47 Название в радиобизнесе играет решающую роль, говорит
реклама
47 Название в радиобизнесе играет решающую роль, говорит Бергер. И по началу предложение дать станции имя business не всем понравилось: «Даже англоговорящие люди делают в написании этого слова ошибки. Но тем не менее оно оказалось безупречным. Наша среднесуточная аудитория — 474 000 человек, — говорит Бергер.— Пусть это выглядит не так ошеломительно, как аудитория «Авторадио» или «Европы плюс», но качество и цена каждого нашего слушателя очень высока. Это бизнес-элита и те, кто хотят себя считать ею, то есть те люди, которых каждый рекламодатель хотел бы видеть своими клиентами. Поэтому радио Business FM так успешно: ниша бизнес-вещания занята практически только нами, спрос на такой контент устойчив, и это спрос людей, которые нравятся рекламодателям». Бергеру доставляет удовольствие говорить о радио, хотя, когда он поступал на факультет журналистики, то ни радио, ни тем более телевидение не рассматривал как сферу своей будущей деятельности. Как он сам говорит, не очень понимал, что это вообще такое. Теперь же цитирует классиков экономической литературы и примеряет их бизнес-философию к бизнесу, которым занят сегодня: «У меня есть книжка, которую я очень люблю, это Уоррен Баффит с его «Письмами акционерам». Там он пишет, что результат гребца зависит не только от него самого, но и от того, на какую лодку он сел. Business FM — это чудесная лодка, на которой гребцы могут показать отличный результат». Не словом единым Интересы Михаила Бергера лежат не только в плоскости бизнеса и управления медиаактивами. Он неплохо играет в настольный теннис, что совершенно невозможно в нем заподозрить по внешнему виду, и он этим пользуется: на спор обыгрывает молодых людей, которые смотрят на него с недоверием. В юности увлекался спелеологией, хотя сейчас вспоминает об этом с некоторым недоумением: спускаться в какую-то дыру на десятки и сотни метров — нет, сейчас он бы на такое не решился. Недавно вот встал на горные лыжи и, говорит, понравилось. А еще несколько лет назад у Михаила Бергера и его жены Алевтины появилось общее увлечение: сигары. Как он утверждает, это сплачивает: «У каждой семьи есть совместные проекты. Когда мы были молодыми, сразу после университета, первой целью было добыть квартиру, второй — автомобиль, потом дача, детей на ноги поставить. А когда этот «инвестиционный набор» в той или иной степени реализован, нужны Образ жизни новые общие дела. Вот мы нашли приятное общее дело — по выходным курим сигары. Это серьезное занятие, требующее времени и отличный повод поговорить о текущей жизни». Напиток, который бы мог сопровождать это увлечение, выбирали долго. Чаще всего в бокалах оказывается портвейн, реже коньяк. А, казалось бы, самый логичный для сигар напиток — виски, долго обходили стороной. «Мы не были любителями этого напитка никогда, пока не поняли, что мы пьем неправильный виски. Надо пить дорогой, старый, проверенный, а мы выбирали популярные и недорогие, которые часто оказывались похожими на самогон. А потом мы познакомились с выдержанным односолодовым виски, и поняли, что это неплохой напиток и отличный спутник сигар». Первое знакомство со спиртным у еще тогда Миши Бергера состоялось в школе. «Слушайте, — говорит он, — ну я же вырос в Севастополе, это территория Массандры. Не могло быть иначе!» Он прекрасно помнит цены и с ходу называет: 18 копеек стакан сухого вина, 34 — крепленого. В те годы вино продавалось в уличных павильонах, на розлив. Жители города знали винные маршруты и ходили по улицам чудесного южного города, выпивая стакан то здесь, то там. «Это было распространенное занятие. Пили вино из чайников, это же Крым, территория вина. Я первый раз выпил, наверное, классе в шестом, меня потом из пионеров исключили на три дня. Обычная история, мы выпивали у одноклассницы, мама пришла с работы раньше, обнаружила нас, позвонила в школу. Такой был удар…» Напиться? Нет, говорит, можно по пальцам пересчитать все случаи. И вспоминает случай, когда в ноябре 1992 года в Израиле встретился с послом СССР Александром Бовиным. «Это человек-глыба во всех смыслах. До того, как стать послом, он работал в «Известиях» и мы были знакомы. Мы пошли в какой-то тель-авивский ресторан, Бовин заказал мясо, а я мясо и салат. Говорю, а что это Вы, Александр Евгеньевич, не заказываете салат? Он отвечает — салат это место, украденное у мяса и водки, я не буду забивать желудок всякой ерундой. И мы стали выпивать. Я принял опрометчивое решение пить с ним наравне, и скоро сделался совершенно пьян. Я прекрасно помню: он заказал водку, нам принесли по рюмочке, он потребовал подать всю водку, которая есть в ресторане. Принесли полбутылки «Абсолюта». Бовин посмотрел и сказал: пока мы будем это пить, вы в магазин сбегайте… Я уже не помню, на чем мы остановились, последующий эпизод выпал из памяти». NB! На это я имел наглость сказать, что торговля — это как анализ мочи экономики. Она отражает все, что происходит с товарами, людьми, ценами, зарплатами. NB! Я первый раз выпил, наверное, классе в шестом, меня потом из пионеров исключили на три дня.
