Репатрианты из стран Европы на Дальнем Востоке СССР в

Вестник ДВО РАН. 2008. № 2
Л.А.КРУШАНОВА
Репатрианты из стран Европы
на Дальнем Востоке СССР
в 1945–середине 1950-х годов
Рассматривается малоизученная проблема трудоиспользования репатриантов, прибывших на Дальний
Восток из стран Европы. Автор анализирует, каким образом проходила репатриация советских граждан из
этих стран, выявляет их состав и численность в регионе.
Repatriates from the countries of Europe in the Far East of the USSR in 1945–the middle 1950s.
L.A.KRUSHANOVA (Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Far Eastern Peoples, FEB RAS, Vladivostok).
This article is devoted to the poorly studied problem of compulsory attraction of repatriates arrived to the Far East
from European countries to labor. The author analyses the ways of repatriation of the Soviet citizens from the Western
Europe countries, reveals their structure and number in the region.
Тема возвращения из стран Европы после Великой Отечественной войны советских и
бывших советских граждан – одна из трагических страниц отечественной истории. Значительный вклад в рассматриваемую проблематику внесли как отечественные исследователи
В.Н.Земсков, П.Полян, А.Шевяков и др. [3, 5, 7, 13, 15], так и зарубежные [11, 12]. Тем не
менее многие аспекты темы остаются еще неизученными, например деятельность в Западной Европе офицеров репатриации по возвращении советских граждан. Относительно недавно исследователи получили доступ к документам, находящимся в центральных
отечественных архивах (ГАРФ, РГАСПИ), которые проливают свет на специфику работы
Главного управления по делам репатриации СССР в англо-американской оккупационных
зонах Европы1. Исходя из этого цель нашей работы – установить, каким образом формировались репатриационные потоки из числа советских граждан в европейских странах, откуда прибывали репатрианты на Дальний Восток, их профессионально-статусный состав,
численность, трудоиспользование и значение для освоения региона.
С окончанием Второй мировой войны перед странами-участницами боевых действий
стоял вопрос о возвращении на родину своих граждан. По предварительным подсчетам,
на 18 декабря 1944 г. из Германии, Венгрии, Австрии, Чехословакии, Дании, Норвегии и
Польши необходимо было репатриировать, по неполным данным, около 4 млн чел. (ГАРФ.
Ф. 9526, оп. 6, д. 3, л. 1). Реальные цифры были значительно выше: по данным Госплана СССР и Генштаба Советской Армии, которые официально никогда не озвучивались, за
границей оказалось 10 181 356 советских граждан [16, c. 199]. Официально была названа
цифра, в 2 раза меньшая, – 5 236 130 чел. [11, с. 469], а В.Г.Первышин указывает цифру,
близкую к официальной, – 5 734 528 чел. [6, с. 118].
КРУШАНОВА Лариса Александровна – кандидат исторических наук (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток).
Статья подготовлена при поддержке гранта Президиума ДВО РАН – РФФИ, проект № 06-06-96007.
В данной работе мы ссылаемся только на отчеты советских офицеров по репатриации, которые имели доступ в
англо-американские зоны или получали сведения от находившихся там советских военнопленных.
1
66
Среди тех, кто оказался за пределами СССР, можно выделить несколько групп: 1) вывезенные на принудительные работы – 2,8 млн чел. (к концу войны их осталось около 2 млн);
2) военнопленные: из 5 754 млн чел., захваченных немцами в плен за годы войны, к маю
1945 г. в живых осталось около 1,15 млн чел.; 3) беженцы; 4) те, кто решил сражаться против
Красной Армии и советской власти (их численность колебалась от 800 тыс. до 1 млн чел.,
по окончании войны они также оказались за границей) [11, c. 37, 38]. Кроме того, в ходе освобождения советской территории от фашистов наметилась новая волна эмиграции: вместе
с немецкой армией уходили пособники фашистов и часть местных жителей. Советские
люди, испытывая чувство ненависти и презрения к предателям, считали справедливым,
если их найдут и накажут.
