зом, опосредовано, сам того не замечая, пользователь
реклама
4. Вопросы частного права России и зарубежных стран 2011 зом, опосредовано, сам того не замечая, пользователь использует доменное имя, принадлежащее не ему самому, а третьему лицу – владельцу доменного имени. При этом возможности пользователя не ограничены, поскольку сам владелец доменного имени заинтересован в пользователе, чтобы предоставлять его вниманию находящуюся на ресурсе информацию. h.b. bоронцо"а* РАЗГРАНИЧЕНИЕ СУДЕБНОЙ ЮРИСДИКЦИИ ПО ДЕЛАМ С УЧАСТИЕМ ИНОСТРАННЫХ ЛИЦ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ При поступлении в суд искового заявления по спору с участием иностранного лица первый вопрос, который необходимо разрешить, – это определение подведомственности и подсудности дела. В связи с принятием Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ» рассмотрения данного вопроса следует начать с установленного им положения в соответствии с которым при рассмотрении гражданских дел следует иметь ввиду, что в силу части 1 статьи 47 Конституции РФ никто не может быть лишён права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьёй, к подсудности которых оно отнесено законом. А в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый при определении его гражданских прав и обязанностей имеет право на суд, созданный на основании закона. Границы подведомственности гражданских дел определены ст. 22 ГПК РФ. АПК РФ от 24 июля 2002 года и ГПК РФ от 14 ноября 2002 года внесли много изменений по процессуальным вопросам с участием иностранных лиц. Нормы о международной судебной юрисдикции по гражданским делам закреплены во многих международных договорах, заключенных Российской Федерацией с иностранными государствами. Указанные нормы носят важное значение в связи с тем, что посредством заключения международных договоров происходит унификация международного гражданского процесса. Нормы о международной судебной юрисдикции, закрепленные в международных договорах, действуют одинаково для всех государств-участников этих договоров. Такое единообразие позволяет избежать возникновения целого ряда негативных правовых явлений: положительного или отрицательного конфликта юрисдикции, непризнания и неисполнения иностранных судебных решений на * Канд. юрид. наук, доцент частного права России и зарубежных стран Марийского государственного университета. 295 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 территории какого-либо государства. В свою очередь, это способствует эффективной судебной защите субъективных прав иностранных лиц1. Так же, как и многие другие институты, подведомственность и подсудность имеют свою определённую специфику и особенности при рассмотрении их в рамках производства по делам с участием иностранных лиц, которые в условиях нового процессуального законодательства, несомненно, заслуживают внимания. С учётом того, что вопросы международной подсудности нуждаются не только в практическом, но и в теоретическом решении, перед непосредственным исследованием международного и национального процессуального законодательства и возникающих в его рамках проблем в теории и практике применения указанных институтов необходимо внести ясность в используемую терминологию. Несмотря на то, что общепринятым является то, что институт подведомственности служит разграничением компетенции между судами и другими юридическими органами, а институт подсудности – уже непосредственно между судами общей юрисдикции, ведётся активная полемика, предметом которой является употребление термина «подсудность» и для разграничения компетенции между судами различных подсистем. Если в теории права определение терминов «подведомственность» и «подсудность» в отношении гражданских дел без иностранного элемента является достаточно устоявшимся, общепринятым и не вызывающим серьёзных разногласий, то с определением компетентного правоприменительного органа по делам с участием иностранных лиц ситуация несколько иная2. Так, И.В. Решетникова и В.В. Ярков не поддерживают точку зрения В.М. Жуйкова, полагающего, что для разграничения предметов ведения между различными судами лучше использовать институт подсудности, а не подведомственности3. Обратившись к практике зарубежных стран, можно увидеть, что во многих из них термин «подведомственность» вообще не используется в процессуальном праве этих государств. Международным актам по процессуальным вопросам этот термин также не знаком. Например, в немецкой процессуальной литературе отсутствует понятие судебной подведомственности. Судебная подведомственность и подсудность как бы объединены в понятие подсудности, которая по обыкновению понимается в двух смыслах: объективном и субъективном. В объективном смысле под подсудностью понимается круг дел, рассматриваемых в суде. В субъективном смысле подсудность определяется как с позиции суда, так и с позиций сторон. С позиции суда – это круг прав и обязанностей по рассмотрению гражданско 1 Мамаев А.А. Международная судебная юрисдикция по гражданским делам с участием иностранных лиц: дис. … канд. юрид. наук. – Хабаровск, 2001. – С. 130. 2 Там же. – С. 17. 3 Решетникова И.В., Ярков В.В. Гражданское право и гражданский процесс в современной России. – М., 1999. – С. 73 (глава написана Ярковым В.В.). 296 2011 4. Вопросы частного права России и зарубежных стран правового спора; с позиции сторон – подчинение последних судебной деятельности1. В российской и немецкой правовой доктрине получило признание понятия международной подсудности, под которой понимается совокупность норм, определяющих границу судебной власти государства в отношении дел, в которых присутствует иностранный элемент как в виде участия иностранного лица, так и в иной форме. В отличие от обычной подсудности, регулирующей компетенцию конкретных судебных органов, международная подсудность определяет юрисдикцию государства в целом, указывает на категории дел, которые находятся в ведении его органов юстиции (таковыми могут быть как судебные, так и иные учреждения, полномочные осуществлять защиту субъективного права)2. Поэтому нельзя отождествлять понятия международной подсудности и подсудности в российском законодательстве. Исходя из употребления в Венской конвенции о дипломатических сношениях, а также консульских договорах и некоторых других международных конвенциях термина «юрисдикция», Л.А. Лунц и Н.И. Марышева признают использование термина «юрисдикция» в аспекте гражданского процессуального права в смысле международной подсудности, т.