функционирующих в описательном тексте и выделенных Список литературы

52
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 8 (17), 2015 | ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
функционирующих в описательном тексте и выделенных
эмпирически, новыми формами со значением существования. Единиц, которые имеют дополнительные локальные
характеристики и обозначают восприятие зрением, а значит, продуктивны в описательном тексте, по данным РСС,
насчитывается более 240. В предложенной нами классификации подобных форм около 230, часть из них не совпадает с данными РСС, так как в нашей классификации
имеется ряд окказионализмов (предикаты 3-ей, 11-ой
групп), часть форм приобретает пространственное значение в контексте: ствол круглится, леса сутулятся, дорога
отглянцована полозьями. Часть форм, отмеченных в описании, отсутствует в РСС: румяниться, пунцоветь, лиловеть.
Таким образом, глагольные предикаты, реализующие пространственные отношения и имеющие инвариантное значение «существование», разнообразно представлены в «Толковом словаре русских глаголов» и в
«Русском семантическом словаре». Данные словарей дополняют эмпирически полученные сведения по классификации предикатов текста типа «описание», расширяя
наполнение выделенных групп предикатов.
Список литературы
1. Варфоломеева Ю.Н. Частные лексические значения
глагольных предикатов в тексте типа «описание» //
Вестник Бурятского государственного университета. Филология. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского
госуниверситета, 2007. Вып.7. - С. 73-76.
2. Нечаева О.А. Функционально-смысловые типы
речи (описание, повествование, рассуждение). Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1974. 261 с.
3. Русский семантический словарь Толковый словарь,
систематизированный по классам слов и значений.
 РАН. Ин-т рус.яз.; Под общ. Ред. Н.Ю. Шведовой.
- М.: «Азбуковник», 1998. Том IV. - 924 c.
4. Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / под редакцией проф. Л.Г. Бабенко. – М.: АСТ-ПРЕСС, 1999. - 704 c.
5. Хамаганова В.М. Структурно-семантическая и лексическая модель текста типа «описание» (проблемы семантики и онтологии): автореф. дисс. … д.
филол. н. - М., 2002. - 43 с.
ЭЛЕМЕНТ –S В КЕТСКОМ ЯЗЫКЕ
Гнездилова Гаянэ Альбертовна
Канд. фил. наук, учитель, МАОУ СОШ №10, г. Таганрог
АННОТАЦИЯ
Цель исследования – анализ функций элемента –s в кетском языке, который сохранил древнейшие формы и на
современном этапе развития языка. Результат исследования – установление происхождения –s как формо- и словообразующего элемента.
ABSTRACTS
The main idea of the article is to analyze functions of element –s in the Ket language because it conserved ancient forms
at the current development. Result of the research is to establish and prove the origin of –s as word and form building element.
Ключевые слова: элемент –s, формообразование, словообразование, активный деятель.
Keywords: element –s, forming, word formation, active figure.
Будучи одним из языков палеоазиатской группы,
кетский причислен к уральской семье в классификации
В.М. Иллича-Свитыча [4, с. 3-70]. Поскольку кетский язык
является бесписьменным языком номинативной типологии с остаточными признаками активно-эргативного
строя, он представляет особый интерес при реконструкции первоначальной семантики и назначения элемента -s
в языке в целом. Считаем целесообразным рассмотреть -s
в кетском языке.
По представлениям кетов, на небе живут невидимые рядовым людям существа. Большинство из них является олицетворением природных явлений. Само небо олицетворяется в образе одноименного верховного начала
Еся (Es’) – мужчины. К другим персонажам высокого мифологического уровня относятся Усесь (Us’es’) – Теплое
небо, Хылесь (Hyl’es’) – Ясное небо, Боксейдесь
(Boks’ejdes’) – Место огня и др. В целом на небе находятся
есьденг (es’deŋ) – духи – помощники шамана, все они
мужского класса [1, с. 22].
Вода (окружающие землю ‘семь морей’) и воздух
(небо) выступают как бы извечными, т.е. es’ надо понимать как «вечная сущность». Г.К. Вернер переводит es’
как ‘бог, небо, дух, погода’ [10, с. 52]. Ср.: кет. e’s, юг. es,
кот. êš, ар. es/eš «небо, Бог»; в др.-сев. âs, мн.ч. æsir «АсБог». Эти Боги в древнегерманской мифологии считаются
самыми мощными в роду Богов Ас. Первая ссылка в
«Немецкой мифологии» Гримма (том III), где Аскр есть
имя первого человека-мужчины, созданного Богами Ас и
енисейским Es’[11, с. 133]. Отсюда развиваются, по Г.Т.
