Нравственный императив героев Э
реклама
1 Багирова Ф.М. Диссертант, Азербайджанский университет языков НРАВСТВЕННЫЙ ИМПЕРАТИВ ГЕРОЕВ Э.ХЕМИНГУЭЯ И С.АХМЕДЛИ Имя выдающегося американского писателя, ставшего знаковой фигурой XX столетия - Э.Хемингуэя, широко известно и азербайджанскому читателю. Мы попытались подойти к творчеству этого большого художника в контексте современной азербайджанской литературы. Основной задачей при этом являлось выявление неких аналогий, касающихся психологии, этики, духовных приоритетов героев двух литератур, принадлежащих разным культурным и временным пластам, но при этом наделенных сходным нравственным императивом. Проведенные наблюдения привели к выводу, что из современных азербайджанских прозаиков творчество Сабира Ахмедли наиболее созвучно Э.Хемингуэю в смысле его мировосприятия, эстетики и той роли, которую играет в жизни его героев аспект их духовных поисков. Мы понимаем, что при сопоставлении американского и азербайджанского писателя не может идти речь о каком-то сходстве в их авторских судьбах, хотя и присутствуют некоторые параллели в исторических ситуациях, способствующих формированию их как художников. Оба писателя пришли в литературу на волне войны и в этом смысле, перефразируя «рожденных революцией» Н.Островского, их можно назвать «рожденными войной». Если Хемингуэй стал выразителем трагического сознания своего поколения после Первой мировой войны, у С.Ахмедли подобную роль сыграла Вторая мировая война. Это и составляет ядро, философию и антивоенный пафос творчества обоих писателей. Как выразился один из выдающихся писателей-философов XX века Г.Джеймс: «Нужна очень большая история, чтобы родилась хоть какая-то маленькая литература». В этом смысле война, наносящая незаживающие раны человечеству, в то же время дает толчок развитию человеческого сознания, отметая все устаревшее, клишированное, дает импульс, толчок художественному мышлению. Выражаясь по Аристотелю, литература не есть просто история. Это не фото истории, а ее художественное отображение. И как бы она не была связана с ходом истории, в ней есть в то же время независящие от истории, более того, противоречащие истории законы. В этом смысле созвучие между творчеством Хемингуэя и С.Ахмедли обусловлено некими художественно-эстетическими факторами. Хемингуэй пришел в литературу на пике развития критического реализма в США. В этот период творили лучшие американские писатели – Т.Драйзер, Р.Ларднер, С.Льюис, Э.Синклер и др. С.Ахмедли вошел в литературу в пору расцвета социалистического реализма в 1950е годы. В 1920-1950-е годы наиболее типичные представители азербайджанского социалистического реализма Сулейман Рагимов, Мехти Гусейн, Мирза Ибрагимов, Али Велиев и др. создавали свои монументальные романы и повести. Но в 50-е годы уже многие осознавали узость социалистического реализма и ощущалась острая потребность в новом мышлении, новом художественном слове. С.Ахмедли, пришедший в литературу в самом начале 50-х вместе со своими сверстниками и единомышленниками, такими как Иса Гусейнов (Муганна), стали выразителями новых настроений. Бесспорно влияние на Хемингуэя американского критического реализма, так же как и влияние социалистического реализма на азербайджанских писателей С.Ахмедли, И.Муганна и это было естественно. Багирова Ф.М., 2009 г. 2 В свое время их творчество, в особенности, творчество С.Ахмедли было образцом соцреалистического искусства. Но уже в книге повестей С.Ахмедли – «Одним осенним вечером», «Почтальон», «Возница» автор, как бы прощаясь с социалистическим реализмом, переходит к совершенно новому творческому методу – изображению жизни таковой, какая она есть. Не случайно, что герой повести «Первое произведение художника» появляется в 1961 году – молодой художник, откладывая в сторону все созданное им ранее, объявляет свое творческое кредо – изображать все «так, как оно есть в жизни». Это, конечно, было кредо и самого писателя, и всех прогрессивно мыслящих молодых писателей его круга. На фоне писателей социалистического реализма старого типа, неустанно восхваляющих светлое будущее коммунизма, зарождалась плеяда молодых писателей, готовых отказаться от приевшихся трафаретов, чувствующих потребность изображения жизни без прикрас. Среди них С.