Б.Г. Ахметшин СКАЗОЧНЫЕ И ЭПИЧЕСКИЕ МОТИВЫ ПОЭМЫ А

Б.Г. Ахметшин
СКАЗОЧНЫЕ И ЭПИЧЕСКИЕ МОТИВЫ
ПОЭМЫ А.С. ПУШКИНА "РУСЛАН И ЛЮДМИЛА"
Краеугольным камнем материалистической эстетики вот уже два
столетия остается идея народности, главным критерием которой справедливо признается родовая близость и неразрывная связь художеств и
литератур с устной словесностью и поэзией. У истоков этого учения,
60
творцами которого явились революционные демократы В.Г. Белинский,
Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов, стояли родоначальники классического реализма в русской литературе А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов
и Н.В. Гоголь. Именно они своими ярко самобытными произведениями
подготовили объективные возможности и создали реальные предпосылки для новой теории поэтического творчества и словесного искусства.
Национальную неповторимость родной литературы эти писатели объясняли ее теснейшей связью с жизнью, бытом, изустными памятниками, в
которых наиболее полно выразилась "национальная психея"
(В.Г. Белинский) русского народа. "Не решу, какой словесности отдать
предпочтение, - пишет Пушкин еще в 1822 году, - но есть у нас свой
язык; смелее! - обычаи, история, песни, сказки..."1. Столь пытливое и
проникновенное внимание к духовному наследию предков значительно
повлияло на внутренний мир и существенно пополнило все многообразие находившихся в его распоряжении и непрерывно совершенствовавшихся изобразительных средств, что получило талантливое всеохватное
преломление уже в ранних произведениях поэта.
Пушкин был одним из европейски образованных деятелей русской культуры и литературы. Несмотря на непродолжительный период
ученичества, будущий поэт не ходил в подмастерьях. Чего стоит, например, автограф В. А. Жуковского на собственном портрете, подаренном А.С. Пушкину в день окончания поэмы "Руслан и Людмила" "Победителю ученику от побежденного учителя". Однако подлинными
"вратами своей учености" поэт не без основания называл многовековые
фольклорные и литературные традиции разных стран и народов. "Уважение к минувшему - вот черта, отличающая образованность от дикости"2, - писал поэт. И всем своим творчеством он явил миру ярчайший
образец истинно уважительного отношения к живым памятникам и
святым именам прошлого, "делам давно минувших дней, преданьям
старины глубокой". Поэтому нет ничего неожиданного в том, что решающую роль в развитии его художественного дарования и творческой судьбе сыграл национально самобытный русский фольклор, который обогатил эстетическое мировосприятие и арсенал изобразительных приемов и средств поэта необычайно яркими и колоритными сказочными и эпическими сюжетами и образами. Наиболее полное и рельефное воплощение этих сокровищ мы видим в первой юношеской, но
самой замечательной, по-богатырски масштабной и по-настоящему
русской народно-героической поэме "Руслан и Людмила".
По своей возвышенно-эпической и в то же время трогательнолирической тональности, переходящей иногда в шутливую иронию, а
также по сюжетному действию и способу отображения жизненного
материала поэма ассоциируется прежде всего с героическим эпосом
61
русского народа. Это впечатление возникает сразу, уже при первых
звуках стиха и устойчиво сохраняется у любого читателя на всю
жизнь. Такое восприятие поэмы массовой аудиторией общеизвестно и
не нуждается в каких-либо дополнительных аргументах. Между тем в
ней так широко и разносторонне, представлена волшебно-фантастическая атрибутика, что сказочный характер произведения также становится самоочевидным и ни у кого не вызывает сомнения. И хотя в
поэме без особого труда видны элементы и признаки чуть ли не всех
жанров устной поэзии, и не только русской, можно смело утверждать,
что она соткана в основном из наиболее существенных сюжетов и мотивов фольклорной стихии эпоса и сказки.
Как это случается в большинстве волшебно-богатырских сказок,
решающая завязка действия в поэме А.С. Пушкина начинается с похищения невесты героя (в сказках похищенными могут оказаться еще
мать или другой близкий человек). В отличие от сказки, где похитителем выступает вполне определенный демонологический персонаж многоголовый чудовищный Змей Горьшыч или безобразный Кощей
Бессмертный, коварным и жестоким обидчиком Руслана и Людмилы, а
также ее многочисленной родни, всей Киевской Руси является "безвестный". Своим внезапным появлением и неожиданно грянувшим при
этом громом, лишь отдаленно напоминающий страшилищ, карланеведимка Черномор с невероятно длинной бородой, благодаря которой с громадной скоростью летает по воздуху, уносит находящуюся в
брачной комнате Людмилу прямо из объятий Руслана, не дав ему
опомниться. Посрамленному молодому князю, своей "оплошностью"
вызвавшего суровый гнев и упрек тестя, князя Владимира, ничего не
остается, как отправиться вместе с менее счастливыми и удачливыми
соперниками на поиски столь таинственно исчезнувшей невесты.