Во-первых, в этих условиях проводимая руководством СССР политика обязательной
репатриации была одним из способов реализации общенародного требования найти и покарать «пособников завоевателей». Во-вторых, после войны в центральные органы власти
шел огромный поток писем от граждан с просьбой разыскать и вернуть домой родных и
близких, угнанных в фашистскую Германию или пропавших без вести [3]. Таким образом,
цели государства по недопущению образования новой эмиграции вполне соответствовали
настроениям основной массы населения СССР. Пути решения поставленных задач были
закреплены соглашениями между государствами антигитлеровской коалиции на Крымской
конференции (4–11 февраля 1945 г.), где оговаривались мероприятия по репатриации военнопленных и гражданских лиц СССР [9, c. 263–279].
Однако первые шаги советского руководства были сделаны значительно раньше. 23 октября 1944 г. вышло постановление СНК о создании Управления уполномоченного при
СНК СССР по делам репатриации, которое возглавил генерал-полковник Ф.Н.Голиков.
Главной задачей этого ведомства были розыск и возвращение советских граждан на родину. В октябре 1944 г. при военных советах фронтов начали формироваться оперативные группы по репатриации, реорганизованные затем в отделы, а позже – в управления.
Организацией вывоза в СССР советских военнопленных и беженцев занимались отделы
по репатриации при фронтах, взаимодействующие с представителями органов НКВД и
контрразведки СМЕРШ2. В 1944–1946 гг. только военнопленных было учтено более 2 млн,
из них 1 836 562 чел. были репатриированы (ГАРФ. Ф. 9526, оп. 6, д. 3, л. 1), в том числе
791 414 после капитуляции Германии [13, c. 15; 15, с. 198, 200].
В мае 1945 г. в г. Галле (Германия) начались переговоры о передаче перемещенных лиц
через линию соприкосновения союзных и советских войск. На этих переговорах союзники предприняли попытку провести принцип добровольности репатриации. Но инициатива
находилась в руках советской делегации, и 22 мая Р.В.Баркер – представитель Верховного
Главнокомандования союзных экспедиционных войск, возглавлявший делегацию союзников на переговорах по передаче перемещенных лиц, вынужден был поставить подпись под
документом, в котором закреплялся принцип обязательной репатриации всех советских
граждан. Однако, несмотря на достигнутые договоренности, идею полной репатриации
советских граждан союзники не разделяли. Руководство СССР раздражали их заявления
о праве самих перемещенных лиц решать, возвращаться им в СССР или нет. Этим правом
в первую очередь воспользовались бы те, кто запятнал себя сотрудничеством с фашистами [3].
Мероприятия, связанные с репатриацией в Европе, шли достаточно активно. Срок проверки лиц, подлежавших репатриации, составлял от 1 до 2 мес. За сравнительно непродолжительный период на 1 декабря 1945 г. в американской, английской зонах Западной Германии и Дании число выявленных и учтенных советских граждан составило 2 289 091, из них
2
СМЕРШ (сокращение от «Смерть шпионам!») – Главное управление контрразведки СМЕРШ Народного комиссариата обороны (НКО) СССР, т.е. военная контрразведка. Преобразовано из Управления особых отделов
НКВД Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 19 апреля 1943 г. Тем же Постановлением были
созданы Управление контрразведки СМЕРШ НКВМФ СССР и отдел контрразведки СМЕРШ НКВД СССР. Под
этим названием военная контрразведка просуществовала до мая 1946 г.
67
к этому сроку 2 102 253 чел. уже были отправлены в СССР, еще 186 816 чел. подлежало
отправке, остальные являлись «спорными» (ГАРФ. Ф. 9504, оп. 6, д. 91, л. 486).
По сообщению заместителя уполномоченного СНК СССР по делам репатриации генерал-лейтенанта К.Д.Голубева заместителю народного комиссара иностранных дел СССР
А.Я.Вышинскому, а также по другим данным, в американских лагерях Западной Германии
сложилась ситуация, когда советские граждане, преимущественно жители Прибалтики, западных областей Украины и Белоруссии, оказавшись в Германии в 1941–1945 гг., не желали
возвращаться на родину, выдавали себя за поляков или «бесподданных», якобы имеющих
(до начала войны) несоветское гражданство, незарегистрированные браки и др. (ГАРФ.
Ф. 9526, оп. 6, д. 89, л. 3; д. 91, л. 3). Предвидя такую ситуацию, советское руководство
издало директиву, в которой определение гражданства СССР для лиц из прибалтийских
республик и поляков, проживавших в 1939 г. восточнее демаркационной линии, было прописано достаточно четко, в том числе указывалось, что «эти люди будут репатриированы,
каково бы ни было их личное желание» (ГАРФ. Ф. 9526, оп. 6, д. 89, л. 127). Как указывает
В.Н.Земсков, «... с позиций сегодняшнего дня эпопея обязательной репатриации выглядит
грубейшим нарушением такого элементарного права человека, как право жить там, где ему
хочется, а не там, где его заставляют жить сильные мира сего» [3].
