РЕФЛЕКСЫ, ИНСТИНКТЫ ` И НАВЫКИ

ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИНСТИТУТ
•
\
: •
психологии
щ
-
РЕФЛЕКСЫ, ИНСТИНКТЫ
' И НАВЫКИ
Ответственный редактор
В. М. БОРОВСКИЙ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ
Под о б щ е й р е д а к ц и е й
проф. В. Н. КОЛБАНОВСКОГО
;
,
'
- - О•
ТОМ
п.
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
«СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА - 1 9 3 6
15
П^бДоб.
»
59
ПРЕДИСЛОВИЕ
Центральное место в настоящем сборнике занимает проблема
выработки навыков. Такое же центральное место она занимает в современной зоопсихологии вообще. Поскольку мы говорим о зоопсихологии, постольку речь идет о выработке навыков у живр^ных.
Но тем самым выясняется биологическая база для понимания процесса выработки навыков у человека. Если представить себе, какую
роль всякого рода навыки играют в жизни и деятельности человека, то легко понять, почему наша проблема занимает большое число ученых, выпускающих ежегодно сотни специальных исследований. Накопился за последние годы материал очень большой, но,
вообще говоря, еще довольно сырой. Обобщений сделано еще очень
мало. До того! как будут сделаны достаточно ценные обобщения
наверное, еще много придется дискуссировать по отдельным вопросам
более частного порядка. Попытка поставить вопрос о так называемых
инстинктах сделана в первой статьеШироких обобщений в зоопсихологии пока сделано мало. Но
в тех попытках, какие опубликованы в буржуазной научной литературе, преобладают идеалистические тенденции. Поскольку идеалисты используют и по-своему интерпретируют экспериментальный
материал, приходится проверять самые факты, которые они приводят.
Фактическому разоблачению идеалистических извращений в проблеме выработки навыков посвящены три экспериментальные работы
(«Исследовательское поведение белой крысы», «Генерализованность
и лабильность», «О транспозиции у птиц»). Работа Т. И. Бибиковой
«К изучению процесса выработки навыка в проблемной клетке с наклонной плоскостью» дает новый материал по вопросу о лабильности
навыков, т. е. по вопросу, который составляет основное содержание
второй из названных работ.
С другой стороны, приходится бороться против попыток изобразить животное как физико-химическую машину, изобразить пове-.
дение животного, к а к нечто абсолютно шаблонное и машинообразное,
полностью игнорировать т а к и е например факторы, к а к в о з б у ж даемость животного. В противовес подобным у к л о н а м было поставлено специальное исследование «роли в о з б у ж д е н и я в выработке
навыков». В сборник включены две работы Н . Е. Акимова, в к о т о р ы х
он подходит к этому вопросу с двух р а з н ы х сторон. В первой работе животное искусственно приводится в возбужденное состояние
тем, что на него действуют электрическим током. Во второй
применены инъекции адреналина, которые д о л ж н ы создать физиологические условия, наблюдаемые в возбужденном организме. Сюда
близко примыкает работа о «влиянии адреналина на отсрочку реакции». Эта последняя работа выполнена по методу «отсроченных
реакций», созданному зоопсихологией д л я изучения биологической
базы памяти. Ввиду большого теоретического интереса последнего
вопроса, который справедливо многими считается одним из самых
в а ж н ы х в зоопсихологии, мы в к л ю ч и л и в сборник статью Н . Ю. Войтониса «Сравнительно-психологическое изучение п а м я т и методом
отсроченных реакций». Статья дает обзорную сводку имеющейся
л и т е р а т у р ы и основана на собственных экспериментах а в т о р а .
И з у ч а я у с л о в и я выработки навыков, приходится с т о л к н у т ь с я
в первую очередь с побуждающими факторами. Все мы знаем, что
без надлежащего побуждения человек не научится ничему, х о т я бы
все остальные у с л о в и я были наиболее благоприятными. Имеется
довольно много зоопсихологических исследований д в и ж у щ и х импульсов, обусловливающих в ы р а б о т к у "навыков. В вышеупомянутом прежнем сборнике была на эту тему напечатана э к с п е р и м е н т а л ь н а я работа, а ниже помещена ее в т о р а я часть: «Экспериментальное изучение
генетически первичных форм мотивации поведения», в которой
Н . Ю. Войтонис ставит з а д а ч у с р а в н е н и я р а з л и ч н ы х импульсов п о .
их эффективности в отношении выработки навыков. В третьей статье
того ж е автора, озаглавленной «Некоторые данные к вопросу о генезисе интеллекта», дана к р а т к а я сводка некоторых экспериментов,
проведенных автором в Сухуме над обезьянами. Автор интересов а л с я исследовательским поведением у этих ж и в о т н ы х , — работа
следовательно смыкается с вышеназванной работой по исследовательскому поведению белой крысы. Но у обезьян это поведение
оказывается на совершенно другом уровне. Оно имеет по существу
х а р а к т е р м а н и п у л и р о в а н и я различными предметами, создает б а з у
д л я пользования орудиями и тем самым предпосылку д л я изгот о в л е н и я орудий, что и позволяет связывать его с вопросом о генезисе интеллекта. К проблеме выработки навыков относится еще одна
4
из работ настоящего сборника — «О зрительно-двигательных навыках у белых крыс». Она принадлежит к серии исследований, посвященных изучению роли различных рецепторов в выработке навыков.
Мы видим, что проблема выработки навыков взята здесь в разных
разрезах, хотя конечно далеко не во всех. Каждый раздел этой проблемы в отдельности мог бы составить тематику целого большого
института на ряд лет. Очевидно, что поднятые здесьПвопросы именно
только подняты, но отнюдь не исчерпаны. «Историю умственного
развития животных» (Ленин) надо еще строить и построить.
В несомненной связи со всеми прочими работами, но несколько
по другой линии направлена не упомянутая еще нами работа
Г. А. Скребицкого над «отношением чайки к гнезду, яйцам и птенцам». Это первая часть задуманной большой работы по «социальному» поведению птиц. Вопрос о биологической базе' социального
поведения и в особенности вопрос о «социальном» поведении животных как факторе эволюции составляет предмет нашего особого
интереса. Здесь мы впервые даем конкретную попытку подойти
к его решению путем полевых наблюдений над гнездовьем чаек,
соединенных с экспериментами в л ш же естественных условиях.
То, что предлагается читателю сешЁс г имеет еще разведочный характер и пока не дает возмоэшадри для окончательных выводов
и обобщений.
* I
Институт
психологии
І'
é
В. M. БОРОВСКИЙ
ИСТОРИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
О РЕФЛЕКСЕ II ИНСТИНКТЕ
1. Историю термина «рефлекс» обычно начинают с Декарта. Но
он применял его в ином смысле, чем это делают например современные физиологи.
Какие наблюдения привели Декарта к созданию термина «рефлекс»?
Мысль его была направлена главным образом на укрепление философских построений. Он искал для них новых обоснований и попытался использовать для этой цели механизм, который мог бы воспроизвести все то, что делает живой организм. Именно в этой связи
впервые и встречается у Декарта слово «рефлекс».
Для объяснения мускульных сокращений Декарт принял имевшуюся в его время аналогию с гидравлической машиной. Но надо
было объяснить причину действия гидравлической машины, и
Декарту пришлось ввести механизм стимула, посредством которого внешние силы давали толчок движениям этой машины.
Стимул придавал модели сходство со спонтанными действиями организма в отличие от куклы. Декарт стал смотреть на организм, как
на резервуар с накопленной энергией, и отмечал силы, которые в
своем действии на организм высвобождали эту энергию.
Эту мысль, надо думать, внушили ему механические фигуры—
Дианы и Нептуны, украшавшие королевские парки и приводившиеся
в движение скрытыми приспособлениями: либо надо было потянуть
за какую-то веревку, либо гуляющий наступал на скрытую под песком плиту, и тогда от его тяжести благодаря системе рычагов неожиданно двигалась какая-нибудь фигура или начинал бить фонтан.
Модель Декарта явно скопирована с механизма такого фонтана.
В последнем имеются все составные части декартовской «рефлекторной дуги». Действия животных, но не человека, по мнению Декарта,
полностью объяснялись этим принципом.
Таким образом представление о рефлексе у Декарта было чисто
механистическим. Он например даже не пытался выяснить роль и
участие нервной системы и не обращал внимания на качественные
отличия разных форм движения материи. Декарт, отождествляя
животных и человека как механизмы в анатомо-физиологическом
отношении, различает их чисто идеалистически в вопросе об обладании душой как бессмертной и самостоятельной субстанцией.
7
Рефлексы в декартовской психологии исключительно машинизированы,
и отсюда метафизическая ограниченность его концепции. Н а дальнейшее развитие учения о рефлексе взгляды Декарта не оказали влияния, и понятие стимула, составляюще существенную часть его учения, было вновь открыто на целый век позже(В вопросе исторического понимания рефлекса использован м а териал из работы В. F. Skinner, The concept of Reflex in the Description of Behavior,« J o u r n . of Gener. Psych.», 1931, v. V, 427—458).
Прежде чем расстаться с Декартом, отметим еще один важный
пункт, а именно, упомянутое выше исключение человека. Оно было
сделано под давлением метафизических концепций. Н а д о было сохранить поле деятельности д л я «души». Животное приводится в действие стимулом, а человек — душой. Д у ш а в силе нарушить х о д
чисто физиологической необходимости. Иногда движение может
вызываться стимулом, другой раз — душой. Т а к примирялась наблюдаемая необходимость с предвзятой предпосылкой о свободе воли.
В дальнейшей истории психологии понятие «рефлекс» все время
находится в каком-то отношении к душе и подобным понятиям.
Движения организма к а к проявления его жизнедеятельности
обычно объяснялись деятельностью души или какого-нибудь «движущего принципа» и т. п. Впоследствии постепенно сужается поле
действия таких «сил» и расширяется область действия стимулов.
Затем экспериментальные исследования выдвинули понятие раздражимости к а к свойства живого вещества.
В определение раздражимости необходимо и неотрывно включалось
представление о действии стимула. Н а р я д у с-этим раздражимость
предполагает известную автономность работы частей организма.
В дальнейшей эволюции место приложения стимула постепенно отодвигалось от прямого контакта с функционирующим органом, например мускулом, и понадобились передаточные посредствующие звенья.
Н а у к а обратила внимание на посредствующую роль спинного мозга,
и вновь, уже в иной форме, складывается понятие о рефлекторной
'функции. Маршэл Х о л л видит в рефлексе лишь проявление р а з д р а ж и мости. Он проводит резкую грань между действиями произвольными
и рефлекторными. Отсюда и его определение рефлекса посредством
отрицательных признаков к а к формы движений бессознательных, немволевых (непроизвольных) и невыученных. Рефлекторные функции
таким образом освобождаются от влияния нематериальных «начал».
Последним Х о л л предоставлял произвольные действия и дыхание.
Оставим в стороне дыхание и посмотрим, чем характеризуются произвольные действия. Основным признаком является их спонтанность.
А под спонтанными движениями Х о л л повидимому понимал такие,
для которых не были известны адэкватные стимулы.
Таким образом различениемеждурефлекторнымии волевыми действиями базировалось в конце концов на возможности в первом случае
экспериментально вскрыть действующие стимулы. Где соответствующих стимулов не наблюдалось, там должна была действовать в о л я .
В дальнейшей истории понятия «рефлекс» открывались стимулы все
большего и большего числа различных действий, которые тогда описывались к а к уходящие из-под власти воли и переходили в область
8
рефлексов. Х о л л последовательным образом отождествил рефлекс с
научной необходимостью, а волеизъявление с непредвидимостью.
Преувеличенное представление о машинности рефлекса вызвало
х а р а к т е р н е й ш у ю реакцию — перегиб в противоположную сторону.
Углубленное экспериментальное исследование рефлексов конечно
сейчас ж е показало изменчивый х а р а к т е р их протекания. Пфлюгер, и з у ч а я спинальную л я г у ш к у , убедился, что одно и то ж е внешнее воздействие может вызвать у нее весьма различные движения.
Отсюда он усомнился в рефлекторном характере этих движений и
счел необходимым д л я их объяснения ввести понятие «спинномозговой души». Очевидно, что и здесь эта нематериальная сила д о л ж н а
была, т а к ж е к а к и воля у Х о л л а , объяснить изменчивость или отсутствие строгой необходимости. «Спинномозговая душа» к а н у л а
в Л е т у , когда была открыта к о л л а т е р а л ь н а я стимуляция и выяснено,
что отклонения в протекании рефлексов с необходимостью зависят от
положения тела л я г у ш к и в пространстве и тому подобных причин.
Работы школы Павлова и особенно принцип условного рефлекса
у с т р а н и л и непредвидимость новой большой группы явлений. Д о
того не поддававшийся воздействию экспериментатора фактор характерно именовался «психической» секрецией. В водах Леты и д л я
него хватило места.
К а к только открываются причинные связи таких явлений, которых н а у к а до того не умела предвидеть и предсказать, исследователь относит их к рефлекторной деятельности. Тем самым обычно
изгоняются какие-нибудь нематериальные души. Через всю историю
проходит характеристика рефлекса одним положительным признаком— наблюдаемой коррелированностью
работы эффектора с какими-либо факторами, действующими на рецепторы. Попытки ограничить его особыми нервными путями давно отвергнуты н а у к о й ,
т а к ж е к а к старые отрицательные признаки непроизвольности, бессознательности и т. п.
В 1832 г. Маршэл Х о л л впервые демонстрировал обезглавленного тритона. Все рефлексы на нем получались с машинной точностью.
Т а к к а к у неоперированного тритона такой строгой необходимости
не наблюдалось, то Холл заключил, что в отрезанной голове сидит
в о л я — источник произвольных действий. Уровень знаний и экспериментальной техники того времени не позволил ему дать исчерпывающий анализ действий неоперированного животного. Воля и
сознание тритона разделили впоследствии участь «спинномозговой
души», жизненного духа и прочих привидений. А с их исчезновением
стало нелепым противопоставление «произвольных» действий непроизвольным, особенно у животных, у которых нет сознательной
деятельности. Д а ж е у человека, обладающего сознанием, нельзя абсолютно оторвать произвольные действия от непроизвольных, но,,
разумеется, в ином смысле, чем у животных вообще и у низших
в особенности.
То понимание рефлекса, к которому мы пришли, можно назватьпсихологическим. Если мы говорим например о зрачковом рефлексе,,
то мы только хотим сказать, что луч света, попавший на сетчатку
г л а з а , вызывает сокращение радужной оболочки. Физиология дальше
9
начинает искать проводящие пути, анатомический механизм, свойства
рефлекторной дуги, синапсов. Физиология устанавливает некоторые
промежуточные звенья, а затем искусственно ограничивает термин
•«рефлекс» только теми корреляциями, которые используют именно
эти звенья. Но никакое физиологическое исследование не дает ничего
кроме описания условий коррелированное™ и не подрывает первого
представления о природе рефлекса к а к связи (или корреляции)
между внешней энергией и функцией эффектора. Физиолог будет
описывать рефлекс, пользуясь физико-химическими понятиями. Психолог будет описывать действия организма, пользуясь понятием
«рефлекс». Рефлекс фигурирует тут и там, но подход к нему разный. То, что в рефлексе неважно физиологу, может очень интересовать психолога.
~ Что дает понятие «рефлекс» психологу, если он определяет его
к а к наблюдаемую корреляцию двух явлений? Психолога интересует
деятельность организма к а к целого. Н о он н и к а к не может удовлетвориться одним описанием наблюдаемых действий, а должен их объяснить, т. е. найти их причины в других известных я в л е н и я х . Именно
для этой цели рефлексы очень пригодны, т а к к а к они вводят необходимую точную связь между явлениями. Коррелированность — не
игра природы и не впечатление наблюдателя, а в основе ее д о л ж н а
лежать причинная цепь.
Однако мы не можем коррелировать всей массы воздействий на
организм со всей сложностью его действий. Приходится дробить
на части, анализировать. В физиологии организм дробится хирургическим ножом. Т а к , Шеррингтон построил учение о спинномозговых рефлексах на животных с перерезанным спинным мозгом. Магнус перерезал головной мозг на разных у р о в н я х . Применялись перерезка нервов, выключение рецепторов и т. п. Операции имели конечной целью сохранить воздействие на данный эффекторный орган,
например мускул, только одной переменной, находящейся во власти
экспериментатора, с устранением всех прочих влияний. В экспериментах павловской школы изучается только один показатель — количество выделений слюнной железы; собака тщательно изолируется
от всех внешних воздействий: безразлично, поместить л и собаку в
темную звуконепроницаемую к а м е р у или перерезать ей оптические
и слуховые нервы. Тут и там имеется физиологическое дробление,
но если это не смущает физиолога, дело обстоит совершенно иначе
д л я психолога. Оставаясь при определении рефлекса к а к к о р р е л я ц и и
между внешним воздействием и ответными действиями организма,
он может найти целый ряд т а к и х корреляций; может установить
условия, при которых они наблюдаются; может обработать материал
статистически и установить средние закономерности; может изучать
влияние третьей переменной на известную у ж е корреляцию и т. п.
2. Обезглавленный тритон потому так наглядно и машинно показывал рефлексы, что у него после операции исчезли все те многочисленные действия, которые нормально вызываются возбуждением
наиболее жизненно важных рецепторных органов, расположенных
в голове. Наиболее важные функции организма в определенных
у с л о в и я х являются тем существенным, что объединяет организм
10
в единое целое. С их исчезновением прекращается интеграция,
единство распадается, части эмансипируются. Именно тогда в них
отчетливо выступают рефлексы. По той ж е причине спинномозговые
рефлексы изучаются на собаке, у которой влияние головы выключено перерезкой спинного мозга в его шейной части. При сохранении нормальной интегрированности эти рефлексы не видны
так к а к те ж е эффекторы заняты другими функциями. Операция
устраняет более сложные функции; это очень удобно для демонстрации простых рефлексов и для изучения физиологических отношений.
Но отсюда мы, с другой стороны, заключаем, что такие простые
рефлексы имеются только у физиологического препарата, но не
у здорового животного. Если мы видим сравнительно ограниченные ответные действия нормального позвоночного животного, то
они на самом деле отнюдь не просты. Если проследить их происхождение, то окажется, что они развились путем устранения целого
ряда движений, на ранних стадиях непременно участвовавших в тех
же действиях. Сначала реагирует все тело, потом на то же воздействие реагирует только например передняя конечность, еще позже,
может быть, только кисть и наконец один палец. Движения одного
только пальца — мнимо простое действие, так как для его осуществления надо не только заставить работать его мышцы, но и задержать массу других движений, прежде также производившихся в ответ
на то же раздражение. Мы видим только движение пальца, но
для осуществления этого «только» должны происходить процессы
задержки движений (не пассивные, а активные) многих мускулов тела.
Отсюда следует, что когда мы у нормального животного (взрослого позвоночного) наблюдаем относительно простые действия, то
никак нельзя сравнивать, тем менее отождествлять их с простыми
рефлексами, изучаемыми физиологией. Называть их рефлексами
можно только в психологическом значении этого термина, т. е.
понимая под рефлексами коррелированность действий животного
с предшествующим воздействием на него внешних сил. Но какова
польза такой терминологии? Она имела бы цену только в том случае,
если бы оба понимания рефлекса совпадали. Тогда обозначение
данной корреляции рефлексом, если оно законно, сразу подводило
бы под явление физиологическую базу, анатомо-физиологический
механизм. Тогда имело бы смысл говорить о рефлексе. Но психология сейчас может дать подобные объяснения лишь в некоторых,
исключительно простых случаях — у животных, жизнедеятельность
которых протекает в специфически у з к и х рамках. До такого же
анализа действий позвоночных нам еще очень далеко, если конечно
голова их еще «на плечах». Действия их, какими бы простыми ни
казались они поверхностному наблюдателю, — не рефлексы в физиологическом понимании. Обозначать их рефлексами—значит
создавать путаницу. Нельзя же в самом деле каждый раз оговаривать, что имеется в виду такое понимание, а не другое.
Поднесем к руке человека горящую спичку,— он отдернет р у к у . ;
Предположим, что человеку угрожает удар по голове уже не спич1
Дж. Э. Когхилл,
Анатомия и проблема поведения, Биомедгиз, 1934.
11
кой, а более солидным деревянным предметом. Он поднимет оба
локтя выше головы и поставит под удар предплечья р у к , защйщая
ими голову. Если мысленно отчленить р у к у от всего прочего, то
никак не понять, почему от спички она отдергивалась, а под дубинку
сама подставляется. Никакие рефлексы изолированной р у к и нам
не помогут. А неимоверно более сложный физиологический механизм, который лежит в основе корреляции между угрозой и защитными движениями, нам далеко не ясен. В нем наверное участвуют
секреция надпочечников и весь сложный комплекс ее последствий
и еще многое иное. Рефлекс ж е предполагает рефлекторную д у г у ,
т. е. установленный путь прохождения нервных импульсов. Очевидно, что в нашем примере мы этих путей установить не сумеем,
а потому и обозначение корреляции рефлексом можно понимать
только в том его расширительном толковании, которое придается
современному смыслу этого термина.
3. Но нередко д л я описания более сложных действий появляется
на сцену новое «объяснение»: это, правда, не рефлексы, это инстинкт — защитный, или самосохранения, или еще какой-нибудь
в этом роде.
Любопытное положение с инстинктами! Казалось бы, кто имеет
право говорить об инстинктах? Во-первых, зоопсихологи. Н о к а к
раз со стороны зоопсихологов пошло движение протеста против этого термина. Интересующимся рекомендуются великолепные разоблачения многих так называемых инстинктов у насекомых и пауков,
выполненные Этьеном Рабо. Во-вторых, с инстинктами непосредственно знакомятся изучающие младенцев с первых дней их развития. Но и в этой группе «инстинкты» не пользуются особыми симпатиями. Зато постоянно и весьма охотно ссылаются на инстинкты
любители философствовать за письменным столом. Такой «философ»
рассуждает о том, «что такое инстинкты», и пишет о сем предмете
статьи и трактаты, трактаты и статьи. Н о он никогда конкретно не
имел дела ни с одним, хотя бы простейшим, явлением из числа тех,
которые он .с великим апломбом объявляет подлинным инстинктом.
Американцы о таком человеке говорят: «От его рассуждений пахнет
лампой». О нем же бессмертные строки:
1., - - . .
£ in. Kerl, der spekuliert,
ist wie ein Tier auf dürrer H a i d e \
von einem bösen Geist im Kreis herumgeführt
und rings u m h e r J i e g t schöne grüne Weide.
В истории рефлекса была отмечена т а к а я черта: явление изучено
неполно, в нем многое неясно, не все закономерности вскрыты,
имеются непредвиденные частичные или полные отклонения в протекании явления, отклонения, не охватываемые установленными
уже законами. В таких случаях стремятся найти причину в деятельности какого-нибудь нематериального фактора вроде знаменитой
пфлюгерской «спинномозговой души». Но накопляются новь е факты,
углубленный эксперимент дает более полное представление о всем
явлении, так что охватываются общей закономерностью и те исключения, которые раньше сбивали с толку; теперь они начинают,
12
к а к говорится, подтверждать правило. Тем самым все души и тому
подобные чудовища становятся... на свою полку в кунсткамере
в качестве доисторических курьезов.
То ж е самое мы легко можем обнаружить и в истории понятия
«инстинкт». Латинское instinctus означает внутреннее
побуждение. Именно так всегда и понимался этот термин. Действия животных не поддавались, вообще говоря, причинному объяснению. Поэтому, по общему правилу, для них был введен какой-то
«особый» фактор — в данном случае это самое «внутреннее побуждение», или инстинкт. Что же это такое и откуда оно берется?
Здесь взгляды менялись исторически.
Самое, так сказать, дикое или первобытное объяснение: «Оно
от господа». Творец, создав человека, снабдил его на всякий случай
бессмертной душой, а недостойному сей милости скоту вложил
инстинкт. Это было в сущности очень «полезное» объяснение: бессмертная душа оказалась, к а к известно, удачным орудием для
эксплоатации некультурных слоев населения, а инстинкт подходил
к творцу, к а к яблоко к яблоне.
Д а л ь ш е д л я творца наступили тяжелые времена. А. Франс вспоминает в одном романе о том, к а к «американский квэкер при помощи
привязного змея у к р а л у творца гром и молнию». Лишили его и
другой домашней утвари. Лишили и авторского права на инстинкт.
Правда, некоторые из последних «верных» слуг пытались сохранить
инстинкт и подобные изобретения, чтобы за ними, как за ширмой,
спрятать творца, а главное, самих себя за творцом. Н о — н е удалось!
Выдвигается новое, уже более цивилизованное объяснение происхождения и источников инстинкта: инстинкт как средство для
сохранения вида в борьбе за существование, как результат естественного отбора. Самое понимание внутреннего побуждения как
особого активного начала здесь очевидно с о х р а н я е т с я - Инстинкт
к а к биологический продукт будет затем использован для оправдания
классовых привилегий буржуазии. Появятся выводы, что пролет а р и а т инстинктивно не способен к управлению сложной организацией, обладая инстинктивной одаренностью только к физическому
труду; что подданные инстинктивно верны королю и т. п . 1 Это уже
и в кунсткамеру не годится.
К а к всегда бывает, дальнейшая линия повела в противоположную крайность: инстинкт причесался под модного франта и приобрел
популярность в ярком костюме фрейдовского влечения. Но тут ему
пришлось перекочевать из дома науки на поле вульгаризаторской
макулатуры.
4. В чем ошибка? Не бывает внутренних побуждений? Пустяки.
Конечно бывают. Но нет никаких внутренних побуждений, которыми
можно было бы полностью
и исключительно
объяснить какоелибо, д а ж е малейшее, действие животного. Мы сейчас вернемся к
этому вопросу. Но прежде придется разделаться еще с некоторыми
осложнениями.
1
См. Боровский,
стр. 45 и сл.
Психология с точки зрения материалиста, изд. 2-е, § 12,
13
От первоначального смысла термина, т. е. как внутреннего побуждения, инстинкт никогда полностью не отходил. Но отчасти это случилось. Или, может быть, вернее сказать, что наряду с
побуждением к каким-то действиям стали называть инстинктом и самые действия. Мы знаем авторов, которые проводят
резкую грань между двумя толкованиями: инстинкт к а к побуждающий фактор, с одной стороны, инстинкт как инстинктивные
действия, как термин описательный для некоторых действий — с
другой. На практике ни один автор не пользуется инстинктом чисто
описательно, а всегда вкладывает в него и оттенок побуждений.
«Инстинктивные действия» всегда рассматриваются к а к
проявления инстинкта». Разграничение остается только в теории. Проводить его не имело бы смысла. Когда автор предполагает в основе
действий
инстинкт, он пытается
им объяснить
эти самые
действия. Конечно, какое же это объяснение! Всегда вспоминается
мольеровское: «Опий усыпляет потому, что у него свойство есть
снотворное». Но не в этом дело. Попытка остается. А без нее называть какие-либо действия инстинктивными нелогично или ж е надо
вводить совершенно новое определение инстинкта и оговорки к к а ж дому случаю.
Другое дело. Мы видели, что рука отдергивалась от ожога спичкой.
Это немногие назовут инстинктом. Во всяком случае реже, чем последний наш пример: руки сами подставляются под удар дубинкой.
Здесь охотнее будут в основу класть инстинкт. Почему? К а к а я
разница между этими двумя событиями? Единственно та, что в первом
меньше видимых движений, чем во втором. Оно поэтому выглядит
проще и понятнее. Обычно в таких случаях игнорируют все участвующие в нем секреции, все нервные процессы, задерживающие
многие другие мышцы, как мы это говорили, и т. д. Тогда остается
простая картина. А второй случай выглядит сложнее, менее понятен, потому и называется инстинктом. Такое объяснение звучит
чересчур, просто. Но никакой другой причины найти невозможно.
Выступает та самая черта, которую мы отметили д л я рефлекса.
Пока явлениемало понятно, не объяснено,онофигурируеткакинстинкт;
как только научный анализ вскроет его механизм и установит действующие факторы, это явление перестанут относить к инстинктам.
Когда имеются наглядные причины и понимание того, к а к они действуют, кому охота вводить еще такую туманную вещь, к а к инстинкт?
Что же тогда? Откажутся от инстинктов? О нет! Тогда в качестве
примера инстинкта расскажут какую-нибудь еще более сложную
историю. Нужно только, чтобы она была непонятной, тогда она
годится в инстинкты. Привидения, к а к известно, любят жить в темном углу. Сейчас один из немногих «темных углов» — это поведение
юкковой моли. Оно еще инстинктивно, пока никто его толком не
исследовал. Наверное потому, что это трудно доступный объект.
Инстинкт такое же дитя индетерминизма, к а к и Rückenmarkseele.
Они нужны тем, кто во что бы то ни стало хочет сохранить поле
действия для нематериальных факторов.
Смешно отрицать внутренние побуждения, тем более что биологическая природа их нам теперь совершенно ясна. Это всегда какой14
то сдвиг коррелированности всех физиологических ритмов в орга*
низме. К о р р е л я ц и я в каждый данный момент изменяется. В организме в к а ж д ы й данный момент происходят процессы, направленные
в сторону установления наиболее выгодной в данных условиях
коррелированности ритмов всех физиологических процессов. Если
это не происходит или плохо выполняется, то организм к условиям
приспособлен плохо, в конце концов нежизнеспособен.
Например повысилась температура наружного воздуха. Было t°,
стало ( t + n ) ° . Каждый физиологический процесс имеет свой оптимум
температуры. Процессы, оптимум которых равен или ниже данной t ,
теперь замедлятся или уменьшатся. Те, у которых оптимум ближе
к t + n , ускорятся, усилятся. Одних продуктов будет выработано
меньше, чем требуется, а других избыток. Это повлияет на третьи
процессы и т. д. Нормальная корреляция расстроится. Сейчас же
у теплокровного животного придут в действие регулирующие механизмы потовых желез, дыхания, мускулатуры, кожных сосудов
и т. д. Температура крови понизится, и корреляция вернется в сторону своего собственного оптимума (для всего организма). Это все
физиология. Но помимо того мы увидим, что животное будет искать
тень или воду или впадет в сон и т. п.
Та ж е по существу картина происходит и во всех так называемых
рефлексах. Мы не имеем сейчас в виду простые рефлексы физиологов, являющиеся, как мы говорили, продуктом искусственного
выключения высших интегрирующих отделов нервной системы.
У нормального животного не бывает такой картины: раздражение —
нервный импульс по одному пути к центру — центральное включение — импульс- по пути к эффектору — ответное действие. В действительности происходит следующее. Раздражитель, т. е. изменение ситуации (взаимоотношения между внутренними и внешними
условиями), вызывает изменение корреляции физиологических ритмов. Это в свою очередь вызывает сложный комплекс явлений во
всех частях организма, смысл которого в максимальном приближении к оптимальной в данных условиях корреляции. В результате
будут выполнены соответствующие этим условиям, вернее, всей
ситуации, действия, небольшую часть которых обнаружит наблюдение внешнего поведения.
Итак, еще раз, внутренние побуждения имеются. Но то, что по
этим внутренним побуждениям делается в каждый данный момент,
зависит от всего сочетания условий. Никакое самое полное знание
внутренних побуждений не может объяснить нам ни одного конкретного действия, если не будут приняты во внимание внешние
условия. Одно и то же внутреннее побуждение при других условиях вызовет другие действия. Те действия, которые производятся сейчас, сами изменяют условия для тех, которые будут в следующий
момент.
Возьмем пример из работ вышеназванного Рабо. Когда в паутину
попадает жертва, паук выходит из своего убежища и быстро направляется к ней (а иногда не быстро: пройдет небольшое расстояние и подождет, опять подвинется, опять подождет и т. д.). Подойдя
к жертве, он сейчас же кладет на нее передние ноги, вертит ее BOIS
к р у г оси (а иногда не вертит) и опутывает к р у г о м паутиной (а иногда
вовсе не опутывает). Окончив опутывание, он с е й ч а с ж е к у с а е т ж е р т в у .
К у с а е т один р а з , а то и много р а з . П о с л е э т о г о п а у к очень часто
у х о д и т в центр паутины, а через более или менее долгое в р е м я возв р а щ а е т с я к ж е р т в е и съедает ее. И н о г д а начинает есть ее т у т ж е ,
не у х о д я с места, а иногда уносит с собой. И несмотря на в с е отмеченные (и многие неупомянутые) о т к л о н е н и я , все поведение п а у к а
с т р о г о детерминировано. В значительной д о л е оно д е т е р м и н и р о в а н о
амплитудой и числом колебаний паутины.
Попробуем р а з о б р а т ь с я в небольшом о т р е з к е п о в е д е н и я . К а к
всегда, п р е ж д е всего надо и с к а т ь , в чем н а р у ш е н и е к о р р е л я ц и и
ритмов. П а у к голоден, т. е. (проводя а н а л о г и ю с позвоночными)
происходят особые с о к р а щ е н и я его к и ш е ч н и к а . Этим н а р у ш е н а
к о р р е л я ц и я ритмов. Она ведет з а собой особое состояние «настороженности», т . е. понижение порогов д л я некоторых с п е ц и а л ь н ы х
р а з д р а ж е н и й — в данном случае д л я к о л е б а н и й п а у т и н ы . Т е п е р ь
нарушают к о р р е л я ц и ю эти самые к о л е б а н и я . З д е с ь а н а л и з у помогает
камертон. З в у к 1а 3 в 435 к о л е б а н и й с л а б о п р и в л е к а е т п а у к а и л и
видимо отталкивает его, если он подошел к к а м е р т о н у с л и ш к о м
близко. З в у к u t 3 в 256 колебаний д а е т иную к а р т и н у : п а у к не т о л ь к о
кладет на камертон передние ноги, но в л е з а е т по к а м е р т о н у в в е р х
и кусает его. П р и достаточно интенсивных к о л е б а н и я х он пытается
опутать камертон п а у т и н о й , но перестает п р и з а т у х а н и и к о л е б а н и й .
Вообще г о в о р я , все действия п а у к а совершенно точно соответствуют
.действиям ж е р т в ы , а они с к л а д ы в а ю т с я конечно к а ж д ы й р а з своеобразно, под в л и я н и е м р я д а у с л о в и й : рода и в и д а ж е р т в ы , р а з м е р а
и силы ее, к а к у п а л а , чем з а ц е п и л а с ь , л е ж и т б л и ж е к ц е н т р у паутины или к периферии и т. д, Внутреннее
побуждение
пусть будет все
тем же, но действия п а у к а будут различными — м о ж е т быть противоположными — в зависимости от всей совокупности
внешних
условий.
Отсюда следует, что инстинкт
к а к в н у т р е н н е е п о б у ж д е н и е , не
способен
объяснить
нам ни одного
конкретно
наблюдаемого
действия животного. Поведение того ж е п а у к а з а в и с и т от его анатомофизиологических особенностей, в ы р а б о т а н н ы х естественным отбором.
Они с в я з а н ы с приспособленностью п а у к а д а н н о г о вида к его специальной среде, к з а н я т о м у им в п р и р о д е месту. Отсюда в о з м о ж н о с т и
его ограничены определенными р а м к а м и . Н о то, что он сделает в
этих г р а н и ц а х (будет вертеть ж е р т в у и л и нет, опутает ее и л и нет),
зависит, к а к с к а з а н о , от условий.
П е р е ф р а з и р у я то, что было с к а з а н о н е с к о л ь к о в ы ш е , м о ж н о
с к а з а т ь , что п р и всей своей строгой детерминированности д е й с т в и я
п а у к а о б н а р у ж и в а ю т довольно б о л ь ш и е о т к л о н е н и я , н а с т о л ь к о ,
что м о г у т в д в у х с л у ч а я х о к а з а т ь с я п р я м о п р о т и в о п о л о ж н ы м и ,
Н о все ж е обычная среда для д а н н о г о ж и в о т н о г о более и л и менее
постоянна. У с л о в и я ж и з н и для д а н н о г о рода или вида р а з н я т с я
большей частью не слишком сильно. Отсюда, п р и з н а ч и т е л ь н о м
анатомо-физиологическом сходстве м е ж д у индивидами д а н н о г о в и д а ,
жизнедеятельность их в общем, если отбросить и с к л ю ч е н и я , довольно однообразна. П о в т о р я е м , что относительное однообразие
16
і
j
наблюдается при относительном постоянстве сочетания внешних
условий. (Мы конечно все время предполагаем одно и то же внутреннее побуждение.) Беря один и тот же инстинкт (если угодно так
называть внутреннее побуждение), мы будем иметь относительное
однообразие действий животного при большем или меньшем постоянстве условий, каковое обычно имеется. Можно говорить об относительной «шаблонности» действий или их «видовой общности». Но
это будет следствием постоянства данной среды, а не особенностью
данного
инстинкта.
Очевидно, что авторы, которые относят шаблонность за счет
инстинкта, допускают очень грубую ошибку.
Источники ошибки лежат повидимому в следующем. Пока инстинкт считался даром творца, можно было игнорировать внешние
условия. Творцом все предусмотрено в совершенстве. Он мудро
создал паука, чтобы кушать мух, и мух, чтобы их кушал паук.
Инстинкт помогал животным при всех обстоятельствах. Кушает —
инстинкт, не кушает — тоже инстинкт. Такой у ж «инстинкт питания».
Просто, удобно и... непонятно! Инстинкт отвечал за все, и общие
черты поведения приписывались инстинкту к а к его свойства. Так
ж е как понятие силы распространялось метафизиками и идеалистами на все формы движения материи и сила становилась частенько
оболочкой всяческой мистики, и чертовщины, так и инстинкт истолковывали безгранично широко и понятие инстинкта покорно выполняло роль оболочки, скрывающей порой невежество, шарлатанство
и поповщину. Содержание этого понятия в сравнительной психологии значительно отличается от широкого понимания инстинктивности того или иного явления, как это встречается в обыденной речи
и в различных иных областях знания.
Второй источник заключается в обычных, возможно неизбежных, преувеличениях при первом описании новооткрытого явления.
Особенно картинно эти преувеличения происходили у такого увлекающегося наблюдателя, как Фабр. Он описывал например, что
песочная оса жалит гусеницу с поразительной точностью в один
определенный нервный узел; придумывал объяснения для необходимости такой точности и преклонялся перед совершенством
1
нстинкта, который руководил осой. Впоследствии оказалось, что
жалит оса вовсе не точно и не всегда в узел и объяснение Фабра
никуда не годится, и от инстинкта тут ничего не осталось. Но не
все такйе случаи уже разоблачены — мы уже говорили о юкковой
моли. Факт тот, что в первых описаниях фигурирует такое поразительное совершенство, которое нуждается в особом объяснении. Проше
всего было считать его свойством инстинкта.
Третий источник — в неверных представлениях о наследовании
индивидуально приобретенных особенностей. Возможность передачи
по наследству приобретенного навыка не вызывала сомнений. На
каком-то складе все унаследованные от предков навыки должны
были концентрироваться. Роль такого склада играл инстинкт.
Инстинкт понимался как накопленный филогенетический опыт,
как сумма наследственных навыков. Такой инстинкт обладал разными свойствами. Одна ошибка породила другую.
2
Рефлексы, инстинкты и навыки
Н е менее грубую ошибку делают те люди, которые забывают
о внутренних побуждениях. Д л я них все дело во внешних факторах,,
пускающих в ход механизм «рефлексов». В таком представлении
животное отождествляется с машиной, с заводной куклой; игнорируется роль исторического фактора; в сущности отрицается биология.
5. Пора поставить вопрос ребром: имеется инстинкт, понятый как особая сила, находящаяся внутри животного и побуждающая его к определенным стереотипным действиям, или нет?
И ответить на него надо прямо: нет, не
имеется.
Мы уже знаем, что роль внутреннего побуждения выполняет всегда
сдвиг корреляции физиологических ритмов. Это самый общий фактор. Он получает то или иное выражение в зависимости от анатомофизиологической структуры животного. Например голодный паук
будет сторожить свою паутину, а голодная стрекоза налету ловить
комаров. Побуждающий фактор голода у обоих совпадает по сущебтву. А выражается он в различных формах поведения. Как паук
судет поджидать жертву и затем вести себя по отношению к ней,—
это будет зависеть от всех прочих обстоятельств. У паука имеется
определенное строение, и органы его определенным образом функционируют. Это две неразрывно связанные стороны его существа.
Одну без другой понять нельзя, и произошли онисовместно, в постоянном взаимодействии.
Почему паук ткет паутину, а не ловит добычу другим способом?
Это объясняется биологически. Благодаря естественному отбору
он з а н я л именно такое «место под солнцем», так пошла эволюция в данном случае. Может быть он только потому выжил,
что стал ткать паутину. В процессе эволюции выработались его паутинные железы вместе с определенным способом, объемом, изменчивостью пользования ими и пользования паутиной. Н е будь последнего, не было бы и желез. Почему он выпускает нить? Потому что
какие-то нарушения ритма работы паутинной железы сдвигаются і
в сторону оптимума ее работы, когда выпускается нить. Это общебиологическая закономерность, связанная с раздражимостью всякого
живого организма и отражающая приспособленность его к данным
условиям. Дальше, он ткет паутину в соответствии с обстановкой. Если бы он не мог с ней считаться, он бы погиб. Когда
паутина готова, он реагирует на ее колебания, к а к это описано $
выше. Здесь механизм ясен и ясна связь каждого шага паука с дей- f
ствиями его жертвы.
Некоторые авторы говорят о «цепных рефлексах». Это совершенно неприемлемое представление. В нем, так сказать, сгущена вышеотмеченная ошибка. Имеются в виду рефлексы в психологическом
понимании, и предполагается, что первый рефлекс вызовет второй,*
который явится причиной появления третьего, и т. д. Это к а к раз то,
чего никогда не бывает. В действительности же каждое действие ж и вотного изменяет всю ситуацию, т. е. соотношение внутренних и
внешних условий. Никакое последующее действие не я в л я е т с я следствием только предыдущего действия, а всегда будет следствием изменения всей ситуации. Первое действие подготовляет почву д л я второго, но второе осуществится путем взаимодействия внутреннего
is
'
*
.
I
побуждения и внешних условий. Вот что пишет по этому поводу Рабо 1 на основе вышеописанных экспериментов: «Можно л и изобразить
весь ряд явлений к а к ход заведенного механизма, который не останавливается, будучи пущен, или, остановившись, сейчас ж е затем продолжает ход. Ф а к т ы говорят противоположное: организм, к а к оказывается, все время подвержен внешним воздействиям. Смена рефлексов строго зависит от этих воздействий; от них ж е зависят наблюдавшиеся изменения порядка чередования рефлексов. Альтернативе подвижности или неподвижности жертвы соответствует альтернатива опутывания или укуса; пока укус не подействовал, жертва
бьется с небольшими паузами; пока она бьется, паук опутывает ее
и кусает» (стр. 49). Опутывание может и вовсе выпасть, к а к мы говорили.
Где ж е место д л я инстинкта?Такого места нет. Общий биологический фактор никто не назовет инстинктом, так как инстинкты всегда изображались специализованными: инстинкт материнства, или
драчливости, или собирания коллекций, самосохранения, приниженности и т. п. Н у ж е н ли инстинкт для понимания пользования •
животными своими органами: инстинкт бегания, плавания, хватания клешнями, кусания, зрения, слуха и т. д.? Думается, что не
нужен. Пользование органом объясняется одновременно со строе- *
нием органа общим их происхождением. Орган таков потому, что
мы так им пользуемся. Если мускул не работает, то нарушается
к о р р е л я ц и я ритмов и организм побуждается к сокращению этого
мускула, а этим корреляция вновь приближается к оптимуму; если
не побуждается, то мускул атрофируется (засохнет). Это больной
организм. Здоровый играет, чтобы дать работу мышцам. Повидимому
инстинкты здесь не нужны.
Наконец называть самые действия инстинктом бессмысленно. Если внутренние побуждения известны, то было бы в высшей степени
странно и неуместно вводить отдельное название для действий. Нет
ни одного действия животного, которое можно было бы объяснить
только из внутреннего побуждения, как бы хорошо мы это последнее
ни понимали. Т а к ж е нельзя объяснить ни одного действия, если не
принять во внимание внутреннего побуждения. Анализируя какоелибо действие животного, мы сравнительно легко установим общий
фактор (сдвиг корреляции), лежащий в его основе; несколько труднее будет понять механизм его проявления и очень трудно охватить
все сочетание наличных специальных условий.
Если внутренние побуждения неизвестны, общий биологический
фактор не установлен (какие ритмы? что изменяется? в к а к у ю сторону? где оптимум? и пр.), а следовательно действия кажутся беспричинными, произвольными (недетерминированными), то отсюда может
быть только один вывод: надо их исследовать. Т а к к а к конечно рано
или поздно все действующие факторы будут установлены, то мы вернемся к предыдущему случаю. Вводить д л я таких, еще не расследованных причин временный «инстинкт»? Это несерьезно. Очевидно,
1
E. Rabaud,
Recherches expérimentales sur le comportement de
araignées, «L'Année psychologique», t. X X Ï I , 1920—1921, p. 21—57.
2*
diverses
19
что т о л ь к о тот, кто предполагает в основе я в л е н и й какой-то п р и н ц и п и а л ь н о недоступный научному а н а л и з у у ч а с т о к , может д л я него сох р а н я т ь термин «инстинкт». Темный у г о л и привидение! Н и к а к о г о
п о л я деятельности, места, ф у н к ц и и д л я и н с т и н к т а не остается. Н е т
н и к а к о г о сомнения в том, что ж е л а н и е с о х р а н и т ь его во что бы то ни
стало — это ж е л а н и е оставить место д л я к а к о г о - н и б у д ь трансцендентного ф а к т о р а . Н и к а к и х р а з у м н ы х оснований д л я с о х р а н е н и я этого
термина нет.
Конечно, разумные основания д а л е к о не всегда я в л я ю т с я достаточными основаниями д л я наших действий! Всегда могут найтись ж е лающие по той или иной причине с о х р а н и т ь термин «инстинкт».
От них придется требовать, чтобы они его строго и четко о п р е д е л я л и .
Можно было бы например сдвиг к о р р е л и р о в а н н о с т и физиологических ритмов, происшедший б л а г о д а р я д е я т е л ь н о с т и семенной ж е л е з ы
и конечно вызывающий к а к и е - т о действия ж и в о т н о г о , н а з в а т ь «половым инстинктом самца». Е с л и я в о з р а ж а ю против т а к о й терминологии, то д а ж е не столько потому, что считаю ее совершенно лишней, а г л а в н ы м образом, к а к у ж е не р а з подчеркнуто, по п р и ч и н е метафизического с о д е р ж а н и я и мистического п р и в к у с а т е р м и н а инстинкт.
Птенец некоей птицы будто бы пищит, еще не в ы л у п и в ш и с ь и з
яйца, в ответ на голос матери. Н а б л ю д а т е л ь , описавший это я в л е ние, говорит: «Его побуждает инстинкт». Почему пищит птенец?
Я не з н а ю , почему, и наблюдатель т о ж е не знает. Н о я откровенно з а я в л я ю , что не знаю причины, и у к а з ы в а ю пытливому у м у тем самым
на объект д л я научного исследования. К о г д а ж е г о в о р я т «инстинкт»,
то белое пятно прячется за к р а с и в о й э т и к е т к о й . Н е у ж е л и кому-нибудь я в л е н и е становится понятнее, когда о б ъ я в л я е т с я , что птенец
пищит потому, что у него инстинкт п и щ а н и я ? Вот еще одна п р и ч и н а
вредности такого рода терминов — они п о н и ж а ю т стимулирующук>
ценность неразрешенных проблем.
В. M.
БОРОВСКИЙ
«ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ» П О В Е Д Е Н И Е Б Е Л О Й К Р Ы С Ы
I . Р О Л Ь БЕСПЛОДНЫХ ПОПЫТОК П Р И ВЫРАБОТКЕ Н А В Ы К А
1. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ,
Может ли в процессе выработки навыка играть какую-нибудь
роль такое действие, которое не привело ни к какому результату —
ни положительному, ни отрицательному? П р и чем под «отрицательным» результатом не следует понимать только например болевые
воздействия или вообще какой-то прямой ущерб. Мы относим к отрицательным результатам также например задержку в получении
положительного результата и т. п.
Исходя из принципа адаптативной экономии, невозможно представить себе полезный эффект абсолютно бесплодных попыток. Если
бы факты показали, что, несмотря на действительно полную бесплодность попытки, она все же имеет некую ценность для выработки навыка, то пришлось бы искать какой-то иной принцип помимо адаптативной экономии. Здесь надо отметить, что принцип адаптативной
экономии с самого начала был предложен не к а к универсальный и
«единоспасающий», а к а к один из факторов, могущих обусловить выработку навыка г .
В основе механизма выработки навыка мы предполагаем образование «условных» связей (т. е. связей по типу «условных рефлексов»).
Но новые «условные» рефлексы вырабатываются только на базе у ж е
имеющихся готовых рефлексов. Положительный эффект бесплодных попыток противоречил бы такому представлению. Мы имели бы
тип научения, необъяснимый с точки зрения условных рефлексов.
В нескольких работах, вышедших из лаборатории Толмэна, на
самом деле был предположен какой-то совершенно иной, своеобразный тип научения, названный «латентным научением». Впервые, к а к
кажется, этот термин был применен в работе Блоджета 2 .
Здесь описаны следующие эксперименты:
I. Одна группа крыс в лабиринте, построенном из шести Т , не
получала корма в кормовой камере лабиринта, а после двухминут1
W. М. Borovski, Ueber adaptive Oekonomie und ihre Bedeutung für den
Lernprozess. «Biol. Zentralbl.», 1930, Bd, 50, H. 1, P. 49—60.
2
H. C. Blodgett, The Effect of the Introduction of Reward upon the Maze
Performance of Rats, Univ. of California, «Publications in Psychology», v. 4, J\r2 8, 1929,
p. 113—134.
21
ного пребывания в ней высаживалась в другую клетку. Здесь крыс
кормили после часового промежутка. Так продолжалось шесть дней,
а с седьмого в лабиринт ставился корм. Другая, контрольная, группа
крыс кормилась с первого дня. Пока первая группа не получала
корма в лабиринте, число ошибок не уменьшалось заметным образом. На седьмой день они впервые, как сказано, кормились в лабиринте. С седьмого дня на восьмой у них так упала кривая ошибок,
как никогда не падала в контрольной группе. А на девятый день
у этих крыс было так же мало ошибок, как у контрольных на седьмой,
т. е. они за три дня достигли результата, на который контрольной
группе потребовалось семь дней. Это указывает, по мнению автора,
на то, что крысы первой группы в течение первых шести дней все же
чему-то научились. Но i'äk как это их научение не проявилось в числе ошибок, то он называет его скрытым (латентным) научением.
II. Разница против первого эксперимента в том, что крысы долж- •
ны были за первые семцдней .пробегать лабиринт в обратном направлении, т. е. их сажали в «Формовую» камеру и извлекали из пусковой, где они конечно не кормились. С восьмого дня они бегали уже
в обычном направлении (из пусковой камеры) и находили корм в кормовой камере. Здесь не получилось заметной разницы между этими
крысами, и контрольными. Блоджет приходит к выводу, что если
имелось в первые дни некоторое общее ознакомление с лабиринтом,
то оно не имело значительного влияния и нельзя к нему свести «латентное научение», установленное в первом эксперименте.
III. Другой лабиринт и подготовительный период не шесть, а
шестнадцать дней. Результат, аналогичный первому эксперименту.
Спрашивается, почему крысы заучивали именно правильный путь,
а не какой-либо иной, если он для них ничем не выделялся, не пред- .
ставлял, так сказать ^большего интереса, чем все 'прочие?
;
Надо сказать, что'техника Бло/^жета не совсем ясна. Если крысы
в первые дни не получали корма в лабиринте, то о «кормовой камере»
^
можно рассуждать только с точки зрения экспериментатора. Он р
говорит: крысы в ней не находили корма и оставлялись в ней на две j
минуты. Но зачем они туда входили и сидели две минуты? Если они 1
только забегали в нее наравне со всеми прочими, «знакомясь» с ла- 1
биринтом, как это всегда делают крысы, то приходится думать, что f
Блоджет запирал их там, как только они туда забегали. Но тогда
^
они должны были бы выработать скорее отрицательную установку 1
по отношению к ней. А что значит (для крысы) «прямое» и «обратное»
направление, если ее ни тут, ни там не кормят? Почему она вообще !
бежит «в направлении», а не бегает взад и вперед как попало? А они !
именно «бегали взад и вперед», так как ведь они не переставали делать ошибки, и Блоджет сам говорит, что у них не наблюдалось
предпочтения правильных ходов тупикам. Почему тогда второй эксперимент дал иной результат, чем первый и третий? Все это непонятно. Не могла ли кормовая камера сохранить запах корма и тем
давать крысам некоторый положительный момент, даже когда корма
в ней фактически не было?
Ввиду специального интереса вопрос надо было исследовать.
Прежде всего надо было установить, имеется ли что-то такое, что мог-
ло бы быть понято к а к «латентное научение». Если да, то на чем оно
основано? Попутно возникал еще вопрос о роли задержки. В самом
деле, крысы сажались в лабиринт и не получали в нем никакого корма. Может быть они относились к лабиринту, к а к к «камере заключения»? Может быть, это «заключение» действовало на них возбуждающе? Может быть, такое их возбуждение влияло на последующую выработку навыка?
О роли подобного «заключения» нам кое-что было известно.
Клименц 1 также подвергал крыс «заключению», но в совершенно иных условиях. У него имелся аппарат в виде одного Т , очень
неравноплечего, так к а к одно плечо было в десять раз длиннее другого. Н а концах обоих плеч были кормовые камеры. Когда крыса
добегала до поперечных ходов, она могла повернуть либо влево и
коротким плечом пройти к корму, либо вправо и пройти к корму
длинным плечом. Крысы вырабатывали навык пользоваться коротким ходом. Камеры «заключения» были помещены в обоих ходах, непосредственно за поворотом, так что крыса вслед за выбором, безразлично повернула ли она влево или вправо, попадала в камеру
заключения. Здесь ее задерживали на 30, 60 или 120 секунд (три группы крыс), а потом выпускали, чтобы она могла продолжить путь
до кормовой камеры. Клименца интересовало, как повлияет большая или меньшая длительность задержки (заключения) на выработк у навыка.
В сущности здесь вводится отсрочка кормления, а по целому ряду
экспериментов хорошо известно, что отсрочка кормления очень
сильно влияет на выработку навыков в отрицательном смысле. То же
получилось у Клименца. Крысы, которых запирали, обнаруживали
признаки выработки навыка много позже, чем контрольные (четвертая группа), которые не были в «заключении». У крыс с 60-секундным «заключением» начальный период без прогресса продолжался
дольше, чем у 30-секундных. С того момента к а к появлялся видимый
прогресс, выработка навыка шла примерно так же, как у контрольных крыс. У крыс с 120-секундной задержкой в течение 25 дней не
обнаруживалось никакого предпочтения короткого хода длинному.
Когда с двадцать шестого дня Клименц перестал их запирать, они
очень быстро выработали навык, много быстрее, чем контрольные.
Здесь это наверное можно объяснить тем, что крысы были хорошо
ознакомлены с лабораторной обстановкой, с аппаратом, с экспериментатором и т. д. Тот факт, что крысы вначале не улучшали своих показателей, Клименц объясняет следующим образом: по его мнению,
заключение приводило крыс в неблагоприятное эмоциональное состояние (настроение, возбуждение). По существу здесь нет необходимости
прибегать к такого рода объяснениям, так к а к , по вышесказанному,
одна только отсрочка кормления достаточно хорошо объясняет отрицательный эффект «заключения», хотя конечно не исключает второго
фактора (возбуждения).
1
F . Е. Clements, The Effect of Time on Distance Discrimination in the Albino
Rat, « j . Comp. Ps.», v. 8, № 4, 1928, p. 317—324.
Эта работа также из лаборатории Толмэна и повидимому сделана раньше,
чем работа Блоджета.
23
Мы видим, что задержка (или вызываемое ею возбуждение)
ухудшала выработку навыка, а никак не улучшала ее. Во всяком
случае с ее влиянием надо было считаться, и в нашем эксперименте
такую возможность надлежит учесть.
2. ТЕХНИКА ЭКСПЕРИМЕНТА
Для задуманного эксперимента казалось удобным использовать
лабиринт, имевшийся в лаборатории, построенный в свое время для
№ 1 Этот лабиринт (рис. 1) состоит из двух совершенно одинаковых
половин. Между ними имеется дверка М, которую экспериментатор
может открывать и закрывать. Если ее закрыть, то крыса, выйдя
из пусковой камеры (л), может бегать в первой половине лабиринта,
но очевидно не может пробраться к корму. В этом смысле все ее движения в первой половине будут бесплодными. Спрашивается, помогут ли ей эти движения усвоить вторую половину,
имеющую такое же расположение ходов, к а к первая. Эксперимент намечается следовательно таким образом: надо взять группу крыс; пускать их в лабиринт
при закрытой дверке М ; держать их в первой половине в течение некоторого времени; затем давать им
заучивать одну вторую половину с кормовой камерой (к); выяснить, способствовало ли предварительное
«бесплодное» пребывание в первой половине усвоению второй половины.
Так и проводилась (первая) группа крыс; в первой половине лабиринта они находились в течение
двенадцати дней по десяти минут. После этих десяти
минут они помещались в переносные клетки и
только через час пересаживались в кормушки для
Рис. 1. План кормления. С тринадцатого дня их пускали уже во
лабиринта для вторую половину лабиринта, отгороженную от перпервой группы
вой. План обеих половин был совершенно одинакокрыс.
вым, поскольку в той и другой был открыт четвертый ход (см. рис. 1). Эта группа сравнивалась с целым рядом
других для выяснения всех указанных выше моментов: латентного
научения, роли задержки, роли общего ознакомления с лабораторными условиями и т. д.
Эксперименты проводились ежедневно кроме выходных дней.
Каждая крыса пропускалась по одному разу в день. Белые крысы
в возрасте 60 дней при начале эксперимента. Техника, обычная для
работы с лабиринтами (см. № 1). Во всем эксперименте всего было
153 крысы. Две серии экспериментов провели по моей просьбе
Я. 3. Неверович и Т. И. Бибикова, за что я им очень благодарен.
3. ХОД ЭКСПЕРИМЕНТОВ
А. В течение первых двенадцати дней, т. е. пока крысы первой
группы пускаются в первую половину лабиринта, они «знакомятся»
1
В. М. Боровский, № 1. Влияние изменения пути на заучивание лабиринта
белой крысой, «Проблемы современной психологии», т. VI, 1930, стр. 3—36.
с аппаратом. Крысы бегают по аппарату, все обнюхивая и ощупывая
усами, и постоянно возвращаются к пусковой камере, к исходной
точке пути. Это,очень характерное поведение. «Центромтяготения»,,
так сказать, служит пусковая камера. Никакого определенного «направления» при блужданиях крыс по лабиринту не наблюдается.
Да и почему могли бы они предпочитать одно направление другому?
Одновременно работает вторая группа. У нее все совершенно
так же, как у первой, за исключением только плана лабиринта. Для
нее в лабиринте открыт не четвертый ход, к а к для первой группы,
а открыты все четыре хода. Лабиринт тогда имеет вид, изображенный на рис. 2. Очевидно, что эта группа не может получить прямой
подготовки к заучиванию второй половины лабиринта, где будет
открыт только четвертый ход.
При одинаковой подготовке обе группы очевидно должны были
бы дать одинаковую выработку навыка. Если окажется разница,
это будет означать, что подготовка была различной,
т. е. одна группа за «подготовительные» двенадцать
дней чему-то научилась, чему другая не научилась.
Это было бы «латентное научение». Фактически оказалась разница между нашими двумя группами. Разница в пользу первой группы, имевшей в «подготовительный» период план, одинаковый с тем, который она впоследствии заучивала. Из семнадцати
первых дней эксперимента было тринадцать дней
таких, когда крысы первой группы вместе сделали
меньше ошибок, чем крысы второй группы, и только четыре дня дали обратную картину. Н а двадцатый день кончила последняя из крыс первой
группы; из другой—еще не выработали навыка
40%. З а семнадцать дней крысы второй группы сделали 455 ошибок, а крысы первой — 353 ошибки, Рис. 2. План
лабиринта для
т. е. 77,58% первых.
второй группы
На основании сказанного раньше мы должны
крыс.
притти к выводу, что у первой группы было «латентное научение». Иначе говоря, что эти крысы чему-то научились
при бесплодных попытках (бесплодных в том смысле, что в результате
каждой такой попытки крысы не получали ни прямых благ, ни ущерба). Верно ли такое толкование полученных фактов, это мы увидим
дальше. Сначала надо устранить возможность влияния разных побочных факторов.
В. В вышеописанном основном эксперименте (Л) все манипуляции с крысами были в двух группах совершенно одинаковыми.
Это важно отметить потому, что даже незначительная разница £
этом отношении может дать заметный эффект. Вот эксперимент,
который это наглядно показывает. Одна группа крыс (обозначим
ее III) работала в общем совершенно так же, как I, за исключением
того, что «подготовительных» дней у нее было не двенадцать, а только пять. С ней сравнивается группа крыс IV. Эта не имела никакой
«подготовки», т. е. крыс вовсе не пускали в первую половину лабиринта, а они сразу должны были выработать навык во второй поло25
вине. Г р у п п а III кончила в среднем в 21,4 дня. В группе IV к двадцать второму дню не закончило еще 70% крыс. Крысы группы IV
сделали все вместе за тридцать один день 711 ошибок, а крысы группы III 384 ошибки, или 54% числа ошибок группы IV. Очевидно,
что|предварительное ознакомление с аппаратом, с манипулированием и пр. оказывает сильное влияние, если за пять только дней
создалась такая большая разница. Разница больше, чем между группами I и II, хотя те имели «подготовку» в двенадцать дней, но при одинаковом манипулировании.
Несколько серий экспериментов было проведено д л я выяснения
роли задержки.
С. Три группы крыс заучивали весь лабиринт (а не одну вторую
половину, как в А и В). Дверка M закрыта, и крысы групп V и VI
не могут перейти из первой половины лабиринта во вторую. Д л я
группы V дверка M открывается через шесть минут, д л я группы
V I — через две минуты. Тогда крысы переходят во вторую половину.
1 ! 1' 1 1 1
ЛІІГ
Jl
іч5ПЕРИМЕНТ С —
<
\ '
Группа №ѴІ1
П>ѵппа Nsvi
Группа №Ѵ
N\
\
\
\
д
>
уV
\
\
—
/
\
J
>г .
/N
\
2
3
4
5
6
*/
\
\
1
/
•N
7
\
ч
8
/\
•
\
_\
\\
/
N
\
\
\
9
Ю
^ис. 3.
11 12 13
14
15 Ш 17 18
\\// \\
19 20 21
22 23
Эксперимент С.
.Здесь открыт тот же четвертый ход, к а к и в первой половине. Крысы
должны вырабатывать навык непосредственно после задержки их
на шесть или две минуты в первой половине. Контрольная группа
V I I работает при открытой дверке M , т. е. без задержек. Группа V,
•которая шесть минут бегала в первой половине лабиринта, кончила
раньше всех — после одиннадцати дней вовсе не было ошибок.
Группа ѴІдобилась того же результата в восемнадцать дней, а V I I —
только в двадцать три дня. Ход выработки навыка у этих трех групп
показан на диаграмме рис. 3. Сравнение по числу ошибок во второй
половине лабиринта дает следующую картину:
ГРУППа
Всехошибок
V
VI . . .
VII . . .
26
.
.
162
213
253
пер«« И
162
178
226
% от группы
у п
70,8
78Д6
100,0
Очевидно, что вынужденное пребывание в первой половине способствовало выработке навыка. Если было возбуждение, то оно не
помешало крысам заучить правильный ход в первой половине и применить его во второй.
Коренная разница между этим экспериментом
и предыдущими (А и В) в том, что здесь крысы кормились в лабиринте с первого дня. Они сразу начиi f l
Л т
нают запоминать направление к кормовой камере.
Дверка М , как сигнал возможности перейти во
вторую половину лабиринта, скоро сама становится
целью.
D. Аналогичные три группы крыс: V I I I —
задерживается в первой половине на шесть минут,
IX — на две минуты, X — без задержек. Н о у этих
LQJJJ
групп в первой половине лабиринта открыт второй
:ход, а во второй—четвертый (рис. 4). Картина совершенно иная, чем в эксперименте С. Первой оканчивает — в двадцать один день заучивает вторую
4. План
половину лабиринта — группа IX. Несколько за- Рис.
лабиринта для
паздывает по сравнению с ней группа X, но разница эксперимента D.
между ними очень незначительна. Что же касается
группы V I I I , то она за то же время не обнаружила еще никаких
признаков уменьшения числа ошибок во второй половине. Можно
думать, что прочно заученное за шесть минут пребывания в первой
половине мешало этим крысам овладеть новым путем во второй.
Диаграмма рис. 5 показывает ход заучивания второй половины у
этих трех групп.
Несколько слов о поведении крыс из
ЭКСПЕРИМЕНТ D
Группа №ѴШ •
групп V I I I и IX. Возьмем к примеру
Группа №ІХ группу IX. Добежала крыса до дверки
Пруппа №-Х
M — лучше всего тогда, казалось бы,
сесть около самой дверки, подождать
две минуты, а когда откроют, бежать
дальше. На самом деле не наблюдалось ничего подобного. Как только
крыса наталкивается на
запертую
дверку, она тут же убегает обратно,
может быть до пусковой камеры, и пробует другие пути.
Нельзя ли объяснить плохой результат группы V I I I возбуждением
крыс? Нет, нельзя. Это доказывает
Дни работы
следующий эксперимент.
Е . Крысы заучивают весь лабиРис. 5. Эксперимент D.
ринт при открытой дверке М , но задерживаются в пусковой камере (п): группа X I на шесть минут
и группа X I I — на две минуты. Сравниваем эти две группы с предыдущей контрольной (X), которая не имела никаких задержек. Никакой разницы между группами X , X I и X I I не оказалось. Кривые
выработки навыка у них все время переплетаются. Ни по числу
w
27
ошибок, ни по числу дней, потребовавшихся д л я выработки навыка,
нельзя обнаружить превосходства какой-либо одной из групп. Ввидутакого отрицательного результата мы решили провести еще одну
серию экспериментов, в которую входили группы X I I I , повторявшая X I , и XIV, повторявшая контрольную X . Новые группы X11Г
и X I V так же мало отличались одна от другой, к а к и три предыдущие. Повидимому в условиях нашего эксперимента задержка в пусковой камере двух- или шестиминутная никак не влияла на выработку навыка.
4. ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
Должны л и мы по всему, что нами найдено, притти к выводу,
что действительно имеется «латентное научение» и что бесплодные
попытки дают положительный эффект в выработке навыка?
Чтобы иметь право ответить на этот вопрос положительно, необходимо было бы отвести еще одно иное возможное объяснение. Выше
мы задавались вопросом о предпочтении одних ходов другим.
В эксперименте А крысы, как оказалось, «чему-то научились» за двенадцать первых дней. Очевидно, что они как-то выделили правильный
(четвертый) ход из числа четырех ходов. Что ж е позволило его выделить, если ни один из четырех ходов не приводил крыс к корму?
Можно представить себе, что крысы предпочитали этот ход трем другим потому, что он их уводил дальше, чем другие, от исходной точки,
от пусковой камеры. Иными словами, четвертый ход давал большее
удовлетворение исследовательскому поведению крысы.
По исследовательскому поведению крысы мне известна одна
единственная дельная работа. Я имею в виду эксперименты Ниссена
вышедшие из лаборатории Уордена и выполненные по разработанному этой лабораторией методу «преодоления препятствия».