Наученные этой многократно повторяемой в сказках ситуацией
и подготовленные столь типичным, и тем не менее весьма своеобразным, началом поэмы, мы с первых ее строф вполне уверенно и обоснованно можем предположить и даже выстроить примерный ход
предстоящих действий героев. К тому же основная формула развития
сюжета подобных сказок вполне традиционна и последовательно и
емко воспроизведена и развернута талантливейшим исследователем
эпических жанров русского и мирового фольклора В.Я. Проппом. Он
писал в 1946 году: "Волшебная сказка... начинается с нанесения какого-либо ущерба или вреда (похищение, изгнание и др.) или желания
иметь что-либо (царь посылает за жар-птицей) и развивается через
отправку героя из дома, встречу с дарителем, который дарит ему
волшебное средство или помощника, при помощи которого предмет
поисков находится. В дальнейшем сказка дает поединок с противни62
ком <...> возвращение и погоню. Часто эта композиция дает осложнение. Герой уже возвращается домой, братья сбрасывают его в пропасть. В дальнейшем он вновь прибывает, подвергается испытанию
через трудные задачи и воцаряется и женится или в своем царстве или
в царстве своего тестя. Это - краткое схематическое изложение композиционного стержня, лежащего в основе очень многих и разнообразных сюжетов" .
Перечисленные звенья в цепи сказочного повествования находят исчерпывающее и вместе с тем исключительно оригинальное,
свойственное только Пушкину, воплощение в лучшей из его поэм. Это
служит наглядным подтверждением того, насколько поэт глубоко проник в "живую душу" народной сказки и сумел воссоздать ее главнейшие структурно-стилевые особенности в только ему присущей манере
и художественной форме. И не случайно именно поэма "Руслан и
Людмила" стала первым конструктивным ответом на реалистические
устремления эстетической мысли и выражением подлинной народности В русской литературе того времени. Чтобы убедиться в этом, доста- точно рассмотреть лишь несколько повторных элементов в ряду событий, которые являются в сущности основными сюжетообразующими
мотивами поэмы. Среди них изначально ведущее положение должен
был занимать заимствованный из сказок выбор героем боевого коня и
богатырского оружия. Но поскольку поэма создана в основном по канонам народной былины, где эта двуединая задача, как правило, лишена актуальности и решение ее не становится строго обязательным, то и
Пушкин оставил поиски героем коня за пределами сюжетного действия, тем самым как бы признав этот атрибут неотъемлемой от роду
принадлежностью любого витязя-богатыря. Так необходимость в обретении Русланом боевого коня отпадает, и автор обходит разработку
данного мотива стороной, тем более, что она могла обернуться замедлением динамики и стремительности развития сюжета.
Однако нельзя считать, что эпическим сказаниям русского народа чужды отмеченные элементы экспозиции, даже если они отсутствуют в абсолютном большинстве былин. Имеются в виду испытавшие сильное воздействие сказки и нередко бытующие в виде сказок
(причем, не только русских, но и белорусских, украинских, литовских, латышских, финских, мордовских, марийских, якутских и др.)
отдельные варианты былины о первой поездке Ильи Муромца. В них
сын чернопахотного крестьянина Ивана Тимофеевича из города Мурома села Карачарова добывает себе верного спутника - коня Бурушку, вызволив его из глубокого подземелья, где тот находился в двенадцати стальных или чугунных клетках под двенадцатью замками или
засовами, и едет на нем в Киев, чтобы посвятить себя воинской служ63
бе на богатырской заставе или в дружине князя Владимира. В других
былинах этот мотив вовсе не зафиксирован и, возможно, по этой же
причине он не стал вводным компонентом у Пушкина.
