Cпецвыпуск - Вторая школа
реклама
Специальный выпуск 65 годовщине ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ посвящается ГОЛОС ИЗДАНИЕ «ВТОРОЙ ШКОЛЫ» ВЕСНА 2010 ОТ РЕДАКЦИИ Великая Отечественная война осталась в прошлом. Это была не последняя война и не последняя боль. Были Афганистан, Чечня, Осетия... А ещё — уже не поддающиеся счёту теракты, в которых погибали мирные люди... Почему не последняя? Потому что есть те, кто не помнит. Не помнит того, как это страшно, когда война. Если бы помнили, то всеми силами, всей своей жизнью старались бы сохранить мир, завоёванный в сороковых прошлого столетия такой страшной ценой — ценой миллионов жизней. Мы никогда не видели войны. Не голодали в блокадном Ленинграде, не прислушивались к шуму моторов вражеских самолётов, врывавшихся в небо над нашим домом, не были участниками кровопролитных сражений под Москвой или на улицах Сталинграда. Но так получилось, что в нашей памяти живёт то, что происходило не с нами. Каким-то невероятным образом чужая боль пронзает нас, будто собственная, когда мы слышим, только слышим о ней... Мы знаем о Великой Отечественной от своих родителей, от дедов и прадедов. Мы благодарны старшему поколению за то, что эта память передана нам по наследству, и обещаем сохранить её для наших детей. Мы ничего не знаем о войне по-настоящему. Мы не видели той войны. Но мы будем помнить! Искренне Ваша, редакция НАД НОМЕРОМ РАБОТАЛИ: Кривякова Т.Ю., Селиванова И.В., Сейфулина А.Ю., Ефименко Г.П., Волошенкова Л.А., Васянин С.И., Васянина А.В., Воропаева Е.Т., Зацерковная И.А., Григорян Р.В., Андрианова О.П., Еселева Г.И., Белов А.А., Воробьёва Н.В., Хворостюк Т.С. Лазарева Елизавета, Назарова Анастасия, Свихнушина Екатерина, Сошинская Екатерина, Шленцова Анастасия, Грошев Василий, Шеботинова Елена, Нагродский Григорий, Кузнецов Никита, Акшов Эмиль, Мендельсон Антон, Зленко Кристина, Шелаков Михаил, Фадеев Владислав, Мочалов Владимир, Мазепов Виталий, Петряйкин Фёдор, Умрихин Алексей, Осокин Илья, Думаревский Александр, Латипов Андрей СОДЕРЖАНИЕ Какое место эта война занимает в твоём сердце? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2 Мой дедушка — участник войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3 Пять месяцев войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3 Бабушка Таня . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4 Стало стыдно . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7 Ночной бой с «Юнкерсом» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8 Мои прадеды . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10 Дань уважения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12 Неотъемлемая часть . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 14 Воспоминания . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15 Это долг каждого из нас . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 16 Найти силы жить . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17 Четыре прадедушки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18 К сожалению . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18 Судьба моей прабабушки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 19 Из поколения в поколение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20 Память жива . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 21 Волшебник со скальпелем в руках . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 22 Пусть никогда не будет войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 23 Соловецкие юнги . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24 Из прошлого в настоящее . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28 Воспоминания про моего деда . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 29 Рассказы Андрея Платонова о войне . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30 Моя Великая Отечественная . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 32 А стихи остались... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37 Хранитель воинской славы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 39 книга памяти КАКОЕ МЕСТО ЭТА ВОЙНА ЗАНИМАЕТ В ТВОЁМ СЕРДЦЕ? С каждым днём мы всё дальше и дальше уходим от военной поры. В наше время многие из нас не то чтобы могут решить посвятить свою жизнь стране, а даже не задумываются над этим. А те времена были иными... Времена, когда мальчишки, едва научившиеся писать, рвались на фронт. Когда от одной ошибки зависели тысячи жизней. Когда люди трудились в поте лица практически без сна и еды. Когда водители, привыкнув к постоянному гулу разрывов снарядов, вешали кастрюли над головой, чтобы не заснуть в минуты редкого затишья... Да, возможно, кому-то это сейчас вообще безразлично, может, кто-то не хочет вдаваться в подробности жизни этих людей... Однако то время было совсем иным: никто не растрачивал жизнь пустым просиживанием у монитора, никто не протирал своих штанов, удобно расположившись у экрана телевизора... Тогда это было просто невозможно! Задумайтесь хотя бы на минуту: ведь, наверное, и в вашей семье есть люди, имеющие отношение к Великой Отечественной войне... А теперь представим себя на их месте. Смогли бы мы отдать все силы на благо Родины? Мы надеемся, что смогли бы... Во время войны люди, наши соотечественники, прошли через многое: через труд до пота и крови, потерю близких людей, через постоянное неведение и ожидание вестей с полей сражений. Трудно было всем: и военным, и рабочим в тылу, и матерям, и сыновьям. Каждый человек сам выбирает свой жизненный путь и вещи, которые для него важны. Пусть каждый решит для себя, какое место эта война занимает в его жизни и сердце. Ребята из 10 класса «Г» 2 Мой дедушка А.Т. Бондарь (1926 года рождения) был призван на службу в армию в сентябре 1943 г. и отправлен на обучение в 9-й отдельный стрелковый полк. После обучения его назначили командиром орудия. В составе 107-го стрелкового корпуса он в августе 1944 года принимал участие в освобождении Ужгорода и Мукачева (на границе с Чехословакией). После трёх дней непрерывного боя дед был ранен и отправлен в госпиталь. Через месяц он вернулся в свой полк и участвовал в боях за освобождение Чехословакии. И хотя это были наступательные бои, дедушка не раз попадал в тяжёлые ситуации. Было попадание вражеского снаряда в его орудие, а самого деда засыпало землёй в окопе. Если бы его не откопал товарищ, дед бы погиб. Многие из его однополчан были ранены или погибли, но ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ ВОЙНЫ (ненаписанная автобиография) Лето, солнце — всё такое яркое, красивое, полное звуков. Моё первое ощущение себя, окружающего мира. Мне год или два — я не знаю. В детстве всё такое радостное. Даже детские горести всё равно какие-то радостные. Становишься старше, и жизнь вокруг как-то тускнеет. Трудно жить. Отца раскулачили в 20-е годы. Всё нажитое тяжёлым трудом отняли. Отец потом до конца жизни побирался. Старшие братья, чтобы с голоду не помереть, в город подались, в Москву. В городе братья извозчиками работали. Как немного обустроились, и меня в Москву забрали. Сначала я с ними работал, а потом повезло — на завод устроился. Время пришло — женился. Девушка из нашей же деревни. Ничего себе такая, хорошая, а главное — скромная и работящая. Венчались в церкви на Большой Коммунистической, всё как положено. А потом дети пошли. Сначала девочка, потом мальчик, потом ещё девочка и ещё, и ещё. Вот таким образом всего пятеро. Жизнь ничего, нормальная. Только тесновато. Живём в подвале, в одной комнате две семьи, всего 12 человек. Ничего, Бог даст, всё образуется со временем. А вообще — всё хорошо. Хорошо! Хорошо! Вот тебе и хорошо. Не ждали не гадали, страх-то какой — с теми, кто остался жив, дедушка поддерживал связь до конца своих дней. После войны дедушка поступил в танковое училище и служил в танковых войсках, командовал взводом. В 1951 г. мой дед поступил в военный институт иностранных языков и после его окончания служил в ГРУ. На пенсию он ушёл в 1987 г. в звании полковника. Потом дед был на дипломатической работе. Ему приходилось переводить переговоры советских и кубинских руководителей. Он побывал во многих зарубежных странах. Дедушка занимался также переводами книг с испанского и португальского языков. Он издал в своём переводе книгу португальских стихов. Дед был членом Союза советских писателей. Увлекался он не только литературой, но и шахматами, участвовал во многих шахматных турнирах и получал призы. Дедушка был награждён медалями: «За боевые заслуги», «За победу над Германией», орденом Отечественной войны и другими наградами за службу в Советской Армии. Умер дедушка 12 октября 2009 года. Григорий Нагродский, 8 класс «А» ВОЙНА! Только сейчас по радио объявили — началась война. Говорят, с фашистской Германией. Всех наших стали на фронт забирать. Многие добровольцами записались. Меня не берут. Пятеро детей — кормилец нужен. Жену и детей повёз в деревню — там спокойней как-то. На заводе теперь работы невпроворот, даже отдохнуть некогда. Всё для фронта, всё для Победы. Сегодня, 12 февраля 1943 года, принесли повестку. И мне на войну. Значит, и моё время пришло. Пора! Меня в минометчики определили. Ничего, пообвыкся. И здесь жить можно. Повоюем! Сегодня нас перевезли на передовую. Что тут творится — не передать! Всё смешалось: земля горит, железо плавится. Фрицы нас постоянно обстреливают. День прожил, слава Богу. Сегодня легко ранило: мина подорвалась рядом. Спас окопчик. Ну, ничего, вроде цел. Завтра опять в бой. Сегодня немного отступили. Мы рядом с какой-то деревней. Кажется, называется Крутицы. Огонь шквальный. Наших много полегло. Господи Боже, помоги! Елена Шеботинова, 9 класс «Б» 3 книга памяти МОЙ ДЕДУШКА — участник войны книга памяти БАБУШКА ТАНЯ Фото 1 Фото 2 Фото 3 4 Быстрова Татьяна Александровна, моя «бабушка Таня» (хотя на самом деле мне она приходится прабабушкой) родилась 16 января 1919 года в городе Алексине. Позже её семья переехала в Москву. Жили они не в своём доме, потому что 16 января, то ли 1925-го, то ли 1929-го года (точно в её день рождения) в их дом пришли вооружённые люди, перерыли всё, а потом вывели на мороз всю семью: двух взрослых, одну старушку и четырёх детей, — и заперли, опечатав, дом. Если бы не взяла их к себе одна женщина, которую когда-то, как бездомную, приютил у себя ещё дед бабушки Тани, то непонятно, как бы они пережили это трудное время! Бабушка Таня училась в школе очень хорошо, окончила её с отличием, и её наградили поездкой на море, которую невозможно было и представить себе для такой бедно живущей семьи. И ещё ей прислали много пригласительных писем из разных институтов, чтобы она, Татьяна Александровна, могла поступить без экзаменов в любой вуз. Она решила пойти в Бауманский институт (МВТУ им. Баумана — теперь называется МГТУ). Там она и познакомилась со своим будущим мужем, моим прадедом, Сошинским Анатолием Михайловичем. В 1940 году они поженились. Учёба в институте шла к концу, и прабабушка Таня (ей было тогда 22 года) уже начала делать дипломную работу. На фотографии (фото 1) — студенческий билет прабабушки Тани. На следующей фотографии — прабабушка Таня и прадедушка Анатолий (фото 2). 22 июня 1941 года фашистская Германия напала на нашу страну. Началась страшная Великая Отечественная война. В интернет-энциклопедии «Википедия» говорится, что за четыре года войны у нас погибло или умерло 27 млн. человек, причём в тылу, то есть — обычных мирных жителей. Когда началась война, бабушка Таня продолжала работать над дипломом, несмотря на то, что она была беременная. И вот на десятый день войны, 2 июля 1941 года, у неё родилась дочь, которую назвали Люсей (Людмилой). На следующей фотографии (фото 3) — бабушка Таня с родителями и братьями. Она в центре во втором ряду. В первом сидят её мама и папа, слева с краю её двоюродная бабушка Юля, и между родителями — младший брат бабушки Тани Павлик. Слева от неё брат книга памяти Володя, справа — брат Александр. Фотография сделана в 1940 году. Бабушка Таня ещё была в роддоме, когда оказалось, что Бауманский институт собирается эвакуироваться. Муж срочно забрал её и новорождённую Люсю из больницы, и все: бабушка Таня, её муж, её отец, мать и брат Володя — эвакуировались с институтом. Отказалась ехать только старушка Юля, сказав, что хочет здесь умереть. Она не дожила до конца войны. Брат Павел куда-то уезжал, когда началась война, и он не мог поехать с институтом. Он был ещё школьником. Когда он вернулся в Москву, его взяла к себе жить мама очень близкого друга Татьяны Александровны. Она ухаживала за ним, как будто это был её родной сын. И в голодные дни её семья равно делила с ним свой паёк. Павел, прибавив себе год, добровольно пошёл на фронт, где стал сапёром. На войне его ранило два раза, один раз очень тяжело, но он остался жив. А брат Александр был освобождён от военной службы. Когда началась война, он жил в Харькове и оказался на оккупированной территории. Был голод и постоянные расстрелы. Он рассказывал моему дедушке, что немцы были разные. Одни лютовали и убивали. А другие говорили (на плохом русском): «Мы такие же, как вы, люди. Бойтесь не нас, а эсесовцев». И даже давали какую-то еду новорождённому ребёнку Александра. Поезд, на котором ехала бабушка Таня, попал под бомбёжку, но всё обошлось. Они стали жить в городе Куйбышеве (Самара), а потом под Куйбышевом. Москвичи голодали, у них не было земли и продовольствия. От голода тем, кто эвакуировался, приходилось по ночам отбирать у свиней мороженую картошку, и даже отбивать её, потому что свиньи не отдавали. Поэтому, смеясь, они называли её «свиная отбивная». Ещё бабушке Тане приходилось ездить менять какие-нибудь вещи на еду. У неё была новорождённая дочка и пожилые родители, всех надо было кормить. Проезд в военное время был запрещён, и она ездила на подножке поезда (таким образом, иногда проезжала до 300 км). Однажды зимой, в тридцатиградусный мороз, она чуть не погибла, потому что дверь в вагон была заперта, Таня висела на подножке, слабая от голода, за спиной тянул мешок, а руки окоченели и переставали держать. Наконец её заметили, и в последний момент втянули в тамбур. Другой раз у неё получилось зайти в вагон. Там ехали солдаты. Вдруг появился патруль, проверяющий наличие билетов. У неё отобрали бы все скудные вещи, которые она везла, а саму ссадили бы с поезда или арестовали. Но один солдат, занимавший третью полку, сказал: «Быстро лезь сюда, прячься за мной!» Она влезла, спряталась, и патруль у всех проверил документы, а её не заметил. Тогда все солдаты развеселились, что спасли девушку, поставили на стол хлеб, чай, даже спирт, и получился праздник. Фото 4 Фото 5. Фотография с Доски почёта института Фото 6 5 книга памяти Вообще бабушка Таня рассказывала своему сыну, моему дедушке, что война была страшным временем, но всё же молодым удавалось радоваться. А вот страшное воспоминание. Однажды Татьяна Александровна зашла в деревню — менять вещи. Постучалась в дом — тишина, постучалась в другой — тишина. Зашла — и только мёртвые тела лежали на полу. Так она прошла через деревню. (Тогда была какая-то особая эпидемия, вроде опасной ангины, от неё люди и умирали.) Только в одном доме той деревни бабушка Таня увидела лежавшую на печи ослабевшую от голода женщину и рядом двух связанных маленьких детей. Та объяснила, что связала их, потому что они от голода кусали мать. У бабушки Тани тоже не было с собой никакой еды. Прабабушка Таня с маленькой Люсей. Куйбышев, 1944 г (фото 4). Маленькая Люся помнила это время. Но я знаю только то, что позже записал с её слов (уже взрослой) корреспондент одной газеты. Люся сидит на каких-то ступеньках, дует ветер, и поразительно сияют небо, зелень и солнце. И, как она сама сказала, «радость бьёт в горло». В эвакуации умер брат бабушки Тани Володя (1916–1942 гг.). Сама она заболела той страшной ангиной, но её вылечили. А вот её папа войну не пережил. Он Фото 7 6 заболел пеллагрой, нужно было усиленно питаться, а был голод. Однажды, и опять в день рождения бабушки Тани, 16 января 1944 года, он, больной, пошёл что-то менять на рынок, надеялся принести еду. Но не вернулся. Тогда, уже ночью, Таня побежала искать папу. Всю ночь искала. На другой день на рынке ей сказали, что под снегом подобрали какого-то старичка, отвезли в больницу. Но спасти его не удалось. Он умер в то утро. Зимой 1944–1945 года брат Павел, заехав с фронта (или после госпиталя) в Москву, организовал возвращение Татьяны Александровны вместе с мамой и дочкой. Бабушка Таня вновь пришла в МВТУ — искать свой почти написанный диплом. Но все архивы вывозились, бумаги были утрачены, просто выброшены... Вдруг за шкафом она нашла свою незаконченную работу. Стала вспоминать её содержание — ведь прошло почти четыре страшных года. Защита диплома была назначена на 10 мая. И вдруг — конец войне (9 мая, накануне защиты)! Великая радость для всех. Говорят, люди на улицах плакали, смеялись, целовались, плясали! И на защите диплома все в учёной комиссии были счастливыми! А бабушка Таня была беременная, ждала ребёнка, и это все видели. И для всех учёных в комиссии это тоже означало, что начался мир. Так начало войны совпало для бабушки Тани с рождением дочки Люси, а конец — с рождением сына Серёжи. Через два месяца после окончания войны и защиты