современные исследования социальных проблем

Общероссийская научно-практическая
конференция
«СОВРЕМЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ»
Сборник статей
Выпуск 4
Научно-инновационный центр
Красноярск 2009
УДК 08+30
ББК 60.56 я43
С56
Современные исследования социальных проблем: Сборник статей
Общероссийской научно-практической конференции. Вып. 4 / Под
общ. ред. сов. РАЕ Я.А. Максимова – Красноярск: Научноинновационный центр, 2009. – 148 с.
ISBN 978-5-9901700-7-0
В сборник вошли лучшие статьи участников конференции
«Современные исследования социальных проблем», проводившейся в
октябре 2009 года, содержит материалы, представляющие практическую
ценность и научную значимость в области социальных исследований по
педагогике, психологии, политике, экономики, экологии, филологии и
лингвистике.
Содержание сборника представляет интерес для специалистов в
социальной сфере, педагогов социальных дисциплин, а также аспирантов и
студентов.
Все работы публикуются в авторской редакции. Авторы несут
ответственность за подбор и точность приведенных фактов, цитат,
статистических данных и прочих сведений.
УДК 08+30
ББК 60.56 я43
С56
Редколлегия сборника: Максимов Я.А., Коробцева К.А., Панова О.В.,
Максимова Н.А., Галкина Ю.В.
ISBN 978-5-9901700-7-0
© Коллектив авторов, 2009
© Научно-инновационный центр, 2009
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ВВЕДЕНИЕ
Уважаемые коллеги!
Перед Вами сборник статей, опубликованный по итогам Общероссийской научнопрактической конференции «Современные исследования социальных проблем». Конференция
проходила в октябре 2009 года. Инициатором проведения конференции стал Научноинновационный центр в г.Красноярске и редакция научного периодического издания «В мире научных открытий».
Цель конференции – обмен опытом по решению социальных проблем.
Настоящий сборник содержит труды участников конференции по следующим основным направлениям:
1. Социально-педагогические и психологические исследования.
2. Общественно-социальные и политические исследования.
3. Социально-экономические проблемы развития общества.
4. Исследования по экологической социализации человека.
5. Социально-лингвистические и филологические исследования.
Представители ведущих научных центров и учебных заведений России, Украины, Беларуси,
Узбекистана, Кыргызстана и Хорватии представили результаты своих исследований, с которыми
можно ознакомиться не только в настоящем сборнике, но и на официальном сайте конференции –
www.nkras.ru/conf.html.
Оргкомитет конференции выражает благодарность всем научным и учебным организациям,
поддержавшим подготовку и проведение научно-практической конференции «Современные исследования социальных проблем».
-3-
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ
СОЦИАЛИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕКА
АКТУАЛЬНЫЕ МЕДИКО-СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ЗДОРОВЬЯ МОЛОДЕЖИ
Алифанова Л.И.
Поволжский государственный университет сервиса
Тольятти, Россия
О состоянии здоровья населения можно судить, используя обратный показатель – заболеваемость населения.
Согласно аналитическому докладу Тольяттинской городской Думы «О ходе реализации
концепции экологической безопасности и устойчивого развития города Тольятти» наблюдается ухудшение показателей здоровья населения города. Ухудшение показателей воспроизводства населения происходит на фоне понижения индекса здоровья беременных женщин.
За последние несколько лет за счет управляемых причин не удалось снизить перинатальную
смертность, причем этот показатель остается
высоким за счет врожденных аномалий в развитии. Данная патология занимает одно из ведущих мест в структуре перинатальной смертности (21%). Стабилен процент невынашивания
беременности – 6,4%. Данные о здоровье девушек-подростков позволяют без сомнения прогнозировать ожидаемое снижение здоровья беременных женщин. В педиатрической службе
города Тольятти одной из основных проблем
является неуклонное снижение здоровья детей
и рост детской инвалидности. Город Тольятти
имеет самую высокую заболеваемость в области. Рост детской инвалидности составляет 1,3%
от общего количества детей. Общая заболеваемость детей в два раза выше по сравнению со
средней цифрой по России, и в полтора раза
выше средней по Самарской области.
По данным Министерства здравоохранения
и социального развития РФ, на каждого студента в стране приходится в среднем по 1,5 хронических заболевания — близорукость, искривление позвоночного столба, кариес, гастрит, гипертония, 50 процентов юношей и девушек выходят из школы, обремененные не только знанием, но и печалью в виде двух-трех диагнозов,
лишь десятая часть считает себя абсолютно
здоровыми.
Структура патологии у молодежи города
Тольятти за последние годы не меняется. Так
среди студентов в 65,9% случаев выявляются
неврозы и неврастении, в 31,0% - умственная
отсталость, в 3,1% - психозы (в т.ч. 0,5% - ши-
зофрения). Среди подростков первое ранговое
место занимает умственная отсталость (50,3%,
из них 80% - легкие формы), второе и третье –
неврозы (43,9%) и психозы (5,84, в т.ч. шизофрения - 1,84%).
За последние годы среди детей, подростков
и молодежи с психическими нарушениями значительно увеличилось число лиц с тяжелыми
формами патологии, приводящими к ограничению жизнедеятельности. Так за пять лет доля
инвалидов в структуре молодого населения,
страдающих данными заболеваниями, увеличилась с 10,3 до 12,5%.
Формирование психических нарушений
действительно во многом зависит от социальных параметров среды роста, развития и воспитания человека. Распространенность психических расстройств значительно выше среди детей - сирот и детей из хронически конфликтных
семей. Низкий уровень психического здоровья
детей, подростков и молодежи сформировал
ряд проблем медико-социального характера ограничение возможности получения полноценного общего среднего и профессионального
образования, снижение уровня годности юношей к военной службе.
Исследования, которые проводятся ежегодно
на кафедре «Социальные технологии» в рамках
дисциплины «Валеология», показывают, что студенты 1-го курса проходят сложный процесс адаптации к вузу, к повышенным нагрузкам. Первокурсники отмечают, что часто испытывают отрицательные эмоции: новая незнакомая обстановка
(41, 2%), новый круг общения (33, 6%), новая
деятельность (57, 4%). Необходимость самоутверждения в новом коллективе побуждает студентов
вести себя не привычным для них способом (17,
3%), что несомненно влияет на их психику.
Кроме того среди студентов 1-го курса достаточно высок уровень факторов риска: распространенность курения составляет 37 %, алкогольные
напитки употребляют 64% студентов, ведут активную физическую деятельность только 21, 5%.
Включение студентов в новую систему жизнедеятельности сопровождается нервным напряжением (52,7%), излишней раздражительностью
-4-
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
(73%), вялостью (28, 3%), снижением волевой активности (31, 2%), беспокойством (62,4%).
Серьезным испытанием организма является
информационная перегрузка студентов, возникающая при изучении многочисленных учебных дисциплин, научный уровень и информационный объем, которых все время возрастает.
Отрицательное воздействие на организм усиливается при суммарно влиянии нескольких
факторов риска, когда они воздействуют одновременно и принимают хронический характер.
Другой важнейшей социальной проблемой,
связанной с состоянием здоровья, является
употребление детьми, подростками и молодимы людьми психоактивных веществ и связанный с этим уровень преступности несовершеннолетних.
У преобладающего большинства и молодых
людей отсутствует превентивная психологическая защита, ценностные барьеры, препятствующие приобщению к психоактивным веществам. В связи с этим не может быть признан
достаточным уровень первичной профилактической работы.
Наркомания действительно захлестнула город Тольятти. Так, пробовавших и употребляющих наркотики в вузах нашего города около 50%, в Сузах - 70%, на производстве ВАЗа среди молодежи - до 70%.
К сожалению, у большей части населения
существует не совсем реальное представление
об этой угрозе: у молодежи - в силу их психологического негативизма, а у их родителей - изза боязни усомниться в своей непогрешимости,
обнаружить формальность отношений в семье.
Увеличивается смертность населения в следующих возрастных группах: 20-29 лет - на
61%, 30-39 лет - на 75% и 40-49 лет – на 73%.
Город и регион за счёт поведенческих деформаций теряют огромный потенциал развития, временной и людской, ресурс которого заключается в преждевременных потерях трудоспособного населения, прежде всего мужчин.
Данные потери на ближайшее десятилетие определяются, главным образом, поведенческими
установками молодёжи. Изменение саморазрушительных стереотипов поведения молодёжи
не требует значительных экономических или
технических затрат, длительной подготовки,
обеспечивая в то же время долгосрочный устойчивый эффект. Ведущее направление активных социальных мер необходимо сосредоточить на формировании самосохранительных
установок молодёжи, повышении психологической ценности жизни индивида.
Проблема ухудшения физического и психического здоровья молодежи носит социальный
характер. Резкое снижение уровня жизни, распад системы всеобщего бесплатного здравоохранения привели к ухудшению здоровья населения, росту заболеваемости по всем группам
болезней на территории области.
В настоящее время целесообразным представляется формирование у молодых людей
города Тольятти ориентации на спорт – как образ жизни. Очень важно в связи с этим обеспечить наличие доступных для большинства молодых людей тренажерных залов, спортивного
оборудования и так далее. Это возможно с использованием дифференцированного подхода,
так как, видимо, только незначительная часть
молодежи имеет материальные возможности
для занятия современными видами спорта. Позитивной тенденцией должно стать увеличение
времени, свободного от учебы или работы, ориентация большей части молодежи на содержательные виды досуга, увеличение числа молодых людей, которые просмотру телевизора реально предпочитают такие виды досуга, как
спорт, чтение, творчество, туризм.
Немаловажную роль при выборе того или
иного вида досуга молодежи играет доступность информации о кружках и секциях. Однако если молодой человек достаточно целеустремлен в том, чтобы реализовать свои интересы
в сфере досуга, то он сам активно участвует в
поиске информации о том или ином клубе.
Тот факт, что занятия спортом отнимают
много времени, может быть серьезным ограничением для молодежи в реализации этого вида
досуга. Вот почему не все могут посещать
спортивные секции, хотя занятия спортом сами
по себе интересны молодежи. Некоторые предпочитают играть в спортивные игры на площадке перед домом, на открытых стадионах,
около школы, в спортивном зале учебного заведения и т.д.
В целом молодежь всех возрастов проявляет
интерес к занятиям спортом, организации дополнительных пунктов проката спортивного
снаряжения, особенно такого дорогостоящего,
как ролики, байки, скейты и т.д.
В проводимых в городе социологических
исследованиях были зафиксированы наиболее
высокие показатели интереса молодежи к посещению спортивных секций, отмечено, что в
молодежной группе есть нереализованная потребность в таком способе проведения свободного времени как в будни, так и в выходные.
Доля молодежи, участвующей в посещении
спортивных секций составляет не более трети
(29%) опрошенных. Причем посетители спортивных секций — это юноши 14-16 лет. Очевидно, что именно эта возрастная группа моло-
-5-
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
дежи имеет в своем распоряжении больший
объем свободного времени. С увеличением
свободного времени увеличивается доля молодежи, занимающейся в какой-нибудь спортивной секции. Кроме того, спортивные секции
являются факультативными занятиями в средних учебных заведениях. Наиболее посещаемы
молодежью тренажерные залы и игры с мячом:
волейбол, баскетбол, футбол. Среди тех, кто
посещает спортивные секции, абсолютное
большинство (98%) желают продолжать свои
занятия, что демонстрирует устойчивый интерес к этой форме серьезного досуга, доля молодежи, не занимающейся в настоящее время тем
или иным видом спорта, составляет 71% опрошенных.
Среди тех, кто не занимается в спортивной
секции, две трети проявляют интерес к этому
виду досуга. Кроме того, интерес к тому или
иному виду спорта различается в зависимости
от пола и возраста респондента. Интересы у
юношей более разнообразны, чем у девушек.
Наиболее популярны среди юношей силовые
виды спорта. А девушкам интересно посещать
виды занятий, позволяющие поддерживать и
демонстрировать форму. Таким образом, в реализации спортивных форм досуга воспроизводятся и закрепляются гендерные различия.
Более активными потенциальными участниками спортивных секций являются молодые
люди из семей с доходом выше 20000 рублей.
Кроме того, интересы молодежи к посещению
различных спортивных секций усиливаются
вместе с увеличением свободного времени.
Фактически молодежь чаще всего посещает
игры с мячом и тренажерные залы. Аудитория
посетителей спортивных секций — это юноши
подросткового возраста, которые обладают
большим запасом свободного времени, чем 1719-летние.
Существует неудовлетворенный интерес
практически во всех видах спорта. В особенности это касается посещения тренажерного зала
и бассейна, а также экстремальных видов спорта, которые отличаются дороговизной спортивного снаряжения. Удовлетворены потребности
молодежи в играх с мячом и зимних видах
спорта, которые не требуют больших материальных затрат.
Большинство молодежи вообще не посещает
спортивные секции, хотя две трети молодежи
этой группы могут стать потенциальными уча-
стниками спортивных секций. Причем интересы юношей более разнообразны, чем девушек.
Юношей интересуют силовые виды спорта, тогда как девушки хотели бы посещать бассейн,
тренажерный зал или спортивные танцы. Наименее удовлетворены потребности молодежи в
занятиях плаванием и посещении тренажерного
зала. В связи с этим, департаментом по делам
молодежи проведена работа по организации
конкурса социально-значимых инициатив, по
подготовке программ создания тренажерных
залов малой вместимости в общежитиях вузов.
Литература
1. Государственный доклад о состоянии окружающей среды Самарской области в 2007
году. Экологическая безопасность и устойчивое
развитие Самарской области. Выпуск 9. Самара, 2008. 184 с.
2. Иванов В.Н., Суворов А.В., Проблемы
охраны здоровья населения России. // Проблемы прогнозирования. – 2003. -№ 3.
3. Измеров Н.Ф. Роль профилактической
медицины в сохранении здоровья населения. //
Медицина труда и промышленная экология. –
2000. - № 1.
4. Концепция охраны здоровья населения
РФ до 2005г.//Российская газета от 13.09.2000.
Концепция национальной безопасности РФ.
Утв. Указом Президента No.1300 от 17.12.1997.
5. Кузнецов
В.И.
Социальновалеологический аспект феномена здоровья
современной молодежи. - Ростов-на-Дону: РГУ,
2002.
6. Моделирование процесса обучения здоровому образу жизни: Материалы к конференции./ Авт.-сост. Н.П. Абаскалова. – Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2003.
7. Основы здорового образа жизни: Программа и методические рекомендации в 4 ч./
Под ред. Н.П. Смирновой. – Саратов: Изд-во
«Научная книга», 2000.
8. Социальная педагогика: курс лекций //
Под общ. ред. Галагузовой М.А. -М.: Издательский центр «Владос»,2000.-416с.
9. Хуторский М.А. «Об основных мерах по
реализации Концепции развития здравоохранения Самарской области на 2004-2008 годы» //
Бюллетень научно-исследовательского института социальной гигиены, экономики и управления здравоохранением им. Н.А. Семашко. М.: 2004.
-6-
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ВЛИЯНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ НА РАЗВИТИИ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА
Богдан Е.А.
НИИ Безопасности Жизнедеятельности Республики Башкортостан
Уфа, Россия
Возможность быстрого и эффективного перехода страны на инновационный путь развития во многом зависит от состояния человеческого капитала, основным элементом которого
является здоровье населения.
По данным Всемирной организации здравоохранения данный показатель на 20% зависит
от состояния окружающей среды (ОС). Но существуют и другие данные, так в работе [1]
отмечено, что вклад в заболеваемость населения от загрязнения воды и атмосферного воздуха составляет суммарно от 10 % до 30 %, а в
[2] только техногенное загрязнение воздуха на
43-45 % повинно в ухудшении здоровья населения.
Тем не менее, влияние экологических факторов на человеческий капитал абсолютно понятно.
На примере 13 субъектов* Приволжского
Федерального округа было изучено влияния
экологических факторов на человеческий капитал посредством оценки экономического ущерба здоровью населения, который рассчитывали
по формуле (1) [3]:
Иэкол =
log di −log dmin
log dmax −log dmin
(2)
где: Иэкол – экологический индекс;
di – ущерб от заболеваемости населения в
результате загрязнения окружающей среды на
душу населения в i-том регионе, долл.;
dmin – минимальный ущерб от заболеваемости населения в результате загрязнения окружающей среды на душу населения, долл.;
dmax – максимальный ущерб от заболеваемости населения в результате загрязнения окружающей среды на душу населения, долл.;
Результаты расчетов по исходным данным
за 2001-2006 гг. представлены в таблице 1.
У = n ⋅t ⋅ ВРПд / 365 (1)
где: У – ущерб от заболеваемости населения,
вызванной загрязнением окружающей среды,
долл./год;
n - количество людей пострадавших от заболеваний, вызванных загрязнением окружающей среды, чел.;
t – средняя продолжительность нетрудоспособности, сутки;
ВРПд – валовой региональный продукт на
душу населения с учетом паритета покупательной способности, долл./чел. год.
В расчетах использовались минимальные
значения заболеваемости населения от загрязнения окружающей среды, равные 10 % [1].
Количественная оценка экологических факторов на человеческий капитал осуществлялась, через экологический индекс, для определения которого использовался методический
подход, применяемый при расчетах индекса
доходности в структуре индекса развития человеческого потенциала (ИРЧП) [4] по формуле
(2):
По Республике Чувашия не удалось найти необходимых
данных
*
-7-
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
0,382
Таблица 1. Значение экологических индексов субъектов
Приволжского федерального округа
Рост,
2002
2003
2004
2005
2006
%
45,06
0,461
0,535
0,567
0,664
0,739
40,59
0,408
0,476
0,482
0,533
0,643
0,426
0,366
0,311
0,313
0,444
0,654
0,313
0,147
0,529
0,048
0,004
0,449
0,400
0,345
0,273
0,470
0,627
0,322
0,172
0,551
0,131
0,059
Регион
2001
Республика Татарстан
Республика Башкортостан
Самарская область
Удмуртская Республика
Оренбургская область
Республика Мордовия
Саратовская область
Пермский край
Нижегородская область
Ульяновская область
Кировская область
Пензенская область
Республика Марий Эл
0,406
Как видно из таблицы 1 наибольшее значение экологического индекса характерно для
Пермского края и Республики Татарстан, но
темпы роста значительно выше в экономически
менее благополучных субъектах Приволжского федерального округа – Пензенской области
(86,32 %) и Республике Марий Эл (99,29%). Повидимому, последнее объясняется низким значением экологического индекса в начальный
период исследования и достаточно активным
ростом экономики в последующие годы.
Особое место занимает Кировская область, в
которой наблюдается небольшое снижение (на
1,5 %) экологического индекса.
Далее пересчитывали ИРЧП с учетом этого
индекса по формуле (3):
ИРЧПэк= (Идолг + Иобр + (Идох - Иэкол))/3 (3)
где: ИРЧПэк – ИРЧП с учетом влияния экологических факторов;
Идолг - индекс долголетия, определяемый через продолжительность предстоящей жизни
при рождении (ожидаемая продолжительность
жизни);
Иобр - индекс образования, определяемый
показателями грамотности и долей учащихся
среди детей и молодежи в возрасте от 7 до 24
лет;
Идох - индекс благосостояния или доходности, определяемый показателем валового внутреннего продукта в расчете на душу населения
(ВРП) с учетом паритета покупательной способности в долларах США.
Иэкол в расчетах учитывали, как показатель,
корректирующий Идох (то есть реально часть
доходов уходит или пойдет в будущем на лече-
0,481
0,477
0,414
0,463
0,546
0,683
0,339
0,271
0,605
0,170
0,389
0,524
0,461
0,528
0,564
0,561
0,739
0,364
0,277
0,632
0,222
0,410
0,583
0,555
0,595
0,518
0,609
0,879
0,400
0,357
0,501
0,289
0,499
0,631
0,579
0,636
0,516
0,646
0,998
0,506
0,440
0,521
0,351
0,565
32,79
36,79
51,10
39,34
32,27
34,47
38,14
66,59
-1,5
86,32
99,29
ние заболеваний вызванных или спровоцированных загрязненной окружающей средой).
В таблице 2 представлены новые значения
ИРЧП с учетом откорректированных по экологическому индексу данных по индексу доходности по формуле (3) и для сравнения – исходные данные по ИРЧП [5].
В первую очередь, следует отметить, что
ИРЧП с учетом экологических факторов (
меньше ИРЧП исходного (ИРЧПисх) в среднем
на 15 (2001 г.) - 25 (2006 г.) %.
Динамика ИРЧПэк находится в обратной зависимости от динамики Иэк. В колонке рост
таблицы 3 обозначено изменение ИРЧПэк в % с
2001 по 2006 гг., из которой видно, за рассматриваемый период, данный показатель уменьшился, за исключением Кировской области.
Темпы падения ИРЧПэк максимальные у Республика Марий-Эл, что так же связано с активным ростом Иэк . Активное падение ИРЧПэк
для Пермского края в основном связано с более
низким приростом ИРЧП (3,16 %), и Идох в частности (10,3 %). Иначе говоря, положение
данного региона, с более низкими темпами
экономического развития дополнительно усугубляется ухудшением состояния окружающей
среды (Иэкол в 2006 гг. – 0,998).
Из таблицы 3 видно, что во всех исследуемых субъектах Приволжского федерального
округа за исключением Республики Мордовия
и Кировской области наблюдается тенденция
роста разницы между ИРЧПэк и ИРЧПисх. Это
свидетельствует о стабильном ухудшении состояния окружающей среды и здоровья населения. В Республике Мордовия рост ИРЧП наблюдается до 2004 г. включительно, затем –
-8-
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
снижение. В Кировской области за снижением
ИРЧПэк в 2005 г. следует небольшой рост. Однозначного объяснения этим фактам найти не
удалось. Можно только предположить, что они
обусловлены неточными статистическими данными, поскольку состояние ОС и здоровья в
данных регионах вряд ли изменилось за 1-2 года.
-9-
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
- 10 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Регион
Республика Татарстан
Республика Башкортостан
Самарская область
Республика Удмуртия
Оренбургская область
Республика Мордовия
Саратовская область
Пермский край
Нижегородская область
Ульяновская область
Пензенская область
Кировская область
Республика Марий Эл
Таблица 3. Динамика изменения ИРЧП с учетом экологических
факторов в % от ИРЧП исходного с 2001-2006 гг.
2001
2002
2003
2004
2005
2006
17.03
19.27
22.28
23.27
26.94
29.51
16.46
17.59
20.15
20.52
22.48
26.61
18.44
19.27
20.64
22.16
24.44
26.21
16.11
17.60
21.27
20.15
23.54
24.25
13.70
15.17
17.76
22.64
25.55
26.77
13.98
12.45
20.52
24.37
22.73
22.21
19.79
20.85
24.15
24.63
26.51
27.76
28.52
27.76
30.10
32.47
38.01
42.07
13.84
14.16
15.03
16.00
17.50
21.49
6.68
7.81
12.11
12.47
15.78
19.05
2.18
5.91
7.51
9.99
12.84
15.34
24.05
25.06
27.56
28.57
22.59
23.10
0.22
2.73
17.42
18.67
22.66
25.15
Проведенное исследование показало на примере некоторых субъектов Приволжского федерального округа, что состояние и развитие человеческого капитала находится в прямой зависимости от состояния окружающей среды. Экологические факторы на 15-25 процентов определяют качество человеческого капитала. В современных условиях природопользования этот показатель с каждым годом растет, что объясняется
ухудшением экологической обстановки.
Литература
1. Мекуш Г.Е. Экономическая оценка «прошлого» экологического ущерба и потери экономики Кемеровской области от заболеваемости
населения. // Безопасность жизнедеятельности.
2006. № 10. С. 59-64.
2. Акимова Т.А., Белякова А.В. Методы эколого-экономического анализа территорий (На
примере Краснодарского края) // Экономика
природопользования. 2005, № 1. С. 89-111.
3. Богдан Е.А. Оценка экономического
ущерба от заболеваемости населения, вызванного загрязнением окружающей среды. // Материалы V-ой республиканской научно-практической
конференции «Проблемы безопасности и защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций», 19 марта 2008 года. Уфа, 2008. С. 12-15
4. Human Develoment report 1990./ Published
for the United Nations Development Programme
(UNDP)/ New York, Oxford. Oxford University
Press, 1990. 189 p.
5. Социальный атлас Российских регионов /
http://atlas.socpol.ru/portraits/bash.shtml.
ПРОЦЕСС УРБАНИЗАЦИИ, ЕГО СОЦИАЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ И
ОТНОШЕНИЕ МОЛОДЕЖИ
Довгалёва И.В.
Тверской Государственный технический университет
Тверь, Россия
В настоящее время на Земле проживает 6,1
миллиарда людей, из них 3 миллиарда — в городах. К 2030 г. население планеты, как предполагают специалисты, увеличится еще на 2 миллиарда. Этот прирост обусловлен в основном увеличением численности городского населения.
Каждый день в мире на свет появляется 190 000
новых горожан, двое каждую секунду. В 2030 г.
в городах будут проживать 4,9 миллиарда человек.
Беспрецедентный рост городов-гигантов начинается в мире со второй половины XX века, а
урбанизация, как исторический процесс повышения роли городов в развитии общества, на-
полняется новым социальным содержанием.
Особенности современной урбанизации состоят
в ее динамизме, в активном воздействии на организацию социального пространства, в универсальности стилей и, одновременно, в появлении
новых качественных показателей в ряде решающих для городской жизни сфер.
Данные тенденции позволяют говорить об
урбанизации как о глобальном социальном процессе, сущность которого обусловлена не только
ростом городского населения, но и концентрацией важнейших экономических, финансовых и
политических функций в крупнейших городах
мира.
- 11 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Интенсивный прилив населения в города, сосредоточение в них разнообразных видов деятельности, разрастание крупных городов и агломераций, урбанизация сельской местности вызывают обострение социальных и экологических
противоречий, которые, в свою очередь, приводят к межнациональным, культурным, экономическим и политическим конфликтам. Эти и многие другие черты глобальной урбанизации, которые в полной мере можно отнести и к России,
заставляют ученых, прежде всего, социологов,
вырабатывать новые подходы к многочисленным проблемам, возникающим в связи с бурным
ростом и развитием городов, к осмыслению
сущности урбанизации и ее социальноэкологических последствий.
За последние годы в отечественной литературе появилось значительное количество публикации, авторы которых ищут подходы к различным
проблемам городской жизни и освещают отдельные частные результаты процесса урбанизации. Так в разработку урбанизации как социально-экологического процесса большой вклад внесли работы В.А. Глазычева, Т.М. Дридзе, Е.А.
Когай, Л.Б. Когана, Ю.Л. Пивоварова, А. Сенявского, О.Н. Яницкого и др. В работах этих авторов во всей полноте раскрыты особенности урбанизации как объекта изучения социальной
экологии. Проблемы городской экологии, факторы урбанизации влияющие на здоровье горожан, на демографические и миграционные процессы широко освещены в работах А.С. Ахиезер,
А. Гусейнова, Е.А. Когай, А. Кряквиной, В.Н.
Кузнецова, О.Л. Курбатова, А.П. Мозелова, Н.Н.
Родзевич, А. Сенявского, Ю.А. Симагина и др.
Однако раскрытие темы урбанизации в большинстве исследований происходит лишь на
уровне осмысления результативных моментов ее
воздействия на развитие конкретных обществ
или всего общества в целом, без анализа ее социально-экологических последствий, решение
которых выступает важным условием при выявлении сущностных особенностей этого феномена.
При значительном количестве работ, широте
и разнообразии тем, охваченных отечественными исследователями города и урбанизации,
трудно говорить о наличии четких концепций,
рассматривающих социально-экологические последствия процесса урбанизации.
Важная роль в действии механизмов урбанизации принадлежит фактору пространства, тем
территориально-пространственным условиям, в
которых протекает жизнедеятельность людей.
Эти условия не просто обрамляют социальные
процессы, а являются весьма активными по отношению к ним. Сам факт концентрации десят-
ков, сотен тысяч, а все чаще и миллионов людей
на определенной относительно компактной территории создает предпосылки для рождения целого комплекса социальных явлений, несущих
на себе отпечаток географических и природноклиматических условий, региональной специфики, транспортной ситуации, положения и значения того или иного места в общей системе расселения страны и т.д. Совокупность этих условий и факторов в значительной мере определяет
эффективность развития городов, создания городских сообществ.
Ключевым моментом является то, что в процессе урбанизации территория преобразуется в
пространственную среду, т.е. переходит на другой, более высокий качественный уровень. Такой переход осуществляется через деятельность,
культуру, поведение людей, инфраструктурные
изменения, градостроительство, архитектуру и
т.д. Понятно, что процесс этот постепенный,
длительный, занимает целые исторические периоды. Особенно сложен он в тех случаях, когда
выступает частью такого более широкого, сопутствующего ему, а часто и предваряющего его
процесса, как освоение новых регионов, сопровождающееся формированием территориальной
инфраструктуры в целом. В этих условиях сильнее зависимость темпов территориального развития, формирования сети новых городских поселений от темпов формирования их пространственной среды. В свою очередь темпы развития
новых городов должны учитывать степень зрелости городского пространства в городах сложившихся, особенно в крупнейших из них.
Итак, длительное время термин "урбанизация" означал, прежде всего, рост численности
городского населения и значения городов. Еще
сравнительно недавно в развивающихся странах
урбанизация нередко трактовалась как рост, застройка и реконструкция тех или иных частей
городов. Современная трактовка урбанизации не
может абстрагироваться от природной и экологической ситуации. Урбанизация создает относительно ограниченные площади ("специфические пространства") особенно интенсивного
взаимодействия населения, общества, хозяйства
и природы.
С начала 70-х годов во многих правительственных документах отмечается важность учета
как природных, так и социальных условий при
анализе конкретных состояний окружающей
среды в городах. Констатируется растущая зависимость качества природной окружающей среды
от характера социально-экономического развития, использования ресурсов и территории.
Растет понимание необходимости рассмотрения производства и общественного прогресса в
- 12 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
общем контексте функционирования сложных
эколого-экономических систем, и в особенности
в городах. Именно в них экологическая инфраструктура не соответствует потребностям улучшения состояния окружающей среды.
В апреле 2009 г. было проведено социологическое исследование на тему: «Отношение студентов ТГТУ к социально-экологическим проблемам города». В опросе участвовал 104 респондента, на основании генеральной совокупности 1560 человек. Была проведена случайная выборка на пяти факультетах дневного отделения.
В исследовании принимал участие первый, второй и третий курсы каждого факультета. Результатом социологического исследования явились
следующие результаты.
Социально-экологическая обстановка в городе больше интересует студентов, проживающих
в Твери с рождения и более 10 лет, чем тех кто
проживает с момента поступления в вуз и менее
10 лет.
Наиболее
актуальные
социальноэкологические проблемы города, по мнению
студентов: загрязненность воздуха и воды; территории города бытовыми отходами; растущая
преступность. На данные варианты ответов указало следующее количество респондентов: загрязненность городской среды бытовыми отходами (31,72%), загрязненность воздуха и воды
(39,42%), преступность 7,69%, расположение на
территории города вредных промышленных
предприятий (1,92%), так же были названы плохие дороги 4,80%. Высокий уровень шума, повышенные стрессовые нагрузки, концентрации
большого количества числа жителей на малой
территории не назвал ни один респондент.
Основными источниками опасности для окружающей среды, по мнению студентов, являются промышленные предприятия, мусор, свалки, выхлопные газы, загрязнение воды, 14,42%
респондентов видят опасность для жизненной
среды в равнодушии людей.
Почти половина опрошенных считает социально-экологическую ситуацию в городе скорее
благополучной, однако четверть респондентов
называет ситуацию очень плохой, близкой к катастрофической. Гипотеза о том, что студенты
считают социально-экологическую ситуацию в
городе в целом благополучной, не подтвердилась.
Подавляющее большинство респондентов относят к преимуществам жизни в городе такие
факторы, как: комфортность жилища, развитое
коммунальное хозяйство и инфраструктуры в
целом, более развитая и доступная система медицинского обслуживания, интенсивность сани-
тарных мероприятий и развитие индустрии отдыха.
Гипотеза, что в решении социальноэкологических проблем городской властью заметны положительные результаты подтвердилась частично, с этим согласны только 6,73%,
тогда как 34,61% респондентов считают, что органы власти занимаются решением лишь некоторых проблем города, а другими пренебрегают;
четверть опрошенных указали на то, что в этом
направлении у нас в городе «вообще ничего не
делается» и столько же вообще ничего не знают
о деятельности властей в этом направлении.
Большая часть респондентов считает, что
степень информированности населения о социально-экологическом состоянии области низкая.
Социально-экологическая обстановка в городе в ближайшее десятилетие, по мнению студентов скорее ухудшится, так считают почти половина опрошенных, почти равное количество респондентов полагают что ситуация улучшится и,
что не измениться соответственно.
Студенты готовы принять активное участие в
таких мероприятиях по улучшению социальноэкологической обстановки в городе, как ведение
просветительской работы с населением, облагораживание территории, уборка мусора.
Итак, несмотря на то, что подавляющее
большинство респондентов считают, что социально-экологическая обстановка в будущем скорее ухудшится, студенты готовы принимать участие в мероприятиях по улучшению социальноэкологической обстановки в городе, что при активной поддержке со стороны городских властей
может реально повлиять на складывающуюся
ситуацию.
В ходе исследования отношения студентов
ТГТУ к социально-экологическим проблемам
были получены данные, учитывая которые органы городской власти могут создать необходимые
условия
для
контроля
за
социальноэкологической обстановкой в Твери. Необходимо добиться конструктивного сотрудничества в
решении социально-экологических проблем города органов власти, общественных организаций
и горожан.
Осуществлять диагностику и акцентировать
внимание
на
актуальных
социальноэкологических проблемах в городе.
Перенести за территорию города все вредные
для здоровья людей предприятия, своевременно
устранять основные источники загрязнения окружающей среды города.
В настоящее время наблюдается увеличение
готовности студентов к участию в мероприятиях
по улучшению социально-экологической обстановки в городе, в частности в посадке деревьев и
- 13 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
просветительской работе, что в последующем
может способствовать решению проблем по оздоровлению воздушной среды, а также вовлечению в решение социально-экологических проблем более широких масс населения.
Для укрепления возможной перспективы необходимо широкое освещение относительно реальной социально-экологической ситуации в городе, возможно даже в рамках добровольно –
принудительной учебной дисциплины в учебных
заведениях, а также конструктивная поддержка
городскими властями положительных начинаний
студентов, и активное стимулирование к этому.
Для решения социально-экологических проблем города необходимо: властям города совершенствовать нормативно-законодательное обеспечение, разработать экономические механизмы
природопользования, провести нормирование
вредных выбросов предприятий и автотранспорта, осуществить ликвидацию производств, наиболее опасных для здоровья людей; предотвращать попадания тяжелых металлов в почву и водоемы, составлять краткосрочные и долгосрочные прогнозы экологической обстановки в городе; населению - способствовать по мере возможностеи улучшению экологической ситуации, в
частности принимать активное участие в озеленении города. Все это должно способствовать
улучшению неблагоприятной экологической обстановки в городах и снижению уровня многих
связанных с ней заболеваний. В этом помогут и
комплексные медико-социальные и экологические программы, которые вместе с радикальными мерами по улучшению экологии города станут залогом укрепления здоровья населения.
ИССЛЕДОВАНИЕ СУБЪЕКТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ К ПРИРОДЕ У СТУДЕНТОВ РАЗНОЙ
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ
Заяц А.В.
Институт психологии и социальных наук ДВГУ
Владивосток, Россия
В настоящей статье представлены результаты, полученные в рамках исследования, целью
которого являлось выявление и сравнение показателей субъективного отношения к природе у
студентов ВУЗов г. Владивостока. В ходе планирования исследования были сформулирована
гипотеза о том, что параметры интенсивности субъективного отношения к природе у студентов гуманитарных специальностей выше,
чем у студентов технических специальностей.
1. Планирование и проведение эмпирического исследования
В качестве объекта эмпирического исследования выступили студенты 3-х курсов Кораблестроительного института ДВГТУ и Института
психологии и социальных наук ДВГУ в возрасте
от 19 до 23 лет.
Предметом - особенности субъективного
(личностного) отношения к природе у студентов
различной профессиональной направленности.
Цель исследования заключалась в выявлении и сравнении субъективного отношения к
природе у студентов ВУЗов г. Владивостока.
В ходе планирования исследования были
высказаны следующие гипотезы:
1. Прямая гипотеза – параметры интенсивности субъективного отношения к природе у студентов гуманитарных специальностей выше, чем
у студентов технических специальностей.
2. Контр-гипотеза – параметры интенсивности субъективного отношения к природе у сту-
дентов технических специальностей выше, чем у
студентов гуманитарных специальностей.
3. Альтернативная гипотеза – параметры интенсивности субъективного отношения к природе у студентов гуманитарных и технических
специальностей не отличаются. В эмпирическом
исследовании, проведенном автором данной
курсовой работы, были задействованы две группы испытуемых, сформированные по профессиональному критерию (критерии профессиональной направленности); в качестве классификационной модели была задействована 4-х уровневая
модель
классификации
профессий
Е.А.Климова по критерию преобладающих
предмета и объекта труда, т.н. типам профессий
«человек-человек», «человек – техническая и
абиотическая среда», «человек - знаковая система», «человек – художественный образ», «человек – природная система»2.
В нашем исследовании были задействованы
из пяти возможных направленностей – две:
1) «человек - человек» – студенты гуманитарной специальности (психология, ДВГУ);
2) «человек – техническая и абиотическая
среда» – студенты ДВГТУ факультетов Сварочного производства и Судовых энергетических
систем.
Был проведен фронтальный бланковый опрос
на 2 выборках студентов: 25 человек (ИПСН
2
- 14 -
Климов Е.А. Введение в психологию труда. М., 2004. С.
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ДВГУ) и 23 человека (КСИ ДВГТУ) с использованием опросника «Натурафил».
2. Методика исследования
Проведенный нами теоретический анализ
показал, что одним из наиболее важных параметров отношения к природе является его интенсивность. Для измерения параметров интенсивности личностного отношения к природе и
изучения его структурных особенностей использовался опросник “Натурафил”3. Опросник
включает 4 основные шкалы, соответствующие
четырем теоретически выделенным компонентам интенсивности отношения к природе: перцептивно-аффективному, когнитивному, практическому, поведенческому (на уровне поступков)
– поступочно-инфлюативная, а также дополнительную шкалу натуралистической эрудиции.
Каждая шкала состоит из 10 дихотомических
пунктов, диагностирующих отношение к трем
условным классам природных объектов: животным, растениям, и целым природным комплексам (природе в целом). Ответы испытуемых
строятся по принципу “да - нет”, всего опросник
содержит 50 вопросов (Приложение А), из которых каждый пятый вопрос направлен на диагностику натуралистической эрудиции, на которые
в исключительных случаях позволяется давать
ответ “Не знаю”.
«Сырые» результаты по каждой шкале (от 0
до 10 баллов) переводятся в стандартную Тшкалу. Показатель параметра интенсивности
подсчитывается путем суммирования “сырых”
результатов по четырем базовым шкалам.
Общее время проведения методики 25 - 30
минут. Бланк для ответов и ключ для обработки
приведен в Приложении Б.
3. Результаты эмпирического исследования
По окончании обработки были получены следующие результаты. Перевод «сырых» баллов по
разным шкалам в станайны был произведен для
уравнивания их значений.
Как можно видеть на рисунке 1 разница параметров субъективного отношения не выходит
за пределы 1 станайна (0 - 0,75), что говорит о
незначимых различиях диагностируемых особенностей у студентов технической и гуманитарной профнаправленности.
Дерябо С.Д., Ясвин В.А. Экологическая педагогика и психология. Ростов-на-Дону, 1996. С.251-253.
3
- 15 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Диаграмма параметров субъективного отношения к
природе
7,00
Среднее (в станайнах)
6,00
5,00
4,00
КСИ ДВГТУ
ИПСН ДВГУ
3,00
2,00
1,00
0,00
ПА
К
П
ПИ
НЭ*
Шкалы
Рис. 1. Сравнение параметров субъективного отношения к природе (в станайнах)
Ниже приведен рисунок 2, где продемонстрировано сравнение субъективного отношения к
природе с показателями, переведенными в стан-
дартную Т-шкалу, которая так же подтверждает
незначимость различий по диагностируемым
особенностям.
Диаграмма параметров субъективного отношения к
природе (Т-шкала)
30,00
Среднее (Т-баллах)
25,00
20,00
КСИ ДВГТУ
15,00
ИПСН ДВГУ
10,00
5,00
0,00
ПА
К
П
ПИ
НЭ*
Шкалы
Рис. 2. Сравнение параметров субъективного отношения к природе (Т-шкала)
- 16 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Параметр интенсивности определяется как
сумма «сырых» показателей по первым четырем
шкалам (ПА+К+П+ПИ). Как показывает диаграмма, отраженная на рисунке 3, параметр интенсивности субъективного отношения у студентов-гуманитариев несколько выше, чем у студентов-техников, но эти данные остаются в пределах средних показателей (43-57 – средний результат).
Таким образом, гипотезы о различиях не подтвердились: параметры интенсивности субъективного отношения к природе у студентов гуманитарных и технических специальностей не отличаются (3-я альтернативная гипотеза).
Несмотря на «очевидные» различия в профессиональной направленности
представителей
изучаемых групп, нами не обнаружено существенных различий в результатах, полученных на
исследуемых группах.
Можно предположить, что или действительно
различий нет, или диагностический инструмент
не позволил их обнаружить, являясь слишком
грубым (не чувствительным) для фиксации измеряемого показателя.
В любом случае, для проверки наших предположений необходимо проведение дополнительных исследований, с привлечением других
выборок и, главное, с изменением (корректировкой) целей исследования; полученные результаты заставляют нас на первый план выносить задачу проверки валидности теста, его чувствительности к измеряемому предмету.
Параметр интенсивности субъективного отношения
54,0
Среднее в Т-Баллах
53,5
53,0
52,5
КСИ ДВГТУ
ИПСН ДВГУ
52,0
51,5
51,0
50,5
1
Выборки
Рис. 3. Сравнение показателя интенсивности субъективного отношения к природе
(стандартная Т-шкала4)
4
Т-шкала – стандартная шкала со следующими параметрами: среднее = 50, стандартное отклонение = 10.
- 17 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
СПЕЦИФИКА ПОНИМАНИЯ «ИСТИННОГО» В КОНТЕКСТАХ РАЗНЫХ КУЛЬТУР И ЕГО
ВЛИЯНИЕ НА ТИПЫ СОЦИАЛЬНОСТИ
Колесова О.В.
Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского
Н. Новгород, Россия
Способность человека целенаправленно действовать обусловлена некой системой координат,
некой точкой опоры в классификации своих впечатлений о жизни. Совершенно не имеет значения, какие именно ценности являются определяющими для данного человека, важно, что система ценностей, жизненных ориентиров необходима ему. В этом случае мир имеет определённый смысл, где личным критерием истины становится совпадение его собственной картины мира
с представлениями окружающих людей.
Система ценностей образует внутренний
стержень культуры, духовную квинтэссенцию
потребностей и интересов индивидов и социальных общностей. Она, в свою очередь, оказывает
обратное влияние на социальные интересы и потребности, выступая одним из важнейших мотиваторов социального действия, поведения индивидов. Таким образом, каждая ценность и система ценностей имеют двуединое основание: в индивиде как самоценном субъекте и в обществе
как социокультурной системе [1, С. 628-630].
Система ценностей культуры, а точнее их иерархия, составляет основу традиции. Традиция
же есть субъективный мир культуры, её внутренняя, интимная жизнь. Она представляет собой
собственное «Я» культуры. Традиция даёт понимание и переживание принадлежности данной
определённой культуре. В ней отражено качественное бытие культуры, что позволяет осознавать
собственное культурное пространство и очерчивать его границы. Наличие культурной традиции
свидетельствует об определённой «закрытости»
общества. Критерии «закрытости» – это отличительные качественные характеристики культуры,
не позволяющие до безразличия сливаться со
всем другим, растворяться в нём. Наличие традиции делает культуру самоценной, самозначимой,
не даёт опуститься в понимании личности в культуре до бильярдного шара, не имеющего индивидуальности, легко заменяемого другим.
Культурная традиция в той или иной степени,
в той или иной форме обнаруживается в деятельности различных социальных слоёв и групп.
Человек, рождаясь, оказывается в среде, которую не сам создавал, в культуре, которая задолго
до его рождения возникла подобно коралловому
рифу, принимая его, индивида, его «раковину» в
свою сплошную массу. Индивид врастает в неё,
подвергаясь процессам социализации и аккультурации, становясь в социокультурном отноше-
нии таким же, как все другие индивиды его сообщества [2, С. 31-47].
Социализация и аккультурация индивида становятся возможны в результате его общения или
коммуникации с другими людьми. Между понятиями «общение» и «коммуникация» есть существенная разница.
Представляется ценным для понимания ментальных особенностей культуры эту разницу высветить. В определении понимания общения видится уместной ссылка на Г. С. Батищева, признающего онтологическую природу общения.
Общение, по Батищеву, – это установление на
глубинном уровне универсальной общности между субъектом и всеми другими. Коммуникацию
же он трактует как процесс циркуляции текстовых и эмоциональных сообщений. Человек, попадая под внешнее влияние коммуникации, отделяет от себя нечто для сообщения другому, всё
остальное удерживая в себе, и, уже не ожидая
понимания в ответ, постепенно привыкает к подобной ситуации. Он создаёт вокруг себя «удобную поверхность жизни», сквозь которую невозможно пробиться. «Психо-коммуникативные навыки превращаются в искусство замаскировывать в отсутствие реальной общности и, что гораздо хуже, – устало-злое нежелание её искать, к
ней стремиться, становиться достойным её. Никому себя не адресуя, человек отсутствует также
и внутри самого себя. И всё больше умерщвляет
себя душевно и духовно – при физической видимости жизни. Абсентеизм к другим опустошает»
[3, С. 41].
На наш взгляд, та категорическая разница между общением и коммуникацией, которую показывает Батищев, наиболее ярко иллюстрирует
различие между традицией, присутствующей в
культуре, и современной конструктивистской
составляющей культуры. Это два крайних положения маятника в развитии культуры, отражающих её трансляционную функцию. Совершенно
очевидно, что без трансляции, передачи из поколения в поколение определённого «словаря»
культура существовать не может. Говорить о том,
что общение и коммуникация сменяют друг друга по мере исторического развития общества и
приближения ко дню сегодняшнему, было бы не
совсем верно. Достаточно вспомнить слова Апостола Павла: «… ищу не вашего, а вас» [4, С.
228]. Говоря современным языком, Апостол указывает нам на разницу в восприятии человека,
- 18 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
который имеет либо частичное, либо полное проникновение в духовный мир другого.
П. Флоренский поясняет это следующим образом: «Всякий внешний ищет моего, а не меня…
Внешний домогается «дела», а друг – «самого»
меня. Внешний желает твоего, получает из тебя,
от полноты, т. е. часть, и часть эта тает в руках
как пена. Только друг, желая тебя, каков бы ты
ни был, получает в тебе всё, полноту и богатеет
ею. Получать от полноты – легко. Это значит
жить на чужой счёт. И давать от полноты нетрудно. Получать же полноту трудно, ибо нужно
сперва принять самого друга и в нём найти полноту, а друга нельзя принять, не отдав себя, давать же себя трудно» [5, С. 446].
Давать полноту можно только в общении, в
глубинном проникновении в духовный мир другого. Давать часть себя и брать лишь то, что соответствует решению определённой задачи возможно в коммуникации. Необходимо заметить,
что оба эти способа социального взаимодействия
издревле присутствуют в культуре. Они дополняют друг друга. Вес каждого из способов взаимодействия различен в разных культурах. Мы
уже высказали мнение о том, что в современной
культуре именно коммуникация имеет всё более
широкое распространение.
Однако необходимо заметить, что в зависимости от ментальных характеристик той или иной
культуры приоритеты в ней могут быть расставлены либо в пользу общения, либо в пользу коммуникации.
Т. Парсонс в зависимости от ценностных иерархий культуры выделял, к примеру, принцип
«диффузного общения» и принцип «конкретного
общения». Человек, реализующий тенденцию
«диффузного общения», отбирает себе друзей,
исходя не из их функциональной роли, а по тем
качествам, которые характеризуют их как личность. В данном случае, цели, реализуемые человеком, не имеют для него первостепенного значения. Более того, для него настолько важен круг
общения, что он может отказаться от собственных целей в пользу реализуемых этим кругом
ценностей. Принцип выбора общения здесь зависит от твёрдых, неизменных характеристик личности.
Принцип «конкретного общения» заключается
в том, что человек выбирает себе социальное окружение, полезное с его точки зрения для реализации его собственных целей. С одними можно
поговорить «по душам», они ценят вас за конкретные черты характера; другие важны для вас
сточки зрения профессиональной; третьи разделяют ваше хобби и т. д. Каждый человек хорош и
нужен в определённых обстоятельствах для определённого занятия.
Разумеется, нужно иметь в виду, что в чистом
виде никто из людей такого принципа не реализует: это всего лишь крайняя точка, направление
тенденции. При этом, однако, тяготение к конкретному общению наиболее свойственно западной культуре с её приоритетами свободы личности, индивидуальности. Для традиционных культур более комфортным оказывается принцип
«диффузного общения». Несомненно, эти приоритеты связаны с ценностными иерархиями
культур.
Каким образом ценностная иерархия, понимаемая как должное для культуры, а значит как
истинное, влияет на характер социальных взаимодействий, проследим на примере русской
культуры.
Источником национальной традиции в русской культуре, «полюсом» притяжения всех положительных ценностей является коллектив.
Коллектив, род, община, семья воспринимаются
как высшие ценности.
С ними связаны представления и правде и ладе. В отличие от ценностных ориентаций во
внешнем мире, отталкивающихся друг от друга,
коллективистские ценности, наоборот, как бы
притягивают к себе смыслы, объединяют их [6,
С. 100].
В понятии правды сливаются представления
об истинном, справедливости, правде, власти.
В понятии лада – представления о любви,
доброте, семье, гармонии.
Так в русской культуре образуется область
равновесия, сохранения стабильности, традиции,
продолжающая существовать даже в критические
периоды.
Правде и ладу как средоточию коллективистских ценностей на уровне индивидуальных ценностей соответствовало понятие «воля». Понятие
«воля» объединяло в себе простор, свободу, собственное желание человека, оно связывалось с
пониманием удали, беззаветной храбрости, веры
в судьбу. Воля не противостоит изначально правде. Но когда государство становится оплотом
«неправды», перестаёт удовлетворять требованиям благоустройства жизни, под лозунгом воли
начинается борьба за переустройство. Таким образом производится попытка восстановить соответствие между сущим и должным.
Необходимо выделить ещё одну ментальную
особенность: в русской традиции нет понятия
«истина». Его заменяет понятие «правда». Правда – это эмоциональное выражение представления о должном, истина – рассудочное.
В своё время К. Юнг определил «интуитивночувственный психологический тип» как преобладающий в русской культуре. Другое используе-
- 19 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
мое им по этому случаю определение – «интуитивно-этический интроверт» [7, С. 136].
По объяснению Юнга, такому типу людей
свойственны особые способности к предчувствию, развитая интуиция, особое чувственное восприятие жизни. Для них характерна сосредоточенность на внутренней жизни.
Существеннейшим измерением в русской традиции стало понятие «душа». О человеке, значимом, притягательном для других принято говорить: «Он душа компании».
Чувственное восприятие жизни у русских, их
зависимость от окружения, необходимость близких контактов обусловили тяготение русской
культуры к так называемому «диффузному типу
общения». В нём человек ощущает себя, как в
хорошо отлаженном космосе, где реакции окружающих предсказуемы, где поймут, простят и
примут таким как есть.
В зависимости от исторического контекста,
роль целого облегчала участь индивида, выражаясь: в возможности каяться на «миру»; в советское время было принято «оступившегося брать
на поруки».
Этическая сторона жизни для русского человека имеет первостепенную значимость: «Главное, чтобы человек был хороший». Очевидно, и
выбор занятий определяется первостепенностью
этой стороны жизни. И как следствие такого выбора решается сама собой задача: на что потратить жизнь? Деньги – ценность сомнительная:
«Деньги – прах, ну их в тартарарах» [8, С. 102].
Труд ценится, по заключению И. Ильина, в
большей степени духовный [9, С. 426, 428].
И поэтому русский человек, как справедливо
подмечает А. В. Сергеева, лучшей формой инвестирования времени считает межличностное
взаимодействие. Таким образом, распределение
времени у русских подчинено скорее не делу, а
эмоциям [7, С. 274].
Европейские культуры, но особенно американская, ориентированы на «дело», и главными
ценностями в них выступают ценности индивидуализма – расчёт, успех, карьера – что соответствует их традиции. Русские желают друг другу
терпения и счастья, не исчерпываемых рационально.
Отношения, соответственно, у «них» строятся
на индивидуализме и законности, у «нас» – в
расчёте на взаимопомощь, доверие, общительность.
Таким образом, можно говорить о том, что
понятие «общение» выражает иное качественное
взаимодействие индивидов, нежели понятие
«коммуникация». Эти два типа социального
взаимодействия отражают различия в ментальном восприятии носителей культуры. Опосреду-
ется же это восприятие через систему ценностей,
присутствующих в культуре и транслируемых
традицией. Необходимо заметить, что культура
Запада, имеющая экстенсивный характер, развивая науку и технологии, привносит изменения в
традиционные культуры. Выражается это, в том
числе, и в предпочтении типов социального
взаимодействия. В этой связи, коммуникация как,
с одной стороны, более упрощённый, а с другой,
более агрессивный тип взаимодействия становится более распространённым.
Литература
1. Вебер М. Избранные произведения. – М.,
1990.
2. Кантор
К.
М.
Дезинтеграционноинтеграционная спираль всемирной истории //
Вопросы философии. – 1997. № 3.
3. Батищев Г. С. Особенности культуры глубинного общения // Диалектика общения. Гносеологические и мировоззренческие проблемы. –
М., Л., 1987.
4. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. – М., 1991.
5. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. – М., 1990.
6. Ионов И. Н. Российская цивилизация и истоки её кризиса IX-начало XX в. в. – М., 1994.
7. Сергеева А. В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность. – М., 2006.
8. Бабашкин В. Крестьянский менталитет: наследие России царской и России коммунистической // ОНС. – 1995. № 3.
9. Ильин И. А. Собрание сочинений в 10 т. Т.
3. – М., 1994.
- 20 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ПРОБЛЕМА САМООРГАНИЗАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА В КОНТЕКСТЕ ИДЕЙ
ОРГАНИЦИЗМА О СОЦИАЛЬНОЙ ПАТОЛОГИИ
Кузьмина Г.П.
Чувашский государственный университет им. И. Я. Яковлева
Чебоксары, Россия
На протяжении всей истории человечества
проблемы «здорового» и «больного» общества
привлекали внимание мыслителей разных эпох
от древних греков до наших дней. Стремление
понять, что в обществе конструктивного и что
деструктивного было характерно и для российских социологов-органиков. В 1896 году в Париже вышла в свет книга П. Лилиенфельда
«Социальная патология», ставшая первой попыткой применения социальной науки к объяснению болезненных состояний развития общества.
Основную причину болезни все органики
усматривали в пренебрежении основными началами науки. Только принимая положение о
том, что общество есть реальный организм,
считает россиянин Я. Новиков: « Мы поймем,
что общество развивается органически. То есть
медленно, и что порядок последовательности
общественных явлений не зависит от воли человека, а от естественных законов».
По мнению П. Лилиенфельда нормальный
процесс жизнедеятельности общества заключается в том, что представляет собой гармоническую взаимосвязь всех функций (экономической, юридической, политической) в соотнесенности с их целевым назначением. В противном случае, социальный организм подвержен
заболеваниям. Социальная болезнь определяется им как отклонение от нормального, жизненного процесса, а аномалия, патология - это
крайнее выражение заболевания, проявляющегося в отклонении от социального типа общества (монархия, республика, демократия). Любой из этих типов социального организма приемлем и нормален, считает Лилиенфельд, если
соответствует законам общественного развития.
Согласно социологу, социальная болезнь
имеет место в процессе жизнедеятельности общества, тогда как аномалия - явление, чуждое
жизненному процессу. Следовательно, говорить о болезнях и аномалиях как идентичных
понятиях можно только в определенном смысле, когда имеет место процесс движения. Поскольку все в мире находится в движении, то
любое органическое тело подвержено заболеваниям как реакции на неблагоприятные условия жизни. По мысли социолога нормальный
процесс развития общества должен быть созда-
ваем не путем ориентации только на некий
умозрительный общественный идеал, а путем
изучения обществ реальных, законы развития
которых, наилучшим образом служили бы целям жизни, то есть постоянному и постепенному совершенствованию. Наиболее совершенное
общество должно составлять тот образец, на
который должны равняться остальные, не достигшие такого совершенства только по причине
какой-либо задержки развития.
П. Лилиенфельд в «Социальной патологии»
утверждает,
что
большая
степень
независимости частей социального организма
приводит
к
более
частым
и
более
многообразным отклонениям его от нормального состояния. «Подвижность элементов, пишет он, и отсутствие механических связей
помогает легче проникнуть и распространиться
в социальном организме чуждым элементам»,
так называемым «паразитам», которые и
являются одной из основных причин заболеваний как биологического, так и социального
организма. Он различает три вида «паразитизма»,
распространенного
в
обществе:
экономический, юридический и политический.
Примером экономического может служить
«паразитизм» производственный, индустриальный,
когда,
фабрикант
в
процессе
конкурентной
борьбы
фальсифицирует
свою продукцию, аграрный, когда, «эксплуатируют с целью немедленного обогащения земельную собственность, истощая землю, вырубая леса, разрушая постройки и инвентарь».
«Паразитизм» коммерческий выражается в том,
что посредники между производителем и потребителем часто эксплуатируют их для того,
чтобы облегчить обмен продуктов. Так поступают, к примеру, перекупщики зерна, фруктов
и овощей.
Примером юридического «паразитизма» является «паразитизм» лиц, которые в какой-либо
сфере общественной системы используют легальные средства, чтобы обогатиться или повысить свои доходы в ущерб производителя или
потребителя. Таким лицом может выступать
нечестный или невежественный судья. «Паразитизм» политический представлен теми, кто
своими способностями и моральными качествами не отвечает предъявляемым к ним требованиям, теми политическими агитаторами, ко-
- 21 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
торые имеют в виду только свои амбиции или
личные интересы.
Следует отметить, что по аналогии с заболеваниями индивида, такими как паралич, астения, амнезия и т.д., социальная жизнь людей
подвержена, по Лилиенфельду, подобным же
явлением. Например, когда та или иная нация
не в состоянии оказать сопротивление нашествию врага — это соответствует параличу, когда
национальный и религиозный фанатизм, идея
слава и господства над миром достигают апогея
- это мономания. В результате экономического
кризиса, политического потрясения, сопровождаемых издержкой жизненных сил общества,
наступает депрессивное состояние, что соответствует астении.
«Быть может, самое большое несчастье, которое может настигнуть общество,- пишет Я.
Новиков, - это умственный застой».
Рассуждения Новикова о значимости науки,
как нельзя лучше отвечают духу нашего времени. «Наука есть власть, - утверждает он, - народ, который будет владеть самым большим
запасом реальных знаний, будет всегда иметь
самую совершенную экономическую и политическую организацию». Наконец, амнезия - заболевание, сопровождаемая полной или частичной потерей памяти. Многие мыслители, в
том числе Гегель, обращали внимание на забывчивость людей, которых ничему не научает история.
П. Лилиенфельд предполагал, что возможна
такая историческая ситуация, когда новое поколение не будет знать многое из того, что составляет культуру народа, ибо всякая революция, по его мнению, содержит в себе имплицитно состояние амнезии.
Современные исследователи обращают
внимание на опасность социальной амнезии.
Она «выражает прерывность культурноисторического процесса, она характеризует такую ситуацию, когда нить преемственности
культурного развития прерывается, новые поколения оказываются в пределах осознаваемого
оторванными от исторических корней, начинают
жить,
поклоняясь
умозрительноискусственным ценностям, не подозревая о существовании тех, которые сложились культурно-исторчески». Нельзя не согласиться с автором в том, что масштабы социальной забывчивости, предугаданные российским социологом
в середине 19 века, могут быть самыми различными, но она неизменно остается, по тем или
иным причинам, спутником развития человеческого общества.
Переходя, к рассмотрению социальных аномалий в различных сферах общества П. Лили-
енфельд отмечает, что они, как и «заболевания»
живых элементов социальной системы, распространяются на экономику, политику, право. В
сфере экономики патологическим явлением, по
его мнению, будет сосредоточение собственности в руках меньшинства. Не следует, однако,
думать, что он сторонник равного распределения богатств между имущими и неимущими.
Равное распределение, и тут он прав, возможно,
в обществе лишь посредством насилия, но такого рода вмешательства в естественно сложившийся порядок и ход вещей, по мнению
социолога, есть патология.
Для общества, развивающегося прогрессивно, необходимо наличие как трудящегося населения, которое явилось бы владельцем постепенно растущих благодаря производству и накопления движимых и недвижимых ценностей,
так и группы людей, в руках которых сосредоточены значительные богатства. Именно концентрация позволяет подчинить единой цели
действия различных экономических факторов,
предать этим действиям прочный и последовательный характер, без которого всякий органический прогресс будет иллюзорным лишенным
оснований, именно поэтому концентрация, согласно Лилиенфельду представляет собой необходимый принцип прогрессивного развития для
человеческого общества, также как и для органической жизни вообще.
Подобная точка зрения высказывается и
Я.Новиковым, утверждающим, что «каждая
клетка нашего тела получает известную пищу,
но, в свою очередь, работает для пользы всего
организма. Пока получаемая пища соответствует оказываемой работе, организм находится в
состоянии здоровья. Но если равновесие (или
справедливость, если хотите) нарушается, если
одни клетки забирают слишком много пищи,
оставляя слишком мало для других, является
патологическое состояние, влекущее иногда за
собой смерть». При этом, представляется интересным, на наш взгляд его отношение к привилегиям в обществе. Он полагает, что, привилегированный становится паразитом, живущим,
за счет своих соотечественников, при этом равноправность нарушается и возникает патологическое состояние в обществе.
Для поддержания стабильности социальной
структуры, органики предлагают равномерное
распределение усилий в отношении составляющих ее частей в рамках целого организма.
Поскольку одной из наиболее общих функций
социальной организации является создание основы для регулируемости поведения людей, его
прогнозируемое, постольку необходимо обеспечение силами государства интеграции раз-
- 22 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
розненных элементов социальной структуры.
Когда же интеграция общества ослабевает, наступает анемия или хаос. А. Стронин - еще
один представитель органической школы в
России пишет: «никакое счастливое озарение
природы, хотя бы даже такое, как у нашего
простого народа, не в силах возместить недостатков искусства, недостатка воспитания; никакая гениальность способностей не в состоянии
пробиться наружу, если у нее нет досуга для
упражнения и изощрения прирожденных способностей; никакое напряжение умственно не
придет в голову или, если придет, то не будет
выдержано пока необходимо ежедневно напряжение телесное и вообще забота об удовлетворении простейших потребностей жизни».
П. Лилиенфельд, полагая, в качестве нормы
в развитии различных социальных сфер, свободную конкуренцию обращает внимание на
три возможных отклонения от нее, которые
способны вызвать социальное заболевание. Отклонения от временной нормы (временная
аберрация) он видит в таких явлениях, как, например, преждевременное действие, мероприятие. Примером пространственной аберрации по
Лилиенфельду является чрезмерный
вывоз
капитала из России. Энергетическую аберрацию он усматривает в перепроизводстве тех
или иных продуктов потребления. Чтобы избежать опасных патологических состояний в
юридической сфере общества необходимо, по
Лилиенфельду, не только соблюдать установленные законы, но и обновлять их, проводить
реформы, способствующие удовлетворению
насущных потребностей народа, соответствующие его материальному, интеллектуальному и моральному уровню. Делать это следует
постепенно, ибо предостерегает социолог разрушить насильственным путем преемственность юридических форм, значит, отступить от
закона природы.
Руководящим центром, регулятором который следит за здоровьем всего организма в целом, экономической и юридической сфер в частности, является государство и правительство.
Однако, по Лилиенфельду ив политической
сфере возможны патологические отклонения,
они связаны с многообразием типов социально-
го организма и многообразием организации
экономической, юридической и политической
сфер. Социальный тип согласно социологу является результатом длительной борьбы за существование и складывается исторически. Изменение сформировавшегося исторического
типа опасно для общества. На примере падения
Рима, начавшегося в тот момент, когда он перестал быть аристократической республикой и
сделал попытку восстановить монархию, социолог демонстрирует, к каким негативным
результатам это может привести.
Для того чтобы социальный организм функционировал нормально необходимо, по мнению
социолога, деятельность не только государства,
но и семьи, промышленности, земледелия, торговли, искусства, науки и т.д. В человеческом
обществе существует иерархия, что обеспечивает равновесие всей системы. В то же время,
иерархическая система общества не является
жесткой, она предполагает определенную степень независимости ее частей. На высшую ступень иерархической лестницы могут подняться
только наиболее способные индивиды. Если на
высшей ступени оказываются слабые, в обществе возникает трудная ситуация: поднявшись
на высший уровень отрицательные элементы,
окажутся более опасными, чем они были на
низших ступенях иерархической лестницы.
«Отрицательные» индивиды и классы, занимающие влиятельное положение в обществе,
перестают быть только балластом, имеют возможность активно воздействовать на центральные органы. Социальная система, отрицательный вес которой увеличивается, за счет подобных граждан испытывает патологическое состояние.
Таким образом, в основе органического учения лежит убеждение, что силам распада в мире противостоит тенденция к увеличению порядка, организации. Это особенно ярко проявляется в человеческом обществе, где сознательная регуляция и управление становится
главным делом государственной власти, задачей
которой является необходимость ограждать
общественный организм от разного рода заболеваний.
- 23 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
АЛКОГОЛЬ – ФЕТАЛЬНОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ
НЕСТАБИЛЬНОСТИ
Малахова Ж.Л., Бубнов А.А.
ГОУ ВПО "Уральская государственная медицинская академия" Росздрава
Екатеринбург, Россия
Бедственное состояние результатов всех антиалкогольных программ тянет за собой цепочку других проблем. Однако ни одна из этих
проблем не является столь животрепещущей,
как женский алкоголизм и такое последствие
этого явления как развитие фетального алкогольного синдрома (ФАС) у их детей. Именно
здесь должны бушевать страсти, но этого не
наблюдается.
Медицинскую общественность беспокоит,
что по данным литературы в последние 25-30
лет начал протекать процесс алкогольных изменений в фенотипической структуре популяции человека и отмечается, что в ближайшие
годы речь может пойти об алкогольной деструкции генофонда и необратимом снижении
общего уровня здоровья населения. Значительную роль при этом играет употребление алкоголя беременными женщинами.
Статистические исследования свидетельствуют об увеличении числа женщин, больных
алкоголизмом. В 80-е годы соотношение мужчин и женщин, больных алкоголизмом, было 910: 1, в 2000 г оно составило 5 : 1. К началу
ХХI века в РФ число больных алкоголизмом
женщин, состоящих на учете, было 341 тыс.,
что составило 443,5 на 100 тыс. женского населения [1].
По нашим данным 87,3% (всего 753) опрошенных студентов-медиков в возрасте 18-23
лет (будущих родителей) алкогольные напитки
попробовали уже в школьном возрасте: до 5
класса 12,5%, до 8 класса – 23,4%, до 11 класса
– 51,4%. Первая «встреча» с алкоголем приходится в среднем на возраст 14-16 лет. Высокий
уровень алкоголизации показали 37,3% студента, среди них 187 девушек и 97 юношей. Больше половины опрошенных (54,5%) отметили,
что их друзья выпивают чаще 2-х раз в месяц. В
отношении употребления спиртных напитков в
семье (как стереотип формирования дальнейшего образа жизни) следует обратить внимание
на то, что 42,5% студентов ответили положительно на вопрос: «Видели вы своих родителей
в состоянии сильного алкогольного опьянения?». Причем, среди лиц с высокой алкоголизацией положительно ответили 55,6%, а с низкой – 34,5%.
Тревожит тот факт, что появилась новая семейная патология ФАС. Фетальный алкогольный синдром плода впервые научно описан в
1968г французским ученым Лемье с соавторами
[2], как результат злоупотребления алкоголем
беременными женщинами в ранние сроки беременности (первый триместр). Также выделяют фетальный алкогольный спектр нарушений
(ФАСН) – последствия, связанные с употреблением алкоголя в более поздние сроки внутриутробного развития (2-3 триместр), в виде различных нарушений развития нервной системы
и умственной неполноценностью [3]. Именно
ФАС/ФАСН занимает лидирующую позицию в
списке известных причин задержки умственного развития детей [4].
Данные о частоте и распространенности
ФАС варьируют от целого ряда факторов (образа жизни – культуры, традиций и т.п.; медико-социальных особенностей употребления
спиртных напитков в данной среде; осведомленности врачей и социальных работников о
диагностических критериях заболевания и др.).
Общепринято считать, что распространенность
ФАС составляет 0,2 – 2,0 на 1000 живорожденных.
В семьях же с низким социальноэкономическим уровнем – от 3,0 до 5,0 на 1000
живорожденных. В странах Северной Америки,
где наиболее детально разрабатываются проблемы ФАС, показано, что у американских индейцев ФАС встречается с частотой 8,5 на
1000, в семьях канадских индейцев – до 190 на
1000. Следует отметить, что где есть один ребенок с ФАС, у последующих детей заболевание встречается с вероятностью 771:1000. Эпидемиологическая характеристика ФАС/ФАСН в
некоторых наиболее завершенных исследованиях проведенных на Западе показывает частоту рождения детей с этими нарушениями от
0,23/7 до 7,4/40,5 на 1000 новорожденных [5].
В нашей стране подобные статистические исследования практически отсутствуют. Так, в
единственном исследовании А.Б. Пальчика и
соавт.[6] изучена динамика заболеваемости в
домах ребенка Санкт-Петербурга, где ФАС составлял в 2000 – 2004гг 9,3; 8,7; 9,0; 7,0 и 7,3%
соответственно. По нашим данным среди воспитанников домов ребенка г. Екатеринбурга и
Свердловской области дети с ФАС составили
почти 30%., с ФАСН – 26,7%.
Эти цифры подтверждают, что эта проблема
не обошла и нашу страну.
Всасывание этилового спирта наиболее активно происходит в желудке, 12-перстной и
- 24 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
тощей кишке путем прямой диффузии. Распределение этанола в организме определяется законами диффузного равновесия и содержанием
воды в органах и тканях. Объем клеточной
жидкости матери повышается с увеличением
срока беременности, что вызывает относительное снижение концентрации этанола в крови и
уменьшает его фактический эффект. После
достижения максимальной концентрации этанола в крови начинается период элиминации.
Основное количество (90-95%) принятого этанола окисляется в организме и только 5-19%
выделяется в неизменном виде почками и легкими. В настоящее время установлено, что этанол, независимо от сроков беременности, быстро проходит через плацентарный барьер. При
этом его концентрация в крови плода соответствует таковой в крови матери. Этанол длительно циркулирует в крови и тканях плода и
новорожденного в неизменном виде, поскольку
не происходит его разрушение в печени. Данное обстоятельство обусловлено отсутствием
или недостаточностью фермента алкогольдегидрогеназы, его продукция печенью плода начинается только со второй половины беременности, да и в первые годы жизни вырабатывается в незначительном количестве. Кроме того,
не только печень, но и эмбриональные ткани не
имеют достаточно зрелых ферментных систем,
способных метаболизировать алкоголь.
Хронический алкоголизм матери, бесспорно,
является тератогенным фактором. Механизм
тератогенного воздействия алкоголя зависит от
стадии внутриутробного развития [7], на которой было это воздействие. В эксперименте, как
оказалось, ход кривой повреждаемости зародышей крысы при использовании различных
воздействий имеет волнистый характер с двумя
пиками высокой повреждаемости. Первый пик
приходится на начальные стадии развития, когда зародыш только еще продвигается по яйцеводу (1-5 дни после оплодотворения) второй
пик соответствует периоду основного органогенеза (10-15 дни развития). У человека основной органогенез охватывает период с 3 по 8
недели после зачатия – токсическое воздействие спиртных напитков в этот период приводит
к формированию грубых пороков различных
систем и органов, например, сердца, мозга, почек и т.д. Воздействия в более поздние сроки
эмбриогенеза могут вызывать мелкие дефекты
типа полидактилии, аномалий ушной раковины
и др., а также проявиться в виде отдельных
функциональных нарушений деятельности органов, биохимических сдвигов, поведенческих
отклонений от нормы, выявляемых после рож-
дения. Т.о., употребление алкоголя беременной
впервые 4 недели беременности вызывает цитотоксический эффект, что определяет высокий
риск гибели плода. Особенно большую опасность для плода представляет употребление
алкогольных напитков впервые 3-7 недель беременности. Воздействие алкоголя в этот период вызывает задержку клеточной миграции (в
частности, нейронов из зародышевого слоя),
нарушение пролиферации нейронов, структурную дезорганизацию центральной нервной системы (ЦНС), что после рождения проявляется
органическим поражением ЦНС (синдром детского церебрального паралича, олигофрения и
т.п.).
О связи между количеством систематически
употребляемого этанола и риском внутриутробного поражения плода различные авторы
отмечают следующее: Leiber считает, что критическое количество этанола, необходимое для
возникновения ФАС, составляет 60,0-80,0 г абсолютного алкоголя в сутки, а Streissguth [8] –
30,0г. Кроме того, в литературе имеются сообщения, что при ежедневном употреблении 20,0
мл этилового алкоголя может возникнуть гипотрофия плода – один из главных признаков
ФАС.