Ниссен показал, что крысы на самом деле шли на известные «неприятности», а именно пробегали по решетке, где получали слабый
электрический шок, чтобы «исследовать» новое предоставленное им
просторное помещение. Можно считать установленным, что возможность исследовать новое помещение служит побуждающим фактором
в поведении крысы. Из двух объяснений, которые Ниссен предлагает
для понимания исследовательского поведения, правильно следующее. Он говорит: «В ранней жизни животного особые ^внутренние
факторы (например голодные сокращения) вызывали " случайные
движения, а эти в свою очередь приводили к разным внешним раздражениям и к «удовлетворению внутренней потребности». С повторением таких сочетаний новая обстановка, или новизна, условно связывалась с первичными побуждениями и таким образом сама становилась причиной возникновения нового типа мотивированного поведения». Другими словами, исследовательское поведение — это рано приобретенный навык, выработанный потому, что поиски пищи
и т. п. часто приводили крысу к полезному результату. Теперь на1
H. W. Nissen, A Study of Exploratory Behavior in the White Rat by Means
of the Obstruction Method, «Animal Motivation» by С. J. Warden et al.. N. Y.,
p. 354-367.
28
:вык заставляет ее «искать» даже тогда, когда ей, собственно говоря,
ничего не требуется.
В условиях нашего эксперимента и в частности в «подготовительной» фазе крысы тоже «ищут». А четвертый ход предоставляет им
для этого больше возможностей, чем три других. Поэтому они чаще
пользуются им, тем более что они часто возвращаются с дороги в пусковую камеру и вновь идут. Они таким образом привыкают заходить
в четвертый ход и потому сравнительно быстро заучивают вторую
половину, где вновь открыт тот же четвертый ход.
Такое объяснение кажется вполне возможным, законным, а
следовательно наличие «латентного научения» и положительную
роль бесплодных попыток приходится считать пока недоказанными.
И . «ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ»; ПОВЕДЕНИЕ ИЛИ «СКРЫТОЕ НАУЧЕНИЕ»?
I. В первой части этой работы было высказано предположение,
что «исследовательским» поведением крысы мог бы быть объяснен
тот результат, который американские авторы назвали латентным
(скрытым) научением. Возникла необходимость провести экспериментальную проверку этого предположения.
F Д л я этой цели 20 крыс сажались ежедневно на десять минут каждая в первую половину лабиринта. В отличие от эксперимента А (см.
рис. 1, стр. 24) открыт не четвертый ход, а второй. Таким образом
перед крысой четыре хода, через один из которых, а именно через
второй, она может пройти дальше, чем через три других. Спрашивается, будет ли крыса заходить чаще в этот второй ход. Для того чтобы
это выяснить, надо было в течение десяти минут точно протоколировать
поведение крысы, а затем сравнить между собой числа захождений
в каждый из четырех ходов.
Как сказано выше, крысы в этом эксперименте находились в
первой половине лабиринта по 20 дней каждая. Но протокол велся
для каждой крысы только через день, так что для сравнения имеется
по десяти цифр для каждой крысы.
Первое, что необходимо отметить, это то, что в поведении крыс
обнаружилась «правая тенденция», т. е. они чаще поворачивали
вправо, чем влево. Такая тенденция у крыс часто описывалась прежними авторами. В нашем эксперименте ее можно показать на двух
следующих примерах.
а) Сейчас же по выходе из пусковой камеры крыса может повер
нуть вправо и, добежав до конца коридора, зайти в четвертый ход.
На левой стороне ему точно соответствует первый ход. Расстояние
их от пусковой камеры одинаковое, и вообще никакой разницы между
ними нет. Все же оказалось, что все крысы вместе взятые показали
426 запротоколенных захождений в четвертый ход против 356 захождений в первый ход.
в) Пройдя через второй ход, крыса могла повернуть либо вправо,
либо влево. В первом случае она имела возможность зайти в тупик
«п. д.». Если бы она повернула влево, то могла бы зайти в тупик
«л. д . » . Так как этот тупик ближе ко второму ходу, чем «п. д.», то npj*
отсутствии «правой тенденции» крыса имела бы больше шансов зай29
ти в тупик «л, д.» Конечно не всегда крысы после поворота заходили:
в эти тупики, так что во всяком случае число поворотов вправо или;
влево было больше, чем число захождений в эти тупики. Все же числа,
захождений показательны для тенденции. В самом деле, на 427 захождений в правый, тупик «п. д.» было всего 263 захождения в левый
тупик «л. д.».
Итак, тенденция поворачивать вправо несомненно имелась.
Исходя из нее, надо было бы ожидать, что в третий ход, расположенный на правой стороне, крысы будут заходить чаще, чем во второй.
Так и было бы наверное, если бы эти два хода были столь ж е одинаковыми, к а к первый с четвертым. Но второй ход уводил крыс дальше, чем третий. Что же оказалось? Во второй ход записано 602 захождения, а в третий всего только 298, т. е. вдвое меньше.
Во второй ход крысы заходили чаще всего, затем в четвертый,,
первый и третий. Если бы все четыре хода были совершенно равноценными, то вероятность захождений в каждый из них была бы 25%.
На самом деле они в указанном порядке показали в среднем процент
захождений: 35,9; 25,4; 21; 17,7. Во второй ход крысы заходили;
следовательно почти в 36% случаев, или на 11% больше против случайности, т. е. и относительно и абсолютно чаще, чем в любой другой
(602 раза из общего числа 1 682).
Совершенно ясно, что крысы на самом деле выделили второй ход
из числа всех прочих. Никакого иного основания кроме того, что мы
называем «исследовательским поведением», быть не могло.
Если мы посмотрим, как сказывалось его влияние в течение всех:
двадцати дней, то увидим следующую картину:
первые 2 дня: в среднем 24% захождений во второй ход
следующие 2 дня: »
»
36%
»
»
»
»
8 дней (с пятого іто двенадцатый): в среднем 40% захождений во второй ход.
8
» (с тринадцатого по двадцатый): »
»
36%
»
»
»
»
Как и надо было ожидать, в первые два дня около 25% случайных захождений, но уже с третьего дня возрастает интерес ко второму ходу; на пятый день достигнут максимум в 4 0 % . На этом уровне
«исследовательское» поведение держит интерес ко второму ходу до
двенадцатого дня. Но конкретно крысы там ничего не находят, и интерес несколько» понижается, приходя к общей средней в 3 6 % .
2. Некоторые полученные здесь данные прямо свидетельствуют
в пользу «исследовательского поведения» и против скрытого научения. В самом деле, если бы имелось «латентное научение», то оно
наверное было бы выражено сильнее у тех крыс, которые имели более длительный подготовительный период. К а к в эксперименте А
(в первой части), так и в эксперименте F имелось по группе крыс, у
которых в первой половине лабиринта был такой ж е план (с одним открытым ходом), к а к и при последующей выработке навыка во второй,
половине. В обоих экспериментах с ними сравнивались контрольные
крысы, для которых в первой половине лабиринта были открыты все
четыре хода. Но в эксперименте А подготовительный период (пребывание в первой половине лабиринта) продолжался двенадцать дней,
а в эксперименте F двадцать дней. «Скрытое обучение» должно было*
30
бы в эксперименте F (за двадцать дней) дать большую разницу между
обеими группами, чем между двумя группами в эксперименте А
(за двенадцать дней).
Если же действующим фактором является «исследовательское
поведение», то за двенадцать дней крысы «обследовали» уже все,
что можно, а дальнейшие восемь дней ничего прибавить не могут,
или даже, как мы видели выше, снижают интерес к «исследованиям».
В этом аспекте нельзя рассчитывать получить большую разницу
между группами F , чем между группами А .
Какие же результаты дал эксперимент? Когда крысы группы Г
(в эксперименте А) начали вырабатывать навык во второй половине
лабиринта, то за первые девять дней они сделали в среднем на одну
крысу по 27,6 ошибок. Контрольные крысы за то же время сделали
в среднем по 34,2 ошибки. Разница между обеими группами выразилась в 19,3%. Такое же сравнение двух групп в эксперименте F
показывает 18,5 и 22 ошибки и разницу в 15,9%. Другими словами,
вместо того чтобы разойтись, группы, наоборот, несколько меньше
разнятся при двадцатидневной подготовке, чем при двенадцатидневной. Следовательно во время подготовки имелось не «скрытое научение», а некоторый навык пользования вторым ходом, предоставлявшим больше возможностей для «исследовательского поведения».
В. M.
БОРОВСКИЙ
ГЕНЕРАЛИЗОВАННОСТЬ И ЛАБИЛЬНОСТЬ
ПО ЭКСПЕРИМЕНТАМ НАД КРЫСАМИ (№ 8)
1, ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Когда животное впервые сталкивается с новым явлением или
предметом, как либо на него действующим (обозначим то и другое
вместе «признаком»), то этот признак имеет для него генерализованный характер, т. е. животное одинаковым образом будет реагировать
не только на один этот, но и на серию более или менее похожих
признаков. Пусть те же признаки повторяются и животное вырабатывает какой-то навык. В процессе выработки навыка признаки могут
диференцироваться. В зависимости от условий может быть выработана диференциация двух разных типов. Либо (1) положительный характер сохраняет только один узко ограниченный признак, а все
прочие, прежде входившие в общую серию, сводятся на-нет и перестают вызывать ту же реакцию. Получается навык фиксированного
типа. Выделен один признак из серии. Либо (2) выделяется не один
какой-то член серии, а нечто общее всем ее членам; это общее все более тесно связывается с прежней реакцией, а все остальные качества
членов серии теряют значение. Навык будет вызываться несколькими
признаками, имеющими общее качество, или, иначе, общим качеством нескольких признаков. Это уже не будет первичная генерализованность, так как от прежнего признака теперь действует только
одна какая-то черта, а все остальные как бы устранены. Новое явление мы называем лабильностью и говорим, что выработан навык
лабильного типа. Такие навыки вырабатываются сравнительно труднее и дольше, чем фиксированные. Например мы будем иметь первого
типа навык, если выдрессировали животное производить какие-то
действия на одно определенное слово, но не на другие, даже сходно
звучащие. Мы будем иметь навык второго типа, если мы научили
наше животное выполнять те же действия на звук какой-то одной буквы, в каком бы слове она ни заключалась. В первичной генерализованности еще ничего диференцированного не имелось. Лабильный
навык отличается от нее тем, что он выработан посредством своеобразной диференциации.
Лабильность навыков несомненно явление более высокого уровня »
свойственное преимущественно высшим животным, но она осущест32
вляется на почве первоначальной генерализованное™. Первично
генерализованные признаки в процессе выработки навыка частично
диференцируются, но диференцируясь они вновь обобщаются по
иным своим особенностям уже в ином сочетании, чем это было вначале. Если выработается новое обобщение, то навык будет лабильным в его рецепторной части.
Настоящее исследование имело задачей выяснить взаимоотноше. ние между генерализованностью и вырабатываемой обобщенностью
признаков.
2. МАТЕРИАЛ И ТЕХНИКА
Вся работа проведена над белыми крысами в возрасте от 60 до
75 дней при начале экспериментов. Две серии крыс были проведены
в двух разных аппаратах, но принцип был в обоих случаях един и
тот же, Д л я экспериментов первой серии был использован аппарат,
построенный для одной из прежних работ (№ 3, см. «Автореферат»
в сборнике «Инстинкты, навыки», 1935, стр. 123). В него пришлось
внести некоторые видоизменения: во-первых, была использована
только одна (вторая) из двух равных частей его; во-вторых, входы
в камеры были - закрыты деревянными пластинками с отверстиями
разной формы. Так как всех камер четыре, то в одну вело положительное отверстие, а в три прочих отрицательные. Только через положительную камеру крыса могла пройти к корму, а остальные представляли собой тупики. Конечно в каждом опыте другая камера была
положительной, в неправильном порядке. В этом аппарате крыса
не получает «наказания» за заход в неверную камеру. В этой серии
было проведено 25 крыс.
Во второй серии 23 крысы. Аппарат взят из работы по лабильности навыков (см. рис. 1 на стр. 44). В четырех выборах четыре разных
отрицательных признака. Когда крыса входит в отрицательную
камеру, она получает слабый шок от городского переменного, тока,
ослабленного реостатом. Место каждой из отрицательных пластинок каждый день меняется, т.. е. если сегодня данная фигура, например круг, стоит в первом выборе, то завтра он будет во втором,
потом в третьем, четвертом, первом и т. д. Так переставлялись отрицательные фигуры во всех фазах. Правая и левая стороны меняютс я после каждого опыта в сложном чередовании, которое крысы не
могут запомнить. Основная разница между аппаратами: в первом —
выбор из четырех фигур, одна положительная сопоставлена с тремя
разными отрицательными, один выбор и корм; во втором — четыре
выбора подряд и лишь после четвертого корм; каждый выбор — из
двух фигур, из них одна положительная и в каждом выборе другая
отрицательная.
е. ХОД ЭКСПЕРИМЕНТА
В первой фазе эксперимента крысы тренировались на треугольник в качестве положительного сигнала, т. е. они должны были
пролезать через вырезанное в деревянной пластинке отверстие,
имевшее форму равностороннего треугольника вершиной вверх.
3
Рефлексы, инстинкты и навыки.
33
В качестве отрицательных сигналов фигурировали разные отверстия
иной формы: круг, прямоугольник, ромб, квадрат, звездочки и т. п.,
но все они имели такую же приблизительно площадь, к а к положительный треугольник, и помещались на одинаковой с ним высоте.
Тренировка была доведена до такого уровня, когда крысы, три дня
подряд, или двенадцать опытов подряд (по четыре опыта в день) не
делали ошибок. Отрицательных фигур было слишком много, чтобы
крысы могли их все заучить. Очевидно, что они усвоили именно,
положительный треугольник. Эта фаза была в сущности подготовительной.
Во второй фазе крысы разделялись на две группы: 15 и 10 в первой серии и 13 и 10 во второй. Д л я 15 и 13 крыс (основной эксперимент) вторая фаза продолжалась всего три дня и имела целью
не выработку нового навыка, а лишь выяснение одного важного д л я
дальнейшей работы обстоятельства.
В этой фазе положительный сигнал был тот же, к а к и в первой,
а в качестве отрицательных были взяты такие же треугольники
(равносторонние и равной площади), но только иначе расположенные. Основание их шло не горизонтально, к а к у положительного,
а под углами в 15, 30, 45 и 60 градусов. Четвертый стоял следовательно вершиной вниз. Д л я положительного сигнала были взяты
новые пластинки, чтобы устранить возможность различения по
признаку новизны.
Получился несколько, неожиданный результат. Оказалось, что
ни один из отрицательных треугольников, в том числе поставленный
на вершину, крысы не отличали первичным образом от положительного. Это противоречит указаниям прежних авторов, сделанным
относительно к а к к у р , так и тех же крыс. Но здесь все крысы в этой
фазе делали ошибки, и никакого иного возможного источника ошибок
не видно. Надо сделать вывод, что все треугольники обнимались
какой-то первичной генерализованностью.
Отделенные от основного эксперимента 10 и 10 крыс должны
были в отличие от первой группы выработать такой навык (каждый
десяток в своем аппарате) до того же условного уровня, к а к в первой
фазе, т. е. до трех дней подряд безошибочных опытов. Не было ни
одной крысы, которой потребовалось бы меньше двадцати дней д л я
выработки этого второго навыка. Своеобразно тут опять то, что все
пары треугольников оказались примерно равной трудности, несмотря на то, что углы, к а к указано, изменялись от 15 до 60°. Треугольник, наклоненный на 15°, был настолько похож на положительный, что экспериментатору приходилось всматриваться в них,
чтобы их различить. А крысы научились различать эту пару не
хуже других. Числа ошибок, которые делались в каждом из четырех
выборов, настолько б л и з к и — 165, 154, 149, 148, — что статистически разница между ними не имеет значения. В среднем д л я выработки этого навыка потребовалось около тридцати дней. Весь ход
этого контрольного эксперимента (рис. 1) подтверждает, что первоначально все сигналы были действительно генерализованы.
Продолжаем теперь основной эксперимент. Третья фаза. Четыре
треугольника с наклоненным основанием (из второй фазы) делаем
34
теперь положительными
сигналами. Отрицательные берем те, которые были отрицательными в первой фазе, и добавляем к ним прежний
положительный треугольник с горизонтальным основанием, плюс
для контроля *на новизну еще совершенно новую фигуру — полукруг-полуквадрат, также с горизонтальным основанием. Какая же
задача поставлена теперь крысам? Во-первых, они должны отличать треугольники от всех прочих фигур, но между этими «прочими
фигурами» имеется и треугольник. Во-вторых, они должны отличать
треугольники с наклонными основаниями от треугольника с горизонтальным основанием, .но между отрицательными фигурами имеются и такие, у которых негоризонтальные основания — ромб,
круг.
Мы убедились во второй фазе, что все треугольники были для
крыс генерализованными, другими словами, обладали какими-то
общими признаками. Наверное это признаки меньше всего зрительного порядка, а главным образом
осязательного^
Совокупность этой группы признаков
условно обозначим
треугольностью.
«Условно-? — значит не сравнивая
крысы с человеком, обладающим абстрактным понятием треугольника. Под
треугольностью мы здесь
понимаем какое-то общее
впечатление, которое, получает крыса, пролезая
через треугольник: прикосновение с трех сторон,
острые углы и т. д. Очевидно, что д л я разрешения
Все треугольники генерализованы.
поставленной здесь задачи
крыса не может опираться на одну только треугольность, с которой
она прочно ознакомилась и которой она руководствовалась в первой фазе, т а к как теперь имеется один отрицательный треугольник (с горизонтальным основанием). Нужен второй признак —
признак негоризонтального основания. Контрольные крысы сумели во второй фазе извлечь этот второй признак, как мы
видели, без особого труда. Но они имели, так сказать, полное право забыть о признаке треугольности. Здесь, в основном
эксперименте, этого нельзя забывать, так как среди отрицательных фигур имеются, к а к уже отмечено, ромб и круг. Таким
образом в третьей фазе крысы, не отходя от признака треугольности,
должны в дополнение к нему извлечь еще второй признак. Вернее
говоря, они должны выработать новый комплексный признак, в котором должны иметься две компоненты: 1) треугольность, 2) негоризонтальное основание.
Требуемый навык был выработан в среднем в сорок семь дней.
Вначале крысы делали довольно много ошибок, когда ставился треугольник с горизонтальным основанием. В другие отрицательные
фигуры, в том числе и во вновь добавленную, крысы почти не пытались пролезать. Ромб и круг смущали их не более остальных отрицательных фигур. Все же крысам в третьей фазе потребовалось в полтора раза больше опытов (47 : 30 дней), чем контрольным во второй.
4. ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
В моей работе «О транспозиции и абстракции» (в сборн. «Инстинкты,
навыки» стр. 33—59] я поднимал вопрос о наличии абстрагирования
у крыс и оставил его нерешенным (работа была мною доложена на
заседании в ГИП 19 октября 1932 г.). После того вышла в декабре
1932'г. монография американского автора Филдс (Fields). Она носит
общий заголовок «Изучение образования понятий»; в частности
данная работа обозначена как «I. Развитие понятия о треугольности
у белой крысы». Сходство в нашей тематике более кажущееся, чем
реальное, так как мы по-разному понимаем все основные термины.
Эксперимент тоже совершенно иной. У Филдса взят зрительнодвигательный навык. Фигуры только ^показываются крысам, но
пролезать через фигурное отверстие им не приходится. Поэтому у меня, как было указано, решение задачи было основано преимущественно на осязании и кинестезии, а у Филдса крысы должны были пользоваться своим наименее развитым зрительным рецептором. Филдс
давал своим крысам в качестве положительных сигналов треугольники равносторонние и прямоугольные. Крысы научились отличать
треугольник в любом положении и в разных условиях от всяких
иных фигур. На этом основании Филдс заключил, что они обнаруживали «тип поведения, полностью характеризуемый тем содержанием, которое мы вкладываем в термин «общее понятие» (concept)»
(стр. 69).
В сложном процессе выработки навыка имеется между прочим
одна такая компонента: сначала животное реагировало на какой-то
признак так, что реакция приводила к биологически ценному результату; затем какой-нибудь другой признак, предшествовавший
первому, может приобрести характер сигнала, «сигнализировать»
о первом признаке; тогда прежняя полезная реакция будет выполняться уже при появлении сигнала, не дожидаясь появления первого
признака. Когда сигнал отделяется от конкретного явления, он переходит в понятие. Иначе говоря, тогда животное будет реагировать
не на данные явления как таковые, а будет реагировать на них независимо от их сущзства, только как на сигналы, реагировать только
на их «сигнальность», игнорируя все их прочие особенности. Признак приобрел характер сигнала независимо от того, с чем он связан
в других отношениях. Очевидно, что при таком толковании термина
«понятие» он полностью совпадает с? тем, что я называл абстракцией
или результатом абстрагирования, или — как выше — лабильным
навыком.
У Филдса крысы после долгой тренировки отличали всякие
треугольники от других фигур, реагировали положительно на тре3б
угольники даже в таком положении (повернутые на известный угол),
в каком они их еще никогда не видели. Н у ж н о думать, что они тогда
действительно улавливали нечто общее во всех треугольниках; это
общее служило им сигналом, и они на него реагировали соответствующим образом. Можно сказать, что они абстрагировали нечто общее
от всяких частностей во всех частных случаях. Сомнительна законность вышеприведенного определения Филдса, что крысы «выработал и некое общее понятие»; Филдс говорит — понятие треугольности.
В моем обсуждаемом здесь эксперименте дело обстояло сложнее.
Крысы должны были объединить те впечатления, которые им давало пролезание через треугольное отверстие в отличие от всех
прочих, с впечатлениями от негоризонтального основания. Мы видели, что крысы достаточно успешно справились с этой задачей.
Я думаю, что мы и здесь вправе сказать, что крысы абстрагировали
этот сложный комплекс от всех привходящих впечатлений. Абстрагирование и здесь, как всегда, явно имело базой лабильный навык.
В моем эксперименте был выработан лабильный навык, и совершенно
четко он противоставится первичной генерализованное™. Если бы
сохранилась генерализованность, то крысы не могли бы отличать
наклонных треугольников от горизонтального. Филдс же в своем
эксперименте не исключил влияния генерализованности, как это
между прочим следует из одного его собственного замечания (стр. 69).
СВОДКА
1. В первой фазе крысы обучались в двух разных аппаратах
отличать треугольник от всяких иных фигур. Фигура есть отверстие
в деревянной пластинке, через которое крыса должна пролезать.
2. Во второй фазе треугольник с горизонтальным основанием
сопоставлялся с четырьмя другими с основаниями, наклоненными
к горизонтали под углами в 15, 30, 45 и 60°. Крысы не отличали
их от первого.
3. Контрольная группа в 20 крыс показала, что можно выработать различение этих треугольников после довольно длительной
тренировки.
4. В третьей фазе крысы должны были отличать наклонные треугольники от всех отрицательных фигур, в том числе от горизонтального треугольника.
5. Правильный выбор был достигнут. Надо думать, что для этого
крысы абстрагировали комплекс из впечатлений от треугольника
и негоризонтального основания.
Д о б а в л е н и е . Филдс, ссылаясь на две мои прежние работы
(№ 4 и № 5), пишет, что его результаты разошлись с моими. П р и
этом он свой вывод формулирует так: «Крысы могли научиться
отличать яркость от формы фигуры и могли тогда реагировать на
треугольную фигуру независимо от того, была ли она белой, помещенной в черном аппарате, или же черной, но помещенной в белом
аппарате» (стр. 68). Это очень странное недоразумение! Мои крысы
должны были реагировать на треугольное отверстие положи37
тгльно, когда оно давалось на черном фоне, и
отрицательно,
когда оно же давалось на белом фоне, т. е. должны были соединять
(комбинировать)
два
признака—форму
и
окраску
фона. А у Филдса
треугольник был всегда
положительным,
и он обучал крыс не соединять, а, к а к он сам говорит, отличать
(separate). Как при таких условиях можно сравнивать наши результаты, мне непонятно. Наоборот, я считаю, что эксперименты Филдса подтвердили мои выводы.
ß. M. БОРОВСКИЙ
К ВОПРОСУ О ТРАНСПОЗИЦИИ
У птиц
1. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
В результате моей работы по вопросу о транспозиции у крыс
(см. сборник «Инстинкты, навыки», 1935, «О транспозиции и абстракции у крыс») мне пришлось заподозрить правильность всех
предыдущих работ на эту тему.
В самом деле, прежние авторы рассуждали следующим образом.
Они брали-например два круга диаметрами в б и 9 см, обучали
животное выбирать из них, предположим, круг в 9 см; когда оно
научилось безошибочно выбирать, этот круг, то круги заменялись
двумя другими — в 9 и 13,5 см; если теперь при первом столкновении с ними животное выбирало круг в 13,5 см, а не прежний в 9 см,
то автор заключал, что животное заучило не «абсолютный признак»,
а отношение между двумя признаками и теперь «транспонирует»
то же отношение на новую пару; в данном частном примере животное, говорят нам, научилось выбирать «больший» круг, потому из
новой пары опять выбирает «больший».
Однако в моей работе я убедился в том, что такая же картина
может получиться без всякой транспозиции на совершенно иной
базе. Крысы у меня должны были пролезать через верхнее из двух
отверстий одинаковой формы и размера; когда затем оба отверстия
были настолько сдвинуты вниз, что верхнее теперь располагалось
на уровне прежнего нижнего, то крысы безошибочно с первого раза
пролезали через верхнее (правильное) отверстие. Это выглядит как
«транспозиция». На самом деле, как мне удалось доказать, крысы
вовсе не сравнивали двух отверстий между собой, а научились реагировать на ближайшее к верху аппарата; после перестановки они продолжали выбирать то, которое теперь было ближе к верху; крысы
руководствовались вовсе не «отношением», а расстоянием между
отверстием и верхом.
В связи с тем что многие из прежних работ имеют дело не с размерами и расстояниями, а с разными светлотами и оттенками, я
счел возможным предположительно высказать следующее: «Я могу
себе представить, что животное реагирует положительно в первой
фазе вовсе не на разность например между серыми оттенками, а на,
.
39
предположим, разность между более темным оттенком и его черным
фоном. Если животному во второй фазе дается пара более темных
оттенков, то оно сравнивает из них более темный не с другим (отрицательным) оттенком, а с фоном, к которому новый признак еще
ближе. Ясно, что выбор будет сделан правильно. Если во второй
фазе предложить более светлую пару, то животное выберет тот
признак, который теперь будет ближе к фону, т. е. опять выберет
правильно. Смещение признаков пройдет удачно, но на совершенно
иной основе, не на подлинной транспозиции».
Так как авторы прежних работ не считались с такой возможностью, а потому и не позаботились ее опровергнуть, то я считаю
все прежние работы подлежащими проверке.
Нижеописанные эксперименты имели целью исследовать «транспозиции» у птиц на. серых картонах различных оттенков. »
2. ТЕХНИКА И МАТЕРИАЛ
В качестве объектов были взяты певчие птички, главным образом щеглы. На время эксперимента они пересаживались из большой
вольеры в отдельные достаточно поместительные клетки (размером
4 0 x 4 0 x 6 0 см). Прежде всего птицы приучались доставать корм
из закрытого крышкой (на шарньере) деревянного ящичка. Для
этого ящичек сначала ставился открытым, т. е. с крышкой, поставленной вертикально. Затем угол постепенно уменьшался и доводился до того, что оставалась лишь небольшая щель. Наконец
крышка совершенно закрывалась,, и птица должна была клювом
и головой приподнимать крышку, .чтобы достать зерно. Вес крышки
очень небольшой, -и были приняты особые меры, чтобы уменьшить
трение, так чтобы она легко поднималась.
Серые картоны были взяты семи разных степеней яркости. Мы
их для простоты обозначили последовательными порядковыми номерами. Интервалы между степенями были вымерены фотометрическими методами1. Шесть интервалов были равны между собой. Два
деревянных ящичка оклеивались сверху и с боков картоном разных
оттенков (номеров). Затем они помещались в клетку на фоне серого же
картона. Этот последний был наклеен на две скрепленные под пря :
мым углом деревянные пластинки, из которых одна служила полом
для обоих ящичков, а другая —задней стенкой, перед которой они
стояли. Таким образом два серых ящичка стояли на сером фоне, причем комбинировались картоны разных номеров (№ 1 — самый светлый, № 7 — самый темный). Один из ящичков (оклеенный «отрицательным» картоном) ставился запертым внутренним замком, другой
был только закрыт крышкой, но не заперт. Снаружи никак нельзя
было узнать, заперт ли ящик или отперт. Вечером ящички убирались
1
Картоны были мне любезно предоставлены профессором Б. М. Тепловым,
и фотомстрирсвание было выполнено силами и инструментами его лаборатории.
Приношу здесь еще раз глубокую благодарность.
из клеток и утром в определенное время ставились в клетку. При
этом записывалось поведение птицы, главным образом, к которому
из двух ящичков она сразу подойдет. Обыкновенно птица к этому
времени была голодной и не заставляла себя ждать. После нескольких опытов птица научалась подходить сразу к правильному ящику,
не пытаясь более открыть запертый на замок. Конечно ящики постоянно менялись местами. Если птица делала ошибку, то оба ящичка
сейчас же извлекались из клетки и вновь ставились после десятиминутного перерыва.
После того к а к птица при данной комбинации трех картонов в течение трех дней не делала ошибок, ей предлагалась новая комбинация: менялся фон, или пара ящиков, или и то и другое.
3. ХОД ЭКСПЕРИМЕНТА
Д л я иллюстрации приведу здесь один типичный пример, чтобы
показать, какие применялись комбинации и как реагировали птицы.
Эксперимент со щеглом К. Начат 19 февраля 1935 г. Комбинации:
I .Фон--картон №
»
№
II.
»
№
III.
»
№
IV.
»
№
V.
»
VI.
»
№
VII.
№
VIII.
і>
№
IX.
» ' №
X.
7
7
4
4
4
4
1
3
3
3
положительный ящик № 4
»
»
№2
»
»
»
»
»
»
»>
»
»
»
N° 3
№ 5
№ 1
№ 2
№ 2
№ 2
№ 5
№ 3
*
»
»
ь
»
'
отрицательный ящик № б
»
» № 4
»
» JNTS 5
»
» № 7
»
» № 3
»
» № 6
»
» № 4
»
» •№ 4
»
» № 7
»
» № 5
К а к видно, в числе .десяти комбинаций птице предоставлено
несколько возможностей для типичных транспозиций к а к в положительную сторону, так и в, отрицательную; в других случаях
заменялись картоны на обоих ящичках; кроме того три раза изменялся фон.
Уже 23 февраля птица не сделала ошибки в комбинации I, а 3,
4 и 5 м а р т а , т р и дня подряд, не делала ошибок. Тогда 7 марта ей
была предложена комбинация 11 : птица дважды подлетает к ящику
№ 4, т. е. к прежнему положительному, ставшему теперь отрицательным. В следующие дни повторяется ошибка. С 13 по 16 марта
без ошибок. 17 марта — комбинация III — сразу без ошибок; так же
19 и 20 марта.
*
21 марта впервые комбинация IV — птица делает ошибку. С 25 по
27 марта без ошибок. 28 марта переход на комбинацию V не вносит
ошибок. 3 апреля переход на комбинацию V I и 8 апреля на комбинацию V I I —-также. Изменение фона в комбинации V i I I с 13 апреля
проходит без ошибок. 19 апреля комбинация IX—без ошибок
26 апреля комбинация X, в которой прежний положительный картон № 5 становится отрицателыііф^^ѵвпервые тоже без ошибок.
Вот общая картина:
у oui.
И
\
j>6/oui.
^уош.
\б/ОШ.
\б/ош.
\б/ош.
ѵп<(
\б/ош. .
ѵш/
\б/ош.
х
Ошибки таким образом только при переходе от комбинации
I ко II и от III к IV.
Примерно такую же картину дали все остальные птицы.
4. ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
Прежде всего мы убеждаемся в том, что фон не играл никакой
роли. При переходе например от комбинации II к III, где в первый
раз был взят новый фон, изменение фона никак не отразилось на
результате, — к а к раз тут птица К не сделала ошибок. Мое вышеизложенное предположение, что птица будет сравнивать один ящик
с фоном* не оправдалось. Мне- думается, это произошло потому,
что условия здесь несравнимы с теми, какие были в эксперименте
с крысами. Больше того, я бы сказал, что здесь условия благоприятствовали сравнению именно ящиков между собой. Дело в том, что
в клетке все же места немного и пластинки «фона» небольшие, ящички
стоят поневоле очень близко; кроме того ящики сравнительно большие и более «видны», чем кайма фона вокруг них; наконец ведь
еще предварительной тренировкой птицы приучены реагировать
именно на ящик. Я допускаю, что, если бы можно было сделать
«фон» много большего масштаба и расставить ящички далеко один
от другого, по меньшей мере, чтобы расстояние между ними было
больше, чем размер самого ящичка, то результат получился бы иной.
Т а к что я не считаю мое предположение опровергнутым настоящим
экспериментом.
Несколько неожиданный результат дали также изменения в ящичках. В то время к а к обычно авторы изображали дело так, что животное ориентируется либо «абсолютными» признаками, либо же
отношением между двумя признаками, здесь с самого начала было
и то и другое. Присмотримся к ошибкам. В нашем примере ошибки
42
были сделаны при переходе к комбинации II,- т. е. там, где прежний
положительный № 4 становился отрицательным, и при переходе
к комбинации IV, где прежний отрицательный № 5 становился положительным, т. е. после изменения птица продолжала реагировать
положительно на тот же ящик, который был отперт в предыдущей
комбинации (разумеется, он оклеен свежим картоном). Птица таким
образом реагирует здесь на «абсолютный» признак. Такая реакция
совершенно исключена там, где меняются оба ящичка, как в переходах от комбинации II к III, от IV к V, от V к VI, от VIII к IX.
При этих переходах птица ни разу не ошибалась, т. е. шла неизменно
к более светлому ящичку, т. е. реагировала «на отношение» между
двумя оттенками. Весь эксперимент благоприятствовал закреплению
этой тенденции, так как при четырех только что названных переменах она давала единственный признак для правильного решения
и во всех случаях вела к полезному результату, а первая тенденция
вела птицу к запертому ящику, и следовательно мощность ее понижалась. Нет ничего удивительного в том, что к последней перемене
она настолько усилилась, что превысила первую тенденцию («абсолютный выбор») и птица не ошиблась при комбинации X, хотя она
по существу была точно такой же, как II, где были ошибки. Другими словами, вся ситуация способствовала тому, чтобы птица научалась при всех переменах реагировать положительно на более светлый
из двух оттенков.
Эксперименты полностью подтвердили, что птицы совершенно
не имели врожденной тенденции реагировать только на «отношения».
Как раз наоборот. Мы убедились в том, что сначала имелись обе
тенденции одновременно, т. е. в противоположность распространенному мнению, они вовсе не исключают друг друга; в первом и третьем
переходах применялась первая тенденция, а во втором и четвертом — вторая. При других экспериментальных условиях может быть
фиксировалась бы первая и вытеснила бы вторую. А в наших условиях очевидно должно было случиться и случилось обратное. «Транспозиций» как какой-то прирожденной органической функции здесь
так.же не оказалось, как не было ее у крыс. В этом основном пункте
настоящая работа полностью подтвердила результаты предыдущей.
В. M. БОРОВСКИЙ
и Л. С. КОБОЗЕЙЛ
ЗРИТЕЛЬНО-ДВИГАТЕЛЬНЫЕ Н А В Ы К И У Б Е Л Ы Х КРЫС
І. Кинэстетический рецептор обладает у крыс наибольшей мощностью из всех 1 ее рецепторов. Это хорошо известно из целого ряда
работ, опубликованных иностранными авторами, начиная с Уотсона. Очень своеобразно выглядит сочетание
работы этого рецептора с наименее мощным
у крысы — зрительным.
В результате нескольких прежде проведенных экспериментов Боровский пришел
к следующему выводу (см. «Автореферат» в
сборнике «Инстинкты, навыки», 1935, стр.
129): «Если в сложном зрительно-двигательном навыке участвует сравнительно немного двигательных моментов, то они способствуют усвоению зрительных и тем самым
выработке навыка в целом; если же двигательные много сложнее, то. они выключают
оптические моменты и препятствуют выработке навыка».
В этих прежних экспериментах не б^іло
возможности
вариировать
интенсивность
зрительных признаков. Казалось интересу
р'
ным поставить новую проверку с . боРис. 1. План аппарата. лее в этом отношении гибкой техникой.
2. Для этого был использован аппарат
«с четырьмя выборами». Аппарат воспроизведен на рис. 1. Он состоит из четырех совершенно одинаковых отделов, расположенных
так, что в двух первых крыса бежитв одном направлении, а в двух
последних — в обратном. Каждый отдел состоит из одной камеры /?, в
которой крыса должна произвести выбор, и из примыкающих к ней
двух рядом стоящих камер q и ѵ. Эти последние камеры отделены
от камеры р деревянными пластинками с прорезанными в них отверстиями различной формы. Крыса должна научиться выбирать
ту форму (например круг), которая задана ей в качестве положительного признака. Если крыса пролезла через правильную фигуру, она может пройти в следующий отдел аппарата или, после
44
четвертого выбора, в кормушку. Если она пролезает неверно, то
попадает в тупик, так как проход через другую камеру заперт.
В тупике крыса получает электрический шок — пол камеры соединен через реостат с током осветительной сети.
Для настоящей работы в. этом аппарате было произведено специальное изменение, а именно: в каждом из его отделов, непосредственно за пластинками с прорезанными в них фигурами, в стенке,
между правой g левой камерами q и ѵ была помещена маленькая
электрическая лампочка. Животное, производившее выбор, не могло
видеть самой лампочки, а видело только освещенные камеры (притом обе освещались одинаково) через освещенные фигурные отверстия на темном фоне пластинок. В комнате в это время другого
света не было. В одной пластинке было круглое отверстие в центре,
в другой — прямоугольное внизу.
Задача крысе задавалась такая: когда в камерах свет, пролезай
через круг, а когда темно, — через треугольник. Так в каждом
из четырех выборов. Каждая крыса должна была пробегать четыре
раза в день, .причем фигуры и свет переставлялись при каждом ее
пробеге по следующей серии:.
л п л п п л п л л п п л п п л л
н с с н с с
н н с н с . с
н с н н ,
где л означает правильный ход на левой стороне, а п — на правой;
с — свет и н — отсутствие света. Например: лс, не, ля, пн означает,
что в первом отделе был свет и круг (положительный сигнал при
свете) слева; во втором —свет и круг справа; в третьем—темно
и прямоугольник (положительный сигнал при отсутствии света)
слева; в четвертом — темно и прямоугольник справа. Следовательно при такой установке крыса должна была пройти в первом
отделе на левой стороне, во втором на правой, в третьем на левой,
в четвертом на правой; при следующих пробегах уже при иной
установке. После четырех пробегов крыса пересаживалась в кормушку, где могла питаться в течение получаса.
Эксперимент был начат с 15 крысами, но так как 2 крысы выбыли
в течение работы, то закончили только 13 крыс.
Протоколировались время пробега и все ошибки.
3. Задача, как видно, для крысы довольно сложная, и можно
было предвидеть, что выработка навыка потребует значительного
времени.
Когда мы сначала взяли довольно слабый накал лампочек, то
навык вообще не вырабатывался. Это вполне подтвердило вышеприведенный вывод Боровского. Мощность зрительной компоненты
была много меньше мощности двигательных; в результате последние
ее настолько угнетали, что выработка навыка была невозможной.
Надо было повысить мощность зрительной компоненты, что было
достигнуто усилением света. При более ярком накале лампочек
навык вырабатывался. В 38 дней его выработали все крысы (рис. 2),
т. е. им потребовалось не более 152 пробегов. При этом они в среднем
сделали по 115 ошибок.
45
Крыса должна была комбинировать чисто зрительный признак:
свет или отсутствие света с двигательно-осязательными впечатлениями, которые она получала при пролезании через отверстия.
Она явно ощупывала отверстия всем туловищем, так что форма
отверстия здесь служила не зрительным признаком, а именно двигательно-осязательным. Это было совершенно ясно из всего прведения крыс при пролезании.
Задача несомненно трудная, и число опытов, потребовавшихся
для выработки навыка, — 152 — надо признать сравнительно очень
небольшим.
Из всего, что нам
too
известно о выработке
крысами
зрительных
1
АА
80
навыков,
приходится
i
1
сказать, что здесь на60
вык был выработан бы- л Г"\j
40
стро. Мы обычно счиЛ
таем, что д л я зрительного навыка средней
kr3
трудности нужно около
1
1 ! Im V
N..
О о 1 1 1 11 1 1 I1N I
^д^^
о
lu
»а
-to
vjv-i
ou
-»v.
полутораста опытов, а
здесь такое же число по- :
Ряс. 2. Кривая ошибок при прохождении крытребовалось д л я сравнисами аппарата
тельно очень сложной
1
задачи. Надо думать, что двигательные моменты здесь способствовали усвоению зрительных признаков.
Мы приходим к выводу, что решающим фактором при выработке
сложного зрительно-двигательного навыка является отношение мощностей зрительных и двигательных компонент. Если двигательная '
слишком превышает зрительную по мощности, то она препятствует
выработке навыка, а при надлежащей пропорции оказывает противоположный эффект, т. е. ускоряет выработку комбинированного
навыка.
Настоящая работа таким образом, с другой техникой, вполне *
подтвердила полученные прежде в нашей лаборатории результаты.
*
В. M. БОРОВСКИЙ
и И. А.
ТИХ
В Л И Я Н И Е АДРЕНАЛИНА НА ОТСРОЧКУ
РЕАКЦИЙ
Проблема отсроченных реакций — одна из наиболее интересных
проблем сравнительной психологии. Об этом говорит и большое количество появляющихся новых работ. В особенности много публикуется исследований по отсроченным реакциям у обезьян. Обзор
всей накопившейся обширной литературы можно
найти в сводном реферате Н. Ю. Войтониса (см.
стр. 197).
Суть самой проблемы заключается в том, что
животное должно реагировать «в отсутствие раздражителя», иначе говоря, на раздражитель, который оно должно было запомнить. Представим
себе [например тренированную собаку, которой
/
дали понюхать какой-то предмет, а затем этот
Рис. 1. Схематипредмет далеко забросили и приказали ей
искать его. Собака ищет предмет, хотя во ческий план аппарата.
время поисков не обоняет и не видит его.
Примерно такая же ситуация воспроизводится в. экспериментальных действиях. Техника, применявшаяся в настоящей работе
и известная теперь в литературе как «косвенная», описана в книге
Боровского «Введение в сравнительную психологию» (стр. 189).
Аппарат построен согласно описанию, данному, в свое время Гантером (Hunter) (Beh. Mon., v'. 2, № 1, 1913), но в него введены некоторые усовершенствования. Дело в том, что у Гантера свет зажигался
только в одной из трех камер (см. рис. 1). Критики правильно указывали, что горевшая лампочка могла несколько нагреть камеру
или мог сохраниться остаточный накал, достаточно видимый для глаза
крысы, и что крыса могла научиться реагировать именно на такие
наличные признаки. В таком случае конечно не было бы отсроченной
реакции. Чтобы избежать такой технической ошибки, у нас свет
зажигался всегда во всех трех камерах одновременно, но дверки
двух из них на это время закрывались. Они удерживались в закрытом
положении электромагнитом. При выключении тока одновременно
гаснут лампы и перестают- работать
электромагниты, а дверки
устроены таким образом, что без магнита они непременно падают
47
и открывают проход. Этим достигается полное выравнивание условий
во всех трех камерах, т. е. устраняется возможность для крысы руко:*
водствоваться в момент реакции какими-либо наличными признак
ками.
і
Несмотря на вышеупомянутое обилие работ, «механизм» отсроченных реакций до сих пор не вскрыт, природа того фактора, ко-*,
торый направляет животное в отсутствие раздражителя, остается^
непонятной. Мы говорим, что в организме протекает какой-то «замещающий» (раздражителя) процесс, а какой именно процесс и в какой *
сфере он протекает, мы не знаем. Предполагается на основе ряда
экспериментальных данных, что у крысы и животных одинакового
с ней уровня таким процессом является сохранение телесной установки. К такому же выводу привело изучение влияния кормления
тиреоидином на отсроченные реакции у морских свинок
Свинки,
которые кормились сухим препаратом тиреоидина, прошли подготовительную фазу эксперимента (дрессировку на свет) быстрее, чем
контрольные, но они обнаруживали настолько возбужденное поведение, что не могли сохранять фиксированную телесную установку —
направленность на ту камеру, в которой до отсрочки был свет. В результате тиреоидинные свинки даже при небольших отсрочках в
7—8 секунд делали больше ошибок, чем контрольные. Последний факт
был установлен с полной несомненностью, а объяснение его —возбужденным состоянием свинок — было гипотетичным. Ведь можно
было сделать и другое предположение: может быть тиреоидин сам
подействовал угнетающе на «замещающий» процесс.
Чтобы решить этот вопрос, мы попытались в настоящей работе
выяснить эффект инъекции адреналина на отсроченные реакции. Для
этих экспериментов мы взяли не морскую свинку, которая мало пригодна для зоопсихологических экспериментов, а наш стандартный
объект — белую крысу.
^
Ниже печатается работа Н. Е. Акимова (стр. 83), из которой
можно узнать, что подкожное впрыскивание адреналина ускоряет
выработку навыков у белых крыс. Адреналин приводил крыс в возбужденное состояние, в особенности более сильные дозы, к а к например 1 : 100 ООО мг. Такие сильные дозы меньше ускоряли выработку
навыка, чем слабые — в 1 : 500 ООО мг.
Цель применения адреналина в нашем эксперименте была следующей: мы хотели вызвать возбужденное состояние крысы и посмотреть, ухудшит ли оно выполнение отсроченных реакций. В положительном случае мы, сопоставляя с данными по тиреоддину, имели
бы доказательство того, что причина эффекта не в специфике препарата, а именно в возбуждении.
Контрольной группе инъецировался физиологический раствор
в том же количестве (0,5 см3); параллельно проводилась третья
" группа крыс, которым впрыскивался раствор стрихнина (0,5 мг
на 0,5 см3 воды). Стрихнин в такой дозе способствует выработке
1
См. № б из серии работ Боровского по проблеме обучаемости в «Zeitschr.
f. vergi. Phvsiol.», Bd. 13, 1930, или «Автореферат» в сборнике «Инстинкты, на-;'
выки», 1935", стр. Ш .
навыков, что не раз проверялось в нашей лаборатории. Кроме того
известно, что стрихнин непосредственно влияет на нервную деятельность, а адреналин связан с работой автономной нервной системы.
Поэтому интересно было сравнить действие адреналина с действием
стрихнина.
На диаграмме (рис. 2) показаны отсрочки," которых можно было
достигнуть у крыс из трех наших групп: с адреналином, со стрихнином, с физиологическим раствором.
Диаграмма построена на базе следующих цифр (в секундах):
Пятидневки
1
.Грѵппа с адреналином . 5,6
->
со стрихнином . 5 , 6
»
с физиологическим раствором . . . . 5 , 8
2
5
6
7
8
9
10
6,2 7,2
6,8 7,4
3
4
8,0
8,4
8,1
9,2
8,8
10,2
9,4
10,8
10,0
11,6
10,0
12,8
10,02
13,00
6,4
7,8
8,8
10,2
10,6
10,0
11,2
11,60
7,2
Цифры дают в секундах среднюю длительность отсрочек на одну
'крысу. Сначала применялась секундная отсрочка. Когда крыса три
раза подряд безошибочно проделывала отсроченную реакцию, от-
Рис. 2. Средние отсрочки на одну крысу по трем экспериментальным группам.
сро.чка удлинялась на одну секунду. Мы видим, что в первой пятидневке возможные отсрочки не превышали в среднем 5,6—5,8 секунды. Дальше вплоть до десятой пятидневки группа со стрихнином
почти неизменно стоит на первом месте и в конце доходит до средней
отсрочки в ІЗ секунд. Так же неизменно группа с адреналином отстает от двух других и доходит только до 10,2 секунды, тогда к а к
группа с физиологическим раствором допускала среднюю отсрочку
в 11,6 секунды.
Приходится заключить, что действие стрихнина отнюдь не похоже
на действие адреналина: первый повысил, а второй понизил отсрочки по сравнению с контрольной группой.
4
Ре&лексЫ, инстинкты и навыки
Интересно сравнить еще среднее время (в секундах), затрачивавшееся крысами на один пробег:
.Пятидневки
1
Группа с адреналином
15,2
Группа со стрихнином
18,0
Группа с физиологическим раствором . . . .
9,7
2
3
4
5
6
7
8
9
Ю
9,6
10,4
8,0
8,2
8,0
8,1
7,0
6,9
7,0
15,0
13,0
11,4
11,2
10,2
12,0
11,2
11,5
9,4
13,6
10,6
10,5
10,0
9,8
9,0
10,6
10,0
10,0
Стрихнинные крысы, к а к видно, не только не были возбуждены,
но двигались даже медленнее, чем контрольные. Меньше делали
и ошибок. В противоположность им адреналинные крысы, явно
проявлявшие признаки возбуждения, бегали быстрее, чем контрольные, и в своем возбужденном беге делали много ошибок.
Таким образом настоящая работа дает новое подтверждение роли,
которую играет сохранение определенной телесной установки, для
возможности правильно выполнить отсроченную реакцию. У таких*
животных, к а к морские свинки и крысы, повидимому отсутствующий раздражитель «замещается» действительно телесной установкой.
Д л я дальнейшего уточнения этого вопроса сейчас в нашей лаборатории ведутся эксперименты с совершенно новой методикой.
И. Ю. ВО ИТ они с
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ И З У Ч Е Н И Е ГЕНЕТИЧЕСКИ
ПЕРВИЧНЫХ ФОРМ МОТИВАЦИИ ПОВЕДЕНИЯ
• Часть I I 1
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПИЩЕВОГО И ЗАЩИТНОГО
Ш Ш У Л Ь С А К А К ОСНОВЫ ОБРАЗОВАНИЯ НАВЫКОВ У БЕЛЫХ КРЫС
В предыдущей части нашей работы было показано, как изменение интенсивности голода в качестве движущего импульса отражается на ходе выработки навыка. Следующим возникает вопрос,
в какой мере выработка навыка зависит от качественной природы
импульса. Встает задача сравнения различных импульсов по их
эффективности в отношении выработки навыков. Этот вопрос, как
и предыдущий, имеет уже свою литературу. Обзор ее дан в 1 части.
Проблема однако далека от полного разрешения и потребует еще
многих экспериментальных исследований. Нами проведено в этой
области четыре серии экспериментов. Две из них (первая и четвертая)
были проведены в лаборатории сравнительной психологии ГИП,
руководимой проф. В. М. Боровским, другие д в е — в лаборатории
Вятского пединститута, пользовавшейся консультацией и помощью
первой лаборатории.
ГОЛОД И ИЗБЕГАНИЕ ЭЛЕКТРО-КОЖНОГО РАЗДРАЖЕНИЯ КАК
ОСНОВА ВЫРАБОТКИ НАВЫКА У БЕЛЫХ КРЫС
[ПЛАН РАБОТЫ И ЕГОРСУЩЕСТВЛЕНИЕ
Первой была поставлена задача выработать один и тот же навык
на основе голода и убегания от электро-кожного раздражения.
Каждый из этих импульсов предполагалось изменять в интенсивности, выяснить оптимум для каждого и сравнить эти оптимумы.
Градуирование силы электро-кожного раздражения встретило однако затруднения технического порядка, которые не удалось окончательно преодолеть.
Оптимум для пищевого импульса был установлен в предыдущей
работе. Поскольку этот импульс оказался более эффективным, чем
электро-кожное раздражение, уточнения не требовалось.
1
4*
Часть I см. в сборнике «Инстинкты, навыки».
51
ПЕРВАЯ СЕРИЯ ОПЫТОВ
ПОСТАНОВКА ЭКСПЕРИМЕНТА
Навык, который подлежал выработке в первой серии экспериментов, состоял в том, что животное должно было по звуковому
сигналу вскочить на одну (определенную) из двух полок, в одной
группе — спасаясь от электро-кожного раздражения, в другой —
устремляясь к корму. После того как навык установится, предстояла
передрессировка на другую полку, затем снова на первую и т. д.
Схема (рис. 1) изображает одну половину клетки, стеклянная
перегородка отделяет ее от второй половины, устроенной совершенно
аналогично.
Каждый вечер в течение периода времени в 21/2 часа подавался
до восьми раз особый для каждой группы звуковой сигнал. Через
10—15 секунд после его начала открывалась кормушка или включался ток. Кормились 30—40 секунд. Ток давался в течение 3—5 минут. Обычное напряжение тока—6 V от аккумулятора в индукционную
катушку, где он усиливался в 30 раз при
40—45 прерываниях в секунду. Сопротивление в аппарате не было измерено, и
окончательная сила раздражителя неиз5 вестна. Звуковым сигналом на корм был
гудок, на ток — гудение мотора. Чтобы
Рис 1. Схема клетки.
исключить влияние запаха пищи, корм
находился
всегда
в обеих кормушках. Животные были 5—6-месячные, ручные (прошедшие перед
тем эксперимент на выбор).
В общем мы имеем материал от шести животных, дрессировавшихся на основе голода, и десяти — на основе электро-кожного
раздражения. Для краткости мы в дальнейшем будем говорить
о группе «голода» и группе «электро-кожного раздражения».
РЕЗУЛЬТАТЫ
В общем поведении обеих групп заметная разница. В то время
как днем та и другая группа большею частью пребывают в покое,
вечером в период эксперимента группа «голода» проявляет непрерывную- активность. В дневнике, в графе, где отмечается состояние
животных к моменту подачи сигнала, почти везде стоит «а» (активные), в группе же «электро-кожного раздражения» почти так же
без исключения «сп.» (спит), «сд» (сидит пассивно), часто в различных
защитных позах («жмется к краю», «свернулся» и т. п.). Условные
связи в первой группе устанавливаются скорее и шире, чем во второй. Стоило крысе один-два раза под звук сигнала получить корм,
и условная связь готова (см. табл. 1, стр. 66). Но не только на звук
реагировали они. Уже со второго-третьего дня реакцию вызывали
движения экспериментатора, спустя некоторое время обнаружилась
реакция на щелканье секундомера, стала замечаться тенденция
реагировать на время эксперимента. Вначале сигналы подавались
каждые 30 минут. После наметившейся реакции на время были введены' неравномерные интервалы (1 час, 20, 40, 30 минут). Любопытно, что когда посадишь к выдрессированным уже животным
в клетку новое, у него не заметно никакой реакции (в смысле устремления к корму) на других. Раздается сигнал, прежние крысы стремглав бросаются на полку — новая спокойно остается внизу. Слышно
чавканье кормящихся животных, но и эти звуки не вызывают заметной реакции у новичка. Иногда проходит 10—15 кормежек,
пока случайно новая крыса в этот момент не окажется на полке и не
покормится. После этого' очень скоро устанавливается навык. Впоследствии повидимому устанавливается и более тесная связь между
поведением отдельных крыс;, бывает, что без звукового сигнала одна
крыса устремляется к кормушке; это служит сигналом и для других,
и вся компания вскакивает на полку.
Совсем другая картина в группе «электро-кожного раздражения».
Первые реакции, которые там намечались, носили пассивно-защитный
характер («застыть в напряжении», «прижаться к краю», «свернуться», «стать на задние лапы», «влезать на другую крысу»). Вскакивание на полку не только не происходило по сигналу, но часто нельзя
его было подолгу добиться и при действии непосредственного раздражителя. Как видно'из таблицы 3, из десяти крыс только пять
вскочили на полку цод действием тока в первый же день, дв"е на второй, две, которые участвовали в эксперименте всего четыре дня, так
и не проявили этого действия, одна стала вскакивать только на девятый день. Вскакивание на полку по сигналу только у двух из десяти наступило на второй день, у одной на третий, у одной на пятый,
у трех,, участвовавших в эксперименте четыре дня, так и не наступило, не проявилось оно и у той, которая участвовала семь дней,
а у одной наступило только на тринадцатый день, но и установившийся навык действовал далеко не с абсолютной устойчивостью.
В" гораздо меньшей мере, чем у группы «голода», проявлялись
условные связи на всякого рода посторонние раздражители. Возможно однако, что при общей заторможенности движений у этих
крыс пассивно-защитная реакция на тот или другой раздражитель
просто не могла быть замечена. Только у одной крысы ( Б і і ) можно
было наблюдать более или менее выразительное реагирование на движение экспериментатора и у двух (О III и БII) после двух-трех недель тренировки — на общую внешнюю обстановку, а именно, когда
после уборки клетки, производившейся за полчаса и за 1 час до эксперимента, крысы, высаживавшиеся на это время из клетки,-снова впускались туда, они обычно сразу вскакивали на полку и часто подолгу
не сходили оттуда.
Еще труднее по сравнению с группой «голода» происходило отдиференцирование одной полки от другой. В группе «голода» передрессировка с одной полки на другую требовала от двух до семи (один
случай) дней (см. табл. 2). В группе «электро-кожного раздражения» до передрессировки не пришлось и дойти, так как первичное
отдиференцирование одной полки от другой потребовало уже очень
большого срока, а у части животных вообще не привело к результату.
53
Этот процесс стоит проследить подробно по таблице 4. К 9 марта
мы находим в клетке четырех крыс ( П І І І , Б І І , Сп, ПIV) с различными периодами тренировки, но у всех уже наметилось вскакивание
на полку по звуковому сигналу. Как видно из таблицы, у всех крыс
вообще с развитием навыка спасаться на полку отпадают «пассивнозащитные» реакции. Из наших четырех крыс навык выработан наиболее прочно и определенно у Сп и ПIV. 9 марта одна из полок (первая) включается в ток, таким образом спастись от тока теперь можно
только на второй полке. Что же мы видим? Снова появляются «пассивно-защитные» реакции. Нарвавшись несколько раз на ток на полке, животные начинают отказываться вообще от этого способа действия. С 19 марта (а для ГНУ с 15 марта) у всех крыс кроме БІІ ис-1
чезает вообще вскакивание на полку по сигналу. У П111 оно появляется вновь с 23 марта и уже в отдиференцированной форме, с
этого же времени отдиференцируется нужное действие и у Б П (в общем на это потребовалось две недели). Часто эти крысы теперь вообще высиживают на полках, так что нередко и сигнал застает их
в этом положении. У двух крыс этого отдиференцирования так и не
наступило. П IV 25 марта погибла; у Сп и 28 марта, в последний день
эксперимента, признаков нужного навыка не было. Для характеристики поведения крыс в обеих группах надо еще отметить, что после
того как уже выработан навык вскакивать на полку по сигналу,
в группе «голода» эта условная реакция наступает стремительно,
немедленно с первым звуком сигнала, в группе «электро-кожного раздражения» она значительно замедлена. Проходит 5, 10, иногда 15
секунд, пока крыса вскочит ца полку. Часто она поднимается на
задние лапы, иногда даже кладет их на полку и словно колеблется
в нерешительности. Очень часто (особенно у Сп) можно наблюдать,
что крыса, вскочив на неправильную полку, не делает дальнейших
попыток спастись, а выдерживает ток 2—3 минуты, иногда просто
сжавшись, иногда свесив передние лапы. Совсем другая картина
в группе «голода»: попав на полку, где кормушка закрыта, животное
немедленно бросается на другую полку, и в моменты переучивания
часто в течение 10 секунд происходит непрерывное «туда — сюда»,
так что даже нет возможности записать действие каждой отдельной
крысы. Реакция наэлектро-кожное раздражение длится долго и после
устранения раздражителя 1 . Спасшись на полке, крысы оставались
там по полчаса и дольше. Что это не просто пассивное пребывание,
видно на примере крысы БІІ. Попав на полку с током, она иногда
цеплялась всеми лапами за стержень, на котором была укреплена
полка, и висела в таком положении после прекращения тока 10 —15
минут. Видно было, что животное устало, что оно держится с трудом, соскальзывает, но оно делает новое усилие и удерживается
в этой неудобной позе.
Выработанные навыки в обеих группах связаны с окружающей
обстановкой. В обеих клетках одна полка была помещена на 2 см
выше другой. Предполагалось, что кинестезия может быть решающим
основанием для различения полок. Когда однако клетка с группой
1
54
Ср. дальше с таким же явлением при реакции на кота.
«голода» была повернута на 180°, все животные по сигналу устремились не к прежней полке, а к новой, которая заняла в пространстве
место прежней, хотя высота прыжка была другая. Когда сигнал
был дан в неурочное время (в 11 часов утра вместо вечера), то группа
«голода» спала. Две крысы из четырех немедленно устремились
к корму. Одна проснулась, осмотрелась и снова улеглась, четвертая совсем не реагировала. В клетке «электро-кожного раздражения»
находилось три крысы: ГІIII вскочила по сигналу на полку, Б І І приняла настороженно-напряженную позу, но на полку не вскочила,
хотя сигнал звучал целую минуту, Сп совсем не реагировала.
Все результаты первой серии экспериментов говорят за то, что
пищевой импульс в условиях нашего эксперимента в отношении
выработки навыков более эффективен, чем импульс, возбуждаемый
электро-кожным раздражением. Можно однако с достаточным основанием предположить, что каждый импульс может служить благоприятной основой для выработки специфических, отвечающих его
природе, ему адэкватных навыков. Поэтому во второй серии экспериментов мы исходили из стремления вырабатывать навыки, наиболее соответствующие данному импульсу.
ВТОРАЯ СЕРИЯ ОПЫТОВ
УСТАНОВКА
Д л я защитного импульса, вызываемого электро-кожным раздражением, наиболее естественным действием нам представлялось
убегание. Это определило характер установки.
Работа
производилась
с
помощью той же экспериментальной
клетки, о которой речь была выше,
только к подъемной дверке каждой половинки был присоединен коридорчик,
состоявший
из трех » параллельных
проходов. Через этот коридорчик крысы
могли проникать в кормовые ящики.
В I—IV рядах экспериментов коридорчики служили убежищем от электро-кожного раздражения. Корм крысы
получали в откидных кормушках клетки. В V и V I рядах опытов
крысы кормились в кормовых я щ и к а х , а от тока спасались
на полках.
Вся установка имела вид, представленный на рис. 2.
Кормовые ящики в этой серии были выключены — наглухо
закрыты. В одном из трех коридорчиков крысы получали то же
электро-кожное раздражение, что и в клетке. Безопасными являлись
два других коридорчика.
У одних и тех же крыс параллельно вырабатывался один навык
на основе электро-кожного раздражения, а другой — на основе
пищевого импульса.
Сигналом на корм служила трещотка, на ток — звонок. Через
15 секунд после начала сигнала на корм открывалась определенная
55
кормушка. Сигнал продолжал звучать и после открытия кормушки
еще 15 секунд. Кормушка открыта I минуту. Ввиду замедленности
реагирования при электро-кожном раздражителе ток включался
через 30 секунд после начала^сигнала. Сигнал продолжал звучать
до тех пор, пока не отреагировали все крысы, причем через каждые
30 секунд сила тока увеличивалась путем передвижения индукционной катушки салазочного аппарата, начиная с такой интенсивности,
при которой крысы не реагировали, и кончая такой, при которой
они пищали и метались по клетке. Точное градуирование силы тока
оказалось в нашей установке неосуществимым. Нередко сила тока
резко снижалась мочой или испражнениями крыс, причем испражнения или моча в коридорчиках не всегда могли быть замечены
немедленно. Иногда замыкания бывали более тонкие — влажный
волосок на решетке, незначительный слой грязи между прутиками
пола в месте их прикрепления к раме, наконец основная рама клетки,
сделанная из сухого тяжелого дерева и покрытая лаком не была
все же абсолютным изолятором, и степень ее проводимости колебалась в зависимости от влажности. Мы не имели возможности ни
устранить эти дефекты, ни ввести в цепь измерительный прибор,
который отмечал бы непрерывно силу тока. Нарастающий раздражитель, казалось нам, может в известной мере компенсировать эти
недостатки.
В каждом из двух отделений клетки помещалось по две крысы
(в возрасте 5—6 месяцев, две белые самки Б и Сп и две капюшенные—
самец Пчг и самка П). Крысы жили в клетках постоянно. После
эксперимента они получали в клетке корм (хлеб, молоко, крупу
•и какие-нибудь овощи: морковь, свеклу, картофель). Перед экспериментом их высаживали и клетка тщательно вычищалась. Обычно
животные получали в день по два урока на корм и на электро-кожное
раздражение вперемежку с 10—15-минутными паузами между ними..
Первые три дня работали только на корм.
РЕЗУЛЬТАТЫ
•
Вот результаты первых тринадцати дней экспериментирования.
Пищевой навык — вскакивание по сигналу на первую полку —
установился уже в первые дни (табл. 5, I ряд опытов, Ка). Спустя
семь дней кормушка была сменена, вместо первой стала открываться вторая. Животные должны были переучиться (вместо первой
полки вскакивать на вторую — Ка). Через четыре дня новый навык
установился. Между тем уменье спасаться по сигналу от тока в коридорчик, избегая одного из них, не установилось и после десяти дней.
Общее число правильных реакций на кормовой сигнал много выше,
чем на сигнал, предупреждающий о токе ( табл. 5, I ряд опытов).
Можно было предположить, что звуковой сигнал на корм (трещотка) более благоприятен, чем звонок. Поэтому после тринадцати
дней была произведена смена сигналов. Отныне звонок стал сигналом
на корм, трещотка—на ток (табл.5, II ряд опытов, Ка и Та). Открывать стали снова первую кормушку. Животные должны были вновь
переучиться к а к в отношении полки, так и в отношении сигнала.
Ток выключили во всех коридорчиках, так что задача на ток упро56
стилась: по сигналу просто уходить в любой коридорчик. Прошло
11 дней с 20 уроками. У двух крыс П и Пчг на пятый и на седьмой
день установился новый навык на корм. У Сп навык установился
не вполне. На ток ни у одной из них навыка не образовалось. У Б
обнаружилась тенденция вообще пребывать в коридорчиках. В связи
с этим после 11 дней один из коридорчиков (первый) снова был
включен в цепь. Открывать стали снова вторую кормушку (табл. 5,
II ряд опытов, Кб и Тб). Последовало 15 дней экспериментов
с 27 уроками на ток и 26 уроками на корм. Новый пищевой навык
установился у Б на десятый день, у Сп — на восьмой, у П — на
двенадцатый и у Пчг — на восьмой, защитный навык установился
у Б на четырнадцатый день, у П и Пчг — на тринадцатый день, да
и то недостаточно определенно; у Сп совсем не установился.
Стоит обратить внимание еще на две стороны процесса. После
смены сигналов трещотка, которая раньше была сигналом на корм,
а теперь предваряет ток, еще довольно долго (до 1 0 — 1 1 дней)
вызывает пищевую реакцию. Обратного явления почти не наблюдается. Второе, что следует иметь в виду, это пассивно-защитная
форма реакции на ток. Отсутствие видимой реакции на электрокожный сигнал, а иногда и на раздражитель, далеко не всегда
означает, что связь с сигналом не установилась. Во многих случаях
мы имеем дело с пассивно-защитной реакцией, которая выражается
именно в отсутствии движения. Однако и в этом случае мы должны
признать, что защитный импульс неблагоприятен для формирования навыков кроме выключения тех или других действий. Он не
является творческим импульсом по существу. Для проверки мы
затем ввели совсем новые сигналы: на ток — метроном 120, на корм —
постукивание карандашом по стакану. Установка осталась прежняя
(табл. 5, III ряд). Пищевой навык установился на четвертый и
пятый день, защитный в одном случае (Пчг)—на четвертый день,
в одном (П) — на шестой, в одном (Сп) — на девятый, да и то не
совсем четко, и в одном случае (Б) совсем не выработался.
