Особенности взаимодействия любви и агрессивности при

Обзоры. Лекции. Доклады
ISSN 2368-1438 (online)
Теория и практика психотерапии 2015, №5 (9). Стр. 56—60
Скачать файл репринта
Особенности взаимодействия любви и агрессивности при
моральном нарциссизме
Гурин Игорь
кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский
центр психиатрии и наркологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, Москва
В статье дифференцируются механизмы формирования нарциссической личности и проявления
патологического морального нарциссизма, вырастающего из конфликта «любовь – ненависть». Рассмотрена агрессия как патологическое проявление морального нарциссизма в случае фрустрации
нарциссических потребностей – от слабовыраженных – до крайних проявлений. Диада любви и
агрессивности интерпретируется в контексте инвестиции нарциссического пациента в Я- или объект-презентацию. Анализируются возможные проблемы терапии, методы и условия преодоления
агрессивности пациента.
Ключевые слова: нарциссизм, любовь и агрессия нарцисса, моральный нарциссизм, механизм формирования нарциссической личности, психоаналитическое лечение морального нарциссизма, терапия нарциссизма, нормальный нарциссизм, патологический нарциссизм, компенсаторный нарциссизм.
Изменения, происходящие в современном мире, приводят к усилению личностной дезинтеграции и нарушениям идентичности. В частности, проблемы нарциссизма
в сегодняшнем обществе приобретают характер пандемии, оставаясь одним из наиболее актуальных и сложных
аспектов психотерапевтической практики.
Ответ на вопрос о том, что представляет собой нарциссизм – душевное расстройство, перверсию, тяжелую патологию, врожденную или развитую особенность личности, несущую или нет угрозу для здоровья и жизни человека, поведенческую модель или стратегию деструктивного или продуктивного характера и т.д., или комплекс
отдельных составляющих из числа вышеперечисленных
– по-прежнему отнесен наукой в разряд дискуссионных,
как и проблема неустойчивости грани между здоровым и
нездоровым нарциссизмом.
По мнению российских исследователей-клиницистов,
распространенность в современном обществе различных
вариантов «распада самости» и нарциссической деструктивности заставляет все больше относиться к феномену
нарциссизма как пограничному между нормой и клинической психопатологией [15, c.685].
Опираясь на нашу клиническую деятельность, мы выделяем в структуре нарциссического кластера телесный,
интеллектуальный и, наконец, выступающий объектом
56
интерпретации в настоящем докладе, моральный нарциссизм. Обычно моральному нарциссу присуща целостная Я-концепция, но носящая при этом патологический
характер и черты величия, также в данном образовании
присутствуют признаки недостаточной интеграции концепций значимых других, что свидетельствует о диффузной идентичности и преобладании примитивных защит,
в частности всемогущества и обесценивания [6, c.59]
Иными словами, переживания морального нарцисса в
целом можно охарактеризовать резкой дихотомической
полярностью: это Я-грандиозное или Я-ничтожное.
Самооценка нарцисса искажается идеей, что любить
себя самого можно, лишь совершенствуясь бесконечно.
Примитивное обесценивание становится неизбежной
оборотной стороной потребности в идеализации. Поскольку в человеческой жизни нет ничего совершенного,
архаические пути идеализации неизбежно приводят к
разочарованию.
Чем сильнее идеализируется объект, тем более радикальное обесценивание его ожидает, тем тяжелее переживание их крушения у нарцисса. [11, с.143] Поглощенность удержанием завышенной самооценки и «самоусовершенствованием» превращает личность морального
нарцисса в своего рода «биографический конструктор»
[1], трансформирующийся и произвольно собирающийся
«Теория и практика психотерапии» 2015, №5 (9)
«Теория и практика психотерапии» 2015, №5 (9)
под влиянием психогенеза, многообразных социальных
ролей, паттернов, поведенческих стратегий, внешних
факторов – постоянно меняющихся рекомендаций ученых и экспертов, журналистов и популяризаторов, представителей общественности и профессионального мира,
а также на фоне моделирования и поражения им так называемых нарциссических «мишеней» [1]. Составляющие
этого «конструктора» крайне многообразны и их вариации во многих случаях просто бесконечны. Моральный
нарциссизм имеет множественные параллели с обсессиями, особенно в связи с интенсивной десексуализацией,
которую моральные нарциссы стараются запечатлеть в
своих объектных отношениях и глубокой агрессивности,
которую они камуфлируют.
