(православной) культуры

Л.А.Керн
— кандидат культурологии, доцент
Нижневартовского государственного гуманитарного университета
САКРАЛЬНЫЙ СИМВОЛИЗМ
ХРИСТИАНСКОЙ (ПРАВОСЛАВНОЙ) КУЛЬТУРЫ
В статье рассматривается сакральный символизм русской православной культуры на материале учений П.А.Флоренского, А.С.Уварова. Автор исследует два наиболее значительных символа
русского православия — крест и икону — как смыслообразующее и интегративное начала в понимании сущности культурно-творческого процесса в русской мысли. Делается вывод, что реконструкция духовного опыта посредством символов продолжает выполнять свои функции и в современной культуре.
The article deals with the sacred symbolism of the Russian Orthodox culture in the material available
to scholars P.A. Florensky, A.S. Uvarov. The author examines two most significant symbols of Russian
Orthodoxy — a Cross and an Icon of both the semantic and integrative start in understanding the cultural
and creative process in Russian thought. It is concluded that reconstruction of spiritual experience
through these characters continue to perform its functions in contemporary culture.
Символов, окружающих нас, много, мы, по сути, живем в мире символов. Сакральный
символизм — лишь часть этого мира. Но и сакральных символов в мировой культуре много. Каждая мировая религия, каждая религиозная конфессия обладают определенным набором сакральных символов. Из этого многообразия сакральной символики мы для характеристики и анализа выбираем лишь сакральную символику христианства (православия),
ограничивая ее отдельными, по возможности значительными, сакральными символами.
Христианство в первые годы своего зарождения и развития было гонимой религией
и поэтому было вынуждено скрывать главные свои догматы. Существовали определенные
правила принадлежности к вере, осуществления богослужения, особенно крещения и причащения. А начиная с Тертуллиана, который писал, что «все таинства закрываются молчаливою верою», начинаются вырабатываться правила о священной тайне и условном ее выражении.
Тогда же сложился символический язык христианства, который состоял либо из отдельных условных (символических) слов, названий, особых кратких предложений, либо из условных (символических) знаков или изображений. Символический язык выражений
и процедур первоначально сгруппировался вокруг восьми предметов тайны: таинства
крещения, таинства миропомазания, таинства елеосвящения, таинства причащения, литургии, учения о Святой Троице, символе веры и молитве господней. Символическое выражение их впоследствии развивалось согласно потребностям христианского учения, но сакральные формулировки сохранились до настоящего времени. Они тщательно проанализированы в книге известного исследователя христианской символики графа А.С.Уварова,
которая в настоящее время переиздана [3].
Что же касается символических знаков, то их более двух десятков (голубь, дерево, дом,
чаша и т.п.), но самым известным из них является крест. Образы храма, креста и иконы
прошли через века русской культуры, являясь своеобразными сакральными ее символами.
Наибольшую смысловую нагрузку среди них несет крест: и как символ христианства,
и как символ исторической памяти русского народа.
Хотя крест как символ христианство заимствовало у язычников, и его изображение археологи и историки обнаруживают задолго до возникновения христианства, именно в нем он
стал орудием крещения и объектом поклонения [2]. От первых шагов христианства и до настоящего времени крест является знаком принадлежности к христовой церкви. Вот что о нем
писал Иоанн Дамаскин: «Он дан в качестве знамения на челе, как Израилю — обрезание.
Ибо через него мы, верные, отличаемся от неверных и узнаемся. Он — щит и оружие,
и памятник победы над дьяволом. Он — печать для того, чтобы не коснулся нас истребляющий, как говорит Писание. Он — лежащих восстание, стоящих опора, немощных посох, пасомных жезл, возвращающихся руководство, преуспевающих приведение к совершенству, души и тела спасение, отклонение от всех зол, всяких благ виновник, греха истребление, растение воскресения, древо жизни вечной» [1. С. 286—287].
Население дохристианской Руси поклонялось различным языческим святыням, чаще
всего камням и деревьям, которые стали заменяться крестами. Сакральный смысл креста
был един и несомненен, а функционально кресты сильно различались. Существует несколько типологий православных крестов, каждая из которых имеет свои достоинства [2].
Для нас главное — обозначить их социокультурный характер.
— Памятные кресты, которые ставят в память о каких-либо событиях и лицах. По сути, все кресты в христианской культуре памятные, поскольку «связаны с воспоминанием
о страстях и крестной смерти Спасителя; о Его Воскресении, равно как обо многих евангельских событиях, о неизбежности конца любой земной человеческой жизни; о возможности спасения — т.е. о том, что и составляет сущность духовной жизни христианина»
[2. С. 44]. Самым известным из них является крест, водруженный св. ап. Андреем Первозванным в I в. на месте будущего Киева, о чем говорится в «Повести временных лет».