Во всех лагерях, располагавшихся в английской и американской оккупационных зонах,
велась усиленная вербовка трудоспособных лиц в США, Канаду, Великобританию и другие
страны. Советскими органами репатриации было установлено, что с 1945 г. по октябрь 1948 г.
из американской и английской зон оккупации было вывезено в США, Канаду, Великобританию, Австралию 32 733 советских гражданина (ГАРФ. Ф. 9526, оп. 6, д. 48, л, 21; д. 472, л. 14).
Большинство интернированных гражданских лиц и военнопленных из числа «восточников»3 (не менее 70%) по своим настроениям оставались твердыми «возвращенцами»4,
т.е. имели намерение вернуться в СССР независимо от того, будут их там наказывать или
нет. Твердых невозвращенцев у «восточников» (без власовцев и т.п.) было только около
5%. Примерно 25% составляли так называемые колеблющиеся (в массе своей они были
не против возвращения в СССР, но опасались репрессий) [3]. В 1946 г. из Франции было
репатриировано 2 753 украинца и белоруса. В 1948 г. вне Германии находились еще 5 млн
граждан СССР со статусом перемещенных лиц, которые, как указывалось в сводках, «нормально хотят ехать домой» (ГАРФ. Ф. 9526, оп. 6, д. 377, л. 3; д. 531, л. 284).
Вследствие войны не только нарушились родственные и другие связи, но и образовались новые. Органы по репатриации столкнулись с тем, что советские и бывшие советские
граждане уклонялись от регистрации, не желая возвращаться на родину. На 31 марта 1945 г.
в Румынии было выявлено и учтено 92 692 советских гражданина, в том числе 79 597 были
отправлены на родину в принудительном порядке. В октябре 1946 г. в Румынии оставались
4 660 чел., которые по ряду причин не желали возвращаться в СССР. В резолюции на одном
из документов зав. консульским отделом посольства Союза ССР в Румынии Шутов вопрошал: «А что будем делать с ними?» (ГАРФ. Ф. 9526, оп. 6, д. 433, л. 47).
Возвращение большей части граждан СССР на родину осуществлялось силовыми методами. Однако судьба многих, несмотря на заверения советского государства, оказалась драматичной. Согласно официальной советской статистике, опубликованной в 1945 г., было
репатриировано 5 236 130 советских граждан.
Социально-профессиональный состав репатриантов из числа гражданских лиц, прибывших к 1 января 1947 г. в СССР, выглядел следующим образом: колхозники составляли 1 095 194 чел. (55,1%), рабочие – 282 887 (14,%), единоличники – 288 796 (11,5%),
3
«Восточниками» называли советских граждан, проживавших в РСФСР, Восточной Украине и Восточной
Белоруссии.
Н.Д.Толстой указывает, что в 1944–1947 гг. западные союзники насильно выдали Сталину более 2,5 млн советских граждан [11, с. 11]. Таким образом, доля «твердых возвращенцев» гораздо меньше, по сравнению с данными, что приводит В.Н.Земсков [3].
4
68
служащие – 122 356 (6,1%), партийные и советские работники – 4 972 (0,2%), прочие – 25 9754 чел. (12,9%) (ГАРФ. Ф. 9478, оп. 1, д. 667, л. 68). Далее сообщалось, что
4 491 403 чел. вернулись в родные места или же получили работу в других районах. Им
государство предоставило денежные займы, обеспечило их продовольственными карточками и строительными материалами [11, с. 469].
