Шамякина С.В. (Минск) Национальная специфика в проявлении культурно-материального компонента образов волшебных сказок Все исследователи, независимо от их принадлежности к разным научным течениям и школам, отмечают, что художественный образ определённым образом соотносится с реальностью, фактами действительности. Это и понятно, т. к. психологами доказано, что человек не может придумать ничего, что не опиралось бы на его реальный жизненный опыт. При создании художественного образа автор (или множество их – коллективный автор в фольклоре) определённым образом основывается на том, что ему знакомо – на знакомых ему явлениях действительности. Указание на соотнесённость с реальностью присутствует в большинстве определений художественного образа. Например: « ... Под художественным образом понимают воспроизведение явлений жизни в конкретноиндивидуальной форме... Литературный образ соотносится с жизненными явлениями...» (А. Ястребов) [1, с. 40-41]; образ – «результат освоения сознанием человека окружающей действительности» (В. Скиба, Л. Чернец) [8, с. 209]; «...Художественный образ – это субъективный образ объективного мира» (И. Волков) [2, с. 70] и др. Образы могут быть связаны как с явлениями материальной действительности и повседневной жизни, так и с разнообразными духовными феноменами, культурными фактами и процессами. Так, белорусская исследовательница В. Маслова отмечает: «Поэтическое слово владеет не только горизонтальным аспектом – направленностью на читателя, но и вертикальным – памятью контекстов, в которые оно входило, иначе говоря, культурным аспектом» [4, с. 55]. Однако понятно, что художественный образ в произведении не идентичен тем реальным явлениям окружающей действительности, материальным и духовным, на которые опирался автор при его создании. Искусство переосмысляет жизнь, писатель творчески перерабатывает явления действительности, находит между ними глубинные связи, создавая новые смыслы. Так, исследователь А. Ястребов отмечает: «Художественный образ, отражая жизненные тенденции, вместе с тем является оригинальным открытием и созданием новых смыслов, которых прежде не существовало» [1, с. 41]. Также и лексема, которой обозначен конкретный образ в тексте художественного произведения, по своей семантике не соответствует своему общенародному значению: чтобы слово стало образом, в нём должны появиться дополнительные значения, приращения смысла. Дополнительные коды, которые приобретает слово, обозначая образ, можно обобщить в несколько групп. Такие группы смыслов являются компонентами структуры вещественных (субстанциальных) образов, к которым мы относим образыперсонажи, образы-локусы и образы-вещи. Процесс складывания образа с подобной структурой можно (с некоторым упрощением) представить следующим образом: автор при создании художественного образа перерабатывает некоторые жизненные реалии и культурные явления (отсюда – культурно-материальный компонент); наделяет образ определёнными функциями и целями, чтобы включить его в структуру сюжета, соотнести с другими образами (функционально-целевой компонент); привносит определённые детали, чтобы придать ему конкретность и неповторимость (компонент «художественная деталь»), и, наконец, оценивает, соотнося его со своими аксиологическими установками и видением эстетического идеала (компонент «авторская оценка»). Соотношение разных смыслов, взаимодействия компонентов структуры внутри одного образа и разных образов между собой создают значения, прямо не связанные с теми реальными явлениями, на которых был основан образ. Создаются подтексты, которые приобретают свой смысл только в конкретном тексте. Порой смыслы настолько новые, что у читателя создаётся впечатление принципиального отличия художественного мира, созданного автором, от мира реального – это наблюдается, разумеется, в произведениях сказочно-фантастического характера. Однако даже и в таких случаях художественный мир произведения – не сплошная выдумка писателя, он всё равно основан на реальных явлениях, только они пришли в данных произведениях в необычные отношения между собой и изменили часть своих характеристик. Таким образом, реализм и условность сосуществуют в образе одновременно. Жизненная основа образа, те реальные явления и процессы, которые положены в его генезис и являются частью его содержания, можно условно поделить на две сферы, что будет соответствовать двум составляющим выделяемого нами культурно-материального компонента структуры вещественных образов: 1) явления материальной действительности: физические, химические, географические, биологические объекты и процессы; 2) явления материальной и духовной культуры как результата освоения человеком окружающего мира. На границе двух отмеченных сфер (или смысловых пластов) стоят исторические явления, их отображение в произведениях: конкретные события, реальные личности, факты исторических эпох. Они находятся на границе между материальной и культурной сферами потому, что их можно отнести и к тому, и к другому. Например, сам факт существования