СИМВОЛЫ ЗНАНИЯ В ПОЭМЕ «ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ» ДЖ

III. СИМВОЛИЧЕСКОЕ И АРХЕТИПИЧЕСКОЕ
В КЛАССИЧЕСКОМ И СОВРЕМЕННОМ
ИСКУССТВЕ
СИМВОЛЫ ЗНАНИЯ В ПОЭМЕ «ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ»
ДЖ. МИЛЬТОНА, ТРАГЕДИИ «ФАУСТ» И. В. ГЁТЕ,
МИСТЕРИИ «КАИН» И ДРАМАТИЧЕСКОЙ ПОЭМЕ
«МАНФРЕД» ДЖ. Г. БАЙРОНА
Е. А. Маркова
Московский государственный университет
им. М. В. Ломоносова, факультет журналистики,
г. Москва, Россия
Summary. Symbols carry an important meaning in the encrypted way and
hide the truth from unworthy persons. The goal of the characters of “Paradise Lost” of
John Milton, “Faust” of Johann Wolfgang von Goethe, “Manfred” and “Cain” of
George Gordon Byron is to get to the bottom of solemn truth. The main symbols of
knowledge in “Paradise Lost” and “Cain” are snake, fruit and tree. Other important
symbols which connect “Faust” and “Manfred” are flame, goblet and book. The symbols of knowledge open slightly a way to the truth and supplement and expand the
world of the work of literature where they were found.
Key words: symbols, knowledge, “Paradise Lost”, “Faust”, “Manfred”, “Cain”.
Символы несут в закодированном виде глубокие знания. Но доступны они не всем. Символы возникают с определённой и одновременно противоречивой целью – сокрытия и выявления истины. Так, с
одной стороны, символ служит для обозначения и выявления непостижимого, с другой – он представляет собой оболочку, скрывающую
истину от недостойных. Проникнуть в тайны истинного знания – вот
цель героев произведений «Потерянный рай» Дж. Мильтона, «Фауст»
И. В. Гёте, «Каин» и «Манфред» Дж. Г. Байрона.
Основные символы познания, характерные как для поэмы
«Потерянный Рай», так и для мистерии «Каин», это змея, плод и
древо. В поэме Мильтона Люцифер искушает Еву не в своём подлинном обличии. Чтобы осуществить свой замысел, он решает
принять облик змея. Змей – это одно из самых противоречивых
созданий природы в символике разных народов. С одной стороны,
змея считается символом мудрости, знания, но с другой в Европе,
особенно в Средние века, змея считалась воплощением зла и исчадьем ада. Байрон же в «Каине», своей интерпретации Библейского
текста, говорил, что в Книге Бытия не сказано, что Еву соблазнил
дьявол, а говорится о змие, и лишь потому, что он «самая хитрая
из полевых тварей».
157
Плод, которым Змей искусил Еву в райском саду, в Библии не
назван. Но, несмотря на это, яблоко было первым плодом, на который пал выбор позднейших толкователей Священного Писания. У
Мильтона в тексте также есть указание на то, что запретный плод –
это именно яблоко. Алхимики использовали этот плод в качестве
символа знания, подметив, что сердцевина разрезанного поперёк
яблока похожа на пятиконечную звезду, что напоминало им об искомом пятом элементе. В некоторых теоретических работах, посвящённых изучению символики, научное биологическое название яблони – Malus («плохой, дурной») – считается производным от латинского корня слова и напоминающим о том, что именно яблоко
стало причиной грехопадения человека. Однако в словарях латинского языка указывается на многозначность этого слова, где «яблоня» является первым значением, а «скверный» – лишь третьим.
Но наряду с плодом как символом запретного знания существует символ дерева. У разных народов символика дерева служила
средством описания мира, именно с древа знания срывает Ева запретный плод. Но до сих пор ведётся полемика о правомерности
разделения древа жизни и древа познания. Дж. Дж. Фрейзер указывает на то, что общепризнанным является мнение о позднейшем искажении предания о грехопадении, и высказывает предположение,
что в отличие от древа жизни, которое было доступным человеку,
запретным становится не древо познания, а древо смерти, чьи плоды
смертоносны.