К памятным крестам относятся и обетные кресты, т.е. поставленные по обету в благодарность за избавление от беды, победу и т.п. К числу таких крестов относятся Крест Ивана
Грозного в память о взятии Казани, Игнач-крест на поворотном пункте Батыева нашествия
возле Новгорода, Изборский крест на месте битвы новгородцев с литовцами в 1657 г.,
крест на месте рождения наследника Федора у царя Ивана Грозного (Переславская часовня «Крест»). Такую же функцию выполняли многочисленные храмы, например, известные
московские храмы: собор Покрова на Рву (благодарение за победу над Казанью), церковь
Вознесения в Коломенском (моление о даровании наследника великому князю Василию III),
храм Христа Спасителя (благодарение за избавление от Наполеона) и др.
— Закладные кресты (или «воздвигальные», которые водружались при закладке городов,
монастырей, крепостей). Если крест освящал епископ при основании монастыря, то этот
монастырь назывался «ставропигиальный». Такие кресты иногда ставили взамен и на месте разрушенных церквей;
— Поклонные кресты, которые становились объектом массового поклонения, совместного моления. Такой крест часто был своего рода посредником, а также носителем собственной исцеляющей силы. Это кресты-кумиры;
— Охранительные кресты — своего рода обереги, существовавшие еще в язычестве.
Иногда они имели надписи, например: «Крест хранитель всей вселенной» (на вологодском
кресте памятной часовни иерея Агапия);
— Намогильные кресты (надгробные), выполняющие функцию надгробия, будучи символом бессмертия и воскресения для христианина, уверовавшего в Христа, принявшего
мученический венец на Кресте.
Крест как сакральный символ и артефакт русской культуры продолжает выполнять свои
функции и в современности. Особенно сильно развивается традиция мемориальных, памятных крестов. Среди последних таких крестов отметим крест на Поклонной горе в память
о Великой Отечественной войне, патриарший крест в с.Раменском в память о 2000-летии
христианства и многие другие.
Не менее значительной, чем крест, сакральной символикой обладает православная икона, которая как символ выполняет функцию быть тем, что она символизирует. Икона
в православии выполняет харизматическую функцию — обладать благодатью ее первообраза. Отсюда вера в чудотворные иконы. О сакральном символизме иконы, ее месте в русской православной культуре написано много великолепных работ. Особое место среди них
принадлежит трудам П.А.Флоренского. Осмыслению иконы Флоренский посвящает многие страницы своих произведений, полагая, что иконопись имеет конкретно-метафизическое содержание, она суть «умозрение наглядными образами», «наглядная метафизика бытия». Особое место в его творчестве занимает работа «Иконостас», в которой производится специальное исследование смысла и назначения русской иконы.
По мнению Флоренского, русская иконопись XIV—XV вв. является вершиной изобразительного искусства во всей мировой истории. Он высоко оценивал художественные образы, созданные в греческой культуре, но считал, что в образах Зевса, Афины, Афродиты
лишь просвечивают высшие проявления искусства. В русской же иконописи художественные образы достигли наиболее выраженных и ясных форм проявления, имеют благодатный опыт общения с высшими силами небес. Так, образы Иисуса Христа, Богоматери
приобретают общечеловеческое значение. Это видимые свидетели мира невидимого, через
которых в молитве нисходит на человека благодать, дающая душевную и физическую силу, крепость. «Они — идеи, живые идеи мира невидимого. Они — свидетели, можно сказать, возникают на границе видимого и невидимого, как символические образы видений…
живая душа человечества» [4. С. 44]. Икона, по мнению Флоренского, обладает способностью метафизического профетизма (показывает «образы будущего века») и ретроспекции
(в иконописном процессе как «наглядной онтологии» повторяет основные стадии метафизического онтогенеза вещей и существ).
Глубокая проникновенность в «горние миры» была тем ключом, который являлся основой русского иконописания. Духовный опыт самих иконописцев или отцов церкви, делившихся с художниками своими откровениями, — это критерий истинности икон. Иконописец не сочиняет образ, не создает его, не производит то, что видел в жизни, его задача —
приоткрыть завесу духовного зрения. Художник очищает окно в горний мир, через которое
затем сможет проникать божественный свет. «Всякое изображение, по необходимой символичности своей, раскрывает свое духовное содержание не иначе как в нашем духовном
восхождении „образа к первообразу“… тогда и только тогда когда чувственный знак наливается соками жизни и, тем неотделимый от своего первообраза, делается уже не „изображением“, а передовой волной или одной из передовых волн, возбуждаемых реальностью»
[4. С. 56]. Икона — это прежде всего символ, который, в понимании Флоренского, неотделим от своего первообраза и первоначально выбран иконописными мастерами как способ
выражения религиозной мысли. Символ сохраняет связь с изображением.
