Национализация будущего — Политика — Эксперт Online

Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
Эксперт №43 | 20 ноября
2006
[ Полная версия ]
Политика : Внутренняя политика
Национализация будущего
Владислав Сурков
Владислав Сурков: параграфы pro суверенную демократию
Люди стремятся жить свободно в составе
сообществ, организованных на справедливых
началах. Для большинства в определенном
социальном масштабе таковыми сообществами
являются нации*. Достоинство свободного
человека требует, чтобы нация, к которой
он относит себя, была также свободна
в справедливо устроенном мире.
Высшая независимая (суверенная) власть народа
(демократия) призвана соответствовать этим
стремлениям и требованиям на всех уровнях
гражданской активности — от индивидуального
до национального.
Она утверждает принципы массового правления в качестве естественных для массовых культур в эпоху
массового доступа к знаниям (информации) и средствам коммуникации. Она осуществима в сложном
и усложняющемся во времени взаимодействии государственных, корпоративных и частных влияний.
Здесь, в России, ей предстоит: испытать на себе и обратить в свою пользу мощь глобализации;
добиться вытеснения засоряющих перспективу теневых институтов коррупции, криминального
произвола, рынка суррогатов и контрафакта; устоять перед реакционными приступами
изоляционизма и олигархии**. Создать новое общество, новую экономику, новую армию, новую
веру. Доказать, что о свободе и справедливости можно и должно думать и говорить по-русски.
Определение
Рассуждение о суверенной демократии в России отвечает положениям Конституции, согласно
которым: во-первых, «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской
Федерации является ее многонациональный народ»; во-вторых, «никто не может присваивать власть
в Российской Федерации».
Таким образом, допустимо определить суверенную демократию как образ политической жизни
общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются
исключительно российской нацией во всем ее многообразии и целостности ради достижения
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (1 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
материального благосостояния, свободы и справедливости всеми гражданами, социальными
группами и народами, ее образующими.
Дополнение
Краткими определениями суверенной демократии способны служить почти буквальные переводы этого
термина на старомодный («самодержавие народа») и современный («правление свободных людей»)
русский язык.
Кстати, обозначаемая этим термином сумма идей под разными названиями так или иначе реализуется
многими амбициозными нациями.
Данные идеи исходят из представления о справедливом мироустройстве как о сообществе свободных
сообществ (суверенных демократий), сотрудничество и соревнование которых осуществляются
по разумным правилам. И потому предполагают либерализацию международных отношений
и демонополизацию глобальной экономики. Чем, конечно, раздражают планетарных силовиков
и монополистов.
Что касается национальных эмоций, то в этом измерении концепция суверенной демократии претендует
на выражение силы и достоинства российского народа через развитие гражданского общества,
надежного государства, конкурентоспособной экономики и эффективного механизма влияния
на мировые события.
Возражение
Возразить крикливой фракции «интеллектуалов», для которых солнце восходит на западе, нетрудно.
Достаточно напомнить, что суверенная демократия отнюдь не доморощенная затея. Напротив, это широко
распространенное и признанное практикующими политиками понятие: «Успешная трансформация новых
независимых государств в суверенные демократии является центральным звеном европейской
стабильности». (У. Кристофер, государственный секретарь США, 1994 г.); «… наш [Европейский] Союз
хранит сущность… федерации суверенных демократий». (Р. Проди, председатель Европейской комиссии,
2004 г.).
Серьезные критики указывают, что демократия не нуждается в определениях, она либо наличествует, либо
отсутствует. А любое уточняющее прилагательное означает или авторитарное поползновение, или
софистический подвох.
Между тем давно и точно замечено: демократия не факт, а процесс, затрагивающий самые разные области
жизни людей. И процесс этот «пошел» не пять минут назад.
Многие общества в свое время считали себя демократическими, ограничивая при этом права женщин
и расовых меньшинств и даже (несколько раньше) приторговывая невольниками. Была ли та демократия
такой же, как теперь? И если все-таки нет, то как обойтись без определений?
Например, относительно недавно, в конце прошлого века, некоторые эксперты стали отличать
«плюралистическую» (более «современную») демократию от «мажоритарной». То есть в оценках полноты
народного правления сместили политологический акцент с доминирования самой большой группы
избирателей (которая, при всем к ней уважении, не представляет же весь народ) на состязание за доступ
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (2 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
к рычагам влияния на власть всех (и самых малых) групп населения. И правильно сделали, жаль только,
что не обошлись без прилагательных.
Перенос ударения на отдельные составляющие демократического процесса неизбежен и необходим
в каждой новой точке исторического пространства-времени. В каждом новом контексте перманентного
соперничества людей и доктрин.
Контекст
Русские инициировали грандиозную демократизацию жизненного уклада — как своего, так и множества
находившихся на орбите их политического и культурного влияния народов***. Предприятие это, движимое
(очень по-нашему) больше дерзостью, чем расчетом, отягощенное чудовищными ошибками и жертвами,
стало, вместе с тем, самым многообещающим актом глобальной модернизации.
Необратимое усложнение механизмов человеческой экспансии (так называемый прогресс) привело Россию
к пересмотру стратегии участия в гонке государственных, экономических и пропагандистских машин.
Дизайн последних социальных моделей явно направлен к смягчению политических режимов, росту роли
интеллектуального превосходства и информационного обмена, опутыванию властных иерархий
саморегулируемыми сетями, короче — к демократии.
Соответствующие преобразования в нашей стране отозвались и драматически сочетаются с глубокими
изменениями за ее границами. Демобилизация соцлагеря, удвоив территорию свободы, заодно и невольно
открыла различным силам простор для геополитического произвола.
Глобальные плоды просвещения (экономические, информационные и военные инструменты
глобализации) самим своим существованием порождают не только надежду на всеобщее
процветание, но и соблазн глобального господства. Среди соблазняемых — и некоторые
правительства, и банды террористов, и криминальные интербригады.
Конечно, тонкие ценители обнаружат существенную разницу между вселенской бюрократией, всемирным
халифатом и всеядной мафией. Но любая чрезмерная централизация материальных средств тотального
контроля и уничтожения, тотального производства и потребления, тотального манипулирования
и коррупции формирует тотальную (тоталитарную) власть. А значит — непоправимую несправедливость
и несвободу. Что крайне нежелательно в любой отдельно взятой стране и абсолютно неприемлемо
в глобальном масштабе.
Сохраняя демократический порядок (целостность многообразия) в нашей стране, ее граждане способны
ради защиты собственных прав и доходов участвовать в поддержании баланса многообразия в мире.
Навсегда расставшись с гегемонистскими претензиями, не дать обзавестись ими кому бы то ни было. Быть
на стороне сообщества суверенных демократий (и свободного рынка) — против каких
бы то ни было глобальных диктатур (и монополий). Сделать национальный суверенитет фактором
справедливой глобализации и демократизации международных отношений.
В таком деле есть прагматизм и романтика. Найдутся союзники и противники. И — может заключаться
миссия.
Ударение
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (3 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
Военно-полицейский аспект национальной самостоятельности, в той или иной мере присущий всем
государствам, в российском случае слишком часто проявлялся сверх всякой меры, принимая крайние
формы изоляционизма и неистового администрирования. Понимание же суверенитета как свободы
и конкурентоспособности открытого общества только начинает складываться, отсюда — актуализация темы.
Демократия наша — фактически ровесница века, свежий продукт трагической трансформации через
царизм, социализм, олигархию. Дело для многих все еще непривычное, поскольку никогда прежде наше
государство не отличалось щепетильным отношением к гражданским правам.
Поддерживать суверенитет без ущерба для демократии и быть открытыми, не теряя идентичности,
— задача для начинающих нетривиальная.
И вот, несмотря на то что прилагательные теперь под подозрением, ударение может быть поставлено:
суверенная.
Суверенная
Некоторые подвижники коммерческой философии, трудящиеся в специализированных «некоммерческих»
и «неправительственных» организациях, пишут, что в наш век интеграции и взаимозависимости глупо
цепляться за суверенитет. Вряд ли, впрочем, среди правительств — спонсоров подобных писаний найдется
хоть одно, готовое у себя дома ликвидировать национальное законодательство, экономику, армию и самого
себя.