П.В. Вегхейн и Л. Лейстнер [9] доказывают,
что концентрация ацетальдегида в организме
зависит не только от количества употребляемого алкоголя и от скорости его выделения, но
и от активности ферментов алкогольдегидрогеназы и ацетальдегиддегирогеназы. На основании этих данных необходимо признать, что даже самые малые количества алкоголя могут
принести плоду вред.
Начиная с 18 недели беременности, этанол
вызывает у плода состояние алкогольной зависимости. В таких случаях дети рождаются с
признаками абстинентного синдрома. После
рождения воздействие алкоголя может продолжаться через грудное молоко. Этанол накапливается в грудном молоке и активно выводится
молочными железами. Концентрация алкоголя
в молоке обычно превышает на 10% его концентрацию в плазме крови.
По клиническим проявлениям ФАС все
симптомы можно разделить на три основные
группы: отставание в физическом развитии,
дисморфизм лицевого черепа и нарушения со
стороны центральной нервной системы.
Главным клиническим проявлением ФАС
считают несоответствие роста, и развития детей
их возрасту. По данным Dr.med. Hermann Löser
выявлена четка корреляция между массой, длиной тела и окружностью головы новорожден-
- 25 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ных и воздействием алкоголя в первые 2 месяца
беременности. При этом пренатальная задержка
больше касается длины тела, чем его массы.
Средние показатели массы и длины тела новорожденных с ФАС составляют 2260г и 45-46см,
что на 1200г и 5см соответственно меньше в
сравнении со здоровыми детьми. Низкие показатели веса и роста встречаются у 98% детей с
ФАС, микроцефалия – в 84%. Отличительной
особенностью задержки роста, вызванной
приемом алкоголя во время беременности, является то, что рост не восполняется в младенческом и детском возрасте. Дети остаются малорослыми, физически развиваются плохо, как
и интеллектуально.
Наиболее типичными проявлениями черепно-лицевого дисморфизма (по данным Dr.med.
Hermann Löser встречаются в 95%) являются:
микрофтальмия и/или короткие пальпебральные щели, тонкая верхняя губа, сглаженность
или отсутствие ямки верхней губы, «гипопластическая» верхняя челюсть, низкий лоб, низко
посаженные уши, уплощенный затылок, что
тесно связано с тератогенным эффектом этанола.
Примерно у 80-88% детей, родившихся с
признаками ФАС, наблюдаются дефекты развития центральной нервной системы: 89%
имеют двигательную и умственную отсталость,
80% нарушения речевого развития, 72% - синдром гиперактивности с дефицитом внимания,
25% - проблемы со зрением, 20% - проблемы со
слухом, 20% - нарушения сосания, питания ребенка, 20% - проблемы в форме аутизма (познавательные, социальные).
В дальнейшем, средний уровень пациентов
IQ составляет 65-70, что соответствует легкой
степени нарушения, но здесь отмечается высокая индивидуальная вариабельность. Дети с
наиболее выраженными морфологическими
аномалиями и самыми низкими показателями
роста обнаруживают также наиболее выраженный неврологический дефицит и интеллектуальный. Также у детей с ФАС часто встречаются пороки развития других систем и органов.
Таким образом, данная проблема требует
разработки государственных программ по профилактике негативного влияния алкоголя на
здоровье беременных и детей и адаптации к
ним совместных усилий врачей, педагогов,
юристов, бизнесменов. Для этого необходимо
решение ряда задач. В связи с неэффективностью в настоящее время терапевтической коррекции детей с ФАС нужно сконцентрировать
внимание медиков на модификации профилактических мероприятий в учебных заведениях, в
профессиональных коллективах с преобладани-
ем женщин, в женских консультациях на опасностях приема алкоголя и рождения детей с
ФАС.
Необходимо дальнейшее развитие оценки
ущерба здоровью детей с ФАС как в медикобиологическом, экономическом плане, а также
рассматривать рождающееся поколение с позиций национальной безопасности.
Расширить возможности информированности населения (телевидение, радио) о катастрофических последствиях воздействия алкоголя
на беременных и плод.
Адаптировать обучение врачей всех специальностей с организацией циклов по вопросам
профилактики, диагностики и реабилитации
детей с ФАС. Акцентировать внимание социально-юридической службы на проблеме насилия над личностью (алкоголизм матери ведет к
пассивному алкоголизму ребенка).
Указать также на особенности развития детей с ФАС в последующие периоды жизни, так
как определенная их часть составляет потенциально группу риска по отклонениям криминального характера.
Проблема должна быть ориентирована также на сближение интересов педагогов и врачей
для создания адаптированных обучающих программ для таких детей.
Литература
1. Кошкина Е.А., Эпидемиология алкоголизма в России на современном этапе.Психиатрия и психофармакотерапия. 2002,т.3,
№ 3.
2. Lemoine P., Harousseau H., Borteyru J.P.,
Menuet J.C. Children of alcoholic parents: abnormalities observed in 127 cases. Ouest Med. 8:476482, 1968.
3. Hoyme HE, May PA, Kalberg WO, Kodituwakku P, Gossage JP, Trujillo PM, Buckley DG,
Miller JH, Aragon AS, Khaole N, Viljoen DL,
Jones KL, Robinson LK. A practical clinical approach to diagnosis of fetal alcohol spectrum disorders: clarification of the 1996 Institute of Medicine criteria. Pediatrics 115:39-47,2005
4. Hoyme HE, May PA, Kalberg WO, Kodituwakku P, Gossage JP, Trujillo PM, Buckley DG,
Miller JH, Aragon AS, Khaole N, Viljoen DL,
Jones KL, Robinson LK. A practical clinical approach to diagnosis of fetal alcohol spectrum disorders: clarification of the 1996 Institute of Medicine criteria. Pediatrics 115:39-47,2005
5. Abel EL. An update on incidence of FAS:
FAS is not an birth defect. Neurotoxicology & Teratology 1995; 17(4):437-443
6. А.Б. Пальчик, Л.А. Федорова, С.В. Легонькова, Фетальный алкогольный синдром –
- 26 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
методические
рекомендации,
2006,
СПетербург, 24 с.
7. Пучков В.Ф. Разработка проблем медицинской эмбриологии в ИЭМе// Российский
биомедицинский журнал, т. 2, с. 308-313.
8. Streissguth AP et. al. Maternal drinking during pregnancy: Attention and short term memory
in 14 year old offspring, a longitudinal prospective
study. Alcoholism: Clinical and Experimental Research, 1994,18, pp.248-255.
9. Башкирский гос. мед. университет- кафедра фармакологии – http://www.rbtl.ru/
http: //humbio.ru/
ОТНОШЕНИЕ ОБЩЕСТВА К ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ПРОБЛЕМАМ
(КУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ: РОССИЯ, ГЕРМАНИЯ)
Морозова В.А.
МГЛУ, Институт Международных Отношений и Социально-Политических наук
Москва, Россия
Общество столкнулось с экологическими
проблемами еще в середине XX столетия.
Именно в этот момент были выдвинуты смелые
и, порой пугающие, предсказания об экологических последствиях развития современного
мира, который неудержимо катится к собственному исчезновению. С этого момента экологи
не перестают бить тревогу по поводу ухудшающейся экологической обстановки, а также
заставляют задуматься о необходимости разработки «чистых» технологий, таких как солнечная энергия и переработка мусора. В некоторых
странах, к примеру, в Германии, Нидерландах,
Дании, Испании подобные лозунги становятся
пунктами предвыборных кампаний, а контроль
независимых природоохранных организаций
диктует развитие большинства направлений
бизнеса.
Тогда как во многих странах государству
выгодно развивать альтернативные источники
энергии, в России все эти призывы к экологически сознательному поведению либо остаются
незамеченными, либо обретают образ проектовВ ц е л о м б л а г о п о л уч н а я
С кор е е б л аг оп ол уч н а я
С к о р е е н е б л а г о п о л уч н а я
Очень плох ая
фикций по «улучшению экологической обстановки». В целом данная незаинтересованность
проявляется как среди политических и бизнескругов, так и у представителей средств массовой информации, на мнение которых всецело
полагаются россияне. Поэтому вполне логично
предположить, что отношение людей к экологическим проблемам, а также на пути по их
решению отличается в разных странах. Наглядным доказательством этого являются отдельно
проведенные исследования российского исследовательского цента ВЦИОМ (Россия) [1] и
Федерального ведомства по охране окружающей среды (Германия) [2]. Ниже мы попытаемся представить их краткую сравнительную характеристику.
В первую очередь интересно сравнить отношение россиян и немцев в общем к экологической обстановке в их месте проживания. На
вопрос: «Как бы вы определили экологическую
обстановку в нашем населенном пункте, местности?» в России и Германии люди дали очень
противоположные ответы:
Россия (%)
6,8
32,4
48,6
8,6
- 27 -
Г ер м а н и я ( % )
10,5
72,8
14,6
1,3
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Представленные выше данные наглядно иллюстрируют факт, что, даже при слабой информационной поддержке, экологические проблемы волнуют россиян больше, чем граждан в
Германии, где существует уже многолетний
опыт пропаганды экологически безопасных
технологий, а «зеленые» партии стабильно набирают голоса на выборах в парламент. Однако немецкие респонденты также отметили, что
в целом ситуация в мире остается очень «неблагополучной» и «плохой».
Другая ситуация складывается в сфере участия в экологических мероприятиях. На заданный вопрос «Хотели бы Вы принять участие в
деятельности общественных организаций, занимающихся проблемами экологии?», примерно одинаковая доля россиян и немцев ответили,
что уже имеют опыт участия в деятельности
экологических организаций. В России число
ответивших даже незначительно превышает эту
же категорию в Германии. С другой стороны,
среди заявивших об активном участии в природоохранной деятельности, в России значительную часть людей составляют люди 40 лет и более, тогда как в Германии этот показатель в основном доминирует среди людей от 30 лет. В
целом российских респондентов, которые «хотели бы участвовать в защите окружающей
среды» оказалось меньше, чем в Германии, а
значительная часть (около 16%) затруднились
дать ответ на поставленный вопрос.
Я уже имею опыт участия
Я хотел бы участвовать в защите окружающей среды
Я не хотел бы участвовать в защите окружающей среды
Затруднились ответить
- 28 -
Россия (%)
6,9
29,7
47,4
16
Германия (%)
5,9
45,2
48,3
0
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Среди других отличительных моментов
проведенного сравнения можно выделить то,
что женщины в обоих более склонны проявлять
обеспокоенность экологическими проблемами,
чем мужчины. Они высказывают большее желание участвовать в экологической деятельности, а также заявляют о готовности выделять
посильные средства на финансирование экологических программ.
Интересным моментом является также то,
что жители Российской Федерации и Республики Германия одинаково оценивают ухудшение
окружающей среды. Среди наиболее важных
параметров были названы: загазованность воздуха, загрязнение водоемов и плохое качество
питьевой воды, шумовое воздействие, антисанитарное состояние территории (мусор), уничтожение лесов и, как следствие, плохое здоровье людей.
Таким образом, вышеприведенный краткий
сравнительный анализ отношения к экологическим проблемам в России и Германии показывает, что, несмотря на разное понимание экологической обстановки и своей роли в защите окружающей среды, можно отметить некоторые
схожие и отличающиеся тенденции в России и
Германии. В России люди более обеспокоены
состоянием среды, в которой они живут, чем
граждане Германии, однако немцы более активно готовы участвовать в экологических ме-
роприятиях. Гендерные особенности восприятия экологических проблем и задач, а также
представления о факторах, влияющих на качество окружающей среды, оказались одинаковыми в обеих культурах.
В качестве итога можно было бы отметить,
что общественное мнение всегда является индикатором нарастающей проблемы, которая
определяет необходимость поиска решений. В
данном случае является приоритетным изучение опыта других культур по решению экологических проблем, которое может включать как
использование успешных стратегий, так и старание не повторить чужие ошибки. Это все
поможет повысить экологическую грамотность
и привлечь людей в природоохранную деятельность.
Литература
1. База данных Всероссийского Центра
Изучения Обществеенного Мнения (ВЦИОМ)
http://wciom.ru/ (Данные репрезентативного
всероссийского опроса от 31.05.2009);
2. База данных Федерального ведомства по
охране
окружающей
среды
http://www.umweltbewusstsein.de/ (репрезентативный опрос, проведенный исследовательским
центром Университета Марбурга (PhilippsUniversität Marburg).
О ФОРМИРОВАНИИ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ СТУДЕНТОВ-АРХИТЕКТОРОВ
Морозова С.В.
Южно-Уральский государственный университет
Челябинск, Россия
Экологическая проблема на сегодняшний
день является одной из актуальнейших проблем, как в России, так и мире. Слово «экология» часто ассоциируется у человека в большей
степени с понятием «экологический кризис»,
чем с понятиями «сохранение», «экологическая
защита». Экологический кризис мыслиться как
нечто внешнее по отношению к человеку, а не
как то, что заключено в нем самом. Ведь любые
меры принимаемые человеком по защите природы определяются поведением человека и его
отношением к природе. Однако говоря о кри-
- 29 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
зисе экологическом, следует понимать кризис
мировоззренческий. Поэтому решение экологических проблем не возможно без изменения
господствующего в настоящее время экологического сознания.
Что же такое экологическое сознание? С.Д.
Дерябо под экологическим сознанием понимает
совокупность представлений как индивидуальных так групповых, о взаимосвязях в системе
«человек-природа» и самой природе, существующего отношения к природе, а также соответствующих стратегий и технологий взаимодействия с ней. С.В. Ясвин экологическое сознание определяет как «совокупность экологических и природоохранительных представлений, мировоззренческих позиций и отношения
к природе, стратегий к практической деятельности направленной на пр иродные
объекты» [3]. В.И. Панов рассматривает экологическое сознание в психологическом аспекте «иными словами, для психологии экологическое сознание – это феномен развивающийся,
который имеет в своей основе возможность к
появлению и развитию» [3]. В.И. Медведев и
А.А. Алдашева рассматривают экологическое
сознание как некое отражение в сознании процессов взаимодействия между человеком как
организмом и человеком и личностью, с одной
стороны, и обществом и окружающим миром –
с другой, в тех аспектах биологической и социальной жизни, которые обусловлены природными факторами.
Говоря о формирование экологического сознания, мы предполагаем формирование экологической культуры, экологического поведения
человека. Экологическая культура – это способность людей пользоваться своими экологическими знаниями и умениями в практической деятельности. Люди, у которых не сформирована
экологическая культура, могут обладать необходимыми знаниями, но не владеть ими. Экологическая культура человека включает его экологическое сознание и экологическое поведение. Экологическое поведение – это совокупность конкретных действий и поступков людей,
непосредственно или опосредованно связанных
с воздействием на природное окружение, использованием природных ресурсов [3].
В.И. Панов отмечает, что важность психологического изучения проблемы экологического
сознания обусловлена не только угрозой экологического кризиса, но и явлениями культурноисторического плана – эволюцией человеческого сознания. С психологической точки зрения
здесь важно отметить, что поиск решения экологических проблем строится в общественном
сознании с помощью той же логики, которая
привела к их возникновению. Чтобы в результате благих намерений по сохранению природы
«маятник» экологического кризиса не качнулся
в другую сторону, необходимо, чтобы Человек
изменил свое понимание взаимоотношений с
природой, т.е. изменил свой способ мышления и,
соответственно, свое сознание. А это уже прерогатива психологии [3].
Проводя теоретический анализ феномена
экологического сознания можно сказать о
сложности изучения этого вопроса. Изучая,
экосознание с психологической стороны для
качественного исследования является, важным
учитывать параметры возрастные, половые, статусные, этнические, социальные и др. Несмотря
на то, что «экологическое сознание» довольно
новая тема для исследований, но на сегодняшний день есть уже достаточно экспериментальных исследований. Так при изучении Л.Ю.
Ивановой (2000) экологической культуры учащихся старших классов Москвы и Московской
области выявлено недостаточная информированность об экологическом состоянии региона,
страны и мира. В результате исследований экологического сознания школьников и студентов
в Новосибирском Академгородке, выявлена
связь их эмоциональных установок по отношению окружающей среды и готовности к действиям на защиту (Г. Шагун, 1994). В.А. Ясвин
исследовал отношение всех возрастных категорий населения к особо охраняемым природным
территориям по средствам методик [4].
Как формировать экологическое сознание у
взрослых людей? Можно ли изменить экологическое мировоззрение? Какую же роль экологическое сознание и образование играет у студентов-архитекторов Южно-уральского государственного университета?
В данной работе мы рассматриваем отношение студентов-архитекторов к экологическому
сознанию, их экологическое мировоззрение,
которое является на наш взгляд значимым в их
профессиональной деятельности.
Среди студентов 3-го курса в количестве 33
человек был проведен опрос с помощью анкеты,
в которой располагались вопросы, касающиеся
тем экологии. На вопрос: «С чем у вас ассоциируется понятие «экологическое сознание» – с
экологической культурой или экологическим
поведением?» Экологическое сознание как понятие ассоциируется с экологической культурой у 42% студентов, а с экологическим поведением – у 40%. Тогда как 18% студентов дали
свой ответ – экологическое сознание – « отношение людей к окружающей среде», «экологическая культура и поведение, а также образ
мыслей», «экологическое поведение и осозна-
- 30 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ние о бережном отношении к природе», «экологическое мышление», «экологическая культура
и поведение». Можно сказать, что представления о «экологическом сознании» у студентов
недостаточно сформированы, лишь 18% говоря
об экологическом сознании предполагают формирование экологической культуры и экологического поведения человека. «Можно ли
формировать экологическое сознание? – положительно на этот вопрос ответили 90% студентов и 10% ответили – «не знаю». Почти все студенты убеждены, что экологическое сознание
можно формировать, хотя ранее, в школе «экологические» дисциплины не изучались.
Следующий вопрос в анкете был: «Какими
путями формируется экологическое сознание? –
через политику и экономику; через просвещение;
через телевидение и СМИ; через общее образование (школу); через высшее образование; через
дополнительное образование (кружки, центры
творчества); через специальное экологическое
образование (лекции, семинары, курсы повышения квалификации, игры, тренинги)». На этот
вопрос студенты расставляли ранги по степени
предпочтительности ответов. Первое место отдано общему образованию, школе. На 2-м месте
– телевидение, СМИ, на 3-м месте – просвещение, на 4-м – специальное экологическое образование (лекции, семинары, курсы повышения
квалификации, игры, тренинги), на 5-м месте –
высшее образование, на 6-м месте – дополнительное образование (кружки, центры творчества) и на 7-м месте – политика, экономика. То,
что школьное образование является значимым
для формирования экологического сознания по
мнению студентов не случайно. Панов В.И.
указывает, что формирование экологического
сознания может происходить разными путями и
на разных уровнях социального устройства:
через политику, экономику, просвещение, телевидение и т.п. Школьное образование в этом
ряду занимает одно из первых и важнейших
мест[3]. Важным в формировании экологического сознания для студентов является не столько
специальное экологическое образование и высшее образование (4-е и 5-е место), сколько телевидение и средства массовой информации (2-е
место), которые оказывают огромное влияние на
сознание индивида, особенно подрастающего
человека.
Важным при формировании экологического
сознания, отмечает В.И. Панов (2001) является
школьное образование. Поэтому по инициативе
ЮНЕСКО и ЮНЕП был проведен ряд международных конференций, посвященных проблемам,
целям и методологии просвещения в области
охраны окружающей среды. В настоящее время
экология как обязательный учебный предмет
включен в программу на федеральном уровне, но
часто исключается на региональном. Как правило, программы по экологии строятся в логике
традиционного обучения. Это означает, что они
пытаются
скорее
воспроизвести
соответствующую научную дисциплину, чем природные (психологические) закономерности развития индивида и его сознания. Не используют
психологические особенности формирования
экологического сознания в качестве исходной
основы и такие психодидактические действия,
как диагностика и тренинг экологически ориентированного сознания (Панов В.И., 2001).
Как же проявляется экологическое сознание,
– через поступки, отношения человека к природе, другие действия? На вопрос анкеты: «В каком случае можно говорить о проявлении экологического сознания? – уход за аквариумными
рыбками; активное участие в экологическом
движении; проявление интереса к изучению
природы края, региона» студенты ответили
следующем образом: 3% (1 человек) – уход за
аквариумными рыбками, 55% – это активное
участие в экологическом движении, 18% – проявление интереса к изуч ению прир оды
кр ая, региона. С вой ответ да ли
24 %
ст уденто в – «бережное отношение к окружающему миру», «забота об окружающей среде
путем не засорения ее как минимум и очистки
ее как максимум», «гуманная, моральная заинтересованность в улучшении экологического
состояния города, страны, мира», «развитие
экологически чистых технологий производства», «сформированное сознание и переход его в
действие», «не кидать мусор на тротуар, не
чистить зубы в озерной воде». Для студентов
проявление экологического сознания осуществляется не через практическое действие – уход
за животными, растениями. Важным в проявлении экосознания, по мнению студентов, является поступок – активное участие в экологическом движении, поступок, определяемый как
«акт нравственного самоопределения человека, в
котором он утверждает себя как личность в своем отношении к другому человеку, самому себе,
группе или обществу, к природе в целом» (Панов
В.И., 2001).
Говоря о формировании экологического
сознания, следует обозначить проблему ее диагностики. Основной проблемой диагностики и
формирования экологичности сознания представляется выявление и устранение рассогласования между имеющимися знаниями и мотивами, определяющими поступки индивида. Диаг-
- 31 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ностика типа экологического сознания строится
через выражение субъективного отношения
личности к природным объектам [1,3].
Вопрос анкеты: «Какое выражение определяет экологическое сознание человека – «человек – царь всех зверей» и «человек – часть природы»? 85% студентов ответили – «человек –
часть природы», что и определяет экологическое сознание. Тогда как 15% дали свой ответ –
«человек – сама природа», «природа может
прожить без человека, а человек без природы –
нет», «человек – разумное, цивилизованное существо», «человек имеет право влиять на природу, но из этого ничего хорошего не получиться».
Для психологии экологическое сознание –
это феномен развивающийся, который имеет в
своей основе возможность к появлению и развитию. Поэтому как объект психологии экологическое сознание может быть предметом диагностики его наличия или отсутствия и даже
предметом целенаправленного формирования.
Формирование экологического сознания (отношения к природе, к другим людям и к самому
себе) должно происходить как процесс обучения и социализации, в ходе которого учащиеся,
студенты последовательно овладевают формами сознания, присущими различным уровням и
формам развития Природы и Человека. Для этого образовательная среда должна обеспечивать
учащимся возможность освоения разных субъектных ролей: субъекта семьи, субъекта своего
учебного класса или школы, субъекта этноса,
субъекта страны, субъекта планеты Земля и т.д.
Освоение этих ролей предполагает также формирование у учащихся способности быть субъектом своего психического и физического развития. Несмотря на определенные различия в
подходах к реализации экологического образования, большинством специалистов признается
необходимость включать рассмотрение экологических проблем практически во все учебные
программы: от философии и социологии до
географии и этики. Экологическое образование
должно стать неотъемлемой составной часть
содержания основного, среднего, специального
и высшего образования [1].
Задачи, стоящие перед нами – формирование
экологического сознания студентов через обучение и диагностику. Студенты архитектурного
факультета проходят курс «Психология жизненного пространства», целью которого является
развитие психологической позиции, развития
экологического сознания, умение, оценить
эколого-психологическую ситуацию (исследование жилой, образовательной, рабочей среды), владеть простейшими методами исследования среды. Студенты изучают важные темы
– введение в экологическую психологию, экологическое сознание, развитие экологической психологии на Западе и в России, стресс-факторы
городской среды. Среди задач, поставленных перед курсом, есть основные – формирование
экологического сознания, экологического мировоззрения; формирование психологических
знаний; формирование психологической компетентности – умение применить комплекс
знаний и умений по психологии, психологии
жизненного пространства в своей профессиональной деятельности.
С учетом вышесказанного, психология не
может игнорировать серьезные экологические
проблемы, с которыми столкнулось человечество в XXI веке. Главная роль в решении экологической проблемы должно сыграть формирование развитого экологического сознания.
Смысл человеческого бытия состоит не в покорении природы, не в наращивании материального богатства, а ценностной переориентации
человеческой деятельности, в нравственном
совершенствовании личности, уровня ее образованности и культуры, в гармонизации окружающей среды.
Литература
1. Дерябо, С.Д. Экологическая педагогика и
психология / С.Д. Дерябо, В.А. Ясвин – Ростовна-Дону: Феникс, 1996. – 480 с.
2. Медведева М.В. Мой край – моя святыня:
анализ опыта работы систем экологического
образования, воспитания и просвещения регионов России / Экология и жизнь. – 2008. – №12
(85). – С. 34–39.
3. Панов, В.И. Введение в экологическую
психологию: учебное пособие. Часть 1. / В.И.
Панов – М.: МНЭПУ, 2001. – 144 с.
4. Смолова, Л.В. Введение в психологию
взаимодействия с окружающей средой / Л.В.
Смолова – СПб.: Речь, 2008. – 384 с.
- 32 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ПРОБЛЕМЫ ИЗМЕРЕНИЯ И СОЦИАЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПОТРЕБНОСТЯМИ:
ЭКОЛОГО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Очирова О.А.
Восточно-Сибирский государственный технологический университет
Улан-Удэ, Россия
В условиях современного глобального экологического и экономического кризисов всё
более актуализируется проблема практического
регулирования потребностями. В целях развития прикладного характера исследований в
данной области необходима разработка методов эколого-экономического измерения потребностей для их последующего правомерного
ограничения или развития.
Масштабы и сущность общепланетарного
преобразования заставили человека задуматься
над дальнейшими перспективами своего развития. В результате он становится всё более осторожным в оценке окружающего мира и себя в
нём. В своё время Альберт Эйнштейн пророчески заметил, что крупные проблемы не могут
быть решены в рамках той же ментальности,
которая их и породила. Иначе общество окажется навсегда обреченным разрешать задачи
защиты природы от самого человека.
На современном этапе развития общества на
первый план выдвигается необходимость изучения тех социальных механизмов, которые
дадут возможность регулировать обмен веществ с природой. Общеизвестно, что материальные отношения природы и общества основаны на том, что постепенно все неэкономические блага переходят в разряд экономических.
Именно эта ситуация
пространственновременной ограниченности мира является одним из важнейших условий эволюции живых
систем. Имея в виду, что человек достигает цивилизации, по А.Тойнби, не из-за легких условий, а в ситуациях особой трудности, то можно
надеяться на его выживание, сохранение как
биосоциального существа.
С другой стороны, для продолжения своего
существования человеку необходимо развитие
в гармонии с природой. Постоянное изменение
биоразнообразия на Земле, в процессе которого
экологические взаимосвязи восстанавливаются
непрерывно, доказывают то, что, в конечном
итоге, для природы не имеет значения, присутствует ли в многообразии её видов человек или
его экологическую нишу займет другой. Тем
более, для неё не существуют ПДК или ПДВ,
эти пределы важны, прежде всего, для самого
человека. Природа вечна. Когда мы говорим,
что необходимо защищать природу, на самом
деле имеем в виду защиту той среды, в которой
сами способны существовать. Именно социальная форма движения материи борется за своё
право на существование в природе, а не наоборот. Поэтому, говоря о будущем цивилизаций,
можно его определить как нечто оптимально
соответствующее природе человека, то есть
способствующее сохранению состояния его
экологической ниши как условия существования и развития общества.
В этом плане наибольший интерес вызывают потребности в связи с их влиянием на окружающую среду через производство. Очевидно,
что материальное производство не должно
быть целью, а должно выступать как возможность удовлетворения потребностей ради познания окружающего мира и себя в нём. Цель
производства, как известно, заключается не в
производстве вещей, а в конечном итоге - в
воспроизводстве человека. Но результаты производственной деятельности должны отвечать
не только известному социальному модусу “человек есть мера всех вещей”. Они должны,
прежде всего, соответствовать критерию оптимальности в системе “природа-человек”: максимально возможное удовлетворение потребностей людей в условиях ограниченности природных ресурсов.
Дефицит природных средств определяет
объективные условия производства, при которых в каждый данный момент возможности
удовлетворения человеческих потребностей
ограничены. Но потребности не будут обязательно минимизированы. Это должно зависеть
от возможностей. Причем минимальный размер
обусловлен группой необходимых, жизненно
императивных для субъекта потребностей (исходя из данных медицины, физиологии, гигиены), а максимальный определяется наличествующими возможностями производства. При
благоприятных производственных условиях
рост потребления сверх фиксированного минимума отодвинут бесконечно далеко.
Современные исследователи задаются естественным вопросом, правомочно ли общество
регулировать потребление ? Но в жизни, на
практике уже имеют место такие механизмыограничители. Современный уровень развития
рыночных отношений характеризуется эффективными методами, которые успешно контролируют потребление и использование природ-
- 33 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ных ресурсов, например, собственность, деньги, налоги, рабочее время. Роль ограничителя
удовлетворения потребностей человека при
этом играет платежеспособный спрос. Люди
исходят из какого-то минимального набора товаров, который увеличивается лишь по мере
роста платежеспособности.
Таким образом, конструирование жизнедеятельности будущих цивилизаций, основанное
на опыте и знаниях предыдущих, в том числе и
современной, немыслимо без соответствующей
регуляции потребностей, которая является отнюдь не простым ограничением, а необходимым способом для их адекватного развития.
Такое развитие потребностей должно носить
целесообразный регулируемый характер. Определенным препятствием этому является то обстоятельство, что на современном этапе человечество обладает средствами практического
достижения глобального господства общества
над индивидом. Такой всепроникающей силой
обладает производство, которое способно навязывать индивиду чужие потребности. Для преодоления этого необходим анализ комплекса
использованных и неиспользованных возможностей организации общества, что требует эколого-экономического измерения отношений
между природой и обществом.
Общество, как известно, имеет в своем распоряжении определенное количество и качество духовных и материальных ресурсов. Вопрос
заключается в том, как минимизировать тяжелый труд и минимизировать бедность, то есть
максимально удовлетворить индивидуальные
потребности, оптимально используя возможности, в особенности природные ресурсы? Ведь
именно проблемы взаимодействия общества и
природы поставили под сомнение саму ценность экономического роста в его традиционном понимании.
По Э. Фромму, индустриальный век “не сумел выполнить свои Великие Обещания и все
большее число людей начинают осознавать,
что:
• Неограниченное удовлетворение всех
желаний не способствует благоденствию, оно
не может быть путем к счастью или даже получению максимума удовольствия.
• Мечте о том, чтобы быть независимыми
хозяевами собственных жизней, пришел конец,
когда мы начали сознавать, что стали винтиками бюрократической машины и нашими мыслями, чувствами и вкусами манипулируют правительство, индустрия и находящиеся под их
контролем средства массовой информации.” [1]
Маркузе Г. видит в производстве связующий
“каркас” современного общества. Производст-
венная сфера, товары и услуги, которые она
производит, “предлагают” (или внедряют) социальную систему как целое. Средствам общественного транспорта и массовой коммуникации, предметам ширпотреба - жилью, питанию,
одежде, достижениям индустрии развлечений и
информации, перед которыми невозможно устоять, сопутствует целый арсенал предписываемых отношений и привычек, духовных и
эмоциональных реакций, которые более или
менее приемлемо связывают потребителей с
производителями и таким образом с целым. По
мнению Г.Маркузе, техника служит для того,
чтобы ввести новые, эффективные и удобные
формы социального контроля и социальной
сплоченности. В современном обществе производственный аппарат определяет не только общественно необходимые деятельность, навыки
и поведение, но и индивидуальные потребности
и желания. Так, он выравнивает противоречие
между частным и общественным существованием, между индивидуальными и общественными потребностями. При этом социальный
контроль навязывает господствующую потребность в производстве и потреблении ненужных
вещей.[2]
Стремление современного человека к обладанию максимумом благ многие отечественные
ученые также связывают именно с индустриальной эпохой. А индустриальная эпоха - это
лишь эпизод развития общества, и, следовательно, не является сущностной потребностью
человека.
Эта мысль красной нитью проходит и через
работы философа, экономиста, социолога
В.Я.Ельмеева, утверждающего, что цель производства заключается не в производстве вещей,
а в конечном итоге в воспроизводстве человека.[3]
Отчего же может отказаться современный
человек? Возможен ли вообще такой отказ на
достигнутом уровне развития потребностей?
Какие потребности являются “ложными”, а какие “разумными”? Эти вопросы на сегодняшний день считаются самыми “проблематичными”, хотя уже некоторые советские экономисты
(Немчинов В.С., Шаталин С.С., Федоренко
Н.П. и др.) в достаточной мере занимались определением разумных общественных потребностей как важной предпосылки оптимизации
производственных функций. Дело заключается
не только в том, чтобы определить целесообразность какого-либо вида существующих потребностей, а в том, чтобы правильно определить уровень насыщения каждой конкретной
потребности. Поскольку не все потребности
общества возможно удовлетворить, то делается
- 34 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
производственный выбор: что и сколько производить. Это реализуется в производстве посредством установления количества и качества
выпускаемой продукции, максимально приближенной к этому уровню.
При выборе и удовлетворении потребностей
общество должно исходить из полезности различных наборов предметов потребления, т.е. из
данных науки, медицины, физиологии, гигиены. Ориентация потребителей на чистые продукты питания, безопасность потребительских
товаров и т.д. играет важную роль при дальнейшем формировании материальных потребностей.
Известный
отечественный
ученыйэкономист В.С. Немчинов в свое время писал:
“Полезность предмета определяется предпочтением, в результате которого устраняется неопределенность выбора.”[4] Любая разумная
хозяйственная деятельность должна исходить
из предпосылки соизмеримости полезных эффектов, т.к. существует реальность альтернатив. Академик С.С.Шаталин в этой связи отмечает: “Соответствующая задача ставится и решается каждый раз при определении целесообразности переключения части природных ресурсов с одного производства на другое». [5]
В этой связи можно отметить, что условие
минимизации - это объективное условие в рамках существования экономических (редких)
благ. Регуляторы разумного ограничения
должны действовать постоянно. Такое ограничение не отрицает количественного и качественного роста потребления при условии развития новых природосберегающих технологий.
Своевременное выявление таких механизмов
поможет вывести науку на уровень конкретных
прикладных исследований и, в конечном итоге,
привести к гармонизации отношений между
природой и обществом.
Литература
1. Фромм, Э. Иметь или быть[Текст] /
Э.Фромм. - М. 1990. С.74.
2. Маркузе, Г. Одномерный человек [Текст] /
Г. Маркузе. - Американская социологическая
мысль. М. 1996. С.119.
3. Ельмеев, В.Я. Воспроизводство общества
и человека [Текст] /. М.: Мысль, 1988; Ельмеев,
В.Я. Трудовая теория потребительной стоимости - новая парадигма экономической науки /
В.Я.Ельмеев. - СПб.: изд-во С.-Пб.ун-та, 1996;
Ельмеев, В.Я. Потребительностоимостная основа распределения жизненных благ и ее использование в исследовании качества труда
[Текст] / В.Я.Ельмеев. - М.: Госстандарт СССР,
1989. С.26-28; Ельмеев, В.Я. Концептуальные
основы потребительностоимостной парадигмы
[Текст] / В.Я. Ельмеев. - М.: Изд-во Моск.ун-та,
1997. С.43-56.
4. Экономико-математические методы и народнохозяйственные модели. Теоретические
вопросы потребления [Текст] / . Вып.1. М.:
Изд-во АН СССР. 1963. С.185.
5. Шаталин, С.С. Общественная полезность
в системе экономических категорий социализма [Текст] / С.С.Шаталин. - М. 1978. С.107.
Статья опубликована при финансовой поддержке РГНФ, грант № 09-03-00225а
ПЛАТУ ЗА ВОДОПРОВОДНУЮ ВОДУ МОЖНО УМЕНЬШИТЬ, ПРИ ЭТОМ
КАЧЕСТВО ВОДЫ УЛУЧШИТСЯ
Попова Д.А., Чудновский С.М.
Вологодский Государственный Технический Университет
Вологда, Россия
Во многих Российских городах существует
проблема дефицита питьевой воды в большей
степени из-за того, что вода расходуется нерационально. Рассмотрим эту проблему на примере города Вологда.
По данным Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ) средняя гигиеническая
норма потребления воды одним человеком составляет, в зависимости от климатических и
других местных условий, от 102 до 112 литров
в сутки. Реальное удельное водопотребление в
Вологде (количество воды, подаваемое каждому жителю города) составляет 447 литров в су-
тки. Однако, по показаниям квартирных водосчетчиков, водопотребление в большинстве
случаев не превышает 120 литров в сутки. Следовательно, разница 327 литров в сутки - это
утечки.
Основная причина утечек – плохое техническое состояние внутренних систем, а главное
– несвоевременное и некачественное их обслуживание.
Исследования Российских специалистов показывают, что максимальные потери воды на
утечки в наружных водопроводных сетях городов обычно не превышают 14-20% от количе-
- 35 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ства подаваемой воды. Таким образом, если
привести в нормальное состояние внутренние
сети домов, тем самым, устранив сверхнормативные утечки воды, появится возможность в
несколько раз сократить объемы водоподачи,
однако, на потребителях это никак не отразится, так как сколько они потребляли воды,
столько и будут потреблять.
Таким образом, основной социальной и экологической проблемой, связанной с коммунальным хозяйством многих городов, является
подача в водопроводные сети больших объемов
воды, на добывание, очистку и транспортирование которой расходуются огромные средства,
при этом потребители используют для своих
нужд только меньшую часть этих объемов, а
платят из своего кармана не только за израсходованную воду, но и за ту, которая «теряется» в
виде утечек.
По нашему мнению, вложение средств в ликвидацию утечек может быстро окупиться и
дать определенную прибыль. При этом нет необходимости увеличивать размеры платы за
воду.
Существует зависимость между количеством вложенных средств и величиной экономического эффекта, а также временем его получения. Эта зависимость для каждого населенного
пункта может быть различной. Всё зависит от
технологических схем существующих водозаборных и очистных сооружений. В частности,
первая прибыль будет получена тогда, когда за
счет сокращения утечек появится возможность
отключить одну секцию или блок водоочистных сооружений.
В зависимости от этого количества и имеющихся экономических возможностей в каждом
населенном пункте необходимо рассчитать количество средств, выделяемых на ликвидацию
утечек. В любом случае эти средства будут
значительно меньше средств, выделенных на
строительство новых сооружений. Рассмотрим
простейший пример:
В настоящее время в Вологде себестоимость
1 м3 воды составляет 14,18 рублей.
В среднем, в одном пятиэтажном 75квартирном доме проживает примерно 200 человек. В настоящее время на этот дом приходится: 200 ⋅ 0,447 = 89, 4 м3/сут. При устранении
утечек
водопотребление
составит
200 ⋅ 0,112 = 22,4 м3/сут, следовательно, экономия
воды
будет
равна
89, 4 − 22,4 = 67 м3/сут, что в денежном выражении будет равно 67×14,18 = 950 руб/сут.,
или 346750 рублей в год.
Нами разработана методика, с помощью которой можно определить наивыгоднейший вариант вложения средств в ликвидацию утечек.
Проведенный анализ балансов водопотребления по ряду городов показал, что на долю
действительных потерь при авариях и скрытых
утечках выпадает 15-20%, остальные 5-15% —
полезные расходы, связанные с поддержанием
работоспособности системы и разницы между
нормируемым и фактическим водопотреблением. Большие потери воды из сети вызваны в
основном крайней изношенностью труб, отсутствием защиты от блуждающих токов, высоким
удельным показателем аварийности.
Как известно, норма водопотребления на
одного жителя в сутки (qн) для нашей климатической зоны составляет 112 л/сут. По данным
статистики в 2008 году в городе Вологда население (N ж) составляло 286 100 человек.
Nж
−
Q
N * − Qопт
,
где N* – число жителей, которому соответствует расход Qопт;
Q – расход воды в данный момент на количество жителей Nж.
N ж Qопт
Q
Qопт = q н N ж
Q = q реаль N ж
N* =
где qреаль – водопотребление одного жителя в
сутки.
Исходя из этого, количество жителей, которое превышает норму водопотребления (х) находится:
x = Nж − N *
N* =
Qопт N ж
q N
= Nж − н ж
Q
q реаль
Исходя из вышесказанного, количество жителей, которое превышает норму водопотребления:
x = Nж −
qн N ж
q реаль
Также имеют место утечки. Теоретически
утечки составляют 20% от реального расхода
воды, то есть
У теор = 0, 2Q
Но теоретические потери воды на утечки не
совпадают с реальными. Реальные утечки составляют:
- 36 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
У реаль = Q − q реаль N ж
Исходя из этого, ненормируемые утечки составляют:
∆У = У реаль − У теор
∆У = 0,8Q − q реаль N ж
Тогда доля ненормируемых утечек в общем
объеме потерь составляет:
∆У % =
У теор
У реаль
⋅100%
Таким образом, предложенная формула поможет установить мероприятия по определению и предотвращению или снижению нерациональных расходов и потерь воды в системах
коммунального водоснабжения, а также она
позволит существенно улучшить обеспечение
населения питьевой водой, уменьшить ее потребление и расходы электроэнергии, реагентов
и других материалов.
Наша идея формирует предпосылки для выполнения требований, предъявляемых к качеству и подаче воды, изложенных в государственных стандартах, а также в санитарных правилах
и нормах. Идея заключается в поэтапном
уменьшении подачи воды в город за счет ликвидации утечек. В результате появляется реальная возможность обеспечить бесперебойное
водоснабжение, сократив при этом объемы водоподачи, и повысив ответственность коммунальных служб за качество и надежность подачи водопроводной воды.
Разработана методика определения зависимости между количеством вложенных средств
и величиной экономического эффекта, а также
временем его получения. Эта зависимость для
каждого населенного пункта может быть различной. В основе этой методики лежит учет
технологических схем существующих водозаборных и очистных сооружений. В частности,
первая прибыль от внедрения предлагаемых
мероприятий будет получена тогда, когда за
счет сокращения утечек появится возможность
отключить одну секцию или блок водоочистных сооружений.
В зависимости от этого количества и имеющихся экономических возможностей в каждом
населенном пункте необходимо рассчитать количество средств, выделяемых на ликвидацию
утечек. В любом случае эти средства будут
значительно меньше средств, выделяемых на
строительство новых сооружений.
Реализация предложенной идеи даст экологический эффект:
1) будет сокращен забор воды из вдоисточников, следовательно, вода, которая ранее просто не доходила до потребителя за счет сверхнормативных утечек, теперь останется в водоисточнике;
2) уменьшится нагрузка на водоочистные
сооружения, в результате чего появится возможность отключать последовательно существующие блоки для ремонта и замены технологических схем;
3) уменьшая забор воды, мы одновременно
решаем еще одну проблему: дело в том, что при
этом уровни в поверхностных водных источниках не будут так резко падать как это происходит в настоящее время, например, в городе Вологде. Это даст возможность обеспечить бесперебойное водоснабжение города;
4) не потребуется строительство новых водозаборов и новых блоков водоочистных сооружений;
5) уменьшатся объемы сброса сточных вод в
поверхностные источники;
6) улучшится качество очищаемой
природной воды;
7) уменьшатся нагрузки на наружные водопроводные сети, что приведет к уменьшению
утечек в этих сетях;
8) уменьшатся затраты электроэнергии на
транспортирование
и
очистку воды;
9) уменьшится расходование реагентов (коагулянта, флокулянта, хлора и т.д.).
Анализ реального удельного водопотребления доказывает нецелесообразность принятия
решения об увеличении объемов добывания и
очистки воды путем строительства новых сооружений.
Таким образом, доказано, что имеется реальная возможность обеспечить бесперебойное
водоснабжение, сократив при этом удельную
долю водопотребления на одного человека.
Технические мероприятия, в частности переоборудование внутренних систем домов, следует начинать с вновь строящихся зданий, что
позволяет сразу устанавливать более совершенное оборудование. Таким образом, первоначальные затраты будут минимальны.
Постепенно район за районом по мере поступления денежных средств появится возможность ремонта внутренних систем старых зданий. Параллельно с наведением порядка в деятельности сантехнических служб можно будет
перейти к ремонту наружных сетей и систем
распределения воды, а также к совершенствованию систем очистки воды.
- 37 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ И СОЦИАЛИЗАЦИИ УЧАЩИХСЯ
Терентьев А.М.
Министерство экологии и природных ресурсов Республики Татарстан
Казань, Россия
Термин экологизация образовательного
процесса стал настолько затасканным, что его
применение практически уже ни о чем не говорит, ничего не утверждает. Во многом это связано с непрофессионализмом при использовании данного понятия. Экология – это в первую
очередь естественнонаучная область знания,
опирающаяся на фундаментальные законы
биологии, географии, химии, физики. Оторванность экологии как предмета от перечисленных
естественных наук и становится основой поверхностного взгляда на экологию как предмет.
А желание экологию отнести к гуманитарным
наукам приводит к еще более жуткому непрофессионализму как учителей, так и, соответственно, учеников. Поэтому под экологизацией
образовательного процесс стоит понимать качественный уровень естественнонаучного образования. Достойный уровень знания фундаментальных законов естественных наук не только
обеспечит грамотное отношение к природе, но
и защитит учащихся от многочисленных гуманитарных спекуляций. Например, о том, что
человеческое сообщество менее совершенно,
чем сообщество каких-либо животных. Зная,
какой ценой достается совершенство у живых
организмов, этот вопрос бы и не возникал. Человеческая цивилизация пошла по другому
пути: по пути максимально возможного сохранения потомства. И именно благодаря гуманизму данного направления филогенеза и проявляются так называемые несовершенства человеческой популяции.
Трудности естественнонаучного образования во многом связаны с отрывом теоретического знания от практики его применения. Необходимость приобретения не только знаний,
но еще умений и навыков в последнее время
выпала из интересов образования. Во многом,
негативную роль сыграла система контроля в
виде ЕГЭ. При этой системе невозможно контролировать способность применять учащимися умения и навыки, а формализация на уровне
тестовых заданий совершенно не способствует
гибкости мышления. А именно гибкость мышления, неординарный подход к решению задач,
определяет научный потенциал человека, и, в
конечном счете, прогресс общества.
Практические работы в области окружающей среды (этот термин вполне можно применять в качестве синонима естествознания) необходимы не только в качестве обеспечения
необходимого контакта с природными объектами и явлениями, но и для приобретения привычки работать одновременно и руками, и головой. Кроме того, разнообразие практической
применимости естественнонаучных знаний позволяет учащимся определиться с выбором будущей профессии.
Еще одна немаловажная особенность практической работы в области окружающей среды
– ее социальная ценность. Мониторинг природных явлений, природоохранная деятельность, научно-исследовательская работа, - все
это дает возможность воспитания гражданственности.
И гражданственность, и профессиональное
самоопределение, и сочетание умственного и
физического труда определяют реальную социализацию. Именно степень социализации
должна определять качество школы как социального института. И именно потребность в
социализации должна определять социальный
заказ общества.
Очень часто происходит противопоставление естественнонаучного и гуманитарного знания. Зачастую ученики старших классов делятся по соответствующим специализациям. Но
знания естественных наук никогда не мешали
усвоению гуманитарных. Этому множество
примеров: Дмитрий Сухарев, Александр Городницкий, Николай Заболоцкий, Антон Чехов,
Велимир Хлебников, Викентий Вересаев, Андрей Платонов и многие-многие другие оставили
значительный след в литературе, получив качественное естественнонаучное образование и
работая в области естественных наук.
Сужение образовательного поля за счет отделения гуманитариев от естественников негативно сказывается на общей научной культуре
населения. Развитие философского мышления
невозможно без качественного естественнонаучного образования. С другой стороны, естественнонаучное образование является основой
гуманизации, ибо гуманизация определяется
отношением к природе и вознесением гуманизма над сиюминутными меркантильными потребностями.
Гуманитарные знания, в свою очередь, способствуют более глубокому анализу природных
явлений за счет развития логического мышления и сопоставления социально-экономических
реалий. Сочетание гуманитарного и естественнонаучного знания дает возможность реализа-
- 38 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ции проблемного подхода к образованию в области окружающей среды. А проблемный подход обеспечивает более высокую степень социализации. Если практические навыки дают
возможность реализации трудовых потребностей, то постановка и решение проблемных задач дает возможность индивиду принципиально поднять уровень своих социальнопсихологических притязаний и более адекватно
(в связи с объемом получаемой информации и
философскими умозаключениями) оценивать
себя в обществе.
Естественнонаучное познание мира первично по сравнению с гуманитарным. И важнейшую роль в социализации на начальном
этапе развития человечества играли именно
науки о природе. Но в историческом контексте
происходит возрастание уже роли гуманитарных знаний в социализации. Это связано с тем,
что выживаемость человечества определяется
уже не возможностями управления природой, а
возможностями ограничения потребностей и
уважением ко всему живому. А это уже гуманитарная область.
- 39 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
СОЦИАЛЬНО-ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ЗАКОНОМЕРНОСТИ СЕМАНТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ЛЕКСИКИ
БАШКИРСКОГО ЯЗЫКА
Акманова Р.С.
Сибайский институт Башкирского государственного университета,
Сибай, Башкортостан
Отражая развитие своего народа, каждый
язык развивается и совершенствуется. Возникают новые слова, расширяется, сужается или
изменяется семантика существующих слов, что
особенно отчетливо обнаруживается при сопоставлении этимологически совпадающих
слов в родственных языках.
В процессе развития языка первичное значение слова по тем или иным причинам может
стереться, забыться, и задача этимологического
исследования - установить его путем привлечения материалов из родственных языков – или,
сопоставив значения слов того словарного
гнезда, к которому можно отнести исследуемое
слово в родном языке. Для успешного решения
поставленной задачи, необходимо следующие
закономерности:
1. Семантическое развитие именных и глагольных основ происходит не одинаково. Существительные, обозначающие конкретные
предметы, допускают метафорическое или метонимическое употребление слова, возможна
также субстантивация различных частей речи,
чаще всего прилагательных, причастий и инфинитивов.
2. Значения глаголов часто недостаточно
определены и конкретизацию они получают в
контексте, что приводит к приобретению глаголами массы дополнительных значений, некоторые из которых, семантически расходясь,
становятся лексическими омонимами.
Лексические омонимы могут возникать: а)
путем расширения семантики производящей
основы, особенно при утере промежуточных
значений; б) возникновение новых слов от фонетически близких основ: башк. кабак- «тыква» от каба- «толстый, пухлый», ср. башк. кабар- «вздуваться», кабак- «веко» от каб- кап«покрывать». Иногда лексическое омонимы
являются производными от одного слова: башк.
йэймэ «лепешка» и йэймэ «покрывало». Эти
слова возникли самостоятельно в разное время.
Названия животных, птиц, растений часто
возникают по какому-либо яркому, бросающемуся в глаза признаку: окраске тела, цвета оперения, особенности поведения животного. На-
пример, названия птиц часто носят звукоподражательный характер, а названия домашних
животных могут отражать хозяйственную
функцию животных данного рода.
Лексико-семантическим путем возникли
многие названия частей тела животных и растений.
Типологическое сопоставление тюркских
числительных с числительными других языковых семей позволяет предположить этимологическую связь числительного, обозначающего
один, со словами, выражающими пространственную близость, числительного, обозначающего пять, с башк. белэк «рука от кисти»,
прийти к заключению, что большинство числительных по происхождению являются сложными словами.
Ряд названий диких животных, птиц, слов,
отражающих родственные и иные взаимоотношения между людьми: названия предметов, окружающей природы, по происхождению являются сложными словами.
Путем сложения возникли многие местоимения башкирского языка. Путем лексикализации синтаксических конструкций возникли
отдельные глагольные основы. Этимологические объяснения при этом требуют глаголы,
имеющие в своем составе основы (основу), которые в современном башкирском языке самостоятельно не употребляются или же фонетические изменения значительны и поэтому требуют реконструкции первоначальной формы.
Литература
1. Ахметьянов Р.Г. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков // Фонетика и лексика. М., 1978.
2. Гарипов Т.М. Башкирско-татарские языковые параллели. (Материалы к сравнительной
грамматике
кыпчакских
языков
УралоПоволжья) // Языковые контакты в Башкирии.
Уфа, 1972.
3. Древнетюркский словарь. Л., 1969.
4. Кузеев Р.Г. Историческая этнография
башкирского народа. Уфа, 1978.
- 40 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
5. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского
народа. Этнический состав, история расселе-
ния. М., 1974.
ФУНКЦИИ ПОСЕССИВНЫХ СУФФИКСОВ ПРИ ДЕЕПРИЧАСТИЯХ
ОБРАЗА ДЕЙСТВИЯ В МАРИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Андреева Л.А.
Югорский государственный университет
Ханты-Мансийск, Россия
В марийском языке посессивные суффиксы
(Рх) могут употребляться не только при существительных, но и при других частях речи, в
частности, при глагольных формах. Целью нашей работы являлось рассмотреть функции посессивных суффиксов при деепричастиях в марийском языке. Большинство языковедов в современном марийском языке различают следующие 5 форм деепричастий: деепричастия
предшествующего действия на -меке (Г. мыкы), деепричастия последующего действия
на -мешке, (Г. -мешкs), одновременного действия на -шыла, деепричастия образа действия на
-н, отрицательные деепричастия на -де. Кроме
этого, встречаются диалектные формы -дегече
(-тегече, -дегызе, -тегецы, -дегецы) вместо -де,
и -мцgгц, -меgге, -мяgгц, -мяgгs вместо -меке.
Все рассматриваемые формы деепричастий
принимают притяжательные суффиксы.
По основной функции, выполняемой посессивными суффиксами, целесообразно подразделять деепричастия на временные и образа
действия. В данной статье мы раскрываем
функции посессивных суффиксов при деепричастиях образа действия (деепричастия на -ын,
-ен (-эн) и отрицательная форма на -де). При
временных деепричастиях на -меке, -мешке, шыла посессивные суффиксы главным образом
выступают как выразители действующего или
пребывающего в каком-либо состоянии лица.
Отличительной чертой употребления посессивных суффиксов при деепричастиях образа действия является то, что они не используются в
функции обозначения лица, совершающего
действие деепричастия.
При деепричастиях на -н используются притяжательные суффиксы только 2 л. ед. ч. -ет и 3
л. ед. ч. -же (-жо, -жц). В корпусе наших примеров не выявлено ни одного случая использования притяжательного суффикса 2 л. ед. ч. с
деепричастиями на -н. Для доказательства факта употребления приводим пример Н.И. Исанбаева: «Ой, Метрий иза, – манеш тудо, – тый
от шинче, да мый кызыт каенет омак керт
вет – Ой, дядя Митрий, – говорит он, – ты не
поймешь, да я сейчас никак не могу идти-то
(букв. идя-то не могу)» [1 : 255].
Для определения функций посессивных
суффиксов при деепричастии на -н приходится
брать во внимание не только одно предложение, но и ближайший контекст. Посессивные
суффиксы при деепричастиях на -н употребляются в следующих случаях:
1) для обозначения контрастных противопоставлений между действиями одного или нескольких субъектов, напр.: Йцратенам тудым,
ойырлен ом керт, ушненжат ом керт… [2 :
160] ’Полюбил ее, разойтись не могу, и соединиться-то не могу’; Могай уголовный дела?
Спирин, векат, следовательымат ужален налын, уке гын кузе тыманмеш делам петырат?
Петыраш? Ала делажым тяgалынжат шуктен огытыл? [3 : 256] ’Какое уголовное дело?
Наверное, Спирин и следователя купил, а то,
как сразу дело закроют? Закрыть? А, может,
дело и начать-то не успели?’. Усилительновыделительная функция Рх раскрывается в противопоставлении действий, контрасте описанных событий;
2) в случаях анафоры, напр.: Калык дене кутырен налына. Тый вет кутыренже моштет,
палем [4 : 98] ’Поговорим с народом. Ты ведь
умеешь разговаривать-то, я знаю’; Школ деч
вара тунемаш кайыш. Тунемынже, чынжым
гын, кертын [5 : 115] ’После школы пошел
учиться. Учиться-то, честно говоря, умел’; Кунам тиде кушкын шуэш эше, кунам але тунем
лектеш, тунемынже ала сеgа, ала уке, мо пашалан йцрышц лиеш? [6 : 70] ’Когда еще он
подрастет, когда еще выучится, сможет ли
учиться-то или нет, на какую работу сгодится?’;
3) в случаях повторного употребления деепричастий на -н, выражающих противопоставление, т.е. сочетание анафоры и контраста,
напр.: Маска ляяш огыл, тудын ур ляймц пычалжат уке, ляенжат ок мошто [7 : 101] ’Не
то, чтобы застрелить медведя, у него нет ружья,
чтобы даже белку застрелить, да и стрелять-то
не умеет’; Улыт поро кумыланат: нунышт чаманат, полшашат ямде улыт, да полшенже
- 41 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
нимо дене огыт керт [8 : 427] ’Есть и добрые
душой: они-то жалеют, и помочь готовы, но
только помочь-то ничем не могут’. Суффикс
факультативен;
4) в случаях ассоциативной маркированности, когда связь интерпретируется через конкретную ситуацию говорения, через контекст,
напр.: Теве тиде жапыште шяшпык муро поснак сылне. […]. О, кузе тыгай кайык шочынжо кертын! [8 : 447] ’Вот это время песня соловья особенна красива. О, как только такая
птица смогла родиться-то!; –Муралте-ян, Сапан, шке Чарла вел муретым. –Мый нунынла
шоктенже ом моштыс [8 : 273] ’–Спой-ка,
Сапан, свою песню йошкар-олинской стороны.
–Я ведь, как они, играть-то не умею’; Икана
Каняйже Семекей дек толынат, црын шогалын: рок пцрт тич пырчым орален оптымо.
«Кузе тый шочыктенже моштет?» – йодеш
[9 : 38] ’Однажды Каняй пришел к Семекею и
застыл от удивления: вся землянка до верху
наложена зерном. «Как ты смог уродить-то?» –
спрашивает’. В рассматриваемом случае контекст определяет употребление Px3Sg при деепричастиях на -н.
Таким образом, посессивный суффикс 3 л.
ед. ч. употребляется при деепричастиях на -н в
усилительно-выделительной функции при контрастных противопоставлениях, а также указательной функции при анафоре и ассоциативной
маркированности. Чаще всего Рх 3 л. ед. ч.
прибавляется к деепричастию на -н в случаях
ассоциативной маркированности.
При деепричастиях на -де используется
только притяжательный суффикс 3 л. ед. ч. Как
и в случае с деепричастиями на -н, для установления функций Рх при деепричастиях на -де
есть необходимость рассматривать конструкции не только в составе одного предложения,
но и в контексте. Притяжательные суффиксы
при деепричастиях на -де употребляются для
обозначения контрастных противопоставлений.
Можно выделить два случая:
1. Противопоставление явствует из содержания контекста, напр.: Чон почын возенат.
Сандене мылам вашмутым пуыдежат ок лий
[5 : 80] ’Написал, раскрыв свою душу. Поэтому
мне нельзя не ответить-то’; Шцртньц – тич,
кышкар – озанлык, / џдыр налдежат ок лий
[10 : 133] ’Золота – полно, хозяйство – обустроенное, / И не жениться-то нельзя’. Выделительная функция суффикса Px3Sg раскрывается в
противопоставлении действий, контрасте описанных событий в контексте.
2. Суффикс Px3Sg употребляется в случаях
сочетания анафоры и контраста, напр.: «Молан
штаб нерген ойлышым», – Вася, Андрейын
кумыл волымым ужын, чаманен шоналтыш.
Ойлыдежат ок лий ыле шол, тидын нерген
шкежак йодыс [3 : 151] ’«Почему про штаб
рассказал», – Вася, увидев, как упало настроение Андрея, подумал с сожалением. И не рассказать-то нельзя было, он сам ведь об этом
спросил’; Рвезе-влак тунамак нукер-влакын
(ханын сарзыже-влак – А.Л.) осаллыкышт нерген ойлаш тяҥалыт, а ядыр-влак […], ойгаg
шинчыт. Ойганыдежат ок лий, теве таче
тыште воштыл шинчет, а эрла иктаж татарын имньыж почеш ошкылат…[11 : 79] ’Парни
сразу же начинают говорить о злодействах
воинов хана, а девушки опечаливаются. И не
печалиться-то нельзя, вот сегодня здесь сидишь, смеешься, а завтра идешь за лошадью
какого-нибудь татарина’; Мый, товатат,
тцрланем. Пеленем тый улат гын, Лена, кузе
тцрланыдеже лиеш?.. [3 : 263] ’Я, правда, вылечусь. Если ты рядом со мной, Лена, как можно не вылечиться-то?’
Суффикс факультативен. Однако при наличии усилительных частиц -ат, -ак посессивный
суффикс часто используется. В связи с этим
некоторые исследователи выделяют сложные
частицы -жат, -жак [12 : 201].
Таким образом, Рх при деепричастиях на -де
употребляется для обозначения контраста в
усилительно-выделительной функции и при
сочетании анафоры и контраста.
Итак, употребление посессивных суффиксов
при деепричастиях является довольно распространенным явлением в марийском языке. Чаще всего использование посессивных суффиксов при глагольных формах зависит от желания
говорящего выделить, заострить внимание
слушателя на субъекте действия (функция обозначения лица) или действии, выраженном глагольной формой (указательная или усилительно-выделительная функция).
Литература
1. Исанбаев, Н.И. Деепричастие / Н.И.
Исанбаев // Современный марийский язык.
Морфология. – Йошкар-Ола, 1961. – С. 250 –
271.
2. Шкетан, М. Эреgер / М. Шкетан. – Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1986. – 224 с.
3. Илибаева, М.К. Кечан ямылыштц: Роман
/ М.К. Илибаева. – Йошкар-Ола, 1994. – 264 с.
4. Артамонов, Ю.М. Кайык яжын ужата:
Повесть ден ойлымаш-влак / Ю.М. Артамонов.
– Йошкар-Ола : Книгам лукшо марий изд-во,
1980. – 288 с.
5. Кудряшов, М. Серыш поран / М. Кудряшов // Ончыко. – 2000. – №2. – С. 72 – 129.
- 42 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
6. Орай Дим. Чолга шядыр: повесть / Д.
Орай. – Йошкар-Ола, 1990. – 200 с.
7. Чавайн, С.Г. Акпатыр: Пьеса-влак / С.Г.
Чавайн. – Йошкар-Ола, 1977. – 208 с.
8. Юксерн, В. Кас яжара: Легенда, ойлымаш, повесть, роман / В. Юксерн. – ЙошкарОла, 1983. – 368 с.
9. Тимофеев, А. Койдымо фронт: роман / А.
Тимофеев. – Йошкар-Ола, 1986. – 320 с.
10.Колумб, В.Х. Тул кайык: Почеламут-влак
/ В.Х. Колумб. – Йошкар-Ола, 1975. – 143 с.
11.Васин, К. Ушнымаш: роман / К. Васин. –
Йошкар-Ола : Марий книга изд-во, 1984. – 224
с.
12.Kazyro, A. Rheme Expressions in Mari / A.
Kazyro // Тезисы секционных докладов Х Международного конгресса финно-угроведов: Лингвистика: Ч. II. – Йошкар-Ола, 2005.– С. 201 –
202.
РОБИНЗОНАДА: ДРУГОЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРАКТИКЕ XVIII И XX ВЕКОВ
Бабичева А.В.
Самарский Государственный Университет
Самара, Россия
«Робинзонада» – термин, вошедший в мировую литературу и закрепившийся в ней через
роман Даниэля Дефо «Жизнь и приключения
Робинзона Крузо, моряка из Йорка, проведшего
28 лет на необитаемом острове, описанные им
самим», опубликованного в 1719 году. Под
этим термином традиционно понимают «литературные произведения, в которых изображается жизнь, приключения и производство обособленных личностей вне общества» [2, стб.718].
Беспримерный успех романа Дефо вызвал
длинный ряд переводов, переделок и подражаний, которые множились вплоть до современной эпохи. Размышляя над тем, что же определяет неугасающий интерес литературнофилософской рефлексии к фигуре Робинзона
Крузо, мы отыскали несколько возможных
причин.
С одной стороны, привлекательна сама ситуация, выбранная и разработанная некогда
Дефо, и объединяющая большинство более
поздних Робинзонов: ситуация лабораторная,
чреватая философским углублением испытания
человека и личности. Недаром мотив острова в
целом на протяжении веков избирается авторами как почва для сложнейших метаморфоз героев, ведь именно остров является «местом, где
(…) в силу удаленности от привычных норм и
иерархий, можно выстроить жизнь на новых
началах» [3, с.95]. С другой стороны, проблема
конфликта природы и цивилизации в самом
человеке, проблема так называемого «естественного» человека не только не утратила актуальности с XVIII века, но и обрела новые, современные способы интерпретации [1]. Однако
нам хотелось бы заострить внимание еще на
одном неизбывном аспекте робинзонады – на
мотиве другого, потому что, на наш взгляд,
именно он определяет актуальность робинзона-
ды для современной литературы. Мы постараемся проиллюстрировать этот аспект, сравнив
оригинального Робинзона и, пожалуй, самым
яркий пример робинзонады в современной мировой литературе, роман Мишеля Турнье
«Пятница, или Тихоокеанский Лимб». Последний по сути является вариацией знаменитого
сюжета, преподнесенного под альтернативным
углом и имеющего альтернативный финал.
Исследователи по-разному трактуют причины пристального интереса ХХ века к феномену
другого, но, так или иначе, он, преодолевший
строгое определение либо только как объект,
либо только как субъект, выступает на переднем плане современной философии. Подобно
своему старшему тезке, который в веке XVIII
стал великолепной иллюстрацией не только
манифеста мыслящего и познающего субъекта,
но и параллельно, пусть в первое время и неочевидно, формирующегося дискурса другого,
Робинзон Мишеля Турнье выступает своеобразным манифестом современного другого.
Прежде всего, книга Турнье названа именем
того, кто традиционно считается другим для
Робинзона, именем Пятницы. Так, с самого начала, автор смещает акцент с рационального
«я» Просвещения на сложного другого 20 века,
тем самым отражая подлинный интерес современной ему культурно-философской рефлексии.
Однако, прежде всего, рассмотрим другого в
романе Дефо. Здесь сам герой Робинзон Крузо
представляет собой яркий пример субъекта
мыслящего, рационального, занимающего центральное место в постижении мира. Максимально эти качества проявляются, конечно же,
на острове, когда, оставшись один на один с
природой (тоже в определенном смысле другим
по отношению к герою), человек вновь приру-
- 43 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
чает ее, привносит цивилизацию в дикий мир.
Действия Робинзона предельно последовательны и продуманны, решения – тщательно реализуемы; работа Робинзона по преобразованию
окружающего мира крайне тяжела, часто он
допускает ошибки, порою даже катастрофические, но все это способствует лишь еще большей рационализации его действий. Недаром в
уста самого героя вложена такая характеристика его действий: «наиболее рациональный способ» [5, p.].
Что до другого (точнее – до других), то,
словно подтверждая мнение о том, что, пожалуй, наибольшей другостью Новое время наделяло фигуру Бога, с первых же страниц роман
строится как повествование о конфликте между
высшей божественной волей и познавательным
усилием человека: молодой Робинзон, ищущий
морских странствий, свободы, сталкивается с
гневом Провидения, обрушившимся на него в
наказания за сыновнее непослушание. Долгое
время Робинзон представляет Бога (как, впрочем, и дьявола) исключительно антропологизированным; зачастую Божественное Провидение
трактуется им буквально, как воплощающееся в
его каждой конкретной неудаче и злоключении.
Робинзон буквально ставит себя и Бога на противоположные полюсы, трактуя их конфликт
как прямое, почти личное противостояние:
«…Небеса против меня» [5, с.18]. Подобное
очеловечивание сверхчеловеческих образов
есть ни что иное как уподобление другого самому «я» – явление, впрочем, типичное для
философской рефлексии XVIII века. Что же
касается Пятницы, являющегося в полном
смысле другим (он принадлежит к абсолютно
другой культуре, он говорит на другом языке, у
него другой цвет кожи и т.п.), то для Робинзона
он (как, впрочем, и вся природа острова) является проявлением хаоса, противопоставленного
цивилизации, а потому нуждающегося в преобразовании. В течение долгих лет Робинзон лелеет мысль о том, как бы превратить одного из
дикарей-каннибалов в своего слугу и, «возможно, товарища» [5, c.217]. Именно это Робинзон
и осуществляет: он подчиняет Пятницу своему
образу жизни, хотя и делает это в соответствии
с представлениями о европейском гуманизме,
хотя и называет его другом. В итоге, Пятница
из другого превращается в, так сказать, другую
проекцию «я», как и весь остров – в другую
проекцию европейской цивилизации.
Если же говорить о романе Мишеля Турнье,
то здесь, прежде всего, иным представлен сам
Робинзон Крузо. Это уже не тот неунывающий
рационалист Дефо, который посредством титанической силы воли и разума, а также физиче-
ского труда подчиняет себе хаос природы. Робинзон Турнье едва выживает на острове; и
здесь речь идет о близкой гибели именно рационального европейского разума. Не умирание тела (ему как раз не так уж плохо живется в
теплой грязи кабаньего болота), но умирание
духа – именно эта ужасающая трагедия описана
в начале романа. Работа же Робинзона по «приручению» острова, а позже и Пятницы, становится чем-то вроде вынужденной меры по спасению собственного рассудка, души. Робинзон
вынужден вновь создавать опору для своего
слабого, уязвимого «я». Такой опорой становится имитация цивилизации на острове, которая, однако, не является для Робинзона самоцелью, как не является и удовлетворением для
него. Цивилизация, эта проекция «я» на пространство абсолютного другого, делает «я»
лишь немного сильнее, но не спасает, например, от острых приступов одиночества, отчаяния, страха. Кроме того, проектирование «я» ни
в коем случае не обходится без посредства другого: так, все более обживаясь на острове, то
есть всё более реконструируя собственное «я»,
Робинзон все более отождествляет себя с островом, то есть с абсолютным другим. Теперь
рассмотрим систему других в романе Турнье.
Остров. У Турнье отношения Робинзона с
островом складываются крайне сложно: начинаются они с «тяжкой ненависти» [4, с.52] изгнанника к земле, которая заманила его в кабанье болото и едва не лишила рассудка. Вскоре
Робинзон переименовывает «остров Скорби» в
Сперанцу, в «Надежду» - надежду на то, что
«горьким снадобьем рациональности» [4, с.52]
Робинзону удастся излечить эту землю от неотступной другости, скрытой враждебности хаоса, стихии, которая к тому же очевидно довлеет
над человеком. Недаром Робинзон видит в острове не только объект приручения, но и господина, Бога, который дарует милость или наказывает немилостью. Но после целого ряда глубоких, поистине священных актов слияния с
островом, Робинзон меняет и это свое отношение, пока не приходит к абсолютному единению со Сперанцей.
Пятница. Здесь Пятница (всё тот же дикарь,
которого Робинзон приручает, очеловечивает и
подчиняет себе) не только так и не становится
всего лишь «другим я» Робинзона, но и, отстаивая собственную другость, приводит к символичной гибели традиционного, цивилизованного «я» Робинзона. Взрыв, который Пятница по
неосторожности учиняет на острове, взрыв собственно стихийности, хаоса, опять же символично произошедший из-за лени Пятницы (этого отвержения цивилизованного труда – крае-
- 44 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
угольного камня рациональности) уничтожает
цивилизацию Робинзона, а его цивилизованное
«я» возвращается почти к абсолютному нулю.
Однако, вопреки ожидаемому концу, деструкция Пятницы становится моментом созидания –
он дает начало новому Робинзону, стихийному,
нагому, свободному, сильному, который только
теперь познает истинного себя, и это знание он
отказывается менять на путевку обратно, в мир
традиционной цивилизации.
Теперь равные, Робинзон и Пятница отдаются игре друг в друга: Пятница играет Робинзона-хозяина, а Робинзон – Пятницу-раба. Они
сами теперь – и «я», и другой одновременно. Но
если «я» Робинзона при этом уже удовлетворено, освобождено, то Пятница продолжает искать другости. Он сражается с козлом; он испытывает непреодолимую тягу к ветру и глубочайшее восхищение перед кораблем – результатом труда цивилизованного человека; именно
он всегда инициирует игры с перевоплощением
в Робинзона – и именно в Робинзона-хозяина,
тогда еще другого Робинзона. Пятница не видит
жизни без другого, он живет его поиском, поэтому и покидает остров на «Белой птице». А
Робинзон, оставшись без возможности другого,
не находит дальнейшего смысла жить; он готов
принять смерть. Сцена неожиданного появления мальчика на острове завершает роман: и в
другости этого маленького эстонского юнги
сомневаться не приходится.
Солнце. Именно оно – этот новый Бог Робинзона – завершает процесс перерождения его
«я»: «рожденный» Сперанцей, освобожденный
Пятницей, Робинзон перерождается в сверхчеловека, точнее в того, к кому уже не применимы человеческие критерии и оценки, именно
Солнцем. Сцена рассвета, питающего Робинзона своей энергией, каждое утро вновь дающего
ему жизнь, символизирует то, как Солнце венчает процесс «расчеловечивания»; только теперь это синоним не гибели и морального
упадка, но обретения истины. Именно к этому
другому возвращается Робинзон с корабля, отвергнув возможность вернуться.