В поэме "Руслан и Людмила" действие с самого начала разворачивается в Киеве. Молодой князь Руслан уже живет в столице русских городов или прибыл туда задолго до основных событий, составляющих сюжетную канву произведения. Так что мы не знаем, как витязь находит боевого коня. Роль этого неразлучного спутника героя в
поэме заметно снижена и не играет такого решающего значения, как
это бывает в сказке. И все же коням четырех богатырей, отправившихся на поиски Людмилы, выпал важный жребий: отчаявшиеся отыскать княжну и павшие духом спасители-соперники на перекрестке
двух широких дорог, вверяя коням свою судьбу, дают им полную волю, и те сами выбирают путь, унося рыцарственных седоков на все
четыре стороны света. Подобный поворот сюжета может быть скорее
всего объяснен поэтическим мастерством и изобретательностью автора, хотя в его основе отчетливо просматривается выверенный многовековым опытом народа способ полагаться на инстинктивное чутье
лошади. Когда путники оказывались застигнутыми ночью пургой или
сбивались с дороги, она не раз выручала хозяина из беды.
Не менее запоминающейся и необычной представляется трактовка Пушкиным сказочного мотива добывания героем всесильного
меча-кладенца, без которого ему не победить хитрого колдуна и коварного злодея Черномора и не исполнить главного своего назначения
избавителя. Он потерял свое богатырское оружие в бою с Рогдаем.
Лишь совершив неслыханно дерзновенный подвиг, то есть одолев голову гигантского великана и заставив его безоговорочно признать
свое явное над ним превосходство, Руслан становится обладателем
чудесного меча. Блестяще воссозданный автором эпизод встречается
всего в нескольких народных сказках и чуть ли не в единственном варианте былины об Илье Муромце и поверженном им Соловье-разбойнике: в его непомерно большом гнезде на тридевяти дубах богатырь
обнаруживает громадный золотой клад или всеразящий меч-кладенец.
Своим происхождением этот невиданной силы меч напоминает
древние мифы об огнедышащих чудовищах, которые живут в подземелье и куют титанов и богов. Выкованный злыми духами на погибель
хитрому колдуну Черномору и его брату, сверхмощному великану, за
восточными горами на берегах морей, в глухом подвале под замками,
он только один может избавить род людской от козней гнусного карл(ы)ика с преогромной бородой, в которой заключена вся его "роковая"
сила. Родство этого персонажа с целой галереей образов разных народов несомненно. Ближайшими его собратьями являются в русских
64
сказках старик с ноготок, борода с локоток; мужик с перст, усы на семь
верст и др. Но в отличии от них злодей Черномор наделен, благодаря
своей необыкновенной бороде, волшебной способностью летать по
воздуху, напоминая этим похитителей невест и жен героев Кощея Бессмертного, многоголовых змеевидных страшилищ народных сказок, а
также Змея Горыныча и Тугарина Змеевича русских былин.
Вспомним остальные сюжетные ходы поэмы - злые козни колдуньи Наины (которая то молодой красавицей, то безобразной старухой обернется, "в окно влетает змей крылатый: гремя железной чешуей, он в кольца быстрые согнулся и вдруг Наиной обернулся", "потом
три раза прошипела, три раза топнула ногой и черным змеем улетела", "и ведьма кошкой обратилась... пустилась тропами мрачными
дубрав"); поле, усеянное бесчисленной побитой ратью; покровительство герою доброго кудесника Финна; коварство богатырей, спутников Руслана, поединок с Рогдаем и победа над ним; встреча с Головой
Великана, единоборство и отнятие меча; длившаяся три дня схватка с
"горбатым карликом" Черномором и пленение последнего; предательская смерть от руки Фарлафа и оживление Финном с помощью живой
и мертвой воды; одарение чудесным кольцом, посредством которого
молодой князь пробуждает усыпленную Черномором вечным сном
Людмилу; ее проказы во владениях колдуна; поистине героическое
сражение богатыря с полчищами печенегов; снятие осады с Киева и
освобождение Руси от угрозы иноземцев (по-видимому, не случайно
и имя центрального персонажа поэмы - Руслан, помимо созвучия с
Ерусланом Лазаревичем, оказавшим некоторое влияние на обрисовку
характера богатыря, имеет близкую огласовку с названием Родины);
вступление в столицу под всеобщее ликование соотечественников;
великодушное прощение вероломного Фарлафа и теперь уже безопасного и безобидного карлы; новая свадьба витязя с невестой и т.д.).
И образы - князь Владимир-солнце с его великолепным окружением,
богатырство Киева с разнохарактерными его типами, черные силы зла
во главе с Наиной и Черномором, извечные враги Руси - печенеги, исполин, брат Черномора, символ огромной, но неосознанной силы, носитель всех добрых начал и воплощение справедливости - Финн, его
учат премудростям чародейства живущие в глуши, во мгле лесов, седые колдуны, которым подвластны могущественные духи и грозные
стихии природы, благородный рыцарь Руслан и его милая, шаловливая, но непосредственная по натуре невеста Людмила и др.
