УДК 13(092)

УДК 13(092)
Д.Я. Смаль, канд. филос. наук, доцент каф. культурологии
ГрГУ им. Янки Купалы (г. Гродно)
АКТУАЛЬНОСТЬ ИДЕИ И. КАНТА
О «РЕЛИГИИ В ПРЕДЕЛАХ ТОЛЬКО РАЗУМА»
В статье актуализируется идея Канта о моральной теологии, сущность которой сводится к тому, что веру в Бога немецкий
мыслитель ставит в зависимость от морали. Для себя самой, согласно этому, мораль не нуждается в религии. Прослеживается
историческое развитие заложенной Кантом традиции.
Кант свое время определял «веком Просвещения», а это означало выход человека из состояния несовершеннолетия,
его способности пользоваться своим умом. Особое значение такого рода способность, по мысли Канта, имела в
религиозной сфере. Для него несовершеннолетие в делах религиозных не только вредное, но и наиболее позорное дело
[1, c. 78].
Известно, что отношение Канта к религии, понимание ее как культурного и духовного феномена было обусловлено
нравственной философией. Что допускало, по сути, только «моральную теологию» и отрицало теологическую мораль. В
соответствии с этим религия должна основываться на нравственности, а вовсе не наоборот. Кантовскую концепцию
нельзя не рассматривать как вызов историческим обстоятельствам того времени и властной традиции: для многих его
современников было очевидным, что основания морали кроются в религии.
По Канту же, то, что возникает не из самой морали и не из ее свободы, не может заменить отсутствие моральности.
А потому веру в Бога мыслитель поставил в зависимость от морали. С его точки зрения человек морален вовсе не
потому, что Бог предписал ему мораль. Наоборот, человек верит в Бога, потому что этой веры требует мораль. В
творчестве мыслителя мы констатируем приоритет нравственности относительно религии. Ограничивая авторитет
религии, Кант вовсе не отказывается от религиозной веры. Бог Канта не источник нравственности, он не источник
нравственного закона, но он выступает причиной нравственного порядка в мире. Источником нравственного закона для
человека является он сам. И он же его исполнитель.
В связи с обоснованием Кантом «моральной теологии» в высшей степени принципиальным для нас будет
вслушаться в обстоятельные доводы великого мыслителя относительно своей концепции. Антропоморфизм,
характеризующий естественную религию, отмечает он, не может представляться в качестве чего-то невинного. Это в
высшей степени опасное явление. Опасность в том, что мы сотворяем себе того, кого легче всего склонить на свою
сторону и освободиться от обременительных усилий воздействовать на сокровенную сущность нашего морального
образа действий [1, с. 241]. Незаметно для самого себя, зачастую вовсе не желая этого, человек превращает Бога в идола.
И совсем другая духовная ситуация возникает, когда человек может мыслить причинность своей собственной воли
только руководствуясь идеей свободы. Потому что с идеей свободы неразрывно связано понятие автономии, а с этим
понятием – всеобщий принцип нравственности. Выражением его стал категорический нравственный императив, суть
которого философ выразил в следующем: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же
время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом. Фундаментальным началом категорического императива,
в свою очередь, стала заложенная в него великая идея Канта: поступай только так, чтобы ты всегда относился к
человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился бы к нему только как к
средству.
Позиции сегодняшних критиков об априорности категорического императива Канта, некой придуманности, а
значит и его несостоятельности, характеризуют в большей мере их методологическую несостоятельность. В этой
критике игнорируется факт того, что именно в априорном характере категорического нравственного императива
заложена его сила. Потому что он не может напрямую выводиться из эмпирической реальности.
Аналитическая работа немецкого мыслителя над осмыслением духовного феномена религии в век Разума обретает
особую актуальность в нынешний переломный момент, характерный для эволюции нашего общества. Речь идет о
переоценке глубинных ценностей. Переоценка зримо и незримо вошла во все сферы общественной жизни, становится
потребностью любого человека как разумного существа. Страна, пережившая в течение долгих десятилетий установки
воинствующего атеизма, возвращается к норме, а это значит к плюрализму и многообразию.
Однако это возвращение дается совсем не просто. Те мировоззренческие принципы, которые доминировали в
течение длительного времени и рассматривали религию как нечто иррациональное, неразумное и противостоящее как
науке, так и здравому смыслу, еще и сегодня сохраняют свою власть. А значит, происходит отторжение религии
сознанием многих и многих людей, которые находятся во власти упрощенных схем научного рационализма и
эмпиризма. Эти люди не догадываются порою даже о том, что кроме рационализма науки есть специфический
рационализм религии. Конечно же, религия не вмещается в рамки рационализма, она одновременно и сверхрациональна,
и иррациональна. Кантовская же идея и концепция о «религии в пределах только разума» есть действенный путь и
способ приобщения к религии как к ценности высокого потенциала большого количества наших соотечественников.