Женское. Важную роль в развитии отношений Робинзона со Сперанцей играет женская
ипостась острова, который напоминает Робинзону и олицетворяет для него женщину. Однако
если здесь ассоциации Робинзона, если можно
так выразиться, кажутся естественными и даже
закономерными в силу его «вынужденного целомудрия», то более глубокими и уже не случайными становятся отношения Робинзона с
островом-женщиной чуть позже, когда отшельник переживает свое рождение вновь. Это про-
исходит, когда, удаляясь от внешнего мира в
подземную пещеру, Робинзон находит в ней
некое каменное лоно – пространство, в котором
можно находиться, лишь свернувшись в позе
эмбриона. Там – в тишине, темноте и отсутствии времени, нагой, Робинзон лежит до тех
пор, пока не обретает силы вернуться обратно
на землю. Его выход сквозь узкое каменное отверстие символизирует рождение, появление на
свет из чрева матери-земли, из чрева самого
острова. Теперь не просто желанной Супругой,
но Матерью становится Сперанца для Робинзона. И именно в этом смысле глубоким символизмом обладает последняя сцена романа, когда, после побега Пятницы, из того же отверстия, откуда вышел новый Робинзон, появляется мальчик – новый другой. Впрочем, тема женского как другого получает здесь еще один виток развития. Так освобожденное «я» Робинзона, перешедшее на, условно говоря, сверхчеловеческий уровень, отказывается от строгой половой дифференциации. Теперь супружеские
отношения Робинзона разворачиваются не с
островом, который (словно для соблюдения
традиционных социо-половых ролей) ранее
отождествлялся с женщиной, но с Солнцем.
Рассуждать об этих отношениях традиционными терминами разделения полов («муж – жена») Робинзон не может и не хочет, постигая их
условность и узость, но, подбирая более или
менее точные формы выражения, он склонен
уподобить супруге теперь уже себя: «…Я, выражаясь человеческим языком, готов к оплодотворению Высшим Светилом» [4, с.252].
Итак, возвращаясь к вопросу о том, чем же
вызван столь пристальный интерес к робинзонаде на протяжении уже более двух веков, мы
беремся предположить, что ХХ век усматривает в некогда созданной Дефо ситуации – человек, вдруг оторванный от цивилизации, выживает один на один с природой – контекст для
одной из наиболее актуальных проблем эпохи,
для проблемы другого. Что же касается интерпретации Турнье, то в своей робинзонаде он
дает исчерпывающее представление о современных направлениях развития этой проблемы,
устанавливая, кроме того, прочную культурнофилософскую связь между эпохами.
Литература
1. Алташина В.Д. «Естественный человек»
Д.Дефо и М.Турнье // Другой XVIII век: Материалы третьей научной конференции по проблемам литературы и культуры. – Москва:
Экон-Информ, 2002. – С. 60 – 68.
- 45 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
2. Аникст А. Робинзонада // Литературная
энциклопедия: В 11 т. – [М.], 1929 – 1939. Т . 9.
– М.: ОГИЗ РСФСР, Гос. ин-т. "Сов. Энцикл.",
1935. – Стб. 718 – 723.
3. Давыдова М. Ю. Английский театр. Эпоха Возрождения // Западноевропейский театр от
эпохи Возрождения до рубежа 19 – 20 вв.
Очерки. – М: РГГУ, 2001. – С. 95.
4. Турнье М. Пятница, или Тихоокеанский
лимб: Роман/ Пер. с фр. И. Волевич – СПб.:
Амфора, 1999.
5. Defoe D. Robinson Crusoe. Роман. На
англ.языке./ Комментарий М.В. Дьячкова. – М.:
Издательство «Менеджер», 2002.
ДИСКУРС КАК ЕДИНИЦА ОБЩЕНИЯ И ЕДИНИЦА ОБУЧЕНИЯ
Богуцкая И.Н., Вафеев Р.А.
Тобольский государственный педагогический институт
Тобольск, Россия
На современном этапе развития жизни и
науки понимание речевого взаимодействия,
результатом которого является не просто текст,
а дискурс расширило границы элементарного
процесса обмена информацией. Как доказательство этому, является пример многоаспектной трактовки термина «речевое общение»,
принадлежащие различным областям гуманитарных знаний. Так, в лингвистике под речевым
общением
подразумевается «коммуникация,
осуществляемая с помощью речевых актов, в
ходе которых происходит обмен информацией,
действиями и состояниями и принимаются совместные решения различного рода коммуникативных задач. Речевой акт – целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе; основными чертами речевого акта являются намеренность (интенциональность), целеустремленность и конвенциональность. Последовательность речевых актов создает дискурс»
[Лингвистический энциклопедический словарь
1990: 412].
В философии речевое общение мыслится
как «сложная система субъект-субъектного
взаимодействия, направленного на установление определенных отношений и взаимоотношений, включая достижение духовной общности; <…> заключает всю сознаваемую глубину взаимной сопричастности людей, претворяемой через обогащение субъектом своей
жизнью жизни всех других субъектов» [Философский словарь 1987: 330].
В этике речевое общение представлено как
«одновременно обмен действиями, поступками, мыслями и чувствами, переживаниями с др.
людьми, а также обращение человека к самому
себе – к собственной душе, воспоминаниям,
совести, мечтам» [Словарь по этике 1989: 225].
В психологии речевое общение – «сложный
многоплановый процесс установления и разви-
тия контактов между людьми, порождаемый
потребностями в совместной деятельности и
включающий в себя обмен информацией, выработку стратегии взаимодействия, восприятие
и понимание другого человека» [Психология:
Словарь 1990: 224].
В методике преподавания русского языка
как иностранного толкуется как «форма взаимодействия двух или более людей посредством
языка, включающая обмен информацией познавательного или аффективного характера. В
<речевом общении> участвуют пять компонентов: ситуация общения, отправитель речи, получатель речи, условия протекания речевого
действия и речевое сообщение» [Словарь методических терминов (теория и практика преподавания языков) 1999: 293].
В каждом из определений «речевое общение» представлено с позиций той науки, в пределах которой оно рассматривается, и тем не
менее в каждой из дефиниций это понятие обусловлено
триадой
<адресант
–
текст/высказывание – адресат>. По мнению исследователей, рассмотрение речевого общения
в трехмерном пространстве позволило разрушить традиционный подход к этой проблеме в рамках двумерного пространства - < язык речь> и <язык – мышление>, т.е. существовавший до тех пор, пока язык изучался «как многоуровневая система, служащая основой речевой деятельности» [Владимирова 2007: 9]. Подобное расширение границ в пределах многих
отраслей знаний, вызванное привлечением
третьего компонента (адресата), еще раз является свидетельством их включения в коммуникативную парадигму и возникновением новых
подходов к явлению речевого общения. При
этом каждая из данных областей знаний обнаруживает, что в основе общения заложены
процессы обмена и передачи информации, наличие его участников и текста, построенного в
соответствии с нормами языка, как содержа-
- 46 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
тельного компонента этого процесса. За понятием «общение» в основном закрепляются характеристики межличностного взаимодействия» [Вафеев 2007:14]. Общение осуществляется в процессе речи посредством речевых актов
как единиц, «из которых состоит любая речь,
т.е. отрезки речи, высказывания» [Солганик
2002: 11].
Всякое высказывание является произведенным и реализованным, наполненным определенным смыслом и, в первую очередь, посредством деятельности говорящего. Именно говорящему присуща возможность выражать речевое намерение как вербально, так и в устной
речи с включением нелингвистических средств
(мимики, жестов, телодвижений и др.). Актуализация речевого акта имеет место в том случае, если языковые и неязыковые средства соединяются с говорящим лицом, т.е. адресантом
в едином процессе, получившее название «дискурс». По мнению Солганика Г.Я., «речевой акт
«вмещает» в себя все произнесенные и еще не
произнесенные (потенциальные) высказывания.
Его структура может быть представлена следующим образом: «Я (говорящий) сообщаю
нечто тебе (слушателю) о нем (предмете, лице,
событии и т.д.)» [Солганик 2002: 120].
Итак, говорящий является производителем
речи, ее исходным субъектом и организующим
звеном, без него не может быть общения, а
вместе с тем, и дискурса. Значит, намерение
говорящего, его умение создать высказывание,
его интеллект и эмоциональное состояние, настрой, предрасположенность к общению соотносятся с реализацией коммуникативной задачи и успехом в достижении конечной коммуникативной цели. Всё это находит отпечаток в
дискурсе. Кроме этого, следует учитывать, что
речевой акт осуществляется в определенное
время и в определенном месте. Иными словами, речевой акт имеет собственные координаты как самостоятельные точки опоры – «здесь и
сейчас», образующие «смысловой каркас речи»
[Солганик 2002: 13], представляя сложную организацию во времени и пространстве. Именно
зависимость от данных философских измерений связывает речевой акт с категорией хронотопа. Придавая этому моменту особое значение, Золотова Г.А. пишет: «Нет ни одного
текста, не порожденного коммуникативными
намерениями субъекта и не отражающего в
своей структуре ту или иную пространственновременную позицию его по отношению к сообщаемому» [Золотова и др. 2004: 20].
Однако же, как показывает дискурсная
практика, не всегда грамматическое время
совпадает с моментом речи. Например: Шел по
лесной, увитой свежей июньской зеленью тропинке. Слышал, как заливаются в зарослях черемухи дрозды. Здесь глагольные формы (шел,
слышал, заливаются) прошедшего и настоящего времени называют действия «как одновременные, параллельные и последовательные, т.е.
находящиеся в таксисной связи» [Золотова и
др. 2004: 21]. Этот факт является наглядной
демонстрацией выбора временных форм, соответствующих не реальному моменту речи, а
представлению адресата о соотношении времени и события в его восприятии. В подтверждение этого, «точка отсчета времени <…> может
перемещаться по воле говорящего, как его наблюдательный пункт, в разных направлениях
по отношению к оси событий, занимая позицию синхронную происходящему там, где он
мысленно помещает себя в хронотоп актуализируемых картин и событий, восстанавливаемых памятью либо рисуемых воображением,
фантазией» [Золотова и др. 2004: 75].
В связи с этим, Золотова Г.А. в объемном
пространстве текстового времени рекомендует
различать три темпоральных оси, или линии,
взаимодействующие между собой, а именно: а)
линия Т1, представляющая календарное, природное, физическое время, «внешнее по отношению к тексту, однонаправленное и необратимое»; б) линия Т2, обозначающая событийное время, здесь обязательным условием является «релятивная, таксисная связь всех предикатов текста, свободных и связанных («полупредикативных»), в плане одновременности
или разновременности, предшествования или
следования», хотя в отдельных моментах оно
может быть проецировано на хронологическую
ось. Например: «В начале 1812 года», сказал
Бурмин, «я спешил в Вильну, где находился наш
полк»…(Пушкин, Метель); Я молча выпрыгнул
из саней и вошел в церковь, слабо освещенную
двумя или тремя свечами…; в) линия Т3 , называемая перцептивной, «выражающая позицию
говорящего (пишущего), реальную или мысленную, во времени и в пространстве по отношению к событиям текста». Например: Вот
неделя, другая проходит. Еще пуще старуха
вздурилась [Золотова и др. 2004: 23].
Таким образом, в центре коммуникативной
деятельности находится человек как субъект
речевой деятельности, общения в социуме,
воспринимая и осмысливая мир, он дает собственную оценку происходящему. C целью выявления степени абстрагирования говорящего
от действительности предлагается три уровня
абстракции как коммуникативные типы речи
- 47 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
(регистры), расположенные в горизонтальной
координате – это репродуктивный, информативный и генеритивный. В репродуктивном,
или изобразительном, регистре говорящий, находясь в реальности или воображении – в хронотопе происходящего, «воспроизводит непосредственно, сенсорно наблюдаемое, в конкретной длительности или последовательной
сменяемости действий, состояний», что соответствует примерной схеме: «Я вижу, как …»,
«Я слышу, как …», «Я чувствую, как …». Информационный регистр, глубже касаясь познавательных возможностей и затрагивая мыслительные процессы, предполагает «сферу не
прямого наблюдения, а знания, полученного
либо в результате неоднократного наблюдения, опыта, узуса, либо в результате логических, мыслительных операций». Подобные высказывания информативного характера условно
возможно представить следующим образом: «Я
знаю, что …», «Известно, что …. Роль говорящего в генеритивном регистре, являясь наиболее сложной и творческой, состоит в том,
что он (говорящий), решая сложные когнитивные задачи, «обобщает информацию, соотнося
ее с универсальным опытом, охватывающим
обозримую человеческим знанием протяженность линии Т1( = календарному времени –
Б.И.), и поднимаясь на высшую ступень абстракции от событийного времени и места» [Золотова и др. 2004: 30]. В данном случае высказывания принимают формы пословиц, умозаключений, сентенций, афоризмов. Например:
Просвещение ведет к свободе (Е. Дашкова).
Слово звучит лишь в отзывчивой среде (П.
Чаадаев). Под каждым Мнением заложено
Сомненье, Как заповедный клад: то личной
воли честь (Ив. Коневской). Чтобы рыбку
съесть, надо в воду лезть (Пословица) (Золотова, с. 30).
В связи с вышеизложенным отметим, что
посредством взаимодействия данных регистров
происходит формирование структуры монологического текста. В диалогическом речевом
акте, кроме трех названных, возможно привлечение других средств, не содержащих собственно сообщения, но реализующих речевые
интенции как «соответственно «адресованного
потенциальному исполнителю волеизъявления
говорящего и экспрессивно-оценочной реакции
на речевую ситуацию». Это такой тип: Читать! Связать! Сходить!
Значит, высказывание может быть построено и таким образом, что субъект речи связан с
тем, что он сообщает не прямо, а опосредованно, т.е. «я» открыто не выражено. Однако же
это не нарушает связь какой-либо информации,
поэтому имеет место общение. Таким образом,
присутствие производителя речевого акта, дискурса, «точнее первого <…> компонента (говорящего) можно определить как персонализованность (эгоцентричность)» [ Солганик 2002:
13].
В схеме речевого акта не менее обязательным ее компонентом является и адресат (слушатель), в схеме речевого общения фигурирующий как (ты/вы). Как правило, речь комуто адресована, а следовательно, и рассчитана
на чье-то восприятие и, соответственно, на реакцию собеседника, «без ты обессмысливается,
превращается в «глас вопиющего в пустыне»
[Солганик 2002:14]. Несмотря на то, что адресат (реципиент)
занимает более пассивную,
зачастую позицию созерцания, тем не менее,
воспринимая информацию (например: Ты грамотно пишешь), выступает и как потенциальный участник общения (Пиши грамотно).
Таким образом, наличие адресата обуславливает важнейшую характерную особенность
как речи, так и общения в целом. Здесь как
важнейшая категория общения выступает адресованность. Ведь часто эти понятия толкуются как взаимозаменяемые.
В настоящее время повышенное внимание к
дискурсу, признание его как единицы общения
и единицы обучения, позволяет ученым «восстановить роль субъекта в лингвистике»
(П.Серио) [Владимирова 2007: 16].Так, в речи
говорящего и его поведении прослеживается
личностная точка зрения и его отношение к собеседнику, который воспринимает направленную ему информацию в силу своей компетентности и с учетом конкретной ситуации.
Вместе с тем, дискурс как единица общения, как единица обучения и как «речевое целое», в основу которого положен замысел говорящего, включает «процесс возникновения,
становления, функционирования и возможного
преобразования «диалога личностей» [Владимирова 2007: 16]. Это означает то, что смысл
любого высказывания может быть понятым в
контексте суждений; а также служит подтверждением того, что поэлементное изучение речевого взаимодействия с последующим суммированием результатов малоэффективно, не
предполагает «единой картины мира, но приводит к путанице и противоречиям» [Юдин 1978:
с.32]. Признавая связующую роль дискурса в
масштабе времени, Щедровицкий Г.П. отмечает: «Это поток, который передается от одного
поколения к другому. Поколения рождаются и
умирают, а деятельность протекает через них, и
она во многом независима от своего материального биологического субстрата» [Щедро-
- 48 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
вицкий 1997: 256]. Таким образом, ученые пытаются представить дискурс в едином временном, пространственном, процессуальном, деятельсностном аспектах как нечто одно общее,
многомасштабное, непрерывное.
Итак, дискурс – это единица общения, в которой первостепенная роль, с одной стороны,
отводится говорящему (пишущему), желающему отразить свое виденье проблемы и способному воздействовать на адресанта; с другой
стороны, предполагается участие слушающего
как участника, представляющего обязательное
звено в дискурсе. Дискурс - это духовное объединение людей в контексте времени.
Исследователи указывают на саморазвивающуюся и смыслогенерируюшую способность
дискурса как речевой единицы, позволяющую
увидеть в нем не статическое высказывание, а
целостный речевой феномен, способный к переосмыслению и преобразованию, «переходя из
одного промежуточного варианта в другой»
[Владимирова 2007: 16]. Данное мнение позволяет утверждать, что дискурс – это подвижный, динамический процесс, способный на
обогащение и обновление себя в процессе времени. Это является важнейшим признаком
дискурса для процесса обучения. Поэтому одним из направлений решения вопроса в методике является деятельностный подход, связанный с вышеуказанным пониманием и построением дискурса, предусматривающим целенаправленную работу по привитию и развитию
речи. Дискурс в практике обучения речи сле-
дует рассматривать как единицу обучения общению.
Литература
1. Лингвистический
энциклопедический
словарь. Под ред. Ярцевой В.Н. – М., Советская
энциклопедия. – М., 1990.
2. Философский словарь. – М., 1987.
3. Словарь по этике./ Под ред. Гусейнова
А.А., Кона И.С. – М.. 1989.
4. Психология. Словарь./ Под общей редакцией Петровского А.В., Ярошевского М.Г. –
М., 1990.
5. Словарь методических терминов (теория
и практика преподавания языков). – М., 1999.
6. Владимирова Т.Е. Призванные в общение// Русский дискурс в межкультурной коммуникации. – М.: КомКнига, 2007.
7. Вафеев Р.А. Культура современной коммуникации // Культурный облик молодого специалиста ХХI века: Сборник материалов межвузовской студенческой научно-практической
конференции, 16-17 апреля 2007 г., ХантыМансийск. – Ханты-Мансийск, 2007.
8. Солганик Г.Я. Стилистика текста. Учебное пособие. 4-е изд. – М.: Флинта: Наука,
2002.
9. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова
М.Ю. Коммуникативная грамматика русского
языка. Под общей редакцией д-ра филол. наук
Золотовой Г.А. – М., 2004.
10.Щедровицкий Г.П. Философия. Наука.
Методология. – М., 1997.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ГУМАНИТАРНЫХ И ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК
В ТВОРЧЕСТВЕ ДЖОНА БАРТА
Воронцова Т.И.
Волгоградский государственный университет
Волгоград, Россия
Задача данной работы – на примере романного творчества американского писателя и литературоведа Джона Барта (р. 1930) показать
контакты гуманитарных наук с естественными
и точными науками как отражение действительного состояния культуры общества, интеграционно-синтезирующее знание которой автор считает основой творческого импульса каждого человека.
В настоящее время наряду с проблемой
взаимодействия внутри общественных и внутри
естественных наук насущной является идея о
необходимости и плодотворности взаимодействия наук гуманитарных с естественными, что
оказывает значительное влияние на культурное
развитие общества.
Ярким примером такого взаимодействия является условная форма эпистолярного романа
«LETTERS» (1979) – американского классика
постмодернизма Джона Барта (род. 1930). В
этом произведении автор в форме переписки
исследует состояние литературного процесса в
США второй половины XX столетия, одновременно подводя итоги своего наиболее плодотворного творческого периода как писателя,
литературоведа и профессора университета.
В «ПИСЬМАХ» критические эпистолы-эссе
респондентов – среди которых герои из предшествующих книг Барта, а также и сам высту-
- 49 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
пающий в качестве персонажа Автор Джон
Барт, – воспринимаются как повествовательные
пласты, переходящие друг в друга путем
трансформации событий в историю, литературы – в культуру и выражающие устремленность
прозаика к интеграционно-синтезирующему
познанию как собственного предшествующего
опыта, так и достижений мировой культуры и
науки.
Осуществляя перенос знаний из гуманитарной области науки в естественную, Барт посредством обобщения предыдущего знания
создает синтез нового, более широкого знания,
куда первоначальные представления о литературе США входят как частные случаи. То есть,
представляя эпистолы как идеализированные
«потоки сознания» респондентов, символизирующих основные современные литературные
течения и направления в американской литературе, старинная эпистолярная форма «ПИСЕМ»
становится для Барта способом выделить общую теорию коммуникативного процесса как
метатеорию, отражающую представление о современной высокотехнологичной, мультикультурной и мультимедийной гиперреальности.
Благодаря синтезу метаповествование эпистолярного романа становится своеобразной
формой изложения истории возникновения и
развития литературы США, а также – способом
изображения математизации современной литературы. Демонстрируя активное проникновение computer science по созданию искусственного интеллекта в писательское мастерство,
писатель показывает изменившийся характер
творческого процесса литератора и его произведения. Образовавшийся в результате новый
тип словесности трансформирует литературоведческую науку в «науку-искусство», которое
использует интеллектуально-рациональные и
художественные методы расследования одновременно.
Этим объясняется появление в романе своеобразного респондента Джерома Брейя (героя,
реанимированного из романа «Козлоюноша
Джайлз», 1966), который в «ПИСЬМАХ» сочиняет он-лайновые сообщения. Поддавшись очарованию письмами, обнаруживающими некоторые навязчивые идеи Брейя о 1-2-ом Циклах,
Срединной точке и точке Phi, о числах Фибоначчи, формулах Проппа, автор создает в
«ПИСЬМАХ» инновационный нарратив как
синтез последних достижений науки и прошлых достижений в искусстве слова. Изображение этого процесса в романной форме провоцирует авангардистский поиск в литературе
посредством применения новых цифровых технологий, отражающих эпоху кибернетики.
Не лишенный способностей бартовский роботоподобный персонаж Джером Бонапарт
Брей также символизирует и компьютерные
методы создания литературных произведений,
поскольку сочиняет свой первый в мире цифровой роман в абсурдной манере: жесткая
структура кибер-респондента выдает только
постоянно прерываемый командой компьютера
«ПЕРЕЗАГРУЗКА» набор несвязных фраз и
чисел, игнорируя подчас знаки препинания.
Посредством стилизированных теоретикочисловых задач, соотносящихся с возвратными
последовательностями (первые из которых были решены еще в 1228 году Леонардом Пизанским – Фибоначчи), бартовский сумасшедший
решает их, согласно терминологии математиков, «наихудшим» образом, воплощая в романе
и крайнее выражение «навязчивых идей» представителей «нового нового романа». То есть,
Барт соотносит его действия с попытками решить те ряды Фибоначчи, которые ученые не
могут решить до сих пор, подчеркивая тем самым неспособность героя на свершение той
миссии, которую сам себе придумал.
Однако в механизме этой эволюции заложено постоянное обогащение своей специфики,
происходящее в процессе взаимодействия и
взаимоотталкивания различных наук и искусств, которое, в конечном счете, ведет к совершенствованию, к большей утонченности
элементов всей структуры духовной культуры с
ее потребностью в цельности – гармонииединении как форме организации, устремленной вглубь. Поэтому для автора особо значимыми становятся такие сопутствующие синтезу
моменты, как связанность искусства и жизни,
сопряженность этического и эстетического,
гармония общественного и личного, соединение стилей монументальной мифотворческой
литературной традиции и камерно-личного
стиля, используемого в форме дневников, мемуаров, писем. И, наконец, проблема внутренней культуры человека, что подразумевает как
содержательность личности писателя, так и
полноту души, культуру глубокого и масштабного видения и восприятия мира и связанную с
этой проблемой тему сотворчества писателя и
читателя.
В плане синтезирования прошлого и настоящего американской национальной культурной традиции особое значение получает новое понимание тенденций к синтезу искусств
как соединения изображения и слова, где рисунок, графика выступают на равных со словом,
играя немаловажную роль в конструировании
образного строя художественного произведения. Поэтому не случайным является в романе
- 50 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
изображение, например, ангела как аллюзии на
поэму Алена Гинзберга (1925-1997) «Вопль»
(«Howl», 1957). Этот поэтический манифест
битников включает строки об ангелоголовых
хипстерах, сгорающих от давней страсти к
соединению со звездным динамо, производящим
свет.
В вырисовывающемся веке телекоммуникаций тексты битников обвиняют современный
мир в конформизме, отчуждении, утрате индивидуальности и осмысленной жизненной цели,
изображая «человеческую реальность», основанную на утопической вере американского
философа Р.У. Эмерсона в божественное начало человеческого духа и жизнь в единении с
природой, сохраняя, при этом, много признаков
эпистолярности. И здесь важным становится не
сопоставление явлений разноплановых, отдаленных друг от друга, но внутренняя перекличка творческой мысли, связанной с идеей синтеза искусств – словесности, музыки, живописи и
близкой к искусству кибернетики – ради важной для писателя реинтерпретации культуры и
литературного творчества.
Еще в своем эссе «Tale Within Tale» (1984)
Дж. Барт писал по поводу гипотетической модели идеально обрамленного рассказа, в котором признавался, что она напоминает ему о музыкальных формах и выступлениях цирковых
артистов. И писательское творчество Барта
подтверждает эти слова. Его авторским методом становится литературная обработка элементов зрительного созерцания по принципу,
заимствованному из музыки, которая находится
в тех глубинных слоях, которые определяют
более существенные структурные особенности
его произведений. Именно в музыкальной
культуре писателя кроется основа несравненного композиционного мастерства, каким характеризуются произведения писателя.
Не случайно его первый гротескный, созданный как музыкальное представление роман
носит название «Плавучая опера» (1956), отчего произведение предстоит нам в идеальной
законченности, как и всякое произведение изобразительного искусства. Этой же цели служит
обращение Барта к опыту синтезирования в
«ПИСЬМАХ» кино, танца, музыки и литературы. Так, описывая киносъемки по его собственным произведениям, автор эпистолярного романа выбирает момент, когда Леди Великая
Традиция переступает «порог» обновления.
Оказавшись на неприглядном берегу новой действительности, где словесность обречена на
повторяющийся гротескный танец смерти, автор иронически посмеивается над коллизиями,
возникающими в ходе борьбы между различными научными тенденциями за лидирующее
место в жизни общества.
Можно сказать, что Барт относится к литературному произведению так же, как к действительности, отбирая для него черты, соответствующие его собственному мироощущению. И
его иллюстрации свидетельствуют о воспроизведении кинетического кода, взятого из реальной жизни, но постоянно переходящего в область идеальных и фантастических форм, о музыкально-производных формах, которые насыщаются психологизмом. Вместе они представляют неосинкретический и одновременно монологический уровень образа современного
сознания писателя – и шире человека, – возвышая его, подчеркивая важность его творческого
начала. И в этом выражается главное стремление американского писателя и литературоведа
Джона Барта, в чьем романном творчестве нашел выражение постмодернистский дух второй
половины XX столетия.
АНТРОПОМОРФНАЯ МОДЕЛЬ ОБРАЗОВАНИЯ ТЕРМИНОВ-МЕТАФОР
(на примере строительной терминологии английского и русского языков)
Гайнутдинова Д.З., Карелова Д.Г.
Казанский государственный архитектурно-строительный университет
Казань, Россия
В области обмена научными, производственными и специальными знаниями, а также в
сфере профессионального общения термин остается важнейшей единицей наименования
специального понятия. Применение терминов
представителями одной и той же сферы деятельности обусловливает эффективность профессионального общения, и, следовательно,
предполагает качественный результат совместного труда. От того, насколько точно термин
передаёт специальное понятие, зависит легкость и точность понимания специалистами
друг друга, безошибочность выполнения важнейших операций и т.д.
Однако в современном языкознании остается спорным вопрос об определении самого по-
- 51 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
нятия «термин». Здесь существует множество
точек зрения. Так, по мнению Г.В.Винокура «в
роли термина может выступать всякое слово,
как бы оно ни было тривиально. Термины – это
не особые слова, а лишь слова в особой функции» [Винокур, 1939, с. 5]. А.А.Реформатский
также считал, что специфика термина лежит в
сфере его употребления, и все, что касается
слова вообще, обязательно и для термина, если
термин слово. «Пусть термин не «просто» слово, пусть это «необычное слово», пусть он «умный» (а слова могут быть и «глупые»), пусть
его можно «рационализировать», и даже – horrible dictum – придумать, но, тем не менее, термин – это, прежде всего, … слово, а тем самым
термин должен быть нормальным членом лексической системы языка» [Реформатский, 1968,
с. 121].
Наиболее
точное
определение
даёт
О.С.Ахманова: «Термин – это слово или словосочетание специального (научного, технического) языка, создаваемое (принимаемое, заимствуемое) для точного выражения специальных
понятий и обозначения специальных предметов» [Ахманова, 1966, с. 474].
Термины взаимодействуют с единицами
общего языка, и эта связь проявляется в том,
что термины существуют и реализуют свои
свойства только через конкретную терминологическую систему, за пределами которой термин переходит в состав общеупотребительных
единиц общего языка, то есть детерминологизуется, а общеупотребительная лексика, в свою
очередь, имеет способность проникать в терминологии, реализуя процесс терминологизации. Зачастую связь термина с единицами общего языка проявляется в том, что значение
термина может входить в значение общеупотребительного слова. Более того, из определения
термина, выдвинутого О.С.Ахмановой, следует,
что существует несколько способов их образования. В этой связи следует упомянуть способы
образования терминологических единиц. Остановимся на тех, которые выдвинул Д.С.Лотте:
1) Изменение значения существующих терминов или вообще обиходных слов с использованием переноса по технической аналогии, по
внешней аналогии или по смежности, например, «усталость», «выносливость», «железное
дерево».
2) Образование производного слова от уже
существующего с применением различных аффиксов (суффиксы, префиксы). Примером образования нового слова – термина могут служить: магнит – намагничивание – магнитность.
3) Образование нового сложного (многокорневого) слова путем соединения существующих
самостоятельных слов или корней, например,
«электровоз», «автошина».
4) Образование терминов – словосочетаний,
т.е. соединение двух или нескольких самостоятельных слов (слов, имеющих самостоятельное
значение) при помощи каких-либо из существующих синтаксических форм в постоянные
словосочетания («двигатель внутреннего сгорания», «тепловой поток»).
5) При пересмотре терминологии и при построении новых терминов всегда встает вопрос,
как примирить требование научной точности, с
одной стороны, и требование краткости – с
другой. Поэтому иногда прибегают к заимствованию иноязычных терминов [Лотте, 1971, с.
5].
В настоящей статье остановимся на метафорическом способе образования терминов. Объектом для анализа послужили терминыметафоры, выявленные при наблюдении за их
функционированием в строительных текстах.
Аристотель, который первым ввёл в науку понятие «метафора», полагал, что основу метафорического переноса составляет подобие между
двумя предметами, он рассматривал подобие
как основополагающее средство познания.
«Кто будет сомневаться в том, что метафора –
эффективное эвристическое средство? Простое
сохранение части терминологии при переходе
от одной отрасли знания к другой подсказывает
аналогии, облегчающие исследование и понимание в новой сфере» [Бунге, 1967, с.107].
Строительные термины-метафоры образуются от обиходных слов по технической аналогии, по внешней аналогии, на основе их ассоциативного сходства (формы, цвета, места,
функции). Эти термины несут в себе черты
конкретно-образного мышления, основанного
на внешнем сходстве предметов. Например,
яркий зрительный образ возникает при использовании слова SKIN (букв. кожа), которое в
строительной терминологии используется в
значении оболочка, обшивка. Основой метафоризации термина CARPET (букв. ковер, стр.
покрытие дороги), послужила сема «расположение на поверхности».
Существительное
«BATCH» имеющее общеупотребительное
значение «количество хлеба, выпекаемого за
один раз», в строительстве – «замес бетона».
Интерес к строительной терминологии обусловлен тем, что на данном этапе развития экономики строительная отрасль занимает лидирующее положение. А для пополнения строительной лексики часто прибегают к метафорическому переносу названия понятия, уже существующего в языке. В настоящей статье мы сосредоточим внимание на терминах-метафорах,
- 52 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
образованных на основе антропоморфной модели. Остановимся на последней подробнее.
Антропоморфизм (греч ανθρωπος человек,
μορφή вид) - наделение человеческими качествами животных, предметов, явлений, мифологических созданий [Электронный ресурс:
http://ru.wikipedia.org/wiki]. Согласно этому
принципу, неодушевлённые предметы, живые
существа и вымышленные сущности, не обладающие человеческой природой, могут наделяться человеческими качествами, физическими и эмоциональными. Языковые реконструкции и другие данные свидетельствуют о том,
что антропоморфизм был господствующим
принципом познания и объяснения непонятных
явлений природы и закономерностей устройства мира на ранних этапах развития общества
(идёт гроза, небо хмурится). Антропоморфизм
был свойственен большинству религиозных
систем и выражался в перенесении физических
свойств и психических качеств человека на
предметы поклонения. В настоящее время антропоморфизм продолжает сохраняться как
один из принципов языковой номинации. Это
касается также языков науки и техники [Там
же].
Антропоморфная
модель
образования
строительных терминов - метафор представляет
перенос человеческих качеств, характеристик,
свойств на неодушевленные объекты, в частности, конструкции, части конструкций, процессы, протекающие в строительном производстве,
действия рабочих-строителей и т.д. Так, по направлению метафорического переноса нами
выделяется модель переноса с «человека» на
«нечеловека» (одушевлённого на неодушевленный предмет), которая в русском языке подтверждает свою продуктивность в:
1)
субстантивном
словообразовании:
АНСАМБЛЬ группа артистов, выступающая
как единый художественный коллектив →
АНСАМБЛЬ гармоническое единство пространственной композиции, включая здания,
инженерные сооружения и зеленые насаждения; РИТМ равномерное чередование какихнибудь элементов: музыкальный ритм, ритм
стиха и т.д. → РИТМ закономерное чередование, повторяемость элементов архитектурного сооружения. Ритм создается расположением проёмов, колонн, аркад, скульптурной отделки, расположением зданий в архитектурном ансамбле; ЛИЦО в словосочетании ЛИЦО
МОЛОТА; МОЛОКО в словосочетании
МОЛОКО ЦЕМЕНТНОЕ; ГОЛОВА в словосочетании ГОЛОВА СВАИ.
2) адъективном словообразовании: глухой
лишенный слуха или плохо слышащий → глухой
сплошной, без отверстий → ГЛУХАЯ стена;
ЩЕКА боковая часть лица от скулы до нижней
челюсти
→
ЩЁКОВАЯ
КАМНЕДРОБИЛКА тип дробилки, использующей для разрушения кусков материала
сжатие щёк, рабочих поверхностей.
3) глагольном словообразовании: НЕСТИ
взяв в руки или нагрузив на себя, перемещать,
доставлять куда-нибудь →
НЕСТИ
НАГРУЗКУ выдерживать определенную нагрузку, не разрушиться (о конструкции).
В английском языке модель переноса с «человека» на «нечеловека» также продуктивна в:
1)
субстантивном
словообразовании:
DRIVING вождение автомобиля → DRIVING
забивка (свай, проходка (туннеля); SKIN кожа
→ SKIN оболочка, обшивка (сходство функций); BREATHING дыхание – втягивание и
выпускание воздуха лёгкими как процесс поглощения кислорода и выделения углекислого газа
живыми организмами → BREATHING вентиляция - регулируемый воздухообмен в помещении при помощи особых устройств с целью
создания благоприятной для человека воздушной среды (сходство функций); LEG нога →
LEG
опора, столб (сходство функций);
FURRING подбивка мехом → FURRING обрешётка (под штукатурку); HEEL пятка →
HEEL опорный участок (конструкции);
TONGUE язык → TONGUE шип (шип болта –
выступ на опорной поверхности головки болта,
служащий для предотвращения его проворачивания); BACK спина → BACK верхняя выпуклая поверхность между пятами арки, свода;
CARRIER носильщик → CARRIER кронштейн; FACE лицо → FACE OF A HAMMER
лицо молота; ABSTRACTION отвлечение,
рассеянность метафорически используется для
обозначения специального понятия, применяемого в строительной отрасли «отвод тепла,
отделение»; BED кровать → BED основание,
фундамент.
2) адъективном словообразовании: PALE
бледный → PALE BRICK недожжённый кирпич; FACE лицо → FACE BRICK облицовочный кирпич; BLIND слепой → BLIND сплошной, глухой (напр. о стене); JAW челюсть →
JAW CRUSHER щёковая камнедробилка;
3) глагольном словообразовании: TO
CARRY нести → TO CARRY LOAD нести
нагрузку (о конструкции); TO FINISH завершать → TO FINISH шлифовать, полировать.
Как видим, антропоморфная модель создания терминов более продуктивна в субстантив-
- 53 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ном словообразовании: перенос названий
предметов, лиц, состояний, характеризующих
человека, чаще встречается, чем перенос названий с человеческих действий на неодушевленные предметы. Среди терминов-метафор можно
выделить аналогичные метафоры в русском и
английском языках, как, например, лицо молота → face of a hammer; нога → leg (опора);
нести нагрузку → to carry load и др. Уникальной (не имеющей аналогов) является метафора:
МОЛОКО ЦЕМЕНТНОЕ → LAITANCE.
Русскому термину - словосочетанию ГОЛОВА
СВАИ верхняя часть сваи соответствует английское CROWN OF A PILE, в котором сохранена метафора русского языка.
Как отмечает А.А.Реформатский, при метафорическом переносе значения меняется вещь,
но понятие нацело не меняется: при всех метафорических изменениях какой-нибудь признак
первоначального понятия остается [Реформатский, 1967, с.77].
Свойство механизмов метафоры сопоставлять на основе концептов, а затем синтезировать сущности, соотносимые с разными логическими порядками, обусловливает её продуктивность как средства создания новых наименований, особенно в сфере обозначения профессиональных объектов. Именно в этом важную роль играет наиболее характерный для метафоры параметр – её антропометричность, которая выражается в том, что сам выбор того
или иного основания для метафоры связан со
способностью человека соизмерять всё новое
для него по своему образу и подобию или же по
пространственно воспринимаемым объектам, с
которыми человек имеет дело в практической
деятельности [Латыпов, 2007, с. 65].
Для более детального изучения особенностей строительных терминов-метафор, созданных на основе антропоморфной модели, представляется целесообразным в будущем предпринять попытку классифицировать названные
термины: по основе ассоциативного сходства
переноса значения (по функции, цвету, размеру) в русском и английском языках.
Литература
1. Лотте Д.С. Краткие формы научнотехнических терминов / Д.С.Лотте. – М.: Наука,
1971. – 83 с.
2. Реформатский А.А. Термин как член лексической системы языка / А.А.Реформатский //
Проблемы
структурной
лингвистики
/
А.А.Реформатский; отв.ред.С.К.Шаумян. – М.:
Наука, 1968. – 125 с.
3. Современный русский язык: учебник для
студ. высш. учеб. заведений / Е.И. Диброва,
Л.П.Касаткин, Н.А.Николина, И.И. Щеболева /
под ред. Е.И. Дибровой. - М.: Академия, 2002. В 2 ч. – Ч.1.
4. Юсупов Э.С. Словарь терминов архитектуры / Э.С.Юсупов. – СПб.: Ленинградская галерея, 1994. – 432 с.
Антропоморфизм. – [Электронный ресурс].
– URL: http://ru.wikipedia.org/wiki. (дата обращения – 19.08.09.).
ПРОБЛЕМА РЕЧЕВОЙ КУЛЬТУРЫ МОЛОДЕЖИ В ИССЛЕДОВАНИЯХ
СТУДЕНТОВ, АСПИРАНТОВ И ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ
Ганина Т.В., Суворкина Е.Н.
Рязанский государственный университет имени С.А. Есенина
Рязань, Россия
Проблема речевой культуры молодежи является важным и, несомненно, интересным
предметом исследования. Она широко представлена во многих научно-исследовательских
работах, кандидатских и докторских диссертациях, а также в курсовых и дипломных работах
студентов. Исследования же в данной области
таких ученых, как Камарина В.Г., Ломина В.К.,
Кустарева А.Н., Константинова А.П., Марочкина А.И., Никитиной Т.Г. и др. вносят определённый вклад в разработку этой проблемы.
Необходимо заметить, что речевая культура
молодежи как элемент молодежной субкультуры находит свое отражение в научных исследованиях и статьях студентов, аспирантов в их
выступлениях и дискуссиях на различных на-
учно-практических конференциях. Мы считаем
актуальным и, безусловно, важным изучение и
анализ речевой культуры молодежи, проводимый именно студентами, как представителями
молодого поколения.
Названия научных статей молодых исследователей варьируются от лаконичных и абстрактных, как, например, «Речь как многомерный феномен» (Мысан И.В., Скорофатова З.Т.)
[3], «Коммуникативная культура личности»
(Исаева Е.В.) [3], до узконаправленных и специфичных:
«Индивидуально-типологические
особенности общительности курсантов военного вуза» (Исаева И.С.) [3], «Особенности индивидуального способа овладения иностранным
- 54 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
языком и его проявления в общительности студентов» (Фомина Н.А., Баранов С.Ю.) [3] и т.д.
Ряд статей посвящен речевой культуре учащихся, как младшего, так и старшего школьного возраста. Например, статья Н.В. Андреевой
«Формирование речевой культуры учащихся в
условиях школы» [1], в которой автор акцентирует внимание на то, что «одним из основных
средств формирования речевой культуры учащихся в школе является речь самого учителя,
это может служить примером, и у учеников
появится стремление (пусть подчас и неосознанное) совершенствовать свою речь» [1, с.17].
С этим нельзя не согласиться, так как речь педагога, грамотная, эмоциональная, выразительная, оказывает положительное влияние на формирование речевой культуры детей. Заметим,
что данная тема – речь учителя – также является предметом изучения молодых исследователей. Например, в статье М.А. Балукова. «К вопросу о речевой культуре педагога» читаем:
«Педагогу необходимо заботиться о безупречном соблюдении языковых норм, по крайней
мере, в трех областях: в грамматике, словоупотреблении, произношении» [2, с.17]. Отметим, что автор не совсем корректно обозначает
разделы науки о русском языке – словоупотребление рассматривается в таком разделе как
лексика, а вопросы произношения - фонетика.
Также следует добавить, что педагог должен не
только заботиться о соблюдении языковых
норм, но и развивать и совершенствовать свою
речь, которая является важным компонентом
педагогического общения и педагогической
культуры.
Некоторые исследователи, и в частности
студенты, предлагают конкретные способы
развития речевой культуры будущего педагога,
например, статья Е. Уцехи «Ролевая игра как
средство развития коммуникативных способностей будущего педагога». Безусловно, игровая
форма, как наиболее привлекательная и интересная, может успешно способствовать и развитию коммуникативных способностей будущего педагога и его речевой культуры.
Необходимо заметить, что речевая культура
молодежи находится в прямой зависимости от
коммуникативных способностей и общей культуры представителей молодого поколения. Это
подтверждает статья «Исследование проявления эмпатических, коммуникативных и организаторских способностей студентов специальностей «Психология» и «Логопедия» (авторы –
Т.М. Беспалова и Д.А. Давыдова). В ходе выявления коммуникативных склонностей по методике «КОС – 2» они установили, что «уровень
ниже среднего в сфере коммуникативных
склонностей показали 4.4% респондентов. Такие студенты не стремятся к общению, чувствуют себя скованно в новой компании, испытывают трудности в установлении контактов с
людьми, выступая перед аудиторией, не способны отстаивать свое мнение» [3, с.192].
Средний уровень показали 20%, высокий уровень продемонстрировали 44.4%, высший –
31.2% опрошенных студентов [3, с.193]. Таким
образом, хотя большинство студентов обладает
достаточно высоким уровнем развития коммуникативных способностей, нужно не забывать о
проблеме, так называемых, сознательно одиноких людей, которые и составляют 4.4%. Как
видим, приведенные цифровые показатели отражают существующий в настоящее время разный уровень коммуникативных способностей и
склонностей студентов -будущих педагогов.
В статье Фоминой Н.А. и Баковой И.В.
«Проблема социально-психологической адаптации студентов с низким уровнем общительности» подчеркивается, что замкнутость возникает вследствие дезадаптации и юношей и девушек, особенно это становится существенной
проблемой для первокурсников. Авторы убедительно доказывают, что «быстрой и успешной
адаптации
необщительных
студентовпервокурсников мешает целый ряд личностноповеденческих особенностей, среди которых
низкая самооценка, склонность к подчинению,
настороженное отношение к окружающим, отрицательный эмоциональный фон, недостаточная внутренняя волевая саморегуляция. Следовательно, в процессе обучения и воспитания
студентов первого курса необходимо уделять
особое внимание развитию их общительности
как важнейшего свойства личности и коррекции эмоциональной и волевой сфер» [3, с.257].
Мы считаем, что это действительно важная задача, поскольку в противном случае студент
лишается возможности в полной мере проявить
себя как личность, расширить круг друзей среди однокурсников и успешно адаптироваться в
условиях вуза.
Следует отметить, что на речевую культуру
молодежи, на её мировоззрение и сознание
весьма существенно влияют СМИ. Это подчёркивает Старостина Е.Л. в своей статье «Влияние СМИ на становление личности учащегося
старших классов» [1]. В её работе приводятся
результаты исследований, проведенных автором в 1989, 1992, 1999, 2000 годах, в результате чего был составлен рейтинг источников получения информации у подростков. «Первое
место с 1992 – по 2000 год занимает телевиде-
- 55 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ние; в 1999 году на последнем месте среди
СМИ для школьников находилось радио, в
2000 году оно устойчиво занимает второе место. Далее следуют газеты и журналы, тогда
как в 1999 году они занимали второе и третье
места соответственно» [1, с. 88 - 89]. Нами тоже
проводились исследования в данной области, а
именно: в научно-исследовательских работах
«Молодежное арго: история современность»
(2008 год) и «Речевая и игровая культуры в
структуре молодежной субкультуры» (2009
год), где рассматривалось влияние СМИ на
формирование молодежной речевой культуры
(первое место было отведено печатным СМИ,
второе – телевидению и третье – радио) и др.
В своих исследованиях студенты, аспиранты, магистранты, преподаватели выявляют и
мотивационные компоненты речевой культуры,
один из которых – «социальный интеллект»,
означающий глубину понимания и дальновидность в межличностных отношениях. Елгина
С.В. в своей статье «Проявление своеобразия
социального интеллекта в мотивационном компоненте речевых действий» показывает, что
наличие этих составляющих способствует высокому развитию речевой культуры («в данном
исследовании приняли участие 158 девятиклассников обоего пола школы №63 г. Рязани»)
[3, с.220]. Автор в этой статье подробно описывает подготовительный этап исследования, но
заключительный этап и выводы изложены
кратко, сжато и непоследовательно, что создает
определённые трудности в изучении данного
опыта. И, к сожалению, не представлены предложения по решению изложенной проблемы.
В.В. Доброва также обращает внимание на
речевую культуру молодежи в своей статье
«Речевое общение: влияние особенностей личности общающихся и уровень их языковой
культуры» [3]. В частности, автор рассматривает проблему зависимости между личностными
характеристиками и появлением в структуре
диалога сокращенных высказываний (монорем)
[3, с. 218]. К подобным семантикосинтаксическим типам сокращенных высказываний видный ученый В. Матезиус относит
надписи на визитных карточках, указания на
авторов книг, картин и т. п. «Если мы видим
картину и в ее углу имя «Л. Куба», то такая
надпись для нас однозначна. Она обозначает:
«Автором этой картины является Л. Куба») и
безглагольные предложения типа «Прекрасная
идея!», «Бессмыслица!». Хотим подчеркнуть,
что автор вышеуказанной статьи не приводит
ни одного примера монорем в своей статье, что
осложняет понимание представленных резуль-
татов исследования. Мы считаем необходимым
наличие иллюстрирующих примеров.
Заслуживают внимания статьи Беспаловой
Т.М. «Факторные структуры ответственности и
лингвистических характеристик текстов курсантов военного вуза», Валиулиной В.Р. «Особенности лингвистического аспекта речевой
деятельности студентов с разными типами акцентуацией характера» [3]. В первой статье автор, опираясь на исследования, проведенные на
базе Рязанского высшего военного командного
училища связи имени Маршала Советского
Союза М.В. Захарова, в котором приняли участие 54 курсанта первого курса, делает вывод,
что курсанты ответственно относятся к производству речевого продукта. Заметим, что данное отношение к речи является проявлением
такого обязательного личностного качества военного, как ответственность, которая обеспечивает успешность профессиональной деятельности будущего офицера, осуществляемой порой
в экстремальных условиях. Во второй статье
представлены описания лингвистических особенностей речевых действий студентов с разными типами акцентуаций характера (демонстративный, застревающий, возбудимый, гипертимный, тревожный, экзальтированный, эмотивный, циклотимный). Заметим, что, к сожалению, заявленное в начале статьи обобщение
результатов исследования не было представлено.
Авторами данной статьи также проводятся
исследования речевой культуры молодого поколения. В частности, рассматривается проблема влияния СМИ на сознание, общую и речевую культуру молодежи. В большей степени
мы рассматриваем такой вид СМИ, как печатные СМИ (газеты, журналы). Например, в статье «Православные молодежные журналы:
влияние на речевую и общую культуру молодежи (к 160-летию со дня рождения И.П. Павлова)» [3] представлен анализ молодежной православной периодики, как общероссийской, так
и рязанской. Мы убедились, что многие люди о
подобных изданиях не знают, поскольку они
распространяются исключительно в монастырях, храмах, крупных православных магазинах.
Кроме того, нами был проведен анализ лексикографического материала (словарей) в статье
«Лексикография молодёжного языка». Вопросы
речевой культуры молодого поколения нашли
отражение и в таких наших статьях, как «Образ
современной российской молодежи в печатных
СМИ» (г. Санкт-Петербург); «Ненормативная
лексика как деструктивный элемент молодежной речевой культуры» (г. Саранск) и др. Мы
пришли к выводу, что на речевую культуру мо-
- 56 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
лодежи оказывают влияние следующие факторы: СМИ (печатные СМИ, телевидение, радио),
Интернет, друзья, непосредственно молодежная субкультура и др. Это подтверждается опросом студентов и школьников нашего региона.
Таким образом, изучение и анализ статей по
проблеме речевой культуры молодежи, написанных студентами, аспирантами, магистрантами и преподавателями, показывает растущий
интерес исследователей к данному вопросу,
Это свидетельствует о важности и актуальности указанной проблемы, и особенно это важно
для студентов – будущих учителей, к культуре
речи которых предъявляются высокие требования.
Литература
1. Актуальные проблемы обучения и воспитания в образовательных учреждениях и социуме [Текст]: Материалы Межвузовской на-
учно – практической конференции студентов и
аспирантов, посвященной 120-летию со дня
рождения А.С.Макаренко (20-21 марта 2008
года)/ Отв. ред. Т.В.Ганина; Ряз. гос. ун-т им.
С.А. Есенина. – Рязань, 2008. – Ч. 1. – 163 с.
2. Всероссийские научные Зворыкинские
чтения - I. Всероссийская молодёжная научная
конференция «Научный потенциал молодёжи –
будущее России» [Текст]: Сб. тез. докл. в 5 т.
Т.4 / Муромский ин-т Владимирского гос. унта, 24 апреля 2009 г. – Муром: Изд.полиграфический центр МИ ВлГУ, 2009. – 245
с.
3. И.П. Павлов: диалог с XXI веком [Текст]:
Материалы 4-й Международной научнопрактической конференции студентов и молодых ученых, 10-12 апреля 2009 года / Отв. ред.
Э.В. Самарина; Ряз. гос. ун-т. им. С.А. Есенина.
– Рязань, 2009. – 340 с.
КУЛЬТУРНЫЕ ИСТОКИ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ МАНСИЙСКОГО ЯЗЫКА
Динисламова О.Ю.
Югорский государственный университет
Ханты-Мансийск, Россия
Многообразная жизнь народов в разные
исторические эпохи нашла своеобразное отражение не только в крупных эпических
произведениях фольклора, но и в одном из
малых жанров народного творчества – фразеологизмах, пословицах и поговорках. Они охватывают хозяйственную деятельность, социально-правовые, семейно-бытовые отношения.
Жажда познания мира тянула людей к творчеству. Житейская мудрость, национальный
колорит, художественная выразительность
свойственны народным изречениям. Эти меткие и образные выражения народной мудрости
передавались от одного поколения к другому,
сохраняя глубину мысли и художественную
силу. Они дают представления о воззрениях и
взглядах народа, о его понимании явлений действительности. Фразеологизмы, пословицы и
поговорки, являясь необменным атрибутом народного фольклора, и в свою очередь, атрибутом культуры данного народа, несут в себе отражение жизни той нации, к которой они принадлежат, это образ мыслей и характер народа.
Фразеологизмы многообразны, они находятся как бы вне временного пространства. Действительно, в какое бы время мы не жили, они
всегда останутся актуальными, приходящимися
всегда к месту. В них отражен богатый истори-
ческий опыт народа, представления, связанные
с трудовой деятельностью, бытом и культурой
людей. Правильное и уместное использование
фразеологических единиц придаёт речи неповторимое своеобразие и особую выразительность.
Исследуя фразеологический фонд мансийского языка, отметим, что по своему составу,
своеобразию, красоте, оригинальности он (мансийский язык) нисколько не уступает другим
языкам. Трудностью в исследовании является
то, что по вопросам фразеологии мансийского
языка опубликованных научных трудов не имеется. В ходе работы мы консультировались с
кандидатом филологических наук, профессором А.И.Сайнаховой, автором будущей книги
«Лексикология современного мансийского
языка», большую помощь в исследовании оказывает информант М.Т.Двинянинова. В основу
исследования также включены фразеологизмы
из источников: Баландин А. Н. «Язык мансийской сказки»,5 Е.И.Ромбандеева «История народа манси (вогулов) и его духовная культура»,6 А.И.Сайнахова «Комплексные программы
5
Баландин А.Н. Язык мансийской сказки. — Л.: Главсевморпути, 1939. — 80 с.
6
Ромбандеева Е.И. История народа манси (вогулов) и его
духовная культура. — Сургут: Северный дом, 1993. —
116 с.
- 57 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
по курсу «Современный мансийский язык» для
студентов нерусского отделения по специальности №033000 «Родной язык и родная литература». 7
Переходя к исследованию, отметим, что условно все фразеологизмы можно разделить на
две группы: исконные и заимствованные. Заимствования в свою очередь подразделяются
на: межъязыковые и внутриязыковые. Таким
образом, на основе такой классификации проведём исследование фразеологических единиц
мансийского языка.
ИСКОННО МАНСИЙСКИЕ
ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ
Фразеологизмы, связанные с наблюдением человека над общественными и природными
явлениями: вангнынг-консынг (букв. плечистый, когтистый) – сильный, коренастый, плотный; войт поваралунгкве (букв. в масле валяться) – жить в достатке; колыг хал лотых сунсовынг эква (букв. между двумя домами саночки
с углем (везущая) женшина) – сплетница; похсынг харсов (букв. шкура самца оленя с личинками овода) – звёзды на ночном небе.
Фразеологические единицы, раскрывающие
связь с историческими событиями в жизни народа: опан ат тэсинтам тэп (букв. дед по материнской линии не употреблявший этой пищи)
– непривычная, современная пища, купленная в
магазине; русь тэп (букв. русская еда) – нетрадиционная пища; сэмыл хатань (чёрный татарин), сэмыл ёрн (чёрный ненец) – называют
татар, ненцев (презрительно), связано с тем, что
в прошлые времена именно с этими народами
велись постоянные войны.
Фольклор как источник фразеологизмов:
нёхс пити (букв. соболиное гнездо) – дом, в
котором царит мир; сымтал-майттал (букв.
без сердца, без печени) – бездушный, чёрствый (о человеке); сосыг пил сам (букв. смородины-ягоды глаза) – черноглазый.
Как и любой другой народ манси трепетно
относятся к религии. Этим и объясняется наличием в мансийском языке большого количества
фразеологизмов, связанных с религией и мифологией: пус кат, пус лагыл (букв. целые руки,
целые ноги) – пожелание быть здоровым; регыл пинунгкве (букв. жаром положить) – войти
в транс; перна пинунгкве (букв. крест положить)
– креститься; Торум ёт, Отыр ёт (букв. с То-
7
Сайнахова А.И. Комплексные программы по курсу «Современный мансийский язык» для студентов нерусского
отделения по специальности №033000 «Родной язык и
родная литература». – Горно-Алтайск: ГУ книжное издательство «Юч-Сюмер – Белуха», Республика Алтай, 2002.
– С.138
румом (природой), с духом-покровителем) –
пожелание здоровья, удачи.
Профессиональная речь как источник фразеологизмов: хулп паттат сав хул – сот хонтэгын – в мотне (средней чести невода) много
рыбы плещется – счастье улыбается; кутюв тал
маньси хум вораянгкв ат верми – без собаки манси не охотник; хапынг-тупынг пора (букв. лодочная-весельная пора) – сезон, когда открыты
(от льда) реки.
В отдельную группу, по нашему наблюдению, могут быть выделены те фразеологизмы мансийского языка, слова в которых
употребляются по принципу параллелизма:
пус кат, пус лагыл (букв. целые руки, целые
ноги) – пожелание быть здоровым; саран нёл,
пунынг нёл (букв. зырянский нос, волосатый
нос) – зырянин (презрительно); Торум ёт,
отыр ёт (букв. с Торумом, с духомпокровителем) – пожелание здоровья, удачи;
вангнын-консынг (букв. плечистый, когтистый)
– сильный, коренастый, плотный; катагелаглаге хот-вуськасамаге (букв. руки-ноги выбросил) – очень устал, обессилел; лувталнёвыльтал (букв. без мяса, без костей) – худой человек; нелмтал-суптал (букв. без языка, без рта) – молча; сымтал-майттал
(букв. без сердца, без печени) – бездушный,
чёрствый, и т. д. Группа фразеологизмов такого характера очень многочисленна, что позволило выделить ёе в отдельную.
Не менее обширную группу составляют
фразеологизмы, носящие оттенок презрения,
оскорбления,
пренебрежения:
катталлагылтал (без рук, без ног) – неуклюжий;
нелум суп (букв. половина языка) – человек с
дефектом речи; тосам сас курсип (букв. высохшей бересты труха) – старая женщина;
тэпыл пойттал ут (букв. едой не наедающийся) – обжора; вагтал улысьлув (букв.
слабая челюсть) – вялая речь и т. д.
Также по-нашему наблюдения в особую
группу можно выделить фразеологизмы,
обозначающие различные прозвища, клички,
«дразнилки»: хоса керсоль (букв. длинный
гвоздь) – высокий ростом мужчина; тарыгсов аги (букв. дочь сосны) – высокая ростом
девушка; хул охса (букв. половина рыбы) –
человек маленького роста; пант лахыс (букв.
плоский гриб) – толстый человек маленького
роста; нялынг пуки (букв. ненасытный живот) – обжора; тосам ёхыл (букв. сушёная
рыба) – худая женщина, и т. д.
МЕЖЪЯЗЫКОВЫЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ
Наряду с чисто национальными фразеологизмами в мансийском языке нами было выявлено всего несколько заимствованных фразео-
- 58 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
логических единиц из русского языка: нёвлам
Ванька аги (букв. вялого Ваньки дочь) – ленивая, медлительная девушка; пуп Ванька эква
(букв. попа Ваньки жена) – женщина в длинном
платье, как у попадьи; посар (заимствовано из
русского языка (позор)) – женщина или девушка лёгкого поведения; тосам сухопарка (букв.
сухой сухопарый) – худощавый, костлявый
человек; из ненецкого языка: похсынг харсов
(букв. шкура оленя-самца с личинками овода) – звёзды на ночном небе; лыпыт (малица,
вывернутая мехом наружу) – называют ненцев
(в сказках) – этимология этого слова непонятна,
возможно слово ненецкого происхождения;
варианты из коми языка: саюм хулынг нянь
(букв. испорченный рыбный пирог) – вялый,
ленивый, медлительный, или хулынг нянь (букв.
рыбный пирог) – медлительный.
Малое количество выявленных нами фразеологизмов не означает то, что в мансийском
языке заимствованные фразеологизмы редки. В
основном фразеологические единицы заимствуются у соседних народов (коми, ненцев, хантов, татар, русских), и особенно в местах совместного проживания с ними.
Работа по выявлению межъязыковых заимствований продолжается.
ВНУТРИЯЗЫКОВЫЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ
Как уже отмечалось выше, в современном
английском языке существует множество фразеологизмов, основная функция которых – усиливать эстетический аспект языка. Многие фразеологические единицы произошли в связи с
обычаями, реалиями, историческими фактами,
но большая часть английского фразеологического фонда, так или иначе, возникла благодаря
художественно-литературным произведениям.
В мансийском же языке ситуация несколько
иная: большинство фразеологизмов произошло
в связи с обычаями, укладом жизни, историческими событиями, а фразеологизмов, возникших на базе художественно-литературных произведений значительно меньше. Связано это, в
первую очередь, с небольшим количеством писателей в литературе манси, их произведений,
и, конечно же, с относительно недолгой историей мансийской литературы. Как известно,
мансийская литература возникла в 30-х гг. XX
века. Из всех писателей-манси, фразеологические единицы мы можем наблюдать в творчестве Ю.Шесталова, А.М.Коньковой, а также в
научных работах Е.И.Ромбандеевой: майтум ул
пувтэлн (букв. мою печень не коли) – не делай
мне больно или нанг опан Пащар-я ултта
туптал минастэ (букв. твой дед Печору без
весёл переплыл) – упрямый («История народа
манси (вогулов) и его духовная культура»
Е.И.Ромбандеева); Тарыг турсуе сат тур ултта суйты – (букв. голос журавля за семь
озер слыхать – известность, слава о хорошем
человеке «идет впереди него» («Когда качало
меня солнце» Ю. Шесталов). Фразеологизмов
этой группы достаточно много, но в творчестве
Ю. Шесталова и А. М. Коньковой они представлены на русском языке.
Выводы: Нами рассмотрены три группы
культурных источников мансийских фразеологизмов: исконно мансийские фразеологические
единицы, межъязыковые заимствования и
внутриязыковые заимствования. Исследование
показало, что большинство мансийских фразеологизмов связано с обычаями, укладом жизни, историческими событиями, а фразеологизмов, возникших на базе художественнолитературных
произведений
значительно
меньше.
К исконно мансийским фразеологическим
единицам относятся фразеологизмы, связанные
с наблюдением человека над общественными и
природными явлениями, фразеологические
единицы, раскрывающие связь с историческими событиями в жизни народа, а также фразеологизмы источниками которых являются
фольклор, религия, мифология и профессиональная речь.
Наряду с чисто национальными фразеологизмами в мансийском языке нами было выявлено всего несколько заимствованных фразеологических единиц из русского, ненецкого и
коми языков. Малое количество выявленных
фразеологизмов не говорит о том, что их мало.
Считаем, что они имеются в достаточном количестве и заимствований больше там, где манси
проживают по соседству с коми, ненцами, хантами, татарами, русскими. И эти фразеологизмы отражают культуру тех народов, у которых
заимствуются.
К внутриязыковым заимствованиям можно
отнести фразеологические единицы из творчества писателей манси (Ю. Шесталова, А. М.
Коньковой), а также из научных работ (Е. И.
Ромбандеева, Е. А. Кузакова). Небольшое количество фразеологизмов, заимствованных из
мансийской литературы, связано, в первую
очередь, с малым количеством писателей, пишущих на родном языке и относительно недолгой историей мансийской литературы.
Литература
1. Баландин А.Н. Язык мансийской сказки. — Л.: Главсевморпути, 1939. — 80 с.
- 59 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
2. Ромбандеева Е.И. История народа манси
(вогулов) и его духовная культура. — Сургут:
Северный дом, 1993. — 116 с.
3. Сайнахова А.И. Современный мансийский язык // Учебная программа. – ХМансийск, 2003. – 24 с.
ТВОРЧЕСТВО ЮВАНА ШЕСТАЛОВА: ВЗГЛЯД АВТОРА И ИССЛЕДОВАТЕЛЯ
Динисламова С.С.
Югорский государственный университет
Ханты-Мансийск, Россия
Для раскрытия значимых моментов творческий
биографии
мансийского
писателя
Ю.Шесталова представим субъективный анализ
его суждений. Основной материал исследования – интервью с писателем.
«Счастье мое – в деле, которое я буду делать
на пределе своих возможностей. Счастье мое – в
добром имени моего народа, страны. Счастье
мое – в песне, которою я буду петь завтра» –
писал Шесталов в 1985 году в лирикофилософском повествовании «Самая чистая радость».8 Поэт озадачен вопросами: «<…> почему отошел я от векового занятия предков и пишу книгу? Кто я в этом мире?».9 Он вспоминает,
как тронуло его сердце слово «дикарь» в книге
К.Д. Носилова «У вогулов». Возможно, это слово не взволновало бы его, если бы оно было высказано враждебным человеком, не писавшим
так проникновенно о народе манси. Поэт считает, что это слово могло бы относиться и к нему,
так как не просто сломить складывающееся веками представление о «дикаре», о неполноценности северян, детей природы. И поэтому в писательской деятельности, прежде чем произнести слово: «Я – человек. Перед именем этим
быть мне пожизненно в строгом ответе!», Шесталов делает самоанализ – от древних ощущений близости с природой до гордости чувствовать себя гражданином Страны Советов.
Как же начинался творческий путь писателя?
В одном из интервью (2004 г.) писатель осветил
такой факт биографии: свое первое стихотворение он создал в двенадцатилетнем возрасте.
Другое стихотворение написано им в 1952 году,
по просьбе старшеклассника. Это стихотворение было также написано на русском языке. И
хотя до 1955 года Шесталов больше не обращался к стихотворчеству, но первые опыты позволяют сделать вывод: уже в детстве он умел
выражать свои мысли в стихотворной форме, и
для их выражения ему был ближе русский язык.
Обращение к русскому языку было естествен8
Шесталов Ю. Н. Самая чистая радость. – Ленинград,
1985. – С. 28.
9
Шесталов Ю. Н. Самая чистая радость. – Ленинград,
1985. – С. 28.
ным для поколения Шесталова: он учился в русскоязычной школе.
Из интервью от 1 марта 2006 года стало известно, что Шесталова – ученика Березовской
средней школы, учительница литературы
З.С.Щиткова постоянно учила выразительному
чтению, чувству слова, ритму, способности
вживаться в литературные произведения так,
будто это твое личное состояние. Шесталов
учился с удовольствием, он полюбил литературу, особенно стихи Пушкина, его сказки. Многие сочинения великого поэта знал наизусть.
После окончания школы Шесталов один из
всего класса поступает в Институт народов Севера. Он был уверен, что «будет писать книги»,
но какие, еще не знал. В Ленинграде в нем проснулась творческая мысль, ожившие воспоминания событий детства и юности превратились в
художественные образы. Талантливого студента
сразу заметил А.Н. Баландин. Ученый выделил
ему печатную машинку, научил работе с подстрочниками. Начинающий поэт много работает, экспериментирует над ритмикой стихов. Он
отмечает, что переводчикам не всегда удавалась
передача его ритмики, например, она не соблюдена в стихотворениях: «Сера, сера, / Овыл
туйт…» («Первый снег»), «Сяхыл» («Гроза»),
«Ман регын / Хотал кат» («Какой теплый // Солнечный луч (рука)»), «Асюм тыт яныгмас…»
(«Мой отец здесь вырос…») и др. Шесталов
усиленно изучает стихосложение, русскую и
зарубежную поэзию, их ритмику и строй.
На третьем курсе учебы в институте состоялась встреча студентов с М. Дудиным, С. Орловым. Поэты читали свои стихотворения, а затем
поинтересовались, пишут ли студенты. Г.С.
Райшев, ныне известный хантыйский художник,
указал на Шесталова. Так молодой поэт лично
знакомится с Дудиным – автором-переводчиком
его стихотворений на русский язык в сборнике
«Пойте, мои звезды» (1959). Творческая дружба
вдохновила поэта-манси, он стал усиленно работать над созданными стихотворениями и писать
новые.
Сегодня Шесталов свои творческие искания
до двадцатилетнего возраста характеризует словами: «Жизнь Духа в философии «инстинкта
- 60 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
самовыживания в экстремальных условиях».
Первые ощущения мира, яркого, ослепительного, таинственного. Горе-сиротство, радости молодости. Первичные чувства… Солнце. Звезды.
Мороз. Мир мой и чужой. Чуждый, холодный…
И теплый, теплый… Сказочный… Поиски путей
озвучения многозвучного мира на языка матери.
Ритмы, рифмы. Отсутствие рифмы на мансийском. Сотворение рифмы на манси. Экспериментаторство. Откровение многозвучия родной
речи. Окрыленность открытыми возможностями. «Невозможное возможно!» в стихе, в жизни.
Я проснулся. Сердце,
Что б такое спеть нам?».10
После двадцати лет творчество поэта наполняется новым содержанием. Он преодолевает
горечи жизни, ощущает «прикосновение Любви
и Страдания», старается «потрясти», «взволновать», «озарить» читателя. Он выбирает для себя
индивидуально-личностный путь, так как «творец одинок». Его откровения — «устремленность к тому, что выше меня. Обращенность к
«преображению мира», стремление Словом
«поднять все человеческое в человеке к иной,
высшей жизни, к новому бытию. Социализм.
Коммунизм. Сказка первозданности «дикой
жизни предков». Мифический реализм. Жизнь
«тела и Души» в философии Любви и Творчества. Свобода в «не свободе».11
В 1963 году в биографии Шесталова происходят перемены – он вместе с семьей переезжает на новое место жительства в Тюмень. В это
время он работает над повестью «Синий ветер
каслания»; повесть была написана им «на одном
дыхании». Материал для ее создания у него уже
имелся – это многочисленные газетные статьи и
рассказы о людях своего края. Решение написать
повесть у Шесталова появилась после знакомства с творчеством В. Солоухина и О. Берггольц.
Через восемь лет, также на основе статей и
рассказов, бесед с отцом и личных воспоминаний, Шесталов создает вторую повесть – «Когда
качало меня солнце» (1972).
Третью повесть – «Тайна Сорни-Най» (1976)
писатель выделяет особо, так как в ней «специальное содержание, придуманное»; целью Шесталова было написать художественное произведение. Также особы выделяется писателем роман-сказание «Огонь исцеления» (1988). Значимость его состоит в том, что «это позднее, сознательно созданное произведение о своей жиз-
10
Шесталов Ю.Н. Жизнь. Творчество. Эволюция. (Записи
Шесталова). – С. 1.
11
Шесталов Ю.Н. Жизнь. Творчество. Эволюция. (Записи
Шесталова). – С. 1.
ни». Роман-сказание – это сага, жизнеописание
рода Шесталовых.
В 1990-е годы писатель называет сложным
временем как для себя, так и для страны. Он продолжает творить «для души» поэтические шедевры, пишет художественную публицистику, освещает проблемы «местной жизни» и сохранения
природы. Его статьи периодически печатаются в
газетах «Известие», «Правда», «Советская Россия». Значимым произведением этих лет стала
для него поэма «Клич журавля», освещающая
политические проблемы страны.
Помимо журналистской деятельности в 1990е годы Шесталов одним из первых в стране стал
заниматься частным изданием. Он является
инициатором изданий «Стерх» и «Белый журавль». С присущей активностью Шесталов становится инициатором создания ассоциации
«Спасение Югры» в Ханты-Мансийском автономном округе. С разрешения ЦК партии ему
удалось возродить традиционный праздник обских угров «Медвежьи игрища». Об этом периоде жизни он говорит: «Если в 1960-е годы все
это было запрещено, то в 90-е годы меня просили освещать такие традиции народа. Зачем бороться с традициями? В Москве пропускали и
поддерживали мои статьи о шаманах. Сначала
меня поддерживали как «красного шамана», а
потом как секретаря Союза писателей. Во второй половине 1980-х годов, когда началось народное движение финно-угорских народов, необходимо было это движение направить не на
борьбу, а на сохранение языков и культуры. Со
мной советовались. Для того чтобы противодействовать народному фронту мы провели первую
встречу в Свердловске, разрабатывали уставы
Ассоциаций. В эти же годы проводились всевозможные семинары, конференции, международные конгрессы. В целом же, жизнь и ситуация в стране была не стабильной. В эти годы я
принимаю решение – уехать из страны и действовать оттуда». Так начинается венгерский период творчества Шесталова: «Я «пошел» по следам Антала Регули. Он в XIX веке исследовал
нашу землю, а я в XX веке поехал на его землю.
Вот там я и издавал свои газеты и журналы.
Правда, финно-угорский мир меня не поддерживал,
финансирование
было
с
ХантыМансийского округа. В эти же годы я издавал
детскую литературу, сказки, сборник «Ханты,
манси. Кто мы?». Считаю 1990-е годы самым
сложным периодом своей жизни».12 Венгерский
Шесталов Ю.Н. Записи исследователя. – Х-Мансийск,
2006. МД. 4. – Трек 34.
12
- 61 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
период жизни писателя длился около двенадцати лет, с 1988 по 2000 гг.
С книги-амулета «Космическое видение мира
на грани тысячелетий», (2002), по определению
писателя, начинается современный этап его
творчества. Шесталов активно выступает за самоценность всего живого, в продолжение народных поэтических традиций начинает выражать свои чувства через молитвы, заклинания,
пророчества, проповедующие «планетарное и
космическое сознание». Свое обращение к данной теме писатель связывает с тем, что «без
Космического Сознания невозможна здравая
эволюция человечества».13 В сборнике представлены высказывания «людей космического
сознания» – Иисуса Христа, Магомета, Будды,
новейшие откровения современников – Л.Н.
Гумилева, Г.С. Райшева, В.В. Казначеева и
представителей власти, искусства, образования.
Свои творческие искания последних лет
Шесталов характеризует словами: «Природа,
Торум, Космос, Творец… Космическое видение
мира на грани тысячелетия. Космос творчества.
Творческое призвание человека. Внутреннее
озарение, как пережитый внутренний опыт.
Обостренное сознание греховности человека.
