Ягудина О.В., кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры отечественной истории ГОУ «ОГУ» Староверие и его оценка в светской и религиозной научной литературе XIX-XX вв. Старообрядчество, возникшее в XVII веке, стало одним из ярких и при этом противоречивых явлений русской истории. Это объясняет наличие множества мнений о сути данного явления. История старообрядчества вызывает различные оценки и эмоции, в нем видели и «причину бед, и панацею от них; единственного хранителя православия и силу, его разрушающую; спасителей национальных традиций культуры…». (Поздеева И.В.) И если в дореволюционной и советской исторической литературе старообрядчество определялось как «невежественное явление, могущее иметь место только среди грубого, дикого и непросвещенного народа» (Сенатов В.), то в современное время движение староверов представляется как «модернизационные процессы на периферии общества – «территориальной, вероисповедальной, социальной». (Керов В.В.) Первыми кто дал оценку старообрядчества были церковные богословы. Оценивая староверие, священнослужители определяли его как полностью религиозное движение, не рассматривая идеологической стороны. В этом и была их ошибка, так как старообрядчество было не просто оппозицией никонианским новшествам, а скорее социальным протестом на ухудшение материального положения низших слоев. После оформления раскола РПЦ последователи Никона, воспользовавшись государственной властью, провозгласили себя церковью православной, или господствующей, а своих противников стали называть оскорбительно – «раскольники». Для власти последователи раскола как схизматики оставались составной частью Русской православной церкви в связи, с чем не имели прав свободного вероисповедания. Староверы обвинялись в привязанности к внешней обрядовой стороне религии, в «крайней скудости образования и грубом невежестве», в презрительном отношении к иноверцам. Впоследствии в употребление входит и мирское (не церковное) наименование – старообрядцы, которое обозначает лишь внешние черты староверия, не показывая глубины внутренней сути. Старообрядческие же авторы в большинстве случаев предпочитают употреблять термин « староверие», так как, по их мнению, термин «старообрядчество» сужает верность старой вере до привязанности к старому обряду. Активная деятельность миссионеров РПЦ формировала стойкое негативное отношение к староверам. Хотя действия синодальных миссионеров вполне объяснимы, так как раскол являлся не только проблемой церкви, но и в целом государства, подрывая его основы. Священнослужители высказывали убеждение, что «стоит лишь всех старообрядцев запрятать на три-четыре года в церковно-приходские школы, обучить приемам чистописания, четырем действиям арифметики, начальным правилам грамматики и сокращенному катехизису митрополита Филарета, - всему старообрядчеству наступит конец». При чем обвинителям старообрядчества было достаточно единичного факта, чтобы потом ошибочное мнение распространить на все староверие: «услышали они, то, что в какой-нибудь глуши старообрядец не ест картофеля и сейчас поднимают вопль обо всем старообрядчестве, что оно до того невежественно, что даже картофель отрицает. Как-нибудь случайно узнали они, что иной подвижник старообрядчества долго время не снимает белья, и тотчас же об этом открытии сообщают на весь мир: смотрите мол, что делается в этом старообрядчестве – там «в продолжение десяти лет не меняют белья». Но даже в дореволюционное время слышались высказывания в защиту старообрядцев. В частности С.П. Мельгунов писал: «На старообрядцев и устно и печатно возводили нелепые и несуразные обвинения. Они выставлялись фальшивомонетчиками и прочее». Некоторые священнослужители подходили к вопросу раскола более объективно и пытались рассматривать его с государственной точки зрения. Так, например протоиерей В. Фармаковский писал, что если рассматривать его с позиции государства, «то он (раскол) представляет собой замкнутое общество со своей правительственной и законодательной властью, с целой системой общественных учреждений и обычаев». Распространенному мнению официальной церкви о расколе, как о религиозном движении противостоит точка зрения Н.В. Никифоровского, по мнению которого «… раскол не знает никаких религиозных интересов. Это явление гражданское, и только гражданское… Догматы и обряды, которые защищают раскольники только личина, маска, под которой они кроют свои задушевные социально-политические стремления». В связи с этим он считает, что не собеседования, не миссионерская деятельность не ослабит раскол, этот вопрос необходимо решать социальными реформами и улучшением гражданского быта, что уже само по себе для того времени является прогрессивной мыслью. В защиту хотелось бы сделать акцент на одной из отличительных особенностей старообрядчества, как консервативная направленность, которая, к сожалению, воспринималась обществом, как негативное проявление. Но именно консерватизм староверов способствовал сохранению различных достижений древнерусской культуры и должен был сблизить старообрядцев и славянофилов. Но как отмечает современный исследователь М.О. Шахов, анализируя работы видных деятелей славянофильства пришел к выводу о том, что «… для них старообрядчество было прежде всего отступлением от православия и поэтому явлением отрицательным». Государство и церковь не делали различия между староверами, сектантами и еретиками, считая их всех своими врагами. Вплоть до 20-х гг. XX столетия старообрядчество относили к русскому сектантству, что и было отмечено в работах В. Бонч-Бруевича. Критикуя ряд научных работ, он указывает на дилетантское отношение к данному вопросу: «Нужно ли говорить о том, что происхождение русского сектантства и старообрядчества совершенно различно и спутывать и то и другое, подводя под одно наименование, значит еще больше усложнять этот вопрос народной жизни, который и до сих пор далек от благополучного разрешения». В этом вопросе с ним солидарна В.И. Ясевич-Бородаевская, по мнению которой «… старообрядцы выдвигают на первое место вопрос национальный, который неразрывно связывают с вопросом религиозным. Сектанты, наоборот, к вопросу национальному относятся совершенно индифферентно». Причисление староверов к сектантству во многом усложнило исследование данного вопроса, так как это вызывало путаницу в официальных отчетах и сказывалось на статистике. Но необходимо отметить, что стереотипы, навязанные веками господствующей церкви в вопросах раскола, прочно засели в сознании «нестарообрядцев», что отрицательно сказывается на формировании отношения общества к староверию. Несмотря на то, что в 1971 г. на Поместном Соборе были окончательно отменены «клятвы» 1666-1667 гг., в современном обществе до сих пор имеют место абсурдные высказывания, которые не способствуют урегулированию противоречий между старообрядцами и никонианами.