Е.Ю. Матвеева Лондонские записные книжки Йозефа Гайдна
реклама
Е.Ю. Матвеева Лондонские записные книжки Йозефа Гайдна Документальные источники, как известно, составляют одно из главных оснований исторической науки. Чем больше попавших в руки историка документов, тем полнее и объемнее будет выглядеть реконструированная им картина прошлого. В последние несколько веков недостатка в документах нет, перед историком стоит скорее задача не поиска материалов, а их интерпретации. Документ, изъятый из своего контекста, рассматриваемый сам по себе, мало что дает или даже искажает реальную историческую картину. Оксфордский профессор Н. Дэвис, характеризуя документальную историю как «одновременно и самый ценный, и самый рискованный способ подхода» 1, имел в виду именно эту опасность. Можно сказать, что ценность документальная история обретает только тогда, когда документ интерпретирован компетентным историком, иначе масса ценных исторических свидетельств, хранящихся в архивах, музеях и библиотеках, так и остается просто грудой запыленных и пожелтевших от времени бумаг. Записные книжки Йозефа Гайдна, относящиеся ко времени его путешествий в Англию в 1791-1792 и 1794-1795 годах, вне всяких сомнений, представляют огромный интерес для биографа композитора, для историка искусств, для музыковеда, изучающего его творчество, и просто для любителя гайдновской музыки. Они были опубликованы и отдельно, и вместе с письмами Й. Гайдна, и на оригинальных языках, и в переводах. Однако, взятые сами по себе, они способны скорее озадачить читающего, чем раскрыть особенности гайдновской личности. В отличие многих других своих современников, которые также писали путевые заметки, Гайдн не предназначал свои записные книжки для публикации. Сделанные композитором записи носят фрагментарный характер, и располагаются они безо всякого хронологического порядка; содержание записок – пестрая мешанина самых разнородных сведений от цен на кур и количества мусорщиков в Лондоне до латинских цитат из классических авторов и впечатлений о музыке, потрясшей композитора; в записях перемешаны пять европейских языков, причем орфография их не вполне безупречна; смысл некоторых заметок, вероятно, ясен только самому писавшему, отдельные места трудно читаемы, и разные публикаторы толкуют их по-своему. Вероятно, с практической точки зрения записи нужны были для того, чтобы напомнить стареющему композитору со слабеющей памятью о деталях его английских путешествий. Один из первых биографов Гайдна Альберт Кристоф Дис полагает точно так: «Показанные мне Гайдном маленькие записные книжки содержат мало пригодного для печати. Например, Гайдн фиксировал в них свои и чужие визиты, поездки в окрестности Лондона, 1 Дэвис Н. История Европы. М.: «Хранитель», 2006. С.4. 1 описания городов, анекдоты, театральные новости, стихи, курьезы – одним словом, множество вещей, которые могут броситься в глаза иностранцу в Лондоне. Немногие сведения, касающиеся самого Гайдна, даны здесь вкратце. Эти записи призваны были лишь напомнить ему о тех или иных случаях»2. Именно эту функцию записки успешно выполняли, во всяком случае, Дис далее отмечает, что «украшенные его чувством юмора, они часто варьировались в его устных рассказах»3. Интерес одного из первых биографов Гайдна к его записным книжкам очень показателен и закономерен. Записные книжки, в отличие от писем, не ориентированы на определенный адресат, здесь пишущий не обязан подчиняться правилам этикета, общепринятым нормам письменной речи, здесь вообще не действуют никакие правила – ведь записи сделаны для самого себя! Поэтому временами они даже обретают дневниковый характер, раскрывая особенности личности композитора с удивительной глубиной и яркостью. Лишь немногие письма Гайдна к самым близким друзьям обладают той же искренней и открытой интонацией. Йозеф Гайдн предстает в своих записных книжках как личность весьма многогранная. Во-первых, сделанные им записи выдают в нем композитора: здесь можно найти и поэтические тексты, которые он использовал в своих песнях и канонах, и нотацию некоторых музыкальных фрагментов, и отчеты о собственных композиторских достижениях, и отзывы о музыке его коллегкомпозиторов. Во-вторых, здесь проявляется 30-летний опыт работы Гайдна в качестве капельмейстера большой капеллы: он превосходно умел организовывать исполнительскую деятельность сразу большого количества людей, в Эстергазе в его распоряжении находились две оперные труппы (итальянская и немецкая), хор, достаточно большой оркестр и прочий персонал вроде декораторов, костюмеров и переписчиков нот. По приезде в Англию Гайдн сразу постарался сориентироваться в музыкальных кругах, и с этой целью составил список всех наиболее значительных музыкантов Лондона, включающий певцов и певиц, инструменталистов, композиторов и ученых господ «докторов». И то, как Гайдн это сделал, очень точно отражает иерархию музыкантов в XVIII веке. Список певцов имел, конечно, и практическое назначение. Упомянутые в нем исполнители участвовали в дальнейших концертах Гайдна, пели его музыку, для них сочинялись арии в «Душе философа», отдельные сцены и арии. Довольно большое количество гайдновских заметок посвящено описанию воздаваемых ему почестей, при том, что Гайдн никогда не был слишком тщеславным. Однако в Англии он старался скрупулезно зафиксировать все знаки внимания к своей персоне, все детали, свидетельствующие о его высоком статусе. Зачем ему это было нужно? Скорее всего, он делал это ради своего князя Антона Эстергази, который, распустив музыкальную капеллу своего отца, оставил на службе Гайдна и 2 Дис А. История жизни Йозефа Гайдна, записанная с его слов Альбертом Дисом. М.: «Классика-XXI», 2000. С.106. 3 Там же. 2 концертмейстера Луиджи Томмазини именно из соображений престижа. Гайдн, не имея никаких иных обязанностей перед князем кроме обязательства именовать себя «капельмейстером князя Эстергази», получал от него солидный пенсион. Видимо, Гайдн понимал, что в этой ситуации все знаки внимания, принимаемые им, в какой-то степени адресованы и князю, поэтому он отмечает их в своих письмах, а также заносит в записные книжки. Гайдн путешествовал не только в Англию, но и по самой Англии, посещая самых разных людей, осматривая достопримечательности, восхищаясь архитектурой и живописью. Особенно интенсивными гайдновские поездки были в 1794 году, им упоминаются многочисленные города, городки и поместья на юге Англии: Портсмут, Бристоль, Бат, Саутгемптон, Престон. Если добавить сюда Виндзор, Слаф, Аскотт, Отланд, Лэнгхам, Кембридж, Оксфорд и Ричмонд (все недалеко от Лондона), которые Гайдн посетил в первом путешествии, то станет очевидной любовь композитора к путешествиям. Поэтому внутри записных книжек можно обнаружить фрагменты путевых записок, которые демонстрируют те качества, в которых Гайдну обычно принято отказывать: его изысканный художественный вкус, компетентность в вопросах архитектуры и изобразительного искусства, его интерес к истории. Кроме того, Гайдн внимательно следил за происходившими тогда историческими событиями. Находясь в Портсмуте, он осматривал военные корабли англичан, захваченные французские корабли, береговые укрепления, лагеря для военнопленных, фиксируя все увиденное в своих записных книжках. Те заметки, которые касаются описания музыкальной жизни Англии, конечно, не выглядят как «Музыкальные путешествия» Чарльза Бёрни4. Однако его скупые, но точные и меткие характеристики могут заменить многие страницы описаний. По записным книжкам очевидно, что Гайдна интересовала не только музыка, и многообразие его интересов просто удивительно: как устроен Английский банк, как проходят скачки5, какие телескопы в королевской обсерватории, как устроены корабли-зажигальщики и в чем их задача, как приготовить пунш принца Уэльского и как пастеризовать молоко – вероятно, Гайдн был очень любопытным человеком и, как следствие, занимательным собеседником. В записях можно обнаружить прямо-таки пристрастие ко всякого рода числам: количества, расстояния, размеры, денежные суммы всегда скрупулезно зафиксированы. Такое заметное стремление Гайдна обнаружить «исчислимость» окружающего мира (даже если речь идет о больших числах) выдает в нем человека своего века, эпохи Просвещения. Бёрни Ч. Музыкальные путешествия. Дневник путешествия 1770 г. по Франции и Италии. Л., 1961. Бёрни Ч. Музыкальные путешествия. Дневник путешествия 1772 г. по Бельгии, Австрии, Чехии, Германии и Голландии. М. – Л., 1967. 