отношениях с генералом, с французом порождает в его голове

отношениях с генералом, с французом порождает в его голове
мысль одним ударом изменить жизнь. То есть в «Игроке» дается
психологическое объяснение героя и идеи; движущей силой сюжета
является не только игра, рулетка, но и любовь.
Таким образом, роман «Игрок» (вынужденный роман
Ф.М. Достоевского) можно считать завершением линии традиционного, психологического, повествования в творчестве писателя – завершением, волею случая состоявшимся после того, как был уже
почти создан роман нового типа
М.А. Жиркова
Исповедально-проповедническое начало
«Выбранных мест из переписки с друзьями» Н.В. Гоголя
Жанровое своеобразие произведения Н.В. Гоголя, как отмечают
исследователи, восходит к традициям древнерусской литературы,
поучениям, слову, беседе, посланию, духовному завещанию. Сам
писатель определил свое произведение как исповедь: «… в ней
есть моя собственная исповедь: в ней есть излиянье души и сердца
моего»1. Но написанная в форме писем книга содержит поучения и
наставления, что свойственно проповедническому слову.
«Предисловие» и «Завещание» настраивают читателя на восприятие произведения как предсмертной исповеди человека, жизнь
которого висит, как пишет Гоголь, «на волоске». Отсюда покаянный
и смиренный тон повествования. Но здесь же писатель, подчеркивая «полезность» своей книги, пишет: «Мне хотелось хотя сим искупить бесполезность всего, доселе мною напечатанного, потому что
в письмах моих, по признанию тех, к которым они были написаны,
находится более нужного для человека, нежели в моих сочинениях»; «Сердце мое говорит, что книга моя нужна и что она может
быть полезна»2. Поэтому и предлагает их в качестве своего последнего напутствия. Позднее в «Завещании» Гоголь напишет: «Да
вспомнять также мои соотечественники, что, и не бывши писателем,
всякий отходящий от мира брат наш имеет право оставить нам чтонибудь в виде братского поучения, и в этом случае нечего глядеть
ни на малость его звания, ни на бессилие, ни на самое неразумие
его, нужно помнить только то, что человек, лежащий на смертном
одре, может иное видеть лучше тех, которые кружатся среди ми 1
2
Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: в 14 т. Т. 8. М., 1952. С. 438.
Гоголь Н.В. Указ. соч. С. 215, 216.
253 ра»1. Так уже в начале книги обозначена двуединая природа повествования – исповедально-проповедническая.
Для Гоголя необходимость создания книги вызвана внутренней
потребностью спасти себя и Россию. Как замечает К. Мочульский, у
Гоголя обостренное чувство зла в мире и в самом себе2, а, по мнению духовенства, «самый страшный вид зла – нравственное зло,
нравственное разложение человеческой души»3. Единственный
способ борьбы с этим злом – это слово, то, чем владеет Гоголь как
писатель. Звание писателя воспринимается как личная ответственность за состояние русской души и души отдельного человека. По
Гоголю, слово наделено особой, божественной силой, способной
исправить, научить, спасти, «Оно есть высший подарок Бога человеку»4. И кто, как не писатель, может это сделать? Слово свое Гоголь обращает прежде всего к человеческой душе, его задача –
перевоспитать, исправить испорченную и искаженную злом душу
человека. Гоголь совершает коренной поворот в литературе от
сиюминутного к вечному, обращает мысль с внешнего мира на
внутренний, с жизни телесной, плотской на жизнь духовную. Как пишет К.В. Мочульский: «… ему было суждено круто повернуть всю
русскую литературу от эстетики к религии, сдвинуть ее с пути Пушкина на путь Достоевского»5.
Именно с внутреннего преображения человека должно начаться
внешнее преобразование всей жизни; необходимо «внутреннее переустройство каждого, которое в конечном счете должно послужить
залогом переустройства и преображения всей страны»6. По-разному
определяют исследователи книгу Гоголя, называя ее то системой
религиозно-нравственного мировоззрения (К. Мочульский), то программой «общего добра» (В. Зеньковский), то программой реформ
(Ю. Барабаш), но почти все сходятся в одном: книга Гоголя, несомненно, утопична.