е. компетенции судебного аппарата данного государства по разрешению определённого рода гражданских дел. Далее указывают: следует иметь в виду, что понятие юрисдикции шире понятия международной подсудности, так как юрисдикция охватывает не только подсудность, но и компетенцию административных органов (нотариата, органов записи актов гражданского состояния и др.)3. Такой подход позволил А.А. Мамаеву присоединиться к высказанной точке зрения и в подтверждение отметить, что «в каждом конкретном случае, когда возникает спор между субъектами материального правоотношения, либо появляется иная необходимость обращения к правомочному юрисдикционному органу, всегда в первую очередь возникает вопрос: являются ли российские правоприменительные органы компетентными рассматривать конкретное гражданское дело с иностранным элементом, в компетенцию системы правоприменительных органов какого государства входит рассмотрение данного гражданского дела по существу, а не вопрос: к компетенции судов какого государства отнесено данное дело»4. Н.А. Васильчикова считает необходимым в связи с этим разделить точку зрения авторов, полагающих такие понятия, как подведомственность, подсудность (родовая и территориальная), международная подсудность, «определять 1 Давтян А.Г. Гражданское процессуальное право Германии. – М., 2000. – С. 93. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. М.А. Викут. – М., 2003. – С. 724 (автор комментария Елисеев Н.Г.). 3 Лунц Л.А., Марышева Н.И. Курс международного частного права: в 3 т. Т. 3: Международный гражданский процесс. – М., 2002. – С. 810. 4 Мамаев А.А. Международная судебная юрисдикция по гражданским делам с участием иностранных лиц: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2001. – С. 15. 2 297 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 с помощью категории "компетенция"»1. Если проанализировать указанные международные конвенции, то вряд ли мы найдём причины не согласиться с доводами авторов. Дополняя сказанное, следует процитировать В.В. Гаврилова, который верно отметил тот факт, что «нормы национального права о международной подсудности очерчивают пределы компетенции только своих собственных судебных органов и не решают вопрос о возможности и способах разрешения споров с иностранным участием в судах других государств»2. По мнению В.Г. Тихиня, с помощью термина «международная подсудность гражданских дел» разграничивается компетенция между судами разных государств по рассмотрению споров, в которых участвуют иностранные граждане, лица без гражданства, иностранные юридические лица. Другой, более точной позиции придерживается М.М. Богуславский, по мнению которого под международной подсудностью понимается компетенция судов какого-то конкретного государства по разрешению гражданских дел с участием иностранной стороны (сторон) или с каким-либо иным «иностранным элементом»3. В международной процессуальной науке сложились три основные системы определения подсудности: 1) по признаку гражданства сторон спора. Например, для того, чтобы суд Франции признал себя компетентным рассматривать дело, достаточно, чтобы спор касался сделки, заключённой гражданином Франции, независимо от места ее заключения; 2) по признаку «присутствия ответчика», которое толкуется весьма широко. Например, суды Англии и США признают себя компетентными рассматривать спор даже в случае кратковременного пребывания ответчика на территории, на которую распространяется юрисдикция этих судов; 3) путём распространения правил внутренней территориальной подсудности на дела с участием иностранного элемента. Например, ФРГ, Республика Беларусь, РФ4. Определение международной подсудности по признаку гражданства сторон спора, как отмечается практиками, сопряжено со значительными трудностями. Так, лицо может долгое время оставаться гражданином одной страны, а проживать и работать в другой стране. По сути, в такой ситуации ничто более его не связывает со страной, кроме того, что он является ее гражданином. В такой ситуации подавать иск по месту жительства такого лица по меньшей мере нецелесообразно. Представим несколько другую ситуацию. Лицо имеет несколько иностранных гражданств, и предложение связывать подсудность с законом того госу 1 Васильчикова Н.А. Производство по делам с участием иностранных лиц в российских судах: теория и практика: дис. … д-ра юрид. наук. – СПб., 2003. 2 Гаврилов В.В. Международное частное право. – М., 2001. – С. 232. 3 Богуславский М.М. Международное частное право. – 5-е изд. – М., 2004. – С. 491. 4 Там же. 298 2011 4. Вопросы частного права России и зарубежных стран дарства, с которым лицо больше связано, также может быть отнюдь не лучшим вариантом. Например, часть имущества и семья может находиться в одной стране, гражданином которой он является, а работает это лицо и другая часть его имущества находится в другой стране, гражданином которой он также является. Возникает вопрос: как в таком случае определить закон государства, с которым лицо фактически больше связано? С другой стороны, по таким категориям дел особого производства, как признание гражданина безвестно отсутствующим или объявление его умершим, наиболее подходящим критерием разграничения международной подсудности будет, как считает В.А. Бигун, критерий гражданства лица, в отношении которого ставится вопрос об установлении того или иного юридического состояния. Кроме критерия гражданства, по мнению учёного, при определении международной подсудности по рассматриваемой категории дел может быть использован критерий последнего известного места жительства лица, в отношении которого ставится вопрос о признании безвестно отсутствующим или объявлении умершим1. При наличии нескольких гражданств данный вопрос, на наш взгляд, должен решаться в зависимости от выбора заявителя. Другая система установления международной подсудности определяется по признаку постоянного места жительства ответчика. Как отмечает А.