Ахмедли был ведущей силой. Наступили времена «хрущевской оттепели», определенного поворота в общественно-политической жизни страны после разоблачения «культа личности» Сталина. Именно в этот период начинается доступ к мировой литературе через журналы «Новый Мир», «Иностранная литература». Советская молодежь обретает возможность ознакомиться с творчеством некоторых западных писателей, среди которых особенно выделяется Э.Хемингуэй. С.Ахмедли и его сверстники также приобщаются к творчеству знаменитого писателя. Между творчеством Хемингуэя и С.Ахмедли можно провести еще одну, очень обобщенную аналогию. Хемингуэй был по своему духу независимым, ищущим собственные пути в искусстве, художником. Испытав влияние критических реалистов, он не остался в рамках этого стиля, также как и не стал безусловным модернистом. Годы, проведенные в Париже, связывали Хемингуэя с видными модернистами – Э.Паундом, Г.Стайн, Т.Элиотом и др., однако он не пошел по пути подражания им. Преодолевая всяческое влияние, он создавал свой, своеобразный художественный стиль - стиль Хемингуэя и это, по нашему мнению, путь истинного художника, принадлежащего к серьезному искусству. То же самое можно отнести и к С.Ахмедли. Он также, перешагнув рамки социалистического реализма, не принял модернистов 1960-х годов, таких как Анар, Эльчин, В.Самедоглу и др. Он создал свой, присущий лишь ему, художественный стиль – стиль Сабира Ахмедли. Но как и у Хемингуэя, у С.Ахмедли в его художественном стиле произошел синтез реализма и модернизма. Нетрудно установить серьезные различия в мировоззрении и в эстетических установках этих писателей. Во-первых, мировоззрение Хемингуэя и его поколения было связано с событиями Первой мировой войны, которые не сопоставимы по масштабу трагизма с событиями Второй мировой войны. Выдающийся русский литературовед Д.Затонский в статье, посвященной Э.М.Ремарку, писал: «Война 1914-1918 годов, по преимуществу, была позиционной. Армии не вели глубоких наступательных операций, не маневрировали; они зарылись в землю, годами не покидая расползающихся в глине окопов… Мизерность стратегических задач способна была лишить веры даже урапатриотов: их разочаровывала монотоннейшая, нуднейшая на свете мясорубка. В глазах современников эту войну доконало вопиющие, по своему чуть ли не трагическое отсутствие романтики» [1]. Понятие «потерянное поколение», зародившееся в послевоенной ситуации, носило в то же время антиромантический характер. Это настроение повлияло и на все творчество Хемингуэя. Вторая мировая война не могла вызывать это подобное настроение. Это была война, завершившаяся блестящей победой над германским фашизмом. И если учесть, что С.Ахмедли был гражданином страны – освободительницы, то можно себе представить влияние победы над фашизмом на мировосприятие писателя. 3 В отличие от Хемингуэя, С.Ахмедли по молодости лет не мог быть участником войны (род. В.1930г.) Но старший брат писателя – лейтенант Джамиль Ахмедли являлся не только участником войны, но и был удостоен звания Героя Советского Союза. Связанные с братом воспоминания и трагические переживания в последствие нашли отражение во многих произведениях С.Ахмедли, в особенности в романе 80-х годов «Возвращение умерших». В результате сравнительного анализа следует отметить, что чувства, испытываемые сразу после войны Хемингуэем и родственным ему «потерянным поколением», не присущи С.Ахмедли и его литературным сверстникам, и в этом есть своя особая причина. Настроения неверия в ложные идеалы, порожденные советской идеологией и сформировавшиеся в 1960-х годах, не породили в творчестве С.Ахмедли пессимизма. Созданные им в 1960-1980 гг. герои многочисленных романов не приемлют советский режим, чувствуют беспочвенность его идеологии, фальшь его экономики, но они активны и в той или иной форме ведут с ним борьбу. Наиболее ярким образцом этого периода творчества писателя служит роман «Аршин бытия» (1967), главный герой которого Ариф выступает с протестом против колхозного строя. Но антипатия С.