апостол152 (9 вторник)
реклама
АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО (КОММ. НА 1 КОР. 12:12-31) ВТОРНИКА 9 НЕДЕЛИ 12:12-26 ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ТЕКСТ (12:12-26) ...................................................................................................................... 2 СИНОДАЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД .......................................................................................................................................... 3 ИОАНН ЗЛАТОУСТ ....................................................................................................................................................... 4 БЕСЕДА 30 (1Кор.12:12-20) .................................................................................................................................... 4 (Стих 12:12) ........................................................................................................................................................ 4 (Стихи 12:13-14) ................................................................................................................................................ 5 (Стихи 12:15-17) ................................................................................................................................................ 6 (Стихи 12:18-20) ................................................................................................................................................ 7 (Повреждение члена есть общее безобразие и сохранение есть общая красота) .................................... 8 (Поучает и нищий своим молчанием и видом, сидя у дверей церковных) ................................................ 9 (Потому мы и бедны, что боимся бедности)................................................................................................ 11 БЕСЕДА 31 (1Кор.12:21-26) .................................................................................................................................. 13 (Стихи 12:21-24) .............................................................................................................................................. 13 (Стихи 12:24-25) .............................................................................................................................................. 14 (Стих 12:26) ...................................................................................................................................................... 17 (Ничто так не разделяет и не расторгает, как ненависть и зависть) .......................................................... 18 (Не старается встать, а плачет, когда видит другого стоящим) .................................................................. 19 ФЕОФИЛАКТ БОЛГАРСКИЙ ....................................................................................................................................... 21 (Стихи 12:12-20) .............................................................................................................................................. 21 (Стихи 12:21-26) .............................................................................................................................................. 23 ФЕОФАН ЗАТВОРНИК ................................................................................................................................................ 25 б) Сравнением устройства Церкви, вмещающей разные дары и разнодаровитых, с телом, составленным из разных членов, мирит с неравномерностию даров (12, 12-26) .............................. 25 БАРКЛИ ...................................................................................................................................................................... 33 ТЕЛО ХРИСТОВО (1 Кор. 12,12-31) ................................................................................................................. 33 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ТЕКСТ (12:12-26) ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ТЕКСТ (12:12-26) (за? рн7в) в7i Ћкоже бо тёло*1 є3ди1но є4сть, и3 ќды и4мать мн0ги: вси1 же ќды є3ди1нагw тёла, мн0зи сyще, є3ди1но сyть тёло, тaкw и3 хrт0съ. Gi И$бо є3ди1нэмъ д¦омъ мы2 вси2 во є3ди1но тёло кrти1хомсz, ѓще їудє1и, ѓще є4ллини, и3ли2 раби2, и3ли2 своб0дни: и3 вси2 є3ди1нэмъ д¦омъ напои1хомсz. д7i И$бо тёло нёсть є3ди1нъ ќдъ, но мн0зи. є7i Ѓще речeтъ ногA, ћкw нёсмь рукA, нёсмь t тёла: є3дA сегw2 рaди нёсть t тёла; ѕ7i И# ѓще речeтъ ќхо, ћкw нёсмь џко, нёсмь t тёла: є3дA сегw2 рaди нёсть t тёла; ѓще всE тёло џко, гдЁ слyхъ; з7i Ѓще же всE слyхъ, гдЁ ўхaніе; }i Нhнэ же положи2 бGъ ќды, є3ди1наго коег0ждо и4хъ въ тэлеси2, ћкоже и3зв0ли. f7i Ѓще ли бhша вси2 є3ди1нъ ќдъ, гдЁ тёло; к7 Нhнэ же мн0зи ќбw ќдове, є3ди1но же тёло. к7а Не м0жетъ же џко рещи2 руцЁ: не трeбэ ми2 є3си2. и3ли2 пaки главA ногaма, не трeбэ ми2 є3стE. к7в Но мн0гw пaче мнsщіисz ќди тёла немощнёйши бhти, нyжнэйши сyть: к7г И# и5хже мни1мъ безчeстнэйшихъ бhти тёла, си1мъ чeсть мн0жайшую прилагaемъ: к7д И# неблагоoбрaзніи нaши, благоoбрaзіе мн0жайше и4мутъ: ґ благоoбрaзніи нaши, не трeбэ и4мутъ. но бGъ раствори2 тёло, худёйшему б0льшу дaвъ чeсть: к7є Да не бyдетъ рaспри въ тэлеси2. но °да т0жде въ себЁ°2 пекyтсz ќди. к7ѕ И# ѓще стрaждетъ є3ди1нъ ќдъ, съ ни1мъ стрaждутъ вси2 ќди: ѓще ли же слaвитсz є3ди1нъ ќдъ, съ ни1мъ рaдуютсz вси2 ќди. Конeцъ вт0рнику. Во вт0рникъ f7 недёли: Брaтіе, ћкоже тёло* 1 ° да рaвнw є3ди1нъ њ друг0мъ° 2 В НАЧАЛО 2 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО СИНОДАЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД СИНОДАЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД 12 Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос. 13 Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. 14 Тело же не из одного члена, но из многих. 15 Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? 16 И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу? 17 Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние? 18 Но Бог расположил члены, каждый в [составе] тела, как Ему было угодно. 19 А если бы все были один член, то где [было бы] тело? 20 Но теперь членов много, а тело одно. 21 Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. 22 Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, 23 и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; 24 и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют [в том] нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, 25 дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. 26 Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. 27 И вы – тело Христово, а порознь – члены. 28 И иных Бог поставил в Церкви, вопервых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, [иным дал] силы [чудодейственные], также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. 29 Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? 30 Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи? 31 Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший. В НАЧАЛО 3 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ ИОАНН ЗЛАТОУСТ БЕСЕДА 30 (1Кор.12:12-20) Сравнение церкви с человеческим телом. – Вдовицы в церкви. – Следует пренебрегать деньгами. (Стих 12:12) «Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос» (ст. 12). Утешив (коринфян) тем, что всякое дарование есть дар благодати, что все подается одним и тем же Духом и подается на пользу, что (Дух) открывается и в меньших дарованиях, и вместе заградив им уста тем убеждением, что должно покоряться власти Духа, – «все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно», и потому не должно быть слишком пытливым, – (апостол) утешает их еще иным общеизвестным сравнением, обращаясь к природе, как он обыкновенно делает. Так, беседуя о волосах мужей и жен, он между прочим употребил такой же способ учения и сказал: «не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для нее это честь?» (1Кор.11:14). Рассуждая об идольских жертвах и запрещая касаться их, также употребил сравнение, заимствованное из языческих обычаев, напомнив об олимпийских играх и сказав: «бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду» (1Кор.9:24); кроме того указывал и на примеры пастырей, воинов и земледельцев. Точно так и здесь приводит общеизвестное сравнение, которым старается доказать, что никто (из христиан) не унижен пред другими, – как ни странно и ни трудно было доказывать это, – и которое могло убедить даже самых простых людей, то есть сравнение с телом. Человека малодушного и получившего меньше других ничто так не утешает и не располагает оставить скорбь, как убеждение, что он не унижен пред другими. Потому (апостол) и доказывает это: «ибо как, – говорит, – тело одно, но имеет многие члены». Видишь ли его глубокую мудрость? Он доказывает, что одно и то же есть единое и многое. Раскрывая еще более этот предмет, присовокупляет: «и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело». Не сказал: многие члены принадлежат одному телу, но: «составляют одно тело» многое, и многие члены его есть одно. Если же многое есть единое и единое многое, то где различие, где преимущество, где унижение? «И все, – говорит, – составляют одно»: не просто одно, но, будучи рассматриваемы собственно в отношении к составу тела, все они – одно; а когда они рассматриваются порознь, тогда – различие, и притом различие во всех их. Ни один из них не может сам по себе составить тела, и каждый одинаково недоВ НАЧАЛО 4 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ статочен к тому, чтобы составить тело, а необходимо для этого их соединение; когда многие сделаются единым, тогда и составляется одно тело. Выражая это, он и говорит: «все члены тела, хотя их и много, составляют одно тело». Не сказал: высшие и низшие, но: «хотя их и много», что относится ко всем вообще. Как же они могут быть одно? Когда, оставив различие их, как членов, будешь рассматривать их по отношению к телу. Что глаз, то же и нога, в том отношении, что они – члены и составляют тело; в этом между ними нет никакого различия. Не можешь сказать, что один какой-нибудь член составляет тело сам по себе, а другой нет; в этом отношении они все равны, и все – одно тело. Сказав и ясно доказав это по общему всем здравому смыслу, (апостол) присовокупляет: «так и Христос». Надлежало бы сказать: так и Церковь, – это именно следовало из предыдущего, – но он не сказал так, а вместо Церкви наименовал Христа, употребив выражение более возвышенное и более пристыдив слушателя. Смысл слов его следующий: так и тело Христово, которое есть Церковь. Как тело и голова составляют одного человека, так и Церковь и Христос, говорит, есть одно; потому и именует вместо Церкви Христа, разумея здесь тело Его. Как наше тело есть нечто единое, хотя состоит из многих членов, так и в Церкви все мы составляем нечто единое; хотя она состоит из многих членов, но эти многие суть одно тело. (Стихи 12:13-14) Таким образом, успокоив и ободрив общеизвестным примером того, кто считал себя униженным, (апостол) оставляет обыкновенные предметы и переходит к другому предмету – духовному, который мог доставить еще больше утешения и ясно показать равенство чести (у членов Церкви). Какому же? «Ибо все мы одним Духом, – говорит, – крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные» (ст. 13). Смысл слов его следующий: один Дух составил из нас одно тело и возродил нас, потому что не иным Духом крещен один, а иным другой. И не только крестивший нас (Дух) есть един, но и то, во что Он крестил, то есть для чего крестил, есть едино, так как мы крестились не для того, чтобы составлять различные тела, но чтобы все мы в точности составляли одно тело в отношении друг к другу, то есть крестились для того, чтобы всем нам быть одним телом. Таким образом и составивший нас един, и то, во что он составил нас, едино. И не сказал (апостол): чтобы мы принадлежали одному телу, но: «мы все в одно тело»: он всегда старается употреблять самые точные выражения. Хорошо также сказал: мы все, включив и себя самого. И я, апостол, не имею, говорит, пред тобой никакого преимущества в этом отношении; и ты тело так, как я, и я так, как ты, и все мы имеем одну и ту же Главу и родились одинаковым рождением, потому и составляем одно и то же тело. В НАЧАЛО 5 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ Но что я указываю, говорит, на иудеев? И язычников, которые были так далеки от нас, Бог привел в состав единого тела. Потому, сказав: «все мы», он не останавливается на этом, но прибавляет: «Иудеи или Еллины, рабы или свободные». Если же мы, бывшие прежде столь далекими друг от друга, соединились и стали едино, то тем более после соединения нам не следует скорбеть и унывать, так как уже нет места различию. Если Он удостоил одного и того же и язычников и иудеев, и рабов и свободных, то, удостоив, станет ли разделять нас, тогда как самое сообщение дарований служит к совершеннейшему единению? «И все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих» (ст. 1314). Т.