А.Э. Алакшин ПРОТЕСТАНТСКИЕ ОБЩИНЫ В КУЛЬТУРНОМ

А.Э. Алакшин
ПРОТЕСТАНТСКИЕ ОБЩИНЫ В КУЛЬТУРНОМ ЛАНДШАФТЕ
ПЕТЕРБУРГА XVIII ВЕКА
Судьбу Петербурга предопределил фактор уникальности идеи его закладки:
построенный как военный форпост державы и территория соприкосновения в чемто враждебных друг другу культур, город стал самым «нерусским» в России, за
европейскими контурами фасадов возводимых в нем зданий вызревал и новый
стиль общественных отношений. Петербург изначально развивался вне контекста
способов патриархальной жизни населения страны, и первые поколения его жителей – из числа ремесленников, военных, моряков, аристократов, торговцев и даже
арестантов – создавали собственный, чисто «петербургский» тип культуры. Характеристиками его являлись нетрадиционное для русских доминирование формы,
рационализация сфер человеческих отношений, впитывание в себя всех появляющихся в Европе стилевых направлений, иронично-рефлексивный подход горожан
к окружающему миру и их подчеркнутая самодостаточность в культурном ареале
России.
Свою роль в формировании образцов петербургской культуры сыграли
проживавшие здесь протестанты. Благодаря законодательной политике российской власти они ощущали правовой комфорт в городе с первых лет его существования. Общины протестантов стихийно образовывались уже в 1703 г.: в крепости
на Заячьем острове проводились лютеранские богослужения среди строителей,
армейских офицеров, военнопленных и жителей разрушенного Ниэншанца1. К
концу столетия в Петербурге действовало 12 общин (3 немецкие лютеранские, 2
разнонациональные лютеранские, 1 финская лютеранская, 1 шведская лютеранская, 1 голландская реформатская, 1 французская реформатская, 1 немецкая реформатская, 1 англиканская, 1 немецких «Евангелических братьев») с общей численностью более 20 000 прихожан. Ни структурой, ни способами самовыражения
общины не отличались от подобных организаций в Западной Европе. Каждая из
них имела свою каменную кирку (в кадетских корпусах – залы для богослужений)
со скамьями от нескольких десятков до полутора тысяч посадочных мест для служителей проповедей2.
Конфессиональные мотивационные установки «избранности» человека Богом и попыток доказывания этой избранности силой веры и через «успешные»
дела заставляли лютеран и реформатов быть неустанно активными в мирской
жизни. Масштабы социальной деятельности протестантов, составлявших в течение всего XVIII в. не менее шестой части городского населения, наглядно иллюстрируют степень их участия в процессах формирования культурного облика Петербурга. Первая образовательная школа в городе, например, была открыта при немецкой лютеранской общине Св. Петра на Адмиралтейской стороне в 1709 г.3 С
тех пор «Петришуле» в значительной мере становится эталоном в системе школьного обучения и в Петербурге, и в России – с 60-х гг. ее работу лично опекала Екатерина II, а в 1783 г. указом императрицы школе был придан статус главного российского народного училища среди аналогичных учебных заведений, где общеупотребительным являлся немецкий язык. Всем немецким училищам империи
вменялось в обязанность выстраивать методики учебного процесса по образцам
училища старейшей общины Петербурга как «суть самые легкие и надежные»4.
Для контроля над деятельностью провинциальных школ была учреждена «особая
дирекция», состоящая «из попечителя Церкви Лютеранской Св. Петра, из двух ея
146
проповедников и из надзирателя, находящегося при сей церкви нормального училища, присовокупляя к ним еще одного члена того же закона и назначая к тому…
Действительного Камергера Графа Миниха»5. Главным направлением работы дирекции была определена унификация всех текстов учебных пособий для немецких
школ, которые должны были стать «сходны по всей возможности с теми, кои для
российских училищ введены или изданы будут, отличаясь только в языке»6. Отдельно подтверждалось право печатать эти учебники силами администрации училища. Библиотека самого училища к концу столетия насчитывала более 500 экземпляров учебников, монографий, брошюр и журналов на нескольких европейских языках, представлявших собой публикации сведений из самых развитых сфер
науки – истории, естествознания, лингвистики и теологии7. С 30-х гг. XVIII в. в
Петербурге действовала еще одна немецкая лютеранская школа, открытая при
кирке общины Св. Анны, – перечень преподаваемых в ней дисциплин почти не
отличался от расписания Петришуле и включал в себя историю обществ и религий, математику, географию; немецкий, французский, латинский и русский языки;
музыку, вокал, танцы и живопись. Во второй половине столетия занятия в лютеранских школах стали ежегодно посещать десятки мальчиков и девочек из православных семей8.
С 60-х гг. XVIII в. оркестры и хоры, составленные из учеников, преподавателей лютеранских школ и придворных музыкантов, стали давать публичные концерты духовной музыки для горожан, зарождая, таким образом, новую сферу
культурной жизни Петербурга. Платные выступления по тематическим произведениям рождественского и пасхального циклов проводились в школьных аудиториях и здании кирки и пользовались таким успехом, что огромные залы богослужений порой не могли вместить всех собравшихся слушателей9.