Другие важные символы познания, которые встречаются в
произведениях и объединяют трагедию «Фауст» и драматическую
поэму «Манфред», – это пламя (свет), чаша и книга. Свет, который
несёт Люцифер (буквально: Светоносец), – это свет знания. Однако
этот свет не рассеивает, а только усиливает мрак, тяготеющий над
жизнью. Познание великих тайн мироздания не помогает Каину
найти путь к добру и счастью, но лишь усугубляет его страдания, открывая ему его собственное ничтожество и бессилие. Чаша, из которой Фауст хочет выпить яд, и котёл ведьмы – это вместилища тайного знания, которое позднее принесет скорбь возжелавшему его. Манускрипты, из которых Фауст и Манфред черпали свои знания, не
смогли удовлетворить их жажду познания. Они, искушая, дают лишь
часть, тогда как стремящемуся к совершенству учёному нужно несоизмеримо больше.
Символы – обломки былого единства, одного наречия, которым владели люди до строительства Вавилонской башни. Философ
Павел Флоренский говорил о языке символов как языке божественном. Другой философ Ареопагит указывал, что существует два способа передачи знания об истине: «Один – невысказываемый и тайный, другой – явный и легко познаваемый; первый – символический и мистический, второй – философский и общедоступный. Од158
нако высшая истина передаётся только первым способом». Символы
познания приоткрывают путь в мир истины, дополняя и расширяя
мир того произведения, где они обнаружены.
Библиографический список
1. Керлот Х. Э. Словарь символов. – М.: RELF-book, 1994.
2. Шейнина Е. Я. Энциклопедия символов. – М.: АСТ; Харьков: Торсинг,
2006.
3. Гёте И.-В. Фауст / пер. с нем. Н. Холодковского; вступ. ст. и примеч. С. Тураева. – М.: «Дет. лит.», 1973.
4. Усманов Р. Ф. Джордж Гордон Байрон // Байрон Дж. Собрание сочинений: в 4 т. – М., 1981. – Т. 1.
5. Дьяконова И. Я. Байрон в годы изгнания. – Л., 1974. – С. 70.
6. Самарин Р. М. Мильтон в годы Реставрации. Поэмы «Потерянный рай» и
«Возвращённый рай». Трагедия «Самсон-борец» // История всемирной
литературы: в 8 т. / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. – М.:
Наука, 1987. – Т. 4.
7. Фрэзер Д. Д. Фольклор в Ветхом завете / пер. с англ. – 2-е изд., испр. – М.:
Политиздат, 1985.
РЕАЛИЗАЦИЯ АРХЕТИПИЧЕСКОГО СЮЖЕТА
ОБ АНТИХРИСТЕ В РОМАНЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
«БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»
Ю. Г. Бабичева
Алтайская государственная академия образования
им. В. М. Шукшина, г. Бийск, Россия
Summary. The paper relates to the problem of realization archetypes in Dostoevsky’s novel. The author focuses on a model “Christ − Antichrist” in “Bratya Karamazovy”. The main purpose is to describe Smerdyakov’s life as a reflection of an archetype model “Antichrist”.
Key words: archetype, universal cultural plot, antithesis “Christ − Antichrist”.
В современной литературоведческой парадигме, как известно,
актуальны постструктуралисткие установки, направленные на «выход» за пределы текста (в его структуралистском понимании). Одной
из сторон этого процесса является расширение границы текста в сторону вскрытия его архаических пластов, поиска инвариантных литературных моделей, общих мотивов и, шире, обнаружения культурных
корреляций. В этом отношении определённый интерес представляет
изучение универсальных сюжетных схем, в терминологии К. Г. Юнга
– архетипических явлений, сформированных в сознании людей ещё
на самых ранних этапах жизнедеятельности человеческого рода, закреплённых в том или ином художественном произведении посредством работы так называемого коллективного бессознательного [4].
159