7 (20) мая 1917 г. в Петрограде начал работу Всероссийский

УДК 94(100)1914/19
Ю. А. Михалёв
кандидат политических наук, доцент
доцент кафедры политологии ИМО и СПН МГЛУ;
e-mail: mihalevyri@yandex.ru
УДАРНЫЕ ЧАСТИ И ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ РУССКОЙ АРМИИ
В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
В статье рассматриваются цели, задачи, принципы комплектования и
деятельность ударных частей и подразделений Русской армии в мае – декабре 1917 г. Особое внимание уделено принципиальным различиям между
добровольческими батальонами (ротами) и ударными частями из волонтеров
тыла.
Ключевые слова: ударные части; «батальоны смерти»; летнее наступление 1917 г.; Первая мировая война; межреволюционный период.
Mikhalev Y. A.
MSLU IIR and SPS, Docent of Political Science Department,
Doctor of Political science, Docent
STRIKE TROOPS AND UNITS
OF THE RUSSIAN ARMY DURING INTERREVOLUTIONARY PERIOD
IN THE FIRST WORLD WAR
This article reveals the goals, objectives, principles of recruitment and
activities of the strike troops and units of the Russian army in a period May–
December 1917. Special attention is paid to the fundamental difference between
volunteer battalions (companies) and the strike troops completed of the volunteers
from the rear.
Key words: strike troops; the deadly squads; summer offensive of 1917; the
First World War; interrevolutionary period.
7 (20) мая 1917 г. в Петрограде начал работу Всероссийский
съезд офицерских депутатов, на котором среди прочих был рассмотрен вопрос о подготовке наступления. Делегаты отмечали, что «для
наступления у нас все готово, кроме духа <…> После переворота
дух армии, ее боеспособность понизилась. Армия временно расстроена…» [8, № 113]. Однако, несмотря на столь неутешительные
выводы, съездом была принята резолюция (210 голосов против 69),
гласившая, что «на фронте необходимо немедленное и решительное наступление, в котором жизнь и залог победы. Братание и оборона без наступления есть безмолвный сепаратный мир, ведущий
110
Ю. А. Михалёв
к гибели и позору свободную Россию…» [8, № 115]. 12 (25) мая был
опубликован приказ военного и морского министра А. Ф. Керенского
«О наступлении» [8, № 113].
В связи с предстоящим наступлением Временное правительство
и русское командование лихорадочно искали быстрые и эффективные пути повышения боеспособности армии, но сделать это в крайне сжатые сроки было сложно. Поэтому принимались меры, в том
числе и пропагандистского характера. Одной из них стало формирование ударных добровольческих батальонов. В мае 1917 г. командующему Восьмой армией генералу от инфантерии Л. Г. Корнилову
был представлен доклад капитана М. О. Неженцева, в котором предлагалось немедленно начать формирование при штабах армий и корпусов, а также во всех полках действующей армии ударных отрядов
из добровольцев, готовых без колебания пожертвовать собой во имя
победы. По его мнению, такие отряды следовало бы бросать на прорыв самых укрепленных позиций противника, дабы добровольцы
своим примером воодушевляли войска. В это же время к главнокомандующему армиями Юго-Западного фронта генералу от кавалерии А. А. Брусилову поступил проект капитана М. А. Муравьева
о формировании ударных частей из добровольцев тыла.
23 мая (5 июня) эта идея была поддержана исполнительным комитетом Юго-Западного фронта, обратившимся к личному составу
с соответствующим воззванием [4]. Девизом «ударников» был провозглашен лозунг: «За землю и волю, за мир всего мира с оружием
в руках – вперед!» Характерно, что в воззвании призыв записываться в «ударники» был обращен к солдатам и офицерам действующей
армии, а не тыловых гарнизонов, как предлагал М. А. Муравьев.
А. А. Брусилов, назначенный на пост Верховного главнокомандующего 22 мая (4 июня), поддержал эту инициативу, объявив себя
первым «ударником» и призвал последовать его примеру других
фронтовиков. Первый такой батальон был сформирован на ЮгоЗападном фронте, и в дальнейшем начинание было поддержано на
других фронтах. Так в России было положено начало движению революционного военного «ударничества».