5 Между прочим, Гайдн был одним из первых, кто зафиксировал резвость беговых лошадей в истории скачек. 4 3 До наших дней дошли оригиналы трех из четырех лондонских записных книжек Гайдна. Первые две, относящиеся ко времени первого английского путешествия 1791-1792 годов, хранятся в Австрийской национальной библиотеке (Österreichische Nationalbibliothek, Cod. 15391), третья записная книжка времен второго путешествия находится в собрании Моцартеума в Зальцбурге, четвертая, также содержащая записи, сделанные во время второго английского путешествия 1794-1795 годов, по словам Д. Барты, «была по ошибке уничтожена»6. Но она безусловно существовала, поскольку многие источники на нее ссылаются и ее цитируют. Таких цитированных разными биографами фрагментов достаточно много, именно они и составляют содержание опубликованных вариантов четвертой записной книжки. Фрагменты из всех четырех записных книжек публиковались с начала XIX века, их включают почти все первые биографии композитора: Dies A. Сh. Biographische Nachrichten von Joseph Haydn nach mündlichen Erzälungen desselben entworfen. Wien, 1810 (Дис А. К. История жизни Йозефа Гайдна, записанная с его собственных слов. Вена, 1810); Griesinger G. A. Biographische Notizen über Joseph Haydn. Leipzig, 1810 (Гризингер Г. А. Биографические заметки о Йозефе Гайдне. Лейпциг 1810), Nohl L. MusikerBriefe. Leipzig, 1867, 1873 (Ноль Л. Письма музыканта. Лейпциг, 1867, 1873). Разумеется, отрывки из записных книжек содержатся также в биографии К. Ф. Поля (Pohl K. F. Joseph Haydn. 1 Bd.: Berlin, 1875; 2 Bd.: Leipzig, 1882. Pohl K. F. Joseph Haydn. Unter Benutzung der von C.F. Pohl hinterlassenen Materialen weitergefürt von H. Botschtiber7. Bd.3. Leipzig, 1927) и его книге «Гайдн в Лондоне» (Pohl K. F. Mozart und Haydn in London. 2 Bde. New York, 1970). Текст первых двух записных книжек почти целиком был впервые опубликован в конце XIX столетия в английском переводе: Krehbiel, Music and Manners. New York, 1898 (Кребил, Музыка и манеры. Нью Йорк, 1898). Затем на языке оригинала Й. Е. Энгл напечатал третью записную книжку: Jos. Ev. Engl, Joseph Haydn handschr. Tagebuch aus der Zeit seines zweiten Aufenthaltes in London, 1794 und 1795, Leipzig, 1909 (Йоз[еф] Ев[ангелист] Энгл, Рукописный дневник Йозефа Гайдна времен его второго путешествия в Лондон в 1794 и 1795 годах. Лейпциг, 1909). Это издание не считается надежным источником, в нем много ошибок в прочтении рукописи и очень скупые комментарии. Х. Ч. Роббинс Лэндон, один из ведущих американских музыковедов и специалистов по музыке Гайдна, в 1959 году опубликовал целое собрание документов, касающихся жизни и творчества композитора. В это собрание, состоящее в основном из писем, вошли также три записные книжки, а также уцелевшие фрагменты четвертой (все в английском переводе): The Collected Correspondence and London Notebooks of Joseph Haydn. Ed. by H. C. Robbins Briefe, c. 551. Х. Ботштибер закончил начатую К. Ф. Полем биографию Гайдна, и по собранным им материалам написал третий том. 6 7 4 Landon. London, 1959. Лэндон работал с оригиналами документов, по возможности выверяя все разночтения, но поскольку ему приходилось большую часть записей переводить на современный английский язык, возник некий новый текст, заметно отличающийся в деталях от гайдновского. Полный текст записных книжек на немецком языке (точнее, на оригинальных языках, поскольку кроме родного Гайдну немецкого здесь встречаются английский, итальянский, французский и латинский) был опубликован в 1965 году венгерским музыковедом Денешем Бартой, также в составе собрания писем и документов: Haydn J. Gesammelte Briefe und Aufzeichungen. Hrsg. von D. Bartha. Budapest, 1965 (Гайдн Й. Собрание писем и документов. Изд. Д. Бартой. Будапешт, 1965). Как и собрание Х. Ч. Роббинс Лэндона, все документы достаточно подробно откомментированы. На русский язык гайдновские записные книжки переведены автором статьи, они снабжены подробными комментариями и ссылками, а также развернутой биографической справкой, отражающей события жизни Й. Гайдна в тот период, когда он делал свои заметки. Пока перевод ждет своей публикации, читателю предлагаются фрагменты из биографического раздела. Здесь автор попытался не повторять всем известные факты, а обнаружить значение записных книжек для изучения жизни и творчества Гайдна, а также – шире – истории музыки. Первое путешествие Год 1790 принес значительные перемены в жизнь капельмейстера князей Эстергази Йозефа Гайдна. В начале года, 25 февраля умерла княгиня Эстергази Мария Элизабет, супруга Николая Великолепного, а в сентябре за ней последовал и сам князь. С его кончиной опустели подмостки великолепных театров Эстергазы, прекратились ежегодные сентябрьские «фестивали», а одна из лучших капелл империи, возглавляемая Гайдном, была распущена. Новый князь Антон не был большим любителем музыки, кроме того, он вынужден был ограничить расходы на содержание своего двора. Однако Гайдн и концертмейстер оркестра Луиджи Томмазини формально оставались на княжеской службе, за обязательство и впредь именоваться придворными музыкантами князя Эстергази князь Антон щедро предложил им по 400 гульденов в год сверх назначенного предыдущим князем ежегодного пенсиона в 1000 гульденов. Его предложение было принято, и на первом месте, думается, были не практические соображения – хотя Гайдн был человеком практичным, – а особого рода отношения, связывавшие его с семейством Эстергази долгие 30 лет службы. Таким образом, почти 60-летний композитор, известный у себя на родине и за границей, называемый «любимцем нации», хвалимый критиками, печатаемый нотоиздателями, ценимый вельможными знатоками, оказался «свободным художником». Гайдн отказался от предложения князя Антона Грассалковича возглавить его капеллу, не поехал в Италию к королю Фердинанду IV в Неаполь и предпочел поселиться в Вене в доме Иоганна Непомука Гамбергера. Однако вскоре совершенно неожиданно он принял 5 предложение посетившего его импресарио Иоганна Петера Саломона и направился в Англию. Гайдн, отправляясь в Англию, совершал первое заграничное путешествие. Почти 60 лет его жизни прошли на достаточно небольшом пространстве вокруг Вены и в венгерских владениях Эстергази. Он не ездил учиться в Италию, не видел блистательного Парижа, не путешествовал в угрюмую и загадочную Россию, и это его нисколько не тяготило. Однако Англия определенно вызывала у композитора большой интерес не только прагматического характера. Конечно, поездка сулила большие финансовые выгоды, но вряд ли они стали для Гайдна решающими: князь Антон Эстергази обеспечил ему пожизненный пенсион, которого хватило бы на безбедную и спокойную старость. Композитор в 1791 году был уже далеко не молод: 59 лет по меркам века XVIII – это уже солидный возраст