Любовь и ненависть являются одной из основополагающих дихотомий морального нарциссизма. И если
нормальный нарциссизм выступает как либидинозный
компонент нормальной интегрированной самости, то патологический вариант морального нарцисса знаменует
состояние, где грандиозная самость базируется на конфликте либидинозных и агрессивных компонентов – т.е.
вырастает из конфликта любви и ненависти. [7].
Патологическое проявление морального нарциссизма с его омниопотенцией (ощущением всемогущества
и грандиозности) характерно демонстрациями нарциссической ярости, агрессивности, конфликтности и защитных реакций в тех случаях, когда нарциссические
потребности фрустрируются. В контексте таких проявлений возникает закономерный вопрос, действительно ли
личность морального нарцисса способна любить только
себя. Однако проблема в данном случае состоит не в том,
происходит ли вложение в Я- или в объект-репрезентацию. А в том, какого рода Я при этом инвестировано
– способность интегрировать любовь и ненависть “под
управлением любви” или патологическое грандиозное Я.
Это крайне сложный вопрос диагностического и практического характера.
Как известно, моральный нарцисс в своей жизни активно и тщательно создает, опираясь на реальные встречи с реальными людьми, некие идеальные отношения, а
также «self-объекты», в качестве которых выступают те
люди, которым отдается право моделировать и подпитывать самооценку, самоуважение нарциссической личности за счет любви и уважения из внешнего мира («от других») – именно им нарцисс делегирует свою внутреннюю
функцию самооценки и самопринятия. При этом нужда в
«self-объекте» у моральных нарциссов неутолима – так
как полученное одобрение, восхищение, любовь почти
сразу обесценивается и не дает ресурса и внутренней наполненности. Полученная же негативная оценка вынуждает вкладывать удвоенные силы в то, чтобы получить
любовь, одобрение или уважение или ведет к агрессии,
направленной на себя.
ISSN 2368-1438 (online)
Обзоры. Лекции. Доклады
Нарциссические личности ставят все во взаимоотношениях на службу обеспеченности «self-объектом».
Именно поэтому моральному нарциссу крайне трудно
найти и открыть в себе реальную любовь к реальному
объекту. И здесь морального нарцисса вновь подводит
жажда идеального – идеальных отношений, идеального
партнера, идеальной любви.
Некоторым субъектам любовь к их Идеал-Я необходима, словно любовь, которую они ждут от матери –
это пища, которую та дает под видом любви, с которой
была связана их первая иллюзия. «Я вскормлен, значит
я любим» - считает моральный нарцисс. «Нет никого на
свете, кто мог бы располагать мною, вскармливая меня и
любя по-настоящему».
Моральный нарцисс просит и в жизни, в анализе ту же
безусловную пищу – прикладывая безостановочные усилия для лишений и уменьшения инвестиций, переворачивая тем самым цели, которые ставит жизнь и которым
следует лечение. Когда его запрос приводит к мощной зависимости, он уверен, наконец, в своем превосходстве и
рабстве Другого.
И мы вновь наблюдаем здесь связь «любовь-безопасность». Быть в убежище – в убежище от мира, виновного
во всяких возбуждениях – с любовью аналитика или любого Другого как гарантией сохранения жизни, безопасности, любви соответствующей желанию, – так видит
любовь и жизнь моральный нарцисс [3].
Однако за этой поглощающей жаждой идеального у
морального нарцисса не остается места для реальных
глубоких отношений, ведь послания нарциссической
личности настолько противоречивы, что партнеры часто
дистанцируются от них, оберегая свои границы.
Моральный нарцисс не способен на бескорыстную
любовь, ему чужды милосердие, сострадание, понимание и компромисс, столь необходимые во взаимоотношениях, он игнорирует достоинство и переживания других
людей. Эгоцентризм личности нарцисса проявляется в
антиобщественных чертах характера, он замкнут сам на
себя, только себя считает достойным уважения и поклонения [12].
В целом, личные границы самого морального нарцисса крайне хрупки и проницаемы, что во многом объясняет и тот факт, что он не ощущает личных границ другого
при построении взаимоотношений.
