философские предпосылки «критики чистого разума
реклама
К. Я . Л Ю Б У Т И Н , Н . И. Ш А Ш К О В Ф ИЛОСОФСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ «КРИТИКИ Ч ИС ТОГ О РАЗУМА» И. КАНТА Особенности общ ественного состояния Германии X V I I I века специфическим о б р а з о м нашли свое отраж ение в философской теории И . Канта. О б этом написано достаточно много. Мы о т ­ метим только, что политический ком пром и сс между п рот и в о­ борствующ ими силами косвенным о б р а з о м вы разился в компромиссности кантовской философии. Выяснение исходных гносеологических предпосылок, на к о ­ торые оп ирал ся Кант, раб от ая над «Критикой чистого р а з у м а » , позволит яснее и более адекватно понять основные ее идеи. В а ж н о понять, что ж е заставило Канта создать систему т р а н с ­ цендентального идеализма, направленного как против се н су а ­ лизма, в том числе и материалистического, представленного Д . Л ок к ом , так и против рац ионализм а, основные п ол ож ен ия которого были развиты Г. Лейбницем и X. Вольфом . О т н ош е­ ние Канта к тому и другому было позитивно-негативным. Если использовать о б р а з пчелы, удачно примененный Ф . Б экон ом , то м ож н о сказать, что немецкий .мыслитель, подобно этому т ру ­ долю бивому насеком ом у, брал из к аж д ого ф и л ософ ск ого н а ­ правления то, что ему было необходимо и казал ось за сл у ж и в а ­ ющим внимания, отбрасы вал то, что не соответствовало его страстном у ж еланию создать метафизику" к от орая обл адал а бы такой ж е научной достоверностью , как математика и естество­ знание. П о поводу предшествующ их ф и л ософ ск и х теорий И . Кант приходил к выводу о том, что они не сумели ответить на в о ­ просы, которые постоянно осаж д аю т разум . П ричина затруд н е­ ний разу м а св язан а с тем, что он, начиная с опыта, поднимает­ ся затем ко все более удаленным от этого опыта положениям. Полученные таким об р азом более ш ирокие аксиомы ок азы в а­ ются соверш енно пустыми, хотя обыденному человеческому разум у они каж ут ся несомненными. Н о это только видимость решения поставляемых разум ом проблем. Эта видимость и п ри ­ нималась за истину. П оэтом у м етафизика возомнила о себе и стала называть себя «царицей всех наук». Теперь ж е, когда установили, что притязания метафизики несостоятельны, к ней стали относиться с презрением: « В наш век, однако, вош ло в моду вы раж ать к ней полное презрение, и эта м атрона, отвер­ гаем ая и покинутая, ж алуется подобно Гекубе: M odo m ax im a rerum , tot generis natisque potens-nunc trahor exul inops» i (3,74) *. С т ар ая метафизика, говорит Кант, представляла собой соверш енно и золированное спекулятивное познание разум ом , посредством одних лишь понятий, притязаю щ их на вы ражение абсолютной истины. П онятия отрывались от всякого опыта и ■не подкреплялись им. . ' Д ва основных метафизических течения — эмпиризм и рац и о­ н ал и зм — не могут, найти общйх пунктов для своего примене­ ния. Отнош ения между, ними,’ по мнению Канта, «скорее н ап о­ минают арену, как будто приспособленную только для у п р а ж ­ нений в борьбе, арену, на которой ни один боец еще никогда не завоевал себе места и не мог обеспечить себе своей победой прочное пристанищ е» (3,86). С п ор между эмпиризмом и рационализм ом представляется Канту гобосовской войной всех против всех, происходящей в основан и ях метафизики. М нимую победу время от времени одерж ивает то одна, то другая сторон а. В результате этого устанавливается временное перемирие, да и то только потому, что в дело вмешивается «начальство». Кант сторонник п равового состояния в метафизике, которое дол ж но обеспечить «вечный мир» между борю щ им ися сторонам и. Этот мир зиждется на з а ­ конодательствующей силе сам ого р азу м а, без вмешательства иных, т. е. чуждых метафизике, сил. Р азу м сам по себе с п о с о ­ бен очертить ту сф еру, в пределах которой его деятельность дает истинные ответы на метафизические вопросы . «Естествен­ ное состояние» Г о б б с а есть состояние несправедливости и н аси ­ лия. П оэтом у его надо избегать. Подчинение в озм ож н о только законной силе. О н а, хотя и ограничивает ,человеческую свободу, согласуется со свободой всякого д ру г ог о.и способствует тем самым общ ем у благу. Кант терпим к сущ ествованию .