Ахмедли к советскому режиму зародилась не внезапно, это отношение формировалось, по меньшей мере, в два этапа: в первый период, до 60-х гг. писатель в целом принимает советскую идеологию, выступая в частности, против отдельных его форм и проявлений. Но эти выступления были настолько в подтексте и еле уловимы, что не могли быть обнаружены даже самыми дотошными советскими критиками. Чтобы понять отношение С.Ахмедли к советской идеологии и режиму до 1960-гг., следует обратиться к роману его современника и сверстника Исы Муганна «Пламенное сердце» (1959) и к очень характерному эпизоду, связанному с ним. После выхода романа, в котором дается критика работы районного партийного комитета, автора вызывают в КГБ и спрашивают, что он хотел выразить в этом романе. Ответ был таков: «Хотелось бы, чтобы кресло руководителя партийного комитета занимал истинный коммунист». Таким образом, в представлении молодых писателей того времени социальные проблемы, встающие перед народом, были порождением нерадивости отдельных руководящих работников, хотя в целом, ни советская идеология, ни режим в этом не были повинны. Но со временем у этих же молодых писателей начало формироваться совершенно противоположное мнение: беда народа заключалась не во взяточничестве, местничестве, нерадивости, безнравственности отдельных руководителей, напротив, сам режим создавал все условия для таких негативных проявлений. Все дело в том, что фальшь, бесчеловечность режима связаны не с жизненными требованиями, а обусловлены нежизнеспособными теоретическими схемами. Как в отношении к режиму, так и по отношению к войне выводы у С.Ахмедли сформировались не сразу. Не случайно, что к теме войны он подошел в своих произведениях лишь в зрелый период, а роман «Возвращение ушедших» посвящен трудному в материальном и моральном отношении бытию людей в тылу. Причиной же его обращения непосредственно к теме войны было связано, как и у Хемингуэя, с его писательским кредо «изображать лишь увиденное». Не случайно, что в отличие от своих сверстников (например, И.Муганны), он ни разу не обратился к исторической теме. Дело в том, что он лично проживал историю и изображать то, что было им лично не увидено, не прожито, противоречило его жизненным принципам. Несмотря на то, что исторический роман занимал значительное место в литературе того времени (Г.Манн, Г.Гессе, Л.Фейхтвангер и др.), Хемингуэй посвящал свои произведения современности. То же можно сказать и о С.Ахмедли. В 1960-е годы наблюдается процесс роста национального самосознания. Как отражение этого процесса были романы М.Ибрагимова «Парване», трилогия 4 А.Джафарзаде «Ширван», «Баку-1501», «Поэтическое сердце властителя», «Беда», Ф.Керимзаде «Снежный перевал», «Битва при Чалдыране», «Мост Худаферин», И.Муганны «Дыба», «Низами», «26», «Звезды не гаснут», Эльчина «Махмуд и Марьям», А.Аббасова «Батмангылындж», Дж. Баргюшада «Верхом на гнедой», «Обнаженный меч!», А.Ниджата «Кызылбаши», «Мирза Шафи Вазех», М.Исмайлова «Хагани», «Гори для людей», Г.Ибрагимова «Одна десятая века». Ненависть к войне, мир без войны были краеугольным камнем Хемингуэевского творчества. Хотя, в отличие от Хемингуэя, у С.Ахмедли эта тема и не занимает главенствующего положения, тем не менее это один из самых важных вопросов, привлекающих его внимание. У Хемингуэя в романах «Прощай оружие!», «По ком звонит колокол» и др., как правило, изображается непосредственное действие. У С.Ахмедли нет произведений, показывающих передовую на войне, он больше изображает людей тыла, терпящих лишения. Но это отличие чисто внешнее и если подойти к вопросу глубже, то даже в этом отличии есть то, что объединяет этих писателей: они описывают лишь то, что сами видели и пережили. А по отношению к войне их объединяет еще одна черта: оба они оценивают войну, как всеобщее безумие, тотальный психоз. Эта мысль, пронизывающая каждое произведение Хемингуэя, у С.