Как пример десуверенизации во имя всего наилучшего приводят Евросоюз. Забывая о заминке
с евроконституцией (что, допустим, поправимо). И о том, что речь идет либо о становлении устойчивой
ассоциации суверенных государств, либо (в самых смелых мечтах) о синтезе мультиэтнической евронации
и ее, так сказать, всесоюзном суверенитете, какими бы политкорректными эвфемизмами он ни обозначался.
Для России жертвовать сегодня национальной свободой ради модных гипотез было бы так же безрассудно,
как в свое время — ради карл-марксовых призраков. А расплачиваться ею за еду и одежду (и даже
за «оборудование») — и безрассудно, и унизительно.
Суверенитет, будучи «полнотой и независимостью власти», не отменяется. Но — меняется его содержание
вместе с манерой властвования. Образ государства, рассредоточенный из дворцов и крепостей
по присутственным местам, избирательным участкам и телеэкранам, демократизируется. Массовые
действия являются в большей степени итогом обсуждения и убеждения, чем принуждения. Среди символов
могущества все ярче выступают передовая наука, моральное преимущество, динамичная
промышленность, справедливые законы, личная свобода, бытовой комфорт.
Основным ресурсом обеспечения суверенитета признается не просто обороно-, а комплексная
конкурентоспособность. Которая обретается на воле, в открытом соревновании, никак
не в бомбоубежище или теплице.
Наднациональные и межгосударственные структуры разрастаются отнюдь не в ущерб «полноте
и независимости». Им делегируется не власть, как мерещится многим, а полномочия и функции. Право
же делегировать (а значит, и отзывать), то есть собственно власть, остается национально-государственной.
Конечно, политическое творчество далеко не всех наций увенчивается обретением реального
суверенитета. Многие страны и не ставят перед собой такую задачу, традиционно существуя под
покровительством иных народов и периодически меняя покровителей. Размножение развлекательных
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (4 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
«революций» и управляемых (извне) демократий, кажущееся искусственным, на самом деле вполне
естественно среди таких стран.
Что касается России, прочное иновластие здесь немыслимо. Маргинальные союзы бывших чиновников,
действующих нацистов и беглых олигархов, взбадриваемые заезжими дипломатами и незатейливой
мыслью о том, что заграница им поможет, могут пытаться разрушить, но никогда не смогут подчинить
общество, для которого суверенитет — гражданская ценность.
Встречается мнение, будто десуверенизация нашего государства никому не интересна (или нереальна).
Но повсеместная и повседневная нужда в сырье и безопасности столь огромна, а здешние запасы ядерного
оружия, нефти, газа, леса, воды так обильны, что излишнее благодушие едва ли уместно. Особенно если
учесть, насколько возможность осознания, защиты и продвижения наших национальных интересов снижена
повальной коррупцией, диспропорциями экономики и простой медлительностью мысли.
Центр прибыли от международных проектов использования российских ресурсов должен
закрепиться в России. Так же как и центр власти над ее настоящим и будущим.
Демократия
Демократия у нас прижилась, но приживалка она или хозяйка — пока вопрос. Формальные
ее характеристики (сколько и каких надо партий, президентских сроков, «преемников», социальных
пособий, судов, муниципальных образований, государственных предприятий, независимых СМИ)
обсуждаются регулярно и остро.
Среди производимых по столь важным и занимательным поводам шумов теряются на дальнем плане слова
о свободе, справедливости, доверии. Общественные ценности и мораль почитаются темой чуть
ли не академической, а то и вовсе демагогической.
В связи с этим весьма желательно, чтобы поднятая Президентом идея сбережения народа была
расслышана обществом в полном объеме как фундаментальная для демократии.
Социальная расточительность, привычка сорить людьми («у Бога людей много»), изводить друг друга без
счета и смысла коренится глубоко в прошлом.
Россия теряла в крупнейших войнах больше солдат, чем любой ее союзник или враг.
А крупнейшие социально-экономические достижения обретала в периоды деспотического
реформирования, подобные войнам.
Окно в Европу прорубалось способами, которые и азиатскими назвать нельзя, не оскорбив Азию. Освоение
космоса и атомной энергии добыто жестоким упорством советского крепостничества. Политическую
неряшливость, с какой водворялась демократизация, могла себе позволить лишь высокомерная
и не знакомая с общественным контролем номенклатура. Подменившая легитимную власть олигархия
сопровождалась пандемией нищеты, коррупции и заказных убийств, настоящим коммерческим террором,
самоистреблением за деньги.
Мрачными парадоксами прогресса отмечены биографии всех великих наций. Но утешения сравнительной
тератологии отвлекают от насущного вопроса: может ли Россия расти иначе? Или всегда — через силу?
Возможно ли ее свободное развитие, мирное строительство, ненасильственная модернизация?
Впервые за тысячу лет наше общество так свободно. Складывающийся порядок бранят. И прекрасно,
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (5 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
поскольку громогласное негодование по случаю изъянов и отступлений демократии — неотъемлемая
ее черта. Одни принимают всякую сложность за хаос, разнообразие — за развал, музыку — за сумбур.
Другие шарахаются от малейшей тени регламента и процедуры.
Правда, среди одних и других встречаются суетящиеся перверты с необыкновенной легкостью в мыслях.
Смесь дурно понятого традиционализма и либеральных суеверий прописывается простыми рецептами
всем страдающим от нехватки денег, воображения и должностей. Бомбометания, баррикады, перевороты,
погромы проповедуются настойчиво и с покушениями на литературность.
Задворки демократий всегда кишат радикалами. О них не стоило бы и вспоминать, если бы их не пытались
использовать для ослабления национального иммунитета. Если бы опыт свободной России был не так еще
мал, а генетическая память о стране радикально революционной, радикально реакционной и радикально
бюрократической не так тяжела и притягательна.
Зыбкость, неукорененность демократических институтов питают кое у кого надежды на возвращение
к олигархической либо квазисоветской модели, на присвоение власти отдельными группами денежных
и аппаратных интересов.
Впервые в нашей истории есть шанс на излечение хронической болезни
судорожного (революционно-реакционного) развития. Усложнение реальности (повышение качества жизни
и, соответственно, качества недовольства ею; предъявление все более строгих требований к лидерству;
фабрикация необычных взрывоопасных заблуждений; вызревание неожиданных экономических проблем)
удивит уже близкое будущее неминуемыми и невиданными кризисами.
Освоит ли Россия народосберегающие технологии демократии для их преодоления? Или по обыкновению
обратится к разорительному и беспощадному огосударствлению? Или — капитулирует и распадется?
Оптимистические варианты ответов предполагают национальную солидарность на основе общих
ценностей свободы, справедливости и материального благополучия.
Сбережение народа может стать целью и средством обновления. Программой гуманизации
политической системы, социальных отношений, бытовой культуры. Навыком бережного подхода
к достоинству, здоровью, имуществу, мнению каждого человека.
Время наблюдений ничтожно, смелые выводы делать рано, но первые шаги российской свободы
обнадеживают. Демократия справилась с нищетой, сепаратизмом, общественным унынием, правовой
разрухой, остановила распад армии и госаппарата. Потеснила олигархию, перешла в решающее
наступление на международный терроризм, укрепила экономику… работает…
Работа
Для суверенной демократии, отличаемой от прочих интеллектуальным лидерством, сплоченной элитой,
национально ориентированной открытой экономикой и умением защищаться, абсолютно приоритетны:
— гражданская солидарность как сила, предупреждающая социальные и военные столкновения.
Свободное общество не будет мириться с массовой бедностью (на фоне массового же уклонения от уплаты
налогов), убожеством социальной защиты, несправедливым распределением общественных доходов.
Равно как и не поставит под сомнение (в условиях необъявленной гонки вооружений) необходимость
разумных оборонных бюджетов для поддержания престижа и технического переоснащения армии, флота,
спецслужб. За надежду на мир в будущем нужно платить здесь и сейчас;
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (6 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
— творческое сословие как ведущий слой нации, возобновляемый в ходе свободного соревнования
граждан, их политических, экономических и неправительственных объединений.