различны х точек зрения и д аж е различных направлений в метафизике, если они в конечном счете способствую т становлению истины. Ф и л ософ не должен ощ ущ ать на себе никакого давления извне. Он может свободно свои мысли и сомнения высказывать, не боясь подвергнуться, за это «обвинениям как беспокойный и опасный (для общ ества) граж д ан и н» (3,626). Теоретическим основанием для этого служ ат п рава сам ого «человеческого р азу м а, не признающего, никакого судьи, кром е сам ого челове­ ческого разу м а, в котором всякий имеет голос; и так как от этого разу м а зависит всякое улучшение, какое в озм ож н о в н а­ шем состоянии, то это п раво свящ енно и никто не смеет о г р а ­ ничивать его» (3,626). Б ор ь б а мнений в метафизике только способствует ее развитию, расш и ряет человеческое знание. Если я слышу, что какой-нибудь выдающийся ум, говорит Кант, ст а­ рается опровергнуть свобод у человеческой воли и бытие бога, надежду на загробн ую жизнь, то я ж ад н о стремлюсь прочитать * Здесь и далее в тексте в круглых скобках даются ссылки на сочине­ ния И. Канта по изданию: К а н т И. Сочинения в 6-ти т. М., 1963— 1966. Цифра до запятой обозначает том, после — страницу. 6 его книгу, хотя и уверен, что решение зад ачи не состоится. Кант заран ее знает, что дать отрицательный ответ по рассм ат ри в ае ­ мым проблемам н евозм ож но, потому что они лежат «вне с ф е ­ ры возм ож н ого опыта и потому такж е за пределами всякого человеческого п ознания» (3,627). Б ор ь б а эмпиризма и рац ионализм а есть следствие того, что «республика ученых» не имеет своего систематически р а з р а б о ­ танного законодательства, хотя он а и использует фактически одни и те ж е формально-логические принципы. Ф и л ософ ы не могут прийти к единому знаменателю своих рассуждений. Это происходит потому, что ст арая логика, которую Кант еще в р а ­ боте « Л о ж н о е мудрствование в четырех ф и гурах силлогизма» (1762) называл колоссом , голова к оторого скры вается в об л а­ ках древности, а ноги сделаны из глины (2, 72, 73), не сп о со б ­ на давать однозначное и истинное знание. Человеческий, рассуд ок , опирающийся на положения этой «почтенной рж а в ч и ­ ны древности», «либо склонен мудрствовать и тогд а'начи нает гримасничать, либо дерзновенно гонится за слишком великими предметами, строит воздушные зам ки» (2, 72— 73). Объектов, достойных изучения, говорит Кант, становится все больше. И если не найти новых сп особ ов подхода к их познанию , дело останется на той ж е мертвой точке: « Н а м в избытке предлага­ ют богатства, и, для того чтобы найти для них место, нам при­ ходится вы брасы вать много ненужного хлам а. Было бы лучше никогда и не обременять себя им» (2, 73). У тверж д ая, «что всякое наше познание начинается с опыта», что «никакое познание не предшествует во времени опыту» (3, 105), Кант недвусмысленно объявляет себя ст орон н и к ом , опытного знания. Единственно опыт может давать человеку материал для деятельности рассуд к а. О д н ак о абсол ю т и зи ро­ вать это положение Канта было бы неверным. Кант тут пишет, что «хотя всякое наш е познание и начинается с опыта, отсюда вовсе не следует, что он о целиком происходит из опыта» (3, 105). Он сторонник той точки зрения, согласно которой познающий субъект есть не только пассивно-страдательное сущ ество, на чувства к оторого воздействуют предметы внешнего мира. Кант допускает сущ ествование вещей вне человеческого сознан ия, и в этом смысле его м ож н о признать сторонником м атериализма: « Я оставляю вещам, которые мы представляем себе посредст­ вом чувств, их действительность» ( 4 ( 1 ) , 110). Критический идеализм не касает ся сущ ествования вещей: «Сом неваться в этом мне и в голову не приходило» ( 4 ( 1 ) , 110), — говорит Кант, добавляя, что его интересует только чисто гносеологи­ ческий воп рос о возм ож ности «чувственного представления о вещ ах». Здесь мы м ожем установить определенную тождественность взглядов Канта и Ю м а. Английский мыслитель видел осн ов ­ ную зад ач у в том, чтобы, отвлекаясь от действительного сущест- 1 вования внешних предметов, решить чисто познавательные з а ­ дачи, . . В качестве субъекта познания человек оказы вается активно действующим субъектом, обладаю щ им познавательной сп о со б ­ ностью, независимой от опыта и всех чувственных представле­ ний- Кант не ставит перед собой в оп роса, как «в озм ож н а сам а способность мышления» (4 (1), 78). Умение человека обобщ ать полученные посредством опыта разрозненны е чувственные пред­ ставления он связывает с априорны ми ф орм ам и чувственного созерц ани я и рассуд к а. Они обладаю т лишь двумя, но принци­ пиально важными свойствами: необходимостью и всеобщ ностью , которые, впрочем, не только вместе, но и п орознь вполне д ост а­ точны, чтобы материал чувственного созерц ани я подводить к единству трансцендентальной апперцепции. Кантовскйй ап ри ори зм представляет