АМЕРИКАНСКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ УТОПИЯ НАЧАЛА XVIII ВЕКА
реклама
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 115–119. И. М. Эрлихсон АМЕРИКАНСКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ УТОПИЯ НАЧАЛА XVIII ВЕКА («КОРОЛЕВСТВО БАСАРУА» ДЖОЗЕФА МОРГАНА (1715)) Статья посвящена исследованию важного направления американской религиознофилософской мысли начала XVIII в. На примере утопии «Королевство Басаруа» Дж Моргана (1715) автор демонстрирует эволюцию идей ортодоксального кальвинизма и трансформацию европейской социальной утопии в североамериканской литературе колониального периода. Ключевые слова: утопия, религия, пуритане, кальвинизм, теология, Англия, Северная Америка, колонии, XVIII в. Если рассматривать длительную и сложную предысторию европейской социальной утопии, то, как правило, почти все они изначально выступали в религиозном облачении и при всем разнообразии форм и сюжетов имели одинаковую цель: кардинальное преобразование сущности и характера христианского мира. Жак Ле Гофф писал, что ценности, которым руководствовались люди в эпоху раннего средневековья, были преимущественно сверхъестественными – Бог, Град Божий, рай, вечность, пренебрежение к суетному миру1. Раннее христианство дало утопической мысли еще одну идею, своеобразно окрасившую на долгие столетия мечту о лучшем общественном строе, – идею миллениума, тысячелетнего царства Божия на земле. Наиболее широкое распространение эта идея получает в эпоху Реформации, «когда милленаризм превращается в массовое политическое движение, а утопизм проявляет себя как типически христианская ересь у немецких анабаптистов, английских индепендентов и других сектах протестантизма»2. Особенно мощным был всплеск мессианских и эсхатологических ожиданий в охваченной огнем революции и гражданской войны Англии. «Революция и диктатура всегда были плодотворной почвой для утопического жанра. Революция переворачивает реальность с ног на голову, питает воображение, создает иллюзию того, что мир может измениться в любом желаемом направлении. Диктатор, называйся он императором или лордом-протектором, представляется божественным законодателем, твердой рукой ведущим общество к недостижимому идеалу»3. Каждая из многочисленных сект, возникших между 1640 и 1660 гг., – левеллеры, диггеры, анабаптисты, рантеры, – несли свой утопический идеал, а так как в это время утопическое и религиозное сознание еще не отделились друг от друга, то представления об идеальном обществе будущего в значительной мере были пронизаны мессианскими и эсхатологическими мотивами. В 1646 г. пресвитерианский пастор Томас Эдвардс опубликовал книгу под говорящим названием «Гангрена», в которой подробно разбирал «…ошибки и странные утверждения, содержащиеся в книгах, манускриптах и проповедях, вводящих читателей в заблуждение и представляющих на суд общественного мнения хаотическую нелепицу и нагромождения пустых слов»4. Известный философ и теолог второй половины XVIII в. Джон Гленвиль писал, что, казалось, все секты мира устремились в злополучную страну, а их влияние заражало огромное количество легковерных людей: «… каждый выдавал свои заблуждения за догматы веры, а плоды воспаленного воображения представлял божественными откровениями и просветлениями»5. После Реставрации 1660 г. правительство Кларендона выпустило ряд актов по религиозным вопросам, фактически запретившим обещанную Бредской декларацией свободу совести. К ним относились «Акт о корпорациях» 1661 г., «Акт о тайных молельнях» и так называемый «Пятимильный акт» 1665 г. Преследованиям подвергалось не только духовенство, от которого требовали признать догматы англиканской церкви, но и светские лица неангликанского вероисповедания – купцы, ремесленники, которые преимущественно были пуританами. «Все это пагубно отразилось на состоянии промышленности, участились случаи эмиграции из-за религиозных преследований»6. Английские пуритане уезжали либо в Голландию, где был легализован принцип свободы