инновационность: факторы торможения
реклама
ИННОВАЦИОННОСТЬ: ФАКТОРЫ ТОРМОЖЕНИЯ Бабаев Б.Д. Доктор экономических наук, профессор Заведующий кафедрой политэкономии Ивановский государственный университет В современной литературе сложилось устойчивое суждение, что инновации – это новшества, реализуемые в производстве. В то же время исследователи вполне отдают себе отчет в том, что этот процесс сталкивается с объективными и субъективными трудностями. С одной стороны, всякое тиражирование нововведений означает либо досрочный вывод из производства основных фондов вследствие их морального старения, либо вытеснение с рынка не выдерживающих конкуренции товаров их новыми аналогами или заменителями. В целом это известная тема тех потерь, которые приносит обществу научно-технический прогресс, при этом считается нормальным такое положение, когда выигрыши от новшеств заметно перекрывают те потери, с которыми связано появление на свет этих новшеств. Еще в советское время обращали внимание на то, что любое предприятие, осуществляющее реконструкцию или техническое перевооружение, меняющее номенклатуру производимой продукции, неизбежно сталкивается с противоречием, когда, с одной стороны, нужно выполнять свои обязательства перед контрагентами (поставщиками и потребителями), с другой стороны, любая перестройка производства означает невозможность выполнять эти обязательства, ибо приходится останавливать производство, переналаживать технологические линии, и пр. К этому надо прибавить, что в результате таких перестроек само предприятие теряет не только в объемах производства, но и в массе получаемой прибыли. Поэтому та проблема, которая нами ставится, имеет свою историю, однако времена меняются, будет нелишним вспомнить старое, но оценить прежние идеи уже применительно к обновленной обстановке. На кафедре политической экономии Ивановского государственного университета уже в течение длительного времени разрабатывается институционально-политэкономическое направление в экономической науке1. В рамках этого направления процессы и явления рассматриваются двузначно – и как феномены политической экономии (упор на объективность экономических отношений, их внутреннюю противоречивость, на экономические интересы как форму проявления производственных отношений, социально-классовой оценки), что означает их трактовку как экономических категорий, и как институты (в рамках институциональной парадигмы 1 См. подробнее: Бабаев Б.Д. Институционально-политэкономическое направление – ИвГУ // Вестник Ивановского государственного университета. Сер. «Экономика». 2008. Вып. 4. экономическое развитие истолковывается как экономическое поведение субъектов). Мне представляется, что нет особой нужды доказывать продуктивность такого подхода, поскольку всегда нужно искать объективные корни социальноэкономических явлений, но в, то же время, нужно соглашаться и с основными постулатами набирающей силы институционально-эволюционной экономики, делающей ставку на формальные и неформальные нормы и правила, а также на механизмы, стимулирующие или принуждающие людей эти правила соблюдать. Инновационность можно трактовать как объективно складывающиеся экономические отношения по поводу создания и тиражирования новшеств, характеризующиеся тем, что в ходе преодоления инерционности развития возникают новые сферы деятельности и разнообразные выгоды, перекрывающие те потери, которые связаны с противоречивым ходом научнотехнического прогресса. Одновременно перевод темы инновационности в струю институционализма означает выдвижение принципиального тезиса, что инновационность – это отражение существующей в обществе культуры. Культуру общества в данном случае приходится понимать очень широко – как систему ценностей, действий, возможностей, которая формируется в обществе и принимает устойчивый характер, благодаря чему само общество в своей хозяйственной и иной практике постоянно опирается на эти ценности и возможности. Так, докапиталистическая эпоха формировалась в целом крайне слабыми импульсами инновационного развития, общественный экономический прогресс двигался, фигурально выражаясь, со скоростью черепахи, для того периода было характерно преобладание натуральных отношений, натурального хозяйства, товар и деньги были представлены по преимуществу в товарном обращении, товарное производство как таковое было представлено негосподствующим укладом. Подлинный прогресс человечества начался с появлением промышленного капитализма, когда, с одной стороны, появились его материальные предпосылки (машинное производство, а затем и различные безмашинные технологии), с другой – возникли мощные стимулы (объективносубъективная роль прибыли и принудительная сила конкуренции). Кроме того, сформировался социальный слой инноваторов, людей, занимающих разные места в социальной иерархии, но в конечном счете объединенных инновационной идеологией и интегрированных в соответствующие хозяйственные пространства (ученые, инженеры и конструкторы, организаторы производства, предприниматели). Инновационная культура общества, судя