диплома 8 июля 1945 года родился у неё сын — мой дед. В будущем бабушка Таня несколько лет работала в Бауманском институте, участвовала как инженер в работе, получившей сталинскую премию (её тема «Очищение воздуха в метро на случай атомной войны»). Потом защитила кандидатскую диссертацию, перешла в другой институт (НИИСС — теперь ВНИИОС), стала начальником лаборатории (фото 5). У неё несколько десятков авторских свидетельств и изобретений. Брат Александр работал инженером в пищевой промышленности (фото 6). Брат Павел после войны закончил школу, Бауманский институт, работал ведущим инженером в области артиллерии и ракетной техники. Дочь Сошинская Людмила Анатольевна (фото 7) (1941–1996 гг.) стала скульптором и керамистом. Её работы есть в Третьяковской галерее, в Русском музее и других местах. На последней фотографии видна её работа — отлитый в металле Георгий Победоносец, установленный на высокой колонне на Рузском шоссе под Москвой. Екатерина Сошинская, 7 класс «Б» книга памяти СТАЛО СТЫДНО 9 мая 2010 года наступит 65-ая годовщина окончания Великой Отечественной войны. Это Великая Победа, праздник для всего мира и особенно для русского народа, но мы продолжаем забывать тех, кто сражался с диктатурой Адольфа Гитлера и фашистской армией. Мне стало стыдно за это, и я попытаюсь доказать, что молодое поколение через 65 лет помнит ветеранов войны. Мой прадед, Боровик Михаил Васильевич, родился 3 сентября 1923 года в городе Москве. Добровольно в 1941 году записался в призывники, чтобы нашей семье давали ежедневный паёк в расчёте на каждого члена семьи. Он служил в Гвардейской дивизии под Ленинградом, но эта информация неточная. Вот его фронтовое письмо от 12 февраля 1942 года: «Здравствуй, дорогая сестра Катя (это моя прабабушка) и маленькая Галочка. Катя, шлю я тебе свой фронтовой привет. Сейчас нам адреса не дали, но скоро дадут. Катя, если от меня долго не будет писем, то прошу не беспокоиться, ты сама должна знать, как тяжело писать на фронте. Сейчас мы ночевали в одном селении. Нас очень хорошо встречают. И вот я сейчас умылся и побрился, хотя и нечего было брить, но, глядя на ребят, решил побриться. Я сейчас нахожусь в Гвардейской дивизии, дают по 200 грамм водки. Я думаю, что и отец поехал бы на фронт. Катя, писать я тебе не буду, на каком направлении нахожусь, и это тебя мало интересует, и нельзя писать. Катя, передай привет отцу, как он себя чувствует? Катя, передай всем ребятам привет, кого увидишь. Ну, Катя, расписывать я не буду, потому что стою не в Химках. Сейчас мы позавтракали и за вчерашнее поужинаем, пойдём вперёд. Катя, целуй за меня Галочку, передавай за меня привет Колиному отцу. Пока, до свидания, остаюсь, твой брат Михаил, жив и здоров. Катя, не забудь передать привет отцу. Гвардейский привет. Целую, Миша». Это было его последнее письмо, потому что в Гвардейской дивизии он попал в штрафную роту (это рота, где солдаты стоят впереди всех и прикрывают основную армию от пулевых ранений своими телами), и его объявили без вести пропавшим. Больше мы о нём не слышали. Лясников Борис Егорович родился 6-ого июля 1925 года, был водителем во время Великой Отечественной войны, водил машину с женой некоего генерала, был ранен осколком от гранаты M-39 в ногу, и его госпитализировали, а потом отправили в Москву. Он умер 18 октября 1977 года. Храпов Николай Григорьевич родился 21-ого февраля 1915 года, водил грузовики в Ленинград через блокаду по Ладожскому озеру. Впоследствии был удостоен ордена Красной Звезды и медали «За отвагу». Умер 16-ого августа 1967 года. Боровик Лидия Васильевна родилась 26 января 1915 года. Она полностью пережила блокаду Ленинграда, ухаживая за своим мужем-академиком, также работала санитаркой. Она умерла 3 марта 1989 года. Это всё, что я и мои родители помнят, и мне стыдно за это. Не забывайте тех, кто своей жизнью принёс нам частичку Победы. Владислав Фадеев, 9 класс «Б» 7 книга памяти НОЧНОЙ БОЙ с «ЮНКЕРСОМ» Держу в руках пожелтевшую газету «Правда Севера» от 1 сентября 1942 года. Её бережно хранили всё это время вместе с другими документами, фотографиями и письмами сначала моя прабабушка, потом бабушка, а сейчас — мама. На второй странице — статья «Ночной бой с „Юнкерсом“» — она о моём прадедушке — лейтенанте Николае Костикове... Костиков Николай Иванович родился в 1915 году в селе Козари Муринского района Рязанской области. Никто не знает точной даты его рождения, тогда как-то не принято было отмечать дни рождения, так странно... Прадедушка до войны был гражданским лётчиком, открывал новые трассы, перевозил инструменты и продовольствие для северных новостроек. Когда началась война, на следующее же утро он пришёл в военкомат с просьбой о зачислении в армию. Его направили в 729 Истребительный авиаполк (104-я истребительная авиационная дивизия, Архангельский дивизионный район ПВО). Ему было 26 лет. Вернёмся к статье газеты. 28 августа 1942 года тройка истребителей — Илюшин, Краснов и младший лейтенант Костиков — вылетела на перехват 18-ти вражеских бомбардировщиков Ю-88 на подступах к Архангельску в районе острова Мудьюгский. Сильная облачность и наступившая ночь осложняли их действия. Через несколько минут прадедушка потерял из виду своих товарищей, но поддерживал связь по радио. Получив сообщение, что враг где-то поблизости, он поднялся на высоту в 2000 метров и напряг своё зрение, чтобы обнаружить «Юнкерса». Вдруг он увидел следы трассирующих пуль рядом с собой. Его заметил фашист и вёл огонь по истребителю. Прадедушка дал резко ручку от себя и ринулся в пике. Враг потерял его из виду. После разворота прадедушка «сел на хвост» вражескому бомбардировщику, поджёг ему оба двигателя и пошёл на таран. Его самолёт 8 книга памяти сильно тряхнуло, но он выровнял машину, а враг с обрубленным хвостом врезался в землю. За этот подвиг прадедушка был награждён орденом Красного Знамени. Этим орденом награждают за особую храбрость, самоотверженность и мужество, проявленные при защите социалистического Отечества. Воздушный таран — русский боевой приём, когда лётчик, исчерпав другие возможности, направляет свой самолёт на вражеский самолёт и сталкивается с ним с целью уничтожить его. Конечно, воздушный таран является чрезвычайно опасным, и многие лётчики погибли, пытаясь уничтожить противника подобным способом. Однако, несмотря на смертельную опасность, наши лётчики в годы войны совершили более шестисот воздушных таранов, что свидетельствует не только о высоком моральном духе советских лётчиков, но и о массовом героизме всего народа. Я был немного удивлён, узнав, что мой прадедушка летал на истребителе «Харрикейн». Это же британский самолёт. Но нашёл в Интернете информацию, что в сентябре 1941 года «Харрикейн» начал поставляться в СССР. Первые самолёты поступили на вооружение ВВС Северного флота и 6-го истребительного авиакорпуса. А в 1942 году в Мурманск было доставлено 845 «Харрикейнов». В 1943 году мой прадедушка получил ещё один орден — орден Отечественной войны I степени — за то, что он в течение 18 дней сбил 6 вражеских самолётов. Орденом Отечественной войны I степени награждаются лица, проявившие в боях за Советскую Родину храбрость, стойкость и мужество, а также военнослужащие, которые своими действиями способствовали успеху боевых операций наших войск. Также мой прадедушка участвовал в боях за Ленинград, за что и получил ещё одну награду — медаль «За оборону Ленинграда». Прадедушка был заместителем командира эскадрильи и одновременно штурманом эскадрильи. Погиб лейтенант Николай Иванович Костиков 9 июня 1943 года. Похоронен в селе Агалатово Ленинградской области. Я прочитал газету «Правда Севера» от начала и до конца и наткнулся на столбцы объявлений. Это были афиши о предстоящих сеансах в кинотеатрах, о том, что в госцирке будут проходить гастроли большого «Аттракциона Иллюзии» с лилипутами и дрессированными собачками. В Архангельском Медицинском институте занятия для студентов начнутся 1 октября. Поразительно, но даже во время войны жизнь не останавливалась. Я держу в руках пожелтевшую от времени газету, она реальная, осязаемая, но многих людей, которые держали её во время войны, уже нет в живых, и странное чувство не покидает меня... Говорят, что человек жив, пока о нём помнят. Я с этим полностью согласен! Виталий Мазепов, 9 класс «В» 9 книга памяти МОИ ПРАДЕДЫ Как и у всех, у меня четыре прадеда, трое из них воевали, а один всю войну проработал на заводе «Серп и Молот»: 1. Карпов Алексей Борисович. Родился 24.01.1912 года в селе Злынь Болховского района Орловской области. Воевал с июня 1941 года до 8 августа 1945 года, ушёл в запас в звании лейтенанта. Начинал войну в 27 армии, затем служил в 4 Ударной Армии, где и закончил войну. Был награждён двумя орденами Красной Звезды и медалью «За победу над Германией». Умер прадедушка в 1976 году. 2. Умрихин Давыд Дмитриевич. Родился в Курской области, в селе Гочево Беловского района, всю войну проработал на заводе «Серп и молот» в Москве бригадиром слесарей. Награждён медалями «За оборону Москвы», «За победу над Германией». Умер в 1984 году. 3. Рогалёв Виктор Васильевич. Родился в Архангельской области 21.11.1914 года. Воевал с июня 1941 до января 1943 года. Награждён медалями «За отвагу», «За освобождение Сталинграда», «За победу над Германией». Под Сталинградом (сейчас Волгоград) получил ранение и был комиссован в звании рядового. Затем его направили под руководство Королёва С.П. в г. Калининград Московской области (сейчас Королёв), где он работал ведущим инженером до самой смерти в 1984 году. 4. Новиков Иван Никитович родился 05.01. 1925 года. в Тульской области, в деревне Ново-Алопово Белёвского района. Служил с 01.01.1943 года до 29.08.1949 года. Воевал и с Германией, и с Японией. Три раза был тяжело ранен, но возвращался в строй, комиссовался в звании старшего сержанта, помощником командира взвода. Награждён двумя орденами Красной Звезды, орденами Отечественной войны первой и второй степени, медалями «За Отвагу», «За победу над Германией». Прадедушка сейчас живет в г. Белёв Тульской области, и я сам могу все у него спросить, поэтому именно о нём я и хочу написать подробно. Для меня он просто дед Ваня. Когда началась война, дедушке было 16 лет, он жил в родной деревне Ново-Алопово Тульской области. Всех мужиков забрали на фронт, и детям приходилось работать на полях за взрослых. Позже из-за угрозы оккупации многих, в том числе и дедушку, эвакуировали. Так он оказался в Москве, где пробыл один месяц. Ког10 да наши войска освободили дедушкин район, он вернулся и продолжил работу на полях. В конце 1942 года возникла угроза новой оккупации (Тульская область переходила из рук в руки несколько раз), и дедушка пошёл в военкомат. Там закрыли глаза на то, что ему ещё нет 18 лет, и направили в Тульское пулемётное училище, находившееся в Туле на улице Фрунзе. Дед проучился там до июля 1943 года. В это время как раз начиналась великая битва под Курской дугой. Наше командование предприняло наступление севернее, чтобы оттянуть от Курска фашистские войска. После распределения из училища дедушка вместе со своими сокурсниками попал на Калининский фронт в 151 отдельную лыжную бригаду, где шли интенсивные бои. Свой первый бой он принял под деревней Бабки (недалеко от Клина), даже спустя 67 лет он очень хорошо помнит это название. Через месяц его перевели в 150 стрелковую дивизию 756 стрелкового полка, где его приняли в бригадную разведку. 18 августа он получил своё первое тяжёлое ранение в голову и ногу, был направлен в санбат, где провёл 2 месяца. Но даже там он оставался с оружием, так как медсанбат находился недалеко от фронта и бывали случаи нападения немцев. Тогда раненые, те, кто мог ходить, брали оружие и создавали боевые заслоны, защищая своих товарищей и медперсонал. После ранения он опять вернулся в родной разведбат. Через полгода, после второго ранения в правую ногу, он решил не покидать части и остался в санроте при батальоне. Ребята принесли ему немецкий дамский пистолет, из которого его ранили, когда они ворвались в немецкий блиндаж. Этот пистолет ещё долго после войны лежал дома, пока не запретили держать незарегистрированное оружие. В июне 1944 года дед был направлен на офицерские курсы в Томское артиллерийское училище. Но 19-летнему парню, уже год как воевавшему, жизнь в мирном Томске показалась очень скучной. На фронте его товарищи воевали, а он здесь... Поэтому он и его друзья пробыли в училище только две недели. Узнав, что пришёл приказ об отчислении из училища лиц, ранее находившихся на оккупированных фашистами территориях, они написали заявление, что пару месяцев провели в оккупации. И их, к безмерной радости, отчислили и возвратили на фронт. Дед попадает на 3-ий Белорусский фронт на пересыльный пункт. Оттуда, узнав, что он разведчик, его забирает майор из артиллерийской разведки. Так дед оказывается в отдельной 19 пушечно-артиллерийской разведбригаде 756 стрелкового полка 150 стрелковой дивизии. Там он и прослужил до конца войны разведчиком. Я расспросил прадедушку, что же такое полковая разведка. Оказывается, разведчики брали «языков» до и после боя. После боя они проходили по отбитым территориям, по кустам, окопам, блиндажам; отыскивали немцев, которых затем отводили в штаб. 11 книга памяти Но более опасно было брать «языка» перед боем. Перед походом в тыл противника разведрота делилась на ударную группу, которая непосредственно брала пленного, и на группу прикрытия, прикрывавшую отход ударной группы после взятия «языка». Однажды, когда дед был в группе прикрытия с одним сослуживцем, он услышал шум драки в окопе, куда немного раньше спустилась ударная группа. Заглянув туда, он увидел, что огромный немец почти расправился с нашими ребятами. Недолго думая, дедушка прыгнул в окоп и первым попавшимся под руку предметом (оказалась граната), оглушил немца, быстро Карпов Алексей Борисович Новиков Иван Никитович его связал. Ударная группа ушла назад. Он оглянулся и понял, что его напарника нет. Как оказалось позже, напарник в сумато- следующий день они опять отправились на крышу. Этот хе перепугался и ушёл вместе с ударной группой. Дед по- флаг и стал символом победы над Германией. Из госпиталя прадед вернулся в 150 дивизию, названпытался выбраться сам из окопа, но немцы края траншеи укрепляли скользкой фанерой, и так просто вылезти бы- ную к тому времени Берлинской. И их отправили на войло невозможно. Сложная ситуация: чужой окоп, в любой ну с Японией. Вначале на поезде их перевезли в Красномомент могут появиться враги и никого рядом. Дед заме- ярск в июле 1945 года, а затем перевели в 126 артполк в чает в углу большой ящик со снарядами, подтаскивает Иркутск, где дед вступил в партию. Дедушку «в связи с его к брустверу (до сих пор дедушка не понимает, как тяжёлым положением с продовольствием» откомандирохватило сил, посмеиваясь, говорит, что с перепугу и не вали в Курбатовский зерносовхоз в 783 автобат, так как такое сделаешь), залезает на него, бросает пару гранат в до войны он учился на механизатора. Там он провел 8 тяразные стороны и быстро уползает к своим. Обошлось жёлых месяцев: уборка, посев, гречиха, пшеница, рожь. Когда пришёл вызов в полк, председатель колхоза без ранений. Потом, на разборе группы, его напарнику очень спрятал ребят, чтобы не отпускать с работ. И лишь ког«влетело», да он и сам чувствовал себя виноватым, но да за ними приехал капитан, они вернулись в Краснобольше никогда ничего подобного в их разведроте не ярск, где за хорошую работу их наградили благодарностями и 15-дневным, не считая дороги, отпуском. После случалось. «Языки» бывали разные. Одни обладали нужными отпуска он вернулся в Красноярск, где прослужил до знаниями, за них награждали. Другие были бесполезны, 29 августа 1949 года. Затем вернулся в г. Белёв Тульно разобраться в том, какого пленного привели, можно ской области, где и живёт до сих пор. После демобилизации он много лет преподавал автобыло лишь «дома». Дедушка рассказал, что четверо из дело в Тульской областной автошколе. У прадеда униего языков оказались важными. Тяжело было воевать в 1944 году в Латвии под Ли- кальные права — такая маленькая красная книжечка с бавой против русских из так называемой «Русской осво- 1947 года. Каждый раз при смене прав повторяется одбодительной армии». В её число входило более 1000 че- на и та же история. Все сотрудники ГАИ (ГИБДД) ловек, вначале была путаница: при нападении на них они сбегаются посмотреть на них, потом говорят: «Батя, их кричали: «Мы свои, в кого вы стреляете?», а когда наши же забирать жалко, столько лет и без правонарушений», — и ставят очередной срок действия. проходили мимо, они стреляли в спину. Мне очень повезло, что мой прадедушка жив до сих Прадедушку тяжело ранили за 80 км до Берлина, и пор: он научил меня играть в шахматы, ловить рыбу, катал Победу он встретил в госпитале. Там он с радостью узнал, что над Рейхстагом водру- на мотоцикле. С ним очень приятно общаться, он всегда в зили флаг Егоров и Кантария, которые воевали в его ро- хорошем расположении духа. Он вырастил трёх детей, пяте. К тому моменту после боя из их разведбата в строю терых внуков, и сейчас у прадеда уже 4 правнука. Для меня Великая Отечественная война — это больтолько они и остались, причём флагов было много, этот шая часть истории его жизни. был за номером 