Синергия креативных гражданских групп (предпринимательской, научной, культурологической,
политической) в общих (значит, национальных) интересах выглядит позитивной альтернативой
самозванству офшорной аристократии с ее пораженческой психологией;
Манипуляция и коррупция могут кое-как поддерживать иллюзию государства. Воссоздавать его всерьез
по силам только творческому сословию свободных людей, соединенных ценностями, способных к новациям
(значит, к конкуренции), движимых личной выгодой к национальным целям;
— культура как организм смыслообразования и идейного влияния. Россия должна говорить, что делает,
а не делать, что говорят, в роли не рядового обывателя, а соавтора и соактора европейской цивилизации.
Производство смыслов и образов, интерпретирующих всеевропейские ценности и называющих российские
цели, позволит ментально воссоединить расстроенную было нацию, собранную
пока условно-административно, на скорую (пусть и сильную) руку.
В полемике культур российское сообщение должно быть весомо и внятно, по природе свободно,
по существу справедливо, по форме интересно, по тону приемлемо.
Нужно утвердить собственные позиции в философском, социо— и политологическом дискурсах Запада.
А поддержкой искусства (кино и литературы прежде всего) постепенно вернуть покоряющее обаяние
отечественной культуры;
— образование и наука как источник конкурентоспособности.
Некоторые конкурентные преимущества, унаследованные от СССР (очевидные в энергетике,
коммуникациях, обороне и в самой сфере образования), должны использоваться для устойчивого развития
глобально значимой национальной экономики. Могущественная энергетическая держава (до которой пока
далеко) возникнет не в результате гипертрофии сырьевого сектора, а в борьбе за обладание высокими
технологиями связи и информации, энергомашиностроения и энергосбережения, производства
принципиально новых видов топлива.
Интеллектуальная мобилизация на подъем перспективных отраслей, доступ к научно-техническим
ресурсам великих экономик, усвоение современной исследовательской и производственной культуры могут
стать главнейшими задачами и школ, и университетов, и внешней политики, и международной научной
и промышленной кооперации.
Система образования — такая же инфраструктура будущей экономики знаний, как трубопроводы для
теперешней экономики нефти. И требует не меньшего внимания и сопоставимых инвестиций.
Сомнения
Говорят: «Россия надорвалась — длительное имперское напряжение лишило ее сил, она утратила
пассионарность и покидает историю. Россия распадается — Дальний Восток обезлюдел, Кавказ озлоблен.
Россия отстала навсегда — сырьевое захолустье, страна рабов/господ и вечной бедности,
перебивающейся с хлеба на квас, с пеньки на газ. Россия вымирает физически — летальный исход
от потери населения неотвратим…»
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (7 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
Вообще, всяких вскриков в пользу невозможности, неподвижности, неучастия, небытия всегда хватает
в дни испытаний на прочность. Среди доводов декаданса — вернейшие, такие как лень, равнодушие,
невежество, слабость.
Устранение России из будущего, попытка спрятать ее в прошлом от «кошмара» глобальной
конкуренции — главное в замыслах обеих реставраций (олигархической и бюрократической).
Реванш олигархии (окончательное решение по неограниченной транснационализации российских
экономических и политических активов) предписывает стране потерю субъектности, растворение
в глобализации вместо участия в ней.
Реконструкция бюрократического государства, чаемая почитателями советской старины, уведет нас
от конкурентной борьбы в тупик политической изоляции и экономического прозябания.
Реставрационные концепции вдохновлены малодушием и неверием (рекламируемыми как «здравый
смысл»), признают за отдельными корпоративными группировками привилегию присваивать власть,
постулируют провал модернизации и чреваты разбродом России со всеми печальными последствиями.
Суверен-демократический проект относится к числу допускающих будущее, и не какое-нибудь,
но отчетливо национальное. Потому что народ не наделял ныне живущие поколения правом прекратить его
историю; гражданам страны, известной великой цивилизаторской работой, по справедливости принадлежит
достойное место в мировом разделении труда и доходов; по принципу «кто правит, того и вера» правящий
народ, не утративший веру в себя, — будет.
Русские
Судьба российской нации непрерывно решается как нелинейное уравнение разнородных интересов,
обычаев, языков и религий. Русские, неутомимые вершители этой высокой судьбы, плотно сплетены
с народами, вовлеченными в создание многогранного российского мира. Вне татарского, угорского,
кавказского измерений русское политическое творчество неполно. Исход из России ее народов в 1991−м
пережит крайне болезненно. Повторение чего-то подобного — смертельно опасно.
Заглохший (вроде бы) сепаратизм некоторых национально-титулованных территорий оставил повсюду
тлеющие очаги культурной замкнутости и архаической нетерпимости. Этнически окрашенные преступные
конгломераты (прежде всего террористические) заразили ксенофобией многих людей разных
национальностей. Нашлись и среди русских поддавшиеся пропаганде невероятной жизни без соседей
и «приезжих».
Шарлатаны, проповедующие прелести этнического уединения, на самом деле пытаются выселить русских
из многонациональной России. Куда? В «русскую республику» в границах раннемосковского царства?
В этнографический заповедник, где нас никто не достанет, с табличкой «не беспокоить» на заборе?
В каждом регионе и «приезжие», и «местные» должны вести себя в рамках закона и приличия.
Этнокриминалитет и сопутствующая ему ксенофобия разрушат русское многонациональное государство,
если не будут побеждены правосудием, просвещением и успешным развитием.
Величайшие русские политические проекты (такие как Третий Рим и Третий Интернационал) были
обращены к людям других народов и открыты для них. Критически анализируя прошлое, признавая ошибки
и провалы, мы вправе и будем гордиться всем лучшим, что унаследовано от империи и Союза. В том числе
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (8 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
— уникальным опытом взаимопонимания Православной церкви с исламской общиной, иными конфессиями,
всестороннего взаимодействия и взаимопомощи земель и городов.
Русская мысль органически толерантна. Русская политическая культура исходит из межэтнического
мира и стремится к нему. Нет никаких сомнений, что русский демократический проект открыт и должен
быть привлекателен для всех российских народов.
Европа
В Европе нашу страну представляют по-всякому. Есть несгибаемые приверженцы латинского слогана
contra omnes moscos et tartaras****. И сомневающиеся, европейцы ли обитают на дальнем евровостоке.
Учителя (и добрые, и суровые), претендующие преподавать беспокойному ученику незабываемые уроки
разной степени тяжести. И те, для кого Россия — опаздывающий европеец. И те, кому — стратегический
партнер и потенциальный союзник.
Недопустимо, чтобы эти представления стали сплошь отрицательными. Впрочем, и превратить
их в монотонно приятные вряд ли когда-нибудь удастся.
Все влиятельнейшие европейские нации (Россия в том числе) имеют неоднозначные мнения друг о друге.
Век за веком образуя действительно непревзойденную цивилизацию, они не только сотрудничали
и взаимно обогащались. Знали также и много горя от ума. Фашистская галлюцинация, бред нацизма,
механизированная резня 1914–1918−го, 1939–1945 гг. — произведения (если кто забыл) стопроцентно
европейские.
Европа не нуждается в идеализации. Ее теперешнее преимущество в незаурядной воле к рациональному
устройству, к поиску мирного пути, по возможности — в обход политических катастроф и ментальных
затмений. Бог знает, получится ли, но как минимум в этом смысле Россия, в свою очередь осваивающая
демократию, — в Европе.
Здесь же — интеллектуальные ресурсы, без доступа к которым модернизация нашей страны невозможна.
Сотрудничество в сфере науки, техники, высшей школы, мультинациональные корпорации в наукоемких
и высокотехнологичных отраслях могли бы связать нашу экономику с европейской и заатлантической
вернее и с большей пользой, чем примитивные поставки сырья.
Повторимся, западнее России разные люди: и намеренные подчинить ее, и полагающиеся
на взаимовыгодное партнерство. Первым наша демократия способна предъявить решимость в отстаивании
суверенитета, вторым — открытость и гибкость, продуктивность кооперации.
