный текст закона - Избирательное положение в советы гмин, советы поветов и воеводских сеймиков. Комиссия предлагала в выборах в советы гмин две системы: мажоритарную – с округами 1-5 мандатов в гминах до 20 тысяч жителей, и пропорциональную – в гминах больше 20 тысяч с применением метода d’Hondta при делении мандатов. В выборах в советы поветов и воеводских сеймиков должна была применяться пропорциональная система с барьером 5% и метод d’Hondta. В дискуссиях во время второго чтения проектов приводились те же аргументы, что и во время первого чтения. Сенат внес 109 поправок в закон. Окончательно было решено, что выборы в советы гмин в гминах до 20 тысяч жителей будут происходить по мажоритарной системе и в округах, которые насчитывают 1-5 мандатов. В гминах больше 20 тысяч жителей выборы будут проходить по пропорциональной системе, деление мандатов должно осуществляться за методом d’Hondta. В городах на правах повета внедрено 5% избирательный барьер. Выборы в советы поветов и воеводских сеймиков должны были проходить по пропорциональной системе, а деление мандатов за методом d’Hondta. 16 июля 1998 года Сейм принял закон Избирательное положение в советы гмин, советы поветов и сеймики воеводств. Закон состоит из 8 частей, 40 разделов и 213 статей [6]. 314 Данный закон определяет принципы и порядок проведения выборов в советы гмин, советов поветов и сеймики воеводств, выдвигания кандидатов, а также условия, при которых выборы признаются действительными. Система представительских выборов была неоднократно критикуемой, прежде всего за создание слабой исполнительной власти, а также за постоянную зависимость от переменных политических соотношений в совете. Представительские выборы обвиняют и в том, что они осложняют ответственность конкретных лиц за результаты местной политики [4, s.36-46]. Идея непосредственных выборов исполнительных органов гмин появилась публично еще в начале девяностых годов. Возникла она также среди авторов реформы местного самоуправления с 1990 года. Первыми, кто публично высказался за изменение способа избрания исполнительных органов гмины, были представители Социалдемократичних организаций Польши. В частности, на своей ІІІ Краевой Конференции, которая происходила 23 апреля 1994 года, социалдемократи приняли важный документ, который определял приоритетные направления реформирования местного самоуправления, под общим названием “Польша самоуправляющаяся и гражданская – Социалдемократична Альтернатива политического строя Польши.” В настоящем политико-правовом документе была записана необходимость принятия инициативы внедрения “непосредственного, общего” выбора войтов, бурмистров и президентов городов в Республике Польша. В документе отмечалось: “Социалдемократия Польши считает, что для построения новых политических механизмов в средах гмин, для возникновения новых элит, образования новых обычаев в политической жизни, а также укрепление позиций войтов, бурмистров и президентов – и этим самым стабилизации локальной политики – учреждение этой инициативы необходимо” [2, s.262]. Следует отметить, что этот постулат не сыграл никакой существенной роли в деятельности партии на то время. Это обусловлено тем, что большая часть руководства партии была занята тогда правительственными заданиями. Именно лобби относительно реформы местного самоуправления в Польше было на то время слишком маловлиятельным. Целесообразно отметить, что большая часть политиков, которые его создавали, после выборов 1994 года обняли функции президентов городов и соответственно меньше 315 времени и усилий могли посвятить политике партии относительно реформирования местного самоуправления на парламентарном уровне. Кроме того, ряд политических деятелей включились в президентскую кампанию Александра Квасьневского, а после выборов перешли работать в его Канцелярию. Но президент отметил и постановил провести исследование и подготовить соответствующий проект реформы местного самоуправления. Потому уже весной 1996 года в Канцелярии Президента началась работа над Избирательным Кодексом Республики Польша. Руководителем группы, которая была создана для его приготовления, была Данута Ванек, – руководитель Канцелярии Президента. Целью группы, который его готовил было создание консолидируемого, общего правового акта, который учитывал бы специфику каждых выборов, вместе с тем унифицировал соответствующие предписания, которые касаются организации и технологии выборов, правовых и организационных принципов проведения и финансирования избирательной кампании, порядка выдвижения кандидатов, санкций за нарушение избирательного права и т др. Вместе с тем, в начале 1997 года по различным причинам (главное – из методологических трудностей) труд этой группы был прекращен. Вопрос непосредственного избрания войтов, бурмистров и президентов городов неоднократно обсуждалось на разнообразных научных конференциях, семинарах и круглых столах. 13 января 1997 года в столице Польше, в Варшаве, был проведен специальный семинар, который касался вопросов внедрения непосредственных выборов войтов, бурмистров и президентов городов. На этом семинаре присутствовали эксперты Института Государственных Дел и авторы проекта непосредственных выборов – представители Канцелярии Президента Польши, научные работники, представители общественности. Однако мысли относительно данного вопроса разделились. Против внедрения непосредственного избрания войтов, бурмистров и президентов городов выступили профессора Михаил Кулеша и Мирослав Стець. За - высказались: Криштоф Яник, Гегерг Бялоруски - из канцелярии президента, профессор Ржи Гиловска и Президент союза польских городов – Войсех Щенсни Качмарек. Президент Польши способствовал потому, чтобы выделить из акта, который составила выше отмечена группа, проблематику, которая связана из гминами, и на основе законодательной 316 инициативы, в 1997 году внес в Сейм проект закона “Избирательное положение в советы гмин, а также войтов, бурмистров и президентов городов”. Из данного законопроекта вытекало, что избиратели будут избирать единоличный исполнительный орган гмины (войта, бурмистра, президента города) непосредственно из кандидатов выдвинутых в избирательных округах. Кроме того, право выдвижения лиц на эти посты, в соответствии с предложенным законопроектом, имели политические партии и группы граждан. Для этого требовалось получение от 300 (в гминах до 10000 жителей) до 3000 подписей (в городах больше 100000 жителей). Принята засада выборов абсолютного большинства голосов, с возможностью проведения второго тура голосования. Одним из оснований потери мандата, данный законопроект предусматривал отозвание войта (бурмистра, президента города) путем референдума [4, s.36-46]. Данный законопроект так и не был принят парламентом Польши. Новые попытки принятия такого законопроекта имели место на протяжении 2000 года. Уже 18 января в 2000 г. группа сенаторов внесла к Маршалку Сената проект закона “Об изменениях закона Избирательного положения в советы гмин, советы поветов и сеймики воеводств, закона о гминном самоуправлении и других законов”. Маршалок Сената направил данный законопроект для первого чтения в Комиссию Территориального Самоуправления и Администрации, а также Законодательную Комиссию. Последнее третье чтение состоялось в Комиссии 9 июня 2000 года и в результате, проект закона соответственно с регламентной процедурой был в Сейм. Прошло больше чем три месяца пока состоялось первое чтение данного законопроекта в Сейме. Только 22 сентября 2000 года Сейм рассмотрел данный законопроект вместе законопроектом, внесенным депутатами Союза Демократических Левых (SLD). Основное отличие между этими законопроектами заключалось в том, что депутаты Союза Демократических Левых (SLD) предлагали охватить новой системой выборов исполнительные органы в гминах до 20 тысяч жителей, в то время когда сенатский проект касался всех административных единиц на правах гмины. В результате голосования Сенатский законопроект был передан в Комиссию Территориального самоуправления и Региональной Политики, а проект Союза Демократических Левых (SLD) был отклонен. Вместе с тем, этот законопроект вплоть до конца каденции данного парламента так и не вышел из комиссии Сейма на второе чтение [2, 317 s.262]. Наверное, большое значение для такого состояния вещей имела избирательная компания к Сейму и Сенату в 2001 году, которая приближалась. Во время этой кампании требование внедрения непосредственных выборов войтов, бурмистров и президентов городов практически стала одним из ключевых предложений программ двух формаций: Союза Демократических Левых (SLD) и новообразованной Гражданской Платформы (РО). Парламентские выборы выиграла коалиция Союза Демократических Левых (SLD) и Союза Труда (UР). 