е. все мы приступаем к одному и тому же таинству, вкушаем от одной и той же трапезы. Почему же он не сказал: мы питаемся одним и тем же телом и пьем одну и ту же кровь? Потому что, наименовав Духа, он означил то и другое, и кровь и плоть; чрез то и другое мы напояемся единым Духом. Впрочем, мне кажется, что он говорит здесь о том наитии Духа, которое совершается над нами при крещении, еще прежде таинства причащения. Напоены – сказал он потому, что это переносное выражение весьма прилично настоящему предмету, как будто бы он говорил о растениях и саде, что все дерева орошаются одним и тем же источником, одной и той же водой. Так точно и мы все, говорит, напояемся одним и тем же Духом, сподобляемся одной и той же благодати. Итак, если единый Дух составил нас, и в едино тело соединил всех нас, – а это означают слова: «крестились в одно тело», – и одну трапезу даровал, и одно и то же орошение сообщил всем, – а это означают слова: «напоены одним Духом», – а столь далеких между собой соединил вместе и многие только тогда составляют тело, когда становятся едино, то о каком твердишь ты различии? Если же скажешь, что членов много и они различны, то знай, что это самое и удивительно и составляет особенность тела, а именно, что в нем многое и различное составляет одно; а если бы не было множества, то не было бы так удивительно и чудно, что тело одно; или лучше, тогда не было бы и тела. (Стихи 12:15-17) Впрочем, это (апостол) объясняет после, а теперь пока обращается к самым членам и говорит: «если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу?» (ст. 1516). Если бы то, что один меньше, а другой больше, препятствовало входить в состав тела, то не стало бы и всего тела. Потому не говори: я не тело, потому что я меньше других: и нога занимает низшее место, но и она в составе тела. Быть или не быть в составе тела зависит не от положения в том или другом месте, – это произво- В НАЧАЛО 6 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ дит только различие в месте, – но от слития или раздела; быть или не быть телом зависит от соединения с ним или несоединения. И заметь мудрость (Павла), с какой он представляет ваши члены произносящими эти слова. Как выше он говорил: «это приложил я к себе и Аполлосу» (4:6), так и здесь, чтобы сделать речь свою еще более кроткой и удобоприемлемой, представляет говорящими самые члены, чтобы (читатели), слыша ответ себе от самой природы, обличаясь самым опытом и общим здравым смыслом, не могли более противоречить. Хотя бы, говорит, и вы говорили то же самое и сколько бы ни возражали, вы не можете быть вне тела, потому что как закон природы, так и еще более сила благодати все соблюдает и сохраняет. И смотри, как он избегает излишества: говорит не о всех членах. а только о двух, и притом крайних, о самом высшем – глазе, и самом низшем – ногах. Кроме того представляет ногу говорящей не с глазом, но с рукой, которая немного выше ее, а ухо – с глазом. Как мы обыкновенно завидуем не тем, которые слишком превосходят нас, а тем, которые немного выше нас, так и он делает свое сравнение. «Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние?» (ст. 17). Так как он указал на различие членов, упомянул о ногах, руках, глазах и ушах, и тем подал мысль о низшем и высшем достоинстве, то, смотри, как опять утешает и показывает, что это полезно, что оттого преимущественно и бывает тело телом, что члены у него многие и различные. Если бы они все были одно, то и не составили бы тела; потому он и говорит: «А если бы все были один член, то где тело?» (ст. 19). Впрочем это говорит он после; а теперь выражает нечто еще большее, именно, что в таком случае не только не было бы тела, но не было бы и прочих членов: «если все слух, – говорит, – то где обоняние?» (Стихи 12:18-20) Далее, так как (слушатели) еще могли смущаться, он и здесь делает то же, что сделал выше. Как там, утешив указанием на пользу, совершенно заградил им уста, сказав: «все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (ст. 11), так и здесь, доказав, что все устроено так с пользою, он опять приписывает все воле Божией и говорит: «но Бог расположил члены, каждый в [составе] тела, как Ему было угодно» (ст. 18). Как о Духе сказал: «как Ему угодно», так и здесь: «как Ему было угодно». Поэтому не спрашивай, почему так, и почему не так. Хотя бы мы могли представить тысячи причин, мы ничем не можем столько же сильно доказать, что это хорошо, сколько словами: как восхотел высочайший Художник, так и сделалось, потому что Он хочет так, как полезно. Если же не должно быть слишком пытливым касательно членов в нашем теле, то тем более – в Церкви. В НАЧАЛО 7 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ И заметь мудрость (апостола): он указывает не на различие членов по природе или по деятельности, а на различие по местному положению: «но, – говорит, – Бог расположил члены, каждый в [составе] тела, как Ему было угодно». Хорошо он сказал: каждый, выразив пользу всех их. Ты не можешь сказать, что такой-то член устроил Господь, а такой-то нет; но каждый поставлен так по Его воле; и ноге полезно быть на таком именно месте, а не одной только голове; и если бы (какой-нибудь член) переменил положение, оставил свое место и перешел на другое, то хотя повидимому занял бы лучшее место, но погубил бы и расстроил все; он потерял бы свое место и не достигнул бы чужого. «Если бы все были один член, то где тело? Но теперь членов много, а тело одно» (ст. 19-20). Довольно заградив уста указанием на распоряжение Божие, он опять представляет суждения; вообще он не употребляет постоянно того или другого, но меняет и разнообразит речь свою. Кто только заграждает уста, тот смущает слушателя; а кто приучает его требовать на все объяснения, тот вредит его вере. Потому Павел постоянно делает то и другое, чтобы они и не ослабевали в вере и не смущались; заградив уста, опять предлагает объяснение. И посмотри на его искусство в состязании и превосходство его победы: из чего они заключали о неравенстве чести, – т.е. что между ними было большое различие, – из того самого он доказывает, что они имеют равную честь. А как? Вот как: «если бы все были один член, то где тело?» Смысл этих слов следующий: если бы не было между вами великого различия, то вы не были бы телом; не будучи телом, вы не были бы едино; а не будучи едино, вы не имели бы равной чести: если бы вы все имели равную честь, то не были бы телом; не будучи телом, вы не были бы едино; а не будучи едино, как вы имели бы равную честь? Теперь же, так как вы все имеете не одно дарование, то и составляете тело; а будучи телом, вы все составляете едино и ничем не различаетесь друг от друга в том отношении, что составляете тело. Следовательно, это именно различие и производит равенство чести. Потому он и присовокупляет: «но теперь членов много, а тело одно». (Повреждение члена есть общее безобразие и сохранение есть общая красота) Представляя себе это, оставим и мы всякую зависть; не будем ни завидовать тем, которые имеют больше дарований, ни презирать тех, которые имеют меньше. Так угодно было Богу; не будем же противиться. Если же ты еще смущаешься, то подумай, что другой часто не в состоянии исполнить твоего дела, и потому, хотя ты меньше его, но в этом отношении превосходишь его; а он, хотя и больше тебя, но в этом отношении меньше, и таким образом вы равны. И в теле члены, по-видимому, маловажные совершают немаловажные действия, но часто причиняют погибель и важным, если будут отделены от них. Что, например, в В НАЧАЛО 8 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ теле маловажнее волос? Но если уничтожишь их на бровях и ресницах, то отнимешь все благообразие у лица, и глаз уже не будет так красив; хотя потеря не важная, но от ней теряется все благообразие, и не только благообразие, но в большой степени и употребление глаз. Члены наши имеют каждый и свою частную деятельность и общую; равно и красота их есть и частная и общая; и тогда как они по-видимому разделены между собою, на самом деле тесно соединены, так что с повреждением одного повреждается и другой. Смотри: пусть будут у кого-нибудь глаза светлые, щеки улыбающиеся, уста розовые, нос прямой, брови стройные; но, если повредишь что-нибудь из этого, то исказишь общую красоту всего; все будет безобразным, и казавшееся прежде прекрасным представится отвратительным. Если например исказишь только край носа, то во всем произведешь великое безобразие, хотя искажен один только член; и с рукой, если оторвешь хотя ноготь одного пальца, произойдет то же самое. А если желаешь видеть это на деятельности (членов), то отними один палец, и увидишь, что и прочие будут менее деятельны и не так будут исполнять свое назначение. Если же повреждение члена есть общее безобразие и сохранение есть общая красота, то не будем превозноситься и завидовать ближним. Важный член бывает красив и благообразен чрез член маловажный, и глаз украшается бровями; потому тот воюет против самого себя, кто воюет против брата, потому что не только ему вредит, но не малый ущерб наносит и себе самому. Итак, чтобы этого не было, будем заботиться как о себе самих, так и о ближних; подобие тела приложим и ныне к Церкви, и будем пещись о всех, как о собственных членах. И в Церкви есть многие и различные члены, и одни из них важнее, другие маловажнее; так, есть лики девственниц, есть общества вдовиц, есть братства сияющих в целомудренном браке, и много степеней добродетели. Также и в делах милосердия: один раздает все, другие довольствуются только необходимым и сверх того ничего не ищут, иные подают от избытка; но все они взаимно украшают друг друга. Если больший станет унижать меньшего, то всего больше повредит себе самому; так, если дева станет