åуховно-нравственное состояние российской армии накануне
реклама
Теория и история культуры Примечания 1. Вебер, М. Протестантская этика и «дух капитализма» / М. Вебер // Избранные произведения. — Москва: Прогресс, 1990. — 809 с. 2. Вернадский, В. И. Автотрофность человечества / В.И. Вернадский // Русский космизм: Антология философской мысли / сост. С.Г. Семеновой, А.Г.Грачевой. — Москва: Педагогика-Пресс, 1993. — 412 с. 3. Вернадский, В. И. Научная мысль как планетное явление/ В.И. Вернадский — Москва: Наука, 1991.— 270 с. 4. Вернадский, В. И. Размышления натуралиста / В.И. Вернадский // Научная мысль как планетное явление. Кн. 2. — Москва: Наука, 1977. — 191 с. 5. Веряскина, В. П. Концепт «образцового человека» / В.П. Веряскина // Человек. — 2004. — № 4. — С. 48—69. 6. Кива, А. В. Духовность и преодоление кризиса / А.В. Кива // Общественные науки и современность. 2001. — № 2. — С. 20—31. 7. Кондрашов, В. А. Менталитет / В.А. Кондрашов // Новейший философский словарь / [под общ. ред. А.П. Ярещенко]. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. — С. 383—385. 8. Митрополит Минский и Слуцкий Филарет. Вступительное слово / Митрополит Минский и Слуцкий Филарет // Православное учение о человеке: избранные статьи. — Клин: Христианская жизнь, 2004. — С. 11—17. 9. Новая философская энциклопедия: в 4 т./ Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; [предс. научно-ред. совета В.С. Степин]. — Москва: Мысль, 2000. — Т. 1: А — Д. — 2000. — 721 с. 10. Печчеи, А. Человеческие качества. / А. Печчеи. — 2-е изд. — Москва: Прогресс, 1985. — 312 с. 11. Тульчинский, Г. Л. Постчеловеческая персонология: Новые перспективы свободы и рациональности / Г.Л. Тульчинский. — Санкт-Петербург: Алетейя, 2002. — 677 с. * Å УХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ СОСТОЯНИЕ РОССИЙСКОЙ АРМИИ НАКАНУНЕ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1917 ГОДА В ОЦЕНКАХ ВОЖДЕЙ БЕЛОГО ДВИЖЕНИЯ Д . А . Го р б а ч е в Московский государственный университет культуры и искусств В статье рассматривается духовно-нравственное состояние российской армии накануне Октябрьской революции 1917 года, предпосылки и причины разложения института армии в Российской империи, а также дается краткий анализ несостоятельности «теории заговора» и указываются основные причины революций 1917 года в России. Ключевые слова: революция, «теория заговора», духовность, нравственность, мораль, Мировая война, монархия, армия, солдаты, офицеры, патриотизм. In article the spiritual and moral condition of the Russian army on the eve of October revolution of 1917, the precondition and the reason of decomposition of institute of army in the Russian Empire is considered, and also the short analysis of insolvency is given to “the plot theory” and the main reasons for revolutions of 1917 in Russia are specified. Key words: revolution, “plot theory”, spirituality, moral, morals, World war, monarchy, army, soldiers, officers, patriotism. 1 9 9 7– 0 8 0 3 ВЕСТНИК МГ УКИ 6 ( 5 0) н о я б р ь –д е к а б р ь 2012 79–84 79 ISSN 1997-0803 i Вестник МГУКИ i 2012 i 6 (50) ноябрь–декабрь С начала ХХ столетия в российском (советском) обществе не утихают споры о духовнонравственных предпосылках и причинах революций 1905—1917 годов. Появлялись и появляются различные «теории заговора», которые рассматривают произошедшие события в Российской империи через призму враждебного влияния определенных сил, либо подрывной политики иностранных государств. Так, С.А. Нилус, В.В. Розанов, А.И. Солженицын, А.Н. Севастьянов, Б.С. Миронов и др. убеждают нас в том, что виновниками российских революций 1905—1917 годов являю т с я с и о н и с т ы . Г. В. Ш в арц-Б о с т у н и ч , Митрополит Антоний Храповицкий, О.А. Платонов, Г.П. Климов, Т.В. Грачёва и др. возлагают полную ответственность на масонов. В свою очередь Г.М. Катков, С.П. Мельгунов, Элизабет Хереш уже более столетия обвиняют В.И. Ленина и партию большевиков в шпионаже и вредительской деятельности в пользу Германии. Есть сторонники японского и американского следа в развале Российской империи, предательства императрицы Александры Фёдоровны Романовой, происках всесильной британской разведки, подрывной деятельности Ватикана и ордена иезуитов. Великий российский философ и мыслитель И.