22 ноября 2001 года проект закона о непосредственных выборах войта был внесен депутатами Союза Демократических Левых (SLD). Данный законопроект устанавливал непосредственный выбор войтов исключительно в гминах до 20 тысяч жителей. Вместе с тем он не предусматривал ликвидацию правления гмины, которое должно было быть образовано по предложению войта, выбранного жителями гмины. Этот законопроект предоставлял право выдвигания кандидата на войта партиям, объединениям, общественным организациям и избирателям (комитету, который насчитывает минимум 3 лица). Количество подписей зависели от количества жителей, в гмине до 2500 жителей хватало 50 подписей, в гмине, которая насчитывала от 15000 до 20000 жителей – 250 подписей. В данном законопроекте предлагалось выбирать войта простым большинством голосов в одном туре. Потеря мандата наступала в такой же ситуации, как в случае депутата, с возможностью отозвания войта путем референдума в гмини [4, s.36-46]. Следует отметить, что проект закона об изменениях Избирательного положения в советы гмин, советов поветов и сеймики воеводств был внесен также депутатами Гражданской Платформы (РО) 17 декабря 2001 года. Данный законопроект предусматривал непосредственные выборы не только войтов, но также и бурмистров и президентов городов, а также ликвидацию управлений. В данном законопроекте предлагалось, чтобы выборы назначались и проводились вместе с выборами в советы гмин, а кандидаты выдвигались вместе со списком кандидатов в депутаты. Каждый список должен был быть поддержан подписями, не менее чем 300 избирателей в гминах до 20000 жителей, а в остальной гминах – не менее чем 1000 избирателей. Предусматривалось также, что в гминах до 20 тысяч жителей войтом (бурмистром) становится тот, кто получает больше всего голосов в больше чем половине округов. Этот 318 законопроект предусматривал, что если ни один из кандидатов не выполнил этого требования, победителя определялось бы простым большинством голосов коллегией избирателей-депутатов, среди кандидатов, которые получили наибольшее количество голосов в наибольшем количестве избирательных округов. В больших гминах побеждал бы тот кандидат, которого списки кандидатов в депутаты получили больше чем половину мандатов в совете. Невыполнение этого требования означало бы выбор бурмистра (президента города) коллегией избирателей-депутатов [4, s.36-46]. Президиум Сейма направил эти законопроекты к общему первому чтению, которое состоялось уже 21 декабря 2001 года. Во время дебатов Клубы Права и Справедливости и Лиги Польских Семей предложили отклонить эти законопроекты в первом чтении. Данное решение не было принято, за такое предложение проголосовало только 80 депутатов, 335 были против. Маршалок направил эти законопроекты в Комиссию Территориального Самоуправления и Региональной Политики для доработки. Во время работы Комиссии над этими законопроектами, а также во время второго чтения были разнообразные взгляды, дискуссии, поиск разных компромиссов, вносились разные варианты проведения выборов, например австралийская система, голосование в одном туре и т.п. Однако все поправки были отклонены или еще во время работы в комиссиях, или во время второго и третьего чтения. Второе чтение состоялось 8 мая 2002 года, а уже 22 мая Сейм принял данный закон и по соответствующей процедуре он был направлен в Сенат. 6 июня на заседании Сената были приняты некоторые поправки к данному закону, часть которых Сейм принял. Таким образом, данный закон был окончательно принят 20 июня 2002 года. С момента принятия и до сегодняшнего дня Сейм семь раз вносил изменения в данный закон. Закон состоит из 7 разделов и 102 статей. Выборы войтов (бурмистров, президентов городов) происходили в 2002 и 2006 годах вместе с выборами в советы гмин, советы поветов и сеймики воеводств. В апреле 2002 года перед принятием закона Центр исследования общественного мнения проводил опрос граждан относительно выборов войта (бурмистра, президента города). Результат был такой: - хотела(л) бы избирать как до этого времени только депутатов, которые уже потом выбирают войта (бурмистра, президента города), – 11%; - хотела(л) бы непосредственно избирать не только депутатов, но и войта 319 (бурмистра, президента города) – 68%; - мне все ровно – 16%, тяжело ответить – 5% [2, s.262]. Следовательно, видим что согласно результатов социологических исследований, большинство граждан Польши выступало за непосредственные выборы войтов (бурмистров, президентов городов). В октябре в 2006 г. были проведены социологические исследования на тему «Эффективность деятельности самоуправление в Польше», которое осуществлялось Сервисом Самоуправления Польского Агентства Прессы и охватило все воеводства. В результате данного исследования приблизительно 54% опрошенных избирателей поддержали внедренные четыре года тому назад прямые выборы войтов, бурмистров и президентов городов [1]. Внедрение непосредственных выборов войтов (бурмистров, президентов городов) было действительно позитивным явлением. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Ришард Сосновський. Польський досвід у сфері реформування держави і побудови розвинутих місцевих органів самоврядування // Економічний часопис – ХХІ. Науковий журнал. 2007, №1-2 2. “Samorząd terytorialny” Studium Politologiczne Pod redakcją Joanny Marszałek-Kawy Dom Wydawniczy DUET. Toruń 2007. s.262 3. Andrzej K. Piasecki “Władza w samorządzie terytorialnym III RP. Teoria i praktyka kadencji 1990-2002”. Zielona Góra 2002. Wydawnictwo “Tęcza” Łódź s.359 4. Aneta Giedrewicz - Niewińska – Bezpośredni wybór wójta, burmistrza i prezydenta miasta – wybrane zagadnienia prawne. // Samorząd Terytorialny Miesięcznik 12(192)/2006 grudzień Rok XVI. s. 36-46 5. Ordynacja wyborcza do rad gmin. Wydawnictwo “Przemiany” Warszawa 1990. s.91 6. Ustawa z dnia 16 lipca 1998 r. Ordynacja wyborcza do rad gmin, rad powiatów i sejmików województw. Dziennik Ustaw 1998 Nr 95 poz. 602 7. Ustawa z dnia 20 czerwca 2002 r. O bezpośrednim wyborze wójta, burmistrza i prezydenta miasta. Dziennik Ustaw 2002 Nr 113 poz. 984 320 8. Ustawa z dnia 8 marca 1990 r. Ordynacja wyborcza do rad gmin. Dziennik Ustaw 1990 Nr 16 poz. 96 321 АЛЕНА ДЕНИСОВА ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ ПРОСВЕЩЕНИЯ: ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОБЗОР Феминизм, впервые зародившийся в Англии в результате революции середины XVII в., к началу XXI столетия стал частью массовой культуры и государственной политики экономически развитых стран «зрелой» демократии континентальной Европы и США. Объективная биологическая разница между полами и при этом принадлежность к одному виду живых существ с одинаковыми принципами мыслительной и эмоциональной деятельности предопределили неизменную актуальность дискуссии о взаимодействии и роли мужчин и женщин. Появлялись статьи и книги, авторы которых решались спорить с общепризнанными постулатами об униженности и бесправии женщин, их пассивности, необразованности и темноте - и доказывали обратное. В ранних трудах учёных и литературных произведениях женщине отводилась роль хранительницы домашнего очага, деятельность которой ограничивалась повседневными домашними делами. Мужчина считался главой семьи, женщине принадлежала второстепенная роль не только в семье, но и в общественной жизни. Следует отметить, что, несмотря на устоявшиеся принципы, роль женщины в обществе постепенно начала пересматриваться. Однако, в период античности и средневековья идея равенства мужчины и женщины не получила широкого распространения, не сделалась значимым этическим и социальным принципом [4, с. 112]. Радикальные изменения в общественном сознании произошли лишь в Новое время. Особое значение в этом смысле представляет конец XVIII в., когда появляется интерес к проблемам женской натуры и женского сознания. Это имело непосредственное отношение к переменам в общественном положении женщин. Однако женский вопрос конца XVIII в. ещё нельзя рассматривать как определённую систему требований женщин, так как требования эти были весьма ограничены, хотя и чрезвычайно важны и смелы для своего времени, и лишь малая часть имела практическое решение. Особенно привлекали литераторов, просветителей и философов 322 той эпохи проблемы женского образования, независимости и равноправия в браке. Например, воспитание девиц было предметом академических конкурсов: академия Шалона-де-Марне в 1784 г. предложила тему: «Каковы наилучшие средства усовершенствования женского образования?», Безансонская академия в 1777 г. предложила тему: «Как следует воспитывать женщин, чтобы они могли облагораживать мужчин?». Данные темы исследовали П. Шодерло де Лакло и Бернарден де Сент-Пьер. В «Эскизе» Кондорсе утверждалась необходимость предоставить женщинам те же политические права, что и мужчинам. Однако на практике серьёзные теоретики и критики относились к женскому стремлению к равноправию весьма скептически. Знаменитый Лебран отрицал способность женщин заниматься литературой, а Бриссо де Варвиль считал женщину неспособной к занятию наукой и серьёзными искусствами. Кроме того, некоторые авторы указывали на то, что влияние женщин на общество (подразумевалось светское) носило «развращающий характер» (Ж.-Ж. Руссо «Письмо к Деламберу о театральных зрелищах»). В подобной ситуации женщинам самим приходилось «отстаивать» свои требования. Именно женские работы конца XVIII в. являются наиболее искренними, дающими истинное представление о положении женщин и путях защиты женской свободы. Женские работы написаны, скорее, «от сердца», а не столько под влиянием тех или иных исторически сложившихся обстоятельств. Среди работ XIX в., имеющих целью рассмотреть положение женщины в обществе, следует отметить исследования Бюхера К. «Женский вопрос в средние века» (Пер. с нем. Л.С.Зака. - Одесса, 1896) и Хилла Г. “Women in English life from medieval to modern times”(Vol.I-II. -L., 1896). История женщин как часть междисциплинарного научного направления сформировалась на Западе в конце 1960- начале 1970-х гг [3, с. 9]. Книги по истории женщин публиковались и в 1930-1950-е гг., но они, как правило, были посвящены жизнеописаниям узкого круга женщин, сыгравших выдающуюся роль в политических событиях или внесших заметный вклад в историю культуры. Что касается обобщающих работ, то они не носили характер специальных исследований, являлись публицистическими произведениями. Бурные общественно-политические процессы в Европе в 1960-х гг. придали женскому движению небывалую силу [3, с. 9]. В его 323 рамках новый импульс получило стремление придать феминистскому сознанию собственную историческую ретроспективу: подобно другим гуманитариям и обществоведам, избравшим объектом своих изысканий женщину - в семье и на производстве, в системах права и образования, в науке и политике, в литературе и искусстве, многие молодые историки стран Западной Европы и Америки стали заниматься историей женщин, обоснованно полагая, что изучение прошлого, как и анализ современности, должно опираться на информацию, касающуюся обоих полов. Сначала подобные исследования воспринимались научным сообществом скептически, причем не только историками традиционалистами, но и многими социальными историками. Но и этот критицизм лишь «подливал масло в огонь» в борьбу против «мужского шовинизма» и стимулировал развитие «женской истории», причём в её радикально-феминистской форме. Женские исследования не являются «изобретением» нового женского движения 70-х годов XX в.; как исследование о женщинах, они имеют долгую традицию [5, с. 23]. Учёные - феминистки, которые под влиянием нового женского движения стали заниматься маргинальным статусом женщины в обществе, смогли «привязать» свои исследования к имеющей глубокие корни традиции размышлений о «женском начале». Отличием женских исследований от исследований о женщинах является включение женского жизненного опыта в рамках социальной и культурной действительности как основы научной работы, что не только изменило тип аргументации, но также внесло в неё иной познавательный интерес[5, с. 27]. Параллельно с этим шел достаточно активный теоретический поиск и процесс «академизации феминизма», который постепенно привёл к прочной институционализации нового направления в общественных и гуманитарных науках. Поворот в общественном и профессиональном сознании, который произошел во второй половине 1970-х гг., снял большое количество преград субъективного толка. К началу 1980-х гг. высшие учебные заведения западных стран, включившие в свои программы курсы женской истории, насчитывались уже сотнями, а многие десятки из них предоставляли студентам возможность специализироваться в этой области[3, с. 10]. В целом, в «истории женщин» можно условно выделить три направления, каждое из которых отражает одну из стадий её развития 324 и одну из сторон её нынешнего многоликого образа. И отличием между ними является постановка исследовательской сверхзадачи. В первом цель познавательной деятельности интерпретировалась как «восстановление исторического существования женщин», «забытых» или «вычеркнутых» из официальной «мужской» историографии[3, с. 11]. Такая установка – написать особую «женскую историю» господствовала до середины 1970-х гг. Приверженцам данного направления удалось раскрыть многие неизвестные страницы истории женщин самых разных эпох, народов и регионов. Но такой описательный подход очень скоро обнаружил свою ограниченность: он мог привести к созданию так называемой «her-story», обречённой на параллельное существование с той историографией, которую феминисты называли «his-story». Без последовательной ориентации на совмещение двух отмеченных версий истории в единую интерпретацию, в отсутствие необходимых для этого теоретических схем и специальной исследовательской программы, возникали новые барьеры, которые лишь усугубляли изолированное положение «женской истории». Представители второго направления, которое выдвинулось на первый план во второй половине 1970–х гг., усматривали свою задачу в изучении исторически сложившихся отношений господства и подчинения между мужчинами и женщинами в патриархальных структурах классовых обществ. Они стремились связать «женскую историю» с историей общества и объяснить наличие конфликтующих интересов и альтернативного жизненного опыта женщин разных социальных категорий, опираясь на феминистские теории неомарксистского толка, которые вводили в традиционный социальноклассовый анализ весомый фактор различия полов и определяли статус исторического лица как специфическую комбинацию индивидуальных, половых, семейно- групповых и классовых характеристик. В 1980–е гг. ключевой специфической категорией анализа становится «гендер», или «пол - род», который ещё называют «социокультурным полом». Это подчеркнуло социальный характер неравенства между полами[5, с. 34]. Представления о том, что такое мужчина и женщина, какое поведение приличествует каждому из них, каковы должны быть отношения между ними, являются не простым отражением или прямым продолжением их природных, биологических свойств, а представляют собой продукт 325 культурно – исторического развития общественного человека. Но сами по себе гендерные различия, во-первых, не указывают на то, почему отношения между мужчинами и женщинами столь постоянно предполагают господство и подчинение, а во-вторых, не объясняют динамику этих отношений, то есть не отвечают на вопрос, каким образом, они складываются, воспроизводятся и трансформируются в разных контекстах повседневности. Следовательно, будучи фундаментальным организующим принципом для описания и анализа различий в историческом опыте женщин и мужчин, в их социальных позициях и поведенческих стереотипах и в чём бы то ни было ещё, категория гендера должна быть методологически ориентирована на подключение к более генеральной объяснительной схеме [3, с. 13]. Гендерный подход привлёк тех исследователей, которые уже давно стремились «вернуть» истории оба пола и быстро завоевал множество активных сторонников и «сочувствующих» в среде социальных историков и историков культуры. Таким образом, в 1980-х гг. в рамках «gender studies» рождается гендерная история (но всё ещё связанная с историей женщин). Но речь шла о радикальной смене исследовательской парадигмы. Центральным предметом исследований гендерных историков становится уже не история женщин, а история гендерных отношений, т. е. тех самых отношений между мужчинами и женщинами, которые, будучи одним из важнейших аспектов социальной организации, особым образом выражают её системные характеристики и структурируют отношения между индивидами. В последние два десятилетия ежегодно под рубриками «история женщин» и «гендерная история» выходило в свет множество монографических исследований по всем хронологическим периодам и регионам Европы, а также всё больше обобщающих работ разного уровня. Публикации по этой тематике имеют свою постоянную рубрику уже в десятках авторитетных научных журналов (в том числе международных) и специальных периодических изданиях. В отечественной историографии следует отметить исследования Л. П. Репиной («Гендерная история сегодня: проблемы и перспективы», «Гендерная история: проблемы и методы исследования», «Женская история»: проблемы теории и метода» и др.), Н. Л. Пушкарёвой («Гендерный подход в исторических исследованиях», «Гендерная методология в истории», «Женщины 326 России и Европы на пороге Нового времени», «История женщин и гендерный подход к анализу прошлого в контексте проблем социальной истории» и др.), а также работы А.А.Костиковой, С. Г. Айвазовой, О.В. Рябова, Е. В Тюрюкановой, И.И.Юкиной, И.Е. Калабихиной, В.Успенской и других учёных. Авторы подчёркивали социальный характер неравенства между полами, рассматривали категорию гендера и гендерно-исторические исследования, охватывающие все аспекты истории женщин и гендерных отношений. В зарубежной историографии данные проблемы также не остались без внимания. Исследователи Баркер-Бенфилд Г. (The Culture of Sensibility: Sex and Society in Eighteenth-Century Britain. - Chicago, 1992), Роял Эд., Вэлвин Дж. (English Radicals and Reformers, 17601848. – Lexington, 1982), Роджерс К. M. (Feminism in EighteenthCentury England. – Urbane,1982), Стентон Д. М. (The English Woman in History. London, New – York, 1957), Кларк A. (Working life of women in the seventeenth century. - L., 1982 (1-еизд. - 1919)) и другие изучали неравенство, в основе которого лежит пол. Также среди зарубежных авторов следует отметить монографические исследования Фридана, Шартье, Элиаса, Берна Шона и других. Особое внимание исследователей привлекают дискуссионные проблемы. Одной из них является время зарождения феминистских идей в Англии. В отечественной науке проблема возникновения феминизма мало изучена[2, с. 153]. Здесь следует отметить сборник статей «Феминизм. Восток, Запад, Россия» (1993 г.), посвящённый проблемам феминизма. Авторы данного издания зарождение феминистских идей связывают с суфражистским движением. На наш взгляд, данная концепция вряд ли справедлива. Проблема возникновения феминизма является дискуссионной и в зарубежной историографии. Американская исследовательница Г. Смит (Smith H. Reason`s Disciples. Seventeenth – Century English Feminists. Urbana, 1982) подчёркивала, что учёные, обращавшиеся к истории феминизма, как правило, ограничивались XIX в., немногие из них добирались до произведений известной английской писательницы конца XVIII в. М. Уолстонкрафт и только единицы интересовались феминистской идеологией XVII в.[1, с. 77] Автор отмечала, что феминистские идеи напрямую связаны с революционной идеологией середины века. И хотя интеллектуальные истоки феминизма питались научными исследованиями и рационализмом, первые феминистские 327 трактаты, появившиеся в середине века, свидетельствовали об определённой их связи с революционными событиями. Аналогичной точки зрения на время возникновения феминизма придерживались и Э. Горо, Р. Пери и Дж. Спенсер (Goreau A. Reconstructing Aphra. A Social Biography of Aphra Behn. New York, 1980; Perry R. The Celebrated Mary Astell: An Early English Feminist. Chicago, 1986; Spencer J. The Rise of the Women Novelist. From Aphra Behn to Jane Austen. Oxford, 1986). Р. Перри в книге, посвящённой первой феминистке Мэри Эстел, напоминала, что изучение «женской истории» началось в 70-е годы XX в. Исследователей данного направления интересовало, как женщины XVII в. осознавали себя, как они относились к переменам в обществе, которые произошли в результате двух революций и Просвещения. Большинство зарубежных историков признавали, что революция середины XVII в. оказала на женщин огромное влияние. Британский учёный Б. Мэннинг утверждал, что революция побудила женщин «играть несвойственную для них роль», а также принимать необычные для них решения[1, с. 79]. Женщины стали занимать заметное место в религиозных и политических действиях. Вовлечение женщин в политику в годы революции, по мнению учёного, и знаменовало собой начало движения за эмансипацию женщин. (Politics, Religion and the English War/ Ed. By B. Manning. L., 1973). Судя по признанию большинства учёных, главенствующее влияние на формирование феминистских идей оказали Английская буржуазная революция середины XVII в. и идеология Просвещения, которые вызвали подъём социального сознания, с новой силой возбудивший вопрос о правах отдельной личности. В обстановке перемен женщины незаурядного ума, обладавшие социальным видением, «возвышали» голос за свои права. Несмотря на то, что «женская тема» присутствует в историографии уже более 200 лет, лишь с конца 70-х годов XX в. длительный период накопления фактических знаний сменился периодом их синтеза, создания концепций, объясняющих общее и особенное в положении женщин. За последние двадцать лет история женщин пережила невероятный бум. Историки не только проанализировали судьбы женщин прошлого и исторический опыт отдельных общностей и социальных групп, но и соотнесли эти индивидуальные и групповые истории женщин с общественными сдвигами в экономике, политике, 328 идеологии и культуре. Со временем ставились всё новые проблемы, разрабатывались специфические категории и понятия. Разработка проблематики, методологии и концептуального аппарата «истории женщин» осуществлялась благодаря широкому междисциплинарному сотрудничеству в рамках «women`s studies» представителей всех социально-гуманитарных наук, теоретиков и практиков феминистского движения. В последние годы появилось значительное количество исследований, а также множество конференций и курсов по изучению деятельности и положения женщин, взглядов на женщин и точек зрения женщин. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Лабутина Т. Л. Воспитание и образование англичанки в XVII веке. – СПб.: Алетейя, 2001.- 247 с. 2. Лабутина Т. Л. Английская революция и феминизм / Переходные эпохи в социальном измерении: история и современность/ Отв. ред. В.Л. Мальков; Ин-т всеобщей истории. М.:Наука,2003. – 482 с. 3. Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории: новая картина европейского прошлого. Очерки. Хрестоматия.- М.: РОССПЭН, 2002. – 352 с. 4. Феминизм: Восток, Запад, Россия: Сб. ст./ РАН Ин-т философии; Отв. ред. М. Т. Степанянц. - М.:Наука, 1993.- 243 с. 5. Хоф Р. Возникновение и развитие гендерных исследований// Пол. Гендер. Культура. / Под ред. Элизабет Шоре и Каролин Хайдер. М.: Изд. центр Российского государственного гуманитарного ун-ва,1999. - 215 с. 329 НИКОЛАЙ МОРОЗОВ О СТРУКТУРЕ ЛОКАЛЬНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ В КООРДИНАТАХ ИСТОРИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ОБЩЕСТВА И ПРИРОДНОЙ СРЕДЫ Появление с 90-х годов ХХ в. цивилизационной тематики в перечне приоритетных направлений фундаментальных исследований РАН по отделениям общественных и историко-филологических наук [9] явилось официальным подтверждением её исторической значимости, научности и актуальности для современного российского общества. Возросло и внимание учёных к дальнейшей разработке теоретического модуля локальной цивилизации, содержание которого постепенно наполняется и корректируется в результате селекции концепций и гипотез представителей различных гуманитарных направлений. Широкий диапазон действия его эвристического потенциала особо отмечается В.А. Ламиным и М.М. Ефимкиным в контексте сравнительного изучения региональной специфики и влияния глобальных факторов на темпы развития российского общества [7]. После выхода в свет в 1869 г. знаменитой работы Н.Я. Данилевского «Россия и Европа: взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к греко-романскому» теория локальной цивилизации периодически обогащалась благодаря многочисленным объяснительным схемам, составленным на основе отечественного и зарубежного исторического материала. Накопленный массив знаний явился фундаментом для её трансформации до метауровня, общая конфигурация которого нуждается в уточнении. Задача статьи заключается в построении такой структурной модели локальной цивилизации, системная градация которой в онтологическом и гносеологическом значении может аккумулировать известные исторической науке явления и процессы, касающиеся эволюции социума и его взаимодействия с природной средой. В историографии можно встретить различные подходы схематичного представления локальной цивилизации. Наиболее распространённый способ теоретического конструирования состоит в развёрнутом (или лаконичном) определении ключевого термина с использованием набора идентифицирующих факторов. Чаще, в 330 качестве базового понятия выступает слово «общество» (общность), в отдельности имеющее неопределённый смысл, функциональное содержание которого наполняется и уточняется дополнительными метафорами. Например, цивилизация в интерпретации Б.С. Ерасова видится как «… социокультурная общность, формируемая на основе универсальных, т.е. сверхлокальных ценностей, получающих отражение в мировых религиях, которые составляют целостные системы социокультурной регуляции, включая подсистемы морали, права, искусства, философии и т.д.». В трудах В.О. Ключевского и Л.И. Мечникова превалирует натуралистическое понимание, т.е. «… общество, определяемое взаимодействием с окружающей природой на основе типа хозяйства или производимого продукта» [5, с. 19-36]. В соответствии с иными дисциплинарными предпочтениями одни авторы выстраивают смысловой каркас ключевого термина на основе категорий из урбанистики, другие – опираются на стадиальные различия в разделении труда и этот структурный полисемантизм можно дополнить ещё десятками встречающихся в историографии классифицирующих признаков. Чаще стержнем интерпретации становится та или иная комбинация понятий, предназначенных для обозначения типов или характеристик отдельных подсистем цивилизационного устройства, полностью не определяющих сути его целостности. Предметно–логическая ограниченность всех известных определений становится очевидной в случае их соотнесения с другим, качественно отличным измерением (экономическим, социальным, ментальным, политическим и т.д.). В результате, в настоящее время отсутствует всех устраивающая формулировка ключевого термина, в которой полнота представленного содержания была бы достаточной для исчерпывающего представления системности локальной цивилизации. Отдельным примером структурирования можно считать выделение системообразующих оснований. В концепции Российской цивилизации А.В. Лубского таковыми являются: доминантная форма интеграции в виде государственности, имеющей надэтнический и надконфессиональный характер; мобилизационный социотип и особый культурный архетип [8, с. 24]. Рационально выверена в социально-экономическом отношении цивилизационная пирамида, составленная Ю.В. Яковцом [6, с. 90]. Её этажи, начиная с нижнего – человек, семья, народонаселение, затем 331 последующих верхних - технологический способ производства, экономический способ производства, социально – политические отношения и завершающего – общественное сознание, напоминают структуру общественно – экономической формации. Устойчивость связей между всеми элементами пирамиды обеспечивается согласованностью цикличных процессов эволюции каждого их них. Многослойность и преемственность образа цивилизации видится Н.С. Розову в логике функционирования современного общества и наследуемых им культурных инвариантов как исторически сложившейся системы - в виде кометы, «… у которой "голова" - это актуальная цивилизация, а "хвост" - это мемориальная цивилизация, состоящая из "слепков" обществ прошлого» [10, с.119]. Вышеуказанные представления о сложном строении локальной цивилизации научно обоснованы и отражают применение широкого спектра подходов в изучении сущности данного макрообъекта. Отметим, что исследователи социальной и экономической истории России в явном или неявном виде всегда обращались к свойствам этой цивилизации (к коллективизму, к традиционно экстенсивному характеру развития, к специфике механизма мобилизации и перераспределения ресурсов, к приоритету духовных ценностей и другим), в соответствии со своим видением исторического процесса отражая диалектику взаимодействия населения с естественной средой обитания. В последней четверти ХХ века их проблемное поле получило существенное расширение за счёт междисциплинарных знаний о природопользовании (в узком понимании) – при изучении последствий демографических переходов и влияния производственной деятельности на окружающую человека среду. Были заимствованы термины из наук естественного цикла: биологии, географии, генетики и других. В широком смысле, современная постановка исторических проблем взаимодействия природы и общества сосредоточена в направлении поиска и анализа механизмов жизнедеятельности и пределов устойчивости последнего. В начале XXI века их актуальность для исследования в исторической динамике процессов приспособления населения Сибири была подчеркнута интеграционной программой СО РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям». В ходе реализации программы предполагается получение новых фундаментальных знаний об этапах эволюции 332 региональных обществ, о преемственности её современных форм и содержания [1]. С позиций данного, более масштабного когнитивного уровня, мы выразили модель локальной цивилизации в таблице. Особое в структуре место биосферы как одной из систем, определяющих свойства цивилизации, по многим основаниям подчёркивает ключевое значение природного детерминизма в циклах жизнедеятельности крупных территориальных групп людей. Одно из них выступает как осознание высокой вероятности Способы существовани я в пространстве и во времени Модель локальной цивилизации Биосфера Формы адаптации общества к (вмещающи свойствам вмещающего й ландшафта ландшафт) биосоциальн техногенные ые Пространстве Атмосфера, Семья, род, Тип нные системы гидро-, племя территориальной литосфера, (народность), организации биота этнос, населения. суперэтнос Системы, Энергетичес Физиологичес Технологический определяющие кая кая уклад динамику напряжённос Демографичес Способ экологической ть кая производства ёмкости систем Модель цивилизации управления Социальный строй Бытовой уклад Область Реакции Духовная сфера: синтеза приспособле формы коммуникации, наука, компонентов ния у религия, образование, культура, систем в природной мораль, исторический опыт, локальной среды, психический склад этноса (в т.ч. цивилизации общества и менталитет) человека разрушения гармоничной взаимосвязи выработанных форм адаптации общества в случае кардинального изменения вмещающего ландшафта (например, нарастания дефицита водных или 333 биологических ресурсов, истощения запасов полезных ископаемых и т.д.). Историческая наука зафиксировала факты, когда социальный блок у некоторых этносов в кризисный период оказывался неспособным реадаптироваться в прежних границах природной среды, и восстановление экологического равновесия происходило за счёт его исключения в виде исхода населения в другие территории или физической гибели (катастрофического сокращения численности). Наукой определён высокий уровень корреляции между естественными (биологическими, геологическими, географическими) параметрами крупных регионов и спецификой реализации там форм собственности, институциональной организации и духовной сферы [11, с. 87-117]. Другое основание для признания фундаментального значения свойств биосферы в истории социума наиболее удачно поясняется с помощью терминологии, предложенной В.