Поленовой, строевые элементы: es’/ is’ – as’ – us’; s’e/s’i –
s’a – s’u, т.е. они выражают объективную сущность, не
связанную с конкретным ‘ego’: ‘быть, существовать’ [6, с.
276].
В кетском языке -si или в метатезе -is- означает, по
А.П. Дульзону, «активно, само ставшее». В протоенисейском, отмечает автор, личные местоимения не были единообразными. Для 3-го лица «был использован показатель
‘s’ (сущий), сочетаемый в енисейских языках с морфемой
‘i’, которая выражает идею бытия или состояния» [2, с.
309]. Основное лексическое значение -si- ‘быть, стать’ про
одушевлённые предметы: ср. в енис. *si- «стать», «возникнуть», «быть», «рождаться». В кетском и югском языках
данное сочетание имеет такую же семантику и участвует
в образовании глагольных форм: кет. si`-taq, юг. si`-taχ
«становится», «возникает», «будет»; кет. si-ba-taq, юг. sibataχ «я стану, я появлюсь на свет», «я буду»; кет. sibatᴐnᴐq, юг. si-batᴐnāχ «я родился». Можно установить параллели с индоевропейскими языками, в которых
наглядна роль форманта -s- в выражении форм глагола
«быть, существовать»: ср. лат. es-r, мн.ч. s-unt; греч. еstí;
др.-инд. ásti; герм. *es; гот. is-t, мн.ч. s-ind; англ. is, англосакс. мн.ч. s-ind.
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 8 (17), 2015 | ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Г.Т. Поленова констатирует, что сочетание звуков
es является очень древним, и этот факт позволяет искать
его исходную семантику за пределами индоевропейских
языков, т.е. попытаться выяснить, какую ему можно дать
когнитивную интерпретацию [6, с. 275].
В енисейских языках, наиболее архаичных на современном этапе лингвистического исследования, звуковой комплекс es’ является, как показано выше, самостоятельным словом (ср. кет. es’ ‘бог’), в то же время он играет
слово- и формообразующую роль. Форманты -es’/-as’ < es’
являются структурными элементами таких словоформ,
как: кет. kətas’ ‘зима’ (мужск. класс), ər’es’ ‘весна’, s’il’es’
‘лето’, qogdes’ ‘осень’, tajes’ ‘мороз’ и т.д. Природные явления считаются одушевлёнными: гром, погода, молния,
дождь, ветер, вьюга. Большинство из этих наименований
заканчивается формантом es’, который превращается в
аффикс существительных, обозначающих различные физические явления природы.
Иногда аффикс si присоединяется к личным формам глагола, тем самым выполняя функцию модификатора (усилитель динамизма процесса в номинации).
По Дульзону, «предикативы на -si могут стать определяющей подосновой сложных глагольных форм, выражающих наступление состояния или приведение в состояние; при этом определяющая подоснова выражает только
наличие или наступление состояния, возникшего без видимых усилий со стороны его субъекта и без воздействия
на него извне. В сочетании с определяемой подосновой,
создающей значение глагольного действия, глагольная
форма в целом выражает приведение в состояние: субъект
действия что-то делает, благодаря чему предмет приобретает сам какой-то признак. Глагольная форма в целом может получить также медиальное значение, а именно когда
субъект действия совпадает с субъектом состояния; кур.
d-ul-si-a ‘мокну, сырею’» [2, с. 396].
Сочетания -s’, -s, -с, -š’i, -č’i, -t’i классифицируют s’ как формант грамматического происхождения со значением ‘есть’, т.е. как предикативный агенс. Суффикс -s’ в
соединении со вспомогательным гласным i «быть»,
т.е. -s’i несет значение предикативного состояния «ставший есть» [2, с. 264]. Суффикс -s’/-s обладает местоименным значением «тот, который», «та, которая».
Эти два взгляда на природу суффикса -s’ не исключают друг друга, а отражают, на наш взгляд, различные
этапы в развитии этого суффикса, которое привело к использованию -s’ в омонимичных суффиксах. Среди значений -s’ отмечаются такие, как показатель настоящего времени, предикативный аффикс, аффикс субстантивированных причастий и прилагательных, словообразовательный суффикс имён деятеля и предметов.
По мнению А.П. Дульзона, на начальном этапе развития суффикс -s’ являлся глагольным формантом, который впоследствии был преобразован в предикативный
суффикс. Последующим этапом в эволюции аффикса
было превращение его из предикативного аффикса в аффикс субстантивированных причастий и прилагательных.