А. Ильин писал в эмиграции: «Именно таковы все обычные эмигрантские разговоры о том, что революция есть просто результат заговора — все равно чьего (одни говорят английского, другие немецкого, третьи еврейского; масоны говорят католического, католики говорят масонского)» (5, с. 219). При этом часто забывают, сознательно или нет, истинные причины произошедшего — духовную деградацию российского общества в канун революционного 1917 года. И даже наоборот, большинство таких теорий повествует о положительной духовнонравственной обстановке в Российской империи в период правления последнего российского императора Николая II, о подлинном «золотом веке» развития российского народа, небывалого религиозного подъёма и морального оздоровления нации. О подлинном духовно-нравственном состоянии российского общества говори ли 80 к ак пре дс та ви т е л и Р усской пра вос л а вной церкви (Патриарх Тихон, Игнатий Брянчанинов, Иоанн Кронштадтский, Николай Японский, Мария Скопцова), так и представители русского этнического национализма, т.н. русская православно-монархическая правоконсервативная партия (М.О. Меньшиков, В.В. Шульгин, А.А. Мотовилов и др.); представители медицины, написавшие классические труды о подлинной эпидемии бытового алкоголизма и деградации российского народа в начале ХХ века (И.Н. Введенский, Д.Н. Воронов, А.Л. Мендельсон), российские философы (И.А. Ильин, Н.А. Бердяев, В.В. Розанов, Д.С. Мережковский, С.Л. Франк, М.О. Гершензон) и, конечно, лидеры Белого движения, которые в наименьшей степени были заинтересованы в очернении дореволюционного духовнонравственного состояния российского общества. Несмотря на многочисленные и зачастую необъективные обвинения со стороны приверженцев советской власти в реакционном и консервативном характере Белого движения и, прежде всего, его вождей, в идеологии и поступках лидеров контрреволюции четко прослеживается неприятие реставрации прежней модели самодержавной России. В качестве доказательной базы здесь уместно привести критическое мнение о духовнонравственном кризисе в среде военнослужащих русской армии, находящихся на фронте I Мировой войны 1914—1918 годов, наиболее видных и авторитетных вождей Белого движения — А.И. Деникина, П.Н. Врангеля, А.П. Будберга. Представители дворянства выбраны для объективности рассмотрения вопроса, ибо они, по определению, должны быть ревностными сторонниками реставрации прежнего государственного строя и утраченных привилегий. А.И. Деникин: « …четыре года войны и кошмар революции не прошли бесследно. Они обнажили людей от внешних культурных покровов и довели до высокого напряжения все их сильные и все их низменные стороны… Казарма же, отрывая людей от привычных условий быта, от более уравновешенной и Теория и история культуры устойчивой среды с ее верою и суевериями, не давала взамен духовно-нравственного воспитания. В ней этот вопрос занимал совершенно второстепенное место, заслоняясь всецело заботами и требованиями чисто материального, прикладного порядка… Война ввела в духовную жизнь воинов два новых элемента: с одной стороны, моральное огрубение и ожесточение, с другой — как будто несколько углубленное чувство веры, навеянное постоянной смертельной опасностью. Оба эти антипода как-то уживались друг с другом, ибо оба исходили из чисто материальных предпосылок. Как бы то ни было, в числе моральных элементов, поддерживающих дух русских войск, вера не стала началом, побуждающим их на подвиг или сдерживающим от развития впоследствии звериных инстинктов… Едва ли нужно доказывать, что громадное большинство командного состава было совершенно лояльно по отношению к идее монархизма и к личности государя. Позднейшие эволюции старших военачальников-монархистов вызывались чаще карьерными соображениями, малодушием или желанием, надев “личину”, удержаться у власти для проведения своих планов… Что касается отношения к трону, то, как явление общее, в офицерском корпусе было стремление выделить особу государя от той придворной грязи, которая его окружала, от политических ошибок и преступлений царского правительства, которое явно и неуклонно вело к разрушению страну и к поражению армию… В солдатской толще, вопреки сложившемуся убеждению, идея монархизма глубоких мистических