по историческим и современным реалиям, связана с денежным хозяйством. Так, западный человек, активно вросший в систему денежно-кредитных отношений, в силу этого определенным образом инновационен, он вынужден и зарабатывать деньги, и занимать деньги, с тем, чтобы поддерживать «общественно признанный» уровень жизни, но в то же время из-за этого он вынужден постоянно находиться в напряжении, нередко искать вторую или третью работу, искать и находить новые решения в своей жизни. Точно так же любое предприятие, находясь в жесткой товарноконкурентной среде, принуждено постоянно напрягаться и искать инновационные решения для того, чтобы даже не просто сохранить свое «место под солнцем», но и продвинуться вперед, укрепить свои конкурентные позиции. В то же время теория гласит, что монопольное положение отдельного лица или предприятия уже расслабляюще действует на людей, сама подобная ситуация уже не требует прежнего напряжения сил и поиска новых методов применения ресурсов. Но здесь необходима поправка, которая делается далеко не всеми исследователями. Во-первых, во главе предприятий-монополистов могут находиться люди, инновационные по своей натуре, отвергающие рутину и стремящиеся к новшествам. Во-вторых, в рассматриваемой нами монопольной ситуации и у руководителей, и у специалистов, и у исполнителей может быть так построена система вознаграждения за труд и продвижения по работе, что она эффективно стимулирует новаторскую деятельность. В-третьих, современно мыслящие руководители и специалисты всегда имеют долгосрочную перспективу, мыслят «упреждающе», в расчете на будущие изменения. То есть можно говорить о монопольном положении предприятий, но следует говорить и об инновационном менталитете персонала, его руководителей, даже не просто об этом, но о встроенных механизмах стимулирования и понуждения к инновационности. В целом тема инновационности – это, во-первых, проблема инновационных кадров (у нас явно не хватает того кадрового звена, которое представлено организаторами производства, предпринимателями, тяготеющими к высокотехнологичному производству, у нас также дефицит тех людей, которые умеют работать в кооперации с нужными персонами, обеспечить успех на основе групповых и коллективных усилий). Во-вторых, нехватка во внутренней среде предприятий и организаций стимулов и механизмов, нацеливающих или даже понуждающих людей к новаторской деятельности. Вообще тема создания на предприятиях внутренней инновационной среды не просто крайне актуальна, она вместе с тем и чрезвычайно «сложна в исполнении». Мне приходилось с некоторыми аспирантами и соискателями делать попытки разработать эту «научную нишу», однако итог работы сопровождался лишь частичным успехом. В-третьих, если продолжить тему предприятий, то их к инновационной деятельности должна принуждать та внешняя среда, в которой они действуют. Эту среду принято назвать конкурентной. В России во многих случаях среда является либо квазиконкурентной, либо монопольно-конкурентной, впрочем, эти два понятия достаточно близки по содержанию. После этих общих вопросов поставим ряд достаточно конкретных тем, свидетельствующих о том, что в России существуют реальные препятствия к инновационной деятельности. В советское время были несомненные достижения в области научных исследований. Отчасти они были связаны с тем, что образование и наука были в обществе приоритетными, ученые и вузовские преподаватели получали неплохие заработные платы. В данном случае можно вспомнить А. Смита, который рассматривал тему «высоты» заработной платы. Высокая заработная плата в сочетании с престижным рабочим местом сама по себе может нацеливать людей на работу в ключе поиска нового, если к тому не будет препятствий со стороны начальства или каких-либо иных препятствий. В постсоветское время ситуация кардинальным образом изменилась, обе категории специалистов «оказались на обочине» экономики и общества, вперед вышли бизнесмены и «особы легкого поведения». Но в советское время не слишком хорошо дело обстояло с тиражированием изобретений, ибо не были отработаны соответствующие механизмы. В то же время в военнопромышленном комплексе, за счет которого в заметной степени продвигалась вперед отечественная наука в советское время, были не только научные успехи, но и активное их применение в производстве военной продукции. О высокой конкурентоспособности русского оружия свидетельствовало то, что СССР занимал видное место на мировом рынке вооружений. Современное финансирование НИОКР не приходится признать соответствующим тем требованиям, которые в этой сфере предъявляются со стороны государства. В то же время в границах РАН произведено существенное повышение заработной платы, вследствие чего можно ожидать заметных успехов, прежде всего в фундаментальных, отчасти в прикладных исследованиях. Инновационность как политика, реализуемая и предприятиями, и государством, неразрывно связана с долгосрочностью как характеристикой принимаемых решений. Инновации в заметной степени связаны с долгосрочными инвестициями. Современные