собой попытку решить в оп рос о переходе знания от единичности и случайности ко всеобщ ности и научной достоверности. Н о здесь мы отмечаем безусловное влияние на Канта рационалистической точки з р е ­ ния. С огл асно этой точке зрения опытное знание неполно и случайно, он о не м ожет давать истинного всеобщ его знания. Кант утверждает, что «опыт никогда не дает своим суж д е­ ниям истинной или строгой всеобщ ности, он сообщ ает им толь­ ко . условную и сравнительную всеобщ ность» (3, 107). Н е д о­ статки эмпиризма Кант видел в том, что он исключает переход от единичного и случайного опыта к общ ем у суждению и о б ­ щим понятиям. О н критикует «мистический и мечтательный идеализм» Беркли за то, что тот низвел всякое познание из чувств и опыта к одной лишь видимости, поставив в зав и си ­ мость от нее сущ ествование внешних предметов и наш е собст ­ венное. Опыт в философской теории Беркли не может иметь никаких критериев истины. Кант отбрасы вает идеалистический сенсуализм, считая его несостоятельным и не отвечающ им з а ­ дачам-научного познания. Материалистический сенсуализм Л о к ­ ка удовлетворяет Канта более, но и он подвергается критике. Считая, что «восхож дение от единичных восприятий к общим понятиям приносит без сомнения, большую пользу» (3, 183), Кант, однако, отмечает, что этим путем нельзя «осуществить дедукцию чистых априорны х понятий» (3, 183). О н а п ре в осх о­ дит возм ож ности опытного знания и д ол ж на давать всеобщ ую и необходимую истину. О бщ ее, составляю щ ее суть понятий, есть продукт чистого рассуд к а, благод аря к от ором у мы получа­ ем подлинное научное знание. Схематизм чистых рассудочны х понятий, по мнению Канта, создает «единство в определении чувственности» (3, 222). В основан и ях их леж ат не об разы пред­ метов, а схемы, являющ иеся, правда, лишь продуктом в о о б р а ­ жения. Т ак схем а треугольника не существует нигде, кром е как в мысли. «П онятие о соб ак е означает правило, согл асно к ото­ ром у мое вооб раж ен и е может нарисовать четвероногое ж ивот­ 8 ное в общ ем виде, не будучи ограниченным каким-либо единич­ ным частным обликом, данным мне в опыте, или ж е каким бы то ни было возможны м о б р а з о м in concreto» (3, 223). Ограниченность локковского сенсуализм а Кант очерчивает достаточно ясно. И с ним надо согласиться, если речь, конечно, идет не о беспорядочном воздействии внешних объектов на о р ­ ганы чувств человека, а о целенаправленной познавательной деятельности. Общ енаучны е аксиомы имеют значение истин для определения не одного только, скаж ем , прямоугольного треугольника, но треугольника вообщ е как понятия, независим о от того, будет ли этот треугольник прямоугольным, тупоуголь­ ным или каким-нибудь иным. Предмет познается только двумя сп особам и : либо посредством созерц ани я, когда предмет дается, правда, лишь как явление, либо посредством понятия, когда предмет, соответствующий созерц анию , мыслится (3, 187). П р и ­ знание только одного из указанны х сп особ ов несостоятельно. Только связь этих двух условий познания дает нам истину, ибо «всякий опыт содерж ит в себе кром е чувственного созерц ани я, посредством к оторого нечто дается, еще и понятие о предмете, который дан в созерцании или является в нем» (3, 187). П о ­ этому в основе всякого опытного знания леж ат понятия о пред­ метах вообщ е в качестве априорны х условий познания. З н а ­ чимость априорны х ф орм чувственности и рассуд к а, особен н о последних, состоит в том, что отныне нет необходимости при определении понятия треугольника каждый р а з чертить на бу­ маге или создавать эмпирически какой-либо определенный тре­ угольник. «Свет открылся тому, кто впервые, д ок азал теорему о равнобед ренном треугольнике (безразл ично, был ли это Ф а ­ лес или кто-то другой); он понял, что его зад ач а состоит не в исследовании того, что он усм атривает в фигуре или в одном лишь ее понятии, как бы прочитывая в ней ее свойства, а в том, чтобы создать фигуру посредством того, что он сам a priori, с о о б р а з н о понятиям мысленно вложил в нее и п оказал (путем построения) (3, 84— 85). Естествознание, говорит Кант, вступило на путь соединения эмпирического познания с рассудочны м значительно п озж е ме­ тафизики. Н ач и н ая с Б эк он а, он о стало основы ваться на эмпи­ рических принципах, подкрепляющ ихся априорны ми ф орм ам и разу м а. Эксперимент, а Кант имеет в виду именно его, представ­ ляет собой не п росто беспорядочное воздействие внешних пред­ метов на человеческие чувства, но целенаправленный оп рос природы, постановку перед ней воп росов, на