ЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА

ЯЗЫК И КУЛЬТУРА
164
2. Гридин В.Н. Экспрессивность / В.Н. Гридин // Лингвистический энциклопедический словарь. – 1990. – 685 с.
3. Кузьмина Е.А. К вопросу о взаимовлиянии медиатекстов и процессов
эволюции немецкого этнокультурного влияния // Когнитивные исследования языка. Вып. XII. Теоретически аспекты языковой репрезентации. – М.:
Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина,
2012. – С. 216-224.
4. Лукьянова Н.А. О соотношении понятий экспрессивность, эмоциональность, оценочность / Н.А. Лукьянова // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. – Новосибирск, 1976. – Вып. 5. – С. 20-32.
5. Ретунская М.С. Английская аксиологическая лексика: монография. –
Нижний Новгород, 1996. – 272 с.
6. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры. – Екатеренбург, 2001. – 238 с.
7. Paul H. Prinzipien der Sprachgeschichte. – Halle, 1880. – 500 S.; рус.
пер.: Пауль Г. Принципы истории языка. Пер. с нем. – М.: Издательство иностранной литературы, 1960.
ЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА
(ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА
И ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ ЭНЕРГИИ)
© Стародубова О.Ю.
Институт гуманитарного образования и информационных технологий,
г. Москва
Работа имеет междисциплинарный характер, написана на стыке философии, логики, психологии, лингвистики. Статья посвящена исследованию проблем аутентичности теории и практики языка, а также вопросам соотношения закономерностей развития языка и эволюции картины мира.
В ходе исследования автор приходит к выводу о том, что существуют
некие общие закономерности в развитии языка, науки, цивилизации, постижение которых (включая экстраполяцию терминологических систем)
приводит к пониманию логических механизмов эволюции, действующих
как в отдельно взятой области науки, так и в жизни в целом.
Ключевые слова: закономерности развития языка, картина мира, закон
сохранения энергии в языковой практике, логические механизмы языкознания, генетический код, языковая компетенция, компенсаторное действие противоположно направленных тенденций, центральная антиномия философии, цикличность как принцип развития языка и представлений о нем, функциональное перераспределение языкового материала.

Преподаватель кафедры Русского языка, кандидат филологических наук.
Общие вопросы языкознания
165
Ход эволюции языка происходит параллельно и перекрестно с изменением картины мира – аксиоматическое утверждение, незыблемая истина.
Какие бы изменения ни происходили в языке (соответственно в языкознании), картине мира, – основными ориентирами в этих изменениях остаются,
во-первых, сохранение языка в состоянии коммуникативной пригодности,
во-вторых, тенденция экономии речевых усилий, а в-третьих, закон сохранения энергии – три кита, на которых зиждется философия и практика языковых процессов. То же относится и к теории языка: эволюции интереса к
тем или иным аспектам определяется действием спиралевидной цикличности, диапазон которой колеблется от пристального внимания к отдельной
детали, частной подробности (ср. атомизм в языкознании 19 века) до обращения к абсолютной абстракции – языковым универсалиям, касающимся
вообще языка как атрибута разумного сообщества (ср. язык и мышление,
категории языка и категории логики во «Всеобщей и универсальной грамматике» французских монахов А. Арно и К. Лансло [2] в 17 в. и то же в 2021 вв.; теория врожденных идей Ф. Бекона и генеративная грамматика
Н. Хомского и т.п.).
Этапы познания и становления картины мира, развития языка и науки о
языке сопоставимы с эволюцией тех же процессов в становлении отдельно
взятой личности, государства, национальной ментальности. В процессе познания родного языка ребенок, открывая велосипед, проходит те же этапы,
что и наши предки, которые пытались уловить неуловимое: например, обозначить связь и / или зависимость между названием и вещью как природную
или условную, первичность языка или мышления, бросаясь из одной крайности в другую: указывая то на непознаваемость как природных, так и языковых явлений (ср. агностицизм в философии и позитивизм в языкознании),
то пытаясь свести все многообразие семантики к 150 универсальным семам
(группа А. Мельчука), с помощью которых можно описать значение любого
слова. В конце концов в некотором смысле каждая последующая теория отрицает предшествующую (частично отменяет, корректирует), но есть нечто
постоянное и в языке, и в его интерпретации – это постоянное есть его развитие, а некоторые тенденции носят константный и всеобщий (универсальный и
вненациональный) характер: например, тенденция экономии речевых усилий,
о которой, прямо не называя, говорили многие: Р. Раск [7], Я. Гримм – граммматика развивается по пути минимализации, упрощения, сведения оппозиций к минимальному количеству противопоставленных компонентов, стремление к бинарности (ср. историю форм двойственного числа, изменение всей
системы глагольных времен и др.) – идеальное количество полюсов, вообще
значение парности: все природные явления существуют в парной противопоставленности, а наука как вторичное порождение, искусственный интеллект, копируя природу, подражая ей, изначально делая заявку на превосход-
166
ЯЗЫК И КУЛЬТУРА
ство, в итоге доводит все до логического конца, т.е. до абсурда и … возвращается к истокам.