М. Гребенцов, сложности разграничения международной подсудности по критерию места жительства связаны с тем, что указанное понятие неодинаково в разных правовых системах. Так, например, особая сложность у стран-участниц, подписавших Брюссельскую и Луганскую конвенции, состоит в том, что в континентальной правовой системе место жительства связано с определёнными административными требованиями (регистрация, уведомление), а также с продолжительностью проживания, в то время как в странах системы общего права простое пребывание на территории такого государства является основанием наличия признака места его нахождения2. По мнению Х. Шака, подобные сложности квалификации можно устранить, если отталкиваться не от технического понятия места жительства, а от фактического обычного места пребывания. Простое пребывание, пишет он, напротив, понятие переменчивое и слабое, чтобы оно могло обосновывать общий вид подсудности. Такие далеко идущие последствия, как обязанность ответчика являться перед судом, не могут быть, как правило, привязаны к короткому пребыванию внутри страны, поскольку, как показывает англоамериканский опыт, подобной подсудностью можно злоупотреблять3. В действительности, место жительства гораздо легче установить в отличии от гражданства ответчика, являющегося иной раз основным признаком уста 1 Проблемы науки гражданского процессуального права / под ред. В.В. Комарова. – Харьков, 2002. – С. 277. (глава написана В.А. Бигун). 2 Гребенцов А.М. Унификация правил подсудности гражданских дел международного характера в странах Европы // Международный гражданский и арбитражный процесс. – 2003. – № 1. – С. 36. 3 Шак Х. Международное гражданское процессуальное право. – М., 2001. – С. 91. 299 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 новления общей подсудности (Франция), но признак места жительства как институт права чаще вызывает проблемы установления его содержания и в связи с этим вытекающие сложности определения международной подсудности. Определение подсудности путём распространения правил внутренней территориальной подсудности на дела с участием иностранного элемента характерно для российского процессуального законодательства. Так, к делам с участием иностранных лиц применимы правила родовой подсудности, территориальной, в том числе альтернативной, исключительной, договорной, по связи дел, а также условия передачи дела, принятого судом к своему производству, в другой суд. Однако, применительно к процессуальным отношениям с участием иностранных лиц, вместе с тем, российским законодательством предусмотрены и специальные правила установления подсудности. Применение правил внутренней территориальной подсудности при определении международной подсудности вовсе не означает, что они совпадают друг с другом. При международной подсудности используется такой критерий, как «иностранный элемент», который в спорном правоотношении может выступать в качестве субъекта, объекта, юридического факта1. Для полной ясности определения международной подсудности В.В. Гаврилов предлагает выделять три этапа последовательного её определения, каждый из которых имеет особое значение. Наиболее сложным является первый этап, задачей которого является определение компетентной национальной юрисдикции. Возникающие на этом этапе проблемы определяются как возможными разногласиями между заинтересованными в рассмотрении спора лицами, имеющими различную государственную принадлежность, так и «конфликтами юрисдикции» (когда суды сразу двух или более государств признают себя компетентными по конкретному делу или, наоборот, некомпетентными). На втором этапе происходит определение системы судебных органов, в которых будет разрешён спор. Комментируя суть этого этапа, В.В. Гаврилов поясняет, что установление компетентной национальной юрисдикции ещё не даёт ответа на вопрос о том, в системе каких судов данного государства (общегражданских, коммерческих) должно быть рассмотрено соответствующее дело. И уже на третьем этапе разрешается вопрос об определении конкретного судебного органа, которому непосредственно предстоит разрешить спор. Перечисленные этапы международной подсудности следует рассмотреть каждый в отдельности с целью установления сформировавшихся правил определения этого института. Итак, на первом этапе необходимо определить компетентное государство. Как уже было замечено, при решении вопроса о международной подсудности суд РФ устанавливает пределы своей компетенции и не затрагивает вопрос о компетенции иностранного суда. 1 Васильчикова Н.А. Производство по делам с участием иностранных лиц в российских судах: теория и практика: дис. … д-ра юрид. наук. – СПб., 2003. – С. 151. 300 2011 4. Вопросы частного права России и зарубежных стран Международная подсудность не имеет тотального надгосударственного регулирования, не имеет общих для всех государств правил и принципов, которые бы её определяли. Как совершенно точно подметил Л.В. Ефремов, если правила, установленные внутренним законодательством государства, соответствуют аналогичным нормам других государств, то они становятся общепризнанными в международно-правовой практике и применяются судами разных государств по спорам между отечественными и иностранными субъектами независимо от того, заключён или нет между их государствами соответствующий договор1. В других случаях приоритет следует отдавать нормам международного права, изначально исходя из того, что после того, как на основании соответствующих норм международного и национального права произведён выбор компетентного суда для рассмотрения спора, процессуальные отношения подчиняются правопорядку той страны, суд которой разрешает дело. По действующему законодательству «конфликт юрисдикций» обычно разрешается посредством международных многосторонних и двусторонних соглашений. В международных актах, таких, как многосторонняя конвенция стран СНГ «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» от 22.01.93 г.; двусторонние договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам между: РФ и Литовской Республикой, РФ и Республикой Кыргызстан, РФ и Азербайджанской Республикой, РФ и Эстонской Республикой, РФ и Латвийской Республикой, РФ и Республикой Молдова, РФ и Исламской Республикой Иран и многих других – содержатся нормы об определении государства, суд которого компетентен рассматривать возникший спор. Так, например, в ст. 4 Договора между Российской Федерацией и Эстонской Республикой «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» прямо закреплена норма, согласно которой в случае возбуждения производства по делу между теми же сторонами, о том же предмете и по тому же основанию в судах обеих Договаривющихся Сторон, компетентных в соответствии с настоящим Договором, суд, который возбудил дело позднее, прекращает производство. Аналогичная норма закреплена в Договоре между РФ и Латвийской Республикой. Схожие положения содержат и другие международные договоры. Разрешая вопрос об определении компетентного государства для рассмотрения конкретного спора, можно сформулировать следующее общее правило: если международным актом установлены иные правила определения компетентного национального суда по рассмотрению спора, то применяются нормы такого международного акта, т.