Сравнительный анализ позволяет выявить значительные расхождения между официальной статистикой и альтернативными данными зарубежных исследователей И.А.Дугласа
и Ф.Я.Черона5. По их данным в странах Западной Европы осталось около 300 тыс. советских граждан. К этому числу следует прибавить еще примерно 500 тыс. граждан СССР,
вывезенных из англо-американской оккупационной зоны в США, Англию, Канаду и другие страны. Если отталкиваться от того, что в Европе была проведена полная репатриация, то можно предположить, что руководство СССР скрыло информацию о том, что около
1 млн чел. в страну не вернулось. Анализ документов, посвященных репатриированным,
прибывшим из Европы, позволяет отметить два момента: 1) нет полной информации о численности репатриантов на Дальнем Востоке; 2) в регион прибыли преимущественно бывшие военнопленные. Причин тому было несколько. Одной из них был запрет на постоянное проживание репатриантов в приграничных районах Дальнего Востока (ГАРФ. Ф. 9514,
оп. 3, д. 1440, л. 95). Репатрианты из числа гражданских лиц возвращались на прежнее
место жительство для постоянного проживания (исключение составляли ингерманландцы6
и представители депортированных народов). Репатрианты из числа бывших военнопленных в регионе проходили проверку и «искупляли» своим трудом факт пребывания в плену.
Их появление на Дальнем Востоке руководство страны связывало с обеспечением добывающих отраслей региона трудовыми ресурсами, дефицит которых восполнялся в том числе
за счет этой категории репатриантов.
По возвращении репатриантов в СССР их ждала новая проверка. Сеть проверочных
лагерей была раскинута по всей стране. На Дальнем Востоке такие лагеря располагались
в основном в Хабаровском крае, в состав которого в те годы входили территории Чукотки,
Магаданской, Камчатской, Сахалинской и Амурской областей. В Приморье численность
репатриантов, проходивших проверку, была незначительной: на 20 мая 1946 г. с момента начала репатриации сюда поступило 9 994 чел., в том числе 193 чел. было арестовано
органами СМЕРШ, МГБ и МВД как пособники фашистов. Места их доставки до конца
не установлены, но из некоторых документов видно, что одна часть бывших военнопленных (около 1,5 тыс.) прибыла в Камчатскую область из Норвегии пароходами, другая – во
Владивосток (более 200) из Германии (Государственный архив Хабаровского края, далее
ГАХК. Ф. П-35, оп. 3, д. 236, л. 100, 116, 118; ГАРФ. Ф. 9526, оп. 6, д. 617, л. 16). К началу 1946 г. в лагерях НКВД, расположенных на Дальнем Востоке, содержалось 50 680 чел.
(5,3% от числа всех репатриированных), в том числе в Дальстрое (г. Магадан) – 34 680 чел.,
в лагере управление «Строительство 500» (г. Комсомольск-на-Амуре) – 15 000, в БАМлаге – 1000 чел. (ГАРФ. Ф. 9478, оп. 1, д. 667, л. 18, 48). К маю 1946 г. через лагеря, расположенные в Хабаровском и Приморском краях, прошли проверку 19 103 чел. В ходе нее было
выявлено, что 3 058 чел. служили в немецкой армии, из них арестовано МГБ 158 чел., МВД
47 чел., СМЕРШ 96 чел. Прочая убыль (направлены к месту жительства или умерли) составила 557 чел. Из остальных 18 245 чел. были сформированы рабочие батальоны (ГАРФ.
Ф. 9478, оп. 1, д. 667, л. 50, 68).
Работы зарубежных историков носят скорее публицистический и художественный характер, чем представляют собой серьезные научные исследования. К таковым можно отнести книги И.А.Дугласа, Н.Д.Толстого и
Ф.Я.Черона. Основная черта всех этих работ заключается в том, что они не опираются на комплексную источниковую базу, так как архивные документы длительное время были не доступны ни отечественным, ни зарубежным исследователям. Особенно это касается вопроса судьбы советских репатриантов после их возвращения.
В то же время зарубежные историки имели возможность исследовать воспоминания тех, кому удалось избежать
репатриации в СССР.
5
6
Финны-ингерманландцы – субэтническая группа финнов, проживающая в России и Финляндии.
69
В государственной политике по обеспечению Дальнего Востока трудовыми ресурсами
государство использовало принудительные формы. Заключенные еще в довоенный период стали составляющей частью трудовых ресурсов. В скором времени система исправительно-трудовых лагерей и колоний превратилась в самостоятельную отрасль, благодаря
которой необжитые районы страны промышленно осваивались в сжатые сроки [10, с. 39].