которые он а д ол ж ­ на дать ответы. П оэтом у разум вместе с принципами своих суждений, по Канту, должен идти впереди опыта и быть его составной частью, чтобы «заставлять п рирод у отвечать на его вопросы , а не тащиться у нее словно на поводу, так как в противном случае наблюдения, произведенные случайно, без з аран е е составленного плана, не будут связаны необходимым 9 законом , между тем как разум ищет такой закон и нуждается в нем» (3, 85). Только синтез опыта и априорны х ф'орм р а с ­ судка, накладываемых на данные чувственного созерц ания, даст возм ож ность вопрош ать п рирод у и получать от нее соот ­ ветствующий ответ. «Р азум , должен подходить к природе, с од­ ной стороны, со своими принципами, с о о б р а з н о лишь с кото­ рыми согласую щ иеся между собой явления и могут иметь силу зак он ов, и, с другой стороны, с экспериментами, придуманными со о б р а зн о с этим принципом для того, чтобы черпать из п р и р о ­ ды знания, hq не как школьник, к от ором у учитель подсказы вает все, что он хочет, а как судья, заставляющий свидетеля отве­ чать на предлагаемые им вопросы » (3, 85— 86). П ри род у надо исследовать, а не придумывать то, чему разу м «должен н а­ учиться у нее и чего он сам по себе не познал бы» (3, 86). Подобный подход к получению научного знания впервые, по Канту, ок азал ся истинным. Это и есть та коперниканская рев о­ люция, к от орая поставила метафизику на почву науки. Н о Кант приходит к идеалистическому положению., которое становится основополагаю щ им для всего его трансцендентального идеализ­ ма: «Предметы должны сообразовы ват ь ся с нашим познанием» (3, 87). Это согласуется с признанием Кантом ап ри орн ого з н а ­ ния, «к от орое должно установить нечто раньш е, чем они нам даны» (3, 87). Таким о б р азом , Кант, отметив слабые стороны л окковского сенсуализм а, дополняет признание опытного знания признани­ ем априорны х принципов разу м а. Они хотя и не увеличивают объем разу м а, но зато осуществляют синтез и гарм онизирую т б ес­ порядочные чувственные созерц ания. Тем самым Кант пытается примирить эмпиризм и рационализм, которые до сих пор р а с ­ ходились в своих основан и ях получения истины. ЛокК, пишет Кант, сенсифицировал все рассудочны е понятия. «Вм есто того чтобы видеть в рассуд к е и чувственности два соверш енно р а з ­ ных источника представлений, которые, однако, только в соче­ тании друг с другом могут давать объективно значимые с у ж ­ дения о вещ ах, каждый из этих великих ф и л ософ ов (т. е. Л ок к и Лейбниц. — К ■Л ., Н. Ш .) ратовал лишь за один из источни­ ков познания, относящийся, по их мнению, непосредственно к вещам в себе, а другой источник считал или запутывающим, или приводящим в п оряд ок представления первого» (3, 321). Кант не принимает во всей полноте и рационализм Лейбни­ ца. Лейбниц, полагает Кант, интеллектуализировал явления и тем самым принизил значение опытного знания. Вместе с тем очевидно влияние рационалистического м и росозерц ани я на ф о р ­ мирование кантовского ап ри ори зм а. Ещ е Л . Фей ербах писал, что «осн ов н ая мысль «Н овы х опытов о человеческом разум е» подобно основной мысли «Критики чистого р а з у м а » зак л ю ч а­ ется в том, что всеобщ ность и неотделимая от нее необходи­ мость в ы раж аю т собственную п рироду рассуд к а, или сущности, 10 способной иметь представления, и поэтому не могут своим источником иметь органы чувств, или опыт, т. е. привходить и зв н е»2. Кант взял на вооруж ен ие некоторые принципы рац и онал и з­ ма, казавш и еся ему приемлемыми для созд ан и я фил ософии критического идеализма. Развитие не только ф и л ософ ск ого, но естественнонаучного знания не давал о ответа на в оп рос, как от чувственного опыта, от эмпирического, перейти к общ им п оня­ тиям, к теоретическому научном у познанию. Н ом инализм не исчез и из концепции осн овоп ол ож н и ка немецкого кл ассиче­ ского идеализма. П ри зн ав ая наличие априорны х ф орм чувст­ венного познания и рассу д к а в качестве условия синтеза, Кант считает их пустыми по своему сод ерж ан и ю . О н полагает, что только соединение этих ф орм с данными чувственного опыта создает возм ож ность получить истину. Н ед остаток рац и онал и з­ ма состоит, по Канту, в том, что он ищет источник суждений только в самой метафизике. Различие между чувственным и интеллектуальным, по Канту, трансцендентально, касается оно п роисхож дения и сод ерж ан и я знаний. В уж е цитированной р а ­ боте Канта « Л о ж н о е мудрствование в четырех ф и гурах силло­ гизм а» мы находим утверждение, что познание из логических оснований является чисто