е. для того, чтобы определить компетентный орган того или иного государства для рассмотрения спора, необходимо разре 1 Ефремов Л.В. Вопросы применения международных договоров о взаимном оказании правовой помощи в работе арбитражных судов // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. – 2000. – № 3. – С. 116. 301 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 шить вопрос о наличии между претендующими государствами заключённого договора о правовой помощи на право рассмотрения конкретного гражданского дела. При положительном ответе важно на основании соответствующих норм окончательно установить тот или иной компетентный орган государства. Анализ содержания нескольких международных актов показал следующее. Конвенция стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. и двусторонние договоры РФ о правовой помощи содержат в себе некоторые правила определения международной подсудности, которая разграничена специально по делам о признании лиц недееспособными, безвестно отсутствующими, о расторжении брака, отношениях между супругами, родителями и детьми, усыновлении, опеке и попечительстве, возмещении вреда, наследования и др. Анализ общих положений двусторонних договоров, заключённых РФ с Литвой (1992), Киргизией (1992), Азербайджаном (1994), Эстонией (1993), Молдавией (1993), Ираном (1996) позволил увидеть, что основным правилом (его также можно назвать общепризнанным) является возможность рассмотрения гражданских дел, если ответчик имеет на её территории местожительство. Кроме того, этими договорами предусмотрена договорная подсудность в случае, если имеется письменное соглашение сторон, которым, однако, не может быть изменена исключительная подсудность. Аналогичные положения содержаться и в договоре о правовой помощи, заключённом с Латвией. Таким образом, решается вопрос разграничения подсудности в ситуациях, когда право рассмотреть одно и то же дело принадлежит судам обоих Договаривающихся государств. Несоблюдение этого правила может в определённых договорами случаях привести к отказу в признании и исполнении судебного решения на территории другого Договаривающегося государства1. Среди общепризнанных правил можно также выделить правомочие суда государства, на территории которого находится недвижимое имущество, рассматривать иски о вещных правах на это имущество. Круг оснований для разграничения судебной юрисдикции расширен Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключённой между государствами – членами Содружества Независимых Государств. Необходимо отметить, что при отсутствии такого международного договора, содержащего основные правила распределения компетенции между государствами, полномочными рассматривать конкретное гражданское дело, следует применять нормы национального процессуального законодательства. Учитывая тот факт, что множество двусторонних договоров о правовой помощи, во многих из которых содержатся нормы, закрепляющие такие правила судопроизводства, которых нет в других договорах, ведёт не к унифицированному применению норм, установленных договорами, а к полностью про 1 Ефремов Л.В. Вопросы применения международных договоров о взаимном оказании правовой помощи в работе арбитражных судов // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. – 2000. – № 3. – С. 117-118. 302 2011 4. Вопросы частного права России и зарубежных стран тивоположному результату, необходимы предложения в целях создания единого международного механизма для упорядоченного разрешения проблем получения судебной защиты по делам с участием иностранных лиц. На наш взгляд, большое количество двусторонних международных договоров о правовой помощи по вопросам гражданского процесса не означает качественное решение процессуальных проблем. Для достижения позитивного результата в обозначенной проблеме необходимо заключение именно многосторонних конвенций, которые позволили бы унифицировать нормы всех стран-участниц в области решения вопросов по проблемам международного гражданского процесса; создать единый механизм межгосударственного правового сотрудничества, облегчить реализацию права на получение судебной защиты, а также привести к более стремительному росту детального регулирования вопросов международной подсудности. С таким решением различных по своей сути международных проблем согласна и В.О. Чуличкова. Она пишет: «В настоящее время одной из основных тенденций развития мирового сообщества является глобализация различных аспектов жизни общества. Процессы глобализации происходят и в праве. В частности, они выражены в единодушном стремлении различных государств унифицировать национальное законодательство, т.е. «привести его к единому знаменателю». Это обусловлено рядом причин – экономических, экологических, политических и др. Мировое сообщество пришло к выводу, что современные проблемы решаются только путём унификации национального законодательства1. В отличие от В.В. Гаврилова, М.М. Богуславский основной проблемой в рассматриваемой области считает проблему подведомственности, разграничения компетенции между общими судами и арбитражными судами2. Задачей второго этапа является «отнесение спора о праве или иного юридического дела к компетенции определённого органа»3. В нашей стране существует несколько видов судов, рассматривающих дела с участием иностранных лиц в порядке гражданского судопроизводства. К таким судам относятся суды общей юрисдикции, арбитражные суды и третейские суды. На распределение подведомственности дел распространяются общие положения процессуального законодательства при отсутствии правил международного характера. Обращение за рассмотрением спора в конкретный суд могут также определять сами стороны, заключив между собой соглашение с учётом основных нормативных актов процессуального законодательства. Такое право предос 1 Чуличкова В.О. Акты унификации национального законодательства: их влияние на внутригосударственное право // Международно-правовые способы защиты прав человека: сб. науч. ст. / под ред. Н.А. Баринова, Т.М. Пряхиной. – Саратов, 2003. – С. 121. 2 Реформа гражданского процессуального права / под ред. М.М. Богуславского и А. Трунка. – М., 2002. – С. 178. 3 Гражданский процесс / под ред. В.А. Мусина, М.А. Чечиной, Д.М. Чечота. – М., 2000. – С. 104 (глава написана Мусиным В.А.). 