III. Опыт духовной жизни и учение св. Григория Паламы о Боге
реклама
Выпуск 17/2015 III. Опыт духовной жизни и учение св. Григория Паламы о Боге, человеке и Божественных энергиях Дан Хитоу Ясский университет имени Александра Иоанна Кузы, Румыния dan811@yahoo.com ЗНАЧЕНИЕ РЕАЛЬНОСТИ В УЧЕНИИ ПАЛАМЫ478 Григорий Палама разработал реалистичное учение сверхъестественного знания, независимого от какого-либо чувственного опыта, знания, данного целостному человеку, состоящему из души и тела. Палама противопоставляет сверхрациональное знание гуманистическому рационализму Варлаама, его оппоненту по нескольким известным дискуссиям. Паламитский смысл понятия энергия явился межевой вехой в утверждении его решительного реализма. Божественные энергии не есть вещи, отличные от предельной «вещи», которая была бы сущностью Бога. Благодать не есть объект, с помощью которого Бог воздавал бы его творениям, но сама манифестация Его Жизни. Ключевые слова: энергия, причастие, союз, знание, испытание, реализм, реальность, сверхсущность Dan Chițoiu The Meaning of Reality in Palamite Doctrine Gregory Palamas developed a realistic doctrine of supernatural knowledge, independent of any sensible experience, a knowledge given to the whole human, soul and body. Palamas oppose a supra-rational knowledge to the humanist rationalism of Barlaam, his opponent in several famous controversies. The palamite signification of energeia was the landmark in supporting his strong realism. Divine energies are not things different from an ultimate ‘thing’ that would be the essence of God. Grace is not an object with what God would reward his creatures, but the very manifestation of the Living One. Keywords: energeia, participation, union, knowledge, tryout, realism, reality, superessence 1. Современные дискуссии о реальности: вопрос о природе феномена. В последние десятилетия развернулись интенсивные дебаты о том, как можно понять природу реальности, дискуссии, происходящие из различных точек зрения и научных дисциплин, в том числе физики, математики, астрономии, но также философии и социальных наук. Это обусловлено кризисом понимания и необходимостью парадигм, соответствующих новым открытиям в науке и складывающегося объяснения явлений в философии. Понятие реальности приобрело иное описание в Новое время, потому что наука теперьсчитала эксперимент в качестве основного способа выяснения того, что реально. Уже с периода позднего Ренессанса (Леонардо да Винчи является лучшим примером) интерес к феноменальности мира изменился, явление начали 478 Перевод с английского языка О.Э. Душина. 153 VERBUM рассматривать как свойство материи. Современная наука была основана на интересе к свойствам, демонстрируемым явлениями, и эксперименте, который стал критерием верифицируемости и обоснованности в описании и каталогизации неизменных качеств феноменальных объектов или процессов. На основе такого понимания реальности, описываемой в качестве суммы явлений (или свойств), которые можно наблюдать и измерять, и которые могут быть предметом эксперимента, был очерчен контур объясняющей парадигмы современной науки. Эта объясняющая модель оказала решающее влияние на развитие современного мира. Общее понимание реальности многим обязано этой объясняющей модели. Но в силу требования объективности, которое присуще этому описанию реальности, понимаемой как состоящей только из опытно измеримых явлений и, следовательно, рассматриваемой как более или менее описанной и понятой, стали считать, что это действительно реальность. Эта описательная парадигма предполагает, что все рационально объяснимо, предложенная концепция рациональности была сформирована в эпоху Просвещения и принципиально ориентирована на математическое исчисление. «Рациональное» — это то, что может быть схвачено в математической формуле. То, что выпадает за рамки рационального (математического) объяснения, просто не может рассматриваться в качестве имеющего реальное существование. Так современное объяснение предлагает не только целостное видение существования, но претендует и на то, чтобы установить возможные рамки понимания реальности. Природа феномена рассматривалась как нечто принципиальным образом понимаемое: феноменальность происхождения представлена повсюду стабильным и определяемым наличием материи/энергии. За явлениями есть материя