Реализация этой части политики возлагалась на НКВД/МВД. В его структуру входили
управления, напоминающие министерства. Среди них были Главное управление лагерей
лесной промышленности, управления «Строительство 500» и «Строительство 505», Главное управление лагерей промышленного строительства и др. (ГАРФ. Ф. 8360, 8466, 8541
и др.7). Эти структуры вписывались в общегосударственную плановую систему и имели
свои плановые задания. Подобно любому предприятию, такие управления обращались
непосредственно в собственное министерство, Госплан и, наконец, к И.В.Сталину с просьбой прислать недостающее для выполнения планов число заключенных, репатриантов
или военнопленных.
18 августа 1945 г. вышло постановление ГОКО № 9871-с о создании рабочих батальонов из репатриантов для работы в народном хозяйстве страны. Во второй половине 1945 г.
они трудились на сахалинских предприятиях «Дальнефть» (1000 чел.) (ГАХК. Ф. П-35,
оп. 3, д. 236, л. 100), в Торговом порту Владивостока (229 чел.) (ГАРФ. Ф. 9526, оп. 6,
д. 617, л. 16–19), на предприятиях рыбной промышленности Петропавловска-Камчатского
(738 чел.), на лесозаготовках в Хабаровском крае (1 633 чел), на предприятиях «Хабаровскуголь» (трест «Райчихуголь») – более 600 чел. (ГАХК. Ф. П-35, оп. 3, д. 236, л. 116, 118,
169–170). В 1950 г. продолжали трудиться на шахте 6 – 6-бис Приморского края 820 чел.
[16, c. 117].
Оказавшись в лагерях, многие из них приобрели профессию и специальность. Например, репатрианты, работавшие на предприятиях «Дальнефти», трудились в бригадах, связанных с разведкой, бурением и добычей нефти, производили подземный ремонт и ремонт
транспорта (ГАХК. Ф. П-35, оп. 3, д. 236, л. 100). Они становились мастерами и бригадирами [16, c. 117].
Жестко определенный срок пребывания в подобном статусе не заканчивался в положенное время. На основании постановления Совета министров № 2229-917 с8 от 2 августа
1946 г. и распоряжения Совета министров № 7240 рс от 12 июня 1947 г., в 1948 г. к местам
своего прежнего жительства должны были вернуться все репатрианты. Согласно проверке
в 1946 г. подлежало отправке домой из Хабаровского края 4 345 чел. На 1 декабря 1946 г.
в Приморье оставалось 518 чел., в Хабаровском крае – 4 375 чел. (За это время в лагеря Хабаровского края поступила новая партия репатриантов, что стало причиной увеличения их
численности на 30 чел.). Это были эстонцы, литовцы и латыши. К 10 мая 1947 г. в Хабаровском крае оставалось 94 чел., которых планировалось вернуть в места прежнего жительства с открытием навигации, т.е. в конце мая–июне (ГАРФ. Ф. 9474, оп. 1, д. 950, л. 49).
Однако не все репатрианты уехали домой в срок. В 1948 г. в Управление уполномоченного Совета министров СССР по делам репатриации и в отдел репатриации Приморского
военного округа от репатриантов, работавших в Торговом порту Владивостока, поступили
жалобы. В них указывалось, что людей незаконно удерживают на работах в порту. Многие из них имели семьи в других республиках, хозяйство и поэтому желали уехать домой.
Заявления репатриантов об увольнении даже не рассматривали, несмотря на вышедшие
постановление и распоряжение. В большинстве случаев им говорили: «Приходите через
пару месяцев, сейчас уволить не имеем возможности ввиду отсутствия замены»9 (ГАРФ.
Ф. 9526, оп. 6, д. 617, л. 18). Характер и степень обоснования увольнения (например,
7
К сожалению, эти фонды, несмотря на срок давности, не рассекречены.
8
с, pc – шифры секретности.
9
Здесь и далее оригинальное правописание сохранено.
70
по состоянию здоровья, заболевание туберкулезом, наличие дома иждивенцев) не имели
никакого значения. Отток рабочих рук из числа репатриантов вызывал у руководителей
предприятий опасения, что он может стать причиной остановки производственного процесса (полностью или частично). Начальник комбината «Хабаровскуголь» Г.Алешин в
своем письме секретарю Хабаровского крайкома ВКП(б) Р.К.Назарову обращался с просьбой не допустить массового выбытия репатриантов, значительная часть которых работала на высококвалифицированной работе. При этом подчеркивалось, что «Государственной
целесообразности в этих, проводимых мероприятиях нет» (ГАХК. Ф. П-35, оп. 3, д. 236,
л. 169–170). Причины данного беспокойства были вызваны и тем, что на одних и тех же
предприятиях на лесозаготовках и угледобыче трудились не только репатрианты, но и военнопленные, число которых регулярно сокращалось вследствие их репатриации на родину.