303 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 тавлено сторонам помимо национального законодательства, например, ст. 21 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским семейным и уголовным делам 1993 г. При отсутствии такого соглашения для определения органа, компетентного для рассмотрения спора, следует обратиться к действующему законодательству. Изучение опубликованной практики применительно к указанному правилу показывает, как вопрос определения компетентного суда для рассмотрения спора при наличии соглашения о рассмотрении спора в конкретном суде по выбору сторон разрешается в определённых правовых ситуациях. Так, например, внешнеторговый контракт, которым исполнение было предусмотрено на территории Российской Федерации, содержал в себе также оговорку о передаче спора в третейский суд. Между тем, иск был подан в арбитражный суд в Российской Федерации, ответчик (английская фирма) представил свои возражения на иск, доказательства в их обоснование, участвовал в судебных заседаниях при рассмотрении спора в первой и апелляционной инстанции. Лишь при использовании права кассационного обжалования ответчик сослался на то обстоятельство, что иск заявлен с нарушением соглашения о передаче споров по сделке в третейский суд и арбитражный суд не вправе рассматривать спор, вытекающий из этого договора1. Действия иностранной фирмы в данном случае неправомерны по следующим основаниям. В указанном случае иск был предъявлен в арбитражный суд Российской Федерации в соответствии с арбитражным процессуальным законодательством о подведомственности споров с участием иностранной организации. Арбитражный суд вправе рассматривать дела с участием иностранных лиц, если спор возник из договора, по которому исполнение должно иметь место или мело место на территории Российской Федерации, или если орган управления, филиал или представительство иностранного лица находится на территории Российской Федерации. Иностранная фирма (ответчик), заключившая соглашение о рассмотрении споров в третейском суде, имела право отказаться от рассмотрения спора в арбитражном суде Российской Федерации в своём первом заявлении по существу спора. Такой порядок установлен нормой арбитражного процессуального законодательства, предусмотревшей полномочие арбитражного суда оставить исковое заявление без рассмотрения в случае установления судом после принятия заявления к производству, что имеется соглашение сторон о рассмотрении данного спора третейским судом, если любая из сторон не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора в арбитражном суде первой инстанции заявит по этому основанию возражение в отношении рассмотрения дела в арбитражном суде. 1 Судебные споры: материалы судебной практики, образцы документов, комментарии / под ред. М.Ю. Тихомирова. – М., 2001. – С. 24 –27. 304 2011 4. Вопросы частного права России и зарубежных стран Следовательно, с учётом рассмотренного положения, действия истца, предъявившего иск в арбитражный суд, и ответчика – английской фирмы, не заявившей ходатайство о передаче спора согласно арбитражной оговорке в третейский суд и участвовавшей в рассмотрении спора по существу в арбитражных судах, свидетельствуют о желании сторон защищать свои права и интересы в арбитражном суде Российской Федерации. В такой ситуации арбитражный суд не имел оснований оставлять иск без рассмотрения. По обыкновению, при отсутствии соглашения о передаче спора на рассмотрение компетентным судом для определения подведомственности гражданских дел арбитражным судам необходимо учитывать два критерия в совокупности: характер спора и субъектный состав. Характер спора должен соответствовать требованиям, установленным действующим АПК РФ. Пункт 1 ст. 27 устанавливает: «Арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности». Субъектный состав участников спорного правоотношения составляют юридические лица и граждане, осуществляющие юридическую деятельность без образования юридического лица и имеющие статус индивидуального предпринимателя, приобретённый в установленном законом порядке, РФ и субъекты Федерации1. В иных случаях спор подлежит разрешению в судах общей юрисдикции. В этой связи возникает вопрос: что следует понимать под категорией «экономический спор»? А.И. Муранов в одной из своих работ определяет, что является экономическим спором: «Экономические споры возникают между субъектами экономического оборота, и с точки зрения формальной и правовой логики можно утверждать, что ввиду специфики экономического оборота существуют только три группы споров, могущих возникать между его субъектами: 1) в отношении статуса этих субъектов; 2) в отношении нематериальных благ, принадлежащих этим субъектам; 3) в отношении принадлежащих им материальных благ». Основываясь на этой позиции, далее он подчёркивает, что любой из таких трёх видов споров возникает по поводу статики или динамики субъективных прав: иными словами, по поводу субъективных прав, которые у одной из сторон спора либо уже имеются (статика), либо имелись и были прекращены, или же приобретения которых она требует (динамика)2. Достаточно взглянуть на соответствующие статьи АПК, считает А.И. Муранов, определяющие категории дел, подведомственных арбитражному суду, чтобы увидеть, что любой из указанных в нём споров может быть определён как спор по поводу статики или динамики субъективных материальных прав. 1 Процессуальное право: энциклопедический словарь / под ред. Т.Е. Абовой, П.А. Лупинской, Т.Г. Морщаковой, Н.Г. Салищевой, М.С. Шакарян. – М., 2003. – С. 348. 2 Муранов А.И. Исполнение иностранных судебных и арбитражных решений. – М., 2002. – С. 41. 305 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 При выдвинутых аргументах к содержанию понятия «экономический спор», коррелирующих между собой, данная позиция представляется обоснованной. В отличие от арбитражных судов, суды общей юрисдикции рассматривают все дела, независимо от субъектного состава спорящих сторон. Ими могут быть и физические и юридические лица, кроме дел, которые отнесены законом к ведению конституционного суда либо арбитражного суда. Исходя из этого, верным является положение, что само по себе наличие статуса юридических лиц у обеих сторон не даёт оснований для рассмотрения спора в арбитражном суде, если спор не является экономическим. А в соответствии с международным договором РФ дела с участием иностранных лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, могут быть отнесены к компетенции судов общей юрисдикции1. Таким образом, если субъектом спора является иностранное объединение лиц, не являющееся юридическим лицом, и при этом спор не является