поносить брачную, то не мало потеряет мзды своей; и раздавший все, если станет поносить не сделавшего этого, много потеряет заслуг своих. (Поучает и нищий своим молчанием и видом, сидя у дверей церковных) Но что я говорю о девах, вдовицах и людях нестяжательных? Что уничиженнее просящих милостыни? Однако и они приносят в Церкви великую пользу, находясь постоянно при дверях храма и составляя великое украшение, так что без них не была бы совершенна полнота Церкви. Это видели и апостолы, и потому в самом В НАЧАЛО 9 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ начале постановили правила как о всем прочем, так и о вдовицах, и прилагали о них такое попечение, что поставили (для служения) им семь диаконов. Когда я исчисляю членов Церкви, то, называя епископов, пресвитеров, диаконов, девственниц н воздержных, призываю также и вдовиц, потому что и они исполняют не маловажную службу. Ты приходишь (в церковь), когда захочешь; а они день и ночь здесь присутствуют и поют, делая не для одной только милостыни, потому что если бы они только этого хотели, то могли бы ходить на торжище и просить на перекрестках; но они имеют не мало и благочестия. Посмотри, в какой они печи бедности, и между тем ты не услышишь, чтобы они когда-нибудь роптали, или выражали огорчение, как делают многие из богатых; иные из них часто бывают голодные, другие постоянно зябнут от холода, и однако проводят жизнь в благодарении и славословии. Подашь ли им овол, они благодарят и высказывают подавшему тысячи благожеланий; не дашь ли ничего, они не огорчаются, но и тогда благословляют и сохраняют любовь, довольствуясь насущным пропитанием. Но, скажешь, они терпят по необходимости, хотя бы и не хотели этого. Почему так, скажи мне? Для чего произнес ты эти горькие слова? Разве нет постыдных ремесл, прибыльных для стариков и для старух? Разве они не могли бы, если бы не хотели вести честную жизнь, получать и оттуда пропитание с великим избытком? Разве не видишь, сколько в этом возрасте людей, развращающих и пособствующих разврату, или имеющих другие подобные занятия, которые доставляют им пропитание и даже роскошь? Но они не таковы, а готовы скорее умереть с голода, нежели посрамить свою жизнь и потерять спасение; они сидят целый день, предлагая тебе средство к спасению. Не так успешно врач, простирая руку и прилагая железо, очищает гнилые раны, как нищий, протягивая руку и получая милостыню, изглаждает струпы язв; и, что особенно удивительно, он без боли и страданий совершает это превосходное врачевание. Не менее нас, сидящих пред народом и поучающих вас полезному, поучает и он своим молчанием и видом, сидя у дверей церковных. Мы каждый день внушаем вам: не высокомудрствуй, человек; скоротечно и непостоянно естество человеческое; юность спешит обратиться в старость, красота в безобразие, сила в немощь, честь в бесчестие, здоровье в болезнь, слава в посрамление, богатство в бедность; все наше подобно быстрому потоку, который не может нигде остановиться, но быстро стремится вниз. То же самое и еще больше того внушают и они своим видом и примером, и внушение их есть самое ясное. Сколько сидящих теперь вне (храма) красовались в юности и совершали великие дела? Сколько из этих безобразных превосходили многих и крепостью тела и красотой лица? Не сомневайтесь и не смейтесь: жизнь исполнена множества таких примеров. Если многие из бедных и низких часто делались царями, то что удивительноВ НАЧАЛО 10 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ го, если иные из великих и славных стали низкими и бедными? Первое гораздо более удивительно, а последнее весьма обыкновенно. Потому следует не сомневаться в том, что некоторые из них отличались искусствами, воинскими делами или богатством, но жалеть о них с великим состраданием и опасаться самим за себя, чтобы и нам не потерпеть когда-нибудь того же; ведь и мы – люди и подлежим той же скоротечной перемене. (Потому мы и бедны, что боимся бедности) Но, может быть, кто-нибудь из неразумных и склонных к смешливости станет недоумевать и смеяться над вами, и скажет: когда ты перестанешь говорить о бедных и нищих, предсказывать нам несчастья, проповедовать нищету и стараться сделать нас нищими? Нет, не нищими стараюсь я сделать вас, когда говорю это; но стараюсь доставить вам небесное богатство, подобно как напоминающий здоровому о больных и описывающий их страдания говорит это не для того, чтобы сделать его больным, но чтобы сохранить его здоровье и страхом их несчастий предохранить его от беспечности. Для вас бедность кажется чем-то страшным и ужасным даже по одному названию; но потому мы и бедны, что боимся бедности, хотя бы имели тысячи талантов. Не тот беден, кто не имеет ничего, но тот, кто страшится бедности, подобно как и между несчастными мы оплакиваем и называем жалкими не тех, которые терпят великие бедствия, но тех, которые не умеют переносить даже невеликих; напротив, кто умеет переносить их, тот достоин похвал и венцов. А что это так, скажи, кого мы хвалим из ратоборствующих: тех ли, которые, получая множество ударов, не унывают и стоят с поднятой головой, или тех, которые обращаются в бегство при первых ударах? Не тех ли мы увенчиваем, как доблестных и мужественных, а над этими не смеемся ли, как над робкими и трусливыми? Так же будем поступать и в делах житейских: того, кто переносит все легко, подобно мужественному и все претерпевшему подвижнику (Иову), будем увенчивать, а того, кто трепещет и боится несчастий и еще прежде, нежели получит удар, умирает от страха, будем оплакивать. И в ратоборствах, если кто прежде, нежели поднимет свою руку, и едва только увидит поднятую руку противника, обращается в бегство, хотя еще не получил удара, то такой подвергается осмеянию, как слабый, изнеженный и неискусный в подобных подвигах. То же самое бывает и с теми, которые боятся бедности и не могут вынести даже одного ее ожидания. Следовательно, не мы делаем вас несчастными, а вы сами себя. Как не посмеяться над тобой диаволу, когда он видит, что ты еще прежде удара боишься опасности и трепещешь? Или лучше сказать, если для тебя так страшно опасение, то он даже не почтет нужным поражать тебя, но, предоставив обладать богатством, одним опасе- В НАЧАЛО 11 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ нием потерять его сделает тебя мягче всякого воска. Мы, так сказать, уж от природы таковы, что, испытав что-нибудь, чего боимся, потом считаем это не так страшным, как раньше, до опыта. Потому, чтобы ты не приобрел и этой добродетели, диавол держит тебя в сильном страхе, истощая тебя, как воск на огне, опасением бедности прежде, нежели ты испытаешь ее на деле. Подлинно мягче всякого воска и несчастнее по жизни самого Каина тот, кто боится за то, что приобрел любостяжанием, скорбит о том, чего не имеет, и трясется над тем, что имеет, заключив у себя богатство, как неблагодарного раба, и сам будучи осаждаем разнообразными и постыдными страстями. Постыдное пожелание, разнообразный страх, беспокойство и трепет обуревают его со всех сторон, и он уподобляется кораблю, отовсюду гонимому противными ветрами и подвергающемуся частым треволнениям. Гораздо лучше было бы такому человеку умереть, нежели терпеть непрестанную бурю, подобно как и Каину лучше было бы умереть, нежели непрестанно трепетать. Итак, чтобы и нам не потерпеть того же, будем противиться козням диавола, расторгать его сети, притуплять острие тяжкого копья его и заграждать ему всякий доступ к нам. Если ты будешь презирать любостяжание, то он не будет иметь места, где бы поразить тебя, не будет иметь возможности приступить к тебе, потому что ты исторгнул корень зла; а когда нет корня, то не произрастет и дурной плод. Мы постоянно говорим и не перестанем говорить это; а имеют ли слова наши какойнибудь успех, это покажет тот день, который откроется огнем, обнажит дела каждого и обнаружит, у кого светильники светлы и у кого не таковы. Тогда откроется, у кого есть елей и у кого нет. Впрочем, да не останется никто тогда чуждым этого утешения, но да окажутся все богатыми человеколюбием и, имея светлые светильники, войдут вместе с Женихом! Нет ничего страшнее и прискорбнее слов, которые услышат тогда от Жениха отходящие отсюда без щедрой милостыни: «не знаю вас» (Мф.25:12). Да не услышим мы этого, но да услышим сладчайшие и вожделеннейшие слова: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф.25:34). Таким образом мы станем жить блаженной жизнью и удостоимся всех благ, превосходящих самый ум человеческий, которых и да сподобимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь. ныне и присно, и во веки веков. Аминь. В НАЧАЛО 12 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ БЕСЕДА 31 (1Кор.12:21-26) Необходимость согласия и опасность вражды. – Ничто не производит такого разделения, как зависть. (Стихи 12:21-24) «Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны» (ст. 21). Обличив зависть низших и уничтожив скорбь их, которую они могли иметь от того, что другие удостоились больших дарований, (апостол) смиряет теперь гордость тех, которые получили больше. Он делал это и прежде, когда беседовал с первыми, именно когда внушал, что дарование есть дар, а не заслуга; но теперь делает то же с большей силой, продолжая то же сравнение. От тела и его единства он переходит к сравнению между собой самых членов, что особенно нужно было знать им (коринфянам), так как не столько могло утешать их то, что все они составляют одно тело, сколько убеждение в том, что и при тех дарах, которые получены ими, они нисколько не унижены. «Не может, – говорит он, – глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны». И меньшее дарование также необходимо; как без великого был бы большой недостаток, так и без малого нарушилась бы полнота Церкви. Не сказал: не говорит, но: не может сказать, т.