ТЕОРИЯ СТРУКТУРАЦИИ Э. ГИДДЕНСА: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ

© 1997 г.
Л.М. КЕРИМОВА, Т.Х. КЕРИМОВ
ТЕОРИЯ СТРУКТУРАЦИИ Э. ГИДДЕНСА:
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
КЕРИМОВА Лариса Маратовна - аспирантка кафедры социологии Уральского
государственного
профессионально-педагогического
университета.
КЕРИМОВ
Тапдыг
Хафизович - кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии
Уральского государственного университета.
Настоящая статья находится в русле характерного для современной
отечественной науки движения, направленного на осмысление зарубежной
социологической традиции. Вместе с тем существенной значимостью для нас
обладают мотивы становления собственной социологической науки, выработки ее методологических и теоретических оснований. Эти основные тенденции преломляются здесь через методологический и теоретический анализ
теории структурации Энтони Гидденса.
Работы Гидденса освещались и анализировались в нашей литературе [1].
Однако до сих пор не стали предметом самостоятельного анализа содержание
и внутренняя логика, методологические основания, возможности и границы
теории структурации.
Эта теория представляет собой образец выхода из кризисного состояния в
социологии, становления новой - неклассической социологической парадигмы. "Теория структурации, - пишет Гидденс, - основывается на следующих
положениях: социальная теория... должна включать понимание человеческого поведения как действия: такое понимание должно быть совместимо со
сфокусированностью на структурных компонентах социальных институтов
или обществ: понятия власти и господства связаны с понятиями действия и
структуры" [2].
Общеизвестно, что познавательная установка и объяснительные идеалы
естественных наук во многом определили развитие классических социологических представлений, в частности позитивистской доктрины. Принципиальной особенностью социологии в пору ее зарождения являлось стремление описывать общество "как оно есть само по себе", вне зависимости от
познающего его человека. Поэтому именно объектное видение общества
составляет главное устремление социологических представлений, а внутринаучные критические процедуры не выходят за рамки познавательной деятельности по построению позитивной картины общества. В результате этого
в большинстве концепций и систем классической социологии основное
внимание уделяется собственно гносеологической проблематике.
Хотя в работах Гидденса можно обнаружить множество важных замечаний
относительно природы и критической рефлексии социологического дискурса,
он не разделяет этот преимущественный интерес большинства социологов к
вопросам эпистемологии и гносеологии. Социология, прежде всего,
37
интересуется выработкой концепций человеческого существования и действия, социального воспроизводства и социальных преобразований. Таким образом, первой предпосылкой теории структурации выступает воздержание от
гносеологии, переключение на вопросы онтологического порядка.
Онтологически такая переориентация социологической теории приводит к
тому, что понятия, традиционно описывающие общество как естественную
данность, переформулируются с точки зрения онтологических предпосылок исторической нагруженности объекта исследования. Именно в зависимость от
последних ставится гносеологический вопрос об идентификации объекта
исследования. Последний определяется не способом задания определенного
критерия (т.е. ограничения), а наоборот: именно историческая динамика, социальная практика, осуществляемая индивидами, идентифицирует объект.
Объективация объекта производится самими людьми, а не социологамипрофессионалами.
Описание социальных явлений в онтологических терминах явно направлено
против позитивистских предубеждений к метафизике и метафизическим
тезисам. Теория структурации в целом развивается в русле постпозитивистской революции и включает известное различение между онтологическими
понятиями фундаментальных сущностей теорией и эмпирическим исследованием. Онтология описывает конститутивные потенциалы общественной
жизни, преобразовательные человеческие способности и условия производства/воспроизводства социальных явлений в различных эмпирических контекстах.
Онтологические постулаты эмпирически неопровержимы, поскольку формулируются безотносительно к их манифестации в эмпирических условиях.
Теория призвана определить, каким образом социальные явления реализуют
собственные онтологические потенциалы. Поэтому в отличие от онтологии,
теории подлежат эмпирическому опровержению. С учетом данного различения, формулировка онтологических категорий допускает широкий спектр
возможностей развития социальных процессов.