пожилого человека, которому необходим покой и заботливый уход. Судя по письмам Ребекки Шрётер (см. далее), здоровье Гайдна было далеко не безупречным и доставляло самому композитору и его близким немало поводов для беспокойства. И его возраст, и уходящие силы были, безусловно, сильными аргументами против поездки. Другой аргумент озвучил Вольфганг Амадей Моцарт, испытывавший по отношению к старшему коллеге очень теплые дружеские чувства, на которые Гайдн отвечал полной взаимностью. Он говорил: «Папа (так обычно он называл Гайдна), Вы не воспитаны для большого света и к тому же плохо знаете иностранные языки!»8. Разумеется, Гайдн вовсе не был неотесанным деревенщиной, и многие годы общения с титулованными особами сделали из него очень дипломатичного и весьма обходительного человека. Однако тот самый «большой свет», который упомянул Моцарт, требовал чего-то большего, чем Гайдн не обладал: знания всех «подводных течений», политических подоплек, умения обходить (и плести?) интриги. Но все аргументы перевесило желание Гайдна предстать перед широкой публикой и показать себя композитором совершенно иного масштаба. Всей Европе он был известен как автор преимущественно инструментальной музыки – симфоний, сонат, квартетов, – а также нескольких уже менее известных ораторий (таких как «Возвращение Товия», «Семь слов», а «Сотворение мира» и «Времена года» еще не были созданы), и почти никому не известен как создатель опер. Двенадцать опер на итальянском языке и несколько на немецком ставились в Эстергазе, некоторые из них звучали также в Эйзенштадте, в Прессбурге. Но их не знали в европейских столицах, и, стало быть, Гайдна никто не считал оперным композитором9. Однако, звезды первой величины тогда загорались именно на оперном небосклоне, поэтому Гайдну прежде всего нужен был заказ на оперу. Кроме того, у Дис А. История жизни Йозефа Гайдна, записанная с его слов Альбертом Дисом. М.: «Классика-XXI», 2000. С.63. 9 Князь Николай Великолепный Эстергази, напротив, был высокого мнения об оперных произведениях своего капельмейстера, гайдновская «Армида» была его любимой оперой. За нее и другие оперы Гайдн, а также певцы капеллы получали от князя подарки. 8 6 композитора впервые появилась возможность самому руководить исполнением своей музыки, а из многих документов известно, как трепетно он относился к точному выполнению всех нюансов в своих сочинениях. Поэтому главной целью Гайдна было самому представить широкой публике свои самые значительные сочинения. Англия подходила для этого больше, чем другие страны, поскольку музыкальная жизнь здесь имела несколько иной, чем на континенте, характер. В Англии уже активно развивались публичные концерты, устраиваемые на коммерческой основе. Оперные театры по всей Европе давно функционировали в основном именно так (за исключением театров, финансируемых государством, либо частными лицами), они представляли собой коммерческие предприятия, управляемые импресарио, который вкладывал собственный капитал или привлекал средства инвесторов, в зависимости от компетентности и удачливости импресарио оперный театр приносил доход или терпел убытки. Концерты, напротив, устраивались в основном частными лицами, в частных помещениях, и написанная для таких концертов музыка совершенно закономерно имела камерный характер. В Лондоне концерты стали организовываться по тому же принципу, что и оперные предприятия: импресарио организовывал публичную подписку на серию концертов, нанимал композиторов и исполнителей, снимал помещение и руководил процессом репетиций и исполнений. В Лондоне в 1790х годах работало несколько концертных предприятий такого типа, ведущими среди них были Профессиональные концерты, которыми руководил Вильгельм Крамер и Концерты Иоганна Петера Саломона (или Джона Питера Саломона, на английский манер). Кроме того, в Лондоне существовали разнообразные музыкальные общества, которые также устраивали свои концерты: Академия старинной музыки, Анакреонтическое общество, Мадригальное общество, Королевское общество музыкантов Великобритании, Хоровой фонд, Новый музыкальный фонд, Общество сынов духовенства. Концерты-бенефисы устраивали и исполнители-солисты, как певцы, так и инструменталисты. Ежегодно проводились Генделевские торжества, которые объединяли музыкантские силы всего Лондона. Разумеется, в Лондоне существовали и частные музыкальные салоны, где устраивались приватные концерты и музицировали знатные любители музыки. Среди музыкантов-любителей прежде всего стоит упомянуть принца Уэльского, будущего короля Георга IV, который был страстным почитателем гайдновской музыки. В его дворце и в других домах английской аристократии Гайдн также исполнял свою музыку, аккомпанировал, играл в ансамбле, даже пел. Но совершенно очевидно, что не частные концерты были целью его путешествия. Гайдна вело в Лондон прежде всего стремление написать новую оперу, именно ее композитор поместил во главе списка музыкальных произведений, написанных им в Англии. И стремление это возникло у композитора довольно давно. Еще в 1787 году, когда был жив прежний князь, а Гайдн был 7 плотно занят делами оперного театра и капеллы, он получил от импресарио итальянского театра в Лондоне Джона Галлини10 предложение написать оперу. И Гайдн, похоже, уже тогда был склонен принять его предложение, во всяком случае, в письме от 19 июля 1787 года он писал: «Выражаю Вам признательность за Ваше письмо, датированное 26 июня сего года и засим, поскольку я думал принять Ваше предложение, Вы просили меня еще раз изложить свои условия. Они следующие: я обещаю и принимаю на себя обязательство написать новую оперу и участвовать в Ваших концертах на Ганноверской площади, и мое последнее слово – 500 фунтов стерлингов и свободный бенефис»11. Неизвестно, почему этот контракт расстроился – возможно, стороны не пришли к соглашению относительно суммы гонорара, возможно, князь не захотел отпускать своего капельмейстера. Но теперь, при посредничестве Саломона, отношения с Галлини возобновились, и именно для театра Галлини Гайдн написал свою последнюю оперу “L’anima del filosofo ossia Orpheo ed Euridice” («Душа философа, или Орфей и Эвридика»). Каковы были условия контракта Гайдна с Саломоном точно неизвестно, поскольку его текст не сохранился. Г. А. Гризингер однозначно утверждает, что в контракте значились двадцать концертов, которыми композитор сам должен дирижировать и сочинять для них новую музыку, и новая опера: «... согласились, что Гайдн напишет оперу за 3000 гульденов, и за двадцать концертов он получит по 100 гульденов за каждую новую композицию, которой он будет дирижировать. Гайдн, таким образом, получал сумму в 5000 гульденов...»12 . Поль приводит такие сведения о контракте: «300 фунтов стерлингов за оперу для импресарио Галлини, 300 за 6 симфоний и 200 за издательские права на них, 200 за 20 новых сочинений, которыми он сам будет дирижировать в концертах, 200 гарантировалось за концертбенефис» 13. Всего также получается 5000 гульденов. Именно эту сумму Саломон положил в банк «Фриз и Ко» в качестве компенсации Гайдну на случай непредвиденных обстоятельств. Гайдн занял у князя Антона 450 гульденов на дорожные расходы, продал свой дом в Эйзенштадте, чтобы обеспечить свою жену, и 15 декабря 1790 года, простившись с друзьями, сопровождаемый Саломоном, покинул Вену. На Рождество они были в родном для Саломона Бонне, затем отправились через Брюссель в Кале, где пересекли Ла-Манш, высадились в Довере, и 2го января 1791 года Гайдн и Саломон прибыли в Лондон. Лондон был совершенно не похож на Вену, Эйзенштадт и уж тем более – на расположившуюся среди венгерских болот Эстергазу, созданную по образу и подобию опять-таки загородного Версаля. Можно сказать, что из почти деревенской тиши Гайдн попал в одну из самых крупных, шумных и динамичных европейских столиц. Город потряс немолодого композитора – это заметно по многочисленным заметкам, относящимся к повседневной Полное имя Джованни Андреа Галлини, бывший танцовщик и балетмейстер. Haydn J. Gesammelte Briefe und Aufzeichungen. Hrsg. von D. Bartha. Budapest,1965. S.173. 