Тагиров Индус Ризакович Создание и распад советского
реклама
Тагиров И.Р. ОБРАЗОВАНИЕ И РАСПАД СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА. Причины распада СССР были заложены уже в ходе его создания. Дело в том, что большевики пошли на провозглашение страны федерацией вынужденно, воспринимая ее как неизбежное зло. Это был как бы первородный грех, сопровождавший советскую историю с начала и до конца ее существования. Большевики, как марксисты считали, что федерация не отвечает интересам общественного развития, и противоречит принципу объединения пролетариев всех стран. Об этом со всей ясностью говорится в письме Ленина Шаумяну, относящемся к 1913 году. Положения этого письма стали как бы катехизисом, руководством к действию для всех соратников Ленина. При этом они не учли того, что России самой судьбой предписано быть федерацией. Это, начиная, по крайней мере, с 1552 года, стало ее качественным состоянием. В составе России были целые государства. Кокандское, Хивинское ханства, Бухарский эмират жили со своими монархами и по законам Шариата. Финляндия также воспринималась как государство. Она имела свой сейм, свою денежную и налоговую систему. У нее была своя таможня и граница, а до 1910 года даже своя армия. Польша также имела свой сейм, пользовалась значительными правами и привилегиями. Особым образом управлялись казахские джузы во главе своими ханами. Кавказ, башкирские земли также пользовались особыми правами, можно вспомнить и особую печать царства Казанского, накладывавшуюся на многие важные государственные документы. Разумеется, это не прихоть самодержавной власти. Наоборот, она всячески сужала права национальных регионов, и делала немало для превращения страны в унитарное государство. Однако она вынуждена была считаться с этим, поскольку понимала, что это единственный способ сохранения целостности государства. Вот почему Россия до 1917 года, вопреки воле ее повелителей, являлась федеративным государством со значительными элементами конфедерации. Большевики пытались перехитрить историю. Они, как писал Джон Кип, нашли хитрый ход, обозначив самоопределение народов как их выбор: или выход из централизованного государства или оставаться в нем.[1] В их подходах не имелось места внутреннему самоопределению, следовательно, и федеративному устройству государства. Однако вскоре они убедились, что реальная жизнь намного сложней этого «или-или». Революция 1917-1918 годов продемонстрировала полную его несостоятельность. Это можно проследить на примере столкновения двух Иосифов: эсера Окулича и большевика Сталина. Иосиф Окулич на страницах «Дела народа» (№5) выступил со статьей «Россия союз областей» с идеей перестройки России на основе федерации по типу Соединенных Штатов Америки. В ответ на это в марте 1917 года на страницах газеты «Правда» со статьей «Против федерализма» выступил Иосиф Сталин, пытаясь доказать, что федерация - это вчерашний день истории. Однако, в 1924 году, готовя к переизданию эту статью, в примечании к ней признал ошибочность этой позиции, ибо, как писал он, большевики недооценили размах национального движения. Это, разумеется, не означало признания федерации как неотъемлемого состояния России и что они отреклись от прежнего негативного отношения к федерации. Право на самоопределение народов продолжалось рассматриваться как нечто наносное и временное. На VIII съезде РКП(б) об этом говорилось без обиняков. Г. Пятаков говорил, что поскольку в стране происходит экономическое объединение, создается один Высший совет народного хозяйства, одно управление железными дорогами, один банк и т.д., то все «это пресловутое «самоопределение» не стоит и выеденного яйца». Он называл его дипломатической игрой, «которую в некоторых случаях приходится играть». Другой делегат М. Томский заявил: «Я думаю, что в зале не найдется ни одного человека, который сказал бы, что самоопределение наций, национальное движение является нормальным и желательным. К этому мы относимся как к неизбежному злу». Н. Осинский: «Лозунг права на отделение … является лозунгом условным, демонстративным, а к таким лозунгам мы неоднократно прибегали в первый период пролетарского движения». Конечно, неправда, что в зале не было людей, считающих самоопределение нормальным явлением. Они не только были, но и пытались доказать, что стремление народов к свободе и самоопределению не надуманное, а естественное явление. Это делегаты Украины, Кавказа, Туркестана и поволжских регионов. Делегат Грузии П. Мдивани выразил их чувства, высказавшись, что есть люди, считающие национальное движение благом для угнетенных народов, и лозунг о праве наций на самоопределение должен быть реальным, а не демонстративным и условным». Съезд принял компромиссную резолюцию, в которой федерация с одной стороны как бы признается, а с другой указывает на ее временный характер. Вот каким образом это выражено: «партия выставляет федеративное объединение государств, организованных по советскому типу как одну из переходных форм к полному единству».