экономическим, дело будет рассматриваться в суде общей юрисдикции. Если же спор носит экономический характер, то определяющую роль по общим положениям будет играть субъектный состав. Кроме уже указанного, при определении подведомственности важным является положение, предусмотренное ч. 4 ст. 22 ГПК РФ, в соответствии с которым при объединении нескольких связанных между собой требований, из которых одни подведомственны общему, а другие арбитражному суду, если разделение требований невозможно, дело подлежит рассмотрению в общем суде. Помимо дел искового характера, к компетенции судов общей юрисдикции относятся дела, возникающие из публично-правовых отношений, дела об установлении юридических фактов в порядке особого производства, дела по требованиям в порядке приказного производства. Установление государства, в суде которого надлежит рассматривать спор с участием иностранных лиц и определения соответствующего органа явно недостаточно для того, чтобы поданное заявление было принято. На последнем, третьем этапе акцентируется внимание на отнесении спора к компетенции конкретного суда. Целью этого этапа является разрешение вопроса о подсудности гражданского дела конкретному суду. По каждому гражданскому делу должна быть определена как родовая, так и территориальная подсудность, после чего может быть решён вопрос о принятии искового или иного требования к производству конкретного суда2. 1 Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. Г.А. Жилина. – М., 2003. – С. 68 (автор комментария Жилин Г.А.). 2 Ерохина Т.П. Проблемы гражданской юрисдикции в свете нового законодательства // Сб. науч. ст. молодых ученых Саратовской государственной академии права / под ред. А.И. Зайцева, Т.А. Савельевой. – Саратов, 2003. – С. 31. 306 2011 4. Вопросы частного права России и зарубежных стран Определить родовую подсудность по исследуемой категории дел – значит, установить компетентный суд судебной системы для рассмотрения спора с участием иностранных лиц по правилам подсудности, закреплённым ГПК РФ. По общим правилам, в соответствии с нормами главы третьей ГПК РФ, дело может быть подсудно мировому судье (ст. 23), районному суду (ст. 24), военным и иным специализированным судам (ст. 25), верховному суду республики, краевому, областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области и автономного округа (ст. 26), Верховному суду РФ. Правила главы третьей ГПК РФ распространяются и на производство с участием иностранных лиц. По сравнению с ГПК РСФСР, ГПК РФ содержит ещё одну новеллу в разделе, посвящённом производству с участием иностранных лиц, норма которой определяет родовую подсудность ходатайства взыскателя о принудительном исполнении решения иностранного суда. Такое ходатайство компетентен рассматривать только суд субъекта федерации по месту жительства или месту нахождения должника в РФ, а в случае, если должник не имеет места жительства или места нахождения в РФ, либо место его нахождения неизвестно, то по месту нахождения его имущества. Кроме особенностей родовой подсудности по исследуемой категории дел, практический и научный интерес представляют нормы, регулирующие территориальную подсудность. Территориальная подсудность устанавливается после определения родовой подсудности. В теории гражданского процесса отмечается: «в качестве признака определения подсудности, кроме рода дела, выступает также территория, на которой функционирует конкретный суд. Признак территории функционирования суда позволяет определить, какому из однородных (из множества районных либо судов субъектов Федерации) подсудно данное дело»1. Международная территориальная подсудность и внутренняя территориальная подсудность корреспондируют, так как и та, и другая определяются по общему правилу местом жительства или местом нахождения ответчика. В соответствии со ст. 402 ГПК РФ по делам с участием иностранных лиц суды в РФ рассматривают дела с участием иностранных лиц, если гражданинответчик имеет место жительства в РФ или организация-ответчик находится на территории РФ. Главой 44 ГПК РФ довольно обширно устанавливаются правила подсудности с участием иностранных лиц. Закреплён целый ряд случаев, когда суд вправе рассматривать дела с участием иностранных физических и юридических лиц. Предусмотренные ГПК РФ виды территориальной подсудности (общая территориальная подсудность, альтернативная подсудность, исключительная подсудность, договорная подсудность, подсудность по связи дел) применимы и при определении международной подсудности дел. 1 Гражданский процесс / под ред. М.К. Треушникова. – М., 2001. – С. 53 (глава написана Треушниковым М.К.). 307 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 Помимо общих правил, ГПК РФ содержит и специальные правила территориальной подсудности. Так, ч. 3 ст. 402 предусматривает случаи альтернативной подсудности, среди которых устанавливается правило о том, что суды в Российской Федерации вправе рассматривать дела с участием иностранных лиц в случае, если по делу о расторжении брака истец имеет место жительства в Российской Федерации или хотя бы один из супругов является российским гражданином. Так, 18 февраля 2002 года Ленинским районным судом г. Саратова был рассмотрен иск гражданки Российской Федерации Игнатьевой О.А. к гражданину Франции Бонно Р.М.П. о расторжении брака и определении места жительства ребенка1. Судья правильно, в соответствии с ч. 2 ст. 160 Семейного кодекса РФ, указала, что расторжение брака между гражданами России и иностранными гражданами на территории РФ производится в соответствии с законодательством Российской Федерации. Кроме того, в соответствии с новым процессуальным законодательством РФ данный спор может быть разрешён в судах РФ в соответствии с п. 8 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ. Ранее ГПК РСФСР аналогичной нормы не содержал2. Столь же важно заметить, что, давая ответ на соответствующий вопрос, Верховный суд РФ в обзоре законодательства и судебной практики Верховного суда РФ за IV квартал 2001 г. указал следующее: норма п. 1 ст. 29 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанная 22 января 1993 года в Минске государствами – членами СНГ, предоставляет супругам, имеющим гражданство одного государства и проживающим на территории другого государства, право выбора обращения в судебные учреждения государства, гражданами которого они являются, либо государства, на территории которого они проживают. Статья 403 указывает на категории дел исключительной подсудности. При этом, помимо указанных в данной статье категорий дел, к исключительной подсудности современного процессуального законодательства относятся дела, вытекающие из публичных правоотношений, а также ряд дел особого производства. Последние чётко закреплены в ГПК. Отдельно следует сказать о договорной подсудности, заслуживающей определённого интереса, поскольку она облегчает решение вопросов той или иной стороне. Суть данного вида подсудности состоит в возможности выбора сторонами суда, в котором в случае возникновения будет рассматриваться их спор. К примеру, стороны, заключающие договор займа, живут в отдалённых друг от друга местах; займодавец вполне может провести указание в договоре (или отдельное соглашение) о рассмотрении споров по данному вопросу по его месту жительства. При отсутствии такой договорённости займодавец будет обязан в случае спора обращаться в суд по месту жительства заёмщика, что, конечно, несет для займодавца определенные неудобства3. 