е. хотя бы он и захотел, хотя бы и сказал, однако это невозможно по самому существу дела. Потому он берет два крайние члена и на них останавливает речь свою, именно приводит в пример, вопервых, руку и глаз, а во-вторых, голову и ноги. В самом деле, что маловажнее ноги, или что почтеннее и необходимее головы? Голова особенно и составляет человека. Однако и она сама по себе недостаточна и не может одна совершать всего: иначе нам напрасно даны ноги. Не останавливаясь на этом, (апостол) показывает еще иное преимущество (низших), как он всегда делает, стараясь доказать не только равенство, но простираясь еще далее. Потому и присовокупляет: «напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; и неблагообразные наши более благовидно покрываются» (ст. 22-24). Он непрерывно приводит в пример тело, и таким образом утешает одного и смиряет другого. Я утверждаю, говорит он, что важнейшие члены не только имеют нужду в низших, но и великую нужду, так как что у нас слабо и менее благородно, то и необходимо и пользуется большим попечением. Хорошо он сказал: «которые кажутся», выражая, что такое положение основывается не на существе вещей, а на мнении людей. У нас нет ничего бесчестного, потому что все – от Бога. Что у нас по-видимому неблагороднее детородных членов? Но им оказывается еще большее попечение: самые бедные люди, хотя бы оставляли нагиВ НАЧАЛО 13 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ ми все прочие части тела, не позволяют себе обнажать этих членов; а с бесчестными вещами поступают не так, но надлежало бы презирать их более всего другого. Бесчестный раб в доме не только не пользуется большим попечением, но не удостаивается и одинакового с другими. Следовательно, если бы и эти члены были неблагородными, то не только большего не следовало бы оказывать им попечения, но и равного с другими; а теперь о них более прилагается попечения, и это по действию премудрости Божией. Бог устроил так, что одни члены от природы ни в чем не имеют нужды, другим мы должны доставлять то, чего не дано им от природы: и однако они оттого не бесчестны, подобно как животные, по природе своей, большей частью ни в чем не имеют нужды, ни в одежде, ни в обуви, ни в крове, и однако наше тело не бесчестнее их тела потому, что имеет нужду во всем этом. Подлинно, если рассмотреть внимательно, то эти (члены) и по самой природе своей почтенны и необходимы, на что намекает и сам (апостол), произнося свое суждение о них не на основании нашего внимания и большого о них попечения, но на основании самого существа вещей; называя их слабыми и менее благородными, он говорит: «которые кажутся», а называя их необходимыми, не прибавляет: «которые кажутся», но произносит собственное суждение и говорит, что они «гораздо нужнее»; и весьма справедливо. Они действительно необходимы для рождения детей и продолжения нашего рода. Потому и римские законодатели полагают наказание тем, которые искажают эти члены и делают себя скопцами, как людям, причиняющим вред всему роду человеческому и искажающим самую природу. Но да поймут люди развращенные, подвергающие порицанию дела Божии! Как вино многие проклинают из-за пьяниц и женский пол из-за блудниц, так и эти члены почитаются постыдными из-за тех, которые употребляют их не по надлежащему. Но не должно (судить) так; грех зависит не от существа вещи, а происходит от произвола совершающих преступление. Впрочем некоторые думают, что Павел называет здесь членами слабейшими и менее благородными, нежнейшими и пользующимися большим попечением – глаза и ноги, именно, под членами слабейшими и нужнейшими разумеет глаза, так как они, хотя слабее силой, но превосходнее по употреблению, а под членами менее благородными разумеет ноги, о которых также прилагается много попечения. (Стихи 12:24-25) Далее, чтобы не было преувеличения с другой стороны, он говорит: «а благообразные наши не имеют в том нужды» (ст. 24). Чтобы кто не сказал: как, неужели члены благородные нужно оставлять в пренебрежении, а о менее благородных заботиться? – он говорит: мы делаем это не из пренебрежения к ним, но потому, что они не В НАЧАЛО 14 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ имеют в том нужды. И заметь, как он кратко выразил похвалу им и потом перешел к дальнейшему, поступив в этом случае и прилично и полезно. Не останавливаясь на этом, он присовокупляет и причину: «но Бог, – говорит, – соразмерил3 тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле» (ст. 24-25). Если же Бог смешал тело, то не оставил возможности различать в нем менее благородное, потому что смешанное делается единым, так что уже не видно, чем оно было прежде, – иначе о нем нельзя было бы сказать, что оно смешано. И смотри, как он везде только слегка упоминает о недостатках, выражаясь: «менее совершенному» (υστερουντι). Не сказал: бесчестному или постыдному, но: «менее совершенному». Отчего менее совершенному? От природы. «Внушив большее попечение4». Для чего? «Дабы не было разделения в теле». Так как (коринфяне), получив множество утешений, еще скорбели о том, что получили меньше, то (апостол) доказывает, что они напротив получили большую честь: «менее совершенному, – говорит, – большую дав честь»; а потом и приводит причину, показывая, что (Бог) с пользой и даровал меньше и почтил больше. Какая же это причина? «Дабы не было, – говорит, – разделения в теле»: не сказал: в членах, но: в теле. Подлинно было бы великое неравенство, если бы одни члены и от природы и от нас пользовались большим попечением, а другие не имели бы этого ни с той, ни с другой стороны; тогда они распались бы, не имея возможности сохранять союз между собой; а если бы одни отпали, то и прочие потерпели бы вред. Видишь ли, как он доказал, что менее совершенным членам необходимо было дать более чести? Если бы было не так, то погибли бы, говорит, все вообще. Подлинно, если бы вы не прилагали о них великого попечения, то они, не будучи предохраняемы от природы, повредились бы, повредившись, разрушились бы, разрушившись, разделили бы тело на части, а по разделении тела погибли бы и прочие гораздо важнейшие члены. Видишь ли, как с попечением о тех соединено попечение и об этих? Члены имеют основание своего бытия не столько в собственной природе, сколько в том, что составляют одно тело; потому если разрушится тело, то не будет никакой пользы от целости каждого из них порознь; глаз ли останется целым, или нос сохранится, по расторжении союза не будет оттого никакой пользы; а если союз сохраняется, то они, хотя бы и повредились, однако держатся и скоро выздоравливают. Но, может быть, кто-нибудь скажет: о теле точно можно сказать, что менее совершенные члены получили более чести; но как это можно видеть между людьми? Между людьми тем более можно видеть это. Так, пришедшие в одиннадцатый час 3 4 Гр. συνεκερασεν = смешал, соединил – и.И. Гр. τιμην = честь – и.И. В НАЧАЛО 15 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ первые получили награду; для заблудшей овцы пастырь оставил девяносто девять других, пошел за ней, и найдя нес, а не гнал ее; блудный сын удостоился большего попечения, нежели ведший себя честно; разбойник был увенчан и прославлен прежде апостолов. То же можно видеть и (в притче) о талантах: получивший пять талантов и получивший два удостоились одного и того же, и то самое, что последний получил два таланта, служит знаком большего о нем попечения; если бы ему дано было пять, то он, не будучи в состоянии приумножить их, лишился бы всего; а получив два и исполнив свое дело, он удостоился того же, чего и приобревший пять талантов, приобретя тем больше его, чем за меньшие труды сподобился тех же венцов. Хотя он был такой же человек, как и получивший пять талантов, однако Владыка не истязует его, не принуждает его трудиться столько же, сколько подобный ему раб, и не говорит: почему ты не мог приобрести пять талантов? Он мог бы сказать это по справедливости; между тем увенчал и его. Итак, зная это, высшие не притесняйте низших, чтобы прежде них вам самим не потерпеть вреда; ведь, если они отделятся, то разрушится и все тело. Что такое тело, если не соединение многих членов, как и апостол говорит: «тело же не из одного члена, но из многих»? Потому, если таково есть тело, то будем стараться, чтобы многое оставалось многим; а когда этого не будет соблюдено, то откроется смертельная рана. И апостол требует не того только, чтобы мы не отделялись друг от друга, но чтобы самым тесным образом были соединены. Именно, сказав: «дабы не было разделения в теле», он не удовольствовался этим, но прибавил: «а все члены одинаково заботились друг о друге» (ст. 25), представив здесь другую причину, почему о низших членах прилагается более попечения. Бог устроил так не только для того, чтобы члены не отделялись друг от друга, но и для того, чтобы между ними была великая любовь и согласие. Если каждый должен заботиться о спасении ближнего, то не говори мне о низшем и высшем; здесь нет высшего и низшего. Различие (членов) можно видеть только тогда, когда тело остается целым; когда же оно разрушается, то нельзя; а оно разрушается, если нет и низших (членов). Итак, если с повреждением маловажных членов повреждаются и важные, то последние должны заботиться о маловажных столько же, сколько о самих себе, так как от сохранения их зависит сохранение и важных. Потому, хотя бы ты тысячу раз твердил, что такой-то член маловажен и ничтожен, но если не будешь пещись о нем столько же, сколько о самом себе, и станешь нерадеть о нем, как о маловажном, то вред падет на тебя же. Поэтому (апостол) не сказал: чтобы только члены заботились друг о друге, но присовокупил: чтобы «все члены одинаково заботились друг о друге», т.е. чтобы маловажный член пользовался точно таким же попечением, как и важный. Не говори же, что такой-то член не важен, но помни, что он член того же тела, которое содержит в себе все; как глаз, В НАЧАЛО 16 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ так и всякий другой (член), делают тело телом. В составе тела ни один (член) не имеет преимущества пред другим; и не то составляет тело, что в нем иной (член) важнее, а иной маловажнее, но то, что в нем много (членов) и притом различных. Как ты, будучи больше, составляешь тело, так и другой, будучи меньше; следовательно, малость его, в отношении к составу тела, равночестна с тобой: этому прекрасному целому он способствует так же, как и ты. Это видно из следующего: пусть не будет члена важного и неважного, благородного и неблагородного, но пусть будет все глазом, или все головой: не погибнет ли тело? Для всякого очевидно. Опять, если бы все были неважными, то произошло бы то же самое. Так в этом отношении маловажные члены равны (важнейшим). Можно сказать еще более: маловажный (член) для того именно и есть маловажный, чтобы было тело, так что он для тебя же остается маловажным, чтобы ты оставался важным. (Стих 12:26) Потому (апостол) и требует одинакового о всех попечения: «дабы все члены, – говорит, – одинаково заботились друг о друге», и опять то же самое объясняет в следующих словах: «посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» (ст. 26). Для того, говорит, (Бог) установил взаимное попечение друг о друге, устроив единство в таком разнообразии, чтобы и все случающееся было общим для многих. Если от попечения о ближнем зависит общее спасение, то необходимо, чтобы и слава и скорбь были общими. Таким образом (апостол) предлагает здесь три заповеди: не разделяться, но быть в тесном единении, иметь равное попечение друг о друге, считать все случающееся общим. Выше он говорил, что менее совершенному (члену Бог) предоставил большую честь, как имеющему в том нужду, показывая, что самое несовершенство дает право на большую честь; а здесь говорит, что (члены) равны и по взаимному попечению друг о друге. Для того, говорит, (Бог низшим членам) и предоставил большую честь, чтобы они пользовались не меньшим попечением; но не в этом только, а и во всем случающемся, как приятном, так и неприятном, члены взаимно связаны между собой. Часто когда в пяту вонзится терн, все тело чувствует боль и тревожится, спина сгибается, желудок и бедра сжимаются, руки, как оруженосцы и слуги, простираются вперед и вынимают занозу, голова наклоняется и глаза наблюдают с великой заботой. Таким образом, хотя нога и низший (член) и не может подняться выше, однако она наклоняет голову, и чрез то равняется ей и получает одинаковую честь, тем более, что ноги заставляют ее наклоняться не по милости, а по долгу; следовательно она, имея пред ними преимущество, как более важный (член), при всем том, будучи обязана менее важным воздавать честь и попечение и одинаково страдая с В НАЧАЛО 17 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ ними, выражает великое с ними равенство. Что в самом деле ниже пяты и что важнее головы? Между тем последняя наклоняется к первой и вместе с собой наклоняет все члены. Опять, когда болят глаза, тогда и все (члены) страждут, все впадают в бездействие, ноги не ходят, руки не работают, желудок не принимает обыкновенной