Российская система научного исследования окружающего мира также была
создана петербургскими протестантами. Рационалистические идеи основателей
Академии наук способствовали процессам становления методов критического
мышления, ничем не связанного с принципами традиций православной идеологии.
Почти все иностранцы, трудившиеся в Академии от года ее основания до конца
века, были прихожанами кирок немецко-французских реформатов и лютеран общин Св. Екатерины на Васильевском острове, Св. Михаила и Св. Петра. Протестанты сочиняли формы организации самой Академии и варианты перспектив ее
развития. Примечательно, что почетным членом Академии был англиканский пастор Дюмареск10, а немецкому лютеранскому пастору А. Бюшингу (автору ста монографий по географии, истории и естествознанию) от имени императрицы Екатерины II было предложено служить в Академии в любой должности с назначенным
им самим уровнем жалованья11.
Стиль деятельности государственного бюрократического аппарата во многом был определен петербургскими лютеранами. Штаты коллегий (спроектированные, кстати, протестантом Ананией-Христианом Потом фон Люберасом) заполнялись уроженцами княжеств Центральной и Северной Германии, служившими вице-президентами, советниками и секретарями; нормативные акты часто издавались по регламенту аналогичных законов датчан, голландцев, немцев и шведов. Все высшие должностные лица в государстве из числа протестантов (адмирал
К. Крюйс, генералиссимус принц А. Ульрих, генерал-губернатор Петербурга граф
Б. Миних и др.) были одновременно и патронами лютеранских общин города.
147
Другие иноверцы, за редким исключением, к работе в структурах гражданского и
армейского управления не привлекались.
Невозможно переоценить и влияние протестантов города в истории развития бытовой культуры петербургского общества: одежда, манеры, отдельные слова и языковые обороты приехавших в Россию лютеран, реформатов и англикан
быстро становились общеупотребительными; способы общественных развлечений, принятые в странах протестантской Европы («ассамблеи», «танцклобы» и
т. д.), превращались в норму жизни русских аристократов, «именитых граждан» и
даже «настоящих городовых обывателей». Протестанты занимались ремеслом,
писали исторические и естественнонаучные трактаты (Т. Консетт, Я. Брюс,
Д. Дюмареск, А. Бющинг и др.), организовывали археологические раскопки (первым археологом в истории России был пастор общины на Адмиралтейской стороне В. Толле)12, возводили здания дворцов императоров и домов для жителей посада. Сам мотив «избранности» человека Творцом, характерный для протестантских
учений, со временем стал формой общественной установки для всех горожан, превратившись в идеологему убеждений петербуржцев в избранности Петербурга и
его жителей для особой миссии революций в культуре России.
Примечания
О начальной истории общин подробнее см.: Алакшин А.Э. Протестантские общины в Петербурге при Петре I // Феномен Петербурга: Тр. 3-й Междунар.
конф., 2001 г. СПб., 2003. С.127–143.
2
См.: Grot J. Ch. Bemerkungen über die Religionsfreiheit der Auslander im Russischen
Reiche. SPb.; Leipzig, 1797/98. Bd.2. S.36–37.
3
Подробнее см.: Алакшин А.Э. Школа при лютеранской общине Св. Петра в
Санкт-Петербурге в первой четверти XVIII в. Деп. в ИНИОН РАН 08.02.98,
№53534.
4
Полное собрание законов Российской Империи. СПб., 1830. Т.21, №15. С.1006.
5
Там же. С.1007.
6
Там же.
7
ЦГИА СПб. Ф.272. Оп.1. №4. Л.70 об., 85 об.
8
Там же. №16. Л.3–18, 49 об., 52 об.; Оп.3. №6. Л.2 об., 3 об.
9
См.: Архимандрит Августин (Никитин). Немецкая евангелическо-лютеранская
церковь Св. Петра // Немцы в России: Петербургские немцы. СПб., 1999. С.301.
10
См.: Модзалевский Б.Л. Список членов императорской Академии наук: 1725–
1907. СПб., 1908. С.128.
11
См.: Büsching A.F. Eigene Lebensgeschichte. Halle, 1789. S.491–495; Брикнер А.Г.
Антон-Фридрих Бюшинг // Ист. вестн. 1886. № XXV. С.24.
12
См.: Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях: Введение.
Тексты. Комментарии. Л., 1991. С.13, 62–66.
1
Н.В. Александрова
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЧАСТНОЙ СФЕРЫ ЖИЗНИ
РОССИЙСКОГО ДВОРЯНСТВА В КОНЦЕ XVIII – НАЧАЛЕ XIX ВЕКА
Процесс становления и развития частной жизни связывают с модернизацией
общества, переходом его традиционного аграрного типа к индустриальному. Российское общество в конце ХVIII в. продолжало оставаться традиционным аграрным, с
жесткими социальными структурами, и высвобождение человеческой личности от их
148