Не выпасть из Европы, держаться Запада — существенный элемент конструирования России.
Скромность
Терроризм не добит. Инфраструктура изношена. Больницы и школы бедны. Техническая отсталость
и бытовая неустроенность удручающе огромны. Творческие силы скудны и распылены.
Когда для выживания нации срочно требуется новая экономика, упущенное время расторопно доедает
старую.
Скромность и трезвость самооценки не повредят амбициям, наоборот, сделают их реалистичнее
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (9 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
и честнее. Напомнят: давно пора учиться изобретать, управлять, конкурировать.
Величие
Получит ли великая история России великое продолжение, зависит только от нас, ее граждан.
Сегодняшнее величие небесспорно, завтрашнее — неочевидно. Президент Путин постоянно напоминает,
что на повестке дня не всеобщий отдых под разговоры о великой стране, а активная работа
по модернизации.
Пока же велики не столько достигаемые цели и утверждаемые ценности, сколько цены на углеводородное
сырье.
Кажется, газированная экономика тонизирует и освежает. Но если и когда она выдохнется, мы увидим, чего
стоят ее производные — шипучие амбиции, игристая риторика и дутое благополучие.
Мы обязаны выстроить базис инновационной культуры, системы создания уникальных знаний,
поскольку знание — это власть и капитал для сбережения народа. И сейчас, и в посленефтяную эпоху,
наступление которой неизбежно.
Мы обязаны конвертировать сырьевую экономику в интеллектуальную, чтобы проложить России путь
наверх, в будущее, в сообщество креативных наций, направляющих историю.
P. S. Текст про суверенную демократию, составляемый по ходу дискуссии совместными усилиями
сторонников и критиков, — одна из интерпретаций нашего недавнего прошлого и близкого будущего.
Он основан на предположении о неизбежности усложнения и дифференциации социальных структур. Его
задача — привлечение общественного внимания к взаимосвязанным вопросам личной свободы
(о демократии) и свободы национальной (о суверенитете). Он открыт для согласия и спора. В нем нет почти
ничего обязательного и совсем ничего назидательного.
Единственное, на чем настаивает формируемый текст, — справедливость для каждого в России и для
России в мире.
Единственное, чему стремится способствовать, — выработка эффективной практики воспроизводства
интеллектуальных, моральных, политических и экономических ресурсов свободы.
*Здесь
нация понимается как сверхэтническая совокупность всех граждан страны.
Применительно к России «нация» в данном тексте ~ «многонациональный народ» в тексте
Конституции. То есть российская нация (народ) объединяет все народы (национальности?)
России в общих границах, государстве, культуре, прошлом и будущем.
**Грубейшая
и глупейшая ошибка обзывать олигархом каждого крупного предпринимателя.
Олигархический капитал только тот, что сознательно используется для институализации
коррупции и манипулирования, незаконной узурпации государственных функций.
***Не
будет лишним еще раз заметить: Россия приведена к демократии не «поражением в
холодной войне», но самой европейской сущностью ее культуры. И еще раз: не было никакого
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (10 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Национализация будущего — Политика — Эксперт Online
поражения.
****Против всех московитов и татар.
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/print (11 of 11) [2007-10-15 16:46:39]
Демократия и реальный суверенитет — Политика — Эксперт Online
Эксперт №46 | 11
декабря 2006
[ Полная версия ]
Политика : Идеология
Демократия и реальный суверенитет
Андрей Кокошин
Комментарии к статье В. Ю. Суркова
«Национализация будущего» [1]
В
своей статье в «Эксперте» (см. №43 [2] (537)
за 2006 год) Владислав Сурков продолжил
развивать прежде всего тему обеспечения нашей
национальной конкурентоспособности во все более
усложняющемся мире с его конфликтующими
национальными и корпоративными интересами,
идеологемами, политическими культурами. Сразу
же можно отметить, что обращение к этой теме
полностью оправданно и востребовано. Формула
обеспечения национальной конкурентоспособности нашей страны перед лицом грозных соперников
и конкурентов все еще далека от завершенности. Едва ли не сердцевиной этой формулы стало понятие
суверенной демократии, вызвавшее оживление и (в целом плодотворные) дебаты в нашей стране
и привлекшее внимание за рубежом — мне недавно в этом довелось убедиться воочию в ходе дискуссий
с рядом видных западных политологов в Гарвардском университете.
Демократия для России — действительно «свежий продукт». По данным опроса, проведенного весной
2006 года ВЦИОМом, из десяти основных демократических ценностей в России привилось пока только три
— многопартийность, свобода СМИ и свободные выборы. В связи с этим у нас явно недостаточно осознано
то, что демократия — это прежде всего более эффективная система управления государством
и обществом, чем другие формы власти. В целом для демократии характерно более оптимальное
соотношение между прямыми и обратными связями — как по вертикали, так и по горизонтали. Такого рода
управленческая эффективность демократии особенно наглядно проявляется при рассмотрении длительных
исторических периодов функционирования или развития той или иной страны. А в современных условиях
одним из параметров демократии действительно является наличие саморегулирующихся сетей, которые
оказывают все более сильное воздействие на традиционные, складывавшиеся веками, сравнительно
медленно эволюционирующие «властные иерархии». Полномасштабный учет таких сетей, имеющих в том
числе трансграничный характер, необходим и с точки зрения оптимального построения политики
национальной безопасности России.
Для нас управленческая эффективность демократии отчетливо проявилась в известных итогах холодной
войны, в итогах экономического соревнования двух систем. В частности, демократия призвана
обеспечивать гражданский контроль над Вооруженными силами (и другими силовыми структурами), что
у нас часто неверно интерпретируется как некий эквивалент полицейского надзора над ними. На деле
же гражданский контроль — это прежде всего реализация функции оптимизации военного строительства,
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/46/demokratiya_i_realniy_suverenitet/print (1 of 3) [2007-10-15 16:50:10]
Демократия и реальный суверенитет — Политика — Эксперт Online
военных расходов, содействие правильному выбору приоритетов военно-стратегического планирования.
Функцию гражданского контроля наряду с гражданским министром обороны призваны осуществлять
аппарат главы государства, парламент, гражданские компоненты исполнительной власти, независимые
от военного ведомства правительственные и неправительственные эксперты.
Но такие итоги холодной войны отнюдь не означали необходимости копирования нами той политической
системы, которая имелась в США, ставших после завершения холодной войны и распада СССР
на некоторый период мировой истории единственной сверхдержавой. Добиваясь построения современной
высокоэффективной системы государственного управления, оптимальной системы взаимоотношений
между государством и обществом, нам изначально надо было искать собственные формулы и идеологемы,
подобные суверенной демократии.
В результате тех событий, которые происходили в нашей стране в 1990−е годы, само понятие демократии
стало весьма непопулярным у значительной части нашего общества (а слово «демократ» — бранным). Так
что Суркову, как и Владимиру Путину, приходится фактически защищать его, предупреждая в том числе
от «разорительного и беспощадного огосударствления» нашей жизни — через это с известными
результатами уже несколько раз в своей многовековой истории прошла наша страна.
При этом следует заметить, что по ряду направлений возрастание роли государства в России вполне
оправданно. Это касается, в частности, поддержки в разных формах развития в стране наукоемкой
промышленности, фундаментальной и прикладной науки, образования. Приходится констатировать, что
частный капитал без активной роли государства еще не скоро придет в те наукоемкие отрасли, которые
определяют сегодня национальную конкурентоспособность в глобализирующейся и весьма иерархичной
мировой экономике.
Наша страна по характеру развития своей рыночной экономики сегодня находится в условиях, во многом
похожих на те, в которых находились в 1950−е годы многие западноевропейские государства — не только
Франция и Италия, но и Великобритания, Нидерланды и другие. Каждое государство, соответствующее
общество одновременно существует в нескольких пространственно-временных системах координат, что
особенно наглядно проявляется в условиях глобализации. Во-первых, это общемировая глобальная
система координат; во-вторых, это система координат, специфичная для определенного региона, в котором
находится данная страна; в-третьих, это пространственно-временные координаты для конкретной страны.
