СТОЛИЦА FM

СТОЛИЦА FM
EEG-14-04-02-1
http://stolica.fm/archive-view/10021/1/
02.04.2014
О российской экономике, бюджете и пенсионной системе
ХЕСТАНОВ: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. В эфире программа «Револьвер» и я ее
ведущий – Сергей Хестанов.
Сегодня мы с вами поговорим об экономике, о бюджете, о курсе рубля. Причем постараемся
сочетать, с одной стороны – академичность, а с другой стороны – доступность, чтобы было
просто, понятно, но, не скатываясь в профанацию, чем грешат некоторые.
Сегодня у нас в студии гость – Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы.
И первый вопрос, который, может быть, будет следовать из заявления Эльвиры Набиуллиной,
которое она сегодня сделала, о том, что нас ждет, скорее всего, экономический рост менее 1%.
Скорее всего, по ее словам, инфляция превысит уровень 5%, но я думаю, что она заметно
превысит уровень 5%.
И это заявление хорошо перекликается с предшествующими заявлениями Антона Силуанова,
которое он сделал на конференции в Высшей школе экономики.
Как вы думаете, как стоит воспринимать такого рода теоретические заявления, касающиеся
макроэкономики, с точки зрения простого гражданина? Потому что большинство простых
граждан интересуют не экономические параметры, а как это отразится на гражданах.
ГУРВИЧ: Сегодня в Высшей школе экономики продолжилось обсуждение макроэкономических
сценариев. Я участвовал в обсуждении прогнозов, которые построил Всемирный банк, смотрел
последние, свежие прогнозы крупных международных банков. На самом деле, сейчас консенсус
состоит в том, что в базовом, наиболее вероятном сценарии нас ждет рост порядка 1%. Это
немножко ниже, чем в прошлом году, и существенно ниже, чем ожидалось на этот год
Правительством, но это базовый сценарий.
При этом есть риски, прежде всего, геополитические. Потому что никто не может сказать, что
будет, если, например, граждане Приднестровья решат провести референдум и попросятся
принять их в Россию. Это только один из возможных рисков, это невозможно просчитать, поэтому
будем говорить об этом наиболее вероятном базовом, который исходит из того, что дальше не
будет нагнетания, противостояния, не будет каких-то новых сюрпризов.
ХЕСТАНОВ: Понятно, что всегда делается базовый – оптимистический, пессимистический –
сценарий, но если говорить о базовом, то, хотя бы, эскизная, экспертная оценка, какова
вероятность…
ГУРВИЧ: До сих пор я считал, что самая непредсказуемая вещь – это цены на нефть. Но с ними
мы научились обращаться и оценивать риски для экономики, что произойдет, если цены на нефть
упадут, предположим, до 80 долларов за баррель. И даже приспособились как-то (лучше или хуже)
оценивать риски вероятности этого.
Но оказалось, что геополитические риски еще труднее поддаются прогнозированию, потому что
это уникальные события, которые не имеют предшественников, не на чем основывать оценки.
Поэтому никто не может этого сказать. Боле того, никто не может и определить, насколько
плохими будут эти плохие сценарии.
Евсей Гурвич
ХЕСТАНОВ: Хорошо, если вернуться к базовому сценарию, то понятно, даже ребенок уже,
наверное, знает, что российский бюджет довольно четко зависит от цен на нефть. Вот в базовый
сценарий какой диапазон цен закладывается?
ГУРВИЧ: Базовый сценарий исходит из того, что цены на нефть будут очень медленно
снижаться, они за несколько лет с нынешнего уровня, за два-три года, снизятся до 100. Это
соответствует тому, что мы видели последнее время: цены на нефть были сравнительно
стабильными. Что в этом случае произойдет? Рост замедлится. А раз замедлится рост, то,
соответственно, замедлится рост доходов населения.
ХЕСТАНОВ: «Росстат» уже зафиксировал тот факт, что реальные располагаемые доходы
населения, то, что остается на руках у граждан после того, как они заплатили коммуналку,
текущие расходы, вот этот показатель уже показал снижение. Причем первое снижение после
длительного периода роста было зафиксировано еще осенью прошлого года. И сейчас многие
связывают это с ослаблением рубля, реальные доходы в лучшем случае стагнируют.
ГУРВИЧ: Да, может быть, это связано с тем, что подскочила инфляция. Но в целом по итогам
года мы ожидаем, что будет рост реальной зарплаты, реальных доходов. Но это будет постепенно.