Последовала смена сигналов, но внешние причины заставили
прервать эксперимент после шести дней, и этот ряд экспериментов
остался незаконченным. В течение шести дней ни защитный, ни
пищевой навык не установился ни у одной крысы. Точнее, в реакции
на корм выделился как сигнал звук откидываемой кормушки и
предваряющий его момент — освобождение шнура, удерживающего
кормушку.
В этом, как и в предыдущем ряде экспериментов, постоянно
наблюдалось, что крысы, впущенные в клетку после ее чистки для
эксперимента, устремлялись то в коридорчик, то на полки, однако
только у Б преобладала тяга к коридорчикам, у всех остальных явно
побеждало стремление к кормушкам (табл. 5, IV ряд). Так как
все предыдущие эксперименты в общем показали, что навык вскакивания на кормовую полочку вырабатывался скорее, чем уменье
спастись по сигналу от тока в безопасный коридор, то в следующем
ряде экспериментов была изменена установка в обратном смысле,—
теперь по одному сигналу крысы должны были спасаться от электрокожного раздражителя на безопасную полочку, по другому —
57
устремляться через коридорчики, из которых два были проходимы
в присоединенные к ним кормовые камеры и один нет. Дверка,
отделяющая клетку от коридорчика, поднималась спустя 30 секунд
после подачи сигнала (см. рис. 2, стр. 55).
Сигналами служили охотничьи дудочки — манки; крякалка-^.
на корм, свисток — на ток. После шестнадцати экспериментальных дней (табл. 5, V ряд) последовал месячный перерыв, после которого две прежние крысы (Б и П) были заменены двумя новыми
6-месячными самцами Бб и К , после чего было проведено еще 14 экспериментальных дней (табл. 5, VI ряд). В ряду V навык на корм
снова установился у всех крыс раньше, чем на электр о-кожное
раздражение, хотя в общем итоге правильных действий определенной разницы между импульсами нет. Ряд VI показывает, что из
новых крыс у Бб пищевой навык установился скорее и совершеннее,
чем защитный, у К он установился несколько позднее, чем защитный, но был более устойчив и четок. Что касается удержания
навыка, то у Сп оно явно выше для пищевого, у Пчг в общем
одинаково для обоих. Таким образом вторая серия наших опытов,
к а к и первая, говорит за то, что в условиях наших экспериментов
пищевой импульс оказался более благоприятной основой д л я формирования навыков, чем защитный. Еще раз подчеркиваем, что
нас интересует здесь вопрос активного формирования сложных навыков, новых форм поведения, а не простое установление связи
с раздражителем.
Во многих местах нашего дневника отмечено затихание, замирание при сигнале на ток. Весьма вероятно, что эта пассивно-защитная реакция часто не могла быть замечена'и отмечалась к а к отсутствие реакции. Замирание происходило нередко на опасном месте,
и иногда даже сильный ток, который заставлял крысу пищать,
не сразу вызывал активные действия, — например Сп неоднократно,
попав в коридорчик, включенный в цепь, пищит и сидит в нем целую
минуту, пока наконец покидает его и переходит в другой (29/ХІІ,
IV/1), ja иногда так ине^выходит из него (3, 5/1) до прекращения тока.
ТРЕТЬЯ СЕРИЯ ОПЫТОВ
УСТАНОВКА
Так как Haq,интересует активная сторона поведения, усложнение
его в процессе деятельности, то мы поставили еще одну, третью,
серию опытов с пищевым и электр о-кожным раздражителем. Эксперимент проводился все в той же клетке. Сигналы не подавались,
но животным предоставлялась возможность самим открыть кормушки
•с кормом и самим выключить ток. Д л я этого им надо было только
в одном случае потянуть за кольцо, в другом — за треугольник,
свисавший на проволочке с потолка клетки. Испытание способности
выработать тот и другой навык велось не одновременно, а последовательно. Механизм открывания кормушки (рис. 3) и размыкания
тока настолько прост, что нет нужды его описывать. Первой была
поставлена задача самостоятельного отмыкания кормушки. Работа
велась с четырьмя 6-месячными самцами (П, МБ, Лоб, Плечо).
РЕЗУЛЬТАТЫ
Потребовалось от 5 до ІО сеансов для разных крыс, чтобы желательный навык сформировался. Та крыса, у которой навык устанавливался, отсаживалась. Первым был отсажен Л (5 сеансов),
вторым Пл (8 сеансов), затем МБ и П (9 сеансов). Самый ход выработки навыков в некоторых случаях представляет интерес показывая,
как закрепляются случайные действия.* Пл, очень активная крыса,
провозившись некоторое время безрезультатно над кормушкой, покинула ее и стала лазать по потолку, цепляясь за сетку передними
лапами; когда задние лапы случайно коснулись свисавшей с потолка
проволоки с кольцом, она уцепилась за нее и открыла кормушку.
Связь установилась с процессом лазания. Она продолжала устремляться прежде всего непосредственно к кормушке, затем начинала
лазать. Не всегда это лазанье приводило к соприкосновению с проволокой и кольцом и открыванию кормушки. После нескольких
удач однако установилась связь с отмыкающим приспособлением
IV
К
1%
А
59
В
f. Кормушка.
2 PbNQ2.
з. Груз.
А. Шнур,.
А Корм закрыт
В Корм открыт
Рис. 3.
и закрепился этот своеобразный и очень сложный прием отпирания.
Прием этот не оставался неизменным — вперемежку с ним появлялись и другие. Иногда они были явно связаны с основным приемом,
например когда крыса, не покидая полки, цеплялась задней ногой
за отмыкающее приспособление. В других случаях появлялись
новые приемы, например хватание зубами. Но если, новый прием
не давал результатов, животное возвращалось к испытанному образу
действий.
УСТАНОВКА
Спустя месяц сделана была попытка выработать аналогичный
навык у тех же крыс на основе электро-кожного раздражения.
Полки были сняты совсем. С потолка спускались на проволочках
треугольники, на которые крыса "могла, привстав, опереться передними лапами. Крысы помещались в клетку, после чего замыкался
ток примерно той силы, к а к а я из всех предыдущих экспериментов
определилась к а к наиболее эффективная (8—6 см на салазочном
аппарате). Проведено было 9 экспериментальных дней, обычно по
три урока в день. Ток оставался замкнутым в течение 5 минут,
затем давалось не менее 5 минут паузы.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Ни одна крыса не научилась размыкать ток. Случайно ток был
разомкнут всего три раза: на четвертый день (десятый сеанс), на
седьмой день -(семнадцатый сеанс) и на восьмой день (двадцать первый сеанс). Между тем в процессе обычной активности в течение пауз
между сеансами цепь была разомкнута восемь раз, хотя общая продолжительность пауз была меньше, чем периодов с замкнутым током.
Условные связи с общей обстановкой установились очень быстро.
Уже на второй день у крыс, впущенных в клетку, замечается некоторая напряженность. В дальнейшем эта реакция усиливается —
крысы свертываются, жмутся к краю, залезают друг на дружку.
Эта форма реакции преобладает и во время электро-кожного раздражения, сменяясь перебеганием, подпрыгиванием, сопровождаемым при усилении тока писком, крысы часто становятся на задние
лапки, опираясь иногда передними то на стекло, то на другую крысу;
некоторым (Б и П) удавалось допрвігивать до верхнего края стеклянной стенки и, уцепившись за край, висеть некоторое время.
В принятой позе животные застывали и оставались в ней иногда
подолгу и после прекращения тока. Так например Б и П 2 сентября
стали при токе на задние лапы. После прекращения тока они оставались в этой позе целых п^мь^инут. Таким образом и в этом ряду
опытов пищевой импульс оказался более благоприятной основой
для выработки новых форм проведения, чем стремление избегнуть
электро-кожного раздражения, хотя условные связи с сигналами
на электр о-кожное раздражение устанавливались достаточно скоро.
ТОЛКОВАНИЕ
РЕЗУЛЬТАТОВ
Большая эффективность пищевого стимула по сравнению с электро-кожным раздражением в отношении формирования нового сложного навыка, который не может быть создан простым выключением
определенных действий, а требует сочетаний каких-то новых движений, думается, зависит прежде всего от того, что пищевое устремление доставляет для построения навыка гораздо более обильный и многообразный материал движений, чем защитная реакция. Последнее
обстоятельство можно объяснить уже тем, что защитная реакция
включает в себя в большой мере тормозные процессы,.ограничивающие размах двигательной деятельности. При безуспешности ряда
действий часто наступает полная неподвижность, которая, как мы
видели, может продолжаться и после прекращения раздражения.
Пищевое же устремление после безуспешных действий меняет лишь
форму активности, переходит в общую активность, принимающую
характер поисков и исследования окружающей среды. Усиливаются
ориентировочные реакции. Раздражители, которые перед тем были
ниже порога, привлекают к себе внимание, вызывают новые формы
деятельности. Если какая-нибудь из них приведет к корму, она легко
закрепится, станет элементом навыка.
Интересно сравнить пищевой импульс с защитным импульсом
другого происхождения, чем электро-кожное раздражение. Этому
посвящена последняя серия наших экспериментов.
60
СРАВНИТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ РЕАКЦИЙ БЕЛЫХ
КРЫС НА
КОТА И НА КОРМ
ВЫРАБОТКА НАВЫКА НА ОСНОВЕ ТЕХ II ДРУГИХ
ЧЕТВЕРТАЯ СЕРИЯ ЭКСПЕРИМЕНТОВ
Литературные данные
Литература этого вопроса в отношении реакций на кота весьма
невелика. Грифит (Grifith) наблюдал поведение крыс в возрасте двух
недель и старше в присутствии кота и установил, что реакция проявляется главным образом в напряженной неподвижности и связана
повидимому с запахом кота как раздражителем. Опыты Мак Дугола
подчеркивают большую вариативность этих реакций: в одном случае крысы от котенка бежали в панике и долго после этого проявляли признаки страха, в другом — крыса мирно заснула, прижавшись к кошке. Кошка по опытам и выводам этого автора реагирует
определенно на запах мыши, но не на крысу.
}
ПОСТАНОВКА ЭКСПЕРИМЕНТА
Наш эксперимент был проведен в общей сложности над 28 животными разного возраста. Все опыты можно разбить на несколько
серий:
Серия
А
В
С
D
Ег
Ео . . . . .
Число крыс
Возраст
3
6—8 месяцев
8
7 недель
•
2
6—8 месяцев
8
8 недель
7
7 недель
.
с теми же животными, что и Е х
Все молодые крысы родились в питомнике нашей лаборатории и
в каждой серии принадлежали к одной семье. Установка опытов изменялась с развитием эксперимента в целях устранения тех неудобств
и недочетов, какие обнаружились в ходе работы. Последовательно
установки имели такой вид (рис. 4 на стр. 62).
Для серий А, В и С — установка I.
Д л я серий D и Е — установка II, затем III, позже снова II,
но с водой в кормушке и убежище.
Для серии Е — установка III.
Кот был приучен к клетке, которая вставлялась в ящик вне помещения, где производились опыты. Ящик устанавливался на определенном расстоянии и в нужный момент открывался.
61
РЕЗУЛЬТАТЫ
Объем статьи не позволяет поместить весь текст дневника. Мы
ограничиваемся тем, что даем образец дневника и «сводку-указатель» к нему. В указателе отмечены дни, когда наблюдались те
или другие явления. Первое, что бросается в глаза, это та вариативность реакций, которую отметил Мак Дугол на основании своих
единичных наблюдений. Можно в этом отношении установить такой
1. Клетка с крысами и кормом.
2. Темный ящик.
ъ. Поднимающаяся занабеска.
А. Клетка скотом.
5. Ящике откидной дберкой.
1. клетка с крысами
2. Ящик для кормления
3. Ящик для убежища.
д. Вода, заераждающая бход.
5. Место для корма
б иі-Отгороженные камеры, куда,
по ёозмоШности, не доходил-бы
запах.
Um
-5
1
шЩё
із
щ щ
s. Клетка
2. Коридоры с бодой.
3. Дберки открыбаемые б нужный
момент.
4. Корм [прикрыт и открыбается
6 нужный момент).
. 5. Камеры убежища
1
Рис. 4.
ряд градаций поведения: 1) не реагируют, 2) слабо реагируют (общим движением), 3) настораживаются и нюхают, 4)затихают, пребывая иногда долго почти в полной напряженной неподвижности,
5) медленно уходят, 6) стремительно убегают и, убежав, впадают в состояние неподвижности. Некоторые крысы не реагируют на кота,
даже находясь в непосредственной близости с ним (дневник 5/.Х—
13/Х, 14/Х, Î/XI, 17/ХІ). У некоторых реакция никогда не идет даль52
ше второй или третьей стадии (см. серию D), у других же это отчасти
зависит от расстояния, на котором находится кот, — чем ближе, тем
реакции интенсивнее (см. серию В, I8/X, 19/Х, 20/Х), — отчасти
от каких-то других факторов (см. серии D, Е). Эта изменчивость
реакций видимо не зависит от возраста, так как и среди старых мы
встречаем таких, которые реагируют довольно интенсивно (см. серию С, 13/Х), и среди молодых, реагирующих очень слабо (серия D).
Отдельные семьи (В, D, Е) были довольно однородны в этом отношении. У тех, у кого реакция достаточно интенсивна, она длится иногда очень долго, хотя и здесь большие индивидуальные колебания:
одни, спрятавшись в убежище, остаются там по часу, по два (8/Х,.
12/Х), нередко высиживая это время вводе (13/Х, 14/Х, 17/X и др.),
другие выходят уже через несколько минут (например 22/ХІ, 25/ХІ.
и др.). Выходят обычно не сразу, а с осторожностью, вначале с.
опаской выглядывая или разнюхивая; часто, выйдя, тут же возвращаются обратно. В это время у них повышенная пугливость по отношению к другим раздражителям — шороху, стуку, которые в другое время на них не действуют.
Навык, который вырабатывался у животных, заключался в том,,
что по одному звуковому сигналу они должны были направляться
в кормовой ящик или (в серии Е 2 ) вскакивать на полку, с которой
кормились, по другому — убегать от кота в убежище. Первые серии
проведены были только на кота. Эксперимент проводился вечером.
Обычно в 5—6 часов давался сигнал на корм, в 7—8 часов на кота.
В другое время животные не кормились. Условная реакция на кормовой сигнал устанавливалась скоро, со второго-третьего раза
(22/Х, 29/Х, 3/ХІ, 23/Xl, 30/ХІ, l/Xil), на кота так же скоро в тех
случаях, где она была выражена максимально (18/ХІ, 19/Х I, 30/XL
І/ХІІ). В других случаях она устанавливалась на пятый-шестой
день (21/Х, 22/Х), или была слабо выражена (29/Х, 3/ХІ). При той
чрезвычайной межиндивидуальной, а отчасти и внутрииндивидуальной вариативности, которой отличается реакция на кота, трудно
сравнивать ее вообще в отношении эффективности в смысле выработки навыка с пищевыми реакциями. От случая к случаю это
отношение меняется. Может быть можно сказать так: в отдельных
случаях этот мотив поведения может быть высоко эффективным, но*
если иметь в виду большое количество животных и долгий период
жизни каждого из них, его приходится поставить значительно ниже
пищевого. Условные связи как в случае пищевой реакции, так и
при ярко выраженной реакции на кота завязываются широко, и
часто уже через несколько дней крысы начинают реагировать на
всю внешнюю обстановку, "на движение экспериментатора, даже
на время дня, и с приближением времени эксперимента реакция
проявляется без какого-либо заметного особого сигнала (15/Х,
21/Х, 24/X, 25/ХІ, 2/ХіІ, 5/ХІІ). Характер реакции зависит и от
обстановки и от физиологического состояния животных. В некоторых случаях условный сигнал на кота может вызвать реакцию
на корм и обратно. Это бывает, если подать сигнал на корм вторично, после того как крысы уже покормились (25/ХІ, 6/ХІІ), или,
наоборот, если в то время, когда крысы голодны и когда обычно
63
но другому сигналу происходило их кормление, дать сигнал на
кота (26/ХІ, 9/X1I). Последнее замещение протекает гораздо определеннее, чем первое. В этом тоже можно видеть проявление большей мощности и эффективности (в отношении навыка) мотива пищевого, чем реакций на кота. Такое же соотношение получается,
если дать сигнал в совершенно необычное время — утром. Сигнал
на кота в серии Е реакции вообще не вызывал, сигнал на корм давал
обычную реакцию, хотя и в ослабленной степени (12/ХІІ, 13/ХII).
Все эти эксперименты говорят о том, насколько реакция определяется состоянием организма, его мобилизованностью в определенном направлении. В связи с данными предыдущей главы стоит отметить ту активность и многообразие форм поведения, которые
наблюдаются у животных в устремлении к притягательному объекту, к корму или даже просто к темному помещению. Когда были
установлены кормовой ящик и убежище, куда крысам предстояло
спасаться от кота, обнаружилось, что эти помещения сами по себе
настолько привлекательны для животных, что они немедленно
устремились туда. В ящики были вставлены жестяные коробки
с водой, корм был накрыт крышкой. Крысы, перейдя воду, усаживались на крышку (крышка была сделана покатой); они держались
на ней, уцепившись за верхний край. Устремляясь к корму, они
ухитрялись достать его -из-под крышки. Закрепил крышку — они
протискивались под нее через верхнюю щель. Стал вне эксперимента закрывать дверку клетки, ведущую в кормушку, — научились
открывать эту дверку. Ввиду этого пришлось перейти на кормление в клетке с полочки.
Еще несколько наблюдений по вопросу отдиференцирования
одного раздражителя от другого. Это отдиференцирование идет скорее, если каждый из раздражителей связан как условный с особой реакцией, чем если один из них остается нейтральным. Мы
имеем такой случай в серии В, где животные дрессировались только на кота (25/Х). Это видно и на тех животных, которые на кота не
реагировали и для которых сигнал на кота оказывался безразличным. Они первое время отвечали на него пищевой реакцией, в то
время как у других крыс смешения раздражителей уже не наблюдалось (2/ХІІ, 3/ХІІ). Зато в дальнейшем первые крысы только
в особых случаях отвечали на этот для них нейтральный раздражитель реакцией на корм; у других же крыс, для которых оба раздражителя были актуальными, частенько можно было наблюдать случаи их смешения (например 10/ХІІ).
Чрезвычайно большое разнообразие и неустойчивость в реакциях белых крыс на кота побудили меня поставить эксперимент
с обыкновенными серыми мышами. Они оказались однако объектом,
трудным для эксперимента вследствие своей чрезвычайной чувствительности к шумовым раздражителям. Так как не было возможности создать обстановку абсолютной тишины и не удавалось даже
путем долгого содержания их в лаборатории угасить эти реакции,
то пришлось отказаться от постановки настоящего эксперимента
с ними. О самом характере их поведения все же скажем несколько
слов. Наиболее характерной формой реакции является замирание,
64
1
которое наступает гораздо чаще, чем у крыс. Часто ему предшествует
короткое убегание, но не в убежище, а тут же в клетке, в уголок за
кормушку. Раздражителями, которые помимо кота вызывают эту
реакцию: являются в первую очередь, как наиболее действенный,
движущийся и производящий шум предмет, затем движение без
шума и чистый шум. И при реакции на кота повидимому шумы играют
большую роль, чем запах.
И обратно, в реакции кота на мышей шум и особенно движение
повидимому играют большую роль, чем запах. Биологически, все
эти черты поведения представляются понятными. При сером цвете
и маленьких размерах мыши и при способности кота реагировать
прежде всего на шум и движение реакция замирания представляется
особо выгодной. Роль ее для большой и значительно более заметной
крысы очевидно меньше. Как мы видели, она большей частью наступает, когда кот находится подальше. При близком расстоянии
преобладает бегство.
Возвращаясь к нашей основной проблеме, мы должны сделать
вывод, что характер защитной реакции крыс, а также и мышей
на кота весьма сходен с защитной реакцией при электро-кожном
раздражении: те же явления замирания, длительность этого состояния после удаления раздражителя и пр. И эта реакция как
основа усложнения поведения уступает пищевой.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Теперь сопоставим результаты, полученные во всех четырех сериях опытов, с литературными данными. Известен спор о ценности
метода «награды» и метода «наказания» при выработке навыка.
Под методом «наказания» здесь понималось обычно электро-кожное
раздражение. Иеркс (Yerkes) высказывался за наказание, Уотсон
(Watson) и другие за голод. Наиболее основательной работой по
этому вопросу является работа Додсона (Dodson). Вырабатывался
навык на различение света от темноты на основе голода и электрокожного раздражения. Как голод, так и электро-кожное раздражение применялись в разных интенсивностях, был установлен оптимум для того и другого и сравнение было проведено по оптимуму.
Электро-кожное раздражение оказалось более эффективным, чем
голод. На первый взгляд наши результаты противоречат данным
этой весьма основательной работы. По нашему мнению однако, здесь
дело в самой постановке задачи. Строго говоря, у Додсона голод
сравнивается по эффективности не с электро-кожным раздражением,
а с каким-то другим импульсом, соединенным с электр о-кожным
раздражением. Постановка опыта была такова: животное из пусковой камеры попадало в следующую большую камеру, из которой
было два выхода — один темный, другой освещенный. Правильным
был освещенный. Направляясь через него, в случае дрессировки
на основе голода, животное приходило к корму, другой выход вел
просто в тупик. Во втором случае- животное, попав в .этот тупик,
получало электро-кожное раздражение, направляясь же через правильный проход, приходило снова в пусковую камеру. Для нас
важно, что исходным стимулом для животного было не электро5
Рефлексы, инстинкты и навыки
65
кожное раздражение. Мы видели в предыдущей части нашей работы, что сытые крысы пробегают лабиринт и даже усваивают его.
Ясно, что в основе этого действия лежит какой-то мотив. Предположительно мы говорили о стремлении уйти из аппарата или о
потребности в движении. В случае голода тупик, задерживающий
животное в его устремлении к корму, должен быть для него отрицательным раздражителем, тем более сильным, чем сильнее голод.
При более слабых мотивах его отрицательная сила слабеет и может
оказаться ниже положительной, основанной на другом мотиве.
Электро-кожное раздражение сообщает ему эту отрицательную
силу в еще большей мере, чем она была ему присуща в случае
голода. Так как однако весь навык заключался в элиминировании
одного действия ( при условии, что самый бег обеспечен другим
мотивом), то естественно, что электро-кожное раздражение дало
здесь высокий эффект. В нашем случае самая активность животного вытекает в одном случае из голода, в другом — из электрокожного раздражения. Задача не в том только, чтобы отбросить
одно действие, а в том, чтобы найти нужную форму основного поведения. И в этом отношении голод стоит выше электро-кожного раздражения. Мы отмечали ту высокую степень активности и многообразие форм поведения, какие вытекают из голода. На эту же черту
поведения обращают внимание Уорден и Эйлсуорт (Warden and
Aylesworth).
Думается, что это вполне отвечает биологической целесообразности. За электро-кожным, как вероятно и за всяким другим аналогичным, раздражением надо признать высокую эффективность в
отношении устранения некоторых действий. Это устранение иногда
может итти и слишком далеко; так, в наших наблюдениях раздра.жение, полученное на одной полке, ведет к полному отказу от полок. Авторы, возражающие против «наказания» как метода дрессировки, указывают, что этот метод ведет иногда к полному отказу
от активности (см. Уорден и Эйлсуорт). Для развития положительных действий, осуществления многообразных проб и отбора среди
них удачных мотив голода следует признать более эффективным.
Вспомним, что у Мосса влечение к корму или к самке оказалось
более эффективным для усвоения лабиринта, чем стремление уйти
из толченого льда.
Таблица 7 (голод)
Начиная с какого дня обучения и которого сигнала в этот день
Крыса
За
По
Кза
Кпо
КпоІІ
БІІ
66
Находит корм
1(1-4)
1(8)
2(6)
2(1)
3(5)
Кормится при
гудке
Вскакивает на
полку по гудку
1(7)
2(7),
3(7)
3(4)
3(4),
6(7)
2(3)
4(5)
1(8)
4(2)
4(3)
4(5)
3(1)
5(1)
Таблица 2
Сколько дней требовалось при передрессировке для
установления навыка вскакивать на определенную
полку
Число дней
Крысы
За и По
По, Кза
Кпо, Кпо II, БІІ
полка
первая
полка
вторая
3; 21
4; 8; 2
4; В
4; 5; 3
3; 5; 5
7
Таблица 3
(ЭЛЕКТРО-КОЖНОЕ
РАЗДРАЖЕНИЕ)
Начиная с какого дня обучения
К
р
ы
с
а
Б
За .
Пестр.
По .
Бб .
Сп .
Пестр. II . . .
Пестр. III . . .
Пестр. IV . . .
БП .
1
к*
s
а
m
о
а
s
я
о.
Е522
S
tC
О
ч
£
У
.
.
.
7
И
4
14
4
31
4
27
23
24
«
s~
m ù
н К
о с;
« о
H ^
ш 5
«
S*
85
о X
5?
и
О і* оС з*2
X
S
«
5
л се
Чи
<U кS
f-*
SS
S*
« n
5 о
я
О оЯ
\о
і «
s °
s s
Sк
ta £
о-?
<u О
s ¥
I
I
S «9 к ьг V «ь.s гж
S i •asS
2
2
—
9
1
1
—
(3)
£
ч >>
о S
И «
« £
î- о
—
—
—
10
10
13
—
—
—
3
3
—
—
1
3
—
—
—
1
«
«sf К
а§
S я
u 01
>»s
ttflj
m
s
«О л
ш «CQ
2ss
Ов g
5я *о О
H 5a
ci M «
s о®
У я С к
gS ^О Hs *
i l l *
I
>»
i5 sS «05 S13
ï С F, * « £
?
О
о
S
g *n « а о
M
S a с СнсЭ
—
—
1
1
1
4
о
с
5
2
2
7
4
—
(13).
—
2
—
5
4
10
—
—
—
2
—
4
1
2
S.
ra
SKK
S
с о te
2
ч
О О О«
ч X ET«
о
Ч
П«йс
—
—
—
—
—
—
16
—
15
Подчеркнуты числа, относящиеся к повышенному голоду.
67
Ô
я « s s
5 9 я
S S Bg
>>
S ^
и e
о ce
a Я
>>u
C
Q S
со о
g ЬК Й
" 3 оV
ану
H
УS
« сС
et E
« ••
о с $ S
ta 2 w
ш
<V О.
C6
vo
Ш
tû
л
Я cd rt
a g >»5
s й с; С.
24
. « щО.
g
.
S
к
03 V
О О
Stf H
« о »
S
/ S l i
CL H g G
Ш§1
hS M
о оOJс
° C
2gL®e>
ci s- Q,
T7
a £ ® § &
g Йg g s
2 я Sg с
es ¥
S « о ~ н
I §I 1
«У =
S g l «
c 5
о aï
ь t?
Stf
ce
ас
tû
С о
я s
4 «
<
4
SS
cj1>3«
-
а о о о л
«o
И
оо оо
о
m
S о CL
* » S ^
SSsSs
gSöcoS
00 nï . **
<0 Â К
a» S
So
о
Ü
aя> с; £ § « g
5" (J S cj S
•ô> g.
CÖ
ю^
ю
tû
ce
<D P*
2 g
!2 |h i» swfч
S о g о о
ï - l i S
«Ä
2 CL«
я «en
СО CL, ce св
. % Я t;
« a cù X
H K»
S CL eu SЯ
« к
Э
cC йg
to nr
со я
s g
«жШ кЧ
са
«ce
в и
Яв
ЯК !
<U CL
SQ
S* я
к
я я
я я я
ce
1 1 ! ,
OÖ Ü
я
в я
ЯЯ ЯЯД
ЯЯ Як я я
ISS
Л i
S,M
Я SH СП«
О
VO I К3f- 5я
ЯЯ
Я Я
S ЯЯ-ЯS
я я я я я.
3S
S
te
я
я.
я я
яя
я
я
>
Е
8
о •
о
О
С
гЗ
СО
С
і> Q.M
С
>
с
0
оо
с
с
8
о
о о
о
с
CJ
! о
о
О
о
о a
О
оo u
О
С
°
CJ° о
«
со
і оО
Я
' оО о
,! ООО
ООН
о
І
1
>
Е
о
о оо о
О
О
ОО
ОоО
О
О
О
О
О
О
о
о
ОО
о
о оо
о
О
О Оч
Я
Я
_
я
я
я
я я
я а
\
1
20/И
19/11
'18/11
я ^
Q) Q-t—«
С
оо
о
о о оо о
о
О
о
о
О
В
я' '
о
о
В
Я
я
я к а
я я я
я а я
a a я а
я я я я
я я в я а
С
О
я
о
С
в я а
я я.я
я
я я я я я
в
а
я
ее
СО
в
в
>
X.
С
а
я
с
28/II
я я
а к
я я г я я
я к я я г
с
оо
С
27/11(4)
V
-
я
г: я
а я
о
о ' о
оо о оо
я
25/11(4)
26/11(4)
І
-
О
о
О
О
оО
а
СО
f
о
>
с
о
о
С
О
С
о
с
-В-Е
С £î~
я
о
а
я в . К
53
Я В
Я ЯЯ M
я
И
23
s'
3/111(3)
о о
о
«J оо
о8
2/III (5)
о
. оо оо
оо
о
се
со
ô о.«-'
о
о
оо
1/1" (4)
О
оо
69
о
V
*
оCJ „К О
о о ®
Ко
Н4
К
К оо
о
о
о о
К оо оо
s s s
К 8
ЯО КО К
я оо оо
К
72
уроков
17
14
19
17
11
19
19
11
19
19
11
19
И
15
11
15
11
15
И
15
И
15
11
15
11
15
И
15
19
26
2027
19
26
20
27
19
26
20
27
19
26
20
27
9
9
9
9
9
9
9
9
18
17
18
17
18
17
18
17
день
I р Я Д опытов
Б Ка
. . .
Кб . . . .
Т
. . . . .
Сп Ка . . .
Кб
т
П Ка
. . .
Кб
т
Пчг Ка . .
Кб
Т
.
.
.
.
.
.
2
4
9
3
8
6
4
7
8
6
7
2
2
5
2
4
3
2
4
4
2
4
—
—
5
4
_
—
—
—
—
16
10
38
—
—
—
—
—
—
—
8
3
4
7
_
—
2
4
6
7
—
47
29
21
47
27
11
68
46
П
68
55
0
8
4
4
8
3
2
13
5
2
13
6
0
14
8
2
3
1
1
6
3 в
Р £
1
на корм
дней
7
б
10
7
б
10
7
б
10
7
6
10
на кото1
рый I1 j оощее1 о/
!
урок jдень'урок
который
Число не
частично
реакций
Общее
число
Я X
51
Но
3 »о
s s3
5Э о
Число раз
предвапи-
Таблица8Таблица9
I
ПервонаЧисло праУстано1
чальная
вильных
вился
правильная
навык
реакция
действий
_
__
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
1
3
_
—
1
—
!
—
—
!
—
—
—
—
—
—
—
—
—
2
14
—
—
И р я д опытов
Смена сигналов
В Ка
. . . .
Кб
Та
То . . . . .
Сп Ка . . . .
Кб . . . - .
Та
Тб . . . . .
П Ка
. . . .
Кб
Та
Тб . . . . .
Пчг Ка
. . .
Кб
а
Тб
;
—
—
—
3
8
6
2
5
5
3
5
8
9
12
5
8
—
—
8
6
'
12
10
—
4
9
11
28
20
9
П
—
—
6
5
15
24
14
14
8
—
^ 20
—
—
—
11
—
;
:
—
:—
41
—
—
—
13
7
8
22
13
11
1
8
10
1
6
8
12
—
—
—-•
13
22
9
20
5
19
—
22
26
58
3
—
6
181
3
13
4
42
38
5
22
42
46
—
—
П
І2\\
—
1
8
3
11
—
2
7
15
11
23
10
23
18
26
И
23
16
22
12
22
15
19
6
5
5
3
2
—
—
—
—
—
1
3
—
1
III р я д о п ы тов
Новые сигналы
Б К
Т
. . .
Сп к . .
Т '
V. .
п к ! . . . .
т
. . . . .
Пчг К . . . .
т
. . . . .
•5
3
' "3 '
7
3
3
3
2
9
5
а
13
6
5
5
3
5'
•• _
9
•
'
5
9
4
6
5
4
10
16
8
9
9
7
•
8
1
9
3
11
8
11
10
2
44
6
ЬЗ 1
50
5
18
3,12х
5
61'..
47" ' 4 б 1
6
61
1
59
5
8
15
15
12
14
8
13
12
8
2
1
4
1
7
1
та
уроков
дней
ПервонаОбщее
чальная
число правильная
реакция
который
Установился
навык
на который
Число правильных
действий
общее
день урок день урок
%
Число неполных или
частично ошибочных
реакций
на корм Число раз
предварительных
позиций
Продолжение таблицы 5
£
2
IV* р я д опытов
Смена сигналов
Б К
Т
Сп К
Т
ПК
т. . . . . .
Пчг К . . . .
Т
V р я д о п ыто в
Смена установки
Б К
Т
Сп К
Т
ПК
т
. . . . .
Пчг К . . . .
Т
6 12
6 12
6 12
б 12
6 12
б 12
6 12
5 "10
5
4
—
5
6
4
—
10
7
—
—
—
—
—
—
—
9
11
7
—
—
—
—
—
—
—
—
—
1
2
16
13
16
13
16
13
16
13
31
27
31
27
31
27
31
27
7
2
1
1
2
4
3
6
12
3
2
2
3
7
5
12
14
13
14
13
14
13
14
13
29
28
29
29 ,
29
29
29
29
3
9
1
1
6
3
1
3
5
16
1
1
И
6
1
6
3
7
1
2
8
17
—
1
1
2
—
5
—
—
8
8
17
—
2
2
—
2
5
5
50
—
12
29
23
42
56
45
33
29
37
1
31
9
1
13
8
13
4
48
29
72
45
41
27
34
31
3
6
8
6
7
16
5
7
—
—
5
10
5
10
5
8
9
20
9
21
8
18
9
7
13
15
14
9
9
10
17
18
1
11
14
(б)
16
9 - 16
14
8
21
13
12
8
10
9
1
4
12
12
12
11
11
10
—
—
—
И
8
—
—
—
1
1
VI р я д о п ы тов
Бб К
. . . .
Т
Сп К
т
к к
т
Пчг К . . . .
т
9
10
1
6
7
(3)
(Q)
•
Обозначения и условия экспериментов
Б, Сп, П, Пчг, Бб, К — обозначения отдельных крыс.
К — выработка навыка на добывание корма.
Т —выработка навыка на избегание электро-кожного раздражения.
I р я д о п ы т о в : Трещотка предваряет открывание кормушки, звонок—включение тока электро-кожного раздражения. Для получения корма крыса должна
вскочить на первую полку (Ка) или на вторую (Кб). От тока может спастись
в коридорчик, но должна избегать третьего (в нем ток).
1
74
Ошибочные реакции не по сигналу, а во время действия тока.
II р я д о п ы т о в . Смена сигналов. Трещотка теперь предваряет ток, звоноккорм. Вскакивание сначала на первую полку (Ка), позднее —на вторую (Кб).
Вначале все коридоры безопасны (Та), позднее в первом —ток (Тб).
III р я д о п ы т о в . Новые сигналы. Звон в стакан—на корм, метроном
120—наток. Установка прежняя.
IV р я д о п ы т о в . Смена сигналов. Звон в стакан — на ток, метроном
120 — на корм. Установка прежняя.
V р я д о п ы т о в . Сигнал на корм — охотничий манок — крякалка, на
ток — свисток. Корм в кормовом ящике, первый и второй коридоры проходимы,
третий — нет. Спасение от тока — на второй полке.
VI р я д о п ы т о в . Условия без изменения, сменены две крысы.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Серия А
Тяготение к темному убежищу.
На внешние движения, кац на звук
сирены, заметной
реакции нет.
Не реагируют на
кота.
С е р и я В.
№ 3: клетка с
крысами обычно
стоит в вивариуме
* и ставится на
место незадолго до
эксперимента.
Не реагируют на
большом расстоянии.
Реагируют на
близком расстоянии (уходят).
Реакция на движение и шум.
Долгое неподвижное сидение
в ящике.
Тяготение
к убежищу.
К ЧЕТВЕРТОЙ СЕРИИ
Образец дневника
ЭКСПЕРИМЕНТОВ.
5/Х 1927. Три крысы 6—8 месяцев. В течение недели
приучались к установке. Клетка с кормом на столе, из нее
выход в кормовой ящик (см. установку I).
Явное тяготение к последнему (темнота). Тогда у входа
поставлен сосуд с водой, перелезают по краю, но возвращаются, сидят в клетке.
На окружающие действия (отдергивание занавески,
открывание ящика) не реагируют. Не реагируют и на звуксирены.
Сегодня предъявлен кот, сначала на расстоянии,
затем вблизи. Не реагируют. Даже когда клетка с котом
поставлена вплотную и стоит в течение 3 минут. Две крысы
мирно спят, третья чистится. (Перед тем одна кушала.)
Кот временами настораживается, следит за ними, но особо
агрессивных действий не проявляет (он в довольно тесной
клетке).
8/Х. Восемь молодых крысят (родились 20/ѴІІІ). Очень
оживлены, все время шныряют, кормятся, лазают по стенке.
Предъявление кота на расстоянии 1 м в течение 1 минуты
не действует.
Поставил клетку с котом рядом (на расстоянии 1 дм),
через секунд 10—15 заметно, что некоторые крысята притихли и как будто нюхают. Спустя некоторое время один
за другим, но не очень стремительно, уходят в ящик. Через
минуту в клетке — три крысенка. Нюхают. Кот возбужден,
работает хвостом. Делает движение к крысам, те стремительно бросаются бежать в ящик. Остается один. Нюхает.
Приближается, нюхая, к коту. Кот делает движение. Стремительно убегает в ящик. Кот унесен, но крысята сидят
в напряженной неподвижности в ящике.
Только после 20 минут начинается легкое движение,
после получаса осторожное выглядывание, но и через 2 часа
еще ни одна крыса не вошла в клетку. (В клетке корм!)
Временами отдельные, стоя перед входом, усиленно нюхают, потом опять удаляются. Оставлены на ночь. На следующий день (воскресенье) в клетке все съедено, сидят
в ящике.
10/Х. Поставлены опять на место. Вход в ящик прегражден водой. Одиночные входят через воду, но возвращаются. В общем все держатся в клетке.
11/Х. Простояли 3 часа на месте. Кот не предъявлялся.
12/X. Ящик с котом поставлен на расстоянии 2 м. Открыт. Уже через 1 минуту некоторые крысы начинают
нюхать, другие продолжают есть и двигаться. К концу
75
не-
слабое реагирование на большом
расстоянии.
При малом расстоянии убегают.
Реакция на шум.
Неподвижное состояние в клетке.
Долгое пребывание
в покое.
Напряженный покой — не оцепенение. Звуки, издаваемые котом, особого действия не
оказывают.
Долгий покой
в убежище.
Серии С и В
(продолжение В)
Тяготение
к убежищу.
Среднее расстояние — уходят.
Не реагируют.
Все молодые С
уходят при близком расстоянии.
Близкое расстоянии—старая уходит. Сидит в воде.
Повышенное реагирование на шум.
Слабая реакция
при близком
расстоянии.
Не реагируют.
Долгое пребывание
в убежище.
Повышенная реакция на шумы
76
третьей минуты однако все затихают, нюхая, и насторожены. Две залезли на стену. Царапанье рукой по доске
заставляет их встревожиться, оглянуться, но не уйти.
Ящик закрыт. Через некоторое время (несколько минут)
крысы начинают приходить в движение, хотя настороженность не прошла. Ящик поставлен на 1 м. Еще три залезли
на стену клетки, все затихают. Ящик закрыт. После этого
одна ушла в темный ящик через воду. Ящик придвинут
на 7з м. Значительной перемены нет, большое напряжение.
Ящик придвинут на расстояние 1 дм.
Две крысы уходят в убежище. Крышка ящика по оплошности упала на клетку — еще три убежали в убежище,
из двух оставшихся одна с самого начала оставалась на
стенке, другая залезла сейчас и застыла. После удаления
кота вторая сошла со стены, через 5 минут подвигалась по
клетке, но потом опять пришла в неподвижное состояние.
Первая продержалась на стенке после удаления кйта
еще 15 минут и,сойдя, сразу ушла в убежище. Там некоторое
движение было слышно через Ѵ 2 часа после удаления кота;
затихло опять. Около того же времени задвигалась и оставшаяся в клетке, а через 3/4 ч а с а стала есть.
Во время застывшего состояния крысы не находятся
в абсолютной неподвижности, они иногда медленно меняют
позы и нюхают. Кот не делал движений бросаться, но,
находясь на близком расстоянии, сопел и издавал негромкие
звуки. Реакции на звуки незаметно. Дал коту кусок мяса.
Его урчание за едой на поведении крыс не отразилось.
Через 2 часа три вылезли и ели. Остальные загнаны. Клетка
убрана. •
13/Х. Кроме молодых поставлена клетка с двумя старыми
(возраст 6—8 месяцев). Крысы повидимому освоились
с обстановкой.
Тяготение к убежищу. Путь прегражден водой. Кот
поставлен на расстоянии 1 / 2 м.
Молодые как будто начинают нюхать еще при закрытом
ящике. Ящик открыт. Из молодых в клетке 5 штук, другие
уже в убежище (может быть случайно). Все нюхают. В течение одной минуты три ушли, две оставшиеся затихли;
На третьей минуте уходит еще одна, штуки три из них сидят
у входа (в воде) и нюхают. Старые не реагируют. Проходит 6 минут: из старых одна (Бел) спит в углу, другая (Затыл) кормится. Придвигаю кошку на расстояние 2 дм.
Последняя молодая уходит, и все исчезают из входа в убежище.
Одна из старых (меченый затылок) уходит. Садится в воду
у входа и нюхает. Когда я приподнял крышку убежища,
чтобы убедиться, сидит ли она в воде, она при шуме закрывания ушла в глубину.
Позже, когда я опять приподнял крышку, она шарахнулась в воду. Сидит в напряженной позе. Другая старая
после 2 минут близкого положения кота начинает нюхать,
но потом перестает. Кот на близком расстоянии остается
10 минут, крыса не реагирует — движется, чистится, сидит
в ^сонной позе, ест. После удаления кота старая уходит из
убежища через 46 минут и остается в клетке. Признаков
напуганности нет. Из молодых одна вышла через 47 минут,
покушала и опять ушла. Опять вышла через 1 час (нельзя
быть уверенным, что та же), опять ушла и через 1 час 20 минут (та же, что и второй раз) опять вышла. Через 1 г / 2 часа
вышла вторая, ест и через 1 час 40 минут выглядывает третья.
При легком шуме (царапанье по доске) одна убегает,
другая застывает, а спустя минуты две усиленно нюхают.
после выхода
из убежища.
Дальнее расстояние — молодые
большей частью
уходят.
Старые реагируют
слабее.
Ближнее расстояние — частичная
реакция старых.
С опаской выходит
из убежища.
Долгое состояние
неподвижности.
В напуганном состоянии не уходит
из убежища.
Условная реакция
на обстановку.
В воде.
Угасание условной
реакции на обетановку.
Через 2 часа загнаны. Входят неохотно. При шуме (царапанье) вздрагивают, застывают, потом нюхают. Настроение в общем напряженное: нюхают, залезают на стены, оставаясь там некоторое время в более или менее неподвижном
состоянии.
14/Х. Поставлены те же клетки, что и вчера. Пущена
сирена. Ящик с котом поставлен на расстоянии 1 м 70 см.
М о л о д ы е : все затихли. В течение одной минуты
четыре ушли. Из трех оставшихся одна на стене, две на
полу.
Такое положение за исключением двух на полу до конца
эксперимента.
С т а р ы е : на первой минуте белая ушла, но, видимо,
случайно, так как на четвертой минуте вернулась. Синяя
на второй минуте нюхала, на четвертой ушла и выглядывала,
нюхая у входа.
После 7 минут придвигаю кота на расстояние 70 см.
Изменений нет. Через 1х/2 минуты придвигаю на расстояние
2 дм.
На четвертой минуте синяя уходит; уходит и белая, но
возвращается назад. Некоторое время она как будто замирает, зацепившись передними лапами за стенку "(так было
и вчера), но потом опять приходит в движение, чистится.
Из молодых одна на третьей минуте (10 минут от начала)
ближнего положения кота приходит в' движение, на пятой
минуте чистится. Но когда я после ближнего положения
убираю кота, она уходит. После удаления кота ушла и белая старая.
С т а р ы е : синяя через 19 минут выглядывает нюхая,
уходит, через несколько минут опять выглядывает, опять
уходит, еще раз повторяется то же; через 20 минут выходит
белая, за нею и синяя. Белая уже и остается. Синяя то
выходит, то опять уходит, большую часть времени проводит
в убежище, временами оттуда выглядывая и нюхая.
И з м о л о д ы х : сидевшая на стене через 16 минут
после удаления кота соскочила, но затихла, потом двигалась, ходила, опять замирала, в общем и через % часа держала себя еще очень тихо.
С трудом загнал в клетку.
15/Х. Молодые крысы, будучи поставлены на место,
уже сразу начали нюхать. Спустя некоторое время большинство уходит в убежище (две сидят в воде), некоторые
выглядывают, входят, опять уходят, когда приоткрываю
крышку — пугаются и три штуки выскакивают в клетку.
К 'концу первого часа в клетке две штуки — одна кушает
и вообще движется, другая на стенке в малоподвижном
состоянии (сошла, просидев около 10 минут, обе чистятся).
В клетке крупа и молоко. Сидящие в убежище в напряженном состоянии. Из сидящих в клетке через 1 час 5 минут
одна заснула. В это же время одна вылезла из убежища,
полакала молока и опять ушла.
Через 1 час 15 минут открыл крышку убежища. В клетке
к этому времени была одна крыса, но через 1—2 минуты
еще четыре вошли сюда же. Нюхают, но и едят. Еще через
3 минуты пришли еще две и высунула нос последняя. Выходящие усиленно нюхают, но спустя несколько минут начинают кормиться. Последняя вышла через 10 минут после
открытия крышки.
17/Х. Крысы не проявляют тех признаков напуганности,
как в первый раз. Покушали, затем был период, когда нюхали усиленно, но после часу из восьми шесть остаются
в клетке. Царапанье по доске не вызывает заметного эффекта.
77
В спокойном состоянии легко уходят из убежища.
Слабая реакция
при расстоянии
в 1 м.
Убегают при расстоянии 20 см.
В воде.
Долгое пребывание
в убежище.
Выходят
с опаской.
Перед принесением кота все сидевшие в убежище (четыре) загнаны в клетку. Входят без сопротивления. Кот
поставлен на расстоянии 1 м. За 20 секунд до того- как
открыт ящик, пущена тихая сирена — реакции не заметно.
Ящик открыт. На первой минуте из шести оставшихся
в клетке одна ушла, прочие в течение шести минут особой
тревоги не проявляли: две уходили, но снова вернулись,
некоторые нюхали, но это бывало и без кота, три застывали
временно на стене, но скоро опять приходили в движение
Две-три чистились и умывались. Ящик закрыт. Засевшие
в убежище выгнаны без особого сопротивления, в клетке
в несколько настороженном состоянии все. Две скоро опять
уходят в убежище. Пущена громкая сирена. Полминуты
заметной реакции нет. Клетка с котом открыта и придвинута на расстоянии 20 см, через 10—15 секунд все довольно
стремительно удрали в убежище.
После удаления кота, через 20 секунд одна высунула нос,
но снова скрылась. Одна сидит в воде. Через 50 секунд
одна вылезла, но сейчас же вернулась. Через час одна
вылезла, нюхает, ушла.
В клетку положены хлеб и свекла. Одна, высунув голову,
утащила кусок свеклы в убежище.
|
СВОДКА-УКАЗАТЕЛЬ К ДНЕВНИКУ
Тяготение к темному убежищу — 5/Х, 8/Х, 13/Х, 31/Х.
Напряженная активность и многообразие форм деятельности при устремлении к корму и в убежище — 23/ХІ.
Не реагируют на кота — 5/Х, 13/Х; две определенные крысы из группы —
29/ХІ, 30/ХІ, 1/ХІІ и далее до конца серии.
Не реагируют или слабо реагируют на кота лишь при достаточном его удалении (1—1,5 лО—8/X, 12/Х, 17/Х, 18/Х, 19/Х, 18/ХІ, см. также 28/X, 29/Х,
1/ХІ.
Реагируют на кота на близком расстоянии — 8/Х, 12/Х, 13/Х, 14/Х, 18/Х,
29/Х.
Реагируют на кота на расстоянии 20—50 см — 13/Х, 17/Х, 19/Х, 20/Х, 21/Х,
22/Х, 17/ХІ, 18/ХІ, 22/XI, 25/ХІ.
Реагируют на кота на расстоянии 1,7 м — 14/Х.
Повышенная реакция на движение и шум в период реакции на кота — 8/Х,
12/Х, 13/Х, 20/Х, 21/ХІ.
Высиживание в убежище после удаления кота:
длительное — 8/Х, 12/Х, 17/Х, 18/Х, 19/Х, 20/Х, 21/Х, 22/Х, 30/XÏ, 1/ХИ,
5/XII, 6/ХІІ, 8/ХІІ, 9/ХІІ;
непродолжительное —21/XI, 22/ХІ, 23/ХІ, 24/ХІ, 26/ХІ, 29/ХІ.
С опаской выходят из убежища — 14/Х, 17/Х и в других случаях.
После условного сигнала без подтверждения выходят скоро — 25/Х.
Реакция на кота в форме напряженной неподвижности в клетке — 12/Х,
14/Х, 21 j X.
ч
Условная реакция на кота.— -19/Х (третий урок — признаки), 20/Х (четвертый урок — невыразительно), 21/Х; 22/Х,24/Х, 25/Х, 18/ХІ, 19/ХІ, 21/ХІ, 22/ХІ,
23/ХІ, 24/ХІ, 25/XI, 30/ХІ, 2/ХІІ, 5/ХІІ,'6/ХІІ, 7/ХІІ, 8/ХІІ, Ю/ХІІ.
Условная пищевая реакция — 29/Х, 2/ХІ (второй урок), 22/ХІ (второй урок)
24/ХІ, 25/XI, 26/XI, ЗО./ХІ (второй урок), 1/ХІІ, 2/ХІІ, 5/ХІІ, 7/ХІІ, 13/ХІІ,
8/ХІІ, 9/ХІІ.
Утром (опыт обычно вечером) условной реакции на кота нет — 12/ХІІ (дважды),,
Условная реакция на окружающую обстановку и на время — 15/Х, 21/Х,.
22/Х, .25/ХІ, 2/ХІІ (на экспериментатора), 6/ХІІ (на время), 8/ХІІ (на время),,
9/ XII (на время).
Реакция на ящик от кота (запах) — 21/Х, 24/Х.
Сигнал на корм, реакция на кота — І9/ХІ, 23/ХІ, 1/ХІІ, 2/ХІІ, 3/ХІІ, 5/XII
б/ХИ (влияние времени или сырости), 7/ХІІ (влияние времени), 8/ХІІ.
"
Сигнал на кота, реакция на корм — 26/ХІ (влияние времени и порядка
уроков), 2/ХІІ (у крыс, не реагирующих на кота), 3/ХІІ (тоже), б/ХІІ (то же),
9/ХІІ (влияние времени и голода).
Реакция на время дня — 6/ХІІ.
' С е р и я А — 5/Х.
» • Г В — 8/Х—12/Х.
. ». U В и С — 13/Х—25/Х.
26/Х—4/ХІ.
ѵ /
» % . El - 14/ХІ—26/ХІ.
»
К, —29/ХІ—13/ХІІ.
ЛИТЕРАТУРА К I И I I ЧАСТИ
«Экспериментального изучения генетически первичных форм мотиваций»
В1 о d g е tji, H*. С., The Effect of the Introduction of Reward upon the
Maze Performance of Rats. Univ. Calif. Publ. Psychol., 1929, 4, p. 113—134.
B r u c e , R. H'. The Effect of Removal of Reward on the Maze Performance
of Rats. Univ. Calif. Publ. Psychol., 1930, 4, p. 203—214.
С h i а о - T s a i, The Relative Strength of Sex and Hunger Motives in the
Albino Rat, Jour. Comp. Psych. 5, N. 5, 1925.
C o l e L. W., The Relation of Strength of Stimulus to Rate of Learning in
the Chick., Jour. Anim. Behav., 1911, 111—124.
D i s e r e n s С. M. and V a u g h n a Y., The Experimental Psychology
of Motivation. Psych. Bull. 1931, 28, N. 1.
D о d s о n Y. D., Relative Values of Reward and Punishment in Habit
Formation. Psychobiology, 7, N. 3, 1917.
D о d s о n Y. D., The Relation of Strength of Stimulus to Rapidity of Habit
Formation in the Kitten., Jour. Anim. Behav. 5, p. 330.
E l l i o t M. H., The Effect of Change of Reward on Maze Performance of
Rats. Univ. Calif. Pub. Psychol., 1928, 4, 19—30.
E l l i o t M. H., The Effect of Change of Drive on Maze Performance. Univ.
Calif. Pub. Psychol., 1929, 4, 185—188.
E l l i o t M. H., The Effect of Appropriateness of Reward and of Complex
Incentives on Maze Performance. Univ. Calif. Pub. Psychol., 1929, 4, N. 6, 91—98.
F i s с h el W., Ueber das Gedächtniss und den Antrieb der Vögel. Ztschr.
f. vergl. Phys. 1927, 5.
H a m i l t o n E. L., The Effect of Delayed Incentive on the Hunger Drive
in the White Rat. Genet. Psychol. Monog. 1929, 5, 405.
H a m i l t o n H. C., The Effect of Incentives on Accuracy of Discrimination Measured on the Galton Bar. Arch, of Psych., 1929, 103, 73.
H o l d e n F., A Study of the Effect of Starvation upon Behavior by means
of the Obstruction Method. Comp. Psychol. Monog., 1926. 3, N. 17, 45.
H ö g e M. A. and S t o c k i n g R. J., A Note on the Relative Value
of Punishment and Reward as Motives. Jour. Anim. Behav., 1912, 2.
G r i n d l e y G. D., Experiments on the Influence of the Amount of Reward
on Learning in Young Chickens. Brit. Jour. Psychol., General Section, 1929, 20,
173—180.
G r i f f i t h C. R., The Behavior of White Rats in the Presence of Cats,
Psychobiology, 2, N. 1, 1920.
J e n k i n s T. N., W a r n e r L. H. and W a r d e n C. J., Standard
Apparatus for the Study of Animal Motivation. Jour. Comp. Psych., 6, N. 5.
K ö h l e r W., Intelligenzprüfungen an Menschenaffen. 1921.
L i d d e l H. S. The Relation between Maze Learning and Spontaneous
Activity in the Sheep. Jour. Comp. Psych., 5, N. 6.
L i g о n E. M., A Comparative Study of Certain Incentives in the Learning
of the White Rat. Comp. Psych. Monog. 1929, 6, N. 2, p. 95.
M o s s F. A., Study of Animal Drives. Jour. Exper. Psych., 1924, 165—185.
R i c h t e r С. P., Animal Behavior and Internal Drives. Quart. Rev. Biol.
Ï927, 2, 307—343.
79
S i m m o n s R., Relative Effectiveness of Certain Incentives in Animal Learning. Comp. Psych. Monogr., 1924, 2, N. 7.
S z y m a n s . k i J . S., Ein experimenteller Beitrag zur Analyse der bei Entstehung neuer Gewohnheiten mitwirkenden Faktoren. Pflügers Arch. f. d. ges. Physiol.,
1918, 170, 197—200.
S z y m a n s k i J . S., Abhandlungen zum Aufbau der Lehre von den Handlungen der Tiere. Pflügers Arch. f. d. ges. Phys., 1918, 170.
S z y m a n s к i J . S., Die Abhängigkeit der Lerngeschwindigkeit von der
Antriebstärke. P f l . Arch. f. d. ges. Phys., 172, 19, 1918.
S z y m a n s k i J . S., Versuche über die Wirkung der Faktoren, die als Antrieb zum Erlernen einer Handlung dienen können. Pfl. Arch. f. d. ges. Phys,.,.1918,171.
S z y m a n s k i J . S., Untersuchungen über den biologisch richtigen Verlauf
des Lernvorganges bei weissen Mäusen. Pflüg. Arch. f. d. ges. Phys., 169.
S z y m a n s k i J . S., Versuche über den Lernvorgang bei den weissen Ratten
während der Ruhe — bzw. Aktivitätsperioden. Pflüg. Arch. f. d.ges. Phys., 1918, 777.
S z y m a n s k i J . S., Einige Bemerkungen über die biologische Bedeutung
akustischer Reize. Pflüg. Arch. f. d. ges. Phys., 1918, 777.
Szymanski
J . S., Ueber den Antrieb. Biolog. Zentralbf. 1919, 39, N. 6.
T о 1 m a n E. С., Purposive Behavior in Animals and Men. New York—London, 1932.
T o i m a n E. C., H o n z i k С. H. and R o b i n s o n E. W., The Effect
of Degrees of Hunger upon the Order of Elimination of Long and Short Blinds. Univ.
Calif. Publ. Psychol. 4.
T o l m a n E. C. and H o n z i k С. H., Introduction and Removal of Reward and Maze Performance in Rats. Univ. Calif. P u b . Psych. 1930, 4, 257—275.
T o i m a n E . C., Instinct and Purpose. Psych. Rev., 1920, 217—234.
T о 1 m a n E. C., Purpose and Cognition: The Determiners of Animal Learning. Psych. Rev., v. 32, N. 4, July 1925.
T o i m a n E. C., Habit Formation and Higher Mental Processes in Animals,
Psych. Bull., v. 25, N. 1, Jan. 1928.
W a r n e r L. H., A Study of Sex Behavior in the White R a t by means of
the Obstruction Method. Comp. Psych. Monog., 1927, 4, N. 22, 68.
W a r n e r L. H., A Study of the Thirst Drive in the White Rat by means
of the Obstruction Method. J . Genet. Psychol., 1928, 35, 178—192.
W a r n e r L. H., A Study of the Hunger Drive in the W h i t e Rat by means
of the Obstruction Method. J . Compar. Psychol., 1928, 8, 273—299.
W a r n e r L. H., A Study of Hunger Behavior in the White Rat by means
of the Obstruction Method. A Comparison of Sex and Hunger Behavior. Jour. Comp.
Psych. 1928, v. 8, N. 4.
Y e г к e s R . and D о d s о n, The Relation of Strength of Stimulus to
Rapidity of Habit Formation. Jour. Comp. Neur. and Psych. 1908, XVIII, 457—491.
W a r d e n and A y 1 e s w о r t h M., The Relative Value of Reward and
Punishment in the Formation of a Visual Discrimination Habit in the White Rat,
Jour. Comp. Psych., 1927, V. VII, N. 2.
W a r d e n and H a a s , The Effect of Short Intervals of Delay in Feeding
upon Speed of Maze Learning. Journ. Compar. Psych. 1927, 7, 107—116.
Я. Е. АКИМОВ
РОЛЬ ВОЗБУЖДЕНИЯ В ВЫРАБОТКЕ НАВЫКА
У ЖИВОТНЫХ
Часть I
1. ВЛИЯНИЕ ЭЛЕКТРИЧЕСКОГО ШОКА НА ЗАУЧИВАНИЕ ЛАБИРИНТА
БЕЛЫМИ КРЫСАМИ
Задачей настоящей работы является выяснение роли возбуждения у белой крысы при заучивании лабиринта.
* Влияние возбуждения на процесс обучения, как у человека,
так и у животных экспериментально не изучено. Авторы, работающие в области психологии человека, придают большое значение
различным эмоциональным состояниям в процессе обучения и запоминания. Так например, Э. Мейман (E. Meumann), перечисляя
условия, влияющие на запоминание у человека, говорит следующее: «Другим внутренним условием, на которое до сих пор обращалось слишком мало внимания, является эмоциональное состояние
при заучивании. Эмоциональное состояние, в котором мы находимся
во время работы памяти, оказывается далеко не безразличным для
результатов нашей работы. В общем можно сказать, что чувство
радости благоприятно влияет на работу памяти, неприятные чувствования оказывают решительно неблагоприятное воздействие»
(5, р. 184).
Э. Торндайк (E. Thorndike) по этому вопросу заявляет: «Всякое
эмоциональное возбуждение является нарушением нормального протекания процесса, — не только страстная любовь, горе, унижение,
отвращение, но также незначительный страх зрителей, ликование
при удаче и гнёв, направленный на конкурентов или на самого себя,
являются до известной степени тратой энергии и препятствуют
усовершенствованию» (7, v. II, р. 226).
В подобном же направлении высказывается Пайл (W. H. Руіе):
«Мы рассмотрели много факторов и элементов, — говорит он, —
влияющих на процесс обучения; мы пытались найти более экономные способы обучения.... Однако нет ни одного фактора кроме
6
Рефлексы, инстинкты и навыки
81
эмоций, который имеет такое большое влияние на процесс; обучения» (6, р. 372).
Можно было бы продолжить цитирование авторов по данному
вопросу, но они не дают ничего нового по сравнению с вышеупомянутыми. Большинство из них указывает на большое значение эмоций в процессе обучения, но все их утверждения являются голословными и никто не приводит экспериментальных доказательств
в подтверждение своих положений.
Не изучен этот вопрос и в сравнительной психологии (зоопсихологии). Единственная экспериментальная работа на эту тему,,
выполненная Хиггинсон (Glenn Higginson), является, по замечанию
автора ее, «лишь предварительной попыткой на пути выяснения,
роли эмоционального возбуждения в процессе обучения» (4, р. 2).
Хиггинсон работала с тремя группами животных, которые должны были заучить кольцевой лабиринт Уотсона. П е р в а я группа-—
к о н т р о л ь н а я — з а у ч и в а л а лабиринт при нормальных условиях.
У крыс второй группы перед пуском в аппарат вызывалась сильная
ярость (ярость вызывалась щипаньем пинцетом корня хвоста и уколами кожи в области носа). У животных третьей группы вызывался
страх (крыса перед пуском в лабиринт помещалась на 30 минут
в клетку, в которой за стеклянной перегородкой находилась кошка).
Результаты, полученные Хиггинсон, показывают, что животные, обучавшиеся д «эмоциональной ситуации», 1) затратили больше
времени на за^чиванре лабиринта, 2) сделали больше ошибок,
3) пробегали большее расстояние, 4) требовали большего количества
проб и -5) кривая обучения характеризуется большей вариативностью по сравнению с животными контрольной группы.
Работа Хиггинсон имеет ряд недостатков: 1) небольшое количество подопытных животных (24 крысы во всех трех группах),.
2) отсутствие более детального описания методики эксперимента и
3) несовершенство техники экспериментирования (одну крысу можно ущипнуть сильно, другую слабо) — все это, безусловно, снижает
ценность работы автора.
Но основным пороком всех вышеупомянутых авторов является
метафизичность в постановке вопроса. В самом деле, всякое ли
возбуждение и всегда ли, согласно данным Хиггинсон, будет действовать задерживающе на процесс обучения? Всякое ли эмоциональное состояние, как это утверждают Торндайк, Мейман и др.,
будет препятствовать усовершенствованию? Очевидно, что нет. Если
так, то какое возбуждение по своему характеру (гнев, ярость, .наказание, поощрение и т. п.), какой интенсивности и когда необходимо
вызвать, чтобы процесс заучивания был наиболее эффективным,
и наоборот? Все эти вопросы несомненно имеют большое теоретическое и практическое значение.
В предлагаемой работе из обширной темы взят для экспериментального изучения только один вопрос, а именно: какой получится
эффект, если одно и то же возбуждение, одинаковой интенсивности
будет вызываться у животного на различных уровнях навыка, т. е.
к а к будет влиять на процесс выработки навыка возбуждение, вызываемое с первого дня, с середины или в конце процесса обучения?
82
2. АППАРАТУРА
к"ОРЩШК
<а В
Эксперимент производился в лабиринте, сконструированном В. М. Боровским для специальной цели
(рис. 1).
Лабиринт имеет две совершенно одинаковые части:
количество ходов и тупиков, их расположение, направление и длина первой половины полностью совпадают со второй половиной. Это делает равноценными по трудности обе части аппарата. Животные
помещались в пусковую камеру А, пол которой был
покрыт решеткой из медных пластинок. Решетка включалась в цепь электрического тока. Сила тока регулировалась реостатом.
Ч"
J
slïL
ІГ1
sH-LІЗ №
ff г
ïn
"ЧС
Рис. 1. План
лабиринта
В. М. Боровского.
3. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ЖИВОТНЫЕ
Экспериментальными животными были белые крысы.
Животные к началу эксперимента были в возрасте
2—2% месяцев. Через весь эксперимент прошло, исключая погибших во время работы и не вошедших в окончательный подсчет благодаря резким индивидуальным отклонениям, 124
крысы. Животные работали группами:
В
»
»
»
»
»
»
»
»
первой группе (№ 1) было 17 животных, из них
»
17
»
второй
»
(№ 2)
» »
»
третьей
»
(№3)
15
»
» »
»
»
»
»
(№
4)
15
»
четвертой
» »>
пятой А
»
(№5А) »
15
»
» »
пятой Б
»
(№5Б) »
14
»
9
»
(№ 6А) »
шестой А »
9
»
»
(№ б Б) »
шестой Б
»
(№ 7)
седьмой
» »
13
»
»
10 самок и 7 самцов
10
»
» 7
»
» » 5
»
10
4
»
» 11
»
8
»
» » 7
7
»
» 7
»
10
»
» 3
»
4. МЕТОДИКА И ТЕХНИКА ЭКСПЕРИМЕНТА
Техника эксперимента состояла в следующем: голодная крыса
сажалась в пусковую камеру А, дверка камеры С была закрыта или
открыта в зависимости от серии эксперимента. Крыса, стимулируемая голодом и новой обстановкой, выбегала из пусковой камеры
в лабиринт, заходила во все ходы (обозначенные на рисунке 1,
xî,
х2, хЗ, х4) и тупики (обозначенные m l , тл2, т4, лд, пд),
обнюхивала пол, стенки аппарата и добегала до кормовой камеры В. Все заходы крысы в тупики, повороты обратно на ^правильном пути отмечались в протоколе как ошибки. |Время,
затрачиваемое крысой на пробег от пусковой'камеры до второй половины лабиринта и от пусковой камеры до' кормушки, отмечалось
секундомером (см. образец протокола).
Образец
протокола. Первый день работы
Белая самка
Первая половина
Вторая половина
Ходы . . . . . .111 . 2
ЗІЦ
4ІІІІ
Ходы
-И
21 3|1Ц
2
Тупики . . . . . JL 2
3_
4
Тупики
L
L
ЛДІІ
а*
~~
~~
ПДіГ
,
Л
ДІІ
4
і.
~~
вз
Время пробега первой
лабиринта 2 ' 1 6 "
Ходы
Тупики
1|
1
—
лд
половины
Шестой
2
3
2
3
-
Время
4'47"
пробега
всего
день работы
4
Ходы
4
Тупики
пді
ІІІІ
1_
-
лабиринта
2||
2
3|
3
-
4
j
н
ПД]
Время 0*15"
Время Г 5 3 "
Двенадцатый
Ходы
'Тупики
1
1
лд
2
3
2 . 3
день
4
4
пд
1
1
2
2
3|
3
лд
Время О'З"
Ходы
Тупики
работы
Ходы . . . . . .