При рассмотрении положения страны в современном мире следует учитывать каждую из таких систем
координат, присущее им разное историческое время. Тогда в этих странах весьма значительная роль
государства воспринималась самыми разными политическими силами (и не только левыми
и центристскими, но и многими правыми) как жизненная необходимость для подъема экономики
и выстраивания системы социального обеспечения. Это позволило Западной Европе не только оправиться
от потрясений предыдущих десятилетий, но и выстоять в жесткой конкурентной борьбе
с заокеанским партнером-соперником. В современных условиях на мировом поле конкурентной борьбы
весьма значительных успехов добились два азиатских гиганта — Китай и Индия, где роль государства
в экономике весьма велика (по-разному для каждой из этих двух стран); при этом там весьма значительный
простор предоставляется и частной инициативе. Нельзя забывать и об успехах такой страны, как Южная
Корея, а в последние 10–12 лет и о Вьетнаме.
С формулой суверенной демократии тесно связана и концепция реального суверенитета. Россия обладает
широким спектром возможностей для обеспечения своего реального суверенитета, которым, в отличие
от суверенитета де-юре, обладает сравнительно небольшое число государств в современной
мирополитической системе. В современной политической лексике активно используются такие понятия, как
нация, национальные интересы, национальная идентичность, национальная безопасность и др. При этом
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/46/demokratiya_i_realniy_suverenitet/print (2 of 3) [2007-10-15 16:50:10]
Демократия и реальный суверенитет — Политика — Эксперт Online
в различных сегментах нашего «политического класса» имеет место весьма широкая трактовка этих
понятий. Владислав Сурков говорит о нации как «сверхэтнической совокупности всех граждан страны»,
поясняя, что российская нация объединяет все народы России в общих границах государства, культуре,
прошлом и будущем.
Нельзя не остановиться на упоминании автором «Национализации будущего» таких тем, как рост роли
интеллектуального превосходства и информационного обмена. Действительно, сегодня без завоевания
интеллектуального превосходства невозможно ни строить успешный глобальный бизнес, ни обеспечивать
устойчивое внутреннее развитие страны, ни иметь надежную систему национальной безопасности.
К сожалению, адекватное понимание важности завоевания такого превосходства, вложений в обеспечение
этого еще не стало достоянием большой части нашего «политического класса», делового сообщества,
госаппарата. Одно из следствий этого — отсутствие у правительства и бизнеса
национальной научно-промышленной политики, которая должна строиться на основе многоплановых
и междисциплинарных исследований мировой экономики и мировой политики, понимания закономерностей
техноэволюции, формулирования долгосрочных национальных интересов и целей развития как страны
в целом, так и отдельных регионов России.
Размышляя о суверенитете и десуверенизации, Сурков пишет о Евросоюзе, который часто приводит как
пример сознательного отказа входящих в него государств от значительной части их суверенитета.
Следовало бы отметить, что Евросоюз на фоне других процессов, которые происходят в современной
мировой политике и мировой экономике, в общем-то является исключением. Достаточно взглянуть
на поведение не только «моносверхдержавы» США, но и таких все более значимых акторов
мирополитической системы, как Китай, Индия, Бразилия. Да и Япония движется в направлении, обратном
десуверенизации (в том числе со всеми потенциальными потрясениями для соседних стран).
Что касается самого ЕС, то здесь взгляд автора «Национализации будущего» на поправимость того, что
произошло с этим образованием, на ближайшую перспективу представляется чересчур оптимистическим…
Похоже, что Евросоюз вступил в полосу затяжного кризиса, связанного и с исключительно сложной
проблемой миграции, и с тупиком в реформировании социальной сферы. Практически не развивается
собственная оборонная политика ЕС — европейским странам, являющимся одновременно и членами ЕС,
и членами НАТО, приходится в гораздо большей степени демонстрировать свою лояльность
Североатлантическому альянсу, где продолжает доминировать Вашингтон, а не Евросоюзу. Анемичной
остается общая внешняя политика ЕС. Так что вполне оправданна линия Владимира Путина
на поддержание особых отношений с отдельными странами — членами ЕС, особенно с Германией,
Францией и Испанией.
Ссылки:
[1]
Национализация будущего
[2]
Национализация будущего
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/46/demokratiya_i_realniy_suverenitet/print (3 of 3) [2007-10-15 16:50:10]
Возвращение будущего — — Эксперт Online
Эксперт Online | 25 декабря 2006
[ Полная версия ]
Статьи
Возвращение будущего
Феликс Разумовский
О статье Владислава Суркова «Национализация будущего»
Медленно и трудно идет процесс преодоления национального нигилизма в современной России. Ещё вчера
дело не шло дальше заигрывания с «национальной идеей» и каких-то туманных и осторожно-лукавых
разговоров о патриотизме. Тогда как будущее целиком и полностью оформлялось экономическими
и политическими заклинаниями: о рынке, размерах ВВП, капитализации и о прочем тому подобном. Такое
будущее казалось неизменно прекрасным, как и положено будущему, но с одной существенной
оговоркой — там не было места русскому человеку и вообще России. Но это, очевидно, не смущало
политиков, приближенных к власти
И вот «вдруг» или «наконец» от монетизации будущего мы поворачиваемся в сторону его национализации.
Оказывается, есть смысл утверждать, что «о свободе и справедливости можно и должно думать
и говорить по-русски». Эта смена вех произошла (или только ожидается) не от хорошей жизни.
За прошедшие пятнадцать постперестроечных лет «возвращение в мировую цивилизацию» обернулось
для России тяжелейшими проблемами, характер которых не оставляет никаких иллюзий относительно
будущего. В.Сурков прекрасно видит эти проблемы, коротко и точно обозначает их в своей статье.
Я подчеркиваю, обозначает все наиболее значимые проблемы современной России — все, кроме одной!
Автор «Национализации будущего» [1] призывает нас «быть открытыми, не теряя
идентичности». Но в том-то и дело… Нет, не так — в том-то и кошмар нашего настоящего, что
идентичность в значительной степени разрушена.
На сегодняшний день у нас нет национальной элиты, в первую очередь бизнес-элиты; нет национальных
СМИ, национальных общественных институтов и т.д. и т.д. И как итог – у нас нет национального проекта
модернизации России. В этой ситуации идея «суверенной демократии» неизбежно повисает в воздухе.
Нынешняя масса ни в малейшей степени не готова отстаивать общенациональные интересы. Просто
потому, что масса, в отличие от народа, не способна к самодеятельности и творчеству. Она, масса,
соблазненная и помешанная на капиталистическом изобилии, не захочет жертвовать ничем. Тогда как
суверенитет страны и возрождение России требует как минимум самоограничения. Но об этом просто
смешно говорить в атмосфере вульгарных самопрезентаций коррупционеров и нуворишей всех мастей.
«Параграфы pro суверенную демократию» неизбежно придется дополнять уроками самопознания. При
этом mass media не должны, как это можно видеть сегодня, всеми способами третировать русское
национальное чувство и разрушать единое русское культурное пространство. Квазилиберальные СМИ
– плохое подспорье в деле национализации будущего. Кроме того, безнравственно пугать беспочвенную
массу угрозой русского фашизма и эскалацией межнациональных конфликтов. Появление
соответствующих бритоголовых или высоколобых персонажей — не что иное, как проявление очередного
витка русской смуты. Кстати, уроки русской смуты и гражданской войны придется проштудировать особенно
тщательно. Смута – это самая распространенная и застарелая болезнь, разрушавшая и разрушающая
http://www.expert.ru/articles/2006/12/25/otvet/print (1 of 2) [2007-10-15 16:49:09]
Возвращение будущего — — Эксперт Online
русский мир. Всевозможные революции, в том числе и «развлекательные», получают шанс только в стране,
охваченной смутой.