Оправдание творчеством». Писатель пытается
ответить на вопросы: как преодолеть подавленность, ничтожество человеческой натуры? Сможет ли человек оправдать себя не только покорностью Торуму, но и своим творческим подъемом? Писатель обращается к Торуму, так как
просветление и возрождение возможно через
постижение идеи Творца, ждущего от человека
творений Богочеловека. Шесталов восклицает:
«ХУРМОС
ТОРУМ (Гермес!), ВЫСШИЙ
РАЗУМ «не может существовать без любимого
человека», «стремящегося к СВЕРХДУШЕ».
Символическое мышление приближает поэта к
Тайне. Его творчество – это «мистерия искупления, акт мистической драмы, новое мгновение
духовного пути – «философия выживания в
экстремальных условиях». Шесталов преодолевает внутреннюю подавленность, он потрясен
озарениями, откровениями, идущими к нему
свыше. Творческий акт для него – экстазис
«ужасного индивидуалиста», выражающее мировое, общечеловеческое, даже космическое
потрясение. Творчество – крик души «жаждущей услышания», понимания. Но в условиях
несовершенного миропонимания возможны и
роковые неудачи: «В условиях «падшего мира»
творческий акт «может падать в попсу», на
уровень низкого заказа… Бого-зверинность вмеШесталов Ю. Юван Шесталов / Собрание сочинений. –
СПб. – Х-Мансийск, 1997. – Т. 1. – С. 45.
13
сто бого-человечности». Творец, «раненный
уродствами демократии», предчувствующий
мировые катастрофы находит веру лишь в творчестве, в философском мышлении о «мировой
гармонии» Природы, Торума, Космоса. Космическое сознание для него – сознание Природы,
Сверхразум, Сверхдуша, а в микрокосмосе мысли – молния преодоления «Тяжести мира», «прорыв к иному миру», «Миру благоденствия». Его
произведения принимают форму молитв, заклятий, откровений, благодарений. Раскрывая свои
искания, поэт обращается к Торуму: «Торум наш
многоликий, прими молитвы, полные скорби,
услышь заклинания и благодарения мгновения
вдохновения. Твори Творение Творец на грани
божественного вдохновения Человека».14
С переездом в город Ханты-Мансийск, писатель отмечает новый период в своем творчестве.
В его судьбе произошли большие изменения,
качественно отразившиеся на произведениях. Он
посвящает поэтические строки Н. Аксариной, в
соавторстве они издают сборник «Непредсказуемо мгновенье…» (2003). Темы, затронутые в
сборнике (любви, жизни, мифологии), переносятся затем в роман-камлание «Откровение Крылатого Пастэра», над которым работает писатель в
настоящее время. Как и в сборнике «Непредсказуемо мгновенье...», опора в романе делается на
миф о Крылатом и Ногастом Пастэре, миф о
грехопадении, таящий в себе «ключ к тайнам
Любви».15
Одновременно с созданием романа писатель
работает над академическим переводом на русский язык мансийского фольклора, записанного
Анталом Регули и Бернатом Мункачи «Собрание вогульской народной поэзии» в 6-ти томах
(Б. Мункачи, Будапешт, 1892-1921 гг.).
Условно Шесталов делит свой творческий
путь на периоды:
1. 1954 – 1967 гг. – период обретения Голоса. Голос Природы. «Мир, как я сегодня, стал
тридцатилетним».
В это время создаются стихотворения и поэмы на мансийском языке, изданные в сборниках «Макем ат» (1958) («Запах моей Родины»),
«Потепка» (1960), «Миснэ» (1961), «Сайкаланэ
эрыг» (1965) («Песня пробуждения»), «Этпос»
(1968) («Луна»); на русском языке: рассказы,
публицистические очерки, повесть «Синий ветер каслания».
2. 1968 – 1988 гг. – «Прозо-стихия». «Хорошее Слово – Товарищ в пути».
Шесталов Ю.Н. Записи исследователя. – Х-Мансийск,
2006. – МД. 4. – Трек 35.
15
Ионин Г.Н. Миф и новый замысел Ю.Шесталова / Литература народов Севера / Под ред. А.А. Петрова и Е.С.
Роговера. – СПб., 2003. – С. 21.
14
- 62 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
На мансийском языке издаются: сборник
стихотворений «Суй» (1978) («Шум»), поэма
«Нюлы эрыг» (1984) («Языческая поэма»), «Мавит эрыг» (1990) («Песня природы»). На русском языке – повесть «Когда качало меня солнце» (1972), новую по форме и содержанию повесть «Тайна Сорни-Най» (1976); для детей издаются сборники рассказов и повести – «Красная легенда на белом снегу» (1979), «Сначала
была сказка» (1984); сборники стихотворений
«Сказка в синий полдень» (1977), «Огонь и
снег» (1979) «Слово гиперборея» (1984) и др.;
сборники очерков «Сибирское ускорение»
(1977), «Большая рыба» (1982), «Самая чистая
радость» (1985) и др.; повесть «Огонь исцеления» (1988).
3. 1989 – 1999 гг. – Стихия стихий. «Крик
журавля». «Голос хорошего журавля за семь рек
слыхать».
Писатель осознанно отказывается от создания повестей. В его творчестве преобладает художественная публицистика, поэзия в форме
заклинаний, пророчеств, изречений. Издаются
сборник очерков «Крик журавля» (1990); поэмы
«Идол» (1991), «Клич журавля» (1992) (в журнале «Стерх»); эссе о венгерском исследователе
мансийской культуры в XIX веке Антале Регули
«Откровение Регули» (1993); 5-ти томный сборник «Юван Шесталов. Собрание сочинений»
(1997).
4. 2000 – 2006 гг. – «Слово-амулет». С началом нового тысячелетия писатель издает книгуамулет «Космическое видение мира на грани
тысячелетий» (2002). Выходят сборник стихов
«Непредсказуемо мгновенье…» (2003), сборник
статей по проблеме издания и перевода «Собрание вогульской народной поэзии Берната Мункачи» (2005). В настоящее время Шесталов работает над романом-камланием «Откровение
Крылатого Пастэра».
В творческой биографии писателя-манси были «спады» и «подъемы», имели место повторы
самого себя. При этом писатель верен своему
романтическому мироощущению, он ярко и
вдохновенно рассказывает о своем народе, художественно осмысливает его неповторимость.
На современном этапе творчества он иначе подходит к народным традициям «хранителей древнего откровения».16 Шесталов не просто продолжает их развивать, а пытается «раскодировать» изречения, мифы, в которых таится особенный смысл. Его творчество основано на
принципе ипостасности.
Все выводы Шесталова являются ценными
источниками исследования: они раскрывают
его творчество «изнутри» и обозначают особенные, значимые, «переходные» произведения
в его литературной деятельности. Тем не менее
самохарактеристика поэта становится как бы
еще одним его произведением, которое, как и
все творчество, требует изучения. Вот почему в
нашем исследовании мы не просто присоединяемся к тем обобщениям, которые делает поэт,
характеризуя свое творчество, но, опираясь на
выводы поэта, делаем попытку самостоятельно,
с возможной степенью объективности, внося
нужные коррективы, ставить принципиальные
проблемы его творческой эволюции.
Литература
1. Ионин Г.Н. Миротворный Торум // Шесталов Ю.Н.. Собрание сочинений. – СПб. – Х.Мансийск, 1999. – Т. 5. – С. 13.
2. Ионин Г.Н. Миф и новый замысел
Ю.Шесталова / Литература народов Севера /
Под ред. А.А. Петрова и Е.С. Роговера. – СПб.,
2003. – С. 21.
3. Шесталов Ю.Н. Записи исследователя. –
Х-Мансийск, 2006. – МД. 4. – Трек 35.
4. Шесталов Ю. Юван Шесталов / Собрание
сочинений. – СПб. – Х-Мансийск, 1997. – Т. 1.
– С. 45.
5. Шесталов Ю.Н.
Жизнь. Творчество.
Эволюция. (Записи Шесталова). – С. 1
6. Шесталов Ю. Н. Самая чистая радость. –
Ленинград, 1985. – С. 28.
Ионин Г.Н. Миротворный Торум // Шесталов Ю.Н..
Собрание сочинений. – СПб. – Х.-Мансийск, 1999. – Т. 5.
– С. 13
16
- 63 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
АРХЕТИПИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ АДАПТАЦИИ ЧЕЛОВЕКА В
«ПРИТЧЕ О БЛУДНОМ СЫНЕ»
Дубашинский Р.Ю.
Институт языка и литературы имени Якуба Коласа и Янки Купалы НАН Беларуси
Минск, Беларусь
Каждый человек сталкивается в своей жизни
с адаптацией. Уже ребенок, только появившись
на свет, осуществляет адаптационную деятельность на неосознанном уровне. Человек переходит во взрослую жизнь с уже накопленным
определенным нравственно-эстетическим, ценностным, социальным опытом. Этот опыт и
может в конечном счете определить его выбор
в пользу того или иного дальнейшего пути. Но
случается так далеко не всегда. Обстоятельства
могут сложиться таким образом, что человек
принимает абсолютно противоположное первоначальной позиции решение.
Притча, как и любой другой жанр словесного искусства, говорит в первую очередь о человеке. Это один из тех жанров, произведения
которого
поднимают
философскопсихологические пласты бытия человека и
дают философские ответы на жизненные
проблемы,
содействуют
гармонизации
отношений в обществе, между человеком и
природой, наконец, содействуют единению
всех жизненных начал в каждом отдельном
индивидууме.
Выделяя сущностные признаки притчи, которые во все времена будут оставаться нерушимыми и являться показателями жанровой
основы (и в то же время фундаментом содержания), в числе первых из них следует назвать
архетипичность. За архетипичностью стоят
первичные, исконные смыслы, которые осознаются благодаря своей коммуникативности
каждым индивидом и последующими поколениями.
Одна из главных особенностей жанра притчи – неисчерпаемость содержания, «невозможность окончательного смысла» [1]. Ведущая
идея библейских притч – спасение человека
через веру и уверенность. В то же время она не
исключает
наличия
других
идейносодержательных аспектов. Один из них связан с
проблемой адаптации человека.
Аллегорическая история о блудном сыне
[Лк. 15:11–32] является, пожалуй, наиболее известной христианской притчей. Начинается она
так:
«…У некоторого человека было два сына;
И сказал младший из них отцу: «отче! дай
мне следующую мне часть имения». И отец
разделил им имение» [Лк. 15:11–12].
В этой истории (как, впрочем, и в других
притчах Христа) дается модель определенной
жизненной ситуации. Здесь действует принцип
минимализма (и это является особенностью
устной классической притчи): подробные описания, детализация, конкретика остаются в стороне. Есть архетипическая схема, наполнение
определенным содержанием и реализация которой могут иметь место в жизни любого человека:
Отец
Младший сын
Старший сын
Имение
Нам неизвестно, при каких обстоятельствах
младший сын потребовал у отца свою часть
имения. Можно предположить, что в его жизни
наступил переломный момент, связанный с выбором дальнейшего пути. В 13 стихе читаем:
«По прошествии немногих дней младший
сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и
там расточил имение свое, живя распутно» [Лк.
15:13].
Выходит, сыну нужны были деньги исключительно для распутной жизни? Таким был его
выбор? Вполне возможно. Однако мы не знаем,
что произошло в те «немногие дни», которые
предшествовали его уходу. Не знаем также, чем
он занимался до разделения имения. Но определенно можно сказать: решение принято (хотя
также неясно, в каком психическом состоянии,
осознанно или неосознанно), произошел переход на новый этап адаптации.
- 64 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Отец
Младший сын
Старший сын
Имение
Расточительство
Расточительство может иметь определенный
смысл, когда есть прибыль, покрывающая расходы. Прибыли в данный момент младший сын
не имел. По простой причине: он не работал.
Адаптация посредством расточительства
стала для младшего сына своего рода переходным этапом, проверкой на прочность. Она
представляется испытанием, посланным ему
свыше. Расточив имение, он так или иначе перейдет в новое «жизненное измерение». Ему
нужно будет искать другой путь приспособления. И это уже будет качественно иная форма
адаптации – адаптация при помощи трудовой
деятельности. 14–16 стихи:
«Когда же он прожил всё, настал великий
голод в той стране, и он начал нуждаться;
И пошел, пристал к одному из жителей
страны той, а тот послал его на поля свои пасти
свиней;
И он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал
ему» [Лк. 15:14–16].
Впереди блудного сына ожидало новое испытание. Он вынужден был приспосабливаться
к работе в самый неподходящий момент. К тому же жил и работал он на чужой земле17.
Работа не приносила блудному сыну необходимой отдачи, прибыли. Он работал в условиях выживания.
Адаптация к работе
Адаптация к жизни в условиях выживания
Необходимо отметить, что противопоставление «Свой –
Чужой» во время формирования притчи как жанра являлось фундаментальной составляющей в плане организации ее формы и содержания. «Названное противопоставление, – пишет Ю.С. Степанов, – уходит корнями в глубокие принципы организации дочеловеческого, животного
мира» [2, с. 132]. «Оно пронизывает всю культуру и является одним из главных концептов всякого коллективного,
массового, народного, национального мироощущения…
Принцип «Свои» – «Чужие» разделяет семьи – нас и наших соседей, роды и кланы более архаичных обществ,
религиозные секты, сексуальные меньшинства, и т.д. И
уже вполне концептуально и концептуализованно он отличает «свой народ» от «не своего», «другого», «чужого»
[2, с. 126].
17
Работа
Оказавшись в кризисном положении, младший сын не мог тешить себя мыслью о том,
чтобы вернуться. Понимал: содеянное поставит
клеймо на нем и на его роду. С другой стороны,
сознавал, что чужим он не нужен. Близился
очередной рубеж, состояние дел становилось
по-настоящему критическим – и тогда его сознание пронзает мысль-озарение (складывается
впечатление, будто до этого он жил в каком-то
параллельном внутреннем мире):
«Придя же в себя [подчеркнуто нами. –
Р.Д.], сказал: «сколько наемников у отца моего
избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!
Встану, пойду к отцу моему и скажу ему:
отче! я согрешил против неба и пред тобою
И уже недостоин называться сыном твоим;
прими меня в число наемников твоих» [Лк.
15:17–19].
Решение, с одной стороны, было мгновенным, с другой – продуманным, взвешенным,
рациональным. Блудный сын возвращается к
своим. Возвращается – и это примечательно – с
уверенностью и верой в то, что его примут:
«Встал и пошел к отцу своему. И когда он
был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим».
А отец сказал рабам своим: «принесите
лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень
на руку его и обувь на ноги;
И приведите откормленного теленка, и заколите: станем есть и веселиться!
Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» [Лк. 15:20–24].
Произошла встреча не просто родных, а
близких по духу людей. Прощение сына и
прощение отца сливаются воедино. Иисус Христос не описывает эмоции младшего сына, показывает только неимоверную радость отца.
Сыну еще предстоит осмыслить произошедшее.
В тот момент для него важно было другое: отец
его принял, то, чего он желал, произошло – он у
своих.
- 65 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Свои
Чужие
Свои
Происходит своеобразная метаморфоза, наполненная символичным смыслом. Младший
сын перевоплощается, облачается в новые одежды для новой жизни. Интересная детальпротивопоставление (антитеза является самой
распространенной стилистической фигурой как
в данной притче, так и в жанре в целом): в то
время как отец встречал вернувшегося сына,
который расточил имение и без ничего вернулся домой, старший сын был на поле, т.е. работал. Он также возвращается (это возвращение
можно назвать внутренним), подходя к дому,
слышит пение и ликование, узнает от слуги
весть о брате. Ключевой момент: отец выходит
из дома и приглашает сына разделить радость о
вернувшемся брате. Однако сын не спешит переступить порог. Пороговость ситуации (в
прямом и переносном смыслах) показательна и
символична: радость в доме и огорчение за порогом. Старшего сына угнетало не возвращение
брата. Он недоумевал от поступка отца:
«…Вот, я столько лет служу тебе и никогда
не преступал приказания твоего, но ты никогда
не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться
с друзьями моими;
А когда этот сын твой, расточивший имение
своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка».
Он же сказал ему: «сын мой! ты всегда со
мною, и всё мое твое;
А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв, и ожил,
пропадал, и нашелся» [Лк. 15:29–32].
Откормленный теленок становится, по существу, воплощением яблока раздора. Или может им стать. Младший сын, по всей видимости, остается дома. По крайней мере, пока. Он
будет работать у отца, возможно, вместе с братом. Как сложатся их взаимоотношения, какова
будет их дальнейшая судьба – ответы на эти
вопросы каждый должен найти сам. В этой связи можно сказать, что притча заканчивается
многоточием.
Младшему сыну, несмотря на возвращение к
своему, предстоит в очередной раз адаптиро-
ваться. Адаптироваться прежде всего психологически. Приспособиться к жизни на новом
уровне. Его ожидает адаптация к труду. Но
здесь у него есть козырь. Он не понаслышке
знает, что такое работа в условиях выживания.
Адаптация на самых разных уровнях сопровождает человека на протяжении всей его жизни. Каждая стадия приспособления имеет свои
особенности. Сумеет ли он адаптироваться к
чему-то или кому-то, зависит от многих факторов, среди которых первостепенное значение,
надо полагать, имеют психология личности и
воля обстоятельств. Адаптация к работе является существенным этапом в жизни человека.
Кому-то удается пройти через него довольно
быстро, кому-то он не покоряется вовсе. Порой
в силу тех или иных обстоятельств на долю человека выпадают испытания, которые могут
коренным образом изменить его жизнь, его отношение к жизни, его степень адаптации, как
это произошло с героем евангельской притчи –
блудным сыном. «Притча о блудном сыне»
свидетельствует: если ты загнал себя в критическую ситуацию, то должен сам искать из нее
выход. Блудный сын сумел найти верный путь,
сумел противостоять – и был за это вознагражден.
Литература
1. Кукулин, И. “И говорил с ними...” : три
интервью о возрождении жанра притчи в
современной литературе / И. Кукулин // TextOnly [Электронный ресурс]. – 1999. – issue 2. –
Режим
доступа
:
http://www.vavilon.ru/textonly/issue2/parables.ht
m. – Дата доступа : 16.03.2007.
2. Степанов, Ю.С. “Свои” и “Чужие” / Ю.С.
Степанов // Константы : словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. – 2-е изд., испр. и доп. –
М. : Академический Проект, 2001. – С. 126–
143.
3. Библия : Книги Священного Писания
Ветхого и Нового Завета. Канонические / В рус.
переводе с параллельными местами и приложениями. – М. : Российское библейское общество,
1994.
Работа выполнена при поддержке БРФФИ,
договор № Г09Р-035.
- 66 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
СОЦИАЛЬНО-ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
ИНТЕРПРЕТАЦИИ ИНОЯЗЫЧНОГО ТЕКСТА
Ильинская Е.С., Сенкевич А.В.
Тамбовский филиал Московского университета культуры и искусств
Тамбов, Россия
Одной из главных задач современного языкознания является поиск путей приближения к
интенциональному ядру иноязычного текста,
что возможно лишь при условии преодоления
свойственного интерпретатору крайнего субъективизма в процессе понимания той иной языковой единицы. Известно, что все компоненты
текста находят свое отражение в субъективном
сознании, преломляются в нем, и в зависимости
от этого факта мы понимаем смысл того или
иного высказывания в соответствии с нашим
индивидуальным речевым и социальным опытом. Наряду с совокупностью психологических
факторов, социолингвистические играют также
немаловажную роль в процессе восприятия и
интерпретации текста, что особенно актуально,
если он иноязычен.
Социальные условия специфичны для каждой культурной группы, и поэтому язык развивается только в комплексе внешних обстоятельств, в социальной структуре того или иного
общества. Социолингвистика оперирует некоторым набором специфических для нее понятий: языковое сообщество, языковая ситуация,
социально-коммуникативная система, языковая
социализация, коммуникативная компетенция,
языковой код, переключение кодов, билингвизм, который особенно актуален для интерпретаторов иноязычных произведений. Языковое сообщество объединяет людей с общими
социальными, экономическими, политическими, правовыми и культурными традициями, что
находит непосредственное отражение в процессе межкультурной коммуникации, когда происходит столкновение двух или более культурных
пластов. Представление о языковом шаблоне
так или иначе накладывает отпечаток на полученную в результате интерпретации смысловую картину произведения.
Социально-лингвистический аспект интерпретации текста неразрывно связан с прагматическим аспектом, который, в свою очередь,
проявляется в анализе совокупности пресуппозиций, т. е. общего фонда знаний адресата и
адресанта. При несовпадении основных пресуппозициональных компонентов предсказуем
коммуникативный сбой, и наоборот, значительное совпадение фундаментальных установок, ориентиров и ценностей служит основой
того, что та или иная языковая единица в тексте
понимается адресатом более или менее константно, предсказуемо, независимо от индивидуальных различий между коммуникантами и
значительной вариативности языковых средств,
с помощью которых адресат может реализовать
свою интенцию.
Наиболее усложненной формой взаимодействия социально-лингвистических и прагматических факторов нам представляется процесс
интерпретации в рамках художественного иноязычного дискурса. Процесс понимания смысла
текста усложняется не только декодированием
языковых знаков иностранного языка, но и самой спецификой художественной речи, в которой прагматический аспект выбора тех или
иных языковых средств является доминирующим. Автор создает специфическую модель
своей картины мира, более яркую и индивидуальную по сравнению с другими видами дискурсов. Особенно неоднозначной и многогранной является смысловая нагрузка поэтического
произведения, поскольку именно в нем в связи
с требованием лаконичности, необходимостью
соблюдения ритмики и рифмы, содержательное
звено текста претерпевает целый ряд усложнений.
Необходимость выразить глубокий
смысл, используя ограниченный набор языковых средств, побуждает автора накладывать на
привычные в том или ином социокультурном
континууме языковые значения новые прагматические оттенки. Рассмотрим это на примере
отрывка из стихотворения известного австрийского поэта Р.М.Рильке «Unsere Träume sind
Marmorhermen»:
Unsere Träume sind Marmorhermen,
die wir in unsere Tempel stellen,
und sie mit unseren Kränzen erhellen
und sie mit unseren Wunschen erwärmen.
Адекватная интерпретация этой метафоры
возможна лишь при наличии общей пресуппозиции автора-адресанта и читателя-адресата, а
именно, знания о том, что гермами назывались
в Греции четырехгранные каменные столбы,
завершенные скульптурной головой бога Гермеса (посредника между людьми и богами).
Такое представление являлось типичным для
социокультурной среды того времени. Однако
помимо этого непосредственного значения
данное слово несет в себе специфическую
прагматическую нагрузку, особый поэтический
- 67 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
смысл. Отождествление слов людей со скульптурами, которые они «вносят в свои дни» обусловлено, на наш взгляд, стремлением поэта
показать предметность такого явления, как слово. Этим символом поэт подчеркивает, что он
объединяет в своем сознании мертвое и живое,
материальное и духовное, ощущает предметность явлений.
Таким образом, процесс интерпретации иноязычного текста неизбежно приводит нас к по-
ниманию необходимости учета как социальнолингвистических, так и прагматических факторов в его структуре, поскольку именно их совокупность формирует целостную смысловую
картину произведения.
Литература
Rainer Maria Rilke/Das Buch der Bilder. Insel
taschenbuch 26/ 1. Auflage, - 1973
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ЛИНГВОКУЛЬТУРНОЙ КАРТИНЫ МИРА РУССКОГО НАРОДА
В РУССКОЙ ЭТНОСИМВОЛИКЕ НА ПРИМЕРЕ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ
РУССКОГО ЯЗЫКА
Калуга Л.В.
Курский государственный технический университет
Курск, Россия
Одна из глобальных проблем, находящаяся
на стыке современного языкознания и лингвокультурологии и сформировавшаяся в результате когнитивной революции в языке, – это
проблема взаимосвязи, взаимозависимости и
взаимовлияния языка и культуры.
Одним из первых лингвистов, обративших
внимание на национальное содержание языка и
мышления, был В. фон Гумбольдт. Он утверждал, что слово несёт на себе груз субъективных представлений, различия которых находятся в определённых рамках, так как их носители
являются членами одного и того же коллектива,
обладают определённым национальным характером и сознанием, и признавал, что язык и
мышление неразрывно связаны между собой и
что этнический характер культуры находит отражение в языке посредством особого видения
мира. Вот почему язык и культура, будучи относительно самостоятельными феноменами,
связаны значениями языковых, семиотических
и других знаков, обеспечивающих онтологическое единство языка и культуры [3].
С момента зарождения элементов культуры
и возникновения национальных языков (первые
цветообозначения чёрный-белый-красный с
определённой закономерностью появились во
всех языках) и в результате длительного функционирования феномена цвета как семиотического знака и религиозного символа (цветовые
системы одновременно появляются в культуре
разных народов вместе с первыми космогоническими мифами, магическими обрядами и ритуалами) в рамках культуры любого народа
формируются некие лингвокультурные нормы,
соотнесенные с его лингвокультурным сознанием [ 2, 4].
Данные национальные лингвокультурные
нормы проявляются на информационном уровне в концентрированном знаковом виде (государственная и/или религиозная символика, географические карты мира и отдельных государств и т.п.), на речевом уровне в виде материальной реализации языка как кода (устойчивые идиоматические выражения, произведения
фольклора, тексты художественного и/или публицистического стиля и т.п.), а также на эстетическом уровне в виде неспецифических способов воплощения содержания с помощью художественных знаков (цвет в качестве эмоционального признака в живописи, музыке, литературе, архитектуре, декоративно-прикладном
творчестве и т.п.) [1, 2, 3].
Учёный-лингвист Р.М.Фрумкина считает,
что существует «базовый» набор, включающий
32 цветообозначения для носителей русского
языка: алый, вишнёвый, бордовый, малиновый,
морковный, апельсиновый, медный, песочный,
ржавый, шоколадный, цвета слоновой кости,
янтарный, соломенный, золотистый, лимонный,
телесный, болотный, небесный, сиреневый,
мышиный, молочный, красный, оранжевый,
жёлтый, зелёный, синий, голубой, фиолетовый,
коричневый, белый, серый, чёрный. Этот базовый набор цветов функционирует в речевой
деятельности субъекта, но не все перечисленные цвета, по нашему мнению, являются этноцветами, поскольку не все из этих цветов исторически фиксировались русским народом или
страной как национальные и закреплялись в
лингвокультурном сознании и подсознании.
Мы считаем, что к этноцветам русского
народа относятся следующие цвета:
• Красный – всё самое лучшее, красивое,
сильное, почётное, официально высокое.
- 68 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
• Синий – стилистически нейтральное;
цвет озёр, рек, цвет неба, глаз и т.д.
• Голубой – более эмоциональное, экспрессивное; выражает высокие нравственные
качества; является олицетворением добра.
• Белый – обозначение всего вольного,
независимого, благородного, праведного.
• Серебряный – духовная чистота и целомудренность.
• Золотой – величие и бессмертие.
Все вышеперечисленные цвета отчётливо
прослеживаются в цветах государственной
символики и в основных цветах христианства.
Официальное толкование цвета государственного флага и герба как главных государственных эмблем и значимых культурных феноменов призвано выразить национальную концепцию истории и показать этапы социального и
культурного развития. В официальной трактовке «национальный и/или государственный флаг
представляет собой полотнище установленных
размеров с эмблемой государства, а также цветовыми плоскостями, расположенными в определённых соотношениях и направлениях».
Н.В.Серов, например, считает, что… «национальные цвета» флага выражают многовековые
чаяния народа и глубинные проявления духа
нации и / или государства» [2].
Если рассмотреть цвета российского государственного флага в период с XIV по XXI века, нетрудно заметить, что при всех исторических изменениях цвета флага варьировались в
рамках основных этноцветов, за исключением
чёрного цвета, не являющегося этноприоритетным. В России в XIV- XVI веках знамя великого князя Владимирского было чёрного
цвета; царя Московского и всея Руси – красного, регального цвета. В XVIII веке флаг Российской империи стал белым с золотой каймой
и чёрным орлом. В XIX веке флаг России неоднократно менял свой цвет: в 1802-1858 годах
он был бело-сине-красный (торговый, коммерческий); в 1858-1883 – чёрно-жёлто-белый
(государственный); в 1883- 1917 – вновь белосине-красный (государственный), с марта 1917
по октябрь 1917 – такой же (национальный). В
1910 году было принято решение изменить государственные цвета флага России на красный
и белый в связи с тем, что его трёхцветка похожа на голландское и французское сочетание
государственных цветов. Но в жизнь это решение не было проведено в связи с началом Первой мировой войны и революции. В октябре
1917 года цветом государственного флага стал
красный или алый (до 1936 г.), а с 1936 –
только красный (до декабря 1991г.) С 21 авгу-
ста 1991 г. флаг Российской Федерации стал
бело-сине-красным.
Является знаковым тот факт, что бело-синекрасный флаг был утверждён Петром I – царём-реформатором, круто повернувшим развитие России, а расположение полос совпало с
древним пониманием мира: внизу – физический, выше – небесный, ещё выше – божественный. В русской лингвоцветовой картине
мира белый цвет означал мир, чистоту и правду, синий являлся символом Богоматери и воплощением верности и веры, красный олицетворял войну, защиту веры и бедных людей
[6]]. В XIX веке расположению полос и цветовой символике придали значение содружества
славянских народов – белорусов, украинцев и
русских. Ныне сохраняется традиционная для
русской культуры трактовка этих цветов, лишённая на официальном уровне религиозной
подоплёки: белый цвет означает необозримые
просторы России, чистоту сердца и благородство российского народа; синий – это моря и
океаны, омывающие российские просторы, голубое небо, верность, честность и безупречность; красный – мужество, смелость, самопожертвование, великодушие и любовь.
Цвет как культурологическая категория и
цветообозначения русского языка как категория языкознания, без сомнения, входят в лингвокультурную картину мира русского народа.
Можно предположить, что именно в XXI веке
станет актуальным вопрос о лингвоцветокультурологической картине мира русского народа
после того, как в языке прошли процессы номинации (создания имён цвета), кодификации
(систематизации и закрепления цветообозначений в грамматиках, словарях и справочниках)
и экспликации (закрепления цветообозначений
в художественных и эстетических образах словесного и несловесного искусства в лингвокультурологии).
Символика цвета в русской культуре помогает выявить доминантность и этноприоритетность основных цветов, приблизиться к пониманию лингвоцветокультурологической картины мира не только отдельных народов, но и
осмыслить эстетические универсалии и лингвокультурологические константы человечества, потому что цветовой язык со временем уходит в коллективное бессознательное – в неосознаваемую долговременную память человечества. И если личность человека может быть
представлена триадой «природное – культурное
– социальное», то лингвокультурная картина
мира – триадой «цвет – язык – культура», которая помогает человеку познать себя в много-
- 69 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
цветном мире культуры, находящейся в некоем
пространстве и времени.
Литература
1. Иконникова С.Н., Большакова В.П. Теория культуры. – СПб.: Питер, 2008. – 592 с.
2. Серов Н.В. Цвет культуры: психология,
культурология, физиология. – СПб.: Речь, 2004.
– 672с.
3. Маслова В.А. Лингвокультурология. –
М.: Издательский центр «Академия», 2004. –
208с.
4. Мечковская Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура. – М.: Издательский центр
«Академия», 2004. – 432 с.
5. Миронова Л.Н. Цвет в изобразительном
искусстве. – Мн.: Беларусь, 2003. – 151с.
6. Тен Ю.П. Символы России и зарубежных
государств/ Ю.П.Тен. – Ростов н/Д: Феникс,
2008. – 332с.
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ОБЩЕРУССКОГО ГЛАГОЛА ЖИТЬ В
ГОВОРАХ КАМЧАДАЛОВ
(лексикологический аспект)
Каргина А.П.
Камчатский государственный университет имени Витуса Беринга
Петропавловск-Камчатский, Россия
Термин «общерусское слово» является наиболее удачным для обозначения лексических
единиц, функционирующих во всех подсистемах русского национального языка, в частности
в литературном языке (далее – ЛЯ) и говорах.
Общерусское слово - слово, имеющее идентичную форму выражения в ЛЯ и в диалекте и
функционирующее в этих двух системах, не
являясь в последней заимствованием из ЛЯ или
из каких-либо других источников. Собственно
диалектное слово – слово, не имеющее соотносительного по форме выражения слова в ЛЯ,
функционирующее в говорах и отсутствующее
в системе ЛЯ. Собственно диалектное значение - зафиксированное в говорах и отсутствующее в ЛЯ значение общерусского слова.
Общерусские глаголы, бытующие в ЛЯ и в
говорах, имеют свою специфику функционирования в говорах камчадалов, которая проявляется в различиях семантического, грамматического и стилистического планов. К различиям
семантического плана относятся: 1. Различия в
объеме семантической структуры. 2. Различия в
круге объектных распространителей. 3. Различия в лексической сочетаемости.
Рассмотрим различия в объеме семантической структуры на примере общерусского глагола жить, функционирующего в говорах камчадалов.
Глагол жить имеет в ЛЯ следующие значения: 1. Существовать, быть живым. // Вести
деятельную жизнь; пользоваться жизнью, наслаждаться ею. 2. кем-чем. Быть поглощенным
чем-л., увлеченным кем-, чем-л., считать что-л.
главным в жизни. 3. Вести тот или иной образ
жизни. // чем и на что. Поддерживать свое существование чем-л. 4. Пребывать, проживать
где-л. // Обитать где-л., населять что-л.; водиться где-л. // Вести жизнь, общую с кем-л., среди
кого-л.; проживать совместно. // (с предлогом
«в» и предл. п. мн. ч. или с твор. п. ед. ч. существительного, обозначающего род занятий).
Устар. Работать, служить в качестве кого-л.,
проживая в доме хозяина. 5. с кем. Разг. Находиться с кем-л. в любовной связи. 6. перен.
Быть, находиться, иметься [3, 1, 487]. Глагол в
говорах имеет следующие значения, свойственные этому слову в ЛЯ18:
1. Ара́бучь <рыба>, она́ кре́пче, жывёт
до́лго, да́жэ по́сле тово́, как отниристу́йеца,
он жэ хо́дит в роднико́выйе во́ды. А йа фсё
жыву́ и жыву́, у́м-то йесь, глаза́ ви́дят. Ра́ньше
бы́ло хорошо́ жыть, ры́бой корми́лись фсе.
Млк. // Тогда́ мне каза́лось, хорошо́ жить, а
щас ду́майу, што жизнь тяжо́лайа была́. Квр.
2. Фсё жывёт э́той газе́той. Млк.
Анализ общерусских глаголов проводился методом
сопоставления. В качестве исходной выступала система
ЛЯ, в качестве сопоставимой – говоры Камчатской области. Система значений глагола в ЛЯ рассматривается нами
в соответствии с данными Малого академического словаря в четырех томах под ред. А.П.Евгеньевой18 с учетом
материалов «Большого толкового словаря» под ред.
С.А.Кузнецова18. Основной прием сопоставительного
анализа, который мы использовали, – наложение значений
соотносительных лексических единиц. При анализе материала использовались также описательно-аналитический
метод и его приемы (классификация, синхронное сопоставление, обобщение, систематизация языковых явлений);
семантико-контекстуальный метод, определяющий особенности синтагматики анализируемого слова; метод подстановки эквивалентных словоформ для выявления семантики слова; элементы компонентного анализа; прием
статистической обработки.
18
- 70 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
3. Обы́чяйи, как щас живу́т, таки́е они́
-места промысла: На заи́мке зи́ли, там кру-
обы́чяйи и бы́Ɩи. Клч. И бох тибе́ помо́ж эт
на́до жы́ть с ве́рой. Кмн. // Ме́сныйе жы́тели
жы́ли рыба́лкой и охо́той, ну собира́тельством. Млк.
В говорах камчадалов глагол жить имеет
собственно диалектный оттенок значения «Вести тот или иной образ жизни»:
// Жить самостоятельно, на свои средства,
го́м де́рево опставля́ли. Мы зы́Ɩи на рыба́Ɩке,
отдельно. Сын сам сибе́ живёт. Нарот зиƖ
ка́ждый сам собо́й у. А когда́ единоли́чьно
жи́ли, вручьну́йу коси́ли ко́сами. На опщи́не реша́ли, каку́йу ре́чьку, жы́ли жэ йединоли́чьники
или се́мьйами, и ка́ждому дава́ли ре́чьки. Мой
сын зывёт самостойа́тельно, он воспи́тывайет теля́т до большо́в о во́зраста. Млк.
Родила́сь ф Примо́рском, на два́цать шашто́м
прийе́хала в Никола́й ефку, сперва́ жы́ли йединоли́чно. Нкл.19
4. Коря́ки даƖёко от нас зиву́т. Оццы́ на́ши
тут жи́Ɩи на одно́м о́строве, а на друго́м суши́Ɩи йу́ко Ɩу. В основно́м жи́Ɩи мэ́сныйе,
ру́сских софсе́м не́ биƖо. Клч. В этом значении
глагола жить проявляется локальный аспект
конкретизации бытия, что свойственно и ЛЯ [1,
11]. В качестве локальных конкретизаторов в
говорах камчадалов чаще всего выступают:
-названия жилища человека: ОƖенево́ды зы-
ву́т в йу́ртах, паƖа́тках, кро́йут траво́й и никако́й вода́. Квр. Ми зы́Ɩи в дому́, каря́ки зы́Ɩи,
йу́рта зва́Ɩи. Крк. Там жы́ли, балага́н ста́вили,
пот сара́йем жы́ли. Млк.
-названия хозяйственных построек, предназначенных для домашних животных: Сви́ньи
жи́Ɩи ф чуша́тниках – спеца́Ɩьный сара́й тако́й, пони́же сте́ны. Клч.
-населенные пункты: Ф сеƖе́ жыƖа́, ф тако́м
жэ до́ме. Квр. Зы́Ɩи во́зле са́мой у Анто́нофки.
Тгл.
-территориальные деления (районы): У
Ю́линой ма́тери, они́ на Соба́чем <народное
название одного из районов с. Мильково> жыву́т. Млк.
К.М. Браславец выделяет значение «Жить со своим
хозяйством. Жить единолично. – А занимались так: со
своим хожайштвом зыли, своё хожайштво у фшэх былъ
/Е./» [2, 59-60]. Мы бы трактовали это как собственно
диалектный оттенок значения, свойственного глаголу
жить и в ЛЯ.
19
там бы́Ɩи баƖага́ны. Млк.
// (животное): Ре́чечька Гре́шнайа йесть,
там наверху́ о́зеро бы́ло, туда́ ара́бучь заходи́л,
и там медве́ди жы́ли. Млк. (рыба): ГоƖе́ц фсе-
гда́ пƖа́вайет, он ме́сный, не морско́й, жывёт в
йа́мах боƖьшы́х. Млк. (птица): Куропа́тка йесть
бе́лайа, ле́том йейо́ не вида́ть, гнезди́ца, жывёт по тальника́м, по ру́слам ре́чек. Млк. (насекомые): Че́р ви ф писке́ жыву́т. Млк.
// РодиƖа́сь в Гана́лах, зиƖа́ з де́дуской,
ба́буской. Нкл. Ща́с мы жывём с фторы́м
сы́ном. Квр.
// ЗиƖа́ йа домрабо́тници, коро́ф дои́Ɩа,
ста́йки мы́Ɩа. Кзр. ЗыƖа́ бе́дно, ф патрака́х
жиƖа́, за ба́нку караси́ну, зыƖа́ ф патрака́х. УК.
5. Пото́м они́ сню́хались и сюда́ прийе́хали,
жыву́т вме́сте. Млк. Мату́ха прихо́дит, обгуля́ца на́до, сэка́ч прихо́дит, живу́т вме́сти днэй
де́сить. Сбл. СошƖа́сь с люби́мым и жиƖа́. Клч.
6. Пе́ред войно́й консерви́рованы я́блоки
бы́ли, ба́нка стекля́нная, тако́й посу́ды не найдёш, ба́нка до́лго у миня́ жила́. Млк.
Глагол жить в говорах имеет собственно
диалектное значение «(в соч. в доме). Вести
образ жизни, не связанный с промыслом»: До
1929 го́да рыба́цил, пото́м жы́ть в дом перешо́л. Клч.
Таким образом, семантическая структура
глагола жить в говорах шире, чем в ЛЯ: она
включает все значения, свойственные этому
глаголу в ЛЯ, плюс собственно диалектные оттенки значения, плюс собственно диалектные
значения.
Данные различия, выявленные на примере и
многих других глаголов, функционирующих в
камчатском наречии, позволяют сделать вывод
о том, что общерусский глагол в говорах и в ЛЯ
живет своей самостоятельной жизнью, хотя
имеется и определенная доля общности. Ее не
может не быть в силу общности происхождения диалектного и литературного языков. В
диалектных системах, так же, как и в ЛЯ, общерусское слово существует исконно. Именно
поэтому оно имеет свои отличительные особенности функционирования.
Литература
1. Валиахметова, Э.К. Сопоставительный
анализ ядерных компонентов функциональносемантической сферы «жить» в русском и анг-
- 71 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
лийском языках : автореф. дис. на соиск. учен.
степ. канд. филол. наук по спец. 10.02.01 - русский язык / Э.К. Валиахметова ; Башкирск. гос.
пед. ун-т. - Уфа, 1999. - 18 с.
2. Словарь русского камчатского наречия /
под ред. К.М. Браславца, Л.В. Шатуновой и др.
- Хабаровск : Изд-во Хабаровск. гос. пед. ин-та,
1977. - 195 с.
3. Словарь русского языка / под ред. А.П.
Евгеньевой. - М. : Русский язык, 1985-1988. - Т.
1-4.
Список названий населенных пунктов
Камчатского края и их сокращений
с. Ковран
Квр.
п. Козыревск Кзр.
п. Ключи
Клч.
с. Каменское Кмн.
с. Коряки
Крк.
с. Мильково
Млк.
п. Николаевка
Нкл.
с. Соболево
Сбл.
с. Тигиль
Тгл.
п. Усть-Камчатск
У-К.
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ НЕОЛОГИЗМА - ТЕРМИНА В ПОДЪЯЗЫКЕ
СТРОИТЕЛЬСТВА
Карелова Д.Г., Гайнутдинова Д.З.
Казанский Государственный Архитектурно-Строительный Университет
Казань, Россия
Терминоведение в настоящее время представляет собой самостоятельную отрасль лингвистики. Появление когнитивной лингвистики
определило новый подход не только к изучению языка в целом, но и конкретно к его отдельным аспектам. Язык стал изучаться не
только как уникальный объект, рассматриваемый в изоляции, но в значительной мере и как
средство доступа ко всем ментальным процессам, происходящим в сознании человека и определяющим его собственное бытие и функционирование в обществе. (Аксютенкова,
2002,50)
В когнитивно–дискурсивном подходе понимание и функции термина становятся комплексными. Основной функцией термина является
коммуникативная т.к. именно она дает возможность специалисту участвовать в профессиональном общении.
Термин – это результат познавательного процесса, специально - ориентированного особым
сообществом людей (ученых)– в решении сложнейшей задачи, поставленной когнитивной лингвистикой– «объяснение тех постоянных корреляций и связей , что обнаруживаются между
структурами языка и структурами знания».
Выражая специальное понятие, термин
становится носителем и хранителем фрагмента информации, которая имеет свою ценность
в особой понятийной системе, и в этом смысле
термин являет собой особую когнитивно–
информационную структуру, в которой аккумулируется выраженное в конкретной языковой
форме профессионально-научное знание, накопленное человечеством за весь период его существования». (Володина, 2000 с.30)
«Появляется некий феномен, обозначают его
определенным знаком (словом или словосочетанием), в дальнейшем феномен осмысливается
в системе как явление и тогда знак, служивший
обозначением феномена, начинает обозначать
понятие, т.е. становится научным термином;
при этом происходит обобщение, а затем появляются видовые разновидности нового понятия
и происходит его конкретизация, что вызывает
к жизни новые видовые термины.» (Кубрякова2002,5-15).
Дефиниция термина, оставаясь вполне научной, должна указывать лишь на те существенные признаки, которые выделяют данный термин в его терминологической системе. И соотносится такая дефиниция с формальным, а не
содержательным понятием (Кутана, 1976,22).
Профессиональный подъязык — не язык в полном смысле слова, поскольку с использованием
только профессиональных единиц, как правило,
невозможно целиком построить полноценное
высказывание. Входящий в его состав вокабуляр
охватывает не все темы, а только ряд вполне определенных, касающихся профессиональной
деятельности и наиболее актуальных непрофессиональных сфер, связанных с обеспечением
жизнедеятельности (Солнышкина 1999, 77-78).
Причины, по которым специалисты переходят на профессиональный подъязык, который в
целом можно рассматривать как часть профессионально-коммуникативной системы, в меньшей степени связаны с национальной принадлежностью его носителей и не зависят от общественно-экономической формации, идеологии и
мировоззрения. Этими причинами могут быть
специальная тематика, специальные цели беседы, и такое использование профессионального
- 72 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
подъязыка позволяет говорить об определенной
коммуникативной ограниченности языка профессий.
Профессиональный подъязык — исторически
обусловленное и вполне закономерное явление,
так как различные группы людей, объединенные
практической деятельностью, могут иметь присущие только им интересы, для реализации которых возникают соответствующие вышеупомянутые формы существования языка (Валиева
2006,с. 24-25).
Цель представленной статьи — описать неологизм как неотъемлемый компонент профессионального подъязыка строительства в состав,
которого входит терминосистема гибких мобильных сооружений с использованием мягких
оболочек.
В соответствии с поставленной целью
принимается следующее определение темы
«терминологическая система гибких мобильных сооружений, а именно новые термины этой
отрасли и их русских эквивалентах»
В настоящее время система параметров, определяющих отличительные признаки неологизма, предложенная Н.З. Котеловой, считается
традиционной и общепринятой в современной
русской неологии (Фазылова 2008, с 19). Исследователи выделяют четыре параметра: 1)
конкретизация по параметру «время» (когда?);
2) конкретизацию по параметру «языковое пространство» (где?); 3) конкретизацию самих
единиц, которые оцениваются со стороны их
единиц (что новое?); 4) конкретизацию новизны структурных признаков (каким образом новые?).
Главный показатель неологизмов – первый
признак, то есть временной показатель, или
«указание точек отсчета во времени».
Разграничение неологизмов по второму
критерию – по существованию в «языковом
пространстве»
(по
функциональностилистической сферам и жанрам употребления) – признается многими исследователями.
«Поскольку изменение состава лексики русского литературного языка связано также с перемещением слов из одной сферы употребления в
другую, в которых проявляется постоянное
взаимодействие между литературным языком
как обработанной и нормализуемой формой
общенационального языка и языком наук профессий, диалектов, устной речью, – постольку
чрезвычайно существенным признаком, также
обусловливающим установление фактов, охватываемых понятием нового слова, является такой конкретизатор, как точка отсчета в языковом пространстве» (Котелова 1978, с.15).
Оценка неологизмов со стороны новизны
(третий критерий, по Н.З. Котеловой), или
«конкретизация тех единиц, которые оцениваются со стороны их новизны», ставит неологизмы-слова в один ряд с неологизмамизначениями, или «семантическими неологизмами» (зеленый – «защитник окружающей среды»), неологизмами-идиомами (зеленый свет
«возможность действовать без помех»).
Четвертый параметр, предложенный Н.З.
Котеловой, связан с «установлением структурных признаков новизны самого слова» и предполагает выявление закономерностей словообразовательной системы языка в структуре неологизмов, а также заданности и спонтанности
в каждом конкретном случае.
Существует представление о новых словах
как о запрограммированных, не мотивированных внутренней структурой созвучиях (например, кодак, ион), но, с теоретической точки
зрения, таких слов не должно быть, так как
«всякое новое слово обусловлено предшествующей языковой традицией. Обычно новые
слова возникают или из собственных элементов
языка, или путем заимствований, или, наконец,
путем превращения собственного имени в нарицательное» (Будагов 1958, с. 37).
Итак, исходя из приведенной выше системы
признаков неологизмов, предложенной Н.З. Котеловой, можно согласиться со следующим:
определением этого понятия неологизмы как
лексические новшества − это «слова, значения
слов, идиомы, узуально существующие в определенный период, в определенном языке, подъязыке, языковой сфере и не существующие в
определенным образом ограниченном предшествующем периоде в том же языке, подъязыке,
языковой сфере» (Котелова 1978, с. 22). Согласно мнению Н.З. Котеловой, по системноструктурной отнесенности можно выделить
следующие типы неологизмов: 1) лексические
неологизмы: воздухоопорная конструкция; 2)
семантические неологизмы: старый термин –
тепляк, новый термин – пленочное укрытие;
3) неологизмы-заимствования: дедерон, капрон; 4) неологизмы-вхождения (слова, бывшие ранее в языковом «пассиве» или находившиеся за пределами литературного языка):
зимник, вояж: 5) неологизмы-идиомы (по традиции рассматриваются как единицы фразеологического уровня): знак качества, тянуть резину.
В исследуемый нами профессиональный
подъязык строительной терминологии входят
и такие новообразования как товарные знаки (в
более поздних работах данный термин имеет
- 73 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
название номен, т.е. единица первого порядка
подъязка). Г.М. Мельников определяет номен
как единицу непосредственно соотнесенную «с
предметами и объектами реальности,а не с теорритическими единицами − понятиями об
этих предметах,тоесть не с единицами уровня
«логоса» (Мельников 1991, с.116). З.М. Комолова выделила данные имена собственные в
особую группу ономастики под термином
«прагмонимы» (от греч.pragma- вещь и onomaимя).
Товарный знак – это обозначение, при помощи которого предприятие маркирует свои
товары или услуги с целью отличить их от товаров или услуг того же вида, предоставляемых
другими предприятиями, облегчить покупателю выбор товара и услуг (Комолова 1969, с.7).
«В отличие от остальных собственных имен,
выполняющих в основном функцию обозначения, товарные знаки, прежде всего, предназначены для выполнения призывной (аттрактивной) и эстетической функций. Это объясняет
некоторые особенности строения словесных
товарных знаков в плане выражения – эвфония,
относительная краткость слова, в плане содержания – ориентирована ассоциации со словами,
не имеющими нейоративных значений» (Praninskas1968, с. 56). Прежде всего словесный
знак обладает однозначностью обозначения,
которая едина при любом воспроизведении.
Словесные знаки более легко запоминаются,
наиболее известные из них становятся подобием «имени» товара, так общеизвестные целлофан, ланолин, вазелин, линолеум, родбанд,
кринолин, баннер – товарные знаки.
В терминообразовании современных товарных знаков также активно вовлекаются морфемы классических языков почти все из которых
известны нашим современникам из других созданных раннее таким же путем слов (Кафиатуллина 1974, с.116). Так, например следующий товарный знак в профессиональном подъязыке ГМС создан путем новых сочетаний традиционных морфем греко-лат. происхождения.
Терминоэлемент «lon» выделился из термина
visolon (viscose (lat.)+ о + lon), который созвучен с названиями уже распространенных
ранее волокон и тканей: rayon (искусственный
шелк) и cotton (хлопок).
В наши дни процесс появления новых терминов протекает достаточно быстро. Большинство новообразований поступает из научной и
технической терминологии. В терминологических системах создаются новообразования, которые в последствии становятся составляющими общелитературного языка, то есть неологизмами, оставаясь при этом терминами в тер-
минологической системе. При этом лексический состав рассматриваемого подъязыка непрерывно растет. Развитие научных исследований в области легких мобильных сооружений
на основе мягких оболочек, наличие и создание
новых материалов привело к появлению большого количества неологизмов, в состав которых входят и товарные знаки. Последние являются одним из мало изученных источников
терминологических преобразований. Терминообразования товарных знаков не выходят за
пределы общелитературного языка. Благодаря
имеющихся в своем составе греко-латинских
корней они легко внедряются в профессиональный подъязык и создают гибридные по составу термины.
Литература
1. Андреев,
Н.Д.
Статистикокомбинаторные методы в теоретическом и прикладном языкознании [Текст]/Д.Н.Андреев.
ЛГУ, 1967.
2. Аксютенкова Л.Г. Деривация как фактор
эволюции терминосистемы (на материале терминологии «Рыночная экономика»)/Л.Г. Аксютенкова. АКД, Краснодар, 2002.
3. Апресян, Ю.Д. Дистрибутивный анализ
значений и структурные семантические поля.
«Лексикографический сборник» [Текст]/ Ю.Д.
Апресян М., 1962.
4. Бакулов, А.Д. Определение метода прикладной лингвистики при построении терминологической системы. Труды ЦНИИПИИ,4 серия [Текст]/А.Д. Бакулов, 1973.
5. Брагина, А.А.Неологизмы в русском
языке [Текст]/ А.А. Брагина М.,1973.
6. Будагов, Р.А.Введение в науку о языке
[Текст]/Р.А.Будагов М.,1958.
7. Володина М.Н. Термин как средство специальной информации/ М.Н. Володина М.,
1984.
8. Кафиатуллина, В.И. Немецкая терминология гибких мобильных сооружений и её русские эквиваленты [Текст]/ В.И Кафиатуллина.
Казань ,1974.
7.
Комолова З.П. Эмоциональность прагмонимов (на материале
товарных знаков
США). Актуальные проблемы лексикологии
[Текст]/ З.П. Комолова Новосибирск.,1969.
8. Коровушкин, В.П. Контрастивная социодиалектология как автономная лингвистическая дисциплина [Текст]/ В.П. Коровушкин.
Н. Новгород ,2005.- С.7-13.
9. Котелова, Н.З.Первый опыт лексикографического описания русских неологизмов
[Текст]/Н.З. Котелова.- Л,1978
- 74 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
10.Мельников,Г.П. Основы терминоведения
[Текст]/ Г.П. Мельников.М.,1991.
11.Praninskas J. Trade name creation.
Processes and patterns. The Hague-Paris, Monton
and Co…1968
12. Фазылова, Н.А.Функциональные особенности новой экономической терминологии в
публицистическом тексте (на материале печатных СМИ 2002- 2007 годов) [Текст]/ Н.А. Фазылова. Казань., 2008.
ПРОБЛЕМЫ ДВУЯЗЫЧИЯ И МНОГОЯЗЫЧИЯ СОВРЕМЕННОЙ ШКОЛЫ
Квашина В.В.
ТГПИ им. Д.И.Менделеева
Тобольск, Россия
Актуальность изучения проблем двуязычия
и многоязычия заключается в том, что эти проблемы сегодня становятся важнейшим фактором экономической, духовной, политической
жизни современного поликультурного мира.
Успешная реализация цели, задач двуязычия и
многоязычия открывает широкие возможности
для гармоничного взаимодействия языков и
культур, для воспитания нашего гражданина в
духе толерантности к другим народам, в стремлении понять многообразие поликультурного и
многоязычного мирового сообщества.
В мировой цивилизации нет таких средств, с
помощью которых можно было бы в одно
мгновение превратить одноязычных личностей
в двуязычные и многоязычные. Насколько эта
цель высока и благородна, настолько она трудна и сложна в практической реализации, так как
даже овладение всего одним иностранным языком – процесс длительный, трудный, энергоемкий и психологически сложный.
Во всем мире принято считать, что это высокая и благородная цель, методический идеал,
который пока еще далек от своего реального
воплощения. Реализация этой цели возможна,
если образовательная политика нашего государства будет акцентировать внимание на широком и правильном выборе изучаемых иностранных языков и их приоритетах, будет поддерживать изучение вторых иностранных языков, где особое внимание будет уделяться созданию качественных, научно-состоятельных
учебно-методических комплектов на прочной
концептуальной основе. Сегодня нельзя также
недооценивать тот факт, что изучение иностранных языков может оказать положительное
влияние
на
воспитание
международноориентированной личности, позволяет человеку
лучше ориентироваться в окружающем его мире, поддерживает самооценку личности на высоком уровне, позволяет повысить шансы на
рынке труда, обеспечивает выход на мировой
рынок, приобщает к мировой культуре, становится неотъемлемой частью как личной, так и
профессиональной жизни жителя нового тысячелетия.
Расширение международных контактов и
сотрудничество на всех уровнях, политика интеграции России в европейское и мировое сообщество, вхождение Российской Федерации в
общеевропейское образовательное пространство ставят перед отечественной школой задачу
расширения языкового образования. Эта задача предполагает такого уровня, при котором
школьник имеет возможность изучать не один,
а два или даже три иностранных языка. Средняя школа должна создавать условия и стимулировать школьников к изучению нескольких
иностранных языков с учетом потребностей,
как самих учащихся, так и общества в целом.
Это особенно актуально в связи с предстоящим
вступлением РФ в ВТО (Всемирную Торговую
Организацию). Это означает, что все сферы
нашей жизни, в том числе и образовательная,
должны соответствовать международным стандартам, которые предусматривают владение,
как минимум, двумя иностранными языками
международного общения. Однако сегодня в
нашей стране второй иностранный язык (ИЯ 2)
изучается лишь в отдельных специализированных школах.
Следует отметить, что изучение ИЯ в средней общеобразовательной школе, в школахгимназиях, школах-лицеях и других общеобразовательных учреждениях приобрело массовый
характер. Учителя-практики обобщают сегодня
опыт преподавания ИЯ 2. Появились учебники
и теоретические исследования, крупные монографические работы (И.Л.Бим., А.В.Щепилова
и др.), в которых рассматриваются концепции
обучения ИЯ 2 в школе, вузах, а также частные
аспекты данного вопроса [Гальскова, Яковлева
1997; Бим 2001; Барышников 2003 и др.]. Это
свидетельствует о том, что в России в достаточно короткие сроки выработаны и сформулированы основные концептуальные постулаты
методики обучения ИЯ 2.
- 75 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Проблема обучения второму иностранному
языку чрезвычайно многоаспектна и сложна:
определить основные составляющие этой проблемы, предполагаемые пути решения, постановка на широкую практическую основу в
школьных условиях еще только предстоит. Но
время не ждет, и сегодня необходимо сделать
первые шаги в этом направлении с тем, чтобы
дать в руки учителя ориентиры в организации
преподавания ИЯ 2.
По мере стабилизации политической и экономической жизни страны, расширения международных контактов номенклатура ИЯ 2, вводимых в среднюю школу наряду с первым ИЯ,
должна расширяться. Европейская и российская школы изучают два иностранных языка,
их различные комбинации. Сегодня в базисном
учебном плане российской школы уже законодательно закреплена возможность изучения
второго иностранного языка. Так, в России в
настоящее время в основном преобладают четыре традиционно изучаемых иностранных
языка: английский, немецкий, французский,
испанский [Денисова, Соловцова 1995: 35].
Школы быстро отреагировали на новые задачи
и условия обучения, открыли пути для беспрепятственного введения в учебные планы второго иностранного языка. Так, в отдельных школах городов и регионов России уже складывается определенный опыт не одного, а двух и
даже трех иностранных языков.
Однако наряду с этим наблюдается тенденция к полному исчезновению понятия «иностранные языки»: в государственных учреждениях, вузах приветствуется изучение только
английского языка, что противоречит принципам современной языковой политики Европы,
направленным на владение каждым жителем
Европы, как минимум, двумя иностранными
языками, на стимулирование всех современных
европейских языков, на языковой плюрализм.
Сегодня наблюдается неоправданное сокращение количества школ и классов с изучением
немецкого языка, который во всех странах признан языком международного общения и принадлежит к числу десяти важнейших языков
мира. Нашим учащимся необходимо предоставить возможность выбора ИЯ в качестве второго.
Если школа может обеспечить изучение
двух иностранных языков, то не так уж важно,
чтобы английский язык обязательно был первым иностранным языком. Важно, чтобы родители знали, что процесс овладения ИЯ 2 на базе
хорошо усвоенного ИЯ 1 проходит, как правило, значительно легче и успешнее. Немецкий и
английский языки являются родственными, так
как оба относятся к германской группе индоевропейских языков. Английский берет свое начало от языка древнегерманских племен (англов, саксов и ютов), переселившихся из северной части Германии в Британию. Общеизвестно, что изучение близкородственных языков
помогает всесторонне и глубже усвоить каждый из них. Поэтому изучение английского
языка в качестве второго иностранного языка
отнюдь не дискриминирует его, а наоборот,
создает условия для более легкого овладения
им. Английский язык может служить в многоязычии вспомогательным языком, а не базовым, как считают многие официальные и неофициальные лица, которые выступают за присуждение этому языку статуса приоритетного и
выведение других иностранных языков в ранг
вторых, а в нашей стране – за полное их игнорирование.
Конечно, английский язык – это самый распространенный язык международного общения.
Но нельзя забывать, что существуют и другие
языки межнациональной коммуникации. На
европейском континенте есть языки с не меньшим культурным потенциалом, чем английский, например, немецкий, который в Европе
считается наиболее распространенным языком,
а Германия как высококультурная нация пользуется всемирно известной славой благодаря
таким именам, как Эйнштейн, Дизель, Моцарт,
Бах, Бетховен и т.д. Немецкий язык изучается в
школах и других учебных заведениях всех европейских стран. Зная немецкий язык, легко
можно усвоить и другие германские языки:
английский, датский, шведский, норвежский,
голландский.
Главным конкурентом английскому оказывается итальянский язык и его соседи, родственники – испанский и португальский языки.
Они широко распространены в мире, чувствуют себя как дома не только в Европе, Латинской Америке, Африке и даже в Азии. Вместе
на этих языках говорят около пятиста миллионов человек. На китайском говорят более одного миллиарда двухсот миллионов человек, на
хинди и урду – более пятиста миллионов человек. Из вышеизложенного вытекает, что необходимо несколько редуцировать «наступление»
английского языка на учебные планы школ,
осуществлять разумный выбор иностранных
языков и их комбинацию.
При рассмотрении основных параметров
обучения нескольким ИЯ важно определить
исключительно искусственный, дидактический
и субординативный характер этого обучения.
Это особенно важно подчеркнуть, так как кроме родного и доминантного иностранного язы-
- 76 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ка, все остальные изучаемые языки субординативны по отношению к базовому ИЯ. Субординативность проявляется в порядке изучения
языков, первому среди которых отводится
больше учебного времени, чем ИЯ 2 или ИЯ 3.
Дело в том, что совершенно нерационально
распределять учебное время между ИЯ 1 и ИЯ
2 в равных долях, так как лингвистический и
учебный опыт обучаемых позволяет им овладеть ИЯ 2 за меньший объем времени. В идеале
все иностранные языки, которыми владеет многоязычная личность, не должны нумероваться,
поскольку в таком случае владение ИЯ 3, ИЯ 4
будет ущербным. Но методический идеал следует культивировать для того, чтобы избежать
психологических комплексов относительно недостаточного владения хронологически последними ИЯ. Обучаемые должны воочию убедиться, что для изучения каждого последующего языка требуется объективно меньше времени, а качество владения им может быть точно
таким, как и первым ИЯ, или даже превосходить его.
Необходимо подчеркнуть, что если процессы обучения нескольким ИЯ рассматривать как
рядоположенные и, соответственно, обучать
одному языку в отрыве от других, это самый
неэффективный путь обучения. Учитывая субординативный характер изучения нескольких
ИЯ, обучение этим языкам должно быть интегративным. Принцип интегративности обучения сопоставим с принципом устройства матрешки: сколько языков – столько и фигур матрешек.
Первая из них самая крупная, базовая, поскольку в ней содержаться все остальные. Аналогично в обучении должен быть опорный, базовый ИЯ, с которым интегрируется обучение
ИЯ 2 и т.д. Овладение базовым языком является лингвистической опорой для изучения остальных языков. Таким образом, овладение несколькими ИЯ – это не изолированные процессы, но взаимосвязанное и взаимообусловленное
их изучение и преподавание. Важно отметить,
что в результате овладения двумя и более ИЯ у
каждого обучаемого на том или ином этапе образуется индивидуальное, искусственное (вне
языковой среды), субординативное многоязычие. Иначе говоря, с определенного этапа обучаемый становится многоязычной личностью.
В этот важный и ответственный период необходимо одновременно реализовать две задачи –
закрепить владение всеми ИЯ и выработать механизм беспрепятственного переключения с
одного языка на другой.
В ходе самостоятельной систематической
работы над языками на этапе самообучения
реализуется принцип опоры на лингвистический и учебный опыт учащихся, который по
своей сути близок к принципу интегративности
обучения. На этапе совершенствования владения несколькими ИЯ происходит взаимовлияние всех языков, которое носит как положительный, так и отрицательный характер. Лингвистический опыт может оказывать положительное влияние на процесс овладения ИЯ 2,
ИЯ 3 и т.д. Дело в том, что в ходе изучения нескольких языков обучаемый самостоятельно
осваивает по аналогии языковые явления других языков. При этом учебный процесс необходимо методически построить так, чтобы создать условия для реализации этого принципа с
учетом учебного опыта учащихся. Имеется в
виду объединение изучаемых языков по языковым группам. Например, два языка германской группы - немецкий + английский; или два
языка романской группы - французский + испанский; или четыре языка в такой последовательности: сначала германские, а затем романские. Такая последовательность изучения языков обеспечивает мягкое, ненавязчивое погружение в языки. Имеются все основания полагать, что другая организация учебного процесса
обернется трудно преодолимой интерференцией, учебной перегрузкой и психологическим
дискомфортом.
Установлено, что ИЯ 2 нельзя преподавать
как ИЯ 1 и соответственно копирование методик оказывается нерезультативным [Барышников 2004: 13]. Поскольку в процессе овладения
родным и первым ИЯ учащиеся в значительной
мере обогащают свой речевой опыт, им требуется пропорционально меньше времени и усилий на формирование основных коммуникативных умений на ИЯ 2. Поэтому особенность
преподавания данного предмета заключается в
экономической организации учебного процесса. Такой процесс обучения осуществляется за
счет использования уже накопленного языкового опыта, опыта самостоятельной работы в
родном языке и ИЯ 1 и общеучебного опыта.
Литература
1. Гальскова Н.Д., Яковлева Л.Н. Учебник
по немецкому языку как второму иностранному
языку для 7-8 классов общеобразовательных
учреждений «Und nun Deutsch» - М.: Просвещение, 1997.
2. Бим И.Л. Концепция обучения немецкому языку как второму иностранному (на базе
английского) – М.: Титул, 2001.
- 77 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
3. Барышников Н.В. Методика обучения
второму иностранному языку в школе – М.:
Просвещение, 2003.
4. Барышников Н.В. Мультилингводидактика// Иностранные языки в школе. – 2004, №5.
5. Денисова Л.Г., Соловцова Э.И. Второй
иностранный язык в средней школе// Иностранные языки в школе. – 1995. - №3.
СОЦИАЛЬНЫЕ КАТЕГОРИИ И ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ
Китанина Э.А.
Ростовский государственный экономический университет «РИНХ»
Ростов-на-Дону, Россия
Использование иноязычных слов соотносится с социальными категориями моды и престижа. Точную дефиницию «модным» словам
дать трудно: многое здесь оказывается на уровне ощущений. Тем не менее попытка описать и
по возможности объяснить это явление представляется очень важной, соответствующей
современной парадигме научного знания – антропоцентризму, с его стремлением учесть
эмоции, чувства, предпочтения и т.п. говорящего человека. Симптоматично мнение В.Д. Девкина [2001: 85-97], который говорит о необходимости создать специальный словарь «модных» слов, который отражал бы языковой вкус
своего времени (и одновременно сетует на то,
что при нынешнем состоянии издательского
дела между написанием словаря и его выходом
в свет проходит так много времени, что часть
«модных» слов может за это время и устареть, а
значит - словарь не выполнит свою задачу).
О социальных категориях моды и престижности как о новом факторе языкового развития
в современных условиях подробно пишет В.Г.
Костомаров [1999]. Этот фактор связан с психологией носителей языка, с их вкусовыми
предпочтениями. «Меняющиеся представления
о правильном и эффективном использовании
языка, доводимые порой до абсурда, можно
обозначить словом «мода». Мода есть крайнее
проявление вкуса, более индивидуальное, быстро проходящее, бросающееся в глаза и обычно вызывающее раздражение у старшей и консервативной части общества. Речевая мода, видимо, более прямолинейно связана с модой в
других областях жизни» [1999: 20].
Показателем социального статуса является
не только языковая, но и предметная компетенция человека. Если человек может позволить
себе следить за модой и следовать ей, если он
компетентен в экзотических блюдах и напитках, знает о новых приборах бытовой техники,
хорошо разбирается в престижных марках автомобилей и под., то это в известной мере показатель его успешности. Незнание современ-
ных «престижных» слов, напротив, указывает
на то, что определенные сферы бытия закрыты
для этого человека. Ср.: «Использование престижных выражений является индикацией социального статуса говорящего, который заявляет тем самым о своей принадлежности к престижным слоям общества» [Карасик В.И., 2002:
271]. Впрочем, использование в речи престижных выражений означает именно желание занимать определенную позицию, а не фактическое занятие этой позиции. Ср. в этой связи
рассказ А.П. Чехова «В вагоне», где главный
персонаж - пассажир в вагоне – в разговоре с
попутчиками с видом знатока перечисляет названия (утрированные, конечно, с целью создания комического эффекта) бургонских вин –
Эль-де-Пердри, Кло-де-вужо-вье-сеп, Кло-деКортон, Шамбертен № 38 ¾. И только в последней фразе рассказа выясняется, что рассказчик вовсе не утонченный аристократ, привыкший к изысканным винам, а надзиратель
таможни, который знает марки дорогих вин по
долгу службы, а сам вряд ли может себе их
позволить.
Более надежным критерием социального
статуса является произношение – это «помимовольный индекс социального статуса» [Карасик
В.И., 2002: 271], который имитировать гораздо
труднее (если вообще возможно).
«Модные» слова относятся не только к сфере моды - языковую моду диктует конъюнктура. Это современные слова, которые являются
знаком осведомленности в тех сферах, которые
необходимы человеку высокого социального
статуса. Прежде всего, в современном мире –
это лексика английского происхождения.
А.Ю. Романов [2000: 98] отмечает престижность англоязычных терминов, обозначающих
профессии в бизнесе. В русском языке управляющий и менеджер – слова-синонимы. Но
управляющий скромно определяется как « лицо, ведущее дела какого-нибудь хозяйства, учреждения, предприятия», а в развернутом определении профессии менеджера явно проскаль-
- 78 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
зывают нотки пиетета: «специалист, профессионально занимающийся вопросами управления. Его основная задача – определять стратегию развития предприятия в условиях рынка,
включая формулировку целей, концептуальных
положений разрабатываемых программ, распределение уровней компетенции между отдельными уровнями всей системы предприятия, планирование, координацию и контроль
за функционированием различных его сфер,
обеспечение высокой производительности и
эффективности производства».
Впрочем, рядовые носители языка зачастую
смотрят на такие замены с недоумением. Ср.,
как отрефлектировал на слово менеджер один
из самых обаятельных персонажей детективов
из серии «Каменская» майор Коротков:
Потом в начале марта был в Северном округе труп молодой женщины – менеджера из
дорогого магазина, раньше их продавцами называли, а теперь, блин, менеджеры по продажам. Красота! (А.Маринина «Воющие псы
одиночества»). Или ср.:
Представьте себе ситуацию, когда работодатель на основе конкурса принимает на
работу
управляющего
(менеджера
посовременному), который обещает в сжатые
сроки повысить рентабельность производства
и уровень оплаты всех работников (Советская
Россия, 24 августа 2004 г.).
С престижностью многих наименований
людей по профессии (риэлтор, дистрибьютор,
брокер) коррелирует их другое свойство: многие из этих слов относятся к интернациональной лексике, и их распространение соответствует тенденции к интернационализации деловой лексики.
Как отмечено в НОССРЯ [2000: 2-3], престиж есть свойство, которым объект наделяется
на основании сложившейся в обществе в данный момент изменяющейся со временем и е р а
р х и и ценностей. Все престижное обладает в
глазах общества о с о б о й значимостью и вызывает желание попасть в его орбиту, потому
что причастность к престижному само по себе
п о в ы ш а е т социальный статус человека.
Присвоение объекту свойства п р е с т и ж происходит в результате постепенного изменения
общественного мнения, а иногда и в о з д е й с
т в и я на него. Что касается иноязычных слов,
то их престиж обусловлен целым комплексом
экстралингвистических, культурологических,
психологических и собственно лингвистических причин. Экстралингвистические причины
неоднократно обсуждались в научной и публицистической литературе: это изменение обще-
ственно-политического и экономического устройства страны. К культурологическим причинам, несомненно, относится, расширение культурных контактов между Россией и миром; к
психологическим (или лингвопсихологическим) факторам следует отнести усилившееся
стремление к билингвизму и желание построить свой имидж европейского человека. В связи
с действием всех этих факторов в совокупности
или по преимуществу какого-то одного из них
усиливается функциональная активность многих традиционных заимствований в русском
языке.
В последнее время актуализировалось в особом значении слово резюме. Оно давно и прочно было освоено русским языком в значении
«вывод из сказанного или написанного» и зафиксировано в таком значении во всех современных толковых словарях, начиная с СУ. Ср.:
Теперь, после этого небольшого автобиографического резюме, я хочу сказать о том, какими я
вижу духовные судьбы России (А. Шмелев
«Духовные судьбы России»).
В современном языке оно приобрело особое
значение, частное по отношение к отмеченному
общему: текст, представляющий собой послужной список и прочие данные о соискателе
работы, в том числе размер желаемой заработной платы, какие-либо предпочтения и под. Такие резюме составляются, как правило, самими
претендентами. Актуально это стало в последнее время, когда самым распространенным
способом поиска работы стал интернет.
Новое значение реализуется в особых сочетаниях:
Банк резюме;
Разместить резюме;
Резюме работников;
Подробнее об этом резюме;
Резюме опубликовано 23 мая 2002 года;
Всероссийский банк данных профессиональных резюме;
Хорошее резюме – путь к успеху!
Как составить резюме;
Идеальное резюме и под.
Чтобы научиться составлять самохарактеристику, выделять свои сильные стороны как специалиста, убеждать потенциального работодателя, пользуются специальными пособиями.
Например, издана книга Д. Лайне «30 минут
для подготовки резюме в поисках работы».