аналитическим и потому он о не м о­ жет верно отразить объективно реальное основание познания. Следовательно, только логическое выведение истины, не опи­ раю щ ееся на реальное основание, т. е. на чувственный опыт, не может быть п ризнано достаточным для действительного научного исследования. Н о и чувственное созерц ание не вы хо­ дит за пределы явлений, оставляет в стороне в оп рос о п озн а­ ваемости вещей в себе. Кант полагает, «что представляемый объект с качествами, приписываемыми ему чувственным с о ­ зерцанием, нигде не встречается, да и не м ожет встретиться, так как именно наши субъективные свойства определяют ф орм у его как явления» (3, 146). Критика Кантом рационалистической ф и л ософ и и идет по двум основным направлениям. Во-первых, Кант отрицает р а ­ циональную интуицию, чразделяет созерц ание (чувственность) и рассу д ок (мышление). П о его мнению, интуиция может быть только чувственной. О н а представляет собой непосредственное схватывание вещей в качестве явлений, категории рассуд к а связывают между собой м н огообразн ое сод ерж ан и е чувствен­ ного созерц ания. Следовательно, их функция заключается в о п о ­ средовании. «Восприимчивость нашей души, [т. е.] способность ее получать представления, поскольку он а каким-то о б р а з о м подвергается воздействию, мы будем называть чувственностью-, рассу д ок ж е есть способность самостоятельно производить пред­ ставления, т. е. спонтанность познания. Н а ш а п ри род а такова, что созерц ани я могут быть только чувственными, т. е. сод ерж ат в себе лишь способ, каким предметы воздействуют на нас. С п о ­ 11 собность ж е мыслить предмет чувственного созерц ани я есть рассуд ок . Н и одну из этих способностей нельзя; предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассуд к а ни один нельзя было бы мыслить. Мысли без сод ерж ан и я пусты, созерц ани я без понятий слепы. < , . . > Эти две способности не могут выполнять функции друг друга. Р а с ­ судок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание» (3, 155). К антовская ф и л ософ и я не допускала непосредственного ин­ теллектуального созерц ания. Интеллектуальное созерц ание трансцендентных сущностей (бытия бога, души, вещи в себе) возм ож н о, но оно в озм ож н о не в качестве человеческой с п о с о б ­ ности, а в качестве способности бесконечных существ, которые одновременно являются и творцами трансцендентного. « И н ­ теллектуальное созерц ание < . . . > присущ е, по-видимому, лишь первосущ ности, но никоим о б р а з о м не существу, зависим ом у и в своем существовании, и в своих созерц ани ях...» (3, 153). Д ля конечного существа допущение интеллектуальной ин­ туиции было бы равн озн ач н о признанию сущ ествования сверх* чувственных сущностей и познаваем ости вещей в себе. Такое созерц ание, по Канту, н евозм ож но, ибо оно выводило бы чело­ века за пределы действительного или возм ож н ого опыта. М ет а­ ф изика по-прежнему оставал ась бы на стары х позициях, в то время как другие науки шли вперед. «К аж ет ся почти смешным, что, в то время как в сяк ая другая наука непрестанно идет вперед, в метафизике, к от орая хочет быть самой мудростью и к прорицаниям которой об ращ ает ся каждый, постоянно при­ ходится топтаться на месте, не делая ни ш ага вперед» ( 4 ( 1 ) , 70). П лю ралистическая в своих основан и ях метафизика Лейбни­ ца затруднялась с объяснением «общ ения» между сущностями, духовными монадами. Кант п росто недоумевает, как признание сущ ествования одной из них может вести к следствиям по п о­ воду сущ ествования других, и н аоборот . Ведь если в одной из монад существует нечто, то и в другой д ол ж но сущ ество­ вать нечто такое, что не может быть понято из простого их су ­ ществования. В этом, по Канту, заклю чается суть общения между сущностями. В лейбницевской метафизике он о о б р и с о ­ вано непонятно. Лейбниц, приписывая общение субстанциям м ира только так, как их мыслит рассу д ок , вынужден прибег- ■ нуть к бож еству (3, 298) и постулировать предустановленную гарм онию . В области чистого естествознания и чистой математики Кант избегает какого-либо признания сверхъестественной су щ ­ ности, влияние которой так или иначе сказы вал ось бы и на ве­ щ ах, и на познании. В знании нет места вере. О н о должно быть доказательным, достоверным. Н о здесь нет места и богу. 12 Естествознание существует, оп и раясь на чувственные с о з е р ц а ­ ния, синтезированные априорны ми ф орм ам и ра ссу д к а , и все, что выходит за пределы этого дуализма, не имеет п рав а на су ­ ществование. В противном случае оно начи н ает заним аться