Если же мы хотим говорить о значимости кантовской концепции «моральной теологии» в контексте европейской
культурной истории, то должны констатировать, что она стала основанием сформировавшейся влиятельной традиции, в
которой на протяжении двух столетий продолжает жить и утверждаться могучий потенциал кантовской мысли.
Мы ограничимся обращением к именам тех мыслителей, которые творили в ХХ веке, в творческой деятельности
которых дух креативности кантовской идеи обретает свою особую состоятельность и энергетическую насыщенность.
П. Тиллих – один из крупнейших теологов и философов Германии ХХ века, оказавший значительное влияние на
религиозно-философскую мысль столетия не только Германии, но и всей христианской цивилизации. Наиболее
значительные его работы: «Мужество быть», «Динамика веры», «Теология культуры». Представим несколько заглавных
идей, в которых воплощено его идейное, теоретическое и философское кредо в интересующем нас контексте.
Воплощенная в сочинениях Тиллиха философия рождается в обстоятельствах основополагающей борьбы
человеческого существования против мрака и темноты, опускающейся на это существование. Мы имеем в виду
господство в его стране национал-социализма. В этой связи обратимся к исходному тезису мыслителя: утверждая
собственное бытие, мы соучаствуем в утверждении самого бытия. Что означает бытие абсолюта, высшего.
Убедительных доказательств существования Бога нет, развивает свою мысль Тиллих, зато есть акты мужества, в
которых мы утверждаем силу бытия. И здесь происходит открытие, к которому подводит человека его мужество быть.
«Мужество обладает силой откровения, мужество быть – это ключ, открывающий дверь самого бытия» [2, с. 126]. На
этом не заканчивается мысль Тиллиха. Он вводит последний параграф под названием «Бог над Богом и мужество быть».
Эти последние несколько страниц текста не могут не вызвать радость и восторг. Восторг от высокого полета мысли, а
радость от того, как много доверия оказано человеку в этом философском сочинении. Можно предположить, что такого
рода мысли и соответствующее им произведение могли рождаться в ситуации исключительной, в которой все надежды
обращены к человеку.
Бог над Богом теизма присутствует, утверждает мыслитель, в каждой встрече Бога и человека. Возникает с
необходимостью вопрос, почему? Ответ заключается в том, что человек, согласно Тиллиху, способен в состоянии
тревоги вины и осуждения осознать для себя Бога над Богом теизма. Когда традиционные символы и смыслы утратили и
смысл и силу. И тогда возвращается мужество, мужество человека, который принимает на себя обстоятельство
отсутствия смысла. Обратимся к цитате, в которой так дорого признание выдающегося ума: «По ту сторону – только
небытие. А внутри него все формы мужества восстановлены в силе Бога, который над Богом теизма. Корень мужества
быть – тот Бог, который появляется, когда Бог исчезает в тревоге сомнения» [2, с. 131]. Это великая мысль о величии
человека.
Д. Бонхеффер – личность трагическая, один из наиболее известных протестантских теологов ХХ века, человек
высокого личного мужества, антифашист по своей жизненной установке, казненный в немецком концлагере за свои
убеждения. Одной из наиболее известных работ Бонхеффера стал сборник его работ «Сопротивление и покорность».
Главной темой этой книги является идея безрелигиозной интерпретации христианства. Некоторая парадоксальность
утверждения видится только на первый взгляд. Парадоксальность отступает на задний план при более пристальном
осмыслении. Для нас важным является понять, что привело его к этой идее и каковы ее креативные силы.
Для Бонхеффера как теолога и мыслителя становится аксиомой факт того, что мы живем в обезбоженном мире. Из
этого он делает заключение, что мы даже не имеем права пытаться посредством религии прикрыть эту обезбоженность.
Ситуация, в которой он оказался, полна драматизма. Человек должен жить по-мирскому, и именно так он соучаствует в
страданиях Бога. Чтобы сделать ясной его концепцию, обратимся к цитате: «Быть христианином не значит быть
религиозным на тот или иной манер,… быть христианином значит быть человеком; Христос творит в нас не какой-то
тип человека, но Человека» [3, с. 137].
Весь пафос мыслителя, оказавшегося в пограничной ситуации, заключается в том, что быть Человеком и значит
быть христианином. В этом контексте рассматривается им и образ Христа. Иисус, как видится ему, призывает не к
новой религии, а к новой жизни. На вопрос о том, на что похожа эта жизнь, есть ответ: это жизнь соучастия в бессилии
Бога в мире.
Что придает отношениям человека и Бога качественно иной характер. А именно, это уже иная, гораздо более
действенная жизнь, предполагающая включенность человека в дела мира. Об этой включенности мыслитель говорит со
всей ясностью: «Совершеннолетний мир безбожнее несовершеннолетнего, но именно потому, наверное, ближе к Богу»
[3, с. 138].