совести, либо в северо- 116 американские колонии, которые были для переселенцев благодатным землей обетованной, своего рода tabula rasa для построения нового идеального общества в соответствии с идеалами пуританизма. «Уже одно обстоятельство, что именно американский континент, единственный их всех получил наименование “Нового Света” подразумевал утопическую составляющую. Америка превратилась в клапан, выпустивший пар бесчисленных мечтаний и надежд, подпитываемых “золотыми снами” античности, библейской традицией и не в последнюю очередь иллюзиями более счастливого и гуманного мира»7. Несмотря на определенное давление со стороны английских властей, ортодоксальный кальвинизм великолепно прижился на североамериканской почве. Это, в частности, выражалось в появлении ряда философско-теологических работ, авторы которых сохранили преемственность с европейскими традициями, и в то же время продемонстрировали самобытность и оригинальность в трактовке религиозной тематики. К таким произведениям относился трактат «Королевство Басаруа» Джозефа Моргана (1714), представляющий интерес еще и за того, что автор, блестяще соединив теологическую и утопическую составляющие, создал одну из первых американских религиозных утопий. Джозеф Морган, американец в третьем поколении, родился в Престоне, штат Коннектикут, шестого ноября 1671 г. О его детстве и юности ничего не известно, как и о полученном им образовании: в одном из своих писем он сообщал, что не посещал ни Гарвардский, ни Йельский колледжи, никогда не пересекал океан и самостоятельно изучил латынь, греческий и древний иврит. В 1696 г. он был назначен главой церкви в Гринвиче, а в 1700 переселился в Нью-Йорк, где возглавил конгрегацию церквей Бедфорда, Истчестера и Уэстчестера. Его новое положение осложнилось конфликтом с королевским губернатором лордом Корнбери, испытывавшим неприязнь к нонконформистам, и потому объявившим все церковные здания собственностью Англиканской церкви – единственной церкви в штате, которая имела право облагать население налогом. Не получив поддержку от прихожан, Морган не сдался и в 1704 г. уехал обратно в Гринвич. Там он получил у города разрешение построить мукомольную мельницу и проводил на И. М. Эрлихсон новом поприще так много времени, что начал пренебрегать своими прямыми обязанностями. Это вызвало недовольство прихожан, и в 1708 г. Морган переехал в штат Нью-Джерси, а в 1710 – в Филадельфию, где проповедовал в пресвитерианской церкви. Когда в 1721 г. Синод Филадельфии, традиционно снисходительно относившийся к толкованию местными пресвитерами религиозных догматов, решил ужесточить дисциплину, Морган оказался в числе оппозиционеров новой политике Синода. Несколькими годами позже ему предъявили обвинение в целой серии греховных деяний, включая занятия астрологией, танцы, разврат и пьянство. В результате долгого разбирательства Синод снял все обвинения. Морган принял приглашение из Хопвелла, штат Нью-Джерси, где и исполнял обязанности пастора до 1736 г., когда его вновь обвинили в пристрастии к алкоголю. На этот раз он признал вину, и за чистосердечное раскаяние был восстановлен в должности. Последний раз имя Джозефа Моргана упоминается в документах Синода в 1740 г. На протяжении всей жизни Морган испытывал крайнюю нужду и постоянно стремился поправить свое финансовое положение. В 1714 г. он разослал письма губернаторам Бостона и Нью-Йорка, в которых уведомил об изобретении им модели плавательного судна, призванного заменить привычные парусные корабли. В 1745 г., уже в возрасте семидесяти четырех лет, он пишет Питеру Уоррену, адмиралу морских вооруженных сил Его Величества в Северной Америке, что его изобретение будет чрезвычайно эффективно в борьбе против французов. К письму Морган приложил методику расчетов географических широт и список своих изобретений, в том числе телегу, передвигаемую силой ветра. Аналогичное письмо Морган отослал и в Йель. Не получив ответа, он всерьез опасался, что кто-нибудь переправит его «гениальный» план в Англию