На читательский суд вынесено все, что мучило и волновало писателя в это время. «Выбранные места…» отражают поиск своего
пути, места в современной Гоголю России, являются пробой на новое поприще – на поприще общественно-религиозного служения.
Создание произведения, которое фиксирует определенный этап ду 1
Гоголь Н.В. Указ. соч. С. 221.
Мочульский К.В. Выбранные места из переписки с друзьями // Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский / сост. В.М. Толмачева. М., 1995. С. 37.
3
Булгаков Г.И. Теория православно-христианской пастырской проповеди
(этика гомелии). Киев, 1916. С. VII.
4
Гоголь Н.В. Указ. соч. С. 231.
5
Мочульский К.В. Указ. соч. С. 37.
6
Воропаев В. Монастырь ваш – Россия! // Гоголь Н.В. Духовная проза. М.,
1992. С. 28–29.
2
254 ховной жизни Гоголя, – «чисто писательское решение»1. Выбранная
форма писем позволяет это сделать с предельной откровенностью
и настраивает на доверительные отношения с читателем.
Для самого автора книга становится завершением определенного жизненного этапа, итогом накопленного жизненного опыта.
Только после завершения работы, как создания книги, так и ее публикации, можно идти дальше. Она должна была принести чувства
покоя и обретения нового пути. Может быть, почти общее неприятие
«Выбранных мест…» отразилось на создании второго тома «Мертвых душ», на душевном и физическом состоянии Гоголя последних
лет. Для него переход от художественного творчества к прямому
обращению к обществу и общению с читателем естественен и закономерен. Но для современников этот переход явился полной
неожиданностью. Внутренняя жизнь, духовная эволюция писателя
обычно остается за пределами творчества. Созданное произведение является уже завершенным итогом размышлений и поисков писателя. Гоголь выплеснул в мир свои мысли, размышления,
предположения, да еще в императивной форме. При этом большая
душевная работа осталась за рамками книги, и книга оказалась не
тем произведением, которого так ждала от Гоголя читающая Россия. Зато после Гоголя стали возможны и «Дневник писателя»
Ф.М. Достоевского и публицистические произведения Л.Н. Толстого.
Гоголь первым заявил своей книгой об особом положении, особой
роли писателя.
Итак, в центре произведения Гоголя сам автор, его личность и
тот жизненный и духовный опыт, который так важно раскрыть и передать другим. То есть в основе книге лежит исповедь, через собственное самоуглубление и самосовершенствование писатель
стремится к открытию истины и света другим, к нравственному совершенствованию «соотечественников». Но исповедью произведение Гоголя можно назвать все-таки условно, учитывая не только
значение исповеди как покаяния, но и более широкое: откровенное
признание, сообщение своих мыслей, взглядов, идей. В «Выбранных местах…» исповедь не форма повествования, не жанр произведения, а внутреннее состояние автора, стремящегося к
изложению самого задушевного. Только находит это свое воплощение в форме проповеди. Очиститься, спастись от собственного зла
можно через покаяние, а спасти других, показать им пути к спасению
– через проповедь.
Заметим, что отдельные письма можно рассматривать как образцы логически правильно построенной проповеди, в основе которой лежит две задачи: во-первых, раскрытие и решение тех или
1
Золотусский И.П. Гоголь. М., 1984. С. 385.
255 иных вопросов; во-вторых, обоснование этого решения1. Необходимыми элементами подобного построения является также наставление, т. е. введение в проповедь практически осуществимых идей и
побуждение к исполнению предлагаемых наставлений2. Название
писем, составляющих книгу, обычно задают тему, которую Гоголь
раскрывает в данном письме: «О том, что такое слово», «О помощи
бедным», «Что такое губернаторша» и т. д. Иногда сами названия
звучат как наставления: «Нужно проездиться по России», «Нужно
любить Россию» или даже «Советы», «Наставления». Сами советы
и наставления, предлагаемые в письмах, конкретны и точны. Цель и
задача книги соответствуют проповедническим: если цель проповеди – «назидание слушателей через утверждение в вере и благочестивой жизни», то основная ее задача – привести к нравственному
возрождению людей3. Именно забота о человеке, обращенность к
человеку характерны для произведения Гоголя. Так, создается синтез
исповеди и проповеди, учительского слова христианина и писателя.