метафизическими проблемами, решение к от оры х лежит вне в о з ­ м ож н ого опыта. В озм ож н ост ь общ ения м е ж д у субстанциями как явлениями становится, говорит Кант, понятной, если они (явления) представляются во внешнем созе рц ан и и , т. е. в п р о ­ странстве, к оторое a priori «сод ерж ит в себе форм ал ьн ы е внеш ­ ние отношения как условия возм ож н ости реальны х от нош е­ ний (действия и противодействия, стало быть, об щ ен и я)» (3, П ри н и ж ая значение для метафизики эм пирических данных, Лейбниц, по Канту, построил «интеллектуальную систему м и р а » (3, 320). Он сравнивал вещи друг с другом лишь посредством понятий, а потому между ними не нашел н икаких различий, кром е тех, на основании которы х рассу д о к отличает свои чи­ стые понятия. Э т о п рои зош л о потому, что чувственность была для ф и л ософ а лишь сп особ ом неясного представления, а не источником познания. «...Лейбниц интеллектуализировал явле­ ния, подобно тому как Л ок к < . . . > сенси ф и ц и ровал все р а с с у ­ дочные понятия...» (3, 321). Птак, Лейбниц, а в его лице и все рац ионал истическое н а ­ правление в философии, — оказавший позитивное влияние на Канта (признание априорны х рассуд очны х категорий), подверг­ ся и критике как сторонник одностороннего и потому ненауч­ ного логицизма в трактовке познания. Двойственное отношение Канта к юмовской фил ософии, как Нам представляется, было продолжением прим ирения разл и ч ­ ных, зачастую противоположны х друг другу, концепций и те­ чений в философии. Попытка отыскать средний путь между крайностями — между догматизмом и скептицизмом, между материализмом, представленным сенсуализм ом Л о к к а , и идеа­ лизмом, представленным Лейбницем и Ю м ом , — вот что х а р а к ­ теризует в целом позицию К ан та. Д огм атическое мышление, по Канту, исходит из положений, присущ их сам ом у мышлению, с помощ ью которы х ф и л ософ и я пытается познать всю действительность в целом. О п и рая сь на эти основоп ол ож ения, догматическая ф и л ософ и я п род ол ж ал а расп ростран ят ь свои притязания «претенциозной царицы», хотя в действительности он а впадала «в обветшалый, изъеденный червями догматизм» (3, 74), который, по мнению К анта, свойст­ вен детскому в озраст у философии, сопутствует ее первым ш а ­ гам. Д ал ее идет скептицизм, развитый Д . Юм ом, который в качестве сп особ а мышления подвергал факты р а з у м а п роверке школой опыта и порицал их. Это лишь цензура разу м а, к от орая все сводит к сомнению, в том числе и «всякое трансцендентное применение основоположений » (3, 631). Д л я того чтобы ф и л о­ 13 соф и я стала зрелой в свойх суждениях, необходим следующий шаг, признание того, «что не фактам ра зу м а , а сам ом у разу м у дается оценка с точки зрения всей его способности к пригод­ ности к чистым априорны м знаниям. Это не цензура, а крити­ ка разум а... Скептицизм есть привал человеческого разум а... Н о это вовсе не место для постоянного пребывания; такая р е ­ зиденция м ожет быть там, где достигнута полная достоверность познания дамих предметов или границ, в которы х заключено все наше знание о предметах» (3, 632). Идеи Ю м а, говорит Кант, прервали его «догматическую дремоту» и дали соверш енно иное направление его ф и л о со ф ­ ским изысканиям (4 ( I ) , 74). Ю м ов ск ая ф и л ософ и я исходила из опыта. Опыт, по Ю м у, должен был давать разум у значение истинности. Ф и л ософ поставил зад ач у найти переход от единич­ ных опытных фактов к общенаучным положениям. Неудачи на этом пути привели Ю м а к скептицизму относительно об ъ ­ ективности сод ерж ан и я общ и х понятий. Н е принимая полно­ стью юмовский скептицизм, Кант тем не менее .считает, что скептический метод имеет ф и л ософ ск ое значение, так как его целью является «достоверность», которую пытаются «отыскать в споре, ведущемся с обеих сторон честно и с умом, что вызы­ вает недоразумение, чтобы подобно мудрым законодателям из затруднений, которые испытывают судьи в юридических п р о ­ цессах, извлечь для себя у р ок относительно того, чего в их зак он ах не хватает и что в них не точно» (3, 402). О влиянии Ю м а на Канта писалось у ж е достаточно много ф и л ософ ам и сам ы х различных направлений. Ф . П аульсен счи­ тает, что Кант пытается остановить вредное влияние юмовского скептицизма на дальнейшее развитие метафизики, матем а­ тики и естествознания. С ам Кант, как уж е было ск азан о, ссы ­ лается на Ю м а, идеи к оторого способствовал и ф орм и ров ан и ю кантианства. П . Д . Ш аш кевич, используя ук азани я сам ого не­ мецкого мыслителя, выделяет четыре позиции