Трудности, а порой и невозможность вернуться домой вызывали у репатриантов протест – бунты и бегство из лагерей. Например, в Козыревском леспромхозе (Камчатка) после
объявления приказа по Госрыбтресту о зачислении 200 репатриантов в качестве постоянных рабочих они 2–3 апреля 1946 г. не вышли на работу, заявив о своем нежелании оставаться там. Репатрианты потребовали огласить постановление ГКО № 9871, считая этот
«перевод» творчеством местных властей. Среди требований также выдвигалось выплатить
заработную плату, которую они не получали несколько месяцев10, и демобилизовать их
как военнослужащих. Аналогичная ситуация сложилась и на Петропавловской судоверфи.
После выступлений репатриантов задолженность была ликвидирована (ГАХК. Ф. П-35,
оп. 3, д. 236, л. 118).
С октября 1945 г. в Оборском леспромхозе (район им. Лазо Хабаровского края) на лесозаготовках трудился 24-й отдельный рабочий батальон в количестве 984 чел. и 10 офицеров
(ГАХК. Ф. П-35, оп. 3, д. 236, л. 97). В 1946 г. им объявили, что теперь они являются постоянными рабочими. Как и рабочие-репатрианты, трудившиеся на Камчатке, они выдвигали
требования о немедленной их отправке домой. Получив разъяснения, что они остаются на
работе и отпущены быть не могут, половина из них перестала выходить на работу, занялась
сбором и торговлей орехами. На требование руководства леспромхоза приступить к работе
бывшие репатрианты отвечали угрозами и запугиванием администрации (ГАХК. Ф. П-35,
оп. 3, д. 236, л. 98). Секретарь райкома ВКП(б) им. Лазо М.Щелканов докладывал секретарю Хабаровского крайкома Р.К.Назарову, что «...командный состав батальона сжился с
бойцами, совместно пьянствуют... Из 984 чел. 145 чел. сбежало (дезертировало), а из оставшихся 839 чел. 50% не работают, занимаются сбором орех и продажей их в г. Хабаровске».
«Орешники», как их называли, превратились в шайки преступников: они убили ветфельдшера Лизунова, избили мастеров Романюка и Корвина, председателя крайкомсоюза леса и
сплава Почекуна и т.д.» (ГАХК. Ф. П-35, оп. 3, д. 236, л. 97).
Используя принудительный труд, государство брало обязанности по решению бытовых
вопросов: предоставить бывшим военнопленным жилье, обеспечить одеждой, питанием.
Нам не удалось выяснить, в каких условиях содержались репатрианты, но предполагаем,
что они были такими же, как и у военнопленных, и мобилизованных на лесозаготовки
крестьян, и у иностранных рабочих: не было одежды, постельного белья, подушек, одеял,
вместо кроватей были голые нары, вместо матрацев иногда встречались циновки. В бараках – антисанитария, грязь и скученность. Именно это состояние фиксировалось проверяющими из местной прокуратуры, Управления госбезопасности по Хабаровскому краю
и советскими работниками (Российский Государственный архив новейшей истории. Ф. 6,
оп. 6, д. 1547, л. 3; Российский Государственный архив социально-политической истории.
Ф. 17, оп. 132, д. 95, л. 70). Что касается питания, то мы склоняемся к мнению, что оно
мало чем отличалось от рациона мобилизованных на лесозаготовки крестьян. Так, в Амурской области их ежедневный рацион состоял из 400 г квашеной капусты и 1 кг картофеля,
На 1 января 1946 г. задолженность по стране составила 596 млн руб., на 1 апреля 1946 г. – 980 млн руб. [8,
с. 328].
10
71
других продуктов и жиров не было. Рацион военнопленных был разнообразным (мука, рис,
мясопродукты, жиры, рыба, сахар, чай), но все выдавалось в недостаточных количествах
(ГАХК. Ф. П-35, оп. 3, д. 235, л. 22; д. 236, л. 28–29; оп. 18, д. 56, л. 24; оп. 23, д. 26а, л. 49).