П.А.Флоренский выделяет четыре вида икон:
1) библейские, опирающиеся на реальность, данную словом Божьим;
2) портретные, опирающиеся на собственный опыт и память иконописца;
3) писанные по преданию, опирающиеся на устные и письменные традиции, передающие духовный опыт, открывшийся в прошлые времена;
4) иконы явленные, писанные по собственному духовному опыту иконописцев по видению или сновидению.
Созерцая икону, человек получает знания не извне, но воссоздает в самом себе память
о духовном мире, о своей родине, о забытых истинах. Происходит реконструкция духовного опыта. Именно икона, как никакое другое произведение искусства, раскрывает истину
о «сверхбиологическом смысле бытия».
Икона является важнейшей частью символической матрицы русской культуры. Ее суть
совпадает с сутью символа. Каждая икона — связующее звено между материальным
и идеальным, конечным и бесконечным, а иконописный символизм — это религиозноэстетическое начало, гармонично синтезирующее абстрактную знаковость иконописного
изображения с его художественно-эстетической образностью.
Мы рассмотрели лишь два, но наиболее значительных сакральных символа — крест
и икону. В действительности их значительно больше. Это сакральный ландшафт, храмы,
числа и т.д. Мы уверены, что со временем история сакрального символизма православной
культуры будет написана, а словари этих символов войдут в научный оборот.
ЛИТЕРАТУРА
1. Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. М., 1998.
2. Святославский А.В., Трошин А.А. Крест в русской культуре: очерк русской монументальной ставрографии. М., 2005.
3. Уваров А.С. Христианская символика. М., 2001.
4. Флоренский П.А. Иконостас. М., 2003.
Н.Г.Кульмаметьева
— старший преподаватель
Тобольской социально-педагогической академии им. Д.И. Менделеева
ОТРАЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА И ГОРОДА
В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИЧЕСКИХ РЕАЛИЙ НАЧАЛА XX ВЕКА:
КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ РОМАНА А.БЕЛОГО «МОСКВА»
Статья посвящена культурологическому анализу эпического произведения Андрея Белого «Москва»: людям, городу, архитектурным сооружениям, которые сыграли важную роль в развитии и
понимании места и значения самой Москвы.
The article is devoted to a brief culturological analysis of Andrei Beliy’s epic work of art entitled
“Moscow”: to people, city, architecture which played an important role in development and understanding of the place and significance of Moscow itself.
Исследователь русского символизма Л.А.Колобаева в своей книге «Русский символизм»
писала о личности и творчестве Андрея Белого (А.Н.Бугаева), что он поражает своей парадоксальностью. С одной стороны, поражает пестрота его философских влечений и прибежищ: он и ницшеанец, и кантианец, и антикантианец, и антропософ в духе Р.Штейнера,
и ниспровергатель Достоевского, и его поклонник, и соловьевец, один из создателей теории теургии и жизнетворчества. Поистине «пессимист — бодлерист — брюсовец — дантист — оккультист — штейнерист», как сам Белый, иронизируя, сказал однажды о своем
друге Эллис. С другой стороны, девиз Андрея Белого, запечатленный в самом его литературном имени: белый — «пленум красок» — единство, возникающее, как луч света, из радужной пестроты жизни, — символ «богопознания» [4. С. 257]. Весь его жизненный
и творческий путь раскрывает эти странные и завораживающие стороны личности Андрея
Белого. Творчество А.Белого, как и других символистов, вскормлено острым, как писал
он сам, «чувством кризиса» в России конца XIX — начала XX вв. и «предощущением нового человека» [1. С. 214—215].
Последним крупным произведением в жизни Андрея Белого стал роман «Москва». Как
говорит Колобаева, это роман-предупреждение, символ разрыва, что наблюдается и в художественных приемах: прерывистости времени и форм повествования в целом, в обрывах диалога, в разорванной фразе с осколками слов и даже звуков. Роман был задуман Белым как большое полотно о судьбах России, сердца ее — Москвы. Он задумал свой роман
как «целостное художественное обобщение всего переживаемого нами исторического периода»; именно так сам Белый определял авторскую позицию.