Уже замедлилось в прошлом году, еще больше замедлится в будущем году, и так далее.
И основная проблема, с которой столкнется население, наиболее болезненная для него, наиболее
чувствительная, которую само население традиционно рассматривает, как одну из ключевых для
себя, это инфляция. У нас уже произошла девальвация рубля.
Различаются прогнозы, что дальше будет. Некоторые считают, что рубль останется в этом году
примерно на нынешнем уровне по отношению к доллару, некоторые считают, что он будет
постепенно еще ослабляться. Но важно, что в любом случае существенно, ощутимо девальвация
уже произошла. Следствие этого то, что дорожают импортные товары, их доля не так велика, как
принято это считать. Если сравнивать весь импорт товаров без накруток торговых посредников со
всем розничным товарооборотом, то это получится примерно 20%, одна пятая.
ХЕСТАНОВ: Здесь сложно учитывать. Дело в том, что помимо того параметра, который вы
озвучили, вклад импорта в общем товарообороте, ведь есть еще импорт, который не напрямую
влияет на розничные цены. Допустим, амортизация импортного оборудования, запчасти к
импортному оборудованию, которые, так или иначе, будут приобретаться за рубежом.
ГУРВИЧ: Это другой канал. Сначала про главный и непосредственный канал, который быстро
действует.
Но это не все. Важно то, что товары, которые взаимозаменяемы с импортными, которые
аналогичны им, конкурируют с ними, они тоже получают возможность дорожать. Например, помоему, «АвтоВАЗ» уже объявил о повышении цен на свои автомобили.
ХЕСТАНОВ: Абсолютно верно.
ГУРВИЧ: Почему? Потому что импортные автомобили подорожали, соответственно, «АвтоВАЗ»
имеет возможность, может быть, в меньшей степени, чем импортные автомобили, но частично
повысить цены на свою продукцию.
По нашим оценкам получается, что если доллар дорожает на 1%, на 35 копеек, то на 0,2%
увеличивается инфляция. Соответственно, если у нас дорожает доллар на 10%, то на 2%
увеличивается инфляция.
ХЕСТАНОВ: Евсей Томович, у нас есть телефонный звонок, давайте его примем. Здравствуйте,
Александр, вы в эфире, слушаем вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. У меня вопрос к вашему гостю и к вам: вы уже сказали,
что курс рубля по отношению к доллару будет снижаться, а какой конкретный параметр вы ждете
к концу текущего года?
ГУРВИЧ: Здесь очень большие разногласия. Некоторые прогнозируют только средние, некоторые
прогнозируют и то, что будет в конце года. На конец года от 36 до 39 разброс оценок. Я думаю,
что будет ближе к нижней границе – 36,5. Но поручиться, держать пари я бы не стал. Вполне
возможно, что добавится дополнительный отток капитала, и мы тогда легко выйдем на 39.
ХЕСТАНОВ: Я традиционно пессимист, поэтому я думаю, что как раз вот ближе к верхней
границе, которую вы озвучили. А в случае, если произойдет либо реализация геополитических
рисков, либо неблагоприятное для нас движение цен на рынке углеводородов, тогда, может быть,
даже и выйдем за эту границу.
ГУРВИЧ: В этом случае вполне это возможно.
ХЕСТАНОВ: Следующий вопрос, который явно беспокоит большинство простых граждан,
потому что инфляция – это важно, но инфляция – параметр лукавый и лукавый не только в нашей
стране. Есть даже известная шутка, что есть ложь, есть наглая ложь, а есть статистика, но этим
грешат и статистические ведомства так называемых развитых стран. В частности, отличие
американской инфляции от удорожания жизни какого-то модельного потребителя достаточно
значительное.
Не так давно, буквально сегодня, были обнародованы данные о том, что инфляция по таким
продовольственным товарам, как лук, морковь, капуста – овощи, да – за последние несколько
месяцев, в годовом, правда, выражении показала результат от 30% до 40%, что в разы выше
оценок официальной инфляции. Поэтому важно понимать, что одно дело – это инфляция с точки
зрения науки, это удорожание какой-то модельной корзины, а другое дело – то, что мы видим в
магазинах.
ГУРВИЧ: Нет, я не согласен с таким взглядом. Во-первых, я не считаю, что оценки инфляции –
это большая ложь или хуже того. Просто нужно понимать, что потребительская корзина у каждого
человека, у каждой семьи разная.