Тупики
4
4
пд
Время 0 ' 1 9 "
Восемнадцатый
1 2
3
4
1 2
3
4
лд
пд
день работы
Ходы
Тупики
Время 0 ' 2 "
1
1
лд
2
2
3
3
4
4
пд
Время 0 ' 5 "
Безошибок
Каждая крыса пускалась в лабиринт один раз в день. После
пробега крысы пол и стенки лабиринта промывались разбавленным
-спиртом. Промывание производилось для того, чтобы последующие
крысы не бегали по следам первых. Эксперимент производился
•всегда в вечерние часы, в период наибольшей активности животных. Подготовка животных к эксперименту и техника экспериментирования для каждой группы были различными и будут описаны ниже.
И5.1ПЕРВЫЕ ТРИ СЕРИИ ЭКСПЕРИМЕНТА^
.
_
С животными первых трех групп до начала эксперимента была
проделана следующая предварительная работа. В течение пятидневки крысы ежедневно приносились в лабораторию и пересаживались
в деревянные ящики, в которых они кормились 30 минут. После
кормления они относились обратно в виварий, помещались в особые
клетки, куда им ставилась только вода или молоко. З а пять дней
кормления в лаборатории животные привыкали к режиму питания,
становились ручными, и на шестой день с ними начинался эксперимент. Промывание спиртом аппарата, протоколирование поведения
животного в лабиринте, запись ошибок и времени производились
с первого дня эксперимента.
Крысы первой группы заучивали лабиринт при нормальных условиях. Животные второй группы начали заучивать лабиринт со стимуляцией электрическим током с первого дня работы. Крыса сажалась в пусковую камеру, дверка которой была закрыта. Решетка
пусковой камеры включалась в цепь электрического тока. Крыса,
стимулируемая электротоком, приходила в весьма возбужденное
состояние: она быстро бегала по камере, подпрыгивала, пищала,
щелкала зубами, шерсть на спине поднималась, наблюдалось обильное выделение мочи и кала. Стимуляция электротоком продолжалась
U
Таблица 27
Дни работь
Первая группа
1
2
3
4
5
б
7
8
9
10
И
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
Вторая группа
сумма
ошибок
всех
крыс
количество
ошибок на
одну крысу
284
227
143
125
107
78
79
16,6
327
13,3
8,4
7,3
6,3
4,5
4,6
5,0
313
154
147
85
73
58
68
66
63
52
39
40
54
56
31
35
55
50
28
23
25
22
16
28
13
26
4
6
7
4,3
3,4
4,0
3,9
3,7
3,0
2,3
2,3
3,2
3,3
1,8
2,0
3,2
3,0
1,6
1,3
1,5
1,3
0,9
1,6
0,7
1,5
0,2
0,3
0,4
сумма
ошибок
всех крыс
205
129
103
77
69
71
73
73
63
59
46
64
38
59
39
43
46
31
26
23
34
27
24
23
28
18
20
20
23
Третья группа
количество сумма оши- количество
ошибок
ошибок
бок всех
на одну
на одну
крыс
крысу
крысу
19,2
18,4
9,0
8,6
12,0
7,6
6,0
4,5
4,0
4,1
4,3
4,3
3,7
3,5
2,7
3,8
2,2
3,5
2,3
. 2,5
2,7
1,8
1,5
1,3
2,0
1,6
1,4
1,3
1,7
1,1
1,2
1,2
1,3
221
180
187
137
109
107
117
82
85
69
71
45
60
54
39
51
39
38
66
41
42
23
28
31
35
19
40
17
41
20
28
18
11
15,3
12,0
12,5'
9,1
7,3
7,1
7,8
5,5
5,7
4,6
4,7
3,0
4,0
3,6
2,6
3,4
2,6
2,5
4,4
2,7
2,8
1,5
1,9
2,0
2,3
1,2
2,7
1,1
2,7
1,3
1,9
1,2
0.7
85
Продолжение таблицы 1
Дни работы
Первая группа
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
86
сумма количество
ошибок * ошибок
на одну
всех
крысу
крыс
0,3
0,1
0,1
5
2
1
1
0
0
0
0
0
0,1
0
0
0
0
0
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
'
—
—
—
_
_
—
—
—
—
—
—
Вторая группа
сумма
ошибок
всех крыс
количество
ошибок
на одну
крысу
сумма
ошибок
всех
крыс
32
1,9
1,8
0,9
11
16
16
15
31
16
20
41
29
1,1
1,6
22
30
1,3
1,7
1,3
1,4
0,9
22
24
16
23
15
30
17
25
21
24
21
14
19
—
—
—
—
—
—
—
20
—
—
16
18
16
21
17
15
.18
—
—
—
—
—
—
—
—
—
1,2
2,4
1,7
19
28
—
—
Третья группа
16
1,3
0,9
1,7
1,0
1,5
1,2
1,4
1,2
0,8
1,1
1,2
0,9
1,0
0,9
1,2
1,0
0,9
1,0
0,9
16
И
12
24
8
9
9
9
10
12
9
10
9
14
9
8
8
8
9
9
8
7
8
, 11
11
12
6
7
количество
ошибок
на одну
крысу
0,7
1,0
-
1,0
1,0
1,0
1,7
0,8
1,6
0,5
0,6
0,6
0,6
0,7
0,8
0,6
0,7
0,6
0,9
0,6
0,5
0,5
0,5
0,6
0,6
0,5
0,5
0,5
0,7
0,7
0,8
0,4
0,.5
.
Таблица 27
Первая группа
о
5
s
Й
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
И
12 .
13
14
15
16
17
18
19
20 ,
21
22
23
24
.25
•26
27
28
,29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45 '
46
'47
48
.49
время
(в секундах)
всех крыс
7 789
4 554
1892
1 174
941
608
570
496
537
500
493
736
534
471
272
289
339
315
283
258
325
-291
221
218 .
496
313
•232
351
270
.237
178
105
48
26
18
36
25
Вторая группа
M
458
268
111
69
55
36
34
29
32
30
29
43
32
28
16
17
20
19
16
15
19
І7
13
ІЗ
29
19
. U
2l
*6
ц
іо
6
3
1
2
1,5
—
—
—
—
•
•
—
—
время
(в секундах)
всех крыс
M
10 614
4946
2917
2 887
2 595
1304
1029
643
591
641
734
650
619
698
285
402
296
487
259
400
240
196
211
196
249
176
189
192
261
149
169
166
180
306
232
137
167
410
204
236
200
202
190
209
194
117
171
214
252
625
291
172
169
153
77
61
38
36
38
44
38
37
24
17
24
18
29
15
23
14
И
12
11
14
10
11
11
15
8
9
9
10
18
13
8
9
24
12
14
12
12
11
12
11
7
10
12
15
Третья группа
время
(в секундах)
всех крыс
4 828
4216
3732
2 134
1455
1817
1 136
1099
935
718
771
534
445
442
250
292
259
194
447
339
296
192
183
178
162
143
321
129
423
147
298
176
81
190
126
105
134
191
93
140
291
149
71
69
65
72
103
54
73
322
281
249
142
105
121
76
73
62
48
52
36
30
29
17
20
18
13
30
32
20
13
12
12
11
9
21
8
28
9
20
12
6
12
8
7
9
13
6
9
20
10
5
5
4
5
7
3
5
.
87
Продолжение таблицы 2
Вторая группа
M
1 1 1 1 1 ! M
1 ! ! ! 1 И
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
время
(в секундах)
всех крыс
1 1 I I 1 ] ! M 1 M ! 1i
Днн работы
Первая группа
Третья группа
время
(в секундах)
всех крыс
M
время
(в секундах)
всех крыс
158
253
138
213
147
117
143
131
121
123
115
156
165
179
214
133
9
15
812
8
7
8
8
7
7
7
9
9
10
12
8
163
96
51
71
62
51
88
73
60
46
119
, 156
119
141
38
223
M
11
6
3
5
4
3
6
5
4
3
8
10
8Q
2
15
j
1
!
i
i
4 секунды, после чего дверка пусковой камеры открывалась, и
крыса в сильном возбуждении выбегала в лабиринт. Крысы третьей
группы начали заучивать лабиринт; без стимуляции. Н а двенадцатый день работы к ним был применен электрошок.
На таблицах 1 и 2 дан сводный протокол работы трех первых
групп животных: на таблице 1 даны ошибки, на таблице 2 — время
в секундах. Из протоколов видно, что первая "группа — контрольная — заучила лабиринт после 37 дней работы, вторая и третья
группы проработали 100 дней (протоколы и другие цифровые материалы приведены в таблицах только за 65 дней работы) и не заучили лабиринта. Животные этих групп заучили постоянные ошибки
(постоянные ошибки — ежедневные заходы крысы в одни и те же
тупики).
Н а таблицах 3 и 4 даны кривые обучения первых трех групп животных: на таблице 3 изображены кривые по ошибкам, на таблице
4 — по времени.
Кривые обучения контрольной группы, как по времени, так и по
ошибкам весьма близко напоминают «типичную» кривую обучения:
первые дни работы (1—7-й день) характеризуются большим количеством ошибок, которые весьма заметно уменьшаются по мере продвижения эксперимента. С восьмого по двадцать второй день кривые в общем продолжают итти на снижение, но с заметными колебаниями по дням работы. С двадцать третьего дня они с незначительными колебаниями спускаются вниз и доходят до нуля на тридцать
восьмой день работы.
88
-
'
Таблица 27
;
\\
\\
1
•
•
I
\ N
~
• Группа
1
Nsl
— 1Группа N;3
— 1Группа №2
!
i
, !
i
j
•
\>
Ал
> ('
А/х
/Л\
)
Л
-I..1..1 1 1 1 1 1 1 I 1t i l l t i l l . . t ' ! иЧ-r-t-4-l 1 ,і і
25
. 30
35
40
5
10
15
20
Дни • работы
1
^
"—
45
50
^ГТТт
55
kj<-
1, 1 lY_
65
Кривая обучения по ошибкам второй группы характеризуется
большой вариативностью за весь процесс обучения. В первые дни
обучения она идет выше кривой контрольной и пересекает кривую
третьей группы, в середине она пересекает кривые контрольной и
третьей групп, в конце — с незначительными колебаниями идет выше кривой третьей группы.
89
Кривая обучения третьей группы за первые 12 дней идет параллельно и выше кривой контрольной группы. С тринадцатого дня —
на второй день применения стимуляции — кривая с резкими колебаниями по дням работы медленно идет на, снижение и с тридцать
третьего дня она с незначительными колебаниями держится на одном
уровне до конца работы.
Кривые обучения по времени (табл. 4) характеризуют процесс заучивания лабиринта в том же самом направлении, к а к
и кривые по ошибкам: в первые дни работы контрольная группа
затратила меньше времени на пробег лабиринта, за ней идет вторая
и наконец третья группа; в середине эксперимента кривые пересекаются между собой; в конце кривая второй группы идет выше
кривой третьей. Если сравнивать кривые обучения по времени и по
ошибкам внутри каждой группы в отдельности, то получим факты,
которые будут характеризовать процесс обучения каждой группы
в несколько ином направлении: направление и форма кривых времени и ошибок контрольной группы в общем совпадают между собой; то же самое наблюдается у кривых второй группы; кривые же
третьей группы в день применения стимуляции делают резкий скачок вниз, но в последующие дни кривая обучения по времени продолжает круто снижаться, кривая ошибок с резкими колебаниями
остается на одном уровне до двадцать девятого дня работы, а после
этого дня пересекает кривую второй группы и идет ниже ее.
Подсчитывая ошибки, количество времени (в секундах) и дни,
затраченные крысами на заучивание лабиринта, получим данные,
приведенные в таблице 5.
Первая группа .
Вторая группа . .
Третья группа . .
17
17
15
2073 121,9
3 182 187,1
24 82 165,5
на одну
крысу
групп
Количество
ошибок
всех крыс
Наименование
Количество животных
Таблица
Время (в секундах)
5
Количество дней
всех
на одну
всех
крыс
кр ысу
крыс
26441
41404
32255
1555,3
2 435,5
2 150,3
487
935
764
на одну
крыс
28,7
55,0
50,9
Таблица 5 показывает, что как по количеству ошибок, времени,
так и по дням работы лучшие результаты дали-животные контрольной группы, за ней идут животные третьей и последними—животные второй группы. В том же самом направлении характеризует
процесс заучивания лабиринта таблица б, на которой дано распределение ошибок и времени для каждой группы животных.
Из таблицы 6 ясно видно, что наилучшие результаты дала первая группа, з а ней следует третья и последней — вторая
Еще более выпукло та же последовательность групп будет выявлена,
если рассмотреть распределение крыс каждой группы по степени их
90
Таблица 9
Наименование
групп
Первая группа . .
Вторая группа . .
Третья группа . .
С Ш
И б
ки
Время
M
ш
с
M
4,69
5,98
3,25
zt 0,17
zt 0,22
i t 0,11
zt 5,17
dt 6,47
zt 4,53
48,34
91,66
48,46
m
с
zt 2,78 zt 91,04
±4,69 zt 136,48
+ 2,13 zt 87,00
успешности. На таблице 7 дано распределение животных по степени
их успешности.
Одна крыса контрольной группы заучила лабиринт на двенадцатый день работы, другая — на пятнадцатый, третья— на двадцать третий и т. д. Наибольшее количество крыс, заучивших лабиринт, приходится на тридцатый — тридцать второй дни работы.
Две крысы установили навык на тридцать седьмой день работы.
Из животных второй группы, которые начали работать со стимуляцией с первого дня обучения, за 65 дней работы заучили лабиринт только три крысы: первая на четырнадцатый, вторая на двадцать первый и третья на сорок четвертый день работы. Остальные
14 крыс не заучили лабиринта (на таблице эти крысы помещены
за чертой шестьдесят пятого дня работы).
Таблица 7
• Самцы
0 Самки
п я
я ъѵШЫ R
I 3 5 7 9 И 13 15 І7 19 21 23 25 27 29 31 33 35 37 39 41 43 45 47 49 51 53 55 57 59 61 63 65 67 69
W
^nna
pi H pi
H
Из животных третьей группы, которые начали заучивать лабиринт со стимуляцией, — с двенадцатого дня работы установили
навык 8 крыс из 15: одна крыса заучила лабиринт на двадцать седьмой день, две — на тридцатый, одна — на тридцать третий, две —
на тридцать седьмой, одна — на пятьдесят пятый и одна — на шестидесятый день работы.
Разница в степени успешности заучивания лабиринта крысами
первых трех групп объясняется различными условиями, в которых
проходил этот процесс.
Первая группа животных обучалась в нормальных условиях.
Процесс выработки навыка крысами этой группы характеризуется
следующими обстоятельствами. Крыса, пущенная в аппарат, под
91
«
влиянием голода и новой обстановки производит целый ряд ищущих
движений: она заходит по нескольку раз во все ходы и тупики,
обнюхивает стенки и пол лабиринта, пытается забраться на стенки
ходов, грызет их и т. д. Одни из этих движений приводят крысу в
кормовую камеру, где она получает корм. При повторных пусках
крысы в аппарат, согласно принципу адаптативной экономии, обоснованному В. М. Боровским (3, стр. 77—90), все движения ее, не приводящие к биологически ценному результату, исчезают. Остаются
и закрепляются только такие движения, которые приводят животное к биологически ценному результату. У крыс, обучающихся в лабиринте, исчезают заходы в тупики и повороты с правильного пути,
так как эти движения удлиняют путь и время пробега от пусковой
камеры до кормушки. У крыс закрепляются только такие движения, которые приводят их прямо к кормовой камере. Иначе говоря,
крысы должны выработать целую систему отрицательных и положительных реакций, чтобы безошибочно пробежать лабиринт. Выработка системы положительных и отрицательных реакций будет
свидетельствовать об установлении навыка.
Животные второй группы заучивали лабиринт со стимуляцией
электрошоком. Электрошок вызывал у крыс сильное возбуждение. Под влиянием возбуждения крысы весьма стремительно бегали по лабиринту; они по нескольку раз подряд забегали в одни и
те же тупики, пока не достигали кормушки. В кормушке они не
задерживались: бег их в лабиринте был настолько стремительным,
что когда они достигали кормовой камеры, то продолжали метаться в ней из стороны в сторону и выскакивали из нее. Или же
крыса забегала в какой-либо ход или тупик, металась в нем, как
в клетке, и, не находя выхода (хотя выходом служил тот же самый
путь, каким крыса забежала в тупик), настороженно усаживалась
в этом тупике и только после нескольких минут (были случаи, когда
крыса просиживала больше часа) она весьма осторожно выходила
из неправильного хода и, делая новые ошибки, добегала до кормушки.
Количество ошибок у крыс второй группы весьма большое, и оно
резко меняется по дням работы. Это отчетливо видно по кривым обучения. Неравномерное и резкое колебание кривых обучения объясняется тем обстоятельством, что возбужденная крыса выбегала из
пусковой камеры при различных телесных установках. От телесной'
установки зависит направление бега. Правильными ходами в лабиринте были: второй ход в первой половине и четвертый — во второй.
Чтобы безошибочно пробежать по лабиринту, крыса должна заучить следующие движения: по выходе из пусковой камеры повернуть
налево; пробежав некоторое расстояние, повернуть направо — во
второй ход; пробежав второй ход, обогнуть справа или слева перегородку и войти во вторую половину лабиринта; во второй половине
повернуть направо и, добежав до правой стенки лабиринта, повернуть налево — в четвертый ход и через него в кормушку. Выбегая из пусковой камеры, крыса направлялась направо или налево.
Если она направлялась направо, то была -вынуждена с какого-то
пункта повернуть обратно, так как пройти во вторую половину лабиринта через правую сторону крыса не может. В действительности
У2
возбужденная крыса меняла направление бега только тогда, когда
встречалась с механическим препятствием, как например: со стенкой
лабиринта. Если крыса брала направление налево, то добегала
до левой стенки аппарата, поворачивала направо — в первый ход
и тупик первой половины лабиринта; добежав до конца хода и тупика, возвращалась обратно и направлялась в правую половину
.аппарата; добежав до правой стенки, поворачивала влево — в четвертый ход и тупик; возвращалась обратно и снова забегала в первый
ход, затем снова в четвертый, потом в третий и т. д., пока не забегала во второй ход, а через него — во вторую половину лабиринта.
Во второй половине повторялись движения, аналогичные с движениями в первой половине, и наконец крыса забегала в кормовую
камеру.
Процесс заучивания лабиринта крысами «второй группы характеризуется следующими обстоятельствами: согласно принципу адаптативной экономии, все действия животного, не приводящие к биологически ценному результату, должны исчезнуть, но возбуждение
животного, вызываемое электрошоком, препятствует исчезновению «лишних» движений. Происходит борьба двух наиболее ярко
выявленных, конкурирующих тенденций. В каждом отдельном случае побеждает та тенденция, которая является наиболее мощной.
Большое количество «ошибочных» движений, наблюдаемых в первые
дни работы, начинает исчезать, но возбуждение нарушает нормальный ход процесса обучения, и в результате остаются некоторые
«лишние» движения крысы. Благодаря ежедневным повторениям
они становятся стереотипными, закрепляются и входят как неотделимая часть в навык. Действие возбуждения является настолько
мощным, что из семнадцати крыс за 65 дней работы могли установить навык только три. С другой стороны, принцип адаптативной
экономии начинает проявляться с первых дней работы: кривые обучения по ошибкам и по времени, правда, с резкими колебаниями,
круто- падают вниз, но крысы с постоянными ошибками начали
заучивать лабиринт с восьмого дня работы.
Процесс заучивания лабиринта крысами третьей группы проход и л в иных условиях: за 11 дней работы без стимуляции навык у крыс
достиг уже какого-то уровня. Животные..ознакомились с аппаратом,
некоторые из них заучили направление ходов, повороты, длину
пути и т. д. Применение на двенадцатый день стимуляции оказало
различное влияние на дальнейшее протекание процесса обучения:
восемь крыс заучили лабиринт, семь работали с постоянными ошибками в течение 65 дней. У некоторых животных этой группы за
11 дней работы навык достиг такого уровня, что стимуляция не нарушила его, а, наоборот, способствовала его закреплению. При этом
закрепились и те «лишние» движения, от которых крысы не успели
еще освободиться. Это отчетливо видно из протоколов эксперимента.
Две крысы заучили лабиринт с постоянными ошибками на двенадцатый день, две — на тринадцатый, две — на четырнадцатый и т. д.,
последняя — на тридцать шестой день работы. Семь крыс, которых
применение стимуляции застало на низком уровне процесса выработки навыка, не могли заучить лабиринт.
93
Все вышеизложенное показывает, что наилучшие результаты в
заучивании лабиринта выявила первая, или контрольная, группа,
за ней идет третья и последнее место заняла вторая группа животных.
На основе этого мы можем сделать следующие выводы:
1. Возбуждение, вызываемое электрошоком с первого дня обучения, препятствует выработке навыка у крыс в лабиринте: животные заучили лабиринт с большим количеством постоянных ошибок
по сравнению с контрольной группой, затратили на обучение большевремени (в секундах) и дней, сделали больше ошибок.
2. То же самое возбуждение, вызываемое на более поздних ста- .
днях* обучения (двенадцатый день работы), также препятствует
дальнейшему обучению; результат же лучше только потому, что
уже раньше кое-что было выучено.
Животные третьей группы затратили на установление навыка
меньше времени и дней, сделали меньше ошибок, и количество крыс,,
заучивших лабиринт, в 2,5 раза больше по сравнению с группой
крыс, которая заучивала лабиринт с возбуждением с первого дня
работы.
6. РЕЗУЛЬТАТЫ ЧЕТВЕРТОЙ И ПЯТОЙ СЕРИЙ ЭКСПЕРИМЕНТА.
Выводы, полученные из трех первых серий эксперимента, определили дальнейшее направление работы. Животные четвертой и пятой А и Б групп, так же, как и животные первых трех групп, ежедневно в продолжение пяти дней приносились в лабораторию и кормились по 30 минут, после чего они относились обратно в виварий
и помещались в клетки, куда им ставилась только вода или молоко.
Следующий этап подготовительной работы к эксперименту состоял
в том, что животные четвертой группы в продолжение двух дней^
а животные пятой группы А и Б в продолжение четырех дней пускались в лабиринт для ознакомления с ним. Протоколирование
ошибок и времени, стимулирование электрошоком начались с третьегодня пуска в лабиринт животных четвертой группы и с пятого дня
животных пятых групп. Крысы пятой группы А заучивали лабиринт
без стимуляции.
На таблицах 8 и 9 даны сводные протоколы животных этих групп.
На таблицах 10, 11, 12 и 13 даны кривые обучения животных этих
групп: на таблице 10 изображена кривая четвертой группы, для
сравнения дана кривая контрольной группы; на таблице 11 изображены кривые времени тех же групп. Кривые показывают, что
животные четвертой группы за первые дни обучения делали больше
ошибок, тратили больше времени на пробег лабиринта по сравнению
с животными контрольной группы. В середине работы кривые ошибок
и времени ^четвертой группы идут ниже соответствующих кривых
контрольной, в конце они пересекаются, и кривые контрольной
группы спускаются к нулю на тридцать восьмой день, а кривые
четвертой группы идут с незначительными колебаниями на одном,
уровне до конца работы.
На таблицах 12 и 13 даны кривые обучения по времени и ошибкам
четвертой группы (без постоянных ошибок), пятой группы А и Б
9*
Таблица 8
Таблица 9
Ошибки
Четвертая
группа
J5
Н
оо
гЗ
О,
Й
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
И
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
О
>4
а
X
ои
95
120
70
65
74
72
42
56
73
40
42
27
38
24
28
16
15
25
15
17
И
11
15
12
6
7
9
8
11
8
5
20
M
6,3
3,0
4,7
4,3
5,0
4,8
3,0
3,6
4,8
2,7
2,8
1,8
2,5
1,6
1,9
1,1
1,7
1,7
1,0
1,1
0,7
0,7
0,7
1,0
0,8
0,4
0,5
0,6
0,6
0,7
0,6
0,3
Время
Пятая
Пятая
группа А группа Б
о
3
а
к
X
94
97
53
42
34
37
25
27
14
29
16
6
8
8
5
2
3
2
2
1
' 1
0
о
3
CU
M
^
X
оа
6,2
6,5
3,5
51
53
44
3,0
2,2
30
30
36
22
2,5
1,7
1,8
0,9
2,0
1,0
0,4
0,5
0,5
0,4
10
16
16
8
M
о
3
О.
X
оса
3,6
3,8
1840
1597
3,1
2,1
1 199
1 127
915
868
663
696
587
427
523
462
2,1
2,6
1,6
0,7
1,1
1,1
0,6
12 0,9
4 0,3
Г 0,05
2 0,1
0,1
0,2
0,1
0
0
0
0,1
0,05
0,05
__
—
—
—
—
_
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
-
—
—
—
—
—
—
—
„
„
—
—
—
—
—
—
—
—
0
0
Четвертая
группа
280
178
172
140
159
239
128
101
96
89
134
151
97
65
45
—
—
—
—
60
61
120
55
—
—
—
—
80
—
—
Пятая
группа А
о
3
Й
X
осс
Си
M
M
Пятая
группа Б
о
3
9*
X
о
са
194 1347
306 3361
145 2 366
1 117 74 944
526
35 854
61 1226
910
368
25 312
356
24 455
186
12 261
376
25 191
57
178
12
64
107
7
35
72
5
96
240
169
67
61
88
22
33
19
14
4
5
3
11
7
0,5
123 2912
106 4595
80 2 176
75
61
58
44
46
39
28
35
31
19
12
139
63
56
30
11
16
8
6
6
6
9
38
40
17
19
15
10
6
4
3
4
4
8
4
6
M
4
4,5
2
2,5
2,5
1
1,5
1
Л
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
_
—
—
—
—
—
—
—
-
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
•
Продолжение
Четвертая
группа M
л
frei
ю
^
ê
о
s
к
X
CJ
о
CQ
Пятая
группа А
о
3
о.
Оі
M
X
йі
а
33
20
1.3
_
34
7
1,3
—
35
10
0,5
—
Пятая
группа Б
о
Си
M
M
ÎЛ
о
s
Qu
X
аX
>
Пятая
группа Б
о
3
о .
Си
M
«
Xи
<
CQ
M
X
О
СП
M
107
7
_
—
—
141
9
—
—
_
—
—
—
—
173
12
—
—
—
—
—
36
13
0,7
—
_
—
—
78
5
—
—
—
37
8
0,9
—
—
—
—
87
6
—
—
—
—
38
8
0,6
—
—
64
4
—
—
—
—
—
46
3
—
63
4
_
39
6
0,6
—
40
41
9
0,4
—
5
0,6
—
42
4
0,3
43
6
0,3
_
—
44
8
0,4
—
—
—
45
5
0,6
—
46
5
0,3
—
—
47
7
0,3
П8
5
0,5
49
4
6
0,3
—
—
_
_
'
—
—
—
—
53
4
—
—
—
—
—
—
—
—
—
60
29
4
2
—
—
—
—
—
32
2
—
—
—
—
4
—
—
—
—
3
—
—
—
—••
—
—
—
_
—
_
—
—
—
—
58
—
—
39
—
—
35
2
—
—
—
—
—
—
—
38
3
—
—
—
—
—
—
—
—
38
0,3
—
—
—
—
6
0,4
—
—
—
—
0,4
—
—
—
53
5
6
0,3
—
—
50
51
52
3
—
—
26
2
—
—
36
2
—
33
2
_
29
2
—
.
—
—
—
—
—
—
—
_
—
—
—
—
•
—
54
5
0,4
—
—
—
29
2
55
4
0,3
—
—
—
—
28
2
—
56
4
0,3
—
—
—
—
38
3
—
—
—
—
25
2
- 57
4
0,3
58
2
0.3
—
—
59
3
0,1*
—
—
—
—
60
5
0,2
—
—
—
—
61
4
0,3
—
—
62
6
0,3
—
63
64
5
0,4
—
5
4
0,3
35
36
2
0,3
33
2
65
96
Пятая
группа А
я
_
—
Четвертая
группа
таблиц S и 9
— .
—
—
—
—
•—
—
—
• —
—
—
36
2
28
2
—
26
2
—
36
2
—
24
2
—
2
—
'
—
—
—
—
—
—
Таблица8Таблица9
Таблица 11
240
220
200
18Ö
160
140
120
100
80
80
£40
о
и
20
§
ф
о.
mо
и контрольной. Кривые обучения по ошибкам показывают, что лучшие результаты по заучиванию лабиринта выявила пятая группа
Б, за ней идет пятая А, затем четвертая группа (без постоянных ошибок) и наконец контрольная. Кривые времени характеризуют процесс обучения в несколько ином направлении: распределение групп
животных по кривым времени в первые дни обучения является прямо
противоположным распределению по кривым ошибок; во второй
половине оно совпадает.
7
Рефлексы, инстинкты и навыки
97
Таблица
5
72
ю
Дни работы
Таблица 13
300
II
1
| і•
; I
1
280
j !
ii
:i
!
І
260
240
- Груп.па №1
—
-Группа №4
s
Группа H°-5A i
•• Группа № 5В
.1
Vi
220
...-
:1
H
200
1Ô0
?
1?
!
)
! \
і
1(
1f
160
і4а
120
4
j
i
І
!
\
i
3
1
«
V
\
80
\\ f
\
\
\
t
i
\Іr 1
/ p.
s
4A
\ ; tf
Чл
> 1111
1.1. и . .1,1 11
15
5
10
Дни работы
98
V
w л4
1
20
1
тЛ t t 11 1 l -t-4-J
>
30
35
40
25
В том же направлении характеризует результат заучивания лабиринта животными этих групп таблица 14.
Таблица 14
.
Пятая группа Б
86,8
15016
15
506
33,7
14469
H
333
23,8
16980
на одну
крысу
1302
Дни
всех крыс
15
всех крыс
на одну
крысу
Пятая группа А . . .
всех крыс
Четвертая группа
Время
Количество
вотных
Наименование групп
Ошибки
на одну
крысу
sg
- 439
469
142
965
202
29,3
31,2
9,5
13,5
117
177
8,3
12,6
1001
1213
П р и м е ч а н и е к т а б л и ц е 14. В числителе поставлена сумма дней,
в которые крысы работали в лабиринте со стимуляцией и эксперимент протоколировался, в знаменателе — прибавлены дни, в которые крысы пускались для
ознакомления с лабиринтом; для крыс четвертой группы прибавлялось по два
дня, для пятых групп — четыре дня на каждую крысу.
Вышеприведенная таблица показывает, что как "по количеству
ошибок, так и по числу дней, затраченных крысами для заучивания
лабиринта, лучшие показатели дала пятая группа Б, за ней следует
пятая А и последнее место заняла четвертая группа. По времени
порядок следования групп обратный.
Аналогичная же последовательность в распределении групп наблюдается и тогда, когда мы рассматриваем результаты обучения
по их средним величинам. На таблице 15 дано распределение ошибок и времени этих групп за все время их работы.
Таблица 15
групп
Четвертая группа
Пятая группа А .
Пятая группа Б
Время
Ошибки
Наименование
M
m
с
M
m
4.60
3.61
2,75
±0,19
±0,21
±0,13
±3,87
±3,72
±2,24
59,70
103,90
104,30
±4,11
±8,95
±S,58
J
.о
± 83,88
±160,48
±140,00
• В том же направлении характеризует процесс заучивания лабиринта крысами распределение их по степени успешности
(табл. 16). Одна крыса четвертой группы заучила лабиринт на шестой
день после пуска ее в аппарат (считая два дня, в которые юна зна7*
99
Таблица8Таблица9
о Соты
и Самки
f
Группа №4(опостоянными ошибками]
п
пИ
Hm R
•
•
—Bzl.
I Із 5 7 9 il 13 15 17 19 21 23 25 27 29 31 33 35 37 39 41 43 45 47 49 51 53 55 57 59 61 63 65
В
Л п
п. Ш *
rann
mnmmk
i 3 5 -7 8 H 13 15 17 19 21 23 25 27
a
e ! m П7І n
I 3 5 7 9 И 13 15 17 19 21 23
Дниозно-
Группа № 56
комилась с аппаратом), вторая— на одиннадцатый, две — на тринадцатый, две — на двадцатый, по одной — на двадцать первый
и двадцать третий, две — на двадцать шестой, одна — на сороковой,
одна — на сорок восьмой и три не заучили лабиринта.
Из животных пятой группы А четыре крысы закончили обучение
на седьмой день после .пуска их в лабиринт (включая и четыре дня,
затраченные ими на ознакомление с аппаратом), две — на восьмой
день, одна — на тринадцатый, по две — н а пятнадцатый и шестнадцатый, по одной — на семнадцатый, девятнадцатый, двадцать второй и последняя—на двадцать пятый день работы. Наибольшее количество животных приходится на первые и срединные дни работы.
Животные пятой группы Б распределяются между пятым и девятнадцатым днем работы. Распределение животных по дням работы является более компактным, и большинство приходится на сере-,
дину эксперимента.
Результаты эксперимента зависят от тех условий, в которых протекал процесс заучивания лабиринта. Крысы четвертой группы начали обучаться после двух дней ознакомления с аппаратом. В течение
двух дней лабиринт не промывался спиртом и крысы не стимулировались электротоком. За это время навык у отдельных крыс достиг различного уровня: у одних он достиг такого уровня, что возбуждение удлинило время его образования, у других — возбуждение способствовало закреплению «ошибочных» движений, от которых крысы не смогли освободиться до конца работы.
У крыс пятой группы А процесс образования навыка протекал
нормально. Предварительное четырехдневное ознакомление крыс
с лабиринтом ускорило процесс заучивания его. Если животные
контрольной группы затратили в среднем на выработку навыка
28,7 дня и последняя крыса заучила лабиринт после 37 дней работы,
t o животные пятой группы А в среднем тратили 13,5 дня (считая
и четыре дня на ознакомление с аппаратом), и последняя крыса
заучила лабиринт после 25 дней работы. Более быстрое обучение
крыс пятой группы А надо отнести за счет четырехдневного предварительного ознакомления их с аппаратом.
Животные пятой группы Б заучивали лабиринт со сти&Уляідйей.
Стимуляция нарушала нормальное протекание процесса заучива100
ния: крыса в сильном возбуждении выскакивала из пусковой камеры,
забегала в какой-либо ход или тупик, или останавливалась тотчас
же после выхода из камеры, или где-нибудь на пути правильного
хода принимала настороженно-оборонительную позу и в таком
состоянии находилась весьма продолжительное время- Этим объясняется тот факт, что кривая ошибок за время работы идет все время
на снижение, а кривая времени делает в первые дни работы большие прыжки вверх.
Этим же обстоятельством объясняется то, что распределение
групп по количеству ошибок и дням идет в одном направлении, а по
количеству затраченного времени (в секундах) — в противоположном. Возбуждение в первые дни работы действовало нарушающе на
процесс обучения крыс пятой группы Б . Это отчетливо видно на
кривых обучения и на таблице распределения крыс по успешности.
Но нарушение стимуляцией нормального процесса обучения в первые
дни работы компенсируется в последующие дни: животные пятой
группы Б заучивали лабиринт первыми, за ними следуют животные пятой группы А и последними — четвертой группы" Это зависит от того, что крысы пятой группы Б за четыре дня ознакомления с лабиринтом достигли такого уровня обучения, при котором то
же самое возбуждение, действуя в иных условиях, переходит в свою
противоположность, т. е. из фактора, препятствующего обучению,
оно становится фактором, ускоряющим его.
Из всего изложенного вытекает:
1. Возбуждение, вызываемое электрошоком с первых дней обучения препятствует выработке навыка в лабиринте.
2. То же самое возбуждение, вызываемое на более поздних стадиях обучения, менее эффективно препятствует заучиванию лабиринта и чем позднее оно вводится, тем меньше.
3. Возбуждение, вызываемое на еще более поздних стадиях обучения или, иначе, на более высоком уровне процесса образования
навыка, переходит в свою противоположность: из фактора препятствующего оно становится фактором, ускоряющим обучение.
7. ШЕСТАЯ И СЕДЬМАЯ СЕРИИ ЭКСПЕРИМЕНТОВ
Шестая и седьмая серии экспериментов являются прямым продолжением предшествующих. Предварительная работа с крысами
этих групп была проделана та же самая. Кроме того крысы шестых
групп знакомились с лабиринтом 6 дней, седьмой — 8 дней. Группа
шестая А работала без стимуляции, шестая Б и седьмая — со стимуляцией.
На таблицах 17 и 18 приведены сводные протоколы работы этих
групп; на таблице 17 — ошибки, на таблице 18— время. Животные
шестой группы А закончили обучение после 17 дней работы, шестой Б—
после 9 и седьмой — после 6 дней., Таким образом, первое место
заняла седьмая группа, второе — шестая группа Б и последнее —
шестая А.
На таблицах 19 и 20 даны кривые обучения этих групп; на таблице 19 приведены кривые по ошибкам, на таблице 20 — кривые
по времени. Кривые по ошибкам весьма наглядно показывают,
lot
Таблица 27
О ш и б к и
Шестая группа А
Шестая группа Б
Седьмая группа
всех крыс
M
всех крыс
M
всех крыс
49
50
22
15
16
14
7
3
8
5
11
9
1
3
4
2
2
О
0
0
5.4
5.5
2.4
1.6
1,7
1.5
8
3
9
5
1,2
1,0
1
3
4
2
2
21
13
27
7
23
9
10
4
3
0
0
0
2.3
1.4
3,0
8
2,4
1,0
1,0
4
3
^Ю O O O t f W O O O j 1 1 1 1 1 j j j j j
M
1,7
1,2
6
7
4 .
3
Таблица 18
Шестая группа А
всех крыс
1 259
1079
855
267
298
156
105
68
97
68 .
61
63
18
35
20
14
11
/ІЛ1
102
M
140
120
95
30
33
17
12
8
И
8
7
8
2
4
2
1,5
1
Шестая группа Б
всех крыс
M
723
176
327
74
407
97
197
80
40
80
20
36
8
45
10
22
9
4
Седьмая группа
всех крыс
1766
1954
400
322
39
24
M
135
143
31
25
3
2
—
—
—
-
—
—
—
—
—
—
—
—
Таблица8Таблица9
Таблица 20
Группа Nïl
•— Гругina Ns6A
•— Гругina NÎ6 Б
— Гругirta № 7
\1 '
\
\
\
\
\
1
11
I 1 !
[
І
Ii
1л
AJа\
І
_ L, ..J._I,..,1_ I .1.1 1 .
Ал
^
Ч
»,1 | Г "
/
V ,4
Гт .ъны-j . U . i -
Дни работы
ЮЗ
что животные седьмой группы делали меньше ошибок, за ней идут
животные шестой группы Б и последними—крысы шестой группы А.
Порядок следования кривых по времени иной: кривая времени
седьмой группы идет выше остальных кривых, затем идет кривая
шестой группы Б и, наконец, кривая шестой группы А.
Та же закономерность наблюдается, если рассмотреть распределение групп по количеству ошибок, дням и времени в секундах.
Таблица 27
Ошибки
221
24,5
4 474 496,1
92
146
10,2
16,2
о
У
117
13,0
2111 234,4
58
6,4
112~ 12,4
13
63
4,8
4505 346,5
36
137
на одну
крысу
9
всех крыс
на одну
крысу
Седьмая группа
всех крыс
Шестая группа Б
.
на одну
крысу
Шестая группа А . . . . .
Дни
всех крыс
Наименование групп
Время
Количество
вотных
S
В том же направлении характеризует результаты
этих групп и таблица распределения ошибок и времени.
2,7
10,6
обучения
Таблица 22
Ошибки
Наименование
Время
групп
M
ш
с
M
Шестая группа А
Шестая группа Б
Седьмая группа .
2,41
1,77
1,59
i t 0,19
±0,15
±0,09
±2,77
±1,69
±0,92
53,50
28,08
101,94
m
0
71,52
± 5,02
-t- 3,33 -f- 36,98
± 14,24 H- 147,80
На таблице 23 дано распределение крыс по степени их успеваемости. Первая крыса шестой группы А заучила лабиринт на девятый день после пуска животных в аппарат, или на третий день применения стимуляции, последняя заучила на двадцать третий день
работы, или на семнадцатый день после применения стимуляции.
Одна крыса шестой группы Б заучила лабиринт в дни ознакомления
с аппаратом (на таблице она помещена за чертой влево), вторая
крыса закончила обучение на седьмой день и остальные — на
тринадцатый, четырнадцатый и пятнадцатый дни работы. Крысы
компактно группируются в первой половине периода выработки
навыка.
104
Таблица8Таблица9
ДО
гп
( з 5 7 9 И 13 15 !7 19 21 23 25 27 29 31 33 35 37 39 41 43 4 5 47 49 57 53 5S
I
3
5
Ж
Группа №86
7 9 И 13 ta Я IS И 23 &
Дниознаком- ß
ления с аппаратомА гг
п клШ
I з 5 7 9 И 13 15 17
1в
г
рушт
а Самт
и Самки
Из животных седьмой группы четыре крысы установили навыкв дни предварительного ознакомления с аппаратом (на таблице они
помещены влево от черты AB), остальные крысы заучили лабиринт
между восьмым и пятнадцатым днями работы, или между первым
и седьмым днями после применения стимуляции.
Таблица распределения крыс по степени успешности показывает, что наилучшие результаты по заучиванию лабиринта выявила
седьмая группа, за ней следует шестая Б и в конце — шестая А.
Из этого следует: 1) возбуждение, вызываемое электрошоком на более поздних стадиях обучения, в конце, способствует более быстрому
установлению навыка; 2) возбуждение, вызываемое на этих стадиях
обучения, более сильно нарушает нормальное протекание процесса
обучения по сравнению с тем ж е самым возбуждением, вызываемым
на более ранних стадиях образования навыка.
В целях проверки последнего вывода был проделан дополнительный эксперимент: специально выделенная группа крыс заучила
лабиринт без стимуляции; после того, как все животные установили
навык, был применен электрошок. Результаты эксперимента таковы:
из девяти крыс в первый день применения стимуляции сделали ошибки три, на второй — четыре, на третий — три, на четвертый — две,
на пятый — четыре, на шестой — две, на седьмой — две и только
после десяти дней работы все крысы пробегали лабиринт фез ошибок. Ошибки делали те крысы, которые последними установили
навык. Т е крысы, которые заучили лабиринт первыми и продолж а л и работать без ошибок до конца установления навыка остальных
крыс, не сделали ни одной ошибки з а период применения стимуляции.
Последнее обстоятельство дало основание предположить, что
возбуждение не всегда приводит организм в хаотическое состояние,*
как это утверждает Уотсон, и не всегда нарушает нормальное протекание процесса, к а к об этом говорит Торндайк. Все будет зависеть' от уровня навыка животного и от характера и интенсивности
возбуждения. Последнее предположение проверено специальным
экспериментом. Группа животных заучила лабиринт при нормальных условиях. После того, к а к крыса устанавливала навык, она продолжала его закреплять. Н а закрепление навыка каждой крысе
давалось 5 0 % того количества дней, которые крыса потратила на
обучение: если крыса тратила на обучение двадцать дней, то ей
давалось дополнительно на закрепление навыка десять дней и т. д.
105-
Результаты эксперимента следующие: ни одна крыса за время
применения стимуляции после закрепления навыка не сделала ни
одной ошибки. Стимуляция повысила быстроту пробега лабиринта
крысой, й никакого нарушения в выполнении установленного навыка не было замечено.
В данном- случае у каждой крысы выработался механизм определенного навыка: животное производит только необходимые движения, все действия его стали согласованными, движения отдельных органов координированы. Стимуляция на данном уровне навыка только ускоряет действие механизма.
На основе этого можно заключить:
1. Возбуждение, вызываемое электрошоком, будет действовать
на установившийся навык различно, в зависимости от степени интегрированности органов, участвующих в выполнении данного навыка.
2. Возбуждение, вызванное вскоре после установления навыка,
приводит организм в «хаотическое состояние» и нарушает нормальное выполнение навыка.
3. То же самое возбуждение, вызванное на более поздних этапах, когда уже закреплен навык, не нарушает его, наоборот, ускоряет действие механизмов, участвующих в его выполнении.
На таблицах 24, 25, 26 даны результаты обучения крыс всех
групп на различных уровнях навыка. Цифровые показатели в общем характеризуют процесс обучения животных различных групп
в том же самом направлении, о котором говорилось выше, но имеются
детали, которые освещают процесс обучения групп животных в ином
направлении. Уменьшение ошибок у крыс первой группы за первые
двенадцать дней идет равномерно, у второй группы исчезновение
ошибок (без постоянных) происходит быстрее и при этом в первые
шесть дней количество ошибок больше, а начиная с седьмого дня
меньше по сравнению с первой группой. Уменьшение ошибок у крыс
третьей группы происходит быстрее гго сравнению с животными первой
и второй групп. Количество ошибок этой группы за время с двенадцатого дня и до конца работы также меньше по сравнению с первой и второй группами.
Количество ошибок каждой последующей группы за соответствующие дни значительно меньше каждой предыдущей группы. Разница в ошибках между группами крыс, которые работали со стимуляцией и без стимуляции, более значительная. Эта разница зависит от условий, в которых протекал начальный период обучения:
более длительный период предварительного ознакомления животных с аппаратом обусловливает более быстрое установление навыка.
В том же направлении характеризует процесс установления навыка
таблица 25.
Несколько иначе характеризуется процесс образования навыка, если рассматривать его по времени: наиболее сильное нарушающее действие электрошока падает на пятый и девятый дни его применения. В остальные дни применение электрошока сказывается
менее заметно.
106
Таблица 27
О ш и б к и
до конца
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
11-й день
Пятая
группа Б
23,9
16,5 24,5 13,0
11,2 13,5 8,1
4,6
)
7,аблищг 25
1 ни
(в ср еднем на однУ кры:су)
S
5 с
CQ г;
Cо f r
С
>>
»
»
»
1-го дня
3» »
5ь »
7» »
9» »
до конца
»
»
»
»
»
»
»
»
28,7
26,7
24,7
22,7
19,7
Cs ece
ce
g. с
fifr
22,7
20,7
18,7
16,7
14,7
к
се
tx се н
с
си
$ се
с S с
su Г £У CиU
£fr
Шестая
группа А
і1 Пятая
группа А
Четвертая
группа
Третья
группа
121,9 138,0 124,1
92,9 100,2 97,4 56,4
76.9 82,5 75,7 42,0 33,7
64,9 62,9 61,4 33,0 21,0
56,9 52,3 48,1 23,3 14,6
55.2 40,2 33,1
91,0
66.3
97,7
Седьмая
группа
1-го дня
3ь »
5» »
7» »
9ь »
12» »
1-го по
Шестая
группа Б
С
»
»
»
»
»
»
Вторая
группа
Первая
группа
(в среднем на одну крысу)
<
ЕД
Ш
<
г <е
§g 2 с
«
S
се £
н с к
к >» -H Си <L> >» и >>
с е - tС
и 3fr 3fr
19,9 13,9 13,5
17,8 11,9
15,8 9,9 9.5
13,8 7,9 7,5
11,8 5,9 5,5
а
« се
S с
Ас
I I
12,6 16,2 12,4 10,6
8,3
6,3 10,2
4,3 8,2
6,4
4,4
2,7
Гіаблиці1 26
В р еî M я в с е к У н д а X
(в ср»еднем на одн у кры!СУ)
\
S g
» 5
a t
cfr
С
»
»
»
»
»
»
К се
2 с
g*
к
ш
се
<
н
о. се
к 2
Ч> сс
«н вІ
S
« I
Р* CL,
H u ÎT fr С fr С fr
К
£ се
с
ш
<
S «в
S С
ой) С>» о >»
3fr 3fr
к се
ее
31
D и
1-го дня до конца 1555,3 2001,3 1754.5 —
829,3 1086,7 1151.6 756,0
3» » »
»
649.0 744,6 902,8 527,0 965.0 1213,0
5»
» »
»
557,8 515,3 684,6 372,1 464.1 876,5 496,1 234,4
7»' » »
»
9» » »
»
495.1 416,9 535,6253,0 і244,6 640,1 240,4 135,6 346,5
12»
» »
»
489,7 302,6i 374,0 —
1-го по 11-й включ.. 1070,9i 698,7'1380,5 —
107
8. ВЛИЯНИЕ ПОЛОВЫХ РАЗЛИЧИИ НА ПРОЦЕСС ОБУЧЕНИЯ
В ранее выполненных работах (1 и 2) о влиянии половых различий на выработку зрительных и кинестетических навыков было установлено, что самки быстрее вырабатывают кинестетические навыки,
чем самцы, а самцы быстрее приобретают зрительные навыки по сравнению с самками.
Установленный факт частично подтверждается настоящей работой. На таблице 27 (стр. 111) дано среднее количество ошибок, времени
идней, затраченное самцами и самками на процесс обучения.
Рассматривая результаты обучения по ошибкам и дням животных
первой группы, мы видим, чаюхамки заучили лабиринт быстрее самцов, а по времени результатам получились обратные (табл. 27).
Самки второй группы — рассматривая результаты обучения с постоянными ошибками — заучили лабиринт по всем показателям быстрее самцов. Если исключить постоянные ошибки, то по количеству
ошибок и дней самки выявили худшие результаты по сравнению с
самцами; по времени рез^ль^гаты поучились обратные. Если исключить постоянные ошибки^ то по количеству ошибок и дней самцы дали
лучшие результаты; по времени — обратные.
Самцы третьей группы заучили лабиринт по ошибкам и по дням
(с постоянными ошибками) быстрее самок, по времени — результаты
обратные. Если исключить постоянные ошибки, то по количеству
ошибок и дней самки дали лучшие результаты; по времени—результаты обратные.
Самцы четвертой группы заучили лабиринт по ошибкам и по времени (с постоянными ошибками) быстрее самок; по дням самки установили навык быстрее самцов. Если исключить постоянные ошибки,
то по количеству ошибок и дней самцы выявили лучшие результаты
по сравнению с самками; по времени — результаты обратные.
Самки пятой группы А (заучивали лабиринт без стимуляции) по
всем показателям заучили лабиринт быстрее самцов.
Аналогичные результаты выявила пятая группа Б.
Седьмая группа не является характерной, так как небольшое количество самцов (три) дает повод предполагать, что индивидуальные
различия перекрыли половые 'различия.
На основании изложенного можно заключить, что самки заучивают лабиринт при нормальных условиях (например группы первая и
пятая А) быстрее самцов. При применении стимуляции получаются
противоречивые результаты. Полученные эмпирические данные не
дают еще возможности установить какую-либо закономерность ц
требуют дальнейших экспериментальных исследований.
ВЫВОДЫ
!
1. Возбуждение, вызываемое электрошоком с первого дня обучения,,
препятствует выработке навыка у крыс в лабиринте: животные заучили лабиринт с большим количеством постоянных ошибок, затра-.
тили на обучение болынё времени (в секундах) и дней по сравнению
с контрольной группой.
108
Таблица 27
Наименование групп
животных
Количество
ошибок
В
0
1
S>
§ g
о
'•§•
О
Ы
CQ
X
оо
со
Время (в секундах)
о
hâ
о.
>>
•о
СЗ Q,
Ж Ü
X
а>
о03
1 *
5
w
К
м
о.
X
Количество
дней
0
12
а.
&
X
01
ä
>»
я .
tf H
л
те о.
t f >•>
S ££
Первая группа
самцы
7
10
943
1 130
135,3
113,0
9 618
16823
1 374,0
1682,3
214
273
30,5
27,3
10
7
1972
1210
197,2
172,8
24 630
16 774
2 463,0
2410,6
596
339
59,6
48,4
5
10
817
1 665
164.4
166.5
10 019
22 136
2003,8
2213,6
247
517
49,4
51,7
самцы
11
950
86,3
9 980
907,3
381
403
34,6
"36,6
самки
4
352
88,0
5 036
1 259,0
58
66
14,5
16,5
самцы
7
311
44,4
8318
1039,7 !
80
112
10,0
14,0
самки
8
195
24,4
6151
907,3
62
90
8,8
І2,8
7
179
25,5
9858
1408,3
71
99
14,1
7
154
22,0
7 122
1017,4
50
78
п>і
самцы
3
12
4,0
518
172,6
6
30
2,0
10,0
самки
10
51
5,1
3987
398,7
30
110
3,0
H.Oj
Вторая группа
самцы
Третья группа
самцы
самки
' Четвертая группа
Пятая группа А
Пятая группа Б
самки
юл
7,1
Седьмая группа
m
2. То же самое возбуждение, вызываемое в первые дни обучения
(двенадцатый день работы), также препятствует дальнейшему обучению крыс в лабиринте: животные этой группы затратили на установление навыка меньше времени и дней, сделали меньше ошибок,
и количество крыс, заучивших лабиринт, в 2,5 раза больше по сравнению с группой крыс, которая заучивала лабиринт с возбуждением
с первого дня работы.
3. То же самое возбуждение, вызываемое на более поздних стадиях обучения или на более высоком уровне образования навыка,
по своему действию переходит в свою противоположность: из фактора
препятствующего оно становится фактором ускоряющим обучение.
4. Ускоряющее действие возбуждения увеличивается по мере
продвижения навыка к своему завершению, но до известного предела.
5. Возбуждение, вызванное в конце обучения или вскоре после
установления навыка, нарушает нормальный ход процесса выработки
навыка или нормальный ход выполнения его.
6. Возбуждение, вызванное, когда навык уже достаточно закреплен, не нарушает его, а ускоряет действие механизмов, участвующих в его выполнении.
7. Самки, работавшие при нормальных условиях, заучили лабиринт быстрее самцов; работавшие со стимуляцией выявили противоречивые результаты.
•
»
Настоящая работа выполнена в лаборатории сравнительной психологии Государственного института психологии.
Приношу глубокую благодарность заведующему сектором сравнительной физиологии и психологии В. М. Боровскому за ценные
указания при выполнении работы.
ЛИТЕРАТУРА
;
1. А к и м о в Н. Е., Значение половой диференциации в приобретении на<выков у крыс, «Проблемы современной психологии», т. III, 1928, изд. PAHHCHj.
2. А к и м о в Н. Е., Значение половой диференциации в приобретении на1
выков у крыс, ч. II, «Проблемы современной психологии», т. VI, 1930, изд.
РАНИОН.
I
3. Б о р о в с к и й В. М., Дальнейшее развитие принципа адаптативной эко[номии, журнал «Психология», 1932, № 4.
!
4. H i g g i n s о n, G l e n n - D . , The After-Effects of Certain Emotional Situaitions Upon Maze Learning Among White Rats. The Journal of Comparative Psychology, v. X, N. I, p. 1—11.
5. M e й M a H Э., Экономия и техника памяти, перевод Самсонова Н., Москваі
изд. «Космос», 1913.
Г
6. P y l e .VV. H., The Psychology of Learning, 1928, WarwiCK and York IncJ
Baltimore.
Г
7. T h о r n d i k e E. L., Educational Psychology, v. II, 1923.
i
#. я.
Акимов
РОЛЬ ВОЗБУЖДЕНИЯ В ВЫРАБОТКЕ НАВЫКА
У ЖИВОТНЫХ
Часть
II
1. ВЛИЯНИЕ АДРЕНАЛИНА НА ЗАУЧИВАНИЕ ЛАБИРИНТА
БЕЛЫМИ КРЫСАМИ
Предлагаемая работа является второй частью из серии работ на
тему «Роль возбуждения в выработке навыка у животных». Задачей
работы является выяснение роли возбуждения у белой крысы при
заучивании лабиринта.
В первой части работы на эту тему возбуждение у крыс вызывалось электро-кожным раздражением. При проведении эксперимента
обнаружились трудно преодолимые препятствия технического порядк а , а именно: неодинаковая чувствительность крыс к электро-кожному
раздражению (все крысы стимулировались электротоком одинаковой
силы и напряжения). Неодинаковая чувствительность животных
к электротоку обусловливалась степенью влажности лапок крыс,
волосяным покровом, строением кожи и другими причинами.. Кроме
этого «контрольные» и «экспериментальные» группы животных устанавливали навык на различных стимулах: крысы контрольной группы должны были заучить путь в лабиринте от пусковой камеры до
кормушек (пищевой стимул), экспериментальной — заучить тот же
самый путь, не только отыскивая корм (пищевой стимул), но и убегая
от «вредящего» стимула — электро-кожного раздражения. Разница
в мощности стимулов, безусловно, оказала влияние на полученные
результаты.
Все эти обстоятельства заставили искать более совершенных форм
экспериментирования. Прежде всего для контрольных и экспериментальных групп животных был взят один и тот же стимул—-пищевой,
к а к наиболее проверенный и более часто употребляемый в экспериментах по лабиринтной методике. Во-вторых, трудно преодолимые
технические препятствия были совершенно исключены, В качестве
возбуждающего средства экспериментальным животным вливался
под кожу адреналин, контрольным, чтобы элиминировать укол, равное количество физиологического раствора.
. in
Еще в 1911г. Кеннон и Де-ла-Па установили связь между эмоциональным возбуждением и секрецией адреналина. Внешние признаки
различных эмоциональных возбуждений, как то: учащенный пульс,
повышенное кровяное давление.вследствие сужения сосудов, повышенное поступление сахара в кровь и мочу (гликозурия), увеличение мускульной силы, восстановление работоспособности утомленного
человека, более быстрое свертывание крови при ранениях, учащенное дыхание, расширенные зрачки, вставание шерсти дыбом, дрожь
конечностей и других частей тела и т. д. — являются внешним признаком физиологических изменений организма, которые наступают при
инъекциях адреналина.
2. ЛИТЕРАТУРА, МЕТОДИКА И ТЕХНИКА ЭКСПЕРИМЕНТА
Вопрос о влиянии адреналина на обучаемость у животных изучен далеко не достаточно. В 1924 г. Блэтц и Гирон(В1аіг and Heron)
опубликовали работу о влиянии эндокринного кормления белых крыс
на заучивание ими лабиринта (6). Блэтц и Гирон работали с тремя
группами животных: первую группу они кормили сушеным экстрактом питуитрина, вторую — сушеным мозговым веществом надпочечников и третью (контрольную) — сушеной тканью головного мозга.
Крысы обучались в лабиринте Кэрра (Сагг). Лучшие результаты выявила первая группа, за ней следует третья (контрольная) и последнее
место заняла вторая группа.
Джерсильд (Arthur T. Jerslld) и Томас (William S. Thomas) изучали влияние подкожного впрыскивания экстракта адреналина на
умственную продуктивность (решение различных тестов) и моторику
человека. Авторы пришли к следующим выводам: инъекция адреналина не действует эффективно на умственную работу человека, но
ускоряет образование моторных навыков. Параллельно изучалось
влияние адреналина на физиологические реакции и эмоциональное
поведение человека. У испытуемых, которым инъецировался адреналин, отмечались усиление и учащение сердцебиения, повышение
кровяного давления и другие обычные последствия. У всех экспериментальных испытуемых отмечались повышенный тремор, признаки беспокойства и эмоционального возбуждения. Субъективные
показания испытуемых отмечали чувственный тон ощущений («tingling»), чувства замешательства («stuttering») и различные аффективные переживания, как например: чувство напряжения, плаксивость,
раздражительность, усталость и сонливость. У контрольных испытуемых, которым инъецировался физиологический раствор, подобных
изменений не наблюдалось.
В предлагаемой работе сделана попытка выяснить влияние подкожной инъекции адреналина на заучивание лабиринта крысами.
В задачу работы входило такжё и выяснение оптимальных границ,
в пределах которых адреналин наиболее эффективно действует на быстроту заучивания лабиринта крысами.
Экспериментальными животными были белые крысы Ё возрасте
от двух до трех месяцев. Крысы работали серйямй, к а и Ш я серия состояла из нескольких групп.
112
Впервой
серии
эксперимента работали три группы животных
В первой группе было 9 крыс, все самцы,
W второй
»
»
15 »
»
»
В третьей
»
»
15 »
»
»
Во в т о р о й
В
В
В
В
В
В третьей
В
В
В
В
серии
работало пять групп, из них
четвертой группе было 18 крыс, 9 самцов и 9 са
пятой
»
»
13 »
7
»
б
шестой
»
»
18 »
7
»
11
седьмой
»
»
18 »
9
»
9
восьмой
»
»
18 »
9
»
9
серии
работало четыре группы, из них:
девятой группе было . . .
десятой
»
» . . .
одиннадцатой группе было
двенадцатой группе . . .
12 крыс, 7 самцов и 5 самок
13 »
б
»
» 7
»
10 »
5
»
» 5
»
12 »
3
»
» 9
»
Итого через весь эксперимент прошла 171 крыса.
Крысы з а у ч и в а л и лабиринт конструкции В. М. Боровского (описание лабиринта см. в первой части работы, стр. 85). Крысы по прибытии из питомника помещались в особые клетки в вивариуме. Спустя два-три дня после прибытия они приносились в лабораторию и
кормились 30 минут в особых я щ и к а х . Кормление крыс в лаборатории по 30 минут в сутки продолжалось пять дней. З а это время
животные становились ручными и привыкали к режиму питания. Н а
следующий день они пускались группой в лабиринт д л я ознакомления с аппаратом. После этого с ними начинался эксперимент. Работа
производилась вечером, в период наибольшей активности животных.
Более подробное описание методики и техники эксперимента будет
дано д л я каждой серии в отдельности.
3. ПЕРВАЯ СЕРИЯ ЭКСПЕРИМЕНТА
В первой серии эксперимента работали три группы крыс. Все они
были одного пола — самцы.
Крысам первой группы ежедневно с первого дня обучения за десять минут до пуска их в лабиринт инъецировалось под к о ж у полкубика физиологического раствора. Крысам второй группы точно так
же вливалось полкубика адреналина (концентрация адреналина
1/500 ООО). Животные третьей группы пять дней работали без инъекции, и только с шестого дня им вливалось то же количество адреналина, той ж е самой концентрации, к а к животным второй группы. Кроме
того была еще контрольная группа крыс (четвертая группа из второй серии эксперимента), которая заучивала лабиринт без всякой инъекции. Промывание лабиринта разбавленным в воде спиртом, протоколирование поведения крысы в аппарате производились с первого
дня работы. В таблицах 1 и 2 даны сводные протоколы процесса обучения первых трех групп животных: в таблице 1— ошибки, в таблице 2 — время в секундах.
8
Рефлексы, инстинкты и навыки
^ ^
I
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
114
101
105
59
51
59
46
51
53
37
43
40
35
49
16
48
29
19
13
31
10
14
21
22
20
12
9
28
8
11
5
10
5
9
7
7
8
12
4
9
7
8
5
4
14
5
3
1
6
12
3
8
11
3
3
м
11,2
11,7
6,6
5,7
6,6
5,1
5,7
5,9
4,1
4,8
5,6
3,9
5,4
1,8
5,3
3,2
2,1
1,4
3,4
1,1
1,6
2,3
2,4
2,2
1,3
1,0
3,1
0,9
1,2
0,6
1,1
0,6
1,0
0,8
0,8
0,9
1,3
0,4
1,0
0,8
0,9
0,6
0,4
1,6
0,6
0,3
0,1
0,7
1,3
0,3
0,9
1,2
0,3
0,3
по
117
133
81
84
89
86
85
79
72
35
37
45
58
33
29
29
23
27
23
21
20
13
18
15
10
10
8
8
15
8
14
7
13
9
8
7
7
6
5
7
5
4
4
.5
3
3
6
9
6
3
7
3
1
7,3
7,8
8,2
5,4
5,6
5,9
5,7
5,7
5,3
4,8
2,3
2,5
3,0
3,9
2,2
1.9
1,9
l,ö
1,8
1,5
1,4
1,3
0,9
1,2
1,0
0,7
0,7
0,5
0,5
1,0
0,5
0,9
0,5
0,9
0,6
0,5
0.5
0,5
0,4
0,3
0,5
0,3
0,3
0,3
0,3
0,2
0,2
0,4
0,6
0,4
0,2
0,7
0,2
0,1
111
118
1Î6
112
70
93
80
68
55
41
62
59
40
47
33
23
26
29
21
12
8
9
7
13
8
6
8
7
6
8
5
7
5
5
Ю
4
4
5
2
1
—
—
—
—
—
—
—.
—
—
—
—
—
—
—
ы
Первая
группа
«и °
g3
sS4
7,4 2440
7,9 2816
7,7 972
7,5 838
4,7 716
6,2 509
5,3 980
4,5 652
3,7 399
2,7 300
4,1 332
3,9 347
2,7 456
3,1 162
2,2 242
1,5 215
1,7 150
1,9 160
1,4 186
0,8 117
0,5 139
0,6 174
0,5 141
0,9 127
0,5 117
69
0,4
76
0,5
0,5 125
95
0,4
81
0,5
79
0,3
71
0,5
54
0,3
70
0,3
68
0,7
40
0,3
67
0,3
86
0,3
34
0,1
0,1 121
—
59
—
62
—
37
—
122
—
40
—
38
—
35
—
49
—
78
—
51
—
111
—
43
—
46
_
32
Таблица 2
Вторая
группа
M
271
313
108
93
80
56
.109
72
44
33
37
39
51
18
27
24
17
18
21
13
15
19
16
14
13
8
8
14
11
9
9
8
6
8
8
4
7
10
4
13
7
7
10
14
4
4
4
5
9
6
13
5
5
4
2913
2 489
1511
1 126
1 019
920
768
588
524
491
358
334
309
283
314
178
175
212
204
196
132
139
161
117
139
113
104
95
65
67
156
155
93
130
107
132
79
54
48
136
47
52
56
38
74
35
47
117
125
201
57
83
30
11
Третья
группа
ж
всех
крыс
M
Время
Третья
группа
всех
крыо
и о
S
а
Таблица 7
Вторая
группа
всех
крыс
S
§
Первая
группа
всех
крыо
Ошибки
3
S
Ö
Си
194 2 534
166 1958
101 2 493
75 1574
68 1 173
946
61
596
51
724
40
577
35
416
33
24
640
22
515
21
325
372
19
21
254
177
12
191
12
14
202
14
199
127
13
9
81
86
9
133
И
112
8
9
55
33
8
7
157
6
44
75
4
4
43
31
10
42 .
10
4
50
9
78
66
7
9
23
31'
5
4
22
13
3
9
13
—
3
—
4
—
4
—
3
—
5
—
2
—
3
—
8
—
8
—
13
—
4
—
6
—
2
1
—
м
104
131
166
105
78
63
40
48
38
28
43
34
22
25
17
12
13
14
13
8
6
6
9
8
4
2
10
3
5
3
2
3
3
5
4
2
2
1
1
1
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
к р ы с ы контрольной группы заучили лабиринт в течение 54 дней
работы. Крысы первой и второй групп за 54 дня заучили лабиринт
с постоянными ошибками. Крысы третьей группы заучили лабиринт
после 40 дней работы.
Оценивая результаты обучения крыс первой серии эксперимента
по количеству ошибок, сделанных за весь период обучения, времени
в секундах и количеству дней, затраченных ими на заучивание лабиринта, получим цифровые показатели, приведенные в таблице 3.
всех крыс
9
1209
134,3
15626
1 736,2
316
35,1
15
1563
104,2
18107
1207,1
464
30,3
15
1344
89,6
17221
1 148,0
341
22,7
9
1320
146,6
13402
1489,1
335
37,2
на одну
і крысу
на одну
крысу
Первая группа (физиологический раствор)
Вторая группа (адреналин с первого дня) .
Третья группа (адреналин с шестого дня) .
Четвертая группа (контрольные самцы) . . .