Поэтому с самого начала исключается выделение универсальной траектории развития тех или иных явлений, гипостазированное объяснение того или
иного явления действием каких-то трансцендентных сил или механизмов [3, р.
278-280].
Онтологическая переориентация предполагает отказ от натуралистических
принципов, постулирующих преемственность общества и природы и тождественность методов естественных и социальных наук. Гидденс исходит из
фундаментального различия между обществом и природой и сосредоточивается всецело на характеристиках социальной деятельности. "Различие между обществом и природой заключается в том, что природа не создана человеком. Конечно, люди изменяют природу, и это является как условием общественного существования, так и движущей силой культурного развития. Но
природа не производится человеком - общество производится. Не сотворенное никем в отдельности, общество производится и воспроизводится чуть
ли не с нуля участниками социального события. Производство общества суть умелое конструирование, обеспечиваемое и реализуемое человеческими
38
существами. Оно становится возможным лишь потому, что каждый член
общества является практикующим социальным теоретиком: осуществляя
любого рода взаимодействия, он обычно обращается к своим знаниям и
теориям, и именно использование этих практических ресурсов есть условие
осуществления взаимодействия вообще" [4, р. 15-16].
Социальные практики следует анализировать как используемые акторами
методы или техники. «Все компетентные члены общества весьма сведущи в
практическом исполнении социальной деятельности и являются экспертами"социологами". Знание, которым они располагают, не является случайным по
отношению к постоянному моделированию социальной жизни, но является
интегральной его частью» [5, с. 61].
Основа для различения природы и общества складывается из умений и
ресурсов, требуемых для осуществления социальной практики, что предполагает тематизацию человеческого сознания. Гидденс выделяет практическое
и дискурсивное сознание. Отличительной особенностью практического является то, что для осуществления социальной практики достаточно рефлексивного мониторинга индивидами собственных умений и способностей.
Методологические предпосылки теории структурации влекут ряд существенных следствий, которые Гидденс формулирует в виде "новых правил
социологического метода". Гидденс предупреждает, что речь идет лишь о
выделении некоторых исследовательских тем, призванных обозначать линии
разрыва и противостояния классическим социологическим представлениям.
Суть "новых правил социологического метода" заключается в следующем.
Первое правило относится к предмету социологии - производству и воспроизводству общественной жизни. Предметом социологии является общество, созданное активной деятельностью субъектов. Индивиды преобразуют
природу социально, и "очеловечивая" ее, преобразуют самих себя. Люди не
производят естественный, объектный, независимый от их существования мир.
Преобразуя этот мир, они создают историю, и живут в истории. Производство
и воспроизводство общества суть результат человеческой социальной деятельности.
Второе правило говорит о возможностях и границах социального участия и
способов исследования производства и воспроизводства общества. Гидденс
считает, что сфера человеческого участия ограничена. Люди создают общество, но не по собственному выбору, а как исторически ограниченные
акторы. Структуры следует концептуализировать не просто как ограничивающие, но и дающие возможность человеческой деятельности. Это Гидденс называет "дуальностью структуры". Структуры всегда следует концептуализировать в терминах структурации как ряд воспроизводимых практик.
Третье касается способов наблюдения и описания. Социолог наблюдает
общественную жизнь предвзято, т.е.. полагаясь на знания и ресурсы, благодаря которым он конституирует ее как объект исследования. В этом смысле
позиция социолога не отличается от позиции любого другого члена общества:
для осмысления деятельности акторы используют "взаимное знание" интерпретативные схемы. "Погружение" в форму жизни - необходимое и
39
единственное средство, благодаря которому наблюдатель способен описывать
общество. Однако "погружение" не означает становления в качестве полноправного члена сообщества, когда, скажем, речь идет о другой культуре. Познание другой формы жизни (культуры) предполагает исследование способов
собственного становления в этой жизни, а также способность участвовать в
ней как в ансамбле практик. В этом и заключается для социолога
производство описаний и перевод их в категории соционаучного дискурса.