5. Вначале его водрузили ниже, но коАлексей Умрихин, 7 класс «А» мандование посчитало, что надо перевесить повыше. На книга памяти ДАНЬ УВАЖЕНИЯ Вторая мировая война... Великая Отечественная война... С того времени прошло уже много времени, и представить, как люди жили тогда, практически невозможно. Мне сложно понять, о чём мечтали, чего хотели. Каждый день люди видели смерть и сами были от неё на волоске. Война коснулась и моей семьи. Мой прадедушка Румянцев Иван Дмитриевич родился в 1919 году и был призван служить за несколько лет до начала Великой Отечественной войны. Прошёл тяжёлый боевой путь с первых до последних дней войны, был артиллеристом, командиром орудия, наводчиком, командиром взвода. Воевал в 5-ой ударной Армии. Начал войну на границе с Польшей и закончил 28 апреля 1945 года штурмом Берлина. Был тяжело ранен при штурме имперской канцелярии в Берлине. Ветеран Великой Отечественной войны. Полный кавалер ордена Славы трёх степеней. Награждён орденом Боевого Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени и множеством медалей. Я всегда с большим удовольствием рассматриваю награды моего прадедушки. К сожалению, я не застала его живым. Он умер в 1993 году, за год до моего рождения, поэтому я не имею возможности узнать у него что-то о войне. Но сохранились его записи, которые я разобрала и нашла несколько кратких описаний боёв, их я хочу привести ниже. «После тяжёлых продолжительных боёв под Сталинградом в войне произошёл перелом, и мы пошли на Берлин. Приходилось освобождать много деревень, сёл и городов. Освобождали Донбасс, Украину, Яснокишинёвскую группировку, Польшу, Варшаву, Познань, Восточную Пруссию. Много пришлось форсировать водных преград. Реки: Днепр, Буг, Днестр, Одер, Шпрея. Это были очень тяжёлые дни. Расскажу кратко один эпизод. Это произошло при форсировании реки Одер. Переходить приходилось по льду, препятствие было очень сложным, Красная армия несла большие потери. Поверх льда была вода, и солдаты шли по колено в ледяной воде. Когда переправились на другой берег реки и продвинулись метров на 400, был рассвет, и на нас налетели самолёты противника. Немцы начали бомбить и обстреливать на бреющих полётах пулемётными очередями из самолё12 тов. Мы вынуждены были привести своё орудие в боевое состояние. С передовой нам передали, что наступают танки. Нам пришлось в этот день отражать 12 контртанковых атак, наступлений десантов, пехоты. В это время я был командиром 76-миллиметрового орудия. Одновременно я был и наводчиком, командиром взвода. Лично мной из орудия было уничтожено в этом бою три танка, две бронемашины и одно самоходное орудие «Фердинанд». За эту боевую операцию, за проявленное мужество и геройство я был награждён высшим орденом Славы 1-й степени. Это была моя четвёртая награда. Первой была медаль «За отвагу», второй — орден Славы 3-й степени, третьей — орден Славы 2-й степени». «До Берлина оставалось всего 60 км. Плацдарм медленно расширяли и постепенно подошли к глубокой трёхэшелонной фашистской обороне. Расстояние преодолевалось очень трудно. Шла подготовка к операции „Последний удар“. Это был самый трудный бой. Впервые в этой операции были применены прожектора. Была открыта артподготовка со всех видов оружия. Из своего орудия я выпустил 350 снарядов. За всю войну это был второй такой случай. Но был дан приказ готовить на „игрушку“ именно 350 снарядов. Чем ближе подходили к Берлину, становилось всё труднее. В городе шли жестокие уличные бои за каждый квартал, за каждый дом. Наша 5 Ударная армия наносила удар фашистам в их логове». «301 дивизия 9-го корпуса, где я воевал, штурмовала имперскую канцелярию. В Берлине шли тяжёлые бои. 28 апреля 1945 года я был тяжело ранен в голову, и меня отправили в госпиталь. В госпитале я находился 6 месяцев, после выздоровления моя военная часть потребовала моего возвращения. По прибытии в часть мне вручили два ордена Боевого Красного Знамени и орден Отечественной войны 1-й степени и много медалей. Войну я закончил в конце 1946 года и приехал домой в Москву». В 1941 году, когда Иван Дмитриевич защищал нашу Родину, его будущая жена, Валентина Васильевна, совсем ещё девочка, была эвакуирована из Москвы в дерев- книга памяти ню Каширской области. Она вспоминает, что, когда началась война, она закончила 6-й класс. Она вспоминает, что, поскольку деревня была в овраге, немцы туда «не совались». Но постоянные обстрелы из пулемётов с самолётов очень пугали молодую девушку. Однажды во время прополки проса девушки попали под обстрел самолётов. Пришлось убегать от пулемётных очередей. Ещё один случай очень потряс Валентину. Она пошла к реке мыть картошку, и с пролетающего самолёта противник сбросил бомбу. Бомба упала в нескольких метрах от девушки, она очень испугалась и приготовилась к смерти, но, по счастливой, случайности бомба не разорвалась. В деревне она жила три года, а потом вернулась в Москву и трудилась на благо победы. Валентина Васильевна работала парикмахером при солдатских банях, когда ей было только 16 лет. Сейчас мне 16 лет, и я могу представить, как это сложно — работать в таком возрасте. С прабабушкой Валей я часто общаюсь, мы поздравляем друг друга с разными праздниками, и обычно, общаясь с ней, я не задумываюсь о том, что она пережила войну. Однако, если присмотреться к мелочам, видно, что эпоха наложила на неё свой отпечаток. Сейчас, когда даже в самых отдалённых частях России есть магазины, полки которых заполнены продуктами, в голову не приходит даже мысли о том, чтобы запасаться чем-то. Но если прийти в гости к моей прабабушке, у неё дома всегда можно найти множество разных продуктов, которых хватит, наверное, на год, а то и более. В основном это крупы: гречка, овсянка, «геркулесовая каша» и многие другие, но помимо этого у прабабушки обязательно есть запас хлеба и сахара. Конечно, такое поведение объясняется нехваткой продуктов в военное время. По вот таким мелочам можно понять, как сложно было жить во время войны. Но моя прабабушка, несмотря на то, какая тяжёлая доля ей досталась, стремится не унывать. Мы победили во Второй мировой войне, хотя цена этой победы была очень велика. А данью уважения ко всем погибшим в тылу и на фронте, ко всем, кто заплатил за нашу Победу, будет то, что мы их помним. Анастасия Шленцова, 9 класс «Б» Румянцев Иван Дмитриевич Румянцев Иван Дмитриевич 13 книга памяти НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ЧАСТЬ Всё дальше и дальше от нас Великая Отечественная война. Эта война оставила страшные следы в сердцах людей, которые её видели. Мою семью Великая Отечественная коснулась, как и тысячи других советских семей. Мой дед по маминой линии, Чуков Василий Андреевич, 1924 года рождения, воевал на фронте с 1943 года. Он награждён боевыми медалями «За боевые заслуги» и «За победу над Германией». В мирное время дедушка трудился в совхозе им. Моссовета 47 лет, был уважаемым специалистом и очень хорошим человеком. За свой труд дедушка получил медаль «За трудовую доблесть». В нашем семейном архиве хранятся все дедушкины медали и орден, а их 16 штук. Сейчас моего дедушки уже нет с нами. Но я помню его немногие рассказы о войне. Он не любил вспоминать войну. Вот один из его рассказов. Летом 1943 года наши войска освобождали город Орёл. После его взятия наша армия была очень обессилена и малочисленна. На подкрепление прислали молодых, ещё не обстрелянных бойцов. Для укрепления своей позиции солдаты стали рыть окопы. У молодых это не получалось. И мой дедушка, имея опыт нескольких боёв, докопав свой окоп, решил помочь товарищу. Места в окопах были рассчитаны на одного человека, поэтому молодой боец перешёл в окоп моего дедушки. Но вдруг начался вражеский обстрел, и вместе с пулями полетели и снаряды. Это была фашистская артиллерия. Один снаряд упал рядом с тем местом, где дедушка докапывал окоп. Он был уже почти закончен, и дедушка был в самом его низу. От взрыва снаряда один край окопа, высотой почти с человеческий рост, посыпался на дедушку. Под тяжестью земли он упал ничком, и между его головой и руками образовалось небольшое пространство, где остался воздух, которое в дальнейшем и спасло ему жизнь. Обстрел длился минут 20, после чего молодой боец вспомнил про окоп и не увидел однополчанина. Он позвал товарищей, откопали моего дедушку без сознания, но живого. Так мой дедушка был «на волоске» от смерти, но, благодаря солдатской взаимовыручке, остался жив. Его жена, моя бабушка, Чукова Зинаида Сергеевна, во время войны была ребёнком. Жила она со своей семьёй в поселке Косино Московской области. Отец бабушки, Семёнов Сергей Иванович, ушёл на фронт в сентябре 1941 года со 2-ой Дивизией народного ополчения. Мама бабушки осталась с двумя детьми на руках, причём младшей только исполнилось два месяца, а бабушке семь лет. Эшелон, на котором Сергей Иванович ехал на фронт, на подъезде к городу Вязьма Смоленской области был разбомблен, и дальнейшая судьба его неизвестна. Семья бабушки во время войны жила тяжело. Есть было нечего. Бабушку периодически отправляли в деревню к родственникам в Подмосковье. Транспорт в те времена между населёнными пунктами не ходил никакой, и вот ребёнок 8–9 лет преодолевал расстояния от станции «Михнево» до своей деревни Починки в 25 км по лесу пешком, а потом так же обратно, да ещё с какой-нибудь поклажей. Тяжёлая доля досталась моей бабушке. Но она выстояла. Уже с 16 лет она пошла работать на фабрику, чтобы помогать семье. В 1952 году она познакомилась с дедушкой. Они поженились и прожили вместе в любви и согласии 54 года. Великая Отечественная война является неотъемлемой частью нашей семьи и истории нашего государства. Василий Грошев, 9 класс «Б» 14 книга памяти ВОСПОМИНАНИЯ Это воспоминания моего дедушки Ткачёва Геннадия Николаевича (1938 года рождения). Он генерал-майор, доктор технических наук, профессор, академик Украинской академии наук, Лауреат Государственной премии УССР в области науки и техники, награждён двумя орденами, в настоящее время Главный конструктор одного из Московских оборонных предприятий. «Начало войны не помню. Как немцы заняли наше село (Белгородская обл. Томаровский район, с. Козычёво) также не помню, ведь, когда началась война, мне было всего три года. Помню лишь несколько эпизодов из жизни в оккупации. Рядом с нашим домом (учительский дом) находился колхозный амбар — дом на деревянных сваях. Между землёй и стеной был небольшой зазор, но взрослый никак не мог туда пролезть, а ведь под этим амбаром неслись куры! Конечно, я очень любил туда наведываться за яичками. Однажды я пролез под амбар и нашёл там целых два яйца, стал выползать... Выполз, а рядом — немец, он поманил меня пальцем, отобрал эти два яичка и приказал лезть ещё под амбар искать яички. Я, конечно, залез и стал плакать... Но вот пришла мама и мне разрешили вылезти. Она забрала меня домой... За нашим домом был продовольственный склад. Его охраняли. Как-то раз туда привезли сахар в больших мешках, а нам очень хотелось сладкого. Тогда мы (несколько мальчишек из нашего села) решили проникнуть на этот склад. Мы затаились за углом и, когда часовой отвернулся, кинулись к мешкам с сахаром. Ели и засыпали себе куда только могли: за рукава, за шиворот, за рубашку... И тут часовой нас обнаружил. Дал автоматную очередь — поверх наших голов, как я понял после. Мы бежали несколько километров. По полям, лугам, оврагам... Думали, что немцы за нами гонятся. Было очень страшно. Спрятались в овраге в яме, где когда-то копали глину. А домой вернулись лишь через сутки. Август 1943 года. Колонна немцев отступает через наше село — все женщины и дети села спрятались в большом колхозном погребе-амбаре от немцев и бомбёжек. Взрослые нам закрывали рот, чтобы мы не плакали, чтобы нас не обнаружила пехота, ведь одна граната, закинутая в подвал, — и всех жителей деревни нет. Советские танки появились на другой стороне холма и стали стрелять по селу. Один танк пытался срезать дорогу, но застрял в болоте, хотя продолжал вести по немцам огонь. Началась паника. Все выскочили из погреба и побежали кто куда. Мы с братом и мамой как-то попали в нейтральную полосу: впереди — немцы, сзади — наши танки, сверху — самолёты. Ужас! Было страшно. Потом попали в овраг, заросший кустарником. Спрятались в зарослях. Очень хотелось пить. К счастью, нас приютили советские зенитчики: покормили, напоили... После освобождения деревни в окрестностях осталось много оружия, валявшегося где ни попадя, от которого погибло много ребят из нашего села — в несколько раз больше, чем во время боевых действий. Среди наших деревенских ребят я был одним из „заводил“ — никакое мероприятие не могло пройти без меня. Однажды мы захотели пострелять из немецкого трофейного миномета. Схватили его, ящик с минами и побежали в лесок на поляну всей толпой. Наш путь был как раз мимо нашего с братом дома... И тут нас двоих окликнула мать — наши рубашонки успели перепачкаться за день, и мама не пустила нас на это стрельбище. Мы аж подпрыгивали от нетерпенья, пока она ходила за чистым бельём... В это время раздался громкий взрыв — мина разорвалась в стволе миномета, так как внутри уже была одна, сдетонировал ящик с минами... Погибло 20 мальчишек. Я чудом остался жив. Это было на Пасху 1944 года. Ещё было два случая в нашем селе, когда погибали мальчишки от трофейного оружия». Никита Кузнецов, 9 класс «Г» 11 лет 18 лет, сержант 21 год, лейтенант 15 книга памяти ЭТО ДОЛГ КАЖДОГО ИЗ НАС Рудницкий А.Ф. 16 Мне не так много лет, чтобы, как мои родители, я мог вырасти на фильмах о войне. Во дворе мы тоже не играли в войнушку, чтобы одна сторона — мы, русские, а вторая — всегда немцы. Мне папа рассказывал, что немцами никто быть не хотел, и тогда жребий тянули и менялись быстро. Но, конечно, я знаю, что была война и два моих прадедушки и прабабушка воевали на ней. Мы недавно стали разбирать старые домашние архивы, и мои родители и бабушка рассказали мне, какими были мои родственники. К сожалению, никто из них не дожил до сегодняшнего дня. Мой прадедушка, Владимир Владимирович Арсеньев, родился в деревеньке под Дмитровом в 1920 году, на фронт ушёл лейтенантом, воевал на 2ом Белорусском фронте в пехоте, был пулемётчиком. В 43-м был сильно ранен. Из-за этого ранения умер сразу после войны, задолго до моего рождения. Мой прадедушка, Анатолий Фридрихович Рудницкий, родился в 1921 году в Житомире, в 1942 закончил медицинский институт в Кременчуге и сразу ушёл на фронт, был военным врачом, воевал на Прибалтийском фронте и в Закавказье, заведовал полевыми передвижными госпиталями. Тоже имел ранение. Прошёл всю войну, имеет медали «За взятие Кёнигсберга», «За взятие Германии» и ещё много медалей и орденов — я всё не запомнил. Он тоже умер до моего рождения. Моя прабабушка, София Хусаиновна Тимергалеева, жена прадедушки Толи, родилась в 1919 году в Минусинске (это в Сибири), в 1940 закончила фармакологический институт, ушла на фронт в 1941 году, прошла всю войну, начав её на Волге, а закончив на Дальнем Востоке. Она была начальником аптеки полевого передвижного госпиталя, лейтенантом медслужбы, весила 45 кг, но, когда не хватало рук, выносила с поля боя наших раненых. Прабабушка Соня прожила долгую жизнь. Она умерла 6 лет назад, поэтому я её хорошо помню. Она никогда ни на что не жаловалась, всегда была спокойна и весела, но мне кажется, жизнь эта была чересчур скромной. Прабабушке помогали мои родители, моя бабушка, и ничего никогда не подарила страна, за которую она воевала (кроме открыток на 9 Мая, подписанных Президентом и какой-то скучной еды). Родители говорили, что так было принято — на праздник Победы подарить ветерану колбасу и что-то ещё. Хорошо, что мы могли заботиться о прабабушке. Но как живут остальные ветераны? Если мы не будем помнить о том, что сделали для нас наши близкие, мы никогда не сможем защитить нашу страну. Если мы не можем ничего дать ветеранам, мы никогда не вырастим для нашей страны достойную армию. Заботиться о героях надо не только 9 Мая, но и каждый день, ведь людям, которые победили в Великой Отечественной войне в 1945 году, сейчас очень много лет, и с каждым годом их становится всё меньше. Берегите ветеранов, это долг каждого из нас. Антон Мендельсон, 9 класс «Б» книга памяти НАЙТИ СИЛЫ ЖИТЬ В небольшой квартире на улице Вавилова, живёт пожилая женщина 79 лет, моя бабушка. Совсем недавно там жил и дедушка. В 81 год он ушёл из жизни. Много можно рассказать об этих удивительных людях. Про их жизнь, про них самих, но в преддверии великого праздника Победы хочется рассказать об их военном детстве, и о последующей жизни. Жили они совершенно в разных местах: дедушка в Москве, а бабушка — в Орловской области, в селе Знаменка. Поэтому у них была «разная» война. Мой дедушка, Шестернин Анатолий Макарьевич, родился 17 июля 1928 года в Москве. В возрасте 9 лет мама впервые отпустила его с друзьями в кино. Играя и веселясь, мальчишки прыгали через трамвайные сцепления. Дедушка прыгал последний. Он споткнулся, упал, и в этот момент трамвай тронулся... Обе его ноги ниже колена пришлось ампутировать. Когда ему было 12 лет, началась война. И дедушка, чтобы не быть обузой для своей семьи, пошёл на рынок и изготавливал там ключи. И ему за это приносили кто хлеб, кто кефир, и так он спасался от голода. Практически всю войну их семья провела в Москве, только на