всех крыс
групп
3
Дни
Время
на одну
крысу
Наименование
Ошибки
всех крыс
Количество животных
Таблица
Из таблицы видно, что лучшие результаты по всем показателям
выявили животные третьей группы, за ними следуют животные второй груг пы и последнее место занимают крысы первой группы. Крысы
контрольной группы по количеству ошибок и дням стоят впереди,
по времени — после первой группы.
В подобном направлении характеризуют процесс заучивания лабиринта каждой группой крыс таблицы распределения животных
по степени их успешности (табл. 4). Из таблицы видно, что первая
Таблица
4
! группа
п п m
п
п
й
і 3 5 7 9 И 13 15 1719 2123 25 27 29 31 33 35 3 7 39 41 43
9 5415 543755 4
II группа
п гП
10 1516
п
7
Ш группа
п
d
rrRn- m
13 15 17 20
ггп
25 27
Rl
25
п
34
m
4243
ггг 1
52 5455
п ггп
3S 39 41
крыса первой группы заучила лабиринт после 12 дней работы, вторая — после 23, третья — после 25, четвертая — после 27, пятая—
8*
115
.
после 28, шестая — после 36 и три крысы заучили лабиринт с постоянными ошибками. На таблице эти крысы помещены за чертой 54-го
дня работы. Если за середину периода обучения взять двадцать седьмой день работы, то в первой половине заучили лабиринт три крысы,
во второй — шесть.
Первая крыса второй группы заучила лабиринт после 6 дней работы, вторая — после 11, третья — после 14, четвертая и пятая —
после 15, шестая — после 24, седьмая — после 25, восьмая — после
26, девятая — после 33, десятая после 41, одиннадцатая после 42,
двенадцатая-—после 51, тринадцатая — после 52, четырнадцатая—
после 53 и последняя заучила лабиринт с постоянными ошибками.
Шесть крыс продолжительное время пробегали лабиринт с постоянными ошибками, но все-таки освободились от них до 54-го дня работы.
Из 15 животных 8 заучили лабиринт в первой половине периода
обучения и 7 — во второй.
Крысы третьей группы заучили лабиринт между 9 и41-м днями работы. Одиннадцать крыс установили навык в первой и четыре во второй половине периода обучения.
Рассмотрим основные моменты процесса образования навыка
у крыс в лабиринте. Крыса, пущенная первый раз в лабиринт, под
влиянием голода и новой обстановки производит целый ряд ищущих
движений: она заходит по нескольку раз в одни и те же ходы и тупики и наконец забегает в кормушку, где получает пищу. При повторных пусках крысы в лабиринт у нее согласно принципу адаптативной эконом и исчезают все ошибочные движения и остаются только
такие, которые приводят ее наиболее коротким путем к биологически
ценному результату — кормушке. В начальных стадиях обучения
животное пускает в ход все свое биологическое снаряжение: оно обнюхивает стенки и пол аппарата, царапает их когтями, пытается
грызть зубами и т. п. Движения крысы по лабиринту медленные и
некоординированные: она часто меняет направление бега, все новые
предметы привлекают ее внимание. В начальных стадиях обучения
крыса знакомится с окружающей средой при помощи экстероцепторов — глаз, носа, зубов и т. д. На более поздних, когда у нее исчезают лишние движения и необходимые движения становятся более
интегрированными, она при выполнении навыка руководствуется
проприоцепторами. Переход крысы с экстероцепторов на пропрйоцепторы является показателем выработки навыка в лабиринте. Она
заучивает длину ходов и повороты в аппарате. Заучивая безошибочно
путь, ведущий от пусковой камеры к кормушке, крыса вырабатывает
систему положительных и отрицательных реакций (отрицательные—
на тупики, положительные — на правильные ходы). Система положительных и отрицательных реакций, которая вырабатывается животным путем индивидуального спыта, называется навыком. Подобно
тому—как простое соединение отдельных химических элементов не составляет живого организма или механическое сложение отдельных
органов (костей, хрящей,мускулов, тканей, крови и т. д.) не составляют еще животного, точно так же и навык не является какой-либо
суммой реакций или рефлексов. Навык — качественно отличная
форма поведения, которая вырабатывается растущим и развиваю-
!
1
Ш
i
І
щимся организмом в процессе его активного' воздействия на окружающую среду (для животных — биологическая среда, для ч е л о в е к а общество). Навык отличается от рефлексов и реакций своей сложностью и более высокой степенью интегрированности всего организма
и отдельных органов, участвующих в выполнении того или иного конкретного навыка.
Крысы контрольной группы заучивали лабиринт при нормальных условиях. Кривые обучения по ошибкам и времени напоминают
«типичные кривые обучения», которые характеризуются следующими
основными моментами: в первые дни обучения животные делают много
ошибок и тратят много времени на пробег лабиринта, поэтому кривые
имеют высокий уровень; в последующие дни кривые круто падают
вниз; в середине они с колебаниями медленно идут на снижение;
в конце — более или менее плавно спускаются к нулю. Примем кривые обучения контрольной группы за «типичные кривые обучения»
и сравним с ними кривые других групп животных.
Крысы первой группы заучивали лабиринт с первого дня работы
с инъекцией физиологического раствора. Укол иглой и вливание под
кожу жидкости влияли определенным способом на ход процесса выработки навыка. На протяжении всего процесса обучения все время
идет борьба двух конкурирующих тенденций: 1) принципа адаптативной экономии, согласно которому происходит выработка навыка,
и 2) действия инъекции физиологического раствора. Эта борьба нашла свое выражение в кривых обучения по ошибкам и времени
(табл. 5 и 6). Кривые резко колеблются по дням работы в течение
всего периода обучения, идут ниже кривых контрольной группы,
но к нулю не спускаются до 54-го дня работы.
Таблица 5
Сравнивая кривую ошибок первой группы с кривой контрольной,
мы видим, что они переплетаются между собой в течение всего периода
обучения: кривая первой группы во второй и третий дни обучения
идет выше контрольной, с третьего по десятый день — ниже, с десятого по четырнадцатый — выше, на четырнадцатый день — ниже,
на пятнадцатый и шестнадцатый — выше, на семнадцатый и восемнадцатый—ниже, на девятнадцатый —выше, на двадцатый и двадцать
первый — ниже, на двадцать второй и двадцать четвертый — выше,
117
Таблица 12
120
120
ÎOO
80
60
40
а 20
с двадцать пятого по тридцать пятый — ниже и дальше—до конца работы все время переплетаются между собой. Колебания по дням работы кривой первой группы выражены более резко, и эти колебания
более часты по сравнению с кривой контрольной группы.
Крысы второй группы заучивали лабиринт с первого дня~обучения с инъекцией адреналина. В данном случае к уколу иголкой и к
жидкости прибавлялось еще действие адреналина, которое, как было
указано выше, вызывает сильное возбуждение. Возбуждение, вызываемое адреналином, влияло на процесс выработки навыка в определенном направлении, что нашло свое выражение в кривых обучения.
Кривая обучения по ошибкам в первые дни работы пересекается с кривыми других групп и круто опускается вниз до одиннадцатого дня;
на двенадцатый, тринадцатый и четырнадцатый дни она делает
крутой взмах вверх, после чего снова спускается вниз и начиная с
двадцать первого дня до конца работы держится с незначительными
колебаниями на одном уровне. Под влиянием возбуждения, вызываемого адреналином, крысы второй группы делают меньше ошибок,
быстрее бегают в аппарате и в то же время быстрее усваивают постоянные ошибки. Это обстоятельство отчетливо можно проследить
по протоколам эксперимента и по кривым обучения. Сравнивая кривую второй группы с кривыми других групп, мы видим, что она в первые четыре дня обучения переплетается с кривыми контрольной и
первой групп, с четвертого по десятый день идет ниже кривой контрольной, но пересекается с кривой первой группы, с десятого по
сорок шестой день идет ниже кривой контрольной группы и только
в конце пересекается с ней. С одиннадцатого дня и до конца работы
кривая второй группы идет ниже кривой первой группы, пересекаясь
с ней только на четырнадцатом, двадцатом, двадцать четвертом, тридцать втором и тридцать восьмом днях работы.
Крысы третьей группы заучивали лабиринт при иных условиях:
они пять дней пускались в аппарат без инъекции адреналина. За это
время они достигли какого-то уровня навыка. Возбуждение, вызываемое адреналином с шестого дня работы, вызвало повышение кривой в этот день, но в дальнейшем, за исключением одиннадцатого,
118
двенадцатого и восемнадцатого дня работы, кривая идет все время
ниже кривых других групп и спускается к нулю на сорок первый
день. С двадцать первого дня кривая обучения третьей группы по
ошибкам и времени с незначительными колебаниями держится на
одном уровне. Это говорит о том факте, что крысы третьей группы
также быстро начали делать постоянные ошибки, но все-таки освободились от них до сорокового дня работы. Кривые обучения по времени за незначительными исключениями характеризуют процесс
выработки навыка в том же самом направлении, как и кривые ошибок. День начала инъекции адреналина крысам третьей группы (шестой день) характеризуется увеличением ошибок и уменьшением времени пробега в лабиринте, т. е. в этот день крысы сделали больше
ошибок по сравнению с предшествующими днями, но бегали по лабиринту быстрее.
Н а основе изложенного заключаем:
1. Инъекция адреналина и физиологического раствора, применяем а я к к р ы с а м с первого дня работы, ускоряет образование навыка по
сравнению с крысами (самцами) контрольной группы. Крысы первой
и второй групп з а 54 дня работы сделали меньше ошибок, затратили
меньше дней, чем крысы контрольной группы. Кривые обучения крыс
первой и второй групп идут ниже кривой контрольной группы.
2. Инъекция адреналина, применяемая крысам с первого дня работы, ускоряет быстроту образования навыка по сравнению с группой крыс, которым инъецировался физиологический раствор. Крысы
второй группы сделали меньше ошибок, затратили меньше времени
за 54 дня работы, чем крысы первой группы. Кривые обучения крыс
второй группы идут ниже кривых первой группы.
3. Адреналин, применяемый к крысам с шестого дня обучения, оказал более сильный эффект на быстроту заучивания лабиринта по сравнению с каждой другой группой крыс в отдельности. Крысы третьей
группы сделали меньше ошибок, затратили меньше времени и дней,
чем к а ж д а я другая группа крыс этой серии. Кривые обучения третьей
группы идут ниже кривых других групп.
4. ВТОРАЯ СЕРИЯ ЭКСПЕРИМЕНТА
Во второй серии эксперимента участвовало пять групп животных.
В каждой группе были самцы и самки.
Четвертая группа (контрольная) заучивала лабиринт без инъекции, пятая — с инъекцией физиологического раствора с одиннадцатого дня работы, шестая — с инъекцией физиологического раствора с
шестнадцатого дня, седьмая—с инъекцией адреналина с одиннадцатого
д н я работы и восьмая — с инъекцией адреналина с шестнадцатого дня
работы. Техника экспериментирования была та же, как в первой серии.
Из сводных протоколов, приведенных на Таблицах 7 и 8 (стр.
122 и 123), видно, что животные четвертой группы заучили лабиринт после 54 дней работы, пятой — после 38, шестой — после 47,
седьмой — после 27 и восьмой — после 39 дней работы.
Подсчитаем ошибки, сделанные крысами за весь период обучения,
время в секундах и число дней, затраченное ими на заучивание лабиринта, получим таблицу 9 (стр. 124).
119
Ошибки
3
tо
ю
я
Четвертая
группа
Таблица 7
Шестая
группа
Пятая
группа
Седьмая
группа
Восьмая
группа
Си
s
£
ЕС
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
И
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
все
крысы
M
все
крысы
233 13,0
110
6,6
117
120
121
6,7
98
7,0
103
125
7,9
124
70
6,9
140
80
116
7,9
72
53
135 . 6,4
105
6,0
50
59
3,2
33
61
3,4
64
67
3,7
33
68
3,8
38
36
59
3,7
26
56
3,1
52
2,9
35
54
3,0
22
63
25
3,5
54
13
3,0
3,8
69
15
60
3,3
12
38
2,1
17
2,3
42
И
1,6
30
И
43
2,4
4
35
1,9
Ю
46
2,5
7
26
1,4
5
40
2,2
7
33
1,8
6
45
2,4
4
2,3
42
4
1,6
28
2
27
1,5
2
12
0,7
2
17.
0,9
2
2
27
1,5
28
1,6
2
—
20
1,1
18
1,0 1 —
—
16
0,9
—
9
0,5
—
8
0,5
—
11
0,6
—
6
0,3
—
7
0,4
—
8
0,5
4
0,2
3
0,1
4
0,2
I
0,05
1
0,05 —
1
0,05 —
2
0,05 —
M
8,5
9,0
7,5
8,0
5,4
6,1
5,5
4,1
4,0
2,5
5,0
2,5
3,0
2,8
2,0
2,7
1,7
1,9
1.0
1,1
0,9
1,3
0,8
0,8
0,3
0,7
0,5
все
крысы
11
22
14
12
15
13
14
9
20
18
9
9
8
9
0,5
0,4
0,3
0,3
0,1
0,1
0,1
0,1
1,1
1,0
0,5
0,5
0,4
0,5
7
И
0,1
0/1
4
5
Ю
—
4 '
3
3
2
3
—
—
—
—
—
—
6,2
7,4
8,1
5,5
5,3
4,0
4,7
5,9
3,7
2.3
2,5
2,2
2,2
3,0
2,4
1,5
2,5
2,2
1,3
1,4
1,0
0,6
1,2
0,8
0,6
0,8
0,7
0,8
0,5
112
133
147
99
95
71
84
105
67
42
45
41
41
53
44
28
45
40
25
26
19
0,4
—
M
146
146
131
104
104
108
107
64
65
68
53
36
39
34
22
16
17
14
23
22
12
20
И
5
2
3
1
—
—
—
—
:
M
все
крысы
8.0
8,0
7,3
5,8
5,8
6,0
6,0
3,5
3,6
3,7
3,0
2,0
2,1
1,9
1,2
0,8
0,9
0,8
1,3
1,2
0,6
1,1
0,6
0,3
0,1
0,2
0,05
161
141
167
125
115
109
114
106
93
69
62
48
66
66
52
47
41
33
42
34
35
38
24
28
35
23
22
16
13
—
—
—
—
—
—
—
—
—
0,4
—
0,6
0,2
0,3
0,5
0,2
—
—
—
—
0,1
0,1
0,2
0,05
0,1
И
15
18
12
17
5
—
—
—
0,1
• 1
2
все
крысы !
—
—
—
—
—
—
10
И
7
4
—
—
M
9,0
7,8
9,2
6,9
6,4
6,0
"6,4
6,0
5,2
3,8
3,4
2,6
3,6
3,6
3,0
2,6
2,3
1,8
2,3
1,8
2,0
2,1
1,3
1,5
2,0
1,3
1,2
0,9
0,7
0,6
0,8
1,0
0,6
0,9
0,3
0,5
0,6
0,4
0,2
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
•
- -
—
—
—
_
Время
2
И
о
ю
as
а
Четвертая
группа
s
ё
все
крьгсы
1
2
3
4
5
б
7
8
9
Ю
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
4621
2 082
1 612
1575
1789
1498
743
1 055
77 а
512
421
522
498
471
343
339
208
353
406
452
370
421
302
280
261
255
354
216
284
237
238
325
243
186
126
128
202
164
193
133
93
87
131
76
69
42
52
44
26
30
13
8
14
15
M
Таблица 8
Шестая
группа
Пятая
группа
все
крысы
257 2 176
116 2 433
89 1 302
87
816
754
94
637 .
83
41
576
450
58
387
43
272
28
23
456
29
242
253
27
266
26
19
152
19
261
12
186
199
20
102
23
108
25
21
86
106
23
92
17
106
16
57
15
53
14
63
20
72
12
40
16
68
13
45
13
47
18
9
13
12
10
7
И
9
7
9
И
9
Ю
11
—
7
—
5
—
5
—
7
—
4
4
—
2
—
3
—
2
—
1
—
2
—
1
—
0,5
—
1
1
—
M
все
крысы
167
187
100
63
58
49
44
35
30
21
35
19
20
20
12
20
14
15
8
8
7
8
7
8
4
4
5
6
3
5
3
4
1
1
1
1
1
1
—
2 657
2 171
2 109
958
728
728
880
929
658
464
328
482
329
521
341
257
333
321
205
156
149
116
121
133
124
116
118
109
77
187
158
86
68
56
52
49
57
25
83
101
27
17
18
15
28
И
15
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
M
148
121
117
53
40
40
49
51
36
26
18
27
18
29
19
14
18
18
11
9
8
6
7
7
7
6
7
6
4
10
9
5
4
3
3
3
3
1
5
10
2
1
1
1
2
1
1
Восьмая
группа
Седьмая
группа
все
крысы j
M
все j
Крысы j
M
2 224
2 451
1 421
1070
1 125
887
1 148
827
764
635
411
372
300
320
364
188
187
182
209
176
149
177
149
51
31
31
16
124
140
79
59
63
49
64
46
42
35
23
21
17
18
20
Ю
Ю
Ю
11
Ю
8
Ю
8
3
2
2
1
2 380
3 059
1875
1 289
1067
956
699
678
783
560
511
372
513
556
351
330
328
270
266
207
281
249
199
195
247
193
194
178
135
114
113
130
83
112
49
180
61
47
28
132
170
104
72
59
53
39
38
44
31
28
21
29
31
20
13
13
15
15
12
16
14
11
11
14
11
11
10
7
6
6
7
5
6
3
10
3
оо
2
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
_
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
'
—
•—
—
—
—
—
.—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
_
12î
18
2619
145,5
25 894
1 438,5
625
34,7
13
1203
92,5
12 923
994,1
293
22,5
18
1 601
88,9
17 671
981,7
453
25,2
18
1373
76,2
15 865
881,4
341
18,9
18
2035
113,0
19 838
1 102,1
498
27,6
Четвертая группа (контрольная)
Пятая группа (физиологический раствор на
одиннадцатый день) .
Шестая группа (физиологический раствор на
шестнадцатый день) .
Седьмая группа (адреналин на одиннадцатый день)
Восьмая группа (адреналин на шестнадцатый день)
Время
1
Дни
на одну
I крысу
всех крыс
на одну
крысу
всех крыс
!
Ошибки
на одну
крысу
групп
всех крыс
Наименование
Количество животных
Таблица 9
Таблица показывает, что лучшие результаты, если оценивать их
по ошибкам и времени, выявили крысы седьмой группы, за ней следуют крысы шестой, потом пятой, за ними восьмой и последнее место
заняли крысы четвертой группы. Если оценивать результаты обучения по дням, то расположение групп будет несколько иное: пятая и
шестая группы переменятся своими местами.
В подобном же направлении характеризует процесс обучения каждой группы в отдельности таблица 10, на которой дано распределение
Таблица 10
Хіщгм
п
В
n
HЯя
о С'Ж\ы тСялЧѵ
й гй т р .
п
1 3 8 7 9 H 13 <5 <7 « 2і 23 25 27 29 31 33 33 37 M 41 43 45 47 49 51 53 £5
группа
§
й
т
р
g
т
а
I 3 5 7 8 H 13 15 17 19 2* 23 25 27 73 31 33 35 37 33 41 43 45 47
B r u f e n
С
ГГ.
П
EH.
I 3 5 7 9 H 13 15 17 19 21 23 25 27 29 31 33 35 37 39 41 43 45 47
«ад»*
ггъгЯ
я
a fem
1 3 5 . 7 9 И 13 15 17 19 21 23 25 27 29 31 33 35 37 39 41 43 45 47 49
Шщлпа
m га тхлстi7t п. п
г г п тМ
I 3 5 7 Ù П 13 15 17 19 21 23 25 27 29 31 33 35 37 39 41 43 45 47 49
122
'
животных по степени их успешности. Таблица распределения крыс
по степени успешности показывает, что лучшие результаты выявили
крысы седьмой группы: первая крыса установила навык на десятый
день работы, последняя — на двадцать восьмой; 17 крыс заучили лабиринт в первую половину обучения (если за середину периода обучения считать двадцать седьмой день работы), и только одна — во вторую. З а седьмой группой следует пятая, крысы которой установили навык между пятнадцатым и тридцать девятым днями работы.
Десять крыс этой группы заучили лабиринт в первую половину обучения и т р и — в о вторую. Крысы шестой группы заучили лабиринт
между четырнадцатым и сорок седьмым днями работы: 12 животных
установили навык в первой и 6 — во второй половине периода обучения. Затем идет восьмая группа, крысы которой заучили лабиринт
между тринадцатым и сороковым днями обучения: 8 животных установили навык в первой половине и 10 — во второй. Последнее место
заняли крысы четвертой группы, которые заучили лабиринт между
девятым и пятьдесят пятым днями работы: 4 крысы установили навык в первой и 14 — во второй половине периода обучения.
Рассмотрим основные моменты образования навыка у крыс второй серии эксперимента. Условия, в которых протекал процесс обучения крыс каждой группы в отдельности, были различные. Последнее обстоятельство нашло свое выражение в кривых обучения этих
групп (кривые обучения даны на таблицах И и 12).
Таблица
140
1
120
1
)
I
!
11
1
_
• Группа Ns4 {контрольная )
• Группа №5(физиологии- раствор, с П дня)
Группа Nî6Сфиэиологич.раствор с ЮАНЯ)
• Группа N27 (адреналин с 11 дня)
Группа Ns8(адреналин.я Шдня)
юо
80
M
60
40
Js 20
3
° О
У
Wk
\ л щ
/Ѵѵ^.
"S ХѴІѴ"
SS^J
Кривые обучения четвертой группы (контрольной) примем за типичные и будем сравнивать с ними кривые других групп.
К р и в а я обучения по ошибкам восьмой группы в первые дни работы переплетается с кривой контрольной, но идет выше кривых
остальных групп. С одиннадцатого дня одна идет все время ниже кривой контрольной группы и спускается к нулю на сороковой день работы. З а 16 дней, в продолжение которых крысы работали без инъекции адреналина, они в первую очередь освободились от ошибочных
ходов и тупиков, расположенных слишком далеко в стороне от правильного пути, забегания в которые удлиняли их путь до кормушки.
Но крысы продолжали забегать в такие ошибочные ходы и тупики,
128
Таблица 12
120
Ю0
!
Г:
40
1
Г руппа
1 ѴУШІЯ
— Группа
— Группа
щ
ѴС< À
Hp"
\
80
ео
1
1
\
1
№4
kti.
IM. К^д
Ns6
№7
& \.A
I |yW\
\
vi
te
v
I.I Л i. L• ! 1 '
10
"дни 5
-
Л
....
15
11 1 1
2 0
25
3 0
3 5
^0
45
5 0
55
которые расположены вблизи от правильного пути. Освободиться
от последних ошибок крысам труднее, и они делают их продолжительное время. Частые забегания в одни и те же неправильные ходы и тупики начинают закрепляться в постоянные ошибки. Все это нашло
выражение в кривой обучения: с первого по двенадцатый день кривая идет круто на снижение, с двенадцатого по шестнадцатый день
снижение кривой замедляется, и в нашем случае она имеет выпуклую
форму. В то же время за 15 дней работы животные достигли сравнительно высокого уровня навыка: движения их стали более координированными и согласованными, органы, принимающие участие в выполнении навыка, достигли высокой степени интегрированности.
У крыс начинает вырабатываться (но окончательно еще не выработался) автоматизм, т. е. пробег по лабиринту постепенно освобождается из-под контроля большинства экстероцепторов и выполняется
на основе кожных рецепторов и проприоцепторов.
С шестнадцатого дня крысам начали инъецировать адреналин.
Адреналин, как отмечалось выше, производит физиологические изменения в организме, в результате чего вызывается возбуждение.
Возбуждение влияло на процесс выработки навыка в следующем направлении: во-первых, оно нарушило нормальный ход процесса выработки навыка (это видно из того факта, что количество ошибок у крыс
в продолжение десяти дней после начала инъекции адреналина резко
колеблется по дням работы), но это нарушение является временным и
незначительным; во-вторых, рассматривая процесс обучения крыс
восьмой группы в целом, мы видим, что возбуждение действует ускоряюще на выработку навыка посравнению скрысами контрольной группы. Эти обстоятельства нашли яркое выражение в кривых обучения:
с шестнадцатого по двадцать пятый день кривые делаютрезкие скачки
по дням работы, но держатся на одном уровне, с двадцать шестого
дня они со значительными колебаниями медленно снижаются к нулю.
Крысы седьмой группы в течение десяти дней обучались в лабиринте без всякой инъекции, с одиннадцатого дня — с инъекцией адреналина. За десять дней работы у животных этой группы происходит весьма быстрое исчезновение ошибок, и кривая круто опускается
вниз. Инъекция адреналина с одиннадцатого дня повлияла на даль124
нейшее понижение кривой, на двенадцатый день кривая снова понизилась, на тринадцатый — незначительно повысилась, с четырнадцатого дня быстро пошла на снижение и с незначительными колебаниями спустилась к нулю на двадцать восьмой день работы.
Инъекция адреналина с одиннадцатого дня обучения совпала
с концом наиболее интенсивного исчезновения ошибок у крыс седьмой группы. Крысы этой группы не имели возможности закреплять
постоянные ошибки. Инъекция адреналина в данном случае менее
значительно нарушила процесс выработки навыка, чем у крыс восьмой группы. Этот факт объясняется уровнем навыка у крыс, когда начал инъецироваться адреналин. Адреналин, вызывая возбуждение
и повышая кожную чувствительность крыс, ускоряет процесс выработки навыка: крысы более легко отличают шероховатость пола одного хода от другого и быстро заучивают правильный путь в лабиринте.
Сравнивая между собой кривые обучения крыс восьмой и седьмой
групп, мы отмечаем, что возбуждение, вызываемое адреналином,
с одиннадцатого дня работы влияет более эффективно на быстроту
заучивания лабиринта: крысы седьмой группы за все время обучения
сделали меньше ошибок, затратили меньше времени и дней, чем крысы
восьмой группы. Таким образом возбуждение, вызываемое на более
поздних ступенях обучения, из фактора ускоряющего превращается
в фактор, задерживающий процесс выработки навыка.
Крысы шестой группы пятнадцать дней работали без инъекции,
с шестнадцатого дня — с инъекцией физиологического раствора.
В первые десять дней кривая обучения по ошибкам переплетается
с кривыми других групп и круто спускается вниз. С десятого по тринадцатый день кривая проходит на одном уровне, на четырнадцатый
день она высоко поднимается вверх, на пятнадцатый день снижается
до уровня тринадцатого дня. На шестнадцатый день — день начала
инъекции физиологического раствора — кривая значительно снижается, на семнадцатый день она повышается почти до уровня четырнадцатого дня, с восемнадцатого по двадцать второй день круто идет
на снижение, с двадцать второго по сороковой с резкими колебаниями
держится на одном уровне, после чего медленно снижается к нулю
на сорок восьмой день работы. Кривая обучения по ошибкам крыс
шестой группы характеризует процесс выработки навыка в следующем виде: за первые десять дней обучения шло наиболее интенсивное
освобождение крыс от ошибок, с десятого по пятнадцатый день за
исключением четырнадцатого дня уменьшение ошибок приостановилось: протокольные записи свидетельствуют, что крысы этой группы
делали одни и те же ошибки. З а пять дней работы эти ошибки начали
закрепляться у крыс. Инъекция физиологического раствора на шестнадцатый день (укол иглой, жидкость) вызвала возбуждение, которое нарушило процесс выработки навыка, но в то же время укол иглой повысил чувствительность крысы. В результате крысы шестой
группы заучили лабиринт быстрее контрольной, но медленнее, чем
другие крысы этой серии.
Все это нашло выражение в кривых обучения: на шестнадцатый
день кривая понизилась, на семнадцатый повысилась выше уровня
125
пятнадцатого дня, с восемнадцатого по двадцать второй день она круто спускается вниз, с двадцать третьего по сорок первый с колебаниями по дням работы держится народном уровне и затем медленно
спускается к нулю на сорок восьмой день.
Крысы пятой группы десять дней заучивали лабиринт без инъекции, с одиннадцатого дня — с инъекцией физиологического раствора.
Кривая обучения в первые десять дней переплетается с кривыми других групп и круто идет на снижение. Одиннадцатый день — день начала инъекции физиологического раствора — характеризуется большим взмахом кривой вверх, двенадцатый день — понижением кривой
до уровня десятого дня. С двенадцатого по шестнадцатый день кривая делает резкие колебания по дням работы и держится на одном
уровне, с семнадцатого дня она с колебаниями идет на снижение,
с двадцать шестого она плавно спускается вниз и достигает нуля на
тридцать девятый день работы. Инъекция физиологического раствора
крысам пятой группы совпала с концом наиболее интенсивного исчезновения ошибок. Укол иглой и вливание под кожу полукубика жидкости вызывали возбуждение, которое нарушало процесс выработки
навыка. Нарушение выразилось в большом количестве ошибок за
одиннадцатый день работы и в резких колебаниях кривой в последующие 7 дней. Одновременно укол иглой повысил кожную чувствительность крыс, и они заучили лабиринт быстрее контрольной,
шестой и восьмой групп, но позже седьмой группы. В результате мы
имеем равномерное исчезновение ошибок в течение всего периода
обучения.
Сопоставляя между собой результаты обучения пятой и шестой
групп, мы видим, что инъекция физиологического раствора одиннадцатого дня влияет менее эффективно на быстроту заучивания лабиринта; крысы пятой группы сделали больше ошибок, затратили больше
времени, но меньше дней на процесс обучения, чем крысы шестой
группы. Кривые обучения по времени характеризуют процесс обучения в лабиринте каждой группы в том же самом направлении,
как и кривые по ошибкам.
Сравнивая между собой результаты обучения всех групп второй
серии эксперимента, можно отметить следующие факты. Крысы контрольной группы заучивали лабиринт при нормальных условиях
(без инъекции). Они затратили на процесс выработки навыка больше
времени и дней, сделали больше ошибок по сравнению с крысами
каждой другой группы. Кривые обучения контрольной группы идут
выше кривых других групп и спускаются к нулю после 54 дней работы.
Предпоследнее место заняли крысы восьмой группы. Крысы этой
группы сделали меньше ошибок, затратили меньше времени и дней
ло^сравнению с контрольной, но больше по сравнению с каждой другой группой третьей серии эксперимента. Кривые обучения крыс
восьмой группы идут ниже кривых контрольной и выше кривых доугих групп.
За восьмой группой идут крысы пятой, которые обучались с инъекцией физиологического раствора с одиннадцатого дня работы.
Крысы пятой группы сделали больше ошибок, затратили больше вре126:
мени, но меньше дней по сравнению с шестой группой и меньше ошибок, времени и дней по сравнению с четвертой и восьмой группами.
Следующее место з а н я л и крысы шестой группы (инъекция физиологического раствора с шестнадцатого дня обучения). Животные этой
группы сделали больше ошибок, затратили больше времени и дней
по сравнению с крысами седьмой группы и меньше по сравнению
с каждой другой группой.
Наилучшие результаты выявили крысы седьмой группы. Они сделали меньше ошибок, затратили меньше времени и дней по сравнению
с каждой другой группой. Кривые обучения по ошибкам и времени
идут с одиннадцатого дня работы ниже кривых других групп.
Приведенные факты указывают, что эффективность действия того
или иного возбуждения' зависит от качества, интенсивности его и
времени, когда возбуждение будет вызвано. В зависимости от указанных признаков возбуждение будет действовать различно. Имеются оптимальные границы, в пределах которых действие того или
иного возбуждения, той или иной интенсивности будет выявляться
наиболее эффективно. Подтверждением этого положения служит настоящий эксперимент: возбуждение, вызываемое у крыс адреналином
с первых дней обучения, ускоряет процесс образования навыка по
сравнению с контрольной группой; то ж е самое возбуждение, вызываемое на более поздних стадиях обучения (6—11-й дни), влияет более
эффективно на быстроту заучивания лабиринта; еще позднее — с шестнадцатого дня — замедляет процесс выработки навыка. Оптимальные границы действия инъекции физиологического раствора другие:
инъекция физиологического раствора, применяемая к крысам с первого д н я обучения, ускоряет процесс выработки навыка по сравнению
с контрольной группой крыс. Однако инъекция физиологического раствора влияет на быстроту выработки навыка менее эффективно, чем
инъекция адреналина. Инъекция физиологического раствора с одиннадцатого д н я обучения еще сильнее ускоряет процесс выработки навыка, с шестнадцатого дня происходит дальнейшее ускорение процесса обучения. Оптимальные границы действия возбуждения, вызываемого адреналином, находятся в первой половине периода обу-.
чения, д л я физиологического раствора — в середине и во второй половине.
Изложенные факты двух первых серий эксперимента дают нам
возможность заключить:
1. Инъекция адреналина и физиологического раствора, применяемая к группам крыс с первых дней обучения, ускоряет процесс образования навыка по сравнению с крысами контрольной группы.
Группа к р ы с , которая работала с инъекцией адреналина с первых
дней обучения, выявила лучшие результаты, чем группа крыс, которая работала с инъекцией физиологического раствора.
2. Инъекция адреналина и физиологического раствора, применяемая к крысам на более поздних стадиях обучения, ускоряет процесс
выработки навыка в лабиринте по сравнению с группами крыс, инъекция которым производилась с первого дня обучения.
3. Возбуждение, вызываемое у крыс инъекцией адреналина с одиннадцатого дня работы, оказало наиболее эффективное действие на бы127
строту выработки навыка в лабиринте по сравнению с группами крыс,
инъекция адреналина которым производилась с шестого и шестнадцатого и инъекция физиологического раствора с одиннадцатого и
шестнадцатого дней обучения.
4. Инъекция физиологического раствора, производимая крысам
с шестнадцатого дня обучения, оказала более эффективное действие
на быстроту приобретения навыка по сравнению с группой крыс,
инъекция физиологического раствора которым производилась с одиннадцатого дня работы.
5. Возбуждение, вызываемое у крыс адреналином с шестнадцатого дня обучения, задержало быстроту выработки навыка по сравнению с группами крыс, которые обучались с инъекцией адреналина
с одиннадцатого дня и инъекцией физиологического раствора с одиннадцатого и шестнадцатого дней работы.
6. Инъекция адреналина и физиологического раствора влияет
наиболее эффективно на быстроту заучивания лабиринта в определенных оптимальных границах. Оптимальные границы действия адреналина и инъекции физиологического раствора не совпадают. Последнее обстоятельство объясняется качеством и интенсивностью стимула, который вызывает возбуждение. За пределами оптимальных
границ действие возбуждения переходит в свою противоположность:
из фактора, ускоряющего процесс выработки навыка, превращается
в фактор задерживающий, и обратно.
5. ТРЕТЬЯ СЕРИЯ ЭКСПЕРИМЕНТА
В третьей серии эксперимента участвовало четыре группы животных — самцы и самки. Условия предварительной подготовки животных были те же самые, что и в других группах. Кроме этого крысы
этой серии в течение пяти дней пускались в аппарат для ознакомления с лабиринтом. За это время лабиринт после пробега каждой крысы
не промывался разбавленным в воде спиртом, протокол также не
велся.
Девятая группа крыс заучивала лабиринт с инъекцией физиологического раствора, десятая — с инъекцией адреналина (концентрация адреналина 1/500000), одиннадцатая—с адреналином, но более высокой концентрации (1/100 000) и двенадцатая — с электрошоком.
Таким образом третья серия эксперимента является логическим
продолжением и дальнейшим развитием первых двух серий. Здесь
сравнивалось не только влияние одного и того же возбуждения на
процесс заучивания лабиринта крысами в зависимости от уровня
навыка, но и влияние возбуждений, вызываемых различными стимулами. но при одинаковом уровне навыка.
На таблицах 13 и 14 даны сводные протоколы групп крыс третьей
серии эксперимента. Из протоколов видно, что девятая группа заучила лабиринт после 28 дней работы (считая первым днем работы
начало протоколирования эксперимента), десятая группа •— после
22, одиннадцатая — после 26 и двенадцатая — после 37 дней работы. .
328
M
Одиннадцатая
группа
все
крысы
M
все
крысы
M
47
33
32
24
31
26
13
30
25
14
18
23
9
3
8
5
3
3
4
2
3
1
3.6
2.5
2,4
1,8
2,3
2,0
1,0
2.3
1,9
1,1
1.4
1.7
0,7
0,2
0,9
0,4
0,2
0,2
0,3
0,1
0,2
0,1
45
33
41
22
33
26
23
17
18
7
5
13
20
8
11
4
5
6
2
б
9
4
2
2
7
2
45
32
39
21
26
32
15
9
16
19
18
27
10
7
13
17
10
10
7
10
7
7
4
Ю
7
5
3
5
5
4
4
3
6
3
3
1
3,7
2,7
3.2
1,7
2,2
2,7
1,2
0,7
1.3
1,6
1,5
2,2
0,8
0,6
1,0
1.4
0,8
0,8
0,6
0,8
0,6
0,6
0,3
0,8
0.6
0,4
0,2
0,4
0,4
0,4
0,4
0;2
0,5
0,2
0,2
0,1
0,1
0 ю
M
CM CO CN~CM~ -h'^OO
^
со о
о
о
о
о
о" о
о
о
о
ю ю см со о^ ^t см см ^- см
~ о" о
00 ~
о
^^
|
11
1
1
1
\
11
1
1
|
1
1 1 11 1
1
і
і
—
—
Двенадцатая
группа
все
крысы
CO
ю со со см со см со см~ о
41
36
38
97
77
75
71
66
68
36
36
30
40
26
46
32
9
19
19
7
13
21
2
7
9
5
5
1
Десятая группа
ПОСЧО^^ОЮ^ООЮСООйОМ^ЮФЮОО^ЮЬ^^'-
9
все
крысы
со со со оо~ ю ю ою
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
Девятая
группа
Таблица 13
ю со —- см оо <г> со t-- 0
j Дни работы
Ошибки
—
1
—
Z
—
—
—
—
—
Рефлексы, инстинкты и навыки
—
—
—
Таблица 74
Время
Девятая
группа
все
крыш
1
2
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
130
791
679
524
1445
759
1 112
996
752
686
459
416
486
610
333
732
300
150
169
151
92
105
136
27
48
80
75
48
И
M
66
57
44
120
63
93
83
63
67
38
35
40
51
28
61
25
12
14
12
8
9
И
2
4
8
7
4
1
Десятая группа
все
крысы
734
407
363
517
545
256
173
242
223
145
203
191
61
37
87
42
26
34
27
20
16
9
M
57
31
28
40
42
27
13
19
17
11
15
14
5
3
7
3
2
3
2
2
1
1
Одиннадцатая
группа
все
крысы
M
332
359
337
226
258
227
177
141
153
78
48
80
51
59
50
44
37
36
27
34
37
26
17
33
36
34
23
26
23
18
14
15
8
5
8
5
6
7
4
4
4
3
3
4
3
2
1
4
1
12
40
14
—
—.
—
—
—
—
—
—
—
Двенадцатая
группа
все
крысы
1363
453
444
877
712
657
335
161 '
135
114
143
369
87
65
65
120
76
50
48
66
43
49
71
83
40
33
31
33
35
46
25
26
33
19
25
6
5
114
38
37
73
59
55
28
13
11
9
12
31
7
5
5
10
6
4
4
5
4
4
6
7
3
3
3
3
3
4
2
2
3
2
2
1
1
—
—
—
Н а таблице 15 дано количество ошибок, сделанное крысами за
весь период обучения, время в секундах и количество дней, затраченное крысами на выработку навыка.
всех крыс
на одну
крысу
18
1896
105,3
14215
789,7
535
29,7
12
932
77,6
12 172
1014,3
258
21,5
13
357
27,4
4 358
335,2
142
10,9
10
371
37,1
2 901
290,1
140
14,0
12
461
38,4
6 943
578,6
181
15,0
Ошибки
Время
крысу
на одну
всех крыс
на одну
крысу
;
Дни
1
групп
всех крыс
Наименование
Количество животных
Таблица 15
Четвертая группа (контрольная с шестого
дня работы)
Девятая группа (физиологический раствор)
Десятая группа (адреналин 1/500 000). . .
Одиннадцатая
группа
(адреналин 1/100 000)
Двенадцатая группа
(электрошок)
. . . .
Таблица показывает, что лучшие результаты, если рассматривать
их по ошибкам и дням, выявила десятая группа, за ней следует одиннадцатая, затем двенадцатая и последнее место заняла девятая группа.
Если оценивать результаты обучения по времени, то десятая и одиннадцатая группы переменятся своими местами. Д л я сравнения приведены показатели четвертой группы с шестого дня обучения.
В аналогичном направлении характеризует результаты обучения
крыс таблица 16, где дано распределение животных по степени их
успешности.
Крысы девятой группы заучили лабиринт между двадцать первым
и тридцать четвертым днем работы (считая и пять дней, в течение
которых животные знакомились с аппаратом). Все крысы расположены компактной массой в середине всего периода обучения.
Крысы десятой группы установили навык между пятым и двадцать восьмым днем работы. Все крысы установили навык в первой половине периода обучения. Одна крыса установила навык в период
знакомства ее с аппаратом (на таблице она помещена влево от черты
шестого дня).
Крысы одиннадцатой группы заучили лабиринт между девятым и
тридцать вторым днем обучения. Десять крыс установили навык
в первой и две во второй половине периода обучения.
Крысы двенадцатой группы установили навык между двенадцатым и сорок третьим днем обучения: 4 крысы заучили лабиринт в первой и 8 во второй половине периода обучения.
Крысы третьей серии устанавливали навык в лабиринте в иных
условиях по сравнению с животными первых двух серий: во-первых,
9*
131
Таблица. 76
• Соты
IV группа'
1 3 5 1 9 И
ш
ж .
0 Самки
гп и
JZL
•._
15 17 <9 21 23 25 27 29 3! 33 3 5 37 39 41 43 4 5 47 49 51 53 55
IX группа
Ш
21 23 25 27 29 31 33 35
JZL
X вруппа
Ы 171
п
СП
П г Ь і П7І
ETI СП
5 7 .9 » 13 15 17 19 21 23 25 27 29 3«
XI группа
Fl »71 MIM
9 И 13 15 17 19 21 23 25 27 29 Зі 33
XII группа.
I
РП
I Й7Е71
v\
S It 13 15 17 ІЭ 2i 23 25 27 29 31 33 3 5 37 39 41 43 45
они в течение пяти дней знакомились с аппаратом и за это время достигли какого-то уровня навыка, во-вторых, стимулы, которые вызывали возбуждение, были различными у групп, к а к по своему характеру, так и интенсивности. Последнее обстоятельство определило
дальнейший ход процесса обучения, что нашло выражение в кривых,
приведенных на таблицах 17 и 18.
Сравнивая кривые обучения по ошибкам (табл. 17), мы обнаруживаем следующие факты: 1) все кривые крыс третьей серии эксТаблица
140 г
т
17
Т
Группа N54(контрольная)
Группа №9 ( физиология, раствор ) Группа №10 (адреналин 1/500.000)
Группа Nsl1 (адреналин 1/Jöo.ooo)
Группа N212 ( электрошок )
Дни
перимента, за исключением крыс девятой группы, идут ниже кривой контрольной группы, 2) за пять дней знакомства с лабиринтом
крысы различных групп достигли приблизительно одинакового
уровня навыка. Но с момента введения возбуждения (шестой день)
процесс выработки навыка у крыс каждой группы пошел своим своеобразным путем.
132
Таблица la
Кривая девятой группы в первые три дня обучения с инъекцией
физиологического раствора проходит сравнительно на низком уровне,
с четвертого дня она делает крутой взмах вверх, пересекает кривую контрольной группы и до одиннадцатого (шестнадцатого) дня
идет выше последней, с одиннадцатого (шестнадцатого) дня она с резкими колебаниями по дням работы идет ниже кривой контрольной
группы и пересекается в нескольких точках с кривыми одиннадцатой и двенадцатой групп. Кривая времени в первые три дня идет круто
вниз, с четвертого (девятого) по шестнадцатый (двадцать первый)
день она идет выше кривых всех других групп, с шестнадцатого
(двадцать первого) дня и до конца работы — ниже кривой контрольной, но выше кривых других групп. Из этого следует, что инъекция
физиологического раствора весьма сильно нарушила процесс выработки навыка. Нарушение навыка является настолько сильным, что
создается впечатление, как будто крысы девятой группы с четвертого (девятого) дня инъекции физиологического раствора снова начали заучивать лабиринт. Но это не так. Предшествующая практика
несомненно оказала влияние на последующий ход обучения. В результате мы имеем то, что крысы девятой группы сделали больше ошибок, затратили больше времени (в секундах) и дней на выработку навыка в лабиринте, чем каждая другая группа крыс третьей серии
эксперимента.
Крысы десятой группы заучивали лабиринт с инъекцией адреналина (концентрация адреналина 1/500 000). Инъекция адреналина
в первые четыре дня дала дальнейшее понижение кривой, в следующие восемь дней она с резкими колебаниями держится на одном уровне и только с пятнадцатого (двадцатого) дня плавно идет-на снижение
и достигает нуля на двадцать третий (двадцать восьмой) день. Кривая времени в первые три дня т а к ж е круто идет на снижение, на четвертый и пятый дни она повышается, после чего более или менее равномерно спускается к нулю. Возбуждение, вызываемое адреналином,
нарушает нормальный ход процесса выработки навыка. Реально нарушение выражается в следующем: за период знакомства с аппаратом у крыс выработался навык какого-то уровня, т. е. движения их
стали более координированными и согласованными, физиологические
механизмы, участвующие в выполнении навыка, достигли высокой
133
степени интегрированности, в результате чего навык начинает выполняться автоматически; адреналин, действуя определенным образом н а . физиологические процессы крысы, ускоряюще действует
и на физиологические механизмы навыка. В результате ошибки, от
которых крысы еще не освободились, начинают закрепляться. Адреналин, одновременно вызывая возбуждение и повышая кожную чувствительность крысы, действует ускоряюще на выработку навыка.
Кривые обучения проходят на невысоком уровне и медленно спускаются к нулю.
Сравнивая кривые обучения десятой и седьмой групп, мы видим,
что кривые (ошибок и времени) десятой группы имеют более низкий
уровень по сравнению с кривыми седьмой группы. За все время обучения крысы десятой группы сделали меньше ошибок, затратили
меньше времени и дней, чем крысы седьмой группы. Отсюда следует,
что за пять дней предварительного знакомства с лабиринтом крысы
десятой группы достигли более высокого уровня навыка, чем крысы
седьмой группы, которые работали десять дней без инъекции, но с
промыванием лабиринта спиртом после каждого пробега крысы. Последний факт подтверждает ранее полученный вывод, а именно: одно
и то же возбуждение ускоряет быстроту заучивания лабиринта, если
оно вызывается на более высоких, но начальных уровнях навыка.
Крысы одиннадцатой группы заучивали лабиринт с возбуждением, вызываемым адреналином более высокой
концентрации
(1/100 000). Более высокая концентрация адреналина вызывала более сильное возбуждение. Сильное возбуждение менее эффективно
ускоряло выработку навыка: крысы одиннадцатой группы по сравнению с десятой сделали больше ошибок, затратили больше дней, но
меньше времени (в секундах) на обучение. Кривая обучения по ошибкам одиннадцатой группы идет в большинстве случаев выше кривой
десятой группы, колебания ее по дням работы более резкие и она спускается к нулю на четыре дня позже кривой десятой группы. Кривая
обучения по времени идет на более низком уровне, чем кривая десятой группы. Установленный факт находится в противоречии с теорией, сторонники которой утверждают, что моторика крысы находится в прямой зависимости от быстроты приобретения навыка в лабиринте, т. е. если крыса быстрее бегает по лабиринту, то она скорее
приобретает навык.
Крысы двенадцатой группы заучивали лабиринт с возбуждением,
вызываемым электрошоком (сила и напряжение электротока были
одни и те же, что и в первой части работы, у электротока имеется свой
оптимум). Под действием электрошока животные приходили в весьма
сильное возбуждение. Это возбуждение затормаживало быстроту
выработки навыка у крыс: они по сравнению с десятой и одиннадцатой группами сделали больше ошибок, затратили больше времени
и дней на установление навыка в лабиринте. Своеобразие-действия
сильного, возбуждения, вызываемого электрошоком на процесс обучения, состоит в том, что кривые обучения к а к по времени, так и по
ошибкам идут сравнительно на невысоком уровне, делают весьма
резкие колебания по дням работы и медленно спускаются к нулю.
Эти обстоятельства говорят о том, что под влиянием сильного возбуж134
дения у крыс быстро закрепляются постоянные ошибки, освободиться
от которых им весьма трудно. Протокольные записи показывают,
что одна крыса двенадцатой группы делала одну и ту же ошибку
в течение 35 дней, вторая — 31, третья — 30, четвертая — 26, пятая — 25, шестая — 24 дня работы и т. д. По всей вероятности, под
влиянием сильного возбуждения постоянные ошибки более быстро
закрепляются и тем самым удлиняют во времени процесс выработки
навыка у крыс.
На основе изложенных фактов делаем следующие выводы:
1. Возбуждение, вызываемое инъекцией адреналина различной
концентрации и электрошоком, ускоряет процесс выработки навыка
в лабиринте по сравнению с группой крыс, которая обучалась с инъекцией физиологического раствора.
2. Возбуждение, вызываемое у крыс адреналином более слабой
концентрации, действует более эффективно на быстроту заучивания
лабиринта по сравнению с группой крыс, у которых возбуждение вызывалось адреналином более высокой концентрации и электрошоком.
6. ВЛИЯНИЕ ПОЛОВЫХ РАЗЛИЧИИ НА ВЫРАБОТКУ НАВЫКА
В ЛАБИРИНТЕ
На таблице 19 дано количество ошибок, время в секундах и дни
самцов и самок каждой группы в отдельности, которые они затратили
на процесс обучения в лабиринте.
Таблица 19 показывает, что самки всех групп (за исключением
только пятой и двенадцатой групп) установили навык в лабиринте
быстрее самцов. Самки пятой и двенадцатой групп, как по ошибкам,
так по времени (в секундах) и дням и седьмой группы по времени дали
худшие показатели по сравнению с самцами.
Полученные результаты подтверждают выводы работ, произведенных специально на эту тему. В двух работах (1 и 2) о значении половых различий в приобретении навыка у крыс было установлено,
что самцы быстрее, чем самки, приобретают зрительные навыки,
а самки быстрее самцов приобретают кинестетические навыки.
выводы
1. Инъекция адреналина и физиологического раствора, применяемая к крысам с первого дня обучения, ускоряет образование навыка
по сравнению с крысами контрольной группы. Крысы первой и второй групп за 54 дня работы сделали меньше ошибок, затратили меньше дней, чем крысы контрольной группы. Кривые обучения крыс первой и второй групп идут ниже кривой контрольной группы.
2. Инъекция адреналина, применяемая к крысам с первого дня работы, ускоряет быстроту образования навыка по сравнению с группой
крыс, которым инъецировался физиологический раствор. Крысы второй группы сделали меньше ошибок, затратили меньше времени и
дней за 54 дня работы, чем крысы первой группы. Кривые обучения
крыс второй группы идут ниже кривой первой группы.
3. И н ъ е к ц щ адреналина и физиологического раствора, применяемая к крысам на более поздних стадиях обучения, ускоряет процесс
135
Количество животных
всех крыс
на одну
крысу
всех крыс
Таблица la
9
9
1299
1320
144,3
146,6
12 492
13402
1354,6
1489,1
290
335
32,2
37,2
6
, 7
714
489
119,0
69,8
7584
5 339
1264,0
762,7
164
129
27.2
18,4
И
7
903
698
82,1
99,7
10581
7 090
962,0
1013,0
272
181
24,7
25,9
9
9
681
692
75,6
76,9
8 160
7 705
906,6
856,1
165
176
18,3
19,5
9
9
959
1076
106,5
119,5
9 894
9 944
1 099,3
1 105,0
247
251
27,4
28,0
. . . .
5
7
369
563
73,0
80,3
4 623
7 549
924,6
1 078,3
88
170
17,6
24,3
. . .
7
6
189
168
27,0
28,0
2 255
2 103
322,1
350,5
77
65
11,0
11,0
5
5
111
260
22,2
52,0
990
1911
198,0
382,2
46
140
9,2
28,0
9
3
380
86
43,2
28,7
6083
860
675,9
287,0
154
27
17.1
9,0
Дни
1 на одну
крысу
всех крыс
групп
на одну
крысу
Наименование
Время
Ошибки
Четвертая группа
самки
самцы
Пятая группа
самки .
самцы
. . . .
Шестая группа
самки
самцы
. . . . . .
Седьмая группа
самки
самцы
• .
.
Восьмая группа
самки . . . .
самцы
Девятая группа
самки . . .
самцы
Десятая группа
самки . * •
самцы
Одиннадцатая группа
самки
самцы
Двенадцатая группа
самки
самцы
136
выработки навыка в лабиринте по сравнению с группой крыс, инъекция которым производилась с первого дня обучения.
а) Адреналин, инъецируемый крысам с шестого дня обучения,
ускорил процесс образования навыка по сравнению с группами крыс,
инъекция адреналина и физиологического раствора которым производилась с первого дня обучения. Крысы третьей группы за период
обучения сделали меньше ошибок, затратили меньше времени и дней,
чем крысы каждой другой группы (первой серии) в отдельности. Кривые обучения этой группы идут ниже кривых других групп и спускаются к нулю на сорок первый день работы.
б) Инъекция адреналина, применяемая к крысам с одиннадцатого
дня работы, оказала наиболее эффективное действие на быстроту выработки навыка в лабиринте по сравнению с группами крыс, инъекция адреналина которым производилась с шестого и шестнадцатого
дней и физиологического раствора с одиннадцатого и шестнадцатого
дней работы.
в) Инъекция физиологического раствора, применяемая к крысам
с шестнадцатого дня обучения, оказала более эффективное действие на
быстроту приобретения навыка по сравнению с группой крыс, инъекция физиологического раствора которым производилась с одиннадцатого дня работы.
г) Инъекция адреналина, применяемая к крысам с шестнадцатого дня обучения, повлияла задерживающим образом на быстроту выработки навыка по сравнению с группами крыс, которые
обучались с инъекцией адреналина с шестого и одиннадцатого дней и
физиологического раствора с одиннадцатого и шестнадцатого дней
р аб оты.
4. Инъекция адреналина и физиологического раствора влияет
наиболее эффективно на быстроту заучивания лабиринта в определенных оптимальных границах. Оптимальные границы действия адреналина и инъекции физиологического раствора не совпадают. Последнее обстоятельство объясняется качеством и интенсивностью стимула,
который вызывает возбуждение.
5. За пределами оптимальных границ действие возбуждения, вызываемое адреналином и инъекцией физиологического раствора (укол
иглой, жидкость), переходит в свою противоположность: из фактора,,
ускоряющего процесс выработки навыка, превращается в фактор
задерживающий и обратно.
6. Возбуждение, вызываемое у крыс более слабой концентрацией
(1/500 ООО), действует более эффективно на быстроту заучивания лабиринта по сравнению с группой крыс, у которых возбуждение вызывалось адреналином более высокой концентрации (1/100 ООО) и сильным электрошоком.
7. Самки быстрее самцов (за незначительным исключением) установили навык в лабиринте.
Настоящая работа выполнена в лаборатории сравнительной психологии Государственного института психологии. Работа была начата 25 декабря 1933 г., закончена 31 декабря 1934 г.
i ;
Приношу глубокую благодарность заведующему
лабораторией
В . М. Б о р о в с к о м у з а ценные у к а з а н и я , к о т о р ы е он д е л а л п р и выполн е н и и н а с т о я щ е й работы. Н . В . К а р п о в и ч , А. Г . Т р а в к и н у и Т . И. Биб и к о в о й в ы р а ж а ю б л а г о д а р н о с т ь з а т е х н и ч е с к у ю п о м о щ ь п р и проведении экспериментов.
ЛИТЕРАТУРА
1. А к и м'о в Н. Е., Значение половой диференциации в приобретении навыков у крыс, «Проблемы современной психологии», т. III, 1928, изд. РАНИОН.
2. А к и м о в H. Е., Значение половой диференциации в приобретении навыков у крыс., ч. II, «Проблемы современной психологии», т. VI, 1930, изд.
РАНИОН.
3. А к и м о в H. Е., Роль возбуждения в приобретении навыков у животных,
ч. 1, рукопись.
4. Б о р о в с к и й
В. М., Дальнейшее развитие принципа адаптативной экономии, журнал «Психология», 1932, № 4.
5. К е н н о н В., Физиология эмоций. Перевод с английского под редакцией
и с предисловием Б. М. Завадовского, изд. «Прибой».
6. B l a t z W. Е. and H e r o n W. L, The Effect of Endocrine Feading
upon the Learning Performance of White Rats. Jour. Exp. Psychol., 1924, 7,
p. 291—311.
7. J e r s i 1 d A. T. and T h o m a s w . S., The influence of Adrenal Extract
on Behavior and Mental Efficiency. The American Journal of Psychol., 1931,
v. XLIII, N. 3, p. 447—457.
Л
СКРЕБИЦКИЙ
ОТНОШЕНИЕ Ч А Й К И К ГНЕЗДУ, ЯЙЦАМ И ПТЕНЦАМ
Ц Е Л Ь РАБОТЫ}
Работа над колонией чаек в период гнездования ставила своейцелью
изучение того сложного и во многих отношениях своеобразного поведения птиц, которое мы обычно наблюдаем в период размножения.
Каждому, кто наблюдал птиц, известно, что в этот период поведение их резко меняется: пугливая в обычной обстановке, старающаяся
при первой опасности поскорее скрыться, птица при наличии гнезда,
яиц или птенцов становится неузнаваемой. Она «мужественно» защищает гнездо от нападения, причем часто это кончается даже ее гибелью.
«Нежная заботливость» птиц о своем «гнездышке» и «птенчиках»
имеет целый ряд легенд антропоморфического характера, причем
легенды, трактующие о «самоотверженной любви» птиц, объясняют
эту любовь наличием особого инстинкта, обычно отождествляя данное понятие с любовью человека к своим детям.
Означенная работа ставила своей целью:
1. Проверить, насколько соответствуют истине широко распространенные даже среди зоологов представления, связанные с отношениями птицы к гнезду, яйцам и потомству.
2. Установить действительно существующий характер этих отношений.
3. Выявить стимулы, вызывающие у птиц определенные реакции,
и проанализировать характер последних.
Работа проводилась старшим научным сотрудником Г. А. Скребицким и научным сотрудником Т. И. Бибиковой.
МЕСТО РАБОТЫ
Работа проводилась в Московской области на озере Киево. Данный водоем имеет овальную форму, 700—800 м в длину и 300—400 м
в ширину. Вдоль всего восточного берега расположено большое
село Киево, а на противоположном — западном берегу — станционный поселок Лобня. Таким образом водоем находится в густонаселенной местности, непосредственно вблизи человеческого жилья.
139
Озеро Киево представляет собою искусственный пруд и находится в стадии полного зарастания и перехода в болото.
Площадь означенного водоема на три четверти покрыта сплошным пловучим островом. Свободная поверхность воды имеется только
узкой полосой у берегов метров на 15—20, а в некоторых местах остров непосредственно подходит к берегу. С севера, где расположена
плотина, озеро еще метров на 50—70 от берега не заросло надводной
растительностью.
Глубина водоема в среднем 1У 2 —2 м и только у плотины несколько
увеличивается. Почти на всей своей незанятой островом площади
водоем густо зарос подводной растительностью — элодеей.
Пловучий остров, покрывающий три четверти всей поверхности
водоема, состоит из сплетенных между собой корневищ рогоза, белокрыльника, хвоща и осок. Эти виды растительности не перемешиваются между собою, а составляют почти чистые скопления данного вида,
чередующиеся одно с другим.
Основным представителем орнитоценоза озера является обыкновенная чайка (Larus ridibundus), гнездящаяся на пловучем острове
в количестве около 10 тыс. Кроме чаек у берегов озера в зарослях рогоза в небольшом количестве (несколько десятков гнезд) гнездится
черная крачка (Hydrochelidon). На том же водоеме имеется несколько
гнезд уток кряковых (Anas boschas L.) и чирков (Anas circia L.), а
также лысух (Fulica atra L.) и водяных курочек (Porzana maructta L.).
Из млекопитающих на озере водится водяная крыса.
Колоссальное гнездовье чаек на данном водоеме обусловлено малой доступностью пловучего острова для человека и хорошей кормовой базой водоема. Все озеро буквально кишит водными личинками
различных насекомых, служащими богатой пищей чаечьего молодняка.
После революции озеро Киево превращено в заповедник, где воспрещается охота и охраняется птичье население озера.
Чтобы увеличить поверхность ног и иметь возможность ходить по
острову, нами были сконструированы специальные лыжи. Но и это
не избавило нас от постоянного намокания вследствие неизбежных
погружений в воду.
Нужно отметить, что даже на лыжах на острове стоять на одном
месте было почти невозможно, так как лыжи засасываются и, чтобы
не провалиться, нужно было все время передвигаться с места на место.
ОБЩИЙ ВИД ГНЕЗДОВЬЯ
Огромная колония чаек дает о себе знать далеко за пределами места гнездовья.
Весной 1935 г., подъезжая к станции Лобня, мы встретили еще за
несколько километров летающих над полями чаек. Особенно много
их скоплялось на местах, где производилась распашка. Подобно
грачам они следовали за плугом, выбирая из борозд червяков и различных личинок.
Вблизи места гнездовья о его присутствии можно судить, даже не
видя чаек, по страшному шуму и писку, который производят скопища
этих птиц.
! 40
При приближении к озеру поражает огромное количество чаек,
сплошной белой массой покрывающих остров и перелетающих над
ним с места на место. Иногда все птицы вдруг разом взлетают с острова
и начинают кружиться в воздухе, производя впечатление снежной мятели. Потом чайки вновь опускаются на остров и рассаживаются по
своим местам (фото 1).
Навстречу идущему на лыжах по острову поднимаются целые стаи
птиц.
С громкими криками чайки налетают прямо на человека, ударяя
крыльями в голову, плечи, так что все время приходится от них отмахиваться.
Так бурно реагирует на присутствие человека не вся колония
чаек, а только птицы, к гнездам которых непосредственно приближаешься. Остальные же чайки сидят совершенно спокойно.
Фото 1. Общий вид гнездовья чаек.
Если удается найти более прочную опору и можно остановиться
на месте на одну-две минуты, чайки рассаживаются вокруг на гнезда
на расстоянии 2—3 м от стоящего. Те же птицы, возле гнезд которых
непосредствено находишься и которые поэтому не могут занять свои
места, перелетают и ходят кругом, имея необычный, встревоженный
вид. Они распускают крылья, раскрывают клювы, издавая короткие
возбужденные крики, и выражают явное беспокойство, но как только
отойдешь от них на 3—4 шага, птицы сейчас же успокаиваются и садятся на гнезда.
ГНЕЗДА ЧАЕК
Гнезда чаек построены «прямо на земле», вернее, на сплошной
массе из сплетенных корневищ, образующих остров.
Гнезда расположены не равномерно по всему острову, а отдельными
группами в несколько сотен или тысяч гнезд в каждой. Между этими
141:
группами на свободных площадях иногда имеются и отдельные
гнезда.
В колонии гнезда чаек находятся на очень близком расстоянии,
в среднем около 1 м друг от друга.
Гнездо чайки устроено очень просто; оно свивается из окружающей прошлогодней травянистой растительности. Иногда на постройку гнезда берется довольно значительное количество растительного материала, так что гнездо возвышается над почвой на 15—20 см;
но очень часто оно состоит всего из тонкого слоя растительной подстилки.
ЯЙЦА ЧАЕК
Нормальное количество яиц в гнезде чайки — два-три и в исключительно редких случаях четыре. Яйца чайки величиной немного
меньше куриного, имеют зеленовато-коричневатую или зеленоватосерую с темными крапинками окраску. Они настолько хорошо подходят под общий окружающий фон, что при передвижении по гнездовью все время рискуешь их раздавить. Окраска и рисунок яиц чрезвычайно разнообразны. Академик Мензбир в книге «Птицы России»
пишет: «Окраска вариирует до чрезвычайности, и даже яйца одной
кладки иногда резко разнятся между собой, как по основному фону
окраски, так и по характеру пятнистости». Как исключение встречаются даже почти белые яйца.
Размер и форма обычно вариируют мало, но на большом количестве материала вариации в величине и форме установить возможно.
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ РАБОТА
Для экспериментов на различных участках были выделены четыре
опытные площадки по 50 гнезд. Чтобы заметить подопытные гнезда,
возле каждого был воткнут колышек с номером.
1-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ПРИКОСНОВЕНИЕ РУКИ
К ГНЕЗДУ И ЯЙЦАМ
Гнездо и яйца чаек брались в руки и затем клались обратно на
старое место. Чайки, повидимому, не реагировали на данный факт;
они вновь садились на потревоженные гнезда и продолжали .насиживать яйца. Этот эксперимент, по крайней мере по отношению к чайкам, опровергает существующее мнение, что после прикосновения
руки к гнезду и яйцам дикие птицы бросают гнезда.
2-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ЗАМЕНУ ЕЕ ЯИЦ
ЯЙЦАМИ ДРУГИХ ЧАЕК
Данный эксперимент был поставлен в связи с тем, что, как сказано выше, по окраске, а в некоторых случаях по размеру и даже форме яйца чаек отличаются друг от друга.
Яйца перекладывались из одного гнезда в другое. Эксперимент
показал, что чайки продолжают сидеть на чужих яйцах так же, как
на своих.
142:
3-й ЭКСПЕРИМЕНТ; РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА КОЛИЧЕСТВО ЯИЦ
В ГНЕЗДЕ
Количество яиц в различных подопытных гнездах нами изменялось от одного до восьми. Большего числа яиц мы в гнезда не подкладывали.
Данные показали, что чайки продолжают сидеть на любом количестве яиц.
4-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ЯЙЦА ДРУГИХ ПТИЦ,
ПОЛОЖЕННЫЕ В ЕЕ ГНЕЗДО К ЕЕ СОБСТВЕННЫМ ЯЙЦАМ
В гнезда чаек к их яйцам мы подкладывали куриное яйцо, не похожее на чаечье ни по размерам, ни по цвету. Эксперимент показал,
что чайки продолжали сидеть на гнезде с подложенным куриным яйцом.
В своей работе над гнездовьем крачек Лэшли 1 ставил следующие
эксперименты с заменой яиц. Он заменял яйца крачек одного вида
яйцами другого вида, и в его экспериментах птицы так же продолжали сидеть на подложенных яйцах, как и на своих собственных.
5-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ИСКУССТВЕННЫЕ ЯЙЦА,
ПОЛОЖЕННЫЕ В ЕЕ ГНЕЗДО К ЕЕ СОБСТВЕННЫМ ЯЙЦАМ
В гнезда к чаечьим яйцам были подложены яйца: деревянные,,
стеклянные, каменные, глиняные, различной величины и самой раз-
Фото 2. Чаечье гнездо с яйцами: собственным и подложенным искусственным .
1
Lashley, К• S., Notes on the Nesting Activities of the Noddy and SootyTerns, 1915. Papers from the Dep. of Mar. Biol. of the Carnegie Inst, of Washington,
v. VII.
143:
сообразной окраски — желтые, красные, черные, белые с цветным
ѵзором и т. д. (фото 2).