А эти другие, как уже подчеркивалось, насущно необходимы моральному нарциссу для поддержания внутреннего равновесия. Фактически люди разделяются моральными нарциссами на две категории: у одних внутри
имеется приготовленная для нарциссов потенциальная
«пища», которую нарцисс должен как-то извлечь, а других кто-то уже опустошил, и потому они не представляют для нарцисса никакой ценности. Установка морального нарцисса по отношению к первой категории является
57
Обзоры. Лекции. Доклады
или задабривающей (и когда они извлекают из людей все,
что им нужно, то затем отбрасывают их в сторону), или
же боязливой и опасливой: другие могут на них напасть,
могут использовать их и заставить им подчиняться. Симулируя любовь, нарцисс превращает свою «лицевую
сторону» в полную противоположность внутренней.
Он демонстрирует те положительные качества, которые
ценит «жертва» и маскирует те, что могут ее напугать,
часто буквально с ходу «расшифровывая» систему ее
ценностей и предпочтений, демонстрируя восхищение и
идеальный образ.
На следующей стадии нарциссом тщательно создается иллюзия взаимного обмена чувствами: безудержная
страсть, любовь с первого взгляда, интенсивность и размах аффектов (они неподдельны, но в их основе лежит
завистнический фурор, страсть перверзного) - всё направлено на то, чтобы жертва не оставалась ни одной
минуты предоставленной самой себе, а являлась полностью вовлеченным зрителем и участником презентации
нарцисса, оглушенной его психологическим контролем,
переживающей растворение и программирование психических реакций (которые затем нарциссу будет удобно
активировать по необходимости).
После этого наступает контроль морального нарцисса
над жертвой, фактически знаменующий насилие без применения силы, без видимости.
Следующим шагом является идентификация с объектом, дающая субъекту чувство силы, свободы от страха и
ощущения, что единственный путь к вступлению в отношения с другими людьми - это удовлетворение собственной агрессии.
Альтернативным путем является принятие фальшивого, циничного способа общения, полностью отрицающего важность объектных отношений, превращение в
невинного наблюдателя, а не идентификация с жестоким
тираном или мазохистское подчинение ему.
В основе этого противоречия опять-таки лежит дихотомия любви и агрессии, бессильного гнева. Это образ
голодной, яростной пустой самости, наполненной бессильным гневом, обусловленным фрустрацией, жаждущий любви и одновременно отстраняющийся от внешнего мира, который кажется им исполненным такой же
ненависти и мести, как та, что существует внутри них.
[5, с.164]
Проявление желания безусловной любви для морального нарцисса является всеобъемлющим. При этом сама
по себе нарциссическая любовь крайне нестабильна. Любые разочарования в неидеальности объекта любви подвергают ее опасности.
Кроме того, одновременно с началом собственной
презентации в моральном нарциссе начинает расти озлобленность по отношению к своей жертве, ведь это он/она
заставляют нарцисса симулировать любовь, «хотят его
58
ISSN 2368-1438 (online)
контролировать», «хотят его использовать в своих целях»
и т.д. Многократное разочарование приводит к вторичному нарциссическому сосредоточению на себе. А этот
окольный путь к любви у морального нарцисса никогда
не воплощается полностью.
Поэтому перед моральным нарциссом многократно
открывается другой путь - путь деятельной (активной)
любви к объекту и стремления добиться любви ценой
любых жертв (безусловно, со стороны Другого) и получить от него (этого Другого) удовлетворение [16, с. 291].
Можно заключить, что моральный нарцисс любит себя
так же плохо, как и другого.
Агрессивная реакция морального нарцисса, не получившего подтверждения своим нарциссическим потребностям, в случае патологического варианта может
приобретать крайнее выражение: он никогда не простит
обидчика, потому что испытывает сильную жажду мести. Моральные нарциссы характеризуются либо врожденным сильным драйвом агрессии, или недостаточной
способностью переносить агрессивные импульсы со стороны внешнего мира.
Эта особенность объясняет такую черту в их поведении, как избегание изучения собственных драйвов и желаний – они просто пугают их. И обнаруживать их в себе,
а тем более проявлять – стыдно. А попадать в ситуации,
где за себя стыдно, для нарциссической личности аналогично посланию от внешнего мира о том, что они плохие
и ужасные.