В четвертом правиле речь идет о специфике формулировки понятий в
рамках социальной науки как метаязыка. Социологические понятия подвержены "двойной герменевтике". Социология имеет дело с миром, подверженным первичной интерпретации самими акторами, и переинтерпретирует его в собственных теоретических схемах, используя для этого
специальный язык. В итоге, главная задача социологического анализа состоит
в герменевтической интерпретации различных форм жизни в рамках
описательных метаязыков социальных наук и в интерпретации производства/воспроизводства общественной жизни как результата человеческой
деятельности [4, р. 160-162].
Критическое осмысление и методологическая переориентация социологического дискурса позволяет Гидденсу развить основные понятия и положения "теории структурации". В социологии термин "структура" используется в основном в двух влиятельных школах: в функционализме и
структурализме. В функционализме "структура" прежде всего описательный
термин, в то время как основная объяснительная нагрузка возлагается на
понятие "функция". В структурализме же, "структура" является объяснительным принципом. Структурный анализ, вне зависимости от того, применяется он при анализе языка, мифа или в более широком контексте социальных взаимодействий, "просматривает" зависимости по ту сторону поверхностных очевидностей. Речь идет о том, что любое социальное явление
объясняется лежащим в его основании определенным преобразованием его
структурных элементов.
На первый взгляд, "структуры" и соответствующие понятия, отслеживающие ее объяснительный потенциал, имеют мало общего с понятиями, используемыми функционалистами. Между тем, и структурализм, и функционализм
придерживаются общих тем, видимо, вследствие несомненного влияния
Дюркгейма на обе школы. Гидденс подвергает критике функционализм и
структурализм за то, что они противопоставляют синхроническое и диахроническое измерения; отождествляют систему и структуру (эти аспекты очевидны и в функционализме, и в структурализме, поскольку методологическая
изоляция синхронического измерения суть основание для определения характеристик структуры/системы); считают власть вторичным феноменом, а
предметом социологии - нормы или ценности; неспособны концептуализировать договорный характер норм. Самое главное, в чем Гидденс их упрекает, - что в них индивиды всегда оказываются придатками системы.
Гидденс убежден, что ни одна социологическая теория не способна адекватно объяснить конституирование общественной жизни как производство
деятельных субъектов. Именно для того чтобы показать деятельностный
40
характер производства общественной жизни, Гидденс и вводит понятие структурации как объяснительного локуса структурного анализа.
Исследование структуры означает «попытку определить условия, управляющие преемственностью и преобразованием структур или типов структур.
Иначе говоря: исследование процесса воспроизводства означает установление
связи между "структурацией" и "структурой"» [4, р. 9]. Гидденс разграничивает "структуры" и "социальные системы", имея при этом в виду человеческие коллективы, остающиеся стабильными во времени и в пространстве.
Структура относится к "структурным качествам" или "структурирующим
качествам", обеспечивающим "связность" пространства и времени в социальных системах. Эти качества следует рассматривать как правила и ресурсы,
рекурсивно вплетенные в воспроизводство социальных систем.
Структуры предполагают существование, во-первых, знаний - "отпечатков
в памяти" - со стороны субъектов, во-вторых, социальных практик, организованных через рекурсивную мобилизацию этого знания, и в-третьих,
способностей, необходимых для осуществления этих практик. Структуры "правила и ресурсы, участвующие в воспроизводстве социальных систем.
Структура существует только в виде отпечатков в памяти - органического
базиса человеческого знания и в мгновении ее опредмечивания в действии" [6,
р. 37].
Гидденс утверждает, что понятие структуры может изучаться в социологии
по аналогии со структурными свойствами языка. "Речь" в контексте этой
аналогии будет означать действие и взаимодействие. Во-первых, речь ситуативна, т.е. пространственно и временно локализована, тогда как язык "виртуален и вневременен". Во-вторых, речь предполагает некоего субъекта,
тогда как язык - несубъектен, даже если он "производится" говорящим
субъектом. В-третьих, речь всегда потенциально признает присутствие другого, а язык как некая структура не является результатом намерений субъекта и не ориентирован на другого [4, р. 120-121].