конкретных личностей – явление биологическое, а вот исторические события, которые происходили из-за этих людей, с их участием – явление уже культурное. К культуре относятся также факты жизни, характерные для разных исторических эпох: социальные классы, типы общественной организации, нормы морали и особенности повседневного быта (мода, домашние вещи и т. п.), уровень технического прогресса в данный период истории и т. п. Важно отметить, что мы объединяем два смысловых пласта – материальный и культурный – в один компонент потому, что в жизни повседневная реальность и культура настолько плотно взаимосвязаны, что провести между ними границу тяжело, а порой и невозможно. К материальному смысловому пласту можно отнести: 1. Физические явления. Тут речь идёт в первую очередь вообще про смысловую соотнесённость персонажей, локусов и вещей из литературных произведений с единичными материальными объектами (из-за чего мы и называем указанные три вида образов вещественными). В пространстве художественного мира – если представить его как мир реальный, где-то существующий – эти образы были бы объектами, которые возможно воспринимать органами чувств и подчинить определённым физическим законам. Сюда, например, нужно отнести соотнесённость образов-локусов со строениями и объектами ландшафта, а образов-вещей – с предметами. 2. Химические явления. Поскольку рассматриваемые виды образов соотносятся с объектами реальности, то они связаны и с веществами, из которых объекты состоят. Такая соотнесённость касается прежде всего образов-вещей – нередко авторы специально подчёркивают, из какого вещества создан предмет. Например, гранатовый браслет в одноименной повести А. Куприна, серебряная табакерка в сказке З. Бедули, живая вода в волшебных сказках и т. д. 3. Биологические явления. Из всего перечня материальных объектов многие из рассматриваемых образов соотносятся с объектами биологическими, органическими: людьми, животными, растениями. У образов-персонажей биологическими характеристиками являются также пол, возраст, внешний вид, наличие кровного родства между персонажами, принадлежность к конкретному классу живых существ – людей, животных, растений. У локусов биологические характеристики имеют отношение к тем конкретным образам, которые соотносятся с растениями или группами растений: дерево, лес, сад, поле. Образы-вещи также могут быть связаны с растениями или их плодами. 4. Географические явления. Они касаются в основном образов-локусов. Это размещение локуса в пространстве самого по себе и относительно других локусов, а также соотнесённость с различными географическими объектами – земными (лес, поле, горы), водные (море и подводные морские образования, реки, озёра), небесно-атмосферными (облака, фантастические объекты, которые летают в воздухе, небесный мир), подземными (шахты, тоннели, сказочно-мифологический подземный мир вообще). К культурному пласту относится множество разнообразных явлений. При создании образов в фольклорных и литературных произведениях авторы используют философские идеи, научные знания (в том числе точных и естественных наук), данные этнографии, информацию из других видов искусства (кроме того, к которому принадлежит данное произведение) и других произведений того же вида искусства и т.д. Разумеется, что очень важной культурной составляющей в каждом образе являются законы жанра и того вида искусства, к которому имеет отношение рассматриваемый образ (в нашем случае – словесного). Фольклор и литература имеют также очень тесные и многообразные связи с мифологией. Многие исследователи, начиная ещё со времён Античности, видят значительное сходство между мифологией и искусством, считают, что мифология является основой и первоисточником искусства или даже первым этапом в его развитии. Корифей мифологической школы ХІХ века В. Вундт писал: «... Миф по своей сущности идентичен поэтическому творчеству, а отдельные мифологические представления тесно соотносятся с поэтической метафорой. Отличие между мифологией и собственно поэзией заключается прежде всего в том, что миф создаётся целым народом, поэтический же образ – продукт творчества личности. Потому в народной поэзии, и особенно в народном эпосе, обе эти области совпадают между собой» [3, 17]. Необходимо заметить, что именно мифологией как основой обусловлено наиболее частое появление в произведениях полноценных вещественных образов-локусов и вещей (которые присутствуют далеко не во всех произведениях фольклора и литературы). Например, в волшебной сказке все образы-вещи (в отличие от художественных деталей) являются магическими предметами (т. е. связаны с мифологией). То же чаще всего наблюдается в литературе фэнтези. Если проанализировать структуру образов волшебных сказок разных народов мира в соответствии с обозначенной выше моделью, то можно увидеть особенности в проявлении как раз культурно-материального компонента. Известным фактом, про который писали многие исследователи, является то, что народные сказки разных народов мира имеют одинаковую структуру сюжета