Все чайки сели на гнезда с искусственными яйцами и начали их насиживать.
|
6-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ИНОРОДНЫЕ ПРЕДМЕТЫ
РАЗЛИЧНОЙ ВЕЛИЧИНЫ, ФОРМЫ И ОКРАСКИ.. ПОДЛОЖЕННЫЕ
В Г Н Е З Д А К СОБСТВЕННЫМ ЯЙЦАМ ЧАЙКИ
В гнезда чаек к собственным яйцам были подложены самые разнообразные предметы, уже вовсе не похожие на чаечьи яйца: 1) крокетные шары (от настольного крокета), 2) деревянные кубики различной
формы и окраски, 3) картофель, 4) округлые камешки, 5) склянки
(разбитые пузырьки) и обломки жести.
Эксперименты показали, что в 100% случаев чайки садились на
гнезда с подложенными к яйцам фигурками и продолжали на них сидеть, а обломки жести, склянки птицы или вделывали в гнездо,
или выкидывали.
Из четырех экспериментов с обломками жести:
три — вделаны в стенку гнезда,
один — выкинут.
Из одиннадцати экспериментов со склянками:
два стекла выкинуто из гнезда,
одно стекло вделано в стенку гнезда,
одно стекло, плоско лежащее, осталось в гнезде нетронутым,
семь стекол вовсе не найдено; всего вероятнее, чайки совершенно
заделали их новым растительным материалом внутрь гнезда.
Отличная реакция чайки на склянки и куски жести от реакции
на другие вышеозначенные фигурки обусловливается вероятно тем,
что куски стекла и жести своими острыми краями беспокоят птицу,
мешая ей сидеть в гнезде.
На основании предыдущих экспериментов однако нельзя сделать
вывод, что чайка вовсе не реагирует на положенные в гнездо инородные предметы, так как в этих же гнездах помимо данных предметов имелись и ее собственные яйца.
Возможно предположить, что реакция на собственные яйца настолько сильна, что подавляет все остальные.
7-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ИНОРОДНЫЕ ПРЕДМЕТЫ,
: ПОЛОЖЕННЫЕ В ГНЕЗДО ВМЕСТО ВЫНУТЫХ ЯИЦ
Эксперимент состоял в том, что из подопытных гнезд чаек были вынуты все собственные яйца и в гнезда вместо них положены указанные в эксперименте б-м предметы. Конечно вероятность того, что чайки сядут на гнезда, в которых вместо яиц положены разноцветные
шары, кубики, картошки, камешки и другие предметы, была крайне
ничтожна, однако эксперимент показал, что в 100% случаев чайки
сели на гнезда с такими предметами и начали их насиживать
(фото 3 и 4).
Чайки, сидящие на таких предметах, представляли очень оригинальную картину, но в особенности необычайным становилось зре144
j
j
j
Фото 3. Чаечье гнездо с подложенными вместо вынутых яиц округлыми
камнями.
Фото 4. Чаечье гнездо с подложенными вместо вынутых япц разноцветными деревянными шарами.
лище, когда согнанная с гнезда птица возвращалась к нему обратно
и, прежде чем сесть, заботливо поправляла клювом разноцветные
шары, камешки или картошку.
Теперь предстояло решить вопрос: реагирует ли чайка на все положенные ей в гнездо предметы различной формы и окраски так же,
10
Рефлексы, инстинкты и навыки
145
как на собственные яйца, и какое значение в данном вопросе имеет
само гнездо как стимул к насиживанию?
Чтобы уяснить данный вопрос, был поставлен следующий эксперимент.
8-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ПУСТОЕ ГНЕЗДЭ
Из подШштных гнезд были вынуты все яйца, и гнезда оставлены
пустыми. Оказалось, что чайки сели на пустые гнезда так же, как
на гнезда с яйцами или фигурками, и стали их насиживать.
Все эти эксперименты как будто указывают на то, что данная реакция у чайки вызывается гнездом, независимо от того, находятся
л и в нем яйца или другие предметы, или вовсе ничего не находится.
Реакцию же непосредственно на яйца и на инородные предметы
этим экспериментом установить и выявить в начале работы не удалось. В дальнейшем однако оказалось, что продолжительность насиживания у чайки далеко не одинакова.
1. На предметах, близких по форме к яйцу, — округлых камнях
и картошках (с искусственными яйцами и шарами эксперименты на
продолжительность сидки не ставились).
2. На предметах иной формы — кубиках и неровных камнях.
3. На пустом гнезде.
9-й ЭКСПЕРИМЕНТ. ДЛИТЕЛЬНОСТЬ НАСИЖИВАНИЯ ЧАЙКОЙ
ГНЕЗДА С ПРЕДМЕТАМИ РАЗЛИЧНОЙ ФЭРМЬІ, ПОЛОЖЕННЫМИ
ВМЕСТО ЕЕ СОБСТВЕННЫХ ЯИЦ, И ДЛИТЕЛЬНОСТЬ НАСИЖИВАНИЯ
ПУСТОГО ГНЕЗДА
Нормальное насиживание чайкой яиц, по данным акад. Мензбира,
продолжается 16—18 дней. В наших экспериментах на округлых камнях и картошках чайки сидели от 30 до*43 дней. Насиживание продолжалось и тогда, когда во всех окружающих гнездах птенцы уже
вывелись, выросли и покинули свои гнезда. Среди опустевшей колонии одни только подопытные чайки упорно продолжали сидеть на
своих гнездах, насиживая картошки и округлые камни.
1. Данные эксперимента: колония чаек № 2, гнездо № 1, 13 мая 1935 г. Вынуты
три яйца и заменены тремя округлыми камнями, примерный размер 4X4 см.
13 июня чайка гнездо бросила, просидев на камнях 30 дней.
Гнездо № 2, 13 мая. Вынуты три яйца и заменены тремя округлыми камешками, примерный размер 4X4 см.22 июня чайка гнездо бросила, просидев 39 дней.
Колония № 1, гнездо № 7. 15 мая из гнезда вынуты два яйца и заменены двумя
картошками, примерный размер 6X4 см. 28 июня чайка еще сидела на гнезде.
В этот день гнездо нами было взято, в нем оказалась только одна картошка, высохшая до размера лесного ореха. Чайка просидела на картошках 43 дня.
2. Продолжительность насиживания на предметах, отличных по форме от
яйца, — кубиках и неровных камнях.
Данные эксперимента: колония № 1, гнездо № 37. 15 мая вынуто два яйца,
взамен положены два кубика размером 4,7X4,7 см. 17 мая чайка бросила гнездо,
просидев на кубиках всего 2 дня.
Колония № 1, гнездо № 30. 19 мая вынуто два яйца, взамен положены два
кубика того же размера. 23 мая чайка бросила гнездо, просидев на кубиках 4 дня.
Колония № 1, гнездо № 33. 15 мая вынуто два яйца, взамен положены два
неровных камня; примерный размер 5X4 см. 23 мая чайка гнездо бросила, просидев на неровных камнях 8 дней.
146:
3. Продолжительность насиживания пустого гнезда. Колония № 1, гнезда
№ 25. 15 мая взято три яйца, гнездо оставлено пустым; чайка бросила гнездо
27 мая, просидев на пустом гнезде 12 дней.
Вопросами длительности насиживания чайкой различных предметов мы специально не занимались, и вьцпеприведенные дайные
получены только попутно при разрешении других з а д а н и й .
К моменту начала нашей работы чайки уже снесли я й ц а і г с н - .
дели на гнездах, так что было невозможно установить, сколько
времени в общей сложности (до эксперимента ~f~ эксперимент) при
различных условиях чайки просидели на гнездах.
Однако на основании проделанной работы можно утверждать,
что:
1. Насиживание, длящееся в обычных условиях 16—18 дней и заканчивающееся в связи с вылуплением птенцов, при искусственных
условиях может быть значительно продлено; об этом же свидетельствуют и эксперименты Лэшли: подменивая ранее снесенные яйца более поздними, Лэшли удлинял период насиживания на 7 дней, после
чего эксперимент должен был быть прерван, так как из яиц вывелись
птенцы.
2. Реакцию насиживания стимулирует не только гнездо, но в основном предметы, в нем находящиеся (в естественных условиях —
яйца), и продолжительность насиживания резко меняется в зависимости от качественного различия данной стимуляции — гнездо с яйцами, пустое гнездо, гнездо с предметами, близкими по форме к яйцу,
гнездо с предметами, резко отличающимися по форме от яйца.
Указанное положение удалось однако установить лишь в дальнейшем процессе работы, а при начале экспериментов выявилось только
то обстоятельство, что чайка продолжает сидеть на пустом гнезде
или на гнезде с инородными предметами различной формы и окраски,
положенными взамен ее собственных яиц. Но одно только наблюдение пассивно сидящей на гнезде чайки и не могло дать ответа на то,,
как данная птица реагирует на подложенные ей вместо яиц предметы — их размер, форму, цвет и т. д. Необходимо было заставить
чайку активно реагировать на данные предметы. После целого ряда
бесплодных попыток в этом направлении был поставлен следующий
эксперимент.
10-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА СОБСТВЕННЫЕ ЯЙЦА,
ПОЛОЖЕННЫЕ НА КРАЙ ГНЕЗДА
Из гнезд чаек было вынуто по одному яйцу, и вынутое яйцо положено на самый край собственного гнезда. Эксперименты показали,
что чайки в 100% случаев собирают яйца, положенные на край,
внутрь гнезда.
11-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА СОБСТВЕННОЕ ЯЙЦО,
ПОЛОЖЕННОЕ ЗА КРАЙ ГНЕЗДА
Из гнезд чаек вынималось по одному яйцу и клалось за край гнезда. Эксперимент дал чрезвычайно интересные результаты. Оказалось, во всех 100% случаев чайки вкатили обратно вынутые яйца.
Ю*
147
Этот факт представляет собой ту активную реакцию чайки на яйцо,
которая исключительно интересна. Следовало уточнить, при каких
обстоятельствах она имеет место.
1. На какое расстояние от гнезда можно положить яйцо, чтобы
чайка его вкатила обратно?
' 2. Как будет реагировать чайка, если из гнезда вынуты все яйца
и положены вне гнезда?
3. Как будет реагировать чайка, если яйца в ее гнезде останутся
нетронутыми, а рядом с гнездом будут положены яйца других чаек?
12-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА УДАЛЕНИЕ ОТ ГНЕЗДА
ОДНОГО ВЫНУТОГО ЯЙЦА
В гнезде чайки обычно 2—3 яйца. Из гнезд нами вынималось по
одному яйцу и клалось на различное расстояние от гнезда. Результат экспериментов показал, что при наличии в гнезде оставшихся
яиц чайка вкатывает положенное вне гнезда яйцо с расстояния до
15 см. Яйцо, положенное далее 15 см, чайка обычно не вкатывает.
13-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА СОБСТВЕННЫЕ ЯЙЦА,
ВЫНУТЫЕ И ПОЛОЖЕННЫЕ ВНЕ ГНЕЗДА
Из гнезд чаек нами вынимались все яйца и клались вместе (кучкой) на различных расстояниях от гнезда. Всего было поставлено
шесть экспериментов. В результате получены следующие данные. Из
трех яиц, лежащих вместе вне гнезда, чайка вкатила в трех случаях—
одно яйцо, в одном случае —два яйца и в двух случаях — три яйца.
Яйца отодвигались от гнезда на расстояние от х / 4 Д° * м 14-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ПОЛОЖЕННЫЕ
ВНЕ ГНЕЗДА ЧУЖИЕ .ЧАЕЧЬИ ЯЙЦА ПРИ НАЛИЧИИ В ГНЕЗДЕ
СОБСТВЕННЫХ ЯИЦ
За край гнезд, из которых не были вынуты собственные яйца,
нами клались чужие чаечьи яйца. Данные экспериментов: 14 июня,
колония № 1, гнездо № 11 содержало два яйца. Около гнезда нами
были положены еще шесть чужих чаечьих яиц. Чайка их все вкатила
в гнездо (кроме этого эксперимента был поставлен ряд аналогичных.
С большим количеством яиц экспериментов не ставилось).
Все эти эксперименты показывают, что яйцо вне гнезда является
для чайки стимулом, вызывающим реакцию вкатывания, причем стимулирующее действие яйца возрастает при отсутствии яиц в гнезде
и ослабляется их наличием.
Как видно, в гнездо с яйцами чайка вкатывает яйцо, положенное
не далее 15 см от гнезда.
В пустое гнездо чайка вкатывает яйца, положенные на расстоянии
до 1 м (дальше от гнезда яйца нами не клались в связи со скученностью гнезд).
Эксперименты показали также, что стимулирующее действие яйца
вне гнезда не прекращается и после того, как в гнездо собрано обыч148
*
ное количество я и ц (3); если продолжать подкладывать за край гнезда
я й ц а , р е а к ц и я на вкатывание не прекращается.
Установив факт вкатывания яйца и ознакомившись с характером
данного я в л е н и я , мы решили попробовать использовать этот факт
для изучения реакции чайки на инородные предметы, которые мы
раньше подкладывали в чаечьи гнезда.
15-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ИСКУССТВЕННЫЕ
ЯЙЦА, ПОЛОЖЕННЫЕ ЗА КРАЙ ГНЕЗДА
За к р а й гнезда, из которого не были вынуты чаечьи яйца, нами
клались искусственные, деревянные я й ц а . Эксперимент показал, что
в 100% случаев чайки вкатили в гнездо искусственные яйца.
lö-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ИНОРОДНЫЕ ПРЕДМЕТЫ,
Б Л И З К И Е ПО ФОРМЕ К ЧАЕЧЬЕМУ ЯЙЦУ, ПОЛОЖЕННЫЕ
ЗА КРАЙ ГНЕЗДА
З а к р а й гнезда были положены крокетные шары от настольного
крокета самой разнообразной окраски, округлые камешки и картошки.
В результате оказалось, что все эти фигурки вкатывались в гнезда и
чайки начали их насиживать.
Т а к и м образом нам удалось установить активную реакцию чайки
на' различные инородные предметы, близкие по форме и размерам
к яйцу.
Д а л ь н е й ш а я работа нами была проведена в плане изучения а кт и в н о й р е а к ц и и чайки на различные элементы подкладываемых к гнезду фигурок.
17-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА РАЗЛИЧНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ
(РАЗМЕР, ФОРМУ И Т. Д.) ПОДКЛАДЫВАЕМЫХ ФИГУРОК
К гнезду чайки мы подкладывали самые разнообразные фигурки
(табл. 1а) и старались установить реакцию чайки на различные элементы данных фигурок: размер, форму, вес, окраску,материал. Оказалось, что ч а й к и не вкатывают в гнезда предметы, резко отличающиеся
о т ч а е ч ь и х я и ц по величине или форме, например конусы, цилиндры,
многогранники, кубики и т. д. (фото 5а и б и табл. 1), а также реагируют при вкатывании на изменение веса и на характер материала
подкладываемых к гнезду фигурок, о чем подробно сказано ниже.
Очень интересно отметить, что чайки вкатывают в гнезда близкие по форме и размерам к их яйцам округлые предметы самой разнообразной окраски, совершенно не свойственной чаечьим яйцам,
например красные, желтые, черные шары и т. д. (цифровые таблицы
2 и 3 и цветная таблица 2а).
Приводим данные экспериментов (см. табл. 1—9).
А н а л и з и р у я реакцию вкатывания чайкой яиц и инородных предметов, нужно прежде всего установить следующее исходное положе^ние: величина, форма, вес, материал, окраска и т. д. в определенной
совокупности составляют нечто целое — я й ц о ; это целое в соответствующих условиях является стимулом, вызывающим у данной птицы
149
Фото 5а.
Чаечье гнездо с положенными возле него деревянным шаром и кубиком.
Фото 56. Чаечье гнездо с вкаченным в него чайкой деревянным шаром и не вкаченным кубиком.
150
Таблица 1
Предметы различней формы, из которых одни в иввестпом преценіе шшіьваюте«, а другие совершенно не вкатываются пайком в гнездо
Яйца:і
1)чаечье
2) куриное
3) деревянное
4) каменное
100°/о вкатывания
Яйцо евдавлениями, глиняное, 66°/о вкатывания
Шары деревянные. 100°/, вкатывания
Округл, предметы
(картошка,
камни)
100в/о вкатывания •
Шар с зарубками,
глиняный. 3 3 в к а тывания
Многоугольники (деревянный, глиняный)
0°/в вкатывания
Конус деревянный. Ов/0
вкатывания
Кубики (деревянный,
глиняный).
0°/0
вкатывания
Удлиненное глиняное
яйцо. 67"/, i катывания.
Цилиндр
деревянный.
0°/0 вкатывания
Угловатый камень.
О°/0 вкатывания
151
3
Чаечье
50,0
Зеленовато-серый
Белый
Оранжевый . .
Белое
Красный с черными полосками . . .
Желтый с красными полосками
. . . .
Черный . . . .
Яйцо
»
»
Шар
Куриное .
Деревянное
Каменное .
Деревянный
6
»
»
7
»
»
4
5
6
7
. . . . 5,3 4,0
1
2
3
4
5
.
.
.
.
.
.
.
.
5,4 4,4
5,3 4,4
5,2 4,3
4,4 —
. . 4,4
—
15
16
17
18
19
Овальная
Картошка . . . 2,7
20
Конус
Деревянный . . 6,2 3,2
21
22
23
24
Цилиндр
10-гранник
12
»
16
»
25
26
27
28
29
30
8
»
Кубик
31
32
33
34
35
Шар
Овальная
Шар
»
»
Угловатая
Яйцо
»
»
—
60,0
18,1
114,3
22,2
—
22,2
—
—
—
Деревянный полый .
. . . 3,7 — —
Картошка . . . 5,6 4,3 —
Камень . . . . 4,2 4,2 2,7
Глиняное . . . 5,3 3,3 —
Чаечье пустое . 5,3 4,0 —
Глиняный . . . 4,3 — —
».
6,0 2,8 —
Овальная
Округлая
Яйцо
»
Шар
Удлиненное яйцо
Яйцо с вдавлениями
Шар
»
Яйцо
Шар с зарубками
152
9
Вес (в г)
2
j высота 1
V
1 ширина
Материал
1 длина
Форма
14
8
Размер
Kt
к
о.
о
с
о
с
«
8
9
10
11
12
13
Цвет
% вкатывания]
Таблица la
Изменения процентов вкатывания различных фигурок
»
0,9
62,0
72,0
67,5
2,2
99,0
50,0
5,0 3,7
—
53,0
»
3,5
Деревянный . . 2,4 —
Глиняное . . . 4,-2 2,7
»
. . . 3,7 —
—
—
42,5
5,0
34,5
59,0
—
»
»
»
»
—
. . 5,6 3,6
. . 5,0 3,0
• . 5,0 3,0
. . 5,0 3,0
—
—
—
10,2
—
11,5
—
16,8
12
12,5
14
—
—
—
Глиняный . . . 4,5 — — 60,5
Деревянный . . 4,7 — — 62
4,0 — — 37,7
Глиняный
3,0 — — 54,2
Камень . . . . 5,0 4,0 1,7 44,2
Глиняное . . . 7,2 4,7 — 118,0
Деревянный полый .
5,4 — — 17,5
Картошка . . . 8,3 6,5 — 194,0
Глиняный . . . 6,0 — — 142,1
»
. . . 2,3 — — 13,1
Целлюлоидный 3,7 — — 2,0
»
..
Обычный .
Серый . . Коричневый
Обычный .
Коричневый
»
»
100
100
100
100
100
100
100
. . 100
.
100
. . 75
. . 75
75
67
66
»
66
Розовый . . . . 62
Коричневый . . 33
33
Обычный . . . 33
Красный и фиолетовый .
0
Синий, красный
и белый . . . 0
Цвет некрашенного дерева . 0
0
То же
»
..
»
Коричневый . .
Цвет некрашенного дерева .
Синий .
. •
Коричневый . .
Серый
Коричневый . .
Зеленый с красным
Обычный
. .
Коричневый . .
»
Серый
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
Таблица 1 а
Округлые предметы разнообразной окрасни, вкатываемые чайками
в гнезда, подобно выпавшим из гнезда чаечьим яйцам
Каменное яйцо
Овальная- к а р т о ш к а
Рефлексы, инстинкты; навыки
Деревянное яйцо
Ч а е ч ь е яйцо
Округлый
камень
Таблица la
Проценты вкатывания различных яиц
Размер
>>
fct
Os
о.
о
Материал
Цвет
о
С
g
CS
X
tr,
et
к
s
о.
s
а
«
g
о
3CQ
w
О
0>
СО
1
Чаечье
5,3
4,0
50,0
2
3
4
5
6
7
8
Куриное
Деревянное .
Каменное . .
Чаечье пустое
Глиняное
. .
.
.
.
.
5,4
5,3
5,2
5,3
5,3
6,0
4,4
4,4
4,3
4,0
3,3
2,8
60,0
18,1
114,3
. 2,2
67,5
50,0
вдав. . . .
. . . .
. . . .
5,0
4,2
3,7
2,7
9
10
»
Глиняное с
лениями
Глиняное
»
К
s
SS
as
ea
g
5
X
03
.
.
.
.
....
—
Зеленовато-серый
Белый . .
Оранжевый . .
Белый
Обычный . . .
Коричневый . .
»
»
..
..
53,0
34,5
100
100
100
100
75
65
67
66
33
0
Таблица 3
Проценты вкатывания различных шаров
Размер
tt
к
о.
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Цвет
Материал
Деревянный . . .
»
. . .
Деревянный полый
Глиняный . . . .
»
. . . .
Деревянный . . .
Глиняный с зарубками . . . .
Деревянный полый
Целлюлоидный .
Глиняный . . . .
X
s
t?
с*
ffl
4,4
22,2
4,4
22,2
3,4
4,3
3,5
2,4
9,9
42,5
5,0
3,7
59.0
5,4
3,7
2,3
17,5
2,0
13.1
Красный с чер
ными полосками .
Желтый с черными ПОЛОС'
нами . .
Черный . .
Коричневый
»
Розовый . .
Коричневый
Красный с зе
леным . .
Серый . . .
Коричневы
153
определенные реакции: насиживание, вкатывание и, может быть, ряд
Других.
Возникает вопрос: все ли элементы—величина, форма, цвет и т. д.—
одинаково существенны для возникновения у птицы соответствующих реакций и как отразится на характере последних изменение одного из этих элементов.
Анализируя приведенные в таблицах данные, мы видим, что не все
элементы в означенном комплексе одинаково существенны. Доминирующим являются форма (табл. 5) и величина (табл. 7), причем не
все изменения формы одинаково резко отражаются на изменении
реакции вкатывания. Так например форма яйца и форма шара при
величине, близкой к чаечьему яйцу, дают одинаковую реакцию —
100% вкатывания данных фигурок. Однако из этого еще нельзя сделать вывод, что чайка не отличает формы яйца от формы шара,
о чем будет сказано ниже.
Зато изменение формы в других направлениях (удлинение яйца,
углубления на его поверхности, насечки на шаре и т. д.) резко понижает реакцию вкатывания данных фигурок (табл. 5).
Изменение величины вкатываемых чайкой предметов и удаление от обычных длячаечьего яйца размеров как в сторону увеличения,
т а к и уменьшения влечет за собой понижение реакции вкатывания
и далее полное ее прекращение.
При изменении веса вкатываемых фигурок мы получаем следующие данные (табл. 8). Взятое, для эксперимента каменное яйцо весит
114,3 г. Обычное чаечье яйцо весит 50,0 г. Таким образом каменное
яйцо больше чем в 2 раза тяжелее чаечьего. Это различие в весе однако не помешало чайкам в 100% случаев вкатить в гнездо каменное
яйцо, так же как и собственное.
Таким образом мы видим, что даже значительное увеличение веса
повидимому не отражается на реакции вкатывания. Иное мы имеем
при уменьшении веса, например в экспериментах с пустым чаечьим
яйцом. Необходимо отметить, что с пустым чаечьим яйцом нами проведено всего четыре эксперимента; на основании такого немногочисленного материала мы не считаем возможным сделать какие-либо
окончательные выводы. Полученные данные могут служить только
для установления соответствующей гипотезы, требующей дальнейшей проверки.
Яйцо обычного веса, как уже отмечено выше, чайка вкатывает
в 100% случаев, а чаечье пустое яйцо весом в 2,2 г чайки вкатывают
в 75% случаев. Близкий по размерам к чаечьему яйцу целлюлоидный шар весом в 2 г чайки совершенно не вкатывают — 0 % , тогда как
таких же размеров деревянные шары, весящие 9,9 г, вкатывают в
100% случаев.
Возможно, что невкатывание целлюлоидного шара нужно отнести за счет отрицательной реакции на материал (целлюлоид), но это
нам кажется крайне маловероятным при наличии вкатывания шаров
и округлых предметов из очень разнообразного материала: камень,
дерево, глина, картошка.
Однако необходимо указать, что различие материала все же отражается на реакции вкатывания чайкой фигурок. Глиняные фигурки
154
Таблица 4
различных округлых предметов
Проценты вкатывания
(картошки и камни)
длина
О
С
g
1
2
3
4
Камень . . .
Картошка . . . .
»
....
»
. . . .
4,2
5,6
2,7
8,3
та
S
s
с.
s
о
о
3
a
4,2
4,3
2,7
6,5
2,7
—
—
—
72,0
62,0
10,2
194,0
% вкатывания
Материал
Вес (в г)
Разме]Р
>>
Й
к
о.
с
с
Цвет
Серый
Обычный
»
»
100
100
33
0
. . .
.. •
...
Таблица
Проценты вкатывания предметов, различных по форме
5
Яйцо
Шар
Удлиненное яйцо
Яйцо с вдавлениями
Шар с зарубками
8-гранник . . . .
Кубик
5,3
4,3
6,0
5,0
3,7
4,5
3,0
—
—
—
2,8
3,7
—
—
—
—
—
та
S
eu
s
Э
67,5
3,3
—
% вкатывания
Вес (в г)
5
6
7
Ф о р м а
высота
\
2
3
4
Размер
длина
№ по порядку
(глиняные фигурки)
Цвет
Коричневый . .
..
75
75
67
66
: зз
. .
0
0
Оранжевый . .
Красный и желтый с черными полосами .
Красный и фиолетовый . .
Синий, красный,
белый
. , .
Цвет некрашенного дерева .
Синий
100
»
»
50,0
53,0
59,0
»
»
60,5
54,2
»
»
.
.
. •
. .
..
(дереі іянные фигур]ки)
—
—
18,1
22,2
6,2
3,2
—
11,5
5,6
3,6
—
16,8
. . 5,0
3,0
—
12,5
—
—
37,7
1
2
Яйцо
Шар
5,3
4,4
3
Конус
4
Цилиндр
5
Многогранники
6
Кубик
. . . .
4,0
4,4
100
0
0
0
0
155
Таблица 6
Проценты вкатывания предметов, различных по материалу
(яйца)
4
5,3
5,2
5,3
(шары)
4,4
Деревянные . . .
5
Глиняные
1
2
3
Деревянные . . .
Каменные . . . .
Глиняные . . . .
. . . .
4,4
4,3
3,3
—
4,3
% вкатывания
та
s
s
eu
S
3
Цвет
Вес (в г)
длина
Материал
высота
№ по порядку
Размер
—
18,1
114,3
67,5
Оранжевый . .
Белый
Коричневый . .
100
100
75
—
22,2
—
—
Красный и желтый с черными полосами
Коричневый . .
100
75
—
Таблица 7
Проценты вкатывания предметов, различных по величине
2
1
Шар
2
»
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
156
Деревянный .
»
Шар .
Яйцо
. . .
»
»
Шар
»
»
Овальная
»
»
. . .
.. .
...
22,2
—
5,0
17,5
4,4
2,4 —
»
—
—
Глиняный .
»
. . . 5,3 3,3
»
. . . 4,2 2,7
»
. . . 6,0 —
»
. . . 4,3 —
3,5 —
»
. . . 2,3 —
Картошка . . . 8,3 6,5
»
. . . 5,6 4,3
»
. . . 2,7 2,7
»
»
—
—
5,4
...
—
—
—
67,5
34,5
—
—
—
—
—
—
—
—
—
42,5
13,1
194.0
62,0
10,2
1 % вкатывания
Материал
О
В
высота
Форма
длина
CL
О
С
ширина
к
5
Вес (в г)
Размер
>>
Цвет
Красный с зеленым . . . .
0
Красный, желтый с черными полосками 100
Розовый . . . . 62
Коричневый . .
2
»
. . 75
33
0
75
»
66
0
»
Обычный . . . 0
100
33
»
V .
»
..
»
...
Таблица 8
Проценты вкатывания предметов, различных по весу
(яйца)
Размер
1
2
3
к
s
С5
И
3
н
та
»
09
i
;
>>
Каменное . . . .
Чаечье
. . . .
Чаечье пустое . .
высота
-
5.2
5.3
5,3
ширина
Материал
4,3
4,0
4,0
—
Вес (в г)
X
длина
g
я.
к
а
о
с
о
в
g
114,3
50,0
2,2
Ц в е т
о4-
Белый
Обычный
»
. . .
. . .
100
100
75
Таблица
9
Проценты вкатывания предметов, различных по цвету
(яйца)
Размер
>>
££
КС
CR,
О.
О
с
о
с
X
Материал
та
та
X
г?
Pt
а
1
X
s
g
1
2 .
3
CR
Я
Чаечье
. . . . .
Куриное
Деревянные . . .
5,3
5,4
5 3
4
»
. . .
4,4
5
6
»
»
. . .
. .
3,4
4,4
4,0
4,4
4,4
( шары)
—
Ц в е т
та
но
о
3
03
—
—
—
03
со,>
QQ
та
m
g
та
X
m
О4"
50,0
60,0
18,1
Обычный . . .
Белый
Оранжевый . .
100
100
100
22,2
Красный с черными полосками
Черный . . .
Желтый с красными полосками
100
100
9,9
22,2
100
чайка вкатывает в меньшем проценте, чем аналогичные по форме и
близкие по величине и весу каменные и деревянные (табл. 6).
Возможно, что пониженная реакция чайки на глиняные фигурки
объясняется тем, что- данные фигуры были нами хуже сделаны, не
имели достаточно гладкой поверхности, точной формы яйца или шара;
возможно т а к ж е , что отсырев они делались более мягкими. Все это
дает основание предполагать, что наблюдавшееся в некоторых случаях невкатывание глиняных фигурок может быть объяснено тем,
что чайка воспринимала означенную фигурку просто к а к комок земли,
157
с которым ей постоянно приходится сталкиваться в поле и на пашне.
И наконец по отношению к окраске все проделанные эксперименты
показали, что чайка одинаково вкатывает в гнездо предметы самой
разнообразной окраски: белые, оранжевые, желтые, черные, серые
и т. д. (табл. 9).
Имеем ли мы право на основании этого сказать, что чайка совершенно не реагирует на окраску? Такое заключение нам кажется преждевременным.
Возможно, что определенная окраска, так же к а к .другие элементы — форма, величина и т. д.,—стимулирует реакцию вкатывания,
но является стимулом менее мощным, чем например размер к форма.
Поэтому отрицательное влияние на реакцию необычной окраски фигурки подавляется другими, более мощными элементами— величиной,
формой, и реакция вкатывания все ж е возникает. Однако возможно,
что если ослабить действие более мощных стимулов (величины и формы) путем изменения (сделать предметы менее близкими по форме
и величине к яйцу, например граненые, удлиненные яйца или значительно отличающиеся по размерам от обычного яйца чайки), то можно будет найти такие новые сочетания, в которых влияние величины
и формы будет ослаблено, а влияние окраски данного предмета — более или менее близкой к окраске яйца — окажется фактором, определяющим реакцию чайки на данный предмет.
Такое предположение возникает у нас в связи с разобранным
выше экспериментом на вкатывание чайкой пустого яйца и невкатывание целлюлоидного шара.
Если допустить, что отсутствие реакции вкатывания целлюлоидного шара у чайки обусловлено не характером материала (целлюлоида), то мы имеем очень интересный факт.
Яйцо обычного веса и деревянный шар, более тяжелый, чем целлюлоидный такого же размера, чайка вкатывает в 100% случаев.
Здесь мы не видим различия в реакции на форму яйца и шара.
Но если один из элементов привычного комплекса, состоящего из
совокупности определенного размера, формы, веса, окраски, резко
изменен, как в данном случае снижен вес, то в новой ситуации появляется различие в реакциях на формы яйца и шара, а может быть
к тому ж е и на разные окраски. Этот до сих пор несущественный фактор (разница в форме яйца и шара) теперь определяет возникновение
или отсутствие реакции.
Пример сложного сочетания различных элементов, влияющего
на интенсивность данной реакции, мы имеем в комплексе — глиняное яйцо. Здесь форма и размер стимулируют реакцию вкатывания,
тогда к а к материал — глина, — резко отличный от привычного материала — яйца — и ежедневно воспринимаемый чайкой при совершенно иной ситуации (в поле, на пашне), отрицательно влияет на
возникновение реакции вкатывания.
В результате реакция вкатывания возникает, но не в 100%, а в
7 5 % случаев, и ее возникновение или отсутствие зависят от неодинакового состояния, в котором находятся различные чайки, обусловливающего повышенную или пониженную восприимчивость птицы к реакции на яйцо. Подробнее этот вопрос разобран ниже.
158
,
I
!
j
j
Из всего сказанного видно, что совершенно неправильно было бы
рассматривать стимулирующие действия отдельных элементов—формы, размера, окраски, материала и т. д. — вне связи их друг с другом.
Количественное изменение отдельных признаков (величины, веса
и т. д.) в различных сочетаниях дает иное качество целого (комплекса), которое по-разному воспринимается птицей.
К сожалению, к а к уже сказано выше, методику и технику экспериментов нам приходилось разрабатывать тут же, на месте работы.
Отсутствие заранее заготовленных фигурок с измененными в строгой
последовательности отдельными элементами (размер, форма, вес,
окраска и т. д.) и крайняя ограниченность во времени не дали возможности поставить эксперименты с достаточной точностью. Поэтому
все приведенные в таблицах данные мы расцениваем только как ориентировочные и требующие дальнейшего уточнения. Эти данные только
выявляют различие в реакциях при грубом изменении отдельных элементов изучаемого комплекса. Данная работа ставила своей целью
лишь выработку методики и. пути дальнейших исследований в этой
области. При продолжении работы было бы чрезвычайно интересно
установить влияние отдельных элементов при различном их сочетании, а также проследить, к а к постепенное изменение какой-либо
группы элементов при неизменности других отразится на изменении
интенсивности реакции.
Было бы например чрезвычайно интересно проследить реакцию
чайки на последовательное изменение величины (а следовательно
и веса) искусственного яйца при неизменности материала, окраски
и т. д. и установить тот предел, при котором количественное изменение этих факторов (величины и веса) приведет к качественному изменению комплекса, так что получится качественно иная реакция
птицы, чайка «откажется» воспринимать комплекс как «чаечье яйио»—
откажется вкатывать данный предмет.
В плане уточнения высказанных положений мы и намерены продолжать в дальнейшем нашу работу.
Необходимо еще разобрать следующий вопрос.
При постановке экспериментов возможны три положения:
1. Все птицы вкатывают данную фигурку (100% вкатывания).
2. Все птицы не вкатывают данную фигурку (0%).
3. Не все птицы вкатывают данную фигурку ( Х % вкатывания).
В том случае, когда не все птицы вкатывают данную фигурку, мы
считаем реакцию на данную фигурку пониженной и тем менее интенсивной, чем ниже процент вкатывания.
Эксперимент следовательно ставится так: одна и та же фигурка
или ряд одинаковых подкладываются к целому ряду гнезд, в результате они одними птицами вкатываются, а другими
нет, т. е. по существу у одних птиц мы имеем наличие данной реакции, а у других
она отсутствует.
Возникает вопрос, имеем ли мы в таком случае право говорить о
понижении интенсивности реакции вкатывания и в каком смысле
мы это понижение понимаем. Чтобы ответить на данный вопрос, мы
сначала укажем на один факт, с которым мы столкнулись в процессе
работы.
159
И з у ч а я р е а к ц и ю вкатывания я и ц и р а з л и ч н ы х инородных предметов у чаек, мы установили, что с течением времени по мере приближен и я к концу периода н а с и ж и в а н и я интенсивность данной реакции
понижается. Некоторые чайки перестают вкатывать положенные вне
гнезда округлые фигурки, которые они ранее в к а т ы в а л и , а еще позднее перестают вкатывать и собственные я й ц а .
Следовательно реакция ч а й к и обусловливается не только свойств а м и данной фигурки (формой, размером и т. д.), но и тем физиологическим состоянием, в котором чайка в определенный период насиж и в а н и я находится.
Основываясь на этом факте и у ч и т ы в а я , что чайки начинают и кончают насиживание в разное в р е м я , мы считаем возможным предполож и т ь , что подкладывая данную ф и г у р к у к целому р я д у гнезд, мы вероятнее всего даем одну и т у ж е задачу птицам, находящимся на разных стадиях н а с и ж и в а н и я , последовательно вправе ожидать:
1) что р е а к ц и я на один и тот ж е фактор будет различной у птиц,
' н а х о д я щ и х с я на разных стадиях н а с и ж и в а н и я ;
2) наоборот, птицу, н а х о д я щ у ю с я в определенной стадии нас и ж и в а н и я , более мощный фактор еще может стимулировать к данной реакции, в то время к а к менее мощный не дает эффекта.
В одно и то ж е время к р я д у гнезд подкладываются два типа фигур о к , например искусственные я й ц а обычной формы и значительно
удлиненные или я й ц а обычного веса и резко сниженного и т. п. Если
первый тип фигурок будет вкачен на 100%, а второй х о т я бы на 75%,
то можно предположить, что первый тип фигурок, я в л я я с ь более мощным стимулом, вызывает р е а к ц и ю в к а т ы в а н и я у всех чаек независимо от их стадии н а с и ж и в а н и я , тогда к а к второй тип, в связи с тем,
что его стимулирующее действие ослаблено изменением в отрицательном направлении одного из элементов (веса, формы или какого-либо
другого), вызывает реакции только у чаек, н а х о д я щ и х с я на ранних
стадиях н а с и ж и в а н и я ; д л я чаек ж е более поздних стадий его стимул я ц и я оказалась у ж е недостаточной, и р е а к ц и я у этих птиц не возникает.
А н а л и з и р у я это явление, мы и предполагаем, что чем большее количество птиц, н а х о д я щ и х с я обычно на р а з н ы х стадиях насиживания,
в к а т и л о данную фигурку, тем следовательно более мощным стимулом
я в л я е т с я данный фактор.
С этой точки з р е н и я мы, основываясь на проценте вкатывания отд е л ь н ы х фигурок, говорим о более или менее интенсивной реакции
птиц на данный фактор, или, обратно, более или менее мощном стимул и р у ю щ е м действии различных факторов.
Очевидно, что организм, воспринимающий определенный раздраж и т е л ь (стимул), должен рассматриваться не к а к нечто неизменное,
т. е. необходимо строго учитывать динамический процесс его изменений.
Из всего вышеизложенного следует: п р и изучении стимулирующего действия определенного фактора мы д о л ж н ы рассматривать этот
фактор к а к сложный комплекс отдельных элементов, из которых одни
действуют положительно, а другие отрицательно на возникновение
данной реакции. В результате сложного взаимодействия получается
№
определенное стимулирующее действие фактора как целого, на организм животного.
Изучая ответную реакцию организма, нужно строго учитывать динамику его непрерывной изменчивости; только при этом условии можно
наметить правильный путь изучения поведения данного животного.
Необходимо отметить, что, по акад. Мензбиру («Птицы России»),
у чайки насиживают яйца самец и самка.
Отношение к гнезду, яйцам и инородным предметам самца и самки
в данной работе исследовать не удалось, так как методика отлова и
окраски чаек была выработана нами только к концу работы.
ОТНОШЕНИЕ ЧАЙКИ К ГНЕЗДУ
Выше было указано, что чайка сидит не только на гнезде с яйцами, но и на пустом гнезде. В связи с этим нами был поставлен ряд
экспериментов, цель которых заключалась в том, чтобы выявить отношение чайки к гнезду с яйцами и пустому гнезду.
Гнездо с яйцами, являющееся стимулом к насиживанию, можно
рассматривать к а к комплекс, в который входят следующие элементы:
1) место, где находится чаечье гнездо,
2) материал, из которого сделано гнездо,
3) форма гнезда и
4) яйца, лежащие в гнезде.
Форма чаечьего гнезда, как мы говорили, крайне примитивна и непостоянна; поэтому влияние ее на чайку по всей вероятности наименее существенно.
Обычная реакция чайки на гнездо с яйцами в период гнездования—это реакция насиживания.
Стремясь установить, какие элементы или какое комплексное сочетание элементов является наиболее существенным для возникновения реакции насиживания, мы расчленяли комплекс на ряд составных частей и изучали реакции чаек на такие отдельные части.
С этой целью мы поставили следующие эксперименты:
1. Из гнезда вынули все яйца и положили в стороне.
2. Гнездо отнесли в сторону, а на прежнем месте положили вынутые из гнезда яйца.
3. Гнездо вместе с яйцами перенесли и положили в сторону, а там,
где раньше было гнездо, оставили пустое место.
4. Гнездо и яйца были отодвинуты в разные стороны от места,
где ранее находилось гнездо.
5. Гнездо оставлено на старом месте, а вынутые из него яйца положены в стороне на искусственно сделанное нами гнездо.
При всех этих перемещениях изучалась реакция чайки на новую
ситуацию.
1-й ЭКСПЕРИМЕНТ. ГНЕЗДО НА МЕСТЕ, ЯЙЦА ВНЕ ГНЕЗДА
Яйца нами были вынуты из гнезда и положены в стороне прямо
на землю на расстоянии 20 см от гнезда. Эксперимент показал, что
в 100% случаев чайки садились на оставшееся на месте гнездо и вкатывали яйца.
11
Рефлексы, инстинкты и навыки
*®*
Этот эксперимент для нас не представлял ничего нового, так как
он у ж е нами ранее был поставлен, только в связи с другими ц е л я м и
(эксперимент 13-й — реакция чайки на собственные яйца, вынутые
и положенные вне гнезда).
Итак, 1-й эксперимент показал, что чайка садится на старое место и в пустое гнездо, после чего катит туда яйца.
Следовательно место с гнездом является стимулом для посадки
чайки и для вкатывания туда яиц.
Теперь требовалось решить, что же является стимулом для реакции вкатывания: место или гнездо? Чтобы решить этот вопрос, был
поставлен следующий эксперимент,
2-й ЭКСПЕРИМЕНТ. ГНЕЗДО ОТНЕСЕНО В СТОРОНУ, ЯЙЦА ВЫНУТЫ
И ПОЛОЖЕНЫ НА ЗЕМЛЮ НА МЕСТЕ ГНЕЗДА
Яйца, вынутые из гнезда, оставлялись тут же на старом месте,
а гнездо относилось на 20 см в сторону.
При данной ситуации чайка в 100% случаев садилась прямо на
яйца, лежащие на месте гнезда, и не катила их к гнезду, а делала
вокруг яиц новое, очень примитивное гнездо.
Из этого можно было предположить, что из двух факторов — гнездо и место — для чайки более существенным является место.
3-й ЭКСПЕРИМЕНТ. ГНЕЗДО С ЯЙЦАМИ ПЕРЕНЕСЕНО
НА НОВОЕ МЕСТО
Теперь предстояло установить, куда сядет чайка, если в сторону
будет отнесено не пустое гнездо, а гнездо с яйцами? Выберет ли она
прежнее место или гнездо с яйцами? Или покатит яйца на старое место, как в 1-м эксперименте?
Д л я решения этих вопросов гнезда с яйцами нами переносились
на разные расстояния от 20 см до 1 м.
Во всех случаях чайка садилась на гнездо с яйцами и не реагировала на пустое место.
4-й ЭКСПЕРИМЕНТ. ГНЕЗДО И ЯЙЦА ПОЛОЖЕНЫ В РАЗНЫЕ
СТОРОНЫ ОТ МЕСТА, ГДЕ Р А Н Е Е НАХОДИЛОСЬ ГНЕЗДО
Данный эксперимент состоял в том, что все три элемента гнезда
были нами разъединены: гнездо и яйца положены отдельно в разные
стороны на расстоянии 20 см от старого места.
В этом эксперименте чайка в 8 5 % случаев садилась на старое место и перекатывала туда яйца, а в 15% случаев — на яйца, оставив
их на новом месте и свив вокруг них новое, очень примитивное гнездо.
На старое гнездо, положенное на новом месте, чайка вовсе не реагировала.
Схема экспериментов с местом, гнездом и яйцами
Условные обозначения: место —М,
гнездо — Г,
яйца — Я.
162
Стрелкой указывается перекатывание яиц.
Рамка вокруг букв указывает, что яйца остались на месте.
Процент, поставленный возле стрелки или рамки, указывает на
количество случаев, когда яйца были перекачены или оставлены на
месте.
м. г. я.
м. г.
исходное положение
100%
Я.
100%
M. я.
Г.
100%
m
г. я.
М.
85%
IV
г.
м . <—
15%
я.
На основании приведенных экспериментов можно было заключить,
что в комплексе гнездо как стимуле для определенных реакций данной птицы более существенными являются место и яйца и наименее
существенным само гнездо. Однако совершенно нельзя утверждать,
что гнездо вовсе не является стимулом для данной реакции птицы.
Эксперименты 1-й и 3-й показывают, что перенесение гнезда к месту или яйцам определяет характер реакции.
Таким образом при этой ситуации наличие гнезда в той или иной
группировке является моментом, определяющим характер реакции.
Можно видеть также, что любая группировка двух элементов является более мощным стимулом, чем противостоящий ей в качестве
стимула один какой-либо элемент.
Здесь количественное увеличение числа элементов дает качественно новый стимул, определяющий весь ход реакции.
Далее, нами были поставлены эксперименты с целью изучения реакции чайки на самое гнездо (материал и фррму).
5-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА МАТЕРИАЛ
И ФОРМУ ГНЕЗДА
С этой целью мы сделали несколько искусственных гнезд из разнообразного материала — осоки, сена, прутьев, тряпок, мочалы.
Форма конечно тоже получалась иная, чем форма естественных чаечьих гнезд. Но, как уже сказано выше, форма гнезда вследствие ее
чрезвычайной примитивности и непостоянства вряд ли могла являться
существенным фактором, влияющим на ход реакции.
Эксперимент состоял в том, что ряд чаечьих гнезд нами был уничтожен, яйца из них вынуты, на их места помещены искусственные
гнезда и в эти новые гнезда были положены вынутые яйца.
Несмотря на то, что искусственные гнезда, в особенности сделанные из прутьев, мочалы и тряпок, чрезвычайно отличались от собст-
венных чаечьих гнезд, чайки на них сели, подстелив сверху, под яйца,
обычный растительный материал.
Полученные данные могли означать либо то, что чайка почти или
вовсе не реагирует на замену своего гнезда искусственным, либо то,
что чайка не реагирует вообще на данный предмет (искусственное
гнездо) и садится просто на старое место и лежащие на нем яйца.
Чтобы выявить наличие или отсутствие реакции чайки на искусственное гнездо, нами были поставлены следующие эксперименты.
б-й ЭКСПЕРИМЕНТ. РЕАКЦИЯ ЧАЙКИ НА ИСКУССТВЕННОЕ
ГНЕЗДО
Из гнезд чайки вынимались яйца и клались на расстояние 20 см
в искусственное гнездо, сделанное из мочалы.
Мы ранее имели следующие данные:
1. Гнездо является фактором, влияющим на характер реакции.
При перенесении яте гнездом на другое место чайка садится на гнездо с яйцами и не катит яиц на старое место:
100%
2. Если яйца положить вне гнезда, а пустое гнездо оставить на
месте, то чайка в 100% случаев перекатит яйца на старое место
в гнездо:
100%
М. Г. «
Я.
В данных экспериментах можно было ожидать, что если чайка вовсе не реагирует на искусственное гнездо, то она, как уже описано
выше, перекатит яйца на старое место в старое гнездо.
Если же на новое гнездо реакция у чайки имеется, то перед нею
следовательно встает совершенно новая задача: старое место и на нем
старое пустое гнездо и в 20 см новое гнездо с яйцами.
К сожалению по данному вопросу мы смогли поставить только
три эксперимента: в двух случаях чайка села на искусственное гнездо
с яйцами и не стала перекатывать яиц на старое место в старое гнездо.
Следовательно мы получили реакцию, отличную от реакции чайки
на яйца, положенные непосредственно на землю, и поэтому имеем
право предполагать, что чайка реагирует на искусственное гнездо,
и оно является стимулом, усиливающим соответствующую реакцию.
В третьем эксперименте получились иные данные: чайка перекатила яйца из искусственного гнезда в старое на старое место.
Отсутствие большего количества данных по этому вопросу не дает
возможности сделать выводы о реакции чайки на два комплекса:
1) старое пустое гнездо на старом месте и 2) искусственное гнездо
с яйцами на новом месте.
М. Г.
Г. Я.
(с)
(ис)
Пока можно только отметить, что комплекс искусственное гнездо
с яйцами на новом месте чайкой воспринимается иначе, чем просто
яйца вне гнезда, и иначе, чем естественное гнездо с яйцами на новом
месте.
164
В дальнейшей работе необходимо по данному разделу поставить
целый ряд экспериментов с введением второго чаечьего гнезда и искусственных фигурок, а также с изменением расстояния отодвинутого
гнезда и т. д.
Рассматривая отношение чайки к гнезду, необходимо отметить еше
один факт, который нам пришлось наблюдать.
В начале работы (первая половина мая), пока растительность
почвы не поднялась, гнезда чаек были чрезвычайно элементарно построены. Как уже указано выше, они обычно состояли из небольшого количества свитой в виде гнезда растительной подстилки. Само
гнездо очень часто почти не имело толщины и не возвышалось над
окружающей местностью, за исключением гнезд, свитых на возвышен и и — на кучках прошлогоднего рогоза и т. д. Но к началу июня,
когда растительность стала подниматься, чайки начали надстраивать свои гнезда, причем некоторые гнезда достигли 30—40 см в вышину (фото б). Нужно отметить, что яйца в это время были уже
давно снесены, и чайки, надстраивая гнезда, постепенно поднимали
в них и свои яйца.
В связи с данным явлением удалось отметить очень интересный
факт: в одно гнездо чайка, имея два яйца, вкатила еще шесть, подложенных нами возле ее гнезда. В результате этого у чайки в гнезде оказалось восемь яиц. Эксперимент на этом был закончен. Придя к данному гнезду в первой половине июня, мы увидели, что гнездо надстроено в вышину сантиметров на 40 (фото 6). (Вначале оно совершенно не возвышалось над землей.) В надстроенном гнезде лежало
только два яйца, на которых чайка и продолжала сидеть. Спугнув
сидящую птицу и осторожно раздвинув материал гнезда, мы увидели, что остальные ше.сть яиц находятся в толще гнезда. Чайка следовательно не подняла на поверхность гнезда все восемь яиц, причем
необходимо отметить, что поднятые яйца оказались оба испорченными, тогда как среди лежащих в толще гнезда были совершенно
свежие яйца.
Очевидно чайка не может отличить свежего яйца от испорченного.
Заканчивая главу о гнездах, необходимо указать, что реакции
чайки на гнездо, так же как и на яйца, с приближением окончания
периода насиживания становятся менее интенсивными и наконец
совершенно исчезают.
В начале периода насиживания чайки садятся на гнезда непосредственно возле человека, следуют за передвинутым с яйцами гнездом,
налетают на человека, если он подходит к гнезду. В дальнейшем все
эти реакции ослабевают, чайки, как говорится, становятся более осторожными, пугливыми и наконец к окончанию периода насиживания
совершенно не подпускают человека к гнезду, сейчас же улетая прочь,,
а передвинутое гнездо или гнездо с подложенными фигурками вовсе
бросают.
В заключение нужно отметить, что в период насиживания чайки
свои гнезда все время поправляют. Брошенное птицей гнездо уже через 2—3 дня совершенно теряет вид гнезда, превращается в кучку
завядшей растительности, а еще через несколько дней от гнезда
остается только возвышенное наподобие кочки твердое место.
165
Принимая во внимание громадное количество и большую плотность чаечьих гнезд, нужно отметить, что чайки своими гнездами
уплотняют весь остров, ускоряя естественный процесс умирания
данного водоема.
Там, где еще лет 50 назад плавали на лодках, а летом 1935 г. мы
ходили на специальных лыжах, постоянно проваливаясь в жидкую
Фото б. Надстроенное чайкой гнездо, в котором были найдены 6 яиц, не поднятых птицей на поверхность гнезда,
а заделанных в толщу его.
грязь, через несколько лет можно будет уже свободно ходить, а через несколько десятков лет данный водоем благодаря совместной деятельности растительности и птиц вероятно совершенно исчезнет.
ОТНОШЕНИЕ Ч А Й К И К ПТЕНЦАМ
ПТЕНЦЫ
Первого птенца в опытных колониях мы обнаружили 16 мая, после чего птенцы начали вылупляться в различных гнездах ежедневно.
Вылупившиеся птенцы очень похожи на цыпленка-пуховика и
примерно такой ж е величины. Они покрыты коричневым пухом с темными крапинками на голове, шее, спине и боках (фото 7 и табл. За).
Окраска птенца чрезвычайно подходит к окружающему фону, так
что неподвижно сидящего на гнезде или среди растительности птенца
очень трудно заметить.
166
Таблица 1 а
разновозрастные птенцы чаек (зарисовка худ. А Н. Комарова)
ПОВЕДЕНИЕ ПТЕНЦОВ
После вылупления птенец 2—3 дня сидит в гнезде. Обычно на третий день он покидает гнездо, но еще 4—5 дней держится возле него.
Такого птенца по большей части легко найти на расстоянии 1—2 м
от гнезда, где-нибудь среди окружающей растительности.
В среднем на седьмой день птенец из района гнезда исчезает.
Ушедшие от гнезда чайчата держатся стайками. Целые табунки таких
птенцов можно часто видеть бегающими по лишенным растительно-
Фото 7. Гнездо чайки с птенцом и двумя яйцами. Из одного яйца вылупляется птенец.
сти полянкам или плавающими в водоеме, расположенном среди острова (фото 8). Но так же часто нам приходилось находить и одиночных птенцов самых разнообразных возрастов. При приближении
к ним чайчата ведут себя по-разному в зависимости от их возраста.
До трех дней они не бегут из гнезда, а остаются в нем в неподвижной
позе. Птенцы старше трех дней при приближении к ним бегут и прячутся под стебли растительности.
Когда птенцов вывелось уже много, их можно было свободно наблюдать. Как только мы подходили к месту колонии гнезд, сейчас же
замечали бегущих, как крысы, и прячущихся среди стеблей растительности птенцов самой разнообразной величины — от пуховиков до
крупных, начинающих уже оперяться (таблица За).
Прячась,
чайчата обычно залезают под спутанную прошлогоднюю растительность и сидят там неподвижно. Их тогда совершенно невозможно заметить, и поэтому на каждом шагу рискуешь раздавить.
Осторожно приподнимая груду свалявшейся растительности,
обычно находишь под ней нескольких разновозрастных птенцов.
Они сидят совершенно неподвижно и не пытаются бежать даже тогда,
168
когда хочешь взять их в руки. Взятый в руки и выпущенный обратно
птенец обычно пускается в бегство и, пробежав несколько метров,
вновь старается спрятаться.
Молодые чайки, уже умеющие летать, при приближении к ним
обычно улетают, но если они находятся среди густой растительности
и не могут взлететь, то бегут от преследования и настигнутые затаиваются подобно нелетным птенцам. Такую затаившуюся среди густой
растительности молодую чайку можно поймать без всякой снасти,
просто руками.
Фэто 8. Выросшие птенцы чаек в водоеме, расположенном среди острова.
ОТНОШЕНИЕ СТАРЫХ ЧАЕК К ПТЕНЦАМ
Основной вопрос, который нас интересовал при изучении птенцов, — это отношение к ним взрослых чаек.
При появлении в колонии большого количества птенцов наше внимание привлекло следующее явление. Мы стали замечать, что, если
птенец бежит по открытому месту, некоторые взрослые чайки бросаются на него и начинают долбить в затылок. Обычно при этом другие
чайки налетают на нападающую и начинают ее клевать, как бы защищая птенца.
Допустить, что защищают птенца его собственные родители, нам
кажется мало вероятным, так как птенцы, как уже выше сказано, бегают целыми табунами и убегают очень далеко от гнезда. Вряд ли
родители при таком положении м'огут за ними уследить.
Аналогичный факт нападения старых птиц на птенцов отмечает
в своих наблюдениях и Лэшли в работе над крачками. Имеется мнение, что старые птицы отнимают у молодых корм.
m
По отношению к чайкам это предположение кажется мало вероятным, так как нам ни разу не удавалось проследить, чтобы после нападения старая чайка что-нибудь клевала.
В другом месте Лэшли высказывает предположение, что самый вид
чужого птенца вызывает у старой крачки реакцию нападения
на него, а в свою очередь вид взрослой птицы, нападающей на птенца,
вызывает у другой реакцию защиты птенца.
Предположение Лэшли, что вид чужого птенца и нападающей
птицы является стимулом для возникновения ответного поведения
других птиц, кажется нам очень вероятным. Но это еще не разрешает вопроса, так как простое констатирование означенного факта сущности данного явления не объясняет.
Очень интересен вопрос, насколько гибельно отражается на птенцах нападение взрослых птиц. Нам не приходилось наблюдать, чтобы
чайка когда-нибудь убила птенца на месте, но при обходе подопытных колоний мы ежедневно в огромном количестве находили мертвых птенцов. У очень большого числа из них была сильно поклевана
затылочная часть головы. Весьма вероятно, что гибель многих птенцов, если не всецело, произошла вследствие травмы, нанесенной взрослыми птицами, то в значительной мере была ею обусловлена.
Следующий вопрос: кормят ли чайки птенцов и если кормят, то
каким образом происходит этот акт кормления?
Нам ни разу не пришлось наблюдать, чтобы чайка из клюва кормила птенцов. По всей вероятности это у данных птиц не имеет места.
К сожалению отсутствие бинокля не дало нам возможности уточнить
соответствующие наблюдения, и этот пробел необходимо восполнить
в дальнейшей работе.
Однако нам неоднократно приходилось даже невооруженным глазом замечать, что взрослая чайка, подлетая к гнезду, садилась на
него, что-то разбирала в гнезде клювом и лапами, и находившиеся
тут же чайчата очевидно клевали принесенную чайкой пищу. Несколько раз нам приходилось также находить в гнезде целые комки
из обрывков земляных червей. Однажды мы нашли в гнезде четыре
крупных плавунца (Dyticus marginalis L.).
Все это несомненно приносили птенцам взрослые чайки, вернее
всего, они выбрасывали из зоба в гнездо принесенную добычу, и
птенцы ее клевали.
Но как долго взрослая чайка продолжает кормить птенцов и кормит ли их после того, как они окончательно покинули свое гнездо,
осталось невыясненным. Если чайка действительно кормит больших
птенцов, то очень интересно установить, как она их находит среди огромного количества других птенцов, бегающих табунами по острову 1 .
В связи с этим возникает предположение, что, прилетая на свое
гнездо, чайка скармливает принесенную пищу не обязательно своим
птенцам, а просто первым попавшимся, которые в данный момент
находятся вблизи гнезда. Однако вернее всего, что большие чайчата,
1
На VII международном зоологическом конгрессе Фр. Геррик утверждал,
что чайки кормят своих подросших птенцов, но бьют чужих, если те в это
время подходят. Этим он объяснял нахождение трупов птенцов в местах гнездовья чаек-
170
п о к и н у в ш и е г н е з д а , сами н а х о д я т себе п и щ у . В с к р ы т и е ж е л у д к о в
т а к и х п т е н ц о в п о к а з а л о , что они п о л н ы л и ч и н к а м и н а с е к о м ы х и самыми н а с е к о м ы м и , в о д я щ и м и с я н а д а н н о м водоеме в т а к о м и з о б и л и и ,
что п т е н ц ы м о г л и всегда н а л о в и т ь их сами.
В о з м о ж н о т а к ж е , что имеют место оба ф а к т а : птенцы и сами добывают себе п и щ у и с т а р ы е ч а й к и одновременно их п о д к а р м л и в а ю т .
Все э т и в о п р о с ы и п р е д п о л о ж е н и я к о н е ч н о т р е б у ю т д а л ь н е й ш е г о исследования и проверки.
Б о л ь ш о й и н т е р е с п р е д с т а в л я е т т а к ж е в о п р о с , отличают л и чайки
своего п т е н ц а от ч у ж о г о ? Д л я р а з р е ш е н и я этого вопроса нами были
поставлены следующие эксперименты.
1-й ЭКСПЕРИМЕНТ С ПЕРЕСАЖИВАНИЕМ
ВОЗРАСТА
ПТЕНЦОВ ДО 3-ДНЕВНОГО
Колония № 3 , 3 июня, гнезда № 16 и 19. Расстояние между гнездами 1,5 м.
В гнезде № 16 находились одно яйцо и только что вылупившийся птенец,
у которого мы для пометки покрасили фуксином хвост.
В гнезде № 19 находились два яйца и один птенец, у которого мы окрасили
спину.
Птенцы «спина» и «хвост» были переменены местами.
5 июня в гнезде № 16 лежало: одно яйцо и около гнезда сидел окрашенный нами птенец «спина». В гнезде № 19 находилось уже три птенца, один —
окрашенный нами «хвост» и два только что вылупившихся.
Пересаженные и окрашенные птенцы «спина» и «хвост» до 9 июня держались
у чужих гнезд и не пытались уйти в свои, хотя их собственные гнезда находились
от ни& всего на расстоянии 1,5 м. После 9 июня птенцы совсем ушли из района
гнезд.
Колония № 1 , 5 июня, гнездо № 12. В гнезде находилось два только что вылупившихся птенца. Они были нами перенесены в соседнее гнездо № 14 на расстоянии 1,7 м. В гнезде № 14 находился один только что вылупившийся птенец,
которого мы перенесли в гнездо № 12. Птенцы, так же как и в предыдущем эксперименте, были помечены.
Пересаженных птенцов мы наблюдали до 11 июня. Данные птенцы держались
около чужих гнезд и не переходили к своим. 12 июня птенцы из района гнезд
исчезли.
2-й ЭКСПЕРИМЕНТ. ПОДСАЖИВАНИЕ В ГНЕЗДО
ПТЕНЦОВ
РАЗНОВОЗРАСТНЫХ
Колония № 4, 5 июня, гнездо № 44. В гнезде находился один недавно вылупившийся птенец; другой уже вышел из данного гнезда и держался возле него.
Из гнезда № 12, в котором было два птенца (возраста до трех дней), нами взят
•один, замечен и посажен в гнезде № 44.
От гнезда № 41 нами взят птенец, находящийся уже вне гнезда (старше трех
дней), замечен и также пересажен в гнездо № 44.
Маленький птенец (взятый из гнезда № 12) жил около гнезда № 44, куда мы
его пересадили, до 11 июня.
Большой птенец (пересаженный из гнезда № 41) в новом гнезде № 44 жить
не стал.
J-й ЭКСПЕРИМЕНТ. ПЕРЕСАДКА ПТЕНЦОВ СТАРШЕ 3-ДНЕВНОГО
ВОЗРАСТА
Колония № 3, 31 мая, гнездо № 22.
Около данного гнезда находилось два птенца старше 3-дневного возраста.
Одного из них посадили в гнездо № 20, в котором был свой птенец. Подсаженный
птенец у чужого гнезда держаться не стал.
171
Все дальнейшие эксперименты в этой области показали:
1. Птенцы до 3-дневного возраста в естественных условиях, находящиеся еще в гнезде, при пересадке их в новое гнездо остаются в нем
жить и в дальнейшем, как обычно, 4—5 дней держатся возле
гнезда.
Мы не можем определенно сказать, какова при этом роль взрослых чаек-родителей. Вероятнее всего, поскольку мы имеем некоторые данные о том, что чайки кормят птенцов, по крайней мере нриносят им пищу, нужно предположить, что чайки кормят и подсаженных
к ним чужих чаечьих птенцов. Во всяком случае для птенцов в новом
гнезде создается благоприятная ситуация, при которой они выживают
и не уходят от новых гнезд.
2. Пересаженные в другие гнезда птенцы старше 3-дневного возраста, обычно находящиеся в районе своего гнезда, но непосредственно вне его, после пересаживания не держатся возле новых гнезд, а совершенно исчезают.
Мы не можем сказать, что взрослые ^айки, хозяева гнезда, отгоняют от своих гнезд подсаженных больших птенцов, так как птенец
от преследований старой птицы всегда может спрятаться тут же в
окружающей растительности. Кроме того возле каждого гнезда благодаря их большой скученности всегда находятся чужие птенцы. Вернее всего подсаженные нами птенцы просто сами уходят от новых
гнезд.
По вопросу о пересадке птенцов разного возраста имеются интересные данные в вышеозначенной работе Лгшли. Автор производил
аналогичные эксперименты с птенцами крачек и получил следующие
данные. Пересаженные им птенцы до 4-дневного возраста приживались в новых гнездах, тогда как посаженных птенцов старше 4 дней
старые птицы, хозяева гнезда, выгоняли и гнали прочь от гнезда.
Говорить о том, что это же имеет место и в наших экспериментах, как
уже выше указано, мы не можем, так как в гнездовье чаек густая растительность дает птенцу надежное укрытие, а гнезда крачек, над
которыми экспериментировал Лэшли, находятся на открытом месте
в песке и птенец может быть сразу обнаружен старыми птицами-хозяевами гнезда.
В последних числах июня период гнездования закончился. Почти
все птенцы уже вполне оперились и поднялись на крыло. Необходимо
отметить, что по мере приближения к концу гнездования старые чайки
с озера постепенно разлетались. День ото дняѣ их становилось все
меньше и меньше, а в самое последнее время оставалось не больше
2—3 сотен птиц.
Растительность на острове к этому времени сильно разрослась,
совершенно скрыла последних оставшихся нелетных птенцов, и найти
их почти не представлялось возможным.
Молодые чайки теперь большими стаями целые дни сидели на
водной поверхности озера или летали над водой. В это время постоянно приходилось наблюдать, как на молодую чайку, летающую над
озером, налетала старая крачка и начинала ее клевать. В таких случаях всегда чайка спешила поскорее улететь от своего гораздо меньшего по размерам, но более ловкого врага.
172
Необходимо отметить чрезвычайно интересный факт. За все время
нашего пребывания на озере мы ни разу не видели ни одного пернатого хищника, хотя такое большое скопление птиц и в особенности
птенцов могло бы, кажется, их привлечь. Объяснение этого факта
вероятно заключается в том, что чайки просто не допустят хищника
к своему гнездовью, в своей массе-являясь для него самого серьезной угрозой.
Закончив изложение работы, мы хотим коротко резюмировать ответ на те вопросы, которые были поставлены вначале, в главе «Цель
работы».
Из всего здесь изложенного, нам кажется, становится ясным, что
никакое антропоморфическое толкование, чаще всего применяющееся
к поведению птиц в период гнездования, не имеет права на существование. Достаточно вспомнить эксперименты с камнями, картошками
и другими фигурками, с успехом заменявшими у нас птичьи яйца.
Однако именно по данному вопросу нам уже много раз приходилось слышать одно и то же заявление чисто антропоморфического характера: «Какая глупая птица чайка, раз она не может даже отличить
своих яиц от крокетных шаров, и т. д.»
Это заявление нам кажется совершенно неправильным. Говорящие «глупая чайка» расценивают поведение данной птицы с человеческой точки зрения.
В процессе эволюционного развития данному виду птиц стал свойственным целый ряд реакций, служащих для поддержания вида,
в данном случае реакция насиживания и вкатывания выпавших
яиц.
Эти реакции в обычной естественной обстановке вполне биологически ценны, но в данном случае мы искусственно создали иную ситуацию, кладя вместо яйца шар или иной округлый предмет.