«Устранение России из будущего» происходит на наших глазах. Способы такого устранения весьма
разнообразны. Это не только доморощенная «попытка спрятать ее (Россию – Ф.Р.) в прошлом», о чем
справедливо пишет Сурков; гораздо более изощренный и действенный способ – блокировать и шельмовать
любые усилия по национализации настоящего и любые попытки обсуждения проблем русской
идентичности. Это нетрудно сделать, если учесть сложность и деликатность национальных материй.
Две попытки национализации, предпринятые в XIX веке, оказались неудачными. Я напомню, это, во-первых
, Николай I со своей триадой (православие – самодержавие – народность) и еще Александр
III с псевдорусским национализмом и теорией «истинно русского». Причины этих неудач очевидны:
национализация осуществлялась по западным, а точнее, по немецким лекалам. Нам этот «общий аршин»
не подходит. Россия отторгала и всегда будет отторгать этнический национализм, совершенно
не свойственный русской цивилизации.
Русская идентичность основана не на «мистике крови», а на «мистике земли» (Н.Бердяев). Недаром первое
русское историческое повествование (летопись) имеет характерное название: «…откуда есть пошла
Русская земля». Притом в слове «русские» изначально не было никакого этнического или родового смысла;
это слово говорило и говорит до сих пор о нашей принадлежности к чему-то очень важному, сущему. И это
не что иное, как Русская земля.
Скажу больше, русские люди никогда не умирали и не будут умирать за «суверенную демократию», они
умирали только за Русскую землю. Это совсем не значит, что нам не нужна демократия, суверенное
государство и конкурентоспособная экономика. Однако все это не может существовать и полноценно
развиваться в нынешнем идейном вакууме. В самом деле, давно пора позаботиться о «производстве
смыслов и образов» — тут Сурков тоже прав. И мне остается всего лишь уточнить: русских смыслов
и русских образов.
Ссылки:
[1]
http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego/ target=_blank
http://www.expert.ru/articles/2006/12/25/otvet/print (2 of 2) [2007-10-15 16:49:09]
Олег РЕУТ. Суверенная демократия. Ненужное зачеркнуть
Олег РЕУТ. Суверенная демократия. Ненужное зачеркнуть
Источник: Intellectuals.ru
В сорок третьем номере журнала «Эксперт» (20-27 ноября 2006 г.) опубликована статья
Владислава Суркова под названием «Национализация будущего: параграфы pro суверенную
демократию». Текст представляет собой изложение некоторых положений, поясняющих
позицию чиновника по отношению к идеологеме «суверенная демократия», приписываемой ему с
позиций авторства. Тринадцать положений-«параграфов» последовательно декларируют возможность
и необходимость использования конструкта суверенной демократии в современном
российском политическом дискурсе. Третий «параграф» посвящён рассмотрению «возражений»
критиков, к которым я отношу и себя, и именно поэтому позволю себе высказать контраргументы
сугубо теоретического характера.
Отдаю себе отчёт, что «растаскивание на цитаты» далеко не самый лучший способ построения диалога, но зато
довольно демократичный и суверенный. Навряд ли получится полноценный обмен мнениями, а тем более глубокий
и продолжительный спор. Всё ограничится, предполагаю, попыткой конструирования коммуникации между
представителями политического и экспертного классов с использованием возможностей медийного дискурса. И так,
приступаю – курсивом выделен оригинальный авторский текст.
"Возражение
Возразить крикливой фракции «интеллектуалов», для которых солнце восходит на западе, нетрудно.
Закавычивание одного из существительных однозначно определило ресурс в Рунете, на котором, по моему
искреннему мнению, должны разместиться суверенные возражения автору – сайт Intellectuals.Ru.
Нет, солнце восходит не на Западе. На Западе оно садится. Смешивание, даже в попытке определённой
метафоризации, научных дисциплин не приводит ни к чему хорошему и результативному. Движение светил –
область изучения астрономии. Суверенитет – категория теории международных отношений, мировой политики
и международного права.
Это, кстати, в полной мере можно отнести и к названию всей работы «Национализация будущего». Каких-либо пояснений
и дополнений по тексту статьи не было представлено. Но словосочетание, однако, вызывает недопонимание: будущее
нельзя национализировать, тем более, если перед этим его не приватизировали.
Демократичные прилагательные
"Достаточно напомнить, что суверенная демократия отнюдь не доморощенная затея. Напротив, это широко
распространенное и признанное практикующими политиками понятие: «Успешная трансформация новых
независимых государств в суверенные демократии является центральным звеном европейской стабильности». (У.
Кристофер, государственный секретарь США, 1994 г.); «… наш [Европейский] Союз хранит сущность… федерации
суверенных демократий». (Р. Проди, председатель Европейской комиссии, 2004 г.).
Ссылки без указания страниц и точной библиографии, тем более со знаками многоточия довольно сложно комментировать,
а уж тем более принимать на веру. Насколько выражение «суверенная демократия» вырвано или не вырвано из
контекста изложения можно судить, если точно знать при каких условиях и в ответ на какие именно «затеи»
артикулируется то или иное сугубо политическое положение. Дискурс не есть политическая практика, несмотря
на возможность выделения «своих собственных форм сцепления и последовательности». И хотя в свою очередь
политическая практика не есть «игра по правилам», собственно политика, однако, представима как дискурс.
Даже если игнорировать положение, при котором цитата становится аргументом, дискурсивная практика представляется
как совокупность детерминированных функций высказывания. Применительно к изменению системы смыслов
категории «суверенитет» это означает, что преданность «монополии легитимного физического насилия»
подразумевает возможность оперировать следующими понятиями: государственный суверенитет и суверенное государство.
С позиций основ теории международных отношений приведённые выражения не имеют прикладного смысла, так
как суверенитет может быть только государственным, а само государство – только суверенным. В противном случае,
перед нами несуверенитет и негосударство.
"Серьезные критики указывают, что демократия не нуждается в определениях, она либо наличествует, либо отсутствует.
А любое уточняющее прилагательное означает или авторитарное поползновение, или софистический подвох.
http://www.rusrev.org/content/daidjest/default.asp?shmode=2&ida=1530 (1 of 4) [2007-10-15 16:51:57]
Олег РЕУТ. Суверенная демократия. Ненужное зачеркнуть
Не следует упрощать. Вопрос «нуждается ли в определениях демократия» не сводится к положению о полезности и,
если позволите, академической дисциплинированности при использовании «уточняющих прилагательных».
Поскольку применяется прилагательное «суверенный», то имеет смысл посмотреть, насколько применимы «уточнения»
к собственно концепту суверенитета.
Если мы говорим о суверенитете исключительно как «политическом синониме конкурентоспособности» и «условии
наличия собственного глобального проекта», то «суверенитет» или не должен как-либо «уточняться», или в
качестве «определений» достойны только следующие прилагательные (в алфавитном порядке): абсолютный,
веберовский, вестфальский, вневременной, всеобъемлющий, идеальный, идеальный боденовский,
исключительный, классический, нормальный, полноценный, полный, реальный, (свой) собственный,
состоявшийся, сущностный, традиционный и т.д.
Очевидно, что все приведённые выше «оттенки» описывают один и тот же объект: суверенитет или, как я рассмотрел
выше, государственный суверенитет. Или национальный суверенитет. Список можно продолжать.
Если мы говорим о суверенитете с позиций разворачивающегося дискурса «суверенизация versus десуверенизация»,
то категория суверенитета может и должна «уточняться» настолько, насколько этого требует политическая практика.
Сам суверенитет последовательно «подталкивается» в пространство дискурсивного. И, следовательно,
следующие прилагательные могут быть востребованы (в неалфавитном порядке): относительный,
политический, экономический, юридический, ограниченный, частичный, неполный, квази-, гибридный,
формальный, формально-юридический, международный юридический, универсальный, внутренний, взаимный,
размягчённый, преодолеваемый, бесполезный, прочный, утверждаемый, символический, несостоявшийся,
неполноценный, народный, демократический, разделённый, нефтедолларовый, иллюзорный, мягкий, малый,
условный, больной, искажённый, гомогенный, современный и т.д.