Социальные системы включают регулярные отношения взаимозависимости между индивидами или группами, анализируемые как повторяющиеся
социальные практики. Системы не являются структурами: они обладают
структурными качествами. Структуры, будучи качествами систем, характеризуются "отсутствием субъекта". "Анализ структурации социальных систем означает изучение способов, которыми производятся и воспроизводятся
такие системы, основанные на сознательной деятельности акторов, которые
полагаются на правила и ресурсы во всем многообразии контекстов действия"
[5, с. 60-61]. Что значат правила и ресурсы?
Во-первых, Гидденс отвергает различие между "конститутивными" и "регулятивными" правилами, восходящее к Канту. Все социальные правила одинаково конститутивны и регулятивны, поскольку регулятивное предписание
предполагает конституирование определенных ценностей, тогда как конститутивные правила предполагают определенные санкции.
Во-вторых, согласно Гидденсу, следует быть осторожными в использовании правил игр, скажем игры в шахматы, в качестве примеров, характеризующих социальные правила, поскольку правила игры в шахматы
41
достаточно формализованы, предполагают определенный лексикон, а самое
главное, почти никогда не подлежат обсуждению на предмет их легитимации,
как то случается с социальными правилами.
Правила скорее следует концептуализировать в соответствии с высказыванием Витгенштейна: знание правила означает "способность продолжать".
Правила - это не обобщение практик, а средство производства и
воспроизводства практик. Однако, не следует отождествлять знание правил со
знанием, как сформулировать эти правила. "Способность продолжать" вовсе
не предполагает способности дискурсивной формулировки правила. Ребенок в
естественных условиях всегда говорит правильно на своем родном языке (что,
видимо, предполагает знание правил этого языка), но не сможет сформулировать эти правила.
В-третьих, может быть, более корректным будет ссылка на правила
детских игр для концептуализации структур как правил. Дело в том, что в
детских играх отсутствует жесткий лексикон формальных правил. Суть этих
правил заключается в том, что они принципиально неопределенны. И вовсе
не в силу ограниченности субъективных возможностей детей или даже
взрослых в определении этих правил, а в силу того, что эти правила как
таковые исключают правилосообразность. Ясно, что, например, игру в смерть
(в повседневности - игры в прятки) никак не концептуализировать в виде
правил: нет правила, согласно которому можно было бы играть в смерть, и
тем не менее, для детей - это более, чем банальность.
Под ресурсами Гидденс понимает "трансформативную способность"
индивида, иначе говоря, способность "действовать иначе". Конечно, главное
здесь - понятие власти. Власть подразумевает не описание какой-то наличной
ситуации, а некую способность. Согласно Гидденсу, ресурсы - это "носители"
власти, включающие воспроизводимые в дуальности структуры отношения
господства и подчинения. Также как и правила, ресурсы характеризуют
структурные свойства социальных систем, что вовсе не означает, что они
оказывают внешнее давление на производство/воспроизводство практик.
Ключевым в теории структурации является положение о "дуальности
структуры", под которой Гидденс понимает взаимозависимость структуры и
действия. "Дуальность структуры" необходимо покоится на рекурсивном
характере человеческой деятельности. "Под дуальностью структуры я имею в
виду, что структурные качества социальных систем являются средством и
вместе с тем результатом практики, которая конституирует эти системы.
Теория структурации, таким образом, отвергает разделение на синхронию и
диахронию или статику и динамику. Структуру нельзя отождествлять с
ограничением: она не только ограничивает, но и дает возможности. Задачей
социальной теории, в частности, является изучение условий, управляющих
взаимодействием этих двух моментов" [7, р. 16].
Дуальность структуры обеспечивает преемственность социального
воспроизводства в пространстве и во времени, что, в свою очередь,
предполагает рефлексивный мониторинг акторов в потоке повседневной
деятельности. "Поток действий непрерывно производит последствия, которые
являются ненамеренными, и эти непредвиденные последствия могут также
42
формировать новые условия действия посредством обратной связи. История
является интенциональной деятельностью, но не является интенциональным
проектом" [5, с. 62, 69].
В теории структурации переформулируется и понятие "система".