То, что нарциссические личности склонны к зависти,
тоже связано с оценкой внешнего мира, ведь они убеждены в том, что состоят из одних недостатков и начинают
завидовать тем, кто обладает достоинствами и не имеет
недостатков [7].
Часто моральные нарциссы, отталкиваясь от основы
своей грандиозной самости, в этой связи склонны достаточно в агрессивной форме осуждать и критиковать
себя и других. Недостаточная эмпатия не дает нарциссу
вчуствоваться в отношения других, которые остаются
для него своего рода «нелюдьми», лишенными чувств.
Подобное отношение позволяет моральному нарциссу
многократно и бесконтрольно увеличивать свою агрессию, наращивать арсенал манипулятивных тенденций по
отношению к другим людям буквально до бескрайних
пределов (ведь люди без чувств, в его оправдании, не могут испытывать боли).
Так патологический моральный нарцисс удовлетворяет свои дефицитарные потребности.
Особую опасность в данном случае приобретает компенсаторный нарциссизм – создаваемая внутренняя дихотомия может приводить не только к хроническому
стрессу, агрессии и постоянным фрустрациям, но в период активности морального нарцисса – к насилию и асоциальному, иногда даже экстремально-криминальному
«Теория и практика психотерапии» 2015, №5 (9)
«Теория и практика психотерапии» 2015, №5 (9)
поведению. В воображении, побеждая противника (того,
кого ненавидит и кому завидует) такие люди страшны в
своих поступках.
Конечно, психологи отмечают, что компенсаторный
нарциссизм в какой-то мере является самозащитным комплексом и обеспечивает индивида относительным психологическим комфортом.
Но внутренний конфликт между своими комплексами, пониманием своей ущербности, постоянным самообманом и реактивным нарциссическим образованием
остается в посознании, что непрестанно подпитывает и
усиливает негативные проявления. В период активности,
такие люди проявляют агрессию и насилие по отношению не только к реальным фрустраторам, но и к другим,
замещающим ихобъектам.
Терроризируя слабых и невинных людей, они используют агрессию для решения своих проблем нецивилизованным способом, проявляют свою неуверенность в себе,
чувствуя свою неполноценность.
Садизм таких нарциссов может выражаться в сознательной «идеологии» агрессивного признания собственной правоты, а также (довольно часто) в хронических
эго-синтонных суицидальных тенденциях [6].
Эти суицидальные тенденции возникают не в качестве части депрессивного синдрома, но скорее в периоды
эмоциональных кризисов или даже на пустом месте, при
подспудной (сознательной или бессознательной) фантазии, что лишение себя жизни означает проявление своего
превосходства и торжество над миром, который, по их
мнению, они не в силах контролировать.
Диада «любовь – агрессия» развивается у морального
нарцисса по собственным законам и часто сохраняется,
даже если стремление к нарциссическому слиянию ослабевает из-за осознания реальности [2], в том числе в ходе
терапии.
Предлагать любовь и доброту пациенту с целью обеспечения движения вперед в данной ситуации будет серьезной терапевтической ошибкой.
Аналитик предлагает свою любовь, вкладывает ее в
пациента, не отдавая себе отчета в том, что его действия
выступают катализатором регрессии, а вовсе не продуктивной терапии.
Любовь морального нарцисса, как уже указывалось
ранее, всегда характеризуется неудовлетворенностью, и
этот процесс может длиться до тех пор, пока все резервы любви не будут исчерпаны – поскольку они на самом
деле лимитированы.
И это — серьезная терапевтическая ошибка: аналитик отвечает таким образом на желания пациента, а это
всегда опасно. В таком случае он становится субститутом
нарциссического моралиста, чем-то вроде священника.
В результате аналитик теряет свою специфику, то есть
источник и инструмент своей терапевтической эффекISSN 2368-1438 (online)
Обзоры. Лекции. Доклады
тивности. Разрушительную манеру поведения, инфантилизм, противление восприятия положительного опыта
нарциссического пациента, продиктованные завистью,
ненавистью и агрессией, можно преодолеть в ходе терапии лишь при соблюдении принципа «нейтральности»,
который позволяет в процессе последовательного толкования переноса (в частности, его агрессивных составляющих) преодолеть структурное расщепление и способствовать формированию зрелого отношения к объекту.