Проповедником, пророком, учителем чувствует себя автор,
обосновывая свое право на учительское слово долгом писателя: «Я
писатель, а долг писателя не одно доставленье приятного занятия уму
и вкусу; строго взыщется с него, если от сочинений его не распространится какая-нибудь польза душе и не останется ничего в поучение людям»4. Отсюда пронизывающие всю книгу рассуждения о конкретных
писателях (например, Жуковском, Пушкине) и поэте вообще.
Задачи, которые ставит перед собой писатель, изначально стоят перед духовенством. Гоголь так и подходит к ним. Он соединяет
писательское с духовным, «духовидца и поэта»5. Происходит удивительное сочетание светского, мирского с глубоко религиозным, духовным, позиции смиренного грешника, писателя, недовольного
собственным творчеством, и роли учителя, воспитателя, которую он
на себя принимает. Это отражается и на стиле, как замечает
Ю.В. Манн, торжественная, высокая речь соседствует с прозаической, почти деловой6.
Такое стремление объединить, казалось бы, противоположные
начала связано с гоголевским поиском собственного пути. Обращение в последние годы к религии, к святоотеческой литературе, почти
монашеская, аскетическая жизнь, желание уйти в монастырь сталкиваются с невозможностью отказаться от внутренней потребности
1
Булгаков Г.И. Указ. соч. С. 89.
Там же. С. 49.
3
Там же. С. 38–39.
4
Гоголь Н.В. Указ. соч. С. 221.
5
Анненкова Е.И. Гоголь и декабристы. М., 1989. С. 111.
6
Манн Ю.В. Гоголь-критик и публицист // Гоголь Н.В. Собр. соч.: в 7 т. Т. 6.
М., 1978. С. 485.
2
256 писать. Обостренная религиозность, в свою очередь, оказывает
влияние на художественное творчество: продолжение «Мертвых
душ» не устраивает писателя, как отмечает В. Воропаев: «Художественное начало побеждает в нем; кризис Гоголя – следствие глубочайшего конфликта между духовными устремлениями и
писательским даром»1. Процесс работы становится все более мучительным. Гоголь находит единственный для себя выход – нравственные поучения, прямое обращение к читателям со словом учиучителя, воспитателя, которое позволяет объединить два важных
для него занятия – писательство и наставничество.
Итак, произведение Гоголя ориентировано на христианскую
проповедь, как уже было сказано, совпадают и стиль повествования,
и задачи, которые ставит перед собой писатель. Перед нами проповедь литературного характера (нельзя забывать, что она написана
пусть и глубоко верующим писателем, но не человеком из круга духовенства), построенная на основе исповеди.
С.В. Захаров
В.Г. Белинский о языке и стиле писателя
В своей критической практике В.Г. Белинский большое внимание уделял языку и стилю писателей. Великий критик часто говорил
о точности и выразительности языка художественных произведений,
литературном таланте и его природе, о том, что настоящая поэзия и
классическая проза есть великое искусство стиля, бессмертное художество. Но особенное значение в литературном деле Белинский
придавал такому достоинству, как народность творчества того или
иного художника слова.
В рецензии 1838 г., опубликованной в разделе «Литературная
хроника» журнала «Московский наблюдатель», В.Г. Белинский говорил: «Всякий человек, выражающий в искусстве жизнь народа или
какую-нибудь из её сторон, всякий такой человек есть явление великое, потому что он своею жизнью выражает жизнь миллионов». К
числу таких людей принадлежит И.А. Крылов, баснописец и народный поэт. Издания его басен ещё при его жизни превысили 30 тыс.
экземпляров, а со временем, провидчески констатирует критик, каждое из многочисленных изданий его басен будет состоять из десятков тысяч экземпляров. Слава Крылова, по словам Белинского, «всё
будет расти и пышнее расцветать». В другой статье – «Басни Ивана
Крылова» (1840) – В. Белинский писал, что в своих баснях поэт
1
Воропаев В. Указ. соч. С. 19.
257