[2] Это положение подтверждено и в 9 пункте резолюции XII съезда РКП(б), где записано, что образование СССР должно стать «первым шагом к созданию будущей всемирной Советской республики труда». 22 сентября 1922 года Сталин в письме к Ленину писал: «За четыре года гражданской войны, когда мы ввиду интервенции вынуждены были демонстрировать либерализм Москвы в национальном вопросе, мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных независимцев, требующих настоящей независимости во всех смыслах и расценивающих вмешательство ЦК РКП(б) как обман и лицемерие со стороны Москвы». И поскольку «национальная стихия… работает на окраинах не в пользу единства республик, а формальная независимость благоприятствует этой работе», Сталин настаивал на скорейшей замене формальной независимости формальной автономией.[3] И вскоре в отсутствии больного Ленина по инициативе Сталина принимается решение об автономизации всех республик, т.е. включения их в состав РСФСР на правах автономных республик. На национальной секции XII съезда РКП(б) много говорилось о судьбе республик. Руководитель Украины Х.Раковский заявил, что «центральные органы начинают смотреть на управление страной с точки зрения их канцелярских удобств». Историю борьбы республик с Центром он назвал «историей борьбы за их существование». На съезде выражались сомнения в будущей судьбе республик. Эти, сомнения, как говорил об этом делегат от Татарской республики Сахибгарей Саид-Галиев, проникали в широкие массы, порождали разные толки. Назначались даже некие сроки ликвидации республик, вроде того, что они просуществуют лишь до революции в Германии или Польше. Примечательно, что предложение Саид-Галиева о том, «чтобы партия сказала, что никаких сроков на этот счет не устанавливается» было отвергнуто. Не сохранился даже сам письменный текст его предложения. На съезде приводились факты, свидетельствующие о стремлении некоторых комиссариатов РСФСР подчинить себе шесть автономных по конституции комиссариатов. «Мы дадим вам большие блага, если вы будете нам подчиняться». Это вполне справедливо было расценено как проявление имперского наследства с целью «проложить путь к их ликвидации». Вовсе не случайно, что в резолюции съезда были зафиксированы следующие строки: «Одним из ярких выражений наследства старого следует считать тот факт, что Союз республик расценивается значительной частью советских чиновников в центре и на местах не как союз равноправных государственных единиц, призванный обеспечить свободное развитие советских республик, а как шаг к ликвидации этих республик, как начало так называемого «единого–неделимого».[4] Между тем, в постановлении Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР 13 июня 1923 года говорилось: «Комиссариаты, ставящие себе специально национальные задачи и имеющие дело с национально-бытовыми отношениями и особенностями, как просвещение, земледелие, внутренние дела, юстиция и пр., будут существовать только в союзных республиках под их безраздельным руководством».[5] Примечательно, в то время как большевики питались иллюзиями о временном характере федерации, в рядах их политических противников они изживались. Многие из них сделали для себя соответствующие выводы. Один из пропагандистов идеи «единой и неделимой России» П.Н. Милюков в 1921 пришел к выводу необходимости учреждения в России федеративного строя. Парижская группа, возглавляемая им, 21 декабря 1920 года по его докладу заявила о необходимости «заключения добровольных соглашений со стремящимися к самостоятельности народностями на основе федеративного строя». Причем, Милюкову приходилось преодолеть большие препятствия, создаваемые рядом несогласных с ним членов партии, особенно находившихся в Константинополе. Там лидер этой группы кадетов Н.В. Тесленко заявил: «Формально Париж был вправе говорить о республике, ибо основывался на соответственном постановлении мартовского съезда партии, но говорить о федеративной республике он не имел права, ибо вопрос этот на всех последних конференциях разрешался в отрицательном смысле – повидимому, в декларации П.Н. Милюкова слышен отзвук Российской демократической, федеративной республики, провозглашенной на Учредительном собрании с.