корней не имела… Известный консерватизм, привычка “испокон века”, внушение церкви — все это создавало опреде лен но е о т ношен ие к с у ще с т в у ющем у строю, как к чему-то вполне естественному и неизбежному… Оттого, наряду с сердечным попечением, трогательной заботливостью офицеров о нуждах солдата... наряду с этим были нередко грубость, ругня, иногда самодурство и заушения… В конечном итоге, все эти обстоятельства создавали не совсем здоровую атмосферу в армии и флоте и разъединяли, где в большей, где в меньшей степени, два их составных элемента… Грех, вызвавший противоположение “барина” мужику, офицера — солдату и создавший впоследствии благоприятную почву для работы разрушительных сил. Каков народ, такова и армия. Революция была неизбежна, ее называют всенародной. Это определение правильно лишь в том, что революция явилась результатом недовольства старой властью — решительно всех слоев населения» (4). П.Н. Врангель: «Двухлетняя война не могла не расшатать нравственные устои армии. Нравы огрубели; чувство законности было в значительной мере утеряно. Постоянные реквизиции — неизбежное следствие каждой войны — поколебали понятие о собственности. Все это создавало благоприятную почву для разжигания в массах низменных страстей … В этом отношении много старались те многочисленные элементы, которыми за последние месяцы войны обрастала армия, особенно в ближайшем тылу; “земгусары”, призывного возраста и отличного здоровья, но питающие непреодолимое отвращение к свисту пуль или разрыву снаряда, с благосклонного покровительства и помощью оппозиционной общественности, заполнили собой всякие комитеты, имевшие целью то устройство каких-то читален, то осушение окопов. Все эти господа облекались во всевозможные формы, украшали себя шпорами и кокардами и втихомолку обрабатывали низы армии, главным образом, прапорщиков, писарей, фельдшеров и солдат технических войск из “интеллигенции”… Опасность была в самой идее уничтожения монархии, исчезновении самого Монарха. Последние годы Царствования отшатнули от Государя сердца многих сынов отечества. Армия, как и вся страна, отлично сознавала, что Государь действиями Своими больше всего Сам подрывает престол… Но в настоящих условиях, с падением Царя, пала сама идея 81 ISSN 1997-0803 i Вестник МГУКИ i 2012 i 6 (50) ноябрь–декабрь власти, в понятии русского народа исчезли все связывающие его обязательства, при этом власть и эти обязательства не могли быть ни чем соответствующим заменены… Что должен был испытать русский офицер или солдат, сызмальства воспитанный в идее нерушимости присяги и верности Царю, в этих понятиях прошедший службу, видевший в этом главный понятный ему смысл войны... Неизбежный исторический процесс, завершившийся февральской революцией, привел к крушению русской государственности» (3). Барон А.П. Будберг: «Армия, у которой выбили ее душу — дисциплину, давно уже перестала существовать; осталась одна видимость, полная уже внутри такого гноя и разложения, что только одно великое чудо могло бы нас спасти… Уже июньское наступление достаточно ярко показало, что по боевой части мы безнадежно больны и что никакие наступления для нас уже немыслимы; немцы с искусством Мефистофеля использовали свое знание современной русской души и при помощи Ленинской компании вспрыснули нам яд, растворивший последние жалкие корочки, в которых еще наружно держалась русская армия; уничтожение дисциплины, проклятый принцип “постольку-поскольку” и пораженческая пропаганда обратила нас в опасные для всякого порядка вооруженные толпы, которые пойдут за тем, кто посулит им побольше вкусного и давно уже вожделенного, побольше прав и наслаждений при минимуме обязанностей, работы и неприятностей… Сейчас брошенный на фронт лозунг “долой войну” привлек к себе сердца и симпатии всех шкурятников (а их, с приходом последних укомплектований, у нас стало больше 80%) и сорвал последние удерживающие крепи с тех, у которых шкурятнические побуждения сдерживались когда-то дисциплиной, боязнью суда и расстрела, а отчасти старой рутиной повиновения и обрывками втолканного когда-то сознания обязанности защищать родину… такие понятия, как “родина, патриотизм, долг и т.