Социальные системы, в противоположность структурам, охватывают
действия людей, расположенные во времени и в пространстве. Социальные
системы, воспроизводимые в контексте ограниченных условий рационализации поведения, конституируются через взаимозависимость акторов или
групп. Степень взаимозависимости Гидденс обозначает терминами "интеграция" или "системность". "Интеграция" обозначает регулярные связи, взаимообусловленность практик между акторами или коллективностями. "Взаимообусловленность практик" понимается как регулярные отношения автономии и подчинения. Следует, однако, заметить, что "интеграция" вовсе не
значит "согласованность" или "соглашение".
Гидденс различает социальную и системную интеграции. Социальная
интеграция описывает "системность" на уровне непосредственного взаимодействия "лицом-к-лицу" и подчеркивает значение пространства и со-присутствия в социальных отношениях. Системная интеграция описывает "системность" на уровне отношений между коллективностями. "Социальная интеграция - это взаимообусловленность акторов в контекстах соприсутствия
(отношения автономии/зависимости). Системная интеграция - это взаимообусловленность акторов или коллективов в раздвинутых пространственновременных промежутках (отношения автономии/зависимости) [7, р. 77].
Системность на уровне социальной интеграции реализуется через рефлексивный мониторинг действия и рационализацию поведения, а через обратную
связь непредвиденных последствий и неосознанных условий связывается с
системной интеграцией.
Гидденс выделяет три уровня системной интеграции: гомеостатические
причинные петли; саморегуляция через механизм обратной связи; рефлексивная саморегуляция [7]. Гомеостатическое системное воспроизводство
включает действие причинных петель, т.е. циркулярные причинные отношения, в которых непредвиденные последствия перестраивают первоначальные условия. Саморегуляция через механизм обратной связи представляет более высокий уровень системной интеграции. В отличие от гомеостатических процессов, механизм предполагает направленное, контролируемое
изменение.
Рефлексивная
саморегуляция
включает
операцию
селективного "информационного отфильтровывания", посредством которого
акторы рефлексивно регулируют условия системного воспроизводства с
целью поддержания наличного состояния или же изменения его.
С точки зрения дуальности структуры Гидденс выделяет институциональный анализ и анализ стратегического поведения. Различение это носит
методологический характер и указывает на два различных способа исследования системного воспроизводства. Таким образом, только посредством
наложения методологического эпохе (воздержания) мы можем исследовать
стратегическое поведение отдельно от институционального анализа, и
наоборот.
43
Конституирование социальных систем как стратегического поведения
означает исследование способов полагания правил и ресурсов в социальных
отношениях. Структура выступает здесь в качестве мобилизации дискурсивного и практического сознания со стороны акторов. Или же, если речь идет о
правилах, анализ стратегического поведения предполагает анализ взаимного
знания - о ресурсах; он означает анализ диалектики контроля - способности
индивидов воздействовать на поведение других и на условия воспроизводства
социальной системы. С другой стороны, институциональный анализ
воздерживается от анализа стратегического поведения, рассматривая правила
и ресурсы как постоянно воспроизводимые свойства социальных систем.
Таким образом, анализ стратегического поведения и институциональный
анализ представляют собой дуальность структуры, а не две стороны дуализма.
Гидденс различает три измерения "дуальности структуры" - сигнификацию
(обозначение), господство и легитимацию. Сигнификация возникает в
результате коммуникативных процессов. Господство - следствие властных
отношений, возникающих из асимметрического доступа к ресурсам. Легитимация возникает в результате утверждения определенных форм поведения.
То, что Гидденс называет модальностями структурации, представляет собой
главные размерности дуальности структуры во взаимодействии. В процессах
социального воспроизводства модальности опосредуют отношения между
взаимодействием (интеракцией) и структурой.
Коммуникация предполагает использование интерпретативных схем, с
помощью которых акторы осмысливают то, что они делают и говорят. Применение таких схем зиждется на "познавательном порядке", разделяемом всем
сообществом, и в то же время реконструирует его. Отношения власти предполагают использование способностей или средств для воздействия на поведение других. Использование способностей покоится на регулярных отношениях господства и подчинения и в то же время воспроизводит порядок господства. Таким же образом складывается отношение между моральностью,
нормами и легитимацией. Также как коммуникация, власть и моральность основополагающие элементы взаимодействия; сигнификация, господство и
легитимация - это только аналитически различимые свойства структур [7].