Как меряют инфляцию? Берут условный набор товаров и услуг и смотрят, сколько он стоил в
прошлом году, и сколько стоит сейчас. Вот это и есть инфляция. Это берется средняя корзина для
какой-то группы потребителей. Иногда это может быть среднее по всем потребителям, иногда
могут высокодоходных исключить. И это будет среднее по потребителям с доходом чуть ниже
среднего. Понятно, что у каждого человека корзина своя, и поэтому вполне возможно, что у когото она будет сильно отличаться вверх, а у кого-то – сильно вниз.
Дальше. Еще есть неравномерность не только по людям, но и по группам товаров. Одни товары
сильно растут, другие могут вообще не расти или дешеветь. Такое тоже бывает.
Поэтому нет смысла рассчитывать луковую инфляцию. Можно, конечно, переживать, что лук
сильно подорожал, но можно радоваться тому, что что-то другое не подорожало вовсе или
подешевело. И поэтому если говорить о таких агрегированных, обобщающих показателях
инфляции, то официальная статистика вполне адекватна.
ХЕСТАНОВ: Согласен с вами. Единственное, хотел добавить момент, связанный с тем, что, как
правило, люди с меньшим достатком, домохозяйства, имеют большую инфляцию.
ГУРВИЧ: Это правда.
ХЕСТАНОВ: За счет того, что у них выше доля расходов на питание, а продовольственная группа
традиционно дорожает быстрее непродовольственной.
ГУРВИЧ: Здесь я соглашусь с вами. Да, мы тоже замечаем. Есть такое понятие минимальный
набор продуктов питания, он дорожает почти всегда быстрее, чем индекс потребительских цен в
среднем.
ХЕСТАНОВ: Даже есть такая поговорка, что инфляция для бедных всегда больше, чем инфляция
для богатых.
ГУРВИЧ: Это правда.
ХЕСТАНОВ: С этой поправкой я готов с вами согласиться. Хорошо, относительно инфляции
понятно, что цифра будет несколько выше, с точки зрения граждан.
ГУРВИЧ: Наша оценка для базового сценария – 6,5% вместо 5%, которые предполагались.
ХЕСТАНОВ: Мне тоже трудно поверить в 6,5% по итогам года, хотя бы исходя из того, что вы
назвали, 20% – доля импортных товаров, но это в обороте розничной торговли. Достаточно
сложно, сточки зрения научного подхода, учесть вклад амортизации импортных компонентов,
которые непосредственно не являются товаром, а являются, допустим, комплектующими. Мне
кажется, что цифра порядка 30% – совокупный вклад импортных товаров в рост инфляции, и за
счет изменения курса рубля оценка примерно одна третья более корректна.
ГУРВИЧ: Мы проводили просто анализ результата, не вдаваясь в то, по каким каналам проходит
это удорожание. У нас получалось такая цифра: 1% подорожания доллара ведет к росту инфляции
на 0,2 пункта. Но мы планируем обновить свои расчеты с учетом последних данных результатов.
ХЕСТАНОВ: Что касается занятости. Дело в том, что для людей очень важная вещь – это
занятость. И уже в некоторых секторах явно фиксируется рост безработицы. В частности,
довольно серьезный сигнал: автопроизводители не только останавливают конвейер, как они это
делали в 2008-2009-х годах, но, помимо этого, некоторые производители начинают сокращать
персонал. В частности «Ford» собрался сократить до трети персонала. Это достаточно тревожный
сигнал, поскольку подготовка квалифицированного персонала для работы на автозаводе и стоит
денег, и требует времени. И если раньше, во время спада продажи автомобилей в 2008-2009 годах,
все автозаводы сокращали рабочую неделю, некоторые платили за простой две трети заработной
платы, но в принципе, каких-то масштабных сокращений персонала не было, сейчас этот
тревожный сигнал прозвучал. Очень интересно ваше мнение, как вы оцениваете динамику рынка
труда и все, что с этим связано?
ГУРВИЧ: Это для нас не самая острая проблема. Есть европейские страны, где безработица
составляет 25% – где-нибудь в Испании. У нас это только 6%. 6% по международным меркам
очень мало. Трудно найти страну, где бы она была намного меньше. Почему? Потому, что у нас
долгое время была и остается избыточная занятость в бюджетном секторе. Если взять количество
работающих в бюджетном секторе на душу у нас, то получится, что это, примерно, раза в три
больше, чем в какой-нибудь Бразилии, сопоставимой с нами стране. И даже в полтора раза
больше, чем в среднем по развитым странам ОЭСРа.