«Батальоны смерти» из добровольцев фронта создавались
сверхштатно при дивизиях действующей армии. Для их формирования в соединениях были образованы специальные комиссии. Поскольку не исключалось, что число добровольцев может превысить
111
Вестник МГЛУ. Выпуск 23 (709) / 2014
необходимое количество, предусматривался выбор наиболее сильных, выносливых и побывавших в боях претендентов, а остальные
подлежали записи в резерв для последующего восполнения убыли
личного состава. При этом батальоны смерти имели усиленные штаты и подлежали обязательному укомплектованию [10].
В этих подразделениях значительное внимание уделялось созданию крепкой «спайки» между военнослужащими, развитию чувства взаимной выручки «до крайних пределов», твердости характера
и выносливости как физической, так и моральной, а также воспитанию солдат и офицеров в духе жертвенного служения революционной Родине, которое начиналось с принятия клятвы смерти
и подписания каждым добровольцем клятвенного обещания «беспрекословно, по первому требованию... начальников... атаковать
противника, когда и где мне будет приказано».
Для всемерной популяризации ударничества коллективные
клятвы соединений, частей и подразделений смерти доводились до
сведения остальных войск. В периодической печати публиковались
воззвания с призывом о добровольной записи в ударные части («батальоны смерти») с тем, «чтобы в нужный момент примером личной
доблести и самоотверженности зажечь огонь любви к родине и свободе, тлеющий в сердце каждого солдата и офицера, и повести их
в решительный бой за мир». Ряд подразделений и частей в полном
составе изъявили желание стать ударными.
Довольно часто в изданиях рассматриваемого периода можно было встретить упоминания о ратных подвигах подразделений,
нередко сопряженных с высокими потерями. Так, газета «Солдатская мысль» опубликовала статью «Слава павшим!», в которой сообщалось об одном ударном батальоне, прибывшем в Петроград
за пополнением. Из 1100 солдат и офицеров в нем осталось только
100 военнослужащих. При этом все офицеры пали смертью храбрых.
Одни были убиты вражеской пулей; другие, не желая позора, покончили с собой [9]. А печатный орган армейского комитета Двенадцатой армии «Рижский фронт» опубликовал зарисовку «Батальоны смерти в бою», в которой говорится о появлении на Восточном
фронте подобных подразделений «с безумной отвагой идущих на
гибель». По мнению корреспондента «нашими героями руководило
отчаянье и сознательное желание совершить подвиг во имя родины,
для ее спасения» и даже «германские командиры вынуждены признать изумительный героизм русских батальонов смерти» [6].
112
Ю. А. Михалёв
Впрочем, ударные батальоны успешно использовались не только против внешнего, но и против внутреннего врага. Истории известны примеры, когда русским командованием, для усмирения вышедших из подчинения воинских частей и соединений, были применены
ударные части. Так было на Румынском фронте против бунтующей
163-й пехотной дивизии и на Юго-Западном фронте против Седьмого сибирского корпуса [7, с. 131].
Формирование ударных подразделений и частей в действующей
армии было воспринято неоднозначно. В своих мемуарах генераллейтенант А. И. Деникин называл данные формирования не иначе,
как «суррогат армии», отмечая при этом, что в них уходили все,
«в ком сохранилась еще совесть, или те, кому просто опостылела
безрадостная, опошленная до крайности, полная лени, сквернословия и озорства полковая жизнь» [3, с. 346]. В тоже время, не удалась
попытка создания революционных штурмовых формирований в латышских стрелковых частях, а большевики вообще рассматривали
«батальоны смерти» как «позорное пятно революции» [5]. Тем не
менее к моменту Октябрьской революции существовало 313 «формирований смерти», личный состав которых насчитывал свыше 600
тыс. человек [10, с. 50].
Несколько иначе складывалась судьба ударных частей из волонтеров тыла. Идея «формирования особых ударных революционных батальонов, которые при наступлении будут поставлены вместе
с лучшими войсками армии, дабы все народы знали, что за свободу
и скорый мир поднялся и идет весь русский народ» [2, л. 5 об.], изначально была встречена командным составом в штыки. «Опасным
и вредным для армии» назвал создание таких формирований Главный комитет Союза офицеров армии и флота, поскольку разложение
войск, по мнению его членов, шло именно из тыла, а декларированные первоначально в этих новых частях выборность командиров,
отсутствие погон и другие факторы могли подать фронту дурной
пример. Таким образом, если штурмовые формирования из добровольцев частей действующей армии («батальоны смерти») представлялись высшему командованию хотя и нехарактерным, но все
же органичным для войск явлением, то ударные революционные батальоны из волонтеров тыла казались инородным для армии телом.