В настоящее время правомерно говорить и о самостоятельно существующем суффиксе имён деятеля и
предметов на -s’, омонимичном показателю настоящего
времени, предикативному аффиксу и суффиксу, оформляющему производные отглагольные прилагательные: ср.
has’to ‘рублю-это’, nohando ‘ рубил-это’, q^n’ tu:ms’at diγai
‘лису чёрную я убил’, idens’a ‘пёстрый’, isaks’а ‘заряженный’ [2, с. 97].
Имена деятелей на -s’ образуются предпочтительно
от основ имён действия, включающих в свой состав прямое дополнение, т.е. производящие основы, представляют
53
собой глагольно-именные сочетания, в которых прямое
дополнение предшествует глагольной основе, например:
кур. q^nno:s’а’ ‘охотник на лисиц’ (q^n’ko ‘лиса – ловить’); isəko?s’i ‘рыбачка’ (is’-ko ‘рыба – ловить’) и др.
Подобные глагольно-именные сочетания могут выражать
эмоционально-оценочные обозначения лиц: сул. baŋos’
‘предсказатель’, бак. anənəns’a ‘глупец’, кур. us’ens’a ‘засоня’. Образование имён деятелей с помощью элемента s’ в енисейских языках имеет общие черты с активными
одушевлёнными существительными с основами на -s в
древнегерманских языках.
В связи с этим необходимо отметить, что в миропонимании кетов субъект (активный, одушевлённый) и объект неразделимы. Они связаны опытом «через опосредованное отношение целенаправленной деятельности
человека, преобразующего объект» [3, с. 8]. «...Субъект не
является ни инертной субстанцией... ни вообще чем-то
столь же статичным, как субстанция... это динамический,
эмоциональный, творящий и сотворенный, объединяющий и объединённый аспект некоторой актуальной сущности – события... Субъект – одновременно активность и
результат, формирующее и сформированное» [9, с. 269].
Согласно одной из особенностей познания, осмысления носителей кетского языка, грамматические категории коррелируют с атрибутами Вселенной, т.е. кеты видят
мир как постоянно меняющийся процесс, состоящий из
фрагментов, включающих время, пространство, движение, состояние, воздействие, субстанцию, качество, количество, отношение, отражённое в семантических функциях. В конкретном случае аффикс s и формант si
соотносятся со свойствами окружающего мира в значении
«самодвижения», «самостийности».
Сущность самодвижения, саморазвития, спонтанности раскрывает А.Я. Райбекас, ссылаясь на Д. Дидро и
П.А. Гольбаха. Он пишет, что материальные вещи внутренне активны, обладают собственной энергией, определяющей их действия. Но это скрытое внутреннее движение тела есть производное той энергии, которая
имманентна субстанциональным частицам вещества (атомам, молекулам). Во взаимодействии с субъектом познания как природным телом материальные вещи проявляют,
обнаруживают свои свойства, складывающиеся из свойств составляющих их частиц. Явления взаимодействия
обусловливают друг друга и таким образом меняются.
Вещь – единство меняющегося и сохраняющегося [7, с.
66-67]. «Взаимодействие частей, тенденций вещи, вызывающее соответствующее изменение вещи, есть внутренняя причина по отношению к этой вещи, внутреннее основание её поведения» [8, с. 19].
Указанное внутреннее взаимодействие проявляется, как утверждает Т.А. Кабанова, в полисинтетической
структуре как система отношений: субъектно-объектных,
пространственно-временных, мотивированных и каузальных [5, с. 141].
Подытоживая изложенное, сделаем следующий вывод. В современном кетском языке словообразование
тесно связано с формообразованием. Строевые элементы
es’/is’ – as’/us’; s’e/s’i – s’a – s’u развились из классно-дейктических частиц, в которых s выражает одушевлённый
субъект, а гласные – степень удалённости объекта (предмета) от говорящего: i – ближайший, u – видимый, а – далёкий. Мироощущение кетов, принцип саморазвития отражены в языке с помощью форманта s (si/is). Материал
енисейских языков свидетельствует о глубокой древности
рассматриваемого строевого элемента языка. Морфема s,
так или иначе связанная с состоянием, является показателем медиальных глагольных форм кетского языка, а также
54
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 8 (17), 2015 | ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
служит для выражения нескольких значений, в том числе
имён активного деятеля.
Список литературы
1. Алексеенко, Е.А. Мифы. Предания. Сказки кетов.
М.: РАН, 2001. – 343 с.
2. Дульзон, А.П. Кетский язык. Томск: Изд-во ТГУ,
1968. – 636 с.
3. Жуковский, В.И. Визуальное мышление в структуре научного познания. Красноярск: Изд-во Красноярск. ун-та, 1988. – 184 с.