и, выдав за свой, получит вознаграждение от парламента. Наряду с изобретательством, Морган пробовал силы в науке. Он написал «Манускрипт о физике» и отправил его на рецензиию в Гарвадский колледж. В 1725 г. в письме некоему Томасу Принсу Морган интересовался, как брат его респондента и преподаватель Гарвардского колледжа Натан Принс оценил вышеупомянутый «Манускрипт». Получив отрицательный отзыв, несостоявшийся уче- Американская религиозная утопия начала XVIII века ... ный разразился гневным письмом, в котором обвинял Натана Принса в приверженности научным гипотезам, еретическим с точки зрения ортодоксального кальвинизма. Морган никогда не оставлял теологической деятельности: опубликовал более десяти работ, посвященных различным аспектам кальвинизма8, за что Йель присудил ему в 1719 г. степень почетного члена колледжа. Наибольшую известность Моргану принесла утопия «История королевства Басаруа» (1715)9. На фоне описания исторических событий в некоем вымышленном государстве автор в иносказательной форме представил свое религиозное мировоззрение. Оставаясь в рамках кальвинистской теологии, Морган пытался исследовать формы и структуру взаимоотношений Бога с человечеством на протяжении трех вех библейской истории – от Сотворения мира и до Великого потопа, от Потопа до Искупления Христа, от Искупления до Страшного суда. Своим произведением Морган продолжает традицию теологического анализа заветных (договорных) отношений Бога и людей, заложенную религиозными философами XVII в. – Джоном Оуэном (1616–1683), Иоганном Коккеем (1603–1669) и Германом Витсиусом (1636–1708). Морган пытается при этом максимально популяризировать учение Кальвина среди североамериканских колонистов. «Королевство Басаруа» – еще и своего рода исторический документ, позволяющий проследить историю развития пуританской идеологии Нового Света. Дж. Морган воспроизвел классические догматы кальвинизма, но сделал их менее абстрактными и более доступными с точки зрения человеческого восприятия. Для этого он избрал литературную форму утопии: от лица путешественника описывается некое государство, расположенное в Северной Америке и достигшее высот совершенства в своем развитии. «Правительство было устроено таким образом, что лучшие умы могли бы поучиться справедливости, милосердию, и тому, как неукоснительно соблюдался принцип общего блага…»10. Законы этого государства просты и немногочисленны, а нарушение хотя бы одного из них грозило продажей в рабство в страну с не требующим комментариев названием «Горящее озеро». Для построения своей аллегории автор переводит общественные отношения, сло- 117 жившиеся между королем и народом, в экономическую плоскость. Доход короля складывается из пошлин, «уплата которых являлась скорее привилегией, нежели обузой», а также из доходов от территорий, находящихся в его абсолютной собственности. Однако в ходе восстания, «распространившемся по Басаруа подобно гангрене», король Пантократор временно лишается источников финансирования и, сразу же после подавления бунта, занимается возмещением полученных убытков. Его гнев страшен, бунтовщики один за другим отправляются в «Горящее озеро», пока не вмешивается сын короля Теантропос и не заявляет, что он готов искупить вину восставших. Как представитель народа, Теантропос подписывает договор (Magna Charta) с королем, согласно которому обязывается работать, пока не восполнит весь ущерб, нанесенный королевской казне. После этого он обещает отвести помогавших ему и страдавших вместе с ним людей, чьи имена занесены в специальный свиток, в страну вечного благоденствия. В качестве компенсации перенесенных невзгод люди в этой стране должны получить земельные наделы, причем их размер будет пропорционален доле перенесенных ими страданий. Стараясь выполнить договор с королем, «...