и в них очень часто встречаются одни и те же мотивы и похожие образы. На самом деле, к примеру, такой компонент структуры образа как авторская оценка проявляется в сказках разных народов почти одинаково: персонажи, которые имеют идентичные роли в сюжете, у разных народов и оцениваются одинаково. Главный герой – всегда положительный персонаж, его антагонист – всегда отрицательный и т. д. Функции, которые выполняют образы в сюжете, также похожи. Например, разнообразное волшебное оружие в сказках, независимо от их национальной принадлежности, выполняет деструктивную, разрушительную функцию, а образы-локусы вроде домов и дворцов выполняют функцию жилья. Даже художественные детали в образах из сказок разных стран часто очень похожи: например, общим местом является золотой или серебряный цвет разных ценных вещей и строений, шкуры волшебных животных и т. д. Наиболее существенные отличия в сказках разных народов между вещественными образами заключаются именно в проявлениях культурноматериального компонента в их структуре. Разумеется, каждый народ при создании фольклорных образов в первую очередь опирается на те явления действительности, которые имеются в наличии на территории именно его проживания, а также на свою национальную культуру. Потому художественные образы получают с помощью культурно-материального компонента свой национальный колорит. Обратимся к примерам. В качестве персонажей-зверей в сказках по большей части встречаются те животные, что живут на территории народа, которому принадлежит сказка. Так, в белорусской сказке «Хортки» [7, с. 142–148] благодарными животными, которые помогают главному герою, являются заяц, волк, медведь, лось и лиса, а в лаосской сказке «Добрый Кхампха» [6, 278–286] такими же персонажами выступают тигр, носорог и слон. Образы, связанные с растениями, в сказках также могут иметь свой национальный колорит. Например, белорусская сказка «Как две сестры убили третью» [7, с. 436–438] и корейская сказка «Кхончхи и Пхатчхи» [6, с. 147–150] имеют в основе одинаковый мотив – одна сестра (или две) из зависти убивает вторую, из тела которой вырастает определённое растение. Но в белорусской сказке это будет камыш или дубок, а в корейской – цветок лотоса. В упомянутой выше корейской сказке также есть мотив, идентичный известной европейской сказке «Золушка», однако вместо хрустальной или меховой туфельки тут упоминается такой образ-вещь, как «катсин» (национальная корейская обувь). Образы-локусы также могут репрезентировать явления местной материальной культуры. Так, в белорусских и других европейских сказках основным местом жительства царей является дворец или замок, а в монгольских сказках (например, в «Сказке о хане, его зятьях и птице Хангард» [6, с. 300–303]) – юрта. К слову, в сказках монголов царю или королю соответствует как раз такой персонаж как хан. В бенгальской сказке «Аскет и богиня» [5, с. 91–96] отрицательными персонажами, похожими на колдуна и Бабу-Ягу белорусских сказок, являются аскет и ракшас (чудовищеоборотень). Таким образом, вкладывая в каждый образ в тексте произведения связь с реальностью, автор придаёт образу определённое приращение смысла, которое позволяет его адресатам (слушателям или читателям) соотнести образ с чем-то, им уже знакомым, а значит, закладывает основу для понимания образа и всего произведения, а также позволяет одновременно и видеть близкое для себя в жизненной ситуации, и умозрительно реализовать собственные фантазии, мечты и желания в художественном мире произведения. Связь с явлениями из разных сфер культуры, кроме того, насыщает произведение разнообразными культурными кодами, придаёт ему определённые смыслы, делает его хорошим средством воздействия на сознание адресатов. И именно культурно-материальный компонент в структуре образов волшебных сказок придаёт образам национальный колорит, создаёт отличия в сказках разных народов. Литература: 1. Введение в литературоведение: учебник / Н.Л. Вершинина, Е.В. Волкова, А.А. Илюшин и др.; Под общ. ред. Л.М. Крупчанова. – М.: Изд-во Оникс, 2005. – 416 с. 2. Волков И.Ф. Теория литературы: Учеб. пособие для студентов и преподавателей. – М.: Просвещение, Владос, 1995. – 256 с. 3. Вундт В. Миф и религия // Мюллер М., Вундт В. От слова к вере. Миф и религия. – М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Terra Fantastica, 2002. – 864 с. 4. Маслова В.А. Филологический анализ поэтического текста. – Мн., 1999. – 208 с. 5. Сказки и легенды Бенгалии. Пер. с англ. и сост. А.Е. Порожнякова. – М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1990. – 304 с. 6. Сказки народов Азии / Сост. Л.Н. Антоненя. – Мн.: МП “Митко”, 1993. – 508 с. 7. Чарадзейныя казкі, ч. І. Рэд. В.К. Бандарчык. – Мн.: “Навука і тэхніка”, 1973. – 648 с. (АН БССР. Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору. Беларус. нар. творчасць). 8. Чернец Л.В., Хализев В.Е., Бройтман С.Н. и др. Введение в литературоведение. Рецензенты: доктор филол.наук, проф. И.В.Фоменко, д.ф.н., проф. И.П.Ильин. – М.: Изд-во “Высшая школа”, 1999.