И это всё встречается в отечественной научной и научно-популярной литературе доступной мне только за последние
осенние месяцы. Крайне интересно, что Владислав Сурков в своей работе «добавил» ещё одно прилагательное –
всесоюзный. Для терминологического обозначения «устойчивой ассоциации суверенных государств» в
пространстве складывающегося Европейского союза.
В «большой список» я бы от себя добавил: конструируемый, придуманный, банальный, довольный, гламурный,
дурной, несбыточный, генетически модифицированный, эгоистичный, элитный, тайный, чистый, случайный,
невозможный, драматический, эффективный, плохой, какой-либо иной, никакой. – Одним словом, разный.
Суверенные возражения
"Между тем давно и точно замечено: демократия не факт, а процесс, затрагивающий самые разные области жизни людей.
И процесс этот «пошел» не пять минут назад.
Пафосно популистски. Методологически неверно. Демократия – факт. Демократизация – процесс. Суверенитет –
факт. Суверенизация – процесс. Десуверенизация – процесс. Гиперсуверенизация – процесс. Сурковщина – факт.
Реутизация – процесс.
"Многие общества в свое время считали себя демократическими, ограничивая при этом права женщин и расовых
меньшинств и даже (несколько раньше) приторговывая невольниками. Была ли та демократия такой же, как теперь? И
если все-таки нет, то как обойтись без определений?
Общества, которые ограничивали права женщин и расовых меньшинств и/или торговали своими и чужими гражданами,
не являлись демократическими. Даже если эти общества с этим не были согласны и/или не согласны сейчас. Даже если
эти общества формировали большинство и не считали себя недемократичными.
"Например, относительно недавно, в конце прошлого века, некоторые эксперты стали отличать
«плюралистическую» (более «современную») демократию от «мажоритарной». То есть в оценках полноты
народного правления сместили политологический акцент с доминирования самой большой группы избирателей (которая,
при всем к ней уважении, не представляет же весь народ) на состязание за доступ к рычагам влияния на власть всех (и
самых малых) групп населения. И правильно сделали, жаль только, что не обошлись без прилагательных.
Да, без прилагательных не обойтись. Тем более тех, что образованы от существительных. Суверенный/суверенная
– суверенитет. С существительными, однако, тоже следовало бы быть предельно аккуратным. Например,
десуверенизация. Это – относительно новый концепт международного права и теории международных отношений.
Категория, находящаяся в процессе становления. Новизна и отсутствие устоявшегося понимания того, что
выступает основополагающим и определяющим в этом концепте, предопределяет создание ситуации, при которой в
http://www.rusrev.org/content/daidjest/default.asp?shmode=2&ida=1530 (2 of 4) [2007-10-15 16:51:57]
Олег РЕУТ. Суверенная демократия. Ненужное зачеркнуть
сам термин вкладывается различный/разный смысл. Если информация – степень снятой неопределённости, то (не-)
известная мера неопределённости способствует формированию множества дискурсивных практик, не только разрешающих,
но и стимулирующих отход от (мега-)нарратива «суверенитет».
Как правило, десуверенизация объединяет три составляющие: прямое или косвенное нарушение
суверенитета, универсализацию прав человека и прав нации на самоопределение, становление наднациональных
институтов. Но ограничение этого списка, конечно, не является правильным и корректным. Игнорирование других
прочтений концепта десуверенизации приводит к политической близорукости и, как следствие, маргинализации
отдельных представителей политического класса.
Под термином «десуверенизация» можно понимать следующее:
●
●
●
●
●
●
●
формирование международных субрегиональных союзов, проявляющееся посредством интеграции между государствами и
децентрализацией внутри них,
возрастание роли глобального управления, перераспределение властных функций с национально-государственного уровня
на глобальный,
неинтеграционная форма проявления отказа от территориальности,
противостояние, конфликт суверенитета и ненациональных акторов, сетевых по своей природе (сетевых сообществ, сетевых
организаций),
расширение [минимального] набора правил, регулирующих современную систему международных отношений,
отрицание ценностей суверенитета,
фрагментация юридическо-институционального подхода, увязывающего суверенитет и государство или суверенитет и,
например, легитимность политического режима.
Определений десуверенизации, фиксирующих разные аспекты рассматриваемой проблематики, можно представить
несколько десятков. Для подготовленного эксперта-международника это не составит большого труда.
Обозначение десуверенизации только как девальвации или каникул суверенитета или только как формирования
«всесоюзного суверенитета» автоматически способствует тому, что в идеологеме «суверенная демократия»
главным оказывается не «уточнение» демократии, а декларирование приоритета понятия «суверенитет» над всеми
прочими. Суверенитет оказывается важнее демократии.
"Перенос ударения на отдельные составляющие демократического процесса неизбежен и необходим в каждой новой
точке исторического пространства-времени. В каждом новом контексте перманентного соперничества людей и доктрин.
Для сторонников и идеологов «абсолютной ценности» процесс десуверенизации представляет собой замену/
подмену политического суррогатным, виртуальным и эволюцию в направлении создания ситуации «суверенитет
без суверенитета». Администрирование, технологичность, «правительственность» и полная нечувствительность
к политическим факторам начинают определять реакцию удержания суверенитета перед лицом новых
вызовов, инициированных десуверенизацией.
Суверенитет, лишённый абсолютов, представляет собой не менее загадочное для дискурсивных практик
пространство. Предельно важная связь обнаруживается между антиподами: несуверенитетом и
суверенитетом, десуверенизацией и гиперсуверенизацией. Последняя понимается как отсутствие структурных
ограничений для реализации суверенной политики, отсутствие ограничений в сфере суверенного вообще. Следует
отметить, что в этих условиях все вне-суверенные зоны (т.е. пространства с выделенными или фиксированными
границами) начинают исчезать.
Суверенными становятся рыночные отношения (построенные на праве частной собственности), блогосфера и
интернетовские коммуникации (через организацию условий функционирования различных сообществ), институт семьи
(к примеру, фраза «Мой дом – моя крепость» начинает использоваться в качестве объяснения определённых
политических предпочтений). Суверенными становятся космополитичное искусство, сфера интимного
и индивидуализированного (именно так, наверное, возникают суверенные личности). Суверенными становятся
возражения. Более того, исключительной особенностью российского дискурса десуверенизации-гиперсуверенизации
стало отнесение к суверенному демократии.
Суверенная демократия, наряду с множеством смыслов и знаков, привнесённых в дискурсивные практики,
характеризует общее положение распространения концепта суверенитета в новых пространствах политики и
неполитических сферах. В условиях десуверенизации «конец суверенитета» совпадает с его «рождением». А факт
появления статьи «Национализация будущего: параграфы pro суверенную демократию» лишь «совпадает» с
процессами подготовки екатеринбургского съезда «партии власти» и смены электоральных циклов. Факт появления
статьи именно в «Эксперте» «совпадает» с процессами купли-продажи на российском медиарынке, в частности
приобретением крупным российским предпринимателем, контролирующим Русско-Азиатскую инвестиционную
компанию, блокирующего пакета акций компании «Медиахолдинг «Эксперт»».
http://www.rusrev.org/content/daidjest/default.asp?shmode=2&ida=1530 (3 of 4) [2007-10-15 16:51:57]
Суверенная демократия
О политической философии Владимира Путина
Виталий Третьяков, главный редактор журнала "Политический класс"
"Российская газета" - Федеральный выпуск №3757 от 28 апреля 2005 г.
Нынешнее президентское Послание Владимира Путина, безусловно, самое интересное из всех
шести, им произнесенных.
И безусловно же, что это самое "философское" из его шести посланий.
Прежде чем разобрать составные части политической философии Владимира Путина, отмечу
несколько важных моментов, по-моему, пока не оцененных комментаторами Послания, в
основном разбирающими его конъюнктурно-политические аспекты и противоречия между
"правильными" тезисами Путина и "неправильными" действиями кремлевской власти. Такая
критика следует и справа, и слева. Во многом она справедлива, но требует отдельного разбора.
Итак, не о конъюнктурном.
Свою политическую философию Владимир Путин сформулировал на шестом году
президентства. Произошло ли это случайно, под влиянием ли накопленного опыта и
соответствующих раздумий, или так было задумано еще при приходе к власти, не столь важно.