и/или энергия, сферу феноменальности следует понимать скорее как выявление свойств материи/энергии. Но двадцатый век привнес серьезный кризис в такого рода объяснение, особенно в объяснение того, что мы называем природой реальности. Проблема в том, как обрести эффективный доступ к явлениям, так или иначе выходящим за субъектобъектную оппозицию. Видение мира, созданное классической наукой, было связано с материей, конституирующей мир в качестве мириады простых элементов, атомов или частиц, которые все находятся в определенных отношениях с помощью полей. Классическая точка зрения также постулировала, что взаимодействие между элементами осуществляется с помощью сил, которые уменьшаются, когда расстояние увеличивается. Предположение, включенное в такое исследование, состоит в том, что полное познание частей реализует целое, что фундаментальным образом все есть не что иное, как соединение частей, предположение, которое описывает наилучшим образом эту обширную перспективу. Вовлечение математики в физику модифицирует понимание мира, устраняя чувственное, конкретное в пользу только таких характеристик, которые считаются необходимыми для объекта, только тех свойств, которые подвергаются описанию с математической точки зрения. Реальность, описываемая классической физикой, является чем-то независимым, то есть: измерения не смешиваются с явлениями. Этот тезис стал центральным тезисом всей современной науки, и это было также значением объективности. Но определенные уровни реальности, в частности, квантовые уровни, не могли быть подвергнуты классическому объяснению, данному наукой, осно154 Выпуск 17/2015 ванной на логическом формализме, таким образом, возникла необходимость прибегнуть к альтернативным пояснительным моделям. В третьей декаде прошлого века произшло серьезное нарушение в парадигме физического реализма. В настоящее время в квантовой физике встает вопрос о реальности в довольно неконструктивном смысле. Роль, предназначенная этому «нечто», предполагает присутствие полноты, целостности, тезис, абсолютно не известный классической физике. Теория квантового поля опровергает перспективу классической физики главным образом потому, что частицы больше не играют роли конституирующего материала Вселенной; единственная реальность, которая может быть понята, которая образовывает основную реальность, есть "нечто". Есть такие понятия, как неотделимость и не-локализуемость, указывающие на эту модель реальности. Теория неотделимости постулирует, строго говоря, что нет отдельных объектов. Наши чувства не обнаруживают реальную основу Вселенной. Появляются драматические отличия от классической концепции мира, в настоящее время требуется целостное видение, также как необходимость отказаться от объективного языка. Это резкое изменение видения имеет многочисленные последствия, одним из самых радикальных является именно необходимость использовать другой язык. Речь идет не просто об адаптации понятий, с которыми физики работают для того, чтобы смоделировать их теории: изменение касается всей картины мира, которую ввела классическая онтология. Для того чтобы обозначить это «нечто», был введен термин «реальность», хотя имеются дискуссии относительно концептуальной семантики. Реальность рассматривалась в качестве того, что абсолютно независимо от наших возможных путей познания, к чему мы имеем доступ. Но в настоящее время понятие реальности стало включать в его смысловой оборот представление, что мы строим то, что не является независимым от нас. Таким образом, статус того, что называется явлением в физике, стал действительно проблематичным. Предельная природа явления была связана с понятием реального. Самое радикальное значение понятия реальность называется «реальным», когда речь идет о реальности, независимой от ума.479 Было установлено еще одно различие между «реальностью» и «реальным», учитывая тот факт, что реальность была бы только тем, что попадает в поле нашего опыта и способностей реального или виртуального исследования, в то время как реальной являлась бы лишь та реальность, которая находится за рамками данной возможности познания. В связи с такого рода дистинкцией была сформулирована концепция высшей реальности, посредством которой был обозначен предел, граница, что наши знания со всеми подручными возможностями являются выше реального в определенный исторический момент. Высшая реальность не имеет определенного содержания, но она всегда конституируется исходя из определенной стадии человеческого знания и понимания. В связи с крайней необходимостью объяснения, продуцируемого парадигмой кризиса в современной квантовой физике, также как и в космологии или в науках о жизни, полемика четырнадцатого века в Константинополе о природе знания и реальности может привнести захватывающие решения. В самом деле, эта полемика, противопоставляющая Варлаама и Григория Паламу, подразуD`Espagnat, Bernard. On Physics and Philosophy. Princeton and Oxford: Princeton University Press, 2006. P. 28. 