Ахмедли выражена через психически больного героя романа «Возвращение ушедших». Есть двойной подтекст этой мысли: во-первых оцениваемый здравомыслящими людьми, как психически больной, этот человек, по сути, рассуждает глубже, умнее о жизни, о мире, о человечности, нежели его окружение; вовторых, весьма относительны нормативы здравого человеческого смысла. Может быть, по-настоящему умным можно быть будучи в состоянии сумасшествия. Хемингуэй был не только антивоенным писателем, но и антифашистом. И это связано с антифашистским духом его времени. По сравнению с 1920-1940 гг., в то время, когда С.Ахмедли пришел в литературу, волна антифашистских настроений несколько спала. Мир жил другими проблемами, переживая иные радости и горести: научнотехнический прогресс, полет в космос, холодная война, кризис советских идеалов. Поэтому антифашистская тематика в творчестве С.Ахмедли подается в пародийной форме. Например, в романе «Возвращение ушедших» это сцена, где поселковые женщины ругают Гитлера. Но это лишь внешнее впечатление, так как если углубиться в подтекст, то все произведения С.Ахмедли пропитаны антифашистским духом. И хотя, его герои не являются непосредственными участниками войны, но в их судьбах война сыграла трагическую роль, оставила неизгладимый след. Переход от первого периода творчества С.Ахмедли (1950-1967) ко второму начинался с романа «Невидимая волна». Этот роман – свидетельство эволюции творчества С.Ахмедли от традиций советской прозы к той писательской манере, которая свойственна ныне писателю. Этот переход был обусловлен известными переменами в политической жизни: хрущевской «оттепелью», пришедшей на смену сталинскому режиму, ослаблением жестких соцреалистических императивов, поворотом художественных идей к человеку, его повседневности, «мелким» житейским проблемам… Роман обладает многоплановостью, множеством пластов. Одной из главных проблем художественного произведения является проблема внутренней эволюции, нравственного перерождения человека. Другой проблемой становится нестерпимое материальное положение человека в условиях режима советской экономики. «Невидимая волна!» – это продукт переходного периода в творчестве писателя, его прорыва к мировым литературным процессам через журнал «Новый мир». В романе присутствует тема, приближающаяся к Хемингуэевской проблематике. Это проблема превращения героя в лишнего человека, потеря человеком самого себя, воплощенная в образе героя романа Ягубе. В основе фабулы романа, по сути, стоит процесс адаптации в мире, в жизни, в обществе молодого человека – Ягуба, потерявшего на войне отца. Хемингуэй писал о 5 своих сверстниках, вернувшихся с войны и не сумевших адаптироваться в нормальном обществе, об их нравственных переживаниях. У С.Ахмедли проблема выглядит несколько иначе. Он пишет о молодых людях, потерявших на войне отцов, оставшихся сиротами и потому переживающих тяжелую проблему социального становления. Написанный несколько позднее другой роман писателя – «Мишень на склоне» – поднимает во всей остроте проблему характера человека энергичного, полного сил в атмосфере косности. В судьбе героя романа, Лачина, роль войны еще более трагична. Война убивает не только героев-отцов, но и будущих потенциальных героев – их сыновей. Таким образом, Лачин, по сути, является представителем «потерянного поколения», а роман носит антифашистский в целом и шире, антивоенный характер. Казалось бы, С.Ахмедли продолжает хемингуэйскую тематику в новых исторических условиях. Но писатель не говорит об этом открыто. Он просто изображает реальность таковой, как она есть и предоставляет делать выводы самому читателю. Итак, не только в идейном, но и в художественно-эстетическом плане выступает еще один аспект параллелизма между Э.Хемингуэем и С.Ахмедли. В романе «Мишень на склоне» автор использует прием «черепахи», «айсберга», характерный для романов Хемингуэя, где невидимая часть гораздо больше и значительнее видимой. Вообще, писатель любит пользоваться языком символов, а происходящие в героях психологические изменения, обновления изображаются лишь намеками, через внешние признаки. Но за всем этим читатель отлично чувствует скрытые психологические причины. Как и у Хемингуэя, и в творчестве С.