В. Вальковской, и заключается в судьбоносном для любой локальной цивилизации значении показателей динамики её экологической ёмкости. Речь идёт о многообразии и объёмах имеющегося и используемого ресурсного потенциала и интенсивности его регенерации (восстановления) в различные периоды истории [2, с. 29]. В этом контексте устойчивость цивилизации как совокупности форм и способов жизнедеятельности суперэтноса (группы этносов), объединённых единым жизненным пространством, историческим временем и социальноэкономическими отношениями [12, с. 30], обусловлена энергетической напряжённостью всех её систем. Уровень напряжения измеряется объёмами энергетического вещества в пределах имеющихся климатических условий в виде минерального сырья и плодородия почв, технологий их обработки, управленческого потенциала, характеристик доминирующих идей и других, предназначенных для оптимального (по принципу получения с минимальными усилиями адаптированного результата) развития социума, от достаточности и от вектора использования которых зависят и темпы, и качество социальных изменений, и благосостояние его членов [4, с. 184]. В истории России при высоких показателях трудоёмкости в отраслях экономики и перманентном дефиците прибавочного продукта, в условиях постоянной подготовки к «ответам» Западу и Востоку, её внутренней энергетики было явно недостаточно для 334 сохранения естественных темпов эволюции общества, которая и осуществлялась в режиме «застой (как период вызревания тенденций нестабильности) – рывок (сверхмобилизация, ускоренное движение к стабильному состоянию)». Доказательная база о детерминации общества свойствами вмещающего ландшафта по количеству и разнообразию подтверждающих аргументов – безгранична и учёт этого явления либо безапелляционно, либо с оговорками или игнорирование (принципиально или формально в рамках специфики темы) - дело «вкуса» исследователя. Далее по таблице, требует уточнения тот перечень первичных реакций приспособления, которые их носители приобрели в естественных условиях и которые в дальнейшем послужили универсальной основой для появления более сложных форм поведения. Относительно отдельного человека – это гнев, голод, инстинкт продолжения рода, чувство удовольствия и т.д. В условиях жизни в коллективе – это первичные признаки социализации людей (забота о ближнем, стремление к первенству, координированные действия в случае опасности и другие). Проявление симбиоза данных реакций в сообществе и его эволюция в процессе природопользования в различных ландшафтах, в сочетании с усложнением взаимоотношений между членами групп на каждой новой ступени развития их хозяйственной деятельности, отразились на формировании многообразия и специфичности ценностей этносов. Биосоциальные формы адаптации, распространённые в различных ландшафтах посредством кровнородственных, хозяйственных, религиозных и иных связей в виде семей, родов, народностей (племён), субэтносов, этносов (суперэтносов), имеют свою демографическую и физиологическую динамику, обусловленную как внутренними причинами, так и внешними, исходящими из других систем. Их положение между биосферой и техносредой оценивалось Л.Н. Гумилёвым как маргинальное (лат. «margo» - граница). «Это явление, которое связывает социальную форму движения материи со всеми природными формами. Это как раз тот механизм, при помощи которого человек влияет на природу, и тот механизм, при помощи которого человек воспринимает дары природы и кристаллизует их в свою культуру» [3, с. 44]. Компоненты духовной сферы являются как продуктом развития и взаимо335 действия всех систем цивилизации, так одновременно и причиной трансформации последних. Также их синтезирующая роль заключается в многогранном отражении признаков идентичности общества в сознании человека. При этом мы не вступаем в противоречие с современными концепциями теории истории, считающими, что язык, письменность, иные средства передачи информации, наука, религии, системы образования, культурное наследие и мораль являются результатом сознательного и воспринятого на подсознательном уровне (психический склад этноса) исторического опыта совместного проживания людей в рамках естественных природных условий и искусственно созданной техногенной среды. В представленной структуре локальной цивилизации у современного исследователя не вызовет возражений перечень техногенных форм адаптации общества и принцип их объединения (по принадлежности к результатам целенаправленной деятельности человеческого разума). В историографии, следуя традициям рационально-логического познания, заложенным европейской наукой, не иссякает интерес к стадиальной специфике территориальной организации населения, способов производства, моделей управления, социального строя, быта населения, сосуществования различных технологических укладов. Вместе с этим, в данном ракурсе примеры из прошлого и настоящего европейских и неевропейских народов не могут быть сопоставлены между собой без учёта влияния свойств их цивилизаций (включая особенностей мировосприятия) на процессы, протекающие в указанных системах. Исходя из поставленной в статье задачи, тематически ограничивающей объяснительные процедуры, последнее утверждение пока априорно указывает на существование этой сложносоставной цементирующей основы, которая скрепляет структуру объекта исследования, но в историософии она плодотворно изучается Р.М. Валеевым, И.Н. Ионовым, Ю.М. Кобищановым, В.В. Кожиновым, Э.С. Кульпиным, Л.М. Марцевой, Р.М. Мухаметшиным, Ю.В. Олейниковым, И.Б. Орловой, В.И. Пантиным, О.А. Платоновым, Л.И. Семенниковой, О.А. Сергеевой, А.И. Субетто, И.Р. Тагировым, Р.Б. Хакимовым, Я.Г. Шемякиным, И.Л. Экаревой и ещё многими докторами в данной области науки. Эвристический потенциал представленной модели локальной цивилизации прирастает преимуществами междисциплинарных 336 (естественно – научных и гуманитарных) знаний, которые дополнительно стимулируют поиск смысловой совместимости предметно разобщенных гипотез, интерпретирующих механизмы взаимодействия общества и природной среды. Замыкание исследования на феноменах отдельных детерминирующих факторов, вытекающих из анализа, как правило, одной из систем социума, способствует глубокой детализации их действия, но и нередко приводит к абсолютизации роли в истории. Исправить данную погрешность позволяет анализ объекта уже по нескольким взаимосвязанным основаниям в более ёмком масштабе пространственного и сущностного понимания общества как локальной цивилизации, объединяющей в рамках своей целостности его особые (природную, социальную, ментальную, экономическую, политическую, этническую, религиозную и другие) ипостаси. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Букин С.С., Красильников С.А., Ламин В.А., Покровский Н.Н., Шелегина О.Н. О перспективах исследования в Институте истории СО РАН проблемы «Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах» // Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах: Сб. науч. тр. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2006. С. 3-21. 2. Вальковская В.В. Экологическое сознание как самосознание цивилизации: Автореф. дисс. …д-ра филос. наук. – М., 2000. – 37 с. 3. Гумилёв Л.Н. Струна истории. Лекции по этнологии. – М.: Айриспресс, 2007. – 608 с. 4. Дука О.Г. Эпистемологический анализ теорий и концепций исторического развития с позиций вероятностно – смыслового подхода (на примерах российской историографии). – Екатеринбург, 2001. – 225 с. 5. Ерасов Б. С. Цивилизации. Универсалии и самобытность. - М.: Наука, 2002. – 240 с. 6. Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Цивилизации: Теория, история, диалог, будущее. Том 1. Теория и история цивилизаций. – М.: Институт экономических стратегий, 2006. – 768 с. 337 7. Ламин В.А., Ефимкин М.М. Влияние глобальных цивилизационных факторов на темпы исторического развития России. - Новосибирск, 2004. – 127 с.; 8. Лубский А.В. Конфликтогенные факторы на юге России: методология исследования и социальные реалии. – Ростов-на-Дону, Изд-во СКНЦ ВШ, 2005. – 40 с. 9. НГ-Наука. – 1998. – 4 марта; Постановление Президиума РАН от I июля 2003 г. № 233. // URL: http://www.ras.ru/scientificactivity/ sciencefields9.aspx 10. Розов Н.С. Философия и теория истории. Книга 1. Пролегомены. М., 2001. – 347 с. 11. Хмелевская Г.Б. Доминанты цивилизационно-культурных процессов российского и западноевропейского обществ: Дисс…д-ра филос. наук.– М., 2006. – 292 с. 12. Ярецкий Ю.Л. Российское общество и развитие цивилизации: социальные составляющие исторического процесса: Автореф. дисс.…д-ра ист. наук.–М., 2002. – 44 с. 338 БОРИС БАБИН АНАЛИЗ ПРОГРАММНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ ЕВРАЗИЙСКИХ СТРАН В международном праве сегодня остается открытым вопрос правовой природы международных программ, как феномена современной нормотворческой и управленческой деятельности государств и межгосударственных объединений. Вместе с тем эти вопросы имеют значительную практическую актуальность для межгосударственных отношений государств Евразии. Следует отметить, что вопросы программного регулирования межгосударственных отношений изучались отдельными советскими, украинскими, российскими и западными авторами, в частности Баймуратовым М.О., Гавердовским А.С., Лукашевой О.А., Пряхиной Т.