пищи, хотя болезнь в глазах. Почему тогда ты умащаешь желудок? Почему покрываешь ноги? Почему обвязываешь руки? Потому, что они находятся в связи с глазами, и все тело невыразимо страдает вместе с ними. Если бы они не страдали вместе, то не нужно было бы и общего о них попечения. Поэтому (апостол), сказав: «дабы все члены одинаково заботились друг о друге», присовокупил: «страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены». Как, спросишь, они радуются? Увенчивается голова, – и весь человек прославляется; говорят уста, – и глаза блестят радостью и весельем, хотя хвала не глазам, а языку. Также когда прекрасны глаза, тогда жена вся кажется прекрасной; когда восхваляется прямой нос, правильная шея и другие члены, тогда и глаза сияют; опять же они изобильно плачут, когда те (члены) подвергаются болезням и несчастиям, хотя сами остаются невредимыми. (Ничто так не разделяет и не расторгает, как ненависть и зависть) Итак, помня это, будем все мы подражать любви этих членов и не поступать противно тому, не станем смеяться над бедствиями ближнего и завидовать его счастью: ведь это свойственно безумным и сумасшедшим. Кто вырывает глаз, тот представляет величайшее доказательство безумия, и кто грызет руку, тот ясно уличает себя в сумасшествии. Если же это так в отношении к членам (телесным), то равным образом и в отношении к братьям такие действия обличают безумие и причиняют не малый вред. В самом деле, доколе он блистал, дотоле сохраняется и твое благообразие и красуется все тело; его красота относится не к нему только, но и тебе доставляет честь; если же ты угасишь его, то навлечешь на все тело общую тьму и подвергнешь все члены несчастью; наоборот, если сохранишь светлым, то сохранишь красоту всего тела. Никто не говорит: прекрасен глаз, – но что? Такая-то прекрасна; если же хвалят и его, то хвалят уже после общей похвалы. Так бывает и в Церкви: когда отличаются некоторые, тогда и общество приобретает добрую славу. Враги не разделяют похвал, но совокупно относят (их ко всем); отличается ли кто-нибудь даром красноречия, они хвалят не его только, но и всю Церковь. Не говорят: такой-то достоин удивления, – но что? Христиане имеют учителя достойного удивления; и это сокровище делают общим. Так, язычники соединяют, а ты разделяешь, враждуешь против собственного тела и восстаешь против собственных членов. Разве не знаешь, что В НАЧАЛО 18 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ чрез это низвращается все? «Царство, – говорит (Господь), – разделившееся само в себе, опустеет» (Мф.12:25). Ничто так не разделяет и не расторгает, как ненависть и зависть, эта тяжкая болезнь, недостойная никакого прощения и в некотором отношении худшая самого корня зол. Сребролюбец радуется тогда, когда сам получает; а завистливый радуется не тогда, когда сам получает, а когда не получает другой, считает благополучием для себя не собственное благоденствие, а несчастье других, есть как бы общий враг человеческой природы и мучитель Христовых членов. Что же может быть безумнее? Бес завидует людям, а отнюдь не другому бесу; а ты, человек, завидуешь человеку, восстаешь против единоплеменного и однородного тебе, чего не делает и бес! Какое будет тебе прощение, какое оправдание, когда ты, видя брата своего благоденствующим, дрожишь и бледнеешь, тогда как надлежало бы хвалиться, радоваться и восхищаться? Если же ты хочешь соревновать ему, я не запрещаю: соревнуй, но так, чтобы тебе сделаться подобным ему в доброй славе, не с тем, чтобы унизить его, но чтобы и тебе достигнуть той же высоты и явить такую же добродетель. Вот доброе соревнование: подражать, а не враждовать, не скорбеть о совершенствах другого, а сокрушаться о собственных недостатках. Но зависть поступает напротив: не заботясь о своих недостатках, она мучится совершенствами других. Не столько бедный огорчается своей бедностью, сколько завистливый благополучием ближнего; что может быть гнуснее этого? Потому он, как я выше сказал, даже хуже корыстолюбивого; этот радуется, когда сам получает, а тот веселится, когда другой не получает. (Не старается встать, а плачет, когда видит другого стоящим) Итак, увещеваю вас, оставьте этот злой путь и обратитесь к доброй ревности, – а такая ревность сильна и горячее всякого огня, – и вы получите отсюда великие блага. Так и Павел, обращая к вере иудеев, говорил: «не возбужу ли ревность в сродниках моих по плоти и не спасу ли некоторых из них?» (Рим.11:14). Кто так ревнует, как он желал, тот сокрушается не тогда, когда видит другого с доброй славой, но когда видит себя отставшим. А завистливый не так: он сокрушается, когда видит преуспеяние другого и, подобно какому-нибудь трутню, повреждающему чужие труды, сам отнюдь не старается встать, а плачет, когда видит другого стоящим, и делает все, чтобы низвергнуть его. Чему же можно уподобить эту страсть? Она, мне кажется, подобна ленивому и утучневшему ослу, который, будучи запряжен вместе с быстрым конем, и сам не хочет встать, и коня тяжестью своего тела старается притянуть. Так и он (завистливый) нисколько не думает и не старается о том, чтобы освободиться от этого глубокого сна, а все делает для того, чтобы зацепить и низвергнуть другого, парящего к небу, делаясь верным подражателем диавола. И диавол, видя человека в раю, ста- В НАЧАЛО 19 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ИОАНН ЗЛАТОУСТ рался не себя исправить, а его лишить рая; и опять, видя его пребывающим на небе и других стремящимися туда же, он также старается помешать тем, которые спешат туда, и таким образом уготовляет себе самому жесточайшую пещь. Так бывает и всегда: кому завидуют, тот, если будет бдителен, еще более прославляется; а завидующий навлекает на себя самого более зол. Так прославился Иосиф; так Аарон священник; козни завидующих произвели то, что сам Бог и раз и другой изрек о нем определение свое, и устроил то, что прозяб жезл его; так Иаков достиг великого благоденствия и всего прочего; так-то завистники сами себя подвергали бесчисленным бедствиям! Зная все это, будем избегать зависти. И чему, скажи мне, ты завидуешь? Тому ли, что брат твой получил духовное дарование? Но от кого он получил, скажи мне, не от Бога ли? Значит, ты враждуешь против Того, кто даровал ему. Видишь ли, до чего простирается зло, до какой степени греха восходит оно и какую изрывает бездну наказания! Будем же, возлюбленные, избегать этой страсти, не станем завидовать, но будем молиться о самих завидующих и употреблять все меры к тому, чтобы погасить в них эту страсть. Не станем поступать подобно тем неразумным, которые, желая наказать других, употребляют все меры, чтобы возжечь пламень себе самим. Напротив, будем проливать слезы и оплакивать их. Они казнят сами себя, нося в себе червя, который непрестанно пожирает их сердце, и открывая источник яда, который горче всякой желчи. Будем же молить человеколюбивого Бога, чтобы Он и в них истребил страсть, и нам не попустил впасть в болезни. Небо недоступно для того, кто заражен этой язвой, и еще прежде неба самая настоящая жизнь делается для него несносной. Не так моль и червь съедают волну и дерево, как горячка зависти съедает кости завистников и отравляет здравие души. Потому, чтобы нам и себя и других избавить от бесчисленных зол, удалим от себя эту злую горячку, которая хуже всякой язвы, чтобы, получив духовную силу, мы могли и совершить подвиг настоящей жизни, и достигнуть будущих венцов, которых и да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь. В НАЧАЛО 20 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФИЛАКТ БОЛГАРСКИЙ ФЕОФИЛАКТ БОЛГАРСКИЙ (Стихи 12:12-20) Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос. И примером тела утешает скорбящего о меньшем даровании, доказывая ему, что он не обделен. Ибо как тело есть и единое, и многое, потому что имеет члены, так и члены суть многие, и едино, потому все вместе составляют едино тело. Где же различие? где большее? Где меньшее? ибо все едино. Так, говорит, и Христос, то есть Церковь Христова. Поскольку Христос есть глава Церкви, то именем главы назвал Церковь. Ибо как тело и голова есть один человек, так, зная, что и Церковь и Христос, как тело и глава, суть едино, вместо Церкви поставил имя Христа. Итак, говорит, что в Церкви, хотя она слагается из разных членов, все мы составляем нечто единое. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи или Еллины, рабы или свободные. Теперь показывает, как Церковь подобна примеру одного тела, и говорит: все мы, и я, Павел, одним и тем же Духом крестились в одно тело, то есть дабы быть одним телом. Ибо мы крестились не иным Духом – ты, а я – иным, но одним и тем же. Посему и я не имею ничего большего в сравнении с тобой. Ибо мы крестились в одно тело, то есть дабы быть одним телом иудеям и эллинам, и рабам, и свободным. Если же бывших столь далекими Дух соединил, тем более после того, как стали едино, мы не должны скорбеть, хотя и есть некоторое различие между нами. И все напоены одним Духом. Кажется, он говорит о духовной трапезе, о хлебе и вине; ибо словами: Дух, напоивший нас, указал на то и другое: на Кровь и на Плоть. Впрочем, ближе к истине, он говорит здесь о пришествии к нам Духа, совершившемся во время крещения, прежде причащения Святых Тайн. Сказал напоены, заимствовав образ от деревьев, орошенных одним и тем же источником. Итак, один Дух напоил нас и оросил, и соделал единым телом. Тело же не из одного члена, но из многих. Не удивляйся, говорит, что при таком множестве мы – едино тело; ибо и в человеческом теле при многих членах можно найти одно тело. В НАЧАЛО 21 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФИЛАКТ БОЛГАРСКИЙ Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели, оно потому не принадлежит к телу? Представляет члены тела говорящими и ропщущими на то, что они умалены пред прочими членами, для того, чтобы, доказав безрассудность ропота членов, обличить тех, которые в Церкви ропщут на то, что есть некоторые больше их. Выставляет два крайние члена, ногу и ухо, и ногу представляет говорящею не с глазом, но с рукой, которая немного преимуществует пред нею. Ухо же представляет говорящим с глазом: ибо мы всегда завидуем обыкновенно не тем, которые весьма превосходят нас, но тем, которые немного выше нас. Итак, говорит, если нога скажет, что я не часть тела, потому что не занимаю среднего места, как рука, но ниже всех нахожусь, неужели посему, то есть потому, что она не рука, не принадлежит она к телу? Ибо быть или не быть ей членом тела, зависит не от места, а от того, соединена она или не соединена она с телом. Равным образом, если и ухо скажет: «так как я не глаз, то вовсе отказываюсь быть частью и членом тела», все равно останется на месте, определенном ему в начале, и будет выполнять свое назначение. Так и ты, получивший, по твоему мнению, меньшее дарование, не ропщи. Ибо ты член Церкви Христовой, хотя и низшее получил место. Но когда сам отделишься от Церкви, и разорвешь союз свой с нею, тогда ты уже не будешь членом. Итак, если желаешь быть членом Церкви, храни единение с нею... Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние? Поскольку упомянул о глазе и о ноге, об ухе и руке, и выставил их рассуждающими о повышении и унижении, а чрез это коринфянам опять естественно было придти к печали, а не к утешению, то теперь показывает, что полезно и нужно, чтобы дарования были различны. Ибо если бы все тело было одним членом, где же были бы прочие члены? Не стыдно ли тебе отвергать столько членов и возвышать одного только себя? Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно. С великой силой заграждает уста их, когда говорит, что Бог восхотел, и каждому в частности члену определил свойственное место (ибо это значит расположил). Ни нога, занимающая низшее место, не должна скорбеть, ибо так угодно было Богу, и для нее полезно именно то, чтобы помещаться внизу. Ни голова, находящаяся наверху, не должна превозноситься; ибо это от Бога, а не ее дело. Так и в Церкви Бог поставил одного низко, что для него и полезно, а другого поставил высоко; первый должен быть доволен, и последний не должен превозноситься. В НАЧАЛО 22 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФИЛАКТ БОЛГАРСКИЙ А если бы все были один член, то где было бы тело? Но теперь членов много, а тело одно. Примечай мудрость: заграждает им уста тем самым, что, казалось бы, порождало малодушие, то есть тем, что дарования различны и неравночестны. Ибо если бы не было различных членов, не было бы и единого тела; а если бы не было единого тела, не было бы и равночестия. Ныне же у всех есть равночестие, именно потому, что все соединяются в одно тело. От того, что есть различные члены, составляется единое тело; а от того, что тело – едино, всем им принадлежит равная честь, по тому самому, что служат полноте единого тела. Ибо говорит: членов много, а тело одно. (Стихи 12:21-26) Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. Укротив тех, которые имеют дарования меньшие, теперь обращает речь свою к тем, которые имеют дарования большие и превозносятся над не имеющими оных. Ибо, говорит, как глаз не может сказать прочим членам: «вы мне не нужны», (ибо при недостатке одного члена все тело несовершенно), так и те, которые получили дарования большие, не могут превозноситься над теми, которые получили дарования меньшие. Ибо первые нуждаются в последних; так как одни сами по себе не могут устроить Церковь. Хорошо сказал: «не может»; ибо пожелать может и многого, но на деле так не будет. Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; и неблагообразные наши более благовидно покрываются. Теперь доказывает, что почитаемые меньшими членами и полезны и необходимы; ибо они кажутся меньшими а не на деле таковы. Что же это за члены, казалось бы слабейшие и бесчестнейшие, а между тем необходимые? Одни говорят, что это – детородные члены, которые почитаются бесчестными и неблагообразными но столь необходимы, что без них нет и жизни. Им мы прилагаем и чести больше; ибо иной может быть наг всем телом, но не позволит оставить их обнаженными. Другие же слабейшими, но необходимыми членами называют глаза; ибо они, будучи малы и гораздо слабее прочих членов, весьма необходимы. Бесчестнейшими же и неблагообразными членами называют ноги. О глазах мы прилагаем большее попечение, потому что они слабы; присматриваем и заботимся о ногах, хотя они занимают низкое место и кажутся бесчестными. Иной может в сих словах разуметь три порядка: одни члены слабы и необходимы, например, глаза; другие бесчестны, например, ноги; иные неблагообразны, например, детородные члены. А благообразные наши не имеют в том нужды. Дабы кто не сказал: что за причина прилагать попечение о неблагообразных и бесчестных членах, а благообразные оставлять в небрежении? Мы, говорит, не презираВ НАЧАЛО 23 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФИЛАКТ БОЛГАРСКИЙ ем их, но они, будучи по природе своей благообразны, ни в чем не нуждаются от нас. Но Бог соразмерил тело. Если не смесил и устроил единым, ибо смешиваемое становится единым, то во едином где же большее и меньшее? Внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле. Не сказал: неблагообразном, или: бесчестном, но: менее совершенном. Ибо по природе ни один член не безобразен или бесчестен. Менее совершенному, говорит, придал большую честь. Итак, не скорби, ибо ты почтен больше других. Вот и причина: дабы не было разделения в теле. Ибо если бы одни члены пользовались уходом и со стороны нашей, а другие были бы оставлены и без нашего попечения, то они разделились бы между собой, не будучи в силах поддерживать союз, а по разделении их и прочие члены пришли в расстройство, по причине разделения в теле. Так и вы, удостоившиеся больших дарований, не превозноситесь над получившими меньше, дабы, по отделении их от вас, и вам не потерпеть вреда. А все члены одинаково заботились друг о друге. Мало, говорит, того, чтобы члены не разделялись, но между ними должна быть большая любовь и согласие; и каждый должен заботиться и пещись о малом и заботиться не просто, но одинаково, то есть чтобы и малый пользовался попечением таким же, как и важный. Так, когда попадет колючка и вонзится в пяту ноги, все тело чувствует и заботится: голова наклоняется, спина сгибается, чрево и бедра стягиваются, глаза смотрят с большой заботливостью, руки вынимают занозу. Подобно бывает и с прочими членами. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. Тесное единение делает бедствие и благополучие общими. Так, как мы сказали, при занозе пяты все страдает. Наоборот, когда глава увенчивается, тогда и прочим членам – слава и радость, глаза бывают светлее, и все тело кажется прекрасным. В НАЧАЛО 24 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФАН ЗАТВОРНИК ФЕОФАН ЗАТВОРНИК б) Сравнением устройства Церкви, вмещающей разные дары и разнодаровитых, с телом, составленным из разных членов, мирит с неравномерностию даров (12, 12-26) Стих 12. Якоже бо тело едино есть, и уды имать многи, вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело: тако и Христос. Святой Златоуст говорит: «Утешив коринфян тем, что всякое дарование есть дар благодати, что все подается одним и тем же Духом и подается на пользу, что Дух открывается и в меньших дарованиях, и вместе заградив их уста тем убеждением, что должно покоряться власти Духа, Апостол утешает (и вразумляет) их еще иным общеизвестным сравнением, сравнением с телом, которым (сравнением) старается доказать, что никто из христиан не унижен пред другими (хотя получил неодинаковый дар). Человека малодушного и получившего меньше других ничто так не утешает и не располагает оставить скорбь, как убеждение, что он не унижен пред другими. Посему Апостол и доказывает это: якоже бо, говорит, тело едино есть и уды имать многи. Видишь ли глубокую его мудрость? Он доказывает, что одно и то же есть единое и многое. Раскрывая еще более этот предмет, присовокупляет: вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело. Не сказал: многие члены принадлежат единому телу, но: самое единое тело есть многое, и многие члены его суть единое. Если же многое есть единое и единое – многое, то где различие, где преимущество, где унижение? Вси же, говорит, едино суть: не просто едино, но, будучи рассматриваемы собственно в отношении к составу тела, все они суть едино; а когда они рассматриваются порознь, тогда есть различие и притом различие во всех их. Ни один из них не может сам по себе составить тела, и каждый одинаково недостаточен к тому, чтобы составить тело, а необходимо для этого их соединение, ибо когда многие сделаются единым, тогда и составляется одно тело. Выражая это, он и говорит: вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело. Не сказал: высшие и низшие, но: мнози суще, что относится ко всем вообще. Как же они могут быть едино? – Когда, оставив различие их как членов, будешь рассматривать их по отношению к телу. Ибо что глаз, то же и нога, в том отношении, что они суть члены и составляют тело; в этом между ними нет никакого различия. Не можешь сказать, что один какой-нибудь член составляет тело сам по себе, а другой нет; в этом отношении они все равны, и все суть одно тело» (святой Златоуст). «Сказав и ясно доказав это по общему всех здравому смыслу, Апостол присовокупляет: тако и Христос. Надлежало бы сказать: так и Церковь, ибо это следовало из В НАЧАЛО 25 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФАН ЗАТВОРНИК предыдущего; но он не сказал так, а вместо Церкви наименовал Христа, употребив выражение более возвышенное и более пристыдив слушателя. Смысл его слов следующий: так и тело Христово, которое есть Церковь. Как тело и глава составляют одного человека, так и Церковь и Христос, говорит, едино суть; посему и именует вместо Церкви Христа, разумея здесь тело Его. Как наше тело есть нечто единое, хотя состоит из многих членов, так и в Церкви все мы составляем нечто единое, ибо хотя она состоит из многих членов, но эти многие суть одно тело» (святой Златоуст). «Таким образом, успокоив и ободрив общеизвестным примером того, кто считал себя униженным, Апостол оставляет обыкновенные предметы и переходит к другому предмету – духовному, который мог доставить еще больше утешения и ясно показать равенство чести (у членов Церкви). К какому же?» (святой Златоуст). Стих 13. Ибо единем Духом мы вси во едино тело крестихомся, аще Иудеи, аще Еллини, или раби, или свободни; и вси единем Духом напоихомся. «Смысл слов его следующий: один Дух составил из нас одно тело и возродил нас, ибо не иным Духом крещен один, а иным другой. И не только крестивший нас Дух есть един, но и то, во что Он крестил, то есть для чего крестил, есть едино; ибо мы крестились не для того, чтобы составлять различные тела, но чтобы все мы в точности составляли одно тело, то есть крестились для того, чтобы всем нам быть одним телом. Таким образом, и составивший нас един, и то, во что Он составил нас, – едино. И не сказал Апостол: дабы мы принадлежали одному телу, но чтобы были едино тело: мы вси во едино тело крестихомся. Хорошо также сказал: мы вси, включив и себя самого. И я, – говорит Апостол, – не имею пред тобою никакого преимущества в этом отношении; и ты – тело так, как я, и я так, как ты, и все мы имеем одну и ту же Главу и родились одинаковым рождением, потому и составляем одно и то же тело. – Аще Иудеи. Но что я указываю на иудеев? И язычников, которые были так далеки от нас, Бог привел в состав единого тела. Аще Иудеи, аще Еллини, или раби, или свободни. Если же мы, бывшие прежде столь далекими друг от друга, соединились и стали едино, то тем более после соединения нам не следует скорбеть и унывать, ибо уже нет места различию. Если Он удостоил одного и того же и язычников, и иудеев, и рабов, и свободных, то, удостоив, станет ли разделять нас, тогда как самое сообщение дарований служит к совершеннейшему единению?» (святой Златоуст). И вси единем Духом напоихомся. Это напоение отлично от возрождения в крещении. Там получается бытие духовное; здесь духовное существо напояется Духом. Когда это? – В таинстве миропомазания, – при Апостолах чрез возложение рук. В сем В НАЧАЛО 26 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФАН ЗАТВОРНИК таинстве подаются дары Святого Духа, что и есть напоение Духом. Экумений пишет: «Чрез единого Духа имеем мы благодать дарований духовных». Феофилакт сказал было, что это напоение совершается в причащении, но потом прибавил: «Но истиннее здесь разуметь наитие на нас Святого Духа, которого сподобляемся мы после крещения и прежде причащения Святых Таин». Очевидно, он разумеет святое миропомазание. Такова мысль и святого Златоуста, от которого они оба заимствовали свое толкование. И он, помянув сначала о Святых Тайнах, потом прибавляет: «Впрочем, мне кажется, что он говорит здесь о том наитии Духа, которое совершается над