Весьма вероятно, что чайка способна улавливать различие, например, между красным шаром и своим яйцом. Но близкие к яйцу
форма и размер шара все же стимулируют чайку вкатить, может быть»,
и не совсем обычный для нее предмет.
В этом случае сказать «глупая чайка» нельзя, так как данный вид
птиц за все время своего существования никогда не встречался с подобными фактами. Природа не ставила перед ним задач распознавания своих яиц от шаров и т. д., а если на минуту предположить,что
данное явление сможет в природе иметь когда-либо место, вероятно
в результате процесса естественного отбора чайки смогут различать
свои ялца от подобных им предметов или данный вид птиц постепенно
вымрет.
В действительности у птиц мы имеем не человеческие любовные
отношения к своему «гнездышку», а ряд совершенно иных реакций,
возникающих под влиянием определенных стимулов.
Стимулом для данных реакций, например реакции насиживания,
являются гнездо и яйца, воспринимаемые птицей как нечто целое,
но одновременно состоящее из отдельных элементов (место, материал,
форма, размер, окраска и т. д.).
73
Каждый из этих элементов, входящий в состав целого, в свою очередь является более или менее существенным стимулом для возникновения или задержки данной реакции.
Возникновение и интенсивность реакции зависят не только от
того или иного стимула, но и от степени восприимчивости организма
птицы, различной в различные времена и обусловленной целым рядом
как экзогенных, так и эндогенных факторов.
В заключение мы еще раз отмечаем, что данная работа является
только ориентировочной, намечающей пути дальнейшего исследования, и все приведенные здесь данные требуют дальнейшего уточнения.
Т. И. Бибикова и Г. А. Скребицкий приносят свою глубокую благодарность заведующему Сектором сравнительной психологии Владимиру Максимовичу Боровскому за исключительно чуткое и внимательное отношение к проводимой работе и сотрудникам, а также за
целый ряд ценных указаний.
7. H.
БИБИКОВА
К ИЗУЧЕНИЮ ПРОЦЕССА ВЫРАБОТКИ НАВЫКА
В ПРОБЛЕМНОЙ К Л Е Т К Е С НАКЛОННОЙ ПЛОСКОСТЬЮ
Работа с проблемной клеткой была начата 15 я н в а р я 1935 г.
і
У белой крысы вырабатывался обычный навык в проблемной
клетке с наклонной плоскостью (черт. 1).
При пуске через дверцу А (черт. 2) крыса
попадала в клетку В, где она должна была нажать на наклонную плоскость — планшетку С,
благодаря чему происходило замыкание тока и
отворялась дверца d. Через дверцу d крыса
проникала в клетку
где находила пищу.
В данном эксперименте изучалось влияние
Черт. 1.
инъекции физиологического раствора и укола иглой на выработку навыка у крысы.
В эксперимент вошли три партии крыс, по 10 в каждой партии.
Первой партии перед пуском в проблемную клетку производилась
инъекция 0,5 см% физиологического раствора. Второй партии делали
укол той же иглой,
которой производилась
в
инъекция. Третья партия была контрольной.
Р
Г
На 38-й день эксперимент был закончен, так
I о
I
а
а
как большая часть крыс выработала данный навык.
Эксперимент не показал разницы в выработке
навыка у трех различных групп экспериментальЧерт. 2 :
ных крыс. Возможно, что навык оказался слишком легким и срок его выработки слишком коротким, чтобы на нем могло выявиться различие в
D
выработке навыка.
I
При обработке материала о поведении крыс при
1 IV
выработке данного навыка учитывались время от моО
мента пуска крысы в дверцу Л до ее входа в клетку
Е и ошибки, которые она производила в клетке В.
Черт. 3.
7
1) крыса лезет на стенку клетки В
)>
»
клетку Е
2)
проходит мимо планшетки С
3)
подходит к дверце d
4)
175
В первые дни выработки навыка мы видим, что процентное соотношение этих четырех ошибок между собой примерно одинаково.
Например 2-й день работы дает следующие ошибки у 30 экспериментальных крыс: первая ошибка — 12 раз, вторая — 15 раз, третья—
12 раз, четвертая — 15 раз. Затем в процессе выработки навыка мы
видим постепенное выпадение ошибок. Раньше других выпадают перв а я и вторая ошибки. Крыса перестает совершать лишние движения,
влезая на стенку или на клетку. После выпадения последней ошибки
считается, что навык выработан.
Этот навык обычно рассматривается к а к навык кинестетический;
и действительно крыса совершает в клетке точно фиксированный путь
(черт. 5). Впущенная в дверцу А , крыса поворачивает налево, нажимает лапками планшетку, затем производит поворот направо и вбегает в открывшуюся дверцу d.
Но несмотря на то, что навык, выработанный крысой в проблемной
клетке с наклонной плоскостью, несомненно есть навык кинестетический, в процессе его образования элементы зрительного и возможно осязательного восприятия безусловно играют большую роль.
U
Задача, которую мы поставили крысам в следующем эксперименте,
была совсем иная. Нас заинтересовал вопрос, может л и крыса выработать навык в проблемной клетке данной конструкции при перемещении планшетки С, т. е. планшетка должна была переставляться
с одного места на другое, так что крыса у ж е не могла больше выработать чисто кинестетический навык, а должна была ориентироваться
на планшетку как таковую, хотя она помещалась в различных местах.
По конструкции проблемной клетки, в р а щ а я нижний столик,
можно было поставить планшетку в четыре места.
Обозначая исходное место и положение через I, можно было поставить планшетку в точке I, II, III и IV, к а к это обозначено на чертеже 3.
В данном эксперименте крысы не вырабатывали навыка в условии
перемещаемой планшетки, а приступили к эксперименту уже с готовым навыком, выработанным при положении планшетки в точке I.
Крыс, начавших новый эксперимент, было десять. Они были
взяты из разных партий (три крысы — из группы с инъекцией физиологического раствора, две — из группы с уколом и пять—
контрольных). Остальные крысы выбыли из первого эксперимента
по причине болезни и беременности или к моменту окончания данной
партии еще не выработали первого навыка.
По полу состав десяти крыс был следующий: восемь самцов и две
самки.
Ход эксперимента изображен на чертеже 4. Графически дана кривая падения количества ошибок в первом и во втором экспериментах.
Кривая вычерчена только для десяти крыс, вошедших к а к в первый,
так и во второй эксперименты.
В данной кривой сплошной линией изображена выработка навыка в первом эксперименте. Второй эксперимент дан к а к продолжение первого и обозначен пунктиром.
176
Мы видим, что процесс выработки второго навыка не тождествен
первому. На выработку первого навыка крысами было затрачено
значительно большее количество времени. Кривая ошибок (черт. 4)
Бри первом навыке поднимается значительно выше.
!
!ОЭ
80
60
40
1
\\
/ У І/Ѵ
3
О о
j
1
;
:
i
!
1
- 7 Т1
1 \
;
j
Л \ ЛЛ| A
' \ J
1
.... 1....
Дни 5
Ю
15
20
25
j
і
!
1
i
1
, ый навык —-j
1 - 2 -DÛ U»DLI.U
!
i
!
i
i A лд
, Ѵл-' •
30
35
40
I
, ,
, ,
45
Черт. 4. Кривая обучения крыс.
Анализируя процесс усвоения первого навыка, мы должны будем
предположить, что при его выработке имелись элементы как кинестетические, так и зрительные и осязательные, или, вернее, эти последние элементы предшествовали элементам кинестетическим. Преобладание кинестезии над зрением в первом навыке было обусловлено
тем, что планшетка всегда сохраняла одно и то же положение — место было постоянным.
Во втором навыке ситуация изменилась за счет того, что планшетку
.начали передвигать ежедневно с места на место. Кинестетический навык в этих условиях оказался уже непригодным, но в том процессе,
в котором крыса выработала навык, элементы зриg
тельной и, возможно, осязательной ориентировки —
«узнавание» планшетки — оказались годными в
изменившейся ситуации. И дальнейшее поведение
крысы развивалось уже на базе выработанной в 41
первом навыке зрительной и осязательной ориентации на планшетку.
Черт. 5.
Анализируя те ошибки, которые крыса делала
при выработке второго навыка, мы видим, что
ошибки первая и вторая почти отсутствуют (крыса
не влезает на стенку клетки В и на клетку Е), так
что кроме зрительной ориентировки на планшетку А') 1
биологически ценным осталось отрицательное отношение к стенкам клетки В и клетке
выработанное
Черт. б.
в первом навыке. Эти элементы первого навыка,
оставшиеся ценными в новой ситуации, и привели к более быстрой выработке второго навыка с меньшим количеством ошибок.
Интересно отметить, что движения крысы при выработанном втором навыке максимально механизировались, т. е. при новом
навыке элемент кинестезии стал опять играть большую роль.
Крыса, пущенная в клетку, поворачивала направо, обегала клетку
кругом; на пути своем встречая планшетку С, она направлялась
Л2
Рефлексы, инстинкты и навыки.
" ^
к ней, нажимала ее и продолжала прерванный путь вокруг клетки Е
справа налево до входа в дверцу d (черт. 6).
Из данной работы мы можем сделать следующие выводы о выработке навыка у крысы в проблемной клетке с наклонной плоскостью.
1. В процессе образования навыка при неизменном месте планшетки несомненно играют роль элементы зрительного и осязательного характера, но при образовании навыка элементы кинестезии,
доминируют над остальными.
2. Навык при перемещающейся планшетке может быть выработан, в процессе его усвоения основную роль играют элементы зрительные и осязательные, и при выработанном навыке эти элементы:
доминируют над кинестетическими.
3. В условиях нашего эксперимента элементы первого навыка*
усвоенные в процессе его образования, вошли во второй навык, ускорив его выработку.
В. M.
БОРОВСКИЙ
ПОВЕДЕНИЕ Ц Ы П Л Я Т , ВЫВЕДЕННЫХ В ИНКУБАТОРЕ
Ни одна черта поведения животного не появляется с первого раза
в готовом и законченном виде. Ничто в поведении не «появляется»,
а все развивается, будь то еще внутри скорлупы яйца, в утробе матери или же после «выхода в свет». Работами Когхилла 1 выяснено,
что общий ход развития поведения направлен от общего к частному,
т. е. от действия всем туловищем к работе отдельных органов, частей
органов и т. д. Такие взгляды сейчас получили широкое признание.
Довольно много трудов разных ученых в последнее время повторяло
исследования Когхилла на новых объектах. Результаты их подтверждают вышесказанное. Цин-Ян-Куо в своих наблюдениях над движениями цыпленка внутри яйца 2 установил не только ход развития
цыпленка, но и наиболее важные факторы, на него влияющие:
Казалось интересным проверить эти новые взгляды на поведении
уже вылупившегося цыпленка, притом выведенного в инкубаторе, т. е.
с исключением «традиций». Это тем более нужно было сделать, что после
классических работ Ч. Л. Моргана прошло около сорока лет, и за это
время почти никто не занимался инкубаторными цыплятами или же
если занимались, то по узко специальным вопросам. Нижеследующие
наблюдения, сопровождавшиеся простенькими экспериментами, были
выполнены следующими лицами: 3. В. Горячевой, Я. 3. Неверович,
И. И. Меркурьевым, А. Д. Таракановым. Исследовалось: А. Начало
клевания у цыплят. В. Как цыплята начинают пить. С. Следуют ли
они за наседкой и если да, то как и почему.
А. КЛЕВАНИЕ
Еще Морган отмечал (в книге «Навык и инстинкт» 3 ), что прежде
«несколько преувеличивали» точность первых движений, которые цыпленок должен произвести для того, чтобы клювом попасть в зерно,
подхватить и проглотить его. Морган видел, что цыплята часто кле1
Дж. Э. Когхшы, Анатомия и проблема поведения, Биомедгиз, 1934.
«Онтогенетическое развитие поведения», в сборнике «Инстинкты, навыки»,
Соцэкгиз,
1935.
3
С. L. Morgan, Habit and Instinct, London 1896.
12*
579
2
вали мимо, но не придавал этому должного значения. Так как он всецело находился под влиянием господствовавших в то время учений
о наличии у цыпленка каких-то «унаследованных действий», то он
счел возможным пренебречь неудачными попытками цыпленка.
Надо сказать еще, что он совершенно не пытался как-либо учесть их
количественно.
Количественный подход был введен позднейшими авторами, интересовавшимися, как уже сказано, одним частным вопросом, а именно: зависит ли усовершенствование движений цыпленка от «роста»
или же от упражнения. Над этим, конечно очень важным, вопросом
работали Брид (Breed, 1911), Брид и Шипард (Breed and Shepard, 1913),
цитированные в моем «Введении в сравнительную психологию»
(стр. 107) иБерд 1 . Из выводов последнего автора нам сейчас интересно
следующее. Во второй своей работе он говорит (в сводке на стр. 233),
что цыплята быстро развивались в течение первых 18 часов по вылуплении; что сначала действия их были очень медленными и некоординированными, а в конце этого периода'(18 часов) хотя еще не совершенными, но «более интегрированными». По мере развития цыпленка
наблюдалось уменьшение числа непопаданий при клевании зерен
и отчетливое увеличение числа случаев подхватывания и проглатывания.
Все эти авторы обычно экспериментировали таким образом: цыпленка ставили на стол, на котором рассыпали предварительно зерна,
и подсчитывали, сколько раз цыпленок: 1) клюнет мимо, 2) попадет,
но не схватит, 3) схватит, но не проглотив уронит, 4) все проделает
правильно. Неверович применила в основном ту же методику, но
1) давала вместо сравнительно крупных зерен пшеницы более удобные
цыпленку кусочки крутого яичного белка, 2) заготавливала перед экспериментом всегда одинаковое число таких кусочков, а именно пятьдесят. Всего у нее было 15 цыплят.
При первом наблюдении — в возрасте 10 часов по вылуплении —
ни один из цыплят не проглотил ни одного кусочка, хотя они все
время пытались клевать все, что они видели вокруг себя, к а к это описывал в свое время Морган. Если цыпленок несколько раз клюнул
мимо, увидев кусочек яйца, то он «теряет к нему интерес» и уходит.
А в следующий момент, случайно увидев тот же кусок, может вновь
повторить неудачные попытки.
При клевании цыпленок должен соблюдать равновесие, так что
в клевательных движениях участвует все туловище. Но все это ему
сначала дается трудно. Он широко расставляет ноги д л я большей
устойчивости и все же часто падает. Движения явно неуклюжи. Масса
лишних движений бессмысленных, не ведущих ни к какой понятной наблюдателю цели.
Н а второй день цыплята кормились трижды. При первом кормлении удачные действия составили 27,4% всех попыток, а при третьем
уже 44%. Чтобы склевать все 50 кусочков, цыплятам в среднем тре1
Charles Bird, The Relative Importance of Maturation and Habit in the Development of an Instinct, Ped. Sem. and J . of Genet. Ps., 1925, v. 32, N. 1, p. 68—91;
•The Effect of Maturation upon the Pecking Instinct of Chicks», ibid., 1926,-v. 33,
N. 2, p. 212—233.
180
буется 5 минут. На третий день процент удачных реакций поднялся
до 65,9, на четвертый — до 75,2, причем потребнее время сократилось
до 2,5 минут. Дальнейшая картина такова:
5-й день .
6-й »
7-й »
8-й »
10-й '»
87,8%
I мин
89,6% 50 сек.
90,5% 43 »
91,8% 32 »
92%
20 »
На этом уровне, т. е. около 92% удачных реакций, клевание держалось несколько дней. Очевидно, что дальнейшее усовершенствование идет уже очень медленно.
Резюмируя наш материал и данные других авторов, мы можемизобразить общую картину развития клевания у цыпленка. Цыпленок вылупился и начинает двигаться. Он мог бы проделывать клевательные движения, так как нечто подобное было еще раньше — внутри скорлупы. Но ничто его пока не побуждает к клеванию, и он сам
по себе, спонтанно, не начинает клевать. Обычный способ вызвать
у него такое поведение — это постучать несколько раз около него
концом карандаша по столу. К сожалению мы до сих пор не можем
решить, влияет ли тут звук или вид «клюющей» руки человека с карандашным клювом. Теперь цыпленок начинает клевать, как сказано выше, все без разбора, что находится в поле его зрения: царапины
на столе, кусочки бумаги и в особенности все, что движется. Большей частью не попадает, но ошибается, как Неверович записала в протоколе наблюдений, «на волосок». Клевание сопровождается массой
лишних движений. Оно по существу на этой стадии не выделяется
из движений всего туловища. Может быть его невольно несколько более выделяет наблюдатель, зная наперед результат этих действий.
Во всяких действиях участвует весь организм видимыми движениями
всех его частей. Можно сказать, что видимый предмет стимулирует
не клевание, а общие движения всего организма. Исходным является
общая направленность; шаблон движений обусловлен строением цыпленка и его предыдущей историей (внутри яйца).
Затем движения его все лучше координируются. Этот процесс идет
в двух направлениях. Во-первых, устраняется все то (не буквально
«все»), что в данных условиях не способствует биологически ценному
результату, т. е. быстрому и удачному проглатыванию пищи. Цыпленок у ж е не уходит от куска, который ему при двух-трех попытках
не удалось подхватить, не клюет несъедобных предметов, не двигает
частями тела кроме необходимых для клевания. Во-вторых, путем задержки всех лишних движений, вычлени л ись те, которые ведут к биологически ценному концу. Эти закрепляются и совершенствуются
в точности и быстроте (то, что на 2-й день требовало 5 минут, на Ю-й
выполнялось в 20 секунд).
Итак, целесообразные и координированные клевательные движения вырабатываются каждым цыпленком в индивидуальном опыте из
более разлитых общих движении.
181
В. КАК ЦЫПЛЕНОК НАЧИНАЕТ НИТЬ
Питьевой ритуал курицы знаком всем. Спрашивается, чем он вызывается и как он складывается. Что побуждает цыпленка начать пить?
Когда и как появляются характерные для курицы питьевые движения?
Повидимому общее мнение Моргана и его предшественников было
таково, что цыплята начинают пить случайно. Морган описывает
например, как один из его цыплят начал пить, когда ногами влез
в воду и склевывал капли воды с мокрой ноги, а другой — пытался
клюнуть лежащий в воде камешек. Морган говорит, что самое простое средство заставить цыплят пить — это насыпать зерен на дно
чашки с водой. Цыплята начнут клевать зерна и случайно узнают
вкус воды. Отметим, что никто не наблюдал, чтобы вид воды стимулировал цыпленка начать пить. Таких указаний нет и в более поздней
литературе. Но один автор утверждает, что у цыпленка, не пившего
воды до 3-го дня по вылуплении, может вызвать питьевые движения
вид блестящих поверхностей, например глянцевая бумага, край стеклянной чашки и т. п. Если это так, то можно, казалось бы, предположить, что цыпленок, выдержавший еще более долгую жажду, будет
реагировать и на блестящую водную поверхность, т. е. начнет пить,
увидя воду. Это надо было проверить.
Д л я этой цели Меркурьев взял 15 инкубаторных цыплят, только
что вылупившихся, и держал их без корма и без воды. Каждый день,
начиная со 2-го дня их жизни, он сажал их на полчаса на стол, на
котором стояла тарелка с водой и кроме того лежали, вырезанные из
глянцевой бумаги круги одинакового с тарелкой диаметра. Подробно
записывалось все поведение цыплят. Наблюдения повторялись ежедневно и продолжались до тех пор, пока цыпленок начинал пить.
Такова была судьба пяти цыплят, а остальные десять умерли от
«упрямства», так и не начав пить. Смерть наступала обычно на 6-й или
7-й день.
Десять цыплят не стали пить, следовательно вид воды их никак
не стимулировал ни на третий, ни на следующие дни до самой смерти.
Т. е. наше вышедопущенное предположение отнюдь не оправдалось.
Иначе не могло быть, так как неверной оказалась его база. Ни разу
не наблюдалось у этих цыплят никаких признаков питьевых движений.
К глянцевой бумаге, к глазированной тарелке, к стеклянной посуде
они были так же равнодушны, к а к к виду воды. Сообщение американского автора о стимулировании питьевых движений видом бумаги
для кимографа в наших условиях совершенно не подтвердилось.
Фактически начавшие пить цыплята действовали по Моргану.
Большей частью дело начиналось с того, что они, г у л я я по всему
столу, пробегали по несколько раз по бумажным кругам и по тарелке
с водой. Этим они разбрызгивали воду, а потом пытались клевать
капли, так же как они клевали все пятнышки на столе.
Повидимому вкус воды стимулировал цыпленка упорно стараться
схватить каплю, как и любой другой съедобный предмет подобного
размера. Конечно подхватить со стола каплю воды не так-то просто.
Сначала цыпленок ее тут же роняет. Потом роняет немного позже,
182
пытаясь поднять конец клюва. Наконец научается подхватывать
каплю нижней половинкой клюва и, запрокидывая голову, проглатывать воду. Мы снова видим в этом примере, что целесообразные
и координированные действия не появляются внезапно в готовом и совершенном виде, а вырабатываются в систематических попытках при
устранении всех неверных и лишних движений из первоначального
общего шаблона.
С. ЦЫПЛЕНОК И НАСЕДКА
Морган был убежден, что цыплята на основании каких-то «прирожденных» особенностей следуют за наседкой. Когда я писал «Введение
в сравнительную психологию»,я думал, что они следуют также за любым удаляющимся предметом. Надо признать, что ни у Моргана, ни у
меня не было никаких фактических данных. Так как за последние
годы мы стали очень отрицательно относиться ко всем якобы прирожденным свойствам, то давно назрела необходимость проверки и этого
отрезка поведения. У Тараканова имелась одна группа цыплят, выращенных с наседкой, и другая — без наседки. Он ставил около цыплят пакет из газетной бумаги, а затем постепенно отодвигал его посредством привязанной к нему веревки. Ни у первой, ни у второй
группы цыплят Тараканов ни разу не наблюдал никакой реакции.
Подробнее эта сторона дела была разработана Горячевой. У нее
имелось 15 инкубаторных цыплят, выращивавшихся в брудере и никогда не видевших взрослой курицы. Грелка (брудера) была помещена
в деревянном ящике и там же стояла картонная коробка 25Х25Х
><30 см, оклеенная черной бумагой. Коробка имела 5 стенок при одной открытой стороне. Коробка ставилась так, что открытая сторона
была сбоку и цыплята могли в нее забираться. Фактически они часто
и охотно сидели в ней, после того как Горячева их к тому приу-_
чила.
Д л я кормления цыплята всегда вынимались из брудера на стол.
Здесь же поблизости ставилась упомянутая черная коробка. Наевшиеся цыплята забирались в нее. Но если до того коробку медленно
двигали вдоль стола за привязанную к ней веревку, то большинство
цыплят, начиная примерно с 5-го дня наблюдений, шло за ней. Шли
даже тогда, когда тем самым удалялись от той части стола, где был
рассыпан корм.
Правда, они там не переставали клевать... пятна и царапины^на
столе и все прочее, как им полагается. Они шли за своей коробкой и
в том случае, когда она была поставлена открытой стороной вниз,
так что в нее нельзя было влезть. Еще через несколько дней за коробкой шли уже все. Следование явно выработалось как навык.
Но так они относились только к своей родной коробке. Если же
на столе вместо нее ставилась одинакового размера и устройства,
но белая коробка, то они ее полностью игнорировали и при ее движении никогда за ней не следовали. Когда черная коробка стояла вниз
открытой стороной или вертикально на узкой стороне (25X25), за
ней шло меньшее число цыплят, чем обычно. Не шли они и за черным
платком.
Аналогичный результат дали эксперименты Тараканова, в которых участвовали две взрослые курицы.
Тараканов вынимал из инкубатора едва обсохших цыплят и переносил их в брудер. Они при этом совершенно не боялись его рук и
в последующие 24 часа реагировали на них скорее положительно,,
в особенности на движущиеся руки.
Когда цыплята прожили сутки вне яйца, Тараканов взял 5 штук
из них и выпустил их около наседки, собственные цыплята которой
были удалены. Цыплята не реагировали на наседку вовсе, бегали
в разных направлениях, клевали, не проявляли никакого беспокойства. Все это несмотря на то, что наседка вела себя как подобает уважающей себя наседке: распускала крылья, как бы готовясь пригреть
цыплят, клювом разбрасывала крошки, нежно пела по-куриному.
После кормления Тараканов посадил наседку в гнездо, а цыплят подсунул ей под крылья. В дальнейшем эти цыплята всегда жили при наседке. Все прочие, как было сказано, взращивались без наседки (вторая группа).
Каждый день (с 1-го по 10-й) к цыплятам второй группы подсаживалась на короткое время та ж е наседка. Они неизменно и последовательно игнорировали ее, хотя она и для них проделывала весь вышеописанный церемониал и пыталась увести их за собой. Только
один раз (на б-й день) был такой случай, что цыплята последовали за
ней, когда она удалялась, но и здесь они следовали за ней не больше
трех метров, потом большинство отстало, а два цыпленка, прошедшие с ней еще небольшое расстояние, вернулись к прочим.
Зато цыплята очень сильно положительно реагировали на руки
экспериментатора. Когда он двигал руками около пола, цыплята забирались под них, прижимались к ним, клевали ногти и т. п. Если он,
сидя на корточках, удалялся, то они бежали за ним. Так он мог увести их на 8—11 м. Даже когда он просто стоял около этих цыплят,
"а затем отходил, то они бежали за ним, но эта реакция была слабее,
чем первая. Если они гуляли около наседки, а экспериментатор начинал постукивать руками, то цылята сейчас же от наседки бежали к
нему. Все это относится к цыплятам, росшим без наседки.
Иначе — цыплята первой группы (5 штук живших при наседке).
Но разница проявилась не сразу. Через сутки (на 2-й день) после того
как они были подсажены к наседке, Тараканов проделал следующий
эксперимент: взял цыплят от наседки и перенес их в большую клетку,
а через полчаса впустил туда же и наседку. Как и накануне, все ее
действия не вызывали никаких реакций у цыплят.
На 3-й день Тараканов поставил в двери между двумя смежными
комнатами перегородку в 80 см вышиной. В одну комнату пустил цыплят, а в другую наседку. Наседка очень энергично пыталась проникнуть к цыплятам, причем все время издавала голосовые звуки
Цыплята обнаруживали некоторое беспокойство (больше, чем цыплята второй группы в таких же условиях), бегали по комнате взад и
вперед, но не наблюдалось направления в сторону перегородки и кричащей за ней наседки. В этот же день цыплята первой группы гуляли
с наседкой по двору. Затем Тараканов убрал наседку и пустил к цыплятам другую курицу, по виду и размеру, с нашей точки зрения*
184
совершенно такую же (все наши куры были из породы плимутроков). Цыплята продолжали вести себя так же (несколько беспокойно),
как и до ее появления, не реагировали на нее ни пока она клевала
корм поблизости, ни когда стала удаляться. Разница между этой курицей и наседкой была только в поведении, и цыплята эту разницу
несомненно подмечали. Очевидно, что они уже несколько привыкли
к наседке и ее приятным качествам.
На 4-й день были повторены те же эксперименты примерно с тем
же результатом. На дворе цыплята следовали за наседкой, но не за
другой курицей. Экспериментатор теперь обнаружил, что цыплята
первой группы избегали его рук.
На 5-й день в эксперименте с перегородкой 2—3 цыпленка из пяти
явно бежали в направлении к перегородке, когда наседка из-за нее
подавала голос. Если же за перегородкой находилась другая курица,
не считались с ее присутствием. На б-й день все пять цыплят бежали
прямо к клетке, из которой раздавался голос наседки. Что тут дело
действительно в голосовых звуках, доказывает эксперимент 7-го дня.
Ситуация такова: цыплята в одной комнате; если в соседнюю поставить клетку с кричащей наседкой, то они, судя по предыдущему дню,
побежали бы к ней. Но теперь к наседке посажено несколько цыплят
из второй группы, и она молчит. Цыплята первой группы бегают, кричат, но не направляются к клетке, не реагируют и на другую здесь же
гуляющую курицу. Как только Тараканов отнял чужих цыплят от
наседки, она закудахтала, и сейчас же цыплята первой группы стремглав помчались к ее клетке. При повторении того же опыта на 8-й
день клетка с наседкой была загорожена со всех сторон картоном.
Цыплята (первой группы), выпущенные на расстоянии в 7 м от клетки,
бежали к ней, «перекликаясь» с наседкой. Добегали до нее в среднем
в 1 минуту 53 секунды.
Из всех вариантов, повторно проведенных в течение таких девятидневных наблюдений, с полной ясностью следует, что никаких «прирожденных» реакций цыплят на наседку не имеется. Наседка постепенно приобретает для них значение источника тепла и корма. Сигналами для цыплят служат голосовые звуки.
Не имеется реакций ни «следования за наседкой», ни «следования
за любым удаляющимся предметом». Но вырабатывается реакция следования за привычным предметом: наседкой, коробкой, руками экспериментатора и т. п.
Резюмируем все, что мы узнали о цыплятах. При вылуплении цыпленок обладает (по Цин-Ян-Куо) целым рядом «механизмов», выработанных внутри яйца. Но все же: 1) на раздражители он реагирует некоординированными, мало «приспособительными», нецелесообразными и неэкономными движениями всего туловища, 2) раздражители
для него сильно генерализованы, т. е. на большой круг разных предметов, явлений и т. п. он реагирует одинаковым образом. Знакомство
его с внешним миром идет соответственно по двум линиям, конечно
взаимодействующим, взаимно обусловливающимся: 1) реакции становятся более экономными и целесообразными, так как задерживаются все лишние в данной конъюнктуре движения, 2) раздражители
диференцируются.
185
.Никакие реакции не появляются в готовом виде, а всему цыпленок должен научиться. Он одновременно учится ловко клевать и отличать съедобное от несъедобного. В поиски тепла и пищи, вызываемые изменением внутренних условий, вчленяется к а к направляющий
фактор голос курицы. Одни действия задерживаются, другие становятся на их место. Основная черта — от общего к частному. Упрощение, являющееся в своем корне усложнением.
Таков ход развития поведения цыпленка.
И. Ю. ВОЙТОНИС
НЕКОТОРЫЕ ДАННЫЕ К ВОПРОСУ О ГЕНЕЗИСЕ
ИНТЕЛЛЕКТА
(На основе наблюдений и экспериментов лаборатории сравнительной психологии
Сухумского филиала Всесоюзного института экспериментальной медицины) 1
Мы не ставим себе задачей ни делать обзор теорий по проблеме
интеллекта, ни предлагать какое-нибудь исчерпывающее решение
ее. Мы хотим лишь привлечь внимание психологов к некоторым'фактам и областям явлений, которые нам кажутся существенными для
понимания* генезиса интеллекта.
Диалектический материализм глубоко вскрыл философское учение о мышлении как познании человеком внешнего мира. Энгельс
гениально наметил основные решения вопроса о различии и тождестве мышления у животных и человека, но в научной психологии эта
проблема как проблема интеллекта еще не решена с необходимой
полнотой. Большей частью определения интеллекта имеют общий
характер или подчеркивают особо существенную, по мнению автора,
черту интеллектуальной деятельности, не вскрывая всей внутренней
сложности ее.
Так, Кёлер обращает особое внимание на «возникновение всего
решения в целом в соответствии со структурой поля». Он считает, что
«этот признак... должен быть принят как критерий разумного поведения». Сходный по существу признак положен в основу определения,
которое мы находим в недавно появившемся у нас руководстве по
психологии Рубинштейна: «Интеллектуальная операция таким образом — это операция, которая учитывает существенные условия
той объективной ситуации, в которой она совершается. Операция
будет интеллектуальной, если она оперирует предметами сообразно
с'их объективной природой и существенными для данной задачи отношениями» (стр. 302).
Это определение ничего не говорит о том, какие процессы и формы
деятельности обусловливают способность «учитывать существенные
условия... объективной ситуации». Самая «объективная ситуация»
1
Подробное изложение проведенных опытов и наблюдений печатается в сборнике работ Субтропического филиала ВИЭМ.
187
может иметь чрезвычайно различную степень сложности, а «существенные условия» могут относиться к своеобразным и глубоко различным областям восприятия. Интеллект нельзя рассматривать «вообще»,
абстрактно, без учета всего многообразия конкретных условий. При
анализе интеллекта следует начать с вопроса о тождестве и различии
интеллекта у животных и у человека. В «Диалектике природы» Энгельс дал решение этого вопроса в гносеологическом разрезе, а задачей психологии являются экспериментальное изучение и научное
обобщение тех явлений, которые характеризуют тождество и различие интеллекта у животных и у человека. То новое, что качественно
отличает интеллект человека от интеллекта животных,возникло в процессе развития трудовой деятельности у обезьяноподобных предков
человека. Общественное производство своей жизни, с одной стороны,
могло возникнуть только при наличии сравнительно высокого уровня
интеллекта у того животного, которое было предком человека, а с другой стороны, само производство, и в частности изготовление орудий
труда, потребовало громадного усиления интеллектуальной деятельности человека. Дальнейшее развитие уже человеческого интеллекта
определялось не непосредственным отношением человека к природе,
а опосредствованным—через развитие отношений между людьми. Говоря об интеллекте животного, мы знаем, что у животного есть только
история вида, а у человека есть не только история вида, но и собственно человеческая история, история развития общественных производственных отношений и соответствующих им надстроек.
В рассмотрении интеллекта человека как индивидуума следует
конечно выделить ряд стадий в его развитии, которым соответствуют
и определенные особенности развития интеллекта.
Самым существенным в исследовании интеллекта, особенно человеческого, конечно является содержание, но содержание, взятое
в единстве с его формой, а поэтому необходимо подвергнуть тщательному изучению формы поведения индивида, особенно на тех стадиях
его развития, когда непосредственное содержание интеллекта может
быть исследовано только косвенно, так как деятельность не приобрела
еще' отчетливо сознательного характера. Вряд ли можно говорить
в обычном смысле слова об интеллекте ребенка в первые недели или
месяцы жизни. Все же и у этого ребенка мы можем изучать наряду
с эмоционально-импульсивной стороной деятельности его способность воспринимать и различать те или другие раздражители, сосредоточивать на них внимание, выделять элементы или признаки предметов, устанавливать связи, видоизменять реакции в соответствии
с обстановкой, закреплять и воспроизводить успешные действия
и этим путем видоизменять и усложнять поведение на основе опыта,,
приводя его в соответствие с «существенными условиями... объективной ситуации».
Если, говоря об интеллекте человека, мы имеем обычно в виду те
сложные психические процессы, которые могут сформироваться
только в условиях человеческого общества, в условиях развития общественного производства и на основе пользования речью, то в генетическом разрезе, изучая предпосылки возникновения и ход развития интеллекта, мы вправе рассматривать как элементы развиваю188
ідегося интеллекта все перечисленные выше способности и формы деятельности, мы вправе говорить об элементах интеллекта и у маленьких
детей и у животных. Особенно надо иметь в виду способность реагировать на раздражитель не стереотипно, а в соответствии со всей наличной ситуацией и с пережитым ранее опытом. В этом смысле интеллект противопоставляется инстинкту.
В приведенном выше определении интеллекта у Рубинштейна недостаточно отмечена приспособляемость именно к меняющейся, текучей «объективной ситуации». Мы готовы считать наиболее первичной
предпосылкой развития интеллекта лабильность первичных реакций
и навыков. Недаром проблема лабильности привлекает внимание
исследователей 1 . С нею связывается проблема переноса и абстрагирования (см. работы В. М. Боровского, помещенные и указанные в
сборнике «Инстинкты, навыки»).
Употребление и изготовление орудий человеком признано кардинальным отличием его от животных и характерным проявлением его
интеллекта. Законен вопрос, каковы биологические предпосылки
возникновения этой способности, какие этапы в усложнении форм
поведения завершились актом употребления и изготовления орудия.
Сначала ограничимся вопросом об употреблении орудия. Мы считаем,
что ближайшей предпосылкой этого акта являются реакция на соотношение двух объектов и вытекающая отсюда способность применить
один к другому. Соотношения могут быть разных порядков и разной
степени сложности. Существует опять ряд градаций, степеней развития по способности реагировать на ту или другую категорию соотношений. Наиболее простыми, может быть, являются реакции на пространственные соотношения предметов в зрительном поле и на внешне
действенную связь их, какие обнаружили человекообразные обезьяны
в опытах Кёлера и Йеркса. Но и этот простейший тип реакции на
соотношение имеет в свою очередь предпосылки, необходимые для
его возникновения.
Этими более отдаленными и первичными предпосылками являются ориентировочно-исследовательские реакции на всякий изолированный предмет. Прежде чем реагировать на соотношение предметов, надо замечать самые предметы.
То, что может стать в дальнейшем орудием труда, само по себе не
является пищей, и одним из условий превращения этого предмета в
орудие труда может быть манипулирование с ним в виде игры, попыток попробовать его на вкус, сломать его и т. д. Мы и считаем, что,
изучая биологические предпосылки появления орудия, мы должны
обратить внимание на способность: 1) выделять объекты из ситуации,
замечать их, 2) проявлять влечение к ним к а к таковым, хотя бы они
и не являлись пищевыми объектами, и 3) обнаруживать стремление
манипулировать ими.
Кёлерские опыты касались главным образом верхнего этажа этой
области явлений. Мы в наших работах с низшими обезьянами сделали
1
Считаем, что существование у человека в отличие от животных «зоны ближайшего развития», о которой говорит Выготский, неразрывно связано с повышением лабильности, а с нею и с нарастанием способности «переноса». Надеемся,
что нам удастся установить зародыши этого явления и у обезьян.
189
предметом исследования нижний этаж, т. е. более отдаленный и первичный этап развития.
Лицо и руки обезьяны дают ей внешнее сходство с человеком,
но стоит понаблюдать, даже недолго, за поведением обезьян и можно
отметить некоторые черты внутреннего сходства. Если проследить,
что создает это впечатление, то это прежде всего жадное любопытство
ко всякому предмету, хотя бы не имеющему никаких признаков
съедобности, настойчивое стремление завладеть этим предметом, внимательное, сосредоточенное рассматривание его, выделение в нем деталей, многообразные формы воздействия на него. Этого рода деятельность резко отличает обезьян от других высших животных.
Правда, элементы ее мы встречаем у многих животных: и у млекопитающих и у птиц можно наблюдать настороженность к новому предмету и некоторое обследование его. Но эти «исследовательские» реакции
характеризуются тем, что быстро угасают, если объект не имеет
определенной биологической значимости, либо уступают место реакциям пищевым или защитным. Есть, правда, случаи, когда животные,
особенно молодые, подолгу возятся с предметом. Эта их деятельность
имеет много общего с тем, что наблюдается у обезьян, но здесь есть
и существенное различие. Среди первичных потребностей организмов
наряду с пищевой, половой и другими надо иметь в виду потребность
в движении. Если потребность питания является прямым проявлением
основной сущности жизни — обмена веществ, то и потребность движения—почти такое же непосредственное проявление жизни как процесса взаимодействия с окружающей средой. Движение здесь надо понимать в широком смысле слова. Остановка этого движения есть прекращение жизни. Но среди различных форм движения жизни простая двигательная деятельность занимает очень видное место. Потребность двигательной деятельности 1 может объяснить многое в поведении животных. Отдельные предметы в окружающем животное
мире дают ему возможность удовлетворить эту потребность, становятся для него своеобразными физкультурными снарядами. Этого
рода двигательную игру мы часто наблюдаем и у обезьян. В процессах манипулирования она занимает у них видное место. Но есть у
них и иное отношение к предметам, которое у других животных так
отчетливо не проявляется; именно оно-то нас и интересует 2 . Мы имеем
з виду влечение к предмету как таковому помимо потребности в движении, помимо двигательных возможностей, которые предмет представляет. Мы имеем в виду влечение прежде всего ко всякому новому предмету, внимание к его деталям и отдельным свойствам, настойчивое стремление завладеть им, манипулировать им, исследуя
его. Это влечение обнаруживается по отношению ко всевозможным
предметам, не имеющим никакого сходства с пищевыми вещест3
Целый ряд авторов отмечает эту потребность, подвергает ее изучению и
привлекает для объяснения тех или других вопросов поведения. См. например
Ладыгина - Коте, Приспособительные моторные навыки макаки, М. 1928;
С. Richter, Animal Behavior and internal Drives, Quart. Rev. Biol. 1927; особенно
Buytendijk, Wesen und Sinn des Spiels, 1933.
2
Довольно отчетливое проявление этого особого отношения к предметам,,
о котором речь впереди, мы наблюдали у медвежат. Этому можно дать биологическое объяснение, сходное с тем, которое изложено дальше для обезьян.
190
вами, да и к тем, которые обезьяна на опыте познала к а к несъедобные. Ж а д н а я устремленность к объектам манипулирования выражается в постоянных поисках этих объектов, в неустанном обследовании помещения, где обезьяна находится.
Высокую реактивность на новое, ж а ж д у манипулирования предметами и исследования их, наблюдаемую у обезьян, нельзя не сопоставить с жадным любопытством ребенка. Келлог (Kellogg), воспитывая маленького чимпанзи вместе с ребенком, отмечает, что исследовательский интерес к предметам у ребенка выражен еще ярче, чем у
чимпанзи.
При анализе интеллектуальной деятельности исследователи часто
сосредоточивают свое внимание на формах деятельности, оставляя
без внимания импульсивную сторону, вопросы мотивации. Между
тем несомненно, что интеллектуальная деятельность характеризуется не только своеобразием форм, но и своеобразием мотивов, движущих импульсов и связанной с ними новой направленностью внимания.
Мы думаем, что ориентировочно-исследовательский импульс, возникший в процессе труда и приобретший относительную самостоятельность и независимость, своеобразно оформленный накопленным
опытом, действенный в областях, совершенно отсутствующих у животных, является одним из основных, хотя и далеко не единственным
двигателем интеллектуальной деятельности человека. Он обеспечивает непрерывное накопление опыта, он подает, так сказать, материал актам интеллектуальной обработки, выражающимся в утверждении (одобрении) либо отрицании (осуждении) объектов или их взаимоотношений. В основе актов утверждения и отрицания лежит другая
категория своеобразных интеллектуальных импульсов, которых мы
сейчас касаться не будем. Д л я того чтобы сделать шаг вперед, чтобы
родилась новая мысль, новое суждение, прежде всего внимание должно остановиться на объекте. Явление или предмет должны вызвать
наше удивление и влечение к себе; должен возникнуть вопрос: «что
такое?»; должна возникнуть ж а ж д а исследовать, познать этот объект.
Вот почему тот решительный скачок в развитии ориентир овоч ноисследовательского импульса, который наблюдается у обезьян по
сравнению с другими животными, мы рассматриваем к а к весьма важный этап на пути к развитию интеллекта. Мощное развитие ориентировочно-исследовательского импульса обезьян, способность их быстро замечать даже очень мелкие предметы, а в этих последних — отдельные детали и признаки, повидимому тесно связаны с условиями
их ж и з н и и способом питания. К а к уже говорилось, в той или иной
мере ориентировочно-исследовательский импульс присущ всем высшим животным. Дело в его количественном росте, приведшем к принципиально важным качественным сдвигам. Полагаем, что у обезьян,
к а к и у других животных, этот импульс связан с потребностью питагния. Он вероятно рос и развивался в соответствии с тем, как развивался своеобразный способ питания этих животных и оформлялась
телесная структура их к а к древесных животных. Сопоставим условия питания у травоядного животного, хищника и питающейся преимущественно плодами и молодыми побегами обезьяны. Перед траво191
ядным животным — сплошной ковер корма. Лишь временами оно
обходит то или другое несъедобное д л я него растение под влиянием
его запаха, вида или осязательного воздействия. Х и щ н и к должен заметить свою добычу и выделить ее из окружающей среды как отдельный объект, на который надо направить действия. Но признаки, по
которым он этот объект выделяет, немногочисленны. Это прежде
всего движение, а затем определенные звуки и запахи. Обезьяна
свои объекты питания тоже должна найти, должна выделить зрительно среди многообразия окружающей растительности. Они не
имеют однако постоянных общих признаков. Больше того, обезьяна
может найти и новые пищевые объекты, делать, т а к сказать, открытия. Д л я этого она должна постоянно искать их и к а ж д ы й новый объект исследовать. В некоторых из них съедобная часть запрятана глубоко внутри (ядро ореха, сердцевина стебля и пр.). Ч е м более настойчиво обезьяна будет обыскивать и исследовать окружающее, тем более обильный стол обеспечен ей 1 . Связанное с древесным образом
жизни развитие руки и совершенное зрение прекрасно вооружают
обезьяну д л я ее исследований и обследований. Итак, высокое развитие ориентировочно-исследовательской деятельности тесно связано
с потребностью питания и в конечном счете идет ей на пользу. В то
же время в своих непосредственных проявлениях эта деятельность
переросла потребность питания, вышла из прямого подчинения ей.
В каждом отдельном случае она может проявляться помимо потребности питания, иногда даже вступая в конфликт с нею. Ориентировочно-исследовательская деятельность к а к таковая может служить
основой формирования сложных навыков.
В наших опытах обезьяны научились отличать проблемный ящик,
в котором никогда не бывало пищевой приманки, а исключительно
объекты манипулирования (камешки, лоскутки, палочки и т. п.). Работая над изучением отсроченных реакций прямым методом, мы применяли у одной обезьяны в качестве приманки различные объекты манипулирования. Число правильных реакций заметно повышалось,
когда предлагались новые объекты. Новизна является основным фактором, определяющим влечение обезьян к различным предметам. Изменение величины, формы, цвета, ставшего уже привычным объектом
при сохранении его расположения и прочих условий, всегда вызывает
новое устремление к нему и длительное манипулирование им. В этих
случаях, особенно в случае изменения цвета, мы имеем дело со зрительным фактором, не вносящим ничего нового в возможные формы
манипулирования предметом. Поэтому мы вправе считать, что не
потребность é движении является здесь определяющим стимулом.
Длинный ряд экспериментов показал нам однако, что кроме новизны
степень привлекательности предмета зависит и от ряда других факторов — степени доступности объекта, степени свободы манипули1
Многие птицы питаются, как и обезьяны, фруктами и ягодами. Однако tfpyr
выбора у них гораздо уже. Они более привязаны к определенным видам пищи.
Крылья дают им возможность делать сбор этих видов пшци на большей территории и кочевать в случае необходимости достаточно далеко. Обильное питание
у них обеспечивается экстенсивным сбором, у обезьян — интенсивными поисками
и добыванием.
192
рования им и податливости воздействиям на него. Сложные предметы,
к а к показывают некоторые наблюдения, привлекают сильнее, чем
простые. Это понятно, поскольку к а ж д а я деталь предмета может стать
•объектом внимания и исследования. Особого влечения к определенным цветам пока не замечено. Специальных экспериментов по этому
вопросу мы не ставили. Особенно сильно повышает привлекательность предмета возможность владеть им безраздельно, унести его,
спрятать в рот, носить с собой. В сконструированном нами аппарате,
который д л я краткости мы называем «экспериментальным комодом»,
обезьяны находили в я щ и к а х самые разнообразные объекты зрительного, слухового или кожно-мышечного восприятия. Звуковые разд р а ж и т е л и не вызывали вообще стремления манипулировать предметом, с которым они были связаны, зрительные и кожно-мышечные прив л е к а л и неизменно. Н и один из этих объектов однако нельзя было
вынуть из я щ и к а , и всем им обезьяны предпочитали простые камешкиголыши, которые можно было взять и унести с собой. Аналогичное
-влияние фактора обладания обнаружилось и в ряде других, иначе
построенных экспериментов.
Кроме влечения к предметам к а к таковым существенное значение
д л я формирования сложных навыков, благоприятствующих возникновению орудия, надо считать внимание к деталям предметов, способность замечать отдельные части сложного предмета и подвергнуть их
воздействию. Самая сложность предмета, к а к у ж е упоминалось, повидимому я в л я е т с я привлекающим моментом. Мы давали несколько р а з
д в у м нашим обезьянам макакам-лапундрам велосипедный звонок.
Они развинчивали его, неизменно откладывали в сторону верхнюю
чашечку со штифтом и начинали манипулировать механизмом. Всякий попавший в руки предмет, если он не поддался немедленному разрушению, подвергается в процессе манипулирования практическому,
иногда очень детальному анализу.
Практического синтеза в процессе манипулирования, который
я в л я е т с я необходимой предпосылкой изготовления
орудий, у низш и х обезьян нам пока наблюдать не удавалось. Мы предлагали например обезьянам детские башенки, составленные из отдельных деревянных кружочков постепенно уменьшающегося диаметра. Предл а г а л и мы такие ж е башенки, только больших размеров, и медвежатам. Медвежата охотно возились с ними — обнимали их, опрокидыв а л и , вращали отдельные кружочки, но лишь случайно скидывали
один-два к р у ж о ч к а . Обезьяны немедленно и вполне планомерно разб и р а л и башенки. Но ни р а з у не удалось нам наблюдать хотя бы попытки восстановить башенку. Мы не считаем вопрос окончательно
решенным, но очевидно практический синтез в процессе манипулиров а н и я не я в л я е т с я для них характерным. В лучшем случае мы смож е м уловить его проявления лишь при особо благоприятных обстоятельствах.
Наблюдая деятельность обезьян, поддаваясь впечатлению сходс т в а их с человеком, иногда поражаешься, к а к они не «понимают»
самых простых конструкций. К решетке клетки на шнуре привязан
деревянный ш а р и к , с которым возится обезьяна. Шнур укоротился,
переплел несколько прутьев решетки. Обезьяна старается распутать
13
Рефлексы, инстинкты и навыки
^^
его, но никогда не удавалось наблюдать, чтобы она просто обвела шарик вокруг прута, как этого требует суть дела, и что, казалось бы,
так ясно видно. Проще конструкцию трудно себе представить. Она
дергает, тянет шарик, без толку тыкает его туда и сюда, иногда случайно освобождает, иногда еще больше запутывает. Однако и при таком непонимании самых простых конструкций неустанное манипулирование ведет к созданию очень сложных навыков, порождает действия, которые приводят в изумление случайных наблюдателей своей
целесообразностью и видимой осознанностью. Обезьяны расплетают
сетки своих клеток, отпирают запоры, поднимают люки и выходят
на волю или выпускают других обезьян. Гуляющие на воле приносят
ветки к сидящим в клетках и т. п. При систематическом наблюдении
все эти поступки сводятся к процессам манипулирования и навыкам,
сформировавшимся в процессе манипулирования. Действия, оказавшиеся успешными, даже не в смысле получения корма или выхода на
волю, а в смысле преодоления препятствия и успешного продвижения
самого процесса манипулирования, закрепляются. Там, где они привели к более реальным результатам, они закрепляются еще основательнее. Насколько они способствуют дальнейшему формированию
навыков и нарастает ли этот процесс в скорости, пока не выяснено.
Не удалось нам пока наблюдать у низших обезьян и подлинной реакции на соотношение предметов. Специальные опыты по этому вопросу
стоят на очереди. Мы не сомневаемся, что те или другие пространственные или временные соотношения предметов и явлений могут быть
сделаны сигналами и обезьяна на них будет реагировать. Нас интересует другое, нас интересует спонтанная исследовательская реакция
на соотношения предметов и манипулирование в этой области. Наличие таких реакций означало бы следующий значительный шаг вперед по пути развития интеллекта. Убедившись в отсутствии той или
другой категории интересующих нас реакций, мы попытаемся воспитать их путем методической подготовки.
V
и. ю.
войтонис
СРАВНИТЕЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ И З У Ч Е Н И Е ПАМЯТИ
МЕТОДОМ « О Т С Р О Ч Е Н Н Ы Х Р Е А К Ц И И »
Проблема памяти я в л я е т с я одной из фундаментальных проблем
психологии. Она приобретает особое значение при рассмотрении псих и к и и поведения с исторической точки зрения.
Развитие личности в онтогенезе в значительной мере сводится
к накоплению опыта на основе памяти. Наличие памяти является предпосылкой усложнения поведения и развития интеллекта. Среди различных методов изучения памяти в последнее время привлек к себе
внимание и приобрел значительное распространение метод отсроченных реакций. Он применим в области сравнительной психологии и
позволяет поставить вопрос о филогенетическом развитии памяти.
Мы постараемся сделать обзор исследований в этой области, не
перечисляя и не излагая содержания отдельных работ, а рассматрив а я по существу вопросы, которые пытались разрешить разные исследователи или которые возникали в процессе их работы. В основном
авторы, работавшие в этой области, ставили себе две задачи: 1) установить степень развития памяти у различных групп животных по
сравнению с человеком и 2) выяснить, к а к происходит самый акт запоминания и воспроизведения, какие процессы лежат в его основе.
Начало этим исследованиям положили работы Кэра (Сагг) и Гантера. К а з а л о с ь , что исследования Гантера в основном ответили на
два поставленных вопроса. Он показал, что, в то время к а к крысы
способны правильно реагировать на световой сигнал, указывающий
расположение корма, не позднее, чем через десять секунд после подачи сигнала, собака правильно реагирует в течение пяти секунд,
а шестилетние дети — в течение получаса.
Основой запоминания у животных (крысы, собаки), казалось,
было сохранение позы, телесной установки в направлении сигнала,
у детей — представление о воспринятом сигнале. Путали ^дело немного еноты, которые для правильной реакции (в течение 25 секунд)
•не нуждались в сохранении позы. Очевидно необходимо констатировать у них наличие представлений низшего порядка.
В общем наметилась к а к будто картина эволюции памяти. Более
поздние работы Йеркса и его сотрудников с обезьянами подкрепляли
Ï3*
195
эти выводы. Обезьяны правильно реагировали без сохранения позы
в течение ряда часов, а специальные опыты Тинклпо (Tinklepough)
с подменой приманки доказали, по его мнению, наличие у них представлений. Однако когда ряд других исследователей продолжил эти
работы, видоизменив условия эксперимента, картина спуталась.
Эдеме (Adams) получил д л я кошек длительность удержания в
16 часов. С другой стороны, Гэрло (Harlow) идругие не могли получить
д л я обезьян (низших) удержания более длительного, чем 2 минуты.
Обнаружилось как будто, что кошки Эдеме, собаки Уолтона (Walton)
и даже крысы Гондзика (Honzik) могли правильно реагировать и без
сохранения позы определенной направленности. Оказалось, что целый
р я д разнообразных факторов влияет на длительность отсрочки. Проблема осложнилась. Возникли новые вопросы. Требует нового рассмотрения по существу, по самым методологическим установкам и вопрос о механизмах.
Постараемся рассмотреть проблему детально и критически во всем
объеме. В некоторых случаях мы позволим себе опираться и на собственные, еще не вполне законченные и не опубликованные опыты.
(Предварительное сообщение о них сделано на конференции Субтропического филиала ВИЭМ в октябре 1935 г.)
Главное преимущество метода отсроченных реакций заключается
в том, что он, к а к уже упоминалось, может быть применен для весьма
различных животных и для человека. Он имеет две формы: прямого
и непрямого метода. Различие этих двух форм относительное, и определить их можно по-разному. Схема прямого метода такова: в одно
из нескольких недоступных для животного помещений у него на виду
кладут приманку (обычно корм); спустя определенное время («отсрочка»), либо животное допускается к этим помещениям, либо помещения пододвигают к нему. При непрямом методе животное предварительно дрессируют на определенный сигнал, показывающий, в каком из нескольких помещений находится корм. Животное приучается
итти на этот сигнал. Когда навык установили, вводят отсрочку, —
животное допускают к кормушкам, после того как истек определенный срок с момента прекращения сигнала. Одни авторы отдают предпочтение первому методу, считая, что он создает более естественную
обстановку и обеспечивает большую живость реакции (Эдеме, Тинклпо), другие отстаивают преимущества второго метода, указывая
на то, что при втором методе экспериментатор может быть целиком
исключен, и таким образом устраняется возможность реакции животного на его невольные сигналы (Фоли и У орден—Foley and Warden).
Иногда непрямой метод и определяют к а к метод, выключающий экспериментатора.
С нашей точки зрения преимущества того или другого метода зависят от задач и обстановки исследования.
Прежде всего о методе в целом. Несмотря на все достоинства метода отсроченных реакций, несмотря на то, что он и по нашему мнению
дает очень ценный материал, не следует переоценивать его, не следует полученным при его помощи данным придавать смысл абсолютных измерителей памяти. Условия испытания здесь в достаточной
мере специфичны. Необходимо учитывать, насколько они соответст196
Крысы
»
Кошки
»
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
»
....
»
. . . .
Собаки .
»
. . . .
Еноты . . . .
Лемуры . . . .
»
. . . .
Обезьяны . . .
(Макаки, павианы и другие
низш. обезьяны)
1 15
12 40
8 18 сек.
1 30 »
4 »
8
2 16 час.
5 мин.
2
1 »
2
4 25 сек.
1 30 »
2
4
2
5 »
15—20 час.
56 сек.
Телесная
установка
Отсрочки
Число
Испытуемые
j Число объі ектов для
выбора
Просмотрим сводку количественных показателей отсрочки, полученных разными
авторами:
(Заимствована у Skalet и дополнена более поздними данными)
3
3
2
2
3
4
3
4
3
2
+
+
+
—
—
—
—
2
2
3
—
—
—
2 мин.
2 »
о
2
—
—
3
10—15 сек.
2
—
2
15 сек.
2
—
Гиббон . .
1
2 мин.
2
—
Чимпанзи . . .
»
. . .
1
2
15 сек.
1бу„ час.
48 * »
4
»
Капуцины . . .
»
...
19
9
4
4
1
Горилла . . . .
»
1
1 48 час.
1 3 » 1
1 10 » 11
1 2 »
»
....
....
. . . .
2 мин.
1
1
—
—
4
—
Чимпанзи . . .
»
»
2
зарыт корм
»
•2
5
!
спр. корм
4
б
2.
—
—
Автор
Примечание
Hunter
Ulrich
Yarbrough
Cowan
Yarbrough
Adams
Hunter
Walton
Hunter
Harlow, Uehlingand Maslow
Maslow and
Harlow
Tinklepaugh
Rugh
Harlow,, UeIlling and Maslow
Maslow and
Harlow
Maslow and
Harlow
Harlow, Uehling and Maslow
Те же
Köhler
Yerkes and
Yerkes
Те же
Maslow and
Harlow
Yerkes
»
»
i
»
Maslow and
Harlow
На основеразличия
цветов с
включением
пространственного
признака
Предел не
установл
Приспособление с вращающимися
столами
Данные об усложненных установках — с переменой мест кормушек при
одновременном предъявлении двух и больше пар кормушек и пр., — а также
о детях см. в тексте.
вуют биологическим особенностям того или другого вида. Весьма вероятно, что животные, которые прячут корм про запас, которые подстерегают добычу, скрывшуюся в норку, способны дольше, чем другие, удерживать в памяти расположение корма и в то ж е время уступать им в запоминании других моментов.
Нетрудно привести примеры того, к а к животное, которое в услов и я х эксперимента с отсроченными реакциями способно дать отсрочку лишь в несколько минут, сохраняет приобретенный навык,
а т а к ж е знание определенной обстановки или лиц месяцами.
Подчеркиваемые различными авторами те или иные преимущества
прямого или непрямого метода имеют, к а к сказано, лишь относительное значение. Та живость реакций, которую, по мнению некоторых,
обеспечивает прямой метод, может иметь значение лишь на первом
этапе экспериментов. При длительном эспериментировании, как показывают наши опыты, предъявление корма к а к стимула во многих
случаях теряет свое особое значение — животное фактически реагирует на сигнал сопутствующих манипуляций. С другой стороны, та
«чистота эксперимента» в смысле его возможной автоматизации и механизации для исключения экспериментатора, к которой стремятся сторонники непрямого метода (Уорден и др.), имеет т а к ж е обратную сторону. Требуя усложнения аппаратуры, она делает эксперименты громоздкими и дорогими и тем самым исключает практически возможность широкого сравнительно-психологического исследования. Животные, значительно различающиеся размерами или строением, требуют специально приспособленной аппаратуры. С крупными трудно
приручаемыми животными экспериментирование этого рода крайне
затруднительно, часто просто невозможно. Кроме того в эксперименте
существенно, чтобы животное действительно реагировало на подаваемый сигнал. Привлечение внимания животного легче осуществляется при непосредственном участии экспериментатора. Чистота эксперимента может быть достигнута детальным протоколом, тщательным анализом каждого действия животного и, главное, контрольными
экспериментами с повторным введением или выключением изучаемого фактора. Наконец, возможно сочетать оба метода — механизировать з а к л а д к у корма в к о р м у ш к у и тем самым, с одной стороны,
выключить экспериментатора, с другой — избежать той предварительной, иногда довольно длительной тренировки, которой требует непрямой- метод.
Разнобой данных, к а к видим, очень велик. Это обстоятельство
привлекло конечно внимание исследователей. «Различие результатов между данными экспериментов над одним и тем ж е видом почти
так ж е велико, к а к и между данными для разных видов», — говорят
Фоли и Уорден. Причина очевидно в разных условиях экспериментов.
Возникает вопрос, что же может в л и я т ь на длительность отсрочки?
Ф о л и и Уорден на основании литературных данных перечисляют следующие факторы: 1) вид и число (следовательно индивидуальность. — Я . В.) подопытных животных, 2) характер ассоциаций, которые требуются при данной установке, 3) размер и расположение приспособлений д л я удержания животного, 4) количество и
особенности применяемых помещений для корма, 5) х а р а к т е р стиму198
лирования — различные приманки и наказания, 6) число ежедневных опытов, 7) длительность пауз между опытами, 8) степень освещенности заднего плана (фон для кормушек).
Среди перечисленных факторов есть такие, которые Hunter считал не влияющими на длительность отсрочки. С другой стороны,
список этот несомненно не полон. Так, наши опыты говорят за то;
что пространственное расположение кормушек и в первую очередь
расстояние между ними весьма существенно влияют на длительность отсрочки. К этому же выводу можно притти, сопоставляя
условия экспериментов и результаты некоторых авторов. Очевидно
выяснение факторов, определяющих длительность отсрочки, является одной из очередных задач. Оно поможет проникнуть глубже и в
понимание механизма изучаемого явления. Фоли и Уорден показали,
что на длительность отсрочки весьма сильно влияет упражнение.
Это совпадает с результатами нашей работы, опубликованной в предыдущем сборнике, и подтверждается проводимыми нами в настоящее время исследованиями. Упомянутые авторы склонны объяснить
явления упражняемости в данном случае тем, что животное научилось применять какой-то новый прием решения задачи или сменило
один стимул на другой, более эффективный. Это предположение, говорят они, «согласуется с обычными объяснениями подъемов, следующих за плато в кривых обучения, как вызванных изменением метода».
Другие авторы — Бресло, Барера и Уорден (Breslow, Barrera and Warden)— говорят об эмоциональной адаптации, как элементе упражняемости. Конечно оба эти толкования не исключают одно другое.
Гондзик посвятил особое исследование выяснению роли кинестетического момента и показал, что его усиление у крыс позволяет значительно удлинить отсрочку. Он предоставил им возможность при восприятии сигнала подойти к отмеченному сигналом проходу. Работы
Йеркса показали, что даже у таких зрительных животных, как обезьяны, различие в пространственном расположении кормушек, связанное очевидно с кинестетическим восприятием, имеет большее значение, чем различие их в окраске. Отсюда понятно и влияние расстояния между ними, о чем упоминалось выше. Юдин и Гэрло (Judin and
Harlow) предположили, что у обезьян как лазающих животных различение в вертикальном направлении должно легче запечатлеваться,
чем в горизонтальном. Опыт не подтвердил этого предположения.
В числе факторов, определяющих длительность отсрочки, Фоли и
Уорден упоминают паузу между опытами. Эдеме выставил требование,
чтобы пауза между отдельными реакциями была по меньшей мере
в три раза продолжительнее периода отсрочки. Этим он рассчитывает изгладить впечатление от кормушки, в которой животное только
что получило корм (условная связь с пищевым подкреплением). Наши
опыты говорят за то, что при сложности всей ситуации соблюдение
этого требования не всегда повышает результаты, а иногда просто нежелательно. Так, при постепенном удлинении отсрочки у животных
нередко появляется негативизм и отказ от работы, сопровождаемой
снижением показателей. Длительные паузы усиливают это явление.
Кроме того при соответствующем методе ведения эксперимента можно
выработать отрицательную реакцию на кормушку, в которой корм на19Q
,
ходился в предыдущий раз. (Об этом придется говорить ниже).
В этом случае удлинение паузы, содействуя угасанию этой отрицательной реакции, может не повысить, а снизить показатели.
В общем факторы, определяющие длительность запечатлевания,
изучены еще недостаточно, но уже и теперь ясно, что подлинное сравнительное значение могут иметь лишь показатели, полученные при
однородной методике. Условия эксперимента должны соответствовать организации и биологическим особенностям отдельных видов.
Наиболее правильным было бы сравнивать достижения отдельных
видов при оптимальных условиях, так как объективно однородные
условия могут быть далеко не равноценными для разных организмов.
Но даже полученные с соблюдением всех указанных условий количественные показатели длительности отсрочки мало говорят об уровне
развития памяти у того или другого вида. Кроме длительности запоминания существенным показателем могут служить и объем запоминаемого и другие осложнения условий запоминания. Объем запоминаемого получил некоторое, хотя далеко еще не полное, освещение
в работах Гэрло и Тинклпо. Первый предлагал обезьянам одновременно две пары кормушек. В одну кормушку каждой пары на виду
у животных закладывался корм. Животное должно было удержать
в памяти расположение корма в двух местах. В то время как лемуры
и южноамериканские обезьяны не справились с этой задачей, павианам и макакам она оказалась посильной, причем павианы дали лучшие показатели, чем макаки. Тинклпо предложил обезьянам несколько пар кормушек в отдельных комнатах, переводя животных
последовательно из комнаты в комнату при закладке корма в каждую
пару кормушек и затем предоставляя им так же последовательно находить корм в каждой паре. Чимпанзи справились с этой задачей гораздо лучше, чем макаки. При десяти парах кормушек, размещенных в десяти комнатах, чимпанзи дали 90% правильных реакций,
в то время как макаки при пяти парах кормушек в пяти комнатах—
только 80%. В другом эксперименте Тинклпо расставил 16 пар кормушек разной формы в круг в одной комнате. Обезьяна помещалась
в центре. На виду у нее в одну кормушку каждой пары закладывался
корм, после чего животное отпускали, предоставляя ему возможность
взять приманки. И в этих условиях достижения чимпанзи были значительно выше, чем макаков. В то время как чимпанзи при 16 парах
давали около 80% правильных реакций, макаки достигали этого
уровня только при трех парах, а с восемью парами уже вообще не могли
справиться. Кроме увеличения числа кормушек некоторые авторы
вводили другие усложнения задачи: отвлечение во время отсрочки,
передвижение и обмен местами кормушек (Гэрло).
При оценке уровня развития памяти необходим анализ форм поведения животных. Он может дать гораздо более существенные данные, чем простые количественные показатели.