этого воздейст­ в и я 3. Во-первых, кантовский подход к явлениям познания име­ ет некоторое сходство с юмовским. Н а это обратили внимание редакторы сочинений Д . Ю м а, вышедших в С С С Р в 1966 г.4 Ю м писал, что он заним ается не вещами самими по себе, но лишь сп особ ом , каким объекты действуют на человеческие чувства, а такж е знанием связей этих объектов друг с другом. В отличие от Ю м а Кант более четко проводит различие между предметами, в объективном сущ ествовании которых он не с о ­ мневается, и сп особом восприятия этих йредметов. Собственно говоря, Ю м не стремился выходить за пределы того, как об ъ ­ екты являются нашим чувствам, боясь, как он писал, что тогда наступит полный скептицизм и неопределенность. Во-вторых, у ж е у Ю м а м ож н о найти первые зачатки идеи о вещи в себе. В се философы , рассу ж д ае т Ю м , признаю т оче­ видный сам по себе факт, что уму никогда не д ано реально 14 Ничего, кром е его восприятий, или впечатлений й йдей. В н еш ­ ние объекты становятся известны нам только с пом ощ ью вы­ зываемых ими восприятий. Если ж е идеи происходят от чего-то предварительно данного, то отсю да следует, что мы не м ожем представить себе это что-то или об разов ат ь идею чего-то спе­ цифически отличного от идей и впечатлений. М ы м ож ем мыс­ ленно унестись к небесам, к крайним пределам вселенной, но в Действительности мы ни на ш аг не выходим за пределы сам их себя и не м ожем представить себе какое-нибудь иное сущ ест­ вование. «С ам ое больш ое, что мы м ожем сделать для того, чтобы представить внешние объекты при предположении, что они специфически отличны от наш их восприятий, — это об разов ат ь соотносительную идею о них, не претендуя на постижение со о т ­ несенных [с восприятиями] об ъ ек т ов »5. В-третьих, П. Д . Ш аш кевич считает, что в гносеологическом аспекте пространство и время, по Ю м у, лишались объективно­ го сод ерж ан и я и выступали в качестве сп о со б а упорядочения субъектом его восприятий и идей. О д н ако такое утверждение нам каж ется проблематичным. Ю м утверждает, что человек с помощ ью , зрения, например, воспринимает м нож ество види­ мых тел. Закры в глаза и разм ы ш ляя о расстоян ии между эти­ ми телами, человек приобретает идею протяж ения. Д ост ав л я­ ется он а внешними чувствами, которые об разу ю т впечатление, воспроизвод им ое затем идеей. Понятие п ростран ства есть р е ­ зультат слож ения сходных п ризнаков и отвлечения специфиче­ ских, полученных в результате опыта. И дея времени получ-ается сходным об разом . «Если из расп ол ож ен и я видимых и о с я з а е ­ мых объектов мы получаем идею п ростран ства, то из последо­ вательности идей и впечатлений мы об разу ем идею в рем ен и ...»6. « В рем я не может появиться в уме ни сам о по себе, ни в связи с постоянным и неизменным объектом < . . . > , он о всегда откры ­ вается нами при помощ и некоторой доступной восприятию по­ следовательности изменяю щ ихся об ъ ек т ов »7. О влиянии Ю м а на кантовское понимание п ростран ства и времени, пожалуй, м ож н о говорить лишь в негативном смысле. Кант отрицает не­ посредственное эмпирическое п роисхож д ение этих ф орм , заявл яя, ч-ft) пространство и время являются ф орм ам и созерц ан и я явле­ ний, а не объектов сам их по себе вне их отношения к субъекту. Сходство между этими двумя мыслителями по рассм ат ри в ае ­ мому в оп росу заклю чается лишь в том, что о б а они считают указанны е форм ы субъективными: Ю м — общей идеей, получен­ ной от впечатлений, Кант — субъективными условиями всякого созерц ани я, т. е. общезначимы ми условиями чувственности. : В-четвертых, на Канта большое воздействие ок азал а юмовск ая трактовка причинности, н аправивш ая мышление Канта Н а: поиски ее ап ри орн ого решения. И зл агая точку зрения Ю м а на причинность, Кант писал, что тот исходил из понятия связи причины и Действия и требовал от разу м а доказательства этой 15 связи. Ю м п оказал, что для разу м а н евозм ож но мыслить такую связь a priori, хотя он а сод ерж ит в себе необходимость. Н о от­ сюда нельзя понять, каким о б р а з о м от того, что нечто имеется, необходимо долж но быть такж е нечто другое. И Ю м «зак л ю ­ чил, что разум соверш енно обманы вает себя этим понятием и ош ибочно принимает его за свое собственное детище, тогда как оно есть не что иное, как ублюдок в о об раж ен и я, которое, оплодотворенное опытом, подчинило определенные представле­ ния зак он у ассоциации и необходимость объективную... подме­ нило... субъективной необходимостью, т. е. привычкой» ( 4 ( 1 ) , 72). П одобны е рассуж д ен и я Ю м а лишь разру