12 Griesinger G. A. Biographische Notizen über Joseph Haydn. Leipzig, 1810. S.22. 13 Pohl C. F. Joseph Haydn. Bd. II: Leipzig, 1882. S.247. 10 11 8 жизни огромного по тем временам мегаполиса: «Город Лондон ежегодно потребляет угля 8 сотен тысяч тачек… В 1791 году в Лондоне умерло 22 тысячи человек… За последний 31 год в Лондоне построено 38 000 домов» и т.д. Гайдн словно пытается свыкнуться с мыслью, что вообще возможно такое скопление людей. Конечно, великолепные празднества в Эстергазе, также собиравшие сотни и даже тысячи гостей и участников, были ему привычны, но даже они не шли ни в какое сравнение с лондонскими гуляньями в честь дня рождения королевы или с генделевскими торжествами. Лондонское общество, уже подготовленное газетными объявлениями о приезде знаменитого Гайдна, встретило композитора с большим энтузиазмом, как пишет К. Хэдден, «персоны высочайшего ранга приглашали его, послы оставляли визитные карточки, ведущие музыкальные общества соперничали друг с другом в оказании ему почестей. Даже рифмоплеты начали перебирать свои струны, хваля его» 14. Композитор был приглашен на празднование Дня рождения королевы15, даже не будучи представленным ко двору, как того требовал этикет, и принц Уэльский отвесил Гайдну глубокий поклон, чем вызвал новую сенсацию в обществе (об этом пишут, например, в газете “Daily Advertiser” от 20 января 1791 года). Гайдн сразу оказался в центре кипучей музыкальной жизни Лондона: приехав 2го января, 6 января он уже присутствует на концерте Академии старинной музыки, 7 января посещает концерт любителей музыки, 12 января ‒ концерт Анакреонтического общества, 19 января ‒ камерный концерт у принца Уэльского, 2 февраля – снова концерт Академии старинной музыки и т. д. Руководитель Профессиональных концертов В. Крамер открыл сезон исполнением гайдновских произведений и прислал композитору приглашение на все свои концерты. Приглашения следовали одно за другим, визитеры шли непрерывным потоком, все спешили засвидетельствовать Гайдну свое уважение и восхищение. В письме к князю Антону Эстергази от 8 января 1791 года, отправленном почти сразу по прибытии в Лондон, он писал: «невзирая на досаднейшую непогоду и [плохие] дороги я с большой легкостью счастливо перенес всю дорогу 2 января и в полном здравии прибыл в Лондон; мой приезд вызвал большую шумиху и был причиной того, что я тем же вечером был вынужден переехать на большую квартиру. Я так завален визитами, что не смогу их все отдать и в 6 недель»16. Однако довольно быстро Гайдн понял, что это не та обстановка, в которой можно плодотворно работать и сочинять новые симфонии и оперу. В письме своей близкой приятельнице Марианне Генцингер от 8 января 1791 года Гайдн писал: «Хотел бы я на некоторое время убежать в Вену, дабы иметь больше покоя для работы, ибо шум на улицах, производимый разнообразным торговым людом, невыносим. Сейчас я тружусь над Hudden C. Joseph Haydn. London, N.Y., 1902. P.82. 18 января 1791 года. 16 Haydn J. Gesammelte Briefe und Aufzeichungen. Hrsg. von D. Bartha. Budapest,1965. S.253. 14 15 9 симфониями17, потому что текст оперы еще не выбран»18. Гайдн перебрался с Грейт Палтни Стрит на более спокойную Лиссон Гроув, перестал принимать визитеров по утрам и стал обедать дома в удобное для него время. Текст оперы вскоре был получен (в конце января или начале февраля), автором либретто был Карло Франческо Бадини19, известный как сочинитель либретто многих барочных опер. Лоренцо да Понте характеризовал его так: «... сущий Аретин20 в сатире и невыносимый болтун, он держал петлю вокруг шеи Тейлора21 посредством своего пера – он хорошо выучил английский и работал критиком в нескольких газетах, мнение которых считалось в Лондоне авторитетным больше, чем в других странах. Успех тейлоровских опер, певцов, танцоров зависел в значительной степени от газетных заметок Бадини»22. Из этого можно заключить, что Бадини знал публику как нельзя лучше и умел ей угодить. Гайдна бадиниевский текст вполне удовлетворил, и в марте значительная часть оперы была уже готова. В марте же состоялся первый концерт Саломона в зале Нового театра на Хаймаркет. Предполагалось, что концерты начнутся еще в январе, однако возникли затруднения с певцами, которые должны были участвовать в них. Саломон ангажировал Терезу Капеллетти и Джакомо Давида, однако они, согласно контракту, не могли петь до открытия Нового театра Галлини. Давид сумел получить разрешение петь независимо от того, открыт ли галлиниевский театр, и 11 марта началась серия концертов Саломона. Хотя конкурирующие Профессиональные концерты значительно опередили Саломона23, музыкальные вечера с участием Гайдна, где исполнялась его новая музыка, имели несравненно больший успех. Открытие оперного театра, где намеревались исполнить новую оперу Гайдна, предполагалось в мае. Но для этого было необходимо получить разрешение от королевского лорда-камергера, а это оказалось невозможным, поскольку король благоволил конкурентам Нового театра на Хаймаркет, театру «Пантеон». Галлини смог получить только лицензию на «развлечение публики музыкой и танцами», поэтому премьеру оперы пришлось отменить, и 26 марта началась серия музыкальных вечеров в Новом театре на Хаймаркет, в которых исполнялась и гайдновская музыка: кантата, написанная для Давида, Итальянская качча на 7 голосов и хор «Буря». Опера же при жизни композитора так и не была целиком исполнена. Опера уже не была собственностью композитора, поэтому он не мог отдать ее в какой-нибудь другой театр. Еще в марте 1791 года он получил Гайдн работал в тот момент над симфониями № 96 и 95. Haydn J. Gesammelte Briefe und Aufzeichungen. Hrsg. von D. Bartha. Budapest,1965. S.252. 19 К.Ф. Бадини (?-1793), литературный псевдоним Витторио Немезини, к моменту приезда Гайдна в Лондон уже прожил там 20 лет. Его либретто “La passie d’Orlando” стало основой для гайдновской оперы «Рыцарь Орландо», на его слова написаны несколько итальянских арий Гайдна. 20 Пьетро Аретино (1492-1556) ‒ итальянский писатель, автор комедий и сатир. 21 Тэйлор – директор Лондонского Королевского театра. 22 Ponte L. Memoires of Lorenzo da Ponte. Philadelphia-London, 1929. P.213. 23 Сезон Профессиональных концертов был открыт 7 февраля. 