небольшое время их эвакуировали в Пермскую область. После войны он пошёл учиться в вечернюю школу, а потом в училище, которое готовило зубных техников, а параллельно работал. После окончания учёбы, он решил поступать в медицинский институт. Поступил он только со второго раза, учиться было тяжело, в принципе, как и жить. Практически всю жизнь он провёл на протезах, которые иногда до крови натирали колени. После окончания института ему предлагали пойти работать в лабораторию, объясняя это тем, что в его состоянии ему нужна спокойная сидячая работа, но он не согласился и пошёл работать врачом на завод, где его очень любили и уважали. Дедушка катался на коньках, ходил за грибами и никогда не жаловался. Он был не беспомощным инвалидом, а являлся опорой для своей семьи, надёжным другом и глубоко порядочным человеком. Прожив такую очевидно тяжёлую жизнь, всегда верил, «что завтра будет лучше». Моя бабушка, Шестернина (Чистоходова) Мария Николаевна родилась 9 сентября 1930 года в Орловской области, в селе Знаменка. У них была большая семья — 8 детей. Когда началась война, самой младшей девочке был один годик. Отец ушёл на фронт, поэтому практически все дети помогали маме по хозяйству. Есть было нечего, поэтому приходилось ходить в лес и собирать траву, чтобы хоть чем-то питаться. А иногда на полях после сбора колосьев что-то оставалось. Но собирать колоски было страшно: за это могли посадить в тюрьму и даже расстрелять. Ребятам приходилось откапывать промерзшую картошку и делать оладушки. Оладушки назывались «чернушки», потому что после долгого лежания в земле картофелины были чёрные. На второй год войны их село оккупировали немцы и выгнали бабушкину семью из собственного дома. Эвакуироваться не получилось, и поэтому жили они практически несколько лет в окопах. Страшно даже представить, как такие маленькие дети переживали там зиму. Ведь было их 8 детей. Но бабушка рассказывает, что немцы были добрые, и, когда её братишка подкрался к дому, чтобы заглянуть в окно, то немец, увидев его, вышел и дал хлеба. А в один из таких моментов немец сказал ребятам: «Скоро придут ваши». И действительно, к вечеру немцы оставили село, а утром на противоположном берегу реки появились наши войска, и два бабушкиных брата побежали к реке, чтобы показать солдатам, где находится брод. Два малыша перевели солдат-сибиряков через реку. После этого бабушка говорит, что вся Знаменка была «усеяна» нашими солдатами, утомлёнными и голодными. Все жители деревни отдавали им свою еду, которой и так практически не было. Отец с фронта не вернулся. Война закончилась, но легче не стало. Так как дом и земля были в государственной собственности, то им обозначили огромный налог, поэтому всё, что бабушкина семья выращивала, отдавалось государству, а сами они опять жили впроголодь. Но несмотря на это, они и по сей день вместе, и очень дружны. Практически все получили высшее образование, кто-то переехал в Москву, кто-то остался в Знаменке. И всю жизнь они поддерживают друга. Бабушке тяжело вспоминать про своё детство, она всегда плачет. Она была уже достаточно взрослая, и поэтому очень много ответственности и обязанностей было на ней, а ведь ей было всего 10 лет, когда началась война. Она говорит: «Ой, страшное было время, страшное...» и тут же добавляет: «Но мы никогда не бросали другого человека в беде, всегда помогали и поддерживали друг друга. Даже мысли не было ослушаться родителей или ничего не делать. Хоть и сложно было, но всётаки все дорожили человеческими отношениями. Всё как-то дружнее и честнее было». С Праздником вас, мои родные! Спасибо, что, когда вам было трудно, вы находили в себе силы жить и оставаться людьми. Вы были, есть и будете для меня примером на всю оставшуюся жизнь. Татьяна Сергеевна Хворостюк, завуч по воспитательной работе 17 книга памяти ЧЕТЫРЕ ПРАДЕДУШКИ У меня было четыре прадедушки, все они воевали. Мой прадедушка Александр умер в госпитале, он был простым солдатом, пехотинцем, у него остались жена и две дочери. Моя бабушка Вера рассказывала мне, что он был старше того возраста, который призывали в начале войны (он был 1899 года рождения), но пошёл на фронт добровольцем. Уходил он в начале лета и, прощаясь, сказал моей бабушке, что обязательно вернётся к первому сентября, чтобы отвести её в школу. Он был уверен, что войну мы выиграем быстро. Бабушка говорит, что в начале войны так думали почти все. Бабушка рассказывала, что её мама (моя прабабушка) разыскала его в госпитале, она пришла к нему, он был ещё жив. По радио передали, что мы отбили у фашистов Курск. Когда он услышал это, он сказал: «Теперь я умру спокойно». А ночью он умер. Моя прабабушка Люба во время войны (и после войны тоже) была врачом. Мою бабушку Веру и её сестру осенью 41-го года эвакуировали из Москвы с интернатом. Они вернулись только в конце войны. Мой прадедушка Дмитрий в 1939 году поступил в Краснодарское военное училище. В 1941 году он начал войну лейтенантом, командиром танкового взвода. С 1941 по 1943 год он был два раза ранен, получил орден Красной Звезды. В 1943 году во время неудачного наступления под Харьковом мы понесли большие потери. Весь танковый взвод и мой прадедушка геройски погибли. Он занесён в книгу Памяти на Поклонной горе. (Думаревский Дмитрий Сергеевич, 1912 г.р.). Моему дедушке Юре к началу войны был всего один год. Когда немцы заняли Краснодар, моя прабабушка Лида вместе с маленьким дедушкой была эвакуирована в Орджоникидзе. Когда немцы подошли к Орджоникидзе, их эвакуировали в Ереван. В 43-ем освободили Краснодар, и они туда вернулись. Дедушку Юру в 1951 году, как сына погибшего офицера, приняли в Ставропольское суворовское училище, и он рассказывал, что там учились мальчики, которые во время войны 7–8-летними детьми партизанили. В училище также был взвод, состоящий из детей югославских партизан. Мой прадедушка Николай (1906 г.р.) до войны был шофёром. Он начал воевать в 39-ом году на финской войне солдатом. В 41-ом его забрали в первые дни войны. Он был ранен, но не демобилизован, а оставлен служить шофёром. Он дослужил до конца войны и уже в самом конце был ранен в живот. После Победы он живой вернулся домой в Москву, но вскоре после возвращения у него открылось ранение, начался рак желудка, и он умер. Мой дедушка во время войны оставался в Москве, ему было в начале войны 10 лет. Мой прадедушка Алексей был солдатом. В 41 году он ушёл добровольцем в ополчение, когда немцы подошли к Москве, а вернулся домой уже после Победы. Он был очень везучим человеком — прошёл всю войну и вернулся живым. Он был ранен в голову, и опять счастливая судьба — пуля вошла в щёку, а вышла с другой стороны ниже уха, только лишь выбив зубы и не задев ничего важного. Он дожил до старости, но умер до моего рождения. Александр Думаревский, 9 класс «В» К СОЖАЛЕНИЮ... О Великой Отечественной войне были сняты сотни фильмов, написаны тысячи книг. Они прославляют героический подвиг нашего великого народа в войне с фашистской Германией. К сожалению, сейчас осталось очень мало живых участников этой войны, поэтому так ценны их свидетельства. В моей семье воевало два прадеда. Одного звали Иваном, он был танкистом. Прадед начал воевать с первых дней войны и дошёл до самого Берлина. Он был несколько раз ранен, лежал в госпитале, был награждён медалями. То, что дед выжил в войне, — настоящее чудо, он сам говорил, что танкисты с танком живут 2–3 месяца. Другого прадеда звали Владимир Антонович, меня назвали в его честь. Он пошёл добровольцем на фронт в 17 лет, в 1943 году. 9 месяцев его учили на стрелка-радиста. Тогда на вооружении нашей армии ещё оставались фанерные самолёты У-2. Они летали очень низко, их можно было прострелить из винтовки. Прадед с улыбкой рассказывал, что пилоты подкладывали на сиденье чугунные сковородки, но и это не спасло его от ранения в ногу. У него было раздроблено колено, он лежал в госпитале. В 1944 году он воевал на территории СССР, а после победы над фашистской Германией его перебросили в Манчьжурию. Жаль, что я не застал ни одного из них и эти воспоминания слышал уже в пересказе родителей. Мы должны не терять чувства благодарности к людям, которые спасли независимость нашей страны и спасли мир от фашизма. Владимир Мочалов, 9 класс «Г» 18 книга памяти Судьба моей ПРАБАБУШКИ Великая Отечественная война так или иначе оставила след в каждой российской семье, и наша не стала исключением. Рассказать я хочу о своей прабабушке по прямой линии, о родной бабушке моей мамы Перга Раисе Григорьевне. Я заранее должен оговориться, что непосредственно в боевых действиях она участия не принимала, однако в годы войны Р.Г. Перга была призвана в действующую Армию и охраняла воздушные рубежи СССР на Дальнем Востоке от возможного нападения японской авиации на протяжении трёх лет. Родилась она 13 ноября 1922 года в селе Ясная Поляна Приморского края. 22 июня 1941 года, как и все советские люди, она узнала о вероломном нападении фашистских захватчиков на СССР, о начале самой тяжёлой и страшной войны в истории нашей страны. С первого дня войны всё Советское государство было переведено на военное положение. Однако ни в одном тыловом регионе СССР население не испытывало такого сильного напряжения, как на Дальнем Востоке, ведь на границе со стороны Маньчжурии и Кореи стояла более чем миллионная Квантунская армия. И хотя с Японией был подписан пакт о нейтралитете, события показали, что подобные пакты со странами нацистского блока не способны сдержать агрессора. 15 августа 1942 года Раису Григорьевну, тогда ещё девятнадцатилетнюю девушку Раису, призвали на действительную военную службу в 1-ый отряд Отдельного дивизиона аэростатов заграждения (ОДАЗ) Дальневосточного фронта в качестве стрелка-воздухоплавателя. В 1942 году, почти сразу после призыва, прабабушку и призванных вместе с ней ребят и девушек должны были отправить на передовую для участия в обороне Сталинграда. Трое суток они провели на вокзале, дожидаясь отправки на фронт. Ребят отправили, домой они не вернулись... Девушек возвратили обратно в часть. В войсках ПВО страны применялись отдельные отряды, дивизионы, полки и дивизии аэростатов заграждения (АЗ), входившие во фронты ПВО на территории от северных морей и до южной границы СССР (в том числе, и при обороне Москвы), а также на Дальнем Востоке. Располагались они в боевых порядках, взаимодействуя комплексно с истребительной авиацией (ИА) и зенитной артиллерией (ЗА). Аэростаты заграждения вместе с ИА и ЗА защищали от налётов вражеской авиации промышленные города, отдельные особо важные стратегические узлы. Аэростаты заграждения поднимались на высоту до 4–5 км и поднимали за собой сталь- ной трос, оснащённый автоматикой и минами фугасного действия, то есть минами, которые при взрыве поражают противника взрывной волной или обломками, и образовывали минно-тросовое поле заграждения. Вражеская авиация была вынуждена совершать налёты на высотах более высоких, чем те, на которых находились аэростаты, что уменьшало прицельность бомбометания. AЗ прикрывала Дивизия ПВО. При столкновении самолёта с тросом от удара срабатывал закреплённый под аэростатом инерционный механизм. Аэростат отсоединялся, а на конце троса открывался тормозной парашют, вдавливая трос в крыло. Оно сминалось, самолёт опрокидывался. Закреплённая мина подтягивалась к самолёту и взрывалась. 1-ый отряд 12 ОДАЗ, где проходила службу прабабушка, охранял от возможных авианалётов японской авиации Хабаровский нефтеперегонный завод и железнодорожный мост через реку Амур. Оба этих объекта имели серьёзное стратегическое значение: на нефтеперегонном заводе производилось столь необходимое воюющей стране топливо для боевой техники. Железнодорожный мост через Амур имел крайне важное значение, так как по нему пролегала железнодорожная магистраль Владивосток — Москва, по которой осуществлялась доставка в центральные регионы страны техники, полученной по ленд-лизу. Тихоокеанский маршрут, как известно, обеспечивал около половины поставок в СССР по ленд-лизу. Три года службы с постоянной готовностью к бою, постоянные дежурства днём и ночью в любое время года, работа с тяжёлыми привязными аэростатами заграждения мёдом не были. Поэтому их часть считалась действующей, как и части непосредственно на фронтах. В Москве был 13-ый ОДАЗ, и часть военнослужащих из её дивизиона была направлена туда для защиты Москвы. 2 сентября 1945 года завершилась Вторая мировая война, а 20 сентября 1945 года прабабушку демобилизовали. Дальнейшая её судьба складывалась менее драматично. Через год с небольшим после её демобилизации родилась моя бабушка, а она ещё очень долго, до 74 лет, работала на судостроительном заводе, производившем военные корабли. Свой активный настрой она не утратила до сих пор, каждое лето выращивая на даче большие и разнообразные урожаи. Только вот о войне говорить она очень не любит. Михаил Шелаков, 9 класс «А» 19 книга памяти ИЗ ПОКОЛЕНИЯ В ПОКОЛЕНИЕ Война с фашистской Германией вошла в нашу историю как Великая Отечественная. На защиту Родины поднялся весь народ — и стар, и млад. Из войн, которые перенесла Россия, эта была самой жестокой и кровопролитной. Как известно, война эта началась внезапно. Сталин знал, что когда-нибудь Гитлер нападёт на СССР, но просчитался в сроках. Пришлось срочно собирать военные силы и защищать Родину. Центр Москвы даже замаскировали в первый день войны, чтобы избежать бомбардировок. Красная площадь казалась с воздуха обычной русской деревней среди лесов и полей. Этого удалось достичь с помощью маскировочных сетей, растянутых между висящими дирижаблями. Но Россия выдержала. И даже больше! Она одержала несколько маленьких побед сначала. У гитлеровцев была отлично подготовленная и оснащённая армия, большой военный опыт. Они с победой прошли по многим странам Европы. Так же легко и быстро Гитлер и его помощники намеревались завоевать СССР. Но тут их расчёт на молниеносную войну с треском провалился. Всюду они встречало героическое сопротивление русских. Героев среди советских военных было немало. Кто направлял свой самолёт или танк в полчище вражеских сил, погибая сам, кто кидался вперёд на врага, чтобы спасти остальных товарищей. Да мало ли подвигов совершили русские люди, отчаянные, храбрые, готовые на самопожертвование ради других, ради Родины? У меня воевали все четверо прадедушек. К сожалению, я не знаю об их героических подвигах — никто не вернулся с войны. Двое погибли, двое пропали без вести. Один мой прадедушка, Зубарев Степан, воевал под Ленинградом. Как известно, в те дни была блокада Ленинграда: вторая столица России переживала тяжелейшие дни. От голода, холода, непрерывных бомбёжек и обстрелов погибло огромное количество человек. Мой прадед оборонялся в это время в болоте и погиб от тяжёлого ранения в 1943 году. Он жил до этого в Кировской области со своей семьёй. У них было семеро детей. Они, как и все остальные в селе, работали в колхозе. После начала войны жизнь продолжала идти своим чередом, однако сильно сказалась нехватка мужчин, и вскоре, как и по всему СССР, начался голод. Неподалёку от села находился лагерь пленных немцев, которые строили дороги. Сама немецкая армия в село ни разу не заходила. 20 Старший сын моего прадедушки, Павел Степанович, ушёл на фронт в 1944 году, когда ему исполнилось 18 лет. Он воевал в Польше, а потом и в Германии. Пожалуй, он единственный, кто остался жив. После окончания войны он женился и поселился в Армении. Второй мой прадедушка по линии матери, Плёхов Александр, 1913 года рождения пропал без вести. Никому даже не было известно, где именно он воевал. Прабабушка осталась с тремя детьми в Херсонской области, где они и жили всё оставшееся время. Вели обычную деревенскую жизнь, работали в колхозе, страдали от голода. Даже домашний скот, разводимый прабабушкой, не помогал справиться с голодом. Вскоре после начала войны село захватила немецкая армия. По словам бабушки (она тогда была совсем маленькая), немцы хорошо себя вели по отношению к русским, никому не причиняли зла. Они даже однажды вернули прабабушке поросёнка, который от неё сбежал. Я застала свою прабабушку в живых. Только я тогда была совсем маленькая. Прабабушка умерла на 84-ом году жизни. Мне тогда было три года. Пропал без вести и ещё один мой прадедушка, Кайдаш Василий Алексеевич. До войны он жил в Запорожье (Украина) и работал инженером металлургического завода. Моя прабабушка, его жена, имела четырёх детей, которые помогали ей работать на заводе, на котором она трудилась во время войны. Завод производил снаряды. Но это продолжалось недолго. Почти сразу после начала войны немцы захватили Запорожье. По воспоминаниям бабушки, они никого не трогали и вели себя, как интеллигентные люди, и даже угощали детей конфетами. После прихода немцев семья вынуждена была уехать в пригородное село, иначе сестру прабабушки забрали бы в Германию (немцы забирали молодежь, не имевшую детей, в Германию на работу). Немцев в том селе пока не было. Там было легче жить за счёт сельского хозяйства, однако голод всё равно давал о себе знать. К тому же с 1941 на 1942 год выдалась холодная зима. Четвёртый мой прадедушка, Зленко Прокофий Семёнович, погиб в Венгрии. Жил он в Никополе (Украина, Днепропетровская область) и работал на заводе. О нём, к сожалению, мало что известно, так как моя прабабушка тоже умерла очень рано. И даже не удивительно, что до меня не дошло многое из жизни моих прадедушек, про их маленькие подвиги и, Бабушки были тогда маленькие. Конечно, не позавидуешь их детству. Если сравнить моё детство или детство современного ребёнка с их военным детством, то разница будет чрезвычайно ощутима. Память об этой «народной и священной» войне хранится у всех, кто в ней участвовал. Ведь День Победы именно в этой войне отмечают россияне каждый год 9 Мая. И будут отмечать, из поколения в поколение, передавая рассказы о подвигах своих предков, подобно тому, как празднуют Новый год. Кристина Зленко, 9 класс «Б» ПАМЯТЬ ЖИВА Великая Отечественная война показала мужество, доблесть и отвагу русского и других союзных народов. Победа далась тяжело. Многие погибли на поле боя, но память о них жива. Своё эссе я посвящаю всем людям, которые вели правый бой в Великую Отечественную войну. Благодарю своего деда Мунишкина Валерия Александровича за воспоминания о своей семье в годы Великой Отечественной войны. Замечательное сейчас время: развиваются страны, строятся города, уровень жизни населения поднимается. Но давайте вспомним, что же было семьдесят лет назад. 