155 479 VERBUM мевала конфликт между двумя гносеологическими и антропологическими парадигмами. Ключевым аспектом различия была роль чувств и всего тела в познании, особенно в познании высшей реальности. 2. Исихастские споры и паламитское использование термина «energeia» Варлаам как один из представителей прирожденного эллинизма Южной Италии был очень хорошо принят византийскими гуманистами XIV века и аристократическими кругами, когда он появился в Константинополе. Он прибыл, в частности, с намерением изучить Аристотеля на основе оригинальных греческих текстов. В то время за фасадом кажущейся сплоченности в Константинополе возникла напряженность между покровителями эллинизма, стремившимися восстановить философскую традицию неоплатонизма, придавая ему большую автономию по отношению к христианской доктрине и духовности (известные в качестве «гуманистов»), и защитниками мистической и аскетической исихастской теологии, основанной на христианской традиции. Для византийских гуманистов попытка Варлаама решать богословские вопросы с чисто философской точки зрения была привлекательной, поскольку она способствовала их интересам. Используя апофатическую теологию Дионисия, Варлаам утверждал агностическое отрицание возможности для theognosia в познании Бога. Добавляя к этому аристотелевский аргумент, что божественное превосходит все доказательства, Варлаам выдвигает себя в качестве грозного противника исихастов. Варлаам придерживается того, что греческие философы исключили возможность какой-либо демонстрации божественного, потому что их основополагающее убеждение состояло в том, что божественное превосходит человеческий разум. В рамках того, что древние обрели через созерцание, мы можем достичь ныне через изучение и усердием. Через диалектический силлогизм мы можем логически прояснить простые и неполные впечатления, воспринимаемые философами через божественную иллюминацию. Более того, только диалектический силлогизм может справиться со всеми вещами, даже со знанием божественного. Обученный и увлеченный изучением светских наук может очистить понимание души и привести к ее ассимиляции с божественным архетипом. Это есть theognosia по аналогии (analogia entis), аналогия существования между сотворенными сущими и духовными, архетипическими идеями, присущими Богу. Этот аналогический способ предоставляет человеческому разуму возможность проникновения в бытие Бога через изучение сотворенной реальности. Предпочтение Варлаамом диалектических силлогизмов как способа доступа к познанию божественного предоставило ему возможность редуцирования богословия к философии. Критика Варлаамом метода исихастской молитвы предполагала несколько допущений. На антропологическом уровне он придерживался теории, основанной на платоническом спиритуализме; его обвинения подразумевали ожидаемую идентификацию сверхъестественного с нематериальностью. На гносеологическом уровне сам факт рассмотрения человеческого тела как вместилища благодати казался Варлааму невыносимым злоупотреблением. Потому что «возвращение к себе» в рамках исихастского метода понималось не только в духовном смысле, но и телесно: тело участвует в акте познания. Варлаам придерживался того, что доступ к высшей реальности может быть толь156 Выпуск 17/2015 ко актом разума, опосредованным иерархией сущих. На онтологическом уровне Варлаам следовал тенденции, которую он унаследовал от эллинизма, презирать материю и противопоставлять материальное духовному. Григорий Палама разработал в ответ реалистическую доктрину сверхъестественного знания, независимого от какого-либо чувственного опыта, но знания, которое было дано целостному человеку, состоящему из души и тела. Агностический номинализм