Модным и престижным слово становится
только тогда, когда оно обозначает предмет,
имеющий в глазах носителей языка значительную ценность. Понятие «ценностной предметности» отражает социально-культурный харак-
- 79 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
тер всех без исключения предметов, вовлеченных в орбиту практической деятельности людей. Ценностная предметность – это функция
предметов в их общественном бытии. Мир
ценностной предметности – это мир общественного бытия, созданный по меркам социально-культурных потребностей человека.
Очевидно, именно изменения этого аспекта
(динамика ценностной предметности) обусловливает подвижность таких семантических полей, как «Одежда», «Украшения», «Жилище»,
«Парфюмерия», «Отдых», «Развлечения» и под.
В этих сферах мода меняется очень быстро, а
значит ценностные параметры объекта текучи и
подвижны.
Однако у этой моды есть причины. Е.В. Какорина [1996: 67 - 68] справедливо отметила,
что лексические историзмы, выступающие в
функции номинаций новых реалий современной жизни – лицей, гувернер и под. в основном
используются для заполнения возникающих
референциальных лакун.
Другой причиной можно считать такой социокультурный и концептуальный фактор, как
переосмысление исторического пути развития
России и ситуации выбора дальнейшего пути
развития страны.
В.Г.Костомаров [1999: 52 - 53] указал, что
одна из черт языкового вкуса нашего времени –
это смещение, совмещение, сочленение любых
единиц, двойственная ориентация – возрождение старинной иноземно-книжной лексики и
вовлечение в обиход новых жаргонных словечек. Г.П. Нещименко [2001: 122] отметила «моду на архаическую лексику» в современных
СМИ.
Однако у этой моды есть причины. Е.В. Какорина [1996: 67 - 68] справедливо отметила,
что лексические историзмы, выступающие в
функции номинаций новых реалий современной жизни – лицей, гувернер и под. в основном
используются для заполнения возникающих
референциальных лакун.
Другой причиной можно считать такой социокультурный и концептуальный фактор, как
переосмысление исторического пути развития
России и ситуации выбора дальнейшего пути
развития страны.
Социальное расслоение в русском обществе
последних десятилетий и вкусовые ориентации
высших (имущих) слоев неизбежно вызывают к
себе негативное отношение у тех, кто к этим
слоям не принадлежит.
Мы не беремся давать оценки общественным и политическим событиям последнего
времени хотя бы потому, что последствия социального и имущественного расслоения нашего общества еще не вполне ясны: ведь в конечном итоге от социального расслоения и частной собственности может выиграть все общество в целом. А какие последствия имело
«всеобщее равенство» и хозяйничанье «коллективного собственника» - об этом все хорошо
помнят.
Литература
1. Девкин В.Д. О неродившихся немецких
и русских словарях//Вопросы языкознания,
2001.- №1
2. Какорина Е.В. Трансформация лексической семантики и сочетаемости (на материале
языка газет)//Русский язык конца ХХ столетия
(1985-1995). М.: Языки русской культуры,
1996.
3. Карасик В.И. Язык социального статуса.
М.: Гнозис, 2002.
4. В.Г. Костомаров. Языковой вкус эпохи.
Из наблюдений над речевой практикой массмедиа. СПб.: Златоуст, 1999.
5. Нещименко Г.П. Динамика речевого
стандарта современной публичной вербальной
коммуникации. Проблемы. Тенденции развития// Вопросы языкознания, 2001.- №1.
6. НОССРЯ [2000: 2-3] Г.П.
7. Романов А.Ю. 2000.
КОНЦЕПТ «ВРЕМЯ» В АСПЕКТЕ СОЦИАЛЬНО-ЭТНИЧЕСКОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ
НОСИТЕЛЕЙ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ
Ковалько Н.А.
Таганрогский государственный педагогический институт
Таганрог, Россия
Концепты являются важным компонентом
национально-специфической картины мира.
Каждый язык обладает определенным набором
концептов, составляющих уникальный концептологический рисунок той или иной культуры.
Наряду со специфическими концептами (как,
например, концепт «душа» в русском языке)
существует набор универсальных концептов,
присутствующих практически во всех языках.
К ним относятся прежде всего концепты, являющиеся выразителями форм организации
материи, – это концепты «время» и «простран-
- 80 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ство». Они начали формироваться в глубокой
древности наравне с языком и мышлением и
остаются в языке по сей день. Концепты времени и пространства являются первичными, базовыми концептами на всем протяжении развития
общества в целом и отдельных этносов в частности. Но по сравнению с концептом пространства, понятие «время» является наиболее сложным в интерпретации его сущности. Об этом
говорит большое количество вариантов его осмысления в разных науках. Именно поэтому
его необходимо изучать в совокупности всего
научного знания. Исследование этого концепта
интересно тем, что позволяет судить, как отдельно взятый социум ощущает себя в окружающем мире и как он относится к этому миру.
Настоящая работа посвящена вопросу о концепте «время» в контексте языковых интерпретаций отражения времени в русском и английском языках с точки зрения стадий этногенеза
их носителей.
Понятие «этногенеза» было введено в научный дискурс Л.Н. Гумилевым, для описания
процесса сложения этнической общности как
взаимодействия развивающихся этносов с
вмещающим ландшафтом и другими этносами.
Он также предложил классификацию народов в
соответствии с их ощущением времени. Эти
исследования привели ученого к выявлению
типов исторического мышления этносов, которые связаны с отношением к прошлому, настоящему и будущему, господствующему на
конкретном этапе развития общества.
«Что такое время не знает никто. Однако
измерять его люди научились. Даже самые
примитивные народы, не имеющие потребности в линейном отсчете времени от какой-либо
условной даты («Основания Рима», «Сотворения мира», «Рождества Христова», «Хиджры» –
бегства Мухаммеда из Мекки в Медину и т.п.),
различают день и ночь, времена года, «живую
хронологию» по датам собственной жизни и,
наконец, цикличности – неделю, месяц…» [Гумилев, 122].
«Такое разнообразие систем отсчета показывает, что оно отвечает серьезным переменам
этнопсихологии, что, в свою очередь, определяется сменой возрастов этноса. Для наших целей важна не та или иная система отсчета, а
различие в понятиях прошедшего, настоящего
и будущего» [Гумилев. 122]. Эти различия в
отношении этносов ко времени были определены Л.Н. Гумилевым как пассеизм, актуализм и
футуризм.
Пассеизм – ощущение времени, при котором
прошлое воспринимается как единственная
объективная реальность. Прошлое не ушло, оно
в человеке, и поэтому к нему стоит прибавлять
нечто новое, ибо тем самым прошлое, накапливаясь, продвигается вперед.
- Актуализм – отношение ко времени, при
котором настоящее воспринимается как единственная объективная реальность. «Люди этого
склада... хотят жить сейчас и для себя».
- Футуризм – восприятие времени, при котором будущее воспринимается как единственная объективная реальность. «Это игнорирование прошлого и настоящего ради будущего...
реальной признается только мечта...» [Гумилев,
126].
Пассеизм, актуализм и футуризм отражают
три стадии этнической динамики, в противоположность статическому состоянию, которому
свойственно игнорирование этносом времени
как такового. Время не интересует людей этого
склада, потому что они не извлекают из отсчета
времени никакой пользы для той деятельности,
которая их кормит [Гумилев, 126].
Пассеизм, актуализм, футуризм и статическое восприятие времени можно использовать
и при интерпретации лингвистического материала, поскольку восприятие времени заложено
в подсознании человека, а когда это происходит в течение нескольких столетий, то речь уже
идет о мировоззрении и мироощущении народа. К концу XX в. лингвисты поняли, что носитель языка – это носитель определенных концептуальных систем. Концепт - основная ячейка культуры в ментальном мире человека
(URL:
http://genhis.philol.msu.ru/article_120.
shtml#00). Совокупность концептуальных представлений о мире через различные пословицы,
крылатые выражения, каузальные метафоры
образует языковую картину мира, в которой
находят свое значимое место языковые модели
движения времени.
В современной научной картине мира существует несколько концепций и моделей движения времени. Основными из них являются статическая и динамическая. В лингвистике они
также являются моделями движения времени.
Согласно динамической языковой концепции, реально существуют только события настоящего времени, события прошлого уже реально не существуют, а события будущего еще
не существуют. Субъектом движения здесь выступает время. Например, в рус. яз. – время
идет, в англ. яз. – time flies (время летит).
Для иллюстрации динамической модели
движения времени обоих языках используется
преимущественно метафорическая лексика, в
которой время уподобляется:
- 81 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
- человеку (в рус. яз. – время идет, бежит, в
англ. яз. – Time cures all things - время лучший
целитель);
- животному (в рус. яз. – время летит, ползет; в англ. яз. – time flies) или фрукту ( в англ.
яз. – time is ripe – время пришло, созрело);
- водному потоку ( в рус. яз. – река времени,
время течет, льется, плывет).
В лингвистике статическая модель движения
времени заключается в том, что происходит
движение человека во времени как некоем
«жизненном пространстве» (тесная ассоциация
с пространством придает времени статичность:
это
«поле»,
которое
мы
«переходим»)[Яковлева. Цит. по Резанова, 148]. Наглядно это представим следующим образом:
время — это полотно, на котором расположены
события, важные для человека, на которые он
ориентируется. Эта модель приемлема у народов, находящихся на мемориальной стадии этногенеза, например, у эскимосов, у индейцев и
т. д. Примером может послужить метафорическая лексика, в которой время уподобляется
пространству (в рус. яз. - идти по дорогам времени, идти к этому дню; в англ. яз. – out of time
– слишком поздно).
Нами было приведено выше несколько примеров относительно отражении движения времени в языке. В научной литературе в области
лингвистики проведен ряд исследований, доказывающих, что и в русском и в английском
языках динамическая модель является доминирующей.
Однако, анализируя отдельные примеры
русского и английского языков, мы замечаем,
что англичане очень реалистично относятся к
настоящему времени, не рассчитывают на будущее. Русские люди, наоборот, ведут себя
пассивно по отношению к нему, живут мечтой
и надеждой на будущее.
Так, проанализируем примеры выражений
восприятия времени говорящими на русском и
английском языках. Пословицы «Утро вечера
мудренее», «Будет день – будет пища» - в русском языке трактуются как «не стоит беспокоится сейчас, в настоящий момент, в будущем
будет все гораздо лучше». А пословицы английского языка такие как “There is no time like
the present” – Нет времени кроме настоящего,
“What may be done at any time will be done at no
time” – Что можно сделать в любое время, на
самом деле не будет сделано никогда, лови настоящий момент, “A mill cannot grind with the
water that is past” – Вода, которая утекла, не
может крутить мельничные колеса (в данной
пословице вода подразумевается как время),
свидетельствуют о том, что для носителей это-
го языка большую ценность имеет настоящий
момент. Примером различного восприятия
времени служит грамматическое оформление
общеизвестных истин в русском и английском
языках. «Два плюс два будет четыре» - в русском языке оформляется глаголом быть, есть в
будущем времени, а “two plus two is four” – в
английском языке оформление происходит с
помощью глагола be в настоящем времени.
Аналогичные примеры представляют способы
выражения времени по часам. В русском языке
«пять минут первого, полтретьего, без двадцати
четыре» - носитель языка ориентируется на час,
который еще не наступил, в английском языке
“five past twelve, half past two, twenty to four” –
отсчет ведется по факту наступившего часа,
кроме тех случаев, когда до следующего часа
осталось менее 30 минут.
Если рассмотреть представленные фрагменты двух языковых картин мира (русской и английской) в соответствии с классификацией народов относительно четырех ощущений времени Л.Н. Гумилева, то мы можем обнаружить,
что на современном этапе развития общества
русский язык склонен к «футуризму», а английский – к «актуализму». Согласно предположению автора классификации футуристическое восприятие времени закономерно, как и
пассеизм и актуализм, но действует на этническое сообщество столь губительно (но только в
чистой форме), что любой этнос гибнет целиком, либо гибнут «мечтатели», либо «мечтатели» объявляют свою мечту осуществленной и
начинают жить ради себя. Исходя из этого,
можно предположить, что носители русского
языка – это и есть «мечтатели», которые не ценят настоящий момент, не пользуются им, откладывают все на «потом» (т. е. будущее) и
только, что и делают – с нетерпением ждут его.
Чего нельзя сказать об английских носителях
языка, для которых в большей мере существует
только настоящий момент. Для них он составляют настоящую ценность. Они не позволяют
себе расточительности относительно времени.
Таким образом, мы можем гипотетически
предположить, что отражение концепта «время» в языке зависит от этнической принадлежности носителя, а именно от стадии и типа
ощущения времени. Пассеизм, актуализм, футуризм и статическое восприятие времени имеет место не только в этнологии, но и в лингвистике.
Литература
1. Гумилев Л.Н. Соч.: в 15 т. Т. 3. Этногенез
и биосфера Земли. М.: 1993.
- 82 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
2. Резанова З.И. и др. Метафорический
фрагмент русской языковой картины мира:
ключевые концепты. Воронеж: 1998.
3. Степанов Ю.С. Концепт. [Электронный
ресурс]//[сайт]. URL: http://genhis.philol.msu.ru/
article_120.shtml#00
(дата
обращения:
28.09.2009)
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В МЕДИАИССЛЕДОВАНИЯХ
СОВРЕМЕННЫХ ЖУРНАЛИСТОВ
Копейка-Коваленко С.В.
Черкасский национальный университет имени Богдана Хмельницкого
Черкассы, Украина
Социальные проблемы присущи любой социальной формации и лишь только в тех обществах, где СМИ справляются со своими главными функциями, вырабатывается механизм
противостояния дальнейшему развитию этих
проблемных зон. В то же время социум со своей стороны возлагает на журналистов особые
надежды. Нередко именно работники медиа
являются теми профессионалами, которые способны если не решить ту или иную социальную
проблему, то хотя бы спровоцировать определенные действия властей для ее устранения,
акцентировать на проблеме внимание общественных организаций, призвать широкую общественность к активным действиям, инициировать социальный диалог и массовое обсуждение путей разрешения проблемы.
Ежедневная информационная деятельность,
а также само общество стимулирует журналиста к выбору общественно важной темы последующей публикации. Поэтому, когда в журналиста появляется замысел написать определенное произведение, ему прежде всего следует
четко определить, с какой позиции нужно наиболее продуктивно представить тему дальнейшей публикации. Кроме того, профессиональным долгом работника медиа, который освещает социальные проблемы, является градирование тем по уровню значимости для всего общества и по прогнозируемым результатам.
Следует отметить, что в этом аспекте целесообразным будет перечислить возможные варианты источников поиска темы социожурналистом, среди которых в первую очередь
можем назвать такие:
– конкретное задание редактора издания,
где работает журналист;
– редакционная почта;
– отчеты госслужащих относительно социальных аспектов развития социума и важных
социальных проблем;
– статистические данные и документальные архивы;
– участие представителей прессы, для которой освещение и разрешение социальных
проблем является приоритетным заданием, в
профессиональных совещаниях, сборах, публичных мероприятиях;
– окружающий мир, который является самым широким источником для поиска социальных тем и проблемных зон.
Логичным продолжением нашей статьи станет детальное рассмотрение понятия „социальная проблематика” в медиа. Речь идет о круге
вопросов, которым журналист посвящает авторские социопубликации. В более узкой трактовке – это перечень проблем, наиболее приближенных к человеку, которые непосредственно касаются жизни социума, имеют гриф
значимости не только в теоретическом плане,
но и в практическом.
В таком случае следует говорить и о функциях журналистских публикаций, предметом
которых являются социальные проблемы:
– информативно-консультативная (материалы на социальную тематику отвечают читателю на вопрос, как, где и с помощью каких
ресурсов можно решить его проблемы, с кем
проконсультироваться для принятия правильного решения);
– функция защиты прав граждан (напечатанные социопубликации бросают вызов нарушителям законодательства, предавая их гражданскому суду и требуя от них социальной ответственности);
– функция побуждения к социальному действию (материалы СМИ, рассматривающие
социальные проблемы, объясняют потребителям информации, почему им нужно отстаивать
и защищать свои права, подсказывают, как правильно это сделать с учетом законодательства);
– ориентировочная функция (социопубликации ориентируют реципиентов относительно
возможных путей последующего решения проблем, показывают альтернативные модели преодоления трудностей);
- 83 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
– учебная (автор социопубликации всегда
подает немного больше информации, чем знает
читатель; активное узнавание реципиента о
чем-то неизвестном заполняет объем учебной
функции);
– воспитательная функция (публикации о
социальных проблемах, связанных с негативными проявлениями жизнедеятельности социума, критикуют их и в то же время воспитывают общество, иллюстрируя более правильный вариант поведения);
– предупредительная (социальные статьи
предостерегают людей от опасности, очерчивают возможные варианты ее избегания).
Важно также акцентировать на том, что есть
несколько причин, по которых журналисты
вынуждены прибегать к поиску новых социальных проблем, описывать и раскрывать их в
своих публикациях:
– стремление выяснить все аспекты определенной проблемы, которая вызывает сомнения и является непонятной для самого журналиста;
– намерение найти справедливость, доказать собственную значимость перед социумом;
– потребность работника масс-медиа не
раствориться в потоке однородной информации, желание быть „другим” – общественно
ценным гражданином;
– желание удивить читателя, дать новую
жизнь старым темам, сказать о старом, как о
новом.
Не менее важным, на наш взгляд, является
тот факт, что у журналиста, который работает
над рассмотрением той или иной социальной
проблемы, должно быть обостренное чувство
социальной ответственности. По мнению русских исследователей, оно заключается, с одной
стороны, в том, что журналист осознает себя
частью общества, а с другой, понимает, что
может сам повести его за собой. „Если определенную социальную проблему по различным
причинам не поднимает ни власть, ни коммерческие учреждения, ни граждане, на журналиста ложится ответственность затронуть эту тему и поддерживать ее в „пылающем” виде, пока ее по крайней мере не начнут решать” [4].
Но стоит отметить, что в обязанности журналиста не входит оценивать социальную тему,
называя, что белое, а что черное. Главное задание работника медиа – самому выяснить, что
происходит в социуме и почему имеет место та
или иная проблема, а также передать полученные данные относительно конкретной социальной проблемы обществу. В то же время читатели самостоятельно выяснят для себя, что, собственно, белое, а что черное. Хотя социожур-
налист, который работает с актуальными и
важными общественными темами, должен не
только освещать проблему, но и представлять
ее в контексте – законодательном, экономическом, историческом, правовом, а также всегда
искать компетентные источники информации
для комментирования социальных проблем.
Констатируем, что нынче суммарное, хотя и
периодическое, освещение социальных проблем в СМИ позволяет журналисту с помощью
вербальных средств отобразить целостную социокартину современной жизни перед читателем, а также – способствовать выработке у него
адекватного отношения к локальным и глобальным проблемам человечества.
Можем также отметить, что журналист, получив интересную неотложную, злободневную
информацию о той или иной социальной проблеме, доносит ее к аудитории своего медиа.
Достаточно важной является расстановка акцентов, когда автор отмечает суть социально
важного или ценностно-личностного вопроса и
дает рекомендации (часто – с помощью профессиональных комментаторов и экспертов –
авт.) или информационно практическую помощь всем читателям через героя публикации.
Российский социолог и исследователь социологии массовой коммуникации О. В. Бойко
проанализировала особенности репрезентации
социальных проблем в российской прессе конца ХХ столетия. В результате контентаналитического рассмотрения четырех изданий
(„Аргументы и факты”, „Комсомольская правда”, „Саратов”, „Саратовские вести”) с учетом
жанровых особенностей и лейтмотивов проанализированных публикаций была принята классификация, включающая семь типов статей:
1. Проблемные статьи – актуальные, острые.
2. Информационные статьи – это факты, статистика, реклама.
3. Превентивные – разъясняющие, профилактические.
4. Статьи результативного типа – отчеты о
мероприятиях, сообщения об успешных решениях.
5. Описательные статьи – рациональные и
без акцентов.
6. Биографические статьи – истории жизни.
7. Призывающие статьи – с акцентом на оказание воздействий на читателей [1].
Пресса должна быть своеобразным средством социального мониторинга, целью которого
является систематическое изучение настроений, надежд и ориентации населения, разработка обоснованного прогноза будущей социальной жизни граждан. Также журналистам стоит
помнить: чтобы влиять на разум и чувства чи-
- 84 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
тателей, нужно по крайней мере в общих очертаниях знать особенности их интеллекта, тонкости духовного мира, вектор интересов и вкусов.
Зато отношение реципиента к журналистской публикации, в зависимости от нескольких
факторов, может быть позитивным, негативным, критическим, скептическим, осудительным и даже безразличным. Все виды реакции
во время восприятия аудиторией комплекса
сообщений одного направления. От того, какое
впечатление произвели на читателя социальные
публикации, а также какое отношение к ним
было у реципиента, зависят конечные эффекты
влиятельности и результативности этих материалов.
Правда, следует заметить то, что не каждый
украинский журналист компетентен при рассмотрении социальных проблем и готов к продуцированию эффективной социальной масмедийной информации. Такое явление объясняется несколькими факторами: стереотипностью мышления, низким национальным сознанием, беспомощностью в вопросах и нюансах
нынешнего законодательства в сфере защиты
прав граждан, элементарной ленью относительно освещения социально резонансных, а
потому – сложных материалов, а также нежеланием пересекать порог „паркетной журналистики”.
На сегодняшний день главная проблема заключается не в том, чтобы акцентировать на
неотложности социальной тематики, „вовлекать внимание общественности в эту проблему,
требовать признания статуса социальной журналистики”, а в том, чтобы „говорить о ее качестве и уравнивании социожурналистики в правах с другими видами медиадеятельности” [4].
Тем работникам СМИ, которые готовы описывать и раскрывать социальные проблемы,
которые берутся за освещение социальных тем,
необходимо прилагать немало усилий, чтобы
публикации в конечном результате выходили
целостными, неповерхностными и социально
результативными. Одним из самых главных
практических моментов является потребность
отделять ведущую социальную тему от ряда
сопутствующих. Журналисту, который работает над социопубликацией, главную тему стоит
раскрывать не бегло, а о, отсеивать ее от других
тематических вкраплений, которые могут воз-
никать в связи с более глубоким изучением социальной проблемы. Следует помнить, что в
сфере медиа также срабатывает принцип „за
двумя зайцами погонишься – не поймаешь ни
одного”.
И наконец хотим акцентировать на том, что
свобода слова является одним из основных неоспоримых прав каждого человека, показателем
истинно демократического общества, индикатором качественной и действенной журналистики, катализатором массового прогресса. „Но
иногда ее ограничение мотивируется тем, что
она становится важнейшим шагом на пути к
достижению стабильности в социуме и гражданского равновесия. Речь идет о тех, ситуациях, когда этого требуют интересы общества” [2,
40]. Поскольку журналист является профессиональным коммуникатором и главным носителем свободы слова, то именно в его профессиональный кодекс должна входить графа о невозможности злоупотребления этим правом и нарушения основных принципов общественной
морали, особенно – при освещении социальных
проблем.
Литература
1. Бойко О. В. Репрезентация социальных
проблем в российской прессе 90-х годов // Социологические исследования. – 2002. – № 8. –
С. 120
–
128.
–
Режим
доступа:
http://www.ecsocman.edu.ru/db/msg/292422/2763.
html.
2. Иванов В. Ф. Информация в журналистике // Актуальные вопросы массовой коммуникации: Научный бюллетень. – К., 2003. –
Вып. 4. – С. 28 – 33.
3. Карпенко В. О. Журналистика: основы
профессиональной коммуникации: Уч. пос. для
студентов высших учебных заведений, которые
обучаются по специальности „Журналистика” /
В. О. Карпенко, КНУ имени Тараса Шевченко,
Институт журналистики. – К.: Нора-Друк, 2002.
– 348 с.
4. Шенберг М. Профессиональные качества
журналиста, пишущего на социальные темы,
обсудили на научной конференции в МГУ. –
Режим доступа: www.asi.org.ru.
5. Ясавеев И. Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации. – Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2004. –
200 с.
- 85 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ОБРАЗ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ В РАССКАЗАХ Е.Д. АЙПИНА
(на материале книги «Река-в-январе»)
Косинцева Е.В.
Югорский государственный университет
Ханты-Мансийск, Россия
Последняя книга рассказов «Река-в-январе»,
вышедшая из-под пера одного из крупнейших
прозаиков хантыйской литературы Е.Д. Айпина, представила новую тему в его творчестве –
тему любви – и новый, нетипичный для северной литературы образ – образ возлюбленной.
Главная тема книги не вызывает сомнений, поскольку сам писатель емко утверждает ее в
эпилоге: «Он любил и был любим» [1: 7], а затем резюмирует и в прологе сборника рассказов: «Писать о любви тяжело – а любить еще
тяжелее…» [1: 207]. Как отметил А.В. Шаррен:
«Изначальная, но не окончательная реальность
сборника рассказов Еремея Айпина – этих интимных поэтических баллад, сонетов в прозе о
непостижимой любви мужчины и женщины, о
смелых чувствах Его к Ней, Ее к Нему, о счастье сбывшейся мечты, сжимающем горло, и о
случившемся горе, испепеляющем душу. Небольшие по форме, но переполненные тайными
откровениями и огнем эмоций» [1: 5]. Все лирические истории, вошедшие в книгу, автор
разделил на четыре жанра: осенняя грусть, эссе,
рассказ, осенняя печаль.
Осень любима Айпиным и весьма символична в его творчестве. Осень – символ расставания, увядания («Осень в твоем городе», «Моя
княжна», «Где же ты, осень»). Герой осознает,
что теряет возлюбленную, отсюда и ощущение:
«Я умирал вместе с осенью» [1: 30].
Черты образа возлюбленной видим в Ирине
из рассказа «В полете в бездну», Энн из рассказа «Ночь Маэстро», Селесте из рассказа «Рекав-январе», Вирджинии из рассказа «Парижанка». Иногда автор называет свою возлюбленную «Она». Во всех произведениях образ возлюбленной создается писателем через восприятие героя.
Сборник открывает рассказ «Осень в твоем
городе». Герой повествует нам о своей возлюбленной, и в этом повествовании видим всю
гамму чувств влюбленного человека: «Я слушал. Слушал ревниво. Я ревновал Тебя к Твоему городу. И, ревнуя, наслаждался Твоим изумительным голосом. Изумительным голосом,
чистым и нежным. Я слушал как сказку, как
песню, как симфонию…» [1: 12]. Восхищение
возлюбленной переходит в чувство собственничества, мир героя замыкается на любимой:
«Видел только горящие тихим огнем Твои следы. Слышал только Твой чудный голос. Вспо-
минал только Твои слова. Улавливал запах
только Твоих волос. Удивительно четко отпечатались на камне мостовых Твои следы…» [1:
16]. Рассказ наполнен и грустью расставания,
утраты любимого человека. Спасают героя его
воспоминания: «Но годы ничего не стерли во
мне, ничего не притупили. Как ни странно,
время оказалось бессильным перед моим чувством к Тебе. Твое божественное имя живет во
мне, и я это имя не доверю никому…» [1: 17].
Сам же женский образ обожествлен, идеализирован, собирателен.
Небольшую трансформацию образа видим в
рассказе писателя «Моя княжна». Автор вновь
не называет нам имени возлюбленной, но упоминает о сфере ее профессиональных интересов. Образ возлюбленной построен на ассоциативных ощущениях героя: связан с местами их
совместного пребывания. Рассказ начинается со
слов: «Ты собиралась выйти замуж в конце
осени…» [1: 21]. Неоднократный повтор это
фразы в рассказе и влияет на композицию
произведения, и раскрывает характер героя.
Снова возлюбленная воплощает в себе мир, без
которого герой ставит свое существование под
сомнение: «Ты была моим языком. Ты была
моим бесконечным вопросом» [1: 23], «Ты была моим словом. Ты была моим слухом. Ты была моими глазами. И наконец, Ты стала моей
душой. А отрывать от себя душу невыносимо
больно и тоскливо…» [1: 28]. Образ возлюбленной в этом рассказе представлен как недосягаемый идеал. Герой глобализирует возлюбленную: «Ты являлась центром Вселенной, и
все вращалось вокруг тебя» [1: 27]. С возлюбленной связана и жизненная энергия героя, поэтому и расставание с ней подобно смерти:
«Так заканчивалась Твоя последняя поездка со
мной. И чем ближе подступал конец осени, тем
тоскливее становилось мне. Кончились мои
земные дни. Ведь я умирал вместе с осенью»
[1: 30]. Весьма характерна для рассказов Айпина ассоциация осени с мотивом утраты возлюбленной. Возлюбленная – это не телесное
воплощении в рассказе: «И наконец ты стала
моей душой» [1: 28].
В рассказе «В мире вечного покоя» возлюбленная - это тайна, загадка, и мужчина всегда
будет ее постигать: «Ушла в мир вечного покоя
моя первая тайна…» [1: 125].
- 86 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Видим сравнение героем своей возлюбленной с музами: «Ты блистала классической красотой. В чертах твоего лица, в цвете глаз и волос, в жестах, в манере речи, в походке, в мироощущении много было от очаровательных
муз девятнадцатого века, от эпохи Пушкина
<…> Ты была, конечно, лучше. С тобой им,
конечно, не сравниться. Ни в чем. Ни в красоте,
ни в любви» [1: 127], «Это моя муза. С такой
музой надо создавать только шедевры» [1: 189].
Характерную черту в образы влюбленных
вносит сравнение их с Адамом и Евой: «Наверное, нечто подобное испытывал библейский
первочеловек Адам после сотворения Евы…»
[1: 127]. Возлюбленной свойственна жертвенность. Ради любви она принесла в «жертву»
свою семью. Герой не настаивает на выборе
возлюбленной, он полностью возлагает право
выбора на нее: «<…> мне подумалось, что тебе
виднее, как быть. Значит, в самом деле, так будет лучше. Прежде всего, лучше для тебя» [1:
130]. Предчувствуя расставание, герой старается сохранить в душе каждое мгновение, проведенное вместе с любимой: «<…> я старался
навечно сохранить в себе любую частицу твоего тела» [1: 130]. Вновь видим, что в возлюбленной концентрируется мир, и как существование мира без нее ставится под сомнение героем: «Разве мир мог существовать без твоего
певучего голоса, без твоей классической строгой красоты, без твоей грации в движениях, без
изящных линий и форм твоего таланта, без таинственной и непостижимой глубины твоих
прекрасных глаз?!» [1: 135]. В рассказе появляется мотив смерти возлюбленной. Трагическую весть герой переносит мужественно, но в
тоже время он теряет смысл своей жизни: «И
теперь шел в морозном дыму и ждал, ждал с
нетерпением своей кончины, своей смерти. И
когда бы она ни пришла, какой бы она неожиданной ни была – я приму ее с радостью. <…>
Теперь живу ожиданием той, другой жизни. И
свою кончину восприму с тихим ликованием –
ведь там, в мире вечного покоя, ты ждешь меня» [1: 138].
«Река-в-январе, или в Рио-де-Жанейро» еще
один рассказ, в котором появляется образ возлюбленной. Ее появление предчувствуется героем: «Утром, стоя у отеля в ожидании автобуса, я почувствовал, что вдруг посветлело. Невольно повел глазами влево, вправо. И увидел
ее. Девушку, тонкую, как тростиночка. Она была во всем светлом. И казалась совсем прозрачной. Сквозь нее как будто просвечивали воды
Атлантики, накатывающие на песчаный пляж.
И, возможно, посветлело от ее светлых одея-
ний. Вся она светлая. Светлый короткий костюм в редкую синюю крапинку. Светлые волосы. Белое лицо. Не тронутые загаром руки. Не
тронутые загаром ноги. Впрочем, вся она показалась мне еще не тронутой жизнью… Северянка, подумал я про нее. <…> Точнее, не ходила, а будто плавно скользила по-над землей,
почти не прикасаясь к мостовой. Настолько она
была легка. Хотя солнце светил яркое, но очки,
по-видимому, ей не очень были нужны. Когда я
снова глянул в ее сторону, оправа с черными
стеклами уже поднята на лоб, а сама она с высоко поднятой головой, словно птица перед
взлетом, задумчиво смотрела в даль понадводную, в бурлящий в волнах океан» [1: 99]. Светлая цветовая гамма, легкость и прозрачность,
сравнение с птицей свидетельствуют о возвышенном восприятии образа возлюбленной. Автор неоднократно обращает наше внимание на
источаемый героиней свет: «<…> я почувствовал, что вдруг посветлело» [1: 99], «Возможно,
свет усиливался и от ее светлых одеяний» [1:
103]. Она почти всегда была одета в светлое:
«Она была во всем светлом <…> Светлый короткий костюм в редкую синюю крапинку» [1:
99], «Сегодня она вся цветастая <…> в широкой и длинной, до пят, светлой цветастой юбке
и в такой же светлой кофточке» [1: 103], «Одета в светлые джинсы и в светлую рубашку с
короткими рукавами.» [1: 114], «Прислушиваясь к голосу океана, Селесте в коротком светлом халатике задумчиво застыла у волнореза»
[1: 117]. Писатель не случайно окружает героиню белым цветом. Белый цвет символизирует
чистоту, именно такой лирический герой видит
свою возлюбленную: «Впрочем, вся она показалась мне еще не тронутой жизнью…» [1:
117]. В произведении появляется и имя у героини – Селесте, известно и откуда она: приехала из Эдмонтона (Канада).
Через возлюбленную в рассказе выводится
и формула женского счастья: «Через год от нее
пришло письмо. Письмо заканчивалось припиской: «У меня родилась двойня. Два мальчика. Какое это счастье!..» И вправду, каждая буквочка ее письма дышала счастьем» [1: 122].
Влюбленные счастливы и вместе, и на расстоянии друг от друга.
Часто в возлюбленной Айпина завораживает
аристократизм и во внешности, и в манере поведении, иногда это указывает и на происхождение героини, так в рассказе «Моя княжна»
лирический герой думает: «<…> с какой грацией Ты держалась на приемах. Как ты вела беседу. Как входила в зал. Как танцевала. Как садилась за стол и притягивалась к приборам. Сло-
- 87 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
вом, влекло все то, что никаким образованием
не получить. Это должно быть в крови. Возможно, в прошлом веке Твои прабабушки с такой же грацией выходили на бал <…>» [1: 27].
В рассказе «Парижанка» писатель приближает возлюбленную к образу королевы: «<…>
окинув взглядом стол и мужчин, она королевой
опустилась в свое кресло с высокой спинкой»
[1: 189-190], «<…> плывет, как царица!» [1:
167].
Интересно, что не всегда образ возлюбленной в рассказах Айпина привлекает яркой, необычной внешностью. Так в рассказе «Парижанка» читаем: «Верджинию нельзя назвать
красавицей, но на нее приятно было смотреть.
Стройная, высокая, тонкая. Почти прозрачная,
словно капелька воды из родника. Волосы такие долгие и черные, кажется, чернее не бывает. И брови черные, тонкие, длинные и очень
подвижные, реагирующие на каждое его слово
и малейшее движение. Но самыми выразительными на ее лице оставались глаза» [1: 187].
Создавая образ возлюбленной писатель использует сравнение героини с лесной феей, как
в рассказе «Полет в бездну»: «Ты напомнила
мне лесную фею из сказки» [1: 63].
Возлюбленная Айпина обладает колдовскими чарами, не случайно лирический герой именует ее то колдуньей, то ведьмой, соответствуют этому и употребляемые писателем глаголы:
заворожила, околдовала, так, например, в рас-
сказе «Парижанка» читаем: «Несомненно в ней
было что-то такое, необъяснимое, мистическое,
мифическое, колдовское» [1: 187].
Следует отметить, что ни в одном из рассказов, в которых встречается образ возлюбленной, не встречается определение «любимая» в адрес героини из уст героя.
Как видим, образ возлюбленной, создаваемый Айпиным, не имеет конкретного портретного описания. Во внешности автор обращает
внимание на глаза, волосы, губы, голос. Восприятие образа дается на уровне ощущений:
«<…> глаза – два бездонных озера. Можно в
них утонуть. Волосы – нежные иглы кедрачей.
Ресницы – опушка на вершинке молодой елочки. Тело – что у гладкоствольной пихты. Без
трепета невозможно прикоснуться» [1: 63].
Для образа возлюбленной, созданного Е.Д.
Айпиным в рассказах, характерно отсутствие
портретного описания. Автор в каждом произведении акцентирует внимание на детали,
штрихе в образе. Созданному прозаиком образу возлюбленной свойственна нежность, прозрачность, грациозность, жертвенность и притягательность. Автор сближает образ возлюбленной с образом богини, отсюда и его явная
идеализация.
Литература
1. Айпин Е.Д. Река-в-январе. Сборник рассказов. – СПб.: ООО «МИРАЛЛ», 2007. – 208 с.
ДИНАМИКА СОДЕРЖАТЕЛЬНОЙ КАТЕГОРИИ АДРЕСАТА
РЕКЛАМНОГО ДИСКУРСА
Кочетова Л.А.
Волгоградский государственный университет
Волгоград, Россия
Основополагающим в системном описании
типов текста является содержательный критерий. Реклама как тип текста содержит фиксированные, повторяющиеся темы, некоторые из
которых, например, референция к рекламируемому товару или услуге используются с 18-го
века; в то время как другие содержательные
аспекты такие, как референция к адресату рекламы претерпевали значительные изменения.
В англоязычной рекламе 18-ого века объявления практически каждое рекламное объявление содержит референции к категории адресата. В середине 19-го века число текстов, содержащих данный тип референции, существенно
сократилось. Референция к адресату в рематической части встречается в 1/3 всех текстов до
конца 20-го века. В тематической части референция к адресату рекламного текста встреча-
ется несколько чаще. В начале 20-го века половина рекламных текстов упоминают адресата в
тематической части. Только начиная с 1980-х
гг. ссылки на адресата стали использоваться
чаще, помимо количественных изменений данная содержательная категория претерпела и
качественные изменения, демонстрирующие
три тенденции: расширение области референции; возрастание степени вовлеченности адресата в процесс рекламной коммуникации; семантическая вариативность типов референции.
В конце 18- го века референция к адресату
являлась типичной характеристикой рекламы.
Этот тип референции отличался не только частотностью, но и формально -семантическим
сходством. Эта содержательная категория
включает определение целевой группы, для которой предназначался текст, как например, в
- 88 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
тексте: LOVE, № 12 Haymarket, respectfully informs the Nobility and Gentry, that he professes it
his ambition to stand distinguished by the Excellence of Perfumery (The Times Aug.19, 1798).
Выделяются
следующие
номинативные
группы, обозначающие целевую аудиторию:
Noblemen and Gentlemen; Single Gentlemen,
Young Gentlemen, Ladies; Pregnant Ladies, the
fashionable World, Public, Nobility, Gentry and
Public и др. Например, преподаватель иностранных языков предлагает свои услуги Single
Gentlemen desirious of learning French, in an
agreeable and expeditious way (The Times Febr.2,
1788). В рекламном тексте 19-го века преподавателя танцев адресат помещается в рематическую позицию:
QUADRILLES, Waltzing, Minuets, Gavottes,
and every other style of fashionable DANCING.
TAUGHT by Mr.WILLIS, 41, Brewer-street, Golden-square; private lessons at all hours to untaught
or incomplete pupils, of any age, wishing privacy
andexpedition. A select academy every Tuesday
and Friday evening. A juvenile academy on
Wednesday and Saturday. Also a morning academy, for ladies only, on Mondays and Thursday.
Families and schools punctually attended.(The
Times June 10,1825)
Как показывает вышеприведенный пример,
создатели текстов иногда давали некоторые
детали описания целевой аудитории, делая
ссылку на желания и надежды адресата рекламы. Главная функция этой содержательной категории заключается в отборе потенциальных
покупателей с учетом демографических критериев, таких как возраст, класс, пол, определенных интересов и обстоятельств, а также в помощи адресату в нахождении релевантной информации. Второстепенная функция – лесть
адресату посредством причисления его к высшим классам или указания на наличие у него
вкуса. В соответствии с современными социологическими подходами к значению рекламного дискурса (Goldman 1992, Bocock 1993) упоминание целевых групп предполагает, что адресат через потребление может приобрести новую социальную идентичность, например,
текст, рекламирующий ирландский поплин,
может интерпретироваться как предложение
приобрести характеристики знати через потребление рекламируемой ткани.
HENRIETTA-STREET, COVENT-GARDEN.
LADIES DEMI-SAISON DRESSES.
EDWARD ARCHER, Irish poplin and Tabbinet Mercer to her Majesty,
With great respect informs the Nobility and
Gentry, that he has now an extensive assortment of
Poplin, some in quite new colors, calculated for
elegant Autumn and Winter Dresses, both plain
and satin striped., and some that make up very genteel for Morning Gowns, or Travelling Great
Coates, that come only to 11.3 s. the Gown quality.
All kinds of Black Silks for Mourning. White
and Black Bombazeens, $ c. (The Times Oct.1,
1788).
Однако упоминание адресата не является
описанием целевой группы, а скорее предлагает ролевую модель или идеал, которого можно
достигнуть через потребление. Тем не менее,
вряд ли создание социальных ролей входило в
намерение создателей рекламного текста в 18ом веке. Использование нейтральных демографических критериев таких, как young, single
указывают на то, что создатели текстов обозначают потенциальных покупателей, а не создают
для них социальные роли. Более того, если бы
целью рекламы 18-го века было создание впечатления, что социальные идеалы достижимы
через потребление, невозможно объяснить, почему в 19-ом веке создатели текстов не использовали эту стратегию, когда доход населения
увеличился, и потребители могли позволить
себе покупать товары не первой необходимости.
Использование нейтральных демографических критериев встречается и в 20-ом веке, например, в 1950-е г.г. целевая аудитория эксплицитно обозначается в рекламе товаров для
здоровья, таких как лекарственные средства,
гигиены и т.д.: Women over forty (1958). Наименование целевой группы встречается и в
более современных рекламных текстах, например: Attention all Graduates (The Financial Times
June 11, 1994).
Как отмечают социологи, потребление в 19ом веке стало знаком социального статуса (Bocock 1993: 15-16). Тем не менее, данная тенденция не отразилась в рекламных текстах. В
19-ом веке референций к адресату было намного меньше, чем в 18-ом веке: в начале века это
число составляло две трети всех рекламных
текстов, а в 1860 и 1896 г.г. – только половина
рекламных текстов содержала референцию к
адресату. Данную тенденцию можно объяснить, во-первых, уменьшением размера рекламного текста, что вынуждало рекламодателей
отбирать только существенную информацию,
т.е. описание товара или услуги; во-вторых,
усиливающейся тенденцией к ориентации на
товар.
В конце 19-го века значительно изменилось
качество референций к адресату, большая часть
которых реализовывалась посредством импера-
- 89 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
тивных форм, например: Before deciding send
for a new catalogue (The Times Jan. 21, 1896). В
некоторых рекламных текстах вместо императивных конструкций использовались номинативные группы или придаточные предложения
с изъявительными формами, семантическая
структура которых предполагает обращение с
просьбой, например: on application. Номинативная группа Terms on application (The Times
March 23, 1896) трансформируется в прямой
императив Apply for terms. Предложение
‘ATTENTION is also drawn to NESTLE’S SWISS
MILK’ (The Times Jan.21, 1896) является более
вежливой формой императива Pay attention to
Nestles Swiss Milk.
Использование императивов и фраз, предполагающих просьбу, без указания на целевую
группу отражает расширение референциальной
области этой содержательной категории. Вместо идентификации потенциального покупателя, ограничивающей число реципиентов, обезличенное обращение позволяло охватить всех
читателей. Это объясняется тем, что в эпоху
перепроизводства рекламодатели не могли позволить себе отбирать потенциальных покупателей и нуждались в том, что бы охватить как
можно большее количество людей для успешной конкуренции на рынке.
В текстах, предлагающих услуги, семантическая экспликация адресата отличается от текстов, предлагающих товары, демонстрирующих
большую вариативность, что также может служить свидетельством того, что усиливающаяся
конкуренция требовала использования разнообразных форм воздействия.
Использование императивов способствовало
изменению модели коммуникации и вовлечению читателя в процесс коммуникации. Следствием этого явилось изменение коммуникативного статуса адресата. В предшествующий
период адресат обозначался местоимениями 3его лица и являлся топиком коммуникации.
Прямое обращение к адресату посредством императивных форм превращает его в непосредственного участника рекламного дискурса.
Восприятие рекламного текста 18-го века
включало несколько этапов: на первом этапе
адресат извлекал информацию о целевой группе, далее идентифицировал себя с целевой
группой, эксплицированной в тексте, и на
третьем этапе отождествлял себя с адресатом
текста. В конце 19-го века внешняя коммуникативная ситуация, в которой читатель является
коммуникативным партнером создателя текста,
находит отражание в тексте.
Интерактивный аспект рекламной коммуникации усиливается за счет использования ме-
стоимений 2-го лица you и your, которые встречаются в 1896 г. , например: Pear’s Soap: You
may keep Pears’ Soap for 20 years, Look to your
drains (The Times Sept.21, 1896). В обоих случаях местоимения you и your не могут быть декодированы анафорически на текстовом уровне, а
только экзофорически, что является признаком
межличностной коммуникации и предполагает
прямой контакт между производителем текста
и адресатом.
Стремление создателей рекламного текста
усилить вовлечение адресата в процесс коммуникации демонстрирует то, что восприятие
рекламных текстов изменилось. Рекламодатели
не были уверены, что адресат прочтет все рекламные тексты в поисках нужной информации
и использовали прямое обращение к адресату
для его вовлечения в дискурс. Эта тенденция
вовлечения адресата в процесс коммуникации
продолжилась и в 20-ом веке, что выражается в
доминировании форм местоимений второго
лица и возросшем числе императивов.
В 20-ом веке императивные формы демонстрируют тенденцию к вариативности. В конце
19-го века большая часть императивов выполняла аппелятивную функцию, побуждая адресата обратить внимание на товар или услугу, и
относились в основном к подготовке к потреблению, в начале 20-го века императивы стали
затрагивать сам процесс потребления, используя агрессивные тактики продаж, например:
Try 4B, 3B or 2B [pencils] (The Times May 21,
1917); buy a box of Turf Virginia Cigarettes today
(The Times May 21, 1917).
Предпочтительное использование императивов поддерживалось и психологическими
исследованиями рекламы того времени.
В.Скотт отмечал, что императивы привлекают
внимание и вызывают немедленное действие,
т.к. команды избавляют того, кому они предназначены от принятия решения (Scott 1908: 74,
66).
В 1930-е г.г. наряду с существующими появляются новые тенденции. Косвенные императивы и описания целевой аудитории являются
редкими, используется описание преимуществ,
которые получит адресат с приобретением товара, например: you will enjoy the very best light
it is possible to have. В отличие от 1788 г. когда
упоминание целевой группы было семантической характеристикой объявления, ссылки на
адресанта имеют прагматическую направленность, так как их основная функция вовлечь
реципиента в коммуникативный процесс.
В 1950-е гг. внимание создателей рекламы
переключилось на желания покупателей (Bovee/Arens 1982: 167). Инновацией было исполь-
- 90 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
зование 1-го лица мн. ч. с референцией как к
адресанту, так и к адресату. Единая референция
предполагает, что создатели текста и адресат
образуют однородную группу, разделяющую
интересы. В этот период использование we в
этой функции является редким. В конце 20-го
века происходит дальнейшее увеличение референций к адресату, однако их функция меняется
с семантической на прагматическую, например:
Like most other credit cards, it’s accepted wherever you see Visa and MasterCard signs (The Daily Telegraph June 16, 1997). Местоимение you
выполняет прагматическую функцию, вовлекая
адресата в процесс коммуникации. Этому же
способствует и использование прямых вопросов к адресату, например, компания Reno после
изложения технических и финансовых условий
приобретения автомобиля использует вопрос:
What do you day to that? (The Times May15,
1996).
Таким образом, динамика содержательной
категории адресата заключается в расширении
функций референций, когда к семантической
функции добавляется прагматическая, которая
является доминирующей. Вариативность референций к адресату позволяет рекламодателям, с
одной стороны, обращаться к широкому кругу
потенциальных потребителей, а, с другой стороны, обращаться к индивидуальному адресату,
учитывая его потребности и желания.
Литература
1. Bocock, R. Consumption. – London: Routledge, 1993.
2. Bovee C., Arens W. Contemporary Advertising. Homewood Ill: Irwin, 1982.
3. Scott, W.D. The Psychology of Advertising:
A Simple Exposition of the Principles of Psychology in Their Relation to Successful Advertising. –
Boston: Small, Maynard, 1908.
РЕЧЕВОЙ ЖАНР ИНСТРУКЦИОННО-ЗАПРЕТИТЕЛЬНЫХ НАДПИСЕЙ В РУССКОЙ И
ИТАЛЬЯНСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ
Кудинова Е.В.
Южный Федеральный Университет
Ростов-на-Дону, Россия
Инструкционно-запретительные
надписи
(ИЗН) – явление широко распространенное.
Реализуясь в идентичной (или очень сходной)
коммуникативной ситуации – пребывание человека в общественном месте - ИЗН обладают,
тем не менее, национальной спецификой и могут быть рассмотрены как маркеры особенностей ментальности носителей русской и итальянской лингвокультур. Данные объявления ранее уже привлекали внимание исследователей.
Опыт сопоставительного лингвокультурологического анализа немецких и американских информационно-запретительных надписей был
осуществлен А.Вежбицкой в книге «Сопоставление культур через посредство лексики и
грамматики»20. С.Г.Тер-Минасова в книге
«Язык и межкультурная коммуникация» рассматривает русские и английские регулятивнозапретительные надписи21. Мы используем
термин «инструкционно-запретительные надписи», так как он, с нашей точки зрения, наиболее точно отражает тематику анализируемых
нами объявлений. В рамках данного исследования ИЗН рассматриваются как речевой жанр.
Вежбицка А. Сопоставление культур через посредство
лексики и прагматики, М. 2001. С. 158-215
21
Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2009. С. 248-258
20
Анализ собранного языкового материала позволяет выделить основные лексемы и грамматические конструкции, с помощью которых в
русском и итальянском языках выражаются
запрещение и инструкция: глагол «запретить» и
его аналог «vietare», неопределенная форма
глагола, повелительное наклонение глагола.
Глагол «запрещать» широко используется в
составе русских ИЗН («Водителю и пассажирам
курение в салоне запрещено», «Лицам не достигшим 18 лет, вход запрещен»), как и аналогичный ему итальянский глагол «vietare» (E’
vietato parcheggiare moto e biciclette sotto il portico – Запрещено парковать мотоциклы и велосипеды под подъездом; E’ vietato buttare oggetti
dal fenestrino – Запрещено выбрасывать любые
вещи из окна; Vietato fumare – Курить запрещено и т.д.). Часто глагол «запрещать» в русских
ИЗН сочетается с наречием «строго» (в отличие
от итальянского языка, где нам лишь один раз
встретилось выражение «e’ assolutamente
vietato»). Глаголы «запрещать» и «vietare», хотя и имеют сходное лексическое значение, не
являются полными аналогами, на что указывают их синонимические ряды. Анализ синонимического ряда глагола «запрещать», в который
«Словарь синонимов русского языка» под ре-
- 91 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
дакцией З.Е. Александровой22 включает лексемы «строго-настрого запрещать» (разг.), «воспрещать» (офиц.), «возбранять» (устар.), «заказывать» (устар. и прост.), приводит к выводу,
что различие между приведенными глаголами
заключается в их стилевой принадлежности,
сфере употребления, в то время как лексическое значение сохраняется неизменным. Глагол «vietare» является ключевым словом, находящимся во главе разработанного синонимического ряда. Наиболее близким к данному глаголу по значению является глагол «proibire». На
русский язык обе лексемы переводятся глаголом «запрещать». Однако анализ контекстов, в
которых употребляется глагол «proibire», позволяет говорить, что он обозначает более
строгий и категоричный запрет, который уместнее было бы назвать приказом (например, ai
musulmani e’ proibita la carne suina – мусульманам запрещено есть свинину). Этот глагол (видимо, именно в силу безапелляционности) в
итальянских ИЗН не встречается.
Продуктивным способом выражения запрещения и инструкции является грамматическая
форма инфинитива («При входе в читальную
зону по билету разового посещения иметь при
себе паспорт», «При аварии разбить стекло молотком»), в русском языке часто сочетающийся с отрицательной частицей «не» («Не курить», «Автомобили не ставить»). Последние
конструкции близки по значению к глаголам в
форме повелительного наклонения, также
употребляющимся в русских инструкционнозапретительных объявлениях («Придерживайте
дверь», «Уходя, выключайте, пожалуйста,
свет»). Будучи синонимичными, они не являются, тем не менее, взаимозаменяемыми. Императив – личная форма глагола и, таким образом, ориентирована на диалог и ответную реплику, в то время как инфинитив – безличная
форма глагола - даже теоретически не допускает возражения, изначально предполагает безусловное и безоговорочное подчинение и не терпит возражений. В итальянском языке конструкции с инфинитивом служат исключительно
для выражения инструкции («Entrare adagio.
Pericolo di carico e scarico» – «Входить быстро.
Погрузка и разгрузка опасны». «Uscita di sicurezza. In caso di emergenza rompere il vetro con il
marteletto» – «Запасной выход. В случае опасности разбить стекло молотком»), так как неопределенная форма глагола в сочетании с отрицательной частицей non (не) в итальянском
языке служит для образования отрицательной
Александрова З.А. Словарь синонимов русского языка,
М., 2008. С.234
22
формы повелительного наклонения 2 лица
единственного числа. Таким образом, запретительный инфинитив в итальянском языке невозможен. ИЗН с глаголом в повелительном
наклонении («Non toccate I fili. Pericolo di
morte.» – «Не трогайте провода. Опасно для
жизни.») в итальянском языке наименее распространены. Можно говорить об их единичности. Это связано, вероятно, с тем, что повелительное наклонение в сознании носителей
итальянского языка ассоциируется прежде всего с приказом (для выражения же просьбы используется modo condizionale – условное наклонение).
Привлекает внимание специфика употребления формы повелительного 2 лица единственного числа глагола в русском и итальянском
языках. Если в итальянских объявлениях данная форма призвана интимизировать процесс
общения, сократить дистанцию между адресантом и адресатом («Usa la tessera sanitaria per
prenotare i servizi allo sportello – ci aiuterai a servirti meglio» - «Используй страховой полис для
предварительного заказа услуг – так ты поможешь нам лучше обслуживать тебя»), то в русских ИЗН грамматическая форма 2 лица единственного числа повелительного наклонения
употребляется для выражения в самой категоричной и безапелляционной манере инструкции, которую уместнее было бы назвать приказом («Стой! Предъяви пропуск!», «Водитель,
стой! Выйти из машины. Предъявить документы.»). Вероятно, здесь мы сталкиваемся с двумя
разными представлениями о коннатативной
окраске форм «на ты» и «на Вы». Для представителей итальянской культуры она ассоциируется с неформальным, интимным, дружеским
общением. В сознании русских, напротив, связана с военным приказом. Подчеркнуто вежливое обращение воспринимается носителями
русской культуры положительно, о чем свидетельствует тенденция писать личное местоимение 2 лица множественного числа с большой
буквы (Вы), тем самым подчеркивая, что это
обращение не ко многим людям сразу, а к одной персоне («Приглашаем Вас по вакансии:
бухгалтер с опытом работы», «Мы переехали!
Ждем Вас по адресу: 14 линия, 55»), хотя это
является нарушением орфографических норм
русского языка. В итальянских ИЗН формы
вежливого обращения «Lei» мы не встретили
ни разу.
В итальянском языке для выражения запрещения и инструкции широко используется
грамматическая форма «si-impersonale». По
значению она соответствует русским односоставным неопределенно-личным предложени-
- 92 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ям. Субъект действия в данных высказываниях
мыслится как неопределенная, нерасчлененная
совокупность людей («Si prega di portare I documenti n originale e fitocopia» - «Просят предоставлять документы в оригинале и ксерокопии»).
Об изменениях в менталитете русского человека свидетельствует тот факт, что факультативные, необязательные компоненты композиции получают в них все более широкое распространение. Это проявляется в тенденции к выражению в объявлении не только запрета, но и
его мотивации. («Убедительная просьба не оставлять пищевые отходы и прочие нечистоты в
раковинах. От этого часто засоряются трубы.
Спасибо.», «Уважаемые посетители! Животные
зоопарка получают все необходимые продукты.
Прикорм сладостями и хлебом приводит к болезням и гибели. Убедительная просьба: животных не кормить») и благодарности («Уважаемые клиенты! Поднимайте сливную ручку
без резких движений. Спасибо.», «Убедительная просьба не оставлять пищевые отходы и
прочие нечистоты в раковинах. От этого часто
засоряются трубы. Спасибо.»). Однако нельзя
не отметить тот факт, что последние объявления противоречат нормам русской грамматики,
согласно которым этикетное междометие «спасибо» («большое спасибо», «благодарю») является реакцией на уже совершенное действие, но
никак не предваряет его.
Тематика определяет тяготение ИЗН к официально-деловому стилю. Однако в современных ИЗН мы все чаще сталкиваемся с элементами языковой игры. Помимо чисто коммуникативной, они приобретают эстетическую
функцию. И если сказанное мало относится к
таким «официальнейшим» заведениям, как нотариальные конторы, суды и другие государственные учреждения, то в общественном транспорте обнаружить такого рода объявления совсем не сложно.
В последние годы в маршрутных такси, помимо традиционных и привычных сообщений о том, что «первые шесть
мест для сидения для детей и инвалидов», и
призывов «быть взаимно вежливыми и уступать места…», получили распространение новые, развлекательные сообщения («Не говорите
водителю, куда ему ехать, и он не будет говорить, куда вам идти», «Купи себе холодильник
и хлопай дверью», «Прижимаясь ближе к соседу, вы дарите надежду людям на остановке»,
«Остановок «здеся» и «тута» не существует»,
«Водитель не осьминог – всем сдачу дать не
может», «Говорите громче, где надо остановить… Не бойтесь разбудить водителя»,
«Просьба бананы и прочее есть вместе с кожурой», «Книга жалоб и предложений в соседней
маршрутке» и т.д.). В такого рода ИЗН мы зачастую сталкиваемся с языковой игрой, которая
создает комический эффект. Иногда, например,
он достигается за счет намеренного искажения
нормы языка: в объявлении «Остановок «здеся»
и «тута» не существует» мы сталкиваемся с
просторечными формами. Другой способ –
прием обманутого ожидания, когда в объявлении обыгрываются привычные клише, взятые
из традиционных ИЗН («Книга жалоб и предложений в соседней маршрутке»). Богатую
почву для создания комического эффекта дает
полисемия («Не говорите водителю, куда ему
ехать, и он не будет говорить, куда вам идти»,
«Берегите дверь – это ваш единственный выход»). В объявлении «Зайцев не везем. Дед Мозай едет дальше» языковая игра базируется на
многозначности слова «заяц» и апелляции к
прецедентному тексту, хорошо известному носителям
русской
культуры
(поэме
Н.А.Некрасова). Но особенно широко используется в таких смеховых объявлениях неожиданная мотивация («Прижимаясь ближе к соседу, вы дарите надежду людям на остановке»,
«Говорите остановки громче: водитель глухой.
Но не стоит кричать: он еще и нервный», «Берегите дверь: это ваш единственный выход»,
«Кричите громче – есть шанс остановиться»,
«Не хлопай дверью – водитель пугается»). В
целом можно говорить о разрушении в этих
объявлениях привычного представления о социальной роли пассажира и связанной с ним
системе поведения. М.М.Бахтин говорил о позитивном значении здорового карнавального
смеха, который противостоит диктату, идеологии, монологизму и навязыванию какой-либо
точки зрения. Поэтому, с нашей точки зрения,
актуальность именно таких объявлений, которые становятся все более популярны, не может
не свидетельствовать о важных изменениях в
менталитете русских людей: на смену диктату
приходит смеховая, игровая культура и, соответственно, раскрепощение людей.
Привлекает внимание тот факт, что все чаще
в последнее время составители ИЗН предпочитают использовать нестандартные объявления.
Это, с нашей точки, зрения, свидетельствует о
росте стремлении к самовыражению в русских
людях, которые больше не желают сливаться с
толпой и быть как все, не боятся быть оригинальными, непохожими на других, позволяют
себе оригинальность, стремятся выделиться в
ряду себе подобных. С другой стороны, тенденция к экспериментированию в рамках рече-
- 93 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
вого жанра ИЗН вызвана пониманием того, что
необычное объявление скорее привлечет внимание человека. Таким образом, мы можем сказать, что в сознании «властных структур» (даже
если эта «властная структура» всего лишь владелец маленького ресторанчика или водитель
маршрутного такси) формируется представление о том, что люди вовсе не обязательно последуют их инструкциям – их надо удивить,
заинтриговать, рассмешить или польстить им.
Например, на дверях ресторана с многозначным и многозначительным названием «Тело»
вместо привычного «Открыто» читаем: «Тело»
доступно». Активно используется с этой целью
языковая игра, как, например, в объявлении
«Обмен валют. Будьте в курсе», где обыгрываются разные значения слова «курс» (в таких
ИЗН встает проблема разграничения данного
речевого жанра и речевого жанра рекламы; вероятно, данное объявление находится на стыке
двух речевых жанров). С большим разнообразием сталкиваемся также в корпусе ИЗН, связанных с расписанием работы какого-либо учреждения. Раньше подобная информация вводилась словами «Режим работы», «Расписание
работы», «Часы работы». Сегодня ИЗН этого
типа отличаются большей оригинальностью:
«Работаем для вас без перерыва», «Офис 24
часа для удобства наших клиентов», «Приходи
к нам каждый день» (здесь подчеркивается позиция адресата), «Мы работаем ежедневно»,
«Мы работаем с 11.00 до 16.00 (в таких объявлениях подчеркивается с помощью личного
местоимения субъект действия, учреждение, в
отличие от советских ИЗН, не является чем-то
внешним и независимым по отношению к сотрудникам).
Можно говорить об увеличении в русском
языке количества ИЗН, где инструкция и запрет
выражены имплицитно («Здесь не пользуются
мобильными телефонами», «Внимание! Магазин находится под видеонаблюдением», «У нас
не курят», «Уважаемые зрители! Просим Вас не
забывать на время спектакля отключать мобильные телефоны. Фото и видеосъемка может
производиться только с разрешения администрации театра. Обращаем ваше внимание на то,
что приобретенные билеты возврату не подледат. Желаем приятного просмотра!»).
Литература:
1. Антология речевых жанров. М.: Лабиринт, 2007. – 320 с.
2. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. – 445 с.
3. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле
и народная культура средневековья и Ренессанса, М.: Худож. лит., 1990. – 543 с.
4. Бердяев Н. Судьба России. М.: Эксмо,
2007. – 640 с.
5. Вежбицка А. Понимание культур через
посредство ключевых слов, М., 2001. – 288 с.
6. Вежбицка А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики, М.: Языки славянской культуры, 2001. — 288 с.
7. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание.
М.: Русские словари, 1996. – 416 с.
8. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки славянской
культуры, 1999. – 780 с.
9. Горелов И.Н. Седов К.Ф., Основы психолингвистики, М.: Лабиринт, 2008. – 320 с.
10. Зализняк А.А. Левонтина И.Б., Шмелев
А.Д., Ключевые идеи русской языковой картины мира. М.: Языки славянской культуры, 2005.
– 544 с.
11. Земская Е.А. Клише новояза и цитация в
языке постсоветского общества // Вопросы
языкознания. 1996. №3. С.23-31.
12. Карасик В.И., Прохвачева О.Г., Зубкова
Я.В., Грабарова Э.В. Иная ментальность. М.:
Гнозис, 2007. – 352 с.
13. Крейдлин Г.Е., Кронгауз М.А. Семиотика, или азбука общения. М.: Флинта: Наука,
2007. – 240 с.
14. Кронгауз М. Русский язык на грани нервного срыва. М.: Знак, 2009. – 232 с.
15. Леонтович О. Введение в межкультурную
коммуникацию. М.: Гнозис, 2007. – 367 с.
16. Попова. З.Д., Стернин И.А. Когнитивная
лингвистика, М.: АСТ: Восток-Запад, 2007. –
314 с.
17. Рылов Ю. Аспекты языковой картины
мира. Итальянский и русский языка. М.: Гнозис, 2007. – 304 с.
18. Садохин А.П. Межкультурная коммуникация. М.: Альфа- М; Инфра-М, 2004. – 288 с.
19. Седов К.Ф. Дискурс и личность. М.: Лабиринт, 2004. – 320 с.
20. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М.:
Аспект-пресс, 2007. – 368 с.
21. Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и
культур, М.: Слово, 2008. – 344 с.
22. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2009. – 264 с.
- 94 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
МОДЕЛИ НЕРАСПРОСТРАНЁННЫХ ДВУСОСТАВНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
В ОБСКО-УГОРСКИХ ЯЗЫКАХ
Лыскова Н.А.
Югорский государственный университет
Ханты-Мансийск, Россия
Наблюдается развитие синтаксических идей
в способах понимания структуры предложения.
Структурные модели отличаются большим разнообразием, но при всем многообразии выделяются две основные группы: 1) модели порождающих грамматик; 2) таксономические модели. На основе трансформационного анализа,
некогда разработанного З. Харрисом и Н. Хомским, появились генеративные (порождающие)
грамматики. Генеративные грамматики сформировались в условиях функционирования
приемов дескриптивной лингвистики, анализа
непосредственно составляющих компонентов.
Теория генеративных грамматик резко противопоставила синтаксический компонент семантическому, что позже было подвергнуто критике У. Вайнрайхом. Он пишет о необходимости
различать отношения между символами в логике и в естественных языках. В логике отношения между символами считаются синтаксическими, а «в естественных языках семантичны и
отношения между символами».
В приведённом нами перечне структурных
схем двусоставного предложения имеются и
модели порождающих грамматик, опирающиеся на собственную языковую компетенцию исследователя, и таксономические модели, фиксирующие факты языка в процессе коммуникации.
Отражаются наиболее распространенные
способы выражения грамматического субъекта
и грамматического предиката. Поэтому есть
возможность составления типичных структурных схем обско-угорских нераспространённых
двусоставных предложений. Структурная схема
равняется предикативному минимуму. Она
представляет формальную устроенность нераспространённого двусоставного предложения
как предикативной единицы. Структурная схема основывается на традиционном учении о
главных членах предложения, в нее входят
лишь те компоненты, которые составляют его
предикативное ядро (подлежащее и сказуемое).
В структурных схемах не отражены семантические конкретизаторы. Символами обозначаются только стержневые лексемы, образующие структуру предложения. Структурные
схемы устанавливают типологию, общеязыковые универсалии. Специфические особенности обско-угорских языков отражены не в
полной мере: не обозначены характерные компоненты осложненных типов подлежащего и
сказуемого, парные глаголы, колоративные
конструкции. Существующие символы несовершенны. Например, символ сор обозначает и
связочный глагол, и вспомогательный глагол
составного глагольного сказуемого, и вспомогательный глагол аналитической формы будущего времени изъявительного наклонения. Это
и понятно: живой язык невозможно полностью
схематизировать.
Нами использованы следующие символы
для обозначения компонентов структурных
схем двусоставных предложений обскоугорских языков: N — имя существительное,
Pronnom — имя числительное, личное местоимение, Pronabs — неличное местоимение, Vf —
финитивная форма глагола, Vinf — инфинитив в
составном глагольном сказуемом, Vсор — вспомогательный или связочный глаголы, Adv —
наречие, Advquant — наречие количественное,
Gerund — деепричастие, Adj — прилагательное, [S] — опущенное подлежащее, Inf — инфинитив как подлежащее, Neg — знак отрицания.
Приводим структурные схемы обскоугорского двусоставного предложения:
1) N — Vf — (Neg): хант.: Сиськет арийсыт
'Птички пели'; манс.: Ты вармаль хосат олс 'Это
дело было давно'.
2) Pronnom — Vf (Neg): хант.: Мин иськийн
потсаймын 'Мы (дв.) замерзли (дв.)'; манс.:
Манрыг та порат тан сови потыртэгыт? 'Почему
тогда они говорят неправду?';
3) Pronabs — Vf (Neg): хант.: Хулыева мойлупсы лувела тәсыт 'Все принесли подарки ей';
манс.: Такви кон та квалапас 'Он сам вышел на
улицу';
4) Nquant — Vf (Neg): хант.: Китумтак хонша
керийсаңан 'Оба упали навзничь'; манс.: Китытэ ты торыг таитэн пахвты 'Второй (его) в этот
момент тому (его) бросает';
5) [S] — Vf (Neg): хант.: Ан веритлэм '(Я) Не
одолею (его)'; манс.: Атпыл лавсум 'И (я) не
сказал';
6) N — Gerund (Neg): хант.: Хотэн няты суныт тутна тосьман 'Четыре угла дома (твоего)
огнем объяты (букв, обставлены)'; манс.: Войкан туйт уй лагыл хурил хансыма 'Белый снег
исписан звериными следами';
- 95 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
7) Pronnom — Gerund (Neg): хант.: Муң
луңатман 'Мы сосчитаны'; манс.: Тан ловиньтымат 'Они сосчитаны';
8) Pronabs — Gerund (Neg): хант.: Хой луматман? 'Кто одет?'; манс.: Хотьют масхатым? 'Кто
одет?';
9) Nquant — Gerund (Neg): хант.: Китумтак
луңатман 'Оба сосчитаны'; манс.: Китгаге ловиньтымаг 'Двое(его) сосчитаны';
10) N Vinf — Vcop (Neg): хант.: Ётмел юпийн
камын юхыт харсематы питсыт 'После игры(их)
на улице стали трещать деревья'; манс.: Хоса
воль ты нэглуңкве патыс 'Длинный плес стал
появляться';
11) Pronnom — Vinf Vcop (Neg): Лыв ляль елы
тута вуратлыт 'Они хотят продолжать войну';
манс.: Наң ёнгуңкве таңхегын 'Ты хочешь играть?';
12) Pronabs — Vinf Vcop (Neg): хант.: Таңки
ветта сам унттыйтсум 'Промышлять белку сам
научился'; манс.: Хотьют нан халынт кати —
матапрись нампа ёнгилыл енгункве хасы? 'Кто
из вас умеет играть в кошки-мышки?';
13) Nquant — Vinf Vcop (Neg): хант.: Китумтак
воимтта ант мошитсаңан 'Оба не могли
заснуть'; манс.: Китгаге хультуңкве ат вермесыг
'Двое (его) не могли остаться';
14) [S] — Vinf Vcop (Neg): хант.: Йиңкна пегытта питсум: ' (Я) Стал купаться в воде'; манс.:
Манрыг олн ойтуңкве пойтсыт 'Почему (они)
перестали платить деньги?';
15) N — N (Neg): хант.: Ерёмка сит амп
'Ерёмка — это собака'; манс.: Элмхолас магыс
сяр тының ут – ты лылы 'Для человека самое
дорогое (букв, самый дорогой предмет) — это
жизнь';
16) Pronnom — N (Neg): хант.: Тув шеңк тэпытты хо 'Он — большой обманщик (букв,
очень обманывающий человек)'; манс: Ам сэр
— мор вортолнут! 'Я — дремучий медведь';
17) Ргопаbs — N (Neg): хант.: Тувы кусяй
'Сам хозяин'; Кашиң велпас ху 'Каждый
охотник'; манс.: Тавки кусяй 'Сам хозяин';
Касың алысълан хум 'Каждый охотник';
18) Nquant — N (Neg): хант.: Кимит нэ мойпыр 'Вторая — медведица'; манс.: Овыл — асе
'Первый — отец (его)';
19) Inf — N (Neg): хант.: Ветпысэм тута кены вер хун 'Охотиться (букв, нести промысел(мой)) — разве легкое дело?'; манс.: Такви
мире магыс усункве ты сот! 'Погибнуть за свой
народ (его) — это счастье!';
20) Inf — Adj (Neg): хант.: Ётгы ат рахыл!
'Играть нельзя!'; манс.: Алам олуңкв купнит ати
Пелпа туйт йикв халыт 'Жить, действительно,
нелегко среди пляски колючих снежинок';
21) N — Pronnom (Neg): хант.: Асиланаңкилан луңхыт муң 'Духи родителей (твоих)
— ма'; манс.: Алысьлан хум — тав. 'Охотник —
он';
22) Nquant — Pronnom (Neg): хант.: Олаңмит —
наң 'Первый — ты'; манс.: Китгаге — тэн 'Двое
(его) — они (дв.)';
23) N — Pronabs (Neg): хант.: Апсен хот там
'Дом младшего брата (твоего) — этот'; манс.:
Сот таи маныр? 'Счастье — это что?';
24) Nquant — Adj (Neg): хант.: Ий паттап, кимит ям 'Один страшный, второй хороший';
манс.: Акватэ — нёмса, китытэ — кантың
'Один (его) — кроткий, второй (его) —
сердитый';
25) N — Adj (Neg): хант.: Ма манты пантэм
хув! 'Мой путь (мой) следования долгий!';
манс.: Латңум атың ати! 'Слово (мое) не сладкое!';
26) Pronnom— Adj (Neg): хант.: Лув хопшат
'Он серый'; манс.: Тав хансаң 'Он пёстрый';
27) Pronabs — Adj (Neg): хант.: Хой тын кутны туң? 'Кто из них прав?'; манс.: Сох ильпилит
'Все новые';
28) N — Neg: хант.: Вохсар пошхиеңын
антомңын 'Лисят (дв.) нет (дв.) (букв.: Лисята
(дв.) отсутствующие (дв.)'; манс.: Охсар коиг
атимыг 'Лисят (дв.) нет (дв.) (букв.: Лисята (дв.)
