Об одном концерте – четыре цветных стѐклышка Вступительное слово «Сенека приветствует Луцилия» (Л.А.Сенека) Современный слушатель любит читать рецензии. Приятно читать заметку, заранее зная, чем она кончится. И вообще, скажу по собственному опыту, лестно чувствовать себя умнее автора. Ведь заранее известно, что в рецензии будет указана дата и место проведения концерта, будет названа фамилия исполнителя, также будет указан перечень исполненных произведений, будет употреблѐн десяток-другой эпитетов и метафор, в основном, хвалебного толка, и будет допущена серия орфографических ошибок. Ах да, весьма желательной является хронологическая привязка – указание количества лет, прошедших со дня чьей-то смерти до дня описываемого концерта. Уважаемый читатель, если ты хочешь найти всѐ это в моей рецензии – лучше пойди и сделай доброе дело, сегодня твои ожидания тщетны. Если же ты остался, в этот холодный вечер взамен того, чтобы просто назвать имя, позволь описать характер персонажа, позволь вызвать видение безукоризненно воспитанной английской леди, изящной, загадочной, свободолюбивой и поэтичной. Теперь, вдохнѐм в этот образ жизнь, поселим в нѐм большое, горячее, верное и правдолюбивое сердце. Что ж, вот теперь ты знаком, мой читатель, с той волшебницей, которая в промозглый субботний вечер 8-го декабря оживила и согрела своими руками старенький Blüthner в Большом зале Харьковской консерватории. Первое отделение «Даже скорбь жизни – радость» (Я. Голосовкер) Середина 30-х годов позапрошлого века – нелѐгкое время для Роберта Шумана: его десятилетняя борьба за Клару Вик в самом разгаре, надежда сменяется отчаянием, а отчаяние – надеждой. В конце концов, в Шумана врастает и то, и другое, он – двойственен в каждом своѐм проявлении. Именно в 1835 году и появляется его Первая фортепианная соната, посвящѐнная "Кларе Вик, Флорестаном и Эвсебием", этим двойным alter ego композитора. Эта, равно как многие другие детали, вне всякого сомнения, были прекрасно известны худощавой девушке в скромном красном платье, вышедшей перед огромным залом к холодному, чѐрному роялю – ведь она не только пианист, но и теоретик, музыковед, при том, не последний из них. Зал повис ледяной глыбой воздуха и всѐ мужество отчаяния, вся горячность борьбы была нужна в первой части сонаты, чтобы кованным шумановским ритмом разрушить, взорвать этот айсберг. Но откуда в этой девчонке взялось бы столько настойчивости, откуда взялось бы столько страстной патетики? Нет, замысел исполнителя был виден – но ему не хватило сил, чтобы сорвать с каждого сердца это ледяное наваждение зимнего вечера. 1 Однако на смену драме, на смену надежде и отчаянию первой части пришла вторая часть – грѐза, видение прекрасной, идеальной возлюбленной. И вот, так и не повергнутый в первой части, зал, как заворожѐнный лаской зверь, теперь чутко прислушался к девушке, которая маленьким красным огоньком, своим простым и нежным, искренним голосом согрела всю стылую громадину консерваторского зала. Вторая часть – самая короткая в цикле, но именно она сломала ледок между сценой и залом. Третья часть – излюбленный Шуманом карнавал, праздник жизни, со всеми его мимолѐтными и пѐстрыми масками. Правда, вряд ли стоит забывать, что под каждой маской на этом празднике – сам Шуман, и это придаѐт всему действию, гротескный и, в общем-то, зловещий характер. Показать каждый образ, каждую маску, но показать и еѐ двойственность – вот задача артиста. Теперь рояль заговорил выразительным и уверенным голосом, хотя, возможно, здесь, как и в четвѐртой части, не хватило большей гротескной пышности карнавала. Четвѐртая часть продолжила карнавальную тематику. Здесь пианистка ярко показала весь этот сумасшедший калейдоскоп масок, хотя иногда хотелось увидеть их черты более отчѐтливо – за счѐт уменьшения количества педали. Особенно хорошо у неѐ удался трагический эпизод после кульминации на доминантовом органном басу, который опускался в мрачную глубину, и из тьмы поднимался к возвращению первой темы. Эта праздничная тема вырастала из предыдущей без всякой паузы и даже цезуры, и здесь наиболее ясно была показана слушателям вся двойственность деланно яркой карнавальной темы. Соната закончилась в мажоре, но чувствовалось, что на самом деле, для Шумана эта победа добрых сил – ещѐ только