предприниматели, особенно в кризисные периоды, нацелены на текущую прибыль. Сформировался российский тип капиталиста, который стремится «получить все и сразу». При таких подходах места для долгосрочных решений вообще не остается. Кроме того, в массе своей как предприниматели, так и государственные деятели не особенно хорошо понимают, каковы тенденции мирового научно-технического прогресса, какие требования завтра предъявит мировой рынок, а также рынок внутренний. Известно, что неопределенность – это отсутствие информации, у нас не слишком хорошо поставлена та отрасль информации, которую можно назвать «инновационной информацией». Предприниматели, получившие дополнительный доход, могут даже оказаться в затруднении, как его более целесообразно потратить. Такие эпизоды характерны для мелких и средних предпринимателей. Важно учесть и то, что в России вырос капиталист, ориентированный не просто на прибыль, но на сверхприбыль. Если у предпринимателя реально обнаруживается возможность выбора помещения своего капитала, то он сразу отбрасывает менее рентабельные варианты в пользу высокодоходных, не всегда придавая достаточное внимание тому, насколько это нужно обществу, насколько это перспективно с точки зрения интересов государства. В этом смысле российский бизнес «имеет свою позицию». Важным фактором, затрудняющим инновационную деятельность, является то, что с точки зрения текущего помещения капитала (оно явно преобладает над долгосрочными решениями) у предпринимателя часто есть альтернатива. Одни нацеливаются на скупку земельных паев, рассматривая эту деятельность в порядке диверсификации своего бизнеса. Это стало чрезвычайно распространенным явлением в современной России, особенно в средней России и на юге европейской части страны. Даже приобретают землю «про запас». Недавно в «Российской газете» сообщалось, что 20 тыс. га сельхозугодий во Владимирской области оказались в руках лиц, абсолютно не имеющих никакого отношения к сельскому хозяйству. Они либо строят коттеджные поселки под видом кооперативов, садово-огородных товариществ (это разрешено законом), либо добиваются трансформации сельхозугодий с целью их использования для коммерческих нужд, либо просто выжидают благоприятной конъюнктуры. Другое направление – это спекуляции с валютой, развернувшиеся особенно активно с осени 2008 г. Даже в условиях понижения курса рубля по отношению к инвалюте продолжают оставаться выгодными многие импортные операции, это также рассматривается современными капиталистами как одно из прибыльных помещений капитала. Если существуют выгодные альтернативы, то следует ли ожидать инновационности в смысле модернизации экономики? Ответ будет отрицательным. Не следует думать, что в экономике не идут модернизационные процессы. Показатели валового накопления основного капитала свидетельствуют о том, что такие процессы идут, тем не менее возрастные показатели оборудования и машин настораживают, равно как и показатели износа основных фондов. В реальной жизни имеют место факты, когда владельцы предприятий держат курс на то, чтобы из предприятия выжать максимум дохода, они считают уже невыгодным с денежной стороны технически перевооружать производство. «Добитое» предприятие оставляют на произвол судьбы. В Ивановской области такой случай был с текстильным предприятием в Вичугском районе. Но такие случаи не единичны. В качестве примера можно привести остановленные льнозаводы, прекратившие свою деятельность районные молокозаводы. Инновационная деятельность, тем более, развитие сектора высокотехнологичных производств, – это «деньгоемкое» дело. В то же время колоссальные суммы уходят за рубеж. По некоторым данным, до 1 трлн дол. в постсоветский период оказалось вывезенным за пределы страны (минимальная оценка – 300 млрд дол.). Довольно странную позицию занимает Правительство, которое любит много говорить о законах рынка как о некоей «священной корове». На эти законы, по мнению наших руководителей, а их поддерживают многие бизнесмены, следует молиться как на икону. Но в то же время созданные в стране ресурсы должны работать на страну, это так очевидно, это соответствует интересам народа и государства, однако в реальной жизни верх берут компрадорские устремления, являющиеся по своей природе антинациональными. Исследователи «с демократическим уклоном», например В. Мау, Е. Гайдар, А. Илларионов, постоянно говорят «о развращающем характере» мировых цен на энергоносители и сырье. По их мнению, Россия, нацеленная на поставку энергоносителей и сырья на мировой рынок, серьезно расслабляется и, имея крупные доходы от внешней торговли, по сути утратила способность не только инновационно действовать, но и инновационно мыслить. Наверное, в таких суждениях есть определенная доля истины, но в то же время странным выглядит стремление этих людей на сказанном поставить точку и не задуматься о том, что необходимо разговор перевести в иную плоскость, а именно: как разумнее использовать полученные средства? В стране занялись «стерилизацией избыточной массы денег», в то время как эти