17 18 10 всю причитающуюся ему сумму и не имел права распоряжаться судьбой оперы, хотя, судя по тону писем, она его очень волновала. При жизни Гайдна были исполнены только некоторые отрывки из оперы (пиратским образом скопированные и вывезенные из Англии самим композитором), в 1806 году в издательстве «Брейткопф и Гертель» были напечатаны избранные номера из нее в клавире, а в 1807 – в партитуре. Концертный сезон 1791 года, несмотря на некоторые задержки и затруднения, прошел благополучно и с тем шумным успехом, на который Саломон надеялся, приглашая в Лондон Гайдна, уже тогда – живого классика. Гайдн дирижировал двенадцатью абонементными концертами, в которых была исполнена его старая музыка и некоторые новые сочинения, из которых прежде всего стоит назвать симфонии № 96, ре мажор и 95, до минор. В июле 1791 года, по завершении концертного сезона, Гайдн был приглашен на празднества24 в Оксфорд, где в Шелдонианском театре была впервые исполнена его симфония № 92, названная впоследствии «Оксфордской». Гайдна удостоили чести быть удостоенным степени Doctor in musica gonoris causa25, за что композитору пришлось раскошелиться на торжественный колокольный звон, докторскую шелковую мантию и самому оплатить путешествие в Оксфорд и обратно. Именно расходы Гайдн аккуратно зафиксирует в записной книжке: «Я должен заплатить 1 ½ гинеи за колокола в Оксфорде по случаю избрания меня доктором и ½ гинеи за мантию. Путешествие стоит 6 гиней». Такая же честь когда-то была оказана Г. Ф. Генделю, но он не пожелал «выбрасывать деньги на такую ерунду»26. В отличие от Генделя, Гайдн высоко оценил оказанную ему честь, во всяком случае, А. К. Дису он впоследствии говорил, что «в Англии я многим, если не всем, обязан докторской степени. Она помогла мне познакомиться с выдающимися людьми и открыла доступ в лучшие дома»27. Кроме того, докторская степень придавала ему новый вес в глазах князя Эстергази, который требовал возвращения своего капельмейстера в Вену28. Гайдн был вынужден отказать князю, поскольку был связан с Англией обязательствами подписанного им контракта на следующий сезон с Саломоном. Лето и почти всю осень 1791 года Гайдн провел в основном в путешествиях: плавал по Темзе до Ричмонда, где был устроен пикник, весь август гостил у банкира Натаниэля Брасси в Роксфорде, Хердфордшир, в октябре снова отправился в Оксфорд, чтобы присутствовать на собрании Оксфордского музыкального общества, побывал также в Кембридже, затем ‒ в Лэнгхаме у сэра Патрика Блейка. В ноябре он был приглашен в Отланд к Так называемый “Commemoration Day” – празднества в честь отцов-основателей Оксфорда, сопровождавшиеся присуждением ученых степеней. 25 Почетный доктор музыки ‒ степень, присуждаемая без защиты диссертации. 26 Цит. по Hudden C. Joseph Haydn. London, N.Y., 1902. P.92. 27 Дис А. История жизни Йозефа Гайдна, записанная с его слов Альбертом Дисом. М.: «Классика-XXI», 2000. C.104. 28 Само письмо князя Антона Эстергази не сохранилось, но Гайдн пишет о нем Марианне фон Генцингер в своем письме от 17 сентября 1791 года. 24 11 герцогу Йоркскому, брату принца Уэльского. Герцог накануне отпраздновал свадьбу со старшей дочерью прусского короля Фридерикой Шарлоттой Ульрикой, которую Гайдн характеризует в письме к Марианне фон Генцингер как «самую любезную во всем свете даму, весьма умную, играющую на фортепианах и искусно поющую»29. В компании герцога, герцогини и принца Уэльского, музицируя и участвуя в развлечениях, Гайдн провел еще 3 недели. В декабре из Вены пришло известие о смерти В. А. Моцарта. На отдельном листке в своей книжке он записал: «Моцарт умер 5 декабря 1791 года». Эта новость Гайдна потрясла, об этом он пишет во всех письмах того времени30. В декабре же вовсю шла подготовка к новому концертному сезону: Гайдн выписал из Вены некоторые свои прежние сочинения и работал над новыми, а руководитель Профессиональных концертов В. Крамер, уже дважды не сумевший переманить к себе Гайдна, предпринял новый маневр: он пригласил в Лондон ученика Гайдна Игнаца Плейеля, надеясь на соперничество и, как шутливо писал Гайдн, «кровопролитную гармоническую войну между учителем и учеником»31. Война, однако, не состоялась, поскольку Плейель отнесся к Гайдну с глубочайшим почтением, сразу же по прибытии в Лондон навестив «папу Гайдна» и начав свои концерты с исполнения его симфонии, на что Гайдн ответил исполнением симфонии Плейеля. Новый концертный сезон 1792 года не только ничем не уступал предыдущему, но и оказался еще более успешным. Помимо намеченных двенадцати концертов и двух бенефисов (Гайдна и Саломона) был дан еще дополнительный концерт (который, конечно, не был пронумерован из английской неприязни к числу 13). В новом сезоне прошли премьеры симфоний № 93, 98, 94 и 97, а также Концертной симфонии. Концерты следовали друг за другом с промежутком всего в несколько дней; помимо абонементных концертов Гайдн участвовал в бенефисах разных певцов и инструменталистов, с немалым успехом прошел и его собственный бенефис. Кроме того, Гайдн посещал театры и концерты выступающих в Лондоне виртуозов: скрипача и пианиста Франсуа Ипполита Бартелемона, скрипача Феличе Джардини, певицы Элизабет Гертруды Мары и других виртуозов. Среди всех музыкальных событий, проходивших в Лондоне, центральным событием, без всякого сомнения, были Генделевские торжества, Handel Commemorations. Они начали проводиться в Лондоне с 1784 года под покровительством короля Георга III, который был большим поклонником музыки Генделя. Впервые Гайдн присутствовал на таких торжествах, проводившихся в Вестминстерском аббатстве, в течение недели с 23 мая по 1 июня в 1791 году. Здесь Гайдн впервые услышал оратории Haydn J. Gesammelte Briefe und Aufzeichungen. Hrsg. von D. Bartha. Budapest,1965. S.268. К М. Генцингер от 20 декабря, к И. М. Пухбергу, от января 1792 года: Haydn J. Gesammelte Briefe und Aufzeichungen. Hrsg. von D. Bartha. Budapest,1965. S. 269-270. 31 Там же. S. 274-275. 29 30 12 «Израиль в Египте», «Эсфирь», «Саул» и «Мессия». В 1792 году, 31 мая Гайдн снова слушал «Мессию» в церкви св. Маргариты, в концерте «Королевского общества музыкантов», оба события отмечены в записных книжках даже дважды. Гайдн отпраздновал завершение удачного сезона в компании старых друзей: знаменитых певиц Гертруды Элизабет Мара и Нэнси Стораче, тенора Майкла Келли и композитора Стефана Стораче, брата Нэнси; все они были знакомы Гайдну еще по Вене. Имена двух примадонн Гайдн поместил в самом начале своего списка лондонских музыкантов. За ними идет скандально известная, но вызывавшая неизменное восхищение Элизабет Биллингтон, Анна Казентини, примадонна театра «Пантеон», Роза Лопс, которая должна была петь Эвридику в гайдновской опере, и другие певицы. Разумеется, певцы и певицы вызывали тогда всеобщий интерес, многие из перечисленных Гайдном музыкантов были звездами первой величины. Однако именно с певцами Гайдна всегда связывали особые отношения: в капелле Эстергази Гайдн не только набирал певцов в труппу оперного театра и хора, не только обучал их и репетировал с ними, не только участвовал во всех их радостях и горестях, крестил их детей и разрешал конфликты, ходатайствуя перед князем, он писал все партии во всех операх в расчете на голос каждого конкретного исполнителя! Изучив партитуры гайдновских опер и документы архива Эстергази, можно поразиться той умной бережности и требовательности, с которыми Гайдн относился к «своим» певцам. Конечно, с лондонскими звездами Гайдна не связывали такие близкие отношения, как в Эстергазе, но как раз певцам и певицам Гайдн особенно благоволил: он неоднократно участвовал в их концертахбенефисах, он написал несколько «именных» арий, которые в основном не были напечатаны и поэтому потерялись. И ни одно имя не повторяется в записях Гайдна так часто, как имя Гертруды Элизабет Мара или Элизабет Биллингтон. Впрочем, стоит назвать еще одно имя, видимо, дорогое Гайдну. Во вторую записную книжку он собственноручно переписал 22 англоязычных письма от некоей Р. Шрётер. Ребекка Шрётер (1752-?), вдова пианиста Самуэля Шрётера, познакомилась с Гайдном, когда брала у него уроки. Она была одной из наиболее восторженных почитательниц гайдновской музыки и самого композитора. А. К. Дис зафиксировал в своей книге следующий эпизод: «Гайдн показал мне еще одну книжечку с записями. Раскрыв ее, я обнаружил несколько дюжин писем на английском языке. “Письма от одной англичанки, вдовы из Лондона. Она любила меня, – сказал Гайдн с улыбкой. – Она была красива и любезна, хотя ей и исполнилось к тому времени шестьдесят32. Будь я тогда холост, я вполне мог бы на ней жениться”. Эта женщина жива и поныне. Она вдова известного пианиста Шретера, чью мелодичную игру Гайдн очень хвалил. Из писем вдовы, которая сама была На самом деле – сорок. Ошибся, скорее, Дис. В «Энциклопедии», изданной в 1819-1820 Рисом, о Шрётере говорится, что он женился на своей юной и богатой ученице. 