М. и др. Вместе с тем разрешение теоретических проблем программирования международного права требует дополнительных исследований, в частности касательно регулирования взаимоотношений евразийских государств. Необходимость разрешения структурных проблем международной жизни, активного вмешательства государства в данные процессы обусловливает необходимость использования программно-управленческого подхода в любой межгосударственной или глобальной системе. Такое программирование можно определить как процесс ориентации экономических и социальных, в частности, гуманитарных процессов со стороны государств и международных организаций через регулярное и комплексное влияние на их структуру согласно вариантов социальноэкономического развития в рамках международных механизмов. Современные обобщающие концепции программного управления имеют характерные особенности, среди которых выделяются: целевая ориентация программ, их системный характер и связь программного подхода и управленческого решения. В то же время аспекты правового статуса и роли международных программных актов являются весьма неопределенными и требуют специальных исследований, что обусловливает актуальность выбранной тематики. Для анализа значения международных программ необходимо определиться с возможностью и формами 339 соответствующего международного нормативного обеспечения, статусом и видами таких программ, их взаимодействия с национальным законодательством и программными актами странучастниц. Особую актуальность имеют вопросы соответствия международных нормативных актов и национального законодательства в сфере программирования и планирования. Интересным примером данного дискурса является программная деятельность в рамках такого евразийского межгосударственного образования, как Содружество независимых государств (далее – СНГ). Вашанов В.А. считал, что весомую роль в развитии межрегионального сотрудничества в СНГ имеют программы межрегионального и приграничного сотрудничества [2]. По мнению Тура А.Н. базовыми элементами сотрудничества государств СНГ в перспективе позитивной динамики развития взаимной торговли являются именно разработка и реализация совместных программ и проектов разработки и освоения новых технологий, создания новых материалов, производства современных машин и оборудования для экспорта на внешние рынки [13]. Вместе с тем следует признать, что даже работы, прямо посвященные программному взаимодействию государств СНГ, не содержат даже обзорного анализа соответствующих правовых аспектов [12]. Почти с момента создания СНГ одной из форм деятельности этого межгосударственного образования стала разработка и принятие межгосударственных программ. Как пример можно привести программу совместных мероприятий по борьбе с организованной преступностью и иными опасными видами преступлений на территории государств-участников СНГ, утвержденную решением Совета глав правительств СНГ от 12 марта 1993 г. [10]. Анализ этого документа позволяет нам говорить о тождестве структуры и содержания приведенного акта внутригосударственным правоохранительным программам, в частности в контексте выделения мероприятий программы, установление ответственных за их реализацию и т.д. Распределение программ с направленностью на целевые и комплексные, а по сроку действия на годовые (срок действия – один год), краткосрочные (от года до 3 лет), среднесрочные (от 3 до 10 лет) и долгосрочные (от 10 до 20 лет) [1, 16] позволяет говорить о целевом и одновременно кратко- либо среднесрочном характере 340 большинства программ СНГ. Это можно объяснить тем, что комплексные программы, имеющие также название программ развития, носят прежде всего экономический характер и предусматривают тесную степень экономической интеграции и взаимодействия государств-участников между собой. Анализируя реальные перспективы создания межгосударственных программ развития, следует признать, что сегодня в рамках СНГ отсутствуют межгосударственные модели экономического развития, которые, по определению Скрипниченко Н.И., являются комплексными интегрированными национальными экономико-математическими моделями стран с общими закономерностями экономической динамики и объединяющимися с целью аналитической оценки перспектив развития на основе взаимовыгодной экономической политики через переменные внешних потоков (товаров и услуг, капитала, трудовых ресурсов и т.д.) [11, 94]. Следует отметить, что правительство Украины делало попытки регламентировать аспекты выполнения международных программ, разработанных в рамках СНГ. Так, в соответствии с поручением Кабинета Министров Украины от 25 января 1999 № 38 и «с целью безусловного и своевременного выполнения долгосрочных программ экономического сотрудничества между Украиной и странами СНГ» соответственно приказом Министерства экономики Украины от 12 мая 2000 г. № 76 ответственными за организацию работы по предписаниям разделов мероприятий указанных программ были назначены структурные подразделения этого Министерства: - Департамент структурной политики (в отношении основных направлений экономического сотрудничества); - Департамент развития рынков (по сотрудничеству в отраслях экономики); - Департамент региональной политики (по решению региональных проблем) Департамент экономики обороны, безопасности, государственного резерва и государственных заказов (в рамках военно-технического сотрудничества); - Департамент международного торгово-экономического сотрудничества (в сфере договорно-правовой базы). Кроме того, на департамент международного торговоэкономического сотрудничества возлагались функции координации 341 и обобщения результатов реализации программ, предоставления структурным подразделениям-исполнителям информации и копий действующих программ и мероприятий к ним, обеспечение подготовки и ежеквартального представления в Кабинет Министров Украины сводной оперативной информации о ходе реализации мероприятий к программам [8]. Исследование целевых межгосударственных программ СНГ 1997-2004 гг. позволяет нам говорить об их узкой направленности и устойчивости процедуры принятия – через решение Совета глав правительств государствучастников СНГ и последующую ратификацию национальными органами власти. Вместе с тем следует отметить, что между временем принятия программы и моментом ратификации соответствующего решения Совета глав правительств национальными парламентами иногда проходил промежуток времени, близкий к самому сроку действия программы. Так, Межгосударственная программа создания сети информационно-маркетинговых центров для продвижения товаров и услуг на национальные рынки государств-участников СНГ на период до 2005 г. была подписана 29 ноября 2001 г., а ратифицирована Украиной только 3 апреля 2003 г. Межгосударственная научно-технологическая программа создания системы сейсмологической мониторинга территорий государствучастников СНГ, подписанная 25 ноября 1998 г., была ратифицирована Украиной 22 февраля 2000 г. Межгосударственная научно-техническая программа «Создание конкурентоспособных на мировом рынке сварных конструкций, ресурсосберегающих технологий, материалов и оборудования для сварочного производства», подписанная 9 октября 1997 г., была ратифицирована Украиной 8 апреля 1999 г. Другие проанализированные программы имели промежуток времени между подписанием и ратификацией не менее 10-12 месяцев [9]. Аналогичная ситуация по ратификации существует и в иных государствах СНГ. Это, по нашему мнению, обусловлено спецификой статуса и полномочий управленческих органов СНГ, отсутствием специализированных структур, которые бы имели межгосударственный мандат в сфере разработки, принятия межгосударственных программ, их финансирования и контроля за их реализацией соответствующими национальными органами. Вместе с тем ситуация, сложившаяся на тот период, привела к 342 необходимости принятия международного регионального правового акта, регламентирующего организацию и механизм сотрудничества государств-участников СНГ, межгосударственных и межправительственных органов СНГ, органов исполнительной власти и субъектов хозяйствования государств-участников в разработке, реализации и финансирований межгосударственных целевых программ СНГ. Таким документом стал Порядок разработки, реализации и финансирования межгосударственных целевых программ (МЦП) СНГ, одобренный Советом глав правительств СНГ 16 апреля 2004 г. [5]. Этот Порядок определяет межгосударственные целевые программы СНГ как комплекс мероприятий, увязанный по ресурсам, исполнителям и срокам их осуществления. МЦП при этом может включать несколько подпрограмм, направленных на решение конкретных задач в рамках программы. Разделение программы на подпрограммы осуществляется исходя из масштабности и сложности решаемых проблем, а также из необходимости рациональной организации их реализации. Требования к подпрограмм аналогичны требованиям к программам. Программы приобретают статус МЦП СНГ при участии в них не менее трех государств-участников СНГ и при их утверждении Советом глав государств или Советом глав правительств СНГ. Участие государств-участников СНГ в разработке и реализации программы осуществляется на добровольной основе и определяется на стадии подготовки предложений о ее разработке. Инициаторами постановки вопроса о разработке программы могут выступать правительства государств-участников СНГ или уполномоченные ими органы государственного управления (исполнительной власти), а также органы СНГ в рамках своей компетенции. При подготовке и реализации МЦП Порядком предусматриваются следующие этапы: отбор проблем для программной разработки и принятия решения о разработке проектов программ; ресурсное обеспечение программ с указанием размеров и источников финансирования, а также направлений расходования средств; разработка проектов программ; экспертиза и оценка проектов программ; согласование и утверждения проектов программ; управление реализацией программ и контроль за ходом их выполнения. Участниками программ могут быть правительства государств-участников СНГ, уполномоченные ими органы 343 государственного управления, юридические и физические лица, участвующие в финансировании программ. Состав государствучастников СНГ, участвующих в реализации программы, утверждается решениями Советов глав правительств и государств СНГ. Национальными государственными заказчиками программы могут быть органы государственного управления (исполнительной власти) государств-участников СНГ, участвующих в реализации программ. Для программ, имеющих нескольких государственных заказчиков, определяются заказчики-координаторы программ, осуществляющие в рамках этих программ координацию деятельности национальных государственных заказчиков. МЦП, согласно Порядка, разрабатываются на период, необходимый для достижения поставленных в них целей, но, как правило, не более чем на 5 лет. Порядок предусматривает финансирование МЦП за счет бюджетных средств