1941 год — начало Второй мировой войны. 1945 год — победа Советского Союза над нацистской Германией и её союзниками. Сколько погибло людей за такой короткий промежуток времени? Сколько бед пережили те, кто выжил? Неужели война является выходом? Как долго обычные люди будут марионетками в руках вышестоящих? Пусть наши предки расскажут нам, как они жили, любили, воевали. В их рассказах мы находим огромный жизненный опыт. Этот опыт был накоплен столетиями. Так пусть же их вера в людей в лучшее будущее живёт в каждом из нас. Нет, этого мало, она должна не просто жить, а разгораться всё сильнее и сильнее. Мой прадед Мунишкин Александр Александрович родился в селе Малое Ибряйкино Похвистневского района Самарской губернии 9 июля 1926 года. Потом его семья переехала в город Похвистнево, где он закончил восьмилетку. С 1941 по 1943 года прошёл шоферские курсы по подготовке военных водителей. В 1943 году его забирают на фронт. Он воевал в Польше, Чехословакии, Австрии, а затем в Германии. После 1945 года его оста- вили в Германии до 1952 года. После демобилизации он вернулся в г. Похвистнево. Домой вернулся с двумя орденами и медалями. По воспоминаниям моего деда, он редко говорил о войне, о своих подвигах не рассказывал. Мунишкин Александр Александрович был зачислен в книгу памяти Самарской области. Мунишкин Иван Александрович — родной брат Мунишкина Александра Александровича. Ещё до войны он получил значок «Ворошиловский стрелок». Его забрали на фронт в 1941 году. Он был командиром на танке, участвовал в Курской битве. С 1943 году числится пропавшим без вести. Мунишкин Иван Александрович был занесён в книгу памяти Самарской области. Мунишкин Александр Никитович — отец двух вышеупомянутых героев. Жил в селе Малое Ибряйкино, потом переехал вместе с семьёй в город Похвистнево. Он не воевал. Всю свою жизнь работал в колхозе пчеловодом. Он получил печальную новость о гибели своего старшего сына (Мунишкина Ивана Александровича) во время сборов средств для войны. Мунишкин Александр Никитович отдал все свои сбережения, всё, что мог отдать. По рассказу моего деда этих сбережений хватило на целый танк. Тимошкин Максим Сергеевич — родной брат моей прабабушки Шуры Мунишкиной, жены Мунишкина Александра Александровича. Он заканчивал МТС — курсы трактористов. Был танкистом на СУ-29. Имеет орден Красной Звезды. Он демобилизовался в 1951 году. Надеюсь, что открытые для меня сведения моей истории послужат для меня примером. Я чту память моей семьи и восхищаюсь её героями. Эмиль Акшов, 9 класс «Б» 21 книга памяти быть может, про их награды. Ведь на войне погибло огромное количество человек — двадцать семь миллионов. Такой страшной ценой досталась нам победа! Железной стеной встали навстречу врагу люди, на призывных пунктах от добровольцев не было отбоя. Вместо ушедших на фронт мужчин на заводах трудились их старые отцы, матери, сёстры, жёны, дети. Тыл день и ночь работал для фронта. Люди очень сильно голодали. Все мои бабушки рассказывали, что они ели траву, боролись за каждый кусочек чёрствого хлеба. Из травы в их рацион обычно входил клевер и щавель с солью. Они из травы даже готовили оладьи. книга памяти Волшебник со скальпелем в руках Вазген Арутюнович Григорян 22 Хочу поделиться историей о жизни моего дедушки, который военным врачом-хирургом прошёл через всю войну. Кажется, сам Бог вложил в руки хирургов ратных времён дар исцеления и воскрешения. Скольким воинам они возвратили жизнь, скольким семьям вернули счастье снова увидеть своих мужей, отцов, сыновей! Одним из таких чудо-хирургов был полковник медицинской службы Вазген Арутюнович Григорян. Блестяще окончив школу им. Абовяна, он поступает в Медицинский институт. В студенческие годы, влюблённый в хирургию, Вазген дежурит в ведущих клиниках Еревана. После окончания института в 1931 году он добровольно отправляется работать в Мартунинский район. В то время во всём районе было два врача. В тяжелейших условиях Вазген Арутюнович трудился чуть ли не во всех отраслях медицины: он и терапевт, и хирург, и гинеколог, и педиатр. В 1934 году Вазгена Арутюновича приглашают во 2-ю Ереванскую клиническую больницу. Производя сложнейшие операции, он заслуженно снискал авторитет врача-специалиста и человека большой души. В эти годы он становится одним из организаторов скорой и неотложной медицинской помощи Еревана, сыгравшей неоценимую роль в сфере медицинского обслуживания как в довоенные, так и в военные годы. В 1940 году Вазген Арутюнович призывается на воинскую службу. Начинается Великая Отечественная война, и хирург-гражданин добровольно отправляется на фронт. С самого начала войны и до последних её дней в составе 3-й Гвардейской армии Вазген Арутюнович прошёл славный боевой путь: Ростов и Сталинград, Филоново и Никополь, Прага и Берлин. Сохранилась Почётная грамота ветерану 3-й Гвардейской Армии, врученная В.А. Григоряну с картой его боевого пути. Он участвовал во многих наступательных и оборонительных боях. В должности начальника хирургического отделения армии Вазген Арутюнович со скальпелем в руках под градом взрывающихся бомб и снарядов спасал жизни солдат и офицеров, которые называли его волшебником. Ему, да и многим другим военным хирургам приходилось не раз прикрывать своим телом от осколков раненых воинов. Вазген Арутюнович в боевой обстановке чётко и оперативно организовывал эвакуацию раненых, следя за их дальнейшим медицинским обслуживанием, снискав большую любовь своих пациентов, которые и после войны не переставали общаться с ним, писать письма, слать поздравления. Подвиг хирурга был высоко оценен государством: полковник медицинской службы В.А. Григорян награждён двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны 2-й степени, многочисленными медалями, в том числе «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», которыми он очень гордился. Кончилась война. Тысячи фронтовиков со славой вернулись к своим очагам. Многим из них сохранили жизнь такие люди, как Вазген Арутюнович. Он остался в армии и вплоть до 1959 года, работал в армейских поликлиниках и госпиталях. Долгие годы после войны Вазген Арутюнович был главным врачом гарнизонной поликлиники Еревана, продолжая лечить демобилизованных воинов и передавая знания молодому поколению врачей. Рузанна Вардановна Григорян, заместитель директора по УВР Насколько были счастливы молодые выпускники, которые окончили школу 22 июня 1941. Они даже не подозревали, что скоро по всему Советскому Союзу разнесётся весть об ужасной войне, на которую многие из них уйдут. Сороковые, роковые, военные, фронтовые... Война гуляет по России, а мы такие молодые. Я только раз видала рукопашный. Раз — наяву. И тысячу — во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне. Юлия Друнина Что такое война? Война — это страх, потеря близких и... смерть. Человек на войне может умереть, попасть в плен. Эти события обычно ведут к исчезновению этого человека из жизни его близких. Военный, вернувшись к родному дому, может не увидеть его, не увидеть своих родных. Война разоряет города, деревни, сёла. На войне все делятся только на две категории — свой и чужой. В мирное время мир так разнообразен! Мы можем любить и ненавидеть, питать симпатию или отвращение. Всё это уходит, когда приходит война. Из-за этого и возник так называемый «вьетнамский синдром». Этот синдром был замечен, когда в 1975 году много американских военных, вернувшихся с Вьетнамской войны, совершили самоубийство, не выдержав перехода из чёрно-белого военного существования в яркую мирную жизнь. Современная война всегда бесчеловечна, потому что она всегда ведётся в личных целях. Но ужасна не только обычная война, существует ещё и очень страшная холодная война. Во время такой войны страны наращивают вооружения и угрожают друг другу. В 1946–1991 годах она шла, хотя и не была объявлена. Никто не говорил, что идёт война, но в это время страны перевооружались, готовясь к обычной войне. Война наносит колоссальный урон экономике страны. Ведь на деньги, выделенные на войну, можно построить очень много заводов и фабрик, развивать промышленность и здравоохранение. А какой урон наносится экологии края, где идет война! Почва перестаёт быть плодородной, исчезают целые виды животных. Война не жалеет никого и ничего. Наверное, нет в России такой семьи, которой не коснулась война своим чёрным крылом. Сколько жизней она унесла! Как много людей могли бы жить и трудиться, радоваться и любить. А сколько талантов потеряла страна в ходе войны! Как много гениев ушло на фронт, как много открытий они могли совершить, если бы их не застигла война. Я ушла из детства в грязную теплушку, В эшелон пехоты, в санитарный взвод. Дальние разрывы слушал и не слушал Ко всему привыкший сорок первый год. Я ушла из детства в блиндажи сырые. От Прекрасной дамы в мать и перемать. Потому что имя, ближе, чем Россия, Не могла сыскать. Эти стихи юных фронтовиков — выпускников школ 1941 года, героев-поэтов — лучше всего рассказывают о выпавшем на долю этого поколения. Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат. Всего, друзья, солдат простой Без званий и наград. Ему как мавзолей земля на миллион веков, И Млечные пути пылят Вокруг его дорог. Давным-давно окончен бой, Руками всех друзей Положен парень в шар земной, Как будто в мавзолей. Так получилось, что во время Второй мировой войны то, что сейчас называют «общечеловеческими ценностями», гуманистические идеалы всего мира, выпало защищать народу Советского Союза: И помнит мир спасённый, Мир вечный, мир живой Серёжку с Малой Бронной И Витьку с Моховой. Война плоха во всех её проявлениях, и нужно всеми силами стараться предотвратить её начало. Предотвращением начала войны должны заниматься служащие в Вооружённых силах и дипломаты. Пусть никогда не будет войны. Но если война всё же начнётся, долг каждого гражданина — пойти на войну и бесстрашно защищать свою Родину. Как говорили герои кинофильма «Офицеры», «Есть такая профессия — Родину защищать». Фёдор Петряйкин, 9 класс «В» 23 книга памяти ПУСТЬ НИКОГДА НЕ БУДЕТ ВОЙНЫ книга памяти СОЛОВЕЦКИЕ ЮНГИ Николай Васильевич Осокин родился и жил в Москве на Матросской тишине. Он с детства «заболел» морем, так как однажды за отличную учёбу ему подарили книгу Бориса Житкова «Морские истории». После 7-го класса он намеревался пойти в морскую спецшколу, но война нарушила эти планы. Когда начались воздушные налёты немецкой авиации на Москву, мой дедушка записался добровольцем в отряд Местной противовоздушной обороны (МПВО). Каждую ночь, дежуря на крыше, ребята спасали свои дома от пожаров, так как немецкие бомбардировщики сбрасывали на город много зажигательных бомб. Весной 1942 года, после разгрома немецких войск под Москвой, он пошёл работать на завод. Там за месяц ребят по ускоренному курсу научили токарному делу, руководствуясь принципом «меньше теории, больше практики». На заводе он точил мины для 82-миллиметровых миномётов. В июле 1943 года дедушка узнал о наборе добровольцев на обучение в школу юнг. Собрав необходимые документы, он помчался в райвоенкомат. Учитывая отличную учёбу в школе и хорошую характеристику с завода, он был предварительно зачислен кандидатом в школу юнг. 6 августа начался долгий путь на поезде в Архангельск, где он прошёл медицинскую комиссию и сдал экзамены. Вскоре на пароходе «Краснофлотец» все юнги были доставлены на Большой Соловецкий остров. Там прямо с первых дней на ребят лёг груз множества хозяйственных работ. Юнги получили в руки не тетради и ручки, а топоры, которыми они очищали место для землянок, в которых им предстояло жить. Также нужно было, вгрызаясь в землю, выкопать для них ямы. Во время рытья ям часто встречались крупные камни — валуны, размером чуть ли не с легковой автомобиль! Чтобы с ним справиться, юнги разводили вокруг камня большой костёр. Когда камень нагревался, его поливали холодной водой из озера. Камень трескался, после чего обломки можно было растащить по частям. Юнги во всём обеспечивали себя сами: стирали, разгружали баржи с продуктами, боеприпасами и другими грузами. К тому же им приходилось нести круглосуточную охрану: электростанции и складов с боеприпасами и горючим, так как на остров с завидным постоянством высаживались немецкие диверсанты. На Соловках ночи тёмные, во время несения караула надежда только на слух. Холодно или не холодно — шапку надеть нельзя, а то вдруг не услышишь подозри24 книга памяти тельный шорох, и школа окажется беззащитной, без боеприпасов. И юнгам приходилось по четыре часа стоять на улице в карауле. К слову сказать, юнгам в хозяйстве помогала лошадь по кличке Бутылка. На ней возили воду, дрова, она была очень полезна в хозяйстве. Однажды какой-то юнга нёс вахту, охранял склад боеприпасов. Ночью он, заслышав подозрительный шум, загнал патрон в патронник, выкрикнул по уставу: «Стой, кто идёт?!», и, не получив ответа, выстрелил в неизвестного. Потом он позвал караульного начальника, и они вместе отправились посмотреть, что случилось. Каково же было их удивление, когда они обнаружили бездыханную Бутылку! Оказалось, что лошадь плохо привязали, и она, отвязавшись, отправилась гулять по острову. Потрясённый юнга достаивал в карауле, а в его голове вились мысли о предстоящем наказании, ведь он убил единственное на острове вьючное животное. Но, вопреки ожиданиям, за отличное несение караула и проявленную смелость он получил благодарность. Летом по субботам вместо зарядки юнги устраивали стирку на Святом озере. Снимали с себя одежду и стирали её, доводя до белизны. Потом били по камням, потому что отжать эту полубрезентовую робу не представлялось возможным. Затем всё мокрое — на себя, и — бегом вокруг кремля. Бежит строем рота юнг, а над ней клубится пар. К обеду все в чистом и сухом. Юнг учили не бояться плавать и нырять таким образом: они на шлюпках выходили в море, где глубина была 6–8 метров, и каждый юнга должен был достать со дна моря что-то, подтверждающее, что он донырнул. Обычно ныряльщики поднимали шершавую морскую звезду, коричневатый пучок водорослей или округлый камень-голыш. И в пищеблоке юнги тоже работали: кололи дрова, мыли посуду, резали хлеб, чистили картошку. За работой и учёбой год пролетел незаметно. В один из сентябрьских дней командир роты объявил: «Через неделю выпускные экзамены. Готовьтесь тщательно. Покажите, на что вы способны. От этого будет зависеть ваша дальнейшая служба. Напоминаю: окончившим школу по первому разряду представляется право выбора флота для дальнейшей службы». Коля Осокин сдал экзамены по первому разряду — на все «пятёрки» — и выбрал Балтику. В первых числах октября 1944 года он вместе с друзьями был отправлен в Ленинград, где был направлен на минный тральщик в должности электрика. Уже через неделю корабль отправился на очередное боевое траление. В один из холодных пасмурных дней осени 1944 года тральщики двигались по корабельному фарватеру в районе Шепелёвского маяка. Здесь уже был пробит фарватер, по которому проходили катера и малые корабли. Командам тральщиков предстояло провести контрольное траление и расширить существующий фарватер для прохода более крупных кораблей. Закончив очередной тральный галс, пара тральщиков отошла с фарватера для очистки трала. На самом малом ходу начали его выбирать. Однако очистить трал им не удалось, когда выбрали не торопясь почти половину, раздалась резкая команда старшего минёра: — Стоп! И тут же: — Трави! Дедушка подошёл к кормовому срезу. Там, метрах в трёх за кормой, зацепившись за трал, висела мина. Подошедший командир корабля определил, что в трал попалась мина с инерционным взрывателем, самая опасная из якорных мин. Что делать? Конечно, самый простой выход из сложившейся ситуации: обрубить трал, но их на корабле всего два. К тому же трал — основное оружие тральщика. На это командир пойти не мог. Нужно было освободить трал от мины. Приказав всем уйти с кормы, командир встал у самого кормового среза, а дедушке приказал выбирать трал на самой малой скорости. Когда расстояние между миной и кормой стало меньше одного метра, последовала команда: — Стоп. Теперь стало видно, что мина крепко зацепилась за кошку трала. Под руководством командира четверо моряков взялись за дело. Двое легли на палубу, свесившись 25 книга памяти до пояса за корму, другая пара моряков придерживала и подавала все необходимые для работы инструменты. За мину завели тонкий стальной тросик, натянули его и закрепили на кнехтах. Теперь предстояла самая опасная часть операции: вырвать трал из «объятий» мины. Командир встал рядом, скомандовал дедушке стравливать, то есть отпускать трал буквально по сантиметру. Медленно-медленно завращалась лебёдка, едва заметно начал натягиваться заведённый за мину тросик. Через минуты полторы почувствовался лёгкий рывок трала, и мина на тросике повисла за кормой. Трал был свободен. Теперь, потравливая тросик, постепенно отпустили и мину. Шар, обросший водорослями, скрылся в слабой кильватерной струе, а за борт полетела вешка с красным флажком. Так отмечали места обнаруженных, но не обезвреженных мин. Для уничтожения мины у них не было времени, и о случившемся доложили оперативному дежурному. Среди 26 моряков чувствовался душевный подъём, даже какая-то радость, что избавились от этой непрошеной гостьи. Казалось, что теперь им сам чёрт не брат. Даже разговоры на юте стали громче. Хотя корабль полным ходом шёл на то же самое минное поле. Выполнять ту же самую опасную работу. Траление продолжалось. Позже они узнали, что на следующий день специально посланный катертральщик «их» мину уничтожил. 