ш ал и метафизи­ ку, к от орая, по мнению Канта, и так находилась в ш атком положении, поскольку в ней не различались аналитические и синтетические суждения. И хотя Ю м ближе всех подошел к этой проблеме, обратив внимание на синтетическое положение связи действия со своей причиной, он все ж е отрицал его ап ри ­ орность. П оэтом у метафизика у Ю м а сводится к простой иллю­ зии, принимающей за усмотрение р азу м а то, что в действитель­ ности заим ствовано из опыта. Н ед остаток юмовской фил ософии заклю чается в том, гово­ рит Кант, что он чистые рассудочны е понятия выводил из опы­ та, а затем пускался с ними в область знаний, «выходящих далеко за пределы всякого опыта» (3, 189). Ю м не мог об ъ я с­ нить, каким о б р а зо м понятия, полученные из опыта, ок азы в а­ ются связанными в рассудке. О н не понял, что рассу д ок с п о­ мощ ью этих понятий сам м ожет быть творцом опыта.-Поэтому Ю м прибегнул к ссылке на привычку, т. е. субъективную не­ обходимость (см. 3, 188—-189), говорил « о несостоятельности всех притязаний разу м а вообщ е выйти за пределы эмпириче­ ского» (3, 631). Ю м , отмечает Кант, ош ибочно заключал от случайности наш его определения согл асно зак он у к случайности сам ого зак он а, а переход от понятия вещи к в озм ож н ом у опы­ ту смешал с синтезом предметов действительного опыта, кото­ рый всегда эмпиричен. «Тем самым принцип сродства, имеющий своим источником р ассу д ок и устанавливающий необходимую связь, он превратил в правило ассоциации, к от орая встречает­ ся только в подраж ательном в ооб раж ен и и и может представ­ лять только случайные, а не объективные связи» (3, 635). Кант стремился к тому, чтобы причинно-следственные связи рассм атри вал и сь не субъективно, но объективно, с точки з р е ­ ния трансцендентального идеализма. О н утверждает, что явле­ ния, воспринимаемые субъектом, следуют друг за другом, т. е. одно состояние вещи оказы вается противоположны м во времени ее другому состоянию . Возникаю т, следовательно, два восприятия во времени. И х связь не м ожет быть прерогативой только чувства и созерц ани я. О н а осущ ествляется посредством синтетической способности в ооб раж ен и я, к от орое полагает одно восприятие более ранним, а другое — более поздним. Сл едова­ .16 тельно, объективное состояние следующих друг за другом яв ­ лений еще не определено. Н еобход и м о, чтобы одно мыслилось раньш е, а другое — позж е. Эта необходимость сод ерж ится в понятии, не наход ящ ем ся в восприятии. Стало быть, причинно-следственная связь п рисущ а только рассуд ку, но не опыту, ибо сам он «возм ож ен только благодаря тому, что мы подчи­ няем последовательность явлений, стало быть всякое измене­ ние, зак он у причинности» (3, 259). Таким о б р азом , по Канту, время содерж ит в себе ап ри орн ое чувственное условие, к оторое делает возм ож ны м непрерывное продвижение от сущ ествующ его к последующему. Р а ссу д о к через единство апперцепции раскры вается как ап ри орн ое усл о­ вие определения всех мест для явлений во времени посредством ряд а причин и действий. П ервы е необходим о обусловливаю т сущ ествование вторых. Тем самым они «делаю т эмпирическое знание о временных отнош ениях применимым ко всяком у в ре­ мени (в ооб щ е), стало быть, объективным» (3, 274). Кант скорее негативно, чем позитивно, оп ирал ся на п ол ож е­ ния юмовской философии. Н о они дали ему богатую пищу для размышлений о метафизических проблем ах, которые, чтобы стать действительно научными, должны быть решены иначе, чем они реш ались в р ам к ах сенсуализма и рац ионал изм а, и на­ че, чем они рассм атри вал и сь скептической философией Ю м а. Р асх од я щ и еся в разны е стороны, претендующие на получение истины в последней инстанции, ф и л ософ ские концепции ок азы ­ вались ограниченными, хотя и несли в себе положительный з а ­ ряд, который и использовал Кант при создании своей ф и л осо­ фии трансцендентального идеализма. Безусл овно, это был не механический процесс. Тут требовалась огромнейшая синтети­ ческая сила мышления такого незауряд ного мыслителя, каким был основоп ол ож н и к немецкой классической философии. 1 Перевод цитаты из «Метаморфоз» Овидия: Недавно во всем изобильна, Столько имев и детей, и зятьев, и невесток, и мужа, Пленницей нищей влачусь. г Ф е й е р б а х J1. История философии. Собр. произв. в 3-х томах, т. 2. М., 1967, с. 349. 3 Ш а ш к е в и ч П. Д. Эмпиризм и рационализм в философии Нового времени. М., 1976, с. 149— 157. 4 См.: Ю м Д. Сочинения в 2-х томах, т. 1. М., 1966. 5 См. там же, с. 163. 6 Там же, с. 127. 1 Там же. 2 З а к . 17064 17