1 Архив областного суда. Дело № 2-23 за 2002 г. ГПК РСФСР. – М.: Юристъ, 2001. 3 Турусов А.А. Осторожно: ГПК – защищайтесь! – Ростов-на-Дону, 1999. – С. 22. 2 308 2011 4. Вопросы частного права России и зарубежных стран Нельзя забывать и об ограничениях, заключающихся в запрете изменения по соглашению сторон исключительной территориальной и родовой подсудности. При этом под невозможностью изменения исключительной подсудности понимается невозможность изменения как указанной в международном договоре исключительной подсудности, так и во внутреннем законодательстве. Невозможным является также изменение подсудности по делам особого производства, в связи с отсутствием в данном производстве понятия сторон, которые могли бы заключить подобное соглашение, а также делах, возникающих из публично-правовых отношений по причине отнесения законодателем указанных категорий дел к исключительной подсудности. Кроме того, невозможно изменить подсудность и по ряду других дел, например, подсудных Верховному суду Российской Федерации. Необходимо, конечно, сказать и о форме соглашения о договорной подсудности. Здесь следует заметить, что ни российский закон, ни в большинстве своём международные акты никак её не определяют. Из сложившейся практики будет верным предположить, что такое соглашение возможно как в виде отдельного письменного документа, так и в виде специальной на то оговорки в договоре. Несмотря на отсутствие требований к содержанию и форме соглашения сторон по изменению международной подсудности, следует указать, что такая договорённость может принимать форму пророгационного и дерогационного соглашения. В первом случае дело, не подсудное суду данного государства, в силу соглашения передаётся этому суду на рассмотрение. Во втором случае дело, подсудное суду данной страны, передаётся на рассмотрение суда иного государства1. В связи со сказанным следует заметить, что абсолютной новизной в ГПК РФ обладает понятие пророгационного соглашения, в котором стороны по делу с участием иностранного лица вправе договориться об изменении подсудности дела до принятия его к производству судом. Но, как было замечено выше, соглашение не должно нарушать исключительную компетенцию иностранного суда. Это, как отметил А.А. Мамаев, один из немногих случаев, когда российское законодательство учитывает процессуальные нормы иностранного права2. К отрицательным моментам следует отнести то, что законодатель, закрепляя данный институт в ГПК РФ, кроме формы, также не указывает способы заключения пророгационного соглашения, субъектов его подписания, структуру. Разрешение данных вопросов остается на усмотрение практики, что на наш взгляд может повлечь за собой неблагоприятные процессуально – правовые последствия. 1 Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. – М., 1984. – С. 279. 2 Мамаев А.А. Установление компетентного арбитражного суда по делам с участием иностранных лиц: новое в правовом регулировании // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. – 2003. – № 3. – С. 130. 309 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 Не сказано было и ещё об одном виде территориальной подсудности – подсудности по связи дел, которая также используется в производстве с участием иностранных лиц. Подсудность по связи заявленных требований имеет место в том случае, когда между ними существует такая объективная связь, которая позволяет рассмотреть все заявленные требования в одном процессе. Процессуальные правила подсудности по связи дел с участием иностранных лиц заключаются в следующем: 1) иск к нескольким ответчикам, проживающим или находящимся в разных местах, предъявляется по месту жительства или нахождения одного из ответчиков по выбору истца. В этом случае можно отметить схожесть подсудности по связи дел с альтернативной подсудностью, т.к. и в той, и в другой ситуации право выбора суда принадлежит истцу. Но, если при альтернативной подсудности производится выбор стороной суда по месту жительства, нахождения истца либо ответчика, то при подсудности по связи дел выбор производится только по месту жительства, нахождения ответчика (ответчиков)1. Кроме того, может сложиться ситуация, при которой иск должен подчиняться правилам исключительной подсудности, предусмотренным международными актами или внутренним законодательством. В таком случае иск должен быть предъявлен в тот суд и той страны, который предусмотрен этими правилами; 2) встречный иск предъявляется в суд, рассматривающий первоначальный иск, независимо от его подсудности. По содержанию данной нормы в процессуальной литературе, несмотря на чёткое её закрепление во внутреннем законодательстве и в международных актах, возникают иные точки зрения. Некоторую полемику по этому поводу ведёт В.А. Бигун с Е. Гусевым. Последний полагает, что вопрос о подсудности встречного иска с иностранным элементом суд должен разрешать по каждому конкретному делу, учитывая прежде всего, сможет ли он собрать с помощью процессуальных поручений все необходимые доказательства для объективного рассмотрения дела2. С такой позицией не согласен В.А. Бигун, считая, что автор, рассуждая относительно международной подсудности встречного иска, смешивает два вопроса: об определении подсудности и условиях принятия встречного иска3. Представляется, что изложенное не совсем верно, так как непонятно, к какому конкретно условию встречного иска В.А. Бигун относит решение судом вопроса о возможности сбора с помощью процессуальных поручений все необходимые доказательства для объективного рассмотрения дела, когда все условия встречного иска прямо прописаны в законе (ст. 138 ГПК РФ). 