19 марта Красная армия захватила немецкий приморский порт Кольберг. Кораблям дивизиона, в котором служил дедушка, было приказано ликвидировать минное поле около этого порта. Тральщики успели разминировать только половину минного поля, когда начался шторм. Им пришлось укрыться в порту Кольберга. Через три дня шторм закончился, и корабли вышли в море для выполнения боевого задания. Тральщику, на котором служил дедушка, не повезло: что-то попало под винты, и он потерял ход. Чтобы выяснить причину остановки дизеля, нужно было нырнуть под корму и разобраться, однако сделать это было очень сложно, так как на корабле не было никакого водолазного снаряжения. Командир корабля построил личный состав и сказал: «Здесь, в чужом порту, никто нам не поможет, поэтому мы должны сами выяснить причину и исправить положение. Для этого нужны добровольцы. Кто согласен нырнуть под корму?» Дедушка хорошо знал расположение гребных винтов и рулей, поэтому он сказал своему соседу Василию Марченко: «Пойдём нырять под корму, ведь больше устройство винторулевой группы никто не знает». Они вышли из строя, согласившись нырять под корму. Спустили шлюпку, дедушка разделся до тельняшки и трусов, боцман завязал ему за пояс длинную верёвку, на случай, если дедушка захлебнётся, и он нырнул в воду. Вода холодная, после шторма мутная, ничего не видно, но дедушке удалось на ощупь определить, что на винт намотался трос толщиной с палец, концы которого уходили в глубину. Дедушка вынырнул и доложил о тросе командиру. Командир принял решение: один конец троса перепилить, а другой поднять на палубу и сдёрнуть с винта. Дедушке к руке привязали ножовку по металлу, и он нырнул пилить трос. Пилил, пока хватало воздуха, потом выныривал, дышал и снова нырял пилить. На то, чтобы найти место надпила, уходили драгоценные секунды. Так пилил, пока не замёрз очень сильно, а потом побежал на камбуз — отогреваться. Продолжать пилить трос нырнул Вася Марченко. Так по очереди они и ныряли, понемножку перепиливая трос. Закоченели, наглотались грязной воды, разодрали руки в кровь, но трос всё-таки перепилили. Второй конец троса вытащили на палубу, завели на тральную лебёдку и освободили винт. Корабль полным ходом пошёл выполнять боевое задание. Командир корабля представил обоих ныряльщиков к награждению орденами Красной Звезды. Так вот мой дедушка тралил мины до сентября 1949 года. За это время моряки тральщика уничтожили около книга памяти сотни морских мин. Морская мина — очень опасное оружие, так как содержит от 200 до 900 килограммов взрывчатого вещества. Взрыв одной мины у борта корабля ломает его пополам. Осенью 1949 года мой дедушка был направлен на учёбу в военно-морское училище, которое окончил с отличием. Потом он продолжал службу на кораблях Балтийского, Черноморского и Северного флотов. После демобилизации, по приезде в Москву он решил, что одного высшего образования ему мало, и закончил Московский Авиационный Институт, где затем и работал сначала на ламповых, а потом и на полупроводниковых ЭВМ. Последние 20 лет он возглавляет музей «Соловецких юнг Северного флота», открытый в школе № 349, и ведёт большую военно-патриотическую работу со школьниками. Дедушка имеет воинское звание капитана первого ранга. За боевую деятельность в годы Великой Отечественной войны и за воспитание молодёжи дедушка награждён 4 орденами, именным оружием и множеством медалей. Илья Осокин, 7 класс «В» 27 книга памяти ИЗ ПРОШЛОГО В НАСТОЯЩЕЕ Александр Журавлев (ребёнок) Не сказать, чтобы я много знала о тех моих родственниках, кто участвовал в Великой Отечественной войне. Что поделать, сохранилось совсем немного информации, да и выжили лишь единицы. Но выжили! А кто-то жив до сих пор, например, моя бабушка Ветшева Нина Трофимовна (после замужества Лазарева). Когда началась война, ей было всего 17 лет, а она уже воевала. Была медсестрой, спасала раненых. Маленькая, худенькая девушка вытаскивала на себе раненых солдат из-под огня. Она спасала бойцов и под Москвой, и под Сталинградом (Сталинградский фронт). А когда немцев погнали прочь, её воинская часть прошла с боями от Сталинграда до границы Советского Союза с Венгрией. Там они встречали День Победы... У неё есть огромное множество наград. Есть и несколько фотографий того времени, с людьми, в большинстве своём, уже погибшими, но любимыми ею. А вот двоюродная моя бабушка, Ветшева Александра Трофимовна, родилась в 1921 году. В 1939 она поступила в МГУ, на кафедру зоологии позвоночных. С 1938 года она состояла в ВЛКСМ. Летом 1941 добровольно поступила хирургической сестрой в медсанбат 8-й дивизии народного ополчения Краснопресненского района. Погибла она, вероятно, в первой половине октября 1941 года, во время известной Вяземской оборонительной операции (она же — «Вяземский» котел), в начальной фазе обороны Москвы. Для непросвещённых скажу, что эта операция закончилась крупным поражением Красной Армии: по немецким данным, потери только пленными в двух «котлах» под Брянском и Ельней составили более 600 тыс. человек. В плен тогда попали около 688 000 советских солдат и офицеров, а из окружения удалось вырваться лишь примерно 85 000. Значительно превосходящим силам противника (основные силы группы армий «Центр») удалось прорвать оборону советских войск и окружить западнее Вязьмы 4 армии. Окружённые советские войска в первые дни сковали 28 фашистских дивизий, после чего 14 из них не смогли высвободиться для дальнейше28 го наступления до середины октября. Это позволило советскому командованию принять экстренные меры по укреплению можайской линии обороны и восстановлению нарушенного фронта обороны. Место и обстоятельства гибели Александры Трофимовны, к сожалению, остались неизвестны. Мой дедушка, Лазарев Григорий Иванович, воевал на севере Мурманской области связистом. Он обеспечивал связь с нашими разведчиками, которые воевали в тылу врага. О его работе мне практически ничего неизвестно, так как всё было засекречено. А вот Ветшева Людмила Трофимовна, бабушка, работала на оборонном заводе в тылу, и я хорошо её помню. Она пережила войну и умерла уже позже, в декабре 2000 года. И в тылу было немало ситуаций, требовавших от людей мужества и решительности. С Людмилой Трофимовной был такой случай. Начальник цеха срочно уехал по производственным делам, и Людмила Трофимовна замещала его. В цехе с непрерывным производственным процессом необходимо поддерживать высокую температуру. Постоянно. А топливо закончилось. Что делать? И Людмила не растерялась. Она приказала рабочим спилить телеграфные столбы на территории завода и пустить их на дрова. Техпроцесс был спасён. Начальник цеха объявил ей благодарность. Другой мой дедушка, Сергей Трофимович, тоже был на войне. О нём известно чуть больше, чем о Григории Ивановиче, но тоже мало: подростком он участвовал в строительстве оборонительных сооружений под Москвой (рыл противотанковые рвы). Ему тогда было 14 лет (1941 год), а зимой 1941–1942 года немцы подошли ближе всего к Москве... Александр Александрович Журавлев, мой двоюродный дедушка, родился в 1912 году и был призван Котласским РВК Архангельской области. Последнее место службы — Северный Флот. Был краснофлотцем, в мае 1942 погиб при неизвестных обстоятельствах и сейчас числится пропавшим без вести в Мурманской области. книга памяти ВОСПОМИНАНИЯ ПРО МОЕГО ДЕДА В.М. Лабутин Лабутин Владимир Михайлович, ещё один мой дедушка, учился перед войной в Молотовском государственном университете. Когда началась война, их курс перевели в Военно-воздушную академию имени Жуковского. Там он осваивал специальность авиаинженера, и в 1943 году его отправили на прифронтовой аэродром. Он стал авиатехником и ремонтировал самолёты. Было два случая, когда дедушка чуть не погиб. Первый раз, когда он ремонтировал двигатель самолёта. Он работал с головой в двигательном отсеке. Двигатели на наших ИЛ-ах были очень неважнецкие, и дедушка, ремонтируя двигатель, отравился испарениями керосина. Он потерял сознание, да так и остался стоять с головой в моторном отсеке. Если бы друзья не обратили внимание, что он долго не двигается, он бы умер. Но его спасли. Другой случай был на аэродроме (скорее всего, уже другом), где они (их команда техников) подружились с местными лётчиками. Он и техники были выпускниками одной академии, фактически чуть ли не из одной группы. И вот их решили перевести на другую точку. Вечером люди весело и шумно попрощались — они очень привязались друг к другу — и уехали уже практически ночью. А рано утром тот аэродром разбомбили. Погибли все, кто там оставался. Позже дедушка стал военным. Служил, работая военным авиаинженером. Это было уже в послевоенное время. Дедушка проверял качество изготовления самолётов. На заводе Яковлева, где работал тогда, он нашёл серьезную ошибку в чертежах и остановил производство. Ну, а начальник производства обещал его расстрелять. Дедушка сказал, что не будет подписывать, требовал остановить производство. Вопрос пошёл вверх по инстанциям, и дедушка оказался прав. Изменения в чертежи были внесены, и производство возобновилось. Его не расстреляли. А могли... Несколько раз ему предлагали вступить в партию, но он отказался. Так что больше, чем до подполковника, он не дослужился. Елизавета Лазарева, 9 класс «В» В моей семье нет фронтовиков. Все мои родственники, заставшие войну, трудились в тылу. И труд этот, подчас, был не легче военной страды. Работа на селе и в мирное время никогда не была легкой (сам школьником работал в колхозе не один год), а уж во время войны и подавно. Могу только догадываться, что довелось пережить моему деду Васянину Антонину Дмитриевичу, который всю войну был председателем колхоза им. В.И. Ленина Чувашской республики. Давать фронту максимум хлеба, мяса и молока, когда в твоём распоряжении только женские руки, а все мужики воюют, — задача далеко не из лёгких. Кроме того, дед вместе со своим колхозом стал инициатором сбора средств в республике на танковую колонну и сам внёс сто тысяч рублей личных сбережений, став первым в Чувашии «стотысячником». За этот почин колхозники деревни Кольцовка и их председатель получили из Москвы телеграмму со словами личной благодарности от Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. Всё это я знал с детства. И то, что дед умер сразу после войны при невыясненных до конца обстоятельствах. И что похоронен он не в родной деревне, а на кладбище районного центра. Но на могиле его не был и очень просил маму и дядю показать её мне. Наконец, несколько лет назад это случилось. Теперь, каждый год приезжая в деревню, обязательно прихожу к деду и разговариваю с ним. Мы очень похожи. Надеюсь, это сходство не только внешнее. Думая о возможных грядущих испытаниях, которые предстоят нашей стране, спрашиваю себя: «Смогу ли как он выстоять, не сломаться, не отступить со своей передовой?» 65 лет назад наши деды и прадеды отстояли страну от лютого врага. Теперь приходит наша очередь. Можем ли мы не быть достойными их светлой памяти? Спасибо вам за всё, что сделали для нас, за 65 лет мира. Надеюсь, все будет хорошо и опять этим летом я приеду разговаривать с тобой, дед. Пока я жив, ты будешь жить в моей памяти. А там, Бог даст, ещё и свидимся... Сергей Иванович Васянин, учитель математики, завуч по УВР 29 книга памяти Рассказы Андрея Платонова о войне «Что такое подвиг — смерть на войне, как не высшее проявление любви к своему народу, завещанной нам в духовное наследство?» А. Платонов В 1899 году под Воронежем родился один из крупнейших писателей XX века Климентов, более известный читателям под псевдонимом «Платонов». Родившийся в рабочей семье, он и сам в юности сменил не одну профессию: был и литейщиком, и сварщиком, и подсобным рабочим. После окончания Воронежского политехнического института он получает специальность инженера. Поначалу писательская судьба Платонова складывалась удачно, но написанный в 1929 году рассказ «Усомнившийся Макар» получил резкую отрицательную оценку Сталина, и издательства отказались печатать Платонова. Следующий рассказ вышел только через 8 лет, а некоторые романы были опубликованы лишь после смерти писателя. Только в годы Великой Отечественной войны рассказы Платонова выходили, и ими зачитывались солдаты и офицеры. Работая военным корреспондентом в газете «Красная звезда», Платонов пишет четыре книги: «Гвардейцы человечества», «Рассказы о Родине», «Броня» и «В сторону заката солнца». Автор ярко описывает ужасы войны, о которых знает непонаслышке. Но по окончании войны после выхода в свет рассказа «Возвращение» Платонов снова запрещён, а сам рассказ признан клеветническим и стал последней прижизненной публикацией писателя. «Одухотворённые люди» — так называется рассказ из сборника «Гвардейцы человечества». Он повествует о сражении под Севастополем на начальном этапе войны. Подразделение морских пехотинцев, которым командовал по30 литрук Фильченко, остановило наступление фашистских танков. В живых из моряков никого не осталось. Платонов пишет о врагах: «Они могли биться с любым, даже самым страшным противником. Но боя со всемогущими людьми, взрывающими самих себя, чтобы погубить врага, они принять не умели». В рассказе автор не раз предается размышлению о Родине, о значении её для человека. Политрук Фильченко представляет Родину «как поле, где растут люди, похожие на разноцветные цветы, и нет среди них ни одного, в точности похожего на другой». Одинцов при похоронах вспоминает: «Комиссар говорил, что мы для него — всё, что мы для него — Родина. И он тоже Родина для нас». Платонов рассказывает о жизни доброго тракториста Василия Цибулько, задумчивого, хозяйственного Красносельского, весёлого моряка Юры Паршина. «Одухотворённые люди», «всемогущие люди», «гвардейцы человечества» — вот какими словами объединяет их писатель. Кульминацией рассказа является последняя битва отрядов пехотинцев. Платонов очень подробно описывает внутреннее состояние, мысли и чувства героев перед самим боем: «С успокоенным, удовлетворённым сердцем осмотрел себя, приготовился к бою и стал на своё место каждый краснофлотец. У них было сейчас мирно и хорошо на душе. Они благословили друг друга на самое великое, неизвестное и страшное в жизни, на то, что разрушает и что создает её, — на смерть и победу, и страх их оставил, потому что совесть перед товарищем, который обречён той же участи, превозмогла страх... Они смотрели на танки, идущие на них, и желали, чтобы машины шли скорее: лишь смертная битва могла их теперь удовлетворить». Платонов рассуждает о любви, о мощной силе, которая способна «привязать» человека к жизни. Автор пишет: книга памяти «Когда смерть стала напевать над ним долгою очередью пуль, он вспомнил мать, родившую его. Это она, полюбив своего сына, вместе с жизнью подарила ему тайное свойство хранить себя от смерти, действующее быстрее помышления, потому что она любила его и готовила его для вечной жизни, так велика была её любовь». Но не только мать ждёт солдата на родной земле. В далёкой Уральской деревушке Красносельского ожидает девушка. «Ей снилось, что война окончилась и эшелоны с войсками едут обратно домой, а она, чтобы стерпеть время до возвращения Вани, сидит и скороскоро сшивает мелкие разноцветные лоскутья, изготовляя красивый плат на одеяло...» С болью пишет Платонов о подсмотренной Фильченко детской игре. Страшная это была игра. «Мальчик лет семи рыл совком землю, готовя маленькую могилу. Около него уже было небольшое кладбище — четыре креста из щепок стояли в изголовье намогильных холмиков, а он рыл пятую могилу. — Ты теперь большую рой! — приказала ему сестра. Она была постарше брата, лет девяти-десяти, и разумней его. — Я тебе говорю: большую нужно, братскую, у меня покойников много, народ помирает, а ты одна рабочая сила, ты не успеешь рыть... Ещё рой, ещё, побольше и поглубже, — я тебе что говорю!..» Наблюдение за этой детской игрой в смерть наводят политрука на размышление о собственной родне, о двух маленьких сестрёнках. «...