В этом контексте особенно и весьма убедительно звучат слова мыслителя ХV столетия Пико дела Мирандоллы о
творении человеком самого себя, взятые из его сочинения «Речь о достоинстве человека». В нем выражено осознание
человеком своей самости и вселенскости, его близости к Богу. И это, вероятно, потому, что божественное есть свойство
самого человека.
«Лишь тебе даровал я, творец, – пишет философ – расти и меняться по собственной воле. Ты несешь в себе семя
вселенской жизни. Вселенскость – это одно из измерений человека» [5, с. 350].
Органично вписывается в европейский контекст осмысление культурного феномена религии закончившегося ХХ
столетия выдающийся русский мыслитель А. Зиновьев, автор целого ряда обстоятельных произведений, некоторые из
которых сегодня обрели статус классических. В контексте созданной им общей картины социокультурного развития
Запада и Востока особый интерес представляет сочинение, в котором он выступает с интересным осмыслением религии,
произошедших в ней радикальных трансформаций. Рассмотрим характер и степень креативности даваемых им
интерпретаций религии.
Во-первых, в лице Зиновьева мы имеем дело с исследователем, в основание деятельности которого положены
научно выверенные мировоззренческие начала, что вовсе не мешает ему констатировать, что проблемы религии вновь
становятся важнейшими проблемами человеческой жизни, а состояние религиозности – общечеловеческим феноменом.
Религия дается человеку в опыте благодаря его интуитивным прозрениям. Человек либо чувствует ее в себе благодаря
интуиции, либо, по причине неразвитости интуиции, ничто в мире не может объяснить ему этот феномен.
Во-вторых, для него принципиальными являются те установки и Моти-вации, которыми следует руководствоваться
человечеству и обществу на путях освоения религиозности. Уточним, религиозности нового типа, так ставится вопрос,
которая будет адекватной жизни в нашем обществе. Эта задача в высшей степени актуальна. Новое религиозное учение
способно стать средством защиты человека от общества. «Иначе люди не смогут защитить себя от собственной злобы,
жестокости и равнодушия. А степень развитости общества скоро будет измеряться степенью развитости его
религиозности» [4, с. 59].
В-третьих, Зиновьев отвечает на вопрос о создании религии. Создать религию – это значит изобрести определенные
образцы религиозного поведения, дать им словесное описание и оправдание, а заодно и обучение [4, с. 61]. Обратим
внимание – в этой религии доминируют рациональные механизмы, в чем ее отличие от старых религий.
В-четвертых, старые религии, как это видится философу, неадекватны нашему обществу в целом. Здесь он
переходит к объяснению своего вероучения. На вопрос о том, что есть Бог, мы получаем вполне внятный и ясный ответ.
А именно, Бог есть отвлеченная человеческая Душа, что означает духовность. А жажда Бога является изначальным и
спонтанным состоянием Души. Выражаясь по-другому, можно говорить о Боге как производном от Души. Здесь мы
подошли к сердцевине его религиозного учения, из которого следует, что если ты, человек, ощутил в себе Душу,
испытал ее озарение, знай, тебе дан высший дар из всех мыслимых даров бытия. Он достоин того, чтобы его беречь,
хранить в чистоте, упрочивать и обогащать.
В-пятых, подлинная мораль, продолжает свои доводы Зиновьев, есть часть религии, мораль же, лежащая вне
религии, вовсе не есть мораль. Заострим на этом внимание.
Если принять только что сказанное, а именно что в создаваемом им религиозном учении Бог представляет собой
идеальную Душу человека, а ощущение и переживание озарения Души предполагают фундаментальные правила его
поведения, просто говоря, способность хранить и защищать моральную добродетель, тогда мы вправе говорить в данном
случае о своеобразном подобии этой конструкции моральной теологии, предложенной Кантом в XVIII столетии.
Но если у Канта акценты обращены к человеческому разуму и способности пользоваться им, то у Зиновьева
акцентировка смещена в сторону воли человека. Надо сопротивляться всякому насилию над человеком, рефреном
проходит его мысль, и особенно тогда быть готовым к сопротивлению, когда насилие осуществляется на благо: «Лишь
сопротивление в ряде поколений может родить общество великанов» [4, с. 59].
1.
2.
3.
4.
5.
Список литературы
Кант, И. Трактаты и письма / И. Кант. – М., 1980.
Тиллих, П. Избранное. Теология культуры / П. Тиллих. – М., 1995.
Бонхеффер, Д. Сопротивление и покорность / Д. Бонхеффер // Вопросы философии. – 1989. – № 11.
Зиновьев, А. Евангелие от Ивана/ А. Зиновьев // Вопросы философии. – 1992. – № 11.
Лосев, А. Эстетика Возрождения / А. Лосев. – М., 1978.
The article refreshes the idea of Kant on moral theology. The substance of the idea is reduced to the fact that the German thinker makes the
belief in God dependant on morality. Morality itself, according to the idea, does not need religion. In the work there is traced a historic
development of Kant’s tradition.