нами при крещении (по крещении) еще прежде таинства причащения. Напоихомся, сказал он потому, что это переносное выражение весьма прилично настоящему предмету, как будто бы он говорил о растениях и саде, что все дерева орошаются одним и тем же источником, одною и тою же водою. Так точно и мы, говорит, напояемся одним и тем же Духом, сподобляемся одной и той же благодати. Итак, если единый Дух составил нас и в едино тело, соединил всех нас, ибо это означают слова: во едино тело крестихомся; если затем он одно и то же орошение сообщил всем нам, ибо это означают слова: единем Духом напоихомся, и столь далеких между собою соединил вместе, и если многие только тогда составляют тело, когда становятся едино, то о каком твердишь ты различии? Если же скажешь, что членов много и они различны, то знай, что это-то самое и удивительно, и составляет особенность тела, что в нем многое и различное составляет одно; а если бы не было множества, то не было бы так удивительно и чудно, что тело одно, или лучше, тогда не было бы и тела». Стих 14. Ибо тело несть един уд, но мнози. «Тело есть не простое нечто, но сложное, из многих частей» (Феодорит). Посему разнообразие тут необходимо. Но при всем разнообразии должно быть единство, иначе не составится тело; единство в том, что всякий член делает все только для всего тела, забывая о себе, и за это все получает от всего тела. Условия жизни тела многи; их исполняют разные члены, и потому что исполняют, тело живет, живое же тело и их живит. Вот зачем тело не один имеет член, а много! Стихи 15 и 16. Аще речет нога, яко несмь рука, несмь от тела: еда сего ради несть от тела? И аще речет ухо, яко несмь око, несмь от тела: еда сего ради несть от тела? Мысль Апостола та, что уже когда составилось тело, то хочет-не хочет всякий член бывает тем, чем есть. Потому ему предлежит не рваться вон из тела, потому что он меньший член, а держать свое место и свое значение. Святой Златоуст говорит: «Если бы то, что один меньше, а другой больше, препятствовало входить в состав В НАЧАЛО 27 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФАН ЗАТВОРНИК тела, то не стало бы и всего тела. Посему не говори: я не от тела, потому что я меньше других; нога занимает низшее место, но и она в составе тела. Быть или не быть в составе тела зависит не от положения в том или другом месте, – это производит только различие в месте, – но от соединения или несоединения; быть или не быть от тела зависит от соединения с ним или несоединения. И заметь мудрость Павла, с какою он представляет наши члены произносящими эти слова. Как выше он говорил: сие преобразих на себе и Аполлоса (4, 6), так и здесь, дабы сделать речь свою еще более кроткою и удобоприемлемою, представляет говорящими самые члены, дабы читатели, слыша ответ себе от самой природы, обличаясь самим опытом и общим здравым смыслом, не могли более противоречить. Хотя бы, говорит, и вы говорили то же самое и сколько бы ни возражали, вы не можете быть вне тела, ибо как закон природы, так и еще более сила благодати все соблюдает и сохраняет. И смотри, как он избегает излишества: говорит не о всех членах, а только о двух, и притом крайних, о самом высшем – глазе, и о самом низшем – ногах. Кроме того представляет ногу говорящею не с глазом, но с рукою, которая немного выше ее, а ухо с глазом. Как мы обыкновенно завидуем не тем, которые слишком превосходят нас, а тем, которые не много выше нас, так и он делает свое сравнение». Феодорит наводит при сем: «Приявших меньшие дары снова убеждает Апостол не огорчаться, но любить дарованное. Ибо, если исполняешь ты должность не руки, а ноги, и проходишь служение не глаза, но слуха, надлежит тебе знать, что и это необходимо телу». Стих 17. Аще все тело око, где слух? Аще же все слух, где ухание? Это желание тянуться в высшие члены ведет к упразднению низших, а это к расстройству тела и общей пагубе. Если бы удовлетворять подобное желание, то всех надлежало бы производить (например) в глаза или слух, благороднейшие члены; и все тело стало бы глаз или слух. А это на что похоже? «Если все тело станет иметь один лишь член, хотя бы и самый достаточный, то оно без сомнения будет ни к чему негодно, как лишенное прочих членов» (Феодорит). «Так как он указал на различие членов, упомянул о ногах, руках, глазах и ушах, и тем подал мысль о низшем и высшем достоинстве, то смотри, как опять утешает и показывает, что это полезно, что от того преимущественно и бывает тело телом, что члены у него многие и различные. Если бы они все были одно, то и не составили бы тела, посему он и говорит ниже: аще ли быша вси един уд, где тело? А здесь выражает нечто еще гораздо большее, именно, что в таком случае не только не было бы тела, но не было бы и прочих членов» (святой Златоуст). В НАЧАЛО 28 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФАН ЗАТВОРНИК Стих 18. Ныне же положи Бог уды, единаго коегождо их в телеси, якоже изволи. Вот что выходило бы по вашему желанию не тем быть, чем есть, а чем-либо повыше! А Бог судил иначе: положил быть многим членам и каждому члену свое определил место; от этого и тело живет, и каждому члену хорошо. Итак, «возлюби всякий дарованное; ибо, если Бог разделил частям тела действующие силы, то не остающийся в положенных пределах, прямо идет вопреки Положившему сии пределы» (Феодорит). А это не совсем безопасно. «Если Бог так изволил, то не спрашивай, почему так и почему не так. Хотя бы мы могли представить тысячи причин, мы ничем не можем столько же сильно доказать, что это хорошо, сколько словами: как восхотел высочайший Художник, так и сделалось, ибо Он хочет так, как полезно. Если же не должно быть слишком пытливым касательно членов в нашем теле, то тем более в Церкви. Хорошо сказал Апостол: коегождо, выразив пользу всех их. Ты не можешь сказать, что такой-то член устроил Господь, а такой-то нет, но каждый поставлен так по Его воле; и ноге полезно быть на том именно месте, а не одной только голове (на своем); и если бы какойнибудь член, переменив положение, оставил свое место и перешел на другое, то хотя повидимому занял бы лучшее место, но погубил бы и расстроил все; он потерял бы свое место и не достигнул бы чужого» (святой Златоуст). Стихи 19 и 20. Аще ли быша вси един уд, где тело? Ныне же мнози убо удове, едино же тело. «Из чего те заключали о неравенстве чести, то есть что между ними было великое различие, из того самого он доказывает, что они имеют равную честь. Смысл этих слов следующий: если бы не было между вами великого различия, то вы не были бы телом; не будучи телом, вы не были бы едино; а не будучи едино, вы не имели бы равной чести. Обратно: если бы вы все имели равную честь (без отношения к телу), то не были бы телом; не будучи телом, вы не были бы едино; а не будучи едино, как вы имели бы равную честь? Теперь же, так как вы имеете не одно дарование, то и составляете тело; и, будучи телом, вы все составляете едино и ничем не различаетесь друг от друга в том отношении, что составляете тело. Следовательно, это именно различие и производит равенство чести. Представляя себе это, оставим и мы всякую зависть; не будем ни завидовать тем, которые имеют больше дарований, ни презирать тех, которые имеют меньше. Так угодно было Богу; не будем же роптать. Если же ты еще смущаешься, то подумай, что другой часто не в состоянии исполнить твоего дела, и потому, хотя ты меньше его, но в этом отношении превосходишь его; а он хотя и больше тебя, но в этом отношении меньше, и, таким образом, вы равны. И в теле члены, повидимому маловажные, совершают не маловажные дей- В НАЧАЛО 29 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФАН ЗАТВОРНИК ствия, но часто причиняют погибель и важным, если будут отделены от них. Отними один палец, и увидишь, что и прочие будут менее деятельны и не так будут исполнять свое назначение» (святой Златоуст). Стих 21. Не может же око рещи руце: не требе ми еси; или паки глава ногам: не требе ми есте. «Обличив зависть низших и уничтожив скорбь их, которую они могли иметь от того, что другие удостоились больших дарований, Апостол смиряет теперь гордость тех, которые получили больше. Он делал это и прежде, когда беседовал с первыми, именно когда внушал, что дарование есть дар, а не заслуга; но теперь делает то же с большею силою, продолжая то же сравнение. От тела и его единства он приходит к сравнению между собою самих членов, что особенно нужно было знать коринфянам, ибо не столько могло утешить их то, что все они составляют одно тело, сколько убеждение в том, что и при тех дарах, которые получены ими, они нисколько не унижены. И меньшее дарование также необходимо. Как без великого был бы большой недостаток, так и без малого нарушилась бы полнота Церкви. Не сказал: не речет, но: не может рещи; то есть хотя бы оно и захотело, хотя бы и сказало, однако это невозможно по самому существу дела. Берет он два крайние члена и на них останавливает речь свою, именно приводит в пример, во-первых, руку и глаз, а вовторых, голову и ногу. В самом деле, что маловажнее ноги, или что почтеннее и необходимее головы? Голова собственно и составляет человека. Однако и она сама по себе недостаточна и не может одна совершать всего, иначе нам напрасно даны ноги» (святой Златоуст). Стихи 22-24. Но много паче, мнящиися уди тела немощнейши быти, нужнейши суть. И ихже мним безчестнейших быти тела, сим честь множайшую прилагаем. И неблагообразнии наши благообразие множайше имут; а благообразнии наши, не требе имут. «Некоторые думают, что Павел называет здесь членами слабейшими и нужнейшими, менее благородными и пользующимися большим попечением глаза и ноги, именно под первым – глаза, так как они хотя слабее силою, но превосходнее по употреблению, а под вторыми – ноги, о которых между тем прилагается много попечения. Хорошо сказал он: мнящиися и: ихже мним, выражая, что такое положение основывается не на существе вещей, а на мнении людей. У нас нет ничего бесчестного, потому что все это дело Божие. Бог устроил так, что одни члены от природы ни в чем не имеют нужды, а другим должны мы доставлять то, чего не дано им от природы; и однако они от того не бесчестнвы, подобно как животные, по природе своей, большею частию ни в чем не имеют нужды, ни в одежде, ни в обуви, ни в крове, и однако же наше тело не бесчестнее их тела потому, что имеет нужду во В НАЧАЛО 30 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФАН ЗАТВОРНИК всем этом. Подлинно, если рассмотреть внимательно, то увидим, что эти члены (мнящиеся не так красивыми) и по природе своей почтенны и необходимы, на что намекает и сам Апостол, произнося свое суждение о них не на основании нашего внимания и большего о них попечения, но на основании самого существа вещей; ибо, называя их слабыми и менее благородными, он говорит: мнящиися быти; а называя их необходимыми, не прибавляет: мнящиися, но произносит собственное суждение и говорит, что они нужнейши суть. Далее, дабы не было преувеличения с другой стороны, он говорит: а благообразнии наши не требе имут. Дабы кто не сказал: как, неужели члены благородные нужно оставлять в пренебрежении, а о менее благородных заботиться? – он говорит: мы делаем это не из пренебрежения к ним, но потому, что они не имеют в том нужды» (святой Златоуст). Стихи 24 и 25. Но Бог раствори тело, худейшему большу дав честь, – да не будет распри в телеси, но да тожде в себе пекутся уди (равно один о другом). Растворил – как вино с водою