1 Гражданский процесс / под ред. М.К. Треушникова. – М., 2000. – С. 95. (глава написана М.К. Треушниковым совместно с В.В. Молчановым). 2 Гусев Э. Визначення мiжнародноi пiдсудностi цивiльних справ за радянським законодавством // Радянське право. – 1988. – № 10. – С. 43. 3 Проблемы науки гражданского процессуального права / под ред. В.В. Комарова. – Харьков, 2002. – С. 28 (глава написана В.А. Бигун). 310 2011 4. Вопросы частного права России и зарубежных стран Нами же в позиции Е. Гусева усматривается нарушение принципа состязательности, что крайне недопустимо. По действующему законодательству суд по своей инициативе не собирает доказательств. Однако, в случае, когда для сторон и других лиц, участвующих в деле, представление доказательств затруднительно, то по их ходатайству суд оказывает им содействие в собирании доказательств. Как правильно указывает А.Г. Коваленко, исключение составляет то, что если суд для установления истины придёт к выводу о необходимости предоставления дополнительных доказательств. Вмешательство же суда по сбору доказательств поставит одну из сторон в худшее положение1. Так как бремя доказывания принадлежит сторонам, суд как при принятии первоначального иска, так и при подаче встречного иска, не выясняет у сторон количество доказательств и не решает вопрос об их достаточности. Как отмечалось, данный вопрос решается однозначно не только во внутреннем законодательстве (ст. 137 ГПК РФ), но и в нормах международных договоров. Например, в соответствии с ч. 2 ст. 22 Конвенции, заключённой между государствами – членами СНГ, «встречный иск и требование о зачёте, вытекающие из того же правоотношения, что и основной иск, подлежат рассмотрению в суде, который рассматривает основной иск». Такое требование связано с тем, что одной из целей предъявления встречного иска является именно одновременное рассмотрение его с основным иском. Поскольку встречный иск предъявляется в процессе, уже начатом по основному иску, то подведомственность последнего предопределяет подведомственность встречного иска, т.е. иска, предъявленного первоначальным ответчиком навстречу основному иску к истцу по этому иску2. Обобщая вышеизложенное, можно сделать следующий вывод. Только прохождение всех трех этапов должно привести к правильному установлению компетентного суда для рассмотрения конкретного гражданского дела в Российской Федерации. Согласно исследованному материалу, задача определения компетентного суда решается на основе правил внутреннего законодательства с учётом международных норм. Кроме того, нельзя забывать и о том, что «в условиях европейской нтеграции многие отдельные вопросы разграничения юрисдикции судов по гражданским и коммерческим делам решены в европейском международном гражданском процессе с очень высокой степенью уважения к интересам странучастниц, со значительным упрощением процедуры определения международной подсудности»3. В качестве выводов хотелось бы отметить, что возникающие вопросы, связанные с международной подсудностью, являются одними из наиболее слож 1 Коваленко А.Г. Реализация принципа состязательности в ходе судебной реформы // Вестник СГАП. – 1998. – №1. – С. 48. 2 Научно-методический комментарий к Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам / под ред. С.П. Щербы. – М., 2007. – С. 44 (комментарий Е.М. Артамоновой). 3 См. по: Порохов М.Ю. Гражданско-правовые споры с участием иностранных лиц: дис. … канд. юрид. наук. – СПб., 2001. – С. 74. 311 Марийский юридический вестник b/C3“* 8 ных процессуальных проблем, поэтому государства и международные организации не зря уже давно ведут работу с целью разработки единых правил международного гражданского процесса. Н.М. Юрова считает, что в рамках СНГ унификация процессуального законодательства осуществляется с перспективой создания единого правового поля в сфере гражданского судопроизводства. Базой для дальнейшей интеграции процессуального законодательства являются несколько межгосударственных соглашений. В настоящее время органы СНГ работают над созданием единого правового пространства в сфере международного гражданского процесса. Так, 16 июня 2003 г. издано Постановление Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ № 21-6 «О концепции и структуре Модельного кодекса гражданского судопроизводства для государств – участников Содружества Независимых Государств». 28 сентября 2004 г. на Совместном заседании Постоянных комиссий Межпарламентской ассамблеи ЕврАзЭС был одобрен проект Концепции гармонизации национального законодательства стран ЕврАзЭС в сфере судебно-гражданской и судебно-экономической юрисдикции1. Кроме того, несколько раз предпринимались попытки разработки проекта закона о международном частном праве и международном гражданском процессе. Тем не менее, видимо, всё это осталось в разработках прошлых лет. Однако, учёные не теряют надежду на то, что когда-нибудь отдельные, особо сложные вопросы будут замечены законодательными органами и найдут своё урегулирование в нормативном правовом акте. Негативное отношение к сложившейся ситуации высказали в своей работе И.В. Гетьман-Павлова и Н.Ю. Ерпылёва. Они обращают внимание на то, что в России есть межотраслевая кодификация МЧП и МГП; есть практика применения нормативных актов по делам, связанным с иностранным правопорядком; существует проект единого закона об МЧП и МГП; в работах российских ученых высказаны детальные и подробные предложения по созданию такого закона; есть официальные переводы иностранных нормативных актов; известна правоприменительная практика других стран; наличествует большой конгломерат международно-правовых актов (в том числе принятых в рамках СНГ). Весь материал, необходимый для автономной кодификации, фактически уже собран, частично систематизирован, и дело остается за малым – свести этот материал в единый законодательный акт. Российские ученые с радостью примут участие в этой работе. К сожалению, нет только желания и воли законодателя. Хотелось бы верить, что в не очень отдаленном будущем отечественный законодатель все же осознает актуальность и неизбежность разработки специального закона2. 1 Юрова Н.М. Международное гражданское процессуальное право: теоретические основы имплементации норм в правовой системе Российской Федерации. – М., 2008. – С. 6. 2 Гетьман-Павлова И.В., Ерпылёва Н.Ю. Российское законодательство по международному частному праву: проблемы совершенствования // Международное публичное и частное право. – 2009. – № 1. 312