Варлаама (подразумевавший, что нет никакой возможности прямого знания о реальности Бога) стал попыткой выразить реакцию на интеллектуальный реализм Фомы Аквинского. И ответ Паламы был опять же формой реализма, но другого рода реализма, экзистенциального реализма. Так что если мы можем выделить здесь две версии реализма (Аквинского и Паламы), я считаю, что тот, который был высказан Паламой, явился более сильной версией реализма. Я постараюсь объяснить, почему Палама противопоставляет не духовное материальному, а сверхъестественное сотворенному миру. С его точки зрения сверхрациональное познание должно быть более предпочтительным, чем рационализм Варлаама.480 Он утверждает, что люди как сотворенные существа ограничены их собственным сотворенным статусом, но когда они выходят за рамки их статуса, сообщаясь с Богом через божественные энергии, они участвуют в несотворенной жизни. Познание Бога не требует какой-либо экстернализации между субъектом познания и познаваемым объектом, но являет собой единство в несотворенном свете; человек не обладает сотворенной способностью, с помощью которой он может видеть Бога; иметь видение Бога становится возможным потому, что Бог соединяется с человеком, делясь знанием, которое Он имеет о Себе. Всякое откровение, всякое участие, всякое обожение является, таким образом, свободным актом живого Бога: божественной энергией. Важно подчеркнуть, что спор между Паламой и Варлаамом был одним из исключительно трудных из-за двух различных видов использования одних и тех же философских идей и терминологии. Варлаам следовал классическому греческому применению: концепции, абстракции, идеи, сформированные из логических умозаключений. Это версия рационально-демонстративного отношения. Но Палама был вынужден использовать язык иным образом, потому что он должен был описать конкретный и непосредственный мистический опыт, поэтому он с необходимостью использовал философские термины и понятия, как знаки, как указатели. Это версия отношения, основанного на опыте. Именно поэтому Палама обнаруживает себя в ситуации переобозначения снова и снова смыслов некоторых терминов. Он чувствует, что он должен делать это, чтобы прийти к согласию с непосредственным переживанием Бога через видение «света», Палама ясно осознает, что любое использование языка может быть только «указанием», а не описанием. Он рассматривает термины «свет» и «тьма» как взаимно адекватные: «свет обозначает высший положительный характер опыта», «тьма указывает на ее радикальную трансцендентность по отношению ко всему тому, что мы знаем».481 Палама неоднократно Meyendorff, John. A Study of Gregory Palamas / transl. by George Lawrence / Crestwood: St. Vladimir`s Seminary Press, 1998. P. 204. 481 Palamas, Grégoire. Défense des saints hésychastes / Introduction, text critique, traduction, et notes par Jean Meyendorff / Louvain: «Spicilegium sacrum lovaniense», 1959. P. 234. 157 480 VERBUM повторяет, что, говоря о божественной реальности, мы не можем утверждать с абсолютной достоверностью, но только посредством символа, образа и аналогии.482 Дискурс Паламы имеет некоторую двусмысленность, и основанием этого является то, что его дискурс следовал апофатическому пути, основной линии всего восточного богословия. Более того, мы можем говорить о «преднамеренной дестабилизации» теологического языка, потому что богословский язык, концептуализируя опыт переживания сотворенными существами Бога, должен также обратить внимание и осознать свои недостатки. Никакая достойная концепция Бога не может быть достигнута только через интеллект, поскольку истинное знание о Боге исходит от Бога, ведет к Богу, и соответствует Богу. Паламитское значение energeia стало вехой в поддержку этой версии сильного реализма. Ища правильного понятия для света Преображения, Палама решает использовать концепт Аристотеля energeia.483 Первоначально Аристотель использует термин, восприняв его от Платона: Платон устанавливает различие между обладанием (ktēsis) и использованием (hrēsis) вещей. 