Уже Гантер положил начало этому анализу, обратив внимание
на то, что некоторые животные правильно реагируют благодаря тому,
что во все время отсрочки сохраняют позу устремления к той кормушке, в которую был положен корм. С потерей телесной ориентировки
исчезает возможность найти приманку. Более поздние исследования
200
показали, что и те животные, о которых говорил Гантер, при измененных условиях могут правильно реагировать без сохранения телесной установки. Тем не менее описанный Гантером тип реакции
действительно часто встречается и может быть признан простейшей
формой отсроченной реакции. В сохранении позы Гантер в этих случаях видел ключ к правильной реакции. Он ставил вопрос так: после отсрочки животное реагирует на раздражитель, который был им
воспринят ранее, но который в данный момент не существует. Если животное сохранило позу, то эта поза и обусловливает правильность
реакции. Она определяет его приближение к кормушке, содержащей
приманку. Но почему устремляется к этой именно кормушке животное, которое потеряло установку? Этот вопрос занимал Гантера в первую очередь. Он полагал, что в отсроченных реакциях он найдет подлинное доказательство наличия представлений у животных. Он перебирает многочисленные приводившиеся ранее в литературе доказательства наличия представлений у животных и приходит к выводу*
что ни одно из них не является полноценным, так как во всех случаях
можно свести действия животного к реакции на какой-нибудь наличный
раздражитель. «Психологии нет необходимости,— говорит он,— предполагать наличие фактора представления в каких бы то ни было случаях кроме такого, где реакция происходит вк отсутствие стимулирующего предмета или действия». Он считает, что созданная им установка
«отсроченной реакции» дает нам такой случай и может обнаружить
наличие представлений, что, собственно и было основной задачей
его исследования. Результаты его работы, как упоминалось, заставили его признать наличие представлений у детей и у енотов. Он не
считал возможным поставить их все же на одном уровне, и поэтому
енотам приписывает наличие особой, низшей категории представлений.
Это, по его мнению, собственно даже не представления в обычном
смысле, они лишены образности, содержанием их является ощущение — чувство. Доказательства Гантера для многих исследователей
казались убедительными.
Многие из них широко пользуются понятием «представлениям
к а к фактора, определяющего реакцию. Другие авторы осторожнее.
Т а к , Фоли и Уорден, установив, что обезьяны реагируют правильно
без сохранения позы, ограничиваются заключением, что они «реагировали правильно на основе какого-то другого «ключа» или заместителя стимула, точная природа которого не может быть установлена
на основании полученного в исследовании материала». Толмзн правильно, по нашему мнению, анализируя процесс отсроченных реакций, считает, что он включает три момента: «(а) способность формировать по однократной экспозиции сигнала некоторую готовностьорганизма действовать соответственно всему комплексу данной ситуации, (Ь) .способность сохранять эту готовность в течение периодаотсрочки и (с) способность приводить по истечении отсрочки эту готовность в действие на основе сигнала, составляющего лишь часть
первоначальной ситуации,— на основе как бы конденсированного
сигнала». Таким образом и в этом случае реакция происходит на
определенный наличный стимул, а не в отсутствие его, как думает
Гантер. Возможность подобного толкования предвидел впрочем и
201
Гантер и пытался его заранее опровергнуть, но, на наш взгляд,
недостаточно убедительно. «Можно предположить, — пишет он, - 1
что испытуемые научились реагировать не на свет а, Ь, с как таковой,
а на комплекс признаков ах, Ъу, съ. А затем, после отсрочки, реагировали на к, у, г — либо сразу, либо после некоторого периода обучения».
Гантер считает, что эта гипотеза не подтверждается экспериментальными данными. «Если бы реакция в период отсрочки, — говорит он, — определялась этими стимулами, наличными в момент действия, животные должны были бы научиться правильно реагировать
при отсрочке почти любой длительности: реагировать на х, у и z не
должно бы быть труднее, чем на свет, поскольку реакция в период
отсрочки была бы такой же непосредственно устремленной, как и
в том случае, если бы свет был налицо». Экспериментальное усиление факторов X, у, 2, т. е. усиление различий между кормушками,
не удлинило отсрочки.
В то же время Гантер признает: «Не может быть сомнения, что
а , у и г в некотором отношении составляют часть общего стимула, так
к а к испытуемый должен усвоить различное пространственное расположение кормушек, чтобы реагировать на них... х, у и z не могут
быть однако решающими заместителями светового сигнала... Такой
решающий заместитель должен меняться от опыта к опыту в зависимости от расположения светового сигнала». В другом месте по поводу
поведения енотов и детей он говорит: «На всех испытуемых влияли
к а к внешние стимулы признаки самих кормушек, которые с неизменностью были налицо в каждом опыте. Поскольку однако они были
постоянными и не могли давать сменявшихся указателей, они не могут быть основой избирательной реакции». В приведенной выдержке
содержится, на наш взгляд, много интересных указаний для правильного решения проблемы, но основное рассуждение автора ошибочно.
Мы считаем неправильными его предположительные утверждения,
что реакция на х, у и г должна быть равносильной реакции на а> Ъ и с
в отношении длительности отсрочки. Ведь а, Ъ и с по существу однородны — это один и тот же свет г . Реакция на свет к а к таковой выработана очень многочисленными повторениями предварительной
тренировки, но и она спустя длительный период исчезает. Действительно X, у и z различны между собой. Реакция на тот или другой из
них основывается на однократном восприятии его сочетания со светом; связь эта и по отношению к пищевому раздражителю второго
порядка; естественно, что она гораздо менее устойчива, чем первичная связь. Более того, чередованием раздражителей создается навык
не реагировать на тот признак, который был правильным в предыдущий раз. Правда, при подаче сигналов изредка даются сигналы и повторно в одной и той же кормушке, но преобладает обычно смена,
особенно в установках, где кормушек больше двух, к а к это было и у
Гантера. Он, как мы видели, утверждает, что усиление признаков
1
Если считать, что а есть свет первой кормушки, Ъ — второй и с — третьей,
то мы имеем дело с комплексными раздражителями, включающими в себя признаки пространственного расположения, т. е. какие-то х, у и г . Свет как таковой
правильнее было бы обозначить для всех кормушек одной и той же буквой.
202
X, у их, т. е. усиление различия между кормушками, не удлиняет отсрочки, и в этом он видит экспериментальное подтверждение своих
рассуждений. Мы полагаем, что эксперимент этот недостаточен. Усиление различия между кормушками может быть несущественным признаком. Мы в наших еще не законченных исследованиях пока получили сходный результат — окраска одной кормушки в черный, а другой в белый цвет не повышала результатов у обезьяны, но зато
увеличение расстояния между кормушками неизменно давало эффект у всех наших подопытных животных. Это подтверждает вывод,
к которому приводили исследования и других авторов (Йеркс, Гондзик), что решающее значение имеет кинестетическое восприятие. Его
усиление повышает показатели. К этому моменту мы еще вернемся.
Тинклпо тоже занимался вопросом о наличии представлений у животных. Он полагает, что доказал существование их у обезьян своими
опытами с подменой стимула. Обезьяна, найдя в кормушке взамен
показанного ей банана апельсин, медлит брать его, ищет в других
кормушках, представляет картину растерянности и разочарования.
Вывод: она хранит представление о банане. Однако мы получили сходные результаты и в экспериментах с собаками, лисой, галкой, ежом
Полагаем поэтому, что правильнее говорить о тонкой диференцировке установки на разные стимулы, ограничиться обыкновенным
констатированием факта, которое мы находим у того же Тинклпо:
«Как чимпанзи, так и макаки реагируют не просто на содержащую
приманку кормушку и не на корм как таковой, а на специфический
вид корма». Как сказано, это справедливо не только в отношении обезьян, но и ряда более низко организованных животных.
Проблема механизма отсроченных реакций, возникая при изучении поведения, должна получить свое окончательное разъяснение
в области физиологии. Психология же в отношении отсроченных реакций имеет ряд еще других вопросов. Необходимо уяснить себе биологическую значимость этой формы реакции для разных видов животных, связать с биологическими особенностями отдельных видов
особые формы этих реакций и влияние отдельных факторов на продолжительность отсрочки. Необходимо выяснить, насколько продолжительность отсрочки влияет на усложнение поведения, могут ли
благодаря отсрочке различные восприятия сочетаться, аккумулироваться и дать реакцию, соответствующую всей протекшей в отдельный период времени ситуации.
Но и знание механизмов для психологии чрезвычайно важно,
так как реакции с различными механизмами могут иметь в дальнейшем различный ход развития. Поэтому уже при изучении поведения
существенно обратить внимание на все те особенности, которые могут
дать указания на существование разных форм реакции. Гантер, как
мы видели, шел этим путем; он подметил ряд существенных моментов,
но с его окончательным выводом мы согласиться не можем, хотя по
его стопам и пошел ряд исследователей.
Тот опытный материал, который мы накопили в настоящее время,
работая над обезьянами, собаками, лисицами, шакалами, медведями,
1
См. сборник: «Инстинкты, навыки».
203
галками, вороной, заставляет нас обратить особое внимание на кинестетический момент, на ту телесную ориентировку, о которой говорит Гантер. Он отметил ее существование у более низко организованных животных. Д л я объяснения поведения детей и енотов он предполагает существование «какого-то внутриорганического фактора,
невидимого экспериментатору». Он полагает, что мы имеем дело с
«процессом, сходным по механизму и функции с образным воспоминанием человеческого опыта». Мы полагаем, что генетически человеческая память конечно связана с памятью животных, но анализировать этот процесс мы предпочитаем иначе. Наш материал говорит за
то, что между теми типами поведения, которые Гантер установил
для крыс, с одной стороны, и для енотов, с другой, нет пропасти,
они связаны целым рядом переходных форм. Формы процесса удерж а н и я в памяти вероятно вообще многообразны и меняются с изменением ситуации. Механизм реакции при короткой и длительной отсрочке вероятно не однороден (Элдер и Ниссен).
Мы полагаем, что при рассмотрении вопроса о механизме полезным является понятие о некоторой специфической настроенности,
мобилизации организма для всякой реакции, те понятия «meansend-readiness» и «means-end-expectation», которые вводит Толмэн.
Физиологическая природа этих состояний получает некоторое освещение в работах школы Лапика по изучению влияния мозговых центров на хронаксию и особенно в работе Шошар А., Шошар Б. и Драбович В. Путем измерения хронаксии нервов они пытались ответить
на вопрос, «не действует ли мозговая работа на периферическую возбудимость, вызывая совершенно определенные изменения ее и содействуя таким путем образованию новых, временных, связей (условных
рефлексов)». Оказалось, что «во время подготовки к вынужденному
движению, совершения этого движения и по окончании его в мышцах
имеют место изменения тонуса, приводящие к новому состоянию равновесия и обеспечивающие хорошую опору для организмов». По формулировке профессора Анохина, Шошар показал, что «периферия
всегда только отражает те общие установки организма, которые еще
не выявились во-вне». Если рассматривать организм к а к непрерывно
текучую и при этом глубоко единую систему, то естественно признать, что каждый акт требует для себя специфической настроенности,
.специфической мобилизации организма. У организмов более простых
она прежде всего скажется в иннервации определенной мускулатуры, но конечно и в соответствующей иннервации всех внутренних
органов и в соответствующем изменении химизма тела. У высших организмов напряжение двигательной мускулатуры может и не проявиться так непосредственно во-вне, и существенным моментом будет соответствующее состояние центральной нервной системы (сочетание в ней процессов возбуждения и торможения). Однако и в этом
случае кинестетический момент должен играть весьма существенную
роль. Мы можем представить себе мобилизацию организма при предварительной команде в коллективном действии, на старте состязаний
и во всех многообразных случаях ожидания чего бы то ни было. Если
момент действия близок, мобилизация непосредственна и актуальна,
является как бы застывшим первым моментом предстоящего движе204
п и я . Е с л и он значительно отсрочен, он может не в ы р а ж а т ь с я в позе,
носить х а р а к т е р потенциальный -и вызываться к действию тем или
иным сигналом. П р и вполне определенной отсрочке она может нас т у п и т ь с приближением соответствующего срока, к а к это показано
школой Павлова в случае запаздывающих рефлексов, о чем подробнее дальше. П р и еще большей отсрочке мобилизация может исчезн у т ь вполне и появиться вновь в связи с соответствующим сигналом,
к а к это бывает в случае обычных условных рефлексов. Однако в этом
с л у ч а е могут явиться конкурирующие связи сигнала от более ранней
правильной реакции. В силу того что они были подкреплены кормом,
они могут оказаться более влиятельными, чем связи сигнала на восста.новление имевшей недавно место, но угасшей без подкрепления
успешным действием установки. Эксперименты показывают, что реакц и и на кормушку, содержавшую корм в предыдущий раз, являются
одним из наиболее частых типов ошибок. Казалось бы, эта форма реа к ц и и и я в л я е т с я наиболее закономерной. Определенная кормушка
з а к р е п л я е т с я к а к условный раздражитель пищевым подкреплением.
Естественно, что вид ее и вызывает реакцию. Сложнее объяснить прав и л ь н у ю реакцию, реакцию на ту кормушку, куда сейчас положена
приманка. Этот сигнал ведь не был подкреплен.
Можно дать два толкования. Они не противоречат одно другому,
но каждое из них может иметь преимущественное значение при разл и ч н ы х формах реакции. Можно представить себе, что период отс р о ч к и просто растягивает во времени реакцию, вызванную восприятием приманки или сигнала. Д л я щ а я с я реакция выражается в я в - '
ной или скрытой установке и завершается с придвиганием кормушки.-Поскольку это есть протекающее действие, другие реакции, в том
числе и р е а к ц и я на предыдущую правильную, в значительной степ е н и исключены. Только сильные раздражители могут нарушить
этот процесс.
Второе толкование, которое мы упоминали уже дважды и которое
применимо прежде всего к тому случаю, где нет сохранения установки, сводится к следующему. Опуская корм в определенную корм у ш к у , мы формируем условную связь второго порядка — данная
к о р м у ш к а становится условным раздражителем второй степени. П р и
лридвигании с этим сигналом будет конкурировать к а к раздражитель
к о р м у ш к а , в которой животное нашло корм в предыдущий раз. Здесь
с в я з ь была подкреплена пищей, здесь установилась условная связь
первого порядка. Таким образом более новая связь второго порядка
к о н к у р и р у е т е более старой связью первого порядка. Н а помощь перв о й может притти, однако после ряда экспериментов, постепенная выр а б о т к а отрицательного импульса на «прежний правильный». Что
т а к о й импульс действительно может сформироваться, подтверждают
опыты с «отсроченной альтернацией» (Элдер и Ниссен), о которой подробнее скажем ниже. Постепенная выработка этого импульса, может
быть, составляет во многих случаях элемент упражняемости.
Вернемся к вопросу о различных градациях и формах установки,
выраженной и не выраженной во-вне. В наших опытах хорошие обр а з ц ы дает лиса. При короткой отсрочке (до 30 секунд) она дает карт и н у напряженной, непрерывной установки на кормушку, в которую
205
был положен корм. Но и в этом случае она может на короткий момент
повернуть голову, посмотреть в сторону и вернуться к прежней позе
устремленности к определенной кормушке. С удлинением отсрочки
эта поза становится менее бодрой и напряженной. Появляются признаки сонливости, голова опускается, глаза зажмуриваются. При дальнейшем удлинении она садится с сонным видом и наконец даже ложится тут же у аппарата и по виду спит. Наконец она может и совсем
отойти от аппарата и улечься в стороне. Во всех этих случаях однако у нее сохраняется потенциальная мобилизованность на соответствующую кормушку. Животное лежит, по внешнему виду спит,
но даже легкое движение руки экспериментатора вызывает открывание глаз, а более значительное или подача команды, всегда предшествующей придвижению кормушки, — немедленное вскакивание и
устремление к кормушке. Период отсрочки не всегда проходит в таком состоянии неподвижности. Бывает, что животное в течение отсрочки ходит туда и сюда, но тогда обычно время от времени
подходит к аппарату, — очевидно, устремление живо.
Наконец бывают случаи, когда животное в период отсрочки было
отвлечено чем-нибудь и на-время целиком потеряло установку, которая должна быть восстановлена на основе какого-то сигнала —
«ключа» («сие»), к а к говорят обычно авторы. У нас нет еще точных
подсчетов, но впечатление таково, что у лисы в этих случаях число
ошибок возрастает. Д л я обезьян последняя форма поведения является ^типичной. Эта форма требует, быть может, особого механизма,
однако и ее трудно отделить с абсолютностью от предыдущих. Восстановление установки, которая скрыта, в то время как животное лежит
или бродит, и восстановление установки, только что вытесненной
другой, — явления, не так уже решительно отличающиеся одно от
другого. Здесь требуются особые эксперименты, но житейский опыт
нам говорит, что мы со сравнительной легкостью восстанавливаем недавно утраченную позу или установку, руководясь всей окружающей обстановкой. Повидимому и вытесненная установка не исчезает
сразу бесследно. Иногда она имеет тенденцию с достаточным упорством возвращаться вновь и вновь. У себя мы знаем эти состояния,
когда работа и развлечения способны лишь на время вытеснить овладевшие нами стремления.
Анализа механизмов мы будем ждать от физиологии, но факты,
наблюдаемые при изучении поведения, нам кажется, говорят за то,
что надо иметь в виду кинестетический момент и принцип целостности, взаимной обусловленности частей всякой установки организма.
Возможно, что и эта взаимная обусловленность основана в значительной мере на условных связях, особенно кинестетических. Нам кажется естественным и не требующим как будто особого толкования,
если лиса, установившаяся на определенную кормушку, но оглянувшаяся на какой-то шорох, в следующий момент вновь поворачивает
голову в прежнее положение и продолжает смотреть на кормушку.
Поза устремленности к кормушке, частично нарушившись (поворот
головы), восстанавливается. Чем меньше нарушения, тем конечно
легче восстановление. Восстановление положения головы вероятно
определяется положением всех прочих органов, которые сохранили
206
прежнюю позицию. Сложнее вопрос, когда поза изменена целикомЖивотное село или легло, но взгляд устремлен на кормушку. Возможно, что направление глаз является исходным для восстановления
позы. Во всех этих случаях мы имеем длящуюся установку — растянутую во времени реакцию, в конечном счете сохранение позы. Но
вот и взгляд отвлечен от кормушки, животное лежит на боку или
даже бродит, по команде однако немедленно бросается к кормушке,,
при этом нередко ошибается. Здесь уже не простое восстановление
позы животного, не терявшего из виду нужной кормушки. Теперь
оно должно найти эту кормушку, должно «узнать» ее. Теперь в сущности и возникает вопрос о «ключе», о том признаке, который отличает кормушку или помещение, содержащее приманку, от других, с ним сходных. Так как признак этот действует на расстоянии,
то приходится думать о зрительном или обонятельном раздражителе.
По тем данным, какие имеются в литературе, и по данным наших экспериментов, обонятельный раздражитель большей частью исключается. Остается вопрос ^ х а р а к т е р е зрительного стимула. Данные
экспериментов скорее говорят за то, что в большинстве случаев это
не признак, присущий кормушке как таковой, а ее расположение относительно других кормушек и вероятно всей окружающей обстановки. Мы уже говорили об экспериментах Йеркса, подтверждающих это положение. Напоминаем, что в наших экспериментах увеличение расстояния между кормушками неизменно повышало число
правильных реакций. В одном из опытов с макакой-лапундром мы
к л а л и приманку во вторую либо в четвертую из шести кормушек,
поставленных в р я д вплотную одна к другой. Обезьяна делала очень
много ошибок. Результаты сразу значительно улучшились, когда мы
удалили третью кормушку и между второй и четвертой оказался пустой промежуток. Нам представляется, что эти зрительно-пространственные восприятия, восприятия соотношения с окружающими предметами, интимно связаны с кинестетическими. Окружающие предметы
являются как бы ориентирами, опираясь на которые животное создает нужную установку. Вопрос этот требует дальнейшего экспериментального изучения. Когда возникла первоначальная установка,
она возникла в определенной среде, в которой был ряд раздражителей. Животное могло на них реагировать и реагировало. Установка
возникла в борьбе с ними, в преодолении их. Такими раздражителями могли быть другие кормушки и окружающие предметы. По ним
может быть восстановлена поза с соответствующим направлением.
Мы не говорим о представлении у животных, так как еще не знаем физиологической природы этого переживания. Есть основание
предполагать, что двигательная иннервация является существенным
элементом его, что генетически оно связано именно с теми двигательными установками, о которых была речь выше. Так повидимому
думает и Гантер. Он считает, что можно установить четыре типа или
уровня поведения. 1. Пережитый опыт, имевший место в прошлом восприятии, не используется. 2. Поведение определяется только реакцией на стимул, но самая реакция может быть растянута (сохранение телесной установки). 3. Животное действует на основании безобразного «чувственного мышления» («sensory thought»). Если мы пра207
вильно понимаем Гантера, он считает, что в этом случае взамен непосредственного раздражителя животным руководит воскресшее в нем
чувство — ощущение без образов, причем это может быть чувство,
исходящее от реагирующих органов, — кинестетическое... Или же
заместителем может быть просто особое значение («differential meaning»), связанное с восприятием определенной освещенной кормушки,
узнаваемой на основе восприятия («perceptual recognition»). 4. Дейс т в и я направляются образными представлениями. Относительно последних двух уровней Гантер говорит, что «процесс представления —
образа («ideational or representative») возникает из генетически бол е е первичного — чувственно-двигательного («sensory-motor») — уров н я поведения». Сознаемся, что третий уровень — мышление без
образов — д л я нас остается весьма неясным, кроме того полагаем,
что Гантер делает здесь методологическую ошибку. Переходя от второго уровня к третьему, он переходит в область иной классификации
.явлений, рассматривает их в иной плоскости, смешивает физиологические понятия с психологическими. Мы Полагаем, что вопрос о мех а н и з м а х в узком смысле — вопрос физиологический. Н а некотором
уровне их развития мы имеем дело и с представлениями; но сказав,
что у детей поведение направляется представлениями, мы в сущности
.механизма не выяснили, — слово остается за физиологами и здесь.
Д л я нас, психологов, при решении вопроса о генетической связи
отдельных форм поведения знание их физиологической природы
я в л я е т с я чрезвычайно нужным.
Существенным для понимания механизмов отсроченных реаі^ций
является установление понятия запаздывающего рефлекса и изучение закономерности этого явления. Однако и после всего, что мы знаем по этому вопросу, остается еще много неясного. Явление «запаздывания» — только одна сторона изучаемого феномена. Случаи сохранения телесной установки не подходят под категорию «запаздывающего рефлекса». Вряд ли подходят под эту категорию и случаи очень
длительной, во много часов, д а ж е дней, отсрочки. Нуждается в объяснении не только готовность организма через определенный срок
к действию, но и готовность к определенной форме деятельности,
к выбору определенного объекта, а т а к ж е колебания этой готовности в зависимости от тех или других условий эксперимента.
Кроме физиологического анализа механизмов генезис способности к отсроченной реакции, к а к мы у ж е упоминали, может получить
освещение и с биологической точки зрения. Весьма вероятно, что способность долгого сохранения напряженной телесной установки, обеспечивающей молниеносное и безошибочное выполнение действия,
характерна д л я хищников. Возможно, что способность долгого удерж и в а н и я в памяти места расположения корма без сохранения телесной установки особенно характерна д л я животных, которые прячут
корм про запас, и не имеет существенного значения, скажем, для травоядных животных. Все это подлежит изучению. Существенна для
психолога и подлежит изучению еще одна, тоже упомянутая выше,
сторона вопроса — насколько способность длительной отсрочки усложняет поведение, насколько восприятие способно сочетаться с другими восприятиями периода отсрочки, модулироваться ими.
208
Специфичность метода отсроченных реакций, как видим, ограничивает его сравнительно-психологическую значимость в смысле возможности получения сравнимых количественных показателей. Д л я
качественного анализа и сопоставлений она дает интересный матер и а л и заслуживает дальнейшей разработки. В ограниченной сфере
биологически близких животных при однородных — не формально,
а по существу — условиях приобретают значение и количественные показатели, в частности например для различных групп обезьян
( Г э р л о , Тинклпо). В качественном отношении наметился ряд отличит е л ь н ы х особенностей отсроченных реакций обезьян по сравнению
с другими животными — отсутствие телесной установки и полная отвлекаемость во время отсрочки, а также больший объем запоминаемого. В наших о п ы т а х , — во-первых, способность реагировать с отсрочкой на основе не только пищевого, но и ориентировочно-исследовательского импульса, во-вторых, больший объем восприятия, менее л е г к а я автоматизация реакций, выражающаяся у хищников
например в реагировании на изолированные несущественные элементы обстановки.
Стоит сказать еще несколько слов о результатах применения метода отсроченных реакций к детям. У ж е Гантер попытался создать
д л я детей установку, сходную с той, которую он применял к животным. Он получил для детей сравнительно большие (около 30 минут)
периоды отсрочки при отсутствии сохранения телесной установки.
Более обстоятельная работа проведена Скэлет (Skalet). Она также пок а з а л а полную зависимость длительности отсрочки от условий эксперимента. В то время к а к Гантер получил максимальную отсрочку
д л я 6-летних детей в 35 минут, Скэлет, работая с детьми от 2 до
лет
прямым методом, помещая пищевую приманку под одну из трех
тарелок, получила отсрочку от 1 до 34 дней. Индивидуальные разл и ч и я , к а к видим, очень велики. Отдельные конкретные случаи иллюстрируют многообразие установок в смысле мотивации, общего фона,
настроенности, собранности, возбудимости и возбужденности, характерных часто для определенных индивидуумов и, надо думать,
существенно влияющих на результаты. Когда метод был изменен и
надо было среди предложенных геометрических фигур или фигур
неправильного очертания указать ту, которая была предъявлена
ранее, максимальная отсрочка сократилась до 4 дней.
Эллен (Allen С. N.) применяла метод отсроченных реакций как
тест по отношению к детям одного года. Отсрочки были небольшие
(10, 20, 30 и 45 секунд). Она установила отсутствие телесной установки, большие индивидуальные различия и отсутствие существенных
половых различий. Характер ошибок у детей бывает тот же, что и у
животных: а) автоматизация определенного действия — персеверация, б) реакция на кормушку, которая содержала приманку в предыдущий раз, в) реакция на ближе всего расположенную, наиболее доступную кормушку.
Учитывая слабые стороны метода отсроченных реакций, среди них
особенно трудность контроля над моментом восприятия приманки
или сигнала, Эдлер и Ниссен предлагают метод отсроченной альтернации. Сущность его сводится к тому, что при-двух кормушках пра14
Рефлексы, инстинкты и навыки
^
^09
вильной является та, которой животное не избрало в прошлый раз.
Исправление ошибки не допускается. Животное никогда не находит
корма дважды с одной и той же стороны. При такой постановке опыта
«испытуемый получает указания к реакции не от прямого или непрямого предъявления зрительного раздражения. Основой служит стимул, порожденный его собственным действием».. Это решающее значение и достаточность проприоцептивного указания («сие»), по мнению авторов, «уменьшает влияние индивидуальных и видовых различий в области восприятий».
Метод этот несомненно может дать интересные дополнения к методу отсроченных реакций, особенно когда ставится задача получения количественных показателей. Фактическое восприятие исход-.
ного раздражителя действительно обеспечено.
Однако возможности этого метода в смысле вариирования числа •
кормушек, изучения самого акта восприятия и пр. гораздо более
ограничены. Мы не думаем, чтобы он так сильно снижал и роль зрительных восприятий; реагируя на основе своего прежнего опыта, животное все же должно отличить одну кормушку от другой, должно
иметь зрительные или обонятельные ориентиры, исходные для кинестезии. Телесная установка должна найти свое место в пространстве.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Главная ценность метода отсроченных реакций — в предоставляемых им широких возможностях сравнительно-психологического
изучения памяти. Создатели этого метода и первые исследователи
считали, что они получили с его помощью сравнительные количественные показатели развития памяти на различных ступенях эволюционной лестницы и доказали наличие представлений у животных.
Дальнейшее развитие экспериментов показало, что эти выводы были
несколько поспешными, что первая задача выполнима вообще лишь
в ограниченном и условном объеме, постановка второй проблемы
требует пересмотра и иной формулировки. Развитие метода дает однако материал, который позволяет характеризовать уровень развития памяти более полно, чем простым количественным показателем
длительности отсрочки, позволяет углубить анализ природы процесса запоминания и установить факторы, влияющие на его эффективность. Проблема далека от своего окончательного разрешения и
требует дальнейшего' накопления материала и развития методики.
Существенной методологической погрешностью материала является
механическая параллель в постановке опытов над животными и детьми,, особенно в возрасте 5—6 лет. В этом сказывается полное непонимание буржуазными психологами качественного отличия психики
человека от психики животных, проявляющегося уже в сравнительнораннем возрасте.
ЛИТЕРАТУРА
A d a m s D. К-, Experimental Studies of Adaptive Behavior in Cats. Compar.
Psychol. Monogr. 1929, 6, 122—137.
A l l e n C. N., Individual Differences in Delayed Reaction of Infants. Arch
Psychol., 1930—1931, XIX,. 127, 40.
210
B r e s l a w В., B a r r e r a S. E. and W a r d e n С., The Effect of
Removal of the Postcentral Convolution of the Macacus Rhesus Monkey upon the
Delayed Response. Jour. Compar. Psych., 1934. v. 18, № 2.
B i e r e n s de H a a n
J . A., Ueber das Suchen nach verstecktem Futter
bei Affen und Halbaffen. Ztschr. f. vergl. Physiol., 1930, 77, 630—655.
C a r r H . A . , The Alternation Problem. Jour. Anim. Behav., 1Q17 VII
365—384.
Chauchard, см. ниже Шошар. и др.
D i c e L. R., How Do Squirrels Find Burried Nuts. J. Mammal, 1927 S 55
D r e s c h e r К- und
T r e n d e l e n b u r g W., Weiterer Beitrag zur
Intelligenzprüfung an Affen. Zschr. vergl. Physiol., 1927, 5, 632.
E l d e r H . J . and N i s s e n H. W., Delaved Alternation in Raccoons.
J . Compar. Psych., 1933, XVI, N. 1, 117—135.
F o l e y J . and W a r d e n С., The Effect of Practice on the Delayed
Reaction in the Rhesus Monkey. Jour. Genet. Psych., 1934, 44, N. 2, 390—413.
F o l e y J . , A Study of the Delayed Reaction in the Rhesus Monkev. M. A
Thesis, Columbia Univ., 1932, 70.
H a r l o w , U e h l i n g and M a s 1 0 w, Comparative Behavior of Primates. I. Delayed Reaction Tests on Primates from the Lemur to the Orane Outan.
J . Compar. Psych., 1932, X I I I , 313—343.
H a r l o w H. F., Comparative Behavior of Primates. III. Complicated
Delayed Reaction Tests on Primates. J . Compar. Psychol., 1932, XIV, N. 2, 241—253.
H a r l o w E. F. and I s r a e l R. H., Comparative Behavior of Primates. IV. Delayed Reaction Tests on Subnormal Humans. J. Compar. Psvch. 1932.
XIV, N. 2, 253—263.
H o n z i k С. H., Delayed Reaction in Rats. Univ. Californ. Publ. Psych..
1931, 4, 307—318.
H u n t e r W. S., The Delaved Reaction in Animals and Children. Behav.
Monogr., 1913, 2, N. 1, 86.
H u n t e r W. S., The Delayed Reaction Tested bv the Direct Method:
a Correction. Psych. Bull., 1929, 26, .546—548.
H u n t e r W. S., The Delayed Reaction in a Child. Psychol. Rev., 1917,
24, 74—87.
K o e h l e r W., The Mentality of Apes. 1925.
K ' o e h l e r W., Zur Psychologie des Schimpanzen. Psychol. Forsch., 1921,
7, 2—46.
К o e h l e r W., Ueber eine neue Methode zur psychologischen Untersuchung
von Menschenaffen. Psychol. Forsch., 1922, 2, 390—397.
Л а д ы г и н а - К о т е H. H., Исследование познавательных cnocoûностей шимпанзе. М. 1923.
L о и с k s R. В., Efficacy of the Rat's Motor Cortex in Delayed Alternation.
J . Compar. Neurology, 1931, 7, III, 511—567.
M a i e r N. R. F., Delayed Reaction and Memory in Rats. J. Genet. Psychol., 1929, 36, 538—549.
M a s l o w A. H. and H a r l o w H. F., Comparative Behavior of Primates. II. Delayed Reaction Tests on Primates at Broux Park Zool. J . Comp. Psych.,
1932, XIV, N. 1,47—109.
N e 1 1 m a n n und T r e n d e l e n b u r g , Ein Beitrag zur Intelligenzprüfung niederer Affen. Ztschr. f. vergl. Physiol., 1926, 4, 142—201.
S с h n e с к M. R. and W a r d e n С. J . , A Comprehensive Survey of the
Experimental Literature on Animal Retention. J . Genet. Psychol., 1929, 36, 1—20.
S к a 1 e t M., The Significance of Delayed Reaction in Young Children. Compar. Psych. Monog., Febr. 1931, ser. N. 34.
S h u e y A. M., Some Experiments with Kittens on the Simple Alternation
' Problem. J . Genet. Psych., 1932, XLI, 3 9 3 - 4 0 5 .
T i n к 1 e p a u g h О. L., An Experimental Study of Representative Factors
in Monkeys. J . Compar. Psych., 1928, 8, 197-236.
T i n k l e p a u g h O. L., The Multiple Delayed Reaction with Chimpanzees
and Monkeys. «J. Compar. Psych.» 13, N. 2, 1932.
'
T o l m a n E. С., Purposive Behavior in Animals and Men, 1932 (chapter X).
W a l t o n A. C., The Influence of Diverting Stimuli During Delayed Reactions in Dogs. J . Anim. Behav., 1915, 5, 259—291.
14*
211
Y a r b o r o g h J . H., The Delayed Reaction with Sound and Lights in
Cats. J. Anim. Behav., 1917, 7, 87—110.
Y e r к e s R M., The Mind of a Gorilla. II. Genet. Psych. Monog., 1927,
N. 6.
Y e г к e s R. M. and Y e г к e s D. N., Concerning Memory in the Chim
panzee. J . Compar. Psych., 1928,.<S, 237—271.
Y e г к e s R. and Y e r к e s A., Great Apes, 1929.
W. G. Me. A l l i s t e r . , A Further Study of the Delayed Reaction in the
Albino Rat. Compar. Psych. Monogr. N. 2, Jan. 1932, ser. N. 37, v. 8, № 2.
Y u d i n H. C. and H a r l o w H. F., Comparative Behavior of Primates.
V. Delayed Reactions in Primates in Horizontal and Vertical Planes. J . Compar.
Psych., 1933, XVI, N. 1, 143—147.
Ill о ш a p A. (Chauchard A.), HI о ui a p Б. (Chauchard В.) и Д р а б о в и ч В. (Drabovitch W.), Количественные исследования возбудимости периферических нейронов во время условных рефлексов. Международный физиологический конгресс, Ленинград — Москва, 9—17 августа 1935. Тезисы сообщений,
Биомедгиз, 1935.
В. M.
БОРОВСКИЙ
МУСКУЛЬНЫЕ НАПРЯЖЕНИЯ И МЫСЛИТЕЛЬНЫЙ
ПРОЦЕСС
(по работам
Эдм. Джекобсен,
Чикаго)
Источники реферата: 1) книга «Последовательное расслабление»,
впервые изданная в 1929 г., цитируется по третьему тиражу 1931 г.;
резюмирует ряд прежних работ Джекобсена; 2) серия из семи статей
в ж у р н а л е «The American J o u r n a l of Physiology»: I— в т. 91 за 1930 г.;
И — в т. 94 за 1930 г.; III и IV — в т. 9 5 з а 1930 г.; Ѵ и VI — в т . 96
за 1931 г.; V I I — в т. 97 за 1931 г.; 3) статья «Электрофизиология психической деятельности» в журнале «The American Journal
of Psychology», т. 44, 1932 г.
Джекобсен назвал свою книгу «физиологическим и клиническим
исследованием». Его работа имела прямую связь с лечебными задачами. Но эта сторона здесь может быть только вкратце упомянута.
Джекобсен говорит в первой главе о том, что сплошь и рядом врачи
предписывают своим пациентам покой. При разных болезнях прописывается лечение покоем либо к а к основное средство, либо наряду
с другими. Но, собственно говоря, никакого научного основания для
такого лечения медицина не знает. Исследование Джекобсена к а к
раз имело целью подвести физиологическую базу под лечение покоем.
Основной метод Джекобсена — это упражнение мускульного чувства, которое так же доступно упражнению, к а к химические|чувства у парфюмера или дегустатора. К а к известно, можно достигнуть соответствующей тренировкой, что человек будет произвольно
двигать каждой отдельной мышцей своего тела. В такой же мере
Джекобсен достигал того, что его испытуемые ощущали и отмечали
сокращение каждой отдельной мышцы. Конечно не все доходили
до максимума. Были более или менее способные. С пациентами такие
упражнения проводились для того, чтобы они, научившись подмечать сокращение каждой мышцы, научились затем расслаблять все
сокращенные мышцы. Чем большее число мышц расслаблено и чем
выше степець ,их 'расслабления, тем полнее покой.
213
Лечение «последовательным расслаблением» всех мышц может
быть по внешности несколько похоже на лечение внушением, но по
существу разнится от него коренным образом. В то время как при
внушении пациент пассивен, Джекобсен тренирует его на активное
содействие, если это содействие и выражается в расслаблении мышц.
Тренировка проводится последовательно над отдельными группами
мышц, например начинают с правой руки и кисти, их сгибателей и
разгибателей; затем переходят к левой руке, к мускулам ног, спины, шеи, лица, языка и гортани, к глазодвигательным и мускулам
век. Обычно Джекобсен, вводя искусственное препятствие сокращению мышцы, заставляет пациента усиленно напрягать ее. Это делается для того, чтобы пациент хорошо ознакомился с ощущениями
при сокращении мышцы. Затем Джекобсен предлагает пациенту слегка ослабить напряжение, еще ослабить, все более ослаблять; продолжать действовать в том же «отрицательном направлении»; продолжать как можно дальше, за пределы того состояния, которое было
до начала сознательного напряжения мышцы. Таким образом испытуемый должен научиться узнавать, к а к а я мышца напряжена, для
того чтобы ее расслабить. Хорошо тренированный испытуемый расслабляет свои мышцы автоматически, по крайней мере отчасти.
Джекобсен работает с последовательным расслаблением к а к в лечебных, так и в научно-исследовательских целях больше 20 лет.
^Очевидно очень важен вопрос о признаках -расслабления. Можно
наблюдать изменения пульса и дыхания, общий' вид испытуемого.
Если поднять его конечность и отпустить ее, то она падает, к а к
неодушевленный предмет. Можно получить словесный отчет испытуемого. Но для научных целей желательно иметь более четкие и
по возможности количественные показатели-» Д л я этого в первую
очередь изучалось влияние расслабления мышц на сгибательный и
коленный рефлексы.
Прежде всего надо отметить, что нельзя вызвать коленный рефлекс в мышце, дщиенной тонуса,..полностью расслабленной.
Отвлекаясь на момент в сторону, надо отметить, что здесь обнаруживается один из фактов, создающих физиологическое представление о «восприятии». Мы видим, что рефлекс зависит не от раздражения рецептора (во всяком случае не столько от него), а от состояния эффектора. У Джекобсена есть еще один очень эффектный эксперимент к этому вопросу. Р у к а испытуемого свободно лежит в вытянутом состоянии. Два пальца опущены в ванночку с соленой водой,
через которую можно пропустить электроток. К руке прикреплен
рычажок для записи ее отклонений. Дается ток, и испытуемый отдергивает руку. Рефлекс записан на бумаге; испытуемый заявил, чтоему больно. Теперь испытуемый вновь кладет руку на место, но по
инструкции напрягает ее мышцы. Вновь дается ток такой же интенсивности, как первый, но запись показывает более сильный рефлекс,
и испытуемый ^конечно не осведомленный об условиях эксперимента,
заявляет, что ему больше больно, чем при первом опыте. Следовательно восприятие, или «чувствительность», зависит от состояния эффектора, а не только от интенсивности раздражения.'
214
Р а б о т а по коленному рефлексу была проведена совместно с проф.
К а р л с о н о м . Коленный рефлекс давно применяется в целях диагноз а , и было известно, что в состоянии п о к о я , бездеятельности и сна
р е ф л е к с у м е н ь ш а е т с я почти наполовину, может вовсе отсутствовать
п р и г л у б о к о м сне и д а в а т ь очень слабый эффект при легком сне.
С д р у г о й стороны, при клиническом исследовании обычно инструкт и р у ю т пациента свесить ногу «совершенно свободно», и это увеличивает рефлекс.
Эксперимент проводился над испытуемыми, длительно трениров а н н ы м и н а расслабление мышц. Сначала д л я контрольных записей
р е ф л е к с в ы з ы в а л с я в обычном их состоянии. Затем им предлагалось
м а к с и м а л ь н о расслабить свои мышцы, и примерно после 15-минутной п а у з ы в н о в ь в ы з ы в а л с я коленный рефлекс (несколько раз,
с п а у з а м и ) . В конце еще р а з контрольные записи. Перед этим надо
б ы л о р а з в л е ч ь испытуемого разговором, чтобы вывести его из расс л а б л е н н о г о состояния. В результате оказалось, что с повышением
степени р а с с л а б л е н и я у м е н ь ш а л с я рефлекс, и при максимальном
р а с с л а б л е н и и с н и ж а л с я до н у л я . Испытуемые не спали. Отсюда
Д ж е к о б с е н д е л а е т вывод, что произвольным расслаблением' можно
д о с т и г н у т ь более низкого тонуса мышц, чем наблюдаемый при легк о м сне ( I , стр. 131). Ведь, к а к было с к а з а н о , при легком сне имеется
эффект, х о т я и более слабый, а п р и произвольном максимальном
р а с с л а б л е н и и — никакого. Обратно: отсутствие коленного рефлекса
м о ж е т с л у ж и т ь показателем полной степени расслабления. Конечно
о н м о ж е т отсутствовать от д р у г и х причин, но их легко диференцировать.
Эксперименты с ' к о л е н н ы м и рефлексами п о к а з а л и следовательно,
ч т о 1) коленный рефлекс п о н и ж а е т с я п а р а л л е л ь н о нарастанию расс л а б л е н и я ; 2) у некоторых испытуемых была достигнута т а к а я степ е н ь р а с с л а б л е н и я , при» которой коленный рефлекс вовсе не появл я л с я , х о т я испытуемый не з а с ы п а л ; 3) обычно после крайнего расс л а б л е н и я имелось последействие, в о время которого получался
с л а б ы й рефлекс, несмотря на то что испытуемому была дана инструкц и я п р е к р а т и т ь расслабление. Н у ж н о было подвигать ногой и л и
р а з в л е ч ь испытуемого, чтобы рефлекс в е р н у л с я к норме (I, стр. 133).
Д ж е к о б с е н наблюдал не т о л ь к о полное, но и частичное, или «дифференциальное», расслабление мышц. Это значит, что могут быть
р а с с л а б л е н ы отдельные более и л и менее значительные группы мышц.
Н у ж н а д о л г а я тренировка, чтобы н а у ч и т ь с я расслаблять все мышцы.
К а к с к а з а н о , не все испытуемые этого достигали. Частичное расс л а б л е н и е м е ж д у прочим дает очень х о р о ш у ю иллюстрацию адапта•тивной экономии. Оказывается, что когда человек з а н я т какимн и б у д ь однообразным делом в течение достаточного промежутка
времени, то у него расслаблены все мышцы, не участвующие в-этой раб о т е . Т а к , у, испытуемых Д ж е к о б с е н а , которые сидя выполняли умств е н н у ю р а б о т у или физическую, не требующую участия ножных муск у л о в , через час при помощи коленного рефлекса обнаруживалось
д и ф е р е н ц и а л ь н о е расслабление.
К а к установить расслабление д р у г и х мышц? Можно получить
словесный отчет испытуемого. Это конечно не очень надежный спо215
соб. Подмечает ли испытуемый действительно все напряжения в мышцах? Д л я того чтобы убедиться, насколько точно это производится,
Джекобсен задавал некоторые контрольные вопросы. Например
испытуемый должен был двигать правым плечом и затем сказать,
какие мышцы у него при этом сокращались. Если он был недостаточно
тренирован, то он не отмечал сокращения шейных мускулов, которые непременно участвуют в этом движении. Точно так же при высовывании языка такой испытуемый не замечал участия мускулов
дна ротовой полости. (Предполагается, что испытуемые не знали
«на зубок» анатомию человека.) При таком результате тренировка
продолжалась настолько, чтобы испытуемый точно подмечал каждое сокращение мышц, где бы оно ни происходило. Произвольное
расслабление производилось по инструкции, в раз навсегда установленном порядке.
Дсе же надо было искать объективных показателей, и Джекобсен обратился к электрофизиологии. Так как нужен был прибор
исключительно высокой чувствительности, то пришлось прибегнуть к довольно сложной технике и соблюдению ряда мер для. устранения всяких колебаний во внешних условиях. На выработку надлежащей техники экспериментов с исправлениями и изменениями
ее потребовалось около года. Для экспериментов приглашались
испытуемые, которые могли полностью расслаблять свои мышцы.
Это было совершенно необходимо, так как сокращение каких-нибудь посторонних мышц давало бы токи действия, значительно более
сильные, чем те изменения потенциала, которые здесь должны были
наблюдаться.
Прежде всего было подвергнуто исследованию сгибание правой
рук!и в локтевом суставе. В первых экспериментах один электрод
прикреплялся к бицепсу, другой помещался в локтевой впадине.
В более поздних электроды представляли собой тонкие иглы из иридиевой платины, которые вводились под кожу, т. е. один в самый
бицепс, а другой под венечной ямкой. Испытуемым предлагалось
согнуть локоть в самой слабой степени. Повидимому они.сгибали
руку не более как на 1 см. Это конечно сейчас же обнаруживалось
на фотограмме. До сокращения видна горизонтальная, довольно
узкая полоса от очень частых и коротких колебаний вверх и вниз,
от «линии нулевого потенциала». Вслед за сокращением амплитуды
значительно возрастают.
•Предполагается, что причиной являются токи действия в нервной
или мускульной ткани.
К этому выводу можно притти путем исключения. Какая иная
ткань могла бы дать такую картину? Во всяком случае не кровеносные сосуды, так как электроды, помещенные непосредственно над
крупными подкожными сосудами, дают нечто, похожее на обычную
волнообразную электрокардиограмму, а вовсе не такие частые колебания, как здесь. Затем надо исключить гальванические рефлексы.
Вообще говоря, к а к выяснил Джекобсен еще раньше, они не происходят при полном расслаблении мышц. Все же при настоящих экспериментах они иногда наблюдались, очевидно в тех случаях, когда
расслабление было не совсем полным. Гальванический рефлекс —
216
кожного происхождения. Несомненно в его возникновении повинны потовые железы, но кроме них, возможно, еще другие элементы
к о ж и . Электрофотограмма гальванического рефлекса совсем не пох о ж а на то, что получается здесь: 1) вольтаж гальванического рефлекса совершенно иной — о н учитывается обыкновенным гальванометром, д а л е к о , недостаточно чувствительным для изменений потенциала при данных экспериментах; 2) гальванорефлекс начинается
через 1—4 или более секунд после раздражения, а здесь изменения
записаны после дробной доли секунды; 3) частота колебаний —
там число их меньше одного в секунду, здесь много колебаний за
1 секунду; 4) иная форма волны; 5) иное направление потенциала;
6) гальванический рефлекс непроизволен, а изучаемый здесь начинается и прекращается по сигналу. Очевидно, что их легко различить. Когда здесь случались гальванические рефлексы, они очень
мешали, так к а к запись не устанавливалась на ровной горизонтальной полосе, необходимой к а к исходная черта. Если не сосуды
и не кожа, то остаются только двигательные нервы и мускулы. Можно л и предположить, что записанные явления происходят только в
нервах с исключением мышц? По всему, что известно из работ разных авторов, это невероятно. Большинство утверждает, что при
такого рода потенциалах мышца реагирует с такой же частотой,
к а к периферический двигательный нерв. Но пусть даже она реагирует с меньшей частотой, все ж е ее эффект также записан, будь то
отдельно или совместно с нервным. В последнем случае настоящее
исследование имеет дело с потенциалами^ нервно мускульного происхождения.
С другой стороны, записанные здесь фотограммы во всех существенных чертах совпадают с теми, которые опубликованы различными исследователями д л я токов действия в мышцах человека
при произвольном сокращении. Наконец в более поздних экспериментах применялась запись механического сокращения мышц на
особых фотограммах, независимо от записи изменений электропотенциала.
После того как, выяснен характер фотограммы при актуальном
сокращении мышцы, дается новая инструкция. Испытуемому предлагается вообразить, что он согнул р у к у в локте.
В этой части своего исследования Джекобсен исходит из концепции, что психическая деятельность, к а к воображение, воспоминание и т. п., имеет место в организме, что это телесная функция и потому может быть установлена и измерена физическими методами,,
к а к все физиологические процессы — пищеварение, кровообращение и т. п.
Эксперимент ведется следующим образом. Те же испытуемые,
что и выше, т. е. умеющие расслаблять свои мышцы. Впрочем для
сравнения привлекались и другие. Электроды укреплены, как раньше. Испытуемому дана инструкция: полностью расслабить мышцы,
затем по первому сигналу — звуку трещотки — вообразить, что он
длительно согнул правую р у к у в локте и что она остается в таком состоянии до второго сигнала, после которого он должен расслабить
все мышцы, где он чувствует напряжение. Джекобсен хотел выяснить,
217
появятся л и при таком воображении в правом бицепсе электрические изменения, подобные записанным при актуальном сокращении,
и притом только в этой группе мышц, но не в д р у г и х .
Надо с к а з а т ь , что Джекобсен у ж е раньше имел данные, которые
позволяли заключать о связи между воображением и мускульными
н а п р я ж е н и я м и , или, точнее говоря, о зависимости воображения от
мускульных напряжений. Е г о испытуемые, тренированные, к а к м'ы
знаем (некоторые тренировались годами), подмечать все напряжения
в мышцах, всегда з а я в л я л и , что когда их заставляют воображать руку
согнутой, то они чувствуют очень слабое н а п р я ж е н и е в тех ж е мышц а х в области бицепса, к а к при актуальном сокращении, что разница только в степени. Далее, когда они начинали, согласно инструкции, расслаблять напряженные мышцы, они переставали воображ а т ь , а с полным расслаблением исчезали все двигательно-кинестетические образы. Испытуемые з а я в л я л и , что сигнал
расслабить
мышцы был д л я них равносилен инструкции «прекратить воображение» и ее точному выполнению: Надо отметить, что на самом деле им
никогда не давались инструкции такие, к а к «попытайтесь перестать
.мыслить» и т. п.
Здесь опять можно говорить о ненадежности словесных отчетов,
но то ж е самое показала электрофизиология.
Единственное изменение в эксперименте по сравнению с первым,
т. е. с актуальным сокращением, — это то, что требовалась большая
чувствительность прибора, д л я чего изменялась система введенных
сопротивлений. Если бы записывать актуальные сокращения без
добавочного сопротивления, то амплитуды не поместились бы на
пленке. Теперь получалась картина, подобная предыдущей во всех
существенных отношениях з а исключением величины микровольтажа.
Типичные кривые, полученные при воображении движения, отличались от картины при полном расслаблении, во-первых, амплитудой, .так к а к колебания здесь были в среднем в пять раз больше
(в микровольтах), и, во-вторых, частотой колебаний в секунду, кот о р а я была уменьшена примерно втрое. Следовательно ровная пол о с а фотограммы полного расслабления вслед за сигналом прерывал а с ь более редкими колебаниями, но с большей амплитудой. Т а к до
второго сигнала, когда вновь восстанавливалась первоначальная
полоса. Именно к тому ж е периоду и т о л ь к о к нему испытуемые относили ощущение слабого н а п р я ж е н и я в мышцах.
Конечно проводились многочисленные и разнообразные контрольные опыты.
1. Надо было исключить возможное влияние самого з в у к а трещотки. Д л я этого иногда среди прочих давалась т а к а я инструкция:
«На сигнал не старайтесь воображать что-либо, а сохраняйте расслабленное'состояние». 2. Чтобы выяснить, не происходят л и электричес к и е явления в других частях помимо группы бицепса, давались инструкции: «По сигналу вообразите, что вы сгибаете левую руку»
или «вообразите, что сгибается левая нога». 3. Вводились еще такие
контрольные инструкции: «Вообразите, что правая р у к а совершенно
расслаблена», «вообразите, что п р а в а я р у к а парализована», «вообразите, что вы разгибаете правую руку». Во всех этих случаях никакого
218
отклонения полосы не происходило. Но когда испытуемый должен
был «вообразить, что он поднимает правой рукой десятифунтовый
груз» или какое-либо иное конкретное действие, требующее сокращения бицепса, то-сейчас же (через дробную долю секунды) после сигнала появлялось изменение электропотенциала, на фотограмме записывались более редкие и сравнительно более крупные колебания,
а после второго сигнала восстанавливалась исходная полоса.
Если давалась инструкция: «после сигнала вообразите правую
руку согнутой, затем расслабленной, вторично согнутой до второго
сигнала», то получались два места отклонений на нормальной полосе. Самые интересные результаты оказывались, когда испытуемый
должен был вообразить какую-нибудь ритмическую деятельность посредством бицепса, например: «вообразите, что влезаете по канату»,
«что накачиваете воздух насосом» и т. п. Полоса фотограммы в этих
случаях обнаруживала короткий период сильных колебаний, потом
период покоя в течение доли секунды и дальше периоды сильных колебаний, ритмически повторяющиеся до второго сигнала. А наприамер при воображении «бросаю мяч» — один только период. Тот же
результат дала и запись механического сокращения мышцы. Когда
после сигнала испытуемый воображал, что длительно сгибает руку или
что поднимает десятифунтовый груз, рычаг обнаруживал микроскопического размера сокращение мышцы. Сокращаются те самые мышцы,
которые нужны для произвольного выполнения данного действия.
А вскоре после второго сигнала (расслабить мышцы) рычаг внезапно
возвращался в то положение, которое он занимал при покое. Это еще
р а з подтверждает, что при процессе воображения происходит сокращение мышцы. Оно совершенно необходимо, так как объективные данные в полном соответствии со словесным отчетом испытуемых показывают, что невозможно одновременно полностью расслабить мышцу
и воображать ее согнутой.
Вот еще два эксперимента.
1. Электроды на правом бицепсе.. Рычаг также установлен: минимальные сокращения мышцы будут увеличены в механограмме
примерно в 80 раз. Инструкция: «на сигнал вообразите правую руку
согнутой»или«.. .подниманиетой же рукой груза».Но затем в одном опыте дается инструкция: «После второго сигнала перестаньте воображать», а в другом: «после второго сигнала надо расслабить все напряжения, имеющиеся в правой руке». В том и другом случае получаются одинаковые по типу фотограммы. Это значит, что приказание
перестать воображать имеет совершенно такой же эффект, как приказание расслабить мускулы. Отсюда следует, что микроскопическое
мускульное сокращение необходимо для акта воображения.
2. Установка та же. Инструкция: «На первый сигнал сохраняете
правую руку совершенно расслабленной и одновременно воображайте,
что она сгибается или поднимает груз». При этом в одном опыте добавляется, что если испытуемый найдет невозможным одновременно воображать и расслаблять мускулы, то чтобы он во всяком случае выполнил инструкцию в части воображения. В другом опыте — чтобы
он во всяком случае полностью расслаблял свою руку. В первом из
этих двух, опытов получается фотограмма, как в предыдущем экспе219
рименте, а во втором остается горизонтальная полоса. Следовательно
либо испытуемый воображает — происходит изменение потенциала
и хотя бы минимальное сокращение мышц; либо рука остается расслабленной — тогда электрическая и механическая запись не обнаруживают изменений.
і Здесь можно вспомнить еще работу Имери по коленному рефлексу
(«American Journal, of Physiology», v. 97, 1931). Он сначала записывал
простой коленный рефлекс, затем повторял его, в то время пока испытуемый должен был воображать, что делает ногой бросок вперед;
вновь нормальный рефлекс и четвертый, пока испытуемый воображает, что делает той же ногой бросок назад. Имери провел 40 испытуемых.; Оказалось, что рефлекс усиливался, если испытуемые одновременно воображали бросок вперед, но ослаблялся при воображении
броска назад. Оба нормальных периода дали одинаковые записи.
Исходя из работ Джекобсена, понятно, что испытуемые, воображавшие бросок вперед, фактически напрягали экстензор колена,,
а в таком случае рефлекс должен был усилиться. Работа Имери полностью соответствует результатам Джекобсена.
Однако в некоторых случаях у испытуемых Джекобсена на приказание «вообразите правую руку согнутой» не появлялось изменений потенциала в бицепсе. Почему так — это выяснится дальше.
Следующий ряд экспериментов относится к воображению не двигательному, а зрительному. Испытуемый лежал на спине с расслабленными мышцами и закрытыми глазами. Инструкция: «после сигнала вообразите Эйфелеву башню в Париже». Экспериментатор мог
наблюдать, что под закрытыми веками испытуемого происходили
слабые движения глазных яблок. То же показали и фотограммы.
Электроды для этой цели помещались: первый — над серединой края,
глазницы и второй — над сосцевидным отростком височной кости.
Испытуемому предлагалось расслабить глазные мышцы. Затем он
должен был по сигналу слегка посмотреть вправо и по второму сигналу вновь расслабить мышцы.
В это время производилась запись фотограммы. Таким же образом записывались взгляд влево, слегка вверх, слегка вниз. Веки при
этом все время закрыты. При расслабленном состоянии получается
приблизительно горизонтальная полоса, но в ней много больше неровностей и неправильностей, чем при электродах, помещенных на
конечностях. Дело в том, что глазные мышцы много труднее расслабить, чем мышцы конечностей. Для данного положения электродов
и для данного испытуемого для каждого из движений глаз (вправо,
вверх и т . д.) получаются свои характерные фотограммы, так что по
фотограмме можно определить направление движения. После этого
испытуемому предлагается вообразить Эйфелеву башню. Сигнал
дается в такой момент, когда полоса идет более или менее ровно,
т. е, когда мышцы хорошо расслаблены. После сигнала через долю
секунды сразу появляются большие амплитуды. Это прекращается
после второго сигнала. Характер записи тот же, что при взгляде
вверх. Очевидно, воображая высокую башню, испытуемый повернул
глазные яблоки кверху, т. е. сделал то же самое, как если бы он действительно смотрел на башню.. В словесном отчете испытуемый за~
220
я в л я е т , что он воображал башню с основания к верхушке. Из этой сер и и экспериментов следует, что при зрительном воображении у испытуемых происходят такие же движения глаз, как при повороте
глаз согласно инструкции.
К а к сказано, были редкие случаи, когда испытуемый воображал,
что сгибает руку, а в бицепсе не обнаруживалось изменений. Оказывается, что в этих случаях он воображал, что видит свою руку согнутой, т. е. вместо двигательного воображения занимался зрительным
воображением. Но тогда должны были происходить электрические
я в л е н и я в глазных мышцах. Выясняется необходимость нового эксперимента. Электроды устанавливаются одновременно на руке и на
г л а з у . Две иглы, как описано, в бицепс и в венечную ямку плюс две
такие ж е иглы, из которых одна введена в орбиту сквозь кожу возможно ближе к прямым мышцам, насколько это допустимо без вреда,
.а другая воткнута на одинаковую глубину в мочку уха той же стороны. Иногда глаз обслуживался электродами, а сокращение бицепса записывалось механически. Инструкция: «вообразите зрительно сгибание правой руки». Те же испытуемые, которые раньше на инструкцию вообразить руку согнутой давали изменения в бицепсе,
теперь на новую инструкцию давали изменения только в глазных
мышцах, но ничего — в бицепсе. Они следовательно на две такие инструкции реагировали различно: на старую — сокращением бицепса,
на новую — сокращением глазодвигательных мышц. При инструкции «не старайтесь зрительно воображать что-либо после сигнала»
никаких изменений потенциала не происходило.
Таким образом воображение сгибания руки или иного движения
характеризуется сокращением мышц либо в соответствующем органе,
либо в глазной области, либо в обеих областях (V, стр. 121).
%
Д л я исследования речевой мускулатуры электроды вставлялись
в мышцы языка или нижней губы. Давались инструкции: умножать
в уме числа; воображать, что что-то считает; вспоминать стихи; думать
об абстрактных материях, как «вечность» и т. п.; составить себе план
действия на следующий день. После сигнала появляются в записи изменения, подобно тем, о которых говорилось в предыдущих экспериментах. После второго сигнала полоса, как всегда, восстанавлива- .
ется. Серии колебаний явно соответствуют шаблону речи.
Аппарат устанавливается на слабую чувствительность, и испытуемого заставляют на первый сигнал прошептать к з к можно тише
«раз, два, три». На фотограмме можно увидеть три вертикальные линии, разделенные интервалами. Аппарат устанавливается на высшую
чувствительность, и испытуемому предлагают только воображать
счет. Получается совершенно похожая фотограмма. То же самое мож н о проделать с воспоминанием стихов и произнесением ихшопотом — вся разница будет только в вольтах.
Здесь также проводились контрольные опыты (И I, стр. 692—693).
Вопрос об участии речевой мускулатуры в мыслительном процессе
исследовался многими- экспериментаторами после Доджа, который
в 1898 г. анестезировал собственный язык и губы и констатировал, что
выключение этих периферических органов не отразилось на «внутренней речи». Часть'работ, последовавших за этой, давала такой же отри-
цатёльный и не меньшая часть — положительный результат. Противоречивый результат объясняется после экспериментов Джекобсена
техническими недостатками прежних работ: 1) там не было испытуемых, обученных расслаблять свои мышцы, так что, когда выключались.
одаи^-Шс с е и ч й ж е з а Щ щ а т а другие!^) не было достаточно чувства
тельных р е г и с ^ и р у
исследования речевой мускулатуры Джекобсену пришлось взять другую схему установки
•прибора с еще большей чувствительностью и очень хорошо тренированных испытуемых.
Наконец Джекобсен описывает еще один своеобразный случай:
Был там один аспирант, у которого в детстве была ампутирована левая рука выше локтя. Он утверждал, что вполне может вообразить
движение левой кисти (которой не было). Джекобсен взял его на исследование, не информируя его ни о цели, ни о теоретической стороне
явлений. Оказалось следующее. Когда этот испытуемый воображал,
что движется его левая кисть, то происходили изменения потенциала,
во-первых, в остатке мускула верхней части левой руки и, во-вторых,
в мышцах, движущих кисть правой руки. Вообще его обрубленная
рука не была так самостоятельна и независима от правой, как у здоровых людей. Это было доказано еще иначе. Когда он воображал
движение частей правой руки, то происходили изменения напряжений в соответствующих мускулах правой руки и в имевшемся
у него остатке мускула левой. Но никогда в последнем мускуле не
было изменений при воображении движений ног или каких-либо
иных частей тела кроме только правой руки.
Таким образом при воображении движений несуществующей части происходят «замещающие» сокращения в каких-либо иных частях тела.
Очень любопытно, что после нескольких экспериментов аспирант по собственной инициативе изменил свое первоначальное показание. Раньше он уверял, что может вообразить любое действие левой руки, которое он фактически выполняет при помощи правой.
Теперь он заявил, что когда делает что-либо правой рукой, то левая в его воображении как будто повторяет то же, и что он никогда
не воспринимает выполнение действий левой рукой без правой.
По его словам: «Мое воображение сгибания левой кисти — это только
тень, дубликат того действия, которое в моем воображении производит правая». Он только тогда мог вообразить движение левой руки,
когда одновременно воображал движение правой.
Теперь можно резюмировать изложенное с некоторыми дополнениями из не затронутых нами исследований Джекобсена.
При зрительном воображении ощущается как бы напряженность,
в мышцах глазной области. Без такого слабого напряжения не появлялось образов. При полном расслаблении глазных мускулов образы
исчезали. Так же можно расслаблением уничтожить двигательные или
кинестетические образы. Так называемая «внутренняя речь» исчезает вместе с последовательным расслаблением мышц губ, языка, гортани и горла. Слуховое воображение также сопровождается чувствами напряжения, иногда может быть ощущаемого в слуховом аппарате, но характерным образом в глазных мышцах. Индивидуум
пытается в з г л я н у т ь на воображаемый источник звука. После расслабл е н и я всех н а п р я ж е н н ы х мышц слуховой образ отсутствует(I,стр. 188).
П р и зрительном воображении сокращаются мускулы глаз, к а к
если бы испытуемый смотрел на воображаемый предмет.
выводы
П р и т а к называемой «внутренней речи» сокращаются мускулы
я з ы к а и губ, к а к будто произносятся слова быстрым и сокращенным
образом. П р и воображении мускульных движений или действий, требующих т а к и х движений, сокращаются некоторые из мускульных '
в о л о к о н , которые участвовали бы в актуальном выполнении такого
действия. В исключительных случаях у некоторых испытуемых воображение происходит только в мускулах, связанных со зрением.
К а к п р а в и л о , у испытуемого, обученного расслаблять свои мышцы,,
с о к р а щ а ю т с я только те, которые необходимы, к а к указано выше,
а все прочие не участвуют.
К а к электрограммы, так и словесные отчеты говорят о том, что со
все большим общим расслаблением мышц процессы воображения и
мысли сходят на-нет и пропадают.
Из того факта, что у испытуемого, лежащего с закрытыми глазами в расслабленном состоянии, при- такой психической деятельности,
к а к воображение, происходят сокращения мышц, с необходимостью
следует, что психическая деятельность не сосредоточена в замкнутых
к о л ь ц а х в н у т р и мозга, а что в ней участвует мускулатура ( I I I , стр.
694).
П о меньшей мере д л я некоторых видов психической деятельности
сокращение специфических мускулов является существенно необходимым (IV, стр. 711).
И з л о ж е н н а я здесь серия интересных экспериментов и методика
их проведения не могут не привлечь нашего внимания. Было бы несомненно полезным проверить-выводы и методику Джекобсена в наших у с л о в и я х , чтобы составить себе о них окончательное суждение
и применить их в изучении психологии.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Предисловие
3
В. М. Боровский — Исторические и критические замечания о рефлексе
и инстинкте
.
7Ѵ
В. М. Боровский — «Исследовательское» поведение белой крысы, I и II . 21
В. М. Боровский — Генерализованность и лабильность по экспериментам
а
над крысами (N2 8)
32 :
V ß . M. Боровский — К'вопросу о транспозиции у птиц
39
В. М. Боровский и Л. С. Кобозева — Зрительно-двигательные навыки у белых крыс
. . . 44 ;
В. М. Боровский и И. А. Тих — Влияние адреналина на отсрочку реакции
47 1
•Н. Ю. Войтонис—Экспериментальное
изучение генетически первичных
форм мотивации поведения, часть II. . . .
,
51 ;
Н.т Е. Акимов — Роль возбуждения в выработке навыка у животных. Часть I
81 j
Я.' Е. Акимов — Роль возбуждения в выработке навыка у животных.
Часть II
Ill :
<' Г. А. Скребицкий — Отношение чайки к гнезду, яйцам и птенцам . . . .
139
Т. И. Бибикова — К изучению процесса выработки навыка в проблемной
клетке с наклонной плоскостью
175 ,
В. М. Боровский — Поведение цыплят, выведенных в инкубаторе . . . 179
Н. Ю. Войтонис — Некоторые данные к вопросу о генезисе интеллекта . 187
Н. Ю. Войтонис — Сравнительно-психологическое изучение памяти меî
тодом отсроченных реакций
195
В. М. Боровский — Мускульные напряжения и мыслительный процесс
(реферат о работах Джекобсена)
213 ;
Г;
Редактор А. Богомолов
%
F
Техред В. Морозов •
Сдано в набор 19/Ѵ 1936 г. Подписано к печати 13/Х 1936 г. Заказ № 2337. Огиз № 1739.
•Формат бумаги 62Х94 1 /!«- 14 п. л. 48 000 зн. в п. л. Тираж 3 тыс. Уполномоченный Главлита № Б-28685. Цена книги 3 р. 35 к. Переплет 60 к.
1-я Образцовая типография Огиза РСФСР треста «Полиграфкнига». Москва, Валовая, 28.