принц трудился до кровавого пота, и люди, ожидавшие узреть его в царственном пурпуре, смеялись над его бедным рубищем, а после его речей возненавидели его, обвинили в государственной измене и приговорили к смерти»11. В ходе повествования Морган постепенно отбрасывает экономические аллегории, все больше и больше насыщая текст библейской символикой и художественными образами. Чудесным образом воскресший принц ведет людей к глубоководной и широкой реке Палингенезия (Palingenesia12), которую им предстоит пересечь, чтобы попасть в страну вечного блаженства. На этом длинном пути их ожидает много трудностей и соблазнов, тех, кто не может вынести невзгод, немедленно арестовывает местный шериф мистер Мавет (Mr. Maveth13) и отправляет в «Горящее озеро». На протяжении пути людям встречаются острова «Фальшивой радости» и «Самонадеянности», ошибочно принимаемые ими за цель своего путешествия; страна «Обмана и невежества», города «Воровства», «Жестокости» и «Прелюбодеяния», суд в которых вершит судья по имени «Эгоизм». 118 Используя яркие художественные образы, Морган в аллегорической форме изображает опасности и искушения, сопровождающие людей на пути в страну вечного благоденствия. Основным же занятием немногих счастливцев, прошедших испытания и оказавшихся в ней, становятся чтение, размышление, молитвы, распространение истины и милосердия и обращение грешников. «Там практиковались ремесла, называвшиеся страдание за веру, обращение грешников, подаяние страждущим, чем больше средств туда вкладывалось, тем больше был доход»14. В предпоследней главе описывается Страшный Суд, где каждому воздается за его деяния: «Те, кто свернули с пути истинной веры, стояли с бледными лицами и дрожащими руками <…> Приговор прозвучал для них как гром среди ясного неба, и теперь им не могли помочь ни взятки, ни лживые слова, их судьба был решена»15. Очевидно, Морган относится к тем мыслителям, «...которые прибегают к религиозной символике, опираются на религиозные догмы и религиозную мораль. В этом смысле их творения можно охарактеризовать, но весьма условно, как религиозные утопии… »16. Именно поэтому «История королевства Басаруа» – образец пуританской утопии, пронизанной милленаристскими и эсхатологическими мотивами. Для Моргана Бог – загадочная и необъяснимая сила, перед которой некогда преклонялись Августин Блаженный и Жан Кальвин. Его воля – мера всех вещей, она неограниченна и непредсказуема. Человек не может объяснить проявления божественной воли, апеллируя к Его мудрости, справедливости и милосердию. «Бог создал понятия разума, милосердия и справедливости, но сам он не ими связан. Когда мы говорим о Божьей воле, мы осознаем лишь сотую долю его величия, могущества и совершенства», – пишет Морган в письме к Натану Принсу17. В противном случае, разве Он создал бы Адама и Еву, изначально зная, что они согрешат и, тем самым, обрекут своих потомков на вечное проклятие. Такова была Его воля, также как и Его решение избавить некоторых людей от последствий первородного греха. Этих немногочисленных счастливцев ожидало райское блаженство, в отличие от подавляющего большинства человечества, которое, несмотря на тщетные попытки умилостивить Создателя, по Его замыслу после смерти должно было попасть в адское пламя. И. М. Эрлихсон Тем не менее, в «Королевстве Басаруа» явственно прослеживается идея постепенного улучшения человеческой природы, перекликающаяся с верой в миллениум, тысячелетнее царство добра и справедливости – как цели исторического развития человечества. В заключительной главе Морган устами путешественника заявляет: «Я не могу не сообщить вам и добрые вести из Басаруа. Мне сообщили, что перед Страшным Судом в этом королевстве был период, называемый Ta Chilia Ete [миллениум. – И. Э.], когда власть принца была абсолютной <…> Это было самое счастливое время, пожалуй, самое счастливое, в истории Басаруа…»18. Описывая отношения Бога и человека в юридических терминах, Морган продолжил практику Кальвина, профессионального юриста. Согласно кальвинистской теологии Ветхого Завета, после Потопа Бог заключил с человечеством контракт, где изложил условия, соблюдение которых гарантировало спасение души. Условия были просты: человек должен верить в