Дальше. У нас избыточная занятость и на производстве. Отчасти потому, что Правительство
боролось, пыталось предотвратить, не допустить сокращения, считало, что за этим последуют
какие-то социальные недовольства. Но чем это оборачивалось? Предприниматель хочет
модернизировать свое производство, поставить новое, более производительное оборудование. Но
тогда ему не нужно столько работников, тогда ему придется часть из них сократить. На него
начинает давить губернатор, убеждать, что не нужно увольнять. А если не увольнять, то ему
невыгодно ставить новое оборудование. И в результате такая политика консервировала нашу
отсталость.
А с другой стороны, из-за того, что нигде не увольняли там, где нужно было бы, динамично
развивающиеся отрасли или предприятия не могли найти работников. По опросам РСПП, для
предпринимателей проблема номер один, самая трудная была пару лет назад – найти
квалифицированных работников.
К этой ситуации, к которой мы шли много лет, сейчас добавилась новая. Сейчас, с точки зрения
демографии, мы вошли в такую фазу цикла, что у нас начала снижаться численность
экономически активного населения. И она довольно быстро снижается, и будет снижаться дальше.
Поэтому для нас наоборот более актуальная задача – это как найти резервы для того, чтобы те
производства, которые все-таки развиваются, были обеспечены работниками.
Но эта общая ситуация. Есть еще и локальные ситуации, которые возникают в моногородах.
ХЕСТАНОВ: Моногорода – это отдельная большая, и, к сожалению, сложная тема.
ГУРВИЧ: Да, но там все-таки начали этим заниматься. Министерство экономики подготовило
программу, там если высвобождаются работники, им некуда деться, и здесь, конечно, нужны
специальные программы для того, чтобы повысить мобильность рабочей силы. У нас по
международным меркам очень низкая мобильность, чтобы, если в одном месте избыток рабочей
силы, а в другом недостаток, то могли переехать работники.
ХЕСТАНОВ: Если вспомнить уроки тех же 2008-2009 года, пресловутое Пикалево, когда вместо
того, чтобы принять тяжелое, но более правильное решение о возможном закрытии или
сокращении потенциально убыточного производства, вместо этого оно было сохранено любой
ценой, что все равно в более позднее время потребовало принятия непопулярного решения. Но на
некоторое время сняло проблемы.
Если бы мы в этом плане были более решительны, и не пытались сохранить любой ценой то, что,
исходя из экономической логики, в принципе быть не должно, может быть, было бы легче?
ГУРВИЧ: Мое впечатление, что Правительство осознало эту проблему. Не могу сказать, что уже
ее решило, но уже готово решать.
ХЕСТАНОВ: Просто есть одна из отраслей, где эта проблема будет обостряться, это достаточно
тяжело – это алюминиевая отрасль. Причем небольшие, достаточно устаревшие заводы,
расположенные в маленьких городках. Я на Урале бывал в одном из таких городков, где это
градообразующее предприятие, все на него завязано, найти там работу вне этой сферы достаточно
тяжело. И людям закрытие очень болезненно.
ГУРВИЧ: К сожалению, таких много, это тяжелое наследие советской экономики.
ХЕСТАНОВ: И причем интересно, что когда рынок был на подъеме, материнская компания
холдинга не торопилась сокращать персонал, поскольку этот завод был хоть и не сильно, но
рентабельный. У него цена производства была ниже, чем рыночная.
Сейчас же драма заключается в том, что мировые цены на металлы упали так, что продукция этих
заводов стала банально убыточной. И пока финансы материнского холдинга позволяли
поддерживать, они это делали. Но сейчас в металлургической отрасли ситуация очень и очень
жесткая, скорее всего, мы увидим там не одно и не два банкротства. И понятно, что поддерживать
на плаву искусственно, просто ради социалки, такие заводы у многих холдингов не будет
возможности, и волей-неволей придется проводить оптимизацию.
Наше время стремительно истекает, сейчас мы уйдем на рекламу. И после рекламы продолжим
разговор о том, что ждет российскую экономику в ближайшее время.
ХЕСТАНОВ: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. Программа «Револьвер» продолжается.
Телефон в студии – (код Москвы – 495) 65-10-996, звоните и задавайте свои вопросы. У нас в
студии гость – Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы.
И мы говорим об экономике, и о том, как экономические тенденции, так или иначе, затрагивают
жизнь простого человека. Потому что экономика, как теория, это, конечно, хорошо, но
большинство людей воспринимают это как нечто абстрактное, а мы вот пытаемся говорить о том,
как это затрагивает нас.