484 С Аристотеля утверждается дистинкция не между обладанием и использованием в целом, но между применением и владением умением или способностью души. Необходимо отметить, что Аристотель допускает существование нескольких уровней реальности. Размышление Аристотеля состоит в том, что если человек является простым существом, то единственное собственно человеческое дело заключается в достижении истины; с другой стороны, если человек состоит из нескольких способностей, его надлежащее дело то, которое является самым высоким среди них. Следовательно, тот, кто активен в мышлении, живет и существует больше, чем тот, кто не действует так, и хотя наивысший уровень реальности не описывается как актуальность (energeia), утверждается, что человек, который находится на самом высоком уровне реальности, в подлинном смысле активен (energie).485 Понимание energeia как деятельности может таким образом приобрести ее техническое значение: действительности.486 Для Аристотеля, energeia есть такой вид деятельности, который имеет его собственную цель и может существовать только в исполненном состоянии. Это и причина субстанции, и совершенная реальность, независимо от проявлений, которые она приобретает. По всем этим основаниям Аристотель обнаруживает energeia, достойную самого высокого именования, которое он может ей дать, а именно божественности. Используя понятие energeia для того, чтобы установить отличие от сущности или природы, Палама проследует очень осторожно, потому что богословская лексика того времени была слишком глубоко пронизана эссенциалистскими категориями греческой философии. Палама считает, что использование energeia необходимо для того, чтобы выразить экзистенциальную реальность Высшего Бытия. Как это ни парадоксально, в контексте использования этого понятия византийский автор был одновременно включен в Ware, Kallistos. The debate about Palamism // Eastern Churches Review 9 (1977). P. 53. Bradshaw, David. Aristotle East and West–Metaphysics and the Division of Christendom. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. P. 231. 484 Plato. Euthydemus. 280 b-e. 485 Aristotle. Protrepticus. B 86. 486 Bradshaw. Op. cit. P. 5. 158 482 483 Выпуск 17/2015 процесс освобождения телогического дискурса от традиционных философских категорий Аристотеля в связи с их неадекватностью для выражения тайн божественного общения с человеком. Например, Палама отказывается называть энергии «качествами Бога», потому что понятие «качество» не может никоим образом вместить измерение свободы, в то время как эти энергии являются выражением суверенной Божьей воли. Доктрина имманентных энергий предполагает интенсивное динамичное наблюдение отношений между Богом и миром. Весь космос есть огромный горящий куст, пронизанный, но не поглощенный несотворенным огнем божественных энергий. Эти энергии демонстрируют, что «с нами Бог». Они являются Божьей силой в общем деле с человеком, жизнью Бога, в которой участвует человек.487 Богословие Света Паламы — это не та теология, которая использует рациональные понятия, чтобы выразить абстрактные реалии, а, наоборот, апофатическое выражение мистического опыта, кульминация которого состоит в созерцании Бога.488 Тем самым, мы можем лучше понять использование понятия Григорием Паламой, объясняя критический аспект его учения: значение высшей реальности (другими словами, того содержания, которое может быть придано понятию реальности, когда целью является описание трансцендентного). При обсуждении божественного света (в качестве energeia) Палама утверждает, что он является естественным символом, отрицая, что он сотворенный символ. Аргументация состоит в том, что естественный символ всегда сопровождает то, что он символизирует, и его существование зависит от него, как полярное сияние сопровождает закат, а тепло сопровождает силу горения огня ввиду природной связи.489 Если energeia или божественный свет имеет этот смысл, тогда то, что мы называем естественной (или физической) реальностью имеет гораздо более широкое значение. Физическая реальность не является статической, инертной, но материей плюс энергией: она есть нечто, что можно описать как активный живой процесс, где мы обнаруживаем присутствие и интенциональность Личности и при этом в естественном пространстве. С другой стороны, мы можем констатировать, что в этом описании высшая реальность конституируется опытом в его самом радикальном значении: высшая реальность есть человеческий опыт несотворенных энергий. Любое положение, которое бы выходило за рамки содержания этого опыта, такое как непосредственное знание сущности, отвергается. В то же время отвергается и гносеологический пессимизм агностицизма: Высшая Личная Реальность не есть нечто, что не может быть известно в связи с её трансцендентностью, потому что она дает о себе знать через её проявления, называемые energeia. В случае Бога, природа или physis, из которых божественная энергия проистекает, есть сущность (ousia) Бога, в то время как ипостась, использующая энергию, в этом случае тройственна, так как лица Троицы всегда действуют вместе. «Следствием» энергии (energima) является результат деятельности Бога в сотвоWare, Kalistos. God Hidden and Revealed: The Apophatic Way and the Essence-Energies Distinction // Eastern Churches Review. 