-р.-ми».[6] Разумеется, Милюков исходил и из этого, и даже искал союза с эсерами, несколько раз встречался с Керенским и Черновым. В то же время он видел и другое, а именно стремление ряда национальных кадетов, прежде всего украинцев и донских казаков, создавать свои независимые государства. 30 января 1921 года на заседании Парижского комитета партии народной свободы Милюков заявил: «У нас эта точка зрения установлена окончательно, мы не могли ни ждать, ни уступать, так как это единственный способ защитить единство России».[7] Как бы, сделав для себя окончательный вывод, заявил, что давно стоит за федерацию, «ибо «единая и неделимая Россия» - лозунг нас погубивший».[8] Он понял, что федерация должна быть непреходящим качественным состоянием России. Однако безнадежно опоздал. Если бы он пошел на союз с эсерами и лидерами национальных движений в 1917 году, возможно, ситуация была бы иной. Большевики же никак не хотели понять, что федерация – это долговременное качественное состояние многонационального российского государства, призванное обеспечить его целостность. Все без исключения советские органы, создававшие видимость федерации, оказались целиком под властью партийных органов. Даже указы Президиумов Верховных Советов СССР, союзных и автономных республик до последней партийными органами. запятой составлялись и принимались Под фанфарами лозунга о расширении прав республик осуществлялся процесс унитаризации, фактическое сокращение и ущемление их самостоятельности. «Если бы республиканские законодательные органы имели те же полномочия в Союзе, что и законодательные органы штатов, наши федеративные отношения были бы в значительно лучшем положении» - говорили ученые Прибалтики.[9] Они требовали, чтобы ни один управленческий акт не противоречил не только Закону СССР, но и республик. «Мы, - говорил латышский профессор права Ю.Боярс, - против того, чтобы МВД СССР распоряжалось на территории республики», выступаем за то, чтобы в республиках были созданы территориальные войсковые соединения, с тем, чтобы предотвратить «дедовщину» и чтобы государство не тратило огромные деньги на перевозку новобранцев и чтобы можно было следить за тем, как проходят службу наши дети. В республиках выступали за реальное участие во внешнеполитических делах, создание их представительств в зарубежных странах. В существовавших тогда условиях размывалась национальная культура, выходили из сферы официального и научного обращения национальные языки. Научный сотрудник института востоковедения АН Таджикской ССР С. Абдулло рассказал об одном случае, имевшем место в Таджикской государственной филармонии. Кому-то из артистов понадобилось написать заявление на имя директора. «Присутствующие, говорил Абдулло, оказавшиеся случайными свидетелями этого, «помогали ему, но не шибко грамотные в русском письме, они испытывали явные затруднения». Он спросил их: Что, ваш директор не знает таджикского языка? «Знает, он таджик», был ответ. «Тогда почему же не напишете по-таджикски?». Ответ: «говорят – нельзя».[10] Процесс размывания родных языков происходил даже в Прибалтийских республиках. Как говорила член-корреспондент АН Латвийской ССР И.Апине, в национальных республиках считалось, что чем быстрее переход на русский язык, тем лучше или «русский язык – второй родной язык».[11] Вовсе не случайно, что в программе Народного фронта Латвии говорилось: «Граждане, обращаясь в государственные органы, учреждения и организации, предприятия Латвийской ССР, могут пользоваться как латышским, так и русским языком и получать официальные документы на любом языке по своему выбору. В сфере социального обслуживания должны обеспечиваться свободное использование латышского и русского языков».[12] Поэтому федерация в СССР, с одной стороны, судя по ее Конституции, была как бы реальностью. А, с другой стороны, если судить о ней исходя из анализа партийных документов, превращалась в мираж. СССР был по своей сути лжефедерацией. Этим был предопределен его распад. Интересен прогноз Султан-Галиева на будущее, сделанный им уже в 1924 году. Он писал: «какой бы класс в России не стоял и не пришел к власти, никому из них не восстановить былого величия и могущества страны…Россия, как многонациональное государство и государство русских неизбежно идет к распадению и к расчленению… Это есть историческая неизбежность… Былая Россия, восстановившаяся под нынешней формой СССР, недолговечна. Она преходяще и временна».