После войны на Дальний Восток прибыла другая группа, в нее входили изменники и
«предатели Родины» – «власовцы» и «оуновцы»11. На 1 января 1953 г. в регионе было 32 843
«оуновца» и 7 214 «власовца». Значительная их часть была «поселена» в Хабаровском и
Приморском краях, Амурской области [14, c. 18, 19].
Таким образом, несмотря на то что Дальний Восток нуждался в населении и трудовых ресурсах, он не стал регионом массового вселения репатриантов, прибывших из Европы. Советское государство временно разместило здесь бывших военнопленных, «власовцев» и «оуновцев». Они трудились в отраслях Дальнего Востока в течение нескольких
лет. В структуре населения их доля была незначительной. Но если их рассматривать как
составляющую часть трудовых ресурсов, то она равнялась менее 4%12. С учетом того что
их привлекали в те отрасли, где дефицит рабочих рук был постоянным, то их вклад в промышленное освоение был существенным. Преимущества данного источника трудовых ресурсов состояли в том, что эти люди не требовали отдельного жилья, отсутствие которого
становилось одной из главных причин оттока вольнонаемных рабочих. Попытка перевести
их из временных работников в постоянные привела к тому, что в регионе обострилась криминальная ситуация.
ЛИТЕРАТУРА
1. Борчанинова В.Е., Чернолуцкая Е.Н. Формирование населения и трудовых ресурсов на Дальнем Востоке
СССР (40–60-е годы). Препр. Владивосток: ИИАЭ ДВО АН СССР, 1991. 63 с.
2. Вторая мировая война. Итоги и уроки. М.: Воениздат, 1985. 446 с.
3. Земсков В.Н. Рождение второй эмиграции (1944–1952). – // http// www: history.tuad.nsk.ru.
4. Итоги и уроки второй мировой войны // История второй мировой войны. 1939–1945: в 12 т. Т. 12 / ред.:
А.А.Гречко, Г.А.Арбатов, Д.Ф.Устинов и др. М.: Воениздат, 1982. 495 c.
5. Лунева И.А. Феномен «невозвращенцев» в пропагандистской войне СБОНР против Советского Союза
// Вестн. Нижегородского ун-та им. Н.И.Лобачевского. 2003. Вып. 1. С. 55-63. (Сер. «История. Политология.
Международные отношения»).
6. Первышин В.Г. Людские потери в Великой Отечественной войне // Вопр. истории. 2000. № 7. С. 118-123.
7. Полян П. Вестарбайтеры. Интернированные немцы на советских стройках // Родина. 1999. № 9. С. 21-25.
8. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М., 1968. Т. 3. 887 с.
9. Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг.
Т. 4. Крымская Конференция руководителей трех союзных держав – СССР, США и Великобритании (4–11 февраля
1945 г.): сб. документов. М.: Политиздат, 1984. 302 с.
10. Ткачева Г.А. Принудительный труд в Дальневосточном регионе в 1941–1945 гг. // Россия и АТР. 2003.
№ 4. С. 29-40.
11. Толстой Н.Д. Жертвы Ялты / пер. с англ. Е.С.Гессен. М.: Русский путь, 1996. 542 с.
12. Тренев А. «За» и «против»? О коммунистическом наступлении на эмиграцию // Свобода. Мюнхен, 1955.
№ 35. С. 21-26.
13. Христофоров В.С. Архивные документы Федеральной службы безопасности Российской Федерации о
советских военнопленных // Отеч. арх. 2001. № 6. С. 11-17.
14. Чернолуцкая Е.Н. Особенности формирования населения и трудовых ресурсов Дальнего Востока СССР
в 30-е–начале 50-х гг. (о роли «спецконтингентов»). Препр. Владивосток: Дальнаука, 1993. 24 с.
15. Шевяков А.А. Репатриация советского мирного населения и военнопленных, оказавшихся в оккупационных зонах государств антигитлеровской коалиции // Население России в 1920–1950-е годы: численность,
потери, миграции: сб. науч. трудов. М.: Ин-т рос. истории РАН, 1994. С. 195-222.
16. Этномиграционные процессы в Приморье в ХХ в. Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2002. 224 с.
11
ОУН – Организация украинских националистов, занимавшаяся в военные и послевоенные годы террористической деятельностью против советской власти на Украине.
12
Согласно данным В.Е.Борчаниновой и Е.Н.Чернолуцкой, численность рабочих и служащих на Дальнем Востоке в 1945 г. составила 685 тыс. чел. [1, с. 24; 14].
72