отсутствующие (дв.)';
29) Pronnom — Pronnom Vcop: хант.: Наң па наң
ула, ма па ма уллум 'Ты будь ты, я являюсь я';
манс.: Наң ос наң олэн, ам ос ам олэгум 'Ты
будь ты, я являюсь я';
30) Pronnom — N Vcop: хант.: Лув иса нявремыта мосты пилхоя ус 'Он для всех детей был
нужным другом'; манс.: Тав илттыг наил хораялы 'Он неожиданно загорается огнем';
31) N — N Vcop (Neg): хант.: Асет-ойка тасиң
сёрас хуя ювмат 'Отец (его)-батюшка, оказывается, стал называется, стал богатым купцом';
манс.: Ты пыгрись Сеня олыс 'Этот мальчик
был Сеня';
32) [S] — N Vcop (Neg): хант.: Туңын сёрас
ху хосьна мита рупийтыс 'Летом у купца работал (он) батраком'; манс.: Усь тэлум мань агрисиг емтыс '(Она) Стала только что родившейся
девочкой';
33) N — Adj Vcop (Neg): хант.: Лорыт товетн
си кем ун уллыйл 'Сор (их) весной бывает такой большой'; манс.: Элныл уля келпхарпиг
наңкхатас
'Издали
пламя
казалось
красноватым';
34) Pronnom — Adj Vcop (Neg): хант.: Муя наң
кашты-пушты ёхатсан? 'Почему ты пришёл
грустный?'; манс.: Туп маснутыл тав матрос
хурип олыс 'Только одеждой он был похож на
матроса';
- 96 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
35) Pronabs — Adj Vcop (Neg): хант.: Ий ат мар
лакка иса па хораса йис 'За одну ночь кругом
все стало иным (букв, другим похожим стало)';
манс.: Касың сотыңиг емтас 'Каждый стал
счастливым';
36) Nquant — Adj Vcop (Neg): хант.: Китумтак
мин тэты-яньсьты хась-самын 'Она мы (дв.) остались голодными'; манс.: Сас олныңиг емтапасмен 'Оба (вдруг) стали денежными';
37) [S] — Adj Vcop (Neg): хант.: Йивты асты
хасис 'Он остался сиротой (букв.: сиротским)';
манс.: Осься юнтуп хурил та емтапас '(Он)
Превратился в тонкую иглу (букв.: стал тонкоиголочным образом)';
38) N — Nquant Vcop (Neg): хант.: Туңын пирысь ики атэт ус 'Летом старик жил один';
манс.: Туи матум ойка таккетэ олыс 'Летом старик жил один';
39) Pronnom — Nquant Vcop (Neg): хант.: Тув
кимит ус 'Он был вторым'; манс.: Тан танккеныл хультсыт 'Они остались одни';
40) [S] — Nquant Vcop (Neg): хант.: Исат атэт
рупийтыс '(Он) Работал всегда один'; манс.:
Аквписыг таккетэ олыс 'Постоянно (он) жил
один';
41) N — Gerund Vcop (Neg): хант.: Ёхан
хоныңа ай хоп йирман ус 'К берегу реки была
привязана калданка (тип лодки)'; манс.: Ховт
хорамтым олыс 'Ёлка была наряжена';
42) Pronnom — Nquant Vcop (Neg): хант.; Наң
лавлысман ула! 'Ты жди! (букв.: Ты будь ожидаючи!)'; манс.: Наң урхатым олэн! 'Ты жди!
(букв.: Ты будь ожидаючи!)';
43) N — Pronnom: хант.: Нявремыт яйсаңкыт
уллыт 'Дети живут по-братски'; манс.: Нёвумтаттал люли оңхын вор 'Девственно (букв.: нетронуто) стоит смолистый бор';
44) Pronabs — Adv Vcop (Neg): хант.: Иса си
пуляң ошиңа йис 'Все тогда стало известно';
манс.: Пуссын ягпигиньсь-апсиньсь олэгыт 'Все
живут по-братски';
45) Pronnom — Adv Vcop (Neg): хант.: Муң
яйсаңкыт уллув 'Мы живем по-братски'; манс.:
Тав каңкум ойкатл руманьсил олсыг 'Он с моим
дядей (моим) были (дв.) друзьями (букв.: подружески)'.
Литература
1. Васикова Л.П. Сложные предложения в
современном марийском языке. Ч.1. Структурные схемы предложений. Сложноподчинённые
предложения. Йошкар-Ола, 1982.
2. Лыскова Н.А. Главные члены обскоугорского
предложения//Вопросы
финноугорской филологии: Сб. науч. тр. Вып.5. Л.:
Изд-во ЛГУ, 1990.
3. Юфкин Ю.С. Модели простого повествовательного глагольного предложения в мокшанском языке: Автореф. дис. … канд. филол.
наук. Тарту, 1985.
4. Хомский Н. Вопросы теории порождающей грамматики//Актуальные проблемы современной лингвистики: Учеб. пособие. М.: Флинта – Наука, 2008
НЕЗАВУАЛИРОВАННОЕ ХУДОЖЕСТВЕННО-СТИЛИСТИЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ
ПОЭТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ ПУШКИНА В РОМАНЕ И.НОВИКОВА «ПУШКИН В
ИЗГНАНИИ» И В.ГРОССМАНА «АРИОН»
Мануйлова И.В.
Филиал ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»
Пятигорск, Россия
Литературно-художественная практика знает примеры, когда в исторических романах о
великих писателях изображалась лишь бытовая
сторона их жизни, творческая же биография
великих писателей, само их творческое наследие оставались за пределами художественного
изображения. Из произведений о Пушкине наглядным примером такого сугубо одностороннего подхода к изображению поэта может служить
роман
Л.
Гроссмана
«Записки
д`Аршиака», который был опубликован в 1931
году. Книга была написана в тот период, когда
в советской литературе первых послеоктябрьских десятилетий отчетливо проявилась тен-
денция к документальному изображению бытовой стороны жизни великих исторических деятелей прошлого, в том числе и писателей. Все
внимание повествователя в романе сосредоточено на изображении придворного быта, дворцовых интриг, на изображении встреч и переписки героев, предшествовавших дуэли и на
самой трагической развязке. Творческая жизнь
Пушкина как великого национального поэта в
романе совершенно отсутствует. Повествователь цитирует в романе массу различных документов официального характера, текстов из газет, из переписки, но остро чувствуется полное
отсутствие поэтической жизни Пушкина. Пове-
- 97 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ствователь не находит нужным воспроизвести
на страницах романа художественные тексты,
отражающие его творческую жизнь как великого художника слова. В результате Пушкин как
великий поэт может только мыслиться читателем. В романе есть Пушкин-дуэлянт, но нет
Пушкина - великого поэта, что совершенно
справедливо было отмечено в литературной
критике 30-х годов и позднее в литературоведческих и языковедческих исследованиях
(С.М.Петров, 1980, Ю.А.Андреев, 1962,
М.Н.Нестеров, 1978 и др.). Сам стиль исторического повествования в форме записок иностранца и его переписки с другими иностранцами очень далек от языка Пушкина как русского национального писателя.
Принципиально иной подход к изображению
Пушкина
наблюдаем
в
романе
И.Новикова «Пушкин в изгнании» и В. Гроссмана «Арион». Авторы этих весьма удачных,
по признанию литературных критиков, произведений изображают Пушкина прежде всего
как творческую личность, как великого народного поэта. В связи с таким подходом в романах показывается, как и на основе каких впечатлений зарождались стихи Пушкина, как они
создавались, как воспринимались окружением
поэта и широкой российской публикой, как
реагировал поэт на похвалы или критику. Все
это, естественно, влекло за собой широкое
включение стихотворных текстов Пушкина в
историческое повествование о нем.
В соответствии с общей установкой писателей на изображение Пушкина прежде всего как великого
поэта на страницах романов Новикова «Пушкин в изгнании» и В.Гроссмана «Арион» широко представлены фрагменты наиболее важных
произведений Пушкина, отражающие и его
личную жизнь, отношения с современниками, и
его общественно-политические взгляды, эстетические позиции. Посредством текстовых
включений в форме сверхфразовых единств, их
объединений на страницах романов отражены
характерные стилистические черты романтических поэм «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Братья разбойники», элегий
«Погасло дневное светило», «Редеет облаков
летучая гряда», «Земля и море», «Я пережил
свои желанья», «К Овидию», «Таврида», посланий «К Чаадаеву», «К Языкову», «Я помню
чудное мгновенье», и других. Приведенные на
страницах романов небольшие отрывки из этих
произведений, представляющие собой целостные стилистико-синтаксические структуры,
ключевые семантико-стилистические единства,
благодаря умелому их подбору, мастерскому
художественному использованию, тонким ху-
дожественно-стилистическим
комментариям
колоритно и разносторонне воспроизводят язык
Пушкина как великого национального поэта.
В качестве характерных жизненных ситуаций И.Новиков и В.Гроссман нередко изображают, например, чтение стихов Пушкина
самим поэтом или его друзьями. Такие художественные сцены помогают писателям нагляднее, выразительнее раскрыть взаимоотношения
между героями, их взаимные чувства, а также
показать конкретные исторические лица и события, которые отражены в стихах. Так, например, стихотворение Пушкина «Редеет облаков летучая гряда», написанное в период пребывания с Раевскими в Крыму, Новиков связывает непосредственно с взаимоотношениями
поэта и Марии Раевской, младшей дочери генерала Раевского, которая была тогда еще совсем
юной. Средством раскрытия этих взаимоотношений и служит текст стихотворения, включенный в историческое повествование: «Утром
в тот день Пушкин имел с Марией еще одну
встречу - один на один в библиотеке, где нечаянно вместе сошлись. − Хотите ли слушать
стихи?- спросил он ее. Она кивнула ему головой
и полуприсела на подоконник.− О Крыме? − Вы
угадали. Пушкин обычно читал стихи только,
когда просили его об этом, да и то не всегда. И
то, что он сам захотел ей прочесть, было великою редкостью. Это значило, что он решил
ей что-то сказать, в чем-то открыться, чего
простыми, прямыми словами сделать бы он не
решился. А это что ж…это были просто стихи!
И начал читать: «Редеет облаков летучая
гряда; //Звезда печальная, вечерняя звезда,
//Твой луч осеребрил увядшие равнины, //И
дремлющий залив, и черных скал вершины.
//Люблю твой слабый свет в небесной вышине:
//Он думы разбудил, уснувшие во мне, //Я помню твой восход, знакомое светило, //Над мирною страной, где все для сердца мило, //Где
стройны тополи в долинах вознеслись, //Где
дремлет нежный мирт и темный кипарис, //И
сладостно шумят полуденные волны. //Там некогда в горах, сердечной думы полный, //Над
морем я влачил задумчивую лень, //Когда на
хижины сходила ночи тень- //И дева юная по
мгле тебя искала //И именем своим подругам
называла».
При первой же строчке она высоко подняла голову и немного прищурила глаза, как если бы всматривалась в морскую небесную даль.
По ее лицу пробегали все оттенки чувств - от
улыбки до строгой серьезности. Он кончил и
ждал, что она скажет. Наконец она сделала
непроизвольное движение рукой - по направле-
- 98 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
нию к нему,- но тотчас отвела руку назад. −
Нельзя это печатать…последние строчки…−
чуть глуховато сказала она…− Нельзя…я не
хочу... Пушкин почувствовал, как она взволновалась, и сделал было к ней неуверенный шаг.
Но, подняв глаза, он увидел, что она уже полностью овладела собой. − Дайте мне, я сама
хочу посмотреть. Мария взяла листок и внимательно, очень неспешно прочитала сама. −
Стихи хороши,- сказала она.- Спасибо вам за
стихи!- И закончила совсем неожиданно:- Но
какие они спокойные! Это значит, что в них
или очень много, или совсем ничего. Тут пришлось и ему помолчать. Тогда Мария, как бы
оставляя ему время подумать, отозвалась еще
и по-иному: − А самая лучшая строчка - первая
строчка!- И она произнесла раздельно, немного
замедленно, как бы задерживая каждое отдельное слово и вкладывая в них какое-то особое, свое ощущение жизни, собственной жизни: - Редеет – облаков – летучая - гряда…
Больше он от нее ничего не услышал, она почти тотчас и ушла, оставив его и немного смущенного, и отчасти задетого, и очарованного.
А надо всем стояли эти ее слова: «Или очень
много, или совсем ничего» (с. 187-189).
Естественно, что стихотворный текст Пушкина не просто читается, а выявляет отношение
к нему героини: она вспоминает знакомые события, узнает себя в «деве юной», выражает
свое восхищение стихами и потому просит последние строчки не публиковать. Анализируя
взаимоотношения Пушкина с Марией Раевской, писатель подводит читателя к выводу, что
они любили друг друга в этот период, но признаться в этом не смогли, их отношения остались чисто дружескими. Этому художественноисторическому анализу взаимоотношений героев способствует воспроизводимый текст, который одновременно воссоздает подлинный
язык Пушкина, стилистические черты лирической задушевности, конкретные языковые
краски, посредством которых Пушкин с восхищением описывает южную природу: увядшие
от солнца равнины, дремлющий залив, черных
скал вершины, мирная страна, где все для
сердца мило, стройны тополи в долинах вознеслись, дремлет нежный мирт и темный кипарис, сладостно шумят полуденные волны, на
хижины сходила ночи тень и другие. Эти речевые пушкинские краски исторический романист широко использует параллельно и в своих
описаниях при изображении путешествия
Пушкина в Крым. Таким образом, текст стихотворения, его речевые особенности и в открытой форме, и завуалировано используются романистом как средство историко-поэтической
стилизации.
Романы Новикова «Пушкин в изгнании» и
В.Гроссмана «Арион» посвящены одному и
тому же периоду в жизни и творчестве Пушкина. Они близки друг другу широтой воспроизведения на их страницах поэтических текстов
Пушкина, интенсивным использованием стихотворных произведений поэта как средства его
художественной «самохарактеристики», а соответственно, и средства воспроизведения особенностей его поэтического языка. В обоих романах часто используются одни и те же пушкинские тексты. В целом ряде случаев их художественная интерпретация оказывается схожей или близкой. Но во многих случаях писатели по-разному интерпретируют, по-разному
«прочитывают» пушкинские тексты и, соответственно, дают им разную художественную мотивацию.
Литература
1. Гроссман, Л. Забытая книга: Записки д’
Аршиака, Пушкин в театральных креслах.- М.:
Худ. Лит., 1990.
2. Новиков, И.А. Пушкин в изгнании.- М.:
Правда, 1985.
3. Андреев, Ю.А. Русский советский исторический роман.- М.- Л.: АН СССР, 1962, 167с.
4. Нестеров, М.Н. Язык русского советского
исторического романа. - К.: Высшая школа,
1978. -191с.
5. Петров, С.М. Русский советский исторический роман.- М.: Современник, 1980. - 411с.
ПАРАЛЛЕЛИЗМ ФОРМ ПО ИМЕННОЙ КАТЕГОРИИ ЛИЦА
Маркина С.В.
Филиал Московского психолого-социального института
Муром, Россия
Одним из актуальных направлений современной лингвистики с ее антропоцентризмом,
обращенностью к человеку являются гендер-
ные исследования. Как отмечает А.В. Кирилина, применение гендерного подхода «позволяет
точнее и четче учитывать человеческий фактор
- 99 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
в языке, в результате чего может быть получено
приращение знания как собственно лингвистического, так и междисциплинарного» [Кирилина 2001: 9]. Хотя разработка собственно гендерной проблематики в отечественном языкознании начинается со второй половины 90-х
годов ХХ века, исследователи-русисты и ранее
проявляли интерес к вопросу о том, как пол
выражается в языке. Проблема взаимоотношения языка и пола оказывалась в центре внимания при изучении наименования лиц разного
пола, при определении соотношения категории
грамматического рода и естественного пола
лица и т.д. [Янко-Триницкая 1966: 167 – 210;
Копелиович 1997].
В вопросе о соотношении категории грамматического рода и естественного пола лица
существуют разные точки зрения. Широко распространенным в лингвистике является представление о том, что у большинства имен существительных род представляет собой чисто
синтаксическую, релятивную категорию, например, солнечный день, холодная ночь, хмурое
утро, – а у другой части существительных –
номинативную в случаях типа мой брат – моя
сестра, знаменитый художник – знаменитая
художница, заяц – зайчиха и т.п. Другими словами, семантика пола приписывается роду в
качестве одного из грамматических значений
[Камынина 1999: 48 – 50].
Однако есть и другая точка зрения, в соответствии с которой «семантику пола нельзя
приписывать грамматическому роду. Иначе
придется признать, что для одной части лексических единиц, охватываемых категорией рода,
содержание этой категории является и структурным и семантическим, а для другой части –
лишь семантическим. Между тем в других
морфологических категориях такой ситуации
нет» [Бондарко 1976: 195]. Другими словами,
семантика пола не принадлежит грамматическому роду, а составляет содержание именной
категории лица [Копелиович 1997: 12 – 23].
Именная категория лица существует в виде
системы родо-половой корреляции, представленной на различных уровнях языка: лексическом (мужчина – женщина, брат – сестра),
морфологическом (блондин – блондинка, художник – художница), синтаксическом (наш
врач – наша врач). Коррелятивные отношения в
сфере личных имен могут быть организованы
по типу эквиполентной (мужчина – женщина,
блондин – блондинка) или привативной оппозиции (писатель – писательница; врач посоветовал – врач посоветовала).
Представления об именной категории лица
позволяют адекватно и непротиворечиво ре-
шить вопрос о характере и природе грамматической связи, возникающей в аппозитивных
конструкциях, компонентами которой являются
личные существительные (сын-красавец, дочьстудентка).
Традиционная точка зрения рассматривает
совпадение граммем рода в подобных сочетаниях как согласование, то есть как уподобление
граммем зависимого слова господствующему
[Грамматика – 70: 488 – 489; Суханова 1979:
232 – 233]. Между тем грамматическая категория рода субстантивных слов – самостоятельная категория, которая не зависит от синтаксического употребления предметного слова:
письмо-предложение, письмо-ответ, письмоблагодарность. Как видно из приведенных
примеров, род субстантивного слова, выступающего в функции приложения, безразличен к
роду определяющего слова в отличие от рода
адъективного слова: интересное предложение,
резкий ответ, искренняя благодарность. Род
прилагательного с принудительной силой определяется его связью с согласуемым определяемым словом.
Самостоятельный, неуподобительный характер категория рода демонстрирует и в том
случае, когда в качестве компонентов аппозитивного сочетания выступают личные существительные сын-красавец, дочь-красавица, сторож-швед, враг-злодей, злодейка-акула, женаизменница, осень-щеголиха, рожь-матушка.
Однако и здесь нет согласования: категория
рода по-прежнему остается неизменяемым признаком существительного. Впечатление согласования в сочетаниях с одушевленными существительными возникает в силу наличия параллельных соответствий слов мужского и женского рода, отражающих различия лиц или животных по полу. Соответствие же форм рода
одушевленных существительных в аппозитивных сочетаниях возникает не результате уподобления зависимого компонента главному, а в
результате того, что оба имени соотносятся с
одним и тем же лицом и, выражая именную
категорию лица, обладают одинаковым денотативным содержанием. При этом каждый компонент участвует в выражении именной категории лица самостоятельно, независимо друг от
друга передавая естественный пол обозначаемого лица (или же, напротив, оставляя его не
выраженным). Ср.: Она – учительница – была
на картине консультантом (Комс. правда, 30
июня – 7 июля 2005) – и возможно: Она – учитель – была на картине консультантом.
Сочетания
типа
сын-красавец,
дочькрасавица демонстрируют явление параллелизма форм компонентов по именной катего-
- 100 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
рии лица, когда каждый из субстантивов не
только называет лицо, но и передает семантику
пола в соответствии с референтной отнесенностью имени. Под параллелизмом мы понимаем
особый вид грамматической связи, которая выражается полным или частичным совпадением
граммем сочетающихся единиц, образующих
синтаксическую конструкцию, при условии их
одинакового соподчинения общему центру
[Копелиович 2000]. В качестве общего центра
соподчинения в данном случае выступает явление экстралингвистического плана – естественный пол лица, поэтому можно говорить о референтно обусловленном параллелизме форм
компонентов по именной категории лица.
В зависимости от того, лицо какого пола называет аппозитивная конструкция, можно выделить следующие случаи проявления параллелизма форм.
Аппозитивная конструкция называет лицо
женского пола. В конструкциях данного типа
параллелизм форм именной категории лица
проявляется непоследовательно. В сочетании
компонентов аппозитивной конструкции параллелизм форм по именной категории лица
женского пола имеет место во всех тех случаях,
когда определяющее или определяемое существительные выражаются
а) именем собственным (имя собственное
подчеркнуто): И обвалился он из-за этой самой
Груньки, младшей дочери Казака (С. Крутилин. Липяги); Правда, Елена Панина, переселенка из Германии, пока ничего не получила
(Русский репортер, 11 – 18 октября 2007 г.);…
Мне объявили, что я на правах аренды должна
ехать в Италию, в Реджо ди Калабрию, где
уже играла другая представительница «Уралочки» – Артамонова (Сов. Спорт, 24 декабря
2004 г.);
б) нарицательным существительным, входящим в коррелятивную пару личных имен,
организованную по принципу эквиполентной
оппозиции по признаку рода/пола (выделено
подчеркиванием): Увидев Шуриково горестное
лицо, она наконец заплакала о своей тетке,
несчастливой завистливой женщине с тяжелым характером (Л. Улицкая. Искренне ваш
Шурик); Вышла из подъезда девушкастудентка из их института (Е. Долгопят.
Гардеробщик); – Последние годы я что-то
нерпу не очень, мне колбасу подавай, – признается нивхинка-соседка, зашедшая утром в
гости (Русский репортер, 6 – 13 сентября
2007);
в) нарицательным существительным – маркированным членом привативной оппозиции
(выделено подчеркиванием): Итак, у респонденток-представительниц различных типов
женской деловой активности имеется общее
… (Социс, № 2, 2002 г.); Какие-то болезненные
девушки – работницы с табачной фабрики –
ходили по городу с портретом Льва Толстого
(А.Н. Толстой. Хождение по мукам).
Параллелизм форм компонентов по именной
категории лица женского пола отсутствует, если в качестве одного из компонентов употребляется
а) немаркированный член привативной пары
(выделен подчеркиванием): Дела у нас не очень
– рассказывает сотрудник музея Елена Геннадьевна (Комс. правда, 6 февраля 2004 г.);
Хотя 57, 3 % женщин-учителей и 45, 1%
мужчин-учителей допускают, что женщина
способна стать хорошим предпринимателем
… (Социс, № 12, 2002 г.);
б) личное существительное, не имеющее
стилистически равноправного коррелята, соотносительного по признаку рода / пола (выделено подчеркиванием): …«Хронометр» … обратился с просьбой к известному во Владимире
юристу Надежде Владимировне Шмуклер
оказать Тамаре Игнатьевне и Евгении Михайловне поддержку (Хронометр-Владимир, 16
июня
2004
г.);
Погибла
женщинакинооператор, снимавшая рискованные работы… (Комс. правда, 8 – 15 апреля 2005).
Аппозитивная конструкция называет лицо
мужского пола. Особенностью конструкций
данного типа в современном русском языке является обязательное совпадение форм рода сочетающихся компонентов безотносительно к
тому, маркированным (француз – француженка) или немаркированным (учитель – учительница) по признаку пола членом оппозиции выступает определяемое слово или приложение.
Так, для обозначения лица женского пола возможны сочетания: сестра (член эквиполентной
оппозиции)-учительница
(морфологически
маркированный член привативной оппозиции)
и сестра-учитель (морфологически немаркированный член привативной оппозиции), для
обозначения лица мужского пола допустимо
лишь сочетание брат-учитель и невозможно:
*брат-учительница. Данная ситуация связана
прежде всего с тем, что в современном русском
языке «господствует категория лица женского
пола, практически вытеснив из него свою
предшественницу – категорию лица мужского
пола» [Копелиович 1997: 22].
В современном русском языке аппозитивные
конструкции, называющие лицо мужского пола, совпадают в форме мужского морфологиче-
- 101 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ского рода безотносительно к тому, какое слово
выступает в качестве определяемого, а какое –
в качестве определяющего члена сочетания:
Ученик Саврасова Левитан – тощий мальчик
в заплатанном клетчатом пиджаке и серых
коротких брюках – сидел за столом … (К.Г.
Паустовский. Исаак Левитан. Повесть о художнике); А может поинтересоваться и мнением мужчин-пассажиров? (Комс. правда, 7
февраля 2007 г.); В конце недели, в полуденную
пору, подъехал к скуридинскому дому новый
гость — главный зоотехник колхоза, молодой
еще мужик, белобрысый, улыбчивый (Б. Екимов. Набег); Вера Александровна поила чаем
соседа с пятого этажа, известного всему дому
активиста, собиравшего постоянно деньги на
общественные нужды … (Л. Улицкая. Искренне ваш Шурик).
Совпадение граммем мужского или женского рода, связанное с выражением ИКЛ мужского или женского пола, демонстрируют и некоторые сочиненные ряды личных субстантивов.
Наличие или отсутствие параллелизма в выражении ИКЛ зависит от типа значения личного
существительного и от особенностей референтной ситуации.
Так, параллелизм форм по именной категории лица имеет место, если личные существительные употребляются в значении собирательного лица, поэтому закономерно употребление существительных мужского рода, так как
именно с категорией лица мужского пола связано представление о лице [Виноградов 2001:
62]: Поэт и мечтатель не остались бы довольны даже общим видом этой скромной и
незатейливой местности (И. А. Гончаров).
Однако если передаваемое в предложении
содержание связано со специфически женской
деятельностью, то в значении собирательного
лица возможно употребление личных существительных женского рода, обусловливающий
параллелизм форм рода в сочиненном ряду:
Взрослые должны учитывать особенности
эмоциональной сферы мальчиков. Мамам, воспитательницам и учительницам трудно понять эту сторону жизни мальчика – они-то
сами другие (Н. Галеева. Психологические тренинги).
Литература
1. Бондарко А.В. Теория морфологических
категорий / А.В. Бондарко. – Л.: Наука, 1976. –
256 с.
2. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове) / В.В. Виноградов /
Под ред. Г.А. Золотовой. – М.: Рус.яз., 2001. –
720 с.
3. Грамматика современного русского литературного языка – М.: Наука, 1970. – 767 с.
4. Камынина А.А. Современный русский
язык. Морфология / А.А. Камынина. – М.: Издво МГУ, 1999. – 240 с.
5. Кирилина А.В. Гендерные исследования
в отечественной лингвистике: Проблемы, связанные с бурным развитием / А.В. Кирилина //
Доклады Второй междунар. Конференции
«Гендер, язык, культура, коммуникация»,
МГЛУ, Москва, 22–23 ноября 2001 г. – М. :
МГЛУ, 2002. – С. 5–12.
6. Копелиович А.Б. Именная категория лица
в ее отношении к грамматическому роду / А.Б.
Копелиович / А.Б. Копелиович. – Владимир:
ВГПУ, 1997. – 96 с.
7. Копелиович А.Б. Синтагматика форм.
Согласование и параллелизм // НДВШ. Филологические науки. – 2000. – №5. – С.57 – 65.
8. Суханова М.С. Приложение / М.С. Суханова // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред.
Ф.П. Филин. – М.: Советская энциклопедия,
1979. – 432 с.
9. Янко-Триницкая Н.А. Наименование лиц
женского пола существительными женского и
мужского пола / Н.А. Янко-Триницкая // Развитие словообразования современного русского
языка. – М.: Наука, 1966. – С. 167 – 210.
ИМПЛИЦИТНОСТЬ МАССОВО-ИНФОРМАЦИОННОГО ДИСКУРСА С
МАРКИРОВАННОЙ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ ТОНАЛЬНОСТЬЮ
(на материале СМИ СССР и России)
Могилевская О.А.
Волгоградский государственный педагогический университет
Волгоград, Россия
При анализе массово-информационного
дискурса проблема имплицитности часто выходит на первый план. Придерживаясь принципа
экономии языковых средств, либо принципа
эффективной подачи материала или манипули-
руя общественным сознанием, адресант в этом
виде дискурса прибегает к случаям имплицирования. Во втором и третьем случае имеет место
использование сознательное использование
воздействующего потенциала категории им-
- 102 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
плицитности на адресата. Источниками имплицитности в текстах данного дискурса выступают его жанровые признаки: фактуальность,
сиюминутность, краткость, сенсационность,
явное или косвенное выражение оценки [Кузнецова 2006: С.28, С.53].
Мы рассматриваем имплицитность как семантико-прагматическую категорию, асимметрию плана содержания и плана выражения, когда содержание мысли оказывается гораздо
шире своего выражения в языковых единицах,
нечто подразумеваемое, скрытное [Колосова
1970]. Имплицитность и имплицитные значения возникают на базе эксплицитных значений,
из взаимодействия с фоновыми знаниями, контекстом и ситуацией речи [Сыщиков 2000:
С.35].
Часто имплицитность тесно связывают с
импликацией, которой в логике принято называть условное высказывание. Текстовой импликацией называют дополнительный, подразумеваемый смысл, вытекающий из соотношения соположенных единиц текста [Арнольд
1982] или дополнительное смысловое или эмоциональное содержание, реализуемое за счет
нелинейных связей между единицами текста
[Кухаренко 1988]. Текстовая импликация связана с представлением об импликационном содержании высказывания. Явления, при которых
импликация сопряжена с имплицитностью языкового выражения, могут быть отнесены к области импликационной специфики, включающей использование слов, актуализированные
значения которых приписываются им говорящим и доступны слушателю благодаря ситуации [Некрасова 2003].
Итак, с одной стороны, импликационное
выражение информации в тексте может сводиться к разного рода импликациям, при этом
текстовая импликация понимается как дополнительный подразумеваемый смысл, вытекающий из соотношения соположенных единиц
текста. С другой стороны, именно в высказывании (текста) импликационная информация может быть представлена и обусловлена различными категориями, не всегда между собой связанными, т.е. такими видами подразумевания,
как подтекст, пресуппозиции, импликатуры,
намеренный конфликт, эксплицитного знакового значения высказываний (текстов) со значимым фоном речи, в котором чаще всего проявляются прагматические значения – субъективные оценки говорящего предмета речи или адресата. Разрешение конфликта в пользу импликационного значения конкретно проявляются
как гипербола, литота, ирония, фальшивая
оценка, оценочная метафора и т.п.
Приведем примеры:
(1) На уходящей неделе наша официальная
общественность развлекала себя идеологическими и философскими экзерсисами. Говорили
в основном про национализм и, конечно, про
демократию. Про национализм говорили все
кому не лень. Про демократию – естественно,
Владислав Сурков, как главный в стране по
данной теме. Стремление этих людей прикоснуться к глобальным проблемам бытия, окунуться в сущностные вопросы мироустройства
легко объяснимо – когда целый день пилишь
бабки, к вечеру приходит желание за рюмкой
коньяка и кубинской сигарой поразмышлять о
чем-нибудь возвышенном. Отсутствие минимальных знаний по предмету и девственно стерильные полушария головного мозга сулят
удивительные открытия на каждом шагу. (А.
Рыклин «А ты записался в националисты?», 10.
02.07). В данном случае автор прибегает к
приему иронии, комментируя осведомленность
первого заместителя главы администрации
президента и других чиновников в сфере прав
человека и демократии.
Нами были изучены метафоры в текстах с
маркированной идеологической тональностью
на материале газеты «Известия» 30-х годов ХХ
века и 2007-2009 годов ХХI века. Отметим, что
в данной статье представлен анализ конкретного идиостиля публициста А. Рыклина (2007) и
журналиста С. Братина (1930).
Тональность представляет собой двустороннюю категорию, включающую как заданность
или закодированность информации со стороны
отправителя, так и умение правильно воспринимать, раскодировать заложенный смысл получателем [Карасик 2007: С. 385].
Под идеологической тональностью мы понимаем вид коммуникативной тональности,
который можно охарактеризовать по признаку
интенциональности – четкостью заданной установки на общение в жестких рамках, ориентир ярко выраженное позиционирование и противостояние «МЫ – ОНИ»; по признаку интерпретативности – возможность единственно
верной интерпретации - выбор «нужной» и всегда правой стороны; по признаку оценочности положительная оценка круга «своих» и крайне
негативная осуждающая оценка круга «чужих»;
по признаку эмоциональности – широкой вариативностью спектра эмоций.
Раскроем наиболее часто употребляемые
виды метафор, служащие для передачи имплицитного значения в текстах СМИ.
- 103 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
- библейская
(2) Из Кремля, надо думать, ответили незамедлительно. Мол, Григорий Алексеевич, дорогой, придите скорее в наши объятия. Хватит уже блудному сыну скитаться по чужим
дворам. А мы вас и приголубим, и обогреем, и к
делу вашему любимому пристроим (А. Рыклин
Пошла писать губерния 30.01.07). В данном
случае автор, опираясь на общеизвестный библейский сюжет возвращение блудного сына,
утверждает, что если глава партии Яблоко присоединиться к партии Единая Россия и прекратит искать варианты создания коалиций с другими партиями, то сможет активно участвовать
в политической жизни страны.
- социальная (основные сферы- источники: театральная игра, война, охота и т.д.):
(3) Например, российское общество должно узнать о той роли, которую в нашей политической жизни играла Администрация президента, как и из каких источников осуществлялось финансирование основных политических
партий, каков был механизм принятия решений
думским большинством по важнейшим вопросам и т.д. (А. Рыклин, «За чертой (часть 3)» ,
24.04.07). В этом примере автор намекает на
финансирование и подкуп партий администрацией, используя стершуюся театральную метафору «играть роль».
(4) И если обычно послевыборная неделя
характеризуется вялым и дремотным состоянием всех недавних участников электоральных
сражений, и они лишь изредка постреливают
друг в друга из партийных окопов, то на этот
раз все было иначе. (А. Рыклин, «Все против
всех», 18.03.07). Данное высказывание содержит военные метафоры «электоральное сражение», «постреливать из партийных окопов»,
журналист констатирует, что послевыборная
неделя характеризовалась небывалой активностью в отличие от обычного вялотекущего
характера действий сразу после избрания президента.
(5) Трудящиеся СССР отдают себе полный
отчет, что даже на том участке фронта, на
котором наступление ведется мракобесами и
крайними реакционерами, Советскому Союзу
противостоят объединенные силы всей мировой реакции от католических попов до профсоюзных бюрократов («Лебористы и моральная интервенция», 18.02.30). В статьях советского периода очень часто встречаются военные метафоры, как и в данном случае – «участок фронта», «вести наступление», «противостояние объединенных сил».
(6) Антисоветская травля увеличивается с
каждым днем. Лавина клеветы, лжи, звериной
злобы против страны Советов растет с каждым часом, распространяясь по всему капиталистическому окружению («Лакеи разоблачают», 19.02.30). Кроме того, авторы нередко
используют социальные метафоры из сферы
охоты: «антисоветская травля», «звериная злоба». Частотность подобных метафор очень высока в статьях 30-х годов.
(7) Но трюмы этой партии заполняются не
прозрачной морской водой, а помоями и нечистотами. (А. Рыклин, «И трюмы, полные дерьма», 19.06.07). Автор комментирует предложения и действия партии по аналогии с кораблем, терпящим крушение.
- природная (живой мир, растения, животные, природные явления и т.д.):
(8) Правда, пока еще драчунам время от
времени дают по рукам. Не успел Борис Грызлов заикнуться о том, что его оппонент Сергей Миронов не будет выдвинут в Совет Федерации от «северной столицы», как тут же был
одернут. Борис Вячеславович тут же поджал
хвост и отполз за будку. Но это, так сказать,
разборки великанов. (А. Рыклин, «Суверенные
выборы», 14.03.07). Журналист сравнивает политика с провинившимся псом, которому указали на его место – «поджать хвост», «отползти
в будку».
(9) Прошедшие региональные выборы произвели эффект пачки дрожжей, брошенной в
сливную яму. То есть поперло из всех щелей, и,
похоже, тот шторм, что разыгрался сегодня в
нашем политическом болоте, в ближайшее
время будет только набирать обороты. (А.
Рыклин, «Все против всех», 18.03.07). В данном
случае автор комментирует резонанс прошедших выборов по аналогии с природным явлением – штормом; кроме того, в тексте присутствует и кулинарная метафора – «эффект пачки дрожжей».
(10) Отчасти вина за окончательное развенчание мифа о политической стабильности в
России лежит на партии Сергея Миронова
«Справедливая Россия». Этот плотоядный
головастик быстренько подъел за некогда
единственной партией власти все, что плохо
лежало (например, Ставропольский край) и
ясно дал понять «Единой России», что ее монопольному положению в российском партийном компоте пришел конец. (А. Рыклин, «Все
против всех», 18.03.07).
(11) Утробно похрюкивая под французский
коньячок, который они так и не разучились
держать в сейфах, генералы наслаждаются
реваншем и пилят нефтяную ренту. (А. Рыклин,
«Сермяжная
чекистская
правда»,
16.04.07). Широко представлены природные
- 104 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
метафоры, отсылающие к представителям животного мира, от головастика до диких кабанов.
- антропоморфные (семья, быт, отношения супругов, свадьба, похороны и т.д.):
(12) Вот, честное слово, я бы никогда не
стал утомлять наших уважаемых читателей
описанием перепалки двух политиков, волею
судьбы и Кремля оказавшихся в одной песочнице и делящих лопатки, совочки и ведерки, если
бы не одно, как мне кажется, весьма любопытное обстоятельство. ( А. Рыклин «Спор
славян между собою», 28.02.07). Журналист
сравнивает политиков-конкурентов с детьми,
играющими в одной песочнице, и не способными договориться и разделить полномочия.
(13) Потому что казалось, что о нынешнем
«Яблоке» можно говорить либо хорошо, либо
уже ничего. Я бы даже пришел на похороны,
если бы таковые были объявлены. Речей бы
говорить, конечно, не стал, но цветы бы принес. И, стоя у соседней оградки какой-нибудь
давным-давно забытой партии (вроде НДР, например), повздыхал бы о бренности всего сущего. Но против такого сценария восстал бессменный «яблочный» лидер Григорий Явлинский. Григорий Алексеевич не захотел, чтобы
подведомственная ему партия тихо скончалась
в кругу родных и близких, оставив по себе разные воспоминания, среди которых, возможно,
попались бы и доброжелательные. (А. Рыклин,
«И трюмы, полные дерьма», 19.06.07). Автор,
говоря о фактическом распаде партии, сравнивает его с похоронами и фантазирует на тему
проводов партии и реакции окружающих.
Подведем итоги. Имплицитность широко
представлена
в
текстах
массовоинформационного дискурса с маркированной
идеологической тональностью. Способами выражения имплицитного значения являются следующие приемы: гипербола, литота, метафора,
намек, аллегория. Наиболее часто употребляемые метафоры в статьях с маркированной
идеологической тональностью социальные, а
именно военные, а также антропоморфные и
природные. Кроме того, в современных текстах, в отличие от советских статей, часто
встречаются метафоры библейского происхождения, что объясняется невозможностью использовать подобные приемы в 30 годы в соответствие с идеологией того времени.
Литература
1. Арнольд И.В. Импликация как прием построения текста и предмет филологического
изучения // Вопросы языкознания. 1982. №4. С.
83-91.
2. Карасик В.И. Языковые ключи. – Волгоград: Парадигма, 2007. – 519с.
3. Колосова Т.А. Опыт логического анализа
семантики некоторых импликативных конструкций в русском языке // Структурноматематические методы моделирования языка.
– Киев: Наукова думка, 1970. – С. 22-29.
4. Кузнецова И.А. Красноречивое умалчивание в массово-информационном дискурсе:
дис. ... канд. филол. наук. – Волгоград, 2006. –
162с.
5. Кухаренко В.А. Интерпретация текста:
[По спец. N 2103 "Иностр. яз."]. – М.: Просвещение, 1988 – 188с.
6. Некрасова Н. А. Имплицитность разноуровневых синтаксических конструкций в русском и английском языках: автореф. дис. ...
канд. филол. наук. – Ростов-на-Дону: Рост. гос.
пед. ун-т, 2003. – 23 с.
7. Сыщиков О. С. Имплицитность в деловом дискурсе: На материале текстов коммерческих писем: дис. ... канд. филол. наук. – Волгоград, 2000. – 206с.
НАЦИОНАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ
АНТРОПОЛОГИЗАЦИИ ТЕХНИЦИЗМОВ В РУССКОЙ ЯКМ
Никонова М.Н.
Омский государственный технический университет
Омск, Россия
Целостный образ человека взаимодействует в
сознании наивного носителя языка с различными
образами (предметов, растений, живых существ,
стихий и т. д.) из других фрагментов КМ и включает их в себя в качестве своих параметров и ипостасей (частей). Этот целостный человек репрезентируется в языке посредством разнообразных
языковых средств; в частности, в современном
русском языке все более продуктивной и разнообразной становится концептуализация и параметризация образа человека и его частей при помощи техницизмов, первично означающих образы технического фрагмента КМ и подвергающихся вторичному означиванию, процессу антропологизации.
- 105 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Антропологизация техницизмов обусловлена
спецификой самого техницизма, корни которой
нужно искать в экстралингвистической сфере.
Техницизмы – носители особой, существенной
для жизни общества информации об объектах
действительности – орудиях труда, материалах,
процессах и т. д. – о том, что имеет жизненно
важное значение для существования человеческого общества, о его производстве. Характерная
особенность этой группы слов из числа называющих артефакты (предметы, созданные или
используемые человеком) – ее стабильная изменчивость; именно в ней происходят наиболее заметные изменения во времени: выход из употребления каких-либо реалий сопровождается утратой и их наименований, но на их место приходят другие, востребованные временем, следовательно, эти реалии одни из самых разнообразных;
они непосредственно окружают человека, влияют
на его повседневную жизнь – все это делает интересующую нас семантическую сферу наиболее
актуальной, значимой, популярной, удобной и
подвижной в качестве источника антропологизации.
Говоря о влиянии технического фрагмента
КМ на язык человека, необходимо установить тот
факт, что перенос наименований из предметного
мира на человека в целом и его части распространяется издавна; достаточно вспомнить: руки
– грабли, голова – котелок, человек – стрела и др.
Человек использует для автономинации все те
слова, которые являются названиями предметов,
используемых им в быту, в утилитарных целях.
Отождествление человека и машины также
имеет давнюю историю (в XVII в. на таком отождествлении настаивал, в частности, Р. Декарт
(1596–1650), мысль которого в последующие века
развивали отдельные ученые).
Немаловажным фактором, повлиявшим на
«жизненность» «технической» аналогии, явилось
распространение технократизма как идеологии,
определенного способа мышления и деятельности. «Технократизм есть мышление и деятельность по образу и подобию машины, то есть в
основе его – механицизм, сведение многообразия
жизни к механическим закономерностям» [10, с.
27]. Доминирующую роль в обществе технократизм отводит технике, благодаря которой жизнь
человека сделается легкой и приятной. Именно
технократизм породил иллюзию того, что техника, доведенная до уровня совершенства, сможет
решать любые задачи, которые до этого решал
человек. Имея социальные (относительная самостоятельность техносферы) и гносеологические
(иллюзии технической рациональности) предпосылки, технократическое мышление получило в
нашей стране сильнейший толчок в лице такого
политического и экономического феномена, как
административно-командная система. Технократизм явился благодатной почвой для этой системы, выступив как адекватный ей способ мышления и деятельности, обеспечивший как бы «изнутри» возможности ее функционирования и развития. Именно на этом временном срезе получило подтверждение и дальнейшее развитие представление о человеке – объекте, зародившееся в
трудах философов-экзистенциалистов (А. Камю, М. Хайдеггер и др.): «он (человек) выступает
одновременно и как творец, и как творение, и как
создатель, и как последняя жертва Мегамашины»
[10, с. 15]. Осмыслению проблемы технократизма
как социокультурного феномена посвящена работа Л.В. Сурковой [10], о культуротворческой
функции техники рассуждает Д.М. Федяев [11].
Собирательный,
обобщенный
философскопсихологический «портрет» человека-«винтика»
в технократическом обществе создает Д.В. Ольшанский [6, с. 101]. О взаимоотношениях человека и машины и о техническом мышлении писал
Н. Бердяев [2], а о статусе человека в компьютерном обществе рассуждает В.А. Звегинцев: «История техники знает периоды, когда человек выступал в роли придатка к машине. Сейчас уже на
другом витке развития техники вновь возникает
эта опасная ситуация, когда не человек, а машина
может оказаться подлинным субъектом деятельности...» [3, с. 100]. Технократическое понимание
человека как элемента системы, «винтика», закрепляющее его право лишь на инструментальную ценность, в совокупности с НТР, а также то,
что «для ЯКМ характерны пробелы, лакуны, обусловленные ее фрагментарностью и неполной
системностью» [4, с. 27], обусловили существование техницизмов в семантическом поле человека и развитие «технической» метафоры, причем
наблюдается вполне обоснованный рост количества интересующих нас техницизмов в ключевые
моменты НТР и соответствующие им этапы эволюции технократической концепции. Техника все
больше становится соразмерной и удобной человеку.
Исследованию влияния НТР на естественный язык человечества посвящены работы Т.А.
ван Дейка, К.К. Жоля, Р.А. Будагова, В.А. Звегинцева, Л.П. Крысина, В.К. Журавлева, Т.М.
Николаевой и др. Социолингвистическая суть
НТР заключается в увеличении скорости и объема интенсивного обмена информацией в глобальном масштабе, в интенсификации социального и языкового взаимодействия. Ускоряющийся темп жизни современного общества ведет к
тому, что «человек стремится передавать все
больше информации в единицу времени, и, чтобы
соответствовать своему хозяину – человеку, язык
- 106 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
также стремится передавать больше информации
в единицу времени» [5, с. 174-175], достигается
это главным образом за счет пополнения класса
экспрессивов.
Наблюдения над использованием АТ на разных этапах развития русского языка в новом для
них статусе экспрессива подтверждают, что оно
зависит от разнообразных социальных условий, и
это отмечается лингвистами [8, с. 50, 54].
В разные исторические периоды в зависимости от общественной значимости и степени активности того или иного производства, тех или
иных достижений техники происходит активизация именно тех пластов лексики, которые связаны с этим производством: «Развитие промышленности, инструментария, изменения в быте отражаются в стабильной продуктивности лексики
этой сферы» [1, с. 6], соответственно меняется
состав АТ как в плане содержания (по их тематической принадлежности), так и в плане выражения (по структуре); также различны пути их проникновения в общее употребление. В ХIХ в. они
являются характерной приметой демократических стилей литературного языка, что связано с
увеличением интереса к данным точных и естественных наук, с широкой поляризацией естественнонаучных знаний; об этом периоде пишет Ю.С.
Сорокин [9]. В 50-60-е гг. ХХ в. социально активным сначала становится профессиональный
язык физиков-ядерщиков, а позже – жаргон, обслуживающий сферу космических исследований;
техницизмы из стилистического приема переходят в характерную особенность языка неспециальных текстов, о чем свидетельствует также
включение их в поэтический язык, например, В.
Маяковского, М. Цветаевой, О. Мандельштама и
др. С 80-90-х гг. ХХ в., во-первых, происходит
увеличение количества техницизмов, проникающих через самые разнообразные каналы, в составе общеупотребительной лексики: так интересующая нас тематическая группа техницизмов
входит в категорию активно пополняемых ТГ
современной русской ЯКМ; во-вторых, необходимо отметить все возрастающую актуализацию
«компьютерной» ЛСГ, что является закономерным результатом в силу значимости для человека
самой реалии.
Отмечая сравнительно недавнюю историю
взаимовлияния профессиональной и общераспространенной лексики (активно с 50-60-х гг. ХIХ
в.), Д.Н. Шмелев и др. лингвисты выделяют 2
периода активизации профессиональной, в том
числе, научно-технической, терминологии в общелитературном русском языке ХХ в. под воздействием экстралингвистических факторов: 1)
конец 20-30-х гг.; 2) 50-60-е гг. [7, с. 173]. Необ-
ходимо выделить третий этап – 80-90-е гг. ХХ в.,
т. к. начиная с 1985 г. в России, во-первых, – эпоха перестройки, как в экономике и других отраслях и областях жизнедеятельности человека, так
и в психологии и умах людей, и, во-вторых, начало компьютеризации, повлекшей появление и
дальнейшее расширение новой ТГ «компьютерных» техницизмов.
Таким образом, антропологизация техницизмов как одно из проявлений семантической динамичности русского языка обусловлена рядом
предпосылок как экстралингвистического, так и
интралингвистического характера. Наиболее
важными из установленных возможных предпосылок являются: влияние НТП в целом и НТР в
частности на жизнь человеческого общества,
имеющее наряду с положительными результатами и отрицательные последствия в виде технократического понимания человека как элемента
системы, «винтика», распространение в России
технократизма как идеологии, определенного
способа мышления и деятельности по образу и
подобию машины; лакунарность, фрагментарность русской ЯКМ в целом и семантического
поля «человек» в частности, приспособленных к
семантическому развитию особенно в том фрагменте, который связан с оценкой человека; специфика самого техницизма как носителя жизненно важной для человека информации, проявляющаяся в богатстве его семантической структуры и
системных связей, позволяющих ему выполнять
и другие в дополнение к номинативной, более
актуальные функции.
Литература
1. Балашова Л.В. Роль метафоризации в становлении и развитии лексико-семантической системы (на материале русского языка ХI–ХХ вв.):
Автореф. дис. ... докт. филол. наук. Саратов, 1999.
2. Бердяев Н.А. Человек и машина // Вопросы
философии. 1989. № 2. С. 143-163.
3. Звегинцев В.А. Компьютерная революция:
проблемы и задачи // Вопросы философии. 1987.
№ 4. С. 91-100.
4. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976.
5. Николаева Т.М. От звука к тексту. М.:
Языки русской культуры, 2000.
6. Ольшанский Д.В. Социальная психология
«винтиков» // Вопросы философии. 1989. № 8. С.
91-103.
7. Русский язык и советское общество. Лексика современного русского литературного языка. М., 1968.
8. Русский язык конца ХХ столетия (1985 1995). М.: Наука, 2000.
- 107 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
9. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава
русского литературного языка в 30-90 гг. Х1Х в.
М – Л.: Наука, 1965.
10. Суркова Л.В. Технократизм: социокультурный феномен. М.: Б. и., 1992.
Федяев Д.М. Культуротворческая функция
техники (От Одиссея до Форда) // Человек как
творец культуры. Темат. сб. Всерос. науч.-практ.
конф. «Творчество и культура». Екатеринбург,
1997. С. 199-212.
ТЕЗАУРУСНЫЙ АНАЛИЗ ПУБЛИЧНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЙ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЛИДЕРОВ
РОССИИ И США
Осокина С.А.
Алтайский государственный университет
Барнаул, Россия
Тезаурусные исследования образуют в настоящее время одно из наиболее актуальных и
весьма перспективных направлений научных
исследований. Как правило, эти исследования
имеют междисциплинарный характер, поскольку проблемами выявления и осмысления сущности тезаурусных связей занимается целый
ряд гуманитарных наук: филология, культурология, социология, философия и другие. Вал. А.
и Вл. А Луковы полагают, что имеются все основания для выделения самостоятельного направления гуманитарных исследований – тезаурулогии. По их мнению, тезаурология должна представлять собой ветвь социокультурологии и призвана объяснять процессы социализации личности в условиях жизни современно
общества [1]. Поскольку тезаурус представляет
собой не что иное, как экспликацию семантических отношений между словами, употребляемых людьми в той или иной сфере деятельности, и в более широком понимании, экспликацию семантических отношений слов языка в
целом как отражение семантических связей реальности, мы считаем, что целесообразно производить тезаурусный анализ с применением
методов и категориального аппарата языкознания.
В данной статье изложены результаты тезаурусного исследования публичных выступления Президентов России и США в рамках
Российско-Американской встречи в Москве 6-7
июля 2009 года. Цель исследования – определить, имеются ли совпадения в тезаурусе российского и американского Президентов. Гипотеза исследования состоит в том, что взаимопонимание между людьми возможно только в
том случае, если они «говорят на одном языке»,
то есть, если в индивидуальных тезаурусах
данных личностей обнаруживаются совпадения
в формировании семантических связей между
словами.
Материалом для анализа послужили тексты
публичных выступлений Д. Медведева и Б.
Обамы, сделанных в рамках указанной встречи
в Москве, источники подбора материала официальные
сайты
www.kremlin.ru
и
www.whitehouse.gov.
При выявлении семантических связей между
словами использовалась эпистемологическая
методика лингвистического анализа текстов,
которая предполагает выделение из текстов
наиболее часто употребляемых устойчивых сочетаний слов и дальнейший семантический
анализ данных сочетаний [2].
В результате проделанного анализа выявлено, что наиболее часто встречающимися сочетаниями слов в тезаурусе российского Президента в рамках встречи в Москве являются сочетания со словами отношения (российскоамериканские отношения, история российскоамериканских отношений, наши отношения,
развитие отношений, укрепление отношений
персональный отношения, личные отношения,
строить отношения, межгосударственные
отношения, отношения между странами),
проблема (сталкиваться с проблемами, решать проблемы, экономические проблемы,
проблемы межгосударственной безопасности,
накопившиеся проблемы, груз проблем, колоссальная проблема и др.), позиция (принципиальная позиция, стоять на позиции, сближение
позиций, излагать позицию и др.), вопрос (остановиться на вопросе, обсуждать вопросы,
решать сложные вопросы и др.), сотрудничество (продолжать сотрудничество, направление сотрудничества, российско-американское
сотрудничество). Каждое из приведенных сочетаний употребляется в выступлениях Д. Медведева неоднократно.
На втором месте по частоте употребления
стоят фразы со словами работа (в результате
работы, сегодняшняя работа, проделанная работа), решение (принять решение, важное решение), переговоры (вести переговоры, интенсивные переговоры), тема (обсудить тему,
международная тема), встреча (встреча тета-тет, провести встречу, в ходе встречи), шаг
(шаг вперед, сделать шаги), угроза (создать
- 108 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
угрозу), ситуация (текущая ситуация, непростая ситуация), усилия (объединить усилия).
Наиболее часто встречающимися устойчивыми словосочетаниями в выступлениях
Б. Обамы являются сочетания со словами cooperation (nuclear security cooperation, great cooperation, improved cooperation, to broaden cooperation, a foundation for cooperation, the pursuit
of cooperation), security (to strengthen our security, global security, nuclear security, security of the
country), step (to take steps, steps forward, concrete steps, important steps, call for strong steps),
relations/relationship (the relationship between
Russia and the US, to set/reset relations, bilateral
relationship).
На втором месте по частоте употребления в
речи американского Президента находятся сочетания со словами progress (to make progress,
meaningful progress), threat (to pose a threat, to
combat the threat), effort (international effort, to
broaden effort, to carry effort forward), meeting
(first meeting, productive meeting), situation (to
improve situation, international situation).
В высказываниях обоих Президентов с почти одинаковой частотой употребляются словосочетания со словом ядерный/nuclear (ядерное
оружие/nuclear
weapons,
ядерный
арсенал/nuclear
arsenal,
ядерные
боеголовки/nuclear
warheads,
ядерные
державы/nuclear powers и др.).
Как видно из приведенных примеров, тезаурусы американского и российского Президентов, по крайней мере, в рамках указанной
встречи, совпадают более чем на 50%, что, по
выдвигаемой концепции, свидетельствует о
возможности достижений договоренности между ними.
Кроме того, в приведенных выше примерах
мы указали сочетания наиболее частотные в
выступлениях каждого из Президентов, но это
не означает, что сочетания, например, с узловым словом вопрос характерны только для текстов Д. Медведева и не встречаются в репликах Б. Обамы. Во фразах американского Президента неоднократно употребляются устойчивые
сочетания important question, international question, а также сочетания со словом issue, которое
является синонимом слову question. Просто эти
сочетания не столь частотны, как в речи Д.
Медведева. Аналогично, устойчивые сочетания
со словом безопасность (security) также характерны не только для тезауруса Б. Обамы, они
имеются и в высказываниях Д. Медведева, (например, Президент неоднократно употребляет
сочетание международная безопасность), но
общая частота употребления этих фраз в речи
российского Президента гораздо ниже, и потому слово безопасность не может претендовать
на роль одного из наиболее важных в актуальном тезаурусе Д. Медведева в рамках данной
встречи. Таким образом, так или иначе, сочетания практически со всеми перечисленными
выше словами имеются в высказываниях обоих
Президентов, и с этой точки зрения, можно
констатировать изначальную языковую предрасположенность к достижению взаимопонимания.
Однако, при более пристальном анализе
употреблений указанных словосочетаний выявляются заметные отличия.
Так, абсолютно лидирующими по частоте
употребления словосочетаниями в репликах
Президента Медведева являются сочетания со
словом отношения (английские эквиваленты –
relation, relationship), в то время как в репликах
Президента Обамы самыми часто употребляемыми являются сочетания со словом cooperation (сотрудничество). Лексическое значение
слова отношения можно сформулировать следующим образом: связи между людьми в процессе общения или какой-либо деятельности,
при этом характер и оценка этих связей может
быть любой, как положительной, так и отрицательной. Значение слова сотрудничество обязательно предполагает сему «совместный,
взаимовыгодный» - совместная взаимовыгодная деятельность, общее дело. Указанная разница в семантике слов сотрудничество и отношения позволяет сделать выводы о различии
в предварительных коммуникативных установках Президентов.
Еще одно отличие – наличие сочетаний
слов, которые характерны только для речи российского Президента или только для речи американского Президента. Так, только для тезауруса Д. Медведева характерны устойчивые сочетания со словом ответственность (нести
ответственность, осознавать ответственность, перекладывать ответственность), и
только для тезауруса Б. Обамы характерны сочетания со словом commitment (to keep commitment, to abandon commitment, international commitment). С одной стороны, слова ответственность (английский эквивалент – responsibility)
и commitment (русский эквивалент – обязанность) являются близкими синонимами, но с
другой стороны, семантика слова ответственность предполагает отчетность перед другими
за совершенные поступки и готовность взять на
себя вину, в то время как семантика слова обязанность предполагает менее категоричное отношение к совершаемым поступкам – это, ско-
- 109 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
рее, обещание, которое должно быть выполнено при любых обстоятельствах, но семы «отчетность» и «вина» вовсе не являются ключевыми в значении данного слова. То, что для
речи российского Президента характерны сочетания со словом ответственность, а для выступлений Б. Обамы – сочетания со словом
обязанность, свидетельствует о разном оценивании международной ситуации, разном видении собственной позиции по отношению к другим участникам коммуникации.
Главным итогом тезаурусного анализа по
предложенной методике можно признать факт
наличия изменений в актуальном тезаурусе
Президентов к концу встречи. Если сопоставить вступительное слово каждого из Президентов перед началом встречи и заключительные фрагменты встречи, то обнаруживаются
существенные сдвиги в частоте употребления
ряда словосочетаний, которые могли произойти
только под взаимным словесным влиянием
произносимых Президентами высказываний
друг на друга. Так, во вступительном слове Д.
Медведева преобладают сочетания со словами
отношения (когда речь идет о контактах между
Россией и Америкой) и ответственность (когда речь идет о ядерном арсенале), а в выступлении Б. Обамы – со словами сотрудничество
(когда речь идет о контактах между Россией и
Америкой) и обязанность (когда речь идет о
ядерном арсенале). А в конце встречи Д. Медведев употребляет сочетания со словом сотрудничество, а также со словами прогресс
(наблюдается прогресс), ситуация (изменить
ситуацию), усилия (приложить усилия); Президент Обама заканчивает встречу сочетаниями
со словом cooperation, а также употребляет
сочетания со словами progress (to make
progress), situation (to improve the situation), effort (military efforts, diplomatic efforts). Таким
образом, можно говорить о том, что к концу
российско-американской встречи Президенты
двух стран в буквальном смысле нашли общий
язык.
Проделанное исследование позволяет выдвинуть дальнейшие перспективы тезаурусного
анализа в лингвистическом ключе.
Во-первых, необходимо более глубокое осмысление сущности понятия «тезаурус» с лингвистических позиций. Мы полагаем, что те-
заурус в широком понимании – это объективно
существующая языковая данность, представляющая собой некую словесную сеть, сформированную семантическими отношениями между словами определенного языка в рамках определенного периода времени под давлением
традиций употреблений слов в определенной
социокультурной среде. Это лишь предварительное определение, но в нем намечаются основные параметры определения сущности тезауруса.
Во-вторых, исследование тезауруса в лингвистическом ключе возможно проводить,
только анализируя тексты конкретных языковых личностей, и соответственно встает вопрос
о соотношении индивидуального тезауруса
личности и тезауруса языка.
В-третьих, немаловажным является развитие
представлений о так называемом актуальном
тезаурусе, то есть о специфических формах
проявления тезауруса в рамках определенной
коммуникативной ситуации, и более широко –
в рамках определенной языковой ситуации.
В-четвертых, проделанное исследование открывает перспективы сопоставительных тезаурусных исследований на материале разных
языков – эта сфера тезаурусных исследований
еще совершенно не освоена и по своему масштабу является практически безграничной.
Помимо перечисленных можно выдвинуть и
другие перспективы лингвистических тезаурусных исследований, необходимость и научный потенциал которых не вызывает сомнения.
Литература
1. Луков Вал. А., Луков Вл. А. Тезаурусный
подход: исходные положения // Электронный
журнал "Знание. Понимание. Умение" / 2008 /
№9, 2008 - Комплексные исследования: тезаурусный
анализ
мировой
культуры
http://www.zpu-journal.ru/ezpu/2008/9/Lukovs_Thesaurus_Approach/
2. Осокина С.А. Об эпистемологической
методике анализа художественного текста //
Художественный текст: варианты интерпретации: Труды XI Всероссийской научнопрактической конференции (Бийск, 12-13 мая
2006): В 2х ч. – Ч. 2. – Бийск : Изд-во БПГУ
им. В.М. Шукшина, 2006. – С. 57-61.
- 110 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
СЛОВОСЛОЖЕНИЕ В НЕМЕЦКОЙ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
Раисова А.М.
Омский государственный технический университет
Омск, Россия
Формирование любой терминологии осуществляется как правило, на базе продуктивных
моделей конкретного языка. В немецком языке
одним из самых продуктивных способов словообразования
(соответственно
терминообразования) является основосложение. Словосложение играет очень важную роль в терминообразовании. Терминологическую номинацию отличает стремление именовать предмет
или явление, представляющие собой единое
целое, не словосочетанием, а одним словом, в
чем проявляется тенденция к соответствию нерасчлененности обозначаемого понятия с нерасчлененностью обозначающего. «Благодаря
сложной многокомпонентной структуре термина создается оптимальная номинация специального понятия, мотивированного необходимым количеством соответствующих признаков» (Володина,38). Продуктивность основосложения в терминообразовании объясняется
несколькими причинами: 1) с помощью сложных терминов можно точнее выразить сложное
понятие, т.к. сочетанием лексических единиц
взаимно ограничивается их многозначность; 2)
сложные термины более удобны, чем словосочетания, т.к. цельнооформлены; 3) у первых
компонентов сложных терминов стирается
грань между основами разных частей речи, т.к.
нет
соответствующего
морфологического
оформления, что способствует «мобильности»
этих основ и соединению их с любыми другими
основами в рамках одного цельнооформленного термина. (Левковская,1960, 38)
Словосложение,
по
определению
В.А.Виноградова, это способ словообразования, состоящий в морфологическом соединении двух или более корней (основ), в результате чего образуется сложное слово или компоКорневая основа
Abfall
63
Umwelt
45
Abwasser
30
Klima
26
зит.(469) С.В.Гринев относит словосложение к
морфолого-синтаксическим способам словообразования, поскольку оно имеет черты того и
другого.(141)
Словосложение являясь, безусловно, ведущим словообразовательным процессом в развитии словарного состава немецкого языка, имеет
широкое распространение и в немецкой экологической терминологии. В исследуемой терминологии 47,3 % ТЕ (311 единиц) приходится на
долю сложных терминов, например:
Klarwerke – очистные сооружения;
Jahrhundertuberschwemmung– наводнение
века;
Rauchwolke – дымовые облака;
Sauerstoffaufnahme
–
потребление/поглощение отходов;
Основную массу сложных экологических
терминов составляют двухкомпонентные композиты. Хотя в качестве первой составляющей
в таких терминах выступают основы различных
частей речи:
Hochwasser (hoch–прил.) наводнение;
Biomull (вio- усеч.) – мусор; Abfallverwertung
(Abfall- сущ.) – оценка отходов, тем не менее
большая часть двухкомпонентных терминов в
исследуемой выборке образована по модели:
Sub+Sub.
Кроме того, в группу двухкомпонентных
сложных терминов входит значительное количество терминов, основу которых составляет
ядерный компонент.
В приведенной ниже таблице представлены
наиболее активные терминообразующие элементы в составе сложных терминов рассматриваемого подъязыка в зависимости от их количества:
Количество
- 111 -
Примеры
Abfallerzeuger –объект образования/накопления отходов; Abfallanfall – образование /возникновение
отходов;
Umweltbelastung – отрицательное
воздействие на окр.среду; Umweltbelang – экологические требования;
Abwasserbehandlung
–обработка
сточных вод; Abwasserreinigung –
очистка сточных вод;
Klimapolitik – климатическая поли-
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Staub
25
Mull
23
Strahlung
21
тика; Klimaanderung – изменение
климата;
Staubsperne – заслон из инертной
пыли; Staubzahler – счетчик пыли;
Mullauto – мусоровоз; Mullauslese –
разборка/сортировка мусора;
Strahlungsintensitat – интенсивность
излучения;
Из приведенной выше таблицы следует, что
наиболее продуктивными являются основы:
Abfall – мусор, отходы ( 63 единицы), Umwelt – окружающая среда ( 45 ед.), Abwasser –
сточные воды (30 ед.), Klima – климат (26 ед.)
Материал исследования показал, что, хотя
основной удельный вес в общем количестве
сложных терминов немецкой экологической
терминологии приходится на двухкомпонентные термины, в данной терминологии имеют
место также и трехкомпонентные термины.
Данная группа терминов состоит из 112 ТЕ.
Примеры:
Emissionsminderungsanlage – система
снижения выбросов; Kalamitatsholzanfall –
объем пораженной древесины;
Naturschutzgesetz – закон об охране природы;
Многокомпонентные термины, в частности
четырехкомпонентные, хоть и немногочисленны, однако они тоже присутствуют в нашей
выборке, их количество составляет всего 13 ТЕ.
Примеры:
Altlastensanierungszentrum – северогерманский центр санации загрязненных земель;
Mehrkammerausfaulgrube – многокамерный септик, многокамерная гнилостная камера;
Что касается лексикографического отображения сложных терминов, то не все подобные
слова, а лишь самые типичные, фиксируются
словарями. Особенно это касается многокомпонентных терминов. Анализ многокомпонентных существительных показал, что большая
часть из них понятна вне контекста, поскольку
при разложении на определяющий и определяемый компоненты, только один из компонентов фиксируется в словаре. ( Naturreichtum –
богатства природы; Altlasten – свалка, хранилище; Wetterkapriolen – капризы природы) Поэтому значение многокомпонентных слов расшифровывается без особого труда, например
(Treibhausemission – парниковый выброс; Altlastensanierung – обезвреживание старых заброшенных свалок). Необходимо отметить, что
разложению сложного термина на компоненты
часто помогает соединительный элемент (Abwasserreinigungsanlage – очистная станция)
или написание через дефис (Kyoto-Abkommen –
киотский международный протокол, регулирующий защиту климата). Однако, если в многокомпонентном слове ни определяющий, ни
определяемый компоненты не являются устойчивыми, то понимание такого слова вне контекста и без знания предмета может быть затруднено.
ОТРАЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ БАШКИРСКОГО НАРОДА В БАСНЯХ
XX ВЕКА
Самирханова Г.Х.
Сибайский институт Башкирского государственного университета
Сибай, Башкортостан
Басня – один из древнейших жанров дидактической (поучающей, нравоучительной) поэзии. Основу басни составляет краткий иносказательный рассказ, в котором аллегорически
изображаются качества и поступки людей, отношение между ними. [3; 45 с.] К этому жанру
сатирической поэзии наиболее активно начинают обращаться в башкирской литературе в
XIX веке. Именно в это время с проникновением просветительской мысли в Башкортостан
появляется немало жанров назидательного,
нравоучительного характера. Но тогда еще границы и жанровые признаки басни не были четко определены, им был присущ синкретизм.
С проникновением просветительской мысли
меняется содержание литературы: литература
освобождается от религиозного влияния, у писателей появляется интерес к личности человека, к его внутреннему миру, к его земным радостям и недостаткам. С 50-60-х годов XIX века
судьба народа становится одной из главных тем
литературы. Писатели и поэты начинают заду-
- 112 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
мываться о естественном равенстве людей. Они
обращаются к основной проблеме эпохи – конфликту между залимами и мазлумами, конфликту между власть имущими и бесправными.
Такие поэты, как А. Каргалы, Х. Салихов, М.
Акмулла, М. Уметбаев начинают в своих произведениях осуждать не только общечеловеческие пороки и недостатки, но пороки социальные. И к середине века в басне наряду с дидактическим
наполняется
и
социальнополитическим содержанием.
В башкирской литературе басня как жанр
сатиры переживает новый подъем в начале XX
века. К началу века из «нравоучительного»
басня
превращается
в
«сатирическиобличительный». Складываются такие традиционные признаки жанра, как аллегоризм персонажей, смысловая двуплановость повествования, наличие поучительной сентенции, конфликтность сюжетной ситуации. Развитие басенного жанра в эти годы связано с именами
Я.Юмаева, Ш. Бабича, С. Якшигулова. Они писали в годы реакции. В 1913 году М. Гафури
впервые в истории башкирской басни издал
свои двадцать произведений отдельной книгой
под названием «Амсал», что в переводе с арабского означает множественное число от слова
со значением «басня», соответственно «Басни»
или в переводе означает «самый достойный,
превосходный, отличный; идеальный, достойный подражания». [2; 741-742 с.]
В 30-40 годы XX века жанр басни исчезает с
литературной арены. Это и неудивительно,
ведь говоря словами А. Макаряна, «в условиях
культа личности сатира не имела возможностей
для развития. Полностью были преданы забвению такие важные жанры сатиры, как басня,
эпиграмма, фельетон, пародия и др. Иначе и не
могло быть, ибо культ личности означал отрицание всякой критики, в том числе сатиры как
своеобразной критики»[4; 3-4 с.]. С началом
Великой Отечественной войны получают развитие лирические жанры.
К середине XX века жанр басни получает
развитие в творчестве таких поэтов, как С. Кудаш, Х. Карим, Г. Байбурин, Ш. Биккул, Абус,
Т. Арслан, С. Кулибай, Я. Кулмуй, Р. Нигмати.
Главной тематикой басен этих лет становится процесс коллективизации, процесс восстановления хозяйства в послевоенные годы. Находит отражение новая советская идеология.
Обновляется поэтический словарь басни за
счет публицистических понятий, за счет говора
рабочей массы. В баснях этих лет можно встретить такие слова, как завхоз, кладовая, заседа-
ние, совет, райсовет, председатель, артель, стиляга, шахтер и др.
Как отмечает А. Макарян, «советская сатира, выявляя недостатки и пороки, воюя против
тормозящих поступательное движение помех,
вскрывает истину, утверждает новое, передовое, расчищает дорогу перед новым прогрессивным, помогает делу строительства коммунизма»[4; 3-4 с.]. В баснях критикуются такие
«тормозящие помехи», как халатное отношение
к своей должности руководителей, беспечность, безответственность начальства, расточители колхозного имущества (С.Кудаш «Щедрая
коза», Я.Кулмуй «Кот», Ш.Биккул «Свинья»,
Абус «Рак» и др.).
В последние десятилетия XX века к басне
обращаются такие поэты, как Х.Гиляжев,
Й.Гареев, Р.Шаммас, Н.Нажми, Р.Мифтахов,
М.Каримов, М.Салимов. К концу XX столетия
поэты выступают уже не как «моралисты», а
как сатирики, остро критикующие человеческие и общественные пороки. Порицаются подхалимство, двуличность, лживость, эгоизм и
т.д. Традиционная галерея образов пополняется
новыми, появляются образы «новых русских» и
«новых башкир». Теперь уже они представлены
как носители социального зла. Пиджак малинового цвета, кожаные штаны, пушка в карманах,
сигара, цепи – все это указание на присущность
определенным общественным отношениям.
«Басенный аллегорический образ, как его ни
детализируй, имеет свое амплуа. Он несговорчив и неуступчив. Он выступает только в своей
собственной роли. Здесь действует «закон постоянства состава» басенного образа: как Волка
не корми, он все в лес смотрит», - писал В.А.
Архипов. – «Образ должен быть верен себе.
Это общее положение эстетики для басни является непреложным правилом, которое должно
проводиться отчетливо и четко. Определенность басенного образа – основной закон эстетики басни» [1; 19-20 с.]. Именно «узнаваемость» героев, их наделенность определенными
социальными чертами помогает читателям построить во взаимосвязи социальную систему.
Поэты-баснописцы последних лет в своих
произведениях стараются передать национальное своеобразие, которое проявляется, прежде
всего, в обрисовке образов, в подборе изобразительно- выразительных средств, поэтических
форм стилевых особенностей языка.
Литература
1. Архипов В.А. И.А. Крылов (Поэзия народной мудрости). – М.: «Московский рабочий», 1974. – 288 с.
- 113 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
2. Баронов Х.К. Арабско-русский словарь
(изд. пятое, переработанное и дополненное).М.: Изд-во «Русский язык», 1977.- 944 с.
3. Большая литературная энциклопедия.⁄
Красовский В.Е. и др.- М.: Филол. о-во «Слово»: Олма-ПРЕСС Образование, 2005.-845 с.
4. Макарян А. О сатире. Перевод с армянского М.Я.Малхазовой.- М.: Советский писатель, 1967.- 275 с.
СИНТАКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ОПТИМИЗАЦИИ РЕЧЕВОГО КОНТАКТА В
ЯЗЫКОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ ЧАТОВ
Самойленко Л.В.
Гуманитарный институт АГТУ
Астрахань, Россия
Интернет в наше время стал очень популярным видом связи. Без него человек уже не может представить себе жизни, поскольку линии
Интернет – это не только возможность поиска
информации, это, прежде всего, средство общения. В реальной жизни люди разобщены и
вынуждены встречаться в виртуале. Выяснение
этих причин находится за рамками нашего исследования. Круг наших интересов – виртуальная коммуникация Chat и все, что связано с
коммуникативным синтаксисом электронных
разговоров «чатлан».
Chat
(англ. – «дружеская беседа, болтовня») – самое
интерактивное средство виртуального общения,
которое создал человек. Тексты, созданные
«чатланами» в реальном времени в режиме onlain, представляют интерес для многих лингвистов, изучающих виртуальное общение.
М.Бахтин, А. Войскунский, Г. Гусейнов, А.
Жичкина, Л.Капанадзе, С.Кремлева, В. Нестеров, Ф.Смирнов и другие в своих исследованиях отмечали феноменальные особенности чатов
как особого вида интернет-коммуникации,
анализировали их языковые маркеры, касались
вопросов определения жанра чатов, подходили
к изучению стратегий и тактик виртуального
дискурса. В настоящей статье мы обозначим
особенности «чатового» общения как фатической коммуникации и проведем некоторые наблюдения за синтаксическими средствами оптимизации речевого контакта в языковом пространстве чатов.
Виртуальная коммуникация Chat разворачивается в изолированном от внешнего мира
пространстве и производит впечатление свободного, бесцельного общения, в котором обмен репликами осуществляется единственно
для поддержания контакта. В виртуальной среде чатов нет необходимости выдерживать социальные роли. Каждый чаттер, «закрывшись»
выдуманным им nick-name-псевдонимом, играет выдуманную им роль, не имеющую социального статуса реальной жизни. Это обстоятель-
ство делает виртуальное общение on-line непринужденным, свободным и театральным.
Возникает эффект игры, виртуальное общение
становится максимально приближенным к реальному и выгодным для актантов, так как появляется возможность найти друзей по коммуникации, которые поддержат разговор и продолжат общение. В виртуальном социуме чатов
большинство знакомств − случайные знакомства. Однако это не мешает успешности коммуникации. Брошенная в эфир с клавиатуры реплика одного из коммуникантов охотно подхватывается другими. Возникает положение, когда
все общаются со всеми. Актанты активно ищут
реципиента для продолжения «беседы», чтобы
удовлетворить свою потребность в общении.
Подобная коммуникация становится фатической, использующей коммуникативные средства с целью поддержания самого процесса общения, общения ради общения.
Известно, что одним из первых, кто обратил
внимание на фатику, был Р. Якобсон. Соответствующий феномен заинтересовал его при анализе функций языка, среди которых он выделил
и фатическую, или контактоустанавливающую. Начало философскому объяснению фатики было положено Л.Витгенштейном, создавшим теорию языковых игр, крылатое выражение которого известно многим: «Замешательства, охватывающие нас, возникают... когда язык
находится на холостом ходу, а не когда он работает» [1, с.122]. С тех пор многие ученые
(Malinovski, Почепцов, Винокур, Малиновский,
Лебедева) внесли свой вклад в научную разработку категории фатики, но приоритет все же
принадлежит Д. Остину, прочитавшему в 1955
году в Гарвардском университете цикл лекций
под названием «How to do things with words»
(«Как посредством слов делать вещи»). На русском языке эта книга, составленная учеником
Остина Дж. Сёрлем, вышла под названием
«Слово как действие». Фатический акт, по Остину, − это еще не акт взаимодействия, это все-
- 114 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
го лишь «произнесение определенных вокабул,
или слов»[2, с.22]. Мы склонны придерживаться другой точки зрения: виртуальная коммуникация Chat осуществляется по той же схеме,
что и обычная: адресант (отправитель высказывания) вступает в контакт (взаимодействие) с
использованием кода (языка) по поводу референта (предмета) с адресатом (получателем высказывания). Из этого следует, что контакт
представляет собой один из компонентов общения и фатику чатов можно квалифицировать
как коммуникацию контактного типа, развертывающуюся автоматически: вступление в речевой контакт, его проверка и поддержка. В
этом случае «говорящим» не важна та информация, которую они сообщают друг другу, они
не столько стремятся выразить свои эмоции
или воздействовать друг на друга, сколько пытаются установить психологический контакт,
который подготовит дальнейшее общение.
Следует отметить, что понимание направленности фатического общения в современном
языкознании не однозначно. Для одних ученых (Скрипниченко, Формановская) фатическая функция подразумевает установление
контакта. Другие (Куликова, Саямина, Федоров) утверждают, что сущность фатической
функции заключается в установлении и поддержании контакта. Более приемлемым для
нас представляется понимание фатического
общения (Якобсон, Почепцов, Горелов, Седов)
как средства организации интеракции, то есть
использования в процессе взаимодействия языковых средств для начала, поддержания и прекращения контакта.
Начало интеракции представляет собой
наиболее важный этап в разворачивающейся
виртуальной коммуникации, от успешности
прохождения которого зависит дальнейшее
развитие электронного дискурса. На стадии
инициирования коммуникации «собеседники»
чатов устанавливают определённые отношения
друг с другом или утверждают и поддерживают
установившиеся ранее отношения. К основным
задачам начальной стадии коммуникации относятся привлечение внимания, создание положительной тональности общения, формирование
общности с «собеседником». Реализация данных задач осуществляется при помощи таких
стратегических средств, как
приветствия,
комплименты, контактоустанавливающие обращения.
Высокая частотность употребления приветствий и обращений в электронном дискурсе
позволяет сделать вывод о том, что они являются наиболее репрезентативными средства-
ми оптимизации речевого контакта. Словаприветствия: Здрасти вам здоровки))) Привет!!! приветик... прив! Пориветик:)! ПриветЫ))) ПРИВА!!!!!!!!!!!!!!!! здаров, макс! Всем
приииииииииииивет!!! ПРИВЕТ ВСЕМ!!!!!!
ЗДАРОВА! здрасьте! Дарова Драсть всем!
здрасти))))))))))))))здаров-здарова,
здорово!!!!!!!!!! салютик!!!!!!!!!!!!!! – служат для непосредственного начала общения, выполняют
задачу привлечения внимания собеседника и
его «активации», позволяют чатланам продемонстрировать своё желание вступить в диалог,
раскрывают информацию о состоянии отношений между ними, выполняют функцию поддержания речевого контакта. Примечательно,
что частота контактирования коммуникантов
влияет на форму и содержание их приветственных реплик: чем чаще коммуниканты общаются в чате и уходят в приват, тем меньше необходимость в развёрнутых приветствиях. Они
становятся более спонтанными и более подходящими для виртуальной реальности, будучи
выраженными при помощи большего арсенала
средств.
Слова-восклицания: И яяяяяяяяяяяя!!!! хочу!!!!!!!!! Йес! :))) маладец!!!! супер))) Жалься!)) ВО!!!!! в общем да! ДОЖИЛИ!!!!!!!!!
ПРОДОЛЖАЙ!!!!!!!!!!
Ух,
молодец! СКУЧНООООО...!!!!!!!
нормаль!!!!!!
АУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
подумаешь!!!
лан
те!!!!!!!!!!!!! – выражают заинтересованность в
общении, эмоциональную раскрепощенность,
открытость коммуникантов, кооперативность
стратегий, стремление к взаимопониманию.
Слова-обращения: пацаны! ЭЙ ЧУВИХИ
ЧУВАЧКИ !!!!!! Зверя, привет)) детишки!!!!!!!!! вофка!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ! Падре!!!!!!
Glazastenkaya!!)))))))
Хочунья!!!!!!!!!
МОСКВА!!! 666 666 !!!! Уютный, привет!
ЯНОЧКА-!,
АЛЕНКА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
СКОРПИОНШША !!! Секси парень, Народ!!!!!!!!!!!!! Братан?))) питерский!!! Кася!
людаеды!!!!!!!!!!!! МАСЕНОЧКА, Линуська,
Т@НЮХ@, Усипусичка! Привет, ребята! – в
условиях начальной фазы общения выполняют
задачу привлечения внимания и создания благоприятной атмосферы контактирования. Они
нередко включаются в приветственные фразы,
становясь важной составляющей приветствия.
В случае возникновения виртуальных дружеских отношений форма обращения часто играет особую роль, так как позволяет не просто
привлечь внимание собеседника, но и заявить о
близости, связи между чаттерами.
Обращения – важные контактоустанавливающие языковые средства синтаксиса. Основ-
- 115 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ной смысл обращения – побудить собеседника
к «слушанию», оптимизировать речевой контакт. В фатической коммуникации Chat приветствуется разнообразие обращений, часто с
ярко выраженным коннотативным значением.
Эмоциональное обращение к виртуальному собеседнику наряду с коммуникативной функцией называния адресата имеет функцию выражения субъективного отношения к нему.
Вторая фаза электронного общения в
чатах характеризуется стремлением коммуникантов поддержать речевой контакт на нужном
уровне. Поскольку цель любого общения –
вызвать определенную вербальную, ментальную или эмоциональную реакцию партнера по
коммуникации, то задачей виртуального текста
является воздействие на реципиента любыми
языковыми средствами и получение ответной
реакции. В решении этой проблемы помогают
предложения-провокации: Сегодня кто-нибудь
настроен на общение …?!! Сашуня, а сколько
тебе лет?!!.....помогите написать дипломную!!!?… ДЕВЧАТА кто хочет в приват со
мной?? В фатическом дискурсе чатов можно
выделить множество побудительных предложений, которые тоже оптимизируют речевую
коммуникацию, заставляют чатлан молниеносно реагировать: Хвать пить давай быстрее !!!
Толян, пошли в приват давай ! Парни отзовитесь): девчонки! айда купаться!!! Солнце ответь
Цезарю...Димк...не отходи от меня тогда:)))))*….хватит уже шептаться!Не тереби ее!!!..... девченки 13-15 лет зовите в приват!
Фатическая речь чаттеров характеризуется
экспрессивностью и эмотивностью высказываний. В большинстве своем это восклицательные односоставные предложения: определенноличные, безличные, назывные, побудительные
предложения с междометиями. Роль компенсаторных механизмов, заменяющих эмоции актантов и экспрессию их высказываний, способствующих быстрому пониманию и экономии
усилий получателя, выполняют несловесные
знаки «смайлики» (smile в переводе с английского «улыбка»
). Ах.. каков был футбол!))
прелесть..) Правдивая - Да ладно фигню всякую
пишу делать нефига! **Кассиопея***- Кася!
Подтверди вовкину
, что я на самом деле
золотой! А то он как Станиславский - не верю!
И всё тут! Заурядный - Ура!!!!!!! Лёш!!! Хочешь я тебе свои рисунки покажу? Вовкин Сам ты такой! Вот и ищешь друзей по разуму!
Со мной это не пройдёт!
Вороненок- лан
те!!!!!
подумаешь!!! что? терь в меня камни швырять будешь?!! Exceptionna- Конечно!
Скажу, Дашульку не трогать! Она сама
СВОЯ!!!!! Ну и наша немножечко....
Вовкин
- Пжалуйста! Надежда умирает
последней!
Экспрессивный эффект реплик адресанта и
эмотивная реакция адресата определяют атмосферу полилога чатов. Мгновенное реплицирование в неподготовленном речетворчестве
чаттеров является характерным для виртуального дискурса и выявляет специфические особенности синтаксиса Chat.
Третья фаза коммуникации – размыкание
речевого контакта – выражается в форме подведения итогов «разговора», прощания и пожелания всего доброго: ужас!!!!!!!!! Никого в чате, с кем можно было бы интресено пообщаться!!! ДОЖИЛИ!!!!!!!!! Ладно, пошла гулять до
встречи
Надежда умирает последней! Всё!
Конец связи! Пойду поем!!! ПОКА! ДО скорова!!! В этой ситуации нет необходимости говорить о синтаксических средствах речевой оптимизации, поскольку коммуникация состоится
в следующий раз через определенный промежуток времени. А в чате останется жить виртуальный образ коммуниканта, сохраненный в
его дискурсивных практиках.
Проведенное исследование позволило установить, что виртуальная коммуникация Chat
является фатической и использует коммуникативные средства с целью поддержания самого
процесса общения. Было также установлено,
что фатика чатов контактного типа. Анализ
языкового пространства чатов показал, что
важной характеристикой компьютерного синтаксиса на стадии оптимизации речевого контакта является множество приветствий, обращений, слов-восклицаний, различных вопросов,
эллиптических, побудительных, восклицательных предложений, предложений-провокаций,
повторов, параллельных и прерванных конструкций. Подобный синтаксис дает возможность
компенсировать дистантность общения и придать ему выразительность, эмоциональность и
насыщенность. Наличие непосредственного
виртуального адресата создает необходимость
установления и поддержания контакта на протяжении всего коммуникативного акта. К прагматике разговорной речи общение в чатах
приближает и эмоциональная окрашенность:
смайлики, заглавные буквы, воспринимающиеся как крик, перегруженность знаками препинания или наоборот – их отсутствие, что свидетельствует о потоке мыслей, нацеленности
коммуникантов на оптимизацию речевого контакта и длительное общение.
- 116 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Литература
1. Бахтин М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других науках, 1998.
http://infolio.asf.ru./Philol/Bahtin/probltext. html
2. Витгенштейн Л. Философские работы. Ч.
1-2. М.: Гнозис, 1994.
3. Войскунский А. Развитие речевого общения как результат применения Интернета//Конференция «Социальные и психологические последствия применения информационных технологий»(01.12.200101.05.2001).
http://psynet.carfax.ru/texts/voysk6.htm
4. Жичкина А. Социально-психологические
аспекты общения в Интернете,1999.http:// flo-
qiston.ru/projects/articles/strateqy.shtm/.
Остин
Дж.Л. Слово как действие. – Новое в зарубежной лингвистике/Теория речевых актов.
М.,1986,вып.XVII.
5. Кремлева С.
«ЧАТ» как
разновидность виртуального общения,2001.
http://sociology.extrim.ru/dip/start.htm
6. Нестеров В. К вопросу об эмоциональной
насыщенности межличностных коммуникаций
в Интернете. http:// floqiston. ru/ projects/ articles/ netemotions. shtm/.
7. Тексты молодежных чатов.
ПРОБЛЕМА ОДИНОЧЕСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ ЕЛЕНЫ ГУРО
Синегубова К.В.
Кемеровский государственный университет
Кемерово, Россия
Одиночество - это одна из основных проблем, которая интересовала философов и писателей Серебряного века, к ней обращались Вл.
Соловьев, Н. Бердяев, С. Франк. Так же проблема одиночества нашла отражение в поэтическом творчестве. Ввиду того, что в символизме философия тесно связана с поэзией , необходимо учитывать влияние различных философских систем на поэтические течения. Для
старших символистов определяющим было
влияние Ницше, который считал, что одиночество необходимо для каждого великого человека. А. Ханзен-Леве выделяет одиночество как
мотив, характерный для твoрчества З. Гиппиус,
Ф. Сологуба, В. Брюсова, К. Бальмонта[1].
Владимир Соловьев, ключевая фигура для
младосимволистов, напротив, утверждал, что
человек существует только как часть общества:
«каждое единичное лицо есть только средоточие бесконечного множества взаимоотношений
с другим и другими, и отделять его от этих отношений – значит отнимать у него всякое действительное содержание жизни, превращать
личность в пустую возможность существования» [2, 281]
Примечательно, что у младосимволистов,
которые опирались на философию Вл. Соловьева, мотивы одиночества довольно часто встречаются в художественных произведениях. В
частности стихотворение А. Белого, посвященное Вл. Соловьеву, так и озаглавлено - «Одиночество». Лирический герой Блока в цикле
«Стихи о Прекрасной Даме», в котором влияние философии Вл. Соловьева проявляется
наиболее отчетливо, также одинок. З.Г. Минц
отмечает, что образы людей появляются в последних разделах цикла, одновременно с разочарованием и сомнениями героя в высшем
идеале [3, 27]
Футуризм, пришедший на смену символизму, заявил о себе как о сплоченной группе художников. В листовке «Пощечина общественному вкусу» одним из прав поэта было «стоять
на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования» [4, 41]. Но вновь декларируемая позиция расходится с поэтической практикой.
Наиболее ярким примером может послужить
лирический герой Маяковского [5]
Таким образом, проблема одиночества в философии и поэзии Серебряного века достаточно
актуальна и не имеет однозначного решения.
В этом смысле интересна Елена Гуро, как
автор, в чьем творчестве сочетаются черты,
присущие как символизму, так и футуризму.
Одиночество приходится испытывать практически всем героям ее произведений. Кроме того, в ее художественной системе важную роль
играет интуитивное постижение истины, которое возможно только в одиночестве.
В книге «Небесные верблюжата» одиночество подано как положительная категория
(«чистота одиночества», «раздумья, возвеличенные одиночеством», «этого нельзя же показать каждому»). Герой уединятся в пространстве леса приводит к пониманию важных с авторской точки зрения истин: о ценности всего
живого, о необходимости защищать землю.
Так, например, героиня лирического фрагмента
«Один разговор» [6; 104] возвращается из гостей, «куда входить всегда больно, неловко».
- 117 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Экспозиция подчеркивает ощущение одиночества героини, стоящей на лесной платформе,
где ее душа «стала слышать немного больше,
чем обыкновенно» и услышала голос земли.
Героиня начинает чувствовать себя иначе:
«точно несла в груди клад или шла стоять гдето на часах» в противовес чувству сиротства,
которое доминировало в начале текста. Одиночество в данном случае является необходимым
условием внутреннего преображения.
Такая же ситуация описана в «Лесных мыслях» [6; 129], где героиня «спасается бегством»
от собственных гостей и убегает в лес. Лес и
дом с гостями противопоставлены: «Когда наконец оторвешься почти с болью от леса, ото
всего этого отнимешь душу, как щенка от пищи, и пойдешь занимать гостей, - точно в детстве шла готовить уроки. Боль потери кровно
своего». Лес предстает как идеальное пространство, необходимое для душевной гармонии. Пребывание в лесу, с точки зрения Гуро,
возможно только в одиночестве, другие люди
представлены как разрушители особого духовного контакта человека с лесом: «кто-то подошел и, не спросясь, хотим ли мы, или нет, научил грязным словам, спел в уши куплеты, и тогда уже лес для тебя не такой лесной <...> и
меньше счастья» [6; 131]. В этом же тексте Гуро формулирует свою мысль о необходимости
беречь свою индивидуальность: «Душу надо бы
беречь, как бабочку, ведь понимают же: если
хочешь оставить бабочку живой, нельзя обтирать ее пальцами»[6;131]. С точки зрения Гуро,
нарушение одиночества – это всегда риск, потому что общение с людьми либо заставляет
героев страдать, либо приводит к определенным изменениям в мировоззрении, которые
всегда расцениваются автором как негативные.
Необходимым условием для того, чтобы в человеке раскрылись его лучшие душевные качества, является отдаление от людей и цивилизации в целом.
Сюжетной основой сказки-поэмы «Пир земли» [7] является случайное перемещение главного героя в лес, в результате чего он постигает
тайны природы и посвящается в рыцари земли.
В слиянии с природой герой обретает внутреннюю гармонию, счастье, которого не мог дать
ему ни город, ни дачное общество. Более того,
добравшись до дачи, которая и была его изначальной целью, он скрывает произошедшую с
ним перемену от других людей: «Все светилось, но он притворился, что поглощен чаем,
чтобы они не заметили этого» [7; 105] Следовательно, и в этом произведение важнейшее событие в жизни героя происходит в момент, когда он отдален от других людей.
С другой стороны, многие герои Е. Гуро
стремятся к контакту с другими людьми. Так,
например, Арлекин, главный герой пьесы
«Нищий арлекин» [8] тянется к людям, пытается провожать прохожих. Но если в первом
действии от него просто отмахиваются, то в
третьем он уже страдает от непонимания людей, над ним смеется толпа, а реплики случайных прохожих приводят к буквальному уничтожению героя: «Арлекин конфузится и исчезает окончательно» [8; 189]. Таким образом,
одиночество либо невозможно преодолеть, либо его преодоление оборачивается против самого героя.
Наиболее остро проблема одиночества поставлена в книгах «Осенний сон» [9] и «Жил на
свете рыцарь бедный…» [10]. Вильгельм,
главный герой пьесы «Осенний сон» пытается
говорить с людьми, и его диалоги с сестрами
Тамарой и Диной можно назвать относительно
удачными, по крайней мере, после смерти
Вильгельма сестры чувствуют «неизъяснимую
вину», в отличие от других персонажей, которые так ничего и не поняли. Но в гостиной, где
барышни скучают, а офицеры играют в карты,
Вильгельм никого ни в чем убедить не может,
более того, он становится предметом насмешек,
его унижают и развенчивают в глазах Тамары и
Дины, что ведет к одиночеству героя. С учетом
того, что Вильгельм является носителем определенной нравственной истины, его отчуждение от людей можно трактовать двояко: как
состояние, от которого страдает сам герой, и
как упущенный дачным обществом шанс узнать и понять истину.
Вильгельм является предтечей главного героя итогового произведения Е. Гуро лирической повести «Жил на свете рыцарь бедный...».
Бедный Рыцарь - это дух, посланник, который
помогает своей матери Эльзе принять мир в
его противоречиях и поверить в будущее просветление материи. Такое изменение позиции
героини является результатом бесед с юношейсыном, а также его перевоплощений. Внутреннее преображение Эльзы позволяет ей участвовать в приближении идеального состояния
мира, и в этом смысле общение героев имеет
несомненно положительное значение. Герои
устраивают Светлую Горницу для тех, «которые хотели бы чуда» [10; 52], таким образом,
многие люди получаю возможность услышать
Рыцаря. С другой стороны, Эльза жалуется на
одиночество и хочет показать сына подругам, и
это желание осуждается Рыцарем: «Я вам выдал мои мечты, мою тайну! Ведь надо было беречь вещи светлые и мысли, как белых птичек,
и не давать трогать грубо любопытно и подоз-
- 118 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
рительно» [10; 50] .Именно разговоры с другими людьми заставляет Эльзу сомневаться в
том, что сын ее – действительно великий дух.
Колебания и сомнения героини играют роль не
только для нее самой, но и для всего мира, потому что непреклонная вера, с точки зрения
Гуро, это единственный способ приблизить
будущее идеальное состояние мира. Трагическое звучание теме придает вставная легенда о
Фенисте Ясном Соколе, о котором его возлюбленная рассказывает сестрам. Посвящение
посторонних в тайну ведет к страданиям и разлуке героев. Еще более отчетливо мысль о губительности контакта с другими людьми выражена в легенде о нищем, человеке, который
умел превращаться в облако, но не смог этого
сделать в окружении скептиков. В тексте повести неверие и скепсис сравниваются с раскаленными гвоздями, через них так же невозможно пройти. Бедный Рыцарь, которого терзает
Сатана, гораздо меньше страдает от боли, чем
от сомнений Эльзы.
Таким образом, одиночество в художественном мире Гуро предстает как необходимый
фактор духовного роста личности и сохранения
собственного «я». В то же время одиночество,
избегание контактов с людьми, «подвиг чистого безмолвия» требуют определенной силы, и
многие герои тянутся к обществу, не смотря на
насмешки и унижения, которым они подвергаются. Важнейшее значение одиночество приобретает в повести «Жил на свете рыцарь бедный…», где общение с подругами сеет в душе
героини сомнение и не только приносит страдания ей и ее сыну, но и мешает ей участво-
вать в деле преобразования и просветления мира.
Литература
1. Соловьев
В.
Оправдание
добра.
Нравственная философия. // Словьев В. С.
Сочинения в 2 т. Т 1 / Сост., общ. ред. И вступ.
Ст. А.Ф Лосева и А.В. Гулыги; Примеч. С.Л.
Кравца и др. М.: Мысль, 1988. – 892 с.
2. Ханзен_Леве А. Русский символизм.
Система
поэтических
мотивов.
Ранний
символизм /Пер. с нем. С. Бромерло, А.Ц.
Масевича
и
А.Е.
Барзаха.
СПб.,
«Академический проект», 1999 – 512 с.
3. Минц З.Г. Поэтика Александра Блока.
Спб.: «Искусство-СПБ», 1999. - 727с.
4. Пощечина общественному вкусу //
Русский футуризм. Теория. Практика. Критика.
Воспоминания / Сост. В.Н. Терехина, А.П.
Зименков. М.: Наследие, 2000. – 480с.
5. Лейдерман Н.Л. Энергия и инерция бунта
(Воля и судьба лирического героя Владимира
Маяковского) // Лейдерман Н. Л. Русская
литературная классика:
Монографические
очерки / Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург,
1996. 308 с. С.7-67
6. Гуро Е.Г. Небесные верблюжата. Бедный
рыцарь. Стихи и проза. Ростов-на-Дону,. 1993.
7. Гуро Е. Из записных книжек (1908-1913)
/ Сост. и вступ. ст. Биневича Е. СПб.,1997.
8. Гуро Е. Шарманка. СПб., 1909.
9. Гуро Е. Осенний сон. Спб., 1912
10.Гуро Е. «Жил на свете рыцарь бедный...»
СПб, 1999.
ДВУХАКТАНТНЫЕ МОДЕЛИ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ПРОСТЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
ХАНТЫЙСКОГО ЯЗЫКА С ПОСЛЕЛОГАМИ
(на материале казымского диалекта)
Соловар В.Н.
Югорский государственный университет
Ханты-Мансийск, Россия
В понимании теоретических вопросов моделирования простого предложения как единицы
языка мы опираемся на работы М.И. Черемисиной и ее учеников [1]. Структурная схема
NNomAg NObj NOM pελa Vf sub является общим
планом выражения для построения моделей
элементарных простых предложений (ЭПП)
хантыйского языка с различной семантикой:
действия/деятельности, состояния, поведения и
эмотивного отношения, восприятия, речевой
деятельности и др. Эти модели имеют в хантыйском языке одинаковую структуру, но раз-
личаются планом содержания – типовым значением (пропозицией), которая представлена
глагольными предикатами разных ЛСГ, и семантическими ролями актантов (субъект, адресат). В данной статье мы рассмотрим структуру
и семантику основных моделей, которые формируются с помощью послелогов.
Эта двухактантная модель представлена
субъектом действия, объектом, на который направлено действие. Однако в отличие от модели с прямым объектом, в позиции объекта на-
- 119 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ходится имя в основном падеже в сочетании с
послелогом pєλa (пєlа) ‘к‘.
За данной структурной схемой стоит несколько типов пропозиций, что позволяет выделить нам несколько моделей, построенных по
этой структурной схеме. Мы выделили 5 моделей:
Модель с типовым значением действия/деятельности
Модель с типовым значением восприятия,
Модель с типовым значением состояния,
Модель с типовым значением поведения и
эмотивного отношения
Модель с типовым значением движения.
Заметим, что в моделях, построенных по
данной структурной схеме, участвует ограниченное количество глаголов, так как большая
часть из них формирует другие модели, в том
числе и синонимичные.
В данной модели в позиции субъекта находится любое активное существо, совершающее
действие. Субъект в основном выражен одушевленным именем существительным, изредка
неодушевленным именем, а также личным местоимением в сочетании с названным послелогом, например:
Λiw jqšeλ pєλa wantijəλλət ‘Они на дорогу
смотрят‘, Ewen ma pєλama χišəmtəs ‘Дочь=твоя
на меня прикрикнула‘, Ampəλ λŭw pєλaλa
χurətəλ ‘Собака на него лает‘, Xătλew jetn pєλa
śi pitəs ‘День=наш к вечеру клонится‘ (букв.:
стал).
В позиции объекта находится имя, по направлению к которому производится то или
иное действие. Объект выражен любыми одушевленными и неодушевленными именами существительными и личными местоимениями в
основном (именительном) падеже, а также наречиями, указывающими направление действия
в сочетании с послелогом пєlа. При сочетании
послелога с личным местоимением он присоединяет суффикс лица и суффикс дательнонаправительного падежа. Приведем примеры:
Ikєm ma pєλa=m=a ŭwəs ‘Муж на меня кричал‘;
Năŋ wcš pελa jŭwa ‘Ты иди к поселку‘; Λŭw
nŏχλi pελa wantəλ ‘Он смотрит вверх‘ (букв.: к
вверх).
В позиции предиката употребляется глагол
субъектного спряжения. Парадигма данной модели не имеет формы объектного спряжения.
Модель с типовым значением восприятия мы считаем базовой для данной модели. В
этой модели используются глаголы зрительного и слухового восприятия: wantti ‘смотреть‘,
ăŋkərməti ‘взглянуть‘, cλ’əmti ‘ заглядеться’,
šiwəmti ‘исчезнуть надолго‘, wq tši ‘исчезнуть‘,
χqλəntijλti ‘прислушиваться‘, например: Rŭwa
pєλa nŏχλi λŭw wantijəλ ‘На обрыв наверх он
посматривает‘, Ewєm ma pєλama ăŋkərməs
‘Дочь на меня взглянула‘, Ma śiweλt pєλa
cλ’əmsəm ‘Я туда загляделся (букв.: туда к)‘, In
aj iken nŏχλi pєλa χqλəntijəλ ‘Этот мальчик
кверху прислушивается‘. Позиция инструменталя в данной модели является избыточной, она
появляется, если необходимо уточнить, как посмотрел, например: Λqχsem atəm sєm=ən ma
pєλama ăŋkərtijəλ ‘Друг неодобрительно (букв.:
плохими глазами на меня поглядывает)‘.
2. Модель с типовым значением действия/деятельности формируется в основном
глаголами речи, звучания, мыслительной деятельности: putərtijəλti ‘говорить’, lŏpti ‘ сказать’, ŭwti ‘кричать’, kєrλəti ‘начать ругаться‘,
ŭŋərməti ‘взъесться‘, kєrλəti ‘накинуться (ругаться)‘, pcjəkti, pcjəkśəti ‘умолять‘, єŋraśti
‘ворчать, ругаться‘, χєriti ‘рычать (говорить
громко и резко)‘, aŋśєməti ‘говорить гримасничая, поддразнивая‘, wєrəntijəλti ‘дразниться‘,
ŏrtət’λ’əti ‘выть‘, χurətti ‘лаять‘, nqməsti ‘думать‘ и др. Позиция объекта речевого воздействия выражена послеложным сочетанием, в которое входит имя с послелогом pελа ‘по направлению к‘.
Например: In iken ampəλ pєλa χišəmtəs ‘Этот
мужчина на собаку (букв.: к собаке) прикрикнул‘, Xŏjat pєλa ampєm χŏrətəλ ‘На кого-то собака лает‘, Λŭw ma pєλama єŋraśλ ‘Он на меня
ругается‘, Χŏλta pєλa năŋ attəptijəλλən ‘На что
ты наедаешься (букв.: к чему) ‘, Eλλi wqλti
cλŋəλ pєλa λŭw śi nqməsəλ ‘Он думает о будущем (букв.: к дальше жить началу)‘.
Структурный вариант этой модели NNomAg
Obj
N NOM pελa {NObj Vf sub} формируется глаголом помещения pŏnti ‘класть‘ в сочетании с
объектом rŭw ‘жар‘: Λŭw ma pєλama rŭw pŏnλ
‘Он ругается на меня на расстоянии‘(букв.:
жар кладет). В позиции предиката глагол pŏnti
связан с именем rŭw, это дает значение ругаться на расстоянии.
3. Модель с типовым значением эмотивного
состояния представлена глаголами состояния
или изменения состояния (сюда могут перейти
глаголы перемещения или становления pitti
‘стать‘): λikaśti ‘сердиться‘, amtət’λ’əti ‘радоваться‘, λitti
‘желать‘, χqrєsti ‘опасаться‘,
tcχənti ‘переживать‘, єtti ‘испытывать злость,
ненависть‘ (букв.: выходить, исходить). В позиции субъекта состояния, экспириенцера, может быть имя существительное или местоимение, обозначающее человека или животное, или
имя, называющее чувство. В позиции объекта,
каузатора состояния может быть одушевленное
и неодушевленное имя.
- 120 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Например: Пухєм эвет пєlа амтəтьləl
‘Сын=мой девочкам (букв.: к девочки) радуется‘, Lўв хăннєхŏ вўр пєlа питəс ‘Он пришел в
себя (букв.: он к состоянию человека стал, позиция объекта занята всегда именем хăннєхŏ
‘человек‘)‘, Lўв ăшколайəl пєlа тохəнəl ‘Он
переживает по школе букв.: к школе переживает (неодобр.)‘, Lыкєм щи нєhен пєlа єтəl ‘Я
ненавижу эту женщину (букв.: зло=мое к этой
женщине выходит)‘, в последнем примере глагол ЛСГ движения передает состояние субъекта; имя lык, называющее негативное чувство,
оформлено лично-притяжательными аффиксами, так как в хантыйском языке чувства, как и
части тела человека, не осмысляются безотносительно к кому-либо; такое сочетание субъекта с предикатом предопределяет его употребление только в настоящем времени. По данной же
структурной схеме строится фразеологизованное предложение Lўв хуlт пєlа lоləмтəс ‘Он
умер (букв.: он куда-то встал’, передающее
физиологическое состояние человека.
Семантический вариант этой модели выражает смену времени суток и времени года, он
формируется глаголом минимального движения или становления: Хăтlэв етəн пєlа щи питəс
‘День к вечеру клонится (букв.: стал)‘, Тŏрəм
ащен тăl пєlа щи кєрləс ‘Погода к зиме повернула‘,Тŏрмев сўс пєlа кєрləты щи питмаl ‘Погода к осени поворачиваться стала‘, Нопəт
нувийəн тŏрəм lўh пєlа кєртыйlсəlэ ‘В мае природа к лету повернула‘, в последнем примере
предикат кєртыйlты употребляется в объектном спряжении, он формирует грамматический
вариант:
NNomAg NObj NOM pελa Vf ob
4. Модель с типовым значением поведения
и эмотивного отношения в позиции предиката
допускает глаголы: ешащты ‘действовать активно‘, уркащты ‘гордиться, заноситься‘,
пойкщəты ‘молиться, умолять‘, мўləсты ‘производить магические действия, желая плохое‘ и
др., например:
Lявəттəты питсєм, ин ай икєм ма пєlама
аhлємəl ‘ Начала его ругать, этот мальчик стал
гримасничать (букв.: на меня)‘; Пухен ма
пєlама няхəl ‘Сын=твой надо мной смеется‘;
Щи нєhен ма пєlама уркащəl ‘Та женщина передо мной гордится (букв.: ко мне, в мой адрес)
‘; глагол уркащты передает не столько эмоцию
гордости чем-то, сколько поведенческую реакцию типа “заноситься“, сознательно поведением выражать превосходство: Lўв апщеl пєlа
няслємəl ‘Он гримасничает в адрес брата (строит рожи брату, выражая свою эмоцию)‘.
5. Модель с типовым значением движения
формируется глаголами движения, например:
мăнты ‘идти‘, яhхты ‘сходить‘, шŏшəмты
‘зашагать‘, хăтты ‘двигаться‘, ваhкты ‘ползти‘, єсlащты ‘отправиться‘, питты ‘направиться (букв.: стать)‘, кєрləты ‘повернуть (направиться)‘, кєртыйlты ‘повернуться’, пŏрləты
‘полететь‘, тŏтьləты ‘пойти (букв.: вести)‘ и
др., например: Нăh хот шăнш пєlа аl мăна ‘Ты
за дом не ходи‘, Ма сўс кŏртєм пєlа кєрlələм ‘Я
к осенней деревне поверну’.
Итак, описываемая модель ЭПП по своей
структуре и семантике очень близка к модели с
прямым объектом, но позиция актанта – прямой объект, заполняется именами с послелогом
пєlа, а также наречием места с тем же послелогом. Позицию предиката здесь занимают пять
ЛСГ глаголов, в отличие от той (в модели с
прямым объектом их больше). Наполняемость
ЛСГ глаголов по сравнению с той же моделью
невелика, в этой модели участвуют лишь немногие названные глаголы. Именно позиция
объекта, ее требование – иметь имена с послелогом пєlа, определяют спряжение глагола, все
глаголы в этой модели употребляются в субъектном спряжении.
Грамматический вариант возможен с глаголами ЛСГ движения в объектном спряжении,
но такое употребление встречается редко:
NNomAg NObj NOM pελa Vf ob.
Например: Lыв кŏрт пєlа щи нюхтəсэl ‘Они
к деревне двинулись (букв.: двинули себя‘,
Хуlта пєlа нăh лăньщəllэн ‘Куда ты тащишься
(букв.: тащишь себя)’/так обращаются к мужчине/, Ма Ай Lэв тый тыйəl пєlа тŏтьləlєм ‘Я
пойду (букв.: поведу) к вершине Малой Сосьвы‘, в последнем примере глагол ЛСГ перемещения формирует грамматический вариант модели движения.
NNOMAg NNOMСoag/ Cntrag piλa Vf Subj
кто с кем взаимодействует
Эта модель описывает ситуации взаимодействия двух субъектов, т.е. такие ситуации, когда действие происходит между ними. Такое
отношение называют “взаимным”, оно передается в ряде языков с помощью формальных показателей.
В тюркских языках взаимность выражается
формами “взаимно-совместного залога“, однако
взаимность и совместность – разные отношения. В хантыйском языке взаимодействие может передаваться глаголами, образованными с
помощью глагольных префиксоидов – wqt’śa,
jăχa ‘ вместе’, они участвуют в формировании
модели действия NNomAg Vf sub .
- 121 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Типовое значение модели подразумевает наличие двух равноправных актантов (агенс и
коагенс в ситуации взаимного действия или
агенс и контрагенс в ситуации противодействия), каждый из них является семантическим
объектом относительно другого, так как оба
лица одинаково воздействуют друг на друга.
Позицию второго агенса (коагенса или контрагенса) занимает имя в форме основного (именительного) падежа с послелогом piλa ‘c‘. Семантика предиката позволяет выделить два варианта модели: а) взаимного действия, б) со
значением физического и эмоционального противостояния.
Взаимность действия передается такими
глаголами, для которых без второго участника
нет и самого действия, например: kašaśti ‘согласиться‘, pŏtrєməti ‘договориться‘, pŏtərtti
‘разговаривать‘, wqjtantijəλti ‘встречаться‘,
ăpəλtijəλti ‘обниматься‘, jămaśti ‘помириться‘,
mcsλtijəλti ‘целоваться‘, kisərλəti ‘играть в карты‘ и др. Например: Яйн хуят пиlа кўлащəl ‘
Брат с кем-то дерется‘, Мўh вуракəт пиlа
lаləссəв ‘Мы с врагами воевали‘, Щитlан кŏртəh
йох пиlа вŏйтантыйlсəт ‘Те с людьми из деревни встречались‘, Кŏща хŏев мўh пиlава
путрємəс ‘Начальник=наш с нами договорился‘, Ма нăh пиlана путəртты кŏм хŏн тăйləм ‘У
меня нет времени с тобой говорить‘ (букв.: говорить возможность не имею).
Литература
1. Черемисина М.И. О теоретических вопросах модельного описания предложений //
Предложение в языках Сибири. – Новосибирск,
1989. – С. 3-18;
2. Черемисина М.И. О системности в сфере
моделей предложения // Строение предложения
в языках разных систем. – Новосибирск, 1992;
3. Черемисина М.И., Скрибник Е.К. О системе моделей элементарных простых предложений в языках Сибири // Гуманитарные науки
в Сибири. – 1996. – № 4. – 46-57.
МАРКЕРЫ СОЦИАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА В НАЗВАНИЯХ, ПРИМЫКАЮЩИХ К
ТЕРМИНАМ РОДСТВА
Сподина В.И.
Институт языка, истории и культуры народов Югры
Югорского государственного университета
Ханты-Мансийск, Россия
Любой специалист, заинтересованный в целостном видении общественной реальности,
неизбежно сталкивается с необходимостью
включить в исследовательский оборот сферу
социальных отношений родства. И это естественно, если исходить из того, что воспроизводство общества как популяции выступает в сознательных регламентированных формах.
Сфера родства представляется сложнейшей
областью этнологии и относится к одному из
наиболее древних пластов лексики и соответственно архаике одного из первых социальных
институтов – брака, семьи и родственных отношений. Её изучение до сих пор всё ещё узко
специализировано и в известном смысле, по
выражению О.Ю. Артёмовой, “эзотерично” [1].
Описанию терминов родства и свойства хантыйского языка посвящен ряд обстоятельных
исследований. Большой интерес представляет
работа известного финского исследователя К.
Карьялайнена, опубликованная в 1913 г., в которой собран и классифицирован материал
практически по всем диалектам хантыйского
языка, а также проведён их этимологический
анализ [2]. Этот труд представляет научный интерес ещё и потому, что в нём отражена родст-
венная терминология почти 100-летней давности, помогающая зафиксировать изменения
образа жизни и процесс перехода от большой
семьи к “малой”. Н.Б. Кошкарёва в своей работе, основываясь на данных К.Ф. Карьялайнена и
собственных материалах, приводит 65 терминов
родства казымских хантов, среди которых 22,
отражающих реалии ХХ в., у известного финского исследователя отсутствуют: алтум анки –
женщина, которая принесла новорожденного
ребёнка из родильной избы в дом; алтум пух принесённый мальчик; алтум эви – принесённая девочка; вэл нэ – незамужняя женщина и др.
[3].
Термины родства различных групп хантов
встречаются в работах В. Штейница, Н.В. Лукиной, В.М. Кулемзина, Е.П. Мартыновой, Е.В.
Переваловой, связанных с социальной организацией, а также у авторов, писавших в целом об
обских уграх (Смирнов И.И., Бахрушин С.В.,
Чернецов В.Н., Долгих Б.О., Соколова З.П. и
др.) [4]. Большой фактический материал приводит в своих исследованиях Н.В. Лукина [5].
Данные по хантыйским терминам родства в
лингвистическом аспекте приводятся в исследованиях К. Вавры [6].
- 122 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Большую научную ценность представляют
работы Н.Б. Кошкарёвой и В.Н. Соловар [7]. В
них даны лингвистические описания терминов
родства, отраженные в казымском диалекте.
При толковании терминов исследователям удалось выявить значения, присущие им в хантыйской системе, и по возможности не соотносить
их с соответствующими русскими позициями.
Система терминов родства у лесных ненцев
не получила развёрнутого описания. Несмотря
на то, что этнография ненцев становилась в разное время предметом нескольких монографий
[8], среди относительно немногочисленных
специальных публикаций по лексике ненецкого
языка, представленных в основном статьями в
различных сборниках, описания терминов родства ненцев практически отсутствуют. Исключение составляет лишь объёмная статья известного специалиста по языку и фольклору ненцев
З.Н. Куприяновой [9], которая является инвентаризирующим описанием лексики, выражающей родственные отношения в ненецком языке.
Следует отметить, что в её статье приводятся
различные признаки классификации терминов
родства, и, очевидно, в её основе лежала какаято серьёзная этнографическая разработка описания системы родства и системы терминов
родства, хотя в тексте статьи ссылки на какиелибо специальные работы по системе родства и
системе терминов родства отсутствуют.
Многозначность отдельных ненецких терминов родства и характерные признаки системы
родства ненцев представлены в статье А.А. Бурыкина [10]. Автор данной работы рассматривает материал тундрового наречия ненецкого
языка, не обращаясь к материалам по лексике
языка лесных ненцев.
В номенклатуре социального родства выделяются два больших пласта: термины кровного
родства и термины свойственного родства или
так называемое родство по браку. Л.В. Хомич
подразделяет для ненецкого этноса термины
родства на ”родственные термины”, “термины
свойства” и
“некоторые общие термины”
(”член какого-либо из родов, откуда ”мой” род
мог брать жён”, “товарищ, член одного или
группы родов”, “родители мужа дочери или
жены сына”, ”родня”) [11].
Н.Б. Кошкарёва и В.Н. Соловар, исследуя
особенности хантыйской системы кровного
родства и свойства, различают не только линию
отца/матери с учётом относительного возраста и
типов родственных связей, линию мужа/жены,
но и родню. К последней группе исследователями отнесены такие определения, как ‘одинокий’, ‘ребёнок от незаконного, неизвестного
отца’, ‘свободный’, ‘неженатый’, ‘замужняя’,
‘сирота’, ‘двойня’, ‘род, родня’, ‘близкие’,
‘родственники мужского/женского пола жениха/невесты’ и др. [12], то есть такие обозначения, которые по классификации О.Н. Трубачёва
“примыкают к терминам родства” [13].
В качестве источника выступали как собственные полевые материалы автора, так и опубликованные труды таких исследователей, как
В.Н. Чернецов, Г.Д. Вербов, Л.В. Хомич, З.П.
Соколова, Н.В. Лукина и др., а также использовался лингвистический материал, содержащийся в словарях [14].
Цель статьи сводится к тому, чтобы показать
многозначность отдельных хантыйских и ненецких терминов, примыкающих к терминам
родства и, по возможности, провести первичную этимологизацию как можно большего их
числа и соотнести её с хантыйско-ненецкой этнографической реальностью.
К терминам, которые ещё можно назвать
искусственными терминами родства, можно
отнести такие, как: холостой, неженатый, замужняя, глава рода, старый (старший), девочка,
мальчик, человек и др. К ним примыкают и различные определения, выражающие приравнивание неродственных людей к кровнородственным, то есть названия крёстной матери, отчима,
мачехи.
У хантов помимо собственно матери, была
ещё так называемая ‘пуповая мать’ (пукан ангки, каз.); ребёнок приходился ей ‘пуповым сыном’ (пукан пух) или ‘пуповой дочерью’ (пукан
эви). ‘Пуповым отцом’ ребёнка (пукан ас’и)
становился либо муж пукан ангки, либо другой
уважаемый этой семьёй мужчина. ”Кроме этих
названий родителей, - отмечает Т.В. Волдина, могли быть ещё пярн ангки и пярн ас’и – крёстные отец и мать, а также боле молодые – алтум
ангки и алтум ас’и, что значит ‘носящие мать и
отец’[15]. Кстати сказать, и ребёнок в данном
случае будет иметь соответствующие названия:
алтум пух ‘принесённый мальчик’, алтум эви
‘принесённая девочка’. У сынских хантов процесс приобщения ребёнка к социуму и миру духов, как и у других групп хантов, происходил
через процесс реинкарнации и назывался нох
ляксас “вверх вернуться”. Ребёнок, в которого
вселилась душа умершего, назывался ляксам с
добавлением термина родства [16]. Манси родившегося ребёнка называли усь самын патум
няврам ‘только что упавший (появившийся) на
глаза ребёнок’, подчёркивая, что теперь он стал
слышать и видеть (мир людей) [17].
После того, как у ребёнка отпадала пуповина, и состояние матери было более или менее
- 123 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
удовлетворительным, у северных хантов совершался обряд очищения (аlтапса). Проводила его ‘несущая мать’ (альтым анки) – женщина, которая несла ребёнка во время обряда. Суть
его заключалась в том, что в уменьшенную модель нарты-лодки клали очищающее средство –
йол, чагу, горящий уголёк и раздували его. Через дым первой прыгала ‘несущая мать’, а затем
и мать новорожденного. В это время ‘пуповины
мать’ (пукан-анки) разводила костёр и через него участники обряда прыгали в той же последовательности. Затем гасили нарту-лодку, костёр
и возвращались домой. Впереди шла ‘несущая
мать’ алтам анки с младенцем на руках. В доме
ребёнка укладывали на почётном месте. Платок,
которым он был накрыт, дарили алтам анки, а
‘пуповины мать’ получала красивый платок и
хороший нож. Юганские ханты подросшему
ребёнку определяли ещё и крёстную мать (перна анки), дарили крестик, но обряда крещения
не проводили [18].
На социальных родителей накладывались не
только дополнительные обязательства по воспитанию чужого сына или дочери, но и повышался их собственный социальный статус.
Исследователи отмечают наличие у хантов,
ненцев и других сибирских народов так называемого территориального родства, при котором семья брала на воспитание чужих детей.
Эти дети получали не только фамилию приёмных родителей, на них распространялись те же
термины родства и все права, как и на родных
детей.
Названия человека, казалось бы, не имеют
ничего общего с терминологией родства, и это
справедливо для большинства финно-угорских
и самодийских языков, однако, рождаясь, человек изначально обретает свою жизненную
функцию. Один из хантыйских эпитетов богинь
– ‘железных иголок многие дочери’ – является
символом будущей женщины. Если на свет появляется девочка, то ненцы говорят, что “человек тот пришел, который будет вышивать”, а
если мальчик – “тот, кто будет держать лук”.
Такие описательные названия полностью оправдываются нашими знаниями об общественном строе древних угров и самодийцев.
Для определения названия ‘ребёнка’ в хантыйском языке существуют общие для обоих
полов определения: ‘дети’ няврємǎт, ‘малыш’
ай няврєм и ‘ребёнок’ няврєм (каз.), а в ненецком ню (‘дитя’, ‘ребёнок’). Общие названия для
ребёнка и дитяти возникли, вероятно, позже,
при известном ослаблении этого противопоставления. Интересную подробность находим в
исследовании С.С. Успенской. Согласно её данным, слово хущ в тегинском говоре хантыйско-
го языка связано с сакральной лексикой и означает ‘младший’, ‘маленький,’малый’, ‘последний’. “В настоящее время, - пишет автор, - это
слово устарело и относится к архаизмам” [19].
У манси словом ‘внучек’, ‘внучка’ (апыгкве)
принято называть всякого моложе себя человека. Для родного внука существует выражение
пыг пыгум (букв.: ‘мой сын сына’).
Близнецы и двойняшки в хантыйском и
ненецком языках имеют обособленные названия: пиlаh утhǎh (каз.), тяхаlя петяl (л.н.).
Важным в определении человека является
возрастной признак. Считалось, что до менструации девочка как бы пола не имеет. Мужчина,
если он достиг преклонного возраста, то, как
считают ненцы, признак пола значения уже не
имеет. Интересно отметить, что о мужчине, который не ходит на охоту, не добывает рыбу, то
есть потерял свои черты характера, ненцы скажут: “От него пахнет женщиной” (неh мешата
татя ‘женщины запах есть’) или “это не мужчина, женщиной стал” (чкехэма каса выhиhа
неhэ’ катя), а ханты – “я нечистой женщине
уподоблюсь” (Мань шамы-нэ катят’) [П.Я.
Айваседа, Е.Д. Василькова, пос. Варьёган.
2000]. Если мужчина находился в детородном
возрасте, то он не должен был надевать женскую обувь (ПМА, пос. Варьёган. 1999).
Престижность преклонного возраста есть
одно из проявлений концепции человеческой
жизни. В обыденной речи пожилую или просто
старшую по возрасту женщину, манси назовут
акв ‘бабушка’, в отличие от родной бабушки по
материнской линии анеква (букв.: ‘красивая
женщина’), и по отцовской линии – сясеква (от
сясь ‘тётя по отцу’, букв.: ‘женщина-тётя [по
отцу]’. Дети любого взрослого мужчину называют ‘дедушка’ (аким ойка) [20]. В мансийском
языке любую неродственную старшую по возрасту замужнюю женщину называют своей бабушкой, что нашло отражение в следующей
фразе: “…опять его бабушка идёт” (… акве осты юв) [21].
Для ‘зрелого мужчины’ у казымских хантов
существовало выражение вэнашак ювум ики
(букв.: ‘к большеватому ставший мужчина’).
Неженатого мужчину сынские ханты называли ‘одинокий, отдельный мужчина’ (вел-маш,
ку), а незамужнюю, молодую девушку - ‘дома,
у родителей проживающая девушка’ (ели улты
эви). Засидевшуюся (примерно до 25-27 лет и
старше) девушку именовали энмам эви, иногда
добавляя шики ‘большая, величественная’, подчёркивая, что она действительно уже перешла
возрастные границы для невесты [22]. Казымские ханты также имели определённые названия для одинокого (атэlт) человека: ‘свобод-
- 124 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ный’ вэл, ‘неженатый’ вэл хt, ‘незамужняя’ вэл
нэ. Социальный статус таких людей в традиционном обществе был невысоким.
Значимое место в системе родственных отношений и терминов общественного строя
принадлежит сироте – шtкащты няврєм (каз.),
тевалю (л.н.). При рождении ребёнка женщина
сынских хантов (у которой были живы родители) доверяла изготовление Ушпай (Уш – “чага”,
пай – много чего-нибудь) только сироте [23].
Ненцы иногда в определении сироты подчёркивают его возраст – ‘сирота-ребёнок’ (тева’ку
hашке”, нумт. гов.). С сиротой, как считают
ненцы, необходимо быть “осторожнее, не обижать, а то вырастет и отомстит” (hайвамта
тиlны – ‘голову поднимет’). Веря в приметы,
ненцы ещё и сейчас не срывают “одноглазую”
морошку (одна веточка на кустике), чтобы не
стать сиротой [24].
Выше мы уже касались названий рода. Приведём несколько названий самого старого и
уважаемого мужчины – щащи (каз.), илли (л.н.),
который мог быть главой рода. В ненецком
языке, как наиболее почтительное обращение к
нему, употребляется слово вэйсику. Так можно
было взывать только к богам. Ещё одним из
ненецких определений самого старшего в роду
было выражение ‘огонь держащий’ (тумта
кытиlэма – ‘огонь (с ним) остался’).
В отношении старших существовали свои
этикетные нормы общения. Ни одно семейное
или родовое мероприятие не проходит без участия старших, иначе событие не будет иметь
социальной значимости. Старшему члену семьи
всегда отдавалось первенство. Даже его слово
нельзя было ”пересекать”, то есть перебивать
его речь.
В традиционном обществе содержится такое
понятие, как ‘товарищ’. Для лесных ненцев в
этом определении (тиlю – букв.: ‘нужный человек’) содержится важная для отношений
взаимопомощи характеристика человека, как
‘дающего пользу’. Более точный смысловой
перевод следует произвести от ненецкого тиlе
– ‘тот, от которого я становлюсь живым’. В
тундровом диалекте ненецкого языка этому
понятию соответствует определение ня, обозначающее кроме понятий ‘товарищ, брат’, ещё
и ‘члена одного или группы родов’.
В целом, термины примыкающие к группе
родственных, возможно сгруппировать в одно
компактное подразделение ‘родня’ (каз., рtт
ёх; сург., раҳtм ёҳ; л.н., lакхи’).
Таким образом, система родства в нормативной культуре хантов и лесных ненцев является обозначением “своего” социального про-
странства, а не свидетельством формальной
принадлежности к той или иной генеалогической группе.
Исследуя традиционное значение терминов,
приравненных к терминам родства в том виде,
в каком оно представлено в сознании представителей этноса, можно выявить стереотипные
представления о том или ином члене семейнородственного коллектива. Бесспорно, эти сведения могут служить источником более или
менее достоверных сведений о режиме реальных связей и отношений между членами родственной группы.
Термины родства и свойства теснейшим образом связаны с развитием человеческой семьи,
её форм, являясь индикаторами социальной
организации общества. Изменение социальной
структуры общества влечёт за собой изменение
в терминологии родства, отмирание старых и
появление новых терминов (алтум пух – “принесённый мальчик”, алтум эви - “принесённая
девочка”, вэл хэ – “холостой мужчина”, пернанки - “крёстная мать”и др. Данная тенденция
свойственна в большей степени хантыйскому
языку, как отражающему в большей степени
процессы ассимиляции, нежели ненецкому, в
силу территориальной изолированности и занятию традиционными видами хозяйственной
деятельности, сохраняющему стабильность
языковых конструкций.
Литература
1. Артёмова О.Ю. Гармония родства // Алгебра родства. Вып. 11. – СПб., 2006. - С. 117.
2. Karjalainen K.F. Wie Ego im оstjakischen die
verwаndten benennt // Finnisch-ugrische Forschungen. XIII.- Helsinki, 1913.
3. Кошкарёва Н.Б. Терминология родства и
свойства хантыйского языка (на материале казымского диалекта) // Языки народов Сибири.
Грамматическое исследование. – ХантыМансийск. 1995.
4. Народы Западной Сибири. - М. 2005. - С.
133. 805 с.
5. Лукина Н.В. Ханты от Васюганья до Заполярья. Источники по этнографии. Т.1. Васюган.
– Томск: Изд-е Томского ун-та, 2004. - С. 229258. 336 с.; Она же: Терминология родства хантов р. Аган // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. – Томск: Изд-во Томского ун-та,
1973. - С. 158-160. 158-160 с.
6. Вавра К.И. Терминология родства венгерского и мансийского языков: Автореф. дис.
канд. филол. наук. – Тарту, 1970; Она же. Семантический анализ терминов родства угорских
- 125 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
языков // Современное финноугроведение. –
Таллин, 1966. № 2. С. 217-226.
7. См.: Кошкарёва Н.Б. Терминология родства и свойства хантыйского языка (на материале
казымского диалекта)… С. 108-124. с. 108-124;
Кошкарёва Н.Б., Соловар В.Н. Поговорим похантыйски. Хäнты ясähн путäртlув. – Новосибирск: Сибирский хронограф. 2004. С. 35-41.
282 с.
8. Хомич Л.В. Ненцы. – М.-Л.,1966. 329 с. ;
Хомич Л.В. Проблемы этногенеза и этнической
истории ненцев. - Л. 1976. 189 с.
9. Куприянова З.Н. Терминология родства в
устном народном творчестве ненцев // Уч. зап.
Ленинградск. гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена.
Т. 101. Факультет народов Севера. 1954.
10. Бурыкин А.А. Материалы к описанию
терминологии родства и свойства ненцев //АР.
Вып. 11. – СПб., 2006. С. 234-247. 234-247 с.
11. Хомич Л.В.Указ. работа. С. 159-160.
12. Кошкарёва Н.Б., Соловар В.Н. Ханты
ясаhн путартlув. Поговорим по-хантыйски.
Учебник. – Новосибирск: Сибирский хронограф, 2004. С. 35-41.
13. Трубачёв О.Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. Изд. 2-е, испр. и доп.
– М.: КомКнига, 2006. – 240 с.
14. Песикова А.С. Хантыйско-русский тематический словарь (сургутский диалект). – СПб,:
Филиал изд-ва “Просвещение”, 2007. 77 с.;
Агеева Р.А. Какого мы роду-племени? Народы
России: имена и судьбы: Словарь-справочник.
М. 2000; Бармич М.Я., Вэлло И.А. Словарь ненецко-русский и русско-ненецкий (лесной диалект). СПб., 1994; Вожакова Е.Н. Руссконенецкий словарь (лесной диалект) М. 1997. 14
с.
15. Волдина Т.В. Родильная и погребальнопоминальная обрядность казымских хантов //
Этнография народов Западной Сибири. Сибирский этнографический сборник. Вып. 10. – М.:
Наука, 2000. - С. 191.
16. Сынские ханты … С. 89.
17. Попова С.А. Обряды перехода в традиционной культуре манси.- Томск: Изд-во Том.
Ун-та, 2003. С. 86.
18. См.: Народы Западной Сибири. – М.:
Наука, 2005. - С. 144-145.
19. Успенская С.С. Героическое сказание о
Тэк-Ики в записи В.Штейница и го варианты //
Мифология
хантов:
материалы
научнопрактического семинара …- С. 60.
20. Мифы, сказки, предания манси (вогулов)
/ Сост. Е.И. Ромбандеева. – Новосибирск: Наука, 2005. - С. 367, 388.
21. Там же. - С. 387.
22. Талигина Н.М. Заметки о семье и браке
сынских хантов // Народы Северо-Западной Сибири. Вып.6. – Томск, 1998. - С. 21.
23. Сынские ханты … С. 88.
24. Вэлла Ю. Азбука оленевода. – Нижневартовск-СПб., 2005. - С. 13.
ЛЕКСИЧЕСКИЕ МЕНЫ
Фаррахов А.Ф.
Ижевский государственный технический университет
Ижевск, Россия
Исследование лексических мен в разных по
времени переводах одного и того же произведения представляет особый интерес, так как
при этом можно проследить лексические процессы, происходящие в языке на протяжении
изучаемого периода. В основе исследования
взяты тексты переводов произведения Джона
Мильтона «Потерянный рай». Были выбраны 3
перевода XIX века. Это перевод 1835 года –
автор неизвестен, перевод 1871 – переводчик
Писарев С.А., и перевод Анны Шульговской от
1898 года.
Рассмотрим лексические мены в исследуемых переводах. В первом случае глаголы имеют одну и ту же приставку, придающие глаголу
значение «движения сверху, падение, направленное книзу, вниз» [Даль:545], но разные основы:
Ср.:
“From what highth fallen”-1:92
«С какой высоты и в какую бездну мы низвержены!»-1835, 6:7.
“Had cast him out from Heaven”-1:37
«Когда он за гордость низринут был с неба
Со всем возмутившимся сонмом безсмертных»-1871, 2:27-28.
В английском тексте, слово fallen, означает
павший [Webster:340]. Это второе причастие
(Past Participle). Had cast out в переводе значит
изгнал вон [Webster: 153].
Согласно словарю Даля, слова низвергать и
низринуть являются лексическими синонимами
[Даль 8:179]. Оба эти слова имеют значение
«насильственное свержение чего или коголибо». Использование данной пары лексической замены просто говорит о богатстве сино-
- 126 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
нимических возможностей русского литературного языка.
Согласно словарю синонимов [Евгеньева:510] слова низвергать и низринуть являются
синонимами.
«Приставка низ означает движение сверху,
падение, направленное книзу, вниз» [Даль:545].
В словаре Даля находим:
«Низринуть, от реять, отталкивать»
[Даль:545].
«Вергать, ввергнуть, то есть бросать, кидать, метать, швырять» [Даль:179].
Соответственно, эти глаголы являются лексическими синонимами.
Рассмотрим еще один пример:
“Him the Almighty Power hurled headlong
flaming from the Ethereal Skie”-1:44-45
«Небесной грозой пораженный был сброшен
Из сферы эфирной в ужасную пропасть»1871, 3:3-4
“Fallen Cherube”-1:157
«Херувим, достойно сверженный с неба!»1835, 9:20.
Источником этих мен не является один и тот
же глагол. В английском языке слова hurled и
fallen являются контекстными синонимами, а в
русском языке сброшен и свержен являются
лексическими синонимами.
Данная замена была произведена во втором
по времени переводе, который относится ко
второй половине 19 века. Из словаря Даля известно, что слова вержение и бросание являются синонимами, при этом, вержение является
архаизмом.
В словаре Даля находим следующее:
«Бросать – кидать, метать, швырять, лукать» [Даль:130].
«Вергать, ввергнуть, то есть бросать, кидать, метать, швырять» [Даль:179].
Рассмотрим еще один пример. Здесь основа
одна, а приставки разные:
«…когда гордость изгнала его из горних селений с легионами мятежных ангелов»-1835,
3:11.
«Когда в знак Тельца перейдет уже солнце,
Рой целый детей из улья выгоняют,
Летают жужжа насекомые в поле,
По влажной росе и цветам благовонным…»
-1871, 33:1-4
В данном примере видим, что приставка из,
«в пространстве имеющая значение движения,
направленного изнутри» [Иванов:346], была
«присуща, в основном, высокому стилю, поэтому ей пользуются как средством стилизации
речи» [Потиха:12]. Это находит отражение в
языке перевода 1835 года. В переводе 1871 года
приставка из сменилась на более современную
приставку вы, свойственную нейтральному
стилю. Таким образом, наблюдаем уход архаичной приставки из, которая сменяется, в более
поздних переводах, приставкой вы.
Таким образом, в языке перевода 1835 года
представлены приставочные словообразовательные типы глаголов, свойственные высокому стилю литературного языка начала 19 века.
Это глаголы с приставками из (в значении движения изнутри), низ/нис, пре.
В результате нашей работы выявлена замена
архаичных приставок на новые. Например,
приставки низ/нис свойственные возвышенному
стилю литературного языка начала 19 века меняются, почти полностью, на более нейтральную приставку с к концу 19 века.
Приставка из в значении движения изнутри,
свойственная высокому стилю, заменена на
приставку вы, а также приставка пре заменена
на приставку про.
В текстах переводов также наблюдается некоторое сокращение образований глаголов с
суффиксом ствова.
Если в раннем переводе отмечаем 16 случаев их употребления, то в тексте 1871 года 5
случаев, и в тексте 1898 года 6 случаев употребления.
Таким образом, анализируя глагольное словообразование 19 века, можно наблюдать постепенное утверждение современных словообразовательных типов во второй половине 19
века.
В нашей работе также представлены лексические мены. В большинстве случаев, лексические мены отражают тенденцию замены архаичных приставок на более современные. Так
сохраняя ту же самую основу, авторы переводов используют разные приставки, например:
низвергать (1835) и свергать (1898). Данный
анализ указывает на постепенный уход из литературного употребления устаревших приставок.
Отслеживая лексические мены становится
очевидным разнообразие лексической синонимии языка. Например, когда авторы разновременных переводов используют одну и ту же
приставку, предающую глаголу одно, и тоже
значение, но при этом используют разные основы. Например: низвергать (1835) и низринуть (1871).
Таким образом, лексические мены являются
строительным материалом для текста. Анализируя явление лексических замещений XIX века можно наблюдать постепенное изменение
языка, говоря словами Виноградова «во второй
- 127 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
половине XIX в. осуществляется стабилизация
грамматической системы русского языка» [Виноградов В.В.:58].
Литература
1. Виноградов В. В. Избранные труды. История русского литературного языка. -М., 1978.
- С. 10-64
2. Даль Владимир/Толковый словарь живого великорусского языка: Т.1-4.- М.: Русский
язык, 1978
3. Иванов В.В. Историческая грамматика
русского языка, М.: Просвещение 1983
4. Словарь синонимов русского языка/ИЛИ
РАН; Под ред. А.П. Евгеньевой. – М.: ООО
«Издательство Астрель», ООО «Издательство
АСТ», 2001
5. Потиха З.А. Как сделаны слова в русском
языке, Л.,1974
6. New Webster’s Dictionary and Thesaurus of
the English Language/Main dictionary section/Librarairie Larousse as the Larousse Illustrated International Encyclopedia and Dictionary.
Revised and updated 1992, Lexicon Publications,
Inc., Danbury, CT
К ПРОБЛЕМЕ РЕКОНСТРУКЦИИ АРХАИЧНОЙ ЛИНГВОПРАВОВОЙ
КАРТИНЫ МИРА
(на материале концепта «преступление» в древнейших памятниках русского права)
Ческидова Т.М.
Тюменский государственный нефтегазовый университет
Тюмень, Россия
В настоящей работе предпринята попытка
реконструкции архаичной лингвоправовой картины мира с целью представить процесс формирования одного из базовых правовых концептов и, что еще важнее, проанализировать
эволюцию способов его языковой репрезентации.
В каждой сфере сознания существуют свои
особые «субъективные образы объективной реальности» [Постовалова 1988: 21] – картины мира23. Под картиной мира мы будем, вслед за И.А.
Стерниным и З.Д. Поповой, понимать «упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном (а
также групповом, индивидуальном) сознании»
[Попова 2003: 4]24. Признание картины мира
Термин «картина мира» в современном отечественном
языковедении используется чрезвычайно широко, однако,
как справедливо отмечает С.М. Белякова, «существует
немало вопросов дискуссионного характера, порождаемых как некоторой определенностью, метафоричностью
самого термина, так и различным пониманием сути феномена» [Белякова 2005: 5]. В связи с этим замечанием позволим себе сделать важную оговорку со ссылкой на мнение О.А. Корнилова: никакое толкование понятия «картина мира» не может претендовать на абсолютную истинность, поскольку это «не объективно существующая реалия, а умозрительное построение, используемое его создателями для решения каких-либо теоретических или
практических задач» [Корнилов 2003: 4; выделено нами –
Т.Ч.]. Картина мира – это абстрактная модель, которая
служит орудием анализа, а поскольку цели исследования
могут быть различными, то исследователь вправе выбирать наиболее подходящее для их достижения средство.
24
Сопоставление «индивидуальное – групповое – общественное сознание» не рассматривается подробно, поскольку
не представляется важным в рамках данного исследования.
23
системным явлением (упорядоченной совокупностью) позволяет говорить о наличии элементов
системы и связей между ними. Элементом картины мира очевидно является концепт – «базовая аксиоматическая категория, неопределяемая
и принимаемая интуитивно, гипероним понятия,
представления, схемы, фрейма, сценария, гештальта и др.» [Воркачев 2003: 5]. Картина мира,
понимаемая как система концептов, может быть
названа концептуальной картиной (моделью)
мира, или концептосферой.
Единственным средством отражения и выражения любого типа сознания является язык,
выполняющий в числе прочих когнитивную
функцию: «… на языке основано и в нем выражается то, что для человека вообще есть мир»
[Гадамер 1988: 512]. Способ восприятия и устройства мира, отраженный в естественном языке, обычно называют языковой картиной мира
[Зализняк 2005: 9]. Этот термин служит единым
обозначением двух различных образований –
ментального (образ мира) и материального
(язык). Однако первый является, по существу,
означаемым, второй выступает в роли означающего, на что указывал уже Б.А. Серебренников: «Язык означивает отдельные элементы
концептуальной картины мира» [Серебренников 1988: 107]. Как следствие, термин «языковая картина мира» (далее ЯКМ – Т.Ч.) не вполне соответствует объему обозначаемого им понятия: любая картина мира может быть названа
языковой, ибо иначе, чем в языке, она не может
быть объективирована. Поэтому мы считаем
возможным терминологически разграничить
понятия концептосферы как ментального обра-
- 128 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
зования и ЯКМ как отражения концептосферы
в языке. Между концептосферой и ЯКМ есть
несомненное отличие, обусловленное динамичным характером первой и статичным характером второй: концептосфера изменчива,
она постоянно дополняется, расширяется и углубляется, поскольку процесс познания человеком мира идет постоянно; ЯКМ же более статична, консервативна, она сохраняет следы архаичных представлений человека о мире. Необходимо отметить двусторонний характер взаимосвязи между концептосферой и ЯКМ. С одной стороны, концептосфера как результат отражения реального мира воздействует на эту
действительность в той или иной мере через
сознание, волю, поведение людей. С другой
стороны, невозможно переоценить роль вербализации знаний в процессе познания: вспомним
известное утверждение Л.С. Выготского о том,
что мысль совершается и совершенствуется в
слове, а не просто выражается в нем, и приведенное выше высказывание Х.-Г. Гадамера.
Сферам общественного сознания (науке,
философии, религии, праву и т.д.) соответствуют специальные картины мира. Одной из таких специальных картин мира является правовая картина мира, представленная, с одной стороны, правовой концептосферой, а с другой –
лингвоправовой картиной мира. Осознание
правовых явлений жизни общества осуществляется посредством системы устоявшихся специальных юридических концептов, которые
право выработало в процессе своей эволюции.
Концепты современного позитивного права
(права, объективированного в законе) выражены в юридических терминах. Архаичные же
правовые концепты вербализуются в разноструктурных и не всегда соотносимых с лексико-семантическим уровнем языка специальных
номинативных единицах.
Синкретические нормы права возникли задолго до появления письменных кодексов и
письменности вообще. Фундаментом правовой
ментальности явилась система нравственноэтических воззрений человека с ее четким разграничением добра и зла. Система восточнославянских представлений, связанных с правонарушением и наказанием, сформировалась
на базе общей индоевропейской мифологии,
где основной миф посвящен правопреступлению и возмездию за него [Кулыгин 1999: 1617]. «Предправовые образы» (А.П. Семитко)
деяния, нарушающего установленный порядок
жизни, и воздаяния легли в основу двух базовых уголовно-правовых концептов – «преступления» и «наказания».
Нормы уголовного права были представлены в древнерусской юридической письменности в двух типах документов: светских (Русская
Правда, Договор Новгорода с Готским берегом
и с немецкими городами 1189 г., Договор Смоленска с Ригою и Готским берегом 1229 г., Соглашение Смоленска с Ригою и Готским берегом 1230 г.) и церковных (Устав святого князя
Владимира, крестившаго Русьскую землю, о
церковных судех; Устав князя Ярослава; Устав
Великого князя Всеволода о церковных судах,
и о людех, и о мерилах торговых; Смоленская
уставная грамота 1136 г.; Правосудие Митрополичье; номоканон).
Сформировавшийся еще в обычном праве
концепт «преступление» к моменту первой
письменной фиксации выступает уже как макроконцепт, то есть совокупность понятий разного уровня обобщения, представляющая собой
иерархическую структуру, верхнюю позицию в
которой занимает наиболее общее, абстрактное
понятие. Особенностью структуры макроконцепта «преступление» в рассматриваемый период является наличие только двух ступеней
концептуализации – высшей (общее понятие
преступления) и низшей (понятия конкретных
видов преступлений).
Преступление в светских правовых текстах
обозначалось посредством лексем проказа (Дог.
911, Дог. 944), обида (Кр. Пр., Простр. Пр., Уст.
Влад.) и понималось как причинение материального, физического или морального ущерба определенному лицу, то есть нарушение частных интересов. Воззрение на преступление как на нарушение юридических норм, грозящее безопасности государства или общества, еще не сложилось. В то же время церковным уставам и номоканону присуще и иное понимание преступления
как нарушения правил и предписаний, касающихся главным образом религиозной и семейной
жизни. Преступление в них получает словесное
обозначение вражда (Уст. Влад.), грех (Ном.).