У нас есть телефонный звонок, давайте его примем. Здравствуйте, Сергей, вы в эфире, задавайте
ваш вопрос, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, меня зовут Сергей. Хотел бы задать такой вопрос вам и вашему
гостю. Он не напрямую касается тематики вашего эфира, но, думаю, что косвенно имеет какое-то
отношение к этому.
Вы говорили о заводах, которые испытывают экономические трудности, в частности вынуждены
сокращать рабочие места, а как вы считаете, следует ли производить какие-то действия заводу
«АвтоВАЗ»? И какая перспектива в дальнейшем ждет это завод? И стоит ли предпринимать какието решительные шаги в отношении него? Спасибо.
ХЕСТАНОВ: Спасибо за вопрос. Если говорить об «АвтоВАЗе», необходимо четко различать
«АвтоВАЗ» с технической и с экономической точки зрения, потому что есть два достаточно
разных вопроса.
Забавно, но некоторые участки производства «АвтоВАЗа» вполне себе современные. По мнению
многих экспертов, проблемы «АвтоВАЗа» кроются не столько в производственной сфере, сколько
в сфере управления, логистики и тех стратегических решениях, которые когда-то принимало еще
прошлое, а может быть, позапрошлое руководство. Это касается и занятости, и модельного ряда, и
пресловутого качества продукции «АвтоВАЗа».
Потому что мне самому доводилось бывать в Тольятти, общаться там с некоторыми
руководителями, мне говорили, что часть роботов, которые сваривают кузова «АвтоВАЗа»,
существует в мире две фирмы, которые делают этих роботов – одна немецкая, одна японская. И
вот на «АвтоВАЗе» стоят вполне качественные модели, которые в случае грамотного
конструирования остальных вещей потенциально способны выпустить автомобиль вполне
мирового уровня. Но в силу тех или иных причин – конструкторского, управленческого характера
– к сожалению, продукция там не самая лучшая.
Хотя с приходом иностранных акционеров ситуация начала меняться. И может быть, будь лучше
ситуация на автомобильном рынке вообще, «АвтоВАЗ» бы и несколько улучшил и свой имидж, и
качество своей продукции.
Хотя с другой стороны, по мнениям некоторых маркетологов, вот даже проводилось своеобразное
исследование, что если бы «АвтоВАЗ» возобновил производство «ВАЗ-2101» и выставил цену
порядка 2000 долларов за новую машину, можно было бы полностью отменить ввозные пошлины.
Многие россияне приобретали бы этот автомобиль, и ездили бы на нем год-два, до первой
серьезной поломки. Но, к сожалению, подобная сентенция явно останется только мечтой.
ГУРВИЧ: Я хочу добавить, что не согласен с вашим вопросом, который обращен куда-то в
будущее. Планируется ли что-то делать с «АвтоВАЗом», возможно ли. На самом деле, с
«АвтоВАЗом» уже давно проводится работа по его модернизации, реструктуризации, и я бы
сказал, что это один из немногих примеров частичного успеха. Нельзя сказать, что это вполне
успешно, но продвижения, прогресс есть.
Сейчас, в результате девальвации, «АвтоВАЗ» получит дополнительные ресурсы, поскольку мы
говорили, что он получает возможность повысить свои цены, значит – увеличить свою прибыль,
значит – получить дополнительные ресурсы на модернизацию. С другой стороны, часть спроса
может переключиться с импортных машин на тольяттинские, если, конечно, они повысят свои
цены меньше, чем цены импортных.
Поэтому я думаю, что все-таки у них есть шансы хотя бы частично занять свою нишу на нашем
рынке.
ХЕСТАНОВ: Следующий вопрос, который логично связан с занятостью, это пенсионная система,
пенсионный возраст. Ни для кого не секрет, что пенсионный возраст был установлен в далеком
1932 году. С тех пор много воды утекло. Понятно, что продолжительность жизни у россиян
увеличилась, стала заметно выше, чем в 1932 году, а пенсионный возраст у нас так и не меняется.
Более того, многие наши соседи, многие республики бывшего Советского Союза имеют заметно
более высокий пенсионный возраст. Чего ждать на пенсионном фронте?
ГУРВИЧ: Я думаю, что анахронизм, тот советский пенсионный возраст, который у нас
сохранился, кроме нас он в неизменном виде сохраняется с советских времен только в Белоруссии
и Узбекистане. Остальные страны, в большей или меньшей степени, его повысили. И для этого
есть объективные основания. С одной стороны – основания, а с другой стороны – необходимость.