32 13 пианисткой, видна ее любовь к гайдновскому гению. Часто она не могла найти слов, чтобы выразить чувства, кои пробуждала в ней музыка Гайдна. К этому присоединялось высочайшее уважение к человеку, чьими гениальными творениями восторгается весь мир. В обществе вдовы Гайдн провел много приятных часов. У нее он обычно и обедал, если не был куда-нибудь специально приглашен»33. Ребекка Шрётер была наследницей в благородном шотландском семействе, в юности (в 1775 году) она сбежала в Лондон вместе со своим учителем музыки, и эта история стала широко известной, появившись в печати задолго до ее знакомства с Гайдном34. К моменту приезда композитора в Лондон этот случай уже успел забыться, а Ребекка – овдоветь (ее муж умер в 1788 году). Позже Гайдн посвятил ей три фортепианных трио Hob.XV:24-26, которые он написал вскоре после второго английского путешествия. Ее имя есть в списке подписчиков на издание «Сотворения мира» 35. Еще дважды можно встретить ее имя в документах: в контракте с нототорговцем Хайдом от 1796 года, где есть ее подпись в качестве свидетельницы, и в письме Гайдна от 1797 года к флейтисту Грефу в Лондон, где композитор пишет, что его английский не настолько хорош, чтобы напрямую писать миссис Шретер. В конце июня Гайдн уже отправился домой, в Вену через Бонн и Франкфурт. Но до этого он еще успел отпраздновать вместе с англичанами День рождения короля в Вокзале, а также побывать в замке Виндзор, на скачках в Аскоте и посетить знаменитого астронома Хершеля в Слафе. Композитор словно торопится набраться впечатлений перед возвращением, и как никогда подробно фиксирует свои наблюдения в записных книжках. Гайдн оставил Лондон в конце июня 1792 года. Вначале он намеревался путешествовать через Берлин, куда его приглашал король Фридрих Вильгельм II, но затем он поменял свой маршрут: во Франкфурте на коронации императора Франца II в тот момент находился его князь, Антон Эстергази, туда «Господин капельмейстер княжеской капеллы светлейшего князя Эстергази» и направился. Гайдн вернулся на родину знаменитостью, причем чествовать его начали еще до прибытия. В канун Нового 1792 года (точная дата неизвестна) в Вене прошел концерт в честь Гайдна, на нем были впервые на континенте Дис А. История жизни Йозефа Гайдна, записанная с его слов Альбертом Дисом. М.: «Классика-XXI», 2000. C.102-103. 34 Сведения даны по статье: Scull T. More Light on Haydn's 'English Widow' // Music & Letters, Vol. 78, No. 1 (Feb., 1997), pp. 45-55 и книге Rosemary Hughes, Haydn, London, 1950; 4th ed., 1974, p.82. Недавно вышла еще одна книга, специально посвященная Р. Шретер: Hobday P. The Girl in Rose. London, 2005. В аннотации к книге она предстает как героиня какого-то любовного романа: «С момента ее прибытия в столицу Ребекка Шретер находит свое место в музыкальной и общественной жизни солидного георгианского общества. Она встречалась с Бахом, со всеми выдающимися людьми, с феминистками, политиками и королевским кругом. Когда ее муж был назначен Королевским капельмейстером, она смогла стать хозяйкой салона в их элегантном доме на площади Лейчестер. Эта идиллическая жизнь прекратилась со смертью ее мужа в 1788 году, но затем ее встретил Гайдн, самый знаменитый композитор Европы, и привлек внимание «красивой английской вдовушки». Это была связь, продолжавшаяся до смерти Гайдна в 1809 году». 35 Verzeichnuss der Praenumeranten über die Schöpfung, reprinted in H.C. Robbins Landon, Haydn: Chronicle and works, IV: The Years of “The Creation”, 1796-1800. London, 1977, pp. 622-32. 33 14 исполнены гайдновские симфонии № 96 и 95 – как раз те, что Гайдн посылал Францу Кису. В Лондонской газете “Public Advertiser” («Публичные объявления») был помещен отчет о нем: «ГАЙДН. В Вене недавно был дан большой концерт в честь этого любимого всеми композитора, на котором присутствовали особы королевской крови, наиболее значительные благородные персоны и все великие мастера и любители [музыки]; были исполнены две симфонии, написанные прошлой зимой для Концертов Саломона, и в конце каждой был прочитан панегирик, написанный во славу этого выдающегося гения»36. Когда на пути домой Гайдн заехал в Бонн, в его честь тоже был устроен концерт. Здесь Гайдн познакомился с 22-летним Людвигом ван Бетховеном – уже тогда выдающимся виртуозом и подающим большие надежды композитором, ‒ и выразил согласие заниматься с ним контрапунктом. Второе путешествие Гайдн покинул Вену и направился в Англию во второй раз 19 января 1794 года. В первом путешествии Гайдна сопровождал его импресарио, Иоганн Петер Саломон, во вторую поездку Гайдн взял с собой Иоганна Эльслера, копииста, находившегося на службе у Эстергази, сына Иоганна Эльслера-старшего, который также работал копиистом у Эстергази. Одновременно молодой Эльслер исполнял обязанности личного слуги Гайдна. Гайдн относился к Эльслеру с большой теплотой, а Эльслер Гайдна, можно сказать, боготворил. Он родился в Эйзенштадте в 1769 году, и всю свою жизнь провел рядом с Гайдном. Именно Эльслер заботился о Гайдне в его последние годы. А Гайдн вознаградил его преданность и усердие солидной суммой в 6000 флоринов, которую Эльслер получил по завещанию. На эти деньги он безбедно жил до своей смерти в 1843 году. Некоторое затруднение вызвало получение разрешения на отъезд у князя Антона Эстергази, князь не хотел отпускать своего капельмейстера. Дис сообщает по этому поводу: «Когда Гайдн обратился к князю Антону за разрешением на вторую поездку в Лондон, ему пришлось преодолеть большое сопротивление. Он не требовал от Гайдна службы, однако чувствовал к нему привязанность и считал, что тот прославился достаточно, чтобы быть удовлетворенным. По его мнению, в возрасте шестидесяти с лишним лет ему не следовало бы подвергаться опасностям долгого путешествия и становиться в Лондоне мишенью для раздраженных завистников. Гайдн, конечно, понимал, что все эти соображения – суть доказательства благородства и заботы князя Антона. Однако он чувствовал в себе достаточно сил и предпочитал деятельную жизнь покою, определенному для него князем» 37. Когда Гайдн все же был отпущен и покинул Вену, то на 36 Цит. по: Haydn J. Gesammelte Briefe und Aufzeichungen. Hrsg. von D. Bartha. Budapest,1965. S. 276. Дис А. История жизни Йозефа Гайдна, записанная с его слов Альбертом Дисом. М.: «Классика-XXI», 2000. C.112. 