деньги надо было направить на нужды развития экономики, в первую очередь на модернизацию народного хозяйства, важнейший приоритет – машиностроение. Политика Правительства в 2000-е годы оказалась какой-то двойственной: с одной стороны, разговоры об инновационности, доведенной до понятия инновационного прорыва в будущее, с другой – стремление создавать денежные фонды, помещать средства в ценные бумаги правительств США и Германии, вместо того, чтобы использовать их для развития отечественной экономики, включая и тему ослабления зависимости от импорта. В условиях высокообобществленного народного хозяйства немыслимо осуществлять инновационное развитие страны без четко обозначенной позиции государства и без мобилизации им ресурсов страны. В рамках нашей темы остановимся на крупном и недостаточно разработанном вопросе о неоптимальности экономики России по рыночным критериям. Эта неоптимальность более чем очевидна, если принять во внимание необъятность территории страны и сильнейшее разнообразие природно-климатических и социально-экономических условий. Наиболее сильно свойство неоптимальности проявляется в следующих двух аспектах. Вопервых, по существу отсутствует единое экономическое пространство, ибо Восточная Сибирь и Дальний Восток в существенной степени регионализированы. Если товарообмен между центральной Россией и указанными зонами и не сведен к нулю, то он все-таки явно не соответствует имеющимся возможностям. Регионализованные восточные районы успешно осваивают китайцы, корейцы, японцы, что опасно и с политической стороны. Во-вторых (и это является прямым продолжением предыдущего пункта), существуют многочисленные трудности, связанные с аллокацией ресурсов. Так, Западная Сибирь и Кузбасс, Алтай испытывают потребность в ресурсах, а они есть в Москве и ряде других регионов, однако в Сибирь не идут (пожалуй, за исключением нефтегазового комплекса, представленного Тюменской областью и некоторыми районами Севера). Вообще тему неоптимальности экономики можно рассматривать в различных направлениях, но это уже выходит за рамки задач данной статьи. Мне представляется, что аллокационные затруднения и нарушение единого экономического пространства – это факторы, которые затрудняют инновационное развитие страны. Неоптимальность экономики требует использования дотационного механизма на ряде территорий и в ряде видов экономической деятельности, но этого либо нет, либо представлено крайне слабо (льготы на перевозку автомобилей по железной дороге на Дальний Восток и пр.). Бюджетные перетоки денег существуют, но во многом они (применительно к принимающим регионам) носят компенсационный характер, инновационные моменты либо не представлены, либо отражены слабо. Все прекрасно понимают, что нельзя обеспечить инновационное развитие в целом всей страны. Тогда естественно возникает вопрос о том, на каких пунктах хозяйства сосредоточить внимание? Эти пункты должны отличаться не только масштабностью, но и мощным мультипликационным эффектом, тогда действительно можно будет говорить о них как о точках экономического роста инновационного типа. С этой целью создан ряд госкорпораций, поощряется деятельность ряда крупных негосударственных хозяйственных структур, проводятся иные мероприятия, связанные с созданием фондов, и пр. Усилено внимание к наукоградам. Но в то же время сами решения страдают какой-то непонятной половинчатостью, нет жесткости в проведении обозначенной линии. Многое зависит и от регионов, но и тут возникают не каждому понятные трудности. В данном случае речь идет о том, что страна испытывает нехватку инвестиционных проектов. Если обратиться к Ивановской области, где действует специальная комиссия по отбору проектов, то видно, что преобладают проекты, связанные с торговлей, гостиничным хозяйством, развлекательными центрами, спортивными сооружениями, и лишь в малой степени с производственными объектами. Сказывается то, что четко обозначило себя в современной экономике, – стремление предпринимателей вкладывать деньги в такие объекты, которые дают повышенную норму прибыли и характеризуются высокой оборачиваемостью средств. Нужно обратить внимание и на институциональную недостаточность якобы реализуемой в стране инновационной политики. Законодательство в целом является недостаточно устойчивым и долгосрочным, это нетрудно показать на примере налоговой политики, это сдерживает инновационный порыв даже тех, кто вроде бы готов браться за реализацию новых проектов. Тема нелигитимности крупной частной собственности также не утратила своей актуальности. Общество помнит о неправильно проведенной приватизации. Руководство страны дает заверения, что реприватизации не будет, но похоже, крупные бизнесмены в это верят плохо. В то же время и по вопросу легитимности государству и обществу уже давно пора определиться. На мой взгляд, возможен компромисс в рамках «мягкого выкупа», предполагающий, что по крупным объектам может быть установлено, какие суммы «недоплачены собственниками первой волны» (это не освобождает собственников второйтретьей волн от