п.”, существовали у нас для казенного употребления en masse и для частного в очень 82 ограниченном размере… Что могла дать русская действительность, кроме жадного, завистливого, никому не верящего шкурника или невероятного по своей развращенности и дерзновению хулигана. Вся русская жизнь, вся деятельность многочисленных представителей власти, прикрывавших Царской порфирой и государственным авторитетом свои преступления, казнокрадство и всевозможным мерзости; литература, театры, кинематографы, чудовищные порядки винной монополии — все это день и ночь работало на то, чтобы сгноить русский народ, убить в нем все чистое и высокое, схулиганить русскую молодежь, рассосать в ней все задерживающие центры, отличающие человека от зверя, и приблизить царство господства самых низменных и животных инстинктов и вожделений. Все это сдерживалось, пока существовал страх и были средства для сдержки и для удержа. Война положила начало уничтожению многих средств удержа, а революция и слепота Временного Правительства доканчивают это злое дело, и мы, несомненно, приближаемся к роковому и уже неизбежному концу, к господству зверя. Развал окутывает нас густым смрадом; каждый час приносит новые, ужасные по своему цинизму сведения об отказах, неисполнении приказов, о требованиях, постановлениях, удалениях и все это на coycе шкурятины, лени. Вся войсковая жизнь стала: солдаты едят, курят и до полного одурения режутся в шестьдесят шесть и в разные азартные игры, проигрывая и деньги, и одежду, и даже продовольствие… Армия больна ползучей гангреной, получившей уже такое распространение, что прижигания больных мест каленым железом уже не помогут; напрягая последние усилия, мы справляемся с заразой в незначительных точках… От газет становится тошно на душе: всюду звери, звериные дела, звериные морды и жадность, кое-где и звериная жестокость. Жалкая, бессильная власть что-то лопочет и пытается громкобрехом и высокопарными сентенциями остановить сокрушающуюся громаду Теория и история культуры российской государственности… Сейчас все части во власти пришедших из запасных полков пополнений. Как будто нарочно, держали в тылу орды самой отборной хулиганщины, распустили их морально и служебно до последних пределов, научили их не исполнять никакие приказания, грабить, насиловать и убивать неугодное им начальство, а потом этой гнусной гнилью залили наши слабые кадры. Все звериное, так роскошно взращенное русской жизнью и ничем не сдерживаемое, вылезло наружу и рвет на куски все чужое и все жирное и вкусное. …Что же будешь даль) ше, когда эти начинающее гастролеры сделаются настоящими мастерами в деле истребления людей…» (2). Так ие нелицепри ятные и крити ческ ие оценки духовно-нравственному состоянию народа и армии дали вожди будущего Белого движения в середине 1917 года. Они поставили своевременный диагноз российскому обществу. Государство было больно смертельной болезнью — недееспособностью. К сожалению, русская эмиграция, многочисленные антисоветские группировки и противники советской власти не смогли понять и принять данного факта. Утверждение В.И. Ленина в его работе «Детская болезнь “левизны” в коммунизме» (1920): «Лишь тогда, когда “низы” не хотят старого и когда “верхи” не могут по-старому, лишь тогда революция может победить» (6, с. 69) оказалось очень точным. Многочисленные теории о неком влиянии внешних враждебных сил и их фатальном значении для развала монархической Российской империи выглядят весьма односторонними и необъективными, и они не могут объяснить причины и следствия русских революций начала ХХ века. В первую очередь, эти теории сознательно обходят то важнейшее обстоятельство, что любые революции и перевороты случаются тогда, когда имеют для этого подготовленную и благодатную почву. И.А. Ильин дает этому прекрасное объяснение: «Это все равно, что объяснить болезнь злокозненно сговорившимися бактериями и их всесильностью… Но бактерии не причина болезни, они только её возбудители; причина в организме и его слабости, его функциональном расстройстве… Русская революция есть крушение и кризис» (5, с. 219—225). Далее он называет подлинные причины русской трагедии: «культивирование пошлости (безбожная наука и публицистика, развратное и растленное искусство, продажная политика, утрата патриотизма, подмена подлинной духовности показной светской моралью и этикой); применение насилия в государственных интересах (скверная и вредная пенитенциарная система (с телесными наказаниями, каторгой, кандалами — Д.