7 (1975). P. 121. 488 Dom Clement Lialine. The Theological Teaching of Gregory Palamas on Divine Simplicity // The Eastern Churches Quarterly 4. P. 282. 489 Palamas, Gregory. Triads / trans. by Nicholas Gendle / New York: Paulist Press, 1983. P. 108. 159 487 VERBUM ренном мире. Таким образом, имеется существенная разница между energeia и energima: energima как следствие Божьего действия является частью сотворенного порядка, а энергия, которая доводит его до бытия, производит себя несотворенной и вечной.490 3. Высшая Реальность: «Сверхсущностная Сущность» и «Нечто» Палама выбирает для обозначения радикальной трансцендентности недоступного аспекта Высшей Реальности, квалифицируя «сущность» со «сверхсущностью».491 Это способ объяснения вертикального отношения между Богом и сотворенным сущим, завершающийся в обожении. Иерархия Божьих ноэтических, лингвистических и опытных отношений с тварным миром иллюстрирует взаимодействие между Божьей доступностью и недоступностью. Объект видения в обожении является «технически» недоступным по той причине, что как сотворенное сущее он не может приблизить божественные энергии. Обожение требует «несотворенности» и выходит за рамки ощущений, мышления и всех форм познания. Божественный свет превосходит все сущее, все сотворенные вещи. Обоженный субъект «видит» божественный свет в той мере, в которой субъект является «несотворенным», но никакое знание не следует из этого состояния. Ноэтическая доступность Бога уменьшается, в то время как его опытная доступность повышается. Сверхсущностная сущность Бога выходит за недоступность и доступность божественных энергий. Само имя «Бог» относится к обоживающей энергии. Божественная сверхсущность, тем не менее, есть «более чем Бог», более чем энергетическое откровение Бога, и она существует за пределами всяких утверждений и отрицаний. Бог есть и «Бог», и сумма имен, приписываемых Богу, основанных на божественных энергиях, и «более чем Бог», сверхсущностная божественная сущность. 492 Существует не-бытие в трансцендентности, которое доступно сотворенным существам, когда они являются несотворенными, не-бытие, которое не является божественной сущностью; сверхсущностная сущность Бога превосходит даже это не-бытие. Когда сотворенное сущее пересекается с несотворенным измерением, оно испытывает и непосредственное присутствие Бога, и Божью непостижимость. Помимо этого, однако, до сих пор находится Hypertheos, то «более чем Бог», абсолютная недоступность сверхсущностной сущности Бога. 493 Множество божественных проявлений не может повредить единству Бога, потому что Бог находится за пределами категорий целого и частей. Оставаясь непознаваемым в Своей сущности, Он открывается в полном объеме в каждой энергии, как живой Бог. Бог в силу Его простоты полностью присутствует в Его сущности и в Его энергиях — в этом смысле Палама дает ясный ответ относительно проблемы связи между абсолютным божественным и миром. Между Богом и Его творениями нет независимой реальности, но Сам Бог через Ware, Kalistos. God Hidden and Revealed: The Apophatic Way and the Essence-Energies Distinction // Eastern Churches Review. 7 (1975). P. 131. 491 Palamas, Défense des saints hésychastes, 657. 492 Ibid. P. 662. 493 Thomas L. Anastos, Gregory Palama's Radicalization of the Essence, Energies, and Hypostasis Model of God // The Greek Orthodox Theological Review, 38. P. 349. 