Между теорией и практикой всегда существовал некий зазор, самый значительный – между единицами, которые фиксирует описательная, традиционная грамматика: (мертвый отвлеченный продукт науки, необходимый исключительно в целях исследования условного, умозрительного, удобного
для изучения объекта, который составляет «языковую компетенцию» носителей языка, тот генетический код, прапамять, о которых говорил Р.О. Якобсон [11] вслед за теорией врожденных идей средневековья) и единицами
генеративной грамматики (см. Н. Хомский), т.е. между языковой компетенцией и употреблением (термины Н. Хомского) [9].
Механизмом любых изменений является компенсаторное действие разно-, а точнее, противоположно направленных тенденций (закон бумеранга):
интеграции и дифференциации, абстрагирования и конкретики (вспомним
историю полных прилагательных, с одной стороны, окончания которых являются результатом абстрагирования от конкретики местоимений, которые
формализовались до флексий, или историю постфикса «ся» – абстракция от
возвратного местоимения, и с другой, историю имен собственных, например, топонимов, которые изначально были нарицательными), конвергенции
и дивергенции (языковой союз Н.С. Трубецкого [8] как доказательство конвергенции языков – гипотеза, которая имеет право на существование еще
меньше, чем обратная, но все-таки имеет…).
Сама картина мира вне зависимости от времени и пространства опирается на центральную антиномию всех эпох, оппозицию «порок – добродетель», в рамках которой уже «в зависимости» происходит расстановка акцентов. Это своеобразная дань моде уже определенного времени, например,
в эпоху барокко считалось неприличным выражаться невитиевато, однозначно, просто, и, напротив, добродетелью считалось «острое» слово, метафора и вообще речевые изыски. Старообрядцы отмечали среди положительных качеств в том числе красноречие, непамятозлобие: одна из речей
старообрядцев посвящена их религиозно-философской концепции слова. Она
написана по правилам построения речей-проповедей, в начале ее дана «фема»: «Сотове медовни словеса добра, сласть же их – исцеление души». По
традиции указано, откуда взяты эти слова: «из 16 притч Соломоновых»
(Притчи Соломона, 16, 24 [1]). Для христианской традиции характерно особое отношение к слову: Евангелист Матфей предупреждает, цитируя речь
Христа к фарисеям: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое
скажут люди, дадут они ответ в день страшного суда» (Матф. 12, стих 36)
(см. также «Домострой», «Пчела» и др.).
Устав от одного, вдоволь им пресытившись, человечество (в том числе в
лице ученых) пересматривало свое отношение к ставшему уже привычным,
Общие вопросы языкознания
167
а значит, устаревшим, косным, и скорее всего неверным. Например, от традиционной, описательной грамматики приходим (эволюционируем) к функциональной, порождающей (генеративной, когнитивной), математической и
т.д., оставляя константным только название предмета и основные категории,
несколько пересматриваем отношения между ними; происходит функциональное перераспределение языкового материала, но в соответствие с действием закона сохранения энергии – в языке ничто не проходит и не исчезает бесследно.
«Всякая наука коренится в наблюдениях и мыслях, свойственных обыденной жизни; дальнейшее ее развитие есть только ряд преобразований, вызываемых первоначальными данными, по мере того как замечаются в них несообразности…» [6]. Но трудно-невозможно представить себе наличие несообразностей в Священном Писании, и все-таки коррекция наполнения антиномий, смещение акцентов – это и вопрос герменевтики: толкования, принципиальной множественности интерпретаций – с одной стороны, а с другой –
вопрос наименования: см. школы Платона и Демокрита. Первобытно-вечная
гордыня блокирует доступ к познанию мира, расширению мировоззрения,
постижению сущности бытия, которое отчасти заключается в осознании
вечности оппозиции Порок-Добродетель.