растворяют. Берется во внимание мнимая худость и попечение. Чего недостает в мнимой добротности, то восполняется большим попечением, а где мнится более добротности, там соразмерно умаляется и попечение. И вышли все ровны. Святой Златоуст говорит: «Если Бог растворил тело, то не оставил возможности различать в нем менее благородное, ибо растворенное делается единым, так что уже не видно, чем оно было прежде; иначе о нем нельзя было бы сказать, что оно растворено. И смотри, как он везде только слегка упоминает о недостатках, выражаясь: худейшему (υστερουντι – умаленному в чем-либо). Не сказал: бесчестному или постыдному, но худейшему (чего-нибудь против другого неимущему). Худейшему, говорит, дав большую честь, показывая, что Бог с пользою и даровал меньше, и почтил больше. Да не будет распри в телеси. Подлинно, было бы великое неравенство, если бы одни члены и от природы и от нас пользовались большим попечением, а другие не имели бы этого ни с той, ни с другой стороны; тогда они распались бы, не имея возможности сохранить союз между собою, а если бы одни отпали, то и прочие потерпели бы вред. Видишь ли, как он доказал, что менее совершенным членам необходимо было дать более чести (то есть попечения). Если бы было не так, то погибли бы все вообще. Но, может быть, кто скажет: о теле точно можно сказать, что менее совершенные члены получили более чести, но как это можно видеть между людьми? – Между людьми еще более можно видеть это. Так, пришедшие в одиннадцатый час первые получили награду; для заблудшей овцы пастырь оставил девяносто девять других, пошел за нею и, нашедши, нес, а не гнал ее; блудный удостоился большего попечения, нежели ведший себя честно; разбойник был увенчан и прославлен прежде Апостолов. Итак, зная это, высшие не притесняйте низших, дабы прежде них вам самим не потерпеть вреда, ибо если они В НАЧАЛО 31 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО ФЕОФАН ЗАТВОРНИК отделятся, то разрушится и все тело. Апостол требует не того только, чтобы мы не отделялись друг от друга, но чтобы самым тесным образом были соединены между собою. Ибо сказав: да не будет распри в телеси, он не удовольствовался этим, но прибавил: да тожде в себе пекутся уди. Бог устроил так не только для того, чтобы члены не отделялись друг от друга, но и для того, чтобы между ними была великая любовь и согласие. Ибо если каждый должен заботиться о спасении ближнего, то не говори мне о высших и низших; здесь нет высшего и низшего. Не говори же, что такой-то член не важен, но помни, что он член того же тела, которое содержит в себе все. Посему Апостол и требует одинакового о всех попечения» (святой Златоуст). Стих 26. И аще страждет един уд, с ним страждут вси уди; аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди. «Для того, говорит, Бог установил взаимное попечение друг о друге, устроив единство в таком разнообразии, чтобы и все случающееся было общим для всех. Если от попечения о ближнем зависит спасение всех, то необходимо и слава, и скорбь делаются общими для всех. Таким образом, Апостол предлагает здесь три заповеди: не разделяться, но быть в тесном единении, иметь равное попечение друг о друге, считать все случающееся общим. Во всем случающемся, как приятном, так и неприятном, члены взаимно сочувствуют один другому. Когда, например, в пяту вонзится терн, то все тело чувствует боль и тревожится, спина сгибается, чрево и бедра сжимаются, руки, как оруженосцы и слуги, простираются вперед и вынимают занозу, голова наклоняется и глаза наблюдают с великим тщанием. Опять: когда болят глаза, тогда и все члены страждут, все впадают в бездействие, ноги не ходят, руки не действуют, чрево не принимает обычной пищи, хотя болезнь в глазах. Помня сие, будем все мы подражать взаимной любви телесных членов и не поступать противно тому. Увенчивается голова – и весь человек прославляется. Так бывает и в Церкви: когда отличаются некоторые, тогда все общество приобретает добрую славу. Отличается ли кто даром красноречия, тогда и враги хвалят не его только, но и всю Церковь. Не говорят: такой-то достоин удивления, но что? – Христиане имеют учителя, достойного удивления, и это сокровище делают общим. Так язычники соединяют, а ты разделяешь, враждуешь против собственного тела и восстаешь против собственных членов? – Разве не знаешь, что чрез это низвергается все? Царство, говорит Господь, раздельшееся на ся... не станет (Мф. 12, 25)» (святой Златоуст). В НАЧАЛО 32 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО БАРКЛИ БАРКЛИ ТЕЛО ХРИСТОВО (1 Кор. 12,12-31) Это одна из самых известных когда-либо описанных картин единства Церкви. Люди всегда восхищались тем, как взаимодействуют различные органы человеческого тела. В древнее время Платон нарисовал картину, где, как он говорил, голова – крепость, шея – перешеек, связывающий голову с телом, сердце – фонтан тела, поры – проходы, вены – каналы тела. А Павел изобразил Церковь, как тело человека. Тело состоит из многих членов, но между ними существует важное единство. Уже Платон указывал на то, что мы не говорим: «У моего пальца боль», а мы говорим: «У меня болит». Существует некое Я, личность, дающая единство многочисленным и различным частям тела. Чем это Я для тела, тем же является Христос для Церкви. Именно в Нем все различные части находят свое единство. Павел идет дальше и смотрит на это с другой точки зрения: «Вы, – говорит он, – тело Христово». В этой фразе потрясающей важности мысль. Христос более не находится в этом мире в теле; поэтому, если Ему нужно выполнить в этом мире какую-нибудь задачу, Он должен найти для нее человека. Если Ему нужно учить ребенка, Он должен найти учителя, который научил бы его; если Ему нужно вылечить человека, Он находит врача или хирурга, который сделал бы Его дело; если Он хочет рассказать Свою жизнь, Ему нужно найти человека, который рассказал бы ее. Мы, в буквальном смысле слова, должны быть телом Христовым, Его руками, чтобы делать Его дело; Его ногами, чтобы бегать по Его поручениям; Его голосом, чтобы говорить за Него. У Него нет рук, кроме наших рук, Чтобы трудиться на ниве Его; У Него нет ног, кроме наших ног, Чтобы приводить других на стезю Его; У Него нет голоса, кроме нашего голоса, Чтобы рассказать людям о смерти Его; У Него нет помощников, кроме нас, Чтобы вести их к Нему. Быть членом тела Христова на земле – высшая слава христианина. Таким должно быть, по мнению Павла, единство христианской Церкви, чтобы она могла выполнить свою задачу. Тело чувствует себя здоровым и работоспособным только тогда, когда каждый его орган работает отлично. Отдельные органы и члены тела не завидуют друг другу и не претендуют на функцию друг друга. На нарисо- В НАЧАЛО 33 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО БАРКЛИ ванной Павлом картине мы видим некоторые моменты, которые должны существовать в Церкви, теле Христовом. 1) Мы должны осознать, что мы нужны друг другу. В Церкви не может быть ничего похожего на изоляционизм. Слишком часто люди в Церкви так поглощены своей работой и настолько уверены в ее чрезвычайной важности, что они пренебрегают или даже критикуют других, делающих другое дело. Для того, чтобы Церковь была здорова телом, нам нужна посильная работа каждого. 2) Мы должны уважать друг друга. Тело не знает проблемы относительной важности. Если его член или орган перестает работать, все иные в разладе. Подобно этому и Церковь. «Всякий труд одинаков для Бога». Когда мы начинаем думать о нашей собственной важности в христианской церкви, мы лишаемся возможности истинно христианского труда. 3) Мы должны сочувствовать друг другу. Если поражен один орган или член тела, все другие страдают вместе с ним, потому что они не могут противостоять этому. Церковь тоже единое целое. Тот, кто не видит ничего далее своей организации, кто не видит ничего кроме своей общины, кто не видит, что еще хуже, далее своего семейного круга, – еще ничего не осознал о действительном единстве с Церковью. В конце этого отрывка Павел говорит о различных формах служения в Церкви. Некоторые он уже упоминал раньше, а некоторые достаточно новы. 1) Превыше всех Павел ставит апостола. Они, несомненно, были величайшими людьми в Церкви. Их влияние не было ограничено географически; у них не было постоянной и определенной области деятельности. Их послания распространялись во всей Церкви. Почему это? Важной особенностью апостола было то, что он общался с Иисусом во время Его земной жизни и был свидетелем воскресения Его (Деян. 1,22). Иисус Сам не оставил ни одного слова записанного на бумаге, но Он запечатлел Свое Слово в людях, и этими людьми были апостолы. Никакой обряд не дает человеку истинную власть, она является следствием непосредственного общения с Христом. Однажды после церковной службы Александру Уайту сказали: «Доктор Уайт, сегодня вы проповедовали так, как будто вы находились в непосредственном присутствии Христа». «Возможно, что я там и находился», – ответил мягко Уайт. Человек, приходящий оттуда, где находится Христос, обладает властью апостола, независимо от того, каков его церковный сан. 2) Мы уже говорили выше о пророках, но теперь Павел добавляет еще, учителей. Их важность трудно преувеличить. Их обязанность – укрепить в вере людей, обращенных трудами евангелистов и апостолов. Учителя учат о христианстве. И они выполняют чрезвычайно важное дело – они учат людей Евангелию. Евангелие от Марка было написано не ранее 60 г., то есть лишь через 30 лет после распятия Иисуса. В НАЧАЛО 34 /35 АПОСТОЛ, 152 ЗАЧАЛО БАРКЛИ Следует при этом вспомнить времена, когда не существовало книгопечатания, когда книги писались и переписывались от руки, и книга такого объема, как Новый Завет, стоила больших денег. Простые люди не смели и мечтать иметь книгу. Поэтому в начале история об Иисусе передавалась устно. И это входило в задачу учителей, и важно помнить, что ученый узнает от хорошего учителя много больше, чем из книги. В настоящее время у нас много книг, но все еще остается истиной – человек узнает о Христе от людей. 3) Павел говорит о тех, которым даны дары вспоможения. Это были люди, долгом которых было оказать помощь и поддержку бедным и сиротам, вдовам и странникам. Христианство с самого начала было в высшей степени практичным. Человек может быть плохим оратором, бездарным обучать других, но оказывать помощь ближнему может каждый. 4) Далее Павел говорит о людях, которым даны, как переведено в Синодальном издании Библии, дары управления (кубернесеис). По-гречески это слово очень интересно: оно относится к работе лоцмана, проводящего суда меж скал и отмелей в гавань. Павел имеет в виду людей, управляющих церковью. Это в высшей степени важное дело. Проповедник и учитель никогда не могли бы выполнить свои обязанности, если бы позади них не стояли другие, принявшие на себя будничную работу по управлению Церковью. Есть такие органы тела, которые выглядят не очень значительными, но которые выполняют очень важные функции. Есть также и такие люди, служение которых не приносит им популярности, но без трудов их Церковь не могла бы идти вперед. Но после всего этого Павел намеревается сказать о даровании, которое намного важнее, нежели все другие. Всегда возможна опасность, что люди с разными дарованиями могут расходиться во мнениях. Это затрудняет работу всего организма. И одна только любовь может сплотить Церковь в единый организм. Поэтому Павел поет хвалу любви. В НАЧАЛО 35 /35
