Лишьбынебыловойны

7.10.15
Эксперт МГИМО: Андрей Казанцев, д.полит.н.
#Лишьбынебыловойны
Прошла уже неделя как Москва начала сирийскую кампанию. Этот кремлевский ход
конем переместил центр продолжающейся партии геополитических шахмат
на ближневосточное направление. И хотя разворачивание действий России против
ИГИЛ прямо пропорционально деэскалации конфликта на украинскомюго-востоке
и Казахстан должен с облегчением вздохнуть, но отечественная публика остается
в напряжении. Это внимание и интерес не случаен, поскольку наша страна является
стратегическим союзником России, партнером по ЕАЭС и ОДКБ. Поэтому вместе
с новостями приходящими из Сирии возникают непраздные вопросы — есть ли
у России план, какие афтершоки от авиаударов дойдут до нашей страны,
не повысятся ли ставки дружбы между Москвой и Астаной, стоит ли ожидать
дальнейшего роста в российском обществе национальной исключительности. Эти
и другие вопросы «Саясат» задал Андрею Казанцеву, директору Аналитического
центра МГИМО.
— Россия и Казахстан — стратегические союзники и партнеры по ЕАЭС. Поэтому
в нашей стране внимательно следили сначала за развитием событий в Украине,
а теперь — и в Сирии. Если Крым и конфликт на Донбассе привел к санкциям,
которые ударили и по Казахстану, то какие негативные последствия ждать нашей
стране от начала активного участия в России в сирийском конфликте? На Ваш взгляд,
какой будет пятерка угроз?
— Первое — могут быть ответные удары экстремистских структур не только по России,
но и по ее союзникам по ОДКБ и ЕАЭС. Казахстан как страна мусульманская, но светская,
да к тому же еще и экономически успешная может привлечь особенное внимание
террористов, так как по-другому, без терактов «раскачать» ситуацию в Казахстане
религиозным экстремистам сложно. Второе — важным является то, что Россия поддержала
в сирийском вопросе Иран и «шиитский блок» против «Саудовского блока». Соответственно,
страны этого блока могут усилить скрытую поддержку различного рода салафитских
структур на постсоветском пространстве. Третье — ИГ может, в том числе, при скрытой
поддержке ряда стран «Саудовского блока», попытаться нанести ответный удар
по центральноазиатским странам через Афганистан. Четвертое — После разгрома ИГ домой
могут вернуться боевики из постсоветских стран. Смогут ли они адаптироваться к мирной
жизни? Мировой опыт показывает, что это очень непросто и, скорее всего, они продолжат
экстремистскую деятельность. Пятое. Отношения России и Запада в Сирии далеки
от идеальных, противостояние, начатое по украинскому вопросу, просто перешло на новый
уровень. А это может привести к очередному обострению «Новой большой игры»
в Центральной Азии.
— Причиной начала активного участия России в сирийском конфликте провозглашена
борьба с терроризмом. Все понимают, что это официальная трактовка,
но в благородстве целей, конечно, не откажешь. Но возникает справедливый
вопрос — почему именно сейчас Россия подняла это знамя? Ведь ИГИЛ в последнее
время, наоборот, терял позиции. И главное в другом — что будет считаться для
1/3
России «победным концом», какая условная точка? Белый флаг от ИГИЛ?
Здесь вопросов, действительно, много. И не все ответы известны даже высшему российскому
руководству. С вхождением России в войну все более-менее понятно. Говорить о том, что
ИГ так уж терял позиции, по меньшей мере, преждевременно. К тому же, речь шла не только
о борьбе с терроризмом, но и о том, чтобы помочь правительству Асада, которое Москва
считает единственно законным, и которое было на грани поражения. А вот насчет конца
операции — тут пока неопределенность. Конкретных временных рамок не объявлено, видимо,
Кремль будет ориентироваться, исходя из конкретных военных и политических
обстоятельств. Сформулировать критерии выхода российскому руководству трудно потому,
что ситуация предельно сложная, а разнообразных факторов, которые могут на нее
повлиять — огромное количество. То есть, решать будут по обстоятельствам.
— Вчера в рамках сирийской кампании российские корабли Каспийской флотилии
нанесли ракетный удар. С одной стороны, это первое применение крылатых ракет
морского базирования в боевой обстановке. С другой, не приведет ли это
к актуализации проблемы Каспийского узла?
Нет, не обязательно это касается Каспия. Просто, пробы нового оружия. Не думаю, что это
надо делать темой для обсуждения именно в контексте проблем Каспия. Там Россия четко
поставила вопрос о том, что все вопросы надо решать политическими средствами, путем
многосторонних переговоров.
— Включение России в сирийский конфликт сопровождается аргументированным
нарративом, который наталкивает на мысль — у России есть план и она знает, что
делает. Но, по всей видимости, дела обстоят не так радужно. К примеру,
от сирийской кампании не осталась в стороне и Российская православная церковь,
которая фактически благословила государство на «православный крестовый поход»,
о чем сообщили, в том числе и госинформресурсы. А подобная оптика придает
кампании религиозный оттенок и противопоставляет Россию всему мусульманскому
миру, а не только ИГИЛ.