Нужно отучить от жизни тех, кто научил детей играть в смерть! Я их сам отучу от жизни!..» — с горечью произносит Фильченко. Тема раннего взросления детей значима для Платонова. В рассказе «Возвращение» он пишет, что дети, прошедшие войну, не только рано «состарились», но и чувствовали себя ответственными за судьбы взрослых. Вернувшийся с войны Иванов увидел своего двенадцатилетнего сына «стариком»: «Он смотрел на Петрушку, на своего выросшего первенца-сына, слушал, как он даёт команду и наставления матери и маленькой сестре, наблюдал его серьёзное, озабоченное лицо... Петрушка нуждался в любви и заботе сильнее других, потому что на него жалко сейчас смотреть». Необходимо сказать и о значении названия рассказа. Кто же такие «одухотворённые люди»? Автор пишет о немцах, как о бездушных существах, для него они фашисты, враги, но не люди. Советские люди приняли «смертный бой» ради жизни и любви, поэтому не может бороться с ними враг, для которого вся Родина заключена в Гитлере, о чём Платонов пишет в рассказе «Неодушевлённый враг». Немец Вальц твердит заученные слова: «Вся моя вера, вся моя жизнь принадлежит Гитлеру... Я не сам по себе, я весь по воле фюрера!» Русский солдат рассуждает: «Я понюхал воздух и понял, что от Вальца пахло не так, как от русского солдата, — от его одежды пахло дезинфекцией — и какойто чистой, но неживой химией. Но и этот немецкий запах Вальца не мог бы помочь мне всё время чувствовать врага, что он здесь, если б он захотел уйти, потому что, когда лежишь в земле, в ней пахнет ещё многим, что рождается и хранится в ней, и поэтому химический мёртвый запах немецкого солдата растворялся в общем густом дыхании живущей земли». Для автора неприемлем фальшивый оптимизм, лозунговый патриотизм или сентиментальность. Трагические события для России в произведениях этих лет раскрываются через судьбы «тружеников войны», в изображении безысходного горя тех, кто потерял близких и родных. Платонов описывает войну именно так, как он сам её наблюдал. Он пишет о борьбе «одухотворённых людей» с «неодушевлёнными врагами». Наталья Прудникова, 10 класс «В» 31 книга памяти Моя ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ В феврале 1941 года моей маме, Ларисе Александровне, исполнилось 11 лет. Её сестрёнке Алле было шесть с половиной. Жили они в Москве и к тому времени уже наполовину осиротели. За три года до этого жизнь счастливой молодой советской семьи раскололась надвое — до и после этого дня. Отец этих девочек, мой дед, Александр Афанасьевич Новоселец, в 1929 году окончил факультет советского права МГУ (так тогда назывался юридический). Дед был секретарём комсомольской организации МГУ. Незадолго до своего ареста в 38 году он был назначен заместителем наркома лёгкой промышленности (наркомом был Любимов, его тоже расстреляли). В августе 38 деда арестовали, приговорили к 10 годам без права переписки по 58 статье. Этот приговор означал расстрел... Его привели в исполнение в октябре 38 года, а 20 лет спустя признали необоснованным. Дочерям выдали 200 рублей компенсации (!) и ещё 40 лет спустя позволили прочесть материалы следствия. Там 32-летний дед на вопрос о составе семьи, ответил: «Жена и дочери — Лариса, 8 лет, и Аллочка, 4 годика». Ему было тогда 32 года. Жена и дети, чудом избежав участи большинства «членов семьи изменника родины» (расстрел или длительная ссылка — жене, детский дом — детям), тем не менее ЧСИРами числились. Моя бабушка — Ольга Александровна Зайцева — работала хирургом. Курс, на котором она в своё время училась, стал первым выпуском 1 Медицинского института (Медицинская академия им. Сеченова). Поступали и учились они ещё на медицинском факультете Московского государственного университета. В университете же познакомилась с Александром — будущим мужем, который учился на юридическом факультете. К началу войны бабушка была уже опытным врачом. По окончании учебного 41 года, в первых числах июня, девочек — Ларису и Аллу — отправили к родственникам на Украину, в Конотоп, на летний отдых. Думали, что на три месяца... Воскресным июньским утром надвое раскололась жизнь миллионов советских людей. Начался новый отсчёт времени. Бабушку мобилизовали в первые дни войны. Съездить за детьми на Украину она не могла. В августе 41-го Конотоп оккупировали немцы. Связь прервалась. 32 Бабушка работала в эвакогоспитале в г. Электросталь, под Москвой. Оперировала по 10–18 часов в сутки. Во время боёв под Москвой неделями не возвращалась домой: несколько часов сна на кушетке в ординаторской — и за операционный стол. Говорит, что в какомто смысле это помогало не сойти с ума. Усталость не давала возможности думать о дочках, об их участи. Надо было спасать людей. Раненые поступали огромными партиями, после каждого боя десятки людей проходили через её руки. Бойцы были разные: совсем ещё мальчики 17 лет и суровые пожилые (45-летние!) мужчины. Моя бабушка прожила долгую жизнь. Но и через 50 лет после войны она помнила, как один её пациент, сибиряк, которому требовалась срочная операция, а наркоз к этому времени весь кончился, говорил: «Доктор, ничего, Вы режьте, а я петь буду». И пел «Матрос-партизан Железняк» срывающимся от боли голосом. Ещё она всю жизнь помнила мальчика лет 19, который, весь израненный, умирал от газовой гангрены (антибиотиков тогда ещё не было) и просил погладить его по голове, как мама. Однажды привелось оперировать немца. Тоже ранен был. Она наклонилась над ним, а он пнул её коленом в живот. Санитар его усмирил, бабушка отдышалась, и операция продолжилась. Помимо срочных операций по спасению жизни хирурги делали много чудес для сохранения, как теперь говорят, качества жизни своих пациентов. Один лейтенант-артиллерист — Юрий Челышев — попал в бабушкину операционную в декабре 41-го с калининского фронта. Рядом с ним разорвался артиллерийский снаряд. Нескольких ребят из его расчёта убило, а ему сильно покалечило ногу и отбросило в воронку головой вниз. Как он рассказывал, видимо, это и спасло ему жизнь. Он смутно помнит, что над воронкой после боя ходили немецкие автоматчики и добивали всех живых, а его раздробленная нога так обильно залила кровью голову, что на него, видимо, решили не тратить патрон. А через какое-то время бой продолжился, немцы были отброшены. Дальше он не помнил. Очнулся уже после операции. Бабушка говорила, что по всему надо было ампутировать ногу — все кости раздроблены, ткани разорваны, огромная кровопотеря. Но решили попробовать сохранить ногу. (Что за удивитель- книга памяти ное поколение всё-таки! Только что закончился бой, сотни раненых вокруг, ясно, что несколько суток спать вообще не придётся. Можно ампутировать ногу, обработать культю и сказать себе и другим, что рисковать нельзя, это надёжнее (а про себя подумать — и быстрее!). Но нет. Встали на несколько часов у стола. Собирали по кусочкам, отсекали лишнее, сшивали сосуды). Получилось! Но рана долго не закрывалась. Кожного покрова вообще не было. Бабушка придумала частично срезать лоскут ткани с живота пациента, один его край оставить для питания ткани на животе, а другим, свободным, накрыть покалеченную голень. Ногу согнули и на долгие недели оставили приживляться к коже. Снова получилось. 9 месяцев пролежал лейтенант в госпиталях. Ногу сохранили. Хоть и покалеченная, но своя! А в 46-м году владелец этой ноги стал отчимом моей мамы, тем дедом, который меня растил. Это он привозил меня на своём инвалидном «Запорожце» на выпускные экзамены во «Вторую школу». Я тогда умудрилась сломать ногу после первого экзамена, и вылезала из машины с жёлтой наклейкой, опираясь на костыли. Гармонично! Но это уже другая история... Ещё бабушка вспоминала одного бойца, у которого пуля вошла в ткань плеча, прижала нерв и там осталась. Рану заживили, пулю решили не вытаскивать, чтобы не рисковать рукой (если задеть нерв, рука может обездвижеть). Всё бы хорошо, боец выздоравливает, скоро домой, да только на этой руке стали неудержимо расти волосы. Через какое-то время рука стала похожа на обезьянью. Бабушка рассказывала так: «И вот он мне стал проходу не давать. В палату зайду — просит, в коридоре подлавливает — просит: «Доктор, сделайте что-нибудь! Не могу я с такой рукой домой показаться! У меня жена, дети, им-то какой позор!» Ну что тут будешь делать! Ещё раз всё прощупала, снимок посмотрела, решила рискнуть, раз так человек мучается». Дальше бабушка рассказывала, как она делала надрез и осторожно извлекала пулю. Боюсь что-нибудь напутать, поэтому сразу перехожу к кульминации. «А через какое-то время, ещё повязку не сняли, стали эти волосы выпадать. Рука стала обычная. Уж как он меня благодарил! Адрес свой оставил. Уговаривал после войны к ним в село врачом ехать работать. Обещал, что вся его родня меня на руках носить будет, что он сам лично мне избу срубит, и никакой нужды я знать никогда не буду, потому что с такими руками я всех вокруг вылечу, а на селе врач — человек самый уважаемый». Тут бабушка улыбалась. Интересно, как сложилась жизнь того солдата, довелось ли ему встретить Победу? Ведь бабушка его так хорошо вылечила, что после краткосрочного отпуска он снова попал на передовую... А девочки в это время жили с двоюродной роднёй в оккупации. Вот что вспоминает об этом времени моя мама. «Когда наши войска отступали, старались ничего не оставлять врагу, поэтому по возможности угоняли скот и Зайцева Ольга Александровна. 1942 Комсомольское бюро МГУ 33 книга памяти сжигали хлеба. Горело повсюду: стога, скирды и всё, что могло гореть. Очень было страшно... Как только стихала канонада, все бежали. Конечно, это было безумием, но так страшно было оставаться и ждать прихода немцев. Мы добрались до реки Сейм. Она широка. На пароме было очень много людей и лошадь с телегой. Подплываем к противоположному берегу, уже почти переправились и вдруг слышим: „Ложись!“ Немецкий самолёт, летят бомбы, лошадь рванулась, паром наклонило, многие оказались в воде. Мы как-то выбрались и пошли-побежали по рощам, где, видно, недавно прошли войска. Валялись каски, котелки, одежда и убитая лошадь. Я очень боялась увидеть убитых солдат, но их не было. Видимо, уже похоронили... Потом мы вернулись. До сих пор помню первого въехавшего в город немца. Он ехал на мотоцикле, молодой, улыбающийся, с намотанным на шею шарфом, этакий хозяин жизни. Все замерли в ожидании того, как с нами обойдутся. К кому-то становились на постой целыми командами. Кого-то просто обирали. В первые же дни оккупации фашисты отобрали и съели всех кур. В Конотопе стоял плач на вокзале — это угоняли в Германию молодых девушек и подростков. Их загоняли в телячьи вагоны и везли в Германию. Там они работали в шахтах, на вокзалах и у хозяев на фермах. Когда они вернулись после неописуемой радости освобождения, на родине их обвинили в том, что они работали на немцев. И оказались эти почти дети с исковерканными судьбами в ГУЛАГе. Ещё помню, как вели по нашей улице в сторону базара очень красивую и нарядно одетую девушку. Сопровождали её полицаи с собаками и два немца. Говорили — партизанка. Вели её на казнь. Народ сгоняли смотреть, но я убежала и спряталась в хате. Наша улица выходила одним концом на базарную площадь. Однажды я видела издали, как гнали через неё бесконечную вереницу каких-то серых (по одежде) и согнутых людей. Долго-долго тянулась эта вереница. Как потом говорили, это были евреи, которых гнали в сторону Белой Церкви (город под Киевом)». Ещё мама вспоминает, как её отправили в дальнюю деревню к совсем малознакомым родственникам, чтобы уберечь от угона в Германию. Надеялись, что там удастся спрятаться. Угоняли в Германию с 14 лет. Маме в 43 году уже исполнилось 13, девочка она была рослая, вполне могли схватить. У этих дальних родственников она прожила месяц, опухла от голода, потом её рискнули забрать обратно. Когда она вернулась, как-то её деду удалось раздобыть перегон молока. Собственно, и не молоко уже, а синюшную водичку. Намололи картофельные очистки, добыли крахмал. Сварили «молочный» кисель. Мама говорит, что это было пиршество. Она так оголодала, что выпила сразу очень много. Начались жуткие рези в животе. Еле выжила. 34 Снова мама вспоминает: «Дедушка как-то добыл куриные кишки, их выбросили немцы. С помощью палочки кишки надо было вывернуть наизнанку, освободить от помёта, вымыть и сварить. Вот когда мы наелись! Однажды бежали с дедушкой по селу, чтобы спрятаться в подвале хаты от обстрела. Вдруг налетел немецкий самолёт. Летел совсем низко, лётчика видно — нагнулся, смотрит. Дал пулемётную очередь. Мимо. Дедушка кричит: „Ларочка, ложись!“ А я побежала от страха. Лётчик развернулся — и на другой заход. Ещё пострелял и совсем улетел. Не попал. Это было во время боёв, когда наши уже наступали». Мама рассказывает, что в конце оккупационного периода немцы были совсем озверелые. Однажды схватили её на улице и затащили в отъезжающий с солдатами крытый грузовик. Молодые начали ржать и расстёгиваться. А один старый солдат (это лет 40, значит) схватил её в охапку и вышвырнул из грузовика. Машина в это время уже тронулась, девочку не стали догонять. Он её спас. Может, у него самого такая дочь была... Потом от голода уже не было сил выходить на улицу, мама в основном лежала. Заедали вши. Говорит, что помнит, как страшно было, когда бомбили. И много месяцев спустя, уже в Москве, она кидалась под стол, когда грохотал проезжающий мимо трамвай... Конотоп освободили в сентябре 43 года войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева. Вечная им слава и память! Моей будущей маме было тогда 13,5 лет, моей тёте Алле исполнилось 9. Как только заработала почта (а почта в войну работала изумительно!), девочки написали письмо своей маме, что они живы. Это письмо долго хранилось у бабушки, а потом, к великому сожалению, пропало. О том, как она его получила, она ни разу не смогла рассказать без слёз. Бабушка была капитаном медицинской службы. Она попросила у начальника госпиталя отпуск, чтобы привезти дочерей. Он её отпустил, она оформила пропуск на выезд из Москвы и въезд обратно. Пропуск оформила, а билет на поезд добыть не удалось. Поезд был первый, шёл по восстановленным рельсам в пробном режиме. На Украину ехал несколько дней. Бабушка рассказывает, что с ней в вагоне ехал на фронт майор с ординарцем. У них были билеты. На первой же остановке вошёл какойто мелкий чин из поезда: «Предъявите билеты!» Майор предъявил, а у капитана медицинской службы — нет. Откупилась спиртом. На следующей остановке этот, из поезда, снова пришёл за данью. А иначе, говорит, сдам тебя контролёру. Бабушка отдала ему продукты и мыло, что для девочек везла. Взял, ушёл. К третьей остановке бабушка с майором уже познакомились, она рассказала, кто она, откуда, что едет за детьми. Когда её в третий раз пришли обирать, майор рассвирепел: «Ах ты, шкура! Тыловая крыса! Ты кого тут обираешь? Женщину, врача, за детьми едет, которые два года под немцами были, книга памяти пока ты тут в тылу жрал!» Они с ординарцем этого мужика скрутили и, когда поезд замедлил ход на повороте, его из поезда выкинули. Дальше ехали тихо. Бабушка говорит: «Всю жизнь этого майора помню!» Потом девочки были привезены в Москву, с обратной дорогой связана тоже целая история. Можно бы рассказать и о том, как будущий муж девочки Ларисы, мой папа, в 15 лет встал к станку на Уральском заводе, чтобы днями и ночами, в том же режиме, что оперировала его будущая тёща, гнать танковую броню для фронта. И про то, как его отец (мой другой дед, которого я тоже так и не узнала), комиссарил в пехоте. И погиб под городом Ковно в 44 году. Но тут хочу продолжить о другом. Моя мама ещё до войны успела некоторое время поучить немецкий язык с бонной. Потом два года в оккупации, конечно, не прошли даром в смысле изучения языка. Таким образом, вернувшись в московскую школу, она сильно выделялась на уроках немецкого (а другой язык в школах тогда мало учили). Несмотря на это, не стала пользоваться им как вторым. Как только мама поступила в МГУ и получила возможность учить английский, тут же выбрала его и стала учить «с нуля», потому что просто физически не могла слышать немецкую речь. Волею судеб её дочь и зять в начале 90-х годов получили возможность поработать по системе научного обмена в Германии. Германию я очень полюбила. Организованная страна с богатой историей, многовековой культурой — своим укладом и традициями, своим отношением к людям и животным, к инвалидам и здоровым — очень мне понравилась. Чистого времени мы с дочерью прожили там 6 лет, и ещё постоянно ездили к нашему папе, проработавшему там 11 лет. Там же у нас родился сын. Там мы приобрели новых друзей. Первые два месяца мы учили немецкий на курсах, потом стали брать частные уроки. Их нам давала чудесная женщина — фрау Мальцан. Когда мы начали с ней заниматься, наш словарный запас был минимален, в лаборатории мы говорили по-английски. Она умудрялась объяснять нам новые немецкие слова только по-немецки, извлекая их глубинный смысл и теребя наши души. Она была не преподавателем, а именно Учителем. Например, объяснив как-то слово «Sorge» (забота, проблема, тревога), спросила: «Что Вы спросите, если Ваш друг скажет Вам: «Ich habe eine Sorge (У меня проблема/тревога)?» Кто-то ответил: «Спрошу, что случилось?» Фрау Мальцан пожимает плечами. Другой: «Что произошло?» Снова неопределённый жест. Третий из нас говорит: «Спрошу, чем я могу тебе помочь? (Wie kann ich helfen?)» Фрау Мальцан радостно: «Ну, вот! Вы поняли значение слова! А я уж думала, я неудачно объяснила». Так вот. Это я к тому, что с фрау Мальцан мы очень подружились, и отношения у нас сложились очень доверительные. И когда через два года мы возвращались на родину, пригласили нашу учительницу с её мужем к нам в гости на прощание. Тут надо пояснить, что сама фрау Выпускники МГУ О.