4. Иллич-Свитыч, В.М. Опыт сравнения ностратических языков. Сравнительный словарь. М.: Наука,
1971. – С. 3–72.
5. Кабанова, Т.А. Категория состояния в кетском
языке. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2008. – 208 с.
6. Поленова, Г.Т. В поисках истоков языка. Таганрог:
Изд-во Таганрог. гос. пед. ун-та, 2011. – 336 с.
7. Райбекас, А.Я. Категории: вещь, свойство, отношение. Историко-философский очерк. Красноярск:
КГУ, 2000. – 140 с.
8. Cвечников, Г.А. Диалектика причинной связи. М.:
Знание, 1967. –30 с.
9. Хилл, Т.И. Современные теории познания. М.,
1965. – 534 с.
10. Werner, H. Die ketische Sprache. Wiesbaden, 1997. –
419 S.
11. Werner, H. Zur Typologie der jenissejischen
Protokultur. Muenchen, 2010. – 176 S.
РЕЧЕВЫЕ СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ ДИПЛОМАТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
(НА ПРИМЕРЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ В.В. ПУТИНА НА МЮНХЕНСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
10 ФЕВРАЛЯ 2007 ГОДА)
Калинина Анастасия Сергеевна
Аспирант кафедры общего языкознания и речеведения ФГБОУ ВПО «Астраханский Государственный Университет»,
г. Астрахань
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена анализу аргументации дипломатического дискурса. Цель состоит в исследовании стратегий и тактик речевого воздействия как примеров диалектического рассуждения. Актуальность работы обусловлена
важной социальной ролью аргументации в политическом взаимодействии, а также ориентацией современной науки
на изучение механизмов оптимизации речевого воздействия.
ABSTRACT
Article is devoted to the analysis of the argument of a diplomatic discourse. The purpose consists in research of strategy
and tactics of speech influence as examples of a dialectic reasoning. Relevance of work is caused by an important social role of
the argument in political interaction, and also orientation of modern science to studying the ways of optimization of speech
influence.
Ключевые слова: речевые стратегии и тактики, речевое воздействие, дипломатический дискурс.
Keywords: speech strategy and tactics, speech influence, diplomatic discourse.
В современной лингвистике речевое общение является предметом специального исследования многих отечественных и зарубежных ученых, а именно: Т.М. Блакара,
О.С. Иссерс, Т. ван Дейка, И.А. Стернина и других. Основополагающей предпосылкой изучения такого языкового
феномена как речевые стратегии и тактики можно назвать
проблемы эффективности коммуникации и их влияние на
речевое планирование. О.С. Иссерс определяет речевые
стратегии как «совокупность речевых действий, направленных на решение общей коммуникативной задачи говорящего» [2, с. 104]. Стратегическое и тактическое построение речи в дипломатическом дискурсе является залогом
оптимизация речевого воздействия и достигает уровня
технологий. Под дипломатическим дискурсом мы предлагаем иметь в виду речь, реализуемую в институциональных ситуациях общения в предметной области дипломатия и международные отношения, направленную на
обеспечение безопасности государства, сотрудничество,
поиск согласия с зарубежными странами, защиту прав и
интересов соотечественников за рубежом, создание позитивного восприятия государства в мире. Задача риторадипломата состоит в оказании влияния на группу людей,
часто разнородную по своим интересам и реализуемым задачам. Такое воздействие достигается путем риторически
правильно выстроенного выступления, а также посредством постулирования новых, но ожидаемых ценностей.
Политическое взаимодействие в дипломатическом дискурсе не предполагает полного совпадения ценностей и
целей, однако направлено на координацию аксиологических систем различных политических направлений.
Следуя правилам классической риторики, речь политического оратора должна служить лишь благородным
целям и произноситься ради улучшения жизни общества.
По утверждению А.А. Волкова результат применения диалектической аргументации состоит в «нахождении убедительного и логически корректного обоснования решения
проблемы» [1, с. 211]. Прекрасным примером применения
диалектической аргументации является речь президента
Российской Федерации В.В. Путина, произнесенная на 43й Мюнхенской конференции по вопросам политики и безопасности 10 февраля 2007 года, получившей также название «Мюнхенская речь Путина». Как убедительно доказывает И.Ю. Чистякова, «возможность говорить перед таким
представительным собранием является преимущественным правом первого лица государства. И здесь Путин выступает и в статусе политика, и в статусе дипломата» [5, с.
112]. Выступление было посвящено однополярности современной мировой политики, обозначению места и роли
России в мире. Политик в начале своей речи избрал стратегию самопрезентации и тактику оппозиционирования:
«Формат конференции дает мне возможность избежать
«лишнего политеса» и необходимости говорить округ-