Сказочно-эпические мотивы и числа - десять лет ищет забвения от любви к Наине "природный финн" в боевых походах, на поле
брани и в сражениях, "невиданные годы проводит в ученье у колдунов", чтобы постичь "тайну страшную природы" и завоевать заклина65
ниями сердце красавицы, но, разочаровавшись в старой колдунье,
удаляется в глухую пещеру, где живет отшельником уже двадцать
лет; впечатляющие картины противоборства Руслана с Рогдаем, Головой и самим Черномором, с которым он носится по воздуху и бьется, повиснув на его бороде, два дня, две ночи и только на третий день
покоряет его своей воле, чтобы завладеть Людмилой, Фарлаф подло
убивает Руслана, трижды вонзив сталь в его грудь; в Киеве он рассказывает, будто нашел княжну "спящей в пустынных муромских лесах,
у злого лешего в руках" и, чтобы вызволить ее, три дня бился с ним,
"луна над боем трижды подымалась"; чтобы превратиться в летучего
Змея, Наине нужно три раза прошипеть и три раза топнуть ногой; это
и двенадцать спящих дочерей злодея из поэмы В.А. Жуковского, содержание которой кратко пересказывает Пушкин в Песне четвертой,
и двенадцать сыновей князя Владимира, о которых упоминает автор в
Песне пятой своей поэмы. Все - и сюжетные ходы поэмы, и образы, и
эпические мотивы и числа, напоминающие волшебно-богатырские
сказки и героические былины, воплощены Пушкиным с такой впечатляющей силой, наделены такими яркими красками, что каждый из
них мог бы стать основой самостоятельного научного исследования.
Поэма Пушкина "Руслан и Людмила" явилась значительной
вехой в истории русской литературы. Она появилась в то время, когда
все сильнее ощущалась потребность создания на материале национальной древности и народной поэзии поэмы "отечественной" или
"романтической", в противовес героическим поэмам классицизма. Такого рода попытки предпринимались уже в поэмах "Русалка" К.Н. Батюшкова, "Двенадцать спящих дев" и "Владимир" В.А. Жуковского.
Однако впервые эту художественную задачу громадной значимости
удалось претворить только молодому А.С. Пушкину. В поэме широко
использованы запомнившееся в раннем детстве из рассказов няни
сказочные образы и мотивы, они свободно перемежаются с сюжетами
прочитанных тогда же литературных произведений. Кроме того, в
сказочно-эпическую ткань поэмы органично вошли впечатляющие
поэтические зарисовки древнерусской жизни и быта, заимствованные
А.С. Пушкиным из "Истории государства Российского" Н.М. Карамзина. Реалистичность изображения жизни древней Руси и историзм
повествуемых событий в "Руслане и Людмиле" еще несколько расплывчаты и относительны, как и народность всей поэмы в целом. Но
для русской литературы того времени она явилась непревзойденным
новым словом и выдающимся художественным открытием. Это был
путь, отправляясь по которому, Пушкин придет позднее к созданию
"Евгения Онегина" и "Бориса Годунова", в которых, по словам
66
Г.А. Гуковского, народность и фольклор переместились в творчестве
поэта "из абстрактной древности в деревенскую современность"4.
"Ни одно произведение Пушкина не произвело столько шума и
криков, как "Руслан и Людмила", - писал В.Г. Белинский. - Причиной
энтузиазма, возбужденного "Русланом и Людмилой", было, конечно,
и предчувствие нового мира творчества, который открывал Пушкин
всеми своими первыми произведениями... В этой поэме все было ново: и стих, и поэзия, и шутка, сказочный характер вместе с серьезными картинами"5. В "Руслане и Людмиле" органически сочетались элементы того фольклоризма, который Пушкин освоил, изучая средневековую литературу, западную и русскую, а также русскую историю и
сказочные народные традиции. Все это дает основание считать, что в
поэме воплощено то понимание народности и фольклора, которое определилось у Пушкина к началу двадцатых годов. Ставя задачу создания школы русской поэзии, Пушкин считал, что для этого потребуется освоение всех богатств мировой литературы. И он был глубоко
прав. Поэма стала первым программным произведением, в котором
поэт стремился осуществить эту идею.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Пушкин А.С. Полн. собр соч. .М; Л.: АН СССР, 1949. Т. XII . С. 192.
2. Там же. Т. XI. С. 184.
3. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946. С. 7.;2-е изд. Л.,
1986, С. 18.
4. Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957. С. 116.
5. Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9 т., М.: Худож. лит. 1976. Т. VII. С. 102, 361-366.