Мы проследили систематическую взаимосвязь и взаимозависимость
методологических и теоретических оснований теории структурации. Однако
самым, пожалуй, значительным достижением этой теории является то, что
она подрывает три аксиоматичные черты классического социологического
мышления. Во-первых, естественнонаучный характер его рациональности,
его объектность. Во-вторых, требует пересмотра гносеологических корней
социологического знания с тем, чтобы как можно полнее отразить конститутивные потенциалы социальных явлений. В-третьих, теория структурации
снимает традиционную для социологического мышления оппозицию структуры и действия, макро- и микроаналитических уровней. И самое главное Гидденсу удается преодолеть консервативно-охранительную ориентацию
классической социологии.
Здесь мы хотели бы проблематизировать некоторые положения теории
структурации. Прежде всего, на наш взгляд, ее недостатки обусловлены тем,
44
что Гидденс в некотором смысле повторяет известные положения структуралистской методологии.
Гидденс понимает структуру как трансцендентальное условие для осуществления общественной жизни. Здесь не важно, как понимается структура
- в смысле ограничивающей или дающей возможности для социального
действия. Коль скоро изначально предполагается как данность (пусть даже
виртуальная) наличие структур в виде правил и ресурсов, то структурация
предполагает структурацию - уже структуры, и, соответственно, индивиды
исследуются лишь в той мере, в какой они воспроизводят предустановленную
структуру.
Возможность иного структурирования отвергается. Подтверждением служит то, что Гидденс понимает структурацию недостаточно онтологически больше в методологическом смысле. Таким образом, вопреки всем стратегическим устремлениям и ожиданиям, как это ни парадоксально, не структурация, а структура оказывается методологической и онтологической константой общественной жизни.
Конечно, теория структурации преодолевает существующий в классической социологии разрыв между структурой и действием, но в результате
все пространство и конститутивные возможности общественной жизни оказываются ограниченными взаимодействием структуры и действия. Онтологические возможности социальных явлений заранее предустановлены виртуальной структурой.
Возможны два варианта развертывания этого вопроса. Ясно, что для
Гидденса такие понятия, как "структура" и "структурация", не тождественны.
"Структурация" обозначает реальный пространственно-временной процесс
реализации структуры. Структура виртуальна, представляет собой предназначенность социальных систем к определенным действиям - действиям по
воплощению своего идеального (в терминах Гидденса - виртуального)
призвания. Теперь структура как виртуальный порядок аналитически вычленяется и утверждается в качестве объяснительного принципа процессов
структурирования социальной системы. Структурация, фактически, обозначает реализуемую структуру. Тогда какой смысл разграничивать структуру и
структурацию?
Гидденс одновременно высказывает два противоречащих друг другу положения. Если структура и структурация не тождественны, то на стороне
структуры как виртуального порядка обнаруживается некий избыток, т.е.
структура не полностью редуцируема к процессам структурации, и, следовательно, структурация предполагает структурацию предустановленной
структуры. Поэтому структура (как говорим мы), а не структурация (как
говорит Гидденс) оказывается объяснительным принципом.
Если же принять положение о тождественности структуры и структурации,
то вновь возникает тот же вопрос: какой смысл разграничивать их? Структура всегда избыточна по отношению к собственно структурации. Ясно, что
структуру Гидденс использует в качестве аналитической модели (также как
Леви-Стросс, которого он критикует именно за моделирование структуры). О
человеческой истории мы можем говорить лишь в том случае, если
45
реализовалась какая-то структура. Если структура не реализовалась, нет
никакой истории.
Однако, такой вывод проблематичен в двух отношениях. Во-первых, он
приводит к взгляду на такие структуры, как на характеризуемые совокупностью свойств, все элементы которой - просто формы проявления скрытой сущности. Во-вторых, реализуемая структура описывает только те
практики, которые с необходимостью воспроизводят эту виртуальную структуру. (В скобках можно было бы спросить: почему Гидденс выделяет именно
три размерности дуальности структуры в контексте взаимодействия обозначение, господство и легитимацию? Не есть ли это чисто механическое
соединение достижений достаточно определенных направлений социологической теории?)
