Мысли об иконе и творчестве

PUBLICATION
2003-04-00-1-R-R-K-EM03-019OnIcons&Creativity
Фома. 2003. № 1(15).
Митрополит Сурожский Антоний (Блум):
МЫСЛИ ОБ ИКОНЕ И ТВОРЧЕСТВЕ*
Существуют два совершенно различных направления среди верующих.
Некоторые - а может быть, и все
иконописцы считают, что икона не
только должна быть написана по канонам, но пронизана благоговением и
молитвой и освящена в церкви, и что
икона, воспроизводимая искусственным
образом (напечатанная в типографии прим, ред.), в этом отношении чего-то
лишена. Меня бесконечно радует, что,
вопреки суду опытных иконописцев, на
Руси столько чудотворных икон,
которые любой знающий иконописец
назвал бы плохими иконами, что Бог
Свою благодать соединяет не с
совершенством
иконописного
искусства. Как через нас, людей
несовершенных, передается другим
благодать, так и через несовершенное
человеческое произведение Бог доносит благодать
до людей.
Я не сомневаюсь в том, что бумажная икона надорванная, заклеенная, приделанная к дощечке
или клейкой бумаге, изображающая Спасителя,
Божию Матерь или кого-то из святых, является
святыней в самом сильном смысле этого слова (так
же, как каждый из нас является образом Божиим,
как бы мы ни были изуродованы грехом и
несовершенством). И икона, по моему глубокому
убеждению, делается такой святыней не потому,
что ее писали так или иначе, а потому, что она
взята, положена на святой престол, окроплена
святой водой; в древности иконы еще миропомазывали так же, как миропомазывают христианина
после его крещения, - и она тогда входит в тайну
Церкви и благодати.
Я вам сейчас выразил свое глубокое убеждение; я не утверждаю, что прав, но я с благоговением храню бумажные иконы, доставшиеся мне
Составлено по: Митрополит Сурожский Антоний. О ВСТРЕЧЕ.
Клин, "Христианская жизнь", 1999 г. Стр. П7-122.
1(15)'2003
Фома
от матери или от людей, которых я
любил, и я не вижу в них разницы в
этом отношении. Но я не настолько
невежествен, чтобы не понимать, что
икона, написанная по канонам, не
только как бы фокусирует благодать,
является центром излучения, - она
является тоже поучением; но это другая
тема.
Если сравнивать икону и картину у каждой свои преимущества, в зависимости от того, о чем вы говорите и
что хотите сказать. Картина дает
изображение того, что этот наш тварный мир на сей день содержит: добро и
зло, свет и тьму, борение - и победу, и
поражение,
совокупность
всего,
включая и неудачу, и становление, и
двусмысленность. В этом смысле
охват картины шире, чем охват иконы,
потому что икона исключает целый ряд вещей.
Икона не старается дать картину становления зла;
вернее, когда зло присутствует в иконе, оно
приражается добру (скажем, дракон на иконе
Георгия Победоносца), но это олицетворенное зло,
которое ясно присутствует, оно не пронизывает
вещи
так,
как
двусмысленность
может
пронизывать их в картине.
Из иконы исключено очень многое. Но зато в
ней очень ясно присутствует божественное, вечное
измерение, абсолютное измерение. В этом смысле
она дает больше, чем картина. Но я не думаю, что
справедливо было бы сказать: или - или. Если вы
держите картину в храме вместо иконы, вы
делаете ошибку, потому что она не на месте; но
как прозрение в действительность вещей и картина
имеет свое место. И когда я говорю о карти не, то
же самое можно сказать и о всех проявлениях в
порядке искусства...
Мне кажется, что с каноном или с классическими иконами дело обстоит так же, как с музыкой. Человек учится на великих произведениях и
Мысли об иконе и творчестве
развивает свои вкус, свое восприятие, технику до
момента, когда, вместив в себя все, он ненамеренно
начинает творить - не с целью написать музыку
иную, чем музыка Бетховена или Моцарта, а
просто потому, что он воспринял все, что мог получить от прошлого, и изнутри этого прошлого
вырастает нечто новое. Мне кажется, что когда
молодые художники (я сейчас думаю о Западе)
делают попытки написать иконы, которые были
бы "современны", они поступают как люди,
которые учась музыке, не пройдя через
строжайшую
дисциплину
произведений
прошлого, хотят творить что-то новое...
В Древней Руси считалось, что быть иконописцем
- это целый аскетический, морально-созерцательный
путь. И слишком много людей сейчас Западе среди
неправославных берутся за иконы и пишут иконы
промеж дела; то есть они пишут и портреты, и
картины, и иконы, и считают, что православное
творчество, русское и других православных
стран, отжило, потому что оно не укоренено в их
культуре. Но, к сожалению, культура-то западных
стран оторвалась от православногo
миросозерцания и опыта так давно, что из
культуры, которая началась с Ренессанса, нельзя
творить икону.
У нас есть самоучка-испанец, который начал
писать иконы и теперь даже школу открыл. Первая
моя встреча с ним была не очень удачна. Пришел он
ко мне и сказал: "Вот, мне предлагают купить две
иконы, и я не знаю, стоит ли их покупать. Можете
ли вы мне сказать, что вы о них думаете?" Я
взглянул и говорю: "Выкиньте вон - дрянь!.." Он
встал и сказал: "Простите, это моя работа!" Я ему
ответил: "Сам виноват, не обманывай..." Это
действительно было нечто несосветимое. Он и
рисует хорошо, и краски кладет хорошо, только в
совокупности это была попугайщина какая-то, и
на такой предмет молиться невозможно, потому
что он выдумал; он взял образцы и "улучшил". Он
считал, что Рублев, Феофан примитивны, мы
развились с тех пор. Но есть люди, которые
пишут изнутри молитвенной традиции, а не
изнутри техники.
пока он пишет роман, это может быть прекрасно;
как только он начинает "думать" - ой! Потому что
вместо свободного потока вдохновения он начинает
приспосабливать вещи под какую-то систему. Я
думаю, что художник должен иметь смелость в
какой бы то ни было области действовать как художник. Если он пропитан своей верой, ему не
нужно сличать с ней свое вдохновение, потому что
они не только переплетены, - они составляют одно.
Но я не думаю, что можно ожидать, скажем, от
православного художника, чтобы он писал
православные иконы, православные пьесы или
православную музыку, если он не является
православным иконописцем или композитором. Если
говорить о чем-то более примитивном, то в книге
Иисуса Сираха, в 38 главе, говорится о врачах; там
ясно сказано, что Бог сотворил врача, дал ему ум,
способности и т.д. - ясно проводится линия, что
все дарования от Бога; а как мы их употребляем это уже зависит от нас.
***
Помнится, Григорий Палама ясно говорит, что
он видит образ Божий в человеке в том, что
человеку дано, наподобие Бога, быть творцом.
Мне кажется, что в искусстве человек должен
быть художником и выражать то, чему его учит
вдохновение и его умение; но в момент, когда
художник старается сделать из своего дела,
мастерства иллюстрацию своей веры, это большей
частью становится халтурой. Возьмите Толстого:
Мысли об иконе и творчестве
Фома
1 (15)'2003