Ахмедли значительное место занимает реалистическая символика. Место, где происходит основное действие романа – пожарная служба – имеет символическое значение. Это намек на общество, в котором уничтожается, «тушится» человеческая энергия и, в конечном счете, и сам человек. Как известно, в художественном тексте символика может быть двоякой: иногда писатель, создавая некий символический каркас, старается втиснуть в него реальность. Это приводит к схематизму, надуманности текста, делая его непонятным, таинственным, скучным. Но бывают и другие символы. В этом случае писатель создает соответствие жизни символам, изображение самих символов рождается из жизненных реалий. Это и есть реалистическая символика. Порой писатель и не задумывается об этой символике, она рождается помимо авторской воли, потому что эти символы присущи самой реальности и художник, изображающий жизнь, как она есть, поневоле отражает и эти символы. В оценке творчества и Хемигуэя, и С.Ахмедли зачастую встречается преувеличение роли символов. Известный исследователь творчества Хемингэя Иван Кашкин пишет по этому поводу: «Подхватив эту особенность, некоторые критики из модной сейчас в США символистской школы, особенно Карлос Бейкер, непомерно и неправомерно раздувают значение образов у Хемингуэя, возводя их до аллегорий и символов, так, например, «Прощай оружие!» представляется Бейкеру лишь как раскрытие образов горы – всего возвышенного – и равнины – всего низменного. Точно также в «За рекой, в тени деревьев» он придает какое-то фаллическое значение причальным столбам на каналах. В «Старике и море» критики ищут христианскую символику. Однако, Хемингуэй всегда остается в границах простого, реального образа…» [2]. Также как и критик Бейкер [3] в отношении к творчеству Хемингуэя, исследователь творчества С.Ахмедли Ф.Мадатов ищет у писателя символы там, где их нет и дает волю своей непомерной фантазии. И Хемингуэй, и Ахмедли были свидетелями двух войн: первый двух Мировых войн, второй – Второй мировой войны и войны в Карабахе. Война в Карабахе в творчестве С.Ахмедли становится не событием тыла, а увиденной им самим непосредственно трагедией и находит отражение в романе «Тяга к потустороннему», написанному в автобиографическом ключе. Известно, что большинство произведений Хемингуэя носят 6 автобиографический характер [4] и это у обоих писателей связано с их художническим кредо писать о том, что лично пережито, с их принципами жизненности и реализма. В основе романа «Тяга к потустороннему» лежит факт личной трагедии писателя: смерть его 23-летнего сына Мухаммеда, ушедшего добровольцем на войну в Карабахе. Исследователи творчества Хемингуэя и его читатели хорошо знают, что во всех его произведениях явно или скрыто присутствует дух войны. Писатель, лично участвовавший на войне с юношеских лет, становился свидетелем гибели самых близких друзей, боевых товарищей. Несмотря на близость к Хемингуэю по писательскому мастерству, по идее, С.Ахмедли отличает от американского писателя его глубокая привязанность к жизни, к реальной действительности, к красоте бытия. В произведениях, написанных до «Тяги к потустороннему», не присутствует тема смерти. Роман же «Тяга к потустороннему» связан с вопросами жизни, смерти, с потусторонним миром, с вечностью. Один из последних романов С.Ахмедли «Урожай жизни» (2003 г.) тоже можно причислить к разряду произведений на военную тему. Но проблема здесь поставлена несколько по-иному. Есть очень серьезное отличие этого романа от всех остальных его произведений, он написан в жанре «магического реализма». В романе писатель показывает конец войны в Карабахе, возвращение населения Карабаха на свои исконные земли, освобожденные от армян. Кстати, это творческое открытие нового художественного приема С.Ахмедли выводит его за рамки хемингуэевскй эстетики. И это его отличает не только от Хемингуэя, а является открытием, может быть, в мировой прозе. С.