[13] Результат этого предвидения очевиден: СССР распался, растаял словно лед, выставленный на солнце. Обмануть историю нельзя. Приговор, вынесенный ею, рано или поздно оказывается приведенным в исполнение. Сегодня много споров о судьбе СССР. Мне представляется, что СССР можно и нужно было сохранить. В том, что этого не случилось, главную роль сыграл субъективный фактор. Оказавшийся в 1986 году во главе КПСС и СССР Михаил Сергеевич Горбачев, не смог выполнить возложенную на него историческую миссию преобразования лжефедерации, каковой являлся Советский Союз, в подлинную федерацию. Он оказался глухим к призывам ученых отказаться от унитарного мышления, не прислушался и к сигналам, требующим перехода к подлинной федерации со значительными элементами конфедерации. Так, заведующий кафедрой теории социализма МГИМО МИДСССР доктор философских наук Э.Тадевосян в журнале ЦК КПСС «Коммунист» писал, что провозглашенное в начале перестройки заявление о расширении прав республик пора бы привести в действие и о необходимости опережающих действий в этом направлении. Он высказался за скорейшую договоренность между республиками по вопросу подписания нового Договора. Иначе, предупреждал ученый, распад СССР может стать реальностью. Он напоминал, что в некоторых республиках различными силами и органами приняты решения на создание независимых государств вне Союза ССР. «Глубоко убежден, - писал ученый: активное обсуждение проекта нового Договора, а тем более принятие его год-полтора назад серьезно сузило бы возможности действия сепаратистских сил». В марте 1990 года в республиках Прибалтики состоялись выборы в Верховные советы, где большинство получили сторонники национальной независимости. На первых же сессиях новых органов власти было принято решение о независимости Латвии, Литвы и Эстонии. Законы СССР были объявлены не действующими на их территориях. Коммунисты потеряли большинство и на выборах в Верховные советы Грузии и Украины. Вся страна оказалась окруженной волной сепаратизма. Договор нужно было заключить в 1988-1989 годах. А он не был готов и тем более подписан даже к августу 1991 года. В самые ответственные для страны дни перед возможным подписанием нового Союзного договора Горбачев уединился в Форосе. В то время как должен был каждый час этого драгоценного времени использовать для консультаций с руководителями республик и областей он оставил руководство страной соратникам с дрожащими руками. Результат этого - загадочный ГКЧП, оказавшийся прелюдией конца СССР. Горбачев мог и не должен был допустить и сговора руководителей трех республик в Беловежской пуще. Ибо эти люди нарушили волю народа, сказавшего на референдуме «да» СССР, покусившись тем самым на территориальную целостность страны. За эти антиконституционные действия Горбачев обязан был привлечь их к уголовной ответственности. Однако вместо этого он перед миллионами телезрителей под диктовку Б.Н. Ельцина подписал указ о роспуске КПСС. Невольно сравниваешь Ленина с его неукротимой политической волей с бесхребетным и безвольным Горбачевым. Поистине, как писал Л.Д.Троцкий, не будь у большевиков в 1917 году Ленина, не было бы и Октябрьской революции. Так вот, будь на месте Горбачева человек подобный Ленину, был бы в целости и сохранности СССР. Разумеется, полностью перестроенный на демократических началах, ставший, соответственно вердикту истории, настоящей федерацией. Большая страна распалась. Оставшаяся Россия также переживает нелегкие времена. Национальная проблематика становится одной из главных в ее современной жизни. Однако, как это ни странно, до настоящего времени нет даже согласованной концепции национальной политики. Раздаются лишь разного рода требования превращения России в страну русских, объявления русского народа единственным государствообразующим народом. Похоже, что не сделано необходимых выводов из прошлой истории. А надо бы. Причем незамедлительно, ибо в истории нельзя опаздывать! Литература 1. Джон Кип Свежий взгляд на РСДРП – Линия судьбы. Сборник статей, очерков, эссе. Собрание, М., 2007, с. 195-196. 2. Восьмой съезд РКП(б). Протоколы. – М, 1959, С.47, 69,80, 81, 82, 90. 3. Известия ЦК КПСС. – 1989. –с.198-200. 4. Известия ЦК КПСС, 1991,5, с.166. 5.Образование и развитие СССР как союзного государства. Сборник законодательных и других нормативных актов. Издательство «Известия Советов депутатов трудящихся СССР» М., 1972, с.176. 6. Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии май 1920—июнь 1921г. Том 4, «Прогресс, Академия» М., 1996, с.104. 7.Там же,.123. 8.Там же, с. 413 9.Коммунист, 1989, № 6, с.75. 10.Коммунист, 1989, № 8, с.68. 11.Коммунист, 1989, № 6, с.71. 12.Коммунист, 1989, № , с.70. 13.Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. с.538.