Но справедливости ради надо заметить, что Гидденс говорит не о реализуемой структуре. Он пишет: «При анализе социальных отношений необходимо признавать как синтагматическую размерность моделирования социальных отношений в пространстве и времени, так и парадигматическую
размерность, включающую виртуальный порядок "способов структурирования", повторяющихся в таком воспроизводстве. В структуралистских традициях нет однозначного ответа на вопрос, относятся ли структуры к матрице
допустимых трансформаций в системе или же к правилам трансформаций,
управляющих матрицей. Я рассматриваю структуру, по крайней мере в ее
наиболее элементарном значении, как относящуюся к таким правилам (и
ресурсам)» [5, с. 53].
Реализуемая структура описывает как раз синтагматическую размерность,
т.е. реальный пространственно-временной процесс реализации структуры,
оставляя без внимания парадигматическую, т.е. виртуальный порядок "способов структурирования". Но как видно из приведенного отрывка, самым
главным вопросом теории структурации оказывается возможность или способ
взаимосвязи синтагматической и парадигматической размерности структуры.
Аналитическое вычленение парадигматической размерности дает понимание
структуры как трансцендентального условия, вычленение же синтагматической размерности - реализуемую структуру. А для того, чтобы связать
парадигматическую и синтагматическую размерности структуры, следовало
бы отказаться от оппозиции "язык/речь", заимствованной у Соссюра и
успешно используемой структуралистами, где язык выступает собственностью коллектива или общества как такового, а речь - собственностью
индивидуального субъекта. В какой-то степени данная оппозиция преодолевается положением о рекурсивности человеческой деятельности. Но надо
сказать, что в теории структурации отсутствует какая-нибудь систематизация
положений о рекурсивном характере человеческой деятельности.
Согласно взгляду, который мы намерены противопоставить изложенному,
структуры не должны восприниматься как независимо существующие реалии
или виртуальный порядок. В процессах структурации воспроизводится, на
самом деле, не какой-то виртуальный порядок, а отсутствие этого порядка.
Поэтому только и можно говорить о структурации, а не копировании предданной (пусть и виртуальной) структуры.
46
Структура не воспроизводится в качестве виртуального порядка различий,
а созидается в качестве системы различий. Рекурсивность говорит о том, что
в человеческой деятельности повторяется не какая-то сущность, а отсутствие
этой сущности/структуры. И поскольку повторяется отсутствие структуры,
каждое повторение оказывается отличным от предыдущего, и, следовательно, структура созидается в качестве системы различий. Отсутствие
структуры замещается производством структуры через рекурсивность
человеческой деятельности.
Преемственность структуры обеспечивается отсутствием пред-данной
структуры. В этом контексте мы можем говорить об истории. Без этого
дополнения "структура" повисает в воздухе, представляется в виде чего-то априорного, рассматривается как некое трансцендентальное условие, определяющее упорядоченность (единство) человеческого опыта.
ЛИТЕРАТУРА
1. См., например: Бурак А.Л. Критика Э. Гидденсом исторического материализма // Социол. исслед. 1992.
№ 9; Зборовский Г.Е. Учебник по социологии - у них и у нас // Социол. исслед. 1991. № 2; Маринчешка Т.Л., Деменчонок Э.В. "Теория структурирования" Э. Гидденса // Новые тенденции в западной социальной философии. М., 1988.
2. Giddens A. Power, the dialectic of control and class structuration // Social class and the division of labour.
Cambridge.
3. Cohen I. Structuration theory and Social praxis // Social theory today. Cambridge, 1987.
4. Giddens A. New rules of sociological method. L., 1976.
5. Современная социальная теория. Новосибирск, 1995.
6. Giddens A. Constitution of society. Cambridge, 1984.
7. Giddens A. Central problems in social theory. L., 1979; Современная социальная теория. Новосибирск, 1995.
47