впереди. Второе отделение «Сколько у Вас счастья, дядя!» (к/ф "Человек идёт за солнцем") Поразительным и парадоксальным сопоставлением Шумановской сонате-карнавалу прозвучала во втором отделении Бергамасская сюита Дебюсси. Ведь стихотворение Верлена "Лунный свет", которое упорно связывают с этим произведением, рассказывает именно о полночном маскараде и танцах песнях о безмятежности и сладости любви под печальный напев лютни – вот тебе снова двойственность карнавала, мой читатель! И прошу, заметь, Votre ame est un paysage choisi - и этот карнавал тоже происходит в одной отдельно взятой душе! Для отечественной пианистической школы, школы игры весом руки и чѐткой артикуляцией пальцев, Дебюсси – это нелѐгкий хлеб, наш менталитет, сам наш язык, как русский, так и музыкальный, требует не оставлять сомнений и ясно произносить каждый звук. Возможно, поэтому первые два номера Дебюсси оставили определѐнное желание меньшей конкретики в каждом звуке, меньше русского – но больше французского. Но это всѐ – от ratio, рассудка. А когда под пальцами этой словно выточенной из благородной яшмы тоненькой девочки рассыпалась богатством красок первая лазурная волна Прелюдии, зал глубоко вдохнул, словно в этот декабрьский вечер внезапно пахнуло морем и летними травами; каждая нота, каждая гармония были щедро подарены этой 2 доброй волшебницей слушателям, как драгоценные камни и благовония, те слушали этот тѐплый голос из самого сердца и согревались им сами. Совершенно особенно прозвучали в этот вечер и два последних номера сюиты. В «Лунном свете» – лѐгкий туман, пленительный аромат ночных цветов, и шорох шѐлковых масок, и звуки бергамаски. Этот карнавал был двойственен, – но не безумен, и музыка действительно сплелась с лунным светом. В «Паспье» – добрый и радостный, тѐплый звук; это был не совсем танец, это было состояние, настроение, душа танца, это не люди, а разноцветные бабочки танцевали в солнечных лучах. Вся сюита в целом оставила замечательное впечатление от любовного, бережного обращения с каждым звуком, каждой гармонией, каждым эмоциональным состоянием. Это была замечательно прослушанная и прочувствованная музыкантом музыка. Послесловие «Вы ошибаетесь, дети прежде всего» (Я. Корчак) Безусловно, в игре Ярославы Сердюк, ассистента-стажѐра первого года обучения, в этот вечер наиболее убедительно прозвучало всѐ нежное и мечтательное. Так же убедительно была показана драматургия обоих произведений, они были сыграны качественно, на должном профессиональном уровне, что делает честь как ей самой, так и еѐ творческому руководителю, Наталье Александровне Сутуловой. Обращает на себя внимание также интереснейший подбор программы. Печально другое: в целом, концерты в консерватории организовываются на отвратительном уровне. Время данного концерта менялось три раза даже за последнюю неделю, отсутствовали сколько-нибудь вменяемые афиши, в зале было просто холодно. В консерватории отсутствует творческая атмосфера, студенты en masse абсолютно не интересуются творчеством друг друга, в результате, на концерты если и ходят, то только туда, где играет кто-то из их класса. Зрительская культура также оставляет желать лучшего – в зале разговаривали по телефону во время исполнения, добрую половину Дебюсси громко шелестели пакетами на галерее. Возникает такое ощущение, что концерты в моѐм родном учебном заведении существуют лишь для отчѐтности, для зачѐтов, званий и зарплат. Исполнитель не должен быть менеджером самому себе – это абсурд, он должен работать за инструментом, а не афиши бегать расклеивать. Преступно перед трудом исполнителя организовывать концерты для трѐх случайно пойманных в коридоре педагогов (в качестве комиссии) и тридцати слушателей. В консерватории постоянно проводятся концерты, однако консерватория не позиционирует себя, как концертная площадка и не проявляет ни какой видимой активности в концертном менеджменте… Уважаемый читатель, спасибо за твоѐ терпение – дочитать эту рецензию до конца было не так уж просто. Однако, в следующий раз, когда Яся Сердюк, или кто-либо ещѐ из молодых, талантливых, горящих музыкой волшебников XXI века будет давать концерт, я не хочу, чтобы ты читал всю тысячу слов моей рецензии, но я очень хочу, чтобы ты просто пошѐл и послушал эту замечательную музыку сам. Ей-ей, она того стоит! 3