«Абсолют, Абсолютная Истина, Бог – эти феномены не могут быть для
человека только абстрактными понятиями. Структура сознания требует их
воплощения в конкретные сущности…». «Сознание абсолютной идеи, которую мы имеем в мышлении, должно … возникать не для точки зрения философской спекуляции, спекулятивного мышления, а в форме достоверности
для людей вообще; не так, чтобы они мыслили, усматривали и познавали необходимость этой идеи, – речь идет о том, чтобы она для них была достоверной, то есть, чтобы эта идея единства божественной и человеческой природы, стала достоверностью, чтобы она обрела для них форму непосредственного чувственного созерцания, внешнего наличного бытия, короче, чтобы эта идея предстала как видимая, воспринимаемая в мире. Таким образом, это единство должно быть дано сознанию в совершенно временном, совершенно обычном явлении действительности…» [5].
Периодически происходит актуализация некоторых представлений о
мире и языке (ср. Н.И. Безлепкин) [3] – та же спиралевидная цикличность с
добавлением тенденции экономии всяческих усилий: человек растрачивает
свои силы лишь в той степени, в какой это необходимо для достижения определенной цели (А.Мартине) – особенно актуальна эта мысль в 21 веке. В
наше время информативный поток настолько жесток, что не оставляет нам
выбора. Человек вынужден сознательно (в силу природных склонностей)
или волей обстоятельств избрать свою нишу, чтобы адаптировано существовать и оправдывать свое пребывание (вопрос смысла жизни). Только так
168
ЯЗЫК И КУЛЬТУРА
мы можем приблизиться к гармонии, а через нее, к самосовершенствованию:
известно, что последнее есть результат рефлексии, состояния неудовлетворенности, порождающего потребность количественно пополнять и качественно изменять – на некотором этапе это становится некоей константой, непременным атрибутом человека мыслящего – потребность постоянного развития. Парадокс (или аксиома) заключается в том, что глубокое погружение
в одну область позволяет настолько расширить горизонты, что прикосновение к другим сферам жизни (науки) не дает впасть в интеллектуальную депрессию отчуждения, а предоставляет возможность относительно свободно
и уверенно ощущать себя в любом контексте.
Таким образом, не столько предмет исследования, сколько сам механизм
научного анализа как способ познания мира имеет наибольшую значимость
(в плане метафизическом). Инструментом же познания (а значит, понимания) является язык как первичная знаковая система. Эволюция языка и картины мира, закономерности развития языка должны соответствовать следующему постулату: «если мы научимся замещать «эволюцию к тому, что
мы надеемся узнать», «эволюцией от того, что мы знаем», тогда множество
раздражающих нас проблем могут исчезнуть» [4] – это также соответствует
закону сохранения энергии.
Список литературы:
1. Аннушкин В.И. Старообрядческая Риторика в 5-ти беседах // Мир
старообрядчества. – М., 1996. – Вып. 3. – С. 189-243.
2. Арно А., Лансло К. Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля. –
М., 1990. – С. 89-97.
3. Безлепкин Н.И. Философия языка в России / Н.И. Безлепкин. – СПб.,
2001.
4. Кун Т. Структура научных революций. – М., 1977. – С. 41.
5. Общее языкознание: практикум / А.А. Гируцкий, Г.А. Камлевич; под
общ. ред. А.А. Гируцкого. – Мн.: Асар, 2008. – С. 243.
6. Потебня А.А. Мысль и язык // Эстетики и поэтика. – М., 1976. –
С. 71-140.
7. Раск Р. Исследования в области древнесеверного языка, или происхождение исландского языка // Звегинцев В.А. История языкознания в очерках
и извлечениях. Ч. 1. – М., 1964. – С. 41-42.
8. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. – М., 1960.
9. Хомский Н. Вопросы теории порождающей грамматики // Философия
языка / Ред.-сост. Дж.Р. Серл. – М., 2004.
10. Хомский Н. Современные исследования по теории врожденных идей
// Философия языка / Ред.-сост. Дж.Р. Серл. – М., 2004.
11. Якобсон Р.О. Избранные работы. – М., 1985. – С. 387-404.