Роль и место Австрии в сталинских геополитических концепциях

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЕВРОПЫ РАН RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES INSTITUTE OF EUROPE Роль и место Австрии в сталинских геополитических концепциях (от аншлюса до освобождения) Владимир Яковлевич Швейцер доктор политических наук, главный научный сотрудник, руководитель Центра партийно-­‐политических исследований ИЕ РАН Историческую периодизацию «австрийского вопроса», благополучно решенного подписанием в мае 1955 года Государственного договора и добровольным принятием Австрией в октябре того же года статуса постоянного нейтралитета следует все же начать с трагических для неё событий марта 1938 года. Аншлюс не только лишил Австрию государственности, но и насильственно вовлёк её население и её экономический потенциал в пучину гитлеровской агрессии против большинства европейских народов. Советская позиция в этом, как, впрочем, и во всех других вопросах международных отношений вне зависимости от того, кто её озвучивал или документально формулировал, опиралась на мнение И.В.Сталина вплоть до его ухода из жизни в марте 1953 года. Впрочем, инерция сталинской геополитики, её исходных моментов и позже влияла на международный курс СССР. Аншлюс: оценки и переоценки Отношение И.В.Сталина к аншлюсу вполне соответствовало его сугубо прагматическому, лишь слегка приправленному идеологией подходу к международным делам второй половины 30-­‐х гг. К 1938 году у лидера СССР твердо сложилось мнение о необходимости считаться с реальностью приоритетного места Германии в тогдашней Европе. Учитывался и постоянно возраставший экономический и военный потенциал Германии и фактическое отсутствие сил сопротивления гитлеризму как внутри нацистского монстра, так и в соседних государствах. Во Франции терпел неудачу проект правительства Народного фронта, в Испании явно обозначалась скорая победа франкизма. Великобритания также не выглядела лидером в противоборстве с Институт Европы РАН Institute of Europe RAS германским фашизмом. Рассчитывать в этих условиях на эффективность каких-­‐либо механизмов Лиги нации было просто наивно. Соответственно, реакция СССР на аншлюс середины марта 1938 года была именно такой, какой она могла быть. Весьма расплывчатое заявление М.М.Литвинова, в котором агрессор даже не был назван по имени, не был осуждён фашизм как идеология и политика вполне реального агрессора, а упор был сделан на уже почившую в бозе систему коллективной безопасности, оказалось вскоре дополнено фактическим принятием аншлюса как реалии, с которой теперь приходилось считаться. Осеннее заявление 1938 года Лиги наций того же Литвинова о негативном отношении к этому событию выглядело не более чем дипломатическим ритуалом, не имевшим для Гитлера никакого практического значения.1 Сталин полагал, что в известном смысле аншлюс даже отвечал геополитическим интересам СССР, ибо укрепившаяся за счёт Австрии германская экономика, вермахт, прирастивший в свои ряды более миллиона боеспособных австрийцев, -­‐ всё это должно было, по мнению генсека, сориентировать Германию в западном направлении, ибо борьба с европейскими демократами была для фюрера не меньшим стратегическим приоритетом, чем уничтожение большевизма. Сталина несколько насторожил мюнхенский сговор осени 1938 года, ибо здесь британцы и французы (западные демократы)вступили в прямой диалог с фашистами Европы. Настораживало и то, что Чехословакия в географическом отношении была всё же ближек СССР, чем Австрия. Однако вектор сталинской политики оставался неизменным: искать точки сближения именно с Германией, подталкивая её к противоборству с западными демократиями. Своего апофеоза этот курс достиг в августе-­‐сентябре 1939 года, когда СССР фактически прикрыл «восточный фланг» Германии, поделив с ней Польшу и создав, опрометчиво в военном отношении, обширную зону соприкосновения обоих тоталитарных государств. К теме аншлюса Сталин как бы вскользь вернулся в своей известной речи 6 ноября 1941 года на торжественном заседании партактива г. Москвы, причём сделал это весьма своеобразно, проведя грань между национализмом и империализмом. В концепции Сталина аншлюс был одним из фрагментов «собирания немецких земель», к которому он также отнёс захват Рейнской области и косвенно Судет. Империалистическими действия Гитлера стали лишь после захвата Чехословакии,Польши, других европейских государств в 1940-­‐41 гг., которые, в отличие от Австрии, были для Германии «чужими территориями». Объяснить логику сталинских откровений можно лишь с учётом того, что в советской пропаганде осени 1939 года присоединение к СССР Западной Украины и Западной Белоруссии также 1