160 490 Выпуск 17/2015 свободное снисхождение именно и есть реальность. Божественные энергии не суть вещи, отличные от высшей «вещи», которая была бы сущностью Бога. Благодать не есть объект, с помощью которого Бог вознаградил бы его творения, но само проявление Живого Бога. Мы могли бы поразмышлять об аналогии между последними достижениями в науке (особенно в квантовой физике) и исихазмом относительно природы высшей реальности. Бернард Д'Эспаньа в своей книге «О физике и философии» утверждает, что понятие реальности per se считается совершенно независимым от нашей способности познания и коррелирует с гипотезой, что мы имеем прямой доступ к тому, что мы называем реальностью (что мы можем высказать нечто истинное о ней). Но ряд ученых и философов науки придерживаются того, что концепция реальности включает в ее семантическую сферу также представление, опирающееся на то, что не зависит от нас (основываясь на явлениях, т. е. человеческом опыте, который может быть построен без непосредственной отсылки к реальности per se). Понятно, что современная семантика понятия реальности на самом деле содержит две основных версии, соответствующие реалистическому описанию и репрезентационному подходу. Эти две версии конфликтуют друг с другом.494 Но важно отметить, что понимание Паламой возможностей познания высшей реальности превосходит эту дилемму. Потому что, как я уже сказал, нет никакой необходимости постулировать независимую реальность между Богом и Его творением: сам Бог есть эта реальность. Вот почему она имеет исключительное значение не только для теологии и философии, но также может предложить модель для нашего научного понимания мира. Именно это, согласно Д'Эспаньа, особенно актуально: вопрос, который сейчас играет важную роль в физике, есть вопрос относительно «реальной природы» того, что на довольно неконструктивном языке называется «Нечто». Эта роль, приписываемая «Нечто», предполагает полноту, единство целого, является совершенно чуждым понятием для умов классических физиков.495 Кроме того, мы должны отметить, что исихазм отличается от других духовных практик, по крайней мере, принятых в христианстве, тем, что он подчеркивает опыт в форме эксперимента: предполагается, что он должен быть методом с критерием верифицируемости и подтверждения. Метод работает, если он направляет нас к высшей реальности, или, на языке исихазма, с привлечением несотворенных энергий. В экспериментах решающим (критерий истины) является то, что обеспечивается «апелляцией к опыту». В современной науке это достаточно ясно; но я хочу заявить, что также и в исихазме имелось такого рода требование; это очевидно, когда Палама в ожесточенных спорах со своими противниками обычно призывает обращаться к опыту как к критерию. 4. Заключение Описание реальности является сложным, потому что мир есть динамическое место взаимодействия и имеет пластичность или способность непрерывного тонкого изменения на его самом глубоком уровне. Природа явления рассматривается в восточно-христианской традиции в качестве результата 494 495 d`Espagnat, On Physics and Philosophy. P. 14. Ibid. P. 17. 161 VERBUM двух соприсутствующих случаев, сотворенного (самый глубокий уровень в этом сотворенном компоненте явления называется logoi), но также несотворенного, и здесь есть наиболее сложные аспекты такого понимания явления. Мы можем обнаружить, что в прошлом веке возникла очевидная необходимость пересмотреть понимание реальности, основание состояло в провале традиционного описания мира и действительности. Но это объяснение кризиса оказалось гораздо более радикальным, чем это представлялось вначале. Возможность познания явления как он есть стала проблематичной, также как был понятен тот факт, что всякое посредничество в познании приводит в результате к некоторому искажению. Познание реальности как она есть оказалось самым трудным делом. Учение Григория Паламы предлагает радикальные ответы на возможность непосредственного доступа к явлению (как он может быть) и описанию природы феноменальности. И одним из решающих аспектов в этой доктрине было создание новых языков, новой концептуальности. Будущие исследования смогут обеспечить лучшее понимание конвергенции между паламитским исихазмом и наукой в интегральной точке зрения на реальность, это является идеалом, сформулированным Думитру Станилоэ,496 когда он утверждал, что сегодня мы нуждаемся в интегральной духовности и в интегральном познании, преодолевающем всякую фрагментарность, исходящую из дисциплинарных подходов. Думитру Станилоэ (1903–1993) — румынский священник, который в XX веке обратил особое внимание на ценность учения св. Григория Паламы. 162 496
