о с л а б е в а ю щ е г о движения. Э т о движение подчиняет себе и неодушевленную материю. Глубоко врезанные в п о в е р х н о с т ь камня б о р о з д ы с к л а д о к о д е ж д то з а к р у ­ ч и в а ю т с я в т у г и е с п и р а л и , то п о к р ы в а ю т т е л о р а в н о м е р ­ ным у з о р о м и з в и в а ю щ и х с я п а р а л л е л ь н ы х п о л о с , а с в и ­ с а ю щ и е края т к а н е й н е о ж и д а н н о в з д у в а ю т с я , б у д т о подхваченные порывом ветра. Д а ж е лежащее перед т р о н о м „ з е р к а л ь н о е м о р е , п о д о б н о е к р и с т а л л у " , ожи­ вает, превращаясь в вереницу бегущих друг за другом волн. В г л я д ы в а я с ь в о т д е л ь н ы е ф и г у р ы , мы в и д и м , к ка­ кому насилию над природой приводит с р е д н е в е к о в о г о мастера страсть к динамике. Запрокинутые головы некоторых с т а р ц е в кажутся приставленными к чужому т е л у , н а с т о л ь к о д в и ж е н и е е г о не с в я з а н о с р е з к и м поворотом головы, а преувеличенная экспрессия еван­ гелиста Матфея находит выражение в немыслимом для ж и в о г о с у щ е с т в а положении т е л а , к о г д а ноги и г о л о в а оказываются повернутыми в противоположные сто­ роны. Н о это несоответствие привычному, обыденному, з е м н о м у , это т о р ж е с т в о д у х а над материей с о з д а ю т ту а т м о с ф е р у н е о б ы ч а й н о с т и , к о т о р а я п о м о г а е т п о с е ­ тителю храма увидеть в развертывающемся перед ним з р е л и щ е в о п л о щ е н и е и н о г о , н е д о с т у п н о г о ему мира. Б е с с т р а с т н ы й и неподвижный в о с с е д а е т Х р и с т о с с р е д и окружающего его смятения, обрамленный, словно ореолом, овальным кольцом сплетенных тел евангели­ стов и серафимов. Ф и г у р а его является фокусом всей композиции. О н а расположена строго фронтально е с л и бы не р а з л и ч и е в положении р у к и в р и с у н к е с к л а д о к о д е ж д , она б ы л а бы с о в е р ш е н н о с и м м е т р и ч н о й .