37 15 третий день после этого (22 января 1794 года) князь Антон Эстергази умер, и княжеский титул перешел к его сыну, Николаю II. С именем Николая II будет связан новый расцвет капеллы Эстергази, поскольку он был таким же страстным любителем музыки, как и его дед Николай Великолепный. Гайдн также сыграет в этом возрождении свою немалую роль, он напишет свои последние сочинения для своего последнего князя, и в их числе – шесть великолепных месс. Но пока гайдновские планы были связаны с Лондоном, куда композитор прибыл 4 февраля 1794 года. Гайдна в Лондоне снова ждал Саломон, у которого теперь не было конкурентов, поскольку Профессиональные концерты Крамера прекратили свою деятельность в 1793 году. Гайдн обязался написать для саломоновского оркестра шесть новых симфоний и дирижировать ими; шесть симфоний, написанных в предшествующем путешествии, также исполнялись с большим успехом. Вместе они и составили знаменитую серию из 12 Лондонских симфоний. Гайдн поселился на Бэрри стрит, недалеко от Ребекки Шретер. Возможно, она и подыскала Гайдну удобную квартиру недалеко от собственного дома. Никаких писем на этот раз не сохранилось, но скорее всего, общение Гайдна и его поклонницы продолжалось, во всяком случае, композитор не забыл ее, и уже после второго путешествия посвятил ей свои фортепианные трио (см. выше). Новый сезон саломоновских концертов снова задержался, концерты были передвинуты с 3 февраля на неделю. Однако это нисколько не помешало их большому успеху, как можно судить по прессе того времени. В очередном номере «Журнала Роскоши и Моды» (Journal of Luxury and Fashion), вышедшем в Веймаре в июле 1794 года, была напечатана статья «О настоящем положении и моде в музыке в Англии» (“On the Present State and Fashion of Music in England”), где содержались сведения и о Гайдне, и о его симфониях: «Но что бы вы сказали о его новых симфониях, написанных специально для этих концертов, и руководимых им самим из-за фортепиано? Просто удивительно, что за тонкие и благородные (august) мысли витают в его сочинениях. Часто звучат такие пассажи, которые невозможно слушать без волнения. […] В каждой симфонии Гайдна адажио или анданте обязательно бывали повторены после настоятельных требований публики. Бесценный Гайдн, личное знакомство с коим я высоко ценю, ведет себя в таких случаях самым скромным образом. Он в самом деле добросердечный, искренний и честный человек, ценимый и любимый всеми»38. В сезоне 1794 года состоялись премьеры трех симфоний ‒ №99, 101 и 100. Помимо 13 концертов сезона прошли бенефисы Гайдна и Саломона; Гайдн принял также участие в бенефисах других артистов: мисс Парк (19 мая), четы Бартелемонов (26 мая), гобоиста Фишера (9 июня). После такого интенсивного завершения сезона Гайдн отправился путешествовать по Англии. Англия находилась в тот момент в состоянии 38 Цит. по Hadden C. Haydn. London, N.Y., 1902. СС.116-117. 16 войны с Францией, шли активные военные действия на море, они были довольно успешными для англичан, лорд Хау разбил французский флот при Квессанте 1 июня 1794 года – и в середине июня Гайдн стал свидетелем шумных празднеств в Лондоне, устроенных по случаю захвата им семи французских кораблей. В Портсмуте, куда Гайдн направился 9 июля, он осмотрел береговые укрепления, крепость в Годспорте, большие пушки, лагерь для пленных французов, судостроительную верфь, даже поднялся на борт захваченного французского корабля “Le Just”. По дороге он заехал в Хэмптон Курт, где осмотрел старый Королевский замок, находящийся в прекрасном саду, напомнившем Гайдну Эстергазу. Судя по заметкам в записных книжках, все увиденное Гайдна очень впечатлило. Причем композитору интересны как военные события, их участники, военные корабли и госпиталь, так и прекрасная роспись плафона в Хэмптон Курт. 15 июля Гайдн посетил Английский банк. Гайдн, конечно, имел дела с банкирами и имел представление о банковском деле. Но Английский банк был по тем временам самым крупным и солидным. Огромное количество денежных банкнот и золотых слитков, хранящееся в подвалах, большой штат служащих, целая библиотека книг со счетами, тайные подвалы, которые «могут быть полезными на случай мятежа» ‒ все это Гайдн увидел и оценил во время своей экскурсии. До самого начала августа Гайдн оставался в Лондоне, где стояла сильная жара, вероятно, ставшая причиной одного из самых крупных пожаров 23го июля 1794 года. Гайдн, ставший очевидцем этого бедствия, подробно описал его в записной книжке. Приведенные им цифры, скорее всего, взяты из лондонских газет. 2 августа Гайдн снова покинул Лондон в компании флейтиста Эндрю Эша и композитора и скрипача г-на Чимадора и направился в Бат, куда был приглашен знаменитым кастратом Венанцио Рауччини. Описания, которые Гайдн оставляет в записных книжках – это пространные путевые записки человека, у которого, наконец, появился досуг: «Я жил у г. Рауччини, музыканта, который очень знаменит, и который в свое время был одним из лучших певцов. Он живет здесь уже 19 лет, зарабатывая на жизнь подписными концертами, которые он дает зимой, и уроками. Он очень приятный и гостеприимный человек. Его летний дом, где я остановился, расположен на возвышенности посреди очень красивой окрестности, откуда можно видеть весь город. Бат – один из самых прекрасных городов Европы. Все дома построены из камня, этот камень добывается в окрестных горах. Он очень мягкий, настолько мягкий, что можно без труда разрезать его на куски любой формы. Он очень белый, и чем больше времени проходит с момента извлечения его из земли, тем прочнее он становится. Весь город расположен на склоне, и поэтому здесь так мало карет, вместо них множество портшезов, в которых за 6 пенсов можно добраться довольно далеко. Но жаль, что так мало прямых улиц, здесь много прекрасных площадей, на которых стоят великолепные дома, но к ним нельзя проехать ни на каком транспорте. Теперь строят совсем новые и широкие улицы». 17 Из курортного Бата Гайдн направился в портовый Бристоль, где навестил м-ра Гамильтона. В середине августа он в Кентербери, в конце – в Веверли. Вероятно, тогда же он в компании друзей посетил зверинец в лондонском Тауэре, где благодаря бдительности певицы мадам Дорелли вовремя была замечена оплошность смотрителя, не запершего клетку с тигром. В сентябре 1794 года английское общество было взволновано попыткой покушения на жизнь короля Георга III. В соседней Франции, где в 1789 году свершилась революция, казалось, что были разрушены все основания общественного устройства и порядка. 21 января 1793 года низвергнутый монарх Людовик XVI был казнен, 16 октября того же года гильотинировали и бывшую королеву Марию Антуанетту39. Эти и другие кровавые события, происходившие во Франции, заставляли всех европейских монархов серьезно опасаться за свою жизнь, тем более, что основания для этих опасений были. Гайдн был лично знаком с королем и королевским семейством, еще во время первого своего путешествия он был приглашен на празднование дня рождения королевы. Позже, в апреле 1795 года, Гайдн был представлен ко двору своим давним и верным почитателем принцем Уэльским. Королева Шарлотта предложила Гайдну остаться в Англии на более протяженный срок и занять несколько комнат в Виндзорском дворце. Но Гайдн тогда уже видел другие перспективы: князь Николай II Эстергази собирался снова собрать капеллу, и он ждал от Гайдна непосредственного участия в этом в качестве капельмейстера. Гайдн был рад вернуться на родину по нескольким причинам. Во-первых, Лондон был для Гайдна слишком шумным, многолюдным и динамичным городом, он привык к жизни совсем в другом темпе; во-вторых, хотя Гайдн и учил английский язык, все же он никогда не чувствовал себя в нем уверенным настолько, чтобы писать музыку с английским текстом; в-третьих, в неспокойные военные годы Гайдн чувствовал себя в большей безопасности, находясь в собственной стране. Новый сезон 1795 года начался с того, что Саломон объявил о закрытии своих концертов. Газеты сообщали: «он действительно сожалеет, что под давлением обстоятельств, которые не в силах контролировать, он прекращает свою дальнейшую деятельность» 40. Как Саломон объяснял, его вынудили к этому военные события, происходившие на континенте. В Лондоне осталась только одна концертная антреприза – Оперные концерты в Королевском театре под руководством Виотти. Сюда перешли все ведущие музыканты столицы, к антрепризе присоединился Гайдн и сам Саломон, выступавший теперь в качестве солиста. Большим по тем временам оркестром, состоявшим из 60 музыкантов, дирижировал бывший руководитель Профессиональных концертов Вильгельм Крамер. Конечно, в Оперных концертах, как и 39 Показателем того, что английское общество было небезучастно к судьбе казненных, служит сочинение «Страдания королевы Франции», или «Казнь Марии Антуанетты» для фортепиано (1793) находившегося тогда в Лондоне композитора Иоганна Людвига Дусика, в свое время пользовавшегося покровительством Марии Антуанетты. Дусик входил в круг друзей Гайдна. 