Ахмедли, также как и Хемингуэй, рассматривает войну как противное человеческой природе, человеческому разуму, тотальное безумие. Потому и герои ищут решения проблем, порожденных обществом, в единении с природой, в удалении от зараженной злом урбанистической атмосферы в атмосферу первозданности, природе. Есть целый ряд произведений писателя, посвященных этой проблеме. Это романы «Аршин мира», «Зеленый театр», «Станция переливания крови», «Тогана», «К завершению», «Голубой купол», «Конец смешного мужчины», «Запрещенная игра». Во многих произведениях С.Ахмедли изображаются сельские и районные центры, в некоторых же города, урбанистическая жизнь. Герои некоторых произведений едут из села в город, или же, напротив, в связи с приездом в село, занимают в этой системе свою позицию, воплощая в себе и городской и сельский стиль жизни («Невидимая волна», «Станция переливания крови», «Тогана», «К завершению»). Недаром, один из ведущих представителей поколения шестидесятников, Анар в статье, написанной в 1980-е годы, «Территория прозы», касаясь этой стороны творчества С.Ахмедли, пишет: «Критиков, подразделяющих авторов на «деревенских» и «городских» писателей, творчество С.Ахмедли может ввести в заблуждение. И не только потому, что он в некоторых своих романах выступает большим знатоком сельской жизни, хотя в других произведениях он мастер изображения урбанистической жизни. Это происходит еще и потому, что С.Ахмедли намерено смешивая сельскую и городскую жизнь, проводит эксперимент и ждет результата с терпеливостью аналитика». В настоящее время С.Ахмедли является автором более, чем двадцати романов, множества повестей, публицистических произведений. Он – наиболее типичный представитель новой азербайджанской прозы. Он прозаик в истинном значении этого слова, потому что в отличие от своих современников, обращающихся к самым различным жанрам, он никогда не проявлял тяги к поэзии, драматургии, научно-филологической деятельности. Его стихия – проза и еще раз проза. Он, может быть, единственный в азербайджанской литературе прозаик, отвечающий требованиям современной европейской, американской, одним словом, западной прозы. И, в то же время, проблемы, затрагиваемые им в своих произведениях, сюжеты, выдвигаемые идеи, живость его языка, естественность, народность делают его истинно национальным прозаиком. К огромному 7 сожалению, этот неповторимый талант у него на родине недостаточно оценен и изучен. Не случайно, и Анар в своей статье «Пространство прозы» также отмечает, что несмотря на огромный талант С.Ахмедли, он «мало известен в союзном масштабе». С тех пор прошло более 30-ти лет и теперь для С.Ахмедли его известность в союзном масштабе не так важна. Сейчас стоит проблема перевода его произведений на иностранные языки и ознакомление с его творчеством мирового читателя. Литература 1. Затонский Д., Художественные ориентиры XX века. М., Сов. писатель, 1988. 2. Кашкин И., Для читателя-современника. М., Сов писатель,1977. 3. Baker, Carlos. Hemingway: The Writer as Artist. Princeton University Press. 1972 4. Baker, Carlos. Ernest Hemingway: A Life Story. Scribner.1969. 8 Baghirova F.M. Azerbaijan University of Languages Moral imperativ heroes E.Hemingueya and S.Ahmedli SUMMARY From modern Azerbaijan prose writers S.Ahmedli's creativity is the most conformable to E.Hemingway’s one in sense of his attitude, aesthetics and that role which plays an aspect of spiritual searches in lives of his heroes. By comparison of the American and Azerbaijan writer there can not be a speech about any similarity in their author's destinies though there are some parallels at the historical situations promoting their formation as artists. In this sense accord between creativity of E.Hemingway and S.Ahmedli is caused by some art-aesthetic factors. The majority of products of E.Hemingway have autobiographical character and it at both writers is connected with their artist's credo to write that is personally endured, with their principles of vitality and realism. S.Ahmedli, also as well as E.Hemingway, considers war as opposite to a human nature, human reason, total madness.