См. В.Я. Швейцер. СССР – Австрия: на виражах мировой политики. «Современная Европа» 2014, №2. С.122, 123. 2 Институт Европы РАН Institute of Europe RAS рассматривалось с точки зрения собирания воедино исторически разъединенных народов. Логически вытекало и другое: Сталин осенью 1939 года договаривался не с отвратительными ему империалистами, а с националистами, у которых были свои резоны в собирании исторически и лингвистически близких им земель. В сталинской речи 6 ноября 1941 года появился и другой сюжет, косвенным образом касавшийся будущего переосмысления темы аншлюса. Впервые наметившееся с 22 июня 1941 года сотрудничество в борьбе с гитлеризмом мотивировалось и негласной переоценкой идейно-­‐политической сущности союзников по борьбе с Гитлером. По его словам, «в Англии и США имеются элементарные демократические свободы, существуют профсоюзы рабочих и служащих, существуют рабочие партии, существует парламент…»2 Вполне естественно, что с такими, вполне нормальными, по сталинским меркам, государствами, можно и должно объединиться в борьбе за ликвидацию гитлеризма. Слушатели сталинской речи должны были оставить в прошлом те его же оценки западных демократий, которые формулировались еще совсем недавно с абсолютно противоположных позиций. 1941-­‐1943. Перетягивание каната. В дипломатической борьбе относительно будущего Австрии первый шаг в направлении восстановления доаншлюсовского статус-­‐кво сделали англичане. У.Черчилль уже осенью 1940 года назвал Австрию первой среди стран, за независимость которых британцы намерены бороться. Вполне естественно, что и СССР, став после 22 июня 1941 года очередной жертвой агрессора, не мог не высказаться по поводу будущего поглощенного нацизмом государства. И.В.Сталин уже в ноябре 1941 года утверждал, что «Австрия должна быть отделена от Германии в виде независимого государства»3. Эта же идея была адресована англичанам во время встречи советского руководства с министром иностранных дел Великобритании А.Иденом (декабрь 1941 года). Британцы, вполне естественно, не возражали против отделения Австрии от Германии, хотя у них были свои соображения относительно её будущего суверенитета. В геополитическом плане Великобритания была склонна к перекройке карты Европы таким образом, чтобы, с одной стороны, не допустить после войны воссоздания нового агрессивного германского государства, а с другой – создать своего рода «санитарный 2
И.В.Сталин. Доклад на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями города Москвы. -­‐«Сталин И.В. Сочинения» Т. 15: М.1997. С.71-­‐83 (раздел: «Кто такие «национал-­‐социалисты»?) 3
См. СССР и германский вопрос. 1941-­‐1949. Документы из Архива внешней политики РФ в трех томах. М.1996. Т.3. С.119 3 Институт Европы РАН Institute of Europe RAS кордон» вдоль западных границ СССР. Австрии здесь отводилось место в так называемой «Дунайской конфедерации». С этим планом И.В.Сталин никак не мог согласиться. Он рассчитывал на то, что в исторической перспективе освобождённая от фашизма Германия осталась бы противовесом британской гегемонии в Европе. Что касается «Дунайской конфедерации», то в Москве видели в ней препятствия к формированию в ближайшей (после победы) перспективе блока государств, близких СССР как политически, так и идеологически. События 1947-­‐48 годов в странах Восточной Европы, создание в середине 50-­‐х годов СЭВ и ОВД подтвердили стратегическую дальновидность Сталина и его окружения. Если Черчилль в рамках планов «Дунайской конфедерации» ограничивал суверенитет её членов (в