Г.), классово-партийная направленность государственного аппарата, империалистически-торгово-завоевательные войны, национализм и колониальное отношение к гражданам государства), игнорирование социальной справедливости (рост обездоленного и бесправного рабочего класса, огромное социальное расслоение, отсутствие подлинной благотворительности и меценатства, расточительность напоказ), засилье лжи во всех аспектах государственной и общественной жизни, крайний формализм и омертвение религиозной жизни» (5, с. 114—119). Точно такое же мнение о причинах русской революции высказывал и Н.А. Бердяев: «Революция есть свыше ниспосланная кара за грехи прошлого, роковое последствие старого зла… В революции искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения… что они довели до революции, допустили её возможность. В обществе была болезнь и гниль, которые и сделали неизбежной революцию… Революциям предшествует процесс разложения, упадок веры, потеря в обществе и народе объединяющего духовного центра жизни…» (1, с. 10—11). Подводя итоги, необходимо сказать, что, на наш взгляд, невозможно оправдать революции 1917 года указанными теориями «заговора», без комплексного изучения внутренних разрушительных процессов в российском обществе, таких как бездуховность, формализм и омертвение подлинной религиозной жизни, кризис института монархии и дворян83 ISSN 1997-0803 i Вестник МГУКИ i 2012 i 6 (50) ноябрь–декабрь ства, недееспособность императора Николая II и распутинщина, социальное расслоение, органическое неприятие российским народом капиталистических отношений, деградация экономики, последствия крепостного права, кризис сельского хозяйства и нерешенность земельного вопроса, засилье бюрократии и рост коррупции, маргинализация населения и рост городского люмпен-пролетариата, эпидемия пьянства и бытовой преступности, национализм и антисемитизм. Все вышеперечисленное требует серьезного рассмотрения, исторического анализа на основе документальной ревизии. Примечания 1. Бердяев, Н. Философия неравенства / Н.А. Бердяев. — Москва: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2006. — 349,[3] c. 2. Будберг, А. П. Дневник белогвардейца [Электронный ресурс] / А.П. Будберг. — Режим доступа: <http://militera.lib.ru/db/budberg/index.html> 3. Врангель, П. Н. Записки [Электронный ресурс] / П.Н. Врангель. — Режим доступа: <http://militera. lib.ru/memo/russian/vrangel1/index.html> 4. Деникин, А. И. Очерки русской смуты [Электронный ресурс] / А.И. Деникин. — Режим доступа: <http://militera.lib.ru/h/denikin1/index.html> 5. Ильин, И. А. Кризис безбожия / И.А. Ильин. — Москва: ДАРЪ, 2005. 6. Ленин, В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме / В.И. Ленин. // Полное собрание сочинений. — Изд. 5. — Москва: Политиздат, 1981. — Т. 41. Май — ноябрь 1920 г. * Î ОЦИАЛИЗАЦИЯ ДЕТЕЙ И ФОРМИРОВАНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА В УСЛОВИЯХ ТРАНЗИТИВНОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА А. А. Колодина Московский государственный технологический университет «МАТИ» им. К.Э. Циолковского В статье показано, что современная социальная теория человеческого капитала, развитая в трудах П. Бурдье и других авторов, обладает значимым познавательным потенциалом, который способствует более глубокому пониманию современного человека и позволяет адекватно прогнозировать его будущее. Ключевые слова: актор, экономический, культурный, социальный, символический капиталы, семья. The paper shows that the modern social theory of human capital development in the works, Bourdieu and others, has significant cognitive capacity that contributes to our understanding of modern man and more representative of predicting its future. Key words: actor, economic, cultural, social and symbolic capital, a family. Известный французский исследователь П. Бурдье в своей работе «Социальное пространство и генезис классов» (4), анализи84 1 9 9 7– 0 8 0 3 ВЕСТНИК МГ УКИ руя проблематику современного человека, показывает, что процесс становления современного человека — актора или агента дей- 6 ( 5 0) н о я б р ь –д е к а б р ь 2012 84–90