Ключевые задачи при психотерапии морального нарцисса будут состоять в:
1) устранении разрывов в контакте с действительностью;
2) сопровождении пациента на пути познания болезненных, но реальных граней self;
3) заботе и поддержке в обнаружении и развитии истинного self [14, с.308].
Воспоминания об ощущениях удовольствия и близости от отношений с другим человеком, переживание
реальной боли и осознание собственного одиночества
крайне необходимы для восстановления идентичности
морального нарцисса и стабилизации диады «любовь –
ненависть», ослаблении агрессивной составляющей нарциссической личности.
В завершение следует подчеркнуть, что феномен морального нарциссизма выходит сегодня далеко за пределы узкоклинической психоаналитической проблематики,
напротив, в нем, как в зеркале, отражаются наши всеобщие проблемы, которые ради собственного успокоения
мы атрибутируем другим.
В представленной точке зрения в данном докладе мы
опираемся на собственную клиническую практику и систематизацию теоретических и эмпирических исследований, представленных в современной науке, однако при
этом не претендуем на абсолютную безоговорочность.
Поэтому подчеркнем, что перспективы психоаналитической терапии морального нарциссизма в контексте поднятого в настоящем выступлении аспекта в каждом конкретном случае будут глубоко индивидуальными.
Литература:
1. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну.
М.: Прогресс-Традиция, 2000.
2. Валь Г. От «первичного нарциссизма» к «первичной любви» и объектным отношениям// Ключевые понятия психоанализа/ Под. ред. В. Мертенса/ Пер. с нем.яз.
СПб.: Б&К, 2001.
3. Грин А. Нарциссизм жизни, нарциссизм смерти:
Монография. М.: Наука, 2000.
59
Обзоры. Лекции. Доклады
4. Дмитриева А.Б. Особенности Я-концепции нарциссических личностей: Автореф. дисс…канд. психолог.
наук. М., 2010.
5. Кернберг О. Тяжелые личностные расстройства.
М: Класс, 2005.
6. Кернберг О.Ф. Отношения любви: норма и патология. М.: Класс, 2008.
7. Кернберг О.Ф. Агрессия при расстройствах личности и перверсиях. М.: Наука, 2009.
8. Кравченко А.С. Нарцисс и его отражения// Московский психотерапевтический журнал. 2001. №2. С. 96-113.
9. Кэмпбелл В.К., Твенг Дж.М. Эпидемия нарциссизма: жизнь в эпоху самомнения (=The Narcissism Epidemic:
Living In The Age Of Entitlement). N.Y.: Free Press, Simon
& Schuster, Inc. М.: Парадигма, 2011.
10.Крыщенко О. Нарциссизм и нарциссическая личность: обзор существующих в психологии подходов и
взглядов// Международный университет фундаментального обучения (МУФО), Оксфордская образовательная
сеть. URL: http://www.kafedramtai.ru/almanac/78-almanac-
60
ISSN 2368-1438 (online)
issue-6/reviews/631-krychenkonarcissism (дата обращения:
20.03.2015)
11.Мак Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика.
Понимание структуры личности в клиническом процессе. М.: Класс, 2007.
12.Налджан А.А. Агрессивность человека. М.: изд-во
«Питер», 2007.
13.Павлова О.Н. Цивилизационный феномен нарциссизма: векторы объективации в парадигме психоанализа
// Вопросы философии. 2010 . № 6 . С. 20-32.
14.Погодин И.А., Олифирович Н.И. Нарциссизм: феноменология, диагностика, психологическая помощь //
Возрастная и педагогическая психология: сб. науч. тр.
Вып. 7. Мн.: БелГПУ им. М. Танка, 2007. С. 303-309.
15.Соколова Е.Т. Нарциссизм как клинический и социокультурный феномен // Психология в России: современное состояние. 2010. №3. С. 684-702.
16.Balint E. The Possibilities of Patient-Centred
Medicine// Royal College of General Practitio-ners. 1969. N
17. P.269-291
«Теория и практика психотерапии» 2015, №5 (9)