Важно, что эта философия оглашена в 2005 году. Важно, что теперь она имеется.
Далее. Владимир Путин почему-то счел нужным сообщить, что данная "программа действий"
является "нашей совместной программой на ближайшие десять лет".
Но ведь срок его президентства завершается в 2008 году, то есть через 3 года.
Не буду далее развивать цепь этих рассуждений, к которым можно присоединить еще ряд
аргументов, а также прямых и косвенных доказательств того, что я готов утверждать.
Перейду к самому утверждению: судя по всему, Владимир Путин уже принял решение
продолжить свое лидерство в российской политике и за пределами 2008 года. В каком
формальном статусе - отдельная тема. Но решение, повторюсь, судя по всему, принято.
Теперь собственно о политической философии Владимира Путина, проговоренной им пока
тезисно, с пропусками некоторых существенных составляющих (случайно или специально
сокрытыми), не до конца стратегически продуманной, почти совершенно не проработанной
инструментально, но все-таки вполне определенной. Излагая эту философию, я буду
максимально опираться на оригинальный путинский текст, специально отмечая собственные, то
есть мои, ремарки, пояснения и расшифровки.
Генеральная метафизическая основа политической философии Путина следующая: Россия
была, есть и будет крупнейшей европейской нацией.
В течение трех столетий Россия развивалась вместе с другими европейскими народами и
культурно, и политически, и общественно-граждански, в чем-то отставая, но в чем-то и
опережая страны и народы "классической", то есть Западной, Европы.
Россия (русские) - одна из древнейших наций Европы, имеющая тысячелетнюю историю
государственности.
Демократическая традиция есть не нечто привнесенное в Россию откуда-либо, а естественным
путем и в определенный исторический момент возникшая в ней самой ценность, равно
значимая в российском общественном сознании еще двум ценностям - свободе (в том числе и
независимости, суверенности русской нации и русского государства) и справедливости.
Советский период не "черная дыра" в истории России, а Советский Союз не был "империей
зла", скорее наоборот - это Путин говорит не прямо, а косвенно: крушение Советского Союза
было крупнейшей геополитической катастрофой XX века, для российского народа оно стало
настоящей драмой (перечисляются все основные составляющие этой драмы вплоть до
хасавюртовской капитуляции и интервенции терроризма). Солдаты Великой Отечественной
войны (то есть советские солдаты) - это солдаты свободы, которую они принесли не только
своей стране, но и миру, избавив его от человеконенавистнической идеологии и тирании.
Молодая (новая) российская демократия является продолжением российской
государственности, а не ее крахом.
От советской системы по собственному выбору и желанию Россия перешла к новому этапу
своего развития - строительству одновременно демократического, свободного (суверенного) и
справедливого общества и государства. И они, российское общество и государство, сами будут
определять сроки, этапы, условия и формы этого развития.
Суверенная (и справедливая) демократия России - вот лингвистическая и сущностная формула
политической философии Путина, прямо не выведенная в послании, но фактически все его
пронизывающая.
Слово "свобода", как правило, без дополнительных уточнений, в путинском тексте
употребляется либо раздельно, либо даже слитно сразу в двух смыслах: как свобода человека
внутри российского общества и как свобода (суверенность, независимость, самодержавность)
России в мире, в том числе и перед лицом других крупных и крупнейших стран.
Современное российское общество должно быть свободным (открытым) как внутри себя, так и
вовне, не теряя при этом ни своей самости, ни целостности своей территории.
Более того, цивилизаторская миссия российской нации как европейской на евразийском
континенте должна быть продолжена. Это, на мой взгляд, важнейший, хоть в данном послании
и слишком скороговоркой произнесенный исторический и стратегический (в том числе и
прогностический) тезис, прозвучавший из уст Владимира Путина.
Мы - свободная нация. Путин еще раз, причем в самой афористичной форме, подтверждает
принцип внешней и внутренней суверенности России.
Но реализация этой свободы возможна лишь в том случае, если мы будем сильными и
успешными. Ни того, ни другого пока в достаточной степени не наблюдается. Это - следствие
сложного хода исторического развития России и, в частности, событий конца 80-х - 90-х годов
XX века, приведших, помимо прочих бед, к деградации всех государственных и общественных
институтов страны.
Политика стабилизации (первые годы путинского президентства вплоть до нынешнего) была
реакцией на все эти беды и проблемы. Эта политика себя оправдала, но к настоящему времени исчерпала свои позитивные ресурсы. Необходим новый курс - курс новой демократизации, не
отвергающий, однако, задачу постоянного укрепления российского государства, но уже не как
противовеса хаосу и отдельным людям, а как механизма общественной гармонизации и защиты
прав суверенного человека.
Одно из главных препятствий на пути такого развития государства и общества - значительная
часть российского чиновничества, понимающего государственную службу как разновидность
личного и государственного бизнеса.
Простое решение этой проблемы невозможно, ибо тогда верх возьмет бюрократическая
реакция. Путин не расшифровывает этот тезис, но, очевидно, имеет в виду две вещи. А именно
то, что механическое следование внешне демократическим процедурам, с одной стороны,
позволит не народу, а лишь бюрократии укрепить свои позиции в государстве и обществе, а с
другой стороны - опять хаотизирует недостаточно сбалансированную общественную жизнь и
спровоцирует бюрократию как хранительницу государства на государственный переворот,
ликвидирующий достигнутый уровень свободы. Речь, следовательно, идет о возможности
реинкарнации на новом этапе ГКЧП образца 1991 года как реакции на стремительно
развивающийся тогда распад страны и общества.
Далее Путин решительно заявляет, что не позволит передать страну в руки неэффективной, да
еще и коррумпированной бюрократии.
Он еще раз фиксирует приоритет либерального подхода в развитии экономики при сохранении
командных и владетельных высот государства (как представителя общества) в некоторых
стратегически важных для безопасности страны (в том числе сырьевой и инфраструктурной)
отраслях и сферах.
Очерчивая политические реформы (новую демократизацию), Путин ставит пока очень
скромные цели, еще раз объясняя (не прямо) эту скромность тем, что с учетом своей
исторической, геополитической (sic!) и иной специфики Россия сама будет определять сроки и
условия демократизации.
Несмотря на эту скромность, некоторые предложения Путина звучат почти сенсационно:
плюрализация телевизионных СМИ, законодательное введение института парламентского
расследования и пр. Впрочем, главной сенсацией будет то, если все это будет реализовано.
Принципиальнейший (с моей точки зрения) момент - обращение президента к демографической
проблеме. О ней он не говорил очень давно. И сейчас сказал еще слишком общо, неконкретно и
поставив опять же весьма скромную цель - стабилизация численности населения. Но тут,
думаю, он опирался на слишком робкие, оппортунистические рецепты наших демографов. Тем
не менее сам факт обращения президента к этой проблеме фундаментально значим.
Наконец, в финальной части Послания Владимир Путин говорит о необходимости возрождения
нравственности в российском обществе, беря за образцы ее уровень и в царской России, и в
Советском Союзе.
Этим, с одной стороны, еще раз абсолютно правильно фиксируется идея непрерывности
российской истории, а с другой - в политическую философию России, предлагаемую обществу,
вводится абсолютно необходимая, но полностью игнорировавшаяся все последние 15 лет, ее
составляющая - этическая.
Политическая философия Путина нуждается теперь в общенациональном обсуждении, ибо она,
несмотря на свою концептуальную ценность, далеко не во всем безупречна и непротиворечива.
Я, например, собираюсь выступить с более пространным и фундаментальным анализом этой
философии на страницах журнала "Политический класс" и в телепрограмме "Что делать?".
Боюсь, правда, что приближающийся сезон каникулярного гедонизма нашей политической и
интеллектуальной элиты может свести на нет многое из предложенного Владимиром Путиным.
А к осени та самая бюрократия, которую столь удачно и точно описал в своем Послании
президент, заболтает все его интенции "всенародной" и "всебюрократической" поддержкой и
одобрением, то есть наиболее эффективной формой саботажа. Этому надо сопротивляться.