Необходимость состоит в том, что у нас меняется количество пенсионеров, благодаря тому, что,
как сказал Сергей, растет продолжительность жизни. Некоторые это называют старением
населения, но я бы так не сказал. Потому что есть такое понятие инфляция возраста, которое не
красивая фигура речи, а оно подтверждено исследованиями медицинскими, экономическими. Оно
состоит в том, что люди, которым сейчас 50, с точки зрения здоровья, экономической активности,
продуктивности, производительности труда примерно соответствуют тем, кому было 45 (не буду
точную цифру говорить) 12 лет назад. Так же, как нынешний рубль не равен рублю десять лет
назад, так и нынешний 60-летний мужчина или 55-летняя женщина не равны женщинам и
мужчинам соответствующего возраста в далеком 1932 году.
Кроме того, тогда большая часть людей начинала работать сразу после восьмилетки, некоторая
часть – после десятилетки.
ХЕСТАНОВ: Да. Раньше действительно отнюдь не большинство заканчивало десять классов.
Сначала была семилетка, а потом – восьмилетка.
ГУРВИЧ: В институтах училась не такая большая часть населения. Трудовая жизнь тогда
начиналась где-то в 15 лет. Сейчас большая часть выпускников средней школы идут учиться в
университеты, и начинают свою трудовую деятельность в 22-23 года.
ХЕСТАНОВ: Даже с учетом реформы образования, может быть, некоторые и в 25.
ГУРВИЧ: Да. Почти на десять лет укорачивается продолжительность трудовой жизни. Поэтому
на одного работника приходится все больше пенсионеров. И в такой ситуации понятно, что либо
нужно увеличивать все время отчисления на пенсии, что чревато и для людей, и для
конкурентоспособности производства…
ХЕСТАНОВ: Пресловутая кривая Лаффера – попытка увеличивать фискальную нагрузку
(неважно, будь то налоги, будь то отчисления в социальные, пенсионные фонды) свыше
определенной величины ведет к тому, что поступления в бюджет падают. Это широко известный
факт с 80-х годов.
И недавний, невольный эксперимент, помните, когда были повышены социальные взносы
прицельно для индивидуальных предпринимателей. И у нас исчезло 400 тысяч, это довольно
много относительно нашего экономически активного населения, индивидуальных
предпринимателей. Это четкий сигнал, что увеличивать нагрузку, в том числе за счет повышения
пенсионных взносов, уже невозможно. У нас просто сократится занятость, либо мы получим
теневую занятость, которая в принципе не платит никаких налогов.
ГУРВИЧ: Или же второй вариант последствий демографических изменений – это то, что будет
увеличиваться разрыв между пенсиями и зарплатой. Это не чья-то злая воля, плохое отношение к
пенсионерам, это объективная, экономическая реальность. Дважды два всегда четыре, даже если
нам этот ответ не нравится. Если мы считаем, что правильно было бы 7 или 12, все равно с этим
ничего не сделаешь, так устроена жизнь.
Поэтому я думаю, что рано или поздно, скорее рано, нам придется признать реалии, перестать
прятать голову в песок. И лучше заранее объявить, что через столько-то лет начнется повышение
пенсионного возраста. Обычно это не делают так все сразу, в один год. Скажем, по полгода в год.
ХЕСТАНОВ: Да, Украина, она по полгода в год.
ГУРВИЧ: Это стандарт. Иногда, в Чехии это медленнее, но стандартно по полгода в год
повышают.
ХЕСТАНОВ: Наше время плавно истекает, поэтому давайте подведем итоги. Что нас ждет?
Скорее всего, нас ждет некоторое ослабление рубля от очень умеренного, в случае базового
сценария, до достаточно значительного. Я думаю, в случае умеренно-пессимистичного на 10-12%.
Нас ждет некоторое снижение занятости, которое частично компенсируется старением населения.
И в несколько более отдаленной, но вполне реальной перспективе, нас ждет повышение
пенсионного возраста. Поэтому, дорогие слушатели, заботьтесь о здоровье, ведите здоровый образ
жизни, чтобы тогда, когда вы приблизитесь к пенсионному возрасту сохранять бодрость духа,
хорошую работоспособность и способность продуктивно трудиться.
С вами была программа «Револьвер», я Сергей Хестанов, и гость в студии – Евсей Гурвич,
руководитель Экономической экспертной группы.
Читать полностью: http://finam.fm/archive-view/10021/