Бога и чтить нравственный закон. При этом кальвинистские теологи фанатично следовали доктрине абсолютного предопределения, согласно которой спасение и осуждение человека исходят от Божьей воли, неизменной и неподвластной человеческим поступкам. Следуя кальвинистским доктринам, Морган подверг суровой критике секту арминиан, считавших дела веры главным условием спасения души и отрицавших принцип божественного предопределения. Неслучайно на пути в рай герои «Истории королевства Басаруа» проплывают мимо «острова добрых дел». Позже Морган в одном из писем утверждает: «Из всех уловок дьявола, которые тот использует для того, чтобы заманить людей в свои сети, самым эффективным является арминианство»19. Не менее резко он критикует в своей утопии и секту антиномиан, последовательно отрицавших роль Божьего Закона и считавших грех мерилом веры в Божью Благодать. «Они думали, что единственный способ доказать преданность сыну короля, – это нарушать условия законов самого короля»20. Уникальность Моргана состояла в том, что он наполнил теологическое пространство приземленной экономической конкретикой, одновременно используя атрибутику утопического жанра. К тому же своим общим на- Американская религиозная утопия начала XVIII века ... строем «Королевство Басаруа» в какой-то мере продемонстрировало постепенное смягчение доктрин ортодоксального кальвинизма и проникновение в него представлений о целесообразности толерантности в вопросах веры. Так, в одной из глав, автор писал: «…. когда те, которые перешли реку и попали в рай, видели людей, отклоняющихся от истинного пути, они пытались спасти несчастных собратьев, но использовали для этого исключительно силу убеждения»20. «Королевство Басаруа» Моргана стало блестящей демонстрацией эволюции европейской теологии, утопической традиции и библейской символики в североамериканской литературе. Все это позволило впоследствии историкам охарактеризовать «Королевство Басаруа» как уникальный документ по истории американской интеллектуальной традиции, и одновременно – «одну из лучших религиозно-утопических аллегорий колониальной Америки»21. Примечания Ле Гофф, Ж. С небес на землю // Одиссей. 1991. С. 26. 2 Паниотова, Т. С. Генезис утопического дискурса : культурно-цивилизационный аспект : дис. … д-ра филос. наук. Ростов н/Д., 2005. С. 115. 3 Frank, E. Manuel. Utopian thought in the western world. Cambridge, 1997. Р. 332. 4 Ibid. P. 334. 5 Glanvill, Joseph. Anti-fanatical religion and free philosophy in a continuation of New Atlantis // 1 119 Glanvill, J. Essays on several important subjects in philosophy and religion. L., 1676. P. 15. 6 Татаринова, К. Н. Очерки по истории Англии 1640–1815 гг. М., 1958. С. 195. 7 Паниотова, Т. С. Указ. соч. С. 200–201. 8 The Great concernment of Gospel ordinances manifested (1712); The duty and a mark of Zion children (1723); The only effectual remedy against mortal errors (1725); The nature and original of sin explained (1727); A brief history of country of humanity (1728); The nature of riches (1732); The general cause of all hurtful mistakes (1739). 9 ���������������������������������������� Basaruah�������������������������������� – вымышленное название, в переводе с древнего иврита означавшее «плоть и дух». 10 Morgan, J. The History of the Kingdom of Basaruah. Cambridge in Massachusetts, 1946. Р. 33. 11 Ibid. P. 64–65. 12 Palingenesia (лат.) – перерождение. 13 Maveth – смерть. 14 Morgan, J. Op. cit. P. 147. 15 Ibid. P. 149. 16 Шишулькин, С. А. Онтологические и гносеологические основания социальной утопии : дис. … канд. филос. наук. Магнитогорск, 2004. С. 53. 17 Letter to Nathan Prince. Freehold N. Jersey. Dec. 28. 1726 // Morgan, J. Op. cit. P. 168. 18 Morgan, J. Op. cit. P.156. 19 Letter ��������������������������������������������� to Cotton Mather. Freehold in New Jersey. Oct. 31.1722 // Morgan, J. Op. cit. P. 166. 20 Morgan, J. Op. cit. P. 156. 21 Sargent, L. T. Utopianism in colonial America // History of political thought. 1983. № 4. P. 498.