Однако 13 (26) июня 1917 г. Верховный главнокомандующи генерал от кавалерии А. А. Брусилов издал Приказ № 439, содержавший
«План формирования революционных батальонов из волонтеров
113
Вестник МГЛУ. Выпуск 23 (709) / 2014
тыла», в соответствии с которым на всех фронтах при штабах учреждались комитеты по формированию революционных батальонов,
при Ставке образовывался Центральный исполнительный комитет по формированию революционных батальонов, а в Петрограде
создавалось организационное бюро Центрального Всероссийского
комитета для вербовки волонтеров [2, л. 5]. В приказе выражалась
уверенность в «широком содействии в деле формирования революционных батальонов» всеми начальствующими лицами, а главнокомандующим армиями фронтов было предоставлено право корректировать детали плана формирования в соответствии с местными
условиями.
Революционные батальоны задумывались как части с крепкой
воинской дисциплиной, основой которой было беспрекословное
исполнение приказов начальников. При этом основной упор делался
не на принуждение, а на революционную сознательность и патриотизм добровольцев. Присягая, волонтер обещал «исполнять безропотно и без протеста на службе и в бою все приказания... начальников... наступать впереди всех, обгоняя передних» [2, л. 5], не сдаваться
в плен, не пить спиртного, быть терпимым к политическим убеждениям товарищей по оружию и т. д. [2, л. 10]. Как и у ударников, отличительным знаком формы одежды волонтеров была красно-черная
лента, символизировавшая защиту свободы (красный цвет) и нежелание жить, если погибнет Россия (черный цвет), а на погонах – череп
с двумя скрещенными костями (черного цвета) как символ бессмертия
[2, л. 7].
Формирование данных частей осуществлялось при запасных пехотных полках, куда направлялись завербованные в тылу волонтеры.
Каждый батальон получал статус отдельной воинской части и прикомандировывался к пехотной дивизии, с которой в дальнейшем
принимал участия в боях. Командный состав укомплектовывался
исключительно офицерами-добровольцами с боевым опытом, имевшими за плечами «продолжительное пребывание на боевой позиции
в течение первых трех лет войны» [2, л. 9].
В отличие от «батальонов смерти», являвшиеся сверхштатными
формированиями частей и соединений, революционные батальоны
из волонтеров тыла имели свое знамя, состоявшее из красного полотнища с черным Андреевским крестом с надписью на красном
фоне: «За свободу народов, граждане, с оружием вперед!». За боевые
114
Ю. А. Михалёв
отличия по представлению высшего армейского начальства оборотная сторона красного поля знамени украшалась эмблемой бессмертия – изображением черепа и двумя костями под ним [2, л. 7 об.].
Движение волонтеров тыла вылилось в формирование двух полков,
свыше 50 батальонов, и небольших ударных подразделений, которые, хотя и не растворились в многомиллионной войсковой массе,
переломить обстановку и принципиально повысить боеспособность
Русской армии не смогли.
В сентябре 1917 г. Приказом Военного министра генерал-майора
А. И. Верховского создание добровольческих формирований тыла
было приостановлено. 9 декабря 1917 г. Верховный главнокомандующий и нарком по военным делам Н. В. Крыленко существование частей смерти, ударных и штурмовых подразделений признал
излишним и своим приказ их упразднил [1].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Военная энциклопедия. Т. 1. – М. : Военное изд-во, 1997. – 639 с.
2. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 1779, Оп. 1, Д. 424.
3. Деникин А. И. Очерки русской смуты: Крушение власти и армии.
Февраль–сентябрь 1917. – Минск : Харвест, 2003. – 560 с.
4. Известия армейского комитета XI армии. 1917.
5. Рабочий и солдат. 1917.
6. Рижский фронт. 1917.
7. Росс Н. Г. Ударные части в русской армии (весна и лето 1917 г.) // Новый
часовой. 1994. № 2. – 10 с.
8. Русский инвалид. 1917.
9. Солдатская мысль. 1917.
10. Солнцева С. А. Ударные формирования русской армии в 1917 году //
Отечественная история. 2007. № 2. – 13 с.
115