государств-участников СНГ и/или внебюджетных средств, которое для каждой конкретной МЦП устанавливается ad hoc. Финансирование работ по подготовке предложений осуществляется за счет средств их инициаторов на паевой основе. В п. 21 Порядка содержатся возможные схемы финансирования МЦП: - финансирование программ за счет средств национальных бюджетов; - финансирование частей программ в рамках национальных программ; - финансирование реализации программных мероприятий за счет ассигнований, выделяемых национальным органам в выполнении возложенных на них функций; - финансирование из фондов (в частности трастовых), которые создаются под конкретные программы с соответствующим режимом их формирования и использования. К внебюджетных источников финансирования МЦП Порядок относит взносы участников реализации программ, в частности, предприятий и организаций государственного и негосударственного секторов экономики и кредиты банков, средства общественных организаций, инвесторов, заинтересованных в реализации программ (или их отдельных мероприятий), и другие поступления от юридических и физических лиц. 344 Согласно Порядка, бюджетное финансирование частей МЦП, являющихся национальными программами, осуществляется согласно соответствующему национальному законодательству. Ежегодные отчеты Исполкома СНГ на заседании Совета глав правительств СНГ о ходе реализации программ и доклады о реализации программ, с Порядком, должны содержать сведения о: - результатах реализации программ за отчетный год и за весь период реализации; - целевом использовании и объемах привлеченных финансовых средств; - соответствии фактических показателей реализации программ показателям, установленным при их утверждении; - ходе и полноте выполнения программных мероприятий; наличии, объемах и состоянии незавершенного строительства; - внедрении и эффективности инновационных проектов; - эффективности результатов реализации программ; - влиянии фактических результатов реализации программ на различные сферы экономики. Ответственность за подготовку и реализацию программ, обеспечение целевого использования средств, привлекаемых для реализации программ, и при необходимости, проведение экспертизы программ возлагается на заказчиков-координаторов и национальных государственных заказчиков, которые определяются на стадии подготовки предложений о разработке проектов программ и утверждаются в составе программ решениями Совета глав государств или Совета глав правительств СНГ [5]. Заметим, что решение о Порядке разработки, реализации и финансирования межгосударственных целевых программ СНГ от 16 апреля 2004 г., подписали все государства-участники СНГ, кроме Узбекистана. Анализ приведенного порядка позволяет утверждать о его сходстве актам национальных законодательств государств СНГ, регламентирующим программно-управленческую деятельность и соответствующей правовой доктрине [3]; [4]. Следует указать, что национальные законодательные акты в сфере правового программирования в целом соответствуют положениям международных соглашений, в частности, рассмотренному Порядку от 16 апреля 2004 г. Они содержат в себе подобные правовые конструкции (в частности, касательно проекта и 345 паспорта программы, порядка финансирования программы, ответственных исполнителей и т.д.), но в них практически не упоминаются международные программы и не содержится механизм их координации с национальными программными актами, управленческими и организационными решениями [6]; [7]. Считаем, что механическое перенесение внутригосударственных программноуправленческих моделей на международный уровень не может считаться эффективным решением проблемы обеспечения статуса межгосударственных (международных) программ. Следовательно, можно прийти к выводу, что межгосударственные (международные) программы СНГ являются разработанными и принятыми в соответствии со специальным порядке целевыми кратко- и среднесрочными правовыми актами, которые реализуются для достижения общественно полезной цели, имеют определенный срок действия и отличается этапностью; все их нормы носят временный характер и имеют вид международноправовых норм или индивидуально-правовых предписаний. Использование программного регулирования евразийскими государствами обусловлено соответствующим национальным и международным, историко-правовым опытом а также расширением сферы применения программного менеджмента. Выразим мнение, что следующая национальная практика применения Порядка от 16 апреля 2004 г. и соответствующих норм национального законодательства позволит нам на примерах конкретных межгосударственных программ и соответствующих управленческих отношений выявить пути совершенствования указанных правовых конструкций, их взаимодействии и взаимосвязи. Это, безусловно, должно стать основой для новых научных исследований. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА: 1. Бабін Б.В. Кроленко В.О. Основи програмно-управлінської діяльності в Україні. – Донецьк : ДЮІ ЛДУВС, 2006. – 136 с. 2. Вашанов В.А. Развитие межрегионального экономического сотрудничества в СНГ // Сайт исполнительного комитета СНГ // http://cis.minsk.by/main.aspx?uid=8924 3. О государственном прогнозировании и программах социальноэкономического развития Российской Федерации: Федеральный закон РФ от 20 июля 1995 г. № 115-ФЗ // Собрание законодательства 346 Российской Федерации. – 199 5. – № 30. – Ст. 2871. 4. О некоторых проблемах формирования и реализации федеральных целевых программ (отдельные иллюстрации и комментарии). – М.: Институт комплексных стратегических исследований, 2003. – 68 с. 5. О Порядке разработки, реализации и финансировании межгосударственных целевых программ Содружества Независимых Государств: Решение Совета глав правительств Содружества Независимых Государств 16 апреля 2004 г., г. Чолпон-Ата // <http://zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi//> 6. Про державне прогнозування та розроблення програм економічного і соціального розвитку України: Закон України від 23 березня 2000 р. № 1602-III // Відомості Верховної Ради України. – 2000. – № 25. – Ст. 195. 7. Про державні цільові програми: Закон України від 18 березня 2004 р. № 1621-IV // Відомості Верховної Ради України. – 2004. – № 25. – Ст. 352. 8. Про забезпечення контролю за виконанням довгострокових програм економічного співробітництва між Україною та країнами СНД і заходів до них: Наказ Міністерства економіки України від 12 травня 2000 р. № 76. – К.,2000. – 5 с. 9. Про ратифікацію Рішення Ради глав урядів держав-учасниць СНД про Міждержавну програму з розробки стандартів у галузі безпеки та охорони праці на продукцію, що взаємопостачається, на 2000-2005 роки: Закон України від 29 травня 2001 р. № 2482-IIІ // Відомості Верховної Ради України. – 2001. – № 31. – Ст. 157; Про ратифікацію Рішення Ради глав урядів держав-учасниць СНД про Міждержавну програму щодо створення та застосування міждержавних стандартних зразків складу та властивостей речовин і матеріалів на 1999-2001 роки: Закон України від 21 вересня 2000 р. № 1973-III // Відомості Верховної Ради України. – 2001. – № 45. – Ст. 381; Про ратифікацію Рішення Ради глав урядів держав-учасниць СНД про Міждержавну науково-технічну програму «Створення конкурентоздатних на світовому ринку зварних конструкцій, ресурсозберігаючих технологій, матеріалів та обладнання для зварювального виробництва» : Закон України від 8 квітня 1999 р. № 580-XIV // Відомості Верховної Ради України. – 1999. – № 19. – Ст.178; Про ратифікацію Рішення Ради глав урядів СНД про Міждержавну науково-технологічну програму створення системи сейсмологічного моніторингу територій держав-учасниць СНД: Закон 347 України від 22 лютого 2000 р. № 1487-III // Відомості Верховної Ради України. – 2000. – № 13. – Ст. 114; Про ратифікацію Рішення Ради глав урядів СНД про Міждержавну програму створення мережі інформаційно-маркетингових центрів для просування товарів і послуг на національні ринки держав-учасниць СНД на період до 2005 року: Закон України від 3 квітня 2003 р. № 720-IV // Відомості Верховної Ради України. – 2003. – № 29. – Ст. 230. 10. Про спільні заходи боротьби з організованою злочинністю та іншими небезпечними видами злочинів на території держав-учасниць СНД : Рішення Ради глав урядів СНД від 12 березня 1993 р. // http://zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi// 11. Скрипниченко М.І. Прикладні аспекти формування міжкраїнних моделей економічного розвитку // Економіка і прогнозування. – № 1. – 2005. – С. 92-109. 12. Тихонов Г.И. О совместных программах и проектах Содружества. Усиление темпов интеграции // Сайт исполнительного комитета СНГ // http://cis.minsk.by/main.aspx?uid=8924 13. Тур А.Н. Перспективы развития взаимодействия государствучастников СНГ в экономической сфере // Сайт исполнительного комитета СНГ // http://cis.minsk.by/main.aspx?uid=8924 348 СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Абакунова Анна Владимировна (Днепропетровск, Украина) аспирантка кафедры всемирной истории Днепропетровского национального университета Аетдинов Эльдар Хайретдинович (Набережные Челны, Россия) доцент филиала Казанского государственного университета в г.Набережные Челны, кандидат исторических наук Амелина Яна Александровна (Цхинвал, Южная Осетия) - экспертаналитик Института национальной стратегии Арешев Андрей Григорьевич (Москва, Россия) - заместитель Генерального директора Фонда стратегической культуры Бабин Борис Владимирович (Одесса, Украина) - доцент факультета морского права и менеджмента Одесской национальной морской академии, кандидат юридических наук Беркович Наум Арьевич (Санкт-Петербург, Россия) - профессор Санкт-Петербургского государственного университета сервиса и экономики, доктор философских наук Большаков Андрей Георгиевич (Казань, Россия) - доцент кафедры политологии Казанского государственного университета, кандидат социологических наук Боринская Ольга Леонидовна (Ивано-Франковск, Украина) научный сотрудник Прикарпатского центра политических и евроинтеграционных исследований Прикарпатского национального университета им. В. Стефаныка Бурханов Альберт Ахметжанович (Казань, Россия) – профессор Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета, кандидат исторических наук Валиев Алмаз Мидхатович (Казань, Россия) - старший научный историк Отдела новой и новейшей истории Института истории 349 Академии наук Республики Татарстан, кандидат исторических наук Вахитова Ляйсан Валерьевна Уфимского государственного университета (Уфа, Россия) авиационного - соискатель технического Верхотуров Дмитрий Николаевич (Москва, Россия) - редактор информационного агентства «Регионы России» Воевода Елена Владимировна (Москва, Россия) - профессор Московского государственного института международных отношений (Университет) МИД России, кандидат педагогических наук Воробьев Александр Вячеславович (Чебоксары, Россия) - ассистент кафедры государственно-правовых дисциплин Чебоксарской Академии права и управления Ганиев Рустам Талгатович (Екатеринбург, Россия) - преподаватель кафедры востоковедения Уральского государственного университет им. А.