А Зайцева. и А.А. Новоселец. 1930 Врачи эвакогоспиталя. 1944 35 книга памяти Перед войной Фрау и герр Мальцан Фрау Мальцан 36 Мальцан из Восточной Германии, её муж — из Западной. Родилась она в 39-ом году. Мы хорошо и душевно посидели в тот вечер. Много шутили и смеялись, а ближе к ночи заговорили о войне. Фрау Мальцан рассказала, что хорошо помнит тот день, когда в их дом в 45-ом году вошел русский солдат и молча приставил дуло своего автомата к её груди, груди 6-летней девочки. Её мама вышла вперед, отвела дуло от дочки, приставила к своей груди и сказала: «Стреляй меня!» Солдат постоял ещё, потом опустил автомат и вышел. В нашем разговоре повисла пауза. Чтобы разрядить обстановку, герр Мальцан сказал: «А со мной ничего такого не было». Я вдохнула в себя воздух. Мой муж понял мои намерения и наступил мне на ногу, но — поздно. «Остапа понесло». «Ведь вашу территорию занимали американцы, — сказала я, — Оправдать нашего солдата нельзя. Понять можно. Мы же не знаем, что сделали с его семьёй. Американских детей не поднимали на штыки и не бросали в колодцы на глазах у их матерей. Американским беременным женщинам не распарывали животы. Американских матерей не сжигали в сараях заживо. Всё это немецкие солдаты проделывали только с русскими». И я рассказала про военные воспоминания моей мамы, не про один день, а про два года. Не про молча приставленное дуло, а про с улыбкой выпущенную по ребёнку пулемётную очередь. И про грузовик с 20 молодыми солдатами Рейха, готовыми наброситься на 13-летнюю девочку. К концу моего рассказа ноги у меня были безнадёжно отдавлены. Фрау Мальцан плакала открыто, герр Мальцан слёзы утирал украдкой. Я тоже плакала. Думаю, все мы плакали об одном и том же. От жалости к тем, военным, детишкам. И тем взрослым. И от недоумения по поводу того, какая же неведомая сила в очередной раз сумела столкнуть друг с другом два наших великих народа. Народ, породивший Баха и Бетховена, Гёте и Пастера, с народом, давшим миру Толстого и Чехова, Пирогова и Менделеева. Столкнуть и бросить в тот безумный разрушительный омут, коим является война. И нам-то как надо жить, что делать, чтобы предотвратить что-либо подобное? «Ich habe eine Sorge! — Wie kann ich helfen?» Екатерина Воропаева (Лоза), выпускница 1982 года книга памяти А СТИХИ ОСТАЛИСЬ... Эти стихи невозможно оценить с точки зрения общепринятых критериев лирики. Они принадлежат тем, кто погиб на войне, не успев стать поэтами. Их имена не представляют такой впечатляющий ряд, как имена знаменитых поэтовфронтовиков: А. Твардовский, Б. Слуцкий, Д. Самойлов, А. Тарковский, Б. Окуджава, Н. Гудзенко и др. Эти авторы, «мальчики великой эпохи», по выражению литературоведа Л. Аннинского, остались практически неизвестными для широкого читателя: Девятнадцатый год рожденья — Двадцать два в сорок первом году — Принимаю без возраженья, Как планиду и как звезду. Леонид Вилкомир (Погиб 19.07.1942) Мы ели хлеб и пили воду. Не до веселья было нам. Мы покоряли непогоду, Считая годы по зубам. Я сохраню былую ярость, Войдя к потомкам поутру. У них, как памятник, состарюсь, Как память, сдам, но не умру. Б. Слуцкий 1936 Они писали, как жили, и жили, как писали. Дети Революции, они искренне были преданы идее коммунизма. Сами слова «революция», «коммунизм», «Советы» звучат в их стихах с предельной чистотой и правдивостью, что в наше мирное, однако сложное время не может не вызывать странного чувства. Но уходя в 41-ом году на войну, молодые поэты защищали и страну, и народ, и, главное, великую идею — идею высшей человечности. «И необходимо падать юным... Пусть не песня, а я упаду в бою». (М. Кульчицкий) Это поэзия трогательных, полудетских достижений и огорчений, отчаянного желания быть наравне со взрослыми, но прежде всего невольная хроника первых, самых страшных страниц войны. Большинство из них погибло в 41–42 гг. А стихи остались... Галина Ионовна Еселева, учитель русского языка и литературы Жизнь моя не повторится дважды. Жизнь не песня, чтобы снова спеть. Так или иначе, но однажды Мне придется тоже умереть. Как бы я ни прожил свои годы, Я прошу у жизни: подари Вкус воды и запах непогоды, Цвет звезды и первый взлёт зари. Пусть и счастье не проходит мимо, Не жалея самых светлых чувств. Если смерть и впрямь неотвратима, Как я жить и думать разучусь? 1935 Юрий Инге (Погиб 28.08.1941) Виктор Лузгин Придёт пора: заплесневеет порох, Потухнет злоба, мир изменит вид, И всё, что нынче побеждало в спорах, Лишь в сказках превосходство сохранит. Всё это взяв, как массу перегноя, На коем мир спокойствие воздвиг, Он всё сегодня конченное мною Использует как первый черновик. Наступит день, и, может быть, мой правнук Закончит дело, начатое мной, И наших дней торжественную правду Он назовет последнею войной. Наступит день — и труд мой, как основа Или чертёж, понадобится дням, Я мысль свою, заверстанную в слово, Как эстафету в беге передам. Не зная, как на поле битвы горек Вкус бьющей горлом крови и слюны, Он подойдет бесстрастно, как историк, К неповторимым ужасам войны. И потому мы побеждаем в спорах, Что вместе с песней в будущем стоим. Придет пора... Но нынче нужен порох, Сегодня он вдвойне необходим. 1933 (Погиб в 1945) Вступление Фронтовая старая тетрадка Кровью перемочена в бою. Как упрямства русского разгадку, Я тебя огласке предаю. Воскреси задымленные даты, Допиши сегодня до конца Светлый облик русского солдата До последней черточки лица. Встанет он не витязем из сказки, Побывавшем тыщу раз в боях. С автоматом, в запылённой каске, В кирзовых армейских сапогах. 37 книга памяти Михаил Кульчицкий Иосиф Ливертовский (Погиб 19.01.1943) (Погиб летом 1943) Из поэмы «Самое такое» Папиросы Самое такое Но если бы кто-нибудь мне сказал: сожги стихи — коммунизм начнется, — я только б терцию промолчал, я только б сердце своё слыхал, я только б не вытер сухие глаза, хоть, может, в тумане, хоть, может, согнётся плечо над огнём. Но это нельзя. А можно — долго мечтать про коммуну. А надо думать — только о ней. И необходимо падать юным и — смерти подобно — медлить коней! Но не только огню сожжённых тетрадок освещать меня и дорогу мою: пулемётный огонь песню пробовать будет, конь в намёте над бездной Европу разбудит — и хоть я на упадничество не падок, пусть не песня, а я упаду в бою. Но если я прекращусь в бою, не другую песню другие споют. И за то, чтоб, как в русские, в небеса французская девушка смотрела б спокойно — согласился б ни строчки в жисть не писать… А потом взял бы и написал — тако-о-ое… 1941 Мечтатель, фантазёр, лентяй-завистник! Что? Пули в каску безопасней капель? И всадники проносятся со свистом Вертящихся пропеллерами сабель. Я раньше думал: «лейтенант» Звучит вот так: «налейте нам», И, зная топографию, Он топает по гравию. Война ж совсем не фейерверк, А просто — трудная работа, Когда — черна от пота — вверх Скользит по пахоте пехота. Марш! И глина в чавкающем топоте До мозга костей промерзших ног Наворачивается на чёботы Весом хлеба в месячный паёк. На бойцах и пуговицы вроде Чешуи тяжёлых орденов. Не до ордена. Была бы Родина С ежедневными Бородино. 1942 Я сижу с извечной папиросой, Над бумагой голову склоня, А отец вздохнёт, посмотрит косо — Мой отец боится за меня. Седенький и невысокий ростом, Он ко мне любовью был таков, Что убрал бы, спрятал папиросы Магазинов всех и всех ларьков. Тут же рядом, прямо во дворе Он бы сжёг их на большом костре. Но, меня обидеть не желая, Он не прятал их, не убирал. Ворвалась война, война большая, Я на фронт, на запад уезжал. Мне отец пожал впервые руку. Он не плакал в длинный миг разлуки. Может быть, отцовскую тревогу Заглушил свистками паровоз. Этого не знаю. Он в дорогу Подарил мне пачку папирос. Всеволод Лобода (Погиб 16.10.1944) Павловская, 10 Не в силах радость вымерить и взвесить, Как будто город вызволен уже, Я в адрес: «Киев, Павловская, десять» — Строчу посланье в тесном блиндаже. Письмо увидит ночи штормовые, Когда к Подолу катятся грома, Когда ещё отряды штурмовые Прочёсывают скверы и дома... По мостовым, шуршащим листопадом, Придёт освобожденье. Скоро. Верь... Впервые за два года не прикладом, Без окрика, негромко стукнут в дверь. Мой хворый дед поднимется с кровати. Войдёт весёлый первый почтальон. От рядового с берега Ловати Привет вручит заждавшемуся он. Старик откроет окна. В шумном мире Осенний день, похожий на весну. И солнце поселится в той квартире, Где я родился в прошлую войну. 1944 38 книга памяти ХРАНИТЕЛЬ ВОИНСКОЙ СЛАВЫ Мой прадедушка родился в 1889 году в селе Эвджилар Сурмалинского уезда Эриванской губернии. Звали его Асканаз Карапетян. Ему было, наверное, чуть больше, чем мне (а мне сейчас уже 13 лет), когда он потерял семью и уехал из родных мест, так как времена были тяжёлые, и в поисках работы и пристанища исколесил весь Кавказ. Судьба его занесла в Сарыкамыш (во время Первой мировой войны здесь произошло сражение между армиями Российской и Османской империй), где он познакомился с большевиками-коммунистами и позже сам вступил в компартию. Тогда и началась его военная биография — с гражданской войны, которую он встретил солдатом революции в 1920, а в 1937 году был уже кадровым офицером Красной Армии, командиром 226-го полка 76-й Армянской Краснознаменной горнострелковой дивизии. Так Асканаз Карапетян, как и многие его сверстники, избрал военную специальность. Возможно, выбора тогда и не было большого, времена были смутные, но, как считают в нашей семье, это было предначертано ему: фамилия «Карапетян» происходит от имени легендарного Карапета, который считался в древности покровителем воинов, хранителем воинской доблести и славы и предвестником победы. Это было только началом его боевого пути. Я часто задумываюсь, каким бы был на его месте в то сложное время, выдержал бы испытания военного времени? Вероятно, у каждой эпохи свои особенности и свои герои... Если бы в то время учёба была бы такой же интенсивной, как сегодня, молодежи задавали бы столько же уроков на дом, то можно предположить, что такого количества кровопролитных войн не случилось бы в двадцатом веке? Но, наверное, дело не в этом, ведь, к сожалению, и сегодня войны продолжаются. Великую Отечественную войну сорокалетний командир полка Асканаз Карапетян встретил на западной границе — в Брест-Литовске. После 21 дня ожесточённых боёв полк смог вырваться из окружения и в районе Мозыря соединился с частями Красной Армии. Карапетян Асканаз Георгиевич (1889–1978) Как рассказывали старшие, это было страшное время безвестности и ожидания. Моя прабабушка находилась рядом с мужем. В первые же минуты, когда стало понятно, что началась война, всех женщин и детей эвакуировали немедленно, и прабабушка долгое время не могла получить известий. Недавно наша семья получила весточку от Е.М. Сергеева, сослуживца Асканаза Карапетяна, с которым вместе выходили из окружения, в своих мемуарах он рассказал о нём с большой теплотой. Это было похоже на то, как если бы прадедушка вдруг помахал из прошлого рукой: «...Помимо уставной субординации, сложились просто добрые отношения, основу которым заложил сам майор Асканаз Георгиевич Карапетян, счастливо сочетавший необходимые командирские качества с душевной теплотой и, я бы сказал, с какой-то неброской заботливостью о подчинённых». Действительно, это был, по рассказам старших, несмотря на печать военного времени, удивительно добрый и великодушный человек. Другой его соратник, Николай Попов из Барнаула, настолько сблизился с ним, что после войны переехал жить в город Ереван (Армения), куда вернулся после войны прадед. Это была настоящая армейская дружба, только в мирное время. В 1942 году после окончания Военной академии им. М.В. Фрунзе, Асканаз Карапетян получил задание — организовать мотомеханизированную бригаду. Бригада вместе с другими частями получила задание нанести контрудар и разгромить направляющиеся к Сталинграду (ны39 книга памяти не Волгоград) гитлеровские войска. Это задание также было выполнено успешно, за что бригада была награждена орденом Красного Знамени, ей было присвоено звание Сталинградской гвардейской. За умелое выполнение заданий командования Асканаз Карапетян также был награждён орденом Красного Знамени. В мае 1943 года он был назначен заместителем командира 315-й стрелковой дивизии, затем — её командиром. Под его командованием дивизия прошла героический путь, вписав множество блестящих страниц в летопись Великой Отечественной войны. Дивизия участвовала в освобождении Ростова-на-Дону, Новочеркасска, Новошахтинска, Дзержинска, Луганска, Снежного. В районе рек Миус и Молочная, прорвав сильно укреплённые линии обороны врага, дивизия вместе с другими частями фронта 12 октября 1943 г. начала бои за Мелитополь, который, будучи преддверием Крыма, имел важное стратегическое значение. Фашистские войска оказывали ожесточённое сопротивление. Начались тяжёлые уличные бои, в которых враг потерял около 5000 солдат и офицеров, 42 танка и большое количество другой техники. За прорыв сильно укреплённой оборонительной зоны немецко-фашистских войск и освобождение Мелитополя и проявленные при этом мужество и отвагу полковник Асканаз Георгиевич Карапетян Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 ноября 1943 г. был удостоен звания Героя Советского Союза. 315-я дивизия получила наименование Мелитопольской. После этого дивизия, руководимая прадедушкой, отличилась при прорыве укреплённых Перекопских рубежей и в боях за освобождение Крыма. Особенно знаменателен переход Северного лимана, штурм и освобождение Севастополя, за что дивизия была награждена орденом Красного Знамени, а 2 ноября 1944 года командиру дивизии А.Г. Карапетяну было присвоено воинское звание генерал-майор. Его боевая и военная служба отмечены также двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды, Суворова II степени и многими медалями. После войны уже в звании генерал-майора он продолжал учиться в военных академиях им. М.В. Фрунзе и им. К.Е. Ворошилова и служить ещё около 10 лет после окончания войны. Умер прадед в 1978 году. Его именем названы улицы в Ереване и Снежном. На фасаде дома в Ереване, в котором жил Герой Советского Союза генерал-майор А.Г. Карапетян, установлена мемориальная доска. Он был почётным гражданином города Снежное (Донецкая область). Прадедушка на войне был смелым и отважным человеком, который постоянно сталкивался со смертью. А дома он был простым, добрым и любящим. Я смотрю на его старую фотографию, и мне кажется, что так и было на самом деле. Леон Барсегян, 7 класс «А» 40 А СТИХИ ОСТАЛИСЬ... Николай Овсянников (Погиб в 1942) Не забыть мне этот вечер: Ветер шарил по полям, А в саду на тихом вече Совещались тополя. Я — романтик. Было жалко, Что на спутанных ветвях Не увижу я русалки С гребнем в мокрых волосах. Что не крикнет старый леший Мне из темного дупла, Что не спросит ворон вещий, Пролетая: «Как дела?» Вместо этой чертовщины С ней я встретился тогда, Где о сникшие вершины Раскололась гладь пруда. По пруду кувшинки плыли, Звёзды на небе зажглись, Мы недолго говорили, Улыбнувшись, разошлись. В память вечера такого Я хотел для счастья снять Неизвестную подкову Неизвестного коня. А подкова затерялась В мягких тёплых небесах... Только мне затосковалось, Отчего, не знаю сам. Может, я погибну скоро, Но до смерти б я донёс Чутких листьев робкий шорох, Перемигиванье звёзд. Может, я не смело встречу Смерть. Но, сделавшись светлей, Я припомню этот вечер — Встречу с девушкой моей. 1938 ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ФИЗИКО-МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ЛИЦЕЙ «ВТОРАЯ ШКОЛА» 50 лет «Вторая школа» является одной из сильнейших физико-математических школ Москвы. Ежегодно наши ученики успешно участвуют во всероссийских и международных соревнованиях и конференциях по математике, физике и информатике. В течение года проводятся конференции, математические бои и другие соревнования. Все наши выпускники поступают в вузы, из них более 70% — в МГУ, остальные — в МФТИ, МИФИ, МГТУ им. Баумана и другие высшие учебные заведения. В Лицей принимаются ученики 7-9 классов. Для младших школьников работает Вечерняя математическая школа. Учиться у нас трудно, но интересно. Если Вы любите решать сложные задачи, если Вы трудолюбивы и любознательны, увлечены математикой, физикой или информатикой, но еще не учитесь в нашем Лицее, то мы ждем Вас. КАК К НАМ ПРОЕХАТЬ от станций метро «Октябрьская» или «Ленинский проспект» на троллейбусах №№ 4, 33, 62, 84 и автобусе № 111 до остановки «Универмаг „МОСКВА“» от станции метро «Университет» на троллейбусе № 4 или автобусе № 119 до остановки «Универмаг „МОСКВА“» от станции метро «Академическая» на автобусе № 119 до остановки «Университетский проспект» Директор: Овчинников Владимир Федорович 119333, Москва, ул. Фотиевой, 18. Тел./факс (499) 137-17-69, 137-69-31. www.sch2.ru e-mail: sch02@yandex.ru