40 Объявление печаталось в газете “Morning Chronicle” 14-17 января. 18 следовало ожидать, значительно большее место занимала вокальная музыка. Но именно для оперных концертов написаны самые знаменитые гайдновские симфонии: № 102 («Чудо»), 103 («С тремоло литавр»), 104 («Саломон»). Несмотря на то, что Гайдн участвовал в Оперных концертах с инструментальной музыкой, он тщательно выписал в записную книжку имена не только солистов-инструменталистов, но и ведущих певцов, а также имена работающих в Королевском театре композиторов и названия самых значительных опер из его репертуара. Вероятно, здесь сказывается многолетняя капельмейстерская привычка Гайдна быть в курсе дел музыкального коллектива, с которым он работал, а также его неугасающий интерес к опере: «Банти. Ровердино. Моричелли. Морелли. – Брида. Брагетти. – Бьянки. Мартини. Ферленди. Драгонетти. Харингтон. Тэйлор импрес. “Альцеста” Глюка. “Семирамида” Бьянки. С. Нери, бедный кастрат». Список возглавляет имя примадонны Королевского театра, Бригиды Банти (урожденной Джорджи), обладательницы драматического сопрано с очень большим диапазоном. Свою карьеру она начала как уличная певица, но затем 19-летняя Банти смогла в 1776 году дебютировать на сцене парижской Оперы. Необычайная гибкость ее голоса, легкость и подвижность в колоратуре, широкий диапазон и наполненность тембра помогли Банти завоевать репутацию «певицы века»41. Гайдн, высоко оценив ее вокальные и драматические способности, написал специально для нее свою «Сцену Берениче» (“Son pietosa, son bonina”), Hob.XXXIIb:1. Бригида Банти была замужем за известным танцовщиком Захарией Банти, но рассталась с ним, и когда она приехала в Лондон в 1794 году, ее сопровождал знаменитый контрабасист-виртуоз Доменико Драгонетти, имя которого тоже можно найти в гайдновском списке. Известно, что знакомство Гайдна с Драгонетти продолжалось и после возвращения композитора на родину: в 1798 году по дороге в Италию Драгонетти заехал в Вену, где посетил Гайдна. В списке певцов можно обнаружить имя «старого доброго» Просперо Брагетти, тенора, который пел под руководством Гайдна еще в Эстергазе. О том, что Брагетти был незаурядным певцом, обладающим к тому же и актерским дарованием, говорят партии Медоро («Рыцарь Орландо») и Ринальдо («Армида»), написанные Гайдном специально в расчете на Брагетти. К тому же, сразу после закрытия оперного театра в Эстергазе, в 1790 году, Брагетти уехал в Лондон, где смог получить ангажемент в Королевском театре. Этот факт, безусловно, говорит о высоком исполнительском уровне не только одного Брагетти, но и оперной труппы князя Эстергази в целом. Вслед за певцами Гайдн перечисляет композиторов, сотрудничающих с Королевским театром: это итальянец Франческо Бьянки и испанец Винсенте Среди опер, в которых она пела, перечисляют “Didone abbandonata” и “Zenobia di Palmira” Анфосси, “Quinto Fabio”, “Giulio Sabino”, “Castore e Polluce”, “Piramo e Tisbe”, “Alessandro nell'Indie”, “Alonso e Cora”, “Tarara, o sia La virtù premiata” Бьянки, “I riti d'Efeso” Фаринелли, “Castore e Polluce” Федеричи, “Debora” Гульельми, “La Lodoiska” Майра, “L'amore in ballo” и “I giuochi d'Agrigento”Паизиелло, “Ipermestra” Рисполи, “Attalo Re di Bitinia” Сарти, “Ifigenia in Aulide” Тарки, “Ines de Castro” Тренто, “Antigona” Винтера. 41 19 Мартин-и-Солер, которые оказались удачливее Гайдна на оперной сцене. Их сочинения с большим успехом шли в Королевском театре. Гайдн посещал некоторые спектакли, и даже оставил в записной книжке что-то вроде рецензий на них. Например, музыку Бьянки в опере «Ацис и Галатея» Гайдн находит «очень изобильной для партий духовых инструментов», «и я даже полагаю, ‒ добавляет Гайдн, ‒ что если бы оркестровка не была такой плотной, главную мелодию было бы лучше слышно». Характеристики, которые дает Гайдн, очень краткие, но точные и емкие: «Опера слишком длинна, особенно для Банти, которая все время должна петь. Брида – хороший мальчик с красивым голосом, но небольшой музыкальностью, Ровердино и старый добрый Брагетти, и никудышная вторая певица – все заслужили и получили не самый маленький успех. Оркестр в этом году больше, но такой же механистичный и так же плохо расположен, как и раньше, и несдержан в аккомпанементах». Другой, еще более лаконичный пример: «“Остров Радости” Мартини. Увертюра из “Дерева Дианы”, много старья из “Редкой вещи” и очень плохой бенефис». Из этой заметки можно заключить, что дававшаяся в Лондоне в качестве нового сочинения опера «Остров радости» на самом деле почти сплошь состояла из написанной ранее музыки, которую Гайдн знал очень хорошо: «Редкая вещь» была одним из оперных «хитов» в Вене, а «Дерево Дианы», также очень популярную оперу, Гайдн сам ставил в Эстергазе. Хотя ни одна из гайдновских опер так и не дошла до англйской оперной сцены, Гайдн, судя по всему, не довольствовался репутацией исключительно инструментального композитора, и при случае сочинял арии для знакомых певцов («ария для Давида», «ария для мисс Пул», «ария для Банти»), и даже написал увертюру для «Виндзорского замка» И.П. Саломона! Новый концертный сезон 1795 года был, пожалуй, самым удачным для Гайдна. Одиннадцать Оперных концертов, концерты-бенефисы Гертруды Элизабет Мары, мисс Абрамс, Крамера, мадам Дусек, самого Гайдна, скрипача Хиндмарша, флейтиста Эша и снова Мары, приватные концерты у принца Уэльского, в которых Гайдн участвовал, самые знаменитые из Лондонских симфоний (№ 102, 103 и 104), написанные для этого сезона, внимание королевского семейства – все это свидетельствует о небывалом успехе! Почести, оказываемые Гайдну, показывают, что к нему относились как к «живому классику»: Гайдн стал единственным из живущих тогда композиторов, чья музыка исполнялась в концертах Общества старинной музыки. Но летом, как пишет Х.Ч. Роббинс Лэндон, «вокруг знаменитого Гайдна в Лондоне установилась полнейшая тишина. Публика была за городом в своих имениях, газеты были полны войной, и гайдновское имя упоминалось только в рекламе издателей»42 . Июль был занят прощальными визитами, а 15 августа Гайдн покинул Англию, теперь уже навсегда. 42 Landon, H.C. Robbins, Haydn: chronicle and works. In 5 Vols. Vol. III. London, 1976. P.318. 20 Английские путешествия сделали Гайдна действительно знаменитым, прославленным композитором, упрочив его авторитет в музыкальном мире. В Англии он познакомился с музыкой других композиторов и с самими композиторами. Огромное впечатление на Гайдна произвела музыка Генделя, и это отразилось в его последующих сочинениях, особенно в ораториях и мессах. В Лондоне Гайдн завел множество знакомств, что очень пригодилось, когда впоследствии композитор объявил подписку на партитуру оратории «Сотворение мира». Благодаря значительным суммам, заработанным за обе поездки, Гайдн смог купить и перестроить дом в предместе Вены Гумпендорф, где провел остаток своей жизни. Во всех отношениях английские путешествия были для Гайдна удачными, поэтому композитору особенно дороги были воспоминания о них, зафиксированные в Лондонских записных книжках. Гайдн хранил их у себя до конца жизни, показывая только самым близким друзьям. Теперь они доступны всякому, кого интересует личность Гайдна и его музыка. 21