Таким образом, вершина макроконцепта «преступление» в этот период характеризовалась
расчлененностью, что влекло за собой двойственность всей структуры. Так, можно говорить с
уверенностью о двух группах частных концептов. Первая группа объединяла понятия преступлений против частных интересов человека (против жизни и здоровья, чести, свободы, имущественных прав) – эти концепты реализовались в
светских кодексах. Вторая группа – понятия преступлений против церкви и христианского уклада семьи, которые реализовались в церковном
законодательстве. В отмеченной особенности
структуры макроконцепта, возможно, следует
- 129 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
искать корни присущего российской правовой
ментальности противопоставления закона и
справедливости, права и правды.
Виды преступлений по признаку объекта
(преступления против жизни, преступления
против здоровья и т.д.), выделяемые в литературе по истории отечественного права, как
группы однородных частных понятий законодателем, по-видимому, не осознавались: обобщенные номинации совокупностей частных
концептов в правовых текстах отсутствуют.
Яркой особенностью концептосферы уголовного права Киевской Руси является различная степень сформированности частных концептов, о чем свидетельствует разнообразие
языковых форм их объективации. Анализ этих
форм позволяет вскрыть возможный механизм
формирования понятий конкретных видов преступлений.
В основе частного понятия преступления
лежит представление о конкретном действии,
которое предполагает:
а) наличие субъекта действия (в терминологии правоведения – субъекта преступления);
б) наличие объекта действия, то есть того, на
что направлено преступное посягательство;
таким объектом может быть человек (например, при убийстве) и части его тела, животное
(например, конь), вещь и т.д. (в правовой доктрине это предмет преступления)25;
в) наличие определенных обстоятельств, в
которых совершалось действие, – орудия совершения преступления, условий, последствий
и т.д. (этот признак факультутивен).
Можно предположить, что наиболее архаичным способом объективации частного концепта
«преступление» являлся повествовательный
текст, казуистично и детально излагавший ситуацию правонарушения26: убьеть мужь мужа
(Пр. Пр.); девка восхощет замуж, а отець и
мати не дадять, а что створить (Уст. Яр.).
Уже при первой письменной фиксации первоначальная словесная формула «субъект – действие – объект – обстоятельства» претерпевала
В правовой доктрине различаются объект преступления
и предмет преступления. Под объектом преступления
понимаются «общественные отношения, охраняемые уголовным законом, которым преступлением причиняется
вред либо создается реальная угроза причинения вреда»
[Уголовное право России 2005: 62]. Под предметом преступления понимают «вещи материального мира или интеллектуальные ценности, воздействуя на которые преступник нарушает общественные отношения, охраняемые
уголовным законом» [там же: 67].
26
Чтобы убедиться в достоверности этого предположения,
достаточно иметь представление о способе изложения уголовных норм в таких древних памятниках письменности и
права, как Законы Ману, Законы Хаммурапи и др.
25
изменения. Чаще всего происходила замена знаменательной номинации местоименным субститутом, иногда – полная утрата компонента. Так,
если участником ситуации (субъектом или
предметом преступления) могло быть любое
лицо или круг лиц определялся однозначно,
вместо полнозначной номинации лица употреблялось местоимение кто: кто кого ударить батогом, любо жердью, любо пястью, или чашею,
или рогом, или тылеснию (Кр. Пр.); кто иметь
две жены водити (Уст. Яр.). Пример элиминации значимого компонента: аже утнеть мечем,
а не вынем его, любо рукоятью (Кр. Пр.).
Следует подчеркнуть, что редукция словесной формулировки носила формальный, но не
содержательный характер. Семантикой утратившихся компонентов (субъекта и в некоторых случаях объекта) оказывался «нагружен»
стержневой компонент – глагол. Мы полагаем,
что усложнение семантики глагола и утрата им
зависимых компонентов, то есть семантикограмматических валентностей, вела к замене
глагола отглагольным существительным. Иными словами, при сохранении лексической наполненности глагола необходимость в формальных глагольных признаках отпадала,
вследствие чего его место занимало отглагольное существительное как особая предметная
форма глагола.
Безусловно, переход от глагольной лексики
к именной был связан не только с вышеописанным процессом. Сыграли определенную роль и
другие факторы. Во-первых, желание законодателя охватить в вербальной формулировке все
возможные конкретные случаи выражалось либо в их перечислении в виде исчерпывающего
списка (современное уголовное законодательство знает такие способы выражения), либо в
поиске абстрактного обозначения. Во-вторых,
изменилась сама точка зрения на сущность
преступления, а именно: акцент сместился с
человека на деяние; поскольку глагол предполагает субъект действия, то карается человек,
существительное же такого субъекта явно не
предполагает, а концентрирует внимание на
сущности деяния. Именно такая позиция была
свойственна церковным кодексам, благодаря
чему большая часть концептов в этих текстах
получила однословное выражение: роспуст
(развод без разрешения церковного суда), толока (групповое изнасилование), заставанье
(нарушение супружеской верности, доказанное
свидетелями), зелье, душегубство (Прав. Митр.,
Уст. Яр., Смол. Уст. грам.), ведьство, зелииничьство, потвори (колдовство) (Уст. Влад.,
Уст Всев.), чародеяния, волхвования (Уст.
Влад.). Монолексемные единицы имплицитно
- 130 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
содержат те смысловые компоненты, которые в
многословной конструкции получили бы вербальное выражение: муж роспустится с женою по своеи воли (Уст. Яр.) (ср. роспуст), жена будет чародеица, наузница, или волхва, или
зелеиница (Уст. Яр.) (ср. чародеяния, узлы, волхвования, зелииничьство).
Таким образом, преступление как базовый
концепт уголовного права в ранних памятниках
русского права предстает как макроконцепт со
сложной двойственной и одновременно двухуровневой структурой. Частные концепты
нижнего уровня сформированы в различной
степени, но уже на этом этапе развития писаного права обнаруживаются основные векторы
эволюции русской лингвоправовой картины
мира.
Литература
1. Уголовное право России. Части Общая и
Особенная: учеб. / М.П. Журавлев [и др.]. – М.:
ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005. – 696с.
2. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого
фактора в языке. Язык и картина мира. – М.:
Наука, 1988. – С. 8-69.
3. Попова З.Д. Язык и национальная картина мира / З.Д. Попова, И.А. Стернин. – 2-е изд.
– Воронеж: Истоки, 2003. – 60с.
4. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы
филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и
вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс,
1988.-704 с.
5. Серебренников Б.А. Роль человеческого
фактора в языке: Язык и мышление. – М.: Наука, 1988. – 247с.
6. Кулыгин В. В. От Пути Прави к Русской
Правде // Известия вузов. Правоведение. 1999,
№ 4. С. 11-17.
РЕАЛИЗАЦИЯ СОЦИО-КУЛЬТУРНОГО КОНТЕКСТА РЕКЛАМНОГО ДИСКУРСА
СРЕДСТВАМИ ПРЕЦЕДЕНТНЫХ ФЕНОМЕНОВ
Чистова С.С.
Нижнетагильская социально-педагогическая академия
Нижний Тагил, Россия
Поворот лингвистики текста к анализу дискурса, совершившийся во второй половине XX
в., привел к появлению целого ряда подходов к
его пониманию, акцентирующих отдельные
стороны рассматриваемого явления. Однако во
всех определениях термина «дискурс» присутствует некоторый общий признак, заключающийся в том, что дискурс в конечном итоге
рассматривается как «особая языковая формация, коррелирующая с той или иной областью
общественной практики, человеческого познания и коммуникации» [Чернявская 2008 : 142].
Основной акцент в дискурс-анализе должен
ставиться на изучении психологических, политических, национально-культурных, прагматических факторов, проецирующихся на текст,
который в свою очередь является языковым
выражением дискурса. Таким образом, дискурс
в данном понимании предстает как текст в совокупности со своим экстралингвистическим
контекстом, под которым понимается «непосредственно общественный контекст, историческая, социо-культурная, политическая и
идеологическая практика» [Чернявская 2008 :
170].
Сегодня наиболее пристальное внимание
филологов направлено на такие типы дискурса,
как политический и рекламный, что обусловлено их высоким прагматическим потенциалом
(Бернадская 2008, Бирюкова 2005, Ворожцова
2007, Гудков 2003, Кара-Мурза http, Кафтанджиев 2004, Лазарева 2003, Медведева 2004, Овчаренко 2005, Чудинов 2003). Экстралингвистический контекст не только существует вокруг
текстов указанных типов дискурса как некоторое пространство определенных политических
событий, рекламных акций, а также других текстов близкой семантики, но также может входить в данные типы дискурса в виде интертекстуальных включений, представляющих собой
элементы других дискурсов и конституирующих национально- и социо-культурный контекст рекламного и политического текста.
В данной статье мы обратимся к рассмотрению рекламного дискурса, который в указанном аспекте анализа предстает как текст в совокупности со своим национально-культурным
контекстом. По мнению исследователей, реклама не обладает культурной ценностью, т. е. не
сохраняется в культуре, но обладает культурной
значимостью, т. е. может способствовать изменению культурных ценностей [Бернадская 2008
:
188;
Медведева
2004
:
56].
Т. Г. Добросклонская отмечает, что тексты мас-
- 131 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
совой информации вписаны в культурологический контекст и плотно насыщены культурозначимой информацией, что позволяет представить рекламу как культурно нагруженный текст.
При этом культурологический контекст определяется исследователем как «структурированная
по уровням совокупность всех содержащихся в
тексте культурозначимых сведений» [Добросклонская 2005 : 203].
Культурологический контекст входит в текст
рекламы в виде прецедентных феноменов, к которым мы относим узнаваемые интертекстуальные отсылки. Вслед за В. В. Красных под прецедентными мы понимаем феномены, «1) хорошо известные всем представителям национально-лингво-культурного сообщества
(«имеющие сверхличностный характер»), 2)
актуальные в когнитивном (познавательном и
эмоциональном) плане; 3) обращение (апелляция) к которым постоянно возобновляется в речи представителей того или иного национально-лингво-культурного сообщества» [Красных
2003 : 170]. Будучи включенными в рекламный
текст, прецедентные феномены актуализируют
целый комплекс аксиологических, а также национально- и социо-культурных ассоциаций,
т. е. знаний и представлений, связанных с прошлым культурным опытом языкового сообщества, значимых в интеллектуальном и эмоциональном планах для его представителей.
2005 Audi TT 1.8T Quattro Coupe: «Its hard
not to feel like a "rebel without a cause" when
driving the TT, due to its 50s sports car styling. I
admire Audi for retaining the styling boldness projected by the original concept, as the production
cars overall low profile, overhanging roof and
narrow side windows reach back to yesteryear,
adding an element of retro-styling that everyone,
young and old, can identify with» [reviews.automobile.com].
В данном рекламном тексте прецедентное
высказывание a "rebel without a cause" является
символом прецедентного текста – одноименного фильма о подростке-бунтовщике (1955 г.).
Через отсылку к фильму, который принадлежит
к кинематографическому дискурсу, в рекламном тексте актуализируется достаточно широкий социально-культурный контекст, вызывая в
памяти адресата атмосферу 50-х гг. XX в., с ее
отличительными признаками бунтарства и свободы. Прецедентное высказывание участвует в
создании семантики рекламного текста, образно подчеркивая определенные характеристики
рекламируемого товара. У прецедентного текста, символом которого является прецедентное
высказывание, актуализируются два дифференциальных признака – «время событий – 50-е
гг.» и «смелость, непокорность главного героя», которые переносятся на рекламируемый
товар, подчеркивая его смелый ретро-дизайн.
Камера Nikon Coolpix 950. «Early digital
cameras were expensive and complicated to use.
For the most part, only professional photographers
and total gadgetheads owned them. Coolpix 950
made high-quality digital pictures possible for anyone, and it did so just as the Internet was becoming bigger than Jesus. The digital revolution freed
us from the tyranny of pharmacy film developers –
and the swivel-action Coolpix unchained us from
boring-looking cameras. Now if only we could be
free of lice and taxation without representation»
[www.maximonline.com].
В данном рекламном тексте наблюдается отсылка к прецедентному высказыванию «No taxation without representation», которое стало лозунгом Американской войны за независимость.
Фраза стала широко использоваться после того,
как Британский парламент ввел налоги на свои
колонии в Америке, что американцы посчитали
незаконным, так как колонии не имели представительства в парламенте. Фраза принадлежит преподобному Джонатану Мэйхью, который впервые употребил ее в своей проповеди в
Бостоне в 1750 году. Также указанное прецедентное высказывание может восходить к словам бостонского политика Джеймса Отиса:
«Taxation without representation is tyranny». Лексема lice осуществляет апелляцию к прецедентной ситуации в Американской войне за независимость, когда Джордж Вашингтон принял командование армией, которая находилась в состоянии, близком к небоеспособному – люди
воевали в антисанитарных условиях, замерзающие, плохо вооруженные. Особое беспокойство вызывали паразиты. У данной прецедентной ситуации актуализируется следующий
дифференциальный признак – «паразиты как
характерный признак Войны за независимость».
В данном случае мы можем наблюдать актуализацию в рекламном тексте широкого исторического контекста, связанного с Войной за
независимость США. Используя элементы исторического дискурса, рекламный текст апеллирует к патриотическим чувствам адресата.
Также в данном случае можно наблюдать игру
с контекстом, когда борьба против тирании Великобритании представляется в виде борьбы за
освобождение от тирании банальных по виду
камер, а также прием иронии, так как принцип
«Нет налогам без представительства» является
краеугольным камнем американской независимости и американской истории, а от паразитов
американцы, конечно же, давно избавились.
- 132 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Таким образом, путем использования исторической аналогии, рекламируемый товар предстает в образе освободителя, чего-то более прогрессивного и лучшего, чем старые неэстетичные камеры.
Mercedes Benz CL: «Сумерки Богов. Купе CL
стало старше. Бессилие. Слабость. Увядание.
Помутнение. Страдание. Природа не любит
старых, какими бы сильными мира сего они не
являлись. Исправляя столь опрометчивую
ошибку, компания Мерседес Бенц напоминает
своим любимым клиентам, что возраст – это
еще и мудрость. Опыт. Забота. Покой. Воспоминания. Уважение» [Автомобили 2006, №11].
Прецедентное высказывание Сумерки богов
может восходить к нескольким сферамисточникам культурного знания: финалу оперы
Р. Вагнера «Кольцо Нибелунгов» (1874 г.),
описывающем сцены всеобщего краха; книге
Ф. Ницше, З. Фрейда, Э. Фромма, А. Камю,
Ж. П. Сартра «Сумерки богов», в которой критике подвергаются религиозные идеи; также
под таким названием в историю вошли события
последних дней Гитлера и его ближайшего окружения в фюрербункере в конце апреля 1945
г.
Характером
указанных
культурноисторических контекстов формируется глубинный смысл высказывания, выступающий также
как инвариант его восприятия: Сумерки богов –
это период старения и смерти того, что когдато было всесильным. Использование данного
прецедентного высказывания позволяет через
использование механизма метафоры привнести
дополнительные оттенки в образ рекламируемого автомобиля: Mercedes Benz CL – это бог,
который состарился, но не потерял своей силы,
мудрости и уважения к себе.
Телевизор Panasonic VIERA: «Грани реального в телевизоре Panasonic VIERA. Однажды
Чжуан-цзы приснилось, что он – маленькая
бабочка, порхающая среди цветов. Проснувшись, Чжуан-цзы не мог решить: снилось ли
ему, что он бабочка, или бабочке снится, что
она – Чжуан-цзы. Грань между сном и явью
слишком тонка. Грань между реальностью и
изображением на экране телевизора VIERA от
Panasonic – еще тоньше. Цвета, движение,
детали… Существует ли эта грань в действительности? Об этом будут спорить философы. Нам остается наслаждаться» [Maxim
2006, №07].
Прецедентное высказывание китайского философа Чжуан-цзы (4 в. до н.э.) соединяет
текст рекламы с философским дискурсом,
привнося, тем самым в контекст самого рекламного сообщения идею о том, что концепция
данного телевизора представляет собой отражение философской мысли. Данный прием
представляет рекламируемый товар как некую
высшую духовную ценность, что позволяет утверждать, что философский контекст в известном смысле «облагораживает» и «возвышает»
рекламный текст.
В рекламном тексте могут присутствовать
элементы (тексты) других дискурсов – кинематографического, историко-политического, социального, философского, а также литературного, музыкального и пр. в виде прецедентных
феноменов. Использование прецедентных феноменов является приемом, создающим историко-политический, социальный, философский
и пр. контекст внутри рекламного дискурса, что
обладает прагматической целью создания дополнительных коннотаций, обогащающих образ рекламируемого товара; выделения из уже
имеющихся характеристик товара какой-либо
одной и придания ей определенной ценности,
духовной или социальной; запуск ассоциативных процессов и создание положительных ассоциаций. Все сказанное выше является отражением понимания рекламного дискурса как
открытой системы, способной приобретать
множество социо-культурных контекстов, цель
использования которых состоит, в конечном
итоге, в повышении воздействующей силы рекламы.
Литература
1. Бернадская, Ю. С. Текст в рекламе /
Ю. С. Бернадская. – М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2008.
– 288с.
2. Бирюкова, Н. С. Восприятие студентами
прецедентных феноменов, используемых в современной политической коммуникации : дис.
… канд. фил. наук : 10.02.01 : защищена
12.05.06 : утв. 03.04.06 / Бирюкова Наталья
Сергеевна. – Екатеринбург, 2005. – 180 с.
3. Ворожцова, О. А. Лингвистическое исследование прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских
выборов 2004 года : дис. … канд. фил. наук :
10.02.20 : защищена 19.10.07 : утв. 11.09.07 /
Ворожцова Ольга Александровна. – Екатеринбург, 2007. – 215 с.
4. Гудков, Д. Б. Прецедентные феномены в
текстах политического дискурса / Д. Б. Гудков
// Язык СМИ как объект междисциплинарного
исследования : учеб. пособие. – М. : Изд-во
МГУ, 2003. – evartist.narod.ru/text12/01.htm.
5. Добросклонская, Т. Г. Вопросы изучения
медиатекстов (опыт исследования современной
медиаречи) / Т. Г. Добросклонская. – М. : Еди-
- 133 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
ториал УРСС, 2005. – 288с.
6. Кара-Мурза, Е. С. Дивный новый мир современной рекламы: социокультурный, стилистический и культурно-речевой аспекты /
Е. С. Кара-Мурза. – www.gramota.ru
7. Красных, В. В. «Свой» среди «чужих»:
миф или реальность? / В. В. Красных. – М. :
ИТДГК «Гнозис», 2003.– 375 с.
8. Кафтанджиев, Х. Тексты печатной рекламы / Х. Кафтанджиев. – М. : Эксмо, 2004. –
237 с.
9. Лазарева, Э. А. Рекламный дискурс: стратегии и тактики / Э. А. Лазарева // Известия
УрГПУ. Лингвистика ; Урал. гос. пед. ун-т /
отв. ред. А. П. Чудинов. – Екатеринбург, 2003.
– Вып. 9. – С. 82–121.
10. Медведева, Е. В. Рекламная коммуникация / Е. В. Медведева. – М. : Едиториал УРСС,
2004. – 280 с.
11. Овчаренко, А. Н. Реклама как форма
коммуникации влияния / А. Н. Овчаренко //
Журнал прикладной психологии. – 2005. – №6.
– С. 28–41.
12. Чернявская, В. Е. Лингвистика текста:
Поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность / В.Е. Чернявская. – М. :
Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. – 248 с.
13. Чудинов, А. П. Метафорическая мозаика
в современной политической коммуникации :
монография / А. П. Чудинов ; Урал. гос. пед.
ун-т. – Екатеринбург, 2003. – 248 с.
ФОРМИРОВАНИЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ В РУССКОМ И
ХОРВАТСКОМ ЯЗЫКАХ
Чэлич Ж.М.
Загребский университет
Загреб, Хорватия
В статье автор сравнивает начало систематичного формирования корпуса лингвистических терминов в русском и хорватском языках. Основоположниками считаются М. В.
Ломоносов и Б. Шулэк.
Начало формирования лингвистических
терминов
Языковедческие труды периода с середины
18-го до середины 19-го в. русского и хорватского языков еще пронизаны романтическими
взглядами. Под романтизм в науке мы подразумеваем перенесение национального вдохновения, идеи самостоятельности и независимости нации и национального языка. Научность в
таких условиях отражается в отходе от неограниченного и необдуманного заимствования
слов не-своего языка в корпус своего языка, что
в последствии связывает структуру не только
языкового и национального, а и политического
общества. Таким образом, славянские языки
хотели встать на уровень с европейскими языками, потому что в тот период ни русский, ни
хорватский языки не были языковыми стандартами, т. е. литературными языками в сегодняшнем понимании. В этот процесс были включены
и национальные эмоции отдельных людей, и их
языковой талант как мотив пурификации языка.
Речь идет о Михаиле Ломоносове и Богославе
Шулэке – об отцах лингвистической терминологии, см. Филин (1973: 12): [Ломоносов –]
отец русской научной терминологии; Гостл
(1998: 80): Bogoslav Šulek – otac hrvatskoga
znanstvenoga nazivlja.
Основоположники лингвистических терминов
В своей языковедческой деятельности М. В.
Ломоносов и Б. Шулэк не руководились личной
выгодой (прибыль и слава), обернувшись исключительно к пользе языка и его носителей.
Оба не были дворянского происхождения и,
следовательно, не были далеки от живого народного языка. Оба понимали, романтически
глядя, красоту родного языка родины. Похожая
ситуация и со словаком Шулэком, выбравшим
своей родиной Хорватию, см. Шулэк (1952: 80)
jer jezik materinski ište samo malo vježbanja i
truda, te se odmah razvija i mah preuzima, isto
tako kao gdjekoji afrikanski kod nas samo s velikim
naporom odgajeni cvijet u svojoj domovini bez
ikakve pomoći na očigled raste i blagomirisnim se
cvijećem resi. Несмотря на 100-летний промежуток в их лингвистической деятельности, оба
нормировали язык и были его публицистами. О
Ломоносове, из-за этого 100-летнего промежутка, можно сказать, что он в большей мере
был просветителем, чем Шулэк. Благодаря активности Ломоносова царица Елизавета Петровна в 1755-м году основала Московский государственный университет для всех сословий
– разночинцев. Учебники Шулэка по химии и
науке о растениях (Lučba za svakoga ili
popularna kemija, Zagreb, 1881; Biljarstvo I dio,
Beč, 1856, Biljarstvo II dio, Zagreb, 1859) не менее сыграли роль просветителя. Достижения
обоих одинаково важны в намерении и цели: в
обеспечении места, материала и причины для
- 134 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
образования на родном, менее уважаемом, славянском языке. Старания в сфере просветительства основываются у обоих на широком спектре их интересов: начиная работами по естественным наукам (химия, физика, география) и
заканчивая работами по экономике, истории,
филологии, поэтике (Ломоносов) и лексикографии (Шулэк). Их устремленность к знанию
и формированию науки подтверждена и их
членством в национальных академиях наук.
Грамматическая деятельность Ломоносова
До Российской грамматики Ломоносова
1755-го года, (издана в 1757-му году) не было
терминологии полностью адаптированной ни
на церковнославянском, ни на славянорусском
языке (амальгаме церковнославянского и живых восточнославянских языков), ни на русском как отдельном и нормированном языке.
Грамматики, которые твердили, что предметом
их обработки является живой народный язык,
проигрывали в фактичности введением грамматических категорий, несвойственных языковой
реальности (см., напр. падеж аблатив или категорию члена / артикля). Периоды, предшествующие [лингвистической] деятельности Ломоносова, – только странствования между намерениями писать пособия по орфографии и
грамматике на официальном языке Церкви
(церковнославянский) или на смеси языков
(церковнославянский и древнерусский) и наречий будущих восточнославянских языков. При
этом даже и церковнославянский язык, как более частотный метаязык грамматик, не всегда
пользовался единой формой в перенесение
языка на письмо. Первое знакомство Ломоносова с языковедением, по его словам, была
грамматика Смотрицкого – схоластический
очерк неживого, письменного языка – церковнославянского с элементами восточнославянских языков. Все-таки, грамматика Смотрицкого для Ломоносова была базой дескрипции
языка и схемой грамматической системы.
Грамматика Ломоносова стала разграничением
между романтическим и материалистическим,
т. е., реальным взглядом на язык, но с примесью патриотизма и предпочтения родного языка. Это разграничение у Ломоносова есть и
двойственность в его лингвистическом существе: уже в вступлении к своей грамматике говорит о великоле*пїю Ишпанского, живописи
Французскаго, крепости Немецкаго, лепости
Греческаго и Латинскаго языка (см. Ломоносов
1982: 6), а в первой главе представляет идеи
близкие де Соссюру о коммуникации как цели
языка: первейшее есть слово, данное ему для
сообщенїя съ другими своихъ мыслей; Слово
дано для того человеку, что бы свои понятїя
сообщать другому (ibid. 11) и, снова, несколькими страницами далее, приводит универсальное европейское мнение того периода о неевропейских
языках
как
примитивных:
Показываютъ
сїе
многїе
Азїатическїе,
Африканскїе и Американскїе народы, которыхъ
языки больше на шумъ другихъ животныхъ,
нежели на человеческой разговоръ походятъ
(ibid. 14-15). Похожая неоднозначность существует и в терминологии, употребляющейся
Ломоносовым: понятие артикулированного голоса обозначается терминами слово (По благороднейшемъ дарованїи, которымъ человекъ
протчихъ животныхъ превосходитъ, то естъ
правителе нашихъ действїй разуме, первешее
есть СЛОВО ... Lomonosov, 1982: 11) и голосъ
(О голосе, Lomonosov, 1982: 11., gl. 1.). С другой стороны, термин буква использует в значении графемы (разделенїе букв, Lomonosov,
1982: 19) и фонемы (склады составляются из
буквъ, Lomonosov, 1982: 20). В значении графемы Ломоносов также использует два равноправных термина – начертанїе и литера, см.
Ломоносов (1982: 126). Но, все-таки Ломоносов
предпочитает русские слова-термины, хотя они
и являются кальками, как например, термины
для (со)гласных: гласные и согласные вместо
vocales, consonantes. Сравни намерения Шулэка
касательно выбора терминов / слов: Sastavljajuć
ovaj rječnik nastojao sam što se više može
upotrebljavati prave narodne rieči, a gdje sam
mislio, da hrvatski narod neima svoje rieči, ili gdje
je nisam mogao doznati, pozajmio sam ju od
srodnih slavenskih plemenah, kad mi se je učinila,
da je prema našemu govoru; al sam uviek
zabilježio jezik, od kojega je posuđena, da se
znade, kojega je porekla ... Ondje, gdje u
slavenskih plemenah nenadjoh pomoći, nastojah
stvoriti primjereni naziv, ali opet nisam sve
poprieko prevodio, nego samo ono, za što sam
mislio, da bi se moglo čisto hrvatski izraziti.
Poradi toga ima u ovom rječniku dosta
barbarizamah ... U ovome rječniku ima puno
riečih, koje do sad nisu bile upotriebljene u naših
knjigah, nu varao bi se, tko bi mislio, da su sve te
rieči od mene skovane, Гостл (1998: 79).
Сравнительный анализ деятельности
Ломоносова и Шулэка в формировании лингвистической терминологии
Основной связью между двумя учеными
является
их работа в
сфере языка:
систематизация языка с помощью необходимых
и нормированных терминов
с
целью
образования на
родном
языке
новых
- 135 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
поколений,
что
Богослав
Шулэк
непосредственно
предлагал,
выражая
сопротивление употреблению латинского языка
– lijepog i skladnog, ali mrtvog i nepoznatog
latinskog, Шулэк (1952: 79) и романских и
германских языков: Zašto da nezagrabimo
svojom kupom bistre vode iz vrela znanosti, nego
da ju svejednako srčemo samo iz tudje romanske i
germanske čaše, Гостл (1998: 80). По указу правительства Ломоносов пишет свою Российскую
грамматику – первый систематичный очерк
именно русского языка (не амальгамы наречий
или языков), написанный русским языком. Шулэк в своих словарях (Njemačko-hrvatski rječnik,
I-II, Zagreb: 1860; Hrvatsko-njemačko-talijanski
rječnik znanstvenoga nazivlja, I-II, Zagreb: 18741875; Jugoslavenski imenik bilja, Zagreb: 1879)
также поднимает хорватский язык на научный
уровень, с которым согласятся и те, для которых Ломоносов твердил – в русском языке:
больше къ чужим языкамъ, нежели къ своему
трудовъ прилагали, Ломоносов (1982: 6). Идентичным является и воззрение Шулэка о принятии хорватского языка его носителями: Zato
valja nam se strpjeti, dok se naša gospoda
potpunoma priuče svomu narodnomu jeziku i tek
onda o tom misliti, kako bi se uveo u javne
dvorane, u općinske zapisnike. (...) I zaista ne da se
tajiti, da još mnogo fali, dok svi narodni svoj jezik
onako naučimo govoriti i pisati, kao što na pr.
Nijemci svojim jezikom pišu i govore, Шулэк,
1952: 79.
Знаниями Ломоносова и Шулэка воспользовались правительства во время создания просвещения на народном языке и университетов с
преподаваниями на самостоятельных литературных языках. Ориентация на западную Европу привела к заимствованию слов из западноевропейских языков в русский и хорватский
языки. Слова заимствовались без размышления
о важности своего языка и его продуктивных
возможностях, т. е. ценностях национальных
языков. На обеих территориях предпочитались
немецкий и французский языки: у русских,
возможно, и из-за моды; у хорватов, у которых
официальными еще были итальянский и венгерский, как последствие несуверенности хорватских земель. Как заступники своих языков, с
поддержкой правительств, оба производят
большое языковое сокровище – термины языковых понятий: Ломоносов непосредственно,
Шулэк сознательно и по указу. В то время как
главной деятельностью Ломоносова была систематизация языка, а названия языковых кате-
горий становились последствием основной работы, для Шулэка образование номенклатуры
хорватского языка было основной задачей.
Хотя их основная цель не была одинаковой,
метод, т. е. способ формирования лингвистической терминологии, был одинаковым: оба
пользовались народным языком, потом неологизмами, при их, по мнению Ломоносова и
Шулэка, минимальном влиянии на структуру
народного языка. Оба старались употреблять
только материал, уже существующий в языке.
Последней опцией были фонологически и орфографически адаптированные заимствованные
слова-интернационализмы или кальки.
В период формирования терминологии всех
явлений в русском языке Ломоносову никто не
противился – благодаря спектру его знаний и
стремлению к стандартизации русских говоров.
Шулэком пренебрегали и как личностью и как
ученым – «кузнецом» слов-шулэкизмов. Научным фактом является то, что и Ломоносов, и
Шулэк формировали определенную матрицу
лингвистических терминов своих языков, при
чем потенциальные недостатки неологизмов в
языке, происшедшие из-за самостоятельной и
преднаучной работы, Ломоносов аргументировал следующими словами:
переводившие с греческого языка книги на
славенский не могли миновать и довольно
остеречься, чтобы не принять в перевод
свойств
греческих,
славенскому
языку
странных, однако оные чрез долготу времени
слуху словенскому перестали быть противны,
но вошли в обычай. Итак, что предкам нашим
казалось невразумительно, то нам ныне стало
приятно и полезно, Филин (1973: 29).
Литература
1. Gostl I. Bogoslav Šulek – otac hrvatskoga
znanstvenoga nazivlja // Zbornik o Bogoslavu
Šuleku. – 1998. – Zagreb: HAZU. – С. 75 – 84.
2. Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений, т. VII. М.: АН СССР, 1952.
3. Ломоносов М. В. Российская грамматика.
М.: репринт, 1982.
4. Pet stoljeća hrvatske književnosti, knjiga 28:
Hrvatski narodni preporod, I-II, Ilirska knjiga.
Zagreb: MH Zora, 1965.
5. Русское и славянское языкознание в России середины XVIII-XIX вв. Л.: ЛГУ, 1990.
6. Филин Ф. П.: Хрестоматия по истории
языкознания. М: Высшая школа, 1973.
7. Šulek B. Noviji pisci hrvatski. Izabrani
članci. knj. 8. Zagreb: JAZU, 1952.
- 136 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
КОНФЕССИЯ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК: ПЕРВЫЕ СТАНДАРТЫ РУССКОГО И
ХОРВАТСКОГО ЯЗЫКОВ – ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ И ЛАТИНСКИЙ ЯЗЫКИ
Чэлич Ж.М.
Загребский университет
Загреб, Хорватия
В данной статье автор сравнивает факт,
что литературными языками русской и хорватской наций были официальные языки христианских церквей: церковнославянский и латинский, которые употреблялись и в обработке грамматик.
Выбор конфессии
Религия в славянской сфере – была инициатором письменности вообще, но и формирования грамматик – написанных Божьими языками
(в западноевропейском понимании), языками
религии – старославянским, греческим и латинским. Знакомство с христианством в начале не
требовало знания письма. За распространением
христианского учения последовала необходимость употребления письма, а позже – и формирование нового для передачи Божьего слова.
Природа человека требует увековечить свои
постижения, несмотря на их качество. Так как
настоящей, более распространенной письменности до периода крещения у славян не было,
можно сделать вывод, что у славян потребность
в кодифицированной письменности появляется
только как последствие выбора монотеистической конфессии.
Историческая необходимость в государственном устроении славян на новых территориях, после их расселения, обусловила выбор
христианской конфессии, что в последствии
привело и к грамотности народа и употреблению не только народного, а и ненародного языка (ср. хорватский язык и официальные государственные языки). В то время как у политеистических хорватских племен существовал выбор между уже существующими вариантами
христианства, русские, т. е. восточнославянские
племена, выбирали между Римом, Византией,
исламом и иудаизмом. Хорватские племена выбрали западный вариант христианства, поселившись на территории Римской Империи, которая получила возможность возобновления
своей провинции без военной интервенции – не
только деятельностью святых славянских
братьев, но и неславянских миссионеров. С
другой стороны, конфессиональная связь Руси
с Византией была продиктована пат-позицией:
для того, чтобы прекратились нашествия русских племен на византийские территории и, наоборот, чтобы прекратилось расширение Византии на новые пространства (см. территорию
Болгарии), восточные славяне выбрали восточный вариант христианства. Реже упоминается
исторический факт западного влияния, т. е.
влияния католической конфессии на территории Руси, см. Кузнецов, 2006: 25: Таково, в частности "Слово о вере христианской и латинской" игумена Печерского монастыря в Киеве
Феодосия, датируемое 1069 г. и в списках адресуемое
князю
Изяславу
Ярославичу.
…Произведения, имеющие своим содержанием
полемику с "латинством", т. е. католичеством, не были редкостью в Киевской Руси. Рассматриваемое Слово примечательно тем, что
в ряду прочих сочинений против католической
веры является произведением относительно
оригинальным.
Хорватская история не подчеркивает значимость протестантизма, тогда как в литературе
протестантизм присутствовал, см. Чэлич (2008:
225): Dok hrvatski protestantizam spas od
katolicizma nalazi u glagoljaštvu i narodnome
jeziku, ruski se odmiče od isključivosti pravoslavlja
– u latinskome i narodnome jeziku.
Официальные современные государственные источники говорят о католицизме и православии как о наиболее распространенных конфессиях. Хорваты с католицизмом получают
латинский язык и латинское письмо; церковнославянский язык и глаголица на более узкой
территории являлись отражением языковой и
письменной самостоятельности по отношению
к более мощной западной модели. Латиница
осталась официальным письмом, а латинский
язык до 19-го века играл роль официального
государственного языка. Русские (восточнославянские племена) пользовались кириллицей;
употребление латиницы белорусами долго не
просуществует. Церковнославянский продолжил быть официальным языком Православной
церкви восточных славян.
Конфессия = государство = нация
Выбор конфессии славянского народа был
политическим выбором государств в определенный момент. Первоначальные государства
изменяли свою территорию (увеличивая или
уменьшая ее), изменяя одновременно и название самого государства, часто и название языка, также принимая новые языки как официальные (см. хорватский язык). И хорватские и
русские племена реализовали государственное
- 137 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
устройство принятием христианства. Государство всегда предполагает правителя, поэтому
выбор государя был не только отклонением
бытовых опасностей, но и возможность осуществления личной нерушимости по отношению к
подданным. Период крещения хорватских и
русских племен является и переходом из родового общества в ранний феодализм. Идея подчинения одному Богу, в лике одного государя
(монотеизм), соответствует оформлению княжеств и на хорватской и на русской землях.
Выбор литературного языка
Самый продуктивный языковой материал в
начале был конфессионального характера –
язык религиозных текстов на русской территории был церковнославянский под непосредственным влиянием греческого языка. Остальные
тексты, светские, написаны русским, разговорным языком (под прямым влиянием польского
и литовского и косвенным – латинского языка).
На хорватских территориях религиозные тексты переносились старославянским и латинским языками – как и тексты светского характера. Все-таки, разговорный язык (хорватский и
русский) влиял на структуру литературных
языковых стандартов. Период принятия христианства свидетельствует о значительной близости всех позднее оформленных славянских
языков. Таким образом, язык Кирилла и Мефодия легко будет принят как общий язык всех
славян. Территориальная отделенность и отдаленность осуществит разделение праславянского на славянские языки и увеличит влияние неславянских языков.
Литературный язык в грамматиках русского и хорватского языков до 19-го века
Церковнославянский и латинский языки как
первые литературные языки будущей русской и
хорватской наций появляются не только в текстах религиозного характера, но и в текстах
светского характера – здесь конкретно грамматик. Церковнославянский язык в этих грамматиках существует как объект и как способ дескрипции, т. е. метаязык, а латинский – в русской и хорватской сферах – исключительно как
метаязык. Латинский язык в славянских грамматиках является и полностью обработанным
образцом языковой структуры и дескрипции
упомянутой структуры. Церковнославянский
язык в хорватском изводе никогда не был языком хорватских грамматик. Как языковой стандарт и язык литературы появляется вне лингвистики, в церковной литургии приморского
края хорватских территорий, см. Шаньек (1996:
81-82) Glagoljsko pismo i slavenska služba Božja
održat će se u Hrvatskoj unatoč za njih
nepovoljnim odlukama splitskih sabora iz 925. i
1060. Sinod iz 1063. "pod prijetnjom izopćenja
zabranjuje se da Slaveni (tj. hrvatski glagoljaši)
promaknu u svete redove ako nisu naučili latinski".
Na molbu senjskog biskupa Filipa 1248. papa
Inocent IV. odobrava upotrebu glagoljice i
slavenskog jezika u službi Božjoj, "ali samo u onim
krajevima u kojima se već upotrebljavaju".
Церковнославянский язык русского (великорусского) извода был метаязыком грамматик до
17-го века, но был и объектом их дескрипции.
В грамматиках с 10-го (14-15 вв.) по17-му вв.
объектом и метаязыком является церковнославянский язык. Речь идет о следующих грамматиках: Книга философскаа о осмих частех слова
(Иоанн Дамаскин), О грамматике; Бесседование
о пользе грамматики (Максим Грек), Ars minor
(Дмитрий Герасимович Толмач), Адельфотес,
Грамматiка Славенска (Лаврентий Зизаний),
Грамматики славенския правильное синтагма
(Мелетий Смотрицкий). В 17-м веке появляются и две грамматики разговорного языка:
Gramatyka slovenskaja И. Ужевича, грамматика
простой мовы, см. Успенский (2002: 394):
Церковнославянско-русское двуязычие в ЮгоЗападной Руси калькирует латинско-польское
двуязычие в Польше; функциональным эквивалентом латыни выступает здесь церковнославянский язык, а функцональным эквивалентом
польского литературного языка – "проста мова" … мы можем констатировать перенесение
в Юго-Западную Русь польской языковой ситуации, которая и приводит становлению церковнославянско-русского двуязычия по модели
латинско-польского двуязычия: церковнославянский язык непосредственно коррелирует с
латыню, а "проста мова" – с польским литературным языком. Это прямо отражается на
функционировании обоих литературных языков
Юго-Западной Руси; и Grammatica Russica
Хайнриха Лудольфа. Обе грамматики написаны
латинским языком, при чем Лудольф описывает русский язык, именно, московское наречие.
Хорватские грамматики, как уже упомянуто, не
пользовались церковнославянским языком как
метаязыком анализа языка, для этого использованы хорватские идиомы, но и латинский язык
– как стандарт языка и его структуры, как язык
науки, но и официальный, т. е. литературный
язык, см. Чэлич (2008: 263-265): Latinski će tako
kod Hrvata postati jezik Crkve, jezik
vjeroispovijesti
(nadjačavši
u
toj
ulozi
crkvenoslavenski), jezik država u kojima su Hrvati
živjeli; pripadnost različitim državama doprinijelo
je važnosti latinskoga jezika kod Hrvata – ostala je
njihova međusobna poveznica, ali i poveznica s
nehrvatskim vladarima; latinski je bio jezik
hrvatskoga plemstva, svećenstva i školstva. Kao
- 138 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
jezik književnosti ostavit će dubok trag u periodu
koji danas nazivamo hrvatskim latinizmom. Struktura latinskoga jezika bit će model normiranju
hrvatskoga standardnoga jezika; latinski je jezik i
jezik prve hrvatske gramatike.
Литература
1. Булаховский Л. А. Исторический комментарий к русскому литературному языку. Киев:
ГУПИ «Радянська школа, 1958.
2. Иванов В. В. Историческая грамматика
русского языка. М.: Просвещение, 1983.
3. Иванова Т. А. Старославянский язык.
Учебник. СПб.: Авалон, Азбука-классика, 2005.
4. Кузнецов И. В. «Слово о вере христианской и латинской» печерского игумена Феодосия как ранний памятник русской публцистики
// Филологические науки. – 2006. - № 6. – С. 25
– 32.
5. Ostrogorskij, G. A. Povijest Bizanta 3241453. Zagreb: Golden Marketing. Tehnička knjiga,
2006.
6. Tafra B. Gramatika u Hrvata i Vjekoslav
Babukić. Zagreb: Matica hrvatska, 1993.
7. Успенский Б. А. История русского литературного языка (XI-XVII вв.). М.: Аспект
Пресс, 2002.
8. Филин, Ф. П. Происхождение русского,
украинского и белорусского языков. Историкодиалектологический очерк. Л.: Наука, 1972.
9. Čelić, Željka. Latinski metajezik – matrix
slavenskih gramatika. Utjecaj latinskoga na
hrvatski i istočnoslavenske jezike, prikazan
jezičnim nazivljem, opisom glasova i oblika u
hrvatskome i istočnoslavenskim jezicima. Doktorska disertacija. Zagreb, 2008.
10. Šanjek F. Kršćanstvo na hrvatskom prostoru. Pregled religiozne povijesti Hrvata (7.- 20. st.).
Priručnici, svezak 27. Zagreb: Kršćanska
sadašnjost, 1996.
ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ФУНКЦИИ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ И ОККАЗИОНАЛЬНЫЕ
ЕДИНИЦЫ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ
ЯЗЫКЕ
Шаманова И.С.
Государственный технологический университет «Московский институт стали и сплавов»
Старый Оскол, Россия
В статье рассматриваются выразительные функции словообразования, употребление
окказиональных единиц литературного происхождения в современном немецком языке.
В современном немецком языке определенное количество окказиональных единиц восходит к литературным произведениям различных
эпох и жанров. Обладая ярко выраженным национальным колоритом, они отражают исторические и культурные реалии страны, продолжают жить в массовом сознании, не смотря на
то, что источники могут быть забыты современными носителями языка.
Hanswurst - комический персонаж немецкого
народного театра (с XVI в. и до середины XVIII
в.) Ганс Вурст – немецкий простолюдин, простак и хитрец, потешавший зрителей грубоватыми шутками и трюками. Впервые имя встречается в «Корабле глупцов» С. Бранта – Narrenliteratur. [7]
der Eulenspiegel, шутник, проказник
Слово восходит к нижненемецкому личному
имени Ulenspiegel. В XIV и XV вв. так называли всякого шутника, плута, хитреца; это имя
получил герой нижненемецкой народной книги. [7]
die Gretchenfrage, высок. основной, принципиальный вопрос; кардинальный вопрос; вопрос совести, букв. вопрос Гретхен. Вопрос
Маргариты из «Фауста» Гете, где она спрашивает Фауста: «Nun sag, wie hast du's mit der
Relegion?» (Goethe, Faust I, Marthens Garten). [7]
die Nibelungentreue, несокрушимая верность
(bedingungslose Treue bis in den Tod; nach der im
Nibelungenlied besungenen «heldischen» Treue)
[7]
Наиболее распространенным и продуктивным для немецкого языка способом словообразования является словосложение. Сложные
слова выполняют разнообразные выразительные функции, главные из которых соотносятся
с двумя основными типами стилистической
экспрессии:
- выступают в качестве средства языковой
экономии; [1]
Zeitroman, Bildungsroman, Künstlerroman,
Briefroman, Schauerroman, Gesellschaftsroman,
Abenteuerroman, Reiseroman, Kriegsroman, Hintertreppenroman, Schundroman и др. [9]
- употребляются в эмоционально-оценочной
функции, характеризуя факты, лица, явления и
др.
- 139 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Особенно распространены сложные слова
при сатирической оценке предмета и явления,
например,
Dolchgedanken,
blumenkeusch,
blitzäugig,
transzendentalgrau,
Perlentränentröpfchen [4] и др., мало кто из носителей языка помнит, что данные слова
принадлежaт Гейне.
В «Расколотом небе» К.Вольфа авторское
негативное отношение к отрицательным явлениям общественной жизни заключено, например, в таком на первый взгляд нейтральном
сложном слове, как Werkleiterschwiegersohn. [1]
Часто композиты являются окказионализмами и входят в состав фразеологизмов: Hans
Ohnesorge, Hans Immerdurst, Hans Hasenfuß. [3]
Hannemann, geh du voran! шутл. Проходите!
Я потом! говорят, из вежливости пропуская
вперед другого; также говорят и в том случае,
когда предстоит какое-либо неприятное, опасное дело. Право действовать первому предоставляется другому. Выражение восходит к
шванку о семи швабах, который известен с начала XVII в. Так как швабы по преданию не
отличались умом и смекалкой, то, испугавшись
при виде незнакомого зверя, который оказался
впоследствии простым зайцем, шесть швабов
говорят седьмому:
Hannemann, geh du voran! / Du hast die größten Stiefel an, / Dass dich das Tier nicht beißen
kann. Выражение очень употребительно, часто
встречается аллюзия на этот фразеологизм.
Hannemann - oder: Wer ist der Dumme? [7]
Derartige Versuche, komplizierte oder einfach
unbequeme Situationen zu meistern, hält auch unser Alltag bereit. Deshalb ist uns der Spruch von
Hannemann so geläufig. (BZ. 13/14.06.87).
Bangemann, geh du voran. In der Bundesregierung mehren sich wirtschaftspolitische Differenzen
(Volkszeitung. 8.01.88). [7]
Окказиональные единицы являются излюбленным художественным средством литературы импрессионизма. Здесь можно встретить
такие образования, как dünndämmeriger Morgenhimmel, trennungstraurig, rutenbiegsam, sommerglanzumwoben, jagdgierzitternd, Kleingesinnungsart, Frühlingsnachtallee, Lockenkranzgekröne, Marmor-Ohr и др. [5]
Лирика немецкого экспрессионизма также
пестрит композитами.
Heidesonne
Mittagmücken
Röhren morden
Horden herden
Glühen hetzen
Münder lächeln
Faust schümt
Rotottern tümpeln
Schakalenwald
(Behrens F.R. Schlafende Batterie) [8]
Sonne rutenrot
Granatengischt
Zitronenfalterwimpeln
Zünder zimbeln Birkenrosen
Sande schwestern schonen
Hüpfen höhnen
Stahlstrahl
Frißt
(Behrens F.R. April an der Aisne) [8]
Среди производных особый интерес представляют слова, образуемые с помощью префиксов ge- и un- и суффиксов -ei,-ling, -ig.
Для большинства слов с вещественным значением, образуемых с помощью приставки geи суффикса -erei из глагольной основы, характерно негативно-оценочное значение, напр.:
Gerede, Gelaufe, Singerei. [9] В определенной
степени такое значение присуще и словам с
суффиксом -ei с производящей субстантивной
основой,
например:
,,ihr
heuchelndes
Sektengetue, ihre für jede Gelegenheit bereitete
Bibelzitiererei, ihre von scheinheiligem Getue
kaum verdeckte Raffgier..." (E. Claudius. Von der
Liebe soll man nicht nur sprechen.) [1] der Beckmesser критикан Слово восходит к образу Сикстуса Бекмессера (Sixtus Beckmesser), городского писаря в опере Р.Вагнера «Die Meistersinger von Nurnberg», который очень педантично
отмечал ошибки во время состязания мейстерзингеров. Р. Вагнер хотел высмеять, таким образом, одного из своих критиков. die Beckmesserei, критиканство (beckmesern заниматься мелочной критикой).[7]
Негативно-оценочным значением обладают
и производные слова с суффиксом -ling типа
Schreiberling, Dichterling.
Слова с суффиксами -lein, -chen придают
значению производных слов выразительный
оттенок нежности, доверительности, интимности. В романе А.Зегерс «Седьмой крест», действие которого происходит в Рейнской области,
действующие лица называются Zimthütchen,
Holzklötzchen [1] п т. п., что типично для этой
области. Здесь суффикс -chen сообщает словам
соответствующий местный колорит. В других
случаях этот суффикс может придать словам
пренебрежительный оттенок.[4] Например, у
Гейне в «Путешествии по Гарцу» в отрывке,
содержащем рассуждения о бессмертии: „Unsterblichkeit! schöner Gedanke! wer hat dich zuerst
erdacht? War es ein Nürnberger Spießbürger, der,
mit weißer Nachtmütze auf dem Kopfe und weißer
Tonpfeife im Maule, am lauen Sommerabend vor
seiner Haustüre saß und recht behaglich meinte: es
wäre doch hübsch, wenn er nun so immerfort, ohne
- 140 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
dass sein Pfeifchen und sein Lebensatemchen ausgingen, in die liebe Ewigkeit hineinvegetieren
könnte".[11]
Для создания юмористической модальности
по аналогии со словом Sputnik американский
спутник назвали Spätnik или „Kaputtnik", когда
его запуск не удался. В настоящее время в немецком языке суффикс -nik стал использоваться для создания и других новых слов, например: Spottnik (название одной из сатирических
театральных программ) и др. [2]
Сокращенные слова типа Ober (Oberkellner),
Selters (Selterwasser) и аббревиатуры: ND –
Neues Deutschland, nd. - niederdeutsch, luth. –
lutherisch, NS. – Nachschrift, PS. - Postskriptum
[3] употребляются, главным образом, в целях
языковой экономии. В официальном и торжественно-возвышенном стиле используются
полные наименования, для разговорного языка
характерны различные виды сокращенных
слов. Общее правило использования сокращений сформулировано в словаре «Большой Дуден» следующим образом: «Повседневная
жизнь делает понятным употребление аббревиатур и сокращений, однако нельзя злоупотреблять этим, чтобы не обеднять язык. Следует
предостеречь от пользования языком сокращений, который для несведущего превращается в
тайный язык». [9]
Что касается новообразований слов, то они
по своему характepу могут быть индивидуальными и групповыми (принадлежат художественному методу).
[6]
Так,
писателиэкспрессионисты с целью усиления эстетического воздействия произведения на читателя
создавали новые слова, ориентируясь на существующие словообразовательные модели, например: „In der Nähe fühlst du ein Sichentfernenmüssen“ (Fuchs R. Der Meteor), „Fernsten
Sterns auf deinem Nachtgesicht“ (Werfel F. Mitternachtspruch), „Schatenbild der Nacht“ (Tieck L.
Der Runenberg), aufsternen, umrätseln у Донблера; klangsuchtig, wehklagig, schamzerpört (вместо vor Scham empört) [7] у Штрамма или широко использовали и используют языковые
приемы дадаизма (die Dada-Sprache), т. е. искажение языка до неузнаваемости:
jolifanto bamla o falli bambla
großiga mapfa habla horem
egiga goramen
higo bloiko russula huju
hollaka hollala
anlogo bung.
(Ball H. Karawane) [8]
Близок к такому «словотворчеству» и языковой абстракционизм, возникший как резуль-
тат переноса приемов абстрактной живописи на
языковой материал.
Cigarren (elementar)
Cigarren
Ci
garr
ren
Ce
i
ge
a
err
err
e
en
(Schwitters K. Eile ist des Witzes Weile) [8]
Много новых слов создает в современной
литературе
Г.
Грасс:
Коlonialwarenhändlerinsünden, Familienvatersorgenfalten, Hausputzbockwaschundbügelsonnabend
[10].
Словообразование немецкого языка имеет
огромный потенциал выразительности, возможно значительное количество эмоционально
- экспрессивных окрасок и между тем, значительное количество отклонений от общеязыковой нормы. Окказиональные слова играют огромную роль в обогащении словарного состава
языка. С одной стороны, носители языка употребляют в речи окказиональные единицы литературного происхождения, с другой - авторы
художественных произведений создают новые
композиты, а также используют уже созданные
носителями языка окказионализмы разговорной
речи.
Литература
1. Брандес М.П. Стилистика немецкого
языка [Текст] - М.:Высшая школа, 1983. – 271с.
2. В.Д. Девкин Немецкая разговорная речь:
Синтаксис и лексика. [Текст] – М.:
Международные отношения, 1979. – 256 с.
3. В.Д. Девкин Немецко-русский словарь
разговорной лексики: Свыше 12000 слов – М.:
Рус яз., 1994. – 768с.
4. Д. Девкин Особенности немецкой
разговорной
речи.
[Текст]–
М.:
Международные отношения, 1965. – 318с.
5. Вопросы строя немецкой речи: Сборник
научных трудов. [Текст], под. ред. В.Д.
Девкина – М.: МГПИ имени В.И.Ленина, 1982.
– 105с.
6. Вопросы функциональной лексикологии:
Межвузовский сборник научных трудов.
[Текст] – М.: МГПИ имени В.И.Ленина, 1987. –
161с.
- 141 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
7. Мальцева Д.Г. Германия: страна и язык.
Landeskunde
durch
die
Sprache.
Лингвистический словарь. – М.: Русские
словари, 1998 – 382с.
8. Deutsche Dichter des 20. Jarhunderts /
Hrsg.H. Schneike. Berlin: Erich Schmidt Verlag,
1994 - 909 S.
9. Duden Band 11 / Mannheim Leipzig Wien
Zürich Dudenverlag, 2007 - 959 S.
10. Grass, G. Die Blechtrommel / Darmstadt:
Luchterland, 1958 – 736 S.
11. Heine H. Die Harzreise / Leipzig. Verlag
Philipp Reclam, 1967 - 96 S.
КОНЦЕПТ КАК КЛЮЧЕВОЕ ПОНЯТИЕ В КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКЕ
Яркина Е.А.
Пензенский государственный педагогический университет имени В. Г. Белинского
Пенза, Россия
ХХ век в лингвистике характеризуется появлением большого количества научных направлений, обусловленных возросшим интересом ученых к человеку как к носителю языка,
как к субъекту, воспринимающему и передающему информацию с помощью языка. Переосмысление в новом свете старинного вопроса о
связи языка и мышления привело к появлению
в 80-90 гг. ХХ в. новой научной ветви – когнитивной лингвистики.
Когнитивная лингвистика – «лингвистическое направление, в центре внимания которого
находится язык как общий когнитивный механизм, как когнитивный инструмент – система
знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформировании информации»
[4, с. 53]. Стремление ученых понять и описать
процесс познания, преображения в сознании
человека информации об окружающей действительности нашло выражение не только в
языкознании. Существует ряд наук – «федерация» наук, по выражению В. З. Демьянкова [3,
с. 19], – в поле изучения которых находится
человеческая когниция («познание и связанные
с ним структуры и процессы» [4, с. 58]). До появления когнитивных наук ученые стремились
открыть объективные логические законы, не
принимая во внимание разницы биологических
видов, стадий знания, содержания. В конце ХХ
века когнитивизм открыл новые направления
как в кругу гуманитарных наук (когнитивная
антропология, когнитивная социология, когнитивное литературоведение, логический анализ
языка, философская теория когниции), так и за
его пределами (когнитивная психология, теория искусственного интеллекта, нейрофизиология).
Формально точным временем возникновения когнитивной лингвистики считают 1989 г.,
когда в Луйсбурге (ФРГ) прошел симпозиум,
организованный Рене Дирвеном, и была создана Международная Когнитивная Лингвистическая Ассоциация. Основоположниками когни-
тивизма в 1956–72 гг. стали Дж. Брунер,
Дж. Миллер, У. Найссер, Ж. Пиаже, А. Ньюэлл,
Г. Саймон и др. Основателями современной
когнитивной лингвистики считаются американские
ученые
Д. Лакофф,
Р. Лангакер,
Р. Джакендофф, в России формирование этого
направления
связано
с
трудами
Е. С. Кубряковой.
Предметом изучения когнитивной лингвистики являются «ментальные процессы, происходящие при восприятии, осмыслении и, следовательно, познании действительности сознанием, а также виды и формы их ментальных
репрезентаций» [6, с. 12], «механизмы человеческого усвоения языка и принципы структурирования этих механизмов» [4, с. 53], то есть
когнитивные структуры и процессы, свойственные «человеку как homo loquens» [3, с. 22].
От других когнитивных наук когнитивную
лингвистику отличает материал исследования:
в ней сознание и когнитивные процессы человека изучаются на базе языка.
Одним из ключевых понятий в когнитивной
лингвистике является концепт. Однако когнитивная лингвистика – не единственная наука, в
которой он используется. С. Г. Воркачёв термин «концепт» охарактеризовал как «зонтиковый», так как он «“покрывает” предметные области нескольких научных направлений» [2].
Первоначально это понятие фигурировало в
математической логике, затем в философии,
логике, культурологии, позже в лингвокультурологии, психолингвистике, когнитивной лингвистике. Толкование концепта представителями разных направлений различно. Существует
множество попыток переосмыслить и обобщить это понятие, дать ему универсальное определение.
Слово «концепт» по происхождению калька
с латинского conceptus («понятие»), образованного от глагола concipere («зачинать»). Некоторые современные лингвисты отождествляют
концепт со значением слова (В. Я. Мыркин и
- 142 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
др.), однако такой подход непродуктивен, так
как он представляет собой лишь терминологическую подмену. С. А. Аскольдов-Алексеев в
1928 г. одним из первых в России обратился к
вопросу природы и сущности концепта и предложил следующие определения: «концепт есть
мысленное образование, которое замещает
нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода»;
«концепты – это почки сложнейших соцветий мысленных конкретностей» [1]. Продолжая
рассуждения
С. А. АскольдоваАлексеева, Д. С. Лихачев утверждает: концепты – это «некоторые подстановки значений, скрытые в тексте “заместители”, некие
“потенции” значений, облегчающие общение
и тесно связанные с человеком и его национальным, культурным, профессиональным,
возрастным
и
прочим
опытом»
[5].
Ю. С. Степанов, автор книги «Константы:
словарь русской культуры», определяет концепт с позиций культурологии: «концепт –
это как бы сгусток культуры в сознании человека»; то, в виде чего происходит взаимопроникновение и взаимовлияние человека и
культуры, «концепт – основная ячейка культуры в ментальном мире человека» [9, с. 43].
Н. Ю. Шведова, принимая во внимание работы выше названных авторов, предлагает определение концепта в лингвистическом ключе:
«концепт – это содержательная сторона словесного знака, за которой стоит понятие (т.е. идея,
фиксирующая существенные “умопостигаемые” свойства реалий и явлений, а также отношения между ними), принадлежащее умственной, духовной или жизненно важной материальной сфере существования человека, выработанное и закрепленное общественным опытом
народа, имеющее в его жизни исторические
корни, социально и субъективно осмысляемое
и – через ступень такого осмысления – соотносимое с другими понятиями, ближайше с ним
связанными или, во многих случаях, ему противопоставляемыми» [7, с. 135].
В когнитивной лингвистике концепт – «термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая
отражает знание и опыт человека; оперативная
содержательная единица памяти, ментального
лексикона, концептуальной системы и языка
мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [4, с. 90].
Основная функциональная особенность концепта – способность к сведению всего разнообразия наблюдаемых и воображаемых явлений к
чему-то единому, подведение разрозненных
фактов субъективного опыта под определенные
общие классы и категории, в результате чего
концепты позволяют сохранять знания о мире,
культурно значимую информацию, вмещая ее в
концептуальную систему, концептосферу (термин Д. С. Лихачева) – «некую целостность» [5],
«упорядоченную совокупность концептов в
сознании человека» [6, с. 19]).
Природа концепта носит двойственный характер: с одной стороны, концепт, как правило,
имеет языковое выражение (при помощи фонемы, морфемы, лексемы и т.д.), с другой – часть
содержащейся в нем информации существует в
виде ментальных репрезентаций (образов, картинок, схем). Изначально утверждалось, что
понятие вообще не может существовать без
слова. В последнее время ученые приходят к
выводу о том, что концепт может быть не выражен лексически. Понятия, которые присутствуют в языке, но не имеют словесного выражения, «пустые, не заполненные места в лексикофразеологической системе языка» [10, с. 60],
называются лакунами. Причина лакунарности
(лексической невыраженности) концептов –
коммуникативная: как только возникнет потребность заговорить о предмете, явлении и
т.п., в языке появится необходимое слово. Концепты – «посредники между словами и экстралингвистической действительностью» [4, с. 92],
это идеи, независимые от языка, поэтому не
случайно, что не все они находят языковое выражение.
Очевидно, что концепт и слово не одно и то
же. А вот утверждение о нетождественности
концепта значению слова требует доказательства.
По
мнению
З. Д. Поповой
и
И. А. Стернина [6], объединяет концепты и
значения мыслительная, когнитивная природа.
Отличие же в том, что это единицы разных
уровней: концепт – единица концептосферы,
значение – единица семантического пространства. «Значение есть часть концепта как мыслительной единицы, закрепленная языковым знаком в целях коммуникации» [6, с. 19], «значением слова становится концепт, “схваченный
знаком”» [4, с. 92]. Концепт – понятие гораздо
более глубокое, чем значение слова; в таком
сопоставлении концепт приближен к ментальному слою, а значение – к словесному, языковому.
Итак, концепт – очень сложное понятие,
следовательно, и описать его непросто. К изучению концепта в разных науках существует
множество подходов: психологический, психолингвистический, нейропсихолингвистический,
- 143 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
семантический, логико-понятийный, логический анализ культурных концептов и т.д. Внутри когнитивной лингвистики подходов к описанию концепта так много, что выделяется несколько их классификаций. Большинство исследователей признают существование лингвокультурного
(Е. Ю. Балашова,
Ю. Е. Прохоров), или лингвокультурологического
(А. В. Костин,
З. Д. Попова,
И. А. Стернин) подхода. Язык рассматривается
с точки зрения сохранения и трансляции культурного опыта. Концепт в этом случае признается «базовой единицей культуры, ее концентратом» [8, с. 24]. К лингвокультурному направлению относят работы В. И. Карасика,
В. А. Масловой,
Н. Ф. Алефиренко,
С. Г. Воркачёва,
В. В. Воробьева,
Г. В. Токарева и др.
Многие ученые выделяют лингвокогнитивный подход (Е. Ю. Балашова, Ю. Е. Прохоров и
др.), противопоставляя его лингвокультурному.
Лингвокогнитивный подход в своей основе
имеет утверждение о том, что концепт – единица ментальной информации, содержащая знания о мире. В рамках лингвокогнитивного подхода была разработана полевая модель концепта, структура, содержащая ядро и периферию.
Основным различием лингвокогнитивного и
лингвокультурного подходов Ю. Е. Прохоров
считает направление познания по отношению к
человеку: лингвокогнитивный концепт стремится от индивидуального сознания к культуре,
а лингвокультурный – от культуры к индивидуальному сознанию. Представителями лингвокогнитивного
направления
считают
Е. С. Кубрякову, З. Д. Попову, И. А. Стернина
и др.
Ю. Е. Прохоров, З. Д. Попова, И. А. Стернин
выделяют культурологический подход, подразумевающий междисциплинарные исследования, не обязательно лингвистические. Язык выступает как один из многих источников получения информации о концепте. К культурологическому направлению относят работы
Ю. С. Степанова.
А. В. Костин, З. Д. Попова, И. А. Стернин,
С. В. Кузлякин отмечают как самостоятельный
логический
подход
(Н. Д. Арутюнова,
Р. И. Павилёнис, Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев,
Г. В. Маркович,
М. Р. Проскуряков,
И. Г. Проскурякова), согласно которому анализ
концептов производится логическими методами в меньшей зависимости от языковой формы.
Кроме названных направлений, фигурирующих в трудах почти всех исследователей, в
работах по когнитивной лингвистике встречаются и другие. З. Д. Попова и И. А. Стернин
говорят о таких подходах, как семантикокогнитивный (Н. Н. Болдырев, Е. В. Рахилина,
Е. В. Лукашевич, А. П. Бабушкин, З. Д. Попова,
И. А. Стернин, Г. В. Быкова), философскосемиотический (А. В. Кравченко). А. В. Костин
выделяет ментально-деятельностный подход
(С. А. Аскольдов-Алексеев),
индивидуальноречевой
(Д. С. Лихачев),
семантический
(Н. Ф. Алефиренко,
А. Вежбицкая,
В. В. Колесов,
И. П. Михальчук,
В. П. Нерознак).
Итак, когнитивная лингвистика – молодое,
развивающееся направление, содержащее обширное пространство для поиска и осмысления. Накопление множества подходов к изучению концепта, множества способов его толкования свидетельствует о растущем интересе к
этому понятию и открывает новые перспективы
для познания языка и культуры.
Литература
1. Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к
структуре текста. Антология. – М., 1997. – с.
265–279.
2. Воркачев С. Г. Концепт как «зонтиковый
термин» // Язык, сознание, коммуникация. Вып.
24. – М., 2003. – С. 5–12.
3. Демьянков В. З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. – 1994. – № 4.
4. Краткий словарь когнитивных терминов //
Е. С. Кубрякова,
В. З. Демьянков,
Ю. Г. Панкрац, Л. Г. Лузина. – М., 1996.
5. Лихачев Д. С. Концептосфера русского
языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. – М.,
1997. – с. 280–287.
6. Попова З. Д., Стернин И. А. Когнитивная
лингвистика. – М., 2007.
7. Проспект. Русский идеографический словарь (Мир человека и человек в окружающем
его мире). – М., 2004.
8. Прохоров Ю. Е. В поисках концепта. –
М., 2008.
9. Степанов Ю. С. Концепт // Константы:
словарь русской культуры: Изд. 2-е, испр. и
доп. – М., Академический Проект, 2001. –
С. 43–83.
10. Стернин И. А., Быкова Г. В. Концепты и
лакуны // Языковое сознание: формирование и
функционирование. – М., 1998. – С. 55–67.
- 144 -
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
СОДЕРЖАНИЕ
Введение…………………………………………………………………………………………..
ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ СОЦИАЛИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕКА
Алифанова Л.И. Актуальные медико-социальные аспекты здоровья молодежи…………...
Богдан Е.А. Влияние экологических факторов на развитии человеческого капитала……..
Довгалёва И.В. Процесс урбанизации, его социально-экологические последствия и
отношение молодежи……………………………………………………………………………..
Заяц А.В. Исследование субъективных отношений к природе у студентов разной
профессиональной направленности……………………………………………………………..
Колесова О.В. Специфика понимания «истинного» в контекстах разных культур и его
влияние на типы социальности…………………………………………………………………..
Кузьмина Г.П. Проблема самоорганизации российского общества в контексте идей
органицизма о социальной патологии…………………………………………………………..
Малахова Ж.Л., Бубнов А.А. Алкоголь – фетальное программирование социальной
Нестабильности…………………………………………………………………………………...
Морозова В.А. Отношение общества к экологическим проблемам (культурный аспект:
Россия, Германия)………………………………………………………………………………...
Морозова С.В. О формировании экологического сознания студентов-архитекторов………
Очирова О.А. Проблемы измерения и социального регулирования потребностями:
эколого-экономический аспект…………………………………………………………………..
Попова Д.А., Чудновский С.М. Плату за водопроводную воду можно уменьшить, при
этом качество воды улучшится…………………………………………………………………..
Терентьев А.М. Естественнонаучное образование и социализации учащихся……………...
СОЦИАЛЬНО-ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Акманова Р.С. Закономерности семантического развития лексики башкирского языка…..
Андреева Л.А. Функции посессивных суффиксов при деепричастиях образа действия в
марийском языке………………………………………………………………………………….
Бабичева А.В. Робинзонада: Другой в художественной практике XVIII и XX веков………
Богуцкая И.Н., Вафеев Р.А. Дискурс как единица общения и единица обучения…………
Воронцова Т.И. Взаимодействие гуманитарных и естественных наук в творчестве Джона
Барта……………………………………………………………………………………………….
Гайнутдинова Д.З., Карелова Д.Г. Антропоморфная модель образования терминовметафор (на примере строительной терминологии английского и русского языков)……….
Ганина Т.В., Суворкина Е.Н. Проблема речевой культуры молодежи в исследованиях
студентов, аспирантов и преподавателей высшей школы……………………………………..
Динисламова О.Ю. Культурные истоки фразеологизмов мансийского языка……………...
Динисламова С.С. Творчество Ювана Шесталова: взгляд автора и исследователя………..
Дубашинский Р.Ю. Архетипическая модель адаптации человека в «Притче о блудном
сыне»………………………………………………………………………………………………
Ильинская Е.С., Сенкевич А.В. Социально-лингвистический и прагматический аспекты
интерпретации иноязычного текста……………………………………………………………..
Калуга Л.В. Репрезентация лингвокультурной картины мира русского народа в русской
этносимволике на примере цветообозначений русского языка……………………………….
Каргина А.П. Функционирование общерусского глагола жить в говорах камчадалов
(лексикологический аспект)……………………………………………………………………..
Карелова Д.Г., Гайнутдинова Д.З. Функционирование неологизма - термина в
подъязыке строительства………………………………………………………………………...
- 145 -
3
4
7
11
14
18
21
24
27
29
33
35
38
40
41
43
46
49
51
54
57
60
64
67
68
70
72
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Квашина В.В. Проблемы двуязычия и многоязычия современной школы………………….
Китанина Э.А. Социальные категории и лингвистические заимствования…………………
Ковалько Н.А. Концепт «время» в аспекте социально-этнической принадлежности носителей русского и английского языков…………………………………………………………...
Копейка-Коваленко С.В. Социальные проблемы в медиаисследованиях современных
журналистов……………………………………………………………………………………….
Косинцева Е.В. Образ возлюбленной в рассказах Е.Д. Айпина (на материале книги «Река-в-январе»)………………………………………………………………………………………
Кочетова Л.А. Динамика содержательной категории адресата рекламного дискурса……...
Кудинова Е.В. Речевой жанр инструкционно-запретительных надписей в русской и
итальянской лингвокультурах…………………………………………………………………...
Лыскова Н.А. Модели нераспространённых двусоставных предложений в обскоугорских языках…………………………………………………………………………………..
Мануйлова И.В. Незавуалированное художественно-стилистическое использование поэтических текстов Пушкина в романе И.Новикова «Пушкин в изгнании» и В.Гроссмана
«Арион»……………………………………………………………………………………………
Маркина С.В. Параллелизм форм по именной категории лица……………………………...
Могилевская О.А. Имплицитность массово-информационного дискурса с маркированной идеологической тональностью (на материале СМИ СССР и России)……………………
Никонова М.Н. Национально-исторические и социокультурные предпосылки антропологизации техницизмов в русской ЯКМ…………………………………………………………..
Осокина С.А. Тезаурусный анализ публичных выступлений политических лидеров России и США………………………………………………………………………………………...
Раисова А.М. Словосложение в немецкой экологической терминологии…………………..
Самирханова Г.Х. Отражение социальных отношений башкирского народа в баснях XX
века………………………………………………………………………………………………...
Самойленко Л.В. Синтаксические средства оптимизации речевого контакта в языковом
пространстве чатов………………………………………………………………………………..
Синегубова К.В. Проблема одиночества в творчестве Елены Гуро………………………….
Соловар В.Н. Двухактантные модели элементарных простых предложений хантыйского
языка с послелогами (на материале казымского диалекта)……………………………………
Сподина В.И. Маркеры социального пространства в названиях, примыкающих к терминам родства………………………………………………………………………………………..
Фаррахов А.Ф. Лексические мены……………………………………………………………..
Ческидова Т.М. К проблеме реконструкции архаичной лингвоправовой картины мира (на
материале концепта «преступление» в древнейших памятниках русского права)………….
Чистова С.С. Реализация социо-культурного контекста рекламного дискурса средствами
прецедентных феноменов………………………………………………………………………...
Чэлич Ж.М. Формирование лингвистической терминологии в русском и хорватском языках………………………………………………………………………………………………….
Чэлич Ж.М. Конфессия и литературный язык: первые стандарты русского и хорватского
языков – церковнославянский и латинский языки……………………………………………..
Шаманова И.С. Выразительные функции словообразования и окказиональные единицы
литературного происхождения в современном немецком языке……………………………...
Яркина Е.А. Концепт как ключевое понятие в когнитивной лингвистике…………………
Содержание……………………………………………………………………………………….
- 146 -
75
78
80
83
86
88
91
95
97
99
102
105
108
111
112
114
117
119
122
126
128
131
134
137
139
142
145
Современные исследования социальных проблем 2009. Сборник статей. Выпуск 4
Научное издание
Общероссийская научно-практическая
конференция
СОВРЕМЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ
октябрь, 2009
Сборник статей
Выпуск 4
Под общей редакцией сов. РАЕ Я.А. Максимова
Материалы опубликованы в авторской редакции
Подписано в печать 23.11.2009. Усл. печ. л. 12,95. Формат 70х108/16
Бумага типографская. Заказ №______
Тираж 200 экз.
Отпечатано в ООО «Научно-инновационный центр»
г. Красноярск, ул. Молокова, 1
тел. (8923) 335-6222
- 147 -