том числе и Австрии), то Сталин выглядел как сторонник сохранения государственности субъектов регионального пространства. В ходе длительного по времени, практически в течение 1942-­‐43 гг., согласования позиций союзников по антигитлеровской коалиции удалось сформулировать общий подход к будущему австрийскому государству. «Московская декларация» от 1 декабря 1943 г, как результат конференции министров иностранных дел Великобритании, СССР и США, констатировала, что «Австрия, первая свободная страна, павшая жертвой гитлеровской агрессии, должна быть освобождена от Германского господства»4. Отметим сразу, что СССР тем самым фактически денонсировал прежний сталинский взгляд на аншлюс, как на акт «национального единства», несопоставимый с последующим империалистическим захватом других европейских государств. На шаг отступили и англо-­‐американцы, отказавшись от ранее предлагавшейся ими в качестве варианта ассоциации ряда государств, захваченных Германией. Впрочем, элемент компромисса прослеживался и в этом вопросе. Согласно тексту Московской декларации, союзники «заявляют о том, что они желают видеть восстановленной свободную и независимую Австрию, и тем самым дать возможность самому австрийскому народу, как и другим соседним государствам, перед которыми встанут подобные проблемы, найти ту политическую и экономическую безопасность, которая является единственной основой прочного мира»5. С учетом того, что «соседние государства» – составная часть черчиллевской «Дунайской конфедерации», а слово «найти» можно трактовать как поиск альтернативодиночному существованию этих стран, в том числе и в виде межгосударственных союзов, то вся эта туманная фраза выглядит неким, пусть и расплывчатым, но общим знаменателем позиции союзников по антигитлеровской 4
СССР – Австрия. Документы и материалы. М. 1980. С.15 5
Там же. 4 Институт Европы РАН Institute of Europe RAS коалиции. Поиск «общих знаменателей» прослеживается и в других ключевых положениях рассматриваемого документа. Например, тезис об «ответственности Австрии за участие в войне» в британском варианте выглядел как «ответственность австрийского народа», которую СССР отрицал, ибо, согласно марксистсколенинской идеологии, народы как таковые не несут ответственность за действия своих правителей. В то же время замена в окончательной редакции «народы» на «государство Австрия» не выглядело идеально, так как в начале «Декларации» Австрия была обозначена как жертва гитлеровской агрессии и юридически прекратила после провозглашения аншлюса (15 марта 1938 года) своё существование. Некоторые нестыковки наблюдались и в тезисе о предполагаемом собственном вкладе в освобождение от аншлюса. По аналогии тому, что имело место в соседних Югославии и Италии, а также в Греции и Франции, речь могла идти о масштабном Движении Сопротивления, намёков на которое в Австрии конца 1943 года по существу не наблюдалось. Таким образом союзники как бы предопределяли ту степень суверенитета Австрии, который мог быть оформлен лишь при наличии соответствующих условий. Отметим, что в период переноса в конце марта – начале апреля 1945 года военных действий на территорию Австрии, тезис о «двойственном положении» Австрии претерпел известную эволюцию. Так, в обращении Военного совета Третьего Украинского Фронта к военнослужащим Красной Армии, освобождение страны связывалось исключительно с боевыми успехами советских войск без взаимосвязи с «собственным вкладом» австрийцев. Однако именно в тот период в Вене и других городах страны активизировалось антинацистское подполье. В целом Советский Союз, благодаря прежде всего коренному перелому в войне, начиная с Курской и Сталинградской битв, смог перехватить у союзников, прежде всего у Великобритании, инициативу в «австрийском вопросе». В то же время, решение ряда проблем, порождённых аншлюсом и фактическим использованием Германией экономического и людского потенциала во Второй мировой войне, было отложено на следующий период борьбы вокруг послевоенной судьбы Австрии. Дата выпуска: февраль 2015 года. Материал доступен для скачивания по адресу: http://ieras.ru/newspub.htm 5