возврата этих сумм государству). Подлежащие возврату суммы могут быть изъяты в порядке индивидуального налога, при этом сроки выплаты можно растянуть на 5–10 лет (инфляционные поправки обязательны). В то же время надо реализовать и другую форму компенсации государству потерь от приватизации госимущества, предполагающую использование налога на сверхдоходы предпринимателей, управляющих. Но чтобы реализовать эти требования, нужна политическая воля. Мне представляется, что подобного рода шаги получат достаточно серьезную поддержку со стороны населения. Одновременно надлежит принять меры против ухода капиталов за границу, деньги должны работать в России, ибо стоящее за ними богатство создано в нашей стране. Россия ныне действует в условиях открытой экономики, причем открытость, на мой взгляд, избыточна. На мировом рынке концентрируется колоссальная масса стоимостей (их можно трактовать в рамках категории добавленной стоимости), они образуют единый «бурлящий котел», из которого страны-участники черпают доходы, в первую очередь, «пропорционально своей инновационной силе». Не исключено, что это понимают очень многие, включая руководство страны, но нужно само понимание перевести в плоскость продуманных и долговременных решений и действий. Казалось бы, в рамках такого подхода разработана Стратегия социально-экономического развития России до 2020 года. Регионы, в свою очередь, разработали аналогичный документ, то же самое было сделано в муниципальных образованиях. Но создается мнение, что эти разработки остались втуне, особенно в связи с наступившим экономическим кризисом, перечеркнувшим многие планы и стратегии. В то же время кризисы приходят и уходят, а надежные стратегии могут остаться, если только они квалифицированно были выполнены. Сам кризис для России – это трудная пора, но в то же время падение курса рубля по отношению к доллару и евро в условиях открытой экономики затрудняет импорт и создает благоприятные условия для импортозамещения. Крайне желательно, чтобы этот процесс сопровождался подлинной модернизацией импортозамещающих производств, среди которых в первую очередь нужно выделить машиностроение. Нет худа без добра, но представившиеся возможности следует использовать в инновационных целях. Проблематика инновационного развития может иметь точечный ракурс, когда речь идет о реконструкции и техническом перевооружении, обновлении ассортимента отдельных предприятий, прежде всего крупных и сверхкрупных. Это даст выигрыш, но все-таки этот эффект ограничен. Другой подход связан с развитием наукоградов, при этом важнейший момент – это тиражирование научных достижений. Здесь уже может быть достигнут более масштабный положительный результат. Но мне бы хотелось в связи с инновационностью поставить тему кластеров, например, региональных. Кластер – это крупная стержневая отрасль, взаимодействующая со вспомогательными и обслуживающими отраслями, это комплекс отраслей на базе головной сферы экономической деятельности. Если инновационность охватывает головную отрасль, то она волнами начнет распространяться на сопредельные сферы экономической деятельности, именно в этом заключается важнейший плюс. Кроме того, кластеры, объективно формирующиеся как система экономических связей и взаимозависимостей, на определенном этапе своего развития неизменно получают организационно-правовое оформление, например, в виде холдинга, принимающего на себя координирующие функции. Крупные холдинги столь же закономерно вызывают к себе интерес со стороны властных структур, которые в целом заинтересованы в их эффективном развитии, при этом налицо и бюджетные интересы, и интересы занятости, и др. По некоторым данным, до 50 % современной экономики можно отнести к кластерам. Как показывает практика, кластеры как форма организации производства во многом отвечают требованиям инновационности, на них можно опереться в долгосрочной социально-экономической политике. Мне представляется, что российская нация имеет определенные черты инновационности, которые, правда, пока еще в наше рыночное время не развернулись достаточно полно. Прежде всего (это отмечают многие исследователи, это подтверждает практика), русские умеют делать уникальные вещи и делают их с большим интересом (в то же время русскому человеку, особенно мужчине, далеко не всегда нравится выполнять однообразную, рутинную работу). Тот факт, что в России в считанные годы люди в массовом порядке овладели компьютерной грамотой, при этом компьютерные технологии оказались широко внедренными в трудовую и производственную деятельность, также является достаточно показательным. Нация, особенно молодежь, проявила свою склонность к новому и в тех условиях, когда чрезвычайно быстро стала распространяться мобильная связь. Но в то же время нация испытывает затруднения, на мой взгляд, двоякого рода: во-первых, в самых организациях нет подлинной внутренней инновационной среды, вовторых, в рамках народного хозяйства также должным образом та среда, когда все гоняются за изобретениями, еще не сформирована. Однако дорогу осилит идущий.