М.Горького, кандидат исторических наук Гутман Илья Ефимович (Санкт-Петербург, Россия) – аспирант Санкт-Петербурского государственного университета Денисова Алена Викторовна (Владимир, Россия) - аспирантка кафедры новой и новейшей истории Владимирского государственного гуманитарного университета Дубровин Вдадимир Юрьевич (Казань, Россия) - доцент кафедры политологии Казанского государственного университета, кандидат исторических наук Кадыров Рамиль Рашитович (Казань, Россия) - главный редактор журнала «Евразийские горизонты», научный сотрудник Центра евразийских и международных исследований Казанского государственного Комаров Андрей Николаевич (Москва, Россия) - доцент кафедры 350 всеобщей истории Российского университета дружбы народов, кандидат исторических наук Косач Григорий Григорьевич (Москва, Россия) – профессор Российского государственного гуманитарного университета, доктор исторических наук Литвинова Екатерина Анатольевна (Рязань, Россия), аспирантка кафедры всеобщей истории и международных отношений Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина Маврин Олег Викторович (Казань, Россия) - доцент кафедры социально-политических дисциплин Института экономики, управления и права, кандидат социологических наук Мелкумян Елена Суреновна (Москва, Россия) – профессор Российского государственного гуманитарного университета, доктор политических наук Минзарипов Рияз Гатауллович (Казань, Россия) – проректор по общим вопросам и непрерывному образованию Казанского государственного университета, профессор, доктор социологических наук Морозов Николай Михайлович (Кемерово, Россия) - научный сотрудник Института экологии человека Сибирского отделения Российской академии наук, кандидат исторических наук Мустафина Эльвира Марсиловна (Казань, Россия) - научный сотрудник Центра евразийских и международных исследований Казанского государственного университета Нигаматзянов Рустем Асгатович (Казань, Россия) – научный сотрудник Центра евразийских и международных исследований Казанского Овчар Ирина Владимировна (Ивано-Франковск, Украина) научный сотрудник Прикарпатского центра политических и евроинтеграционных исследований Прикарпатского национального 351 университета им. В. Стефаника, кандидат политических наук Савосина Юлия Вячеславовна (Рязань, Россия) - аспирантка кафедры всеобщей истории и международных отношений Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина Сакаев Василь Тимерьянович (Набережные Челны) – старший преподаватель филиала Казанского государственного университета в г.Набережные Челны, кандидат исторических наук Слободян Татьяна Зиновиевна (Ивано-Франковск, Украина) ассистент кафедры политологии Института истории и политологии Прикарпатского национального университета им. В. Стефаныка Сулейманов Раис Равкатович (Казань, Россия) - заместитель руководителя Центра евразийских и международных исследований Казанского государственного университета Уланов Владимир Петрович (Казань, Россия) - доцент кафедры философии и права Казанского государственного аграрного университета, кандидат философских наук Халитов Мирза Магомедович (Хасавюрт, Россия) - старший преподаватель хасавюртовского филиала Дагестанского государственного университета Черникова Лариса Петровна (Уфа, Россия) - доцент кафедры новой и новейшей Башкирского государственного университета, кандидат исторических наук Шандра Антон Владимирович (Арзамас, Россия) - старший преподаватель кафедры всемирной истории Арзамасского государственного педагогического института им. А.П.Гайдара, кандидат исторических наук 352 Шарафутдинов Тимур Равилевич (Казань, Россия) - студент Института востоковедения Казанского государственного университета Шпилькин Юрий Иванович (Шымкент, Казахстан) - профессор кафедры философии и социологии Международного казахскотурецкого университета им. А.Ясави, кандидат философских наук 353 СОДЕРЖАНИЕ Предисловие……………………………………………………...………3 Минзарипов Р.Г. Приветственное слово от ректората Казанского государственного университета…………………..…………………....4 I. Внутренняя и внешняя политика зарубежных стран в историческом развитии Литвинова Е.А. «Военные мемуары» Дэвида Ллойда Джорджа как источник по истории Великобритании начала ХХ века….……..6 Косач Г.Г. Первая программа Египетской коммунистической партии (январь 1923 года)………………………………………….…..11 Савосина Ю.В. К вопросу о взаимосвязи политических и экономических отношений между Англией и СССР в начале 20-х гг. ХХ века………………………………………………………....27 Шандра А.В. Взгляды британской политической элиты на проблему арабо-еврейской конфронтации в Палестине в начале 1920-х годов ………………………………………………....…35 Сулейманов Р.Р. Институционализация еврейского ишува в период британского мандата в Палестине (1922-1948)..……..............41 Кадыров Р.Р. Социально-экономические реформы Турции в Турции в период в период правления Аднана Мендереса (1950-1960)................................................................................................49 Мелкумян Е.С. Из истории советско-кувейтских взаимоотношений: кризис 1961 года…………..…………………..…..59 Черникова Л.П.. Оркестр Олега Лундстрема как мини-модель адаптации к геополитике меняющегося мира: от прошлого к настоящему …………………………………….…………...…….…..72 354 Шарафутдинов Т.Р. Дальний Восток России на политических картах современного Китая….………………………………………...82 Ганиев Р.Т. Россия и ШОС: перспективы сотрудничества…………..90 Воробьев А.В. Политика США в отношении ядерной программы Пакистана на рубеже ХХ-ХХI веков…………………………..………97 Мустафина Э.М. Основные тенденции изобразительного искусства Египта (начало XXI века)………………………………...108 Беркович Н.А. Январская война 2009 года и стратегии палестинского единства ……………………………………..……..…115 Комаров А.Н. Общие и отличительные особенности внешней политики Канады в период правления консервативных кабинетов Б.Малруни и С.Харпера…………………………….…......127 Нигаматзянов Р.А. Татарстан во внешней политике Турции...…....130 Воевода Е.В. Профессиональная языковая подготовка сотрудников МИД как отражение геополитических и экономических интересов российского государства: история и современность…………………………….………………..138 II. Политические и социально-экономические процессы на постсоветском ространстве Большаков А.Г. Интеграционные процессы на постсоветском пространстве: возможности и издержки объяснительных дискурсов………………………………………………………….…..145 Овчар И.В. Формирование международной политики на постсоветском пространстве (начало 90-х годов ХХ века) …...…...153 Арешев А.Г. Центральная Азия в новых условиях: рост политических рисков и военных угроз………………………......…...162 355 Верхотуров Д.Н. Казахстан: перспективы выхода из постсоветской модели экономического развития ……………...……169 Боринская О.Л. Выборы в практике политической жизни Казахстана, Туркменистана, Узбекистана: компаративный анализ ..177 Амелина Я.А. Южная Осетия и Абхазия: проблемы и вызовы постпризнания……………………………………………………...….183 Дубровин В.Ю. Роль политических традиций в формировании внутренней и внешней политике Российской Федерации и стран СНГ (на примере Украины и Белоруссии) ……………………….....188 Аетдинов Э.Х. Крымскотатарское национальное движение: факторы и пути мобилизации на современном этапе ……….……..193 III. Интеграционные процессы в Евразии в условиях мировой глобализации Бурханов А.А.. Контактные зоны как ретрансляторы культурно-экономических традиций: древность и средневековье (на примере Амударьинско-Сырдарьинского и Волго-Уральского регионов)………………………………………………….………...….211 Сакаев В.Т. Демографический фактор в классических геополитических теориях……………………………………………..228 Шпилькин Ю.И. Евразийская ментальность в условиях глобализации…………………………………………………………..233 Валиев А.М. Некоторые аспекты истории геополитики. Факторы, оказавшие влияние на ход мировой истории ……………..……...….245 Уланов В.П. Геополитические и геоэкономические флуктуации и направления евразийского развития ……………………...…..……256 Абакунова А.В. Некоторые аспекты изучения массового уничтожения людей в ХХ веке……….....................................…….....265 356 Вахитова Л.В. Некоторые аспекты развития глобализации...……..272 Гутман И.Е. Виртуальная модель евразийской реальности и ее символический нарратив………………………………………….......275 IV. Правовые и общественно-политические реальности стран Евразии Халитов М.М. Правовые основы противодействия религиозному экстремизму в Республике Дагестан …………………….………......280 Маврин О.В. Партийная система на фоне трансформации политического режима современной России………...........................289 Слободян Т.З. Эволюция законодательства о выборах в органы местного самоуправления в Республике Польша…………….….…..298 Денисова А.В. Гендерный аспект Просвещения: историографический обзор ……….………………………………......313 Морозов Н.М. О структуре локальной цивилизации в координатах истории взаимодействия общества и природной среды………........321 Бабин Б.В. Анализ программного регулирования межгосударственных отношений евразийских стран ..……………..330 Сведения об авторах…………………...………………………………340 357 Выпускающий редактор - Нигаматзянов Р.А. Сдано в набор 20.06.10. Подписано в печать 6.06.10. Формат 60х84/16. Бумага офсетная. Гарнитура «Times New Roman» Печать ризографическая. Усл.печ.листов 21,3. Тираж 250 экз. Издательство «Intelpress +» 420107 Казань. Ул. Петербургская 12 «Intelpress+» Нәшрияты 420107 Казан. Петербургская ур. 12 358