Использование РПЦ формулы «православный крестовый поход» — это очень большая ошибка
по отношению и к нашим друзьям по бывшему СССР (в том числе, Казахстану),
и к мусульманскому населению России (напомню, что в России ислам считается традиционной
религией, наряду с православием, буддизмом и иудаизмом), и по отношению ко всему
исламскому миру, с которым Россия традиционно пыталась поддерживать хорошие
отношения. Думаю, это следствие элементарной неграмотности. Такие ассоциации
провоцируют ответное объявление джихада в Сирии, что и было сделано группой суннитских
богословов. И формулировка джихада, как раз, «против православных крестоносцев в Сирии».
К счастью, джихад пока объявили не самые авторитетные богословы, да, к тому же, многие
из них оппозиционны даже режиму Саудовской Аравии. К слову, в свое время, когда
президент Буш после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне заикнулся о «крестовом походе
против терроризма» (ровно формулировка, использованная спикером РПЦ В. Чаплиным),
советники его тут же поправили.
— Учитывая, что весь последний год российскому зрителю говорили о злых
и коварных «бандеро-фашистах», которые несут угрозу так называемому «русскому
миру», теперь появился новый враг — террористы, а Россия опять выступает
на стороне света и пытается утвердить добро в однополярном мире. Не кажется ли
Вам, что внушение общественному сознанию подобной картины мира может
перерасти в осознании собственной исключительности?
Я недавно был на лекции одного опытного бывшего американского дипломата, теперь
ученого. И он сказал, что среди стран, которые считают себя исключительными, первое место
2/3
занимают США, второе Россия. Дальше там есть Китай и Иран. Великие державы часто
в истории имели и «образ врага» и практически всегда имели элементы идеологии
национальной исключительности… Ну, и я думаю, что в Казахстане подавляющее
большинство населения считает, что российская идентичность против Казахстана никак
не направлено, что и делает наши народы друзьями.
— Как и по украинскому вопросу, так и по сирийскому, Казахстан выбрал роль
медиатора, фактически демонстрируя свой нейтралитет. На Ваш взгляд, в случае,
если российское участие в сирийском конфликте примет негативные последствия
и усилит противостояние с Западом, то может ли это привести к тому, что в Кремле
усилится раздражение многовекторностью Ак орды?
В целом, в Москве полагают, что активное участие Казахстана в таких структурах, как ЕАЭС
и ОДКБ назвать таким уж «нейтралитетом» нельзя. Казахстан играл полезную для России
роль, пытаясь уладить конфликт Москвы с Киевом и Западом (Россия ведь теперь сама
настаивает на мирном решении в соответствии с договоренностями «Минск -2»). Теперь
Казахстан посредничает и на сирийском направлении, в частности, работая с сирийской
оппозицией, что России тоже, в конечном итоге, будет полезно. Ведь война всегда
оканчивается миром. К тому же Ак орда сумела, в отличие от Минска, не допустить
в отношениях с Кремлем в период особо острых моментов в украинском кризисе таких
уж ярких публичных скандалов. Это тоже — плюс в копилку казахстанско-российских
отношений.
— И напоследок, на днях ожидается визит президента Украины Порошенко
в Казахстан. Этому предшествовала большая подготовительная работа, которая
говорит о том, что обе стороны прорабатывают серьезный пакет документов.
Учитывая нынешнее состояние российско-украинских отношений, как в России
оценивают предстоящий визит Порошенко в Астану?
Казахстанско-украинские контакты — это часть казахстанской политики многовекторности.
Россия о ней прекрасно осведомлена. К тому же, эти контакты являются продолжением
старых дружеских отношений, установившихся в советское время между казахстанским
и украинским народами. Россия сама не отказалась от поддержания экономического
взаимодействия с Украиной, к тому же Москва всегда подчеркивала, что у нее нет претензий
к украинскому народу, а только к официальному Киеву. Поэтому если речь идет
об экономическом и культурном сотрудничестве, каких-то гуманитарных вещах, то вряд ли
это Кремль так уж «напряжет». Ну, а, скажем, на поставки оружия или какие-то такие формы
стратегического сотрудничества с Украиной, которые вызовут серьезное недовольство
в Москве, Астана сама не пойдет. В Казахстане до сих пор умели держать «правильные»
балансы во внешней политике, хотя не могу не отметить, что сейчас это, конечно, на порядок
сложнее, чем раньше.
Халил МУКАНОВ
Точка зрения авторов, комментарии которых публикуются в рубрике
«Говорят эксперты МГИМО», может не совпадать с мнением редакции портала.
Источник: «Саясат»
Постоянный адрес материала: http://www.mgimo.ru/news/experts/document278337.phtml
3/3
Powered by TCPDF (www.tcpdf.org)